Дружба миров
Первая звёздочка (Эпилог)
– Я жду объяснений.
Первая звёздочка – трое жеребят-демикорнов, и двое человеческих детей лет восьми-девяти, девочка и мальчик, стояли перед наставницей, смущённо опустив головы. Процесс взросления жеребят у демикорнов резко отличался от взросления человека. Жеребята начинали ходить уже через пару месяцев после рождения. Одновременно пробуждалась генетическая память, жеребята «вспоминали» язык и начинали говорить. Примерно через полгода после рождения или выемки из искусственной матки у жеребёнка прорезывался костяной рог. Он рос относительно медленно, до подросткового возраста.
Как только жеребята начинали уверенно ходить, их учили летать, на это уходило от нескольких месяцев до года и более. В это же время им вручали первый артефакт – браслет для связи с наставницей. Он одновременно служил маячком, на случай, если жеребёнок заблудится. Вторым артефактом обычно были браслеты телекинеза, третьим – выбираемый жеребёнком по интересам артефакт одного из кланов. У артефакторов и инженеров это был стилус, у медиков – диагностические артефакты. Обычно одновременно с выбором артефакта клана жеребята получали кьютимарки и начинали обучаться по специальности. Этот процесс был небыстрым и мог занимать до ста лет, далеко после совершеннолетия. Взрослыми жеребята считались с того момента, как обретали возможность носить и использовать все основные артефакты, количество которых иногда доходило до десятка, не испытывая при этом магического истощения.
Маленький демикорн с наставницей. Иллюстрация автора DxD2
Когда появилась идея формировать смешанные звёздочки из детей обоих народов, эти различия в темпах взросления приходилось учитывать. Обычно человеческие дети в составе звёздочки были на 2-3 года старше жеребят, поскольку на раннем этапе жеребята развивались быстрее и уверенно догоняли человеческих сверстников. Совместное обучение улучшало социализацию и учило детей с обеих сторон повседневному взаимодействию.
Сейчас «нарушители спокойствия» ждали разбирательства. Цепь событий, начавшаяся с обычной игры, привела к событиям, которых они вовсе не планировали.
– Откуда у вас артефакт телепортации?
– В-взяли у Строберри...
– Замечательно... Ещё и воровство? Лилия, от тебя я такого никак не ожидала!
– Нет!
Белоснежная демикорн протестующе вскинула голову, увенчанную ещё не металлизированным рогом, тряхнув гривкой пронзительно-синего цвета «электрик». Сейчас к рогам жеребят с обеих сторон были прилеплены куски упаковочного пенопласта, стянутые синей изолентой. Из-за этого вид у них был совсем дурацкий.
– Наставница Ирис, мы не воровали! Строберри сама нам его дала! Мы сказали, что артефакт нам для школьного проекта нужен! И обещали сразу же вернуть.
– Вернёте обязательно, но только вместе со мной.
– Ирис, пусть они всё по порядку расскажут, – негромко подсказал Иван Александрович Серов. – Давайте, расскажите, с чего всё началось.
– Ну... Мы половину уроков сделали ещё в школе, на перемене, остальные закончили раньше, и решили поиграть в доктора...
Кирилл Трофимович Мазуров, не сдержавшись, хмыкнул, переглянувшись с Косыгиным и Серовым. Ирис в отчаянии прикрыла копытцем мордочку:
– А зачем вы стащили химический туалет?
– Ну... он синий... а нам была нужна синяя будка... И мы оставили записку, что не украли, а вернём на место.
Косыгин, Серов и Мазуров покатились со смеху.
– Кажется, они играли не в того Доктора...
Ирис едва не выругалась:
– М-да, если вы хотели сделать TARDIS, то у вас почти получилось... Но туалет! Он же грязный!
– Нет! Мы же не дураки, мы чистый взяли! Мы посмотрели график, когда у них баки меняют, – ответил Пашка. – И взяли сразу после замены, когда туда ещё никто не заходил.
– Всё равно, в эти будки тысячи посетителей заходят! Вам самим-то не противно было?
– Мы его помыли, – на нижнем пределе громкости пропищала девочка.
– Помыли? Где?
– На автомойке у дяди Арсена.
– Гм... Но ведь автомойка платная? И что сказал дядя Арсен?
– Почти ничего... он ржал.
