Fallout Equestria: Хроники Дитзи Ду
Глава 8. Украденное небо
“Пони в моей голове пыталась придумать эпитафию, но ни одна непристойная отсылка на Богинь не могла сравниться с профанацией данного события.”
Вера.
Я знаю, что многие из вас там, на Пустоши, в трудные времена обращаются к Богиням Селестии и Луне за советом. Ваша вера в них становится якорем, который помогает вам оставаться сильными. Однако, эта история описывает образы, события и разговоры, которые могут расстроить более набожных пони. По этой причине, я должна предупредить вас заранее. События, описанные здесь, действительно произошли, и я тому свидетель, поэтому мне стоит заранее извиниться, чтобы никого не обидеть. Если к определённой пони-ремонтнице тостеров попадёт в копыта эта книга, то могу сказать, что вы будете рады, что вас не будет поблизости.
После событий в Стойле 12, Мэй, Роттингтейл и я были морально и физически истощены. Я подумала о том, что желание Мэй увидеть небо появилось от усталости. Я настояла на том, чтобы мы все отдохнули, хотя подозревала, что Мэй намеревалась провести ночь, просматривая записи в дневнике доктора Фиксита. У Роттингтейла была пара запасных комнат в офисе, которые он с любезностью предложил нам, вместе с благодарностью за помощь в зачистке Стойла. Я бы не хотела, чтобы меня за такое благодарили.
В ту ночь, я так и не выспалась. Большая часть города была на ногах (так как гулям не нужно спать), и отдалённые звуки их ночной деятельности постоянно доносились до меня, пока я лежала на старой военной койке. Мне также не давали уснуть мои собственные мысли о том, что произошло в Стойле 12. Я знала Скуталу; я часто была свидетельницей выходок, которые устраивала она и другие Меткоискатели (как они сами себя называли), когда они были ещё маленькими кобылками, жившими в Понивилле. Что же с ней случилось? И со всеми остальными? Конечно, я уже знала ответ.
Война всех изменила. События становились всё хуже и хуже неумолимо быстро, весь мир был перевёрнут с ног на голову. На ум приходят воспоминания, одно из них случилось до начала войны. Это была одна из моих встреч с Министерскими Кобылами. Они были посланы в качестве дипломатов в Буффало после инцидента с Вондерболтами и Зебринскими пиратами. Айроншод Файрармс в то время только начал развиваться. Я помню, как вызвалась добровольно ухаживать за животными Флаттершай, пока она была в отъезде. Тот день был хорошим. С него что ли всё началось? Это было так давно, и всё казалось, как в тумане.
Войны, резня в Литтлхорне, гибель БигМакинтоша, эскалация гонки вооружений, Апокалипсис после падения мегазаклинаний, закрытие неба; ситуация вышла из-под наших копыт прежде, чем мы успели это понять. Был ли тогда шанс остановить всё это? Не то, чтобы это сейчас имело значение. Спустя сорок лет после окончания войны — Эквестрия всё ещё страдала от затяжных последствий. Всё уже никогда не будет прежним. Я знала об этом, и Мэй тоже. Только то, что понибудь ещё до сих пор жив (не считая гулей), не могло даже напомнить о том времени, когда Эквестрия не была Пустошью.
Шестерёнки в моей голове (время от времени немного скрипучие, но всё же функциональные) вращали эти мысли, пока я беспокойно ворочалась на этой койке. Мне стало понятнее, почему Мэй так часто чувствовала необходимость употребления Дэша. Кроме того, её желание снова увидеть небо было очень искренним; это было, пожалуй, самое лучшее, что мы потеряли из-за войны, после нашей невинности и жизней бесчисленного количества пони. Я не могла открыть для неё небо; я понятия не имела, что там делают сейчас мои родственники, если они всё ещё были живы. Я смирилась с этой мыслью с тех пор, как стала гулем. Но, может быть, просто может быть, я хотя бы смогу одолжить его на некоторое время?..
В какой-то момент, мне наконец удалось заснуть, и проснулась я лишь на следующее утро. После пробуждения, я услышала слабые звуки, доносящиеся из соседней комнаты; той, в которой была Мэй. Я рванула туда и нашла её (позвав), слушающую записи, скопированные из Стойла 12. Когда я зашла, она оторвала взгляд от своего ПипБака и слабо улыбнулась. Она приостановила запись и встала, прискакав ко мне.
— Нашла что-нибудь полезное? — Спросила я с осторожностью.
Мэй покачала головой; — Пока что нет, но я прослушала только половину из них. — Она сочувственно взглянула на меня; — Как ты? Держишься?
— Мне лучше, — призналась я. То, что произошло в Стойле, разорвало меня изнутри. Несмотря на то, что ошибка Скуталу стоила жизни большей части его населения, я не хотела на неё злиться. В этом была виновата война, а если искать виновника в каждой встречной пони, то никому от этого не полегчает. — Мне бы не помешало немного взбодриться.
— Ну, Роттингтейл был бы не против, — прямо в лицо ответила Мэй.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять то, что она сказала. — Что?! — Воскликнула я. Она пошутила? Или она думала, что я именно это имею ввиду?
— Прости, шутка не удалась? — Спросила Мэй, выглядя виноватой. — Я не хотела тебя обидеть.
— Дело не в этом, — сказала я, отрицательно махнув копытом. Моё лицо покраснело от смущения. — Ты просто ошарашила меня этим, вот и всё. — Я нелепо улыбнулась.
Мэй ухмыльнулась. — Ну, по крайней мере, теперь ты улыбаешься. — Она положила копыто мне на плечо. — Твоя улыбка — самая замечательная вещь на свете, никогда не теряй её.
— Ты, кажется, и сама в хорошем настроении, — заметила я, желая сменить тему для разговора.
Мэй подняла свой ПипБак, пролистывая в нём данные. — Вчера ночью, я решила отдохнуть от чтения журналов и наткнулась на эту трансляцию Ди-Джея ПОН-3. — Она постучала по техномагическому устройству и включила запись.
— Добрый вечер, Пустошь, с вами Ди-Джей ПОН-3, и у меня есть вечерние новости для наших “сов”. Помните, я рассказывала вам о Железной Кобыле и о том, как она спасла Сталлионград? Что ж, похоже, какие-то нехорошие пони услышали об этом и решили поискать неприятностей на свои крупы. Свидетели предполагают, что они были знакомы с теми бандитами, которых она разгромила в Стойле возле Хуфстомпа, и решили поквитаться. Им казалось, что момент был подобран идеально, так как она к тому времени, ещё не оправилась после отравления ядом.
— Но, хорошие ребята из Сталлионграда были не согласны. Когда эти бандиты припёрлись, требуя выдать им Железную Кобылу, весь город встал на её защиту. Отправили этих негодяев восвояси, натянув им крупы на голову. А вот такое дерьмо я люблю видеть, дети мои; когда понибудь помогает вам, а вы помогаете ему в ответ. Если побольше поняш возьмёт себе это на ум, то тогда, может быть, и появится какая-никакая надежда. А сейчас я пойду спать, но мы ещё встретимся позже. Встречайте Свити Белль, она споёт вам перед сном...
