Сказка о новом Понивилле

Об одном маленьком поселении славных пони, вынужденных существовать в Прекрасном Новом Мире.

Эплджек Биг Макинтош Дерпи Хувз Бон-Бон ОС - пони Октавия Бэрри Пунш Колгейт

Найтмэр негодует! (Супер-мега-эпично-короткий фанфик)

Возвращается как то раз Найтмэр Мун с луны...

Принцесса Селестия Найтмэр Мун

ТвайФлэш

Да ну вас всех к Дискорду. Я хочу писать ТвайФлэш, и я буду писать ТвайФлэш. И про любовь сопли с сахаром.

Твайлайт Спаркл Флеш Сентри

НайтмэрДжек

Эплджек стала новой носительницей Кошмара. Ничего особенного. До сих пор

Рэйнбоу Дэш Эплджек Другие пони

Не та, кем кажется

Что делать когда на твоих глазах погибает твоя правительница и наставница? Твой народ побежден, выжившие прячутся чтобы не стать рабами захватчиков. Лайтнинг Джастис думала что всё кончено, но судьба решает дать ей шанс. Взамен метаморф должна выдержать несколько испытаний, которые подготовят её к главной задаче: попытаться спасти новый дом, который предоставлен судьбой. Сможет ли она пройти испытания и решить задачу? Найдет ли новый дом и познает ли силу дружбы? Как покажет время, она справится...

Дерпи Хувз ОС - пони Чейнджлинги

Самое Заветное Желание

Чего мы хотим больше всего на свете? Любить и быть любимыми своими родными, близкими и друзьями. Особенно остро мы понимаем это тогда, когда волею обстоятельств остаёмся совсем одни или не можем себе позволить ни друзей, ни любимых. Взгляд из-за кулис на бытие тех, кто не единожды благословил и проклял свою вечную жизнь. Тысяча лет попыток Селестии вернуть свою сестру глазами того, чьё желание и мечта сбылись самым причудливым образом.

Принцесса Селестия ОС - пони Человеки Принцесса Миаморе Каденца

Струны сердец

Арфа Хартстрингс переживает не лучшие времена. В прошлом году она потеряла своего любимого мужа, затем её подставили и выкинули из Оркестра Королевской Оперы Кантерлота. Ей пришлось продать свою личную арфу... Единственным хорошим моментном было поступление её дочерей, Лемон и Лиры в Школу Одарённых Единорогов. Но тёмная полоса никуда не хочет уходить... пока несколько встреч не изменят её жизнь.

Принцесса Селестия Другие пони ОС - пони

Колыбель пони

После изобретения первых космических кораблей пони Эквестрии начали стремительно расселяться в космосе, но быстрое расширение привело к распаду единой империи на множество мелких звёздных государств, а Эквестрия оказалась давно потерянной среди звёзд. Одно из таких государств - Содружество Хуфиониса, отправляет очередную экспедицию на поиски потерянного мира.

ОС - пони Кризалис Чейнджлинги

У пони и грифонов не бывает птенцов (18+)

Древние времена, простые нравы... Союз двух племен это только договор о защите одних за стол для других или нечто большее?

ОС - пони

Избави нас

Санни Старскаут объединила три племени и возвратила Эквестрии магию. Все два месяца с тех пор она занята тем, что помогает пони учиться ладить друг с другом. Только когда её начинают одолевать кошмары и бессоница, она понимает, что кое-что бывает запечатано не без причины — и лучше бы оно там и оставалось.

Твайлайт Спаркл Другие пони

Автор рисунка: Devinian

Fallout: Equestria - Ископаемое (The Fossil)

Глава 2: Приключение для одного

"Ископаемое" (The Fossil)

Авторы: Lucky Ticket и Alnair.
Редактор: California.
Корректор: Astarcis.

Оригинал на google docs

Я стояла на улице и дышала на снежинки. Они испарялись прямо в воздухе, и от этого я ощущала себя огнедышащим дракончиком. Меня буквально переполняла жажда деятельности. Хотелось слепить снеговика, потом вынести всю груду коньячных бутылок на помойку, а дальше… Ох! Как я могла забыть про самое главное! Идея, которая посетила меня в хижине Мэйни, весело плясала в голове. Я поймала её и рассмотрела как следует. Она была гениальна!

Я же электромонтажник высокой квалификации! Не какой-нибудь новичок, едва держащий отвёртку в копытах. А это значит только одно: всё, что тут на Поверхности сломано, я могу починить! И я начну с маяка, который уже двести лет как не горит. Да, Мэйни, я принимаю твою вахту. К тому же это совпадает с ещё одной целью. Кабель! Вот теперь-то я вижу, где ты заканчиваешься!

Стоя у основания вышки, которая, несомненно, и была тем самым маяком, я слышала, как вся конструкция отзывается на порывы ветра протяжным скрипом. Зелёный кабель тянулся вдоль одной из её опор и терялся где-то вверху — обзор закрывала треугольная решётчатая площадка. На эту площадку вёл скобяной трап уже давно знакомого вида. Вида, я бы сказала, вызывающего. Меня так и подмывало покорить эту высоту, причём уже без всякой страховки.

Но вначале мне показалось забавным встать на задние ноги и упереться передними в одну из опор. Я оттолкнулась копытами от опоры, а потом резко упёрлась в неё. Башня не шелохнулась, и единственное, чего я добилась, это падения нескольких сосулек откуда-то с самого верха. Бац! Одна из них чуть не угодила в меня. Я повторила нехитрые движения и увернулась ещё от трёх острых сосулек. Какая я ловкая! Но мстительная железка приготовила последний сюрприз. Когда я в очередной раз вдарила по опоре, на меня упал здоровенный снежный сугроб. Я отряхнулась и поняла, что проигрываю башне со счётом 0:1!

Ну, я это так не оставлю. Пришла пора по-настоящему взяться за дело. Я обогнула угол башни и ступила передними копытами на одну из лестничных скоб. В отличие от шахт, где лестница располагалась вертикально, на вышке она шла под углом. Это немного облегчало задачу. Я энергично покоряла одну ступень за другой, в то время как башня дрожала от ощущения неизбежного поражения. Так-то!

Ах да, я совсем забыла упомянуть про ветер. Он пронизывал башню насквозь и, если бы я раскрыла свои крылья, то моментально воспарила бы высоко-высоко в небо."Не сейчас. Полетать я ещё успею – с площадки и стартовать всяко удобнее будет".

