Если вы единорог, держитесь подальше от лайрмерских болот

— ГРИФОНЬЯ ЖОПА!.. Все демоны тартара... гребитесь слонами. О-о, небо, как же больно!

Коллапс обезболивающего заклятия, это вам не шутки. Стиснул зубы чуть не до хруста эмали.

С трудом сосредоточился и обратил магический взор внутрь себя. Волна побежала, просвечивая внутренности, от кончика рога через горло вдоль позвоночника. Я удержал её от расщепления в районе паха и полностью направил в повреждённую ногу.

Хвала небесам, смещения нет! Импровизированная шина делала своё дело. Я смастерил её из берцовой кости какого-то бедолаги, погибшего на этих болотах десятки, а может сотни, лет назад. Спасибо тебе, приятель! Прости, пришлось покопаться в твоих костях, но навряд ли они тебе сейчас сильно нужны, а меня они спасают. Вот только надолго ли?

Поморщившись от покалывания в роге, я сплёл простейшее анестезирующее заклятие и закрутил его жгутом вокруг места перелома. Будь эти чары видимы глазом, они должны бы напоминать замазку из густой смолы, но в этом безумном месте они походили на растёртую по кости смесь киселя и соплей. За счёт одних моих внутренних сил эта магия долго не продержится.

Но пока боль полностью стихла. Я открыл глаза и с досадой взглянул на одинокую рябину, невесть как сумевшую вырасти на этом каменистом островке посреди трясины. Тонкую кору чуть повыше корня расчерчивали борозды порезов — мои жалкие попытки срубить деревце единственным уцелевшим ножом. Если бы удалось, то жизненной силы ствола дерева этой породы хватило бы полностью залечить перелом. Пусть даже этот ствол не ствол, а, так, палка. Увы, придётся и дальше обходиться тростником, за которым ещё надо добираться по брюхо в ледяной жиже.

Стоит ли оно таких мучений? Ну, наверняка командор местного отделения Ордена организовал поисковую партию, ведь мы не выходили на связь уже неделю. Неделю назад в трясине утонула наша палатка, припасы и почти всё снаряжение.

Вот только дойдёт ли сюда хоть кто-то?

Как бы то ни было, похоронить себя мы всегда успеем, а сейчас нужно заняться чем-то полезным.

С полчаса назад во мху я продавил копытом лунку, теперь в неё насочилось достаточно воды. Я лёг на живот, по кошачьи подобрав под себя ноги, и сконцентрировался. В этом месте даже простой телекинез срабатывает кое-как лишь на коротких дистанциях — и даже не пытайтесь сфокусироваться в точку или лезвие! Только тупое давление и широкий захват. Захватом я и воспользовался — влага из лужицы собралась в огромную каплю размером полтора копыта и, обёрнутая облачком магии, медленно воспарила в футе от моего носа.

Внутри водяного шара на несколько секунд загорелась пара огоньков и заметались радужные искры. Теперь нужно торопиться. Я направил трясущуюся как желе глобулу в сторону приготовленной фляги. Когда до открытого горлышка оставалась пара дюймов, из огромной капли выпятилось тонкое щупальце. Оно вытянулось и с первой же попытки попало в горловину фляги. Через несколько секунд с хлюпаньем и журчанием вся вода влилась внутрь.

— Уф, как в учебном лагере! — Я помассировал висок копытом. — Всё-таки, я гений, — удовлетворённо пробормотал я, поднимаясь на ноги. — Стоит только начать делать по-моему, как всё начинает получаться. Хм... — Взгляд вновь упал на чахлую рябинку. — И с тобой разберусь, — пригрозил я деревцу копытом.

~

Экспедиционный “лагерь” представлял собой жалкое зрелище: крошечная площадка у подножья небольшой скалы, в центре кострище, под самой скалой в расселине валялись перемётные сумки моей сестры — единственное, что уцелело из всего нашего снаряжения. Рядом с уже потухшим костром лежала сама сестрица — кобылица-единорог по имени Найт Чилли.

Она дремала, подложив под голову экспедиционный журнал. На её боку подёргивалась жилка, а из горла доносился тихий полу-хрип полу-стон. Наконец, она повела ушами в мою сторону, приподняла голову и открыла глаза.

— Подымайся сестрица, лекарство приехало! — Я поймал мутный взгляд и потряс фляжкой перед её мордочкой.

Она пробормотала что-то неразборчивое и медленно поднялась в сидячее положение.

Проигнорировав недовольное ворчание, я копытом запрокинул ей голову и влил в рот содержимое фляги.

