Заколдованная библиотека

— Интерлюдия V — Кошмар кобылки

Принцесса Луна ненавидела дни рождения.

Не свои, конечно; она уже давно перестала переживать о своём возрасте. Нет, она ненавидела дни рождения жеребят, ведь те служили напоминанием о её неизбежной участи: быть забытой.

Сделав глубокий вдох, кобыла оглядела открывшийся перед ней пейзаж. Густой лес тянулся на километры вокруг, и прямо посреди него мерцало огромное, кристально-чистое озеро. Это было воспоминание из её детства, когда они с Селестией однажды отправились далеко за пределы Эквестрии и нашли это тайное убежище. День, проведённый в блаженстве, наполненный смехом и радостью, прежде чем долг и обязанности отняли у них всё это.

Давным-давно она многое бы отдала за то, чтобы вернуться в те времена, но теперь одна-единственная вещь изменила всё и смыла жажду вернуть былые деньки.

Луна встала и подошла к краю озера, глядя вниз на своё отражение, смотревшее на неё в ответ. За ним виднелось дно озера, камни, рыбы и сундуки с сокровищами. Но быстрый осмотр не выявил то сокровище, что её интересовало.

«Где же она?»

На мгновение в сердце кобылы закралось беспокойство, но быстро рассеялось. Они были во сне, физический вред не мог настичь никого в царстве воображения — эмоциональный, возможно, но определённо не физический.

Наконец принцесса увидела её, двенадцатилетнюю кобылку, наслаждающуюся жизнью на дне озера, радостно плывущую к сундуку с сокровищами бок о бок с аллигатором-переростком. Пинки Пай открыла сундук, заглянула внутрь и что-то достала, а затем посмотрела на Луну и помахала копытом.

— Ты нашла сокровище? — спросила аликорн, когда кобылка поднялась на поверхность.

Земнопони кивнула, не имея возможности говорить из-за полного рта воды, что делало её похожей на бурундука. Пинки подняла копыто над водой, протянув Луне красивый серебряный кулон, который принцесса с благодарностью приняла. Какое-то мгновение она любовалась им, а когда снова повернулась к кобылке, с намерением похвалить находку, та выплюнула воду прямо в аликорна.

— Попалась! — крикнула Пинки, радостно хихикая, и нырнула обратно под воду, прежде чем Луна успела среагировать.

Искра магии остановила попытку побега. Принцесса подняла кобылку из воды в воздух, где та продолжала плыть вверх ногами.

— Это жульничество! — запротестовала земнопони, стараясь плыть так быстро, как только могла, но не сдвигаясь ни на сантиметр.

— Мне дозволено жульничать, — ответила аликорн и озорно улыбнулась, когда Пинки остановилась, чтобы скрестить ноги и показать принцессе язык.

— Таким старым пони, как ты, всегда можно жульничать. Это нечестно.

Луна осторожно опустила кобылку на землю, и ещё одна искра из её рога изменила пейзаж. Озеро и лес исчезли, как исчезли небо и облака, сменившись бесконечной долиной под куполом звёзд.

— В прежние времена за подобное оскорбление принцессы полагалось самое суровое наказание, — заметила Луна. — Сто лет в подземельях было бы для тебя подходящим приговором.

Пинки хихикнула.

— Ты всегда так говоришь, — напомнила она. — Знаешь что? Завтра я стану супер взрослой пони! Мне будет тринадцать, а мама говорит, что это делает меня взрослой! Я съем САМЫЙ БОЛЬШУЩИЙ торт, чтобы отпраздновать!

Аликорн нахмурилась.

— Когда наступил мой тринадцатый день рождения, мне, чтобы доказать, что я теперь взрослая, пришлось отправиться на поиски затерянных реликвий в засушливых пустынях востока.

Земнопони ахнула.

— Серьёзно?

— Нет.

На лицо Луны быстро вернулась улыбка.

— Сестра попросила прислугу испечь мне кучу сладостей, а потом я целую неделю провалялась в постели с невыносимой болью в животе. И в придачу с напоминанием никогда не есть сотню пирожных за раз.

