Четыре кобылки и одно недоразумение

22

Итак, теплым летним вечерком, когда солнце, повинуясь воле Селестии, уже почти скрылось за горизонтом, Понивильский паб был еще открыт. Не то чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим: Берри Панч зачастую держала своё заведение открытым допоздна, но в этот раз виной всему была не компания шумных гостей города, сорящая деньгами направо и налево, а всего лишь несколько местных кобылок, что-то бурно отмечающих.

Застолье было в полном разгаре, и Берри Панч не могла нарадоваться на эту компанию. Алкоголь уже слегка ударил им в голову, переведя их общение на тот удивительный сакральный уровень, когда самые глубинные и сокрытые чувства расцветают в полной мере и становятся очевидными. Так что секстет подруг искренне наслаждался обществом друг друга, позабыв любые разногласия и проблемы.

Октавия, отобрав очки у Винил, не могла насладиться цветом этих густо-малиновых глаз, словно самое сладкое варенье, её любимое. Она их рассматривала так близко и пристально, что почти не заметила, как их щеки соприкоснулись. Но даже удивленный взгляд белой единорожки, нежно держащей ей за копыто не мог помешать виолончелистке насладиться этим сполна.

Рядом, совершенно не замечая близости подруг, в полуобнимку расположились Лира и Бон Бон. Мятная единорожка только что услышала те самые слова, которых она так долго ждала и с трудом сдерживала свое счастье, едва не упав под стойку от радости. Её подруга, глядя на всё это, не могла сдержать улыбки. Лира напоминала ей себя в ранние годы в агентстве и эти чувства были ей знакомы. У единорожки огромный потенциал и Бон Бон обещала себе, что будет с ней рядом всегда. Как вот в такие минуты радости, так и в другие.

А следом сидели не кто иные как Дерпи и Кэррот Топ. Не такие частые посетители этого заведения, они прекрасно вписались в общую картину. Похоже, воспоминания о старых приключениях всплыли в голове серой пегаски, судя по тому как она, приобняв соседку, отчаянно ей подмигивала с игривой улыбкой на мордочке. Агент Голден Харвест, очевидно не могла сдержать удивления от проявления таких чувств. Впрочем, и вырываться она не спешила. Будь то корыстное желание поднабраться тайных хитростей успеха агента Дитзи Ду или же ей просто нравилась подобная близость, всё равно никто наверняка не узнает.

Внезапно, дверь в бар распахнулась и на пороге показалась всем знакомая фигура. Её темно-желтая шерстка выглядела почти горчичной в свете сумеречных фонарей, а грива, выбивающаяся из под потрепанной ковбойской шляпы, вместо синего отливала недобро-сизым. Глаза семерых кобылок уставились на гостью. Октавия, отставив свой бокал, презрительно прищурилась, уставившись на Фиддлстикс.

— Ты-ы, — сухо протянула виолончелистка, прожигая в кобылке взглядом дыру. Казалось, еще немного и пони на пороге начнет дымиться. Неловкая пауза стала затягиваться, когда Октавия продолжила. — Ты опоздала!

Её поддержал нестройный ропот возмущенных пьяненьких кобылок.

— Звиняйте, подруги, сами знаете, репетиции и всё такое, — привычным жестом метнув шляпу на вешалку, Фиддлстикс плюхнулась рядом с Октавией, удостоившись от Винил красноречивого взгляда, полного ревности. Показав в ответ язык, и махнув Берри «пива!», кобылка с гордостью пояснила: — Планируется небольшой концерт на съезде Эпплов, и я там первая скрипка. К тому же никогда не знаешь, когда эти пони внезапно ударятся в очередную спонтанную коллективную песню.

Октавия рассмеялась, деликатно прикрыв рот копытом, и тот факт, что в нем же она держала бокал вина её не чуть не остановил. К счастью, она всё уже выпила, так что ничья репутация не пострадала.

— Дорогая, вот что я тебе скажу, — не отпуская свою единорожку, произнесла виолончелистка. — После сотен концертов и тысяч репетиций, прослушиваний, сольных партий и еще множества разнообразных музыкальных мероприятий, будь то создание фона и на вычурном приеме или помощь Пинки на её вечеринке, — всё это, отходит на второй план. Я люблю свою виолончель и люблю на ней играть. Но еще больше я люблю своих подруг и ценю время, проведенное с ними куда больше.

Стиснутая в объятиях единорожка согласно закивала, подтверждая слова Октавии. Фиддлстик, улыбнулась, слегка завидуя им. Опустив глаза, она покрутила свою кружку пива, с неловкостью вспоминая все те неприятности, что она доставила этим кобылкам. Её до сих пор удивляло, что они смогли её простить и принять, после всего что она сделала. Скрип отодвигаемых стульев отвлек кобылку, заставив поднять глаза. Вокруг столпились подруги, поглядывая на неё со смесью беспокойства, негодования, искренней душевной теплоты. А вот Дерпи одним глазком ещё смотрела за барную стойку, где лежало что-то вкусное.

— Мне кажется, кому-то тут остро не хватает объятий, — словно вердикт произнес кто-то из толпы. Фиддлстикс не успела ничего возразить, в миг погребенная под самыми дружескими обнимашками, что она когда-либо испытывала. Все горькие и неловкие мысли мгновенно улетучились, уступая место всепоглощающему теплу дружбы и острому желаний вдохнуть хоть капельку воздуха. После, все расселись по своим местам и продолжили вечер. Самый обычный вечер в самом лучшем (и единственном) баре в Понивиле.

ПОНЕЦ