Запись прервалась, и Мэй улыбнулась мне. Я забыла рассказать ей об инциденте с мантикорами после того, как мы вернулись из Стойла 12. — Отравление ядом мантикор можно вылечить противоядием, — отметила она, — так что с ней всё будет в порядке. Я просто рада была услышать, что есть и другие пони, желающие последовать её примеру.
Я почувствовала себя лучше, услышав это. — У меня для тебя есть ещё несколько хороших новостей.
— Оу? — любопытно спросила Мэй.
— Я думала над тем, что ты сказала вчера вечером, — начала я, — и я приняла решение.
— Сколько раз я уже говорил вам, что вы сумасшедшие? — донёсся скептический голос Роттингтейла. Сообщив Мэй, что я придумала для того, чтобы снова увидеть небо, мы пошли в офис к Шерифу (он снова спал на своём гамаке) и сказали ему, что планируем уйти.
— Не буду отрицать, какая я порой растяпа, — возразила я, — но Мэй тоже думает, что это сработает.
План был достаточно прост. Рядом с местом, где когда-то находился Клаудсдейл, был горный хребет. Через эти горы проходила небольшая тропинка, по которой я шла в тот день, когда упали мегазаклинания. Это было не самое приятное воспоминание, но именно оно свело меня с Мэй. Этот хребет включал в себя несколько пиков и плато, которым удавалось подняться выше облаков. Я бы высадила Мэй у одной из этих скал, чтобы мы смогли снова увидеть небо хоть на какое-то время. Единственное, на что я рассчитывала — это на то, что поблизости не будут ошиваться пегасы.
— Ты что, планируешь тащить её туда на себе? — Спросил Роттингтейл с сомнением.
— Конечно, нет, — отрезала я. — У нас будет возможность прокатиться.
После того, как мы сообщили Роттингтейлу о повозке, на которой я и привезла сюда Мэй, я покинула Лачугу Шерифа и перелетела через стенку, окружающую город. Я приземлилась рядом со старой тележкой и пристегнулась к ней, прежде чем снова вернуться в город с ней на буксире. Мэй и Роттингтейл ждали меня у облучённого колодца, и я мягко опустилась рядом с ними.
— Та-дам! — Торжественно улыбнулась я, показывая на старую, изношенную повозку.
Пока я отцепляла себя от упряжки, Роттингтейл пошёл осматривать её. Он громко захихикал, когда увидел страховочный ремень Мэй. Она хмыкнула, но ничего не сказала. — Ну что ж, это может сработать. Только я вижу две проблемы.
— Оу? — заметила Мэй, выглядя растерянной.
— Во-первых, — сказал Шериф с ухмылкой на лице, — эта старая повозка вот-вот развалится. Во-вторых, с этой причудливой системой безопасности, что ты соорудила, здесь нету места для ещё одного пассажира.
Мы с Мэй переглянулись. — Вы хотите к нам присоединиться? — Спросила я. Это застало меня врасплох, учитывая, что он отказался от этой идеи буквально несколько минут назад.
— В некотором роде, — ответил он. — Мы не знаем, что сейчас творится наверху, и я буду последним подлецом, если позволю вам подняться туда без надлежащего сопровождения.
— Мы можем сами о себе позаботиться, — хохотнула Мэй.
— Да я и не спорю, — парировал Роттингтейл, — но мне было бы лучше полететь с вами, особенно после того, как вы мне вчера помогли. И ещё кое-что, — добавил он. — Эппл Крамбл. Ещё с малых лет, он всегда любил ночевать в Пустоши, глядя на звёздное небо. И вот уже долгое время, он не видел звёзд, и потому, если вы хотите залезть ради этого на гору, то я знаю, что он хотел бы присоединиться к вам. Может, ему и за пятьдесят, но тело и разум у него по-прежнему, как у жеребёнка.
Я улыбнулась Роттингтейлу; — Конечно, почтём за честь видеть вас с нами, Лон Стар, но есть ли у вас идеи по поводу нашего транспортного средства?
— Да вроде бы есть...
Роттингтейл увёл меня подальше от импровизированного городка гулей в самый центр старого Троттингема. Единственными уцелевшими зданиями — были большие небоскрёбы, которые когда-то были узлами Министерств, а также ещё несколько небольших зданий, расположенных между ними. Одно из них было продуктовым магазином, перед которым был припаркован фургон для доставки Спаркл-Колы. Он был выжжен чёрным огнём магазаклинания, но логотип в виде моркови по-прежнему был едва заметен сквозь грязь. По словам Роттингтейла, именно из этого вагончика они добыли запас РАД Спаркл-Колы для “Водопоя”.
Взглянув на фургон, я заметила, что он был очень похож на мой старый фургончик, который я использовала для "Поставок Дитзи Ду". Однако, в отличие от моего, этот не был в полёте при падении мегазаклинаний, а рама была абсолютно цела. Любопытство заставило меня заползти под него, и к своей радости, я обнаружила, что он был оснащён той же решёткой, магически снижающей вес повозки, что делает её более подходящей для перевозки трех пони на пик горы.
Я выползла из-под вагончика и повернулась к Роттингтейлу. — У тебя есть спарк-батареи? Сама повозка цела, но батареи разряжены.
Роттингтейл задумчив приложил копыто к подбородку. — Думаю, что у Клэнк могут быть; вчера она натаскала вещей из секции обслуживания Стойла.
— Хорошо, но сейчас мне понадобится твоя помощь в переносе этой штуки.
Подойдя к передней части повозки, мы с Роттингтейлом поняли, что у неё нет упряжки. Полагаю, что её сожгло мегазаклинанием. Но мой разум настаивал на том, что тогда под удар попала бы и пони, что тащила её. Но вместо подобных умственных дискуссий, я сосредоточилась на перемещении фургона. Мы подошли к нему сзади и начали толкать. Колеса были покрыты десятилетними слоями ржавчины, но после небольших усилий, они начали поворачиваться.
Нам с Роттингтейлом удалось дотащить фургон со Спаркл-Колой до поселения гулей, хотя это заняло пару часов. По нашему прибытию, Шериф отправился на поиски Клэнк в надежде раздобыть спарк-батарей. А Мэй побежала искать Эппл Крамбла, чтобы рассказать ему о нашей идее. В их отсутствие, я решила починить повозку. С колёсами я вряд ли что-нибудь сделаю, но они и не повлияют ни на что во время полёта. Вместо этого, я сосредоточилась на замене ремня безопасности, перенося его из старой тележки. Вагончик для доставки был полностью закрыт, так что мне не придётся волноваться о том, что кто-то выпадет в процессе полёта.
Пока я работала над этой телегой, ко мне подошла та самая странная грифина-гуль, что пялилась на нас с Мэй накануне. Она посмотрела на фургон, затем повернулась ко мне. — Итак, я слышала, что вы, придурки, хотите полететь и посмотреть на небо.
