Гротескная Эквестрия, или маленькое шоу больших пони

Часть 8 - Когда надо, ничего в голову не приходит

В креативном отделе «Гротескной Эквестрии» царил самый настоящий бедлам. Пачки бумаг со сценариями, диалогами, накладными и прочими документами, что еще утром аккуратно были разложены в шкафах по алфавиту, сейчас застилали пол, словно ковер, сливаясь в единую кучу. Грязные пластиковые стаканчики, бумажные пакеты из-под еды, канцелярские принадлежности, верхняя одежда и море другой мелочи захламляли длинный полукруглый стол, не оставив на нем ни единого свободного места. Сценаристы, что обязывались работать денно и нощно на славу шоу, расположились в кабинете, как у себя дома, не стесняясь в выражениях или действиях. На часах проходил второй час ночи, а никто даже и не думал о такой сладкой мысли, как вернуться в свою кровать и спокойно заснуть. У команды возник серьезный затор, и им кровь из носу необходимо было решить эту проблему, над которой они работали в едином творческом порыве. Получалось у них не очень…

— Есть! Придумал! – взъерошенный жеребец в измазанной кетчупом рубашке вскочил со своего кресла, подняв копыто над головой, — Что если… Майк и Лира пойдут по своим делам в какой-нибудь жуткий замок, но в это же время там будут Селестия с Миддэем. Они будут случайно пугать друг друга и думать, что это призраки! А? Как вам это?

— Уже было, — скучающе сказала кобылка на другой стороне стола, строившая башенку из карандашей, ластиков и точилок.

— Твою ж… — жеребец гневно ударил копытами по столу, отчего в воздух поднялась очередная кипа бумаг и попадала на пол.

— Да, мама, еще на работе. Не знаю, скорее всего нет. Да, я ем твой суп. Нет, не выбрасывал. Нет, не ел эту дрянь, только твое, — невозмутимо говорил пони, откусывая от хот-кэрота с восьмью разными соусами, — Да, я взял этот пледик. Да, ты всех здесь знаешь. И Жаннет тоже тут. Скажи привет маме, Жаннет.

— Здрасте, миссис Пёрп!

— Вот, слышала? Да, она хорошая девочка, не спорю, но она на пятнадцать лет старше меня, мама…

— У кого-нибудь еще осталось кофе? – в панике заверещал один из сотрудников, у которого бешено бегали покрасневшие глаза при виде пустого кофейника, — Заварите кофе! Дайте сбегать за кофе! Умоляю! Прошу, прошу, прошу!

— Никто отсюда не уйдет, пока мне не отдадут мои пенсионные отчисления! – закричал старик с ружьем, дежуривший у двери из кабинета, который был целиком и полностью одет в мерчендайз студии, — И я больше не намерен их принимать сувенирной продукцией!

— Так, заткнитесь все! А, ну, уймитесь! – перекричал же всех креативный директор, единственный жеребец в комнате, который выглядел лучше, чем привокзальный нищий, пусть и не намного, — Вы что, совсем тупые? Посмотрите на себя! Чем вы занимаетесь? Мы собрались здесь, чтобы творить искусство, магию сатиры и иронии! А, ну, соберитесь и сделайте то, ради чего мы все здесь собрались!

— Но начальник, это тяжело-о-о! – заныл молодой парень, который заменил потерянную шляпу коробкой из-под азиатской лапши, — Невозможно придумывать сюжеты в сериале, у которого уже девять сезонов!

— И это не считая спин-оффов и полнометражек! – поддержала коллегу одна из пегасок, которая со скуки залезла на потолочный вентилятор.

— Слушайте, я понимаю, что это сложно, но мы сами взяли на свои плечи эту ношу и должны нести ее до конца! – воодушевляющее произнес директор.

— А конец-то вообще будет? – поинтересовался кто-то из толпы.

— Ну, для нас уж точно с такой работой, — пробубнил жеребец, откашлялся и продолжил свою речь, — В любом случае, мы обязаны сделать это не только из-за чувства долга, зарплаты или желания уйти домой. Есть кое-что гораздо страшнее, что грозит нам, если мы продолжим валять дурака…

— Увольнение?

— Сокращение зарплаты?

— Сверхурочная работа?

— О, нет. Все гораздо, гораздо хуже, — покачал головой директор, готовясь сказать вещь, которую надеялся никогда не говорить своим подчиненным, — Если все продолжиться так, как продолжается, то мы… эх… мы сами станем скетчем.

От такого заявления все испуганно ахнули, а пара особо сердобольных особ упали без сознания. Услышанное казалось чем-то непреодолимом кошмарным, ужасными, словно

— А кто это говорит? – спросил один из сотрудников, пр

— Да, я тоже слышу! Кто-то будто озвучивает наши действия, — кивнула кобылка, ус – Фу! Пусть это прекратится! Жуть какая!

— О, нет. Слишком поздно, — ахнул директор, — Он здесь. Рассказчик уже здесь! Он описывает на-а-ас!

На мгновение зал погрузился в мертвую тишину, которую нарушал лишь шелест падающих листов бумаги, но уже в следующую секунду осознавшие все происходящее сценаристы принялись, вопить, кричать, толкаться и бегать по комнате в поисках выхода. Кто-то проталкивался в вентиляционную решетку, которая была мала даже для жеребенка, кто-то бездумно прыгал в окна, разбивая их вдребезги, а скучковавшаяся толпа снесла напуганного грохотом старика и застряла в дверном проеме плотным засором. Один лишь директор остался сидеть на месте, боясь даже сделать вздох.

— Тихо! Всем замереть на месте! – властно воскликнул пони, отчего все словно заморозились на месте, даже пегаска, которая уже наполовину выпрыгнула в окно, зависла в воздухе с открытым ртом, — Никому не двигаться! Не дышать! Не думать! Если ему будет нечего описывать, то он уйдет. Так что всем тс-с-с!

Началась немая сцена. Никто не издавал ни писка, даже будучи в совсем уж плачевном положении. Не происходило ровным счетом ничего. Не было даже назойливой мухи, которая рада была полакомиться пиром на столе. И еще… м-м-м… линолеум положили неплохой. Ему было года полтора, но он совсем не износился. Рабочие знали, что делали, когда клали его. Во-о-от… Что ж… Думаю, всем интересно посмотреть, как дела в Понивиле, не так ли? А тем временем, там…

---

Стоял прекрасный осенний день. Несмотря на прохладный ветерок, солнце все еще стояло высоко, а на небе не виднелось ни одной тучки. Все это благодаря усилиям пегасов, которые расчистили небо, дабы солнечные лучи напитали своей энергией зеленую листву, которой пора было пожелтеть, опасть и засохнуть. Земные пони-фермеры собирали последние урожаи перед наступлением заморозков, маги колдовали над погодой, пегасы боролись с подступающими холодами. Все были заняты делом, и почти ни у кого не было времени сидеть на месте. Ни у кого, кроме Майкла.

Сегодня в школе жеребятам было дано задание – собрать самые красивые и разнообразные осенние листья, и составить из них картину этого времени года, которая бы наиболее полно описывала бы его. Дети подошли к заданию с креативом, особенно неутомимая тройка Искательниц знаков отличия. Человек же отделался тридцатиминутным коллажем, компоненты к которому нашел на заднем дворе школы. Чирайли была не рада такому подходу, но поставить отрицательную оценку ей было не за что, а потому Майк остался свободным, как птица на весь день. Человеку не пришлось долго думать над тем, чем занять себя в свободное время, ибо над ним все еще висел долг перед Пинки Пай, благодаря которой он избежал пассивного гнева Мод, а человек привык как можно скорее расплачиваться по своим долгам. Приняв решение, Форд твердой походкой направился к Сахарному дворцу, над которым сгущались мрачные краски.

Еще на подходе к зданию человек почувствовал, что что-то не так. У кондитерской лавки висела какая-то депрессивная атмосфера, природу которой сложно было объяснить. Возможно, дело было в черной, как смоль, туче, которая висела только над Дворцом, поливая его настоящим ливнем, с громом и молниями, но Майк не брался утверждать наверняка. Он знал буйный нрав Пинки, а потому, пожав плечами, вошел внутрь и стал двигаться к комнате розовой пони.

— Эй, Пинки Пай, ты тут? – позвал Майкл, попутно передвигаясь по дому, в котором было на удивление тихо, — Ты звала меня к себе по поводу какого-то дела, помнишь? Ну, я пришел! Эй? Есть кто дома?

По мере продвижения вглубь Дворца все становилось все страннее и страннее. Разноцветная отделка комнат в виде разнообразных сладостей постепенно сменялся на серьезное однотонное оформление сороковых годов, а все вокруг словно теряло в цвете. И действительно, стоило Форду подойти к комнате Пинки Пай, как все окончательно стало черно-белым, а из граммофона за дверью тянулся заунывный джаз без вокала. Сама дверь в комнату тоже изменилась. Теперь это была дверь из темного дерева с непрозрачным окошком, на котором были наклеены буквы «Пинкамина Д. Пай. Частный детектив». Осмотрев новый интерьер, Майкл протянул руку к дверной ручке, как вдруг свет неожиданно выключился, погрузив весь дом во тьму.

-  Да что происходит? Кто-нибудь мне объяснит? – непонимающе воскликнул парень, как вдруг его ровный голос резко сменился на панический, — А? Что… что вы что делаете? Ай! Это что, масляные краски? Зачем вы… А-а-а! Прекрати! Хватит! Нет! Только не в рот! А-а-а! Кхе, кхе, кхе-е-е! Тьфу! Мерзость…

Свет вновь включился и черно-белый Майкл стоял на коленях, протирая кулаками слезящиеся глаза.

— Господи, в глаза то зачем? Они у меня и так серого цвета! – прокричал человек, наконец, оклемавшись после неожиданного художественного нападения.

Обреченно вздохнув, парень открыл дверь и вошел в кабинет детектива.

«Он вошел так, словно сразу знал все, что я собираюсь ему сказать. Не удивительно, везунчик Майки всегда был прошаренным малым. Везде совал свой нос, всегда знал все обо всех. Кто знает, где бы он оказался, если б продолжил шататься по улицам, со всем тем отребьем и поганью, что живет в темных закоулках города.

Я не хотела иметь с ним дело. После того дня, когда все те пони, которых я считала друзьями и коллегами, повернулись спиной к закону, я предпочитаю никому не доверять. Но мне не оставили выбора. Чтобы выживать в жестоком мире, приходится идти на самые разные уступки. И я готова заглотить эту наживку, чтобы привлечь самую большую рыбу. Главное вовремя стать рыбаком, а не приманкой, ведь»

— Ты в курсе, что говоришь все это вслух? – прервал Майкл тираду кобылки в рубашке, черном жилете и с фетровой шляпой на голове, которая сидела за своим рабочим столом, — Получается очень атмосферно, не спорю, но хотелось бы знать, зачем я тебе был нужен.

«Хех. Везунчик Майки проницателен, как никогда. За что его выгнали из стана детективов? Взял на себя дело, которое ему было не по зубам? Навлек на себя гнев высших сил, которые значат в этом городе больше, чем сами богини? Нет, если бы все было так, он давно бы плавал где-нибудь в канаве. Он никогда не был хорошим парнем. Он такой же, как и все остальные. Но если он мне поможет найти того, за кем я охочусь столько лет, то все будет не зря».

— Ты ведь знаешь, зачем я тебя позвала, не так ли, Майки? – Пинки встала из-за стола, взяла леденец на палочке с карамельницы, из которой торчал целый лес скомканных белых палочек, и засунула его себе в рот.

— Понятия не имею? – искренне ответил человек.

— Конечно, придуривайся, сколько хочешь. Это пройдет с твоими дружками из Нижнего Понивиля, но не со мной, — прищурившись, произнесла кобылка, — Я знаю, что тебе есть, что мне сказать.

— О, мармеладки, — безучастно заметил парень и закинул несколько конфет себе в рот, даже несмотря на краску.

«Пристрастился к жевательному мармеладу. Это в его духе. Во времена сухого закона он ни секунды не могу усидеть без яблочного сидра. Уж и не счесть, сколько раз мне приходилось вытаскивать его круп из тех сырых подвалов, где разливали это грязное пойло».

— Мне нужна твоя помощь! – с ходу призналась Пинки, — Помощь в поимке нашего общего знакомого.

— М? Кого? – спросил человек, пережевывая мармеладки за обе щеки.

— О, ты знаешь его. Вся страна знает. Появившийся из ниоткуда и исчезающий в никуда. Загадка, разгадку к которой ищут все влиятельные политики, бизнесмены, копы и преступники. Конечно же, я говорю о нем, — пони дернула за нитку, свисающую с потолка и включила лампочку, которая осветила стену, утыканную фотографиями, письмами, документами, отчетами и газетными вырезками, которые были соединены сложной сетью из нитей.

Но все они вели к одному единственному фото, фотографии человека в длинном серебристом плаще, широкополой шляпе, закрывавшей верхнюю часть лица, и длинными шелковым шарфом, который, в свою очередь, закрывал нижнюю часть лица.

— Серебряный призрак! – медленно протянула кобыла, пристально всмотревшись в фотографию преступника, — Никто даже предположить не может, кто скрывается за его маской. Так много пони пытались узнать, кто он, но никто из них не вернулся целым.

— Ого. И что же он делает? Грабит банки? Подрывает незаконный бизнес? Держит Эквестрию в страхе? – спросил Майкл, который никогда раньше не видел человека на фотографии.

— Нет, все гораздо хуже, — Пинки взяла указку и стала тыкать ею в разные фотографии на стене, — Филидельфия, клуб «Милдред Пирс», Сансет-бульвар в Мэйнхеттене, Лас-Пегасус, постановка пьесы «Femme Fatale». Что объединяет все эти случаи?

— Ну…

— Там танцевали лучшие танцоры во всей Эквестрии! Показывали чудеса грации, все совершенство лошадиных движений! А сейчас все они лежат в больницах, с растянутыми лодыжками и вывихнутыми копытами! – Пинки гневно стукнула по стене, словно вспомнив некие трагические для себя события, — Серебряный призрак чудовище! Он врывается на любые вечеринки и затмевает всех своей хореографией, не оставляет никому и шанса на то, чтобы показать себя. Вгоняет юные таланты в депрессию, а опытных танцоров отправляет на пенсию. Этим преступлениям нет оправдания, и я заставлю этого злодея заплатить за каждую сломанную танцевальную мечту!

