Хроники Постапокалипса: Иномирье

Глава №6 - Старые друзья и новые враги

======== НЕИЗВЕСТНО ГДЕ ========

— Лина, Лина, очнись! – чьи-то копыта дотронулись до единорожки с целью привести её в чувство.
— Что еще там такое? – приоткрыв один глаз, спросила волшебница. Как только она разглядела, что происходит вокруг, то тут же вскочила на ноги. Она, Клод, Эпплсвит и Стар Хантер стояли невдалеке от каких-то руин, с виду напоминавших Понивилль. Но он ли это был?
— Где это мы? – спросила чародейка у Клода, который осматривался вокруг.
— Если меня не подводит память, то мы у развалин Понивилля, так как вон то полуразрушенное строение, — жеребец показал копытом, — очень сильно смахивает на ратушу… Однако, меня смущает такое обилие песка и сухой травы вокруг. И почему мы оказались именно тут? Ты что-нибудь об этом знаешь? – теперь уже пришла очередь Клода задать очень важный вопрос.
— Не хочу вас отвлекать, но сюда надвигается что-то страшное… — стуча зубами, сообщил единственный пегас в их компании, тыкая ногой куда-то за спины товарищей. Эпплсвит глянул в ту сторону, куда Стар указал копытом, и немного побледнел.
— Ребята, он прав. Мы в большой беде.

На четверку поней надвигался зеленоватый туман, в котором можно было разглядеть редкие всполохи молний. Выглядело это жутковато отчасти потому что надвигалось, как стена, закрывая коричневое небо и всё вокруг. Бежать не имело смысла, пытаться укрыться в развалинах – тоже. Оставалось лишь сидеть и обреченно наблюдать за приближением неминуемого конца. Ни у кого не было сомнений, что уцелеть в этом странного цвета тумане шансы нулевые.

«Ну вот, не успели выбраться из одной передряги, как угодили в другую. А тут еще странная смена декораций. Это явно не тот Понивилль, где мы должны были оказаться. Не та реальность. Здесь произошло что-то еще более страшное…», — задумалась Лина в поисках спасения. Внезапно за её спиной возникло сияние, а оттуда донеслось:

— Быстро, все сюда, если хотите остаться в живых!

Клод, не задумываясь, развернулся и с места рванул в открывшийся разрыв. Единорожке понадобилась примерно секунда, чтобы осознать, кто пришёл им на помощь, когда стена тумана приблизилась к ним на расстояние в почти десять метров. И еще секунда, чтобы схватить Стар Хантера телекинезом и вместе с Эпплсвитом последовать за Клодом. Разрыв закрылся в тот самый момент, когда туман почти достиг этого своеобразного портала в другую реальность.

Четверка пони оказалась на зеленой лужайке, а неподалеку был виден абсолютно целый и наполненный жителями Понивилль. Волшебница обратила внимание, что городок стал заметно больше. И это всего почти за месяц отсутствия?

— А я ведь говорила тебе, что мы еще встретимся? – ухмыльнулась коричневая земная пони с необычным для этой расы оранжевым цветом глаз.
— Линда?! А я еще подумала, почему этот голос кажется мне смутно знакомым, – произнесла Лина, — мы ж все теперь перед тобой и Робертом в большом долгу за спасение наших тушек.
— Приятно, что ты помнишь нас, — склонил голову в лёгком поклоне желтый единорог с такими же оранжевыми глазами, как у своей сестры-близнеца из другой реальности.
— Лина, может быть всё-таки ответишь на мой вопрос, который я задал тебе еще в той недружелюбной местности? – напомнил Клод.
— Я понятия не имею, почему мы появились там, а не здесь, — покачала головой чародейка.
— Мы можем рассказать вам, в чём причина, — предложила Линда.
— С большим удовольствием выслушаем вас, — сказал Клод, снова беря инициативу в свои копыта.
— Вся огромная совокупность реальностей в восьми существующих мирах носит название «Иномирье». И случается такое, что разрывы, открываемые нами, работают некорректно. Если в такой разрыв пройти, то можно попасть совершенно не туда, куда планировалось изначально. Кто бы не отправил вас в Понивилль, он не смог предотвратить неверное срабатывание портала. Поэтому вы оказались в реальности, где планета мертва уже почти сорок пять лет. О причинах гибели всего живого упоминать не буду, так как это слишком долгая и тяжелая для восприятия история, — начал Роберт.
— Предвосхищая же ваши расспросы о том, как мы узнали, что вы появились в той реальности, скажу лишь одно – нам позволяют наши способности, — продолжила Линда, — вам повезло, что мы успели среагировать и вытащить ваши тушки прямо из-под надвигающейся радиоактивной бури. Шансы пережить её у вас были нулевые. Смерть «под лучом» — не самый приятный вариант окончить свою жизнь.
— Причины, по которым Иномирье иногда становится нестабильно, следует искать в одной из реальностей. Точно сказать, где, мы пока не можем. Всё узнаете в своё время. А сейчас прошу нас извинить, нам нужно вернуться к неоконченным делам, — произнёс Роберт. И вместе с Линдой направился в Понивилль, оставив четверку поней переваривать всю полученную информацию.
— Вот так нихрена себе… — пробормотал Эпплсвит.
— Ладно, ребята, я думаю, мы эту неразлучную парочку еще встретим на своём пути и не один раз, — заметила Лина, — а теперь вопрос тебе, Клод. Что ты помнишь перед тем, как потерял сознание?
— Помню, что мчался на своём грузовике, не разбирая дороги, затем потерял управление, врезался на полной скорости в дерево и всё. Очнулся, лёжа на песке. Что было между этим – не знаю. Да оно, наверное, и к лучшему, — произнёс черногривый жеребец.
— Ладно, а теперь давайте навестим кое-кого, — предложила волшебница. Против никто не проголосовал, и четверка направилась в городок. Лина прекрасно помнила, где именно находится нужный им дом, а потому через пятнадцать минут уже стучала копытом в выкрашенную зеленой краской дверь.

======== В ТОМ ЖЕ МЕСТЕ, В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ========

— Мам, кто-то к нам в гости пришел! – произнесла тонким голоском белая единорожка лет пяти, услыхав стук в дверь.
— Да, я слышу, Ника, сейчас открою! – я вышла в коридор в своём любимом фартуке оранжевого цвета и открыла телекинезом дверь. Признаюсь честно, я ожидала увидеть кого угодно на своём пороге, но только не такую столь разношерстную компанию, возглавляла которую никто иная, как сама Лина Инверс, моя старая боевая подруга!
— Роза, я очень рада тебя видеть! – и чародейка, ничуть не смущаясь, стиснула меня в своих крепких объятиях.
— Скажи мне, где ты пропадала целых пять лет? – простой вопрос, сорвавшись с моих уст, удивил огненногривую единорожку.
— К-как пять лет? – запнувшись, волшебница подняла на меня свои рубиновые глаза, в которых я легко прочла изумление.
— А вот так. От тебя не было ни единой весточки ровно пять лет и один месяц, ни больше, ни меньше. Мне крайне интересно узнать о твоих приключениях. И, это, скажи мне, ты там себе жеребца не присмотрела? – игриво толкнула я свою подругу копытом. Но тут из-за спины чародейки донеслось недовольное бурчание, из которого мой слух разобрал нечто вроде «старых друзей не помнит».
— Нет, не присмотрела. У меня для тебя, Роза, есть целых два сюрприза. И первый – это Эпплсвит, — Лина пропустила мимо себя моего очень дальнего родственника по линии Эпплов. Теперь настала моя очередь заикаться:
— Т-т-ты? Но ведь ты же…
— Прости, Роза, но при жеребятах я не стану упоминать, что со мной было. Не для молодых ушей такие воспоминания, — жеребец коротко кивнул Нике, во все глаза разглядывавшей и его, и Лину.
— Кроме того… Я знаю, что ты сильно по нему скучала. Даже на краю собственной гибели я помнила твою реакцию на случившееся с ним, — начала издалека волшебница.
— О-о-ох… — только и смогла я сказать, когда вслед за Эпплсвитом в дом вошел… Клод собственной персоной! Этого не могло быть! Я хорошо помнила свою истерику, когда узнала, что моего кузена больше нет в живых.
— Я рад, что вернулся к жизни. Рад видеть тебя, кузина! – с этими словами брат стиснул меня в своих еще более крепких объятиях. Краем глаза я заметила, что по его щеке стекает слеза. И почувствовала, что не могу больше сдерживаться. Со стороны это может казаться постыдным, когда на глазах у своего жеребенка мать показывает столько эмоций. По моим щекам слёзы стекали гораздо чаще, чем у Клода, но остановиться я не могла.
— Стар Хантер, ты волен нас покинуть, мы тебя не держим, — обратилась Лина к тёмно-синему пегасу, в чьих глазах я прочла собственную внутреннюю боль и немного зависти к увиденному. Он лишь кивнул и ушел прочь. Не все, похоже, легко восприняли информацию, что их не было здесь больше пяти лет.
— Ну всё, всё, Роза, успокойся пожалуйста, я живой, я вернулся к тебе, и больше никогда не уйду, даю слово, — внушительно произнёс коричневый земной пони с меткой в виде компаса. Однако, пришла в себя я далеко не сразу. Из истерикоподобного состояния меня вывела Ника, погладив копытом по спине.
— Мам, не надо плакать, всё же хорошо? – с детской наивностью в голосе спросила она.

