Антропология
XXIV. Начало конца
Этот год обещал Лире многое.
Родители недавно начали разговоры о школе. В её возрасте большинство людей уже заканчивает последний класс «старшей школы». Но, вероятнее всего, она будет обучаться дома. Как бы она ни пыталась это скрыть, они сразу заметили, что её образование не слишком-то соответствует окружающим реалиям.
Изученное по историческим книгам, было, безусловно, полезным знанием, но именно по этому предмету она отставала сильнее всего. Когда она начала вникать в историю других стран — тех, о которых читала в старых эквестрийских книгах — начали всплывать знакомые вещи, хотя все они происходили сотни лет тому назад. Недавние события были важнее. И тяжелее для восприятия.
Если отложить в сторону все эти академические дела, то стоит упомянуть, что Хлоя с большим нетерпением предвкушала некий праздник, который она называла «Хэллоуин». Лира слушала, что она о нём говорила, и делала себе заметки. Этот праздник будет в конце месяца, и на нём будут костюмы, а также ходьба от дома к дому для собирания конфет. Это, определённо, была человеческая версия Ночи Кошмаров. И она проходила практически в тот же день.
Он, впрочем, не имел отношения к тому празднику урожая, о котором читала Лира. Ничего похожего на традиции, описанные в её старых книгах, ей так и не встретилось. На самом деле, Хэллоуин праздновался абсолютно так же, как и Ночь Кошмаров — и от этого слегка пробирала жуть. Но этот праздник точно не может проводиться в честь Найтмэр Мун, так ведь? Хлоя слышала её историю, но не упомянула ни о каких связях с предстоящим праздником. Лира сообразила, что сможет больше узнать об этом дне, когда он, наконец, придёт.
После осени придёт зима, и она сможет поучаствовать в ещё одном человеческом празднике — празднике Рождества. Лира помнила, каким восхитительным и ярким бывал Кантерлот в Вечера Тёплого Очага, и она часто задавалась вопросом: как люди в Филадельфии отмечают зимние праздники? Город ведь был больше. Может, празднование тоже будет соответствовать.
А затем будет новый год, и после она проживёт и зиму, и весну, и следующее лето со своей человеческой семьей. День ото дня ей становилось всё проще и проще чувствовать себя в этом мире на своём месте. Вскоре она уже не будет ничем отличаться от любого обычного человека.
Это утро в доме семьи Микелакос началось во многом как любое другое.
Проснувшись, Лира услышала далёкий стук клавиатуры компьютера отца, доносившийся из его кабинета дальше по коридору. Она надела футболку и джинсы и направилась вниз, за завтраком.
Вскоре следом спустилась Хлоя и, насыпав себе миску хлопьев, села напротив Лиры. Они немного поговорили. Не только об Эквестрии — как Лира и надеялась, эти истории просто подтолкнули сестру ей открыться. Она, помимо всего прочего, рассказала Лире о занятиях в школе и о новых друзьях в классе.
— Ты возьмёшь меня выпрашивать сладости на праздник? — внезапно спросила она.
— Надеюсь… только выпрашивать, а не мстить, если не дали?[1] — сказала Лира.
— Ясное дело!
Лира широко улыбнулась:
— Конечно! Обожаю это делать.
— Так, Хлоя, ты готова? — папа только что спустился на первый этаж. Он подобрал пиджак со спинки стула на кухне и принялся его надевать.
— Ага, — Хлоя встала, и взяла портфель. Лира с интересом наблюдала за тем, как две лямки легли на плечи Хлое таким образом, что вес портфеля оказался по центру спины — почти как у седельной сумки, просто чуть переделанной. — Увидимся позже, Лира!
Заканчивая завтрак, она проводила их взглядом до передней двери. Школа находилась довольно далеко. Судя по всему, от неё ездила какая-то длинная жёлтая машина, под названием «автобус», которая подвозила большую часть детей, но она не проезжала мимо их дома, а поэтому папе каждый раз приходилось отвозить Хлою в школу на своей машине.