— Постой, постой! Ты хочешь сказать, что самым опасным злодеем в Эквестрии является какой-то расфуфыренный танцор? – переспросил Майк, до которого лишь сейчас дошла мысль собеседницы.

— Само собой! Танцы правят миром, мой наивный друг! Чем толще твой багаж танцевальных движений, стилей и техник, тем более влиятельным пони ты станешь! – со всей серьезностью заявила детектив Пай и подошла к кинопроектору в другой части комнаты, который был наведен на белый экран, — Я подняла все свои связи из подполья и брейкдансеры смогли кое-что накопать. Это стоило мне годового абонемента в танцевальную школу в Кантерлоте, но это была справедливая цена.

Две большие бобины с намотанными пленками закрутились, и на экран вывелась шаркающая и дергающаяся запись. Съемка велась из-за кустов, и на пленке виднелся всем хорошо знакомый вход в бутик «Карусель». Дверь открылась и из-за нее выглянула голова в отблескивающей шляпе, которая осмотрела улицу, после чего и все остальное тело вышло из здания. Человек спрятал небольшую прямоугольную коробку под плащом, после чего парой быстрых рывков скрылся за бутиком, словно его там и не было. На этом пленка обрывалась.

— Теперь ты понимаешь, почему эта запись была так ценна? – спросила Пинки, перемотав запись назад.

— Ну, догадываюсь, — ответил Майкл, кивнув.

— Значит, ты еще не безнадежен. Мой зоркий детективный глаз сразу заметил эту деталь! – нажав кнопку на проекторе, кобыла приблизила изображение Серебряного призрака на том моменте, когда он прятал коробку под плащ, — В его нагрудном кармане лежит расческа! Тоже серебряная! А значит можно увидеть, что в ней отражается!

Пинки сделала приближение еще сильнее, дабы разглядеть мутное отражение в поблескивающей расческе. В нем можно было разглядеть строго одетого жеребца, который шел куда-то по своим делам, поправляя шляпу на голове. Приближение вновь усилилось и теперь стало можно разглядеть накопытные часы прохожего, стрелки которых говорили о том, что стоял самый разгар рабочего дня.

— Видишь? В этот час все пони в костюмах сидят на работе, либо играют в бильярд в ресторанах, но никак не гуляют по улочкам Понивиля. Это не просто прохожий, это гангстер! Один из разведчиков, который тоже следил за Серебряным призраком, — с важным видом объяснила детектив, — Я навела справки и узнала, что это Динь Мартини, также известный, как Эквестрийский сокол. Он каждый вечер выступает в одном из фешенебельных кабаре Мэйнхеттена, а в свободное время собирает информацию для различных преступных главарей. Уверена, Мартини выведет нас на Серебряного призрака или его сообщников. Тем более, других зацепок у нас попросту нет. Поэтому вперед, младший детектив, в Пинкомобиль!

С этими словами кобыла запрыгнула на пожарный шест, который уводил прямиком в секретный гараж пони, а человек остался наверху, пытаясь осмыслить все увиденное и услышанное.

— Ну, не знаю насчет Диня, но с мартини ей точно лучше не связываться, — пробубнил себе под нос Майкл и прыгнул следом за своей невольной напарницей.

Расследование по делу Серебряного призрака начинало набирать обороты.

---

В замке Кантерлота же жизнь пестрила самыми яркими красками, и на то была веская причина. Принцесса Селестия всегда слыла невероятно доброй и гуманной правительницей, даже несмотря на все ее странности, а потому в Эквестрии на законодательном уровне было установлено, что понедельник – худший день недели. В этот день всем работникам возмещали моральную компенсацию тем или иным способом, а также пони могли и вовсе устроить себе выходной по причине плохого настроения. Однако в замке Кантерлота жизнь не утихала ни на миг, каждый сотрудник в замке был необходимым винтиком для работы системы, никому не дозволялось брать отгул по понедельникам, но взамен принцесса лично постановила, что в этот день недели в столовой будут выдавать особый секретный десерт каждому работнику в замке. Это всегда были десерты, достойные королей и даже богов, а потому все, от горничных до министров, по понедельникам устремлялись в столовую, чтобы поскорее узнать, чем им повезет полакомиться в этот раз.

Одним из таких пони был Нервус, который стоял со своим подносом в длинной очереди, что несколько раз заворачивалась по всей столовой, в ожидании получения своего десерта. Сегодня подавали кальцоне с тринадцатью видами редчайших ягод, которые, по заверению попробовавших, были самыми вкусными пирогами в их жизни. Нервус то и дело озирался по сторонам, втягивал голову в воротник рубашки и всячески старался скрыться в толпе, словно стыдясь здесь находиться, однако все меры предосторожности не спасли его от нахождения.

— Эй, привет!

От неожиданного голоса Нервус с криком подпрыгнул на месте, обратив на себя всеобщее внимание, но сразу же заткнул себе рот копытом. Позади жеребца стоял Миддэй, который тоже ждал своей очереди на получение долгожданного десерта.

— О, пресвятые сестры, никогда так больше не делай! – выдохнул седовласый жеребец, пытаясь успокоиться и придти в себя.

— В чем дело? – усмехнувшись, спросил единорог.

— В принцессе. Мне невероятно лестно, что она предложила нам обоим обедать вместе с ней, в ее комнате, однако ее компания немного…

— Утомляет? – продолжил Сафер, который хорошо понимал своего приятеля.

— Да! Точно! Ну, когда принцесса ест, то ей ни до чего нет дела, так что обеденный перерыв — это единственная возможность провести время с самим собой. Лучше уж я простою эту огромную очередь за обедом, чем… ну, ты понял…

— Понимаю, — кивнул Миддэй, поглядев на свой пустой поднос, — Хех. Интересно, чтобы сказала принцесса, если б забрела сейчас сюда и увидела, как мы стоим тут и ждем своей очереди.

— Ничего хорошего, — прошептал Нервус и еще глубже зарылся в воротник.

Немного подумав, единорог скривился и последовал примеру своего друга, стараясь держаться как можно незаметнее. Впрочем, из этой парочки получались плохие шпионы.

— Мистер Сафер?

— А-а-а!

— А-а-а!

Словно из ниоткуда, рядом с Миддэем появился почтальон в синей рубашке и кепке, который левитировал рядом с собой письмо в красном конверте. Придя в себя, Миддэй принял письмо, на котором не было имени адресата, после чего повернулся обратно к почтальону.

— Что это за письмо? От кого оно?

— Простите, он не представился. Но это был весьма галантный джентльпони, чем-то похож на вас. Оу, а еще… — жеребец помялся, но все же сказал, — Во время перевозки почтовый дилижанс сломался и письмо задержалось на пару дней. Надеюсь, это не проблема?

— Надеюсь, что нет, — пожал плечами единорог и поспешил вскрыть конверт, из которого разнесся запах дорогого парфюма.

По мере того, как Миддэй читал письмо, его глаза все больше округлялись от переполняющего жеребца ужаса. В конце концов, листок в левитационном поле затрясся, а потом и вовсе упал на пол вместе с подносом, напугав не ожидавших грохота пони.

— Нет! О, нет!

— В чем дело? – взволнованно спросил Нервус, как вдруг Сафер схватил его за копыто и потащил за собой.

— На два слова! – с этими словами единорог потащил приятеля за собой, словно тряпичную куклу, и вместе с ним выбежал из столовой в коридор, который был полностью пуст, ибо даже стражники надолго застряли в очереди.

— Да что происходит? Что это за письмо? От кого оно? – раздраженно начал спрашивать седогривый жеребец, отряхиваясь от пыли.

— Миднайт, — жутким голосом произнес Миддэй, протянув письмо Нервусу.

— Миднайт? Кто это?

— Это… мой старший брат, — нехотя признался жеребец, словно это было чем-то зазорным.

— Ого! Я и не знал, что у тебя есть старший брат! Почему ты никогда о нем не рассказывал?

— Потому что он напыщенный самовлюбленный эгоцентричный хвастун! – злостно выдал Сафер, стуча копытами по полу, — Он вечно считал меня неудачником, слабаком и простофилей! Насмехался надо мной и выпячивал себя перед всеми! И он считает, что во всем лучше, чем я! Да он даже старше меня всего минуты на полторы, но никогда не оставляет это без внимания! Аргх, как же я его ненавижу-у-у!

— Воу. Да ладно тебе, он же все-таки твоя родня. Уверен, не все так плохо, — решив не бесить Миддэя еще больше, Нервус перешел к чтению письма, — Дорогой младший братец. С радостью спешу тебе сообщить, что я решил одарить своим присутствием столицу города и устроить масштабное празднество в честь своего первого приезда в Кантерлот. В скобках, празднество – вечеринка, попойка, шабаш, но в культурном понимании. Через два дня я прибуду в Кантерлот и лично вручу тебе твое приглашение, так как не хочу позорить свое имя перед гонцами, посылая их на встречу с тобой. Надеюсь на скорую встречу. Твой прекрасный, бесподобный, блистательный и бесконечно эстетичный старший брат, Миднайт Экскьюзит.

— И как тебе? – без особого энтузиазма спросил Миддэй.

— Ну… это было… немного странно, но ведь все братья так подтрунивают друг над другом. Возможно, он отличный парень!

— Только не называй его парнем, иначе он на тебя обидится. А он обид не забывает. У него даже есть блокнот с именами обидчиков, — призадумавшись, Сафер добавил, — И мое имя там вышито на обложке.

— Эм… ладно, — растерявшись, ответил Нервус.

У Миддэя же, в свою очередь, не было времени на то, чтобы топтаться на одном месте.

— Так, ладно, два дня. Времени вполне достаточно, — с этими словами единорог помчался дальше по коридору, к высоким двойным дверям.

— Достаточно для чего? – крикнул вслед седогривый жеребец.

— Чтобы уехать подальше от Кантерлота, само собой! – не останавливаясь, произнес Сафер, — Попрошу у принцессы недельку отпуска, залягу где-нибудь в Эпплузе, заведу себе там небольшую ферму, а потом, кто знает, может…

Вдруг двери резко раскрылись, отпихнув мечтающего единорога назад и в коридор вбежала пара прилизанных слуг, которые раскатили длинную ковровую дорожку, даже несмотря на то, что в коридоре и так был роскошный ковер. Затем парочка пони встала по обе стороны от двери, в торжественном поклоне приветствуя грациозно вышагивающего жеребца, чей стук копыт эхом отражался от сводов замка.

— О, нет. Слишком поздно, — с горечью прошептал единорог, ударив себя копытом по лицу.

Стоило Нервусу присоединиться к своему приятелю, как в комнату вошел единорог мягкого синего цвета с отблескивающей ночной синевой гривой. Одет он был в идеально приталенный костюм,  на котором не было ни единой складки, а на крупе красовалась кьютимарка в виде бокала шампанского. Пони шел уверенно и расслабленно, а с лица ни на секунду не сползала легкая улыбка, которой жеребец мог сразить наповал любую кобылку.

— О. здравствуй, прекрасный Кантерлот. Прости меня что заставил тебя так долго страдать своим отсутствием, — артистично взмахнув ногой, произнес Миднайт, первым делом подойдя к Нервусу, ибо Миддэй плавно скрылся за спиной друга, — О, полагаю, ты Нервус, советник принцессы Селестии? Безмерно рад увидится со столь достопочтимым жеребцом. По правилам этикета, гость должен привозить с собою дары, а лучший подарок – это книга, не так ли, ха-ха-ха! Вот, прими ее и не надо благодарностей.

Единорог всучил в копыта Нервуса толстую книгу в твердом переплете, на обложке которого красовалось лицо жеребца, подпертое копытом. «Сто правил успеха с Миднайтом Экскьюзитом. Пособие для эстетов» — гласило название, выведенное золотыми буквами на алом фоне.

— Ого… как неожиданно, — смущенно и непонимающе пролепетал жеребец, не ожидавший такой напористости от гостя, — Обязательно почитаю, сэр.

— Конечно почитаешь! И перечитаешь еще бессчетное количество раз, если не хочешь водиться с такими… — Миднайт посмотрел за спину собеседника, лукаво хохотнув, — …друзьями.

Пока пони были заняты знакомством, Миддэй принял отчаянную попытку уползти к ближайшему окну, словно притаившийся змей, но попытка была неудачной. Обойдя Нервуса, Миднайт подошел к своему брату, натянув на лицо маску безмерной радости.

— О, мой маленький милый братик, сколько лет, сколько зим! Я б тебя обнял, но этот костюм мне собственными зубами вышил Хойти Тойти. Не хотелось бы его марать, сам понимаешь, хе-хе-хе, — в явно приподнятом настроении произнес единорог, — Почему ты не навещаешь своего старшего брата? Боишься сгореть в лучах моего великолепия?

— Потому что охрана твоего пентхауса меня не пускает, — без энтузиазма ответил жеребец, у которого постепенно закипала голова.

— О, нет, нет, она не пускает лишь грязных бездомных. Разве честно будет их винить в твоих проблемах? – все с той же приветливостью произнес Миднайт, — О, столько времени прошло, а ты нисколько не изменился! Даже пахнешь так же, как в детстве! Все еще не отучился писаться в свою кроватку?

— Говори, зачем пришел и вали уже отсюда!

— О, братишка, ты и читать не научился? Я же присылал тебе письмо! – слуги подбежали с позолоченным пьедесталом и встали рядом с ним в качестве ступеней, по которым Миднайт забрался наверх, — Я, прекрасный и неповторимый Миднайт Экскьюзит, собираюсь устроить самый шикарный вечер в истории Кантерлота в честь своего первого прибытия в столицу! Я уже разослал гонцов с приглашениями всем самым влиятельным пони этого города и праздник я собираюсь устроить в саду замка Кантерлота!

— Я не пойду, — с ходу заявил Миддэй, что не порадовало его эпатажного брата, который осторожно спрыгнул с пьедестала.

