Занавес опускается
Глава 2
— Просыпайтесь, Руби, наше собеседование еще не окончено.
Этот голос. Я инстинктивно дернулась в попытке освободиться, но поняла, что мои ноги надежно зафиксированы. Список возможных причин моментально сформировался у меня в голове только лишь для того, чтобы я в ужасе и отвращении отбросила его. Сверху на меня падал яркий свет, так что, разлепив глаза, я еще какое-то время щурилась, привыкая к нему. Кое-как проморгавшись наконец, я огляделась вокруг, но только лишь чтобы убедиться в худших своих опасениях. Я была привязана к вертикально стоящему столу, меня окружала темнота с неясными силуэтами в ней, а прямо передо мной стоял мой похититель с безучастным выражением на лице.
— Пресвятая Селестия, что вам нужно от меня?!
— Как я и сказал, побеседовать, — при других обстоятельствах голос стоящего передо мной пони можно было бы счесть приятным и даже музыкальным, но сейчас он мне внушал лишь дрожь. — Вас заинтересовало то, как вы выразились, белое пятно, которое из себя представлял последний год моей жизни. Вот и пришла пора поговорить о нем. Вам же интересно послушать?
— Нет, не интересно! И отпустите меня немедленно!.. Пожалуйста. — я пыталась звучать убедительно, но предательские нотки страха в голосе явно этому не помогали.
— Не беспокойтесь, это совсем короткая история. Дело в том, что после всех тех неудач, что преследовали меня до этого, я наконец-то нашел именно то занятие, к которому меня вела судьба. Не так ли, господа?
Из темноты раздались чьи-то смешки и одобрительное хмыканье. В этой комнате были еще пони, скрывающиеся пока что в темноте. И все они собрались здесь, чтобы посмотреть на что-то. На меня. Я вертела головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть хоть кого-то, встретиться с ними глазами, но это была напрасная затея. Мне хотелось кричать, но ужас сковал мне горло, и я лишь тихо повторяла “пожалуйста”, будто меня кто-то из них мог или желал услышать.
— Мне сделали предложение, которое изменило мою судьбу. Я обрел истинный смысл своей жизни, настоящее призвание, за что я буду благодарен своим нанимателям до конца дней своих. Не поймите превратно, это взаимовыгодное сотрудничество, о да. И мои клиенты всегда остаются довольными. Ну, по крайней мере жалоб от них после завершения работы никогда не поступало, — по спине у меня пробежал холодок от той интонации, которой была сказана последняя фраза.
Единорог сделал шаг вперед и я заметила, как его все такое же спокойное лицо скрылось за театральной маской — половина ее улыбалась, а половина была искажена гримасой горя. Его рог засиял, и телекинезом он подкатил поближе ко мне накрытый простыней столик на колесиках. Что бы ни находилось под этой простыней — я не хотела этого знать.
— М-ммистер Фолз… Курт, пожалуйста, не надо!
Это была отчаянная попытка, и она даже не была замечена. Вместо этого Курт подошел ближе к столу, аккуратно приподнял край простыни и вытащил оттуда нечто коротко блеснувшее. Не нужно было быть гением, чтобы сообразить — он достал нож. Я поняла, что живой мне отсюда скорее всего не выбраться.
— Господа, время трапезы пришло, подходите поближе! Не бойтесь, здесь хватит на всех, — мистер Фолз отвесил поклон скрытой во тьме публике и повернулся обратно ко мне.
Мне не повезло родиться единорогом, чтобы с помощью магии перехватить его нож и воткнуть ему же под ребра. Мне не повезло родиться пегасом, иначе бы я не добиралась до дома пешком и ничего этого не случилось бы. Я была простой пони, которая мирно жила в пригороде, тянула лямку своей непростой работы и потихоньку копила на новое вечернее платье и туфли. И теперь моей жизни пришел конец. Тяжелое осознание этого факта навалилось на меня, выдавив последние остатки страха двумя мокрыми полосками, тянущимися от глаз. Что же, наверное пришла моя очередь сказать свое последнее слово в этом затянувшемся собеседовании, пока из моего рта еще могло вырываться что-то, кроме криков боли.
— Чтоб вы все сдохли! Чтобы древесные волки выели ваши глаза и разорвали на части! Катитесь в Тартар! — не самое изысканное проклятие, но я была не в том положении, чтобы подбирать слова.
