Так держать, Менуэт. Часть 2: Щупальца, мумии и прочее дерьмо

Глава 1

Привет, кобылки и джентлькольты. Надеюсь, у вас всех есть что выпить, поскольку пришло время рассказать вам историю. Как, вероятно, писали мои дорогие дети в приглашениях, мы все собрались здесь — в этом уютном старом пабе — чтобы отпраздновать мое шестидесятилетие.

Некоторые говорят, что шестьдесят — это тот волшебный возраст, когда пони засыпает молодой взрослой и просыпается серьезной старой кобылой с табуном детей и внуков. Ну типа, прощайте приключения, здравствуйте таблетки, вязальные спицы и откладывание денег на хороший гроб.

Я скажу вам, кобылки и джентлькольты, что я об этом думаю. Полная херня. Все это полная херня! Че ты на меня так уставился, мать твою... А, погодь, ты же мой сын. Налей мне еще виски и не говори, что мне не следует пить! Мне лучше знать, что мне следует и что не следует делать!

Так, о чем это я... Ах да, шестьдесят. Мне шестьдесят, и я чувствую себя так же хорошо, как в тот памятный день тридцать лет назад, когда Винил открыла этот маленький паб. Правда тогда на стенах не было этих крутых штук. Всех этих пропеллеров, флагов, осьминога над стойкой... Все это появилось позже, и я, может быть, расскажу вам об этом, если мои дорогие дети наконец перестанут меня перебивать!

Тридцать лет назад... Вот же были времена... Теперь у вас у всех полно этих новомодных штучек... Тридцать лет назад самолет был редкостью, особенно такой классный, как “Озорная Коко”. Пони в наши дни не были такими мягкотелыми пёздами, как сегодняшние... Что? Да Селестия помилуй, в то время даже жеребята использовали слова и похуже! Можете спросить тетю Руби! Как бы то ни было, мы все были, как бы сейчас сказали, крутыми засранцами. Нам приходилось. Дорог почти не было, так что, если вам надо было попасть на другой конец Эквестрии, то вам либо надо было быть пегасом, либо сесть на поезд, либо быть готовым тащить несколько дней повозку через пустыню. Благодаря Черри Берри и мне, самолеты стали куда более распространенными, но я расскажу вам об этом позже.

Мне хотелось бы сказать, что все началось ровно тридцать лет назад, в день моего тридцатилетия, но я не могу этого сделать. Большие дела требуют времени. Спасибо за виски, Ганнибал. Может, мне и правда отречься от своих детей и оставить всё своему любимому племяннику?

Большие дела требуют времени. Итак, все началось не тридцать лет назад, а еще на два года раньше, сразу после той памятной свадьбы, когда тетя Инки и тетя Коко поженились. Я уже рассказывала вам о том, как мы ограбили мафию в Лас-Пегасусе и как бежали в Пранцию, где нас заставили украсть меч Седрика Луламуна... Да-да, твой прапра-фиг упомнишь сколько раз-прадедушка... Эм-м-м... Трикси? Как зовут твоих детей? Пикси, Дикси и Старфол? Селестия тебя дери... Ладно, неважно. На следующий день после свадьбы мы с Грейс решили пойти в паб. У меня были деньги из нашего схрона в заброшенной шахте рядом с фермой и, полагая, что приключение закончились, я решила уйти в отрыв.

Я проснулась через три недели в каком-то отеле, едва помня, что произошло. Какие-то отблески. Фрагменты. Грейс нигде не было. Вместо этого мне пришлось разбудить двух жеребцов, бэтпони и зебру, и послать их к Дискорду в гости. Ага, тогда ваша бабуля умела отжигать. Да я и сейчас тоже могу отжечь...

Как бы то ни было, я проснулась, к сожалению, трезвой, велела жеребцам убираться, нашла в постели еще и молодую кобылку... Да, вечеринка была просто отпад... Вообще-то, я очень испугалась. Я вроде как помнила, как спрашивала у нее документы, но кто знает, что там было на самом деле... Я велела кобылке тоже валить, а потом проверила, что же было под кроватью... К счастью, трупа там не оказалось... Потом проверила шкаф. Ни трупов, ни Криса Хуфсена. Я уселась на кровать, размышляя, сколько же денег я потратила на выпивку и экзотических жеребцов. На секунду я решила, что мне удалось потратить все...

После того, как я расплатилась за номер и ущерб, то отправилась в банк и, к собственному облегчению, обнаружила, что денег осталось еще довольно много. Я... Ну, в общем, в том номере в отеле у меня было видение. Так что я села на первый же поезд до Понивилля и поехала прямо к Черри Берри.

У нее были идеи, у меня были деньги. У нее, по правде говоря, тоже были деньги, которые она получила за ремонт дирижабля Арианны, но у меня их было больше. Мы купили участок земли в миле от Понивилля... Теперь-то это в самом центре, но тогда это было в миле от города. Нам потребовалось несколько месяцев, чтобы построить ангар и все остальное. Там как раз поместились все прототипы вертолетов Черри Берри. Потом мы докупили запчастей, и еще через несколько месяцев у нас была пара действующих вертолетов с педальным приводом. В те времена, когда вам надо было перевезти что-то тяжелое, то приходилось нанимать несколько пегасов. Наши пилоты были в основном земными пони и пегасами. Я лично тренировала Инки, чтобы она стала первым из них.

Нам потребовался год, чтобы построить второй ангар и купить турбовинтовой двигатель в Империи Грифонов. Помните Черри Берри до операции на мозге? Она все время забывала мое имя, но с легкостью могла перечислить все детали этого двигателя, даже если ее разбудить посреди ночи. Через несколько месяцев мы построили наш первый самолет — “Малышку Кейденс”.

Забавная история с этим названием, кстати говоря. Его Винил придумала. Где Винил? Думаю, мы должны выпить за ее здоровье. А вот же она... Твое здоровье, подруга! Пусть деревья, из которых будут сделаны наши гробы, растут еще по крайней мере шестьдесят лет!

Название. Винил придумала его и, когда я не видела, успела даже нарисовать целый рисунок на носу самолета... Короче, она нарисовала Кейденс в виде одной из своих пранцузских кобылок. Однажды я с Инки отправились в испытательный полет. Мы и не подозревали, что принцесса Кейденс решила именно в тот день навестить свою невестку, и они прогуливались по улицам Понивилля как раз, когда мы пролетели прямо над их головами. Они сразу же взлетели, вероятно, чтобы спросить нас, что происходит. Тут я не в курсе, так как Инки двинула рычаг тяги, и, как выяснилось, ни один аликорн не может обогнать грифонский турбовинтовой двигатель.

От Понивилля до Кантерлота двадцать миль или тридцать два километра. Поезд в те дни шел по более длинному маршруту через Холлоу Шэйдс, не говоря уже о подъеме в гору, так что до столицы в вагоне первого класса можно добраться часа за два. Среднему пегасу из Понивилля в солнечный безветренный день требовалось около двадцати минут, чтобы долететь и поприветствовать принцессу Селестию. В молодости Рэйнбоу Дэш могла долететь туда за полторы минуты. Должна признать, мы настолько быстрыми не были. Но все же, всего через десять минут полета, мы пролетели всего в нескольких метрах от башен замка принцессы Селестии.

Так или иначе, мне потребовалось некоторое время, чтобы убедить Инки, что у самолета Черри Берри есть целых четыре скорости, о которых мы всегда должны помнить: скорость сваливания, то есть та, с которой нам нужно летать, чтобы не рухнуть на землю, крейсерская скорость, которая безопасна, максимальная скорость, с которой мы летели в данный момент, и скорость, при которой все разваливалось к Дискорду. Последние две совсем мало отличались друг от друга. Не удивительно, когда ты засовываешь такой здоровенный двигатель в биплан.

К счастью, нам пришлось приземлиться до того, как от нас стали отваливаться важные части. Причина этого была проста: прежде чем мы взлетели, я попросила нашего механика — Хексагон Нат (также известную как Nakrętka или Хекси) — чтобы она заправила самолет. Хекси, будучи родом из Понилэнда, предположила, что наш насос отмаркирован в килограммах, а я забыла сказать ей, что разум Черри Берри принимает только фунты, но даже тогда она обычно называла их “Клятье! Десница тысячелетия и моллюск!” или что-то типа того.

Что еще хуже, Черри не удосужилась установить хоть какую-нибудь сигнализацию, сообщающую нам, что у нас заканчивается топливо. Мы узнали об этом лишь когда двигатель заглох. В результате, Инки совершила вынужденную посадку на лугу где-то между Холлоу Шэйдс и Мэйнхэттеном. Через двадцать минут к нам присоединилась Принцесса Кейденс, которая сказала, что ей очень нравится рисунок, и она хочет знать, кто ее нарисовал. Жизнь иногда странная штука.

В общем, мы притащили “Малышку Кейденс” обратно в Понивилль, и пока Черри Берри ремонтировала ее и строила новый самолет, мы начали медленно расширять наш маленький аэропорт. Незадолго до моего тридцатилетия было решено построить новый офис. Мой прошлый кабинет был просто старым, наполовину сгоревшим столом в ангаре, рядом с Черри Берри, которая обычно пила и орала на кого-то невидимого. Это заняло какое-то время, но в тот день, когда мне исполнилось тридцать, здание наконец было готово. Я до сих пор помню тот момент, когда стояла перед дверью и говорила...

---

— Та-а-а-а-ак, — говорю я, — И кому из вас, идиоток, пришла в голову такая замечательная идея?

— Тебе не нравится? — спрашивает Винил. — Я всю ночь это рисовала...

— Нарисовано хорошо, — отвечаю я, глядя на крупные буквы над дверью. — Но вот содержание просто какой-то пиздец... Кто придумал этот девиз?

— Ты, — отвечает диджейша.

— Я? — смотрю на нее как на сумасшедшую. Может, потому, что она такая и есть. Возможно, не такая сумасшедшая, как Черри Берри, которой осталось всего три шага и она лаять начнет, но тем не менее. — Когда?

— Ты была занята новым самолетом, когда я спросила, что написать над дверью, — Винил задумчиво чешет голову. — Ты сказала, что не знаешь, и я, типа, спросила, чем занимается ваша компания. А потом ты что-то проворчала по поводу транспортировки дерьма куда угодно...

Я встряхиваю головой. Мда, это можно было предвидеть.

— Значит, ты поняла это буквально, и теперь у нас над дверью написано: “Тернер и Берри — мы доставим ваше дерьмо, типа, куда угодно”, да?

— Ага, — говорит диджейша, гордо улыбаясь. — Ты, типа, на “типа” злишься, да?

Винил. Винил никогда не меняется. Я направляюсь в свой кабинет, решив, что подумаю об этом позже. Открываю дверь, включаю свет...

— Сюрприз!

Ну естественно. Я и забыла, что мой второй пилот — сестра Пинки Пай. В этом городе невозможно справить юбилей, чтобы все горожане не спрятались в твоем холодильнике. Здесь буквально все, даже Рэрити. Последние два года прошли для нее интересно: она обнаружила, что Спарклер — ее потерянная сестра-близнец, а затем родила кристального пони. Мы все еще гадаем, кто же отец. Спарклер странно молчит по этому поводу.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я, пытаясь изобразить удивление.

— Сегодня твой день рождения, глупышка! — отвечает Пинки и выдает мне праздничный колпак и кексик. Я высвобождаюсь из ее хватки и иду искать какой-нибудь тихий уголок, где можно спрятаться и как-то пережить эту вечеринку.

— Привет, — говорит кто-то, похлопывая меня по крупу. Я узнаю голос и оборачиваюсь, а не пинаю его владельца так, что он в следующую пятницу очнется.

Динки Хувс — совсем-не-сестра моей самопровозглашенной племянницы Руби Пинч. Представьте себе Винил, когда ей было одиннадцать, и все станет понятно. Эта странная кобылка засовывает картошку себе в задницу, использует слишком большой нож в качестве зубочистки и думает, что Винил забавная. Динки протягивает мне подарок и широко улыбается.

— С Днем Рождения! — восклицает она.

— Спасибо, — бормочу я и открываю подарок. Внутри лежат два драгоценных камня: большой синий и почти черный маленький. — Что это?

— Ты должна наложить какое-нибудь заклинание на синий камень, — отвечает Динки. — Тогда, если ты стукнешь его черным, камень сотворит такое же заклинание.

О да, я слышала о таком. Большинство магических пушек используют такие же кристаллы — на больший накладывается самая простая магическая атака, а меньший встроен в спусковой крючок. Думаю, я знаю, какое заклинание мне стоит использовать.

Мой рог начинает светится, и я направляю его на больший камень. Глаза Динки расширяются, когда она видит, как кристалл начинает мерцать и светиться внутренним, белесым светом.

— Попробуй, — говорю я единорожке. Та хватает камни и бьет ими друг о друга.

— А-а-а-а, мои яйца! — кричит какой-то жеребчик и падает на землю, схватившись за свои фамильные драгоценности.

— Извиняюсь! — кричу я. — Приложи лед. Все должно быть нормально.

— Кру-у-уто... — одобрительно бормочет Динки, отдавая мне камни. Думаю, мне надо будет сделать для них специальный каркас и отдать получившийся магический пистолет Инки. В конце концов, я и сама могу сотворить это заклинание.

Я иду в угол, где сидит Руби. Она читает книгу и пытается помешать моему племяннику Ганнибалу укусить себя за ногу. Поскольку ему всего два года, он явно не понимает, что от него хотят.

— Что, Дискорд его дери, не так с этим жеребенком? — бормочет Руби.

— Ну, поскольку ты моя племянница, а он мой племянник, технически вы родственники, — отвечаю я. — Брат и сестра.

— Нет уж, спасибо, — кобылка закатывает глаза и смотрит на Динки. — Одного "особенного" родственника мне достаточно.

Селестия помилуй. Через несколько лет она достигнет половой зрелости. Или, наоборот, станет милым и послушным подростком.

Наконец Ганнибалу удалось укусить Руби.

— Ах ты, маленький су...

— Не надо, — прерываю ее я. — Хотя не могу не согласиться с твоим мнением о его матери, тебе лучше не высказывать его вслух. Твоя мама и так думает, что это я научила тебя таким словам.

— Да похрен, моя мама уже нацепила абажур, — бормочет Руби.

Я оборачиваюсь. Действительно, Берри Панч, нацепив на голову абажур, танцует на моем столе вместе с Винил. Мой отец сидит рядом с ними и играет на гитаре. Когда эта вечеринка успела настолько разгуляться?

— Знаете что? — кричит Винил толпе. — Здесь мало места. Идем в мой паб! Сегодня будет стэнд-ап шоу! Открытый микрофон! Счастливые часы!

Толпа ликует и выбегает из моего офиса. Я иду с ними, потому что, почему бы и нет? В конце концов, это мой день рождения. Жаль, что Трикси нет — она уехала из Понивилля вскоре после того, как получила свою часть денег, и с тех пор я ничего о ней не слышала. Она была бы хорошим комиком. Теперь мы либо погибнем от шуток Винил, либо утонем в неловком молчании. Если только не появится какой-нибудь новый талант...

---

— А вы знаете, что Кейденс — наша Принцесса Любви — однажды пыталась стать комиком? — Бон Бон обводит взглядом (в основном пьяную) аудиторию, крепко сжимая микрофон копытом. — Но у нее ничего не вышло. Все ее шутки были на любителя!

Она смеется. Берри Панч, Черри Берри, Пинки Пай, Динки и Дерпи смеются. Остальные посетители бьют себя копытом в лоб.

— Я думаю ее нанять, — говорит Винил, подливая мне еще виски. — Когда она шутит, все тянутся за выпивкой.

Я киваю, оглядывая паб. Он еще совсем новый — его построили, когда мы только начинали свой бизнес. Вскоре после события, известного как “Таинственный взрыв сортира”.

— Ты собираешься нанять их всех? — спрашиваю я. Не знаю, в курсе ли вы, но у Бон Бон расщепление личности. Да, Дискорд свидетель, у каждого из них даже свой голос. Существует как минимум шесть известных мне личностей: Бонни, Бони, Бон Бой, Бонсуар, Бон, и Стояк. Последний появляется нечасто, и Лира говорит, что каждый раз, когда это происходит, она бьет Бон Бон по голове стулом.

Судя по легкому пранцузскому акценту, сейчас нас развлекает Бонсуар. Который, если верить Лире, жеребец.

— И это напомнило мне, как я съездил в Кристальную Империю. Скучновато, знаете ли. Снег и кристаллы, прямо как в амфетаминовой лаборатории. Однажды я решил зайти в кристальный паб. Подошел к кристальной стойке и попросил у кристального бармена выпить. Угадайте, что он мне дал? — публика встретила вопрос Бон Бон молчанием. — Шампанское “Кристалл”!

Я застонала вместе с остальными посетителями. Бон Бон, кажется, этого не замечает.

— Тебе лучше убрать ее со сцены, — говорю я. — У тебя же был там люк?

— Ага, — отвечает Винил. — Но тогда мне пришлось бы выйти туда и рассказать им историю о том, как я получила шрам на своем крупе.

— Пинки и так знает, — говорю я. — И в связи с этим еще как минимум половина города. Я тоже знаю, потому что мне пришлось тушить огонь.

— Да уж... — Винил оглядывается. — Это место кажется пустым. Мне понадобятся трофеи, чтобы развесить по стенам.

— Какие трофеи?

— Какие-нибудь. Из твоих приключений, — ухмыляется единорожка.

— Нет у меня никаких приключений. Я просто доставляю вещи, — отвечаю я. — Что мне тебе дать? Пропеллер? Посылку? Горсть зубов последнего жеребца, что пытался забрать груз у Инки, не заплатив?

— Инки? — Винил оглядывается на нее, целующуюся в углу паба с Коко. — Не верю.

Ну, я бы и сама не поверила. Инки всегда была довольно сильной, и когда Берри Панч узнала об этом, то сразу захотела поспаринговать с ней. Если вы не в курсе, то когда мы были помоложе, Берри была рестлером.

Да уж, классное было времечко. Она была известна как 3M (Мистическая Мучительница в Маске), а я была известна как 5M (Менуэт — менеджер Мистической Мучительницы в Маске). Все шло хорошо, пока однажды Берри не напилась перед боем. Она помнила, что бой был договорной, но напрочь забыла, что именно она должна была проиграть. Бедная девочка из племени бизонов, которая вышла на ринг, даже не заметила, как все произошло — стулом по голове, удар в живот, крупом в морду и прием, известный с тех пор как Геневская Конвенция. Ну, в том смысле, что Геневская Конвенция запретила применение отравляющих газов.

Так или иначе, Берри и Инки встретились в спортзале, несмотря на все мольбы Коко. Кстати хорошо, что тот спарринг все же случился. Мы обнаружили фундаментальный изъян в боевом стиле Инки — после лучшего лягания, что я видела в своей жизни (любой Эппл мог бы обзавидоваться), Инки стала ждать, пока Берри встанет. Ну и Берри, конечно же, не упустила свой шанс.

С тех пор мы потратили много времени, обучая Инки грязным приемам. Ох, богини оборони...

— Я однажды был в Хуффингтоне, — продолжает Бон Бон, хотя никто ее не слушает. — Жил в отеле под названием "Комната". Я как то умудрился потерять ключ от комнаты и пришлось вламываться в “Комнату”...

Кто-то подходит ко мне. Я оборачиваюсь и вижу Лиру и какую-то таинственную фигуру в плаще. Как раз то, чего мне и не хватало на дне рождения.

— Можно у тебя кое о чем спросить? — спрашивает Лира.

— Конечно, — отвечаю я. — Но если ты хочешь, чтобы кто-нибудь выбил дерьмо из твоей подружки, то обратись к Инки.

— Нет, дело не в этом, — говорит Лира, указывая на пони в плаще. — Мой босс хотела поговорить с тобой.

— Погоди, разве ты работаешь не на Дэри...

— Тс-с-с-с! — шипит пони в плаще, бросая нервный взгляд на Рэйнбоу Дэш, порхающую над танцующей толпой.

— Ладно, — бормочу я. — Тогда профессор Йерлинг, верно?

Пони в плаще, которая совершенно точно не Дэринг Ду, смотрит на бутылку пива “Лосиный поцелуй”, которую сжимает в копытах Винил.

— Зови меня Муз Кис, — говорит она. — Видишь ли, я готовлюсь к приключению...

— Приключению, говоришь? — переспрашиваю я с профессиональным выражением морды. Это же абсолютно нормально — зайти в паб и начать приключение, да?

— Мне нужно перевезти все необходимое на несколько сотен миль за границы Эквестрии, — говорит не-Дэринг Ду. — Пересеченная местность, джунгли... Кроме того, нам с мисс Хартстрингс не помешает пара хороших компаньонов.

— Ну, мы всегда можем предоставить вам несколько вертолетов, но это влетит вам в круглую сумму... — я также не упоминаю, что моя компания называется “Тернер и Берри — мы доставим ваше дерьмо, типа, куда угодно”, а не ”Долбаные психи по найму". Хотя, возможно, вскоре я расширю бизнес.

— Кроме того, чем меньше техники, тем лучше, — не-Дэринг Ду опасливо оглядывается, хотя нас никто не пытается подслушать, за исключением Винил, пьющей пиво. — Лучше всего вообще один. Есть и другие пони, которые хотят наложить свои копыта на это.

— Хм-м-м, непростая задача, — говорю я. — В том смысле, что “Малышка Кэйденс” нуждается в ремонте, и она не очень хороша на пересеченной местности. Мне нужно спросить у Черри Берри, когда будет готов наш новый самолет. Кроме того, я должна спросить: это опасно?

Я вижу, как она морщится под капюшоном.

— Возможно, — глаз пегаски дергается.

— Угу... Как я и думала.

— Десять процентов от общего дохода, — говорит Дэринг. — И, конечно же, я покрываю все расходы.

— Тридцать, — говорю я. — Эта штука нелегальная?

— Не думаю, — отвечает пони в плаще. — Пятнадцать процентов.

— Пятнадцать, и ты поблагодаришь нас в книге, которую не напишешь, — говорю я. — И небольшой процент от ее продаж.

— Ладно, — она вздыхает. — Ты говоришь, что у вас есть самолет? Я хочу его видеть.

— С этим могут быть трудности, — бормочу я. — Видишь ли, Черри Берри сильно не любит показывать свои незавершенные проекты. Но я могу поговорить с ней.

Осматриваю толпу и вижу, что Черри храпит, положив голову на стол.

— Сейчас вернусь.

Я подхожу к Черри Берри и трясу ее.

— Просыпайся, старая алкоголичка! — кричу я ей в ухо. — У нас клиент!

Черри открывает один глаз и смотрит на меня.

— А когда придет время, боги повернутся к нам задницами и скажут: “У тебя нет яиц", — говорит она на удивление отчетливо для пони, от которого так и несет перегаром.

— Ага, может, позже, — бормочу я. — У нас очень важный клиент. Она даст нам кучу денег, но ей нужно увидеть твой новый самолет, ясно?

— Деньги? — я почти слышу, как у Черри в голове крутятся какие-то ржавые шестеренки. — Сейчас?

— Да, сейчас, — отвечаю я, пытаясь помочь ей подняться.

— Нахер, я сплю, — бормочет Черри Берри и кладет голову обратно на стол.

— Это Дэринг, — говорю я.

— Дэринг Ду? — орет Черри хриплым голосом на весь паб. — Погнали!

Она вскакивает на стул и поднимает копыто вверх.

— Дэринг Ду? Где? — спрашивает кто-то в толпе.

— Нигде! — отвечаю я, помогая Черри спуститься на пол. — Это просто Черри совсем как Берри... Или что-то типа того. Инки, помоги мне отвести ее домой. Ты, Муз Кис, тоже.

Инки с Коко спешат ко мне на помощь. Дискорд подери, даже Винил перепрыгивает через стойку, удерживая полем телекинеза несколько бутылок пива. Ну, вот тебе и скрытность.

Мы выходим из паба. Винил передает мне бутылку. Я смотрю на нее и вижу, что она подправила слово “поцелуй” на “моча”. Так держать, Винил.

— Почему ты идешь с нами? — спрашиваю я ее. — Не боишся за паб?

— Я вполне доверяю Лире, — отвечает диджейша. — Кроме того, это единственный шанс отправиться в приключение с Дэринг Ду. Не говоря уже о том, что мне нужно отлить.

— У тебя же есть туалет в пабе, — говорю я. — Не говоря уже о том, что наш общественный сортир таинственно исчез, и ты прекрасно об этом знаешь.

Винил делает движение, как будто закатывает глаза — трудно сказать, так как у нее на носу сидят ее обычные солнечные очки.

— Я хочу быть ближе к природе. И проветрить свои прелести, — диджейша направляется к ближайшим кустам и исчезает между ними.

— Твоя подруга? — спрашивает Дэринг Ду. Она сняла капюшон и, подняв бровь, взглянула на кусты.

— Ага, — отвечаю я. — Думаю, что один из ее предков был собакой — она пытается пометить местность, куда бы мы ни отправилась.

— Странно, — бормочет писательница. — Но полезно там, где нет воды. Один жеребец из Оатстралии сказал мне всегда держать при себе баночку...

— Ага, мой отец говорил, что именно такую чушь они и рассказывают туристам, — отвечаю я. — Кстати, сколько именно припасов ты хочешь взять с собой? Там же еще и экипаж должен лететь.

— И кто входит в экипаж? — спрашивает Деринг. — Ты можешь доверять этим пони?

— Вот это мой второй пилот, Инки Пай. Инки!

— А? — Инки, наконец, прекращает вглядываться в глаза Коко. Вот жеж, никогда не видела такой милой парочки.

— Иди сюда и успокой паранойю нашего клиента.

— Ладно... — Инки смотрит на пегаску и краснеет. — Меня зовут Инки, мне двадцать один год, и большую часть жизни я провела на каменной ферме. Сейчас я учусь на пилота. Никогда не встречала Ахуизотля и, честно говоря, надеюсь, не встречу.

— Может, мы с ним и встретимся, — Дэринг Ду вздыхает. — А кто та кобыла?

— Это Коко, моя жена. Модельер, — отвечает Инки.

— А ты, значит, кобылка с каменной фермы, да? — переспрашивает пегаска. — Сильная, молчаливая...

— Я борюсь со своей нервозностью, — бормочет земнопони. — Когда тот жеребец не захотел платить, я сказала ему, что прибегну к физическому насилию, но он не послушался...

— Кто еще? — Дэринг поворачивается ко мне.

— Хекси, наш механик, — отвечаю я. — Она недавно выучила эквестрийский, так что ты можешь сделать из нее забавную иностранную пони. Если, конечно, ты напишешь книгу.

— Посмотрим, — говорит пегаска, наблюдая, как Винил выходит из кустов. — Лучше?

— Лучше, — отвечает единорожка. — Пошли.

Мы молча идем к ангару. Черри достает ключ (я думаю, она прячет его в хвосте), открывает маленькую дверь рядом с главными воротами, и мы входим в темное здание.

— Нихрена не вижу... — бормочет Винил.

— Сними очки, — говорю я, зажигая рог. Не сильно помогает — о вещи на полу я не споткнусь, но не более того.

— Можете включить свет? — спрашивает Коко. — Я боюсь темноты.

— ...а потом придет тьма и поглотит нас всех, — бормочет Черри Берри. — Там будут рыдания и скрежет зубовный ...

— Стой на месте, преступная мразь! — кричит кто-то в темноте. — Я вооружена и опасна! Твоя мамаша будет использовать твою жопу вместо дуршлага!

— Хекси? Это ты? — спрашиваю я. — Это я, Менуэт. Мы хотим осмотреть самолет.

— Точно? — переспрашивает Хекси. — Тогда расскажи, как мы познакомились...

— Ты была механиком на дири... — я останавливаюсь, когда меня ослепил вспыхнувший в ангаре свет. Сиськи Селестии, он ослепил всех, за исключением Винил, которая все еще щеголяет в своих солнцезащитных очках.

— Да будет свет! — восклицает Черри Берри, стоя у выключателя и гордо улыбаясь. Хекси лежит в гамаке, держа в копытах что-то похожее на пневматическую винтовку Руби. Что заставляет меня задуматься, где дробовик Винил, который мы одолжили более двух лет назад и забыли вернуть.

— Понятно, — бормочет Хексагон Нат, опуская оружие. — Ну, эм-м-м... самолет здесь.

Деринг Ду поворачивается к машине и кивает. Летательный аппарат уже выглядит довольно впечатляюще, хотя это всего лишь голая рама с двигателями и рулевыми плоскостями. Фюзеляж, в принципе, тоже готов, но он все еще упакован в ящики, сложенные в углу ангара. Оба двигателя установлены рядом друг с другом на верхней части крыла — их не зальет, даже если мы сядем на воду. Самолет намного больше “Малышки Кэйденс”, и хотя двигатели используются те же, но он должен быть быстрее.

— Так когда он будет готов? — спрашивает Дэринг Ду.

— Мы можем собрать его за две недели, но после этого его нужно будет тестировать, — отвечаю я. — Это может занять до шести месяцев.

Дэринг Ду вздыхает.

— А побыстрее вы это закончить не можете? Я не единственная, кто ищет эту штуку.

— Ну, если ты не хочешь, чтобы все развалилось на части в воздухе... — Хекси пожимает плечами. — Тем более, что наш главный инженер немного... эксцентрична.

— Ошибка деления на огурец. Пожалуйста, переустановите Вселенную и перезагрузитесь, — заявляет Черри Берри, опираясь на пегаску, у которой никак не получается отцепиться от нее. — К тому же у нас нет названия.

— У меня есть! — восклицает Винил, извлекая откуда-то клочок грязной бумаги. — Я даже уже сделала набросок носового рисунка.

— Я не позволю тебе ничего рисовать на этом самолете, — бормочу я, видя, как остальные пони собираются вокруг диджейши и наклоняют головы, разглядывая рисунок. Я подхожу к ним и тоже смотрю. На удивление хорошо нарисованная пони, которая определенно является Коко Поммель. Или, скорее, ее круп, поскольку она стоит спиной к зрителям, кокетливо глядя на них через плечо.

— Мило, — бормочу я. — Интересно, что на это скажет Инки?

— Интересно, как тебе удалось заставить Коко позировать? — Инки бросает на Винил свирепый взгляд, намекающий, что она, возможно, на время перестанет быть с ней милой.

— Я рисовала это по памяти! Клянусь! — восклицает диджейша. — У нас уже есть “Малышка Кейденс”, так почему бы не “Озорная Коко”?

— Может, это и странно, но мне нравится, — бормочет Коко, ее мордочка становится ярко-красной. — Хороший рисунок...

— Видишь? — Винил ухмыляется. — Ей нравится.

— Ладно, — говорит Деринг Ду. — Название не имеет значения, когда у нас нет самолета. Как насчет этого?

Она указывает на “Малышку Кейденс”. Он далек от того, что можно назвать “готовым к полету” — потрепанный фюзеляж и отслаивающаяся краска. Мы мало его используем: этот самолет хорош для больших расстояний. Педальные вертолеты — это все, что нам нужно, чтобы попасть из Лас-Пегасуса в Мэйнхэттен и обратно. И обычно маршруты у нас достаточно короткие.

— Думаю, мы сможем подготовить его к полету за неделю, — отвечаю я. — Но он не так быстр, и его грузоподъемность ниже.

— Ну, первое путешествие не будет таким долгим, — отвечает Деринг Ду. — Мэнаус, Марезилия.

— Первое, говоришь? — спрашиваю я. — Их будет несколько?

Надо прикинуть, если это дело окажется прибыльным, то наша компания сможет буквально взлететь.

— Возможно, — отвечает пегаска. — Зависит от того, что мы найдем.

— Ладно, — говорю я. — Вы с Лирой можете начинать перетаскивать сюда свои вещи. Прокатимся на “Малышке Кейденс”. Кто знает, может быть, “Озорная Коко” сможет присоединиться к нам на следующем этапе?

В моей голове это звучало не так пошло.

— Хорошо. Все равно это займет какое-то время... Мне нужно еще кое-что подготовить, — говорит Деринг Ду и зевает. — Как насчет того, чтобы поговорить об этом завтра?

— Согласна, — отвечаю я. Мне тоже хочется спать, и я жажду последовать за Хекси, которая уже залезла в свой гамак. — Спасибо всем за праздник. Спокойной ночи.

---

Я просыпаюсь с легким похмельем. Не так и плохо, по крайней мере, я проснулась в собственной постели без каких-либо странных пони, спящих со мной. Поднимаюсь с кровати и вижу два камня на прикроватной тумбочке — подарок Динки, насколько я помню.

Я ухмыляюсь и, подхватив камни телекинезом, спускаюсь вниз в подвал. У меня там небольшая мастерская, наполненной различными инструментами, которые я использую для ремонта часов. Ну, прошло, прямо скажем, довольно много времени с тех пор, как я действительно чинила часы, но вы поняли идею.

Чуть-чуть порывшись в ящиках, нахожу все необходимое. Я подхватываю магией отвертку и начинаю монтировать каркас. Меньший камень я закрепляю на подпружиненном курке и соединяю его со спусковым крючком. Инки придется взводить его после каждого выстрела, но, в конце концов, сколько жеребцов за раз может на нас напасть? И она не должна прожаривать яйца каждого из них.

Беру отвертку поменьше — пришло время добавить предохранитель на случай, если Винил когда-нибудь наложит на него свои копыта. Окончательный результат выглядит как два кристалла, установленных в половину револьверной рамы. Небольшой и элегантный (если есть что-то элегантное в поджаривании фамильных драгоценностей жеребцов) — я определенно буду меньше переживать об Инки, если она будет держать его при себе.

Если подумать, стоит назвать его “Драгоценность”. Каламбур буквально напрашивается, ну как тут устоять.

Я слышу урчание в животе и понимаю, что уже почти полдень. Выхожу из подвала и направляюсь в паб Винил — если я не путаю, у нее в настоящее время есть так называемые “похмельные завтраки/ужины” — много острых блюд и кофе за полцены.

Паб почти пуст, если не считать Бон Бон, которая сидит, навалившись на стол и, вероятно, сожалеет обо всех грехах, совершенных ею вчера. Судя по тому, что Винил моет посуду, насвистывая какую-то веселую мелодию, посетителей здесь явно было больше.

— Привет, — говорит диджейша, увидев меня. — Что привело тебя сюда?

— Твой знаменитый похмельный завтрак. Или, скорее, ужин.

— Хорошо, — бормочет Винил. — Итак, тебе одно “Капсаициновое потрошение”, верно?

— Да, давай, — отвечаю я. Через некоторое время я получаю тарелку чего-то красноватого, что, вероятно, умерло некоторое время назад, было утоплено в чили и несколько раз разогрето. От чего вкус, как ни странно, улучшился. Знаете, кулинария Винил балансирует на тонкой грани между ”вроде съедобно“, ”ядовито“ и "почему никто не использует это как оружие массового поражения?”.

Не глядя на еду (мне не нравится, когда она смотрит в ответ), подношу ко рту первую ложку. Несмотря на то, что я уже привыкла к этой штуке, ей все еще удается прожечь себе путь через мой пищевод и вызвать небольшую революцию в желудке. Беру стакан воды и делаю большой глоток. Такое ощущение, что он испарился на полпути.

— Ты в порядке? — спрашивает диджейша. — Мне кажется, что сегодняшняя партия совсем слабой вышла. Не находишь?

— М-может быть, — бормочу я. Остатки блюда проглотить гораздо проще из-за того, что вкусовые рецепторы выгорают после первой ложки. И все же, я еще об этом пожалею. Может быть, до “взрывающегося сортира” дело не дойдет, но, сдается мне, опыт будет не очень приятным.

Пока я ем, в паб заходит пони в темном плаще. Да ладно вам! Интересно, какие у него здесь темные делишки?

Конечно же, он идет ко мне.

— Доброе утро, — говорит он.

— Доброе утро, — отвечаю я. — Слышала, что такие плащи положено надевать вечером.

— Может быть. Но у меня для вас сообщение, которое не может ждать до вечера.

— Сообщение? — взвожу курок “Драгоценности” под столом. — Какое еще сообщение?

— Не помогай Дэринг Ду, — отвечает пони в плаще. — Иначе у тебя будут неприятности.

Я качаю головой.

— Мне не впервой попадать в неприятности. Я рискну.

Он вздыхает и лезет под плащ.

— Я думал, что нам удастся... А-а-а-а!

Жеребец хватается за яйца, в которые только что попало заклинание из магического пистолета, и падает со стула. Бон Бон просыпается, оглядывается по сторонам и снова засыпает. Прежде чем пони успевает встать, я пинаю его ногой, и становится виден мешок с битами, который он собирался достать.

— Значит, ты пытался подкупить меня?

Он кивает, катаясь по полу и держась за промежность. Винил выходит из кухни и смотрит на происходящее, подняв бровь.

— Извини за беспорядок, — говорю я, кладу монеты на стойку и выхожу из паба.

---

Примечание автора:

Глава 2

Неприятности меня не пугают.

Серьезно, если бы они меня пугали, то меня бы похоронили в пустыне рядом с Лас-Пегасусом. Поскольку я сейчас с вами, то выводы можете делать сами.

Забавно, кстати, что Бакио делла Морте, бывший босс мафии в Лас-Пегасусе, который до сих пор сидит в тюрьме, однажды пытался послать убийцу, чтобы прикончить меня. Он лишний раз доказал, что в его случае "убийца-профессионал" пишется через "анал".

Короче, с учетом вышесказанного, думаю, вы не удивитесь, что я сейчас готовлю “Малышку Кейденс” к ее самому длинному перелету. Установка дополнительных топливных баков, проверка двигателя, чистка салона и наведение порядка — это все займет некоторое время. Мы также начинаем загружать “Малышку” всем, что Дэринг Ду с Лирой притащили сюда. Хотела бы я, чтобы у нас уже был новый самолет.

Кстати о нем, мы скоро приступим к тестированию “Озорной Коко”. Я смотрю на нее, стоя на крыле “Малышки Кейденс”. Большая часть фюзеляжа уже на месте. Винил даже что-то уже рисует на нем, в то время как Черри Берри проверяет что-то внутри.

— Прошу прощения!

— Дэ... в смысле, Муз Кис? — спрашиваю я, увидев замаскированную пони. — Я же говорила тебе не приходить сюда...

По крайней мере, на ней нет темного плаща. Но все же костюм, солнцезащитные очки и фальшивая борода — это не то, что я назвала бы хорошей маскировкой. Сильвер Спиннер — один из наших механиков — уже косо смотрит на нее, делая вид, что занят работой.

— Я просто хотела увидеть, насколько вы продвинулись, — отвечает Дэринг Ду, глядя на ”Малышку Кейденс”. — Как долго продлится полет?

— Ты могла бы послать Лиру. Здесь она бы выглядела менее подозрительно, — я понижаю голос до шепота. — Мои работники, вероятно, думают, что ты — сборщик налогов. Последний раз, когда один из них приходил сюда, его пытались утопить в нужнике. Сообщаю на всякий случай.

— Буду иметь это в виду, — Дэринг Ду рысит к самолету и заглядывает внутрь.

— Кстати, я проверила, далеко ли от Понивилля до Мэнауса. “Озорная Коко” долетела бы до него с одной дозаправкой, но для “Малышки Кейденс” это слишком далеко. По меньшей мере шесть дозаправок. И последнее место, где мы сможем купить топливо — это Пустоши. Дальше нам придется везти топливо с собой. Учитывая тот факт, что максимальная грузоподъемность “Малышки” чуть меньше двух тонн...

— Немного, — бормочет пегаска. — Я, Лира, команда из трех пони...

— Вот почему я хотела дождаться “Озорной Коко”, — говорю я. — Она больше, быстрее, удобнее и может садиться на воду.

— Если бы вы могли закончить быстрее... —  вздыхает Дэринг Ду. — Я вижу, она почти готова.

— Готова, но не проверена, — говорю я, указывая на Черри Берри, которая только что вылезла из самолета. — Ты бы доверила ей свою жизнь?

— Ладно, я поняла, — бормочет пегаска, наблюдая, как Черри трижды стучит по законцовкам пропеллеров левым копытом и два раза правым. — Но нам действительно нужно спешить. Ты сказала, что они уже говорили с тобой...

— Не волнуйся, — отвечаю я. — Если мы не можем долететь в Мэнаус, то и они, вероятно, тоже. Они либо поплывут туда на корабле, либо сядут на поезд и отправятся в Пустоши через пустыню и джунгли. Что было бы безумием.

— Или они уже там, — вздыхает Дэринг. — Двигатель же работает на керосине, верно? В деревнях по дороге можно найти керосин.

— Ну...

Конечно, мы можем пойти и слить керосин из ламп пони. Если мы преодолеем пустыню, на нашем пути будет достаточно много поселений. Единственная проблема — найти место для посадки, и именно поэтому “Озорная Коко” будет летающей лодкой.

— Я оплачу все расходы.

— Эта штука, за которой ты охотишься, действительно ценная, не так ли? — спрашиваю я. — Или опасная.

— Ну вообще-то, и то и другое, — пегаска осматривается вокруг. Не знаю, почему она переживает. Никто, кроме нее, не носит идиотской маскировки, так что мы в безопасности.

— Просто великолепно... — я не боюсь старых, опасных артефактов. Мне просто хочется, чтобы она сказала мне, что это. Я не собираюсь рассказывать своим внукам, что я путешествовала с Дэринг Ду только для того, чтобы найти золотой вантуз.

— Мне надо идти, — говорит пегаска. — Я еще пришлю сюда Лиру.

— Конечно, как скажешь, — говорю я, думая о дополнительных топливных баках и планируя наш маршрут. Если нам удастся найти топливо... Мне нужна новая карта и нужно проверить информацию о паре городов.

— Менуэт! — восклицает Винил, отворачиваясь от чего-то, что выглядит как большая красочная версия эскиза Коко, который она показала нам на мой день рождения. — Мне нужно тебя кое о чем спросить...

— Нет, — говорю я, сердито глядя на нее.

— Можно мне отправиться с вами? — единорожка делает щенячьи глаза. — Ну пожалуйста!

— Я сказала “нет”, — выхожу из зоны милоты Винил. На самом деле это так не работает, так как диджейша перестала быть милой сразу после достижения половой зрелости, но я все же предпочитаю находиться подальше, когда она пытается.

— А кто спасет твой круп? Не, я знаю, что Дэринг будет с тобой и все такое... Но послушай... — она наклоняется ко мне. — За пределами Эквестрии много всякого странного дерьма.

Винил неопределенно  машет копытом.

— А кто знает о странном дерьме больше меня?

— Оставьте свое резюме в моем кабинете, — отвечаю я, нахмурив брови. — Мы вам перезвоним.

—  Океюшки! — единорожка уходит. Вернее упрыгивает, как Пинки Пай, когда она возбуждена. Некоторые пони и правда никогда не меняются.

Кстати, о пони, похоже, у меня есть еще одна проблема. Из тени в углу ангара появляется маленькая кобылка, которая, как правило, на треть состоит из ненависти, на треть из презрения и на треть из стремления манипулировать другими пони.

Знаете, иногда я думаю, что у Берри Панч были короткие, но довольно интенсивные отношения с чихуахуа.

— Привет, — говорит Руби, безразлично глядя на меня. — Я ищу Динки.

— Я ее здесь не видела, — отвечаю я. — И поскольку у нас не было никаких серьезных происшествий, то, вероятно, ее здесь нет.

— Это не доказательство, — Руби пожимает плечами.

— А что насчет Спарклер? — спрашиваю я. — Разве она не должна присматривать за вами?

— Она ищет меня и Динки. Вернее, сейчас она ищет свою жопу, — кобылка вздыхает.

— Не употребляй таких слов. Твоя мама всегда злится на меня, когда слышит подобное.

Нет, правда. Когда Берри услышала, как Руби назвала какого-то жеребенка “ебучим пиздюком”, она подошла ко мне и спросила, почему я испортила ее дочь. Тогда я процитировала ее лучшие пьяные высказывания. Берри потом со мной неделю не разговаривала.

— В любом случае, у меня есть дела, — бормочет Руби.

— Если хочешь отправиться с нами, спроси разрешения у матери, — сухо отвечаю я.

Руби смотрит мне прямо в глаза. Это немного странно — с одной стороны, она милая маленькая кобылка, но когда ты смотришь достаточно долго, то можешь увидеть бездну и услышать крики пони, которых демоны прибили к деревьям и жгут каленым железом.

— Это было подло, — говорит Руби и уходит. Сегодня я буду спать вполглаза.

Выхожу из ангара и смотрю, как один из наших вертолетов мягко приземляется на взлетную полосу. Легко догадаться, кто его пилотирует — большинство наших пилотов просто роняют машины на землю без какого-либо стиля, ни на секунду не задумавшись о стоимости ремонта. Инки пилотирует иначе: вертолет под ее управлением едва приминает траву при посадке.

— Привет, Инки, — говорю я, подбегая к кабине. — Как Филлидельфия?

— Хорошо, — отвечает земнопони, потягиваясь. Несколько часов крутить педали — это всегда утомительно, хотя, думаю, не больше, чем для пегаса несколько часов махать крыльями. — Они заплатили.

— Безо всяких, эм-м-м... эксцессов? — уточняю я. Хорошего клиента трудно найти. Вы не поверите, как трудно.

— Без. Они забрали груз и отдали мне деньги, — Инки передает мне биты, и мы идем вдоль взлетно-посадочной полосы, пока Сильвер Спиннер и Хекси тянут вертолет к ангару. С другой стороны взлетает еще один вертолет — Эппл Дамплинг отправляется в Холлоу Шэйдс с несколькими ящиками яблок.

— Давай уберем это в сейф, — говорю я, подхватывая магией мешочек с деньгами и направляясь в офис. Инки идет за мной, рассказывая о Филлидельфии. Похоже, что жеребец, которому мы доставили дюжину стульев, хороший клиент.

Берри Панч, к счастью, трезвая, сидит за стойкой администратора и разговаривает с еще одним нашим механиком — Мьёльной, кобылой кофейного цвета, которая, по случайности, является еще и нашим электриком. Динки и Руби сидят в углу и играют в шашки. Вместо фигур они используют болты двух разных видов. Надеюсь, друг другу в глаза они ими тыкать не будут.

— Привет, Берри, — говорю я, подходя к сейфу. Знаете, однажды я его случайно взломала, забыв, что знаю комбинацию. — Как работа?

— Мьёльна говорит, что у нас скоро могут быть проблемы с электричеством, — отвечает Берри. — Кроме того, Битта Блюз не хочет лететь на тринадцатом номере.

