Пленник Зебры

Глава 5. Флеш Сентри и Опасные Узы Брака

— У нас проблемы.

Не знаю, как Голден Харвест проникла в покои незамеченной, но я видел достаточно, чтобы не удивляться, когда она это сделала. Я разлепил один мутный глаз и в поле моего зрения оказалась рыжегривая кобыла. И, как обычно, она не была мной довольна.

— Все в порядке. Я в порядке, — я выкатился из смятых простыней, отправив на пол несколько пустых бутылок. — Неужто это первый раз, когда жених немного пьян?

Я попытался нахально улыбнуться, но в ретроспективе, выражение моего лица, возможно, выглядело, скорее, отвратительно.

— Да не ты, идиот, — она схватила меня за плечи и подтянула поближе к себе. — Здесь Эйрик Пинфезер.

— Кто?

Голден закрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаиваясь.

— Эйрик. Пинфезер. Лучший друг принца Першерона. С самого детства. Считалось, что он уехал из страны по делам, но он сумел вернуться раньше на свадьбу.

— О.

Словам понадобилось время, чтобы проникнуть в мой мозг.

— О, — мое сердце начало биться быстрее, так как похмелье уступало место знакомому ужасу надвигающегося рока.

— Кровавый Тартар, он же опознает меня без малейших усилий! Что нам делать? Что нам делать? — я раскрыл крылья и с любовью посмотрел на одно из окон покоев.

Голден Харвест ударила меня.

К счастью, на этот раз она не была вооружена, и потому не пополнила мою коллекцию дуэльных шрамов. Но боли от удара ее копытом по щеке оказалось достаточно, чтобы я пришел в себя.

— Вот что мы сделаем. Когда гости будут поздравлять вас, ты скажешь “Эйрик! Ты здесь! Рад видеть тебя!” Не больше и не меньше. Повтори.

— Эйрик, ты здесь, рад видеть тебя, — повторил я, нахмурившись и потерев болящую щеку.

— Затем ты покинешь прием, из… стремления провести больше времени со своей невестой. Просто сиди в своих покоях с принцессой, а я сделаю так, чтобы Эйрик ничего не заподозрил.

— Как?

— Есть способы, — ответила Голден Харвест, и в уголках ее рта появился намек на улыбку.

— Ты его соблазнишь или изобьешь?

От ее взгляда могло прокиснуть молоко. И на пользу моему желудку это не пошло.

— Ладно, наверное последнее, — сказал я чисто на рефлексах.

Голден Харвест отпихнула меня и помахала копытом перед своим лицом.

— Ты воняешь, как винокурня. Приведи себя в порядок — у тебя свадьба в полдень.

---

Хоть Эквестрийская Королевская Гвардия и не лучшие войска в мире, несколько полезных навыков я там приобрел. Самым ценным в тот момент оказался по приведению бухого себя в должный вид — и не сосчитать, сколько раз я просыпался с пронзительной головной болью, чтобы быстро поплевать-растереть на броню для блеска и встать на пост через полчаса.

После холодного душа, горячего кофе и нескольких аспиринок я был более-менее готов встретить мир. Не раньше, чем я дохлебал кофе, в покои влетели лакеи, притащившие с собой вешалку на колесиках. Когда они меня окружили, мне вспомнилась команда воздушного корабля, быстро меняющая части, заклеивающая баллоны и все такое. Только вместо ремонта гоночной яхты, они наводили на меня красоту.

За несколько секунд меня впихнули в парадный белый мундир, а потом начали вешать на грудь разнообразные принцевы медали и награды, из-за чего я почувствовал елкой на Дне Согревающего Очага. В конце концов, они надели на меня голубую ленту и вывели из спальни прямо в хаос бракосочетания.

Сама церемония мне не запомнилась. Там было все, чего стоило ожидать — огромный бальный зал, украшенный специально для празднества, множество пони в самых парадных костюмах, и даже орган величиной с небольшой дом, на котором играли всю ту же неизменную першертанскую песню о турнепсе.

И, наконец, я увидел принцессу Ианте.

Сказать, что она была прекрасна — только преуменьшить. Хоть у нее не было рога или крыльев эквестрийских принцесс, Ианте все же излучала ту же яркую, царственную красоту. Она была одета в платье, расшитое красными и оранжевыми геометрическими узорами, которое выглядело куда элегантнее (не говоря о том, что и удобнее), чем стоячие воротнички и рюши, так популярные в высшем обществе Першертании. Ее грива была уложена в жесткий полосатый гребень, который напомнил мне плюмаж парадного шлема — хотя у Ианте он каким-то образом выглядел гораздо интереснее.

Как только принцесса Ианте встала на красную дорожку, ведущую к алтарю, как несколько зебр начали выбивать ровный ритм, гораздо более привлекающий внимание, чем непрестанное завывание органа.

Казалось, ее копыта едва касались дорожки, когда она плыла к приделу, а выражение лица было ровным и безмятежным. И пока она не встала перед алтарем напротив меня, я не осознавал, что принцесса Ианте почти на полголовы выше меня (не включая несколько дюймов ее гребня-гривы). Ее карие глаза посмотрели в мои — хоть и недолго — а потом она смерила меня беззастенчиво оценивающим взглядом.

