Обретенная Эквестрия. Части 1-2

Глава 2. Исповедь

С утра небо затянули тучи и пошёл мелкий дождь-сеногной. Моё плечо, как заправский синоптик, предсказывало, что он продлится как минимум до вечера. В такую погоду нет ничего лучше долгих посиделок и неторопливых бесед у камелька.

Разбрызгивая копытами мелкие лужи, в дом вбежала Искорка. Сразу вкусно запахло чистой мокрой шерстью. Из-за ноющей боли я рано поднялся и к приходу единорожки успел приготовить завтрак. Это оказалось несложно, благо после вчерашнего праздника осталось много недоеденных вкусняшек. Расположились как всегда на веранде – самом уютном и любимом месте в доме.

— Библиотеку закрыла?

— Ага. Да всё равно в такую погоду никто не придёт. Ты сегодня какой-то бледный.

— Плечо болит. Кроме того, меня беспокоит предстоящий разговор. Возможно, нам станут известны вещи, о которых лучше и вовсе не знать.

— Прекрати. Бесполезных знаний не бывает!

— Твои бы слова да богу в уши.

Хлопнула дверь, на веранду вышел отец с потёртым портфелем в правой руке. Был он гладко выбрит, причёсан и облачён в парадный костюм, словно вновь собрался в дорогу.

— Привет, па! Садись завтракать!

— Спасибо. — Он положил портфель рядом с собой и налил в чашку крепкий чай. — Ух, хорошо! Обожаю запах свежего чая поутру.

— Маффины будешь? — спросила Искорка, носом пододвинув блюдо с кексами.

— А как же! Я как Дёрпи: теряю волю при виде хорошего маффа.

— Опять говоришь загадками, — вздохнул я.

— Терпение, сын. Сегодня ты получишь ответы на большинство вопросов. А пока, будь добр, растопи печку, а то кости ломит.

После того как с завтраком было покончено, грязная посуда переместилась в таз, а стол чисто вытерт, отец открыл портфель и вытащил наружу стопку бумаг, исписанную мелким чётким почерком.

— Эти заметки я подготовил на тот случай, если бы ты, Макс, не успел вернуться. Буду заглядывать в них время от времени – вдруг что забуду сказать.

— Послушай, — начал я. — Всё это, конечно, хорошо, но, может, отложим разговор? Ты болен, тебе нужен врач. Если мы сегодня же поедем в больницу…

— Эта болезнь, увы, не лечится. Я и так взял от жизни гораздо больше, чем следовало. Как вы думаете, сколько мне лет?

Этот на самом деле невинный вопрос поставил меня в тупик. А действительно, сколько? Документов его я никогда не видел, дни рождения он не отмечал принципиально. Оставалось только судить по внешнему виду.

— Лет сорок-пятьдесят.

— Восемьдесят девять.

— Сколько? Ерунда, быть такого не может!

— Думаешь? Взгляни на эту фотографию.

Отец протянул выцветший цветной снимок, на котором он сидел в обнимку с симпатичной девушкой лет семнадцати. Выглядел батя чуть моложе обычного.

— И что тут такого?

— Да ты не на меня пялься. Приглядись внимательно к моей спутнице. Узнаёшь?

— Нет. Постой… мама?

— Да. Мы познакомились незадолго до начала войны, ей тогда было шестнадцать. Поженились спустя четыре года. С тех пор она успела повзрослеть, родить тебя и Олеську, а я почти не изменился.

— Но как такое возможно?

— Давай начнём с основ. Представь, что я – преподаватель истории, который читает студентам скучную лекцию. Готовы слушать?

— Да, — кивнула Искорка. — Всегда готова!

— Скучную, говоришь? — зевнул я. — Тогда, подруга, укусишь меня за руку, если начну храпеть. Только не сильно.

— Обещаю.

