Селестия
Бессмертие
– Ха, неплохой трюк, малышка, но он тебе не поможет. Ледяной Королевы уже давно нет, так что бояться ее нет нужды. Хотя, должен признать, затащить выглядящую как она кобылу в постель довольно заманчиво. Но это, конечно, при условии, что ты не будешь шибко сопротивляться, иначе мне придется убить тебя как ту малявку. Эй, почему ты все еще не развеял эту иллюзию?
– Я не могу.
– Э? Почему?
– Я не могу. Я не могу, я не могу, я не могу, янемогу янемогу янемогу!
– Солнца ради, это всего лишь замаскировавшаяся кобыла. Какого сена ты сходишь с ума?
– ЭТО НЕ ИЛЛЮЗИЯ!
Все движение в переулке резко замерло, и разбойники обернулись на крик. Бывший магистр рухнул на землю, а в его широко раскрытых глазах застыл смертельный ужас, однако жеребца-ревнителя это не проняло.
– Ты решил именно сейчас окончательно потерять рассудок? Клянусь, если мне придется… – начав было говорить, пегас резко прервался посреди фразы, поскольку заметил одно интересное явление. С каждым словом вокруг его рта образовывалось облачко пара. – Какого… ох, – он как раз успел обернуться, чтобы увидеть, как ледяной аликорн заговорила.
– Перед Королевой положено кланяться.
Могучая телекинетическая сила в ту же секунду пригнула каждого из бандитов к земле. Яростные крики быстро сменились паническими воплями и мольбами о пощаде, когда жеребцы, наконец, осознали, в какой ситуации они оказались. Королева Солария, во всем своем ужасающем великолепии, возвышалась над ними.
Демонстративно не спеша, Санни приблизилась к ним. С каждым ее шагом лед все толще покрывал землю вокруг. Единственным разносившимся в переулке звуком был лишь цокот ее копыт, а также неразборчивые хныканья жеребцов.
– Разбойники. Воры. Убийцы. Работорговцы… – в такт своим шагам перечисляла Солария их преступления и, склонившись к пегасу, прошептала ему на ухо: – Насильники. – Не став выслушивать его несвязные оправдания, она вновь поднялась во весь рост. – Своими действиями вы все признали себя виновными в этих прегрешениях. И наказание за них – смерть.
Вынесение этого приговора было в ее праве, и Санни была более чем готова привести его в исполнение… но ничто не работало. Даже исходивший от нее волнами холод не приближался к бандитам, оставляя их замерзшими и продрогшими, но до раздражающего здоровыми. Будь у нее меньше самоконтроля, она бы уже кричала и билами копытами о землю. Однако одна-единственная деталь все-таки отвлекла ее внимание.
Как и в случае с разбойниками, лед и мороз не подступился к еще одному месту: тому, где лежала переломанная фигурка Лулу.
"Она… она жива! Я должна помочь ей! – искра надежды разгорелась у нее внутри, однако миг спустя она все-таки вспомнила о той ситуации, в которой находилась. – Я не могу ей помочь, пока рядом находятся эти… шавки. Я не могу убить их, и проклятие не позволяет мне телепортировать их прочь, поскольку мне неизвестно ни одно место, где они могут быть в безопасности… думай! Придумай что-нибудь!"
Перебирая различные варианты действий, Санни вспомнила полузабытый разговор со Старсвирлом об одной смехотворной теории о Соларии. В ее голове начал формироваться отчаянный план, однако и он едва не погиб, так и не возникнув до конца.
"Они думали, что Солария – это виндиго… но как я могу укрепить их в этом убеждении, если даже не помню, как эти создания выглядели? И я – последняя из ныне живущих, кто вообще с ними сталкивался! – ответ возник в ту же секунду, когда вопрос был задан. – Но мне не обязательно соответствовать реальности… мне лишь надо выглядеть убедительно".
Санни начала хохотать так зловеще, как только могла, направляясь в дальний конец переулка. Глаза всех присутствовавших не отрывались от нее с того самого момента, когда она опустила щит, а значит, никто не увидит, что именно она сейчас сделает. Ей лишь требовалось, чтобы они ее слышали.
