Правдоискатель

Грубое пробуждение

«Алчешь ли ты истины, дитя?»

«…Да»? — спустя минутное раздумие последовал ответ.

«Тогда прими же её».

Мятно-зелёное копыто протянулось к свету.

---

Утро Лиры Хартстрингс началось так же, как и любое другое её утро в Понивилле — с грохотом. Странным было лишь то, что источником грохота не являлось ни нападение зверья из Вечнодикого Леса, ни вторжение могущественных Древних Тёмных Сил, ни деяния одной розовой праздничной кобылки, — нет, всё было куда прозаичней: она сверзилась с кровати и треснулась головой об пол.

Поморщившись, Лира со стоном выпуталась из обмотавшихся вокруг её задних ног простыней и хорошенько потянулась.

С нижнего этажа послышался голос:

— Лира, ты в порядке?

— Всё нормально, Бони! Просто упала с кровати!

Застелив постель и наспех пригладив копытом растрёпанную гриву, Лира процокала по лестнице вниз. Воздух первого этажа полнился разнообразными оттенками сладкого запаха шоколада. Чувствовалось, что лучшая кондитерша Понивилля уже начала заготавливать сладости для дневной торговли.

Лира последовала за запахом на кухню.

— Доброе утро!

— И тебе того же. Что-то ты сегодня рано. Плохо спалось? — с улыбкой спросила Бон Бон. В самом деле, обычно утро Лиры начиналось ближе к полудню, причем чаще всего оно вообще начиналось не без помощи Бон Бон. Сама же конфетная кобылка просыпалась с петухами (привычка, в которой её работа была виновата лишь отчасти).

— Да нет, я прекрасно выспалась. А что?

Она говорила правду: к удивлению самой Лиры, она была весьма бодрой, даром что ещё даже не выпила ни чашечки кофе.

— Серьёзно? Сегодня ты всю ночь ворочалась, мне даже пришлось идти спать на диван.

— О, конские яблоки, прости!

— Ну, положим, диван раскладной, так что спать на нём не так уж и плохо, — на мордочке Бон Бон появилась озорная улыбка. — Хотя если ты так истово алчешь искупления, то у нас почти кончилось молоко.

— Слушаю и повинуюсь! — хихикнула Лира.

Единорожка выскочила за дверь магазина, но через пару секунд всунула голову обратно.

— Кстати, твой экстренный чемоданчик чуть вытарчивает из хвоста, — подмигнула она и вновь исчезла.

---

Лира вышла из главного входа кондитерской Бон Бон на понивилльскую улицу. Несмотря на столь ранний (для неё, по крайней мере) час, большинство пони уже проснулись и принялись за свою привычную утреннюю рутину. Пегасы летали в небесах, вытягивая облака из хранилищ и аккуратно расставляя их по небу. На земле земнопони и единороги работали в садах или тащили наполненные разнообразной продукцией телеги на рынок. Серая почтовая кобылка нарезала круги по городу, приветствуя встречных пони, улыбавшихся ей в ответ. Невдалеке маленькая стайка смешливых жеребят спешила в школу.

«В Кантерлоте никогда не было ничего подобного», — печально подумала Лира.

Присмотревшись, Лира заметила в гуще толпы голубую кобылку с синими полосками на шёрстке.

«Забавно, я и не знала, что в Понивилле есть зони. Наверное, она недавно приехала».

Мятная единорожка продолжила свой путь на рынок, обогнав топающего неспешной рысью земнопони, впрягшегося в тяжело нагруженную тележку. Вскоре мимо пролетела почтовая кобылка, и Лира приветственно крикнула:

— Доброе утро, Дитзи!

Серая пегаска посмотрела на мятную кобылку. Улыбка на мордочке Дитзи Ду вначале стала удивлённой, а затем и вовсе пропала. Серая пегаска качнулась вперёд, запнулась и свалилась прямо на единорожку.

— Ай!

— Ой, Лира, прости! Ты в порядке?

Фыркнув, Лира поднялась:

— Ага, все нормально. Ты ведь не нарочно, верно? — Лира была наслышана, насколько Дитзи бывает неуклюжей, и уж точно не собиралась на неё обижаться.

— Конечно!..

Однако с ответом Дитзи Лирой овладело странное чувство, будто кто-то прошёл по её могиле, и по позвоночнику пробежали мурашки. Одновременно мятная единорожка заметила, что глаза Дитзи как-то странно разведены: один смотрит вниз, в то время как второй вправо. В принципе, для косоглазой кобылки это было нормально, но почему-то в голове единорожки возникло подозрение, что всё далеко не так просто.

Лира решительно отбросила эти глупости.

— Извини ещё раз. Хочешь маффин? — немного порывшись в тороках, Дитзи достала недавно испечённый черничный маффин. Лира сразу же его цапнула. Во-первых, черничные маффины были её любимыми, а во-вторых, она никогда не отказывалась от халявной еды.

Поблагодарив Дитзи за маффин, Лира вернулась к насущным делам и вновь устремилась на рынок.

---

Как и обычно, на рынке Понивилля царил шум. Большинство прилавков уже были завалены товарами, а оставшиеся заполнялись. Денёк был прямо-таки прекрасным, а потому Лира решила прогуляться по рынку, а не просто пробежаться до прилавка Эпплов. Миновав пару ларьков, она остановилась у привлёкшей её внимание фруктовой лавки.

— Привет, Лира! — донесся голос из-за спины единорожки, и кобылка обернулась, чтобы приветствовать старую знакомую.

— О, привет, Си Свирл… — начала было Лира. Но тут тело розовой единорожки пошло неестественными бликами, а затем и вовсе задрожало и расплылось призрачным маревом. Розовые глаза исказились, превратившись в два бирюзовых шара, переливающихся в солнечном свете. Шерсть исчезла, а вместо неё тело покрылось гладким чёрным панцирем. Рог искривился, а из спины выросли два прозрачных крыла. На её чёрных ногах появились дыры, а из уголков улыбающегося рта показалась пара длинных клыков.

Пульс Лиры ускорился, её зрачки сжались, а глаза расширились от ужаса. Кобыла узнала представшее пред ней существо. Она будто снова вернулась в кристальный замок, в тот день, когда розовая аликорна предложила ей стать подружкой невесты. Всё, что смогла тогда ответить мятная кобылка, чувствуя, как её разум искажается и подчиняется чуждой сущности, было: «да». Затем она вышла и встала у входа в кристальные пещеры, ибо королева, «её королева», назначила её стражем этого входа.

— Эм-м, Лир, с тобой всё в порядке? — спросило существо своим высокотембровым насекомьим голосом.

Реакция Лиры была вполне естественной для подобной ситуации: она с громким криком пустилась наутёк, оставив позади нескольких ничего не понимающих прохожих и одного очень смущенного чейнджлинга в маскировке.

Лира мчалась по рынку, распугивая встречных, шарахающихся с пути несущейся кричащей кобылки. Однако вскоре здравомыслие и рациональность возобладали над паникой и хаосом, бушующими в её голове. «Замок! Надо предупредить принцессу Твайлайт! Она сможет что-то сделать».

Вдалеке виднелся хрустальный замок, обычно отвлекавший своим блеском, а теперь светившийся маяком надежды. Ей нужно срочно добраться до его дверей, пока тот чейнджлинг с рынка не предупредил своих сородичей и не начал вторжение, или не послал диверсанта, чтобы подменить её, или…

«Так, стоп, надо успокоиться и перестать паниковать».

Лира бежала, не отрывая взгляда от замка, словно боясь, что он исчезнет, стоит ей посмотреть в сторону. Именно потому она не заметила вставшую посреди дороги кобылку, пока та не сгребла её передними ногами, остановив.

Страх сжал сердце Лиры холодными тисками. Она была слишком медленной. Они нашли её! Она брыкнулась, но сильные серые ноги стиснули её в медвежьих объятиях, не давая сдвинуться ни на миллиметр.

— Лира! Лир, успокойся! — сказала её пленительница с легко узнаваемым троттингемским акцентом.

Мятная единорожка истошно завопила, но серая лапка заткнула ей рот.

— Я знаю, ты напугана, но тебе надо успокоиться, — похитительница потащила её назад, к соседнему зданию. Любое дальнейшее сопротивление было бы бессмысленным, и Лира смирилась со своей участью.

Лира узнала интерьер здания; она часто бывала тут, ведь резиденция вечериночной пони была частым заказчиком конфет у Бон Бон. Посетители пекарни/кофейни удивлённо смотрели на вошедших. Кстати, о вечериночных пони…

— Тс-с! Окти! Сюда! — громким театральным шёпотом воззвала Пинки Пай.

Увидев, что Элемент Смеха участвует в странном зрелище, представшем перед ними, посетители вернулись к еде, мудро решив не вмешиваться. Вспыхнувшая было надежда Лиры на спасение растаяла, когда она осознала, что чейнджлинги могли уже подменить Пинки Пай. «Если они смогли подменить одну из Элементов, почему бы не заменить и остальных? Они могли подменить и принцессу! Кризалис ведь смогла замаскироваться под Кейденс, а в замке Твайлайт даже не было охраны! Все мои усилия изначально пошли Дискорду под хвост…»

Лира вернулась к реальности, свалившись на пол в одной из задних комнат «Сахарного Уголка». Единорожка злобно зыркнула на свою похитительницу.

— Прости, — вздрогнула Октавия.

«А Октавия сильнее, чем выглядит», — подметила Лира. Открывшийся факт помог ей в очередной раз убедиться, что стоящая перед ней пони совсем не та виолончелистка, которую она так долго знала.

— Ну, что теперь? Засунешь меня в кокон?

Серая кобылка деликатно подавила смешок, зато сзади донеслось явственное хихиканье.

— Конечно же нет, глупышка. Неужели ты думаешь, что мы — чейнджлинги?

— Эм-м… а разве нет? — ответила Лира. Она начала поворачивать голову, собираясь взглянуть на Пинки Пай, но отвлеклась на мягкий щелчок закрываемой Октавией двери. После ответа мятной единорожки хихиканье стало громче.

 — Откуда мне знать, что вы — не они? Если ты схватила меня и заперла тут не затем, чтобы не позволить рассказать другим о начавшемся вторжении, то зачем?

— Лира, во-первых, мы не чейнджлинги, а во-вторых, нет никакого вторжения, — вздохнула Октавия.

— Не лги мне! Я знаю, что у вас есть шпионы здесь, в Понивилле! Я знаю, что Си Свирл — чейнджлинг!

— О, да, а ещё я уверена, что и она и её муж хотели бы, чтобы ты держала это в тайне.

— Ага! Ты всё-таки это признала! Где настоящая?

— Она — настоящая Си Свирл. Она всегда была чейнджлингом.

Слова виолончелистки прервали триумф мятной единорожки.

— Погоди, что?!

— Си Свирл всегда была чейнджлингом. Она сбежала из своего улья где-то восемь лет назад.

— Откуда мне знать, что ты не врёшь? Вы обе можете быть теми же чейнджлингами, пытающимися меня обмануть.

Пинки, до этого непривычно долго молчавшая, заговорила.

— Шесть лет назад ты пробралась на Метковечеринку Даймонд Тиары, чтобы на халяву налопаться из буфета.

— Что, правда? — удивлённо спросила Октавия.

— Ага. Никогда не могла отказаться от дармовой еды. Твоя очередь.

— Мы встретились вскоре после моего приезда в Понивилль. Мы долго обсуждали наши музыкальные таланты, и ты призналась, что не умеешь читать ноты. Тогда я ещё предложила тебя научить, кстати, предложение всё ещё в силе.

— Ладно, я тебе верю, — удовлетворилась ответом Лира.

— Вот и славненько! Ну, а теперь, когда всё более-менее выяснилось, пришло время обсудить то, для чего мы тебя сюда затащили.

— И зачем же? — спросила Лира, обернувшись к Пинки Пай.

— Конечно же, чтобы узнать, как ты сумела увидеть сквозь маскировку Си Свирл, глупенькая! — весело сказало жуткое чудовище тысячи розовых кошмаров.

Кричащая и гибриды

"Способность расы пони спариваться и производить жизнеспособное и плодовитое потомство от огромного числа разнообразных видов является документированным и хорошо изученным явлением. Большинство учёных придерживаются теории, что настолько высокая биологическая совместимость вызвана врождённой магией гармонии, присущей всем пони, хотя другие уверены, что магия в этих процессах никак не замешана, и всё это является лишь чисто биологическим эффектом расы, или же специфической мутацией. Как бы то ни было настолько высокая биологическая совместимость позволила породить огромное количество гибридов, включающих в себя дракони, зони, гиппогрифов и гиппокампов".

Выдержка из третьего издания основного справочника по Эквестрийской биологии и таксоматике.

— A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A!

— Наверное, мне следовало бы это предвидеть… — произнёс третий рот розового издевательства над природой.

— A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A!

— …С другой стороны, ранее ничто не могло взломать мои маскировочные чары, и вряд ли можно было ожидать, что сейчас будет по-другому… — продолжил седьмой рот мерзкого порождения кошмаров.

— A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A-A!

— …Да и честно говоря, я не думала, что кто-то вообще способен это увидеть.

Октавия, зажав копытами уши, прокричала:

— Пожалуйста, замолчи же наконец!

— А-А-А-А-А-А-А-А!.. — пара розовокожих копыт захлопнула челюсть зелёной кобылки. — M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M-M!

Хлоп!

— Спасибо, Окти.

Лира моргнула, её зрачки стали возвращаться к нормальному размеру. Она потёрла щеку, пострадавшую от оплеухи, щедро отвешенной серой кобылкой.

— Эй, это было больно!

— Поверь, не больнее твоих воплей.

— Ладно, хорошо, — Лира выжидающе уставилась на неопознаваемую массу розовой плоти. — Ты вообще кто?

— Полу-элдрони по матери, — предвидя следующий вопрос, Пинки продолжила. — Гибридное дитя земнопони и ужасающего исчадия древности. Очень умного, очень сильного, очень весёлого щупальцевого монстра, который сводит с ума любого, кто посмотрит на него.

— Погоди, если оно сводит с ума любого, кто на него смотрит, то как…

---

...Остальные пони либо в ужасе умчались, либо пали наземь в корчах, исходя криком и пеной из перекошенных ртов. И лишь Халцедон Кварц пошёл навстречу представшему пред ним живому кошмару, что был древнее самого мира. Камень сказал, что это существо — его вторая половина. А раз камень сказал, так тому и быть.

---

— Упоротая традиционность — и дело в шляпе! Итог вышел не таким уж плохим.

— То есть на тебя можно смотреть?

— Ага, всё, что не имело смысла по Эвклидовой геометрии, от моей мамы не передалось!

Лира с большой опаской, но все же посмотрела на Пинки.

Её облик отчасти был пониподобным: четыре ноги, одна голова, два уха, грива и хвост, но на этом сходство заканчивалось. Вместо волосков её грива состояла из коротких, лениво извивающихся усиков, кстати, как и хвост. Глаза, о счастье, были там, где им положено, но увы, были СЛИШКОМ маленькими и их было СЛИШКОМ много. Выглядело это, словно вместо глаз её лицо покрывала морская пена. Череда из восьми зияющих и ухмыляющихся ртов, обрамлённых маленькими щупальцами начиная с мордочки, тянулась вниз по шее. Лишённое шерсти тело покрывала гладкая розовая кожа. Пара маленьких рудиментарных крыльев, как у летучей мыши — нет, как у фестрала! — росли из спины, а копыта оканчивались тройными заостренными когтями.

Зато хоть на её бёдрах были три знакомых шарика, подтверждающие, что это действительно Пинки Пай.

Лира с трудом сдержала инстинктивную реакцию «наупрыг».

— Знаешь, к этому нужно привыкнуть.

— Что, всё так плохо? — удивлённо спросила Октавия.

— Да… это… да, — Лира поморщилась. — Эм-м, без обид.

— Ничего, я знаю.

Облегчённо вздохнув, Лира повернулась к серой кобылице.

— Раз ты спрашиваешь, значит, сама ничего странного не видишь, так?

— Не-а, я вижу только обычную земнопони.

— Тогда почему…

— Вот это мы и хотим узнать, — сказала розовая пони (Лире пришлось напомнить себе, что Пинки — всё ещё пони, несмотря на внешность). — Ты смогла разрушить элдронские чары и преодолеть маскировку чемпиона Эквуса по маскирующей магии! Причём походя.

— В наши дни существует не так уж много видов магии, способных на такое, — продолжила Пинки Пай. — Первое, что приходит на ум — это два чуть ли не противоположных вида магии. Первое — это могущественная древняя магия широкого действия, но поскольку ты не использовала неизвестные языки, то этот вариант отпадает. Следовательно, это либо магия хаоса, либо концептуальное благословение. Слушай, а в последние двадцать четыре часа ты не цапалась с Дискордом или такой маленькой розовенькой фиолетовогривой земнопони в шляпке с пропеллером?

— Вроде нет.

— Тогда, скорее всего это благословение. У тебя, случайно, не было снов о каких-то абстрактных понятиях, типа доверия или справедливости?

— Да, было что-то о истине, — сказала Лира, вспомнив утренние события.

— А, значит, божество Истины, с большой буквы 'И'… Ну, тогда поздравляю, Лира. Теперь ты официально стала Избранной младшего бога!

С потолка посыпались конффети.

— …Что?!

---

Лира отхлебнула из стаканчика клубнично-молочный коктейль. Прошло уже несколько часов со времени того разговора в «Сахарном Уголке», и мятная единорожка сидела на своей любимой парковой скамейке, вполглаза наблюдая за проходящими мимо жителями, и обдумывая события сегодняшнего дня.

После того, как Лира узнала, что она стала Избранной божества, Пинки Пай рассказала ей, чего примерно стоит ожидать.

— Концептуальное благословение, как следует из названия, даёт тебе часть концептуальных способностей соответствующего божества. Так как ты стала избранницей бога Истины с большой буквы «И», то скорее всего, ты обрела способность Изыскивать Истину сквозь ложь! — хихикнув, сказала она.

Похоже, что боги обожали каламбуры. А, ну и ещё Пинки сказала, что бог, избравший её своим чемпионом, на днях должен будет явиться ей во сне.

Домой Лира вернулась не так, как ожидала.

Мало того, что ходила она куда дольше, чем хотелось бы, так ещё и умудрилась забыть купить молоко.

Впрочем, это не было проблемой, ведь кто-то оставил пакет свежего молока в почтовом ящике. На самом деле Бон Бон вообще не обратила на это внимания. Весь день она паниковала, ведь на портфеле было заклятие, по словам конфетной кобылицы, долженствующее делать его невидимым!

— Знала бы ты, сколько раз я сегодня это слышала, — был единственный ответ мятной единорожки на все вопросы.

Она не знала, как сказать подружке о своём новом даре, но когда-нибудь она непременно ей расскажет. Надо только придумать, как не припутать Пинки Пай, которая попросила поклясться, что о ней никто не узнает. Или Си Свирл, которой тоже наверняка не хотелось бы огласки.

«Надо будет извиниться перед Си Свирл. А, ну и ещё рассказать ей, что я знаю её секрет».

Придётся изобретать ещё одно объяснение.

«Гррр…»

Раздумья Лиры прервались, когда она увидела пробегающий мимо табунок кобылок-школьниц. Вернее, одну из них — голубую единорожку с белой гривой и полосками.

Лира никогда раньше не видела зони; зебры не так часто встречались в Эквестрии, а их смески встречались ещё реже. Единственной зеброй, которую знала Лира, была Зекора, так что зебр и вправду было очень мало.

Однако подруги этой кобылки будто бы и не замечали, что она зони.

Полоски Зекоры, окольцовывающие её ноги, были прямыми и шли сзади. У этой же кобылки всё было по-другому, её полосы больше напоминали змей, сплетающихся на теле в сложный узор. Начинались они где-то на боку, затем растекались по всему телу и в конце концов входили в спиральный узор, расположенный вокруг её кьютимарки — звенящего колокольчика. Другие полосы заканчивались где-то у глаз кобылки, а оставшиеся скользили по её ногам.

Эти узоры напомнили ей татуировки, увиденные при посещении Мэйнхеттена.

Лира зажмурилась и вновь открыла глаза. Естественно, полосы кобылки, изначально бывшие невидимыми, пропали на пару секунд, но вскоре вновь проступили на теле.

«Хе-хе».

Но Лира смолчала. Сегодня и так было слишком много странностей. К тому же Лире вовсе не хотелось объяснять этой зони, как она смогла увидеть её полосы.

Конец спокойной жизни

Лира потрясла головой, разгоняя остатки сонной хмари, и подошла к своему комоду. Прошло уже три дня с тех пор как она получила божественные дары, и, как ей стало казаться, жизнь наконец-то вернулась к спокойной рутине.

Её встреча с Си Свирл прошла хорошо. Октавия пошла с ней и своим спокойным присутствием помогла Лире сдержать очередной приступ паники. Чейнджлинг и её семейство обрадовались тому, что о них больше никто не узнает.

Неплохо прошло и объяснение с Бон Бон. Лира рассказала ей о своих новых силах и их природе, но, к большому раздражению кондитерши, наотрез отказалась объяснять, почему город был полон слухов о её паническом бегстве с рынка. Однако бывшая спецагентша прекрасно знала о важности иных секретов и предпочла оставить этот вопрос до лучших времен. Лира ненавидела скрывать что-то от Бон Бон, но сейчас это были совсем не её секреты.

И она всё ещё ждала явления своего божества-покровителя. Вопросов у неё накопилось довольно-таки много.

Не считая этого, жизнь была спокойной, даже по не-понивилльским стандартам. Кроме Пинки Пай, Си Свирл и той странной кобылки-зони, в городе не оказалось больше ни одного пони, скрывающего свою настоящую сущность. И даже не произошло ни одного нападения древних тёмных сил, чудовищ или ещё чего-то подобного.

Честно говоря, из-за этого Лира начала беспокоиться. Всё было как-то слишком тихо, особенно для Понивилля, она буквально загривком чуяла, что затишье вот-вот кончится и нагрянет буря.

Внезапно сзади негромко хлопнуло, и из воздуха посыпались конфетти.

Лира подняла с кровати невесть откуда взявшийся ярко-розовый конверт. Хоть он и не был надписан, но цвет и его внезапное появление более чем красноречиво указывали на отправителя. Внутри была всего пара строчек с просьбой прийти в «Сахарный Уголок».

---

Явно взволнованная Пинки Пай стояла возле пекарни вместе с Дитзи Ду. Когда Лира пришла, Дитзи посмотрела на неё, повернулась к Пинки Пай, прошептала ей что-то на ухо и улетела. Что бы пегаска ни сказала, её слова явно приободрили элдрони и обеспокоенное выражение мордочки сменилось набором улыбок.

— О, Лира! Заходи!

Пинки привела Лиру в уже знакомую заднюю комнату, где она недавно узнала о своём даре. Теперь тут стоял небольшой столик с парой ещё дымящихся кружек какао и несколько стульев. Пинки заперла дверь, наложила на неё копыта и прошептала несколько странных слов, которых Лира не смогла разобрать. Удовлетворившись, Пинки подошла к столу, и вместе с Лирой села за него.

Первой молчание нарушила Пинки.

— Ну, как поживаешь?

— Неплохо, — ответила мятная кобылка, отхлебнув немного какао из чашки. Оно было как раз в меру сладким. — Знаешь, мне начинают нравиться эти способности. Полезно знать, когда пони лгут. Это помогло мне сохранить много бит.

— Это хорошо.

Обе пони отхлебнули какао.

— Итак, зачем ты позвала меня? Нет, не думай, я ценю твоё общество, но…

Пинки вздохнула.

— Лира Хартстрингс, я собираюсь сделать тебе одно предложение, но имей в виду — ни я, ни понибудь ещё не станет думать о тебе хуже, если ты откажешься.

Столь внезапная перемена тона беседы застала Лиру врасплох: никогда раньше она не слышала, чтобы Пинки Пай говорила настолько серьёзно.

— …Хорошо, и какое же? — осторожно спросила Лира.

— Эквестрия — не самое безопасное место, — начала Пинки. — В нашем мире существует множество существ и явлений, что могут навредить нам, пони. Опасных существ и явлений. Таких, что тебе и не снились даже в самых жутких кошмарах. Существ и явлений, которые лишили бы сна даже самых храбрых пони, знай те о них.

— Королевская гвардия плохо оснащена, и недостаточно опытна, чтобы справляться с этими угрозами. У королевских магов нет опыта для борьбы с ними. Нет его и у «Вандерболтов», они не смогут защитить население.

Она встала.

— И поэтому защищать от них Эквестрию должны мы!

— Мы? — переспросила Лира.

— Мы. Пони, такие, как ты и я. У которых есть особые способности и силы, те, кто может противостоять подобным угрозам. Я — одна из членов подпольной организации пони и других существ, тайно защищающих Эквестрию. И я хочу попросить тебя присоединиться к нам.

— Почему именно я?

— Ну, если говорить совсем честно, то… — смущённо сказала Пинки, закрыв все свои глаза, — Ближайший пони, умеющий распознавать многоликов и полиморфов, живёт в Ванхувере, но из-за постоянно преследующей его паранойи он невыездной. Сейчас лучшее, что у нас есть — это нюх Окти, но это эффективно только против иллюзорной маскировки. Собственно говоря, так мы и узнали про Си Свирл.

«…Нюх Октавии?»

— Погоди, а что с Октавией-то?

— Апа-па-па! Я не скажу ничего о наших, если ты не согласишься, — глаза Пинки Пай вдруг расширились. — Если только знание об этом не повлияет на твое решение?.. Бли-и-и-ин, вот никогда не умела вести официальный диалог.

— Допустим, я соглашусь, ну и что я должна буду делать? Я никогда не умела драться.

«Это всё-таки больше по части Бон Бон», — мысленно добавила Лира.

— О, об этом не беспокойся; у нас в Понивилле есть несколько бойцов, а если понадобится, то мы можем призвать и ещё кого-нибудь. В основном, ты должна будешь следить, чтобы все в городе были теми, кем выглядят, и, возможно, помогать, если кто-то из нас столкнётся с полиморфом или кем-то, владеющим маскировочными чарами или ещё какой-нибудь хренотенью, сквозь которую можешь видеть только ты.

Лира облегчённо вздохнула.

— К тому же, если ты хочешь научиться драться, то я всегда могу попросить Флёр… Я имею в виду, кого-нибудь, кто сможет дать тебе пару советов по основам боя, — Пинки повернулась к мятной кобылке. — Есть ещё какие-нибудь вопросы? Хочешь немного подумать? Пожалуйста, не торопись.

— Да нет, я уже решила. Я согласна, — ответила Лира, покачав головой.

Пинки удивлённо многоморгнула.

— Серьёзно? Вот так просто? Ты уверена, что не хочешь подумать хотя бы пару минут?

— Да, я уверена.

— Ничего себе, я помню, Дитзи говорила, что можно не волноваться, но… — пробормотала Пинки. — Эхм-м.

— Ну, в таком случае, — сказала она, вновь сделав нарочито-серьёзную мордочку, но так и не сумев скрыть нескольких улыбок, проступивших на её ртах. — Поздравляю со вступлением в Дозорные Совы, Правдоискатель!

Сны об истине

— Приветствую тебя, дитя.

Лира открыла глаза и осмотрелась. Окружающий мир простирался бескрайней, белоснежной пустотой. Перед ней сидел большой жеребец, удивительно похожий на Биг-Мака. Совпадало всё: цвет шерсти, цвет гривы, даже рост. Если бы не более длинные волосы, три спирально-закрученных рога и четыре лишних ноги, их было бы не отличить.

— Почему?

—  Я Аппорот, бог… стой, что ты сказала? — это явно был совсем не тот вопрос, которого он ожидал.

— Почему?

— Почему что, малышка?

— Почему ты благословил меня?

- Почему я осенил тебя своим благословлением? Ибо почуял в тебе великую жажду истины.

— Но почему именно я? Я уверена, что есть и другие пони, желающие знать правду. И уж наверняка среди них найдутся и подостойнее меня. Например, Эпплджек, она же живое воплощение честности! Почему я, а не она?

— Честность — это воистину чудесное и прекрасное качество. Но она не есмь истина, — видя растерянность своей избранницы, он продолжил. — Честность — это открытие себя перед другими, готовность показать другим свою суть и создать гармонию.

— Истина же есмь холодна и безразлична. Истина — это раскрытие не самое себя, но всего сущего. О, да, честность — есть истина, но и разоблачение — это тоже её часть. Истина может быть полезной, но она же может причинить великий ущерб. Однако же, без истины мир канул бы в Лету, поелику стабильное будущее не может быть воздвигнуто на лжи. Именно сей помысел и отразился в тебе.

— Спроси себя: помышляла ли ты, что было бы лучше, понеже открылись бы тебе все тайны мира? Большинство не возжелали бы того.

Сознание Лиры заполонило множество образов. Портфель. Солнечные очки и якорь-кошка. Бон Бон. Свити Дропс. Кристальные пещеры. Розовая аликорна. Королева.

— Зрю я, ты и сама уже изыскала ответ.

Симфония завываний 1

— О, Лира! Вот ты где.

Лира повернулась к говорившей.

— Привет, Октавия. Кажется, это тебя я жду?

В своём сообщении Пинки попросила её просто подождать… кого-то на окраине города, у тропинки, ведущей в Вечнодикий Лес. Лира даже не пыталась сообразить, как письмо попало в её коробку с овсяными хлопьями.

— Верно. Как поживаешь?

— Неплохо. А ты?

— Тоже хорошо.

— Ну, так в чём дело?

Октавия удивлённо посмотрела на неё.

— Пинки тебе не сказала?

Мятная кобылка покачала головой.

— В общем, Пинки посчитала, что тебе не помешало бы получше познакомиться с другими местными «совами», получше узнать нас и нашу специализацию. Ну, а поскольку сегодня я не занята, то меня Пинки и отправила к тебе.

Лира кивнула.

— Хорошо, что будем делать?

— Я скажу тебе по дороге. Но сначала… Пинки хотела, чтобы мы сделали всё по книге, так что сперва нам следует представиться. Пинки ведь уже рассказала тебе об этом? — увидев, что Лира знает, о чём речь, Октавия кивнула ей, дав понять, что можно начинать.

— Темна поляна и полна теней.

— Лишь бдящая сова всегда стоит начеку. Октавия Мелоди, Воющий Симфонист.

— Лира Хартстрингс, Правдоискатель.

Удовлетворившись, Октавия пошла по грязной тропинке к лесу; Лира последовала за ней.

— «Правдоискатель» — звучит неплохо. Пинки придумала неплохое прозвище.

— Твоё тоже звучит круто.

— Серьёзно? По мне, звучит как-то слишком уж драматично.

— И всё же, почему «Воющий Симфонист»?

— Узнаешь, когда придём в Вечнодикий.

— Погоди, мы идём в Вечнодикий Лес?

— Да.

— В тот самый ужасный Лес, битком набитый тварями-пониедами и гигантскими хищными растениями с телегу величиной?

Серая кобылка кивнула.

— И мы пойдём туда безоружными?

— Ой, да всё будет нормально.

Лира замерла на несколько секунд, ошарашенная реакцией собеседницы, столь спокойной, будто речь шла о походе не в смертельно опасный лес, а в соседний магазинчик. Опомнившись, она побежала вперёд, догоняя уже успевшую немного отойти Октавию.

«Ну, если она говорит, что всё нормально, наверно, так и есть. В конце концов, я знала, на что иду», — подумала Лира.

— Погоди, а что мы будем делать в Вечнодиком Лесу?

— Вчера вечером я бегала по лесу и заметила, что многие животные ведут себя как-то странно, будто что-то их напугало. Я рассказала Зекоре, и она сказала, что тоже замечала нечто подобное. Так что мы просто посмотрим, и если что-то такое обнаружится, попробуем выяснить причину.

Вопросы о том, зачем и почему Октавия вчера бегала в лесу, отошли на задний план, когда они подошли к опушке Вечнодикого Леса.

— Ты уверена, что готова?

Лира нервно сглотнула.

 — Ага.

— Ну, тогда… — на мордочке Октавии расцвела лукавая усмешка. — Значит, тебе интересно, почему «Воющий»?

Внезапно очертания Октавии стали искажаться. Её мордочка удлинилась и расширилась, став больше похожей на волчью.
Концы её ушек заострились, а шерсть стала гуще. Её ноги утончились и изогнулись в коленях, а копыта превратились в ступни… нет, лапы с длинными когтями на широко расставленных пальцах.

Октавия посмотрела вниз, теперь её голова была намного выше, чем мордочка спутницы. Рот обращённой раскрылся, обнажая ряды острых клыков и длинный плоский язык.

— Ну, как тебе?

— Ты — оборотень?! — - испуганно закричала Лира.

— Да. Хотя я предпочитаю наименование «верпони».

— Но я думала, что…

— Что это глупые сказки старых кобылиц? — Октавия покачала головой. — На твоём месте я бы избавилась от привычки так говорить. Иначе ты будешь слишком часто это повторять. Пошли.

Вместе они пошли в лес. Октавия вела, постоянно принюхиваясь.

— А как обращаются оборотни? — спросила Лира. — Легенды гласят, что вы можете обращаться только в ночь полнолуния, но сейчас день!

Октавия пригнулась, изучая развилку.

 — Как и в большинстве легенд, в них есть лишь доля правды. В ночь полнолуния мы обращаемся полностью и звереем. В другие дни мы можем обращаться по желанию, не теряя контроля. — покачав головой, она свернула, и пошла дальше. — Ах да, то, что ты видишь сейчас — это лишь частичный оборот. Сейчас я представляю собой нечто среднее между волком и пони. Так куда проще разговаривать.

— И что ты делаешь в полнолуние, запираешься в подвале?

— Ну нет, это была бы сущая катастрофа — запертый и разъярённый этим оборотень! Я просто иду в Вечнодикий Лес. Там много места, чтобы бегать, много добычи, чтобы охотиться, короче, это идеальное место, чтобы верпони мог веселиться до утра. К слову, это одна из причин моего переезда в Понивилль.

— Разве это не опасно?

— Нисколько! Я занимаюсь этим уже несколько лет, и моя волчья форма ни разу не пыталась выйти из леса. Да если бы она и попыталась, Винил следит за мной, как и остальные Совы. Для города никакой опасности нет.

— Это-то хорошо, — заметила Лира, — но я больше беспокоюсь за тебя.

Октавия остановилась и посмотрела на свою спутницу.

— Лира, ты когда-нибудь видела древесного волка?

— Да, на фотографиях, а почему ты спрашиваешь?

— В полном обороте моя звероформа намного больше него и вдвое сильнее.

— Ого.

Они продолжили свой путь по лесу.

Симфония завываний 2

Около часа они бродили по лесу, пока Октавия не замерла на месте, принюхиваясь. Морду волкопони исказила гримаса отвращения.

— Чуешь что-то? — спросила Лира.

— Да, и это отвратительно. Смердит, как двухнедельное стухшее мясо пополам с навозом.

Следуя за запахом, Октавия повела спутницу дальше через лес. Вскоре, когда Лира уже и сама почувствовала зависшую в воздухе вонь, они нашли первые следы своей добычи.

— Какого Дискорда?!

— Во имя Луны, что это?!

Сквозь лес огромной зияющей раной тянулась просека разрушений. Мёртвые растения и гниющие трупы животных устилали землю. Все окружающие деревья напрочь лишились листвы, над лежащим трупом разорванного кабана роилось огромное облако трупных мух. Ужасающее зловоние висело над землёй. Казалось, сама смерть прошла через лес.

Лира попыталась сдержаться, но всё же её стошнило. Октавия ощерилась, её волчьи черты как нельзя лучше позволили отразить едва сдерживаемую ярость. Глубоко вздохнув, оборотница попыталась успокоиться и приступила к исследованию местности.

Утерев остатки завтрака с мордочки, Лира пошла за ней.

— Что могло натворить такое?

— Что-то большое, четвероногое, с неустойчивой походкой. Скорее всего, рептилия, — сказала Октавия, закончив изучать четырёхпалые следы. Затем она перешла к более менее сохранившимся трупам. — Единственные раны на этих животных — небольшие укусы. Всё остальное — дело лап разложения, даже падальщикам здесь неуютно.

— Думаешь, какой-то яд?

— Скорее всего, нет. Ядовитые укусы не убивают деревья, а токсичное облако не оставляет укусов… — взглянув на одно из деревьев, Октавия добавила: — Хотя деревья тоже погрызены. Странно. Ну что ж, здесь мы закончили, пошли дальше.

---

Пару минут они шли по тропинке, пока Октавия не замерла, резко дёрнув волчьими ушками.

— Тихо. Я его слышу, он там, недалеко.

Бесшумно, словно хищник, преследующий свою добычу, оборотница скользнула вперёд. Лира последовала за ней, пытаясь двигаться предельно тихо. Вскоре они увидели свою цель.

Она была крупной, где-то с бегемота. Шкура зверя была слишком просторной даже для такого немаленького тела, потому она волочилась по земле, когда существо шло на своих хилых, словно изломленных ногах. Два длинных и тонких, похожих на кишки щупальца вырвались из спины существа и пронзили убегающего кролика. Бедный кроль пытался сопротивляться, корчась в агонии, но с каждой секундой корчи становились всё слабее и слабее, пока не угасли совсем. Закончив своё дело, щупальце откинуло труп, словно тряпичную куклу и вонзилось в стоящее неподалеку дерево.

— Правило первое, — прошипела Октавия сквозь сжатые клыки. — Прежде чем лезть в драку с неизвестным, попробуй с ним поговорить. Никогда не знаешь, что может оказаться разумным.

Сняв свою «бабочку», Октавия вышла вперёд.

— Эй! Слышишь, ты!

Существо остановилось и посмотрело на неё своими блеклыми глазами. И вскинув голову, лишённую нижней челюсти, прошипело:

— ФР-Р-Р-С-С-С-Ш-Ш-ША!

— Это я и хотела услышать, — крикнула она в ответ. Октавия прыгнула к куда более медлительной твари, присела на свои мощные задние ноги, и ударом передних копыт отшвырнула зверя на несколько метров в сторону.

— Ты влез в мой дом, — прорычала она, пока её голос становился глубже и басистее, а тело кобылки увеличивалось.

— Ты ворвался на мою территорию, — её ноги стали толще, грива укоротилась, а и без того длинная шёрстка превратилась в настоящий мех.

— Ты загрязняешь мою землю, убиваешь мою добычу и уничтожаешь мой лес, — остатки её лошадиных черт исчезли, уступая настоящему волку.

— И теперь ты ПОПЛАТИШЬСЯ! — волчица зарычала и кинулась на всё ещё пытающегося встать монстра, широко раскрыв большие и массивные челюсти. Ядовитые жгуты устремились ей на встречу, но волчица разорвала их в клочья ударами когтистых лап. Тяжёлые лапы волчицы вцепились в тело твари, и Октавия вгрызлась клыками ей в глотку. Оставшиеся усики вонзились в шкуру верпони, но Октавия это проигнорировала, сосредоточившись лишь на разрывании глотки твари. Спустя несколько секунд все попытки сопротивления стихли. Торжествующая волчица встала над своей жертвой, и вскинув голову к небу, победно взвыла.

Затем огромная зверюга, вежливо откашлявшись, вернулась к своей полуобращённой форме, и подошла к обалдевшей от увиденного Лире.

— Ты в порядке? — спросила Октавия.

---

Солнце уже садилось, когда две кобылки вышли из леса.

— Хмм, это длилось больше, чем я ожидала. Может, пойдём к нам, поужинаем?

— Ой, я не хотела бы навязываться, но раз ты предлагаешь…

— Отлично, уверена, Винил будет рада показать свои кулинарные способности.

Через пару минут Лира спросила:

 — Слушай, а можно, я приглашу Бон Бон?

Октавия вздрогнула.

— Знаешь, лучше не стоит.

Лира удивлённо воззрилась на неё.

— Почему? Потому, что она не «сова»?

— Нет, просто… слушай, ты когда-нибудь слышала о Свити Дропс?

— Подожди, ты тоже об этом знаешь? Но как это связано?

— Ну, сейчас оборотни считаются монстрами, а учитывая её бывшую работу…

— Охо-хо…

— Даже если сейчас она на пенсии, и мне, и Винил будет не очень-то уютно сидеть с ней в одной комнате.

— Ну да, я понимаю. Прости.

— Всё в порядке.

Симфония завываний 3

Вскоре Лира и Октавия подошли к дому музыканток. Открыв дверь, Октавия позвала свою соседку по комнате.

— Эй, Винил, я вернулась. И привела гостью, — упомянутая алебастровая единорожка вышла из кухни и подбежала к вошедшим. — Знакомься, это Лира Хартстрингс.

 — Приятно познакомиться, — дружелюбно сказала Лира, совершенно не ожидая ответа. Про немоту Ди-Джея знал уже весь Понивилль.

«Мне тоже, кстати, я Винил Скрэтч», — прозвенело в голове единорожки.

 — Что?! Как ты это сделала?

Винил постучала копытом по голове.

«Телепатия. Сама недавно научилась, и нет, я не могу читать твои мысли. Кстати, твои психические барьеры — просто картонки, и учитывая, что теперь ты «сова», я бы советовала тебе их укрепить», — алебастровая единорожка повернулась к Октавии. — «Ну, что там было сегодня?»

 — Ходячий ужас, высасывающий жизнь, скорее всего порождение лесных болот, как-то проскользнувшее мимо радаров Сильвер Шота.

«Ну, вот и первое незнакомое имя».

— Сильвер Шот?

«Он «сова», работающая на юге. Кстати, самый приятный лич, которого я когда-либо встречала», — снова повернувшись к Октавии, она усмехнулась: — «Ну так что, сколько это заняло?»

— Около сорока секунд, — слегка покраснев, сказала Октавия.

Винил присвистнула, подняв брови из-под солнцезащитных очков.

— На самом деле это было легко, тварь едва двигалась.

«Всё равно круто. Кстати, у меня там лосось в духовке. Лира, как я понимаю тебе что-нибудь вегетарианское, так?»

— Ага, наверное, я буду то же, что и ты. Ну, если только ты не оборотень.

Это рассмешило обеих хозяек дома.

«О, я — не он, но не думаю, что тебе понравится то, что ем я. Я приготовлю тебе салат. Будешь что-нибудь пить?»

— Я буду просто воду, спасибо.

«Хорошо», — телепатировала Винил, возвращаясь на кухню.

— Значит, Винил — тоже «сова»? — спросила Лира хозяйку дома.

— Нет, но она часто нам помогает. У неё много друзей в сверхъестественном скрытом мире.

— В Эквестрии есть сверхъестественный скрытый мир?

Октавия усмехнулась.

— Конечно, есть. Верпони — не единственные предположительно мифические существа, живущие в нашем мире. Хотя название «скрытый мир» может вводить в заблуждение, но на самом деле мы очень цивилизованные. У нас даже есть собственные праздники.

Из кухни выплыл стакан воды. Лира подхватила его своей магией и сделала пару глотков.

— Серьёзно? Какие?

— Ну, среди верпони главный праздник — Длиннейшая Ночная Охота. В ночь Зимнего Солнцестояния мы собираемся в стаи, полностью оборачиваемся и идём на охоту, позволяя нашим инстинктам взять верх над разумом. Это очень весело.

Какая-то инстинктивная дикость мелькнула в глазах серой кобылки.

— Слушай, а ты говорила, что у Винил много друзей в скрытом мире. Как я понимаю, ночные клубы популярны у вампиров, верно?

Обычно изящная кобылица фыркнула.

— Да.

«Суп готов. Ну, то есть никакого супа нету, но вы поняли, о чём я. Все на кухню!»

Лира последовала за хозяйками дома, в дверь слева от входа. Стены и интерьер кухни были коричневыми и зелёными, а в декоре ясно чувствовался классический музыкальный стиль. Сама кухня сильно контрастировала с коридором справа от двери, стены которого были фиолетовыми с голубым.

— Ладно, у меня вопрос: почему вы решили всё так украсить?

«Нам с Тави очень тяжело прийти к единому мнению»,— объяснила Винил, выставляя посуду на стол. — «У каждой из нас есть свой стиль, и обычно мы пытаемся их совмещать. К сожалению, очень трудно прийти к единому мнению, пытаясь создать единый интерьер».

— В конце концов, так было проще, — закончила Октавия, садясь перед дымящейся тарелкой рыбы. — О-о, прекрасно пахнет. Спасибо, Винил.

«Тебе спасибо, Тави. Это было несложно, с таким прекрасным учителем. А как тебе, Лира? Не слишком много соли?»

Лира зачерпнула немного салата.

— Нет, всё просто прекрасно!

«Отлично! Давненько мне не приходилось готовить салат, в котором бы не было мяса», — довольная Винил села за стол. Лира удивилась, увидев, что ди-джейка не взяла ничего, кроме стакана с напитком красного цвета.

— Это всё, что ты будешь? — усомнилась Лира.

«Это всё, что мне нужно», — усмехнувшись и обнажив клыки, ответила Винил.

— …Вампир? — спросила Лира.

Винил расстроенно посмотрела на неё.

«Ну, Та-а-ави! Ты что, ей уже рассказала?»

Октавия хихикнула, пытаясь заглушить смешок прижатым ко рту копытом.

— Я ей ничего не говорила. К тому же ты не говорила, что это должен быть сюрприз.

«Ну… Да, но обычно пони очень удивляются, если не ужасаются, когда я обнажаю клыки».

— Винил, сегодня я видела, как верпони сражалась с… как ты его назвала? Ходячим ужасом, высасывающим жизни? — Октавия кивнула. — Так вот, сегодня я видела, как верпони дралась с ходячим ужасом, высасывающим жизни. После этакого меня уже трудно удивить.

«Хм-м, и то правда».

— Значит, это кровь? — спросила Лира, указав копытом на напиток Винил. — Должно ли меня беспокоить её происхождение?

«Да, в принципе, нет. Эту кровь пожертвовали больницы. Я не пила из пони уже… сколько там, сто шестьдесят лет?»

Это очень удивило Лиру.

— Погоди, сто шестьдесят лет?! Сколько же тебе лет-то тогда?

«В июне следующего года будет двести», — Винил улыбнулась, явно радуясь тому, что смогла удивить мятную кобылицу хоть чем-то. — «Пинки уже несколько лет готовит вечеринку. Хотела бы я знать, кого она пригласит в качестве музыканта».

Несколько минут в кухне висело молчание, нарушаемое только жеванием (или в случае Винил бульканьем).

— Ладно, я всё-таки спрошу: понятно, что нельзя верить тем сказкам для маленьких кобылок, но разве оборотни и вампиры не должны ненавидеть друг друга?

— Ну, не ненавидеть, по крайней мере сейчас, скорее просто соперничать, но не более.

«Раньше с этим всё было очень плохо, но после резни 854-го года положение изменилось к лучшему», — добавила Винил. — «Оказалось, что работать вместе, обеспечивая выживание обоих видов, куда легче, чем пытаться истребить друг друга, пока нас истребляют отряды охотников».

— Ну, а как вы двое познакомились?

Начала Октавия.

— Ну, если бы не Винил, то я стала бы не верпони, а обедом для верпони, — она вздохнула. — Верпони, которая меня обратила, была кобылкой по имени Делла Крэм. Она была дочерью дворянина и по полнолуниям отец запирал её в подвале. Помнишь, что я говорила про запертого верпони?

Лира кивнула.

— Ну, этот случай был просто прекрасным примером того, что запирать буйного волкопонии — плохая идея. В ту ночь она вырвалась, пронеслась через половину Кантерлота и чуть не разорвала одну музыкантшу, оказавшуюся не в то время и не в том месте. Винил отколошматила её и отнесла меня в больницу.

— Подожди, ты дралась с оборотнем?!

«Тогда она была лишь щенком, а у меня уже был огромный опыт и я могла нормально думать. Но — да, дралась, и сделала бы это снова».

— Что с ней случилось?

— Ну, сейчас она живет в летней усадьбе своей семьи, — ответила Октавия. — Кстати я с ней ещё и переписываюсь, на самом деле она очень милая кобылка.

И вновь в кухне воцарилось безмолвие. Вскоре все трое доели свои блюда и Винил принесла десерт: яблочный пирог.

Тишину нарушила ди-джейка.

«Так, мы всю ночь отвечали на твои вопросы, теперь твоя очередь. Какое у тебя прозвище?»

— Винил!

— Да нет, она права. Я — Правдоискатель.

«Неплохо, неплохо. Как я понимаю, ты чувствуешь ложь, так?»

— Ага, а ещё вижу сквозь маскировку.

— И сквозь оборотные чары. А, ну и ещё Пинки считает, что она может взломать наложенные фильтры восприятия, но мы пока не смогли этого проверить, — добавила Октавия.

«Круто. Кстати, как тебе жизнь "совы"?»

— Честно говоря… я думала, что всё будет по-другому. — Лира опустила глаза на свой кусочек пирога. — Я стала «совой» где-то два месяца назад, и только сегодня меня впервые вызвали. В основном, я просто ходила по городу и наблюдала за пони. После того, как Пинки произнесла свою речь, я как бы ожидала чего-то большего. Я знаю, это звучит странно, но…

— Тебе кажется, что ты ничего не делаешь?

Лира удивлённо посмотрела на Октавию.

— Да.

— Я знаю, что ты чувствуешь, и можешь мне поверить, это нормально.

«Ага. Тави, безусловно, одна из самых активных местных «сов», но и её призывают в лучшем случае раз в месяц. Понимаешь, цивилизация, в известном нам виде, не может пребывать на грани гибели постоянно».

— Да, и потом, после встречи кое-с-чем из того, что нам попадалось, ты будешь рада, что тебя призывают так редко.

«О да. Помнишь потрошителей разума?^[1]»

Обеих хозяек дома передёрнуло. Лира решила, что не хочет знать, кто такие эти «потрошители».

Опомнившись, Октавия улыбнулась.

— Пойми, мы только хотим сказать, что тебе не следует из-за этого волноваться. Поверь, твой час ещё настанет.

— Спасибо вам обеим.

— Не стоит упоминания.

«Да ладно, нам нетрудно».

_______________________________

Симфония завываний. Эпилог

Колокольчик над дверью кондитерской легонько звякнул, возвестив о возвращении Лиры домой. Она просидела у Винил и Октавии несколько часов, вечер уже заканчивался и наступала ночь. Проходя мимо прилавка, она услышала, как вторая обитательница дома, видимо, услышав звонок, спускается по лестнице.

— Лира? Это ты?

— Ага, Бонни, я! — ответила Лира.

Выйдя из-за угла в гостиную, Бон Бон облегчённо вздохнула. Но её улыбка тотчас сменилась упрекающим взглядом.

— Где ты была? Сегодня утром ты ушла из дома, даже не сказав, куда идёшь, и не вернулась даже к ужину. И это при том, что ты никогда раньше не пропускала обед! — завелась она, подходя к мятной кобылке и прижимаясь нос к носу. Лира сделала шаг назад; подруга сделала шаг вперёд, не давая единорожке уйти в отрыв. — Ну?

— Я была у Винил и Октавии, — не задумываясь, ответила Лира. «А, дискордовы тартарары!» — Мы просто… обсуждали музыку! Да-да, кхе, кхе.

Бон Бон вскинула бровь.

— Девять часов кряду?

— В самом деле?! — неискренне удивилась Лира, надеясь, что это выглядит убедительно. — Должно быть, мы просто потеряли счёт времени, ну, ты понимаешь, о чём я. Мы же с ними музыканты, правильно? Ха-ха, ха-ха!

Бон Бон со вздохом отступила.

— Лира, врёшь ты просто кошмарно. Это как-то связано с твоим благословением? Поэтому ты не хочешь мне говорить?

Искреннее беспокойство, отразившееся на лице её кобылки, ударило Лиру, словно кинжалом в печень.

— Прости, Бонни.

— Брось, всё в порядке.

— Нет, не в порядке, — Лира крепко обняла подругу. — Ты же знаешь, что я ненавижу скрывать что-то от тебя! Была бы это только моя тайна, я бы сразу же тебе всё рассказала.

Лира отвела голову назад и посмотрела в глаза подруге.

— Но это не только мой секрет — другие пони верят, что я смогу его сохранить, и я не могу их подвести. Прости.

— Скажи мне только одно: то, что ты делаешь — безопасно?

Лира замешкалась.

«Безопасно ли то, что я делаю?»

«Нет», — решила она, — «Определённо нет».

— Да, — солгала она, в тот же миг ощутив бегущие по спине мурашки. — Абсолютно.

Хроноразлад 1

Лира ещё раз посмотрела на розовое письмо, найденное ранним утром привязанным к расчёске. Как и в первые два раза, цифры на маленьком и непритязательном домике совпали с адресом написанным на розовой бумаге. Она поднялась и постучала в дверь, которую через пару секунд открыла маленькая серая единорожка.

— О! Доброе утро, мисс Лира!

Лира не могла не улыбнуться при виде очаровательной кобылки.

— Доброе утро, Динки! Твоя мама дома?

— Мама на кухне, идёмте!

Пока Динки вела её через дом, Лира не могла не заметить, как хорошо он выглядел, особенно учитывая его хозяйку. Дом был отделан просто, но со вкусом, а на стенах висели многочисленные фотографии дочери почтовой кобылки.

— Мама! Мисс Лира пришла, — крикнула молодая единорожка, войдя вместе с Лирой на кухню.

Дитзи подняла взгляд от стола, на котором она срезала корки с только что приготовленного ромашкового сэндвича.

— Привет, Лир! Как поживаешь?

— Неплохо, а как ты?

— Отлично! Подожди, я сейчас закончу с обедом для жеребят, и мы пойдём.

Дитзи доделала бутерброды, потом перенесла пару тарелок на стол и поставила их перед двумя ожидающими жеребятками.

— О, не думаю, что вы встречались: это мой племянник, Крэкл Пап. Его родители на работе, так что пока он останется со мной. Крэкл, это Лира Хартстрингс. Она старая подруга твоей кузины.

— Приятно познакомиться, мисс! — ответил жеребёнок и приступил к своему сэндвичу. Динки последовала его примеру.

— Кстати, о Спарклер, — продолжила Дитзи, глядя на часы, — она должна прибыть прямо… сейчас.

Словно по сигналу, Лира услышала, как дверь открылась и спустя пару мгновений на кухню вошла Аметист Стар.

— Мам, привет.

Двое пони обнялись.

Дитзи ухмыльнулась.

— Как всегда, вовремя. Спасибо, что согласилась присмотреть за Динки и Крэклом.

— Да мне нетрудно, ты же знаешь, я люблю проводить время с сестрой.

— О, привет, Лир, — сказала Аметист, заметив подругу.

— Привет, Спаркс.

— Что ты здесь делаешь?

— Сегодня она помогает мне с делами, — влезла в диалог Дитзи.

— А, с теми самыми твоими загадочными «делами»? — усмехнулась Аметист.

— Конечно, — отразила её улыбку серая пегаска.

«Интересно, что это за "дела"?» — подумала Лира.

Дитзи бросила ещё один взгляд на часы.

— Так, ну если мы хотим успеть, то лучше поспешить.

«Успеть куда?»

— Динки, Крэкл, ведите себя хорошо, ладно?

— Хорошо, — хором отозвались жеребята.

Схватив пару седельных сумок и в последний раз попрощавшись со своей семьёй, Дитзи вместе с Лирой вышла из дома.

_________________

Две пони шли, болтая о пустяках, пока не вышли из Понивилля. Взойдя на травянистый холм рядом с городом, Дитзи остановилась.

— Мы пришли, — сказала она.

— Пора начинать. Гм. «Темна поляна и полна теней».

— «Лишь бдящая сова всегда стоит начеку». Лира Хартстрингс, Правдоискатель.

— Дэринг Ду, Хроновоянт.

— «Хроно» — это время, да?

— Ага, — ответила Дитзи, снимая свои седельные сумки. Она опустила их наземь и начала доставать из них части какой-то странного и хрупкого латунного механизма.

— Ну, а «воянт», в переводе с пренчского — это видящий или провидец, — сказав это, она принялась соединять извлечённые детали.

Лира задумалась.

— Погоди, так ты видишь будущее?

— Бинго! Ну, почти. В любом случае, ты почти угадала, — закончив собирать узлы механизма, Дитзи стала расставлять их в радиусе пары метров вокруг, казалось бы, совершенно случайного участка травы. Части машины различались, одни были величиной с копыто, другие не меньше головы кобылки. Почти на каждой детали стоял порядковый номер или какое-то обозначение. Закончив, серая кобылка села и продолжила.

— Я могу видеть возможное будущее чего-то, или кого-то. Я вижу следующие двадцать две минуты и семнадцать секунд всего, на что посмотрю, ну, кроме себя.

— А, так вот почему, ну, знаешь… — сказала Лира, коснувшись глаза.

— Что? Нет! Я родилась с этим, потому-то моя семья и переехала в Понивилль, когда я была маленькой.

— Ой. Прости.

— Всё в порядке, — сказала Дитзи с ободряющей улыбкой. — Я к этому уже привыкла.

— …Так почему только возможное будущее-то? — спросила Лира.

— Мои способности позволяют мне увидеть вероятный исход какого-то события, а не настоящее будущее, которое произойдёт… или наступит, — заметив непонимающий взгляд своей спутницы, она покраснела. — Прости, я не привыкла объяснять подобные термины обывателям. Если кратко, то я могу видеть будущее, основываясь на том, что было раньше; это позволяет мне изменять обстоятельства для наиболее благоприятного исхода. Но на самом деле я не вижу некоего предрешённого будущего, и не могу его изменить. Никто и ничто не может изменить будущее, ибо история неизменна; это я уже проверила. Я всего лишь выбираю из того, что может случиться. Ты меня понимаешь?

Лира улыбнулась.

— Ничуть.

— Ну, технически это очень похоже на способность видеть будущее определённого объекта, разница заметна только тем, кто разбирается в темпоральной теории. Можешь подумать об этом на досуге, — вздохнула Дитзи.

— Хорошо. Кстати, никогда бы не подумала, что ты можешь интересоваться наукой.

— Ай, побудь с Тайм Тёрнером с моё, и ты тоже начнёшь в этом разбираться. Кроме того, когда ты постоянно встречаешься с путешественниками во времени, знание темпоральной теории очень помогает понять, о чём они говорят.

— Подожди, ты сказала?.. — Лиру прервал вой, раздавшийся из центра устройства, собранного Дитзи. Далее там возник маленький световой шар, который вскоре расширился, почти коснувшись кольца механизмов. Из сферы вырвалось несколько молний, а шум стал почти оглушительным. Затем ослепительно полыхнуло в последний раз и вой смолк.

Ещё через несколько секунд исчезли зелёные круги в глазах Лиры. Там, где раньше был шар ослепительного света, теперь лежала единорожка. Кобылка поднялась и, отряхнув голубовато-серую шёрстку копытом, откинула золотистой магической аурой светло-жёлтую гриву, явив такие же жёлтые глаза. Её кьютимарки были скрыты парой голубых сумок.

Потом загадочная кобылка испустила страдальческий стон.

— Дискорд бы тебя побрал! Ты же обещал поработать над посадкой… — встряхнув головой, она осмотрелась.

— О, привет, Дитзи. Давно не виделись.

Затем она заметила Лиру.

— Лира! Я тебя не видела целую вечность!

— Эм… Привет?

— Дэззи, она тебя ещё не встречала! — хихикнула Дитзи.

— Вот же ж блин.

Дитзи повернулась к Лире.

— Лира, позволь мне познакомить тебя с Дэззи Ду, моей внучкой.

Хроноразлад 2

— Ну и в когда мы на этот раз? — спросила Дэззи, доставая блокнот и карандаш из седельных сумок.

— Давай посмотрим, — сказала Дитзи, вытаскивая собственные блокнот и карандаш. — Сегодня 23 ноября, 6 ЛП, — она проверила показания одного из устройств.

— Ты прибыла в час дня 13 минут и 6,2 секунды, — обе кобылки записали это. — Когда мы в последний раз виделись?

— 22 апреля, 7 ЛП, в 2:33:09.2. Кстати, заранее прости за это.

Дитзи записала это в свой блокнот.

— Не волнуйся, я просто лягу пораньше, — они принялись снимать показания с приборов. — Как там Сунер?

— А, как всегда по уши в работе. Она не успокоится, пока мы не закончим, пока что мы продвинулись лишь на пять месяцев, хотя должны были на восемь.

Наконец, Лира собралась с мыслями и встряла в диалог.

— Извините, конечно, но не будет ли понибудь любезен объяснить мне, что тут происходит?!

Дитзи не промедлила с ответом:

— Прости, Лира, но у нас есть всего… — на пару мгновений она задержала взгляд на своей внучке, — две с половиной минуты, прежде чем она вернётся в своё время, и нам надо успеть скопировать эти показания.

— Прости, — извинилась и Дэззи, — машина времени держит меня тут лишь считанные минуты.

— А, ну ладно. — Лира села на траву и стала молча наблюдать как двое пони продолжали работать.

«Машина времени. У неё есть машина времени. Долбанная машина времени!»

Через несколько минут пони закончили со снятием показаний. Дитзи передала свой блокнот Дэззи, и та принялась копировать записи.

— Она копирует данные вылета, — сказала Дитзи Лире. Лира, ещё не понимавшая толком, что происходит, просто кивнула.

— Готово, — сказала Дэззи, как раз когда устройство вновь залилось уже знакомым воем. — Так, ну что ж, похоже, мне уже пора, — она вновь вернулась в круг механизмов.

— Счастливого пути! Передавай Сунер привет!

— Хорошо! Пока, бабуля! Приятно было увидеться, Ли… — Дэззи исчезла во внезапной вспышке ослепительного света.

Лира повернулась к пегаске.

— Итак, я жду объяснений.

---

— Так, давай проверим, правильно ли я всё поняла.

Дитзи кивнула, жестом предложив единорожке продолжать.

— В будущем твоя внучка, Дэззи Ду, и внучка Тайм Тёрнера…

— Сунер Формер, — вставила Дитзи Ду.

— Точно. К Дэззи Ду и Сунер прилетает тогда-ещё-не-родившаяся-дочь Сунер, которая пока что земнопони, и отдаёт им свою сломанную машину времени. Она может двигаться только назад во времени, лишь на фиксированное расстояние, и держится в другом времени лишь пару минут. А ей нужна полностью работающая, чтобы победить какое-то великое зло в своём времени. Я всё верно поняла?

— Ага!

— Воспользовавшись исследованиями Тайм Тёрнера, они чинят машину, и Дэззи начинает двигаться назад во времени, с каждым разом всё дальше и дальше. Это происходит до тех пор, пока она не прибывает в август 977 года, где вмешивается своим визитом в ход одного из экспериментов юного Тайм Тёрнера, вызвав тем самым какую-то магическую аварию. Что было дальше?

— Тайм Тёрнер отправляется назад во времени, получает свою кьютимарку и случайно вдохновляет себя молодого на исследование времени; я же подвергаюсь временному потоку и получаю способность к вневременному взору, а артронная энергия, выделившаяся в результате этого события, попадает в главный двигатель машины и позволяет машине времени снова заработать на полную.

— И теперь, когда машина заработала, Дэззи рассказывает тебе о случившемся, а затем отправляется в будущее и отдаёт машину дочери Сунер. Так?

— Ага! — кивнула Дитзи.

— Та делает… всё, для чего ей нужна была эта машина. Затем она отправляется назад во времени и отдаёт вновь сломанную машину времени Тайм Тёрнеру. Это случиться через тридцать пять лет, и когда-то она стала ДОЛБАННОЙ АЛИКОРНОЙ!

— Мгм-м.

— Он изучает эту машину и передаёт её и свои записи своему сыну. Тот передаёт их Сунер, а она передает эту машину своей дочери.

— Ну, в общем-то да.

— Ага. И ты понятия не имеешь, как её зовут, против чего она борется и как она вознеслась?

— Нет, нет, и нет. По нашей субъективной хронолинии наш единственный контакт был тогда, когда она отдавала машину Сунер, и в тот раз она всё ещё была земнопони. Но по записям Тёрнера, когда она отдавала ему машину, то уже была аликорном.

— Прекрасно, — Лира окинула страдальческим взором множество нацарапанных на земле диаграмм и схем, которые Дитзи начертила, пытаясь объяснить сложную серию временных петель, в которой застряли её семья и семья Тёрнера. — Тогда последний вопрос.

— Я, кажется, знаю, что ты хочешь спросить, но давай.

— КТО построил машину времени, если Тайм Тёрнер получил её от своей правнучки, та получает её от Сунер, которая получает её от сына Тайм Тёрнера, а он получает её от самого Тайм Тёрнера?!

— Поверь, я много бессонных ночей провела, пытаясь разобраться в этом. И вот что скажу: просто не думай об этом.

— Но… Но!

Дитзи посмотрела Лире в глаза так пристально, как только могла.

— Слушай, просто притворись, что это не имеет значения. Для сохранности собственного рассудка.

— А-а-а, ладно! — Лира со стоном откинулась на спину и возвела глаза к небу. — И ты постоянно имеешь дело с чем-то подобным?

— Эй, это всего лишь пара простых временных петель. Видела бы ты тот хаос, который случается, когда в дело вмешивается машина парадоксов или машины Тёрнер Твистера.

Лира одарила серую кобылку страдальческим взглядом.

— Даже не знаю, хочу ли я знать, что они делают?

— Всего три слова, — усмехнулась та. — Альтернативные. Временные. Линии.

Лира встала.

— Знаешь что? Я лучше пойду домой, туда, где не требуются три уровня мышления для понимания происходящее. Ладно, рада была с тобой увидеться. Пока, Дитзи.

— Взаимно. Передавай привет Бон Бон. И, Лира…

— Да?

— Не заходи в «Сахарный уголок» по пути домой.

Лира обернулась.

— Что? Почему нет-то?

Дитзи показала копытом на свои глаза.

— Не думаю, что Бон Бон обрадует глазурь от торта на её ковре.

— А, точно. Спасибо!

Дочь своей матери 1

«Так, а вот это уже странно», — было первой сегодняшней мыслью Лиры. Ей лишь пару минут тому удалось выкарабкаться из постели, но, хоть она и наполовину не проснулась, однако была абсолютно уверена, что маленького бумажного цветка, торчащего у неё за ухом, вчера не было. Любуясь своим новым видом, она посмотрела в зеркало.

Цветок был небольшим, даже почти незаметным. Множество квадратных лепестков торчало из центра. Похоже, что он был сделан из одного листа какой-то тонкой бумаги. Вообще-то Лира слышала о чём-то подобном, вроде бы это какое-то иностранное искусство. Спустя минуту её заспанный мозг наконец-то вспомнил это слово.

«А, да — оригами».

Лира зевнула.

«Наверное, это от Бонни», — решила она. — «Не знала, что она умеет их делать. Это довольно круто».

Теперь, некоторым образом проснувшись, она спустилась вниз в поисках кофе, дабы окончательно завершить сей процесс.

— Доброе утро, Бонни! — сказала Лира подруге, входя на кухню. Она достала чашку из холодильника и поставила её на плиту — разогреваться.

Через несколько секунд она заметила, что ответа на её приветствие так и не последовало.

— Бонни? — опять никакого ответа. Теперь, прислушавшись, она заметила, что в доме было как-то слишком тихо. Обычно дом наполняли звуки изготовляемых конфет и голоса делающих заказ пони. Сегодня же царила гробовая тишина.

Слегка растерянная Лира пошла осматривать дом.

— Бонни? Ты здесь?

Не было никаких признаков того, что в доме был кто-то ещё. Все призывы Лиры остались без отклика.

«Странно. Бонни никогда не оставляет магазин без присмотра в рабочее время. Может, она зачем-то пошла на рынок?» Пожав плечами, Лира вернулась на кухню, взяла из шкафа булочку, сняла с плиты чашку и принялась за завтрак.

---

С лирой в седельной сумке Лира вышла на улицу. День был просто прекрасным, хотя пегасы, похоже, совсем обленились; многочисленные облака беспорядочно дрейфовали по небу. Тем не менее, воздух был прохладным, а Солнце светило, невзирая на облачный покров. Лира пустилась в короткую прогулку от дома до своего любимого общественного места для репетиций, к стоящей под дубом парковой скамейке. Она тренировалась там не один год.

— Привет, Лира. Как успехи?

Лира повернулась к говорившей. Это была Берри Пунш, стоящая рядом с Тайм Тёрнером и Кэррот Топ.

— Привет, ребята! Успехи в чём?

— В поисках Пинки Пай! Мы всё утро её ищем, уже осмотрели весь район, но так и не нашли. А как насчёт тебя?

— Ну, пока что я её не видела. А зачем вы её ищете-то?

Берри растерянно моргнула.

— Э-э-э… Хм… — она повернулась к Тайм Тёрнеру. — А действительно, зачем мы её ищем?

— Я… Я понятия не имею, — ответил он. — Вроде бы нужно привести её в замок Твайлайт, так?

— Ага, — подтвердила Кэррот Топ. — Ай, да не важно, всё равно надо её найти, так что давайте просто вернёмся к поискам, а?

— Давай, — облегчённо вздохнули Тайм Тёрнер и Берри Пунш.

«Что-то тут не так», — Лира сглотнула.

— А, тогда ладно. Давайте, я обыщу, эм-м… этот сквер, а вы продолжайте искать там. Уверена, мы быстренько найдём Пинки.

— Отличная мысль. Удачи! — Берри Панч повернулась, позволив Лире увидеть её затылок и заправленный за ухо бумажный цветок. Окинув других быстрым взглядом, Лира заметила, что у них за ушами точно такие же цветы.

— Погоди, откуда это у тебя?

Берри оглянулась через плечо.

— Ты о чём?

— Да… так, ни о чём, — сказала Лира, поспешив к центру города.

«Так-так. Тут ЯВНО что-то не то. Лучше пойду и отыщу Пинки Пай первой. Бьюсь об заклад, я знаю, где она»!

Миновав двух жеребцов, карауливших вход в «Сахарный Уголок», Лира прошла в служебную часть магазина, к задней комнате, где Пинки чаще всего и проводила встречи с другими совами. Убедившись, что за ней никто не следит, Лира постучала в дверь.

— Пинки? Ты там? Это я, Лира. И я — это я, клянусь.

Слегка скрипнув, дверь приоткрылась. Лира восприняла это как приглашение, и скользнула внутрь, прикрыв её за собой. Она успела сделать несколько шагов, прежде чем невидимая сила прижала её к земле. В её ушах зазвенел слабый звук, похожий на звук камертона, но с гораздо более ярко выраженными реверберациями, музыкальная часть её мозга без труда определила ноту звона, как си-диез.

— Что тебе надо? — раздался за её спиной незнакомый высокий голос.

Лира попыталась посмотреть на говорящую, но её голова была слишком крепко прижата к полу.

— Я ищу Пинки Пай. Кто ты? Что ты здесь делаешь?

— Зачем? — спросила незнакомка, проигнорировав вопросы Лиры.

— Происходит что-то странное, и скорее всего, она знает, почему. А теперь отпусти меня, или хотя бы отвечай на мои вопросы!

Откуда из-за спины послышался более знакомый голосок.

— Стой, стой, похоже, что с ней всё в порядке!

— Пинки, ты здесь! Ты знаешь, что происходит? Бон Бон пропала, а все пони, которых я успела встретить ведут себя как-то странно, и у всех за ушами какие-то странные бумажные цветы.

— Видишь, она знает про цветы! Ни один из этих зомбопоней их даже не заметил. Отпусти её, Блу!

— Ну, если ты уверена… — звон резко затих и Лира почувствовала, как сила давящая на неё исчезла. Лира поднялась на копыта и отряхнулась, поворачиваясь к двум другим пони. Там стояли Пинки, как обычно, элдронообразная, и маленькая кобылка.

— Ой! Это ты!

— Э-э-э… ты о чём? — спросила маленькая синяя единорожка с белой гривой и спиральными полосами, проходившими по всёму телу.

— О, время для знакомства! — воскликнула Пинки, воодушевленно хлопнув копытами. — Блу, это Лира Хартстрингс, Правдоискатель!

Она указала копытом на кобылку.

— Лира, знакомься, это Винтер Белль*, Дитя Иной Стороны!

---

*Винтер Белль — синяя единорожка, на двадцать секунд появляющаяся в песне "Smile" Пинки Пай. Mlp wiki пишет что её зовут 'Блу'. Вот скриншот:

http://vignette2.wikia.nocookie.net/mlp/images/e/ef/Bloo_ID_S2E18.png/revision/latest/scale-to-width-down/150?cb=20120224191003&format=webp

Дочь своей матери 2

— О, время для знакомства! — воскликнула Пинки, воодушевлённо хлопнув копытами. — Блу, это Лира Хартстрингс, Правдоискатель!

Она указала копытом на кобылку.

— Лира, знакомься, это Винтер Белль, Дитя Иной Стороны!

— Стоп, ты «сова»?!

— Да! — раздражённо воскликнула Винтер Белль. — Почему каждый раз всепони об этом спрашивают?

Лира подозревала, что знает причину.

«Она же не старше Динки! И она уже «сова»? Это просто… просто… безответственно! Она ведь может покалечиться, или что похуже!»
Затем Лира поймала устремлённый на неё взгляд Пинки. Несмотря на чуждость элдронской мимики, его смысл был более чем ясен — «Позже».

Лира сглотнула.

«Точно, у нас же тут катастрофа в самом разгаре. Не время думать о моральности наличия в рядах организации истребителей монстров ребёнка, сейчас надо спасать город».

— Прости. Приятно познакомиться, Винтер Белль.

— Хмф! — фыркнула та, надув щёчки. Собралась было сказать ещё что-то, но Пинки Пай помешала, взъерошив ей гриву.

— Ну же, Блу, будь поприветливей! Сейчас нам нужны все доступные возможности! Или ты забыла, что у нас тут на носу катастрофа?

— Кстати, об этом… — начала Лира. — Что за дискордщина там творится?! Почему всепони себя так странно ведут? Почему они ищут тебя? Почему нас это не затронуло? И что это за цветы?

Пинки глубоко вздохнула.

— Я и сама не очень-то понимаю, что случилось, почему-то-прошлой-ночью-у-всех-появились-эти-бумажки…

Она не договорила, ибо копыто Лиры заткнуло говоривший рот.

— Пинки, в любое другое время всё было бы ясно, но сейчас я немного волнуюсь, знаешь ли! И я буду очень признательна, если ты сбавишь скорость.

— Прости, — промямлил рот Пинки, расположенный под тем, что заткнула Лира.

— Э… Толку-то, — пробурчала она, убрав копыто.

— Нам известно только, что сегодня ночью эти цветы оказались за ухом у всех пони в городе и превратили их в чьих-то безропотных слуг.

Лира наклонила голову.

— И что будем делать?

— Не знаю! Мы с Блу всё ещё обсуждали план, когда ты пришла!

— Ай, да надо просто выйти и буцкать их до тех пор, пока не появится кукловод! — сказала Винтер Белль, притопнув копытом.

Пинки покачала головой.

— Нет Блу, так нельзя! Понибудь может пострадать! К тому же, если мы это сделаем, кукловод просто натравит на нас весь город.

— Я и с этим управлюсь!

«Что-то сомнительно».

— Нет, если они подкрадутся к тебе сзади!

— Но всё равно придётся что-то делать, и как можно скорее! Если мы ничего не сделаем, то…

— Ладно, ладно, погоди, — перебила её Лира. — Почему никого из нас не задело? — она ощупала свой цветок.

— И почему я ещё не избавилась от этой дряни? — её рог засветился и аура магии начала окутывать цветок.

Пинки, вытаращив глаза, отчаянно замахала передними ногами.

— Нет-нет-нет-нет-нет, это слишком опасно! Магия разума — очень тонкая и сложная вещь, кто знает, что будет, если так грубо прервать её? Ты можешь навсегда спятить, а то и что похуже!

Свет рога Лиры тут же потух.

— О, хорошо, будем знать.

Но тут она кое-что заметила.

— Стоп, тогда почему ты сорвала свой?

— Он сам разорвался. По-моему, мой мозг просто не воспринимает его магию. Думаю, поэтому меня и ищут.

— Хм, ну, это… имеет смысл, наверное. Ну, а что насчёт меня?

Пинки задумчиво потёрла копытом подбородок.

— М-м-м… Ну, очевидно, это как-то связано с твоим благословением… О, я знаю! Видимо, твоё благословение определяет указания цветка, как ложь!

— Скорее всего, так и есть. А что насчёт мелкой?

— Эй!

— А, ну с этим всё просто! Её мама — магический иносторонний кит, и она защищает дочку от любого влияния на разум.

— …Чего-чего?!

— Это правда, — сказала Винтер Белль.

— Я знаю! Мое благословение позволяет отличать правду от лжи, — огрызнулась Лира. — Я просто не въезжаю, что это значит!

— Это значит, что в моей голове живет магический кит с Иной Стороны, — её взгляд на мгновение устремился в потолок. — Кстати, мама передаёт тебе привет.

— Э-э-э… и ей привет.

Она посмотрела на Пинки, умоляя взглядом о разъяснениях.

— Приёмная мать Блу — одна из Древних. Это огромный кит из иного пространства, воплощенная песнь мудрого сердца. Прямо сейчас она звучит в душе Блу.

Лира удивлённо склонила голову набок и с недоумением на мордочке переспросила:

— Песнь… сердца?

Пинки повернулась к маленькой кобылке.

— Кстати, как она там?

— Уже поправляется. Говорит, что через несколько лет вернётся в полную силу. Но сейчас это неважно! Нужно что-то делать с тем, что творится на улице! — голос Винтер Белль сорвался на писк.

Напоминание о текущем кризисе вырвало Лиру из замешательства.

— Точно. Так что нам делать, Пинки?

— Не знаю! Мы ещё ничего толком не придумали. Блу хочет использовать мои элдронские силы и воздействие своей Песни Духа, но сделай мы это, слишком много пони попадёт под перекрёстный огонь, — Пинки прервалась, изобразив копытами маленький взрыв. — Однако я тоже считаю, что нужно найти кукловода, хоть пока понятия не имею, как!

— Почему бы не начать с замка? — обе пони непонимающе воззрились на Лиру. — Пони снаружи сказали, что они должны привести Пинки Пай именно туда. Вы что, не знали об этом?

— Я сразу пришла сюда, как только мама меня разбудила.

— Ну, а я была слишком занята убеганием от преследователей, чтобы успеть с ними поболтать, — сказала Пинки Пай. — Однако, это здорово! Теперь мы можем добраться до того, кто заварил эту кашу.

Она предвкушающе потёрла копыта, а её мордочка и шея расцвели пугающими ухмылками.

— И у меня есть отличный план.

---

Двери «Сахарного Уголка» распахнулись, и из них пушечным ядром вылетело розовое пятно. Множество горожан, управляемых единым разумом, разом повернулись и уставились на новое явление. Когда оно достигло середины улицы, они смогли разобрать, что это Пинки Пай.

— Привет, друзья! Кого-то ищете?

— Это Пинки! — заголосили всепони. — Взять её!