Сама мысль, что школа находится так далеко, казалась странной. Там, в Понивилле… Нет. Лира помотала головой. Ей надо перестать видеть упоминания Эквестрии в каждой мелочи. Она очень не хотела это признавать, так как ей очень нравилось быть человеком, но… не скучает ли она по тому, старому дому?
С лестницы снова послышались шаги, затем в прихожей появилась мать.
— Они уже уехали?
Лира кивнула:
— Только что вышли за дверь.
— Ладно. Мне надо съездить в магазин кое за чем. Тебе что-нибудь купить?
— Пожалуй, ещё немного этих… — Лира задумалась, пытаясь вспомнить странное название. — Поп Тартс.[2]
— А что ещё?
— Нет, больше ничего. О, и, может, ещё яблок.
— Хорошо. Скоро вернусь, — она захватила сумочку и ключи от машины и направилась к двери в гараж. Лира услышала глухой рокот ворот, которые открываются сами по себе. Через несколько минут завёлся двигатель машины, и вскоре его шум стих вдали.
Оставшись одна, Лира растянулась на диване, размышляя над своими планами на день. Перед ней стоял телевизор, но она так и не выработала себе привычку его смотреть. Пару раз она смотрела «кино» с семьей. Оно было целыми театральными представлением в одном ящике. Люди в нём несколько раз использовали магию, но мама сказала ей тогда, что это называется «спецэффекты». По большей части, её семья не была столь зависима от светящегося экрана, как, например, семья Одри.
Она поиграла немного с телефоном. Теперь в нём была музыка.
Лира задумалась над идеей перечитать чего-нибудь. Последние несколько приобретённых ею книг она проглотила всего за пару недель. Она уже вовсю заполняла полку в своей комнате растущей книжной коллекцией, что уже далеко превзошла оставшуюся в Эквестрии старую, которую она собирала, изучая людей.
Вот и идея. Она опять сходит в книжный магазин и, заодно, прогуляется. Было ещё раннее утро буднего дня, так что Моника, скорее всего, должна быть на рабочем месте.
Лира взяла ручку и бумагу и быстро написала записку, просто на случай, если задержится дольше, чем планировала. Конечно, родители всегда могли ей позвонить, но она понимала, что им будет неспокойно, если она без предупреждения уйдёт на долгое время. Это можно понять, учитывая, через что они когда-то прошли.
Отыскав в прихожей куртку, она накинула её: погода становилась уже довольно прохладной. Оставив записку на кухонном столе, она проверила, заперты ли все замки в доме и встала перед входной дверью.
Осталось ещё кое-что…
Лира взяла телефон в одну руку, а в другую — свёрнутый клубком провод с так называемыми «наушниками». Потыкав пальцем по экрану, скользя по меню, она открыла музыкальный плеер. Папа показал ей, как это делать. Треугольник означает «играть». Из крохотных динамиков донёсся тихий, скрипучий звук. Не зная, чего ожидать, она медленно вставила один наушник себе в ухо, покрутив немного в поисках правильного места где его там закрепить. И, неожиданно, музыка зазвучала у неё в ушах так чисто, будто группа выступала прямо перед ней.
Желая проверить, она вытащила наушник и отвела подальше на вытянутой руке. Музыка была по-прежнему слышна, но очень тихо. Стоило ей поднести наушник к самому уху, как звук стал идеальный. Даже лучше, чем на проигрывателе, с которого она слушала музыку в доме Одри.
Она тут же вставила второй наушник, и все звуки окружающего мира мгновенно пропали. Это было чудесно. Песню она узнала сразу — «Highway to Hell». Она её играла с группой Рэндэла.
И вот, с музыкой, что, казалось, играет прямо у неё в голове, она вышла за дверь.
