Грани одного города

Глава I. Пирамида/Предыстория

Короткая пояснительная глава

Мегаполис. Это огромный по масштабам город, где живут свыше миллиона жителей, всевозможных рас, с разным материальным достатком и в условиях, отличных друг от друга. Мэйнхеттен — самый яркий пример мегаполиса во всей Эквестрии. Здесь есть все и для всех! Кинотеатры, театры, библиотеки, развлекательные или бизнес центры, парки, музеи и выставки, бары, ночные клубы, рестораны и простые забегаловки, да все что душе угодно! Перечислять можно бесконечно долго. Но я избавлю вас от всей этой нудятины, так что, пожалуй, не буду.

Конечно, управление таким городом требует немалых сил и умений.  И потому администрация в Мэйнхеттене одна из самых больших во всей стране. В свою же очередь, за порядком и “гармонией” в городе тоже нужно следить. Не смотря на всем известный факт, о дружелюбности пони, даже среди нас встречаются жулики, карманники, воры, подстрекатели и даже убийцы. К счастью, последних здесь очень мало.

Для обеспечения спокойного проживания всех жителей, Мэйнхеттену было необходимо иметь специально обученных стражей правопорядка. Так был основан целый департамент мэйнхеттеновской полиции. Это вам не простая кучка стражи в сияющих доспехах, как в Кантерлоте или Кристальной империи, и не шериф с парой помощников, как в южных поселениях, а настоящая серьезная организация. Откуда я это знаю? Все просто. Я почти закончил полицейскую академию, когда случилось… Непредвиденное. И меня с позором отчислили, лишив возможности когда либо вернуться в стены академии, а значит дорога в полицейские мне была закрыта. Это событие полностью изменило мою жизнь.

Кстати, насчёт меня. Привет всем, я Спрей Реп ( прим. Rep., англ. — сокращение от слова “repairs”, перевод: “ремонт”). Единорог, приехавший в этот мегаполис из небольшого городка Тейлвилла, что расположился к юго-западу от Мэйнхеттена. Тейлвилл считается одним из тех поселений, где все жители друг о друге знают больше, чем о самих себя, и где ни один секрет долго таковым не остается. Это тихое спокойное место стоит на двух сопках, с которых открываются виды  на действительно красивые лесные пейзажи и обширные пшеничные поля.

Но так или иначе, а Тейлвилл я покинул по нескольким причинам. Первое, меня тянет к новому, неизведанному. Здесь же я ещё с детства весь городок и прилегающие к нему окрестности облазил и давно все изучил. Там теперь для меня уже нет ничего особого, таинственного и необычного.

Второе, это перспективы. Нет, я конечно люблю свой родной Дом, ведь там остались моя семья, приятные воспоминания и друзья. Но единственное, чего я мог там добиться, это стать простым рабочим в команде моего отца. И хотя небольшой строительный бизнес семьи Реп был семейным, я все равно был вторым его наследником после своего старшего брата. И мне казалось, что в большом городе мне откроются дороги, о которых я и не догадывался. И в какой-то степени так и случилось.

Третье, у меня есть мечта. Точнее, до недавнего времени, была таковой: я хотел стать полицейским. К моему несчастью я выпустил свою мечту из собственных копыт, и меня пинком под круп выпроводили из стен академии, что, впрочем вы уже знаете…

Но чтобы не возвращаться с позором домой, для родителей я всё-таки закончил обучение и теперь нахожусь в рядах храбрых и ответственных хранителей города. Хех... Не думайте, мне стыдно врать и притворяться. Правду знает только мой старший брат и спасибо ему, что не выдает меня. Потому что обратно я не вернусь... Мне и так больших трудов стоило поступить, а теперь...

С моего отчисления прошло два года. За это время я несколько раз сменил работу и место проживания. И если со вторым проблем не было, так как почти везде можно снять для себя квартиру, комнату или даже угл с кроватью, то вот с работой были определенные трудности. Смешно, в огромном мегаполисе не сыскать нормальной работы. Точнее, она-то есть, но каждый работодатель просто считает своим долгом подбирать работников по отметине на твоем крупе. У меня кстати на нем изображен баллончик с краской в треугольной рамке, правда иногда мою метку принимают за дымовую шашку или даже за спрей от насекомых, хех.

Как я только не вертелся, пытаясь заработать на жизнь эти злосчастные биты. Я сутками в любую погоду раздавал листовки, продавал мороженое в парке, работал курьером и консультантом в магазинах, просто ух… Мэйнхеттен никогда не спит. Не спал и я.

