Последний фанфик

Разговор за столиком в ночи

Wintergatan — Giorgio By Moroder (Live at Victoriateatern)

Мы почти успели.

То есть, Дискорд, выпрямившись в струну и плотно прижав к телу лапы и крылья, в контуры коридора вписался. Девушки, прижавшись к длинной шее драконикуса, не выступали за его габариты и проскочили тоже. Я же, до последнего вертя головой из вертикального положения, со всей дури чухнулся лбом о край прохода.
Не то, чтобы он был слишком твёрдым — нет. Ощущение было такое, как будто лоб упёрся в резиновую ленту, которая, натянувшись как следует, в конце концов сорвала меня со спины Дискорда.
К счастью, инерции мне хватило, чтобы кувырком таки влететь в исчезающий коридор следом за драконикусом. В противном случае у меня была бы отличная возможность в последующие пять-шесть секунд научиться летать с помощью рук: ловить меня было бы уже некому.

Меня окружил сине-зелёный усыпанный звёздами космос. Проход в мой родной мир затянулся через мгновение после того, как я влетел в коридор вперёд ногами. Окно в Эквестрию стремительно таяло неподалёку. Драконикус успел нырнуть в него перед тем, как оно схлопнулось окончательно.
Я медленно кувыркался в искрящейся пустоте. Чувство времени отказало: я не в состоянии был определить, минуты проходили, часы или дни. Моим единственным ориентиром было холодное мерцание звёзд.

«Ну что же, Анон — вполне достойное завершение карьеры айтишника-задрота: болтаться в нирване между мирами!» — устало подумал я. А ещё я подумал, всё ли сделал правильно? События последних месяцев калейдоскопом пронеслись в воображении.

Пожалуй, если бы можно было отмотать всё назад… Если бы я с самого начала отказался во всём этом участвовать… Сел вернула бы меня домой через три месяца. И я бы ничего не узнал об Откровении. И Сел никуда бы не делась из Эквестрии… И Эквестрия потихоньку разваливалась бы… А я рано или поздно подсел бы с валиума на более тяжёлую наркоту и уехал бы на розовом коне в радужную даль…

ХА-ХА-ХА!

Почти как сейчас. Как говорится, найди десять отличий.
Вот только… Только Дэш была бы жива…
Я тяжело вздохнул.

…

Мне это кажется, или в самом деле? Я моргнул. Нет, не кажется. Одна из звёздочек пришла в движение и стала увеличиваться. Я, затаив дыхание, следил за приближающимся ко мне… единорогом?.. пегасом?.. аликорном?..

Существо можно было бы назвать аликорном, если бы у него был рог. Один. А у него их было целых три — ряд рогов протянулся по морде от самого короткого на носу до самого длинного между ушей. Парящую в эфирных ветрах аквамариновую гриву и хвост украшали переливающиеся живым огнём искорки. Кисточки длинной белой шерсти украшали пута. Из гривы на макушке торчал карандаш. От существа исходило голубоватое еле заметное свечение.

Создание приблизилось ко мне на расстояние вытянутой руки. Усевшись на круп, оно с любопытством склонило голову на бок и уставилось на меня синими глазами.

– Послушай, я вот не пойму, Эогипп для тебя — проходной двор, что ли? На моей памяти, ты уже пятый раз за последние два месяца туда-сюда через него мотаешься. Так часто сюда даже аликорны не заглядывают.

От неожиданности я только открывал рот, в попытке что-то ответить, но тут же закрывал его. Нужные слова выветрились из головы.
– Ты что за хрен вообще? – наконец сподобился я на членораздельную речь.

Зверь смутился.
– Гм. Извиняюсь, не представился. Анакорн. Демиург. Я тут живу.
– А сидишь-то на чём? – вид сидящего на пустоте существа сбивал с толку.
Демиург что-то прикинул и кивнул сам себе.
– Гм. Ок.

С кончика малого рога Анакорна сорвалась молния и под ним материализовался зелёный пуфик. Ещё одна молния — и я сижу в удобном кресле на крутящейся ножке. После третьей молнии вокруг нас закружились весёлые искорки, оставляя после себя дорожки материи. Из этих дорожек вокруг нас постепенно образовалась просторная площадка с травой, камнями и декоративным прудом. В центре площадки, как раз между нами, вырос журнальный столик с песочными часами, стаканом воды и веточкой сосны в вазе.

– Так лучше?
– Вполне, – кивнул я.
Кажется, за последние пару месяцев ты разучился удивляться, Анон!

– Итак, рассказывай, каким ветром тебя сюда занесло, – демиург почесал нос. – У меня такое чувство, будто я должен тебя выслушать. Только не медли, пожалуйста. Сущностям низших энергетических уровней нельзя долго находиться рядом со мной: сгорают без следа.

Ого! Экий важный перец! Ну что же, если слезливо рассказать ему о своих мытарствах, может, удастся его убедить открыть для меня проход в Эквестрию? Вроде, зверюга настроена благожелательно. И магии у него дофига.

– Мы спасали Сел. Она оказалась в мире людей, – я вздохнул. – А я отбился от группы.
– Кого-кого спасали? – удивился Анакорн.
– Сел. Принцессу Селестию.
– Продолжай! – с интересом воскликнул Анакорн. – Как бессмертная оказалась в твоём мире, человек?

