Зимняя пора

Глава VIII

— Больше ничего не забыл? – улыбнулась Редхарт, оглядывая меня по кругу.
— Все самое важное, в том числе и трезвый ум я оставил далеко в прошлом, — отшутился я, надевая серое пальто, которое мне принесла Редхарт. – А кроме пальто при мне что-нибудь еще было?
— Все остальное, — закусила губу Редхарт, — было… в очень плохом состоянии.
— А на сколько плохом? – поправляя перед зеркалом воротник и, приглаживая непослушные волосы, спросил я.
— Швы на рубашке с брюками сильно разошлись в нескольких местах, но, если нужно, я могу их принести.
— Не нужно, — улыбнулся я, — все в порядке. Думаю в этом, — показав одетую сейчас на мне темную водолазку с брюками, которые нам удалось найти на складе при больнице, я немного покрутился, чтобы та оценила мой внешний вид, — я смогу пережить вашу суровую зиму.

В ответ на услышанное, белоснежная кобылка, прислонив копытце ко рту, тихонько посмеялась.
— А что, по-моему, предложение Лили устроить у вас в больнице показ мод вполне исчерпало себя. Найти ведь вещи, которые идеально подойдут мне по размеру и хорошо продемонстрируют то, во что обычно одеваются люди, большая удача.
Обойдя меня с нескольких сторон, Редхарт несколько раз утвердительно кивнула.
— Тебе очень идет. Но зимы у нас, — махнула та копытцем, — вовсе не суровые. Через пару недель все уже начнет таять, поэтому погодные бригады заранее беспокоятся о том, чтобы температура к началу первых теплых дней становилась все выше и выше.
— Только не говорите мне, что и погоду у вас регулируют вручную?
— Конечно, а что в этом такого? – как само собой разумеещееся, наклонила та голову.
— Знаете, — присел я кровать, — я не представляю, когда наступит момент, когда я перестану удивляться все этим удивительным вещам, происходящем в вашем мире.
— А может, это именно то, что вам нужно: немного разнообразия, — неожиданно переменилась та во взгляде.
— Может быть, — посмотрел я в потолок, — жить ведь в мире без малейшего разнообразия… Наверное очень скучно… А точне, действительно скучно. – взглянул я снова на белоснежную кобылку, мордочка которой снова стала улыбчивой.
— В любом случае, спасибо большое за все, в особенности, — наклонился я ближе к ее ушку, — за веселые танцы. — На что та тихонько посмеялась и, немного покраснев, тыкнула меня в грудь своим копытцем.

Наблюдая за тем, как с каждым мгновением ее белоснежные щечки принимают все более розоватый оттенок, а копытце так и не решается убраться с моей груди, я все же не сдержался и мгновением позже решил заключить белоснежную кобылку в свои объятья, услышав в ответ лишь тихий писк, сопровождающийся томным дыханием у моего левого уха. Как и полагалось, мне не удалось сохранить статус спокойного и воспитанного гостя, ведь бороться с искушением старых бзиков является невыносимым испытанием. Так, проводя своей рукой вдоль ее мягкой спинки я стал свидетелем удивительных чувств, схожих с утолением долго копившегося голода. Определенно, это не могло сравниться ни с одним ощущением, которое я испытавал ранее. И, кажется, понятие магии здесь заключалось не столько в способности произносить заклятие, сколько в умении получать удовольствие от таких сентиментальных мгновений. Впрочем, это было лишь субъективным мнением существа, оказавшего явно не в том мире и не в то время, ведь, как правило, стать частью чего-то больше и быть по-настоящему кому-то нужным является поистине чем-то недостижимым.

