Грехи прошлого: Зимние колокола

Глава 9. Вопросы магии

Путь Никс и Ламбер Джека привел их в более богатую часть Кантерлота, где небольшие дома уступили место экстравагантным поместьям. Как прекрасные кобылы на конкурсе красоты, каждый дом в ночь Согревающего Очага старался затмить своих соседей своим праздничным убранством. Гирлянды, венки, свечи, ели и волшебные огни, которые заставляли поместья сиять ярче уличных фонарей. В одной усадьбе были даже колядующие, которые запели, когда мимо проходили Никс и Ламбер Джек. Вероятно, им платили за это до самой поздней ночи.
Это было и красиво, и пугающе одновременно. Глаза Никс не могли освоиться со всем этим великолепием сразу, но это не помешало ей попробовать. Сидя на спине Ламбер Джека, она наклоняла голову то так, то этак, пока он шел и с удовольствием хвастался, какие из наиболее крупных деревьев из стоявших тут были проданы именно им и в каких поместьях сжигали дрова, которые он нарубил.
Они прошли школу Селестии для одаренных единорогов по пути к дому Спел Нексус. Кампус был не так хорошо освещен или украшен, как дома, которые его окружали, но в изяществе его оформления было своё очарование. У каждого фонарного столба в университетском городке был венок, а некоторые из деревьев, которые естественно росли на территории, были украшены, даже те, которые и не были вечнозелеными. А ещё были студенты, медленно прогуливающиеся по дорожкам, в основном парочки, которые использовали холод в воздухе как предлог для того, чтобы держаться поближе друг к другу.

Дом Спел Нексуса находился недалеко от университета, и, пожалуй, его было трудно обнаружить. Это было темное пятно среди светящихся огнями домов окружавших его. Никаких уличных украшений. Единственным признаком того, что вообще хоть кто-нибудь был дома, был слабый свет, пробивающийся изнутри нескольких окон. Это было зрелище, которое заставило желудок Никс сжаться, и в её голове стало появляться острое желание всё забыть и вернуться домой к Твайлайт.
Она не видела Спела Нексуса с того самого дня, как избавила его от благословения. Никс даже не знала, что с ним случилось. Он был такой же жертвой, как и все остальные, но между тем он был началом всего этого. Он был первым из Детей Найтмэр, и он был тем, кто распространял так называемое благословение.
Именно Спел Нексус разработал заклинание воскрешения, которое дало ей жизнь.

– Ты уверена, что ты этого хочешь? – спросил Ламбер Джек.

Никс мгновение облизывала губы, но затем посмотрела на него и кивнула. – Да.

Ламбер Джек ответил ей кивком. Он пошёл к входной двери, но, пока он это делал, его глаза блуждали по тёмной усадьбе. – Знаешь ли, это просто позорище. Ламбер Джек обычно продавал большое, просто гигантское дерево Спелу Нексусу. Его дом был одним из лучших, и вон там... – произнёс он, показывая на фонтан, сейчас заметённый снегом. Тропинка, ведущая к входной двери усадьбы, обвивалась вокруг фонтана, и, пока они проходили мимо, Ламбер Джек не мог отвести от него глаз.
– ...У Спела Нексуса всегда было великолепное, огромное пылающее волшебством сердце над фонтаном. Это сердце согретое пламенем Очага, копия заклинания, созданного Кловер Умной. Это было одно из самых лучших украшений, которое когда-либо видел Ламбер Джек. Уж не знаю, почему он не поставил его в этом году.

Никс немного поникла – она подозревала, что это было из-за неё и Детей Найтмер. Благословение, которое охватывало его, было одним из самых обширных. Едва ли был хоть дюйм его тела, который не был бы пропитан ядовитой магией. Что если это навсегда изменило его? Что если он всё ещё страдал? И что, если ещё осталось что-нибудь? Никс, когда она была королевой, потратила все свои силы, чтобы отбить от него это демоническое облако ревности и ярости. Если бы она попыталась отогнать его сейчас, то она не смогла бы защитить даже себя.
Даже сама идея поговорить со Спелом становилась все менее и менее привлекательной. Никс даже открыла рот, чтобы спросить у Ламбер Джека, могут ли они, вот так, просто пойти и поискать Твайлайт. Но она опоздала. Ламбер Джек уже добрался до двери, и своими большими копытами постучал три раза. Удары эхом раздавались из-за двери, как будто в доме никого не было.
И все же вскоре из дома донесся шум шагов.
Дверь распахнулась, свет изнутри вылился в ночь. Пони, пришедший к двери, не был Сплом Нексусом. Это был старый жеребец-единорог, у которого не хватало множества волос на полагающихся им местах, но его грива была хорошо подстрижена и откинута назад, хвост был правильно почищен, а его монокль был кристально чистым, точно так же, как монокль, который был его кьютимаркой.

– Мистер. Ламбер, – сказал он, выкатывая слова изо рта, словно они были идеально сформированными жемчужинами. – Как я уже заверил вас, когда вы справлялись вчера, нам больше не нужна ель. Если у вас есть такая, которую вы просто не можете продать в своём магазине, то вы не найдете ей места в этом доме.

Ламбер Джек засмеялся и осторожно ударил этого пони в дверью в плечо. – Ах, Пропер Этикет, ты всегда так удачно шутишь. Ламбер Джек никогда не сможет продать все свои деревья, даже если он и будет вынужден попробовать продать одно из них в качестве спасения Спелу Нексусу.

– Тогда почему вы здесь? – задал вопрос Пропер Этикет, поправляя монокль.

– Да вот, нашел снежинку среди снежинок, – сказал Джек, поворачиваясь боком. – Она хочет увидеть Спел Нексуса.