Принцесса потрусила в долину, Пинки последовала за ней. Аликорн добралась до середины и села, искры магии вылетали из её рога, переставляя звёзды в десятки различных узоров.

— Сделай кису! — предложила кобылка, сидя рядом с принцессой и глядя в небо.

— Они поговорят с тобой завтра, — сказала Луна, наблюдая, как котёнок в звёздах зевнул и потянулся.

«Они всегда это делают, а потом забирают их у меня».

— Кто поговорит со мной? — спросила Пинки. — О! Ты имеешь в виду старейшину Муншайн? Вчера она заходила к нам домой и сказала, что завтра будет особенный день! Я начну помогать с Ночью поисков!

Аликорн не ответила. Она знала достаточно о Поисках Ночи благодаря снам жеребят и самой Пинки. Праздник — или, скорее, издёвка — был  превращением заточения её и остальных в маленькую жеребячью забаву. По крайней мере, жеребята искренне верили, что помогают принцессам, искренне верили, что их небольшая игра освободит их.

Но когда им исполнялось тринадцать, их приглашали помочь с празднеством, и никто больше не верил, что Луна на самом деле существует.

Время от времени появлялись жеребята, которые боролись с мыслью, что она «ненастоящая». Они впускали её в свои сны, может быть, две или три недели после их дня рождения, но в конце концов двери закрывались, и каждый раз Луна чувствовала, что её мечта о побеге отдаляется ещё немного.

— Ты устроишь мне грандиозную вечеринку на день рождения, принцесса Луна? — спросила Пинки, навострив уши.

— Конечно, — ответила Луна. — Я потрачу весь день на её подготовку, но…

Она повернулась к Пинки Пай и наклонилась.

— Ты должна дать мне Пинки клятву, что ты придёшь.

— Конечно приду, глупышка! — воскликнула Пинки, хихикая. — С чего бы мне не приходить?

---

Прошла целая неделя с тех пор, как Луна в последний раз видела Пинки Пай.

Целая неделя, в течение которой аликорн побывала за каждой дверью снов, развеяла все кошмары и нашла десятки жеребят, но ни одного по имени Пинки Пай. Когда жеребята ещё спали, а ночь уже уходила, принцесса луны обычно тоже просыпалась, чтобы посмотреть на свою тюрьму и барьер, который удерживал её, как будто надеясь, что что-то изменится.

Но всю ту неделю Луна не просыпалась.

Она оставалась в своём мире фантазий и иллюзий, цепляясь за надежду, что вдали появится дверь скрывающая за собой розовую кобылку.

Аликорн глубоко вздохнула и оглядела привычную долину. Её дом вдали от дома, её убежище в ночной тюрьме. Она подняла глаза к звёздам, копиям настоящих, которые ей так хотелось увидеть вновь, и, хотя Луна испытывала желание передвинуть их, она не могла заставить себя сделать это.

Может, Пинки просто ещё не спит. Во время празднования она съела так много сладостей, что дрёма никак не может угнаться за переполненной энергией кобылкой. Всю неделю. Без сомнений.

«Или, может быть, — прошептал голос внутри, — она забыла тебя, как и все остальные».

— Крайне маловероятно.

Принцесса обернулась, и улыбка появилась на её губах при виде знакомой единорожки, уткнувшейся лицом в книгу. Это был образ, которым аликорн дорожила: начитанная единорожка, которую ещё не изувечили три аликорна, которым следовало бы быть умнее.

— Твайлайт Спаркл, — произнесла Луна, снова глядя на звёзды, — прошло немало времени с тех пор, как мы видели тебя в последний раз.

— Исходя из фактов, — продолжила Твайлайт, рядом с ней появилась диаграмма, — Пинки Пай запомнила каждый сон с твоим участием со стопроцентной точностью, а это статистически означает, что, когда ей скажут, мол, ты не существуешь, это буквально ничего не изменит в существующих переменных.

