Зимняя пора

Глава XVI

— И что это такое? — взглянув на доску, исписанную непонятными уравнениями, спросил я у лавандовой кобылки.
— Формула химического красителя для радуги, — прыснула та, махнув копытцем. — У меня все никак не выходит вывести новое уравнение, описывающее новый принцип произношения заклинаний.
— Интересно. Стоп… — задумался я, переварив все услышанное. — Формула химического красителя для радуги?
— Да, ту, что производят в Клаудсделле, — улыбнулась та, в мгновение по моему выражению лица осознав всю комичность ситуации. — А, точно, вы ведь, наверное, не в курсе, что и радугу мы производим собственными силами?
— Скажите, а если в вашем мире хоть что-то, что происходит естественным образом? — подойдя к доске, попытался я найти в следующих математических записях хоть что-то, что могло издалека напомнить человеческие обозначения. — Это ведь, честно, просто в крах рушит все те естественные законы, что я помню из нашего мира.
— Помнишь? — выгнула та бровь, забавно улыбнувшись.
— Да, я ведь уже говорил, что могу припомнить только что-то общее. И вот именно базовые научные законы я могу объяснить даже будучи сонным, как медведь в зимнюю спячку, — развел я руками, заметив как последняя от забавного сравнения тихонько хихикнула.
— И почему же это… настолько антинаучно? — с интересом спросила та, запрыгнув на один из рядом стоящих диванов.
— Это… я могу объяснить. Но для начала встречный вопрос — дождь и образующаяся по итогу влага у вас тоже воспроизводится искусственно? — взяв один из мелов, развернулся я спиной к доске.
— Скорее облака, которые мы перетаскиваем. Поэтому дождь уже более, как вы говорите, естественный процесс, — улыбнулась та, выставив копытце вперед.
— Что ж, — развернулся я к доске, начав расписывать зарождающуюся в голове логическую цепочку, — Для начала нам необходимо разобраться в том, что и себя представляет луч света. Кстати, вопрос о том, как вы двигаете небесными светилами тоже остается очень актуальным, — заметив, как Твайлайт увлеченно дернула ушками, улыбнулся я. — Так вот… из курса студенческой физики известно, что он состоит из летящих с огромной скоростью частиц — то есть отрезков электромагнитной волны. Короткие и длинные волны различаются по цвету, но все вместе в едином потоке они воспринимаются человеческим глазом как белый свет. И только когда луч света натыкается на прозрачную преграду — в данном случае каплю воды или стекло — он распадается на различные цвета, — снова развернулся я, заметив удивленный взгляд лежащей на диване особы.
— Но это не объясняет того, как радуга принимает эти самые цвета, — с заинтересованной ноткой добавила та, указав копытцем на мой рисунок, изображающий дисперсию света.
— Это никакие не красители, — повертев мелком, взглянул я под ноги. — Не знаю, как устроено ваше зрение, но человеческий глаз различает семь цветов — красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий и фиолетовый. Но следует иметь в виду, что на самом деле цвета плавно переходят друг в друга через множество промежуточных оттенков. Однако в белом солнечном свете присутствуют и волны, которые наш глаз не видит — например ультрафиолетовые и инфракрасные. Так вот, — улыбаясь от огромных заинтересованных глаз Твайлайт, продолжил я. — Проходя через границу неоднородных сред, например, воздуха, воды или влаги этот белый свет преломляется и разлагается на отдельные цвета, которые мы и называем уже перечисленным спектром. И выходит, что, когда солнечный свет сталкивается с каплей дождя, часть света от неё отражается, а остальная часть попадает во внутрь капли.
— Получается? — взглянула кобылка наверх, пытаясь по взгляду уловить суть мысли.
— …Радуга возникает из-за того, что солнечный свет преломляется и отражается капельками воды, дождя или тумана парящими в атмосфере. И думаю, — кинув мел на одну из рядом стоящих полок, поставил я пафосное многоточие. — Вы теперь понимаете мою обескураженность тем, что у вас тут радуга делается, обходя весь тот естественный процесс, что происходит в моем мире.
— Как я и говорила, у наших миров довольно различные естественные законы, — спрыгнула та с дивана, добро улыбнувшись. — В нашем мире радуга — это результат компрессии облаков с высоким коэффициентом остаточной влаги, — взяла та магическим облаком мел, спешно набросав непонятное для меня уравнение со странными переменными. — И, конечно, добавления в них разнообразных красителей.
— То есть, радугу вы можете делать… любых цветов?
— Конечно, — улыбнулась та, забавно дернув ушками.
— А какая она на вкус?
— Что? — выгнула та бровь.
— Да, именно это, — неожиданно осенило меня от вспомнившейся картинки из одной из рекламы. — Какая она на вкус?
— Самое горькое разочарование… — закатила та глаза, явно вспомнив что-то забавное.
— Значит я не первый, кто задает этот вопрос?
— Вы точно не первый, кто, наверное, планирует это сделать, — ухмыльнулась та, указав на меня копытцем. — Вроде такая красивая, а на вкус… — высунула та язычок.
— Горькая, соленая?