Первый год все было довольно хорошо: я снимал неплохую комнатку с большой кроватью, к востоку от Брыкленского моста, за довольно скромную плату. Работая курьером, я сильно за день уставал, потому этот вариант меня более чем устраивал. Все поменялось, когда я для своих предков “закончил” академию. Чтобы не вызывать подозрений, в одном из писем я попросил родителей прекратить посылать мне материальную помощь. У них свои заботы, а я разумно посчитал, что смогу о себе позаботиться самостоятельно.

Недолго я радовался своей ответственности. Эта самостоятельность встала комом в горле, когда пришлось работать по четырнадцать часов в сутки с одним выходным. Я настолько сильно уставал, что прибегая домой к полуночи я тут же падал на кровать, закрывал глаза и открывал их уже только утром, слепо надеясь, что уже выходной.

Такой темп жизни выматывали и на перерыве под стаканчик эспрессо я решил, что нужно менять работу. С этого начинается моя история. Вот-вот уже пройдет и годовщина моей работы на портовом складе. Погрузка, разгрузка, мелкий ремонт, учет. Всем этим занимался я. Звучит скучно? Я тоже так думал, пока не случилось кое-что, что вновь перевернуло всю мою жизнь с ног на голову.

А, кстати, у меня есть теория. Я уже говорил что почти все города похожи на пирамиды? Они состоит из разных слоев, от “красивых мраморных” преимущественно сверху, и до “грязных и противных” снизу. Но вот что я заметил, у каждой пирамиды есть свои грани. Пирамида может быть не только прямой и ровной, но также искривленной, неправильной  или странной. Это все зависит именно от граней, проходящие сквозь все слои. А грань, это то что поддерживает целостность пирамиды. Можно сказать, поддерживают баланс. Так и здесь… К чему это я? Не знаю… Но какие грани у Мэйнхеттена мне только предстояло узнать

И так, начнем пожалуй с…

Глава II. Основание/Жизнь в каменных джунглях

Каждое утро понедельника — то еще испытание. Просыпаться особо желания не было, а вставать с кровати и подавно. Однако будильнику было все равно. Громким и противным звоном он день ото дня предупреждает меня о наступлении утра и скором начале рабочей смены. Спасибо ему конечно, но как пробуждающемуся, в такие моменты мне всегда хочется взять его и выкинуть в открытую форточку, прямо на дорогу под копыта какому нибудь извозчику на Пайнэппл-стрит.

Кое-как поднявшись, я потянулся и по привычному сценарию дал старт новому дню. Застелив постель и поставив чайник, я направился в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Там меня встретила сонная бежевая морда единорога с всклокоченной гривой, апельсинового цвета. Его карие глаза обреченно глядели на меня, наполовину спрятавшись за посиневшими мешками под ними. Отражение слабо улыбнулось и опустило голову к копытам, где полосатый, тигр в миниатюре, приветственно терся о них.

— Доброго утра Спрей.

Я проморгался, протер глаза, смотря прямо на кота, и только после понял, что голос шел из прихожей. Сегодня точно лягу пораньше. Посмотрев в сторону раздавшегося приветствования, я увидел уже немолодую кобылу с шерстью цвета фуксии и синей гривой, в которой, несмотря на частые подкрашивания, все же проглядывались прядки седины.

— О, мисс Флоувер. Доброе. Простите, что приношу некоторое неудобство, я скоро освобожу ванную.

— Нет-нет, пользуйся сколько нужно, я забрать Феликса. Феликс, иди сюда, не мешай мистеру Спрею привести себя в порядок.

Кот посмотрел на свою хозяйку и, мявкнув, поднял хвост трубой, вразвалочку направившись к кухне. Кобыла вздохнула и вновь переключила внимание на меня.

— Ладно, оставлю тебя наедине с самим собой.

Я благодарно кивнул ей и прикрыл дверь. Мисс Флоувер пожалуй самая приятная комнатодательница из всех, у которых я жил. Не смотря на уже приличный возраст, где-то между четырех и пяти десятков (спрашивать про настоящий было бы бестактно), она все же держала себя в форме. Странно, что она вообще решила делить квартиру с кем то ещё, даже и за деньги, у нее же из-за этого личной жизни больше нет. Как-то я спросил, почему она это делает, ответом мне было то, что ей одной скучно, да и дополнительный доход не помешает. Но тут мне кажется, что главная причина именно первая. Иногда мы даже устраивали игровые дни в шахматы или лото, бывают, по вечерам, и простые разговоры под чашку чая или кофе, после работы. Так, на чем я остановился?