— О? Мы играем в догонялки? — сказала Пинки, галопируя на месте. — Чур, я веду!

Она остановилась, приложив копыто к подбородку, словно обдумывая происходящее.

— Постойте-ка, но разве мне не придётся потом ловить вас всех?

Она пригнулась, уворачиваясь от одного из преследователей, прыгнувшего на неё.

— О, круто! Всепони, за мной! — Пинки рванула с места в карьер.

Лира из окна пекарни проследила за Пинки Пай, уводящей всю толпу на восток, подальше от замка Твайлайт.

Она повернулась к Винтер Белль, которая, даже стоя на цыпочках, едва возвышалась над подоконником.

— Пошли.

Убедившись, что толпа достаточно далеко, чтобы их не заметить, они двинулись на юг.

Дочь своей матери 3

Дверь в замок Твайлайт приоткрылась почти бесшумно, благодаря хорошо смазанным петлям. Лира осторожно заглянула в щель и осмотрелась.

— Ладно, — прошептала она. — Кажется, горизонт чист, но всё же лучше быть поосторожнее. Мы понятия не имеем, с чем имеем дело, так что… Эй! Погоди!

Пока Лира говорила, Винтер Белль уже успела проскользнуть в щель.

— Ну же! — сказала она. — У нас нет на это времени!

— Постой! — сказала Лира, обогнав её и преградив путь. — Нам нужно быть осторожней. Нельзя просто взять и ворваться в… — её прервал низкий резонансный звон, разлившийся в воздухе и невидимая сила сдвинула её с пути Винтер Белль.

— Хватит! Тратить! Моё! Время! — закричала маленькая кобылка. — Каждую утерянную секунду они контролируют моего папу! И я не позволю им больше вредить ему!

Она бросилась дальше, вглубь замка.

Лира, хоть и была весьма удивлена внезапной силой, оттолкнувшей её, осознала услышанное.

— Вот чёрт!

Она бросилась галопом вслед за кобылкой, мотая головой, чтобы избавиться от наваждения. Стук копыт эхом отдавался от стен дворца, оповещая о незваных гостях всех, кто мог слышать.

«Чёрт! Её отец! Её отец… вот почему она всё время торопится! Что ж, её нельзя винить, я бы, наверное, вела себя так же, если бы Бон Бон… Бон Бон! Я совсем про неё забыла! Она где-то там, тоже под их контролем, а я тут медлю… Я ужасная пони!»

Она увидела, как хвост Винтер Белль исчезает за углом.

— Винтер Белль, стой! Я знаю, что ты волнуешься, но мы должны держаться вместе!

— Ты мне не нужна!

— Ты хоть знаешь, куда идёшь?

— В тронный зал!

Удивлённая Лира невольно сбилась с шага.

— Почему именно туда?

— А где он ещё может быть?

— …Логично. Но всё равно, подожди!

Гонка длилась ещё несколько минут, две пони пронеслись через извилистые кристальные коридоры и поднялись на несколько лестничных пролётов. Из-за того, что Винтер Белль была намного ниже, а её ноги соответственно короче, Лира втаки смогла её догнать. Мощным прыжком Лира очутилась перед кобылкой и преградила ей путь. Триумф столь эффектного жеста, впрочем, изрядно подпортила её упыханность.

— Послушай, Белль… Я знаю… что ты меня недолюбливаешь, и что… ты хочешь спасти своего отца, но… нам нужно…

— Э-э-э, Лира…

— Нет, послушай! — сказала она, для эффектности громко топнув копытом. — Нам нужно действовать сообща! Ты хочешь спасти отца, а я — Бон Бон. У нас общая цель, и если мы будем работать вместе, то…

— Это здорово, мисс Лира, но…

— Взять их! — заголосил кто-то за спиной Лиры.

-…Мы уже в тронном зале!

Лира быстро оглянулась. Действительно, они были в тронном зале.

Первой, кого она заметила, была Эпплджек. Обычно прочно стоящая на земле, ныне фермерша парила в нескольких метрах над своим кристальным троном, в сиянии искажённой ауры. Энергия волнами текла из неё, струясь по красным и розовым полосам её гривы и из яблочных отметин, появляющихся и исчезающих с каждой новой волной. Другие обладательницы тронов точно так же парили над ними, переходя между своими обычными формами и теми, что они принимали во время борьбы с Тиреком. Лира облегчённо вздохнула, увидев, что среди них нет Пинки Пай.

Второй, кого она заметила, была неизвестная кобыла. Её шерсть была тёмно-зелёной, а белая грива свисала с головы, болтаясь вокруг сияющего бледно-розовой ауре рога. Кобыла сидела и что-то раздражённо выцарапывала в старой книге. Лира сделала вывод, что, похоже, именно она и приказала их схватить.

Третьим и четвёртым, кого она заметила, были зомбированные единорог и аликорн, наводящие на неё рога, пылающие разрушительной магической аурой.

— Поническая сила!

Лира подхватила Винтер Белль магией и выпрыгнула из зала, захлопывая за собой дверь. Грохот и жар показали Лире, что это было очень вовремя. Дверь со скрежетом перекосило.

— Ты в порядке? — спросила Лира, пытаясь успокоить разошедшееся сердце.

— Ага, — ответила Винтер Белль.

В дверь что-то врезалось.

— И долго ты сможешь удерживать её закрытой?

— Я бы больше беспокоилась о её прочности!

«Давай, Лира, думай, тебя всего-то пытаются убить аликорн и самый сильный единорог по эту сторону Кантерлота! И ты запросто придумаешь, как выкрутиться!»

Ещё один магический залп шарахнул в дверь, и с неё посыпались на кристальный пол щепки.

«…Ладно, что бы сделала Бон Бон? Наверняка что-то крутое, с крюком-кошкой, которого у меня нет».

— О, идея, — сказала Винтер Белль, поморщившись от ещё одного громового раската.

— Пожалуйста, скажи, что она хороша, нам поможет только такая.

— Она хороша, — ответила она.

— Тогда отлично! Что будем делать?

— Вот это! — возопила кобылка.

Дверь с грохотом взорвалась, и её обломки разметало по залу. Винтер Белль мгновенно ринулась в открывшийся проём.

Лира инстинктивно бросилась вперёд, попытавшись остановить её, но замерла, увидев, как полосы на гриве кобылки полыхнули бело-голубым сиянием.

Её удивление сменилось ужасом, когда она увидела нападающих и их рога, пылающие магическим аурами.

— Винтер Белль, нет!

Одномоментно случилось два события.

Во-первых, в беззащитную кобылку полетели два мощных заклятия, розового и бирюзового цвета.

Во-вторых, внезапно раздался оглушительный звон.

Звон эхом отражался от гладких стен дворца, полностью заглушая любые другие звуки. Для ушей Лиры это звучало, словно тысяча церковных колоколов, звенящих в совершенной гармонии, чей звон был кристально чистым, и все тона этого звона будто соединялись, образуя нечто большее, чем слияние обертонов. Этот звон был чем-то большим, чем тонами, он был ритмичной последовательностью нот. Он и был ритмом.

Несмотря на то, что звон был почти оглушающим, музыкантша не могла не восхищаться его совершенством.

Источником звона была Винтер Белль, чьи голубые полосы теперь полыхали не просто голубым, а уже ослепительно белым. Энергия, направляемая кобылкой, буквально срывалась с её копыт, расплываясь в воздухе. На мгновение Лире даже показалось, что она видит рядом с кобылкой ещё кого-то, кого-то, обнимающего её… Но ведь этого просто не могло быть!

Две магических стрелы, летевших в кобылку, словно врезались в невидимую стену, однако не рассеялись, распавшись искрами, а слились в нечто иное. Два цветных магических залпа растаяли в барьере, образовав копьё из чистейшей магии.

С нарастающим звоном копье на огромной скорости полетело в виновницу всего этого бедлама. Таинственная кобыла с криком вскинула книгу в кожаной обложке, пытаясь защититься.

Со взрывом, заглушившим даже тающий звон колоколов, магическое копьё врезалось в книгу, и белая вспышка затмила все ощущения Лиры.

---

Когда чувства наконец-то вернулись к Лире, она тут же почувствовала за ухом что-то извивающееся. Поспешным движением копыта Лира сбросила это. Извивающиёся бумажный цветок упал перед её мордой. Где-то в глубинах подсознания Лира сравнила его с только что обезглавленным тараканом.

Проморгавшись, Лира осмотрелась.

Тяжело дышащие друзья Твайлайт без сознания лежали на своих тронах. Невдалеке от тронов точно так же неподвижно лежали Твайлайт и Старлайт, а перед ними, свернувшись клубком, лежала Винтер Белль. Отдышавшись, маленькая кобылка осмотрелась и закрыла глаза. Однако в комнате была ещё одна пони, и болезненный стон напомнил Лире о её существовании. Повернув голову, она увидела кобылку, ещё недавно державшую в своих копытах весь Понивилль, а нынче тщетно пытавшуюся на них хотя бы устоять. Её зелёная шёрстка была опалена, как и её белая грива, но в остальном казалось, что она совсем не пострадала. Однако, судя по болезненным стонам, это было далеко не так.

— Кто, во имя Принцесс… кхе-кхе, ты такая? — прокаркала Лира, кашляя.

Она стала подниматься на ноги, чуть опять не потеряла сознание, но всё-таки сумела устоять на копытах.

— Эй, куда пошла? — крикнула Лира чужачке, уже подошедшей к дверям.

— Я не знаю, кто вы двое такие, — сказала кобыла, — но предупреждаю: в следующий раз даже не пытайтесь мне помешать.

— Хе-хе, ты думаешь, что будет следующий раз? — спросила Лира, медленно, чтобы не грохнуться, приближаясь к незнакомке. Теперь, выйдя в коридор, она опёрлась на стену и пошла куда быстрее. — Всё кончено! Сдайся сейчас, и быть может, принцесса пощадит тебя.

Несмотря на боль, кобыла фыркнула.

— «Принцесса», ха! Эта жалкая воровка не получит меня так просто, — она подошла к одному из окон и обернувшись, мрачно зыркнула на Лиру.

— Я заберу то, что моё по праву, — сказала кобыла, скрипнув зубами, — сколько бы времени на это не ушло.

Из последних сил она бросилась в окно, высадив его. Лира непонимающе смотрела вслед кобылке, сделавшей то, чего единорожка просто не могла ожидать.

«Она выбросилась в окно. Просто взяла и выбросилась в окно!»

Лира попыталась её перехватить, но было слишком поздно; когда она подбежала к окну, то смогла лишь увидеть, как в жуткой тишине тело единорожки врезалось в землю.

С минуту Лира шокировано смотрела на бездыханно лежащее тело, пока лёгкое сопение не привлекло её внимание. Повернувшись, она увидела ворочающуюся во сне Винтер Белль. Отойдя от окна, она вернулась в зал с картой, тихонько подняла кобылку магией и водрузила её себе на спину.

Последний раз вздохнув, она покинула замок.

---

Следующие несколько дней были очень напряжёнными.

После уничтожения книги все бумажные цветы пропали, вместе с воспоминаниями жертв о случившемся. Как следствие, все горожане очнулись посреди дня где-то на улице, не понимая, как они там оказались. Как и следовало ожидать, город на несколько дней погрузился в страх и смятение.

А уж когда нашли тело, то у всех горожан буквально сорвало крышу.

Маленький город буквально наводнили репортёры, следователи, стражники, словом, все, кто пытался раскрыть тайну того, что в газетах назвали «Пропащим утром». Личность мёртвой кобылы установили довольно быстро — её звали Холлиф, она была цветочницей в Мэйнхэттене, но где-то с месяц назад исчезла.

Лира смотрела на лицо кобылы, пропечатанное на первой страницы утренней газеты. И с трудом могла найти сходство между этой единорожкой и встреченным в замке чудищем.

Лира отхлебнула кофе из кружки и посмотрела на кухонную дверь. Из-за неё раздавались такие знакомые звуки варящихся леденцов. Лира улыбнулась.

Бон Бон, пожалуй, переживала о внезапной массовой потере памяти больше, чем любой другой горожанин, и её подозрения и переживания только усилились, когда её подруга вернулась домой вся в царапинах и ссадинах, объяснять которые категорически отказывалась. Тем не менее, Бон Бон не стала её допрашивать слишком уж настойчиво, чему Лира была несказанно рада. Ещё больше она была рада тому, что её подруга вышла из всего случившегося целой и невредимой.

Затем она вспомнила воссоединение Винтер Белль со своим отцом; Лира стояла невдалеке, когда маленькая кобылка прижалась к ноге жеребца и разревелась. Жеребец (как позже выяснилось, по имени Нотворзи) смущённо принялся успокаивать кобылку.

Счастливые воспоминания прервались, когда она вспомнила, что случилось с окном и с той странной кобылкой.

Сделав ещё глоток кофе, Лира смыла подкативший в горле комок. За последние несколько дней у неё было с этим много практики.

«Всё хорошо», — сказала она себе. — «С тобой всё нормально. Всё закончилось, и это главное».

«Это — главное».

Вздохнув, Лира отложила газету, и отставив чашку в сторону, взяла свою лиру. Она вспомнила то, что было раньше, до окна, до взрыва. Она вспомнила тот прекрасный гармоничный звон, созданный Винтер Белль.

Улыбнувшись, Лира начала играть.

Кошка-крюк 101.

— Я приняла решение, — заявила Бон Бон, вставая из-за стола. Сегодня была суббота и кондитерша решила закрыть свой магазин на пару часов раньше, чтобы пообедать со своей подругой.

— Какое?

— Поскольку ты не собираешься посвящать меня в свои тайны, — она подняла копыто, пресекая возражения Лиры, — и дела, в которых ты участвуешь, явно очень опасны, тем более с учётом случившегося на прошлой неделе, я должна… нет, я обязана позаботиться о твоей безопасности.

— Ну и, — продолжила она, — так как я единственная из твоих подруг имею боевой опыт, я буду учить тебя самообороне. — Бон Бон что-то выудила из своего хвоста и бросила это «что-то» на стол перед Лирой.

— Увидимся на северной окраине Понивилля, через пять часов… Да, и убедись, что за тобой нет «хвоста», — с этими словами она вернулась в магазин, оставив Лиру таращиться на свежеотполированный стальной крюк, лежащий на столе.

Осторожно протянув ногу, единорожка коснулась отточенного жала…
…и вздрогнув, проснулась на любимой скамейке, едва не уронив лиру.

«Ф-фух-х-х… И приснится же такое», — Лира прищурилась на сморившее её жаркое полуденное солнце. — «Пора домой, а то с Бонни и впрямь станется, не приведи Селестия…»

Гость извне

— Этой ночью ты должна будешь остаться дома и ни при каких обстоятельствах не выходить на улицу.

Лира сидела в задней комнатке «Сахарного Уголка», где Пинки Пай обычно проводила встречи с другими «совами». Пинки попросила её прийти очередным письмом, на сей раз очутившимся меж страницами читаемого Лирой романа.

— Почему?

— Ну, ты же в курсе, что Солнце и Луна вращаются вокруг нашей планеты благодаря небольшой помощи принцесс?

Лира кивнула, не очень-то понимая, к чему клонит Пинки.

— Так вот, Эквус тоже вращается вокруг центра нашей галактики благодаря небольшой помощи существа по имени Ливибр-Лайетхог, чёрной дыры со щупальцами из тёмной материи. Это немного странно, да. Ну, а сам Милки Нэйг вращается вокруг центра нашей вселенной, благодаря Байдисавду, Центру Всего. Ты ещё следишь за моей мыслью?

— Да… Вроде бы.

— Отлично! Ну и вот, поэтому завтра, примерно в час ночи, Эквус поравняется с одной звездой. И так совпало, что ось противостояния пройдёт прямо через Понивилль!

Лира воспользовалась передышкой, чтобы переварить полученную информацию.

— Ну хорошо, и что тут стрясётся из-за этого… звёздного уравнения?

— Да собственно, ничего, только магия вроде моей элдронской несколько усилится, и воззвать к древним будет намного проще. На самом деле это случается очень часто, звёзд-то на небе хватает.

— Раз так, с чего я должна сидеть дома? — спросила Лира.

— Проблема не в самом противостоянии, а в том, что оно принесёт. Такое событие просто обязано привлечь моих кузенов и кузин! И я совсем не про Эпплов.

— Ещё элдрони? Ну и чего в этом плохого? — непонимающе спросила Лира.

— Не элдропони, глупышка — ну, кроме моей сестры. Я говорю про отвратночуждых чудищ, таких как моя бабуля Инуссду! Которые превратят твой разум в кашу, если на них посмотреть.

Лира сделала ещё несколько глотков своего смузи.

— Может, тогда следует эвакуировать город?

— Не, это будет лишним. Я и Мод, моя сестра, проследим, чтобы ни у кого из наших не возникло желания пообщаться с кем-нибудь из пони… а, ну и ещё понакладываем фильтры восприятия на любителей гулять при лунном свете или просто глазеть ночью в окно. Но с твоими способностями…

— Ну да, я же невосприимчива к фильтрам восприятия.

— Верно, и твоему разуму не поздоровится, столкнись ты с нашей маленькой звёзданутой компанией, — заключила Пинки Пай. — Так что дай мне Пинки-клятву, что ты не будешь завтра вечером выходить на улицу и смотреть в окно.

— Хорошо, у меня всё равно не было никаких планов на завтра. «Крест на сердце: обману — кексик в глаз себе воткну», — проговорила Лира, жестикулируя копытом.

---

Лира проснулась от тихого шороха. Поморщившись, она оторвала голову от подушки. Поморгав, пока её глаза не начали различать очертания предметов, она увидела силуэт подруги, стоящей у открытого окна. Лунный свет отразился от вращающегося на цепи крюка-кошки, спустя миг устремившегося в понивилльскую ночь. Почти бесшумно Бон Бон вылетела из окна.

Затем мозг Лиры наконец-то проснулся.

Она спрыгнула с кровати и подбежала к окну.

— Бон Бон! — что было мочи закричала Лира, пытаясь углядеть подругу на улице, но той нигде не было.

«А, конские яблоки, что же делать, что делать?..»

Глупый вопрос, ибо вариант был лишь один.

«Прости, Пинки!» — Лира бросилась к лестнице.

---

Именно этого Лира и боялась. Она сделала всё, чтобы этого не случилось и проследила, чтобы они с Бон Бон легли спать до того, как всё начнётся. На всякий случай она даже заперла все окна и закрыла ставни.

Но несмотря на все предосторожности, сейчас она, спотыкаясь, шла по улицам Понивилля, устремив глаза к земле. К счастью (или нет, смотря по тому, кто ей встретится) Луна была почти полной, и прекрасно освещала дорогу.

— Бон Бон! — вновь крикнула Лира, но ответа не последовало.

Сразу, по крайней мере. Но вскоре Лира уловила странный шорох на грани слышимости. Прислушавшись, единорожка определила, откуда доносится звук и медленно пошла на него, стараясь не отрывать взгляд от мостовой.

По мере её приближения шорох обретал отчётливость, превращаясь в непостижимый шёпот. Странные и чуждые звуки, улавливаемые на уровне подсознания, пугали, но Лира продолжила идти, не обращая на них внимания.

Затем появилась музыка.

Когда Лира осторожно завернула за угол, шёпот превратился в какофонию разночастотных, гортанных нот, которые несмотря на свою дисгармоничность, прекрасно резонировали друг с другом. Звуки, совершенно противоположные друг другу, смешивались, образовывая чудовищные извращённые аккорды. Лира очень гордилась своим музыкальным даром, но эта музыка была совершенно иной, она просто не могла передавать мысли или слова. Этот шум был всепроницающим, он проник в глубины её разума и не заглох, даже когда Лира изо всех сил заткнула уши копытами.

И хотя она остановилась, звук продолжал нарастать.

Лира ещё сильнее прижала копыта к ушам и зажмурилась, когда почувствовала, как нечто приближается к ней. Она почувствовала, как нечто приблизилось к ней, когда гортанная какофония многократно усилилась. Она не понимала, что происходит, да и не пыталась понять. Всё, что она могла — это трястись в страхе перед остановившейся перед ней неизвестностью. Лира ждала… ждала… ждала так долго, что казалось, минула целая вечность, хоть и понимала, что прошла всего пара секунд. Она ждала, пока ЭТО уйдёт, набросится на неё, заговорит или сделает что-то ещё.

Терпеть этот ужас дальше не было никаких сил, и Лира открыла глаза.

Музыка кошмарных грёз

…Она могла воспринимать лишь жалкие обрывки реальности.

— …ра? О Селестия, ЛИРА!

— …нет, я же сказала тебе остаться дома! Ты же поклялась!

— Бонни… — только и смогла прохрипеть Лира, прежде чем какофония снова заглушила для неё весь остальной мир. Она не могла слышать, она не могла чувствовать, она не могла видеть, постоянный всепоглощающий шум заглушал любые чувства. А те чувства, что не заглушались шумом, затмевались немыслимо кошмарным образом… ЭТОГО.

Внезапно какофония начала затихать и угасать.

— …жно отвезти в Кантерлот.

— …олжна поверить.

— …бора нет.

— …огда приступим.

— …поторопись.

Раздался незнакомый монотонный голос:

— Держись.

Тело будто зависло в невесомости.

Ещё один незнакомый голос.

— Кто вы?

— …Пай, Королева в розовом.

— Мод Пай, Королева в...

— …Правдоискатель.

Внезапно в голове Лиры, едва пробившись сквозь шумовую завесу, прозвучал голос:

«Мисс Хартстрингс! Я могу вам помочь, но для этого мне нужно ваше согласие! Могу ли я вмешаться в ваш разум?»

Лира кое-как сумела выдавить что-то, что должно было подразумевать «да».

И вдруг всё закончилось. Какофония стихла, а образ ЭТОГО пропал из памяти, позволив воспалённому сознанию отдохнуть.

Лира наконец-то провалилась в блаженное небытие.

Сова в Кантерлоте 1

Лира очнулась в незнакомой комнате и в незнакомой кровати, под взором незнакомого существа, которое таращилось на неё со стула в дальнем углу комнаты.

— О, замечательно! Вы очнулись! — в голосе странного существа слышался характерный кантерлотский акцент. Оно представляло собой пульсирующую массу плоти и глаз, но Лира не смогла найти у него ни одного рта. — Я пойду приведу госпожу и мисс Пинкамину. Несомненно, их весьма обрадует, что вы пришли в себя.

Под ошалелым взглядом Лиры нечто стекло со своего стула на пол и начало медленно вытекать за дверь.

— Вы, эм-м… случайно не один из родичей Пинки?

Оно приостановилось.

— О нет, мадам, я всего лишь скромный шоггот, прислуживающий мисс Мод.

— А-а, ясно.

Шоггот выполз из комнаты.

Предоставленная самой себе, Лира выползла из кровати, потянулась, громко хрустнув затёкшими суставами, и подошла к окну. Перед её взором предстали белоснежные здания с золотой отделкой, увенчанные фиолетовыми крышами. Такие дома могли быть только в Кантерлоте.

«Ну, по крайней мере, — со вздохом подумала Лира, — хоть какой-то прок из этого вышел».

— Лира! Ты в норме! — её внезапно сгребли в охапку и затискали. — Я так волновалась!

— Пинки! Я не могу… дышать!

— Ой, извини! — Пинки выпустила единорожку из удушающего захвата. — Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, особенно с учётом произошедшего, — ответила Лира. — Хотя большая часть прошлой ночи словно в тумане. Можешь объяснить, что случилось?

— О, точно. Ну, после твоей встречи с Нгханидуддом… кстати, он очень сожалеет о случившемся, он просто хотел пообщаться с другим музыкантом! Да, так вот, после того как ты упала, он позвал нас. Хотя нам было трудно понять, что он говорит, из-за его кларнетно-телесного рта, но когда мы поняли, то тут же бросились к тебе, и встретили Бон Бон! Мы все жутко перенервничали, Бон Бон была в ярости, а я не знала что делать, и Мод предложила отвезти тебя в Кантерлот, к доктору Диссонансу! Она всегда умела хранить спокойствие! Ну так вот, мы с Мод использовали свои силы и перенесли тебя к Диссонансу, чтобы он покопался у тебя в голове и убрал лишние воспоминания! Ах да, Бон Бон и Дитзи приедут с первым же поездом.

Лира моргнула и потрясла всё ещё кружащейся головой.

— Знаешь, из всего этого я разобрала от силы слов семь. Можешь повторить, на этот раз чуть помедленнее?

— Сейчас! — Пинки повторила уже сказанное, существенно сбавив темп. Пока она говорила, в комнату вошли ещё двое пони. Первым был старый светло-оранжевый единорог в зелёном свитере. Он был лыс, а его кьютимарка изображала мыльный пузырь.

Второй была незнакомая пони со скользящим за ней шогготом. Лира сразу же предположила, что это была Мод, сестра Пинки Пай. И если Пинки была всё же пони, хоть и с некоторыми весьма заметными отличиями, то Мод была скорее элдрони, чем пони (что бы это ни значило).

Лицо Мод было почти полностью скрыто множеством длинных и тонких извилистых щупалец, обрамляющих большой немигающий глаз. Щупальца скользили вниз по шее, на которой, в отличие от шеи Пинки, не было ртов. Её тело скрывал голубовато-серый балахон, из-под которого виднелась масса длинных толстых щупалец, помогавших ногам (копыта которых были тройными, как и у Пинки) при ходьбе, а её серую, кожисто-гладкую шкурку равномерно покрывали шевелящиеся серо-фиолетовые отростки.

Первое, что уяснила Лира, став «совой» — не стоит пугаться внешности. Когда Мод встретила взгляд изучающей её единорожки, та приветливо улыбнулась, продолжая слушать Пинки.

— …Так что Дитзи привезёт Бон Бон первым же прибывающим утренним поездом, где-то часа через два.

— Думаю, теперь придётся рассказать всё Бон Бон, — вздохнула Лира.

— Похоже на то. — Пинки будто только сейчас заметила, что они в комнате не одни. — О, время для знакомств! Лира, это моя сестра — Мод Пай, Королева в Сером.

— Привет, — монотонно сказала Мод.

— А это Боулдер, шоггот Мод… — она показала копытом на шоггота.

— Приятно познакомиться, мисс Хартстрингс.

Пинки указала копытом на единорога.

— А это доктор Когнитив Диссонанс, Психонавт! Это он восстановил твоё сознание.

— Очень рад встретить вас в реальности, мисс Хартстрингс. Если не возражаете, я хотел бы задать вам пару вопросов, чтобы убедиться, что после операции с вами всё в порядке. Ничего такого, это просто обычная процедура.

— Конечно, давайте, — Лира задумалась. — Хотя, если честно, я не знаю, что вы со мной сделали.

— Ну, этого как раз следовало ожидать. Попытайтесь вспомнить прошлую ночь, особенно тот инцидент, из-за которого вы сюда попали.

Лира попробовала вспомнить… 

— Э-э-э… я не помню! Всё будто в тумане.

— Значит, всё идёт как надо. Вчера ночью я проник в ваш разум и стёр часть воспоминаний той ночи. Вы должны до сих пор помнить, что произошло, но при этом не вспоминать подробностей. Вы ведь понимаете, о чём я?

— Да, и это здорово! Вы можете проникать в разумы других пони? Но как?

— С помощью заклинания, придуманного мной в юности, — ответил он. — Благодаря ему я стал просто незаменим для многих пони, в том числе и для Дозорных Сов.

Лира нахмурилась.

— Э-э-э… вы ведь не стираете память другим пони без причины, верно?

— Конечно, нет! — немедленно возмутился Диссонанс. — Я никогда не делал ничего подобного без согласия пациента. Я психолог, мисс Хартстрингс; я помогаю другим пони, избавляя их от душевных травм, в особо тяжёлых случаях удаляя травмирующие воспоминания или подправляя их, как в вашем случае. Я врач, а не какая-нибудь бессердечная машина, вторгающаяся в святая святых любого разумного существа из сиюминутной прихоти!

— О, ладно. — Лира почувствовала, что для доктора тема «контроля сознания» была очень болезненной, но не решилась спрашивать. — И когда вы сказали, что стали незаменимым для «сов», то подразумевали…

— Что вы — не первая пони, которая хотела или вынуждена была о чём-то забыть, — кратко ответил он. — Если вам когда-нибудь понадобится вспомнить то, что случилось прошлой ночью, то я сохранил копию. Хотя я бы не советовал это вспоминать^[1].

Лиру передёрнуло.

— Да уж… Спасибо вам большое!

— Что ж, тогда всё в порядке. Если у вас начнутся хронические головные боли, или вы не сможете вспомнить что-то, не относящееся к прошлой ночи, немедленно свяжитесь со мной. Мисс Пай знает мой адрес.

— Хорошо, док!
___________________________________________________________

Сова в Кантерлоте 2

— Ещё раз спасибо, док, — в последний раз попрощавшись с доктором Диссонансом, Лира, Пинки, Мод и Боулдер, которого Мод ничтоже сумняшеся запихнула в карман, покинули кабинет.

— Ох, наконец-то мы с этим покончили… и я умираю с голоду. Может, пойдём позавтракаем?

Лира покосилась на соседнюю вывеску.

— Ну, тут недалеко есть одно местечко, где делают просто отличные блинчики.

— О, блинчики! Звучит круто. А ты что думаешь, Мод?

— Конечно, почему бы и нет.

— Тогда решено, блинчики. Веди нас, Лира.

---

Когда Лира вошла в закусочную, её встретили знакомые запахи и знакомые мордочки, в частности, одна из них — очень знакомая.

— Привет, Джонни! Неужели ты до сих пор рулишь этой забегаловкой? Я думала, ты собирался уйти на пенсию ещё много лет назад!

Пожилой жеребец поднял взгляд от прилавка.

— Что? И позволить тебе удрать, не оплатив долги? Ха, ну уж нет.

— Эй, я заплачу, как только заработаю достаточно! — интеллигентно ответила Лира.

— Ага, и когда это случится, у меня будет достаточно денег, чтобы вломиться в высший свет Кантерлота! — он громко заржал.

Лира попыталась изобразить на мордочке обиду, но вскоре присоединилась к старому другу.

— Рад тебя видеть. Где тебя носило?

Лира присела на один из табуретов у стойки. Мод и Пинки присели слева.

— Да вот, решила взять небольшой отпуск и побывать в Понивилле.

— О, да, небольшой, блин, отпуск. Тебя шесть лет не было!

— Ну, Понивилль — классный город, где живут классные пони… ох, да! Это Пинки Пай и её сестра Мод. Пинки, Мод знакомьтесь, это Джонни Кейк, один из лучших кондитеров в Кантерлоте.

— Готов поспорить на свою метку, тебе как обычно, так? А что вы будете, девчонки?

— Шоколадную крошку! С сиропом и взбитым кремом, а ещё добавьте чернику и клубнику!

— А мне что-нибудь обычное, пожалуйста.

Джонни удивлённо моргнул, наклонился над прилавком и, отгородившись от остальных посетителей копытом, прошептал:

— А ты уверена, что они родственницы?

Лира окинула взглядом пару элдрони.

— Я ещё не настолько свихнулась, чтобы отрицать это.

— Ладно, — Кейк повернулся к стойке спиной, поднял сковородку телекинезом и принялся стряпать, что не помешало ему задать новый вопрос:

— Ну, и как тебе деревенская жизнь?

— Отлично. Куда лучше городской, — хмыкнула Лира. — У меня есть дом, неплохой заработок, и самая красивая подружка во всей Эквестрии. И я ни за что сюда не вернусь!

— Хе, похоже малышка стала совсем взрослой. И какая она, твоя подружка?

— Она очень красивая, умная, заботливая, она прекрасный кулинар, и… — счастливая улыбка на лице Лиры вдруг погасла, — и наверное, она жутко на меня злится.

— Почему? Что ты натворила?

— С чего ты решил, что я виновата?

Джонни фыркнул.

— Потому что я слишком хорошо тебя знаю. Давай уж, рассказывай.

Она вздохнула.

— Ну, возможно, я скрыла от неё нечто важное, и…

— Дай угадаю, а сейчас она узнала?

— Да…

Джонни повернулся, пролевитировав кобылкам три тарелки с блинчиками. Лира взяла нож и вилку, отрезала небольшой кусочек и, обмакнув в сироп, отправила его в рот. Очень знакомый вкус нежной голубики вмиг взбодрил единорожку.

— М-м-м… даже вкуснее, чем я помню.

Джонни усмехнулся.

— Спасибо, я старался. Ну, а пока ты набиваешь рот, дам тебе один совет: не беспокойся об этом. Если эта твоя подруга хотя бы вполовину так хороша, как ты говоришь, рано или поздно она тебя простит.

— А если нет, — продолжил он, — то оставь её, она попросту не стоит твоего времени. Поняла?

Лира хихикнула.

— Мудрый совет, словно из уст самой принцессы Селестии.

— Эй, знаешь, я вроде как пытаюсь тебе помочь!

Она снова засмеялась.

— Спасибо. И знаешь что? Ты прав!

— ТО ЖЕ САМОЕ, ПОЖАЛУЙСТА!

Разговор был прерван внезапным просящим воплем Пинки Пай, уже слопавшей всю свою тарелку блинов. Лира пока успела съесть лишь один, а Мод тем временем лишь пару раз надкусила свой.

Джонни удивлённо моргнул.

— Слушай, ты так-таки точно уверена, что они родня?

Мод медленно поднесла кусочек блина к своей мордочке. Её щупальца раздвинулись в стороны, явив маленький серый клюв.

— Да, абсолютно.

---

— Возвращайся поскорее. Я не собираюсь ждать ещё шесть лет, чтобы наконец-то заполучить этот пенсионный фонд.

— И я тебя люблю, Джонни, — крикнула Лира, закрывая за собой дверь.

— Уфф. Не думаю, что смогу съесть ещё хоть кусочек. Хотя… ещё парочку можно… или пару десятков? Эх, те блинчики и правда были просто объеденье!

— Ага, я ещё ни разу не встречала пони, который делал бы блины лучше Джонни. А как тебе, Мод?

— Они были восхитительны, — ответила она. — Боулдеру, кстати, они тоже очень понравились.

— Воистину. Они были очень вкусными, — послышался голос Боулдера из кармана Мод.

Пинки посмотрела на солнце, определяя, который час.

— О-о, нам стоит поспешить, если мы хотим успеть к месту встречи раньше, чем Дитзи и Бон Бон.

— Тпру, какого ещё места встречи? — непонимающе спросила Лира. — Я думала, мы встретим их на вокзале.

— Не, там будет слишком много лишних глаз, а нам нужно что-то более уединённое и подходящее для собрания «сов». Вот почему… — Пинки осмотрела висящие рядом вывески, — мы и пойдём в книжный магазин мисс Гримуар!

Лире показалось, что где-то она уже слышала это название.

— Погоди, Гримуар… книжный магазин… ты же не про «Гримуары Гримуар»?

— Именно о нём! Не думала, что ты слышала об этом.

— Ну, Твайлайт и Мундансер однажды затащили меня в него, когда мы ещё были маленькими кобылками… — на пару мгновений Лира задумалась. — А ещё тогда ходили слухи о возрасте владелицы магазина.

— Она бессмертна, — сказала Мод.

— Нет, это не так, — тотчас возразила Пинки. — Говорю же тебе, её образ уже многие годы передаётся по наследству.

— Бритва Оккама, Пинки. Она бессмертна.

— Обратная бритва Оккама, Мод! Бессмертие — это слишком просто.

— Можете объяснить, о чём вы спорите?

Пинки живо обернулась к Лире.

— Дасти Гримуар, владелица магазина «Гримуары Гримуар», о-о-о-очень стара. Ей, по меньшей мере, уже несколько веков! Как минимум, она старше Винилки!

— А-а, вот оно что, — кивнула Лира. — И почему?

— Никто не зна-а-ает! — прошептала Пинки жутким голосом. — Но у каждой из нас своя версия. Мод думает, что она просто бессмертная, что, конечно же, неправда. Я полагаю, что она — просто выдуманный образ, маска, перенимаемая наследниками, когда прежний носитель становится слишком стар. Тави думает, что это какой-то очень умный голем. Дитзи считает, что она — воплощение какого-то божества, ну, а Белль предполагает, что она — иномирянка. Почти у каждой «совы» есть своё объяснение её долголетия, и из-за этого постоянно идут споры и заключаются пари.

— А почему бы просто не спросить у неё?

— Но так же будет неинтере-е-сно! — протянула Пинки так, будто это была самая очевидная вещь в мире.

Минуты три трое пони молча шли по улице.

— Слушай, Мод, можно тебя спросить? Как ты познакомилась с Боулдером?

— О, Мод ОБОЖАЕТ рассказывать эту историю! — воскликнула Пинки.

Мод откашлялась и начала:

— В ту тёмную ночь бушевала сильная гроза. И я тогда даже не догадывалась, что моя жизнь вот-вот изменится навсегда…

Сова в Кантерлоте 3

— …И после того, как Пинки подавила гипнополе, мы с Боулдером повели восставших шогготов против их бывших хозяев.

— Энхайместл был очень силён, но нас было намного больше. Мы выдворили его за грань мира, откуда он уже больше никогда не сможет вернуться, — завершила Мод свою историю.

— Это невероятно!

— О, о! Вон, смотрите! — Пинки притормозила, указывая копытом на пару пони, покупавших что-то.

— А, Фэнси Пэнтс. Знаешь, ходят слухи, что он единственный нормальный дворянин во всём Кантерлоте.

— Ну, слухи почти не лгут, — хихикнула Пинки, — но я вообще-то про его жену.

Лира перевела взгляд на высокую белую единорожку, стоящую так близко к мужу, что они едва не соприкасались боками.

— Флёр де Лис? А с ней-то что?

— Она тоже «сова»! — прошептала Пинки.

— Она — «сова»? — удивлённо шепнула Лира.

— Угу, Грациозная Охотница. А с виду и не скажешь, что она последняя в древнем роду охотников на монстров!

— Однажды я видела, как она уложила Королевского Древолка одной лишь рапирой, — добавила Мод. — И управилась меньше чем за минуту.

— А Фэнси знает?

— Понятия не имею, — хихикнула Пинки. Троица пони двинулась дальше.

— Ну и ну. Того и гляди, ты мне сейчас сообщишь, что Хойти Тойти — охотница за привидениями? Стоп, но она же не?..

Пинки засмеялась.

— Эта придворная фифа? Ну что ты! Призраки ведь оставляют после себя эктоплазму, и заляпай та её холёную гриву, Хойти бы скончалась на месте от истерики.

Лира прыснула. Чего-то в этом духе она и ожидала.

— Кроме того, призраками у нас занимается Фотофиниш. Э, а мы пришли!

Книжный магазин вполне отвечал ожидаемому образу. Полки в окнах-витринах были уставлены множеством книг, как старых, так и совсем новых. Над дверью красовалась большая деревянная вывеска с красивой надписью: «Гримуары Гримуар», под которой мелким шрифтом было приписано: «Купля-продажа книг».

Пинки толкнула дверь копытом и вошла в магазин, буквально до потолка забитый книжными шкафами.

— Мисс Гримуар, вы здесь?

— Пинки Пай, ты ли это? — Из-за книжных шкафов вышла пожилая единорожка, которая по возрасту вполне годилась Лире в бабушки. Слегка поредевшая шёрстка кобылки была светло-голубой, а её седая грива была стянута в тугой пучок. Невзирая на преклонный возраст, тёмно-зелёные глаза за обычными для библиотекарей и книголюбов очками были ясными, и в их глубине светились ум и древняя мудрость. — И Мод тоже! Как поживаете, дорогие друзья?

— Хорошо, мисс Гримуар! — хором ответили обе элдрони, Пинки с явным энтузиазмом, а Мод своим обычным монотонным голосом.

— И что же привело вас ко мне сегодня, — спросила она, оглядывая Лиру, — работа или желание отдохнуть от неё?

— Работа! Сегодня нам понадобится комната для переговоров.

— Ах, ясно, значит, для меня у тебя ничего нет? Жаль, мне понравилась та книга, которую ты недавно принесла. Я так понимаю, это одна из наших?

— Да, бабуль.

— Приятно познакомиться, милочка. Дасти Гримуар, Хранительница Запретных Знаний. Если тебе попадётся какая-нибудь странная, опасная, или просто магическая книга, достаточно просто принести её мне.

— Лира Хартстрингс, Правдоискатель. Приятно познакомиться, мисс Гримуар. Эм-м, могу ли я?.. — Лира смолкла, заметив отчаянно семафорящую копытами за спиной Гримуар Пинки. — Э-э-э… неважно.

Пинки облегчённо выдохнула, но как только Гримуар повернулась к неё лицом, тут же выпрямилась. Дасти пролевитировала розовой пони ключи.

— Держи. Следует ли мне ожидать ещё кого-то?

— Ага, ещё сюда должны прийти Дитзи Ду и не-«сова» по имени Бон Бон.

— Хорошо, я пошлю их к вам, когда они придут.

— Спасибо, мисс Гримуар!

Кобылка усмехнулась.

— Ах, милочка моя, ты же знаешь, мне это вовсе не в тягость.

Троица пробралась через лабиринты книжных стеллажей, достигнув коридора в задней части магазина. Пинки вставила ключ в третью дверь справа, отпёрла её и жестом предложила остальным войти.

Комнатка была маленькой и почти пустой. Весь её интерьер состоял из нескольких стульев и большого деревянного стола, стоящего в центре. Пинки уселась во главе стола, Мод расположилась подле неё. Последовав их примеру, Лира села напротив Мод, чтобы можно было видеть дверь.

Рассевшись, они принялись ждать.

---

…Ждать им пришлось недолго. Вскоре дверь открылась и в неё, не проронив ни слова, вошла Дитзи Ду. За ней вошла Бон Бон, казалось, не спавшая уже несколько дней. Её грива и хвост были растрёпаны, а под глазами висели мешки. Войдя в комнату, она нервно окинула её ищущим взглядом, и увидев Лиру, облегчённо охнула. Кинувшись вперёд, Бон Бон перемахнула через стол, к Лире, и крепко обняла её.

— О, святая Селестия, ты в порядке… Я так волновалась, я думала, что…

Лира ответила ей взаимностью, обняв Бон Бон передними ногами.

— Всё хорошо, Бонни, я в норме.

Подруги не размыкали объятий несколько минут, наконец Бон Бон высвободилась и отошла назад.

— Слушай, Бонни, — начала Лира. — Я знаю, у тебя много вопросов…

Бон Бон закатила ей звонкую оплеуху. И это был удар Бон Бон, бывшего секретного агента, которая, даром что вышла на пенсию и стала кондитером, силу вполне сохранила. Так что было больно.

— Ладно, я наверное, это заслужила, но… — поёжилась Лира. — Тебе обязательно было бить так сильно?

— Ты… круглая дура! Каким местом ты думала? Если верить Пинки, ты знала, что будет ночью! Так какого Эквуса ты пошла туда, если знала, что там будут эти… эти твари?! Тебе что, жить надоело?

— Вообще-то, эти «твари» — отвратночуждые чудища, родственники Пинки, — исправила подругу Лира.

— Это правда! — вмешалась в диалог Пинки.

— Слушай, ты! — рявкнула Бон Бон, обратив свой гнев на розовую элдрони, съёжившуюся под её взглядом. — Я знаю, что всё это из-за тебя! Пока мы ехали, Дитзи сказала, что ты мне всё объяснишь. Ради чего бы ты не заставила Лиру рисковать жизнью, это должно быть что-то ОЧЕНЬ важное, потому если это не так, клянусь Селестией, ты не выйдешь отсюда живой!

— Это было ради ТЕБЯ, Бон Бон!

Кондитерша застыла, в потрясении уставившись на мятную единорожку.

— Да, я знала, что происходит. Пинки предупредила меня об опасности выхода на улицу той ночью. И я понимала, что может случиться, если выйти наружу.

— Тогда почему…

— Потому что я знала, — продолжила Лира, — что должна пойти за тобой. Потому что я знала, что происходит, а ты — нет. Тогда я не знала всей ситуации, только то, что кто-то из кузенов Пинки буянит той ночью в городе. Зато я знала наверняка, что никто из нас не смог бы с этим справиться.

— Но…

— Твоя подготовка ничем бы не помогла, — прервала Лира подругу, проигнорировав мелькнувшую при упоминании её прошлой жизни в глазах Бон Бон панику, — ты ничего не смогла бы поделать с существом, самим своим существованием бросающим вызов нашей реальности. С другой стороны, Пинки и Мод имели дело с элдритчами с тех пор, как под стол пешком ходили. Они сами частично элдритчи! И я знаю, что они справятся с любой ситуацией, находящейся за гранью нашего понимания.

— Тогда почему ты пошла за мной?

— Чтобы защитить тебя! — рявкнула Лира. — Именно потому, что я знала о происходящем, надо было остановить тебя. Я не могла допустить, чтобы ты погибла или рехнулась! Как я смогла бы жить, если бы осталась дома, а наутро ты оказалась бы сумасшедшей, или ещё хуже?! Я не могла этого допустить, даже ценой собственного рассудка!

— Но… Но ведь…

Пинки, смекнувшая, куда клонит Лира, кивнула.

Лира сглотнула.

«Давно надо было это сделать… ну, пан — или пропал».

— …И потому, что это — и есть моя работа.

Сова в Кантерлоте 4

— Твоя… работа? — удивлённо спросила Бон Бон. — Лира, ты же лирница и арфистка, если не ошибаюсь?

— Вот и я тоже раньше думала, что ты просто кондитер. Не только у тебя есть секреты, Бонни.

— Перестань упоминать об этом, — прошипела Бон Бон, бросив быстрый взгляд на остальных.

— Ай, мисс Дропс, за нас можете не беспокоиться, — фыркнула Дитзи Ду.

Глаза Бон Бон расширились.

— Откуда ты знаешь? — она обеспокоенно посмотрела на Лиру. — Ты им сказала? Пожалуйста, скажи мне, что это не ты!

Вместо Лиры отозвалась Пинки:

— Да мы о тебе знаем с тех пор, как ты ушла в отставку. В конце концов, работа у нас одна и та же…

— А именно?

— Защита Эквестрии, — серьёзно сказала Пинки. — Тайный фронт. Охота на монстров. Борьба со злом. Слежка за тем, чтобы скрытое от глаз оставалось скрытым, а заточённое — заточённым. Гарантия, что пони не узнают о вещах, которые им не следует видеть, ибо лишь тогда они смогут жить спокойно и без страха.

— Каждый пони в этой комнате, кроме тебя, является членом тайной организации пони и других существ, защищающих Эквестрию от того, с чем никто, кроме нас, не может совладать.

— Что значит «никто, кроме вас»? Королевская гвардия недаром ест своё сено.

— Тебе ли не знать, что гвардия — не панацея? Что смог бы сделать гвардеец прошлой ночью? А королевский маг? А Вондерболт? У них нет ни знаний, ни опыта. Зато они есть у нас!

— Но вы ведь просто гражданские!

— Мы всего лишь хотим дать другим пони жить спокойной жизнью и наслаждаться ею, — сказала Пинки. — Даже если ради этого нам приходится сражаться.

— Так, значит… — Бон Бон опустилась на нашаренный за спиной стул. — Мне надо всё обдумать.

В комнате повисла напряжённая тишина. Лира было заволновалась, но тут заметила улыбку на лице Дитзи Ду.

«Ну, значит, всё не так уж плохо».

Наконец, Бон Бон нарушила молчание.

— Что ж, похоже, мне пора выходить из отставки. Как мне стать вашей соучастницей?

— Чего?! — вякнула Лира.

— Ну, должен же понибудь защищать эту дурищу? — сказала Бонни, указывая копытом на Лиру.

— ЭЙ!

— Я надеялась, что ты это скажешь. Нам очень пригодились бы твои таланты, — сказала Пинки, пытаясь удержать серьёзную мину, несмотря на расцветающие вдоль шеи улыбки.

— И как мне вступить? Есть какой-то ритуал или клятва?

— Нет необходимости. Поздравляю со вступлением в Дозорные Совы, Леди в Чёрном^[1].

Повисла длинная драматическая пауза.

— …Совы — леди в чёрном?

— Нет, ты — Леди в Чёрном. Теперь это твоё прозвище. Своего рода кодовое имя, так же, как и у меня, Мод и остальных, — хихикнула Пинки.

— Но почему «Леди в Чёрном»? Да я, кажется, ни разу в жизни не носила чёрный костюм!

— Ну, это лучшее, что мы с Мод успели придумать. Время для представлений! Пинкамина Диана Пай, Королева в Розовом.

Мод представилась следующей.

— Модалина Элизабет Пай, Королева в Сером.

— Дитзи Ду, Хроновоянт.

Наконец пришла очередь Лиры.

— Лира Хартстрингс, Правдоискатель. И… Спасибо, Бонни.

Прежде чем Бон Бон успела хоть что-то сказать, Пинки продолжила.

— И следующее, что тебе следует знать — это приветствие…
___________________________________________________________________________

Вайтчепельский дозор 1

Первым, что увидела Лира, проснувшись от сильной тряски, было раздражённое лицо Бон Бон.

— Лира, проснись!

— …Ладно, ладно, я проснулась… — она села в кровати и потрясла головой, пытаясь избавиться от пелены сна. — Что стряслось?

— Вот уже полчаса та ди-джейка торчит через дорогу перед нашим домом, пытаясь выглядеть незаметной.

Лира протёрла глаза.

— И?

— Я пыталась с ней заговорить, но она ушла, лишь завидев меня. А через пару минут она вернулась! Она твоя подруга, так? Ты знаешь, чего ей надо?

Лира вздохнула и выкарабкалась из постели.

— Пойду, спрошу её, — она поплелась к двери.

— Спросишь её?! Но она же немая!

— Ну да, по большей части, так и есть, — ответила Лира, выходя из комнаты.

---

Винил встрепенулась, когда Лира вышла из магазина и пошла через дорогу.

«Наконец-то! Я жду уже два часа!» — раздался голос вампирши в голове приблизившийся Лиры.

— Винил, на кой ляд ты околачиваешься перед нашим домом?

«Тебя жду!»

— Ты могла бы попросту зайти, или попросить Бон Бон позвать меня… — тут Лиру осенило. Она подошла поближе и перешла на шёпот, чтобы никто больше не услышал. — Или ты не можешь войти в дом без приглашения?

Винил фыркнула.

«Не глупи».

— Тогда почему бы не войти?

«Я не пойду туда, пока там ОНА», — телепатировала Винил, указав копытом на магазин. Слово «она» разве что не сочилось ядом и это Лира легко уловила.

— Неужели ты всё ещё боишься Бон Бон? Ты же знаешь, что она теперь «сова»?

«Это ничего не меняет».

— Ох, да ради Селестии, она не кусается.

«О-очень смешно, ага».

Лира умученно прикрыла лицо копытом. Решив, что сейчас слишком рано для помыслов о тактичности, она поставила вопрос ребром. Сцапав своей магией фиолетовые очки Винил, Лира развернулась и потопала обратно в магазин.

Винил поморщилась, жмуря пурпурные глаза под утренним Солнцем.

«Эй!»

Не удостоив крик вниманием, Лира вместе с очками продолжила свой путь к магазину. Услышав приближающееся цоканье копыт, она припустила бегом. Заслышав скрип открывающейся двери, Бон Бон оторвала взгляд от прилавка и удивлённо воззрилась на ввалившуюся внутрь Лиру. Миг спустя дверь вновь распахнулась, пропуская разъярённую Винил.

«Чем ты думала?! Я ношу эти очки не просто так, знаешь ли!..» — Винил осеклась, наткнувшись глазами на удивлённый взгляд Бон Бон. -«Вот чёрт.»

— Винил Скрэтч, знакомься, это Бон Бон, — усмехнулась Лира. — Бон Бон, это Винил Скрэтч.

«Не надо!»

— Она вампир.

На пару мгновений все пони в комнате замерли. Затем зрачки Бон Бон сузились, и она вскочила на прилавок, готовясь атаковать.

— Лира, прячься за меня! — приказала она.

— Стой

Винил выгнула спину, словно кошка, готовящаяся к бою, обнажила клыки и зашипела.

Бон Бон фыркнула.

— Что, никакой предсмертной речи? Никаких угроз? Я разочарована. — На долю секунды она перевела взгляд на мятную единорожку. — Лира. Прячься.

Лира встала между ними, хотя все её инстинкты требовали бежать без оглядки.

«Возможно, это была не лучшая идея?» — подумала она. С другой стороны, теперь-то она точно проснулась.

— Пожалуйста, Бон Бон, успокойся.

— Лира, прочь с дороги.

— Она вегетарианка! И моя подруга! Я могу поручиться за неё!

— Эти твари — мастера обмана и лжи! Что бы она тебе ни сказала, она тебе не друг.

Лира фыркнула. — Я «Правдоискатель», помнишь? Меня нельзя обмануть!

— Значит, она нашла способ!

— Бон Бон, ты ведёшь себя глупо, и ты это знаешь, — сказала Лира. — Вы обе. А теперь давайте просто успокоимся и обсудим всё, как цивилизованные пони.

— Это НЕ пони!

— Бон Бон, — Лира пристально посмотрела в глаза своей подруги. — Прошу, поверь мне. Она никого не тронет.

Ещё несколько напряжённых мгновений обе драчуньи сохраняли боевые стойки. Затем Винил резко выпрямилась, и приняла более расслабленную позу. Спустя мгновение Бон Бон сделала то же, спрыгнув с прилавка. Впрочем, она продолжала пристально наблюдать за вампиршей.

Лира вздохнула, радуясь, что наконец-то удалось их угомонить. Она пролевитировала очки ди-джейке, которая тут же схватила их и надела. Затем Лира перевернула табличку, висящую на двери, надписью «Закрыто» в сторону улицы.

— Ладно, Винил, что случилось?

«Лира… мне нужна твоя помощь. У моей подруги проблемы с сообществом, и я думаю, что твои способности могут её спасти».

— Сообщество?

«Société de la Sanguine», — объяснила Винил. — «Подпольное сообщество вампиров»^[1] .

— Ясно.

— Простите, — прервала их Бон Бон, — но как вы общаетесь?

— Ты не слышишь? — Лира нахмурилась. — Винил!

«Если она не пытается меня убить, это ещё не повод для доверия».

Лира раздражённо посмотрела на неё.

«Ох, ладно! Привет, Бон Бон».

— Телепатия? — Бон Бон с подозрением посмотрела на Винил. — Если ты только попробуешь…

— Итак, — перебила подругу Лира. — Чем я могу помочь?

«Мне нужна твоя помощь, — начала Винил, — чтобы поймать убийцу».
___________________________________________________________________________________

Взгляд в прошлое: Кровопийца

Задыхаясь, некогда гордая вампирша тащилась по грунтовой дороге. Её алебастрово-белая шкурка была залита кровью из многочисленных порезов и ран, покрывавших тело, а задние ноги сгибались явно не в ту сторону.

Её сознание переполнял безграничный ужас, поглощая любые другие мысли.

Этого не должно было случиться! Она была вампиром, ужасным хищником, для которого пони были только едой. И сейчас её терзала неодолимая жажда.

Страх вселялся в сердца пони всякий раз, когда Кровавая Королева выходила на охоту.

Она ничего не опасалась, врываясь в ту деревню. Она была вампиром, и её жертвы исчислялись сотнями. У неё не было причин бояться жалких смертных и той ночью Королева искренне наслаждалась каждой каплей крови, высосанной из беспомощных жителей, как и много раз до этого.

Но эти ублюдки ждали её. Из-за своей гордыни она недооценила их хитрость и ещё до восхода солнца попала в ловушку. Они сломали её рог, заковали в железные кандалы и выставили в центре города.

И даже тогда вампирша ни о чём не беспокоилась; она издевалась над ними, угрожала, во всех подробностях описывая, что сделает с ними, когда сбежит.

Тогда они силой открыли ей рот, вырезали язык и прижгли рану раскалённым железом; такое не восстановится, сколько бы крови она не выпила.

Лишь тогда та, кого называли Кровавой Королевой, впервые почувствовала страх.

Следующая неделя была полна мук голода и унижения. Из-за голода она ничего не могла сделать, когда прохожие и горожане оскорбляли и плевали в неё, жеребята кидались камнями, а кузнец день за днем ломал ей ноги. Вскоре раны перестали затягиваться.

Но на седьмой день ей всё же улыбнулась удача. Этот тупорылый пьяница лишь слегка расшатал крепления кандалов, но и этого Королеве хватило, чтобы вырваться из оков. В тёмный предрассветный час она сбежала из этого проклятого места. Её задние ноги были сломаны, и она была вынуждена волочить их за собой, ковыляя на передних.

Солнце взошло уже несколько часов назад… наверное, её уже ищут. Она уже совсем обессилела, грудь горела, ноги ныли от невыносимой боли, а нестерпимый голод терзал тело изнутри.

В конце концов её тело отказалось выносить такие издевательства; ещё один мучительный шаг — и перед глазами встала тьма, сознание покинуло тело и боль наконец-то исчезла.

---

Очнулась она, почувствовав тёплую жидкость, втекающую ей в рот. Железистый запах ударил в ноздри, инстинкты захватили власть над телом и она жадно пила, пока кровь не закончилась.

Оживлённая полученной пищей, Королева открыла глаза. В маленькой хижине или ферме, где она очнулась, было очень мало мебели, а имеющаяся была очень простой, зато вокруг было очень много цветов, плющей и прочей растительности.

Перед ней стояла светло-коричневая пегаска, держа красную чашку.

Королева попыталась встать, но пегаска её удержала.

— Нет, нельзя, — нежным голоском сказала она, — ты не должна двигаться, если хочешь, чтобы ноги срослись правильно.

Посмотрев вниз, она увидела наложенные на ноги шины. Любопытствуя, она осмотрела остальные увечья. Большинство ран были обработаны и перевязаны, мелкие порезы и ссадины покрыты какой-то зеленой травяной мазью.

Впрочем, языка у неё по прежнему не было.

Она снова посмотрела на пони, ставящую чашку на стол.

— Тебе повезло, что я тебя нашла, — сказала та. — Я думала, ты вот-вот умрёшь. — Она повернулась к Королеве и улыбнулась, явно радуясь, что спасла жизнь той, кто с радостью бы её убил.

Тут Королева заметила на передней ноге пони повязку с проступившим красным пятном.

Она попыталась что-то сказать, но без языка и с сожжёнными голосовыми связками, смогла издать только нечленораздельное сипение и хрип.

— Прости, — грустно сказала пони, её мордочка стала печальной. — Тут я ничего не смогла поделать.

Королева задумалась. Её осенило, и она заводила копытами, изображая написание слов. Пони, похоже, понявшая эти жесты, на несколько секунд покинула комнату, а затем вернулась вместе с письменной доской и кусочком мела. Королева попыталась взять мел своей магией, но обнаружила, что её рог по-прежнему сломан. Не растерявшись, она взяла его в рот и написала на доске всего одно слово:

«Почему?»

— О чём ты?

Она указала на себя, затем на свои клыки, на повязку на ноге пони и, наконец на слово на доске.

«Почему?»

— Почему я спасла тебя? — Королева подтверждающе кивнула. — А почему я не должна была?

Вампирша снова показала на свои клыки.

— Какое это имеет значение? — спросила пони. — Тебе была нужна помощь.

Королева просто не могла этого понять. Как пони могла относиться к кому-то вроде неё с состраданием? Тем более, что в любой другой ситуации Королева убила бы её без всякого сожаления.

Взяв доску снова, она стёрла предыдущий вопрос и написала новый.

«Имя?»

— Флаттерхолли, — ответила пегаска. — А твоё? Конечно, если ты не против ответить.

«Кровавая К…»

Она остановилась и нахмурилась. Несколько минут она молча сидела и смотрела на доску.

Затем она вновь стёрла запись и написала другое имя.

«Винил Виртуоза Скрэтч».

Вайтчепельский дозор 2

Сидя в экспрессе, идущем до Мэйнхеттена, Лира размышляла о вчерашних событиях.

---

…Лира и Бон Бон с трудом одолели оцепенивший сознание шок.

— Убийцу? — разом вскрикнули они.

«Да», — мрачно ответила Винил.

— Но в Эквестрии не было убийств вот уже несколько десятилетий! — воскликнула Бон Бон. — Если бы такое случилось, об этом бы трубили все газеты!

«Они умалчивают об этом», — ответила Винил. — «И я говорю не об одном убийстве».

— Что… Что ты имеешь в виду? — спросила Лира, не будучи уверена, что хочет знать ответ.

«Было найдено восемь жертв».

Лира сглотнула подступивший к горлу комок. Бон Бон же после этих слов стала ещё серьёзней.

— Как их убили?

«В том-то и проблема. Все они умерли от потери крови из раны на шее. Тела были найдены полностью обескровленными».

 — Тогда понятно, кого следует искать.

«Нет!» — Винил топнула копытом. — «Это был не вампир».

— И почему ты так в этом уверена?

«Да потому, что четвёртой жертвой была Кристал Кап, вампир. Мы никогда не пьём кровь других вампиров, это слишком опасно. Тем не менее, её осушили досуха, как и всех остальных жертв».

— Зато это просто прекрасный способ для вампира отвести от себя подозрения, — хмыкнула Бон Бон, удостоившись гневного взора Винил. — Ладно, если предположить, что это был не вампир, с чего ты вообще взяла, что убийцей был пони?

«Все убийства были совершены в Мэйнхэттене. И если бы это был какой-то монстр…»

— …То понибудь бы уже его заметил. А если это кто-то из сменоликов?

«Тогда помощь Лиры тем более понадобится».

— И причём тут твоя подруга?

Винил вздохнула.

«С гибелью Кристал Кап Сноубаунд осталась единственным вампиров, жившим в Мэйнхэттене, когда произошли убийства. И потому некоторые крупные шишки в сообществе считают, что всё это — дело её копыт. Многие из них настаивают на принятии решительных мер».

Ёё лицо на миг исказила неподдельная ярость.

«Но я знаю Сноубаунд с рождения! Она даже мухи не обидит, и не могла этого сделать».

— Что будет, если её сочтут виновной?

«Обычное наказание в таком случае — засунуть виновного в железный гроб, заклепать его и сбросить в океан».

Лира побледнела.

---

Внезапно вагон тряхнуло, выкинув Лиру из воспоминаний в реальность. Она выглянула в окно — на фоне утреннего неба уже виднелись силуэты небоскрёбов. Лира не была в Мэйнхэттене с детства. В любой другой ситуации она бы с радостью навестила этот никогда не спящий город. Увы, сейчас она была здесь не на отдыхе, а на работе, причём довольно-таки мрачной.

На соседнем сиденье, под раздражёнными взглядами остальных пассажиров, раскинулась громко храпящая пони. Это была Винил Скрэтч, безмятежно дрыхнущая, невзирая на оглушительную музыку, рвущуюся из её наушников. Увы, их обладательнице этот гвалт ничуть не мешал.

Лира повернулась к сидящей рядом кобылке.

— Думаешь, стоит её разбудить?

— Я бы предпочла, чтобы она спала как можно дольше, — презрительно зыркнув на вампира, сказала Бон Бон.

---

— И что конкретно мы должны сделать? — спросила Бон Бон.

«ТЕБЯ я не прошу делать ничего», — с явной неприязнью ответила Винил. — «Я просила о помощи только Лиру».

— Если ты думаешь, что я хоть на миг оставлю Лиру наедине с вампиром в этом Селестией забытом городе, то тебя походу уже долбануло старческим маразмом!

«Если ты думаешь, что я позволю охотнику вмешиваться в дела сообщества, то тебе стоит обратиться к кому-то, кто научил бы тебя шевелить мозгами, а не фланками!»

Лира помассировала виски копытами.

— Вы, обе, не пора ли уже прекратить это? — она перевела взгляд на вампира. — Винил, прости, но я предпочту, чтобы Бонни пошла со мной. К тому же, она обязана меня сопровождать во всех делах «сов». Приказ Пинки.

«Гхм… ладно. Но мне это не нравится, и я не подпущу её к Сноубаунд!»

— А если окажется, что она виновна? — спросила Бон Бон.

«Она. Этого. Не делала!» — рыкнула Винил, с силой топнув копытом.

— Довольно, — сказала Лира, предотвращая новый виток спора. — Что нам нужно сделать?

---

Три кобылки сошли с поезда, неся на спинах свой багаж.

Первое, что поразило Лиру — всеобщая суета, царившая во всём городе, даже на вокзале царило столпотворение. Пони носились туда-сюда, проталкиваясь сквозь суматоху в попытках достигнуть места назначения. Было очень рано, но некоторые продавцы уже начали открывать свои киоски с газетами и закусками. Повсюду слышались голоса, шум суетящихся пони буквально наполнял воздух.

Возможно, Лира просто привыкла к Понивиллю, но всё равно, этот бедлам подавлял. Не то чтобы невыносимо, но очень неприятно.

Винил же была в полном восторге.

«Ох, как же здорово сюда вернуться!» — голосила она через ментальную связь. — «Не, я, конечно, люблю Понивилль, но этот город такой живой!»

— Было бы о чём жалеть… — проворчала Бон Бон, пинками прокладывая путь сквозь толпу.

— Где отель, Винил?

«Пошли! Он в нескольких кварталах отсюда. Закинем там сумки, и я отведу тебя к Сноубаунд».

---

Лифт громко звякнул, просигналив пассажирам о прибытии на верхний этаж. Лира проследовала за Винил по просторному коридору. Бон Бон, хоть и с большой неохотой, всё же осталась на первом этаже.

Несколько поворотов спустя Винил остановилась перед дверью с номером 522. Подняв копыто, она трижды громко стукнула в дверь. Почти сразу же ей отворила зелёная земная кобылка с красной гривой, заплетённой в косу.

«Привет, Роуз!»

— О, Винил! Входите, входите! — она пропустила их внутрь, после чего тут же закрыла и заперла дверь. — А вы кто?

— Лира Хартстрингс, приятно познакомиться.

«Она поможет мне очистить имя Сноубаунд!»

— О, слава Селестии! Последние дни она так волновалась! — сказала Роуз, улыбнувшись Лире.

— Не могу обещать, что смогу помочь, но я сделаю всё, что в моих силах.

— О большем мы и не просим, мисс Хартстрингс. Я пойду за Сноубаунд.

Она ушла, оставив Лиру и Винил одних в гостиной. Лира завертела головой.

Комната была очень просторной и светлой, с белыми стенами. Большие окна скрывались за лёгкими кремовыми занавесками, не затемняющими помещение, но задерживающими прямые солнечные лучи.

Однако больше всего Лиру удивили книжные полки. Стоящие почти сплошь у стен гостиной шкафы из крашеного дерева возвышались почти до самого потолка. Их полки были буквально забиты разными романами. Те книги, которым не хватило места, лежали на шкафах и рядом с ними. Некоторые из них были совсем новыми, зато многие другие были очень старыми и потрёпанными, с изломанными корешками и рассыпающимися от частого чтения страницами.

Её наблюдения были прерваны возвращением Роуз, ведущей за собой ещё одну пони.

— Привет, Винил, как дела?

«Неплохо, зато твои дела, Сноубаунд, меня волнуют».

Лира, конечно, пыталась со слов Винил вообразить, как должна выглядеть её подруга-вампирша, но такого она никак не ожидала…

Вайтчепельский дозор 3

«Да она же просто жеребёнок!»

Казалось, Сноубаунд всего лишь на пару лет старше Винтер Белль. Шерсть пегасочки была светло-серой, длинная голубая грива свисала до колен. Её большие багровые глаза с любопытством глядели на Лиру.

— Кто это?

«Это Лира, моя понивилльская подруга и по совместительству — член Дозорных Сов».

— Приятно познакомиться, Сноубаунд.

— Ты тоже «сова»? Слушай, а ты не встречала жеребца по имени Сильвер Лайнинг?

— К сожалению, нет, — сказала Лира. — Но я совсем недавно стала «совой».

— Ох, жаль. Однажды он мне очень помог с одной проблемой. Хотя, скорее всего, он уже умер… слушай, а какое у тебя прозвище?

— Я Правдоискатель.

«Она — живой детектор лжи», — добавила Винил. — «Я подумала, что она сможет тебе помочь».

— Что ж, спасибо, что пришли, — она перелетела на диван и махнула крылом, поманив других сделать тоже самое, — но боюсь, вы немного опоздали.

— Ты о чём? — спросила Лира, привычно садясь столбиком рядом с разлёгшейся на диване Винил.

— Произошло ещё одно убийство.

Кровь застыла у Лиры в жилах.

«Что?! Но ты же говорила, что последнее было лишь пару дней назад!»

Сноубаунд вздохнула.

— Увы, но полчаса назад лейтенант написал, что полиция нашла ещё одно тело, и что он придёт и сообщит мне подробности, как только сможет. Можете подождать, пока он не придёт. Он должен быть скоро, — увидев их согласные кивки, она повернулась к Роуз. — Роуз, ты не могла бы заварить чай?

— Ну конечно.

— Что с Октавией? Я думала, вы привезёте её с собой.

«Сейчас Тави выступает в Ванхуфере; она должна вернуться к вторнику. Но на самом деле…»

Два вампира разговорились, полностью игнорируя единорожку. Лира воспользовалась моментом, чтобы всё обдумать.

«Девять жертв… как такое вообще возможно? Кем надо быть, чтобы совершить такое?»

В воображении тотчас возник образ злого колдуна с горящими безумием зрачками под чёрным капюшоном, готовящего несчастную жертву к ужасающему ритуалу.

«Если кровь была реагентом для какого-то заклинания, это могло бы объяснить её потерю. А можно ли вообще использовать кровь пони для заклинаний, или это просто миф?»

«Но почему-то жертвы ведь обескровлены? Для чего ещё можно использовать кровь пони? Для переливания?» — как Лира не пыталась, она не могла придумать, как ещё можно использовать кровь пони.

Голос Сноубаунд вырвал Лиру из раздумий.

— Ау, мисс Хартстрингс? Может, расскажете о себе?

— Можно, но сперва я хочу задать один вопрос. Просто для ясности.

— О, конечно.

— Как Винил уже говорила, я вижу, когда пони лгут, — сказала Лира. — Я хочу сразу подтвердить твою невиновность, поэтому спрошу прямо: причастна ли ты к гибели хоть одной из жертв?

— Нет, я не имею отношения ни к одному из этих убийств, — твёрдо сказала Сноубаунд.

Лира немного подождала, и когда её благословение не сработало, она облегчённо улыбнулась.

— Ладно, ты чиста.

Сноубаунд улыбнулась в ответ.

— Хорошо, не хотелось бы, чтобы остались какие-нибудь сомнения. Теперь ты расскажешь о себе?

— Я бы с радостью, но боюсь, мне особо нечего рассказать.

Она нахмурилась.

— Да ладно, хоть что-то должно же быть? Судя по твоей кьютимарке, ты музыкант, так?

Лира кивнула.

— Я играю на лире.

— Ты занимаешься этим профессионально?

— Да.

— Концерты? — спросила пегасочка, слегка склонив голову.

— Да нет. В основном, разные торжественные события. Дни рождения, свадьбы… похороны. А ты чем занимаешься? Это место явно не из дешёвых.

Сноубаунд усмехнулась.

— В основном я играю на фондовых биржах. Временами пишу книги.

Роуз вернулась, неся на спине поднос с пятью чайными чашками. Лира поблагодарила её и пролевитировала к себе чашку с блюдцем.

— Книги? Что-то, о чём я могла слышать? — спросила она, отхлебнув чаю. Хоть Лира и предпочитала кофе, но она достаточно долго жила в Кантерлоте, чтобы научиться ценить любимый напиток принцессы Селестии.

Винил ухмыльнулась.

«Читала "Сказку о Дне Согревающего Очага?"»

Лира поперхнулась чаем, едва не разлив его на ковёр. Винил засмеялась.

— Ты написала «Сказку о Дне Согревающего Очага»?!

— Это же пустяк… — смутилась Сноубаунд. — Кроме того, идея была Винил.

«Эй, я всего лишь рассказала тебе о вечеринке в честь Дня Согревающего Очага, на которой я зажигала. Историю придумала ты».

— Ого… — Лира откинулась на диванные подушки. — Знаешь, это любимая книга принцессы Твайлайт.

— Неужели? А я и не знала, — Сноубаунд буквально засветилась от гордости, хоть и пыталась это скрыть. — Погоди, ты знаешь принцессу?

— Все пони в Понивилле знают принцессу Твайлайт Спаркл. Кроме того, мы с неё дружили, когда были кобылками. Каждый год она читала эту историю мне и нашим друзьям.

Громкий стук оборвал их беседу. Роуз встала, отставила чашку с чаем и пошла открывать дверь.

— А, лейтенант Каффс! Проходите, мы вас ждали. Ваш чай на столе.

— Спасибо, Роуз.

Лейтенант Каффс был серым единорогом с кудрявой каштановой гривой, его кьютимаркой были накопытники. Глаза у него были усталыми и покрасневшими. Несмотря на несколько свободных мест, он предпочёл стоять, держа магией чашку с чаем.

— Добрый день, Сноубануд. Полагаю, вы уже получили моё сообщение?

— И вам добрый день, лейтенант. Да, я его получила. И прежде чем начнём, позвольте вам представить Винил Скрэтч и Лиру Хартстрингс. Они предложили свою помощь в прояснении этой ситуации.

Он приветственно кивнул им обоим.

— Что ж, если вы можете помочь, мы будем только рады. У нас нет сотрудников с опытом расследования убийств и мало кто из наших вообще способен вынести вид изрезанных тел.

— Вы написали, что была найдена ещё одна жертва. Это так?

— К сожалению, да. Нас вызвали сегодня утром, работники дока нашли что-то странное плавающим в Ист-Ривере… — он вздохнул. — Опять.

— Не могли бы вы описать состояние тела, когда его выловили? — спросила Сноубаунд. — Пожалуйста, не опуская подробностей.

— Оно было обмотано толстым слоем полиэтилена, того, который художники используют для обёртывания картин. Тело было сухим и полностью обескровленным. Жертва — жёлтошерстная пегаска с коричневой гривой и кьютимаркой в виде кисточки. Мы до сих пор пытаемся определить её личность. Почти наверняка причиной смерти была кровопотеря через разрез на шее. Ни на ней, ни на пластике следов крови не обнаружено.

— Стойте, на её шее был разрез?

Он кивнул.

— Вероятно, сначала сделали надрез каким-то ножом или чем-то подобным, а затем её обескровили.

— Разве это не должно автоматически исключать вампиризм?

— Обычно да, но к сожалению… — Сноубаунд показала зубы, между которыми на месте клыков было два промежутка. Дёсны вокруг них потемнели и выглядели мёртвыми.

— Поч… Что случилось?

— Давным-давно я их вырвала.

— Почему?

— Потому, что я не хотела никому навредить, — ответила она. При этих словах Винил слегка вздрогнула. — Однако похоже, что теперь мои благие намерения сделали из меня идеальную подозреваемую.

В комнате повисло молчание, впрочем, Винил вскоре нарушила затянувшуюся тишину.

«Лира, спроси его о других жертвах.»

— Что было с остальными жертвами?

— Ну…

Вайтчепельский дозор 4

— Было ещё восемь жертв, найденных при аналогичных обстоятельствах. Первой жертвой был единорог по имени Глориус Даун; сначала мы думали, что это единичный случай, но через десять дней появилась вторая жертва, Флэш Файр. Ещё через неделю был обнаружен Бисквит Брейк, затем Кристалл Кап, а потом — Нимбус Чейзер, Ти Тайм и Хэви Лоад. Два дня назад мы нашли Мантин Карпета, и вот теперь эта кобылка.

— И все эти пони были найдены точно такими же, завёрнутыми в плёнку, обескровленными и сброшенными в реку? — спросила Лира.

— Да.

Лира почувствовала знакомые мурашки благословения, пробежавшие вдоль позвоночника.

— Извините, ещё раз — вы точно уверены, что все жертвы были найдены в одинаковом виде?

— Ну… — он ещё раз отхлебнул из чайной чашки и задумался. — Мантин Карпет был найден без обёртки.

«Ох, похоже случайная ложь, простая недомолвка. Тогда, полагаю, беспокоиться не о чем».

«Была ли какая-то связь между жертвами?» — спросила Винил, Лира передала её вопрос.

— Ничего, за что бы можно было зацепиться, — лейтенант фыркнул. — Если бы между жертвами была хоть какая-то связь, мы бы уже поймали мерзавца. Большинство жертв были единорожками. Хеви Лоад и Мантин Карпет были земнопони, а Нимб Чейзер была пегаской. Только Мантин Карпет был жеребцом.

«Подозреваемые?»

— У вас есть подозреваемые?

— Несколько друзей и родственников погибших, но мы проверили их всех и ничего не нашли. Я могу дать вам список имен и адресов при условии, что нипони не узнает, откуда вы их взяли.

— Спасибо, нам понадобится вся возможная информация.

Лейтенант допил чай и вернул пустую чашку на блюдце.

— Ладно, к завтрашнему полудню я принесу копии всего, что смогу достать. Мне лучше вернуться, пока никто не заметил моего отсутствия. Как всегда, этой встречи никогда не было.

— Можно ещё один вопрос?

Каффс остановился и повернулся к Лире.

— Да? — спросил он с явно слышимым нетерпением в голосе.

— Вы… вы догадываетесь, почему это происходит? Почему пони вообще может делать что-то подобное?

— Честно? В последнее время мне кажется, что он делает это из чувства безнаказанности. И я очень хотел бы ошибиться.

---

— Эй, Лира, как всё прошло?

Лира закрыла дверь и процокала к свернувшейся на кровати и читающей роман Бон Бон. Забравшись на кровать, она устроилась рядом с подругой.

— Ну… узнала я довольно много. Кстати, сколько ты слышала?

Глаза Бон Бон расширились.

— Ты заметила мою слежку? Должно быть, я утратила куда больше навыков, чем думала.

— Нет, но я знаю тебя достаточно давно, чтобы знать, что ты не оставишь меня один на один с возможно опасной пони. Ах, да, а ещё ты держишь книгу кверху ногами, — хихикнула Лира.

Бон Бон посмотрела на книгу в копытах, а затем со стоном закрыла ею лицо, уразумев, что Лира права.

— Надо же было так глупо проколоться…

— Всё в порядке, — сказала Лира, игриво толкнув подругу плечом. — Для меня ты всегда будешь лучшим отставным секретным агентом.

Бон Бон с улыбкой повернулась и уткнулась носом в шерстку Лиры.

— Ну, теперь уже не совсем отставным.

— Ха, и верно.

Какое-то время они просто сидели и наслаждались моментом. Но Бон Бон всё же нарушила молчание.

— Но все же, что ты узнала? Я услышала не так уж и много.

Лира пересказала всё, слышанное ею в гостиной, особенно подчеркнув ту часть, где она подтвердила невиновность вампира.

— …и вскоре после того как он ушёл, ушли и мы, — закончила Лира свой рассказ.

Глубоко вздохнув, Бон Бон подытожила всё услышанное.

— Девять жертв и никаких зацепок.

— Да… я бы очень хотела им помочь, но похоже, нам это просто не по зубам, — сказал Лира, перекатившись на спину. — В смысле, если уж профессионалы не смогли ничего найти, что можем сделать мы?

