Пергамент

– Его высочество, король Гавиал четвертый, прибыл, – огласил вошедший грифон и тут же удалился. Селестия и Луна прождали только пять минут, но и такое могло стоить многого. В зал вошел сам король. Помимо громкого титула и некоторых королевских атрибутов, – среди которых корона высотой больше, чем его голова – он выделялся отсутствием левого глаза. По легенде глаз отнял меткий лучник своей стрелой в одном из сражений. Селестия же слышала, что король потерял его в кругу друзей и сидра, показывая смертельный номер с крокодиловой пастью: та захлопнулась не до конца, однако глаз задела. Так это или нет – никто не знает, но если будучи двуглазым король любил выпить, то одноглазый ограничивается водой и молоком.

– Принцессы, – он почтительно поклонился, сестры поклонились в ответ, – приятно видеть, что вы откликнулись на мое приглашение. Уверен, наши страны будут еще долгие века сотрудничать и идти бок о бок наперекор всем войнам и прочим напастям. Позвольте вручить вам этот подарок в память о вашем визите в Грифонстоун.

Гавиал преподнес книгу, название которой Селестия еще не прочла, но уже знала, беглый просмотр только убедил ее в безошибочности. «”Рассвет империи грифонов”. И почему они все дарят эту? » – подумала она и передала книгу Луне. Та заранее освободила место для книги в библиотеке рядом с еще пятью такими же.

– Благодарю вас за этот подарок. К сожалению, мы ничего не привезли с собой, – ответила Селестия. – Между прочим, эта книга мне напомнила об одном важном материале, который нам поставляется. Никаких проблем с пергаментом не намечается?

– Что вы. Мы всегда готовы его производить и продавать. Грифоны, как-никак, лучшие в этом деле.

– Меня всегда интересовала эта тема, – сказала Луна. – Надеюсь, вы сможете рассказать побольше о производстве пергамента – такого прекрасного материала.

– Зачем мне рассказывать если я могу показать? Не вижу смысла скрывать то, чем мы гордимся. Пойдемте, нас отвезут в самое начало процесса – покажут как выбирают телят.

– Телят? – недоуменно сказала Луна, но ее уже никто не услышал.

---

– Значит, пытаться самим производить пергамент мы не будем? – поинтересовалась Селестия закончив пить вторую чашку чая.

Луна протаптывала прямую линию ходя взад-перед и не сразу ответила на вопрос сестры..

– Пергамент?! Ты же видела что они делают с бедными животными! Разве можем мы сами стать такими живодерами? Только подумай: вся наша история – и их тоже – написаны на чужих останках, буквально, – Луна вытащила с полки том «Истории Эквестрии» и повертела им перед сестрой.

– Я понимаю тебя. Мне тоже это неприятно, но на пергаменте у нас написаны все книги и свитки, которые хранятся в каждой библиотеке. Другого материала мы не знаем.

– Точно, нужно сжечь все библиотеки.

– Что? Так, Луна, ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Давай ты отдохнешь и завтра мы поговорим об этом, хорошо?

Мордочка Луны выражала негодование, но она согласилась, решив поразмыслить над этим вопросом одной. С уходом Луны Селестия расслабилась и начала перебирать все сделанные за сегодня дела в голове. Тут осознание ударило ее как камнем по голове. Она высунула голову из дверного проема и приказала страже:

– Позовите мне Олд Обсервера.

---

В отличие от принцессы Селестии Луну никто не видит с первыми лучами солнца. Чем она занимается после опускания луны для пони тайна пока она не появится на коридорах замка и ее кто-нибудь не увидит. На этот раз такое случилось у входа в библиотеку, куда ей не дала пройти стража. Луна этому сильно удивилась и незамедлительно спросила:

– По какому праву вы возбраняете пройти своей принцессе?

– Приказ принцессы Селестии, – ответил один из стражников.

 Этот ответ еще больше сбил Луну с толку, но она все же решила добиться прохода.

– У нас диархия. Наши приказы имеют такую же силу, как и моей сестры. Пропустите меня.

– Верховенство данного приказа обоснованно старшим возрастом принцессы Селестии. Сам приказ носит воспитательный характер во благо младшей сестры принцессы Селестии, принцессы Луны.

«Они подготовились, неужели ей так этого не хочется? Хорошо, зайдем с чего-то потяжелее».