— Ты не можешь не пойти! Я уже всем сказал, что ты там будешь! Разве не здорово?

— Я просто в восторге, — с кислой миной ответил Сафер, — Но мне плевать, кому ты там что сказал. Я пас!

— Ну, что ж, если ты хочешь прослыть на всю Эквестрию, как трусишка, то это твое право, — Миднайт повернулся к ближайшему лакею, — Голубчик, сделай заметку для моего будущего эссе. Мой брат, Миддэй, всю свою жизнь был трусом и неудачником, который так и не осмелился высунуться из-под своего камня одиночества и комплексов, которые раздавили его окончательно, превратив в пятно из горечи, боли и…

— Ладно, ладно, приду я на твой вечер, только избавь от своих душных метафор, — воскликнул Миддэй.

— Великолепно! Я знал, что ты не сможешь отказать! Для каждого гостя я лично разработал его приглашение, которое отражает его внутренний мир. Вот, возьми свое, — с этими словами Миднайт вручил брату рулон туалетной бумаги, на который шариковой ручкой были криво выведены буквы, — О, и еще одна деталь! Каждый гость должен придти со своей пассией, это обязательно условия. С особой пони или просто с другом, неважно, главное, чтобы это была кобылка. Так что постарайся найти в своем гардеробе что-нибудь поприличнее мешка из-под картошки и найди кобылку, которая будет выглядеть и пахнуть лучше, чем ты. Это совсем несложно, поверь мне, ха-ха-ха-ха! На этой ноте я прощаюсь с вами, джентльпони… и Миддэй. Встретимся на празднике! До скорой встречи, братишка!

Под торжествующую фанфару Миднайт вышел из коридора, а прислуга поспешила свернуть коврик обратно в рулон, после чего поспешили выйти вслед за хозяином и закрыть за собой двери. Комната погрузилась в гробовую тишину, которую нарушало лишь эхо захлопнувшихся дверей.

— О-о-ох, как же он меня бесит, — раздраженно произнес Миддэй, закатив глаза.

— Да уж, брат у тебя не сахар. Хотя он очень даже хорош собой, — пробубнил Нервус, на заметив злобный взгляд приятеля, поспешил сменить тему, — Ну, так, значит, ты собираешься пойти на этот торжественный вечер?

— Придется. Может он и хочет всем показаться хорошим парнем, но я то знаю, что единственная причина этого чертового приглашения – это повод высмеять меня перед знатью Кантерлота, — вдруг гневное настроение единорога сменилось на более ехидное, — Однако, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Воу! Ты куда рванул? – спросил седогривый жеребец у Сафера, который побежал к дверям.

— Миднайт сказал, что на праздник надо придти со своей пассией. И я знаю одну богиню, которая точно мне не откажет, хе-хе-хе! – сказав это, Миддэй скрылся за дверьми, оставив Нервуса наедине с самим собой.

Пожав плечами, жеребец развернулся и направился обратно в столовую. Какие бы тучи не сгущались над головой, ягодные кальцоне никуда не девались.

---

«Буклин. Этот район всегда был самым беспокойным местом Мэйнхеттена. Банды постоянно грызутся друг с другом за клочок заасфальтированных данс-площадок, реггитиры донимают простых работяг, а в темных переулках дилеры подсаживают жеребят на присыпку от трения. Здесь не осталось ничего святого, ни добра, ни дружбы, ни любви. Лишь страх, уважение и танцы. Когда-то и я подсела на этот образ жизни. Никаких забот и проблем. Если кто-то донимает тебя – вильни бедрами посильнее и никаких проблем. Но все это в далеком прошлом. Однако, как бы глубоко я не зарывала свое прошлое, оно всегда приносит новые ростки, которые приходится срезать. Впрочем, иногда и они могут быть полезны, особенно в нашем деле».

— Может, пойдем уже? Мне надоело мокнуть под этой тучей! – возмутился человек, ткнув пальцем в черное облачко, которое неотрывно следовало за детективами.

— Как всегда рвешься в бой первым, старина Майки? – Пинки достала из нагрудного кармана своего пальто пачку с леденцами на палочке, один из которых вытянула к себе зубами, — Здесь полно бойцов семьи Тарантелло. Они держат этот район. Если им покажется, что ты ведешь себя вызывающе, то можешь считать себя перетанцованным. Эти ребята безжалостны. Держись меня, я нас проведу внутрь.

С этими словами Пинки Пай выбросила леденец в сторону, засунула левое копыто в карман и, натянув воротник повыше, направилась ко входу в кабаре, где обычно собирались боссы семьи Тарантелло, как для отдыха, так и для работы. Интересовал же парочку детективов лишь один пони – Эквестрийский сокол, который должен был заканчивать свое выступление.

На входе стояла пара охранников в строгих костюмах, чьи глаза было не видно из-под полей шляп, но то лицо, что было видно, не говорило ни о каких добрых намерениях. Майкл был все еще не уверен в реальности происходящего, а потому постоянно мялся на месте и разглядывал каждую черно-белую мелочь, в отличие от своей напарницы, которая успела набить копыто на подобных делах.

— Я друг семьи, — коротко произнесла кобылка, поправив свою шляпу, — У меня дело к Эквестрийскому соколу.

— Мистер Мартини сейчас занят. Зайдите попозже, — сухо ответил один из охранников, перегородив своим мускулистым телом проход.

— Скажите ему, что детектив Пай пришла вернуть должок, — бескомпромиссно продолжала пони.

Второй охранник раздраженно сплюнул, после чего пошел в кабаре. Вернувшись через пару минут, он кивнул своему напарнику, который что-то проворчал, но впустил парочку внутрь.

Кабаре представляло собой шикарное заведение, которое предусматривало любые виды развлечений. Ряды столиков для карточных игр, постоянные стук бильярдных шаров, смех кобылок в вульгарных нарядах, что проводили свое время с раскрепощенными богачами, богатое разнообразие напитков и непрекращающиеся представления на сцене. В этом месте было невозможно заскучать, а потому было неудивительно, что сюда пускают лишь действительно влиятельных пони. Пожалуй, всеобщую атмосферу непрекращающегося кутежа и вседозволенности нарушали лишь многочисленные таблички с зачеркнутым танцующим пони и подписью «Танцы запрещены». Пинки же не повела и бровью при виде творящегося веселья и молча прошла к двери для персонала, которая вела к гримерным и комнатам отдыха.

— Будет лучше, если я пообщаюсь с нашим другом сама, — произнесла детектив Пай, взявшись за ручку двери, — Жди меня тут и держи ухо востро. Я позову тебя, если будет нужно.

— Как скажешь, — беззаботно ответил Майкл и собирался было пойти развлечься, как вдруг Пинки наступила ему на полу плаща, — Эй!

— Нет, ты должен сказать «Хорошо, напарник» и поправить шляпу, вот так, — кобылка сделала тот же жест, что и на входе в кабаре.

— Зачем?

— Простой делай и все! – взвизгнула пони, напугав человека до смерти.

— Эм… Хорошо, напарник! – смущенно промямлил человек, дернув шляпой на голове.

Старший детектив ответил тем же жестом и скрылся за дверью, а Майк облегченно выдохнул, радуясь тому, что ему больше никому не надо подыгрывать хотя бы какое-то время.

«Гордыня. Похоть. Алчность. Несоблюдение цветовых сочетаний в одежде. Это место — обитель всех смертных грехов Эквестрии. Стоило мне пересечь порог, как в нос ударила вонь беззакония и преступности. Будь моя воля, я бы отправила всех здесь за решетку, но не может быть добра без зла. Черного без белого. Впрочем, было бы слишком заносчиво называть серую пони, вроде меня, белой. Те, кто себя так называют, обычно чернее ночи. И с одним таким чернильным пятном меня ждет горячий разговор».

Стоило Пинки войти в дверь, как до ее ушей донесся смех пары молодых кобылок, которые обхаживали прилизанного жеребца в костюме. Пони увлеченно рассказывал о своих достоинствах и о шикарных концертах, которые давал по всему свету, а кобылки лишь мило хихикали, исполняя все его прихоти. Однако стоило им только увидеть серьезную пони в плаще, как улыбки попадали с радостных лиц, и кобылы поспешили удалиться в следующую гримерку. Динь же кинул обреченный взгляд на новую гостью и глубоко вздохнул, приготовившись не к самой приятной беседе.

— О, детектив Пай! Какая радостная встреча! – с натужной улыбкой произнес Эквестрийский сокол, вскочив со своего стула, — Чем обязан такой честью?

— Ты прекрасно знаешь чем, Мартини, — сухо ответила Пинки, пристально глядя в глаза собеседнику, — Я знаю, что ты, как и все, копаешь под Серебряного призрака. Пытаешься вынюхать его тайны. И ты знаешь больше, чем я. Мне интересно, что именно ты знаешь.

— Ох, простите, детектив, но тут я вам не помощник, — взволнованно произнес жеребец, почесывая затылок, — Я всю неделю был в Мэйнхеттене и до меня лишь доходили слухи о Призраке, но не более того.

— Не заговаривай мне зубы, ловкач! – жестко заявила земная пони, приперев оппонента к стене, — Я знаю, что ты следил за Серебряным призраком в Понивиле и ты определенно что-то должен знать! Колись!

— Иначе что? Пританцуете меня? – с усмешкой спросил певец, почувствовав свое превосходство, — В этом кабаре полным полно пони Тарантелло. Если со мной что-то случиться, вы и шагу не сможете сделать.

— Мне не обязательно быть настолько жесткой, — с этими словами Пинки взяла с гримерного столика длинные ножницы и сначала приставила их кончик к горлу жеребца, показывая всю серьезность своих намерений, после чего перешла к самой пытке, разомкнув ножницы у свисающего со лба локона волос.

— Нет! Не смей этого делать! Ты хоть знаешь, как их сложно укладывать? – в панике закричал Мартини, беспомощно забарабанив копытами по полу.

— Отвечай! – вновь потребовала ответов детектив Пай, расколов допрашиваемого окончательно.

— Ладно, ладно! Я следил за Серебряным призраком, это правда! И я даже знаю, кто его сообщник! Убери от меня копыта, и я тебе все расскажу!

Немного подумав, Пинки бросила ножницы обратно на столик и сделала два шага назад, ожидая ответов. У детектива был целый ворох подозреваемых, которые могли быть связаны с Призраком, но не было ни одной существенной зацепки, из-за чего она долго топталась на месте. Но, наконец, дело готово было сдвинуться с мертвой точки.

— Итак, несколько дней назад я выследил Серебряного призрака и пошел за ним следом. Я думал, что он заметил меня и водит кругами, однако вскоре он зашел в…

Рассказ жеребца прервали громко распахнувшиеся двери. Музыка в зале резко утихла, разговоры и смех тоже. Неугомонное кабаре погрузилось в мертвую тишину. Это не могло не привлечь внимания детектива, которая осторожно прошла на зашторенную сцену и выглянула из-за кулис в зал.

Шоку Пинки не было предела, ровно как и всем остальным постояльцам заведения. И это было не удивительно, ведь на пороге стоял он. Высокий, тощий, в поблескивающей одежде, похожий на звезду, упавшую с небес. Серебряный призрак, не обращая внимания на интерес к своей персоне, сделал несколько шагов вперед и остановился. Медленно оглядев зал, он отвел руку к карману брюк, чем заставил охрану вздрогнуть и приготовиться к битве, однако пришелец лишь вытащил из кармана золотую монетку и, прицелившись, бросил ее прямиком в щель музыкального автомата. Машина с жужжащим звуком сменила пластинки, игла встала на нужную дорожку и по залу раскатилась музыка, которая оживила обстановку.

 Пощелкивая пальцами, Призрак стал двигаться вглубь зала, шагая в такт музыке. Один из охранников попытался остановить нарушителя, но стоило ему только встать на пути негодяя, как тот дважды крутнулся на одной ноге и резко остановился, указав на обидчика пальцем. Не выдержав такой пластичности и резкости движений, пони упал на пол, пораженный танцевальным движением. По залу разнеслись испуганные крики, посетители ринулись к выходу, кто-то начал прыгать на пол и лезть под столы. Охранники же принялись окружать негодяя, оттанцовываясь своим скудным арсеналом, но заразность движений Призрака оказалась настолько сильной, что пони безвольно присоединились к человеку, подтанцовывая сзади, пока полностью не остались без сил.

— О, нет! Он пришел за мной! Он хочет избавиться от меня! – испуганно промямлил Динь, грызя свое копыто.

— Спокойно! Я вытащу тебя отсюда! За мной! – приказала детектив и ринулась к другой двери, что должна была провести пару к заднему выходу, — В этом аду я Майка не найду. Надеюсь, он сможет выбраться оттуда самостоятельно.

Выбив запертую дверь ногой, Пинки повела свидетеля за собой, то и дело озираясь назад. В здании было полно дверей, которые вели в самые разные комнаты, а сияющие таблички с надписью «Выход» все тянулись вперед. Повернув за очередной угол, кобылка увидела заветную дверь, распахнутую другими работниками кабаре.

— Быстрее, выход уже близко! – крикнула Пинки и побежала вперед, в то время, как ее спутник еле двигался, пытаясь отдышаться.

— Детектив! Дайте секундочку! Я не привык столько бегать! – жалобно воскликнул пони и устремился за своей защитницей, как вдруг боковая дверь, мимо которой он бежал, открылась, и серебряная рука утащила пони в комнату, — Детектив! На помо-о-ощь!

— Нет! Оставь его! – приказала пони и принялась долбиться в запертую дверь, которая никак не поддавалась.

Собравшись с силами, Пинки всем своим весом приложилась к преграде и дверь с треском отворилась, представив детективу жуткое зрелище. Озаряемый вспышками молнии за окном, Серебряный призрак заканчивал танцевать со своим партнером энергичное танго, от которого Динь шатался в руках злодея, словно тряпичная кукла. Завидев Пинки, человек бросил обезвоженное тело к ней, а сам пулей выскочил в окно, скрывшись под раскаты грома. Когда кобылка подбежала к окну и выглянула на улицу, там уже никого не было. Лишь напуганные шумом танцев пони бегали и звали полицию, которой никогда не оказывалось на месте, когда она была нужна.