Ага, так я тебе и сказал! Я не такой идиот, чтоб уничтожить свою единственную надежду вернуться в Эквестрию! Расскажу ему немного, из того, что можно, а затем попрошу открыть коридор.

– Это долгая история. Если вкратце — Эквестрия гибнет. Земля покрывается бездонными трещинами, в которые проваливаются целые города. Пони исчезают один за другим. Мне стыдно в этом признаться, но мир, в котором я родился и вырос — вампир. Он ворует из Эквестрии пони и вытягивает из неё жизненные силы и магию. Такой себе паразитизм на мировом уров…
– Ты сам-то веришь в эту ерунду? – перебил меня Анакорн. – Брось молоть чушь, ты не умешь врать!

Блин! Вот так всегда!
Я вздохнул.
– Если я расскажу тебе настоящую причину — ты исчезнешь! – угрюмо заявил я.
Морда Анакорна осветилась радостным озарением.

– Я ПОНЯЛ, КТО ТЫ!!! КАК ЖЕ Я СРАЗУ НЕ ДОГАДАЛСЯ?!! Я ДОЛГО ЖДАЛ ТЕБЯ, ПРОВОДНИК! Я УСТАЛ! ПРИСТУПИМ ЖЕ СКОРЕЕ!

Увидев, что я скорчился в кресле, заткнув уши, Анакорн немного успокоился и приглушил голос.
– Всё же, мне нужно знать, насколько большую часть Откровения ты увидел, чтобы знать, откуда рассказывать. Не бойся, со мной всё будет в порядке: в Великом Откровении исчезает только то, что принадлежит Эквусу. Я же — не его часть. Точнее, не только его. Говори же, не медли!

Я вздохнул. Ну что же, Анон, если ты сейчас уничтожишь свою последнюю надежду вернуться в Эквестрию, тебе останется только самоубиться. Хотя сделать это в абсолютной пустоте — та ещё задачка!

– Ну… Я не идиот… я видел, что происходит за Чёрным Экраном…
Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

– Нет никакого мира-вампира. Мир людей не виноват. Эквестрия загибается потому, что она — НЕ НАСТОЯЩАЯ! ЭТО ПРИДУМАННЫЙ МИР! А все пони — просто отражения некоторых особенных людей из моего мира. У нас таких людей зовут брони. И когда брони перестаёт быть таковым — в тот момент, когда он теряет интерес к фэндому — его альтер-эго в Эквестрии исчезает! Я видел, как пони прыгнул в экран — а на другой его стороне парень перед этим выкинул фигурку пони в мусорный бак! Вот, что я узнал! И если рассказать это любому пони — он исчезнет! Ведь по сути пони существуют лишь потому, что не знают, что не могут существовать, что они — лишь плод фантазии брони! Когда они узнают об этом, магия, поддерживающая их существование, рассеивается. Так и происходит, когда пони видит реальность по ту сторону Чёрного Экрана!

Я перевёл дух. Анакорн слушал меня и печально кивал. Но не исчезал.

– Ты прав. Нет никакого мира-вампира. И Эквестрия гибнет потому, что теряет поддержку брони. Позволь мне описать ситуацию немного шире, мой друг.
Анакорн встал с пуфика и стал прохаживаться рядом со столом. Перед ним в качестве импровизированной указки плыл в пространстве карандаш. На столе раскинулась голографическая карта Эквуса. Игрушечные горные пики утопали в крохотных облаках, белые шапки ледников искрились на полюсах, спокойная гладь омывающих океанов переливалась всеми оттенками синего.

– Физики твердят, что в мультивселенной всё, что имеет хоть мизерную вероятность случиться, случается где-нибудь и когда-нибудь со стопроцентной вероятностью. И, в принципе, они правы, – Анакорн подавил короткий смешок. – В том числе в мультивселенной существует великое множество миров. Самых разных: от сходных с твоим, до полностью недоступных твоему пониманию. Причины их возникновения — самые разные. Много миров возникли сами по себе из первозданного хаоса. Хотя есть ещё вопрос, кто этот самый хаос создал? Ну, неважно, будем считать, что они самосозданные или первичные. А есть вторичные миры. То есть, миры, у которых есть вполне осязаемые творцы-демиурги. Которые создают и поддерживают их существование своей созидающей силой.
Так вот, проблема таких миров — в их устойчивости. В самосозданных мирах царит идеальный баланс — там всё балансируется естественным образом, нестабильности и дыры конструкции самоуничтожаются со временем. А вот во вторичных мирах всё не так радужно. Огромные перекосы в конструкции тянут такие миры на дно.
Большинство вторичных миров живёт недолго — от нескольких лет до нескольких тысяч. Пока у их демиурга есть силы и желание их поддерживать. Потом они схлопываются. Впрочем, некоторые из них довольно неплохо скроены и не сильно отличаются от самосозданных — как правило, они скопированы с первичных миров с изменением одного-двух незначительных аспектов. Такие миры достаточно стабильны, непротиворечивы и самодостаточны.
К сожалению, к Эквусу это не относится.

Анакорн развёл копытами и отпил из стакана.