Отец прокашлялся и торжественно начал:

— Итак, в начале третьего десятилетия двадцать первого века на Земле произошла очередная научно-техническая революция. Почти одновременно были сделаны десятки крупнейших изобретений, совершивших переворот в общественной и культурной жизни. Был побеждён рак, СПИД и ряд иных смертельных заболеваний, до того изрядно прореживающих население планеты. Был расшифрован геном большинства существ, а также разработано оборудование, позволяющее клонировать любое животное или даже человека. Появилась возможность создавать новые биологические виды, в том числе и разумные. Прочие отрасли также не отставали. Космические корабли нового поколения дали возможность начать активное освоение ближайших планет и спутников газовых гигантов. Были изобретены новейшие строительные материалы, пищевые синтезаторы, антигравитационные двигатели… Продолжать можно долго. Некоторые футурологи поспешили объявить о приходе «Золотого века», впрочем, они как всегда поторопились. Львиная доля новейших технологий оказались в руках нескольких транснациональных корпораций, которые не спешили делиться секретами с остальным человечеством. Это привело к тому, что по своему влиянию на мировой арене они превзошли ведущие государства. Дошло до того, что слово президента корпорации «ТФМ» стоило значительно больше, чем слово руководителей США, России или Китая. У корпорантов появились собственные армии и спецслужбы, оснащённые самыми последними техническими новинками, что серьёзно дестабилизировало и без того сложную обстановку на планете. Благодаря титаническим усилиям дипломатов отношения между традиционными государствами строились на компромиссной основе системы сдержек и противовесов, но корпорации находились вне этой системы. Своей алчностью и непомерными амбициями они могли в любой момент нарушить хрупкое равновесие, обрушив мир в пучину бессмысленной войны.

В то время я работал в одном из филиалов корпорации «ТФМ», расположенном в России, бывшей тогда единым государством. Карьера моя развивалась неплохо, к тридцати годам я возглавлял технический отдел Норильского Института Инновационных Разработок. Отделения корпорации были разбросаны по всему миру, но основное ядро находилось в Российской Федерации. Я родился в семье сибирских старообрядцев и был воспитан в строгих правилах. Вёл правильный образ жизни, не пил, не курил, не употреблял наркотиков, активно занимался спортом и обладал богатырским здоровьем. Прямо хоть сейчас садись в космический корабль и лети к Альфе Центавра.

Полагаю, что именно благодаря превосходным медицинским показателям мне и предложили принять участие в эксперименте, проводимом в рамках проекта «Мафусаил». Смысл эксперимента был прост – в тело испытуемого человека вшивалась железа, которая непрерывно выделяла целый букет гормонов, омолаживающих организм. Под её воздействием останавливалось старение, улучшалось общее самочувствие, возрастала трудоспособность и так далее.

— И ты согласился? — спросил я.

— Конечно. Думаю, любой на моём месте поступил бы также. Представляешь – жить, не старея, всегда находиться в превосходной физической форме, сохранять ясность мышления. Сказка! Правда, железа сама по себе была не вечной и со временем требовала замены, но в контракте говорилось, что все участники эксперимента имеют право на бесплатное замещение вышедшего из строя органа неограниченное количество раз.

— Получается, что ты начал стареть, потому что она перестала действовать?

— Ага. На самом деле проблема решается просто. Нужно только поехать в любую генетическую клинику корпорации «ТФМ», предъявить вот это, — он швырнул на стол изумрудный пластиковый квадратик размером с почтовую марку, — После чего меня тут же положат на операционный стол и через несколько часов я вновь смогу пить водку и бегать за девочками!

— Вот только ни одной клиники не сохранилось, — медленно сказал я. — Как и самой «ТФМ».

— Да. Мы как-то не предусмотрели эту мелочь, когда подписывали контракт. В начале зимы я почувствовал, что железа начала давать сбои. А три недели назад она окончательно перестала функционировать, после чего началось стремительное разрушение организма, словно смерть решила отыграться за все упущенные годы. При самом лучшем раскладе я протяну ещё дней пятнадцать, не больше.

— Пятнадцать дней?! — крикнули мы в голос.

— Да. Но не стоит делать таких скорбных лиц. Я прожил долгую жизнь и, хотя потерял двух любимых людей, всё же сумел воспитать отличного сына и… дочь.

Искорка всхлипнула и прижалась щекой к его груди.

— Всё в порядке, малышка. Я виноват перед твоим народом в том, что не смог защитить его, когда вас грузили, словно животных, в вонючие скотовозки. Что не сумел изменить судьбу эквестрийских пони и их потомков!

— Неужели нет способа спасти тебя? — резко спросил я.

— Нет. Технологии бессмертия были утрачены во время войны. Думаешь, я не пытался найти хоть что-нибудь? Помнишь, как я часто уезжал «по делам», когда ты был совсем маленьким? Нет, Максимка, мне действительно осталось недолго. Но пока я ещё могу говорить, вы должны узнать всё о проекте «Эквестрия». Как распорядится полученными знаниями, решите сами. Главное, чтобы они не пропали в безвестности.

