Занавес опускается

Глава 1

—… и знаешь, что самое худшее? Ничего не происходит! Каждый день в точности такой же, как предыдущий. Одни и те же неудачники, которые раз за разом приходят в поисках хоть какой-то работы. И к кому они приходят? Ко мне! А все потому что я такая же неудачница… И на что я только трачу свою жизнь.

— Селестия, дай мне сил.

— И ведь я могла бы быть кем-то, если бы не он! Когда… когда все случилось, папаша сперва начал задерживаться на работе. Еще оправдывался, что старается ради меня, ага. А потом привел в дом ее. Ведь года даже не прошло, как он мог?! Я улыбалась и была хорошей девочкой, но я все понимала… Чем закончилось, спросишь? Ха, она обобрала его до нитки и ушла к жеребцу помоложе, так что мне пришлось самой начинать работать…

— Я помню всю историю, можно не повторять в сотый раз. Давай лучше найдем свободное такси и довезем тебя до дома.

— Не люблю такси, меня в них укачивает.

— В твоем нынешнем состоянии это не играет никакой роли, поверь.

— Присаживайтесь и представьтесь, пожалуйста, — отработанным до автоматизма движением я указала на стоящий перед моим столом видавший виды стул.

Зашедший в комнату пони опустился на него с таким усталым видом, будто до этого не успел отсидеть свой круп за часы ожидания в приемной. Я знала, там до сих пор сидит, уныло коротая время, еще добрая дюжина пони, которым потребовались услуги нашей конторы по подбору вакансий. Кроме меня здесь работала еще троица пони, включая нашу начальницу — хитроватую и прижимистую пегаску, которая не очень любит говорить о своем прошлом. В этом же прошлом она страстно желала оставить и свое весьма броское имя, так что мы все звали ее просто “босс”, чтобы не теребить старые раны. Я бы не рискнула назвать этих пони своей семьей, но другой у меня уже не было.

Наша контора размещалась на первом этаже небольшого офисного здания на окраине Троттингема. Стены с облицовкой из серого песчаника, небольшие зарешеченные оконца и скромное убранство — это место не сильно напоминало владения особы королевских кровей; впрочем, я уже привыкла к нему. И даже успела порядком устать.

— Куртейн Фолз, — произнес посетитель, одарив меня снисходительной улыбкой, — для моих друзей из высшего общества просто Курт, но мы пока что не настолько близко знакомы. Так что для вас я “мистер Фолз”, дорогуша.

Мне было даже немножко приятно, что кто-то до сих пор называет меня дорогушей, пускай даже в таком тоне. Я была уже далеко не юной обитательницей пансиона и многое повидала на своем веку, но, должна отметить, все еще была хороша собой: стянутая на городской манер в тугой узел нежно-розовая грива, доставшаяся от матери лавандовая шерсть и глаза цвета бордо. Дополняла мой облик кьютимарка в виде оправленного в золото рубина — не самая изысканная в Эквестрии, но я была вполне довольна ею.

За прошедшие годы исправной службы я с одного взгляда неплохо научилась определять, что из себя представляет стоящий передо мной пони. Как с детства мне удавалось отличить бриллиант от стекляшки, так и сейчас я могла сразу понять, готов ли соискатель помочь сам себе или же пришел попусту тратить мое время. Мистер Фолз был из числа тех жителей Троттингема, про которых принято говорить: “Скользкий тип.” Все в его образе было проникнуто любовью к себе и своем телу: копыта как будто только что после хуфикюра, светло-кремовая шерсть буквально сияла, а по зализанной назад русой гриве и хвосту явно недавно прошлись ножницы и расческа мастеровитого парикмахера. Внешний вид – это тот фиговый листок, которым он пытался прикрыть цепочку неудач, приведшую его в конечном итоге в мой кабинет. За всем этим чувствовалась показная опрятность, желание произвести впечатление фасадом здания, внутри которого взгляду открылась бы очередная берлога помятого жизнью холостяка. Пришло время зайти внутрь его укромного убежища прямо с парадного входа.