— Скажи Битте, что если она хочет здесь работать, то должна взять себя в копыта. Вертолет номер тринадцать абсолютно точно не проклят. Абсолютно, — я тяжело вздыхаю. Что, Дискорд их всех дери, не так с этими пони? С вертолетом все в полном порядке. Ходят, конечно, слухи, что он притягивает молнии, или что в него несколько раз врезались пегасы, но это все вранье.

Ладно, единственное плохое, что с ним приключилось — это когда три кобылки украли именно этот вертолет, пытаясь получить метки пилотов. Достаточно быстро они врезались в дом Берри, проделав здоровую дыру в крыше. Вертолет всего лишь слегка помялся, и одна из кобылок испачкала сиденье. Я не скажу, какая именно, но могу заметить, что ее сестра сделала нам новую шикарную обивку для сидений. Другая кобылка чуть позже починила крышу Берри, так что ничего сильно плохого не случилось.

— Кроме того, что там не так с электричеством? — спрашиваю я у Мьёльны.

— Проводка старая, — отвечает та. — Лампы в ангаре потребляют слишком много энергии и того гляди перегрузят всю сеть, что повыбивает все предохранители. Я еще обнаружила, что кто-то подключил дополнительный провод к нашей электросети. Не знаю, куда он ведет.

— Зато я, кажется, знаю. Берри, если встретишь Винил, скажи ей, что ее новый провод я тоже порву. Мьёльна, переделай все, что надо. Прямо сейчас.

— Опять perkele с организацией? — спрашивает электрик. — Возможны отключения.

— Чем короче, тем лучше, — говорю я. — Нам нужно готовить самолеты.

---

Да чтоб Мьёльна в Тартар провалилась со своим безумным рабочим графиком. Или, скорее, чтоб я сама в Тартар провалилась с моим безумным рабочим графиком. Мьёльна вполне логично заключила, что лучшее время для отключения электричества —  ночь, когда все равно темно. Проблема в том, что я довольно сильно засиделась в ангаре, пытаясь понять, как починить заклинивший элерон. Даже Хекси уже заснула в гамаке, а она обычно не спит до трех часов ночи, строя планы захвата мира или чем еще она там занимается.

Так или иначе, я нахожусь в полной темноте. Свет в ангаре потух, наружное освещение тоже. Я засвечиваю свой рог, но даже тогда я едва вижу путь к двери. Гадство. Я подумываю телепортироваться к себе домой, но это вне моей досягаемости, а от телепортации несколько раз подряд меня мутит. Чтоб вы знали, я так однажды даже одолела грифона.

Вздыхаю и иду к двери. Только выйдя в прохладу ночи, я понимаю, как же устала. Просто дойду до паба Винил и телепортируюсь оттуда. Там ровно восемьсот метров по прямой от моего дома, что является верхним пределом дальности моей телепортации. Ну, формально я могу телепортироваться больше, чем на милю, но кровотечение из всех телесных отверстий — это совсем не весело, так что спасибо. Определенно, возвращение домой на пару минут пораньше подобного не стоит.

Я иду по тропинке, насвистывая какую-то старую мелодию, выученную еще в армии, и время от времени подпрыгиваю, чтобы согреться. Я очень надеюсь, что меня никто не видит. Ну, Инки, допустим, не будет беспокоится — она живет в “Сахарном Уголке” со своей сестрой, так что странностями ее не удивить.

Одиноко вдали от кобыл и нормального мира...
В Пустошах ночью, где нет ничего кроме чейнджлингов воя...
Грустно на Северах, где не сыщешь сортира...
Вдалеке от любимой кобылки с большою и теплой...

Я останавливаюсь, услышав какой-то шум справа. Смотрю туда, но ни шиша не вижу.

— Мьёльна? — спрашиваю я. Шум начинается снова — я даже слышу что-то похожее на оборванное проклятие. — Кто там? Назови себя, или твои яйца в Маретонии окажутся! А потом стражи повяжут твой жалкий круп за вторжение на частную территорию!

Тишина становится очень подозрительной. Это не такая тишина, как “тут никого нет”, а скорее “кто-то ждет, пока ты уйдешь”. Время для хитрого трюка.

— Но в Эквестрии нет ничего, что хоть так же уныло... — начинаю напевать я.

— Как стоять в кабаке без бутылки хорошего пива! — заканчивает голос. Ну, это не Винил и не Берри Панч. Но они явно находятся на одинаковом уровне интеллектуального развития. Направляю рог в темноту и кастую вспышку яркого света.

— А-а-а-а-а! Мои глаза! — слышу я, когда бросаюсь вперед. В гаснущих отсветах я вижу два силуэта, съежившихся на траве.

Ну, солдаты-победители сначала побеждают, а затем отправляются на войну, в то время как солдаты-побежденные сначала попадают на войну, а затем стараются победить. Эти жеребцы еще даже не собрались на войну, а я уже готова к своей любимой части: запугиванию.

— Я вас, уродов, сейчас наизнанку выворачивать буду! — ору я. — Я вас так отмудохаю, что мантикора при виде вас сблюет от страха!

Первый из жеребцов подхватывает телекинезом что-то похожее на канистру с бензином. Уворачиваюсь от нее, налетаю на его приятеля и спотыкаюсь об него. Жопошник с канистрой кидает ее в меня. Ай! Моя голова! Вскакиваю и стреляю в него магией.

— Я у тебя гиппокампус в голове выжгу, ублюдок! — кричу я.

Конечно, я промахиваюсь. После того, как я схлопотала канистрой бензина в физиономию, моя точность слегка сбилась. Тем временем нападающие понимают, что их двое, а я одна. Боюсь, элемент неожиданности пошел по пизде.

Я качусь по траве, пиная одного из них по ребрам, когда он проносится мимо меня. Время для еще одного трюка. Как-никак любая война основана на обмане.

— Девчонки! — ору я. — Третий квадрат! Стреляйте по ним!

— Ложись! — кричит один из нападавших.

— Она врет, — говорит тот, что ранее жаловался на свои глаза. — Здесь нет никого, кроме нас... А-а-а-а!

Его голос тонет в грохоте выстрела. Жеребец падает на землю, жутко матерясь и вопя что-то о соли в заднице.

Я слышу звук перезаряжаемого дробовика. Второй нападающий, услышав это, стремглав уносится во тьму.

— Менуэт? — голос определенно принадлежит Винил. — Это ты?

— Да, это я. Осторожно, их может быть больше...

— Что случилось? — диджейша появляется из темноты, удерживая магией дробовик. Она смотрит на меня и на жеребца, который вцепился в собственный круп, бормоча какие-то гадости о матери Винил.

— Думаю, мистер Больная Жопа и его приятель пытались сжечь ангар. Я бы и сама выбила из них все дерьмо.

— Ты звала на помощь, — заметила единорожка. — Я тебя прямо в пабе услыхала.

— Это была военная хитрость.

— Да уж, конечно, — бормочет Винил. — Я снова спасла твой круп. Теперь ты должна взять меня с собой.

Она смотрит на жеребца и пожимает плечами.

— Думаю, нам нужно отволочь этого чувака к Редхарт. Или к стражам, если хочешь.

— На твоем месте я бы не выходила из паба, — говорю я. — Они могут попытаться снова...

— Им не нужен мой паб, — отвечает Винил. — Кроме того, там сейчас наш лучший клиент, замаскированный под растение в горшке. Тебе не кажется, что у нее легкая паранойя?

— Возможно... — бормочу я. — Хотя после встречи с этими двумя я не совсем уверена.

— Твоя правда... — Винил целится в нашего непрошеного гостя из дробовика. — Ладно, чувак, ты идешь с нами, или я стрельну тебе туда, где будет еще больнее.

Жеребец встает и морщится.

— Ты заплатишь за это... — бормочет он, потирая круп.

— Ладненько, — говорю я. — Скажи нам, кому выслать чек.

— Ахуи... то есть я вам не скажу, — отвечает он. — Хочу пойти к стражам. Там я буду чувствовать себя в безопасности.

Он бросает на диджейшу нервный взгляд. Ну, вообще-то, я не удивлена.

Я слышу, как кто-то идет к нам. Винил поднимает дробовик, а я пытаюсь ослепить новоприбывшего светом своего рога.

— Это я, Мьёльна! — пони останавливается перед нами. — Что происходит? Какой-то жеребец пронесся мимо меня и запутался в электрических проводах.

— Он жив? — спрашиваю я.

— Не волнуйся, сейчас они обесточены, — отвечает наш электрик. — Он упомянул что-то о психах, стрелявших в него, так что я решила, что он, должно быть, разозлил Винил или тебя, босс, поэтому я вырубила его гаечным ключом.

— Зачем вы ее наняли? — спрашивает наш пленник, глядя на Мьёльну, подняв брови.

— Она хороша в дедукции, — отвечаю я. — И мыслит нестандартно. В настоящее время мы, кстати, ведем найм персонала, но боюсь, что ты не соответствуешь имиджу нашей компании.

Жеребец вздыхает и медленно идет с нами к участку стражи. Естественно, дверь закрыта, а в окнах темно. Стражи в Понивилле считают, что преступники спят по ночам и работают с понедельника по пятницу, с восьми до пятнадцати. И самое интересное, что в основном они правы.

Винил стучит в дверь.

— Есть там кто? — кричит она. — Я знаю, вы там! Вы меня столько раз арестовывали, что я и сосчитать не могу!

— Восемь, — бормочу я. — Они арестовывали тебя восемь раз, как правило за то, что ты в пьяном виде посреди ночи распевала песни про свою пизду.

— Да как скажешь, — легко соглашается Винил и снова стучит в дверь. — Эй! Открывайте! У нас тут для вас заключенный!

Дверь немедленно открывается. К нам выходит молодой страж и странно на нас смотрит. Не удивлена. У меня уже была определенная репутация, когда я объединилась с Черри Берри, и мы начали распугивать пегасов нашими летающими мясорубками. Все говорили, что они никогда не приживутся. Ага, но вертолет может нести больше вещей, чем любой пегас, летая так же быстро.

Винил, естественно, тоже хорошо знакома стражам. Мьёльна — нет, но тот факт, что она с нами и присматривает за жеребцом, который выглядит так, будто у него куча соли в заднице, автоматически делает ее подозреваемой.

— Что он натворил? — спрашивает страж.

— Проникновение на частную территорию, — отвечаю я. — Кроме того, нападение, хотя с этим он не очень хорошо справился.

— Почему он так странно ходит? — продолжает допытываться страж. Он даже не потрудился пригласить нас внутрь. Может быть, из страха, что мы взорвем участок или еще что-то в этом роде.

— Долгая история, — отвечает Винил.

— У вас есть лицензия на "долгую историю"? — страж указывает на дробовик диджейши, который она достаточно небрежно удерживает магией.

— Конечно, — отвечает единорожка. — Я прошла все психологические тесты и все такое.

Да уж, конечно. Наверное, трахнула психолога.

— Кроме того, он даже не мой, — Винил безуспешно пытается спрятать дробовик за спину. — Он принадлежит моему бывшему.

Надеюсь, она не станет упоминать, что ее бывший в настоящее время находится в тюрьме Лас-Пегасуса, где он осваивает труд в каменоломнях и планирует кровавую месть всем нам.

— Ладно, неважно, — наконец говорит страж и зевает. — Мы заберем этого жеребца. Не могли бы вы прийти завтра и рассказать нам, что именно он натворил?

— Конечно, — отвечаю я. — Думаю, у него был приятель. Если мы его поймаем, то тоже приведем к вам. И позовите этому преступнику какого-нибудь доктора, чтобы он извлек соль из его крупа, хорошо?

— Да, мэм, — отвечает страж.

Вы можете решить, что стражи в этом городе немного сумасшедшие, но вообще-то в их действиях есть логика: Понивилль — маленький город, и, кроме случайных посещений Духа хаоса, лиан, домогающихся пони, и гигантских кентавров здесь ничего интересного не происходит. Стражи должны чем-то заниматься, иначе их начальство из Кантерлота очень разозлится. Чтобы хоть как-то увеличить статистику, они ловят кобылок за неправильный переход улицы, пьяниц за распитие в общественных местах, Винил вообще за что угодно... Иногда они даже выписывают друг другу штрафы за парковку в неположенном месте. Горожане, в большинстве своем, любят местных стражей, поэтому они иногда добровольно проводят ночь в комфортабельной камере и играют с ними в покер, просто чтобы их поддержать. Настоящие преступники редко появляются в городе, поэтому терять такую возможность стражи не будут.

— Так что же нам теперь делать? — спрашивает Винил, когда мы направляемся домой.

— Спать, — отвечаю я. — На завтра у нас есть кое-какие планы...

---

Что мне еще нравится в пабе Винил, это то, что она подумала о маленькой комнате, которая, если смотреть на чертежи, кажется ненужной. Она находится в подвале с толстыми монолитными стенами и единственной дубовой дверью. На двери есть несколько крепких замков, и при необходимости ее можно спрятать за полкой с винными бутылками.

Вы, наверное, думаете, что это идеальное место для разговоров о делах. И под “делами” я подразумеваю не продажу яблок морковным фермерам или продажу моркови возбужденным кобылкам. Я имею в виду разговоры о делах.

Мы сидим вокруг тяжелого старого стола: я, Инки, Винил, Лира, Хекси и Дэринг Ду, которая все еще маскируется под растение в горшке. Никто за столом на это внимание не обращает, мы видели и более странные вещи.

— Итак, я заказала двадцать ящиков виски “Пинком на луну”, — говорит Винил. — Как только они будут здесь, мы будем готовы.

— Виски? Зачем? — спрашивает Лира.

— Идеальное прикрытие, — отвечаю я. — Насколько мне известно, Мэнаус — город посреди джунглей, населенный в основном производителями натурального каучука и работающими на них пони. Транспорты с предметами роскоши редко могут туда добраться, поэтому двадцать ящиков виски — идеальное прикрытие.

— Именно, — диджейша кивает. — Кроме того, я покупаю их по сорок битов за бутылку. В Мэнаусе я продам их за сотню. Даже если мы найдем там лишь хрен да нихрена, все равно разбогатеем.

— Маскировка под перевозчиков алкоголя, — бормочет Дэринг Ду, записывая что-то в блокнот. — Идеальная завязка для сюжета, хотя я не знаю, согласится ли с этим мой редактор. Жеребята тоже читают эти книги...

— С жеребятами все будет в порядке, — отвечаю я. — Ты когда-нибудь встречалась с Руби Пинч?

— У моего издателя другое мнение на этот счет, — пегаска пожимает плечами. — Кстати, что там с самолетом?

Хекси прочищает горло:

— Почти готово. Тем не менее, даже с дополнительными топливными баками, нам придется приземлиться шесть раз, чтобы дозаправиться.

— Шесть раз? — ухмыляется Винил. — Интересно, смогу ли я переспать с кем-нибудь во всех этих местах?

— Винил...

— Что? — диджейша пожимает плечами. — Я все еще молодая и красивая, и у меня есть потребности, не то что у некоторых старых дев...

Интересно, что Дэринг Ду бросает на нее злобный взгляд, прежде чем я успеваю сделать то же самое. Что ж, неудивительно — если учесть, что я впервые прочитала ее книгу, когда мне было десять, то ей, должно быть, уже за сорок. Трудно сказать, так как она выглядит ненамного старше меня, но, думаю, пегаска легко сломала бы Винил ногу, если бы захотела.

— Значит, через несколько дней мы сможем отправиться в Мэнаус? — спрашивает Лира, видя, что ее босс тоже размышляет о том, что бы такого сделать плохого с конечностями диджейши.

— Как только вы приволочете все свое барахло в “Малышку Кейденс”, — отвечаю я. — Нам нужно загрузить ее виски, спрятать ваш багаж под ящики, и мы можем отправляться. Официально, Винил отправляется в полет в качестве продавца спиртных напитков. Никто не знает, что вы летите с нами.

— Точно, — говорит Лира. — Даже Бонни думает, что я отправилась в Кристальную Империю вести раскопки чего-то до правления Сомбры. Она даже попросила привезти какое-нибудь орудие пыток, если я его найду.

— Ладно, — говорю я. — Если мы со всем разобрались, девочки, то пакуйте вещи. Мы отправимся как можно скорее.

---

— Винил?

— Ну?

— Ты же собиралась найти пони, чтобы переспать с ними по дороге, верно? Тогда зачем тебе это?

— На случай, если там не окажется пони, с которыми можно переспать.

Я поставила коробку на землю рядом с “Малышкой Кейденс”.

— Мы их не возьмем. Они слишком тяжелые.

— Тогда что мне делать? — диджейша подтаскивает магией еще несколько коробок, чемоданов и сумок.

— Я куплю тебе огурец, — вздыхаю я, глядя на стойку шасси “Малышки”. Не похоже, что она готова сломаться под тяжестью нашего груза, но кто знает. — Кроме того, тебе не обязательно лететь с нами. Все это дело попахивает.

— Я не буду говорить тебе, что еще попахивает, — Винил оглядывается и принюхивается. — В любом случае, я отправляюсь с вами. Хочу снова заняться чем-нибудь рисковым.

— Учи высшую математику, — бормочу я, проверяя пропеллер. — Это будет рискованно. Кстати, раз уж тебя так волнует секс-туризм, мы собираемся посетить кое-какие крупные города по пути. Тихуана...

— Хорошо, что напомнила, — диджейша открывает чемодан и достает небольшую брошюрку. — Как думаешь, Дэринг Ду подпишет ее для меня?

— Ш-ш-ш, никто не знает, что она летит с нами, — бормочу я, беря брошюру. “Тихуанская Библия Дэринг Ду — Все сойдет за дилдо, если вы приключенец”. Ну, конечно. — Не показывай ей. Она тебя через иллюминатор выкинет.

— А что, если я покажу это до взлета? — спрашивает Винил.

— Она бросит один из этих ящиков тебе на голову, — говорит Инки, подходя к нам с ящиком виски. — А они тяжелые...

— Чего? — единорожка смотрит на ящик с виски, потом снова на меня. — Значит эти тяжеленные ящики мы берем, а мой ящичек с игрушками — нет?

— Это наше прикры... — я замолкаю, заметив, что к нам бежит Хекси. Судя по выражению ее морды, нам пиздец.

— Mamy przejebane, — говорит она, пытаясь хитрым способом с использованием иностранного языка донести до нас, насколько он полный. Или, точнее, это был бы хитрый способ, если бы кто-нибудь из нас знал ее язык.

Вообще-то, пока я учила Хекси эквестрийскому, я нахваталась от нее всяких слов, но это мало помогает, так как она буквально сказала “нам пиздец”, а я это уже и так поняла.

— Насколько велика наша проблема? — спрашиваю я. Позади нашего механика по ангару вышагивает еще одна кобыла, и я понимаю, что у нас действительно проблема. Для начала, тут надо действовать с осторожностью.

— Привет, Рэйвен, — говорю я секретарю нашего мэра. Вообще-то она конечно славная пони, но все же она работает на правительство.

— Нам нужно поговорить, — говорит Рэйвен, показывая мне какой-то громадный том забытых знаний. Название гласит “Международные нормы и правила грузоперевозок”, так что книга, вероятно, полна каких-то сверхъестественных вещей, которые уже наполняют меня парализующим ужасом, которого я до сих пор никогда не испытывала.

— Что происходит? — неуверенно спрашиваю я.

— Для начала, ваш механик из Пониленда, судя по языку, на котором она сказала, что...  у вас проблемы, — говорит Рэйвен. — У нее есть разрешение на работу?

— Извините, — вмешивается Хексагон Нат. — У меня двойное гражданство. Насколько я знаю, гражданам Империи Грифонов не требуется разрешение на работу в Эквестрии, верно?

— Ты не сильно похожа на грифона... — бормочет секретарь мэра.

— Потребовалось заполнить просто кучу разных бумаг.

Рэйвен кивает, очевидно, зная что-то о любви грифонов к бюрократии.

— Значит, ты жила в Империи Грифонов и переехала в Эквестрию, чтобы здесь работать?

— И я жалею об этом каждый раз, когда смотрю на свою медицинскую страховку, — невозмутимо говорит Хекси.

— Ладно, Рэйвен, хватит молоть чушь и скажи мне, что происходит, — говорю я. — Сомневаюсь, что ты пришла сюда и постучалась в дверь моего ангара с книгой, которая больше чем все, что Винил прочла за всю жизнь, лишь для того, чтобы удостоверится, что мой механик не грифон.

Стоящая рядом со мной Инки бросает на секретаря взгляд, в котором четко читается следующее: “Пожалуйста, не выводи босса из себя, а то мне придется тебя побить, а мне этого совсем не хочется. Но не волнуйся, потом я извинюсь”.

— Ну... — начинает Рэйвен. — Мы получили информацию, что вы пытаетесь контрабандой вывезти большую партию алкоголя за пределы Эквестрии, так что...

Винил прочищает горло:

— А разве тебе не стоит больше волноваться, если мы попытаемся что-нибудь провезти контрабандой в Эквестрию?

— Думаю, да, — бормочет Рэйвен через некоторое время.

— Ну, тогда никаких проблем, — диджейша широко ухмыляется.

— Нет, я так не думаю. Эквестрия является членом “Международного альянса по борьбе с контрабандой”, и другие члены будут очень недовольны, если мы допустим нечто подобное... — Рейвен смотрит на Винил, которая снимает солнечные очки.

— Но я хочу продать его легально, — говорит диджейша. — Согласно второму параграфу седьмой главы “Международных норм и правил грузоперевозок”, я могу легально продать до двадцати ящиков виски в любом месте при условии, что я уплачу налог при их покупке, уплачу налог за их транспортировку, и что покупатель заплатит налог в своей стране. Конечно, это возможно только в том случае, когда у меня есть лицензия на продажу алкоголя. А она у меня есть.

— Я это проверю, — говорит Рэйвен. — Могу я посмотреть на лицензию?

— Конечно, — отвечает Винил, подходит к одному из ящиков и достает оттуда какие-то бумаги. — Вот.

Рейвен смотрит на бумаги и краснеет.

— Тихуанская Библия Дэринг Ду — Все сойдет за дилдо, если вы приключенец, — читает она вслух.

— Ой, не те бумаги, — бормочет диджейша. — Вот эти.

Рэйвен несколько минут изучает бумаги.

— Похоже, нас дезинформировали, — наконец произносит она. — Могу я оставить его себе?

Она показывает нам Тихуанскую Библию.

— Конечно, — отвечает Винил. — У меня есть еще один экземпляр. Кстати, шестая страница довольно липкая...

Но секретарь мэра ее уже не слушает — она выходит из ангара, напевая какую-то веселую мелодию. Я вздыхаю с облегчением. В принципе, нам нечего скрывать, но я каждый раз чувствую себя так, словно есть чего.

— Думаешь, они снова попытаются натравить на нас официальные власти? — спрашивает Винил.

— Никогда, — бормочу я. — Откуда ты вообще знаешь все эти параграфы и главы?

— Мой бывший сидел в тюрьме, — отвечает диджейша. — Он выучил все законы наизусть. В основном те, что касались условно-досрочного освобождения, но некоторые нормы международного права также запомнились и мне.

— Приятно слышать, — говорю я и поднимаю магией ящик с виски. — А теперь помоги мне погрузить это в “Кейденс”.

Винил тоже поднимает ящик, который внезапно издает писк. Инки и Хекси неуверенно переглядываются.

— Какого хрена? — бормочет диджейша, тряся ящик.

— Кажется, я знаю, — говорит Инки и идет к ящику. — Пинчи, вылазь оттуда, или мы скажем твоей маме, что ты пытаешься пробраться в самолет...

— Не называй меня Пинчи! — кричит кобылка из ящика. — Или я устрою истерику!

— Если бы ты собиралась закатить истерику, ты бы просто ее устроила, — спокойно говорю я, вынимая магией Руби из ящика. — Убирайся, или я скажу твоей матери, что ты пытаешься сбежать из дома.

Руби говорит мне пойти и сделать что-нибудь с бейсбольной битой.

— О, да пожалуйста, — отвечает ей Винил. — Я это делала, малышка, и уверена, что Менуэт тоже. Бейсбольные биты слишком соблазнительны...

— Вы все ебанутые дрочилы, — бормочет Руби, уходя. — Ненавижу вас.

Инки качает головой.

— И я была такой, когда мне было одиннадцать? Мне так не кажется.

— Нет, ты просто клопала на плакат с ”Вандерболтами” или подсматривала за спящей Менуэт, — ухмыляется диджейша. — Мне, кстати, всегда было интересно... Руби совсем не похожа на Берри. Кто ее отец?

— Не знаю, но он, должно быть, худший подонок, когда-либо ходивший по земле, — говорю я, подхватывая другой ящик и аккуратно размещая его в самолете.

— Я взорвала школу, когда мне было одиннадцать, — бормочет Хекси, помогая нам с ящиками. — Веселое было время...

— Оно у всех было веселое, — говорю я со вздохом. — К счастью, Руби не настолько искусна в изготовлении взрывчатки.

— Согласна, — говорит Инки, затаскивая последний ящик в самолет и закрепляя его веревками и ремнями. — Я думаю, мы можем сказать Лире, что готовы отправляться завтра. И она может передать Дэр... в смысле Муз Кис, чтобы та перестала притворяться комнатным растением.

— Она теперь кресло, — бормочет диджейша. — Это достаточно жутко.

— Ладно, — я пинаю шину нашего самолета. — Тогда скажи креслу, что мы завтра отправляемся.

---

В отличие от Бон Бон с ее шестью личностями, Лира более или менее нормальная. Ну, насколько нормальной может быть пони, которая работает со знаменитым археологом, ищет остатки древних цивилизаций и считает, что до-Селестианское племя, складывающее в кучу отрезанные яйца своих поверженных врагов — это потрясающе. Но тем не менее она нормальная. Однако, когда мы вытащили “Малышку Кейденс” из ангара, она буквально превратилась в жеребенка в кондитерской.

— А для чего это? — спрашивает она, указывая на элерон.

— Это элерон, — отвечаю я. — Мы используем их, чтобы управлять самолетом.

— Круто. А почему у него четыре крыла?

— На самом деле у него всего два крыла. Это биплан, — говорю я, открывая дверь. — Ваши места сзади.

— Я до сих пор не понимаю, как оно летает, — говорит Дэринг Ду. — Пегасы машут крыльями, а тут...

— Хекси, объясни ей все... — бормочу я, забираясь в самолет. Инки уже в кабине, проверяет показания приборов. У нас много топлива в дополнительных баках, и мы слегка перегружены, но все должно быть нормально.

— Когда винт вращается, он создает тягу, как и твои крылья, — отвечает Хекси. — “Малышка Кейденс” — биплан, поэтому у нее бóльшая подъемная сила при меньшем размахе крыльев. Благодаря этому она гораздо маневреннее. Конечно, это сказывается на максимальной скорости, но нам нужен был грузовой самолет. Мы пока что гонки с Рэйнбоу Дэш не устраиваем...

— Кстати, Черри однажды построила летательный аппарат с машущими крыльями, — говорю я, когда Хекси, Винил, Лира и Деринг занимают свои места. — Мы называли его “Заводная летучая мышь”. Максимальная высота у него была около трех футов, и Черри врезалась на нем в дом Берри, приземлившись в гостиной.

— Это, конечно, интересно, — говорит Дэринг Ду, нервно оглядываясь. Либо она ищет шпионов, либо боится летать, несмотря на то, что она пегас.

— Подожди, пока не увидишь “Озорную Коко”, — говорю я. — Кстати, в самолете не курить и не летать.

— Почему? — спрашивает пегаска, пока Винил строит мордочку больного щенка. — Разве от этого самолет не станет легче?

— Нет, потому что воздух от твоих крыльев все еще будет давить на пол, — отвечаю я. — Кроме того, полет в неинерциальной системе отсчета...

— Перестань говорить со мной о физике, — бормочет Дэринг Ду. — Я писатель.

— А я могу быть в кабине во время взлета? — спрашивает Лира.

— Может быть, потом, — отвечаю я. Сквозь ветровое стекло я вижу, как Коко, Берри Панч и Черри Берри идут к нам. Инки что-то бормочет и выскакивает к Коко.

— Мы отправляемся через минуту, — говорю я. — Только попрощаюсь с девочками.

Девочки стараются не смотреть, как Инки и Коко страстно целуются. Или, по крайней мере, Берри старается не смотреть. Черри абсолютно ничего не беспокоит.

— На пути к истине можно совершить только две ошибки, — говорит Черри, глядя мне в глаза. — Не пройти весь путь и так и не начать его.

— Да неважно, — бормочет Берри. Судя по ее хмурому виду, она трезва. — Береги себя и купи мне текилы, когда будешь там.

— Конечно, — отвечаю я. — Свяжемся позже по радио. Я бы предпочла знать все происходящее в нашей компании.

— Я буду писать тебе отчеты каждый день, — бормочет Берри. — Куда каждый из пилотов летал, что доставлял и сколько им заплатили.

— Этого будет достаточно, — говорю я и поворачиваюсь к Черри. — Сообщи мне, когда начнешь тестировать “Озорную Коко”, ладно?

— Все на борт! — кричит Черри. — Летающие штуки летят, радио штуки радируют!

— Именно это я и имела в виду, — говорю я со вздохом. — Ладно, ну... увидимся, девочки. Позаботьтесь о себе. И о Руби.

— Ты тоже, — отвечает Берри Панч.

— Пойдем, Инки, — я бегу обратно к самолету. Наши пассажиры уже на своих местах в битком набитом грузовом отсеке.

— ...пятнадцать лет спустя они оба начали трахать ее дочь, — Винил смеется. — И каждый из них утверждал, что она дочь другого!

— Фу... — морщится Лира. Дэринг Ду, между тем, делает заметки.

— В этом нет ничего необычного, — продолжает диджейша. — Я, например, знаю пару близняшек...

— Интересно, — бормочет пегаска, продолжая что-то записывать в блокнот. — А ты никогда не думала написать автобиографию?

— Естественно, — Винил ухмыляется, потягиваясь на сиденье. — У меня уже есть кое-какие заметки. Она будет называться "DJ Pon3 — кобыла, оттрахавшая ваши уши”.

— Моя будет называться “Менуэт — к успеху, своими ногами”, — говорю я. — Пристегнуть ремни. Мы взлетаем.

Бегу в кабину. Инки уже сидит на своем месте, а Хекси смотрит на мигающие лампочки на стене. Наверное, пытается заставить их моргать по очереди или что-то в этом роде.

— Кстати, — произносит наш механик. — Моя автобиография будет называться "Хексагон Нат — без меня вы все бы облажались".

— Великолепно, — сажусь на свое место и надеваю очки. — Что с рулями?

— Движутся гладко, — отвечает Инки. — Погода хорошая, легкий встречный ветер...

— Уровень топлива и масла в норме, — рапортует Хекси. — Зажигание...

Винт слегка дергается, но больше ничего не происходит.

Хекси снова нажимает на кнопку.

— Я сказала "зажигание", kurwa jego mać!

Двигатель ревет, заставляя пол слегка вибрировать. Странная вещь, техника, иногда она начинает работать, если на нее наорать.

Я беру рацию и спрашиваю:

— Взлетная полоса свободна?

— Конечно, — отвечает жеребец с вышки. Если я правильно помню, мы наняли трех братьев для работы в нашей диспетчерской: Хай Фреквенси, Медиум Фреквенси и Джо. Судя по голосу, это скорее всего Медиум.

— Тормоза, — говорю я, дергая за ручку. — Скорость руления — пять километров в час...

Мы медленно разворачиваемся и ползем к взлетной полосе. Пока мы с Инки готовимся к взлету, Хекси проверяет температуру двигателя и все остальное.

— Ни пегасов, ни вертолетов в пределах видимости, — говорит Медиум Фриквенси. — Можете взлетать, босс.

— Принято, можно начинать, — бормочу я. — Дроссель.

Двигатель ревет громче, и мы начинаем разгон по взлетной полосе. “Малышка Кейденс” достаточно резкая, когда дело доходит до плавности взлета, но наш груз, как правило, не жалуется. Инки тянет на себя рычаг, и мы видим, как здания перед нами исчезают, сменяясь голубым небом. Вскоре мы кружим над Понивиллем, набирая высоту в две с половиной тысячи метров — ни один нормальный пегас никогда не летает на такой высоте, да и мне не сильно хочется вытирать кровавые ошметки с ветрового стекла.

Я нажимаю кнопку интеркома:

— Это Менуэт, — говорю я. — Мы на высоте двух с половиной километров или восьми тысяч двухсот футов. Направляемся на юг. Следующая остановка — база дирижаблей в Пустошах.

Выбор нашей первой остановки был очевиден. Их командир — майор Минор — мой старый армейский приятель. Мы часто одалживаем друг у друга топливо, не говоря уже о том, что я часто являюсь единственным связующим звеном между их базой в самой жопе мира и цивилизацией со всеми ее преимуществами, такими как еда, книги и дешевая порнуха.

— Открой дверь кабины, — говорю я Хекси. — Посмотрим, как наши пассажиры пережили взлет.

Пассажиры живы и здоровы. Кажется, Дэринг нервничает немного меньше с тех пор, как мы, наконец, покинули Понивилль. Думаю, чем ближе мы к ее золотому вантузу, тем счастливее она будет.

— Тогда я была с очень странным жеребцом, — говорит Винил, в то время как Лира и Дэринг кивают. — Он не мог возбудиться, если я не начинала танцевать, обмазавшись овсянкой.

— Напоминает мне моего редактора, — бормочет пегаска. — У него встал, когда я продемонстрировала ему мой золотой душ...

Если бы я что-то пила, то залила бы все приборы. Я и не знала, что у Дэринг со мной есть... подобные общие интересы. Ну, возможно, это совсем не тот факт, который автор книг для подростков и жеребят хотел бы донести до своих поклонников.

— Эта штука стоила миллионы, — тяжело вздыхает пегаска. — И найм стражей, чтобы они охраняли его, тоже обошелся недешево...

— Как я тебя понимаю, — говорит Винил. — Однажды я купила Октавии серебряное ожерелье...

— Кстати, что случилось с Октавией? — спрашивает Инки. — Давно ее не видела...

— Она в туре, — отвечает диджейша. — Мы, вроде как, все еще вместе...

— Ага, и ты планируешь потрахаться в каждом городе, который мы посетим по пути... — бормочу я, вглядываясь в землю перед нами. Зеленые луга постепенно сменяются холмами и степью.

— У нас открытые отношения, ясно? — краснеет Винил. Или, по крайней мере, мне так кажется, потому что я не могу просто развернуться и посмотреть, пилотируя пять с половиной тонн дюралюминия.

— Тебя бросили, не так ли? — хихикает Хекси.

— Не до конца, — бурчит единорожка. — Но да, я была немного брошена.

— Это как быть немного беременной, — говорит Лира. — Или быть немного нормальной, хотя должна сказать, что у Бонни...

— ...существует шесть отдельных личностей, и некоторые из них немного нормальны, — перебивает ее Винил. — Мы в курсе.

Я вздыхаю, пытаясь сосредоточиться на управлении. К счастью, Инки гораздо менее восприимчива к болтовне Лиры и Винил, поэтому она на самом деле смотрит на приборы. Я разглядываю пейзаж внизу — там находится какая-то деревня посреди прерии.

— Я знаю это место, — говорит Лира. — Это деревня, которую терроризировала банда коров.

— Быков, — поправляет ее Винил. — Кантер Крик, верно?

— Нет, это другая деревня, — Лира пожимает плечами, разминая мышцы. — Как бы то ни было, жители деревни рассердились, и о коровах больше никто не слышал.

— Дерьмо бычачье, — говорю я. — Каламбур тут не подразумевался. Я слышала минимум десять разных версий этой истории, включая ту, в которой быков продавали грифонам на мясо, и ту, в которой говорится о личном вмешательстве принцессы Твайлайт.

— Ну, — говорит Инки. — Когда мы только начали работать в нашей компании, то пони тоже говорили, что это все бычачье... ну-у-у... в общем...

Она краснеет и упирается взглядом в спидометр.

— Ага, — я улыбаюсь. — Тот же жеребец чуть позже обнаружил, что аренда самолета с экипажем из двух пони при доставке пятидесяти бочек вина из Мэйнхэттена в Лас-Пегасус обходится значительно дешевле, чем найм полусотни пегасов.

— Я помню протесты, — говорит Дэринг Ду. — Мне особенно понравились статьи того пегаса, который был убежден, что изобретение вертолета приведет к вымиранию всех пегасов как вида.

— Ага, я написала ему, что поезда ходят уже много лет, а земные пони все еще живы и лягаются, — ворчу я. — Не думаю, что это его убедило. Думаю, сейчас он говорит всем, кто желает его слушать, что керосин вызывает рак.

— Кто-то должен рассказать ему о керосиновых лампах, — пожимает плечами Винил.

Мы медленно покидаем прерии. Интересно, что мы увидим в пустыне — истории о гигантских муравьиных львах, вероятно, преувеличение, но мы все еще можем случайно столкнутся с высоко летящим чейнджлингом. Как будто оттирание дохлых жуков от лобового стекла и без того недостаточно раздражает.

— Эй, смотрите! — восклицает Винил, наблюдая за чем-то через окно. — Бабочка!

Я выглядываю. Ебаный ты нахуй! Эта "бабочка" размером с половину нашего самолета. К счастью, она летит прямо над землей и вроде как не собирается сожрать нас. Или трахнуть.

— Это гигантский муравьиный лев, — говорит Дэринг Ду. — Взрослые особи безобидны, но если ты упадешь в яму, вырытую личинкой, то она высосет тебя досуха.

Винил мурлычет и шевелит бровями.

— В буквальном смысле, — замечаю я. — Мозги и все остальное.

— Плохо, — вздыхает диджейша.

— Я вижу оазис, — говорит Инки. — Вокруг него несколько палаток и один, два... Три дирижабля. Это наша база?

— Думаю, да, — говорю я, включая радио. — Алло? Есть там кто?

— Ну, раз уж мы в Эквестрии, правильный термин — “сьенега”, — говорит Дэринг Ду. — Оазисы в Зебрике.

— И в чем разница? — спрашивает Винил. — И даже если есть, то мне насрать.

— Заткнитесь, — бормочу я, поворачиваясь обратно к рации. — База Дирижаблей? 56-я эскадрилья бомбардировщиков?

— Подтверждаю, — говорит голос в наушниках. — Назовите себя, или мы вас собьем.

— Это я, Менуэт. Майор Минор меня знает, как и все те чуваки, что ведут со мной дела. Я лечу на юг, и мне нужна дозаправка.

— Это может быть проблемой, — отвечает мой собеседник. — У нас гости из разведки. Они проверяют, все ли мы еще верны Селестии или еще какое подобное дерьмо.

— Гадство, — бормочу я. — Мы можем хотя бы приземлиться здесь?

— Да, — отвечает боец. — Если кто-нибудь спросит, ты тут, чтобы забрать коров обратно в Эквестрию.

— Каких коров?

— Ну, вообще-то это стадо быков. Они пытались ограбить какую-то деревню. Нам пришлось извлечь картечь из крупа одного из них.

— К Дискорду. Я поговорю с майором, когда мы приземлимся.

Мы кружим вокруг оазиса, пока солдат говорит нам, какой взлетно-посадочной полосой мы можем воспользоваться. Когда мы снижаемся, песок попадает в ветровое стекло. Растяжки, удерживающие крылья вместе, издают тревожные звуки. Ненавижу это место.

— Закрылки в норме, скорость в норме, — говорит Хекси. — Только не врежься в дирижабль...

Бам! Весь самолет трясется, когда колеса бьются о землю. Я быстро выключаю двигатель — не хочу иметь дело с песком внутри и нажимаю на тормоз. Самолет подкатывает к концу взлетно-посадочной полосы и останавливается.

— Ладно, — я встаю и бегу к двери. — Пора спросить майора Минора, что происходит...

Спрыгиваю на взлетную полосу и иду сквозь облако пыли. Она повсюду — толстый слой покрывает мои летные очки. Я могу либо снять их и смотреть на яркое солнце, либо идти вслепую.

— Добро пожаловать на нашу базу, — голос знакомый. Однако это совсем не майор Минор. Я не слышала этот голос уже, типа...

Гадство. Два года. Я снимаю очки и смотрю на “гостей” из разведки.

— Привет, Менуэт, — говорит Флиттер, широко улыбаясь.

Глава 3

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. Пыль медленно оседает, и я вижу Клаудчейзер, стоящую рядом с Флиттер. Они обе одеты в форму эквестрийских ВВС. Если я правильно распознала знаки отличия, то Клаудчейзер — командир эскадрильи, а Флиттер — лейтенант. Довольно необычно для секретных агентов, которые должны держаться в тени. По крайней мере, мне так кажется.

Пегаски переглядываются.

— Мы секретные агенты, — говорит Флиттер. — Если бы мы тебе сказали, это не было бы секретом.

— Да, прям уж, — я подхожу к ним. — Дай угадаю: Блоссомфорт спряталась где-то здесь, верно? Зная ее, скорее всего в шине дирижабля.

— В стволе зенитной пушки, — шепчет Клаудчейзер. Флиттер наблюдает, как Винил, Инки, Дэринг Ду, Лира и Хекси выходят из самолета.

— Что происходит? — спрашивает Дэринг Ду. — Это твои друзья?

— Вроде того, — отвечаю я, прежде чем повернуться к Клаудчейзер. — Ладно, секретный агент, кончай нести чушь и скажи мне, что именно здесь происходит? Ты опять за нами следишь?

— Да щаз, — Флиттер закатывает глаза. — Знаешь ли, мир не крутится вокруг твоего крупа.

— Мы ведем расследование в этом конкретном аэропорту, — добавляет Клаудчейзер. — Их топливо и оборудование исчезает в неизвестном направлении, а банковский счет командира на удивление велик...

Вот гадство. Официально заявляю: майор Минор — идиот, который каким-то образом сумел обратить на себя внимание командования. И не следует забывать, что командование умом тоже не блещет. Я вообще думаю, что офицерам первым делом вырезают мозг и засовывают его в жопу.

Дэринг Ду подходит к нам.

— Я уверена, что мы сможем что-нибудь с этим сделать, — говорит она. — Нам всего лишь нужно заправиться и как можно скорее двигаться дальше. Мы не будем вмешиваться в ваше расследование.

— Эй, а я тебя знаю! — восклицает Флиттер. — Профессор А. К. Йерлинг, кафедра археологии Троттингхемского университета. Какой артефакт судьбы вы ищете на этот раз?

— Презерватив, который порвался, когда твой папа трахал твою маму, — заявляет Винил, подходя ближе. — Которая возможно была, а возможно не была его сестрой...

---

— Винил, твои родители когда-нибудь учили тебя затыкаться? — спрашиваю я. Мы сидим в маленькой хижине у оазиса. Стены сделаны из камня, а дверь выглядит довольно прочной. К сожалению, ключи у Флиттер и Клаудчейзер.

— Мой папа пытался, но он мне никогда не нравился, — отвечает диджейша. — По крайней мере с того дня, как он положил меня в мешок с кирпичами и бросил в реку.

Она достает из гривы губную гармошку и начинает на ней играть.

— Жаль, что у него не получилось, — бормочу я. — По крайней мере, мы не ждали бы здесь военного трибунала за оскорбление офицера.

— А меня сюда за что? — спрашивает Инки. — Я вообще только молчала.

— Ага, но у солдата, который пытался схватить тебя, вероятно, больше не будет детей... — Лира пожимает плечами. — В любом случае, что нам теперь делать? Мы должны лететь дальше на юг...

— Не волнуйся, — говорит Дэринг Ду. Интересно, что она выбрала самую верхнюю койку на трехъярусной кровати в нашей камере. Насколько я знаю, на тюремном жаргоне она называется “Зебрика”, потому что никто не хочет там оказаться.

— Мы еще даже не покинули Эквестрию, а уже попали в тюрьму! — восклицаю я. — Как я могу не волноваться?

— Я была в тюрьмах раньше, — отвечает пегаска. — Мы ускользнем отсюда ночью. Эта решетка, вероятно, еле держится. Или, может быть, когда придет охранник, чтобы накормить нас ужином, Инки вырубит его пинком...

— Я не собираюсь никого вырубать, — говорит Инки. — Я не люблю бить пони. Или стрелять в них из этой магической штуковины.

— Он все еще у тебя? — спрашиваю я. — Но как?

— Они его не искали, — Инки показывает нам свой кристальный пистолет. — Но здесь он бесполезен, поскольку стреляет только по яйцам...

— Ага, — бормочу я. — Винил, прекрати, пожалуйста, играть на губной гармошке, или я засуну ее туда, где не светит солнце!

— Я в тюрьме, я должна играть, — отвечает диджейша. — Или я могу сделать тебе татуировку. Может быть, карту этого места?

Я озвучиваю все, что думаю о матери Винил, отчего Инки и Лира краснеют.

— Серьезно, — говорит мятная единорожка, когда я заканчиваю. — А если охрана не накормит нас ужином? Как же мы тогда убежим?

— Мы можем развалить эту хижину, — говорит Винил. — В конце концов, они же не нацепили на нас глушители магии.

— Стены зачарованы, — говорю я. — Они защищены от любых заклинаний, которые могут их повредить.

— Что насчет тоннеля?

— Эта хижина построена на мокром песке. Как только ты начнешь копать в нем тоннель, он обрушится на тебя, и через сто лет один из учеников Дэринг выкопает твой круп и положит его в музей, в витрину с надписью ”Самая большая идиотка в Эквестрии", — говорю я.

— Да, потому что сидеть здесь и нифига не делать — лучше, — бурчит диджейша, натягивая одеяло на голову. — Мы пользуемся стандартным тюремным правилом?

— Каким? — наивно спрашивает Лира.

— Мордой к стене, когда клопаешь, — отвечает Винил и отворачивается мордой к стене.

— Это немного больше, чем я хотела знать, — бормочет мятная единорожка.

— Напомни мне как-нибудь изучить эти тюремные правила, — говорит Дэринг Ду. — Сколько их там?

— У меня такое чувство, что любая цитата Винил не пройдет через твоих редакторов, — говорю я. — В смысле рейтинга или еще какой фигни.

Я никогда особо не заботилась о рейтингах. Если бы я написала сценарий фильма, основанный на том, как мне достались деньги на создание нашей компании, Инки было бы запрещено его смотреть, несмотря на участие в тех событиях.