И, как будто, услышав мои самобичевальные мысли, белоснежная кобылка в мгновение легонько отстранилась и, взглянув своими выразительными глазами на меня, лишь понимаючи улыбнулась и мгновением позже, легонько чмокнула меня в щечку, что вызвало у меня самую настоящую эмоциональную встряску, схожую с резким взлетом на американских горках.
— Ты должен помнить…
— Что? – только и смог ответить я, ущутив в мгновение вместе с остальными перемешавшимися эмоциями необычайное чувство дежавю.
— Что все будет хорошо.
— Скажи, — продолжая поглаживать ту по спинке, спросил я, — Ты и мысли читать умеешь?
— Нет, — прижавшись ко мне ближе, ответила та, — просто я чувствую, что тебя что-то беспокоит. И… что ты несешь на себе очень тяжелый груз.
— Тяжелый груз?
Неожиданно входная дверь моей палаты приоткрылась:
— Редди, ну где ты там? – голубоватого окраса мордочка, очутившаяся в дверном проеме в одно мгновение приняла оттенок сочного помидора, от чего мы с Редхарт не сдержались и одновременно рассмеялись. – А… Я… Наверное вам помешала?
— Нет, что ты, — немного потрепав Редхарт по голове, улыбнулся я, — А мы тут, понимаете ли, плюшками балуемся.
— Вижу я, — усмехнулась Лили, вскинув голову назад, — Джеймс, там все твои документы готовы. А Редхарт мне необходимо забрать, ее зовет к себе доктор Хорс.

Взглянув на неожиданно переменившуюся в лице Редхарт, я только пожал плечами:
— Еще раз спасибо большое за лечение. Обещаю заходить в гости.
— Конечно, — подмигнула та, спрыгнув с кровати, — только постарайся ближайшее время не болеть.
— Уж постараюсь.

Еще раз попращавшись с Редхарт, ускакавшей мгновением позже по коридору в сторону кабинета доктора Хорса, я последовал за Лили по направению стойки регистрации.
— Доктор Хорс попросил меня к твоей выписке подготовить для тебя небольшой список документов, чтобы при необходимости ты мог снова обратиться за медицинской помощью в любое Эквестрийское лечебное заведение, но, как говорила Редхарт, — улыбнулась та, указав головой в сторону больничного коридора, где скрылась белоснежная кобылка, — настоятельно рекомендую больше не болеть.
— А то абонемент закончится? – решил отшутиться я.
— Да брось, — посмеялась та, — юморист нашелся тут.
— А что, мне ведь в голову сейчас пришла замечательная идея, — наигранно задумался я, — а что, если по выходным устраивать выступления комиков, — растопирил я указательный палец, завершая мысль.
— Все, — шутливо помахав обеими копытцами вперед, буркнула та, — иди уже отсюда.
Не переставая смеятся, я аккуратно взял в руки скрепленные степлером несколько листов бумаги:
— Ты просто золото, Лили.
Послав той воздушный поцелуй, я напривился к выходу, как вдруг та снова меня окликнула:
— Тебе ведь объяснили, как дойти до Академии Дружбы?
Немного подумав, я ответил:
— Да, все в порядке, — помахал я той рукой, прежде чем выйти на улицу.

Как оказалось, Эквестрийская зима действительно была очень теплой. Зная заранее, что на улице температура будет выше ожидаемой, я, наверное, предпочел бы вместо водолазки выбрать что-нибудь полегче. Однако со вспомнившейся символичной поговоркой, что дареному коню в зубы не смотрят, я все же решил продолжит свой путь. Осмотревшись по сторонам, у меня возникло ощущение, будто все было настолько миниатюрным, будто этот городок был специально построен в качестве декораций для какого-нибудь короткометражного мультфильма. Белоснежный снег, расстилающийся по красивым узким улочкам, красивые металлические фонари, расставленные на углу каждого переулка. Вдохнув полной грудью, мне показалось, что воздух здесь опьянял и придавал новые силы для движения.

Взглянув на кристально чистое небо, я даже умудрился заметить, как несколько летящих вдалеке пегасов в свете яркого солнца, о чем-то разговаривая между собой, огибали встречные порывы ветра, совершая импровизированный танец в такт убаюкивающей свежести.

И вся эта картина настолько заряжала позитивом, что я осмелился слепить пару идеально круглых снежков и запустить их далеко в небо, просто наблюдая за тем, как те летят и секундами позже подают где-то вдалеке.
— Ей, богу, как будто я в детство вернулся, — зачерпнув еще горсть снега, буркнул я себе под нос.
— Еще не наигрался? – услышал я знакомый женский голос.