— Приятно познакомиться, мистер Фолз. Меня зовут Руби Шиммер, и я ваш консультант по подбору вакансий. Прежде чем мы поговорим о вашем будущем, мне нужно уточнить некоторые моменты из вашей биографии. — ну что же, пора ободрать с этого индюка все его золоченые перья. — Скажите, почему вы покинули свое последнее место работы?

И с первой же попытки точно в цель. Он явно готовился к заметно более простым вопросам в начале, а не к этому тяжеловесному удару под дых. Никто не любит говорить о том, как они потеряли последнее место работы. Никто и никогда.

— Творческие разногласия, — отрывисто бросил он.

“Нет, так легко ты не отделаешься,” – подумалось мне. Наклонившись вперед, я пододвинула поближе к себе пухлую папку с его личным делом и открыла последнюю страницу.

— Здесь написано, что вы лягнули своего партнера прямо в челюсть на глазах у двух десятков детей. Должно быть разногласия были очень серьезными.

Я плохая пони, очень плохая. Реакция бедняги Курта была именно тем, что скрашивает мои серые рабочие будни. Куда же подевался тот уверенный в себе господин и откуда вдруг взялся этот растерянный единорожек-первоклассник с глазами-плашками, которого застали рядом с только что разбитым цветочным горшком? Весь мелко дрожа, он приподнялся со стула и, словно выброшенная на берег рыба, несколько секунд хлопал своим ртом, пытаясь что-нибудь выдавить из себя.

— Откуда у вас… Да как вы!.. — наконец, он взял себя в копыта, поправил выбившуюся из гривы прядь и, пробормотав нечто неразборчивое, опустился обратно на стул. — Тот негодяй фальшивил на глазах у всего зала.

— Это был детский спектакль о жителях огорода.

— И это должно быть оправданием для бездарной игры? Пускай на мне был костюм томата, но я был лучшим томатом с грядки, крепким и сочным. А этот… бездарь просто стоял в углу и ничего не делал, пока я отдувался за двоих. Поймите же, быть актером — это значит быть актером всегда!

— Ваш партнер описал несколько иную и, если честно, более убедительную версию, – я бросила на него короткий взгляд. — Но хорошо, предположим, что я верю вам, мистер Фолз. А что насчет работы на радиостанции пару лет назад?

— У меня возник небольшой творческий кризис и я решил не обременять волны “Trot FM” своим присутствием.

— Простите, под творческим кризисом Вы подразумеваете запой?

Еще немного и его зеленые глаза точно вылезли бы из орбит. Но, стоит отдать ему должное, в этот раз он вышел из нокдауна заметно быстрее. Я легко отделалась лишь новой порцией сурового взгляда от заезжего артиста.

— С этим давно покончено, – пробормотал он.

— Будем надеяться на это, — я одарила посетителя лучезарной улыбкой. — Не могу не обратить внимание, что практически на каждом месте работы вы не задерживались подолгу, мистер Фолз. Уличный актер? Нагрубили прохожему, который посмел нелестно отозваться о вашей пантомиме. Литературный критик? Уволены по собственному желанию, когда отказались сократить материал…

Листок за листком, я постепенно открывала нагую душу очередного неудачника. У каждого пони есть свой талант, следуя которому он может так или иначе зарабатывать себе на жизнь — просто придерживайся его и на кусок хлеба с ромашками тебе хватит. Если бы все осознавали это, то услуги по подбору вакансий и пособия по безработице были бы просто не нужны. Но что если твой дар от природы невелик, а ты раз за разом испытываешь судьбу на новом месте?

— Вы работали фокусником в цирке, одно время комментировали хуфбол и даже пробовали себя в качестве свадебного фотографа, но на каждом из этих мест вы не продержались и пары месяцев. Как будто вы не в состоянии умерить хотя бы немного свое эго и приспособиться к работе с другими пони. Последний год вообще сплошное белое пятно, и, несмотря на ваш внешний вид, я поставлю под сомнению заверения в том, что вы перестали пить. Знаете ли, мы стараемся помочь всем и каждому, но ваше личное дело просто не дает такой возможности.

