Три желания: Меткоискатели до того, как они изменили мир

Глава восьмая: Когда любовь говорит «нет»

Эппл Блум взобралась на холм и стремглав ринулась к своей сестре. 

— Очнись! — кричала она, рыдая над изломанной фигурой, пока Вайнона в отчаянии прижималась к ней. — Вставай, Эйджей!

Оранжевая кобыла не двигалась.

Скуталу приземлилась слегка поодаль. Подходя к ним, она едва сдерживалась, чтобы не отвести взгляд. Спина Эпплджек была явно сломана, иначе её задние ноги не смогли бы так вывернуться. Из её груди торчал острый осколок ребра, медленно двигавшийся с каждым вздохом. Но она дышала, по крайней мере пока.

— Чего стоишь! — прокричала Эппл Блум. — Позови помощь!

— Точно! Уже лечу! — Скуталу оттолкнулась от земли и помчалась к Понивиллю, заставив себя выждать целых пятнадцать секунд, прежде чем прорвать звуковой барьер, чтобы ненароком не задеть Эпплджек ударной волной.

Свити Белль возникла во вспышке телепортации и заковыляла вперёд. Она нежно прикоснулась своей магией к раненой кобыле, надеясь, что сможет как-нибудь помочь. Однако единорожка обнаружила, что всё гораздо хуже, чем она ожидала, и решила, что принесёт больше пользы, если будет действовать по-другому. Пообещав Эппл Блум скоро вернуться, она телепортировалась прочь.

Биг Мак удивился, когда сзади него голубая вспышка осветила сарай. Обернувшись, он ещё больше удивился, увидев Свити Белль. То, что у кобылки не было ноги, подняло уровень удивления ещё на пару отметок, однако пока Свити не объяснила ему, что случилось с Эпплджек, стойкий и спокойный жеребец не позволял эмоциям проявиться на своём лице.

Вдвоём они быстро добрались до Бабули Смит, и Свити телепортировала всех их к дальнему саду, чтобы они могли попрощаться с Эпплджек. Приближаясь к своей сестре, Мак уже рыдал в открытую, и ему было плевать на то, что кто-то может это увидеть. Он стиснул Эппл Блум в объятьях, слёзы обоих пропитывали их шерсть, пока Вайнона скулила в растерянности.

Твайлайт и Спайк прибыли мгновение спустя в ещё одной вспышке телепортации. Увидев прибывших, Эппл Блум подбежала к аликорну:

— Твайлайт! Спаси её, Твайлайт!

Та торопливо подбежала к раненой кобыле, сканируя её магическими полями. Она увидела примерно то же, что и Свити, и опустила голову.

Увидев это, Эппл Блум закричала:

— Нет! Сделай что-нибудь!

Твайлайт повернулась к кобылке со слезами на глазах.

— Прости, Эппл Блум. Я не могу ей помочь.

— Используй исцеляющее заклинание!

— Их не существует.

— Существуют! Я столько раз видела, как доктора-единороги лечат больных!

— Единороги могут попытаться вылечить. Они могут передвинуть кости, попробовать закрыть раны или даже удалить инфекцию. Но нельзя просто «исцелить» пони.

— Так сделай всё вот это!

— Я бы хотела! Больше всего на свете… — Твайлайт зарыдала. — Но здесь слишком много ран. Что бы я ни сделала, это лишь навредит.

— Нет! — воскликнула Эппл Блум, топнув копытом. — Должен быть способ. Принцесса Селестия! Она может исправить что угодно. Я знаю, она может!

Твайлайт смахнула слёзы с глаз.

— Думаешь, я не пыталась?

— В смысле?

— Селестия с Луной на дипломатической встрече с Карибу, и замок местного вождя защищён от любой внешней магии. Я не могу определить, где именно она находится, а даже если бы и могла, то телепортироваться туда точно бы не получилось. Я пыталась отправить магическое послание — тоже нет. Даже огонь Спайка не сработал. Поверь, я перепробовала всё, что удалось придумать, когда прилетела Скуталу.

Спайк опустил голову.

— Прости, Эппл Блум, я пытался много раз, но буду пытаться ещё, — с этими словами он достал свиток и начал строчить очередное письмо. — Может, нам повезёт и они решат передохнуть, и тогда хоть один свиток дойдет.

Пока Спайк сжигал свиток за свитком, вернулась Скуталу; сквозь сады за ней бежали и летели остальные подруги Твайлайт. Рэрити едва слышно вздохнула, когда её глазам открылась страшная сцена. Вид сильной и крепкой фермерши, которая сейчас лежала перед ней сломанной и скрюченной, оставил на лице единорожки лишь мрачную и жестокую решимость взамен её обычной манерности.

А вот Флаттершай не обременяла себя подобной сдержанностью. Жёлтая пегасочка тут же разрыдалась, увидев свою подругу в таком жутком состоянии. Она подошла к едва дышащей Эпплджек, её слёзы капали и смешивались с кровью, медленно сочащейся сквозь шерсть неподвижной пони.