Медленно поднявшись подобно застуканному врасплох преступнику, я обернулся на голос и поднял полные снега руки вверх.
— Я сдаюсь, — обреченно улыбнулся я, как вдруг слепленные ранее снежки комично вывалились у меня из рук, что вызвало милый смех у стоящей напротив меня аквамариновой кобылки с белоснежной гривой.
— А твоим рукам не холодно потом будет, — облетев меня с нескольких сторон, та аккуратно оттряхнула меня от снега своим изящным крылом.
— Не, — посмеялся я, так и продолжая стоять с поднятыми руками, — у меня так все детство прошло. Даже, если варежек не было, я все равно учавствовал в эпичных дворовых батталиях.
— В э-пи-чных баталиях? – нагнула та голову вбок.
— В дворовых перестрелках снежками, — уточнил я, наконец опустив руки, — Так, юношеская забава по случаю зимы. И кстати, — неожиданно меня осенило, — я ведь не просто так руки поднял вверх, когда ты меня застукала за этим занятием.
— В смысле, — подошла та чуть ближе.
— Я ведь таким образом дал тебе фору, которой ты… Не успела воспользоваться.
— То есть… — не успела она договорить, как я неожиданно накинулся на нее и в сопровождении веселого смеха стал в обнимку кувыркаться с аквамариновой кобылкой по белоснежному снегу, стараясь во что бы то ни стало закидать ту снежками и выпустить накопившийся за несколько дней сидения в больничных стенах пар.

Показав ей на практике то, как должны выглядеть настоящие снежные баталии, оказалось, что Флитфут была пегаской, умеющей все схватывать на лету, из-за чего спустя несколько минут уже мне приходилось использовать всю свою ловкость, чтобы уворачиваться от не перестающих лететь в меня снежков. С такой же огненной яростью, как на вчерашних танцах, та продолжала поливать меня шквалом образного огня, не обращая внимания на мои тщетные попытки хоть как-то выбить место образного победителя и заполучить заслуженные лавры.

Спрятавшись за одним из непонятно откуда взявшимся пригорком, находившимся рядом, как я понял, с небольшой овощной лавкой, за которой стоял крепкий жеребец с густой темной щетиной, я обернулся и комично помахал тому ладонью, не переставая прикрывать голову от летящих в мою сторону снежков.
— Мужик, — немного прокричав в его сторону, наклонился я, — скажи, у тебя лопата будет?
Взглянув на меня со спесью непонимания, тот немного задумался. Однако заметив то, как в мою сторону не перестают лететь один за другим снежки, тот кивнул и ненадолго нагнулся, чем-то шебурша у себя под прилавком.
— Сможешь кинуть? – еле сдерживая смех, крикнул я, прикрывая свою голову.
Благо от меня до этого прилавка было рукой подать, поэтому, поймав кинутую им снегоуборочную лопату и, отдав что-то похожее на честь, я быстро зачерпнул в нее немного снега и принялся выжидать.
— Флитфут, — не высовываясь из укрытия, крикнул я, — Скажи, если я вместо белого флага подниму белый снежок, это будет считаться моей капитуляцией.
— Вполне, — также еле сдерживая смех, ответила та откуда-то не издалека.
— В таком случае, — приготовился я, — лови.

Выкинув в ее сторону небольшую горстку снега, оказалось,что мой маневр был больше отвлекающим, чем деморализующим, поэтому, не имея в запасе больше пяти секунд, я быстро выпрыгнул из укрытия и двинулся под созданной мной снежной завесой в ее сторону, рассчитывая застать врасплох. И, как оказалось, удачно, ведь, так и не успев затормозить, через пару секунд я столкнулся с ней и, успев прижать к себе, повалился с ней в обнимку в небольшой, оставшийся после нашей баталии сугроб.