— Раз уж мы об этом заговорили, — говорит Хекси, глядя в окно. На улице медленно темнеет. — Им вообще можно держать нас здесь? Мы можем попросить адвоката?

— Посреди пустыни? — я имею в виду, что один адвокат, застрявший в пустыне — хорошее начало. Если все они разом оказались бы здесь, то это принесло бы обществу огромную пользу.

— И все же... — наш механик пожимает плечами. — Ладно, еще одна идея: давай подождем, пока сюда не придут охранники и не накормят нас ужином. Мы нападем на них и освободимся.

— Те самые охранники, которые одолели нас и засадили сюда? — спрашивает Инки. — Хотя, конечно, я могу сломать еще несколько челюстей, если тебе это нужно...

— Помните, что мы говорим о Флиттер и Клаудчейзер, — напоминаю я, глядя в окно. — Кстати, там несколько пони волокут сдвоенный тяжелый пулемет. Кто хочет поспорить, что они установят его прямо тут, на случай, если мы попытаемся сделать что-то забавное с охранниками?

— Ты, должно быть, действительно разозлила их, — бормочет Дэринг Ду. — Что именно вы там натворили?

— Ничего особенного, — отвечает Винил, поворачиваясь к нам и вытирая копыто о простыню. — Мы просто помогли им поймать очень опасного босса мафии, который украл драгоценный меч из замка в Пранции.

— Не забудь упомянуть, что он был твоим бывшим, и мне пришлось украсть этот меч, чтобы спасти твою задницу, — я замечаю, что пегаска схватила свой блокнот. Так держать. Новый бестселлер в ближайшем магазине: “Менуэт и Меч старого пердуна”.

Мы слышим щелчок замка. Я направляю рог на дверь. Лира и Винил делают то же самое, в то время как Инки, Хекси и Дэринг готовятся бросится на того, кто бы ни вошел.

— Полегче, — говорит кто-то голосом, который можно описать как принадлежащий кобылке, за исключением того, что кобылки обычно не стараются говорить монотонно и чтобы их голос звучал как можно ниже.

Мне хочется что-нибудь сломать.

— Руби? Какого хера ты здесь делаешь?

Дочь моей подруги открывает дверь.

— Что-то это не похоже на “спасибо, что освободила нас", — говорит она. — Неужто ты думала, что выкинув меня из одного ящика, сможешь меня остановить?

— Мы поговорим об этом позже, когда я уговорю твою мать не выдергивать мне ноги из задницы, — я вздыхаю и направляюсь к двери. — Где ты взяла ключ?

— Эти две суки куда-то ушли, и один из солдат попытался заглянуть в ящики. Он получил бутылкой по голове, — отвечает Руби, ведя нас между бараками. — Потом я встретила того жеребца, Минора-майора или что-то типа такого.

— И что же он сказал?

— Он хочет встретиться с нами в казарме, — Руби поворачивает налево. — Не беспокойся о солдатах. Они сейчас ловят несуществующий табун гигантских муравьев.

Я киваю, хотя до сих пор понятия не имею, что за фигня тут творится. По-видимому, майор Минор так же счастлив наблюдать здесь Флиттер и Клаудчейзер, как и мы. Посмотрим, что он нам скажет.

Майор сидит один в своем кабинете. Единственная керосиновая лампа стоит на его столе, напоминая мне, что нам все еще нужно топливо. Я быстро подхожу к нему и ставлю копыта на стол.

— Ладно, приятель, — говорю я. — Какого сена тут творится? Сначала ты запираешь нас, а потом посылаешь эту мелкую негодницу освободить нас?

— Для меня это тоже стало сюрпризом, — майор вздыхает. — Они говорят, что ищут пропавшее оборудование... Знаешь, недавно кто-то украл несколько аэростатов заграждения с базы, не говоря уже о топливе... Но мой друг, генерал Тенденси, рассказал мне, что происходит...

— Еще один заговор? — спрашиваю я, садясь в кресло. Винил уже налила себе виски из бара майора. — Что на этот раз? Пришельцы?

Я старательно игнорирую тот факт, что Дэринг Ду в настоящее время произносит слово “пришельцы”. Эта книга будет полный отстой.

— И да, и нет. На самом деле, они ищут какой-то драгоценный артефакт, очевидно, оставленный здесь древней цивилизацией... Правительство хочет его заполучить.

— Приятно знать, куда уходят мои налоги, — бормочет Хекси. — Надо было остаться в Империи Грифонов.

— Нам нужно одно и то же, — говорит Дэринг. — Значит, теперь три...

— Три чего? — переспрашивает Винил.

— Три стороны, которые ищут его, — отвечает пегаска. — Мы, эти странные пони и правительство.

— Ты имеешь в виду приятелей Ахуизотля? — спрашивает Руби настолько невинно, насколько может быть кобылка, спрятавшаяся в ящике, чтобы полететь с нами.

— Так ты думаешь, что тут может быть замешан Ахуизотль? — глаза Дэринг Ду расширяются.

Руби закатывает глаза и бьет копытом по лбу. Она выглядит один в один как ее мать.

— Селестия помилуй, я же читала твои книги. Это всегда оказывается Ахуизотль. Но ты всегда удивляешься, когда выясняется, что за всем стоит именно он.

— Вот почему я ненавижу встречи с фанатами...

— Как я тебя понимаю, — бормочет диджейша. — Несколько лет назад фанатка проникла за кулисы, чтобы сказать мне, что моя музыка сосет. Я показала ей, что сосет не только моя музыка...

Не знаю, чьи уши мне следует заткнуть: Инки или Руби.

— Ладно, — говорит Дэринг Ду и подходит ко мне. — Я все еще не могу смириться с тем фактом, что нас, очевидно, спас этот жеребенок, возникнув ex machina, но я думаю, что нам надо бежать. Мы можем получить топливо?

— Я велел своим подчиненным заправить ваш самолет, — говорит майор. — “В тестовых целях”. Думаю, вам лучше лететь, пока парни не вернулись с учений.

— Определенно, — отвечаю я. — Рада была повидаться с тобой, Минор, но, как видишь, правительство у нас на хвосте.

Майор кивает и открывает нам дверь. Как только мы выходим на улицу, то слышим грохот выстрелов. Я пригибаюсь, накрывая Руби своим телом. Артиллерийский снаряд взрывается где-то вдалеке — эти парни не мелочатся, учения у них там или нет.

— Ты можешь меня отпустить? — спрашивает Руби. — Они стреляют не в нас!

Я киваю, и мы бежим через пустой лагерь. Винил ругается, спотыкаясь о разбросанное оборудование. Я осматриваюсь и вижу наш самолет, стоящий на краю взлетно-посадочной полосы, накрытый куском ткани. Его едва видно в тени ближайшего дирижабля.

Внезапно я слышу шипение рядом со мной. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на источник шума, но в то же время вижу вспышку синей магии. Еще одно шипение, и я вижу чейнджлинга, лежащего на земле и сжимающего свои яйца. Инки направляет магический пистолет во тьму.

— Это больше не учения! — кричит она. — Бежим!

Лира стреляет магией в еще одного чейнджлинга. Дэринг Ду взлетает, несясь сквозь тьму. Я бы предпочла не высовываться — если солдаты поймут, что в лагере чейнджлинги, то они раскатают тут все в труху, а потом будут выкапывать останки из песка. И коли мы сейчас тут, то это будут наши останки.

— Убирайся нахер отсюда, ублюдочный ублюдок! — кричит Руби, пиная очередного чейнджлинга, который, очевидно, заснул, пока крался вокруг взлетно-посадочной полосы.

— Руби! — кричу я, долбанув того же чейнджлинга еще раз, на всякий случай.

— Что? — спрашивает кобылка. — Мама все равно не слышит!

— Зато я слышу, — мы бежим к ближайшему ящику и прячемся за ним. Кто-то поставил эти ящики и бочки прямо на нашем пути. Достаточно удобно.

— По крайней мере, кобылка, ругайся поразнообразнее, что ли... — Винил падает рядом со мной, тяжело дыша. Мы все еще в нескольких метрах от самолета, но стрельба все громче, и я предпочла бы подождать, пока она прекратится. Винил достает телекинезом сигарету и поджигает ее.

— Что ты творишь? — шиплю я, хватая сигарету. — Ты выдаешь нашу позицию!

Я бросаю сигарету подальше. Она приземляется в ближайшую бочку.

— Эй! Они бы ее ни в жизнь не... — бочка взрывается, расплескивая во все стороны горящее топливо, — ...заметили.

— Ебать! — кричу я, закрывая уши Руби. — Бежим!

Сквозь огонь и взрывы я вижу Дэринг, Лиру и Хекси, бегущих к самолету. Инки уже там, открывает дверь и скрывается внутри. Лучше бы она поскорее заводила двигатель — вокруг все горит, а поблизости привязан охрененно здоровый дирижабль. Я бы предпочла не проверять, насколько сильно он может взорваться, и выживем ли мы.

Пропеллер начинает вращаться. Я бесцеремонно подхватываю Винил и Руби магией и закидываю внутрь. Дэринг Ду влетает следом, в то время как мы с Хекси помогаем Лире.

Наконец-то мы все на борту. Инки выруливает на взлетно-посадочную полосу, тщательно избегая разлитого горящего топлива. Лира лежит на полу, тяжело дыша, в то время как диджейша пытается найти сигарету, которая не была бы сломана.

— Хочешь чутка? — спрашивает Хекси, протягивая Винил бумагу и табак. На самом деле Хекси курит очень редко, но когда курит, то предпочитает самокрутки, сделанные из чего-то, что она называет makhorka. Одна затяжка, и ты в больнице с неизлечимым раком.

— Могу я напомнить, что здесь нельзя курить? — спрашиваю я, наблюдая, как Деринг небрежно стряхивает пыль со шляпы. Затем я поворачиваюсь к Руби. — Насчет тебя... Как только доберусь до радио, я поговорю с Берри...

— И чо ты собираешься делать? — спрашивает кобылка. — Отвезешь меня домой?

Дерьмо. Мы не можем вернуться, потому что если мы это сделаем, нам придется снова лететь сюда. И я уверена, что теперь на теплый прием мы рассчитывать тут не можем. Безо всяких каламбуров.

Я смотрю в иллюминатор, наблюдая за огнем, который мы оставляем позади. Самолет, набирая скорость, несется по взлетно-посадочной полосе. Я все еще слышу выстрелы вдалеке, и я почти уверена, что два пегаса за сдвоенным пулеметом — это Флиттер и Клаудчейзер. Неплохо. Они могут стать двумя величайшими героинями Эквестрии, пока мы будем заниматься своей археологией.

— Что происходит, девчонки? — слышу за спиной слабый голос. — Они все еще под замком?

Прежде чем я успеваю обернуться, чтобы посмотреть, что происходит, я слышу, как Лира кричит:

— Это одна из них! — а потом раздался звук столкновения двух пони.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как пегаска выскользнула из-под Лиры и вцепилась в Хекси. Дэринг нападает на нее сзади, но только чтобы схватить копытами воздух. В тот же миг самолет взлетает, и мы валимся в заднюю часть салона.

— Что за хер... в смысле, какого сена! — кричит Инки из кабины. — Менуэт, не могла бы ты подойти сюда и помочь мне?

— Не могу! — отвечаю я, пытаясь понять, что происходит. А это не так просто, особенно с учетом Винил, которая с диким криком бьет нападающую по морде. Я тоже не теряю времени даром и бью пегаску головой в живот. Руби заканчивает драку, разбив бутылку о голову нашей противницы.

— Мне это начинает нравиться! — восклицает кобылка.

Я смотрю на лежащую без сознания пегаску и тыкаю ее копытом.

— Это Блоссомфорт. Как тесен мир...

Винил хватает дробовик.

— Мы не можем дать ей ни одного шанса. Если она очнется, то снова всех нас отмудохает...

— Нас слишком много, не волнуйся, — говорит Хекси, наступая в лужу пролившегося виски и плеснув им в морду Блоссомфорт. — Просыпайся, подруга.

— Моя голова... — пегаска моргает. — Что происходит?

— Мы убегаем, — отвечаю я. — И еще один пассажир нам не нужен.

— Ага! — кричит Винил, размахивая дробовиком. — Мы ее отправим прогуляться по доске!

Она прерывается, когда Лира бьет ее по затылку.

— Девчонки? — спрашивает Инки из кабины. — Вы не можете мне помочь? Я не знаю, куда лететь, за нами гонятся, а все ветровое стекло заляпано кишками дохлого чейнджлинга...

— Подожди минутку! — кричу я, прежде чем повернуться к Блоссомфорт.

— Ладно, вот тебе сделка, — говорю я. — Мы вышвырнем тебя наружу, ты спланируешь на землю наиболее драматичным способом, чтобы приманить Флиттер и Клаудчейзер, и скажешь им, что, к сожалению, ты не смогла нас остановить. Ну, как насчет этого?

— Что, если я откажусь? — спрашивает Блоссомфорт.

— Мы тебя свяжем и оставим здесь с Винил и Руби.

— Я могу выпутаться из любых узлов за две минуты.

Руби улыбается так широко, что становится похожа на пони из той странной деревни сектантов, которую обнаружили несколько лет назад:

— Мне хватит и одной.

— Ладно, договорились, — пегаска встает и морщится. — Где тут дверь?

Я показываю ей на дверь. Блоссомфорт открывает ее и неуклюже вываливается наружу, а затем улетает, едва не задев хвост самолета и врезается прямо во Флиттер. Некоторое время я смотрю, как Клаудчейзер пытается их распутать, а затем закрываю дверь и хватаю Руби своей магией.

— Ты пойдешь со мной, — говорю я, направляясь в кабину. Инки сидит там, уставившись на панель управления с едва сдерживаемой паникой.

— Что происходит? — спрашивает Инки, когда я сажусь рядом с ней и бесцеремонно кидаю Руби на сиденье Хекси.

— Нам пришлось вышвырнуть Блоссомфорт из самолета, — отвечаю я, хватая рацию.

Инки только кивает.

— Мы летим на юг, но сейчас я могу рулить только по приборам, поскольку единственный видимый наземный ориентир — это тот здоровенный костер, который мы запалили.

— Хорошо, — отвечаю я. — Набери немного высоту. Я не хочу врезаться в какую-нибудь гору и оказаться в Гелдинг Гротто или еще каком-нибудь подобном месте.

Затем я разворачиваюсь к Руби.

— А теперь я поговорю с твоей матерью...

— Почему ты так жестока ко мне? — хнычет кобылка.

— Ты только что до смерти напугала опытного спецагента, — отвечаю я. — Заткнись и прими это как взрослая кобыла.

Я нажимаю кнопку на рации.

— Берри?

— Привет, — говорит Берри тоном, предполагающим, что некоторые из бутылок уже пусты. — Я сейчас немного занята. Мы как раз ищем тело моей дочери на дне реки. Эта идиотка так и не научилась плавать.

— Да умею я, блядь, плавать! — кричит Руби.

— Не смей употреблять такие слова! — орет Берри, да так, что у нас от визга обратной связи чуть динамик не взорвался. — Ты, блядь, просто утопла!

— Извини, — говорю я, видя, что румянец Инки начинает распространяться с ее мордочки на другие части тела. — Берри, Руби с нами. Она каким-то образом пробралась в наш самолет.

Далее последовал пятиминутный поток оскорблений, направленных в основном на меня, хотя перепало и Руби и даже самой Берри. Я избавлю вас от подробностей, но могу сказать, что мне пришлось заткнуть уши Инки, иначе мы бы разбились.

Берри делает паузу, чтобы перевести дыхание, и говорит:

— Ты можешь прилететь сюда и вернуть ее мне? Я ее навсегда дома запру.

Я сглатываю, готовясь к очередной порции оскорблений.

— Мы вроде как не можем...

— Почему? — спрашивает Берри после минутного молчания.

— Увидишь в новостях, — отвечаю я. — Скажем так: в Эквестрии нам сейчас не очень рады.

— Чего?

— Как я уже сказала, увидишь в новостях. В любом случае, Руби с нами в безопасности. Она не будет выходить из самолета.

— Я знаю тебя и знаю ее, — Берри вздыхает. — Что-нибудь пойдет не так.

Ну, я знаю Руби и знаю себя. Берри совершенно права. Тем более, что мы все знаем Винил. Чтобы сменить тему, я спрашиваю:

— Как Черри Берри? Она начала испытания самолета?

— Этой штуки? Она врубила двигатели и чуть не убила Сильвер Спиннера, — отвечает Берри. — Короче, обычный день на работе, реально. Все отлично.

У меня неприятное предчувствие, что когда я вернусь в Понивилль, то увижу лишь обгоревшие остатки ангара. И Черри Берри летящую на двери сарая.

— Ну и что там с двигателями?

Несколько секунд тишины, прерываемой только помехами.

— Цитируя Черри Берри: “пропеллеры крутятся как два ублюдка”.

— Именно это мне и хотелось услышать, — я киваю. — Береги себя, Берри. Мы еще поговорим, когда будем в Мексикольте.

— Хорошо, — отвечает она. — Берри, конец связи.

Я падаю обратно на сиденье и смотрю сквозь ветровое стекло. Ну, на самом деле я ни фига не вижу — там темно, и все стекло заляпано зеленой слизью. Согласно показаниям приборов, мы находимся на высоте около четырех тысяч метров над землей и летим на юг со своей обычной крейсерской скоростью — сто девяносто километров в час.

— Эй, а это для чего? — спрашивает Руби, указывая на кристалл, встроенный в стену.

— Это наше следящее заклинание, — отвечаю я. — Оно показывает то, чего мы не видим. Мы же не хотим врезаться в дракона или что-то в этом роде. Кроме того, тебе лучше пойти в пассажирский салон. И скажи Хекси, чтобы пришла сюда.

— Тетя Винил рассказывает анекдот про бэтпони и чай, — бормочет Руби, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за двери кабины. — Ты действительно хочешь, чтобы я его услышала?

— Ты его уже знаешь, — отвечаю я. — Так же, как и историю о трех братьях и похотливой принцессе.

— И не напоминай, — бурчит Руби. — Когда я ее рассказала у костра в лагере, жеребчики отправились в кусты заниматься там всяким.

Инки прочищает горло:

— Извините, но я пытаюсь сосредоточиться на управлении самолетом. Почему бы тебе не сходить и не рассказать эту историю Винил?

— Справедливо, — замечаю я. — Руби, выметайся из кабины и ложись спать. Кобылки спят по ночам, даже те, кто прячется на самолетах, чтобы отправиться в приключение.

— А что, если я не хочу?

— Помнишь, я рассказывала тебе о кобылке, которая не спала, а потом убила своих одноклассников?

— Круто! — Руби широко улыбается.

— Ну, у тебя так не будет, — говорю я со вздохом. — Ты просто устанешь. Иди спать.

— Ладно, — бормочет Руби и выходит из кабины. Я аккуратно хватаюсь за штурвал и смотрю на компас. Все еще идем на юг. Надеюсь, мы не окажемся посреди океана, когда взойдет солнце. Беру карту и пытаюсь определить наше местоположение.

— Ты напоминаешь мне мою мать, — говорит Инки, когда я подхватываю магией карандаш, чтобы нарисовать наш маршрут.

— Ну, что теперь? — спрашиваю я, проводя линию, соединяющую Пустоши с Мексикольтом. — Нам лучше слегка довернуть направо, а то нас может сбить стража из тюрьмы Гаитанамо. Не знаю, как насчет тебя, а я бы предпочла не встречаться еще раз с эквестрийской армией.

Инки кивает и говорит:

— Она рассказывала нам истории... Например, о кобылке, которая пошла на вечеринку и забеременела. Затем она использовала проволочную вешалку, чтобы избавиться от плода и больше никогда не могла иметь жеребят. Она начала пить и принимать наркотики. Затем она умерла.

— Это ты Винил расскажи, — бормочу я. — С частью, где кобылка умирает, она все никак не справится. И я более чем уверена, что она никогда не пользовалась проволочной вешалкой. Если только дрочила ей.

Инки вздыхает:

— Тогда я боялась, что начну пить, принимать наркотики и умру.

— А сейчас?

— Нет, — Инки качает головой. — Я первый раз пила в Холлоу Шэйдс. Это был неприятный опыт...

— Мне бы ты могла и не рассказывать, — бурчу себе под нос. — Я вообще проснулась в гробу.

Кто-то стучит в дверь. Прежде чем я успеваю сказать: “войдите!”, дверь распахивается. В кабину заходит Винил, одетая в розовую оборчатую ночнушку и тапочки в форме Рэйнбоу Дэш.

— Я просто хотела пожелать вам спокойной ночи, — говорит она. — Кроме того, Дэринг Ду отказывается спать рядом со мной, когда я в них.

Она показывает на свои тапочки.

— Ну, это ее проблема, — я бы тоже не хотела спать рядом с Винил вне зависимости от того, что на ней надето, но, к счастью, сегодня мне спать и не придется. Или, скорее, завтра утром я буду пиздец как раздражена после сорока восьми часов полета и беготни от эквестрийских правительственных агентов вместо сна. А это значит, что я, скорее всего, разобью самолет, и Инки мне не сможет помешать, потому что она тоже не спала Дискорд знает сколько.

— Инки, иди спать, — говорю я.

— Зачем?

— Потому что большинство катастроф происходит во время взлета и посадки, — отвечаю я. — Как минимум один из пилотов должен быть отдохнувшим. Ты же не хочешь, чтобы Коко стала вдовой?

— Хорошо, — бормочет Инки и встает. — Разбуди меня, когда мы будем подлетать.

Я остаюсь в кабине одна. Приборы показывают, что все в порядке, и это заставляет меня беспокоиться, так как это значит, что что-то скоро может пойти не так. Смотрю через лобовое стекло, но там ничего не видно — лишь темнота и какие-то светящиеся шары в небе. Не обращаю на них внимания — я их видела много раз, как и другие пилоты наших вертолетов, летающие по ночам. Может, это галлюцинация, а может, корабли инопланетян. Я знаю одно — когда Битта Блюз пыталась гоняться за ними, то очнулась посреди пустыни возле обломков своего вертолета. По словам нашедших ее пилотов, она всю ночь провалялась без сознания, лежа на кактусе.

Зеваю, прислушиваясь к монотонному гулу двигателя.

Потом я просыпаюсь на пятьсот метров ниже, чем была раньше, со спидометром, показывающим шестьдесят километров в час. Дери меня Дискорд поленом! Я жму на газ и тяну штурвал на себя. Двигатель ревет, и мы медленно ускоряемся. Хорошо, что мы не разбились. Как долго я была в отрубе?

Смотрю на кристалл следящего заклинания, чтобы проверить горы. Их нет, но, судя по всему, мы пролетели на высоте десяти метров над каким-то перевалом. Хорошо, что я во сне только ручку газа двигала, а не штурвал толкнула от себя, сделав в земле воронку.

Я просто тяну штурвал на себя, чтобы набрать часть потерянной высоты, когда дверь открывается, и Инки заходит в кабину.

— Что происходит? Я, конечно, могу спать в турбулентность, но от воздушных ям проснулись Винил, Лира и Пинчи.

— Они там что-то опасное затеяли? — спрашиваю я. — Ты же сказала им, что иллюминаторы не открываются?

— Нет, но они обсуждают свой пердеж, — Инки тяжело стонет. — Мне трудно заснуть, когда они...

— Можешь не продолжать, — бормочу я. — В любом случае, не могла бы ты немного порулить самолетом? Я нас всех чуть не угробила.

Если бы Инки ругалась, то сейчас она бы матюкнулась.

— К-каким образом? — спрашивает она, вздрогнув.

Я зеваю.

— Вот каким. Если нехорошо себя чувствуешь, то я разбужу Хекси, и она будет сидеть здесь с тобой. На самом деле, нас всегда тут должно быть двое.

Инки кивает и садится на свое место. Хорошая кобылка.

— В следующий раз, когда будешь засыпать, сразу зови, — говорит она. — Коко меня убьет, если я умру.

Я киваю, выхожу из кабины и направляюсь к грузовому отсеку. Слышу знакомый голос, говорящий знакомые вещи.

— А потом я съела пять фунтов яблок и выпила галлон молока, — рассказывает Винил. — Это было похоже на землетрясение...

Я расстегиваю молнию спального мешка и проскальзываю внутрь. Дэринг Ду спит рядом — очевидно, что у нее уже иммунитет к любому шуму.

— Тебе надо было попробовать мамину стряпню, — шепчет Руби. — Мой спальный мешок по утрам похож на дирижабль...

Спасибо, малышка, я это представила. Съеживаюсь в спальном мешке и закрываю глаза.

— Ты спишь в нем каждый день? — спрашивает Лира. — Я имею в виду спальный мешок.

— Ага, — отвечает Руби. — Мне, типа, нравится заползать в тесное место, чтобы заснуть. Я не могу спать на кровати.

Это все объясняет: ее папаша — вампир, который спит в гробу. Жаль, что он не платит алименты. Может быть, тогда у Берри было бы больше времени, чтобы объяснить дочери разницу между быть независимой и быть жопошницей.

— Значит, тебе не хватает объятий? — спрашивает Лира с беспокойством в голосе. — Тебе лучше в тесноте? У тебя есть какие-нибудь проблемы с родителями?

Руби вздыхает:

— Ты, блядь, даже не представляешь...

— Следи за языком! — кричу я из своего угла грузового отсека. — Так. Я завтра тут банку для ругательств поставлю. Специально для тебя, Винил и...

— Себя? — спрашивает Винил.

— Ладно, и для меня тоже, — бормочу я, заворачиваясь в спальный мешок. — Спокойной ночи, пони.

---

Видимо, я проспала не только окончание полета, но и посадку. Просыпаюсь от звуков блюющей в ведро Винил — похоже, посадка ее доконала. Руби смотрит на нее с любопытством, как студенты-медики смотрят на своего преподавателя, препарирующего труп.

— Привет, — говорит Лира, заходя в грузовой отсек. — Инки сказала, что у нас осталось совсем мало топлива, и нам нужно найти жеребца, который его продаст.

Я встаю и разминаю ноги.

— Именно, — говорю я. — Если правильно помню, то местного дельца зовут Инмундо Рико. У него офис и склады здесь, в Мексикольт-Сити. Его фирма торгует абсолютно всем.

— Я пойду с тобой, — слабо бормочет Винил. — Мне, типа, нужен свежий воздух. И сигареты.

— Можно мне тоже пойти с тобой? — спрашивает Руби.

— Нет, — отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал строго. — Я сказала Берри, что мы убережем тебя от неприятностей.

Руби делает глубокий вдох, чтобы закатить истерику, когда входит Хекси и ухмыляется ей.

— Не волнуйся, — говорит наш механик. — Я присмотрю за тобой. Мы вместе проверим все системы самолета.

Руби все еще не убеждена.

— Что опасного может случиться? Это же просто город...

— Мы больше не в Эквестрии, — говорит Винил. — Не говоря уже о том, что когда мы в последний раз приземлились где-то, нам пришлось бежать, как будто у нас хвосты горели. Вероятно, это как-то связано с теми двумя пернатыми жертвами инцеста...

— Что такое инцест? — спрашивает Руби.

— Я скажу тебе, если ты останешься с Хекси, — вздыхаю и поворачиваюсь к Лире. — Дэринг пойдет с нами?

— Нет, — отвечает мятная единорожка. — Она сказала, что останется тут и присмотрит за самолетом. На тот случай, если тысяча ниндзя придут, чтобы украсть его.

Я киваю.

— Ладно, пошли.

— Ура! — кричит Винил. — Как в старые добрые времена! Только ты, я и Инки.

— И я, — добавляет Лира.

Винил ее словно не слышит.

— Жаль, что здесь нет Трикси. Ты не знаешь, что с ней?

Мы выходим из самолета. Погода стоит жаркая и солнечная. И запах. Что неудивительно. В мире еще не так много настоящих аэропортов, и этот, в Мексикольт-Сити, по сути один большой рынок. Единственное его отличие от других подобных заведений, это то, что тут приземляются дирижабли из Империи Грифонов, пегасы с юга и даже некоторые из наших вертолетов. Добавьте сюда кучи неправильно хранимых продуктов, да и в целом жаркий климат, и вы поймете, почему здесь смердит так, как будто что-то сдохло.

— Нет, я не знаю, что с ней, — отвечаю я, проходя мимо группы подростков-бэтпони. Они, вероятно, туристы, судя по запаху немытых тел и футболкам с надписями типа “Bat Ass” и “Bat Attitude”.

— Отстой, — бормочет диджейша. — Она, типа, взяла свои деньги и исчезла, даже не попрощавшись.

— Эй, смотри, сомбреро! — восклицает Лира. — Можно мне купить сомбреро?

— Делай, что хочешь, — говорю я. — Но помни, что мы здесь не для того, чтобы сувенирами затариваться.

— Ладненько, — мятная единорожка надевает сомбреро. — А как насчет этой милой обезьянки с тарелками?

— Ни за что, — бормочет Винил. — Она словно заглядывает мне в душу...

Внезапно она принюхивается и бежит к прилавку, забитому листьями. Старая альпака смотрит на нее и ухмыляется — она, наверное, прекрасно знает, что шиксы из Эквестрии означают легкие деньги. Особенно, если листья именно те, что я думаю.

— Э-э-э... Buenos dias, — говорит диджейша, улыбаясь как идиотка и делая широкий жест копытами. — Эм-м-м... Me gusta la cocaina?

— Двадцать песо за фунт, — альпака вздыхает. — Или двадцать битов за фунт, если вам так удобнее.

Ну, я не вполне уверена в текущем обменном курсе, но если в Эквестрии только что не случилось серьезнейшего кризиса, то похоже нас кто-то хочет наебать. Не говоря уже о том, что у нас есть и другие проблемы.

— Винил, ради Селестии, ты не можешь просто купить листья коки! — я выволакиваю диджейшу из лавки.

— Но почему? Ты же позволила Лире купить сомбреро!

— Потому что сомбреро — это сомбреро, а листья коки — это, ну, листья коки, — отвечаю я. — В конце концов, нам есть чем заняться. Лира? Инки? Где вы?

— Я покупала этот камень, — отвечает Инки, показывая мне булыжник, достаточно интересной формы. — Я уверена, что Мод его полюбит.

— Да, без сомнения, — бурчу я.

— Это просто листья, — говорит Винил, пытаясь вернуться в лавку. — Я не собираюсь извлекать из них кокаин сразу после того, как мы вернемся в самолет.

— Успокойся, — говорит Лира. — Помните, что здесь все цены для туристов. Я уверена, что в городе листья будут дешевле.

Винил была права. Как в старые времена, только Трикси была не такой чокнутой, как может показаться. Мы идем по красочной улице, полной лавочек с экзотической едой и местной одеждой. Может, мне взять пончо? Или что-нибудь еще, что согреет меня в полете.

— Винил, заплати этой старушке два бита за саранчу, которую ты только что стянула с прилавка, — бормочу я. — Мы здесь не для того, чтобы нас арестовали. Хотя кобылам в местной тюрьме ты точно понравишься...

По здравому размышлению, должна признать, что это не тот аргумент, который мог бы остановить Винил.

— А они соблазнительные? — спрашивает диджейша.

— Подсевшие на мет наркоманки с пёздами, раздолбаными настолько, что туда влезет баскетбольный мяч? — я пожимаю плечами. — Ну, если тебе такое нравится...

Винил вздыхает и замолкает. Горожане — в основном ослы и альпаки — смотрят на нас с любопытством. Ничего удивительного, так как мы явно не местные, а на Лире надето сомбреро.

Инки подходит ко мне.

— Думаешь, они хотят нас ограбить? — шепчет она мне на ухо.

— Не совсем, — отвечаю я. — Это цивилизованное место. Они нас не ограбят. Вместо этого они заставят нас потратить все наши деньги на то, чего нам не нужно. То же самое, что пони в Эквестрии делают с туристами.

— И это работает?

— Эй! — восклицает мятная единорожка. — Пончо! Я хочу купить пончо, оно прекрасно подойдет к этому сомбреро!

Инки кивает, и мы останавливаемся, ожидая, пока Лира закончит договариваться с продавцом. Это занимает некоторое время, так как ее способности к иностранным языкам лишь немногим лучше, чем у Винил.

Наконец мы добираемся до офиса фирмы Инмундо Рико под названием "Ганга Корраль" или что-то в этом роде. По размерам здание примерно такое же, как мой ангар в Понивилле, но гораздо более элегантное — построенное из белого мрамора, с колоннами на фасаде и в окружении пальм. У двери нас встречает молодой коричневатый альпака в рубашке с бейджиком, на котором написано “Пако”. Он следует за нами к стойке регистрации.

— Buenos dias, — говорит Пако, поднимая брови, когда его взгляд падает на Винил и Лиру. На секунду я почти вижу, как мысли ворочаются у него в голове, но потом он поворачивается ко мне и Инки. По-видимому, мы больше походим на серьезных клиентов — более темные цвета, серьезное выражение морд, и на шеях у нас висят авиационные очки.

— Buenos, — отвечаю я. — Yo no habla...

— Не волнуйтесь, мы все здесь habla, — отвечает Пако. — К сожалению, здесь мы не обслуживаем клиентов. Зайдите в один из наших магазинов. В одном только Мексикольт-Сити их десять штук.

— Мы хотим сделать достаточно крупный заказ, — говорю я. — Полагаю, в ваших магазинах есть керосин? Нам нужно около тысячи двухсот литров.

— Для этой механической стрекозы? — спрашивает Пако. — Да, я слышал, что вы уже приходили сюда. К сожалению, не думаю, что вы сегодня сможете поговорить с боссом.

— Почему? — спрашиваю я, стараясь не обращать внимания на то, что Лира и Винил ходят по офису и разглядывают картины на стенах, как будто это шедевры. Ну, может, так и есть — большинство из них изображают корабли, заводы и различные машины.

На самом деле, я больше опасаюсь за пальмы в горшках, которые стоят по углам и по обе стороны от большой мраморной лестницы. Винил может помочиться в горшок.

— Сегодня cuteceanera его дочери Диаманты, — Пако наклоняется к нам. — Празднование продлится три дня, и все члены семьи Рико непременно будут.

Он понижает голос до шепота:

— И с организацией все, как пожар в el burdel.

— Похоже на то, — бормочу я. — Веди нас, Пако. Я хочу поговорить с сеньором Рико...

Пако вздыхает и выходит из кабинета вместе с нами. Путь от него до резиденции сеньора Рико недолог, но Пако идет медленно, как будто не хочет быть там с нами. Особенно с нами.

Когда мы добираемся до резиденции, причина этого становится понятной. Это действительно напоминает горящий бордель. Очень большой бордель, где каждый говорит настолько экспрессивно, насколько только возможно. Другими словами, похоже на одно из тех произведений, что любит читать моя мать.

Посреди комнаты коричневый пони с большими усами и повязкой на глазу что-то отчаянно кричит группе ослов. Позади него стоит розовая кобылка с фиолетово-черной гривой, одетая в белое платье. Ей, кажется, уже надоела вся эта суматоха — она зевает и смотрит на нас с безразличным выражением мордочки.

— Это Инмундо Рико, — бормочет Пако, указывая на жеребца, который дергает себя за усы и закатывает глаза. — Вам что-то от него нужно?

Винил шагает вперед.

— Позволь мне разобраться с этим. Я таких знаю, — она подходит к Инмундо Рико и говорит: — Эй, mariachi, у нас тут дела...

— ¡Métetelo por el culo!¹ — кричит жеребец.

Винил вздыхает.

— Слушай, чувак, во-первых, я не хочу, чтобы ты говорил о métetelo в моей culo, особенно, когда рядом кобылка. Во-вторых, мы принесли тебе деньги, так что заткнись, pendejo, и слушай, а то вся твоя семья подумает, что ты pinche idiota, который позволил такому шансу уплыть из копыт. Capisco?

— Si, — отвечает Рико. — Но вы должны понять меня! Cuteceanera моей дочери должна быть идеальной! Мы все подготовили, и теперь это!

Он смотрит в потолок и стонет. Его дочь пожимает плечами.

— Разве не странно, что они празднуют кьютисионеру как и мы? — шепчет Винил мне на ухо. — Я думала, что они называют это по другому.

Я вздыхаю.

— Это у нас есть кьютисионера, как у них, — бормочу я, прежде чем повернуться к Рико. — Что именно произошло? Может быть, мы сможем помочь? Например, мы можем организовать концерт DJ Pon3!

— Вообще-то, я слышала об интересном обычае, — говорит Лира диджейше за моей спиной. — На третий день празднования кобылка, получившая свою метку, публично лишается девственности ослом. Видимо, это приносит удачу.

— Я называю это херней, — шепчет Винил. — Переспав с ослом, ты получаешь только неприятности. Мы так сломали кровать. Пять раз.

— Помочь? — крик Рико заставляет единорожку замолчать. — Вы не можете помочь! Видите ли, во время вечеринки должна была быть lucha libre, и одна из las luchadoras сломала ногу! Я не могу заменить ее прямо сейчас!

Я киваю, вспоминая одну из своих предыдущих работ.

— Lucha libre, говоришь? Я была менеджером. Как именно это должно выглядеть?

Инмундо Рико замирает и закрывает глаза.

— Копыта против рук. Сила против ловкости. Пони против минотавра... — он делает драматическую паузу. — La Cabra Loca² против La Matanza³!

Жеребец открывает глаза.

— А потом La Cabra Loca сломала ногу.

— Соглашусь, это действительно проблема, — говорю я. — Но никогда не поздно найти замену, верно?

Я не очень хорошо дерусь, если только не использую все грязные приемы и уверена, что этот минотавр — отпетый подонок. Но, Дискорд дери, это все равно инсценировка. Со мной не может случиться ничего плохого.

— Я могу это сделать, — бормочет Инки, прежде чем я успеваю что-то сказать. Она краснеет, когда мы смотрим на нее.

— Что? — шепчет она едва слышно. — Ты всегда говорила, что я умею бить пони.

— Ты не можешь этого сделать, — говорю я. — Ты же ненавидишь бить пони!

— Но у меня хорошо получается, — Инки вздыхает. — Если не я, то кто? Винил?

Заманчивое предложение. Винил сможет сделать шоу из чего угодно. Ей удастся развлечь публику, даже если минотавр пробьет ею стену. Но диджейша внезапно прячется за Лирой. Очевидно, для нее это слишком.

— Ладно, — говорю я через некоторое время. — Могу заметить, что она хорошая замена. Она тренировалась с самой ЗМ, если вы ее помните.

Инмундо Рико все еще выглядит неуверенным, поэтому я решаю быть более настойчивой.

— Мы устроим бой, ты дашь нам керосин и праздник спасен. Мы улетаем отсюда. Хорошо?

Инмундо Рико откашливается.

— Проблема в том, что Диаманта хотела бы хоть раз увидеть настоящий бой. Верно, Диаманта?

— Si, papa, — отвечает Диаманта все с тем же безразличным выражением мордочки.

Ну, гадство. Я не за такой рестлинг боролась.

— Меня это устраивает, — произносит Инки таким тоном, словно ей это совсем не нравится. — Как мы это устроим?

— Нет, — резко говорю я. — Ненавижу быть такой пони, но ты не можешь просто биться с минотавром, тем более, что абсолютно ясно, что ты этого не хочешь.

Инки смотрит на меня холодно, а подобное я вижу крайне редко.

— Я буду сражаться с минотавром, хочешь ты этого или нет. Не указывай мне, что делать.

— Ага, — говорит Винил. — Ты, типа, не ее мать. Кроме того, иди и скажи Дэринг Ду, что мы останемся здесь на три дня, потому что ты не хочешь, чтобы Инки сражалась с минотавром. Ну же, давай.

— И пойду, — отвечаю я. — Вот именно этим я прямо сейчас и займусь.

Ухожу от них. Лира бежит за мной.

— Не волнуйся, — говорит она. — Мы обо всем позаботимся.

— Отвали, — отвечаю я, выхожу из дома мистера Рико и присоединяюсь к толпе на улице. Иду по городу в отвратительном настроении, почти не обращая внимания на окружающую обстановку.

Видите ли, когда я в плохом настроении, со мной не весело. Ну, в смысле, даже больше, чем обычно, на самом-то деле. Я спихиваю жеребят с лестницы, говорю вещи, о которых потом жалею... Все становится еще хуже, когда кто-то рядом тоже злится. Например, несколько лет назад я присматривала за Руби сразу после того, как меня уволили. У Берри было сильное похмелье и внезапный приступ материнского инстинкта. Ее крики на Руби, чтобы она прекратила таскать вещи магией, переросли в полномасштабный спор, после которого я пробила стену. Потом нам обоим пришлось посещать занятия по управлению гневом.

— ¡Señorita! ¿Cerveza?⁴ — голос вырывает меня из задумчивости.

— Si, — отвечаю я, бросая несколько монет на прилавок. — Mucha cerveza.

Потягивая пиво, я иду к “Малышке Кейденс”. Только теперь я замечаю, как дерьмово тут все выглядит. Например, совсем рядом расположена вонючая канава с двумя дохлыми крысами, лежащими рядом друг с другом. Интересно, как еще ни один пони не умер от всего этого дерьма.

Я останавливаюсь, наблюдая, как третья крыса медленно приближается к своим мертвым приятелям. Круг жизни. Твои друзья умерли, так что пора их съесть. Хотя я слышала, что когда стая крыс обнаруживает пищу, они всегда находят добровольца, чтобы он ее попробовал. Если он дохнет, то остальные ее не едят. Хотя не уверена, что эта крыса об этом слышала.

Она уже готова вонзить зубы в своего мертвого приятеля, как вдруг я слышу выстрел. Не гаубичный выстрел, а скорее сухой щелчок пневматической винтовки с компасом в прикладе и этой штукой, которая показывает время. Крыса подлетает в воздух и падает замертво рядом с двумя другими.

Погоди-ка, я только что сказала "пневматическая винтовка"?

Вот дерьмище.

— Руби! — кричу я, поворачиваясь к самолету. Моя любимая не-совсем-племянница лежит на верхнем крыле, а рядом с ней лежит винтовка.

— Привет, — говорит она. — Что случилось?

— Ты случилась! Я тебя обратно в Эквестрию пинком отправлю! — кричу я. — Какого хрена ты творишь?

— Стреляю в крыс, — отвечает Руби. — Мы проверили весь самолет с Хекси и починили элерон. Дэринг Ду принесла нам ужин, и теперь я отдыхаю.

— Стреляя в крыс.

— Это тут единственное развлечение, — кобылка пожимает плечами.

— Да, но я стояла прямо там. И ты знаешь, что я плохо реагирую на выстрелы.

Да, это правда. Наверное, это как-то связано с теми мафиози, которые нас преследовали.

Но Руби меня не слушает. Она снова взводит свою винтовку и целится во что-то. Большинство единорогов используют для этого магию, но стиль Руби своего рода гибрид: она держит винтовку копытами и использует магию, чтобы нажать на спусковой крючок. По-видимому, это дает оружию большую стабильность или что-то в этом роде.

Оборачиваюсь и вижу истощенного кота, обнюхивающего дохлых крыс. Стабильность моей задницы. Я использую свою магию, чтобы вытянуть винтовку из копыт Руби и мягко ударить ее прикладом по затылку.

— Ой! — кобылка вздрагивает. — Это еще почему?

— Ты хотела убить кошку, — отвечаю я. — В Древнем Хейгипте разъяренная толпа уже разорвала бы тебя в клочья.

— Мы не в Хейгипте, — отвечает Руби. — И здесь нет никакой толпы.

— Зато есть я, — забираю у нее винтовку и пытаюсь ее разрядить. Даже не знаю, как это сделать, когда я была жеребенком, мы игрались с рогатками. То есть, до тех пор, пока Черри Берри не получила свое первое сотрясение мозга. — Сначала ты стреляешь в крыс, потом в кошек, потом в одноклассников. Зачем ты вообще стреляешь в крыс? Они умные.

— Они едят собственное дерьмо, — Руби спрыгивает с крыла, достаточно грубо хватаясь за растяжки между крыльями, чтобы замедлиться.

— Но у них есть на то причины, — говорю я. — Попробуй стрелять в пауков.

— Они слишком маленькие.

— Подожди, пока мы полетим в Оатстралию, — бормочу я. — Как бы то ни было, я здесь не для того, чтобы рассказывать тебе о стрельбе по крысам. Где Дэринг Ду?

— Я здесь, — отвечает пегаска, выходя из самолета. — Что случилось? Вы купили топливо?

— Ну, вроде того, — я застенчиво ухмыляюсь. — Видишь ли, мои подруги иногда бывают идиотками.

— Та белая несколько чаще, чем иногда, — невозмутимо говорит Дэринг Ду.

— Ага, — я киваю. — Видишь ли, на самом деле они собираются устроить бой с минотавром...

Я ожидаю криков. Или удар в морду. Или того и другого.

— Они бьются с минотавром, потому что иначе нам не дадут топливо? — спрашивает пегаска.

— Не совсем...

— Они делают это, чтобы спасти кого-то, кто даст нам топливо? — Дэринг улыбается, хватая свой блокнот. За ее спиной Руби закатывает глаза.

— Нет, — отвечаю я.

— Тогда зачем это все? — Дэринг машет в воздухе копытом.

— Если они сразятся с минотавром, то мы получим топливо сегодня или завтра. Если нет, то придется ждать три дня, — я вздыхаю и поднимаю морду.

— Независимо от исхода боя? — спрашивает пегаска.

— Да.

— Это пиздец как тупо, — Дэринг Ду качает головой.

— Именно это я и хотела сказать.

— Ладно, пойдем и посмотрим, — она подпрыгивает и хлопает копытами. — Всегда есть время для приключений!

Руби поднимает бровь и пожимает плечами за спиной пегаски. Тем временем Дэринг летит к самолету и зовет Хекси.

Та выходит из летательного аппарата с какими-то разноцветными проводами, обернутыми вокруг ее ноги. Грива растрепана, как будто она только что проснулась, и судя по тому, как она ходит, в ящик с виски перед сном она тоже не преминула заглянуть.

— Привет, — Хекси поднимает копыто обмотанное проводами. — Я как раз их чинила. Они могли бы нас угробить. Где-то через десять тысяч километров.

— Так ты, наверное, занята? — спрашиваю я.

Хекси неуверенно смотрит на Дэринг Ду.

— Агась. Кроме того, кто-то должен позаботиться о самолете на случай атаки ниндзя или чего-то еще.

— Как пожелаешь, — отвечаю я, пожимая плечами. — Нет, Руби, мы оставим твою винтовку здесь. Она может понадобиться Хекси, чтобы рассмешить ниндзя.