Все это я произносила тем ровным деловым тоном, которому я обучилась так давно. По первости я принимала такие истории слишком близко сердцу. Я действительно думала, что могу чем-то им помочь, как-то выправить их свернувшую под уклон судьбу. Но чем дальше, тем больше я убеждалась в своей ошибке. Невозможно спасти того, кто сам этого не хочет, и тем более тех, кто этого даже не достоин. Пришло время попрощаться с мистером Фолзом.

— Мы предоставим вам стандартное пособие для безработных, но никаких вакансий я вам просто не могу предложить. Можете подождать за дверью, пока я оформлю необходимые бумаги.

Признаться, в этот момент я ожидала, что он сорвется на крик и начнет грозить своими, скорее всего, вымышленными друзьями из высшего света, но никак не следующую реплику.

— Скажите, Руби, как вы получили свою кьютимарку?

Я оторопело подняла голову от документов на пособие, которые уже начала заполнять. Мистер Фолз ссутулился на своем стуле и выглядел… жалким? Нет, скорее просто уставшим. Возможно, от себя самого. Не знаю, может быть им руководило желание сменить неудобную тему, но что-то в его неожиданно таком спокойном голосе, в его сломленном виде заставило меня дать ответ. Я склонила голову, чтобы взглянуть на ту часть меня, что отображала мой талант: метку в виде оправленного в золото рубина.

— Вместе с мамой я выбирала подарок на день Теплого Очага и смогла на глаз определить искусственный камень, который ей пытались продать под видом настоящего, — я помолчала пару секунд, но потом любопытство взяло свое. — Почему вы спросили об этом?

— У меня были прекрасные родители. На протяжении многих лет мой отец блистал на сцене Троттингемского Королевского театра, матери же довелось петь перед самой Принцессой Селестией на одном из Гала — наверняка это тоже должно быть в ваших бумажках. Каждый из них был действительно выдающимся артистом. Так что когда они связали себя супружескими узами, то и от их отпрысков ожидали не меньшего дарования. Мир жаждал прихода великого театрального актера или оперного тенора, перед которым сама собой расстилалась бы красная ковровая дорожка благополучной судьбы… А потом на свет появился я.

Весь свой монолог он произносил, все так же понуро склонив голову и не отрывая взгляда от пола. Мне хотелось пробить его защитную оболочку франта, но не до такой же степени! Что-то было не так в этой истории, и пару раз я порывалась прервать его, но какая-то непреодолимая сила удерживала меня от этого очевидного решения. Может быть, простое любопытство, а может быть и что-то другое. Не обращая никакого внимания на мою внутреннюю борьбу, мистер Фолз продолжал свой рассказ.

— Свою кьютимарку я получил, когда решил порадовать их своим собственным спектаклем. Я вкопытную сшил небольшой занавес, мои детские игрушки стали рыцарями, принцессами и коварными злодеями, а в зрительном зале была именно та пара пони, которых я всю жизнь мечтал порадовать. После того, как я закончил представление и под дружные аплодисменты моих родителей задернул занавес, на моем боку и появилась эта метка с театральными масками. Это был лучший день в моей жизни, никогда я не был более счастливым, чем в тот момент… за которым будто и не было уже ничего хорошего. И знаете, что мне тогда сказал отец?

— Что же? — тихо спросила я, когда поняла, что иначе мне не услышать ответа.

— “Однажды ты превзойдешь своего старика, сынок.”

Я сглотнула. Это собеседование пошло совсем не так, как я рассчитывала. Он ошибся, мы уважающая себя фирма и никогда не лезем в семейные дела желающих найти работу, так что услышанная история стала для меня открытием.

— Мистер Фолз, я… я хотела бы извиниться…

— Извиниться?! — взвизгнул он, вскакивая и опрокидывая стул. — Извиниться?! Ты сидела и потешалась здесь над глупым неудачником, а теперь хочешь отделаться извинениями? Твоих жалких извинений здесь будет недостаточно, дорогуша, вот что я тебе скажу!