– Да… думаю, я начну… с тебя, – громко провозгласила Санни, едва не сбившись с темпа своих шагов, пытаясь вспомнить слова того злодея из одной из книг Лулу. Она быстро сплела несложное заклинание, и мольбы разбойников в ту же секунду были заглушены воплем кого-то, кого сама Санни едва помнила. Когда этот вопль достиг своей наивысшей точки, она создала ледяную скульптуру в виде пони… и затем обрушила ее на землю. Как только та раскололась, ее чары развеялись, и крик прекратился, а аликорн, подняв голову скульптуры перед собой, направилась обратно к главарю. – Хмм, гнева, жадности и ненависти хватает с избытком… но маловато страха. Как и гордости.
Театрально вздохнув, она позволила голове скульптуры упасть перед бывшим магистром и была вознаграждена новой чередой всхлипываний тех жеребцов, которые не могли не заметить того, что лежало теперь перед ними.
– Но возрадуйтесь, мои маленькие пони! – ухмыльнулась Санни, чуть ли не дословно цитируя того книжного злодея. – Пока что поглощать вас еще рано. Чем дольше вы будете красть, сжигать и убивать – тем больше страдания и горя вы посеете. И когда его в вас будет достаточно – я вернусь и высушу вас досуха. Ваша агония будет… восхитительна. Идите же, возвестите о моем возвращении и познайте отчаяние. Зима возвращается! – телекинез отпустил разбойников, но ни один из них не сдвинулся с места. Несколько секунд спустя Санни зарычала от раздражения. Подняв одно копыто, она ударила им о землю с достаточной силой, чтобы сломить весь лед в переулке и отправить паутины трещин по стенам ближайших строений. – БЕГИТЕ! – эхом разнесся ее голос над городом, и бандиты помчались прочь так быстро, как только могли. Удостоверившись, что она осталась одна, аликорн галопом помчалась к Лулу.
Плащ юной кобылки укрывал ее хрупкую фигурку, а лед, покрывавший весь переулок, образовывал идеальный круг вокруг нее. Едва заметное движение виднелось под ее плащом, и в тишине опустевшей улицы Санни слышала затрудненное дыхание Лулу.
Искру надежды едва не затопила волна паники.
"Я… я знаю, что магистры разработали специальные заклинания для исцеления ран, но мне ни одно из них не знакомо! – подумала она, вороша свою память в поисках хоть какого-нибудь намека, как этот процесс должен работать. – Если бы это было боевое заклинание, то я могла бы по механикам создать его подобие. Если конечный результат – огонь, то нет никакой разницы, как именно он был зажжен. Но исцеление плоти, костей и тела… не думаю, что я вообще могу догадаться, как это должно сработать!" – Отчаяние едва не затопило ее с головой, однако миг спустя аликорн вспомнила, что она не одна в этом переулке. Быстро развернувшись, она собралась было попросить о помощи того жеребца, у которого точно должен был быть ответ.
Это быстрое движение как раз дало ей достаточно времени, чтобы поднять щиты.
Поток сырой арканной энергии, подобного которому Санни никогда не доводилось видеть прежде, столкнулся с ее защитой, словно река – со скалой. Стоявшее позади нее здание практически мгновенно испарилось от того объема магической энергии, что билась о ее щиты. Но затем, так же быстро, как и началось, все прекратилось. То место, где Санни замерла над Лулу, было крошечным островком в окружающем их океане расплавленного камня. Грохот обрушавшихся зданий, которым повезло не оказаться в эпицентре бушующих энергий, раздавался вокруг, но все внимание Санни было приковано к тому жеребцу, что атаковал их.
– ТЫ!!! – прорычал Старсвирл, в своей ярости не обращая ни малейшего внимания на головную рану, что нанесли ему разбойники. – Каким же глупцом я был! Солария бы никогда не стала обучать ту, кто может бросить вызов ее власти! – его рог вновь засиял, и три магических луча толщиной с волос устремились к Санни. Однако миг спустя и они отразились от ее щита и устремились в окружавшие их руины, вызывая еще больше обрушений. Один из этих лучей прошел в опасной близости от самого Старсвирла, срезав кончик его шляпы. Если он это и заметил, то не стал обращать ни малейшего внимания.