В ответ на услышанное та лишь махнула копытцем, немного наигранно подергав крыльями.
— Представьте, что вы одновременно прожевали несколько острых перцев.
— …Вопрос закрыт… — выставил я ладонь вперед, отведя взгляд. — Но я все равно ее попробую, — добавил я, вызвав у кобылки забавный смешок.
— Что ж, я вас предупреждала, — отсмеялась та, начав левитирующими движениями стирать с доски все записи.
— И все же у меня остался один важный вопрос.
— По поводу того, как мы двигаем солнце и луну? — выгнула та голову в мою сторону. — Это ведь совсем просто…
— Не, не об этом. Хотя потом я обязательно об этом поинтересуюсь, — начиная ходить взад вперед, задумался я. — Я ведь здесь уже не первый день и меня настораживает одна очень интересная вещь…
— Какая? — наклоняя голову в такт вытирающих движений копытца, спросила та.
— Это… вопрос о пересечении наших культур. Человеческой и… вашей, — указал я рукой сначала на себя, а потом на лавандовую настоятельницу. — Наши миры работают вроде по разным законам, но никто не отменял силу притяжения или… ладно, давайте проще, — махнул я рукой, пройдя до заваленного канцелярскими принадлежностями стола. — Как так вышло, что некоторые технологии присутствуют одновременно в моем и этом мире?
— А например?
— Ну например, — развел я руками. — Тот же чайник, музыка… В вашем мире вообще существует такое понятие, как электричество?
— Конечно, — выгнулась та стрункой, несколько раз вильнув хвостом. — Но оно не так сильно распространено, как те же светильники, работающих на кристаллических преобразователях.
— Тоже что-то магическое?
— Верно, — улыбнулась та, встав на все четыре копытца.
— Хорошо, постараюсь тогда сильно не вдаваться, ведь, как я догадываюсь, все эти явления имеют магический аспект, — помассировав виски, прикусил я губу. — В таком случае… что тогда с моим возникновением здесь?
— Да, давайте я вам объясню, — вернулась та к диванам, секундой позже запрыгнув на один из них. — Я предполагаю, что…

— Дорогуша, хватит мучать нашего гостя своими лекциями, — отсмеявшись, вошла в помещение единорожка модельной внешности.
— А вы, простите?
— Рарити, просто Рарити, — улыбнулась та, закинув передние копытца мне на плечи. — И вы мне сейчас очень нужны!
— Оу… точно, — состроив самое комичное выражение лица, протянул я. — Очень нужен… а для чего?
— Как для чего? — снова встала та на все четыре копытца, начиная медленно вальсировать по кабинету. — Чужие миры и бесконечный поток вдохновения в области моды. Словно глоток свежего воздуха в этой непроглядной тьме, — артистично закинув копыто ко лбу, приземлилась та в пикантной позе на большой красный диван.
— Моды, значит? — задумался я, почесав бороду.
— Мне нужно снять с вас мерки, потому что то, что сейчас на вас… — искривила та улыбку. — Это просто издевательство.
— Главное ведь практичность, — осмотрел я одетую на мне водолазку с пальто. — Зима ведь. Да и к тому же холода у вас не такие уж сильные, чтобы одеваться теплее.
— Отложишь все свои вопросы на потом, а пока, — обошла та меня со спины, начиная подталкивать своим лбом в сторону выхода.
— Конечно, — саркастично развел я ладонью, даже не пытаясь сопротивляться. — Всего лишь парень попадает в мир, наполненный милыми поняхами, какие уж тут важные дела? — оговорился я, услышав краем уха забавные смешки.
— Неужели вопрос настолько серьезный? — обошла меня спереди белоснежная единорожка.
— Не поймите меня неправильно, — присел я на одно колено, обведя взглядом двух кобылок. — По-моему я слишком долго откладывал этот вопрос и мне нужно в кои-то веке хоть немного внести ясность во все происходящее.