— Проклятье, скрылся в толпе! – раздраженно вспрыснула пони, ударив копытом по подоконнику, — Теперь его не найти! Прыткий гаденыш!

— Эй! Пинки! То есть напарник! Ты тут? – вдруг в комнату вбежал Майкл, который на бегу натягивал на себя свой плащ, — Фух. Что произошло? Я на минуту отлучился в туалет, вышел, а в зале твориться не пойми что! Откуда такая паника?

— Серебряный призрак! Вот, что произошло! – гневно ответила детектив, — Он знает, что я отслеживаю его! Боится и заметает за собой следы! Наверное, он знал, что я приду сегодня допросить Мартини, но откуда? Кто его информатор? И откуда он так много знает?

— Вообще без идей, — честно признался Форд, пожав плечами, как вдруг услышал внизу протяжный болезненный стон.

— Встань с моей ноги, пожалуйста, — прошептал еще живой Динь, и Майкл, бросаясь извинениями, отошел в сторону, дав поработать своему напарнику.

— Динь, прошу тебя, сделай так, чтобы твой уход не был напрасным. Расскажи нам, что ты видел в Понивиле! Кто помогает Серебряному призраку? – спросила детектив Пай, приподняв голову жеребца.

— Это… это… модельер, — не в силах говорить, жеребец измазал копыто пудрой со щеки, которая смешалась с потом, и нарисовал на груди Пинки ромб, после чего поник, потратив последние капли оставшихся сил.

— Клянусь, я заставлю Серебряного призрака заплатить за это. Даю тебе слово Пинки Пай, — кобыла закрыла жеребцу глаза, после чего выпрямилась, смахнув скупую слезу со щеки, — Ромб. Модельер. Понивиль. Что же все это может значить?

«Столько вопросов и никаких ответов. Пони падают без сил у меня на глазах, а я стою на месте, не в силах этому помешать. Серебряный призрак умен и опасен. Он может быть где угодно, даже у меня за спиной. Думаю, мой напарник со мной согласился бы».

— Не, не думаю, — покачал головой Майк, стоявший позади старшего детектива, — Слушай, я из-за этой истории есть захотел. Пойдем, поужинаем, а потом продолжим расследование. Тут через дорогу подают шикарную пасту!

Вдруг Пинки осенило. Паста. Одно слово, которое имело для нее крайне важное значение. Из глубин сознания вылетело забытое воспоминание, которое повторилось в голове пони, как кинозапись. Она все вспомнила. И это был ключ к дальнейшему расследованию.

В тот день Пинки Пай занималась записью пленки, которую пара детективов смотрела в офисе, в Сахарном дворце. Тогда кобыла потратила весь день, чтобы собрать хорошие кадры, которые можно было бы использовать в ее деле, и немало уморилась, снимая все подряд. К счастью, ее заметила Рэрити, вышедшая из бутика, и пригласила к себе, чтобы поболтать и угостить Пинки домашней пастой. Все кусочки пазла сложились, открыв детективу настоящую картину. Она все поняла. Развернувшись к Майклу, кобылка улыбнулась и уверенно произнесла.

— Я тоже есть хочу, а Рэрити готовит шикарную пасту! Пошли к ней!

— Почему бы и нет, — утвердительно кивнул парень, и пара детективов пошла на заслуженный ужин.

«Желудок урчит, мозг ворчит» — так поговаривала миссис Кейк, и Пинки было сложно с ней не согласиться. Тайну ромба, модельера и Понивиля решено было оставить на потом.

---

Чем ближе Миддэй приближался к тронному залу, тем больше поднималось его настроения. Горечь от встречи с не лучшим братцем сменилась на радостное предвкушение. Единорогу уже не терпелось посмотреть, как челюсть Миднайта отвиснет при виде принцессы Селестии, которая идет рядом с Миддэем, и как его распухшее самомнение будет втоптано в грязь. Глупо хихикая себе под нос, жеребец добрался до огромных дверей, которые охраняла пара стражей, без проблем пропустившие единорога, пусть и смущенные его странным расположением духа.

— Если мы переведем наших копейщиков в авангард, а лучников разместим на осадных башнях, то однозначно прорвем первую линию обороны, но потом у воинов не хватит сил взять стену штурмом, — командным голосом рассказывал генерал свою стратегию, двигая фигурки солдат по карте поля боя, — Если же пустить кавалерию в бой под прикрытием магов, то у нас будут свежие отряды для штурма, но мы потеряем много хороших бойцов. Понимаете, принцесса?

— Ага, — сладко зевнув, ответила Селестия, распластавшаяся на своем троне, — Вы закончили? Меня ждут кальцоне.

— Принцесса, попрошу вас отнестись к этому со всей серьезностью! На кону не только жизни хороших солдат, но и честь и будущее всей Эквестрии, — топнув, заявил генерал, как вдруг его отвлекли тихие шаги вторгнувшегося на аудиенцию единорога, что старался не привлекать внимания, — Это еще что? Стража, выведите отсюда гражданского! Мы с принцессой обсуждаем важные…

— О, Миддэй! Проходи, не стесняйся! – выпалила богиня солнца, приободрившись при виде приятеля, — Пришел на обед? Не волнуйся, сейчас пойдем.

— Ну, на самом деле, у меня есть к вам одно дельце, — смущенно ответил Сафер, чувствуя тяжелый взгляд старого вояки.

— О, надо же! И что за дело?

— Принцесса! – рявкнул генерал, недовольный происходящим, — Со всем моим уважением, вы не можете просто так брать и игнорировать меня! Если мы сейчас не решим этот вопрос, то Эквестрию может охватить хаос и раздор! Навсегда! Наша империя падет перед гнетом…

— Ой, ладно, ладно, заткнись, — потирая висок, произнесла Селестия, после чего исчезла с трона в яркой магической вспышке.

Генерал с Миддэем начали было думать, что принцесса решила сбежать от разговора куда подальше и уже готовы были возмущаться, как вдруг аликорн снова появилась на своем месте, но не одна, а с пузатым бульдогом с длинной короной на голове, который полетел носом в стратегическую карту.

— Вот, король Гавдрагон схвачен, война закончена. Все, забирай его и вали отсюда, — раздраженно протараторила принцесса, выпроваживая всех лишних пони из зала.

— О… я… я ни на секунду в вас не сомневался, о, моя принцесса, — кланяясь, расщедрился на комплименты генерал, медленно покидая покои ее величества вместе со стражниками, что заковали вражеского короля в кандалы, — Да осветиться имя ваше над всей Эквестрий и узнают все, что принцесса Селестия самая прекрасная, добродетельная, справедливая и…

Конец фразы оборвался захлопнувшимися дверьми. Миддэй с принцессой, наконец, остались наедине.

— Прости, что заставила ждать. Эти королевский мелочи, сам понимаешь! – махнув копытом, произнесла богиня, тихо хихикнув, — Так, что ты хотел?

— Ну… вы наверняка слышали о вечеринке, что состоится сегодня вечером в саду замка. И я хотел бы пригласить вас пойти на этот праздник.

— О-о-оу, Миддэй, это так мило с твоей стороны, ты просто душка! Я бы с радостью пошла, но меня уже пригласили!

Звонкий голосок Селестии резанул по всем мечтаниям единорога, словно нож по бумаге, окончательно выбив жеребца из колеи.

— Что? Пригласили? Кто? – ошарашено спросил пони, нервно топочась из стороны в сторону.

— Это был весьма видный молодой жеребец. Такой милый, обходительный. И чем-то похож на тебя, только темно-синего цвета. Я просто не смогла ему отказать, — эти слова ранили Миддэя еще сильнее, — Я обязательно тебя с ним познакомлю на празднике! Он тебе наверняка понравится!

— Нет! Я терпеть его не могу! – гневно закричал единорог, сам не ожидавший от себя такого.

Когда же пони Сафер осознал, что сделал, то поспешил выбежать из зала, а принцесса, удивленная такой неожиданной реакцией, осталась сидеть на троне, переваривая в голове все произошедшее.

Стискивая зубы, единорог бежал по длинным коридорам замка, ибо знал, что если остановиться сейчас, то начнет в ярости крушить все вокруг. Миднайт обошел своего младшего брата на три шага вперед, оставил полностью безоружным перед своим гнусным планом. Ведь что может быть более престижным, чем явиться на вечер с самой принцессой Селестией? Отступать тоже было поздно, а противопоставить этому Миддэй ничего не мог. Гнев медленно сменялся обреченным смирением, а силы покидали тело. Готовый заплакать от безысходности, пони упал на живот, закрыл голову копытами и крепко зажмурился, раздумывая над своими дальнейшими действиями. Впрочем, он прекрасно понимал, что все кончено. Миднайт Экскьюзит снова победил, даже не начав битву.

— Миддэй? Что с тобой? Ты в порядке? – до ушей жеребца донесся мягкий кобылий голос, наполненный беспокойством.

Решив не позориться больше, чем есть и будет потом, единорог вскочил на ноги, глубоко вздохнул и повернулся к принцессе Луне, которая что-то забыла в коридоре посреди дня.

— Принцесса Луна? Что вы тут делаете? – с искренним интересом спросил Сафер, — Я думал, вы предпочитаете отдыхать у себя в это время суток.

— Ну, да, обычно, так оно и есть. Но сегодня я не смогла удержаться от того, чтобы посмотреть на это, — аликорн вернулась к огромному окну, которое выходило прямиком на сад, в котором активно велась подготовка к торжественному вечеру, — Ох, мне уже не терпится отправиться туда! Не знаю точно, что это будет, но все, что делается по произведениям Нагаты Райсти однозначно имеет успех!

— Произведениям? В это о чем? – без особого энтузиазма спросил жеребец, присоединившись к пони у окна.

— Только не говори мне, что ты не читал Нагату Райсти! Она публикует лучшие романы во всей Эквестрии! Я все их зачитала до дыр! – с восторгом жеребенка рассказал Луна, что немало удивило Миддэя, который никогда не видел богиню ночи такой жизнерадостной, — Я по одной только ледяной статуе зебринского герцога Вайдерляйнда поняла, что этот приезжий пони воссоздает сад из «Загадочного происшествия в Стойлзе»! Ты, случайно, не знаешь, что именно там собираются делать?

— Ну, на самом деле… — единорог резко прервался, озаренной влетевшей в голову идеей.

Глядя в широко раскрытые глаза принцессы Луны, пони не желал ей врать или что-то недосказывать, но стоило ему вспомнить манерный смех Миднайта, как отвращение и злость пересиливали все остальные чувства. Откашлявшись, единорог продолжил.

— На самом деле понятия не имею, — пожав плечами, ответил Миддэй, — Должно быть… что-то серьезное.

— Поскорее бы узнать! – Луна оторвала взгляд от собеседника и продолжила наблюдать за тем, как на ее глазах воссоздают сцены из ее любимой книги.

Сафер же осторожно покинул принцессу и направился по своим делам. Он сам не до конца понимал, что делал и каков его план, авантюрная идея складывалась сама собой, словно на инстинктах. Кое-как жеребцу удалось все разложить по своим полочкам и безумная идея начинала казаться ему воистину гениальной. Улыбнувшись, Миддэй рванул обратно в столовую, забрать Нервуса и рассказать ему о спонтанно появившемся плане, который должен был спасти положение.

---

На улице вечерело. Небо окрашивалось багровыми красками, работяги спешили обратно домой, к своим любимым семьям, жены готовили ужин, а дети с упоением ждали отцов, чтобы похвастаться оценками в школе и поделиться впечатлениями за прошедшие сутки. Все шло своим чередом, скучно и обыденно. Но эта заурядность всех более, чем устраивала.

Ничем не отличался и один небольшой загородный домик, из окон которого горел свет. Мама-яблоня с пышной листвой, украшенной белыми цветками, напевала себе под сучковатый нос зацепившуюся мелодию, попутно наливая в три тарелки ароматный солнечный суп с щепоткой крахмала, который так любила вся семья. За столом же в ожидании ужина сидела пара молодых побегов, девочка и мальчик. Парень был первым ребенком в семье и на его ветвях уже появились первые почки, что было большим событием для всей семьи. К тому времени, как стол был накрыт, а ужин подан, домой вернулся и отец семейства. Положив на тумбочку свой дипломат, он прошел в столовую, одариваемый счастливым криками детей.

— О, привет, привет, — хохотнуло крепко и большое дерево, потрепав детей по макушкам веток и поцеловав жену, — О, чувствую запах пластохинонов! Уже не терпится отведать этого супчика!

— Дорогой, с тобой все в порядке? – поглядев на мужа, спросила мама-яблоня.

— Конечно! Полный порядок! А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался папа-яблоня, набрав полную ложку супа.

— Ну, знаешь, за столом принято снимать солнечные очки, — после этих слов глава семейства пощупал очки с большими черными линзами на стволе, словно не замечал их.

— Ах, это! Ха-ха-ха! Не волнуйся, дорогая, просто после работы я заезжал к своему окулисту, проверить годичные кольца на стволе. Он немного пошаманил со мной и сказал носить очки несколько дней. Ничего серьезного, — объяснив ситуацию, папа-яблоня вернулся к еде, стараясь забыть про этот разговор, — О, сегодня будут твои фирменные компостные пирожки, или их ждать завтра?

Нахмурившись, мама-яблоня встала из-за стола, подошла к своему мужу и одним резким движением стянула очки с его лица, открыв страшную правду. Под правым кольцом мужа красовался огромный вздувшийся синяк.

— О, нет… — обреченно вздохнула яблоня, приложив ветку к лицу.

— Я… я могу все объяснить!

— Скажи честно! Эта оранжевая пони снова избивала тебя?

— Что? Нет! Ну, то есть, да, но нет! Это было не избиение, а… взаимовыгодное сотрудничество, понимаешь?

— Какое сотрудничество? Она каждый раз приходит и лупит тебя со всей силы, забирая все яблоки, а что дает взамен, а?

— Между прочим, она делает это очень вежливо! И поименно помнит каждое дерево в саду!

— Я знала, что нельзя было тебе связываться с этими пони! Они никого до добра не доводят.

