Fallout Equestria: Хроники Дитзи Ду
Глава 12. Стёкла и зеркала
“Я точно знаю две вещи: души имеют жизненную силу, и душу сложно убить.”
Герои.
Единственная вещь, в которой действительно нуждалась Эквестрийская Пустошь, но их не было и видно на горизонте. Герои страдают на Пустоши, и это общеизвестный факт. Огромного количества тьмы, страха и зла, которые просочились в сердце земли, было достаточно для того, чтобы утопить, задушить или раздавить любого, кто попытался бы противостоять им. Тем не менее, оставались ещё те, кто боролся. Те, кто стали героями, потому что знали, что Эквестрия в них нуждается. В большинстве случаев, трудно быть уверенным, что оно того стоит. Ещё менее ясно, будут ли эти герои когда-либо вообще иметь значение. Есть ли какая-то мера значимости, которую герой должен достичь, прежде чем он сможет добиться прогресса? Или же они просто напрасно противостоят непреодолимой силе.
Как вы вообще измеряете величие героя? Сколько плохих парней они убили? Сколько пони они спасли? Сколько катастроф они предотвратили? Героизм трудно поддаётся измерениям. В какой момент понибудь становится героем? Какова его истинная сущность, и как её можно создать? Можем ли мы создавать героев до тех пор, пока не придёт время, когда их будет достаточно для того, чтобы всё исправить? Чего это будет стоить?
В яркой вспышке света мы втроём вернулись на твёрдую землю. Это было ещё довольно рано утром, даже облака на горизонте сияли оранжевым цветом. Мы наблюдали за тем, как Возрождение улетает вдаль; это происходило не так далеко от нас. Интересно, задумывался ли Роттингтейл о том, как долго будет лететь корабль, пока не достигнет Троттингема. Я не спросила его об этом; он уже и так пострадал.
Отвернувшись от Линкора, мы увидели Сталлионград, примерно в полумиле от нас. Этот город не раз был и местом рождения, и местом последнего упокоения героев. Все мы, не имея лучшего плана, начали путешествие в сторону старого города. По мере того, как мы приближались, становилось всё более очевидным, что запуск Возрождения не остался незамеченным в городе, возле которого он ранее находился. Я разглядела несколько пони, бегающих по периметру городской стены, пытаясь мельком увидеть корабль.
Мой глаз скосился и увидел пони, бегущую к нам. Я сказала о ней Мэй и Роттингтейлу. Она была белым единорогом с бледно-розовой коротко стриженой гривой. Её глаза же были ярко-красными, заставляя меня задуматься, а не была ли она альбиносом. Она не была вооружена и несла пару перемётных сумок. Позади неё, я увидела открытые ворота в город, и поняла, что она только что пришла изнутри.
Она всё бежала к нам, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание. я мельком увидела её кьютимарку — это был микрофон. Она затаила дыхание и с любопытством посмотрела на нас троих; — Эй, — сказала она небрежно. Затем, единорожка начала говорить в невероятно быстром темпе: — Итак, сегодня утром, я услышала шум, и когда я вышла на улицу, то увидела, что мимо нас пролетел огромный корабль, и я сказала “Вау”! А потом, придя в себя от шока, я увидела эту огромную зелёную вспышку на дальней стороне стены, и подумала про себя: — А что, если здесь есть связь? Поэтому, я выбежала сюда, чтобы проверить свои догадки и нашла трёх гулей, которые-
Мэй подняла копыто, пытаясь успокоить кобылу: — Извините, но не могли бы вы немного притормозить. — Кобыла замерла, выглядя немного застенчивой. — А теперь, могу ли я спросить, кто вы такая?
— Ах, — воскликнула кобыла. — Извините, я так взволнована. Меня зовут Бонус Трэк, я работаю корреспондентом у Ди-Джея ПОН-3. У него есть глаза повсюду, но он не всегда получает точные детали событий, так что я ему в этом помогаю.
— Аа, — заявила Мэй. — Я так понимаю, вы собираете информацию об этом корабле?
— В точку! — Рог Бонус Трэк зажёгся, открыв седельные сумки и достав оттуда карандаш и лист бумаги. Она затаила дыхание в ожидании: — Вы, ребята, знаете что-то об этом корабле, не так ли? Всё, что я знаю, это то, что там жила куча гулей, и так как вы, ребята, гули, я предполагаю, что вы должны о нём что-то знать. Некоторые пони думали, что это стадо диких, но, очевидно, это не так.
Моя голова закипела от потока информации; учитывая то, что случилось с Роттингтейлом сегодня утром, мне было трудно воспринимать речь этой довольно энергичной кобылы. К счастью, Мэй, казалось, смогла её понять. — Мы знаем историю этого корабля, но я не уверена, что это лучшее время или место. У моих друзей было довольно эмоционально тяжёлое утро, и я думаю-
Кобыла-альбинос выглядела смущённой: — О, я ужасно сожалею об этом. А тут ещё подбегаю я, требую ответов, даже не задумываясь о том, что же вы пережили. Знаете что, у меня есть комната в городе. Я приючу твоих друзей, а ты расскажешь мне всё, что знаешь, в более подходящей обстановке.
Мэй взглянула на нас с Роттингтейлом, и мы оба кивнули в знак согласия. Бонус Трэк казалась чересчур взволнованной от перспективы получения информации для Ди-Джея ПОН-3 и поскакала обратно к Сталлионграду, ведя нашу троицу за собой. Мэй посмотрела на меня сожалеющим взглядом, но я не злилась из-за такого поворота событий. Я была действительно рада, что мы смогли попасть в город и даже найти в нём уединённое место, чтобы пообщаться без каких-либо хлопот.
По дороге в город, Бонус болтала почти непрерывно. Я хотела бы разделить с ней её восторг, но ни Роттингтейл, ни я были не в настроении. Даже Мэй, казалось, могла уделять кобыле только часть своего внимания, хотя это могло быть связано с объёмом слов, которые она извергала в минуту, а не с отсутствием интереса. Пока мы шли, Мэй вернула мне мои вещи, включая седельные сумки и винтовку. Позже, она объяснила, что вернулась в каюту, чтобы забрать их для меня, прежде чем отправиться на командную палубу.
Во время нашей прогулки по улицам Сталлионграда, нас встречали странными взглядами. Несколько матерей притянули жеребят ближе к себе и настороженно смотрели на нас. Однако, как и говорила Брайт, ни один из них не был настроен враждебно. Наверное, помогало то, что мы шли в компании Бонус Трэк. Довоенный город был построен так же, как и Троттингем, металлические лачуги, стоящие между старых сохранившихся зданий. Здание, к которому привела нас единорожка, было довоенным многоквартирным домом, перестроенным под отель. Его называли просто — “Сталлионградские апартаменты”.
Главный вход в здание представлял собой две двойные двери, которые выглядели бы довольно забавными, если бы стекло не расплавилось и не было бы грубо залатано листовым металлом. Стойка регистрации была сделана из дуба, выжженного дотла. Бонус подбежала прямо к ней и нажала на звоночек. За стойкой, я увидела пожилую земнопони в инвалидном кресле, разговаривающую с другим клиентом. Тот факт, что ей удалось прожить так долго, чтобы её грива приобрела седой оттенок, в то время, как она была ещё и калекой, живущей в жестокой Пустоши, казался просто удивительным. Клиент, с которым она общалась, был одет в дорожный плащ, но я увидела клюв, торчащий из-под капюшона. Он передал небольшую сумку с бутылочными крышечками. Ружьё, привязанное к спине грифона, заставило меня задуматься, не был ли он один из наёмников Когтя, как Гильда.
Гриффон, казалось, заметил мой взгляд и быстро вышел из отеля. Кобыла за стойкой фыркнула, затем повернула кресло и подъехала к Бонус Трэк. Она осмотрела кобылу, потом взглянула на нас. Я не могла понять, о чём она сейчас думает.
— Твои друзья? — спросила кобыла, обращаясь к помощнице Ди-Джея ПОН-3.
— Ты в точку, Пичез, — ответила она. — У них есть информация для меня относительно этого корабля. Я собираюсь взять у неё интервью, — сказала она, указывая на Мэй, — но этим двоим нужно провести "время наедине". — То, как она подчеркнула фразу "время наедине", вызвало вопросительный взгляд у администратора отеля. Я молчала, чувствуя себя немного неловко. Ведь я знала, что это не та причина, по которой нам нужен был этот номер, но попытка что-то возразить вызвала бы кучу вопросов.
— Только до тех пор, пока им есть, чем платить за комнату, — сказала Пичез, пожимая плечами.
Бонус Трэк покачала головой: — О нет, они просто на некоторое время позаимствуют мой, пока я беру интервью. — Ещё один странный взгляд. — Вы не возражаете, если я воспользуюсь частным кабинетом, чтобы нас никто не отвлекал?
— Я просто запишу это на твой счёт, — пробормотала Пичез. Затем, она повернулась, и подъехав к доске с ключами, сняла один из них со стены, прежде, чем повернуться назад и подъехать обратно к стойке. Она дала нам ключ от номера, и я тут же схватила его зубами. Я попыталась ей улыбнуться, но кобыла просто пожала плечами: — Я повидала тут и не таких клиентов, не беспокойтесь об этом.
