Первый урок магии

Флаттершай решилась! Она будет учиться самой сильной и непредсказуемой магии во всей Эквестрии, чтобы... спасти мир? Сотрясти сами основы реальности? Пить чашку из чая? Нет, всё несколько проще, но вместе с тем и сложнее... Рассказ для «Конкурса НеМалых Фанфиков» на тему «И стальной конь порой ржавеет». Читать рассказ «Первый урок магии» на Google Docs

Флаттершай Дискорд

По ту сторону гор

Знаете ли вы, что происходио до основания Эквестрии? До рождения королевских сестёр? А если я скажу вам, что за Кристальными горами, на земле, про которую никто никогда не слышал, есть ещё один аликорн, мудро правящий огромным государством на протяжении уже тысячи лет.

Другие пони ОС - пони

О Пинки Пай и Стене

Эта зарисовка — иной подход к тому, какой была бы Пинки Пай, если бы она _и_правда_могла_ видеть четвёртую стену и всё за нею, как и её мнение по тому, что существует за гранью текста истории. Грустная ли она? Я не знаю. Комедия ли? Уверен, с чьей-либо точки зрения будет ею. ООС ли? Сильно зависит от вашего истолкования.

Рэйнбоу Дэш Пинки Пай

Золотое солнышко

В процессе написания "Летописей", где Селестия была показана как великая, мудрая правительница, чье желание, мечта и главная цель - оберегать пони, ей доверяющим, я понял, что такое существо обречено на одиночество. Многие годы ты наблюдаешь, как твои маленькие пони влюбляются, ходят на свидания, запираются и задёргивают шторы, уединяясь, а затем в этом мире появляются маленькие жеребята - цветы жизни; и ты желаешь, принцесса, чтобы с тобой случилось такое же чудо. Так пусть же оно случится!

Принцесса Селестия Принцесса Луна Человеки

Великая и могучая?

Великая и Могучая Трикси. Так любила называть себя единорожка-фокусница, и ее очень бесило, когда кто-то звал ее просто Трикси. Созданный ею образ был настолько силен, что она сама верила в свою “могучесть” и могла убедить в этом других, в основном жеребят. Но одна история заставила ее изменить свои представления о себе, задуматься, действительно ли она великая и могущественная, и в чем ее истинная судьба?

Трикси, Великая и Могучая ОС - пони

Судьба

Вариант судьбы пропавшей принцессы

Твайлайт Спаркл ОС - пони

Предание о Забытой Сказительнице

Есть одно поверье, что передаётся из поколения в поколение. Старая сказка о кошмарной кобыле, которой родители пугают непослушных жеребят. Но что, если я скажу вам, что предание о Забытой Сказительнице – на самом деле правда?

ОС - пони

Долгий день Кози Глоу

После долгих лет заключения в камне Кози Глоу приходит в себя в дикой местности. Сколько лет провела она в виде статуи? Что случилось за это время с Эквестрией? Почему никто не поднимает солнце? Что ей делать?

Другие пони Кризалис Тирек

Дёрг / Twitch

Порой в замке бывает так тихо...

Принцесса Луна

Королевский культ

Когда Селестия приняла корону, то быстро узнала, что некоторые пони немного слишком далеко заходят в своем обожании. Естественно, она попыталась их остановить. Она пытается уже тысячу лет. А потом у других аликорнов начали появляться собственные культы...

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони Найтмэр Мун Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор Флари Харт

Автор рисунка: MurDareik

Сердцу не прикажешь

Глава 4

— Погодка на улице — сущая погибель!

— Так и сидела бы с подругами, чего ради попёрлась?

Пока приглушенные голоса и шаги раздавались внизу, но рано или поздно тётушка вполне могла подняться проведать воспитанницу. В панике Граунд отпрыгнула от Айриса и завертела головой, только сейчас с ужасом сообразив, что на мансарде просто некуда спрятаться. Разве только…

— Лезь под кровать! — яростно прошептала она, одновременно подпихивая единорога. — Я спущусь, поговорю с ней немного, потом скажу, что собираюсь пораньше лечь, авось и не поднимется!

— Э, ладно, — растерянно сказал единорог. — Слушай, ты это… в таком виде собираешься пойти?