– Наше правление длилось еще до вашего рождения. Как ты можешь утверждать, что одна из нас старше другой?

– При всем уважении принцесса Луна… вы ниже.

---

– Луна, я бы хотела обсудить с тобой культуру использования заклинания парализации на нашей страже. Я хочу чтобы замок был в безопасности, а это невозможно если стражу придется постоянно отправлять в отпуск на лечение.

– Тия, он нанес оскорбление моему достоинству, друг его похоже хотел вступиться вот и его тоже пришлось.

– Но остальной десяток, прибежавший на крики, зачем? Могла бы просто прийти ко мне и решить этот вопрос.

– У них были копья и они грозно на меня смотрели. И вообще это твоя вина. Почему я не могу ходить где мне вздумается из-за твоих приказов?

– Я вспомнила, что ты можешь сильно зациклиться на некоторых вещах и решила на время перекрыть тебе доступ к книгам. Опасалась твоей попытки самолично поджечь библиотеку. Между прочим, библиотеки в городе тоже под надзором, так что даже не пытайся.

– ПОДЖЕЧЬ?! Да я пошутила, как ты могла только подумать о таком. Разве я похожа на маленькую импульсивную кобылку?

– Шутишь? – Селестия театрально подняла бровь. – Давай я напомню как ты вычитала, что оранжевый цвет несет тревогу и может быть причиной плохих снов. Мой отказ на просьбу изменить цвет кирпича и перекрасить треть зданий страны не достучался до тебя и ты сама взялась за кисть. Архитектора Кантерлота чуть удар не хватил от твоей покраски.

– Сложно это делать в темноте, – сказала Луна себе под нос. – И я все еще стою на своем. Да и не доказывает эта история ничего.

– Ах, не доказывает. Помнишь ночь, когда ты решила лишить всех жеребят страха перед чудовищами под кроватью?

---

– Папа, мне кажется у меня кто-то под кроватью, вдруг этот монстр съест меня ночью.

– Милая, монстры под кроватью не живут. Принцессы их даже в город не пустят, а уж под твою кровать так точно.

– Но ты же можешь проверить, правда?

– Хорошо, милая.

Жеребец наклонился достаточно, чтобы взглянуть под кровать.

– Как я и говорил зде…

Слова его потерялись на полпути. Из под кровати на него смотрела синяя аликорн с пилой. Сама пила была предназначена для работы двух пони, но жеребца это сейчас не волновало.

– Только не кричите, – прошептал подкроватный монстр.

---

– Невозможно представить кто испугался сильнее: жеребец или дочь от крика своего отца. Как тебе вообще пришло в голову подпиливать кроватные ножки?

– Просто подумай над этим и все станет на свои места: нет места под кроватью – нет подкроватных монстров, – последовала небольшая задумчивая пауза. – Ладно, иногда я могу зациклиться. Это не решает нашу проблему. Я хочу в библиотеку, и ты обещала помочь решить проблему с пергаментом, так что я слушаю твои предложения.

– Хорошо. Давай разберем проблему по порядку: мы не хотим использовать пергамент, следовательно – нужно найти ему замену. Мы дадим задание нашим ученым разработать новый материал…

– Который будут придумывать лет десять, если не больше, – перебила Луна. – Более краткосрочные планы у нас есть?

– Можно разведать чем пользуются другие страны. Мы никогда не интересовались этим. У них может найтись подходящая замена.

– Это уже ближе.

– Значит, ты отправишься как посол в… ладно, мы придумаем куда тебя отправить. Пока собирай свои вещи. Поездка может растянуться на довольно продолжительный срок.

– А почему должна ехать я?

– Так ты ничего не сожжешь.

---

Селестия преспокойно пила чай в тронном зале. Два месяца без сестры казались ей истинным блаженством. Безумные идеи канули в прошлое, тишина и покой – только этим был наполнен замок. Будет ложью сказать, что Селестия совершенно не скучала по Луне. Порой ее нестандартных выходок как раз не хватало, чтобы развеять царивший целый день порядок, но сейчас все воспринималось как заслуженная награда за все неудобства, причиненные младшей сестрой. Как минимум все было таковым, пока в зал не вошла Луна с левитирующим мешком позади себя. Взгляд ее был безумным, шерстка грязная и растрепанная. Только эфирная грива смотрелась как прежде, но она подчеркивала всю небрежность Луны.