Вдалеке послышался чей-то громкий плач. Я отпустила, наконец, своего кузена из своих цепких объятий и поскакала в детскую со словами:

— Лину надо успокоить. Внимания требует, на полчаса даже оставить нельзя.
— Лину?! – ошалело уставилась мне вслед чародейка. Однако я не ответила своей подруге, открывшей от удивления рот так широко, что туда мог бы поместиться один продолговатый пульсирующий предмет… Шутки шутками, а младшая дочь успокоилась и заснула лишь через двадцать минут. Когда я вернулась в гостиную, то обнаружила, что пони расселись по местам и, выбирая выражения, осторожно обсуждают дела насущные, изредка кивая Нике. Старшей дочери надо отдать должное – не перебивала взрослых, даже наоборот, слушала и пыталась что-то понять или сделать для себя какой-то вывод. И это жеребенок, которому пять лет! Похоже, что единорожка будет расти умной не по годам. Главное теперь – приложить все усилия, чтобы направить любознательность в нужное русло.
— Роза… Мы тут поговорили, пока ты ходила, — начал Клод, как только я присела на диван рядом с ним.
— Пять лет я ждала момента, когда мы сможем отправиться за Скивом и вернуть его, — сказала я, — пять лет. И теперь, когда наша команда в сборе, пора приступать.
— Но сперва, кузина, дождись хотя бы своего Джесса и предупреди о том, куда собралась, — кузен меня слегка осадил. И был прав, потому что иначе бы мой муж, очертя голову, сунулся бы следом, оставив детей одних. А так хоть есть кое-какие варианты.
— А я бы предпочла сперва недельку передохнуть. Надоело быть между молотом и наковальней, — влезла Лина.
— Соглашусь, — присоединился к мнению волшебницы Эпплсвит.

Я вздохнула, потому что с одной стороны они правы. Им нужно притереться и узнать друг друга получше, так как в той суматохе, когда Алабуруку наступал нам на хвосты, у этой парочки возможностей было совсем мало. Я так и не поняла, как они умудрились найти время на уединение в лаборатории Твайлайт под Мэйнхеттеном. Однако, есть и другая сторона – если тут прошло пять лет, то столько же минуло и в покинутой нами реальности. Не факт, что за этот огромный промежуток времени Скива не убили. После того раза, когда Мать всего сущего сообщила о том, что мой родной брат жив и здоров, я больше её и не видела во сне. Кто я теперь такая, чтобы меня информировали о состоянии, в котором пребывает единорог, поступивший, получается, больше одиннадцати лет назад крайне опрометчиво?

Можно было предполагать, что в этой истории у меня наступил счастливый конец. Муж, дети, свой дом, любимая работа – у меня, казалось бы, есть всё. Но брата не хватает, так что я не отступлюсь от своей цели. Придется Нике-старшей и Лине-младшей какое-то время побыть без матери. Лишь максимально воссоединив семью, я успокоюсь. К мысли, что родителей уже не вернешь, придется привыкнуть. Эх… Сколько бы я отдала за то, чтобы увидеть выражение лица моей мамы, узнавшей о том, что у неё появились внучки… Как и реакцию отца на эту же новость. А что я в свои восемнадцать лет могла тогда сделать? Многое. Но не сумела. Не успела. Не получилось. И я буду вечно себя корить за это. Даже если мне станут твердить Джесс, Клод, Эпплсвит и Лина о том, что сделанного не воротишь. Это не так. Вокруг меня сидело три утверждения обратному. Живых и здоровых, из плоти и крови.

Все эти мысли заняли моего времени всего-то секунд двадцать, но каждый видел, что по моей мордочке пробежала тень, и каждый слышал, как скрипнули мои зубы, только никто не подал вида. И это правильно, ведь я не имею права быть настолько слабой при Нике. Она должна вырасти сильной, как я сама. Ей нужен хороший пример, которому единорожка могла бы последовать.

— Хорошо, выдвинемся через неделю. Вам нужен отдых, — сказала я, всё еще не очень хорошо владея собой.

Неделя… Именно столько мне потребовалось, чтобы принять очень трудное решение. С одной стороны, я хотела вернуть Скива и воссоединить семью по максимуму. А с другой… Что, если я погибну? Оставлю Нику и Лину без материнской опеки? В постапокалиптической Эквестрии нас могло поджидать что угодно, особенно, когда там тоже прошло пять лет с тех пор, как Повелитель Хаоса по имени Алабуруку был побежден. И это «что угодно» могло наверняка легко и непринужденно убить нашу четверку. У меня уже не будет при себе ЭМ-0, способной уничтожить практически любого противника. Вряд ли мне вернут и амулеты Старсвирла, так сильно выручившие нас во время бойни в Кантерлотском дворце. Повисший надо мной Дамоклов меч с каждым днём давил всё сильнее, я плакала по ночам, просыпаясь от кошмаров, в которых меня от детей оттаскивали во мрак чьи-то щупальца. Я знала, что это смерть, пришедшая спросить с меня за всё. И я боялась сильнее всего на свете оставить дочерей без своей опеки, защиты и покровительства. Джесс, который узнал в тот же вечер, куда я собралась, сперва долго молчал, что-то обдумывая.

Это затянувшееся молчание убивало не хуже, чем моё разыгравшееся не к месту воображение. Видимо, он прикидывал, что же будет, если меня там убьют, даже не взирая на присутствие Лины и Клода с Эпплсвитом, которые тоже вряд ли дали бы меня отправить на тот свет. Но то, что в постапе никогда не было безопасно – это факт. А факты, как говорят, вещь упрямая. Так или иначе, после долгого молчания мой муж сказал:

— Я не хочу тебя потерять. Потому что если тебя не станет, то и меня тоже. Пусть не физически, но душевно. Но решение нужно принять именно тебе. Я знаю, любимая, что это тяжело, но запрещать тебе идти туда я не могу.

Мои друзья в течение недели видели, как я обзавелась синяками под глазами, стала хуже питаться, и пропала вся моя былая бодрость. Увы, это видел и Джесс. А после того, как я при нём разрыдалась и через силу поведала о моих кошмарах, он молча повернулся и ушел из дома. Этот поступок меня добил, потому что я в силу своих расшатанных нервов решила, что всё, он меня за сумасшедшую принял. Спустя полчаса единорог вернулся и сказал:

— Я отправил письмо через Спайка нашей Принцессе Луне с просьбой помочь. Понимаешь, дорогая, не могу я смотреть, как ты мучаешься. Прошлое держит крепко, поэтому лучше покончить с ним как можно раньше. Это моё мнение, но, увы, я бессилен в принятии решения за тебя.

Мне ничего не оставалось, кроме как подойти и попасть в ласковые объятия мужа, старавшегося меня успокоить.

Серьезностью всего происходящего прониклись и Ника с Линой-младшей. Первая старалась сделать всё, чтобы мне стало легче, а вторая перестала капризничать. У обеих наверняка сжималось сердце от осознания того, что их маме плохо. День шел за днём, но кошмары не переставали мне сниться. И что самое страшное, они еще стали вариативными. То меня утаскивали во тьму, то их. Крики моих детей гарантировали мне, что я проснусь и побегу в детскую, чтобы обнаружить, что они обе живы и здоровы. Так не могло продолжаться вечно. И на седьмой день раздумий над нелегким вопросом о жизни и смерти моего родного брата нас навестила Луна. Властно ткнув копытом на нашу с Джессом спальню, она велела мне идти туда, а остальным даже не пытаться подслушивать.

Я улеглась на кровати, а Луна заняла место за столом и заперла дверь на засов телекинезом, а потом применила заклинание, чтобы нас не подслушали.