Я подняла глаза, удивившись тому, что она (теперь я была уверена в том, что это девушка) решила заговорить со мной уже после того, как куда-то улетела в прошлый раз. — Да, — просто ответила я.
Грифина-гуль усмехнулась. — У тебя есть последнее желание? — Она показала на меня когтем. Казалось, что он сплавился с каким-то странным техномагическим устройством так же, как и броня, которую она носила, срослась с её плотью. — На небе нет места для кучки слабоумных пони, вроде тебя.
Мне не понравилось её отношение ко мне, но то, что она упомянула, меня немного беспокоило. — Что ты имеешь ввиду?
— У тебя что, ещё со слухом проблемы, не только со зрением? — прорычала грифина. — Поднимешься выше облаков — и тебе конец. Перьеголовые не дадут никому с поверхности загрязнять свою маленькую утопию.
Несмотря на резкие слова гриффины, мои уши встали торчком. — Хочешь сказать, что другие пегасы всё ещё живы? — Выпалила я.
Грифина закатила глаза. — Да, и теперь они придерживаются милой изоляционной политики, поэтому не мечтай, что они станут плясать с тобой вальс, если ты к ним припрёшься. Может быть, тебе повезёт, и они заберут тебя для экспериментов.
Мне ни капли не нравилась эта грифина; и я была несказанно рада возвращению Роттингтейла, с Мэй и Эппл Крамблом на буксире, потому как именно в этот момент, она решила убраться отсюда. — Надеюсь, что она не доставила тебе слишком много хлопот, — извиняясь, заявил Шериф.
— У неё серьезные проблемы с общением, — пробормотала я.
— Что у неё за история? — любопытно спросила Мэй. — Она не похожа ни на одного гуля, которого я когда-либо видела.
— Слишком много о ней не знаю, — ответил Роттингтейл, — в основном потому, что она в принципе ни с кем не разговаривает, кроме того, чтобы кого-то унизить. Точно могу сказать, что она является, или, по крайней мере, была Наёмницей “Когтя”. Броня прилагается.
— Когтя? — переспросила Мэй, выражение её лица стало суровым. — Из того, что мне рассказывали в МинМира, я знаю, что они — кучка головорезов, которые делают абсолютно всё, пока им за это платят.
— Большую часть времени, да, — пробормотал Роттингтейл, — хотя иногда вы можете повстречать принципиальных Наёмников. Но про неё не могу сказать подобное. Я ведь даже не знаю, как её зовут. Она появилась здесь около тридцати пяти лет назад, и судя по её внешнему виду, она как будто прошла через мясорубку. Не говоря уже о том, как странно были слиты с телом её броня и оружие.
— Мне было бы интересно об этом узнать, — отрезала Май. — Что же могло вызвать нечто подобное?
— Кантерлот, — беспокойно ответил Шериф.
Мы с Мэй воскликнули в унисон. Мэй знала о мегазаклинании, уничтожившем бывшую столицу Эквестрии, а я узнала об этом от неё. Его смертоносность была первоклассной, поэтому перспектива того, что там кто-то выжил, была ничтожной. Хотя, позже я узнаю, что гриффина была на самом деле вторым Кантерлотским гулем, с которым я познакомилась. С первым — я уверена, вы уже знакомы.
— Агась, — подтвердил Роттингтейл. — Через несколько лет, концентрация этого розового газа стала уменьшаться, по крайней мере, мне так сказали. Он не убивает тебя сразу, но это всё равно не самая приятная хрень. Моя теория заключается в том, что она пошла в город после какого-то события, но не вышла оттуда достаточно быстро. Она не умерла, но на самом деле уже и не была живой. Похоже на нас, но не совсем.
— Потрясающе, — сказала Мэй, застигнув меня врасплох. — Как вы думаете, она позволит мне изучить этот феномен?
— И не мечтай, — усмехнулся Роттингтейл, — она частенько бывает здесь, но проводит большую часть своего времени в поисках всяких вещичек для боёв. Не знаю зачем, хотя нет, временами я слышу, как она ворчит под нос, говоря о “ней”.
— О ней? — Осторожно спросила я.
— Думаю, что во время войны у неё была соперница, с которой она так и не решила все свои дела, — предположил он. — Или, может быть, она проиграла ей и мечтала о реванше. Она никогда ничего не говорит, поэтому я не могу сказать наверняка.
Наше обсуждение было прервано нетерпеливым междометием от Эппл Крамбла; — Дядя, ты же сказал, что Дерпи хочет взять нас с собой, чтобы посмотреть на звёзды!
Роттингтейл повернулся к племяннику и громко шикнул на него. — Крамбл, ты же знаешь, что некрасиво так называть хороших пони, это же оскорбительно. Особенно, в адрес девушки.
— Всё в порядке, — сказала я, размахивая копытом в защиту жеребёнка. Меня не в первый раз так называют. — Меня называли и похуже. Кроме того, в его словах есть смысл.
Роттингтейл смягчился, а затем вытащил мешочек из своих седельных сумок. — Надеюсь, этого достаточно, — сказал он, передавая мне мешочек со спарк-батареями.
— Хватит, — ответила я с улыбкой. Мой глаз попытался скоситься, но я заставила его смотреть прямо, когда полетела к фургону, чтобы заменить батареи.
— Да начнётся представление.
Полёт с фургончиком на буксире вернул некоторые приятно-ностальгические воспоминания. Он напоминал мне о том времени, когда всё было просто, пока оно не полетело в тартарары. Ветер, развевающий мою гриву (вернее то, что от неё осталось), и ощущение сопротивления повозки заставили меня подумать, что это был просто ещё один день на моей старой-доброй работе, хотя обычно я не доставляю пони. Тем не менее, я наслаждалась этим ощущением. Периодически, я слышала обрывки разговоров моих пассажиров, доносящиеся из закрытого фургона (в частности, Мэй, которая старалась отвлечься от страха высоты, на которой мы летели). Редкий храп Роттингтейла позволял предположить, что он тратил своё время на дремоту.
Я летела уже почти сутки, но торопиться мне было некуда. Истощение организма до прибытия к месту назначения может иметь весьма печальные последствия. С моей текущей скоростью, мы сейчас были в паре часов от горного хребта. Опасаясь того, что сказала грифина, я решила лететь под облаками, пока мы не достигнем плато. Однако мне было жутко скучно, а рассматривать сплошные серые облака — не самое весёлое занятие.
Я пнула задним копытом по повозке. Мгновение спустя, в ней открылось маленькое смотровое окошко, аа из него выглянула Мэй. — Эй, Дитзи, — крикнула она немного дрожащим голосом.
— Ты там в порядке? — Я уже знала ответ, но хотела вклиниться в разговор.
— Более-менее, — ответила Мэй. Она поспешно добавила: — Сколько ещё лететь?