Пропер Этикет несколько мгновений смотрел на Никс, его лицо все ещё оставалось идеальной маской самообладания. Никс встречала Пропера Этикета до этого – он приходил в Понивилль, в замок Ночного Камня раз или два, чтобы принести вещи из усадьбы Спел Нексуса, а заодно и новости из оккупированного Кантерлота. Он был пони, которого она никогда не видела, ни улыбающимся, ни нахмуренным, он был дворецким с такими навыками и опытом, что она ожидала, что он скорее будет работать на принцесс.
В течение нескольких долгих мгновений трио просто стояло там, и с каждой секундой Никс всё больше боялась, что дверь захлопнется прямо перед их с Джеком носами. Но, в конце концов, Пропер Этикет отступил назад и слегка поклонился. – Пожалуйста, войдите.

Джек не заставил себя просить дважды. Он ворвался в дверь, не прилагая усилий, чтобы вытереть копыта о коврик перед тем, как войти в фойе дома. Именно там он и Никс и обнаружили единственное украшение Согревающего Очага, которое можно было найти во всей усадьбе. Это было одинокое маленькое деревце, украшенное просто, но элегантно золотой мишурой, нежно светящимися огнями и звездой.

– Ага, ты правильно её развернул, – с улыбкой сказал Ламбер Джек, крутясь вокруг ёлочки. – Пожалуй, я и сам не смог бы сделать это лучше. Ну, может быть, немного меньше гирлянд, но в остальном очень хорошо.

– По крайней мере, хоть кому-то это понравилось, – сказал Пропер Этикет, прежде чем подойти к Ламберу Джеку и сосредоточить внимание на Никс, которая все ещё ехала на спине лесоруба. – Мисс Мун, Спел Нексус сейчас в своем кабинете. Должен ли я представить его вам?

– Д-да, – ответила она, осторожно спрыгивая со спины Ламбер Джека. – Но, пожалуйста, моё имя Никс, а не Найтмэр Мун.

– Конечно, мисс Никс. Мистер Ламбер, пожалуйста, не стесняйтесь устраиваться, чтобы вам было удобно, но я прошу, попытаться противостоять искушению прикоснуться к ели. Она не требует дополнительного украшения или корректировки.

Вызывающий тон Пропер Этикета заставил Ламбер Джека быстро отдёрнуть копыто от украшений и невинно улыбнуться, словно жеребёнок, которого поймали носом в баночке с печеньем. – Конечно. Это прекрасное дерево. Я не мог бы сделать его лучше, даже если бы я к этому стремился, даже если некоторые украшения и можно было бы повесить немного получше.