– Старсвирл, ты должен помочь… – взмолилась Санни, но ее фраза была прервана новой атакой престарелого жеребца.
Малый шпиль, некогда принадлежавший, скорее всего, благородной семье единорогов и срезанный выше второго этажа одним из отразившихся лучей, замер посреди воздуха. Целое строение поднялось еще выше и, завертевшись, устремилось к Санни, подобно копью.
– Это все было частью твоего плана? И теперь, покончив со мной, ты сожжешь всю нашу деревню? – продолжал кричать Старсвирл, и его снаряд столкнулся со щитом Санни. Но он не моргнул и глазом, когда та без труда отбила телекинезом камень, стекло и дерево.
Однако что все-таки заставило его остановиться – так это то, что следующая его атака была полностью заблокирована, а сам он был телепортирован к Соларии.
– Выслушай меня! Лулу очень серьезно ранена, и я не знаю, как ее спасти. Пожалуйста, Старсвирл! – взмолилась Санни, телекинезом заставив жеребца посмотреть на кобылку. – Ты ведь можешь ее исцелить, верно? Скажи мне, что ты можешь спасти ее, пожалуйста!
Ярость на лице единорога сменилась отчаянием при виде его внучки, потом подозрением и затем… опасливым безразличием. Он сделал рваный вдох, затем еще один. Слезы начали стекать по его лицу, и он дотронулся копытом до скрытой плащом фигурки. Плечи жеребца задрожали, и он произнес одно-единственное слово.
– Нет.
Соларии потребовалась пара секунд на то, чтобы полностью осознать его смысл.
– Почему?! – прокричала она в неверии, когда последний лучик ее надежды начал угасать.
– Ее раны слишком серьезны, даже смертельны. Обычное целительство здесь не поможет… и я не стану спасать ее лишь для того, чтобы передать в твои копыта! Ты уже украла у нее нормальное детство, и я не позволю ей стать одним из твоих инструментов до конца своих дней! – вспылил Старсвирл в ответ.
Опровержение, что Санни собралась было произнести, комом застряло у нее в горле.
"До того, как я узнала о происхождении этих шрамов… я готовила ее как раз для этой роли. Все, что я делала, в конце концов причиняло ей лишь ей еще больше боли", – это осознание едва не заставило ее сердце разорваться на части, и она с мольбой посмотрела на Старсвирла.
– Но ведь она твоя внучка! – когда реакции не последовало, аликорн едва не разрыдалась. – И моя подруга.
Эти слова заставили Старсвирла медленно поднять свой взгляд на Санни, и в его глазах явно читалось недоверие и попытки увидеть любые признаки обмана.
– Ты не лжешь? Ты действительно говоришь сейчас правду? И то, что ты сказала тогда в деревне… ты говорила от чистого сердца, или же это была лишь очередная ложь?!
Голос жеребца столь быстро дошел от едва слышного шепота до крика, что заставил Санни отшатнуться.
– Я не хочу, чтобы она умирала. Я хочу, чтобы она продолжала учить меня о торте, о розыгрышах и обо всем остальном, о чем я раньше не имела ни малейшего представления. Я не хочу, чтобы она умирала!
Ярость во взгляде Старсвирла бесследно исчезла. Тяжело вздохнув, он закрыл глаза.
– Не волнуйся, Огонек, – едва слышно произнес единорог, склонившись над Лулу. – Скоро боль уйдет. Я вновь встречусь с тобой в следующей жизни, и, надеюсь, ты сможешь простить мне то, что я собираюсь сделать, – прошептал он, дотронувшись копытом до закутанной в плащ кобылки. Но затем этот миг прошел, и жеребец помчался куда-то прочь.
"Если… если Старсвирл не станет помогать ей, то это должна буду сделать я, – поняла Санни, но в очередной раз столкнулась со своим полным невежеством в целительной магии. – Коль этот старый жеребец отказал мне в помощи, то его книги могут оказаться более полезны, – гнев начал медленно закипать внутри Санни, и она обернулась в том направлении, куда сбежал единорог.