Только секунд через двадцать, наконец отдышавшись, я смог вымолвить:
— Я сдаюсь, — улыбнулся я, на что кобылка аквамаринового окраса во весь голос рассмеялась, перекатившись на спину. – Извини, флага не было, за то была эта лопата. Кстати, спасибо за лопату, — обернувшись назад, крикнул я владельцу лавки, наблюдавшего за нами со спесью ярко-выраженного удивления и восхищения.
— Всегда рад помочь, — крикнул тот, помахав копытом.
— Так нечестно, — наконец отсмеявшись, нежно тыкнула меня в грудь аквамариновая кобылка.
— Согласен, — перевернувшись на спину, начал я разводить руками и ногами в стороны, делая бабочку, — смухлевал. А ты разве нет? – сдерживая улыбку, спросил я.
— Я? – наигранно удивилась та, прислонив копытце к своей груди.
— Ну а как же. Мне казалось, Вондерболты это члены специального военного подразделения и в ваши задачи входит ежедневное патрулирование местности… и прочих мест.
— Глупый, — тыкнула та основанием копытца меня в нос, — сегодня выходной.
— Точно, — спокойно ответил я, скрестив руки.
— Поднимайся, — сказала та, мило отряхнувшись от снега, — замерзнешь сейчас и, Селестия упаси, простудишься снова.
— Это верно, — поднявшись на ноги, я заметил, что Флитфут снова облетела меня по кругу и хорошенько отряхнула своим крылом мою одежду от снега. – Я вообще в Академию Дружбы держал путь.
— Ничего, это подождет. Пойдем за мной, — подзывая крылом, та направилась вдоль узкой улочки в неизвестную мне сторону.
— Куда это мы? – поспевая за кобылкой, спросил я.
— Ты сегодня ел? – спросила та, нагнув голову в бок.
И, как назло, после заданного вопроса мой желудок предательски заурчал.
— Вообще, да, — поправляя пальто, опустил я свой взгляд вниз, — но кардионагрузки хорошо сказываются на моем аппетите.
— Вот и хорошо, — посмеялась та, чуть прибавив ходу.

Как оказалось, на углу следующей улицы располагалось довольно красивое с виду заведение, вывеска которой гласила “Лье Густафо”. И, только учуяв очень пряных запах, исходивший из приоткрытого окна, мне неожиданно очень захотелось продегустировать местную кухню. Только вот, учитывая, никуда не девшуюся финансовую проблему, надо было как-нибудь ненавязчиво намекнуть аквамариновой кобылке, что мне, пожалуй, придется все-же поторопиться в Академию Дружбы.
— Пойдем, — подзывая меня крылом, начала Флитфут, поднимаясь по ступенькам к этому заведению.
— Знаешь, может в другой раз. Я все-таки немного тороплюсь.
— Отговорки не принимаются, — облетев меня со спины, та своим лбом начала подталкивать меня сзади.
— А в принципе, — сдаваясь под натиском неугомонной кобылки, обреченно вздохнул я, — можно и посидеть немного, чтобы согреться.

Когда мы прошли внутрь, оказалось, что заведение было почти полным. Однако уют, царивший здесь чувствовался, как запах свежеиспеченых пирожков. Множество поней разных мастей и окрасов о чем-то мило беседовали со своими приятелями, а доносившаяся откуда-то с конца зала непринужденная музыка отлично скрашивала эту теплую атмосферу. Мягкие цвета настенных ламп освещали окрашенных в бордовые цвета миниатюрные столики, стоящие вдоль стен вместе с обширными и на вид очень мягкими диванами. Казалось, что я попал в очередную сказку, однако донесшийся позже веселый возглас уже знакомойй кобылки вывел меня из внутренних рассуждений:
— Густаф! – мило помахав копытом, Флитфут подошла чуть ближе к довольно статному по меркам этого мира грифону.
— О, мсье Флитфут, — добро поклонившись, тот подошел чуть ближе к кобылке и мгновением позже те любезно поцеловали друг друга в обе щечки. – Вы, наверное, перекусить.
— Честно, — махнула та копытцем, немного отсмеявшись, — я очень проголодалась. К тому же я хочу представить тебе Джеймса: моего… друга, — порозовела та.
— О, очень рад с вами познакомиться, — в дворянской манере протянув мне свою лапу, улыбнулся тот.
— Мне… тоже очень приятно, — неожиданно почувствовав на обратной стороне ладони его острые коготки, поерзал я, — простите за вопрос, но… вы ведь грифон.
— Да, — выпрямился тот, немного оттянув ус, — самый настоящий грифон и по совместительству, — развел тот лапами, — шеф-повар этого замечательного заведения. А вы, простите, — изящно наклонился тот ближе ко мне.
— Человек… ммм… Путешественник.
— Что ж, — расслабился тот, подхватив меня с Флитфут за плечи, — в таком случае, Джеймс, прошу присаживайтесь за столик. Скоро к вам подойдет наш официант.