– Когда мы ему сказали, что собираемся сделать TARDIS, дядя Арсен сказал, что сам нам заплатит за такой цирк. И дал денег на мороженое и шарики.
– Какие ещё шарики?
– Воздушные, резиновые. Такие, длинные, которые можно скручивать и фигурки из них делать. Они недавно появились, нам хотелось попробовать...
– Дети... – вздохнул Косыгин.
– А потом Пашка сказал, что знает, где можно взять карбид...
– М-мать... – сквозь зубы всё-таки ругнулась Ирис. – На какого Дискорда вам понадобился карбид?
– Гм, для него можно столько применений придумать... – заметил Мазуров.
– Мы хотели посмотреть, как шарики будут сами надуваться... Клали карбид в бутылки, наливали воды, а потом надевали шарик... Они так прикольно удлиняются...
– Понятно... Но зачем вы телепортировались в Кремль?
– Ну... у нас осталось ещё много карбида, и тут Лена вспомнила, что Царь-пушка в Кремле ни разу не стреляла. Порохом современным её заряжать нельзя, разорвать может, а карбид всё-таки послабее будет, – на полном серьёзе пояснила Лилия.
– Вы собрались стрелять из Царь-пушки? – изумились все собравшиеся.
– Ага... Ну, надо же хоть раз попробовать из неё выстрелить... Хотя бы конфетти.
– Вы её с Пинки-пушкой не перепутали? И что у вас после приземления случилось, почему вы с такими воплями выбежали?
– Мы налили воды в бак туалета, ну, чтобы в Кремле воду не искать. Потом залезли в туалет и телепортировались...
– Как вы в нём впятером поместились? – изумилась Ирис.
– Ну... посол Хартстрингс, когда приезжала, рассказывала, что TARDIS внутри больше, чем снаружи. Было тесно, конечно, но мы ещё над этим работаем, – пояснила Лилия.
– Вы же пораниться могли! У вас же рога уже острые!
– Мы их специально пенопластом закрыли, – ответил синегривый жеребчик аквамаринового окраса, очень похожий на Ирис.
– А я-то думаю, зачем у них пенопласт на головах... – улыбнулся Косыгин. – А у них, оказывается, всё продумано...
– Мы немного просчитались с высотой, когда телепортировались, и упали. Я уронила карбид в туалет, и он провалился в бак с водой, – пропищала девочка.
– Вы не просчитались, в Кремле установлена техномагическая защита от неразрешённой телепортации, – пояснила Ирис. – Хорошо ещё, что система обнаружила, что в будке только дети. Будь там взрослые или что-то опасное – пришлось бы их из кокона свёрнутого пространства выковыривать. Защиту делали принцесса Селестия и доктор Хувз, вместе со Старгейзером и Мундансер. Так, ну, карбид провалился в бак, дальше что?
– В баке зашипело, мы испугались, что он сейчас взорвётся, потому и выскочили с криками...
– Двойка вам по физике! Если у вас карбид провалился в бак, значит, бак у вас негерметичен! С чего тогда он взорвётся? – укоризненно посмотрела на подопечных Ирис.
– Ну... мы не подумали...
– А орали зачем?
– Так веселее...
– А теперь представьте, как это выглядело со стороны. Японская делегация осматривает Кремль, подходит к Царь-пушке, и вдруг позади них из ниоткуда выпадает биотуалет, из него с воплями выскакивают дети и жеребята с крыльями, а следом за ними из двери лезет куча пены и тентакли... Хорошо, ни у кого из японцев инфаркт не случился! Они же теперь, гуляя по Москве, будут бояться в туалет зайти!
– Пена, наверное, потому, что в баке немного мыла оставалось, а шарики к тому времени уже очень длинные надулись...
– Вы хотя бы чуть-чуть думайте, что делаете! – Ирис поднялась, недовольно ударив хвостом по паркету, к счастью, плашмя. – В какое положение вы свою наставницу ставите? Я же член Президиума ЦК! А мои ученики телепортируются в Кремль в туалете! Лилия! Ты – первый демикорн, рождённый в СССР! Тебе сам Никита Сергеич имя выбрал, тебе не стыдно его позорить? Хорошо, что он сейчас на даче, и не видел всего этого безобразия. Кузя! Тебе не стыдно будет, если про меня скажут, что я со своими жеребятами справиться не могу? Фолиа, ну хоть ты не могла отговорить этих безобразников? Вы же – первая звёздочка!