— Как минимум, ещё пару часов, — серьёзно ответила я. Мэй пробормотала что-то невнятное, и я невольно хихикнула. — Как дела у Лон Стара и Крамбла?
— Роттингтейл дрыхнет, — сказала Мэй с оттенком горечи. — Честно, я не знаю, как ему это удаётся. Гулям ведь не нужен сон, но большую часть времени он проводит именно так.
Я усмехнулась; — Может, он просто делает это, чтобы не признаваться, что боится летать.
Мэй немедленно сменила тему; — Крамбл так рад тому, что увидит звёзды… — Я услышала голос Эппл Крамбла где-то позади Мэй. — Он хочет, чтобы ты заранее сказала ему, если увидишь поблизости хоть ещё одного пегаса.
Улыбка исчезла с моего лица; я надеялась избежать этой темы. В основном потому, что мои чувства были противоречивыми. Хоть я бы и хотела снова увидеть своих родственников, шансы на мирную встречу были невелики, особенно если в словах грифины была хотя бы доля правды. В лучшем случае, мы будем нарушителями. В худшем случае — мутировавшими разносчиками заразы и напоминанием о том, почему именно они решились на изоляцию. Место, куда мы летели, я выбрала с учётом того, чтобы избежать контакта с другими пегасами. Надеюсь, у них хватит ума не лезть в руины Клаудсдейла.
Наконец, я придумала нормальный ответ, который никого не обидит. — Скорее всего, нет; учитывая радиацию, уничтожившую Клаудсдейл и неприятные воспоминания, держу пари, что они полностью избегают этого района.
Даже если Мэй и заподозрила, что у меня были другие причины, она ничего не сказала. Я слышала, как она что-то ответила Крамблу, но из-за внезапного порыва ветра я не услышала, что именно. Он был не таким сильным, чтобы сбить меня с курса, но донёс до моего носа стойкий запах озона. Прищурившись, я попыталась посмотреть вдаль. Перед нами маячило огромное скопление тёмных облаков, а отдалённые раскаты грома говорили о том, что они были ещё и грозовыми. Несколько мгновений спустя, вместе с холодным и сильным ветром, меня начало поливать дождём.
— Это нехорошо, — ворчала я про себя. Ещё один раскат грома, уже гораздо ближе, подтверждал мои мысли.
— Я слышала гром, — крикнула Мэй из фургона. Было трудно услышать её из-за пронзительного ветра, который свистел мне прямо в уши. — У тебя там всё в порядке?
— Пока — да, — отозвалась я, уже менее честно. Ветер усилился настолько сильно, что начал препятствовать моему полету. Огромная туча из чёрных облаков приближалась, а яркая вспышка света тут же разорвала небо прямо передо мной.
— Сможем ли облететь? — Спросила Мэй, на этот раз громко крикнув.
— Нет! — Ответила я.
Ветер был слишком резким, а штормовой циклон слишком массивным, чтобы его можно было обойти, да к тому же моей скорости было недостаточно, чтобы развернуться в обратном направлении. Хуже того, что мы находились в летающем громоотводе; металлический фургончик с источником питания в виде спарк-батарей просто напрашивался на то, чтобы его поджарили. Следующий удар молнии был уже достаточно близко, он на мгновение ослепил меня, усилив мои опасения. Как бы мне этого не хотелось, но я не видела другого выбора. Мне придётся подняться над облаками.
— Мэй, сможешь удерживать вас троих над полом? — Спросила я, перекрикивая гром и ветер. — Нельзя, чтобы кто-либо прикасался к стенкам и полу фургона.
— Я попытаюсь, — ответила Мэй, — но такой телекинез требует много энергии. Даже если я и справлюсь, то долго не продержусь.
— Просто держитесь крепче, поездка обещает быть весёлой! — Мой глаз скосился назад, поймав свечение от рога Мэй, достаточно яркое, чтобы осветить весь фургон. Очень надеюсь, что она сможет продержаться достаточно долго.
Не теряя ни секунды, я резко рванула вверх. Я слышала, как Май стонала от напряжения, а не от постоянного перемещения самого вагона. Через несколько секунд, я пробила облачную завесу, врезаясь в густые облака со всей силы. Я пинала облака, парящие передо мной, яростно размахивая своими бесперьевыми крыльями. Даже внутри облаков ветер был просто смехотворен, заставляя проклинать отсутствие у меня лётного мастерства.
Небольшие всплески статики разрывали облака, окружавшие меня, заставив несколько волосков на моём теле встать дыбом. Из небольшого грозового облачка прямо передо мной ударила молния, опалив кончик моего копыта, как раз тогда, когда я собиралась отшвырнуть его. Запах жжёной гнилой плоти был перебит ветром и дождём. Ещё одна молния ударила за повозкой, в нескольких сантиметрах от неё. Я зарычала, стараясь набрать, как можно больше скорости. Упряжка затрещала в знак протеста.
Затем, справа от меня ударила ещё одна молния, на этот раз попав по фургону. Я почувствовал, как заряд прошёл через меня, Слава Богиням за мою естественную устойчивость к электричеству (хотя, меня било молнией гораздо чаще, чем любого другого пегаса из всех, что я знала, поэтому, возможно, я была просто странным исключением из правил). К сожалению, эта устойчивость не распространялась на моих товарищей. Я услышала крики Мэй и три быстрых удара; в неё попала молния, и она, вместе с остальными, упала на заднюю дверь фургона. Ещё один такой удар, и их всех убьёт током. Я поднажала...
Затем, весь этот ужас закончился так же внезапно, как и начался. Я прорвалась сквозь верхнюю часть облачной пелены, и мне пришлось зажмурить глаза из-за яркого солнечного света. К сожалению, у меня не было времени наслаждаться этим зрелищем, так как пришлось выровнять повозку. Если бы у меня было время, чтобы должным образом осмотреть небо, я бы заметила луну, потихоньку подкрадывающуюся к солнцу. Вместо этого, я оглянулась и посмотрела на смотровое окно вагончика, услышав, как трое моих пассажиров катятся по полу. До меня донёсся характерный скрип скелетированной ноги Роттингтейла, когда он поднялся на ноги, громко кряхтя.
— Никогда не любил летать, — проворчал он. Я видела через окно, как он двигался.
— Как дела у остальных? — Спросила я.
— Крамбл ударился головой о заднюю дверь, но даже не потерял сознание, — ответил Шериф. — Мэй сама не своя, но я собираюсь дать ей лечебное зелье, на большее мои познания в медицине просто не способны.
— Что случилось? — Спросила я.
— Она не смогла поднять и себя, и нас одновременно. — Его следующие слова были непонятны, так как он что-то держал во рту; предположительно, целебное зелье, которое начал заливать в горло Мэй. — Так фто, она пофняла наф, но не фмогла пофнять фебя.