– Мистер Ламбер, это вопрос мнения. Теперь, что касается вас, мисс Никс. Пожалуйста, следуйте за мной.

~~~

– Что ты хочешь, Этикет? Я занят.

– Да, многочисленные бутылки и коробки из под еды на вынос, свидетельствуют о том, насколько именно вы были заняты с тех пор, как в последний раз вы позволили мне здесь прибрать. Тем не менее, вы можете воспользоваться этим кратким моментом, чтобы привести себя в порядок, сэр.

– И почему это?

– У вас гость.

– Я не желаю видеть никаких пони.

– Я понимаю это, сэр. Ваши привычки за последние несколько месяцев сделали это совершенно ясным. Однако, это одна из тех пони, которых, как я чувствую, вы, возможно, захотите увидеть.

– Я не хочу видеть вообще никаких пони.

– Но, сэр…

– Я не хочу видеть никого!

– Но…

Раздался грохот книг и стекла, обрушившихся на пол. – Я не желаю видеть никаких пони, Этикет! Кто в здравом уме захочет меня видеть? А если это снова принцесса Селестия, скажи ей, что мой ответ всё ещё нет!

– Это не принцесса Селестия, сэр. Это мисс Никс.

Последовавшая долгая пауза заставила Никс с тревогой переместиться с копыта на копыто. Пропер Этикет оставил её за пределами кабинета, чтобы предварительно зайти и поговорить со Спел Нексусом. То, что она услышала из-за двери, не было приятным разговором. Но, теперь, всё утихло. Затем раздались шаги, приближающихся к двери.
Никс отступила, как только Пропер Этикет вышел из кабинета. Он оставил дверь за собой открытой и, даже не глядя в сторону Никс, начал спускаться по коридору к фойе. – Спел Нексус сейчас тебя примет.

– А как насчет вас? – спросила Никс, глядя, как дворецкий уходит.

– Спел Нексус пожелал видеть тебя с глазу на глаз, – ответил он, прежде чем из коридора со стороны фойе раздался шорох и хихиканье. – А теперь, Вы должны извинить меня, потому что я должен убедиться, что мистер Ламбер не пытается украсить фойе или переместить ель в другое место.

С этими словами Пропер Этикет исчез в сторону шума издаваемого Джеком в фойе, оставив Никс в покое перед потрескавшейся дверью кабинета, и она не могла не сглотнуть нервно. Опять мысль о том, чтобы повернуть назад и просто отправиться к Твайлайт, пришла ей в голову, но она отбросила её. Она хотела получить ответы и вот место, где она их получит. Перебирая ногами, больше похожими сейчас на желатин, она открыла дверь и вошла в кабинет.
Она не знала, чего она ожидала, когда входила в кабинет. Спел Нексус хвастался, что до её воскрешения это был нервный центр Детей Найтмэр. Он говорил о своих секретных книгах, спрятанных за книгами обычными, о секретных встречах, происходивших внутри, он даже хвастался, что сами его исследования были одной из стадий величайшей ошибки Селестии, когда он убедил её собственнокопытно отдать ему собственное поражение и она так ничего и не заподозрила.
Однако одно было очевидно. Она не ожидала, что тут будет такой беспорядок.
Книги, которые когда-то аккуратно заполняли полки, были свалены на полу и использовались в качестве столов для десятков пустых стеклянных бутылок, которые заполняли комнату. В воздухе пахло гнилыми фруктами и ароматами давно немытого тела, запах, который усугублялся жаром от очага. И перед этим огнем, откинувшись в кресле, сидел Спел Нексус.

Выглядел он ненамного лучше, чем комната.

Жеребец, который некогда был теневым вожаком Детей Найтмэр, теперь выглядел так, будто он не появлялся на улице неделями, под глазами его нависали мешки от недосыпания, грива доходила до плеч, а его чёлка без малейшего признака промежутка скрывала глаза, некогда поджарое тело украсилось объёмистым животом. Куча пустых бутылок, грязной посуды и коробок из-под еды на вынос загромождала стол возле его стула. Даже его галстук, который когда-то аккуратно был повязан на его шее, пострадал от такой жизни – он лежал на краю стола, сморщенный и запятнанный, как будто его использовали вместо салфетки.

– С-спел Нексус?

– Был какое-то время назад, – сказал он, не оборачиваясь, чтобы взглянуть на неё. Он просто продолжал наблюдать за огнем в своем камине. Подняв пустую бутылку в своей магии, он поднёс её к губам и опрокинул, пытаясь вытряхнуть несколько последних капель сока изнутри. Только когда он был абсолютно уверен, что там пусто, Нексус поставил бутылку на стол, рядом с дюжиной других. – Прости меня, если я не встану и не поклонюсь своей бывшей королеве, но я думаю, что мы оба знаем, что это больше не нужно.

– Н-нет... я полагаю, что нет, – сказала Никс, когда она подошла ближе к Спелу Нексусу, вынужденно маневрируя в беспорядке комнаты.

– Итак, что привело тебя в Кантерлот? Где твоя дорогая мама, Твайлайт? Я удивлен, что она позволила тебе оказаться ближе ста футов от меня.

– Твайлайт не знает, что я здесь, – призналась Никс, когда подошла к его стулу настолько близко, что почувствовала жар от огня на мордочке.

– Тогда я полагаю, что сейчас гвардейцы принцессы Селестии помогают тебя разыскивать. Проперу Этикету придётся потрудиться, выслеживая после них грязь на его безукоризненно чистых полах – сказал Нексус, используя свою магию, чтобы со стуком подбросить свежее полено в огонь. – Он всегда был таким аккуратным чудаком. Это делает его отличным дворецким, но в последние несколько месяцев ему стало больно быть у меня под боком.

– Так чем же я обязан этой чести? – спросил он, поворачивая голову и наблюдая поверх спинки стула за Никс сквозь щели в своей косматой, неопрятной гриве.

– Я... – Никс облизнула губы и изо всех сил пыталась успокоить голос. – Я хотела задать вам вопрос о заклинании, которое создало меня.

– Почему ты хочешь знать о чем-то подобном? – поинтересовался он, отводя взгляд от Никс, и откинувшись на спинку стула.

– Шайнинг Армор думает, что вы что-то сделали с Твайлайт – призналась Никс, осмеливаясь подкрасться поближе к стулу, обходя стопки коробок, которые были сложены в высокую, внушительно выглядящую башню. – Он думает, что единственная причина, по которой Твайлайт забрала меня в библиотеку после того как нашла в лесу, заключается в том, что вы наложили на неё заклинание.

Тихий смешок сорвался с губ Спел Нексуса. – Я знаю, о чём думает миляга Шайнинг Армор: заклинание "Хочу-беру". Очень сильное маленькое заклинание, которое заставляет любого просто влюбиться в конкретный предмет лишь бросив на него мимолётный взгляд. Чтобы ограничить такое заклинание широкого спектра действия так, чтобы оно дало определенный эффект воздействия только на определенную кобылу... ну да, видимо это была бы детская игра.

– Фактически, от отчасти и именно поэтому "хочу-беру" и запрещено к применению вне контролируемой учебной среды. Несколько веков назад одному жеребцу удалось таки изменить это заклинание, чтобы оно работало только на кобыл, а затем он применил его к себе. Он думал, что это поможет ему быть замеченным и назначать свидание на каких-нибудь фестивалях или танцульках.

– Да уж, он был прав. Заклинание сделало именно то, что он хотел, – сказал Спел Нексус, поёрзав на стуле, чтобы почувствовать себя более комфортно. – Но это также означало, что каждая кобыла в деревне захотела встречаться с ним. Вскоре после этого в городке вспыхнул бунт. Кобылы дрались друг с другом, и самой принцессе Селестии пришлось прибыть в город, чтобы навести порядок.