Ну, хорошо.

Я лишь посильнее выпятил грудь и поднял подбородок под достаточно надменным углом и включился в церемонию. Какой-то бородатый старый хрыч в высокой митре^[7] вещал о важности любви и всего такого, пока все не закончилось обязательными “да” и не менее обязательным “теперь можете поцеловать невесту”.

Я прочистил горло и потянулся поцеловать принцессу Ианте, и будь я проклят, если бы это было не как поцелуй со статуей (что мой старый дружок Блу однажды попытался проделать, выпив на три бренди больше, чем надо). Принцесса же едва вытянула губы, все еще стоя каменно-неподвижно. Не то, чтобы я ее винил — она тоже оказалась втянута в этот свадебный бардак. А ведь я-то свалю, как только настоящий принц Першерон выздоровеет.

Поцеловались мы или нет, но публике понравилось, и она разразилась громовыми аплодисментами. Орган начал тянуть очередную “триумфальную” першертанскую панихиду, а зебриканские барабанщики начали грохотать еще сильнее, будто на соревновании, кто будет громче.

Принцесса и я бок о бок прошли по брачной дорожке, и компания официально выглядящего народа (включая Голден Харвест и Визиря) отвела нас в зал приемов. Названные в первый раз “принцем и принцессой-консортом Першеронскими” мы уселись на изукрашенные (но не сильно удобные) троны в дальнем конце комнаты.

Как только мы устроили свои царственные крупы на бархатных подушечках, как нас осадили доброжелатели. Герцогини и герцоги, графы и графини шли через зал, борясь за возможность полебезить и польстить нам. Принцесса Ианте держалась стоически, лишь слегка кивая и бормоча благодарности, кто бы нам что ни говорил. Меня же, в свою очередь, метало между глубокой скукой и сильными опасениями, что кто-то меня раскроет. Тем не менее, в Королевской Гвардии я научился терпеть долгие периоды вынужденного ничегонеделания — и, по крайней мере, я сидел, а не бдил стоя, держа копье строго вверх.

Я позволил разуму расслабиться, гадая, чем бы я занимался, если бы был на этом приеме, ну, собой. В толпе было множество милых кобылок, и я знал, что с легкостью подцепил бы одну или две подружки невесты, если бы не притворялся принцем Першероном. Но того не произошло.

— Капитан-лейтенант Эйрик Пинфезер, — монотонный голос мажордома выдернул меня из грез. Я покачал головой и мое сердце застыло, когда я увидел пегаса с квадратной челюстью, чьи блестящие золотые волосы прекрасно сочетались с дубовыми листьями на воротничке.

— Эйрик! — кажется, мой голос дрогнул. — ХорошоЧтоТыДобралсяРадВидетьТебя!

Слова покинули меня в более-менее верном порядке, хоть и втрое быстрее и громче, чем обычно.

Эйрик посмотрел на меня — и вместо того, чтобы назвать самозванцем, лишь улыбнулся.

— Не пропустил бы этого ни за что на свете! — Он изогнул блондинистую бровь. — Вы в порядке?

— Нервы, — брякнул я. — Да, это. Нервы, вот и все. От свадьбы. Никогда раньше не был женат, вот и все. Ха.

Я сумел выдавить улыбку, хоть и мог услышать шепотки в толпе. Голден Харвест, все еще в мундире полковника, смотрела на меня с края зала.

— Определенно. Мне стоит оставить вас… вашей нареченной, сир, — после этого Эйрик отвесил глубокий поклон и уступил место другому гостю. Уголком глаза я заметил, как расслабились плечи Голден Харвест, когда выяснилось, что бить никого не придется.

— Наверное, нам стоит продолжить празднование, — голос принцессы Ианте был чистым и властным. Хоть я и был двойником, в царственном происхождении принцессы сомнений не было — она говорила с полной уверенностью в том, что ей подчинятся.

Так и случилось.

Остаток приема я провел, метая в рот торт и шампанское, лишь бы не сболтнуть лишнего и выдать себя. Это, в ретроспективе, было ошибкой, учитывая, что ударные дозы рафинированного сахара и шампанское не сочетаются.

Но, по дурацкому совпадению, что определяли большую часть моей жизни, это, в конце концов, сработало. Голден Харвест, должно быть, заметила, как мои щеки зеленеют и шепнула что-то мажордому, который шепнул что-то Визирю, который шепнул что-то принцессе Ианте, и вскоре нас посадили в большую карету с привязанными сзади жестянками и табличкой, на которой было неровно намалевано “Молодожены”.

Пока мы ехали, принцесса Ианте молчала. Вскоре карета остановилась и пара лакеев в форме со стоячими воротниками открыли для нас двери. И вновь, принцесса Ианте хранила молчание, когда мы вышли из кареты и направились к уютному маленькому коттеджу, к которому нас привезли. Каждая мелкая деталь, от света дюжин свечей до лепестков белых роз, насыпанных на каждую доступную поверхность, была стратегически приспособлена для того, чтобы сделать обстановку в коттедже новобрачных как можно более романтичной.

