Джон Эппл "Медовая долька"
Глава 12
Ханикрисп сидел на смотровом столе, пока доктор «Медсестра» Рэдхарт заканчивала осмотр. Его старшие дети, Биг Макинтош и Эпплджек, стояли рядом. Они же и приволокли Ханикриспа в больницу, невзирая на его возражения, что уж теперь-то с ним всё в порядке, раз он вспомнил о себе.
— То есть вы хотите сказать, что целых двенадцать лет провели в магическом стазисе, в котором вам снились кошмары? И сумели очнуться от них, убив во сне самого себя, затем угодили в Ядовитую Шутку, забыли свою настоящую жизнь и поверили в реальность кошмаров, но теперь исцелились и всё вспомнили?
— Вкратце всё именно так, — ответил Ханикрисп.
— Агась, — подтвердила Эпплджек.
— Ох… — Рэдхарт потёрла висок копытом. — Голова кругом от этих случаев с Ядовитой Шуткой.
— В самом деле? Отчего так? — Ханикрисп с любопытством наклонил голову.
— Потому что нам нужно записывать и вносить в каталоги каждый новый симптом. Для большинства болезней, со всеми их эффектами и описаниями лечения, хватает единственной папки, и только Ядовитая Шутка занимает у нас целый ящик. Насколько я помню, вы первый, у кого этот цветок воздействовал на сознание.
— Так-таки ни у кого не были спутаны воспоминания? Разве это не чуточку странно?
— Чуточку странно — это ещё мягко сказано, когда речь заходит о Ядовитой Шутке. Редко встречаются дважды повторившиеся симптомы, и теперь, когда выясняется, что дискордов цветок может путать воспоминания пони, то нам грозит ещё большая головная боль. Хорошо, если он подействовал на вас так только потому, что смешался с тем… «кошмарным» ядом, остававшимся в крови. Тогда можно объяснить, почему в ваш последний визит сюда мы не сообразили, что вы пострадали от Ядовитой Шутки. Плохо, что у нас нет образца яда шептальщиков, чтобы провести несколько опытов.
— Если хотите, я могла бы поговорить с Твайлайт, чтобы она в следующий визит к Зекоре попросила её добыть немного, — предложила Эпплджек.
— Буду вам весьма признательна, — кивнула Рэдхарт.
— Я вам здесь ещё для чего-нибудь нужен? — Ханикрисп вмешался, желая поскорее уйти отсюда и воссоединиться с остальной семьёй — так, как полагается. Было странно вспомнить, как он общался с ними, считая себя человеком. Всё это время он был именно самим собой, он мог припомнить каждую мелочь, вызвать в памяти каждое ощущение — и всё же его не покидало чувство отчуждения.
Сложно описать.
— Нет, если только вам не нужно уже восполнить лекарство. Но в таком случае я вынуждена попросить вас перестать принимать его так много.
— Не, у меня ещё достаточно осталось.
— Тогда увидимся примерно через неделю на следующем осмотре.
— И всё? Не хотите ничего проверить? Не хотелось бы обнаружить, что вы упустили что-нибудь, и мы снова потеряем его, — Эпплджек подалась вперёд, заставив Ханикриспа поднять глаза к потолку.
— В последний раз говорю, я в порядке, хватит суетиться, — сказал он ей. Он знал, что дочь просто беспокоится о нём, но она уже перебарщивала с заботой.
— На самом деле, я могу кое-что сделать, — Рэдхарт подошла к пациенту, оказавшись с ним мордой к морде. — Никаких больше походов в Вечнодикий лес. Я знаю, как вам хочется двигаться, но очень рекомендую дать отдых спине. Ваше лекарство для того, чтобы ослабить боль, а не позволять вам работать, как если бы ничего не случилось. Понятно?
— Да, мадам, — вздохнул Ханикрисп.
— Хорошо, — доктор отошла от него и махнула копытом. — Можете идти.
Минутами позже троица покинула больницу, и Биг Макинтош помог отцу забраться в повозку. Как сильно Ханикриспу не хотелось пройтись, он знал, что дети нипочём не позволят ему, особенно после предупреждения врача. До этого они даже не позволили ему самому идти в спа-салон, и Биг Мак так и нёс его всю дорогу, пока Эпплджек сбегала домой и привезла повозку на всякий случай. Ну хотя бы они больше не собирались таскать его как жеребёнка. Он любил сына, однако ездить у него на спине не только смущало Ханикриспа, но и было неудобно.
— Так ты дала остальным знать, что теперь я всё помню? — спросил он дочь, которая ехала рядом с ним, а Биг Мак тянул повозку.
— Не-а! — она покачивалась взад-вперёд на сиденье совсем как возбуждённый жеребёнок. — Я решила, чтоб удивил их ты!