– Встречайте и жалуйте, – сказала Луна. Ее речь и походка были на удивление бодры, отметила Селестия.

– Вернулась. Без тебя стража расслабилась – теперь не так опасно патрулировать коридоры.

– Ха-ха-ха, очень смешно. Мне нужно куда-то присесть, – с этими словами Луна телепортировала перед собой стол и два стула. Селестия сразу узнала  стол: через несколько минут за ним она и несколько советников должны были отобедать и обсудить положение дел в стране и за ней. Скорее всего, в этот момент его заканчивали накрывать. Следующая попытка обеда будет предпринята после уборки разбитой посуды .

– Нашла что искала? – сказала Селестия уже за столом.

– Начнем с Як-Якистана. Тебе следует хоть иногда направлять солнце в эту морозную пустыню. Может якам и легко выживать с их мехом, но моя шерстка к такому не была готова. А они еще они живут в деревянных домах, продуваемые насквозь через расщелины. Так вот, эта поезда оказалась бессмысленной. Яки выдалбливают все, что им нужно на камнях. Я тебе привезла один такой, можешь закинуть его в музей.

Луна слеветировала из мешка кусок скалы и поставила его на стол, тот заскрипел. На камне легко различался выдолбленный рисунок. На нем большое лохматое существо пожимало копыто маленькой Луне, у которой ноги меньше рога, а улыбка слегка выходило за край мордочки.

– Ты здесь очень хорошо вышла.

– Я рада, что меня больше там нет. Следующей остановкой было королевство гиппогрифов. И здесь меня ждало разочарование: они используют пергамент. Только вместо телят в ход шли свиньи. Они хотели изготовить мне памятную книгу и задействовать в этом деле  двести пятнадцать свинок. Я им не дала. Хорошие новости: у нас есть корабль забитый до отказа свиньями, и я говорю не об экипаже.

– Ты их перекупила?

– Можешь записать на мой счет. Что мы с ними будем делать, я еще не придумала, но это оставим. Следующим пунктом стыковки были джунгли с зебрами. Я едва их нашла среди этой обители змей, мохнатых пауков и комаров. У зебр вообще письменности не было, надолго я там не задержалась. Уже проплывавшие мимо нас моряки подсказали поискать в какой-то пустынной деревушке на юго-западе. На карте ее не было, но, представь себе, она там есть и населена пони. О нас они вообще не слышали. Как ты управляешь страной, если есть деревня, жители которой не знают, что они наши поданные?

– Я не помню никаких пустынных деревень на юго-западе.

– Там еще каменные пирамидки.

– Нет, такого у нас никогда не было. Отправлю завтра отряд. Пусть втыкнут везде наши флаги, а там разберемся.

– У них еще проблемы с каким-то котом, не могут его из пирамиды выгнать, пошли туда дипломатов на всякий случай. Если вкратце, то они используют глиняные таблички как мы пару сотен лет назад. Мне опять не повезло. Зато, –  Луна достала из мешка банку с зернами коричневого цвета, – я купила там кофе, и эта штука неописуема. Меня ни капли в сон не клонит от пары кружек. Заваривается почти как чай. Не выращивать кофе у нас – преступление.

– Я так понимаю, этой ночью ты не спала. Сколько кружек ты выпила?

– После девятой я потерялась в числах.

– Думаешь, это не навредит тебе?

– Не знаю, инструкцию никто не прилагал. У меня была веская причина не спать – я смотрела, как растет бамбук.

Из мешка на стол прилетел небольшой глиняный горшок с ростком необычного округлого растения. На ощупь оно скорее напомнило очень тонкую кору дерева, чем отличалось от своих сородичей, стоящих на подоконниках замка.

– Семена этого растения я купила у того же торговца, что продал мне кофе, у него полно интересных вещей. Представляешь, бамбук может стать как мое копыто за одну луну, я все пытаюсь поймать его рост: вот он такой, моргнула и сразу другой.

– Если он растет так быстро, почему сейчас он такой маленький? – экземпляр в горшке был в треть обычного копыта.