Рэйнбоу Дэш тоже не стеснялась своего горя. Эпплджек уже много лет была её лучшей подругой и хорошей соперницей, и мысль, что кто-то настолько сильный может вот так закончить… нет, это было невозможно. Пегаска пыталась подлететь ближе, но зрелище было слишком душераздирающим. Она не хотела запомнить свою подругу такой, и отвернувшись полетела к остальным, встав с краю толпы. Флаттершай вскоре последовала за ней, давая Эпплам попрощаться наедине, когда к своей сестре вернулась Эппл Блум.

Следующей ушла Бабуля Смит; прихрамывая, она вернулась к ждущим поодаль пони. Слишком много смертей ей пришлось пережить. В первую очередь собственного мужа, а пару лет спустя и сына с невесткой. Она искренне надеялась, что никто из её внуков не умрёт у неё на глазах, но старая кобыла была достаточно мудра, чтобы понимать — в этой жизни пони не всегда получают то, что хотят. Перед тем как уйти, Бабуля Смит прикоснулась к копыту внучки и почувствовала, как жизнь покидает её. Твайлайт была права, есть вещи могущественнее любой магии, и от смерти никому не дано убежать.

Биг Мак сидел, прижав к себе младшую сестру, и смотрел, как старшая медленно умирает перед ним. Слёзы оставляли тёмно-красные дорожки на его лице, пока глаза неотрывно следили за едва-едва поднимающейся и опадающей в хрипящих вдохах грудью Эпплджек, промежутки между которыми становились всё больше и больше. Сидя у него в копытах, Эппл Блум сжимала невредимую переднюю ногу своей сестры, и её собственные слёзы пропитывали оранжевую шерсть и землю вокруг неё. Кобылка бормотала обещания, клятвы, мольбы — всё, что могла придумать, чтобы уговорить сестру вернуться к ней.

Всё это время Вайнона металась туда-сюда, то слизывая слёзы с мордочки Эппл Блум, то тычась носом в свою лежащую хозяйку. Бедная собака не осознавала, что та уже не встанет, но она чувствовала настроение всех пони вокруг и оттого поскуливала вместе с ними.

Разум Эппл Блум работал на невозможно высокой скорости. Должен был быть способ всё исправить. Просто должен. Она не позволит этому произойти. Она остановит это. Сжав копыто сестры, кобылка почувствовала, как силы уходят из Эпплджек и как вместе с ними уходит и время. Если бы только она смогла придумать что-нибудь. Может быть, как добраться до принцесс. Она мечтала найти способ всё исправить… неважно какой.

Затем дыхание остановилось.

Эппл Блум уловила изменение в ритме и подняла взгляд. Она затаила собственное дыхание на секунду. Секунда растянулась на две. Грудь Эпплджек по прежнему не двигалась. Вайнона завыла.

— Нет! — вскричала кобылка, вывернувшись из копыт брата, чтобы встать на ноги. 

— Нет! Эпплджек! Не-е-ет! — она начала толкать безжизненную грудь сестры, неумело повторяя увиденное в книжках по первой помощи.

Биг Мак встал и посмотрел на неё.

— Вот и всё, Блум, — сказал он между собственными всхлипами. — Пора отпустить её.

— Нет! — уверенно возразила кобылка. — Должен быть способ всё исправить!

Мак мягко обхватил Эппл Блум ногой, пытаясь оттащить прочь. Кобылка, однако, никак не желала подчиняться, а тащить её силком он не мог. Поэтому жеребец опустил голову и поплёлся к остальным, надеясь, что Эппл Блум присоединится к ним, когда поймет, что всё бесполезно.

Рэрити видела произошедшее и выступила вперёд, к рыдающей кобылке.

— Не упрямься, Эппл Блум, просто оставь её.

Но та не желала слушать и лишь продолжала ритмично давить на грудь Эпплджек.

Свити Белль выпрыгнула вперёд на своих трёх ногах, присоединяясь к сестре.

— Да, Эппл Блум, всё будет хорошо. Просто отпусти.

Эппл Блум резко повернула голову и выкрикнула: «нет!», после чего вернулась к своей задаче.

Все остальные наблюдали в некотором ступоре, как Эппл Блум продолжала толкать безжизненное тело своей сестры. Скуталу попыталась следующей, её голос дрожал от увиденного.

— Пожалуйста, просто остановись, Блум. Просто остановись и оставь её в покое.

Эппл Блум остановилась. Потом медленно развернулась лицом к собравшимся позади пони. Её всю трясло от гнева, страха и горя, пока она шагала к ним. Твёрдо встав на полпути между своей сестрой и толпой, она свирепо посмотрела на каждого по очереди.

— Я… — начала она, едва не задыхаясь от злости, пока Вайнона продолжала выть позади. Налетевший внезапно ветер хлестнул траву на поляне.

— Сказала… — её голос завибрировал, и даже глаза начали светиться чистейшим белым цветом. Она поднялась на задние копыта под усилившийся вой Вайноны.