— Спим на посту? — попытался я сымитировать голос командира учебного лагеря.

— Чтоб тебя волки сгрызли... — донёсся вечно недовольный голос Чилли.

Хм, звучит уверенно. Идёт на поправку?

— Подавятся! И... я тоже тебя люблю. — Я обнял её за шею, но кроме хриплого вздоха не вызвал никакой ответной реакции. Нет, с выздоровлением я поторопился.

— Докладывай.

Ой, не нравится мне этот её булькающий прихрип.

— Что, прости? — Пришлось прервать перебор в памяти техник борьбы с отравлениями. Чилли, тем временем, раскрыла журнал и подхватила своим телекинетическим полем свинцовый карандаш. — Бюрократка... — проворчал я и продолжил: — Мы в дерьме.

А зачем размениваться на детали? Чилли, однако, была иного мнения:

— Подробнее. — И ведь, ноль эмоций в голосе! За десять лет в Ордене совсем в ходячую ледяную статую превратилась.

Накинуть бы на неё стазисную сеть, лет на пяток. Сойдёт за чучело древней колдуньи, пусть жеребят пугает в дворцовом парке, на тёмных аллеях. Только как заставить её отказаться от силы?

Эм... Что там она хочет? Отчет? Ну пусть будет отчет:

— Остров — остаток небольшой горы, размеры примерно двести пятьдесят на сто пятьдесят футов. Центральная часть загромождена каменными блоками естественного происхождения, так что мне пока недоступна. — Я шевельнул поврежденной ногой. — Тем не менее я видел там заросли дикого крыжовника — у нас есть шанс не сдохнуть с голоду!

Из живота Чилли донеслось урчание.

— Если, конечно, плоды не окажутся такими же ядовитыми, — продолжил я. — Открытых источников питьевой воды нет, но классический трюк со мхом, вполне работает. Думаю, при желании, можно и до водоносных слоёв добраться. Но это всё, так... развлечения для жеребят-следопытов. — Я кашлянул в копыто. — Гораздо тревожней другое: за исключением описанных ранее скелетированных останков, никаких следов обитаемости или посещений, совершенных за последние пятьдесят лет, не обнаружено.

Через пару секунд Чилли прекратила писать и замерла. Ещё через пару секунд подняла на меня взгляд. Её голос, наконец, дрогнул:

— Мда... будь этот остров хотя бы в дне пути от обитаемых мест, тут наверняка бы соорудили сторожку какую-нибудь. На худой конец, землянку или шалаш. То есть, искать нас здесь будут в самую последнюю очередь. Нас занесло в такую глубь, что...

— Сестрица, к тебе возвращается способность логически мыслить! Да, это место слишком удобно. Трапперы или контрабандисты наверняка не прошли бы мимо, но от них ни следа! Хотя... — Я приложил копыто к подбородку.

— Что?

— Так... вспомнил, что за народ здесь живёт. Суеверный, Чилли, до усрачки суеверный. Возможно, их просто отпугивает мертвец. Эх! — Я притопнул ногой. — Определить бы, где мы находимся. Хоть примерно, хоть как “две подковы к югу от солнца”! Пустое... — вздохнул я и уставился на свои передние копыта.

~

Прошло три дня. Сентябрь на исходе, и скоро зарядят дожди. Вот тогда нам точно конец.

Чилли большую часть времени в забытьи. Приходит в себя, чтобы записать пару строчек в журнал и обвинить меня во всех грехах и бедах. Как будто это я заставлял её жрать гнилую морошку. Как будто это я настоял на дурацком походе под самый конец полевого сезона. Ей было мало двух удачных экспедиций в этом году? И сэкономленной трети бюджета, выделенного на нашу партию — средства, которые совершенно не обязательно отражать в финансовом отчете! Нет же, понесло...

Верно говорят, что лет за пять работы в поле научишься без страха браться за любое опасное дело любой сложности. Но ещё полжизни нужно потратить, чтобы научиться видеть смертельные ловушки в самых безобидных местах. Кто ж мог знать, что место для ночёвки, проверенное по всей форме, к утру превратится в трясину?! Ни в одном орденском наставлении, ни в одной инструкции ни полусловом не упоминалось ни о чём подобном!

Дохромав до лагеря, я снял с себя вьюки с хворостом и подбросил веток в костёр.