– Судя по тому, что я прочитал, жеребец, который наложил это заклинание, после этого так и закончил жизнь в безбрачии.

– И кстати, Твайлайт, – продолжал Спел Нексус: – вообще-то, она должна была предстать перед судом за тот хаос, который она вызвала, создав это заклинание. Принцесса Селестия, однако, была доброжелательна как никогда. Она как всегда применила дух закона, который был не совсем буквой, и превратила инцидент в урок для своей ученицы. Да, она всегда всем всё прощает. Она любит давать второй шанс...

– Хотя иногда пони даже не заслуживает того, чтобы находиться в той же комнате, что и она, – тихо сказал он, повесив голову и норовя погрузиться в стул.

– Так вы это сделали? – нажала Никс, приблизившись ещё на один шаг. – Вы использовали кровь из Твайлайт, чтобы наложить на неё заклинание, чтобы она позаботилась обо мне? Пожалуйста, мне нужно знать.

Спел Нексус медленно повернул голову, но не для того, чтобы взглянуть на Никс. Вместо этого он сосредоточился на полу, используя свою магию, чтобы переместить несколько коробок из-под еды, как будто он надеялся найти какой-то оставшейся несвежий кусок. Ему даже удалось найти какое-то, печенье с предсказанием. Он осторожно расколол его пополам и сунул обе части в рот, читая меж тем маленький кусочек бумаги, содержавшийся внутри.

– Тебя посетит старый друг. Нексус усмехнулся и бросил клочок в камин, продолжая жевать. – Иногда эти штуки просто жуть наводят.

– Вы меня слышали? – спросила Никс, делая ещё один шаг вперед. Теперь она была уже наравне с его стулом. – Вы наложили заклинание на Твайлайт?

– Нет, я этого не делал, – сказал он категорически, прежде чем поднести копыто ко рту, и поковыряться между зубов. – Я не накладывал заклинаний на Твайлайт Спаркл.

В этот момент Никс исторгла вздох, который она задержала, даже не осознавая этого. На её лице появилась улыбка, и она начала пританцовывать. В буквальном смысле, она начала танцевать, так как волнение, переполнявшее её, требовало выхода. Шайнинг был неправ. Шайнинг был неправ! Шайнинг был неправ! И это означало... это должно было означать, что прав был Ламбер Джек.

– О, спасибо, Спел Нексус! Спасибо! Спасибо! Спасибо! – кричала она, подпрыгивая на всех копытах разом. – Шайнинг больше не должен бояться меня. Никто не должен! Я могу вернуться к Твайлайт, и мы сможем стать настоящей семьей. У меня могут быть настоящие бабушка и дедушка, настоящий дядя и настоящая тетя. Она низко присела, а затем взлетела в воздух, когда её крылья развернулись, попытавшись отведать вкус своего первого полёта.

– Я настоящая дочь Твайлайт!

– О чём ты говоришь?

Никс чуть не споткнулась, когда приземлилась, и ей пришлось перебирать ногами, чтобы удержаться в вертикальном положении. Она оглянулась на Спел Нексуса, который сидел, наклонившись вперед в своем кресле и пребывал в полном замешательстве, написанном в чертах его морды. – Кровь в заклинании, – ответила она ему. – Ламбер Джек считает, что Шайнинг Армор был неправ, и что кровь в заклинании сделала Твайлайт моей настоящей матерью. И, поскольку вы только что сказали, что Шайнинг неправ, то значит прав Ламбер Джек.

Никс начала улыбаться и снова подпрыгивать на копытах. – Я настоящая дочь Твайлайт, а не только её приемная. И это делает множество вещей лучше. Я имею в виду, если я настоящая дочь Твайлайт, то это объясняет, почему мне не нравится быть королевой. Наверное, поэтому я тоже люблю читать книги. Во всем этом так много смысла, это…

– Знаешь, ни единый пони никогда не спрашивал меня об этой крови, – прервал её Спел Нексус, как будто не слышал ни слова из ликовании Никс. – Принцесса Селестия и Бастион Йорсет, они были слишком заняты грандиозными теориями, стоящими за заклинанием. Мысль о том, что единорог смог оживить пони с помощью магии, заставила принцессу поволноваться, а Бастион и вовсе почти захлебнулся слюнями. Он так увлёкся теорией магии, что совершенно не удивительно, что у него нет жены. Он женат на своей работе.

– Опять же, я не из тех, с кем можно поболтать.

На некоторое время Нексус умолк, уставившись в потолок и облизывая губы в надежде что-нибудь выпить. Но, не имея в копыте ни сока, ни воды, он снова посмотрел на Никс и продолжил говорить. – Но принцесса Селестия почувствовала облегчение, а Бастион был разочарован, когда я сказал им правду. Заклинание, твоё заклинание... это не было настоящим воскрешением. Я не создал жизнь. Я просто собрал воедино то, что Элементы Гармонии разорвали на части, как какую-то умодробительную головоломку.– Видишь ли, Элементы никогда не разрушают. Таким образом, они не уничтожили Найтмэр Мун. Они её просто оторвали... Они оторвали тебя от Луны, как... как почерневшую кожуру банана, который изнутри всё ещё можно съесть. У тебя когда-нибудь был банан? Я сам вот не слишком их люблю. Мне не нравится их текстура, но я слышал, что принцесса Селестия наслаждается ими за завтраком. Она разрезает их и добавляет в свои зерновые хлопья.
Спел Нексус слегка усмехнулся, когда он поднял металлическую кочергу с помощью заклинания левитации и ткнул в кучу поленьев, в результате чего она развалилась и рухнула. – Представляешь, принцесса ест хлопья на завтрак. У королевского шеф-повара должен был произойти припадок, когда она попросила чашку хлопьев из сена с нарезанными бананами.

– Но какое это имеет отношение к крови в заклинании? – спросила Никс.

Спел Нексус молча кивнул, признавая вопрос Никс, прежде чем его глаза зациклились на большом портрете на стене, его портрете, который он едва ли узнал. – В любом случае, когда Элементы Гармонии отторгли Найтмэр Мун, они оставили после себя… клочки. Именно в этих клочьях я и нашел всё, что нужно, чтобы сделать живую кобылу. У меня были эмоции. У меня были воспоминания. У меня были частицы, осколки... саженцы из самых мрачных частей собственной души Луны, из-за которых и взросла ревность, которая заставила её попытаться захватить трон.

Нексус снова откинул голову, отводя взгляд от своего портрета и снова сосредотачиваясь на Никс. – В конце концов, даже Элементы Гармонии не могут очистить кобылу от тысячелетнего зла и силы зловещих планов, не совершив нескольких ошибок. Ты не можешь отхватить за считанные секунды кусок, которого желаешь, не прихватив немного больше того, что ты хотел. Это напоминает мне о том случае, как мне однажды подстригли гриву. Парикмахер спешил, потому что ему нужно было успеть на поезд и…

– Но если у вас и так было всё, что было нужно, то зачем вы похитили Твайлайт? – спросила Никс, остановив Нексуса, прежде чем он смог перейти на другую тему.

– Сначала у меня были гораздо более грандиозные намерения, – признался Нексус. Он медленно поднялся с места, осторожно положив копыта на пол, прежде чем подойти ближе к камину. Он использовал свою магию, чтобы снова поднять кочергу и теперь бездумно подталкивал светящиеся угли.

– Я объявил остальным Детям Найтмэр, какую силу это даст нашей недавно воскресшей королеве. Я сказал им, что уверен, что смогу использовать кровь, чтобы дать неуязвимости Найтмэр Мун против Элементов Гармонии. Я дал им множество обещаний, и у меня было множество теорий.

– Но ничего из этого не осуществилось.