– Мы больше не бу-удем! – дружным хором протянули все пятеро.
– Будут. Гарантирую, – спокойно констатировал Серов. – Пока шило из задниц не выпадет. Все дети такие.
– Так... Сейчас я позвоню в гараж, домой вас отвезут на машине, – Ирис набрала телекинезом номер гаража и заказала микроавтобус. – Я сообщу Строберри, чтобы она вас встретила. Артефакт телепортации останется пока у меня, передайте Строберри, что я ей сама его верну. Как приедете – садитесь учить физику. Темы я вам продиктую по телефону. Вернусь – устрою зачёт. Всё понятно?
– Да, наставница Ирис!
– Иван Александрович, можете попросить охрану проводить этих бездельников до машины?
– Конечно.
Серов поднёс левую руку с радиобраслетом к лицу и тихо отдал распоряжение. Вошедший лейтенант кремлёвской охраны пригласил детей и жеребят следовать за ним к машине. Когда дверь закрылась, взрослые переглянулись, и Мазуров заговорщицким тоном произнёс:
– Иван Александрович, вы ведь всё знаете... Как думаете, где в Москве можно достать карбид?
– Да на любой стройке...
Сотня километров – не расстояние для пегаса или демикорна. Ирис почти каждый день летала в Москву и обратно, преодолевая это расстояние менее чем за час. Сегодня вечером вся страна ожидала большого события, и ей хотелось в этот момент быть рядом со своими учениками.
Жеребята встретили её радостными возгласами. Они уже выучили дополнительные темы по физике, что задала им строгая наставница, и готовы были хоть прямо сейчас рассказать всё, что узнали. Ирис решительно отложила проверку знаний на утро — сейчас она слишком устала, внимание рассеивалось. Тем более, Пашка с Леной уже ушли домой. Обычно они проводили впятером большую часть дня, после школы вместе делали уроки, играли и проказничали. На ночь человеческие дети расходились по домам, а жеребята демикорнов возвращались с улиц в их полуподземный жилой комплекс.
– Наставница Ирис, мы ужин приготовили! – доложила Лилия.
– А сами ели?
– Нет, чуть-чуть салата только, мы вас ждали!
– Сколько раз вам говорить – не ждите, ужинайте сами, я могу задержаться, работа такая, – привычно выговорила им Ирис. – Всегда можете зайти к Строберри, Дэйзи или Алоэ...
– Да что мы, маленькие? Сами приготовить можем, – Лилия деловито выложила на низкий столик салаты трёх видов, свежескошенный гидропонный зелёный корм (пророщенные 9-дневные стебли пшеницы), помидоры, грибную запеканку с яйцом, телекинезом поставила на плиту чайник. – Кузя, зажги газ.
Аквамаринового цвета жеребёнок щёлкнул электрозажигалкой, тоже удерживая её телекинезом. Телекинетические артефакты жеребята получили не так давно, и ещё продолжали с ними осваиваться.
После ужина, все собрались у телевизора, послушать свежие новости. День был особенный, диктор Анна Шатилова в «Последних известиях» сообщила, что после ночного выпуска новостей будет тот самый, долгожданный репортаж. За полгода до этого дня на орбиту Луны была выведена орбитальная станция, а три дня назад стартовала Первая лунная экспедиция. Первая разведка, первая высадка на спутнике Земли, не на астероиде, а на полноценном небесном теле.
Жеребята, как обычно, были жутко любопытны, и, в ожидании прямого включения с Луны, забросали Ирис вопросами:
– Наставница Ирис, а почему никого из демикорнов на Луну не взяли?
– Потому что мы большие и тяжёлые, по сравнению с людьми, – пояснила Ирис. – Техника людей пока ещё несовершенная и имеет много ограничений. А у нас, к тому же, рог сильно мешает. Длинный очень. Если сделать шлем, чтобы закрывал рог, для герметичности, в таком шлеме в человеческий космический аппарат не влезешь.
– Даже в «Надежду»?
– Ага. Я пробовала, ещё до запуска. Внутри там просторно, но люки узкие. А в спускаемый аппарат и вовсе не залезть, я только снаружи в люк заглядывала.