Похоже, я начинала привыкать к препятствиям подобного рода — до вершины вышки я добралась неожиданно легко. На самом деле я точно не знала, сколько времени у меня занял подъём. Зато я отчётливо запомнила тот момент, когда твёрдо, ну, или не совсем твёрдо, ступила всеми четырьмя ногами на обледенелую площадку и увидела своё отражение в тёмно-красной фонарной колбе!

О! Эту победу нужно было отметить. Вот только выпивка у меня вся вышла, а значит, был нужен какой-то другой жест."Ох, если бы у меня был флаг с номером убежища, я бы закрепила его на защитном ограждении площадки. Хотя… мой носовой платок отлично подойдёт! Он синенький с золотыми облаками. Красиво же!"
Привязав платок, я поняла, что покорила высоту над… Высотой 472. Хм, интересно, как её тогда можно назвать? 473? 472,5? Нет, ну-дя-ти-на же! Надо дать имя, только сначала хорошенько подумать над ним. В честь Принцесс называть такую маленькую вышку — это как-то совсем несолидно. Если я назову её в свою честь, это будет верхом хвастовства. Так что не подходит. Совсем. Я крепко задумалась, хотя знала, что ответ лежит на поверхности. Наконец, стайка весёлых и гениальных идей разбежалась по углам моего сознания и под ними оказалась спрятана одна очень стеснительная, но невероятно правильная.

Прочистив горло, я максимально торжественным тоном произнесла:"Я нарекаю тебя “Высотой Мэйни Брауна” — в честь твоего бывшего хозяина. Каким бы занудой он ни был, Мэйни всё-таки заботился о тебе. Менял лампы, очищал от наледи и ремонтировал электронику. Отныне и вовеки веков ты будешь носить его имя!" Для завершения картины не хватало только одобрительного постукивания копыт приглашённых на церемонию гостей, поэтому я сама постучала ими для порядка и затем изящно поклонилась в темноту.

Теперь мне осталось только возобновить подачу тока на лампу маяка. Кабель был цел и уходил в приземистое основание лампы, в котором был проделан специальный сервисный люк. Защёлка этого люка легко поддевалась обычной отвёрткой — было приятно осознавать, что стандарты Стойл-Тек соблюдались и на поверхности.

Открыв люк, я стала искать поломку. Ветер свистел в ушах, снег летел со всех сторон, решётчатый пол ходил ходуном, а я копалась под колбой из красного стекла с отвёрткой в зубах. Довольно быстро я нашла причину поломки и заглянула в то отделение своей седельной сумки, где лежали лучшие друзья пегаски-электрика: верный молоток, набор гаечных ключей, две бобины изоленты, синяя и красная, специальные щипцы, зачищающие провода, и многие другие полезные в моём деле инструменты. Я попыталась разложить их в нужном порядке перед собой и поняла, что это довольно трудное занятие.

Мне было тяжело сосредоточиться. Несколько раз я пыталась отвинтить гайку ключом большего размера, а один раз даже перепутала крестовую отвёртку с обычной. С каждой новой ошибкой я теряла заряд веселья, а голова становилась всё тяжелее и тяжелее. Дурацкая башня вновь стала одолевать меня. Обида на собственную неуклюжесть взращивала ощущение никчёмности. Ну ещё бы. Кому ты нужна, если не можешь как следует гайку завинтить? Заглушённый алкоголем голос разума понемногу прорезался в моей голове:"А вот не надо было так напиваться", — кричал он. —"Как ты теперь при таком ветре вниз спустишься, дура? Воспарить она хотела. Сначала нормально отвёртку прижми! И вот попробуй только замкнуть эти два кабеля!"
Последнее нужно было мне меньше всего, поэтому я положила отвёртку обратно в сумку, встала на ноги и стала резко мотать головой из стороны в сторону. Затем я дошла до края площадки, перекинула передние копыта через поручень и закрыла глаза. Холодный ветер дул в лицо, и сейчас я была этому рада.

Когда я вернулась к работе, то уже более свежим взглядом оценила свои недавние действия. Я чуть не испортила исправную электросхему! Вернув все вынутые детали на место и накрепко привинтив провода, я заметила в дальнем углу щитка истинную причину поломки. Проблема решалась до смешного просто: вот тут подкрутить, здесь перехватить изолентой и всё зарабо...

Яркая красная вспышка на мгновение ослепила меня, я инстинктивно подалась назад и, когда это мгновение закончилось, протаранила спиной хлипкое защитное ограждение. Я летела вниз и махала крыльями, пытаясь сопротивляться мощным порывам ветра. Впереди вспыхивала красная точка маяка. Воздушные потоки грубо кидали меня из стороны в сторону, видимость была нулевая, а моё умение летать вообще отрицательным. Увернувшись от острой скалы, неожиданно выступившей из темноты, я сделала несколько нелепых кувырков в воздухе и, окончательно потеряв управление, упала в глубокий сугроб.

Я лежала на спине, крупные хлопья сыпались откуда-то сверху, а перед глазами мерцали два красных круга. Разум говорил: заснёшь — замёрзнешь, но организм слишком многое вытерпел за эти несколько часов. Я моментально отрубилась.


Пронзительный писк, раздавшийся прямо возле уха, заставил меня открыть глаза. Будильник отметил 6.30 утра, – начало моего рабочего дня. Сейчас в душ.

П-похоже что кто-то сломал к-кондиционер. Иначе п-почему у меня в комнате так холодно? Еще 5 минут сна и встаю...

Я резко распахнула глаза, потому что вспомнила всё. Ну, верно: надо мной было грязное серое небо, уже без падающих снежинок, на вершине скалы мерцала красная точка; вокруг меня был снег, но ветер успокоился. Сколько же я пролежала в отключке? Час? Два?

Я привстала и почувствовала сильное головокружение, одновременно в глазах потемнело, и мне стоило больших усилий удержать тело в вертикальном положении. Продолжая ощущать головную боль и отбивая ритмичную дробь зубами, я кое-как встала на ноги.

Бутылочка. Размером с копыто, ну, чуть больше. К сожалению, Смотрительница была права, и это вкусное пойло оказалось ядом для мозгов. Или эти мозги были неправы, решив вылакать всю ёмкость за раз. Мозги...голова...таблетки от головы! Мэйни хоть и был грубым работягой, но в выпивке и её последствиях разбирался. Что там на коробке значится? “Единорогам – две таблетки после еды, земным пони – одна таблетка после еды, пегасам...”, – я оторвала ценник, закрывавший остаток фразы и прочитала: “...пегасам – одна таблетка после еды, в течение трёх часов слабость, полёт противопоказан. Предельная суточная норма препарата – три таблетки”.

Я проглотила “единорожью” дозу – чтобы наверняка. Всё равно я не планировала в ближайшие часы размахивать крыльями и огибать препятствия. Кроме того, я сомневалась, что единороги, пони и пегасы, страдающие от похмелья, настолько сильно отличаются друг от друга.