– Я несколько сломала по пути домой, в основном об корабль. Некоторые из видов были весьма крепки и я сломала корабль об них. Ты не беспокойся – мы смогли заделать дыры бамбуком, а также сделать несколько ножек для стульев и столов, рамок, флагшток и прямо сейчас там висит моя недоконченная гальюнная фигура в виде –  кто бы мог подумать – меня самой из бамбука. Если, как шутил капитан, корабль не отчалил после сошествия на землю «морского дьявола», то через час я вернусь ее закончить.

– Давай подведем итоги: ты отправилась искать замену пергаменту, а вместо этого привезла булыжник, банку с бобами, какое-то непонятное растение и целый корабль свиней?

– Мы еще разбили один из кораблей об скалы. Никто не пострадал, но пришлось купить новый. Так что я привезла новый корабль.

– Покончив со старым?

– Твоя взяла –  это один к одному.

– Я сейчас не к этому подвожу. Ты нашла что искала?

– Нет, – Луна ударилась мордочкой об стол так, что тот окончательно проломился под силой удара и весом камня. Горшок и банка с кофе скатились по сломанной наклонной части стола и разбились о камень. Луна все еще понурила голову, хоть та ни на что не опиралась.

– Знаешь, в следующий раз отправлю тебя в песчаную Арабию, чтобы ты приплыла на корабле полном золотых слитков, – съязвила Селестия.

– Не сыпь соль на… подожди. Я не была в Арабии, а ведь там может быть замена пергаменту. Селестия…

– Даже не думай об этом. Драй Хувз все еще не может разговаривать со мной.

– Не может или не хочет?

– Он не настолько обиделся, чтобы не пускать меня к себе… наверное.

– Твой «внук» не присылал тебе новости или может любовные письма?

– Ничего такого.

– Ну, давай хоть письмо к нему пошлем, он же не откажет тебе в помощи.

Селестия остановила свой взгляд на обломках стола и замерла – признак ее глубокой задумчивости. Любой проходящий мимо подумает, что это точная каменная копия принцессы, а не она сама; только развевающаяся грива портила эту иллюзию. Наконец Селестия сказала:

– Хорошо, письмо можно отправить. Не ручаюсь за успех затеи, но попытаться стоит, – перед принцессой материализовались перо с чернильницей и пергамент, на котором через десять минут красовался аккуратный каллиграфический почерк с описанием проблемы.

---

В целом Селестия находило множество общих черт своего замка и замка Драй Хувза. Основные отличия выражались в преобладании песчаных оттенков в интерьере и малом количество витражей. Последнее, на мысль принцессы, вполне исправимо.

Путь лежал к восточному крылу, где должен находиться принц и действительно – он там был и разговаривал с непредставленным Селестии кобылкой, а та, судя по богатому, отличающемуся для местных аристократов, одеянию, не последняя голова в правительстве. Объяснение Драй Хувза ее роли встретило тупой, непонимающий взгляд.

– Дорогая, позволь представить тебе мою наложницу, Эмпти Госип, – та приветственно поклонилась.

– Надеюсь, вы, принцесса Селестия, уютно почувствуете себя в нашей небольшой компании, если, конечно, дадите на это разрешение принцу, как сделали мы.

– Мы? – неуверенно переспросила Селестия.

– Она о еще семи своих соратницах. Я тебя позже с ними познакомлю, – разъяснил Хувз.

– Я думала гарем это пережиток прошлого едва сохранившийся на западе, а не в центре, – припомнила Селестия несколько кратких уроков истории об Арабии от своих историков.

– Нет, живет и промышляет. А ты скоро станешь его частью, если пожелаешь. Что скажешь?

Это предложение заставило крутиться каждую шестерню в голове Селестии в три раза быстрее. Виделись все возможные варианты сделки, плюсы и минусы, последствия. Но одно предположение так и осталось пылиться нетронутым, пока принц и его «наложница» не стали пытаться спрятать свои улыбки за серьезным выражением. Тогда-то все стало ясно.

– Шутка? – спросила Селестия.

Шутники не сдерживали себя и в открытую засмеялись.

– Ты бы видела себя – просто нечто, – со слезами на глазах сказал Хувз.