Диаграмма исчезла, и Твайлайт весело хихикнула.

— Её, должно быть, и правда распирает энергией от сладкого.

— А если нет? — спросила принцесса.

— Всё так, — настаивала Твайлайт. — Я в этом уверена.

Аликорн рассмеялась, по-прежнему глядя на звёзды.

— Раньше в тебе было столько уверенности, — заметила она. — Куда же она подевалась?

— Вы забрали её у меня, — произнёс другой, но по-прежнему знакомый голос.

Луна посмотрела вниз, и её сердце замерло от увиденного. Твайлайт Спаркл по-прежнему была там, но не единорожка, которую принцесса знала, а несчастный аликорн, которого создали её сестра, Кейденс и она сама. Принцесса Твайлайт Спаркл стояла рядом с Луной, она была выше, чем раньше, несмотря на самые настоящие цепи, сковывающие её крылья. Её взгляд был устремлён вдаль, глаза были наполнены страхом, виной и страданием, к которым Луна так привыкла.

Луна отступила назад.

— Мы недостаточно через это прошли?

Без её разрешения пейзаж сновидения изменился. Прекрасная долина превратилась в одну из знакомых комнат Кантерлотского замка, и внутри были видения её прошлого. Твайлайт Спаркл, принцесса, ворвалась в комнату в слезах, а за ней следовала Луна из далёкого прошлого.

— Твайлайт Спаркл! — кричала другая Луна, ярость отравляла её слова. — Мы не потерпим сего отношения! Ты вознесена еси, покуда заслужила это!

— Нет! — выкрикнула Твайлайт, оборачиваясь и стуча копытом по полу. — Перестань лгать! Это ложь!

Она расправила крылья и указала на них.

— Всё вот это! Это вот всё!

— Ты смеешь сомневаться в выборе моей сестры?!

— Нет, — прошипела Твайлайт. — Я бы никогда не усомнилась в выборе принцессы Селестии. Я знаю, почему она это сделала! Не потому, что я это заслужила, а потому, что это моя ви..

— Довольно! — взревела другая Луна, топая копытом по полу. — Я сыта по горло этими тремя словами, что ныне отравляют твои уста!

— Но это правда! Я лишь шутка! Фарс! — запротестовала Твайлайт, и слёзы потекли по её лицу. Она упала на задние ноги, уткнувшись лицом в копыта, беспомощно всхлипывая. — Пожалуйста, принцесса Луна… Я не хочу этого кошмара… Пожалуйста…

— Хватит! — выкрикнула Луна, её рог развеял воспоминания или кошмар; она больше не могла сказать точно. Принцесса повернулась к своему видению Твайлайт и топнула копытом по полу.

 — Зачем нам всё это?!

— Ты не нужна, — сказала Твайлайт, и цепи вокруг её крыльев разбились и упали на пол. Её рог сверкнул раз, другой, третий, и пейзаж снова изменился.

Луна стиснула зубы, оборачиваясь, чтобы обнаружить себя у входа в замок. Снова появились ещё одна Твайлайт и ещё одна Луна, рысившие к карете, в которую Твайлайт бесцеремонно забросила свои седельные сумки.

— Война окончена, Твайлайт Спаркл, — сказала Луна из прошлого. — Мы победили Дискорда! Царит мир! Нет никакой нужды в изуче...

— Это не победа, принцесса Луна, — сказала Твайлайт, поворачиваясь к старшему аликорну. — И мы не можем ждать, пока худшее случится.

— Но то не твоя забота — исправлять всё это! — запротестовала Луна из прошлого. — Не ты принимала решение! Мы должны быть теми, кому надлежит искать...

— Принцесса Твайлайт! Вы готовы?

Две принцессы обернулись и увидели жеребца в доспехах, трусящего к ним. Он поклонился им обеим, и стал ждать инструкций.

Выражение лица Твайлайт мгновенно изменилось с сердитого на приветливое.

— Капитан Коблер! Да, я готова! Все наши вещи на месте. Где ваша семья?

