Архетипист

Глава 2

— Необычные сны? — вопросительно наклонила голову Рарити. — Нет, не припоминаю такого.

— Ты уверена? — спросила я. После странного визита Дискорда в мою библиотеку прошла неделя. Мы с Рарити беседовали, сидя за столиком на веранде недавно открывшегося в Понивилле «Старбакса», предлагавшего напитки по баснословным ценам. Эта сеть кофеен никогда мне особо не нравилась, но Рарити настояла; к тому же, судя по всему, это заведение было довольно популярным, поскольку чуть ли не половина города выстроилась в длинной очереди, что выходила за двери, продолжалась вокруг веранды и заканчивалась где-то дальше по улице. Ну, хотя бы погода была хорошей.

Мои сны никак не изменились, или, точнее, я не заметила каких-либо изменений. У меня они всегда представляли собой разрозненные обрывки непонятных образов и событий, которые упорно сопротивлялись моим попыткам их запомнить. Не знаю даже, смог бы Дискорд сделать их ещё более запутанными.

Но Рарити? Рарити — это совсем другое дело. Утончённая, целеустремлённая и умудрённая жизнью кобыла, чьи сны наверняка были такими же изящными, как её наряды, и такими же яркими, как её воображение. Она по-прежнему грезила о принце, о белокаменных замках и элегантных слугах прямиком из сказки, которая начиналась первой встречей с её возлюбленным, продолжалась бурными ухаживаниями и заканчивались тем, что они оба оказывались в постели. Весьма богатая почва для проделок Дискорда.

— Вполне, — ответила она. — Кроме разве что одной ночи.

Я навострила уши:

— О?

— Ну, обычно работа мне не снится — видимо, за глаза хватает днём, — но той ночью, Твайлайт... той ночью мне снилась бабочка. Самая прекрасная бабочка из всех, каких я видела, размерами с меня и украшенная перьями и кружевами всевозможных цветов и оттенков. Она казалась настолько реальной, что мне захотелось коснуться её — и я коснулась! Она укутала меня своими крыльями в самом мягком объятии, которое только можно представить, и превратилась в потрясающее платье из нежнейшего шифона и с маленькими переливающимися чешуйками по всей ткани. Оно было настолько великолепным, что я вскочила с постели и быстро всё записала, чтобы не забыть!

— Не плохой сон, значит?

— О нет, даже напротив. Наутро я сделала эскиз этого платья, и как только мы с тобой здесь закончим, я вернусь в бутик и воплощу его в ткани.

— Понятно. — Я повернула свой бумажный стаканчик так, чтобы логотип с морской пони смотрел в ту же сторону, что и у Рарити. — Часто такое случается?

— Часто ли я вижу сны?

— Нет, часто ли твои сны настолько ясные, что увиденный в них новый дизайн можно превратить в настоящее платье?

Она на мгновение задумалась.

— Не думаю. Вообще, это, наверное, в первый раз.

— Значит, это всё-таки был необычный сон?

Рарити лишь отмахнулась:

— Все сны необычны, Твайлайт. Это как если бы случайно выбрать кого-то из толпы и заявить: «Как необычно! Из всех находящихся здесь пони это единственный жеребец с каштановой шерстью и светло-коричневой гривой!»

Она указала копытом мне за спину, я повернулась и увидела соответствующего её описанию земного жеребца, который возился с исходящим паром стаканчиком, в то время как его соседка устроила голову у него на плече.

Когда я развернулась обратно, Рарити продолжила:

— И такое можно сказать о любом пони, которого бы ты ни выбрала, согласись? Мы все одинаково уникальные.

Я нахмурилась:

— То есть ты утверждаешь, что у тебя был необычный сон, но в этом нет ничего необычного?

— Именно. А теперь не поделишься, почему ты выбрала столь странную тему для разговора? Да ещё и в такой замечательный летний день.

— Неделю назад меня навестил Дискорд. Говорил, что подумывает заняться снами пони. — Я отпила свой чай-латте. Корица и гвоздика настолько затмевали более тонкий вкус чая в напитке, что его вернее было бы назвать горячим молоком с пряностями. — Я написала письмо Луне, но она не казалась особо взволнованной: ответила, что сны — такая древняя магия, что даже Дискорду не под силу осквернить их.

— Ну, ей ли не знать, верно?

— Да, в знании снов ей не откажешь, однако она не знает Дискорда так, как знаем его мы. — Пока я говорила, у меня возникла мысль, что и тут я, возможно, ошибалась: Луна, может, и провела в заточении на луне тысячу лет, тем не менее до этого она помогла обратить духа-шутника в камень. Никто не заключает в камень того, о ком совершенно ничего не знает.