— Как бы цинично это ни прозвучало, но я бы не советовала тебе переоценивать силы полиции.

Лира удивлённо моргнула.

— О чём ты?

— Когда я была агентом, мне часто приходилось работать с местными правоохранительными органами, — её глаза сузились. — Это был сущий кошмар, знаешь ли, чаще всего они просто путались под ногами.

— Серьёзно?

— Ага. Не забывай, что большинство сотрудников полиции умеют только контролировать и успокаивать толпу, да проводить аресты, а большинство следователей никогда не занимались чем-то серьёзнее мелких квартирных краж. Вот и выходит, что в такой ситуации они ничуть не лучше нас, — она призадумалась. — Пожалуй, у нас даже есть перед ними заметное преимущество.

— Какое? — спросила Лира.

— Начнём хоть с твоего благословения. Оно может нам очень помочь, особенно учитывая, что скоро мы узнаем имена подозреваемых. Кроме того, у нас есть Винил. Как бы я к ней не относилась, но её обострённые вампирские чувства будут очень полезны, хотя бы при сборе доказательств.

— Так, а что насчёт тебя?

— Ну, не хотелось бы хвастаться, но я ведь была оперативником. К тому же у меня за плечами немаленький пласт опыта.

— И что же твой пласт опыта тебе говорит?

— Он говорит, что если полиция не может найти никаких улик, работая непосредственно с делом, то нужно взглянуть на него с другой стороны. — Бон Бон слезла с кровати и начала мерить шагами комнату. — Я думаю, надо искать то, на что копы не обратили внимания.

Лира восторженно следила за Бон Бон. Это была та сторона Бон Бон, а точнее, Свити Дропс, которую она никогда раньше не видела, и эта сторона была очаровательной.

— Во-первых, одна из жертв была вампиром, — продолжила Бон Бон. — Вампира очень трудно обезвредить. Поверь, я знаю это по личному опыту. Когда они сыты, мало того, что все их чувства усиливаются, так ещё и сила с ловкостью возрастают многократно. И весть о том, что один из них был убит, меня, мягко говоря, пугает.

Кое-что в словах Бон Бон привлекло внимание Лиры.

— Так ты и раньше сражалась с вампирами?

— Только однажды, и это было одно из самых кошмарных событий в моей жизни. — что-то в её тоне напрочь отбило у Лиры желание расспрашивать подругу об этом моменте её прошлого, вместо этого она решила сосредоточиться на делах насущных.

— Как вообще можно убить вампира? Пронзить ему сердце колом? Облить святой водой?

Бон Бон засмеялась.

— Если б всё было так просто. Нет, вампиры так сильны благодаря особой магии крови, наподобие магии чейнджлингов. Пока их магический резерв не иссякнет, они будут намного сильнее и быстрее любых других пони, а все их раны будут затягиваться почти мгновенно. Единственный способ убить вампира — это либо измотать его, заставив потратить весь запас магии, либо уничтожить его одним ударом. А учитывая, что найдено тело…

— То это был первый вариант, — закончила мысль подруги Лира, перекатившись на живот и подперев копытом подбородок. — А следовательно, убийца умелый боец.

— Или он нашёл способ обезвредить её перед тем, как убил. Или он сам был вампиром, несмотря на слова Винил. Или, что самое пугающее, это был кто-то ещё опаснее вампира, — закончив, Бон Бон со вздохом плюхнулась на постель рядом с Лирой. — Я думаю, пока мы не нашли никаких других зацепок, расследование лучше начинать со смерти того вампира. Наверное, Винил знает, где он жил.

— Можем сделать это завтра утром, до того, как лейтенант принесёт списки.

— Хорошая идея.

Лира прижалась к подруге.

— Знаешь, я очень рада, что ты со мной. Не представляю, что бы я без тебя делала.

Бон Бон игриво ухмыльнулась.

— Знаешь, иногда меня тоже посещают такие мысли. Одна голова хорошо, а две лучше.

Вайтчепельский дозор 5

— Ты уверена, что это именно то место? — спросила Лира, чуть ли не водя носом по перетянутой полицейскими лентами двери.

«Тебе надписи: «Место преступления, вход воспрещён» — ни о чём не говорят?»

— И то правда.

Окна квартиры были заклеены, и приходилось напрягать зрение, чтобы хоть что-то разглядеть. В темноте копыто мятной единорожки на что-то наткнулось. Подняв находку магией, Лира выяснила, что это полуопустошённая коробка уже засохшей лапши.

«Ого, да это просто помойка какая-то!» — сказала Винил, осматривая замасленные коробки из-под пиццы, башенными штабелями громоздящиеся на кухонном столе. — «А Тави ещё меня называет неряхой…»

Внезапно, ослепив Лиру, включился свет. Проморгавшись, Лира обернулась и увидела стоящую у выключателя Бон Бон.

— А я думала, что вампиры не могут есть твёрдую пищу, — сказала Бон Бон.

«Да скорее всего, это не её», — ответила Винил. — «Кристал Кап была просто помешана на тусовках. Сколько я её знала, она никогда не пропускала ни одной тусовки. На какой бы я не играла, она всегда там появлялась».

Винил усмехнулась.

— «Она просто ненавидела оставаться в одиночестве, если ты понимаешь, о чём я».

Бон Бон начала разбирать стопку невскрытых писем, лежащих на столике у двери.

— Как же глупо она тратила свою жизнь, пусть даже она была бессмертной.

Винил пожала плечами.

— «Ну, да. Но она-таки была ещё малявкой. Умной для своего возраста, но совсем малявкой. Впрочем, поверь мне, бывали случаи и похуже».

— Так она была младшей из вас троих? — спросила Лира. — Я имею в виду тебя, Кристал Кап и Сноубаунд.

«Ага. Сноубаунд на пару десятков лет моложе меня, но Кристал Кап было около сорока… или типа того».

— Понятно.

Винил всмотрелась в лицо мятной единорожки.

«Постой-ка, тебя даже не удивляет, что очаровашка, выглядящая лет на девять, старше тебя раз в семь?»

Лира только фыркнула.

— Если честно, я думала, что она окажется старше тебя.

Бон Бон протопала в гостиную, раздражённо зыркнув на говорящих.

— Может, потом поболтаете? Я не особо хочу, чтобы нас застукали на месте преступления

— Извини.

«Прости».

Она закатила глаза.

— Не извиняйтесь, лучше займитесь наконец делом. Лира, там, кажется спальня, — сказала она, указывая копытом на открытую дверь. — Проверь там, может что-нибудь отыщется.

Лира ухмыльнулась и шутливо отсалютовала.

— Слушаюсь, командир!

«А мне, «командир», что прикажешь делать?» — спросила Винил.

Бон Бон раздражённо зыркнула на неё.

— Ты будешь искать здесь, где я смогу следить за тобой.

Вампони пожала плечами.

«Как скажешь, но сейчас я всё-таки на твоей стороне, Дропс».

— Ты НЕ на моей стороне. И это НЕ моё имя.

Лира сглотнула, входя в спальню.

«Надеюсь, эта парочка сумеет не поубивать друг дружку хотя бы до тех пор, пока мы не найдём…» — Лира вздрогнула, сообразив, что слишком отвлеклась на свою компанию и уже забыла, зачем они здесь.

Сосредоточься, Лира. У тебя есть работа.

Она осмотрела комнату, но в царящем вокруг бардаке глазу было буквально не за что зацепиться.

— А что мы должны искать-то? — крикнула она через плечо.

— Что-нибудь подозрительное, — откликнулась из другой комнаты Бон Бон. — Письма, заметки, скрытые тайники… всё, что копы могли не заметить.

«О!» — послышался крик Винил, сопровождаемый звуком столкновения копыта с мордочкой. — «Шкафчик для крови! Точно!»

— Шкафчик для крови?

«Да, шкафчик для крови!» — повторила Винил, вместе с Бон Бон входя в спальню. Она подняла мордочку вверх, принюхалась и подошла к стене рядом с кроватью. Ещё раз принюхавшись, она улыбнулась, и её рог охватило пурпурное сияние. Пурпурное свечение охватило маленький выступающий участок гипса, и, к немалому удивлению остальных, этот кусок отслоился, открыв скрытый в стене отсек. Внутри был маленький холодильник и стопка лежащих на нём бумаг и конвертов.

Винил открыла дверцу холодильника, вытащила из него пакет с кровью. Прокусив её клыками, она тут же начала заливать содержимое в глотку… а затем заметила полные отвращения взгляды двух других пони.

«Что? Я проголодалась!» — ответила она, заливая остатки в рот. — «К тому же такое стоит очень дорого. И я не позволю этому просто сгнить».

«Что-то мне подсказывает, что этот пузырь — далеко не самое худшее, что мы могли бы найти…» — позеленевшая несколько более обычного Лира схватила бумаги и стала их просматривать.

— Что тут у нас?

«То, о чём чудовища, которых не должно существовать, не хотят, чтобы пони узнали», — сказала Винил, выхватывая документы из магической хватки Лиры. — «Сожалею, но это только для вампирских глаз». — Она взяла документы и забегала глазами по листам. Бон Бон попыталась выхватить документы, но Лира преградила ей путь копытом и покачала головой.

После несколько долгих минут чтения, брови Винил поднялись из-под солнцезащитных очков. Бросив остальные документы на кровать, она развернула оставшуюся бумажку до размеров почти метрового квадрата.

«Бинго! Вот, взгляните на это», — сказала она, повернув развёрнутый лист так, чтобы другие могли его рассмотреть.

Это было большая и очень подробная карта Мэйнхеттена, с названиями улиц и местных достопримечательностей. Однако внимание Лиры прежде всего привлекли выделяющиеся на фоне серых улочек метки, красные крестики, особенно плотно расставленные вокруг одного конкретного района.

— Ист-Ривер… — пробормотала Лира.

Подойдя к карте поближе, Бон Бон начала водить по ней копытом. Она начала свой путь от левого берега, невдалеке от нижнего конца реки и стала двигаться вдоль него, пока, не пройдя через несколько мостов, не достигла противоположного конца. Затем она снова начала с нижнего конца, на этот раз с восточного берега и снова стала двигаться вверх, пока резко не остановилась где-то посередине реки.

— Похоже, копы были не единственными, кто расследовал эти убийства.

— Но почему она прервалась на правой стороне?

— Видимо, потому, что это последнее место, куда она добралась, прежде чем её убили, — сказала Бон Бон. — А значит, велика вероятность того, что она наткнулась на что-то, чего не должна была видеть, там, где поставлен последний крестик.

«Отлично. Теперь мы знаем, куда двигаться дальше. В принципе, мы сможем добраться туда за час».

Бон Бон покачала головой.

— Нет, сначала мы должны получить документы от полиции. Кристал Кап умерла несколько недель назад. Если там и остались какие-то доказательства, они никуда не денутся. Кроме того, то, что мы узнаем из этих файлов, может помочь нам найти улики.

Немного подумав, Винил пожала плечами.

— «Что ж, возразить нечего». — она сложила карту и запихала её в седельную сумку. — «Я пойду, получу списки. Встретимся в гостинице?»

— Пусть так, не возражаю.

Вайтчепельский дозор 6

Винил вернулась в отель, неся с собой чисто-белую папку без каких-либо меток. Вскоре по её прибытии содержимое папки врассыпку переместилось на кровати Лиры и Бон Бон. На большинстве листов были краткие досье жертв, с прикреплёнными к ним фотографиями. Подняв первый попавшийся под копыто лист, Лира начала читать:

— Флэш Файр. Единорожка. Двадцать три года. Пожарная. Близких родственников нет. Тело найдено семнадцатого сентября.

Она взяла следующий и продолжила.

— Бисквит Брэйк. Единорожка. Тридцать четыре года. Была хозяйкой кафе «Крошка на обочине». Есть адрес. Родители живут в Кантерлоте. После её смерти владельцем бизнеса стал её брат, Софт Стич. Найдена мёртвой двадцать четвёртого сентября.

— О, а это, похоже, на её брата, — сказала Бон Бон. — Софт Стич. Единорог тридцати семи лет. Ранее работал медбратом в Кантерлоте, теперь заведует кафе «Крошка на обочине».

Винил пролевитировала к себе пару других листов.

«Мантин Карпет. Жеребец, земнопони. Двадцать пять лет. Студент мэйнхеттенского университета. Жил на территории ботанического кампуса. Ботан-ботаник, ё-моё!»

Она откинула пару листов на кровать.

«Ага! А вот и Кристал Кап. Ха, двадцать два! Безработная. Близких родственников нет».

Швырнув остальные листы на кровать, Винил продолжила:

«Ну, похоже, это была банальная трата времени».

— Почему же, это может оказаться очень полезным, — сказала Бон Бон. — По крайней мере, теперь у нас есть с чего начать. Мы можем опросить друзей и родственников погибших, может, что-то выясним.

— К тому же, если понибудь попытается солгать или что-то скрыть, я об этом узнаю. Наверняка мы управимся с этим до ужина.

Винил на секунду задумалась.

«Жаль, но с этим я вам помочь не смогу. Давайте так: вы двое опросите близких жертв, а я проверю то место на карте Кристал Кап?»

— Отлично, — сказала Бон Бон. — Ты всё равно справишься с этим лучше.

«Ну да, а ещё тебе не придётся за мной следить по крайней мере, несколько часов. Так?»

Бон Бон проигнорировала это небольшое уточнение.

— Только пожалуйста, без нас ничего не делай. Если что-нибудь найдёшь, возвращайся сюда. — Она сгребла бумаги в стопку. — Идёмте, дело не ждёт!

---

Следующие несколько часов Лира и Бон Бон бродили по Мэйнхеттену, посещая друзей и родственников погибших. К их немалому удивлению, большинство опрошенных пони быстро согласились рассказать всё, что может помочь делу, узнав, что Лира и Бон Бон расследуют дело об убийствах их родственников или друзей. Большинство решили, что Лира и Бон Бон из полиции, полагая, что никто кроме копов и фигурантов дела не может знать об убийствах. Менее разговорчивых, хоть и не без труда, профессионально разговорила Бон Бон.

Подруги видели родителей, братьев и сестёр погибших, их друзей и соседей по комнате. Их встречали рыдания и мрачное молчание. Жертвы оживали для них в рассказах знавших их лично.

Но им так и не удалось найти никаких зацепок. И входя в дверь «Крошки на обочине», они рассчитывали вдобавок к допросу очередного подозреваемого ещё и хорошенько подкрепиться.

Горьковатый запах свежеваренного кофе ударил в нос Лиры, послав лёгкую дрожь по спине и дальше по конечностям. Глаза единорожки широко распахнулись, на мордочке появилась лёгкая улыбка.

— О, это будет здорово.

— Твоими бы устами… — пробормотала Бон Бон, пробираясь к одному из свободных столов. Когда они сели, деревянные стулья тихонько скрипнули.

— А здесь много пони, а? — сказала Лира, глядя на множество весело болтающих пони. — Кажется, это популярное место, держу пари, сэндвичи здесь просто убойные.

Бон Бон перевернула лежащее на столе меню, Лира сделала то же самое.

— Не забывай, зачем мы здесь. Нам надо встретиться с Софт Стичем и расспросить его о сестре.

— Знаю, знаю.

Выражение на мордочке Бон Бон немного смягчилось.

— Ты как? Я знаю, это трудновато вынести, но мы почти закончили.

— Я? — фыркнула Лира. — Я в полном порядке! И потом, это ведь не первое моё задание. Не стоит так за меня волноваться.

— Лира, я занималась такими делами куда дольше твоего и уже много раз проходила через это, — вздохнула Бон Бон. — Но в одном ты права, я действительно беспокоюсь за тебя.

Лира улыбнулась.

— Я в курсе. Ты была бы не ты, будь иначе.

В этот момент к ним с приветливой улыбкой подошла официантка-земнопони с зачёсанной назад светлой гривой. Лира заказала два одинаковых бутерброда и чашку кофе.

Официантка собралась было уходить, но Бон Бон её остановила.

 — Простите, мисс, здесь работает жеребец по имени Софт Стич?

— Да, это мой начальник.

— Не могли бы вы позвать его? Нам очень надо с ним поговорить, это о его сестре.

Глаза кобылки расширились.

— О Бисквит Брейк? Вы её нашли?

Бон Бон замотала головой. — К сожалению, нет. Вы её знали?

— Да, до того как она пропала, она была моей начальницей. И мы были подругами. Ну есть ли хоть какие-то результаты? Полиции не было уже несколько недель.

— Всё будет в порядке. Я уверена, что рано или поздно её найдут.

Знакомые мурашки благословения побежали вниз по позвоночнику, внутри вновь возникла знакомая тяжесть вины.

Кобылка улыбнулась.

— Рада слышать. Я пойду, приведу мистера Стича.

Лира проводила уходящую официантку взглядом.

«С какой лёгкостью Бон Бон это сделала», — подумала она. — «Это почти пугает. Я бы так никогда не смогла».

Вскоре к их столу подошёл стройный тонконогий единорог, несущий телекинезом две тарелки и чашку кофе. Он с улыбкой подошёл к ним и аккуратно поставил перед ними блюда.

Он был довольно хорошенький, хотя Лире показалось, что для жеребца он слишком женственный. Его мордочка и тело были куда изящнее и стройнее, чем у большинства жеребцов.

— Привет, — сказал он голосом, вполне соответствующим его внешности. — Я — Софт Стич. Бубльгум сказала, что вы хотите со мной поговорить.

— Да, — сказала Бон Бон, снова беря разговор на себя. — Присаживайтесь, мистер Стич.

Он сел.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов о вашей сестре, если вы не против, — сказала Лира, доставая из седельных сумок блокнот и уже успевший затупиться карандаш.

— Так вы из полиции? Я ведь уже рассказал всё, что знал.

— Нет, мы работаем независимо от них, по заказу семьи одной из жертв, — Бон Бон сказала ему то же, что и всем остальным родственникам жертв.

Он вскинул бровь.

— Частное расследование? Но полиция сказала, что никто не должен знать о случившемся.

— Ну да, и именно потому будет неплохо, если никто кроме нас не узнает об этой беседе, включая полицию. Теперь, когда мы уточнили эту маленькую деталь, может, вы расскажете о своей сестре?

— Бисквит была одной из самых добрых кобылок, каких я только знал, — вздохнул он. — У неё было много друзей, её любили клиенты. И она очень любила это место, эта работа была всей её жизнью. Сестрёнка была очень счастлива здесь, она всех встречала приветливой улыбкой и чашечкой их любимого напитка. Она наняла меня сразу же после того, как я потерял свою старую работу. Я даже не просил её об этом, она сама отправила мне предложение о работе, едва узнав, что меня уволили.

Улыбка пропала с его мордочки.

— Когда она… исчезла, я был вынужден взять управление этой кофейней. Я не хотел бросать на произвол судьбы то единственное, что от неё осталось.

Теперь, казалось, что он уже готов разрыдаться.

— Я так по ней скучаю.

Лира потянулась через стол и тихонько положила копыто ему на плечо.

— Мне очень жаль. Но обещаю, мы найдём виновного во всём этом, и заставим его заплатить и за твою сестру, и за всех остальных.

Софт Стич посмотрел на неё, на её мордочке появилась слабая улыбка.

— Я очень на это надеюсь. Спасибо. — прочувствованно сказал он…

…И у Лиры кровь застыла в жилах.

Он солгал.

«Это он!»

Она подавила желание отдёрнуть ногу и завопить. Она медленно отвела копыто назад и села, всеми силами пытаясь сохранить спокойное выражение мордочки.

Он — убийца.

Видимо, её лицо было не таким спокойным, как ей казалось, потому как Стич посмотрел на неё с удивлением.

— С вами всё в порядке, мисс?

— Эм-м, да-да! — Лира кашлянула. — Я в порядке.

«Святая Селестия, он — убийца…»

Бон Бон насторожилась. Её взгляд скользнул с мордочки Лиры на мордочку Стича и обратно. Она едва уловимо приподняла бровь.

Лира так же незаметно кивнула.

— Когда вы в последний раз видели свою сестру, мистер Стич? — спросила Бон Бон.

— За день до того как она пропала и за два дня до того, как её нашла полиция. Кажется, это было три месяца назад.

Допрос шёл обычным путём. Бон Бон задавала всё те же многократно повторённые сегодня вопросы. Лира вернулась к своему сэндвичу, хотя аппетит у неё уже пропал. Похоже, как и у Бон Бон.

Наконец, как показалось Лире, спустя целую вечность, допрос подошёл к концу.

— Благодарю вас за сотрудничество, мистер Стич, — сказала Бон Бон. — Полученные от вас сведения бесценны для расследования. Сколько мы вам должны за сэндвичи?

— Я принесу счёт, — он встал, потянулся и ушёл.

— Это он, — сказала Лира, когда Стич скрылся из поля зрения.

— Ты уверена?

Лира кивнула.

— Ладно, пойдём, найдём Винил и решим, что делать дальше…

Агент на секунду смолкла.

— Лира, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь какой-то нездоровой.

— Со мной будет всё в порядке, когда этот тип будет подальше от нас. За решёткой, в изгнании, или…

— Тихо, он идёт.

— Вот ваш счёт, дамы, — сказал Софт Стич, кладя счёт на стол. — Если будут ещё какие-нибудь вопросы, вы знаете, где меня найти. Ах, и
пожалуйста, ради моей сестры, умоляю, отыщите виновного и проследите за тем, чтобы он понёс заслуженное наказание.

— Не волнуйтесь, мистер Стич, — сказала Бон Бон, кладя несколько битов на стол. — Мы проследим за этим.

Встав из-за стола, подруги вышли на улицу. Улица была ожидаемо полна пони, учитывая время суток, и Лира с Бон Бон моментально затерялись в толпе.

Они прошли около квартала, прежде чем Лира вновь услышала уже осточертевший голос.

— Простите, мисс, подождите, пожалуйста.

«О, нет».

Софт Стич расталкивал коленями других пони, пытаясь догнать их. Лира посмотрела на Бон Бон. Та нахмурилась.

— Будь начеку. Если он попробует что-то сделать, я его вырублю. В противном случае старайся не подавать виду, что что-то знаешь. Он не должен ничего заподозрить.

— Ладно.

Они отошли к краю тротуара, ожидая, когда он добежит. Наконец, слегка запыхавшийся Стич подбежал к ним.

— Мне очень жаль дамы, но я дал вам неправильный счёт. Я взял с вас слишком много битов.

«Он не врёт», — подумала Лира. — «Но это не может быть простым совпадением».

— Да ладно, это вовсе не проблема, — сказала Бон Бон. — Кроме того, мы очень торопимся.

— Ах, нет, я настаиваю. Это займёт всего пару минут.

Один из идущих пони налетел на Софта. Лира вздрогнула.

— Слушайте, давайте отойдём с дороги, чтобы никому не мешать и спокойно разобраться? — сказал он, указав копытом на находящийся в нескольких шагах узкий переулок между двумя зданиями. На миг заколебавшись, Бон Бон пошла к переулку. Подавляя зарождающуюся в коленях дрожь, Лира последовала за ней.

Последним, перекрыв единственный выход, в переулок вошёл Софт Стич. Он достал кошелёк, громко звякнувший битами.

— Так-с, вроде бы вы мне дали пару лишних бит. Ах, вот… о, блин.

Когда он оттянул застёжку, из кошелька выпал золотой бит. Действуя только на инстинктах, Лира поймала телекинезом монету до того, как она стукнулась об землю.

Это было ошибкой.

— Лира, ложись!!!

Она вскинула голову вверх и увидела, как Бон Бон прыгнула на Софт Стича, целясь копытом в его рог.

Но было слишком поздно. Вспышка ослепительного света озарила проулок, а когда свечение исчезло, Лира увидела обоих пони, лежащих на земле.

Софт Стич со стоном встал на ноги.

Бон Бон же лежала неподвижно.

Лира открыла рот, чтобы закричать, но вторая вспышка так и оставила этот крик безмолвным. Онемение волной прокатилась по телу, сковав мышцы и отнимая силы. Её ноги больше не могли поддерживать тело и она грохнулась на землю.

Лира попыталась что-то сказать, но заклинание единорога почти полностью парализовало её. Даже просто что-то сказать было очень тяжело.

— Ф-фто… Фто фы фделал?

— Хм? — спросил он, склонившись над телом мятной единорожки. — Ты ещё не спишь? Ничего, это ненадолго, усыпляющее заклятие ещё никогда меня не подводило!

Он не шутил, Лира чувствовала, как сознание всё быстрее покидает тело.

Стич переступил через неё. Лира слышала удаляющийся куда-то вглубь переулка топот копыт. Она могла смотреть только вперёд. Сквозь туман, затмевающий глаза, она видела лежащее тело Бон Бон. Видела свет такой близкой улицы. Видела проходящих всего в трёх метрах пони. Ах, если бы хоть один из них посмотрел в переулок!

Неожиданно расстояние начало стремительно увеличиваться, и Лира поняла, что её тащат прочь от безопасной улицы.

Удерживаться в сознании становилось всё труднее и труднее.

Оранжевое свечение охватило ноги Бон Бон, её тоже затянули в глубину переулка и бросили лежать там, рядом с неподвижно лежащей Лирой.

Послышалось шуршание, Лира увидела, как что-то обволакивает их тела. Какой-то брезент, погрузивший мир во тьму.

— Спи крепко, — сказал жеребец. — Скоро я за тобой вернусь.

Удаляющийся стук копыт был последним, что слышала Лира, прежде чем заклинание завершило свою работу и сознание покинуло её окончательно.

Вайтчепельский дозор 7

Из мира грёз Лиру беспардонно вытряхнуло чьё-то копыто. Она охнула, и её веки медленно приоткрылись.

— Просыпайся, соня, — сказал Софт Стич, его рожа была всего в нескольких дюймах от мордочки Лиры. — У нас ещё очень много работы.

Она попыталась открыть рот для крика, но стальная хватка копыта на глотке задавила крик на корню.

— Теперь, — сказал он, улыбаясь, словно врач жеребёнку на приёме, — кричи-не кричи, никто, кроме нас, тебя не услышит. Так что давай сделаем это менее болезненным для нас обоих? Ты можешь сделать это для меня?

Лира кивнула.

— Отлично, — сказал он, убрав копыто от горла и отступив.

Через несколько секунд Лира заметила, что он перевёрнут, а ещё через пару мгновений до неё дошло — нет, перевёрнут не он. Понять это ей в первую очередь помогла бьющая молотом в ушах кровь, а также слёзы, текущие по лицу вверх, а не вниз.

Она попыталась пошевелиться, но безуспешно. Её передние ноги были связаны за спиной, а задние были скованы крепящейся к потолочной балке цепью. Таким образом, единорожка оказалась подвешенной в нескольких дюймах над грязным бетонным полом. Она чувствовала на лбу какую-то холодную металлическую ленту. Лира попыталась освободиться, но быстро поняла, что её магия также не работает, а зародившаяся в роге боль подсказала, что сделано это было грубо.

Не в состоянии сделать хоть что-то ещё, она стала осматриваться.

Много высмотреть она не могла, но то немногое, что было доступно взору, дало ей понять, что это был какой-то подвал. Его стены и пол были бетонными, а единственным источником света была висящая под потолком стеклянная лампочка. У правой стены стояло нечто, скрытое под брезентом.

Стич что-то говорил.

— …и если будешь хорошо себя вести, то это будет не больнее чем должно, поняла?

— Что ты сделал с Лирой?!

«Бон Бон!»

— Ах, с твоей подружкой? Она здесь.

Он отошёл в сторону, явив взору Лиры висящую точно в таком же положении Бон Бон.

— Лира!

— Бон Бон!

— Ах, — умилился единорог. — Это так миленько! Так вы двое — любовницы? О, как же это чудесно!

— Отпусти нас, Стич, — прорычала Бон Бон, извиваясь в своих оковах.

— Ах, если бы я мог, — ответил он, натягивая медицинский пластик на копыта. — Но, к сожалению, вы слишком много видели, и кроме того, твоя подруга — Лира, да? — я не могу её отпустить.

— Ч-что? П-почему? — заикаясь спросила Лира.

Он посмотрел на неё, прижав копыто к подбородку, будто оценивая единорожку.

— Твои глаза. У тебя очень красивые глаза.

«Что?»

— Что ты будешь с нами делать?

Он издал короткий лающий смешок.

— А вы ещё не поняли? Я думал, вы детективы.

Его рог замерцал, такое же свечение окутало и брезент, скрывавший нечто.

Брезент был сдёрнут, и Лира с Бон Бон охнули от увиденного.

На стальных полках стояли ряды баночек, заполненных красной жидкостью, очень тёмного оттенка.

— Красивые, правда? — сказал он, подходя к стеллажу с банками, с каждым шагом шурша надетыми на копыта мешочками. — Их тут двести сорок четыре, и каждая из них…

Он несколько мгновений словно погрузился в какие-то свои грёзы, глядя на ужасающую коллекцию.

— …так прекрасна…

Лира не могла больше на это смотреть.

— Ты… Т-ты убил девять пони… Ты похитил девять пони, ты убил их, ты убил свою сестру, ради… ради этого?

— Я должен был! — прорычал он, резко повернул голову и впился в неё взглядом. — Это… я слышу их зов! Ах, был бы другой способ его заглушить, как там, в больнице… — он прервался.

— Постой… Ты сказала — девять пони?

— Было девять жертв, ты, чудовище! — выкрикнула Бон Бон.

— Это, это… это невозможно! Я опустошил только восемь!

Лира ничего не почувствовала. Он говорил правду.

— Но как же так? Было найдено девять тел!

— Говорю тебе, что до вас двоих я опустошил лишь восьмерых! — прорычал он, но внезапно его рот растянулся в усмешке.

— А, значит, ты решила меня обмануть, потянуть время, — он захихикал. — Нет уж, не выйдет. Мы и так потратили слишком много времени.

Он забегал взглядом с одной пленницы на другую, пока наконец, не остановился на Лире. Кивнув себе, он протащил по полу стальной тазик и установил его прямо под Лирой. Скрежет металла о бетон заполнил подвал, эхом отражаясь от стен.

— Следовало бы оставить лучшее напоследок, — сказал он, доставая стальной скальпель, — но я просто не могу себе противостоять.

Бон Бон ещё сильнее стала брыкаться в оковах, пытаясь вырваться, громко звеня цепями и крича Стичу угрозы. Абсолютно ничего из этого не замечая, Стич подошёл к единорожке и с безумной улыбкой склонился над ней.

Лира вдруг услышала бешеный стук собственного сердца, постоянные удары снова и снова раздавались из груди. Она почти чувствовала пульсацию в яремной вене, когда холодное лезвие прижалось к её горлу.

— Мне жаль, но этому суждено случиться, — сказал Стич, легонько надавив лезвием на шею.

Откуда-то слева до Лиры донёсся громкий металлический лязг. Стич остановился, развернулся и испуганно замер.

— Кто…

Белое пятно врезалось в Софт Стича, отправив и его, и скальпель в полёт. Он отлетел к одной из стен, и Лира узнала возвысившуюся над ним фигуру:

— Винил!

Белая кобылка ощерилась и с яростным шипением попыталась ударом ноги сломать рог Стича. Тот вскинул передние ноги, смягчив удар, но всё равно взвыл от боли.

Скальпель, упавший невдалеке от Лиры, взмыл в воздух и вонзился в плечо Винил раньше, чем Лира успела предупреждающе крикнуть. Винил никак не отреагировала на этот удар, даже когда темно-красная кровь заструилась по плечу и вниз, к копыту. Она ещё раз ударила копытом по рогу, прервав заклятие, которое единорог пытался метнуть.

Синее свечение, такое же как и на роге Винил, охватило шею Софт Стича. Быстрое движение рога — и тело единорога оторвалось от земли и полетело в стену. Оно пронеслось в воздухе тряпичной куклой и врезалось в жуткую коллекцию.

Удар сотряс полки, отправив большую часть их содержимого на пол. Банки падали, словно бомбы, со звоном взрываясь фонтанами кровавых брызг и осколков.

Рядом со шкафом, залитый багряной жидкостью, в луже крови и осколков лежал единорог. Отвратительный железистый запах стремительно заполнил подвал.

Стич открыл глаза.

— Нет… нет…

Его трясущиеся копыта потянулись в стороны, в безуспешных попытках собрать быстро растекающуюся лужей кровь.

 — Нет… вы не могли…

Он задрожал ещё сильнее, а его глаза выпучились, как никогда.

— В-вы не могли… Нет, нет, нет… Нет, они все меня покинули!..

Тут его взгляд упал на Винил, и в нём вспыхнула безумная злоба.

— Ты! Ты отняла их у меня! — прокричал он. — И сейчас ты сдохнешь!

— Винил! — крикнула Лира. — Он встаёт!

Не услышав ответа, Лира извернулась в цепях и посмотрела на белую единорожку.

— Винил?!

С вампирессой явно творилось что-то не то. Покачиваясь из стороны в сторону, она тяжело и прерывисто дышала сквозь стиснутые почти до скрипа зубы. Взгляд её расширенных глаз бешено метался по комнате, задерживаясь то на Софт Стиче, то на Лире, то на Бон Бон, то вновь на стоящем в крови единороге.

— Из огня — да в… — пробормотала Бон Бон, отчаянно дёргаясь в своих цепях.

— Что с Винил?

— Это жажда крови! — процедила Бон Бон. — Она подавляет её, вскоре она уже не сможет сдерживаться. Она выпьет Софт Стича, а затем примется за нас!

— Нет, Винил никогда этого не сделает!

— Она вампир, Лира! Я тебе уже сколько раз говорила, но ты же не слушала. Может они и выглядят, как пони, но на самом деле они — чудовища!

Софт Стич поднялся, оттолкнувшись копытами от пола, его лицо исказилось гримасой дикой ярости.

— Сдохни! — заревел он, бросаясь на вампира.

Винил взвыла, вскинув голову к потолку. Она развернулась и одним молниеносным мощным ударом в голову прервала рывок Софт Стича, отшвырнув его назад. Больше единорог не встал.

Пошатываясь, она подошла к Лире. Лёгкий толчок телекинезом и цепи, державшие её, отцепились от балки, бесцеремонно сбросив единорожку на грязный холодный пол. Винил начала зубами разрывать верёвки, связывающие копыта Лиры. Вскоре единорожка была свободна и твёрдо стояла на копытах.

Лира бросилась на белую кобылку и обняла её изо всех сил.

— Спасибо, — бормотала она сквозь струящиеся по мордочке слёзы. — Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо!

Винил отстранилась от неё.

«Позже». — только и смогла передать она. Казалось, даже одно это слово далось ей ценой неимоверных усилий. Шатаясь, она подошла к открытой половой решётке и спрыгнула вниз.

«Должно быть, так она сюда и попала. Но как она вообще нас нашла?»

«…А, потом выясню. Сейчас есть дела поважнее». Она прохромала к Бон Бон и начала её освобождать, хотя из-за недействующей магии это было непросто.

— Чудовище, значит, да? — спросила Лира, сосредоточенно пыхтя. — Я же говорила, она ничего нам не сделает.

— Я… — Бон Бон замолчала, явно не зная, что сказать. — Почему она не…

— Молчи уж, — сказала Лира, развязав верёвку и освободив копыта подруги.

— Что с этим уродом делать? — спросила она, кивнув на валяющееся в сторонке бессознательное тело Стича.

Бон Бон, передёрнувшись, встала на ноги.

— Ну, мы можем связать его и бросить здесь, потом анонимно подкинуть копам информацию о том, что здесь произошло, без некоторых подробностей. Тем самым мы покончим с ним, но не влипнем в эту историю слишком глубоко.

— В принципе, логично. С моим рогом всё в порядке?

— Просто царапина. Как говорится, до свадьбы заживёт^[1].

— Ха! — миг пустя она залилась громовым хохотом, заполнившим весь подвал.

— Чего смешного? — спросила Бон Бон, но Лира была слишком занята смехом, чтобы хоть как-то ответить. Впрочем, радость от свободы и облегчение от того, что весь этот кошмар наконец-то закончился, оказались заразительными, и вскоре Бон Бон и сама заулыбалась.

— Давай уже, бестолочь, — хихикнула она, — помоги мне связать его!

— Сейчас.

---

— Слушай, я должна перед тобой извиниться.

После того, как Бон Бон и Лира закончили с Софт Стичем, они вышли тем путём, которым пришла Винил. После получасовой ходьбы по канализации они наконец, нашли слив, ведущий к Ист-Ривер и через него вышли на дневной свет.

Винил встретила их в конце трубы, или, точнее, они наткнулись на упыханную Винил, вынырнувшую из воды.

Спустя ещё несколько минут отдыха, Винил была готова возвращаться в отель. По дороге она рассказала им, как их нашла. Сначала она прошла по карте и нашла эту трубу, в которой и почуяла застарелый запах крови. Затем она вернулась в отель и стала ждать их возвращения, а когда они не вернулись, Винил решила проверить, куда же ведёт эта труба.

Под дверью полицейского участка они оставили анонимное письмо с описанием части произошедших событий. Кроме того, Винил написала обо всём случившемся Сноубаунд.

Вернувшись в отель, они долго отмокали под душем, успокаиваясь, затем попадали в кровати.

Следующим утром они уже ехали втроём в тихонько раскачивающемся вагоне поезда.

«Тебе не обязательно…»

— Нет, я должна, — сказала Бон Бон. — Может, ты и, ну, знаешь…

«Вампир».

— Ну, да. Но ты неплохая пони, и мне не следовало к тебе относиться, как к одной из них.

Винил продолжила лежать на месте.

«Спасибо. Это круто. Ты не первая, но я рада, что больше не надо тебя опасаться…»

Она посмотрела на Бон Бон взглядом, ощутимым даже через очки.

«Мне ведь больше не надо, а?»

— Нет, больше нет.

«Тави тоже?»

— Октавии?

— Оборотень, — объяснила Лира.

Глаза Бон Бон чуть не вылезли из орбит.

— Оборотень, живущий в!..

— Бонни.

— …а, ну да. Но могу я хотя бы встретиться с ней и проверить, принимает ли она меры предосторожности?

«Конечно же, принимает. Но да, можешь»,  — Винил села и на её мордочке возникла усмешка. — «А знаешь что, ты просто обязана как-нибудь заскочить к нам на ужин».

— О, это было бы здорово, — сказала Лира. — Кстати, по-моему, настала наша очередь готовить.

— «А вы уверены, что справитесь? У нас как бы немного специфичные вкусы».

— Уверена, мы справимся!

Разговор медленно перетёк в небольшую беседу между двумя пони, имевшими некоторый опыт в стряпне. Лира тем временем перевела взгляд на проносящиеся мимо окон зелёные холмы.

«Наконец-то это закончилось. Наконец-то всё это закончилось».

И всё же, несмотря на благополучное завершение дела, Лира никак не могла выкинуть из головы одну мысль. Возможно, из-за своего благословения, а может, просто из упрямства, но…

«Жертв было девять… Но если Стич сказал правду — а я знаю, что он не лгал…»

«Тогда кто — или что — убило ещё одного пони?»
_____________________________________________

Новолуние

— Послушай, я всего лишь пытаюсь тебе втолковать, что это не так уж и важно.

Как обычно, на понивилльском рынке царили шум и гам. Пони сновали туда-сюда между прилавками, таская за собой переполненные седельные сумки или телеги с товарами.

По рынку неторопливо прогуливались две пони. Одной из них была Лира, вторая же была не совсем пони.

— Да неужто? — спросила Си Свирл.

— А как же тот факт, что я, — она понизила голос так, что расслышать её голос за шумом толпы стало почти невозможно, — лгала пони на протяжении многих лет? Ты действительно считаешь это несущественным?

— Они же тебя простят.

— Да… наверное, — Свирл глубоко вздохнула. — Слушай, я знаю, что ты права, но… просто я притворяюсь одной из вас уже на протяжении многих лет, и у меня неплохо получается. Я не хочу потерять всё это.

— Я понимаю, — сказала Лира. — Но в любом случае, если надумаешь, то…

Заметив кое-кого краешком глаза, она осеклась на полуслове и преклонила колено.

— Эм-м… Лира? Что ты делаешь?

— Кланяюсь. И тебе советую, — прошипела мятная единорожка.

— С какой стати?

Лира внимательно посмотрела на собеседницу.

— Вон там принцесса Луна! — сказала она, указав копытом на идущую к ним через толпу ночную принцессу.

— Я её не вижу.

— О чём ты? Вот же она!

Лунная принцесса уже прошла почти половину пути, кажется, она ускорила шаг.

— Ладно, Лира, я, наверное, пойду.

Как только Си Свирл отвернулась и ушла, Луна скользнула к Лире и окутала единорожку своей магией. Мелькнула белая вспышка, и Лира тотчас же очутилась в переулка, стоя перед синей аликорнессой.

— Как ты узнала? — спросила Луна.

— Узнала что?

— Не что, а меня! Я несколько раз проверила свою маскировку, она была идеальной! Что меня выдало?!

— Маскиро… Ах вот оно что. — Мятная единорожка зажмурилась и открыла глаза. Как она и ожидала, на миг вместо Луны перед ней оказалась тёмно-синяя единорожка. Впрочем, ещё миг спустя благословение Лиры вновь развеяло маскировку, являя ей истинный облик принцессы ночи. — Тогда ясно.

— Что?

— Ваше высочество, я вижу сквозь иллюзии.

— Ох… — Луна сделала шаг назад. — Коим же образом?

«Должна ли я рассказать?.. А почему бы и нет?»

— Во сне мне явилось божество непреложной истины и наложило своё благословение. И потому же я всегда знаю, когда мне лгут.

— Хм, неужто в наш век боги всё ещё вмешиваются в дела смертных? Похоже, иные вещи никогда не меняются, — сказала Луна, удивлённо вскинув бровь.

— Вместе с тем, — продолжила она, — это ставит меня в крайне затруднительное положение, Лира Хартстрингс. Я надеялась, что сегодня меня никто не узнает.

Лира хотела было спросить, откуда принцесса знает её имя, но по некотором раздумьи она задала другой вопрос:

— Почему, ваше высочество?

— Ты же знаешь, что можешь звать меня просто Луной. В Ночь Кошмаров я позволила это тебе и всем прочим обитателям этого города.

— Ой, извините, ваше… Луна. Но что вы… ты тут делаешь? И почему под маскировкой?

— Селестия предложила мне взять… небольшой отпуск. Ну, а моя племянница Кейданс предложила мне замаскироваться и смешаться с остальными пони. Поскольку в прошлом этот городок был добр ко мне, то я решила приехать сюда.

Лира посмотрела на принцессу. Синяя аликорнесса стояла перед ней без своих королевских регалий, но внимание мятной единорожки привлекло отнюдь не это. Глаза принцессы были красными, под ними были мешки, а её эфирные грива и хвост теперь не развевались, а просто висели.

Ранее Лире уже доводилось видеть ночную принцессу, но теперь она выглядела совсем иначе.

— Увы, это не сработало, — продолжила Луна. — Меня почти сразу же раскрыли! Этот глупый план с самого начала был обречён на провал!

— Луна… — Лира протянула копыто вперёд, чтобы положить его на плечо принцессе, приостановилась чуть заколебавшись, но всё же завершила этот жест. — …с тобой всё в порядке?

Ощутив касание, Луна вскинула голову и воззрилась на единорожку.

— Мы в полном порядке! Почему ты спрашиваешь? Мы ведь речём истину? Верно?

Лира мягко улыбнулась.

— Нет, не совсем. Хочешь что-нибудь перекусить? Тут за углом есть один ресторанчик^[1], в котором готовят просто восхитительные ромашковые сэндвичи.

— Думаю, небольшой перекус не повредит. Веди же нас, Лира Хартстрингс, — чуть поколебавшись, ответила Луна.

— Можешь звать меня просто Лира, — сказала единорожка, направившись к ресторану.

— Ну, Лира — так Лира. Веди нас, Лира.

Когда единорожка вышла из переулка вместе со следующей за ней принцессой Луной, в её голове мелькали некие мысли.

«Ого! Мы с принцессой Луной уже перешли на «ты», и сейчас будем вместе обедать! Жду — не дождусь, когда Бонни услышит об этом»

————————————————————————

— Значит, у тебя бессонница?

— Конечно же, нет. Я величайшая из когда-либо существовавших сноходцев^[2], и погружение в сон не вызывает никаких трудностей, — фыркнула Луна.

Она надкусила свой бутерброд.

— Проблема не в том, чтобы заснуть. Проблема в самих моих снах.

Они сидели за самым дальним уличным столиком любимого лириного кафе, там, где их никто не смог бы услышать.

— И что с ними?

— Ты слышала о недавней волне жестоких убийств, прокатившейся по Мэйнхеттену?

Вспомнив случившееся, Лира вздрогнула.

— К-конечно. По-моему, об этом знает уже каждый пони в Эквестрии.

— В этом-то и проблема, — вздохнула принцесса. — С тех пор, как имя Софт Стича впервые появилось в газетах, этот монстр стал кошмаром чуть ли не каждого пони Эквестрии. Уничтожение таких кошмаров — это изнурительнейший труд. И что ещё хуже, его образ начал просачиваться и в моё подсознание. Всякий раз, когда я пытаюсь уснуть и восстановить силы, я вижу его, ухмыляющегося, как на той фотографии, что постоянно печатают на первых страницах газет.

— Я многое повидала на своём веку, — продолжала Луна, — но меня не может не пугать мысль о том, что нормальный пони, не затронутый чёрной магией и не искажённый тлетворным влиянием тёмных артефактов, способен на столь ужасающие деяния.

— Поверь мне, я тебя понимаю, — сказала Лира. — Но теперь его нет, и больше он никому не причинит боли.

Отхлебнув из стакана, Луна кивнула.

— Я и не знала, что у тебя могут быть кошмары. Ты же всё-таки величайший, э-э-э… сноходец.

— Контролировать даже своё сознание далеко не так просто. Особенно при плохом психическом состоянии. Рано или поздно что-то да просочится в твои сны, особенно то, чего ты пытаешься избежать.

— Понятно, — сказала Лира и отпила кофе из чашки. — Если честно, я не знаю, чем могу помочь.

— Я и не ожидала этого от тебя, Лира. Со временем это пройдёт, но пока — мне придётся просто смириться. Хотя разговор с тобой и принёс мне отдохновение, пусть даже временное.

— А, ну это замечательно!

— Ещё бы.

Какое-то время они молча сидели и обедали, думая каждая о чём-то своём.

— Слушай, — спросила Лира, — а каково это — ходить по снам?

— Ну… сложно описать это тому, кто никогда не посещал чужие сны. Мир снов — это дикое, хаотичное место. Там не действуют никакие привычные нам законы мироздания, в нём всё постоянно изменяется, если, конечно, не подчинить его своей воле. Обычно я придаю ему вид бесконечного коридора со множеством дверей, каждая из которых ведёт в чей-то сон. Так мне легче следить за чужими снами.

— Не в обиду будь сказано, но разве это не вторжение в чужую личную жизнь? — спросила Лира.

— И это говорит мне пони, способная увидеть любую, даже самую безобидную ложь? — иронично изломила бровь ночная принцесса.

— Туше^[3].

— А если серьёзно, то нет, — сказала Луна. — Двери в те сны, которые спящий не желает никому показывать, закрыты для меня. Я могла бы их взломать, но во-первых, это-таки очень непросто, а во-вторых, у меня нет желания видеть, что происходит за теми дверьми. Но мне всё равно больно, когда запертые сны превращаются в кошмары, как например, твои в последние месяцы.

Мятная единорожка от удивления чуть не поперхнулась кофе.

— М-мои?

— Да, Лира Хартстрингс, твои, — сказала принцесса ночи. Она подалась вперёд, подперев подбородок поставленными на стол домиком ногами и устремила на Лиру испытующий взор.

— Твои кошмары закрылись для меня с того дня, как под окнами замка принцессы Твайлайт было найдено тело мёртвой кобылки, а весь Понивилль лишился памяти о событиях того утра. С тех пор твои кошмары становились лишь хуже. Не желаешь ли прояснить сей момент?

— Н-не понимаю, о чём ты! — натянув на мордочку не особо убедительную улыбку и заикаясь, ответила мятная единорожка.

— Не лги мне, Лира Хартстрингс. У тебя неважно получается.

С трудом вымученная неискренняя улыбка мгновенно исчезла с лица единорожки.

— Я… я не имею права об этом говорить. Прости.

— Лира Хартстрингс, ты произвела на меня впечатление честной и порядочной пони, а посему я не собираюсь вмешиваться в твою частную жизнь, — начала Луна. — Однако, как правящая принцесса Эквестрии, я обязана всемерно защищать своих подданных. Поэтому, Лира Хартстрингс, как правительница Эквестрии я повелеваю тебе абсолютно честно ответить на следующий вопрос: причастна ли ты коим-либо образом к тому, что вы называете Пропавшим утром или же к смерти пони, известной под именем Холлиф?

— К первому — нет, — ответила Лира.

Услышав это, принцесса нахмурилась.

— А ко второму?

— Я не успела её остановить…

Несколько мгновений Луна вдумчиво изучала единорожку, затем резко откинулась назад и улыбнулась.

— Что ж, — сказала она, — я рада это слышать.

Она прикончила бутерброд и встала из-за стола.

— Спасибо за бутерброды и беседу. Она была весьма… познавательной. И вот что, Лира…

— Да?

— Твой дар, без сомнения, может быть очень полезен. Если мне или Селестии понадобится твоя помощь, согласишься ли ты?..

— Конечно, да, — сказала Лира. — Я с удовольствием вам помогу.

— Хорошо. Спасибо!

Ночная принцесса собралась уходить, но на миг обернулась.

— Продолжай в том же духе, Лира Хартстрингс. До сих пор у тебя неплохо получалось.

Лира проводила уходящую принцессу взглядом и невольно призадумалась: а не была ли их с Луной беседа СЛИШКОМ «познавательной»?
__________________________________

Взгляд в прошлое: Волк

Октавия шла по мощёной улице ночного Кантерлота с закинутой за спину виолончелью и болтающимся на шее развязанным галстуком-бабочкой. Льющийся сверху бледный свет луны и фонарей освещал улицу и обесцвечивал стены окружающих зданий.

— Отбросы неблагодарные! — шипела она булыжникам. — Годы тренировок, годы восхождения по служебной лестнице и налаживания связей, и всё вмиг пошло псу под хвост!

Она обернулась и посмотрела на возвышающийся замок.

— Это была моя ночь! — прорычала она. — Моя!

Копыто с силой обрушилось на брусчатку.

Но тотчас же земнопони отчитала себя:

«Ну-ну, Октавия, перестань. Это было не очень-то женственно. Ты же не хочешь второй раз за эту ночь выставить себя дурой?»

«Если я ещё раз увижу эту розовую дрянь, ей придётся играть свою «Пони-польку» на собственных похоронах!» — эта мысль всецело довлела над нею.

Неожиданно раздался звук скрежещущих по камню когтей, вырвавший земнопони из раздумий.

Октавия побледнела и моментально обернулась.

— Эм-м… простите, мне жаль, я не вас имела…

Но улица была пуста.

— Ну, а теперь ты ещё и слышишь то, чего нет…

Земнопони замерла.

— И как долго я с собой говорю?

Она не успела ответить на свой вопрос, поскольку вновь раздался этот мерзкий звук стучащих по брусчатке когтей, на сей раз куда ближе… совсем рядом! Она повернулась и посмотрела налево, но не увидела ничего, кроме затопленной мраком аллеи.

Айх, к Дискорду вежливость!

— А ну-ка, слушай сюда! — сказала она. — У меня была очень тяжёлая ночь, и я не в настроении для шуток, так что если ты полагаешь это смешным, то изволь свалить в тар…

Её прервало раздавшееся со стороны аллеи низкое рычание. Во тьме вспыхнули два огонька и стали быстро приближаться. Октавия мгновенно сообразила, что это глаза, вот только глаза эти принадлежат совсем не пони.

Она попятилась.

— Н-назад!..

Из кустов на свет высунулась длинная мохнатая морда. Челюсти раскрылись и в лунном свете сверкнули огромные острые клыки.

Октавия закричала…

… И тварь набросилась на неё быстрее, чем пони успела даже моргнуть. Чудище опрокинуло её на спину, виолончель раскололась в щепки под их общим весом. Монстр… нет, волк! — величиной со взрослого пони обрушил ей на грудь тяжелую лапу, прижав её к земле и выбив из лёгких весь воздух.

Задыхаясь, Октавия скребла свободным копытом по земле, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, даже когда челюсти волка нависли над её горлом. Её нога наткнулась на валяющийся невдалеке от бедра обломок инструмента, и схватив так привычно лёгший в копыто гриф, она ударила им тварь по голове.

Тисовый гриф разбился об морду твари, на миг оглушив её, но этого было явно недостаточно.

Взрыкнув, тварь повернула морду и вцепилась клыками в ногу.

Октавия завопила, когда плоть разорвалась и зубы твари вонзились в кость.

Чудовище потянуло, срывая мясо с ноги.

Октавия зашлась в крике.

А затем… всё прекратилось.

Октавия подняла помутневший от боли взгляд, и хотя в глазах двоилось, разглядела два белых копыта, разжимающих челюсти чудовища.

Под оглушительный гортанный вопль тварь сорвало с тела земнопони и отшвырнуло на несколько метров, она шмякнулась на брусчатку кучей подвывающей шерсти.

Что-то возникло между ней и волком. Сквозь пелену, затуманившую её взгляд, Октавия смогла различить лишь неоново-голубые полосы на белом фоне. Оно зашипело.

Октавия свернулась калачиком, прижимая к себе раненую ногу и зарыдала. Из-за спины доносились звуки боя, но земнопони не обращала на них никакого внимания.

Что-то рухнуло на булыжники рядом с ней. Шипение. Удар. Стоны. Удаляющийся топот.

Она рыдала, когда кто-то поднял её в воздух.

«Пошли, отнесём тебя в больницу».

Земнопони почувствовала, как опустилась на что-то мягкое и тёплое.

«Уф-ф, а твоей ноге крепко досталось, хорошо, что я недавно поела. Ладно, поехали».

Октавия отключилась.

---

Прошла неделя, прежде чем Октавия смогла вновь открыть глаза. Когда же ей это наконец-то удалось, первым, что она увидела, были холодно-белый потолок больницы и заплаканное лицо матери.

Выздоровела Октавия очень быстро — врачи говорили, что это чудо, не иначе. Спустя неделю после пробуждения её выписали со справкой о выздоровлении и отправили домой. На какое-то время её жизнь нормализовалась.

А затем, уже почти через месяц после нападения, она проснулась от стука копыта в окно.

Октавия с неразборчивым бурчанием скатилась с кровати, нецензурно поминая особенности размножения шляющихся по ночам пегасов и протопала к окну. Потратив несколько секунд на то, чтобы несколько (но отнюдь не до конца) успокоиться, она распахнула шторы.

«Эй, там!»

— Кто ты и чего тебе надо?

«Ну, вот прям счас мне очень надо, чтобы ты открыла окно. У меня ножки устали, и я скоро отморожу свою пушистую задницу! Меня зовут Винил Скрэтч. Кстати, ты про меня не слыхала?»

Октавия нахмурилась.

— Кажется… нет?.. — она призадумалась и в голове стал всплывать образ белой кобылки с -синей гривой.

— Погоди-ка… это, случаем, не ты играла на флейте? В оркестре Филлидельфии?

«Эй, это было шестьдесят лет назад», — вскинула бровь Винил.

— Точно, да, наверное, я тебя с кем-то спутала.

«Не-не, это была я. Я просто удивлена, что кто-то ещё это помнит. Или имя главного флейтиста. Не самая, знаешь ли, престижная роль».

— Я росла на отцовских оркестровых записях.

«О! Здорово! Всегда приятно познакомиться с поклонницей. Та-а-ак… слушай, я могу войти? Просто ты, кажется, живёшь на… тринадцатом этаже?» — Она задумчиво посмотрела вниз. — «Да, отсюда выглядит как тринадцатый. Зря я это сделала. Почему ты вообще живёшь так высоко?»

Немного сбитая с толку Октавия протянула копыто и откинула щеколду. Окно раскрылись и Винил ввалилась в комнату, приземлившись копытами на ковёр.

«Ну, в смысле, ты и так живёшь на горе, вроде и без того уже достаточно высоко». — Она осмотрелась. — «А миленькое местечко».

Тем временем мысли Октавии приняли иное направление.

— Ты же единорог! — воскликнула она.

«Ага. Конечно, если у меня внезапно не отросла пара крылышек».

— Ты хочешь сказать, что взобралась на тринадцатый этаж по голой стене моего дома?

«Да».

— А почему ты не поднялась по лестнице?

«Драматического эффекта для. После такого тебе будет проще принять то, что я скажу дальше».

Винил посмотрела вниз.

«Кстати, твоя нога выглядит куда лучше».

Тут в голове земнопони что-то щёлкнуло.

— Это была ты! — ахнула Октавия. — Ты была там, и…

»…Спасла тебя от превращения в игрушку-грызушку? Да, это была я!» — мордочка Винил расплылась в ухмылке. — «Кстати, добро пожаловать».

Улыбка вдруг пропала с мордочки резко посерьёзневшей единорожки. Столь резкая перемена потрясла Октавию ещё сильнее, хотя казалось бы, дальше уже некуда.

«Теперь, тебе наверное лучше присесть», — сказала Винил. — «И, э-э-э… Не подскажешь, куда приткнуть этот кусок окна?»

Во имя защиты и справедливости

— С добрым утром, соня.

Лира стояла в проходе на кухню и лениво протирала глаза. Зевнув, она полной грудью вдохнула приятный горьковатый аромат жжёного сахара.

— Доброе утро, Бонни, — сказала мятная единорожка, подходя к стоящим на прилавке в терпеливом ожидании её прихода чашке и кофейнику. — Как поживают конфеты?

— Сладко, как и всегда, — сказала Бон Бон, беря ртом венчик и принимаясь размешивать им налитую в одну из кастрюль карамель. — Сейчас только сделаю ещё несколько шербет-сюрпризов, и всё, следующие несколько дней я буду свободна.

— Круто, — налив в чашку кофе, Лира поднесла её к мордочке и отхлебнула бодрящей смеси. Почти в тот же миг её ушки, до того сонно обвисшие, встали торчком.

Бон Бон носилась между тремя плитами и стряпала с таким, казалось бы, несвойственным для утра энтузиазмом, что Лира могла ей лишь позавидовать.

— Я поставила тебе тост. Скоро он будет готов.

— Ах, Бонни, я тебя недостойна.

— Кто бы сомневался, — весело фыркнула земнопони.

В ответ Лира показала язык и протопала мимо Бон Бон к тостеру, неся за собой чашку с кофе.

— Что в газетах, есть что-нибудь новенькое?

— Да не, всё в пределах.

Лира притормозила.

— В пределах хорошего, или в пределах ужасного?

— На сей раз хорошего.

— Понятно. Эй, чуешь, что-то горит?

Бон Бон на миг замерла посреди кухни и принюхалась.

 — Горит?.. Лира, тостер!

— Щас! — Лира ударила копытом по рычагу тостера, и агрегат изверг из себя кусок подгоревшего хлеба и ещё что-то.

Единорожка с тяжким вздохом пролевитировала к себе вылетевший розовый конверт.

— Пинки.

— Это было… в тостере? — недоверчиво спросила земнопони.

— Ага, похоже, я зачем-то понадобилась Пинки. — Лира вскрыла конверт и начала читать письмо. — А хотя нет, похоже мы нужны ей обе.

— Но… как?

— Не знаю, — Лира пожала плечами. — Лучше не думать об этом. Пинки пишет, что будет ждать нас в «Сахарном Уголке». Твоя кондитерская простоит так, или тебе нужно ещё что-то закончить?

Ничего не ответив, Бон Бон выхватила письмо из телекинетического захвата Лиры.

— Его же не было, когда я клала тост!

— Вижу, тебя таки придётся подождать.

— КАК?! Он ведь даже не обгорел! Это невозможно!

Лира сделала ещё глоток кофе.

— Не торопись, всё время мира — твоё.

---

Дверь «Сахарного Уголка» со звяканьем открылась, пропуская в пекарню Лиру и Бон Бон. С трудом пробившись через полуденную очередь, они подошли к прилавку, за которым металась лихорадочно принимающая заказы Пинки Пай.

— Три лимонных маффина и клубничный кекс? Сию минуту! — розовая земнопони провела копытом по лбу, смахивая пот. — О, привет, Лира, привет, Бон Бон! Я тут немного занята, но вы уже знаете куда идти.

Лира кивнула и обойдя прилавок, процокала в подсобку. Бон Бон последовала за ней, не сводя, однако, с Пинки подозрительного взора, пока это было возможно.

Толкнув дверь, пони вошли в подсобку. Закрыв дверь, Лира обернулась. Первым она увидела сидящего за карточным столом и лениво водившего по нему копытом чейнджлинга в белой ковбойской шляпе.

— Си Свирл? — удивлённо спросила мятная единорожка. — Что ты здесь делаешь?

Чейнджлинг оторвал взгляд от стола и недоуменно воззрился на вошедших большими жучьими глазами.

— Я что, и впрямь так похожа на свою сестру?

«Ага, значит это не Си Свирл».

— Извиняюсь, — сказала она. — Я Лира, а это Бон Бон.

— Меня зовут Фиддлстикс, — сказала чейнджлинг, вставая и пожимая копыто единорожки. — Приятно познакомиться.

— Мне тоже. Как я понимаю, ты из Додж-сити?

— Да… а как ты догадалась?

— Интуиция, — хихикнула Лира.

Заметив непонимающий взгляд Бон Бон, единорожка пояснила:

— Она — чейнджлинг, Бонни.

— О.

Лира пихнула её в плечо.

— Не парься, Бонни, будь полюбезнее. Пинки не пустила бы её сюда, будь это опасно.

— Ладно, наверно, ты права, — с явной неохотой признала правоту подруги земнопони.

— Приятно познакомиться, — продолжила Бон Бон, пожав копыто перевёртыша.

— Мне тоже, — ответила Фиддлстикс. — Твоя подруга права, я не опаснее скриптермитов зимой. Опять же, и о твоей свирепости в бою все понаслышаны.

— Хм, и откуда дровишки? — вскинув бровь, спросила Бон Бон.

— Ну скажем так — что знает одна «сова», знают все. И в конце концов, должна же я знать, с кем придётся иметь дело!

— А, так ты «сова»? — спросила мятная единорожка.

— Официально — нет, обычно я просто помогаю Сильверу и Скауту. Чаще всего я просто держу ухо востро, пока они болтаются в пустыне. Сами-то они, по понятным причинам, предпочитают в городах не появляться, — хихикнула чейнджлинг.

— Почему?

— Ну представь — Сильвер просто так приходит в город. Да от расспрашивающих, как он это сделал, отбоя же не будет! — хмыкнула чейнджлинг, будто объясняя что-то совершенно очевидное.

—  А что он такого сделал-то? — непонимающе спросила единорожка.

—  Обманул смерть! — выждав театральную паузу, ответила чейнджлинг.

Прежде чем кто успел сказать ещё хоть слово, дверь распахнулась и в подсобку вошла Октавия.

— Здоров, «кузина», — сказала Фиддлстикс.

— Привет, «кузина», — ответила вошедшая земнопони. — Я смотрю, ты до сих пор притворяешься мной.

Повернувшись к остальным, она продолжила:

— И вам тоже привет, парочка.

Лира и Бон Бон поздоровались и все вместе уселись за стол.

— Что ж, как вы уже, верно, знаете, скоро середина июля и ваша помощь пришлась бы нам очень кстати. Особенно твоя, Октавия.

— О, я с удовольствием, — предвкушающе улыбнувшись, сказала серая земнопони. Заметив непонимающий взгляд на лицах Лиры и Бон Бон, Октавия взялась объяснять: — В середине июля начинается Исход. Никто точно не знает почему, но каждый год, примерно в это время, из-за Холмов Макинтоша появляются орды искажённых тварей и направляются куда-то на север.

— Раньше всё было не так плохо, — подхватила Фиддлстик, — но теперь, когда у них на пути стоит Эппллуза, нам нужна любая возможная помощь!

— Это плохо, — сказала Бон Бон. — Что ты имеешь в виду под «искажёнными»?

— Ужасающие омерзительные сущности, порождённые дикой магией неведомого юга. Лира, помнишь тварь, что мы встретили в Вечнодиком, когда ты только стала «совой»?

— Такое забудешь… — передёрнулась мятная единорожка.

— Вот примерно тоже самое, только та тварь вылезла из Дремучих Топей. Хотя один хрен, эти твари все разные, а их природа всегда непредсказуема.

— Лучше и не скажешь, — кивнула Фиддлстик. — Каких только чудищ мы не встречали за эти годы! У некоторых были ещё и какие-то странные способности — телепортация, невидимость и всё такое.

— Я никогда ни о чём подобном не слышала, — нахмурилась Бон Бон.

— И это замечательно! Значит, Сильвер и остальные пока справляются. — Фиддлстикс откинулась назад. — Обычно время от времени тварь-другая вылазит из-за холмов, но это случается довольно редко, зато в июне… В июне они несутся огромным потоком, волна за волной, как лемминги в сезон дождей!

— Ну так что, — спросила чейнджлинг, упёршись копытами в стол, — вы согласны помочь?

— Я-то помогу, — начала Бон Бон, — Но это звучит так, будто вам нужна именно моя помощь, а не Лиры.

— Ой, да ладно, Бонни, — наклонившись и обнимая подругу одной ногой, сказала мятная единорожка, — мы напарники, помнишь?

— Отлично! Всегда хотела увидеть знаменитого агента Свити Дропс в действии, — хихикнула Октавия. Заметив раздражённый взгляд Бон Бон, земнопони вежливо притворилась, что закашлялась. — Кхе-кхем. Дело займёт где-то около недели. Естественно, тебе будет выплачена компенсация за потраченное время.

— Не стоит, — сказала Бон Бон. — После прошлого раза я обо всём договорилась. И кстати, раз уж об этом зашла речь, то кто вас спонсирует? — земнопони прищурилась.

— О, скоро ты с ней встретишься, — каким-то странным, предвкушающим тоном сказала Октавия.

— Ну что ж, похоже, команда в сборе! — вставая из-за стола, сказала Фиддлстикс. — Раз так, я возвращаюсь в Эппллузу и займусь подготовкой к грядущему Исходу. Полагаю, где-то через неделю вы сможете к нам присоединиться. Приятно было познакомиться. До встречи! — с тем чейнджлинг и убыла.

Вскоре ушла и Октавия, оставив Лиру наедине с Бон Бон.

Земнопони повернулась к единорожке и впилась в неё пристальным взглядом.

— Слушай, Лира, тебе совершенно необязательно в этом участвовать…

— Апа-па-па! — сказала Лира, заткнув рот Бон Бон копытом. — Веду я, помнишь?

— Ты же знаешь, что…

—…Это будет опасно? Да, знаю, — отрезала Лира, и после краткой паузы продолжила: — Но это ведь и моя работа тоже. Ты хочешь уберечь меня от опасностей, поверь, я это знаю и очень ценю, но я присоединилась к «совам» не для того, чтобы отсиживаться в сторонке, пока другие рискуют жизнями. Да и в конце концов, как я уже говорила, мы напарники. Помнишь приказ Пинки? — закончила единорожка.

— Ага, и знаешь, насколько мне будет спокойней спать, когда у этого приказа наконец-то выйдет срок действия?

— Да ладно, Бонни, это будет весело. Ты будешь надирать монстрам задницы, а я буду любоваться представлением. Думай об этом, как об отдыхе. В конце концов, ну что может пойти не так?

---

— Худший. Отдых. В жизни, — простонала Лира под тихий монотонный стук колёс идущего поезда, вытирая копытом мордочку.

— Лира, мы у Эппллузы, и сейчас июль, — сказала Бон Бон. — Чего ты ожидала?

— Уж точно не этого! — она повернулась к сидевшей у окна Октавии. — Слушай, ты уверена, что здесь окна не открываются?

— Думаешь, я бы их не открыла? — сказала верпони, обмахиваясь копытом. — Подожди, скоро ты привыкнешь к жаре. По крайней мере, на тебе нет десяти килограмм шерсти.

Раздался протяжный паровозный гудок и ушки Октавии дёрнулись.

— Похоже, мы подъезжаем к станции, — сказала она, почувствовав, как перестук колёс стал помаленьку стихать.

Вскоре поезд с громким шипением остановился, выпустив большое облако пара. Из него вышла группа пони, в том числе Лира, Бон Бон и Октавия. Верпони возглавила их отряд, ведя путников по единственной улице этого городка. Несмотря на жару и столь ранний час, на улице было довольно шумно, многие пони, укрываясь от жары в тени широкополых шляп, занимались обыденными делами. Кроме того, Лира заметила нескольких бизонов, своей длинной жёсткой шерстью напомнивших ей о яках.

Пока Октавия вела их к салуну, Лира наслаждалась доносящейся оттуда приятной, ласкающей слух музыкой.

Войдя в салун, единорожка очень удивилась внушительному числу посетителей в столь ранний час. Жеребцы и кобылки выстроились рядами, напрочь позабыв о стаканах с прохладительными напитками в своих копытах. Всё их внимание, как и внимание пожилого единорога, стоящего за стойкой и как-то машинально протиравшего стакан тряпкой, было приковано к высокой деревянной платформе, или вернее, к выступавшим на ней.

Проследив за их взглядами, единорожка увидела отплясывающих на деревянной сцене конькан танцовщиц в пышных платьях, забавно задиравшихся каждый раз, когда те лихо вскидывали в танце ноги. Посередине сцены стояла на задних копытах и играла на скрипке чёрная кобылка. Заметив взгляд Лиры, музыкантка, ни на миг не сбившись с ритма, подмигнула ей.

— Ну вот, — сказала Октавия, привлекая внимание единорожки. Верпони подвела Бон Бон и Лиру к стоящему в углу, в отдалении от основной массы посетителей, столику, за которым сидела стройная кобылка.

При виде гостей она издала неопределенный щебечущий звук.

— Октавия, — сказала кобылка с явным пренчским акцентом.

— Привет, Флёр, — сказала верпони, присаживаясь. — Э… приятно увидеть тебя вновь.

— Взаимно.

Даже без своего чутья Лира почувствовала, насколько неискренне это было сказано. Впрочем, мурашки благословения всё равно пробежали по спине.

— Ах, я смотрю, ты привела друзей, — Флёр положила подбородок на копыто и оценивающе посмотрела на Бон Бон. — Ты, наверное, Свити Дропс, да? Знаешь, я весьма о тебе наслышана.

— Похоже, как и все, кому не лень, — недовольно буркнула Бон Бон. — Сейчас меня зовут просто Бон Бон.

— Ну, как бы ты себя не называла, я надеюсь, ты оправдаешь свою репутацию, — промурлыкала Флёр. — Я бы не хотела снова… разочароваться.

Земнопони от улыбки Флёр перекосило.

— Я… приложу все усилия, — процедила она.

— Да-да, главное — не разочаровать тебя, не так ли? — сказала Октавия. — Но не переживай, я уверена, что Бон Бон сможет превзойти даже твои высокие стандарты.

— Посмотрим, — сказала Флёр. — Надеюсь, её зубки и впрямь так остры, как ты про них лаешь, Кэбот^[1].

Октавия ощерилась, оттопырив нижнюю губу, словно скалящаяся собака. На лице Флёр вспыхнула самодовольная улыбка.

Наконец, она обратила внимание на Лиру.

— Ну, а ты кто?

— Эм-м… Я Лира Хартстрингс.

— Хартстрингс, Хартстрингс… — Флёр постучала копытом по подбородку. — Не-а, я тебя что-то не припоминаю. Ты охотница на монстров? Да вроде бы ты на неё не похожа.

— Нет, не совсем.

— Тогда… ты могущественный маг?

— Нет.

— Сменолик?

— Скорее уж, обратное, — пожала плечами Лира.

— Ну, и что же ты тогда тут делаешь? — спросила Флёр.

— Она со мной, — сказала Бон Бон, обнимая подругу и подтягивая её к себе.

— Что ж, пока она не путается под ногами, пускай остаётся.

Беседу пришлось отложить, поскольку музыка закончилась, и тотчас же раздались аплодисменты, топот и восторженные вопли слушателей. Фиддлстикс раскланялась и спрыгнула со сцены.

— Слушай, а у тебя здорово получается.

— Хо-хо, спасибо, дорогуша, — сказала Фиддлстикс, погладив копытом живот. — Но знаешь, зрителям это тоже понравилось. Похоже, мне не придётся заботиться о еде, как минимум, до конца недели.

— Ладно, давайте ближе к делу. Мисс Флёр уже любезно предоставила все необходимые нам припасы. Все готовы к походу?

Ответом ей были утвердительные кивки.

— Отлично. Идёмте, нам лучше поторопиться, если мы хотим попасть в лагерь Сильвера до наступления темноты.

---

Путь по пустыне был долгим, трудным и очень скучным. Спина Лиры ныла от тяжеленных седельных мешков, которые она вызвалась нести, но несмотря ни на что, единорожка упорно продолжала их тащить. Большую же часть груза на себя взяла Октавия, а позднее, когда группа достаточно далеко отошла от города, она наполовину обратилась и удвоила несомый ею вес, значительно разгрузив спины своих товарищей.

Всех, кроме одной.

Флёр, как Лира и ожидала, отказалась от помощи верпони. Охотница несла общий запас воды с таким изяществом и грацией, словно это был пух.

Не то чтобы гордость хоть как-то мешала ей жаловаться на жару, но в этом она была отнюдь не одинока.

Лира влажной тряпкой вытерла с мордочки пот.

— Фух-х… Селестия, ты что, копыта откинешь, если будешь жарить хоть чуть-чуть послабее? — вопросила она.

Посмотрев направо, она продолжила:

— Эй, Октавия, ты там держишься?

— Да, как видишь, пока жива, — сказала Октавия. — По крайней мере, мех очень пригодится ночью. Тогда будет так же холодно, как сейчас жарко.

— Наверно, здорово иметь собственное встроенное одеяло?

— Ну, обычно да.

— Эй, может, попробуешь отдышаться? — спросила Флёр. — Знаешь, как остальные псины.

Октавия издала нечленораздельный горловой рык, заставив Лиру вздрогнуть, а Бон Бон напрячься.

— Не могла бы ты повторить, дорогуша?

— О, ты не расслышала с первого раза? Наверное, твои уши окончательно забились мехом, — сказала Флёр и прокашлялась. — Кхе-кхем. Я сказала: «Может, попробуешь…»

— Ану, прекратите это, вы обе! — крикнула спереди Фиддлстикс. — Ей-ей, я не понимаю, на кой Дискорд мы постоянно вас приглашаем. Ведь каждый год ведь одно и тоже!

Лира ускорила шаг и вскоре поравнялась с Фиддлстикс.

— Слушай, какая муха покусала эту парочку?

— Ну, это сложный вопрос, — сказала чейнджлинг. — Между ними давнее и очень жаркое соперничество. Как ты уже, наверно, знаешь, Флёр родом из древнего рода охотников на монстров. Она тренируется самого своего рождения и очень сильна.

— Да уж видно.

— Проблема в том, что она считает, что все остальные пони, имеющие дело с монстрами, должны быть так же подготовлены и настолько же преданы своему делу, как она сама. Когда они впервые встретились, Октавия якобы не оправдала её ожиданий. Октавия, естественно, тут же заявила, что всё это задротство — бред сивой волкобылы! Вот с тех пор они постоянно пытаются допечь друг дружку до живого.

— Ну и к тому же, — продолжил Фиддлстикс, — тот факт, что Флёр — прирождённая охотница на монстров, а Октавия — та, на кого она обычно охотится, только подливает масла в огонь их вражды.

— А, значит, когда она говорила о своих надеждах, что Бон Бон оправдает свою репутацию, она подразумевала…

— Вот-вот. Она подразумевала, что до самого конца поездки будет пристально за ней наблюдать, — сказала Фиддлстикс.

— Никакого давления, — проворчала идущая с другой стороны от Фиддлстикс Бон Бон.

— Да ну, Бонни, я уверена, что ты справишься, — сказала Лира.

— Я тоже, но мне всё равно не по душе такие придирки, — ответила Бон Бон. — Кстати, Лира, ты в порядке? Не хочешь пить?

— Да не, всё норм, — ответила Лира. — Сколько ещё до лагеря?

— Мы почти на месте, — улыбнулась Фиддлстикс. — Видишь во-он те камни? Сильвер и Скаут остановились там, невдалеке.

Услыхав это, Лира мигом повеселела и с новыми силами затрусила вперёд. Вскоре их отряд обогнул скалы, окрашенные лучами заходящего солнца в глубокие оранжевые тона, и стал виден лагерь. Он был довольно простым и в основном состоял из свежевыкопанной костровой ямы с висящим над ней котелком.

Подле ямы сидели две неясные фигуры, которые, едва завидев приближающуюся группу, встали.

— Привет, Фиддлстикс, — окликнул их первым выступивший навстречу отряду жеребец в белой ковбойской шляпе. За ним шёл большой и неуклюжий бизон со странно бледной шерстью.

— Привет, Сильвер, — крикнула в ответ Фиддлстикс. — И тебе тоже, верзила!

Где-то на полпути обе компании встретились. Жеребец и бизон переложили на себя часть отрядных припасов и они вместе вернулись в лагерь. Жеребец, к немалому облегчению единорожки, перенял на себя все седельные сумки Лиры.

Вернувшись в лагерь, они расселись вокруг костра.

— Ну, пожалуй, приступим, — начал жеребец. — Кхм. «Темна поляна и полна теней».

— «Лишь бдящая сова всегда стоит начеку», — сказали остальные «совы», включая бизона.

— Октавия Мелоди, Воющий симфонист.

— Бон Бон, Леди в Чёрном.

— Лира Хартстрингс, Правдоискатель.

— Флёр Де Лис, Грациозная Охотница.

— Пайнтед Скаут, — низким баритоном сказал бизон, — Ведомый Духами.

— Сильвер Шот, Мёртвый Странник, — закончил жеребец. — Рад встрече, как и всегда.

---

Длинные тени сидевших вокруг яркого пламени костра медленно колыхались под треск головешек.

— Значит, — спросила Лира, откусив кусочек хлеба, — ты и вправду мёртв?

— Ну да. Труп трупом, — кивнул Сильвер. — Моё сердце уже двадцать лет как не бьётся.

Он подал ей ногу и единорожка попыталась нащупать пульс. Нога была такой же холодной, как и ночной воздух.

Лира вздрогнула.

— Знаешь, это слегка пугает.

— Ох, и не говори.

Лира отхлебнула немного воды, чтобы хоть как-то унять дрожь.

— А как… ну, ты понял.

Жеребец молча оттянул покрывавшую его шею красную бандану. Трудно было не заметить множество серых шрамов, буквально изрезавших его плоть.

— Задушили, — сказал он. — В тот день я шёл по следу преступника, бежавшего из Дадж Джункшина. Я преследовал его до самой окраины бесплодных земель, но он таки меня перехитрил — набросил мне шею лассо и затягивал, пока я не откинул копыта.

