Остров

Пониапе — южная граница владений Златого Племени. Место, окутанное бесчисленными зловещими слухами, но процветавшее вопреки всему. До момента, когда однажды остров просто исчез без следа, подобно тому как тысячу лет назад исчез город пони, называемый Кристальной Империей. Один за другим несколько направлявшихся туда кораблей вернулись ни с чем, и навигаторы отрицали всякую возможность ошибки. Вскоре последовала отдельная поисковая экспедиция, а когда в истинности показаний моряков не осталось сомнений, возможно было только гадать о сущности непостижимого явления. 

Если случившееся и имело причины вне острова, установить их так никто и не смог. Никаких символических событий, которые могли бы знаменовать такой финал истории этого далёкого поселения, не заметили и не предсказывали ни зебры, ни другие известные народы на той оконечности океана. Даже полумифический подводный союз Шу вряд ли мог быть причастен, и звёзды, исправно внушавшие страх материковым племенам со времён падения Ханства, явили себя десятью годами позже, стерев с луны лик своей посланницы. Тем не менее с предположительного момента этого происшествия медиумы все как один демонстрировали странное беспокойство и спутанность мыслей. Некоторые описывали это как ощущение неправильности в самой ткани мироздания — словно что-то сломалось в нём, и теперь история движется по пути к ужасающей катастрофе. Но это были лишь образы, которым тогда не придали особого значения.

Время шло, и прогресс шёл вместе с ним, предрекая начало новой эпохи. Прочие зебринские острова стали центрами бойкой торговли, а корабли, направлявшиеся к югу, теперь срезали путь по причине скорее отсутствия порта и поселения как таковых, нежели репутации региона. Только редкие патрули и исследователи появлялись в тех краях, имея тайный приказ проверять возвращение сгинувшего в бездне острова. Наконец, настал новый момент, судьбоносность которого могла быть ясна лишь семерым во всей империи: проклятый Пониапе вернулся из пучины. Рассказывали, что глаза гонца, доставившего эту весть во дворец, от ужаса и волнения были круглыми как у пони. Но тогда никто не решился сойти на берег, и теперь отдельная специально собранная группа исследователей направлялась раскрыть все загадки цепи сверхъестественных происшествий.

Стоял мёртвый штиль. Всё вокруг было неподвижно и тихо, только глухо ворчал из-под палубы двигатель и плескалась вода вокруг. Порт тоже молчал, никак не реагируя на сигналы судна, но причалить было необходимо. И потому вскоре команда осторожно сошла на берег, облачённая в лёгкие защитные комбинезоны и гружённая различными хитрыми приспособлениями от фотоаппаратов до целого арсенала магических измерителей — порождений сумрачного зебринского гения последних лет. Было здесь и оружие, ведь никто не знал, какая опасность может явиться из области неведомого.

Причал и окружающие здания оказались совершенно пусты. Ни единой души, ни живой, ни мёртвой, словно в один момент здесь просто прекратили работы и куда-то ушли. Всё выглядело настолько обыкновенно, что кому-то показалось даже глупым уделять внимание фотографированию замерших причалов, тем более что наблюдавшая с расстояния первая экспедиция уже описала необычайное затишье, обойдя по кругу всё побережье. Но Инвенит — молодая начальница научной команды — настояла на необходимости этого, полагая, что в подобных областях нельзя упускать ни одной детали. В тайне кобылка надеялась, что сможет раскрыть тайну Пониапе и, быть может, удостоится за это высшей награды для одарённого ума — пропуска в богоподобную земную вечность. 

Пустота царила повсюду. Здания города стояли невредимыми, но никого не удалось найти за целый день блуждания по улицам и незапертым домам. Совершенно мирная заброшенность настораживала даже больше любых ожидаемых исследователями перемен наподобие массовых разрушений, кровавых следов побоища, причудливых искажений действительности или тайных знаков на стенах. Вечером было решено вернуться на корабль и отплыть подальше на случай, если неведомой силе вздумается показать себя снова и унести ещё и вновь прибывших. Однако день за днём проходили возле острова, тщательно прочёсываемого во всех направлениях, и постепенно опасливость уходила прочь. Сначала после долгого совещания было принято решение остаться на ночь в порту; постепенно команда смелела всё больше и после четвёртого дня заняла одно из зданий, а когда пришла пора заняться обследованием джунглей, разбила лагерь там, наблюдая совсем не изменившуюся дикую жизнь. Пальмы по-прежнему тянулись вверх, подставляя солнцу свои широкие листья, по-прежнему крабы выползали на берег и птицы пели в ветвях. Не хватало лишь нескольких тысяч зебр, словно обратившихся в пар и уже после унесённых каким-то потусторонним ветром.