Эппл Блум глубоко вдохнула и впечатала копыта в землю, во всю мощь выкрикивая самое могущественное слово на свете:

— НЕТ!

Такого мощного крика устыдился бы и сам Королевский кантерлотский глас, лишь вой верной собаки позади кобылки мог сравниться с её воплем. Как только копыта Эппл Блум коснулись земли, сама земная твердь раскололась под ними. Сеть мелких трещин рассекла поверхность невероятно быстро, в безумной гонке расползаясь вокруг и заставив всех собравшихся пони отшатнуться из-за прошедшей по земле судороги.

Окна по всему Понивиллю потрескались. Фрески и витражи Кантерлота раскололись. Далеко в Грифоньем королевстве камни и кирпичи отваливались от вековых парапетов. Могучая река в центре зебринских земель вздыбилась волнами, по которым даже можно было прокатиться на доске. По ту сторону моря верховный вождь Карибу обнаружил, что его встреча с эквестрийскими принцессами внезапно прервалась, так как в замке погасли все свечи и огни. Внизу, глубоко под землёй, в темнейших пещерах и гротах, с потолков рушились сталактиты, обваливались проходы, и сам страж Тартара закрыл лапами свои головы и заскулил от страха. Пинки Пай, однако, лишь захихикала, а её хвост внезапно задёргался почти так же, как дёргался он сейчас у Вайноны.

Повсюду вокруг Эппл Блум расцвела жизнь. Трава выросла в настоящий бамбуковый лес, отрезая кобылку от пони по ту сторону расщелины. Когда она повернулась к своей павшей сестре, валун, возле которого та лежала, сдвинулся под её израненное тело и приподнялся, образуя каменный постамент.

Цветы отовсюду поднимали свои бутоны, за секунды вырастая до невероятных размеров. Колокольчики, подсолнухи, маргаритки, розы и даже тюльпаны взметнулись вверх, когда Эппл Блум медленно пошла назад к своей сестре, и каждый её шаг порождал новый взрыв жизни вокруг. Когда она приблизилась, постамент начал покрываться ростками и ветвями, некоторые из которых прорастали прямо через камень. Ветви змеились под Эпплджек, слегка приподнимая её, а другие быстро сплетались в некое подобие колыбели под её телом. Пышные зелёные листья вскоре покрыли их, а за ними последовали тысячи белых и светло-розовых цветов, прежде чем верхние ветви расступились, опуская Эпплджек на мягкие лепестки.

По мере того как Эппл Блум подходила к подножию камня, очередные ветви прорастали из существующих и друг за другом тянулись в сторону кобылки, сцепляясь в новые и новые ступени, точно под каждый её шаг. Достигнув вершины живой лестницы, она посмотрела на сестру и улыбнулась.

Эпплджек чувствовала себя так, будто спала на камне. Все её мышцы болели, спина ныла уж слишком неистово, горло пересохло, а в глаза будто насыпали песка. Когда она открыла их, её встретил мутный и расплывающийся мир. Подняв взгляд, она увидела пони, царственно и безмятежно возвышавшуюся над ней. Эта пони ей улыбалась, а её глаза пылали неистово ярким белым светом. Проморгавшись, Эпплджек посмотрела снова и на этот раз узнала размытые очертания гигантского розового банта, который мог принадлежать только одной кобылке.

— Эппл Блум? — проскрипела она пересохшим горлом. В этот миг узнавания белое сияние покинуло глаза жёлтой пони, сменившись слезами радости, когда та бросилась к своей сестре и заключила её в обьятия.

Остальные пони по ту сторону расщелины не могли видеть этого слёзного воссоединения, оно было скрыто от них стеной бамбукового леса. Зато их взору открылось нечно иное, отчего они стояли как громом поражённые. Когда в земле образовалась трещина, её правый конец пополз прямо к тому месту, где находился поверженный древесный волк. И на их глазах то, что лежало кучей брёвен меж двух холмов, вдруг проросло и превратилось в самое невероятное дерево, какое они только видели. Его ствол напомнил Рэрити небоскрёбы Мэйнхеттена. Он был не меньше сотни футов в диаметре. Выступающие из-под земли верхушки корней уже сами по себе могли сойти за небольшие холмы, и можно было только гадать, насколько далеко они простираются вниз. Подняв глаза к небу, пони, затаив дыхание, наблюдали, как массивные ветви вздымались на тысячу или даже больше футов в небо. Там, посреди облаков, они раскинулись в огромную крону, отбрасывающую тень на дюжины акров фермерских земель, и тут же зацвели миллионами белых и светло-розовых цветов. Вдруг взволновано залаяла Вайнона, и все обернулись обратно к травяному лесу.

Эппл Блум не разжимала обьятий, казалось, целую вечность. В конце концов она услышала возле себя лай Вайноны. Когда кобылка почувствовала, как через пару секунд холодный нос уткнулся ей в бок, она всё же сдалась и отпустила сестру. Обернувшись, Эппл Блум увидела знакомую морду, на чьей совести лежало это касание, и успела от души потрепать собаку за ухом, прежде чем её глаза вдруг расширились.