К тому моменту, как я вышел, мисс Флоувер покинула кухню, оставив кота поедать свой завтрак. Я же быстро навел себе растворимый и, чего таить, гадкий кофе из пакетика. Выпил практически залпом, а затем вымыл кружку. Ну вот, конец первого акта моего ежедневного жизненного спектакля. Второй, в отличии от первого, каждый раз чем-то отличается от предыдущего.

Собравшись, я попрощался с хозяйкой квартиры и бегом направился вниз по лестнице, прямо на улицу.

Мэйнхеттен никогда не спит. Семь часов утра, а город уже наполнился привычной какофонией звуков. Пробегая по узкой Пайнэппл-стрит, я остановился у тележки с газетами и журналами.

— Привет, Пейпер, мне пожалуйста “Мэйнхеттеновский вестник”. — сказал я, положив на прилавок две монеты

Из под него тут же появилась малиновая мордочка милой, молодой и энергичной земной кобылки, с длинной непослушной зелёной гривой, собранным в хвост, один локон которой таки отбился от остальных и теперь спадал на ее лицо, мешая одному из ее жёлтых глаз.

Пейпер дунула на локон, пытаясь сдуть его и улыбнулась

— О! Приветик, Спрей.

Она вновь нырнула и тут же вынырнула из под прилавка, кладя свежую газету передо мной.

— Опять ты какой-то вялый. Что в этот раз?

Кобылка сгребла монетки и переключила внимание, на нового покупателя. Удовлетворив запрос земного жеребца спортивным журналом, она вопросительно взглянула на меня.

С Пайпер я познакомился почти сразу как переехал в этот район. Мы довольно быстро подружились, а если быть точным, то это она со мной. Хотя мы и видимся только утром, когда она только раскладывает газеты и журналы на прилавок и вечером, когда уже собирается укатить тележку с улицы, нам все равно удается пообщаться. И теперь почти каждый день не проходит без встречи друг друга.

— Эй? Прием-прием, П-ш-ш, Пайпер вызывает Спрея. Спрей, как слышишь, п-ш-ш… — изображая копытом рацию она весело хихикнула и вновь задала тот же вопрос.

Я просто не мог не улыбнуться. Как и всегда, ей удалось поднять мое настроение и прогнать утреннюю меланхолию.

— Хех, на этот раз Рэйбрери и его “451° по Фаренгейту” ( отсылка на настоящую одноименную книгу Рэя Бредбери ).

— Что, опять?!

— Классика не умирает, знаешь ли.

— Знаю, но ты ее перечитываешь уже раз сотый.

— Вообще то… Хотя, может быть. Не суть важно. Это моя любимая. Ну, мне пора.

— Хихи, ладненько, хорошего дня тебе!

Она вновь отвлеклась на покупателя и, подмигнув, помахала мне копытом на прощание.

Я убрал газету в сумку и посмотрел на часы, что висели на одном из фонарных столбов. Было почти пол восьмого. Ну что-ж, не стоит  медлить, если я не хочу проштрафиться. Босс в этом деле как заноза в крупе.

Я всегда выходил с запасом, потому мог позволить себе навести порядок в своей голове. Честно признаться, я люблю этот город, его каменные улицы, наполненные постоянным множеством пони, метало-стеклянные небоскребы, его шум и суету.Правда, я давно стал замечать, что весь этот город все  таки не одинаков. Тоесть? Ну в смысле, что каждый район имеет свои отличительные особенности. Да, город растет, отчего Мэйнхеттен уже делят на старые и новые районы. Но дело не только в этом. Когда я работал курьером, то смог побывать во многих уголках этого города. И с уверенностью могу сказать, что  весь город чем-то похож на живой организм, где каждый район — неотъемлемая часть, нужная для его существования и выполняющая определенные функции. К примеру, порт, это то место, в которое и через которое проходит все необходимое для продолжения жизни Мэйнхеттена.

Рано или поздно, но я таки добрался до “Рэд Хуфского терминала”. Показал пони-охраннику свой пропуск, после чего без проблем вошел на его территорию и направился прямо к административному зданию.

Мой, так называемый, начальник — мистер Буф, приземистый бурый земной пони с лысой головой и меткой в виде трех ящиков, сегодня был в крайне нервном состоянии. Завидев меня, надевающего свой рабочий комбинезон в раздевалке, он тут же подошел ко мне.