— Это отличная работа! – вспылил папа-яблоня, вскочив с места, — Там прекрасные трудовые условия! Удобный график! Отличная страховка!

— Какой график, какая страховка? Ты работаешь в этому саду без перерывов и выходных! Возвращаешься только под вечер, а с утра тебя уже дома нет! И ради чего?

— Но… зато за последние пять лет во мне не было ни одного жука! Так то!

— Да потому что ни одному жуку не захочется сидеть в дереве, которое постоянно избивают!

— Она меня не избивает!

— А что она, по твоему делает? Над нами уже все соседи смеются! Мне стыдно смотреть в лицо вишням!

— Ой, не начинай опять!

— Да! В вишневом саду с ними обращаются, как с королями, а у тебя что?

— Мама, можно мы пойдем, поиграем, — осторожно спросил напуганный сын.

— Сиди и ешь свой суп! – закричала мать, напугав детей еще больше, — Видишь, что из-за тебя происходит? Ты пугаешь детей! Как ты им собираешься объяснять свои постоянные побои?

— Просто… аргх, просто отстань от меня, женщина! Ты ничего не понимаешь, — резко развернувшись, глава семейства пошел обратно к выходу.

— Ну, и куда ты собрался?

— Туда, где меня будут ценить! – с этими словами дерево вышло из дома, громко хлопнув дверью, а его жена залилась горькими слезами, не в силах больше держаться на корнях.

Быт деревьев в Эквестрии суров и беспощаден. Каждый день пони разных рас, полов и национальностей калечат свыше десяти миллионов невинных деревьев ради собственной выгоды. Помните, у каждого срубленного дерева тоже есть своя жизнь, семья и будущее. Не становитесь причиной домашнего насилия. Живите в пещерах и ешьте насекомых. Насекомых никто не любит.

---

«Круговорот жизни. Спираль, которой нет конца. У каждого есть свое место, своя судьба, предначертанное ему дело, которым он занимается день за днем, без надежды на изменения. Неужели моей спиралью стала поимка преступников, раскрытие дел, помощь в борьбе со злом? Сколько бы негодяев я не отправила за решетку, их всегда заменяет кто-нибудь другой. У Серебряного призрака наверняка полно подражателей, которые только и ждут того, чтобы встать на его место. Так имеет ли смысл гоняться за ним? Может, мне действительно стоит уйти на покой, дабы эту спираль продолжал кто-то другой?»

— Дорогая, хватит играть с едой! – сделала замечание белоснежная единорожка при виде того, как Пинки Пай задумчиво накручивает спагетти на вилку, — И не надо бурчать себе под нос. Это выглядит странно.

— О, прости. Просто каждый наш подсюжет должен начинаться с моих глубоких и мрачных рассуждений, — приободрившись, ответила кобылка и сунула оставшуюся пасту себе в рот, — Спасибо, Рэрити! Это бесподобно!

— Хи-хи-хи, рада, что тебе нравится. А как тебе, Майкл? – спросила единорожка, поглядев на человека, который протирал рот салфеткой после плотного ужина.

— Весьма достойно! Никогда бы не подумал, что ты неплохо готовишь, — уважительно высказался человек.

— О, на самом деле, у меня много опыта в высокой кухне! – гордо заявила Рэрити, задрав голову вверх.

— О, да. Особенно в приготовлении отбивной из человечины, — произнес Форд, мигом сбив с пони всю спесь.

— Кхм-кхм! Так, какие у вас новости? Чем занимаетесь? – поспешила сменить тему Рэрити, унося опустевшие тарелки на кухню.

— О, ничего особенного. Выслеживаем опасного суперзлодея, — не задумываясь, сказала детектив Пай, доедая свежую чесночную булочку из корзинки на столе, — Серебряный призрак! Слышала о таком?

— Оу, — Рэрити вдруг встрепенулась, словно ее облили холодной водой и выглянула из кухни, — Ну… нет! Конечно, нет, никогда не слышала! А… кто это такой?

— О, не бери в голову! Я уже иду по его следу и буквально чувствую запах его одеколона после бритья! – после этих слов Майк решил отодвинуться подальше от своей коллеги, — Мы с напарником выяснили, что у Серебряного призрака есть некий подельник и мы в шаге от того, чтобы вычислить, кто же он такой! Сейчас мы закончим перекус и приступим к делу.

— О, ну, что вы! Куда вам торопиться! – взволнованным тоном произнесла хозяйка бутика, помчавшись обратно на кухню, — Я… я не отпущу вас, пока вы не… э-э-э…

— Послушаем, какая одежда популярна в этом сезоне? – подсказала Пинки.

— Да! Точно! Сейчас я принесу альбом! Никуда не уходите! – белоснежная пони вылетела с кухни и побежала в рабочий зал.

— Ох, как же я это не люблю. Ску-у-ука, — раздосадовано протянула земная пони, свалившись лицом на стол, — Пойду, развеюсь. Прикрой меня, если что.

— Прикрыть? От кого? – вопросы человека затерялись в вечности, так как детектив Пай уже вышла из-за стола, отправившись вслед за Рэрити.

«Глаз дергается, в животе свело, меня тянет пососать леденец. Давно надо было бросить эту дрянь, но с такой работой на здоровый образ жизни нет времени. К тому же, сахарный диабет – это последнее, от чего я могу отбросит копыта в Эквестрии. Каждый шаг дается мне с трудом, мозг переваривает все происходящее, бросает мне разрозненные куски информации, пытаясь собрать из них вопросы и ответы. Это значит только одно. Мое детективное Пинки-чутье дает о себе знать. Здесь что-то нечисто».

— Ты сегодня какая-то дерганная, Рэрити? Все в порядке? – спросила детектив попутно осматривая рабочую комнату модельерши.

— О, конечно! Все просто прекрасно! – с натянутой улыбкой ответила единорожка и, заметив, как Пинки внимательно изучает обрезки ткани, щедро сдобренной блестками, поспешила спрятать эти заготовки в ближайший ящик, загородив собой стол, — А почему ты спрашиваешь?

— Ну, знаешь, времена нынче совсем неспокойные. Никому нельзя довериться. Даже ближайшим друзьям, — загадочным тоном прошептала детектив Пай, обратив внимание на сделанный под заказ манекен в форме человека, который был порядком затерт, хоть и сделан недавно, — Похоже, ты много работаешь с Майки, верно?

— О, да! Это прекрасная возможность поработать с чем-то воистину новым! Он мне столько рассказал о человеческом мире моды! Хотела бы я все это увидеть, — Рэрити одним левитационным движением свернула пачку чертежей на столе и спрятала их в тубусы, которые также отправились в запертый шкаф, — Я могу тебе помочь в твоих поисках, дорогая?

— Вот и я! – вдруг в бутик вошла Свитти Бель, что несла перед собой коробку для обуви, — Я принесла те туфли, что ты заказывала. Тебе не кажется, что Мику было бы удобнее танцевать в другой обу…

В рот жеребенка на сверхзвуковой скорости залетел маффин с малиновой начинкой, а старшая сестра поспешила забрать коробку себе.

— А-ха-ха-ха! О, спасибо тебе большое, дорогая! Вот, возьми эти кексики в благодарность и иди, угости подружек, — Рэрити буквально вытолкала младшую сестру за дверь и сразу же захлопнула ее, облегченно выдохнув.

— Хм-м-м. Забавно… — вдруг осенило детектива, что продолжала изучать обстановку, — Наш последний свидетель успел сказать про некого модельера, который как-то связан с Серебряным призраком. И мы пришли к тебе! Вот так совпадение, не так ли, ха-ха-ха.

— Ха-ха-ха! – рассмеялась Рэрити, которая едва поспевала смахивать испарину со лба, — Точно! Бывает же такое, ха-ха-ха!

Пони начали задорно хохотать, что выглядело крайне странно со стороны, как вдруг Пинки резко сменилась в настроении. Веселая развеянность розовой пони мгновенно сменилась на серьезность, что заставило единорожку не на шутку перепугаться.

— Ладно, хватит притворяться, Рэрити. Я все знаю. Знала с самого начала, — заявила детектив, расставив точки над И, — Говори сама или это скажу я.

— Ох. Пинки, прошу, не кипятись! Я все объясню, — начала оправдываться белоснежная пони.

— Да, уж постарайся мне объяснить, по какой причине ты купила маффины не в Сахарном дворце, а у каких-то непонятных пони! – оскорблено сказала Пинки, пронзив подругу взглядом.

— Оу. Ну… я пришла утром и увидела, как ты все красишь черно-белыми красками и подумала, что тебя не стоит отвлекать…

— Это не оправдание! Я всегда найду время на маффины и на друзей. И уж тем более на друзей, которые пришли за маффинами, — чуть ли не крича, произнесла земная пони, — На первый раз я прощу тебе такое невежество, но в следующий…

— Хорошо, я поняла тебя, прости, пожалуйста, — попыталась успокоить подругу единорожка и это сработало.

— Ну, вот и ладненько, — повеселев, прощебетала Пинки и пошла обратно на кухню, — Ладно, Майки, собирайся! Нам надо продолжать расследование. Ма-а-айк!

Однако, вернувшись, пони не обнаружила человека на своем месте. Ни она, ни Рэрити не видели, как он выходил из комнаты, а все окна были закрыты изнутри, поэтому исчезновение человека стало ужасной загадкой. Ошалев от увиденного, детектив Пай принялась бегать по всей кухне в поисках напарника и неустанно звать его, что не имело никакого смысла.

— Нет! О, святая Селестия, ни единого следа! Что могло произойти? Что-о-о? – завопила розовая пони, обшаривая выдвижные ящички.

— Пинки, мне кажется, этого здесь раньше не было, — осторожно произнесла Рэрити, указав в сторону кинопроектора, стоявшего рядом со столом.

— Ну, конечно. Хочешь спрятать хорошо, спрячь у всех на виду! Какое коварное злодейство! Как до этого можно было додуматься? – детектив направила проектор на стену с белыми обоями, пока Рэрити зашторивала окна и включила машину, в которую уже была вставлена бобина с пленкой.

Какое-то время проектор разогревался и вот, наконец, на стене появилось изображение, которое привело Пинки в ужас. На записи была темная комната, без окон и дверей. Посреди экрана же расположилась спинка черного кожаного кресла, обшитое золотыми нитями, а также на нем была того же цвета эмблема в виде жуткого черепа пони. На единственном видневшемся подлокотнике кресла лежало тонкое оранжевое копыто в костюме, которое медленно и вальяжно поглаживало резиновую курицу, лежавшую на коленях. Заиграл зловещий эмбиент, к которому вскоре добавился пугающе-скрипящий мужской голос.

— Добрый день, детектив Пай. Столько лет прошло с момента нашей последней встречи и я рад приветствовать вас вновь.

— Нет! Быть не может! Трюфельд! – ошарашено воскликнула Пинки, отчего даже шляпа свалилась с пружинистых волос.

— Если вы все так же предсказуемы, как и раньше, то сейчас должны были в ужасе выкрикнуть мое имя. Да, это действительно я. Я жив и готов к нашему следующему рандеву, — злостно хихикая, произнес злодей, — Вы уже успели познакомиться с моим новым другом, Серебряным призраком. Пока вы бегали за ним по всей Эквестрии, я следил за вами. Изучал вас, разрабатывал план мести. Он уже близок к завершению, ровно как и ваше бытие. Я забрал кое-кого, кто вам дорог, чтобы у вас было больше мотивации придти за мной, поэтому я надеюсь на нашу скорую встречу, детектив. И эта встреча уже точно станет последней.

Земная пони остановила запись, оставив и себя, и подругу в напряженном молчании. Не в силах стоять на ногах, Пинки села прямо на пол, все еще глядя в пустую стену. Рэрити же мало что понимала в происходящем и желала получить хоть какие-то ответы.

— Не хочу портить саспенс, но может ты мне объяснишь, кто это был такой и что вообще происходит? — спросила белоснежная единорожка, вернув Пинки Пай в реальный мир.

«В участке мне часто говорили не браться за это дело. Говорили не совать свой нос туда, куда не просят. Говорили, что мое чувство долга доведет до беды. Я не верила им и продолжала гнуть свою линию, бороться с преступностью, ловить злодеев. И вот, к чему все это привело. Я недооценила своего врага и подставила под удар своих друзей. Шляпа детектива все же привела меня к печальному концу. Что же мне теперь делать? Как быть?»

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ?

---

День заканчивался, его сменял прохладный влажный вечер, а за ним следовала и ночь. Погода все еще была хорошей, заканчивались последние деньки золотой осени, за которыми следовала серая и промерзлая пора. Потому было неудивительно, почему новоприбывший Миднайт Экскьюзит выбрал именно сад замка Кантерлота для своего торжественного вечера. В эту пору сад показывал все свое желто-багровое великолепие, кленовые листья плавно опускались на брусчатые тропинки, ветерок обдувал тепло одетых гостей, которые развлекали себя светскими беседами и экзотическими закусками, ледяные и кустарниковые фигуры известных генералов и диковинных зверей возвышались над всеми, одновременно грозные и притягательные. Одним словом, атмосфера в замке этим вечером стояла воистину элитарная, и для простых пони попасть на подобный вечер было большой честью. Тем более, каждому уважающему себя аристократу хотелось показать и себя, и свою пару всему высшему свету, принять льстивые комплименты и удивленные вздохи кобылок.

Готовился к вечеру и Миддэй, поправляя свой смокинг перед зеркалом, дабы на нем не было ни единой помятости, а из прилизанной гривы не выпирало ни единого волоска. Несмотря на все свое недовольство днем, сейчас единорог был более, чем спокойным и щедро обрызгивал себя душистым облаком парфюма. Нервус, который тоже оказался приглашен на праздник, не разделял спокойствия своего приятеля и нервно бродил из одного конца комнаты в другую, то и дело поглядывая на стрелки часов.

— Так, давай еще раз повторим твой план! – выпалил седовласый жеребец, наконец, встав на месте, — Ты узнал, что этот праздничный вечер является копией вечера из книги, которую любит принцесса Луна, так?

— Угу.