— Мне кажется, ты зря беспокоишься, — проговорила Рарити. Она допила своё эспрессо, затем промокнула губы салфеткой, скатала её в шарик и сунула в пустой стаканчик. Несколько стоявших посетителей придвинулись к нашему столику, заметив, что мы собирались уходить. — С моими снами всё нормально, и другие вроде не сходят с ума от кошмарных хаотических видений. Оглянись вокруг, дорогая. Разве эти пони выглядят так, будто у них проблемы со сном?

Я не ответила. Она была права: пони в толпе улыбались и вели непринуждённые разговоры. Более того, они выглядели даже оживлённее, чем обычно, — прямо полными жизнью. Мучимые кошмарами так не выглядят. Хотя, с другой стороны, это же кофейня. Возможно, причиной всему был кофеин.

— Ничего не могу с собой поделать, понимаешь?

Рарити вздохнула:

— Кобылам позволительно беспокоиться. Только слишком не усердствуй — иначе морщинки появятся.

— Да, да. — Я огляделась. Веранда медленно заполнялась стоящими пони, державшимися возле небольшой металлической ограды, отделяющей заведение от тротуара, или возле раздатчика салфеток. Они орлиными взглядами следили за столами, выискивая любой намёк на готовое освободиться место. — Готова?

— Да. — Рарити застегнула сумку и поправила свою летнюю шляпку, затем взяла магией оба наших стаканчика. Пони вокруг нас придвинулись ближе. — На счёт три.

Я кивнула и начала мысленный отсчёт. На счёт три мы обе встали и бросились к урнам. В следующий же миг на наш маленький столик обрушилась целая волна посетителей; десятки пони боролись за два свободных места в самом безжалостном варианте игры «Музыкальные стулья».

---

Я шла по тропинке между деревьями раскинувшегося за городом леса. Воробьи, жаворонки и синицы щебетали в гармонии с жужжанием цикад и щёлканьем златок, наполняя лес пением, что становилось тем громче, чем сильнее я удалялась от Понивилля. Рождённая самой природой музыка утихла, лишь когда поднялся зашуршавший листьями ветер, заставивший крохотных исполнителей прижаться к своим насестам, чтобы защититься от него.

День как будто был ярче, полным радости — каким и должно быть начало лета. На мгновение мои страхи показались мне настолько напрасными, что я едва не развернулась, чтобы вернуться в замок, устроиться на балконе с книгой и нежиться в лучах солнца. Но потом я вспомнила ухмылку Дискорда, и это послужило достаточным толчком идти дальше.

Вскоре росшие по краям тропинки вязы разошлись, и я вышла на поляну. Деревья сменились колышущейся на ветру ярко-зелёной меч-травой, щекотавшей мои бока и живот. Я на всякий случай наколдовала быстрое заклинание против клещей.

Наконец, преодолев холмы и небольшой ручей, я достигла своей цели. Густо поросшая травой крыша создавала впечатление, что дом Флаттершай сам по себе был живым. Из карниза торчала дюжина разноцветных скворечников и домиков для летучих мышей, целый рой самоцветов жужжал возле ярко-красной поилки, наполненной подслащённой водой. Колибри жадно пили лёгкую добычу. Когда я приблизилась, они начали носиться вокруг меня, а некоторые из самцов посмелее даже ненадолго присаживались на кончики моих ушей, после чего стремительно улетали.

Я села на крыльцо и постучала в дверь. Никто не открыл. Подождав минуту, я снова постучалась.

Никакого ответа. Гм. Я встала и, зайдя за угол, приблизилась к окну. Я не считаю себя излишне любопытной пони, однако не в духе Флаттершай было игнорировать стук в дверь, да и в городе я её не видела. Окно оказалось открыто, внутри было темно и слышался лишь еле различимый шорох маленьких коготков по полу.

Я уже собиралась позвать её, как вдруг позади меня кто-то пискнул. Я подпрыгнула на месте и, возможно, даже немножко взвизгнула, но, обернувшись, увидела лишь черноголовую иволгу, сидевшую на заборчике. Иволга снова пискнула и указала клювом вверх, после чего взлетела и исчезла за краем крыши. Я отошла от окна и посмотрела в том направлении.

И действительно, на самой верхней точке домика, почти наполовину погрузившись в мягкую траву, лежала Флаттершай с подставленными солнцу раскрытыми крыльями. Компанию ей составляла дюжина птиц, сидевших у неё в гриве или чистивших её перья своими клювиками. Заметив меня, она коротко помахала и приложила копыто к губам в универсальном жесте призыва к тишине.

Это можно. Я мягко захлопала крыльями, медленно поднимаясь по стене с помощью ног и стараясь сильно не шуметь. Птицы уступили мне место, когда я, добравшись до крыши, приблизилась к Флаттершай, шагая так, чтобы не наступить на её крылья.