Эпплджек почувствовала рядом движение и протянула копыто, чтобы самой погладить Вайнону, заслужив тем самым прохладный тычок и в свой круп тоже. Потом она заметила то, что привлекло внимание Эппл Блум. На жёлтом боку теперь красовалась кьютимарка. То был простой, но в тоже время статный силуэт дерева, глубокие корни которого окружали крепкий ствол, ведущий ввысь, к пышной листве. Это было дерево из тех, что становятся достопримечательностями, переживают любые шторма и верно стоят на своём месте, сезон за сезоном, поколение за поколением. Над ним красовались две маленьких звезды. Слова были излишни, когда сёстры посмотрели друг другу в глаза и просто обнялись снова.

Осмотревшись после объятий, Эпплджек начала оценивать своё окружение и воспоминания. Последним, что она помнила, было столкновение массивной древесной лапы с её боком. Теперь же она оказалась, по неведомой причине, посреди каких-то джунглей, на постели из цветов… и не простых цветов.

— Погоди-ка, — проговорила она, указывая на лепестки. — Неужто это…

Эппл Блум склонила голову и тоже посмотрела вокруг. Она будто очнулась после диссоциативной фуги и не особо узнавала детали. Всё, что помнила кобылка, это непреодолимую необходимость спасти сестру и то, как начала использовать ради этого землю и жизнь вокруг. Вытирая копытом запоздалые слёзы, она смотрела на цветы, и на лице её проступала улыбка. Эппл Блум узнала их так же легко, как и сестра.

— Хех, цветы яблони. Кто бы мог подумать?

Через пару минут прибыли остальные. Рэйнбоу Дэш и Скуталу были первыми, они нашли двух сестёр с воздуха, после чего вернулись и помогли всем перебраться через расщелину с травяным лесом. Когда Флаттершай перенесла Бабулю Смит, та не смогла сдержать радостного возгласа. Посмотрев наверх, старая кобыла увидела двух своих внучек — и эту удивительно упрямую дворняжку — стоящих на вершине какого-то заросшего булыжника, живых и здоровых. 

«Ну и дела, — подумала она. — Мне уже столько лет, а вселенная всё продолжает доказывать мою неправоту».

Хотя технически она всё же была права. Действительно есть вещи могущественнее магии — даже могущественнее сил земных пони, которыми повелевает её внучка — и смерть уж точно одна из них. Однако Бабуля Смит забыла, что ещё одной, возможно, даже одной из самых важных, может быть любовь маленькой кобылки к своей сестре.

Всё ещё слабая после своего короткого путешествия в иной мир, Эпплджек попыталась спуститься вниз с постамента, но её ноги задрожали, еле выдерживая вес. Рэйнбоу Дэш это заметила и быстро подлетела к подруге, чтобы отнести ту на землю.

— Прости, Эйджей, — сказала Дэш. — Нам стоило прибежать раньше, просто нас чутка отвлекло вон то дерево.

— Дерево? — спросила Эппл Блум, добравшись до земли.

— Эм, да… — протянула Рейнбоу, указывая копытом вверх и вдаль над высокой травой.

Сёстры застыли как вкопанные, и лишь их головы медленно поднимались вверх, пока взгляд скользил по стволу и ветвям прямо в небо.

— Блин! — фыркнула от удивления Эппл Блум. — Что тут творилось?

— Вот это, — начала Дэш, опустив взгляд на кобылку, — я и сама хочу узнать.

— Как и я, — произнёс третий голос, который, узнав только что прозвучавшие фразы, тут же поправился. — Ох, надеюсь, это не начинает входить в привычку.

Обернувшись, Рейнбоу Дэш уже не так сильно удивилась, увидев позади Селестию с Луной. Хотя летающий северный олень всё же смог её впечатлить.

— Принцесса! — ринулась поприветствовать свою наставницу Твайлайт.

— Здравствуй, Твайлайт, — ответила та, прежде чем обернуться к остальным, по большей части склонившимся перед ней. — Приветствую вас всех.

— Спайку всё-таки удалось пробиться?

Селестия от дракончика ничего не получала и только открыла рот, чтобы об этом сообщить, как с неба опустилось облако дыма и материализовалось в несколько сотен свитков, засыпавших принцессу по колени. Поскольку Твайлайт частенько перегибала палку — с похожими на сегодняшние последствиями — Селестия уже думала рассмеяться и обратить всё в шутку, чтобы помочь своей протеже избавиться от смущения, которое обычно приходило следом. К её удивлению, ученица вообще не выглядела взволнованной таким потоком сообщений. Это был тревожный знак. Значит, Твайлайт искренне считала, что такое количество попыток было необходимо, и по прежнему не сомневалась в своей правоте. Селестия сомневалась, что даже внезапное появление огромного дерева возле Понивилля могло бы вызвать такую тревогу у юного аликорна.