Выбрав очень уютное место в конце зала с окнами, выходящими на красивую, усыпанную снегом улицу, мы решили присесть, после чего я неожиданно услышал от Флитфут очень неловкую по меркам моего мира фразу.
— Что ты будешь?
— Знаешь, мне и правда неловко… — решил я для вида немного почесать набирающую обороты щетину.
— Не бойся, — ухмыльнулась Флитфут, — все в порядке.
— Нет, правда. Я ведь тебе не говорил, но в нашем мире…
— Не принято, когда девушка рассчитывается за парня? – изогнула та бровь, опередив мою мысль.
— Именно.
— Что ж, — пододвинулась та чуть ближе, — в таком случае тебе придется привыкать к тому, что у нас немного различные понимания в… Как это называется, — та немного задумалась, — этикете.
— То есть у вас в норме, когда мужчина просто пользуется предоставляемыми ему благами со стороны девушек.
— Не зазорно, — коротко и ясно ответила та, немного улыбнувшись, — К тому же, мы ведь теперь можем называться… Друзьями?
— Конечно. Особенно после вчерашнего выступления и нашей сегодняшней короткой забавы. Честно, я не помню, когда мне было настолько весело…

В ответ на услышанное та лишь порозовела, но, не придав этому особого значения, быстро переключилась.
— Вот, смотри, — присела та чуть ближе, раскрывая передо мной ресторанное меню, — здесь очень вкусные блюда, особенно выпечка. Вот, — та перелистнула страницу, — тройной каштен под взбитыми сливками или, — помедитировав копытом по странице, та мечтательно уткнула его основанием в название одного из блюд, — пирожок со сгущенным молоком и хрустящей глазурью, — облизнула та губки, после чего, взглянув на меня, рассмеялась.
— Полагаю, куда бы я ни ткнул, я в любом случае попаду в точку, — улыбнулся я.
— В этом ресторане, да, — навострила та ушки.
— И все-таки, я даже не представляю какие здесь расценки. Да, как ты уже говорила, — развел я руками, — но в нашем мире действительно очень постыдно, когда девушка за тебя расплачивается. Особенно за такого состоятельного парня… А впрочем не важно, — оговорился я, вспомнив в очередной раз, что попал в удивительный, работающий совсем по другим правилам мир.
— А я тебе уже говорила, что все в порядке и просто хочу тебя угостить.
— Ладно… как скажешь.