— В книге ведется рассказ про аристократический вечер мод, на который любовные пары приходят, дабы показаться высшему сословию, продемонстрировать свои лучшие костюмы и все такое, верно?

— Ага.

— И ты наплел принцессе Луне о том, что это не просто вечеринка, а реалистичная постановка книги, сделанная по прихоти твоего брата, и предложил принцессе сыграть роль твоей пассии на этой постановке, дабы утереть нос Миднайту. Так?

— В целом все так, — кивнул Миддэй, закончим прихорашиваться, — Тебя что-то не устраивает?

— Меня не устраивает абсолютно все! Этот план просто смешон! – вспылил Нервус, — Неужели ты правда думаешь, что это может сработать? Принцесса же не глупая, чтобы не заметить несостыковки в твоих словах и происходящем в саду!

— Ой, да хватит тебе причитать! У меня не было другого выбора! А эта маленькая ложь никому не навредит, — попытался успокоить своего друга Сафер, но получалось у него неважно.

— Ох, надеюсь, ты внимательно читал эту книжку и запомнил все, что там происходит с той парой, которую вы собрались изображать.

— А, ну… как сказать…

— Что? Нет. Не-е-ет! – новая волна паники напала на Нервуса, отчего он был готов полезть на стену, — Не смей говорить, что ты ее не читал полностью!

— Я прочитал страниц пятнадцать! Это типичный любовный роман, где в конце все целуются на фоне фейерверков. Все будет нормально! – закатив глаза, ответил Миддэй, — Слушай, я ведь не прошу у тебя ничего сверхъестественного! Просто подыграй мне, когда я с принцессой подойду к тебе и все! Дальше можешь делать, что захочешь!

— Не знаю, Миддэй. Эта твоя интрижка с богиней ночи кажется такой…

— Какой? – вдруг в комнату вошла принцесса Луна в своем элегантном и притягательном платье, что поблескивало на свету, словно звездное небо.

Принцесса была в приподнятом настроении и с ее лица не сходила счастливая улыбка, которая обескураживала и умиляла любого, кто ее мог увидеть.

— Такой… чудесной! – глупо хихикнув, сказал Нервус, медленно пятясь к другой двери, — Вы будете бесподобной парой, уверяю! Вы просто затмите этот вечер, хе-хе-хе.

— Ну, так ведь и должно быть, — аликорн подошла к Миддэю, который пялился на прекрасно выглядящую Луну, закрыла его приоткрытый рот и взяла под копыто, нежно прижимая жеребца к себе, — Ну, надеюсь, ты готов? Я уже не в силах ждать!

— Да… да! П… пойдемте! – заикаясь, ответил Сафер, не ожидавший такого резкого поворота событий и вместе с принцессой медленным шагом направился в сад,

И как раз вовремя. Праздник уже начинался.

Несмотря на то, что главной темой праздника считался показ мод, одним лишь модельным искусством развлечения этим вечером не ограничивались. На празднество были приглашены и художники, начиная с известных на весь свет классицистов, заканчивая молодыми и амбициозными авангардистами, и талантливые музыканты, что скрашивали этот вечер музыкой самых разнообразных инструментов, а скульптуры из всевозможных материалов, от глины до шоколада, были едва ли не ключевой особенностью праздника. Все это в равной степени интересовало всех собравшихся пони, однако стоило лишь появиться главным звездам вечера, как все внимание устремилось к ним. В свете прожекторов к гостям вышла пара из Миднайта и принцессы Селестии, которые были одеты в одинаково стилизованные бежевые костюмы, пошитые золотыми украшениями и драгоценными камнями, отчего эта пара и впрямь сияла, словно дневное светило. Принцесса Селестия не отличалась скромностью, однако при виде бахвальства своего спутника даже ей становилось неловко. Миднайт громко смеялся, кричал торжествующие лозунги собственного сочинения, так или иначе связанные с солнцем, приветствовал дам воздушными поцелуями и гордо принимал поклоны от жеребцов, сам даже и не думая сгибать коленей. Спустившись по ступеням к разошедшейся толпе, единорог и вовсе выбежал вперед Селестии и, осыпаемый белыми лепестками роз двумя белоснежными пегасами, начал грациозно вышагивать вперед, с упоением слушая ликующие возгласы народа.

— Да! Да! Приветствуйте меня, не стесняйтесь! Я знаю, как вам было плохо без меня, но я спустился к вам, словно сияющая звезда из-за туч, и готов согреть вас своим великолепием! Становитесь ближе, но не слишком! В этот вечер трогать меня смеет лишь моя пассия! – Экскьюзит протянул копыто богине солнца, которая смущенно приняла его и встала рядом с пони.

— Ну, на самом деле мы знакомы всего один день, но…

— Да, мы с принцессой давние друзья! Она писала мне каждый день, вопрошая, «О, милостивый Миднайт, когда же ты расщедришься своим приездом к нам». И я не мог ей отказать! Ведь как отказать такой прелестной кобылке! Единственной воистину достойной такого спутника, как я!

Пропуская мимо ушей тщетные попытки Селестии рассказать, как все было на самом деле, аристократы обступили Миднайта с принцессой плотным кругом, засыпая жеребца тонной вопросов. Тот лениво отвечал на них, ибо прекрасно знал, что ему вовсе не обязательно уделять внимания всем. Главное ослепительно улыбаться, смеяться над каждой шуткой собеседника и утвердительно кивать, не вдаваясь в суть рассуждения. Это правило всегда работало в высшем обществе, и Экскьюзит не собирался от него отходить.

Принцессе Селестии же было неуютно от столь пристального внимания к ней даже не как к собеседнице или объекту обожания, а как к красивой побрякушке, которую Миднайт носил с собой, и ей уже хотелось пойти штурмовать шведский стол со сладостями, однако единорог цепко держал копыто аликорна, словно маленького ребенка. Обреченно вздохнув, Селестия так же вернулась к тактике своего спутника, надеясь, что скоро все кончиться. Но Миднайт всем своим естеством говорил, что не скоро. Очень не скоро.

— Смотрите! Это принцесса Луна!

— А кто это с ней?

— Он похож на господина Миднайта!

— Что? – пискляво воскликнул разодетый жеребец, который забыл о своей щепетильности с одеждой и принялся расталкивать толпу, пробираясь к тому, на что все смотрели.

И действительно, в сад медленно направлялась любовная пара, пусть не такая пафосная и громкая, как пара Миднайта и Селестии, но у этой скромности был свой очаровательный шарм. Миддэй с Луной постоянно разменивались многозначительными взглядами и шли так плотно друг к другу, что ни у кого не могло остаться сомнений в их близких отношениях. Не оставалось их даже у Экскьюзита, который таращился на своего брата с широко раскрытым ртом, не веря, что это действительно происходит.

— Неужели принцесса Луна нашла себя пару? Скорее, пойдем узнаем! – сказал один из жеребцов своей кобылке и они оба поспешили к новоприбывшей паре, совсем забыв про Миднайта с его громкими речами.

Затем от толпы начали отделяться и другие пони, и уже через минуту рядом с Миднайтом не осталось никого. Всеобщее внимание мгновенно устремилось к Миддэю и Луне, которых завалили целым градом вопросов и комплиментов, и, как бы организатор вечеринки не желал выглядеть подобающе, сейчас он чувствовал себя совсем беспомощным.

— Ну… ну и ладно! Кому вы нужны! – обиженно крикнул Экскьюзит толпе, которая даже не обратила на него внимания, — Мы с принцессой прекрасно проведем время одни! Не так ли, принцесса? Принцесса?

Обернувшись, Миднайт не обнаружил даже свою пару. Селестия уже пробралась в первые ряды, перекрикивая своими вопросами и ликованиями всех остальных.

— Эх… Что вы стоите? Принесите мне кресло, болваны! Мне надо посидеть! – нахмурившись, крикнул темно-синий единорог своим слугам, которые раньше всех приложили копыта к закусками и коктейлям, — Пфе. Что за напыщенный идиот? Только и думает о том, как бы выпендриться.

— Эй, братишка! – из толпы вышел Миддэй, который уговорил Луну оставить всеобщее внимание на себе, — Чего ты такой грустный? Разве праздники организовывают не для того, чтобы развлечься?

— О, что ты, мне очень весело, Миддэй, — с лукавой улыбкой ответил старший брат, показательно пригибаясь при разговоре, хоть и оба жеребца были одинакового роста, — Я не якшаюсь в компании невеж. Это твой удел.

— Я думал, ты лично приглашал этих «невеж», — язвительно подметил Сафер, еще больше раздражая своего собеседника.

— Давай, давай, смейся, пока можешь, Миддэй. Через тридцать минут начинается показ мод. Посмотрим, как ты будешь выглядеть в своем мешковатом балахоне на ярко освещенной сцене. И даже ослепительная красота принцессы Луны тебе не поможет.

— Что ж, пусть победит лучший, — незамысловато ответил младший брат, после чего добавил в один голос со старшим, — То есть я!

Высоко задрав голову, Миднайт презрительно посмотрел на братца и грациозным шагом ушел от него. Как раз в это время запыхавшиеся слуги притащили самое большое, роскошное и тяжелое кресло, которое смогли найти, но, увидев, как их господин уходит прочь, со вздохом водрузили эту ношу себе на спины и поспешили следом. Миддэй же дождался, пока его брат скроется вдали и, наконец, дал волю эмоциям, радостно запрыгав на месте.

— Да! Наконец-то! Наконец-то я утер тебе нос, Миднайт! Так тебе и надо! – торжественно воскликнул единорог, поправил укладку и, выпив бокал шампанского для смелости, вернулся к Луне и окружавшей ее толпе.

Когда все эпатажные гости прибыли, были обсуждены всеми, кому не лень и ответили на все заданные им вопросы, плотная толпа расползлась по всему саду, вернувшись к праздничному времяпрепровождению. Торжественный вечер, наконец, вступал в полную силу.

Несмотря на то, что в своих приглашениях Миднайт обещал важным гостями свою теплую и дружескую компанию, хозяин вечера куда-то скрылся, уведя за собой и принцессу Селестию, которая не смела сопротивляться, и даже не думал возвращаться. Некоторые шептались о том, что Миднайт готовит шикарное выступление на сцене во время показа, однако разговоры о жеребце и его пассии быстро утихли, так как у всех появился новый и неожиданный повод для обсуждений. Никто не мог поверить, что принцесса Луна, которая все это время держалась в отдалении от других пони, нашла себе кавалера, которому открыто признавалась в любви у всех на глазах. На фоне аликорна Миддэй выглядел действительно невзрачным и, если бы он не волновался о том, что принцесса может почуять неладное, то его бы действительно смущала такая разница со своей спутницей. Впрочем, Луна брала все неудобные вопросы на себя, плавно и элегантно оборачивая их в шутку, а потому Миддэю оставалось лишь смеяться вместе со всеми и кивать головой. Его такая роль вполне устраивала.

Наконец, всеобщее внимание вокруг парочки поутихло. Близился показ мод и все спешили к нему подготовиться, дабы выставить себя в как можно более выгодном свете. Луна, к счастью, Миддэя вопросами о подготовке не отягощала, а потому жеребец смог взять небольшой перерыв, отделившись от своей пары. Прикидываться заморским графом с вычурно-аристократическими манерами оказалось сложнее, чем он думал и потому был рад просто говорить нормальным языком, без акцента и ходить, как обычный пони, а не пародирующий кого-то мим. Любуясь предметами искусств и наслаждаясь закусками, Сафер наткнулся и на Нервуса, который тихонько ужинал в отдалении ото всех. Заметив приятеля, седовласый жеребец немало обрадовался и поспешил узнать, как же идут дела.

— Ну, как? План работает? – спросил Нервус, отставив тарелку в сторону.

— Как часы! Мне очень повезло, что в книге тоже есть персонаж принцессы Луны, а меня по настоящему имени здесь никто не знает, — облегченно рассказал обо всем единорог, — Видел бы ты морду Миднайта, когда мы с принцессой спускались по лестнице вниз! Вот это была умора! В последний раз я видел это выражение лица, когда я подменил этому олуху шоколадные шарики мороженого в рожке на комки грязи, ха-ха-ха!

— Хе-хе, да, очень смешно, — слегка скривившись, ответил Нервус, не разделяя чувства юмора приятеля, — Вроде бы скоро начинается показ на подиуме. У тебя есть план на этот счет?

— Я тебя умоляю, какой тут план! Просто буду ходить рядом, как декоративная собачка, и дело в шляпе!

— Кажется, твоя хозяйка идет брать тебя на поводок, — Нервус указал куда-то за плечо Миддэя, тот обернулся и увидел, как к нему почти что вприпрыжку идет Луна, которой не терпелось что-то сказать, — Я тут рядышком подожду.

— Ну, что, Миддэй, ты готов? – возбужденно протараторила богиня ночи, дрожа от нетерпения.

— О, конечно, моя богиня. Для вас на что угодно, — преклонив колено, ответил единорог.

— Хи-хи-хи, отлично! Так когда мне лучше тебя ударить, в толкучке на сцене или лучше заранее, за ней?

— Само собой на сцене, чтоб нас увидело побольше… В каком смысле ударить?

— Ну, как же? Вот этим кинжалом! — Луна с лязгом вытащила из-под платья длинный сияющий кинжал с кривым лезвием, напоминающий язык пламени.

— К-к-кинжалом? – с трудом произнес жеребец с застрявшим в горле комом.

— Миддэй, ну, ты как будто не читал «Загадочное происшествие в Стойлзе»! – обиженно произнесла принцесса, закатив глаза, — Во время показа, когда пони скучковались, пытаясь разобраться, кто должен выйти первым, из толпы внезапно выпадает лорд Гайстингс с ножом в спине! Все в ужасе, приглашают детектива, он на протяжении всего сюжета ищет убийцу и в конце выясняется, что им являлась убитая горем вдова лорда, убившая его на почве ревности! Ну, разве это не лучший детективный роман за всю историю Эквестрии, а?

— Детективный? – едва слышно промямлил Миддэй, оттягивая душивший его галстук.