Отчёты следовали один за другим, описывая неизменность окружающей обстановки и отсутствие сверхъестественных явлений. Учёные ломали головы и терялись в догадках, а молодая руководительница в это время пыталась найти истину за пределами записанных фактов и стройных теорий последнего времени. Узнав о своём назначении, Инвенит сразу же подняла все доступные сведения по истории региона и окружавшим его легендам. Главной в расследовании она полагала ту, которая повествовала о первом заселении острова зебрами.

Испокон веков племена побережья пытались покорить море, вопреки всем ужасам, которые таили глубины. На огромных плотах храбрецы отправлялись в путь, пытаясь найти благодатные острова среди бескрайних просторов. Там, питаемые богатой природой, поселенцы продолжали жизнь, а спустя много лет, когда население становилось слишком велико, молодая часть племени вновь уходила в плавание. Так на протяжении столетий медленно заселялись острова и архипелаги далёкого юга, а несколько племён высадились и на большую землю востока, принадлежащую ныне пони.

Их корабли уже вовсю бороздили моря, когда случилось то, что предшествовало заселению Пониапе. Как велел обычай, наследник вождя островитян отправился на поиски новых земель, но в этот раз целью стал тот плодородный край у самых пределов моря, о котором рассказывали прошедшие однажды мимо пони. Все, кому надлежало следовать за ним, набрали припасов для долгого плавания и погрузились на корабли — взрослые жеребцы и кобылы вместе с жеребятами старшего возраста, как раз выросшими достаточно, чтобы перенести тяготы путешествия. Жрец богов моря предсказывал большие испытания на долю покидающих дом, но слова его были туманны и не внушили опасений превыше тех, которые обычно вызывала стихия.

Силой и хитростью обращая ветер и волны себе на пользу, зебры упорно держали курс к неведомым далям и не испытывали сомнений в своём успехе. Но однажды прямо на пути каравана из воды появилась большая черепаха из тех, что составляют народ Кораллового Королевства. Она уцепилась за край плота и начала говорить: 

— Здравствуй, могучий вождь! Пусть я не ведаю, куда плывёт твоё племя, но знай, что дальше тебе не пройти: отныне боги стерегут свою землю, и не достигнуть её ни по воде, ни по воздуху. Поворачивай прочь или все, кто с тобой, обретут только гибель.
— Я не верю тебе, старый отшельник, — ответил зебра, — ты, верно, повредился рассудком за годы своего одиночества. С чего бы морю прятать себя от нас? Мы всегда были дружны с ним, не то что глупые цветношкурые. Плыви прочь по-хорошему!

Сказав так, вождь потянулся за веслом, но черепаха сама скрылась в воде, покачав головой напоследок. Кого-то стали одолевать сомнения, но многие рассудили так же, как предводитель. Воды никогда не гневались на зебр, и даже будь вдруг на пути неугодных преграда, неужели они не смогут пройти? Так продолжилось путешествие, однако вскоре истинность слов отшельника стала ясна всем до единого.

Однажды ночью от моря поднялся туман, скрывший солнце и звёзды, так что знать стороны света стало невозможно. Мореплаватели вслепую пытались найти дорогу сквозь белую пелену при едва ощутимом ветре, видя в небе только смену света и темноты. Время шло, и вера в свою непогрешимость против моря таяла вслед за припасами. Караван распался, и несколько плотов потерялись в тумане. Тогда зебры начали всё громче просить прощения за свою дерзость.