Мои щёки начали гореть от стыда, и я быстро отвернулась от кобылы. Я увидела Бонус Трэк, болтающую с Мэй, когда они вдвоём ушли в другую часть фойе. Мы с Роттингтейлом пошли вверх по лестнице, чтобы пообщаться в её комнате.
Номер Бонус Трэк находился на втором этаже. Как и остальная часть здания, он был надёжно построен, но всё равно повреждён мегазаклинанием, ударившем по городу, и восемью десятками лет, последовавшими за ним. Мы зашли в номер и закрыли дверь, пробираясь в гостиную и усаживаясь на парочку стульев. В комнате стояла гробовая тишина, мы просто сидели, глядя друг на друга, не зная, что сказать. Я вздохнула и попыталась начать диалог.
— Послушай, Лон Стар-
— Мне жаль, Дитзи, но не могла бы ты больше меня так не называть? Лон Стар — это тот, кем я был в прошлом, когда был Шерифом и опекуном. Это тот, у кого была семья. Я больше не он. Сейчас, я просто ещё один гуль. — Он опустил голову, собираясь заплакать. — Я уже говорил тебе, что тот пони умер с последним членом его семьи.
Я нежно положила своё копыто на его плечо. — У тебя всё ещё есть я. Ты и Эппл Крамбл — были для меня самыми близкими родственниками. Я знаю, что это больно, и, возможно, тебе ещё долго не станет лучше, но ты не один. — Слёзы стекали по щекам. — Ни один пони не должен быть один, — настаивала я. — Мэй тоже с тобой, и ты всегда будешь тепло вспоминать о тех, кого нет с нами.
Роттингтейл поднял голову, посмотрев на меня. — Ты подаёшь это намного лучше, чем я, Дитзи. И заставляешь меня чувствовать себя глупым.
Я была с ним не согласна, я плакала; — Я просто пыталась убежать от реальности. Вся эта история с последователями Брайт была просто попыткой скрыться от всего, что случилось. Я чувствовала, что помощь им может помочь и мне, но на самом деле это был просто отвлекающий манёвр. Я знаю, ты чувствуешь ответственность за то, что случилось в Троттингеме, но на самом деле я виновата не меньше тебя.
— Ну, — сказал Роттингтейл, задумчиво положив копыто на подбородок, — думаю, что, по крайней мере, те, кто выжил, теперь попадут в хорошее место… — он умолк, отворачиваясь от меня. — Ты тоже заслуживала шанса на лучшую жизнь.
Я покачала головой; — Я не виню тебя за это. Я сама решила остаться с тобой. — Я улыбнулась, хотя и немного нерешительно; — Кроме того, Эквестрия — мой дом. Мы найдём способ всё исправить.
Я заключила Роттингтейла в объятья, и мы не отпускали друг друга довольно долгое время. Тогда, я действительно думала, что у нас всё может получиться. Я очень на это надеялась.
Через некоторое время, мы с Роттингтейлом спустились вниз по лестнице и прошли мимо стойки регистрации, где Пичез с любопытством изучала нас. Я молча вернула ей ключ от номера. А затем, она указала нам путь в гостиную, в которой Бонус Трэк интервьюировала Мэй. Этот зал, казалось, был в лучшем состоянии, чем большая часть здания, хотя я подозревала, что это было связано с более поздним ремонтом, судя по отсутствию следов ожога.
Мы нашли Мэй и Бонус сидящими в кабинке в дальнем конце комнаты. Единорожка воспользовалась моментом, чтобы поприветствовать нас, помахав копытом, прежде чем снова вернуться к интервью с Мэй. Бонус, оказывается, тоже носила ПипБак. Войдя в зал, я поняла, что она уже приближалась к завершению истории о Брайт и Возрождении. Мы с Роттингтейлом уселись и стали ждать, пока Мэй всё расскажет. Пока она говорила, Бонус держала ПипБак Мэй у самого рта моей подруги, предполагая, что на него и шла вся запись.
— Ничего себе, — сказала Бонус, выглядя удивлённой. — Вот так история. Да это ж просто невероятно… — Она взмахнула своим ПипБаком над нами тремя, вызвав мягкий щелчок детектора радиации. По-видимому, вокруг нас, её немного осталось с тех пор, как Брайт нас телепортировал. — Услышав про радиацию, вспышку света и улетающий корабль, я не думала, что всё это коснётся и меня.
Рог Мэй зажёгся, и пакетик Антирадина, окутанный в поле левитации, выплыл из её седельных сумок в сторону Бонус; — Простите за это, — стыдливо сказала она; — Я так долго была среди гулей, что перестала обращать внимание на детектор радиации.
— Ничего страшного, — ответила Бонус, перехватив пакетик своей магией. — Небольшое облучение стоит такой истории. В любом случае, бывало и похуже.
Несмотря на её комментарий, единорожка стремительно осушила пакетик с зельем. Она взглянула на нас и хихикнула. — Тем более, я наконец-то получила сенсацию о случившемся в Троттингеме. После недели молчания, Ди-Джей был убёжден, что там вообще никто не выжил. Вообще-то, сейчас как раз по радио объявляют свежие новости.
Бонус Трэк включила радио в своём ПипБаке, настроив его на станцию Ди-Джея ПОН-3. Оно включилось примерно в середине песни Сапфир Шорс, под конец которой мы услышали голос ведущего.
— Добрый день, Эквестрия, это ваш самый-самый Ди-Джей ПОН-3! И пришло время для очередных новостей. Ходит слишком много слухов о каком-то странном летающем чёрном... нечто, недалеко от Сталлионграда. Это некий довоенный дирижабль, и кто-то посчитал нужным починить его. Больше мне ничего не известно. Сегодня утром, он пролетел мимо города и с тех пор двигается дальше. По пути, он пролетел над несколькими поселениями, и ничего опасного не предприняв, продолжает двигаться. К счастью, у меня есть свой надёжный информатор в Сталлионграде, так что эта тайна должна быть прояснена в ближайшее время.
Бонус заметно просияла при упоминании о ней. Однако, её личность, по-видимому, по радио ещё не озвучивалась.
— Кстати о Сталлионграде, до сих пор нет свежих новостей о недавних таинственных похищениях, которые преследуют город. Я бы посоветовал всем пони, живущим там, держать свои двери и окна запертыми, тем более по ночам, и никогда не ходить в одиночку. Я уверен, что эти беспорядки будут решены в ближайшее время, а сейчас настало время для Свити Белль.
Бонус выключила радио, когда из него заиграла музыка. Я с любопытством взглянула на неё: — Похищения? — Мне показалось, что я уже слышала о чём-то подобном ранее раньше, но прошлая неделя вспоминается довольно туманно.
Единорожка удивилась в ответ. — Ты не знала? — Я отрицательно покачала головой. — Ну что ж, похоже, теперь моя очередь рассказать вам историю. Это началось пару месяцев назад, когда Хэйпенни из Сталлионградской Семёрки пропал без вести.
Я кивнула, вспоминая об этом. Она была одной из двух выживших членов группы, которые вышли на пенсию. — Ди-Джей сказал, что она пропала, — подметила я, — но больше он ни о чём не знает.
— Ну, руины Сталлионграда так же опасны, как и любой другой город, — сказала Бонус. — Сначала мы думали, что она просто потерялась или же погибла. Страйдер ушёл в запой сразу после того, как она исчезла, но никто не принял это во внимание. — Страйдер был вторым, кто ушёл в отставку. Я вздрогнула, понимая, что исчезновение его подруги и его смерть из-за алкоголя, вероятно, были связаны.
— Но, — продолжала Бонус, — через неделю пропала без вести ещё одна пони. Украли прямо из собственного дома, так мне сказали. После этого, всё пошло, как по расписанию. Раз в неделю понибудь пропадал. Решётки и замки, похоже, не были сдерживающим фактором. Город накрыло волной паранойи, но никто, казалось, не мог предугадать, кто будет следующим, или, как именно они совершают похищения. Всё происходило без единой улики. Это и послужило причиной того, почему Ди-Джей попросил меня приехать сюда.
— Когда это случилось в последний раз? — Нервно спросила Мэй.
— Около недели назад, — ответила Бонус Трэк. Она сказала об этом без какого-либо намёка на беспокойство или тревоги, что очень меня смутило. — Я надеюсь помочь им поймать преступника сегодня вечером! — Она звучала чересчур оптимистично для пони, имеющего дело с таинственными исчезновениями. Она посмотрела на всех нас, выражение её лица быстро сменилось на что-то более созерцательное; — Вы, ведь, гули, не нуждаетесь во сне, не так ли?
Мы втроём покачали головами. — Обычно нет, — ответила Мэй. Я поняла, к чему она вела, ещё за мгновение до того, как она задала этот вопрос. — Ты думаешь, мы сможем помочь?
Бонус широко улыбнулась. — Абсолютно! — Она снова открыла свои седельные сумки, на этот раз достав оттуда небольшое техническое периферийное устройство, которое выглядело так, как будто оно было частью ПипБака. Она отдала его Мэй, и та, приподняв свою переднюю ногу, позволила Бонус вставить в него прибор.