И вновь, хоть от всех этих украшений любая кобыла давно бы растаяла, принцесса Ианте не произнесла ни слова, пока слуги не вышли и закрыли двери.

— Вы пьяны? — холодно спросила принцесса. Мерцающий свет свечей омывал полосатую шкурку, из-за чего казалось, что ее черные полосы движутся по собственной воле.

— Хотел бы, — я начал копаться на кухне. — Они должны были оставить нам какую-нибудь еду.

К сожалению, я нашел лишь множество маленьких (и соблазнительной формы) закусок и не капли алкоголя. Я подумал, что стоило утащить бутылку с приема.

— Тогда вы трезвы? — снова спросила принцесса.

— Да, будь оно проклято.

— Хорошо. У нас еще есть работа.

— Прошу прощения? — я оторвался от тарелки клубники в шоколаде.

— Вы можете послать за закусками, когда мы окончательно скрепим наш союз, — одним легким движением принцесса Ианте сбросила свое платье и отбросила в сторону, позволив элегантной одежде упасть кучкой в уголке. Она прыгнула на кровать так, что заскрипели пружины, и приняла позу, показывающую, насколько далеко уходят ее полоски.

— Будьте нежны, — сказала она, закрыв глаза. — Я связана долгом так же, как и вы.

Я остановился.

Когда пишу это, я осознаю, насколько абсурдной может показаться ситуация читателю. В конце концов, я потратил тысячи слов, признаваясь, какой я, на самом деле, подлец и бабник. Поэтому, читатель, я могу простить вас за то, что вы подумали “Конечно, потаскун, вроде старого доброго Флеши, утрахает прекрасную принцессу-зебру до потери сознания”^[8].

Но.

Сколько бы у меня ни было прекрасных кобылок, единым оставалось одно — они имели радость кувыркаться с прекрасным и сногсшибательным Флешем Сентри. Сношать леди (насколько бы они ни была прекрасна) под чужим образом — просто не то. Я осознал, что если бы принял то, что принцесса Ианте предлагала мне (или, точнее, принцу Першерону), то я сам был бы не лучше проклятого подменыша.

— Ах, — я сумел сглотнуть комок в горле. — День выдался долгий. Может, нам стоит просто лечь спать? В разных кроватях. Я иногда храплю.

— Мы можем отдохнуть позже. Вы должны зачать наследника, сир, — принцесса Ианте раздвинула ноги шире в неподходящей принцессе манере. — Это традиция.

— Ну, некоторые традиции стоят переосмысления.

Принцесса Ианте обрушила на меня царственный взгляд, достаточно суровый, чтобы я сделал несколько шагов назад.

— Ради этого я пересекла тысячи миль, дабы обеспечить безопасность и процветание моего народа. Я прошла через слишком многие проблемы и усилия, чтобы союз между нашими народами был из-за вас подвергнут угрозе. А теперь любите меня, — она взмахнула хвостом, и мне пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от того, чтобы смотреть ниже. — Если угодно, можете думать о своей любовнице.

— Любовнице? — я моргнул, когда удивление смело все мои неприличные мысли.

— Не пытайтесь отрицать. Мой Визирь видел, как вы разговаривали с той рыжегривой пони. Он даже видел, как она проскользнула в ваши покои этим утром, несмотря на все ее усилия остаться незамеченной.

— Рыжегривая… — тут на меня обрушилось осознание. — Она?

Неспособный справиться с абсурдом ситуации, я громко расхохотался.

— Ох! Ой! Мне не стоило, — я рухнул в кресло с высокой спинкой и восхитился абсурдности самой идеи.

— Что тут смешного? — принцесса Ианте встала на все четыре копыта и повернулась ко мне лицом, что, к счастью, скрыло все деликатные части ее анатомии.

— Вы думаете, что я и она… ох! — меня снова сотряс смех, и по щекам потекли слезы. Весь абсурд последних недель наконец прорвался, и я не мог поделать ничего более, чтобы не свернуться в беспомощный, коматозный клубок. — Прошу прощения, прошу прощения.

Я всхлипнул, утер уголки глаз и посмотрел на принцессу Ианте. В ее взгляде равно сочетались гнев и смущение — и такие взгляды я получал много раз, от многих кобыл. Я расхохотался еще раз и откинулся на кресло, немного успокоенный этим фактом.

— Объяснитесь. Я… недостаточно хороша для вас? — ее голос, хоть и немного, дрогнул, и я в первый раз увидел трещину в ее броне. — Я сделала что-то не так?

Я перестал смеяться.

— Принцесса Ианте, — я наклонился вперед и взял одно ее копыто в оба своих. — Могу честно сказать, что вы одна из самых прекрасных женщин, что я видел. Я бы не желал ничего большего, чем взять вас по-мужски, если бы обстоятельства были… иными.

— Насколько иными, молю, скажите?

— Ну… — слова вставали в глотке, подобно воде за плотиной — наращивая давление медленно и неизбежно, прежде, чем прорваться катастрофическим наводнением ужасной, безумной истины.

Я уже был готов все ей рассказать.

Но появились ниндзя.