— Они уже на пути в Понивилль, принцесса,— сообщил он. — Ждём только вас и вашего юного подопечного.

Твайлайт кивнула.

— Спасибо.

Она обернулась к Луне.

— Капитан, не могли бы вы позвать Спайка? Он, должно быть, на кухне.

— Конечно! — ответил капитан Коблер, поспешно удалившись.

Как только он ушёл, Луна из прошлого заговорила.

— Коли ты действительно хочешь уйти, позволь нам помочь...

— Нет! — взревела Твайлайт, стукнув копытом о брусчатку. — Нет! Я не желаю вашей помощи! Вы уже помогли мне однажды, и посмотри, чем это обернулось!

Луна из прошлого повторила жест.

— Не будь дурой! Нет ничего плохого в том, чтобы принять пом...

— Я сказала, что не хочу этого, принцесса Луна! — выпалила в ответ Твайлайт. — Я могу справиться с этим само...

— НЕТ, НЕ МОЖЕШЬ! — взревела Луна из прошлого, достаточно громко, чтобы всё вокруг них содрогнулось, и Твайлайт отшатнулась. Она в ярости ударила копытом по полу. — Вот!...

Она обвиняюще указала копытом на Твайлайт.

— Вот это твоё глупое упрямство и непробиваемая самоуверенность, вот что стало причиной всего!

Мгновение тишины последовало за её заявлением, прежде чем Твайлайт сделала шаг назад, а её глаза распахнулись. Другая Луна отреагировала так же, и на неё тут же накатили горечь и сожаление.

— Подожди! Нет, прошу прощения, Твайлайт Спаркл. Я была расстроена и не имела в виду то, что...

— А вот и имела! — закричала Твайлайт, и её голос дрогнул, а затем смягчился:

— Всё ты имела, — повторила она, каждый слог сочился обидой. Она подняла копыто и протёрла глаза, прежде чем развернуться и запрыгнуть в карету, демонстративно держась к Луне спиной. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, принцесса Луна. Я не хочу, чтобы ты мне помогала.

Луна, та, что настоящая, снова не выдержала и развеяла воспоминание, слёзы текли по её щекам. И всё же, несмотря на все её усилия, изначальная Твайлайт осталась, по-прежнему стоя рядом с ней, такая же неумолимая, как собственная совесть Луны, которой она, сказать по правде, и была.

— Почему ты так поступила со мной, принцесса Луна? — спросила Твайлайт, по-прежнему глядя вдаль. — Почему вы не нашли другого способа?

И Луна ответила, позабыв, что это всего лишь сон.

— Мы сделали то, что сделали, чтобы помочь тебе, Твайлайт Спаркл! Мы сделали то, что считали лучшим! Мы никогда не думали, что всё так обернётся, мы даже не предполагали, что… — слова застряли у неё в горле. — Мы совершили ошибку.

И ещё одно воспоминание вырвалось на сцену, Луна знала, что это будет, прежде чем оно началось. Это всегда было то воспоминание, оно преследовало её в каждом кошмаре, каждом сне, каждый момент жизни аликорна. Пейзаж снова сменился на большую комнату, где сидела её младшая версия, уткнувшись лицом в копыта. Снаружи доносились неразборчивые крики, отголоски бунта, который она никогда не сможет забыть.

У двери стоял стражник, который каждый раз задавал один и тот же осуждающий вопрос.

— Принцесса Луна? Это правда? — спрашивал он, снимая шлем. — Дискорд правда просил... дракона принцессы Тва...

— Тётушка Луна!

Кейденс вбежала в комнату, запыхавшаяся и отчаявшаяся.

Луна из прошлого тут же подскочила.

— В чём дело, Кейденс?

— Пожалуйста… Твайлайт… Она не отзывается… Я не знаю что делать…

Сцена сместилась, следуя за Луной и Кейденс из коридора в коридор, и завершила путь в пустом переговорном зале. Твайлайт была там, в конце комнаты, прислонившись к стене, повторяя одни и те же слова снова и снова, словно в трансе.