— Лучше уж так, чем на словах запрещать. Разговор будет серьезным и, похоже, тяжелым. Спрошу напрямую – что ты решила? Возглавишь свою команду или же останешься здесь, а они уйдут без тебя? – начала аликорн.
— Я не определилась. До сих пор. Кошмары очень ясно намекают, чтобы я осталась, иначе будет хуже. Мне-то только сдохнуть и осталось. Нервы на пределе, я совершенно не высыпаюсь, да вдобавок координация движений начала меня подводить. Я хочу вернуть брата, но не хочу оставить своих детей без матери. Каково им тогда будет? Узнать, что они больше свою маму никогда не увидят? Не услышат её голос? Не почувствуют её ласк, не вдохнут ставший столь знакомым запах? А когда вырастут, то для них станет бессмыслицей возвращение в родительский дом, где только лишь постаревший Джесс и будет существовать, — слёзы потекли по моим щекам, но я не обращала на это внимания.
— Для Ники и Лины моя смерть будет серьезным ударом по неокрепшей психике. Я… Я не могу так больше! – я спрятала голову в передних ногах и попыталась не разрыдаться. Луна долго молчала, а потом произнесла уже куда более ласковым голосом:
— Теперь я абсолютно уверена, что тебя и детей связывает не только родная кровь. Материнский инстинкт. С момента появления Ники на свет он стал лишь еще заметнее. И продолжает крепнуть с каждым днём. Как бы жестоко это ни прозвучало сейчас, но я знаю, что подсознательно ты скорее всего уже сделала выбор, но боишься признаться в этом не только себе, но и окружающим. Скив Спаркл ведь не чужой тебе пони. Он – твой родной брат. Такая же родная кровь, как и твои дети. Ты можешь спросить меня, зачем я тебя опекаю? И я отвечу – я не жесткая и прагматичная, как моя сестра Селестия. Кровные узы для меня значат много. Пусть я осознала это лишь когда находилась в тысячелетней ссылке, но поздно – лучше, чем никогда, поверь мне, Роза.

Принцесса сделала небольшую паузу, думая, что я что-нибудь скажу ей в ответ, но так и не дождалась ничего, а потому продолжила:

— К тому же, ты и твои друзья спасли Эквестрию от большой беды. Мы всё еще находимся в неоплатном долгу перед вами всеми. И потому я сделаю всё, чтобы максимально обезопасить тебя от разных напастей во время ваших приключений. Даю тебе слово. Слово Принцессы.

После этого Луна лишь добавила коротко:

— Завтра я снова навещу вас, так что успокойся, моя верная подданная. Я не позволю никому сгинуть во мраке.

Я так ничего ей и не ответила. Мои уши уловили еле слышный скрип открывшейся двери и поступь обутой в наличники Принцессы, покинувшей наш дом. Неожиданно даже для самой себя я крепко заснула.

======== НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ========

Меня разбудило легкое потряхивание копытом за плечо и голос Джесса, попросившего об одной простой вещи – о пробуждении. Глаза я разлепила далеко не сразу, хотя и пыталась.

— Ты сильна, конечно, спать… Остаток дня, вечер и всю ночь потратила на отдых, — заметил он, поглаживая меня по гриве.
— Похоже, что это Луна постаралась и наложила на меня заклинание, которое гарантированно заставляет пони провалиться в сон, — я почесала нос копытом, а потом до меня вдруг дошло. Я не видела кошмаров на этот раз! Да и самочувствие моё было намного лучше, чем во все предшествовавшие дни, когда у меня не получалось нормально поспать.
— И это заметно по тебе, — подмигнул Джесс. Упс, кажется, я последнюю фразу произнесла вслух от неожиданного осознания такого факта.
— Спасибо, любимый… А теперь послушай меня, пожалуйста, — я решилась наконец сказать своему мужу то, чего так страшилась последнюю неделю.
— Я тебя слушаю, — понимающе кивнул жеребец, присев на кровать.
— Мне необходимо спасти своего родного брата. Желание сделать это не дает мне покоя, у меня словно шило в крупе. Ничего не могу с собой поделать. Но знай, что я вернусь домой. Пусть даже пройдет год или больше, только верь в это и не смей усомниться. И ни за что не поддавайся на соблазнения со стороны свободных кобыл. Если я узнаю по возвращении, что до тебя домогались – им не поздоровится. Гарантирую, — говорила я, а единорог даже слегка поёжился, прочитав в моём взгляде нечто такое, что ему пришлось не особенно по душе. Однако, Джессу объяснять ничего больше не пришлось. Он принял меня такой, какая я есть. И не отвернулся, когда был повод для расставания. Пять лет брака – тоже ничуть не меньшее подтверждение тому, что я очень не зря пошла тогда прогуляться ночью по Миддлхорну.
— Мне нет нужды говорить, что задуманное тобой – смертельно опасно. Милая, ты и так знаешь, что идешь не на прогулку. К тому же, кровные узы, семья – это святое. Поэтому не смею тебе запрещать поступать так, как знаешь, — произнеся это, мой муж крепко обнял меня и подарил самый нежный поцелуй, на который он был вообще способен.
— Мам, там к тебе пришли, — в комнату заглянула Ника. Я встала с кровати, потерлась носом о шею Джесса, и отправилась в гостиную. Надо признать, что некоторых пони я не ожидала увидеть. Например, Принцессу Луну, Твайлайт и Линду с Робертом. Аликорны присели на одном диванчике, брат и сестра на втором, а Лина, Клод и Эпплсвит стояли возле стола.
— Итак, Роза Сансет, пришло время исполнить то, ради чего тебе пришлось ждать несколько лет, — слегка высокопарно высказалась Луна, но после поморщилась и добавила:
— Я обещала тебе помочь всем, чем могу, поэтому отдаю тебе комплект амулетов Старсвирла. Тех самых, которые пять лет назад позволили выйти нам победителями из схватки не на жизнь, а на смерть. К сожалению, придется обойтись без ЭМ-0, но думаю, в компании с самой сильной из единорогов по части магии кобылой, вам всем будет уж точно попроще. Да и достопочтенные жеребцы явно в стороне не останутся.

С этими словами принцесса достала телекинезом из-за дивана небольшой чемоданчик и ловко вскрыла его, продемонстрировав мне содержимое. В небольших углублениях действительно находились амулеты Старсвирла Бородатого, одного из сильнейших магов в истории Эквестрии. Разумеется, я их тут же надела на себя, а после сходила за своей старой потертой курткой. Понивилльские модницы, увидев меня в ней, то и дело норовили упасть в обморок от подобной вопиющей безграмотности по части выбора одежды. При виде их перекошенных мордашек мне всегда хотелось громко смеяться, но я как-то себя сдерживала. И не столько от смеха, сколько от желания вдолбить простую истину в головы этих модниц – я ношу не то, что красиво, а то, что привычно и практично. К тому же, расставаться с вещью, в которой мне удалось пережить столько всего – всё равно что предать старого друга.

Так что пусть шушукаются ровно столько, сколько влезет. Между тем Лина указала копытом на четыре перемётных сумки со словами:

— А вот тут наши припасы находятся. Не поверишь, Эпплджек хотела нам всучить столько еды, сколько бы нам даже вдвоём с помощью левитации не удалось утащить. С трудом удалось уговорить её ограничиться этим.

Без Твайлайт также не обошлось, фиолетовый аликорн уже открыла рот, но я её опередила:

— Приглядывай за нашим домом, оказывай содействие Джессу и моим детям во всём. За свободными кобылами нужен глаз да глаз, чтобы не увели у меня мужа, пока я брата спасаю. Не хочу вернуться сюда и узнать, что семью всю похерили. Понимаешь меня?
— Да, Роза, понимаю. После всего, что произошло, я всё прекрасно понимаю. Тебе не хочется потерять семью, а мне – твоё доверие, которое трудно обрести и легко потерять, — склонила голову Твайлайт, не осмеливаясь взглянуть на меня.

Это можно расценить или как боязнь, или как то, что госпожа Спаркл что-то скрывала от меня всё время, и продолжает это делать прямо сейчас. Я посмотрела на Принцессу Луну и одними глазами указала на самую молодую из аликорнов. А в ответ получила лишь многозначительный взгляд, который я прочла как «Расскажу тебе чуть позже». Ну хорошо, коли так. Не хотелось бы оставить в тылу что-то, что уничтожит все мои достижения, пока я буду отсутствовать.

— В нужную реальность доставим вас именно мы, — вклинился в разговор Роберт, а Линда продолжила:
— Потому что никому больше не дана возможность создавать проходы между реальностями. Только прежде мы хотели бы…
— … провести небольшую экскурсию по некоторым из реальностей, — закончил фразу жеребец.
— Хорошо, — согласилась я, — минут через двадцать выдвигаемся.