— Ты сегодня рано, Спрей. А вообще, не важно. У нас сегодня внеплановая проверка. Так что чтобы через десять минут ты уже был на месте. Нужно выгрузить повозки, что прибудут к четвертому складу, провести ревизию оставшихся ящиков и, самое главное, закрасить ту хреновину на стене, прямо сейчас. Ведро с краской найдешь в подсобке. Все понятно? И побыстрее.

Не успел я задать ответных вопросов, по поводу проверки, как Буф быстро ретировался и скрылся на втором этаже администрации. Мне осталось лишь пожать плечами. Так, до начала смены у меня было еще немного времени, которое я решил провести за беглым просмотром свежей газеты.

Что-ж, ничего необычного не напечатано. Больше половины всех листов рассказывали о предстоящих выборах нового мэра, а также о мнениях каких-то внутри-политических специалистов, насчет “у кого есть шансы и чем хороши кандидаты”. Но первая полоса была посвящена интервью с самим мистером Притинг Мэйном, пока еще действующим мэром Мэйнхеттена. Особенно ничего интересного: Мэйн рассчитывает остаться на второй срок, и приводит несколько аргументов в свою пользу. Если вкратце, то мол город под его “добросовестным” руководством продолжает расти и процветать. На вопрос же от репортера о сносе нескольких библиотек, школ и старого оперного театра на месте которых были построены высокие стеклянные бизнес-центры и пара сомнительных сооружений, мэр ответил, цитирую: “ Эти старые здания все равно вот-вот бы развалились, но обещаю, что на новом сроке я распоряжусь устроить конкурсы по проектам новых зданий для школ и библиотек! Мы же хотим чтобы наши жеребята имели возможность учиться, а горожане просвящаться?”. После чего он ловко ушел от темы.

“Скоро вскроются новые интересные факты, благодаря соперничеству за власть… Интересно, сколько фальши и лжи будет произнесено на дебатах ?” — хмыкнув, я убрал газету и посмотрел на настенные часы. Пора было выдвигаться.

Четвертый склад встретил меня рядами коробок и ящиков, между которыми сновал туда-сюда мой приятель и, так сказать, коллега — Фанбокс. Земной пони, черного окраса с россыпью белых пятен по всей шерсти. Его темно-серая грива была подстрижена площадкой, а метка представляла из себя  сплетенного в узел стальной трос. Это тот жеребец, которого невозможно не узнать или забыть после первой встречи. Помимо всего перечисленного он так-же был и одноухим, когда-то он рассказывал, под кружку холодного и пенистого сидра, что лишился его из-за уличной драки в годы старшей школы.

На складе мы пока были одни, если не считать вахтёра, следящего за камерами, расставленными по периметру всего склада внутри и снаружи, так что работы нам на двоих хватит.

— Хэй, Фан!

Пятнистый жеребец, катящий за собой тележку с парой ящиков, остановился и приветственно помахал мне копытом.

— О! Дарова, рогатый. Подсоби-ка. Нужно эти ящики поставить во-он туда, да лень погрузчик везти. — Фанбокс указал на самую высокую полку стеллажа, у которого остановил тележку.

Я конечно же подошел, не забыв надеть на свою голову каску и довольно быстро справился с просьбой. Только после этого мы подняли копыта и в приветствии стукнулись ими.

— Че, как жизнь молодая?

— Да как обычно. Ничего нового.

— Ну оно и видно. Опять все выходные дома просидел? Ты бы, я не знаю, сходил бы куда-нить, развеялся, а то так всю жизнь пропустить можно.

— Хех. Может и воспользуюсь советом. — мы поболтали еще немного, после чего я предупредил его, о моем задании и вышел со склада вместе с банкой черной краски.

Стоя перед граффити, намалеванное какими-то хулиганами, пробравшимся на территорию терминала, я почувствовал тоску. Можно было не гадать и поставить десятку на то, что Буф до сих пор подозревает меня в этих набегах, многозначительно поглядывая на мою метку. Да, эти рисунки появляются здесь периодически. Сначала были простые слова, наподобие “отстой”, “тухлятина”, “дерьмо”, “Тартар”, затем стали появляться похабные рисунки. Например сейчас была нарисована черная башня маяка, подозрительно напоминающая, кхм… Жеребцовое достоинство. “Оригинально”, ничего не сказать. Вот только нагоняй получаю постоянно я. Да если бы они только знали, как противно и неумело были намалеваны эти граффити! Я даже отчасти рад, что закрашивать их отправляют меня. Этой похабщине, которой и так много в трущобах, не место в городе. Да и еще, ко всему прочему, все эти граффити испортили мою жизнь! Вот дайте мне побольше красок и я!...