Он задыхался и весь трясся от гнева, пока я пыталась отодвинуться подальше от его перекошенной морды. Мысль позвать кого-нибудь на помощь казалась мне все более привлекательной, когда он наконец взял себя в копыта, отшатнулся от моего стола и без дальнейших слов вышел из комнаты, на прощанье погромче хлопнув дверью. Не в первый раз от меня уходят пони в расстроенных чувствах, но эта внезапная вспышка ничем не прикрытой злобы порядком напугала меня… Увы, в коридоре ожидало еще множество посетителей, один из которых с вопросительным видом уже просунул голову в дверь. Немного успокоившись, я выдавила из себя жалкую улыбку и указала на опрокинутый стул.

— Присаживайтесь и представьтесь, пожалуйста.

Даааа, что за безумный денек выдался. Мне определенно стоит попросить прибавки у босса, если она и дальше хочет, чтобы я проходила через подобное. Еще и пришлось засидеться дотемна — последний посетитель никак не желал уходить. Тот старик-пони решил рассказать мне о всей своей долгой жизни, не упуская ни малейших деталей. Я не могла просто вытолкать старичка, так что пришлось вежливо покачивая головой рисовать в блокноте маленьких параспрайтов, изображая полезную деятельность. Но наконец-то он ушел, я сложила свои вещи и недоеденный ланч в седельную сумку, закрыла кабинет и, попрощавшись на выходе с ночным охранником, потрусила домой.

Обычно я люблю пройтись вечером по тихим улочкам до своего дома, где меня поджидает теплый домашний халат, плитка шоколада и долгожданная встреча с недочитанной вчера книгой о приключениях Дейринг Ду. Но Селестия уже давно сдала свой пост сестре, а плотная пелена облаков мешала тусклому лунному свету пробиваться в те закоулки, по которым я сейчас брела. Лишь привычные ночные звуки да цокот моих копыт по мостовой нарушали тишину. Вокруг как будто не было ни души, лишь в некоторых маячивших вдалеке домах до сих пор горели отдельные окошки, за которыми собравшиеся в кругу семьи пони делились дневными новостями. Счастливые.

Чтобы отвлечься от нахлынувших воспоминаний и немного снять напряжение, я начала тихо мурлыкать про себя одну старую песенку. Мне ее часто пела бабушка, чтобы я не так сильно боялась темноты. В детстве мне приходилось спать с включенным ночником, потому что я воображала себе, как чужие пони придут и заберут меня у родителей, а потом утащат в темный лес и там съедят. Абсурдные детские страхи, и сейчас я с улыбкой припоминаю их, но тогда, как теперь кажется давным-давно, ничего смешного в них не было.

Неожиданно еще один звук привлек мое внимание. Мерный перестук моих копыт теперь сопровождал похожий цокот, но более тихий и будто крадущийся. Я встала на месте как вкопанная, и звук тут же прекратился. Я опять зашагала вперед, но только лишь для того, чтобы звук стал громче и ближе — он явно раздавался откуда-то из тени, скрывающей большую часть окрестностей. Паника охватила меня. Дико озираясь по сторонам, я побежала прочь не разбирая дороги. Нет-нет-нет! Кто это? Зачем я ему? Почему я? Почему сейчас?

Побыстрее добежать до дома – вот и все, что было у меня сейчас в голове, но вместо этого я забежала в какую-то подворотню и замерла, стараясь усмирить выпрыгивающее из груди сердце. Все это напоминало дешевую историю ужасов, но я сейчас не сидела перед костром в компании друзей, и ужас, охвативший меня, был куда более осязаемым. Как будто бы вернулись все те детские страхи, только вот рядом уже не было заботливой бабушки, что защитит от всех бед. Неожиданно резкая вспышка света озарила темный проход, и я зажмурилась, отворачивая голову.

— Я же сказал, что ты не отделаешься простыми извинениями, — раздался спокойный голос мистера Фолза, после чего пропитанная чем-то пахучим тряпка накрыла мою мордочку. Мир сделал ловкий оборот вокруг своей оси, и из мрака ночного я погрузилась в мрак непроглядный.