Они умоляли бога туманов и прародителя бурь смирить свой гнев, зная о его переменчивой натуре, но он не слышал, словно обида была особенно тяжкой. Они просили богиню течений вывести корабли из тумана, чтобы возможно было продолжить странствие, но та была где-то далеко и не слышала тоже. Просили и бога всех, кто живёт водой и пьёт воду, защитить их жизни и послать к берегу, но даже он не ответил, хотя был самым милостивым из всех. Тогда моряки обратились к небу, что всегда указывало им путь. Просили солнце изгнать туман своим жаром, но солнце оказалось бессильно по причинам, неведомым никому. В полном отчаянии они попросили звёзды показать дорогу, и тогда получили ответ. Холодный свет пробился через туман, и вскоре ведомые им нашли остров, названный Пониапе, и поселились на нём, а пределы юга остаются сокрытыми по сей день.

Новый дом оказался поистине благодатен, едва ли не подходя под описания запретной ныне земли, сделанные другими путешественниками. И хотя постыдную историю спасения от божественной кары усердно старались забыть, со временем о Пониапе и окружающих водах стали ходить недобрые слухи. Несколько кораблей пропали здесь без следа, а свирепствовавшие вокруг бури порой описывали как окрашенные в фантастические цвета, и причудливые существа наподобие серебристых летающих скатов являлись среди чужеродных туч. Что уж говорить о необычной частоте столкновений с прочими кошмарами мореходов вроде гигантских глубинных тварей и разбойников-перитонов. Выходцы с побережий материка объясняли это расплатой за сделку с обитателями ночного мрака, островитяне — проклятием богов моря. Но всё это тоже оказалось предано забвению, когда вместе с бело-золотыми пришли торговые гильдии, не боявшиеся ничего в своих поисках прибыли. Добывая жемчуг и редкие водоросли, народ Пониапе стремительно богател, и новое поселение стремительно росло, принимая сначала всевозможных дельцов, а затем и военных, когда пираты, почуяв добычу, тоже устремились в зебриканское пограничье.

Таковы были сведения, которые удалось собрать Инвенит. Истории о пропавших кораблях если и были правдой, то не сообщали ничего нового, а описания скатов едва приподнимали завесу над природой вещей для неё, но полностью эти знаки были доступны только посвящённым, примкнуть к которым для кобылки было мечтой на грани недостижимости. Несомненно, в этом месте свершилась магия, вопрос был лишь в том, кто и какой смысл вложил в неё. Учёная полагала, что сможет найти ответ, если вспомнит одну деталь из легенды о заселении острова, которой не было в записанных текстах, но которую поведал один капитан из прошлых походов.

Наконец, всё пространство было прочёсано вдоль и поперёк, не дав никаких значимых сведений. Оставался только небольшой кусочек у юго-восточного края рифов. Тот, где высадились первые поселенцы и которого матросы боялись даже сейчас, спустя столько лет войны с глупыми суевериями. Город, сложенный из базальтовых плит и пронизанный множеством каналов так, что вода составляла улицы целиком. Много позже был построен новый город на противоположном конце большого острова, а эти грубые строения остались пусты… как пустовали другие, погружённые в воду и послужившие фундаментом для этого древнего памятника. Кто владел ими и когда, было такой же тайной, как причудливые явления этих вод. Кто-то говорил о предыдущих поселенцах, исчезнувших по непонятной причине — ведь существовали же целые государства на восточном материке до прихода народов Эквестрии. Иные, знавшие о глубоководных созданиях, полагали эти постройки делом их склизких конечностей. Обе версии внушали ужас каждая по-своему, и обе могли стать шагом к разгадке. Было ли это колдовство морских народов, пожелавших забрать своё? Или же некая неведомая сила пришла сюда однажды и унесла всех из старого города, как забрала сейчас из нового? Что бы это ни было, постройки подлежали изучению точно так же, как всё остальное.

Потому несколько шлюпок отправились в лабиринт каналов, и постоянные хмурые взгляды Инвенит заставляли матросов прижимать уши и грести быстрее, но они всё равно с опаской смотрели по сторонам. Несколько других учёных с гордостью смотрели на своего лидера после красочной обвинительной речи на судне. Они тоже не разделяли верований простого народа: только одного личного фанатизма в науке недостаточно, чтобы одолеть такую преграду. Кобылка верила, что здесь и нигде больше у неё будет шанс докопаться до истины, ведь старый город имел множество храмов в честь островных божеств, реальных в большей или меньшей степени. И чем ближе зебры подходили к ним в опускающихся сумерках, тем сильнее нервничали гребцы.