— Это передатчик, — объяснила она, — с ним и с меткой на моём ПипБаке, вы легко и просто сможете отправлять мне сообщения, и диапазон у него очень хороший для того, чтобы покрыть любую из оккупированных частей города. — ПипБак Мэй тихо запищал, как только Бонус дала ей вышеупомянутую метку. — Больше ни у кого в этом городе нет ПипБака, поэтому я это устройство ещё не испытывала.
Мэй кивнула, а затем начала возиться с новой приблудой. Я с любопытством посмотрела на Бонус. — Похититель всегда приходит в одно и то же время? — Спросила я.
Бонус пожала плечами. — Не знаю; обычно мы узнаём о том, что кто-то похищен после восхода солнца. Тем не менее, я уверена, что похищения происходят примерно в одно и тоже время. А пока, может быть, вы хотите пообедать? У Пичез есть свой собственный маленький сад; там она выращивает самый свежий салат во всей Эквестрии. — Она остановилась и задумалась; — Гули, ведь, едят, не так ли?
Салат Пичез был на самом деле самой вкусной вещью, что я ела за долгое время, хотя у меня не было реальной потребности есть что-либо вообще. После этого мы втроём обсудили план Бонус Трэк. Она собиралась остаться в своей комнате вместе с передатчиком, настроенным на метку ПипБака Мэй. Сама же Мэй будет патрулировать город с нами.
Благодаря её ЛУМу, мы сможем увидеть понибудь, кто не являлся охранником или жителем города. Роттингтейл выстрелит из своего боевого седла в случае обнаружения угрозы. Мэй доложит Бонус ситуацию, чтобы та смогла подоспеть Мэй на помощь и одолеть похитителя. Каждые полчаса, они бы проверяли друг друга по передатчику.
Тем временем, я бы летела над их головами и не упускала ничего необычного. Мои глаза были не самыми лучшими для выслеживания, но я была единственной пони вокруг, кто могла увидеть город с высоты птичьего полета. Я могла бы использовать прицел винтовки вместо бинокля, но он бы слишком сужал моё поле зрения. Бонус хотела, чтобы наша область наблюдения была как можно шире. Ветер заметно усиливается. Вероятно, шторм начнётся ещё до конца ночи.
Была середина ночи, и я тихо парила над городом. Я не видела никого, кроме патрульных. Я взглянула на Мэй и Роттингтейла, которые шли по улице подо мной. Мэй поворачивалась из стороны в сторону, смотря на невидимые маркеры на своём ЛУМе. Роттингтейл шёл, державшись к Мэй спиной, прикрывая её тыл боевым седлом.
Я немного спустилась вниз и помахала им копытом. — Видели что-нибудь? — Учитывая, что не было выстрелов, я уже знала ответ. Тем не менее, я хотела слегка отдохнуть от одинокой разведки и немного поболтать.
Мэй покачала головой в ответ. — Не было ничего необычного. Меня это очень беспокоит, учитывая, что все предыдущие случаи происходили без каких-либо следов.
Роттингтейл повернулся ко мне: — В словах Мэй есть смысл; даже с причудливым устройством в её ПипБаке, нет никакой гарантии, что мы что-нибудь заметим.
Я немного разочаровалась, услышав пессимистические взгляды моих друзей, даже если они и были оправданы. — Как насчёт Бонус? — Спросила я: — Удалось ли ей засечь?
Мэй слегка задумалась. — Если честно, я думаю, что она заснула. Я пыталась связаться с ней несколько минут назад, но не получила никакого ответа.
Мои ушки дёрнулись в знак тревоги. — Вы же не думаете, что она-
Мэй прервала меня. — Я присматриваю за Сталлионградскими Апартаментами больше, чем за любым другим зданием, ну, это на всякий случай. Там не было никакой враждебной активности. Кроме того, если бы там случилась какая-то борьба, то мы бы её услышали. — Мэй дополнила свой рассказ медицинскими знаниями. — Альбиносы печально известны тем, что имеют более слабое строение тела, и она не является гулем, как мы. Я не могу винить её за то, что ей иногда нужно отдыхать.
Я облегчённо вздохнула. — Может, тогда мне стоит её проведать, — спросила я. — Мне не повезло с разведкой. — Я указала на свой косой глаз, — поэтому, возможно, я смогла бы последить за её передатчиком, пока она спит.
Мэй посмотрела на меня с любопытством. — Ты не сможешь использовать ЛУМ; он работает только тогда, когда ПипБак надет на ноге.
Она в очередной раз была права, но на самом деле, это была не та причина, по которой я хотела туда пойти. Если Бонус и правда заснула и имела слабое телосложение, я хотела убедиться в том, что она лежит именно в постели, а не на столе. Я призналась об этом Роттингтейлу и Мэй, оба они хмыкнули в ответ. Они предложили мне сделать то, что я хотела, но попросили, чтобы я вернулась и помогла им в разведке, как только буду убеждена, что Бонус лежит в постели.
Я тихо приземлилась прямо перед Сталлионградскими Апартаментами. Проведя последние сорок с лишним лет в компании гулей, я привыкла к тому, что они почти не спят по ночам. Входные двери отеля не были заперты, но свет в вестибюле был выключен. Я медленно и тихо проскользнула внутрь, не желая кого-либо разбудить.
Я поднялась в воздух, пролетая мимо номера на первом этаже, который принадлежал Пичез, не желая её разбудить. Я полетела прямо вверх по лестнице на второй этаж, приземляясь у номера Бонус. Я подняла копыто, чтобы постучать в дверь, но тут же остановилась. Если она спала, то я не хотела её будить. Вместо этого, я медленно нажала на защёлку. Дверь открылась с громким щелчком.
К счастью, дверь хотя бы не скрипела, когда я её распахнула. Не потрудившись закрыть её за собой, я вошла в комнату. Здесь не было ни души. Осмотревшись, я поняла, что номер был совершенно пуст. Я видела стол, на котором Бонус установила терминал для связи с её ПипБаком, но самой Бонус там не было.
Подойдя к спальне, дверь которой была приоткрыта, я подумала о наблюдениях Мэй. Если бы Бонус легла спать, мой визит был бы напрасным. Я немного толкнула дверь и заглянула внутрь, ожидая увидеть единорожку, спящей на кровати. Но её не было и там. Полностью раскрыв дверь, я увидела, что кровать всё ещё была заправлена.
Бонус пропала. В панике, я проверила каждый закоулок комнаты. Но не смогла её найти. Вернувшись в главную комнату, я ходила взад и вперёд мимо терминала, задаваясь вопросом, как она могла исчезнуть, не заметив понибудь в здании. Терминал ничего не показал; в нём были лишь записи о том, что Мэй ей сообщала через каждые полчаса.
Я была в шоке, мой разум пытался собрать все кусочки пазла воедино, пытаясь понять, как же она могла не заметить похитителя заранее. Тишина и мои мысли были прерваны, когда сильный порыв ветра настежь распахнул окно.
Расстроенная, я полетела к окну и захлопнула его. Через несколько мгновений, оно снова открылось, заставив меня обернуться и опять его закрыть. Я взглянула на защёлку, но она была сломана... нет, погодите. Защёлка на окне не была сломана; сам болт был вырезан насквозь. Окно было заперто, и кто бы ни вошёл сюда, он каким-то образом перерезал засов. Мой разум пытался обдумать, каким образом это можно было осуществить. Стоп! Какого чёрта мне было интересно узнать об этом именно сейчас? Бонус наверняка была в опасности! Тем не менее, её не было больше получаса, и у Мэй была метка её ПипБака. Пока она на ней, мы сможем отследить её местоположение. Я вылетела через открытое окно и полетела вверх по улице.
Я нашла Роттингтейла и Мэй недалеко от того места, где они были несколько минут назад. Я неуклюже приземлилась и остановилась перед ними. — Бонус пропала! — Объявила я со всей срочностью.
— Что? — Заплакала Мэй. — Как это могло случиться, я-
— Мы подумаем об этом позже, — сказала я, перебив её. — Ты можешь отследить её ПипБак?
Мэй кивнула, подняв ногу и прокрутив карту. После нескольких нажатий копытом, появилась метка. Мэй, казалось, была в шоке, и стыдилась того, что она допустила произошедшее. Метка Бонус продвигалась вглубь города, но не очень быстро. Мы всё ещё можем наверстать упущенное. Роттингтейл выстрелил из винтовки в воздух, подавая сигнал об опасности. Я взглянула на соседнюю крышу, где один из трёх охранников, патрулировавших город в ту ночь, остановился и посмотрел на нас. Я услышала крики, указывающие на то, что двое других тоже услышали сигнал.
— Иди, — сказала я Мэй, — следуй за ней. Я скажу охранникам, что мы нашли похитителя, а потом догоню тебя. Держи свой рог зажжённым, и я найду тебя.
Потребовалось несколько минут, чтобы все охранники собрались вместе, в то время, как Мэй и Роттингтейл начали погоню за меткой Бонус. Я передала им информацию так быстро, как смогла, желая догнать своих друзей прежде, чем они продвинутся вперёд слишком далеко. Охранники были удивлены, узнав о разрезанном оконном болте, не заметив подобных признаков взлома в предыдущих похищениях. Главный охранник поручил одному из других пойти и проверить дома Хэйпенни и других жертв похищений на предмет подобного взлома.
Я взлетела в воздух и махнула копытом в сторону старой части Сталлионграда, приглашая охранников лететь со мной. К сожалению, они отказались. — Эта часть города кишит зомби, — заявил главный. — Я и близко туда не подойду без всей команды охраны.