Она потянулась и потёрлась носом о мою щёку. Её грива пахла свежим потом и полевыми цветами.

— Здравствуй, Твайлайт, — прошептала она.

— Привет, — тоже шёпотом отозвалась я и легла рядом. Прохладная трава приятно щекотала мой живот. — Почему мы шепчем?

— Не хочу напугать свою новую подругу, — она указала носом в сторону леса, начинавшегося сразу за поляной, окружающей её дом. Там лежал Вечнодикий лес — тёмно-зелёная тень на нашем мире. — Она слегка опасается пони.

О, вот в чём дело — появилась какая-то новая зверюшка. Я глянула по направлению её взгляда.

— А что это за животное?

— Я пока не уверена. Она — или он — ещё пока не готова показаться. Но я думаю, что это она и что ей одиноко.

— Оно не опасно?

Флаттершай медленно покачала головой, стараясь не потревожить семью щеглов, примостившихся у неё в гриве.

— Конечно нет. Животным нельзя приближаться к моему дому, если от них будут неприятности. Это одно из моих правил.

— Правил? — Я глянула на неё, затем на лес и на птиц, копошащихся в её гриве. — Очень сомневаюсь, что животные следуют правилам, Флаттершай.

— Моим — следуют, — чуть улыбнулась она. Мы снова замолчали, словно этот вопрос был окончательно улажен.

Ветер мягко трепал мои перья, создавая приятный контраст тёплым солнечным лучам. Самец голубой сойки, набравшись смелости, приблизился ко мне и после нескольких ободряющих слов со стороны Флаттершай запрыгнул на мою ногу. Я замерла, едва дыша из боязни спугнуть его любым движением. Хоть он и был довольно крупный, я практически не ощущала его веса, как если бы держала пушинку. Я запросто смогла бы поднять тысячу его сородичей.

Что-то коснулось моего плеча. Я как можно медленнее повернула голову и заметила маленькую серую острохохлую синицу, пробиравшуюся к основанию моего крыла. Птичка потыкалась клювом в пушистые покровные перья, затем прошествовала к более длинным маховым.

Затем что-то другое приземлилось на мой рог. Я подняла взгляд, скрестив глаза, и увидела смотревшего на меня темноглазого юнко. Я несильно тряхнула головой, отчего он шлёпнулся на мою гриву.

Флаттершай хихикнула:

— Кажется, ты им понравилась.

— Хе-хе, правда? Здорово. — Я ощутила, как расплываюсь в глупой улыбке. Это было не просто здорово — это было замечательно. У меня в груди расцветало чувство чистого бесхитростного счастья по мере того, как всё больше и больше птиц, осмелев, присоединялись к своим товарищам, сидевшим на моих крыльях и спине. Так много крохотных комочков, доверяющих мне свои жизни. Но тем не менее... — Они же на меня не накакают, нет?

Флаттершай пожала плечами:

— Это птицы, Твайлайт. Они не сделают ничего, что нельзя было бы смыть.

Ну, и правда не самое страшное, что с нами случалось. Я устроилась поудобнее, раскрыв крылья на манер Флаттершай, и решила просто наслаждаться отдыхом. Мы молчали, наша дружба была достаточно долгой и крепкой, поэтому в разговорах, призванных заполнить тишину, мы не нуждались. Нам было приятно просто находиться друг рядом с другом — вроде того, как когда я вместе с Рарити нежилась в горячей ванне спа-салона, позволяя жару проникать в наши кости и уносить с собой все тревоги. Такое же действие на меня сейчас оказывали солнце, ветер и птичьи трели. И всё это время Флаттершай смотрела в лес на изумрудные тени между деревьями. Её взгляд следил за чем-то, невидимым мне.

Было приятно — даже, возможно, слишком. В какой-то момент я задремала, войдя в то пограничное состояние, при котором грёзы наяву чуть сильнее приблизились к полноценным снам, а связь с настоящим оборвалась, из-за чего мои беспорядочные мысли начали конфликтовать с реальностью. Я по-прежнему находилась на крыше, по-прежнему рядом с Флаттершай, однако потерявшаяся на самом краю мира грёз.

Холодная капля дождя, упавшая мне между лопаток, выдернула меня из полудрёмы. Я вздрогнула всем телом, отчего десятки птиц, захлопав крыльями, поспешно покинули свой насест. Флаттершай глянула на меня, чуть улыбнулась, затем снова перевела взгляд на лес.

Минута понадобилась, чтобы мои запутавшиеся мысли медленно пришли в порядок. Я сложила крылья, чтобы защитить живот от случайных капель, падающих с массивного кучевого облака, которое толкала по небу фаланга пегасов. Некоторые помахали нам, пролетая мимо.

— С возвращением, — шепнула Флаттершай.

— Спасибо. — Я покраснела. — Прости.