Задумчиво взглянув на стоящую рядом подругу, единорожка только хотела что-то добавить, как ее мысли неожиданно перебила Твайлайт:
— Он пришел слишком издалека, чтобы сейчас со спокойной душой примерять новую одежду, — отсмеялась Твайлайт, подойдя ближе.
— Но это вовсе не означает, что мне не потребуется что-то из новых атрибутов, — улыбнулся я, заметив расстроенное выражение личика единорожки. — Поэтому я с радостью составлю компанию, как только…
— Отлично! — вскинув голову, прошлась обратно в сторону диванов кобылка модельной внешности. — В таком случае я тоже хочу послушать эту удивительную историю. Только можно побольше подробностей, — легла та на диван, навострив ушки.
— В общем… — почесав за затылком, решил я продолжить. — За те несколько дней, что я здесь, у меня возникло огромное количество вопросов, которые нужно решить в плане моего возникновения здесь. И, выходит, только вы можете мне помочь, — обратился я к Твайлайт. — Но боюсь, что подробностей я буду больше ожидать от вас, нежели от себя.
— Хорошо, — выставила та копытце вперед, глубоко вдохнув. — Я пока не могу точно объяснить природу этого явления, но предполагаю, что дело в пространственных перемещениях, — подошла та снова к доске, слеветировав кусочек мела. — Я ведь уже не раз отмечала, что подобную энергетику я ощущала еще в те моменты, когда Дискорд использовал магию более высокого уровня.
— Вы это… о той энергетике, что исходит от меня сейчас или о той, что последовала после моего перемещения? — присел я на диван, облокотившись на свои колени.
— О той, что возникла после вашего перемещения, — увлекшись росписью странной геометрической фигуры, задумчиво ответил та. — А вот ваша энергетика — это уже совсем другая история, которую надо распутывать по итогу показателей, которые мы получим после всех тестов.
— Уж надеюсь, это внесет ясность, — начал я нервно перебирать пальцами.
— Было бы замечательно снова посетить то место, где вы очутились. Вы говорили… на склоне Винтерберга?
— Точно.
— Всегда после использования заклинаний на протяжении долгого времени еще остается остаточный фон, по которому можно объяснить природу магии. И, учитывая то, что еще в первые дни даже для меня этот фон был очень трудноуловим, боюсь, что без моего непосредственного вмешательства отследить его источник будет практически невозможно.
— Есть предположения?
— …Магические норы, — повернулась та ко мне задумчивым взглядом. — Это очень древняя и малоизученная область.
— Но ведь не для тебя? — улыбнулась белоснежная единорожка, вызвав у Твайлайт легкий румянец.
— Я имею некоторое представление о том, что это. Но я не до конца уверена в том, действительно ли это оно…
— И что же это? — спросил я, сильнее нагнувшись вперед.
— Это… одна из техник пространственного перемещения, при которой физическая оболочка заранее отделяется от метафизической и посредством магического потока перемещает в заданный вектор в первую очередь мыслительный импульс, позволяя одновременно прибывать в двух пространствах.
— То есть… — задумался я, склонив голову. — Физическая оболочка находится в одном мире, а мыслительная… получается, в другом.
— В тех книгах, которые описывали эту технику говорилось не о различных мирах, а различных местах, которые могут находиться друг от друга на огромном расстоянии, но не на таких больших, чтобы можно было заявить о межпространственных перемещениях.
— Значит есть предположение, что я все еще пребываю в своем мире, а сюда попала часть моей, — не решившись договорить последнее слово, запнулся я от пробежавших по всему телу мурашек. — Ладно, предположим, что все это еще теория. Но ведь у вас получится проанализировать природу этого явления?
— В том то и дело, — зажгла та свой рог, подойдя вплотную ко мне. — Несмотря на то, что магические всплески при подобной технике очень неохотно поддаются обнаружению из-за неопределенности состояние физической и метафизической оболочки, сам субъект всегда хоть и неосознанно, но излучает этот след.
— И-и?
— …Я ничего не чувствую. Не остаточной энергетики после телепортации, ни магического следа… Ничего такого, что могло бы объяснить ваше возникновения здесь. Единственное, что остается — это снова взглянуть на то место, где вы… очнулись, — с сожалением взглянула та на меня.
— Стоп, — лениво помахал я рукой. — Это ведь бессмыслица какая-то. Вы вроде только что сказали, что чувствуете магическое возмущение, а теперь говорите, что… ничего не чувствуете. Может я что-то не до конца понял?