Жеребец фыркнул.

— А теперь представь, каково было моё удивление, когда на следующее утро я проснулся, как ни в чём не бывало, с этим вот парнем, стоящим надо мной.

Лира перевела взгляд на Пайнтед Скаута, молчаливо сидящего по ту сторону костра.

— Так это он тебя вернул с того света?

— Кто, Скаут? Едва ли, — усмехнулся Сильвер. — Хоть он и прекрасный мистик, но не чудотворец же!

— Тогда кто?..

— Грифоньи Когти, — проговорил Пэинтед Скаут. — Оно держится за него. Сжимает его дух в своих ужасающих когтях. Удерживает его здесь.

— А грифоны тут каким боком? — вопросительно склонила голову мятная единорожка.

— Грифоньи Когти — это большой круг из камней, расположенный где-то к юго-западу от нас, — объяснил Сильвер. — По крайней мере, так его прозвали бизоны. Для них те камни — священное место.

— Не священное, — содрогнувшись, сказал Скаут. — Иное.

— Прости, приятель, — сказал Сильвер. — Не священное. Осквернённое? Как бы там ни было, они боятся этого места пуще чумы, и пытаются к нему лишний раз к нему не приближаться. Я же умудрился умереть в самой его серёдке.

— Это алчное и зловещее место, — промолвил Скаут. — Оно жаждет чего-то, но никто не может сказать, чего. И оно меняет судьбы; с момента встречи наши жизни сплелись воедино в его когтях.

— Ого… — сказала Лира.

— Ай, не обращай на него внимания, — сказал Шот. — Всякий раз, как наступает июнь, он становится малость мрачноват, но я знаю Пайнта уже много лет и поверь, он отличный следопыт и прекрасный друг. Тебе стоило бы увидеть его раньше, когда он был помоложе. В те дни он почти не замолкал. Помнишь, Скаут?

— Земля встревожена, я встревожен, — нахмурившись, сказал Скаут.

На мгновение зависла тишина, нарушаемая лишь мерным потрескиванием углей.

— А что стало с тем преступником? — спросила Лира.

— Ах, с Биг Айроном? — расхохотался Сильвер. — Ну, скажем так: увидев меня среди живых, он удивился вусмерть ещё похлеще моего!

---

Некоторое время спустя.

— И ты это делаешь каждую ночь? — удивлённо спросила Лира.

— Каждую ночь перед сном и каждое утро перед завтраком, — не прерывая привычных движений, похоже, уже давно ставших рутиной, ответила Флёр. — Фэнси я говорю, что это такой заморский вид йоги.

Лира безуспешно пыталась уследить взглядом за движениями Флёр, пока единорожка уворачивалась и наносила удары.

— Знаешь, я никогда не слышала о йоге, включающей в себя удары мечом и кувырки.

— Ну, Фэнси замечательный жеребец, но иногда он слона-то и не примечает, — хихикнула Флёр.

Она замерла, когда её шпага пронзила невидимого оппонента. Еще миг она сохраняла эту позу, а затем расслабилась, позволив клинку обвиснуть в магической хватке.

Флёр глубоко вдохнула, выдохнула, и наконец вернула шпагу в ножны. Она повернулась к Лире с улыбкой, исполненной нескрываемого удовлетворения.

— А разве Бон Бон не делает ничего подобного?

— Ну, вообще-то делает, — начала Лира. — Особенно с недавних пор… Если вдуматься, то в последнее время она очень много тренировалась, — нахмурилась она.

— Но это же хорошо, так? — спросила Фиддлстикс.

— Да, конечно, просто… — Лира посмотрела на Бон Бон, сидевшую с Октавией под дальними скалами. — Меня слегка волнует, «почему».

— Что — почему? — спросила Фиддлстикс.

— Ну… а, да не важно, — улыбнулась Лира, постаравшись сделать улыбку предельно убедительной.

---

Ещё некоторое время спустя.

— Так ты действительно набираешь мышечную массу, при превращении? — спросила Бон Бон, проведя копытом по шерсти полностью обернувшейся Октавии. Лира сидела невдалеке, удобно облокотившись на скалу.

— Ага, почти в два раза, — сказала Октавия. — Это в равной степени магическая и физическая трансформация.

— Удивительно.

— Это мне впору удивляться, знаешь ли. Ты что, и вправду никогда раньше не видела верпони, Бон Бон?

— Лично — нет, — сказала Бон Бон. — Только тех, что нам показывали на тренировках. Я знала нескольких агентов, которые сражались с оборотнями, но…

— Мало кто из них хотел рассказывать о своих приключениях? — спросила Октавия, по-волчьи ухмыльнувшись.

— Мало кто из них вернулся живым, — сказала Бон Бон, отстранённо глядя куда-то в сторону.

— Прости, мне жаль.

Бон Бон не ответила, вместо неё заговорила Лира.

— Слушай, а какие у тебя были ощущения, когда ты становилась оборотнем?

— Ну, изменений как таковых я не помню, — сказала Октавия, — пока они шли, я валялась в больничной койке без сознания. А вот сам укус был очень болезненным. Маленькая Делла чуть не лишила меня ноги! Кстати, шрам так и не исчез, его ещё можно увидеть, если присмотреться, — она протянула вперёд ногу и показала шрам.

— Конечно, Винил было куда хуже моего, о чём она не упускает случая напомнить.

— Это почему? — спросила Бон Бон.

— Ну, я точно не знаю, но наверно, это как-то связано с теми несколькими внутренними органами, которые она выблевала, и тремя сутками бессоницы из-за боли.

Лира, услышав это, стала ещё зеленее. Меж тем Бон Бон задала новый вопрос:

— Кстати, а почему здесь нет Винил?

— Винил не любит насилия.

— Не мели чепухи! — фыркнула мятная единорожка. — Тогда, в Мэйнхэттене, она явно прекрасно знала, что делает.

— А я и не говорила, что Винил не умеет сражаться, — усмехнулась Октавия. — Лишь то, что она этого не любит. Честно говоря, я сама теряюсь в догадках, учитывая…

— Учитывая — что? — спросила Бон Бон, поднимая пристальный взгляд на верпони.

Улыбка на мордочке Октавии приугасла.

— Скорость, с которой она ринулась в бой.

---

— Видишь их?

Лира поднесла бинокль к глазам и окинула взглядом холмы.

— Пока ничего, — крикнула она Фиддлстикс, сидевшей рядом с валуном, который Лира использовала в качестве смотровой площадки.

— Смотри в оба, — крикнул в ответ Сильвер. — Нам надо будет выступить, едва они покажутся из-за холмов.

— Так точно!

Пока Лира смотрела на холмы, Сильвер обратился к остальным.

— Все помнят план? — спросил он.

— Конечно.

— Уи^[2].

— Да, сэр.

— Сэр? Знаешь, меня уже много лет никто не называл «сэр», — удивлённо моргнул Сильвер.

Бон Бон вздрогнула.

— Прости. Старая привычка.

— Да ладно, мне нравится, — он оглянулся на Скаута. — Ты готов, приятель?

Буйвол, морду которого теперь покрывала боевая раскраска, кивнул.

— Отлично! — Скаут снова повернулся к остальным. — Что ж, теперь остаётся только ждать, пока наша добыча сама не прибежит к нам в копыта. Лира, всё ещё ничего?

Единорожка вновь прошлась взглядом по холмам.

— Не-а, всё ещё чисто, — она опустила бинокль и посмотрела на Сильвера. — Ты уверен, что мы в нужном районе пустыни?

— Исход всегда начинается тут. Просто смотри в бинокль, пока не увидишь большое пылевое облако.

— Так точно, — ответила Лира и вернулась к наблюдению.

Холмы Макинтоша были довольно-таки пустыми и скучными. Смотреть было совершенно не на что: вооружённому биноклем взгляду представали лишь несколько красноватых скалистых гряд и земляных бугров, великоватых для холмов, но до гор не дотягивающих.

Мятная единорожка подумала, что эти скалы не такие уж и красные. Они были скорее тусклого красновато-коричневого оттенка.

«Восхитительно. Эти дискордовы скалы даже не соответствуют первой половине своего имени. Хотя… может, просто того пони, кто их открыл, звали Макинтош? А вообще неплохо бы сейчас схрумкать яблочко… А ещё лучше выпить стаканчик холодного яблочного сока. О, Селестия, ну почему так жарко? Худший отпуск в моей жизни».

От жары и скуки мысли Лиры начали бродить по событиям дня. В частности, она вспомнила, как этим утром…

---

— Итак, — сказал Сильвер. Все остальные собрались вокруг карты, которую он чертил на песке на протяжении последних двадцати минут, — мы будем ждать их здесь.

Он указал копытом на метку в виде X в нижней части карты.
Затем он указал на холмы, представленные на карте линией из нескольких камешков.

— Орда появится из-за холмов, откуда-то отсюда, — он ткнул копытом в небольшую щель между камнями.

— Заметить их будет нетрудно; когда твари появятся, поднятую ими пылевую тучу углядит и мертвяк. Тем не менее, надо поставить кого-нибудь на смотровую площадку. Лира, Фиддл, это будет ваша работа. Смены между собой распределите сами.

— Как только орда покажется из-за холмов, в игру вступаем мы. Мы со Скаутом ударим в лоб, вступим в бой с вожаками и попытаемся отогнать стаю обратно к холмам.

— Октавия, Флёр, Бон Бон на вас вторая линия, — Сильвер начертил копытом на карте ещё одну линию. — Вы займётесь теми, кто отколется от основной группы. Не позволяйте никому из них проскользнуть мимо.

Он сердито посмотрел на Октавию и Флёр.

— Я знаю, что вы двое обожаете избивать своих жертв в фарш, но как вам известно, мы тут так не работаем. Попытайтесь загнать их обратно в стаю, если сможете. То же относится и к тебе, Бон Бон. Убийство — это крайнее средство.

Ответом ему послужили три кивка.

— Отлично, — он улыбнулся. — Между нами говоря, я думаю, впятером мы управимся с лёгкостью.

— Ну, раз впятером, — фыркнула Фиддлстикс, — тогда ввосьмером мы и вовсе из коровы мёду надоим.

Сильвера и Скаута перекосило, словно оба надкусили лимон. Они одновременно повернулись к ней, но Скаут успел первым.

— Не думаю, Стики.

---

— Лира, что-нибудь есть?

— Не-а, по-прежнему тихо, — ответила она, наверное, уже в сотый раз пробегая взглядом по подножьям холмов.

Но на сей раз всё было немного по-другому, теперь она кое-что заметила.

— Постой-ка… — сказала она. Единорожка оторвала от глаз бинокль и протёрла линзы тряпкой. Глянув ещё раз, она увидела то же, что и в первый: большое пылевое облако появилось у подножий холмов и теперь медленно приближалось к ним.

— Я их вижу! Слева от нас, между холмами!

Все тут же бросили все свои дела и посмотрели на юг.

— Она права, — сказал Скаут. — Я их чую.

— Ну, народ, — воззвал Сильвер. — Наш выход. Пошли, сделаем это.

Он пустился в галоп, вскоре его догнал Скаут и они вдвоём во всю прыть понеслись навстречу пылевому облаку, поднимая своё собственное.

Остальные не очень-то отставали. Флёр, Октавия и Бон Бон бежали, чуть приотстав от пары охотников. Когда они пробегали мимо, Лира увидела их мордочки. Взгляд Бон Бон был очень серьёзен, зато на лицах Октавии и Флёр красовались одинаковые предвкушающие улыбки, несмотря на то, что они пребывали на разных концах пищевой цепи.

По крайней мере, усмешка Флёр была ещё более хищной, чем волчий оскал.

— Удачи! — крикнула вдогонку Лира. — Я в курсе, что она вам не понадобится, но всё же.

Услышав скрежет копыт по камню, Лира обернулась и увидела влезающую на скалу Фиддлстикс. Чейнджлинг присела рядом с единорожкой и достала свой бинокль.

— Да начнётся представление! — сказала она.

— Жаль, что ты не захватила с собой попкорн.

— Блин, так и знала, что что-то забыла! — она стукнула себя копытом по лбу. — А, неважно, главное — не забыть в следующем году. Кстати, может, заключим небольшое пари?

— Пари?

— Ага! Двадцать битов на то, что Флёр прогонит больше зверей, чем Октавия.

— Замени Октавию на Бон Бон — и я в игре! — ухмыльнулась мятная единорожка.

Они пожали друг другу копыта и тут же вернулись к своим биноклям.

Теперь можно было легко различить вторую линию обороны. Октавия встала на левом краю долины, Флёр справа, а Бон Бон по центру. Несколько дальше пара точек стремительно приближалась к пылевому облаку. Лира направила на них бинокль.

Она увидела бегущих на полной скорости Сильвера и Скаута, но ещё она увидела частично показавшуюся из пыли орду: ужасающая мешанина из конечностей, клювов, хвостов, морд и одной Селестии ведомо чего ещё, не менее стремительно неслась навстречу бойцам.

И тогда…

… Контакт!

Сильвер и Скаут с двух сторон набросились на голову стаи, вынудив вожаков сменить курс. Тотчас же стая стала растекаться по равнине широкой дугой, следуя за возвращающимися к холмам вожаками.

Однако не все твари последовали за вожаками. Несколько групп зверей отделились от стаи и устремились приобщаться к цивилизации.

Конечно же, при условии, что они сумеют как-то прорваться через вторую линию обороны.

Первая и самая большая из отделившихся групп попыталась прорваться мимо Октавии, уже успевшей капитально озубаститься и выпустить когти. Смена имиджа произвела на подбегавших неизгладимое впечатление — едва завидев её, несколько мелких отродий тут же развернулись и бросились к холмам. Оставшиеся же вскоре им люто позавидовали.

В яростном зверином броске она обрушила когти на тварей, оставляя на их шкурах длинные рваные раны. Одно из отродий подобралось слишком близко. Октавия вцепилась в его плечо клыками и отшвырнула на несколько метров в сторону. С трудом поднявшись, тварь с поджатым хвостом понеслась обратно к холмам.

Фиддлстикс легонько толкнула Лиру в плечо и указала копытом на другую сторону долины, где Флёр уже готовилась отражать атаку другой группы тварей.

Единорожка выхватила сверкнувшую на солнце отточенную шпагу из ножен и помчалась навстречу орде.

Теперь Лира поняла, почему охотницу прозвали «грациозной». Флёр не столько сражалась, сколько танцевала, её клинок кружился в смертоносном танце, пока она уворачиваясь, подныривала и прыгала между своими противниками. Одна из тварей попыталась атаковать её длинным хлыстоподобным хвостом, но тот был разрублен на части раньше, чем Лира успела хотя бы моргнуть.

Под вихрем стремительных ударов единорожки исполосованные множеством порезов твари столь же стремительно пускались наутёк, поджав хвосты. На миг Лира даже забеспокоилась о своём пари.

Но лишь на миг, ибо в следующую секунду Бон Бон встретила свою первую группу тварей.

У первого зверя, перехваченного земнопони, ноги были словно стволы деревьев, а кожа — толстой и морщинистой, словно у носорога. Тварь встала на дабы, намереваясь раздавить бывшего агента, но так и не успела ничего сделать, ибо мощный удар задними копытами в грудь опрокинул её наземь. Скрежеща зубами, тварь попыталась подняться на ноги, но тем самым лишь подставилась под следующий удар выигравшей время Бон Бон.

С боевым кличем она врезала твари копытами в челюсть, и Лира могла бы поклясться, что видела, как тело отродья взлетело над землей.

— Да! Покажи им, Бонни! — крикнула Лира. — Ву-ху!

Бон Бон оглянулась, сверкнув короткой улыбкой, и вернулась к более насущным проблемам. Как раз вовремя, ведь ей тут же пришлось уворачиваться от кусачей пасти на длинной змеиной шее.

Тварь с шипением отвела голову для нового удара, ощерившись длинными иглами зубов. Бон Бон была уже наготове. Как только голова отродья метнулась к ней, земнопони отскочила в сторону, захватила шею существа передними ногами и опрокинула его наземь.

Шмякнутый оземь зверь тщетно пытался подняться, забавно перебирая большими куриными лапами.

— Ого, а она хороша, — присвистнула Фиддлстикс.

— Кто бы сомневался, — хмыкнула Лира. — Бонни, слева!

Бон Бон тоже это заметила. Пока она возилась с шеемонстром, мимо попыталось проскользнуть другое чудище на двух многосуставчатых лапах.

Бон Бон с мрачной усмешкой раскрутила свой крюк-кошку. Крюк сделал несколько кругов вокруг копыта, полетел в бегуна и обвил тросиком его шею. Уперевшись копытами в землю, Бон Бон остановила зверя.

Тварь визжала и пыталась вырваться, но Бон Бон не сдвинулась ни на миллиметр.

— Так, ну, а теперь пошла показуха, — сказала Фиддлстикс.

Два крыла, ранее сложенных за спиной твари, одно как у птицы, а второе — как у бабочки, раскрылись. Бон Бон натянула трос ещё сильнее, готовясь скинуть чудище на землю, едва оно вздумает взлететь.

И тогда произошло то, чего никто не ожидал.

Хлопнув крыльями, зверь вместо того, чтобы взлететь, просто растворился в воздухе.

А пару мгновений спустя он появился в сорока метрах от Бон Бон, прямо перед Лирой.

Единорожке потребовалось целых три секунды, чтобы понять, что она уже не на скале. В тот же миг она почувствовала сильный удар об землю, выбивший из лёгких воздух и поднявший вокруг настоящую завесу из песка и гальки.

Отродье приземлилось на неё, обеими ногами прижав к земле, и что-то проверещало через свой длинный, изогнутый, похожий на грифоний клюв. От шока Лира не смогла даже вскрикнуть.

К счастью, рядом было кому поорать за двоих.

Вопя во всё горло, Фиддлстикс набросилась на тварь, крепко вцепившись ногами ей в шею. Существо с визгом рухнуло на землю.

— Тпру, лошадка! Подёргайся мне ещё тут. Плохое чудо-юдо, фу! — Фиддлстикс что есть мочи пыталась удержать зверя на земле. Он попытался развернуть крылья, но копыта чейнджлинга крепко прижимали их к телу.

— Отпусти её! — повернув голову, Лира увидела несущуюся к ним галопом Бон Бон.

— Она вся твоя! — крикнула Фиддлстикс, отпрыгнув от отродья и откатившись по земле на пару метров вбок.

Подбежав, Бон Бон подсекла ноги твари и нанесла удар копытом в череп. Один, второй, третий…

Раздался хруст дробящихся костей.

Не тратя больше ни секунды, кремовая земнопони бросилась к Лире.

— Лира? Ты как?

— Ой-ё… да, вроде бы нормально, — она поморщилась. — Немного поболит, но кажется, я ничего не сломала.

— Давай помогу.

— Бонни, я в порядке. Иди, у тебя есть работа. Там ты нужнее, — отмахнулась от неё единорожка.

— Но…

Фиддлстикс подошла к кремовой земнопони и положила копыто ей на плечо.

— Она права, Бон Бон. Тебе надо остановить ещё многих тварей. Иди, Эппллуза надеется на тебя.

Бон Бон посмотрела вначале на Лиру, а затем на Фиддлстикс и вздохнула.

— Точно, — она развернулась и собралась уйти, но остановилась. — Ты уверена?

— Более чем. Иди, покончи уже с ними, Бонни.

Пока Бон Бон бежала к прорывающимся тварям, Фиддлстикс посмотрела сверху вниз на распластавшуюся на песке единорожку.

— Ты точно в порядке?

— Да, — сказала Лира. — Я только… только немного полежу тут.

— Тебе виднее, — пожала плечами чейнджлинг.

— Кстати, спасибо.

— Не за что, просто отдыхай.

Лира позволила своей голове упасть на тёплый, прогретый солнцем песок. Медленно, но верно боль в спине слабела, и вскоре она уже лишь слегка ныла. Откуда-то издалека доносились звуки боя, стоны, крики и вопли.

А затем она услышала странный скрежещущий звук, раздающийся где-то совсем рядом.

Лира приоткрыла один глаз, посмотрела налево и увидела бегущее мимо маленькое, похожее на жука существо с белоснежным мехом, размером где-то с баскетбольный мяч.

Лира положила копыто ему на панцирь, прижав того к земле.

— Ну и куда ты собрался?

— Далеко, — прочирикало существо высоким звонким голосом, — очень далеко.

Не ожидавшая ответа Лира лишилась дара речи. Немного подумав, она выдала первое, что пришло ей в голову.

— От дискордовы шульни…

---

Сильвер вынырнул из палатки.

— За эти годы я повидал многое, — сказал он. — Я видел тварей, плававших в земле, словно в воде. Я видел монстров, прыгающих на высоту десятка этажей, подпрыгивающих затем ещё раз прямо в воздухе! Я видел чудищ, искажающих саму реальность!

Он отхлебнул из своей фляги.

— Но я никогда не видал ни одного говорящего!

— Ну, одного такого ты только что увидел, — сказала вышедшая за ним Лира. — Кстати, зовут его Виззер (Волчок).

Остальные сокомандники сидели у костра рядом с палаткой и их мордочки отражали крайнюю обеспокоенность. Лира и Сильвер присоединились к ним.

— Ну-с… — сказал Сильвер. — И что нам теперь делать?

Первой заговорила Флёр.

— Разве это не очевидно? Мы должны пойти на Неведомый Юг, найти Альфу и уничтожить её!

Последовало несколько кивков.

— На сей раз, — начала Октавия, — я, пожалуй, соглашусь с Флёр. Если Виззер не врёт — а благодаря Лире мы знаем, что его слова истинны, — то именно эта Альфа и виновна в Исходах отродий из-за холмов. Отыскав её, мы наконец-то покончим со всем этим.

— Поддерживаю, хватит уже бороться с симптомами, пора уничтожить причину этой заразы раз и навсегда! — кивнула Фиддлстикс.

— Я, конечно, ценю ваш энтузиазм, но это будет далеко не так просто, как вам кажется, — сказал Сильвер. — Вы и сами знаете, что за твари там водятся, и притом у нас не будет никаких преимуществ. На этот раз мы будем на их территории.

Он вновь отпил из фляги.

— Мы со Скаутом пару раз уже были за чертой холмов, и пускай мы не заходили слишком глубоко, я не хотел бы туда возвращаться, если честно. Но если это позволит навсегда покончить с этими нашествиями… Я пойду, и Скаут, наверное, тоже. Ведь так?

— Конечно, дружище, — подтвердил бизон.

Услышав это, Сильвер улыбнулся.

— Тем не менее, остаётся главная проблема: как нам справиться с Альфой? — спросил он. — По словам Виззера, это величайший, хитрейший и опаснейший монстр из всех. Думаете, мы одолеем его?

— Сильвер, на твоей стороне будут пятеро величайших, хитрейших и опаснейших охотников на монстров! — хихикнула Фиддлстикс. — Эта тварюга должна трястись от страха лишь от мысли, что вы придёте по её душу!

— Допустим, — нахмурился Скаут, — но что-что, а лишняя осторожность нам явно не повредит.

— По-моему, «кузина» дело говорит, — заявила Октавия. — Только что мы отбили атаку целой армии, и если действовать так же слаженно, мы завалим кого угодно! И потому я считаю, что это прекрасный шанс наконец-то покончить с этой историей.

— Кроме того, если будете ждать слишком долго, такая возможность может больше и не представиться.

Все удивлённо посмотрели на Лиру.

— Ну, вы же помните, что сказал Виззер? Альфа появляется из ниоткуда, провоцирует Исход, а потом исчезает в никуда. И если ждать слишком долго…

— То мы можем упустить свой шанс?

— Именно! — Лира подалась вперёд. — У вас есть идеальная команда для борьбы с подобными тварями, у вас есть Виззер, который готов выступить в роли проводника, у вас есть нехилый запас продовольствия, которого хватит ещё как минимум на несколько дней. А вот чего у вас нет, так это времени.

Сильвер задумался. С одной стороны, соваться в самые глубины Неведомого Юга было очень опасно, но с другой — такого шанса больше может и не быть. Взвесив все «за» и «против», он всё-таки кивнул.

— Ты права, мы не можем упускать такую возможность. И раз уж все… ну, или почти все согласны…

Он и все прочие скрестили взгляды на Бон Бон, до этого молча сидевшую у костра.

— Бон Бон, ты с нами?

Земнопони нахмурилась и то ли обеспокоенно, то ли задумчиво посмотрела на Лиру.

— Я пойду, — наконец сказала она, — но без неё.

Лира, не веря услышанному, моргнула.

— Чего?!

— Поддерживаю, — сказал Сильвер. — Я и сам хотел об этом поговорить.

— Что? Ребят, вы же не можете просто так меня выгнать! — воскликнула Лира.

Фиддлстикс подошла и положила чёрное копыто ей на плечо.

— Они правы, Лира. Это уже не наша лига. Мне тоже придётся уйти.

— Это слишком опасно, — сказала Октавия.

— И мы не можем себе позволить следить, чтобы тебя не прибили, — добавила Флёр. — В бою отвлечься хоть раз, — она метнула быстрый взгляд в сторону Бон Бон, — может быть смерти подобно.

Лира сбросила с плеча копыто Фиддлстикс и подбежала к Бон Бон.

— Но… но мы ведь напарники, помнишь? Бонни?

На мордочке Бон Бон отразилась настоящая буря противоречивых чувств, но её голос остался суровым.

— Лира, ты с нами не пойдёшь. У тебя нет ни подготовки, ни способностей. Ты не сможешь с этим справиться.

— Но ты ведь меня защитишь?

Бон Бон дёрнула бровью и отвела взгляд.

— Мы ведь уже выяснили, что не выйдет.

Лира вздрогнула.

— Бонни…

— Счастливой поездки. Я вернусь.

Земнопони ушла, оставив Лиру наедине с чейнджлингом.

---

Путь обратно в Эппллузу показался куда длиннее, чем до лагеря. На вокзале Фиддлстикс попрощалась с Лирой, пожелав ей счастливого пути, и оставила единорожку ждать поезд.

Дорога в Понивилль обещала быть столь же жаркой, вот только теперь было даже некому пожаловаться на жару, отчего стало ещё хуже. Единорожка рухнула на своё место.

— Худший. Отпуск. В моей. Жизни, — пробормотала она под мерный стук колёс поезда, уносящего её из пустыни.

По крайней мере всё это наконец-то закончилось.

---

Сойдя с поезда на единственную платформу понивилльского железнодорожного вокзала, Лира перебросила через спину свои седельные сумки и отправилась в кондитерскую Бон Бон, к себе домой. Встречные пони с улыбками здоровались с ней, и она старалась искренне улыбаться в ответ.

Лира вошла в кондитерскую и колокольчик негромко звякнул.

— Добро пожаловать в «Бон Боны» Бон Бон… о, здрафтвуйте, мифф Лира! Вы уже вернулифь?

— Привет, Твист, — ответила Лира стоящей за прилавком кобылке. — Как дела? Справляешься?

— Всё идёт профто отлично! — с лучезарной улыбкой ответила земнопони. — А мифф Бон Бон тоже вернулафь?

— Не-а, Бонни не будет ещё несколько дней, — ответила Лира, обходя прилавок и направляясь на свою половину дома. — Похоже, я бы там ей только помешала.

Лира бросила сумки на ковёр в гостиной. «Распакую позже, а пока…»

— Твист, ты не против ещё чуток здесь приглядеть? Я тут думала заскочить в Сахарный уголок, взять коктейль и ещё что-нибудь.

— Конечно!

Дойдя до двери единорожка остановилась.

— Тебе что-нибудь взять?

— Чеффно говоря, фейчаф я бы не отказалафь от черничного кекфа, конечно, ефли вы не против, — смущённо улыбнулась земнопонька.

Лира улыбнулась.

— Хорошо. Увидимся, малышка.

«Симпатичная кобылка. Ей определённо нужен логопед, но всё равно она хорошенькая. Она даже не сожгла магазин! Кажется, она ответственней меня в её возрасте» — посмеивалась про себя Лира, топая вниз по улице.

Задумавшись, единорожка прошла мимо тележки с цветами.

 — О, Лира, привет! — окликнула единорожку владелица повозки. — Так вы с Бон Бон уже вернулись?

— Привет, Роузлайк, — ответила ей Лира. — Не, только я, Бон Бон не будет в городе ещё несколько дней.

— А, ясно, что ж, рада тебя видеть.

— Взаимно.

Лира пошла дальше.

«Надеюсь, Бон Бон справится».

Её мордочка расплылась в ухмылке.

«Хотя о чём я? Конечно же, Бонни справится, наверняка она уже надирает задницу этой Альфе. Интересно будет об этом послушать…»

Улыбка погасла.

»…когда она вернётся».

Единорожка вздохнула.

«Неважно».

Лира отворила двери «Сахарного Уголка» и вошла в кондитерскую. Сейчас в кафе было куда меньше пони, чем обычно, что по мнению Лиры, на данный момент было удачей.

Услышав звон дверного колокольчика, Пинки подняла глаза и увидела вошедшую.

— О, Лира, ты вернулась?

— Ага, — подходя поближе, ответила единорожка.

— Как там в Эпллузе? Вы с Бон Бон, — Пинки подмигнула, — разгребли «дела»?

— Ну, можно и так сказать. Бон Бон не будет ещё несколько дней. «Дел» оказалось малость побольше, чем мы рассчитывали, — Лира подмигнула в ответ. — Один молочный коктейль с ванилью и черничный кекс. Хотя нет, два черничных кекса. Я ничего не ела с тех пор, как приехала.

— Сейчас будет! — пропела земнпони. — Не забудь рассказать, как прошла поездка. Мне о-о-очень интересно.

— Ладно, Пинки. Непременно.

Пинки отправилась выполнять заказ, а Лира стала искать свободный столик. Единорожка лениво скользнула взглядом по нескольким занятым столикам, пони за которыми болтали, ели и просто весело проводили время с друзьями.

«Ну что ж, подождём, это местечко того стоит».

И тут Лира заметила пялившуюся на неё пони.

Как только их взгляды встретились, пони отвела глаза и уставилась в стол.

Лира же продолжила потрясённо таращиться на неё.

Та самая тёмно-зелёная шёрстка.

Та самая белая грива.

И те самые глаза, которые запомнились Лире даже слишком хорошо. В последний раз она видела эти глаза, пылающие яростью, за миг до того, как их обладательница выбросилась из окна.

________________________________

Слухи несколько преувеличены...

Лира отвернулась и попыталась унять воспоминания.

«Холлиф?! Нет, это невозможно… она не могла! Я ведь своими глазами видела, как она умерла! Этого не может быть!

Откуда-то сзади вышла Пинки, неся на спине поднос.

— Держи! Вот, молочный коктейль и два…

Она подошла поближе и посмотрела Лире в глаза.

— Лира, с тобой всё в порядке? Ты позеленела!.. Ну же, по-зе-ле-не-ла! — хихикнула розовая земнопони.

Лира притянула голову Пинки к себе.

— Пинки, вон там, за два столика справа от меня, — прошептала единорожка. — Кто это?

Пинки заглянула через плечо Лиры.

— А, ты про Зигзаг? Она в городе совсем недавно… О, Селестия, вы ведь ещё не встречались! Пошли, я вас познакомлю!

— Пинки, стой! — прошипела мятная единорожка, но было поздно; Пинки уже перепрыгнула через прилавок.

— Зигзаг, подожди! — воскликнула Пинки Пай. «Зигзаг» вздрогнула.

Пинки схватила кобылицу за копыто и подтащила её к прилавку.

— Зигзаг, знакомься, это моя подруга, Лира Хартстрингс.

— Приятно познакомиться, — приветливо улыбнувшись и протянув копыто, сказала Зигзаг.

Лира глубоко вздохнула.

«Успокойся, Лира. Будь хладнокровна, как Бон Бон».

— Мне тоже, — сказала она, не ответив на приветственный жест. — Слушайте, а мы нигде раньше не встречались? По-моему, я вас уже где-то видела.

— Нет, нигде, — ответила кобылица; ложь.

Она прищурилась.

— Вы в порядке? Вы словно призрака увидели!

— Может, и так… а может, просто почудилось, — с натянутой улыбкой ответила Лира.

Она надеялась, что Зигзаг не услышит бешеный стук её сердца, ибо самой Лире казалось, будто внутри неё дятел неистово колотит в барабан.

— И что же привело вас в Понивилль? У вас тут родня, или…

— Ах нет, ничего подобного. Я репортёр, — сказала Зигзаг, улыбнувшись в ответ, — и хочу написать статью про Понивилль. Большинство пони знают об этом городе лишь то, что тут живёт принцесса Твайлайт Спаркл, но я надеюсь, что смогу это исправить.

Мурашки благословения пробежали по спине Лиры. В словах кобылицы не было ни капли правды.

— Это здорово. Знаете, я уже шесть лет живу в этом городе, и с чистой душой могу сказать, что это одно из красивейших мест во всей Эквестрии.

— Слушайте, а давайте я возьму у вас интервью? Сегодня, один на один. Знаете, это очень помогло бы мне со статьёй.

Лира сглотнула.

— Увы, не получится, у меня есть планы на сегодня.

— Жаль, ну что ж, тогда как-нибудь потом. Мне всё равно надо обобщить свои записи. Приятно было познакомиться! Надеюсь, ещё увидимся.

Как только Зигзаг ушла, улыбка исчезла с посуровевшей мордочки Лиры.

— О да, мы ещё увидимся, можешь не сомневаться…

— Ты о чём? — спросила Пинки.

— Пинки, у нас большие проблемы, — вздохнула единорожка.

---

Лира трижды стукнула копытом в дверь гостиницы.

— Минуточку, — донёсся изнутри голос кобылицы.

Спустя пару мгновений послышался звук проворачиваемого в замке ключа и дверь отворилась.

— О, Лира Хартстрингс? — спросила Зигзаг. — Неужели вы явились для интервью? Я думала, у вас на сегодня были другие планы.

— Планы изменились, — хмуро ответила Лира. — Можно войти?

— Конечно.

Несколько мгновений Лира стояла в дверном проёме, словно колеблясь, затем всё же вошла и закрыла за собой дверь. Комната выглядела совершенно необжитой, кроме одного угла, где пол был покрыт брезентом. В центре брезентового полотнища стоял большой цветочный горшок, в котором произрастало длинное вьющееся растение с красными листьями. Рядом с горшком лежала небольшая кучка обрезанных листочков.

— Простите за беспорядок, — сказала Зигзаг, садясь на брезент. — Я как раз ухаживала за своим растением.

Она подняла ножницы телекинетическим захватом.

— Никогда не видела ничего подобного, — сказала Лира, не отводя взгляда от вооружённой кобылицы.

— И немудрено; оно очень редкое, — сказала Зигзаг, примериваясь ножницами к одной из длинных ветвей. — Его было очень трудно найти, а ухаживать ещё труднее.

Чик. Обрезанная ветвь упала на брезент.

— Тем не менее, это моё хобби. Кстати, дома у меня растут ещё несколько таких же. Присаживайся, нам о многом нужно поговорить.

— Несомненно, — Лира и не подумала садиться. — Я знаю, кто ты, Холлиф.

— Холлиф? — спросила кобылица. — Да, кажется, была такая… вроде, та цветочница? Ну что ж, ты права, я и впрямь когда-то была ею. И как же ты об этом узнала?

— Тебя это не касается, — отрезала Лира.

— Да ладно, не думаешь же ты, что я раскрою тебе свои секреты безвозмездно?

Чик.

— Почему ты до сих пор жива? Я же своими глазами видела, как ты откинула копыта!

— У тебя свои секреты, у меня свои. Хотя понять это вряд ли будет так уж сложно, по крайней мере, общий принцип. Но, возможно, я ожидаю от тебе слишком многого.

Понимая, что она вряд ли дождётся ответа на свой вопрос, Лира продолжила.

— И что ты забыла в Понивилле?

— Да так, осматриваю достопримечательности.

Лира раздражённо ударила копытом в дощатый пол.

— Не лги мне! Что ты делаешь в Понивилле? Зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь?

— Чего я хочу? — спросила Холлиф.

Чик.

— Я всего лишь хочу вернуть нечто, утерянное давным-давно.

— И что же это?

— Жизнь, — улыбнулась кобылица.

— Жизнь? — переспросила Лира, сделав шаг назад.

— Да, жизнь, — кивнула Холлиф. — То, что ты начинаешь ценить, лишь когда потеряешь. Скоро ты меня поймёшь.

— Т-ты о чём? — запнулась Лира.

Холлиф встала, вскидывая ножницы в магическом захвате.

— Пойми, Лира Хартстрингс, я не хочу этого делать, но у меня ещё много дел, и я не могу позволить тебе в них вмешиваться. Однажды ты мне уже помешала, и я не дам этому повториться.

Холлиф выставила ножницы перед собой, будто кинжал. Направленные на Лиру острия сверкнули на свету.

Лира сделала ещё один шаг назад. Её копыто упёрлось в стену.

— Если это для тебя что-то значит, — сказала кобылица, отводя оружие для удара, — извини. Прощай, Лира Хартстрингс.

Ножницы понеслись в единорожку.

— Обломись!

Звон, подобный утреннему пению птиц, наполнил воздух. Ножницы застыли на середине своего смертельного броска, затем развернулись и отлетели назад, вонзившись в стену.

Холлиф обернулась на голос. В углах комнаты сидели Пинки Пай и Винтер Белль.

— Сюрприз!

Глаза Холлиф расширились до размера блюдца.

— Вы? Но… откуда?

— Они были здесь всё время, — сказала Лира.

Пинки ухмыльнулась всеми восемью ртами.

— Фильтр восприятия; прекрасно подходит для устроительства вечеринок-сюрпризов, и просто незаменим, если нужно застать загадочную пони врасплох.

Лира оттолкнулась от стены и двинулась на Холлиф, оттеснив её в центр комнаты.

— Я не дура, Холлиф. Я никогда не пришла бы сюда в одиночку. Мне всего лишь нужны ответы.

— О, я и не думала, что ты придёшь одна. Я просто не ожидала, что меня смогут обмануть чары. Как и того, что ты приведёшь с собой Пинки Пай. Что же ты такое, Пинки? Одержимая? Колдунья-земнопони? Зельевар?

— Нет, нет и нет, — прохихикала Пинки. — Ну, по крайней мере ты старалась.

Холлиф ухмыльнулась.

— Что ж, признаю, вы хитры, но к несчастью для вас…

Её рог вспыхнул, и магическая аура охватила груду срезанных ветвей. Три стебелька из неё подлетели к кобылице, свив вокруг её рога некое подобие короны с листьями вместо зубьев.

— …Я хитрее.

Свечение вокруг рога Холлиф сменилось кроваво-красным светом листьев. Такое же сияние вспыхнуло в её глазах.

Звон пронёсся по комнате, когда Винтер Белль попыталась её остановить. Холлиф застыла, удерживаемая на месте невидимой хваткой единорожки, но ненадолго. Рог Холлиф полыхнул ярче и вскрикнувшая кобылка отлетела назад. На миг багровое свечение рога и глаз Холлиф притухло.

— Хм-м… я всё еще слабее прежнего, даже с этим, — пробормотала она. — Проклятье — не оправдание для единорога. Впрочем, даже этого должно хватить.

— Что ты!.. — крикнула Лира.

Пинки бросилась вперёд.

— Лира, назад! — крикнула она одним ртом, тогда как семь остальных начали что-то декламировать на неизвестном языке.

Винтер Белль уже встала на ноги и от неё начало исходить басовитое гудение.

Но Холлиф успела раньше.

— Это было забавно. Пока!

Кровавое сияние на долю секунды затопило комнату… а потом она взлетела на воздух.

Игры бессмертных

Лира открыла глаза и пред её взором предстала бесконечная россыпь звёзд. Земля, на которой она лежала, была мягкой и холодной.

«Приветствую тебя, дитя».

Кобылка со стоном села и удивлённо моргнула.

— Аппорот?

Бог истины кивнул. Он сидел невдалеке от неё, поджав под себя все восемь ног.

— Минуло немало дней с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Да уж, — Лира потёрла лоб. — Значит, эм-м… я умерла?

Единорожка осмотрелась; вокруг, до самого горизонта, простиралась зелёная равнина с невысокими холмиками, накрытая сверху огромным полотном небес, украшенным мириадами звёзд.

— А ведь в прошлый раз тут всё было по-другому, — сказала она.

— Не волнуйся, это просто другое место.

— Здесь красиво.

— Благодарствую, — улыбнулся Аппорот. — Нет, ты не мертва. Если бы ты погибла, то приветствовал бы тебя уже не я.

Он медленно поднялся на ноги.

— Идём же, дитя. Нам надлежит многое обсудить.

Они пошли вдвоём по склону холма.

— Погоди, если я не мертва, то…

— Ты без сознания. Пока мы здесь, твои друзья везут твоё тело в больницу.

Лира поморщилась.

— И насколько всё плохо?

— Я видывал и похуже. Ты будешь жить.

— А Пинки и Винтер Белль?

— С ними всё хорошо, тебе досталось куда сильнее.

Лёгкий ветерок всколыхнул гриву Лиры, принеся с собой пару тихих голосов.

«Она дышит?»

«Э…»

«Блу, она дышит?»

«Э-э-э… кажись, да».

«Лира, держись, просто держись, помощь уже в пути, тебе нужно только держаться».

Лира вздрогнула и ветер исчез, унеся с собой голоса.

Несколько мгновений двое молча шли под светом звёзд.

— И… куда мы идём?

Аппорот указал копытом вперёд, на три точки, неразличимые в тусклом свете звёзд.

— Никуда, но ты поймёшь, когда мы придём, — сказал он. — Мне ведомо, что тебя гложут вопросы, дитя, так что лучше задай их сейчас, покуда мы не пришли.

— У меня их три, — сказала Лира. — Где ты был, почему явился только сейчас, и как Холлиф?..

— Я наблюдал за тобой, — ответил Аппорот, — и явился потому, что не в моих силах дать ответ на твой третий вопрос, сколь бы я ни желал того. И говоря «не в моих силах», я подразумеваю, что действительно не могу, а не просто не хочу, или же не должен.

— Тогда… в этом нет никакого смысла, — сказала Лира.

Они почти дошли до вершины холма и ранее размытые силуеты теперь стали хорошо различимы — три точки оказалась беломраморными обелисками, образующими идеальный равносторонний треугольник.

— Но ты — это ты.

Аппорот остановился перед ближайшим к ним камнем.

— И это часть проблемы, но далеко не вся она.

— И в чём же заключается эта проблема?

— Во мне.

Одного голоса хватило, чтобы Лира содрогнулась от ужасающего чувства неправильности и от сильной, как никогда, пробирающей до костей дрожи благословения. С появлением же его обладателя, возникшего словно ниоткуда рядом с обелиском, стало ещё хуже. Казалось, само его присутствие было ложью.

— Лира, это мой брат Торропот, — сказал Аппорот, — бог лжи.

— Прошу прощения, — сказал поименованный, — кажется, тебе неприятно моё присутствие.

— Совсем немного, — процедила сквозь зубы единорожка.

— Ну, тогда я постараюсь объяснить всё по-быстрому.

Торропот был немного ниже своего брата и куда более тощим. На голове у него была соломенная шляпа, заломленная на бок. Говорил он очень быстро, с неизменной улыбкой, доходящей до ушей.

— Аппорот, я ничего не понимаю.

— Тогда позволь мне всё объяснить, милочка, — сказал Топпорот. У него получилось: «м’чка». — Видишь ли…

Аппорот прервал брата движением копыта.

— Она спросила меня.

Он повернулся и посмотрел Лире в глаза.

— Дитя, тебя не обрадует то, что ты сейчас услышишь.

— Но ты ведь всё равно расскажешь?

— Ты предпочла бы, чтобы я этого не делал?

— Конечно же, нет.

— Молодец, девочка, — улыбнулся Аппорот.

— Лира, когда я тебе благословил, ты стала моей Избранницей, а я стал твоим покровителем. По сути, ты стала моей, по крайней мере в глазах богов.

—…В смысле как исполнительница, — поспешно добавил он, увидев, как изменилось выражение мордочки его избранницы.

— Продолжай, — сухо сказала она.

— К сожалению, из-за того, что ты работаешь на меня, у нас будут и определённые проблемы.

— И какие же?

— Другие боги могут избрать своих смертных служителей для противостояния тебе.

Несколько секунд Лиры молча смотрела на своего покровителя, затем у неё в голове будто что-то щёлкнуло.

— Так значит… значит, Холлиф, — она перевела взгляд на Торропота, — Холлиф твоя?

Улыбка покинула его мордочку.

— Да, я решил стать её покровителем, вот только она об этом ни сном, ни духом.

— Я не понимаю, — сказала она. — Зачем?

— Хм-м? Зачем что?

— Зачем ты это сделал? — Вот теперь говорить было куда проще. — Она поработила целый город, напала на друзей Твайлайт и на меня. Она пыталась меня убить! Она пыталась убить всех нас! И кто знает, что ещё натворило это чудовище.

Она обвиняюще ткнула в Торропота копытом.

— Так почему же ты ей помогаешь?

Торропот усмехнулся. Он подошёл к Лире и заглянул ей в глаза. На его мордочке вновь возникла пугающая улыбка.

— Потому же, почему и мой братец благословил тебя, дорогая. Ради забавы!

Лира отшатнулась от него. Её благословение стало просто нестерпимым, когда бог лжи подошёл настолько близко.

— Ради… забавы?

— Да! — сказал Торропот, отступая на шаг назад и вскидывая передние копыта к небу. — Ты хоть представляешь, насколько скучна жизнь бога? Целая вечность свободного времени, которое нам не на что потратить!

— Были времена, когда у нас были свои божественные обязанности, но те дни давно минули. Сколько у вас в Эквестрии сейчас аликорнов? Пять? Пять и три трети? Мы нужны пони так же, как принцессы древней Юникорнии, большинство из ныне живущих даже не знают, что мы существуем!

Он снова подошёл ближе, и Лира вновь отступила назад.

— И вот тут появляешься ты, дорогая. Понимаешь ли, ты — прекрасная возможность поразвлечься, возможность, которая выпадает очень редко, и я намерен использовать её на всю катушку.

— Так значит, для вас это всего лишь игра? — ужаснулась Лира.

— Да. Грандиозная игра богов, что может быть увлекательнее? Конечно же, раз уж ты — звезда этого представления, то и сама сможешь поразвлечься!

Он наклонился к ней и улыбка на его мордочке расплылась ещё шире.

— В конце концов, ради этого ты и пошла на вторую «работу», а?

Аппорот оттолкнул своего братца.

— Довольно! Ты уже сказал то, что хотел, теперь оставь нас.

— Как пожелаешь, братец, — сказал он, подходя к одному из обелисков. Остановившись, он повернулся и посмотрел на Лиру. — Я жду много от этой игры, м’чка. Не разочаровывай нас.

В последний раз ухмыльнувшись, он шагнул за камень и исчез.

Лира упала на колени, когда божество лжи исчезло. Она повернулась и посмотрела на Аппорота.

— Для тебя это тоже игра?

— Нет. Теперь нет, — ответил он, подав ей копыто. — Это перестало быть игрой, когда появилась возможность твоего проигрыша.

— А если мы проиграем, то?..

— Если мы проиграем, ты умрёшь, — с печалью в голосе сказал бог истины.

— Оу.

На несколько секунд повисло молчание.

— А как нам победить?

— Чтобы победить, ты должна доказать, что можешь одолеть его избранника. Одолеть так, чтобы удовлетворить судью.

— И кто же судья?

— Она, — сказал Аппорот, указав копытом на вершину одного из обелисков.

Лира проследила за жестом.

На камне сидело нечто, смахивающее на ворону. Лира не могла почти ничего различить кроме чёрных перьев и устремлённых на неё глаз, мерцающих звёздным светом.

— Наша мать, Шарасаад. Она вызвалась судить.

Сидящее на обелиске нечто повернулось и улетело, оставляя за собой шлейф из странного золотистого свечения. В душе Лиры шевельнулась какая-то первобытная жуть и по спине пробежали морозные мурашки ужаса.

— Кажется, я рискую куда больше тебя, — сказала Лира, оглянувшись на своего покровителя.

— Немногого же может лишиться тот, у кого почти ничего нет. Если хочешь знать, я не хотел, чтобы это произошло, — вздохнуло божество истины. — Я не хотел тебя во всё это втягивать.

— И тем не менее, я в игре.

— Ты в игре, — он сел на траву, Лира присела рядом. — Есть и ещё одна плохая новость, впрочем, она же и хорошая…

— Просто скажи, в чём дело.

— Поскольку я благословил тебя, мой брат благословил свою избранницу. Скажу сразу, — он поднял копыто, оборвав только собиравшуюся спросить единорожку, — она не сможет тебе солгать.

— Нет?

— Нет. Взамен этого мой брат воспользовался своим доменом, чтобы сокрыть своего служителя от моего взора. Я не знаю, что делает его избранница, и не могу ничего узнать о ней. Также теперь от меня сокрыто всё, что я знал о ней раньше.

— Вот почему ты не ответил, когда я спросила тебя про Холлиф, — сказала Лира.

— До того, как ты назвала мне её, я даже не знал, что это имя существует. Очень неприятно не знать чего-то, особенно, когда ты бог истины. Боюсь, я не смогу тебе ничем помочь, разве только как наставник.

— Я уже поняла, — сказала Лира. — Без обид, но почему-то у меня всегда было чувство, что вы не из тех, кто делает что-то своими копытами.

— Ну, это ты не видела нас в молодости, — сказал он, слабо улыбнувшись.

— Но если Холлиф стала бессмертной не из-за благословения… то как она вернулась с того света? Впрочем, зря спрашиваю, ты, наверно, и этого не знаешь.

— Не знаю, но могу с уверенностью сказать, что мой брат не в силах даровать бессмертие. Что бы ни учинила его избранница, дабы обрести бессмертие, это было лишь её деяние.

— Так много вопросов, и так мало ответов, — вздохнула Лира.

Она легла на спину, чтобы удобнее было смотреть на ночное небо. Она никогда не была сильна в астрономии, но что-то подсказывало ей, что это совсем не то небо, что было у неё дома, на Эквусе. Вновь пронёсся низовой ветерок.

«Рэдхарт, готовь стол».

«Сейчас, Доктор».

«С мисс Лирой всё будет в порядке?»

«Всё будет хорошо, — сестра, быстрее!.. — с ней всё будет в порядке, обещаю».

— Мы справимся с этим, — сказал Аппорот.

— Да, справимся, — без особого энтузиазма сказала единорожка.

Тут она кое-о чём вспомнила.

— Слушай, а сколько у нас ещё времени до того, как я проснусь?

— Не так уж и много, и я бы не советовал тебе надолго задерживаться тут после исцеления твоего тела. Твои друзья будут волноваться.

— А можешь показать мне, как там Бон Бон?

— Конечно.

Земля ушла из-под ног. Звёзды сместились, образуя более привычные для Лиры узоры, на небосводе взошла Луна и появились облака. Под копытами вновь появилась земля, стремительно покрываясь травой и опавшими листьями. Из ниоткуда возникли десятки высоких деревьев, застивших своими кронами небо. Вскоре послышалось стрекотание насекомых, прячущихся среди травы и кустов.

— Я, пожалуй, не стану воспроизводить влажность сих мест.

Лира кивнула.

Единорожка двигалась сквозь листья и ветки к чему-то, звучащему лишней нотой в симфонии жителей джунглей. Лира уже знала, кто это был, и донёсшийся вскоре голос подтвердил её догадки.

— …Если бы ты меньше полагалась на свои мышцы и больше на мозг, Кэбот, может, из тебя и вышел бы неплохой боец.

Клинок обрубил ветки и из появившейся в зарослях бреши вышла Флёр. Почти сразу из той же дыры вышла и Октавия.

— Я оборотень, и мои когти куда острее любой из твоих железок! — рыкнула полуобернувшаяся земнопони.

— А мой разум вдвое острее, чем они, — насмешливо ответила Флёр.

Вскоре из зарослей вышли и остальные сокомандники. Бон Бон вышла последней. Лира бросилась ей навстречу. Низкие кустарники и трава проходили сквозь её копыта и ноги, а те, что повыше — сквозь туловище и даже через голову. Как ни удивительно, но ощущалось это не так странно, как звучало.

Она встала на пути Бон Бон.

— Помни, мы не здесь, — сказал Аппорот. — Она тебя не видит.

— Я в курсе.

Лира посмотрела на свою подругу. Выражение мордочки Бон Бон было очень обеспокоенным, хоть она и пыталась это скрыть.

— Ох, Бонни, — пробормотала единорожка.

Бон Бон шагнула вперёд и прошла сквозь Лиру. И ощутилось это так же странно, как и прозвучало.

Эквестрия. Земли Неведомого Юга. Вечер.

— Кажется, пора разбивать лагерь, скоро стемнеет, — сказал Сильвер. — Это местечко выглядит неплохо.

Он повернул голову и посмотрел на сидящего у него на спине «ездока».

— Виззер? Опасно ли здесь? На нас никто не нападёт, пока мы будем спать?

— Нет, — сказал жук. — Разбивайте лагерь.

— Отлично!

Они с Флёр и Скаутом начали ставить палатки, Октавия отправилась за хворостом, а Бон Бон взялась за стряпню. Ели они при тусклом свете костра. Все, кроме Бон Бон, увлечённо болтали, она же преимущественно молчала, лишь изредка отвечая на вопросы. Так прошло около часа, прежде чем было решено, что пора бы уже ложиться.

— Надо выставить часовых, — сказал Сильвер. — Дежурим попарно, смена каждые три часа. Я и Скаут…

Флёр шагнула вперёд.

— Мы с Бон Бон будем первыми. Мы настаиваем.

Бон Бон не слишком-то рвалась в часовые, но напористости Флёр с избытком хватало на двоих.

— Будь по-твоему, — сказал Сильвер. — Всем остальным — спать.

Таким образом, вскоре Бон Бон и Флёр остались вдвоём у ровно горящего костра. Флёр поворошила палкой угольки.

— Ты слишком неопытна, — сказала Флёр.

— Я была одной из лучших агентесс.

— Ты слишком неопытна, — повторила Флёр. — Ты не смогла защитить Лиру.

Бон Бон вздрогнула.

— Ты не должна была позволять той твари прорваться мимо тебя. Никоим образом. Ты не должна была дать ей добраться до Лиры. Если ты хочешь её защитить, ты должна стать лучшей.

— Я поддерживаю свой старый режим тренировок, — сказала Бон Бон.

— Значит, этого мало. Тебе следовало провести пару тренировочных боёв с Октавией вместо той чепухи, которой тебя учили в вашей конторе.

Флёр вытащила из своей седельной сумки карту, оторвала от неё полоску и что-то на ней написала.

— Держи, это мой кантерлотский адрес. Заходи, когда будет время. Я научу тебя сражаться с подобным.

— Ты… поможешь мне? — удивлённо спросила Бон Бон, беря у Флёр обрывок.

— Ну, хотя бы попытаюсь, — хмыкнула Флёр. — У тебя есть потенциал, и было бы непростительно позволить ему пропасть.

— Оу.

— И… — Флёр слегка смутилась, — Я понимаю, что ты чувствуешь. Я ведь не просто так скрываю от Фэнси, что я «сова».

Она хихикнула.

— Бьюсь об заклад, узнай он, куда я уезжаю и что здесь делаю, ринулся бы за мной. А затем лез бы в самое пекло.

— Звучит знакомо, — сказала Бон Бон.

Флёр улыбнулась, а Лира тихонько хихикнула.

— Увы, в отличие от меня, ты не можешь скрыть это от неё, — продолжила Флёр. — Лира тоже «сова». Ей приходится постоянно рисковать жизнью ради других так же, как и нам. А посему самое безопасное для неё место должно быть подле тебя.

Бон Бон кивнула. На несколько мгновений зависла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием умирающего пламени.

Но Бон Бон нарушила затянувшееся молчание.

— Флёр… думаешь, я поступила правильно, отправив Лиру домой?

— Абсолютно.

— Ты так думаешь? — удивлённо спросила Бон Бон.

— Да. Будь она здесь, она постоянно рисковала бы своей жизнью и жизнями других. Отправить её домой было разумным решением. Будь это не так, я сказала бы сразу.

— Я знаю, что это был разумный выбор, — сказала Бон Бон, глядя в землю. — Но… ты видела её лицо, когда она уходила? Её сердце было разбито!

Флёр вздохнула.

— Да, ты причинила ей боль.

— Да…

— Но она поймёт, — сказала Флёр, глядя Бон Бон в глаза, — и простит тебя. Может, и не сразу, но если она любит тебя так же, как ты её, она простит. И ты знаешь, что я права.

— Да, — через пару секунд ответила Бон Бон. — Наверное, да.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Флёр. — Теперь о вчерашнем…

На плечо Лиры легло копыто.

— Дитя, врачи уже закончили. Твои друзья ждут. Тебе пора.

— Хорошо, — сказала Лира, смахнув лапкой слезу. — Я увидела всё, что нужно.

---

Лира открыла глаза и тут же застонала.

Болело буквально всё, болел даже кончик хвоста, хоть она и понимала, что это невозможно ввиду его отсутствия. Боль была не то чтобы нестерпимой, но весьма неприятной. Зато Лира могла её ощущать, что весьма радовало.

Она окинула себя взором. Её шёрстка зияла множеством проплешин, в которых виднелась кожа. Где-то шёрстка сгорела, где-то её сбрили врачи. На явно обритом животе было наложено несколько швов.

Лира попыталась сесть… это оказалось не так-то просто, тем более что её тут же сгребли в объятия две рыдающие пони.

Восстановление

Дверь в палату с треском распахнулась. Лира вскинулась, но к счастью, за прошедшие дни она заметно поздоровела, так что шум обошёлся минимумом неприятных ощущений. Кроме того, она в любом случае забыла бы о боли при виде ворвавшейся гостьи.

— Бонни! Ты верн… пхф-ф-ф!

Она не смогла продолжить, так как объятие Бон Бон выдавило из лёгких весь воздух.

«До чего же здорово снова её видеть», — подумала она, обнимая подругу в ответ и прижимаясь к ней.

— Слава Селестии и Луне, ты жива! Пинки мне обо всём рассказала, я примчалась, как только услышала. О, Селестия…

Лира погладила подругу по спине.

— Всё хорошо, Бонни, я в норме…

Они так и замерли, не размыкая объятий. Бон Бон рыдала в грудь Лире, а Лира пыталась успокоить подругу, убеждая её, что она в порядке. Наконец, Бон Бон отпустила Лиру, протёрла глаза и осмотрела её.

— Что, хороша, да? — усмехнулась Лира.

— О, ты по-прежнему красавица, — ответила Бон Бон. — Насколько всё плохо? Тебе больно?

— Ну да, до сих пор всё немного побаливает, но я уже чувствую себя гораздо лучше. Доктора сказали, что завтра днём я смогу пойти домой и посоветовали…

— Дай угадаю, взять отпуск?

— Во-во, на недельку другую, — сказала Лира. — Когда ты успела стать врачом?

— Хех, в прошлом я была на твоём месте, — Она присела на краешек койки. — О, Селестия… Лира, прости…

— Нет. Ты не виновата, — прервала Лира. — Сюда я загремела исключительно по своей вине.

Бон Бон собралась было возразить, но Лира заткнула её взглядом, ясно дающим понять, что она не собирается ничего слушать.

— Это. Только. Моя. Вина.

Бон Бон вздохнула.

— Ладно. Тогда… Каким местом ты думала, во имя Селестии?!

«Ну, понеслось», — мелькнуло в голове у Лиры.

За последующие несколько минут Бон Бон подробно расписала, почему Лира думала явно не головой, когда шла к Холлиф, почему она не должна и подумать о том, чтобы вновь отмочить такой номер, и что Лиру во имя её же блага вообще стоило бы до конца жизни запереть в комнате с мягкими стенами. Лира же просто слушала её и улыбалась.

—…Так что с этого момента безумные планы ты предоставляешь мне!

Она обернулась и пригвоздила яростным взглядом робко сжавшуюся в углу Пинки Пай.

— А с тобой мы ещё поговорим!

Пинки судорожно сглотнула.

— Ну хорошо, а что там на юге? Вы нашли Альфу? — спросила Лира.

— Нет. Только очень, очень большие следы. Придётся повторить попытку в следующем году и желательно собрать группу побольше, тварюга явно не из слабых.

Спустя несколько минут прибыли и остальные понивилльские «совы». Первой пришла Дитзи, затем Блу, последними явились Октавия и Винил. После обмена приветствиями и пожеланиями настало время более насущных вопросов.

Пинки Пай захлопнула дверь и провела свой обычный для сходок «сов» ритуал: прижала копыта к двери и пробормотала что-то на никому, кроме неё, неизвестном языке.

— Всё, готово, — пробормотала она, закончив. — Теперь нас не побеспокоят. Давай, Лира, рассказывай, что случилось? Ты говорила, это что-то очень важное.

— Да, это касается той кобылы, с которой мы с Пинки и Винтер Белль столкнулись на прошлой неделе и которая уложила меня на эту койку.

Она рассказала обо всём случившемся с момента своего появления в «Сахарном Уголке». На рассказе о событиях в номере Холлиф её прервали.

«Кроволист!» — мрачно сказала Винил.

— Чего?

«То растение, которым Холлиф усилила свою магию, называется кроволист. Если его растить в нормальных условиях, у него зелёные листья. Его часто применяют для лечения рогоязвы^[1], но…»

— Но — что?

Винил сняла свои очки.

«Его назвали кроволистом не только из-за цвета листьев. Если его поливать особым ингредиентом, его листья станут кроваво-красными и их можно будет использовать как чрезвычайно сильный магоусилитель. С трёх раз догадаетесь, что это за ингредиент?»

— Кровь? — спросила Бон Бон.

«Кровь пони», — уточнила Винил. — «И раз кроволист вырос до таких размеров, да ещё и было несколько растений, то крови потребовалось много. Очень много. По меньшей мере как из взрослого жеребца».

— Жеребца?.. — Зрачки Лиры расширились, когда она сообразила. — Лишняя жертва Стича?

Винил кивнула.

«Скорее всего. Да и по времени подходит, примерно столько кроволист и растёт».

Октавия как-то странно посмотрела на подругу.

«Что? Несколько лет назад я жила в одной комнате с целителем. Травничество, знаешь ли, довольно увлекательная штука».

— Хм… Значит, она убивала в одно время с ним, чтобы отвести от себя подозрения? — сказала Бон Бон. — Знаете, а это многое объясняет. Хотя возникают и новые вопросы… Убийства держались в тайне от общественности, как же она могла о них узнать?

— Тем не менее, это уже какая-никакая — но зацепка, — сказала Лира. — Это нужно будет проверить.

— Поддерживаю.

Лира вернулась к своему рассказу, но вскоре её прервала Винтер Белль.

— Мама не знает, чем Холлиф по нам ударила, но я её не слышала, а она не чувствовала меня. Это длилось всего пару секунд, но… — она содрогнулась, — я не хочу, чтобы такое повторилось.

Лира продолжила. На сей раз её не прерывали. Прозвучало лишь несколько вздохов, когда она пересказала слова Аппорота. Единорожка опустила лишь подслушанную в лесу беседу.

—…И тогда я наконец-то проснулась, — закончила она.

— Итак, нечто угрожает Эквестрии. Неизвестны ни его возможности, ни чего оно хочет. Известно лишь, что даже смерть над ним не властна, — подвела итог Октавия.

«Не о чём беспокоиться, право же», — с явным сарказмом в голосе сказала Винил.

— Да, и теперь мне надо придумать, как её остановить. В конце концов, это дело богов и их Избранных.

— Нам надо придумать, как её остановить. Мы — напарники, помнишь? — спросила Бон Бон, подходя к койке Лиры.

Лира улыбнулась.

— Мы тоже с тобой, — шагнула вперёд Пинки Пай. — Это наша обязанность — защищать Эквестрию от подобного, помнишь?

— Ты — одна из «сов», Лира, — добавила Дитзи. — А это значит, что все остальные придут на помощь, что бы ни случилось.

«Эй, я тоже не собираюсь пасти задних. Всё равно я тебе ещё по-любому должна за Мэйнхеттен».

Улыбка Лиры стала ещё шире.

— Хорошо, — сказала она, — тогда мы остановим её все вместе.

_________________________________

Сколь мало мы знаем

Старая лампочка часто-часто замигала, разгоняя тьму. Лира не могла вспомнить, когда в последний раз спускалась в подвал кондитерской, зато могла с уверенностью сказать, что с тех пор тут стало лишь грязнее. Здесь не убиралась даже Бон Бон.

— Так, она же была где-то здесь, — пробормотала кондитерша, перебирая кучу хлама, лежащую у одной из стен.

Из груды вещей она вытащила пробковую доску толщиной с полдюйма. Доска была немаленькой даже по стандартам самых ярых фанатов теорий заговоров. Именно то, что им нужно! Не теряя времени, Бон Бон прислонила её к самой чистой стене.

— Нашла!

— Зачем это нам, Бонни? — спросила Лира, подходя к подруге.

Единорожка радовалась, что наконец-то может ходить. Несколько дней, проведённых на больничной койке, заставили её понять, сколь приятными могут быть столь обыденные жизненные мелочи.

— О, это? Это наш козырь, при помощи которого мы будем останавливать Холлиф.

— Серьёзно? Как? Это же обычная доска!

Из другой кучи Бон Бон вытащила стопку бумаги, несколько ручек и коробочку кнопок.

— Мы почти ничего не знаем о Холлиф, а посему единственное, что мы сейчас можем — это отвечать на её действия. Если так пойдёт и дальше, нам никогда её не остановить.

— Следовательно, — продолжала она, — нам надо разузнать о ней всё, что только возможно. Это доска поможет нам обобщить и систематизировать уже известное или выясненное далее.

— Ух ты, круто! Ты этому в агентстве научилась? — спросила Лира.

— Вроде того. Неважно. Вернёмся к Холлиф. Во-первых…

Она взяла из стопки лист бумаги, написала на нём «ХОЛЛИФ» и прицепила посередине верхнего края доски. Под ним она повесила ещё три листа: «ЦЕЛЬ», «СИЛЫ», «УКРЫТИЕ».

— Это поможет нам сосредоточить наши силы на по-настоящему важных вещах: чего она хочет, на что способна и где скрывается.

— А с чего ты взяла, что у неё вообще есть укрытие? — спросила Лира, но миг спустя и сама смекнула: — Ну да, точно, кроволист же.

— Именно. Она сказала, что у неё есть ещё такие. Где-то же она их держит? — Бон Бон оторвала клочок бумаги, написала на нём «КРОВОЛИСТ», и прицепила его под табличкой «УКРЫТИЕ».

— Это надо будет прояснить у Винил: может, нам повезёт и окажется, что кроволисту для роста нужны какие-то особые климатические условия?

---

«Да в принципе, нет», — ответила Винил. — «Если память мне ни с кем не изменяет, кроволисту больше подходит тёплый климат, но вообще, при достатке воды, света и, э-э-э… крови, он может расти почти везде. Для тех, у кого рогоязва, это, может, и хорошо, да только вот нам это ничем не поможет».

---

— Ладно, тогда попытаемся понять её цели, — сказала Бон Бон. — Чего хочет Холлиф?

— Жизнь, — сказала Лира. — По крайней мере, так она мне сказала.

Лист с надписью «ЖИЗНЬ?» тут же был прикноплен к доске.

— Это мало что нам даёт.

— Знаю, — ответила Лира. — Может, тогда попробуем выяснить, что она делала в Понивилле? Нам до сих пор неизвестно, чего она пыталась добиться в первый раз и зачем вернулась.

— А вот это хороший вопрос. Пошли, поспрашиваем, узнаем, что она тут делала, пока нас не было.

---

— Что она делала? Да ничего такого, просто общалась с другими пони, — ответила Пинки Пай. — Ну, как общалась… Брала интервью для своей «статьи». Знаешь, она перевстречалась чуть ли не с половиной города, прежде чем столкнулась с тобой.

— Тебя она тоже расспрашивала?

— Ну да. О Понивилле, о «Сахарном Уголке», о Твайлайт… в общём, ни о чём подозрительном.

— Ясно. А что она делала тогда, в «Пропавшее утро»?

— Твайлайт пыталась понять, — нахмурилась земнопони. — Не знаю, получилось или нет, но она говорила, что у неё есть какая-то теория.

— Теория? Не поделишься?

— Да я и сама не знаю, — пожала плечами Пинки Пай. — Твайлайт не рассказывала, а мы не спрашивали.

— Сможешь узнать? Нам очень нужно!

— Конечно!

---

— Ну да, я с ней говорила, — сказала Дитзи. — Я забирала Динки из школы, а она шла той же дорогой, что и мы. Она спросила, что я думаю о Понивилле и каково тут работать почтальоном. Она была очень милой. Может, даже слишком. Такие вещи всегда трудно понять, но кажется, в этот раз я всё-таки была права.

— И ты не увидела в её будущем ничего странного?

— Не-а. Только разговоры. Много, много разговоров.

---

— Она взяла интервью у всего нашего класса, — сказала Винтер Белль. — И у мисс Черили тоже! Она не спрашивала у нас ничего странного. Просто узнавала, на какой улице мы живем, что делаем, когда хотим отдохнуть, где предпочитаем проводить свободное время и всё такое.

— И ты её не узнала? — спросила Лира. — Я ещё могу понять, почему её не узнали остальные, но ведь мы с тобой видели её своими глазами!

— Эм-м… да нет. Она выглядела по-другому, и голос у неё был совсем не такой, как раньше.

— Что?

— Ну да, — сказала Винтер. — А ты разве не заметила?

— Она выглядела точно так же, как и в первый раз.

— Странно. Может, она замаскировалась или что-то вроде того?

— Возможно… О, у меня идея! Спасибо, Блу!

---

— Эй, Фезервейт, постой!

Маленький пегас обернулся, висящая у него на шее камера слабо качнулась. Он терпеливо дождался, пока Лира догонит его.

— Ты знаешь кобылку-репортёра, ну, ту, что на прошлой неделе всех опрашивала?

Жеребёнок кивнул.

— Ты ведь её сфотографировал? Ты же всех фотографируешь, я знаю.

Улыбнувшись, он кивнул ещё раз.

— Можешь показать? Это очень важно.

Фезервейт вновь кивнул, полез в сумку и выудил оттуда альбом с фотографиями. После пары мгновений поисков он наконец-то нашёл нужную и протянул её Лире. Единорожка тут же пролевитировала её к себе.

Кто бы ни был на фотографии — это была не Холлиф.

— Ты… — Лира сглотнула подступивший к горлу комок. — Ты точно уверен, что это она?

Фезервейт опять кивнул.

— Вот хвостня…

---

Бон Бон нахмурилась.

— Что ж, ну это объясняет, почему никого, кроме тебя, не напрягла мёртвая кобыла, спокойно разгуливающая по городу.

— Ага, — сказала Лира, прикрепляя фотографию к доске.

Фезервейт попросил у неё за снимки баснословные четыре бита, но у единорожки не было настроения торговаться.

— И это значит, что никто, кроме меня, не узнает её, если… нет — когда! — она снова вернётся в город.

— Теперь мы хотя бы об этом знаем. Давай вернёмся к её целям.

— Давай, — вздохнула Лира. — Получается, она только и делала, что расспрашивала пони? Больше ничего?

— Похоже, что так. Естественно, она делала это уж никак ни для статьи, но спрашивала у них именно то, что спросила бы обычная журналистка.

— Что, совсем-совсем ничего необычного?

— Может, что-то и было, но мы не можем опросить весь город, — фыркнула Бон Бон. — Да и что-то мне подсказывает, что это не очень-то нам бы помогло.

Бон Бон повесила листок с надписью «ИНТЕРВЬЮ?» на доску. Фотографии от Фезервейта уже висели под «СИЛАМИ».

— Ах да, ещё я нашла вот это, — сказала Бон Бон. — Я перечитала её несколько раз, там нет ничего нам неизвестного, но вдруг пригодится?

Она прицепила к доске старую газету. На первой странице была статья о «Пропавшем утре», а в самом верху красовалась большая черно-белая фотография Холлиф.

Лира бросила пристальный взгляд на фотографию и нахмурилась.

«Она ведь была не такой», — подумала Лира. — «Сходство есть, но…»

Она посмотрела на фотографию Зигзаг, на газету и снова на фотографию. Её глаза расширились.

— Бонни, мне нужно кое-что проверить!

---

— Как выглядела Холлиф? — удивлённо повторила вопрос Винтер Белль.

— Да… — пропыхтела Лира.

Ради этого вопроса она весь путь до дома Винтер Белль преодолела бегом.

— Она ведь была зелёной, да? Зелёная шёрстка и белая грива?

Винтер Белль с недоумением воззрилась на Лиру: шутит она, что ли?

— Эм-м… нет. Красная шёрстка, светло-зелёная грива.

---

— Стоп-стоп-стоп, ещё раз! То есть Холлиф — это разные пони? — удивлённо спросила Бон Бон.

— Я… я не знаю!

Она снова посмотрела на фотографии. Чёрно-белая кобылка была очень похожа на ту, с которой встретилась Лира, — настолько, что единорожка сперва не заметила отличий, а потом списала их на стресс и погрешности памяти. Но теперь, когда она знала, что искать, различия стали куда более заметными: ушки были другой формы, рог был чуть короче. Если присмотреться, наверно, можно было бы найти и ещё десяток-другой отличий, но для выводов и этого хватало.

— Но это точно не Холлиф, и здесь — тоже! — сказала Лира, указывая копытом на фотографии Фезервейта. — Теперь я в этом уверена на все сто. Кстати, теперь понятно и ещё кое-что: тогда, в гостинице, когда я сказала ей, что знаю, что она — Холлиф, она сначала даже не поняла, о ком я!

— Святая Селестия, — пробормотала Бон Бон. — Значит, та, кого нам надо остановить — не Холлиф.

— Нет, Бонни. Она — это нечто иное! У Холлиф была своя жизнь, пока она внезапно не пропала и не появилась в Понивилле! Я уверена, что и Зигзаг тоже была настоящей пони!

— Значит… значит, она не маскируется под других пони?..

—…Она ими овладевает!

Её прервал звук шагов.

— Лира! — раздался глас свыше. — Лира?

— Сюда, Пинки! — крикнула Лира.

Пару мгновений спустя Пинки спустилась в подвал.

— Лира, я расспросила Твайлайт, и… о, кстати, классная доска для теорий заговоров!.. и у меня плохие новости.

— Мы тоже кое-что выяснили, — мрачно сказала Бон Бон. — И наши новости тоже не радуют.

— Нет, вы не понимаете, — сказала Пинки. — Это супер-пупер-мегаплохо! Твайлайт сказала, что в тот день она обыскала весь замок на предмет чего-нибудь, что могло бы пролить свет на случившееся, но нашла только старую тетрадь. Твайлайт проверила замок на остаточные следы заклинаний и кое-что отыскала. Отыскала то самое заклинание из тетради.

— И что же здесь такого плохого?

— А то, что эта тетрадь принадлежала самому Старсвирлу Бородатому и это было то самое заклинание, которое превратило Твайлайт в аликорна! Она думает, что Холлиф пытается стать аликорном!

Затишье перед бурей 1

Лира уже который час сидела, откинувшись на стену и разглядывая доску.

В последнее время она бывала здесь довольно часто. Многие часы она проводила в подвале магазина, взвешивая всю доступную информацию и пытаясь найти новую зацепку. Поначалу Бон Бон помогала подруге в этом нелёгком деле, но недавно ей пришлось-таки вернуться к своей основной работе.

В центре доски висел новый лист: «Личность». Под ним были прикноплены фотографии Холлиф и Зигзаг.

Лира задумчиво почесала ногу — рана недельной давности до сих пор давала о себе знать лёгким зудом.

Здесь просто ОБЯЗАНО было быть что-то ещё. Нечто, упущенное ею. О чём-то ведь Холлиф… лже-Холлиф, — поправила она себя, — должна была проболтаться. Пускай даже это какая-нибудь мелочь… Что угодно, способное помочь в дальнейших поисках.

Итак, Лира сидела, таращась на стенд, и пыталась найти хоть какую-нибудь зацепку. Чем единорожке, похоже, и предстояло заниматься до тех пор, пока её не осенит.

Впрочем, если хочешь рассмешить судьбу, расскажи ей о своих планах.

— Лира?

Мятная единорожка подпрыгнула; она и не заметила кобылку, спустившуюся в подвал. Переведя дух, Лира обернулась к говорившей.

— А? Ох, привет, Октавия. Что ты здесь делаешь?

— Поторопись, — велела вместо ответа верпони. — Мы ведь не хотим опоздать?

Лира удивлённо посмотрела на подругу.

— Опоздать? Куда?

Октавия схватила Лиру за переднее копыто и подняла её на ноги.

— Где твоя лира? — спросила она.

— На втором этаже, — ответила Лира, потирая вновь занывшую ногу; рывок явно был слишком сильным. — Да что стряслось?

Октавия не ответила. Она вновь ухватила Лиру за копыто и потащила наверх.

— Здесь? — спросила серая земнопони, остановившись у двери в спальню Лиры и Бон Бон.

— Да. На тумбочке.

Октавия вытащила лиру из футляра и отдёрнула шторы. Однако когда свет упал на позолоченный инструмент, тот не заблестел.

— Яблоки конские… Всё куда хуже, чем я думала, — пробормотала Октавия.

Она взмахнула лирой и в воздухе, медленно опадая, повисло искрящееся облачко пыли.

— Так-то лучше, — удовлетворённо пробормотала верпони, увидев слабый блеск позолоты.

Пока Октавия укладывала инструмент обратно в футляр, Лира стояла в дверном проходе.

— Так, Октавия, что здесь вообще происходит? И причём тут моя лира?

— Нет времени объяснять, — сказала Октавия, ловчее перехватывая футляр. — Лови!

Серая земнопони кинула инструмент Лире и та на миг отвлеклась, подхватывая серый чемоданчик телекинезом. Мятная единорожка обернулась, но увидела лишь неторопливо удаляющийся по коридору круп Октавии.

— Идём, объясню по дороге, — сказала серая земнопони, притормозив у лестницы.

Лира раздражённо вздохнула и потопала за подругой. Всё равно с другими вариантами было туго.

---

— Ты так и не ответила!

— Я же сказала, нет времени объяснять, — на миг оглянулась Октавия.

— Да, а ещё ты сказала, что объяснишь по дороге.

Вот уже десять минут две кобылки неспешно рысили по не слишком-то оживлённым улицам Понивилля.

— Куда мы идём? — спросила Лира, поудобней перехватив футляр. — Мы ведь уже достигли окраины!

— Ну да, — сказала Октавия. — Школа стоит здесь, неподалёку.

— Школа? А что случилось со школой?

— Мы!

Лира сочла ответ не особо вразумительным. К счастью, ей не пришлось долго думать, поскольку они уже подходили к стоящему особняком зданию понивилльской школы.