– А почему к Луне полетели на обычной ракете? «Надежда» же больше увезти может.
– Верно. Но «Надежда» летает на атомных бомбах, и на планеты не садится. Атомные бомбы мало того что стоят дорого, сейчас весь выделенный для полёта запас израсходован, – пояснила Ирис. – Теперь надо ждать, пока в реакторах накопится достаточно урана-233 или плутония, чтобы сделать из них ядерные устройства для тяговых зарядов «Надежды». После этого она повезёт на Луну оборудование для лунной базы. Сейчас его испытывают и скоро начнут запускать на орбиту, твердотопливными ускорителями и разгонными блоками. Кстати, сегодня ясно, мы можем её увидеть с балкона.
– А мы высадку не пропустим?
– Нет, сегодня все смотреть будут, услышим.
Они вышли на балкон. Жеребята задрали мордочки вверх, вглядываясь в чистое ночное небо. Фолиа первой разглядела яркую точку, плывущую среди неподвижных звёзд.
– Вот она! Наставница Ирис, это она? Это «Надежда»?
– Да, она.
– Такая большая, что её с земли видно... А её с эквестрийской линии времени тоже через «окно» перенесли?
– Да. Здесь она нужнее.
Жеребята проводили взглядами медленно плывущую по орбите звёздочку, пока она не скрылась за горизонтом.
– Пойдёмте смотреть, а то вдруг пропустим!
Они снова уселись у телевизора и терпеливо ждали ночного выпуска «Последних известий». Появившаяся на экране диктор объявила:
– Дорогие телезрители, сейчас в нашей программе будет прямое включение из Центра управления полётом.
Диктор посмотрела в сторону, на технический монитор, ожидая, когда появится изображение ЦУПа. Картинка на экране сменилась, появился зал управления с огромным проекционным экраном, на который было выведено изображение Луны с орбиты. Тот же сигнал переключили на телецентр, и картинка развернулась на полный экран.
– Итак, дорогие телезрители, вы видите, как выглядит Луна с низкой орбиты. Вчера к лунной орбитальной станции пристыковались сразу два корабля – советский «Союз» и американский «Аполлон». Экипажи совместно подготовили оба лунных модуля, заранее пристыкованные к станции, к первой в истории высадке разумных существ на естественный спутник Земли. Репортаж с американского лунного модуля будет показан сразу после прямого репортажа с борта советского лунного корабля. Сейчас нас переключат на сигнал с лунного корабля...
Картинка на экране сменилась, теперь камера смотрела вертикально вниз, на поверхность Луны, усеянную крупными и мелкими кратерами. Стали слышны переговоры космонавтов, поверхность постепенно приближалась. Женский голос отсчитывал высоту над поверхностью:
– Двадцать метров. Пятнадцать... осторожно, большие камни внизу!
– Вижу, перетянем...
– Десять... смотри, вон ровная площадка!
– Вижу, тяну туда.
– Восемь... шесть... пять... четыре...
– Садимся! Держись!
Внизу под кораблём секундным пыльным облаком разлетелся в стороны потревоженный струёй двигателя реголит.
– Три... два... один... Есть касание!
– Заря-1! Говорит Море Спокойствия, – послышался из динамика голос Владимира Комарова. – «Звезда» прилунилась!
– Поздравляю, Рубины! Отличная посадка!
В трансляции послышался голос Гагарина, поддерживавшего связь из ЦУПа. Его слова заглушили громкие аплодисменты и крики «Ура»! Люди в ЦУПе не могли сдержать своего восторга.
– Заря-1, это Рубин-1, докладываю. Лунный корабль «Звезда» находится на поверхности Луны, примерно в четырёх километрах от расчётной точки приземления, – официально доложил Комаров. – Корабль в порядке. Сейчас надеваем комплекты СЖО и выходим. (СЖО – ранец системы жизнеобеспечения)
– Понял, Рубины, лунные сапоги надеть не забудьте, – напомнил Гагарин. – Чтобы реголит с подмёток потом на станцию не попал.
– Не забудем, не маленькие...
– Где мой левый передний? А, вот... не толкайся! Флаги взял?
– Взял... Извини, тут тесно... Заря-1! К выходу готовы! Разрешите выход на поверхность.
– Рубины, выход на поверхность Луны разрешаю!