Теперь оставалось только согреться, но попрыгать на месте не удалось – таблетки были обычными, без магического усиления, а потому ещё не начали действовать, и голова продолжала раскалываться где-то в области затылка. Разминая закоченевшие крылья, я медленно вытаптывала снег у себя под ногами и нарезала круги. Падение с вышки напомнило мне историю одной из министерских кобыл – Флаттершай. Очень странная пегаска: она с детства плохо летала, потом, случайно свалившись с облака, переселилась на землю и совсем не тосковала по небу. Я никогда этого не понимала. До сегодняшней ночи я ничего не знала о настоящем небе, но жить как Флаттершай мне не хотелось. И стремительное неуправляемое падение, которое я пережила, вовсе не отбило у меня охоту использовать свои крылья по назначению. Бывало же и хуже. Я вспомнила свой самый первый “полёт”. Сигануть с балкона второго уровня Атриума было не самой лучшей идеей...

Мои размышления были прерваны сигналом ПипБака. Оказалось, что я с каждым кругом удалялась от места падения, протоптав в снегу здоровенную спираль. На карте появилась новая метка, почти вплотную к тому месту, где я сейчас стояла. Метка была в виде шестерёнки и надпись под ней заставила меня встрепенуться – "Стойло 96". Я увижу своё Стойло снаружи!

Ещё с раннего детства я задавалась вопросом, почему в нашем Стойле нет входной двери, связанной с Поверхностью. Взрослые были настолько заняты каждодневным поддержанием жизнеспособности Стойла, что игнорировали мои расспросы на эту тему. Папа с мамой отвечали, что наверняка выход есть где-то в дальнем углу или, там, на техническом уровне, куда пускали только инженеров. Однако, облазив каждый квадратный метр Стойла (в том числе и те места, куда жеребятам вход был заказан), я так и не нашла заветную дверь и пошла искать ответ на свой вопрос в нашей Библиотеке, носившей имя Твайлайт Спаркл.

Имя кобылы Министерства Магии, выполненной объемными фиолетовыми буквами, подсвеченными неоном, красовалось на сиреневой стене с розовой горизонтальной полоской, позади стойки администратора: интерьер Библиотеки был потрясающе красивым в сравнении с серо-металлическим миром Стойла, в котором постоянно гудели лампы и воздуховоды, а еда подавалась в строго определённое время.

Бабушка Тёртл, выписывавшая мне книги, очень удивилась, услышав, что такой юной кобылке понадобился Инженерный Справочник Стойл-Тек. Когда я назвала причину, она рассказала мне всё, что слышала от своей прабабушки, родившейся ещё во внешнем мире.

Наше Стойло проектировалось не просто как убежище для мирного населения. На него была возложена куда большая и значимая задача – стать хранилищем знаний и традиций всего рода пони. Неслучайно путёвки от Стойл-Тек через корпоративные каналы получали многие светлые головы из мира науки и искусств. Со всех концов Эквестрии свозились книги для пополнения единственной в своём роде подземной Библиотеки, а лаборатории, оборудованные по последнему слову техники, ожидали прибытия группы учёных из самого Хуффингтона. Но, похоже, зебры через своих шпионов были осведомлены как о местоположении Стойла 96, так и о его значимости. Иначе как объяснить то, что в роковой день именно по нашему Стойлу вёлся прицельный огонь. И ракет зебры, как выяснилось, не жалели.

Серия мощных взрывов сотрясла наше Стойло. Ни инженерные конструкции, ни камень, их укрывающий, не были рассчитаны на такой удар. Через выбитую, словно пробка от бутылки, взрывной волной главную дверь, а также многочисленные трещины в горной породе радиация устремилась вовнутрь. На верхнем уровне вспыхнул магический пожар, который обычные средства пожаротушения остановить не могли. Холл был до отказа набит контейнерами с книгами, которые хоть и были магически усилены, но довольно быстро начали оплавляться. На верхнем уровне горело и плавилось всё, что могло. Выживших эвакуировали на нижние уровни, а на борьбу с пожаром была брошена отдельная группа, состоявшая из добровольцев. Впоследствии их назвали Ликвидаторами. Когда стало ясно, что верхний уровень не спасти, было принято решение наглухо забетонировать наклонный коридор, соединявший Холл верхнего уровня Стойла и Библиотеку.

Ликвидаторы не просто мешали бетон и заполняли им пространство между двумя гермодверьми. Надев костюмы химзащиты, совершенно не спасавшие от радиации, они спускали в Библиотеку уцелевшие ящики с книгами. Уровень радиации был настолько высок, что все они умерли в первые же дни после облучения.

Вопреки инструкциям, их не отправили в утилизатор, а похоронили с почестями, выдолбив в полу одной из боковых галерей полупустой Библиотеки братскую могилу и залив сверху всё тем же бетоном, настолько сильно фонило от их облучённых тел.

История, которую я знала с детства, обретала реальные черты. Я стояла перед обвалившимся входом в огромный тоннель, причём тоннель не копытотворный, а природного происхождения. Если верить записи из терминала Мэйни Брауна, это был вход в драконью пещеру. Страшно подумать, каких размеров был тот дракон, что в ней жил до того, как пещеру начали осваивать Стойл-Тековцы.

Карабкаясь вверх по каменному завалу, я прекрасно понимала, что там под снегом и валунами лежат кости тех, кто не успел попасть в Стойло до его запечатывания. И я знала, что именно увижу внутри заброшенной части Стойла, если, конечно, смогу туда попасть. Но даже то обстоятельство, что ПипБак недовольно потрескивал, не останавливало меня. Не знаю, что в большей степени привело мою голову в порядок – таблетка противопохмельного или жажда приключений, но боль прошла, а ночные переживания вытеснились любопытством, которое я копила годами.

Похоже, одна из ракет угодила прямо в свод тоннеля – потолка у него практически не было, и я видела над собой серое небо. Оно изрядно посветлело с того момента, как я очнулась от холода, но осталось таким же монотонным и неприветливым. Почти семь утра. Значит, вот как выглядит рассвет на Поверхности. Белый рассеянный свет, как от матовых плафонов из коридоров Стойла. Обычно под таким освещением я в это же самое время суток стою возле кофейного автомата и пытаюсь разлепить заспанные глаза. Никаких ярких красок, так часто описываемых в романах или встречающихся на картинках в довоенных детских книжках. Серо, тускло, уныло.