— Может, мне тоже тут остаться? — спрашивает кобылка, глядя, как Дэринг Ду делает сальто в воздухе. — Может, Хекси понадобится помощь с ниндзя?

— Это кьютисионера, — отвечаю я. — Там будут другие жеребята.

Руби вздыхает и опускает голову:

— Ну, ла-а-адно...

Мы проходим мимо канавы, где кот уже доедает дохлых крыс, и рысим по городу. Уже начинает темнеть, а это значит, что вечеринка скоро начнется. Воздух все еще жаркий, но, по крайней мере, уже можно нормально дышать. Все наполнено гулом насекомых, что напоминает мне еще об одной проблеме.

— Как только мы вернемся, ты получишь вакцину от малярии, — говорю я Руби. — Берри оторвет мне голову, если ты заболеешь.

— Ты поэтому забрала мою винтовку? — спрашивает кобылка. Прежде чем я успеваю ответить, она добавляет: — Ты же знаешь, я не боюсь иголок, как тетя Винил.

Ну да, она не боится уколов, хотя такой она была не всегда. Когда ей было два года, нам с Берри с трудом удавалось затащить ее к врачу. Но, по крайней мере, тогда она была нормальным жеребенком, если предположить, что двухлетний жеребенок может быть нормальным.

— Вот мы и пришли, — говорю я, когда мы останавливаемся перед домом Инмундо Рико. Пако стоит рядом с дверью и бежит к нам, как только видит меня.

— Твои подруги сказали мне дождаться вас, — говорит он. — Которая белая сказала, что уверена в вашем возвращении.

— Как они? — спрашиваю я.

— Они говорят, что все хорошо и просят не волноваться.

Не волноваться? Винил иногда бывает еще большей оатстралийкой, чем я, хотя она крайне редко вытаскивает свой круп за границы Эквестрии.

Пако смотрит на Руби.

— Юная seńorita может присоединиться к Диаманте и ее друзьям, — говорит он.

Проходим внутрь. Я слышу громкую музыку — судя по тому, что кто-то время от времени орет в микрофон, как изнасилованный бабуин, Винил все-таки добралась до вертушек. Дэринг Ду кажется очарованной — она быстро находит Лиру в толпе, встает рядом с ней и достает свой блокнот.

Среди пони я замечаю Диаманту. Она подходит к Руби и что-то быстро говорит, на что та лишь пожимает плечами.

Диаманта снова что-то говорит. На этот раз я могу уловить слова “lucha libre”.

Руби кивает.

— Madre mia... el luchadora, — бормочет она с акцентом, еще более кошмарным, чем у Винил.

— El luchadora? — переспрашивает Диаманта.

— Si. Tres-M, — отвечает Руби, потея и пытаясь вспомнить весь свой ограниченный словарный запас.

— Tres-M? — у Диаманты отвисает челюсть, и она разражается длинным монологом. В какой-то момент я отчетливо слышу слова “Geneighva Convención”. Приятно знать, что даже жеребята слышали о такой нетрадиционной тактике. Хотя, с другой стороны, тот бой был не для жеребят.

Руби и Диаманта уходят. Я вижу, как Руби делает глоток пунша, когда Диаманта не смотрит в ее сторону. Кобылка морщится — приятно узнать, что немного текилы в пунш они таки добавили.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Дэринг Ду, но не вижу ее. Вместо этого я замечаю какого-то джентлькольта в сомбреро и с явно фальшивыми усами. Если подумать, он выглядит совсем как Дэринг.

— Профессор Йерлинг, какого хрена вы творите? — шепчу я.

— Тс-с-с... — пегаска прикрывает копытом морду. — Здесь слишком много странных пони. Я должна быть инкогнито. Отныне я Перрито Кальенте.

— Это буквально означает "хот-дог", — отвечаю я. — Все сразу поймут, что что-то не так. Ты когда-нибудь встречала пони по имени хот-дог?

— Тогда перейдем к плану Б, — говорит Дэринг. — Блистательный побег.

— Не думаю, что побег может быть блистательным, но жизни он спасти может. Которые сейчас не находятся под угрозой.

— Но все может измениться, — бормочет пегаска.

Я вздыхаю и смотрю на толпу. Большинство пони там похожи на Инмундо Рико, Диаманту или на них обоих. У многих из них есть усы, которые, в отличие от усов моего нового друга Перрито, выглядят настоящими. Некоторые из них даже носят сомбреро. Однако, в отличие от Лиры, они выглядят так, будто прямо в них родились.

Кстати о Лире, она с трудом пробирается к нам через толпу и встает перед нами, слегка пошатываясь. Думаю, пунш. Или текила.

— Привет, — говорит она. — Я знала, что ты вернешься, понимаешь?

Лира смотрит на Дэринг и ухмыляется:

— Как мне называть твоего нового друга?

— Буррито или что-то в этом роде, — отвечаю я. — Она... В смысле, он любит притворяться кем-то другим.

— Заткнись, cabrón, — бормочет пегаска. — Soy Perrito Calliente.

— Да как пожелаешь, — отвечаю я. — Besa mi culo, puto⁵.

— В любом случае, — говорит Лира, игнорируя наш маленький диалог. — Инки готовится. Мы решили назвать ее Камнедробилка.

— Как она? — спрашиваю я, игнорируя идиотизм придуманного имени. В конце концов, пока я была менеджером Берри Панч, то общалась со Стальной Задницей, Крушительницей Яиц и Измельчительницей Мозгов. Последняя, кстати говоря, сейчас живет в Понивилле, и ее сын, по словам Руби, самый большой лузер в городе.

— Хорошо, — бормочет Лира, глядя на Дэринг Ду. — Не беспокойся о ней. У Винил есть идея...

Ладно, раньше я не волновалась. Теперь я волнуюсь, как машинист поезда, который обнаружил, что какой-то идиот решил, что рельсы — прекрасное место для пикника с двадцатью жеребятами.

— Что за идея?

— Увидишь, — отвечает Лира. — В любом случае, твое место прямо рядом с менеджером La Matanza. По чистой случайности его зовут Перрито Кальенте.

— Иди и скажи ему, что его имя звучит фальшиво, — ворчит Дэринг Ду.

Я, используя свой плохой хейспанский, рассказываю ей, что я сделала с молоком ее матери. Лира игнорирует все то, что мы говорим, вероятно потому, что она просто не знает языка. Мы идем за ней в сад к арене, окруженной складными трибунами. Сбоку от арены установлены музыкальные вертушки, рядом с которыми танцует Винил. Больше всего это похоже на приступ эпилепсии. На трибунах уже сидят пони; я вижу Диаманту и Руби в сопровождении какой-то темноволосой кобылки в очках.

— Это Кухарилла да Сильва, лучшая подруга Диаманты, — сообщает мне Лира, пока мы пробираемся сквозь толпу. Наши места рядом с коричневатым жеребцом в очках. У него светлая грива и нет усов, так что он, вероятно, не местный.

— Привет, — говорю я. — Seńor Кальенте, я полагаю?

— Да, — отвечает он. — Ты, наверное, 5М?

— Откуда вы...

— Твоя подруга сказала мне, — отвечает Кальенте, указывая на Винил. — Она говорит, что ты собираешься вернуться в рестлинг и теперь помогаешь этой кобылке.

Чего? У меня уже есть свой бизнес, спасибо. И я никогда особо не увлекалась рестлингом. Это просто была одна из подвернувшихся возможностей, таких же, как армия, журналистика и кража денег мафии.

— Ну, я немного занята, — отвечаю я. — Дело в том...

— Я знаю, та летающая штука, — жеребец хихикает. — Хорошая мысль. Думаю, это совсем не случайность, что сегодня ты здесь. Бизнес Рико может быть законным, но некоторые из его кузенов...

Он многозначительно цокает языком.

Ох, дери меня Дискорд. Я снова лезу в дела мафии? Ни за что. Мне нужно сказать им, что одно из правил, которому следуют Тернер и Берри, заключается в том, что мы не перевозим наркотики, опасные химикаты и жеребят в ящиках с дырками. И мы также не летаем над зонами боевых действий.

— Я здесь не для того, чтобы предлагать свои услуги кому бы то ни было, — отвечаю я голосом, способным заморозить Тартар. — И мы, конечно же, не будем снова участвовать в боях рестлеров.

Кальенте смеется.

— Я вряд ли могу назвать это "не участвовать в боях рестлеров”...

Музыка стихает. Винил хватает микрофон с таким выражением физиономии, что я сразу начинаю жалеть, что не озаботилась подготовить затычки для ушей. Рядом со мной Лира и Дэринг Ду в предвкушении смотрят на арену. На другой стороне трибуны Руби ест тортилью.

— Hola, кобылки и джентелькольты! — кричит Винил в микрофон. — Надеюсь, вам понравилось это маленькое шоу вашего покорного слуги, незабываемого DJ Pon3!

Она хихикает. Публике, похоже, наплевать — они, вероятно, ждут начала боя, не говоря уже о том, что, судя по поведению Инмундо Рико, все привыкли к гораздо более впечатляющим речам.

Винил это замечает.

— Ладно, если кто-то хочет со мной поговорить, выпить или сделать еще какие непристойные вещи, то я здесь, — говорит диджейша.

— Но теперь пришло время для того, чего вы ждали... То, о чем вы расскажете своим внукам... — единорожка нажимает на какую-то кнопку на консоли, и та издает звук приближающегося грома. — Вечная борьба между силой и ловкостью! Схватка между варварскими героями, которые никогда не сдаются! Бой, который заставит вас переосмыслить всю свою жизнь! Кобылки и джентелькольты... Позвольте представить вам героя... кобылку, которая настолько быстрая, что ее удары возвращаются в прошлое и бьют вашу мать по затылку, когда она вас рожает! Храброго воина, который всегда защищает бедных и выбивает дерьмо из деспотичной власти! Героиню тысячи баллад! Позвольте представить... Камнедробилку!

Похоже, она училась у Трикси. Хотя, как мне кажется, упоминание “деспотичной власти" не сильно умно, когда местный глава полиции сидит в двух рядах от меня, прямо рядом с мэром и каким-то важным ослом, который, по-видимому, является министром экономики Мексикольта.

Инки выходит на арену. Ее костюм получился довольно впечатляющим, особенно если учесть, как мало времени у Лиры и Винил было на его подготовку. Обтрепанный комбинезон стального цвета с маской, украшенный несколькими поясами — вроде той новой волны супергероев в комиксах, которые только и делают, что надирают задницы и постоянно скулят. Инки пытается угрожающе смотреть на публику, что делать немного легче, когда ты в маске. Бьюсь об заклад, бедняжка до смерти напугана.

Винил прочищает горло:

— А теперь, дорогие зрители, время для нашего сегодняшнего соперника. Когда она впервые услышала о Камнедробилке, то поклялась, что не вернется в свой темный дом посреди ядовитого болота, пока не одолеет ее и не повесит голову на стену. Трава высыхает там, где она стояла... Если вы ее увидите, ваши дни сочтены... Она ест гвозди и пукает драконьим пламенем! Кобылки и джентелькольты... La Matanza!

Вот дерьмо. Минотавр в раза в два выше Инки и как минимум в десять раз мускулистее. Ее наряд состоит в основном из кожи, цепей, кожаных цепей, серебряных гвоздей, сережек и ненависти ко всему миру. Она выходит на арену с оглушительным ревом и бьет кулаком по пустому сиденью, разнеся его в щепки.

Публика дрожит от страха. Ну, кроме меня и Кальенте. Знаете, когда Берри еще выступала, я придумала целую историю о том, как она разрывает своих противников и пожирает их еще теплые внутренности, распевая молитвы Найтмэр Мун. Уверена, что у Кальенте есть такой же опыт.

— Кто судья? — спрашиваю я. Не то, чтобы это обычно имело значение, но если они собираются сражаться по-настоящему, то лучше бы кто-нибудь остановил их от убийства друг друга. И да, о минотавре я тоже беспокоюсь.

— Какой-то альпака, — Кальенте пожимает плечами. — Я его не знаю, но, кажется, это все для галочки, понимаешь? Ну типа, они пытаются сделать отличную схватку с минимальными затратами.

— Может быть, — отвечаю я, наблюдая, как Пако выходит на арену, чтобы сказать соперникам, что они должны биться честно. Угу-угу. La Matanza выглядит так, словно она всю жизнь считала, что “честный бой” — это какая-то экзотическая еда.

Она ревет и бросается на Инки. Это похоже на несущийся паровой локомотив, ну, за исключением того, что у локомотивов, как правило, нет рогов. Инки спокойно ждет, пока минотавр приблизится к ней и в последний момент отпрыгивает налево. La Matanza продолжает нестись вперед, заставляя пони в страхе броситься с трибун.

Звук трескающегося дерева заставляет публику стонать. Минотавр оборачивается, хватает доску и бросает ее в Инки. На мгновение я представляю, как доска ударяется о нее и превращается в щепки, но кобылка уворачивается и встает посреди арены. Когда La Matanza снова бросается на нее, Инки съеживается и перекатывается между ног противницы. Земнопони тут же вскакивает и оказывается просто в идеальной позиции, чтобы пнуть растерянного минотавра в задницу...

Вот только она этого не делает. Она ждет, пока La Matanza развернется к ней и с легкостью уклоняется от следующего удара, который, вероятно, мог бы вбить ее в землю. Не обращая внимания на то, что кулак минотавра может пробивать дыры в скалах, она уверенно уклоняется от всех атак, даже не пытаясь нанести ответный удар.

Пони с ближайших к арене мест перебираются повыше — чему я совсем не удивлена, так как разогнавшийся минотавр имеет довольно большой импульс и не способен быстро остановиться.

— Ну же! — кричит Руби со своего места. — Уничтожь ее!

Рядом с ней Диаманта кричит что-то похожее на хейспанском. Интересно, они хотя бы за одного и того же бойца болеют? Даже если вдруг и нет, похоже, это не влияет на их недавно возникшую дружбу.

Инки уклоняется от очередного удара и встает в углу арены. Ее шерсть мокрая от пота, я вижу это даже со своего места. Она тяжело дышит, и я не думаю, что она сможет еще долго продолжать в таком же темпе. La Matanza тоже выглядит немного усталой, хотя трудно сказать, что скрывается под всей этой кожей и цепями.

Публика начинает свистеть. Тоже ничего удивительного — они дерутся уже минут десять, и ни один удар пока не достиг противника. Или, в случае Инки — она даже не пыталась ударить.

— Ну же, Инки! — кричу я. — Надери ей задницу!

La Matanza бросается на Инки, которая вновь уворачивается, отпрыгнув на пустое сиденье. Минотавр разносит в щепу несколько соседних мест и падает на обломки. Она сердито встает, пристально глядя на Инки.

— Me cago en la leche de tu puta madre!⁶ — кричит она.

Толпа замолкает. Какая-то кобыла с другой стороны арены падает в обморок. Дэринг Ду настолько быстро пишет в своем блокноте, что я удивляюсь, как ее карандаш еще не загорелся.

Инки выпрямляется и смотрит в морду своей противницы.

— Никто не смеет оскорблять мою мать, — говорит она.

То, что случилось дальше, происходит так быстро, что я едва успеваю за этим уследить. В какой-то момент Инки еще на скамейке, затем она взмывает в воздух над минотавром. Громкий шлепок заставляет зрителей вздрогнуть, когда задние ноги Инки касаются морды La Matanza, используя ее в качестве трамплина. Земнопони совершает кувырок в воздухе и, приземлившись на передние, лягает свою противницу задними прямо в задницу.

La Matanza летит вперед, разнося несколько рядов трибун и приземляясь перед каким-то старым пони с тростью. Тот что-то ей говорит. Она медленно встает, но Инки уже рядом. Удар в живот заставляет минотавра наклониться вперед, и теперь она выглядит как большой карманный нож. А это означает, что ее морда находится в наиболее подходящем месте для удара Инки.

Толпа ликует, когда La Matanza падает на спину. Инки подходит к ней и тычет копытом. Минотавр трижды ударяет рукой о землю, заставляя толпу разразиться аплодисментами. Руби и Диаманта обнимаются. Винил что-то кричит в микрофон, но я едва ее слышу. Лира встает со своего места и идет к Перрито Кальенте, чтобы стукнуться с ним копытами.

— Это была отличная идея, — говорит жеребец. — Оскорбление семьи сводит ее с ума. Но не полагайтесь на это слишком часто, иначе будет скучно.

— Подождите... — бормочу я. — Какая идея?

Лира краснеет.

— Ну-у-у... Помнишь, как тот жеребец сказал, что этот бой не будет инсценирован?

— Да, — отвечаю я. — И мне это не понравилось.

— Нам с Кэнди это тоже не понравилось, — Кальенте кивает. — Так что вместе с Лирой мы сделали этот бой договорным неофициально...

Я бью себя копытом в лоб.

— А мне, вы не могли бы сказать? Я бы куда меньше переживала...

— Винил все гадала, какова будет твоя реакция, — говорит Лира, застенчиво улыбаясь.

— Интересно, как сильно хочет Винил жить без задних ног, — бормочу я. — Кроме того, Перрито прав, этот трюк надоест публике уже через пару боев или около того.

С этими словами, я направляюсь вниз к Инки, которая помогает встать своей противнице.

— Поздравляю, — говорю я. — И тебя тоже, La Matanza. Теперь можешь говорить, что тебе надрала задницу самая сильная не-задира в мире.

— Зови меня Кэнди, — отвечает минотавр. — Постоянно получать пинки под зад от всех этих “хороших” рестлеров... Такова моя удача.

— Приезжай как-нибудь в Эквестрию, — я улыбаюсь, пытаясь сделать так, чтобы моя грива легла как у Твайлайт Спаркл. — Мы можем перевоспитать даже худшую пизду в мире.

— Я пока не планирую никаких изменений, — отвечает Кэнди. — Я имею в виду... — она замолкает, услышав голос Инмундо Рико. Похоже, он снова из-за чего-то разоряется.

— Что ты имела в виду, когда говорила про подстроенный бой? — спрашивает он Лиру, уже почти задушив ее. — Бой должен был быть честным!

Качаю головой и направляюсь к ним. Лира, конечно, лишь немного умнее Винил, но я не могу позволить какому-то идиоту задушить ее. Подозреваю, что в таком случае Дэринг Ду нам не заплатит.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Я все слышал! — жеребец подкручивает усы и пытается выглядеть угрожающе. — Вы подстроили бой!

— Слушай, приятель, — говорю я, указывая на место, где Диаманта разговаривает с Руби. — Посмотри на свою дочь. Настоящая схватка или нет, но она выглядит вполне счастливой. Такова же была цель, верно?

Инмундо Рико на мгновение задумывается.

— Ты права. Это был отличный бой, и Диаманте он очень понравился. Я рад познакомиться с вами...

— Ладно, приятель, хватит, — бормочу я. — Ты знаешь, куда доставить топливо, верно? Если нет, то Лира и Инки с радостью тебе расскажут. Теперь я должна забрать отсюда Руби.

Иду к своей как-бы-племяннице, которая болтает с Диамантой и Кухариллой да Силвой на какой-то смеси эквестрийского и хейспанского. Вот жеж Дискорд, эти дети быстро учат языки. Или делают креолов, как сказала бы Дэринг Ду.

— Я рада, что ты нашла новых друзей, но нам скоро нужно отправляться, — говорю Руби, которая строит щенячьи глазки. — Ты всегда можешь написать им письмо...

— Но я не хочу уходить... — Руби опускает голову.

— А я не хочу, чтобы твоя мама утопила меня в водке за то, что я оставила тебя здесь, — бормочу я. — На обратном пути мы сможем навестить Диаманту.

— А мы не можем остаться еще на два дня? — спрашивает Руби. — Диаманта говорит, что у них есть интересный обычай. Ты знаешь, что ослы...

Во жеж, дери меня Дискорд!

— Мы уходим немедленно! — восклицаю я, пытаясь поднять ее магией. Кобылка выскальзывает из моего магического поля и поднимает копыто в попытке имитировать оскорбительный жест, распространенный среди грифонов и минотавров. — Дэринг Ду зовет нас к приключениям! Помнишь?

— Я не понимаю... — Руби поднимает бровь. — Что плохого в ослиных бегах?

— Что-то непременно должно быть, — отвечаю я. — А теперь пошли!

Проходит некоторое время, прежде чем нам удается покинуть вечеринку. Достать Винил из-за вертушек было самой трудной частью, особенно, если учесть сидящих под ними двух жеребцов, которые изо всех сил помогали Винил в осуществлении мечты потрахаться везде, где мы приземлимся. По крайней мере, Руби этого не видела, так как была занята тем, что помогала Лире найти Дэринг... а вернее, Перрито Кальенте Второго.

Наконец, мы все на улице вместе с парой альпак, тянущих тележки с нашим топливом. Руби зевает. Я закидываю ее на спину, и она быстро засыпает.

— Когда она молчит, можно подумать, что она милая кобылка, — говорит Винил.

— Иди нахер, — бормочет Руби сквозь сон.

Винил вздыхает и достает магией сигарету.

— В любом случае, нам нужно будет сюда вернуться. Там была та милая кобылка... Она почти такая же идеальнокрупая, как и Окти.

— Хочу напомнить, что мне пришлось в буквальном смысле вытащить язык какого-то жеребца из твоей задницы, — бурчу я, надеясь, что Инки нас не слушает. — Кроме того, ты же выдумала это слово, не так ли?

— Нет, — отвечает диджейша, выпуская дым в сторону альпак, тянущих тележку. — Однажды мне было скучно в туалете, и единственной оказавшейся там книгой был словарь.

— Кстати, — говорю я. — Перестань курить рядом с тележкой, полной топлива. Помнишь взорвавшийся сортир?

— Да у меня даже шрам остался на моей левой булочке. Хочешь посмотреть?

Я ничего не отвечаю, вместо этого сосредотачиваюсь на происходящем вокруг нас. Лавки закрыты, но, видимо, местные жители, которых не пригласили на кьютисионеру Диаманты, решили устроить свою собственную вечеринку — из укромных уголков доносится приглушенное пение, а также крики, стоны и звон бьющихся бутылок.

Мы приближаемся к тому месту, где оставили самолет, но шум не прекращается. На самом деле он только становится громче.

— Что-то не так, — внезапно говорит Инки.

— Ты смогла определить это по шуму? — спрашиваю я.

— Нет, я просто споткнулась о пони в костюме ниндзя, который выглядит так, словно его огрели разводным ключом.

Чего? Вот дерьмо. Я подхожу к Инки и смотрю на жеребца. Он действительно одет в костюм ниндзя, но кроме этого трудно сказать что-то еще, в основном потому, что он без сознания.

К счастью для нас, через секунду еще один ниндзя падает на землю прямо перед нами. Он встает и пытается сбежать, но Дэринг Ду хватает его.

— Что здесь происходит? — спрашивает пегаска.

— Она пьяная! — кричит ниндзя. — Пьяная и опасная!

— Кто? — спрашивает Винил, но я уже знаю ответ. Пытаюсь аккуратно положить Руби на землю, но она выскальзывает из магического захвата и просто падает на тротуар. Пофигу. Я несусь к самолету, жестом показав Инки следовать за мной. Пробежав метров сто, я уже слышу нежный голос нашего механика.

— Ну же! Идите ко мне, хуесосы! — кричит Хекси, стоя между самолетом и толпой ниндзя. — Или хотите, чтобы все закончилось, как в прошлый раз?

Один из ниндзя бросается к ней — я более чем уверена, что его вытолкнули из толпы его же приятели. Когда он уже готов ударить Хекси, та падает в обморок, как пони, выпившая слишком много водки. Ниндзя останавливается, сбитый с толку, только для того, чтобы получить мощный удар в бок от которого он катится по земле. Хекси встает, пошатываясь, и смотрит на своих противников.

— Эй, пёзды! — кричит она, бросая в них пустую бутылку. — Почему бы вам не напасть на меня всей толпой?

— Плохая идея, — бормочу я, видя, как ниндзя переглядываются друг с другом. А затем они неорганизованной толпой бросаются в атаку.

— Мы должны ей помочь, — говорю я. — На счет три. Раз, ...

Прежде чем я успеваю сказать “два”, Инки выхватывает из кобуры свой магический пистолет и стреляет в одного из ниндзя, который падает на землю, сжимая промежность.

— Что? — оборачивается ко мне Инки. — Я не собираюсь снова драться с кем-то сегодня вечером.

— Справедливо, — отвечаю я, стреляя заклинанием в другого ниндзя. Жаль, что это кобыла, так что мое заклинание лишь слегка подогревает ее интимные места.

— Заботься о детях! — кричит кобыла со странным акцентом. — Напасть на него сзади!

— Чего? — недоуменно переспрашиваю я.

— Ты будешь уничтожен!

— Ладно, это я поняла, — бормочу я, телепортируюсь к ней за спину и лягаю в промежность.

— Ах! — стонет кобыла. — Ты должен сражаться за чисто!

— Я бы предпочла сражаться эффективно, — бурчу я, подпрыгивая в воздух и левитируя себя, чтобы оставаться в подвешенном состоянии еще немного. Таким образом, я могу пнуть сразу двух ниндзя.

— Мы говорим смерти только одно, — говорю я, быстро приземляясь на землю. — Не се...

Не знаю, что произошло, а это значит, что я, скорее всего, схлопотала нунчаками по затылку.

— Вниз! — кричит кто-то позади меня. Затем я слышу шлепок.

— Я почти уверена, что ты хотела сказать: ”один упал, двое осталось", — говорит Дэринг Ду, помогая мне подняться. — Но нас больше...

— Я слишком стара для этого дерьма... — бормочу я, моргая. Когда мое зрение проясняется, то я понимаю, что Дэринг и я окружены по крайней мере десятью ниндзя.

— Мне сорок пять, — отвечает пегаска. — А у тебя какое оправдание?

— Неважно, — стреляю заклинанием в ближайшего ниндзя. Когда он хватается за свои яйца, я знакомлю его приятеля с моим левым хуком. Дэринг несколько проще — она просто взлетает и использует свои задние ноги, чтобы отправить очередного ниндзя в мир, где он может мечтать о летающих по кругу птичках. Жаль, что мой противник просто пожимает плечами и пытается контратаковать. Я пригибаюсь, нанося удар головой. Мой рог оставляет дыру в его черном костюме, но в то же время жеребец хватает меня.

Тупик, да? В таких ситуациях наиболее простые решения самые лучшие. Я кусаю жеребца за ногу, заставляя его отпустить меня. Отскакиваю назад, как раз вовремя, чтобы наткнуться на двух ниндзя, приближающихся ко мне сзади. По крайней мере, мне удается ошеломить их, прежде чем они поймут, что происходит.

Тем временем мой враг вытирает кровь и, судя по глазам, ухмыляется под маской. Я встретила его всего несколько секунд назад и уже хочу убить этого жеребца. Стою на слегка согнутых ногах, ожидая, когда он сделает первый шаг.

— Может, поможешь мне чуть-чуть? — вопит Дэринг. Три ниндзя держат ее за ноги, пока она изо всех сил пытается удержаться в воздухе.

Мой ниндзя только этого и ждал. Он делает громадный прыжок, целясь мне в голову. Мне едва удается увернуться, так что его копыта попадают мне в плечо, выбив весь воздух из легких. Я вслепую бросаюсь на него, не дожидаясь, пока он коснется поверхности. Мы оба катимся по земле, и жеребец пытается пнуть меня. Я бью его по морде — все еще пинается. Пока он надо мной, моей задней ноге удается найти его яйца — ноль реакции. Да он что, сраный киборг?

Как говорит мой папа, когда грязные приемы не срабатывают, сражайся еще грязнее. Я хватаю его маску и натягиваю ему на глаза. За что тут же получаю копытом в нос, отчего у меня в глазах все плывет. Сбрасываю его с себя и перекатываюсь на него.

— Менуэт! — кричит Хекси. Поворачиваю к ней голову и вижу летящую в мою сторону бутылку. Перехватываю ее своей магией и, не теряя инерции, разбиваю ее о голову ниндзя. Затем я прижимаю получившуюся розочку к его горлу, пока он пытается перевести дух.

— Только шевельнись, — шиплю я, — и я тебе глотку вскрою...

Одним быстрым движением он выскальзывает из-под меня и достает из-под одежды длинный нож с зазубренным лезвием. Я уже представила себе медлинную мучительную смерть с вываленными наружу кишками, когда что-то тяжелое падает ниндзя на голову.

— Ты в порядке, тетушка? — спрашивает Руби, ухмыляясь и тыча копытом в потерявшего сознание ниндзя. Чтобы вы знали, есть ограниченное количество ударов по голове, которые вы можете выдержать, а кобылка, прыгающая на вас с верхнего крыла биплана, достаточно серьезное испытание, даже для жеребца, который отмахивается от удара по яйцам.

— Да, — я оглядываюсь. Позади меня Инки и Дэринг Ду выбивают дерьмо из последнего ниндзя, которому удалось схватить пегаску. Двое других, кажется, без сознания. Хекси сражается сразу с двумя ниндзя, в то время как Винил и Лира наблюдают за всем с безопасного расстояния, иногда бросая камни и кастуя заклинания.

— Оставайся в самолете, — говорю я Руби. — Мне надо помочь Хекси.

— Ладно, — кобылка закатывает глаза. Телекинезом доношу ее до двери самолета и бегу к своему механику.

Хекси стоит перед ниндзя, слегка пошатываясь. Когда они бросаются к ней, она наклоняется вперед, как будто собираясь упасть, но затем внезапно разворачивается и бьет задними ногами в левый бок жеребца с ужасным хрустом ломающихся ребер. Затем Хекси катится по земле, вставая на ноги как раз вовремя, чтобы встретиться со вторым ниндзя.

— Готовься сдохнуть, сволочь! — кричит ниндзя, доставая что-то из потайного кармана своего костюма. Я знаю, что это значит, но опаздываю и врезаюсь в него уже после того как он бросает сюрикен в Хекси.

Та шипит, когда звездочка попадает ей в ногу. Она выдергивает ее зубами и смотрит на ниндзя, который встает с земли и пятится, глядя на нас.

— Я пыталась быть доброй, — бормочет Хекси, рассматривая маленькую ранку от сюрикена. — Даже когда этот pierdolec, что валяется без сознания, испробовал на мне технику трепещущего копыта... Но сейчас мне хочется испытать на тебе технику трепещущего молотка...

Ниндзя, видимо, в процессе переосмысления своих жизненных целей. Через несколько секунд напряженных размышлений он разворачивается и бросается наутек. Когда он бежит, я слышу щелчок. Ниндзя спотыкается, трет задницу и продолжает бежать прихрамывая, пока не исчезает между зданиями.

— Эй, я в него попала! — восклицает Руби, стоя в дверях самолета и размахивая своей винтовкой.

— Руби! — кричу я.

— Чего? Я была в самолете, как ты и сказала.

Лира и Винил идут к нам, осматривая поле боя и кивая. Винил тащит магией нож, которым меня чуть не выпотрошили, и ухмыляется.

— Нам не следовало говорить о ниндзя, — говорит она. — Мы их призвали.

— Или так, или Ахуизотль шпионит за нами, — ворчит Дэринг Ду, бинтуя свое копыто.

— Что ниндзя делали в Мексикольте? — задаю я вопрос.

— Даже не спрашивай меня, — Хекси пожимает плечами. — Я пыталась напиться и вырубиться, когда они появились. Я просто показала им свои лучшие приемы.

— А что, если ниндзя есть в каждой стране, а мы знаем лишь о нипоньских, только потому, что они совсем отстойно прячутся? — спрашивает Руби.

— Мы можем подумать об этом по дороге в Мэнаус, — говорю я, указывая на лежащих без сознания ниндзя. — Нам лучше заправиться и свалить отсюда, прежде чем кто-нибудь начнет задавать вопросы об этом всем.

Дэринг кивает, и мы идем к альпакам за нашим топливом.

Глава 4

Клянусь, мои маленькие пони, то, что я вам рассказываю — правда. Мы действительно сражались с толпой ниндзя в центре Мексикольт-Сити, и любой может это подтвердить. Верно?

— Точно. Я подстрелила одного из них в задницу... Веселое было время.

— И вовсе я не была такой пьяной. Это просто мой стиль боя.

Видите, дети? Иногда правда страннее вымысла. И нет, малышка, мы ничего не придумали. Чей это жеребенок? Твой, Трикси? Я так и знала. Скажи ей, чтобы ложилась спать, так как уже поздно, и нам еще многое нужно рассказать. Нет времени иметь дело с мелкими негодниками. Кто-нибудь может дать мне еще виски? Спасибо, дорогая.

Таким образом, большая часть нашего путешествия до Мэнауса была довольно скучной. Знаете, это были времена, когда вам действительно приходилось приземляться несколько раз, чтобы дозаправиться, вместо того, чтобы лететь прямо туда, куда вы хотите. Большинство из этих мест выглядело довольно экзотично — пляж рядом с нефтяной платформой, небольшая поляна посреди джунглей... Мило, но довольно скучно, как только привыкнешь. Не говоря уже о том, что мы останавливались в каждом из них лишь на несколько часов — достаточно, чтобы раздобыть топливо и поспать.

— Эй, и в каждом из них я с кем-нибудь переспала!

О да. И в каждом из них Винил с кем-нибудь переспала. Хотя я не уверена, что бананы считаются.

— Это было только один раз!

Неважно. Прежде чем мы вас всех испортим рассказом о сексуальных привычках старых кобыл, хочу вам сказать, что когда мы достигли нашей последней перевалочной точки перед Мэнаусом, нам было очень, очень скучно...

---

Когда я пила в Клаудсдейле,
Ко мне вдруг подсел джентелькольт,
Его длинный хвост очень миленький,
И, вроде, он был Вандрболт!

Потом я поехала в Хуффингтон,
За водкой и сена пожрать.
Но фиг там! Опять обломалась —
Пришлось в Хорсшоу Бэй уезжать.

— Не могли бы вы немного помолчать? — спрашиваю я, сжимая копытами штурвал. — Я пытаюсь посадить нас целыми и невредимыми.

Винил закатывает глаза.

— Эй, ты же пела со мной и Лирой последние два часа!

— Точно, — бормочет Инки. — Сколько всего куплетов в этой песне? Я перестала считать после Понивилля с мельницей, где “озорные жеребчики, смогут тебя удивить”. Или, как там оно было.

— Я уверена, что по одному или два на каждый город в Эквестрии, — отвечает Лира. — По крайней мере, так мне сказала Бонни.

— Ух ты, а кобылка из песни и вправду поездила по стране, — ухмыляется Винил. — Кстати насчет мельницы... Это чистая правда. И с Тротингхэммом тоже.

— Ну, это было несколько вызывающе, особенно, учитывая тот факт, что у нас на борту кобылка, — бормочу я, глядя на землю. Еще одна жесткая посадка посреди джунглей, кишащих чупакабрами и прочей хренью, похожей на работу пьяного таксидермиста-любителя. И, наверное, здесь никто не говорит по эквестрийски.

— Ой, да ладно, — бормочет Руби, внезапно появляясь за моей спиной. Мне нужно сказать этой мелкой дронго, чтобы она прекратила так делать, иначе мы разобьемся. — Я знаю еще несколько куплетов из этой песни... Некоторые из них довольно вызывающие.

Она стоит прямо и поет:

Ну нет жеребцов в Эппллузе:
Пропали в полях, в кукурузе.
Нашла там кобылку и малость,
Я с рогом ее поигралась.

— Надеюсь, о моей каменной ферме ничего такого нет, — говорит Инки.

— Тогда ты должна сама придумать куплет, — отвечает Винил. — Когда мы приземлимся? Я хочу курить.

— Еще пятнадцать минут, — отвечаю я, пытаясь игнорировать тот факт, что Инки начала что-то напевать под нос.

— Знаете, а ведь я тоже добавила сюда один из куплетов, — говорит Дэринг Ду. — Там правда песня покидает пределы Эквестрии.

— Только не это... — ворчу я, но она уже поет.

Однажды я в Городе Тысячи Солнц,
Во храм пробралась осторожно.
Меня там поймали, таких напихали...
Нормально ходить невозможно!

— Город Тысячи Солнц? — спрашиваю я. — Это где?

— В Маретонии, — отвечает пегаска. — Руины храма оказались домом постоянно матерящегося демона. Мне едва удалось спасти свой круп.

— А демон был красавчиком? — спрашивает диджейша.

Дэринг пожимает плечами.

— Его идея о романтическом свидании заключалась в том, чтобы привязать меня к алтарю, вырезать сердце и использовать рану для...

— Хватит, — говорит Руби. — Тетя Менуэт того гляди закроет мне копытами уши, а они ей нужны, чтобы управлять самолетом.

— Умница, — говорю я. — А теперь возвращайтесь на свои места и пристегните ремни. Посадка может быть жесткой.

Кружу над взлетно-посадочной полосой. Наше нынешнее место назначения — небольшая деревня лесорубов, которые прокладывают дорогу через джунгли, предоставляя экзотическую древесину странам, у которых ее нет. Лично я считаю, что кислород важнее, но поскольку его нельзя разлить по бутылкам и продать, то пони приходится искать работу в другом месте.

Когда я снижаюсь, то замечаю кое-что странное. Сейчас середина дня, но не видно работающих пони. Техника стоит посреди куч поваленных деревьев, но никого не видно. Может, они все напились? Или, может быть, все разом пошли охотиться на чупакабру? Не знаю, почему, но эти существа опасны только для коз.

— Мне это не нравится, — бормочет Инки, глядя на землю. — Чем это покрыта взлетная полоса?

— Боюсь, что грязью, — я тоже рассматриваю то, куда нам предстоит сесть. — Одно неверное движение, и наш самолет кувыркнется. Надо все делать нежно.

— Последний раз, когда я слышала подобное, то не могла ходить три недели, — ворчит Винил.

— Нам не интересен твой опыт анального секса, — отвечаю я. — Иди и пристегнись, потому что я не собираюсь соскребать тебя с потолка.

— Кто говорил об анале? — спрашивает диджейша. — Так сказал хирург, когда вправлял мне лодыжку.

— Что такое анал? — спрашивает Руби.

Я слегка шевелю штурвалом — достаточно, чтобы самолет дернулся, заставив каждого подумать о своей жизни.

— Идите на свои места и пристегните ремни, девочки, — говорю я, когда все перестают орать. — Последнее, что мне нужно при посадке, это чтобы вы на меня пялились. Руби, помнишь анекдот о нипоньском гольфисте, который тебе рассказала Винил, несмотря на все мои протесты?

Руби кивает.

— А, так вот как это называется! — она морщится. — Гадость.

По крайней мере, они, наконец, покидают кабину. Мы с Инки смотрим на панель управления. Все вроде выглядит нормально, но это не меняет того факта, что мы пытаемся приземлиться на грязной поляне посреди джунглей, а у нашего механика похмелье.

— Ты в порядке? — спрашиваю я у Хекси, которая сидит на своем месте в наушниках.

— Я пытаюсь связаться с ними, у меня даже не получается поймать их радио, — отвечает она. — Словно никого нет дома.

— Странно, — говорит Инки. — Везде, где мы приземлялись до сих пор, местные жители следили за нами все время. А тут я вообще никого на земле не вижу.

— Не то, чтобы это было плохо, — ворчу я. — Помнишь того жеребца в предыдущем аэропорту? Если бы наши тормоза были немного хуже, то мы бы ему голову крылом отрезали.

Я переключаю радио.

— Привет. Есть там кто?

Единственный ответ — тишина, прерываемая легкими помехами.

— Мы собираемся приземлиться прямо в центре этого вашего борделя, — говорю я. — Думаю, вам следует об этом знать.

По-прежнему тишина.

— Да идите нахер, мы приземляемся, — я веду самолет к вырубке. Посадка в подобном месте, как... Короче представьте, что родители вашего особенного пони пригласили вас на ужин. Посадку здесь можно сравнить с ситуацией, когда у вас случился припадок во время посещения туалета. Нет места для ошибки.

Устанавливаю закрылки в посадочное положение, тяну рычаг газа и круто пикирую, как только деревья под нами исчезают. Какое-то мгновение мы летим прямо в землю, но потом я резко тяну штурвал на себя. Мой желудок решает переместиться от горла к заднице, но через некоторое время я вижу небо, появившееся там, где оно должно быть — над нами. На панели мигает сигнал о том, что наша скорость ниже скорости сваливания, но в тот же миг колеса касаются земли.

Инки резко тормозит — обычно нам требуется около двухсот метров, чтобы полностью остановиться, но я бы предпочла не врезаться в какую-нибудь здоровенную лесорубную хреновину, которую кто-то поставил в ста девяноста девяти метрах от места, где мы коснулись земли.

— Ну, пиздец, — бормочу я, чувствуя, как колеса зарываются в грязь. Я выключаю двигатель, но мы все равно движемся.

— Мы либо будем скользить и врежемся в деревья, либо зацепимся за какую-нибудь колдобину и перевернемся, — спокойно сообщает Хекси. — Будем надеяться, что в грузовом отсеке никому в туалет не нужно.

Тормоза визжат, и меня бросает на панель управления. Через некоторое время я чувствую, что мы замедляемся. Что-то попадает на лобовое стекло. При ближайшем рассмотрении оно оказывается гроздью бананов. Пропеллер срезает несколько листьев, и мы останавливаемся прямо перед большим деревом. Это должно быть эбеновое дерево или что-то в этом роде.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Винил вырвало! — кричит Лира из задней части самолета.

— Опять? — спрашивает Инки. — Да ладно вам, посадка была не такой уж плохой.

— Это было великолепно, — Хекси пожимает плечами. — Мы все еще можем пользоваться самолетом.

Она отстегивает ремень безопасности и встает.

— А теперь пойдем и посмотрим, что здесь происходит.

---

— Здесь что-то не так, — говорит Дэринг Ду, выходя из самолета и расправляя крылья.

Я пожимаю плечами.

— У них просто радио выключено. Наверное, ничего страшного, — я иду за ней и оглядываюсь. — Хотя это не объясняет, почему здесь никого нет. Ладно, посмотрим правде в глаза: ситуация кажется еще хуже, чем шоу “Поздно ночью с Трендерхуфом”.

Надеваю очки-жалюзи. Они немного вульгарные, но я просто где-то потеряла свои обычные солнцезащитные очки.

— Эй, а может быть, кто-то пришел из джунглей и съел их, не оставив следов? — спрашивает Руби, ухмыляясь и снимая со спины винтовку.

— Я была один раз на “Поздно ночью с Трендерхуфом” — говорит Винил. — Кроме того, Менуэт, ты только что потеряла право подшучивать над моими солнечными очками.

— Заткнись. По крайней мере, я не ношу их все время.

— Следы есть всегда, — бормочет Дэринг Ду, поднимая древесный лист. — Должны быть. А Трендерхуф прекратил доставать меня после того, как я в пятый раз велела ему убираться.

— Ну, некоторые существа из джунглей не беспокоятся о следах, — Лира потягивается и бежит через вырубку, посматривая на пустые хижины.

Дэринг Ду поворачивается к ней.

— Ага. Как то племя, которое живет в Марэгентине. Они прибивают кишки своих жертв к дереву и заставляют их бегать вокруг него, пока все не раскрутятся. И они даже делают ставки на то, сколько кругов ты сможешь пробежать.

Инки замирает как вкопанная:

— Может, нам стоит найти какое-нибудь другое место для дозаправки?

Пегаска пожимает плечами.

— Ну, маловероятно, что они забрели именно сюда...

— И все же, я бы предпочла, чтобы мои внутренности остались внутри, — Винил сплевывает на землю и достает магией сигарету. — Здесь уже можно курить? Они и так вырубают этот лес, я бы не хотела сжечь его или что-то в этом роде.

— Не волнуйся. Через несколько часов должен пойти дождь.

— Пегасье чутье? — спрашиваю я. — Приятно слышать. Мне все еще приходится беспокоиться об атмосферном фронте и о том, что некоторые члены погодной команды просто мелкие сво...

— Погодных команд здесь нет, — говорит Дэринг Ду. — Слишком мало пегасов, да и область просто огромна. Здесь теплый климат и много растений, что означает высокую влажность. Не нужно быть пегасом, чтобы знать, что дождь будет идти каждый вечер.

— Ну, это может немного улучшить атмосферу, — говорю я. Знаете ли, здесь все воняет. Все эти растения, о которых говорит Дэринг Ду, выделяют пыльцу, гниют, пытаются привлечь насекомых и делают всякие другие вещи, которые обычно делают растения. В результате воздух имеет не сильно приятный запах свалки в середине жаркого лета. Тот факт, что мы все потные, а в самолете принять душ непросто, только добавляет местной вони дополнительные нюансы.

— Kurwa, — бормочет себе под нос Хекси. Благодаря миллионам лет эволюции, у нее густая шерсть, полезная в холодном климате Понилэнда. К сожалению, эволюция не предполагала, что пони захотят больше путешествовать. — Мы тут надолго задержимся?

— Не знаю, — отвечаю я, стоя посреди вырубки. — Что нам делать с тем фактом, что все поселение лесорубов, по-видимому, испарилось?

— Сопрем у них топливо и свалим нафиг, — бормочет Руби. — И проверим хижины на счет брошенных вещей. Не похоже, что они могут им еще пригодиться.

— Хм-м-м... — Винил осматривается по сторонам. — Разделимся и пойдем все разведывать?

Интересно, что ударила ее не я. Крыло Дэринг Ду бьет диджейшу по затылку прежде, чем я успеваю поднять копыто.

— Однажды мы разделились, — говорит пегаска. — Семьдесят пони погибло.

— Ладно-ладно, — Винил вздрагивает. — Давайте пойдем все вместе.

— Начнем с этих хижин, — говорю я. Как уже сказала Руби, лесорубам, очевидно, их вещи больше не пригодятся, и я не могу позволить этой мелкой засранке захапать все классное раньше меня.

— Есть здесь кто? — кричит Лира, ее голос эхом разносится по вырубке. — Приве-е-е-ет!

— Заткнись, — шепчу я. — Ты действительно хочешь узнать, сколько кругов сможешь пройти с кишками, прибитыми к дереву?

— Я нашла молоток, — Руби подхватывает инструмент своей магией и поворачивается к Дэринг Ду. — Можешь по нему определить, что произошло?

Мы идем между двумя хижинами — Лира и Руби со мной, в то время как Дэринг, Инки и Хекси идут по другому проулку. Винил, тем временем, прячется за одной из хижин, вероятно, чтобы отлить.

— А что, если мы действительно встретим каннибалов? — спрашивает Лира.