Я ударила себя по лицу; — Вы вооружены до зубов, но боитесь парочки зомби?
Другой охранник покачал головой. — С Вами и вашими друзьями там ничего не случится, так как вы тоже гули, но любой нормальный пони, отправляющийся в ту часть города, идёт на верную смерть.
Я бы хотела вразумить этих охранников, но у меня не было времени. Я полетела в одиночку и увидела Мэй и Роттингтейла. Я пообещала себе, что, когда вернусь обратно (с Бонус), то устрою им выговор. Мы бы положили конец этим похищениям раз и навсегда. Если бы пони, который забрал Бонус, вернулся в своё логово, мы смогли бы разобраться с ним, и, возможно, даже узнать о том, что случилось с другими жертвами похищения.
Моих друзей было хорошо видно, свет от рога Мэй был похож на свет от маяка. Они не ушли далеко, больная нога Роттингтейла всё ещё давала о себе знать. Я подлетела к ним и приземлилась между ними. — Охранник сказал мне, что впереди есть дикие, — сказала я им. — Придурок был слишком напуган, чтобы последовать за нами.
Май насмехалась над ним, пока Роттингтейл громко ржал. — Никогда не мог рассчитывать на живых пони; слишком уж они мягкие.
— Мы делаем это, чтобы спасти "живого" пони, забыл? — Он немного смутился. Я повернулась к Мэй. — Как вы думаете, другие жертвы всё ещё там?
Мэй отвернулась от меня, видимо, не уверенная в том, что хочет отвечать честно. — Если они будут там, мы спасём их и Бонус. Если же нет, то мы сделаем всё для того, чтобы упокоить их души.
Я кивнула. Часть меня настаивала на том, что нам не повезёт, но я сделала всё возможное для того, чтобы её проигнорировать. Мы шли туда, чтобы помочь Бонус. Если другие жертвы окажутся живы, то будет ещё лучше. Пока мы втроём бежали через руины Сталлионграда, начался дождь. Сильный.
Примерно через час бега по Сталлионграду, Мэй резко остановилась. Мы шли в ногу с таинственным похитителем, согласно расположению метки Бонус относительно нас на карте. К сожалению, больная нога Роттингтейла не позволяла нам двигаться достаточно быстро, чтобы его догнать, но я и не собиралась оставлять своего друга позади. Чёрт, всё, что мы знали, что преступник был не один. Мы остановились, когда метка Бонус перестала двигаться. Если карта Мэй была точной, то кобылка была внутри офисного здания, которое, по-видимому, принадлежало издательской компании, работавшей в основном за пределами Филлидельфии.
— Почему мы остановились? — Спросила я, взглянув на ПипБак Мэй. Мы были в нескольких кварталах от метки Бонус.
— На моём ЛУМе очень много красных меток. А так как эта чёртова штука не может отличить радтаракана от мантикоры, я хочу двигаться осторожно.
Я понимаю стремление Мэй к нашей безопасности, но наше промедление может плохо сказаться на Бонус. Я взглянула на карту Мэй. Она увеличила её; на ней были видны наше местоположение и метка Бонус. Я увидела несколько узких переулков, где мы смогли бы протиснуться, но стрелять из седла Роттингтейла будет уже нереально. Хотя, у него всё ещё оставался револьвер. Мы медленно продвигались вперёд.
Иногда, мы слышали тихие стоны, исходившие от зомби, и старались избегать их. Бегающих радтараканов, мы просто игнорировали, зная, что они, как правило, игнорируют нас. Казалось, степень угрозы в городе не была такой высокой, как мы ожидали. Мы двигались так быстро, как могли, оставаясь при этом максимально тихими. Нетрудно было красться вместе с воем ветра и стуком сильного ливня.
Когда мы приблизились к зданию, в котором была Бонус, вспышка молнии ударила рядом с нами, освещая город. В этой короткой вспышке, мой глаз скосился. Если бы этого не произошло, нас бы уже убили. Я увидела край развевающегося плаща и резко повернулось в его сторону. Затем, я услышала, как он взвёл курок на СМГ.
Этот пистолет был зажат в когте грифона, одетого в плащ, с винтовкой, висевшей на ремне. Внезапный порыв ветра откинул капюшон плаща, обнажив лицо грифона. Хотя я не очень много знала о физиологии гриффонов, было очевидно, что он был немолод. Его лицо было в морщинах, а оперение на голове было серым. Он крепко сжимал СМГ в когтях, глядя на меня.
Я посмотрела на Мэй и Роттингтейла, они оба повернулись лицом к грифону. Роттингтейл пнул своё боевое седло, перезарядив его. Некоторое время, мы все стояли неподвижно, а гром гремел над головой. Никто не двигался, оставляя шанс выстрела для Роттингтейла. Я не сомневалась в скорости его стрельбы, но боялась, что если грифон выстрелит первым, то я не доживу до ответного залпа.
— Погодите, — пробормотал грифон, переводя взгляд с оружия на меня и моих друзей. Его голос был грубым и неприятным, но всё же мощным. — Я видел тебя в отеле. — Его хватка пистолета слегка ослабла. — Вы не зомби, по крайней мере, пока. — Он опустил СМГ, но не убрал его.
Роттингтейл не отводил оружия с грифона. — Я тоже тебя видел. Что грифон-наёмник делает здесь так поздно ночью? — Стоп, он может подумать...
Гриффон громко усмехнулся. — Я могу спросить у тебя то же самое, мертвяк.
Роттингтейл уставился на гриффона; — Думаю, мы уже нашли виновного. Видел, как он расплачивается с владелицей отеля, когти гриффона были остры, как сталь.
— Что?! — Воскликнула я.
— Пичез бы не стала пособничать с чем-то подобным, — протестовала Мэй, — она-
Гриффон перебил её: — Ты типа тупица? Когти должны платить за свои номера, как и обычные пони. Что ты имеешь в виду, называя меня "виновником"?
— Не валяй дурака, — усмехнулся Роттингтейл. — Ты тот, кто стоит за всеми похищениями, не так ли?
Гриффон выглядел ошарашенным. Он повернулся ко мне: — У твоего друга всё в порядке с головой? Я приехал сюда только сегодня утром. Эти похищения продолжаются уже несколько недель, судя по тому, что я слышал по радио. Чёрт, несколько пони в городе даже предупредили меня об этом, пока я пополнял запасы.
Мэй встала перед Роттингтейлом, заслоняя его оружие. — Вы знаете о них?
— Да, но я здесь не поэтому, — возразил гриффон. — У меня есть контракт. Я хотел застрелить тебя, потому что думал, что ты зомби.
Роттингтейл не успокаивался; — Если это не вы, тогда что вы здесь делаете?
— Выполнение контракта, как я и сказал, — фыркнул грифон. Он засунул свой ПП в кобуру под плечом, видимо, чтобы избежать ненужных проблем.
Я повернулась к Роттингтейлу, попросив его опустить оружие. Он послушался, но сделал это неохотно. — Зачем вы сюда приехали? — Спросила я, пытаясь разрядить обстановку; — Может быть, мы сможем помочь друг другу.
Грифон фыркнул, видимо, приняв это за глупость или оскорбление. Тем не менее, он немного смягчился: — Какой-то сумасшедший старый отшельник отправил меня на поиски. Странный коллекционер; хочет, чтобы я нашёл для него статуэтку. — Гриффон усмехнулся; — Я бы ему отказал, но он предложил огромную награду. Урод даже не захотел встретиться со мной лично; продолжая посылать мне сообщения через эти летающие радио.
Шестерёнки в моём мозгу начали быстро вращаться, вспоминая про Троттингемский узел Министерства Морали. Я подумала о спрайт-боте, который рассказал мне, как найти лекарство от Дэша для Мэй. Это был тот же самый пони? Это казалось очень маловероятным, учитывая расстояние между Сталлионградом и Троттингемом, не говоря уже о том, что гриффон определённо получил контракт в каком-то другом городе, прежде чем приехать сюда. Скорее всего, взлом спрайт-ботов должен был быть простым, учитывая открытость их частоты вещания. Это был довольно странный способ общения.
Грифон продолжил: — Эта тяжёлая ноша уже давно просит меня уйти в отставку, но здесь, на Пустоши, это очень нелегко. Поэтому я и взялся за работу, полагая, что она не доставит много проблем, и награды будет достаточно для того, чтобы уйти на покой. Проблема в том, что мне пришлось пройтись почти по всем терминалам Эквестрии, чтобы найти эту чёртову штуку. Не помогло и то, что центры Министерства Стиля не афишируются так часто, как остальное. — Я была весьма удивлена тому, насколько этот грифон был предан своей миссии. Несмотря на свой возраст, он по-прежнему находился в хорошей форме. И не видел в нас угрозы.
— Она где-то в этом городе? — Спросила я.
— Может быть, — ответил гриффон. — Согласно последней информации, которую я нашёл; главный маг Министерства Стиля пришёл сюда после падения мегазаклинаний. У него с собой была эта штука, так что, надеюсь, что он умер здесь, и я смогу заполучить её и покончить с этой авантюрой.
Мэй шагнула вперёд, поднося свой ПипБак к грифону: — Не думаю, что именно это здание было тем самым центром, ведь так?