— Твайлайт, — сказала Селестия, вдруг переключившись на серьёзный тон. — Что не так? Насколько всё плохо?

Фиолетовая пони подняла голову, и Селестия смогла разглядеть в её опухших глазах явно не в первый раз собирающиеся слёзы.

— Уже всё хорошо, — сказала она, переводя дыхание. — Но было ужасно. По-настоящему ужасно.

Селестия огляделась вокруг и ни капли не усомнилась, что так оно и было. Случилось что-то невероятно могущественное. Рядом стояло какое-то подобие алтаря, было выращено мировое древо и одни только отзвуки вовлечённой в это магии смогли пробить все слои защиты Карибу, пройдя через море. Это насторожило и вождя, и их с Луной. Найти источник было проще, чем найти солнце в полдень. В тауматургическом спектре это место буквально полыхало ярче её собственного светила.

Пелену мрачных раздумий вдруг разорвал оранжево-фиолетовый комок, спикировавший сверху.

— Эй, Свити! — закричала Скуталу. — Я нашла твою ногу!

Кобылка приземлилась возле раненой единорожки, а потом посмотрела вверх, встретившись взглядом с троицей прибывших.

— Вау! Летающий олень!

Все вокруг погрузились в гробовое молчание. Даже кто-то позади, решивший полакомиться гигантскими цветами, перестал жевать. Свити подошла, чтобы ткнуть подругу локтем, но поняла, что без оставшейся передней ноги она не сможет стоять, поэтому ткнула своим оторванным копытом.

— Что это было? — встрепенулась Скуталу, но потом её мысли повернули в совсем неправильную сторону. — Подождите-ка… Вы ведь видите его, так? Огромного летающего северного оленя рядом с принцессами?

Твайлайт нервно улыбнулась, уже готовясь извиняться, как вдруг вождь Карибу громогласно расхохотался.

— Мне нравится эта малышка, — посмеиваясь, сказал он. — Что на уме, то и говорит. Без лишних раздумий.

Большой кервидериец подлетел к Скуталу и приземлился возле неё. Посмотрев наверх, кобылка увидела, что он почти так же высок, как и Селестия, но гигантские рога на голове делали его фигуру намного выше принцессы. Гость был покрыт густым тяжёлым мехом, слегка более плотным, чем шерсть большинства пони.

— Да, малышка, — улыбаясь, произнёс он. — Я, как ты сказать, летающий северный олень. Однако мы не любить называться «северный олень». Олени хилый существа, слабый. Надеть на оленя поводья, и он становится рабом. Грифоны пытаться как-то раз. Мы гнать их по двум морям. Теперь они не пытаться, но продолжать звать нас именем «северный олень». Нет, мы Карибу! Понятно?

— Да, сэр, — ответила Скуталу. — Простите, сэр.

Карибу снова рассмеялся.

— Я Гуннар. Как зовут тебя, малышка?

— Скуталу.

— Ничего страшного, Скуталу. Незнание не вина, — Карибу повернулся в сторону, подумал, потом повернулся обратно. — Ты Скуталу не та, что расколоть небеса и повергнуть в ужас посла нашего, нет?

Кобылка уже на середине вопроса перестала узнавать грамматику, но суть всё же уловила.

— Эм… Да, сэр, — подтвердила она. — Это была я.

— Ты, маленькая пони, та, кто сломать Биврёст?

— Да, сэр… Мне очень жаль, я никого не хотела напугать… — она осеклась, когда огромный вождь весело хлопнул её по спине, выбив из неё дух.

— Прекрасно! — рассмеялся вождь. — Посол был шурин. Не нравится, совсем слабак. Прибежать домой луны назад, вопить о конец света. Отправить его на север, работать на каменный ферма. Теперь узнавать, что ты большая, страшная, уничтожающая миры Скуталу? Ещё лучше! До гроба буду ему напоминать, испугаться маленькой пони кобылки. Ха! Мы теперь много лет смеяться над этим у костра!

Немного успокоившись, Карибу заговорил снова.

— Что ж, могучая Скуталу, расскажи-ка. Дерево — твоя работа? Ты разломать земля в пару к небу?

— Нет, сэр. Думаю, моя подруга Эппл Блум сделала это, — Скуталу указала на упомянутую пони, стоявшую в паре футов.

Увидев, что оранжевое копыто указывает на другого жеребёнка, вождь повернулся к Селестии с Луной.

— Напомнить мне, чтоб я сюда никогда не вторгаться. Вы, хитрецы, научите даже самую маленькую кобылку, как рассечь небо и землю. Плохо для меня кончаться, ja?

Луна улыбнулась.

— Конечно, Гуннар. Возможно, это также поможет вам разглядеть ценность наших торговых предложений.

— Ох, хитрая лунная пони думает запугивать Гуннара маленькими кобылками?

— Гуннар! — воскликнула Луна с притворной обидой. — Ты ведь не думаешь всерьёз, что мы тут пытаемся запугать тебя?