— Живыми они нас не возьмут, — Руби размахивает молотком. — Было бы смешно, если бы мы их сами съели.

— Никого мы есть не будем, — отвечаю я. — Даже несмотря на то, что они, похоже, съели лесорубов. Как вообще они все могли исчезнуть?

— Может, спросим вон у той странной кобылы? — спрашивает Лира.

Смотрю в том направлении, куда она указывает. Там действительно стоит кобыла. Она зеленая с рыжей гривой, которая, по-видимому, не так давно достигла стадии самосознания. Держу пари, что даже если Руби ударит ее молотком, то она ничего не почувствует.

— Namaste, странники, — говорит она, поднимая брови. Дискорд меня загрызи, вот это брови. Она, наверное, может спрятать в них небольшую цивилизацию.

— Эй, а я ее знаю, — шепчет Лира. — Она была на Гранд Галопинг Гала год назад.

— Что? — спрашиваю я.

— Ну, знаешь, когда взбешенный драконеквус пытается отправить кого-то в другое измерение, то ты обычно запоминаешь его жертву.

— Нет, мне интересно, что ты делала на Гала, — уточняю я.

— Шерклоп Понс меня пригласил.

Я закатываю глаза.

— Ладно, если не хочешь...

— Нет, правда. Он расследовал что-то связанное с Бо... — Лира внезапно замолкает. — Эй, может, просто спросим, что она здесь делает?

— Ладно, — я поворачиваюсь к зеленой кобыле, которая смотрит на нас с тем выражением легкого интереса, которое обычно бывает у Винил, когда она накурена и кто-то творит что-то тупое прямо перед ней. — День добрый, милая. Что такая шейла делает в этих больших страшных джунглях совсем одна?

— Тетя, перестань говорить, как какая-то долбаная оатстралийка, — бормочет Руби. — Давай просто изобьем ее и заставим рассказать все, что она знает.

Зеленая кобыла ухмыляется.

— Мы, типа, услышали, что какие-то пони вырубают этот лес, и мы прибыли сюда, как только смогли...

— Мы? — переспрашиваю я. — Тут есть еще кто-то из вас?

— Все праведные пони, чувиха, — отвечает она. — Строберри Филдс, Скай Даймонд, Мунчайлд, Джон Лемон... Мы, типа, посадим всех этих вавилонян в клетки и поможем им, типа, узнать о мире, любви и других отпадных вещах...

“Отпадных”? Последний раз я слышала это слово, когда мне было лет девятнадцать. Я стараюсь вспомнить, было ли это до того, как какой-то таинственный мудак обрюхатил Берри Панч или после, но меня прерывает знакомый голос.

— Извини, Менуэт, оказалось, что мне надо было и по большому тоже, — обращается к нам Винил. — Банановые листья, кстати, вообще отстой, когда дело доходит до... Три Хаггер!

Три Хаггер? Серьезно?

— Винил? — кобыла открывает глаза чуть больше. — Что ты здесь делаешь, озорная кобылка?

Вот дерьмо. В смысле, вообще пиндык какое дерьмо.

— Вы... знаете друг друга? — спрашивает Лира.

— Истинно, — отвечает Три Хаггер. — У Винил очень интересная аура... Мне, типа, действительно нравятся ее вибрации.

Аура, ага. В основном аура дешевых сигарет и, в последнее время, старого масла для жарки, которое давно не меняли.

— Она имеет в виду, что у нас был секс, — сообщает Винил совершенно излишнюю информацию.

— Как... Когда... — я потираю висок. Мне нужны ответы, Дискорд вас всех дери!

— Помнишь, как несколько лет назад я отправилась в путешествие, чтобы найти себя? — спрашивает диджейша.

Я тяжело вздыхаю.

— Не знаю, помнишь ли ты, но попробуй угадать, кто именно отволок твой жалкий круп в больницу после того, как случайно обнаружил тебя в канаве возле Хуффингтона? Когда врачи сбрили твою гриву, то обнаружили, что цивилизация, живущая в ней, уже изобрела колесо. Не говоря уже о том, что когда они взяли образец крови, шприц расплавился.

Три Хаггер кивает.

— Хуффингтон. Так вот где мы тебя потеряли...

Руби прочищает горло:

— Предложение: может быть, нам следует найти остальных, прежде чем они упадут в канаву или что-то в этом роде.

Внезапно воздух разрывает громкий крик.

— Дэринг Ду никогда не позволит грязным хиппи поймать ее!

— Уже неважно, — говорит Руби.

— А ты что делала все это время? — спрашивает диджейша Три Хаггер. — Мои воспоминания слегка путаются.

— Защита окружающей среды. И поиск своего внутреннего "Я"... Духовные путешествия никогда не были такими простыми, как сейчас...

— Угу, — ворчу я. — Послушай, моя дорогая подруга, мы вроде как спешим. Вы, очевидно, хозяева этого места, верно? Дайте нам топлива, и мы улетим. Тогда вы можете искать себя, пока волосы на копытах не вырастут.

Отсутствующий взгляд на ее морде говорит мне, что мне не совсем удалось донести до нее информацию.

— Топливо, — говорю я. — Синие бочки, ясно? Кормить нашу большую железную птицу...

— А, самолет? — переспрашивает Три Хаггер. — Клево. Пошли со мной.

Я неуверенно смотрю на Лиру, Винил и Руби. Винил широко улыбается, Лира смотрит на Три Хаггер и чешет голову, в то время как мордочка Руби сразу напоминает мне, чья она дочь. У Берри всегда было такое же выражение, которое я видела в юности каждый раз, когда какой-то бедный, ничего не подозревающий мудак проливал ее пиво в кабаке. За этим обычно следовала симфония сломанных челюстей, подбитых глаз и материального ущерба.

Хорошо, что Руби только одиннадцать. Но я уже сказала Берри, что она должна начать собирать деньги для нее: либо для занятий по управлению гневом, либо для освобождений под залог. Мы же не хотим, чтобы дети повторяли ошибки своих родителей?

Да, точно.

Мы следуем за Три Хаггер на небольшую поляну с наблюдательной вышкой посередине. Ну, по крайней мере, там нет гигантской плетеной кобылы, но рядом с вышкой стоят деревянные клетки с пони — судя по их красным фланелевым рубашкам, это лесорубы. В последней клетке сидят Дэринг Ду, Инки, Хекси и какой-то лесоруб во фланелевой юбке. Похоже, их встреча с хиппи прошла не так гладко, как наша. Вокруг костра сидят несколько пони. У одного из них на голове птичье гнездо, и он сидит рядом с двумя кобылами, которые, похоже, вообще не имеют никакого контакта с реальностью. Остальные выглядят тоже довольно необычно.

Один из них — музыкант Джон Лемон. Его группа появилась буквально из ниоткуда. Вот только что не было никакой группы, а пять минут спустя группа просуществовала уже десять лет, выпустила несколько хитов, и распалась из-за творческих разногласий. Моя метка сообщает, что у меня талант в починке часов, а не в искажении времени, но даже я почувствовала что-то подозрительное.

— Благословение, — говорит Три Хаггер сидящим пони. Она бросает быстрый взгляд на клетки. — Кто наши милые гости?

Жеребец с птичьим гнездом на голове указывает на Инки.

— Она сломала ногу Хелтер Скелтер и извинилась. А у этой пегаски очень плохая аура...

Дэринг Ду отвечает ему фразами, которые ее издатель абсолютно точно вычеркнет из ее будущей книги.

— Это, типа, досадно, — Три Хаггер кивает и идет к клеткам. — Поведай мне, почему ты сломала Хелтер Скелтер ногу?

— Дэринг крикнула, что на нас напали, и я запаниковала... — бормочет Инки.

— Я чувствую в тебе праведность, — говорит Три Хаггер, и ее глаза останавливаются на Хекси. — А ты кто, молчаливая незнакомка?

— Я чиню вещи, — отвечает Хекси. — Раз уж на то пошло, тот, кто поставил такой прочный замок в клетку, которую можно разбить пинком, — идиот. Кроме того, они использовали гвозди, шляпки которых меньше чем отверстия в засове, так что...

— Хекси, заткнись, — шепчет Дэринг Ду.

— Прошу прощения, — говорю я, подходя к Три Хаггер. — Как я уже говорила, мы немного торопимся и...

— Не переживай, — отвечает она. — Тут, типа, нет проблем.

Она направляется к Винил.

— Рад снова видеть тебя, сестра. Ты знаешь, что у меня все еще есть написанная тобой книга?

— Вы сестры? — спрашивает Инки, прислонившись к решетке.

— Винил написала книгу? — Дэринг Ду вскидывает бровь.

— Мы не сестры, — отвечает диджейша. — Да, я написала книгу. Но я думала, что кто-то давно уже использовал ее в качестве туалетной бумаги...

— Я извиняюсь, — вклиниваюсь между Винил и Три Хаггер. — Но топливо...

— Почему ты, типа, такая взволнованная? — спрашивает хиппи, обхватывая меня копытом. — Это топливо, типа, использовалось для рубки деревьев. Мы хотим, типа, вылить его все...

Ладно, я поняла. Когда ты в Грифонстоуне, надо делать то, что делают грифоны.

— Вы не можете вылить его! — восклицаю я. — Это, типа, отравит все джунгли, и вы заработаете плохую карму...

Не знаю, так ли устроена их религия, но мне нужно продолжать.

— Ты реинкарнируешь в лабораторную крысу, если сделаешь это.

Три Хаггер требуется некоторое время, чтобы осознать мои слова.

— Ладно, — говорит она. — Мы не будем выливать его.

— Хорошо, так ты отдашь его нам, чтобы мы могли избавиться от него от твоего имени?

— Нет.

— Почему? — спрашиваю я.

— Я вижу плохую ауру вокруг тебя и этой машины, — отвечает хиппи. — Она, типа, неправильно вибрирует, нарушая гармонию мира.

— Ладно, я поняла, — бормочу я. — Полагаю, наших друзей ты тоже не отпустишь...

— Особенно теперь, когда ты подала ей эту идею, — Дэринг Ду вздыхает, сидя в клетке. — Могу я хотя бы взглянуть на книгу Винил? Чтобы утолить мое нездоровое любопытство.

Я смотрю на нее, и когда наши глаза встречаются, замечаю, что она мне подмигивает. Похоже, у нас есть план. Жаль, что я понятия не имею, что это за план.

Винил, однако, никаких сомнений не испытывает. Она подбегает к Три Хаггер, запрыгивает ей на спину и позволяет нашей новой зеленой подруге отнести ее к одной из рваных палаток, стоящих рядом.

Руби похлопывает меня по спине.

— Тебе не кажется, что тете Винил стоит попридержать коней?

Я сопротивляюсь желанию влупить себе копытом в лоб.

— Руби, дорогая, почему бы тебе не пойти к тете Дэринг и не спросить у нее, какого хера она задумала?

— Ладно, — шепчет Руби и направляется к клеткам, а я сажусь рядом с Лирой. Через некоторое время, Три Хаггер возвращается с Винил и книгой.

Ну, "книга" — не сильно подходящее слово для этого. Она выглядит так, словно ее делали из любых листов бумаги, попавшихся коммуне хиппи во время их путешествия по Эквестрии. Обложка сделана из куска старого плетеного коврика, а отдельные страницы в их прошлых жизнях были старыми плакатами мэра Понивилля, разорванными рекламными объявлениями из Мэйнхэттена, перечнем цен на билеты паромной переправы в Хуффингтоне, старыми сигаретными пачками, салфетками и пивными этикетками.

Я все еще разглядываю “книгу”, когда Руби подбегает к нам и шепчет что-то на ухо Лире. Та, в свою очередь, поворачивается ко мне и шепчет:

— Мы должны притвориться, что нам это интересно, и подождать, пока все хиппи не накурятся и не заснут. Они откроют клетки, освободят лесорубов и захватят лагерь.

— Хорошо, — шепчу я в ответ, улыбаясь Винил. — Так почему бы тебе не поделиться с нами своими талантами?

Винил передает мне магией книгу.

— Читай, — говорит она. — У тебя хороший голос для таких историй.

У меня? С каких пор? Я не уверена, что смогу рассказать длинную историю, но тем не менее я открываю "книгу" и смотрю на первый отрывок.

Было около трех часов ночи, когда наркотики закончились, и я обнаружила себя лежащей в палатке, а теплое дыхание Буш Эмбрэйс колыхало мою гриву. В воздухе пахнет любовью, потом и дымом. Я все еще слышу эхо наших оргазмов, не столь отдаленное во времени; это могло быть и час назад, но в то же время могло быть и столетия в прошлом.

Воздух все еще кружился вокруг меня разноцветными пассажами завитками, поэтому я встаю, оставив Буш Эмбрэйс тихо посапывать на ее старом драном матраце. Я посмотрела на нее и на матрац. Так полны жизнью.

Я выхожу из палатки. Свежий воздух заставляет мир вращаться вокруг меня, капли дождя падали на меня мою голову. Мне хочется выкурить еще одну сигарету, поэтому я вынимаю ее из-за уха, поджигаю с помощью магии и вдыхаю дым, думая о том, как обстоят дела, как долго мы будем вму вместе и что произойдет, когда они наконец доберутся до нас. Должно быть, в моем организме было недостаточно наркотиков, потому что каждый раз, когда так происходит, подобные мысли словно черви ползают в моем мозгу, роют крошечные дыры в моем сером веществе, и я так переживаю и чувствую, что завтра может не быть, потому что какое завтра может быть, если завтра может не быть?

Я встала над печальными остатками костра и поднимаю хвост. Горячая струя бежит из меня, когда я испытала удовольствие от сигареты и опорожнения мочевого пузыря одновременно. Влажный костер шипит, от него поднимался пар, окутывая меня едким запахом яда, покидающего мое тело...

Я поднимаю голову от книги и задумчиво наклоняю ее.

— Это, типа, меняет взгляд на жизнь, не так ли? — спрашивает Три Хаггер.

— Не знаю, что в этом отрывке о том, чтобы отлить, меняет взгляд на жизнь, но, может быть, я не понимаю истинного искусства, — отвечаю ей я.

— Кроме того, ты постоянно меняешь времена, — говорит Дэринг Ду из своей клетки. — Во имя Азатота, придерживайся какого-нибудь одного!

Винил улыбается ей.

— Ну, это не я сейчас сижу в клетке, — диджейша высовывает язык. — Читай дальше, Менуэт.

Я открываю книгу в каком-то случайном месте.

— Это написано белым стихом... — бормочу я, перелистывая страницы. — А тут около двадцати страниц, написанных без единого знака препинания.

— Я была под кайфом, — бурчит Винил.

Три Хаггер обнимает ее.

— Тебе нечего стыдиться, сестренка. Я читаю ее довольно часто. Иногда я открываю ее просто наугад, чтобы познать мудрость.

— Мне нужно попробовать, — бормочу я, перелистывая страницы. — Как насчет этого? У каждого пони есть своя история. Даже если это история походов посрать. Глубокая мысль...

— Я теперь, типа, могу сказать, что мы будем делать, — говорит Три Хаггер. — Все пони, собирайтесь вокруг костра! Мы будем рассказывать истории.

— Тогда, может, нам можно выйти из клетки? — спрашивает Инки.

— Нет, — Три Хаггер поворачивается ко мне. — Если хочешь, я могу поработать над твоими энергетическими полями... Разве ты не чувствуешь, насколько зажаты твои чакры?

— Ну, я всегда думала, что это язва желудка, вызванная моим нездоровым питанием, но доктор сказал, что у меня ее нет.

— Кстати, о врачах, — говорит Руби, садясь у огня. — Можно мне рассказать историю о том, как Динки села на картофелину?

— Нет, — отвечаю я. — У меня и так достаточно историй, чтобы их рассказать. Лира, помнишь, как Лаймон Харт застряла головой в мензурке?

— О да... — мятная единорожка ухмыляется. — Это было, когда мы с тобой ходили в детский сад для единорогов...

Я никогда не думала, что расскажу когда-нибудь эту историю кучке хиппи, но, как говорится в книге Винил Скрэтч, нужно адаптироваться или окажешься в пластиковом пакете на дне Хорсшоу Бэй. После этого была еще одна школьная история о том, как один из дозиметров в лаборатории высокоэнергетической магии изменил цвет, и весь мой класс должен был провести там неделю на случай утечки. Несколько жеребцов в защитных костюмах принесли нам еду и матрасы, и мы сидели там, куча шестнадцатилетних троглодитов, надеясь, что ни у кого крылья не отрастут.

Конечно, мне пришлось объяснить этим необразованным земнопони, что магия, а особенно высокоэнергетическая магия, работает с вероятностями. Все вы знаете, что есть небольшая вероятность того, что вилка взлетит в воздух, но магия, направленная рогом единорога, повышает вероятность этого до такой степени, что это действительно происходит.

Теперь представьте себе целое здание, битком набитое всяким магическим хламом, с устройствами, из которых нет-нет, да просачивается чистая эссенция сырой таумической силы. Поход в туалет мог закончиться разговором с давно умершей бабушкой, а подбрасывание монеты обычно заканчивалось пятьюдесятью хвостами подряд... Да Дискорд побери, когда я пошла в библиотеку за какой-то книгой, то обнаружила обезьяну с пишущей машинкой, печатающей полное собрание сочинений Вильяма Фланкспира. Очевидно, что вероятность материализации взрослого дракона прямо из воздуха посреди лаборатории, составляла где-то один к десяти. После этого откровения мы все попросили Твайлайт Спаркл заткнуться.

В этом, однако, была и светлая сторона: я могла легко убедить своих друзей, что десять флеш-роялей подряд были следствием необычных обстоятельств, а не следствием моего жульничества.

Конечно, как обычно бывает со мной, были и плохие стороны. Для начала, Твинклшайн узнала, что секс в таком месте может привести к действительно странным последствиям. Например к появлению твоего правнука, который попытается тебя же убить. Кроме того, как выяснила моя одноклассница, когда вы находитесь в помещении с таким высоким уровнем магического фона, то любая произнесенная фраза сбывается. Говорить “едрическая ложка” в такой ситуации тоже было не очень умно. Даже много лет спустя, когда она подарила эту ложку своей дочери, у бедной кобылки появилась метка в виде ложки и небольшая одержимость ложками в целом.

После этой истории Три Хаггер совершенно уверилась, что моя плохая аура вызвана подавленной сексуальностью. Это, кстати, могло было бы объяснить, почему у Винил, несмотря на ее, мягко говоря, нездоровый образ жизни, карма новорожденного жеребенка.

В общем, после меня Лира рассказывает какую-то абсурдную историю о группе секретных агентов, сражающихся с мутировавшими морскими пони. Я более чем уверена, что она все выдумала. Затем Руби очаровывает хиппи невинно вульгарной историей о Динки Хувс и коробке мелков, а в конце Винил рассказывает им о взрывающейся уборной.

Наконец, темнеет, и лишь некоторые из хиппи все еще контачат с нашей реальностью. Я добиваю оставшихся чтением длинного отчета о финансовом состоянии моей компании — наверное, это единственный раз, когда это дерьмо оказалось полезным. Я сама слегка накурилась — методика прочистки чакр Три Хаггер заключалась в окуривании меня дымом горящей травки и бормотании каких-то мантр. Не уверена, насколько улучшилась моя аура, но я чувствую себя, типа, обдолбаной.

Внезапно я слышу, как распахивается дверь клетки. Кажется, Дэринг Ду устала сидеть внутри и решила освободиться. Встаю и бегу к ним. Тпру... Ходить стало, типа, намного труднее. Что еще хуже, кажется, я одна — Руби уснула, Лира еще больше накурена, чем я, а Винил куда-то исчезла.

Наконец-то я добираюсь до Дэринг, Инки, Хекси и лесоруба в юбке.

— Ладно, подруги, — шепчу я. — Хиппи, типа, спят. Освободим лесорубов и отдадим им топоры. У вас нет чего-нибудь поесть?

— Чего? — спрашивает Инки.

— Хавчик. Ты не поймешь, — я осматриваюсь по сторонам. — Не отказалась бы съесть дюжину сосновых шишек...

— А я бы съела пиццу, — бормочет Лира, останавливаясь рядом со мной и прислоняясь к Хекси.

— Может быть, позже, — отвечает Дэринг Ду. — Давайте обезвредим этих грязных укурышей и свалим отсюда.

— Не так быстро! — кричит кто-то. — Стойте спокойно, и мы найдем решение.

Позади нас начинают просыпаться хиппи. Мне требуется некоторое время, чтобы осознать внезапный поворот событий и опознать голос, направляющий их. Дэринг Ду справляется с этим быстрее, судя по тому, что она вдруг издает рык и вытаскивает откуда-то длинный, богато украшенный кинжал. Едрическая ложка, если я знаю, где она его, типа, обычно держит. Когда я повернулась к ней, у нее уже пена изо рта идет, как у бешеного животного.

— Измена! — кричит пегаска, на лбу ее пульсирует вена. — Я ее выпотрошу!

Лира кладет копыто ей на спину.

— Успокойтесь, профессор, или вас удар хватит. Надо, типа, знать, когда успокоиться...

— Я успокоюсь, когда выдам этой вероломной старой кляче ее заслуженную награду! — Дэринг Ду пытается броситься вперед, но Хекси делает ей подножку. На полпути к толпе хиппи Инки догоняет пегаску и легонько тычет в затылок копытом. Этого достаточно, чтобы она уснула так же мирно, как и Руби.

— Теперь я могу сказать? — спрашивает Винил, подбегая к нам. — Не знаю, какой у вас был план, но я думаю, что нашла мирное решение.

— Какое решение? — уточняю я, медленно трезвея. Мы только что вырубили нашу нанимательницу Дэринг Ду по какой-то не вполне ясной причине. — Это связано с курением косяка мира?

— Нет, бизоны никогда не использовали свои трубки для курения травки, — отвечает диджейша. — Хаггер даст нам топливо и позволит улететь отсюда.

— А что насчет лесорубов? — спрашивает жеребец в юбке. — Кто-нибудь подумал о лесорубах?

— Они будут принесены в жертву Духу леса, — отвечает Винил. — Мы, кстати, приглашены на церемонию питья крови.

— Чего? — я вопросительно поднимаю копыто. Единственная кровь, которой я смогу насладиться — это кровь тех, кого я победила в нечестной борьбе. Потому что, если бы борьба была честной, то кровь, типа, была бы моей собственной.

— Я пошутила. Их освободят и проводят в ближайший город, — говорит диджейша. — Но им больше не позволят рубить джунгли.

Я начинаю чувствовать, что либо более накурена, чем мне кажется, либо тут происходит какое-то странное дерьмо. Лучшим доказательством этого является то, что я не вломила Винил за ее тупую шутку.

— Это... необычно, — говорю я. — Ты и дипломатия?

— Ой, да ладно тебе, — диджейша закатывает глаза. — Дипломатия? Я просто отлизала Три Хаггер настолько круто, что у нее простыня в жопу втянулась. Она мне, кстати, тоже задолжала... Спокойной ночи, девочки!

Она трусит в сторону палатки Три Хаггер.

— И что нам теперь делать? — спрашивает Инки, челюсть которой отпала почти до земли.

— Спать, — отвечаю я. — Кстати, завтра рулить самолетом будешь ты.

Я подхватываю Руби магией и кладу себе на спину.

— Пойду к самолету. Там, типа, хавчик.

— Хавчик? — Руби ерзает на моей спине. — Я хочу похавать. Ничего не ела с тех пор, как эти грязные хиппи дали мне печеньки.

— Печеньки? — спрашиваю я, внезапно чувствуя, что глубоко внутри меня сидит ответственная пони. Или, скорее, несмотря на годы отрицания, я похожа на свою мать. — Что было в этих печеньках?

— Не знаю, но теперь я вижу цвета. Они прекрасны... И мир, типа, крутится, — Руби хихикает. — Я чувствую себя умственно отсталой. Теперь я, типа, знаю, что должна чувствовать Динки...

— Динки не умственно отсталая, — говорю я. — А тебе надо поспать.

Мы идем к самолету. Остальные идут с нами, Дэринг громко жалуется на боль в костях от лежания большую часть дня в клетке. Не сильно героическое времяпрепровождение, если спросите меня.

— Знаешь что? — спрашивает Хекси, помогая мне забраться в самолет. — Вся эта марихуана росла вокруг моего дома, в Понилэнде. Но когда мы узнали, что это такое, то оказалось, что это какая-то слабая samosiejka.

— Угу, — бормочу я, завершая трудную задачу по посадке в самолет и укладыванию Руби в спальный мешок. — Значит, никакого кайфа?

— Неа, — Хекси вздыхает. — Но, скажем так, одной из причин, по которой я переехала в Империю Грифонов, была длинная история о компоте из маковой соломки, грибах и блюзовой группе, чье оборудование я чинила.

Я ложусь на койку.

— Напомни мне, почему я наняла тебя, не заглянув в резюме?

— Я спасла твой круп. Кроме того, было бы трудно получить рекомендации от тех чуваков. Один из них пел, что виски — его жена... и он не шутил.

— Ладно, поглядим, — я зеваю и более или менее автоматически желаю Хекси спокойной ночи. Или, может быть, мне это приснилось? Не уверена. Мой разум переключается на образ Биг Мака, пинающего яблони. Ах...

---

Следующее утро просто дерьмовое. И я нисколько не преувеличиваю.

Для начала, оказалось, что и я и Лира очень плохо реагируем на то, что нас накурили. Когда мы вываливаемся из самолета, хватая ртом воздух, первое, что мы видим: Винил, шатаясь, выходит из палатки Три Хаггер, поднимает хвост и отливает в костер. Шутка о том, что она, вероятно, собирает материалы для своей новой книги, едва успевает появиться в моем бедном мозгу, когда Лиру по какой-то неизвестной причине тошнит. Такой вид, конечно, побуждает мой желудок присоединиться к ней.

— Хорошо, — бурчит диджейша, когда мы заканчиваем. — Если мы уже похвастались друг перед другом своими телесными выделениями, то я бы хотела, чтобы вы пошли со мной. Три Хаггер хочет поговорить.

— Это как-нибудь связано с тем, что нам придется накуриться? — спрашиваю я. — Потому что мне не хочется.

— Мне тоже, — бормочет Лира. — А профессор Йерлинг говорит, что у нее болит спина.

— О, мы можем с этим что-нибудь сделать, — говорит Винил. — Будите остальных. Мы не можем улететь, не попрощавшись.

Я возвращаюсь в самолет. Из нашей команды нормально себя чувствует только Инки. Хекси наполовину спит за чашкой кофе, темного, как душа Тирека. Дэринг Ду жалуется на свои кости. Я не уверена насчет Руби, но судя по тому, что она приняла меня за Динки и велела трахнуть мою мать в глазницу, волшебная печенька ей на пользу не пошла.

— Мне и правда нужен кусок мыла, — говорю я ей. — Кроме того, я не Динки.

— А, это ты, — бормочет Руби. — Мне приснился чудесный сон: я надула свой спальный мешок пердежом и полетела навстречу приключениям.

— Это немного больше, чем мне хотелось знать, — говорю я. — Честно признаться, я ожидала чего-то подобного от Винил.

— Наркотики разрушают твою жизнь, — отвечает кобылка. — Так говорит мисс Чирили.

— Мудрые слова, — киваю, думая, что должна купить Чирили что-нибудь хорошее, когда вернусь в Понивилль. — Но теперь нам надо идти.

Ругаясь и хромая, наша банда выбирается из самолета и направляется к поляне, где хиппи разбили лагерь. По пути мы встречаем лесорубов, медленно идущих нам навстречу. Тот, что в юбке, приветствует нас, когда мы проходим мимо них.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — интересуется Лира. — Почему на тебе эта юбка?

Лесоруб смотрит на нее и бьет себя копытом в лоб.

— Потому что я кобыла?

— Правда? — мятная единорожка неуверенно смотрит на лесоруба. — Есть кобылы-лесорубы?

— Не глупи, Лира, — говорит Винил, присоединяясь к нам. — Должны быть. Как еще они могли бы размножаться?

— Вы все чокнутые, — кобыла пожимает плечами и уходит. Остальные лесорубы следуют за ней.

— Чокнутые? — спрашивает Лира. — По крайней мере, нас не поймали хиппи... Ну, в смысле, не всех нас...

— Заткнись, — ворчит Дэринг Ду.

Когда мы добираемся до поляны, хиппи уже там собрались. Интересно, как им удалось так быстро восстановиться после вчерашней вечеринки? Думаю, они просто больше тренируются.

Три Хаггер идет к нам. Судя по выражению ее морды и легкой дрожи задних ног, ночь у нее прошла отлично. Я едва смогла удержаться от вопроса, как ей удалось избавиться от простыни.

— Благословение, — говорит она. — Печально, что вы не смогли остаться надолго, но я понимаю, что ваша миссия по восстановлению равновесия во Вселенной гораздо важнее.

Чего? Что ей Винил нарассказывала?

— Да... — Дэринг Ду скалит зубы. — Особенно мне понравилась та часть, где нас посадили в клетку.

— Сожалею об этом, — Три Хаггер кладет копыто на спину пегаски. Та вздрагивает, но внезапно ее мышцы немного расслабляются.

— Эй, а ведь больше не больно! — восклицает Дэринг, расправляя крылья. — Как ты это сделала?

— Энергия собирается в определенных точках тела. Это, типа, космическая сила, которая...

— Ладно, я поняла.

— А головную боль ты не лечишь? — спрашиваю я. — Кроме того, я похоже, ночью сожрала половину холодильника, и моему желудку это очень не понравилось.

Три Хаггер протягивает мне маленький браслет, сделанный из разноцветных камней.

— Это защитит тебя от негативных сил.

— Похмелье в них входит? — уточняю я.

— Нет.

— Гадство, — надеваю браслет на копыто. Выглядит несколько вульгарно, но если он дарует мне неуязвимость или что-то еще, то грех жаловаться.

Тем временем Три Хаггер подходит к Винил и обнимает ее. Я высматриваю Руби на случай, если они решат заняться чем-то непристойным. Но нет, Три Хаггер отступает и передает единорожке аккуратно переплетенные листы.

— Я ее переписала, — говорит она. — Оригинал я бы хотела оставить у себя, но, думаю, ты тоже захочешь, чтобы она вела тебя...

— Благодарю, — диджейша берет книгу и открывает на случайной странице.

— Маки были повсюду. Заманчиво. Просили меня присоединиться к ним. Мне хотелось вырвать свои вены из копыт, — читает она. — Кто знает, что это значит?

— Ты поняла, что самодельный героин — самый быстрый способ надеть деревянный макинтош? — спрашивает Руби. — Так говорит моя мама.

— Благословенны дети, ибо их слова честны, а сердца невинны, — Три Хаггер подходит к Руби и поглаживает ее по голове.

Ну, я не совсем понимаю, как она, с ее способностью видеть ауры, не замечает, что Руби является источником негативной энергии, проявляющейся как желание стрелять в пони из пневматической винтовки. Тем более, что Руби обычно не нравится, когда ее гладят, трогают, таскают телекинезом и вообще обращаются как с жеребенком.

Ладно, может быть, Три Хаггер все-таки что-то чувствует, судя по тому, как быстро она направляется к Лире.

— Тебя что-то беспокоит. Какая-то темная тайна гнетет тебя...

— В настоящее время это мой бедный желудок, — отвечает Лира. — И у меня нет никаких темных тайн, благодарю.

— Значит, у одного из твоих друзей есть темная тайна, — говорит Три Хаггер. — Это влияет и на твою ауру.

— Дешевый психологический трюк, — бурчит Лира. — Кроме того, я знаю все темные тайны моих друзей.

— Ну, если ты так говоришь... — хиппи смущенно улыбается и идет к Хекси. — Ты... Механик из далекой страны...

Хекси ухмыляется.

— Агась. Ну, и какое будущее меня ждет?

Три Хаггер качает головой.

— Я не умею предсказывать будущее. Но, зная Винил, это наверняка будет что-то безумное...

— Ну, это было в моей должностной инструкции, — говорит Хекси. — Даже если я стараюсь держаться позади всех, рано или поздно мне приходится давать wpierdol кучке ниндзя...

— Ниндзя? — Три Хаггер поднимает бровь. — Я не настолько обдолбана, чтобы, типа, настроиться с подобным на одну волну.

— И не только ты, — вздыхает наш механик. — Ладно, мы можем наконец перейти к той части, где вы дадите нам топливо, и мы улетим? Честно признаться, я ненавижу джунгли.

Впервые я вижу, как глаза Три Хаггер полностью открываются — обычно они полузакрыты.

— Ты что-то имеешь против деревьев?

— Нет, я люблю деревья, — быстро отвечает Хекси. — Но вонь, дождь и температура заставляют меня пить до потери сознания. А я не могу, потому что слишком жарко.

— Тогда все, как ты пожелаешь, — говорит Три Хаггер. — Хорошо, друзья. Несите бочки к самолету!

---

Дозаправка занимает некоторое время — неудивительно, так как половина нашей наземной команды обкурена, другая похмельна, и все они делают это первый раз в жизни. К счастью, Хекси неплохо с ними справляется — она просто непрерывно материт их, изредка вставляя указания, как сделать то, что они делают правильно. Меня сморил сон на половине этого процесса — я слишком устала от всего этого.

Я просыпаюсь от тряски. Встаю, бьюсь головой о потолок и оглядываюсь, но не вижу ничего необычного.

— Упс, — слышу я голос Инки из кабины. — Кажется, у нас сзади какая-то ветка застряла...

— Говорила же тебе разбудить Менуэт, — бормочет в ответ Хекси. — Она либо виртуозно облетает деревья, либо врезается в них. В любом случае, мне потом ничего чистить не приходится.

— Ой, да хватит, — голос Инки заглушается ревом двигателя, когда мы начинаем набирать высоту. Я отворачиваюсь к стене и снова засыпаю.

Когда я наконец проснулась, то чувствую, что головная боль прошла. Наконец-то хорошие новости. Скатываюсь с койки и направляюсь в кабину, где Инки и Хекси прислушиваются к радио.

— В чем дело? — спрашиваю я. — Почему мы нарезаем круги?

— Международный аэропорт Мэнауса, — отвечает Инки. — Мы не дирижабль, поэтому они не знают, что с нами делать.

— Скажи им, чтобы они что-нибудь придумали, иначе у нас кончится топливо, мы упадем им на головы и взорвемся, — отвечаю я. — Или подожди, сейчас сама им скажу.

— Как мы можем взорваться, если у нас кончится топливо? — спрашивает Хекси.

— Неважно, — отвечаю я, хватая рацию. — Есть там кто?

— Это международный аэропорт Мэ...

— Да, я в курсе, — отвечаю я. — Нам необходимо около двухсот метров ровной поверхности, чтобы приземлиться. Я вижу, у вас здесь есть взлетно-посадочные полосы, так что просто скажите, где мы можем приземлиться, не задев ничего важного.

Мой собеседник с кем-то советуется.

— Взлетно-посадочная полоса номер семь свободна. Делайте то, что обычно делаете. После приземления все пассажиры на борту должны отправиться на таможенный пост для досмотра и паспортного контроля.

— Делайте то, что обычно делаете? — спрашиваю я. — У них что нет никаких процедур для нас, или как?

— Очевидно, нет, — Инки сбрасывает газ, начинает снижение и целится во взлетно-посадочную полосу номер семь. Я сижу на своем месте, но только наблюдаю за ней — места там полно, так что приземлиться будет нетрудно.

Через несколько минут колеса нашего самолета мягко касаются земли. Мы подруливаем к ангару, и Инки глушит двигатель.

Наконец-то мы в Мэнаусе! Раньше здесь не было ничего, кроме джунглей, пока кто-то не понял, сколько там каучуковых деревьев. Вскоре тут возникло маленькое поселение, но по мере роста спроса на каучук пони здесь становились богатыми и, как это обычно бывает, пресыщенными. Так что они построили порт посреди континента — река достаточно глубока даже для больших кораблей. Порт принес им еще больше денег, поэтому был построен самый красивый оперный театр в стране. Музыканты со всего мира дрались насмерть за право попасть сюда и спеть за крупную сумму “каучуковых” денег.

Для нашего самолета это своего рода сентиментальное путешествие — в конце концов, шины для него были заказаны именно здесь.

— Эй, а правда, что мы находимся в мировой столице презервативов? — спрашивает Винил. — Кстати, это напомнило мне, что мои последние семь партнеров были кобылами. Пора это исправить.

— Винил, пожалуйста... — подхватываю магией пачку документов и выхожу из самолета, чтобы встретить несколько ожидающих нас пони в форме.

— Клип де Папель, — говорит один из них. — Таможенный офицер международного аэропорта Мэнауса. Пять пассажиров и груз, верно?

— Верно, — отвечаю я, отдавая ему бумаги. Один из помощников де Папеля смотрит на нас и что-то шепчет своему боссу.

— Почему вас шестеро? — спрашивает таможенник. — Тут должно быть лишь пятеро...

— Вот Дискорд, — бормочу я, глядя на Руби.

— У тебя случайно нет паспорта? — спрашиваю я ее.

— Не волнуйся, — вздыхает Руби. — Ты думаешь, я глупая?

Она достает из седельной сумки маленькую карточку и протягивает мне.

— Берришайн Руби Пинч, родилась 14 января 994 года от... Владелец этого документа имеет право на 50% скидку на проезд в... — читаю я. — Ты прикалываешься? Это же твое школьное удостоверение, придурошная!

— Ойки... — Руби застенчиво улыбается.

— Подожди, — говорит Винил. — Так твое первое имя не Руби?

— Моя мать более тщеславна, чем ты думаешь, — бурчит Руби. — Но если назовешь меня “Берри”, то лучше потом спи вполглаза...

— Меня больше заинтересовал тот факт, что ты родилась ровно через одиннадцать месяцев после Дня Сердец и Копыт, — хихикает Лира.

— Извините, — говорит Клип де Папель, совершенно не подозревая, что Руби собирается перегрызть сонную артерию Лиры. — Но что здесь делает эта кобылка?

— Она спряталась на борту, — отвечаю я. — И мы не могли отправить ее домой.

— Она привита от малярии?

— Да, — отвечаю я. — Кроме того, я вроде как ее законный опекун, и если этого недостаточно, мы можем связаться с ее матерью.

И это правда. То есть, если Берри когда-нибудь сыграет в ящик, я им и стану. Поэтому я каждый день молюсь за здоровье Берри.

— Мы все проверим, — отвечает таможенник. — А вы пока подождете в нашей комнате для подозреваемых в терро... в смысле, в комнате, где пони ожидают, пока их впустят в страну.

— Просто отлично, — бормочет Дэринг Ду. — Еще несколько часов потеряно.

— Ох, заткнись... — шепчу я.

Нас ведут в маленькую комнату. Мы там не первые, тут уже сидят: скучающая кобыла, большой жеребец с повязкой на глазу и осел, которого я не хотела бы встретить в темном переулке.

— Привет, — говорит жеребец с повязкой. — Вас сюда из-за чего засунули?

— Небольшие проблемы с документами, — отвечаю я. — А вас?

— Эти идиоты проверяют наше оружие. Как будто бумаг о том, что мы сертифицированные охотники на драконов, недостаточно.

— Вы сертифицированные охотники на драконов? — спрашиваю я. Хоть я никогда и не была сертифицированным охотником, но однажды притворялась им.

— Агась, — он показывает на кобылу, которая сейчас разговаривает с Винил. — Наша сертифицированная девственница. Мы ей платим целую кучу бит, чтобы она оставалась девственницей и служила приманкой для драконов.

Ладно, тут я пас.

— А что насчет тебя?

— Ну, я могу попасть дракону в глаз с расстояния мили, — отвечает он. — А Фьюз — наш специалист по взрывчатке. Мы заехали сюда отдохнуть, прежде чем отправиться в Йохэйнесбург.

Я киваю.

— Неплохо. А я просто скромная пони, занимающаяся доставкой.

— Ты, типа, доставила то, что не должна была? — спрашивает жеребец.

— Ну, дочь моей подруги самовольно отправилась с нами, — я оглядываюсь по сторонам и вижу, что Дэринг Ду куда-то уходит. Надеюсь, она не собирается подкупить таможенника. Это же неправильно, не говоря уже о том, что последнее, чего мне бы хотелось — это загреметь в местную тюрьму. В отличие от Винил, я не увлекаюсь экстримом. Просто быть рядом с каким-нибудь жеребцом и иногда играть с клейкой лентой, хлыстами и кожей для меня вполне достаточно.

Через десять минут к нам подходит Клип де Папель.

— Можете идти, — говорит он. — Мы нашли документы этой кобылки.

Дэринг, ебать тебя в сраку, Ду! Что ты там натворила?

— Ты подкупила его? — спрашиваю я, как только мы покидаем аэропорт и движемся по забитым улицам Мэнауса. Воздух такой горячий, что едва можно дышать — до вечернего дождя еще несколько часов.

— Конечно, нет, — отвечает пегаска. — Оказывается, ему очень нравятся мои книги.

— И что? — спрашиваю я.

— Я пообещала, что он будет в следующей, если Руби получит временный паспорт, — Дэринг Ду пожимает плечами.

— Это все равно подкуп, — ворчу я.

— Ой, да ладно тебе, — к нам подходит Винил. Она покинула аэропорт самой последней и почему-то ухмыляясь. — Они нас что, типа, депортируют, или арестуют или там в море бросят...

— Мы посреди джунглей, — замечаю я. — Здесь нет моря, только река.

— Ну, ты меня поняла, — говорит диджейша. — В любом случае, что мы будем делать? Когда мы отправимся искать приключения?

— Что? — удивленно спрашивает Дэринг Ду. — Вы привезли меня и Лиру сюда. Ваша работа выполнена.

— Мы не пойдем дальше с тобой? — у Винил отвисает челюсть. — Н-но...

— Мы с Лирой профессионалы, — отвечает пегаска. — А от вас один сплошной беспорядок. Это не археология, когда вы постоянно что-то взрываете, или избиваете ниндзя, или...

— Ну, у меня, вообще-то, сложилось впечатление, что эти ниндзя охотились именно за тобой, — бормочу я. — Кроме того, как ты собиралась разбираться с ниндзя профессионально?

— Будучи трезвой, в первую очередь, — Дэринг Ду взлетает. — Я встречусь с вами позже.

Лира пожимает плечами.

— Мне очень жаль. С тех пор, как все это началось, у нее небольшой стресс, — мятная единорожка бежит вслед за пегаской.

— Когда у меня стресс, я себя как пизда не веду! — ору я ей вслед. Несколько местных — вероятно те, кто знает эквестрийский, — оборачиваются ко мне.

— Вообще-то ведешь, — замечает Винил. — Помнишь ту историю с делла Морте? Ты, в основном, кричала на меня, била или...

— Эй, ну не до такой же степени!

— Ну, чуть-чуть, — Инки краснеет. — И ты много ругалась.

Руби хихикает.

— О да. Когда тетя злится, у сраных ублюдков нет ни шанса...

— Заткнись, кобылка, — говорю я. — Что будем делать?

— Может, как обычно? — спрашивает Хекси. — Напьемся и будем делать глупости?

О, нет. Последний раз я напилась после нашей первой крупной доставки. Я не уверена, чем мы занимались с Берри Панч и Черри Берри, но парикмахера, по-видимому, мы посетили. Потому как потом мы все проснулись с достаточно интересными стрижками. И я не имею в виду наши гривы...

Подобные мысли заставляют меня задуматься о том, есть ли у Три Хаггер дрэды там. Винил, наверное, знает.

— Менуэт... — бормочет Винил.

— Нет, я не думала о лобке Три Хаггер, — рассеянно отвечаю я.

— У нее там дреды, но дело не в этом, — говорит диджейша. — Видишь то здание на другой стороне улицы? Здоровое и аляповатое?

— Что? — поворачиваюсь, чтобы посмотреть на здание, и чуть не падаю. — Едрить-колотить...

Здание действительно большое, и похоже, что у пони, который его спроектировал, было чувство стиля среднего noveau riche-а из Копытского Союза. Это, впрочем, не самое главное. Самое главное — большая неоновая вывеска над дверью.

— И в самом деле, едрить-колотить... — бурчит Винил, глядя на вывеску, украшенную изображением хозяина этого заведения и яркой надписью, которая на нескольких языках сообщает нам:

Веселый дом Трикси.

Казино.

Кабаре.

Отель.

Кафе,

Ресторан.

Открыто 24/7

Глава 5

— Быть того не может, — говорю, глядя на вывеску. Я удивилась бы куда меньше, если бы отправилась на рыбалку и обнаружила тело Трикси, плывущее вниз по реке.

— Должно быть, это судьба, — отвечает Винил. — В любом случае, есть только один способ выяснить.

Диджейша бежит через улицу.

— Нам нужно навестить нашу старую подругу.

А почему бы и нет? Трикси, несмотря на все ее причуды, определенно была более утонченной, чем Винил, и как бы мне не нравились Инки и Хекси, но с ними можно разговаривать лишь о механике, выпивке и камнях. Будет приятно поговорить о чем-нибудь более интеллектуальном.

У дверей Триксиного "Веселого дома" нас встречает довольно странная пара. Слева стоит высокий минотавр, который, наверное, понравился бы Кэнди. В основном, сплошные мышцы и здоровенный боевой топор. Не какая-то мелкая игрушка, а огромный кусок стали, который разрубит тебя пополам, отскочит от тротуара, вернется в прошлое и отрубит хер твоему дедушке как раз перед тем, как тот собирался поваляться в сене с твоей бабушкой.

В тени минотавра заметен небольшой силуэт, который, при ближайшем рассмотрении, оказывается альпакой. На нем голубая рубашка с рисунком, напоминающим метку Трикси, и бейджик с именем “Пако”. Это уже второй Пако, которого я знаю.

— Говорить буду я, — сообщаю остальным моим спутницам и подхожу к Пако Второму. — Привет. Мы хотим видеть твоего босса.

Пако ничего не говорит, вместо этого достает бумажную карточку.

— Казино тебя не обманывало, и если ты нам не веришь, то Банана Сплит может тебе это доказать, — читаю я.

Минотавр кланяется и салютует топором.

— По-моему, это недоразумение, — говорю я медленно и отчетливо. — Мы друзья хозяйки этого места.

Пако улыбается и достает еще одну карточку:

“У Великой и Могучей Трикси нет друзей. Им всем нужны лишь ее деньги.”

— Печально, — бормочет Инки.