Грифон бросил взгляд на карту. — Ну, а как насчёт этого. Похоже, мы всё-таки движемся в одном направлении. — Гриффон почесал клюв; — Вот, что я тебе скажу; ты используешь свою карту, чтобы помочь мне найти то, что я ищу, а я посмотрю, чем смогу помочь со всеми этими похищениями.
Гриффон протянул Мэй лапу, и она пожала её в знак согласия. — Я — Мэй Кьюр, — сказала она, затем указала на нас. — А это мои товарищи, Дитзи Ду и Шериф Роттингтейл. Гриффон ухмыльнулся; — Гнарл Гримфизерс.
Хотя Роттингтейл всё ещё не верил в дружелюбность Гнарла, я была рада иметь ещё одного союзника. Он очень искусно пробирался через город, что позволило нам быстро добраться до переулка, находящегося через дорогу от издательства. К сожалению для нас, вход был заблокирован. Небольшое стадо диких гулей шаркало вокруг входных дверей здания, выглядя, как сторожевые собаки. Их было семеро.
Я мельком увидела дом, где держали Бонус. Я очень надеялась, что мы подоспеем к ней вовремя. К сожалению, ни одно из окон не выглядело достаточно большим, чтобы мы смогли в него пролезть, особенно с нашим новым компаньоном. Ветер и дождь сделали бы полёт трудным и почти невозможным, если нести на себе одного из моих друзей. У нас оставался лишь один выход.
Я стащила винтовку Стронгхуфа со спины и поднесла её ко рту. Прежде, чем я успела взглянуть в прицел, Гнарл схватил ствол винтовки и вырвал его из моего рта. — Ты что, ненормальная? — Прошептал он. — Выстрелы из этого оружия весь чёртов город услышит.
Как бы сильно у меня не болела морда от вырванной с силой винтовки, в его словах был смысл. Она была исключительно громкой, даже с учётом ветра и сильного дождя. Я одела ремень обратно на шею, но так, чтобы его легко можно было снять. Пока я витала в облаках, Гнарл достал свою винтовку, она была очень мощной сама по себе. Полуавтомат с глушителем. Он поднёс прицел к глазу, а край ствола высунул из-за переулка, в котором мы прятались.
Пуфф.
Винтовку гриффона было почти не слышно, когда он нажал на курок. Я услышала её только потому, что была в непосредственной близости. Судя по странному виду оружия, могу сказать, что оно было сделано пони. Ирония заключалась в том, что я обладала винтовкой, сделанной гриффоном. Я немного завидовала Гнарлу; полуавтомат сделал бы затвор моего оружия более медленным.
Я наблюдала за дикими пони через дорогу, пока Гнарл стрелял в них. Его первый выстрел пробил одному из них голову, и он плюхнулся на землю, как тряпичная кукла. Благодаря ночи, шторму, и тихому выстрелу, другие дикие ничего не заподозрили. Они просто продолжали тащиться. Гнарл произвёл ещё четыре выстрела, каждый из которых мастерски убивал зомби. Только после того, как пятеро из них уже не являлись угрозой, оставшиеся двое, казалось, наконец, заметили нас.
Его винтовка была пуста, и не желая тратить время на перезарядку, Гнарл забросил её на спину. Он цеплялся когтями в здания по обе стороны переулка, используя их, чтобы подбрасывать себя в воздух. Он ненадолго развернул крылья из-под плаща, демонстрируя их впечатляющий размах. Гнарл парил вниз по улице, а затем упал камнем вниз.
Грифон приземлился на одного из оставшихся зомби, придавив его мягкое, мясистое тело своим весом. Прежде, чем другой успел среагировать, Гнарл взмахнул своими когтями, оторвав у дикого половину лица. Отчего тот превратился в булькающую лужу. — Ты идёшь? — Спросил Гнарл, ухмыляясь нам с другой стороны улицы. Он вытащил свою винтовку и перезарядил её, в то время, как мы побежали к нему.
Дверь в старое Издательство была открыта, и мы смогли легко проскользнуть внутрь. Там царил беспорядок из выжженных бумаг, опрокинутых полок, полуразрушенных кабинок и скелетов пони. Я наблюдала, как Гнарл побежал к соседнему столу, и насмешливо фыркнул, увидев, что терминал, стоящий на нём, был полностью оплавлен. Он молча подошёл к нам.
Тем временем, Мэй использовала свой ЛУМ, чтобы разведать здание. — Я вижу метку Бонус, — сказала она, — и около неё одна красная точка. Я только не знаю, на каком она этаже.
Я была и довольна этой новостью, и опечалена. Бонус всё ещё была в порядке, но отсутствие других меток означало, что остальные жертвы уже не были живы. Но хотя бы Бонус была в порядке. К счастью, у здания было всего шесть этажей, которые мы должны были обыскать. Я огляделась, надеясь быстро найти лестницу на следующий этаж. Мэй нашла её первой, руководствуясь картой своего ПипБака.
Мы поднялись на второй этаж, но вход был разрушен, не позволяя нам войти на сам этаж. Мы поднялись ещё выше, решив осмотреть третий уровень. Он также был полон сломанными полками, шкафами, терминалами и скелетами пони восьмидесятилетней давности. Мы обыскали этот этаж очень быстро, а также взломали медицинский ящик в ванной для сотрудников. В нём было пару бинтов, шприц обезболивающего и два целебных зелья.
Я была рада такой находке, так как Мэй оставила большую часть своих целебных запасов на Возрождении, взяв только небольшую их часть.
Оставив третий этаж позади, мы поднялись на четвёртый. На этот раз мы увидели нечто совершенно другое. Все шкафы были либо демонтированы, либо уничтожены, а оставшиеся части сложены на полу у стен. Сам пол был покрыт едва видимым слоем мела, которые образовывал непонятные закорючки и символы, их смысл был абсолютно непонятен. Однако большее внимание привлекли именно тела.
Там было восемь тел, лежащих по левую сторону от стены. Я была расстроена, зная почти инстинктивно, что это были остальные похищенные пони. Они лежали по отношению к нам в зависимости от времени смерти, от уже разложившегося трупа около нас до почти живого рядом с дверью. Я почувствовала, как у меня на глазах навернулись слёзы, будто жертв выставили напоказ. Кто бы это ни был, его нужно было остановить, и мы должны были убедиться, что Бонус не постигнет та же участь.
Мэй начала исследовать тела на предмет причины смерти. У всех жертв похищения было что-то общее. Каждый из них был единорогом, кобылкой, и, возможно, самое странное, что все они были в белых халатах. Их гривы были разных цветов, но было очевидно, что кто бы их не похитил, у него явно была какая-то одержимость. У кобылок также были одинаковые шрамы на груди, прямо рядом с сердцем.
Мэй по очереди осматривала каждую из жертв своей магией. Ей явно было плохо от такого зрелища, и, казалось, её чуть не вырвало. — Это нереально, — сообщила она. — Каждая из них была заколота в одно и то же место, но на их шкурке нет пятен крови, несмотря на близость к области сердца. Как будто раны прижгли изнутри.
Я поняла только половину того, что сказала Мэй, но мне всё равно было нехорошо. Однако, я сдержалась, не желая осквернять своей рвотой тела бедных кобылок. Мэй добралась до последней единорожки, странно на неё поглядывая. Её рог зажёгся, когда она попыталась осмотреть тело, а затем вскрикнула, когда кобылка начала шевелиться, как будто магия Мэй оживила её. Она попятилась, её лицо побледнело, что было довольно нелегко для гуля.
Тело перевернулось на живот, а затем продолжило движение, пытаясь встать на ноги. Даже с другого конца комнаты, я видела её тусклые, безжизненные глаза. Я бы подумала, что она зомби, если бы у неё не было гривы, хвоста и шкурки. Тело единорожки неловко двигалось по направлению к Мэй, которая, казалось, даже не могла закричать. Затем я услышала выстрел винтовки Гнарла, видя, как пуля проходит через голову кобылы, её тело упало на пол, теперь уже навсегда.
Не убирая винтовки, Гнарл подбежал к кобыле, подталкивая её когтем, чтобы убедиться, что она уже не встанет. Я подлетела к Мэй и обняла её. Она не плакала, но определённо выглядела шокированной. Она обняла меня в ответ, но потом оттолкнула, встала и быстро просканировала остальные тела с помощью ЛУМа. Она как будто почувствовала облегчение. Гнарл, решив, что кобыла уже точно мертва, снова повесил винтовку за спину.
— Это и была враждебная метка, — заявила Мэй. — Метка Бонус находится там, — она указала на дверь напротив той, через которую мы вошли. — Здесь больше никого нет.
Это показалось мне странным; если труп был враждебной меткой, то кто же был похитителем? Если только нам повезло и мы добрались сюда, в то время как преступник отлучился. Меня бы не удивило, что тот, кто был ответственен за похищения, думал, что сможет уйти без преследования. — Хорошо, — сказала я. — Ищите ключ от этой двери, и мы-
Прежде, чем я договорила, я услышал щелчок позади себя. Повернувшись на месте, я увидела Гнарла, стоящего рядом с дверью и держащего отвёртку в одной лапе, а заколку в другой. — Что? — Спросил он. — Вы что, никогда не видели, как взламывают замки?