— Зная вас, только если это сработать.

— И как, работает?

Гуннар развернулся и задумчиво уставился на огромное мировое древо перед собой, прежде чем вновь обернуться к принцессам.

— Хм… — протянул он, приподняв копыто над землёй, чтобы показать нечто маленькое. — Может, немножко.

Луна рассмеялась, как и Селестия. Они с Гуннаром месяцами ходили вокруг да около, а совсем недавно провели почти неделю на его территории. За это время они довольно хорошо узнали нравы вождя. Как и они, Гуннар обладал сильным чувством долга, а также понимал, что многие вещи не стоит принимать слишком близко к сердцу.

— Ладно, хватит пустой разговоров, — провозгласил вождь, оборачиваясь к Эппл Блум. — Рассказывать нам историю, как ты вырастить первое за несколько веков мировое древо.

— Ну, эм… — замялась кобылка, не зная, откуда начать.

— Подожди, — перебил Гуннар, решивший как следует разглядеть Свити Белль. — Почему другая маленькая пони потерять нога? И почему в ноге кости железки? А ещё, почему она не кричать?

Свити Белль могла только рассмеяться.

— Не беспокойтесь насчёт этого, — смогла выговорить она. — Эппл Блум потом поможет мне её починить.

— Я помогу? — удивилась жёлтая кобылка.

— Ну да, знаешь, как всегда?

Эппл Блум не смогла сдержать улыбки и, только сейчас рассмотрев выпирающий металл, с ходу представила, как приладить обратно большую его часть.

— Ну что ж, — сказал Гуннар. — Возвращаться тогда к истории. Маленькая пони. Большое дерево. Начинай!

— Эм, — сказала Эппл Блум. — Это малость длинный рассказ, ежели вам нужны все детали и подробности.

— Он хорошо кончаться?

— Ага, — ответила кобылка, посмотрев на сестру и получив в ответ улыбку. — Я считаю, это очень хороший конец.

— Тогда это один из лучших рассказов, — уверенно сказал Гуннар, прежде чем жестами попросить остальных пони подойти. — Сюда. Все пони, сюда, слушать большую историю. Ты, солнечная пони, ты разжечь огонь, нет?

Селестия кивнула.

— Хорошо, — продолжил Гуннар. — Тогда всё будет как надо. Большой костёр, здесь, посередине. Потом мы садиться вокруг и вместе слушать большую историю о большом дереве от маленькой пони.

Селестия выступила вперёд и магией вырезала в земле яму для костра. Луна с остальными быстро собрали хвороста с поленьями, из которых солнечная принцесса разожгла костёр. Пони, карибу и дракон — все уселись в круг, приготовившись слушать Эппл Блум.

Рассказ занял довольно много времени, с постоянно встревающими тут и там Скуталу и Свити, с их собственными взглядами на происходящее; с Твайлайт, Дэш и остальными Элементами, изредка вставляющими свои замечания, и с принцессами, периодически объясняющими фразы, смысл которых мог потеряться из-за культурных различий. Сам Гуннар тоже мало помогал делу: он частенько отвлекался на вопросы или вдруг начинал хохотать так громко, что рассказчица вынуждена была останавливаться и ждать, пока вождь отсмеётся. Впрочем, все хорошо провели время.

Наконец, Эппл Блум добралась до конца истории, в котором она, недоумевая, просто смотрела на огромное дерево над собой, не понимая, как оно такое вообще получилось. Спустя пару секунд тишины заговорил Гуннар.

— Значит, метка пони это мировое древо. Очевидно. Но солнечная пони говорить Гуннару, что только пони с меткой понимает метку. Что для тебя твоя отметка, малышка?

Эппл Блум призадумалась над этим вопросом на минуту. Она даже и не думала выращивать мировое древо, но на её кьютимарке совершенно точно красовалось дерево.

— Думаю… ну, что это обыкновенное дерево, — наконец заговорила кобылка. — То бишь оно большое и всё такое, но по сути мало отличается от остальных. Теперь, я хорошо исправляю всякие вещи, но порой «исправить» — это не просто отремонтировать сломанное. Порой это значит крепко схватиться за что-нибудь и ни за что не отпускать. У всей моей семьи яблоки на метках. А вот у меня дерево — то, что держит вместе все их яблоки, и землю под собой. Мои корни уходят вниз, к земле, как у этого дерева. Ко всему прошлому; всей моей семье, друзьям, ферме; всему, что мне дорого. Корни глубоки, даже если ветви цепляют небо. Ещё дерево сильное. Не думаю, что вот его хоть как-то получится свалить. Попытаться можно, но оно просто скажет «нет». Вроде того, как я с Эпплджек, как мне кажется. Все говорили мне оставить её, но она моя семья, мои корни.

Эппл Блум чуть снова не расплакалась, когда вспомнила, как почти потеряла сестру.