Несмотря на продолжавшиеся на протяжении всего времени мои отнекивания по поводу столь радушного приема, уже спустя с десяток минут наш стол был накрыт, как говорится, практически до отказа. Сладкие пирожки, несколько порций салата с блюдцем очень сочных гренок, грибные супы. Признаться, Эквестрийская кухня была просто великолепной. Однако, как и подобает новоприбывшему гостю, единственным, что мешало мне в полной мере насладиться таким изящным “шведским столом” было ощущение легкого дискомфорта от того, что все это приходилось финансовым ударом в первую очередь на аквамариновую кобылку, сидящую напротив меня, за что, конечно же, я каждый раз, задумываясь об этом, получал легкий подзатыльник ее мягким крылом.
— Значит, у людей много подобных историй? – отпивая морковного сока, сыто икнула аквамариновая кобылка.
— Исключительно на бумаге, — вытирая рот салфеткой, ответил я. – Такие вещи у нас в отличие от вашего мира являются поистине чем-то сакральным.
— Никакой магии, никакого волшебства…
— Также, — загибая пальцы, решил я продолжить ход ее мыслей, — погода у нас регулируется самостоятельно, без непосредственного вмешательства кого бы то ни было; также закат и восход у нас относится исключительно к астрономическим явлениям, подконтрольным лишь гравитационным воздействиям планет и звезд.
— Самостоятельно? – удивилась та, вскинув бровь.
— Определенно, — отпил я немного свежевыжатого сока. – И, честно, мне даже очень интересно, как ваши Принцессы умудряются двигать дневным и ночным светилом. Это ведь в корне рушит все фундаментальные законы физики.
— А почему? – наивно спросила та, вскину голову на бок.
— Теория центробежной силы инерции, — ответил я, как вдруг сам удивился от того, что что только что выпалил, — в нашей галактике, — начал я водить пальцем по столу, стараясь наглядно объяснить рождавшуюся в голове мысль, — есть теория, согласно которой движение планет, в том числе нашей Земли, обусловлено инерцией, которая зародилась еще в момент образования нашей звезды и дальнейшим движении всех небесных тел по заданной траектории. Естественно, сбить данную траекторию не позволяют гравитационные силы, которые сдерживают нашу планету от неминуемой возможности самостоятельно бороздить космические просторы. Надеюсь, ты понимаешь, что подобные вам ежедневные движения солнца в нашем мире бы давно сбили заданную миллиарды лет назад космическую траекторию и наша планета была бы обречена на вечные скитания в космосе и, в конечном итоге, ее гибели от недостатка солнечного тепла.

В ответ на услышанное, Флитфут, лишь внимательно пару раз моргнула глазками.
— Ладно, загрузил я тебя, — отсмеялся я снова отпив сока, — просто теперь мне уже не терпится прояснить данную ситуацию с кем-нибудь, кто разбирается во всех ваших магических штучках, — пару раз загнул я указательный с средним пальцы.
— Значит, ты ученый? – улыбнулась та.
— Не, — махнул я руками, — просто дилетант, мечтающий о чем-то волшебном.
— Просто в нашем мире ведь, — задумалась та, прислонив копытце к подбородку, — за такие вещи отвечают Принцессы.
— А ты уверена, что все это не вымысел или байки мирового масштаба?
— Нет, конечно, — мило выгнулась та стрункой вдоль стола, — я ведь сама видела все. К тому же каждый год мы празднуем День восходящего солнца, когда Принцесса Селестия поднимает небесное светило в честь победы над Найтмер Мун.
— Ладно, — развел я руками, — конечно я тебе верю. Мне просто хотелось бы выяснить это с научной точки зрения. Ведь в противном случае я имею право полагать, что меня забросило не в другую галактику, а что ни на есть в другую, — потерев висок, задумался я, — в другую вселенную.
Виновато улыбнувшись, Флитфут мило развела копытцами:
— К сожалению, я не очень-то и разбираюсь во всем этом. Лучше тебе поговорить об этом с Твайлайт Спаркл.
— С вашей Принцессой Дружбы…
— Да. Она заведует понивильской Академией и, уверена, она-то точно сможет тебе объяснить все это… — задумалась та, — с научной точки зрения.
— А с другой стороны. Все это, конечно, удивительно, но вот посмотри на меня, — развел я руками, — я оказался в волшебном мире, где живут говорящие пони; где за погоду и движение планет отвечают не астрономические явления, а могущественные Принцессы. И, прости меня, — облокотился я на стол, скрестив руки, — что здесь научного?
В ответ на услышанное, та лишь мило улыбнулась и развела копытами в стороны.
— Похоже, что ничего, — посмеялась та, прикрыв ротик крылышком.
— Вот и я о том же. Хорошо, что хоть все материальное. А то в первые дни я вообще думал, что все это чертовски реалистичный сон, — посмеялся я, надкусив гренку.
— Да брось, — привстала та, — а как же танцы и… все остальное, — покраснела та.
— Это… было изумительно, — задумался я, откинувшись на диване.