Нексус тихонько рассмеялся над собой, пока рисовал фигуры в пепле камина, фигуры, напоминающие тиару Элемента Магии Твайлайт. – Я был таким наивным. Элементы и их магия не похожи ни на что в мире. Попытка дать Найтмэр Мун, дать тебе, иммунитет от их эффектов была... обречена. Это всё равно, что просить пони, который никогда не видел ни капли воды, построить дамбу, чтобы остановить наводнение. Да, я полагаю что пони, который поймёт магию, лежащую в основе Элементов, будет объявлен одним из величайших умов нашего времени.

– Но... этот пони не я.

Никс осмелилась подвинуться на несколько шагов ближе к Спелу Нексусу, чувствуя, что он чего-то избегает. – Но тогда что же сделала кровь?

– Когда я не смог получить иммунитет, я сделал кровь символом. Ведь нельзя утверждать, что это не было поэтично. Найтмер Мун возродилась от крови её врага. Это было то, что со временем превратилось бы в легенду. Через тысячу лет пони говорили бы о сотнях, тысячах принесенных в жертву их темной королеве. Это было сродни боевому лозунгу для Детей Найтмэр, наша королева стала похожа на феникса с черными перьями.

– Спел Нексус, что же сделала кровь? – спросила Никс, приближаясь, пока она не оказалась рядом с его стулом. – Вы продолжаете говорить мне, что она должна была сделать, что вы хотели, чтобы она сделала, но что она сделала в реальности?

Спел Нексус с легким щелчком заставил кочергу упасть на камень камина. Затем он начал просматривать свои книги в поисках конкретного тома. – Ты уверена, что не хочешь услышать больше подробностей об остальной части заклинания? Волшебный порошок зебр был особенно очарователен.

– Нексус, что сделала кровь?

– А как насчет магии фигур, таких как линии, используемые в твоём заклинании? – спросил он, поднимая книгу с полки и раскрывая её. – Вот видишь, круги…

– Нексус! Что сделала кровь?!

Он на мгновение замолчал, держа в своей магии книгу, которую он снял с книжной полки. Нексус вздохнул, закрыл том и вернул его на место и повернулся к Никс. Это был первый раз, когда он посмотрел на неё с тех пор, как она вошла в его кабинет.

– Это была... еда.

Никс склонила голову в сторону, и её мысли зацепились за простое короткое высказывание, которое только что пришло от Спел Нексуса. – Как кровь может быть пищей?

– Ну, может, еда – не совсем то слово, – сказал Спел Нексус, возвращаясь на свое место. – Но это было именно то, что она сделала. Кровь была переливанием. Это была небольшая искра жизни, чтобы заставить твоё сердце снова начать биться, когда ты ещё была размером с мяч для гольфа. Она поддерживала тебя в течение нескольких коротких минут, прежде чем твоё тело стало достаточно устойчивым, чтобы выжить и начать самостоятельно притягивать магию.

– Да, Шайнинг Армор совершенно не прав, но Ламбер Джек тоже не прав. Ты... Нексус остановился на мгновение, пытаясь успокоить дрожь в своём голосе, когда он снова сел. – Внутри тебя не осталось ни малейшей частицы крови Твайлайт, она вообще не имела длительного эффекта. Ты не имеешь с ней кровного родства. Её родители не твои настоящие бабушка и дедушка, а Шайнинг не твой настоящий дядя.

– Ты… связана с Твайлайт не более чем комар, который укусил её шею.

Как тонкий стакан, надежды, которые наполняли грудь Никс, словно десятки бабочек, разбились и начали рушиться, оставляя пропасть боли. – Н-нет! Ламбер Джек сказал...

– Ламбер Джек ничего не знает о магии. Спел Нексус снова опустился на стул. – Это было неправильно с его стороны вкладывать подобные идеи в твою голову.

– Но, это бы всё исправило. Шайнингу Армору больше не нужно будет бояться меня. Никому не нужно будет бояться. Никс опустилась на пол, потирая глаза, пытаясь остановить наворачивающиеся слезы. – Я просто хочу быть её дочерью. Это всё, что я хочу. Почему никто не может понять это? Я больше не хочу ни причинять боль, ни пугать. Я просто хочу жить с Твайлайт в библиотеке и играть с моими друзьями.

– Ну, ты не единственная, кто хочет, чтобы всё было по-другому! – вскипел Нексус, разразившись раздражением, когда он взял пустую бутылку со своего стола. – Всё, что я хочу, это вернуть всё назад, всё это! Я бы хотел, никогда не обманывать Селестию, заставив отобрать тебя у Твайлайт. Хочется, чтобы я никогда не замышлял против неё. Хочется, чтобы она никогда не приносила мне эти проклятые клочки для изучения. Я хочу, чтобы все эти клочья Найтмер Мун и всё прочее, что было связано с этим бардаком, просто... просто... Недолгая вспышка гнева Нексуса иссякла, и он поставил пустую бутылку обратно на свой столик, опустившись на стуле. – ...просто исчезло.

– Исчезло, – повторила Никс, поднимаясь на ноги. Она не пыталась сдержать слезы, и они свободно текли по её щекам, когда она повернулась, чтобы посмотреть на Нексуса. – Вы такой же плохой, как и Шайнинг. Вы оба просто хотите, чтобы я исчезла, как какой-то плохой сон, как кошмар. Но... я не хочу уходить. Я знаю, что я была плохой, но я не хочу уходить. Я просто хочу остаться с Твайлайт. Почему вы не можете просто позволить мне остаться? Я ведь не причиню никому вреда, когда буду с ней, не так ли?

Спел Нексус выпрямился на своем стуле и почти панический взгляд отразился в его глазах. – Я... я не имел в виду...

– Нет! Вы имели в виду именно то, что сказали! – отрезала Никс. – Так же, как Шайнинг имел в виду именно то, что он сказал! Почему вы не можете просто оставить меня в покое? Почему никто не может оставить меня в покое?! Я не делаю ничего плохого! Я больше не Найтмэр Мун! Я хорошая кобылка, Твайлайт так и сговорит!

– Я хорошая кобылка, – повторила Никс, опускаясь на пол, на подкашивающихся ногах прямо перед камином. – Я уже не плохая. Я больше не хочу никого обижать, так почему... почему все пони пытаются меня забрать от неё?

Никс сглотнула слезы, плача, продолжая спрашивать, Спела Нексуса, почему. Она спросила, почему Шайнинг сделал то, что он сделал. Она спросила, почему единорог напал на неё на мостках. Она просто продолжала спрашивать, спрашивать и спрашивать, пока силы не начали покидать её голос.
Это был долгий и трудный день, и, когда Никс почувствовала, что её силы на исходе, она перестала пытаться заставить Нексуса объяснить. Вместо этого она просто лежала и плакала, пытаясь понять, как день Согревающего Очага, начавшийся так хорошо, кончается столь ужасно. Она пыталась это обдумать, пыталась понять, но это было слишком много для неё.
Никс плача засыпала на полу кабинета, а Нексус оставался на своем стуле, словно неподвижная статуя. Только когда её крики прекратились, он посмотрел на неё, и только когда он был абсолютно уверен, что она заснула, он поднялся со своего места. Он подошел к ней и осветил рогом, когда подоткнул ей чистую подушку и накинул одеяло с ближайшего дивана. Он устроил Никс максимально комфортно, не разбудив её, а затем пересек комнату.
Подойдя к двери кабинета, он потянул за верёвочку рядом с ней. В ответ он услышал, как колокольчики зазвонили в глубине дома, и вскоре дверь в кабинет распахнулась.

– Вы звонили, сэр? – спросил Пропер Этикет.

– Да... я звонил, – подтвердил Нексус, проталкивая мимо дворецкого в коридор. – Пожалуйста, последи за ней и убедись, что она никуда не исчезнет.

– Могу я спросить, куда вы идете, сэр?

– Я иду, чтобы найти Твайлайт Спаркл, прежде чем я скажу ещё что-то такое, что окончательно разобьёт сердце этой маленькой кобылке.