Позднее раскрытие банальной шутки задело принцессу, пошатнуло веру в свой профессионализм как дипломата и самолюбие, ведь ей самой так нравится шутить. Селестия так и не поговорила с Госип, последняя ушла, сославшись на работу. Уже из рассказа Хувза стало ясно, что Госип для подруга детства, с которой он сохранил связь на всю жизнь. Селестия отложила бы воспоминания от ней в дальний ящик своей памяти, из которого все достается только при крайней необходимости, если б не встретила ее на следующий день. Тут принцессе пришла мысль коварная и ужасная – закрепить за собой титул «госпожи юмора». После обмена приветствиями и любезностями игра началась.

– Приятно знать, что у Хувза есть друзья, способные его поддержать.

– Принцесса, я уверена, вы послужите принцу опорой даже большей чем любой его друг.

– Вы правы, как-никак я уже, если так выражаться, служила опорой его семье.

– В каком смысле?

– Я ему дальней родственницей прихожусь, вы разве не знали?

Селестия внимательно следила за выражением мордочки собеседницы. Сперва недоумение на короткий миг. Затем она словно хотела сказать «вы вероятно шутите» к чему Селестия и готовилась, но это гримасу сменило что-то похожее на внезапное прозрение.

– А ведь вы похожи на бабушку Хувза. Я помню из рассказов, она была с необычайно белой шерсткой и высокая, даже для жителей Арабии.

«Все не может складываться настолько хорошо, просто не может», – подумала Селестия. Вмиг эта история стала центром всего ее рассказа. Лгала она много и абсолютно не стыдя себя за это. Госип всего за пятнадцать минут узнала о тяжелой судьбе принцессы, что несла ребенка дедушки; о том, как она переосмыслила свою жизнь и решила вернуться; о, хоть и странных, даже порицаемых, для арабийцев, но обычных для эквестрийцев смешениях крови с родственниками. Все закончилось пафосной речью, в которой Селестия обещала восстановить свою честь и разделить со своим внуком всю его жизнь. Она едва сама не поверила себе, а уж Госип сияла как маленькая кобылка. Триаду могли слышать проходящие мимо пони, но Селестия верила, что распространение слухов в небольшом замке среди прислуги остановится с легкостью.

– Так что я рада встретить тебя, Госип. Его родные и друзья должны первыми узнать о его будущем и принять его с достоинством.

Только вечером Селестия имела возможность засвидетельствовать реакцию своего небольшого розыгрыша, когда она и Хувз общались перед сном в смежной для их спален комнате. Пытаясь отыскать последствия шутки Селестия ловила глазными сетями все: мимику, жесты, походку, манеру речи. Минуты шли, невинные темы для разговора заканчивались, а свидетельств не отыскалось. Тогда принцесса решила сама стать инициатором.

– Может устроишь нам с Госип встречу завтра? Я хочу лучше знать твоих друзей.

– Конечно, но только через неделю. Она, скорее всего, уехала сегодня. Как послу восточной провинции ей иногда нужно возвращаться к себе. Такие отъезды часто происходят теперь, не знаю почему.

Соблазн ударить себя чем-то тяжелым по голове чуть не одолел Селестию, уступив место рассудительности, – которую она пеняла за опоздание, – пытаясь выведать каждую мелочь, способную предвидеть дальнейший ход событий. Весьма быстро она узнала о разговорчивости Госип и ее любви посплетничать; о дальних родственниках, что живут в восточной провинции и с которыми Госип постоянно поддерживает контакт; вишенкой на торте послужил рассказ об обладающих сильной независимостью глашатаях и других распространителях новостей, кроме дворца. В Эквестрии принцесса давно заслужила признание своих подданных; в Арабии смена правителя вела за собой и недоверие к его последователям; в Эквестрии достаточно стукнуть копытом и скандал забудут все, кто надо; в Арабии народ знает монархов и жаждет знать всю – насколько вообще возможно – правду о них, а монархи не хотят скрывать что-то от народа. Так и таяли надежды превратить всю сложившуюся ситуацию в шутку, которая закончилась бы вмиг. А тот самый дед умер в прошлом году и теперь никто из заслуженных личностей не мог опровергнуть историю.

– Дорогой, ты же как-то хотел сообщить своим родственникам о наших отношениях?

---

– Ваше высочество, гонцы вернулись, – огласила стража, после чего в зал вошли два жеребца и поклонились. Ждать ответа пришлось месяц и сейчас Селестия надеялась на результат, а не очередную пустую трату средств. «Хорошо что Луны сейчас нет, иначе…» – ее размышления прервало появление сестры, которая буквально влетела в зал.