Я ударила себя; эта идея и правда никогда раньше не приходила в голову. — Окей, тогда пошли и спасём Бонус. После того, как мы убедимся, что она в безопасности, мы сможем подождать, пока преступник вернётся и избавимся от него раз и навсегда.
Мы побежали к двери, вставая за Гнарлом. Взмахнув копытом, я попросила его её открыть. Он сделал это, распахнув её так широко, как только мог.
На мгновение, мне показалось, что я вглядываюсь в глубокую тёмную бездну. Прошло немного времени, и мои глаза адаптировались. Номер за дверью был тёмным, без окон, пропускающих свет. Даже с широко открытой дверью, свет, казалось, не хотел входить в комнату, как если бы он боялся любой тьмы, лежащей за её пределами. Я сглотнула, затем сделала шаг вперёд.
Войдя внутрь, я почувствовала, как на моей коже поднимаются волоски, как будто воздух был наэлектризован. Холодная дрожь прошла по моему позвоночнику. Было ещё темно, но я уже лучше видела внутреннюю обстановку. Пол был украшен причудливым магическим массивом, покрытым глифами и закорючками, которые напоминали те, что были начерчены мелом на предыдущем полу. За исключением того, что эти, очевидно, были нарисованы кровью. Время от времени, я видела маленький светящийся драгоценный камень, обеспечивающий небольшие точки света.
В центре массива находилась Бонус. Она не была связана, а вместо этого её конечности были растянуты, чтобы соответствовать точкам шестиконечной звезды, которая была частью таинственного массива. Её взгляд был стеклянным, как от влияния Дэша; я поняла, что нападавший накачал её наркотиками. Тем не менее, это было второстепенной проблемой, по сравнению с мечом, парящим в воздухе над её грудью за счёт поля левитации. Сам меч казался каким-то зловещим; он был из ярко-голубого металла, который я не могла идентифицировать. Казалось, один только взгляд на него пробирал меня до костей. Было очевидно, что должно произойти.
Я вдруг осознала, что комната не стояла в тишине. С тех пор, как я вошла в неё, звучало мягкое пение. Я догадывалась, что ни к чему хорошему это не идёт. Я огляделась, пытаясь найти источник магии, держащий меч над телом Бонус. Тогда, я попыталась прислушаться к источнику пения. Как ни странно, казалось, что он исходил ото всей комнаты. Я была глубоко обеспокоена всей этой сценой.
Затем мягкое, непонятное пение внезапно сменилось речью, которую я уже смогла разобрать. Он был приглушённым, но я напрягла уши, надеясь найти его источник. — Да, Госпожа, я уверен, что на этот раз всё получится.
Ответа не последовало. — Я знаю, что она слаба, Госпожа, но все предыдущие попытки на других телах закончились неудачами.
— Её тело может быть и слабо, но её душа сильна. Я даже воспользовался Вашим зеркалом, чтобы убедиться в этом самому. Также, я усовершенствовал метод пересадки. Я абсолютно уверен, что это сработает. — Сказал другой голос.
Мой глаз скосился в сторону Гнарла, продвигающегося вперёд. Я выставила копыто, чтобы остановить его; одно неверное движение, и Бонус проткнут мечом. Мне просто нужно найти источник голоса. — Вы всегда говорили, что я режу лучше всех. Я знаю, Вам больно осознавать, что Снейлс погиб, но без него у меня не было бы подходящего проводника. Мне пришлось научиться всему процессу самому. Да, потребовалось несколько попыток, но на этот раз всё получится. Просто посмотрите, Госпожа, и всё увидите.
Сейчас или никогда. Я шагнула вперёд и крикнула. — Покажись!
Наступил момент гробовой тишины, и мой голос, казалось, отозвался эхом во всей комнате. Вдруг, что-то замерцало в воздухе прямо передо мной. Капюшон плаща упал с головы, которая выглядела так, как будто парила в воздухе. С головы до пола спустилось мерцание света, и тело внезапно стало видимым. Голова, единственная часть, которую я чётко видела в темноте, принадлежала жеребцу-гулю-единорогу. На застёжке плаща покоился заколдованный драгоценный камень; плащ мог делать пони невидимым! Стало совершенно ясно, как он оставался незамеченным в течение двух месяцев. Стоящая рядом со мной Мэй пребывала в диком шоке от вида другого гуля; ведь плащ скрыл его и от ЛУМа. Свечение вокруг его рога соответствовало магии, окружающей лезвие меча над телом Бонус.
— Мне ужасно жаль, — сказал он. Его голос был хриплым, даже для гуля, но он говорил в манере джентлькольта. — Сейчас я нахожусь в центре чего-то крайне важного. Я думаю, что все дела могут подождать. — Без капюшона, его голос больше не был приглушённым. Как ни странно, я обнаружила, что не чувствую его запаха.
Этот гуль не был диким, но обладал некой формой безумия. Если только в комнате не было ещё одного невидимого пони, то он явно разговаривал сам с собой. Я чувствовала внутреннее противоречие, я хотела остановить его, но не могла действовать опрометчиво, иначе Бонус будет мертва. Может, если я разговорю его, один из моих спутников что-нибудь придумает. — С кем ты разговаривал?
— Ну конечно, с моей Госпожой, — ответил гуль. Его голос казался странно знакомым, но я не мог понять почему. — Я работал на неё даже после нашей смерти. Но скоро всё будет исправлено. — Его уши оживились, как будто он услышал чей-то голос. Он повернул голову и ответил. — Нет, Госпожа, я не знаю, кто они. Возможно, они пришли засвидетельствовать ваше возвращение.
— Кто твоя Госпожа? — Спросила я, украдкой бросая взгляд на своих товарищей. К сожалению, судя по их лицам, они тоже не могли ничего придумать.
Жеребец выглядел озадаченным. — Как ты можешь не знать мою Госпожу? Она была Кобылой Министерства Стиля; раньше все знали, кто она такая.
— Погоди, — пробормотала я, — ты имеешь в виду Рэрити?
Гуль кивнул мне, улыбнувшись: — В точку! — Свечение вокруг его рога замерцало, и нечто, парящее в поле магии, выплыло из его плаща. Это была статуэтка великолепной белой единорожки с фиолетовой гривой и хвостом, с тремя драгоценными камнями в виде кьютимарки. На основании статуэтки были выгравированы слова “Будь Непоколебим!”. Я снова взглянула на Гнарла, и выражение его лица говорило мне о том, что это была та самая фигурка, которую он должен был найти.
— Откуда ты это взял? — спросил Гнарл, глядя на статуэтку. Он явно планировал её заполучить.
— Я нашёл её после падения мегазаклинаний, — ответил гуль. Я была благодарна за его разговорчивость, но мы всё ещё не добились никакого прогресса. — Я помог Госпоже создать их, так что, возможно, я чувствовал некую связь с ними. После того, как Госпожа умерла в Кантерлоте, фрагмент её души позвал меня к себе. Мне потребовалось много времени, чтобы найти её, но, отыскав, она сказала мне, что я должен сделать.
Стоп, этот пони считает, что статуэтка — это Рэрити? Но он же сказал, что она умерла. Тогда что именно он планировал делать с этой статуэткой? Я знала, что жизнь Бонус в опасности, но я должна была понять, за что пострадали другие кобылы. — Что она тебе сказала?
— Оглянись вокруг, — ответил гуль, указывая копытом. — Эквестрия умерла вместе с моей Госпожой. Больше всего она нуждается в маяке надежды; горящем свете во тьме. В ком-то, кто сможет восстановить её былую красоту. Что может подойти на роль маяка лучше, чем одна из величайших героинь в истории? Кто сможет подойти лучше, чем та, кто понимает всю эту красоту?
Погодите, он же не имеет в виду... — Ты имеешь ввиду... вернуть Рэрити из мертвых? — Я содрогнулась от одной только мысли об этом. Тем не менее, каким-то образом, учитывая ритуальный массив вокруг меня, это казалось именно тем, чего он пытался добиться. Бонус и другие кобылы были жертвами этого нечестивого ритуала. Я была потрясена до глубины души подлостью этой идеи. Меня затошнило с такой силой, что я даже не смогла опорожнить свой желудок.
Оказалось, что я была права только наполовину. — Госпожа Рэрити может быть и мертва, но осколки её души остались, они не умерли, а хранятся в сосудах. Я частично ответственен за то, что она находится в таком состоянии, поэтому мне кажется вполне уместным, что именно я должен попытаться это исправить. — Я понятия не имела, о чём он говорил. — Госпожа выжила в таком маленьком фрагменте души, так что всё, что мне было нужно, это найти для неё подходящую хозяйку.
У меня отвисла челюсть. Гнарл зарычал; — Хватит этого дерьма. — Его когти исчезли под плащом, достав оттуда СМГ. Он быстро навёл его на гуля и открыл огонь.
Когда Гнарл вынул своё оружие, рог гуля вспыхнул магией. Он не двигался, но меч, который он держал над Бонус, пролетел между ними двумя с ослепительной скоростью. Как только Гнарл нажал на курок, меч начал вращаться в воздухе, двигаясь так быстро, что превратился в твёрдый диск. Я упала на пол и закинула копыта на голову, опасаясь рикошета. Я слышала, как пули звенели по вращающемуся лезвию, но рикошета не было. Скорее, всё, что я слышала, это звук падающих на пол мелких предметов. Только тогда, когда Гнарл перестал стрелять, я осмелилась посмотреть.