~~~

– Я нашла её.

Шайнинг Армор оторвал голову от окуляра телескопа и вновь посмотрел на Луну. Она всё ещё была в своем волшебном трансе. Её глаза всё ещё были закрыты, а её рог всё ещё нежно светился, но он был уверен в том, что услышал. – Где она?

– Я ещё не знаю её точное местоположение, – сказала Луна, когда свечение её рога стало ярче. Она уснула, и ей начинает сниться сон. Это первый шаг к её поиску, но я не могу определить её точное местонахождение только из сна. В ландшафте грез нет никаких ориентиров, только бесконечное море огней, которые смещаются и меняются, когда пони погружаются в их сны. Я могу найти любой сон в пейзаже, но только Никс может сказать мне, где она спит.

– Так вы собираетесь войти в её сон?

Луна слегка кивнула. – Да, я в него углубляюсь, пока мы говорим. Улыбка на её лице исчезла. За исключением... течение её сна... бурное. У неё кошмар. Там снег, бесконечный снег. Я проявляю... но... нет, подожди... почему все пони кричат на меня? Нет, я не сделала ничего плохого. Нет! Нет! Я не плохая пони, я не плохая...

– Принцесса Луна! – закричал Шайнинг. Подскочив к ней и положив копыто ей на плечо он крепко её встряхнул и это вернуло Луну к реальности. Она открыла глаза и резко вздохнула, как будто она затаила дыхание под водой. – Что случилось?

– Что-то, что делает проникновение в сон Никс очень трудным, – сказала Луна, поднимая копыто к голове. Когда я вхожу в сон пони, я должна сначала стать частью сна. Я должна слиться с представлениями в голове спящего, прежде чем я смогу действовать. Когда я вошла в сон Колума, я стала участницей толпы. Вот несколько месяцев назад, к примеру, когда я вошла в сон юной Скуталу, я стала лошадью без головы. Только после того, как я стану частью сна, я смогу проявить себя как свое истинное я и поговорить со спящим.

– Так что же тогда пошло не так? – спросил Шайнинг.

– Когда я вхожу в сон, мое сознание притягивается к той части сна, которая наиболее похожа на меня, чтобы позволить разуму спящего с легкостью принять мое присутствие. Если бы кому-нибудь снился сон, в котором я уже играю роль, я бы просто взяла этого двойника себя. Вот в этом, однако, и проблема.

– Никс снится, что она снова стала Найтмэр Мун, – объяснила Луна, когда ей удалось успокоить дыхание и восстановить самообладание. – И когда я вхожу в её сон, это проявление, к которому и обращается мое сознание. Однако моя магия не дает мне возможности узурпировать спящего. Если я и спящий станем привязанными к одной и той же сущности в ландшафте снов, я стану не чем иным, как отражением его мыслей и чувств.

Луна встала со своего места на балконе, двигаясь к краю перил, чтобы посмотреть на город. Затем она начала ходить туда и сюда, а её глаза были сосредоточены на перилах балкона. Она глубоко задумалась, и Шайнинг Армор сидел и молча смотрел, пока Луна не обернулась и не посмотрела на него.

– Есть только одно решение. Тебе придется войти в её сон вместо меня.

Шайнинг Армор не мог не взглянуть на принцессу Луну, пусть и на мгновение, но как на сумасшедшую предлагающую безумный план. – Я... вы не можете говорить это серьёзно. Вы хотите, чтобы я был тем, кто входит в её сон? Разве я не последний пони, которого она хотела бы увидеть?

– Да, – ответила Луна категорически. – Твайлайт Спаркл, Каденс или даже твои родители лучше подошли бы для того, чтобы успокоить сон Никс и заставить её рассказать нам, где она. Однако кошмары очень неустойчивы. Если сон станет уж слишком травмирующим, Никс может проснуться и не сможет снова заснуть после такого ещё несколько часов. Даже за то время, которое потребуется, чтобы связаться с Твайлайт и она сюда телепортируется, Никс может проснуться, и мы упустим этот шанс.