И направилась на задний двор, следом за мной из дома вышла Луна, которая сократив расстояние между нами до минимума, принялась нашептывать на ухо кое-что такое, от чего меня словно пригвоздило к земле.

— Вот же как бывает… — заметила принцесса после того, как я снова обрела возможность адекватно оценивать происходящее вокруг.
— Понятно теперь, почему Твайлайт не смотрела мне в глаза. Я не стану считать её виноватой. По крайней мере, пока ничего не случилось. И лучше бы, чтобы ничего и не происходило. Я прошу, принцесса, помоги нашей семье и эту напасть пережить, — меряя шагами небольшой участок заднего двора, говорила я.
— Хорошо, помогу тебе, — кивнула синий аликорн и, раскрыв крылья, взмыла в небо. Я проводила её взглядом, после чего задумалась. Что я скажу детям? И нужно ли? Если Ника услышит правду, то приложит все усилия, чтобы я снова передумала. Пусть лучше Джесс им скажет, где их мать. У единорога с чувством такта получше, чем у меня.

Через обозначенный мной промежуток времени мы вшестером стояли вновь на заднем дворе. Ни муж, ни дети не пришли провожать. Интуиция подсказывала, что прощаться с ними не надо, потому что это лишнее.

Роберт и Линда открыли проход в другую реальность. Первой туда шагнула Лина, за ней последовали Эпплсвит и Клод. Я недолго постояла, запоминая вид нашего с Джессом дома, после чего сделала несколько шагов и переместилась в уже знакомую местность. Песок, высохшие растения, коричневое небо и ни единой живой души, помимо нашей шестерки.

— Мы угодили в небольшое окно между радиоактивными бурями, поэтому буду краткой, — начала Линда, — Эквус в этой реальности, как упоминалось ранее, является мертвой планетой уже сорок пять лет. А начиналось всё стандартно. Грифоны и яки объединили усилия, чтобы разработать лекарство от заразы, начавшей распространяться по территориям их государств. Неизвестно, как так получилось, но ученые случайно вывели новый штамм болезни, которая принялась распространяться прямо из пробирки. Итог получился печальным – за первые сутки почти триста погибших. Пришлось мозговитым срочно пытаться создать сыворотку, но против болезни, повышающей давление в сосудах до таких величин, что не выдерживало сердце, у них ничего не вышло. Распространимость оказалась феноменальной. Никакие климатические факторы не ограничивали передачу болезни от одного живого существа к другому. Как непосредственно происходило распространение – уже ни у кого не узнаешь. В течение одиннадцати недель всё население планеты погибло.
— А радиация откуда взялась? – спросил Клод.
— Здесь всё просто до безобразия. Когда следить за атомными электростанциями во всём мире стало некому, то стали происходить аварии, последствия которых гуляют по планете. Пожалуй, единственное место, которое могло бы стать приютом – Кантерлот, но кто знает, что там происходило в последние сорок лет? Поэтому, пожалуй, предлагаю двинуться дальше, — поведал Роберт, после чего открыл портал и жестом предложил пройти в него.

На этот раз я пошла первой и по ту сторону портала меня ждал холм, поросший травой, с которого открывался вид на город. На город, навсегда потерянный для Эквестрии. Спросите, почему? Потому что из сиреневого тумана, окутавшего Мэйнхеттен, видны были лишь несколько высотных зданий, да и то, последние несколько этажей. Окруживших меня друзей это зрелище привлекло не меньше. Ответ на невысказанный нами вопрос, как и всегда, нашелся у Линды с Робертом:

— Сиреневый туман – смесь известных и неизвестных науке химикатов. Каким образом он очутился в канализации города – никто не знает. При первых же случаях гибели пони от отравления этой гадостью было решено эвакуировать население. Однако в процессе выполнения данной задачи погибло еще несколько тысяч пони вследствие быстрого распространения отравы под землей и появления на поверхности в разных районах Мэйнхеттена, — начала свой рассказ Линда.
— Военные решили сровнять город с землей, но сброшенные бомбы попросту не сдетонировали. Так и лежат там, среди смертельно опасных скоплений химии. Тогда выезды из города попросту оцепили, но лучше не стало, ведь по свидетельствам выживших однажды ночью на один из постов напали существа, лишь внешне отдаленно напоминавшие пони, с полностью фиолетовыми ярко горящими глазами. Прежде чем солдатам удалось что-то предпринять, большую часть порвали на лоскуты, не особо утруждая себя. Однако на этом сюрпризы не закончились… — продолжил Роберт, а после инициативу в рассказе перехватила его сестра:
— Выяснилось, что призраков возможно уничтожить только если отстрелить хотя бы одну конечность. Как всегда, по методу проб и ошибок, стоивших жизни еще нескольким военным. Тех, кто стрелял в сердце, чуть позже уничтожили снова пополнившие ряды призраков «убитые». Так что с тех пор город охраняется военными не хуже, чем королевская сокровищница гвардейцами. Очень редко кому удавалось попасть в Мэйнхеттен. Но еще меньшее количество пони выживало в тамошних условиях и возвращалось обратно. Таких негласно зовут Легендами. Нескольких Легенд даже написали брошюру по выживанию в непростых условиях. Не буду пересказывать всё, но упомяну самое важное. Во-первых, никакой очень сложной техники. Во-вторых, максимальная сосредоточенность. Если ты залез в сгусток тумана – считай, что ты труп. В течение пары часов наступит гарантированная на сто процентов смерть. В-третьих, стрелять только по конечностям или в голову, — Линда говорила долго, прерываясь и поглядывая в сторону мёртвого города, но её часть рассказа всё-таки подошла к концу.
— Призраки – это те жители, которым не повезло погибнуть в первые дни? – задал свой вопрос Клод, едва голос кобылы замолк.
— Да, это они. Впрочем, практически все умершие в Мэйнхеттене становятся призраками. И лишь очень малая часть погибших кем-то впоследствии превращается в голографические фигуры охранников. Ранее такого в городе не было. Секрет возникновения аппаратуры, способной на такое, как впрочем и секрет личности того, кто производит эти трансформации… Вряд ли кому-то удастся раскрыть их при всём немалом желании. Ну и не найдётся смельчаков, готовых отправиться в канализацию под городом, чтобы найти и уничтожить изначальный источник сиреневого тумана. Под землей его концентрация наверняка до сих пор практически везде смертельна, — ответил Роберт.
— Не знаю даже, что хуже. Смерть от попадания в радиоактивную бурю или то, что ожидает тебя после смерти в этой газообразной гадости, — поморщилась я, — плюс здесь только один: химическую смесь хоть видно, в отличие от известной всем нам постапокалиптической Эквестрии, сто лет имевшей в воздухе в качестве примеси нейропаралитический газ.
— Так или иначе, вряд ли Эквестрия сразу оправилась после такого. Мэйнхеттен, насколько я знаю, был крупным городом с развитой промышленностью, бизнесом и сферой развлечений. Урон от потери был явно очень большой, — заметил Клод.
— Не оправилась. Хотя и прошло почти столетие с тех пор, как случилась, как указано в сводках, крупная техногенная авария. Однако данных нет ни по источнику тумана, ни по возможным виновникам произошедшего. Уголовное дело было сплошь шито белыми нитками, да только некому оказалось всё это предъявить, — подтвердила Линда.
— Любопытная мелочь… Город, объятый сиреневым туманом, сохранился таким, каким он был в день, когда всё случилось. Улицы, по свидетельствам ходоков, забиты машинами, в любой дом можно зайти. Разве только нет электричества, но городу это не мешает по ночам светить окнами многочисленных зданий. Издалека это зрелище навевает не самые приятные ощущения и выглядит, в целом, несколько жутко. К счастью, дальше вся эта опасная для жизни химия не распространилась, но первые несколько лет все боялись повторения. Любой город мог разделить судьбу Мэйнхеттена, однако, за почти что сто лет ничего не изменилось. Страхи позабылись, а военные перестали ловить смельчаков, решивших посетить город, — произнёс Роберт.
— Думаю, нам пора двигаться дальше, — сказала Лина.
— Но прежде… Следует сказать еще и о том, что среди пони, которые бывали в мёртвом городе и вернулись назад, возникло негласное правило – ничего не брать с собой из тех вещей, что находятся в зараженной области. Увы, следовали этому завету не все. Таких больше не видели в живых, — добавила Линда, прохаживаясь по возвышенности.

Эпплсвит, молчавший до того момента, внезапно произнёс мрачным голосом:

— Твайлайт? Опять её проделки?