Ханикрисп улыбнулся, представив выражения морд остальных, когда он вывалит новости. Малая часть его волновалась от предстоящей встречи, но в основном он был возбуждён. Как же давно он не чувствовал такого счастья, и сейчас с нетерпением ждал увидеться с ними снова, но до тех пор он довольствовался изучением мордочки Эпплджек.
Пускай её черты казались тяжёлыми и грубоватыми, но она была красивой молодой кобылой. Эпплджек унаследовала восхитительные изумрудно-зелёные глаза матери, и сейчас, когда они искрились от веселья и радости, сильно напоминали ему о давно ушедших временах, когда они с Роузвуд дни напролёт болтали, прячась ото всех в густых посевах на полях фермы. В его груди слегка закололо.
— Спорю на шляпу, Эплблум задаст тебе миллион вопросов, узнав что к тебе вернулась память. Сено, да у меня самой есть парочка, но нет смысла заставлять тебя отвечать на всё дважды. Дождусь сначала, когда мы вернёмся домой, — ЭйДжей замолчала, только сейчас заметив, как близко отец наклонился и рассматривал её. — Эээ… у меня к морде что-то пристало?
— Нет, ничего такого, — мотнул головой Ханикрисп. — Просто не могу привыкнуть, какая ты большая.
— Эм… спасибо, наверно, — от его слов она удивлённо приподняла бровь.
— Я не в том смысле, что ты толстая или ещё что, просто ты выросла. Все вы выросли.
— Ну да, — усмехнулась ЭйДжей. — Бывает такое.
— Агась, думаю, что да, — он тоже рассмеялся, хоть и не так счастливо, как дочь. Остаток поездки он размышлял, что же на самом деле значило для него двенадцатилетнее отсутствие.
Повозка подъехала к ферме ближе к вечеру. Сама ферма казалась необычайно тихой, как будто бы дожидалась возвращения главы семьи Эпплов. Ханикрисп списал всё на воображение, поскольку двое детей не заметили ничего необычного, или же не стали высказывать вслух свои наблюдения.
Ханикрисп поблагодарил Эпплджек, когда она помогла ему спуститься с повозки. Он осторожно прошёл к переднему крыльцу, оставив её снимать упряжь с брата. Ханикрисп подумал дождаться, когда они закончат, прежде чем войти внутрь, но пришёл к выводу, что они вскоре догонят его. Подойдя к двери, он глубоко вздохнул и потянул её на себя.
— СЮРПРИЗ!
Его буквально окатила и почти сбила с ног волна криков, конфетти и воздушных шариков. Он бы точно упал, если бы не протянувшиеся к нему разномастные копыта, которые схватили его и утянули внутрь. В спине заныло, когда его протащили через толпу пони и поставили во главе кухонного стола перед большущим белым тортом с розовой глазурью. На верхушке его было выведено: «Поздравляем с возвращением пам…»
— Мне не хватило места на всю фразу, — застенчиво призналась розовая пони, которую он помнил как одну из подруг дочери — кажется, Пинки Пай.
— Хах… но… как? — лопотал Ханикрисп, оглушённый кучей пони вокруг.
— Здорово, что ты вернулся, — ушей достиг знакомый голос матери, и, пробежавшись глазами по большей частью незнакомым мордам, он наконец-то увидел её.
— Откуда ты узнала? ЭйДжей ещё нипони не сообщила.
— Возмо-о-ожно я подговорила Алоэ в спа-салоне рассказать мне о том, что случилось, — с самодовольной улыбкой призналась Пинки Пай.
Джон ощутил прикосновение к боку и, посмотрев вниз, увидел Эплблум, заглядывающую ему в глаза.
— Ты правда мой папа?
— Да, я правда вернулся, — ответил он, внезапно поймав себя, что пристально смотрит на знакомую и незнакомую одновременно мордочку младшей дочери. Она напомнила ему Роузвуд — даже больше Эпплджек. У старшей были глаза матери, сама же Эплблум удивительно походила на молоденькую Роузвуд.
— Ты не собираешься развернуться и сказать, что ты робот или типа того? — прищурившись, спросила она.
— Нет, — он снова чуть усмехнулся, отгоняя мрачные чувства, пытавшиеся всплыть вместе с нежданными воспоминаниями.
Подозрение на мордочке юной кобылки сменилось улыбкой, и она крепко обняла его.
— Хорошо, — кратко сказала она.
— Так, всепони! Кто хочет тортик?! — прокричала толпе Пинки Пай, вызвав восторженный хор согласий.