Я зажмурилась, ожидая, когда холодное лезвие ножа прикоснется к моей шкуре, взрезая ее. Перед глазами неожиданно предстало улыбающееся лицо матери, какой я ее запомнила еще из тех счастливых дней, когда мы жили все вместе. А потом к нему добавилось и уставшее лицо отца. Отца, которого сейчас не было рядом со мною. Почему именно сейчас я вспомнила о нем? Я не знала.
Я жмурилась и жмурилась… А потом мне надоело жмуриться, потому что ничего не происходило — комната была наполнена тихим шепотом переговаривающихся между собой пони, а мистер Фолз как будто чего-то ожидал. Затем раздался голос, который я менее всего ожидала здесь услышать.
— Я думаю, довольно. Просто великолепный спич, Руби, теперь я стала презирать себя еще процентов на двадцать больше. Ты уже можешь открыть глаза, кстати, — шутливый тон, которым говорила эта пони, меньше всего подходил к тому, что творилось вокруг. Я не сразу поверила, что это не какая-нибудь слуховая галлюцинация, но это совершенно точно был голос босса.
Раздался тихий щелчок выключателя, и перед моими раскрытыми глазами предстала обстановка моей собственной гостиной, в которой сейчас толпилось множество пони, знакомых мне и не очень: в передних рядах стояла моя начальница с хитрой ухмылкой, а рядом с нею — тот самый старичок, что сегодня задерживал меня на работе так долго.
— СЮРПРИЗ!! — выкрикнули они все вместе, заставив меня еще раз зажмуриться от неожиданной атаки на мои бедные ушки.
— Да погодите вы ее оглушать, дайте хоть сперва отвяжу, — недовольно пробурчал подошедший ко мне сбоку Куртейн Фолз. Он успел стянуть с себя эту жутковатую маску, и теперь возился с удерживающими меня ремнями. Затем он осторожно помог мне встать на ноги и подойти к накрытому столику. Убедившись, что я держусь на всех четверых, он сдернул со столика простыню, и моему взору открылся разукрашенный торт. До моего дня рождения было еще далеко и я не увидела воткнутых в крем свечек, лишь кто-то бережно вывел на самой середине всего одно слово: “Попалась!”
— Ну что, Руби, удался мой сюрприз? — все так же ухмыляясь спросила подошедшая к нам двоим начальница, затем кивнула в сторону довольного старичка. — Дядюшка тоже рад был поучаствовать во всей затее.
— Что? Какой затее? Что происходит? — я все еще не пришла в себя.
— Помнишь ту бумагу, что я дала тебе подписать с месяц назад? Ха, о чем я спрашиваю, после пары стопок крепкого сидра тебя уже не узнать, так что ты поставила свою подпись не глядя. Ты так разнылась о своей скучной и однообразной жизни, что я решила немножко разыграть тебя, — я оторопело уставилась на нее. — Хорошо, хорошо, не смотри на меня так, множко разыграть.
Я смотрела во все глаза на улыбающихся мне пони. На развешенные по стенам украшения. На приготовленную в уголке чашу с пуншем. На серебряный нож, окутанный оранжевой магической аурой, что неожиданно подлетел ко мне и заставил отшатнуться.
— Руби, вы в порядке? Я просто хотел, чтобы вы отрезали первый кусок торта, – с тревожным выражением на лице Куртейн подошел поближе ко мне.
С добрый десяток секунд я вглядывалась в его становящееся все более растерянным лицо, такое ухоженное и гладкое. Я смогла это оценить в полной мере, когда от всей души заехала по нему копытом, после чего с боевым кличем прыгнула на своего босса.
— Я должен был быть готов к этому, — пробормотал мой мучитель, прижимая к своему лицу мешочек со льдом.
— Так вам и надо. Я же чуть не померла там, на этом столе. Пресвятая Селестия, у меня же могло сердце не выдержать!
После всего пережитого было бы только естественно испытывать не самые теплые чувства к этому типу. Но сейчас мне было немножко стыдно за себя. Как я могла поверить в такую глупость, как тайная секта плотоядных пони или что-то вроде того?! Хотя еще трудно сказать, что было бы хуже: пока я на кухне оказывала первую медицинскую помощь пострадавшему мистеру Фолзу, собравшиеся у меня в доме “сектанты” уже завели мой граммофон на полную громкость и сейчас отплясывали как безумные в моей гостиной. Нет, я не против небольшой порции веселья, но если бы мои соседи сейчас не наслаждались бесплатными для них напитками и едой, я бы не удивилась появлению полицейских пони у себя на пороге.