В голове сразу промелькнула мысль: вокруг меня то же самое Стойло, только шире, холоднее и без обитателей. От осознания этой злой и опасной идеи я в сердцах пнула булыжник, который отлетел в едва заметную щель между стеной и засыпанными снегом камнями и зазвенел уже где-то в железном нутре Стойла. Я наклонилась к щели, окаймлённой проржавевшими зубцами, и вдохнула пропитанный гарью воздух. Закашлявшись, я начала отбрасывать камни в сторону. Работа эта была нелёгкая, но позволяла хоть как-то согреться. Более крупные камни проще было не оттаскивать в сторону, а вбивать задними ногами в проём, который когда-то занимала входная гермодверь. Наконец, я пролезла в образовавшуюся дыру, врубила на максимум подсветку ПипБака и обомлела.

В Холле горело только аварийное освещение. Горело тусклым красным светом, что придавало всей картине особо зловещий вид. Помещение неравномерно пострадало от пожара: почерневшие от копоти стены я видела, в основном, слева. Справа же, под облупившейся вывеской “Досмотр багажа” белели кости вперемешку с оставленными в панике дорожными сумками и чемоданами. Нет, слева тоже были кости, только обугленные, вплавленные в стекло и пластик. Кому из несчастных жертв ракетного удара повезло больше, оставалось только гадать.

Дышать приходилось ртом. Острый запах копоти свербил в носу, а глаза начали слезиться. Я видела перед собой огромную братскую могилу и желание копаться в вещах, принадлежавших погибшим от радиации и драконьего пламени, начисто отпало.

Но совсем не эти, ожидаемые и много раз прокрученные в голове ужасы так потрясли меня. Находясь в верхней точке, почти у самого потолка Холла, я отчётливо видела всё помещение. На полу валялась выбитая взрывной волной входная дверь-шестерёнка. И я бы отчётливо видела цифру “96” на ней, если бы не одно обстоятельство: в самом центре этой шестерёнки, подобно жертве древнего и очень мрачного ритуала, была распластана фигура гигантской птицы. И, судя по всему, её тело там лежало давно – даже с дальнего расстояния я видела пустые глазницы, “глядящие” в потолок и костлявую шею, лишь местами скрытую перьями.

Спускаясь в Холл (а делать это нужно было очень осторожно), я успела перебрать в уме всё, что знала о птицах довоенной Эквестрии – и ни одной, подходящей хотя бы по размеру, так и не вспомнила. Да и птицей это существо, причём существо разумное, о чём говорило наличие одежды и сжатый в когтистой лапе пистолет, можно было назвать лишь наполовину – на верхнюю половину. У этого существа было два крыла, две лапы, а ниже… ещё две лапы и длинный, узкий и совсем не птичий хвост.

Грифон! Эти гордые и независимые жители Эквестрии по-разному относились к пони. Как я помню, одни помогали Дэрин выпутываться из передряг, другие же были безжалостными наёмными убийцами и пытались покончить с ней раз и навсегда. А ещё один грифон, по имени Гюстав, написал кулинарную книгу, рецепты из которой я старалась повторить, но добрая половина продуктов, указанных в ней, просто-напросто отсутствовала в нашем Стойле.

Грифон, лежащий здесь, на пороге Стойла, явно не был мирным кулинаром. Одет он был в кожаную куртку с меховым воротником и линялые камуфляжные штаны. Грудь прикрывала стальная пластина, которая должна была спасти его жизнь, но с задачей не справилась. Во многих её местах зияли дыры с рваными краями, а под самим телом можно было угадать следы крови. Вообще, тело было скорее похоже на высушенную мумию, облепленную перьями. Это было немногим лучше, чем труп, на который я наткнулась в пещере. Но в отличие от того трупа, эта мумия хотя бы не распространяла зловоние вокруг себя. Сохранность тела и одежды говорила о том, что смерть настигла грифона намного позже других несчастных. Теперь оставалось только понять, как именно он погиб. И ответ оказался прост.

Как только я приблизилась к вещмешку, который валялся неподалёку, под потолком открылся люк, и из него показалась массивная охранная турель! Я бросилась бежать в другой конец зала, слыша треск пулемётной очереди прямо за спиной. Прыгая через горы костей и черепов, я затормозила только перед второй турелью, неожиданно выскочившей из потолка. Мерцая красным огоньком, она уставилась на меня. Совсем не понимая того, что от пуль это не поможет, я накрылась распахнутым чемоданом, что валялся рядом, и вжалась в пол настолько, насколько это позволили сделать раскиданные повсюду кости.

ВСЁ! КОНЕЦ! Уже осознав свою ошибку, последнюю в моей короткой и, увы, ничем не примечательной жизни, я услышала над собой сухой щелчок, которому вторил другой щелчок где-то у меня за спиной. Ещё через пару секунд щелчки повторились, а я опасливо высунула голову из-за чемодана. Турели вращались из стороны в сторону, словно изучали меня. Патроноприёмники щёлкали, но в обоймах было пусто. Сканирующий луч из командного блока ближней турели замер на моём ПипБакe. Через несколько секунд внутри турелей что-то пискнуло, красные огоньки погасли и рядом с ними загорелись зелёные.

Они взаправду изучали меня и признали... неопасной? Судя по всему, эти пулеметы предпочитали сначала стрелять, а потом разбираться.

Электрические автоматы громко щёлкнули и раздражающее красное освещение сменилось тусклым светом жёлтых потолочных плафонов. Я поднялась на ноги и зашагала обратно к грифоньему трупу. Вот уж после такого опасного приключения я просто обязана его обыскать, а всё полезное забрать с собой!

Взгляд невольно упал на большую прямоугольную гермодверь по правое копыто от меня. Прямо на ней трафаретом было нанесено: “Уровень два: Библиотека”, а закопчённые указатели в боковой нише подсказывали, что на этом уровне находится Кафетерий, Радиорубка, Библиотека, Читальный зал и Офис Смотрительницы. Прямо под дверью лежал скелет единорога в оранжевой строительной каске, частично вросший в бетонную лужу, которая вытекла из щели между дверью и полом. Один из Ликвидаторов.

Знаю, со стороны это выглядело глупо, но я осторожно перешагнула через него и, приложив копыто к стальной двери, закрыла глаза. Я представила себе ту толщу бетона, те пятнадцать метров, которые отделяли меня от администраторской стойки Библиотеки. Да, именно та фиолетовая стена, которую я видела, каждый раз посещая Библиотеку, скрывала за собой дверь и бетонную “пробку”, благодаря которой наше Стойло продолжало жить и через двести лет после Катастрофы. Но самое главное, эти метры отделяли меня от привычной, размеренной и скучной жизни. И теперь я чётко осознала, что не хочу возвращаться обратно в Стойло.