Её обычный маршрут пролегал сквозь окружающий дом лес, затем через несколько других жилых кварталов, и приводил в итоге в центр городка, где и находился книжный магазин. Лира всё собиралась заняться исследованием окрестностей, посмотреть, какие места здесь ещё есть. Может, ей стоит, наконец, заняться этим делом сегодня.
Мимо проехала машина. Она почти не услышала её за тяжелыми ритмами музыки, что бились прямо в ушах. Она посмотрела ей вслед, вдруг это папа возвращается уже из школы, но эта машина была чужой. Автомобиль уехал, и Лира снова осталась одна.
Музыка в самом деле ощутимо улучшила в противном случае совершенно скучную прогулку. В окрестностях почти не попадалось людей, как пешком, так и на машине.
Она подняла взгляд наверх. Деревья выглядели в это время года совсем иначе. Листья начали менять цвет, а также покрывать тонким слоем дорогу. Без сомнений, они были стряхнуты проезжающими машинами. Она подумала, будет ли проводиться Забег Листьев, чтобы остальные листья тоже непременно успели упасть до наступления зимы? Она участвовала несколько раз в этом мероприятии в Понивилле: ни с кем не соревнуясь, двигаясь легко, но напористо, она бежала обычно бок о бок с Бон-Бон. Этот лес выглядел во многом похожим на Белохвостый. Если бы не человеческая дорога, проходящая через него, и та одинокая машина, проехавшая мимо несколько минут назад, Лира подумала бы, что вернулась туда.
На какое-то время Лира отпустила мысли просто свободно поблуждать. Она разглядывала пятна оранжевого и коричневого цветов и наслаждаясь музыкой в ушах. Она пробудила в ней желание взять в руки гитару и заучить пару новых песен. Может, после того, как она вернётся из…
— Наслаждаешься прогулкой, Хартстрингс?
Голос, совершенно неожиданный и абсолютно ясно звучащий, заставил её остановиться. Она обернулась кругом, ожидая увидеть кого-то за спиной, но, странным образом, она по-прежнему была одна. В ушах звучала только музыка, больше ничего. В любом случае, наушники отрезали практически все остальные звуки.
— А ты довольно неплохо справляешься с ходьбой на двух ногах, я погляжу. Прям как любой другой человек. Ты и правда одна из них, а?
Кто бы то ни был, он назвал её Хартстрингс. И…
Голос раздавался из наушников.
Лира выдернула их из ушей. Она застыла на месте и уставилась на телефон, твёрдо зная, что голос на самом деле шёл не из него. Нет, это просто трюк. Она узнала этот голос. Даже если Лира не слишком хорошо помнила, что происходило в прошлый раз, когда она его слышала, узнать его всё равно было несложно.
— Я просто хотел к тебе заглянуть и самым искренним образом тебя поблагодарить. Если бы не ты, Хартстрингс, я бы ни за что не обнаружил это местечко, — он подчеркнул её имя снисходительным, издевательским даже, тоном. Нет, не её настоящее имя, а всего лишь старое имя пони. — И, подумать только, ты всё это время была в Понивилле! Если бы я знал, что люди ещё остались на свете, я бы не стал впустую тратить время. Не-е-ет, люди куда веселее.
Голос шёл из ниоткуда. И в то же время отовсюду. Всё вокруг застыло в подозрительной неподвижности.
— Я, к слову, сам питаю весьма тёплые чувства к людям, — сказал он. — Думаю, у нас с тобой есть такая общая черта. И что насчёт их замечательных технологий, а? И рук, которыми они ею пользуются?
Теперь голос раздавался так, будто говорящий стоял прямо у неё за спиной, но когда она резко обернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, то не увидела ничего, только пустую дорогу.
Лира, наконец, нашла силы заговорить, пусть и не без дрожи в голосе:
— Г-где ты?