“Так, стоять Спрей!” — я отвесил самому себе пощечину. Секундное замешательство дало мне время очистить разум. А стоило мне поднять голову…

— Что за…

От маяка ничего не осталось. Но я всё равно недоумевая стоял и смотрел на появившийся черный шпиль мрачной обители зла… Да, пожалуй описание подходит. Острые и высокие черты странной крепости высились на фоне темных туч, предвещающих что-то… Нехорошее.

— Вот жеж… — я посмотрел на банку краски, которая была опустошена почти на половину, а потом перевел взгляд обратно на рисунок.

Сомнений не было, это сделал я. Неужели я настолько сильно погрузился в мрачные мысли, что невольно нарисовал… Это? Признаю, это со мной случалось не впервой.

Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив никого, кто мог бы это заметить, я стал усердно закрашивать все это искусство. Если бы начальник это увидел, то точно бы обвинил меня во всех этих актах вандализма и лишил бы премий, а то и уволил бы.

Когда дело было закончено, я вернулся к Фанбоксу. Теперь надо было прибраться на складе, проверить крысиные ловушки и подготовить место для новых ящиков.

Если честно, наш склад чем-то даже похож на лабиринт. Не дай Селестии попасть сюда кому нибудь с топографическим кретинизмом иначе он точно не найдет выхода в “деревянных стенах”. Для пущего эффекта не хватает только минотавра и какого нибудь артефакта, лежащего на пьедестале из картона и ДСП, озаряемый сверху светом из прожектора.

-Кстати, слыхал чё произошло?

Я вопросительно глянул на Фанбокса, бодро толкающего двухметровый ящик от одной стены к противоположной, я же, с помощью метлы, сметал в кучу накопившийся сор и пыль.

-Ну и что?

-В пригороде сгорел особняк этого, как его, помощника мэра, короче.

-Особняк? У помощника? А ты откуда знаешь?

-У меня кузен в пожарной бригаде работает, я тебе уже говорил. Грит, что помощничка едва удалось вытащить. Полыхало так, словно там открылся портал в сам Тартар. Он чуть не сгорел. Самое интересное, что он спал в своем кабинете и сигнализация, что орала пипец как громко, не смогла его разбудить.

-Ну и… что?

-Как что? Это же покушение. Я думал тебя интересуют всякие такие штучки.

-Не отрицаю, интересуют, но я не люблю политику, какой бы она не была. Да и я нигде не слышал об этом до тебя.

-Как не слышал? Об этом же в газете писали... Ладно, передай гаечный ключ, тут стеллаж шатается, надо подкрутить.

Я отлеветировал ему ящик с инструментами. И пока Фан подкручивал полупустой стеллаж, я,  ведомый любопытством, достал из сумки газету. Пролистав ее вновь, я обнаружил на странице, перед пегасьим графиком погоды, небольшую статейку, в которой писалось тоже самое, что сказал и Фанбокс, только чуть более подробно, сгущая краски. Только причиной пожара здесь посчитали неисправность в проводке.

— Фэй, Спфей! Потсофи!

Тут же бросив газету, я развернулся к Фану телекинезом хватая несколько коробок, которые уже было начали соскальзывать с полок. Для большей безопасности я их и вовсе поставил на пол.

— Фуф… — Фанбокс вытащил из собственного рта ключ. — Еще бы чуть-чуть и капец седельскому фарфору.

— Серьезно? И кто его на верхние полки ставит?! — недовольно, со злобой буркнул я смахивая капли пота со лба.

От входа на склад послышался чей-то голос.

— Ты бы осторожнее был. Ладно, скорее всего прибыл Пит, я пойду приму ящики. Справишься сам?

— Естес-на!

Я усмехнулся и, развернувшись, поцокал к складским воротам, лавируя между стеллажей и стен из ящиков. У ворот меня ждал Пит, земной жеребец болотно-зеленого окраса с короткой гривой угольного цвета. Он стоял запряженный в крытую повозку, принадлежавшей Мэйнхеттеновской мебельной фабрике.

Завидев меня, Пит оживился.

— Спрей, сегодня ты принимаешь? Отлично, помоги мне, тут крепеж заело, и я не могу освободиться.

Я кивнул и через мгновение механизм, позволяющий свободно запрягаться, щелкнул, высвобождая доставщика. Мы выгрузили на склад двенадцать ящиков с разобранными кроватями и а затем он быстро удалился, с досадой посетовав на то, что и так задержался из-за пробки на Хорн-стрит и времени на болтовню нет. Мне оставалось только пожелать ему удачи.