— В каком тако… ой-и-и-и-и! — Граунд прикусила копыто: весь её живот покрывала густая белёсая влага. И вытереться было нечем!

Заметавшись по сторонам, она уже собралась сдёрнуть одеяло, когда её взгляд упал на предательски ухмыляющегося Айриса.

— А ну-ка повернись! — подскочив к нему, она снова принялась пихать его. — Быстрее, нет времени объяснять.

— Ладно, — ничего не понимая, единорог отвернулся, но оглянулся через плечо. — А что ты… эй-эй! — он возмущённо ржанул и попытался взбрыкнуть, когда она напрыгнула на него сзади и сильно потёрлась животом о его круп и спину.

— Прости, — пропыхтела Граунд, слезая. — Я принесу тебе полотенце, хорошо?

— Ну знаешь!..

— Прости-прости! — быстро прошептала она, вытирая его хвостом оставшиеся потёки на бёдрах. — Я потом сделаю всё-всё, что захочешь!

— Ловлю на слове, — буркнул Айрис ей вслед, когда она уже выскакивала из комнаты. Почти что вовремя: тётушка с накинутым на спину полотенцем встретила её внизу лестницы.

— Вот и ты, ненаглядная, — Мирабель ласково взъерошила носом её гриву. — Я всё ворчу на тебя, когда ты загуливаешься, а сама-то хороша. Меня ещё уговаривали остаться подольше, но хорошо, что не послушалась — и так еле-еле добралась. Уф, хоть всю выжимай! Ещё и простыла, кажется, нос ничего не чует. Ну Богиня с ним, послушай, чего расскажу…

Переведя дух, Граунд принялась помогать вытирать пол у порога, куда натекло с плаща тётушки, а потом потрусила вслед за ней на кухню, слушая непрестанный поток новостей. Особняком среди них выделялся близящийся городской праздник, на котором молодой кобылке непременно будет ну самое место.

— Сходишь, алмазик, развеешься, — приговаривала Мирабель, шмыгая носом, пока насыпала в ковшик какао из пачки. — Говорят, конкурс танцев будет, так поучаствуй.

— Ой, да я танцевать не умею, — потупилась Граунд.

— Пустяки, — фыркнула тётушка. — Это ж не всамделишное соревнование, все просто повеселится приходят. Там мало кто танцевать умеет.

— Особенно ты, — усмехнулся появившийся на кухне дядя Свирл.

— Молчал бы, старый! — взмахнув хвостом, Мирабель едва не снесла сахарницу со стола, и нарочито громко застучала ложкой в ковшике.

— Вот именно так она и сделала в прошлом году, — громким шёпотом сообщил жеребец на ухо Граунд. — Сначала со стола судьи все бумажки своей махалкой смела, потом и сам стол крупом опрокинула.

— Ещё одно слово, и лягну по лбу, — угрожающе засопела Мирабель.

Граунд слушала перепалку, не прекращая улыбаться. Все давешние тревоги отошли назад и уже не казались сколь-нибудь серьёзными или неразрешимыми. Она представила, как поднимется обратно к Айрису… и может быть, они попробуют снова заняться кое-чем приятным… но говорить о нём всё-таки пока не следует!

— Скажите, а как вы познакомились? — мысль пришла ей в голову неожиданно. Одно дело — узнавать про отношения из книг, но в реальной жизни всё ведь совсем иначе происходит.

— Как-как, — ничуть не удивился вопросу дядя Свирл. — На Последнем дне лета, когда вот эта мадам на дармовщину сидра нализалась…

— Да что врёшь-то?! — негодующе взвизгнула тётушка. — Я всего кружечку выпила!

— Это которая размером с ведро была?

— А сам будто не пил!

— По крайней мере я держался на ногах, когда тащил тебя в амбар отсыпаться. А потом меня как схватила, да как повалила на сено, — подмигнул дядя воспитаннице.

— Ну-ка замолчи, похабник! — взвизгнула тётушка, круто развернувшись. — Чего ты ребёнку рассказываешь?!

— Ладно тебе, мы всего на год старше были, чем она сейчас.

— Вот через год и расскажешь!