Всё выглядело вполне обыденно: жеребята и кобылки играли в салочки, классики, или просто болтали друг с другом, мисс Черили стояла на пороге школы и обеспокоенно кого-то высматривала. Заметив музыканток, она облегчённо вздохнула.

— Уф-ф, как же здорово, что вы пришли! — громко воскликнула она, пытаясь перекричать царивший во дворе гам. — Я уж начала волноваться!

— Привет, Черили! Прости, что задержались, Лира просто немного проспала!

— Ну, сейчас вы здесь, и это главное! — Черили повернулась к мятной единорожке. — Спасибо, что согласилась. Дети очень любят «Музыкальные Понедельники».

— Музыкальные… понедельники?

— Извини нас, — сказала Октавия, кладя копыто на плечо Лиры. — Лира ещё не совсем проснулась. Даже чаю выпить не успела. Пошли, нам надо подготовиться к занятиям.

Верпони препроводила Лиру ко входу в школу, впихнула её в класс и захлопнула за собой дверь.

— Октавия, это что было?

— Ну-у-у, — протянула Октавия, раскрывая седельную сумку, — Это «Музыкальный Понедельник».

— Я поняла! Я спрашиваю, откуда взялся этот музыкальный день и почему я только сейчас узнаю, что в нём участвую?!

— Это наша с Черили традиция, — сказала серая земнопони, доставая из сумки блестящий чёрный чемоданчик, в котором Лира опознала футляр для скрипки… или для альта, она всегда их путала.

— Несколько лет назад я заметила, что в нашем городке, даром что здесь живёт немало прекрасных музыкантов, общий уровень музыкального образования ужасающе низок. Винил предложила мне договориться о уроках музыки с нашей единственной учительницей, и к счастью, Черили согласилась.

Она достала из сумки футляр покрупнее, а за ним набор колокольчиков.

— Вместе мы организовали еженедельные уроки музыки. Детям они понравились. Я прихожу по понедельникам и обучаю её учеников играть на разных инструментах. Поначалу она предлагала деньги, но я отказалась. Не поможешь?

Лира выудила телекинезом из сумок ещё несколько футляров.

— Понятно. А причём тут я?

— Ты, как и я, музыкант, — сказала Октавия. — Может, у тебя и нет… официального музыкального образования, но зато определённо есть талант, я же вижу. Не думаю, что ты откажешься немного поработать бесплатно, но если нужны деньги, то я…

— Октавия, ты же знаешь, у меня нет на это времени.

— Да? Ну, извини, — сказала Октавия. — Мне казалось, у тебя предостаточно свободного времени, раз ты можешь себе позволить сутками сидеть в подвале.

— Холлиф может вернуться в любой момент! — огрызнулась Лира. — И она может оказаться кем угодно. Я обязана выяснить, что она замышляет!

— В самом деле? И чего же ты добилась?

Октавия со вздохом положила футляр на пол.

— Послушай, Лира, я беспокоюсь за тебя. И все остальные тоже. Уже больше недели ты никуда не выходишь. Прости, но и выглядишь ты сейчас не лучшим образом. Я знаю, что ты напугана, и знаю, что Холлиф может объявиться в любой момент, но поверь мне, своей одержимостью ты делу не поможешь. Так ты ничего не добьёшься.

Серая земнопони серьёзно посмотрела Лире в глаза.

— Ради Селестии, Лира, как только мы закончим, ты сможешь вернуться в свой подвал, но до тех пор, умоляю, выкинь из головы Холлиф, сов, богов… и просто расслабься.

Лира призадумалась. Она сама заметила, что её шерсть в последние дни стала бледнее обычного. Похоже, волновалась Октавия не зря… И Лира вдруг почувствовала вину перед ней и всеми остальными.

Но нет, Холлиф важнее! На кону стоят жизни пони и её призвание. Нет, долг Лиры — спасти их и остановить убийцу! Лира уже хотела было сказать об этом, но будто вновь услышала слова Октавии: «И чего же ты добилась?»

Ничего. С того, первого дня, когда они с Бон Бон узнали, что лже-Холлиф — многоликая, они не нашли больше никаких зацепок. Сколь бы долго Лира не таращилась на доску, ничего нового добавить не удалось.

Возможно — только возможно! — Октавия права. Быть может, ей и вправду нужен перерыв.

— Ну ладно, — сказала наконец Лира. — Но только на один день.

Октавия улыбнулась.

— Отлично. Ну, а теперь помоги мне разложить инструменты.

---

— Итак, дети, по моему сигналу, — сказала Октавия, перехватив поудобней дирижёрскую палочку.

Она направила её к потолку, задержала на несколько томительных секунд, затем резко опустила вниз.

Получившаяся в итоге какофония была не столь ужасной, как опасалась Лира. На самом деле мелодию, играемую детьми, даже можно было узнать, особо не напрягаясь. Октавия и впрямь была прекрасным учителем.

Перед репетиций они показали детям, как правильно играть на музыкальных инструментах. Лира, в частности, показала игру на лире. Теперь же Октавия дирижировала, а Лира ходила по классу с советами.

— Чуть громче, Чипкаттер.

Жеребёнок кивнул, и вскоре звуки его тубы стало возможно хотя бы расслышать.

— Немного потише, Тула.

Оглушающие завывания флейты Тула Рулы стихли до более привычного уровня.

Стало лучше, но Лира не могла отделаться от ощущения, что с мелодией всё ещё что-то не так. Внезапно она поняла причину.

— Винтер Белль, ты отстаёшь! Чуть побыстрее!

Кобылка стиснула один из своих колокольчиков зубами покрепче и затрясла им оживлённее.

Лира не ожидала увидеть среди прочих учеников Винтер Белль, хотя по некотором размышлении ничего странного в этом не было. Её больше удивило то, что Винтер была единственной, кто принёс свои инструменты — набор серебряных колокольчиков на бархатной подложке.

Как оказалось, она очень даже неплохо на них играла, даже без скидки на возраст. Что и неудивительно, с её-то кьютимаркой.

И тем страннее было видеть, что она не успевает в такт со всеми.

— Давай, Винтер! Быстрее!

Винтер что-то пробурчала и ещё усерднее затрясла своим колокольчиком, потом аккуратно, но быстро положила его на бархатную подложку и тут же схватила новый. К сожалению, как бы ни старалась, она всё равно не поспевала за слишком быстрой мелодией.

Это заставило Лиру задаться вопросом:«Почему она не использует магию?»

— Давай, Винтер Белль, поднажми! Используй магию! Так будет быстрее!

Несмотря на довольно громкую музыку, Лира услышала раздавшееся из-за спины хихиканье. Винтер Белль явно тоже услышала, так как вздрогнула, чуть не выронив колокольчик. Кобылка обернулась и яростно зыркнула на группу одноклассников, что-то прошипела и продолжила попытки догнать остальных, всё так же удерживая колокольчик ртом.

«Не получится».

Лира пригляделась. Позади Винтер Белль сидели две ухмыляющиеся кобылки и один жеребчик. Две скрипачки и барабанщик. Все трое были единорогами.

«Неужели и с ней то же?»

— Молодец, Винтер Белль! Уже гораздо лучше! — бодро сказала Лира, и тут же по спине пробежали мурашки благословения.

После этого Лира до конца урока больше не комментировала игру Винтер Белль.

---

Уроки для трёх оставшихся классов Черили прошли почти так же, как этот. И когда последние ученики покинули класс, учителя принялись возвращать инструменты на их исконные места в футлярах.

— Черили, могу я тебя спросить об одной ученице? — спросила Лира, пытаясь засунуть тромбон в синеватый чемоданчик.

— Наверное, — поколебавшись, ответила Черили. — Сама понимаешь, если это не затронет чего-то личного. Помимо этого, отвечу.

— Это насчёт Винтер Белль, единорожки из твоего первого класса. У неё что, какие-то проблемы с магией?

Октавия недоуменно воззрилась на Лиру.

— С чего ты взяла? — спросила она, укладывая скрипку в футляр.

— Ну, я заметила, что когда она играла на своих колокольчиках, то держала их только ртом, ни разу не воспользовавшись рогом.

— И чего в этом стра… А-а-а, понимаю о чём ты, — сказала Октавия. — Если честно, я этого даже не заметила.

Черили печально вздохнула.

— Ну да. Ей почему-то не очень даётся магия. Хотя прогресс уже есть. Она учится, просто не так быстро, как остальные.

«Знала бы ты на что она способна на самом деле», — подумала Лира.

— Я пыталась ей помочь, — продолжила Черили, — Поддержать или посоветовать что-нибудь, но я ведь не единорог…

— Ясное дело, — сказала Октавия, захлопнув крышку футляра.

— Говорю же вам, у неё уже начинает получаться. Уверена, что рано или поздно она справится.

— Да, несомненно, — пробормотала Лира. — Большинство кобылок в её возрасте уже могут колдовать. Когда-нибудь и она сможет.

«Впрочем, проблема явно не в этом. Винтер ведь умеет колдовать… так почему же она этого не делает?»

Затишье перед бурей 2

— Как ты там сказала? Только на один день, кажется?

— Ой, да ладно тебе, — сказала Лира, вытаскивая инструменты из чехлов. — Можно подумать, ты не рада меня видеть.

Настало утро очередного понедельника и Лире вновь пришлось встать пораньше, чтобы успеть в школу. Естественно, выпив предварительно чашечку кофе и прочитав газету.

Большую часть прошлой недели она работала над делом Холлиф и изучала газеты на предмет странных событий. И хотя ничего необычного найти не удалось, Лира не отчаивалась — в конце концов, если случится что-то странное, она узнает об этом одной из первых. Так что временами единорожка, как и советовала Октавия, брала перерыв.

Сегодня был музыкальный понедельник — стало быть, пора забыть о службе и просто отдохнуть, а заодно заняться другой важной проблемой, мучавшей Лиру всю прошлую неделю.

Разложив инструменты по партам, Лира с Октавией как раз завершали подготовку к предстоящему занятию. Вскоре в класс вошли ученики и начался урок. На сей раз, по настоянию Лиры, они взялись за более медленные мелодии.

Занятия, по крайней мере для Лиры, промелькнули быстро и наступило время обеда. Черили с Октавией и большинство учеников покинули класс, а вот Лира решила задержаться.

Винтер Белль аккуратно сложила колокольчики на бархатную подложку, подхватила небольшой судок с обедом и направилась к выходу.

— Винтер Белль, — придержала кобылку у порога мятная единорожка. — Могу я с тобой поговорить?

Кобылка остановилась, положила судок на ближайшую парту и осмотрелась.

— Что-то случилось? — спросила она, убедившись, что в классе не осталось никого, кроме них. — Это как-то связано с…

— Нет-нет, — ответила Лира, доставая собственный обед из седельных сумок и присаживаясь рядом. — Я просто хотела поговорить.

— А, ну ладно.

Обе кобылки приступили к трапезе. Обедом Лиры были бутерброды с ромашками и арахисовым маслом, а Винтер Белль — огурцы и нарезанные треугольниками лепестки нарциссов. Кобылка ещё раз оглянулась, и лепестки под тихий перезвон колокольчиков отправились к ней в рот.

— Да, так вот, — сказала Лира, прожевав бутерброд. — Я хотела с тобой поговорить о твоей игре.

— А с ней что-то не так?

— Да нет — наоборот, у тебя здорово получается, — сказала Лира.

— Это же просто колокольчики, — пожала плечами кобылка. — Играть на них не так уж и трудно.

— Эй, не прибедняйся! Сама ведь знаешь: для игры на них нужна очень хорошая координация движений. Ты в курсе, что в школе Селестии для одарённых единорогов нас заставляли с ними практиковаться?

— Что?

— Ага. Между прочим, игра на колокольчиках — это очень хороший способ развить телекинез и заодно научиться одновременно управлять несколькими предметами.

— Не, это-то я знаю, — сказала Винтер Белль. — Я не об этом. Ты что, и впрямь училась в школе Селестии для одарённых единорогов?

— Ну да. По крайней мере, пару лет. А чего в этом такого странного?

Винтер Белль неверяще заломила бровь.

— …Ладно, не важно, — сказала Лира. — Как я уже сказала, играешь ты очень хорошо. Особенно учитывая, как ты играешь.

— О чём ты? — спросила Винтер Белль.

— Ты знаешь, о чём.

Лира дожевала и проглотила последний кусочек своего бутерброда.

— Винтер Белль, почему ты не пользуешься магией?

— Не понимаю, о чём ты, — сказала кобылка, нервно заёрзав на стуле.

— Винтер Белль, ты же знаешь, что врать мне бессмысленно, — пожурила кобылку Лира. — В чём дело? Нехватка контроля? Избыток сил?

— Наоборот, — стыдливо прижав ушки, пробормотала кобылка.

— Слишком мало?

— Да.

Лира тихо прыснула. Винтер Белль яростно зыркнула на неё.

— Прости, прости, — сказала Лира, поднимая копыта в примирительном жесте. — Просто забавно слышать, что вторая из известных мне сильнейших кобылок-волшебниц не может даже поднять бутерброд.

— Вторая?

— Я училась в одной школе с Твайлайт Спаркл.

— Ого, — Винтер Белль помрачнела. — Просто… понимаешь, колдовать — это сложно.

— Не-а, не понимаю, — сказала Лира. — Объяснишь?

Винтер Белль откинулась на спинку стула.

— Как бы это объяснить… Просто по сравнению с моей обычной магией, магия мамы не требует почти никаких усилий.

Послышался звон и колокольчики взлетели в воздух. Вскоре звон стал громче и разнообразней, теперь стали слышны и другие тона, сплетающиеся в единую мелодию. Содержимое седельных сумок воспарило в воздух и аккуратно легло на парту.

— Для меня это просто куда проще. У всех вещей есть своя неповторимая мелодия, своя суть, и благодаря маме я могу её услышать, а затем мне нужно просто изменить ноты, создав свою собственную и…

Колокольчики взмыли в воздух и начали кружиться вокруг Винтер Белль, а затем заиграли первый ноты «Истории Дня Согревающего Очага». Исполнение было прекрасным, не считая тихого магического звона — так даже идеальным.

— …я могу управлять ими. Я даже могу делать с ними то, что не под силу никаким единорогам.

Несколько нот мелодии сменились — и на несколько мгновений один из серебряных колокольчиков засверкал бронзой.

— Понятно. А что насчёт твоей обычной магии?

Колокольчики аккуратно опустились на стол и звон затих.

— Такое чувство, будто я пытаюсь проломить головой стену, — вздохнула кобылка. — Все говорят, что нужно просто немного подождать, и у меня всё получится. Все, даже мама.

— И насколько я понимаю, это «немного» всё тянется и тянется, верно?

— Да.

Лира вздохнула и поёрзала по спинке стула, норовя устроиться поудобней.

— Что ты делаешь? — спросила Винтер Белль.

— Собираюсь тебе кое о чём рассказать.

Рог единорожки загорелся и инструмент послушно полетел ей в копыта. Золотистая аура окутала струны и полилась мелодия.

— В детстве, когда я была немногим младше тебя, у меня тоже были проблемы с магией. Моя проблема заключалась в контроле. Я легко могла поднять то, что жеребятам моего возраста даже оторвать от земли было бы не по силам. Само собой, кроме Твайлайт Спаркл, но с ней я тогда ещё не познакомилась. Но стоило мне попробовать взять что-то хрупкое и…

Золотая аура охватила три струны и мелодия резко оборвалась ломаным аккордом^[1]. Винтер Белль вздрогнула.

— Тогда я ещё не получила свою кьютимарку и даже не помышляла о школе Селестии. И мне тоже все говорили, что когда-нибудь я научусь брать предметы, не ломая их.

— А потом я начала играть на лире. Нет, конечно же, играть можно и одними копытами, — единорожка взяла несколько нот. — Но лира — это инструмент единорогов и поверь мне, не просто так.

— Аккорды? — спросила Винтер Белль.

— В том числе и аккорды. В конце концов, я дошла до предела. Играть что-то более сложное без магии было невозможно, а я хотела учиться дальше. Уже тогда лира была моим призванием, пускай я об этом ещё не знала. И вот однажды летом я решила, что пора бы уже научиться играть на лире магией.

— Тем летом я порвала много струн. Моим родителям пришлось покупать их чуть ли не бухтами.

Винтер Белль хихикнула.

— И?..

— Через несколько недель оказалось, что мне больше не нужны новые струны, — сказала Лира. — И вскоре после этого я получила свою кьютимарку. Но знаешь, что самое главное?

— Что?

— Мне больше не было нужды бояться сломать что-нибудь хрупкое, — улыбнулась Лира. — Винтер Белль, иногда не стоит дожидаться, пока что-то случится само по себе. Иногда нужно помочь ему случиться. Иногда нужно просто сесть и потренироваться в том, что тебе ещё не даётся.

Единорожка доиграла последние ноты и положила лиру на стол.

— И уж всяко это лучше, чем просто ждать.

---

Обед подошёл к концу и ученики вернулись к музыке.

— Отличная работа, Винтер Белль, — сказала Лира.

Кобылка по-прежнему играла ртом, но теперь хваты серебряных колокольчиков окутывала нежно-голубая аура. И пусть пока не она их трясла, было видно, что кобылка старалась.

Из-за спины донеслись смешки всё той же троицы.

— Знаете что, уж чья бы мычала! Вы двое попали в две, ну может, в три правильные ноты за всю игру! — сообщила Лира, обернувшись к скрипачкам.

— А ты бы лучше следил за ритмом, а то как сбился на первом такте, так до сих пор в него и не вернулся! — приструнила она и барабанщика.

Последовало ещё несколько приглушенных смешков и жеребята не слишком умело продолжили играть неторопливую мелодию.

___________________________

Интерлюдия Дэринг

Лира сидела на диванчике, просматривая утреннюю газету, когда звон дверного колокольчика оповестил о новом посетителе. Дверь в магазин была открыта, а потому даже из гостиной Лира могла слышать, что там происходит.

— Здравствуйте, мадам. Добро пожаловать в «Бон Бон» Бон Бон, я Бон Бон^[1]. Могу я вам чем-нибудь помочь?

На несколько минут повисло молчание. Видимо, клиентка пыталась вспомнить, что хотела купить. Лира перевернула страницу. Спорт. Вряд ли что-нибудь интересное отыщется в статье об очередных спортивных победах Флитфут, а потому единорожка стала листать дальше.

— Пачку «ореховых хрустяшек», пожалуйста. Вы не знаете кобылку по имени Лира Хартстрингс? Ваша почтальонка сказала, что она живёт здесь.

Уши Лиры встали торчком.

— Да, знаю, — сказала Бон Бон, слегка повысив тон. — А зачем она вам?

— Я Сэнди Шорс, и мне сказали, что…

— Бонни, она лжёт, — крикнула Лира, вскакивая с дивана.

— Ха, а быстро вы меня раскусили. Меня зовут А.К. Йерлинг, и…

— Автор книг о Дэринг Ду?

— Помимо прочего. А вы её фанатка?

— Д-да. В смысле… — Бон Бон на миг запнулась. — Да.

Лира вышла из гостиной в магазин.

— Бонни, она всё ещё лжёт.

Пони посмотрела на неё поверх очков.

— А вы, как я понимаю, и есть Лира Хартстрингс?

— Ага. Слушай, лучше сразу скажи кто ты на самом деле, а то тут Бонни нервничает, — сказала она, похлопав подругу по плечу. — И поверь мне, ты не захочешь видеть её в гневе.

— Что ж, приятно видеть, что твоя репутация оправдана, Хартстрингс.

— У меня есть репутация? С каких это пор? — удивлённо вскинула бровь Лира.

Пони скинула очки и шляпу. Глаза у Бон Бон стали как плошки, когда она поняла, с кем говорит.

— Позвольте представиться, — театральным тоном сказала кобылка. — Я Дэринг Ду… и мне нужна ваша помощь.

---

— И вот мы очутились на самой вершине башни Старсвирла, — рассказывала Дэринг восторженно слушавшим Бон Бон и Лире. Узнав, кто их посетительница, они закрыли магазин, повесив на дверь табличку «Ушла. Скоро буду» и перешли в гостиную.

«Не делай этого! — крикнула я доктору Кабаллерону. — Ты не знаешь, что там!»

В ответ он захохотал.

«Да, не знаю, но поверь мне, что бы Старсвирл не спрятал в этом ларце, оно станет твоей кончиной, Дэринг Ду!»

Он схватил ларец с пьедестала и бросил его наземь.

— И? — спросила Бон Бон.

— Я запрыгнула за постамент, когда ларец упал на пол и разлетелся тучей осколков. Внутри, правда, оказалось не то, на что рассчитывал Кабаллерон, хе-хе. Жаль, вы не видели его морду, когда из ларца повалил дым с мерцающими огоньками.

— Погоди, в самом деле? — спросила Лира. — В этой древней шкатулке был всего лишь дым с искрами? И больше ничего? Совсем?

— Забавно, но и Кабаллерон тогда сказал мне почти то же самое, — усмехнулась Дэринг Ду. — Но если серьёзно, ему повезло, что этот дым не спалил ему морду^[2] . Осторожней, блин, надо быть с загадочными мистическими артефактами.

Дэринг посмотрела на головоломку, висящую в магии Лиры. Ну, хотя бы попыталась.

— Как дела с этой штуковиной? Есть успехи?

— Кажется, получается, — ответила Лира.

«Штуковиной», как выразилась Дэринг, оказалась старинная деревянная шкатулка-головоломка, на каждой стороне которой была резная гравюра. Она была очень похожа на кубик Рубика, однако петельки ясно указывали, что она должна открываться.

И что самое главное, только Лира могла на неё смотреть.

— Я нашла её в одном храме на юге Эквестрии, — сказала Дэринг. — Скажу честно, я понятия не имею, что там внутри, но чую, в ней что-то важное. Вот только одна проблема: я ни на секунду не могу на ней сосредоточиться, так что и открыть сама не сумею.
— Значит, на шкатулке фильтр восприятия? — спросила Лира.

— Ты имеешь в виду «Отвод глаз»?

— Названия разные, а суть одна. Давай-ка глянем… — Лира на пару секунд зажмурилась, а когда открыла глаза, на несколько мгновений потеряла шкатулку из вида. — Ага. Он самый.

В течении следующих двадцати минут Лира пыталась совладать со шкатулкой, а Бон Бон, временами восторженно ахая, слушала о последнем приключении Дэринг Ду.

— Слушай, а как ты про меня узнала? — спросила Лира, уже в двадцатый раз переворачивая шкатулку. — Ты тоже «сова»?

— Не-а, — отмахнулась Дэринг. — Но пару раз мне довелось пересечься кое с кем из ваших. Один из них мне на тебя и указал.

— Рада слышать, что система работает.

— Хо-хо, она всегда работала. Иначе нас бы тут не было.

С громким щелчком последний сегмент головоломки встал на место.

— Всё, — сказала Лира. — Готово.

— О! Здорово! Чары исчезли, — сказала Дэринг. — Наконец-то я узнаю, что там внутри.

Она встала с кушетки и подошла к Лире, Бон Бон подошла следом.

— Мне открыть, или сама хочешь?

— Давай лучше ты, — сказала Лира. — В конце концов, у тебя куда больше опыта работы с загадочными мистическими артефактами.

Дэринг улыбнулась и протянула копыта к шкатулке. Убедившись, что крышка ни на кого не направлена, она медленно и осторожно открыла коробку.

Когда ничего не случилось, искательница приключений поставила шкатулку на стол. Внутри оказался пожелтевший от времени свиток. Дэринг крылом вытащила его и принялась изучать.

— Похоже, это карта, — сказала пегаска. — Но координаты указаны на староэквестрийском. И кажется, они к тому же зашифрованы. Блестяще. Просто блестяще.

— Ну что ж, — Дэринг Ду положила карту в седельную сумку и напялила свою маскировку. — В любом случае, спасибо за помощь.

— Не за что, — сказала Лира.

— Возвращайся, если понадобится помощь, — сказала Бон Бон, возвращаясь в магазин.

— Обязательно, — сказала Дэринг, выходя за дверь.

Лира подождала ещё несколько секунд, а затем обернулась к Бон Бон.

— Всё, она ушла.

Улыбка Бон Бон стала шире раза в три и кобылка захихикала. И неудивительно — Лира прекрасно знала, что у Бон Бон были все книги про Дэринг Ду и она была куда больше, чем просто её фанаткой.

______________________________

Прибывающая Луна

— И поэтому мы считаем, что она ещё вернётся. К сожалению, мы до сих пор не знаем, кто она теперь такая, — сказала Лира, поудобней устраиваясь на диване.

— Понятно, — сказал Аппорот.

— У Бонни ещё сохранились старые связи в Агентстве и завтра она собирается к кому-то съездить. По её словам, этот «кто-то» сможет нам помочь.

— Замечательно, — Аппорот откинулся в шезлонге.

На этот раз Лира находилась в богато обставленном деревянном доме на утёсе. Снизу раздавался шум разбивающихся об скалы волн, а из камина доносилось мерное потрескивание дров.

— Как думаешь, чего она хочет?

— Ну, парочка предположений у нас есть, — ответила Лира. — Но в целом нам мало что известно. Скорее всего, она жаждет бессмертия.

— Звучит логично. Тем более что это хотя бы частично объясняет сказанное ею тебе в отеле.

— Да. Вот только нутром чую, это ещё не всё.

— Что ж, могу тебя поздравить, твоё нутро тебя не подводит. Вознесение — далеко не самый простой способ стать бессмертной.

— А есть и другие? — заинтересовалась Лира.

— Знаешь, лучше я остановлюсь, пока не сказал лишку, — сказал Аппорот. — Но помни, она уже доказала, что смерть её не остановит; страх смерти — слабая мотивация для того, кто и так бессмертен… или близок к этому. Кстати, у вас есть идеи, как она воскресала?

— Не-а, — сказала Лира. — А у тебя?

— В этом мире есть всего две вещи, сокрытые от меня, — сказал бог истины. — Это кобылица по имени Холлиф и то, что ожидает вас на том свете. На эти вопросы я не смогу ответить.

— Этого я и боялась, — вздохнула Лира. — А как насчёт…

Договорить единорожка не успела — её прервал стук в дверь.

— Лунное Дитя явилось в наш мир, — сказал Аппорот. — Открой, не стоит заставлять нашу гостью ждать.

Слегка смутившись, Лира встала с дивана и подошла к двери.

За дверью обнаружились безграничное синее небо, усеянное мириадами звёзд, сотни разнообразных дверей и чуть заметно улыбающаяся принцесса ночи.

— Здравствуй, Лира Хартстрингс, — сказала Луна. — Можно войти?

— Э… Конечно, ваше высочество, — сказала Лира, отступив в сторону.

— Просто Луна, помнишь? — спросила принцесса, заходя.

Она огляделась и увидела Аппорота.

— А ты, я полагаю, покровитель Лиры?

— Верно, Лунное Дитя, — ответил он. — Я Аппорот, Бог Истины. Рад знакомству.

— Взаимно. Честно говоря, я была удивлена, услышав, что кто-то из вас всё ещё здесь. Я полагала, вы покинули наш мир много веков назад.

— Многие так и сделали, но не все, — сказал он со слабой улыбкой. — Но я, на ваше счастье, остался тут.

— О чём ты?

— Ну ты ведь пришла сюда, чтобы попросить мою Избранную о помощи?

Луна прищурилась.

— Да. Мне нужна её помощь в одном деле.

Принцесса повернулась к единорожке.

— Лира Хартстрингс, мне нужна твоя помощь. Вчера ночью кто-то проник в Кантерлотский Музей Магических Наук. Следов взлома нет, но двое охранников были найдены мёртвыми и заключёнными в кристаллы. А работавший той ночью уборщик, Клейн Свип, числится ныне пропавшим без вести.

— Ясно, — сказала Лира. — А что украли?

— Трудно сказать. Похоже, вор оставил вместо украденных артефактов качественные иллюзии. ОЧЕНЬ качественные, и ОЧЕНЬ сложные. Даже по самым оптимистичным прогнозам, нашим лучшим магам потребуются недели для выяснения, что пропало. Но у нас нет на это времени.

— И потому ты пришла ко мне? — спросила Лира.

— Да. Твои способности могут помочь узнать, что было похищено. В том музее хранилось несколько мощнейших магических артефактов былых эпох. Сама понимаешь, что будет, если они попадут не в те копыта.

— Но повторюсь, это всего лишь просьба, — добавила Луна. — Ты не обязана помогать, однако мы будем очень признательны, если ты согласишься.

Лира нахмурилась, обдумывая просьбу.

— Простите, принцесса, — сказала Лира. — Я бы с радостью помогла, но сейчас происходит что-то непонятное. Мне небезопасно покидать Понивилль. И я опасаюсь не только за свою жизнь, от этого зависят ещё и жизни многих других пони.

— Ничего, я понимаю. Твоя нынешняя задача важна для безопасности Эквестрии, ведь так?

— Скорее всего.

— И как я понимаю, ты не расскажешь мне о ней?

— К сожалению, нет. Я не могу.

— Что ж, я верю, что твоя проблема куда важнее моей, — вздохнула принцесса. — Удачи тебе в твоём деле. Что бы это ни было, надеюсь, у тебя всё получится. Ну, а я тогда пойду искать другого помощника.

— Спасибо, Луна, и ещё раз извини.

Луна подошла было к двери, но едва она собралась выйти, как…

— Лира, ты должна пойти.

Обе кобылки с недоумением уставились на Аппорота.

— Почему?

— Я не знаю, кто это сделал.

Грабёж средь ночной смены 1

— Ха, знаешь, а у меня тут неподалёку жила одна подруга, — сказала Лира.

— Серьёзно? — удивилась Бон Бон.

Примерно пятнадцать минут назад кобылки приехали в Кантерлот и теперь Бон Бон вела подругу по мощёному белой плиткой переулку.

— Ага. Правда, с тех пор как я уехала отсюда, от неё не было ни весточки, да и я ей особо не писала. Слышала только, что последние несколько лет она не общалась вообще ни с кем. Впрочем, Минти… я имею в виду — Менуэт, говорила, что Муни вновь пытается завести друзей. Кстати, надо будет её проведать.

— Ладно, заскочим на обратном пути. Слушай, а ведь если припомнить, я ни разу не встречалась с твоими кантерлотскими друзьями, — сказала Бон Бон.

— Да как же это? — удивилась Лира. — Они же постоянно приезжают в Понивилль!

— Ну значит, ты просто нас ни разу не знакомила.

— Наверное. Эй, но и я ведь тоже ни разу не встречала твоих кантерлотских друзей, — подмигнув, улыбнулась Лира.

— Ну, скоро это изменится, — сказала Бон Бон. — Всё, мы пришли.

Пока они ехали, Бон Бон призналась, что в Кантерлоте у неё было и ещё одно дельце: её коллега жила в этом городе, так что она планировала заглянуть к ней и узнать, как продвигается расследование. Земнопони предложила Лире идти в музей в одиночку, но единорожка настояла на том, что она пойдёт вместе с ней. Отчасти для того, чтобы при необходимости задать правильные вопросы, отчасти — чтобы просто познакомиться с кем-нибудь из агентства.

«Странно. Такое чувство, будто я здесь уже была», — промелькнуло в голове Лиры, когда она вместе с подругой подошла к маленькому и знакомо выглядящему домику, стоящему меж двух магазинов.

Бон Бон пару раз постучала в дверь.

— Иду, — послышался из дома приглушённый голосок.

Спустя пару мгновений дверь приоткрылась.

— Свити Дропс? — удивлённо спросила кобылка, открывая дверь пошире. — Что ты здесь делаешь? И… Лира?!

— Мунденсер?!

Бон Бон непонимающе посмотрела на подруг.

— Вы двое знакомы?

— Вы двое знакомы? — повторила вопрос Мунденсер.

— Ты работала с Бон Бон? — спросила Лира.

Мунденсер посмотрела на коллегу.

— Она знает?

— Она знает.

— Ну тогда да, мы работали вместе, — ответила Мунденсер. — Пойдёмте, хватит уже торчать в дверях.

Дом Мунденсер сильно изменился за эти годы — по крайней мере, снаружи. Внутри же изменения были минимальны, разве что книги теперь лежали стопками; раньше они были аккуратно разбросаны по всему дому.

— Лира, сколько лет, сколько зим? Я не видела тебя с тех пор, как ты ушла из ШСОУ! Неужели до сих пор живёшь в Понивилле?

— Ага. Живём вместе с Бони, — Лира отступила, чтобы Мунденсер могла закрыть дверь. — Так ты тоже работала в агентстве?

— Я работала на агентство, — ответила кобылка, защёлкивая задвижку. — Они никогда меня не нанимали, но как они сами выразились, «по достоинству оценили мои навыки».

— Естественно, — сказала Бон Бон. — Ты была нашим лучшим аналитиком. Кстати, а что насчёт…

— Того списка, который ты мне прислала? Я всё ещё над ним работаю, — ответила кобылка. — Есть у меня одна теория, но я хочу ещё кое-что проверить.

— Ладно, — сказала Бон Бон. — Ну, мы как минимум сегодня весь день будем в Кантерлоте, так что, если что-нибудь найдёшь, то мы будем в замке.

— В замке? — удивлённо вскинув бровь, спросила Мунденсер. — Неужели ты всё-таки вышла из отставки?

— Не совсем, — ответила Бон Бон. — Всё немного сложнее.

— Давай просто скажем, что мы помогаем одной из принцесс — и забудем об этом? — предложила Лира.

— Давай, — сказала Мунденсер, — Только вот эта твоя «помощь», случайно, никак не связана с недавним ограблением музея?

— Может, и так, — ответила Бон Бон. — Погоди, а откуда ты знаешь про музей и ещё важнее, что именно ты знаешь?

— Преимущественно, слухи. Знаешь же, как это сейчас, знает один — знают все. Посмотрю, если найду что-нибудь важное, обязательно сообщу.

— Кстати о музее — кажется, нам уже пора, — сказала Лира. — Приятно было увидеться. Надо будет позвать остальных и собраться, как во времена оны. Как думаешь?

— Почему бы и нет? — поддержала подругу Мунденсер. — Сходим в кино или к Джо. Давненько я там не была.

— Кстати, кажется, Минни на тебя запала, — подмигнув, сказала Лира.

— Да ну? — удивилась заалевшая Мунденсер. — В смысле… Ну, могло быть и хуже.

---

Кантерлотский Музей Магических наук был более чем величественным, даже грандиозным. Впрочем, как и все здания Кантерлота. Он был высоким и монументальным, а по его белоснежным стенам из магически обработанного бесшовного мрамора тянулись резные узоры.

И уж конечно, как и во всех зданиях Кантерлота, в нём было слишком много лестниц.

— Ну наконец-то, — пробормотала Лира, забравшись на вершину.

— Не хотелось бы мне быть на их месте, — пробормотала единорожка, когда мимо неё проковыляли трое ухеканных туристов.

— Никогда не понимала, почему в Кантерлоте все так любят лестницы, — сказала Бон Бон.

— Что ж ты хочешь, это город единорогов.

Лира подошла к дверям. Одна из охранниц шагнула вперёд, преграждая ей путь.

— Простите, мисс, но сегодня музей закрыт. Приходите позднее.

Лира молча вытащила из седельной сумки лист бумаги и вножила его кобылице. Та изучила документ и вернула обратно.

— Прошу прощения, мисс. Она с вами? — указав крылом на Бон Бон, спросила стражница.

Лира кивнула.

— Тогда идите за мной.

Стражница провела их через высокие двери в фойе музея. Вестибюль был очень высоким: два, а то и три этажа. На втором ярусе по кругу тянулись мраморные балкончики, на полу был геодезический рисунок, в центре которого стояло механическое нечто с просто абсурдным количеством шестерёнок.

Сколько бы Лира не разглядывала этот механизм, она не могла понять, зачем он был построен и что должен делать. Впрочем, как и кто угодно.

Рядом с машиной стояла высокая, минимум на голову выше Лиры, пегаска. Её шёрстка была снежно-белой, а грива тёмно-фиолетовой. Судя по красующемуся на синей куртке серебряному значку, она была здесь главной. Заметив Лиру с Бон Бон, она обернулась.

— Лейтенант, какого дискорда гражданские делают на месте преступления?

— Это не гражданские, — хладнокровно ответила пегаска.

— Нет? — переспросила кобылка. — А, вы наверное, те самые специалисты?

— Ага, это мы, — сказала Лира.

Бон Бон шагнула вперёд.

— Как я понимаю, вы ведёте расследование?

— Верно, — ответила кобылка, приветственно протягивая копыто. — Я Трейс. Эквестрийское бюро расследований.

— Свити Дропс, — ответила Бон Бон, прикоснувшись к её копыту своим. — А это Гарпи.

Пока они ехали в поезде, Бон Бон предупредила о необходимости использовать псевдонимами. Поскольку официально они ни на какое правительственное учреждение не работали, то чем труднее будет вычислить их настоящие личности, тем лучше.

— Так откуда вы? — спросила Трейс, легонько стукнувшись копытами и с Лирой. — Внутреннее бюро? Отдел расследований?

— Не ваш уровень допуска, — сказала Бон Бон.

Трейс прищурилась.

— Я сильно сомневаюсь, что есть уровень допуска выше моего. Лейтенант, проводите этих двоих к месту преступления. Мне нужно вернуться к команде.

— И над чем же ваша команда работает? — спросила Бон Бон.

— Пытаемся найти виновного, конечно же, — ответила Трейс.

— И как успехи? Что-нибудь нашли?

— Не ваш уровень допуска, — ухмыльнувшись, ответила кобылка, развернулась и ушла.

— Эх, и опять как всегда. Ну почему с ними всегда так сложно? — раздражённо пробормотала Бон Бон.

— Ну так что, мы идём? — немного неуверенно спросила кобылка-лейтенант.

Лира кивнула и пошла за ней следом. Вскоре их догнала Бон Бон.

— Меня зовут Пир Поммель. Лийтенант. На время расследования я возглавляю охрану.

— Дай угадаю, ты здесь недавно? Троттингемский гарнизон? — спросила Бон Бон.

— Да. Два месяца назад перевелась в королевскую стражу, — сказала кобылка. — А что, по мне видно, что я новичок, что ли? Ты уже третья, кто об этом спрашивает.

— Нет. Но слово «лейтенант» ты произносишь очень… по-троттингемски, — сказала Бон Бон.

— Да нормально я, блин, говорю, это у вас у всех проблемы с акцентом, — шутливо-обиженно проворчала стражница. — Но всё-таки, если не секрет, вы кто?

— Поверь мне, это несущественно, — сказала Лира. — Мы просто две кобылки и мы здесь, чтобы помочь вам с расследованием, а прочее не имеет значения.

— Ну, как скажете. Будем надеяться, что у вас получится. Эти обещали, что наша смена затянется не больше, чем на день. Сейчас — уже второй, а они до сих пор ничего не нашли. Мои орлы уже потихоньку начинают слетать с нарезки. Предметы у них, видите ли, сами двигаются. Худшая смена в моей жизни.

— Привыкай. Она далеко не последняя, — подбодрила её Бон Бон.

— Да знаю я, но следующие-то будут в замке! Там хоть не будет этих ляганых призраков, — раздражённо проворчала стражница.

Троица пони завернула за угол.

— Призраков? — удивилась Лира.

— Шучу, мисс Гарпи, шучу, — вздохнула Пир Поммель. — Стражники говорят, что вещи двигаются сами по себе. По мне, так это просто бред сивого мерина и им просто надо отоспаться, но кто знает? Этот музей очень старый — кто знает, какая дрянь здесь могла завестись?

— Я знаю, — фыркнула Бон Бон. — Призраков не существует, тут уж можешь мне поверить.

Лира сильно в этом сомневалась, но решила промолчать.

Восточное крыло музея было очень похоже на вход: всё было столь же подавляюще-величественным. Над высоким арочным входом висел транспарант, гласящий: «Восточное крыло: Зал Истории». «Кто знает прошлое, тот управляет будущим — Старсвирл Бородатый».

— Ненавижу эту цитату, — пробурчала Лира, проходя под сводом. — В ШСОУ наш историк повторял её чуть ли не на каждом уроке. Особенно перед экзаменами.

— И ваш тоже? — удивилась Пир Поммель.

— Подозреваю, это у них общее, — сказала Бон Бон. — Видимо, профдеформация.

Пройдя мимо ещё нескольких стражников, они подошли ко входу в «Зал Зачарованных Артефактов».

— Ну, вот и всё, — сказала стражница. — Дальше вы сами. Меня ждёт пост. Удачи вам.

Лира и Бон Бон отворили двери и прошли сквозь высокую резную арку.

Зал был невзрачным: длинный, увешанный многочисленными табличками и указателями коридор с мраморным полом и обшитыми деревом стенами, вдоль которых тянулись постаменты с экспонатами.

Однако всё внимание едва переступившей порог Лиры моментально приковали к себе два кристалла с виднеющимися в них силуэтами пони. Вокруг них сновали единороги, делающие записи и творящие какие-то заклинания. В одном из кристаллов легко можно было заметить голову жеребца с глубоко запавшими глазами.

— Спасибо, — содрогнувшись, сказала Лира. — Она нам очень пригодится.

Грабёж средь ночной смены 2

"Никогда не считай, что понибудь мёртв, не увидев тела. Но и тогда ты можешь ошибиться", — пронеслось в голове Лиры древнее изречение, когда она взглянула на труп.

Ком подступил к горлу единорожки, но она всё-таки сдержалась.

"Что-то мне подсказывает, что я ещё свижусь с ним в кошмарах".

Кристалл был коричневато-красным, и в нем едва можно было рассмотреть черты несчастного, угодившего в смертельные кристаллические объятия. Вторую жертву и вовсе нельзя было различить — труп бедняги полностью скрывала коричнево-красная толща.

Лира вздрогнула. "Удушение в кристалле" заняло почётное место в её списке крайне нежелательных способов умереть.

— Эй, маг! — крикнула стоявшая неподалёку Бон Бон.

Один из единорогов, работавших с кристаллом, поднял голову.

— Я? — переспросил жеребец.

— Да, вы. Расскажите нам про... это, — сказала кобылка, махнув копытом в сторону кристалла.

— А, это... — на лице единорога расцвела упоенная улыбка. — Это магоконструкт третьего уровня, если не выше. Совершеннейший из всех, мною виденных — а повидал я немало. Он просто идеален! И это особенно удивительно с учётом того, что методика его создания устарела уже лет на восемьсот...

— Ясно-понятно, а что насчёт пони внутри? — спросила Лира, явно не разделявшая радостного настроя собеседника.

— А... Ну, это Сирчлайт, — слегка увядшим голосом сказал единорог, кивком указывая на кристалл, в котором проглядывала голова пони.

— А это — Рэббитфут, — кивнув на другой кристалл, продолжил жеребец. — Первоначально эти двое были сокрыты иллюзией. Нашли-то их только тогда, когда один из работников музея налетел на кристалл мордой. И вы даже представить себе не можете, как тяжело было развеять эти чары.

— Понятно, но как вы определили этого? — спросила Бон Бон, ткнув ногой в кристалл, в котором был виден лишь смутный силуэт пони.

— Смотрите, — сказал жеребец, указав копытом на нижнюю грань кристальной тюрьмы.

Лира присмотрелась и различила белый прямоугольник с какими-то надписями.

— В кристалле мы обнаружили его бейджик. Да и кто ещё там может быть? Всех, кто был той ночью в музее, уже нашли. Ну, всех, кроме уборщика. По крайней мере, так говорят следователи.

— Точно, уборщик, — сказала Лира. — Чуть про него не забыла. Он тоже пропал, да?

— Ага. Когда мы извлечём тела из кристаллов, то сможем доказать, что убийцей был уборщик. Но это случится ещё не скоро. Я уже говорил, что это один из сложнейших магоконструктов, но занятнее всего то, что большинство элементов заклинания относятся ещё к достарсвирловой эпохе! Думаете, это упрощает дело? Ага, как же! Никто таким не пользуется уже несколько веков. Мы даже не знаем, с какого конца заходить!..

— Ясно... — прервала разгорячившегося единорога Лира. — Спасибо за помощь.

Кобылки развернулись и пошли дальше, единорог ещё пару секунд глядел им вслед, затем вернулся к кристаллу.

Зал был высоким и длинным, но притом довольно узким. Вдоль стен и по его центру в три ряда тянулись стеклянные витрины с самым разнообразным содержимым. В них были указатели, картины, целые страницы текста, описывающие историю разных экспонатов музея и конечно же, сами артефакты. Чаще всего артефактами были какие-нибудь украшения или посуда, но среди них встречались и более странные предметы, например, садовые ножницы, или пара семигранных костей.

— Бонни, скажи мне, что ты видишь? — спросила Лира, повернувшись к Бон Бон.

— Ничего особенного, — ответила земнопони. — Витрины, экспонаты, указатели. А что у тебя?

— Тоже ничего интересного, — ответила единорожка. — Кроме вот этого.

Она указала копытом на витрину, в стекле которой красовалась большая круглая дыра. Дыра не была вырезана или проплавлена, нет, казалось, само стекло изогнулось невероятным образом и разошлось в стороны. Шагнув вперёд, единорожка просунула копыто в отверстие. Глаза Бон Бон стали похожи на пару блюдец.

— Выглядит так, будто твоё копыто прошло сквозь стекло, — пробормотала земнопони. — Дай угадаю, иллюзия?

— Кажется, да, — сказала Лира. — Здесь дыра.

— Безразмерный кошель Пурса Снэтчера, — прочитала на табличке единорожка.

— Ну что ж, теперь мы хотя бы знаем, что было украдено, — сказала Бон Бон.

— Ага. Вот только что-то мне подсказывает, что на этом наш вор не остановился. Пошли, посмотрим, не пропало ли ещё чего.

И действительно, оказалось, что было украдено ещё несколько артефактов: Фляга Песней Барда Багателя, Смарагд Поничар Мэдж Мидоубрук, и...

— Последний сохранившийся дневник Клевер Премудрой, — зачитала табличку Бон Бон. — Написан известной волшебницей и верной ученицей Старсвирла Бородатого, жившей во времена объединения. Последние главы дневника зашифрованы и несмотря на многочисленные попытки, никто так и не смог их расшифровать. Содержимое этих глав является одной из величайших тайн магии во всей истории.

— О, Бонни, гляди! — воскликнула Лира.

Её рог загорелся, и она вытащила из витрины красноватый листок.

— Кроволист, — пробормотала Бон Бон, глядя на пожухлый алый лист. — Откуда?

— Лежал здесь, за стеклом, — ответила единорожка.

— Так... вот теперь мы точно знаем, что вором была Холлиф.

— Ну, это давно секрет Понишинеля, но зачем ей фляга, драгоценный камень, кошелёк и зашифрованный дневник?

— Без понятия. Но что бы она не задумала, ничего хорошего это не сулит.

---

— Что значит — вы ничего не нашли?!

Лира с Бон Бон вернулись в вестибюль, и теперь смотрели на Трейс, кричащую на пару стражников-единорогов.

— То и значит, — сказал второй пони. — В агентстве он не появлялся, дома тоже. Домовладелица вообще сказала, что нужно быть полным идиотом, чтобы вернуться домой после такого грабежа, и честно говоря, я с ней согласен. На кой мы вообще там ищем?

— А, так у тебя есть идеи получше? — огрызнулась Трейс. — Ну же, говори!

Единорог знал, что Трейс в таком состоянии лучше не злить, а потому просто промолчал.

— Ладно, скажите мне, что вы хотя бы додумались проверить вокзалы.

— А как жеж, товарищ капитан, — сказал единорог. — Мы жеж не идиоты. Даже заставили начальника станции проверить список проданных билетов. Ничего. Судя по всему, он не покидал город.

— Что-то не так? — спросила Бон Бон.

Все трое единорогов обернулись к ней. Выражение мордочки Трейс сменилось с гневного на раздраженное.

— Да ничего особенного, кроме бегства нашего главного и единственного подозреваемого, — процедила сквозь зубы она. — А у вас как? Тоже ничего?

— Ну почему же? — удивилась Лира. — Мы выяснили, что было похищено.

Единорожка перечислила все украденные артефакты и описала, как они были украдены. Естественно, умолчав о алом листочке, покоящемся теперь в её седельной сумке.

— К-как вы это узнали? — еле выдавила Трейс, когда единорожка закончила свой рассказ.

— Неважно, — ответила Бон Бон. — Как я понимаю, ваш главный подозреваемый — это уборщик? Единственный из бывших той ночью в музее, кого так и не нашли?

— Да, — с болью в голосе ответила Трейс. — Этот гад как сквозь землю провалился!

— Так может, мы сможем помочь?

— Вы?

— Ну да, — ответила Лира. — Мы уже доказали, что можем быть полезны, нет? Да и зачем вставлять друг другу палки в колёса? Хотим-то мы одного и того же.

— Ну... — задумалась Трейс.

— У вас всего один подозреваемый, да и тот уже пропал, — сказала Бон Бон. — Будь я на твоём месте, я бы приняла любую помощь.

— Ладно, — вздохнула Трейс. — Пошли, найдём местечко потише.

---

— Итак, — сказала Бон Бон, устраиваясь в тёмном офисном кресле. — Расскажи нам всё, что вам известно. Давай с самого начала.

Кобылки сидели в небольшом зале для совещаний, ещё недавно полном, а ныне пустующем. Лира тоже откинулась на спинку кресла и вытащила из седельных сумок немаленький блокнот и ручку.

— Ограбление произошло два дня назад, — сказала Трейс. — Около полуночи, если наши маги ничего не напутали.

— Уборщик, Клин Свип, заступил на смену примерно за два часа до этого. Он начал в вестибюле, затем прошёл через западное крыло и наконец, дошёл до восточного. Как вы знаете, там находится Зал Зачарованных Артефактов. В час ночи он покинул музей.

— Откуда такая точность? — удивилась Бон Бон. — У вас есть свидетель?

— Да. Охранник в вестибюле видел, как Клин Свип уходил.

— Ясно. Уборщик был работником музея или подрядчиком?

— Второе. Он был работником в одном санитарном агентстве. И скажу сразу, мы уже связались с их директором. Клин Свипа не видели с ночи ограбления.

— Погоди, и этот охранник не заметил, как уборщик тащит на себе ляганую кучу музейных артефактов? Да что ж у них за пропускной режим?

— Не знаю, — замялась Трейс. — Мы так и не смогли понять, как он вынес артефакты, но всё равно, он наш единственный подозреваемый, так что...

— Да понятно как, — сказала Лира. — Один из украденных артефактов — безразмерный кошель Пурса Снетчера. Много веков назад Пурс Снетчер был известным вором и его кошель был зачарован так, чтобы в нём можно было спрятать любой предмет любых размеров. В этот кошелёк можно было упихать всю королевскую сокровищницу, да ещё и для чемодана место осталось бы.

Единорожка заметила удивлённый взгляд Бон Бон.

— Что? Я же говорила, что у нас был очень доставучий учитель истории. У него попробуй не вызубри.

— То есть ты утверждаешь, что Клин Свип мог вынести все артефакты в том кошельке?

— Да.

— Что ж, ещё одна тайна разгадана, — сказала Трейс. — Теперь бы ещё узнать, куда Клин Свип их дел? Или где он сам?

На несколько мгновений воцарилось молчание.

— Ну а что насчёт тех двух охранников? — спросила Бон Бон. — Что ты про них знаешь?

— Их звали Рэббитфут и Сирчлайт. Оба работали в музее уже много лет. Той ночью была их смена.

— А как их убили? — спросила Лира.

— А вот об этом лучше спросите магов. Я знаю только то, что их убили какой-то мощной магией, и Сирчлайта убили первым.

— Именно Сирчлайта? — заинтересованно подалась вперёд Бон Бон.

— Да, — кивнула Трейс. — Маги сказали, что судя по остаткам чего-то там, его убили как минимум за полчаса до Рэббитфута. Серьёзно, спросите у них, магическая криминалистика — не моя специальность.

— А, ну и ещё они сказали, что кристалл Сирчлайта делали будто наспех, в отличие от кристалла Рэббитфута, — после краткого молчания добавила она.

— Интересно, — пробормотала Бон Бон. — И вот ещё что: у вас есть маршрут охранников и график патрулей?

— Нет, но раздобыть их — не проблема, — ответила Трейс. — Подождите здесь пару минут, я сейчас принесу.

— Можешь заодно принести ещё и фотографии Клин Свипа и охранников? — спросила Лира. — Конечно, если они у вас есть.

— Ладно, — ответила стражница.

Трейс встала и ушла, закрыв за собой дверь.

Лира посмотрела на Бон Бон. На мордочке земнопони застыло то самое странное выражение, которого Лира не видела со времён Мейнхеттена.

— Что думаешь, Бонни?

— Думаю, что в списке дел у Трейс скоро появится новый висяк, — сказала земнопони. — Вот только нутром чую, что тут не всё так просто.

— Что же, доверимся твоему нутру, — сказала Лира. — Потому как у меня аналогичные подозрения. Охранники?

— Ага, — подтвердила догадку подруги Бон Бон. — Ты, конечно, знаешь Холлиф лучше меня, но... убивать заточением в кристалле? И затем ещё накладывать на трупы отвод глаз?

— Тоже думаешь, что слишком много мороки? — спросила единорожка.

— Ну да, — кивнула бежевая земнопони. — Мы знаем, что она очень сильна, так почему было просто не телепортироваться с артефактами? Зачем всё это?

— Не знаю, Бонни, не знаю.

Лира и впрямь не знала, что можно ответить, а потому просто уставилась в блокнот, оставив Бон Бон наедине со своими мыслями. Единорожка машинально перечитала записи.

Имя Рэббитфута вверху страницы было многократно перечёркнуто.

"Странно", — подумала единорожка. — "Я ведь этого не делала!"

Единорожка пожала плечами.

"Наверное, случайно зачеркнула, пока не смотрела".

Через несколько минут Трейс вернулась, неся в магозахвате папку. Она передала её Бон Бон и села рядом.

— Слушай, а почему ты думаешь, что вор попросту не телепортировался из Кантерлота? — спросила земнопони.

— Мы думали об этом, но маловероятно, — сказала Трейс. — Чтобы телепортироваться даже просто к основанию Кантерхорна, надо затратить просто астрономическое количество энергии.

— Ну, наш вор — сильный маг, — пожала плечами Бон Бон.

— Не настолько сильный, — покачала головой Трейс.

— А если просто много коротких телепортаций? — спросила Лира. — Прыжки на короткие дистанции, до тех пор, пока не достигнешь дна?

— Тоже маловероятно, — снова покачала головой Трейс. — Прыжки по отвесной стране? Это было бы форменным самоубийством.

Вряд ли Холлиф убьётся так просто, — подумала Лира.

На некоторое время зависло молчание.

— Ладно, если мы закончили, мне надо вернуться к команде, — сказала Трейс.

— Удачи, — пожелала Лира уходящей кобылке.

Дверь за Трейс захлопнулась.

— Пятнадцать минут, — сказала Бон Бон.

— Что?

— Вот, график патрулей, — объяснила Бон Бон, указав копытом на папку. — Если Сирчлайта убили первым, то Рэббитфут должен был прийти в зал через пятнадцать минут. Но его заточили в кристалл лишь через полчаса. Тебе не кажется это странным?

— Ещё как кажется, — нахмурилась Лира. — Есть идеи насчёт причин?

Бон Бон подняла голову. На её мордочке вновь возникла хищная усмешка, появляющаяся лишь в такие моменты.

— Вот это нам и предстоит выяснить, — сказала Бон Бон. — Пошли, у нас много работы.

Грабёж средь ночной смены 3

— Рядовой Пейтрал! — скомандовала Пир Поммель.

Вышеупомянутый стражник тут же вытянулся по стойке «смирно».

— Да, мэм!

— Есть что доложить, рядовой?

— Знак, мэм, — слегка поёрзав на месте, начал жеребец. — Он снова сдвинулся...

Лира и Бон Бон как раз вернулись в зал, и теперь с интересом наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой.

— Так, значит, знак опять сдвинулся?

— Так точно, мэм.

— Ну что ж, рядовой, — с явным сарказмом в голосе сказала Пир Поммелль. — Внимательно следи за этим знаком и докладывай о каждом его движении. Судьба Эквестрии зависит от тебя! Ну, а мы пока займёмся куда менее важными делами. Двери там сторожить, помогать следователям с делом… Как освободишься, присоединяйся. Всё понял?

— Д-да, — нервно сглотнул жеребец.

Кобылка развернулась и пошла к выходу.

— Салаги, — пробормотала Пир Поммель, проходя мимо Лиры и Бон Бон. — Зелень. Блин, эта работа таки нас доконает. Одного вон уже доконала.

Кобылка нервно усмехнулась и пошла дальше.

Лира, однако, нахмурилась. Единорожка перевела взгляд со стражника на означенный знак — картонную стрелку на подставке, указывающую на выход из зала. Точнее, как Лира могла поклясться, раньше стрелка указывала на выход из зала, но теперь она указывала в зал, на один из кристаллов.

«Наверное, кто-то его случайно задел и не заметил», — подумала Лира.

Лира увидела мага, с которым говорила раньше, и с некоторой неохотой махнула ему копытом.

— И вновь здравствуйте, — вежливо сказал жеребец. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Ну, это зависит от того, что вам известно, — ответила Бон Бон. — Вы знаете что-нибудь об артефактах в зале?

— Конечно, знаю, — хвастливо сказал жеребчик. — И много. В этом музее ведь собраны важнейшие магические реликвии! Я мог бы рассказать вам полную историю каждой из них со времён создания, даже проснувшись посреди ночи.

— Это уже перебор, — сказала Бон Бон. — Нам нужна информация только про…

— Украденные артефакты?

— Что? — спросил маг, поймав на себе удивлённые взгляды кобылиц. — Это же Кантерлот. Знает один — знают все.

— Ладно, — сказала единорожка. — Тогда… мог ли хоть один из них помешать телепортации?..

— Смарагд Поничар Мэдж Мидоубрук, — ответил единорог так быстро, что Лира не была уверена, успела ли она закончить вопрос, прежде чем получила ответ.

— По крайней мере, если охота выйти живым и с целым кристаллом, — чуток подумав, добавил он.

— Почему это?

— Если вкратце, то при колдовстве через Смарагд он переплетает элементы заклинания с энергоканалами пони, по сути, встраивая части магоструктуры заклятья в чаротворческую сущность заклинателя, — на одном дыхании выговорил жеребец. — Однако если попытаться телепортироваться с ним, он вберёт в себя заклинание телепортации, и как я уже говорил, встроит его элементы в чаротворческую сущность заклинателя. Одна Селестия знает, что станет с заклинателем или изумрудом в итоге такой искажённой телепортации. В лучшем случае они окажутся где-то между Мэйнхеттеном и Луной. В худшем же…

Маг задумчиво поправил очки.

— То есть телепортироваться с изумрудом — однозначно плохая идея, — резюмировала Лира.

— Кратко говоря, да.

— А если изумруд во время телепортации был в безразмерном кошельке? — спросила она.

— Те же проблемы, — покачал головой единорог. — Чтобы телепортироваться с Кошелем, придётся наложить заклятье и на его содержимое, а следовательно, и на сам смарагд.

— А почему вы спрашиваете? — тут же навострил ушки он. — Думаете, именно так вор вынес артефакты?

— Простите, но мы не можем вам о этом рассказать, — сказала Бон Бон. — Вы и так слишком много знаете.

Не в меру любопытный маг печально опустил ушки и вернулся к работе.

— Ладно, — сказала Лира. — Значит, наша версия отпадает.

— Ага, — сказала Бон Бон. — Тогда как Холлиф сбежала из Кантерлота в теле преступника, если она не могла телепортироваться?

— Может, поменялась с кем-то телами? — спросила Лира. — Вынесла артефакты из музея под видом уборщика, затем поменялась с кем-нибудь телами, и уже в новом обличии покинула Кантерлот?

— Возможно, — нахмурилась Бон Бон. — Правда, мы не знаем, как именно Холлиф обменивается телами с другими пони, но если бы она так поступила, Клин Свипа — или его тело — уже бы нашли.

— Если только она его не спрятала, — передёрнувшись, сказала Лира.

— Да, если только она не спрятала труп, — кивнула Бон Бон. — Но при таком раскладе мы ничего не узнаем, пока его не найдут. Так что давай пока проверим другие варианты.

— Давай, — кивнула Лира.

Единорожка достала блокнот и сделала ещё несколько заметок, далее обе кобылки решили повнимательнее осмотреть кристаллы. Не найдя ничего нового в кристалле Сирчлайта, они решили перейти к осмотру Рэббитфута.

Лира посмотрела на бейджик стражника. Большую часть надписей было не разобрать, но написанное жирным шрифтом имя «Рэббитфут» и фотографию всё ещё можно было разглядеть.

Лира перевела взгляд на скрытое красновато-коричневой толщей тело. К сожалению, из-за кристалла нельзя было рассмотреть не то что мордочку, но даже цвет шерсти.

Лира нахмурилась и собралась сделать ещё одну заметку, но тут…

— Вот! Вот опять! — закричал охранник. — Неужели опять никто не видел?

Единорожка посмотрела на знак. Он сдвинулся!

Послышался шелест бумаги. Лира посмотрела в блокнот и увидела, что его страницы сами по себе переворачиваются, словно при сильном ветре.

Лира оглянулась на Бон Бон — та тоже это видела, как и остальные пони в зале. Несколько стражников с отвисшими челюстями наблюдали за происходящим.

Внезапно шелест прекратился. Блокнот открылся на первой странице записей, где вверху страницы было написано и многократно перечёркнуто имя Рэббитфута. Что-то вырвало страницу из блокнота и приклеило её к знаку.

— Видели?! Вы видели?! — надрывался стражник. — Я же вам говорил!

Лира молча смотрела на знак, не обращая внимания на крики стражника. Как, впрочем, и все присутствующие.

— Ч-что это было? — выдавила Бон Бон. — Лира, ты что-нибудь видела?

— Ничего, — ответила единорожка.

Несколько мгновений кобылки просто стояли и таращились на знак.

— Бонни, — нарушила затянувшиеся молчания единорожка. — Кажется, в этом музее завелись призраки.

— Это… невозможно, — сказала кремовая кобылка. — Призраков не существует.

— На твоём месте я бы забыла эту фразу, — покачала головой единорожка. — Иначе тебе придётся повторять её слишком часто. Пошли, я, кажется, знаю кое-кого, кто сможет нам помочь.

---

— «Лишь бдящая сова всегда стоит начеку». Лира Хартстрингс, Правдоискатель.

— Фото-Финиш, — с сильным акцентом проговорила кобылка. — Фантомграф.

Уговорить Фото-Финиш было на удивление просто. Куда проще, чем её найти, а для этого пришлось всего-то зайти в магазинчик Дасти Гримуар. Но вот очистить восточное крыло музея от стражников и экспертов — это была та ещё задача, особенно тяжело было выпроваживать магов.

— Ещё раз спасибо, — сказала Лира. — Я знаю, у тебя много дел, но…

— О, мнэ не сложно, — отмахнулась кобылица. — Ради дела я всегда готова взять отгул на денёк-другой.

Фото-Финиш была без своего привычного платья и очков, на ней была лишь старенькая седельная сумка.

— Итак, — сказала кобылица. — Значит, это здесь вы наблюдали призрака, джа?

— Да, — кивнула Лира. — Рядом с кристаллами.

Фото-Финиш поставила сумки на пол и достала из них старый, немного потёртый фотоаппарат.

— Много лет назад, как раз перед получением кьютимарки, я нашла эту малышку, — сказала кобылка, снимая крышку с объектива. — Сказать, что с тех пор моя судьба сильно изменилась — значит ничего не сказать.

Она поднесла камеру к мордочке, посмотрела в визир и легонько повернула объектив, настраивая резкость.

— Аха! — закончив настройку, произнесла Фото-Финиш.

— Это хорошее «Ага» или плохое?

— Хорошее, — сказал фотограф. — Не двигайся.

Кобылка сняла бленду с объектива, аккуратно положила её обратно в сумку и достала оттуда старенькую вспышку.

— Зачем это? — удивилась Лира.

— Увидишь, — ухмыльнулась земнопони.

Кобылка щёлкнула зажатой во рту вспышкой — и зал залил ослепительный свет.

Лира зажмурилась. Открыв же глаза, она увидела стоящего подле кристаллов пони.

— Ай-й, — пробормотал жеребчик. — Какого Дискорда? Теперь все косточки ломит.

Он остановился, поняв, что все присутствующие смотрят на него.

Сделал шаг вправо. Лира не отрывала от него взгляда.

Сделал шаг влево. Лира продолжала смотреть на него.

— Стоп, они меня видят? — удивился жеребец. — О небо, они что, меня видят? (By jove) Кажется, да. Они меня правда видят!

— Видим, видим, — кивнула Фото-Финиш. — Вспышка действует около часа, и всё это время живые смогут тебя видеть и слышать.

— Да? — спросил жеребец. — Здорово!

Он покосился на продолжавших пялиться на него Лиру и Бон Бон.

— Честно говоря, я уже успел привыкнуть к тому, что меня никто не видит. Не могли бы вы перестать так глазеть? Это пугает.

— Ой, простите, — сказала Лира. — Так кто вы?

— Прошу прощения мисс, я совсем забыл представиться, — галантно поклонился жеребец. — Я Коттониш Копперког. Вроде бы. Если честно, я уже и не помню. Наверное, это имя я просто выдумал. Какой родитель в здравом уме назовёт своего ребёнка «Коттониш Копперког»? Сами послушайте, глупо ведь звучит. Коттониш Копперког. Коттониш Копперког. Коттониш…

— Можете ответить на несколько вопросов? — прервала его Лира. — Вы были здесь в ночь ограбления?

— Был ли я здесь? Мадам, я всегда здесь, — усмехнулся Копперког. — Я, как бы, не могу отсюда уйти!

— Что-то держит его душу в этом мире и этом месте, — пояснила Фото-Финиш.

— Да. Я создатель машины, что стоит в вестибюле. Эта машина — само совершенство, предвестник революции в мире механики, работа всей моей жизни! Вспомнить бы ещё, что она должна делать…

— Ты ведь знаешь, что в любой момент можешь покинуть наш мир, да? — спросила Фото-Финиш.

Копперког отвёл взгляд и посмотрел куда-то в никуда.

— Знаю, — ответил жеребец. — Много раз я уже был на той стороне, но всегда возвращался. Мне ещё рано покидать этот мир, ведь столько всего ещё предстоит узнать!

— Был? — оживилась Лира. — И что ты там видел?

— Прошу прощения, мисс, — поморщился призрак. — Вы мне нравитесь, но тайнам мертвых лучше таковыми и оставаться.

— Ясно. Тогда… что ты видел здесь?

— Когда?

— В ночь ограбления. Ты видел, что тогда случилось?

— А, точно-точно-точно. Я же об этом как раз и хотел тебе сказать… Да вот о чём?

Жеребец задумчиво поднёс копыто к мордочке и посмотрел в потолок.

— Совсем из головы вылетело… — пробормотал призрак, принимаясь мерить зал шагами.

Жеребец не шёл — нет, он задумчиво летел над полом, временами переставляя копыта.

Лира оглянулась на Бон Бон, не издавшую за весь разговор ни звука.

— Бонни, с тобой всё в порядке? — спросила Лира. — Ты бледная, как привидение.

— Джа, как боньши, — добавила Фото-Финиш.

Обе кобылки хихикнули над шуткой. Бон Бон же продолжала молча смотреть на них.

— Ага! — крикнул Копперког. — Я вспомнил!

— Что?

— Вспомнил, что хотел тебе сказать! — сказал призрак, указав копытом на знак, на котором продолжал висеть листок с перечёркнутым именем Рэббитфута.

— Слушайте, я знаю — то, что я сейчас скажу будет звучать странно и вам, вероятно, будет трудно в это поверить… С другой стороны, вы только что узнали, что я был здесь всегда, и вы, возможно, все ещё не можете этого принять, но…

— Да говори ты уже! — прервала его наконец-то прорезавшаяся Бон Бон.

— Да-да, спасибо, — сказал Копперког. — Просто я уже много лет… — да что там лет, веков! — ни с кем не разговаривал. Так что, кажется, я уже успел привыкнуть к пространным монологам. Приношу за это искренние извинения.

Он указал копытом на кристалл, в котором было заключено тело Рэббитфута.

— Соль в том, что там — не Рэббитфут.

Грабёж средь ночной смены 4

Донёсшийся из коридора цокот копыт не дал Лире сказать ни единого слова.

— Стойте! Вам туда нельзя!

— Куда вы?!

— Дропс! Лира!

В зал вломилась Мунденсер, держащая в магозахвате какой-то свиток. За ней в зал ворвались Пир Поммель и ещё один стражник.

— О, вот вы где!.. — воскликнула кобылка, проскользнув по мраморному полу мимо единорожки.

Лира повернулась вслед за уехавшей подругой. Мимо неё тут же пронеслись оба стражника и повалили Мунденсер наземь.

Лишь когда пыль осела, Лира решилась нарушить тишину.

— Мунденсер?

Из-под кучи малы высунулась мордочка кобылки. Её очки съехали набекрень, грива была растрёпана, но на мордочке сияла безумная ухмылка.

— Лира! Я поняла!

— Что? — шагнув вперёд, спросила Бон Бон.

— Я поняла, как связаны те пони, — сообщила Мунденсер. — И вы мне, наверно, не поверите, но я знаю, кто ограбил музей!

— Ну, полагаю, это мы уже и так знаем, — пробормотала кремовая земнопони.

— Мэм, позвольте прояснить: эта кобылица с вами? — спросила Пир Поммель.

— Нет, но я могу за неё поручиться, — сказала Бон Бон. — И я уверена, она была бы очень признательна, если бы ты с неё слезла.

— Какого Дискорда здесь происходит?

Все пони обернулись на голос.

Трейс и ещё один стражник вошли в зал.

— Я слышала крики…

Кобылка запнулась.

— Кто это? — спросила она, указав копытом на Мунденсер.

— Кто это?! — повторила вопрос Трейс, указывая копытом на Фото-Финиш.

— Кто это??! — сорвалась на крик кобылка, указав на Копперкога.

Лира и Бон Бон молчаливо переглянулись и в один голос ответили:

— Не твой уровень допуска.

— Рассказывай, — Бон Бон повернулась к Мунденсер.

Кобылка кивнула, отряхнулась и зашагала взад-вперёд.

— Когда ты прислала мне тот список, я даже не знала, с какой стороны к нему подступиться. Я сравнила их даты рождения, судимости, социальные группы — ничего общего не было. А затем меня осенило: они и впрямь связаны. Связаны кровно.

Мунденсер выждала многозначительную паузу.

— Холлиф была двоюродной сестрой Мантин Карпета, а Зигзаг была правнучкой его прапрадедушки. Я хотела рассказать вам об этом вечером, но затем обнаружилось кое-что ещё…

На мордочке Мунденсер расцвела торжествующая ухмылка.

— Сын двоюродного брата дяди Зигзага работал охранником в этом музее в ночь ограбления!

— Рэббитфут, — кивнула Бон Бон.

— Рэббит… — Мунденсер удивлённо моргнула. — Ого. А вы быстро разобрались. Впрочем, чего-то вроде я и ожидала.

— Простите, я не совсем понимаю, о каком списке идёт речь, но вы говорите, что Рэббитфут виновен в кражах? — спросила Трейс.

В ответ Бон Бон лишь мрачно кивнула.

— Но это невозможно! Рэббитфут мёртв! — она указала копытом на кристаллы. — Он же здесь, в кристалле. Вот в этом!

— Нет, — покачала головой Лира. — Там не он. Копперког?

— А? Ох, уже моя очередь? — призрак шагнул вперёд. — В кристалле не Рэббитфут.

— О, ну и кто же тогда?

— Клин Свип, — сказала Лира. — Уборщик.

Трейс уставилась на неё. Глаз стражницы нервно задёргался, а губы затряслись.

— Но… Но как?

— Как я уже говорил, я был здесь в ночь ограбления, — сказал жеребец. — Я шёл в левое крыло, в библиотеку. Делать мне было совершенно нечего, а потому я решил перечитать пару книг. Вдруг удастся найти чего нового? Впрочем, это неважно, так как моим планам не суждено было сбыться. Внезапно я почуял странный запах. Запах, очень похожий на зловоние смерти, коим пахнут существа с той стороны, такие как я. И в тоже время какой-то неописуемо иной. Простите, если это звучит невнятной околесицей, но я не знаю, как ещё это можно описать. Вряд ли в нашем языке вообще есть слова, чтобы объяснить то, что я почувствовал, и можете мне поверить, я бы знал, если бы они существовали.

— Кхе-кхе, — жеребчик наигранно кашлянул. — Словом, это несущественно. Как бы там ни было, но я просто обязан был узнать, что это такое! Я пошёл на запах и обнаружил его источник — одного из охранников. Судя по метке, это был Рэббитфут. Меня сразу удивило то, что он отклонился от своего обычного маршрута и пошёл в зал. Естественно, я решил пойти за ним, мне ведь было вусмерть интересно узнать, что происходит!

— Простите, — влезла Трейс. — Вы говорите, что были здесь в ночь ограбления?

Копперког повернулся и воззрился на Трейс.

— Мадам, я призрак, — сказал жеребец. — Я брожу по этим залам много дольше, чем вы живёте. А теперь, надеюсь, вы разрешите мне продолжить свой рассказ?

Трейс ничего не ответила, лишь тихо пробормотала «призрак» и дёрнула ушками.

— Войдя в зал, Рэббитфут достал из кармана мундира какую-то красную лозу и обернул её вокруг рога. Я не веря глазам наблюдал за тем, как он искажал стекло, забирал артефакты и складывал их в кошель Пурса Снетчера. Он провернул это дело так запросто, что мне стало даже как-то не по себе. Но когда он уже почти закончил, в зал вошёл Сирчлайт. Сирчлайт попытался остановить Рэббитфута, но был поражён лучом магии и заточён в кристалл. Это было ужасно!

Жеребец передёрнулся.

— Рэббитфут забрал ещё пару артефактов, но не ушёл. Он просто сидел и ждал. Я тогда ещё не мог понять: «Чего он ждёт?» А затем в зал вошёл уборщик, и Рэббитфут убил его одним выстрелом из рога! Он снял с него форму и надел на себя, а свой мундир напялил на труп. После он положил бейджик рядом с телом и создал вокруг него тот же кристалл, что и вокруг Сирчлайта. А затем он что-то колданул, и зал заполнила вспышка света. Когда я смог снова осмотреться, то казалось, будто ничего этого и не было. Ни кристаллов, ни дыр в витринах — они исчезли.

— Тогда-то он и наложил чары на зал! — сказала Лира. — А затем ему нужно было лишь прикинуться Клин Свипом и покинуть музей. Так он смог уйти куда раньше, чем смог бы уйти как охранник. У него появилось ещё несколько лишних часов для побега из города на случай, если бы вы разгадали его уловку слишком быстро.

— Вы искали только уборщика, хотя на самом деле он не покидал здания, — сказала Бон Бон. — Ваш главный подозреваемый всё время был у вас прямо под носом.

Несколько мгновение Трейс мрачно смотрела на них. Наконец, она повернулась к стоящему неподалёку стражнику.

— Адрес Рэббитфута. Быстро!

---

Дверь с грохотом слетела с петель.

Когда ничего не зашипело, не затикало, не загорелось и не взорвалось, Бон Бон скользнула внутрь, перешагнув через развороченный косяк.

— Всё чисто, — сказал кремовая земнопони. — Но всем быть начеку!

Лира зашла в гостиную, за ней последовали Трейс, Мунденсер, Пир Поммель и ещё с полдюжины королевских гвардейцев.

Квартира Рэббитфута была невелика, по крайней мере, по меркам Кантерлота. Лира вспомнила, что и сама когда-то жила в такой же. Входная дверь ведёт в самую большую комнату: жилую, гостиную или столовую, тут уж зависит от предпочтений хозяина. Внутри ещё две двери, одна ведёт в ванную, а вторая в спальню.

— Вы двое — остаётесь у двери, — скомандовала Пир Поммель. — Остальные — проверьте комнаты. Если понибудь ещё здесь, ведите их сюда. Если найдёте что-нибудь подозрительное, зовите меня или Трейс.

Стражники повиновались, прошли мимо Лиры и разбежались по комнатам.

— Мы опоздали, — сказала Бон Бон. — Здесь уже несколько дней никого не было.

— Похоже на то, — сказала Лира, глядя на забитую грязной посудой раковину.

— Может, нам повезёт, — предположила Трейс, — и он оставил какие-то зацепки, по которым мы сможем его выследить?

— Возможно, — кивнула Лира.

«Но очень вряд ли».

— Мэм! — крикнул стражник, появляясь из боковой комнаты. В его магической ауре парил какой-то конверт. — Вот. Это было на его кровати, мэм.

Стражник отдал свёрток Пир Поммель, а та в свою очередь передала его Трейс.

Трейс сломала печать и вскрыла конверт, держа его подальше от мордочки. Когда ничего не произошло, Трейс вытащила содержимое: один чуть пожелтевший лист бумаги.

Она пробежала по нему взглядом, нахмурилась и посмотрела на окружающих.

— Кто-нибудь из вас знает некую Лиру?

---

Лира смотрела на доску.

Следственная группа буквально перерыла квартиру Рэббитфута, но кроме письма, ничего найти так и не удалось. Расследование Трейс зашло в тупик. У Лиры, впрочем, дела шли немногим лучше.

После осмотра квартиры они вместе с Бон Бон отправились на станцию и расспросили кассиров. Оказалось, что Рэббитфут уже покинул город на поезде, идущем в Понивилль.

Сюдя по всему, он сошёл где-то по дороге, так как работники понивилльского вокзала заявили, что пони, походивших по описанию на Рэббитфута, за последние пару дней не приезжало.

И снова — неудача.

Под листком с надписью «Личность» теперь висела фотография Рэббитфута и новое имя: «Стил Феттер». Он был начальником мейнхеттенской полиции, пока не покинул пост после череды убийств, совершённых Софт Стичем. С тех пор о нём никто не слышал.

Также выяснилось, что он был дедом Мантин Карпета.

Под именем располагался листок с надписью: «ОДЕРЖИМОСТЬ ПЕРЕДАЁТСЯ КРОВЬЮ РОДА».

Ниже висел список имён и адресов всех членов семьи Холлиф за пять поколений. Даже чтобы просто уместить лист на доску, его пришлось сложить втрое. В нём было много имён… Слишком много.

Между графами «Цель» и «Силы» теперь висел список украденных артефактов с указанием их основных свойств.

Ни Лира, ни Бон Бон так и не смогли понять, что Холлиф собиралась делать с таким разношёрстным набором артефактов — но было ясно, что ничего хорошего.

Уже не в первый раз за день Лира посмотрела на лежащее на столе письмо.

На слегка помятом листе бумаги каллиграфическим почерком были выведены три слова. Всего три слова, но их было достаточно, чтобы по спине Лиры забегали стаи мурашек.

«Ещё увидимся, Лира».

Затишье перед бурей 3

— Мисс Лира!