У меня была работа, в которой я преуспела, но она не давала того чувства приключения, которое я сейчас испытывала. Честно, я немного разочаровалась, когда у меня на боку появилась молния, ударяющая в красный провод. Я всегда хотела видеть на своём боку компас, карту местности или сундук с сокровищами. И то, что в тот день я разблокировала механизм складской двери, просто замкнув провода на управляющей панели, не значило, что я хочу быть электромонтажником. Мне всего лишь нужно было попасть в закрытое помещение! Но метка уже предательски появилась. Причём получила я её первой в своём классе, за что парочка задиристых пустобоких меня прямо-таки возненавидела.

Сейчас я была сама себе хозяйка. Да, я уже больше года жила отдельно от родителей, но всё равно подчинялась дурацким правилам Стойла – это когда библиотеку запирают на ночь, персонал каждое утро будят под одну и ту же “Утреннюю сюиту” Октавии, а занудные охранницы, обвешанные бронёй, не разрешают бегать по коридору.

Жить в тесном замкнутом пространстве, когда перед тобой пусть и недружелюбный, но простор? Да я всю жизнь мечтала не ощущать этот серый потолок над головой! Конечно, меня хватятся рано или поздно, но что они смогут сделать? Я-то со своими крыльями еле-еле добралась до вершины бетонного колодца. А они вряд ли вообще в шахту полезут. Надеюсь, что Коппер не сильно достанется. Всё-таки она стажёр и ответственности на ней не лежит никакой.

Ответственность... О чём я вообще думаю?! Словно часть меня ещё там, за бетонной преградой – и это не та свободная Додо, которая давно бы уже копалась в грифоньих вещах! Сейчас ещё в мыслях дойду до воспитательной беседы со Смотрительницей. Отставить!

Я отняла копыто от двери, собрав на нём копоть и пыль, и направилась прямиком к вещмешку, который так и не успела осмотреть. “Так, что тут у нас? Два пистолетных магазина – один из них пустой, потёртый компас – обычный, без всякой электроники! Бинокль с лопнувшим ремешком и разбитым окуляром. Надо же, и в таком состоянии он был пригоден для обзора местности. О! А вот это уже совсем интересно. Планшетка!”
В планшетке лежала драная школьная тетрадь без обложки, испещрённая непонятными карандашными каракулями – наверное, это была грифонья письменность. В прозрачном отделении находилась карта местности. Названия в ней были написаны на языке пони. Но, тем не менее, я не нашла ни одного знакомого города или другого ориентира. Внимание привлекла лишь надпись “Вспышка”, и то лишь потому, что была обведена красным карандашом. Если большинство вещей, некогда принадлежавших покойному грифону, можно было осмотреть сразу, то содержимое кожаной планшетки предстояло изучить тщательнее и в несколько другой обстановке.

Сложив загадочные записи обратно в планшетку, я взяла вещмешок в копыта и осмотрела со всех сторон. Он был пуст, сбоку зияла заметная прореха, так что я отбросила его в сторону и увидела на полу прямоугольную жестянку из-под карамелек, выпавшую из мешка ранее. В жестянке находилась целая коллекция бутылочных крышек от “Спаркл-колы” разной степени запачканности и заржавленности. Странное хобби, однако, было у этого грифона. Или он использовал их как фишки для какой-то походной игры? В любом случае, карманов у меня было много, да и седельные сумки оставались полупустыми, так что я и эту коробочку прихватила с собой. К моему глубокому сожалению, никакой еды в мешке и за его пределами я так и не нашла, а потому дело оставалось за малым – обыскать сам грифоний труп. Брр...
“Додо, ты же хочешь быть археологом? В самые плохие моменты можешь зажмуриться. Глаза боятся – копыта делают”. Я начала с того, что вытащила грифоний пистолет из посмертной хватки. При этом лапа с хрустом распалась на отдельные косточки. Сразу было видно, что грифонье оружие мне не подходит, в отличие от пистолета Мэйни. Оно было крупнее (за счёт длины ствола), тяжелее и совсем не приспособлено для зубного хвата – рукоять была узкая и шла под углом. Кроме того, устройство спускового механизма не позволяло приводить его в действие ни копытом, ни... языком. Да, в журнале “Вооружён до зубов” я видела и такие идиотские конструкции! Если бы у меня был верстак и кое-какие инструменты, я наверняка смогла бы переделать его под себя. Но пока что бесполезный пистолет грифона лёг на дно седельной сумки.

Гораздо больше я обрадовалась пистолетной кобуре, которая крепилась у пояса при помощи ремешка. Кобуру удалось привязать к передней ноге, чуть ниже плечевого кармашка. Пистолет Мэйни был хоть и меньшего размера, чем грифоний, но удобно поместился в кобуру, даже не болтался в ней. Теперь, в случае опасности я могла очень быстро его достать.

Обшарив карманы куртки, я нашла только пачку жвачки “Чудесные пузырьки”. На упаковке был нарисован жёлтый земной пони, летящий над разноцветным городом при помощи выдуваемого им розового пузыря. Пластинки внутри пачки слиплись в один твёрдый брикет розового цвета, которым можно было забивать гвозди. Я откинула её в сторону и, наконец, решилась посмотреть на голову грифона. Тёмные пустые глазницы, полураскрытый клюв, несколько дыр от пуль, пробивших череп птицы, то есть зверя, насквозь. Это всё было неприятно и жутко. Я отвела взгляд и увидела лётные очки, которые висели на костлявой шее грифона. Поразительно, но они уцелели под градом пуль.

Я попыталась снять очки, но они застряли. От моего усилия ремешок натянулся так сильно, что череп грифона отделился от шеи и скатился вниз. При этом внутри него что-то позвякивало. Что именно, догадаться было совсем нетрудно.

Очки были просто немного запачканы. Ну и металл, в который помещались стёкла, потемнел от времени. Я протёрла их о рукав куртки, отрегулировала ремешок и надела себе на лоб. Теперь проблема острых льдинок, из-за которых приходилось смотреть носом в снег, была решена.

Подобрав грифоний череп, я осторожно положила его на место и стала продвигаться к выходу из Стойла. Здесь больше нечего было делать. В момент пожара защитные системы наглухо заблокировали двери, ведущие в другие отсеки верхнего уровня Стойла. Разумеется, терминал, снимающий блокировку, находился в Кабинете Смотрительницы, а провода были вмурованы в стены. Так что фишка с замыканием проводков, мой особый талант, если верить кьютимарке, не прокатывала. Да и вообще, мне не хотелось туда лезть. Подозреваю, что до блокировки уровня не все пони успели выбраться из этих помещений.