Я вздохнула, одновременно и с облегчением, и с тревогой. Я потащила фургон вперёд, надеясь добраться до плато, как можно быстрее, чтобы проверить, как там Мэй. По крайней мере, теперь, когда мы были уже над облаками, я могла не опасаться бури. Незаметно, в моей голове сработал сигнал опасности, напомнивший мне о том, что теперь, когда мы поднялись выше облаков, мы, возможно, наткнёмся на не очень приятную компанию.
Мне потребовалось меньше часа, чтобы добраться до горного хребта, который находился под Клаудсдейлом. Вся проблема была в том, чтобы найти безопасное место для посадки. Я недооценила высоту облачной завесы, что и сбило меня с толку. Только самые высокие вершины скал пробивались сквозь облака, и ни на одной из них не было даже плато, на которое я могла бы приземлиться. Мне пришлось довольствоваться выступом, который был раза в два шире, чем фургончик со Спаркл-Колой. Я поставила свою ношу, как можно дальше от уступа. Он был достаточно широк, чтобы удержать всех моих спутников в безопасности, пока я находилась в воздухе.
Я отцепила себя от упряжки и быстро полетела к задней части фургона. Дверь слегка прогнулась от падения на неё сразу всех моих друзей, но крепкая рама и надёжная задвижка не дали ей отломиться. Я потянула засов в сторону и распахнула дверь. Роттингтейл посадил Крамбла себе на спину и вылез из фургона, освобождая достаточно места, чтобы я могла войти. Там было бы явно больше места, но Роттингтейл настоял на том, чтобы оставить своё седло в полной боевой готовности, на всякий пожарный.
Мэй лежала на полу закрытого вагона, она была в сознании, но выглядела не лучшим образом. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем быстро закрыла его. Прежде, чем я успела хоть что-то сказать, она проскользнула мимо меня к краю уступа и избавилась от содержимого своего желудка в раскинувшуюся внизу бездну. Как только ей, наконец, полегчало, она, казалось, осознала своё шаткое положение, отходя от выступа и падая на корточки.
— Я больше никогда не позволю тебе меня куда-то возить, — проворчала она, вытирая мордочку.
— Тогда хочу тебя обрадовать, нам ещё спускаться с горы, — подшутила я. Отложив в сторону сарказм, я спросила: — Как ты?
— Ничего серьёзного, — спокойно ответила она. — Я провела себе краткий медосмотр после того, как пришла в сознание. Я бы получила внутренние ожоги от удара молнии, но вовремя принятое целебное зелье предотвратило появление неизлечимых повреждений. — Она с благодарностью посмотрела на Роттингтейла. Он же лишь откинул свою шляпу на затылок и ухмыльнулся в ответ.
Я снова вздохнула, на этот раз с облегчением. — Я очень волновалась за тебя. Я никогда не была лучшей погодной пони, а эта буря появилась словно из ниоткуда. Если бы с тобой что-нибудь произошло, то я бы-
— Ты вытащила нас оттуда живыми, — перебила Мэй, тихо улыбаясь. — Не нужно беспокоиться об альтернативных исходах. — Затем она отвела взгляд от меня, посмотрев на небо. — Теперь, так как ты была настолько добра, что сил не жалея, преодолела весь этот путь и привезла меня сюда, я намереваюсь сделать боль-
Мэй резко остановилась, заставляя меня думать, что она получила сотрясение мозга или что-то вроде того. Она указала копытом на небо за моей спиной, побуждая меня обернуться. Я издала громкий вздох от увиденного. Солнце было высоко в небе, как и должно было быть, учитывая, что сейчас ещё был только полдень. Однако, там же, почти рядом с ним, находилась луна; словно потерявшийся питомец, бегущий за незнакомцем, принимая его за друга. Кроме того, они были странно близки друг к другу, будто луна гналась за солнцем, как будто они участвовали в некой гонке.
— Что… — начала Мэй, но тут же замолчала.
— Вот это зрелище, — сказал Роттингтейл, привлекая моё внимание. — Никогда не видел ничего подобного.
Наконец-то я смогла подобрать слова; — Это... неправильно. — Не было лучшего способа описать это. — Селестия поднимала солнце на рассвете, а Луна поднимала луну на закате. Они никогда не делили небо.
Роттингтейл повернулся лицом к Мэй; — Думаю, что это просто какая-то случайность. Слыхал как-то по радио, много лет назад, что Принцессы укрылись в Стойле под Кантерлотом. Довольно тяжело разглядеть солнце и луну, находясь под землёй, вам не кажется?
Мэй покачала головой; — Это так не работает. Даже если бы Селестия и Луна не могли видеть небо, то всё равно знали бы, когда должен быть день, а когда ночь. По крайней мере, они бы знали, когда каждый из них должен поднимать своё небесное тело.
— Тогда что… — На этот раз я замолчала, наблюдая за луной. Действительно казалось, что она приближается к солнцу, правда, очень медленно. Я повернулась к Мэй, отводя взгляд от неба. Мой глаз, как будто, не разделял моих предпочтений и закатился назад. Я не могла придумать, о чём же спросить, поэтому просто уставилась на неё, надеясь, что она объяснит мне всё сама.
Мэй покачала головой, выглядя расстроенной. — У меня есть только два варианта, один из которых я даже не хочу рассматривать.
Мне кажется, я уже знала, о каком варианте шла речь. — А что насчёт другого?
— Розовое Облако, — просто ответила Мэй. — Это самое смертельное оружие, которое когда-либо делали эти зебринские ублюдки. Особый вариант мегазаклинания, несомненно, был на порядок хуже, чем то, что использовали в Литтлхорне. — Мэй плакала и чуть ли не давилась своими словами, но продолжила. — Принцесса Луна и Принцесса Селестия гораздо более долгоживущие, чем любой другой пони, но даже у них есть свои пределы. Укрытие в Стойле или даже бегство из Кантерлота означало бы, что они подвергались воздействию Облака.
— Мы так и не смогли выяснить, могут ли эффекты Розового Облака быть нейтрализованы или исцелены, — заключила Мэй, — хотя бы потому, что ни один пони не смог выжить после “встречи” с ним. Один из учёных МинМира говорил, что вовремя принятые целебные зелья помогут предотвратить необратимые воздействия. Но эта теория рассчитывалась только для минимального количества вещества, и была основана на теории, вытекающей из состава самого заклинания. Если бы Принцессы подверглись воздействию Розового Облака, то они бы существенно ослабли. Если так оно и есть, то возможно, это и мешает им контролировать луну и солнце.
Я громко сглотнула и притихла. Ни один пони не издавал ни звука, молчание давило на нас, словно свинец. Мы все переглядывались, смотря то на друг друга, то на небо. Небо, похищенное у Эквестрии четыре десятилетия назад, теперь казалось чужим по сравнению со знакомой и привычной, сплошной серой пеленой облаков. Что подумают те, кто живёт на Пустоши, если в одночасье увидят это? Наверное, многое из того, о чём мы сейчас думали. Некоторые могут даже предположить наихудший сценарий событий, от размышления о котором, Мэй пытается нас уберечь.