Мятная единорожка отложила свою лиру и обратила взор на вошедшую. У Бон Бон были какие-то дела в Кантерлоте, так что Лира осталась следить за магазином. Поскольку было уже далеко за полдень четверга и посетителей почти не было, Лира лениво наигрывала простенькие мелодии, просто чтобы не заскучать.

— О, привет, Винтер Белль. Что-то стряслось?

Кобылка с голубыми седельными сумками вприпрыжку вбежала в магазин.

— Не, просто хотела тебе кое-что показать! — сказала маленькая единорожка с той радостью, на которую способны только жеребята.

Винтер сняла со спины седельные сумки, аккуратно поставила их на пол и вытащила из них знакомо выглядящий матерчатый футляр.

Лира улыбнулась: она догадывалась, что будет дальше.

Мятная кобылка расчистила прилавок, отодвинув баночку для чаевых подальше, и Винтер тут же развернула бархатную подложку и принялась расставлять на ней серебряные колокольчики.

— Готова? — отступив метра на полтора от прилавка, спросила маленькая единорожка.

В ответ Лира кивнула.

Винтер упёрлась копытами в землю, нахмурилась и высунула язык. Тотчас же её рог и хваты колокольчиков обволокло мерцающее голубоватое сияние.

И спустя всего пару секунд зазвучала музыка.

Начала Винтер Белль медленно, но затем нарастила темп. Самый большой колокольчик оторвался от бархата, прозвенел и опустился. За ним последовал тот, что стоял третьим слева. Следующим воспарил второй справа, и так далее. Винтер Белль вновь ускорилась, и именно в этот момент Лира узнала мелодию. Это была та самая песня, которую они разучивали в первый раз в классе.

Единорожка играла не идеально, она всё ещё не поспевала за ритмом, а иной раз и пропускала ноты, но тем не менее, она играла сама. Не при помощи копыт или песен, а своей собственной магией.

На середине мелодии Лира взяла свой инструмент, и выждав секунды три, присоединилась к Винтер Белль. Тихое звучание струн лиры вплелось в перезвон колокольчиков, сливаясь в единую песнь.

Так две кобылки и доиграли до конца мелодии.

Лира положила лиру обратно на прилавок и посмотрела на Винтер Белль. Маленькая единорожка тяжело дышала, её шёрстка потемнела от пота, но тем не менее, на её мордочке сияла улыбка.

— У тебя прекрасно получилось, — сказала Лира.

— Я тренировалась каждый день, как ты и говорила, — пропыхтела Винтер Белль.

— И это сработало! У тебя всё получилось. Я так тобой горжусь!

Лира не могла не умилиться, глядя на выражение беспредельного счастья, вспыхнувшее на мордочке маленькой единорожки. На такое и впрямь способны только жеребята.

И тут в магазин ворвалась Дитзи Ду.

— Извини за задержку, — пытаясь отдышаться, выдавила пегаска.

Обе единорожки удивлённо вытаращились на неё.

— Динки забыла подарок на день рожденье Руби, пришлось лететь через полгорода, чтобы принести его ей. Уф... Давно такого не было.

— Ну и к чему же ты чуть не опоздала? — спросила Лира.

— К этому, — указав копытом на заднюю стену магазина, ответила Дитзи.

Единорожки обернулись посмотреть, и в ту же секунду кондитерскую заполнил глухой вой. Из воздуха возник светящийся шар, но через пару секунд он исчез, и на его месте очутилась пони.

— Привет, бабуль! — вскликнула Дэззи Ду. — Надо будет напомнить Сунер настроить транслокатор, — осмотревшись, добавила серая единорожка. — Где мы сейчас?

Наконец она заметила Лиру.

— Кстати, здрасте, — с улыбкой сказала кобылка. — Это твой магазин? Прости за вторжение, я обещаю, что уйду буквально через пару минут. Меня, кстати, зовут Дэззи Ду. А тебя?

_____________________________________

Пока Дитзи и её внучка обменивались показаниями, Винтер Белль оттащила Лиру в сторонку.

— Мама хочет с тобой поговорить, — сказала маленькая единорожка.

— Оу. И как? Телепатически, или...

— Ну, типа того — кивнула кобылка. — Только говорю сразу, будет немного покалывать.

— Пускай, — отмахнулась Лира. — Ко мне в голову уже кто только не лазил.

Винтер протянула копытце и прижала его к лапке Лиры. Спиралевидные полосы на ноге кобылки будто бы ожили и словно змеи, взбирающиеся на древо, пронеслись по телу старшей единорожки до самой шеи, где замкнулись в какой-то сложный узор.

— Это ведь не навсегда, да? — спросила мятная единорожка. — Не думаю, что Бонни понравятся эти татуировки.

«Не волнуйся. Отметины исчезнут, как только мы прекратим говорить».

Правду говорила Винтер: зудели эти узоры просто кошмарно.

«Ты — мама Винтер Белль?»

«Да».

«Должна признать, я ожидала чего-то менее... эквестрийского», — сказала Лира.

Перед глазами единорожки закружили цвета иных миров, и она услышала невозможную в нашем мироздании песнь бытия.

«Ясно. Значит, всё-таки перевод».

«Я хотела бы тебя поблагодарить», — сказал голос.

«Не стоит».

«Стоит, и ещё как. Ты сделала куда больше, чем смогла я. Я пыталась помочь Винтер целую вечность, но...»

Прозвучал глубокий вздох.

«Лучшее, что я сумела — это показать ей свой путь».

«Не будь так строга к себе», — сказала Лира. — «Я смогла ей помочь лишь потому, что когда-то была на её месте. Для чего-то столь завирального, как гигантская космическая китиха... э-э-э, без обид — ты сделала очень многое, воспитывая Винтер. Я же вижу».

Лира не знала как — но почувствовала, что гигантская космическая китиха улыбнулась.

Винтер Белль же, напротив, нахмурилась.

«Мам, ты уже закончила меня смущать?»

«Ещё нет, дорогая».

Взгляд в прошлое: Дитя

— Это невозможно! — выкрикнула Винтер Белль и швырнула несколько деревянных кубиков на пол кухни.

«Милая…» — начала мама.

— Ну, что? — раздражённо спросила единорожка. Теперь, когда она осталась дома одна, наконец-то можно было поговорить с матерью вслух.

Этим утром отец купил ей набор деревянных кубиков, чтобы она могла попрактиковаться в магии. Весь день она пыталась сдвинуть их хоть на миллиметр, но так ничего и не получилось.

— У меня никогда не получится, — плюхнувшись на пол и привалившись к стене, пробормотала она. — Наверное, я так и состарюсь, не сумев сдвинуть эти дурацкие кубики…

«Перестань, малышка. Когда-нибудь у тебя всё получится».

— Я знаю, — надувшись, ответила кобылка. — Но от этого не легче.

Внезапно в голову Винтер Белль пришла одна идея.

— Слушай, ты ведь очень умная и знаешь всё о магии, да? Ты ведь сможешь мне помочь?

«Я знаю только о своей магии», — сказала мама. — «Твоя для меня чужда».

— А ты можешь научить меня своей? — заинтересованно навострив ушки, спросила единорожка. — Она ведь будет попроще, правда?

На несколько томительных мгновений повисло молчание.

— Мам? — нахмурилась Винтер Белль.

»…Да, наверное, я смогу тебя обучить. Только скажи мне: ты действительно так этого хочешь?»

— Угу.

«Ну ладно, тогда слушай».

Едва она это сказала, послышался тихий, низкий звон. Винтер Белль подумала, что звон был каким-то странным и даже нереальным — и вскоре она поняла почему: она не слышала этот звук, она чувствовала его как-то совершенно иначе.

«Ты это слышишь?»

Винтер Белль кивнула.

«Этот звон — воплощение сущности кубиков. Как и у твоих колокольчиков, у всего в этом мире своя неповторимая мелодия, но вы, пони, не можете её услышать так, как слышим мы. Наш мир — это песня, и то, что ты сейчас слышишь — это мелодия кубиков.

— Красиво, — пробормотала единорожка.

«У тебя тоже есть своя мелодия. Вот, послушай».

Винтер Белль прислушалась — и вскоре услышала новый, куда более высокий и прерывистый звон. Постепенно он становился всё громче и громче, пока совсем не заглушил монотонные
рулады кубиков.

— Это я?

«Да, милая», — ответила мама. — «И это самое прекрасное, что я слышала в своей жизни».

— Ой, ну перестань, — засмущавшись, хихикнула Винтер Белль.

«Ни за что».

— Так значит, у всего на свете есть своя мелодия? — спросила единорожка. — Совсем-совсем у всего?

«У всего в этой вселенной».

— Круто, — протянула Винтер Белль, а затем задумалась. — Но какое отношение эти мелодии имеют к магии?

«Помнишь, я говорила, что мелодия — суть всех вещей?»

Кобылка кивнула.

«Так вот, если ты изменишь мелодию — то изменишь и сам объект, для того всего лишь нужно чтобы твоя мелодия гармонировала с его. Давай покажу. Слушай внимательно».

Винтер Белль закрыла глаза и прислушалась. К её мелодии добавился звон кубика, и они слились в аккорд.

И как только это произошло, единорожка почувствовала, как её мелодия изменилась, а вместе с мелодией каким-то непостижимым образом изменилась и она сама. Будто бы против её воли начали напрягаться и сокращаться мышцы, о которых она никогда даже не подозревала. Словно кто-то пел через неведомые ей до сей поры голосовые связки.

Её мелодия становилась всё тише, а ритм всё медленнее, пока она почти не перестала отличаться от звона кубиков. И вот тогда их мелодии вошли в резонанс.

«Вот», — сказала её мама. — «Ты это чувствуешь?»

— Угу, — взволнованно прошептала Винтер Белль.

«Хорошо, а теперь смотри».

Единорожка почувствовала, что её фантомные мышцы вновь сократились и мелодия изменилась. Так же как и раньше, но прислушавшись, Винтер Белль поняла, что вместе с ней изменилась и мелодия кубиков.

Она открыла глаза и ахнула: кубик парил в полуметре над столом.

— Э-это я сделала?

«Ага», — ответила мама. — «Я направляла, но подняла его ты. Хочешь сама попробовать?»

— Конечно! — с неподдельным энтузиазмом воскликнула кобылка.

«Ну тогда вперёд», — сказала мама, когда обе мелодии вновь стали такими, как прежде, и кубик упал на стол. -«Сможешь повторить?»

— Попробую, — неуверенно сказала единорожка.

Винтер Белль с трудом нащупала свои невидимые «голосовые связки» и попыталась спеть то же, что и мама. Вскоре мелодия, пусть крайне неохотно, но всё-таки начала меняться.

«У тебя прекрасно получается, милая».

Винтер Белль стиснула зубы. Её мелодия становилась всё тише и медленней, пока, наконец, не вошла в резонанс с мелодией кубиков. Единорожка радостно хмыкнула.

«Прекрасно! Доченька, да у тебя талант. А теперь попробуй изменить мелодию кубика. В тот раз я изменила то, как кубик взаимодействовал с гравитационным полем планеты. Но не думай об этом, просто пой то, что пела я».

Винтер Белль изменила мелодии. Казалось, теперь они менялись куда охотнее.

«Осторожней!»

Внезапно, кубик оторвался от стола, и с огромной скоростью врезался в потолок. Винтер Белль вздрогнула, потеряла концентрацию, мелодии тут же вновь вошли в диссонанс и кубик свалился на стол. Единорожка поморщилась, увидев сеть трещин, распустившуюся на потолке. Папа этому уж точно не обрадуется.

«Что ж, это было… неплохо», — сказала мама. — «Ещё чуть-чуть потренироваться и… С тобой всё в порядке?»

Винтер Белль не ответила. Радость и тихое ликование целиком поглотили сознание маленькой единорожки.

— У меня получилось! — воскликнула она, немного успокоившись. — Мам, ты видела? У меня всё получилось!

«Конечно», — согласилась мама.

— Я могу сделать это с чем угодно?

«Со всем, с чем захочешь.»

— Даже столом?

Послышался низкий глухой гул.

— А со стульями?

К мелодиям добавились пронзительные переменчатые трели.

— А с домом?

Винтер Белль почувствовала ещё более громкий сложный перезвон, казалось, состоящий из десятков других.

«Вот дом поднимать, пожалуй, не стоит. Его ведь ещё обратно ставить…»

— А со всем миром? — хихикнула Винтер Белль.

«Со всем?»

— Со всем.

Единорожка услышала десятки и сотни разнообразных мелодий, сливающихся воедино, и ахнула.

Её мама говорила, что мир — это песня… Она ошибалась, мир был симфонией! Симфонией колокольчиков.

И симфония эта была столь прекрасной, что заслушавшаяся единорожка даже не сразу заметила, что на её бёдрах вспыхнули кьютимарки.

И грянул гром

— Что-то не так! — выкрикнула Дитзи и вцепившись копытами в виски, рухнула на пол.

Лира мгновенно обернулась, а Дэззи склонилась над бабушкой.

— Баб? Бабуль? Что случилось?

Лира метнулась к подруге, за ней последовала Винтер Белль.

— Что случилось? — спросила мятная единорожка.

— Не знаю! — ответила Дэззи. — Секунду назад с ней всё было в порядке! Бабуль? Что случилось? Дитзи!

Пегаска зажмурилась и болезненно застонала.

— Что-то… ещё, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Что-то приближается... Этого не должно быть. Оно застряло во временном туннеле!

— Что? — спросила Дэззи. — Я не понимаю!

В паре метров от них раскатисто громыхнуло, словно пушечный выстрел. Лира вскинула голову и навострила ушки.

Шар из чистого света и молний, почти такой же, как тот, из которого вышла Дэззи, возник в центре магазина. Почти, потому что он не был идеальной сферой. Одни участки шара вминались внутрь, а другие выпирали в стороны. С каждой секундой «шар» всё сильнее и сильнее терял сферическую форму. Из него вырвалась череда молний, дугами хлестнувших по полу, прилавку и стенам и оставивших на них уродливые чёрные следы.

Лира отдёрнула Винтер Белль в сторону, и миг спустя мимо них полыхнула молния. Обе единорожки испуганно попятились от светового шара.

— Дэззи, надеюсь, ты можешь это исправить? Я не хочу объяснять Бонни, почему её магазин чуть не сгорел!

— Дэззи! Дэззи, ты меня слышишь?  — раздался голос из центра шара, уже разросшегося до полутора метров.

— Су, это ты? — вскинулась Дэззи.

— О, хвала Селестии, ты меня слышишь! — воскликнул голос. — Что-то не так!

— Я вижу, — крикнула Дэззи. — Что именно?

— Без понятия! Всё было в пределах нормы, а потом…

— Что-то мешает открыть туннель, — прохрипела Дитзи.

Она с трудом поднялась на ноги. Выглядела она и впрямь неважно: по её шёрстке ручьями струился пот, а на мордочке застыла гримаса боли.

— Открой вход в другом месте!

— Ты слышала, Су? — прокричала Дэззи. — Бабушка говорит, тебе надо открыть вход в другом месте! И пошевеливайся, чем бы оно ни было, бабушке от этого плохо.

— Вход в другом месте? А это идея! Я сейчас!

Теперь шар достиг, по меньшей мере, двухметрового диаметра. Лира попыталась отступить, но её ноги упёрлись в прилавок. Дальше идти было некуда.

— Скорее!

С громким хлопком из шара что-то вылетело и устремилось прямо Лире в голову. Единорожка
успела перехватить непонятный «снаряд» магией всего в нескольких сантиметрах от своего лба.

— Всё! — прокричала Сунер. — Можно уходить!

Гром заполонил кондитерскую, и потоки молний, бушующие на поверхности шара, начали успокаиваться.

— Сработало! — завопила Дэззи. — Выход стабилизируется!

— Это, конечно, здорово, — откликнулась Сунер, — да только долго он не протянет. Живо сматывайся оттуда!»

— Ясно, — сказала Дэззи, обернулась и махнула Лире на прощание. — Бывай, Лира. Рада была познакомиться. И… прости за магазин. Пока, бабуль.

С этими словами серая единорожка прыгнула в шар и исчезла в потоке света. Шар принялся сжиматься, угасая, и вскоре совсем исчез, не оставив после себя ничего, кроме полос выжженного дерева и цветных пятен перед глазами всех присутствующих.

— Уже всё? — выглянув из-за спины старшей единорожки, спросила Винтер Белль.

Лира проморгалась, и когда перед глазами перестали бегать засветки, посмотрела на Дитзи Ду.

Пегаска уже вполне уверенно стояла на ногах, и её мордочка больше не кривилась от боли. Кобылка поправила вздыбившуюся гриву и глубоко вздохнула.

— Дитзи? — спросила Лира. — Ты как, в порядке?

— Теперь — да, — кивнула кобылка. — Это было не очень-то весело.

Дитзи помотала головой вправо-влево, пытаясь утрясти мысли.

— Бр-р-р… От слова «совсем».

— Мы заметили, — сказала Винтер Белль. — Но что случилось?

— Что-то ещё пыталось выйти через тот же временной туннель, по которому прошла Дэззи. Туннель выхода, через который текла артроная энергия, притянулся ко второму такому же туннелю, и они пересеклись.

Дитзи осмотрелась, сосредоточенно щурясь.

— Ничего не вижу, — выдохнув, пробормотала она. — Ни провидением, ни просто так. Кажется, из-за избытка атрорной энергии моё вневременное видение запуталось в темпоральных потоках. Вот почему я не могла этого предвидеть!

— Эм-м… Что? — неуверенно наклонив голову набок, спросила Винтер Белль. — После какой-то там энергии я перестала тебя понимать.

— Ослепла я, — устало вздохнула пегаска. — Надеюсь, не навсегда. Вы там как, видите? Что-то должно было вылететь, и мне вот интересно, что.

— А, ты об этом? — спросила Лира, подняв странный предмет, вылетевший из шара. Он, как ни удивительно, оказался пергаментным свитком, перетянутым шнурком.

Лира сказала об этом Дитзи, и пегаска заинтересованно посмотрела куда-то в её сторону.

— Странно, — протянула пегаска. — Там что-нибудь написано?

— Сейчас гляну, — пожав плечами, сказала единорожка и развязала шнурок.

Внутри и впрямь было краткое послание, написанное беглым, однако аккуратным почерком.

— Дорогая Дитзи Ду, — прочитала Лира. — Мне нужна твоя помощь. Боюсь, что ты — моя последняя надежда вырваться из этого нескончаемого кошмара. Сей свиток вернётся в прошлое ровно через минуту после прибытия, и я молю высшие силы, чем или кем бы они ни были, что ты отправишься вместе с ним. С уважением…

Лира не успела дочитать, поскольку свиток запылал голубым светом.

— Эм-м-м… Дитзи?

Глаза пегаски стали подобны двум блюдцам.

— Через минуту? Лира, немедленно!..

Но было поздно, свиток уже рассыпался голубым светом, и мир закружился вокруг Лиры. Единорожка почувствовала, будто что-то вцепилось ей в нутро и с невероятной скоростью
потянуло во все стороны одновременно, и одновременно Лире показалось, что лишь она неподвижна, тогда как окружающий мир закружился с безумной скоростью.

Кондитерская распалась на красный, желтый, зелёный, фиолетовый и безмерное множество других, никем доселе невиданных цветов, протянувшихся бесконечными полосами вдоль горизонта. А затем будто бы какой-то странный художник принялся стремительно рисовать ими пейзаж мироздания.

С глухим стуком Лира упала на холодный твёрдый пол.

Единорожка испустила стон и несколько раз напряжённо моргнула. Голова кружилась, в ушах стоял шум, а в животе будто подорвали бомбу.

Когда мир перестал вращаться, а зрение стало чуть чётче, Лира увидела под собой серый каменный пол. Подняв голову, она увидела перед собой деревянные полки, битком забитые книгами. Похоже, это был шкаф.

Застонав ещё раз и подтянув лапки, единорожка стала как можно медленнее, чтобы не затошнило ещё сильнее, вставать. Спустя пару мгновений она услышала чей-то голос. Поскольку звон в ушах начал потихоньку стихать, Лира попыталась прислушаться.

—…ошибся кобылой, старый болван. А ведь знал же, что так будет. Да, ситуация отчаянная, но не стоило прибегать к столь топорным методам!

Почувствовав, что на ногах она стоит более-менее уверенно, Лира решила обернуться.

— И что теперь делать? Ещё один свиток отправить? На какие шиши? А, ну правда, завтра всё вернётся, и…

Лира, до сих пор не отрывавшая взгляда от пола, увидела пару серо-голубых копыт. Она подняла взгляд, чтобы увидеть их владельца…

…И узнав пони, стоящего перед собой, разинула рот.

— Ах, да-да, ты очнулась?

Жеребец был как минимум на голову выше единорожки, но несмотря на это, его курчавая белая борода доставала до пола. На голове у него была широкополая голубая шляпа с бубенцами.

Лира узнала его тотчас же. Сколь бы это ни было невероятно, но перед ней стоял один из самых известных единорогов во всей истории.

К горлу подступил ком, и Лиру Хартстрингс стошнило на мантию Старсвирла Бородатого.

Дела давно минувших дней 1

Лира вытерла мордочку протянутым ей магом полотенцем.

— Простите, — извинилась она.

— Да неважно, — сказал Старсвирл, сбрасывая на пол мантию. — Все мы сегодня делали что-то, о чём сожалеем. Брось полотенце здесь, я скажу мальчику прибраться. Пошли.

Лира послушно пошла за Старсвирлом. По дороге единорожка осмотрелась: они были в каком-то кругом здании, по всей видимости — башне с каменными стенами, вдоль которых тянулись ряды книжных полок. Единственный выход из комнаты вёл на лестничную клетку со спиральной лестницей, так что этот этаж явно был не единственным.

Поднимаясь по лестнице, мятная единорожка выглянула в окно, вернее, узкую бойницу, проделанную в серой каменной кладке. Из окна виднелись лишь кроны деревьев да затянутое тучами серое небо.

— Нотчлиф, мальчик мой! — поднявшись, крикнул Старсвирл. — Ты где?

Из одной из комнат выскочил маленький жеребёнок лет десяти.

— Я здесь, сэр!

— Поставь нам чаю, — сказал старый единорог. — И там внизу надо бы прибраться, так что прихвати швабру.

— Слушаюсь, сэр! — воскликнул жеребёнок и убежал.

— Присаживайся, — сказал Старсвирл, устраиваясь в стоящем посреди комнаты деревянном кресле.

Лира села в кресло напротив.

Если этаж внизу походил на библиотеку или лабораторию, то этот явно был жилым. Напротив встроенного в стену камина стоял заваленный книгами стол, а посередине комнаты на красном меховом ковре стояла пара деревянных кресел.

— Полагаю, мне стоит представиться, — сказал Старсвирл. — Я Старсвирл Бородатый, Верховный Маг и глава Эквестрийского Ковена, Низвергатель сил зла и Хранитель Мирозданья.

Он окинул Лиру усталым взглядом.

— А ты — не Дитзи Ду.

— Э-э-э, нет, — сказала Лира. — Но я её друг!

— Положим, как и я, — сказал Старсвирл. — И тем не менее, мы разные пони. Кто же ты?

— Я Лира Хартстрингс, — сказала Лира. — И, сэр, это честь для меня…

— Да-да-да, — раздражённо махнул копытом старый единорог. — «Честь для меня встретиться с вами, никогда не думал, что увижу вас…» Все так говорят. Придумайте уже что-нибудь новое.

Лира смутилась. В этот миг в комнату вошёл жеребёнок, несущий на спине поднос с двумя дымящимися кружками.

— Держите, сэр, — сказал он и протянул чашку Старсвирлу.

Тот вежливо кивнул и подхватил чашку магией.

Затем жеребёнок протянул вторую чашку Лире. Единорожка поблагодарила жеребёнка, взяла чашку, пару раз подула и осторожно отхлебнула. Одуванчиковый. Неплохо.

— Спасибо, Нотчлиф, — сказал Старсвирл.

Жеребёнок уже собрался было уходить, но тут его окликнули.

— Погоди, а как там твоя мама?

— Да всё так же, по-прежнему лежит в постели, отдыхает. Просила, чтобы её не беспокоили.

— Хорошо, — нахмурился Старсвирл. — Что ж, можешь идти.

— Его мама… — начала Лира, глядя вслед жеребёнку.

— Моя ученица.

— Ваша ученица? Клевер Премудрая?

Старсвирл молча кивнул.

«Странно», — подумала Лира. — «Никогда не слышала, чтобы у Клевер были дети».

— И кто же отец? — поинтересовалась единорожка.

Старсвирл помрачнел ещё сильнее.

— Хотел бы я знать, — ответил он. — Но довольно об этом. По твоим словам, ты подруга Дитзи Ду. Она делилась с тобой опытом?

— Опытом? — недоуменно спросила Лира. — Э-э, вы про путешествия во времени?

— Само собой! — фыркнул Старсвирл. — А иначе зачем она мне? Маффины испечь?

— Не удивилась бы, — хихикнула единорожка. — Стряпает она и впрямь прекрасно, но нет, с путешествиями во времени я незнакома.

— Что ж, тогда ты ничем не сможешь мне помочь.

Лира удивлённо моргнула.

— Ну, я бы не сказала, что совсем уж ничем… — сказала она.

— Да? Что-то незаметно, — сказал Старсвирл, сделав ещё пару глотков.

Лира, услышав это, насупилась.

— Судя по метке и имени, ты бард, не так ли?

— Не совсем, — сказала Лира. — Я музыкант.

— Почти угадал, — пожал плечами старый единорог. — Ну, тогда можешь сочинить балладу о моих невзгодах. Впрочем, если хочешь хоть как-то помочь, то давай, расскажи, как ты сюда попала. Как я понимаю, ты каким-то образом получила свиток, который я отправил Дитзи?

— Да, — ответила Лира. — Вместе с вашим свитком прилетело что-то ещё. Эти два временных туннеля пересеклись, и…

— Пересеклись? — вскинув бровь, спросил Старсвирл.

— Слушайте, я пытаюсь объяснить, но я не разбираюсь в этих ваших перемещениях во времени, — раздражённо сказала Лира. — Из-за смешения этих самых потоков Дитзи ослепла и попросила меня прочитать твой свиток…

— И он перенёс тебя сюда, — закончил Старсвирл. — Прекрасно. Просто, хвост драный, превосходно. Знал ведь, что что-нибудь такое непременно произойдёт. Вот на кой-мне вздумалось прибегать к столь грубым методам?

Он раздражённо ударил копытом по столу и издал тоскливый стон.

— Хаос побери! Мне никогда не вырваться из этого кошмара. Мой последний темпорлит потрачен на… на… на ляганого барда с покрашенной ногой!

— Эй! Если что, вы сами меня сюда затащили. И я не просто бард!

И про какую ещё краску он говорит?

— Да будь ты хоть сам Багатель! — взвыл Старсвирл. — Ты не Дитзи Ду, а раз ты — не она, то от тебя не будет проку!

На миг он прервался, мотнул головой, и глубоко вздохнув, ещё раз отхлебнул чаю из чашки.

— Прости, ты не виновата. Просто у меня сейчас имеется небольшая проблема, и кажется, она влияет на меня сильнее, чем я думал. Я надеялся, что Дитзи сможет мне с этим помочь, но похоже, мне придётся разбираться без неё.

— Ну так расскажите мне, может, и я смогу помочь? — спросила Лира.

— Сомневаюсь.

— Тогда… почему бы вам не отправить ещё один свиток? Если помочь может только Дитзи Ду, то…

— Если бы всё было так просто, — вздохнул Старсвирл. — Заклинание, которое я использовал, чтобы отправить этот свиток в будущее, было примитивным по любым стандартам, особенно по моим. Реагентом для него служил темпорлит — естественная аномалия во временном потоке, к сожалению, разрушающаяся при взаимодействии с магией времени. Тот темпорлит был моим последним.

— Последним? — удивилась Лира. — Но как же вы тогда собирались отослать Дитзи обратно?

— Дитзи и сама — аномалия, — ответил Старсвирл. — Поэтому всё, что путешествует во времени, рано или поздно прибудет к ней. И она куда стабильнее, чем темпорлит, я бы без проблем отправил её обратно.

— Ну… я ведь тоже аномальна? — спросила Лира. — Я ведь тоже из будущего? Может, отправите новый свиток через меня?

— Может, ты и аномальна, но ты не аномалия, — покачал головой Старсвирл.

— Постойте… — начала единорожка, у неё внезапно пересохло в горле. — Тогда как вы собираетесь отправить меня назад?

— Хм, — удивлённо почесал загривок Старсвирл. — Похоже, никак.

— Вы хотите сказать, что я здесь застряла?

— Да, похоже, ты здесь застряла… — Старсвирл на секунду прервался и хлопнул себя копытом по лбу. — До полуночи. Хех. Поздравляю, похоже, вам повезло мисс Лира Хартстрингс. Кажется, моя проблема станет вашим спасением!

Старый единорог спрыгнул со стула и принялся расхаживать по комнате.

— Отлично! Значит, мы поселим тебя в деревне, и когда петля замкнётся, ты отправишься в своё время, а я придумаю, как вызвать Дитзи так, чтобы не зацепило тебя. Отлично!

— Постойте, я ничего не понимаю, — сказала Лира. — Вы же говорили, что не можете отправить меня обратно, нет?

Старсвирл весело оглянулся на неё через плечо.

— Я — нет, но может быть, мне и не придётся. Идём, я объясню по дороге.

---

— Это началось ещё два месяца тому, — сказал Старсвирл, — впрочем, сам я заметил это недели две назад, не больше.

Лира и Старсвирл шли по грязной, устланной шуршащим ковром из сосновых иголок тропинке меж деревьев. Было холодно. Воздух был мало того, что влажным и уже далеко не тёплым, так ещё и холодные порывы ветра то и дело налетали на пару единорогов, шелестя ветками.

Лира вздрогнула, но совсем не от холода.

— В тот день я решил сходить в деревню на рынок, в кладовке уже заканчивались припасы. Обычно я не отвлекаюсь на подобные мелочи и просто послал бы за продуктами и ингредиентами мальчика, но в тот день я только-только закончил с одним своим исследованием, и решил немного прогуляться.

Единороги вышли из лесу и подошли к подножию невысокого холма.

— Я почуял неладное, едва вошёл в деревню: жители снимали украшения и убирали улицы, будто вчера был какой-то праздник. Проблема в том, на дворе была середина января, и я не представлял, что в это время можно праздновать.

— Естественно, мне стало любопытно. Я подошёл к кому-то из местных и спросил, что они праздновали? — Старсвирл устало вздохнул. — Он посмотрел на меня, как на идиота, и ответил, что вчера исполнилось ровно семнадцать лет со дня основания Эквестрии. Услышав это, я расхохотался ему в лицо: я ведь помнил, что месяца два назад мы с Нотчлифом сами были на праздновании Дня Согревающего Очага.

— Мы разошлись, и тут я кое-что заметил: украшения, которые они снимали, были точно теми же, что и тогда на празднике. Я поспрашивал других пони, но все они говорили мне, что вчера был День согревающего Очага. Мало того, оказалось, что Клевер и Нотчлиф тоже были в этом уверены.

— А вот и деревня, — сказал Старсвирл, остановившись на вершине холма. Прямо под ними раскинулась маленькая, раза в три меньше Понивилля, и далеко не столь уютная деревушка. Из труб пары десятков глиняных и деревянных домов валил дым.

— Нидлвуд, — сказал Старсвирл. — Знаю, смотреть особо не на что. У вас-то в будущем наверняка всё куда лучше. Из чего дома-то строите? Металл? Чистая магия? Свет?

— Вы, наверно, удивитесь, — фыркнула Лира. — Но с ваших времён мир не настолько изменился, мой город раза в три больше этой деревушки, но в остальном точно такой же.

— О. Тогда приношу свои извинения. Я решил здесь поселился лишь потому, что отсюда до замка несколько дней езды. Можешь считать это моим загородным поместьем.

— Да зачем вам это? — удивилась Лира. — В столице ведь жить куда комфортнее?

— Ничуть, — отмахнулся Старсвирл. — Живи я в замке — и от дворян, канцлеров и прочих просто отбоя бы не было. И всем им непременно нужна помощь с какой-то никому не нужной ерундой. Сюда же эти самовлюблённые скупердяи явятся, только если на кону будет стоять судьба всей Эквестрии. А пока ничего такого не случилось, я могу всласть заниматься тем, что на самом деле важно: магией.

Они спустились с холма. Когда они вошли в деревню, Лира поняла, о чём говорил Старсвирл: пара пегасов снимала знамёна и транспаранты с крыш домов, а на некоторых дверях до сих пор висели падубные венки.

— И что, все пони ещё думают, что вчера был День Согревающего Очага? — спросила Лира.

— Не-а, — сказал Старсвирл. — Это не пони думают, что вчера был День Согревающего Очага, это вчера, насколько я могу судить, действительно был День Согревающего Очага.

— Вы хотите сказать, что день повторяется? — удивилась Лира.

— Именно! — Старсвирл кивнул встречному пони, и тот кивнул в ответ. — Каждую ночь, ровно в полночь, мир возвращается к тому состоянию, каким он был сутки назад. Что бы я ни делал, я всё равно просыпаюсь в башне у себя в постели. После многих дней исследований я понял, что время зациклилось, и этот день будет повторяться до самого конца времён. Конечно, если он вообще когда-нибудь настанет.

— И потому вам понадобилась Дитзи?

— Угу, — кивнул Старсвирл. — Во временных парадоксах она смыслит куда больше моего, так что я надеялся, она сможет мне помочь.

— Кстати, а откуда вы её знаете? — спросила Лира.

— Долгая история, — ответил Старсвирл. — И нет времени её рассказывать. Мы пришли.

Он остановился, и Лира встала рядом. Над ними величественно возвышался самый высокий дом во всей деревушке. Над его дверью висела большая табличка, горделиво гласившая: «Гостиница».

— Можешь остаться здесь, — сказал Старсвирл. — Скажи им, что ты мой гость, и я покрою все расходы. Наверное, ты даже сможешь бесплатно поужинать. А в полночь, когда всё вернётся к состоянию прошлого утра, ты тоже вернёшься. Ну, в смысле, в своё время.

— Вы уверены? — с сомнением спросила Лира.

— Абсолютно, — ответил Старсвирл. — А теперь извини, я возвращаюсь в башню. Мне ещё надо придумать, как связаться с Дитзи так, чтобы снова не втянуть тебя или кого-то ещё. Прощай, Лира, если повезёт, мы больше никогда не увидимся.

Сказав это, он развернулся и ушёл.

«Хм… — подумала Лира, глядя ему вслед. — Не таким я себе представляла легендарного спасителя Эквестрии».

Она протянула копыто, чтобы открыть дверь, и кое-что заметила: её нога до сих пор была покрыта синими полосами.

Странно, Винтер же говорила, что они быстро исчезнут.

Единорожка пожала плечами. Пара полосок на ногах — далеко не то, о чём следовало бы переживать в такой сумасшедший день, как сегодняшний.

---

Снять номер оказалось куда проще, чем Лира ожидала. Как ни странно, хозяйка гостиницы была очень рада узнать, что единорожка — гостья Старсвирла. Ещё страннее ей показалось то, что Старсвирл был прав и насчёт ужина, за него действительно не нужно было платить, по крайней мере Лире.

Ужин был не особо роскошным — маринованная капуста и сыр, всё-таки большую часть продуктов потратили на вчерашнем празднике. Лира, впрочем, не возражала. В конце концов, завтра ничего этого уже не будет, будто никогда и не было.

Лира раскинулась на пуховой перине, покрытой былой простынёй, и уставилась на соломенный потолок.

«Интересно, вспомню ли я хоть что-нибудь из нынешнего сегодня?» — единорожка вздрогнула. Мысль о том, что завтра она может проснуться и чего-то не вспомнить, пусть даже какой-нибудь мелочи, пугала.

«Хотя какая разница, всё равно через пару часов это не будет иметь никакого значения, — подумала она. - Всё равно от меня это не зависит».

Единорожка поёрзала. Подушек ещё то ли не изобрели, то ли их просто не было в этой гостинице, так что под голову прошлось подложить ногу. Лира вздохнула, перевернулась на бок и закрыла глаза.

«Вот сено, Бонни там Дитзи, наверное, уже на куски разорвала. Э, какое там «разорвала»? До этого же ещё тысячу с гаком лет! Когда вернусь, надо будет обязательно спросить у Дитзи, как она выражается в таких случаях. Надо будет. если не забуду».

»…ира? Лира? Ты меня слышишь?»

Единорожка удивлённо открыла глаза.

— Винтер Белль?

«Лира! Ура, СРАБОТАЛО!»

Единорожка скатилась с кровати, утвердилась на ногах и засмеялась.

— Ёлки зелёные, Винтер, между нами добрая сотня километров и около тысячи лет, а я всё равно чуть не оглохла от твоего крика. Как ты это сделала?

«Помнишь, как ты говорила с мамой? Так вот, оказывается, то же самое можно сделать и сквозь время».

— Круто! — сказала Лира и призадумалась. — А как там у вас? Дитзи в порядке?

«Ну… почти. Зрение к ней возвращается, но довольно медленно. Кстати, мы едем в поезде ».

— В поезде? Куда?

«Сама не знаю. Дитзи сказала, что сможет тебя вернуть, только перед этим ей надо кого-то навестить. Бон Бон чуть её не пришибла, когда узнала что случилось».

— Бонни? Она с вами? Ей известно, что со мной всё в порядке?

«Ага, она с нами, — ответила Винтер Белль. — Я им ещё не говорила, что смогла с тобой связаться».

На долгую минуту повисло молчание, и Лира уже начала беспокоиться, что заклинание распалось, но тут Винтер вновь заговорила.

«Я на связи. Они обе рады, что ты цела и хотят знать, что случилось».

Лира рассказала обо всём случившемся с момента, когда она получила свиток. Ответом ей вновь стали несколько томительных секунд тишины.

«Бон Бон говорит, что если она отыщет Старсвирла, то его придушит. Дитзи обещает найти ей верёвку, и… подожди… »

Ещё несколько секунд тишины.

«Дитзи говорит, что рассказанное Старсвирлом не имеет никакого смысла… Такое иногда случается, но, как правило, такие петли отрезаны от основного… Чего? »

— Спроси её, что это значит.

«Дитзи говорит, что если бы это была замкнутая временная петля, Старсвирл не смог бы послать свиток, — сказала Винтер Белль. — Затем что-то про временные линии… честно говоря, я её уже не понимаю. Она говорит много непонятных слов и тарахтит почище Пинки».

Лира нахмурилась.

— А, это бывает, — отмахнулась единорожка. — Но он ведь прислал свиток? Я ведь здесь?

«Дитзи говорит, что пока не понимает, что происходит. Временные петли так не действуют».

— Понятно. А она уже придумала, как вернуть меня домой? Как-то у меня нет особой веры Старсвирлу.

«Дитзи говорит, что не уверена… но по идее, её план должен сработать».

— Ну, это уже кое-что, — кивнула Лира. — Что-нибудь ещё?

Тишина.

«Винтер? »

«Прости, Бон Бон хочет убедиться, что с тобой всё в порядке, и говорит очень много».

— Скажи ей, что со мной всё в порядке. И если всё пройдёт как надо, завтра я буду готовить завтрак.

«Ладно, — сказала Винтер Белль, и после ещё нескольких секунд молчания добавила: — «Она сказала — «ни за что на свете!»

Лира улыбнулась. Завтра она будет дома.

Дела давно минувших дней 2

Лира открыла глаза и воззрилась на деревянный потолок. В комнате явно был кто-то ещё. Осторожно повернувшись, она увидела на стене отблески пламени и чью-то колышущуюся тень.

Стараясь ступать как можно тише, кто-то крался к её кровати.

Пару секунд спустя он подошёл настолько близко, что Лира смогла услышать его тяжёлое дыхание.

И тогда он остановился. В страхе единорожка вжалась в постель, её сердце колотилось, как от бега.

Под тихое шипение единорожьей магии над ней что-то взметнулось…

…И Лира с криком скатилась с кровати вместе с простынёй, тотчас же услышав треск рвущихся покрывал и матраса.

Путаясь ногами в порванной простыне, Лира обернулась: возле кровати стоял единорог с керосиновой лампой в зубах, а из перины торчал разделочный нож.

— Кто ты? — испуганно крикнула Лира. — Что тебе нужно?

Пони с фонарём промолчал, его рог вновь запылал, и сверкнувший в свете фонаря тесак вылетел из матраса.

Лира встала в боевую стойку и крикнула:

— Брось нож! Что бы ни случилось, мы просто можем поговорить об этом, как цивилизованные пони.

По-прежнему молча единорог бросился на неё с ножом.

Лира отпрыгнула и пригнулась, пропуская тесак, миг спустя вонзившийся в деревянную стену. Она тут же кинулась к двери, лишь на миг обернувшись. В тусклом свете керосиновой лампы она узнала старую единорожку-трактирщицу, с абсолютно безэмоциональной мордочкой выдирающую нож из стены.

Лира рванула на выход со всех ног.

— Помогите! — кричала кобылка, проносясь вдоль коридора гостиницы. — На меня напали! Спасите!

Дверь с грохотом распахнулась и врезалась в косяк. Единорожка выскочила на улицу и перевела дух. Изо рта вырвались клубы пара. Хозяйки нигде не было видно, но это не означало, что она не появится снова. Свет в окнах домов не горел и никто не выбегал из дверей. Похоже, её криков никто не услышал.

— Помогите! — во всё горло завопила Лира.

И опять ничего.

Немного отдышавшись, она начала кое-что замечать: все украшения висели в точности на тех же местах, что и вчера.

Старый деревянный пол заскрипел, и в дверях гостиницы появился знакомый силуэт. Лира решила на искушать судьбу и с криком бросилась в сторону леса.

---

Когда солнце показалось из-за горизонта, Лира всё ещё мчалась меж деревьев.

Она бежала уже несколько часов, и лишь сейчас, убедившись, что за ней не гонятся, позволила себе остановиться. Передохнув и ещё раз внимательно осмотревшись, она прислонилась спиной к дереву, закуталась в драную простыню и стала ждать рассвета.

Едва солнце взошло, Лира поднялась и отправилась в путь. Теперь она видела, куда идти. Видела возвышающуюся над Вечнодиким башню Старсвирла.

— Ну, и что это было? — спросила она себя. — Вчера трактирщица казалась такой милой, а теперь…

Уже не впервые за сегодняшний долгий день Лира пожалела, что с ней не было Бон Бон.

Ха, бьюсь об заклад — Бонни бы уложила её за пару секунд. Ей не пришлось бы удирать.

Внезапно подул холодный ветерок, и Лира поморщилась.

---

Винтер Белль? Винтер Белль? Ты меня слышишь?

Однако ответа не последовало.

Мороз холодными иглами впивался в ноги, но Лира упорно шла вперёд.

---

Лира остановилась у толстой деревянной двери и трижды постучала.

Оглушительное эхо ударов пронеслось по башне, но к двери никто не подошёл. В отчаянии Лира забарабанила изо всех сил. Ноги единорожки уже онемели настолько, что она даже не чувствовала ударов, лишь слышала монотонный отзвук.

Наконец дверь распахнулась, и в проёме показалась мордочка Старсвирла.

— Кого там нелёгкая… Лира? — запнулся старый единорог. — Но как? Тебя же здесь быть не должно!

Лира криво улыбнулась.

— Кажется… — хриплым голосом начала единорожка, поморщилась, сглотнула и продолжила: —…Твой план не сработал.

— Святая Эквестрия, да что с тобой случилось? — спросил Старсвирл. — Проходи, я сейчас растоплю камин. Нотчлиф, принеси одеяло!

— Кто там? — послышался жеребячий голос с лестницы.

— Кое-кто, кого здесь быть не должно, — ответил единорог. — А теперь неси одеяло и приготовь чаю.

Старсвирл накинул Лире на спину одеяло и помог ей подняться по лестнице. В конце концов они пришли в комнату с камином. Из рога Старсвирла вылетела искра и дрова в камине запылали.

— Садись поближе, грейся.

Лира присела на пол и закуталась в одеяло. Она протянула ноги к огню, и приятное тепло растеклось по конечностям. Постепенно ощущения начали возвращаться и на мордочке единорожки расплылась блаженная улыбка.

— Ну, — сказала Лира, когда зубы наконец-то перестали стучать. — Я всё ещё здесь.

— Я заметил, — хмуро кивнул Старсвирл. — Но я совершенно не понимаю, почему! Тебя ведь до вчерашнего дня здесь не было, и если время обернулось вспять… Оно ведь обернулось вспять, да? Ничего странного не заметила?

— Заметила, — кивнула Лира. — Хозяйка гостиницы пыталась меня убить!

Единорожка рассказала о том, что случилось ночью. Где-то на середине рассказа пришёл Нотчлиф и принёс с собой чашку горячего чая, которую Лира приняла с благодарностью.

— Да уж, весёлое у тебя было утро, — Старсвирл, угрюмо нахмурившись, потеребил бороду.

— Мгм, — сказала Лира и сделала пару неуверенных глотков. Приятное тепло растеклось по телу, прогоняя остатки холода. — И не говори. Что происходит, Старсвирл? Ты ведь умный, ты должен знать.

— Ну… Э-э-э… — Единорог невидяще уставился в стену. — Честно говоря, понятия не имею. Я хорошо знаю трактирщицу. Она милая добрая старушка, неспособная обидеть и муху. Я даже пару раз сам останавливался в этой гостинице — и никто ни разу не пытался меня убить.

Старсвирл откинулся на спинку кресла и потёр виски.

— И ты помнишь вчерашний день? — спросил он.

— Угу, — кивнула Лира. — Каждую секунду.

— Ладно, если бы проблема была только в тебе, то я бы мог просто списать это всё на временную аномалию, но трактирщица… С чего вдруг её поведение так основательно и беспричинно изменилось? Может, мы чего-то не учли?

Старсвирл приостановился и снова подёргал бороду.

— Ну, а со временем-то что? Те же проблемы, что и раньше?

— По-моему, да, — ответила Лира. — По крайней мере, украшения опять висят на стенах.

— Точно, украшения, — простонал единорог, поднимаясь с кресла. — Ладно. Я еду в город. Если то, что ты рассказала — правда, должны остаться доказательства.

— Ты мне не веришь? — удивлённо спросила Лира.

— Почему же? — в свой черёд удивился Старсвирл. — Верю, но мне надо увидеть самому.

— Понятно. Мне пойти с тобой?

— Не стоит. У тебя и так день не задался, лучше оставайся здесь и выздоравливай. Если что-нибудь понадобится, попроси Нотчлифа.

Старсвирл сделал пару шагов в сторону выхода, и остановился.

— Нотчлиф, принеси мою мантию!

Через минуту хлопнула дверь и Лира, сделав ещё пару глотков вкусного одуванчикового чая, потянулась и стала думать, что происходит и как вернуться домой.

С последней частью проблем быть не должно, ведь Дитзи обещала её забрать. Но вот как связаны временные петли и трактирщицы-убийцы, она понять не могла.

«Всё страньше и страньше, — подумала Лира. — В смысле, стрёмно даже для меня».

Пожав плечами, она допила чай, поставила чашку на пол, скинула с себя тяжёлое шерстяное одеяло и, поднявшись на ноги, потянулась.

До возвращения Старсвирла было ещё как минимум полчаса, так что Лира решила прогуляться по башне и осмотреться.

Всё-таки башня Старсвирла была предметом многочисленных споров в среде научного сообщества на протяжении сотен лет. Одни считали, что этой башни никогда и не существовало, и это не более чем ещё один миф, другие верили, что она существует. Лишь пару месяцев назад археолог, пожелавший остаться неизвестным, предоставил подтверждение этой легенды. Башня была найдена и тщательно изучена, но ни записей, ни артефактов в ней найти не удалось.

Лира усмехнулась. Она-то знала, кем был этот таинственный археолог и про что будет его — а вернее её — следующая книга.

Начать единорожка решила с самого нижнего этажа — с подвала. Он представлял собой довольно обширную лабораторию с большим количеством столов и полок, сплошь заставленных склянками. Стены были увешаны различными схемами, расчётами и формулами, смысла которых Лира не могла понять.

На одном из столов среди груды стружек стояла красивая деревянная шкатулка, украшенная витиеватыми узорами. Лира подошла поближе и увидела на крышке шкатулки две надписи: «Для Клевер» и «Наконец-то моё обещание выполнено».

Первый этаж представлял из себя прихожую, в которой не было ничего, кроме двери и ковра. Этажом выше находилась библиотека, в которую Лира вчера и угодилла, а над ней — комната с камином, в котором медленно догорали дрова. На втором этаже была и вторая комната, по всей видимости кухня, с небольшой дровяной печью и несколькими шкафчиками.

Ещё выше находилась спальня Старсвирла Бородатого, по крайней мере, на это ясно намекала мантия со звёздами, лежащая поверх кровати.

Лестница, ведущая на самый верхний этаж, оканчивалась перед массивной закрытой деревянной дверью. И только Лира протянула ножку, что открыть её, как снизу послышался шёпот:

— Эй! Т-тебе туда нельзя!

Лира оглянулась и увидела стоящего у подножья лестницы Нотчлифа. Ушки жеребёнка были прижаты, а голос дрожал, ему стоило немалых усилий не отводить взгляд.

— Почему? — прошептала Лира. — Что там?

— Покои моей матери! — ответил Нотчлиф. — Она болеет и… и ей нужен отдых! Пожалуйста, не нужно её беспокоить!

— Прости, я не знала, — сказала Лира и принялась спускаться.

— Мне очень жаль, — сказала единорожка, приостановившись рядом с жеребёнком. — Я могу чем-нибудь помочь?

В ответ тот лишь покачал головой и пошёл наверх. Только сейчас Лира заметила, что на спине он нёс поднос с обедом. Жеребёнок легонько толкнул дверь головой и вошёл внутрь. Мгновением позже дверь захлопнулась, и по башне прокатился оглушительный грохот.

---

Услышав звук открывающейся двери, Лира поставила книгу на полку. Минут двадцать назад ей наскучило бродить по башне, и она решила посмотреть что есть интересного в библиотеке. К сожалению, единственное, что она узнала из этих книг — ей надо подучить древнеединорожский.

Лира спустилась вниз и увидела Старсвирла, с хмурым видом стоявшего в проходе.

— Ты не соврала, — сказал он. — Весь твой рассказ — правда.

— Я никогда не вру, — пожала плечами Лира. — Трактирщица и тебя попыталась убить?

— Нет, но она штопала простыни, когда я пришёл. Сказала, что не знает что случилось, то ли кошка пробралась, то ли жеребята опять хулиганят. А ещё на стене твоей комнаты, как ты и говорила, была зарубка от ножа.

— А с самой хозяйкой всё было в порядке? — настороженно спросила Лира.

— Абсолютно, — кивнул Старсвирл. — Она та же миленькая старушка, которую я знаю уже много лет.

С этими словами он развернулся и направился в подвал. Лира пошла следом.

— Так что же случилось ночью?

— Честно? — спросил Старсвирл, входя в мастерскую. — Я не знаю. Но что-то очень странное. Пожалуй, стоит обсудить это с Дитзи. Может, хоть она поймёт?

С этими словами он открыл ящик стола и принялся рыться в нём.

— Хочешь послать ещё один свиток? — спросила Лира.

— Ага, — жеребец заглянул во второй ящик. — Посмотрим, может заодно и тебя получится отослать.

Не отыскав нужное, Старсвирл выдвинул третий ящик, а затем и четвёртый. Так ничего и не найдя, единорог устало вздохнул и принялся расставлять содержимое ящиков по полу.

Лира осторожно обошла ящички, склянки с зельями, слитки каких-то странных металлов и подошла к Старсвирлу.

— Что-то не так? — спросила она.

— Да, — Старсвирл остановился и пристально посмотрел ей в глаза. — Темпорлит пропал.

Дела давно минувших дней 3

— Пропал?!

— Да! — ответил Старсвирл и потряс над головой пустую зелёную колбу с деревянной пробкой. — Смотри, вчера он был здесь, а теперь его нет!

— А ты не мог его просто куда-нибудь переложить? — нервно сглотнув, спросила Лира.

— Нет, не мог, — покачал головой Старсвирл. — Сегодня я его не трогал, а вчера, когда я отправлял список, он был здесь.

— И забыть о том, как ты его переложил, ты тоже не мог? — поинтересовалась Лира.

— Я никогда ничего не забываю! — резко огрызнулся Старсвирл. — Я с малых лет помню каждый свой день, и это главная моя гордость. Так что нет, темпорлит должен быть здесь.

— И тем не менее, его здесь нет.

— Ну так значит, кто-то его украл! — Старсвирл перевёл взгляд на Лиру и прищурился. — Признавайся, это ты его стащила?

— Чего? — нахмурилась Лира. — Конечно, нет! Зачем он мне?

— Да хотя бы для возвращения в своё время, — сказал Старсвирл и сделал шаг вперёд, но Лира не сдвинулась ни на миллиметр. — Мне почём знать? Единственное, что я о тебе знаю — это то, что ты как-то знакома с Дитзи Ду — и даже это может быть ложью!

— Я его не брала! — раздражённо повторила Лира. — А даже если бы и взяла, ну что мне с ним делать? Я музыкант, а не маг!

— Зато ты можешь оказаться вором, — ответил Старсвирл. — Темпорлит очень редок и невероятно дорог, если продать его правильным пони, то можно сколотить целое состояние.

— Если продать его правильным пони? Да я здесь всего сутки! — воскликнула Лира. — Когда, по-твоему, я должна была найти этих «правильных» пони?

— Ну, а в своём времени? Там-то у тебя времени найти, кому продать темпорлит, было навалом!

— Ты хоть сам себя слышишь? Это же ты меня сюда затащил! Об этом-то хоть не забыл?

На виске единорога запульсировала жила и он раздражённо фыркнул.

— Ну значит, ты просто решила воспользоваться столь удачно сложившейся ситуацией.

— В последний раз говорю, — Лира с трудом подавила желание взвыть. — Я. Не брала. Твой. Ляганый. Темпорлит.

— Ну, а кто же, если не ты? — спросил Старсвирл. — Ты единственная новая переменная, введённая в цикл. Кроме тебя некому.

— Да не знаю я! — рявкнула Лира.

«Лира? Лира, ты там?»

— Подожди, Винтер Белль, я немного занята.

— А… — Старсвирл собирался было что-то сказать, но тут же остановился и призадумался. — Винтер Белль?

— Да, — отмахнулась Лира. — Подруга из дома.

— Ты можешь говорить с пони из своего времени? — голосом, так и сочащимся недоверием, спросил Старсвирл.

— Может, и так. Тебе-то что? Прости, Винтер. Что случилось?

«Бон Бон хотела поговорить с тобой, — ответила кобылка. — Мы только что приехали в Эпплузу и…»

— Вы в Эпплузе?

«Ага. Долгая история… Как я понимаю, план Старсвирла провалился?»

— Ага. И ты не поверишь, но с каждым часом тут всё становится всё чудесатее и чудесатее. Сегодня вот ночью меня попыталась убить трактирщица! — Лира на секунду прервалась и нервно сглотнула. — Пожалуйста, не говори об этом Бонни! Она будет волноваться.

«Поздно!» — хихикнула Винтер Белль.

Повисло молчание, во время которого Лира заметила, что Старсвирл внимательно смотрит на неё и делает какие-то пометки на листке пергамента.

«О-о. Ага. Хорошо… Бон Бон хочет с тобой поговорить».

— Ты и такое можешь? — единорожка с нескрываемой радостью и удивлением уставилась в пустоту.

«Э-э-э… Наверно. Сейчас попробуем. Только говорю сразу, связывать буду напрямую, так что не удивляйся. А, и ещё — меня с вами не будет. Простите, но мне и одного голоса в голове более чем достаточно».

— Круто!

«Ну ладно, подожди минутку, и всё будет», — телепатировала Винтер Белль.

А затем воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихими завываниями ветра снаружи да скрипом пера по бумаге.

— Невероятно… — пробормотал Старсвирл. — Похоже, у неё есть какой-то способ связи меж временами… Или она просто сумасшедшая. Кто разберёт этих пони из будущего?

Лира гневно зыркнула на него, но тот и ухом не повёл.

А буквально через пару секунд в голове мятной единорожки вновь раздался голос:

«Лира! Лира, ты меня слышишь?»

— Бонни! О Селестия, ты представить себе не можешь, как приятно вновь услышать твой голос.

«Думаю, могу», — пробормотала Бон Бон. — «Ещё как могу».

Море самых разнообразных эмоций: радости, волнения, облегчения с головой захлестнули кобылок. И какое-то время они просто наслаждались близостью друг друга. Момент блаженства был прерван, когда Лира поняла, что эти эмоции были не совсем её, она будто чувствовала их так же, как слышала голоса Бон Бон и Винтер.

— Бонни, — спросила Лира. — Ты это чувствуешь?

— Да, — тихим мягким голосом ответила кремовая земнопони. — Малышка говорила, что такое может случиться.

Эти ощущения напомнили Лире те долгие холодные ночи, проведённые в обнимку с Бон Бон. Хоть их и разделяла тысяча лет, но Лире казалось, будто бы её лучшая подруга стоит совсем рядом. Закрыв глаза, она могла даже ощутить под боком приятное тепло мягкой шёрстки и услышать размеренный стук сердца.

Тяжесть на душе, с которой Лира уже свыклась, наконец отступила.

— Ты… ты плачешь?

«Нет», — слишком быстро ответила Бон Бон. Лира вздрогнула от пробежавших мурашек благословения — как, похоже, и подруга.

— Ты же знаешь, что меня нельзя обмануть, — нежно улыбнулась единорожка.

«Ну, это не значит, что я не могу попытаться…» — всхлипнула Бон Бон. — «Тем более, и ты плачешь».

— А вот и не докажешь, — пробормотала Лира, вытирая глаза передней лапкой.

---

— Ладно. Должно же быть какое-то рациональное объяснение для случившегося. Чтобы найти его, нам нужно лишь подумать о произошедшем логически! Давай начнём с самого начала.

Последние минут десять Лира сидела в углу мастерской и рассказывала подругам о своих ночных приключениях, а Старсвирл мерил шагами комнату и вёл тихий диалог с самим собой.

— Смотри, я попал в эту временную петлю несколько месяцев назад, — сказал Старсвирл, обернувшись к Лире. Та в ответ кивнула. — Я могу с точностью до секунды предсказать поведение любого обитателя и Нидлвуда, и своей башни. Каждый день они чуть ли не с механической точностью повторяют одни и те же действия, и единственное, что может на них хоть как-то повлиять — воздействие внешней силы. До вчерашнего дня единственной внешней силой был я. У Дитзи Ду есть какие-то мысли по этому поводу?

Лира немного подождала, пока Бон Бон озвучит вопрос и передаст ответ.

— Дитзи говорит, что ты кружишься в обычной одинарной хронопетле, — дословно повторила Лира то, что говорила ей Бон Бон. — Есть только одна загвоздка: временные петли всегда… изолированы? Да, хронопетли всегда отрезаны от основного временного потока.

— Попроси её рассказать об этом поподробнее, — сказал Старсвирл. — Если тебя, конечно же, не затруднит.

«Временные петли отрезаны от основного временного потока, — сказала Бон Бон. — Это значит, что переместиться за пределы петли невозможно, как невозможно и попасть в неё извне. Но несмотря на это, свиток Старсвирла попал в будущее, а Лира — в прошлое. Дитзи не знает, что происходит, но это явно ненормально.»

Лира рассказала об этом Старсвирлу. Тот нахмурился, и морщины на его лбу стали ещё заметнее. Однако глаза старца полыхнули странным огнём. И это было не весёлое пламя силы юности, нет — это был огонь злой и тёмный.

«Будто он зол на весь мир за то, что чего-то не понимает», — пронеслось в голове у Лиры.

«Чего?»

«Ничего».

— Я не знаю, что не так с этой конкретной хронопетлёй, но очевидно, что каждую ночь время оборачивается вспять, — сказал Старсвирл. — Это единственное логичное объяснение тому, что происходило все прошлые месяцы. По крайней мере, таким оно было до тех пор, пока в систему не была введена вторая переменная.

— Я, — сказала Лира.

— Именно, — кивнул Старсвирл. — Твоё появление повлияло на систему куда сильнее, чем простое воздействие внешней силы. Но почему?

Старый маг зашагал ещё быстрее.

— Смотри, вот ты появляешься — и пони, которых я знал многие годы, внезапно становятся убийцами, а редкие и ценные реагенты исчезают в никуда.

Старсвирл внезапно приостановился и нахмурился.

— Проще всего, конечно же, предположить, что ты просто сфабриковала нападение трактирщицы и украла темпорлит, пока я ходил в деревню, но…

— Опять? — раздражённо спросила Лира. — Сколько раз тебе повторять: не трогала я твой темпорлит. Я, хвостом по голове, даже не знаю, как он выглядит!

— Пока ты не предоставила доказательств обратного, эта версия имеет столько же прав на существование, ка и любая другая.

«А я могу предоставить ему доказательства того, что он идиот», — раздражённо пробормотала Бон Бон. Лира ощутила странный прилив злости, но попыталась успокоиться.

— Однако, — продолжил Старсвирл. — Я знаю точно, что Дитзи Ду никогда бы не подружилась с вором, да и кроме того, у меня нет и никаких доказательств твоей вины, так что будем считать, что ты невиновна. По крайней мере, до тех пор, пока не появятся доказательства обратного. До тех пор я предлагаю заняться другими версиями. И именно заняться, поскольку отпускать тебя, пока не буду уверен в твоей невиновности, я не собираюсь. Согласна?

— Ладно, — пожала плечами Лира. — Мне всё равно некуда идти.

— Итак, — сказал Старсвирл и продолжил мерить шагами комнату. — Если мы предположим, что твой рассказ был абсолютно точен, мы должны спросить себя: почему? Логично предположить, что всё дело в тебе. Но в чём именно?

Старсвирл замер и снова внимательно посмотрел на Лиру.

— В тебя ведь есть что-то особенное, да?

— С чего ты взял? — удивилась Лира.

— Суди сама, — пожал плечами Старсвирл. — Я лично не верю, что появление совершенно обычной единорожки сможет спровоцировать трактирщицу на попытку убийства, а кого-то ещё — на кражу редких реагентов из моих владений.

— Кроме того, — продолжил он, — ты знаешь Дитзи Ду, тебе ничуть не удивило путешествие почти на тысячу лет в прошлое, а ещё ты слишком спокойна для той, кого чуть не убили сегодня утром. Нет, я уверен, в тебе есть нечто особенное, о чём ты мне не рассказала. И я готов поставить что угодно на то, что именно эта твоя недомолвка — ключ к пониманию случившегося сегодня.

— Что ж, ты прав, — сказала Лира. — Во мне и вправду есть кое-что особенное.

— И это? — Старсвирл приклонил голову, как бы прося её продолжить.

— На мне лежит благословение божества истины.

— Благословение божества? — удивлённо моргнул Старсвирл.

— Если вкратце, то мне никак нельзя соврать, — улыбнулась Лира. — Ты знаешь о богах?

— Конечно, — кивнул Старсвирл. — Ранее я несколько раз с ними сталкивался.

— Ты даже представить себе не можешь, как я рад встретиться с живой избранницей, — на его мордочке вспыхнул блаженная улыбка. — Нам обязательно надо будет поговорить об этом, когда всё закончится.

С этими словами улыбка на его мордочке медленно угасла.

— Но к сожалению, я, кажется, просчитался, — вздохнул Старсвирл. — Я не вижу никаких связей между твоим благословлением и утренними событиями. Вероятно, есть какой-то ещё фактор, о котором мы пока не знаем. У твоих друзей есть какие-то мысли?

«О, чего-чего, а мыслей у меня хватает», — буркнула Бон Бон. — «К сожалению, большинство из них не по теме».

«Ты всегда такая, когда тебя никто не слышит?»

«Не знаю», — промямлила Бон Бон. Лира буквально почувствовала, как её щёки запылали, и тихонько хихикнула.

«Дитзи сейчас говорит с… кем-то. Ни у Винтер, ни у её матери идей тоже нет».

— Понятно, — вслух ответила Лира, а затем повернулась к Старсвирлу. — Не-а, они не знают, что случилось, но у меня есть план, как это можно выяснить.

«О, нет!»

— Я подозреваю, что твой план совпадает с моим. Как-никак, это единственное верное решение в данной ситуации.

«Пожалуйста, Лира. Ничего не говори…»

— Хочешь сходить в деревню и повторить вчерашнее? — усмехнулась Лира.

— Ага, — точно так же ухмыльнулся Старсвирл и оценивающе осмотрел единорожку. — Кажется, для тебя ещё не всё потеряно.

Дела давно минувших дней 4

«Это кошмарный план!»

«Всё будет хорошо», — попыталась убедить подругу Лира. Холодный ветерок ерошил хвою над головами пары единорогов, неспешно бредущих по лесу.

«Ты уже забыла, что случилось в прошлый раз, когда ты решила провернуть что-то подобное? Тебя чуть не убили! И ты же пообещала, что теперь создание безумных планов лежит на мне!»

«А у тебя есть план получше?» — спросила Лира. — «Кроме шуток — если есть идеи поумнее, я с радостью их приму. Думаешь, мне охота играть роль приманки?»

«Честно говоря, я тоже не знаю, что тут ещё можно сделать», — неохотно признала Бон Бон. — «Но твой план мне жутко не нравится. Если бы я была там, с тобой…»

Она тяжело вздохнула, и Лира могла бы поклясться, что в этот момент почувствовала на себе умоляющий взгляд подруги.

«И мне тебя тоже не хватает, Бонни, мне тоже».

Бон Бон медленно выдохнула. Лира почувствовала, что висящее в воздухе напряжение стало медленно рассасываться.

«Ладно. Но прошу, будь осторожна».

— Непременно, — пробормотала Лира. — Непременно.

— Опять говоришь со своей подругой? — оглянувшись через плечо, спросил Старсвирл.

— Ага, — кивнула Лира. — Мы, кажется, уже почти пришли?

— Да. Деревня вон за тем холмом, — указал копытом Старсвирл. — Помнишь план?

— Конечно, — ответила Лира. — Я иду в гостиницу и так же как и вчера, снимаю номер…

— В точности так же, как и вчера, — перебил её Старсвирл. — Мы должны попытаться как можно более точно воспроизвести вчерашние события.

Лира кивнула в ответ.

— Я провожу тебя и прогуляюсь по городу, может, найду что-нибудь интересное, — продолжил Старсвирл. — На ночь ты останешься у себя в номере и будешь ждать прихода трактирщицы, я же спрячусь снаружи. Если что-нибудь случится…

— Я буду кричать и ждать твоего прихода, — закончила Лира.

— Верно, — сказал Старсвирл. — Я остановлю трактирщицу и тогда, возможно, мы сможем получить ответы.

Лира вновь кивнула и на какое-то время воцарилось молчание. Проходя мимо старого, знакомо выглядящего пенька, единорожка призадумалась. Вчера, когда они со Старсвирлом шли этой дорогой, он явно о чём-то лгал. Конечно, может, он просто-напросто о чём-то недоговорил, но проверить не помешает.

— Слушай, Старсвирл…

— Да, Лира?

— Сколько, говоришь, дней длится эта временная петля?

— А какое это сейчас имеет значение? — отмахнулся Старсвирл. — Важно только то, что она существует, и нам надо как-то из неё вырваться. Кстати, мы почти пришли.

— Старсвирл, — сказала единорожка голосом, от которого жеребец тут же замер на месте. — Ты от меня что-то скрываешь?

Старсвирл сердито глянул на неё.

— Ничего такого, что имело бы сейчас хоть какое-нибудь значение.

Лира пристально посмотрела на него. Он не лгал, по крайней мере сейчас. На несколько секунд воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим шелестом опавших сосновых иголок.

Наконец Лира отвела взгляд и, едва заметно кивнув, сказала:

— Допустим.

— Вот и отлично, — улыбнулся Старсвирл. — А теперь пошли, скоро стемнеет.

---

— Прощай, Лира, — сказал Старсвирл тем же голосом, что и в прошлый раз. — Если повезёт, мы больше никогда не увидимся.

Проводив старого мага взглядом, единорожка развернулась и вошла внутрь гостиницы. Так же, как и вчера, Лира сняла номер и немного поболтала с трактирщицей. Если та её и узнала, то не подала виду. Впрочем, на этот раз от ужина было решено отказаться.

И вот теперь Лира лежала в постели, глядела на проплывающие за окном стайки облаков и думала: а не пойдёт ли вся их затея с ловушкой прахом?

«Ты в порядке?»

— Всё зашибись, Бонни, просто немного нервничаю. А у вас что нового?

«Ну, мы уже несколько часов как приехали в Эппллузу», — немного подумав, ответила земнопони. — «Сейчас как раз собирались ложиться спать. Всё-таки решили снять номер в гостинице».

— Кажется, у вас часы спешат, — натянуто улыбнулась Лира. — У меня тут только ранний вечер.

«Наверное».

— Значит… ты будешь спать?

«Ты что, шутишь?»

— Ясно. Видимо, нет.

«Конечно, нет! Даже взбрендись мне такое, я всё равно не смогла бы уснуть! Ты же жизнью рискуешь!»

— Не волнуйся ты так, всё будет хорошо, — не слишком убедительно попыталась успокоить подругу Лира, даром что сама особой уверенности не испытывала.

«Я не буду волноваться, только когда ты будешь в безопасности, а до тех пор — уж извини», — сказала Бон Бон. — «У тебя там есть лишнее одеяло или подушка?»

Лира удивлённо моргнула и осмотрелась.

— Ну да, на кровати лежит шерстяной плед.

«Отлично. Сверни его и положи под одеяло», — сказал Бон Бон. — «В темноте будет казаться, что ты лежишь в кровати. Не думаю, что кого-нибудь это надолго обманет, но несколько секунд выиграть точно позволит».

— О! Прекрасная идея, — улыбнулась Лира, сворачивая плед.

«Ещё бы не прекрасная!» — передразнила её Бон Бон. — «Она ведь моя. Нет, серьёзно, ты что специально пытаешься самоубиться при каждом удобном случае?»

— Только когда ты рядом, — единорожка впихнула плед под одеяло так, чтобы казалось, что под ним кто-то лежит, с краю кровати, а сама легла на пол за ней. Было холодно, но удобнее, чем она ожидала.

Лира уставилась в потолок и тяжело вздохнула.

— И как только мы умудряемся попадать в такие ситуации?

«Ты меня спрашиваешь?!» — изумилась Бон Бон. — «Это ведь ты меня во всё это втянула! До того я несколько лет жила совершенно обычной и скучной жизнью».

— Вот уж никак, — хихикнула Лира.

«И впрямь — никак», — согласилась Бон Бон. — «Ведь я провела их с тобой».

---

Лира навострила ушки. С тихим скрипом дверь её номера приоткрылась.

Как можно тише повернувшись, она постаралась разглядеть в темноте вошедшую. Сквозь тонкую щель между кроватью и полом виднелись лишь едва освещённые тусклым светом керосиновой лампы лапки трактирщицы.

«Бонни, она здесь!» — подумала Лира и почувствовала, как шерсть на загривке встала дыбом. — «Она пришла раньше!»

«Пожалуйста, будь осторожней!»

«Попытаюсь».

— Старсвирл, твой выход! — крикнула Лира и вскочив, бросилась к окну.

Послышался свист, и нож с глухим стуком вонзился в свёрнутый под одеялом плед. Лира выпрыгнула в окно, но запнулась задними лапками за край подоконника и неуклюже вывалилась на улицу.

Она собралась было вновь позвать Старсвирла, но крик застрял в горле. В отличие от вчерашнего вчера, теперь на улице было полно пони.

Стайки пегасов растаскивали по небу облака, единороги развешивали венки и украшения по дверям и стенам домов, а четвёрка жеребят тащила куда-то пустую бочку. Они молчали, но двигались с какой-то немыслимой, почти механической отточенностью, а в их глазах застыл тот же пустой, бездумный взгляд, что был у трактирщицы прошлой ночью.

И только старого волшебника нигде не было.

«Лира!» — внезапно крикнула Бон Бон. — «Что происходит?»

— Я… — Лиру прервал скрип половицы. Обернувшись, единорожка увидела лезущую из окна с ножом в зубах трактирщицу. Лира бросилась наутёк, и несколько пони тут же прекратили развешивать украшения и устремились следом.

— Что-то не так! — ответила Лира. — Старсвирл! Старсвирл, где ты?!

«Что значит — не так?»

— Пони, — ответила Лира. — Они возвращают всё обратно!

— Старсвирл! — вновь завопила Лира, слыша за собой топот копыт. Они были уже близко.

«Его там нет?»

— Я его не вижу! — крикнула Лира. — Старсвирл!

«Лира! Прекрати паниковать!» — рявкнула Бон Бон.

— Я бы с радостью, — огрызнулась Лира, — но сейчас это несколько затруднительно!

Единорожка пробежала мимо кучки дровосеков, коловших дрова на день. Стальные лезвия блеснули в лунном свете и дровосеки синхронно посмотрели на неё.

— За мной тут вообще-то гонятся!

«Ты можешь от них убежать?»

— Пока получается, но рано или поздно ведь догонят!

«Тогда спрячься где-нибудь!»

На глаза единорожке попался большой деревянный дом с приоткрытой дверью, и она, забежав за угол, проскользнула внутрь.

Осмотревшись, она поняла, что попала на какой-то склад, а когда глаза привыкли к темноте, рассмотрела ряды полок, заставленных кувшинами и бочонками. Осторожно, стараясь ничего не задеть, Лира спряталась за самой дальней от входа грудой бочек.

Она прижала копыто ко рту, и тщетно пытаясь отдышаться, опёрлась спиной на стену. Вдалеке слышался удаляющийся топот копыт преследователей.

Лира выглянула в узенький зазор между бочками. Хозяйка трактира стояла в проходе с зажатым в зубах фонарём и водила пустым взглядом по комнате. Свет фонаря скользнул над укрытием Лиры, и она тут же отпрянула назад к стене.

В щели между бочками пробивался тусклый свет лампы, и единорожка что было сил вжалась в стену. После недавнего марафона лёгкие буквально горели, но Лира не могла позволить себе даже вздохнуть.

Наконец, свет фонаря стал затухать, и вскоре совсем исчез.

Выдождав ещё секунд пять, Лира выглянула наружу.

Трактирщицы нигде не было.

Мятная единорожка облегчённо вздохнула, и переведя дыхание, попыталась унять дрожь в лапках.

«Лира? Лира, ты в порядке?»

«Я в порядке, Бонни», — подумала она. - «Всё нормально».

Но миг спустя Лира снова навострила ушки: из-за двери донёссся тихий цокот копыт по камню.

«Она решила вернуться?»

Единорожка вновь вжалась в стену и затаила дыхание. В дверь влетели три окутанных светло-голубой магией бочонка и, пролетев мимо укрытия Лиры, с глухим стуком упали на пол. Лира нахмурилась.

«Они что, пустые?»

«Ты о чём?»

«Бочки. Бочки с едой. Они…»

Закончить мысль ей помешали ещё несколько влетевших в дверь бочек, вслед за которыми появился и несущий их пони.

«Нет… нет, нет, нет, нет!»

«Что?! Лира, что случилось?»

«Старсвирл!» — подумала Лира, когда последний бочонок занял своё место на задних полках. Тотчас же магия охватила несколько других бочонков и они, булькая содержимым, полетели ко входу.

«Старсвирл тоже был ночью в деревне!..»

Дела давно минувших дней 5

Бум-бум-бум! — по башне прокатилась серия гулких ударов, и дверь почти сразу же распахнулась.

— Лира? О, хвала Эквестрии, ты цела…

Ничего не ответив, кобылка проследовала мимо Старсвирла в башню.

Серый единорог удивлённо моргнул и проводил её взглядом.

— Эм… Лира?

Мятная единорожка дошла до дальней стены и с усталым вздохом села, опёршись на неё.

— Я волновался, — сказал маг. — Когда время обернулось вспять, я прождал три часа, но тебя нигде не было.

Лира оторвала взгляд от пола и посмотрела на него усталыми, воспалёнными глазами.

— …Лира? — гораздо мягче спросил Старсвирл. — Что случилось?

— Это не временная петля.

— Что? О чём ты говоришь?

— Это. Не. Временная. Петля, — упорно повторила кобылка и рассказала ему обо всём, что случилось ночью. Когда она рассказала ему о том, как пони возвращали всё на свои места, его глаза стали подобны двум блюдцам, а когда она упомянула, что среди них был и он, маг и вовсе упал на колени. Казалось, ещё чуть-чуть и он взвоет, проклиная небеса.

Она рассказала ему, как просидела всю ночь на складе и как, чуть забрезжил рассвет, выбежала на улицу просыпающейся деревни. Рассказала, как пони выкатывали из склада бочки с провизией, не понимая, что их запасы почти подошли к концу, и о том, как они, едва проснувшись, принялись снимать украшения, которые всего пару часов назад сами же и повесили.

Она говорила — и с каждым её словом мордочка Старсвирла мрачнела всё больше.

И как только она замолчала, маг тотчас же пробормотал:

— Это… — он нервно сглотнул, и его взгляд нервно забегал по стенам. — Этого не может быть.

— Это правда, — сказала Лира. — Всё что я рассказала — истина. Нет никакой временной петли. Просто что-то по ночам заставляет пони возвращать весь мир к состоянию того дня после Праздника Согревающего Очага, а затем заставляет их обо всём этом забыть.

— Тогда темпорлит… и трактирщица…

— Темпорлит никто не крал, — сказал Лира. — Просто его было невозможно заменить, то же самое и со мной: меня не могли вернуть в моё время, а потому попытались устранить другим способом.

— Но тогда… почему ты обо всём помнишь?

— Моё благословение защищает меня от любого влияния на разум, — сказала Лира. — От любой лжи, в том числе и от самообмана.

— А… тогда почему же я… — Старсвирл осёкся.

— Моя память, — тихо пробормотал он. — Моя совершенная память. Я помню, потому что не могу ничего забыть!

Он откинул голову назад и взвыл. Лира вздрогнула и вжалась в стену.

Старсвирл вскочил на ноги и со всех ног помчался в мастерскую. Лира встала и поколебавшись, пошла за следом.

Старсвирл с отстранённым видом стоял у стола, единственным предметом на котором была старая деревянная шкатулка с искусно вырезанной надписью:

«Для Клевер. Наконец-то моё обещание выполнено».

— Старсвирл, — начала было Лира, запнулась, но потом решительно тряхнула головой и продолжила: — Старсвирл, по-моему, тебе пора рассказать мне, что происходит.

Жеребец глубоко вздохнул и понурился, печально склонив голову.

Собравшись с мыслями, он оторвал взгляд от пола, покосился куда-то в сторону двери и начал:

— Я встретил Клевер очень и очень давно, когда она была совсем маленькой; ей было лет восемь от роду. Её родители сами привели её ко мне в надежде, что я смогу её вылечить. Они были небогаты, но тем не менее уже несколько лет ходили по докторам, знахарям и травникам. Впрочем, безрезультатно. Большинство врачей Клевер даже не осматривали, остальные — давали ей не больше пары лет. Сама понимаешь, я был их последней надеждой.