Судя по истории с турелями, которые сначала стреляли, а потом уже выясняли, в кого именно, судьба одного неудачливого пони, или даже небольшой группы, беспокоила Стойл-Тековцев куда меньше, чем выживание всего Стойла. Нужно было убраться подальше от этого места, выгнать из головы такие разумные, но негуманные формулировки и просто подышать свежим воздухом. От постоянного вдыхания кислого запаха пожарища у меня сильно болела голова, а носоглотка горела огнём.

Выбравшись из “Склепа 96”, как метко обозвал моё Стойло Мэйни Браун, я почувствовала себя значительно лучше. Здесь было холодно и ветрено, но зато свежо. Вдохнув побольше чистого воздуха и как следует прокашлявшись, я дошла до места, где снег лежал ровным слоем, и принялась отчищать куртку снегом. Самые грязные чёрные пятна остались, но в целом куртка вновь приобрела первоначальный светло-голубой оттенок. К сожалению, запах гари никуда не делся, а лишь ослабился.

Для того, чтобы окончательно взбодриться, я набрала полные копыта снега и растёрла им лицо. После этого я надела лётные очки и направилась в сторону склона, который плавно перетекал в узкую горную тропу, дальний край которой терялся в снегопаде.


Я дрожала от холода. Постоянство этого ощущения уже доставало не на шутку. Порывистый ветер и не думал утихать и, как назло, почти всё время дул мне в лицо. Конечно же, я была голодна, потому и мёрзла. Температурный датчик ПипБака показывал -3 градуса, что при норме в +18, к которой я привыкла за эти годы, казалось какой-то дикостью. Часы в верхнем углу экранчика высвечивали 12.25, это означало, что полчаса назад в нашей каптёрке начался обеденный перерыв, в течение которого Стил Вайр, наверняка, незаметно умыкнёт лист салата из тарелки своей младшей сестры Коппер, если та отвлечётся на какой-нибудь интересный разговор. От мыслей об обеде желудок жалобно заурчал – с момента моей последней трапезы прошли уже сутки – шоколадка, по понятным причинам, не считалась.

Внутри меня боролись два противоположных желания – двигаться вперёд, навстречу огромному неизведанному миру, или всё-таки вернуться домой, в тепло и безопасность, где я никогда не увижу ничего более диковинного, чем странный зеленый кабель в стене. Когда я подумала о том, что этот кабель всю жизнь будет напоминать мне о тех приключениях, которые я упустила, то окончательно поняла, что назад дороги нет, и решительно направила копыта вперед.

Дорога, по которой я спускалась уже около двух часов, представляла собой узкую полосу между каменной стеной и обрывом. Она была усеяна крупными камнями – их приходилось обходить, и покрыта трещинами – их уже нужно было перепрыгивать. В некоторых местах и без того опасная тропа превращалась в ледяной каток, по которому оставалось только медленно скользить и надеяться, что не свалишься с обрыва вниз.

После очередного поворота показалась ржавая груда металла. По сути, это был обгоревший остов какого-то транспортного средства. Уцелевшие листы обшивки были грязно-жёлтого цвета, на одном из них можно было разглядеть розовую бабочку. Как я помнила из “Справочника служб и министерств Эквестрии”, именно три бабочки были символом Министерства Мира. Что ж, я была на верном пути.

Поскольку сгоревшая повозка преграждала путь, мне пришлось пробираться прямо сквозь неё. Под копытами что-то хрустело. Я опустила взгляд вниз и передней ногой счистила верхний слой снега. Лучше бы я этого не делала! Под снегом покоились чёрные обугленные кости несчастных пассажиров этого фургона. Я поймала себя на мысли, что за последние сутки видела сплошные кости и покойников. В этот самый момент после короткого и тихого звукового сигнала, на компасе моего Л.У.М.а загорелась одинокая красная точка, и почти сразу за спиной раздался утробный рык.

Хищник! Громадный, покрытый белёсой косматой шерстью, он стоял выше по дороге и готовился к прыжку. Лапы были напряжены, смешные перепончатые крылышки топорщились за спиной, а огромный хвост, состоящий из сочленений и с острым жалом на конце, качался из стороны в сторону. И да, я знала, что это была за тварь – Дэрин однажды от такой удирала.

Ман-ти-кора! Шерсть у меня на загривке встала дыбом. Сейчас. Меня. Сожрут!!!

Чудовище с рёвом кинулось на железный остов, а я отпрыгнула как можно дальше назад. Послышался скрежет сминаемого металла и недовольный рык – животное застряло в “скелете” повозки. Оно зацепилось когтем и пыталось высвободить лапу. Воспользовавшись замешательством мантикоры, я распахнула кобуру и схватила зубами твёрдую деревянную рукоять пистолета. Прицелившись в сторону зверя, я вызвала в меню ПипБака Заклинание Прицельной Стрельбы. ПипБак обиженно пискнул и выдал ошибку. Я вспомнила, что когда мне его вручали, то так и сказали: “ну, у него З.П.С. не работает, но он же тебе не понадобится”. К сожалению, понадобился.

Мантикора тянула лапу на себя, но коготь прочно застрял в раме. Я целилась в голову монстра и видела ярко-голубые глаза, полные ненависти. Тяжёлый пистолет вело из стороны в сторону, я ударила правым копытом по рычагу предохранителя и стиснула зубы. Отдача от выстрела была неожиданно сильной. Пистолет подбросило вверх и пуля отскочила от железной рамы. Следующие выстрелы ушли, как я надеялась, прямо в голову хищника. Может, так оно и было, но вместо того, чтобы свалиться замертво, зверь широко раскрыл пасть, огласил окрестности яростным рёвом и начал продираться сквозь “рёбра” фургона, разгибая их в стороны.

Я побежала прочь. Прямо с зажатым в зубах пистолетом я неслась, не пытаясь высматривать камни под копытами – перепрыгивала я их автоматически. Назад я тоже не оборачивалась, но рёв голодной мантикоры служил лучшим подтверждением тому, что сбавлять темп рано.

Путь преградила ещё одна повозка, более целая и развёрнутая почти боком. Я впрыгнула в дверной проём и с ужасом осознала, что выхода из повозки нет! Я сама загнала себя в ловушку! К этому моменту Мантикора добежала до повозки и со всего размаху влетела в неё. Стенка вдавилась, осколки стекла полетели в мою сторону. Я пригнулась и попыталась пробиться обратно к выходу, в надежде проскочить мимо хищника. Но моя попытка была пресечена: огромная когтистая лапа полоснула воздух прямо перед моим носом, и я попятилась в дальний угол. Тварь была дикая, но отнюдь не глупая. Скрежет обшивки фургона резал уши, а я судорожно пыталась сообразить – ЧТО ДЕЛАТЬ?!