— Все требовали оставить её, но я просто должна была сказать «нет!» Я не могла отпустить Эпплджек, как и это  дерево не может уйти со своего склона. Неважно, как силён шторм, насколько яростны дожди и ветра. Они могут попытаться вырвать его с корнями, но это дерево никуда не сдвинется во веки веков, понимаете?

— Ja! — заорал Гуннар, воздев копыто к небу. — Это здорово! Эпохально! Ты рядом с семьёй, ты любить её. Ты не сдаваться. Ты поворачиваться лицом к самому Смерти и говорить «нет». Смерть говорить «да». Но ты не отводить взгляд, не отступать. Ты, маленькая кобылка, стоять гордо, стоять твёрдо, с любовью к сестре в сердце. И потом любовь говорить «нет!» Ох-хо-хо… — Гуннар ухмыльнулся во весь рот. — Даже Смерть знает, ему лучше делать ноги, да побыстрее! Ха! Это достойно песни, нет?

Эпплджек стиснула сестру в объятьях, глаза кобылы полнились слезами. Она знала, что Эппл Блум спасла ей жизнь, но пересказ и воображение вернули всю силу переживаний. Гуннар был прав, это действительно было эпохально. Её младшая сестра поборола саму Смерть ради неё.

— Хм-м, может быть, шурин не такой безумец, — спустя время сказал Гуннар. — Во-первых, одна кобылка сломать Биврёст и рассечь небо. Затем гигантский волк зла наложить лапы на вторую, за что оставаться без челюстей. Теперь Игдрассиль выращен третьей, сотрясающей землю, повергающей всех в ужас, сказавшей «нет» самому Смерти. Не чтобы нужного порядка, но это части истории Рагнарёка.

— О, — воскликнула Скуталу, посмотрев на Селестию. — Это связано с теми легендами о конце света, да, принцесса?

Селестия кивнула.

— Да, хотя я не думаю, что нам стоит всерьёз бояться конца времён в ближайшем будущем.

— Ха! — крикнул Гуннар, вновь радушным и бодрым голосом. — Согласен. Это россказни для старых жён и маленьких детей.

Затем он наклонился к меткоискателям и куда более серьёзным тоном продолжил:

— Но на всякий случай обещать никаких гигантских змей рядом с деревом? Вы видеть, вы останавливать. Хорошо?

Троица кобылок воспринимала вещи намного серьёзнее взрослых, так что они все принесли Пинки-клятву, оставив вождя в недоумении, пока Твайлайт не объяснила, что к чему.

— Глупые пони, настоящая клятва это кровь, меч! Не кексы, — упрекнул их Гуннар, как вдруг вспомнил часть истории с волшебной выпечкой. — Хотя другая сторона… кексы пони вполне быть могущественнее, чем считать Гуннар.

Пинки Пай возникла как нельзя вовремя, ворвавшись в дискуссию с полным подносом кексов и полная решимости доказать, что эти цветные комочки — самые вкуснющие творения на свете. Гуннар, между тем, выразил несогласие и сказал, что крепкий напиток лучше сладкой выпечки. Тут-то и разгорелся жаркий спор.

Когда дискуссия о лучшей форме углеводного наслаждения разыгралась не на шутку, Твайлайт отошла от костра, поманив за собой Селестию. Как только они отошли достаточно далеко, ученица взглянула на свою наставницу.

— Я волнуюсь, — призналась Твайлайт.

— Отчего?

— Из-за этих трёх кобылок… или, скорее, големов. Пока что мы видели лишь два проявившихся таланта, и хотя Гуннар может преувеличивать, я не думаю, что он далёк от истины. Действительно, содрогнулись небеса и земли, когда эти двое получили метки. Я боюсь представить, что у мира припасено для Свити Белль на разрушение, сотрясание или уничтожение в честь раскрытия её таланта.

— Помнишь, что творилось, когда ты нашла свой собственный?

Твайлайт вернулась мыслями к тому судьбоносному дню, когда она помогла вылупиться Спайку.

— Да, — ответила аликорн. — Ладно, вышло довольно мощно, признаю. Но всё-таки не настолько, как сейчас. За морем никто ничего не почувствовал, и я точно не оставила после себя тысячефутовое дерево.

Селестия улыбнулась.

— Твайлайт, ты вырастила дракона — магическое создание, которому нужны тысячи лет, чтобы так вымахать — от яйца до большого замка, за секунды. По чистой случайности. Ты также, в качестве небольшого побочного эффекта, обратила своих родителей в растения и заключила всю экзаменационную комиссию целиком в магическое поле, из которого они не могли сбежать. А ведь многие из них — сильнейшие единороги нашего времени. И всё это за считанные секунды, пока у меня не получилось явиться и успокоить тебя. Кто знает, что могло случиться, останься ты без присмотра. Ты представляешь, с каким страхом мы после такого на тебя смотрели?

Твайлайт вздохнула. Она понимала, что много кого перепугала в тот день, но ей казалось, тот страх был наподобие внезапного испуга от шороха в темноте, а не что-то вроде глубокого, осмысленного, основательного ужаса перед реальной угрозой, который сейчас описывала Селестия. Сама принцесса искренне боялась её!