– Без меня не начинайте, – проговорила она и заняла место рядом со своей сестрой. Когда ничто не могло снова помешать Селестия начала:

– Поведайте же о своем славном пути.

Такова традиция – рассказывать гонцам о путешествии принцессам. Никто почти не воспринимал это действо всерьез. Принцессы делают вид что слушают, а рассказ гонцов всегда скомкан и быстр, если нет чего-то действительно важного или интересного. Попарно же их отправляют чтобы удвоить успехи по доставке депеши: если один погибает, то другой выполняет работу первого. Того, что стоял слева Селестия сразу узнала – Райт Гэйт. Правого она видел краем глаза, но верить в его пребывание здесь не хотела и просто не смотрела в его сторону. Надежды не оправдались. На зов откликнулся Лонг Спич.

– С чего бы начать, моя принцесса…

Спич единственный воспринимал обычай всерьез и строго соблюдал его. Ходил анекдот, что во время его получасовых рассказов в замке все кувшины переполняются водой. Возможно, Селестия отправила бы в отставку Спича, однако свое дело он знал. Однажды один гонец в шутку (ли?) предложил утопить в мешке Спича, на что другой ответил: «Он тебе не только из мешка выберется, но и письмо от царя глубин принесет с парочкой сувениров».

Пока Спич вещал Селестия думала: она рассказывала Хувзу об эквестрийской традиции с гонцами, Хувз видел Спича и знал, из рассказов Селестии, его репутацию как гонца. Сложив эти факты можно сделать два взаимоисключающих вывода. Первый – письмо Спичу дали не случайно, а чтобы довести Селестию; второй – пора отложить в сторону детективную литературу.

Селестия всегда с трудом выражала заинтересованность в речах Спича. Основные правила она усвоила: периодически кивать и хмыкать; спрашивать «что дальше?»; не забывать моргать, уходя в собственные мысли. Настоящим эталоном для Селестии служили другие гонцы: истинные эмоции, заинтересованность во взгляде, позе – все как у настоящих слушателей. До этого уровня ей еще расти.

После двадцати минут Селестия чуть не упала, когда Спич закончил триаду и вручил письмо. Главное забирать его нужно аккуратно, не спеша, чтобы не проявить неуважение к работе гонцов. Тут же подтянулась и Луна, возможно, спавшая с открытыми глазами – навык, существование которого Селестия никак не может подтвердить.

В письме было написано:

Дура.

С любовью, Драй Хувз.

– Благодарю вас гонцы, ваша помощь несоизмерима, – ответила Селестия по шаблону «Благодарность гонцам» и те удалились.

– А твой внук умеет кратко выражать мысль, – прокомментировала Луна письмо. – И все же мы попали в начало.

– Не совсем. Взгляни, это не пергамент.

Луна просветила письмо, понюхала, с осторожностью откусила кусок и согласилась. Из такого же материала был сделан и конверт, на внутренней части читалась надпись «бумага».

– Тия, теперь зови наших ученых. Пусть разберут.

---

– Все хорошо, что хорошо кончается.

– Луна, из-за твоих капризов я потратила немало средств из нашей казны.

– Да не будь такой занудой, Тия. Нам нужно только начать выращивать хлопок и все – разрыв контрактов с грифонами возместит все расходы. Разве там так много?

– Пятьсот девятнадцать тысяч тридцать пять битсов, ваше высочество, – сказал старый единорог, занимающийся обязанность главного экономиста, – не включая стоимость корабля.

– Окупится.

– Надеюсь, Луна, ты довольна и на несколько лет отстанешь от меня с идиотскими проблемами и подходом к их решению

– Заметано. А теперь я покину вас и ваши бумажки. Луна́ уже два часа в небе, а я еще не в постели.

С уходом Луны стало совсем тихо и ничего не издавало звуки, кроме пера старого единорога. Селестия уже хотела его отпустить и самой пойти спать, как тот задал вопрос.

– Принцесса Селестия, стоит ли нам создать резервный фонд на случай, если принцесса Луна узнает какое основное составляющее мыла?

Пару лет десятков лет назад ответом послужил бы смех, сейчас же:

– Да. И внесите туда возможные расходы на парфюм. Мало ли.