Окно! Прямо надо мной, в потолке! Узкое и застеклённое, но если сбросить седельную сумку со всем снаряжением... Нет-нет-нет!!!

Фургон начал наклоняться. Похоже, мантикора решила вывалить меня из него прямо к себе в пасть, а заодно и вытряхнуть душу из меня. Хищник раскачивал фургон, я перекатывалась в углу между полом и стеной. Дальше последовал глухой удар и через мгновение потолок стал стеной, а стена, к которой я всё время жалась – полом. Вот оно! Я метнулась к заветному окошку и со всей дури стала колотить по нему пистолетом. Проклятье! Каким же твёрдым было стекло! "Все ради вашей безопасности. Даймонд Гласс, инк. подразделение Министерства Стиля". Им принадлежали все стекла в Стойле.

От ударов стекло покрылось сеткой трещин, но осталось в раме. Тем временем мантикора находилась где-то сверху – на боковой стене вагона – и отдирала лист обшивки. Удар задними копытами, и стекло вместе с рамой вывалилось наружу. Вложив бесполезный пистолет в кобуру, я начала протискиваться задом в образовавшийся лаз. Сумки, конечно же, застряли, и я их отстегнула. Тут же, сквозь распоротую обшивку просунулась лохматая голова моего преследователя, а за ней – огромная лапа, ухватившая когтями сумочный ремень. “Му ув нет!”, – проорала я, стиснув зубы, а сама направила фонарь ПипБака прямо в морду мантикоры и включила режим “проблеск”. Надоедливой твари это явно не понравилось, она разжала лапу, а я резким движением потянула сумки за собой в отверстие люка.
“Не везёт тебе с обедом," – подумала я, поднимаясь на ноги. Нет, кричать “ура!” было рано, потому я рванула из последних сил, забрасывая на ходу сумки себе за спину. Позади раздался грохот – фургона на дороге уже не было, мантикора спихнула его в пропасть и бежала за мной следом, свесив язык на бок и ритмично сопя. Какая настырная!

Камень, сухая ветка, какие-то ржавые железки, – прыжки обычные, прыжки вбок, прыжки со скольжением, похоже, их я уже освоила в совершенстве... ПРОПАСТЬ! Дорога обрывалась в пропасть! Назад – сожрут, вперёд – обрыв. В бок? Нет, вверх! Вот он – взлёт с разгоном, о котором я так мечтала. Я неслась под гору и махала крыльями. У самого края пропасти мои ноги оторвались от земли и по инерции продолжили движение в воздухе. Я летела! Нет! Я управляла своим полётом, а не была ещё одной снежинкой, находящейся во власти грубого порывистого ветра! Внизу выла мантикора, проигравшая гонку за добычей. Я издевательским тоном крикнула: “Ну что, гадина, съела?!” О, она это заслужила!

Я махала крыльями часто-часто, но оказалось, что важна не скорость, а сила, вложенная во взмах! Вот и главная ошибка, которую я до этого совершала раз за разом. Теперь, когда я с этим разобралась, можно было лететь туда, куда я хочу...

Внезапно накатившая слабость сделала мои движения опасно редкими. “В течение трёх часов – слабость, полёт противопоказан”. Да чтоб тебя!!! У меня было какое-то странное везение – большая удача обязательно компенсировалась почти соразмерной неудачей. Край пропасти был довольно близко, но мне пришлось очень сильно завернуть вправо, чтобы поймать попутный ветер. И понёс он меня к небольшой узкой площадке, находившейся на добрый десяток метров выше нужного мне уступа.

Приземление – всё-таки не падение. Тяжело дыша, я зарылась носом в снег, а задними копытами начала толкать себя подальше от края площадки. Я доползла до отвесной стены, привалилась к ней и остановилась, переводя дух. Когда в висках перестало стучать, я не успела сделать и пары шагов по уступу, как наткнулась на жестянку, которая оказалась банкой из-под консервированной фасоли.

О да. Я помнила восхитительную в своём “остроумии” шутку кого-то из электротехников, работавших когда-то в нашей бригаде. Ещё с момента постройки Стойла на стене подсобки висел плакат, рекламировавший как раз эту марку фасоли. Слоганом гордо красовалась придурь вроде “Сохраним вашу фасоль на века. Продовольственный Концерн Военного Времени”. Так вот, какой-то юморист на банке, лежавшей крышкой к зрителю, жирным чёрным фломастером намалевал число “96”.

Я даже не знала, как относиться к этой шутке – мы и правда были своего рода консервами, предназначенными для насыщения послевоенного общества знаниями и высококвалифицированными специалистами, вот только банку никто не собирался вскрывать ни через сто, ни через двести... да, наверное, и через пятьсот лет не вскрыли бы. Я проторчала на Поверхности уже почти сутки, но так и не встретила ни одной разумной живой души. Только трупы и снег. Так что наше Стойло 96, похоже, некому было вскрывать. А вот и очередной покойник...

Чуть правее от места моего приземления из снега торчала коричневая куртка. Нет, я уже привыкла к мертвецам, а потому сразу начала разгребать снег, догадываясь, чьи останки я в нём обнаружу. “Привет, Мэйни Браун,” – тихо сказала я.


Ветер так и норовил сдуть меня с площадки. Сама площадка была очень ровной и пустой, не считая мёртвого дерева, почерневший ствол которого торчал у самой стены. Я пыталась перевернуть тело Мэйни на спину, чтобы добраться до содержимого карманов его куртки. Труп Мэйни промерз до костей и до сих пор сохранял некоторое подобие своего облика. Своё незапланированное мародёрство я оправдывала тем, что находилась в безвыходной ситуации. Если я не найду что-то полезное на этом всеми принцессами забытом уступе, то загнусь прямо тут и составлю Мэйни неплохую компанию.
“В куртке должны быть карманы. И они не бывают пустыми. Это было бы ужасно глупо!” Да, я судила по себе, но искренне надеялась, что и другие пони забивают карманы разной полезной ерундой. Куртка была крепкой и намертво примёрзла к ледяной корке, потому я не смогла её отодрать даже зубами. Ну, то есть капюшон я оторвала, и увидела белёсый череп. Это было ожидаемо. А вот ледоруб, захват которого Мэйни по-прежнему сжимал во рту, оказался неожиданным подарком судьбы.

Судьба, удача, знак свыше – названия разные, суть одна. Мне нравится называть это “удачным стечением обстоятельств”. Завладев ледорубом, я стала крошить лёд вокруг останков Мэйни. Каждый удар отдавался острой болью в затылке, но сейчас я была готова и на худшие ощущения.