Я поперхнулась слюной от неожиданности, а Клод выпучил глаза и спросил:

— А она тут каким боком?
— Её лаборатория находится под Мэйнхеттеном. Именно там, но в родной для нас реальности, мы убили Повелителя Хаоса. Большую цену пришлось заплатить за эту победу, но это было совершенно необходимо, — всё так же мрачно ответил Эпплсвит, не глядя в сторону города, — и кто знает, нет ли в произошедшем её вины? Пусть, скорее всего, в этой реальности мы еще на свет не родились, да и можем не родиться, но принцесса уж точно была. Слишком много на этой кобыле всего завязано.
— И что же? Ты хочешь пробраться в город и попытаться её там отыскать? – подняв бровь, отреагировал на слова товарища по команде Клод. В словах жеребца сквозила неприкрытая ирония.
— Нет, она мне на хер не упала. И не садилась. И не сядет, даже если бы мне того хотелось, — вперив в моего кузена тяжелый взгляд, произнёс Эпплсвит, игнорируя при этом взгляд Лины. Моей подруге крайне хотелось треснуть своего особенного пони чем-нибудь тяжелым по голове, но как на грех, ничего такого под копытом не было.
— Мне другое интересно. Нет ли где рядом с городом или в нём каких-то пси-установок? Знакомый эффект… — задумчиво произнесла я, разглядывая верхушки высоток, выглядывавших из сиреневого тумана.
— Чтобы ответить на твой вопрос, нужно прочесать весь город. В существующих условиях это практически невозможно, — ответил Роберт.
— Ладно, уходим отсюда, пока словесная перепалка не переросла в драку, — приняла решение я. Линда кивнула и вместе со своим братом-близнецом открыла портал в другую реальность. Чтобы ускорить процесс перехода, я подхватила Клода магией и потащила за собой. Лина сделала то же самое с Эпплсвитом. Отход прикрывали Иноходцы, как я назвала про себя этих пони с необычными оранжевыми глазами.

На этот раз мы очутились на крыше высотки. Вокруг открывался неплохой вид, если не брать в расчёт заросшие деревьями и кустарниками улицы, полуразрушенные здания вдали и громаду какого-то завода за нашими спинами. В этот раз наши проводники не спешили высыпать на нас очередную порцию знаний, словно выжидая чего-то. Из любопытства я подошла к краю крыши и посмотрела вниз. Прямо по улице, пролегающей рядом со зданием, на котором мы оказались, бежал зеленый единорог в странном комбинезоне цвета хаки. Жеребец то и дело пробрасывал дорогу впереди себя маленькими железными предметами. Для чего он это делал, я не могла понять. А вот винтовка, которой пони водил по сторонам, красноречиво намекнула мне, что это место явно нельзя назвать гостеприимным.

Внезапно жеребец, словно почувствовав, что за ним наблюдают, вскинул магией винтовку прямо в мою сторону и выстрелил. Меня резко дернули за задние ноги, вынудив пребольно грохнуться на живот и клацнуть челюстями. Пуля прошла мимо моей головы. Больше вниз глядеть я не рискнула.

— Сдурела? – прошипел Клод, всё еще удерживая меня за ноги и не давая встать, — он мог тебя убить!
— Откуда мне было знать, что у него глаза на затылке? – тихо ответила я, пытаясь успокоиться. Сердце после впрыска адреналина в кровь никак не могло вернуться к прежнему темпу работы.
— И почему наши проводники молчат в тряпочку? – подозрительно спросила Лина, обступая Иноходцев вместе с Эпплсвитом с разных сторон.
— Неужели вы ничего не знаете об этой реальности? Или решили нас тут оставить? – Эпплсвит, еще не до конца отошедший после посещения окрестностей Мэйнхеттена, твёрдо вознамерился выбить из Линды и Роберта всё, вплоть до мозгов. Но его намерениям не суждено было сбыться. Жеребец с оранжевыми глазами вздохнул и начал свой рассказ:
— За нашими спинами расположена Хуфингтонская атомная электростанция, на которой произошла авария четверть века тому назад. Мы находимся сейчас в Хуфингтоне, опустевшем после экстренной эвакуации жителей сразу после произошедшей техногенной катастрофы.

Снизу внезапно раздался хлопок, а потом свист и подвывание ветра. Клод аккуратно выглянул вниз. Странный вихрь на его глазах подхватил странное существо, отдаленно напоминавшее собаку, раскрутил её и разорвал на мелкие кусочки. Жеребца, который стрелял в меня, он не заметил, о чем и сообщил, вернувшись на исходную позицию.

— Да, это была «Карусель», гравитационная аномалия, в которую лучше бы не попадать. Но я всё-таки продолжу рассказ. Вокруг ХАЭС образовалась сорокакилометровая Зона Отчуждения, в которую стали проникать смельчаки в поисках ценных вещей. Их стали звать сталкерами. Полную историю Зоны я рассказывать не буду, но скажу, что тут всё решает оружие. И тот самый единорог-сталкер принял Розу за вражеского разведчика или снайпера, потому и выстрелил в неё, а после поспешил скрыться. В принципе, по местным меркам такой шаг достаточно разумен, — поведал Роберт.
— И для того, чтобы рассказать это всё, нужно было обязательно дождаться, чтобы этот неведомо кто стрелял в мою сестру? – ледяным голосом осведомился Клод.
— Нет, но… — попыталась заступиться Линда.
— Отойди, иначе и тебе не поздоровится, — посоветовал ей мой кузен. Кобыла не посмела ослушаться и осталась на своём месте.
— И что ты сделаешь? – в тоне Роберта помимо тщательно скрываемого страха звучал некий вызов и бравада. Клод просто подошел к нему и отвесил оглушительную оплеуху по затылку, проштрафившегося жеребца отшвырнуло на несколько метров.
— Вот что, — ощерился коричневый жеребец, откинув копытом гриву с глаз, — и сейчас добавлю.
— Хватит с него, — произнесла я, поднявшись на ноги. Всё это время я лежала на животе и прислушивалась к ощущениям. Постепенно глухая боль утихла, позволяя мне вмешаться в происходящее.
— Хватит, — повторила я, сделав несколько шагов к Клоду.
— Как скажешь, сестренка. Но учти, если этот жалкий говнюк еще раз подставит тебя, я ему шею сломаю, — хмуро сказал он мне и наступил Роберту на хвост копытом.
— Достаточно! – заявила Лина, — уходим отсюда, покуда на нашу громкую перепалку не сбежались всякие чудища, какие тут могут обитать на пару с плохими пони, вооруженными огнестрельным оружием или чем еще похуже! Просто уходим. Но учтите вы оба, — она указала копытом поочередно на поверженного Роберта и ошеломленную произошедшим Линду, — если попытаетесь нас кинуть, мало вам потом не покажется. Это понятно?

Близнецы молча кивнули, причем жеребец сделал это через силу, потому как удар Клода, нанесенный по затылку, был достаточно силен для того, чтобы появились некоторые сложности со здоровьем. Кобыла с оранжевыми глазами в одиночку открыла портал и прошла в него первой. Мой двоюродный брат схватил Иноходца и потащил за собой. Мы с Линой и Эпплсвитом вошли в портал последними, после чего он закрылся за нами.

— Роберт не сказал вам одного. Улица, по которой шел тот вооруженный жеребец, названа в твою честь, — копыто Линды ткнулось в мою грудь. Сказать, что я была удивлена? Нет, я была шокирована таким известием. Кто же мог, интересно, отдать распоряжение назвать в мою честь улицу в Хуфингтоне? И за какие заслуги? Однако кобыла-Иноходец предпочла промолчать об этом, оставив мне поле для фантазий в свободное время.

Но увиденное мной шокировало меня еще сильнее. Мы очутились прямиком в тронном зале Кантерлотского дворца. И прямо в тот самый момент, когда другая я готовилась нанести финальный удар, используя электромагнитную пушку, чей урон был повышен с помощью чёрной магии. Я знала, что Алабуруку сгинет после выстрела. Но слова Линды, произнесенные над моим ухом, вынудили меня сжаться от страха:

— В этой реальности та битва закончилась совсем иначе…

В голосе кобылы было столько мрачных ноток, что я немедленно захотела отвернуться и ничего не видеть… Однако я не могла это сделать. Я была вынуждена смотреть на то, как другая я в любую секунду произведет судьбоносный выстрел, однако… Случилось то, чего я подспудно боялась тогда сильнее всего на свете. ЭМ-0 не выстрелила. Алабуруку пришел в себя после того, как его ослепило, и двинулся в атаку. Он пустил в ход все свои силы чтобы уничтожить тех, кто осмелился противостоять Повелителю Хаоса. Я просто не могла… смотреть на то, как погибает беременная кобыла серого цвета с каштановой гривой в старой, поношенной, многократно латанной куртке с уже достаточно хорошо видимым животом. Я не могла смотреть на собственную смерть, но и не могла отвернуться.