— А как вы поняли, что любите друг друга? — решилась спросить Граунд, честно пытаясь не захихикать от уморительно-серьезной морды дяди и пышущей возмущением тётушки.

— Да следующее утро, — невозмутимо продолжил жеребец, — когда ее брат нас застукал и чуть мой круп на вилы не насадил — вот тогда-то я понял, что от любви никуда не деться.

— Только сначала он заарканил и стреножил тебя, когда ты убежать собирался, — с ехидцей добавила Мирабель, прядая ушами.

— Я ж просто пробежаться собрался, у меня тело затекло.

— В пять утра?

— Рассвело уже.

— Что-то не припоминаю, чтобы ты потом горел желанием по утрам бегать, — пофыркивая, тётушка принялась разливать по чашкам дымящееся какао, от которого по кухне плыл сладковатый аромат.

— Так ты мне весь год до свадьбы спать по ночам не давала, — с ухмылкой парировал дядя Свирл, приняв чашку и с удовольствием слизнув пенку.

— На всё отговорки найдёт, — покачала головой Мирабель, прижимая изрядно порозовевшие уши. — Ещё пожалуйся, что живётся со мной плохо.

— Почему же? — удивился жеребец. — Очень хорошо. Целых сорок лет счастья… Даст Богиня, ещё двадцать проживём.

— Это уж как она решит, — присев рядом с мужем, пожилая пони ткнулась мордой в его подбородок. И они замолчали, размышляя о своём.

Ощутив себя немного лишней, Граунд взяла чашку в зубы и тихонько ушла. По пути к себе она думала, как завидует этим добродушным пони и мечтает о таком же счастье. Ведь оно же возможно и для неё, правда? И только на самом верху лестницы она вспомнила, что обещала Айрису принести полотенце.

— Знаешь, — донёсся из кухни задумчивый голос дяди Свирла. — Мне тут какой-то странный запах померещился.

— Какой же?

— Пахнет, как от твоего кузена… как его… ну того, который по кобылам слабоват…

— И чего тебе этот старый развратник вспомнился?

Уже направившаяся обратно вниз Граунд одним прыжком вернулась на площадку, сгорая со стыда на месте. Про запах-то она совсем забыла! Сама судьба уберегла её, наградив тётушку насморком.

В душ, и как можно скорее.

— Прости, задержалась немного, — невнятно пробормотала она, входя в мансарду. — Я…

Она замолчала, увидев пустующую комнату. Сердце пропустило удар, прежде чем она вспомнила и наклонилась, чтобы увидеть насупившегося единорога под кроватью.

— Можешь вылезать, — сказала Граунд негромко, ставя чашку на стол. — И… правда прости, не думала, что так выйдет…

Однако морда Айриса оставалась недовольной, даже когда он вылез и встряхнулся. Чувствуя себя виноватой, Граунд приблизилась к нему и потёрлась мордой о его грудь.

— Я забыла полотенце, — робко призналась, подняв на него глаза. — Сейчас точно принесу.

— Не надо, — мотнул головой единорог, сохраняя суровое выражение. — Ты, кажется, обещала мне всё что угодно сделать, да?

Граунд замешкалась и кивнула. Что он задумал? Неужели?..

Кровь не успела прилить к её ушкам, когда морда Айриса дрогнула.

— Можешь меня в туалет провести? — робко признался он, и Граунд приложила себя копытом по лбу.


Пока они прокрадывались в ванную и приводили себя в порядок — причём в самый неподходящий момент постучалась тётушка, и Айрису в лучших традициях незадачливых влюблённых пришлось спешно выпрыгнуть в окно и немало времени провести под ливнем, чтобы вернуться совершенно продрогшим — а затем поднялись обратно, на улице наступил вечер. Окно мансарды дребезжало под ударами дождя, в небе всполохи молний выхватывали «пегасьи пляски» туч, и не было видно конца и края разбушевавшейся стихии.

Граунд не любила вечерние грозы, а ночные — в особенности. Но сейчас она поймала себя, что совершенно спокойно лежит на кровати и читает книжку, пока сидевший за столом Айрис при свете лампы доделывал урок геометрии. Его морда казалась сосредоточенной и отрешённой одновременно, и Граунд нет-нет, но поглядывала на него.