— В этом вся наша Твайлайт, — неожиданно донесся со спины мальчишеский смешок, как оказалось принадлежавший пегаске радужного окраса, которая стояла в компании чуть поджавшейся позади пегаски желтого окраса с длинной розовой гривой. — Я тоже потеряла нить разговора.
— Рэйнбоу! — вспыхнула Твайлайт, еле сдерживая предательскую улыбку.
— Что? Вы вообще на каком языке разговариваете?
— На научном, дорогуша, — отсмеявшись, добавила Рарити. — И между прочим это очень важно.
— Бла-бла-бла, — забавно покривлялась радужная пегаска, подлетев ко мне вплотную. — А ты, крепыш… кто ты у нас такой? — начала та подозрительно сверлить меня взглядом.
— Джеймс… человек из другого мира, — улыбнулся я. — Слушай, а ты чего такая яркая?
— Я?! — неожиданно оторопела та, залившись краской.
— Ну не я же. Ты посмотри на меня, я в этой одежде темный, как дух, — неожиданно выставил я руки вверх, изображая приведение, что возымело действие и последняя, забавно хихикнув, отлетела в сторону, что вызвало веселый смех у всех присутствующих.
— Так, — подняла копытце Твайлайт, стараясь сдержать улыбку. — Вы меня просто неправильно поняли. Я рассматривала магические возмущения с точки зрения пространственного перемещения. И тут мне действительно очень трудно отследить связь между тем, что я ощущаю сейчас и тем, что могло спровоцировать это магическое явление.

Неожиданно раздавшийся с уже знакомой стороны громкий зевок повторно создал неловкую паузу, от которой все присутствующие уже с легкой комичной ноткой уставились на стоявшую по мое левое плечо радужногривую пегаску.
— Что?! — развела та копытцами, тихонько усмехнувшись. — Мне казалось, вы уже закончили.
— Рэйнбоу, мы вообще-то тут пытаемся помочь Джеймсу решить очень важный вопрос, — выгнула бровь Твайлайт.
— Важный вопрос? — расширила та зрачки, саркастично оттянув губу. — А можно тогда…

Не успела та договорить, как я неожиданно сграбастал ту в крепких объятиях, прижав ее спиной к своей груди и, сомкнув руки на ее мягком животике.
— Можешь продолжать, Твайлайт, — как не в чем не бывало обратился я к лавандовой кобылке, стараясь сдержать улыбку от безуспешных попыток Рэйнбоу вырваться из моего профессионального захвата.
— А ну отпусти!!! — продолжала та ворочаться у меня в руках, стараясь махнуть крыльями, которые были надежно прижаты между ее спиной и моей грудью. — Ты у меня еще пожалеешь, что посмел так воспользоваться моей невнимательностью!!!
— А по-моему так гораздо лучше, — улыбнулась Рарити. — Разве Вондерболты не должны быть всегда начеку?

Однако, не обращая внимания на все уморительные взгляды присутствующих та с каждой секундой прикладывала все больше и больше усилий к тому, чтобы наконец освободиться. Но продолжалось это ровно до тех пор, пока я не начал мягкими движениями поглаживать ее гриву, немного задерживаясь на ушках.
— Рэйнбоу, — нагнулся я к остолбеневшей от мягких прикосновений пегаске. — Ты ведь, наверное, когда-то училась в школе и точно знаешь, что во время лекций шуметь нельзя, — ехидно улыбнулся я, одобрительно кивнув Твайлайт. — Поэтому, будь умничкой и не шуми, — ласковее добавил я той на ушко, наконец заметив, как та от мягких поглаживаний чуть ли не расползлась у меня на коленях.
— В общем, — прокашлялась Твайлайт, — перед отъездом в Кантерлот я буду разбираться, в чем причина этого явления. Я планирую посетить этот склон и отследить этот магический след, если это еще, конечно, возможно.
— Если это еще возможно? — спросил я деловым голосом, копирую манеру речи мафиозного босса, который между делом поглаживает комок мягкой шерсти.
— Я еще не до конца уверена, что эта ситуация попадает под магические норы. Но в любом случае я буду держать вас в курсе. И кстати, — неожиданно улыбнулась та, поцокав копытцами. — В Кантерлот вы поедете вместе с нами.
— В Кантерлот? Это ведь ваша столица, если я не ошибаюсь?
— Верно, — кивнула та. — Через неделю мы будем праздновать день Согревающего Очага.
— А что это за праздник? — осмотрелся я по кругу.
— Это… — милым голосом продолжила пегаска желтого окраса. — Праздник, в честь которого мы ставим представление об истории объединения Эквестрии.
— Правда помимо всего веселья, что на нем происходит, будет присутствовать и огромное количество… снобов, — тише добавила Рэйнбоу, двигая головой в такт моих поглаживающих движений.
— Это… вовсе… не… снобы! — выгнув губы трубочкой, топнула копытцем Рарити. — Просто Кантерлотская дворянская верхушка. И вовсе нет в этом ничего такого.
— Конечно, — мило высунула язычок Рэйнбоу. — Помимо того, что ходят все с таким важным видом, будто… — задумалась та, дернув ушками.
— …Будто смотрят на тебя с высока, — продолжил я мысль, лениво улыбнувшись. — Это вполне естественная картина для всех столиц. Кстати, еще одна общая черта между нашими мирами.
— У вас тоже много снобов? — по-мальчишески ухмыльнувшись, взглянула на меня большими глазами радужногривая пегаска.
— Ну… не то, чтобы много. Но люди ведь разные, — дернул я плечами. — Есть злые, есть черствые, есть высокомерные или, как ты говоришь, снобы, — ущипнул я пегаску за бочек, заставив последнюю легонько пихнуть меня копытцем по животу. — А есть такие, как я: добрые, заботливые, понимающие, любящие, неравнодушные… великолепные, величественные, лучшие… скромные, — начал я в шутливой манере перечислять положительные качества, вызывая с каждым словом у девочек напротив все более и более саркастичное выражение мордочек. — В общем таких, как я очень в мире мало. Я бы даже сказал, что я единственный такой экземпляр.
— Какое совпадение, что в наш мир занесло самого лучшего представителя че-ло-ве-ческого рода, — усмехнулась Твайлайт, прикрыв рот крылышком.
— Сам в шоке, — саркастично пожал я плечами. — Может и мне есть чему вас научить?
— Например? — улыбнулась Твайлайт с легкой ноткой сарказма.
— Например, — широко улыбнувшись, почесал я бороду.
— Например, как быть пунктуальным и перестать прогуливать занятия, — неожиданно погладила меня по плечу единорожка фиолетового окраса. — И, конечно, как научиться соблюдать академический распорядок.
— Так, Старлайт, — развернувшись на девяносто градусов, тыкнул я ту в нос. — Между прочим ты меня сама отпустила, чтобы я…
— …Весь вечер провел в «Сладкой вишенке» и вкушал плод Эквестрийской культуры? — закатила та глаза, махнув копытцем.