— Слушай, приятель, — я подхожу ближе к Пако, не сводя глаз с минотавра. — Для начала, это благодаря нам у нее появились деньги. И если ты достанешь еще одну карточку, я засуну ее тебе в задницу так глубоко, что ты наконец-то научишься говорить.

Пако невозмутим. Он берет папку и после недолгих поисков достает очередную карточку.

Я вздыхаю и смотрю на нее:

“Твои угрозы пусты, как и твоя голова. Банана Сплит подаст ее Великой и Могучей Трикси на серебряном блюде.”

— Именно этого я и пытаюсь добиться, — отвечаю я. — Хотя, конечно, предпочла бы остаться целой и невредимой, и ты можешь передать Трикси, что она может трахнуть себя серебряным блюдом, но ты понял идею, да? Старые amigos. Понятно?

На этот раз Пако требуется время, чтобы обдумать мое заявление. В конце концов, он берет еще одну карточку, но прежде чем показать ее нам, что-то пишет на ней.

“Великая и Могучая Трикси сейчас отсутствует. Она в...” на пустом месте нацарапано слово “опере”.

— Что она делает в опере? — уточняю я. Зная Трикси, она, наверное, скрылась под своим заклинанием незаметности и, притворяясь призраком, подглядывает за красавчиками-певцами.

На этот раз Пако быстро находит нужную карточку:

"Великая и Могучая Трикси является почетным меценатом всех культурных мероприятий в городе.”

Я киваю, поднимая бровь.

— Да, конечно, приятель, — поворачиваюсь к подругам. — Ладно, давайте прогуляемся до оперы и проверим, там ли она. Но если Пако навалил нам тут кучу бычачьего...

— Я почти уверена, что друг Пако может посчитать твое высказывание расистским, — прерывает меня Инки. — А я плохо умею сражаться с минотаврами, вооруженными топорами.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает Руби. — Ты когда-нибудь уже дралась с ними?

— Ты не поверишь, кого мы только не нанимали работать на каменную ферму...

— Судя по тому, что вы наняли Трикси и нас, то я могу поверить практически во все, — хихикает Винил и резко оборачивается. — Ладно... Кто мне скажет, где находится опера?

— Ты имеешь в виду то большое здание в центре города? — спрашивает Хекси. — Видела его, когда мы заходили на посадку. Я почти уверена, что оно как Дворец культуры и науки в Мэршаве. Ты можешь заблудиться, только когда потеряешь его из виду.

— Ну, мы его видим, — говорит Винил, доказывая тот факт, что путешествия делают тебя умнее. Она трусит по улице, насвистывая какую-то веселую мелодию. Мы все следуем за ней, прогуливаясь по разноцветному району, состоящему в основном из домов торговцев каучуком, казино и баров. В Эквестрии, я бы сказала, что владельцы этих зданий пытаются понтоваться. Здесь же я чувствую себя как в отпуске. Ну, если учесть, что Дэринг Ду нас кинула, я, наверное, и правда в отпуске. Я даже надеваю свои очки-жалюзи.

— Как ты думаешь, здесь есть сувенирные лавки? — спрашивает Инки. — Мне нужно отправить открытки родителям, Мод, Пинки и Блинки. И Коко, конечно же.

— Пхе, — бурчит Винил. — Мне нужна новая шляпа. Какие у них тут шляпы?

— Ты же купила сомбреро в Мексикольт-Сити, — говорю я.

— Да, но это шляпа из Мексикольта. Теперь мне нужно что-нибудь отсюда, — Винил пожимает плечами. — А может, мне купить мачете, поймать крокодила и сделать себе шляпу? Или кошелек?

— Уверена, что в таком случае Три Хаггер из твоего крупа самокруток наделает, — бормочу я. — Если, конечно, крокодил не съест тебя первым.

— Ну, единственная проблема, которая возникнет у крокодила — высрать нахрен очки и мачете, — усмехается Руби.

Я вздыхаю.

— Что я тебе говорила об использовании таких слов?

— Что использовать их пиздец как неправильно, — Руби улыбается так, как улыбаются все кобылки, когда хотят показать, какие они милые и невинные. — Наверное, этот урок затерялся где-то между тем, что ты говорила о местной погоде и тем, что тетя Винил рассказывала о своем бывшем.

— И что я говорила о погоде? — спрашиваю я. — Хотя не надо. Я могу себе и так представить.

— О каком? — Винил поднимает свои солнечные очки. — О каком из моих бывших?

— О том, который был моряком, и когда мачта его яхты сломалась, он привязал кливер к своему херу и умудрился доплыть до порта.

— А-а-а, об этом, — диджейша ухмыляется. — Это не преувеличение. Ни в малейшей степени...

— Глядя на Рамбла или Пипсквика, я бы усомнилась, — говорит Руби. — Но Баттон Мэш, с другой стороны...

— Не желаю ничего об этом знать, — бью себя копытом в лоб. — Кстати, не говори об этом рядом со своей матерью.

— Конечно, нет. Я же не хочу, чтобы моя собственная мать его у меня украла... — бормочет Руби.

— Я имела в виду тяжкое телесное повреждение от удара бутылкой, — говорю я, стараясь не представлять Берри с жеребчиком не старше ее дочери. Я почти уверена, что бедняга предпочел бы сбежать, если бы, конечно, не потерял сознание от перегара.

К счастью, наш разговор прерывается, когда мы выходим к оперному театру — большому зданию лососевого цвета с большими, опирающимися на арки, балконами по обе стороны. Каждое из многочисленных окон обрамлено белым мрамором. Сверху все венчает разноцветный купол, который, честно говоря, на фоне остального здания смотрится как колпак шута на голове посла из Седловской Аравии.

— Посмотрим, что там они ставят... — Винил поднимается по лестнице, ведущей к затененным аркадам.

Вдруг на середине лестницы я слышу знакомый голос. Однако он принадлежит вовсе не Трикси.

— Я клянусь, эта история про Пранцию — полная чушь. Только представь себе, встречаться с музыкантшей, живущей в подвале...

Вот дерьмо. Я смотрю на Винил, но уже слишком поздно. Она тоже узнала его и несется вверх по лестнице.

Видя, что способа повлиять на дальнейшее у меня нет, я поворачиваюсь к Хекси:

— Хочу поспорить, что...

— Я не делаю ставок на очевидные вещи, — отвечает механик.

— Да, но я имела в виду... Десять бит на правый хук.

— Десять бит на левый апперкот, — Хекси ухмыляется. — Как насчет тебя, Инки?

Мой второй пилот смотрит на диджейшу, которая в настоящий момент несется галопом с криком “Тави!”:

— Десять монет, что лягнет с разворота. Но не слишком сильно.

— Сложный удар, — бормочу я, наблюдая за серой кобылой, идущей между арками. — Не думаю, что это возможно.

— А если они начнут трахаться? — ухмыляется Руби.

— Это неизбежно, — говорит Хекси. — Рано или поздно, но это произойдет.

— Тави! — кричит Винил, подбегая к Октавии, которая смотрит на нее с выражением, что обычно появляется, когда кто-то наблюдает за умеренно интересным спором между соседями. Внезапно Октавия встает на передние ноги, разворачивается и пинает диджейшу в морду задними — насколько я могу судить, только в четверть своей обычной силы. Ну, если бы она била изо всех сил, то пыль и бумажные обрывки, которыми набита голова Винил, наверное, долетели бы до нас. А так единорожка просто падает на круп и теряет свои очки.

— Ты! — кричит Октавия. — После всего, что я достигла без тебя... Я даже перестала принимать наркотики после того, как бросила тебя! А теперь мне придется принимать их снова!

Я бегу к ним на случай, если побои продолжатся. Винил, может, и идиотка, но она моя идиотка, и если кто-то ее и убьет, то это буду я.

Диджейша встает и отряхивает шерстку от пыли.

— Тави, милая, что ты здесь делаешь? — Винил надевает солнечные очки. — Я не ожидала тебя здесь увидеть...

— Держите меня, или я брошу ее в сраную реку и буду держать, пока пузыри не перестанут идти! — продолжает кричать Октавия. Это побуждает ее спутницу — синюю кобылу из Кантерлота, которую, если я правильно помню, зовут Бьюти Брасс, — выйти из тени и схватить ее.

— Почему ты такая серьезная? — спрашиваю я.

Октавия поднимает копыто, указывая на Винил.

— Я... Я изменила всю свою жизнь, и теперь она здесь... Опять! Сначала на корабле и вот снова... В сраном Мэнаусе, за тысячи миль от Эквестрии! Она никогда не прекратит преследовать меня!

— Успокойся, Тави... — Винил широко улыбается. — Я уверена, что мы можем...

— Нет, не можем! — резко прерывает ее Октавия. — Я теперь с Бьюти Брасс!

Она целует голубую кобылу, которая пытается отстраниться, но лишь чуть-чуть.

Винил улыбается еще шире.

— Знаешь, что это означает? — она подходит к виолончелистке поближе. — Теперь мы можем устроить тройничок!

— Ты ударила ее слишком сильно, — говорю я Октавии. — У нее сотрясение мозга.

— Она всегда была такой, — отвечает Октавия, уворачиваясь от объятий диджейши. — Ладно, Винил, если ты не хочешь уходить, то уйду я. Прощай, подруга.

Она разворачивается и идет в оперу, таща за собой Бьюти Брасс.

— Кажется, она серьезно, — бормочет Хекси. — Ладно, у нас тут не менее серьезные дела.

Она поворачивается к Инки и достает десять монет из перевязи, в которой держит инструменты. 

— Откуда ты знала, что она ее лягнет?

— Виолончелистка перед концертом скорее побережет свои передние копыта, — отвечает Инки. — И она не стала бы бить ее сильно, потому что они все еще любят друг друга...

— Угу, или она предпочла бы избежать ареста прямо перед концертом, — бормочу я, доставая десять бит и отдавая их Инки. — А теперь, пока Винил не поняла, что ее только что бросили, нам лучше пойти и найти Трикси.

— Да... — Руби вздыхает. — Но как мы попадем внутрь?

Я смотрю на маленькую дверь, скрытую в тени под арками. 

— Поскольку ты маленькая кобылка, то будешь стоять здесь на стреме и смотреть, не идет ли кто, пока тетя Менуэт не откроет этот дерьмовый замок. Секунд за тридцать.

Ровно тридцать две секунды спустя мы идем по узкому темному коридору, полному странных вещей, таких как старые музыкальные инструменты, выцветшие наряды, тупые мечи и поддельные черепа.

— Эй, Менуэт! — восклицает Винил. — Я пират!

Поворачиваюсь к ней и вижу, что она нацепила повязку на глаз и держит телекинезом абордажную саблю. Похоже, она дошла до стадии отрицания.

— Я собираюсь взять Тави на абордаж!

А может, и нет. Забираю у нее саблю. 

— Ты поранишься.

— Отдай обратно, — диджейша выхватывает у меня оружие. — Мне нужно штурмовать вражескую крепость!

Она несется по коридору. Не имея другого выбора, мы следуем за ней.

Внезапно начинает играть громкая, оптимистичная музыка. Она становится громче по мере того, как мы продвигаемся вперед. Вступают струнные. Винил достигает вершины крутой лестницы и исчезает. Не знаю где, но я уверена, что она скоро сделает какую-нибудь глупость.

Тяжело дыша, я взбираюсь по лестнице и смотрю на помещение передо мной. Вернее, на долбаную сцену. Винил уже там, сражается с несколькими пони, которые тоже одеты как пираты. Все они используют типичный оперный стиль боя на мечах: широкие замахи, нацеленные на мечи друг друга, чтобы создать как можно больше шума, не причинив никому вреда. Перед сражающимися пиратами какой-то жеребец, одетый как идиот, тащит куда-то кобылу. Оба поют на нейталианском — насколько я понимаю, это дуэт тенора и сопрано.

Я решаю двигаться вперед, пробираясь позади декораций. Мне нужно добраться до Винил — она только что пнула одного из пиратов в живот, и я уверена, что этого в сценарии не было.

Внезапно музыка сменяется низким органным риффом, который меня почти оглушает. Толстый жеребец с явно поддельной рыжей бородой выходит на сцену, поворачивается к тенору и вытаскивает саблю. Но вместо того, чтобы порубать дерзкого похитителя кобыл, жеребец начинает петь арию комическим басом.

— Винил! — кричу я, но мой голос тонет в музыке. Тем временем жеребцы на переднем плане начинают драться: рыжебородый теснит тенора к лестнице. И конечно же, оба они поют.

— Винил, драть тебя... — я сама себя едва слышу. Что еще хуже, Руби тоже последовала за мной на сцену, украла аркебузу у одного из фальшивых пиратов и попыталась выстрелить в потолок, возможно, чтобы привлечь всеобщее внимание. К сожалению, аркебуза оказалась такой же фальшивой, как и пират.

Погодите, я сказала "к сожалению"? Эта фиговина длиннее Руби; если бы она выстрелила, то отдачей кобылке бы ноги переломало, не говоря уже о том, что пуля такого калибра, вероятно, привела бы к обрушению потолка.

Пока я пытаюсь добраться до диджейши, не привлекая лишнего внимания, дуэль наверху лестницы достигает своего апогея. Тенор стоит на перилах и решает скрыться от своего противника типичным способом, то есть прыгнув на люстру и съехав вниз. Прыжок удался на славу — у него получилось схватиться за удобно расположенную люстру, но вместо того, чтобы соскользнуть вниз к своей героине, он просто висит там, посматривая вниз, как идиот.

Оркестр перестает играть. Певец на люстре сбрасывает одежду, продемонстрировав пару пегасьих крыльев, и спархивает на сцену.

— Что происходит? — кричит какой-то придурок в костюме, выходя на сцену. — Почему люстра все еще там?

— Эм-м-м... — из-за кулис появляется Хекси с отверткой во рту. Она выплевывает ее и продолжает: — Веревка, удерживающая люстру, выглядела так, будто она вот-вот оборвется, так что я ее закрепила получше...

— А ты кто такая, Дискорд тебя дери? — идиот, вероятно являющийся режиссером, поворачивается к зрителям. Их немного: всего несколько пони в невероятно дорогой одежде. — Она здесь работает?

Никто не отвечает, вероятно, по той простой причине, что все они говорят только на понитугальском. Тем не менее, я легко замечаю, что одна из кобыл в зале, скрытая в тени, смотрит на Хекси широко распахнутыми глазами.

Я решаю выйти вперед.

— Извините, — говорю я. — Думаю, мы случайно свернули не туда и оказались на сцене.

Актеры, музыканты, и зрители смотрят на меня. Чего? Они ждут, что я об этом спою? Через мгновение я понимаю, что они смотрят на Винил, которая стоит в центре круга потерявших сознание пиратов. Кроме повязки на глазу и абордажной сабли, диджейша успела обзавестись банданой, кожаной жилеткой и полосатыми штанами.

— Йо-хо-хо и бутылка рома? — произносит она.

Богатые пони из зала начинают переговариваться друг с другом. Все, кроме кобылы, которая прячет мордочку в копытах.

Инки подходит ко мне.

— Нам лучше поторопиться, — шепчет она. — Когда они перестанут думать, что мы тупые, то вызовут стражу.

— О да, — бормочу я. — Вот чего тут еще не хватает, так это эскалации конфликта.

— Эй, одна из этих важных сучек идет сюда, — Руби размахивает в воздухе аркебузой. — Мы убегаем или как?

Действительно, какая-то кобыла идет к нам. На ней невероятно вычурное вишневое платье и изысканная шляпка того же цвета. Несмотря на это, я абсолютно точно знаю, кто она такая.

Режиссер бросается к ней.

— Мисс Луламун, я все исправлю...

— ТРИКСИ НЕ СОБИРАЕТСЯ ПРЕКРАЩАТЬ ФИНАНСИРОВАТЬ ОПЕРУ, ТЫ, НАДОЕДЛИВЫЙ ПРЕЗРЕННЫЙ НЕГОДЯЙ! — она отталкивает беднягу и направляется к нам. — Olá amigos. Что вы здесь делаете?

— Тебя ищем, — отвечает Винил, салютуя Трикси саблей. Инки, Хекси и Руби присоединяются к нам. — Чувак из твоего казино показал нам карточку, где было написано, что ты здесь.

— Пако? — спрашивает фокусница. — Ну конечно. Но как вы узнали, что это казино Трикси?

Я смотрю ей в глаза.

— Здоровенная, как пиздец, неоновая вывеска послужила нам небольшим намеком.

Трикси чешет голову. 

— Ну, может быть. В любом случае, Трикси знает, что еще пожалеет об этом, но она рада вас видеть. Ты! — единорожка поворачивается к режиссеру. — Трикси считает, что это было поистине великолепное представление. Но теперь ей придется уйти.

С этими словами она бросает дымовую бомбу на сцену, позволяя нам убежать за кулисы. Ну, большинству из нас, так как сама она спотыкается о платье перед тем как скрыться.

— Трикси клянется, что когда-нибудь эта одежда убьет ее... — бормочет она, спускаясь с нами по лестнице.

— Ты не думаешь, что твоя репутация может пострадать после того, как ты покинула сцену таким образом? — спрашиваю я.

— Ой, да перестань, — фокусница закатывает глаза. — Трикси появилась здесь два года назад с чемоданом, полным денег, и стала одной из самых важных пони в городе. Местные думают, что Трикси — цыганская принцесса или что-то типа того. Трикси должна быть эксцентричной.

— Разве это не другое слово для "умственно отсталых"? — спрашивает Руби. — Потому что именно так Сильвер Спун назвала Динки, когда та засунула мелки себе в...

— Нет, это не так, — отвечаю я. — Оно означает “странный”, но только если странный пони богат.

— О, значит я лягнула Сильвер Спун и украла ее очки без причины, — кобылка вздыхает.

— Я уверена, ты извлечешь из этого какой-нибудь урок, — говорит Инки.

— Ага. У Даймонд Тиары неплохой правый хук, и не сильно умно доебываться до ее друзей.

Хекси качает головой. 

— Ох уж эти сегодняшние дети... В мое время мы просто бросали кирпичи в жеребят, которые нам не нравились...

Мы выходим из оперы и направляемся к "Веселому дому". Пони, которых мы встречаем по пути, часто улыбаются и кланяются Трикси. Кажется, что к владельцу лучшего питейного заведения в городе здесь относятся с большим уважением.

— Так как же вы оказались в Мэнаусе? — спрашивает фокусница.

— Дэринг Ду нас не выебала, но наебала, — отвечает Винил.

— Угу, конечно. А Трикси заставила Прэнси Дрю визжать, как мелкую сучку...

— Мы серьезно, — говорю я. — Совершенно серьезно.

— Трикси тоже серьезно, — единорожка пожимает плечами. — Она просто наколдовала много конфет.

Трикси смотрит на нас и поднимает бровь.

— Чего? Прэнси это кобылка, а вы что подумали?

— Ничего такого, — бормочет Руби. — Ты умеешь наколодовывать конфеты?

— Конечно. Но Трикси нужна картонная коробка и два зеркала, — фокусница ухмыляется и машет копытом. — Но хватит об этом. Что именно заставило вас почтить Трикси своим присутствием?

— Дэринг Ду наняла нас, чтобы мы доставили ее сюда, — отвечает Инки. — Но когда мы добрались, она бросила нас и отправилась в джунгли с Лирой.

— Ну, типа того. Так что, мы можем пить, играть и трахаться столько, сколько захотим, — Винил подходит к Трикси и обнимает ее копытом. — И поскольку ты, очевидно, владеешь лучшим местом в этом городе, где мы всем этим можем заняться...

Трикси стряхивает с себя копыто диджейши.

— Разрушения! — восклицает она. — Возгорания! Вандализм!! Думаешь, Трикси не знает, какие бедствия ты несешь?

Инки подходит к фокуснице.

— Не волнуйся. Если что-то пойдет не так, я ее вырублю. Верь мне.

Трикси пожимает плечами.

— Хорошо. Но если моя развлекательная империя сгорит, вы познаете гнев Великой и Могучей Трикси!

Ну, абзац... Когда зебры взорвали ее фургончик, она чуть конец света не устроила, так что если из-за нас что-нибудь случится с ее драгоценным казино... Мне бы не хотелось провести остаток вечности в виде пары глазных яблок, плывущих сквозь Мультивселенную.

Пока я думаю о последствиях нашей встречи, мы подходим к “Веселому дому Трикси”. Пако кланяется, а минотавр салютует хозяйке топором.

— Это особые гости Трикси, — говорит она Пако. — Делайте, что они говорят, если это не выходит за грань разумного.

Пако кивает. Трикси открывает дверь и приглашает нас внутрь.

Мне всегда нравилась идея, что то, как пони украшают свой дом, многое говорит о них. Оформление моего, например, довольно аскетично и демонстрирует мои хобби: механические часы, песочные часы, различные инструменты... Инки тоже предпочитает простоту: в ее комнате в “Сахарном Уголке” есть только кровать, шкаф и несколько полок с книгами, фотографиями Коко и редкими камнями. Даже боксерская груша обычно где-то спрятана.

Здесь же, в “Веселом доме Трикси”... Ну, помните Арианну и ее, похожие на влагалища, комнаты? Здесь вместо розового у нас золотой и красный, колонны, арки... Все перемешано, словно огромный клоун проглотил целый цирк, закусил минотаврианским храмом и, запив все это средневековым замком, выблевал обратно. Все слишком большое и слишком вычурное. И это всего лишь коридор.

— Как вам нравится? — спрашивает Трикси. — Сначала мы пойдем в ваши комнаты. Как насчет номера с кроватью королевского размера с балдахином и минибаром, полным шампанского?

— До тех пор, пока мне не придется жить с Винил, — бормочу я.

Руби вздрагивает.

— А можно мне вместо всего этого шкаф?

О. Помните, что я говорила о комнатах? Ну, в комнате Руби обычно темно, и она вся заполнена довольно необычными сувенирами и книгами, которые не ожидаешь, что кобылка будет знать или любить. Ее кровать служит еще одной дополнительной полкой, в то время как сама она спит в шкафу, завернувшись в спальный мешок. Когда мне пришлось какое-то время присматривать за Руби, и она ночевала у меня в гостевой комнате, то все равно пряталась в шкафу. Меня чуть кондратий не обнял — я решила, что она сбежала, и ее продали в цирк или что-то в этом роде.

Так или иначе, вопрос Руби остался проигнорированным. Трикси ведет нас наверх, через этажи, полные казино, курительных комнат, танцевальных залов и чего-то, что выглядит как небольшой скромный бордель. В пентхаусе есть несколько гостиничных номеров, так что мы просто закидываем туда наши вещи из самолета. Небольшой перекус, душ, и мы готовы погрузиться в разврат. Вернее, большинство из нас. Руби зевает и достает свой спальный мешок.

— Буду ждать тебя с лекарством от похмелья, — бормочет она. — Меня все равно в казино не пустят.

— Ладно. Развлекайся, — говорю я, прежде чем спуститься вниз.

День клонится к вечеру, и казино медленно заполняется пони. Винил, будучи тупой чмошницей, закуривает сигарету и направляется к игральным автоматам. Интересно, что Хекси тоже идет туда — кто-то должен сказать ей, что подкручивать в них что-нибудь не разрешается.

Я, будучи более искушенным игроком, иду к бару, где закидываюсь несколькими стаканами виски с содовой. Затем, шатаясь больше, чем мне бы хотелось, направляюсь к столу для игры в очко.

— Привет, милый, — я моргаю, глядя на крупье — голубоватого альпаку с небольшой бородкой. — Мне всегда было интересно, как играть в эту игру...

Слушаю его объяснения вполуха, внимательно наблюдая за тем, как он сдает карты. Мой разум медленно заполняется числами. Два, четыре, шесть это два, пять это три. Семь — один, восемь — ноль... Девять — минус один, все остальное — минус два. Шесть колод, минус двенадцать. Время делать ставки... или нет.

Через несколько минут у меня становится на несколько фишек больше. Знаете, я бы, наверное, разбогатела гораздо раньше, но у Берри Панч совсем плохо со счетом. Не говоря уже о том, что у меня просто не было денег на поездку в Лас-Пегасус.

Несколько выигрышей спустя, ко мне подходит Трикси.

— Извини, — шепчет она. — Знаешь, что случилось с последним жеребцом, которого поймали за подсчетом карт?

— А должна? — спрашиваю я, прикидывая, сколько карт осталось в колоде.

— Раньше его звали Трехногий Трапасейро. После разъяснительной беседы с Банана Сплитом, его зовут Двуногий Трапасейро, — Трикси кивает в сторону двери, где стоит минотавр с топором.

— Ясно, — бормочу я. — Знаешь, в очко я уже все равно наигралась...

Встаю и иду к бару, где Инки медленно потягивает пиво.

— Как ситуация? — спрашиваю я ее.

— Винил проигрывает свои последние сбережения в рулетку, — отвечает мой второй пилот. — И Хекси взломала игровой автомат, но Трикси об этом скоро узнает.

— Значит, к концу ночи мы будем на мели, — бормочу я, осматривая зал. Внезапно мой взгляд падает на покерный стол. — Погоди... Ведь твоя сестра может предсказывать будущее по картам, верно?

— Пинки? — Инки пожимает плечами. — Обычно она использует для этого хрустальный шар.

— А у тебя с этим как? — спрашиваю я. — Ты можешь хотя бы узнать, какие карты у других пони, посмотрев на свои?

— Нет, — Инки неуверенно смотрит на меня. — Но в покер я играть умею, если ты ведешь именно к этому.

— Ты умеешь? Откуда?

— Ну ты же не думала, что единственное развлечение на каменной ферме, это раскалывание камней? — Инки закатывает глаза. — Мне удавалось выиграть у Мод. У Мод.

Задумчиво киваю.

— Вот это настрой. Тебе не кажется, что те двое немного заскучали? — я указываю на стол. Кобыла в роскошном платье и молодой жеребец в форме сидят за ним, время от времени переглядываясь.

Инки допивает пиво. Плохой знак — на самом деле, бокала пива более чем достаточно, чтобы она захмелела.

— Ладно, давай посмотрим, что мы сможем с этим сделать, — говорит она.

Мы подходим к столу. 

— Привет, — говорю я. — Хочу поиграть.

— Конечно, — отвечает единорог в форме. Я не знаю, к какой армии он принадлежит. Его акцент, хотя и едва заметный, звучит знакомо. Кроме того, у офицеров какой армии используются сердца в качестве знаков отличия? С таким же успехом он может быть стриптизером.

— Офицер возвращается из Марегентины, — говорит кобыла в платье.

— Это все объясняет, — ворчу я. — А вы, мэм?

— Я кинозвезда, — отвечает она. — Играла в “Кобыльих бурлесках”.

— Я смотрела, — Инки улыбается. 

— Но он же был снят лет шестьдесят назад... И если я правильно помню, в нем снимались только маленькие кобылки... — Инки требуется время, чтобы сложить два и два. — Ох...

— Не волнуйся, — кобыла делает большой глоток водки и икает. — Я была очень милой кобылкой...

— Неважно, — бормочет офицер. — Кто вы, и что привело вас в Мэнаус?

— Вообще-то, у нас тренировочный полет, — отвечаю я. — Учу юную Инкле...

— Инкредентию, — вздыхает Инки. — Если тебе действительно нужно мое полное имя, то это “Инкредентия”.

— ...юную Инки, как летать, — заканчиваю я.

— Летать? — офицер пожимает плечами. — Что-то я не вижу у вас крыльев...

— Наука творит чудеса, — ворчу я. — Но мы пришли сюда не разговоры разговаривать. Время играть!

Мы садимся за стол. Закатившаяся кинозвезда в настоящий момент за сдающую, поэтому офицер должен сделать малый блайнд.

— Как говорит Сноудроп: “Что плохого, когда маленький?” — я хихикаю, бросая на стол несколько фишек. Судя по взглядам остальных игроков, старые шутки здесь запрещены.

Мне дают две карты, и я смотрю, что мне досталось. Ну, погнали. Шестерка треф и семерка бубей.

— Уравниваю, — бормочет кинозвезда.

— Повышаю, — ухмыляется офицер.

Я бросаю на него злобный взгляд.

— Уравниваю, — бурчу я сквозь стиснутые зубы.

— Уравниваю, — на мордочке Инки не дрогнул ни один мускул.

Кинозвезда вздыхает и допивает свой напиток:

— Пасую.

Офицер останавливается. Поскольку все наши ставки равны, дилер выкладывает на стол три карты. Туз треф. Королева чейнджлингов ухмыляется на карте с пиковой дамой. Их сопровождает скромная семерка пик.

Пара семерок. Могло быть хуже, но я уверена, что могло быть и лучше. Посмотрим, на нервы офицера.

— Поднимаю, — говорит он. Вот ублюдок!

Я смотрю ему в глаза и беру свои фишки.

— Поднимаю.

— Пас, — вздрагивает Инки. Похоже, мы ее напугали.

Офицер даже глазом не моргнул:

— Уравниваю.

Четвертая карта, да? Хорошо. Давайте посмотрим, что... Вот, дерьмо. Девятка червей. Я все еще одна со своими семерками.

— Передаю ход, — офицер улыбается. Почему у него зубы белее шерсти?

Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Я поднимаю ставку и этот белокурый кусок дерьма, конечно, уравнивает.

— Я вижу, вам придется показать мне, что у вас есть, мисс...

— Тернер, — отвечаю я. — Пара семерок.

— О. Какая жалость, — ухмыляется офицер, показывая мне десятку бубей и туза червей. — Пара тузов, мисс Тернер.

Он сдвигает магией фишки к себе.

— Как насчет отыграться?

— Всегда, — отвечаю я.

На этот раз с меня малый блайнд, а с Инки — большой. Король треф и бубновая королева. Несколько ставок спустя шестерка пик, бубновый валет и тройка червей лежат на столе, что означает, что я снова в проебе. Несмотря на это, я жду четвертой карты, как и все. Бубновая шестерка.

Офицер цокает языком.

— Как сказал мой отец под Сталлионоградом: “Мы ни за что не проиграем”. Все помнят, что тогда произошло. Пас.

Я тоже собиралась пасовать, но хрен с ним. У меня все еще есть небольшой шанс выиграть с этим дерьмищем.

Через минуту восьмерка червей говорит мне, что я была неправа. У моей пары шестерок нет шансов даже против Инки и ее двумя парами шестерок и троек. Однако закатившаяся кинозвезда, видимо, получила две десятки на старте. Она празднует это, допивая еще один напиток.

— Похоже, наша дуэль все еще продолжается, мисс Тернер, — кивает офицер.

— Если вы хотели побыстрее, надо было попросить Винил, — бормочу я.

— Как сказала моя мать: “Нет ничего лучше семейной вражды за карточным столом”, — говорит Инки.

— Это ты к чему? — спрашивает кинозвезда.

— Карты, — Инки пожимает плечами. Мне не следовало давать ей второе пиво.

После того, как первые три карты выложены на стол, у меня остается скромная пара пятерок. Да пофиг, сделаю что-нибудь глупое. После нескольких повышений ставок мне удается заставить бывшую актрису спасовать. На столе, в свою очередь, появляется еще пятерка. Сет пятерок? Неплохо. Поднимаю.

Инки икнула:

— Как однажды сказал мой отец: “Пасуй сейчас же, или будешь неделю копать камни". Пасую.

— А вы, офицер? — спрашиваю я, даже не пытаясь скрыть торжествующую улыбку.

— Как сказал мой генерал: “Если враг кажется более безумным, чем ты, пора отступать”. Пас.

Я смеюсь, подхватывая фишки магией.

— Ладно, но я еще не закончила с тобой, приятель. Еще разок?

— Извините, но вынужден отказаться, — отвечает офицер. — У меня завтра дирижабль до Манэгаскара.

— Жаль, — бормочу я. — Инки?

Та рыгает.

— Ладно, я поняла. Если кто-нибудь меня спросит, то я буду снаружи, подышу свежим воздухом.

Встаю и выхожу из зала. Затем я направляюсь вниз, решив исследовать другие части “Веселого дома Трикси”.

Если я правильно помню, где-то сзади был небольшой паб в полуподвале. Это место мне нравится — тут даже есть отдельный выход, так что ты можешь попасть внутрь, не привлекая внимания Пако и его приятеля с топором. В пабе наличествует пиво со всех концов мира, сварливая кобыла-бармен, матерящаяся как боцман, и низкорослый мул-вышибала, который должно быть куда крепче чем выглядит, раз протянул тут два года.

Я даже не успеваю подойти к бару, как меня кто-то похлопывает по спине. В подобном месте это может быть хорошим знаком — если бы я кому-то здесь не понравилась, мне бы просто воткнули заточку под ребро. Но с другой стороны, возможно меня хотят трахнуть как-то иначе.

Я оборачиваюсь, и мои худшие опасения сбываются. Передо мной стоит высокая мускулистая кобыла-бэтпони, чья морда больше похожа на мишень для дротиков. От нее пахнет пивом, но это, кажется, не сильно влияет на координацию. Я уверена, что на такую кучу мышц пары капель алкоголя будет мало. Однако сейчас самой важной частью ее анатомии было ухо. Вернее, половина — другая половина осталась в Филлидельфии, где ее, вероятно, съели чайки. И что значительно ухудшает мое положение, так это то, что неровный край шрама в точности соответствует прикусу моих зубов.

— Вайлд Хант, — говорю я, высматривая что-нибудь достаточно тяжелое, чтобы замедлить ее и дать вышибале шанс добраться до нас. — Давно не виделись. Что ты делаешь в Мэнаусе?

Я нервно хихикаю.

— Ты, — рычит кобыла. — Когда я вышла из больницы, я хотела убить тебя за это...

Она показывает на свое ухо. Не уверена, в чем ее проблема — ухо едва заметно по сравнению со шрамом, который выглядит так, как будто кто-то пытался вырезать ее правый глаз, но передумал, закончив на две трети. Но с другой стороны, я не знаю, что она сотворила с тем, кто это сделал.

— Слушай меня! — орет Вайлд Хант. — Я слышала, что ты отбросила копыта, после того, как твои подруги вытащили тебя из больницы. Услышав это, я всю ночь клопала в туалете...

— Эта информация уже лишняя, — бормочу я, прикидывая, смогу ли поднять магией стол позади нее так, чтобы она не заметила.

Вайлд Хант хватает меня за плечи.

— А потом я услышала, что ты жива, и что ты выебала делла Морте...

О да. Я получила письмо от Носферату дер Грауэна, в котором он благодарил меня за помощь в захвате Лас-Пегасуса после ареста делла Морте. Он даже простил меня за то, что я натравила на него Черри Берри, хотя она, по-видимому, выбила все дерьмо из пары его охранников.

— Я хотела пойти к тебе и вырвать трахею, но потом меня перевели сюда. И знаешь, что случилось? — бэтпони наклоняется ко мне. — Оказывается, жеребцы здесь пиздец как западают на шрамы...

— Ч-что? — удивленно поднимаю брови.

— Благодаря тебе я тут самая горячая штучка в округе, — отвечает Вайлд Хант, поглаживая мою гриву. — Ты нормальная пизда, если ты понимаешь, о чем я...

— Так... У нас все круто?

— Круто, как с тем ублюдком, который это сделал... — бэтпони указывает на шрам вокруг глаза.

— Наверное, больно было... — бормочу я, еще не уверенная, насколько болезненно меня убьют.

— Пф-ф-ф. Да не особо, — она поднимает копыто, показывая мне круглый шрам. — Зато валяющийся на газоне дротик от дартса был просто пиздец. Пойдем выпьем.

Три стакана пива спустя мы уже лучшие друзья. Некоторое время мы препираемся по поводу ушей и сломанных ребер, а потом приходит время новостей.

— Так все таки... — я пытаюсь сосредоточиться на стакане передо мной. — Что ты здесь делаешь?

— Один из местных каучуковых магнатов занял у моего босса много денег, чтобы начать бизнес, — отвечает Вайлд Хант. — Босс заподозрил, что этот придурок пытается нас наебать, поэтому послал Симфони приглядеть за ним.

Симфони? Последний раз, когда я ее видела, ее куда больше интересовали вечеринки, чем разборки с клиентами мафии.

— Потом он послал меня и Тилуана присматривать за Симфони, — говорит бэтпони. — Босс хочет, чтобы его дочь была независимой, но в разумных пределах.

Тилуан? Звучит знакомо. О, точно. Последний раз, когда мы встречались, я пыталась приударить за ним, поэтому он закрыл меня в гробу. Веселое было время.

Прямо как сейчас. Семь стаканов спустя, я ловлю себя на том, что пытаюсь их сосчитать, но они... два... восемнадцать... семь... три... еще несколько. Например, трудно осознавать окружающие события, а также их непрерывность, когда количество этанола в крови преодолевает определенный порог, после которого уже ничего не остается прежним и, выражаясь научным языком, начинает происходить всякое странное дерьмо. Из-за вышеупомянутой ситуации, когда непрерывность восприятия восстанавливается, а размытая окружающая действительность приобретает хоть какую-то резкость, обнаруживаю, что мы находимся в каком-то темном переулке, и я держу свой хвост во рту.

Через некоторое время мой мозг медленно вспоминает, что обычно я так делаю, когда мне нужно отлить в неудобном месте. Да, похоже, сдерживаться смысла больше не имеет, и я расслабляюсь.

Гадство. Должно быть, это было просто смехотворно огромное количество пива. Прислушиваясь к хлещущему потоку, делаю мысленную пометку: не забыть взять немного воды — учитывая сочетание моего опьянения и обезвоживания, дневная жара может привести к летальному исходу. Что было бы о-о-о-очень нехорошо.

Я оглядываюсь и замечаю, что Вайлд Хант на меня смотрит.

— Ты отвратительна, — бормочу я.

— Эй, это же ты сказала, что не пойдешь в туалет, — отвечает бэтпони и хихикает, когда лужа на тротуаре почти достигает ее копыт.

Я пожимаю плечами, используя магию, чтобы высушить промежность. Это достаточно просто, хотя большинство единорогов предпочитают использовать туалетную бумагу, как будто их магия может испачкаться.

— Знаешь, мне всегда было интересно... Когда бэтпони висят вверх ногами, они могут пописать?

Вайлд Хант бьет себя копытом в лоб.

— Ну, это все равно что в постель напрудить...

— То есть, ты хочешь сказать, что это ваш культурный эквивалент непроизвольного ночного мочеиспускания?

— Да насрать. В общем, это возможно. Типа, там все соединено таким образом, что на морду себе не попадаешь.

Я смеюсь, пытаясь представить себе это. 

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Как это вообще возможно?

— Нет, правда. Эволюция или еще какое дерьмо.

— Покажи, — бормочу я.

— Когда ты смотришь? — Вайлд Хант морщится. — Ни за что.

Я ухмыляюсь и качаю головой. 

— Эй, но ты подсматривала за мной!

Бэтпони вздыхает.

— Ладно. Но никому не говори, — она взлетает к трубе над нами и цепляется за нее хвостом. Затем она меняет позу, расправляет крылья и слегка раскачивается, раздвигая задние ноги.

— Ух ты... — дальность впечатляющая, тем более, что она может ее поддерживать даже при падении давления. — Ты можешь выссать свое имя?

— Только зимой и определенно не здесь, — отвечает Вайлд Хант. Она приземляется на единственный сухой кусок переулка и сравнивает лужи. — Моя больше. Ты должна мне выпивку.

— Вообще-то, я больше пить не хочу, — бурчу я. — Это плохо, когда я чувствую, что делаю вещи еще более тупые, чем Винил...

— Хорошо, — отвечает бэтпони. — Думаю, я знаю место, где мы можем отдохнуть.

Мы идем вниз по улице. Кабак, куда мы направляемся, еще дальше от заведения Трикси, чем оперный театр, и скрывается в лабиринте темных переулков и тупиков. Судя по всему, это здание было времянкой, которая, как и многие подобные временные строения, особенно учитывая дефицит на рынке недвижимости, протянуло куда дольше, чем первоначально предполагали строители.

Кабак находится в конце улицы и больше похож на раковую опухоль, медленно метастазирующую в окружающие строения. Стволы бамбука, листовой металл, дерево и грязь из реки наслаиваются друг на друга до такой степени, что хватит одной молнии, чтобы это обрело самосознание.

Вайлд Хант толкает дверь, которая выглядит так, будто вот-вот развалится от дуновения ветра. Мы даже не успеваем войти внутрь, как из тени появляется пони. Огромная коричневая гора мускулов, еще здоровее, чем Вайлд Хант. Коротко стриженая грива и кожаная куртка, вся утыканная серебряными гвоздями. Причем кожи там достаточно, чтобы Флаттершай разорвала несчастного владельца на части.

— А, это ты, — говорит пони с сильным местным акцентом. Я понимаю, что это самая здоровенная кобыла, которую я когда-либо видела. Она пристально смотрит на меня. — Гляжу, ты нашла себе подружку...

Она хихикает и хлопает меня по спине, чуть не сломав позвоночник.

— Знаешь, Вайлд Хант, раз уж ты оказалась лесб...

— Заткнись, Дизель, — бормочет бэтпони, затаскивая меня внутрь.

— Вайлд Хант, — шепчу я, пока мы идем сквозь темноту и дым. — Это же стремный лесбийский бар...

— Ну и что? Рис с бобами они готовят просто офигенно.

— Я натуралка...

— Я тоже, — пожимает плечами бэтпони. — У всех свои недостатки.

— Не знаю почему, но по какой-то причине лесбиянки находят меня очень привлекательной, и мне бы не хотелось доводить все до неловкой ситуации, — ворчу я, полностью осознавая, что Инки (когда она была молодой и наивной) и банда пони, известных как “Винил Скрэтч и ее гей-компания”, не являются достаточно репрезентативной выборкой, но тем не менее.

Вайлд Хант закатывает глаза.

— Погляди на меня и ответь, попыталась бы ты увести у меня подружку? — она ухмыляется, оскалив клыки. — Мне так не кажется.

— Вышибала может попытаться...

— Пардала дас Колинз Вердас, также известная как Дизель? — опять усмехается бэтпони. — Она состоит в счастливом браке с барменшей.

Бэтпони указывает на миниатюрную кобылку за стойкой.

— Ладно. Тогда остаются только пони, напрочь лишенные инстинкта самосохранения... — я делаю паузу, заметив пони, которые однозначно соответствуют моему определению. Винил сидит на барном стуле и курит сигарету в которой табака абсолютно точно нет. Сидящая рядом с ней Инки выглядит такой же пьяной как я несколько минут назад, когда ссала в каком-то укромном переулке. Из чего можно сделать вывод, что третий стакан пива она уже выпила.

— Итак, давай разберемся, — говорит диджейша. — Ты женилась, когда тебе было девятнадцать. Тебе не кажется, что это все равно что уйти с вечеринки до десяти вечера?

— Вечеринки становятся опасными после десяти... — Инки икает.

— Ага, но ты, типа, даже не прочитала меню, а просто выбрала первое, что попалось на глаза — шпинат.

— Я люблю шпинат... — возможно, это случайность, но Инки напрягает мышцы. Может быть, она не такая сильная, как Вайлд Хант или Дизель, но определенно быстрее.

Я решаю вмешаться. 

— Винил, ты просто невыносимая идиотка, — ворчу я, стоя рядом с ней. — Нельзя напоить кобылку, а потом сравнить ее жену со шпинатом.

— Заткнись, — отвечает диджейша. — Я пьяна, и моя любовь меня бросила.

Вот дерьмо. Похоже, она перешла от отрицания к... хм, гневу? Торгу? Смеси того и другого? Она что, идиотка?

— Да, но попытка закадрить Инки тебе не поможет, — отвечаю я. — У тебя от этого только синяков прибавится. Особенно, когда об этом узнает Коко.

Я не шучу. Попытка наебать Коко может привести к долгой и мучительной смерти, главным образом потому, что с учетом ее силы, Коко потребуется несколько дней, чтобы серьезно ранить кого-либо. Но вот решительности и настойчивости ей не занимать...

— Да, но я просто пытаюсь сказать Инки, что она совершила ошибку, — говорит Винил. – И есть только один способ исправить это, а если быть точной, то пойти со мной в отель и... 

Ее довольно грубо прерывает копыто Инки, сбившее диджейшу со стула.

— Прости, я просто не могла больше слушать это дерьмо, — бормочет Инки, демонстрируя, что она действительно пьяна.

— В чем дело? — Винил встает с пола. — Сегодня что "Национальный день избиения Винил”?

— Я тебя тоже ударю, если ты не вернешься в отель и не проспишься, — говорю я. Внезапно чувствую чье-то мощное присутствие позади.

— У вас проблема? — спрашивает Дизель тоном, предполагающим, что любую проблему в мире можно решить, выпнув всех нас сквозь стену.

— У меня проблема с десяти лет, — я указываю на диджейшу. — Вон она сидит.

Судя по тому, что через секунду в двери бара появляется отверстие в форме Винил, у Дизель нет чувства юмора. Или, может быть, она понимает эквестрийский куда хуже, чем я думала.

— Нам лучше пойти и помочь ей, — говорю я Вайлд Хант. — Было приятно встретиться, но я бы предпочла на этом откланяться.

Мы с Инки выходим из бара, чтобы выудить Винил из грязи. В этот момент к бару подходит еще один гость. Ведомая инстинктами, Дизель несется к нему.

— Никаких жеребцов! — она прижимает беднягу к стене. — Если только ты не трансвестит, но я в этом сомневаюсь.

Я слишком занята поисками очков Винил в слое грязи, который, наверное, помнит восшествие Селестии на престол, но когда жеребец наконец что-то говорит, я его мгновенно узнаю.

— Я просто ищу подругу...

— Тилуан! — кричу я. — Давно не виделись, сексуальная ты бестия...

Он так удивлен, что ему каким-то образом удается выскользнуть из захвата Дизель.

— Менуэт! Было бы здорово хоть раз увидеть тебя трезвой...

— Пойдем, Инки, — говорю я. — И да, Вайлд Хант там, приятель. Разбирайся с этим сам.

Инки смотрит на Тилуана, которого Дизель снова прижала к стене, и закидывает Винил себе на спину.

— Я думаю, ты с ним слишком сурова, — говорит мой второй пилот. — Однажды он спас нам жизнь.

— Возможно, — я пожимаю плечами. — Эй, Дизель, Не бей его. Он нормальный.

Дизель смотрит на меня взглядом “я-сделаю-что-захочу-и-да-я-помню-что-тебя-выгнали-из-бара”, но, по крайней мере, она отпускает Тилуана. Я поворачиваюсь к Инки, и мы уходим.