Во время этой давящей тишины, мои уши уловили звук странного эха. — Мы отследили их только досюда, пока они не пропали с радаров, — раздался голос, не слишком близкий к нам, но и не слишком далёкий.
— Поторопись, — последовал ответ. — От этого места у меня мурашки по коже. Контрейл говорил мне, что призраки пони, умершие в Клаудсдейле, блуждают здесь по небу.
— Не будь идиотом, — отрезал другой голос. — Призраков не существует.
Голоса стихли, вероятно, теперь их блокировала соседняя горная вершина. Я посмотрела на своих спутников, и было видно, что они тоже это слышали. Я прижала копыто к морде, жестом призывая их молчать. — Я пойду проверю, — прошептала я, — ждите здесь.
Мэй бросила на меня взгляд, который быстро напомнил мне об их неспособности делать что-либо другое. Я улетела со скалы и обогнула её склон.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы снова отыскать источник голосов; они не ушли слишком далеко. Из того, что я слышала от них ранее, мне показалось, что они каким-то образом знали, что мы были здесь, и искали нас. Если это так, то мне нужно убедиться, что они не начнут стрелять по нам, как только увидят. Я остановилась на мгновение, поняв, что забыла взять винтовку Стронгхуфа. С другой стороны, это, вероятно, даже к лучшему; потому, как они с меньшей вероятностью будут стрелять по безоружному противнику. К тому же, я сама не хотела по ним стрелять, даже если они откроют огонь первыми.
Я медленно облетела пик, ловя фрагменты разговора между двумя пони. — Эта расщелина слишком мала, наше устройство говорит о том, что там было больше, чем одна пони.
— Хорошо, но они явно пошли в какую-нибудь пещеру или приземлились где-то на выступе, иначе мы бы не потеряли их след.
Когда я обогнула склон горы, то, наконец, заметила двух преследователей. Оба они были пегасами, но мне потребовалось время, чтобы понять это. Они были одеты в гладкую чёрную броню, которая напоминала панцирь насекомого, вплоть до сложной формы очков в шлеме. Светящийся шип в конце каждого из их хвостов и драгоценные камни на антеннах, формировавших боевые сёдла, позволяли предположить, что, как и броня Стальных Рейнджеров, она была магически заряжена.
Несмотря на тишину моего полёта, два бронированных пегаса окружили меня в тот момент, когда я попала в поле их зрения. Я догадалась, что в их доспехах есть такая же штуковина для обнаружения живых объектов, как та, что используют Гизмо и Мэй. — Стоять! — Окликнул меня один из пегасов, кобыла, судя по голосу. Её броня немного отличалась от брони её напарника; она была отделана золотой филигранью. — Назови своё-
— Чёрт побери! — закричал её напарник, перебив её. Это был жеребец. — Что это за хрень!?
Не дожидаясь ответа, антенное оружие на его броне загорелось, потрескивая магической энергией. Они разрядились, посылая два розовых потока энергии прямо на меня. Я мгновенно перестала хлопать крыльями и рухнула камнем вниз, как раз в тот момент, когда потоки энергии пролетели над моей головой. Если бы у меня всё ещё была грива, её бы сожгло. Я подняла передние лапы над головой и полетела восвояси, надеясь, что они воспримут это, как знак капитуляции.
— Отставить огонь, Лейтенант, — потребовала кобыла, держа своё бронированное копыто перед до сих пор заряженным оружием напарника.
— Контрейл был прав, — пробормотал жеребец. — Это зомбопони! Мстительный гуль, который погиб в Клаудсдейле!
— Не будь глупцом, — крикнула кобыла. Затем она хлестнула бронированным хвостом по дурной голове Лейтенанта. Через мгновение, его оружие отключилось. Она повернулась ко мне: — Вы нарушили воздушное пространство Анклава, — строго произнесла кобыла. — Немедленно назовите своё имя и объясните, почему вы здесь. Ложь или враждебные намерения будут встречены применением силы с нашей стороны. Вам ясно? — Энергомагическое оружие в её броне заискрилось.
Я осторожно кивнула головой. — Меня зовут Дитзи Ду, — представилась я. Тон этой кобылы заставил меня поволноваться; начинает казаться, что грифина была права. — Я летела под облаками, когда попала в жуткую бурю, из которой не могла выбраться. Я была вынуждена подняться выше, ради собственной же безопасности.
— Не знала, что под облаками всё ещё живут пегасы, — размышляла бронированная кобыла.
— Почему вы разговариваете с … этим? — спросил Лейтенант. Кобыла заставила его замолчать, бросив один лишь взгляд, а затем снова обратилась ко мне.
— Я — Майор Уинграйт, а это Младший Лейтенант Хейвайр, — заявила она, на этот раз чуть более любезно. Возможно, она компенсировала вспышки гнева своего товарища. — У меня есть к вам несколько вопросов, после которых мы сопроводим вас обратно под облака. Однако, моё предыдущее предупреждение об обмане и враждебности всё ещё в силе. Вам всё понятно?
Я сглотнула; если она спросит что-нибудь про остальных, у меня могут быть серьёзные проблемы. Сочтёт ли она их присутствие, как угрозу заражения, как и предполагала та грифина? Или она подумает, что мы шпионим, чтобы потом осуществить восстание зомби? Хотя, в последнем я сомневалась, она, казалось, была довольно уравновешенной. К тому же, в меня ещё не стреляли. — Чётко и ясно, — заявила я.
— Первый вопрос, — начала Уинграйт, — ваше нынешнее физическое состояние, из-за которого мы сначала приняли вас за зомби — является потенциальной угрозой заражения. В чём заключается его причина?
— Сильное воздействие магической радиации, — ответила я, вздохнув с облегчением. Я ничего не сказала о том, когда и где меня облучило, надеясь, что это не так уж и важно. В любом случае, я сомневалась, что они мне поверят.
— Так, — сказал он, обращаясь к своему начальнику, — вот почему Верховный Совет держит нас наверху. Если радиация на поверхности может сделать с пони такое, то я счастлив, что мы пока не собираемся возвращаться туда.
— Пока? — Спросила я. Хейвайр впился в меня взглядом сквозь свой визор, будучи удивлённым таким наглым вопросом.
Уинграйт же, наоборот, была рада мне ответить. — Позиция Анклава заключается в том, что мы, пони-пегасы, должны подождать, пока поверхность не станет очищенной от последствий войны и Эквестрия не возродится. Мы отправляем патрули два раза в год, но они спускаются, как правило, только чуть ниже облаков. — Могу поклясться, что она улыбнулась мне под своим шлемом; — Честно говоря, я искала возможность получить от кого-то более точную информацию.
— Мэм, вы уверены, что это разумно? — озадаченно спросил Хэйвайр. — Совет-
— Вольно, — ответила она. — Я просто собираю информацию, ничего больше. Эта пони иссушена, безоружна и к тому же, вероятно, стара и я очень сомневаюсь, что она представляет угрозу. — Хэйвайр больше ничего не сказала.