– Внимание, проверить герметизацию скафандров.
– Рубин-2, скафандр герметичен.
– Рубин-1, скафандр герметичен. Открываю люк! Включи внешние камеры, чтобы нас видно было в трансляции.
– Камеры включены. Переключаю изображение на внешнюю камеру номер два.
– Ну, пошли.
На экране появилось изображение части лунного корабля и лестница. По ней спускалась фигура космонавта в скафандре, следом за ней вторая, поменьше. Первая фигура спустилась на нижнюю ступеньку лестницы и остановилась на ней, посторонившись и стоя на одной ноге, чтобы дать второму космонавту спуститься. На поверхность Луны они оба хотели ступить одновременно. Из динамика снова послышался слегка искажённый помехами голос Комарова:
– Ну, давай, скажи, что собиралась? Самое время.
– Уф-ф... Это маленький шаг для пони, и гигантский прыжок для обоих наших народов!
Две фигуры в скафандрах одновременно спрыгнули на поверхность Луны.
– Заря-1, это Рубин-1. Слой реголита где-то сантиметра два, под ним твёрдый камень... – фигура в скафандре попыталась наклониться, но без особого успеха, затем зацепила обломок камня совком для сбора образцов и поднесла к стеклу шлема. – Кажется, пористый, что-то типа пемзы...
– Ладно, ладно, ставьте камеру и установите флаги, только подальше от корабля, чтобы при взлёте не сдуло.
Трансляция переключилась на другую камеру, которую Комаров поставил возле корабля на треноге. Фигуры в скафандрах отошли на пару десятков метров и воткнули в грунт по флагштоку.
– Забавно, я тут на задних ногах ходить могу...
– Смотри, не упади, не рискуй лучше. А то ещё стекло шлема разобьёшь.
Комаров рукой в перчатке попытался расправить оба флага, но они всё равно висели неровно. Ткань в условиях лунной гравитации была слишком лёгкой, чтобы висеть ровно, горизонтальная палочка сверху флагштока немного пружинила, и оба флага – красный с золотым серпом и молотом флаг СССР и фиолетово-звёздный флаг Эквестрии с Солнцем, Луной и фигурами двух аликорнов слегка дёргались, как будто развеваясь на лёгком ветерке.
– Заря-1, докладываю. Космонавты Владимир Комаров и Черри Берри первую задачу высадки выполнили. Приступаем к сбору образцов лунного грунта...
Телетрансляция продолжалась около двух часов, пока космонавты, собравшие образцы, не вернулись обратно в лунный корабль. С улицы донеслись громкие крики «Ура!». Картинка телетрансляции с Луны сменилась включением с улиц Москвы, где толпы совершенно незнакомых людей радостно поздравляли друг друга. Кто-то даже уже разливал шампанское. Над городом вспыхивали разноцветные залпы салюта,
Диктору Шатиловой вдруг передали записку, она прочла её с удивлённым выражением, и снова посмотрела в камеру:
– Дорогие телезрители, необычное сообщение из Кремля. По случаю знаменательного события только что, во время салюта, в Кремле впервые в истории выстрелила Царь-пушка! Детали уточняются, пока известно только, что орудие было заряжено конфетти.
– Ох, – Ирис закрыла мордочку копытцем. – Жеребцы...
– Наставница Ирис! Это кто из Царь-пушки выстрелил? – обиженно спросил Кузя. – И почему без нас?
– Слышали поговорку: «Жеребцы – до старости жеребята»? Оказывается, у людей то же самое, – усмехнулась Ирис.
Затем по телевидению начали передавать официальные поздравления – советского правительства народу Эквестрии, принцесс Селестии, Луны и Кэйденс – советскому народу, объявили, что завтра после вечернего выпуска «Последних известий» покажут пресс-конференцию руководителей совместной космической программы – С.П. Королёва и Твайлайт Спаркл.
Жеребята, выбившиеся из привычного графика, уже отчаянно зевали, и Ирис решительно отправила их спать, собираясь сама последовать за ними. Форточка в её спальне была открыта, и через неё издалека донёсся конец песни, которую исполняли дуэтом Анна Герман и Сапфир Шорс:
…Снова незнакомая звезда
Светит, словно памятник надежде...
Надежда – мой компас земной,
А удача – награда за смелость...