— Так, значит, Эквестрия на самом деле существовала? — с жадным любопытством спросила Искорка.

— Да. А ты не верила?

— В детстве верила, но потом, когда научилась читать и прочла массу книг, истории про волшебную страну стали выглядеть… не совсем научно.

— Понимаю. Рационалистический подход. Ты мне напоминаешь Твайлайт Спаркл: та, будучи отличным учёным, также всегда искала во всём рациональное звено. Кстати, вы даже внешне очень похожи, с поправкой на возраст, конечно.

— Значит, она не только заведовала библиотекой? — изумилась единорожка.

— Ага. Твай вообще была разносторонней личностью. Ну что, мне продолжать?

— Продолжай, — едва шевеля одеревеневшими губами, ответил я. Разум отказывался верить услышанному. Может, это просто розыгрыш и отец шутит? Да нет, он никогда раньше не играл такими вещами.

— Корпорацию «ТФМ» на протяжении долгих лет возглавлял Леонардо Фауст. Он унаследовал её от отца, но именно при нём она стала самой влиятельной частной структурой на Земле. При этом Фауст был скорее ученым, чем бизнесменом, тайны мироздания интересовали его больше, чем рост курса ценных бумаг. Тем не менее этот человек обладал редкой особенностью, которая, собственно, и привела его к успеху. Он умел безошибочно разбираться в людях. Ни одного крупного назначения в корпорации не происходило без личного собеседования с патроном. Как правило, оно длилось не больше десяти минут, после чего Леонардо выносил решение. Часто место получал человек, который, по мнению компетентных специалистов, совершенно не подходил для этой роли. И всякий раз прав оказывался Фауст. Благодаря такому подходу, сложный управленческий механизм работал как часы, оставляя боссу достаточно времени для утоления своих научных амбиций.

Впрочем, талант Леонардо имел и обратную сторону. Великолепно разбираясь в человеческом характере, он был способен разглядеть не только положительные черты, но также тайные помыслы и скрытые пороки. Это привело к тому, что Фауст стал заядлым мизантропом, старался лишний раз не контактировать с людьми, избегал званых приёмов и встреч, полностью игнорировал светскую жизнь как таковую. По той же причине он не создал семьи и не обзавёлся наследником. К слову сказать, его личное состояние к 2024 году составило шестнадцать триллионов. Не американских долларов, окончательно превратившихся в резаную бумагу, а полновесных золотых талеров, ставших новой мировой валютой. Полагаю, что именно тогда ему пришла в голову идея осуществить проект, равный которому ещё не знало человечество. А именно: создать новый вид разумных существ, по всем параметрам превосходящих людей, и поселить в изолированном комплексе, лишив какого-либо контакта с внешним миром. Поиграть в доброго бога-творца, дать жизнь новой цивилизации. Немыслимая по своей сложности цель, достойная такого великого человека. Орлы мух не ловят.

Понятно, что новые существа не должны были напоминать ненавистных «хомо сапиенсов». Фауст обожал лошадей, а из всех писателей больше всего ценил Джонотана Свифта, который в «Четвёртом путешествии Гулливера» придумал гуингмов – разумных лошадей, опередивших людей в интеллектуальном и нравственном плане. Полагаю, что книга Свифта сыграла главную роль, когда Леонардо обдумывал внешний вид будущих созданий. Мне рассказывали, что однажды Старик собрал ведущих руководителей научных лабораторий и заявил о запуске проекта «Эквестрия». Затем, улыбаясь странной улыбкой, выложил на стол листок с небрежно выполненным эскизом розовой мультяшной лошадки и заявил, что идеальные существа будут выглядеть именно так. Сначала высоколобые учёные решили, что это шутка, потом – что босс сошёл с ума, но Фауст не собирался слушать возражений. Учёные смирились, и работа закипела.

Первым делом Леонардо взял в аренду у Российской Федерации внушительный кусок территории, расположенной на северо-востоке полуострова Таймыр, между Карским морем и морем Лаптевых. Совершенно дикий и безжизненный край, обезлюдевший ещё в начале двадцать первого века. Следом был куплен целый флот крупнотоннажных судов ледокольного типа. Снабжение предполагаемой стройки должно было идти через Мурманск и дальше по Севморпути, а также из Норильска, ставшего к тому времени «неофициальной столицей» корпорации «ТФМ», и дальше через Дудинку по Енисею. На берегу бухты Каменный мыс началось возведение портового города Гипполис, предназначенного для строителей и обслуживающего персонала комплекса. Параллельно расчистили местность под аэропорт, способный принимать тяжёлые грузовые самолёты и суперкоптеры, а рядом заложили фундамент термоядерной электростанции, оборудованной двумя уникальными реакторами, спроектированными специально для Эквестрии. Они отличались невероятной надёжностью и возможностью длительное время работать в автономном режиме, без какого-либо участия человека. Уверен, что и сейчас агрегаты пашут без остановки, снабжая законсервированный комплекс необходимой энергией.