Оглядевшись по сторонам, я в очередной раз стал свидетелем оживленного во всех смыслах пейзажа, когда пони вперемешку с другими удивительными существами мило беседуют между собой, попивая напитки и искренне смеясь от едких подколок, исходивших от собеседников. Игравшая где-то вдалеке простая, но очень красивая музыка застилала собой все помещение, накладывая на смысловую кинопленку очень приятное впечатление. Наблюдая за всей этой картиной, я в который раз не мог отделаться от ощущения, что все это не может быть взаправду. Однако столь приятное и успокаивающее чувство становилось с каждым мгновением столь родным, будто именно здесь я нашел то, что отбросил давным-давно, как абсолютно бесполезный атрибут своего существования.

— И все-таки, — нагнулся я вперед, — почему ты тратишь на меня время? Конечно, у вас много приезжих из других стран, и это очень приятно, что меня так радушно встретили, но… Почему у меня такое чувство, будто мы с тобой знакомы уже очень много лет?
— Я, — задумалась та, отведя взгляд, — Просто… С тобой приятно проводить время и, — не зная, как выразить мысль, та начала водить основанием копытца по столу, — от тебя исходит такая приятная энергетика, что я не могу отделаться от чувства будто ты наполненный притягательной магией графин.
— Магией, говоришь, — задумался я, оглядываясь по сторонам, — в таком случае мне точно нужно как можно скорее оказаться в этой Академии и выпросить аудиенцию у вашей Принцессы. Я ведь начал предполагать, что магия в вашем понимании означает не сколько умение произносить заклятия, сколько концентрацию на внутреннем состоянии. Но до того, как ты это сказала, я не был уверен в этом полностью, — облокотился я на стол.
— Джеймс, — виновато пододвинувшись ближе, начала та, — даже не смей думать, что я тут только ради этого непонятного ощущения. Мне ведь действительно очень приятно проводить с тобой время.
— Что ты, — улыбнувшись, протянул я к той руку, чтобы легонько погладить по голове, — мне тоже очень приятно. И, честно, не помню, чтобы в моем мире у меня когда-нибудь происходили такие искренние моменты. К тому же я еще обязан тебе за мое…

На последней фразе мое лицо неожиданно переменилось в выражении, а на имевшее ранее место спокойствие пришло ощущение очень сильной озадаченности.
— Спасение… — опустил я взгляд вниз, не обращая внимания на попытки Флитфут привлечь мое внимание, — Где вы, говорите, меня нашли?
— Мы… — заметив мое беспокойство, та тоже задумалась, — на одном из склонов Винтерберга. И, что самое удивительное, по той тропе, где нам необходимо было тебя провести, никто не ходил уже многие годы. Много лет назад на этом склоне начались очень странные катаклизмы, поэтому было решено провести альтернативный путь к городу.
— Значит на склоне, — пытаясь унять головную боль, продолжал думать я, — как вдруг вдалеке я замечаю что-то…
— Что? – не понимая, склонила та голову на бок.
— …как вдруг вдалеке я замечаю что-то…
— Что ты имеешь в виду?
— Флитфут, — потирая виски, попытался сконцентрироваться я, — мы ведь можем теперь считаться друзьями?
— Конечно, — кивнула та.
— Скажи, через сколько после пробуждения ты понимаешь, что кошмар, который ты видела всего лишь сон?

Немного подумав, та практически сразу ответила:
— Практически сразу. Я просто понимаю, что то, что было – это… неправильно.
— А что тебе обычно снится?
— Обычно прогулки по городу или… — прислонила та копытце к подбородку, — как летаю в облаках.
— А что в этих снах тебе потом кажется неправильным? – снова облокотившись на стол, выставил я ладони вперед.
— Обычно… места, в которых я бываю. Они очень похожи на привычные, но по мелким деталям я потом понимаю, что все находится будто не на своих местах. Вот смотри, — начала та в моей манере что-то вырисовывать копытцем по столу, — в летной академии пегасов учат топографическому принципу тренировки памяти, чтобы нам было легче ориентироваться на местности. Поэтому часто совершая облет по привычным местам, я точно потом смогу воспроизвести это маршрут и в дальнейшем. Во снах же все, чаще всего, находится не на своих местах: дома, — начала та легонько постукивать копытцем по основанию стола, — улицы, леса, горы. Любая местность начинает менять свое местоположение.
— А ты могла бы перепутать в какой-то момент сон с реальностью?