– Как ты уже видел, Эквестрия вырождается. Цивилизация отступает, хаос распространяется всё дальше. Сестрички, конечно, пытаются противиться этому процессу — но ты видел, чем закончилась такая попытка для Селестии? Хаос и Ничто будут расползаться всё дальше, пока не разрушат не только Эквестрию, но и весь Эквус. Можешь мне поверить, я видел такое раньше. Аликорны ничего не смогут сделать — они всего лишь часть Эквуса, хоть и довольно могущественная. То есть, им присущи все его слабости.
Проблема в том, что Эквус крайне хрупок и нежизнеспособен. По-сути, это мертворожденный мир. У него с самого начала присутствует ворох патологий, с какими долго не живут.

Анакорн плюхнулся обратно на пуфик и прижал к вискам копыта. Морда его исказилась в гримасе, как от сильной головной боли. Достав карандаш из гривы, он принялся катать его по столу между копыт, явно получая от этого действия расслабляющий эффект. Немного успокоившись, он продолжил.

– Насколько, по-твоему, реалистичен мир, вокруг которого нужно принудительно, с помощью магии, двигать солнце? А как тебе нравятся орудия труда и вся культура пони, заточенные под использование пятипалых рук? А как объяснить кьютимарки, являющиеся одним из базовых столбов Эквестрии? А ведь все эти дыры конструкции присутствуют в Эквусе изначально! Законы мироздания нарушаются в куче пунктов! Вот как такому миру существовать, подскажи?

Я запротестовал.
– В Эквестрии не двигают солнце! Аликорны лишь корректируют орбиту Эквуса и луны вокруг него, хотя все уверены в обратном.

Анакорн улыбнулся во всю морду.
– Значит, ты уже помогаешь мне, Проводник, даже сам того не осознавая! Я рад!
Демиург снова отпил из стакана и продолжил.

– Избавиться от этих конструкционных пороков Эквус сам не может, так как его внешняя подпитка их лишь усиливает и укрепляет. А как только подпитка иссякнет, он развалится из-за них же. Слишком глубоко они прошиты в структуру Эквуса. Такой вот замкнутый круг получается.
И если бы только это! Ещё существует куча противоречивых версий Эквестрии, которые конфликтуют между собой при попытке слиться в одну. А такому хрупкому и неустойчивому миру подобное «размножение личности» отнюдь не на пользу. Если бы он уже устоялся и сбалансировался — сильная версия со временем просто поглотила бы более слабые. А так от каждой такой версии Эквус сотрясается как от кашля. В астральном плане, конечно. В материальном — просто деградирует. С каждым таким «чихом» Эквестрия сокращается, как шагреневая кожа. Где-исчезает посёлок, о котором все сразу забудут. Был посёлок — и нет его. Когда у мира нет чётких границ, он сворачивается, пытаясь их обрести. Отсекает в целях самосохранения всё лишнее и неустоявшееся. Между прочим, даже то, что у тебя при попадании в Эквестрию не возникло языковых проблем — всего лишь результат неоформившейся реальности Эквуса. Для твоего удобства, чтобы сэкономить тебе пару месяцев на изучение языка, он лично породил отдельную версию, говорящую на твоём собственном языке! Хоть это и стоило ему потери города на окраине, как я сейчас вижу.
– Что ж он не породил версию реальности с метрической системой? У меня мозги чуть набекрень не съехали, когда я фунты и ярды переводил в килограммы и метры, и обратно! – капризно пожаловался я.
Анакорн только развёл копытами.
– Не знаю. Может, ему фунты и ярды больше нравятся.
– Ты так говоришь, будто у Эквуса есть свой собственный разум, – заметил я.
Анакорн усмехнулся.
– Представь себе, есть. Любая реальность осознаёт себя. Конечно, это не совсем разум в твоём и даже моём понимании, но тем не менее, реагировать на раздражители и принимать логические решения на их основе он может. Правда, логика этих решений специфична и иногда малопонятна, но всё же…

Анакорн постучал по столику карандашом. Карта Эквестрии поднялась над столом и свернулась в шар Эквуса. Голограмма планеты дрожала и покрывалась рябью, как некачественная картинка в аналоговом телевизоре.

– Самое плохое — в последнее время Эквус лишается внешней подпитки. Это при том, что он ещё слаб и несовершенен. Знаешь, каким бы криво сделанным ни был мир, пока у него есть внешний приток энергии, он будет существовать и развиваться. И при достаточной продолжительной и сильной поддержке он даже может выйти на баланс и самодостаточность. Но если энергетическая пуповина рвётся раньше, чем мир окрепнет… – Анакорн безнадёжно махнул копытом. – Тогда туши свет и сливай воду. Потому что будущее такой реальности незавидно и очень коротко.

Анакорн мрачно уставился на мерцающую голограмму Эквуса. Ко мне наконец-то пришло понимание ситуации.
– А почему ты сам не можешь поддерживать Эквус? Ты же его демиург? Ну так и питай его своей созидающей силой, пока он не окрепнет!

Анакорн смутился.
– К сожалению, не получится. Я — не его демиург. Было бы намного проще, если бы был. Но увы. Я лишь могу исправлять небольшие дефекты и оказывать ему совсем небольшую поддержку — моих сил хватает только на это. У меня ещё нет достаточной квалификации и возможностей, чтобы в одиночку миры создавать. Эквус я, образно выражаясь, подобрал на обочине. А создало его коллективное творчество таких раздолбаев, как ты и твой дружок Юджин — чтоб ему икнулось там, где бы он ни был.¹ И создали вы его достаточно топорно — видишь, он трещит по швам.
– Хмм. То есть, это брони создали Эквус?
– Да. Грубо говоря, вы его придумали. Влили в него столько фантазии, что он реализовался. Вообще, люди миров наплодили уже огромное множество. Сила воображения, знаешь ли, сильнейшая штука. Если множество разумов воображают сонаправленно, то это воображаемое начинает реализовываться. Несколько упрощённое объяснение, конечно, но это именно так. Так что вы являетесь коллективным демиургом Эквуса. И потому я несказанно рад, что ты, наконец, пришёл!