— Это всё моя вина.

Забавно, что даже сейчас, спустя тысячу лет, голос Твайлайт, произносивший эти слова, по-прежнему так прочно застрял в её душе.

— Твайлайт, — сказала Луна из воспоминаний, осторожно пробираясь к юному аликорну. — Твайлайт, тебе пристало быть выше этого.

Твайлайт не послушала совета, почти не замечая присутствия других пони в комнате.

— Твайлайт, пожалуйста, — взмолилась Кейденс, также приближаясь к молодой кобыле. — Пожалуйста, мы это уже обсуждали.

И наблюдая за этой печальной сценой, Луна вспомнила. Она вспомнила ту беспомощность, тот гнев, что кипел в ней при виде её любимого друга в таком состоянии, при виде того, к чему всё это привело.

— Это всё моя вина, — повторила Твайлайт, и о, сколько бы Луна отдала за возможность изменить реакцию своего прошлого я.

— ТВАЙЛАЙТ СПАРКЛ! — взревела Луна из воспоминаний. — ТЫ НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИШЬ ПОВТОРЯТЬ ЭТО!

— Тётушка Луна, пожалуйста! — крикнула в ответ Кейденс. — Это не выход!

— А какой ещё есть выход?! Посмотри на неё! Посмотри, какая она...

— Твайлайт.

Тишина заполнила комнату, когда воспоминания и сама Луна повернулись к вновь прибывшей. Луна почувствовала, как слёзы наполнили ей глаза, однако она не могла сказать точно, было ли это потому, что она чувствовала обиду на свою сестру, или потому, что очень скучала по ней.

Селестия, всегда царственная и грациозная даже в самые тёмные времена, стояла в дверях, привлекая внимание всех в комнате с той же лёгкостью, с какой поднимала солнце.

— Принцесса...

Луна из воспоминаний и Кейденс обернулись и увидели, как Твайлайт Спаркл со слезами на глазах смотрит на старшего аликорна.

— Принцесса Селестия... — повторила она снова, и через секунду встала и бросилась к ней, не заметив горечь на лице Луны из прошлого.

Селестия подошла к Твайлайт, обняв плачущую кобылу.

— Кейденс, — сказала Селестия, глядя на племянницу, — Бери своего мужа и присмотри с ним за пони на улице. Последнее, что нам нужно, это бунт.

— Да, тётя Селестия, — сказала Кейденс, бросив на Твайлайт последний обеспокоенный взгляд, прежде чем выбежать из комнаты.

— Луна, — сказала Селестия. — Иди к драконам и договорись об отсрочке.

— Но, сестра! — запротестовала Луна. — Я не могу оставить Твайлайт Спаркл в таком состоянии!

— Луна, — повторила Селестия снова, её голос стал жёстче. — Пожалуйста, позаботься о драконах. Если с ними не будет говорить принцесса, они могут воспринять это как оскорбление и сделать выбор за нас! Пожалуйста, нам нельзя воевать с драконами!

— Но Твайлайт нуждается во мне! Тебе идти!

— Нет! Нет, пожалуйста, останься! — воскликнула Твайлайт между всхлипами, вцепившись в Селестию. — Я не знаю, что делать! Я не хотела этого, пожалуйста, мне жаль, я не могу это исправить!

Луна шагнула вперёд.

— Но Твайлайт...

— Луна, ты не нужна здесь! Я позабочусь о Твайлайт! — рявкнула Селестия, и обе Луны отшатнулись. — Иди к драконам! НУ ЖЕ! ПОЖАЛУЙСТА!

Тотчас же память остановилась, но не по воле Луны. Она обернулась и увидела, что Твайлайт смотрит прямо на неё.

— Кейденс помогла мне, — сказала она. — Селестия помогла мне. Ты же не сделала ничего. Ты не заслуживаешь, чтобы тебя помнили.

— Эм... простите? Мисс?