— О, как же мне здесь все нравиться! Здесь все такое реалистичное, натуральное! Именно так я себе все и представляла! Даже кинжал прямо как настоящий! – принцесса осторожно притронулась к кончику клинка, но все равно умудрилась больно уколоться, — Ну, так что? Выбирай скорее, показ уже начинается!

— Э-э-э… мне… мне надо посоветоваться с моим другом, лордом… Какимтотаменским! – развернувшись, единорог со всех ног побежал к Нервусу, который все это время стоял за углом и все слышал, — Ты… ты слышал это?

— Да, слышал! – громко шепча, ответил жеребец.

— И… что мне теперь делать?

— Что делать? Рассказать ей обо всем, что тебе еще остается!

— Но… но она тогда разозлиться на меня.

— А в другом случае она заколет тебя насмерть! Не неси чепухи и иди рассказывать ей обо всем! – Нервус собирался было выйти, чтобы поддержать приятеля в этом нелегком признании, но Миддэй поспешил его остановить.

— Постой, постой, постой! То, что она на меня разозлиться, это одно. Но тогда и Миднайт все узнает! И тогда…

— О, святая Селестия…

— Тогда он начнет смеяться надо мной! Выставит на посмешище на глазах перед всеми!

— Ты это серьезно? Тут твоя жизнь висит на волоске, а ты думаешь только о том, как перещеголять своего брата?

— Ну… да, но… Слушай, у тебя нет ни братьев, ни сестер, тебе не понять!

— Зато я могу выбрать между высмеиванием и смертью!

— Миддэй! – к разговору присоединилась Луна, осуждающе глядя на жеребца, — У нас мало времени! Все уже выходят на сцену!

— Принцесса! Дайте мне… минутку! Полминутки!

— Нет времени! Мы уже не успеваем! Давай, я воткну в тебя нож! – аликорн размахнулась своим орудием убийства и ударила по Миддэю, но жеребец успел в последний момент отпрыгнуть в сторону, — Ты что делаешь?

— Принцесса, я… я… Ой, а что это там! – Сафер ткнул копытом куда-то в небо.

— Что? – Луна повернулась посмотреть, но не увидела ничего, кроме ночного небосвода, когда же она повернулась обратно, единорог удирал от нее что есть мочи, — Эй! Я понимаю, что сцена убийства в книге оставлена нераскрытой, но не обязательно так импровизировать!

Глубоко вздохнув, принцесса скинула с себя неудобное платье и помчалась следом за жеребцом, намереваясь и дальше следовать по сюжету романа. У Миддэя, было несколько секунд форы, но Луна была на голову выше и бежала быстрее, а потому медленно нагоняла свою жертву. Оглядевшись вокруг, Сафер не придумал ничего лучше, чем побежать в кустарниковый лабиринт, который был достаточно большим, чтобы затеряться в нем. Забежав внутрь, единорог принялся поворачивать на каждом повороте, путая свои следы на перепутье и, когда Миддэю все же не повезло забраться в тупик, жеребец немедленно припал к земле, слушая звуки шагов. Где-то вдали слышался спокойный топот копыт, который не мог принадлежать бегущей и разгневанной принцессе. Немного расслабившись, Сафер распластался на спине с закрытыми глазами, однако стоило ему их открыть, как взгляду предстала летающая над ним богиня ночи, грозно глядящая из-под своей челки.

— Эй! Так нечестно! – возмутился единорог, в ответ получив бросок кинжала, который вонзился в сантиметре от лица.

Вскочив на ноги, Миддэй со всей силы врезался в стену, все же сумев проломить плотно переплетенные ветви и листву. Луна приземлилась на землю и схватила свое оружие. Погоня продолжалась.

— Тебе не убежать от меня, грязный изменник! – угрожающе вопила аликорн, вселяя в сердце жеребца еще больше ужаса.

— Давайте… решим… этот вопрос… миром! – задыхаясь, крикнул единорог, но его слова затерялись в глубине лабиринта.

Луна не собиралась отступать от своей цели. Пони разделяли какие-то пять метров и это расстояние постепенно сокращалось. Миддэя окончательно покидали силы, он постоянно спотыкался и с трудом удерживался от того, чтобы не пропахать носом землю. Все же, желание не получить острым лезвием по спине пересиливало даже чудовищную усталость. Сафер повернул за очередной угол и устремился вперед, как вдруг вместо ожидаемой впереди стены единорог увидел балкон на утесе со снятыми перилами, которые заменяла желтая ремонтная лента. Сафер закричал и начал тормозить из последних сил, но по инерции поехал вперед, сорвал ленту и кубарем полетел вниз, в глубокую пропасть.

— Ах! Миддэй! – испуганно воскликнула Луна, отбросила кинжал в сторону и пулей устремилась следом за единорогом, которого успела подхватить за секунду до попадания на острые скалы.

Подняв напуганного до смерти жеребца обратно наверх, принцесса опустила его на землю и осмотрела одновременно непонимающим и взволнованным взглядом.

— Миддэй, о чем ты думал? Ты хоть представляешь, насколько близко ты был к гибели? – с материнским упреком воскликнула Луна, когда единорог немного пришел в себя.

— Поверьте, вы даже не представляете, насколько близко, — виноватым тоном ответил Сафер, уткнувшись взглядом в землю, — Принцесса, простите меня! Я вас обманул…

— Обманул? О чем ты?

— Не было никакого представления. Это обычный праздничный вечер. Миднайт Экскьюзит – мой брат, которого я хотел поставить на место, выдав вас, как свою возлюбленную, но… хе, план действительно оказался ужасным…

— Ох! Получается, я гналась за тобой с настоящим… — от нахлынувшего ужаса Луна не смогла закончить фразу и просто закрыла рот копытом.

— Не берите в голову, принцесса. Вы ни в чем не виноваты. Я заварил всю эту кашу, мне ее и расхлебывать, — поднявшись на ноги, Миддэй скинул с глаз упавшую челку и направился к выходу из лабиринта, а Луна же лишь стояла на месте, провожая его печальным взглядом.

Жеребцу больше не было смысла оставаться на этой вечеринке, которая являлось одной большой западней для него, но совесть просто не позволяла ему так просто ретироваться с поля боя. Все пары уже выстроились на сцене и ждали лишь Луну с Миддэем, пока Миднайт развлекал народ своими язвительными шутками про пунктуальность младшего брата. Набрав в грудь побольше воздуха, Миддэй сделал шаг вперед и, подбирая слова, уверенно направился к сцене. Близилась самая неприятная часть вечера.

---

«Стояла темная туманная ночь. На затянутом черными тучами небе не виднелось ни звезд, ни луны. Впрочем, на секретной суперсовременной злодейской базе где-то в глубинах Вечнодикого леса и так было достаточно света. Огромный купол, что возвышался над кронами деревьев, но был талантливо замаскирован рисунками деревьев и неба, медленно раскрылся, и лес осветился ярким светом прожекторов, что были направлены на огромную ракету, что готовилась к запуску. За пультом управления сидел жеребец в высоком черном кресле со своей резиновой курицей на коленях, управляя запуском. А позади него, в десятке метров, трое пестро одетых гангстера танцевали напротив розовой земной пони, которую подвесили за веко прищепкой на веревке и залепили рот изолентой.

— О, да, детектив Пай. Внимательно следите за моим триумфом! – самодовольно возглашал Трюфельд, жестикулируя правым копытом, — Стоит мне только нажать на красную кнопку, как я запущу эту ракету со спутником в космос и смогу транслировать по всей Эквестрии все, что только пожелаю. При помощи моего гипнофона я порабощу умы всех пони и сделаю их своими рабами! Мне будет подчиняться весь мир, ха-ха-ха!

Пинки попыталась что-то крикнуть, но вместо слов из-под скотча вырвался лишь невнятный бубнеж.

— Да, одна лишь кнопка. Прямо сейчас… Но чтобы посмаковать свою победу и посмеяться над вашим бедственным положением, я поставлю минутный таймер до запуска. Разве у такого гения, как я, может что-то пойти не по плану? Ха-ха-ха-ха!

Понимая, что ждать больше нельзя, детектив Пай перешла к решительным действием. Пока ее мучители были заняты своим вычурным танцем, кобылка при помощи своего длинного хвоста залезла под плащ и, немного пошарившись в нем, бросила во врагов большой розовый кекс, который при ударе об землю взорвался липким жвачным облаком, в которое попали все трое негодяев. Следующим действием пони ловко подтянулась по веревке наверх, специальным движением головы активировала вращающиеся зубцы на полях шляпы и при помощи этой пилы разрезала прочную нить, выбравшись из вражеской ловушки.

— Тебе никогда меня не победить, Трюфельд! – гордо заявила Пинки, освободив рот от скотча.

— Нет! На этот раз я не дам тебе одержать верх! – злодей ударил по кнопке на подлокотнике кресла, на полу раскрылось несколько квадратных отверстий и на лифтах к куполу поднялось несколько агентов Трюфельда, которые все вместе набросились на Пинки Пай, — Не дайте ей добраться до панели управления!

Уворачиваясь и разбираясь с врагами при помощи приемов дзюдо и движениям из сальсы, детектив быстро двигалась к Трюфельду и консоли. До запуска оставалось каких то двадцать секунд и двигатели ракеты начинали разогреваться, готовясь отправил спутник в небеса. При виде того, как розовая пони разбирается с его последними подручными, Трюфельд злостно прорычал и нажал на другую кнопку. Из кресла вылезло четыре механических паучьих ноги, на которых злодей принялся как можно быстрее убегать от Пинки Пай. Детектив же, избавившись от противников, подбежала к панели управления, которая отсчитывала последние десять секунд, ударом ноги снесла переднюю крышку с кнопками и схватилась за два провода, красный и синий. Один из них должен был остановить запуск, второй немедленно запустить ракету и запустить систему самоуничтожения, которая в обязательном порядке устанавливалась во всех злодейских убежищах. Оставалось пять секунд, со лба пони стекал град пота, она никак не могла определиться. Три секунды. Времени не оставалось. Детектив приняла единственное верное решение и выдернула вилку из розетки, обесточив панель управления. Таймер замер на последней секунде, а затем окончательно потух. Детектив Пай успела как раз вовремя. На очереди был зачинщик всего этого кошмара.

— Трюфельд! – воскликнула Пинки и побежала вслед за злодеем, — На этот раз тебе не уйти от справедливого возмездия!

— Это мы еще посмотрим, — крикнул в ответ негодяй, и, подбежав к краю купола, спрыгнул вниз, на карниз, который проходил под водопадом.

Скала была холодной и скользкой, но металлические ножки крепко впивались в камень, не давая соскользнуть вниз. Убегая на всех порах от своего главного врага, Трюфельд уже самодовольно потирал копыта, празднуя победу, как вдруг сверху на него свалилась розовая пони, повалившая кресло на бок. Злодей, словно прикованный, продолжал сидеть на своем сидении и даже умудрялся все еще держаться спиной к Пинки, отчего пони обхватила спинку кресла обоими копытами в попытках достать восседающего на нем пони. Оба противника разменивались ругательствами и всяческими плохими пожеланиями в этой напряженной борьбе не на жизнь, а насмерть, но в итоге Трюфельд допустил ошибку и одна из механических ног сорвалась с карниза вниз, и потянула за собой и все остальное кресло.

— Не-е-ет! – закричал падающий злодей, в последний момент успевший ухватиться за копыто Пинки Пай, которая держалась из последних сил, — Если мне суждено погибнуть, то я заберу тебя с собой, детектив! Если же тебе хочется жить, то тебе придется вытащить нас обоих, хе-хе!

— Нет! Ну, уж нет! – жестко заявила Пинки, пытаясь разглядеть Трюфельда, но видела лишь его опостылевшее копыто, вцепившееся в ногу, — Если мне придется пожертвовать собой, дабы избавиться мир от такого зла, как ты, то я готова заплатить эту цену!

— Нет! Ты не должна так говорить! Вытащи нас! Мы не должны вот так уходить! Я не должен, черт побери!

— Прощай, Трюфельд. Встретимся с тобой в недрах Тартара, — с этими словами Пинки ослабила хватку, соскользнула вниз и оба пони кубарем полетели в пропасть, прямиком на заточенные водопадом скалы».

— С тех пор я не видела Трюфельда и считала его погибшим. До сегодняшнего дня… — закончила свой рассказ Пинки Пай, накручивая у Рэрити все больше вопросов.

— Постой, если вы оба упали с водопада, то как ты выжила? – удивленно спросила единорожка.

— А я и не выжила, — беззаботно ответила розовая пони, — Но мои фанаты были крайне недовольны и я воскресла.

— Ого. Глубокий сюжет, ничего не скажешь, — разочарованно промямлила белоснежная пони, — Ну, так, и что же ты думаешь делать дальше?

— Эх. Это моя работа приносит близким мне пони… и людям, одни только беды. Мне уже давно надо было бросить все это, но теперь дороги назад нет, — Пинки Пай встала, выпрямилась и твердо заявила, — Я собираюсь освободить Майка из плена, остановить злобные планы Трюфельда и покончить со всем этим. Это будет последнее дело детектива Пай! Клянусь богинями!

— Рэрити, у тебя кончились бумажные полотенца, — из ванны вышел человек, держа перед собой мокрые руки, — Чем мне вытереть руки? Чего вы так на меня пялитесь?

— Минутку, — с подозрением пробубнила розовая пони и продолжила проигрывание записи на кинопроекторе.

— Если вы сомневаетесь в серьезности моих слов, то можете посмотреть на своего друга. Думаю, ему сейчас нужна дружеская поддержка, ха-ха-ха, — камера перевелась на огромную клетку, посреди которой недвижимо стоял маленький крокодильчик, который при желании мог бы пройти между прутьями клетки.

— Нет! Как он посмел! Это чудовищно даже для него! – со слезами на глазах воскликнула Пинки, припав на колени, — Ты заплатишь за это, Трюфельд! Клянусь всеми богами, ты дорого заплатишь! Даю слово Пинки Пай! Ты слышишь меня? Трюфе-е-ельд!

— Я что-то пропустил? Может мне кто-нибудь объяснить, что происходит? Почему все молчат? Эй?