Я, возможно, уже и приближалась к столетнему возрасту, но то, что меня назвали пожилой, всё ещё было неприятно. Однако, я решила отбросить эту неприятную нотку и задала другой вопрос: — Что такое Анклав?
— Это секретная информация, — строго ответила Майор. — Всё, что вам нужно знать, так это то, что мы обладаем здесь военной властью. — Я кивнула, отпрянув назад. — Ещё один вопрос: вы здесь одна?
Я уже было хотела сказать “да”, но быстро остановилась. Она что-то говорила об устройстве определения живых объектов, которое показало им, что здесь есть больше, чем одна пони. Если бы я утверждала, что прилетела одна, они бы что-то заподозрили. — Я — курьер и перевозчица на поверхности, — получестно ответила я. — Я летела с повозкой на буксире, когда попала в шторм. Ради безопасности моих пассажиров, мне пришлось подняться выше облаков. Их там трое: кобыла, жеребец и жеребёнок. Они хотели переехать. — Для ровного счёта я добавила: — Они страдают от того же, отчего и я.
Майор подняла бронированное копыто к подбородку, обдумывая мой ответ. — Очень хорошо, — заявила она после нескольких мгновений абсолютной тишины. — Отведите нас к своим пассажирам, чтобы мы могли проверить вашу историю. Если проблем не возникнет, мы увидимся с вами под облаками.
Я почувствовала себя оптимистичнее. Грифина была права насчёт желания пегасов оставаться в изоляции, но с её слов всё звучало куда мрачнее. Мои предположения о том, как они будут реагировать на гулей, оказались правдой. Я была очень благодарна (и, наверное, мне ещё повезло) за более дружелюбное отношение ко мне Майора Винграйт, хотя я и была разочарована тем, что Эппл Крамбл так и не увидит звёзды. Однако, всё прошло лучше, чем я ожидала. Естественно, именно тогда и произошло немыслимое.
Я вела двух пегасов, облачённых в силовую броню, обратно к уступу, где я оставила своих "пассажиров", когда мой косой глаз начал закатываться вверх. В поле зрения попало солнце, теперь луна была на волосок от его восточного края, и с каждым мгновением казалось всё чуточку ближе. Я замерла в воздухе. Похоже, они собирались...
Солнце и луна сошлись!
У меня аж челюсть отвалилась, настолько я была ошеломлена тем, что происходило надо мной. Поначалу казалось, что луна только коснулась края солнца, но она продолжала двигаться, беспрепятственно соприкасаясь с пылающими огнями солнца. Луна превратилась в хищного зверя, постепенно пожирающего солнце, поглощая его свет и превращая день в ночь. Не описать словами то, какие мучительные эмоции я испытывала. Я почти уверена, что меня стошнило, но я была настолько потрясена этим ужасным зрелищем, что едва заметила это. Казалось, луна остановилась, когда полностью окутала солнце. Теперь на небе осталась одна-единственная чёрная сфера, из-за краёв которой вырывались завитки малинового пламени. Это было похоже на врата в Ад. Я услышала отдалённый, грубый визг, эхом отразившийся от близлежащей горы.
— Какого хрена? — раздался голос Винграйт. Её Лейтенант был гораздо менее сдержан.
— Этого не может быть! — воскликнул бронированный жеребец. — Это не... это невозможно... — затем, он продолжил бормотать что-то бессвязное.
— Не теряй самообладания, — рявкнула Майор Анклава, но это было бесполезно.
— Все это — правда, — закричал он, обезумев. — Принцессы мертвы, и теперь солнце и луна решили последовать вслед за ними. Всё кончено!
Комментарий Хэйвайра как будто привёл меня в чувство. Он сказал, что Принцессы мертвы. Наихудший сценарий, который Мэй даже не хотела обсуждать, теперь стал просто фактом. Я обернулась, желая потребовать с него объяснений, но он уже окончательно впал в истерику. Винграйт пошла к нему, но потом обернулась ко мне.
— Дело принимает очень хреновый поворот, — заявила она. — Спускайся под облака и оставайся там. — Больше не сказав ни слова, она полетела вслед за своим подчинённым.
Я впала в прострацию от смешанного чувства шока и смятения. Я больше не смотрела на небо; зрелище было слишком ужасающим. Я услышала крики Мэй несколько минут назад, но только сейчас поняла, что это была она. Я полетела обратно к уступу, на котором я оставила их.
Когда я добралась туда, все три моих друга всё ещё были там. Мэй лежала на животе, дрожа от паники, едва заметные следы рвоты были на её мордочке. Эппл Крамбл лежал с Роттингтейлом. Сам Шериф храбро смотрел на небо, но его больная нога тряслась, создавая шум. Он, казалось, пытался защитить своего племянника от этого ужаса. Он неуверенно посмотрел на меня, когда я подошла поближе.
Я села на утёс рядом с Мэй, для меня едва хватило места. Мэй не замечала меня, пока я не обняла её, положив свои копыта ей на плечи. Она посмотрела на меня, широко раскрыв глаза от ужаса и боли. Она открыла рот, её мордочка пошевелилась, но звука не последовало. Просто-напросто не было слов. Вместо этого, я крепко прижала её к своей груди. Я закрыла глаза, и слёзы начали катиться по моему лицу. Я сидела, обнимая Мэй, и стала ждать. А что мы можем ещё сделать?
Прошла минута, затем две. Самые долгие семь минут в моей жизни я провела, съёжившись на том горном уступе вместе с моими друзьями-гулями. Только у Роттингтейла хватало мужества, чтобы смотреть на почерневшее солнце. — Ну, думаю… — слышала я его бормотание, — Думаю, что всё кончено!
Я осмелилась взглянуть на небо. Похоже, что Роттингтейл был прав. Луна снова начала движение, медленно, но верно, и с восточной своей стороны солнце уже освободилось от препятствия в виде луны. Я вынудила Мэй посмотреть на небо, и ей пришлось согласиться. Вместе мы наблюдали за тем, как в течение следующих нескольких минут луна отступала; тень, которую она на нас отбрасывала, была одновременно в нескольких проекциях. В конце концов, она полностью освободила солнце и просто осталась на небе рядом с ним. Это всё равно казалось чем-то неестественным, но хоть лучше Конца Света, к которому мы уже приготовились.
Как только всё закончилось, Мэй взглянула на меня. Она по-прежнему ничего не могла сказать. Да и мне было бы нечего ей ответить, так что я просто нежно обнимала её, пока она рыдала у меня на груди. Я плакала вместе с ней; не зная, какой именно катаклизм нам только что удалось пережить, эмоциональный всплеск от всего этого останется ещё надолго.
Не проронив ни слова, мы спустились с горы. Всё ещё шёл дождик, но худшая часть шторма уже была позади. Я старалась держаться поближе к горам, на случай, если нам опять потребуется совершить какую-нибудь аварийную посадку. Холод от дождя, падающего на мою гниющую плоть, отражался от холодной пустоты, которую я теперь чувствовала внутри; она пришла на замену жалкого ужаса, что мы все пережили. Я решила не говорить другим о том, что сказал Хэйвайр, мы и так уже испытали достаточно душевной боли. Кроме того, пегасы жили над облаками в одиночестве примерно последние четыре десятилетия. Как мог кто-то из них наверняка знать что-либо о том мире, что существует под облаками.