— Всё в порядке, Твайлайт, — проговорила Селестия, прижавшись к ней мордочкой. — Всё обернулось к лучшему, не так ли?

Кобылка кивнула.

— Ага, просто я, кажется, не осознавала, что вы чувствовали, пока сама не столкнулась с подобным.

— Страх полезен. В малых дозах. Он помогает нам не забывать про опасность. Однако нельзя дать ему поглотить себя, — Селестия глубоко вдохнула и продолжила. — Я солгу, если скажу, что совсем не беспокоюсь об этих трёх големах. Подобных созданий даже я за свою жизнь не видела — ну, или по крайней мере я о них не знаю — так что мне они тоже в новинку. Такое всегда настораживает в мои года. Но я думаю, что мы должны быть благодарны за… как ты это называешь, «роковое совпадение?» — Твайлайт кивнула. — Да, за роковое совпадение, что такие силы пробудились в трёх милых кобылках из Понивилля. Коль они могут стать новыми, неизвестными силами мира сего, я не могу придумать им лучшего детства, чем в окружении твоей с подругами любви.

Твайлайт улыбнулась от этих слов.

— Ты права, Селестия. Могло быть намного, намного хуже. Думаю, мы должны быть благодарны ещё и за то, что они неплохо контролируют свои способности. Их великие свершения были преднамеренными, по крайней мере по большей части.

— Пока что никто из них определённо не превращал пони в растения, — ухмыльнулась ученице Селестия.

— Хех, справедливо, — отозвалась Твайлайт. — И всё-таки…

— Да, — перебила её принцесса. — Я буду приглядывать за ними, уверяю, и ожидаю того же от тебя.

— Конечно.

На этом два аликорна вернулись к костру, вокруг которого вёлся уже новый спор.

— Это очень хорошее имя! — топнула Эппл Блум.

— Да ты шутишь, — ответила Скуталу. — Ему нужно потрясное имя! Как из истории Гуннара!

— Но это и так потрясное имя. И вообще, это моё дерево, понятно?

— Жёлтая верно мыслить, — вставил Гуннар. — Её дерево. Она может выбирать имя какое хотеть. Даже глупое.

— Ну серьёзно, Эппл Блум! Это мировое древо. Оно простоит тыщу лет, о нём до скончания веков будут писать в книгах. Ты должна назвать его круче!

— Да, — сказал Гуннар. — Например, могучий Модан!

— Свити! — взмолилась Эппл Блум. — Скажи им!

— Эй, не втягивай меня в это всё, — сказала та, лениво изучая под светом костра внутренние механизмы в своей оторванной ноге.

— Ну и ладно! Всё, вопрос решён! Я уже дала ему имя и менять ничего не буду.

Скуталу приложилась копытом об лоб.

— Ты не можешь назвать мировое древо Рупертом.

— Так теперь ты главная? — спросила Эппл Блум. — Ты принцесса Руперта?

— Может, просто оставим Игдрассиль? — простонала Скуталу.

— Тебе никто не навязывает общество Руперта.

— Я не стану его так звать.

— Руперт, Мировое Древо. Ха! — рассмеялся Гуннар. — Глупый имя. Сейчас. А вот пройти тысяча лет, сильных карибу и пони всех звать Рупертами. Посмотрите. Вы увидеть.

— Что дальше будешь делать со своим Рупертом? — спросила Свити, когда имя, наконец, устаканилось.

— Хм-м… — все втроём, кобылки задрали головы вверх, задумчиво разглядывая уходящие в ночное небо ветви. Затем на их лицах медленно возникли ухмылки, и они заговорщически переглянулись.

— Вы думаете о том же, о чём и я? — спросила Скуталу.

Затем они втроём закричали в унисон: «Меткоискатели переезжают на Мировое Древо!», одновременно стукнувшись копытами.

Принцесса Селестия наклонилась вперёд и прошептала Твайлайт:

— А ты боялась, что они могут использовать свои силы во зло!

Слова автора: Вы ведь не думали, что я и правда позволю Эпплджек умереть, м-м?

Однако если серьёзно, я рад, что эта часть наконец готова и выложена. Я провёл очень и очень много времени в печальной атмосфере из начала главы, как во время написания, так и во время бесконечных редактирований. Когда я изначально задумывал эту историю, она была куда короче. Только про Эппл Блум и Эйджей. Одинокая пони, голем, древесный волк и сестринская любовь. Огромный рассказ вырос вокруг, но эта сцена, когда Любовь говорит Смерти «нет», всегда была в центре всего. Если смотреть в общем, то и — по крайней мере для меня — в центре всего, чем являются сами Пони. Я лишь надеюсь, что хоть как-то смог поймать и передать это через свои жалкие потуги выбить на клавиатуре слова для говорящей лошади.

В качестве оптимистичного завершения, мне кажется, эта песня могла бы быть темой Эппл Блум (или, может, даже всей семьи Эпплов): "My Roots Go Down".