Через некоторое время диджейша приходит в сознание, если судить по тому, что она пытается облапать круп Инки. К счастью, поблизости есть стоянка такси, поэтому мы просто закидываем ее в ближайшее, садимся рядом и, используя наши ограниченные способности к понитугальскому, объясняем тягающему такси альпаке, куда нам надо.

Вечеринка, вернее, несколько вечеринок в “Веселом доме Трикси”, все еще в самом разгаре. Мы бредем наверх. Инки кидает Винил на кровать в одной из комнат, затем ложится спать в другой, даже не пожелав мне спокойной ночи.

Я иду в свою комнату, где все кажется нормальным — Руби спит в шкафу, Хекси спит в горячей ванне с бокалом шампанского в одном копыте и окруженная стопками монет. На моей кровати осталась записка, написанная элегантным копытописным почерком Трикси.

Спроси у этой негодяйки с гаечным ключом, что она сотворила с игровыми автоматами Трикси. Она делает вид, что не понимает по-эквестрийски, а Трикси не может сама это исправить.

Искренне ваша,

Великая и Могучая Трикси

Да, может быть, завтра. А теперь, пора спать.

---

Завтра начинается с похмелья, усугубляемого тем, что Хекси поет что-то сильно похожее на понилэндскую версию песни о пьяном моряке. По крайней мере, Руби принесла мне томатный сок, который, очевидно, должен помочь от похмелья. Ну, помог он лишь тем, что Хекси перестала петь, решив, что меня рвет кровью.

Приняв душ, я иду в комнату Инки, где встречаю ее и Винил, грустно сидящих над чашками чая. Сажусь с ними, пытаясь собраться с мыслями, но безрезультатно. Жизнь лишена смысла, мир лишен красок... Особенно для Винил, которая со вчерашнего дня не проронила ни слова.

Вдруг кто-то стучит в дверь. Прежде чем кто-либо из нас успевает встать, чтобы открыть ее, в комнату врывается Хекси и тут же прячется под кровать.

— Если придет Трикси, то я в городе, — бормочет она.

Я даже не успела среагировать, как Трикси резко распахивает дверь.

— Хекси здесь нет, особенно под кроватью, — говорю я.

— Хрен с ней, — отвечает Трикси. — Дэринг Ду только что пришла сюда и ищет тебя.

— Видишь? Я же говорила. И чего она хочет?

— Можешь спросить у нее лично, — Трикси тычет копытом в коридор позади себя.

Дэринг Ду выглядит не очень. Шлем пробит стрелой, пегаска вся покрыта грязью, укусами москитов, древесным соком и листьями чего-то, что, скорее всего, ядовито. Вот жеж, у нее даже в хвосте прячется несколько мелких лягушек, а в жилетку вцепилась дохлая пиранья. Только через некоторое время я понимаю, что куча грязи, которую она тащит за собой, — это Лира.

— Нам нужна твоя помощь, — говорит пегаска.

— Винил, твоя очередь, — говорю я, видя, что диджейша действительно хочет что-то сказать.

Мне не нужно повторять дважды. Винил подходит к Дэринг Ду и начинает, глядя ей прямо в глаза.

— Слушай, ты, засранка. Ты бросила нас тут, как только мы тебя сюда привезли... Ты отправилась в джунгли курить травку с туземцами, пока нам пришлось пить, терять все наши деньги, расставаться с любимыми кобылками, драться с лесбиянками, здоровенными как что-то действительно здоровенное, и теперь ты просишь нас о помощи? — Винил щурится. — Я думаю, мы никуда...

Внезапно ее сильно рвет прямо на копыта Дэринг Ду.

— Точно в нужный момент, — бормочет фокусница. — Трикси завидует.

— Просто повезло, — говорит Инки.

— А я думала, что хуже всего было, когда обезьяны швырялись в нас дерьмом, — шепчет Лира со своего места. — Но гигантские осы — это совсем не круто. Не говоря уж о ебучих лианах...

— Ты имеешь в виду колючие лианы? — переспрашиваю я.

— Нет.

— Мне очень жаль... — Винил застенчиво улыбается, глядя на пегаску. — Наверное, чай был несвежий...

Дэринг Ду тяжело вздыхает.

— Ладно... Если кто-то все еще хочет меня слушать, то джунгли, через которые нам надо было пройти, в настоящее время непроходимы. И там негде посадить самолет. Единственный способ добраться до места назначения — река.

— Здесь полно лодок, — говорю я. — Почему бы тебе не нанять кого-нибудь, как ты сделала это с нами?

— Ахуизотль добрался сюда первым, — отвечает пегаска. — Никто не хочет со мной разговаривать. 

— Интересно, с чего бы это, — бормочет Инки себе под нос.

Лира встает с пола и пытается стряхнуть с себя грязь, отчего Трикси едва не падает в обморок. 

— Мы нашли старый пароход, но он сейчас не в лучшем состоянии. Где Хекси?

— Не знаю, но точно не под кроватью, — отвечаю я.

Входит Руби со шкворчащей на сковороде яичницей. Когда я это вижу, то чувствую, что приближается еще одна волна тошноты.

— Привет, — говорит Руби. — Мы снова отправляемся в приключение?

— Я бы с удовольствием, но они не хотят мне помогать...

Руби смотрит на нас и хмурится. 

— Вставайте, ленивые жопошницы! Сейчас же!

— Это было подло... — бурчу я, бросая на пегаску злобный взгляд.

---

— Если мы на этом поплывем, то потонем нахрен, — бормочет Хекси, рассматривая судно. Единственная хорошая новость заключается в том, что тут все еще есть двигатель. Однако все это дерьмо последний раз плавало, когда Принцесса Кейденс еще на горшок не ходила. Пароход стоит в доке, который раньше, вероятно, был сухим, но теперь превратился в болото. Почти сожранный ржавчиной, он все еще не утонул только потому, что болото слишком густое, чтобы позволить ему это.

Хекси поднимается на палубу и проверяет все, от трубы до киля. Гребные колеса, кажется, еще можно спасти, но я не возлагаю больших надежд ни на что другое.

— Ладно, — говорит Хекси. — Я могу привести его в идеальное состояние за два года, хотя, думаю, было бы проще взорвать его и построить новый.

— Два года? — спрашивает Дэринг Ду. — У нас нет столько времени.

— Трикси не будет вечно позволять вам жить у нее, — бормочет фокусница. Я понятия не имею, почему она вообще пошла с нами, но ее, кажется, забавляет вся эта ситуация.

— Как насчет "не идеально, но мы пройдем пятьдесят миль вверх по реке, не развалившись на части"? — спрашивает Лира.

Хекси еще раз окидывает взглядом судно и пинает какую-то ржавую трубу.

— Дайте мне два дня... — отвечает она. — И много синей изоленты...

---

— Она знает, что делает? — спрашивает Дэринг Ду, наблюдая, как Хекси колотит молотком по какой-то трубе.

— Не волнуйся, — отвечаю я, садясь в шезлонг рядом с ней. — Она родилась на вокзале и знала, как разобрать и потом собрать паровой двигатель, прежде чем научится ходить.

— Греби, греби на лодочке, прямо вдоль ручья... — напевает Винил, разбивая на куски что-то неважное.

— Хекси, а оно должно тут двигаться? — спрашивает Руби, указывая на одну из труб.

— Нет, — отвечает наш механик.

— Ладно, — Руби подхватывает магией изоленту и приматывает трубу к соседней.

— Мотай побольше, — Хекси берет металлический лист и пытается пристроить его поверх одной из дыр по правому борту. — Мы же не хотим, чтобы она расплавилась, когда труба нагреется.

Она надевает маску сварщика.

— Эй, а ты знаешь эту шутку? — восклицает Винил. — Жеребенок нашел маску сварщика...

— Заткнись, — бормочет Лира, налепляя ленту каким-то замысловатым узором поверх сломанной лопатки гребного колеса. — Думаешь, оно нормально продержится в воде?

— Нет, — отвечает Хекси. — Но на обратном пути нам двигатель будет не нужен.

Встаю с шезлонга, подхватываю магией доску и прибиваю ее к поврежденной лопатке.

— Должно держать, — говорю я. — Никогда не знаешь, из-за чего нам может понадобиться и дальше идти вверх по течению.

— У нас есть желтая краска? — спрашивает Винил. На стене позади нее я вижу набросок Сапфир Шорс с оскаленными зубами, держащей нож и вилку над тарелкой с каким-то испуганным жеребенком.

— Нет времени на красивости! — кричит Дэринг Ду. — Просто надо, чтобы это корыто поплыло! Нам нужен только работающий двигатель и корпус, который не протекает!

Трикси хватает мегафон и кричит:

— Мы заставим двигатель работать, и корпус не будет протекать! А потом мы поставим вокруг него двигатели поменьше и другой корпус, чтобы вода не достигла первого!

— Ну, чтобы он заработал, мне нужен уголь, — говорит Хекси. — Или еще что-нибудь горючее...

— У меня есть травка, — отвечает диджейша.

Пегаска подлетает ко мне и Лире и вздыхает. 

— Мы собираемся отправиться туда в настоящем плавучем борделе, да?

Я киваю, наблюдая, как Руби рисует узор из членов разного размера и формы на палубе. 

— Похоже на то.

— Другого выхода нет?

— Сомнительно, — отвечаю я. — Так работают мои подруги.

— Как тебе удается с этим справляться?

— Плыву по течению, — отвечаю я, глядя на реку. — Я просто плыву по течению...

Глава 6

— Потонем или сгорим? — Спрашивает Винил, заглядывая в топку. С учетом места, где мы находимся, она уже с ног до головы покрыта угольной пылью. Я никогда не думала, что Винил захочет стать кочегаром.

— Зависит от того, взорвется ли то дерьмо, которое Трикси засунула в топку, прежде чем корпус развалится нафиг, — неуверенно смотрю на зеленые кристаллы, смешанные с углем. — Что это вообще такое?

— Это изобретение Трикси, — отвечает фокусница. — Они заставят огонь гореть жарче.

— Да, но помни, что меньше всего мы хотим, чтобы этот старый хлам развалился, — бормочет Хекси, тыча копытом в ржавый котел. — Мы залили в него воду, и пока я не вижу никаких протечек. Думаю, можем все раскочегарить и глянем, что произойдет.

— Может, лучше сделать это с безопасного расстояния? — спрашиваю я, глядя на узор из клейкой ленты, металлолома и серебряной краски, скрывающий большую дыру в борту, которая была там всего несколько дней назад.

— Ой, да ладно тебе, — Хекси пожимает плечами. — Дэринг Ду и Инки уже перенесли все наши вещи на палубу, Пинчи тоже там, и мы уже вытолкнули это корыто из дока... Ты ведь не боишься?

— Хорошо, — говорю я. — Но если оно взорвется и всех нас убьет, я тебя уволю.

— Договорились, — Хекси хватает канистру с бензином и спички.

— Вам лучше отойти, — она показывает на манометр над топкой. — Когда давление поднимется, мы должны открыть клапана, и пар пойдет в двигатель. Если оно дойдет до красного — бегите.

Хекси плещет бензин на уголь и бросает внутрь зажженную спичку. Мы немного отступаем, чтобы посмотреть, что случится.

Сначала ничего не происходит. Ну знаете, просто горит уголь. Должно пройти какое-то время прежде чем вода закипит, так что пока мы в безопасности. Если только это корыто не начнет тонуть.

— А где бабах? — со скучающим выражением на морде зевает Винил.

— В жопе у тебя бабах, но после того, как мы тебе вкатили антибиотики, он рассосался... — бормочу я.

— А твоя мама... — диджейша замолкает, когда огонь добирается до одного из кристаллов Трикси. Он взрывается, и ударная волна эхом разлетается по трубам. Откуда-то начинает сочиться черный дым и скапливаться под потолком.

— Не волнуйтесь, это просто небольшая дырочка в дымоходе, — бормочет Хекси, хватая молоток. — Но если вы не хотите отравиться угарным газом, то я рекомендую свалить отсюда на некоторое время.

Еще несколько кристаллов взрываются в топке, хотя и не так сильно. Огонь разгорается, и воздух тоже начинает нагреваться. Стрелка манометра медленно ползет вверх.

— Еще угля! — кричит наш механик. Она залатала дырку и спрыгнула с горячей трубы. Винил хватает магией лопату и начинает закидывать уголь в топку.

— Трикси уверена, что они справятся здесь и без нас, — говорит мне фокусница. — Лучше пойдем на палубу.

Мы поднимаемся наверх и направляемся к ветхим остаткам кабины рулевого. Лира стоит там, прислонившись к штурвалу. Я останавливаюсь рядом с машинным телеграфом. Хекси, вроде, удалось исправить его, поменяв провода, и он даже работает. Или, по крайней мере, работал, когда мы пробовали его с выключенным двигателем.

— Ты знаешь, как управлять судном? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает Лира. — Почему мы еще не плывем?

— Вода не закипела, — отвечаю я, глядя на манометр, находящийся в кабине рулевого. Или, скорее, на то, что Хекси установила вместо него, так как оригинал сперли давным-давно. Эта фиговина должна сообщить нам, когда можно будет запускать двигатель. К сожалению, пока что стрелка все еще на нуле.

— Что происходит? — Дэринг Ду приземляется рядом с нами. — Долго еще?

— Хекси говорит, от трех до пяти часов, — отвечаю я. Слышно, как под палубой время от времени взрываются кристаллы Трикси. Дискорд подери, даже дым из трубы становится зеленым. — Я бы сказала, ближе к пяти, так как котел нашего судна немного больше, чем у поезда.

— Гадство, — бормочет пегаска. — Ахуизотль может добраться туда раньше нас.

— Куда именно? — спрашиваю я, наблюдая, как Лира достает доску и несколько пешек.

— Посреди джунглей есть древний храм, — Дэринг Ду тяжело вздыхает. — Неподалеку живет племя туземцев, которые проповедуют странный культ. Мне нужно поговорить с их шаманом.

— Странный культ, говоришь? — ворчу я. — Если это включает в себя змеепони, жертвоприношение девственниц и моррисдэнс¹ — я сваливаю.

— Конечно, никакого моррисдэнса, — отвечает пегаска, неуверенно глядя на зеленоватый дым. — Как думаешь, может, нам стоит куда-нибудь спрятаться?

— Я доверяю Хекси, — отвечаю я ей. — Хотя и не доверяю Винил.

Разворачиваюсь к Лире:

— Что ты делаешь с этой доской?

— У нас есть немного свободного времени, поэтому я подумала, что мы можем поиграть, — отвечает Лира, кивая на доску. Ох, блин. В школе целая куча часов, которые я могла бы потратить на обучение, была потрачена впустую именно на эту игру...

Правила довольно просты: доска из чего-то гладкого (в наше время это обычно был какой-нибудь жаропрочный пластик, в основном потому, что таскать с собой кусок полированного гранита не очень практично) и девять пешек, часто с различными мифологическими символами на них (как правило, из-за маркетинга). Цель игры состоит в том, чтобы столкнуть все пешки с доски на стороне противника с помощью телекинеза. Единственное, что запрещено — это физическое воздействие на соперника. Отвлечение, психологические приемы — все это поощряется. Винил обычно продувает с треском, если только у ее противника нет фатальной уязвимости к оскорбительным шуточкам.

Для не-единорогов это просто игра. Мы же называем это Игрой.

— Тебе не победить, — бормочу я. — Однажды я обыграла Твайлайт Спаркл.

— Я слышала об этом, — спокойно отвечает Лира. — Нарочно говорить научно неправильные вещи и толкать пешки, пока она тебя поправляет? Ха! Со мной такая тактика не сработает.

— Посмотрим, — ухмыляюсь, видя, что Дэринг Ду делает заметки. Интересно, когда мы увидим драматическую сагу о двух единорогах, сражающихся в бесконечной дуэли на протяжении многих лет? Добавить романтическую линию, политический заговор, а потом снять мюзикл...

Прежде чем я успеваю сконцентрироваться, семь пешек оказываются почти на моей стороне доски. Крайние немного отстают. Я притормаживаю своей магией центральные пешки и направляю основной поток на пару фигур по бокам. Как я и ожидала, как только они проходят три четверти доски, Лира начинает паниковать, пытаясь остановить их, и ее атака срывается.

Ну, я ее недооценила. Мятной единорожке удалось остановить все пешки в нескольких сантиметрах от своего края доски. Я пристально смотрю ей в глаза — это действует на многих пони, но не на Лиру. Вены у нее на лбу вздулись, магия искрит... Магическое поле над фигурками настолько сильное, что на нем можно яйцо поджарить.

Думаю, мне придется использовать мою любимую тактику.

— Furshlugginer, — говорю я самым драматическим тоном, который только могу изобразить, все еще глядя в глаза Лиры. Я вижу, как она потеет.

— Похотливый дед, — продолжаю я. — Дырка от бублика!

Лира больше не может сопротивляться. Она издает истерический смешок, и ее магия рассеивается.

— Нечестно! — восклицает она, когда пешки падают с доски. — Этот твой "furshlugginer” вообще хоть слово?

— Так моя мама называет любое старое потрепанное дерьмо, которое уже нельзя починить, — отвечаю я, видя, что Трикси и Руби присоединились к публике, пока мы играли. — На самом деле, я думаю, мы можем назвать это корыто именно так. Фуршлаггинер. Ему пойдет.

Я вижу, что Дэринг Ду в замешательстве смотрит в свои записи.

— Пишется с двумя "г".

— Я тоже хочу сыграть, — говорит Руби. — Трикси, я бросаю тебе вызов!

Фокусница ухмыляется. 

— Ты не сможешь победить Трикси...

Оказывается, что способ есть. Руби может изобразить довольно жуткий пустой взгляд, и даже тот факт, что ее магия намного слабее, не мешает ей удерживать свою позицию против отвлекшейся Трикси. Конечно же, фокусница не была бы собой, если бы не придумала решение. Она просто закрывает глаза и через некоторое время побеждает. Тем не менее это была хорошая игра, если учесть, что Трикси старше Руби больше чем в два раза.

Мы тратим время, играя друг против друга. Лира в основном пытается победить грубой силой, компенсируя небольшой охват своей магии, который не позволяет контролировать все пешки разом. Трикси постоянно изменяет прилагаемые усилия, то притворяясь слабой, то внезапно нападая изо всех сил. Руби полагается на свой жуткий взгляд — ей даже удается обыграть Лиру таким образом.

— Вы там что, все срать ушли? — доносится голос Хекси из-под палубы. — Вода готова!

Дискорд дери! Ладно, поглядим чего стоит наш маленький “Фуршлаггинер”.

— Самый малый вперед! — кричу я, нажимая на рычаг машинного телеграфа. Раздается звонок, но через мгновение стихает. С ужасным скрипом гребные колеса начинают вращаться.

Лира поворачивает штурвал, пытаясь направить нас на середину реки.

— Малый ход, — бормочу я, переключая телеграф. — Попробуй подобрать нужные обороты двигателя.

— Ты понимаешь, что я могу изменить обороты двигателя только матерясь и стуча молотком по клапанам? — кричит в ответ Хекси. — Чтобы установить постоянную скорость двигатель придется донастроить гранатой. Не говоря уж о том, что Винил и Инки мечут уголь в топку так, будто завтра не наступит никогда.

— Ладно, — говорю я, видя, что мы медленно плывем по мутной воде, борясь с течением. — Полный вперед. Это корыто или поплывет или развалится.

Симфония ругани, ударов металла о металл, свист пара, утекающего через сифонящие трубы, — все это похоже на звук, с которым паровой каток давит кошку. Ну, если представить себе кошку-киборга, сделанную из стали и вакуумных ламп, а на каток только что рухнул с неба огромный орган.

— Эй, а оно работает! — кричит Руби, указывая на гребные колеса. Мы оставляем за собой стелющийся по воде след черного дыма, но они более или менее уверенно вращаются, толкая нас вверх по реке.

Полностью черная Винил появляется из-под палубы.

— Там ужасно жарко, — бормочет она. — Даже здесь попрохладнее...

— Агась, — бормочу я, слишком занятая наблюдением за рекой в поисках препятствий. Замечаю Вайлд Хант на берегу — она разговаривает с каким-то жеребцом, который привязан к крану на заброшенной пристани так, что его копыта почти касаются воды. Насколько я знаю, в реке полно пираний, так что я ему не завидую.

Бэтпони тоже замечает нас. Она ухмыляется жеребцу и летит к нам, приземляясь на палубу рядом с Лирой. 

— Привет, — говорит она, ухмыляясь. — Я так и знала, что подобное корыто может принадлежать только вам. Вы всю рыбу распугали.

— Извини, я не знала, что ты увлекаешься рыбной ловлей, — отвечаю я, глядя на жеребца. — Что он сделал?

— Он налажал, — Вайлд Хант машет копытом. — Я его так вешаю уже в третий раз, а он все никак не научится. Ну, типа, у него есть деньги, и я знаю об этом, но платить вовремя он все равно не хочет.

— Может, ему нравится, — говорит Винил. — Я знаю жеребцов, которые хотели бы быть съеденными. Буквально.

— Фу... — бэтпони морщится, отчего шрамы на ее морде приобретают интересную форму. — В следующий раз я просто сломаю ему ноги.

— Скажи ему, что здесь водятся кандиру, — пожимает плечами Дэринг Ду.

— Канди-кто? — переспрашивает Руби.

— Это та забавная рыбка, — отвечает Лира.

— Забавная рыбка? — Винил хмурит брови. — Что может быть забавного в рыбе? Я имею в виду, у меня был друг, который засунул свой член в рот мертвой рыбе и... 

Она замечает взгляды, которые мы на нее бросаем. Обычно Винил это не останавливает, но игнорировать Вайлд Хант очень трудно. 

— Но это было не смешно. Это было неправильно по стольким причинам, что у меня начинает болеть голова, когда я просто пытаюсь сосчитать их...

— Я имела в виду рыбку, которая заплывает в твою дырочку, когда ты писаешь в воду, — говорит Лира, краснея. — И это совсем не забавно...

— Это распространенный миф, — отвечает Дэринг Ду. — Однажды я провела неделю, прячась от туземцев под водой, дыша через соломинку и согреваясь грязью и собственной мочой. Ни одной рыбки там не было.

— Это полная херня, — говорю я. — Никто не может дышать через соломинку так долго, особенно погруженный в воду. Давление...

— Ладно-ладно, — бормочет пегаска. — Но я могу заверить вас, что рыбка — это миф.

— А как насчет “по-большому”? — спрашивает Винил.

Я смотрю единорожке в глаза.

— Знаешь что? Думаю, тебе нужно помыться. Что скажешь насчет килевания?

— Мне пора, — произносит Вайлд Хант, взлетая. — Я вроде как оставила этого придурка в подвешенном состоянии...

Последние здания Мэнауса скрываются позади нас. Вскоре мы оказываемся посреди джунглей, наполненных звуками многочисленной живности и запахами, грубо говоря, огромной кучи гниющих листьев в солнечный день. Двигатель работает стабильно, добавляя ко всему этому свою какофонию.

Начинается дождь. Местная погодная команда очищает небо над городом, но всем насрать на джунгли. Ведь дождевой лес без дождя... ну, я не могу придумать ничего более глубокомысленного, чем заметить, что дождевой лес без дождя — это просто лес. Заявите на меня в полицию юмора.

— Халявный душ! — восклицает Винил, стоя посреди палубы. Вскоре вокруг нее расплывается большая лужа, состоящая в основном из сажи. Дэринг Ду, Трикси, Лира, Руби и я смотрим на нее из переполненной кабинки рулевого.

Руби вздыхает.

— Клянусь, если она начнет петь...

Слишком поздно. Винил уже напевает какой-то популярный мотивчик и пританцовывает.

— Я могу поймать облако и долбануть ее молнией, — говорит Дэринг Ду. — Но железный корабль, да еще мокрый...

Голова Хекси высовывается из-под палубы.

— Я только чтобы сказать вам, что Инки хотела бы, чтобы кто-нибудь ее сменил, у нас там воды на десять сантиметров, и вся палуба дрожит, как будто какой-то идиот на ней пля... — она поворачивает голову и видит Винил. — О. Вообще-то, хер с ним.

— С кем с ним? — спрашиваю я.

— Дословный перевод, — отвечает наш механик. — Ну и кто хочет покидать уголь?

— Я пойду, — указываю на машинный телеграф. — Вы знаете, как им пользоваться?

— У него один единственный рычаг, — отвечает Трикси. — Не может быть сложнее среднего жеребца. Даже Винил справится.

— Винил не знает, что значит ”вперед" и "назад", — ворчит Руби.

— Возможно, — говорю я, подходя к Хекси.

Инки выбирается на палубу вся в поту. В отличие от Винил, она, по-видимому, на самом деле в основном работала лопатой, а не пачкалась в саже. Инки ухмыляется и, подняв копыто, оставляет черный отпечаток на моей груди.

— Вот так выглядит Тартар, — шепчет она, указывая за спину. — А я сжигаю грешников.

— ЧЕГО?

— Мама рассказывала нам, — отвечает Инки. — Трудно такое забыть.

— Могу себе представить, — с этими словами я спускаюсь вниз.

Инки была права. Температура внутри достигает, по крайней мере, пятидесяти градусов, везде валяется уголь и деревянные обломки, а посередине машинного отделения полыхает топка. Удушающий жар вокруг мгновенно заставляет меня вспотеть. Дискорд дери, даже вода, которая действительно просачивается внутрь, уже теплая.

Подхватываю лопату магией и закидываю немного угля в топку. Хекси подходит к клапанам и пытается повернуть один из них. А потом лупит по нему молотком.

— Не думаю, что стоит делать именно так, — ворчу я.

— Клапан такой ржавый, что я даже не уверена, что он вообще хоть что-то делает. Кроме того, теперь нам не надо так много жара, — наш механик показывает на манометр. — Если, конечно, мы можем верить этому хламу.

Ну, может быть. По крайней мере, я сижу в теплом, относительно сухом месте, в отличие от остальных моих подруг. Даже слишком теплом, поэтому я продолжаю пить воду.

— Проверяй время от времени вкус своего пота, — говорит Хекси, глянув на меня.

— Это что, какой-то новый фетиш? Я тебе не Винил.

— Нет, это один из самых старых трюков в памятке кочегара, — отвечает Хекси. — Если пот не соленый, значит, электролиты кончились.

Она хватает кусок соли и облизывает его.

— А у тебя еще одного нет? — спрашиваю я, наблюдая, как она достает самокрутку и прикасается ею к боковой стенке топки. Сигарета мгновенно начинает тлеть. — Без обид, но это не совсем гигиенично...

— С другой стороны он чистый, — земнопони передает мне кусок соли. Я его лижу.

— Ну, только Винил его пару раз лизнула, — Хекси застенчиво улыбается.

Я с трудом перебарываю желание блевануть.

— Сделай одолжение, — бурчу я, — иди нахуй.

Прежде, чем ей удается придумать какой-нибудь столь же умный ответ, мы слышим звонок. Хекси подходит к машинному телеграфу и поворачивается ко мне с удивленным выражением морды.

— Самый малый вперед, — говорит она. — Там что, какое-то препятствие?

— Сейчас гляну, — отвечаю я. Вместо того, чтобы воспользоваться обычной лестницей, просто телепортируюсь на палубу. Мне нужно больше практиковаться, знаете ли. Даже если дальность моей телепортации и не сильно увеличится, перемещения на короткие расстояния весьма полезны в бою.

— Нам нужно плыть быстрее! — кричит Дэринг Ду. — Они впереди нас!

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Мы только что это заметили, — отвечает Инки, указывая на какую-то черную штуковину, плывущую в воде рядом с нами. Еще несколько таких же приближаются к нашему судну. — Кто-то бросает их, чтобы нас замедлить.

— Ага, — бормочет Винил, прислоняя дробовик к поручню на носу корабля. — И посмотри, что они делают, когда я в них стреляю...

Она перезаряжает оружие и стреляет. Черная сфера перед нами взрывается, да так, что столб воды достигает верхушек деревьев.

— Видишь? Реальное дерьмо.

— И правда дерьмо, — бормочу я. — Вы видели, кто это?

— Примерно в миле перед нами, — отвечает Дэринг Ду. — Их можно увидеть на прямых отрезках реки...

Лира поворачивает, чтобы избежать столкновения с еще одним минным заграждением.

— А что, если ты схватишь одну из мин и сбросишь на них? — спрашивает мятная единорожка свою начальницу.

— Она взорвется, как только я к ней прикоснусь. Они все продумали, — пегаска пожимает плечами, наблюдая, как Винил стреляет в еще одну мину, вероятно, потому, что ей нравятся взрывы.

— А о магии они подумали? — Трикси направляет свой рог на одну из мин и поднимает ее из воды. 

— Не взорвалась. Трикси думает, что тут простой контактный взрыватель, а не магнитный или магический датчик, — она подхватывает магией еще несколько мин. — Лира, сообщи Хекси, что нам нужен самый полный ход.

— Мы во что-нибудь врежемся! — кричит Дэринг Ду.

— Может сработать, — бормочу я, глядя на реку. — Мины, кажется, сносит ближе к левому берегу. Если Лира довернет направо... 

Мой ход мыслей прерывается звуком ускоряющегося двигателя. Инки убегает вниз, чтобы опять заняться углем. Едва не цепляя гребными колесами дно рядом с берегом, мы начинаем догонять нападавших.

Скоро нам даже не придется уворачиваться от мин — в конце концов, сколько их там может быть на большой понтонной лодке, приводимой в движение небольшим дизельным двигателем? Неудивительно, что нам удалось их догнать — против течения их корыто такое же быстрое, как дрочка, когда у тебя изо всей порнухи только инструкция к открывашке для бутылок.

Мы выплываем на прямой участок русла. Вижу перед собой лодку и четырех жеребцов на палубе. Винил стреляет из дробовика в того, что стоит сзади — большого рыжего земнопони с бакенбардами. Конечно, они далеко за пределами досягаемости, но ей все же удается привлечь внимание серого жеребца в темных очках, на метке которого, что вполне уместно, изображен взрыв.

— Вижу, Роуг и Уитерс на месте, — бормочет Дэринг Ду. — И абсолютно уверена, что Биф и доктор Кабаллерон тоже там...

Внезапно от ограждения палубы рикошетит пуля. Мы смотрим на понтон и видим, как серый жеребец по имени Уитерс передергивает затвор винтовки.

— Трикси не любит, когда в нее стреляют, дурак! — кричит фокусница, поднимая повыше мины, подобранные ранее. Уитерс опускает винтовку и снимает солнечные очки, явно ошарашенный подобным зрелищем. Когда Трикси кидает мину в их корыто, Роуг тянет жеребца прочь.

Мина взрывается, упав в воду. Дым закрывает обзор, но когда он рассеивается, мы видим поврежденный понтон с заклинившим рулем, который медленно дрейфует к левому берегу. Подручные Кабаллерона, кажется, еще не сдались — пуля пролетает над головой Трикси. Фокусница, не привыкшая к такому обращению, бросает в их сторону все оставшиеся у нее мины.

Большая часть из них упала на деревья и берег реки, но по крайней мере одна угодила прямо рядом с лодкой и подбросила ее на несколько метров над водой. Она разламывается и рушится в воду дождем из дерева, резины и гнутого металла.

— Трикси их убила? — бормочет фокусница, вытаращив глаза на последствия своей небольшой истерики.

— И не надейся, — отвечает Дэринг Ду, закатывая глаза. — Они как гепатит. От них очень трудно избавиться.

— Может, стоит им помочь? — спрашиваю я, глядя на обломки.

— Агась, — Руби хватает свое пневматическое ружье и стреляет в единственный оставшийся на плаву резиновый понтон. — Например, избавив их от страданий.

— Моя грива! — слышу слева от нас. — Эта больная пизда испортила мне гриву!

— Уитерс, драть тебя... — пони в мокрой черной шляпе выныривает из-под воды рядом с жеребцом. — Вокруг меня одни дебилы...

Жеребец с бакенбардами выпрыгивает из воды:

— Рыба! Это одна из тех, что залезают тебе в...

— ¿Que chingados te pasa?² — доктор Кабаллерон спрыгивает с ближайшего дерева. — Они убегают!

Гроздь бананов падает ему прямо на голову. Обернувшись, я вижу Руби с пневматической винтовкой и загадочной улыбкой.

Голоса несчастных головорезов тонут в звуке корабельного гудка. Вернее, утонули бы, если бы тот не проржавел до дыр. Мы проходим мимо них и с триумфом продолжаем свой путь вверх по реке. Еще два часа.

После этого Хекси выходит на палубу.

— Не хотела бы вас беспокоить, но заплатки плохо перенесли взрывы. Теперь вода доходит уже до колен, да и двигатель того и гляди зальет.

Дэринг Ду оглядывается вокруг.

— Все к помпам! Мы должны избавиться от воды и заделать течи!

— Я бы предложила... — Хекси задумчиво морщится. — Sztrandowanie... Kurwa, как же это будет по вашему?

— Сваливаем отсюда? — спрашивает Винил, глядя на воду.

Дэринг Ду толкает диджейшу так, что та проваливается в палубный люк.

— Откачивай воду!

— Эй, только мне можно ее пинать, — говорю я. — Кроме того, если Винил свернет шею, это нам ничем не поможет...

— Ах! — кричит Руби. Смотрю на то место, где видела ее в последний раз, но ее там нет. Внезапно, несмотря на окружающую жару, я чувствую холод.

— Я тут! — кричит кобылка. Смотрю вверх и вижу, что она сжимает ветку дерева, в нескольких метрах позади судна. Подождите, откуда там взялось дерево? Внезапно я слышу скрежет металла о дно реки.

— Лира, какого хрена ты делаешь? — орет пегаска, летя к кабине рулевого.

— Я здесь, — отвечает Лира из-под палубы. — Ты сказала: “Все к помпам!” вот я и...

Ее голос тонет в звуке, наводящем на мысль, что мы ударились о какой-то подводный корень.

— Kurwa, to sztrandujemy w końcu, czy nie?³ — кричит Хекси. Мы налетаем на другой корень, на этот раз столкновение сопровождается звуком рвущегося металла.

— Нахрен это дерьмо! — диджейша выскакивает из-под палубы. — Дверь! Где дверь? Мне нужна дверь, чтобы сделать плот!

— Винил, заткнись! — бью ее по затылку. — Мы в метре от берега!

Винил носится по палубе, прежде чем, наконец, спрыгнуть с нее и приземлиться в кустах. Я выбираю более элегантное решение и просто телепортируюсь на берег, прихватив с собой большую часть нашего багажа. Нахожу хорошее место и наблюдаю, как Дэринг Ду выпинывает Лиру на сушу, а затем помогает Инки выбраться. Трикси тоже пытается телепортироваться, но в итоге падает в воду. Хекси просто проламывает пинком ржавый правый борт и выплывает наружу, по пути прихватив Трикси.

— Никто не хочет мне помочь? — спрашивает Руби, все еще вися на ветке. Дэринг Ду летит к ней и приносит к нам.

С грохотом наша шаланда заваливается на бок, и река уносит ее от нас. Похоже, это корыто решило вернуться в Мэнаус без нас.

— Ладно, — говорю я, когда наконец все выбираются на берег, отплевываются от воды и проверяют, сколько наших вещей уплыло в море. — Что нам теперь делать?

— Для начала, Лира, — пегаска идет к пони, о которой идет речь. — Когда я говорю “все к помпам”, это не включает того, кто держит штурвал. Понятно?

— Понятно, — Лира краснеет.

— У тебя есть карта? — спрашивает Дэринг Ду.

— Извините, — вмешивается Винил. — Кажется, я в нее случайно высморкалась.

На мгновение кажется, что пегаска собирается сказать что-то очень плохое о родителях диджейши. Однако она берет карту, не проронив ни слова. Тем лучше. Родители Винил на самом деле довольно хорошие пони, а ее брат вообще секси. Мы вроде как однажды переспали, но так как Винил также трахалась с моим братом, то я думаю, что мы квиты.

— Я знаю, где мы, — ворчит Дэринг Ду. Она взлетела, чтобы осмотреть джунгли и теперь сидит на ближайшей ветке.

— В сотне миль от места назначения? — спрашивает Инки.

— Нет. Около пятнадцати, — отвечает пегаска. — Просто нужные нам пирамиды отсюда не видно.

— Так чего же мы ждем? — вскакивает Руби. — Пошли!

---

Джунгли отстой.

Не, ну конечно, размахивая мачете и прорубая себе путь через растительность, ты, может, и выглядишь круто, но после десяти минут на удушающей жаре быстро начинаешь желать опять оказаться на середине реки. Думаете, что мы хотя бы шли по твердой земле? Хер там. Грязь в некоторых местах доходит до колен, и, что еще хуже, в ней живет куча всяких говнюков, которые только и жаждут, что запутаться в твоей шерстке, насосаться крови или отложить яйца в рану. Дэринг Ду везет — она может просто лететь над землей.

По крайней мере, в ее багаже оказалось два комплекта резиновых сапог. Мы отдали их Инки и Хекси. Единорогам время от времени приходится останавливаться, чтобы спалить магией всю эту живность. Как и следовало ожидать, у меня на ногах уже появилось несколько ожогов, потому что Трикси слишком хотела мне помочь.

Кстати о Трикси — она далеко не в лучшей форме. Два года праздной жизни позволили ее крупу сделать еще несколько шагов в сторону создания собственного гравитационного поля, и это видно невооруженным взглядом. Скоро нам придется устроить привал, чего бы делать не хотелось. Дэринг говорит, что некоторые деревья здесь выделяют смолу, которая может прожечь череп насквозь, если капнет на голову. О, я упоминала гигантских пчел? Руби выстрелила в одну из них из своей винтовки. Через мгновение нам приходится бежать.

— Сюда! — кричит Дэринг Ду, уворачиваясь от нескольких пчел. Мгновение спустя ей уже нужно уворачиваться от Винил, которая стреляет в рой из дробовика. Пегаска бросается влево и скрывается в большом кусте. — Прячемся здесь!

Без дальнейших уговоров я хватаю Руби и телепортируюсь с ней в соседний куст. Мгновение спустя мы обе начинаем выблевывать завтрак.

— Что это за поебень? — бормочу я.

— Не волнуйся, — отвечает Дэринг Ду. — Пчелы ненавидят этот запах.

— Почему это, интересно? — с сарказмом замечает Руби между спазмами.

Секунду спустя Инки присоединяется к нам. По крайней мере, ей удается удержать свой желудок под контролем. Я, между тем, просто хватаю Винил своей магией и затягиваю в кусты, в то время как Лира и Трикси стреляют магическими лучами в приближающихся пчел, прикрывая Хекси, пока она бежит к нам.

— Думаю, пчелы нам досаждать не будут, — ворчит пегаска. — Мы пропахли этим запахом, и они к нам не полезут.

В конце концов Трикси и Хекси просто хватают Лиру и тоже тащат ее в кусты. По-видимому, мятная единорожка решила компенсировать уничтожение нашего плавучего корыта свой героической смертью. К счастью, в этом нет необходимости.

— Кажется, теперь мы в безопасности, — говорит Инки, наблюдая за пчелами. Они летают над нами, но напасть на нас не пытаются.

— Да, но мы воняем, как школьный туалет после того, как там побывал Снипс, — Руби вздрагивает. — Мы когда-нибудь избавимся от этого запаха?

— Так тебе и надо, нечего было их злить, — бормочу я.

По крайней мере, через некоторое время мы привыкаем к запаху. Он также отпугивает всех мелких насекомых, которые пытались превратить мою шерстку в родильное отделение. Теперь мне больше можно не переживать, что через две недели из моей ноги вылупится бабочка, а нога засохнет и отвалится.

Погода решает благословить нас проливным дождем. Мы прячемся под деревьями, но помогает это слабо — вода стекает по листьям и льет нам на головы. Поднимаемся на вершину небольшого холма и останавливаемся в единственном месте, не покрытом грязью. Похоже, что кто-то навалил здесь целую кучу веток.

— И далеко еще? — спрашивает Винил, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь мокрую гриву.

Крылья Дэринг Ду настолько намокли, что уже не могут держать ее в воздухе, поэтому она приземляется рядом с нами.

— Ну, должно быть совсем не... 

Внезапно ветки ломаются, и мы все проваливаемся в яму, которую они прикрывали. Вернее, это не яма — это короткий туннель, ведущий к крутому склону, покрытому грязью. Вы легко можете себе представить, что мы думаем о подобном происшествии.

Вообще-то, я не слишком много думала. Это довольно трудно, когда ты внезапно падаешь на два метра вниз, на скользкий склон, и после отчаянных дерганий, скользишь вниз по холму на своем собственном крупе. Трикси кричит рядом со мной. Оставляю значительный кусок своей шкурки на камне, скрытом в грязи, и чуть не откусываю язык.

— Ю-ю-ю-юху-у-у! — кричит Винил. — Это как лучшая водная горка!

— Почему это всегда происходит со мной? — кричит Лира. Смотрю на нее — она скользит вниз в очень странной позе, на спине, но головой вперед.

— Даже не спрашивай у меня... — Инки растопыривает копыта, чтобы замедлить скольжение, но это не помогает. Даже Дэринг Ду, у которой есть две дополнительные конечности, ничего не может противопоставить гравитации.

Наконец, мы достигаем более пологого места. Я вижу, как Хекси останавливается буквально в сантиметре от мелкого пруда — она хватается за ветку и отставляет копыто, чтобы поймать Руби. Лира и Винил, запутавшись в ногах друг друга, оказываются еще ближе к пруду, чем наш механик. Лира что-то говорит, но не успевает закончить, как замечает Трикси.

Кто-нибудь помнит, что такое импульс? Это масса, умноженная на скорость. Скорость у Трикси довольно велика, и ее масса... Ну, вы поняли. Так или иначе, Трикси врезается в Лиру с Винил, и они все плюхаются в пруд. Я замечаю, что того гляди присоединюсь к ним, поэтому сосредотачиваюсь и телепортируюсь на другую сторону пруда.

Импульс, Дискорд меня дери. Ты можешь научиться нарушать законы физики, внезапно исчезая в одном и появляясь в другом месте, но отмена импульса — это совершенно другая история. В этом случае история заканчивается тем, что я влетаю в колючий кустарник. От боли в боку у меня аж в глазах потемнело.

Когда я очнулась, то увидела, что Дэринг Ду грациозно стоит на всех четырех ногах прямо перед прудом. Инки, Хекси и Руби направляются к ней, наблюдая, как Трикси, Лира и Винил, ругаясь друг на друга, пытаются вылезти из водоема.

— Может, повторим еще раз? — спрашивает диджейша, наконец-то выбравшись из пруда и отряхнувшись от воды.

— Как только сделаю прививку от столбняка, — бормочу я, разглядывая царапину на боку и выдергивая шипы из крупа. Потом смотрю на жалкие остатки куста, на который приземлилась. — Эй, Дэринг, это дерьмо ядовитое?

Пегаска смотрит на куст. 

— Не особо. Его даже применяют в медицине. Твой гормональный баланс может скакать несколько следующих дней, но ничего серьезного.

— Гормональные изменения — это ничего серьезного? — переспрашиваю я. — Тогда что по-твоему серьезно?

— Член отрастить, — отвечает Винил.

— Трикси все еще может утопить ее в этом пруду...

Прежде чем я успеваю согласиться, слышу странный смех позади себя. Ну, это больше похоже на что-то среднее между гиеной и кошкой, страдающей астмой, но все же, это смех. Оборачиваюсь и вижу старого морщинистого жеребца. Вероятно, он никогда не отличался высоким ростом, но годы (столетия?) жизни скукожили его настолько, что он выглядит не больше жеребенка.

— Над чем ты смеешься, старый пердун? — спрашиваю его я.

— Грязь, — отвечает он, чуть не покатываясь со смеху. — Валяться в грязи! Полезно для кожи.

Он указывает на Лиру:

— Она помочилась в пруд. Полезно для кожи...

— Эй, это не я! — восклицает мятная единорожка, сильно краснея. Трикси внезапно решает тоже выбраться из воды.

— Хуйхуй Накаокуилин! — кричит Дэринг Ду. — Рада снова тебя видеть!

— Чего? — Руби поднимает брови. — Ты прикалываешься над нами?

— Я почти уверена, что его так зовут, — бормочет Винил, глядя на старика, который смеется еще громче. — Хуйхуй На-какао-филин. Миленько.

Пегаска тяжело вздыхает.

— Huehue Nacaocuilin! Так его зовут на науатле.

— Будет весело, если он соберется посетить Эквестрию, — говорит диджейша. — Его никто не будет принимать всерьез.

— Кому ты это рассказываешь? — Хекси закатывает глаза. — Мои родители назвали меня ‘Nakrętka’. Сами можете догадаться, почему я поменяла имя при первой же возможности.

— И что это значит?

— Что-то вроде гайки, — отвечает Хекси. — Шестигранная гайка, если быть совсем уж точной.

Трикси бьет себя копытом в лоб.

— А разве твое теперешнее имя — Хексагон Нат — означает не то же самое?

— Ну, типа того... — рыжая земнопони хихикает. — Хотя я могла бы выбрать себе имя типа Секси Болт... Кроме того, когда ты в последний раз слышала, чтобы кто-то называл меня полным именем?

— Все сумасшедшие! — орет Хуйхуй Нака-как-там-его. — Хорошая компания, Крылатая Чудачка. Хорошая компания!

Он вскакивает на ноги.

— За мной. За мной!

Лира вылезает из пруда и подходит ко мне. Мокрая и покрытая грязью, она выглядит довольно несчастной. Наверное, я выгляжу не намного лучше. Винил тоже не блещет чистотой, но, по крайней мере, она счастлива, как свинья в грязи, чего нельзя сказать об остальной группе.

Некоторое время мы идем молча. По крайней мере, дождь прекратился, а джунгли здесь не такие густые. Я даже вижу камни — все, что осталось от зданий, которые когда-то принадлежали какой-то вымершей цивилизации.

— Эй, я хочу кое-что узнать, — спрашивает Винил. — А что значит Хуйхуй Мамба-джамба?

— Старый Червяк, — отвечает Дэринг Ду. — Его племя находит это очень смешным.

— Ему подходит, — замечает Хекси.

— Заткнись, Шестигранная Гайка, — диджейша хихикает. — Знаешь, что забавно? Изо всех присутствующих здесь пони только у Менуэт, Инки и Трикси есть имена, которые ничего не значат.

— Мое на пранцузском, — говорю я. — Это такой танец.

— ”Инкредентия" можно перевести как "неверная", — бормочет Инки. — Я никогда не была маминой гордостью.