Всё-таки он был привлекательным; вполне себе красивый и умный белый единорог, пускай и не воин-маг-принц из историй — но так даже к лучшему. Такие герои хороши для книг, не для жизни. Да и вряд ли бы она заинтересовала кого-либо из них; отношения с Айрисом казались ей маленьким чудом.

Слегка нахмурившись, Граунд отодвинула книгу и опустилась головой на копыта. Вчера они впервые заговорили друг с другом — а уже сегодня пытались заняться любовью. Вышло спонтанно, и удовольствие получил один Айрис, но всё-таки не слишком ли быстро они настолько сблизились?

Она вспомнила, как единорог помогал ей мыться, намыливая бока и поливая из душа: стеснения между ними уже не существовало. Сам догадался спрятаться снаружи при появлении тётушки, мёрз, но терпел, лишь бы не поставить подругу в ужасное положение. Если первое ещё казалось простым жестом вежливости, то второе уже говорило о большем. Хотя бы о том, что он готов нести некую, пока ещё гипотетическую, ответственность; вопрос в том, готова ли она сама довериться ему, рассказать про себя? Может, их столь быстро развившиеся отношения — шутка судьбы, которая решила проверить крепость сделанного накануне обещания? И потом все исчезнет столь же стремительно, как и появилось?

Граунд помотала головой, и для надёжности стукнулась лбом пару раз о подушку. Мама всегда говорила, что у неё привычка размышлять на пустом месте.

— Я закончил, — сообщил Айрис, отодвигая учебник. — Если хочешь, можешь сейчас переписать, ну или завтра утром.

— Ммм, — не до конца избавившись от давешних мыслей, Граунд не нашлась с ответом. — Может быть…

— Вставать неохота?

— Ага! — кивнула она радостно, ухватившись за невольный предлог. И уже на самом деле зевнула. — Присоединяйся и попробуй, — постучала копытом рядом с собой по одеялу.

Вот тут жеребец замешкался.

— С тобой лечь? — уточнил он.

— Ну не на полу же тебе стелить, — улыбнулась Граунд, увидев по глазам жеребца, что нечто похожее он и рассчитывал. — В самом деле, давай… кончить на меня не постеснялся, а просто полежать — проще хвост сжевать? — притворно возмутилась.

— Какая-то ты бойкая стала — где тихоня, которая за полгода не решилась подойти? — вернул он колючку. Тем не менее погасил лампу и мгновением позже взобрался на кровать. Та закачалась под весом двух пони, но устояла.

— Потому что ты теперь рядом, — призналась Граунд. — Слушай… обнимешь меня? — она порадовалась скрывшей её мордочку темноте. Что не помешало единорогу на ощупь положить копыто ей на спину и неуклюже придвинуть к себе.

— Эмм, вот так? — глуповато спросила темнота.

Снаружи совсем близко полыхнуло, громыхнуло, и Граунд с писком вжалась в единорога, зажмурившись.

— Д-да, — она прянула ушами, пытаясь вытряхнуть из них звон. А через мгновение Айрис обнял её обеими передними ногами и уткнулся мордой ей в макушку. И как-то — очевидно, своей магией — набросил на неё край одеяла.

— Трусишка, — негромко пробормотал он.

— То же мне, храбрец нашёлся, — тихо фыркнула Граунд, зарываясь носом в шёрстку на груди единорога и погружаясь в сонное тепло. Она уже забыла, как здорово засыпать в обнимку — как когда-то с матерью.

Но подступающую дрему прогнал Айрис, губами ухватив и потянув за кончик уха. Граунд снова пискнула, уже от неожиданности, а он стал мордой ерошить и укладывать ей гриву. Глубоко вздохнув, она попробовала снова заснуть — и опять не смогла, на этот раз от тихого шёпота.

— А? Ты сказал что-то?

— Люблю тебя, — дрожащим голосом повторил он. — Наверное, уже давно.

— Почему ты так подумал? — затаив дыхание, спросила Граунд.