Мэй включила радиостанцию Ди-Джея ПОН-3 на своём ПипБаке и увеличила громкость так, чтобы через смотровое окно фургона я могла бы тоже услышать трансляцию, не напрягая свои ушки. Мэй старалась всячески отвлечь себя от того, свидетелями чего мы только что стали, и, услышав резкий вдох поверх музыки, я поняла, что она снова решила уйти от реальности. Я не могла ей возразить. Сейчас у меня не хватит духу на что-либо. Я просто сосредоточилась на том, чтобы успешно вернуть нас на землю.
На самом деле, я не слушала музыку, так как её сменил выпуск новостей от Ремикс.
— Добрый вечер, дети мои. Хотя, не такой уж он и добрый. Только что я получила сообщение от местного медпони из Сталлионграда, касательно состояния здоровья Железной Кобылы.
Ремикс включила запись сообщения, теперь из радио доносился голос пожилого жеребца.
— Здравствуйте, меня зовут Доктор Гауз, я врач из Сталлионграда. Это сообщение для Ди-Джея ПОН-3, чтобы она могла проинформировать остальную часть Пустоши. Как вам известно, пони, которую вы знаете, как “Железную Кобылу” (кстати, её зовут Пичез), сейчас находится под нашим чутким наблюдением, с тех пор, как она перебила стаю мантикор, которые собирались напасть на наши дома. На данный момент, её состояние стабильное, однако у неё были некоторые осложнения. Мы смогли вылечить её раны, но среди наших медицинских запасов не было противоядия для выведения токсинов из организма. Некоторые отважные жители нашего поселения тут же бросились искать ближайшую клинику Министерства Мира, и даже смогли достать почти всё, что нужно, но, к сожалению, было уже поздно. Пичез поправится, но она будет парализована до конца своей жизни. Однако, в знак признательности за проявленную ею храбрость, мы будем заботиться о Железной Кобыле до конца её дней.
Запись кончилась, и Ремикс вернулась в эфир.
— Грустные новости, ребята, но вместо того, чтобы расстраиваться из-за того, что произошло с Железной Кобылой, давайте лучше с любовью оглянемся на то, что она успела сделать для всех нас. Она самоотверженно рисковала собственной шкурой, чтобы помочь сотням невинных пони, особенно яркие примеры того — Хуфстомп и Сталлионград. Она подала пример, и в свою очередь те, кому она помогала, ответили ей тем же. Пустошь нуждается в большем количестве таких героев, дети мои, так что не бойтесь делать добрые дела; вы можете стать новыми героями. Следующая песня посвящается Железной Кобыле; пусть её уход в отставку будет мирным и счастливым.
При любых других обстоятельствах, я бы впала в депрессию, услышав, что такая героиня, как Железная Кобыла больше не сможет спасать других пони. Тем не менее, я избежала этого, из-за нахлынувшего ранее чувства эмоциональной пустоты, которое я испытывала в небе. Между изоляцией моих сородичей, облачной завесой, которая будет длиться вечно, и ужасным столкновением солнца и луны, эта новость была всего лишь ещё одной каплей в море. Небольшая часть меня задавалась вопросом, слышала ли Мэй эту трансляцию сквозь пелену “кайфа”, и что она думала по этому поводу, учитывая, что она была её любимой героиней. Возможно, будет лучше, если она не узнает правду; кто его знает, как всё это повлияет на её психику.
Мы вернулись в Троттингем на рассвете. Но это не остановило толпу гулей перед тем, чтобы окружить нас в любопытстве. Кантерлотская грифина была среди них, выглядя немного раздражённой из-за того, что мы вернулись невредимыми. Другие пони очень хотели услышать от нас истории о том, что же сейчас происходит на небе, но мы все были порядком измотаны. Наша четвёрка поспешно удалилась в Лачугу Шерифа, намереваясь рассказать всем о том, что мы видели, но уже утром.
Когда я зашла в свою комнату, то обнаружила там ждущую меня грифину, залетевшую через окно. — Похоже, тебе повезло, — нахмурилась она.
Я опустила голову и вздохнула. — Я бы не назвала это везением. Первый пегас, которого я встретила за сорок лет, пытался меня испепелить. Единственное, что точно можно назвать везением, так это то, что он промахнулся.
Грифина жестоко усмехнулась. — Не говори, что я тебя не предупреждала, мозгопёрая. Пегасы заботятся только о себе, а того, кто думает иначе, клеймят предателями. Они сделают всё, чтобы заставить своих противников замолчать, даже нанимают наёмников, чтобы выследить их. В том числе, Когтей, вроде меня. Конечно же, всё полетело в тартарары, после того, как это случилось. — Видимо, она намекала на свою гулификацию.
На этот раз, грифина была странно разговорчивой, хотя её отношение ко мне, похоже, не изменилось. — Зачем ты мне всё это рассказываешь?
— Потому что хотелось позлорадствовать, — сплюнула она, отвернувшись от меня. — У меня нет больше возможностей сказать "А я же тебе говорила". Кроме того, я сама хочу кое-что узнать. — Она снова повернулась ко мне лицом, в её глазах горели огоньки. — Ты слышала что-нибудь о пони по имени Рэйнбоу Дэш, пока была наверху?
Эта грифина знала Рэйнбоу Дэш? Я смутно помню время, когда в Понивилле появилась грифина, за много лет до начала войны. Пинки Пай устроила вечеринку, на которой та грифина повела себя, как последняя сучка. Это что, она и есть? У неё, определённо, был такой же темперамент. Или же мне показалось? Дэш не особо пряталась в тени во время войны. — Нет, я не слышала никакого упоминания о ней. — Ответила я.
Я уже собиралась расспросить её об этом, когда грифина отошла от меня. — Хорошо. — Она повернулась и вылетела в окно. Я услышала лишь её бормотание: — Если я не смогла её найти, никто не сможет.
Хотя грифина немного отвлекла меня, я всё ещё жутко хотела спать. Я побрела к жёсткой раскладушке и рухнула на неё. Мой мозг был выжат, как лимон; всё, что произошло в прошлый день, проносилось у меня перед глазами, пока я медленно начала дремать.
Заметка: Статус обновлён!
Текущий Статус: Разумный гуль
Рассудок: Умеренно-низкий
Заметка для гуля: Радиация — ваш друг. Всем известно, что радиация оказывает регенеративное воздействие на тела гулей, но также предполагается, что энергия, содержащаяся в магической радиации, оказывает положительное влияние на психику и общее умственное благополучие пони-гуля. Некоторые описывали сам процесс облучения, как “приятное тепло”.
Переводчик: Julia_Craft93
Редактор: Shade Past