Настало время перерыва и мы с Фанбоксом направились в столовую. Утолив голод и немного передохнув, мы вернулись обратно и вот тут произошло неладное. У меня с самого утра было нехорошее предчувствие. Мистер Буф явился собственной персоной и не один, а с проверяющим пони, мистером Типпером. Ничего нам не оставалось, кроме как продолжить работу, но тревога как-то не отступала. Странно, Типпер был в целом доволен, но он всегда находит одно “НО”. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но пересчитывая все хранящееся на складе, я все же услышал часть разговора моего босса и проверяющего.

-Я смотрю, у вас все довольно неплохо, техника безопасности соблюдается, кхм, везде, на складах полный порядок и довольно чисто, но скажите-ка мне одно, мистер Буф. Сколько пони в смене работает на каждом складе?

— А, эм… У нас много рабочих. Сейчас сезон отпусков и потому на данный момент у нас на трех сменах, утренней, вечерней и ночной по два пони. В порту пока все спокойно и потому нам хватает.

Да уж, повезло, что сегодня именно спокойно, а то вот три дня назад был кошмарная нагрузка, а пять дней назад на Молла свалился ящик и его увезли в больницу, оставив меня одного на почти всю вечернюю смену. Хорошо что рог тогда полностью не выгорел, и мне хватило всего то принять препарат на ночь, для восстановления сил.

Типпер хмыкнул и полистал свой журнал

— Хватает? Я с вами категорически не согласен. Работа тяжелая и она требует больше копыт. На ваших четырех складах работает, если не включать вахтовиков и других, то… Двадцать семь земных пони, два пегаса и три единорога. Непорядок. Вам выделяют достаточно средств и вы спокойно можете удвоить количество рабочих.

— Удвоить?

— Именно, а теперь пройдемте в офис, мне нужно ознакомиться с…

Они вышли со склада, оставляя меня в замешательстве.

Любой другой подумал бы, что это к лучшему. в смене будет по четыре рабочих, а значит и работы поменьше станет. Я тоже сначала так подумал, пока к концу рабочего дня меня не вызвал начальник.

Мистер Буф откинувшись на спинку сидел в своем старом, видавшим лучшие времена, кресле и сложив копыта на письменном столе смотрел на меня. Возникшую тишину нарушало только гудение маленького вентилятора, стоявшего на столе перед начальником. Я все не решался начать выяснять, что именно понадобилось моему боссу. К моему “удовольствию” он заговорил сам

— Спрей. Присядь.

Он указал копытом на стул. Я сел и тогда он продолжил.

— Сколько ты уже работаешь здесь? Полгода? Год?

Я кивнул, не понимая к чему он клонит.

— Я ценю тебя как добросовестного и ответственного сотрудника. Но по некоторым обстоятельствам, боюсь…

“Чует круп что-то нехорошее.”

— Мне придется перевести тебя с полной ставки на половинную.

“Что?!”

Я не верил собственным ушам. За год работы, я ни разу не опоздал, выполнял работу вовремя и даже из шкуры вон лез, чтобы получить премиальные.

Я… я не мог даже возразить. Я просто сидел с раскрытым ртом и слушал, как мой начальник убеждал меня в том, что мне, как “молодому и перспективному” вообще следует уволиться и подыскать себе более подходящую работу. Но а пока я этого еще не сделал, мол “поработаешь один через два”. Глупее совета я ещё не слышал. Эта работа была как раз тем, что мне нужно было. Из-за неимения опыта меня никуда больше не брали… Смешно даже …

Буф, кажется, принял мое молчание за  согласие и выпроводил из своего кабинета, сказав, что завтра я “отдыхаю”. А я пол часа так и сидел перед его кабинетом, не веря тому что произошло.

Быть может вы скажете, что я зря так переживаю и вообще чуть ли не в себя ухожу. Но, сено, за что? Мне ведь как никому полная ставка нужна!

Покинул терминал я уже к пяти часам вечера. Фан давно ушел, а со сменщиками я разминулся. Насколько я понял, не одного меня переводят на половинную. Но от этого было не легче…

Вечерний Мэйнхеттен тем временем продолжал жить. На улицах включались городские фонари, а вывески магазинов и иных заведений пестрели неоновыми красками, заманивая к себе уставших и неочень после рабочего дня пони.

Порой мне кажется, что жизнь ко мне несправедлива. Хотя, так думает, наверное,  каждый третий. Да и грех мне пока жаловаться. Крыша над головой есть, немного бит припрятано на подобного случая, да и не уволили же меня в конце-то концов! Для несчастного вся жизнь — несправедливость. Но счастлив ли я? Трудно сказать.