Карманов в куртке было всего два – один оказался пустым, а из другого я извлекла проржавевшие часы на цепочке – вещь, в моей ситуации совершенно бесполезную. Я осторожно перевернула скелет Мэйни на спину. Подкладка куртки сгнила, поэтому фляжку с булькающей на дне жидкостью я нашла не во внутреннем кармане, где она изначально была, а в глубине грудной клетки Мэйни Брауна (Символично, не правда ли?). И, похоже, Мэйни очень неудачно шлёпнулся – далеко не все рёбра у него были целыми. Я сразу вспомнила своё ночное падение с вышки и лишний раз поблагодарила Богинь за то, что имею крылья за спиной.

Как следует протерев фляжку от, эээм... “Додо, сейчас не время для брезгливости”. Ну, в общем, я открутила пробку, ощутила знакомый запах “Эмбер Мэйра” и вылила в себя то, что еще оставалось во фляжке. Сил стало чуть больше, но и желудок заныл сильнее. Стараясь игнорировать эти ощущения, я высвобождала страховочный трос, конец которого был до этого скрыт телом Мэйни. Вслед за тросом я извлекла и тяжёлое двуствольное ружьё, непригодное для стрельбы. Однако я уже знала, как его можно применить.


То, чем я сейчас занималась, было самым опасным и безрассудным из того, что мне вообще приходилось делать в своей жизни. Я болталась на страховочном тросе над пропастью. Верхний конец троса был примотан к ружью и защёлкнут на карабин. Само ружьё было закреплено в развилке мёртвого дерева.

Я раскачивалась из стороны в сторону в тщетной попытке зацепиться за нужный край обрыва ледорубом, который крепко сжимала в зубах. С каждым покачиванием я видела край чуть ближе, но обратное движение этого импровизированного маятника уносило меня в противоположную сторону. Качаясь туда-сюда, я испытывала мёртвое дерево на прочность. Переломиться пополам оно могло в любой момент, но думать об этом не хотелось. Где-то в глубине души я решила для себя, что по десятибалльной шкале моё везение болтается где-то в районе семёрки, а иногда и выше.

В момент очередного приближения к краю я резко дёрнула головой вниз и вбила ледоруб в замёрзшую землю. Маятник Додо остановился, а трос натянулся до предела. Я висела прямо над куском твёрдой каменистой почвы. Кончики передних копыт едва цеплялись за землю, а зубы держали ледоруб мёртвой хваткой. Я чувствовала, что меня одновременно тянет назад и вниз, и ощущение это было не из приятных. Для того, чтобы комфортно опуститься на землю, длины троса явно не хватало. И было ясно, что в таком равновесии система будет работать совсем недолго, поэтому я судорожно пыталась задней ногой разомкнуть карабин на поясе. Рычажок был крупный и ровно в тот момент, когда ледоруб начал прокапывать борозду в мёрзлой земле, трос отстрелился куда-то назад, а я упала животом прямо на твёрдые камни. Было так больно, что у меня посыпались искры из глаз, а вслед за ними потекли слёзы.

Перевернувшись на спину, я попыталась унять боль и вообще отдышаться. К счастью, рёбра были целы. Достав из аптечки обезболивающий препарат, я внимательно изучила инструкцию и поняла, что придётся обойтись без его помощи. Среди побочных эффектов значились сонливость и слабость, а этого я себе никак не могла позволить. Я поднялась на ноги и медленно побрела по дороге, заваленной камнями. Тогда я не осознавала, что являлась идеальной жертвой. На белом снегу моя светло-фиолетовая масть и желтая грива выделялись особенно хорошо. Я не могла ни убежать, ни улететь. Я даже копыта передвигала с трудом. В довершении всего, чтобы хоть как-то взбодрить себя, я охрипшим голосом пела песенку про Зимнюю Уборку. Слова я помнила плохо. Картинка с яркими пегасами в тёплых, уютных голубых жилеточках, счищающими снег с крыш, запомнилась лучше. Обрывая куплет на середине, я начинала перепевать его сначала. В итоге я застряла на том месте, где пегасы разгоняют унылые тучи, помогая пробиться первым лучам весеннего солнца, и мне стало совсем грустно.


Местность изменилась. Левый край дороги уже не срывался в пропасть, а сама она стала гораздо шире и теперь петляла между громадными валунами, которые мешали заранее увидеть возможных противников. Приходилось полагаться на Л.У.М. и удачу. И я очень надеялась, что последняя на моей стороне, поскольку бегство от ещё одной мантикоры или любой другой проворной зверюги я бы точно не выдержала. Нет, всё-таки хорошо, что не всё крылатое летает. Я вспомнила малюсенькие крылья мантикоры, совсем не соответствовавшие габаритам её тела, и улыбнулась.

После очередного поворота дороги спуск стал более пологим, а валуны закончились. За время моего пребывания на Поверхности глаз настолько привык к сдержанной серо-коричневой гамме, что ярко-жёлтая точка, маячившая далеко впереди, не могла остаться незамеченной. Вытащив из сумки “одноглазый” грифоний бинокль, я принялась изучать это яркое пятнышко, которое оказалось очередным фургоном, застрявшим на этой горной дороге. У него были крупные колеса и, судя по всему, эта повозка была предназначена не для полета, а для того, чтобы ездить по земле. От тех обгорелых и проржавевших железяк он отличался тем, что был покрашен, очищен от снега и, похоже, обитаем.

До этого момента, единственным доказательством наличия разумной жизни на Поверхности был, как ни странно, свежий труп из пещеры. Теперь я видела жилище, созданное уже после Катастрофы, что, во-первых, говорило о том, что пони, ну или существа, в которых они могли превратиться, не утратили способность мыслить. А это значит, что с ними можно попытаться найти общий язык.

И кто бы ни был обитателем этого яркого жилища, он являлся персоной, по меньшей мере странной, поскольку фургон, который я рассматривала в бинокль, был перевёрнут вверх тормашками!

И тут я увидела знакомую и очень значимую для меня вещь. На двери этого фургончика, красовалась роза ветров. Причём, из всех возможных роз ветров, я видела именно ту, что являлась кьютимаркой Дэрин Ду!

~ ~ ~

Заметка: следующий уровень (3)
Новая способность: Загнанный в угол. В критической ситуации ваши ловкость, скорость и сообразительность будут выше, чем у других пони.

Новая квестовая способность: Полёт птенца (уровень 1). Вы пробуете себя в лётном деле. Помните, при недостаточной силе и выносливости ваш полёт может окончиться плачевно.