Анакорн прижал одним копытом центр карандаша к столу и ударил по его кончику другим. Карандаш стал вертеться своеобразной юлой.

– Я не могу полноценно общаться с метаинтеллектом реальности, — для этого у меня не хватает опыта. Но мне удалось уловить мысль Эквуса о том, что мне на помощь рано или поздно должен прийти Проводник — тот, кто сможет исправить основные дефекты Эквуса и вывести его из клинической смерти.
И ты явился очень вовремя! Не знаю, что у вас там случилось, Проводник, но в последнее время приток энергии из твоего мира совсем ослаб. Такое впечатление, что кто-то перекрыл краник. Остатки жизненных сил Эквуса хлещут изо всех щелей и дыр. Эквестрия растворяется, как воспоминание о ярком сне, который ты ещё помнишь утром, а после обеда уже чешешь голову: «Да что же это такое любопытное снилось мне этой ночью?»

Я вспомнил события последнего времени моей родины.
– Тогда понятно, почему Эквус загибается. Хасбро недавно прикрыла сериал. Перестал собирать кассу. Надо полагать, количество фанов стало сокращаться.

Анакорн с такой силой надавил копытом на карандаш, что тот хрустнул.
– Проклятье! Значит, Эквус так и не встанет на ноги! Я один не справлюсь. Уже не справляюсь. Очень жаль. Я много сил потратил на его поддержку и развитие. Да и привязался к нему, как к ребёнку.

Демиург замолк, горестно спрятав морду в копытах. Тишина прерывалась только потрескиванием голограммы Эквуса при появлении особо сильных помех. Наконец, Анакорн заговорил.

– Мне нужна твоя помощь, Проводник! Видишь, Эквус силами сестричек и старого пройдохи Дискорда выбрал тебя. Значит, он знает о тебе что-то такое, чем ты можешь помочь ему реализоваться. Помоги мне и я в долгу не останусь.

Я развёл руками.
– Каким образом? Я ещё в Эквестрии над этим голову ломал, сразу после Откровения. Самое большее, что получилось — вернуть Селестию назад. Что ещё я могу?

Анакорн улыбнулся и вскочил с пуфика.
– На самом деле помочь мне достаточно легко. Видишь ли, залатать дыры конструкции Эквуса можно «наложив» на них правдоподобное — иначе говоря, жизнеспособное — объяснение и направив на это объяснение подпитывающую энергию адептов. В твоём мире даже есть шуточная награда, учреждённая Marvel Comics для того, чтобы убирать логические неувязки придуманного мира. «Не-Приз» Стена Ли присваивается тем читателям, которые смогли подобрать наилучшее объяснение какого-нибудь противоречия мира комиксов Marvel.
Курьёз в том, что это не шутка. Это работает! Ты, как представитель брони, можешь корректировать все описанные мною глобальные недочёты на уровне создателя. Вплоть до их устранения. А с мелочами я и сам справлюсь.

Я истерически расхохотался.
– Шутишь?!! Какой из меня, к чертям, брони? Ну, посмотрел пару сезонов за компанию, ну, понравились. Но я никогда не принимал эти мультики всерьёз. Я не носил футболки с изображением Рэйнбоу Дэш! Я не покупал куски цветного пластика в форме поней! Я не коллекционировал порнушные картинки с Селестией! Чувак, ты не к тому обратился. И вообще, после смерти Юджина я видеть эти мультики не могу!

Анакорн смотрел на меня без слов, не сводя глаз. Уголки его губ искривились в легчайшей улыбке.

…

Спустив пар, я скептически хмыкнул.
– Да и как их корректировать, эти недочёты? Сказать: «Повелеваю быть сему»?
Демиург поправил невесть откуда взявшиеся на переносице очки.
– Ты уже устранил крупнейший дефект Эквестрии — манипуляции светилом. Энергетические затраты на этот процесс просто высасывали Эквус подчистую. Аналогично решаются и остальные проблемы. Тебе просто нужно найти нормальное реалистичное объяснение тем дырам Эквуса, которые я тебе описал. И огласить его. А там уж оно как-то срастётся, реальность — вещь живучая. Я сам такое проделывал много раз со всякими мелочами, вроде эквестрийской природы и техники. Были там небольшие противоречия, пришлось их загладить. Но с крупными у меня не получается. С ними вообще трудно что-то придумать…

Я задумался. На самом деле, интересная логическая задача…

– Нет, ну почему трудно? Уклад и культура пони вовсе не заточена под человеческие руки: пегасы могут использовать крылья, как подобия рук, левитационная магия единорогов — тоже же эквивалент пальцев. А у земнопони хватает орудий, которые рассчитаны на зубы и копыта. И вообще, копыта у пони достаточно мягкие, чтобы ухватить не очень тонкую вещь. Это тебе не наши лошади всё-таки. По-моему, всё сходится.
Демиург аж захлопал в копыта.
– А кьютимарки? Как, разрази меня квазар, объяснить кьютимарки? – азартно воскликнул Анакорн.
– А кьютимарки ты сам даришь пони, когда распознаёшь их жизненное предназначение!!! – так же азартно заорал я.
– ЧТООО?!! Может, ты думаешь, сверхаликорну больше заняться нечем, как лепить поням тату на фланки? Так я тебя разочарую! У меня и без того три миллиона дел!
Я пожал плечами.
– А по-другому я не могу объяснить их появление. К сожалению.