Возвращаться в свою комнатку не хотелось совершенно. Потому я медленно, опустив голову, плелся вдоль Деревянной улицы, названной так из-за того, что когда-то давно дороги здесь были покрыты сосновыми досками, с целью сделать крюк и заодно заглянуть в одно заведение перекусить и быть может выпи…

— Уууф! — послышался чей-то хриплый голос.

Не в первый раз, я умудряюсь выпасть из реальности и тем самым перестать реагировать на все окружение. Что на этот раз? Точно, я вновь столкнулся с прохожим. Это периодически со мной случается, иногда дело доходит до ругани, а иногда хватает простого “извините”. Что же произойдет сейчас?

Стоило мне поднять голову, произнеся дежурное “прошу прощения”, как наконец увидел того, вернее ту, с кем столкнулся.

Это была пони-полицейский. Кобылка-единорог среднего телосложения, молодая и довольно симпатичная. На шее у нее был повязан шарф, что немного выбивалось из общего вида, а на рубашке был приколот значок, блестящий в свете уличного фонаря, говорящий о принадлежности ее к Мейнхеттеновской полиции. Цвет шерстки был похож на… Вы когда нибудь видели кварц? Минерал такой. Так вот она была именно кварцевого цвета. При столкновении, ее фуражка свалилась на асфальт, тем самым показав мятную, чуть растрепанную, гриву, завязанную в тугой бублик. Кобылка подняла теликинезом свой головной убор и критично его осмотрела

— Еще раз прошу прощения. Задумался и не заметил вас. Вот, возьмите, пожалуйста. — я виновато опустил уши и подал пони-полицейскому влажные салфетки.

Она с прищуром посмотрела на меня и, хмыкнув, кивнула, показав на свое горло копытом, делая при этом непонятный жест.

Тем не менее, она взяла пару салфеток, чтобы вытереть фуражку от уличной пыли.

Шестеренки в моей голове с натугой заскрежетали и буквально через мгновение я понял, что с ней.

— У вас горло болит? Оу…

Мне хватило доли секунды, чтобы решиться на кое-что чересчур банальное. Чем-то даже похожее на литературное клише…  

— Я знаю одно заведение, где подают горячий чай с медом и молоком. Он хорошо помогает избавиться от сильной боли в горле. Пойдемте покажу? Я угощаю.

Идиот… Щедрый идиот… У тебя же с финансами теперь будет туго, а ты чаем тут всех угощаешь! Хотя… Если подумать то… Ай, ладно!

Единорожка скептически меня оглядела и чуть приоткрыла свой рот. Видимо, она хотела что-то сказать, но оттуда послышался только натужный хрип, из-за чего ей пришлось лишь, поморщившись, фыркнуть и отрицательно махнуть головой. Но я продолжал настойчиво предлагать, хотя где-то там, в моей голове, маленький злобный двойник уже нашептывал мне, плюнуть на все и уйти. Но все же мне удалось ее уговорить

Кварцевая единорожка повела глазами так и говоря, мол “достал уже” и все же согласно кивнула.

Клише… Я определенно где-то читал подобное. Не просто же так у меня дежавю.

Теперь уже вдвоем мы в тишине продолжили путь. Я молчал, потому что не знал о чем говорить, она потому что не могла, да и вообще как-то странно вот так вот спонтанно кого-то пригласить на чашку чая.

Буквально через пару минут мы остановились у двери в чайную “Green leaf”. Располагалась она на первом этаже жилого дома на перекрестке Деревянной и Шервудской улиц и принадлежала земной пони по имени Грин Лиф. Она посчитала неплохой идеей назвать чайную своим именем. Да и вообще, стоит только войти внутрь, посмотреть на стиль интерьера, а затем и на саму хозяйку, сразу появляется некое ощущение гармоничности и единства. Плетеные кресла, столики из бамбука и орешника, тихая и приятная музыка играющая в музыкальном автомате и самое главное, м-м-м, аромат трав, цветов, цитрусов и специй.

Я временами захожу сюда по выходным, чтобы выпить чашечку другую крепкого чая  и почитать газету в спокойной атмосфере и относительной тишине.

По глазам моей спутницы (надо же) было видно, что она сюда ни разу не заходила и потому была приятно удивлена. Хозяйки за стойкой не было, потому я предложил полицейской пони присесть за столик, а сам подошёл к стойке, заставленной банками и пакетами с заваркой. Позвонив в звоночек, я прислушался. Из подсобного помещения послышался какой-то шум, а вскоре оттуда вышла и сама хозяйка: кобылка лет тридцати с салатовый шкуркой и коротко стриженной темно-зеленой гривой с двумя красными прядями на челке, меткой у нее была баночка с чайными листами и несколько кофейных зёрен.