На полу я заметила пули от СМГ грифона. Все они были расплющены так, как будто врезались в стену. Гнарл выглядел ошарашенным. — ...Чёрт?
Гуль держал меч перед собой. — Поразительно, не правда ли? — Спросил он. Не дожидаясь ответа, он взглянул на меч, по-видимому, не беспокоясь о том, что в него только что стреляли. — Госпоже нужно было доказательство того, что я достаточно силён, чтобы спасти её, поэтому я сделал с собой то, что сделал с ней. Я использовал этот меч для сосуда; он сделан из лучших металлов. Подходит для пони, чей особый талант — рубить и резать что-либо, не правда ли?
Этот гуль окончательно спятил, но хотя бы его меч больше не висел над Бонус. Теперь мы можем справиться с ним, не подвергая её опасности. Как и следовало ожидать, всё пошло к чертям именно в тот момент.
Мэй начала действовать ещё до того, как я закончила свой мыслительный процесс. Её рог зажёгся магическим светом и окутал меч жеребца, с целью его обезоружить. Затем, она начала кричать. Её магия испарилась и она упала на пол, сжимая голову в агонии.
Я понятия не имела, что мне делать, кроме как лечь рядом с ней и положить копыто ей на плечи. Она оттолкнула меня, слёзы катились по её лицу. Я чувствовала боль и растерянность, не имея навыков владения магии, чтобы отомстить гулю. Роттингтейл и Гнарл были в ярости.
Выражение лица гуля изменилось. — Прости, но мне придётся попросить тебя уйти. Мне нужно доделать свои дела, а крики твоей подруги очень расстраивают. Госпожа Рэрити возмущена.
Тем не менее, мы не собирались уходить. Гнарл ринулся вперёд, отбросив в сторону свой СМГ и вытащив ещё одно небольшое оружие. Когда он выстрелил, тонкие линии красной магической энергии пронзили воздух. Гуль не сдвинулся ни на сантиметр, его меч парил в воздухе, вставая на пути каждого выстрела. Все они попали в синее лезвие, от этого оно засветилось, а магические пули нагрели металл. Если Гнарл продолжит в том же духе, меч расплавится, и гуль перестанет быть угрозой.
Гнарл разрядил магический пистолет, а гуль ловко заблокировал каждый выстрел. Когда меч перестал двигаться, я увидела, что он горит красным цветом, воздух вокруг него шипел от высокой температуры. Однако, лезвие не расплавилось. Свечение исчезло слишком быстро, как будто меч потреблял магическую энергию. Теперь я забеспокоилась; этот меч был не тем, чем он был на первый взгляд, и то, как гуль владел им, было безумием. Я почувствовала себя слабой, как и против Эмеральд и Стальных Рейнджеров. Ещё раз моя неспособность помочь в бою собиралась убить моих друзей.
Прежде, чем Гнарл смог что-либо сделать, гуль набросился на него с мечом, в результате чего, его невероятно острый край коснулся наёмника. Гриффон не имел возможности маневрировать в столь маленькой комнате и мог только уворачиваться. Лезвие не задело грудь Гнарла, но разрезало его плащ, боевую броню и крыло. Гриффон завыл от боли, отлетев в сторону и сжимая то место, где раньше было крыло. Я посмотрела на грифона, но его отрубленное крыло не кровоточило ни грамма. Рана была опалена, как только меч прошёл сквозь плоть.
Меч парил у головы грифона, стремясь отрубить и её. Образ отрубленной головы Гильды встал у меня перед глазами. Только не в этот раз! Я достала винтовку Стронгхуфа и засунула её в рот. Как только я поднесла прицел к глазу, синяя сталь меча пролетела перед моим взором. Во второй раз за ту ночь, винтовка была вырвана у меня изо рта, на этот раз, меч гуля разрубил винтовку и ремень одновременно. Две её половинки с грохотом упали на пол, выстрел прошёл сквозь пол.
Я поняла, что смотрю на лезвие странного и пугающего меча, кончик которого находится менее, чем в дюйме от моего глаза. Я затряслась, пытаясь оценить происходящее. Моё сердце сжалось в груди. Раздался очень знакомый выстрел из ружья Роттингтейла. Я вскрикнула, когда лезвие разрезало воздух передо мной, гуль снова пытался блокировать полёт пуль.
Я взглянула на Шерифа, ствол его ружья всё ещё дымился. Он крепко зажал рычаг боевого седла, стреляя из обеих винтовок. Несмотря на скорость стрельбы, клинок единорога двигался слишком быстро и плавно. Каждый выстрел попадал в лезвие, как и пули из СМГ Гнарла. В конце концов, обе винтовки опустели. Шериф опустил голову, зная, что скорость меча гуля разрубит его до того, как он сможет перезарядиться.
Голова Роттингтейла дёрнулась с поразительной скоростью; быстрее, чем я когда-либо от него замечала. Он зажал револьвер в зубах. Скорость его движения, казалось, шокировала даже нашего врага. Шесть пуль вылетело из его револьвера, как одна. Испуганный, гуль сделал шаг назад, его меч блокировал пули. Я услышала только пять звонов. Шестой — звучал, как мерзкая трещина, сопровождаемая "стуком", когда меч упал, погрузившись в пол.
Обратив свой взор обратно на спятившего гуля, я увидела, что на его роге образовалась трещина. Последний выстрел Роттингтейла попал в его морду, разрушив рог и проникая в лоб гуля. Его магия истощилась, опустив меч. Гуль сделал пару шагов назад, а затем повалился на бок. Кровь начала стекать по голове, непрерывно вытекая из раны. Что-то маленькое и круглое выкатилось из его плаща, остановившись у моих копыт. Это было зеркало.
Я перешагнула через него, приближаясь к умирающему жеребцу. Дыхание было поверхностным и слабым. — За что? — Спросил он, глядя на меня. — Этот мир нуждается в такой пони, как Госпожа Рэрити. — Он заплакал, его слёзы стекали в лужу крови под его головой. — Почему я не смог спасти её?
Наконец, всё встало на свои места. Этот гуль был пони, которого я знала, хоть и не так хорошо. Я вспомнила его имя и имя его друга, о котором он упоминал ранее. Снипс и Снэйлс; два молодых жеребёнка из Понивилля, близкие, почти как братья. По крайней мере, так было. В очередной раз, война превратила таких замечательных пони в тень их собственного прежнего "я". Цена войны была ужасной.
— Это неправильно, Снипс, — спокойно сказала я, качая головой. — Рэрити бы этого не хотела.
— Но, — возразил Снипс, — Рэрити так много дала... — Он побледнел, истекая кровью, — она отдала всё, чтобы спасти Эквестрию. Она заслужила шанса попробовать ещё раз. Она могла бы всё исправить...
Я снова покачала головой, положив утешительное копыто ему на плечо. — Всё в порядке, Снипс; я уверена, что Рэрити ждёт тебя. Снейлс тоже должен быть там. — Его губы расползлись в улыбке, и жизнь из его глаз угасла навсегда.
Закрыв глаза Снипса, я повернулась и посмотрела на моих друзей. Роттингтейл был невредим, и я услышала звук перезарядки боевого седла. Мэй перестала кричать, в тот момент, когда Шериф застрелил Снипса, и встала, когда я говорила с умирающим гулем. Её рог зажёгся вокруг отрубленного крыла Гнарла. Она потратила все медикаменты, что у нас были, чтобы попытаться его восстановить. Она совсем забывала о себе, когда кому-то было плохо, но я обязательно спрошу её о той ситуации с мечом, которого она коснулась. Мне было жутко интересно.
Я шагнула вперёд и почувствовала холодный шок, когда на что-то наступила. Посмотрев вниз, я увидела маленькое круглое зеркальце, которое носил Снипс. Я сняла с него копыто и взглянула на своё отражение. Только это было не моё отражение. В зеркале была и я, и не я. Это была я, сто лет назад, с нормальной кожей... и волосами. Я не знала, что мне делать, поэтому продолжала смотреть.
Младшая версия меня широко улыбнулась. Каким-то образом, она (я?) достала пузырчатую плёнку и начала игриво лопать пузыри. Я слышала их хлопки в своей голове, вместе со смехом моего прежнего "я". Я оглянулась на свой круп, на нём свисали куски гнилой кожи и отсутствовала шёрстка.
Я вспомнила время, когда получила свою кьютимарку, а потеряла её из-за своей мутации. Воспоминание заставило меня улыбнуться, но когда я повернулась, чтобы снова посмотреть в зеркало, образ младшей меня исчез. Я увидела себя реальную. Была ли я такой же пони, как та, что я только что видела, или это была настоящая я? Это было странное ощущение, но я отвернулась от зеркала, глядя на Бонус.
Кобыла-альбинос по-прежнему находилась под действием Дэша, напоминая мне о том, что наркотик действует намного дольше на обычных пони, чем на гулей. Я подбежала к ней, чтобы убедиться в том, что она не пострадала. Прежде, чем я смогла добраться до неё, я услышала шаги, поднимающиеся по лестнице. Выйдя из странной тёмной комнаты, я увидела группу Сталлионградских охранников, возглавляемых капитаном, что я видела раньше. Очевидно, он действительно чувствовал себя комфортней, перемещаясь в этой части города с полдюжиной охранников.