Анакорн долго смотрел вглубь мерцающей проекции Эквуса, проговаривая про себя что-то вроде: «…тысяч пять лет как минимум… коллеги засмеют…». Затем он горестно вздохнул и повернулся ко мне.
– Хорошо. Уговорил. Кьютимарки беру на себя. Так и знал, что самое трудное достанется мне!

Анакорн подобрал со стола обломки, срастил их обратно в карандаш и начал балансировать им на копыте, то и дело роняя на стол. Я подивился тому, что, несмотря на своё могущество, демиург не может справиться с такой простенькой задачей.

Анакорн проследил мой взгляд.
– Нечего так на меня смотреть! Если я стану применять магию вместо ловкости, теряется весь смысл упражнения… О, глянь-ка на Эквус!

И впрямь, было на что посмотреть. Уровень помех на голограмме снизился на порядок и сама она стала светиться ровным голубоватым светом.

– Видишь, как ему полегчало! А ты говорил, «не к тому обратился»! И это мы только с самыми простыми бытовыми проблемами разобрались! Теперь надо что-то сделать с множеством Эквестрий. Вы, брони, наплодили грёбаную кучу фанфиков, каждый из которых порождает свою Эквестрию, несовместимую со всеми остальными. И без того небольшой ручеёк энергии распределяется между ними. Как результат, не может реализоваться ни одна из них. Будь так добр, выбери самую главную ветвь, в которую нужно направить энергию воображения брони. Остальные будем отсекать.

Слова Анакорна вызвали в воображении видение свихнувшейся Твайлайт со скальпелем. Я опять задумался. Мне бы хотелось, чтобы чтобы главной была та Эквестрия, в которой мы с Сел… Ах, забудь про это, Анон! Ты не можешь сделать главным мир, находящийся в шаге от полного разрушения!

– Почему бы не сделать главной каноническую Эквестрию? Ту, что описана в мультике?
– Нет, так не получится. Учти, – Анакорн вдруг стал серьёзным, – канонической Эквестрии нет и никогда не было. Если ты имеешь ввиду сам сериал, то он никакого мира не создал. Это всего лишь коммерческий продукт. Мир — точнее, множество схожих миров — создали брони. Разумеется, стержнем им послужил именно сериал, но каждая ветвь — сама по себе, каждая создаёт частичку того, что можно назвать континуумом Эквестрии. Но так как ветви часто не стыкуются как друг с дружкой, так и с каноном, то этот континуум расплывчат и нестоек. Он похож на жгут из множества переплетенных лент, которые постепенно расплетаются. Каждый брони поддерживает свою собственную, любимую ему часть фэндома, не связанную с остальными. Именно из-за распыления энергии Эквестрия не может стабилизироваться.

Я подумал. Потом ещё раз подумал. Мне не хотелось уничтожать кучу миров в угоду какому-то одному, хоть тресни. А что скажет любой программист, предложи ему соединить несколько несовместимых объектов?

– А если создать ещё одну версию Эквестрии? Совместимую со всеми существующими? Тогда никакого распыления энергии не будет, она объединит фэндом в одно целое. Жгут несвязанных лент превратится в дерево с общим корнем. Скажем, в этой объединяющей эквестрийской реальности в древние времена произошёл магический катаклизм, из-за которого Эквестрия расслоилась на множество параллельных миров.

У меня в голове зажглась лампочка. Ес-с-с!

– Можешь даже использовать в качестве объединяющей реальности ту, в которую меня призвали пару месяцев назад. Сел говорила, у них там была в прошлом какая-то страшная битва, в результате которой орбита Эквуса стала нестабильной. По мне, эта драка вполне могла породить кучу параллельных Эквестрий. Как-то так.

Анакорн аж подпрыгнул на месте от восторга и стал мне аплодировать.

– Наконец-то я вижу свет в конце тоннеля! Как это не пришло мне в голову! Ты всё отлично увязал! Всё сходится! Более того — Анакорн заговорщически подмигнул мне — всё именно так и было, клянусь Не-Призом Стена Ли! Именно в твоей Эквестрии и был тот катаклизм, расщепивший реальность! И все фанфики, которые до сих пор были просто фантазиями оторванных от реальности чудаков, с этого момента становятся описаниями НАСТОЯЩИХ событий, происходящих в Объединённом Континууме Эквуса! Твой фанфик будет последним настоящим фанфиком в этом смысле — и первой реальной историей в Объединённом Континууме Эквуса!

Я подозрительно посмотрел на Анакорна.
– Какой ещё, нафиг, «мой фанфик»? Я никакого фанфика не писал. И не собираюсь.