— Мы специально проверяем каждого клиента на проблемы со здоровьем, так чтобы наши розыгрыши ненароком не навредили ему, — своим ответом мистер Фолз прервал цепочку моих невеселых размышлений о предстоящей завтра уборке.
— Так вот зачем босс отправляла меня в клинику на осмотр, — припомнила я. — Мне еще подумалось, что тестов как-то многовато для простой ежегодной проверки здоровья сотрудников.
— Она действительно заботится о всех ее пони, не так ли? — мягко поинтересовался единорог.
— Да, на свой лад, — едко проговорила я, припоминая пегаску, что так “мило” меня решила разыграть. Она наверняка все еще дулась на меня за ту попытку придушить в отнюдь не дружеских объятиях… Как бы мне завтра самой не оказаться на приеме в нашей же конторе. — Надеюсь, ей это хотя бы недешево обошлось.
— Вы же понимаете, что я не могу разглашать коммерческую тайну. — он закусил губу, как будто обдумывая что-то, и опустил глаза. — Мисс Шиммер…
— Можно просто Руби, мой удар с правой передней сойдет за достаточно близкое знакомство, чтобы можно было уже перейти на “ты”.
— Просто Руби, — улыбнулся он, — я еще раз хочу от всего сердца извиниться перед тобой.
— Извинения приняты. Да ладно, Вы просто делали свою работу, как я делала до этого свою… — внезапно, вся сцена собеседования промелькнула у меня в голове, припомнились все те слова и отвергнутые мои собственные извинения. Это надо было исправить. — Скажите, мистер Фолз…
— Можно просто Курт, — уточнил он с улыбкой. После моего ответа у него явно полегчало на душе.
— Скажите, Курт, то, что написано в твоем личном деле и то… и то, что ты мне тогда сказал о своей семье – это все правда? Или часть роли, чтобы обдурить одну доверчивую кобылку?
Что-то в рассказанной им истории до сих пор не давало мне покоя. Мой талант странным образом проявляет себя: ты как будто смотришь на сложенную головоломку, но видишь, что части неправильно соединены между собой. Ответом мне был тяжелый вздох, который лишь подтвердил мои подозрения. Курт отложил мешочек со льдом, осторожно потрогал копытом подбитый глаз и, поморщившись не то от боли, не то от не самых приятных воспоминаний, наконец ответил.
— Когда в нашей фирме “Мастерские розыгрыши Инк” узнали о вашей особой способности, связанной с кьютимаркой, то сразу вспомнили обо мне. Еще год назад я был в полном отчаянии. Я ведь в стольких областях пытался применить свои незаурядные способности, в наличии которых у себя был так убежден. А в результате лишь загнал себя в долги и выставил посмешищем. Сейчас это кажется таким глупым, но тот… тот инцидент на детском спектакле едва не стал последней каплей. Когда я уходил, то даже не стал снимать костюм — он отлично дополнял мое покрасневшее от стыда лицо. Тогда-то меня и заметил мистер Инк. Почему-то он предположил, что я решил разыграть кого-то, иначе бы зачем понадобился подобный наряд. Слово за слово, я ему и выложил всю свою историю.
— А родители? — решилась уточнить я.
— Я немножко приукрасил историю, – Курт лукаво улыбнулся. – Отец никогда не был особенно знаменит, а то выступление на Гала так и осталось для мамы пиком карьеры. Но они всегда поддерживали меня. Поддерживают и сейчас; по крайней мере отец перестал подшучивать по поводу того, что я мест работы сменил больше, чем он ролей сыграл. Бывали дни, когда только они и удерживали меня от чего-то действительно страшного… А бывали, когда я винил их во всем.
— Так ты не разыгрывал весь тот гнев?
— Хех, я может быть и не ровня своему отцу, но кое-каким актерским способностям все же поднабрался за эти годы, — он горделиво выпятил грудь и заставил меня тихо рассмеяться. – Руби, было бы очень странно, если бы я на тебя разозлился.
— Я наговорила тебе гадостей, — я помрачнела, припоминая наше собеседование. Я не могла точно вспомнить, когда именно это случилось, но со временем я начала пренебрегать теми, кто приходил в нашу контору. Да, я все еще исправно выполняла свою работу, но за строчками биографии я разучилась видеть их судьбы, лишь машинально заполняла бумаги и перенаправляла их в нужном направлении. Как если бы передо мной были не пони из плоти и крови, а хладные камни, требующие взвешивания и оценки.