Вечеринка продолжалась достаточно долго для Ханикриспа, чтобы он успел потерять счёт времени. Почти весь праздник он провёл, сидя и разговаривая с почти бесконечным потоком пони, многих из которых он не узнавал в морду, но знал по именам. А те, кого всё же узнавал, казались ему почти чужими. Просто потрясающе, как сильно за двенадцать лет могут постареть пони.
В кутерьме между импровизированными танцами — которых Ханикрисп избежал благодаря наказу врача беречь спину — почти все его близкие потерялись в толчее. Эплблум сбежала с подругами, и он слегка обеспокоился, во что они могут встрять, однако был не в состоянии угнаться за кобылками. Биг Макинтош незаметно ускользнул с Черили в некое уединённое место. Грэнни Смит прикорнула на диване после нескольких стаканов пунша, которые она сдабривала — или же нет — крепким яблочным сидром из собственных запасов. Только Эпплджек по-прежнему находилась рядом и в сознании, но и она была занята беседой с подругами.
Внезапно Ханикрисп почувствовал себя весьма одиноко, невзирая на толпу пони, веселящихся на вечеринке Пинки. Извинившись перед соседями и сославшись на желание подышать свежим воздухом, он тихонько вышел через переднюю дверь в прохладный вечер. Спустился с крыльца, уже привычно поморщившись от боли на парочке ступенек, прошёл несколько метров по заросшему травой двору и присел, наслаждаясь землёй под собой.
Он поднял взор на знакомое звёздное небо и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Может, всё остальное и изменилось, но хотя бы ночное небо осталось прежним. Обратившись глазами к луне, он попытался найти образ Лунной Кобылы — и был слегка обескуражен, когда не смог. Похоже, он ошибся: даже ночное небо изменилось в его отсутствие. Ханикрисп печально вздохнул.
— Что-то гложет тебя?
Отвернувшись от луны, Ханикрисп увидел вышедшую вслед за ним Эпплджек. Когда она подошла к нему, он поднял взгляд обратно к небу.
— Не могу найти Лунную Кобылу.
— Да, она пропала. Пропала с тех пор, как Найтмер Мун вернулась, а мы превратили её обратно в принцессу Луну Элементами Гармонии.
Он вспомнил, что по пути в школу Эплблум в числе прочего рассказала ему о возвращении Найтмер Мун, но прежде не видел связи между отметинами на луне и злодейкой из легенд.
— Это ж не всё, что удручает тебя? — настойчиво спросила она, встав рядом. — Можешь сказать мне, мы ж семья.
Мгновение Ханикрисп помолчал, размышляя, и заговорил.
— Просто… я не совсем чувствую себя одним из вас.
— Но это прям смешно, ведь ты Эппл.
— Нет, — Ханикрисп медленно покачал головой, продолжая искать знакомые созвездия, — это не так. Все пони, кого я знал, постарели, и иногда я едва узнаю что-либо.
Он замолчал на секунду. Эпплджек ничего не сказала, чувствуя, как много ещё камней ему надо снять с сердца, и что ей следует просто подождать.
— Вы трое выросли. Я так много пропустил — то, чего я уже никогда не увижу. Каждый раз, когда я гляжу на тебя… да на что угодно… я вижу, каким оно было раньше, и с трудом увязываю с тем, какое оно теперь. Всё жило и двигалось, а я… я остался в прошлом.
Спустя несколько мгновений молчания Эплджек мягко спросила:
— Ты закончил?
— Ага, закончил, — со вздохом ответил он. Ему казалось, что он не совсем ясно выразил свои ощущения, но не знал, как описать их лучше. А если и попытается, то, вероятно, будет просто твердить одно и то же.
— Я не стану притворяться, что знаю, каково быть на твоём месте, но могу представить, каково проснуться назавтра и обнаружить всех знакомых мне пони на десяток лет старше, — она содрогнулась при такой мысли. — Я понимаю, что ты многое пропустил и оттого расстроен, но если ты будешь только сожалеть о прошедшем, то непременно упустишь настоящее здесь и сейчас.
Ханикрисп задумался над её словами. Было ли это тем, чем он занимался? Упёрся на том, чего ему не выпало шанса испытать — так сильно, что не обращал внимания на настоящее? Может быть, его дочь права, и он должен больше уделять времени делам насущным?
— Эй, Джеки?
— Да, пап?
— Хочешь посмотреть на звёзды со мной?
— С удовольствием, — улыбнулась Эпплджек.
На его морде появилась нежная улыбка, когда Эпплджек присела рядом с ним и подняла глаза к небу. Ничто не изменит его тоски об упущенном, но он попытается жить с ней дальше. Сейчас, любуясь с дочерью усеянным звёздами небом, Ханикрисп чувствовал, что всё будет хорошо.