Анакорн ехидно ухмыльнулся и сделал мне «глазки».
– И тут мы плавно переходим к заключительной проблеме! Как, интересно, ты собираешься создать объединяющую версию Эквестрии? Как ты аккумулируешь и направишь воображение брони? Планируешь выйти на площадь и крикнуть в толпу: « А ну-ка, все, строем, мечтайте об Эквестрии!!» ??
Нужно всколыхнуть тающее сообщество брони. Дать им волшебный пендаль в заданном направлении. Привлечь их внимание к Эквестрии, чтобы предоставить Эквусу так необходимую ему энергию воображения! Образно говоря, ты должен выпустить кота Шротингера из коробки, не уничтожив его при этом. Для этого и нужен фанфик. С учётом всех исправлений, что уже сделаны, энергии понадобится совсем немного.

Я растерялся.
– Эээ… Тут я тебе точно не помощник. Я не умею. Никогда не писал ничего сложнее технической документации к программам. Да и то, старался эту бодягу скинуть на новичков.
– Пиши, как есть, – развёл копытами Анакорн. – Авось сгодится. Я писать точно не буду — ты меня с кьютимарками уже пригрузил на ближайшие тысячи лет.

Мне хотелось истерически рассмеяться, но мрачное воспоминание заставило меня поперхнуться.

– То есть, предположим чисто теоретически, если я напишу — прям все фанфики реализуются? Даже самые гадкие? Даже тот, в котором Пинки убила Дэш? Даже кошмарные сны жеребят? Я не хочу так. Это отвратительно!
Анакорн хмыкнул.
– Ну, не всё так просто. На самом деле, полностью реализуются лишь те линии, что получили достаточную поддержку брони. Только им хватит силы осуществиться — остальные останутся всего лишь неясным сном на грани бытия. А вот сила поддержки зависит уже от вас самих, – Анакорн развёл копытами. – Тут я ничего поделать не могу. Будете увлекаться жестокостью — и в Эквестрии появится страдание. Увы, цензура тут отсутствует.
– Но я не хочу, чтобы было страдание! Нельзя ли как-нибудь без него?
Анакорн грустно улыбнулся.
– Тут я бессилен. Всё зависит от вас. Но пойми — никакое страдание не бывает бесконечным. На смену горю приходит радость, на смену боли — блаженство. Это бытие. И, поверь мне, это лучше, чем небытие.
Демиург приблизился ко мне нос к носу.
– Выпусти же, наконец, этого дискордового кота из коробки! Не видишь — ему в ней тесно!

…

Факн щит!..²

…

Ну а что мне остаётся? Я фейспамнул.

– Если расскажешь, чего писать — могу попробовать. А так — получится херня. Из меня писатель примерно такой же, как из тебя — жонглёр вот этим карандашом.

Анакорн насупился и спрятал карандаш в гриву.
– Увы, тут я тебе помочь почти не могу. Тебя для написания фика придётся вернуть назад, в мир людей. Там я с тобой смогу общаться разве что во сне — иначе сожгу всё без всякой атомной войны. Натолкнуть на основную идею, подсказать очень краткое содержание — ещё можно. Ничего более определённого через сон передать не получится, ты всё равно забудешь всё при пробуждении. Так что будешь сам отдуваться.

Вот тебе и помахала Эквестрия ручкой, Анон!

Возвращаться не хотелось до судорог. Я в растерянности смотрел на голубую модель Эквуса, по которой теперь лишь изредка пробегала лёгкая рябь. Разумеется, я… я сделаю всё возможное, чтобы помочь. Но как быть с невозможным? Нельзя же просто так взять и написать? Или можно? Напишешь слово, другое, третье... Но для этого нужен талант. А без таланта получится только буковки в слова складывать, и хорошо, если без ошибок.

Последние песчинки просыпались в нижнюю колбу песочных часов на столе. Я с удивлением заметил, что мои руки стали светиться голубоватым свечением. Кончики пальцев стали полупрозрачными. Это заметил и Анакорн.

– Пора закругляться. Ты начинаешь сгорать. Надо утрясти последние детали, пока ещё есть пару минут.
– Валяй. Я тебя внимательно слушаю.
– Честно говоря, эту информацию я говорю «для галочки» — для того, чтобы сделка была полностью чистой. А так — ты всё равно забудешь всё сказанное мною, как только проснёшься.
– А я разве сплю?
– Сейчас — нет. Но как только мы закроем сделку — проснёшься. Потому что нет иного способа вернуть тебя в реальный мир.
– Эээ, постой! А как я в Эквестрию и к себе обратно проходил?
– С помощью магии, конечно. Но я — не маг, я — демиург. У меня свои методы и ограничения, – Анакорн развёл копытами. – Магия — не мой уровень, я работаю на уровне сил мироздания. Если я попытаюсь переправить тебя магией — сожгу и мир отправки, и мир назначения, и тебя в придачу. Короче, забудь!
Так вот, возвращать тебя обратно в твой мир я не буду.

Я непонимающе хлопал глазами.