---

— …И вот я сижу в библиотеке, читаю свои любимые мемуары, а ко мне подходит измазанный грязью Миддэй и спрашивает: «Братик, а это точно был шоколад» — толпа залилась сдержанным смехом, поддерживаемый хохотом Миднайта, что стоял у микрофона, — О, вот, вспомнил еще одну! Про ершик и пчелиный улей!

Рассказ увлекательных и совсем не приукрашенных баек прервал единорог, которого все давно ждали вместе с принцессой Луной. Миддэй выглядел просто ужасно, грива растрепалась и больше походила на птичье гнездо, весь костюм был измазан в пыли и грязи, а на лице повисла маска усталости и разочарования. Такой вид удивил и напугал немало гостей, один лишь Миднайт стоял с надутыми щеками, пытаясь удержаться от дикого хохота.

— О, милый младший брат, а мы как раз тебя вспоминали! – посмеиваясь, произнес Экскьюзит, радости которого не было предела, — Что случилось? Неужели принцесса узнала, кто ты такой на самом деле и ускакала как можно дальше от тебя? Мне казалось, пони из приличного общества должны были сторониться тебя уже из-за одного только амбре! Ты точно принимал душ сегодня? Пха-х-ха-ха!

— Отвали, — утомленно произнес Сафер, забрав у брата стойку с микрофоном, — Слушайте, мне надо вам… кое в чем признаться.

Аристократы начали взволнованно о чем-то перешептываться, ожидая дурных вестей. Даже Миднайт оставил свои издевательства, дабы послушать позорное признание Миддэя.

— Я соврал вам. Соврал вам всем. На самом деле мы с принцессой Луной не пара, — такое заявление заставило всех удивленно вздохнуть, а Миддэя стыдливо опустить голову, — Да, все так и есть. Я хотел показаться лучше, чем являюсь на деле, а в итоге сделал только хуже. Мне все равно, что вы будете думать обо мне, но я не хочу, чтобы вы дурно думали о принцессе Луне. Она тоже является жертвой моего обмана и ни в чем не виновата. А потому, когда она вернется сюда, я хочу, чтобы вы продолжали относиться к ней с должным уважением. Больше я ничего у вас не прошу.

Единорог отставил микрофон в сторону и посмотрел на умолкнувшую толпу. Пони стеклянными глазами таращились на Миддэя, который ждал их реакции, которой все никак не было. Казалось, что все так и останется, пока пони не скроется со сцены, как вдруг тишину разорвал наиболее дерзкий из голосов.

— Фу, грязный лжец! Как у тебя хватило совести врать нам всем прямо в глаза!

— Да, вот именно! Кто вообще занимался твоим воспитанием!

— Негодяй!

— Обманщик!

Аристократы все, как один разразились осуждающим гулом и Миддэй, прижав уши к голове, уже ждал, когда в него начнут лететь камни и прочий мусор. Казалось, что ситуация хуже некуда, но любезный старший брат все же вызвался это исправить.

— Ну, народ, не надо устраивать балаган! Будто бы от Миддэя можно было ожидать чего-то другого? – с усмешкой произнес Миднайт, — Я вам уже говорил, что ему до приличного общества, как пешком до луны! Разве я стал бы вам врать… в отличие от моего никудышного братца, ха-ха-ха?

Пока все отвлеклись на очередную порцию скверного юмора Экскьюзита, Миддэй поспешил сойти со сцены и, обойдя толпу как можно более дальней дорогой, пошел обратно к замку. Тем временем Миднайт заканчивал свою развлекательную программу и подводил все к началу показа мод, который унял буйствующие настроения пони. Все устроились по своим местам с бокалами и театральными биноклями, праздник продолжался.

Когда музыка играла во всю силу, а роскошно разодетые пары щеголяли по подиуму взад-вперед, из лабиринта показалась принцесса Луна. Выбежав на середину сада, кобылка осмотрелась вокруг и, не найдя того, что искала, пошла к первому же попавшемуся пони, которой оказалась дама средних лет в большом и неудобном платье с павлиньим хвостом.

— Простите, вы не видели тут Миддэя? – поинтересовалсь принцесса.

— Ах, этого мелкого плута? Хах, конечно же видела. Все видели, — с важным видом произнесла кобыла, обмахивая себя веером, — Он с позором ушел куда-то в замок. Забудьте о нем, дорогуша! Лучше присоединяйтесь к нам на показе! Это будет очень…

Оттолкнув пони в сторону, из-за чего та едва не свалилась на землю, аликорн устремилась в замок. На дворе стояла глубокая ночь и вся прислуга уже разошлась по домам или своим комнатам. Одни лишь стражи непреклонно стояли на постах, словно гранитные статуи.

Немного порасспрашивав стражников и порыскав по коридорам и залам, Луна нашла искомого пони. Миддэй сидел на скамейке в холле замка, поникший и удрученный. Рядом с ним лежало распечатанное письмо, которое, очевидно, сделало вечер жеребца только хуже. Грустно поглядев на своего незадачливого ухажера, принцесса осторожно подошла к Саферу, который заметил ее, но не стал даже поднимать взгляда.

— Эм… можно присесть? – неловко начала разговор Луна, ткнув на скамейку копытом.

Немного помедлив, Миддэй молча подвинулся в сторону, уступив принцессе достаточно места. Та присела рядом, продолжая смотреть на него.

— А что у тебя там за письмо? Если не секрет? – Луна не знала, как лучше начать разговор, а потому спрашивала о всем, что могла найти глазами.

— Письмо от жены. От бывшей, — убитым голосом ответил единорог, — Миднайт подсуетился и отправил ей письмо о том, что мы с вами якобы встречаемся. Она оказалась в ярости, разорвала со мной все отношения, а мой «любимый» братец тактично предложил ей уехать вместе с ним в Мэйнхеттен завтра утром.

— Ох! Сочувствую тебе, Миддэй, — кобылка хотела было приобнять жеребца, но решила пока не трогать его, чтобы не смущать его еще больше.

— Между нами и так были натянутые отношения, но я не думал, что все закончиться… вот так, — смяв ответное письмо от жены, Сафер яростно бросил его подальше от себя, — Что вы тут делаете, принцесса? Вечеринка в самом разгаре. Идите, развлекайтесь! Вас там никто не осудит.

— Ну… как видишь, я потеряла свое вечернее платье, так что… — пожав плечами, ответила принцесса, обняв себя передними копытами.

На улице уже холодало, а в холле было ничуть не теплее, чем снаружи. Обратив внимание на дрожащий вздох аликорна, Миддэй все же поднял на нее глаза и, немного поразмыслив, встал на ноги, осмелившись продолжить разговор.

— Это, конечно, не платье, но хотя бы будет потеплее, — жеребец снял свое полупальто, отряхнул его от грязи и осторожно укутал в него принцессу, которая без нотки сомнения приняла жест доброй воли.

— Спасибо, — Луна благодарно кивнула и улыбнулась, отчего Миддэй грустно улыбнулся в ответ, — Послушай… м-м-м…

— Что?

— Не хочу показаться бестактной, но… вся эта история с любовной парой… ты ее придумал исключительно для того, чтобы утереть нос своему брату?

— Ну… ну, да. Само собой! Разве я смел подумать о чем-то еще? – смущенно ответил Миддэй, которому в голову еще не приходили такие мысли, — А почему вы спрашиваете?

— Просто я отлично знаю, каково это, жить с несносной родней, — стыдливо хихикнув, произнесла богиня ночи, — Раньше я терпеть не могла арахисовую пасту и Селестия, мне на зло, постоянно на завтрак намазывала себе бутерброды с арахисовой пастой и ела их исключительно рядом со мной. Иногда она даже добавляла в мои блюда арахисовую пасту. Говорила, что ничего другого в замке больше нет. В итоге мне это надоело, и пока Селестия спала, я выкрала всю арахисовую пасту из всех близлежащих городов, выбросив ее в какое-то ущелье. Тогда в народе все начали рассказывать байки про лесных пони с острыми ушами, которые похищают арахис и… хе-хе, много же проблем я тогда нажила на всю Эквестрию.

— Хе-хе-хе, да уж. Принцесса, она такая, — кивнул Миддэй.

— Я хотела сказать, что не держу на тебя зла. Мы все совершаем ошибки, а друзьям надо прощать ошибки, разве нет?

— Да. Думаю, вы правы, — покраснев, произнес Сафер, — Что ж, думаю, мне пора идти домой. Завтра ведь снова на работу.

— Эх. Да уж, неудачный вышел вечер. Я планировала развлекаться до самого рассвета, но, видимо, придется идти в свою постель. Общество аристократов меня что-то не прельщает, — Луна встала со скамьи и медленно направилась в свою комнату.

Миддэй тоже собирался было пойти к выходу из замка, но он обдумал только что сказанные слова принцессы и его осенило. Он понял, что принцесса сказала далеко не все, что хотела, и вряд ли бы ей хватило уверенности сказать это здесь и сейчас. Для скромного жеребца это казалось каким-то сюром, он не мог поверить в происходящее, но из-за… уважения к принцессе он так же не мог просто взять и уйти, даже не попрощавшись. Набрав воздуха в грудь, единорог отключил на секунду мозг и выпалил первые пришедшие на ум слова.

— Но, знаете… если у вас нет планов, то мы могли бы прогуляться по городу. Как… друзья, разумеется!

— Как друзья? – по-доброму усмехнувшись, сказала Луна, развернувшись к жеребцу, — Ну, раз так, то почему бы и нет… друг.

Подойдя к Саферу, аликорн протянула ему копыто, мягко и тепло посмотрев ему в глаза. Очарованный этим взглядом, пони взял свою спутницу за копыто и они вместе направились к сияющим улицам Кантерлота. А за всем этим с упоением смотрела принцесса Селестия с Нервусом, которые все это время стояли за углом и слушали разговор двух пони.

— Ах, разве они не очаровательны? – романтическим тоном произнесла богиня солнца.

— Да уж, парочка, как на картинке, — согласился седовласый жеребец, — Кто бы мог подумать, что безумная авантюра закончиться… вот так.

— Я подумала, — как бы невзначай сказала Селестия, переполошив Нервуса.

— Минутку… что?

— Ну, мы с Миддэем договорились об этом никому не говорить, но тебе-то можно! На самом деле весь этот план с постановкой был моей идеей, — от такого заявления у жеребца буквально отвисла челюсть и появилось миллион вопросов одновременно.

— Что? Зачем? Как? Почему? И когда?

— Когда Миддэй бежал к тебе в столовую, мы пересеклись с ним в коридоре. Я волновалась за него и он рассказал о своем брате, вечеринке и прочем. Этот дурачок не придумал ничего лучше, чем инсценировать свою смерть путем падения на него декорации в виде полумесяца, но я повернула его на нужную тропу, — гордо рассказала принцесса.

— Но… но… но как вы сами к этому пришли?

— Очень просто. Все дело в Луне, — в этот момент Селестия пригрустнула, словно вспомнив что-то печальное, — Все думают, что она вся такая отрешенная одиночка, таинственная пони, что сидит в своих чертогах и думает о вечном. Но на самом деле она обычная пони, как и все. Ей до сих пор стыдно за то, что она делала, будучи Найтмер Мун, и потому ей достаточно тяжело заводить новые знакомства. Ей не хватает простой уютной компании, в которой ей было бы хорошо, и я подумала про Миддэя. Они достаточно давно знают друг друга, и между ними высекалась какая-то искра. Надо было только дать повод огню разжечься, понимаешь?

— Ого, — уважительно прошептал Нервус, глядя на Селестию, — Принцесса, признаюсь, я от вас такого не ожидал.

— Никто не ждет. В этом то и вся прелесть. Моя жизнь слишком длинна, чтобы вечно ходить с умной миной, — сладко зевнув, принцесса потянулась одним копытом и опустила его на плечи Нервуса, который вздрогнул от неожиданного прикосновения, — Ну, что ж, днем у нас так и не получилось пообедать наедине. Давай хоть поужинаем!

— Оу, принцесса, прошу простить, но я уже собирался домой, — жеребец попытался проскочить под копытом, но оно крепко вцепилось в тело пони.

— Поздно! Ох, день был такой насыщенный! Мне надо тебе столько всего рассказать! – с этими словами Селестия силой повела своего советника к себе, и никакие мольбы или сопротивление не могли ему помочь.

— Нет, принцесса, ну, пожалуйста, войдите в положение! Мне завтра рано вставать! У меня спина затекла! Я хочу полежать!

— Я найду тебе постель, не переживай!

— Нет, я лучше бы пошел домой!

— Не отпирайся!

— Пожалуйста, не надо! Я не хочу, честно! Я буду слушать вас завтра хоть целый день, прошу, отпустите меня! Принцесса! Принцесса-а-а!

---

Камера медленно отдалилась от громадного экрана на стене и взяла общий план телестудии. Зрители радостно свистели и топали копытами, яркие огни сияли везде, где только можно, а в кресле ведущего вальяжно расположился довольный собой и (своим) шоу драконикус, который был доволен увиденной концовкой.

— Что ж, друзья мои, надеюсь, вам понравился этот выпуск! Он вышел несколько больше, чем раньше, но мы с вами сделаем вид, что это было сделано специально, дабы компенсировать долгий перерыв между выпусками. Сможет ли детектив Пай одолеть злобного Трюфельда и узнать тайну личности Серебряного призрака? Чем кончится история Миддэя и Луны? И сколько нам, черт возьми, ждать следующего выпуска? На все эти вопросы вы узнаете ответы уже совсем скоро (не факт), но в честь почти что юбилейного восьмого выпуска я дам вам ответ на один из вопросов! А точнее четыре ответа!

Изображение на экране сменилось на четыре таблички, на каждой из которых была своя буква.

— Итак, вариант А – через полгода, не будем нарушать традиции, ха-ха-ха! Вариант Б – в канун дня горящего очага, как оригинально, не правда ли? Вариант В – в день сердец и копыт, у-ля-ля! И вариант Г – креативный отдел так из себя ничего и не выдавит, и нам придется делать спин-офф про них . Думаю, вы все доГадываетесь, какой вариант выбираю я. А на этом все, еще увидимся в нашей Гротескной Эквестрии, а может и нет! До скорых встреч!