Проверил Чилли. Жар спал, дыхание поверхностное, но ровное. Кажется удалось подобрать комплекс чар для стабилизации её состояния. По крайней мере её организм не отторгает жидкость, что я в неё вливаю. С едой сложнее. Сейчас сестрица держиться за счет запаса внутренней магической силы. Каковой у неё всегда было, как у дурака фантиков... И распоряжается она ею как тот дурак теми фантиками. Эх, мне бы хоть половину того запаса!

Только... что я стал бы тут делать с этим запасом? Здесь не бал при княжеском дворе, и даже не сельская ярмарка. Здесь любая магия норовит превратиться в тыкву.

М-м, печёная тыква... Перед глазами поплыли ароматные кусочки медового цвета, от которых исходил парок.

— Заткнись, изверг! — раздался сзади хриплый голос Чилли.

Что, я мыслил вслух? Обернулся.

— О, тебе лучше? — Чилли попыталась привстать, но ноги подкосились, и она повалилась обратно на подстилку из сухого камыша. — Очевидно, нет.

— Я видела кобылку, — почти прошептала она.

Ожидая очередных обвинений, я не сразу осознал смысл слов.

— Ты... Ты что... кого видела? — Я подскочил, позабыв про повреждённую ногу, и чуть не рухнул прямо на сестру. — Говори, где?! Она тебя заметила?

— Там. — Чилли повела мордочкой в сторону трясины.

Я проследил направление. Вязкая хмарь болотных испарений слегка рассеялась сегодня, и в сотне футов за широкой протокой виднелась груда камней, поросшая худосочным кустарником.

Что если там тропа?

— Ей десять лет и она прихрамывает на заднюю ногу, как ты. — Голос Чилли звучал тихо, но уверенно. — Она красивая. — На её мордочке промелькнула улыбка.

Это что-то новое. Раньше любви к жеребятам она не испытывала.

— Сестрица, ты бредишь? На таком расстоянии и осла с верблюдом спутать можно.

— Наклонись. Ниже! — Она скосила глаза на свой рог, и я прикоснулся к нему своим.

В ноздрях запах палёной шерсти. Клацанье челюстей и утробный рык раздаются уже совсем рядом.

Снова тот день почти одиннадцать лет назад. Тогда Чилли мне казалась жутко взрослой, но сейчас я вижу, какая же она соплячка. Заварила кашу, которую не в силах расхлебать, и вот лежит на боку в луже собственной крови посередине круга из семи гранитных плит.

— Всё-таки пришёл. — Это она тогдашнему мне. — Чувство, словно слон изнасиловал.

— Выглядит, как будто так оно и есть, — доносится мой голос сзади.

“Приглядись!” — раздаётся в голове, и взгляд поворачивается к луже крови и сгусткам в ней.

Грива встала дыбом, по спине пробежала дрожь. Я разорвал контакт и с трудом удержался на ногах. Мне показалось, что я кленовое семечко, что меня бешено крутит и уносит ураганом в эти чахлые небеса.

— Что ты сделала?!

— Я отдала тебе всю свою силу.

— Сумасшедшая, ты же сдохнешь через день! — Перед глазами так и стояли кровавые сгустки из видения. Догадка пронзила висок ледяным шипом. — Ты!.. Ты, была беременна тогда?! Идиотка! Ну почему ты ничего не сказала?! Если бы я только знал...

— Советов сопливых умников только и не хватало... — Она закашлялась, из ноздри потекла струйка крови. — Заткнись и слушай! Та кобылка — моя дочка. Она пришла за мной. Ты, уноси копыта!

~

Сбылась мечта идиота. Переизбыток сил опьяняет. Чувствую себя богом. Маленьким таким божком, безраздельно владеющим крохотным островком посреди гнилой трясины. Хренов повелитель улиток.

Оглушённая Чилли спит под упрощённой версией стазисного заклятия. Каждые четыре часа приходится обновлять сеть чар.

Сестрица стала очень даже милой, когда с неё спала маска ледяной королевы. Может, подобрать заклинание и закрепить это выражение на её мордашке? Интересно, как бы это сказалось на её характере?..

Заёмных сил хватит дней на десять. Дальше?..

Нас спасут. Уверен. Я добрался до той груды камней. Там действительно тропа, а на колючей ветке нашёл пару волосинок из гривы жеребёнка.

И всё. И никаких кобыльих басен про призраков!

Открыл экспедиционный журнал. На последней странице Чилли оставила рисунок юной единорожки.

— Привет, племяшка! Правда ведь нет никаких призрачных упырей?

— Хи-хи! Привет! Конечно правда, упырей точно нет. — Кобылка смешно дёрнула ухом и помахала мне копытцем.