Свою погибель встретили все, кто был тогда в том месте. Принцессы Селестия и Луна, Твайлайт с подругами, другая я, Син, Дискорд – после атаки врага остались лишь бездыханные, сильно израненные тела с такими повреждениями, от которых просто невозможно оправиться. И невозможно выжить. Я ничего не могла сделать, хоть и была готова на всё, чтобы уничтожить Алабуруку еще раз. Никто из нас не мог пошевелиться. По морде Клода бежали слёзы. Лина прокусила губу до крови, а Эпплсвит стиснул зубы. Именно такой конец ждал всех в тот вечер. Простой отказ электромагнитной пушки свёл шансы уже не на победу, а на выживание к абсолютному нулю. Мне хотелось пришибить и Линду, и Роберта за то, что надавили самым бесцеремонным образом на больное. Я пять лет пыталась забыть обо всём. Напрасно. Меня снова ткнули в прошлое. Против моей воли.

Пришедший в себя после чувствительной оплеухи Роберт добавил, как мне показалось, немного злорадно:

— Вот что бывает с теми, кто лезет не в своё дело. А сейчас…

Жеребец открыл портал и выкинул нас в него абсолютно не церемонясь. Последнее, что я видела – его улыбку, которая была полна торжества.

======== ПОСТАПОКАЛИПТИЧЕСКАЯ ЭКВЕСТРИЯ ========

Очнулась я от того, что меня толкал Клод. Приоткрыв один глаз, я оглядела то, что находилось передо мной. Удивлению моему не было пределов… Мы оказались в трех кварталах от разлома в самом центре Сталлионграда… Того самого, где я с Линой несколько лет назад искала по подсказкам Дискорда нужные нам вещи! Если я права, то и здесь прошло столько же, сколько в обычной Эквестрии. За пять лет могло поменяться слишком многое. Например, мёртвый город вполне мог стать обитаемым…
Учитывая, что у нас не было ни боевой машины с оружием, ни хотя бы копытных огнестрельных пушек, то дела обстояли не сильно хорошо. На одну лишь магию полагаться – занятие наивное.

— Давайте уже двигаться хоть куда-нибудь, — предложила Лина, покрутив головой в разные стороны.
— Есть предложения? – спросил Клод.
— В Сталфорд, например, — сказала я, — там у нас друзья обосновались. Надеюсь, что они еще живы. А тут нам ловить совершенно нечего.
— И вечереет, ко всему прочему, — мрачно добавил Эпплсвит.

Дело и впрямь дрянь… В темноте искать что-либо абсолютно бесполезное занятие. Магией же мы себя попросту демаскируем для возможных врагов. Так что надо искать прибежище на ночь. Казалось бы, можно ввалиться в первое же попавшееся здание, но если Сталлионград обитаем, то мы можем наткнуться там на травмоопасные сюрпризы от тех, кто застолбил за собой место для отдыха. Поэтому я пошла вперед по улице. Идти к разлому не имело особого смысла. Кому охота в сгущающихся сумерках проморгать дыру в асфальте и ухнуть незнамо на сколько вниз и переломать не только ноги, но и шею? Мои друзья потянулись за мной, а Клод шел со мной нога в ногу, разглядывая урбанистически-постапокалиптические пейзажи. Я тоже поглядывала по сторонам. В какой-то момент позади осталось высокое здание, в прошлом, должно быть, бывшее величественным и служившее для каких-нибудь важных дел. Никто из нас не мог прочитать надписи на сохранившихся табличках, вывесках, потому что пони, жившие здесь, говорили на другом языке.

— Как думаешь, сестренка, какого хрена эти паршивцы нас именно сюда выкинули? – задал Клод вопрос спустя какое-то время, прошедшее с того момента, как мы двинулись вперед в поисках подходящего места для ночевки.
— Наверное, посчитали, что мы тут сдохнем. Припасы-то мы на себе прем, а вот с оружием у нас плохи дела. Одной магией не всегда возможно справиться. Плюс ни Роберт, ни Линда не удосужились даже обозначить тактическую ситуацию в этой Эквестрии. А это значит, что мы в гораздо большей заднице, чем можно было представить изначально, — промолвила я, поправив амулет на шее с помощью телекинеза.
— Некоторых из нас даже Алабуруку не смог убить, так что, пони, судите сами, может ли нас кто-то гораздо более слабый прихлопнуть? – задала вопрос Лина.
— Я считаю, что может, если у нас не будет тактики, — произнес Эпплсвит.
— Он прав, — кивнула я, — пока мы с Линой будем перезаряжать свои магические штучки, вам будет нечем нас прикрыть. Вкопытопашную идти против хорошо вооруженных врагов идти – почти на сто процентов означает гарантированную смерть. Какой из этого вывод следует?
— Наведаемся на местный завод, — сказала чародейка, — в этом же городе вроде Сталазы производились, разве нет?
— В этом, — подтвердил Клод, — я слышал название этого города еще десять лет назад, но не думал, что однажды доведется тут побывать.
— Только не думайте, что нам удастся добыть совершенно целый, чудом сохранившийся грузовик на территории завода. Фортуна почти никогда не расщедривается на такие подарки без последующей глобальной задницы, — хмыкнул Эпплсвит, заглядывая на улицу, пересекавшую ту, по которой мы шли. Ничего интересного, кроме завала, превышавшего рост пони минимум впятеро, там не было, поэтому жеребец немного прибавил шаг и догнал нас.
— Хоть с экскурсией сходим, — зловеще улыбнулась Лина, — а всех тех, кто против, пришибём. Ну или постараемся это сделать и уцелеть, — тут её улыбка слегка поблекла. Видимо, чародейка вспомнила, что одной магией многого всё же не сделать.

Между тем, вокруг почти окончательно стемнело, и к нашему немалому удивлению, на улице зажглись фонари! Правда, на один работающий приходилось до десятка неработающих, но и это уже было неплохо. Сам факт того, что лампочки спустя столько времени продолжают светить, радовал неимоверно. И нас ничуть не омрачало то, что свет был довольно тусклый. Лучше так, чем шариться в кромешной темноте.

Приободрившись, мы шли уже более бодрым шагом, но не забывали прислушиваться к тому, что творилось вокруг. Клод внезапно остановился и приложил копыто к губам, прося тишины, а потом лёг на потрескавшийся от времени асфальт и приложил к нему ухо. Судя по тому, как изменилось выражение на его морде, жеребцу совершенно не понравилось то, что он услышал. Вскочив на ноги, он прошипел:

— Ходу! Сюда кто-то едет!

Дальнейших подробностей выяснять никто не захотел, равно как и оставаться на месте, чтобы встретиться с кем-то, кому было не страшно раскатывать по мёртвому городу. Хотя, если тут теплилась какая-то жизнь даже по ночам, но Сталлионград уже нельзя было назвать совершенно мёртвым. Пять лет назад сюда полезли только мы с Линой, да наёмники с Алабуруку во главе. Кто же сейчас шарился по городу, выяснять никому не хотелось. Так что мы пустились вперед галопом. Впрочем, с тяжелыми сумками убежать далеко не получилось. Через пару кварталов мы выдохлись. Сказалось отсутствие практики. Я поняла, что запустила себя за то время, что сидела дома и занималась воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства.

К счастью, мы остановились возле какого-то магазинчика. Я подняла голову и вздрогнула. На изрядно выцветшей вывеске было написано что-то на местном языке, но дрожь охватила меня не по этой причине. Слева и справа от надписи были изображены крайне знакомые плоды красного цвета. Я совсем недавно видела точно такие же на боках своей крайне дальней родственницы, тем не менее принявшей нас с Джессом в семью Эпплов с истинным радушием. На вывеске была изображена кьютимарка Эпплджек в количестве двух штук. В голове мелькнула мысль, но мне не удалось её сформировать, потому что Клод подтолкнул меня во мрак помещения. То ли он тоже понял, что это за место, то ли неведомые гости были близко и оставалось только скрыться здесь.