— М? Спрей? Добрый вечер, не ожидала тебя сегодня. — Грин Лиф не скрывая любопытства посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на сидящую в углу кварцевую кобылку.

— Да и еще не одного.

— Здравствуй Грин, да я и сам не ждал увидеть себя здесь, хех.- почесав затылок, я отвел взгляд от кобылицы.

— Ну раз ты здесь, то говори уже. Тебе как всегда? — с улыбкой она развернулась и подошла к кофемолке.

— Не, не сегодня. Тут такое дело, моя спутница, я с ней случайно столкнулся и потому хочу извиниться, у нее болит горло, можешь налить чай, ну… с тем что ты мне когда-то давала, когда у меня…- Грин прервала меня копытом и, лукаво улыбнувшись, кивнула, хихикнув в копытце.

— Хорошо, я поняла тебя, а тебе что? Может грушевого чая?

— Ну, я не любитель, но никогда не пробовал.

— Хорошо. Присаживайся, я позову.

Я неловко кивнул и пошел к столику, где кобылка-полицейский все это время пристально наблюдала за мной и хозяйкой. Сняв свои сумки, я присел напротив нее.

“Так, с чего начать разговор? Стоит ли вообще начинать? А может нет?”

Неловкое молчание прервалось просьбой Грин подойти. На подносе стояли небольшой чайник, две чашки, одна, что поменьше, для меня и вторая уже с наведенным чайным напитком для кобылки, но помимо этого здесь также расположилась тарелка с овсяным печеньем.

— Вот, Спрей, дай чаю постоять как следует, чтобы раскрыть весь его аромат и вкус. А вот это, — она показала на чашку для моей спутницы, — надо пить осторожно, потихоньку. И да, угощайся печеньем. Мне все равно закрываться, а тут осталось немного.

— Ого, спасибо большое… А это тебе.

Я раскрыл кошелек и из него, один за другим, поплыли биты, строясь в два равных столбика по шесть монет. Грин кивнула, а я вернулся на прежнее место.

Начать разговор я никак не решался. Да и как можно его начать, если твой потенциальный собеседник не может говорить? Эх…

— Меня зовут Спрей Реп, как ты уже наверное слышала. Ты не подумай, я не навязывают в знакомства, просто, захотелось извиниться и… Поговорить. Ты не против?

Она взяла свою чашку и сделала пару осторожных глотков. На мой вопрос она хмыкнула и неуверенно кивнула.

И тут понеслось… Я почти пол часа вел односторонний разговор. Рассказал откуда я,  о том, почему приехал в Мэйнхеттен и что со мной здесь произошло. Под конец я уже и не помнил о чем говорил, но чувствовал как в душе стало немного свободнее. Я смог наконец сбросить часть своего эмоционального груза, излить душу совершенно незнакомой пони. Наверное потому я настойчиво привел ее сюда. Просто хотелось выговориться. И спасибо ей за то, что не только не останавливала, но даже делала вид, что ей интересно слушать ( или ей действительно было ). А закончил я поток слов на сегодняшнем дне.  К тому моменту пони напротив меня уже все допила, а в моей чашке, к которой я так и не притронулся, уже остыл чай. Вновь неловкое молчание.

— Спасибо что выслушала… Прости если задержал.

Она мило улыбнулась и кивнула. Из ее сумки вылетел блокнот и карандаш. Написав что-то в нем, она оторвала лист и положила на стол передо мной. Затем встала и, подойдя ко мне, положила копыто на мое плечо, хриплым от болезни голосом произнеся:

— Кх...Все будет хорошо.

Она ушла, а я остался наедине с чашкой остывшего чая. Нерешительно подняв лист, я посмотрел на него.

“ А меня зовут Шокрашл. Спасибо за угощения. Не переживай, все наладится. Было приятно познакомиться. “

— Надеюсь… надеюсь…

Я перевел взгляд на окно, сквозь которое на меня смотрел вечерний Мэйнхеттен…

— "Все будет хорошо"… Спасибо.

Надеюсь вам понравилось начало. Знаю, в двух главах из важного написано ровно ничего. Основная развязка начнется только с третей главы. Но буду желать, чтобы вы не остались равнодушными. Прошу, если вы заметили грубые недочеты или у вас есть идеи как сделать этот рассказ лучше, то напишите мне. Спасибо, что прочли.