Секундой позже радужногривая пегаска лишь прыснула, лениво поюлозив у меня на коленях:
— Всяко лучше, чем днями напролет сидеть в кабинете и… сопеть.
— И ничего я не… соплю! — подпрыгнула фиолетовая кобылка на месте, начиная краснеть. — Да и кто меня еще упрекает, ты вот еще немного и начнешь слюни пускать ему на… — задумалась Старлайт.
— Колени, — добавил я.
— Да, точно, ко-ле-ни, — указала та копытцем на сладко потянувшуюся пегаску.
— Главное, чтобы Джеймс не отвлекался, — с вызывающей ноткой сладко улыбнулась Рэйнбоу, давая прозрачный намек к тому, чтобы я не прекращал массирующие поглаживания по макушке.
— Так, пегаска, — пощекотал я последнюю по животику, вызвав у нее звонкий смех. — Ты это, чего… хочешь сказать, что я тебе тут еще одолжение делаю?

В ответ та лишь победно улыбнулась, прикрыв глаза.
— Так, это уже ни в какие ворота не идет, — усмехнулся я, подняв присосавшуюся ко мне кобылку и секундой позже опустив ту на землю.
— Эй! Я же пошутила! — молящими глазами начала та ласкаться об мою руку и лишь мгновением позже остолбенела и, оглядевшись на подруг, гордо подняла голову вверх. — Я имела в виду… кхм… наконец-то ты меня отпустил, — пошагала та в сторону диванов, стараясь пылкими глазами не выдать свое желание снова распластаться у меня на коленях.
— Как почесушки, дорогуша? — съязвила Рарити, немного наклонив голову.
— Самое… то есть… можно было и лучше, да и, — запнулась пегаска, вызвав у подруг звонкий смех. — Так, хватит мне тут или… я за себя не отвечаю, — покраснев подобно помидору, приземлилась та на диван, отведя взгляд.
— В общем, — развернулся я к Старлайт, — культура — это дело довольно широкое. И это может быть все, что угодно от посещения музеев до…
— …Посещения ночных баров? — с многозначной улыбкой выгнула та бровь.
— Как с языка сняла, — широко развел я руками, оглядев всех присутствующих. — Но кажется мы немного отвлеклись, ведь я до сих пор не понял, как я здесь…
— И ничего мы не отвлеклись! — широко улыбнулась Рарити, соскочив с дивана. — Каникулы совсем на носу, головушку должны посещать мысли только о праздниках, шоппингах, спа, и светских мероприятиях! — мило наклонялась та при каждом слове то в правую, то в левую сторону. — И не забудь, с тебя еще мерки, — указала та на меня копытцем.
— И когда вы планируете поехать в Кантерлот?
— Послезавтра, — улыбнулась Твайлайт. — И не «вы», а «мы»!
— А может я… это, — указал я большим пальцем на Старлайт. — Останусь здесь в Академии и… дружно похраплю в обнимку со столом?
— Так, это уже не смешно… — лениво улыбнулась Старлайт, топнув передним копытцем. — Вообще то я не… соплю, да и… А поеду-ка я лучше с вами, я слышала, что в Кантерлоте сейчас…
— …Открыли ярмарку по раритетным столам? — съязвил я, в мгновение ощутив как меня с легкими смешками начали колотить копытцами по спине. — Ладно-ладно, больше не буду, — засмеялся я, секундой позже еле слышно добавив. — Хотя вообще-то буду…
— Как я уже говорила, у меня еще есть один свободный день, чтобы посетить этот склон, — развела копытцем Твайлайт.
— А пока я заберу Джеймса к себе в бутик, — в уже похожей манере начала подталкивать меня сзади единорожка модельной внешности.
— Но ведь… нужно еще провести… тесты, — обреченно взглянув на меня, добавила Твайлайт.
— Вот потом и проведете, а мода долго не терпит, — с твердой настроенность игнорировала та мои попытки остаться на месте.