Отец остановился, отпил из стакана несколько глотков остывшего чая и продолжил.

— После того как была налажена инфраструктура, началось возведение самой Эквестрии. Тысячи огромных машин непрерывно осушали бесчисленные болота, выравнивали рельеф, заливали территорию зеробетоном. Зеробетон – великолепный строительный материал, обладающий невероятной прочностью, был способен сохранять целостность в самых неблагоприятных условиях. Из него был построен фундамент и стена высотой в шестьсот пятьдесят три метра, огораживающая будущую страну от внешнего мира. Если учесть, что по площади Эквестрия не уступала Бельгии, можно представить, какая сумасшедшая работа оказалась проделана. Китайцы со своим Великим Заборчиком могли тихо курить в сторонке. Следующим этапом стало возведение крыши. Естественно, никакая традиционная конструкция здесь не годилась – она бы просто рухнула под собственным весом. Но на помощь вновь пришли новейшие технологии. Строители установили на гребне стены генераторы энергетического поля, после чего образовался купол, достигавший в своей наивысшей точке высоты в шесть километров. Внешняя оболочка Эквестрии была построена.

— Внушает, — протянул я.

— А мне даже не представить сооружение таких размеров, — пожаловалась Искорка.

— Ещё бы, я сам чуть не свихнулся, когда всё это увидел. Говорю же, что никогда раньше люди не возводили ничего подобного. Строительство продолжалось семь лет, и на его финансирование ушла большая часть состояния Фауста. Ещё четыре года было потрачено на обустройство мира – создание городов, рек, озёр и так далее. Внутренняя часть стены была оформлена в виде непроходимых гор. Для формирования лесов со всех концов Земли везли взрослые деревья. Чащи населялись разнообразной живностью, как натуральной, так и выведенной в лабораториях. Для имитации неба была разработана сложнейшая стереосистема, а плазменное солнце, дающее Эквестрии свет и тепло, произвело переворот в мировой энергетике. Вообще, разработанные для проекта технологии, внедрённые в других местах, принесли «ТФМ» триллионные прибыли. Параллельно велась работа над созданием самих пони. Об этом я расскажу позже, хочу лишь заметить, что Фауст действительно задумал создать сверхсуществ, способных со временем вытеснить представителей «хомо сапиенс». Они должны были быть сильнее и выносливее человека, обладать высоким уровнем интеллекта, стойкостью к физическим повреждениям, болезням и так далее. Самое смешное, что у учёных действительно всё получилось. Пони умны и сильны, а что касается их стойкости, то в качестве примера могу привести случай, когда на голову одной единорожке последовательно свалились: горшок с цветами, наковальня, телега, груженая сеном, и пианино, после чего она смогла спокойно уйти с места катастрофы на своих двоих… Вернее, на своих четырёх. Человеку в такой ситуации хватило бы и одного несчастного горшка с петунией.

— Всё это, конечно, здорово, — перебила его Искорка. — Но как же наша тысячелетняя история? Её тоже придумали люди?

— Верно, девочка. История, предметы материальной культуры, книги и летописи были созданы департаментом работавшим над НЭХ – «Новой Эквестрийской Хронологией». К делу оказались привлечены ведущие специалисты с мировым именем, руководить которыми было поручено известному математику, академику Хоменко. Им предстояла сложнейшая задача – на пустом месте создать историю целого народа. От имени пони были написаны тысячи книг, возведены скульптуры и памятники. Всё делалось для того, чтобы, однажды проснувшись в новом мире, они не сочли себя существами без роду и племени.

— Но воспоминания! Воспоминания о прошлой жизни тоже были сфальсифицированы?

— Понимаю, как тебе это больно слышать, но да. Каждого вновь созданного пони помещали в криокапсулу, где он лежал до момента пробуждения. Всё это время в его мозг вкладывались фальшивые воспоминания. Далеко не у всех они были разными — невозможно создать двести тысяч совершенно уникальных личностей, в некоторых случаях сюжеты повторялись. Таких «близнецов» распределяли по разным городам и поселкам, находящимся на большом расстоянии друг от друга.