— Но это была чистая правда, которой я сам очень долго избегал. Избегал бы и дальше, наверное, но… иногда просто нужно взглянуть ей в лицо, — его голос был исполнен решительности. — Впрочем, в твоих талантах я тоже не сомневаюсь, тебе еще раз удалось подбить меня на откровенность. Так что теперь я попрошу откровенности в ответ. Скажи, тебе нравится твоя работа?
— Только не говори, что босс подбила тебя спросить об этом.
— Я уже понял, что ты видишь пони насквозь… Так все же?
— Ну, после всего случившегося сегодня, я с радостью завтра вернусь за свой спокойный и привычный рабочий стол. А что будет потом — кто знает? Жаль только сегодня ночью вряд ли удастся выспаться.
— В этом месте я должен отпустить какую-нибудь пошлую шутку.
Я толкнула его в плечо копытом, и мы дружно рассмеялись этой так и не произнесенной шутке. После чего-то подобного действительно начинаешь ценить такие вот спокойные минутки в жизни. Я знала, что этот вечер надолго отложится в моей памяти, служа предостережением от опрометчивого желания приключений на свой круп. Но здесь и сейчас мне просто хотелось сделать еще одну безумную вещь.
— Курт, может быть пойдем потанцуем? — посмотрим, работает ли до сих пор мой вкрадчивый и доверчивый взгляд молоденькой кобылки, которая просит еще одну порцию десерта.
— Вообще-то я уже выполнил свою часть контракта… Но почему бы нет.
Казалось бы, что может быть проще, чем передвигаться на четырех ногах — просто поочередно переставляешь их и двигаешься в нужном направлении. Но этим утром каждый шаг давался с таким трудом, будто я вновь проходила через свои первые детские уроки. Я уже не помню, как мама поддерживала меня, или как вместе с папой они радовались моим первым свершениям. Все это скрылось за пеленой прошедших лет, которая лишь недавно начала сходить у меня с глаз. Но от старых привычек трудно избавиться, и этот путь давался мне с большим трудом.
Виной всему было место назначения — небольшой слегка обветшалый особняк, который стал новым домом для доброй дюжины престарелых пони. Мне никогда не нравилось это место, в воздухе здесь будто витал дух смерти и отчаяния. Но персонал был всегда вежлив и действительно заботился о своих гостях, в чем я убедилась, когда пони в белом чепце проводила меня до комнаты с номером шесть на двери. Я поблагодарила кобылу, после чего она вернулась обратно в приемную, оставив меня наедине с дверью и со своими мыслями.
Секунды тянулись нестерпимо долго, а я все не решалась постучать. Однажды я пересекла эту черту и никогда особо не жалела об этом. У меня ведь неплохо получалось жить не оглядываясь на былое, да и становиться сентиментальной кобылой средних лет мне было еще рановато. Но вот она я — стою перед этой дверью и не решаюсь в нее постучать. Я даже начала раздумывать, не повернуть ли мне вспять, оставив все как есть, когда дверь открылась будто бы сама собой. На пороге стоял старый седой жеребец светло-коричневой масти и с изумлением взирал на меня. Что же, бежать уже поздно.
— Здравствуй, папа. Мне… Мне надо сказать тебе кое-что, — еле сдерживая внезапно подступившие к горлу слезы, с трудом произнесла я. — Я хотела сказать… Прости. Прости меня, если сможешь.
Мы постояли в нерешительности друг напротив друга, пока в воздухе висела неловкая пауза. Пытаясь скрыть слезы, я отвернулась, но в этот момент дрожащее потрескавшееся копыто коснулось моего подбородка, и я вновь взглянула в точно такие же как и у меня бордовые глаза моего отца. Я страшилась увидеть в них ненависть и боль, которые были бы вполне объяснимы, после того, как я бросила его здесь в отместку за предательство памяти матери. Но в них, кроме маленьких отражений одинокой кобылки, я смогла увидеть то чувство, уловить которое не могла все это время — любовь.
— Доченька…
Не сдерживаясь больше, я обхватила его за шею и разразилась рыданиями, как глупая школьница, провалившаяся на экзамене. Все, что удерживало и томило в прошлом наконец-то покинуло меня, многие годы сдерживаемые слезы наконец-то тоже уходили прочь.
— Мы идем домой, папа, — промолвила я, зарываясь мордочкой в его шерсть. — Мы идем домой.
Персонажи:
Руби Шиммер — Ruby Shimmer
Куртейн Фолз — Curtain Falls