Старсвирл криво усмехнулся и глянул на Лиру.

— Я согласился, но с одним условием: я сделаю всё, чтобы Клевер прожила долгую и счастливую жизнь, но взамен она станет моей ученицей. Не думай, что я сделал это по доброте душевной, просто мне нужен был помощник. Такая сделка была выгодной для нас обоих. И всё же…

Лира посмотрела ему в глаза и впервые заметила, насколько же он стар. Казалось, что юношеский огонь, питавший его всю жизнь, наконец-то угас, оставив лишь едва тлеющие угольки.

— …И всё же я полюбил её, как родную дочь, — продолжил Старсвирл. На его мордочке появилась грустная ностальгическая улыбка. — Она была лучшей ученицей, какую только можно было пожелать. Способная и амбициозная. За какое бы заклятье она не взялась, какое бы зелье не готовила — всё получалось в ближайшие дни. Она была полна пыла. Того пыла, что горел во мне в её возрасте, и что самое главное, впервые за долгие годы я почувствовал, что этот пыл разгорелся вновь.

— И больше чем учиться, Клевер хотела только одного: жить. Врачи сказали, что она не доживёт до десяти лет — но ей исполнилось двадцать и чувствовала она себя лучше, чем кто-либо ещё. Я пытался ей помогать, но честно говоря, не думаю, что девочке это было нужно, она и сама прекрасно справлялась… пока ей не исполнилось двадцать два.

Морда Старсвирла исказилась.

— Тогда болезнь вернулась с удвоенной силой. Клевер совсем расхворалась, она едва могла ходить, да что там — она еле дышала. Я делал всё, что мог, но ничего не помогало. И тогда меня осенило. Если я не могу избавить её от болезни — я сделаю так, чтобы болезнь не смогла ей навредить! Я подарю ей бессмертие!

Он ударил копытом в землю и вскинул голову.

— Бессмертие в теле аликорна!

У Лиры отвисла челюсть.

«Заклинание превращения в аликорна… Заклинание вознесения Твайлайт!»

— Знаю, что надеяться на такое было безумием, — сказал Старсвирл. — Но тем не менее я верил, что у меня получится воссоздать заклятие Вознесения из древних легенд. Я заперся в башне и днём и ночью работал над этим заклятьем, то и дело забывая делать перерыв на еду и сон, потому что знал: времени у меня в обрез. С каждым днём состояние Клевер всё ухудшалось, и здесь я был бессилен. А потом…

— А потом началась временная петля, — закончила Лира.

Старсвирл кивнул.

— Тогда я решил, что это просто чудо. Теперь, когда у меня было всё время мира, я мог спасти Клевер. К тому же завтра у неё должен был быть день рождения. О большем я и мечтать не мог.

— И… сколько? — спросила Лира. — Сколько на самом деле длилась эта якобы временная петля?

— Триста шестьдесят два дня, — сказал Старсвирл.

— Это… Это же почти целый год! — ахнула Лира. — И ты ничего не заметил? А как же погода, а как же времена года?

— А что — погода? Время года тут одно — зима. Здесь холодно круглый год, а в тот злополучный день небо было затянуто тучами! Если бы я просто заставил пегаса разогнать тучи, я бы смог избежать всего этого!

Он развернулся, и со всей силы лягнул столик ногой. Тот в ответ надрывно скрипнул.

— Я мог всё закончить давным-давно, — сказал Старсвирл. — Но я не торопился. Зачем? Времени ведь было навалом! А тем временем Клевер могла умереть в любую секунду!

Он снова пнул стол, и шкатулочка запрыгала к краю.

— Если бы я заметил раньше… ведь были, были же признаки! — взревел Старсвирл. — Всё повторялось не точь-в-точь! Там ещё вчера здоровые пони кашляли и чихали, здесь — шли другой дорогой. Я мог всё это заметить, но я просто не обращал внимания, потому что мне нужно было, чтобы этот день повторялся!

Он снова ударил по столу и шкатулка полетела на пол, но не успела коснуться гладкого чёрного камня, подхваченная золотистым свечением.

Лира отлевитировала шкатулку обратно на стол и заглянула в в тусклые, словно омертвевшие глаза Старсвирла.

— Пусть так, — сказал Лира. — Но ведь она ещё жива? А значит, время ещё есть.

Ярость медленно сошла с мордочки Старсвирла, сменившись мрачной решительностью.

— Верно, — угрюмо сказал он. — Верно.

Белое свечение охватило коробочку, и её крышка медленно сдвинулась, открывая содержимое: чёрный дневник.

— Это же…

— Да, — кивнул Старсвирл. — Шесть дней назад, за три дня до того, как отправить тот свиток, я закончил заклинание. С тех пор я каждое утро копирую свои старые записи.

— Ты… ты закончил заклинание? — неверяще спросила Лира.

— Да, — ответил Старсвирл. — Я не могу проверить, работает оно или нет, но если это не так, то я никогда не заслуживал ни этих одежд, ни своей башни. Заклинание из этой тетради превратит любого пони в аликорна, бессмертное божество из легенд… конечно же, только если у самого мага хватит на это сил. У Клевер их более чем достаточно, у меня — нет.

«Но… но как же это?» — подумала Лира, прокручивая в голове слова Старсвирла. —  «Твайлайт ведь закончила незавершённое заклинание!»

Громкий хлопок крышки шкатулки вырвал единорожку из раздумий.

— Пошли, — сказал Старсвирл, потухшее было недавно пламя в его глазах вспыхнуло с новой силой. — Пора разорвать эту петлю, чтобы я смог наконец-то отдать Клевер её подарок.

---

Ослепительная вспышка алебастрово-белого сияния и громовой раскат, с которым Лира и Старсвирл появились посреди узенькой деревенской улочки, привлекли внимание нескольких зевак. Прождав, пока не собралась небольшая толпа, единороги отправились на северный край деревни. Мельком оглядев толпу, Лира заметила нескольких пони из числа гнавшихся за неё прошлой ночью.

Пройдя ещё пару кварталов, они подошли к складу. Протиснувшись через толпу, Лира со Старсвирлом вошли внутрь и принялись одну за другой выкатывать бочки на улицу.

— Эй, — крикнул какой-то пони из толпы, когда этих бочек набрался уже приличного размера штабель. — Что ты делаешь с нашей едой?

— Скоро увидишь, — ответил серый единорог. — Всё, Лира, думаю, хватит.

— Ладно, — докатив последнюю бочку, ответила мятная единорожка. Она вытерла пот со лба и встала рядом со Старсвирлом.

— Жители Нидлвуда! — громовым властным голосом прокричал Старсвирл. — Идите сюда, ибо должен я раскрыть вам страшную правду.

Ещё несколько пони присоединились к толпе; несколько жителей, до того скучавших в задних рядах, принялись проталкиваться поближе.

— Уже много месяцев мы жили во лжи, — выждав пару секунд, прокричал серый единорог. — Но теперь настала пора разорвать цепи обмана.

— А кто нас обманул? — послышались удивлённые выкрики из толпы. — И раз уж на то пошло, что это за обман?

— Я не знаю, ни кто это сделал, ни зачем, — ответил Старсвирл. — Однако правда в том, что День Согревающего Очага был не вчера.

Из толпы послышались возмущённые выкрики, но старый маг одним движением копыта заставил всех умолкнуть.

— Вижу, что вы мне не верите, но это чистая правда. И вы, и мои домочадцы, и даже я сам — все мы день за днём проживали один и тот же день, а ночью сами же возвращали всё на круги своя.

— И почему мы должны тебе верить, старик? — возмущённо прокричал молоденький кремовый жеребец.

— Помимо того, что я единственный из здесь присутствующих, кто сталкивался с контролем разума раньше? — спросил Старсвирл. — Вот почему!

Объятые белым сиянием крышки сорвались с бочек и попадали рядом с ними.

— Все вы видели, как мы выносили эти бочки со склада! — громогласно объявил Старсвирл, перекрикивая испуганный ропот толпы. — Но они — кстати, как и большинство остальных бочек, — пусты. Еды осталось от силы на пару недель.

Ухмыльнувшись с мрачным удовлетворением, Старсвирл указал копытом на ранее говорившего.

— И тем не менее, я готов биться об заклад, что ты помнишь, будто ещё вчера склад был почти полон. Верно?

— Ды! — выкрикнул седовласый жеребец точно такого же кремового окраса, как и прошлый. — Всего пару дней назад я проводил инвентаризацию — на складе не было ни одной пустой бочки! Кто-то похитил нашу еду!

— Не кто-то, а вы сами, — ответил Старсвирл. — Вы этого не помните, ибо ваши воспоминания были стёрты, но это сущая правда!

— Но этого не может быть! — выкрикнула старая кобылка. Лира с удивлением поняла, что это была хозяйка гостиницы.

— Как ни сложно принять это, но именно так случилось на самом деле.

Ропот в толпе достиг своего апогея. Несколько пони, среди которых были те два кремовых жеребца — отец и сын, как предположила Лира — направились на склад. Минут через пять они вернулись и толпа ожидающе притихла.

— Он говорит правду, — хмуро сказал жеребец. — Большая часть нашей еды пропала и я не уверен, что мы сможем продержаться до конца месяца.

Все в толпе ахнули, но прежде чем жителей охватила паника, Старсвирл закричал:

— Успокойтесь, я сделаю всё возможное, чтобы вам помочь, — после этого ропот слегка поутих. — У меня есть связи в столице, я могу обеспечить доставку еды с Дальнего Востока! Однако сперва мы должны избавиться от этого гнусного проклятия!

Он сделал шаг вперёд.

— Кто-нибудь видел что-нибудь необычное? Странных единорогов, бродящих по ночам, какие-нибудь странные предметы, хоть что-нибудь?

Толпа смолкла, несколько секунд царила звенящая тишина, а затем…

— Я видел, — ответил тихий голос.

Толпа расступилась, и вперёд несмело вышел долговязый жеребчик.

— Вчера какой-то пони…

— Но ведь это было не вчера! — послышался из толпы ещё один голос.

— Ну, значит, в канун Дня Согревающего Очага! Какой-то пони в плаще что-то закапывал на западном поле. Тогда я не придал этому значения, но теперь вспомнил…

— Ну что ж, — сказал Старсвирл. — Тогда не будем терять времени. Можешь показать, где это было?

Жеребёнок в ответ молча кивнул и двинулся в сторону леса.

---

По всему пустынному, засыпанному снегом полю разносился лязг десятков лопат, вгрызающихся в промёрзшую землю. Никто из копавших не знал, что именно они ищут. Все просто знали, что когда найдут, то поймут, что это именно оно.

Лира копала вместе со всеми. Никто не спрашивал, кто она или откуда пришла, ей просто дали лопату и предложили присоединиться к остальным.

— Эгей! — внезапно раздался чей-то выкрик. — Я тут, кажись, кой-чаво нашёл!

Все пони тут же побросали лопаты и бросились к кричавшему. Лира тоже попыталась разглядеть находку, но из-за уже успевшей набежать толпы сделать это было отнюдь не просто.

Затем к яме подоспел Старсвирл, и толпа в миг расступилась. Рог старого мага замерцал белым сиянием — и маленький холщовый мешочек, перетянутый бечёвкой, вылетел из ямы и тут же опустился в подставленное копыто мага.

Он медленно развязал узелок, вытряхнул из мешочка его содержимое и поднял его высоко над головой, так, чтобы все видели.

Это было причудливого вида деревянное кольцо в виде двух змей, вцепившихся клыками в хвосты друг друга. Тончайшие нити, крепившиеся к чешуйчатым гребням на спинах змей, сплетались в замысловатую паутину, в центре которой висел пульсирующий ярко-алым пламенем рубин.

— Вот так-так, — удивился Старсвирл. — Волосы из хвоста фестрала, да ещё и огненный рубин? Да уж. Давненько же я не видел магии столь тёмной.

— И вот из-за энтой вот хреновины мы столько дней всё забывали? — недоверчиво спросил какой-то пони.

— Можешь даже не сомневаться, — ответил Старсвирл.

Старсвирл бросил на артефакт последний мрачный взгляд и вознёс его ещё выше над головой. Рог волшебника запылал так ярко, что на него стало больно смотреть, изумрудное пламя объяло амулет и пронзительный, полный отчаяния и боли кобылий вопль прокатился по полю. Лишь через несколько секунд, когда догорели последние кусочки кольца, вопль истаял, сменившись лёгкими завываниями зимнего ветра.

— Наконец-то, — провозгласил Старсвирл. — Наконец-то этот кошмар закончился.

Взгляд в прошлое: Кобылка-почтальон

— Ну, и что дальше делать будем? — спросила Лира.

После того, что случилось на поле, все разошлись и занялись своими делами. Пегасы принялись разгонять облака, так что впервые за многие месяцы небо не было укрыто за тучами, единороги и земнопони начали уже привычными движения снимать украшения, а Лира со Старсвирлом отправились в башню.

— Ну, прежде всего я собираюсь проверить, сработало ли уничтожение артефакта. Если всё пойдёт хорошо — я подарю Клевер её подарок… а затем попытаюсь понять, кто и зачем всё это устроил. Само собой, у них был целый год чтобы замести следы, но нет ничего невозможного.

Единорог перевёл взгляд на Лиру и продолжил:

— А, ну и естественно, отправлю тебя обратно в твоё время.

— Спасибо, конечно, за предложение, — улыбнулась Лира, — но зная как обычно проходят твои заклятия, я лучше просто подожду пока Дитзи не… ну, что она там в таких ситуациях делает? Всё же лучше будет, чем ошибиться с выходом на пару тысяч лет, или слетать в гости к сиренам.

Старсвирл обиженно фыркнул, но всё же не смог сдержать улыбку.

— Можно подумать, её послужной список чем-то лучше моего.

— О чём это ты? — вскинула бровь Лира.

— А, ты не знаешь? Видать, недавно с нею познакомилась, — хмыкнул Старсвирл. — Ничего, ещё узнаешь. В общем, помнишь, я говорил, что она словно магнит для временных аномалий? Что все временные потоки текут к ней?

— Ну да, — осторожно кивнула Лира.

— Так вот, по той же самой причине темпоральные аномалии тянутся к ней, как запойные алкаши к ячменному вину. Давай-ка, пока есть время, я расскажу тебе, как мы с ней познакомились.

---

Это случилось много лет назад. Я был молод и статен, меня буквально переполняла тяга к знаниям, но ни имени, ни какого-либо серьёзного опыта ещё не было.

Тогда я только-только заинтересовался ещё не исследованной магией времени. Первые несколько экспериментов увенчались успехом — как сейчас помню, я завершил своё первое заклинание омоложения, и мне в голову пришла безумная идея:

«А что, если пойти дальше? Что, если попытаться не просто изменить возраст объекта, а по-настоящему сместиться во времени?

Я загорелся этой идеей и много месяцев разрабатывал это заклятие, не отвлекаясь ни на что иное. И вот, наконец, оно было готово. С помощью этого заклятия пони мог проникнуть сквозь временной поток настолько далеко, насколько пожелает. Пусть лишь на пару минут, но всё равно это было потрясающе. Надо ли говорить, что я тут же наложил это заклятье на себя, и отправился на несколько тысячелетий в будущее.

Я не знал чего ожидать: огромных городов из металла и света? Выжженной магическим пламенем пустоши? Расы существ, некогда бывших пони, но изменившихся до неузнаваемости?

Но чего я точно не ожидал — что первым увиденным по прибытии будет маленькая кобылка с раскосыми глазами.

— Привет! — сказала она мне, нимало не удивлённая моим внезапным появлением. — Я Дитзи Ду! А тебя зовут Старсвирл, да?

— Хм, похоже ты уже знаешь, — ответил я. — Но как?

— Магия, — она пожала плечами. — Кстати, а ты откуда?

Я не знал, что сказать этой странной кобылке, и вместо этого решил осмотреться. Я точно был в комнате, но какой-то странной: стены её были увешаны часами и переливались какими-то странными, часто мерцающими огоньками. Никогда раньше я не видел ничего подобного. На полу валялись какие-то яркие предметы, назначения которых я тогда понять не смог.

Тогда я ещё не знал, что Дитзи одним своим существованием сместила дату моего прибытия на тысячи лет.

— Мистер Старсвирл, — сказала мне Дитзи. — У вас мало времени, вы точно не хотите о чём-нибудь поговорить?

Этот вопрос напомнил мне о цели моего путешествия и я ответил:

— Да, верно. Я прибыл из далёкого прошлого в поисках знаний о вашем времени…

— Знал бы ты, сколько раз я это слышала, — хихикнула Дитзи. — Покажешь своё заклинание?

— Э-э-э, да почему бы и нет? — я было нахмурился, но всё же протянул ей свиток. Она тут же подхватила его крылом и развернула.

Это было очень сложное заклинание, так что не было ни единого шанса, что столь юная кобылка поймёт хотя бы общий принцип его работы. И естественно, пару секунд спустя она вернула мне свиток, и забавно надув губки, к моему вящему потрясению сказала:

— У-у-у. А почему одноразовое-то?

— Эм-м-м… прости?

— Одноразовое — значит, ты сможешь создать его лишь единожды. Вот смотри, тут, прямо в инициирующей части тауматургической хронопетли.

Она продолжила указывать на изъяны моего, как казалось, «идеального» заклинания, а я молчал и тщетно силился поверить в то, что сейчас происходит. Если даже маленькая кобылка разбиралась в моих собственных заклинаниях лучше меня, то какие же чудеса магического искусства может хранить будущее? Впрочем, восторг мой длился недолго, ибо вскоре я осознал, что означает этот изъян.

— Стой, — сказал я. — Неужели это значит, что я никогда не смогу сюда вернуться?

— Только не с этим заклинанием, — грустно помотала головой пегаска. — А жаль. Мы бы могли подружиться. Ну да ладно… Кстати, а ты никогда не думал отрастить бороду? Тебе бы пошло. Ой-ёй! Кажется время вышло, ну тогда пока-пока!

А затем она помахала мне копытом на прощанье, и буквально через секунду моё заклинание развеялось, отправив меня обратно, не оставив мне ничего, кроме как проклинать себя за упущенную возможность.

---

— Вот так мы с ней и познакомились, — сказал Старсвирл.

— Угу, — только и смогла ответить Лира.

До башни оставалось совсем немного, единорожка даже могла рассмотреть её сквозь деревья.

— Но как бы там ни было, — продолжил Старсвирл, — если кто и может вернуть тебя обратно, так это она. По части решения хронопроблем равных ей просто нет. К примеру, не так давно мне вновь довелось с ней встретиться.

---

После моего первого временного перелёта мы с Дитзи пересекались ещё несколько раз. В тот день я работал над лекарством от рогоязвы, которое мы с Клевер совсем недавно открыли. Зелье было очень сложным, всего одна лишняя щепотка порошка, и — несколько часов работы коту под хвост.

И тут, в самый ответственный момент, раздался оглушительный громовой раскат, от которого я не только испортил зелье, но и чуть не сжёг свою бороду. Излишним будет говорить, что от этого я несколько разозлился.

Но когда я обернулся и увидел, кто был причиной этого грома, весь мой гнев как ветром сдуло.

Взрослая Дитзи Ду стояла посреди лаборатории, а за её спиной бушевал вихрь дикой магии и то, что, как мне показалось, было искажённым пространственно-временным порталом. Её глаза полыхали пламенем тысячи солнц, а к груди был прижат маленький жеребёнок. Не так уж и много вещей способны меня по-настоящему удивить, но тогда я не смог вымолвить и слова.

— Старсвирл, — сказала она. — Мне нужна твоя помощь.

— Ну, это зависит от того, чего именно ты от меня хочешь, — ответил я, но одного взгляда в её налитые силой глаза хватило, чтобы понять: чтобы она ни попросила, отказывать я ей не собираюсь.

— В будущем всё плохо. Что-то большое и злое пробудилось, и теперь…

— Дитзи, — крикнул кто-то с другой стороны портала. — Скорее! Портал потеряет стабильность, если Эпоха ещё приблизится!

— Слушай, — Дитзи со вздохом протянула мне свёрток. — У меня нет времени объяснять.

Я тут же взял завёрнутого в полотенце жеребёнка и прижал его к себе.

— Это Спарклер, моя дочь. Присмотри за ней, пока всё это не закончится. Я бы наняла няню, но никто не возьмётся за это, когда на пороге конец света. Так что ты моя последняя надежда. Справишься?

В горле пересохло, а потому я просто молча кивнул.

— Отлично! Спасибо! — она поцеловала жеребёнка в лоб, помахала мне на прощание, и прыгнула в портал, который тут же закрылся.

А я остался один с ребёнком.

Но спустя всего минуту прогремел ещё один раскат, и на том же месте, что и первый, открылся второй портал, на это раз идеально круглый.

Оттуда вновь вышла Дитзи Ду. В её глазах не было того странного пламени, но живой огонёк и весёлая улыбка на мордочке с успехом его заменяли.

Остальное же тело выглядело так, будто она прошла через Тартар.

— И снова мы спасли мир! — объявила она и забрала у меня жеребёнка. — Никто не посмеет жрать временной поток в мою смену!

Затем Спарклер захихикала и Дитзи вскоре к ней присоединилась, а я так и не смог понять, над чем они смеялись.

---

С тех пор я ни разу не видел Дитзи, — вздохнул Старсвирл. — Я это к чему? Если она пообещала помочь, то она поможет, несмотря ни на что.

— Рада слышать, — кивнула Лира. — Знаешь, я давно уже не слышала Бонни. Надеюсь, с ними всё в…

Внезапно раздался громкий вой, и единорожка дёрнула ухом, пытаясь понять, откуда он исходит. Старсвирл же молча отошёл в сторонку и указал копытом на стену башни.

Там, из угла между стеной и землёй, сыпались серые искры и с шипением расплывались в воздухе клубами дыма. С грохотом, подобным пушечному выстрелу, дым свернулся в чёрный, блестящий как ртуть шар.

А затем он развернулся в гигантского зверя, чем-то напоминающего собаку или скорее, судя по размерам, волка. По крайней мере, волк — самое близкое, что смогла вспомнить Лира. Шерсть существа была густой и будто бы ещё не до конца сформировавшийся из дыма, а его многоглазая морда была длинной и вытянутой, но совершенно лишённой шерсти.

И что самое странное, на спине у него сидели несколько пони.

Дитзи свесилась со спины пса и с улыбкой посмотрела сверху вниз.

— О, Лира, привет! — крикнула пегаска. — Прости, что так задержались. Ты ещё не соскучилась?

Дела давно минувших дней 6

— Лира!.. — шею единорожки крепко обхватили ноги подруги.

Чуть замешкавшись от внезапности «нападения», Лира ответила тем же, и Бон Бон тут же уткнулась мордочкой ей в грудь.

— Как же я по тебе соскучилась, — пробормотала она.

— А уж я-то как рада, — хихикнула Лира. — Я тоже скучала.

Лира перевела взгляд на остальных членов отряда кинодесантников. Винтер Белль уже слезла со звериной спины и теперь стояла рядом с Дитзи, а на голове собаки сидел…

— Сильвер?

Жеребец приветственным жестом приподнял шляпу.

— Здаров!

Лира выпуталась из захвата Бон Бон и подошла к собаке. При её приближении зверюга осторожно принюхалась.

— Слушайте, я олунеть как вам рада, но что вы все здесь делаете? И коль уж на то пошло, как вы сюда попали? И кто это? — спросила она, указав копытом на собачищу… или всё же волчару?

— Знакомься, это Люсиль, — сказала Дитзи, почесав зверюге подбородок. — Она — старая приятельница Сильвера… а заодно и ближайшее к Понивиллю хронотранспортное средство.

— Она — машина времени? — удивлённо моргнула Лира.

Зверюга фыркнула, и из её широких ноздрей повалил пар.

— Агась!

— Неужели?! — теперь удивился и Старсвирл, его взгляд тут же забегал по шерсти волчицы. — Хочешь сказать, вот это, на чём вы приехали — органический механизм для временных перемещений? Поразительно! Я и не знал, что такое возможно.

— Угу, — кивнула Дитзи. — Они и впрямь редко встречаются, но с парочкой я уже имела дело. Люсиль из них самая милая.

Она прервалась на почесание зверюги за ушком, та в ответ довольно заурчала.

— И говоря о временных перемещениях… — сказала Дитзи, переведя посуровевший взгляд на Старсвирла. — Ну вот сколько раз тебе повторять, что игры со временем — плохая идея?

— Знаю-знаю, — сказал Старсвирл, попятившись на пару шагов назад, — но в своё оправдание скажу, что ситуация была чрезвычайная и соблюдать правила возможности просто не было.

— Нет-нет-нет, — помахала копытом Дитзи. — Никаких оправданий… особенно при Бон Бон. Кстати, она у тебя за спиной.

Старсвирл медленно повернул голову и встретился с буравящим гневным взглядом Бон Бон.

— Э-э-э… — протянул колдун, невольно съёжившись и прижимая хвост и уши.

— Тебе ОЧЕНЬ повезло, что Лира не пострадала, — процедила разъярённая земнопони.

— Несомненно, — быстренько отворачиваясь, нервно сглотнул Старсвирл. — Кхе-кхем. Чаю?

---

Люсиль высадила их на поле вблизи Понивилля, подальше от любопытных глаз. Оказалось, что для временных перелётов зверь отрыгивал пространственно-временные порталы, словно комки шерсти. Такой вот оригинальный «органический механизм временных перемещений», как его назвала Дитзи.

Коснувшись края шляпы, Сильвер въехал в портал и исчез в его тающей дымке. Лира прощально помахала ему вслед и повернулась к подругам.

— Итак, — вопросила она, — Чем вы тут занимались, пока меня не было?

Вся четверка — Бон Бон, Дитзи, Винтер Белль и Лира — двинулась к Понивиллю.

— Много чем, — ответила кремовая земнопони. — В основном тебя пытались вытянуть.

Лира заметила, что Бон Бон едва волочит ноги.

— Знаешь, ты выглядишь так, будто всё это время не спала, — сказала единорожка.

— Потому что так оно и было, — сказала Дитзи, спикировав поближе к земле.

Пегаска, напротив, буквально светилась энергией и весело летала вокруг группы.

— Ох, Бонни…

— Я в порядке, — отрезала земнопони. — Просто жду — не дождусь, когда смогу вернуться домой и наконец-то отоспаться в своей постели.

«Вместе с тобой», — услышала единорожка невольную мысль Бон Бон.

— Я тоже, — Лира улыбнулась. — А ты как, Дитзи? Выглядишь лучше.

— Отлично, — ответила пегаска, пролетая над Винтер Белль. — Не вижу, правда, почти ничего, но жить можно.

— Провидением, или обычным зрением? — спросила Лира.

— Естественно, провидением, — махнула ногой Дитзи. — Зрение-то давно восстановилось, но больше чем на полминуты в будущее толком не вижу. Надеюсь, это ненадолго.

— Оу. И каково это?

— Странно.

Так они и болтали о пустяках, пока наконец не вышли на улицу, где жила Дитзи.

— Ну, я, пожалуй, пойду. Дети без меня, небось, дом уже разнесли, — отсалютовала Дитзи. — Пока-пока.

— И тебе пока, Дитзи, — сказала Лира. — И ещё раз спасибо.

— Да не за что.

Попрощавшись, кобылки двинулись дальше. Спустя ещё пару минут они достигли кондитерской. Лира заметила, что солнце уже клонится к закату.

— Уже поздно, — сказала она. — Пойду отведу Винтер домой.

— Не стоит, — отмахнулась единорожка. — Сама дойду.

— Точно, не стоит, — добавила Бон Бон. — Я её отведу.

— Бонни, ты устала, и… — начала было Лира.

— И ты тоже, — прервала её подруга. — Иди отдыхай, я скоро вернусь.

— Ну, если ты настаиваешь… — вздохнула единорожка.

Она ещё немного простояла на улице, глядя вслед подруге, затем вытащила из цветочного горшка запасной ключ и вошла в магазин. С момента её исчезновения ничего не изменилось: везде был всё тот же бардак. Наконец единорожка добралась до спальни и с огромнейшим облегчением рухнула на кровать.

Веки сами собой сомкнулись, Лира раскинула лапки и уткнулась мордочкой в подушку.

Только теперь, когда всё действительно закончилось, Лира осознала, как долго она не спала.

Единорожка ещё раз вздохнула, чувствуя приятную ломоту в ногах.

Теперь можно и вздремнуть. Немножко, совсем чуть-чуть, только пока Бон Бон не вернётся. Она определённо это заслужила…

«Лира!»

Она мгновенно открыла глаза.

«Бон Бон?!»

В мыслеголосе подруги она ощутила страх.

«Бон Бон, что случилось?! Ты в порядке?»

«Лира, она здесь!»

Единорожка кувыркнулась с кровати и ринулась к двери.

«Кто?! Кто там?»

Связь на миг прервалась, Бон Бон что-то ответила, но Лира не смогла ничего разобрать.

«Бонни, кто там?!»

В тот миг, когда она вылетала за порог дома, наконец-то пришёл ответ:

«Холлиф!»

Эндшпиль 1

— Ты уверяла, что моя дочь будет в безопасности! — кричал Нотворзи. — Когда ты втянула её во всё это, ты обещала мне проследить, чтобы она не пострадала!

— Обещала, — кивнула непривычно серьёзная Пинки, развязывающая верёвки за спиной жеребца. — Именно поэтому мы наизнанку вывернемся, чтобы её спасти.

Лира мчалась к дому Винтер Белль со всех ног, но добежав, нашла лишь Бон Бон, лежащую без сознания перед дверью, и связанного жеребца на кухне. Убедившись, что с Бон Бон всё в порядке, она сбегала за Пинки Пай, а та уже привела всех остальных.

Винтер Белль нигде не было.

— Лучше бы так оно и было, — огрызнулся Нотворзи. — Потому что если с ней что-нибудь случится, то, клянусь Селестией…

— С ней всё будет в порядке, — положила ему на плечо копыто Дитзи. — Обещаю.

Бон Бон в это время полулежала на кушетке, а Лира сидела рядом и осторожно гладила подругу по спине.

— Она ждала нас, — сказала Бон Бон. — Хотя нет, не нас — Винтер Белль. На меня она едва внимание обратила. Дверь была открыта, а отца Винтер нигде видно не было, потому я пошла следом. Чуть я успела её заметить, как уже валялась в полуобмороке.

«И что потом?» — спросила Винил.

— Не знаю, — поникла Бон Бон. — Окончательно вырубилась я почти сразу.

Земнопони скрипнула зубами.

— Я должна была её увидеть. Я должна была что-то заподозрить, ещё увидев незапертую дверь. Я должна была…

Сжав одной ногой плечо Бон Бон, другой Лира протянула ей крюк-кошку.

— Не сейчас, — тихо сказала мятная единорожка.

Бон Бон осеклась и с удивлением посмотрела на неё, но затем кивнула и взяла крюк.

— Точно.

Входная дверь с треском распахнулась, и в проёме показалась Октавия.

— Я её учуяла, — сказала она.

Услышав это, Лира с Бон Бон вскочили.

— Тогда отправляемся, — сказала Пинки. — Пришло время для спасательной миссии!

---

Клонящееся к закату солнце вычерчивало длинные тени на деревянной железнодорожной платформе, пока владелица одной из них напряжённо смотрела вслед поезду. Маленькая, едва различимая серая точка, отмеченная лишь султаном дыма сверху, стремительно приближалась к горизонту.

Какое-то время они бежали по следу Холлиф на улицах, но поскольку они многие годы жили в Понивилле, понять, куда он ведёт, было нетрудно. Вскоре они стояли на железнодорожном вокзале… опоздав всего на четверть часа.

— Кассир говорит, что у него недавно покупала билет коричневая единорожка с жёлтой гривой, — сказала внезапно подошедшая со спины Бон Бон. — По описанию похоже на ту пони с кроволистом, которая на нас напала.

— Как я понимаю, на поезд до Кантерлота, так? — предположила Лира, указав копытом на удаляющуюся точку. — Вон на тот?

— Ага, — кивнула Бон Бон. — Пятнадцать минут назад отправился.

— Я, наверное, смогу его догнать, если вылечу сейчас, — сказала Дитзи и хлопнув крыльями, воспарила над землёй.

Пегаска пыталась хоть как-то сбросить крайнее нервное напряжение, по крайней мере, судя по тому, как она терла друг об друга копыта.

— Я довольно быстро летаю.

— Но боец из тебя всё же никудышный, — сказала Бон Бон. — И даже провидение тебе особо не поможет. Оно ведь ещё не восстановилось?

— Но мы должны хоть что-то сделать! — воскликнула Дитзи. — У неё же Винтер Белль! Без сознания! Кто знает, что она может с ней сделать?

— Знаю, — кивнула Бон Бон. — Но также это означает, что мы не можем позволить себе рисковать понапрасну.

— Но кроме прочего мы не можем терять время! — вклинилась Пинки Пай. — Упуская время, мы играем на ногу Холлиф и льём воду на её мельницу!

Винил прошлась взад-вперёд, потирая копытом подбородок и слабо хмурясь, а затем усмехнулась.

«Слушай, Тави», — сказала единорожка, оборачиваясь к серой кобылке. — «Как думаешь, ты сможешь бежать быстрее несущегося на всех парах поезда?»

— Смогу, скорее всего, — кивнула кобылка.

«А с компашкой пони на спине?»

При этих словах мордочка Октавии тоже расплылась в хищно-весёлом оскале.

— Не попробуем — не узнаем, — сказала она. — Пинки, не могла бы ты избавить нас от лишних глаз?

— Сию минуту, — ответила многоголубоглазая демоземнопони, и три её нижних рта запели на странном, неизвестном Лире языке.

— Готово, — отрапортовал четвёртый. — Массовый отвод глаз наведён!

Лира вздрогнула, почувствовав, как десятки лёгеньких уколов пронеслись по телу. Больше, как она отметила, никто не шелохнулся.

— Должно работать, — сказала Пинки.

— Отлично, — сказала Октавия.

С этими словами её мордочка вытянулась вперёд, а зубы заострились и многократно удлинились. Тело пони стремительно увеличилось, шерсть стала гуще и лохматее, копыта расщепились, превратившись в настоящие волчьи лапы с когтями, а ушки по-собачьи заострились. Уже через пару секунд на них смотрела не Октавия, а Волктавия.

С высоты нового роста верпони окинула стоящих перед ней пони горящим звериным взором, и её клыки влажно сверкнули в тусклом солнечном свете, когда она прорычала:

— Все на борт!

---

Октавия неслась по пустынной равнине, с каждым титаническим прыжком земля и трава под её лапами буквально взрывались, разлетаясь в стороны. Тем временем шевелюру мятной единорожки, сидящей у неё на спине, жестоко трепал встречный ветер. Лира никогда не жалела о том, что не носила длинную гриву, и сегодняшний день исключением не стал.

Дитзи летела невдалеке от них. Если Лира некогда ранее и сомневалась в лётных навыках пегаски, эти сомнения улетучивались с каждым взмахом серых крыльев.

«Йе-е-еху! — завопила сидевшая прямо перед Лирой Винил. — Тави, нам надо так кататься почаще! Это потрясно!»

Лира посмотрела вперёд, на стремительно приближающийся к ним поезд.

Тут-то она и заметила переметную сумку, висящую на боку Винил. Сумочка была небольшой и больше всего напоминала дамскую косметичку.

— Эй, Винил, — крикнула Лира, пытаясь перекричать завывания ветра и топот лап Октавии. — А что у тебя в сумке?

Винил обернулась и ухмыльнулась, показав клыки.

«Да так, пара капель, чтоб взбодриться, если дела пойдут наперекосяк», — сказала она.

Очки соскользнули с её мордочки, и прежде чем она их вернула на место, Лира на миг увидела её глаза. Улыбка единорожки была воодушевлённой и будто предвкушающей, но вот глаза говорили об обратном.

— Рада слышать, — крикнула Лира. — Холлиф ни о тебе, ни об Октавии с Дерпи не знает! Вы наши козырные карты!

— Но и она наверняка припрятала в ногавицах парочку тузов, — крикнула Пинки.

Земнопони сидела впереди всех, на плечах Октавии, и всякий раз, когда волчица приземлялась, чуть подлетала.

— Хороший фокусник никогда не раскрывает свои секреты, а уж чего-чего, а плутней Холлиф не занимать.

— Пинки права, — вставила Бон Бон. — Даже если у нас есть пара козырей, нельзя расслабляться. Мы всё ещё про неё ничего не знаем! Холлиф — тёмная лошадка, джокер. Мы до сих пор не знаем ни её планов, ни на что она в принципе способна. Так что готовьтесь к худшему.

Всепони кивнули.

Теперь Лира отлично видела заднюю дверь поезда. До неё оставалось менее сотни метров, и с каждой секундой становилось всё меньше и меньше.

— Как думаете, зачем её Винтер Белль? — спросила Дитзи.

— Чтобы вывести её из игры? — предположила Бон Бон. — По словам Лиры, каждый раз, когда Холлиф появлялась в Понивилле, Винтер была где-то поблизости. Может, она просто хочет сделать так, чтобы Винтер больше не смогла её помешать?

— Но почему тогда она её просто не убила? — на миг задумавшись, спросила Лира. — Холлиф ведь уже убивала: тех охранников в музее, да и я сама чудом выжила! Если она просто хочет от неё избавиться, зачем похищать?

На этот вопрос никто не ответил. Однако Лиру после упоминания музея будто осенило. Среди украденных в музее экспонатов была Фляга Песней Барда Багателя.

У всех вещей есть своя неповторимая мелодия, своя суть, и благодаря маме я могу её услышать, а затем мне нужно просто изменить ноты, создав свою собственную, и…

Лира широко открыла глаза.

Мощная магия, основанная на музыке бытия, и фляга для хранения песен. Не может же это быть простым совпадением?

Её размышления прервал рёв Октавии.

— Держитесь!

Волчица рванула ещё быстрее, чем раньше; удары её лап оземь слились в монотонный ритмичный грохот. Лира что было сил вцепилась копытами в бока Октавии. До поезда оставалось двадцать метров... Десять метров... Пять...

Подобрав задние лапы и рявкнув нечто нечленораздельное, Октавия взвилась в могучем прыжке, вытягивая передние лапы. На миг Лира очутилась в невесомости… а затем лапы волчицы с силой обрушились на стальную крышу поезда. Оставляя длинные царапины от когтей на краске, Октавия вскарабкалась на вагон.

И тут же рухнула на брюхо, склонив голову набок и вывалив язык.

— А теперь, — натужно пропыхтела она, — слезайте.

Первой на землю спрыгнула Винил.

«Отличная работа, Тави», — мысленно сказала единорожка и похлопала Октавию по плечу.

— Я в курсе, — проворчала Октавия.

Остальные тоже стали спускаться. Дитзи с громыханием приземлилась неподалёку от Октавии. Лира также слезла и посмотрела вперёд.

В поезде было четыре пассажирских вагона, один грузовой и кабина машиниста. Холлиф могла быть где угодно.

Лира обернулась и окинула взглядом остальных. Пинки как раз слезала с Октавии.

— Ну, — сказала она, — что делать будем?

— Я предлагаю разделиться, — сказала Бон Бон. — Лира, ты, я и Пинки зайдём с конца поезда, а…

— …а Дитзи с Винил проникнут внутрь через тот вагон с открытой крышей, и пойдут нам навстречу, — закончила Пинки. — Мы как два куска хлеба соберёмся в бутерброд с начинкой из Холлиф.

— Да… — сказала Бон Бон. — Можно и так сказать.

«Ну, я в игре, — телепатировала Винил. — Тави, ты не против остаться здесь?»

— Придётся, — сказала Октавия, в очередной раз тяжело вздохнув. — Надо же кому-то покараулить крышу.

«Ну а если не вылезет, мы ей и за тебя наваляем», — оттелепатировала Винил.

— Ладно, — усмехнулась волчица. — Только Винтер вначале спасти не забудьте.

— Точно, — кивнула Лира. — Пошли уже.

Дитзи и Винил отправились к головному вагону, а Лира с Бон Бон обошли Октавию и соскочили на платформу служебного вагона. Следом за ними отправились Пинки.

Бон Бон толкнула дверь вагона, и троица пони пробрались внутрь. Кремовая земнопони шла первой, Лира посередине, Пинки замыкала. К счастью, в самом вагоне никого не было, так что они без проблем пробрались в первый пассажирский вагон.

На сиденьях по обе стороны от прохода сидели пони. Это был последний поезд до Кантерлота, так что их было не так уж и много, чуть больше десятка. Большинство из них не обратили на вошедших никакого внимания.

«Да и не смогли бы обратить,» — подумала Лира, вспомнив про чары, наложенные Пинки.

Одна из них подняла взгляд, равнодушно оглядела троицу и вернулась к зажатой в лапках книге.

Лира провела взглядом по пассажирам. Холлиф среди них не было.

Мятная единорожка переглянулась с Пинки и Бон Бон. Судя по всему, они и сами уже всё поняли. Без лишних слов они вошли во второй вагон, почти идентичный первому.

Лира окинула взглядом правый ряд кресел. Только она собралась пройти дальше, как Бон Бон пихнула её в плечо. Единорожка безмолвно посмотрела сначала на подругу, а затем в направлении, указываемом её копытом.

В третьем ряду скамей от передней части вагона, рядом с чёрным и светлогривым жеребцом, спиной к ним сидела кобылка.

Зелёная шерсть.

Белая грива.

— Нашли, — кивнула Лира. — Дальше что?

— Я пойду первой, — сказала Бон Бон. — Дам по рогам. Пинки, поможешь в случае чего?

— С удовольствием, — ответила розовая земнопони.

— Лира, ты останешься здесь…

— Знаю-знаю, — сказала мятная единорожка. — Попытаюсь держаться от вас подальше. Осторожней там.

— Попытаемся, — кивнула Бон Бон. — Спасибо.

Лира отступила в сторону и плюхнулась в кресло, чтобы Пинки могла пройти. Бон Бон направилась к креслу Холлиф, Пинки шла следом в метре позади.

Лира не спускала глаз с Холлиф. Вот и она, кобылица, о которой она так много думала в последние несколько месяцев, сидит прямо перед ней.

Однако Винтер Белль по-прежнему нигде не было видно.

Лира нахмурилась. Что-то здесь не так. Где кобылка?

Бон Бон была в пяти креслах от белогривой единорожки, Пинки — в семи.

Холлиф всё так же смотрела куда-то вперёд. Погодите-ка, нет, что-то здесь не так; она зачем-то склонила голову набок. Куда она смотрит?

Осталось четыре кресла.

Лира проследила за взглядом единорожки. Может, она смотрит на дверь соседнего купе?

Три кресла.

Нет, поняла Лира: она смотрит не на дверь, она смотрит на дверное окно.

Два кресла.

Окно, в котором отражался весь остальной вагон.

Одно.

Лира встретилась взглядом с Холлиф.

— Бони! — взвыла мятная единорожка. — Берегись!

Бон Бон не стала оглядываться на окрик, а просто отпрыгнула в сторону. Пинки сделала то же, и как раз вовремя: окутанный красной аурой чемодан пролетел по проходу всего в паре сантиметров от земнопони. Врезавшись в пол, он распахнулся и вещи из него разлетелись по всему вагону.

Послышались крики пассажиров. А вот это они точно заметили.

Холлиф вскочила с места и обернулась к ним. Её рог, равно как и обёрнутые вокруг него красные листья, пылал красным светом.

— Я тебя заметила, ещё когда ты вошла, Лира, — сообщила она. — Да и твоих друзей тоже. Вы правда думали, что я не смогу распознать банальный отвод глаз? Не смешите, этот класс заклинаний освоен мной в совершенстве.

— Банальный? — воскликнула Пинки, выбравшись из щели между кресел обратно в проход. — Да я несколько недель это заклятье разучивала! Это даже не магия пони!

Лира также выбралась из своего укрытия. Никакого смысла прятаться уже не было.

— Где она, Холлиф? — спросила единорожка. — Что ты сделала с Винтер Белль?

— Тот маленький скульптор реальности? — переспросила та. — Да прямо здесь. Таких пони надо держать при себе.

В подтверждение своих слов Холлиф легонько встряхнула висящую на шее маленькую, не больше кошелька, сумочку.

Не больше кошеля, если быть точным.

— Безразмерный кошель Пурса Снэтчера! — удивлённо промолвила Лира, широко раскрыв глаза.

— Умная девочка, — усмехнулась Холлиф. — Полагаю, ты уже получила мою записку.

— Мы получили, — сказала Бон Бон и шагнула вперёд. Её зрачки сузились. — Если ты с ней хоть что-то сделала…

— О, с ней всё в порядке, — сказала Холлиф. — Просто спит. А ты, стало быть, Бон Бон, да? Странно, но у меня такое чувство, будто мы с тобой уже встречались.

— Встречались, — согласилась Бон Бон. — Полчаса назад. И у меня с тех пор остались неоплаченные долги.

— Ох, не советую тебе этого делать, — бросила Холлиф.

— И почему же?

Рог Холлиф осветила очередная красная вспышка.

— Потому что если попытаешься подойти хоть на шаг ближе — ходить уже не сможешь.

— Что тут происходит? — пронёсся по вагону обеспокоенный выкрик. — Я... я не понимаю.

Лира посмотрела на крикуна, им оказался тот чёрный жеребец, сидевший рядом с Холлиф.

— Тихо, — рявкнула Холлиф, а после перевела взгляд на Лиру.

Рог Холлиф по прежнему был объят багряным свечением.

— А теперь, — сказал она и сделала шаг назад. — Стойте здесь и не вздумайте рыпаться. Поняли? Отлично! Я…

Договорить она не успела, дверь позади неё распахнулась, являя Дитзи и Винил. Холлиф отвлеклась всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы Бон Бон успела выхватить крюк, раскрутить его и метнуть в голову единорожки.

Холлиф испуганно вскинулась, её рог засветился и крюк отлетел в сторону. К несчастью для неё, именно этого Бон Бон и добивалась. Земнопони прыгнула вперёд, упёрлась передними копытами в пол и что есть силы брыкнула Холлиф задними.

Для единорога Холлиф летела весьма неплохо.

«Ловлю, ловлю», — протелепатировала Винил и бросилась вслед за Холлиф в дверной проём.

— Не выйдет! — крикнула Дитзи, и конечно же, за миг до того, как копыта Винил успели её коснуться, Холлиф исчезла.

— А вот я поймаю, — крикнула Дитзи и набросилась на Холлиф за миг до того, как та появилась.

Теперь и из второго вагона послышались испуганные крики, когда сцепившиеся кобылки прокатились туда по полу.

Бон Бон и Пинки бросились на помощь к Дитзи. Лира после секундного колебания устремилась следом, однако внезапно кто-то схватил её за ногу. Единорожка обернулась и увидела жеребца, того самого, который сидел рядом с Холлиф. По его мордочке струился пот, а глаза выпучились.

— Пожалуйста, — сказал он. — Хоть вы скажите, что здесь происходит? Я не…

Лира на миг заколебалась — ну вот что на это можно было ответить? Ей следовало просто уйти, чтобы не ставить всю их миссию под угрозу. Однако затем она решительно отбросила сомнения прочь — пони были в опасности.

— Всё будет хорошо, мистер, — как можно спокойнее сказала единорожка. — Идите в хвост поезда. Там вы будете в безопасности.

Она повернулась к остальным пассажирам.

— Вас это тоже касается, — крикнула Лира. — Идите к хвосту поезда. Живо.

Пони начали подниматься со своих мест, и Лира, протолкавшись через группу последовавших её совету пони, наконец-то вошла в следующий вагон.

Ни Холлиф, ни Пинки с Винил и Бон Бон нигде не было видно. Зато на полу в окружении встревоженных зевак полусидела Дитзи.

Лира протиснулась сквозь толпу и присела рядом со сгорбившейся пегаской, осторожно прижимавшей к груди болезненно опухшую ногу.

— Дитзи? Ты как?

Дитзи посмотрела на единорожку и слабо улыбнулась.

— Жить буду, — сказала она. — Холлиф сбежала. Если бы я только видела больше тридцати секунд…

— Всё в порядке, Дитзи, — сказала Лира. — Ты сделала всё, что могла.

Вот теперь Дитзи усмехнулась по-настоящему.

— На самом деле я сделала даже больше! — сказала она, и в её зубах показался стебелёк с алыми листьями.

— Ты забрала кроволист? — выдохнула Лира.

— Ага, — Дитзи выплюнула листья на пол вагона. — Ну ладно, тебе пора. Наши все за ней вон туда побежали.

— Точно, — сказала Лира и поднялась на ноги. — С тобой всё будет в порядке?

— Со мной всё нормально! — сказала серая пегаска. — Иди уже!

Лира вбежала в следующий вагон. Он был таким же пустым, как и предыдущий. Впереди был грузовой, а за ним рубка машиниста.

Внезапно поезд встряхнуло и Лира, не сбавляя шагу, выглянула в окошко.

Они ехали над каньоном. По обе стороны от дороги громоздились отвесные каменные скалы, уходившие глубоко вниз. Между ними было километра полтора, не меньше. Поезд ощутимо трясло, так что Лира предположила, что они въехали на мост.

Она подбежала к выходу и распахнула очередную дверь. Последнюю.

У этой платформы ни дверей ни стен уже не было, лишь невысокие бортики, нисколько не скрывавшие простирающуюся по обе стороны от них пропасть. И ничто не мешало ветру носиться над платформой, играя с гривой Винил, пока та мощным ударом впечатала Холлиф грудью в стену.

Уже через секунду Винил одним копытом прижимала единорожку грудью к стенке, в вторым не давала опустить запрокинутую голову. Холлиф, чья грива теперь суматошно развевалась вдоль стенок поезда, изо всех сил пыталась вырваться. Она билась и брыкалась, но с Винил ей было не совладать, та едва замечала её удары.

В метре от неё стояла Бон Бон, а рядом с ней Пинки. Она-то первой и заметила единорожку.

— Лира! Ты видела Дитзи? Как она?

— С ней всё будет нормально, — сказала Лира и шагнула к Холлиф. — Попалась-таки?

«Ага, — ответила ей Винил. — Теперь-то никуда не убежит».

— А Винтер где?

— Сейчас, — ответила Бон Бон и сдёрнула сумку с шеи Холлиф.

— Хорошие у тебя друзья, Лира, — сказала единорожка, насколько смогла повернув голову.

За это она получила ещё один удар от Винил и зашлась в приступе кашля. Лира заметила, что ноги кобылки уже подгибаются в коленях и дрожат.

— Да, — сказала Лира. — Лучшие.

— Наверно, ты думаешь, что победила?

— Я в этом почти уверена. Всё кончено, Холлиф. Или кто ты там.

— Ну хоть что-то, — выдавила улыбку Холлиф. — Как это сейчас называется? Маленькая победа? Ты до сих пор не знаешь моего имени.

Лира нахмурилась.

— И тебя это волнует, не так ли? — спросила Холлиф. — Ты знаешь, что чего-то не знаешь, и тебя это мучает. Такая уж ты пони, я это уже давно подметила. Ты очень сильно напоминаешь мне одного старого знакомого…

«Да заткнись ты», — Винил в очередной раз впечатала кобылку в стену, и та болезненно скривилась.

— Сама заткнись, — процедила Холлиф. — И почему ты говоришь только мысленно? Неужто совсем немая? Какая досада, уверена, у тебя был замечательный певчий голосок…

— Ребята, — с нажимом сказала Бон Бон.

Все остальные, включая Винил, обернулись к ней.

— У нас проблемы!

«Что ещё стряслось?» — спросила Винил.

В ответ Бон Бон лишь повернула к ним сумку так, чтобы они могли заглянуть внутрь.

Помимо маленького стеклянного флакончика без крышки, на дне которого всё ещё лежало несколько красноватых листьев…

Она была пуста.

Эндшпиль 2

— Ай! — воскликнула Винил, и отшатнулась.

Воспользовавшись тем, что белая единорожка отвлеклась, Холлиф умудрилась вывернуться, врезав копытом ей в бок.

— Не дай ей уйти! — крикнула Лира, и они вместе с Бон Бон метнулись наперехват. К сожалению, Холлиф оказалась быстрее. Одним рывком она вскочила на перила вагона и обернулась.

— Прощай, Лира! — прокричала зелёная единорожка — и сиганула в бездну.

Лира бросилась вперёд, оперлась копытами на перила и перегнулась через них. Теперь она могла видеть, как тело Холлиф стремительно приближается к земле.

— Нет! — завопила Лира. — Она же сейчас уйдёт!

— Ловлю, ловлю! — завопила Пинки и, сделав шаг назад, с разгону прыгнула следом за Холлиф.

Крик застрял в горле единорожки, когда она увидела, как вытянувшееся струной тело Пинки стремительно настигает Холлиф. Отвратночуждая мерзость в обличье пони вцепилась лапками в тело единорожки и распахнула маленькие фестральи крылышки. Пинки взмахнула ими, перекувыркнулась в полёте и свернулась внутрь самой себя, исчезнув в никуда.

— Какого сена?! — пробормотала Бон Бон, встав рядом с Лирой.

Внезапно позади них что-то громыхнуло.

Растянувшаяся в центре платформы Пинки подняла голову и перекатилась на спину, явив лежавшую под ней Холлиф. Единорожка осталась недвижимой.

Бон Бон прыгнула на Холлиф, прижала ту к площадке и приложила копыто к затылку.

Ничего.

— Она… мертва? — спросила Лира.

Бон Бон наклонилась и прижала ухо к спине кобылки.

Винил же тем временем подобрала упавший в суматохе стеклянный пузырёк. Вампони внимательно его осмотрела, затем поднесла к носу и принюхалась. Её глаза удивлённо расширились.

«Алеппское сорго», — сказала она. — «После холодов становится ядовитым. Бон Бон, проверь, у неё миндалём изо рта не пахнет?»

— Нет нужды проверять, — покачала головой Бон Бон. — Она мертва.

Пинки содрогнулась.

— Мне нужен душ, — прошептала элдрони, поднимаясь на ноги. — Долгий горячий душ.

«Должно быть, она приняла яд, как только увидела, что мы идём», — протелепатировала Винил.

— Ну, она явно хорошо подготовилась, — сказала Бон Бон. — Вопрос только, зачем?

Лира не ответила, по крайней мере, не сразу. Сейчас она наблюдала за телом Холлиф.

Происходило что-то странное: труп Холлиф менялся буквально на глазах. Её грива удлинилась и завилась, в процессе сменив цвет с белого на светлой-жёлтый. То же самое случилось и с её хвостом. Шерстка же стала бежево-зелёной.

И выглядела она знакомо.

— Потому что так она меняет тела, — сказала мятная единорожка и, развернувшись, направилась к выходу.

— Но зачем тогда вся эта беготня? — спросила Бон Бон. — Если она так и так умрёт — зачем надо было прыгать в каньон?

— Она хочет нас отвлечь.

— Но от чего? — спросила Пинки.

— От того, — сказала Лира, — что она до сих пор в поезде.

Мятная единорожка вскочила в следующий вагон, где столкнулась с Дитзи.

— Лира? Что…

— Нет времени объяснять, пошли, — сказала Лира на бегу.

Она подскочила к двери, распахнула её и ворвалась в следующий вагон. Промчавшись ещё через пару вагонов и расталкивая встречных пассажиров, она достигла служебного.

Там было много пони, испуганных и не понимающих, что происходит. Тех, кто недавно прислушался к совету Лиры. И один из них со злорадной ухмылкой смотрел в сторону двери.

Белая грива Холлиф только что сменила серебристую гриву жеребца. Кольцо пылающих кровавым светом листьев уже сомкнулось вокруг её рога.

Она распахнула куртку, ещё недавно прикрывавшую тело жеребца, и вытащила кошель из выцветшей ткани.

— Поздно! — крикнула Холлиф и бросила взгляд в окно. — И кажется, это моя остановка.

— Нет! — крикнула Лира и прыгнула вперёд, когда рог Холлиф запылал ещё ярче.

С ослепительной вспышкой Холлиф и кошель исчезли, а Лира рухнула на пол вагона.

Бон Бон подбежала к подруге и помогла ей подняться.

— Что случилось? Это была Холлиф?

Лира лишь кивнула.

— Тот сидевший рядом с ней жеребец. Скорее всего, брат носительницы. Может, близнец. Наверное, взяла его с собой на случай, если мы её выследим.

— Мы были так близко! — воскликнула она и раздражённо топнула ногой. — А у неё до сих пор Винтер!

Пинки проскользнула мимо них и направилась к задней двери.

— Ну, тогда не будем останавливаться, — сказала она. — Мы должны её настичь!

— И как мы это сделаем? — спросила Лира. — Она же телепортировалась! Она может быть где угодно!

— Ну, во-первых, давай сойдём с этого поезда.

Она распахнула дверь служебного вагона и высунула в щель голову.

— Окти! — крикнула Пинки. — Уходим!

— Поняла! — проревела Октавия.

Пинки обернулась, а за её спиной волкопони спрыгнула на рельсы и проскрежетала когтями по металлу.

— Простите, ребята! — Пинки повысила голос так, чтобы её могли услышать все остальные пассажиры. — Это был рекламный номер! Покупайте военные облигации!

— Но… войны же нет! — воскликнул кто-то.

— Именно поэтому нам и нужны новые облигации! Старые-то устарели! — она повернулась к Лире, Бон Бон и остальным. —  Чего стоим, кого ждём? Мы же остановку пропустим!

---

Лира дрожала. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и ветер стал прохладнее.

А может, всё дело в том, что они шли по узкому мосту на высоте в несколько десятков метров над землёй?

— Отлично! — крикнула Пинки из передней части группы. — Мы уже почти пришли!

— Пришли? — спросила Лира. — Куда?

Они с Бон Бон шли, прижавшись друг к дружке и стараясь держаться подальше от края пропасти.

— Ну, — весело сказала Пинки. — Поскольку я неописуемое отродье отвратно-чуждых мерзостей — у меня чуть больше чувств, чем у вас. Девять, если конкретно.

— Девять?

— Осязание, вкус, зрение, обоняние, слух, приключение, Пинки-чувство, гиперпространственное восприятие и флим.

— Флим? — спросила Бон Бон. — Что ещё за «флим»?

— Пока у тебя его нет — неважно, — сказала Пинки. — Тут важно именно моё восьмое чувство.

Пинки Пай резко остановилась, казалось бы, без всякой причины.

— Нашла-а, — пропела она и пустилась в странный танец, нечто среднее между полькой и канканом, вокруг случайного места на мосту. Лира на миг испугалась, что Пинки может свалиться, но потом вспомнила, что даже и так — ничего страшного.

— Ты хоть представляешь, что она делает? — спросила Бон Бон, посмотрев на подругу.

— Понятия не имею, — пожала плечами Лира. — Дитзи? Октавия? Винил?

Все, исключая Октавию, покачали головами.

— Полагаю, она пытается выследить Холлиф, — сказала серая земнопони, снова частично обратившаяся в волка. — Неким образом.

— Даже лучше, Окти, — выкрикнула Пинки. — Я доставлю нас прямо к ней!

Петь она при этом не прекращала.

— Отсюда вот она и телепортировалась. Ну, отсюда по отношению к планете. Долго объяснять, да и времени у нас нет! Тут уже пахнет корицей!

— Пахнет… корицей? — одними губами произнесла Бон Бон.

— Просто смирись с этим, — легонько похлопала подругу по плечу Лира.

— Ну, телепортация оставляет на ткани пространства-времени небольшие складочки, — продолжила Пинки. — Они, конечно, разглаживаются, но медленно. А благодаря своему нюху я могу их учуять и…

Внезапно Пинки остановилась, топнула копытом по стальным рельсам — и перед ней возникло большое серебристое кольцо. Воздух внутри кольца пошёл рябью, закружился и будто разошёлся в стороны, явив некий каменисто-грязный пейзаж.

— …открыть их снова, — сказала Пинки, улыбаясь всеми своими губами. — Та-дам!

Лира шагнула вперёд и протянула копыто к дыре в пространстве, остановившись в паре сантиметров от цели.

— И так мы попадём к Холлиф? — повернулась к Пинки мятная единорожка.

— Ну, туда, куда она телепортировалась, — ответила Пинки и заглянула в портал. — Кажется, это где-то в ущелье под нами!

Винил нахмурилась, шагнула вперёд и принюхалась.

«Ребят»,— единорожка повела носом и нахмурилась ещё сильнее. — «Там пахнет кровью».

Все резко повернулись к ней.

— Это ведь не… — Дитзи первой задала вопрос, который был у всех на уме.

«Не-а, не думаю, что это наша малышка».

Лира с облегчением вздохнула. Она и сама не заметила, как затаила дыхание.

«Запах старый, но…» — Винил ещё раз глубоко вдохнула. — «Очень уж густой. Тави, ничего не чуешь?»

— Только камни и грязь, — покачала головой Октавия. — И пони.

В этот момент Лиру будто осенило.

— Кроволист.

«То растение, которым Холлиф усилила свою магию, называется кроволист. Если его растить в нормальных условиях, у него зелёные листья. Его часто применяют для лечения рогоязвы, но…»

«Его назвали кроволистом не только из-за цвета листьев. Если его поливать особым ингредиентом, его листья станут кроваво-красными и их можно будет использовать как чрезвычайно сильный магоусилитель».

«Кровь пони. И раз кроволист вырос до таких размеров, да ещё и было несколько растений, то крови потребовалось много. Очень много. По меньшей мере как из взрослого жеребца».

— Холлиф сказала, что это её остановка, — пояснила Лира. — Она изначально собиралась тут выйти. Видимо, здесь она всё время и пряталась, растила свой кроволист и хранила украденные артефакты!

— Теперь понятно, почему в прошлый раз, когда мы выслеживали её, след оборвался на полпути между Понивиллем и Кантерлотом, — сказала Бон Бон. — Мы думали, что она спрыгнула, чтобы замести следы, но на самом деле…

— …Она всё время была здесь! — закончила Лира.

— И теперь она забрала с собой Винтер Белль, — сказала Дитзи.

— Тогда не будем терять время, — вставила Пинки, отступив на пару шагов. — Все за мной!

Кобылка с разбегу прыгнула, вытянув передние ноги, и нырнула в портал.

Следующей в портал, взмахнув крыльями, влетела Дитзи. За ней — Винил с Октавией.

Бон Бон повернулась и посмотрела на Лиру.

— Ну что, Лира, готова?

— К этому, Бон Бон, я была готова уже очень давно, — сказала Лира.

Мятная единорожка побежала к порталу. Бон Бон последовала за ней, и две кобылки скрылись в межпространственной дыре.

---

Касательно самих прыжков через всякие порталы — этот не был особенно интересным. Тем паче по сравнению с тем, что недавно довелось пережить Лире.

Мятная единорожка приземлилась копытами на каменистое дно каньона, Бон Бон встала рядом с ней. Стук копыт об землю гулко отразился от стен.

Внизу, у подножья каньона, царил мрак. Скудные лучи света просто не могли пробиться настолько глубоко. К счастью, здесь был ещё один источник света: рог Винил, отбрасывающий тусклые голубые отсветы на всё вокруг. Лира последовала её примеру, и вскоре к голубому свету добавился золотой.

Сама Винил задрала морду кверху и принюхалась, затем повела носом и принюхалась ещё раз.

«Нам туда, » — сказала она, указав светящимся рогом на западную стену каньона. — «Метров сто где-то. Может, чуть больше».

— Я тоже учуяла, — подтвердила Октавия и обратилась в волка.

— Тогда пошли, — сказала Лира.

Они двинулись вперёд, первыми шли Октавия с Винил. Лира, Бон Бон, Пинки и Дитзи отправились следом.

И пока они шли, Лира не переставала думать.

Ты до сих пор не знаешь моего имени.

Лира нахмурилась.

— И тебя это волнует, не так ли? — спросила Холлиф. — Ты знаешь, что чего-то не знаешь, и тебя это мучает.

Хуже всего было то, что она была права. Не только насчёт имени, но и всего остального: мотивы Холлиф, то, как она обманула смерть, её планы — ничего этого Лира не знала. И это незнание буквально сжигало её изнутри.

Это — и ещё кое-что.

«Его назвали кроволистом не только из-за цвета листьев. Если его поливать особым ингредиентом, его листья станут кроваво-красными и их можно будет использовать как чрезвычайно сильный магоусилитель».

Это воспоминание, в нём было нечто такое… Лира не до конца понимала, что, но оно не давало ей покоя. Там таилось что-то важное.

Что же, что? Что в нём такого…

«Ты в порядке?» — мысли Бон Бон вторглись в её размышления. — «Что — где?»

«Я в порядке», — подумала Лира. — «Просто думаю про Холлиф. Кто она? Чего хочет?»

«Не отвлекайся. Сейчас мы в опасности, как и Винтер Белль».

«Я знаю», — ответила Лира.

«Значит, будь начеку».

Лира попыталась сосредоточиться. Рог Винил высвечивал голубизной стены всего на пару метров вперёд, но даже в темноте Лира смогла рассмотреть маленькие отверстия в стенах каньона.

«Наверное, она прячется в пещере, — подумала Лира. — Любое другое укрытие можно было бы увидеть сверху.

«Но зачем ей вообще понадобилась пещера? Ну, во-первых, для выращивания кроволиста…» — и снова её размышление прервало то ноющее чувство; но всё же Лира решила не отвлекаться. — А во-вторых, для хранения украденных артефактов. Фляга Песней Барда Багателя, Смарагд Поничар Мэдж Мидоубрук, Безразмерный кошель Пурса Снэтчера и последний сохранившийся дневник Клевер Премудрой».

Если её подозрения верны, то фляга как-то связана с Винтер Белль, а кошель уже два раза себя проявил.

Но вот зачем ей Смарагд? После поездки в Кантерлот Лира пыталась найти по нему хоть какую-нибудь информацию, но оказалось, что почти всё важное ей уже рассказал тот странный маг.

— Если вкратце, то при колдовстве через Смарагд он переплетает элементы заклинания с энергоканалами пони, по сути, встраивая части магоструктуры заклятия в чаротворческую сущность заклинателя.

«У артефакта с такой широкой специализацией применений могут быть сотни», — сделала неутешительные выводы Лира.

Оставался только дневник Клевер Премудрой, по мнению Лиры — самая странная деталь головоломки. Будь это книга заклинаний, ещё понятно, но дневник?

Тогда, возможно, в нём что-то есть. Но что? Учёные веками изучали его, но так ничего и не нашли. Если только…

— Последние главы дневника зашифрованы, и несмотря на многочисленные попытки, никто так и не смог их расшифровать. Содержимое этих глав является одной из величайших тайн магии во всей истории.

Может, дело именно в том, что скрыто в зашифрованной части дневника? Но ведь никто так и не смог разгадать шифр! Зачем Холлиф красть книгу, которую она даже не сможет прочесть?

Уши Октавии дёрнулись вверх.

— Я её слышу, — сказала она. — Немного вперёд и налево.

Лира прислушалась, но не услышала ничего, кроме тихого завывания ветра над каньоном.

— Холлиф? — спросила Дитзи. — Или Винтер Белль?

— Холлиф, — ответила Октавия. — Одна Холлиф. Ходит кругами и что-то двигает.

— Тогда не будем медлить, — ответила Бон Бон.

Все пони ускорили шаг как могли, лишь бы не потревожить добычу.

А Лира продолжала размышлять.

Остаётся только дневник Клевер. Почему? Зачем он ей?

«То растение, которым Холлиф усилила свою магию, называется кроволист. Если его растить в нормальных условиях, у него зелёные листья. Его часто применяют для лечения рогоязвы, но… Его назвали кроволистом не только из-за цвета листьев. Если его поливать особым ингредиентом, его листья станут кроваво-красными и их можно будет использовать как чрезвычайно сильный магоусилитель».

Может, дело не в содержимом дневника, а в чём-то ещё?

«То растение, которым Холлиф усилила свою магию, называется кроволист. Если его растить в нормальных условиях, у него зелёные листья. Его часто применяют для лечения рогоязвы».

Но единственной примечательной особенностью дневника была его автор…

«Если его растить в нормальных условиях, у него зелёные листья. Его часто применяют для лечения рогоязвы».

Внезапно, будто удар молнии, на Лиру обрушилось озарение. У мятной единорожки даже ноги подкосились от неожиданности.

Это озарение пришло с фразой, которую Старсвирл сказал ей перед своей башней всего пару часов назад. Зачем тебе красть книгу, шифр которой никто не может прочесть? Лира наконец-то нашла ответ.

«Лира? С тобой всё в порядке?»

Вопрос Бон Бон остался без ответа, поскольку всё больше деталей мозаики вставали на свои места.

«Я уже говорил, что это один из сложнейших магоконструктов, но занятнее всего то, что большинство элементов заклинания относятся ещё к достарсвирловой эпохе!»

Маг из музея был прав, вот только это была не до-старсвирлова эпоха.

«Если я не могу избавить её от болезни — я сделаю так, чтобы болезнь не смогла ей навредить! Я подарю ей бессмертие!»

Сам Старсвирл — воспользовался последним шансом спасти свою ученицу.

— Я всего лишь хочу вернуть нечто, утерянное давным-давно.

— И что же это?

— Жизнь.

Стало понятно, чего на самом деле добивались Холлиф и Зигзаг.

— Бессмертие в теле аликорна!

Они подошли ко входу в пещеру. Вход был завешен серой занавеской, из-под которой выбивались тусклые лучи света.

— На вход наложен фильтр восприятия, — прошептала Пинки и лизнула воздух, словно пробуя его на вкус. — Ага, судя по вкусу, «всё-нормально-идите-дальше». Вот оно что.

— Лира? — прошептала Бон Бон. — Ты что-то поняла?

«Эта тетрадь принадлежала самому Старсвирлу Бородатому и это было то самое заклинание, которое подарило Твайлайт крылья! Она думает, что Холлиф пытается стать аликорном!»

— Я заберу то, что моё по праву. Сколько бы времени на это не ушло!

«Для Клевер. Наконец-то моё обещание выполнено».

— Ага, готова поспорить на свои метки, что да, — шепнула Лира в ответ, а затем повернулась к Пинки. — Ну, мы идём или как?

— Я готова, если остальные готовы, — ответила она. — Окти?

— Готова хоть сейчас идти в атаку, — сказала волчица. — Винил?

Единорожка раскрыла сумку, в которой лежало несколько пакетиков с красной жидкостью. Ловким движением копыта она выудила один из них, разорвала упаковку зубами и в два глотка осушила его.

«Готова как никогда в жизни. Дитзи?»

— Ты меня знаешь, — сказала Дитзи, поднимаясь в воздух, — я всегда готова. Бон Бон?

— Готова и рвусь в бой, — ответила кремовая земнопони и повернулась к Лире. — А ты?

— Только и жду, когда это всё закончится, — сказала Лира. — Пошли уже, пора с этим кончать.

В ответ все дружно кивнули.

Октавия сорвала занавеску, впуская хлынувший в пещеру свет, и они бросились в атаку.

Пещера в которой они оказались, была большой и круглой. Её неестественно ровные стены были усеяны какими-то символами, очевидно, вырезанными магией.

Лира едва это заметила. Всё её внимание было приковано к центру пещеры, а точнее, к двум её обитателям.

Первой была Винтер Белль. Всё ещё без сознания (по крайней мере Лира на это надеялась) она лежала в центре вычерченного на каменном полу шестиугольника. Во все стороны от кобылки расходились линии, иногда пересекающиеся с кругами, также заключёнными в шестиугольник. Горящие ярко, будто люминофор, линии были единственным источником света в пещере.

Второй — Холлиф, стоящая прямо над Винтер Белль.

— Что?! — Она резко повернула к ним голову.

— Прости, что заставила ждать, — крикнула Лира и впрыгнула в пещеру.

«Ты бы украла нечитаемую книгу…»

Лира безумно улыбнулась, произнося следующее слово:

«…Только если бы сама её написала».

— Клевер!

Взгляд в прошлое: Кобылка, плюнувшая Смерти в глаза

Старсвирл открыл глаза.

И тотчас же, спрыгнув с кровати, бросился к ближайшему окну и осмотрел залитую солнечным светом улицу.

Никогда раньше он не был так рад солнечному свету.

Старсвирл улыбнулся, затем рассмеялся. Небо было чистым! Наконец-то у него всё получилось!

Хотя скорее, у них всё получилось. Если он когда-нибудь снова встретится с Лирой Хартстрингс, надо будет придумать, как её отблагодарить.

Но сейчас не время для таких мыслей! Надо сделать ещё кое-что! Он сбежал по лестнице, даже не удосужившись одеться.

— Мальчик! — воскликнул он. — Нотчлиф! Спускайся в мастерскую, мне нужна твоя помощь!

Не дождавшись ответа, он помчался вниз по лестнице, с каждым шагом перескакивая по две ступеньки, и влетел в мастерскую. Давненько уж он не ощущал себя таким живым.

Подойдя ко всё ещё пылящейся на столе шкатулке, он открыл крышку — убедиться, что дневник всё ещё на месте. Улыбнувшись, он аккуратно закрыл её вновь и по привычке прочёл надпись:

«Для Клевер. Наконец-то моё обещание выполнено».

Подняв шкатулку своей магией, Старсвирл быстро, но осторожно взбежал по ступенькам. Уронить драгоценную коробку ему уж точно не хотелось.

— Нотчлиф, — снова крикнул он. — Мальчик! Иди сюда!

И опять зов остался без ответа. Старсвирл нахмурился. Может, жеребчик пошёл на рынок за покупками?

Хотя скорее всего, он просто спал. Эх, что за молодёжь пошла… Впрочем, если и так — он был с матерью, а это сейчас тоже было важно.

Так и взбирался Старсвирл по лестнице, пока наконец не достиг люка, ведущего в покои Клевер. Он отвёл своей ученице самый высокий этаж башни, чтобы не беспокоить её мелочной суетой.

Старсвирл постучался, и стальная ручка трижды гулко ударила по дереву.

— Клевер! — крикнул он. — Я хочу тебе кое-что показать. Можно войти?

Никакого ответа.

Старсвирл нахмурился. Это уже странно. Он постучал ещё раз.

— Клевер? Могу я войти?

Ничего.

Сердце пропустило удар. А вдруг…

Единорог приложил ухо к двери и прислушался. Он уловил бормотание, а затем… сдавленный стон.

Его глаза в ужасе расширились. Мощным ударом магии он распахнул дверь и ворвался внутрь комнаты.

— Клевер! Пожалуйста, будь жи…

Осёкшись, Старсвирл замер на месте. Шкатулка выпала из захвата и грохнулась на пол, дневник упал рядом.

Стонала не Клевер.

Стонал Нотчлиф.

Жеребёнок попытался повернуться к Старсвирлу, однако плотно охватывающие всё тело кристаллы не дали ему этого сделать. Слёзы текли по зажатой в кристальных оковах мордочке, а в маленьких, словно кончик иглы, зрачках виднелись лишь красные отблески залившего комнату света. Источником этого света были горящие тёмно-красным геометрические узоры из соли и угля, столь сложные и запутанные, что за ними было просто невозможно уследить.

А неподалёку от жеребёнка, в самом центре чудовищного узора, беззвучно, одними только губами, читала текст из зловещего вида фолианта его ученица, чей рог полыхал алым, словно сама сигила.

— Клевер! — воскликнул Старсвирл. — Что это?! Что ты делаешь?

Она не ответила.

— Клевер!

— Пытаюсь всё исправить, — сказала она, не отрывая взгляда от висящей перед ней книги. — Хотя бы временно. Пожалуйста, не мешай.

— Не мешать? Исправить?! Что ты собралась исправлять такой магией?!

— Всё, что не смог ты! — вскинув голову, выплюнула Клевер.

Её глаза потемнели, словно грозовые тучи, ярко контрастируя с бледной облегающей шёрсткой.

Старсвирл инстинктивно попятился и по его спине пробежали мурашки.

— Клевер!

Она снова перевела взгляд на книгу. Отсюда Старсвирл не мог видеть обложку, зато прекрасно видел сами страницы. Их пергамент был грубым и настолько старым, что уже успел пожелтеть.

— Ты не должен был быть здесь, — сказала единорожка. — Ты не должен был это увидеть.

— Значит, хорошо, что я смог, — процедил он. — Что это?! Что ты с ним делаешь, Клевер?

— Себя спасаю, — сказала она.

— Как?

— Я перенесу свою душу в его тело, — сказала она. — Мне нужно больше времени, мы оба это понимаем. Больше времени, чтобы найти постоянное решение — это лишь временная мера. Но прямо сейчас — это лучший из доступных вариантов, единственный, который не причинит мне вреда.

— А что будет с мальчиком? — спросил Старсвирл.

— Он уйдёт счастливым, понимая, что он спас свою мать.

— Счастли… Клевер! Ты в своём уме?! Это же твой родной сын!

— Он не против, — сказала Клевер. — Ведь так, Нотчлиф?

Она протянула копыто и провела им по щеке жеребёнка.

Нотчлиф заскулил в ответ.

Старсвирл сглотнул, он просто не мог поверить в происходящее. Это же была его ученица! Такого ведь не могло быть на самом деле. Должно быть, это из-за болезни… Да, во всём виновата болезнь!

— Приди в себя, Клевер! — закричал Старсвирл. — Это не выход. Ты не в себе и не можешь трезво соображать. Послушай меня…

— Нет, — Клевер захлопнула книгу. — Я не собираюсь тебя слушать.

— Ты обещал мне жизнь, — сказала она, — но потерпел фиаско. Ты обещал мне исцеление от проказы, терзающей моё тело — но у тебя ничего не вышло. Ты обещал мне бессмертие — и вновь провал. Снова, и снова, и снова! Каждый раз одни лишь пустые обещания!

— Они не были пустыми! — взмолился Старсвирл. — Пожалуйста, ты должна меня выслушать. Я…

Он замолчал, когда его голову посетила новая мысль, от которой его затошнило.

Аликорн. Божественное, нестареющее, бессмертное создание, обладающее невероятной силой и властью над самой природой мироздания.

Мысль, из-за которой он замолчал, была такой:

Заслуживает ли больное, изуродованное существо, стоящее перед ним, такой силы?

— Хватит! — взвыла Клевер. — Снова и снова ты доказывал лишь собственную никчёмность! Отныне груз моей судьбы лежит лишь на моих плечах. И будь уверен, это — наилучший вариант. Так будет лучше для всех нас!

Старсвирл закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Внезапно глаза старого мага распахнулись, наполненные холодной яростью и древней мудростью, и он сделал шаг вперёд. Теперь настал черед Клевер отшатнуться.

— Ты, — произнёс он глубоким, ровным голосом, — более не моя ученица.

— Я уже давно не твоя ученица, — сказала Клевер.

— Тем лучше. Значит, мне не о чем жалеть.

Его рог запылал ослепительно белым светом, разгоняя царившую в комнате красноту.

— Я не позволю тебе этого сделать!