— Все пони были одного возраста? — поинтересовался я.

— Нет. Поймите, в час «икс» обитатели Эквестрии должны были одновременно проснуться и начать жить как ни в чём не бывало, в твёрдой уверенности, что живут так всегда. Разумеется, что были и старики, и дети. Впрочем, за время эксперимента от естественных причин не умер ни один пони. В этом нет ничего удивительного, учитывая их большую продолжительность жизни.

— Серьёзно? — спросил я, краем глаза наблюдая за Искоркой. — И сколько они по-твоему живут?

— Приблизительно триста – четыреста лет.

— Сколько? — изумлённая единорожка даже подпрыгнула от удивления.

— Триста – четыреста. Я же говорю – Фауст создавал идеальных существ. Естественно, при этом использовались новейшие технологии, в том числе данные, полученные в ходе эксперимента «Мафусаил».

— Да ты у нас настоящий монстр, — усмехнулся я и показал единорожке язык.

— Ничего смешного не вижу, — буркнула поняшка. -  Пап, лучше рассказывай дальше.

— Хорошо, дочурка, — отец ласково потрепал Искорку по голове. — Весной 2036 года, спустя одиннадцать лет после начала, проект «Эквестрия» был запущен. Двести тысяч пони одновременно проснулись в своих кроватях, после чего началось форменное светопреставление. Повылезали пропущенные во время тестирования многочисленные баги, местами компьютерные программы дали серьёзный сбой, у некоторых поняш не «включилась» личность, и они вели себя как только что родившиеся младенцы… Недочёты можно перечислять часами. Позже специалисты признали, что запуск оказался преждевременным, но, думаю, что даже если б на отладку им дали ещё пару лет, результат оказался таким же. Невозможно учесть все факторы в столь сложном деле, а большинство проблем проявили себя лишь после запуска системы. Положение казалось безнадёжным, проект летел под откос, но тут в чью-то светлую голову пришла идея ввести в игру некоего повелителя хаоса, на которого можно было свалить все проблемы. Идея пришлась по душе, коварного врага обозвали Дискордом, его куклу наспех слепили из частей, оставшихся от прежних проектов, а затем предъявили перепуганным жителям Эквестрии. В течение нескольких недель основные баги удалось устранить, после чего Дискорда торжественно «победили» и «заточили в камень». Позже, когда понадобилось провести глобальный плановый ремонт, его вновь, на этот раз уже сознательно, возродили к жизни и, пользуясь всеобщей суматохой, быстро провели необходимые работы.

— Ну, хорошо, — вздохнула единорожка, — Я почти поверила, что твой рассказ – правда. Но ведь Эквестрия была не обычным государством, а волшебной страной, обитатели которой могли пользоваться магией. Или это тоже вымысел?

— Магия была, и в тоже время её не было.

— Поясни.

— Попробую, хотя сам плохо разбираюсь в этом вопросе. Дело в том, что для имитации волшебства существовали особые устройства, названные магогенераторами. Немыслимо сложные приборы, создающие внутри Эквестрии мощнейшие энергетические потоки, которыми при определённой сноровке можно было управлять. Как это делалось, я не знаю. Подозреваю, что в телах пони существуют органы, позволявшие манипулировать этими потоками, направляя их на выполнения конкретных задач. К примеру – использовать декоративные крылья пегасов для полёта, ускорять рост брошенных в землю зёрен и даже управлять погодой. Только немногие специалисты знали устройство и принцип работы этих сложнейших машин. Секретность там была такой высокой, что даже я со своим немаленьким уровнем допуска не мог выяснить ничего конкретного. Естественно, что всё счастье продолжалось ровно до того момента, пока не отключили питание. Как только это произошло, магия мгновенно иссякла и пони потеряли возможность пользоваться заклинаниями.

Искорка тяжело вздохнула и несколько раз нервно прошлась по веранде.

— Если бы я сейчас жила в Эквестрии, то могла бы стать неплохой магичкой?

— Да, конечно.

— Жаль…

— Но почему проект прекратили? — спросил я.

— Дойдём и до этого. Сначала расскажу, каким образом пони стали известны всему миру.

— Ты же говорил, что Эквестрия была изолирована, а её обитатели ничего не подозревали о нас.

— Верно. Но люди хорошо знали о них.

— Как же это случилось?

— Благодаря моим стараниям.

— Твоим?

— Да.