Добравшись до развалин внешней стены, защищавшей больше от волн, чем от какого-либо врага, учёные вновь развернули свои приборы — и обомлели. Словно всё сверхъестественное, что должно было быть вокруг, собралось здесь. Кристалл-детектор сиял как звезда, наполняясь неопознанными потоками магии. Что-то было здесь. Или кто-то. Кто-то сильный буквально до безумия, разрушавший границу между мирами одним лишь своим присутствием. Он был один. И их было много, в одно и то же время или попеременно — точно не мог сказать даже специалист по кристаллографу. 

Наконец-то пришло время хвататься за оружие, хотя после столь долгого затишья это казалось даже странным. Теперь лодки едва двигались, и на каждой искало свою добычу не менее двух ружейных стволов, и в то же время зебры науки едва сдерживались от громких переговоров, не переставая водить по сторонам всевозможными причудливыми антеннами. Земля и стены не несли на себе никаких следов кроме исчезающего эха старинных обрядов, теперь можно было быть уверенным. Впрочем, легче от этого не становилось, и зебры с каждым шагом яснее ощущали на себе взгляды бесчисленных невидимок вокруг.

— Смотрите! — вдруг вскрикнул один из матросов. — Вон там, в окне! — он указал копытом на маленькое квадратное окошко одного из мегалитических сооружений. Неясный всполох возник посреди темноты и исчез, стоило только обернуться. В тот же миг зачарованный кристалл начал гаснуть, показывая изменение незримых потоков. То, что поселилось здесь, уходило за грань материального, скрываясь от взоров незваных гостей. Одно, другие, третье — детектор постепенно гас, позволяя яснее видеть источники магии.

Инвенит пыталась понять хоть что-нибудь и искала стремительно исчезающие следы глазами, резко переводя взгляд с прибора в своей лодке на почти случайные точки пространства, приблизительно соответствующие центрам ауры. Несколько раз ей удавалось заметить новые всполохи, и вот, наконец, она заметила нечто, заставившее её приказать всем остановиться. Два огонька во мраке дверного проёма на одном из малых островов — достаточно далеко, чтобы думать о невозможности себя обнаружить. Глаза, принадлежавшие кому-то ростом чуть ниже подбородка кобылки, насколько можно было судить с такого расстояния. И тут она наконец-то вспомнила.

Вся команда высыпала на берег храмовой площади и ожидала своего предводителя. Она отправилась в центр одна, потребовав от матросов опустить оружие и не следовать за ней без крайней нужды. Они повиновались при виде непреклонной решимости кобылки вопреки возражениям теперь уже и её коллег. Те отошли подальше, чтобы не смущать лишний раз своих спутников, но им всё равно удалось услышать среди россыпи непонятных слов упоминания ловушки и той разновидности духов, которую можно назвать демонами. “Я знаю правила”, — ответила Инвенит, — “Но что если я права? Я прошу о простом милосердии”. С этими словами пошла прочь, не услышав более возражений своей безумной догадке.

В наступившей тишине все замерли, вслушиваясь в отдалённый до неразличимости голос. И вдруг ужасающий крик боли пронёсся над островами, заставив зебр сломя голову побежать на площадь. Там лежала, отчаянно пытаясь встать на ноги, отважная исследовательница, и половина её лица превратилась в сплошной ожог. Вокруг царило неизменное спокойствие, прерываемое лишь тихими причитаниями целителя, открывавшего бутыль зелья, и стонами раненой кобылки.

— Нет, стойте… — говорила она сквозь зубы окружившим её зебрам, — не надо… прошу… это…

Единственное живое свидетельство кошмара Пониапе наконец-то предстало перед испуганными посланниками большой земли. В их пристальном полубезумном взгляде сияло отражение космической бездны, а тела мерцали при свете дня. Один за другим они покидали свои убежища, и вскоре уже десятками выходили на площадь, наполняя её блеском колдовского огня истерзанных душ. Воистину, не демоны, но, может быть, нечто хуже. То, что смутно предвидела Инвенит с момента прочтения легенды: “В полном отчаянии они просили звёзды показать им дорогу, предлагая себя в жертву и моля спасти от гибели в море хотя бы детей”, — таковы были недостающие слова. И спустя много веков из бесконечности пришли забрать долг, щадя жизни и только, как было сказано в договоре.