— Ничего. Я тоже иногда люблю здесь вздремнуть. Тут намного лучше, чем на облаке.

— Да. — С этим я не могла не согласиться. Даже по прошествии нескольких лет с момента получения мной крыльев я до сих пор немного нервничала, находясь на облаках: слишком уж они были бесплотные и ненадёжные, да ещё и парили высоко над землёй. На твердой поверхности вроде этой я чувствовала себя гораздо увереннее.

Мой короткий сон напомнил мне кое о чём другом — о причине, по которой я сюда пришла.

— Флаттершай?

— Гм?

— У тебя последнее время были необычные сны? Казавшиеся не такими, как всегда?

Она наклонила голову:

— Вроде бы нет. А что?

— Просто... Дискорд мне кое-что сказал. Не знаю, пытался ли он подшутить или же просто был самим собой, но он упомянул сны и, ну, сама понимаешь.

Задумчиво хмыкнув, Флаттершай перевела взгляд с леса чуть в сторону, словно искала нечто другое.

— Хочешь, чтобы я с ним поговорила?

— Пока нет. Что бы он ни делал, это никому не вредит. Или, быть может, он просто забыл.

— Сомневаюсь. Он не такой легкомысленный, каким его считают пони. Видя его поступки, они полагают, будто он чокнутый, потому что только чокнутый пони станет вести себя подобными образом. Но он не пони — он совершенно на нас не похож.

— Ну, он по крайней мере исправился.

Она покачала головой:

— У него теперь есть друзья — это самое главное. И что вообще можно понимать под исправлением?

— Э-э, ну... он как Старлайт и Трикси.

— У них обеих сейчас есть друзья, разве нет?

Гм-м. Ответа у меня не было. По улыбке Флаттершай я поняла, что она его и не ожидала.

Она потянулась, разминая мышцы, и осторожно встала, не закрывая крылья, чтобы случайно не стряхнуть угнездившихся в перьях птичек. Постепенно проснувшись, они начали разлетаться, и как только последняя улетела, Флаттершай сложила крылья.

— Кажется, скоро дождь начнётся. Давай зайдём внутрь.

— Ага. — Я глянула вверх. Пегасы заволокли небо ещё сотней облаков, почти полностью загородив солнце. — Намечался небольшой.

— Фермеры оценят. Я дам тебе знать, если у меня будут необычные сны. Но особо не надейся, Твайлайт: все мои сны скучные. Я их едва помню.

Мы вместе спрыгнули с крыши и спланировали вниз. Вдалеке прогремел гром. Судя по всему, до замка мне придётся бежать. К усилившемуся ветру присоединился глухой перестук капель о сухую землю.

— Правда? — спросила я. — И никогда никаких странных? Мои вот всегда такие.

Она открыла дверь своего дома и встала в проходе. Десятки животных и птиц устремились внутрь, ища укрытие от приближающейся грозы.

— Только если я сплю с кем-то.

На секунду я забыла, как ходить, и едва не споткнулась.

— Что? Я хотела сказать, э-э... — Моё лицо залилось краской. — То есть, когда ты спишь с кем-то или спишь с кем-то?

— Мы говорим про сны, Твайлайт. Сама как думаешь?

— О, ну, да, разумеется, ха-ха. — Я покраснела ещё сильнее. К моей груди прилипла травинка с крыши, я сосредоточилась на ней, слишком смущённая, чтобы смотреть в глаза Флаттершай. — Прости, прости. Я просто, эм, не ожидала...

Она прервала меня, коротко потеревшись носом о мою щёку, и хихикнула.

— Тебе следует поторопиться, пока дождь не начался, Твайлайт. Если, конечно, ты не хочешь остаться ещё ненадолго.

Искушение было сильно, однако меня ещё ждали дела, выполнить которые из дома Флаттершай было невозможно.

— Да, точно. И, эм-м, спасибо за сегодня! Мне было очень приятно.

— Мне тоже. — Она наклонилась и подняла пухлого фазана, с трудом забиравшегося на ступени. — Я буду рада, если ты снова составишь мне компанию на крыше.

Я развернулась и зашагала прочь. После нескольких шагов я вдруг кое-что вспомнила.

— Погоди. А что насчёт того нового животного, которое ты высматривала? С ним ничего не случится?

Флаттершай застыла, затем выглянула из-за полузакрытой двери в сторону леса. Спустя мгновение она кивнула:

— С ней всё будет в порядке. Животным дождь не страшен.

Ну да. Я кивнула ей на прощание и опять повернулась к тропинке. Сделав несколько шагов, я раскрыла крылья и поднялась в воздух.

Животным дождь, может, и не страшен, а вот я предпочла бы не мокнуть.

«Животным нельзя приближаться к моему дому, если от них будут неприятности. Это одно из моих правил».