– Поднимай ее, осторожно. И не мешкай! – донесся крик Старсвирла с противоположного конца переулка. Его копыта мелькали просто с невероятной скоростью, собирая разбросанные по земле предметы обратно в сумки. Закончив, он бросил на Санни испепеляющий взгляд. – Я не доверяю тебе ни капли, и уж точно не доверю тебе вести нас к этому "источнику силы", на который ты указывала, так что остается лишь одно место, где мы сможем спасти Лулу. Но это не будет иметь никакого значения, если ты, наконец, не начнешь шевелить копытами!
Шок от столь внезапной перемены в поведении Старсвирла длился лишь долю секунды, и Санни, окутав умирающую кобылку сиянием своей магии, поспешила за ним.
– Куда мы направляемся? – спросила она.
– Туда, где я впервые нашел арканит.
Телепортационное заклинание переместило их троих прочь из руин столицы, и это новое место было Санни совершенно незнакомо. Вокруг них простиралось какое-то сухое ущелье или же небольшой каньон, однако дальнейшие наблюдения были прерваны, поскольку Старсвирл, не тратя ни секунды, помчался к видневшейся неподалеку пещере. Более широкие шаги позволили аликорну без труда нагнать его, и ее рот широко раскрылся от удивления, когда стены пещеры раздались в стороны, и узкий проход сменился обширным залом. Лавандовые и пурпурные кристаллы выступали из его стен, и хотя Санни никак не могла сказать, почему, некий инстинкт буквально кричал ей не приближаться к ним.
– Не мешкай, у нас очень мало времени! – приказал Старсвирл, бесцеремонно вытряхивая содержимое своих сумок на землю. Его книги, его припасы… все было отброшено в сторону, оставив лишь шесть кристаллов, что Санни показывали еще в деревне. Быстро осмотрев каждый из них, он вытащил из кучи припасов кусок мела и нарисовал небольшой круг. – Положи ее сюда! – кратко указал жеребец, после чего начал вырисовывать гораздо более широкий круг в центре зала.
Санни выполнила указание и отступила назад.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила она, оторвав глаза от Лулу и посмотрев на единорога.
– Нет. Главное – не подходи, иначе процесс будет нарушен, – прорычал Старсвирл и положил каждый из кусочков арканита в определенное место, используя свои копыта вместо магии. Прервавшись на миг, он бросил в сторону Санни странный взгляд, после чего продолжил свои приготовления. – Коль я собираюсь сделать это, мне надо, чтобы ты пообещала мне три вещи, Солария. Три вещи, или я обрушу эту пещеру нам на головы.
– Что угодно! Я сделаю что угодно! – с отчаянием в голосе произнесла она в ответ.
– Во-первых, если ты действительно научилась хоть чему-то в нашей деревне, я хочу, чтобы ты использовала это знание во благо остальных пони. Больше никаких каст, никакого рабства и никаких продажных дворов. Я понятно изъясняюсь? – Старсвирл вновь сделал небольшую паузу, бросив суровый взор на Санни, который стал мягче только после того, как она кивнула. – Во-вторых, Лулу никогда не должна узнать о том, что здесь произошло. Никогда.
– И последнее условие?
Старсвирл положил последний из осколков на соответствующее ему место, после чего подошел к лежавшей на полу кобылке. Через пару секунд он снял свою шляпу и положил рядом с ней, после чего занял свое место в центре круга.
– Я хочу, чтобы ты относилась к Лулу так, словно в ней течет твоя кровь. Ты – единственная, кто у нее останется… Санни, – жеребец повернулся к аликорну, и его печальный тон вновь стал раздраженным: – И солнца ради, смени уже свой облик. Если Лулу проснется и увидит тебя такой, то никогда в жизни больше не станет доверять тебе.
Санни кивнула, однако что-то в его последнем требовании прозвучало странно.
– Хорошо, но разве и ты не будешь рядом с ней?
– Нет. Я должен сделать то, что необходимо.
Тон, которым была произнесена эта фраза, немедленно заставил Санни насторожиться, но прежде чем она успела бы озвучить свое беспокойство, Старсвирл начал сплетать заклинание. Его магия по очереди дотронулась до каждого кристалла и они, медленно поднявшись, окружили его. Сам единорог также начал подниматься в воздух, став центром сосредоточия самого сложного из всех магических массивов, что Санни доводилось видеть. Этот массив постепенно начал пульсировать, сияя в такт с усеивавшими стены пещеры кристаллами.