– Но…

– Да, я знаю, ты не собираешься этого делать для Никс, – сказала Луна, садясь перед Шайнинг Армором и её рог уже светился. – Но если бы не она, то ты бы сделал это для своей сестры? Она не обретёт душевное равновесие, пока Никс не будет найдена, и если ты хочешь вернуть её доверие, чтобы она могла хотя бы выслушать твои страхи, то помощь в поиске Никс станет шагом в правильном направлении.

– Кроме того, разве мы не пришли к соглашению раньше? Неважно, верны ли твои опасения или нет, но в твоих же интересах быстро найти Никс. Не поэтому ли ты оставался здесь, используя телескоп для поиска на улицах внизу, пока я искала в мире снов?

Шайнинг Армор открыл рот, чтобы возразить, но затем выругался себе под нос, когда понял, что Луна загнала его в угол. Быстро найти Никс было важно, чтобы не дать ей возможность промыть мозги другим пони или потому, что она была невинной кобылкой, потерявшейся холодной зимней ночью. Был ли он прав или нет, нравилось ему это или нет, но это был самый быстрый способ найти Никс, который им сейчас представился.

– Хорошо, я сделаю это, – наконец согласился Шайнинг, садясь перед Луной.

– Очень хорошо, я рада, что ты нашёл для себя причину.

Шайнинг посмотрел вверх, скрестив глаза, наблюдая, как светящийся рог Луны приближается к его лбу. – Ну... как именно это работает?

– Во-первых, Шайнинг Армор, все, что тебе нужно сделать, это расслабиться, – сказала она, её голос стал успокаивающим и тихим, как колыбельная, которую напевала мать. – Слушай звук моего голоса. Сосредоточься на чём-то ещё. Просто слушай мои слова. Пусть они проскользнут в твои уши и скатятся по твоему телу, пока не дойдут до твоих копыт. Да, почувствуй, как мои слова скатываются к твоим копытам, а затем возвращаются к твоему позвоночнику. Дыши глубоко и медленно в соответствии с ритмом и плавностью моих слов. Вниз... и вверх. Уходи... и входи. Да, дыши глубоко и слушай звук моего голоса. Ты хочешь спать, спать и видеть сны. Слушай мои слова и знай, что когда ты заснёшь, то будешь контролировать свой сон. Твой сон будет ясным, потому что это первый шаг в этом путешествии. Да, просто слушай звук моего голоса. Вдохни и выдохни. Почувствуй, как слова катятся по твоему телу. Да, я уже чувствую, что твои глаза становятся тяжелыми. Почувствуй себя желающим видеть сны, потому что ты должен войти в пейзаж снов только так, как это может нормальный пони.

– Да, слушай мой голос и… спи. Она слегка стукнула своим рогом его в лоб. – Прислушайся к моему голосу, позволь себе видеть сон и позволь мне проводить тебя оттуда.

У Шайнинга не было никаких шансов против слов Луны и тонкой магии в её голосе. Его веки набрякли, затем закрылись. Мир рухнул, темнея, когда его сознание погрузилось в сон. Ему казалось, что он тонет в воде, медленно опускаясь, но он мог без проблем дышать.
В конце концов, земля устремилась ему на встречу мягким клоком травы, который постепенно становился все больше и больше, по мере того как он к ней приближался. Как будто он поднимался из черноты вокруг него, его сон начал обретать форму. Он видел голубое небо и облака. Он видел знакомые лица и узоры. Когда его копыта коснулись дороги, он увидел Хрустальную империю, сияющую во всей своей красе. Он был у городских ворот, возле хрустальных шпилей, которые стояли, чтобы поприветствовать всех путешественников, приходящих с вокзала, и попрощаться с пони, направляющимися по тому же пути назад.

– Я действительно сплю? – не мог не спросить Шайнинг. Земля выглядела столь естественно под его копытами, в воздухе пахло цветами, распустившимися на кустах хрустального ягодника. Всё было так прекрасно.

– Да, – сказала Каденс, выходя из-за дерева. Но в тот же момент внешность Каденс стала менялась: розовые, пурпурные и желтые цвета её гривы и шерсти сменялись насыщенным синим, её тело изменилось в своём строении, изменились и тонкие нюансы её лица. К тому времени, когда она достигла того места на дороге, где стоял Шайнинг Армор, Каденс превратилась в принцессу Луну.

– И теперь, когда ты находишься в пейзаже снов, – продолжила Луна, поворачиваясь лицом к приветственным вратам Хрустальной империи, – я соединю твой сон со сном Никс, чтобы ты мог войти в её кошмар и попытаться успокоить его.

– И как мне это сделать?

Луна распахнула крылья, и её рог осветился, когда она сфокусировала взгляд на арке. – Это, Шайнинг Армор, то, что тебе придется выяснить для себя самостоятельно. Именно в этот момент она выпустила свою магическую ауру голубой энергии, излившейся из её рога на замко?вый камень в арке. Драгоценные камни начали резонировать со светом, и с ослепительной вспышкой в арке появилась анфилада огромных белых дверей.
Эти двери открылись по собственной инициативе и открылись они в черноту пространства. Ледяной ветер дул в его сон с той стороны дверей, неся с собой несколько заблудившихся снежинок, которые быстро таяли на земле пейзажа сновидений Шайнинга. Луна отошла в сторону и снова посмотрела на Шайнинга. – Путь открыт, – сказала она, прежде чем расправить крыло. – Я больше ничего не могу сделать.

Шайнинг нервно сглотнул и медленно, очень осторожно пошёл к двери. Это начинало казаться очень плохой идеей, как тогда, когда он решил подкрасться к Кадэнс, когда она читала очень страшную историю. Он подошел к краю и его передние ноги были менее чем в дюйме от мира, который был сном Никс. Затем он несколько секунд постоял на краю, просто глядя на то место, где дорога Хрустальной империи внезапно сменялась снегом, который покрывал землю за дверями.