Впрочем, недолго думая я точно также улыбнулся и, взглянув на лавандовую настоятельницу, лишь саркастично развел руками:
— Не знаю, что хочет в действительности сделать со мной ваша подруга, но… — поставил я интригующую паузу, с каждой секундой под давлением оказываясь все ближе и ближе к дверному проему. — Девочки… запомните меня молодым…

И было очень приятно секундой позже услышать звонкий смех всех присутствующих, в том числе и желтой пегаски, спрятавшейся прямо за тем небольшим диванчиком, на котором я сидел мгновением ранее.
— Ты это слышала, Рарити? — от смеха перевернувшись на живот, обратилась радужная пегаска. — То-то я думаю, куда деваются все твои клиенты.
— И никуда они не деваются, а уходят с чувством сильной эйфории от того наряда, что я для них приготовила, — остановившись, улыбнулась та, развеяв будто на ветру свою гриву. — И надеюсь отреагируете вы также.
— Так, я уже начинаю бояться… — подняв указательный палец, выставил я губы трубочкой. — Вы будете делать наряд для меня или… из меня?
— Ну не бойся, — обошла меня спереди Рарити, закинув копытца на плечи. — Я буду… нежной, — поиграла та бровями.
— Ну все, спасайте!!! — наигранно кинулся я на полной скорости обратно в сторону диванов, как меня неожиданно зубками перехватили прямо за кончик рукава. — Нет, только не это! Рэйнбоу, мы ведь были друзьями!!! — молящими глазами выставил я руку в сторону пегаски.
— Ты сам отверг меня, вот теперь и мучайся с этими мерками. А ждать, я уверена, придется долго, — с наигранной ноткой отвернула та свою мордочку в сторону.
— Все, больше никаких почесушек, — сдавшись под натиском белоснежной единорожки, двинулся я в сторону выхода. — И даже не умаляй.
— Эй! Только не почесушки!!! — оговорилась пегаска, в это же мгновение приняв невозмутимый вид. — Ну и… ладно. Больно то и надо.
— Ладно, Твайлайт, тогда до завтра?
— До завтра, — улыбнулась кобылка.
— И помните, девочки, — добавил я перед тем, как выйти с Рарити из просторного зала. — …Молодым. Запомните молодым…