"Если он продолжит так подпитывать свои чары, то он…" – пронеслась в голове у Санни паническая мысль, и она попыталась было приблизиться к единорогу, но исходившая от массива энергия не позволила ей.
– Старсвирл, остановись! Это заклинание уничтожит тебя! – попыталась она перекричать рев арканной энергии.
Глаза престарелого жеребца были закрыты от сосредоточенности, но, услышав ее крик, он их открыл. Его сияющий взор обратился к Санни, и он произнес лишь два слова.
– Я знаю.
Яркость сияния массива и кристаллов вновь возросла. Настолько, что Санни уже не могла видеть, что происходило.
Первым, что она почувствовала, была боль во всем теле, от носа и до кончиков копыт. Потянувшись, она также узнала еще кое-что: прикрывавшая ее тряпка была, наверное, самой вонючей вещью из всех, что когда-либо существовали. Самой.
Затем рядом с ней раздался какой-то звук… голос. Женский и, судя по тону, очень обеспокоенный. Ослепительный свет затопил ее глаза, когда тряпка была без предупреждения отброшена в сторону. Дальше пришло ощущение тепла, полностью закрывшего ее и защитившего от ослепительного света. Это было… приятно.
Некоторое время спустя ее глаза все-таки сумели приспособиться, и она сумела, наконец, открыть их полностью… и увидеть, что ее сжимала в объятиях самая прекрасная из кобыл. Ее тело покрывала кристально-белая шерстка, а грива была нежного, розового цвета. Единственным, что омрачало ее внешний вид, были два ручейка слез, и она как-то поняла, что если ответит на объятие, то все станет лучше.
– Лулу… я так волновалась. Я боялась, что потеряла тебя, – произнесла кобыла, с каждым словом сжимая ее все сильнее и сильнее.
– Мама? – это слово сорвалось с ее губ непроизвольно, но все же она отчаянно надеялась, чтобы оно оказалось правдой. Столь добрая кобыла была бы прекрасной семьей…
Кобыла вздрогнула от этого слова и посмотрела на нее широко раскрытыми глазами, в которых явно читался страх.
– Нет, я… Лулу, это же я. Санни. Ты не узнаешь мой голос?
Ответ на этот вопрос стоило отложить на потом, поскольку она заметила множество сияющих кристаллов, которые усеивали пещеру. Ее взгляд, наконец, остановился на куче разнообразного хлама, разбросанного неподалеку, а также на занятной остроконечной шляпе с колокольчиками, после чего она полностью обернулась.
Оно выглядело как дерево… если бы только деревья были бы сделаны из кристаллов. Корни были темно-пурпурными, но чем выше – тем светлее оно становилось. Из его ствола исходило множество ветвей, и на пяти крупнейших из них виднелись кристаллические осколки, и каждый из них – разного цвета. Она была уверена, что никогда прежде ей не доводилось видеть этого "дерева", но по какой-то причине его вид ее успокаивал.
– Лулу? – вновь спросила "Санни", и обеспокоенность явно читалась и в ее голосе, и в ее движениях.
– Лулу? – повторила она, пытаясь найти хоть что-то в своих воспоминаниях… и не найдя ничего. – Это мое имя? Где мы находимся? – более раннее заявление кобылы, наконец, дошло до нее, и крошечная искра разочарования кольнула ее сердце. – Если… если ты не моя мама, то ты моя сестра? – надежда, потребность иметь некую связь с этой кобылой была всем, что она в этот момент лишь могла пожелать.
Новые ручейки слез побежали по лицу Санни.
– Да, Лулу. Мы – сестры, – произнесла она, вновь заключив ее в крепкие объятия, обняв одновременно и передними ногами, и крыльями.
– Не плачь, Санни. До тех пор, пока мы есть друг у друга, все будет хорошо, – ответила Лулу, произнеся то, что ей показалось подходящим, и пытаясь переварить это определенно незнакомое имя, которым ее назвали. Не зная, что еще бы сказать, она просто наслаждалась теплом сестры, также обняв ее в ответ.