Капитан гвардии посмотрел на трупы, потом на меня. — Что здесь произошло?
После пересказа всей истории, которая с нами приключилась, мы провели следующие два дня, восстанавливаясь. Мэй удалось пришить крыло Гнарла на место, но серьёзных повреждений мышц и сухожилий не удалось избежать. Пройдёт какое-то время, прежде чем он снова сможет летать. Роттингтейл помог городским стражам вернуть тела других жертв Снипса в город, чтобы родственники смогли похоронить их должным образом. Мне никогда не понять его истинных мотивов, возможно, потому, что я не имела познаний в магии. Роттингтейл похоронил Снипса вместе с мечом, плащом, и зеркалом. Согласно нашему соглашению, статуэтка Рэрити была передана Гнарлу, чтобы он завершил свой контракт.
Сейчас все мы сидели в гостиной Сталлионградских Апартаментов, Бонус ещё раз рассказывала нам о том, что же с ней случилось. — Это было сумасшествие! Я как раз собиралась проверить, как там Мэй, когда моё окно распахнулось. Я оборачиваюсь, а там никого нет. Я уже подумала, что забыла его запереть, но потом увидела это жуткое свечение и перед моим лицом появился ингалятор. Я была настолько поражена происходящим, что пребывала в ступоре и ничего не могла поделать, я могла лишь рассуждать на тему того, что же мне делать дальше.
Мне было приятно видеть, что её энтузиазм не угасал даже в такой ситуации. Я не знаю, как бы я повела себя на её месте. Думаю, что и мои друзья тоже бы не смогли справиться с подобным противником. Мэй ничего не рассказала мне о том, что с ней случилось в той комнате, кроме ощущения того, что её магия казалась ей “омерзительной”. Роттингтейл не сказал ни слова с тех пор, как застрелил другого гуля. Я его понимаю; ещё двумя днями ранее, он собирался мстить за смерть огромного числа гулей и внезапно оказался в положении, когда ему пришлось убить собрата. Мы с друзьями действительно нуждались в отдыхе; последние две недели были более мучительными, чем предыдущие два десятилетия.
— Но в любом случае, я хотела бы ещё раз поблагодарить вас, ребята, за то, что вы пришли мне на помощь, — продолжила Бонус, не обращая внимания на более мрачные настроения меня и моих друзей. — Вы не только спасли мой круп, но и положили конец всем этим похищениям. Я собираюсь в ближайшее время вернуться в башню Тенпони и рассказать Ди-Джею ПОН-3 обо всех ваших подвигах, и, конечно же, о Троттингеме и летающем корабле. — Мне удалось подарить ей небольшую улыбку.
Нас прервала Пичез. Она подъехала к нашему столику, следуя за единорогом, работавшим в её отеле. Он левитировал четыре тарелки её (относительно) свежего салата и поставил их перед каждым из нас. Гнарл отказался, он больше предпочитал мясо. — За счёт заведения, — сказала Пичез, прогоняя официанта. Она саркастически ухмыльнулась. — Бонус всё ещё должна мне за номер и еду за последние пару дней. Но она не сможет заплатить, если умрёт.
Бонус выглядела слегка оскорблённой; — Да ладно тебе, Пичез, эти гули — герои! Они спасли меня и остановили этого сумасшедшего похитителя. Не говоря уже о том, сколько всего они сделали для того, чтобы помочь другим гулям.
Пичез усмехнулась: — Герои, хах? Хочешь мой совет? — Я приподняла бровь. — Уходи в отставку, пока есть возможность. Быть героем — это не так-то просто.
— Как вы можете такое говорить? — Спросила Мэй, глядя на Пичез. — Раньше вы и сами были героиней.
Серьёзно? Я ломала голову, пытаясь вспомнить её. Я взглянула на инвалидное кресло, и… вот оно. Пони, которую называли "Железной Кобылой" (кстати, её звали Пичез), парализована до конца своей жизни.
Она смотрела на Мэй с усталостью в глазах. — Да, раньше я была Железной Кобылой. В то время это казалось хорошей идеей, а затем произошло это; — Она жестом показала на инвалидное кресло. — Я не только испортила себе жизнь, но и вдохновила на самоубийства целую кучу детей. Гардения, Руби, Дэнди Эппл, Кард Трик, Мэшд Потэйтоус. — Сталлионградская Семёрка, по крайней мере, пять из них. — Теперь и Хэйпенни со Страйдером. Но, каким-то чудом, я по-прежнему здесь. Голос Пичез был наполнен сожалением.
— Но, — возразила я, — Сталлионградская Семёрка сделала так много хорошего. Они отдали свои жизни, пытаясь спасти хороших, невинных пони.
— Тогда скажи, — устало сказала Пичез, обращаясь к нам, гулям. — Вы живёте с тех самых пор, как Эквестрия стала Пустошью; всё стало лучше? — У меня не было ответа. Но Пичез восприняла моё молчание в качестве ответа. — Пустошь пережевывает героев и выплёвывает их тушки. Сделай что-нибудь хорошее и уходи, пока ещё можно. Может быть, хотя бы от этого ты получишь немного счастья.
С этими словами, Пичез уехала из гостиной, оставив нас есть в тишине. После этого, только Бонус, казалось, имела хоть какой-либо намёк на аппетит.
На следующий день, Мэй дала Гнарлу разрешение на полёт. Она сняла бинты и скобу с его крыла, открывая ужасный шрам в том месте, где оно было разорвано. Гнарл утверждал, что он чувствовал зуд, но в остальном, всё было в порядке. — Похоже, что один из нас уходит на пенсию, — сказал старый Коготь, глядя на шрам. — Но у меня есть жена и три птенца, так что мне есть, ради кого уходить.
— Тебе действительно нужно хорошенько отдохнуть, — возразила Мэй. — Такую рану-
Гнарл перебил её. — Да, да, тяжёлая травма и всё такое. Я был наёмником более пятидесяти лет, бывало и похуже. — Было очевидно, что он лгал, но казался достаточно уверенным. — Кроме того, я буду просто ходить по городу, пока не найду одного из этих ботов, чтобы сказать моему связному, что я получил то, что он просил.
Мэй кивнула, неохотно соглашаясь с этим. — Только не переусердствуй.
Гнарл ухмыльнулся и повернулся, чтобы улететь из Сталлионградских Апартаментов. Однако, прежде чем он это сделал, гриффон сбросил свою винтовку со спины. Он повернулся ко мне и положил её к моим копытам. — Чуть не забыл, — сказал он. Гнарл также вынул из плаща ящик с патронами, который поставил рядом с винтовкой. — Ты лишилась своей, не дав мне потерять голову, так что думаю, что должен отплатить тебе за это.
Я медленно кивнула, пытаясь осознать происходящее. Я даже забыла о потере винтовки Стронгхуфа, ведь в тот момент были более важные проблемы. Я пользовалась ею больше сорока лет, и она была моим другом. Эта винтовка также содержала в себе частичку души Стронгхуфа. Он хотел быть героем, как Биг Макинтош, но потерпел неудачу из-за обстоятельств, не зависящих от него. Тот факт, что я продолжала использовать его винтовку, чтобы помогать пони, был, на мой взгляд, способом всё исправить; он бы хотел этого. Хотя предложение замены было логичным, я подумала о том, не будет ли это каким-то предательством.
Я всё равно взяла винтовку в зубы, осматривая её. Она была удивительно лёгкой, что означало, что она будет работать намного мягче, чем винтовка Стронгхуфа. Она была в хорошем состоянии, за исключением, возможно, грубой силы. — Хорошо, — сказала я, опустив винтовку, — но ты не мог бы сделать для меня одну вещь?
Я рассказала гриффону о своей просьбе, на что тот пожал плечами, взяв в руки винтовку. Он вытащил свой энергомагический пистолет и выстрелил в подплечник снайперской винтовки, нагревая металл. Гнарл бросил пистолет и, подняв коготь, вырезал два слова на прикладе винтовки. “Наследие Стронгхуфа”. Затем, он снова положил новоиспечённую винтовку к моим копытам, и улетел из отеля. Я улыбнулась ему вслед, благодарная за такую услугу. Таким образом, я могла сохранить желание Стронгхуфа делать добро и с помощью новой винтовки.
Я взяла её в копыта и быстро отбросила; она всё ещё была горячая. Подождав минуту, я снова попыталась её поднять и закинуть себе за спину. Несмотря на то, что Пичез сказала о героях, решимости у меня не убавилось. Я вспомнила молодую себя, улыбающуюся в зеркале Снипса. Даже если я уже больше не могла быть ею, я могла убедиться в том, что у других пони будет шанс на беззаботную жизнь. Я не хотела быть героем, я просто хотела делать что-то хорошее для как можно большего количества пони.
Заметка: Статус обновлён!
Текущее состояние: Не дикий гуль
Рассудок: Умеренно-Высокий
Совет для гуля: наследие и беды – вид Вашего прошлого — это верный способ сойти с ума. Не зацикливайтесь на прошлом, или Ваш рассудок застрянет в нём, оставив Вас ни с чем в настоящем.
Переводчик: Julia_Craft93
Редактор: Shade Past