— Не выйдет, — сказала Клевер, её рог и глаза ослепительно вспыхнули. — Заклинание уже вступило в силу.

Клевер вытянулась — и спустя миг обмякшее тело единорожки безвольно рухнуло на пол. Теперь на её месте призраком прошлого возвышался призрачно-алый силуэт.

Она скользнула к Нотчлифу. Жеребёнок с отчаянным криком начал вырываться, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Слёзы падали с его мордочки на пол и с шипением испарялись, касаясь багряных линий.

— Ошибаешься, — сказал Старсвирл.

Жеребец подхватил с пола шкатулку, открыл и направил в сторону силуэта.

В его голове вспыхнуло заклятие, выученное давным давно, в годы юношеских похождений. С тех пор он никогда его не применял.

И вот теперь оно пригодилось.

Рог единорога запылал звёздным пламенем, и из ящичка вырвались цепи, состоящие из белого света. Они обвились вокруг ног, груди и шеи силуэта. Существо удивлённо посмотрело на них и попыталось что-то сказать, но не смогло издать ни звука.

Цепи начали втягиваться обратно в коробку, увлекая за собой багровую тень, как бы та ни пыталась судорожно и тщетно цепляться копытами за деревянный пол — цепи затягивали её всё глубже, пока, наконец, всё призрачное тело не скрылось в шкатулке.

Единственная ещё свободная нога отчаянно вытянулась в сторону Нотчлифа — но спустя миг и она исчезла в шкатулке.

Старсвирл захлопнул крышку ящичка. Его мордочка не выражала никаких чувств, как и пустой взгляд, лишь на щеке блеснула в тусклом угасающем свете влага.

Заперев шкатулку на замок, он поставил её на кровать Клевер. Ему не хотелось на неё смотреть. Жеребец повернулся к Нотчлифу и освободил его от оков. Жеребёнок ничего не сказал, но бьющая его крупная дрожь и трясущиеся копыта говорили сами за себя.

Старсвирл велел ему следовать за собой и направился к лестнице. Перед уходом он бросил короткий взгляд на дневник, который должен был стать подарком для Клевер.

Он подумал о вопросе, который только что себе задал. Аликорн. Способен ли понибудь стать достойным такой силы?

Жеребец поднял дневник. Может, когда-нибудь, решил он, и появится кто-то достойный…

Но уж точно не сегодня.

Старсвирл и Нотчлиф покинули Нидлвуд, и отправились обратно в столицу. Многие пони радовались его возвращению, но за глаза судачили, как сильно он изменился за прошедшие годы. Оставалось только догадываться, что произошло со старым магом за это время, потому как сам Старсвирл почти никогда и ничего об этом не говорил.

Старсвирл принял и воспитал Нотчлифа, как собственного сына, после чего тот вышел в свет. Он прожил долгую и счастливую жизнь, встретил любимую жену и вырастил собственных жеребят. Но он никогда не рассказывал им, кем была их бабушка.

Ни он, ни Старсвирл никогда больше не возвращались в башню. Она так и стояла там, заброшенная и забытая, покуда Нидлвуд пустел, отдавая свои земли во власть леса.

Минула тысяча лет — и ещё столько же стоять бы башне, никем не потревоженной, если бы до неё не добралась одна археологическая пегаска…

Эндшпиль 3

Ответить Холлиф не успела — помешала набросившаяся на неё Октавия.

Сцепившиеся кобылки прокатились по полу пещеры и выкатились из круга. В местах, где их тела соприкасались, мех волчицы дымился, но она и не думала ослаблять хватку.

Обе кобылки замерли у дальней стенки пещеры. По-волчьи ощеренная Октавия нависла над Холлиф, прижав единорожку к земле лапой и слегка вдавив когти ей в горло.

— Оборотень?! — воскликнула Холлиф. — Откуда вы её взяли?

— Знаешь, мы просто полны сюрпризов, — прорычала Октавия. — Только взбрыкни — и станешь частью истории.

— Не убивай её! — крикнула вбежавшая в пещеру вслед за Винил Бон Бон. За ними последовала Пинки. — Она же тогда снова переродится! Лучше рог ей оторви!

— Этому не бывать, — прошипела Холлиф.

Рог единорожки запылал багрянцем и через секунду Октавию отшвырнуло под потолок.

«Тави!»

— Я в порядке, — приземлившись на все четыре лапы, выкрикнула волчица.

Холлиф, однако, получила лишь секундную передышку, ибо уже через секунду на неё набросилась Винил.

Лира бросилась к Винтер Белль, перепрыгивая через горящие линии рисунка, и наконец добралась до центра. Дитзи подлетела к ней.

— С ней всё в порядке? — спросила пегаска.

Лира села на пол, аккуратно приподняла кобылку с земли, ласково обнимая. Слава Селестии, она была всего лишь без сознания.

— По-моему, да, — сказала единорожка. — Она всё ещё дышит.

— Тогда валим, — с глубоким облегчением вздохнула Дитзи. — Унесём её отсюда, пока ещё чего не случилось.

Лира кивнула, перехватила маленькую кобылку телекинезом и взвалила себе на спину.

Кто-то закричал. Она обернулась к сражающимся.

Бон Бон отлетела в сторону от сильного телекинетического удара Холлиф. С грохотом приземлившись на бок, земная кобылка прокатилась ещё пару метров. Холлиф осталась стоять с полыхающим магией рогом.

— Как вы меня нашли? — выкрикнула она.

— Я помогла! — воскликнула в ответ Пинки, возникая из ниоткуда прямо у Холлиф за спиной и обхватывая её копытами. — Винил! Пора бить пиньятту!

«Ой, а я же забыла свою палку! — воскликнула в мыслесвязи Винил и бросилась вперёд. — Ладно, тогда просто шибану посильнее копытами!»

Единорожка прыгнула, занеся копыта для удара, но внезапно облачко багровой магии схватило её за горло и отбросило назад. Хрип Винил застрял в болезненно пережатой глотке.

— Хар-р…

Октавия атаковала сбоку и что есть силы ударила Холлиф в голову когтистой лапой. Закричав, та рухнула на пол и выпустила Винил.

Внезапно развернувшуюся битву заслонила мордочка Дитзи.

— Давай, Лира! Надо торопиться!

— Точно, — ответила Лира и, поудобней положив Винтер Белль на спину, побежала к выходу, аккуратно переступая через горящие линии. Теперь они горели куда ярче, просто ослепительно пылали. Даже смотреть на них было больно, и перед глазами единорожки заплясали чёрные полосы.

— Лира! Сзади! Цепи!

Услышав слова Дитзи, Лира обернулась, но ничего не увидела, хоть и не по ожидаемой причине.

— Какие цепи?

Будто бы в ответ сигилла вспыхнула ещё ярче, и в вершинах шестиугольника начали формироваться некие контуры. Вначале выдвинулись звенья того же цвета, что узор, а потом сформировались и сами цепи из света. Воспарив над землёй, они устремились к Лире.

— А! Эти цепи? Ясно.

Будто змеи, они ползли к Лире… нет, вскоре поняла единорожка, к кобылке, лежащей у неё на спине. Единорожка побежала к выходу ещё быстрее. С каждой секундой цепи были всё ближе и ближе, и лязг металла за спиной становился всё громче.

Всего на миг она обернулась — цепи были уже всего в паре метров от неё.

— Дитзи? — крикнула она. — Немного помощи тут не помешает!

Над головой единорожки раздавались хлопки крыльев, Дитзи летела прямо над ней.

— Э-э-э… я не знаю, что делать! —  закричала в ответ пегаска. — Всё, что я могу в ближайшие полминуты, не поможет. Мне нужно больше времени!

Цепи были настолько близко, что Лира практически чувствовала исходящий от них жар.

— Нет у нас времени! — завопила она. — Сделай что-нибудь!

— А-а-а… ладно! Делаю что-нибудь.

Дитзи спикировала вниз, сорвала Винтер Белль со спины Лиры и вместе с ней взмыла к потолку пещеры.

Цепи ринулись за ней куда быстрее прежнего. Дитзи никак не улететь до…

— Дитзи!

Две цепи изогнулись вокруг пегаски и вошли в грудь Винтер Белль. Несколько звеньев исчезли, проникнув куда-то внутрь маленькой кобылки. Цепи натянулись и Дитзи, держащая Винтер, перекувыркнулась через голову.

В отчаянии пегаска вцепилась в тело единорожки и как никогда заработала крыльями.

— Отпусти её! — крикнула она. — Отпусти!

И тем не менее, она неуклонно проигрывала. Цепи тянули Винтер Белль, а с ней и Дитзи назад к центру ритуального круга.

Рог Лиры окутался светом — и золотая аура охватила Винтер Белль. Единорожка что есть силы сжала зубы и потянула её назад.

— Давай… давай!

Это не возымело никакого эффекта. Ещё четыре цепи присоединились к своим товаркам и с утроенной силой потянули кобылку назад.

Это было слишком для Лиры и единорожка взвыла от боли, когда магический захват был разорван. В одиночку Дитзи долго не протянула.

— Нет! — крикнула пегаска, когда Винтер Белль выскользнула из её копыт. Словно тряпичная кукла, кобылка устремилась к центру зловещего круга.

Она зависла в метре от земли. Цепи выгнулись стальными радугами и звено за звеном начали исчезать в груди кобылки. Та забилась в конвульсиях, от боли её глаза распахнулись и вновь закрылись, снова и снова, пока цепи погружались всё глубже и глубже в её тело.

Лира кинулась вперёд, чтобы попытаться освободить кобылку от оков, но застряла у края круга. Было слишком жарко, чтобы сделать ещё хоть шаг, будто она оказалась перед полыхающим костром, так что ей ничего не осталось, кроме как отступить назад, машинально прикрыв мордочку лапкой.

Внезапно цепи клацнули — и тут же устремились обратно. С каждой секундой они двигались всё быстрее и всё сильнее натягивались, словно на той стороне зацепились за что-то тяжёлое.

— Винтер Белль! — вскрикнула Лира.

Стоявшая рядом Дитзи испуганно водила взглядом по пещере, вглядываясь, казалось, сразу во всё.

— Нет… нет… нет… — сказала она. — Ничего, ничего не работает.

Лира бросила взгляд на сражение. Холлиф успела окружить себя защитным полем и теперь сдерживала атаки остальных. Поверхность поля покрылась сетью трещин, как разбитое зеркало, и с каждым ударом их число только росло.

— Мы можем как-нибудь разрушить чары? — спросила единорожка.

— Я… я не могу! — крикнула Дитзи. — Я даже не понимаю, что вижу! Будь это какое-то временное заклятье, то конечно, но это? Я даже не представляю, что оно вообще…

Её глаза вдруг расширились от страха, она бросилась на Лиру и сшибла её наземь.

— Ложись! — крикнула она. — Ло…

А потом всё взорвалось.

Вначале звук тысячи раскатов грома пронёсся по пещере, эхом отражаясь от стен и заглушая звуки боя.

А затем Лира полетела, подхваченная волной света и тепла, перекувыркнулась в воздухе и врезалась в стену пещеры. От удара у неё перехватило дух.

Единорожка рухнула на холодный шершавый пол. Глаза застилала белая пелена, в голове царила звонкая пустота. Она оглохла. Мысли отчаянно пытались всплыть сквозь густой туман шума на поверхность разума, но безуспешно.

А потом к ней вернулся слух — и она услышала крик.

Это был не её голос, её лёгкие едва успели втянуть воздух. Лира попыталась проморгаться и осмотреться.

Потом попыталась встать. Неудачно.

Понемногу её зрение начало проясняться. Как и мысли. Достаточно, чтобы понять, что звук, который она слышала, был не совсем криком…

Или, по крайней мере, не понячьим. Впрочем, кто бы там ни голосил, особой разницы нет.

Лира ещё раз крепко зажмурилась и открыла глаза. Теперь она снова могла видеть. Мятная единорожка окинула взглядом пещеру.

Рядом с ней, уткнувшись мордочкой в землю, лежала Дитзи. Одно крыло пегаски было болезненно согнуто, другое и вовсе вывернуто, но согнутое дёргалось. Значит, она была жива.

Тушка Октавии распласталась на полу пещеры. Мех волкопони был опалён и дымился. Лира не могла понять, дышит она или нет.

Винил лежала позади неё, раскинув странно изогнутые лапки в стороны. Её белый мех был залит красным — лопнули пакеты с кровью в седельных сумках, поняла Лира, но также была и пара чёрных пятен.

Пинки лежала в нескольких метрах от неё, спиной к Лире. Тем не менее, единорожка всё-таки видела её выгнутые под неестественными углами ноги. Чем-то напоминало паука… нет! Только не это.

Лира нигде не видела Бон Бон. Она безуспешно искала её взглядом, но… нет! Вот же она! У противоположной стены из груды обломков торчало кремовое копыто. И оно двигалось! Слава Селестии, оно двигалось!

Затем она перевела взгляд в центр комнаты, откуда исходило наполняющее зал неоновое свечение.

Тело Винтер Белль безвольно лежало в центре круга. Цепи больше не держали единорожку — её предназначение в этом ритуале было выполнено.

Над ней, охваченное цепями из света, висело нечто. Раньше Лира видела его лишь мельком. Тогда Лира не знала, что о нём думать. Теперь Лира знала.

Это не было существо из плоти, костей и жил. Оно состояло из самого мироздания или, возможно, из его искажения. Казалось, оно не столько существует в нашем мире, сколько просто отбрасывает тень на ткань реальности. Тень, которая висит в воздухе, подвешенная на цепях и пойманная в ловушку. Единственным признаком её присутствия были искривляющиеся и искажающиеся свет и воздух, проходящие через неё.

Это — и крик.

В зале была ещё кое-кто, кого Лира знала слишком хорошо. Она попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть на неё. Тело двигалось крайне неохотно, вяло и болезненно… Но всё-таки вскоре она увидела, как щит единорожки, проскользив мимо ног, ушёл в землю.

Холлиф.

Хотя на месте одного глаза кобылицы зиял тёмный провал, из носа текла кровь, а тело испещряло с десяток кровоточащих ран…

…она всё ещё стояла.

Её губы растянулись в улыбке, а взгляд сосредоточился на сущности в центре зала.

— Прелестно, — пробормотала она. Кобылка сделала шаг вперёд и крики матери Винтер Белль стали во много раз громче. — По-настоящему прелестно.

Лира попыталась пошевелиться, встать, но тело её не слушалось. Ноги её не слушались. Почему у неё не двигаются ноги?

Это усилие заставило её поперхнуться и закашляться. Холлиф, кажется, каким-то образом её услышала, остановилась и повернула к ней голову.

— Всё ещё дышишь? — удивилась она. — Неважно, это ненадолго. Я не позволю тебя помешать мне. Не сейчас.

Кобылица вскинула горящий магией рог, и с его конца вспышкой слетел разряд. Лира ничего не смогла сделать, когда он ударил её по ногам. Стало холодно — хороший знак, значит она всё ещё могла чувствовать, и вверх по телу поползли кристаллы. Сперва по ногам, затем и выше. Вскоре они уже плотно сковывали всё тело, вплоть до самого горла, но дальше подниматься не стали.

Холлиф сотворила то же самое заклинание для остальных, заключив их в личные кристальные тюрьмы.

— Вот, — сказала она. — Больше мне никто не помешает.

Её взгляд снова обратился к существу.

Она достала что-то из привязанного к животу мешочка. Бутылка, вскоре поняла Лира. Стекло сосуда было инкрустировано золотом, а в горлышке торчала деревянная пробка.

Нет. Не бутылка. Фляга.

Холлиф подняла фляжку, направила горлышком в сторону матери Винтер Белль и магией вырвала пробку.

Аморфная, колеблющаяся масса света и мерцающего воздуха изогнулась, изменила форму и вытянулась в сторону колбы. Будто бы джинн, которого затягивало в лампу, кричащая масса начала стекать на дно сосуда. Цепи, удерживающие мать Винтер Белль на месте, рассеялись, но она не стала свободной, лишь сменив одну клетку на другую.

Продлилось это недолго, вскоре всё тело существа скрылось во фляге Багаттеля, и когда Холлиф вставила пробку обратно, крики наконец-то стихли.

Стало темно, поскольку единственный источник света исчез вместе с криками. Настолько темно, что ничего было и не разглядеть.

На миг в пещере воцарилась тишина.

А потом раздался смех. Хриплый, но не вымученный. Даже с небольшим оттенком облегчения.

Холлиф.

Лира открыла рот, попыталась что-то сказать, но лишь закашлялась. Что-то произошло. Лира не знала, что именно, да честно говоря, и не хотела знать.

Она попробовала снова.

— Клевер, — прохрипела мятная единорожка.

В следующее мгновенье Холлиф встала перед ней. Лира видела только её глаз и подсвеченные тусклым свечением рога и фляжки контуры мордочки.

— А? — сказала она. — Ты всё-таки догадалась?

— Только что, — сказала она.

С каждым разом становилось всё проще.

— Прискорбно, должна признаться, мне нравилось, что ты не знаешь кто я такая, — сказала Холл… нет, Клевер. — Но что же меня выдало?

— Старсвирл, — сказала Лира. — И ещё дневник. Из музея.

— А, дневник, — сказала Клевер. — Взяла по старой памяти. Уверена, на моём месте ты бы поступила точно так же.

Кобылка прищурилась.

— Но Старсвирл? — она буквально выплюнула слова, когда называла его имя. — При чём он тут? Ты же не хочешь сказать, что этот старый дурак до сих пор жив? Впрочем, я бы уже не удивилась.

— Нет, просто временные перемещения, — сказала Лира. — Готова поспорить, это ты поймала его в той поддельной временной петле.

— Ты и об этом знаешь? — удивлённо вскинула бровь Клевер.

— А кто, как ты думаешь, помог ему освободиться?

— Так это была ты? — она рассмеялась. — Мой сын говорил о какой-то кобылке, но я и подумать не могла… уже тогда ты мешала моим планам.

Она снова залилась смехом, а после вернулась к своему обычному холодному взгляду.

— Глупая была затея, — сказала она. — Я надеялась, что так я смогу выиграть время, чтобы найти окончательное решение. К сожалению, эти надежды рухнули в тот миг, когда я поняла, что время на самом деле не оборачивается вспять.

— Решение? Ты про исцеление от своей болезни? — спросила Лира.

— Да, — поморщилась Клевер. — Я уже говорила при нашей прошлой встрече. Я хочу вернуть то, что моё по праву. Жизнь, которой у меня не было, ту, которую мне обещали. Ту, которой я заслуживаю.

— И теперь ты её получила, — сказала Лира. — Ты ведь постоянно меняешь тела, живёшь жизнью родственников, ведь так?

— Каждый из них мой потомок, — кивнула Клевер. — Непредвиденное последствие моего заклинания, и того, насколько же сильно разросся мой род за прошедшие годы.

— Ну, тогда ты технически бессмертна, — сказала Лира. — У тебя, наверное, тысячи, да что там, десятки тысяч потомков! Ты снова можешь жить своей жизнью! Зачем ты всё это делаешь?

— Жизнью? — фыркнула Клевер. — Ты называешь это жалкое паразитирование жизнью? Это не то, к чему я стремилась. Я вынуждена постоянно переходить из одного тела моего потомка в другое, потому что каждое следующее сгорает быстрее предыдущего…

— Сгорает?

— Их тела не способны удержать мою душу слишком долго, нас разделяет так много поколений, что у меня есть в лучшем случае неделя, прежде чем оно меня отвергнет и умрёт. Холлиф была особым случаем, особо сильная связь, но даже в её теле я могла бы жить в лучшем случае пару месяцев. Большинство остальных давали мне лишь пару секунд, прежде чем кануть в небытие! Нет, это было лишь временное решение.

— Поэтому ты попыталась завладеть заклинанием Твайлайт?

— МОИМ заклинанием! — внезапно крикнула Клевер.

Если бы Лира могла, она бы сейчас вздрогнула.

— Оно предназначалось мне! Если бы он его закончил…

— Но он его закончил, — сказала Лира.

— Лжёшь!

— Только истина, Клевер, — сказала Лира. — Он мне его показал. Старсвирл собирался подарить его тебе на день рожденья.

— Но… но… — Клевер отпрянула и её глаза удивлённо расширились. — Значит, он… он был там, чтобы…

— Однако тот Старсвирл, которого я встретила, — сказала Лира, и хоть ей было больно, уголки её губ растянулись в кривой усмешке, — он никогда бы не отдал подобное заклинание кому-то вроде тебя.

— Замолчи! — разнёсся крик Клевер по пещере.

— Довольно, — гораздо тише сказала она. — Для меня это уже не важно. Прошлое… прошлое уже осталось далеко позади.

Из ещё одного мешочка на боку она вытащила какой-то предмет, блеснувший в тусклом свете.

— Смарагд Поничар Мэдж Мидоубрук, — догадалась Лира.

— Она прославилась уже после моего ухода, — сказала Клевер. — Если верить вашим учебникам истории — она была хорошим другом старого дурака. Какая ирония, её творение — путь к моему вознесению.

— Кстати, — сказала Лира. — Единственное, чего я не понимаю, так это зачем тебе Белль?

— О? — удивилась Клевер. — Неужели ты не догадалась, что в этой кобылке особенного?

— …Песнь её сердца?

Кобылица расхохоталась.

— Именно, песнь её сердца… песнь, способная подчинить саму реальность её капризам. Изменить материю, искривить пространство и переписать сами законы мироздания! И такая сила используется только для жеребячьих игр?! А я… о, я смогу использовать её в полной мере.

— И всё это только для того, чтобы украсть её магию? — спросила Лира.

— Не просто украсть, — сказала она. — Перенять в полной мере. С помощью смарагда я смогу вплести её магию, эту мелодию космоса, в само моё существо. Я вознесусь над смертными, вознесусь даже над аликорнами! Я стану богиней!

— Я встречала богов, — сказала Лира. — С некоторыми даже знакома лично. Они не так уж и впечатляют.

— Тогда я вознесусь и над ними! — воскликнула кобылка. — Я займу своё законное место в этом жалком мире! В мире, где ребёнок может заболеть болезнью, которая навсегда отнимет у него жизнь. В мире, который порождает пони, жаждущую лишь убивать. В мире, полном чудовищ и отвратных созданий ночи… и я сделаю всё возможное, чтобы его исправить.

— Ты сошла с ума, — спокойно сказала Лира.

— Может, и так, — ответила Клевер. — Я много лет пробыла в той коробке. Вряд ли это уже имеет значение.

— Я хотела оставить тебя в живых, чтобы ты стала свидетелем моего вознесения, — сказала Клевер, сделав шаг вперёд. — Однако это будет излишним риском. Мимолётное удовлетворение просто того не стоит. Мир, который я создам, будет совершенным, истинной утопией! Но тебе в нём не будет места.

Рог Клевер запылал ярче. Багровое сияние стало яростным и злым.

— Я, — сказала кобылица, — буду жить вечно. А ты… Ты сейчас умрёшь.

Рог Клевер вспыхнул.

— Лира! — послышался чей-то отчаянный крик.

Мир превратился в море белого сияния, огня и боли, а затем…

Лиры Хартстрингс не стало.

Бренный мир

Бон Бон открыла глаза… Первым, что она увидела, оказался белый потолок. Потолок, под которым она просыпалась каждое утро на протяжении уже многих лет.

Она с трудом заставила себя подняться с кровати. Простыни были скомканы в ногах, видимо, она скинула их, когда ворочалась во сне. Утреннее Солнце проникало сквозь зашторенные занавески, заливая комнату мягким тёплым светом.

Земнопони огляделась. Она была одна.

Бон Бон спрыгнула с кровати, негромко цокнув копытами по деревянному полу. Она давно уже собиралась постелить здесь ковёр, да всё лапки не доходили — то за кондитерской приходилось следить, то за Лирой…

Лира.

— Лира! — выкрикнула Бон Бон, почувствовав накатывающую волну паники.

Что-то не так, что-то было неправильно… Лира…

Дверь в спальню открылась, и Бон Бон обернулась на звук.

В проёме со взволнованной мордочкой стояла Лира. На ней был голубой фартук, один из её собственных. Мозг Бон Бон машинально подмечал малейшие мелочи, несмотря на то, что сейчас её волновало лишь одно и главное.

— Бон Бон? — спросила Лира. — Что слу…

Её прервали объятия Бон Бон. Земнопони рыдала, хоть и не понимала, почему.

— Э-э-э… Бон Бон? Ты в порядке?

— Просто… — заикаясь, пробормотала Бон Бон. — Просто я рада, что ты…

Волна тревоги стаей мерзких мурашек пронеслась по спине кобылки.

Это не настоящее.

Бон Бон отстранилась. Что-то не так.

— Ты… Ты так рано встала, — сказала она, пытаясь понять, в чём же дело.

— Ты же меня знаешь, — сказала Лира. — «Кто рано ложится, тот рано встаёт», и всё такое. Кстати, я испекла блины! Будешь?

— Гм… да, конечно, — сказала Бон Бон.

«Кто рано ложится, то рано встаёт»? Если и была на свете пони, презирающая подобные высказывания — так это Лира.

Или… нет? В голове земнопони всплыл второй набор воспоминаний, в которых Лира была ну вот истинным жаворонком. «Мне нравится щебетание птиц на рассвете», — говорила она. Впрочем, как подозревала Бон Бон, Лира это делала, только чтобы первой успеть в кладовку, но…

Нет. Это неправильно. Воспоминания стали расплывчатыми и нечёткими, какими-то более отдалёнными, чем те, другие.

Зато кое-что другое становилось всё более чётким.

Она снова вздрогнула.

Это не реальность.

Бон Бон последовала за Лирой вниз по лестнице. Ещё с середины лестницы она учуяла запах блинов. Бон Бон знала, что они будут с черникой. Лира всегда готовила блины с черникой. Её любимые.

Блины были обычные. Земнопони озадаченно посмотрела на подругу.

— Бон Бон? — спросила Лира. — Ты в порядке? Ты сегодня как-то странно себя ведёшь.

Это неправильно.

Всё это неправильно.

Это не реальность.

И в тот же миг воспоминания вернулись.

Поезд. Совы. Холлиф. Пещера. Лира.

Бон Бон отшатнулась и попятилась от Лиры… Нет, это не могла быть Лира.

— Бон Бон?

— Ты — не она.

Лира шагнула к ней, беспокойство на её мордочке было реальным, неподдельным, но не её.

— О чём ты?

Всё это ненастоящее.

— Ты не Лира, — сказала Бон Бон, её зрачки расширились, а в голове застучало. — Это… ах, это какая-то бессмыслица! Наверное, Холлиф…

Не Холлиф. Клевер.

— Где Клевер? — резко спросила Бон Бон. — Где Клевер Премудрая?!

— Эм… в Кантерлоте же? — удивлённо моргнула Лира. — В своём дворце. Бон Бон, что на тебя нашло?

Бон Бон не ответила и, развернувшись, выбежала из кухни.

---

Бон Бон быстро шагала по улицам Понивилля, стараясь не замечать ничего, кроме своего направления и дороги под ногами. Сейчас это было как никогда сложно.

Проблема была в мелочах. Казалось бы, незначительных изменениях. Улица назывались по-другому, на магазине весела другая вывеска. Съёмная панель, за которой она хранила своё оборудование, теперь не была съёмной. Петли скрипевшей обычно двери теперь были хорошо смазаны.

И хрустальный замок, возвышавшийся на горизонте Понивилля уже добрых два года, теперь исчез.

— Бон Бон! Стой!

Это была не-Лира. Земнопони слышала, как она бежит к ней… вот она уже рядом с ней.

— Можешь хотя бы сказать, что случилось?

Бон Бон не ответила.

Перед ними пролетела Дитзи Ду в костюме почтальона, заметив их, она помахала иулыбнулась. Оба глаза пегаски смотрели в одну сторону.

Мимо промчалась розовая вечериночная пони. За ней семенила голубенькая кобылка.

— Ну же, Блу! Мы же всё самое интересное пропустим!

— Я и так со всех ног ведь бегу!

Обе кобылки выглядели абсолютно нормально. Бон Бон не понимала почему это её расстроило, но ощущение неправильности её не покидало.

Навстречу шли Октавия и Винил Скретч.

— А я ей и говорю: «Слушай, если я единорог, это ещё не значит, что я — сноб. К тому же мне нафиг не сдался этот концерт, так что в любом случае я в плюсе».

Услышав слова Винил, Октавия рассмеялась.

Бон Бон вздрогнула.

Всё происходящее было совершенно неправильным.

---

Очередь в кассу сегодня была на удивление короткой.

— Бон Бон, ты должна сказать мне, какой параспрайт тебя укусил, немедленно! — сказала самозванка. — Что случилось? Куда ты идёшь? Что вообще происходит?

Бон Бон поморщилась. Ей не хотелось говорить с ней. Только не с этой пародией на пони, которую она любила. Так что она не отводила взгляд от кассы, будто бы говорила с кассиром, а не с ней.

— Я обязана вернуть всё на круги своя, — сказала она. — Здесь всё неправильно.

— Это не… что? О чём ты?

— Обо всём. Это вот всё не настоящее.

— Что, этот вокзал не настоящий? Ну знаешь ли, как по мне — он вполне себе реальный.

Бон Бон промолчала. От каждого слова самозванки её бил озноб… но также ощущалось и знакомое тепло. Она знала, что это не Лира, но в то же время…

Земнопони покачала головой. Нет. Это была не Лира, и неважно, как она говорит.

Очередь продвинулась чуть-чуть вперёд. Бон Бон хотела сделать шаг вперёд, но самозванка преградила ей путь.

— Бон Бон, пожалуйста, — сказала она, устремив свой тревожно-золотой взгляд прямо в глаза Бон Бон. — Скажи, что случилось. Ты меня пугаешь.

Она не была Лирой.

Не была.

Но может быть, она достаточно на неё похожа.

— Просто поверь мне, — наконец сказала Бон Бон. — Пожалуйста. Случилось кое-что очень плохое, и я должна поехать в Кантерлот, чтобы всё исправить.

Самозванка снова пристально посмотрела ей в глаза. Бон Бон твёрдо встретила её взор.

— Ладно, — бесконечный миг тишины спустя сказала самозванка. — Я тебе верю. Но я поеду с тобой.

— Как хочешь, — вздохнула Бон Бон.

---

Поезд с лязгом нёсся по рельсам, оставив позади понивилльский вокзал.

«Забавно», — подумала Бон Бон. Она вспомнила, как всего пару часов назад ехала на этом самом поезде. Ну хотя бы на этот раз она купила билет.

Самозванка сидела рядом с ней у окна и время от времени бросала на Бон Бон встревоженные взгляды. Сходство было поразительным. Почти идеальным.

Бон Бон снова вздрогнула от пронёсшегося по спине табуна мурашек. Неужели прежняя Лира всегда это чувствовала? Примерно так она всё и описывала.

Бон Бон посмотрела мимо самозванки в окно. Вдали виднелся Кантерлот, почти ничем не отличающийся от города из её воспоминаний.

Там была Холлиф…

Там была Клевер.

Там было то, что сможет вернуть мир в прежнюю колею… по крайней мере, она на это надеялась.

Сердце будто пропустило удар, у неё засосало под ложечкой. Она сражалась с чудовищами. Она сражалась с невыразимо кошмарными и могучими тварями. Но как сражаться с этим? С той, кто могла… могла исказить весь мир? Есть ли у неё хоть какие-то шансы?

«А придётся, всё равно иного выбора нет», — подумала она.

Поезд с перестуком мчался по рельсам.

Взгляд в прошлое: Пение лиры и сладость конфет

Воспоминания носились в голове, смешивались, сливались воедино, а после снова разделялись.

Вот маленькая кобылочка родилась в Кантерлоте.

Вот маленькая кобылочка родилась в Понивилле.

Малышка получила в подарок от матери прекрасный золотой инструмент, названия которого она тогда ещё даже не знала. Старинный, когда-то он принадлежал ещё её бабушке. Одними губами мама прошептала кобылке его название, так похожее на её собственное имя — «Ли-ра».

Маленькая кобылка помогла матери испечь шоколадное печенье. Конечно же, оно было изумительным, но ей больше по душе были конфеты.

Маленькая кобылка подала заявление в Школу Селестии для Одарённых Единорогов. Родители уговорили — ей самой не очень-то хотелось там учиться, ведь ей больше нравилось играть на своей лире, даже её кьютимарка об этом говорила.

Жеребёнка с мамой сели на поезд до Кантерлота. Это был старый поезд, совсем не похожий на нынешние. Он изрыгал дым и копоть, словно дракон — и это было ужасно пугающе. Кроха чуть не расплакалась, когда мать затаскивала её в вагон.

Маленькая кобылка получила письмо о зачислении. Её родители ею очень гордились, они сами так сказали. Много-много раз! И всей семьёй они отправились отметить поступление мороженым. Одну из её соседок тоже приняли, её звали Твайлайт, кажется. Кобылочка никогда с ней особо не разговаривала.

Другая малышка брела по улице вслед за матерью — у той были какие-то дела. Как она сама сказала — «Мне нужно кое с кем встретиться». И всё же по дороге они зашли в магазин и купили мороженого, так что путь был проделан не зря.

Две маленьких кобылки разминулись, не обратив друг на друга ни малейшего внимания.

Малышка остановилась перед замком, у ворот которого стояли два королевских стражника. Она глазела на них, разинув рот, чем заслужила пару дружелюбных улыбок. Их доспехи были такими сверкающими! Стражники были такими сильными и величественными! Они бы без проблем победили даже большого и злого дракона!

Малышка пошла в школу.

Другая пошла домой.

Время пролетело.

Молодая кобылка бросила школу. Сейчас ей хотелось следовать за своей мечтой. Родители расстроились, но в конце концов всё же поняли и приняли её решение. Они одолжили ей немного денег, и кобылка пообещала их вернуть. «Как только заработаю достаточно — я их тут же верну, — сказала она. — Сразу же».

Другая кобылка покинула дом и села на поезд до Кантерлота. Билет был в один конец. Всё своё она взяла с собой. Она пообещала, что не вернётся домой, покуда на ней не будет сияющей золотом брони стражника-новобранца.

Кобылка сняла квартиру. Она была маленькой и далеко не в лучшей части города, с её деньгами можно было бы найти себе место и получше. Но она выбрала именно эту — нет смысла тратить больше необходимого. Кобылка улеглась в свою новую кровать и уткнулась мордочкой в подушку. Завтра она всем им покажет!

Другая кобылка заняла свою койку в казарме. Сегодня она смогла впечатлить начальство. И не только — она слышала, как перешёптывались другие новобранцы. Кобылка улыбнулась и уткнулась мордочкой в подушку. Завтра она впечатлит их ещё сильнее.

Время пролетело…

Кобылке выпал шанс получить первую в её жизни работу. Последние несколько месяцев она выступала на улицах и её накопления подходили к концу, но теперь о деньгах можно было не беспокоиться. Наконец-то её заметили, и она заработает достаточно. Больше не будет никаких проблем с деньгами, ещё чуть-чуть — и ей откроется путь к славе! Следующую пару недель она неустанно тренировалась.

Другая кобылка отправилась на третье в своей жизни боевое задание. Её доспехи красиво сияли на солнце и до сих пор радовали глаз. Её карьера была стремительной — быстрее, чем понибудь в этом десятилетии, она сменила панцирь новобранца на броню стражника. Ещё быстрее она получила лейтенантские доспехи, которые ей очень шли. Её товарищи ехали рядом с ней. На Троттингем было совершенно нападение. Дракон.

Кобылка готовилась к главному шоу в своей жизни. Заведение не было особо престижным — просто клуб, в котором нужно было развлечь гостей на вечер. Если её игра понравится публике — её наймут на постоянной основе. По крайней мере, так ей сказали на собеседовании.

Другая кобылка и спутники прибыли на поле боя. Они были не первыми, другие солдаты уже ждали их среди горящих домов. Радостно оскалившись, кобылка повела отряд в бой.

Кобылка поклонилась толпе, наслаждаясь восторженным цокотом их копыт. В последний раз поклонившись, она скрылась за кулисами. Управляющий тоже был рад и сказал, что работа у неё уже в кармане. Кобылка была так собой горда, её сердце буквально трепетало от радости — у неё получилось! Наконец-то она это сделала! Впервые за много месяцев она купила нормальную еду.

Другая кобылка стояла среди пылающих руин. Все её товарищи и другие бойцы погибли, и она осталась одна. Тень огромных крыльев упала на неё — и она снова почувствовала себя маленьким жеребёнком в картонных доспехах.

Кобылка ждала, когда когда её пригласят на работу. И ждала. И ждала. А потом опять ждала.

Другая кобылка вернулась в часть. Кого-то удалось спасти, но гораздо больше пони, за которых она отвечала, погибло… Командование сказало, что она сделала достаточно — и что она «освобождена от занимаемой должности». Она не стала спорить.

Кобылка ждала. В любой день её могли позвать на новое выступление. Ещё чуть-чуть — и её жизнь навсегда изменится.

Вторая кобылка в одиночестве сидела в своей старой казарме… Нет, уже не совсем в одиночестве. К ней подошёл жеребец. Не солдат и не гражданский. Он предложил ей присоединиться к ним. Она снова сможет защищать Эквестрию, пусть и не солдатом и под видом гражданской — но она будет кем-то большим.

Кобылка перестала ждать.

Другая кобылка согласилась.

Время пролетело…

Кобылка не добилась успеха. Она много играла на улицах, в надежде что её вновь заметит, но всё было тщетно.

Кобылка вновь добилась успеха. Она снова защищала Эквестрию, пусть даже никто из пони, которых она спасала, никогда не знал её имени. Она снова защищала их… и снова случилось несчастье.

Время пролетело…

Кобылка проснулась… Хотелось есть. Ей теперь всегда хотелось есть. С трудом поднявшись с кровати, кобылка вяло поплелась к закусочной. Как всегда, её поприветствовал хозяин таверны, Джонни Кейк. Она натужно улыбнулась и махнула в ответ. Жеребец спросил как прошло выступление — и она тут же ответила, что прекрасно. Ложь.

Другая кобылка проснулась. Ещё один день в Понивилле. Ещё один день работы простой кондитершей. Ещё один день в напрасных попытках забыться. Какая-то маленькая часть неё говорила, что на этот раз — с медвежуком — её вины не было, но она её не слушала. Вздохнув, кобылка принялась за работу.

Кобылка столкнулась со своей старой подругой, с которой познакомилась ещё в школьные годы. Они немного поболтали. Кобылка сказала, что у неё всё в порядке — но подруга не купилась. Она подарила кобылке билет до Понивилля, там как раз Солнцестояние справлять собирались. Сказала, что хотела поехать сама, но уже не выйдет — «А вот тебе-то отвлечься уж точно не помешает».

Кобылка готовила конфеты. Она работала, как машина. Приближался праздник летнего Солнцестояния, так что нужно было приготовить побольше конфет для туристов. «Это поможет тебе отвлечься», — уверяла она себя.

Кобылка сошла с поезда на вокзале Понивилля. Это было странное место, совсем непохожее на Кантерлот. Она вдохнула полной грудью. Воздух здесь был куда плотнее, чем на вершине Кантерхорна. И теплее. Она искренне улыбнулась. Может быть, её подруга была права.

По главной улице топала кобылка с огромным ящиком конфет на спине. Тяжёлым — но небольшая разминка ей была только в радость, навевая воспоминания о старых добрых временах. Что её действительно беспокоило, так это размеры ящика, он был слишком широким и постоянно приходилось останавливаться и поправлять его, чтобы не свалился.

Две кобылки разминулись…

… И одна заметила коробку, которую несла другая. Коробка была великовата, так что она предложила свою помощь.

Другая попыталась отказаться, но первая и слышать не хотела. Шагнув вперёд, она скользнула под коробку, подперла её своей спиной — и дальше они пошли уже вдвоём.

Две кобылки познакомились — и отныне уже никогда надолго не расставались.

---

Мятная кобылка парила в пустоте. Она знала, где находится. Чтобы понять это, пришлось хорошенько подумать, но теперь она знала. Это было именно то место, где она должна быть.

— Ещё немного, — прошептала она. — Ещё чуть-чуть.

Перед ней были открыты два портала. Один из них, похожий на блестящую неспокойную гладь бескрайнего океана, висел над ней. Второй — под ней — был горазда меньше, не больше лужицы. Он был спокоен, тих и тускл.

Она знала, что ей надо будет быть там, наверху. Но время ещё не пришло.

Она также знала, что нужно будет и спуститься вниз — но опять же, было ещё рано. Впрочем, ждать оставалось недолго.

Она не сводила взгляда с небес. Она должна узнать, когда настанет время.

Но всё же это не помешало ей мельком глянуть вниз.

И тогда — ей открылась истина.

О дивный чуждый мир

Поезд с шипением и лязгом остановился у вокзала, и из дверей вагонов начали выходить пони всех возрастов. Те, кто был в городе впервые, невольно ахали и с разинутым ртом восхищались беломраморным златоглавым исполином. Те, кто возвращались домой — приветствовали город как старого друга.

Бон Бон же не обратила на город никакого внимания.

Земнопони твёрдым и уверенным шагом поспешила к замку. Самозванка последовала за ней по пятам, быстро и неуверенно семеня. Она то и дело спотыкалась о чей-то багаж, на миг останавливалась, чтобы извиниться, и затем снова бросалась за Бон Бон.

Они шли по улицам города, и Бони внимательно всматривалась, пытаясь уловить различия, но ничего не бросалось в глаза. Она ведь никогда подолгу не задерживалась на улицах Кантерлота, всегда предпочитая проводить время в замке.

Замок. Она подняла взгляд и посмотрела на мраморные башни, величественно возвышающиеся над головой… Возможно, даже слишком величественно. Здесь всегда было столько башен? И их купола всегда были золотыми? Неужели вон тот пронзающий небеса шпиль все эти годы был таким высоким?

Она вновь шагнула вперёд, ощущая прикованный к спине взгляд самозванки... взгляд Лиры.

Они пошли дальше…

…И вскоре две пони добрались до раскрытых настежь ворот замка. Подождите-ка…

— А где стража?

— Стража? — переспросила самозванка. — А что ей здесь делать?

— Замок защищать? — недоуменно оглянулась Бон Бон.

— А зачем его защищать? — столь же недоуменно переспросила самозванка.

Бон Бон нахмурилась, но продолжила движение.

Двор замка был пуст, а вход зиял распахнутой дверью точно так же, как и ворота ранее. Никто их не приветствовал и никто не спрашивал, зачем они здесь.

Раньше замок Кантерлота всегда кипел жизнью, дворяне обсуждали цены на хлеб, горожане выстраивались в нескончаемые очереди на дневной суд, а секретари и заместители неустанно носились туда сюда, приводя в движение бюрократический аппарат Эквестрии. Стражники следили за безопасностью…

…Нынче же замок вместо деловитой суеты встретил их абсолютно пустыми коридорами. Лишь изредка им попадались слуги, протиравшие пыль с очередной вазы или полки, а вместо привычного гомона — слышался лишь приглушенный и тихий стук копыт по коврам.

Мурашки вновь пробежали по спине Бон Бон, когда она в очередной раз свернула по знакомому маршруту. К её удивлению и немалому облегчению, ноги всё ещё помнили старые пути — а коридоры будто и вовсе не изменились.

Наконец она свернула в коридор, ведущий прямиком в тронный зал, и впервые за весь этот долгий путь перед ней оказалась закрытая дверь.

Она судорожно сглотнула. По ту сторону двери находилось существо, ответственное за всё это. За весь этот лживый, неправильный мир. За Лиру…

За Лиру.

Бон Бон глубоко вздохнула. На этот раз она никого не подведёт. Не имеет права.

За Лиру.

Она сделала шаг.

---

Двери тронного зала с грохотом распахнулись, и Бон Бон ворвалась внутрь. На мгновение замявшись, самозванка последовала следом. Бон Бон это не волновало.

Как и остальной замок, зал не избежал изменений, ковёр и знамёна с красных сменились на зелёные, а вместо старых витражей появились новые, изображающие кобылицу, сидящую на троне. Бон Бон было всё равно.

— Клевер! — выкрикнула она.

Пони на троне удивлённо вскинула голову.

Это была не та кобылка, которую Бон Бон видела в пещере, и не тот жеребец из поезда. Доски с фотографиями, разумеется, уже не существовало, но Бон Бон была более чем уверена, что и там её не видела.

Пони на троне даже не была единорогом.

Она была высокой и грациозной, ростом едва ли уступая принцессе Селестии и раза в два выше Бон Бон. Из её лба торчал длинный рог, сужающийся до такой остроты, что невозможно было понять, где он кончается. Сложенные по бокам крылья могли бы охватить добрую половину зала, вздумай она их расправить, а длинная грива, в которую были вплетены сотни цветов, ниспадала на пол… Нет, не вплетены — целая лужайка белых цветов росла в самой гриве!

Клевер.

Кобылица посмотрела на Бон Бон. Бон Бон встретила её взгляд. Лишь на мгновение зрачки Клевер расширились, Бон Бон же не дрогнула.

— Ну, приветствую, моя маленькая пони, — усмехнулась Клевер. — Бон Бон ведь, да? Чем я обязана твоему приходу?

— Ты убила Лиру, — сказала земнопони, и даже не смотря на то, что ей удалось не сорваться на крик — эхо всё равно подхватило её слова.

— Б-бон Бон, я же здесь! — пролепетала самозванка.

— Не тебя, — даже не оборачиваясь ответила Бон Бон. — Настоящую Лиру. Мою Лиру.

Клевер прищурилась. Она медленно поднялась с трона, выпрямившись. Теперь, стоя в полный рост, она ещё больше возвышалась над прибывшими пони.

— Ты помнишь, — сказала Клевер.

— Я знаю, — ответила земнопони.

— Но как?! — спросила аликорница. — В этом мире никогда такого не случалось. Я всё исправила!

— Очевидно, не настолько хорошо, как ты думала, — усмехнулась Бон Бон. — Я всё помню.

— Это невозможно!

— Я часто это слышу.

— Хватит! — выкрикнула Клевер, и шаг за шагом стала спускаться по ступенькам, пока, наконец, не оказалась прямо перед Бон Бон.

Та не пошевелилась. Она не могла, да и что-то ей подсказывало, что в этом нет необходимости.

Тишину зала разорвал нарастающий звук, череда нот прозвучала неземной мелодией.

Бон Бон и ухом не повела.

— Я… не понимаю, — нахмурилась Клевер.

Мелодия прозвучала громче, но Бон Бон даже не переменилась в лице.

— Это… не имеет никакого смысла, — произнесла Клевер, болезненно кривясь и переходя на крик. — Этого просто не может быть. Тебя не должно быть здесь! Ты не можешь помнить то, чего никогда не было! Это просто невозможно!!!

— Как и сказала Бон Бон, мы часто это слышим.

Бон Бон дёрнулась и бросила на самозванку удивлённый взгляд, но та ответила ей столь же же непонимающим выражением мордочки.

— Нет!.. — Клевер вдруг отшатнулась, споткнувшись.

— Да, — вновь прозвучал голос. Он звучал совсем как…

И тут произошло нечто удивительное. Мурашки вновь пронеслись по телу Бон Бон, сперва по ногам, а после вверх, до самых ушек.

Земнопони посмотрела на свои копыта, вокруг них возникло размытие, как на нечётких фотографиях, но здесь размывалась реальность.

Размытое пятно было зелёным.

А затем это зелёное размытие сдвинулось. Сначала одно пушистое зелёное копытце отделилось от ног Бон Бон, затем второе, и с каждым разом они становились всё чётче.

Перед мордочкой Бон Бон сформировалась новая фигура, и когда её глаза наконец-то сфокусировались, она увидела, как зелёный овал превратился в мордочку, белая полоса влилась в зелёную же гриву, а два золотистых шарика — янтарные глаза, пылающие ослепительным золотым сиянием.

Тонкая линия на воплотившемся во всей красе полупрозрачном лице превратилась в улыбку.

— Привет, Бони, — сказала Лира. — Скучала по мне?

Бон Бон ничего не ответила, неверяще воззрившись на неё с открытым ртом.

— Я приму это за «да».

— Ты?! — взвыла Клевер.

— Я, — Лира повернулась к своей противнице.

Улыбка моментально сползла с мордочки единорожки.

— Я же тебя убила!

— Ты попыталась, — сказала Лира. — Оказывается, не только ты умеешь уклоняться от смерти.

— Подарок Винтер Белль, — единорожка протянула вперёд покрытую извивающимися в буйном танце полосами ногу. — Эти штуки связали меня с Бон Бон, так что когда ты убила моё тело…

— Твой дух привязался к её телу! — моментально сообразила Клевер.

— Верно, — усмехнулась Лира. — Опять в самый ответственный момент всё пошло прахом, а?

— Но это не объясняет, как она тебя вспомнила!

— Разве?

Лира сделал пару шагов вперёд, к Клевер. С каждым шагом единорожки на зелёном ковре появлялись золотые следы, медленно расходящиеся, как круги на воде, и внутри них ковёр вновь становился красным.

— Тогда, в поезде, ты сказала, что твои секреты грызут меня изнутри, что я чего-то не знаю, и это меня мучает. Такая уж я пони… — она шагнула вперёд, вынудив Клевер сделать ещё один шаг назад. — Что ж, ты была права. Только знаешь что? Тебе ничуть не легче. Тебя точно так же грызут вопросы: «Почему я всё время возвращаюсь? Как я смогла тебя снова узнать?» И ответов у тебя нет… Обидно, правда?

Клевер ощерилась.

— Ну, давай я тогда тебе расскажу, — пожала плечами Лира. — Несколько лет назад во сне я встретилась с Аппоротом, концептуальным божеством истины. Он сделал меня своей Избранной и даровал своё благословение. Благословение Истины.

— Я всегда могу сказать, когда кто-то лжёт, — повела копытом единорожка. — Я вижу сквозь любую ложь, будь то иллюзии, отводы глаз, наваждения, любовные очарования, внушение, или что бы то ни было ещё. На меня не действует ни магия лжи, ни гипноз, ни даже контроль разума. Я защищена от неправды и фальши во всех возможных смыслах.

— А этот твой маленький мирок… — Лира обвела взглядом зал. — Эта твоя идеальная фантазия… Она построена лишь на чистой лжи.

— Но Бон Бон... она же не… — наконец смогла выговорить Клевер.

— Всё сказанное относится и к Бони, — прервала её Лира. — В конце концов, мы с ней делили одно тело.

Клевер закусила губу, затем опустила голову и направила вперёд свой изящный рог так, что его неимоверно тонкое остриё оказалось всего в паре сантиметров от глаз Лиры. Но даже когда рог запылал ослепительной белизной — единорожка не двинулась с места.

— Неужели мне снова нужно объяснять? Однажды я уже убила тебя, и я могу сделать это опять. И на этот раз я доведу дело до конца! Больше никаких сосудов душ, больше никаких фокусов!

— Не выйдет, — сказала Лира.

— Посмотрим!!! — рявкнула Клевер.

С пылающего рога аликорна сорвался белый луч разрушительной магии, но тотчас же рассеялся в воздухе мириадами золотых пылинок, которые затухающими искрами закружились в незримом вихре, прежде чем исчезнуть в никуда.

— Что… Что случилось?! — воскликнула Клевер и сделала несколько неуверенных шажков назад, её мордочка исказилась в полном непонимании.

— Как я уже сказала, — ответила ей Лира, — здесь всё создано из лжи. И это твоё нелепое тело — тоже. О, и ещё кое-что, — ухмыльнулась единорожка. — Видишь ли, тогда, в пещере, ты меня не убила, но подобралась достаточно близко к тому. Достаточно близко, чтобы позволить мне увидеть грань между той и этой стороной.

Клевер вскинула голову и ударила ещё одним колдовским залпом. С которым случилось то же, что и с первым.

— Ты и сама должна была её видеть, — сказала Лира. — В конце концов, в тот миг, когда ты находилась между телами — ты тоже была мертва.

Последовали ещё три магические атаки, однако каждая новая рассеивалась всё раньше предыдущей. Тем временем золотые кольца, расходящиеся от копыт Лиры, успели расшириться до метра-двух в диаметре. Клевер бросила взгляд на пол, одно из них уже почти достигло её копыт.

— Клевер, когда ты меняла тела, ты хоть раз смотрела, что там, на той стороне? Потому что я — видела. Ничего не могу с собой поделать, такая уж я пони. Я успела глянуть лишь мельком, всего одним глазком… Но этого было достаточно.

Рябь золотого света достигла копыта Клевер. В ту же секунду она его отдёрнула, но всё же успела почувствовать, как что-то неуловимо изменилось.

— Достаточно для чего? — широко раскрыв глаза, в страхе выкрикнула Клевер и попятилась назад по ступенькам трона.

— Достаточно, чтобы узреть последнюю истину, — сказала Лира. — Ту, о которой даже Аппорот ничего не знает. И знаешь, что я могу о ней сказать? Она и впрямь очень сильна!

С этими словами единорожка взметнулась на дыбы — и с яростным криком обрушила копыта на мраморный пол.

Место удара полыхнуло золотым светом, и во все стороны понеслась волна перемен. Не рябью, как раньше, а настоящим девятым валом, достигшим даже верхних ступенек трона

— Нет!.. Нет! — завизжала Клевер, и попыталась отшатнуться ещё дальше, но упёрлась спиной в спинку трона. — Не-е-ет!!!

— Да, — пробормотала Лира, наблюдая, как разливается свет. Она ощутила нечто странное и невыразимое, когда он пронёсся по всему залу… по всему Кантерлоту… а затем и по всей Эквестрии.

И всё, чего касался золотой свет, тут же возвращалось к своему исконно-прежнему виду. Интерьер зала сменился с зелёного на красный, стёкла витражей расцвели старыми картинами, а за стенами зала пони начали вспоминать.

Лира улыбнулась — волна только что достигла Понивилля. Теперь Мэйнхеттена. А вот теперь и Эппллузы…

— Почему?.. — раздался чей-то хрип.

Лира удивлённо подняла взгляд. Это была Клевер. Не лжеаликорнесса, которой она была совсем недавно, а обычная единорожка в своём первозданном облике. Или, предположила Лира, в облике пони, тело которой она украла. Теперь кобылка бессильно лежала на ступенях у трона. Она выглядела до ужаса хрупкой и слабой по сравнению с тем, какой была раньше.

— Я ведь всё исправила, — простонала Клевер. — Не было больше никаких чудовищ… Никаких болезней. Никакой боли…

Единорожка подняла голову и встретилась взглядом с Лирой.

— Зачем ты это сделала? Я создала утопию…

— Ты создала фантазию, — отрезала Лира, поднявшись по ступенькам трона и остановившись в шаге перед Клевер. — А фантазии никогда не длятся долго. Ты могла бы править долгие годы, и может, твоё правление даже было бы успешным, но я знаю тебя, Клевер Премудрая, я видела, какова ты на самом деле. И сделала ты это отнюдь не ради высшего блага, и вовсе не для того, чтобы помочь пони. Ты делала это только и исключительно ради воплощения своих эгоистичных желаний.

— Ты солгала мне, сказав, что хочешь вернуть себе жизнь. Быть может, когда-то это и было правдой. Быть может, ты даже сама поверила в собственную ложь. Но это уже давным-давно не так. Та часть тебя, которая хотела просто жить, уже агонизировала, когда Старсвирл лишил тебя бессмертия в теле аликорна, и погибла, когда он от тебя избавился.

Лира наклонились так, что её мордочка оказалась всего в паре сантиметров от уха Клевер.

— Всё, чего ты на самом деле алчешь — это власти. И поэтому твоя фантазия должна окончиться.

— И да, — вновь повысила голос Лира, оглянувшись вокруг, — у реального мира есть свои проблемы… Их целая куча! Я не раз с ними сталкивалась. У Бон Бон таких встреч было гораздо больше, и я более чем уверена, что многие другие могут рассказать такое, отчего даже ты не сможешь спать по ночам. Монстры, убийцы, и кем бы там ни была Пинки Пай, но… Но я предпочитаю бороться с монстрами, а не служить им.

— Да и потом, в реальном мире хватает и хорошего! Двухсотлетние вампиры, которые могут рассказывать интересные истории, кобылки с песнью в сердце, и Пинки Пай… кем бы она ни была, — единорожка хихикнула. — Ну, а здесь?.. Здесь будет слишком скучно.

— Ты с ума сошла! — выдавила Клевер.

— Может и так, — кивнула Лира. — Но тогда это твоя вина.

— Ты ещё не победила, — оскалилась Клевер, в её голосе вновь прорезалась злобная ярость, — я всё ещё могу менять тела, я всё ещё…

— Вообще-то, уже не можешь, — прервала её Лира.

Впервые за всю её речь улыбка на мордочке мятной единорожки потуснела. Кобылка медленно подняла взгляд на спинку трона, вернее, на то, что там сидело. На то, на что Бон Бон и другая Лира уже давно смотрели с ужасом.

Заметив это, Клевер обернулась и посмотрела туда же.

На троне сидел громадный и жуткий ворон, чьи глаза пристально смотрели на двух пони у его ног.

А потом он расправил крылья, и стало понятно, что это не ворон, а пони с тёмной шерстью и золотыми отметинами на копытах, за спиной которой развевался огромный плащ из чернильно-чёрных перьев.

Лира однажды уже видела это существо, но и сейчас оно вселяло в неё тот же глубокий, холодный, первобытный страх, что и тогда.

— К-кто это?.. — в панике пробормотала Клевер.

— Это, — сказала Лира, — Шарассад, Богиня Смерти.

— К-как…

— Понимаешь, — сказала Лира, — я — Избранница божества, но и ты, Клевер, тоже. Тебя избрал Торропот, Бог Лжи. Тот ещё скользкий тип... Э-э-э... Не обижайтесь, мэм.

Последняя фраза была явно адресована чёрной пони.

— И твой бог хотел превратить наше столкновение в игру. Я против тебя, он против своего брата. Игра началась, и она, — Лира указала копытом на Шарассад, — стала в ней судьёй. И раз она здесь…

— Нет, — сказала Клевер. — Нет! Я не позволю!

Кобылка попыталась встать на ноги, но запнулась и рухнула. Попыталась снова, на этот раз удачно.

— Ты не сможешь ничего сделать!

— Иди ко мне, беглянка, — сказала Шарассад тяжёлым и давящим на разум голосом. — Слишком долго ты избегала моих объятий.

— Нет! — выкрикнула Клевер и бросилась вниз по ступеням. — Я не уйду. Я не уйду!..

Одним плавным движением Шарассад покинула спинку трона. Богиня пронеслась над Лирой, настигая убегающую Клевер, её плащ взметнулся за спиной исполинскими крыльями, под которыми, как заметила Лира, была лишь пустота.

— Я не уйду!.. — провизжала Клевер. — Я не…

А потом смертное покрывало накрыло её, и она замолчала.

— А теперь спи, беглянка, — повелела Шарассад. — Спи вечным сном.

Тёмная фигура обернулась к Лире, следившей за разворачивающимися событиями с тронного возвышения.

— Итак, — спросила единорожка, — я следующая?

— Пока — нет, — ответила Шарассад. — Наслаждайся своей победой, малышка. Ты её заслужила.

— Повезло, значит, — сказала Лира.

— Бога Удачи не существует, — улыбнулась Богиня. — Мы снова встретимся, когда придёт время. Но это время — не сегодня.

Лира улыбнулась, скорее от облегчения, чем от чего-то ещё, и кивнула. Богиня Смерти исчезла в вихре враньих перьев.

Единорожка вздохнула и спустилась к двум пони у подножья трона. У одной из них мордочка была похожа на её собственную, как две капли воды, к ней она и подошла первой.

— Привет, — сказала она, протянув копыто вперёд. — Приятно познакомиться, меня зовут Лира Хартстрингс.

— Приветик, — смущённо сказала вторая единорожка и стукнула по копыту двойника. — Я… ну, ты сама знаешь.

Они обе захихикали.

— Я не понимаю, — сказала другая Лира. — Ты — это я? А я — это ты? Мы что, одна и та же пони?

— Не совсем, — ответила Лира. — Ты — моя копия. Во всяком случае та, какой Клевер меня считала.

— Так значит, она… создала меня? — спросила двойник. — Неужели я просто подделка? Но тогда почему я всё ещё здесь?

— Потому, что ты настоящая, — ответила Лира. — Всё… ну, почти всё, что создала Клевер — было ложью. Искажение реальности, обман, скрывающий правду. Но ты?

Лира приложила копыто к носу двойника, и та тут же скосила на него глаза.

— Ты новая. Клевер создала тебя.

— Но я же не настоящая! — сказала другая Лира. — Я — это не ты! Да просто посмотри на себя! Ты же вся светишься и… ну, сама понимаешь.

— Мы могли бы стать одним целым, — сказала Лира, переведя взгляд на Бон Бон.

Земнопони смотрела на них. Смотрела на неё.

— Конечно, если ты этого захочешь. Но я бы этого очень хотела. Я сейчас вроде как без тела.

Другая Лира посмотрела на неё. Её взгляд метнулся к Бон Бон.

— Мне бы тоже этого хотелось, — сказала другая. — Больно будет?

— Честно? Понятия не имею.

— Ну, я вижу только один способ это узнать.

— Потому что других и нет.

— Ну, тогда не будем ждать, — сказала двойник, сделав шаг вперёд и выпрямляясь во весь рост. — Я готова.

Улыбнувшись и кивнув, Лира шагнула прямо в своего двойника. Та вздрогнула, когда дух Лиры прошёл сквозь её тело, постепенно растворяясь в нём. Она моргнула, и её глаза обратились в озёра чистого золотого света. Моргнула ещё раз, и они вновь стали нормальными.

Там, где раньше стояли две Лиры — теперь была только одна. Единорожка неловко покачнулась, но не упала.

— Ого, — сказала она. — Покалывает.

Кобылка потрясла головой, после чего продолжила:

— Бр-р-р, вот так-то лучше.

Она подняла голову. В зале остались только двое пони.

— Привет, Бони, — сказала Лира. — Мы сделали это! Эквестрия спасена, Клевер ушла навсегда, а я…

Слова замерли у неё в горле, когда Бон Бон метнулась к ней.

— Э-э-э… Бонни?

— Это ведь ты, правда? — спросила кремовая земнопони. — На этот раз это действительно ты?

— Это я, Бонни, — сказала единорожка. — Единственная и неповторимая.

— И всё наконец-то закончилось? Клевер больше не вернётся?

— Я не думаю, что вообще возможно уйти от… неё.

— И теперь всё-всё будет нормальным?

— Таким же нормальным, как и всегда. Нет, ну может, конечно, что-то ещё осталось, как другая Лира, но в остальном…

Бон Бон бросилась вперёд и сгребла Лиру в охапку с такой силой, что две кобылки повалились наземь.

— Эй-эй, Бонни, притормози... нам действительно стоит остановиться.

— Я думала, что потеряла тебя…

— Но сейчас ведь всё в порядке. Ты меня спасла.

— Никогда больше не покидай меня, — сказала Бон Бон.

Это была не просьба, а приказ.

— Не покину, Бони, — сказала Лира, крепче прижимая подругу к себе. — Ни за что.

Это была клятва, а не обещание.

Снаружи медленно опускалось за горизонт солнце, окрашивая мир в оранжевые тона. Свет лился сквозь витражные стёкла, расцвечивая тронный зал в десятки радужных оттенков. А в самом сердце радуги две обнявшиеся кобылки поклялись никогда больше друг друга не отпускать.

«Наконец-то», — подумала Лира. — «Наконец-то всё закончилось».

Эпилог: Нашедшая Истину

Лира нервно вздрогнула и одёрнула на себе ворот платья. Не слишком сильно, ведь всё-таки оно было от самой Рэрити; Пинки заказала специально для Лиры. Она настояла.

Платье было длинным и элегантным. Белое, как и положено, но с золотистым узором — под цвет её глаз. Никогда в жизни Лира не надевала ничего прекраснее.

Но нервничала она от этого ничуть не меньше.

— Спокойствие, Лира, только спокойствие, — сказала Октавия, поправляя платье единорожки. — Не стоит так волноваться.

— Но… я всё равно волнуюсь, — сказала Лира. — Сегодня важный день! Мне можно волноваться. Волнение — абсолютно нормальное чувство в такой день.

— Верно, — сказала Октавия. — И я бы забеспокоилась, если бы ты не волновалась. Однако это не значит, что ты не можешь хотя бы попробовать успокоиться.

Земнопони отошла на несколько шажков вправо и поправила ещё парочку складок на платье.

— Тебе легко говорить, — надулась Лира.

— Именно. Потому я и говорю.

Октавия отступила назад и придирчивым взглядом окинула свою работу.

— Ну вот, — сказала она. — Прямо с иголочки — а сидит, как влитое.

— Правда? — спросила Лира и снова потянулась к вороту. — Потому что оно немного давит…

— Лира, серьёзно… — отмахнулась копытом Октавия. — Всё нормально. Расслабься.

— Но… но я не могу, — проскулила Лира и нервно подпрыгнула на месте.

На платье снова пролегла череда складок там, где им быть не следует.

— О-о-о... Ну ладно, — простонала Октавия и потёрла лоб копытом. — Снимай платье.

— Ась? — Лира замерла на месте и повернулась к ней.

— Снимай платье, — повторила Октавия. — До церемонии ещё много времени, так что иди, погуляй, пообщайся. Хоть так отвлечёшься.

— Ты уверена? Бон Бон…

— Ничего не узнает, если ты ей не скажешь, — отмахнулась Октавия.

— Окти, ты лучшая, — улыбнулась Лира.

— Я знаю.

---

С того самого дня в Кантерлоте прошло два месяца, и всё вроде как подуспокоилось.

Лира высунулась из-за двери. Посмотрела налево, направо — горизонт был чист.

Более не обременённая килограммами ткани, единорожка выскользнула из раздевалки — на самом деле это была всего лишь подсобка, но и свою нынешнюю роль она выполняла с успехом — и направилась к главному залу.

К её удивлению, в зале было довольно шумно. Конечно же, ряды стульев окружали центральный проход с обоих сторон, однако большая их часть была пустовала. Вместо этого гости гуляли и гомонили. Играла музыка, любезно предоставленная Винил, но мелодия служила лишь фоном для множества разговоров.

Лира пробежалась взглядом по знакомым мордочкам. С кого бы начать?

Но как оказалось, выбирать не пришлось — кое-кто заметил её первой.

— О, Лира, — подбежала к ней Дитзи. — Что ты здесь делаешь? Ты ведь не должна показываться, пока не наступит потом!

— Правила созданы, чтобы их нарушать, — ответила Лира. — А если серьёзно, у меня такое чувство, будто…

— Будто стайка бабочек залетела тебе в живот, пока ты не обращала внимания, а теперь им захотелось вылететь обратно?

— Именно.

— О, ну тогда всё в порядке, — залилась смехом Дитзи. — Все пони через это проходят. Не волнуйся, я уже всё предвидела, и знаю, что сегодня всё будет хорошо, особенно у тебя. Когда придёт время — они улетят.

— Обещаешь? — серьёзно спросила Лира.

— Обещаю, — сказала пегаска, приложив копыто к глазу. — Ну, а раз уж ты здесь, то пойдём, познакомлю тебя кое с кем.

Лира последовала за ней, маневрируя в толпе. Пока они шли, она мельком осмотрела остальных собравшихся пони. Друзья из Понивилля — Пинки, болтающая со Спарклер и Лили, друзья из других мест — вроде Менуэтт, громко рассказывающей какую-то историю Мундансер и Твайлайт — и много других знакомых мордочек, теряющихся в гуще пони.

— Вот ты где! — сказала Дитзи, остановившись перед пони в шляпе и пончо, закрывавшем большую часть тела. — Лира, позволь тебя познакомить с моей кузиной, Сэнди Шорс.

— Привет, Лира.

— Привет, Дэринг.

— Тише ты, — шикнула на неё пегаска. — Не пали контору. Я тут как бы инкогнито!

— В этом наряде? — хихикнула Лира. — С тем же успехом ты могла бы прийти с гигантским пауком-пониедом. Кстати, как дела с картой?

— Скипетр Короля Клепто теперь надёжно хранится в стенах Кантерлотского Исторического Музея, — сказала Дэринг. — Пусть там и остаётся, ты и не представляешь, насколько эта штука мерзкая. В любом случае, спасибо за помощь.

Лира почухала копытом загривок.

— Да не за что особо, — сказала она, после чего перешла на шепот: — Кстати, нам нужно будет кое о чём поговорить.

— Дитзи так и сказала, — кивнула пегаска. — Потому-то я и здесь. Намекнёшь?

— Мне кажется, ты косвенно причастна к освобождению злой колдуньи, которая несколько месяцев назад захватила Эквестрию, и чуть было не избавилась от нас в искажённой реальности.

— …Шо, опять?

— Ладно, обсудим чуть позже, — Лира отступила и вновь повысила голос. — Хочется ещё с кем-нибудь поговорить.

— Ну, тогда до встречи, — пожала плечами Дэринг Ду, и тоже сделала шаг назад. — Кстати, поздравляю.

— Спасибо!

Когда Дэринг затерялась в толпе, Лира повернулась к Дитзи.

— Она что, правда твоя кузина?

В ответ пегаска лишь хихикнула и тоже исчезла. Что ж, видимо, эту загадку придётся отложить на потом.

Лира снова нырнула в толпу. Среди десятков знакомых мордашек она заметила Си Свирл, как обычно, невзирая на маскировку. Необычным было то, что гладкий хитин на сей раз видела не только она. Улыбающаяся семья Си Свирл окружала её.

Две недели назад она решилась раскрыться. Как и ожидалось, возражающих не нашлось.

Вскоре Лире попалась на глаза ещё одна пони, которую она не приглашала, хоть и была рада её видеть не меньше, чем остальных гостей. Пару секунд спустя Лира подошла к весьма выделяющейся среди обычных пони кобылке.

— Приветствую, принцесса, — сказала Лира.

— О, Лира Хартстрингс? — повернулась к ней Луна. — Знаешь, раньше ходило поверье, что невеста не должна…

— Оно и сейчас ходит, — кивнула единорожка. — Так как мне вас сегодня называть? «Луна», или?..

— Сегодня — Найтшейд, — подсказала ночная принцесса.

Лира моргнула, и на секунду увидела на месте аликорны лавандовую пегаску.

— Тогда я рада тебя видеть, Найтшейд, — кивнула Лира.

— И я тебя, — Луна быстро окинула взглядом комнату, после чего наклонилась поближе к Лире. — Надеюсь, та проблема, о которой мы говорили в прошлый раз, уже разрешилась?

— Да, — ответила Лира. — С ней покончено. Эквестрия снова в безопасности... по крайней мере, пока.

— Я очень рада это слышать, — сказала ночная принцесса. — Я заметила, что твои сны стали спокойнее, но не хотелось полагаться на предположения. Благодарю за службу, — Луна выпрямилась. — Мы высоко это ценим. Если тебе вдруг понадобится помощь… ты знаешь, к кому обратиться.

— Я это запомню, — кивнула Лира.

— Запомни. Ну, а мне пора, вижу, тебе есть ещё с кем поболтать, — принцесса махнула копытом. — И кстати, у той стены кое-кто ждёт именно этого. А, и ещё…

— Да?

— Поздравляю, — улыбнулась Луна.

Принцесса ушла, оставив Лиру гадать, о ком же она говорила. Мятная единорожка начала пробираться сквозь толпу, однако не успела далеко уйти, как заметила ещё одну особу, которую совершенно не ожидала сегодня увидеть. Старая знакомая болтала с Винтер Белль и ещё одной неизвестной кобылкой.

— Привет, Лира, — воскликнула полосатая единорожка. — Я завела новых друзей!

— Я заметила, — улыбнулась Лира. — Привет, Сноубаунд.

— О, привет, Лира, — отозвалась помянутая кобылка. — А я думала, что невеста…

— Да-да, я знаю, — ответила единорожка. — Так что привело тебя сюда из самого Мейнхеттена?

— Винил, — улыбнулась Сноубаунд. — Мне всегда нравились пышные торжества, а вышибал на пороге не было. Кроме того, я ведь так и не смогла тебя поблагодарить за Мейнхеттен.

— Не стоит, — сказала Лира. — Это было не так уж и сложно.

Мятная единорожка заметила в толпе Розу, «опекуншу» Сноубаунд, и помахала копытом.

— Ну, в любом случае, спасибо. Я тебе многим обязана.

— Ты мне ничего не должна, — сказала Лира и перевела взгляд на другую кобылку, с кремовой шёрсткой. — А с тобой мы, кажется, ещё не встречались. Меня зовут Лира, а тебя?

— Делла, — ответила кобылка. — Делла Крим. Приятно познакомиться, мисс! Октавия очень много о вас писала.

— О, я тоже о тебе слышала, — сказала Лира. — Ну ладно, мне пора идти, ещё много с кем нужно поговорить. Сноубаунд, присмотришь за этими двумя?

— Эй! — тут же отозвались двое других.

— Сделаю всё возможное, — беззубо ухмыльнулась Сноубаунд.

Попрощавшись, Лира направилась к своей цели, задней стене зала. Подойдя чуть ближе, она поняла, про кого говорила Луна. И почему она их раньше не заметила? Эти двое выделялись, будто фальшивые ноты в мелодии.

И кроме того, она совершенно не ожидала, что встретит их сегодня.

— Здравствуй, дитя, — обернулся к ней Аппорот, одетый в костюм с несколькими прорезями для лишних ног. — Волнуешься?

— Немного, — ответила Лира, однако её взгляд был обращён не на него. — Что он здесь делает?

— А что? Разве я не могу навестить избранницу моего брата в столь знаменательный день?

Топоррот тоже был одет в костюм, однако уже с полосатым галстуком и шляпой, по-прежнему соответствующей его улыбке.

— Кстати, поздравляю. И со свадьбой, и с победой. То, как ты вырвала победу из лап смерти, было воистину невероятно.

— И… ты не обижен? — с подозрением спросила Лира.

— Обижен? — потрясённо переспросил Бог обмана. — На что же мне обижаться? Поражение или нет, но ты обеспечила мне лучшее развлечение за десятилетия! Нет, что там, за столетия! Наоборот, я должен тебя благодарить!

— Точно-о-о, — прищурившись, протянула Лира. — Только давай не будем начинать новую «игру»?

— О, нет-нет! Я более чем удовлетворён, как прошла эта, — его взгляд скользнул в сторону, и он продолжил гораздо менее весёлым голосом: — А даже если бы и захотел — то не смог бы. Закон в этом плане непоколебим.

Однако через секунду его голос уже вновь вернулся к прежней бодрости.

— Но довольно об этом! Я хочу ещё немного того восхитительного пунша. Брат, ты со мной?

— Нет-нет, — ответил Аппорот. — Иди один, а я ещё хотел бы поговорить со своей избранницей.

— Что ж, твой выбор, — сказал Топоррот и растворился в толпе, оставив Лиру наедине с Аппоротом.

— Прости, за то что привёл его. Пришлось воспользоваться его силами, дабы скрыть себя от чужих глаз, такова была его цена.

— Хорошая сделка.

— В самом деле, — усмехнулся Аппорот. — Ты не представляешь, как я счастлив, что мы можем вот так с тобой говорить. На миг я испугался, что там всё и окончится.

— И не говори, — сказала мятная единорожка. — Я буквально побывала на том свете!

— И впрямь, — Бог истины наклонился вперёд. — И сколь много ты запомнила?

— Практически ничего, — ответила Лира. — После ухода твоей матери всё стало, как в тумане. Прости.

— Ничего страшного, — остановил её Аппорот. — Жаль, конечно, но гораздо важнее, что ты жива — и в безопасности. И я должен вновь извиниться за то, что втянул тебя во всё это. Если бы я знал…

— Не за что извиняться, — сказала кобылка. — Если бы не твоё благословение — некому было бы остановить Клевер. Или Софт Стича, раз уж на то пошло. Даже если временами это был тот ещё кошмар… по-моему, оно того стоило.

— Я счастлив это слышать, дитя, — улыбнулся он. — Помни, что я очень горжусь тобой, ты превзошла мои самые смелые ожидания.

— Я старалась.

— А теперь, — Аппорот посмотрел куда-то поверх её головы. — Кажется, тебе надо было куда-то успеть?

Лира проследила за его взглядом. Гости стали медленно рассаживаться по местам. Единорожка перевела глаза на часы и…

— Я опаздываю! — воскликнула она.

— Так беги же, дитя, — улыбнулся Аппорот. — Ты ведь не хочешь опоздать на собственную?..

Но Лира уже умчалась.

Она пробивалась сквозь толпу так быстро, как только могла. К сожалению, теперь все шли навстречу, так что получилось даже медленнее прежнего.

— О, слава Селестии, — воскликнула Октавия, ожидавшая у двери примерочной. — Я уж думала, ты не вернёшься! Пошли быстрее, времени нет…

Платье было вмиг снято с вешалки, надето, разглажено, подправлено, подвязано и снова подправлено за каких-то пару минут. Лира услышала, как в коридоре заиграла музыка.

— Скорее, — крикнула она Октавии.

— Почти-и… — протянула земнопони и отступила назад. — Готово! Беги! Быстрее, не заставляй Бон Бон ждать.

Лира выметнулась из раздевалки так быстро, как только могла осмелиться в таком платье. Оно было таким прекрасным… но при этом таким громоздким! И всё же она добежала до дверей зала как раз вовремя.

— Вот ты где! — возопила Пинки. — Скорей! Бон Бон уже у алтаря!

Пинки протянула лапку, толкнула дверь, и музыка, электронный ремикс органной мелодии, любезно предоставленный Винил, хлынула в проход.

Лира глубоко вздохнула и шагнула вперёд.

Пони, хаотично толпившиеся в зале лишь пару минут назад, теперь заняли свои места. По обе стороны от прохода сидели друзья, и их улыбки освещали зал лучше любых свечей.

Лире хотелось думать, что идея о свадьбе пришла им в голову в один и тот же день. Они сделали друг другу предложения одновременно. Ну разве это не романтично? Две кобылки одновременно опускаются на колено посреди дорогого ресторана…

Но нет, Лира знала, что всё случилось несколько раньше. В замке Кантерлот, в тот день, когда с Клевер наконец-то было покончено, они поняли, что не могут друг без друга.

Они откладывали свадьбу более шести лет, однако события того дня показали, что откладывать, возможно, скоро будет некуда.

Так что спустя всего неделю они решили, что не будут больше ждать.

И вот теперь, когда всё наконец-то было готово, взгляд Лиры устремился к Бон Бон, облачённой в свадебный костюм. Он смотрелся на ней идеально. Она была идеальна.

Никто не был удивлён их решением.

И уж конечно, Пинки буквально зубами и когтями вцепилась в возможность организовать для них свадьбу.

Лира встретилась с Бон Бон взглядом и улыбнулась. Та улыбнулась в ответ. Две кобылки улыбнулись друг другу той радостной до слёз улыбкой, которой улыбаются только своей половинке.

Той, кто идеально тебе подходит.

Лира сделала шаг вперёд.

Дитзи была права. Бабочки исчезли.