После заданного вопроса ненадолго наступило томное молчание, сопровождавшееся лишь спокойно музыкой, доносившейся из конца зала.
— Вряд ли, — улыбнулась та, — однако о том, что все это неправильно я уже догадываюсь только после пробуждения.
— В таком случае, — больше себе, чем ей, тихо пробубнил я, — мне срочно нужно проснуться…
— Что? – не расслышала та, чуть нагнувшись ближе.
— Ничего, — привычно улыбнулся я, допив остатки сока, — говорю, что нужно как можно скорее встретиться с Твайлайт Спаркл и выяснить все вопросы.
— Ты ведь понимаешь, что у нее возникнет к тебе больше вопросов, чем у тебя к ней?
— Уж представляю, — поюлозив на месте, ответил я, — чего только стоит моя беседа с доктором Хорсом. Только представить, что на одной из ближайших конференций встанет вопрос о моем загадочном перемещении или, еще удивительней, если будет взят более узкий аспект, связанный с моими физиологическими особенностям, так у меня сразу волосы дыбом встают.
— А что дальше? – с немного грустной ноткой, поинтересовалась та.
— А дальше, — оглянув помещение, задумался я, — если ситуация прояснится в достаточной мере, думаю… Даже не знаю. В любом случае мне хочется еще успеть немного познакомится с вашим миром. Такое волшебство ведь раз в жизни можно увидеть.
— В таком случае, — взлетев с места и, усевшись рядом со мной, повеселела та, — берусь твоим личным экскурсоводом.
— А из Вондорболтов тебя за это не отчислят, если будешь со мной постоянно проводить время? – усмехнулся я, тыкнув ее в носик.
— Размечтался. У нас же еще часто устраиваются показательные выступления для горожан. И я хочу взять с тебя слово, что ты обязательно его посетишь, — легонько тыкнув меня в грудь, серьезно сказала та.
— Обещаю, — поднял я руки, — только вот сначала занесу это в свой ежедневник. Смотри сколько у меня мест на примете, — начал я загибать пальцы, — DJ Pon 3, Праздник восходящего солнца, знакомство с вашими достопримечательностями, шоу Вондерболтов. Прости, но тебе придется встать в очередь, — с юмором развел я руками.
— Ах так, — озорно посмотрела та на меня, после чего, закинув свои копытца мне на плечи, быстро повалила на диван, устроившись задними ножками на моей внутренней стороне бедра, — это было не предложение, а приказ, — серьезно посмотрела на меня та, однако не сдержавшись секундой спустя громко рассмеялась.
— Думаю, я слегка погорячился, — улыбнулся я, лежа на спине, — но ведь я тоже в некотором роде боец, — быстро сомкнув руки за ее спиной, я быстро прижал ту крепко к себе, перебирая освободившейся рукой ее мягкие пряди.
— Эй, — раскрасневшись, запротестовала та крыльями, однако, ощутив мягкие прикосновения к своему ушку, быстро сдалась, обмякнув у меня на груди, — так нечестно…
— Все, на следующей неделе я выступаю с инициативой организации обнимашковых войск.
— У нас уже есть такие, — дыша мне в плечо, промурлыкала та, — но называются они по-другому. И созданы для того, чтобы согревать замерзших.
— То-то я думаю, почему ты так дрожишь, — не удержался я от подколки, ощутив то, как ту после моих легких прикосновений, обдает легкой дрожью. — И все-таки, — задумался я, не переставая поглаживать аквамариновую кобылку.
— Что? — мило взглянула та на меня, дернув ушками.
— Это ведь может считаться нашим первым свиданием?

В ответ я увидел лишь переливающуюся ярко-красными красками мордочку…