– Во-первых, может возникнуть временная петля, а я не силён в их распутывании, – Анакорн стыдливо опустил взгляд. – Видишь ли, мне придётся вернуть тебя на несколько лет назад, в те времена, когда фэндом ещё только начинал умирать и у Эквуса было достаточно сторонников среди брони.
Во-вторых, твой мир ополчился на тебя с того момента, как тебя призвали в Эквестрию. Он, видишь ли, ревностно следит за отсутствием магии в своих пределах. А ты этот запрет нарушил, хоть и не по своей воле. Если вернуть тебя обратно — рано или поздно он тебя убьёт. Скорее рано, чем поздно.
– Вот дерьмо! Мне теперь, выходит и возвращаться некуда? А как я фанфик напишу? – сознание еле справлялось с потоком информации. Я почти явственно ощущал скрип шестерёнок между ушей, когда ко мне пришло озарение. – Так вот, кто за мной всё время охотился! А я-то, блин, всё на Дискорда валил!
– Ты не дослушал, – упрекнул меня Анакорн. – Я воткну тебя в мир, очень похожий на твой — разница в незначительных деталях. Ты просто проснёшься в параллельном мире и будешь считать, что всегда жил в нём — по сути, после твоего пробуждения так оно и будет, это станет частью реальности того мира. Поскольку я не задействую магию, к тебе претензий быть не должно. Как я уже сказал, писать будешь ты — я лишь натолкну тебя на эту мысль во сне и кратко изложу основные тезисы. Дальше — сам.
Теперь — об оплате.

Анакорн наклонился ко мне через стол и подмигнул.

– Проси, чего хочешь!

Пока я думал, демиург мурлыкал себе под нос в эйфории: «Да! В такие моменты ощущаешь себя богом! Я крут! Я суперкрут! Я мегакрут! Ха-ха!»

Что нужно человеку, который всё равно забудет всё, о чём просил, через пару минут? Я уже хотел картинно отказаться, когда мне пришла на ум одна возможность, от которой перехватило дыхание.
Ради этого написать фанфик — очень малая цена. Совсем ничтожная.

– ВЕРНИ ДЭШ!!!

Копыта Анакорна разъехались и он впечатался мордой в стол.
– Э-э-э… м-м-м… ну-у-у… Перо мне в зад!.. Нельзя сказать, что это совсем невыполнимо… Но, прямо скажу, задачка не для студента!
Глаза демиурга бегали, как у застуканного в трамвае безбилетника. Он в замешательстве начал грызть копыто.

– А ты студент?
– На этот вопрос я предпочту не отвечать, если позволишь, – хмурый взгляд исподлобья давал понять, что демиург спрашивал у меня разрешения исключительно из вежливости.
– Другое просить не будешь? – сухо переспросил Анакорн. – Учти, время уходит. То, что я вижу в качестве решения, мне не нравится.
– Нет! – отрезал я.
– Сам напросился! – вздохнул Анакорн. – Видишь ли, единственная лазейка, которую я могу использовать для исполнения твоего желания — альтернативная ветка реальности, которую породила Селестия.
– Что? Ты о чём?
– Великое Откровение развоплощает обычных пони без следа. Но аликорны — всё же аликорны, и могут сражаться даже с таким противником. Когда Откровение поглощало Селестию, она сделала крохотное ответвление от основной реальности, в котором её развоплощение — всего лишь твой коматозный бред, вызванный алкогольно-магическим отравлением. Эта ветка реальности не является основной, она — всего лишь возможный вариант событий. Но в нём пегаска, за которую ты просишь — жива. И мне по силам поменять местами этот вариант событий с основным. Всё равно это не будет иметь значения после твоего пробуждения.
Есть только маленькая проблемка…

Анакорн скривился и отвёл глаза.

– Какая?
– Видишь ли, ты-то находишься в основной ветке! То есть, ты есть и в альтернативной, но вот тот ты, с которым я беседую здесь и сейчас, при смене вариантов событий перейдёт из реальности в возможность. То есть, ты не просто исчезнешь — тебя никогда и не будет! Каково это — не знаю даже я. Говорят, это офигенно паршиво, намного хуже смерти. Мне очень жаль. Тебе ещё не поздно выбрать что-нибудь другое.

Я тяжело вздохнул. Слишком много философии на твою голову, Анон!

– Делай, как я сказал! А я сделаю своё.

Изображение Анакорна уже плыло и рябило у меня перед глазами, когда он поднял копыто в прощальном жесте. Как сквозь подушку, я услышал его затихающий голос.
– Ты ещё увидишь пару-тройку снов напоследок. Это мой подарок тебе. Удачи!

~~~

– Здравствуй, Анон, – Селестия стояла передо мной без привычных взгляду властных регалий. – Я хочу поблагодарить тебя за всё.
– Привет, Сел. Я рад, что с тобой всё в порядке.
Аликорница стояла передо мной в сияющем ореоле гривы. Потом она нерешительно сделала шаг навстречу.
– Всё в порядке не только со мной. Мне известно, на что ты решился ради нас всех. Я знаю, во что тебя ввязала. Моё сердце разрывается от печали, но зреет во мне надежда, что мы ещё встретимся! В другое время и в другом месте! И всё будет по другому. Намерение изменяет реальность, Анон, это правда.
Я устало рассмеялся.
– Сел, я завязал с конеёбством. Извини.
Аликорница приблизилась ко мне ещё на шаг. Крылья её раскрылись, как будто она собралась обнять меня. Её губы почти касались моих. Я снова, как и каждый раз до этого, утонул в её взгляде бездонных сиреневых глаз. Она легонько покачала головой, отвергая мои слова.
– В другое время, в другом месте, Анон! В другое время, в другом месте!