— Ну… чего… помнишь, как сказал, что заметил твою слежку? Я ведь и сам посматривал на тебя время от времени. Видел, как ты со своей подругой смеешься, как поддерживаешь ее, как вроде бы сердишься на нее, а через секунду прощаешь. Но не видел, чтобы ты была злой или подлой. Тогда, наверное, и понял, что меня тянет к тебе.

Граунд уже давно открыла глаза, но видела перед собой лишь темноту. Недавние размышления снова заполнили голову; но думай — не думай, а существовал только один способ закончить их. Теперь она точно знала, что Айрис доверял ей; так отчего бы ей не довериться ему? Ведь единорог невольно сказал правду: сейчас она отчаянно трусила, хотя и по другому поводу. Но она и любила его, и даже если бы увидела его только недавно, то все равно влюбилась бы.

Как сказал дядюшка Свирл, от любви никуда не деться.

— Граунд? — прошептал Айрис, и она вздрогнула. — Что-то случилось?

«И вот как он почувствовал?» — всю её немногую решимость как хвостом смело. Она глубоко вдохнула, выдохнула, а после прошептала, не отодвигая мордочки от единорога.

— Я хочу тебе кое-что рассказать.

— О чём же?

— Обо мне… и о нас, — Граунд по-прежнему не отодвигалась — точно так же в детстве она рассказывала матери о своих провинностях. — Скажи… я правда тебе нравлюсь? Мне же не снится, что мы начали встречаться? Ты не оставишь меня?

— Ну ты глупая, — слегка обиженно всхрапнул Айрис. — Конечно же нет! Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой.

— Я тоже. Я сильно-пресильно хочу оставаться с тобой, быть рядом всё время. Ты даже не представляешь, насколько, — горячо прошептала Граунд. — И плевать, что мы так долго тянули, у нас впереди три недели и ещё целое лето. И потом тоже! Но понимаешь, — тут её голос дрогнул. — Рано или поздно мне надо будет уехать домой… я же не отсюда родом. И я не знаю, вернусь ли.

— Понимаю, — задумчиво произнёс Айрис. — Могу ли я поехать с тобой? Твоя семья не будет против?

— Они все удивятся, — Граунд попыталась представить взгляды родных. — Думаю, маме ты понравишься. Но есть ещё кое-что… дело в том, что я… — она принялась застенчиво пощипывать губами шёрстку единорога, — в каком-то смысле наследница матери, и в будущем должна возглавить семью.

— Погоди, — озадачился Айрис. — Вы живёте кланом, и твоя мать вроде верховной кобылицы? Слышал я про такие штуки, но вроде бы они только у знатных семей. Выходит, ты из какого-то древнего рода, благословлённого богиней? — слегка охрип он.

— Из древнего, да, но никто нас не благословлял, — вздохнула Граунд. — Хотя богиня знает про нас, и в какой-то мере нам благоволит, даже покровительствует. Но кроме неё, о нашей семье знают только те, кому положено знать.

— Это слегка пугает, — признался Айрис. И хотя Граунд не ощущала в нём страха, всё равно она завозилась, поднимаясь на кровати, пока их морды не оказались вровень.

— Не бойся меня, — прошептала ласково, уткнувшись носом в его лоб.

— Я не боюсь, — вот теперь он расслабился, а его копыта сжались чуть крепче.

— Хорошо, — сглотнув, Граунд наклонилась и произнесла ему на ухо. — Ведь я не пони.

Прежде, чем Айрис успел понять или переспросить, в комнате разлился бледный свет — точь-в-точь, как единороги подсвечивают рогом в темноте. Вот только свет исходил от головы Граунд, а ведь никакого рога у неё в помине не было.

Раскрывшимися глазами он смотрел, как всё тело кобылки засветилось, а затем начало… истаивать или сгорать, как неосторожно поднесённый слишком близко к свече лист бумаги. И из-под этого «листа» проступали точёные черты существа — существа с чёрным гладким телом, с гигантскими стрекозиными крыльями, с испещрёнными дырами ногами… с большими, горящими зелёным огнём глазами.

Превращение уже закончилось, но Айрис всё лежал неподвижно, напрочь лишившись каких-либо мыслей.

— Вот как-то так, — голосом Граунд закончило существо в его объятии.