Мы едва успели затаиться неподалеку от спуска куда-то вниз, как вдалеке послышался шум двигателя некоего транспортного средства, двигавшегося именно по улице, по которой мы сами недавно шли, а потом бежали. Никому из нас не хотелось, чтобы неведомый владелец машины остановился именно рядом со входом в помещение, ставшее для нас укрытием. Но фортуна, о которой упоминал Эпплсвит, повернулась к нам спиной. Тёмный силуэт машины остановился именно там, где бы не хотелось. Мы с Линой кивнули друг другу и начали готовиться к бою. Однако голос, донёсшийся с улицы, показался мне крайне знакомым:

— Роза? Лина? Клод? Эпплсвит? Вылезайте оттуда, я не собираюсь вам вредить!
Я посмотрела на своего кузена. Даже не взирая на кромешную темноту, я знала, что он сейчас смотрит в сторону выхода, удивленно тараща глаза. Оно и понятно – меньше всего ожидаешь увидеть в этом месте давнего друга.
— Родас? Какого чёрта ты тут забыл? – недоверчиво спросила Лина.
— Мне сказали, что в Сталлионграде я должен найти здесь своих давних друзей, — ответил пегас, по-прежнему не показываясь на глаза.
— Кто тебе об этом сообщил? – громко спросила я, готовясь в любую секунду воспользоваться амулетами и атаковать нежданного гостя.
— Какой-то жеребец в плаще, у него был капюшон на голове, но я видел его глаза. Они были крайне необычного оранжевого цвета, но зрачки были как у самого простого пони, — послышался ответ.
— Я тебе не верю! – заявила Лина, а после пустила в дверной проём фаербол. На улице глухо чертыхнулись, и тачка едва успела разминуться с огненной сферой, врезавшейся в стену здания напротив.
— Какого хрена ты творишь? – прошипел Клод.
— Такого! Я не доверяю Иноходцам и тем, кто имеет с ними дело после того, как они нас попытались прикончить, выкинув именно сюда, — сверкнула глазами розовая единорожка.
— Покажись! – крикнула я уверенным тоном, хотя интуиция всеми способами сигнализировала об опасности, исходящей от Родаса. Или не от него?
— Да вот еще! Чтобы меня магией разнесло на кусочки? – недоверчиво произнес пегас, по-прежнему не желая показываться из-за машины.

Я ничего не ответила, вместо этого прикрыв глаза. Разом обострились все остальные чувства, особенно слух и обоняние. Отрешившись от происходящего, я уловила еле слышное посвистывание, как у змеи. Для чего это нужно проделывать жеребцу, да еще скрываться от нас? Что-то тут было не чисто. Я на ощупь дотронулась до Клода и зашептала ему на ухо свой только что родившийся план. Кузен сперва копытом у виска покрутил, но по мере того, как до него доходило, что затея может сработать, он колебался все меньше и в итоге согласился помочь.

— Эй, Родас, дружище! – надсаживаясь, во весь голос выкрикнул Клод, — нужно поговорить! Хватит там в своей тачке сидеть уже!

Пока он самым панибратским тоном вещал так, что слышно было с гарантией и снаружи, я под покровом сумерек аккуратно проскользнула вдоль стены и выбралась на улицу через боковую витрину. Теперь было самое трудное – прокрасться к машине и разведать обстановку. Насколько я помнила, у постапокалиптических транспортных средств зеркала заднего вида бывают не так уж и часто. Обычно ими брезгуют те водители, которым жизнь не особенно дорога. Иногда брошенный на долю секунды взгляд в кусок стекляшки в железном или пластиковом держателе может спасти жизнь.

Родас же явно пренебрегал сейчас осмотрительностью, что было на него совсем не похоже. От этого мои подозрения лишь усилились. Но зато я быстро проскочила незамеченной открытое пространство между чудом уцелевшими ящиками для почты и задней стороной машины, оказавшейся неплохо оттюнингованной Мантикорой. К счастью, Клод продолжал зазывать пегаса на огонёк, побрататься и вспомнить былые времена. Вновь закрыв глаза, я дала волю слуху. И он не подвёл. Еле слышный скрип водительской двери выдал нашего крылатого друга с потрохами. Самое время для меня уже появиться на сцене!

Но когда я увидела, кто вылез из машины наружу, то на секунду утратила дар речи. Ко мне спиной стоял самый настоящий чейнджлинг! Вживую я видела такого в первый раз, хотя и Син, и Твайлайт немало рассказывали мне об этой расе. Так или иначе, но я вновь услышала то самое посвистывание. Сомнений теперь не было – это существо с отверстиями в ногах провело нас! Вернее, чуть было не провело. И настоящий Родас был наверняка в заложниках у чейнджлинга. Так что пони-жука следовало нейтрализовать прямо сейчас. Я схватила первый попавшийся предмет магией и со всей силы треснула врага по затылку. Тот на мгновение застыл на месте, а после свалился на асфальт без сознания.

— Клод, Лина, Эпплсвит! Подойдите сюда! – позвала я своих товарищей по команде. Волшебница нахмурилась, когда увидела вырубленного мной перевертыша. Клод и Эпплсвит деловито связали его веревкой, обнаружившейся в переметной сумке у одного из них.
— Твой план сработал, сестренка, — подытожил мой кузен, — но если этот чейнджлинг мастерски изображал голос пегаса, то где же тогда находится наш настоящий крылатый друг?
— И я, кажется, знаю ответ на этот вопрос, — заметила Лина, открыв заднюю дверцу Мантикоры. Мы подошли к ней, чтобы поглядеть, о чем же волшебница говорила. Оказывается, в багажнике машины лежал связанным никто иной, как сам Родас! И на этот раз пегас был настоящим, судя по тому, как он оглядел нас всех, а в его взгляде помимо мольбы появилась еще и радость, когда он узнал нас. Оставлять нашего друга в таком положении Клод не пожелал, и помог крылатому освободиться.
— О-о-о-ох… Дружище, я у тебя теперь в неоплатном долгу! Думается мне, схарчил этот живчик меня по утру, если бы не вы! – хрипло сказал Родас моему кузену.
— Розу благодари и её интуицию. Именно она почуяла в поведении «Родаса» что-то странное и на тебя не похожее. А дальше дело стало за моей лужёной глоткой и рефлексами кобылы, ничуть не притупившимися за прошедшее время, — ответил коричневый земной пони и слегка меня приобнял.
— Я это запомнил, постараюсь должок вернуть, — кивнул Родас, а после не удержался и крепко обнял меня, — как же я рад видеть тебя живой и здоровой, подруга! И мне кажется, или ты немного поправилась?
К удивлению пегаса, я не разозлилась на эту древнейшую шуточку, но сказала:
— Как доберемся до относительно безопасного места, я тебе обязательно расскажу обо всём. Ну а теперь давайте запихнем чейнджлинга в багажник. Нечего его в салоне твоей Мантикоры возить.

После того, как всё еще находившийся в отключке гибрид пони и жука был водворен на своё законное место, а дверца багажника надежно заперта, мы все залезли в салон тачки Родаса и позволили себе расслабиться. Пегас завёл двигатель и, выждав немного, плавно тронулся.

— Ближайшее безопасное место сейчас – на заводе СталАЗ, — в продолжение темы сказал крылатый жеребец, — мы собираемся вновь освоить производство этих гигантских грузовиков, благо чертежи, эскизы и технические данные на удивление неплохо сохранились.
— Хорошо, если так, то где же собраны были те грузовики, что встречались мне на дорогах? – задала я резонный вопрос.
— На этот вопрос я ответа не знаю. Нам бы со своими трудностями справиться. Что же до отдыха, то ночевать будем на территории завода, а завтра утром двинем в Сталфорд. Думаю, Белла будет очень рада снова увидеть всех вас, — ухмыльнулся пегас, при этом повернув направо.

До самой территории завода мы ехали в молчании, каждый при этом был погружен в собственные мысли. Я скучала по мужу, по детям, по уютному Понивиллю. Это чувство мне предстоит испытывать еще довольно долго. И если подвести итог, то за первый день наша разношерстная компания обрела и старых друзей, и новых, с непонятной мотивацией к действиям и достижению целей, противников. Это хоть немного, но лучше праздных шатаний по Сталлионграду и опасностей, подстерегавших бы нас при этом.

Эпплсвит и Лина сидели обнявшись, земнопонь поглаживал свою особенную пони по голове, волшебница же явно задремала. Мои губы тронула улыбка, когда я вспомнила о её богатырском храпе, мешавшем спать кому угодно.

Клод же изучал какую-то брошюру, которую обнаружил в бардачке. Не знаю, каким образом он в темноте что-то мог разобрать, потому что Родас свет в салоне не стал включать из расчета на то, что возможные гости нас заметят далеко не сразу. Пегас был в чём-то прав. Если он бывает в Сталлионграде, то что мешает и всякому сброду окопаться в городе, построить свою базу и совершать рейды? И коли так, то нужно смотреть в оба глаза и довериться интуиции.