~~~

– Прости, что когда-то хотела убить тебя. Я ослабела и Найтмэр Мун на время одержала верх.
Луна с виноватым выражением смотрела на меня сверху вниз. Я поднялся с сияющей флуоресцентным светом травы и рассмеялся.
– Ты таки выучила современный стиль? Не парься, принцесса, я давно забыл тот эпизод. Вдобавок, именно твой пинок тогда отправил меня прямиком к Великому Откровению.
Тёмная аликорница тяжело вздохнула.
– Зато я помню! Я заглянула в наше альтернативное будущее и узрела этот кошмар. Кошмар, который никогда не свершится благодаря тебе. Мне ужасно неловко перед тобой, Анонимус, учитывая то, что ты делаешь для нас. И я хотела бы, чтобы у нас была возможность когда-нибудь стать хорошими друзьями…
– Я был бы рад. Мне жаль, что из-за меня погиб твой особенный пони.
Луна горько вздохнула.
– Пусть будет так. Самым большим кошмаром Кимеринна было одряхлеть у меня на глазах и умереть в моих копытах от старости. Я боялась этого и отговаривала его, но в последнее время он стал затевать бесмыссленные дуэли и влазить в одну авантюру за другой. Мне кажется, ты в какой-то мере помог ему. Как бы то ни было, я перевернула эту страницу своего бытия и начинаю новую. И я благодарна тебе, достойный Анонимус! Дружба?

Я молча протянул руку к носу аликорницы и попытался легонько сжать его. Рука прошла сквозь тело.
– Бу-уп! – слабо улыбнулась Луна.

Аликорница подняла копыто и приложила его к моей груди.
– Эквестрия с тобой. Эквестрия в тебе. Навсегда. И всегда. Я уверена, мы ещё встретимся, Анон! В другое время, в другом месте. В другое время, в другом месте!

~~~

– Думал от меня в другой реальности спрятаться, Проводничёк?!

Передо мной возникло хмурое рыло Дискорда.

– Фигушки! Я тебя и там достану! Ты меня здорово подставил, Проводник! Из-за тебя я лишился Приза! Из-за тебя Хмурая Метёлка чуть не прожгла дыру мне в загривке, а Сахарная Ватка перестала обращать внимание на мои шутки! Это при том, что я потратил на тебя дискордову уйму магии! С которой я мог бы поменять местами солнце и луну! Или создать многоразовый попкорн! Или отрастить Селестии вторую голову!
Так что, Проводничёк, мы ещё встретимся! В другое время и в другом месте! Жди! В другое время, в другом месте!!!

~~~

– Анон?
– Дэш?!!
– Эмм… Ты мне снишься?
– Нет, Дэш, это ты мне снишься.
– Неважно… Пусть мы друг другу снимся… Знаешь, Анон, у меня такое чувство, будто я должна сказать тебе спасибо за что-то очень важное… Вот только не могу вспомнить, за что. Фигня какая-то! Как-то это не круто совсем!
– Дэш, – сказал я, едва сдерживая слёзы. – Ты самая крутая в мире пони! Ты настолько крута, что победила смерть! Ты даже представить себе не можешь, как я счастлив!
Пегаска почесала в затылке со смущением.
– Да? Правда? Ну, офигеть! Что-то я такого не помню совсем. А ты как?
– Я в порядке. Вот, возвращаюсь в свой мир. Ну, не совсем в свой. Почти.
– Навсегда? Ты не вернёшься?
– Скорее всего, да.
– Это плохо. Я хотела тебе сказать…
– Не надо, Дэш. Не стоит. Мне очень жаль.
– Ну и ладно… А я всё равно скажу! Мне не хочется, чтобы ты уходил! Хочу, чтобы ты вернулся! Хочу, чтобы ты был рядом! Чтобы всегда можно было найти тебя в окрестностях Понивилля и услышать твой дурацкий голос!.. Хочу, чтобы ты делал мне почесушки и хлопал по крупу! И… И вообще…

В голосе пегаски слышались слёзы.

– Я тоже очень не хочу расставаться, Дэш. Мне тебя будет не хватать.
– А знаешь, что? Давай мы тебя будем навещать в твоём мире? Твай на днях стала аликорном, так она теперь маг на двадцать процентов круче, чем раньше. Ей коридор между мирами сделать — что два пера об асфальт! Если тебе нужно быть в своём мире, это ж не значит, что нам запрещено заглядывать к тебе? Пинки и Эпплджек тебе гору вкусняшек приготовят! Ты только со мной поделись потом, лады?
– Боюсь, это невозможно, Дэш. Вам нельзя показываться на глаза людям. Крылья и рога повергнут их в шок. К тому же я забуду вас, когда проснусь.
– Это ерунда! Ты говорил, в вашем мире есть пони! Вот и построй у себя дом, типа для ваших поней, а мы будем тайно навещать тебя в нём! И никто не узнает!.. Постой!! Как ты сказал? Ты забудешь нас? Забудешь меня?!!
– И тебя, и Твайлайт, и Пинки, и Эпплджек, и всех-всех-всех… Таковы правила.
– Вот дискорд!.. Почему всё так паршиво?.. Я даже не могу уткнуться носом тебе в грудь. Я прохожу сквозь тебя, – всхлипнула сквозь зубы Дэш.

Я опустил руку на шею пегаски и ощутил теплоту и лёгкое покалывание в пустоте.

– Я не могу тебе обещать, Дэш, но мне кажется… Мне кажется, мы ещё встретимся когда-нибудь. В другое время, в другом месте. Рано или поздно. В другое время, в другом месте.
– И лучше рано, чем поздно! Я не люблю долго ждать!
– Да, Дэш, – её образ начал таять. – Да, я помню.

Я всё ещё помню…