— Да хватит уже ворочаться, — отсмеялась Рарити, продолжая обходить меня со всех сторон.
— Я ведь о примерках знаю не понаслышке, и прекрасно понимаю, что время на это уйдет, — с вытянутыми по швам руками, прыснул я. — Ну очень много…
— Значит вы знаете, что и результат того стоит. К тому же я беру на себя ответственность за то, чтобы воспроизвести то, что че-ло-ве-ки обычно носят в вашем мире.
— Тогда уж не человеки, а люди. Так нас называют во множественном числе.
— Хорошо-хорошо. И что же мой дорогой люд хочет на себе примерить? — с улыбкой взглянула та на меня, пытаясь по моей реакции выяснить, уловил ли я ее тонкий юмор.
— Ваш дорогой люд… не отказался бы от чего-нибудь классического. Только вот я так и не решил финансовый вопрос.
— Даже не стоит этого больше упоминать, — махнула кобылка копытцем, слеветировав магией рулетку. — По сути ваше строение тела немного напоминает строение минотавров и тут уж мне нужно вас благодарить за такое вдохновение.
— Минотавров? — выгнул я бровь. — Разве они не слишком великоваты для меня.
— Ну, — махнула та копытцем, мило усмехнувшись. — Совсем немного. Вот самую капельку.
— Самую капельку? Я, конечно, за то время, что я здесь уже много существ повидал, но, если я даже буду отталкиваться от наших человеческих легенд, то минотавры в десятки раз больше и крупнее самого рослого человека.
— Легенд? — с интересом спросила Рарити, измеряя меня рулеткой вдоль и поперек. — Дорогой, ты из каких краев к нам попал?
— Из человеческих, — не выдержал я и рассмеялся. — Слишком рациональный мир по сравнению с вашим.
— О, я ведь уже примерно его представила, судя по упоминаниям Твайлайт. Якобы вы единственные разумные представители.
— И это совсем не шутка, — повернул я голову назад. — Как бы это грустно не звучало, но в нашем мире есть… те же лошади и пони, но в отличие от вас они… абсолютно неразумны, да и живут согласно инстинктам. Впрочем, как и все другие обитатели.
— А людям из-за того не одиноко? — спросила та между делом.
— Разные люди, я ведь говорил. Но так вышло, что нам всегда есть чем заняться, — покачал я головой. — Поэтому такие вопросы уже удел мечтателей.
— Ой, только не лукавьте мне тут, — усмехнулась единорожка. — Я уверена, что и в вашем мире есть книги о фантастических путешествиях.
— Признаю, раскусили, — расслабился я, неожиданно ощутив легкий тычок копытцем по бедру, намекающий на то, чтобы я стоял смирно. — Но такие книги относятся больше к жанру научной фантастики.
— И как бы вы назвали книгу о ваших путешествиях? — спросила та, отмеряя мое запястье.
— Не знаю даже, — ощутил я легкую головную боль. — Может что-то связанное с зимой, не знаю: зимняя легенда, зимнее похождение…
— Или зимняя пора? — задумалась кобылка, прислонив копытце к подбородку.
— А что, звучит очень романтично, — улыбнулся я. — Во всяком случае теперь именно с зимой у меня связаны самые сладкие воспоминания.
— Ничего слаще пирожков Пинки в этом мире не существует, — звонко посмеялась Рарити.
— Ой, даже не говорите, — сладко улыбнулся я, вспомнив встречную вечеринку. — Не буду лукавить, она кондитерский гений. Интересно, она сама придумывает такие удивительные рецепты?
— Как и идеи для конкурсов, и вечеринок, — перехватив рулетку зубами, положила та мне на рукав тонкую ткань. — Да и к тому же энтузиазма ей не занимать.
— Это я тоже заметил, — улыбнулся я. — Удивительные вы, конечно, создания.
— Это в каком смысле? — довольно выгнула бровь Рарити.
— Просто… пусть это не звучит сентиментально, но я никогда не встречал таких добрых и неравнодушных существ. Что законы, что не законы, но вы даете стопроцентную фору всему нашему миру.
— А мне кажется вы просто плохо искали, — скрывая за прядью волос раскрасневшуюся мордочку, пропела единорожка.
— Нет, все именно так, — чуть грустнее добавил я. — Я знаю, что наш мир прекрасен… или был прекрасен. И, что и в нем можно найти много чего хорошего и удивительного. Но все это хорошо скрывается до тех пор, пока кто-то не пересекает твою границу интересов.

Отвлекшись от мерок, Рарити с долей понимания взглянула на меня.
— Я ведь не приукрашиваю. И это не пессимизм и даже не реализм. Это… подтвержденный практически принцип предпочтения движения к хаосу и дисбалансу. От того и, — с задумчивым взглядом прикусил я внутреннюю часть щеки, — по большей части именно войны и конфликты становятся двигателем прогресса.
— Так, теперь вы точно увлеклись, — нежно погладила та меня по спине, возвращаясь к работе. — Мне кажется это не то время, когда стоит грустить.
— Вы это о каникулах? — повернул я голову через плечо. — Как там этот у вас праздник?
— День Согревающего Очага, — ласковым голосом ответила единорожка. — День, когда мы празднуем дату объединения Эквестрии и веселимся до тех пор, пока не устанут копытца.
— Что-то вроде… дня Народного Единства?
— В принципе похоже, но мы больше идентифицируем его, как встреча Нового Года и наступление весны.
— То есть…
— Так-так-так, — погарцевала на месте кобылка. — Вот приедете в Кантерлот и сами все увидите. А пока скажите мне, что вы хотели бы себе из наряда?
— Я бы не отказался от брюк с какой-нибудь светлой рубашкой на пуговицах, — посмотрел я на себя в зеркало. — А сверху… думаю подойдет пальто. Правда мне немного…
— Все в полном порядке. Я ведь уже говорила, что это я вас должна благодарить за вдохновение на новую линейку зимней-весенней одежды для других народов. Это ведь самый сезон, особенно по случаю всех этих научных собраний, и огромного количества туристов, а у меня как раз под праздники должен открыться новый филиал в Кантерлоте.
— Что ж, тогда…
— Я все подошью к завтрашнему полудню, но вы ведь не думаете, что сможете ограничиться лишь одним комплектом, — игриво выгнула та бровь.
— Рарити, — в ответ улыбнулся я, — вы просто сама щедрость…