– Что-то случилось, Шайнинг Армор?

– Что, если это ловушка? – спросил он, глядя на Луну и отступив на шаг от края двери.

– Ловушка?

Шайнинг кивнул. – Я вхожу в мысли Никс. Кажется, это отличное место для неё, чтобы поймать меня и промыть мне мозги, и я бы предпочел не промывать себе мозги в третий раз.

– Твои опасения понятны, но Никс не может этого сделать, пока ты в её кошмаре. Она могла бы сделать это только в том случае, если бы ей удалось войти в твой сон, а я обещаю, что буду стоять на страже и гарантировать, что она не войдет в это пространство без твоего разрешения.

– Но что, если она…

– Шайнинг Армор, – кратко прервала его Луна.

– Да ваше высочество?

– Войди в сон Никс, прежде чем я тебя туда закину.

Шайнинг засмеялся и шагнул к Луне, предполагая, что та шутит. Тем не менее, вскоре он обнаружил, что магия принцессы левитирует его с земли. Мгновение спустя его швырнуло в открытый дверной проем, панический крик сорвался с его губ, когда он взлетел в воздух, подобно искусно брошенному мешку набитому листвой. Он врезался в сновидение Никс, снег обеспечил мягкую посадку, а заодно холод и мокроту спине Шайнинга.

– Я думал, ты шутишь! – крикнул он в ответ Луне, поднялся на копыта и стряхнул снег с шерсти и гривы. Он зажег свой рог, пытаясь заглянуть в темноту, но вокруг него смотреть было не на что. Была только покрытая снегом земля и тьма во всех направлениях. Он сделал несколько шагов вперед и повернулся, чтобы спросить Луну что делать, если что-то пойдёт не так.
В этот момент он и увидел башню. Дверной проем, обеспечивавший проход к его собственному пространству сна, был встроен в основание высокой белокаменной колокольни, которая тянулась на несколько этажей в небо. Она была массивна и легко могла оказаться больше, чем та колокольня, которая играла колядки во дворце Кантерлот. Меж тем башня и её колокола молчали.
Но сам сон не был тихим. Вместо музыки, которую он ожидал услышать от колоколов, раздавались гневные крики с противоположной стороны башни. Это были звуки толпы, и судя по звуку большой толпы очень злых пони. И над ним раздавался крик одного пони, хотя он пока и не мог разобрать слов.
Прячась, на тот случай, если это была ловушка, которой он боялся, Шайнинг Армор подошёл к краю башни. Он прижался к камню, а затем медленно двигался вдоль края, пока не достиг первого угла. Он кратко выглянул, применяя навыки, отточенные за годы обучения в охране, а затем двинулся за угол и продолжил свой путь, продолжая обнимать стену, по мере того как звук толпы становился всё громче. Тот одинокий громкий голос тоже стал яснее.

– Найтмэр Мун, даже, несмотря на все представленные доказательства, ты всё равно утверждаешь что невиновна. Разве ты не чувствуешь, что давно пора признаться в том, что ты сделала? Не пора ли признать, что ты промыла мозги всем пони Эквестрии, чтобы в будущем поколении они дали тебе трон, которого та так жаждешь? Разве не пришло время признать, что ты промыла мозги всем пони, чтобы они поверили, что ты не представляешь угрозы?

– Нет! Я не промываю мозги никому! Я не злая! Я больше не Найтмэр Мун!

– Тогда почему ты до сих пор похожа на неё?

Шайнинг достиг второго угла колокольной башни имевшей в плане квадратную форму и высунул голову за угол. Теперь он мог видеть, что происходит. Перед башней стояла толпа, разъяренная толпа пони с факелами. Большинство из них были безликими, странными тенями, которые, как он знал, были пони, но в них не было никаких определяющих черт.
Но были некоторые, кого он узнал, среди стоявших около края. Он увидел, свою мать, отца и Каденс стоявших впереди и кричавших вместе с остальной толпой. Их брови были нахмурены, как и выражение морд в целом. Он никогда не видел их такими раньше, но они были не единственными такими. Среди толпы он увидел подруг Твайлайт, некоторых из них сопровождали молодые кобылки.
И у всей толпы взгляды были устремлены вверх. Перед ними стояла привратная сторожка, не касающаяся замковой стены хоть и с зубцами защиты. Она была высокой, сделанной из темного камня, и над её зубчатыми стенами возвышалась большая деревянная платформа, которую могли видеть все пони. Над ней имелась веревка, прикрепленная к конструкции из толстых деревянных бревен.

Платформа была помостом палача.

И на этой платформе были всего двое пони. Одним из них была Найтмэр Мун. Она была без доспехов, и вокруг её шеи уже была затянулась петля палача. Её кьютимарка тоже была другой. На месте луны с фиолетовым фоном, Шайнинг Армор увидел знакомый синий щит.
Тем не менее, кровь Шайнинг Армора замерзла в его венах, когда он увидел другого пони стоявшего с Никс на платформе. Это был жеребец крепкого солдатского телосложения. Это был жеребец с белой шерстью и синей гривой. Это был жеребец с изображением на кьютимарке щита с шестиконечной звездой в центре и тремя меньшими звездами над ним. Это был жеребец с голосом, который Шайнинг знал лучше, чем кто-либо другой. Это был жеребец с лицом, которое он видел каждый раз, когда утром смотрел в зеркало.
Жеребец на платформе был собственным двойником Шайнинга Армора в пространстве сна Никс.
Это был ужасный факт, который усугубился, когда разум Шайнинг оценил всю сцену. Он был тем, кто охранял Никс. Он был тем, кто заводил толпу внизу, только усиливая их жажду крови. Он был тем, кто поигрывал верёвкой вокруг шеи Никс и подталкивал её ближе к краю.
В этом кошмаре, когда весь мир повернулся против неё, Никс видела в нём лишь своего палача.