— Через пару минут приедем! – объявил наш крылатый товарищ, а впереди показался мощный бетонный забор, на котором через равные промежутки находились турели с оружием самых разных типов – гранатометы, пулеметы, плазмомёты и даже редчайшее энергетическое оружие, представленное двумя Доминаторами, способными попаданием в уязвимые места противника выводить технику из строя. Единственным недостатком, как я помнила, была очень долгая перезарядка между выстрелами. Что и говорить, СталАЗ был очень хорошо защищен, и к нашему облегчению, турели не открыли огонь по Мантикоре Родаса. Так что мы беспрепятственно въехали на территорию предприятия, а за нами закрылись ворота. Похоже, что тут всё на датчиках, а питание – от генераторов. Не думаю, что для этого всего пригодилась бы какая-нибудь электростанция. Да и кто станет её строить около завода, чтобы всё было в шаговой доступности?

Сам же Сталлионградский Автомобильный Завод представлял из себя полуразрушенное административное здание, склад, площадку готовой продукции, ныне заваленную металлолом и несколько цехов, которые заметно лучше сохранились. В один из таких мы и заехали.

Родас припарковал Мантикору и громко сказал:

— Добро пожаловать в святая, можно сказать, святых!

Удивительно, но практически всё оборудование в цехе выглядело отнюдь не двухсотлетним. Такое ощущение у меня возникло, что привезли это всё и собрали буквально с неделю назад. Учитывая, сколько лет Сталлионград был необитаем, то завод практически весь, получается, очень и очень хорошо пережил весь апокалипсис и всё прочее, что последовало за этим. Единственное, что приходило мне на ум – консервация, но сколько же сил должно было быть вложено в такое заклинание (при условии, что таковое вообще существует), которое развеялось совсем недавно? «Спросить бы потом у Сина об этом… Если это не государственная тайна, конечно» — подумалось вдруг мне. А что? Министр иностранных дел ЭКФ уж наверняка что-то мог знать об этом.

Между тем, пегас вылез из Мантикоры и прошел в угол, где стояло два дивана, большой шкаф и малость обшарпанный стол. Из шкафа жеребец достал столь знакомую мне банку консервированных овощей, о которых уже забыл мой желудок, но в зрительной памяти моментально всплыла этикетка, наклеенная на боковой стороне жестяной посудины. Мы вчетвером присоединились к Родасу, но пищу выудили из своих сумок, взятую из дома. Пока она не кончится, можно о консервах не думать.

Видя такое дело, пегас достал из шкафа еще и пару бутылок сидра, а по дороге к столу еще и включил свет в цехе, врубив один тумблер и закрыл дверь, зацепив копытом еще один.

— Теперь-то можно и расслабиться, — заметил Родас, присаживаясь к нам и вскрывая одну из бутылок.
— Расскажи, как там Белла поживает? Да и как в целом у вас дела обстоят? – задала я вопрос, малость опередив кузена, открывшего рот.
— Моя жена поживает отлично, — улыбнулся пегас.
— Так ты женился на ней? – вставила свою реплику Лина, вгрызаясь в кусок пирога, отчего её слова прозвучали немного невнятно.
— После всего, что мы пережили в Имперском городе? И не взять эту кобылу в жёны? – в шутливо-угрожающем тоне произнес Родас, ткнув копытом в чародейку.
— Детей не планируете? – я хлебнула немного сидра. Плюсом таких отгулов являлась возможность немного почудить, слегка повредить своему здоровью, двух жеребят хватило, третьего не хотелось…

Жеребец моментально побагровел. Я смотрела на него и не могла понять, почему такие простые слова вызвали немного неадекватную реакцию. Клод, Эпплсвит и Лина моментально подобрались, готовясь остудить пыл Родаса. Именно вид моих друзей подействовал немного успокаивающе на пегаса. Он несколько раз глубоко вздохнул, после чего немного виновато посмотрел мне в глаза и сказал:

— Когда ты была в положении и, не взирая на это, участвовала в наших смертельно опасных приключениях, связанных с грабежом Ультора, которого прикончил Майкл, сам потом погибший… Я не хотел, чтобы Белла аналогичным образом рисковала жизнью своего жеребенка. Наш постапокалиптический мир непредсказуем, и что принесет следующий день, никто не знает. Моя полукровочка не настолько вынослива, как ты. Я не хочу её потерять из-за всего возможного дерьма.

Я молчала. Крыть было совсем нечем. В войне с Алабуруку я действительно могла погибнуть и притом даже не раз. Вопреки всему, я выжила. Родас был кругом прав. Моя выносливость, позволявшая участвовать в смертельно опасных приключениях, а после родить здоровую дочь – случай, скорее всего, уникальный. Меня даже обследовали пару раз, но врачи лишь разводили копытами. Дело в том, что это не совсем естественным путём полученное изменение генов. Иными словами, мутация. Другой вопрос – где и под каким воздействием я побывала, что получила такое полезное изменение организма?

Ответ для меня самой неведом. Заклинание Скива либо так до конца и не развеялось, либо же оно всё-таки исчезло, но запечатанные память и знания пропали навсегда. Я взглянула на Клода, тот крепко задумался. Видимо, и его постигли похожие размышления. Все подробности путешествия, случившегося одиннадцать лет тому назад, остались сокрыты от нас обоих. И ныне мёртвый доктор Хаузер, которого в своё время убила Твайлайт по заказу Королевы Теней, не раскрыл совершенно никаких деталей. Выходит, что единственный возможный способ вспомнить окончательно всё – найти Скива. Если же его заклинание давно рассеялось, а частичная амнезия – остаточный эффект от магии, то правды ни мне, ни Клоду, никогда не узнать.

От тягостных мыслей меня отвлек Эпплсвит, слегка встряхнув меня за плечо. Лина поступила аналогичным образом с Клодом. Я посмотрела на своего двоюродного брата, а потом мы все вместе перевели взгляд на Родаса. Пегас уже явно успел многократно пожалеть, что взбеленился и после наговорил немного такого, о чём хотел бы промолчать. Я его понимала. Выбалтывать личное – всё равно что обнажаться перед всеми, задрать хвост. Не самое приятное ощущение. У меня самой есть вещи, о которых рассказывать – значит вредить самой себе. Например, о расправе над каннибалами, убившими родителей Джесса. Твайлайт потом шепнула, что я была берсерком под воздействием бескрайней, бесконечной ярости, когда тебе все раны и травмы по барабану, а в крови плещется адреналин. Повезло, что на Нике это никак не сказалось, равно как и на Лине-младшей.

Над столом еще долго висело тягостное молчание. Никому из нас не следовало задевать друг в друге какие-либо струны души. В конце концов, Эпплсвит спросил:

— Давайте на боковую, может?

Мы лишь покивали, бормоча утвердительно вполголоса, что дескать, да, было бы неплохо лечь спать. Жеребцы разобрали оба дивана, так что место нашлось на одном из них мне и Клоду, а на втором – Лине и Эпплсвиту. Родас же отправился спать в свою машину, не забыв прибрать весь бардак за нами, а также выключить в помещении свет. Окружающие меня пони довольно быстро перешли от сопения к глубокому дыханию спящих. И только я не могла уснуть, хотя тело моё и просило отдыха после всего пережитого за этот долгий день. Мозгу приспичило начать прорабатывать возможные варианты дальнейших действий.

И в самом деле, куда теперь? По-хорошему – в Кантерлот. Однако, бухты-барахты, без машины, оружия и снаряжения туда не сунешься. А значит, сперва в Сталфорд, а там дальше посмотрим, как пойдет. Вдобавок, не вечно же возить с собой пленного чейнджлинга. Расколоть бы его на допросе и выяснить, как много этот горе-шпион на самом деле знает. В совпадения я обычно не верю, как и в случайности. Как я поняла, в Сталлионград не так уж много нормальных пони ездит по каким-либо делам, так что наш крылатый друг был объектом слежки со стороны чейнджлингов скорее всего уже давно. Но тогда возникает очередной вопрос, вернее даже два – кто инициатор и какие цели этим шпионажем преследовались?

Постепенно мой мозг прекратил донимать меня бурными мыслительными процессами, словно поддавшись на просьбы тела о долгожданном отдыхе. Мои глаза закрылись, я провалилась в сон.

Чейнджлинг же, всё это время чутко прислушивавшийся к обстановке, ждал удобного момента для того, чтобы освободиться от пут. «Дилетанты… Даже магию не догадались заблокировать» — подумал он. Пришлось несколько часов изображать перед стенками багажника, в темноте, жалкого пленного полупони-полужука. Рог перевертыша осветился неровным зеленым светом, а веревки, опутывавшие его тело, ослабли настолько, что чейнджлинг легко освободился от них. В следующий момент он телепортировался за пределы завода так, чтобы не стать легкой мишенью для многочисленных турелей. Прислушавшись к ночным звукам, шпион распахнул крылья и юркнул в темноту.