Твайлайт исчезла, и Луну охватил ужас, когда она узнала этот голос. Она сглотнула и заставила себя обернуться, оказавшись лицом к лицу с Пинки Пай, которая смотрела на неё с любопытством.

— Кто вы?

Аликорн отступила назад, слёзы текли по её щекам, она изо всех сил пыталась напомнить себе, что это был всего лишь сон, это был всего лишь сон, это был просто кошмар.

А затем вдалеке появилась чёрная мигающая дверь, проход в кошмар кого-то из жеребят Холлоу Шейдс. Не колеблясь, она бросилась прочь от Пинки Пай и направилась к нему, стремясь убежать от своих собственных кошмарных снов.

Как только она пересекла дверной проём и закрыла за собой, принцесса упала на круп, тяжело дыша.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, принцесса Луна.

— Ты не нужна здесь!

— Кто вы?

Аликорн заставила себя встать, изо всех сил стараясь избавиться от голосов в голове. Она огляделась и обнаружила себя на окраине Холлоу Шейдс, над головой ночное небо. Она направилась к городу, пытаясь найти источник кошмара.

— Врунья!

Голос вдали. Нет... Несколько голосов, все злобно кричали одно и то же снова и снова. Принцесса бросилась к ним, позабыв собственные горести, и прибыла на главную площадь, где стояла её статуя. Пони всех возрастов окружили её, и когда Луна прошла сквозь них, она увидела, на кого они кричали, и это наполнило её яростью.

Там была Пинки Пай, прижатая к статуе, из её глаз текли слёзы..

— Нет! Я... я не вру! — умоляла Пинки, качая головой. — Принцесса Луна настоящая! Я клянусь!

— Врунья! — завопил жеребёнок. — Принцессы Луны не существует! Хватит выдумывать!

— Но это правда! Я не вру, пожалуйста, я не вру!

— Ха! — фыркнула кобыла. — Неудивительно, что ты родом из Толл-Тэйла^[1]! Лгунья!

— Врунья! Врунья! Врунья!

— Нет! — крикнула Пинки, убегая от толпы в ближайший лес, прежде чем принцесса успела вмешаться.

— Пинки Пай! — безрезультатно позвала аликорн, погнавшись за кобылкой вглубь леса

— Принцесса Луна! Где вы?! Пожалуйста, принцесса Луна! — отчаянно звала Пинки, убегая от деревни и аликорна. — Ты мне нужна! Принцесса Луна!

На глазах аликорна Пинки споткнулась и упала на землю с болезненным визгом, прежде чем свернуться в клубок и заплакать.

Это было знакомое зрелище. Луна помнила первый кошмар Пинки в Холлоу Шейдс; она помнила маленькую кобылку, свернувшуюся клубочком посреди леса, зовущую на помощь, и она помнила, как напевала колыбельную, когда подходила к юной особе.

И потому, как и в прошлый раз, кобыла принялась тихо напевать, приближаясь, наблюдая, как маленькая кобылка перестала плакать и посмотрела на неё большими испуганными глазами.

— Принцесса Луна! — воскликнула Пинки, вскакивая и снова падая в спешке.

Прежде чем она успела встать, аликорн левитировала её своей собственной магией и поднесла кобылку к себе, заключив в тёплые объятия.

— Ну-ну, малышка, — успокаивала она, и её собственные слёзы капали на Пинки. — Я здесь.

— Они сказали, что тебя не существует! И ... и я больше не могла найти тебя! — всхлипнула Пинки, изо всех сил цепляясь за принцессу. — Я так боялась, что больше никогда тебя не у-увижу!

— Это кошмар, который никогда не сбудется, Пинки Пай, — сказала Луна, продолжая крепко обнимать её.

Земнопони икнула, подняла голову и потянулась, чтобы коснуться мордочки Луны передними копытами.

— Это ты? Самая настоящая-пренастоящая ты?

Луна наклонилась, уткнувшись мордочкой в Пинки Пай, облегчение переполняло её.

— Да, малышка, — прошептала она. — Покуда ты веришь в меня, я всегда буду настоящей.