Получив заслуженный комплимент, единорожка довольно улыбнулась, развеяв свою гриву.
— Но это не делает из меня исключительно шаблонного модельера. Я к тому же теперь и ваш друг, поэтому можете обращаться ко мне по любому поводу, — улыбнулась та, вскинув копытце.
— Предлагаете… посплетничать? — наклонился я вплотную к ушку модельерши.
— …Я ваш Швейцарский банк, — отсмеялась та, прикрыв ротик копытцем. — К тому же не сплетница, а специалист по сбору информации. Можно сказать — профессиональная шпионка, — нацепила та в грациозной манере одну из шляп, висящую на манекене, хорошо скрывавшей длинные ресницы единорожки.
— И вы мне предлагаете довериться шпионке…стоп, — неожиданно меня окутало очень странное чувство смятения. — Какой банк?

Услышанное словосочетание словно молниеносная комета всплыло у меня в голове, заставив на долю секунды потерять дар речи и задумчиво взглянуть на кобылку, которая, впрочем, ничуть не изменившись в выражении личика, лишь вопросительно взглянула на меня.
— Рари… Рарити… какой банк ты сказала? — ощутив подступившую к вискам знакомую боль, спросил я.
— Кантерлотский, а что? — наклонила та голову.
— Нет, ты сказала… швейцарский.
— Щве-й-ц… что? — легонько улыбнулась та. — А что это такое?

Осознав со стороны всю бессмысленность ситуации я лишь присел на подиум, схватив руками свою голову.
— Швейцария — это маленькая, но очень богатая страна в нашем мире. «Быть швейцарским банком» в нашем мире — это фразеологизм, который означает, что твой партнер очень… надежный… — пустым взглядом уставился я на стоящий у входа в бутик манекен. — Если с мерками покончено, то мне нужно… немного пройтись.
— В принципе, к завтрашнему дню я отдам ваш комплект, — с грустной ноткой подошла та ближе. — Что случилось, вы как-то побледнели?
— Ничего такого, — натянуто улыбнулся я, стараясь сохранить невозмутимое состояние. — Я тогда зайду завтра и, Рарити… — подойдя к выходу, безразлично обратился я. — Спасибо за все…

— Рарити! Я дома!

В проеме у распахнувшейся двери неожиданно возник маленький жеребенок, по цвету очень напоминающий уже знакомую особу. Большие глаза, уставившиеся на меня снизу глядели на меня со смесью искреннего любопытства и еле сдерживаемого восхищения, что, впрочем, меня уже не сильно волновало из-за подступившей к горлу странной тяжести.
— Здравствуйте, я Свити Белль, — счастливо улыбнулся жеребенок, протянув копытце.
— Привет, маленькая, — безразлично улыбнулся я, протянув той кулачок. — Джеймс.
— А вы, наверное, к Рарити. Я ведь знаю, ее работа отнимает у нее много времени, поэтому я часто провожу время с…
— Извини, Свити, мне нужно идти, — обойдя жеребенка стороной, придержал я открытую дверь.

Выйдя на улицу, мое лицо резко обдуло ледяным ветром со смесью жалящих кожу снежинок. Будто я перешагнул невидимую черту, внутри от неожиданно нахлынувшего странного чувства сожаления, все стало так тоскливо, будто ничего кроме меня и легкой снежной метели больше ничего не было.

— Джеймс!!! — выбежав вслед за мной на улицу, крикнула единорожка, за спиной которой со смесью непонимания на лице стоял белоснежный жеребенок с пышной розовой гривой — Ты куда вечером в такую метель?!
— Я… просто… пройдусь… — не оборачиваясь на заботливый возглас, тихо ответил я, так и не удосужившись, услышала ли та меня или нет.

Единственная мысль, что сейчас витала сейчас в голове была связана лишь с вопросом:

«Какой сейчас месяц»…