— О, я как раз там, где и хотел — здесь, в человеческом мире. Можешь себе представить? Отдельный мир, набитый миллионами людей, и всё это время он лежал буквально за углом!
Это верно — он оказался в человеческом мире. И в этом определённо не было ничего хорошего. Но, по какой-то причине, все мысли Лиры были сосредоточены на книжном магазине в центре.
— С вами очень весело, люди. До чего удивителен этот мир! Оставь вас на пару тысяч лет, и только посмотрите, чего вы добились!
— Как ты сюда попал? — требовательно спросила она. Её голос зазвучал на этот раз чуть смелее. — Как ты меня нашёл? И что ты делаешь?
Она услышала смех.
— Думаю, ты прекрасно знаешь, что я собираюсь делать. Видишь ли, мне было ужасно скучно, настолько, что ты и представить себе не можешь. И мне требуется немного старого доброго хаоса. Или, виноват, нового хаоса! У людей здесь столько новых способов его сеять! Мне прямо не терпится их попробовать, я серьёзно.
Она стиснула зубы. Голос, похоже, шёл из ниоткуда, но окружал её со всех сторон. Движение меж деревьев — это ведь просто ветер, да? Кучка носимых ветром листьев упала к её ногам.
— Люди способны не только на хаос. Я изучала их — то есть, нас, — сказала Лира. — И мы выше этого.
Голос звучал теперь так, будто говорящий находился прямо позади. Но она по-прежнему была одна — или нет? Это происходит на самом деле? Это ведь может быть…
— Нет, я не собираюсь тут с тобой надолго задерживаться. Просто забежал передать привет и кое-что тебе оставить. Видишь ли, меня ждёт целый мир, полный людей, и, прямо скажем, тебе же будет лучше, если ты будешь не из их числа.
Лира почувствовала, как что-то скользнуло у неё по голове. Она резко вскинула руку, чтобы это поймать, но оно уже исчезло. Её колени сами собой подогнулись. Всё вокруг расплывалось в глазах.
— Ты вообще представляешь, что вас в этом мире миллиарды? Не тысячи, и даже не миллионы. Я эти миллионы могу найти только в одном городе. И один как раз неподалёку, да?
Последнее, что она увидела, было ухмыляющееся лицо Дискорда прямо у себя перед носом.
— Как я уже сказал, Хартстрингс, — искренне благодарю тебя за помощь.
Лира с трудом очнулась, чувствуя себя разбитой. В последнее время ей снятся совсем странные кошмары, и этот сон был самым худшим.
Она распахнула глаза.
Она… она лежала не в кровати в своей комнате. На ней по-прежнему была та же одежда, которая ощущалась, при этом, будто бы великовато и мешковато. Она лежала лицом прямо на чёрном камне дороги, среди одиноких палых листьев. На неё разом нахлынула память о только что произошедшем.
Дискорд.
После всех безумных вещей, что ей снились, эта на самом деле оказалась реальностью?
Она попыталась подняться с земли, — на которую упала без сознания по непонятной причине. Как долго она пролежала в отключке? По-прежнему стоял день… довольно облачный… так что трудно было сказать, сколько прошло времени. Она встала, дрожа, на ноги, чувствуя, как неудобно гнётся позвоночник, а затем споткнулась о свой собственный хвост и рухнула на спину. Она застонала. К небу торчали передние ноги, а свободно болтающиеся рукава сползали с копыт.
Лира уставилась на них, застыв в ужасе.
— Ах эта сволочь!
[1] Да, на Хеллоуин есть такая традиция. Впрочем, наверняка все наслышаны. В принципе, «trick or treat» — это оно и есть. Если не дадут treat, ребёнок сделает trick. Звучит страшно, но выражается обычно в чём-нибудь вроде сырого яйца в окно. В последнее время trick себя изжил.
[2] Это и есть те самые плоские тонкие пирожки с начинкой, для разогревания в тостере. Их разновидность можно встретить в Макдоналдсе.