— Беатрикс. Та, которая делает счастливым, — фокусница вздыхает. — Думаешь, твоя мама отстой? Мама Трикси... 

Голубая единорожка опускает голову. Я ничего не знаю о матери Трикси, потому что всякий раз, когда она говорит о ней, это включает в себя большое количество алкоголя, отвращение к себе и насилие, но мне кажется, что она была цирковой артисткой.

— Счастливым, да? — Хуйхуй хихикает. — Скоро будешь счастливой!

Винил резко останавливается.

— Я с ним не пойду, — говорит она. — В последний раз, когда я слышала подобное, я проснулась в ванне, полной льда и с запиской, в которой говорилось: "Будь счастлива, что твои почки дерьмо, иначе мы бы забрали одну".

— Не волнуйся, я знаю этого жеребца, — говорит Дэринг Ду, поворачивается к старику и говорит медленно и четко: — Эй, Хуйхуй... Нам нужны ответы, понимаешь? Ответы.

— Ответы... Они у меня тоже есть, — отвечает жеребец. — Идем за мной!

Мы идем через джунгли, пока не доходим до большой поляны с развалинами древнего храма в самом центре. Вокруг храма приткнулись несколько соломенных хижин. Местные жители собрались вокруг костров — неудивительно, сейчас самое время для ужина. Они кажутся дружелюбными — вскоре они уже окружили нас, спрашивая о чем-то Хуйхуя. Он отвечает им длинными, сложными словами, которые, зная его, означают “дебилы из Эквестрии пришли валяться в грязи и хотят, чтоб их ограбили”.

— Что теперь? — спрашивает Инки.

— Будем ужинать, — отвечает Дэринг Ду, направляясь к маленькой грязной хижине в центре деревни.

У меня отвисает челюсть. Мы, блин, летели сюда, типа, две недели, подрались с минотавром, взорвали военную базу и напились с покрытой шрамами бэтпони для того, чтобы поужинать с каким-то старым пердуном, у которого шариков в башке не хватает? Какого хрена?

— Трикси не помешает перекусить... — бормочет фокусница. Ну, по ее меркам, это бормотание, но его слышит вся деревня.

— Ага, как будто твоя задница недостаточно толстая, — шепчет Руби. К счастью, Трикси этого не слышит, тем более что Хуйхуй жестом приглашает нас в свою хижину.

Изнутри она такая же грязная, как и снаружи. Как только мои глаза привыкают к темноте, замечаю, что она полна странных предметов: деревянных масок, золотых статуэток (Дэринг Ду смотрит на одну из них с жадностью), банок, полных сухих листьев... Хозяин разжигает огонь и ставит над ним небольшой котел. Мы сидим вокруг него — я уже решила было отказаться от еды, но судя по виду пегаски и Лиры — все в порядке.

Какое-то время мы наблюдаем, как шаман добавляет в котел различные ингредиенты, такие как травы и, казалось бы, абсолютно случайные веточки.

— Эй, я знаю их, — говорит Хекси, заметив грибы, отправившиеся в котел. — Съешь один и до утра будешь тусить с феями.

— Моя мама не позволила бы мне даже поговорить с тобой, — вздыхает Инки. — Что дальше? Будем избивать старушек?

— Я их есть не буду, — говорит Руби. — Кто-то же должен быть здравомыслящим.

— Я тоже не буду, — кивает Хекси. — Кто-то же должен быть здравомыслящим и взрослым.

Я поворачиваюсь к Дэринг Ду.

— Интересно, как нам поможет грибной суп, приготовленный в этой старой вонючей хижине? Разве мы не должны искать улики или что-то в этом роде?

— Именно, — говорит Лира. — Искать у самого истока. Эти грибы, при правильном приготовлении, дают доступ к магическому плану существования, который позволяет увидеть далекое прошлое. Именно это мы и собираемся сделать.

— Это все какая-то херня, — говорит Винил. Странно, я никогда не ожидала от нее подобного. — Если бы это было так просто, то сюда бы все пони табуном перлись, чтобы глянуть на первый секс Селестии...

Спасибо, Винил. Именно этого мысленного образа мне и не хватало. Хотя упоминание о Селестии напоминает мне о Твайлайт Спаркл — она, вроде как, действительно путешествовала в прошлое, выпив немного чего-то белого... По крайней мере, так она мне сказала.

— Хуйхуй — единственный шаман, который может приготовить это зелье, — отвечает пегаска. — А эти грибы редкость даже в тропическом лесу.

— И все же я не уверена, — я смотрю, как наш хозяин добавляет в суп яйца. Они не сильно похожи на те, что могла отложить нормальная курица. Скорее, нормальный птеродактиль.

— Готово! — Хуйхуй берет пару мисок и ставит их перед нами. — О вас позаботится маленькая засранка.

— Кого ты называешь маленькой засранкой? — вскакивает Руби.

— Того, кого это оскорбляет, — жеребец хихикает. — Тебя и твоих подруг.

Он поворачивается к Хекси. 

— Шестеренки в голове. Все безумны. Все в гостях у старого Хуйхуя... Старого-старого.

— Не очень-то обнадеживает, — бормочет Трикси, глядя в мутный суп перед собой.

— Да ладно, ну что плохого может произойти? — спрашивает Лира. — Ну не вскипят же наши мозги или еще чего...

Она подхватывает ложку магией и зачерпывает суп.

— Обязательно было это говорить, да? — Инки вздрагивает, но проглатывает ложку супа. Кажется, у меня нет выбора, кроме как тоже попробовать.

— Было бы неплохо посолить, — ворчу я, пожевав грибы.

— На мой вкус это какое-то слабое говно, — бурчит Винил. — Где, типа, феи?

Действительно, вообще не штырит. Не вижу вокруг себя ничего странного. Винил бродит некоторое время по хижине, и красочные слова плавают вокруг ее головы. Ничего необычного. К Дискорду все, пойду пройдусь. Я встаю с потолка и иду по поверхности Венеры. Через мгновение я замечаю, что диджейша летит ко мне, кувыркаясь между полями разумных фиолетовых грибов.

— Я все еще ничего не чувствую, — говорит она, останавливаясь, чтобы пропустить косяк рыб. — А что насчет тебя?

— Ничего, — отвечаю я, глядя в розовое небо. — А где остальные?

— Ебать меня в сраку, если я знаю. Может, они под кайфом. Повезло им.

— Хотя я немного волнуюсь, — пожимаю плечами. — Может, спросим у стада космических китов, не видели ли они их?

Винил щурится, чтобы посмотреть на китов. 

— Не знаю. А вдруг у них брачный сезон? Тогда они могут разрушить целый город.

— Не вижу здесь никакого города, — я тыкаю копытом в ближайший фиолетовый гриб. — Кроме того, есть только один способ узнать. Пойдем и спросим их.

— Ладно, — диджейша взлетает в небо, которое тем временем стало зеленым и светящимся. Я лечу за ней, но слегка отстаю, когда уворачиваюсь от петунии, падающей вверх.

— Винил? — кричу я. — Где ты?

— Я отрываюсь, детка!

Оборачиваюсь и вижу, что она действительно отрывается. Такого огромного отрывного календаря, как у нее, я в жизни не видела.

— Я буду там быстрее тебя! — кричит Винил.

Она будет быстрее меня? Не в этой жизни! Я заскакиваю на пролетающие мимо часы, пинаю минутную стрелку, и вскоре почти догоняю диджейшу. Мы кружим над космическими китами, с трудом избегая столкновения с летящей куда-то розовой кобылкой. Она выглядит очень занятой, и у меня такое чувство, что ей не до разговоров с нами. Кобылка смотрит на нас так, словно мы здесь чужие.

— Эй, приятель! — кричу я ближайшему космическому киту. — Ты не видел толстую магичку, безумную авантюристку, ее странную помощницу и застенчивую деревенскую кобылку, которая, по сравнению с ними, кажется относительно здравомыслящей?

— Вон туда и на две тысячи лет в прошлое, — отвечает космический кит. — А потом сверните налево.

— Спасибо, приятель, — говорю я. — Нам, пожалуй, пора.

— Берегите себя! — кричу напоследок перед тем, как разогнаться до восьмидесяти восьми миль в час.

— Эй, Менуэт! — Винил следует за мной сквозь века и века, чуть не врезавшись в группу древних пегасов, собравшихся на облаке. — Ты доверяешь космическому киту?

— А ты что, расистка? — спрашиваю я. — Это же космический кит. А космический кит херни не скажет.

— Но у них ужасно развито чувство направления, — отвечает диджейша. — Что, если он имел в виду две тысячи лет в будущее?

— Мы всегда можем спросить у той странной пони с металлическими ногами, у которой грива один в один как твоя, — говорю я, указывая на выжженную мегазаклинаниями пустошь под нами. — Эй, ты! Это прошлое?

— Я больше не буду пить это дерьмо...

— Она не знает, — говорю я Винил и пожимаю плечами. — Но на прошлое это не похоже.

Мы срезаем путь прямо через поверхность земли: плевать на пространственно-временной континуум — мы спешим. С трудом умудряемся разминуться с клеткой Тирека, но вскоре оказываемся на открытом месте.

— По-моему, это нужная планета, — говорю я, разглядывая сине-коричневую сферу под нами. — Винил, как думаешь?

— Не знаю, в географии я отстойно разбираюсь, — отвечает диджейша, направляя свой календарь в сторону континента перед нами. — Но да, похоже, что та. В конце концов, у скольких планет есть океаны?

— У куда большего количества, чем ты думаешь, — присматриваюсь к планете под нами повнимательнее. Континенты кажутся знакомыми, но никогда нельзя быть уверенной полностью. — Ну, типа, со всеми этими параллельными вселенными... Их много, и они могут выглядеть почти так же, как наша, но, например, мы можем быть инопланетянами в одной из них. Абсолютно странными, всего лишь с двумя ногами или типа того.

— Знаю. Я читала статью насчет этого в “Науке Эквестрии”, когда ходила посрать у тебя дома. Думаю, есть еще планета с островом. В центре острова есть башня, где старый отшельник пишет обо всем, что сейчас происходит с нами.

— Маловероятно, — говорю я. — А насчет планеты есть только один способ узнать.

— Какой?

— Нам нужно приземлиться, — направляю часы на планету. Винил следует за мной, и мы входим в атмосферу. Ой! А здесь довольно жарко. Интересно, почему мы до сих пор не сгорели? Ну, календарь, на котором летит диджейша, слегка обуглился, но не более того. Мы летим так быстро, как только можем, и ветер развевает наши гривы. Вскоре мы достигаем слоя облаков.

— Осторожнее, — голос Винил едва слышен из-за ветра. — Континент могло снести континентальным дрейфом.

— Ты долго эту шутку выдумывала? — спрашиваю я.

— Целые столетия! — диджейша заливисто хохочет, закинув голову назад и пинает свой календарь, заставляя его выровнять полет.

Наконец мы совершаем мягкую посадку в пустыне. Она не совсем похожа на те, что в Эквестрии — тут суше и жарче, а песок ярко-желтого цвета. В воздухе стоит какой-то странный запах. Больше всего это похоже на запах пота молодой кобылки, которая находится на пути к своей первой охоте.

Я оборачиваюсь к Винил, чтобы рассказать ей об этом, но внезапно у меня отвисает челюсть. Вместо диджейши рядом со мной стоит жеребенок — маленькая белая кобылка, вероятно, ровесница Руби. Ее электрически-голубая грива заплетена в косички, а на метке изображена нота.

— Менуэт, — говорит кобылка. — Ты выглядишь моложе...

Гадство. Кажется я знаю, откуда пахнет, как из раздевалки болельщиц в солнечный день — это моя тринадцатилетняя "я", которая вот-вот достигнет половой зрелости.

— Ты тоже, — отвечаю я, стараясь не обращать внимания на зуд в том месте, о котором я только что вспоминала.

— Дерьмо, — Винил смотрит на себя. — Это объясняет, почему, несмотря на то, что ты пахнешь как целый нипоньский бордель, меня это не цепляет.

Она бесцеремонно сует копыто между задних ног и делает несколько движений, но, по-видимому, безо всякого эффекта.

— Ладно, мы, типа, на семнадцать лет моложе, и мы посреди пустыни, — говорю я, когда она окончательно сдается. — Как ты это объяснишь?

— Наверное, грибы подействовали, — Винил пожимает плечами. — Может, нам стоит поискать остальных?

— Возможно, они знают не больше нашего, — я оглядываюсь и замечаю, что календарь и часы исчезли. Вместо них я замечаю силуэты нескольких пирамид на горизонте. — Мы, кстати, облажались. Это Хейгипет.

— Я тут ни при чем, — голос Винил намного выше, чем обычно, отчего кажется, будто кто-то царапает ножом стекло. — Планета, типа, повернулась, когда мы приземлялись...

— Просто великолепно, — я делаю несколько шагов к пирамидам. Диджейша следует за мной, и вскоре мы выглядим как две обычные кобылки, блуждающие по пустыне.

Мы идем около часа, но пирамиды не кажутся ближе. Может, это галлюцинация?

— Нахрен, — говорит Винил, падая на землю. — Сначала жара и дождь, теперь жара и никакой воды. 

Она встает с песка, шипя и потирая ожоги на заднице.

— Может, в следующий раз отправимся в какое-нибудь место попрохладнее?

— Наплачь мне речку, маленькая засранка, — бурчу я, а это лучшее доказательство того, что гормоны начали влиять на меня. — Подумать только, так и подмывает оставить тебя здесь.

— Я все расскажу маме!

— Моей или твоей? — спрашиваю я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. В конце концов, моя мама и так уже считает меня mashugana iungatsh, и если я брошу младшую кобылку посреди пустыни, то это ситуацию не улучшит.

— Обеим. Тебя накажут на всю жизнь.

— Прекрати, Винил, мы не жеребята, — я смотрю на себя. — Ну, обычно не жеребята. Уверена, что мы можем дойти до этих пирамид, ведя себя как взрослые.

Винил вздыхает.

— Ты же понимаешь, что говоришь с кем-то, у кого еще не начался рост, и ноги короче, чем кое-какие вещи, побывавшие в моей заднице?

— Ну, мое тело в таком состоянии, что я все время падала в обморок, когда пропускала завтрак, и, как видишь, я не жалуюсь, — отвечаю я, подталкивая ее вперед.

— И у тебя прыщи, — Винил останавливается как вкопанная, только чтобы получить от меня пинок.

— Иди, трахни себя.

— Я пыталась, но не получается.

— Эй, девочки! — раздается голос сверху. — Нужна помощь?

Я поднимаю глаза. Дискорд подери. Дэринг Ду и так выглядит довольно молодо для сорокапятилетней кобылы, но сейчас, когда ей около двадцати восьми лет, разница поражает. Она сильно похудела, грива немного темнее, а глаза ярко блестят. Пегаска приземляется перед нами, и я замечаю жеребенка, сидящего у нее на спине.

Винил тоже замечает. Ей требуется мгновение, чтобы узнать, кто это и сразу после этого диджейша падает на землю от смеха.

— Обессяю, сто когда мы выбе-емся отсюда, я тяпя отлякаю, — говорит Инки, пытается спрыгнуть со спины Дэринг Ду, но спотыкается. Я ловлю ее магией прежде, чем она упадет — не хочу, чтобы у нас тут был плачущий жеребенок или что-то типа этого.

— Нам повезло, что я ее нашла, — говорит пегаска. — Не знаю почему, но эта отправка в прошлое сделала нас моложе. Со мной, вроде, все нормально, но ей сейчас около четырех.

— Мы заметили, — направляюсь к Винил. — Прекрати смеяться, долбаная идиотка. Если ты не помнишь, то когда она вырастет, то сможет самолично выбить дерьмо из минотавра.

— Вот именно! — Инки подбегает к диджейше. — Не буть итиоткой!

Винил встает и смотрит на маленькую кобылку:

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты была очень милым жеребенком?

— А ты всехта быа тупой!

— Ой, ты шепелявишь, — диджейша пытается потрепать Инки по голове. — Скажи "ворона каркнула"... Ай!

Винил отскакивает назад, когда Инки кусает ее.

— Где твои передние зубы? — спрашиваю я, наблюдая за улыбающейся кобылкой.

— Блинки осень хоросо умеет пиаать камни, но отин ас пиицелилась не тута, — отвечает Инки. — Хоосо, сто это моочные субы.

Внезапно у меня в голове возникает мысль. Возблагодарим Селестию за то, что Руби достаточно умна, чтобы не есть подозрительные грибные супы, приготовленные безумными шаманами. Если бы она стала на семнадцать лет моложе, то мы бы сейчас путешествовали с очень разговорчивой яйцеклеткой.

— Я знаю, вы рады встрече, но нам лучше найти Лиру и Трикси, — говорит Дэринг Ду.

— Кажется, я их слышу, — говорит Винил. — Вон за той дюной.

Поднимаемся на вершину дюны. Даже издалека я слышу раздраженные голоса. Если подумать, это не удивительно: Трикси и Лира тоже, вероятно, подростки.

Голоса становятся разборчивее. Не то, чтобы нам хотелось их слышать.

— Долбаная цыганка!

— Грязная сучка!

— Клоунская подстилка!

— Богатая пизда!

— Эй, хватит, — говорю я, пытаясь закрыть уши Винил и Инки. — Здесь есть жеребята, чтоб вы знали.

Когда я подхожу ближе, то не могу не улыбнуться, увидев Лиру и Трикси, когда они перестают драться. Возможно, я и долговязая вонючая ботанка с прыщами, но, по крайней мере, я не такая, как эти две.

Лира... Я совсем забыла, как она выглядела в восьмом классе. Длинная жирная грива, фланелевая рубашка, очки в толстой оправе без линз, пирсинг, достаточный, чтобы металодетекторы срабатывали на милю окрест, и много макияжа, едва скрывающего ее фингал, за который можно благодарить Трикси. Единственное, чего ей не хватает, это Бон Бон. Хотя они начали ухлестывать друг за другом лишь в одиннадцатом классе.

Кстати о Трикси, я бы не узнала эту мелкую засранку, даже если бы встретила ее тогда. Похоже, она не всегда балансировала на тонкой грани между слегка пышными формами и болезненным ожирением. На самом деле, она даже еще более худая, чем я, что еще ухудшает цветастый наряд на несколько размеров больше.

— Ладно, — говорит Дэринг Ду, приземляясь между ними. — Что происходит?

— Она сказала, что я выгляжу как долбанутая, — говорит Лира.

— А она сказала Трикси, что та выглядит как нищая долбанутая, — добавляет фокусница.

Пегаска тяжело вздыхает.

— Вы оба выглядите как умственно отсталые. Теперь довольны?

— Нет, — отвечает Лира. — Я полна тьмы и боли.

Дэринг Ду прикрывает глаза крылом.

— Ладно, — говорит она. — Почему вы все тупые подростки?

— Я нет, — говорит Инки. — Я уше хошу на гошок!

Лира внезапно вздрагивает, прежде чем выпрямиться и снять очки.

— Мы переместились на две тысячи лет назад. Во время этого процесса мы путешествовали быстрее света, часто рядом с объектами большой массы. Неудивительно, что мы помолодели.

— Ну, по крайней мере, один взрослый разум все еще борется, — бормочет Дэринг Ду. — Если мы оказались здесь, то я уверена, что тут скоро произойдет что-то важное. Идем.

— Трикси не пойдет с ней, — фокусница тыкает копытом в Лиру. — Она предпочла бы умереть с голоду в пустыне.

— Это потребует кучу времени, ты жирная... — мятная единорожка понимает, что ее обвинение немного устарело. Или, точнее, с ним она поторопилась. — Ты пустобокая!

— Погоди, она пустобокая? — Винил хихикает.

— Полностью.

Трикси отталкивает Лиру в сторону.

— Это потому, что это было тогда, когда мои... родители Трикси поняли, что она совсем отстой в акробатике и решили, что она должна быть клоуном, — фокусница стонет. — Между тем Трикси всегда мечтала стать иллюзионистом-эскапистом.

— Клянусь, если вы не начнете шевелить копытами, я вас всех закую в цепи так, что даже Трикси не сможет освободиться, — Дэринг Ду взлетает. — С каждой минутой, проведенной с вами, у меня все крепнет желание лягнуть жеребенка...

— Эй! — кричит Инки.

Я решаю, что пришло время для более здравого подхода. Вместо того, чтобы ввязываться в драку, я просто подхватываю Инки магией, сажаю себе на спину и иду за пегаской. Винил вскоре присоединится к нам. Через пару минут Трикси и Лира вместе догоняют нас.

Мы добираемся до пирамид довольно быстро, в основном из-за Дэринг Ду, которой плевать на наше нытье. Строения абсолютно не впечатляют. Винил, вероятно, выразила это лучше всего.

— Они совсем новые, — бормочет она, пиная стену ближайшей пирамиды. — Выглядят поддельными.

— Ага. И сфинкс с носом выглядит не так, — ворчит Лира.

— Я могу это исправить, — заявляет диджейша, направляя рог на сфинкса. — Он все равно до нас не доживет...

Дэринг Ду приземляется рядом с ней и обхватывает ее крылом. 

— Не смей! Ты знаешь, какие последствия будет иметь разрушение этого носа на пятьсот лет раньше?

Винил закатывает глаза.

— Я пошутила. Даже не уверена, сможет ли мой рог сейчас хоть что-нибудь сделать.

— Ш-ш-ш! — пегаска бросается за пирамиду, все так же удерживая крылом Винил, и жестом показывает нам следовать за ней. Мы прячемся и наблюдаем за парой пони, приближающихся к нам. Они выглядят как типичные хейгипетские аристократы из той эпохи, в которой мы сейчас находимся. По крайней мере, насколько я могу судить по полосатым полотенцам, которые они носят на голове, и фальшивым бородкам, которые есть у них обоих. Жеребцы, кстати, довольно высокие — похожи на выходцев из Седловской Аравии.

Они смотрят на пирамиду, и тот, что потолще, что-то говорит.

— Он сказал: ”Неферкхеперухерсехепер⁴ опаздывает", — шепчет Дэринг Ду. — А потом он сказал, что у его друга, Мериптаха, очень хороший немес.

— Хороший, что? — спрашивает Винил.

— Головной платок. А теперь он спросил, приведет ли Неферхеперухерсехепер этого старого... не знаю этого слова... Берия Пункция Бирбанта.

— Знакомое имя, — бормочу я.

— Он был философом и историком из Древнего Хрима, — говорит Лира. — Насколько я помню, он таинственно исчез в Хейгипте.

— О чем они сейчас говорят? — спрашиваю я Дэринг.

— О недавних гонках на колесницах, — отвечает она. — Очевидно, какого-то минотавра дисквалифицировали за мошенничество.

— Как мосно мосейнисять ф гонках на коеснисах? — Инки закатывает глаза. — Коеснисах... Мой ясык меня не слусается...

— Ш-ш-ш, — шепчу я. — Кто-то еще идет.

Вскоре к ним присоединяется еще один хейгиптянин. Этот одет в белую юбку, и его шкура более темного оттенка коричневого. Время от времени он вытирает морду своими немесом. Это отчасти объяснимо — жеребец тащит на спине какого-то жирного пони.

Тот выглядит знакомо — он ниже, чем хейгиптяне, и его шкурка светло сливового цвета. На нем довольно грязная тога, и он без сознания. Метка в виде амфоры достаточно прозрачно намекает, почему он в таком состоянии.

— Berius Puncius Birbantus, — говорит жеребец по имени Мериптах. — Excitare!

Дэринг Ду кивнула.

— Он сказал...

— “Проснись” на нейтыни, — говорит Винил. — Еще в старших классах моя учительница швырнула в меня нейтинским словарем и попала прямо в голову. С тех пор спряжения и склонения не являются для меня тайной.

Берий Пункций Бирбант открывает один глаз и рыгает. 

— Мериптах, — говорит он, прежде чем повернуться к толстяку. — Ахмос.

Пони смотрит на жеребца, который его принес. 

— Нефер... Хефер... Pedicabo ego vos et irrumabo!

— Он сказал, что трахнет его в рот, — невозмутимо переводит Винил.

Ахмос вздыхает. 

— Aspice quod felix attracsit... Salve, Berius. Te desideravi tantum!

— Смотри, что кот притащил. Привет, Берий. Я так скучал по тебе, — продолжает диджейша.

Хейгиптяне и подвыпивший хримлянин некоторое время беседуют на нейтыни.

— Они спрашивают его о каком-то документе, который он написал, — говорит Дэринг Ду. — Место, где живет богиня... Какая-то пирамида. Но он говорит, что это не пирамида. Они слишком новые.. Мериптах спросил, где оно.

Берий вздыхает.

— Semper in excretum sum sed alta variat, — он достает из-под тоги маленькую серебряную пластинку.

— Он сказал: "Всегда в дерьме, хотя глубина варьируется", — переводит Винил. — Моя учительница сказала то же самое о моем произношении.

— Интересно, что на этой пластинке, — шепчет Лира, наблюдая за происходящим перед нами. — Может, нам стоит украсть ее у них?

Трикси закатывает глаза.

— Да, потому что умственно отсталая готка, укравшая ее, точно не изменит историю.

— А как насчет заклинания невидимости? — спрашивает Винил.

— Это не заклинание невидимости, оно делает тебя незаметным, — отвечает Трикси.

— Заткнись! — Дэринг Ду машет копытом над головой Трикси. Смотрим на хейгиптян. Тот, чьи родители ненавидели его, держит пластину. — Он сказал, что они спрячут ее в этой пирамиде, и Берий согласился, что это лучшее решение.

— Spero nos familiares mansuro, — бормочет хримлянин.

— Надеюсь, мы останемся друзьями, — Винил пожимает плечами. — Когда ты говоришь что-то подобное...

Хейгиптяне хихикают и достают довольно длинные и довольно острые ножи. 

— Te scindam...

Не думаю, что мне нужен перевод этой фразы.

— Et tu, Meriptah, contra me? — спрашивает Берий, широко раскрыв глаза.

К счастью, грибы спасают нас от сомнительного удовольствия наблюдать, как зарежут несчастного философа. Внезапно песок под нами осыпается, и мы падаем в глубокий темный колодец, подальше от этого времени. Мы падаем...

... и падаем...

... и падаем...

Гадство. Это занимает слишком много времени.

Следующее, что я вижу, — зеленый луг. Передо мной белый кролик с карманными часами.

— Даже не думай об этом, ублюдок, — говорю я. — Я за тобой не пойду.

Кролик пожимает плечами.

— Хаос воцаряется, — шепчет он, прежде чем исчезнуть. Слова кружатся вокруг меня, а потом я просыпаюсь на холодной скале где-то рядом с хижиной Хуйхуя.

— Забавно, да? — спрашивает шаман, помогая мне встать. По крайней мере, мне снова тридцать, судя по тому, насколько я выше. Тьфу! Не хочу снова быть подростком.

— О, ебать меня... — бормочет кто-то рядом со мной. К моему удивлению, это Инки. Она лежит на спине, закрыв глаза. — Трижды ебаный пиздец...

— Инки! — восклицаю я. — Где ты выучила такие слова?

— Я не уверена, но это неебически помогает, — Инки трет виски. — Я была кобылкой, ясно? Ебаной кобылкой...

— Ну, по крайней мере, ругайся поразнообразнее, — ворчу я. — Есть же так много слов на выбор, типа, ублюдок, дерьмо, хер, член, блядь, моча, задница, жопа, яйца, сиськи, дойки...

— Пизда, — говорит кто-то позади меня. Я поворачиваюсь и вижу Руби. В отличие от меня или Инки, она свежа как майская роза и, по-видимому, очень гордится собой.

— Что я говорила тебе о матюках?

— Тетю Лиру тошнит, как кошку после маминых таблеток, — говорит Руби. — А тетя Трикси почему-то не хочет с ней разговаривать.

— А что насчет Винил и Дэринг Ду?

— С ними все в порядке. Тетя Винил сказала, что это было слабое дерьмо, и она пойдет выпить с тетей Хекси.

На мгновение я хочу поинтересоваться, где Хекси умудрилась добыть выпивку посреди джунглей, но потом вспоминаю, что она может сделать алкоголь практически из чего угодно, включая старые шнурки и булыжник.

— Мне лучше поговорить с Дэринг, — говорю я, вставая и оставляя Инки разбираться с ее демонами.

Между тем, у пегаски возникли явные проблемы с коммуникацией. То есть, она пытается поговорить с Лирой, но это довольно сложно, так как, как и сказала Руби, желудок мятной единорожки отказывается сотрудничать.

— Что происходит? — спрашиваю я, подбегая к ним.

— Мы как раз обсуждали наши дальнейшие планы, — говорит Дэринг Ду. Она выглядит на редкость хорошо, скорее всего из-за того, что эффект омоложения не заставил ее скакать по разным стадиям взросления.

— И до чего договорились?

— Нам нужно попасть в Хейгипет, — отвечает пегаска. Лира зажимает рот копытом и уносится в ближайшие кусты.

— К сожалению, я думаю, что она права, — я указываю на кусты. — Дальность полета нашего самолета недостаточно велика, и мы не сможем дозаправиться посреди океана.

Дэринг Ду на мгновение задумывается. 

—А что насчет другого? Того, который вы строите?

— Он еще не готов. Но я могу связаться с Черри Берри и уточнить, как только мы вернемся в Мэнаус, — я вздыхаю. — И вот наша следующая проблема: как нам туда вернуться? Мне не хочется строить лодку.

— Похоже, придется, — отвечает Дэринг. — Я уверена, что Хекси могла бы...

— Не знаю, сможет ли она построить что-нибудь плавающее без гвоздей и даже без веревок, — пожимаю плечами. — Даже если говорить о простом плоте, это может занять некоторое время.

— Нам лучше начинать, — пегаска смотрит на Лиру, которая наконец выходит из кустов и без сил падает на землю. — Ну, как только нам станет лучше.

— Лучше, говоришь? — Хуйхуй подходит к нам, окунает копыто в кувшин с какой-то гадостью и размазывает ее по ссадине на моем боку. — Лучше.

Он поворачивается к Лире и протягивает ей кружку чего-то желтого и непрозрачного — вроде воды из реки. 

— Для тебя. Пустоголовые выпили не все.

— Это поможет? — спрашивает мятная единорожка.

— Поможет? — шаман хихикает. — Да, поможет.

— Думаю, хуже быть не может, — Лира пожимает плечами и залпом выпивает содержимое кружки. — Неплохо. Вроде сидра.

Хекси и Винил идут к нам. Очевидно, они какое-то время следили за нами, прячась за скалой. Диджейша смотрит на Лиру и поворачивается к нашему механику.

— Ты должна мне пять бит. Она выпила и не блеванула.

— Подожди минутку, — Хекси ухмыляется. — Лира, а ты знаешь, почему мы не выпили все?

— Я тебя не слушаю! — единорожка прикрывает уши копытами, — Я уже чувствую себя лучше, и не хочу, чтобы у меня пищевод в узел завязался, потому что ты скажешь мне, что это моча пантеры или что-то в этом роде.

— Ну, вообще-то старые кобылы жуют кукурузу, сплевывая ее в воду, а потом оставляют бродить, но мне нравится ход твоих мыслей, — Хекси хихикает. — Как себя чувствуешь теперь?

— Я тебя почти не слышала, и мне уже нечем блевать, — Лира пожимает плечами. — Отдай деньги Винил и перестань так на меня смотреть.

— Эквестрийские девчонки вместе навсегда! — диджейша улыбается, похлопывая мятную единорожку по спине. — Кроме того, это не самое худшее, что побывало у тебя во рту...

— Да, и мы все помним, что Бонни заразилась от тебя, — замечает Лира невозмутимо.

— Не напрямую.

Дэринг Ду закатывает глаза и поворачивается к Хуйхую.

— Нам нужно вернуться в Мэнаус. Ты знаешь, как мы можем туда попасть?

— Конечно! — хихикает шаман. — Идите за мной!

Он бежит вверх по холму, жестом показывая следовать за ним.

— Клянусь, если это еще одна порция грибов, я утоплю этого старого пердуна в реке, — бормочу я, идя вслед за пегаской.

— Я тоже, — добавляет Лира.

— Было весело наблюдать за вами, — ухмыляется Хекси. — Хотя мне пришлось снимать Винил с дерева, когда она решила, что может летать.

— Я все еще могу летать.

— Вот как? Ну, давай, прыгай с холма и лети, — отвечает Хекси. — Но сначала верни мне мои пять бит.

Винил смотрит вниз. Холм довольно крутой, поэтому, несмотря на небольшую высоту, мы едва видим землю. Из-за листьев кажется, что она ближе, поэтому я ожидаю худшего.

— Нет, спасибо, — отвечает диджейша. — Мне сегодня не хочется лететь.

— А придется, — Хуйхуй забирается на высокий камень. — Идите за мной.

— Не думаю, что это хорошая идея: оставить там Инки, Трикси и Руби, — ворчу я.

— Ты права, — Дэринг Ду подлетает ко мне. — Я всегда считала, что это маленькое дерьмо что-то замышляет.

— Я бы не назвала Трикси маленькой, — перебивает ее Винил. — Ты знаешь, сколько веса она набрала с тех пор, как мы видели ее в последний раз?

— Я имела в виду Руби, — отвечает пегаска. — Серьезно, кто ее отец и когда он выйдет из тюрьмы?

— Mama – anarchiya, papa – stakan portveyna, — вздыхает Хекси.

— Чего?

— Мама — анархия, папа — стакан портвейна. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, — наш механик пожимает плечами и взбирается на скалу.

Я собираюсь схватиться за какое-то растение, но Хуйхуй останавливает меня.

— Осторожно, — говорит он. — Это ебучая лиана.

— Ты имеешь в виду, колючая? — переспрашиваю я.

— Нет, — шаман хихикает.

К Дискорду. Я телепортируюсь мимо подозрительного растения. А потом, немного выждав, телепортируюсь на вершину долбаного холма, где меня уже ждет Дэринг Ду. Пегасы и единороги, которые могут телепортироваться — высшие расы.

— Проблемы? — голос Хуйхуя звучит у меня прямо за спиной. Когда он успел сюда залезть?

— Ладно, это была отличная прогулка, — говорит Хекси, забираясь на вершину холма, неся Винил на спине. — Куда теперь пойдем?

— Где Лира? — спрашиваю я. Внезапно слышу звук сработавшего телепорта и вижу яркую вспышку на ближайшем дереве. На секунду я вижу Лиру, висящую на ветке. А потом она падает в кусты внизу.

Думаю, я должна скорректировать свое высказывание. Пегасы и единороги, которые могут телепортироваться в нужное место — высшие расы. Хотя, если заявить это земнопони, то они быстро докажут, что пони, которые подавились осколками своей челюсти, определенно не являются высшей расой.

— Ну и куда мы идем? — спрашивает Дэринг Ду.

Хуйхуй хватает камень, который, вероятно, тяжелее его, его матери и дяди Уицилопочтли, и поднимает без малейших усилий. Под ним находится лаз в пещеру.

— Вот ведь херня... — ворчит Лира. — Мы столько лезли наверх, а теперь должны ползти вниз?

— Именно, — шаман кивает и прыгает в пещеру.

Внутри темно, как в жопе зебры, но я без труда замечаю, что это не естественная пещера. Слишком ровные стены, отсутствие сталактитов... Здесь что-то не так.

— Здесь что-то не так, — говорит Винил. — Это как когда Тави повела меня покататься в туннель "просто друзей".

— До тебя не дошло? — я вздыхаю.

— Чего не дошло?

Некоторые пони никогда не меняются. Так же как и Хуйхуй, который вдруг останавливается и поворачивается к нам. 

— Берегитесь, — он указывает на коридор перед нами, украшенный древними статуями — каменными головами. Я не знаю, каких существ они изображают, но думаю, что никто из них никогда не ходил по этой планете. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Эй, я видела такое в одном паршивом фильме, — говорит Хекси. — Они стреляют лазерами из глаз?

— Нет, конечно, — Дэринг Ду отрицательно машет копытом. — Тогда еще не знали лазеров.

Хуйхуй поднимает камень и бросает его. Лазерные лучи из глаз каменных голов распыляют булыжник в мелкую пыль.

— Kurwa, — бормочет Хекси. — Мне стоит держать язык за зубами. Слишком многое из того, что я говорю, сбывается.

— Интересно, где источник энергии для лазеров? — пегаска пожимает плечами. — И как нам пройти мимо них?

— Где-то здесь есть действительно здоровенное хомячье колесо, — говорит Винил.

— И как это нам поможет? — спрашивает пегаска.

— Мало веры, — хихикает шаман. — Мало веры в старину Хуйхуя.

Он подбегает к ближайшей стене и нажимает какой-то символ на ней.

— Вот. Предохранительный выключатель.

— Он выключает лазеры? — спрашиваю я.

— Нет, но у нас есть десять ударов сердца, чтобы пробежать мимо них.

— Мы можем телепортироваться? — спрашивает Лира.

— Определенно не ты, — Винил отталкивает мятную единорожку и встает прямо перед коридором с каменными головами. — На старт, внимание...

— Ты думаешь, что сможешь обогнать лазерный луч? — Хекси встает рядом с Винил.

— Мне просто надо обогнать одну из вас.

— Думаешь? — земнопони ухмыляется. — Тогда бежим!

Она стремглав бросается вперед по коридору. Мы следуем за ней, стараясь пробежать мимо голов как можно быстрее. На секунду я задумываюсь о телепортации, но так как от одной только этой мысли у меня начинает болеть голова, то я сосредотачиваюсь на беге.

Вот дерьмо, мы не спросили Хуйхуя, сколько времени он имел в виду под десятью ударами сердца. Я осознаю это именно в тот момент, когда лазер сжигает половину моего хвоста. Пиздец! Я падаю и качусь, скользя по полу. Если еще одна голова попадет в меня, я поджарюсь. Еще один прыжок, и луч врезается в стену в том месте, где я была долю секунды назад.

— Ты в порядке? — спрашивает Хуйхуй. Почему-то я не видела, чтобы этот мелкий обмудок бежал с нами, так что, думаю, у него есть какой-то обходной путь.

— Я в порядке, — бурчу я, вставая. — Куда теперь?

Вместо ответа шаман идет вперед. Мы направляемся вглубь холма по коридорам с украшенными странными символами стенами. Иногда мы видим спящую змею или большого паука... Раз или два я видела скелеты жеребят. Они их в жертву здесь принесли, или что? А может, это какая-то заблудившаяся группа туристов, случайно попавшая на эту древнюю полосу препятствий?

Слева от меня трещина пересекает стену, так что я не могу удержаться, чтобы не заглянуть в нее. Может быть, я увижу провода, которые питают лазеры?

— Винил, — говорю я. — В следующий раз, когда мы окажемся в каком-нибудь незнакомом месте и будем гадать, как там все работает, я буду очень признательна, если ты не будешь раскрывать рот.

— Что я сделала не так на этот раз? — спрашивает диджейша, подходя к трещине. — Вот жеж блядство!

За трещиной находится хомячье колесо. Или, скорее, что-это-за-ебаный-пиздец-я-сваливаю колесо, потому что то, что сидит внутри него, так же далеко от хомяка, как... ну, в общем, это нечто даже нельзя считать живым существом, потому что единственное, что у него есть общего с живыми существами, это ноги, которые оно использует, чтобы крутить колесо. Хотя при ближайшем рассмотрении я не совсем уверена даже в этом.

Хуйхуй останавливается рядом с нами.

— Не смотрите. Не надо, — говорит он.

— Что оно там ест? — спрашивает Винил, вздрагивая.

— Ничего, — шаман пожимает плечами. — Ты его кормишь, оно начинает гадить. А в таком случае лучше быть где-нибудь в другом месте.

— Оно должно что-нибудь есть, — повторяет Винил.

Лира заглядывает в щель. 

— Это просто отражение многомерной сущности. Представьте, что мы двумерные существа в плоском мире. Однажды через него проходит сфера. Все, что вы увидите, будет круг, который постепенно станет больше, затем меньше, прежде чем исчезнуть полностью. Примерно так же выглядит ситуация и тут, но это существо по меньшей мере одиннадцатимерно.

— Пошли отсюда, — говорю я. — Не хочу, чтобы одно из этих измерений внезапно повернулось и ударило меня по морде или еще что-то в этом роде.

Мы идем как можно дальше от трещины, стараясь не оглядываться. Вскоре мы теряем ее из виду, после того, как нам приходится подниматься по лестнице, покрытой символами.

— На этой лестнице нарисованы члены, — бормочет диджейша, глядя на кусок магматической породы под копытами.

— Это древние символы плодородия, — говорит Дэринг Ду.

Винил удивленно поднимает солнцезащитные очки.

— Ты хочешь сказать, что это были члены?

Пегаска вздыхает.

— Да, это так.

Наконец мы добираемся до верха лестницы. Она ведет в большой мраморный зал, медленно разрушаемый корнями огромных деревьев сверху. В середине зала есть большая площадка на которой...

— Невероятно, — говорит Лира. — Все пони считают, что этого не существует.

— Чего? — спрашивает Хекси. — Ты про этот кусок золотого дерьма?

Я смотрю на Дэринг Ду. Она стоит неподвижно, слегка приоткрыв рот. Глаза пегаски похожи на две монеты, что неудивительно, учитывая, что сейчас она смотрит на золотого кондора размером с “Малышку Кейденс”.

— Эквестрия вызывает Дэринг! — кричу я. Она моргает и начинает задыхаться. Хекси меня опережает: она просто использует отрезвляющий удар по затылку.

— Н-ну, не стоит торопиться, — бормочет пегаска. — Это может быть просто статуя...

— Что еще это может быть? — спрашиваю я.

Хуйхуй хихикает. 

— Небо. Маленькие существа в своих летучих машинах... Бум! — он резко поднимает копыто и быстро опускает его. — Не пони. Древние вещи в золотых кондорах. Солнце питает их.

— Пришельцы, — говорит Лира. — Всю жизнь считала, что фон Поникен сумасшедший, а эти линии в Наска просто действительно здоровые рисунки, а затем мы находим боевой летательный аппарат существ, живших до пони.

— Это боевая машина? — спрашиваю я, глядя на кондора. Если он работает на солнечной энергии, то я смогу сжечь одного или двух придурков...

— Он действительно сделан из золота? — Винил облизывает губы. Похоже, у нас разные приоритеты.

— У нас все еще есть проблема. Ему нужно солнце, чтобы работать, а мы, типа, под землей, — Хекси делает именно то выражение морды, которое она строит когда я зову ее починить стиральную машинку. Обычно это сопровождается какой-нибудь вариацией фразы “подруга, ну и кто тут так сильно облажался?”.

Хуйхуй машет копытом.

— Нет проблем, — говорит он, поднимая что-то с земли. Я присматриваюсь и чувствую, как мой желудок делает сальто. Думаю, это совершенно нормальная реакция на руку мумифицированной обезьяны. Шаман подходит к стене, где изображен отпечаток очень похожей руки.

— Какое-то примитивное устройство для анализа отпечатков копыт? — спрашивает Лира.

— Больше похоже на распознавание формы, — отвечает Дэринг Ду. — У каждого минотавра свой рисунок на кончиках пальцев, и я думаю, то же самое относится и к обезьянам.

— Ты думаешь, это минотавры? — спрашиваю я, глядя как Хуйхуй касается стены высохшей рукой.

— Не уверена, — пегаска пожимает плечами. — Это не похоже на искусство минотавров, не говоря уже о том, что вон там я вижу нечто, похожее на отпечаток щупальца.

— Разные замки для разных пилотов? — спрашивает Лира.

— Мы должны воздержаться от построения теорий, — говорит Дэринг Ду. — Потребуются годы исследований и целый совет историков...

— По мнению историков этого не существует, — мятная единорожка закатывает глаза. — Они просто кучка идиотов, которые только и занимаются, что нюхают друг у друга под хв...

Ее перебивает громовой рев. Пол начинает дрожать, что заставляет меня задуматься, насколько разумно было идти в какой-то ветхий подземный храм.

Внезапно весь потолок поднимается, распахиваясь, как крышка гигантской коробки. Я вижу деревья над нами, а также Трикси, Инки и Руби, которые широко раскрытыми глазами смотрят на яму, разверзшуюся прямо перед ними.

— Подожди, — говорит Винил. — Мы проделали весь путь туда, а потом спустились в пещеру, чтобы оказаться в нескольких метрах от твоей деревни?

— Открывается только изнутри! — восклицает Хуйхуй.

Руби смотрит на золотого кондора.

— Чо это за поебень?

— Руби! — кричу я. — Что я говорила тебе о таких словах?

— Ладно-ладно, я имела в виду: "что это за поебень?", — кобылка закатывает глаза. — Так нормально?

— Кроме того, все видят, что это золотой гондон, — Винил гордо улыбается.

— Кондор, моя неграмотная подруга, — говорит фокусница. — Он летает? Все в городе сойдут с ума, если Трикси вернется туда на нем!

— Скоро узнаем, — говорит Дэринг Ду.

Хуйхуй подходит к задней части кондора и открывает люк. Прежде чем войти внутрь, я внимательно осматриваю эту штуку — солнце отражается в его золотом покрытии, делая летательный аппарат похожим на живую птицу. А может, это просто мираж?

Ну, по крайней мере, внутри все выглядит не так странно. Обивка сидений каким-то образом до сих пор цела — темно серая с красными солнцами, нарисованными на спинках. Кем бы ни были конструкторы этой машины, их задницы, вероятно, были похожи на наши — сидеть довольно удобно.

Есть только одна проблема. Несмотря на то, что на панели управления некоторые элементы выглядят слегка знакомыми, я понятия не имею, как поднять эту хренову птичку в воздух. Не говоря уже о том, что если он не будет летать как пегас, то мне понадобится взлетно-посадочная полоса.

Я смотрю на Хекси и Инки, но они обе пожимают плечами. Хекси нажимает какие-то случайные кнопки, но вроде как ничего не происходит.

Хуйхуй цокает языком и говорит что-то на своем родном языке.

— Он сказал, что духи предков научили его летать, — говорит Дэринг Ду.

— Однажды мне принесли такое резюме, — ворчу я. — Как ни странно, но работу тот жеребец у нас не получил.

Между тем, шаман садится перед чем-то, что, вероятно, является центральным штурвалом и трогает его рукой обезьяны. Кабина озаряется многочисленными огнями, поэтому мы занимаем свои места. Пол слегка вибрирует, и я слышу тихое мурлыканье, доносящееся откуда-то сзади. Дополнительные щелчки и царапанье присоединяются к какофонии, и я замечаю, что положение крыльев меняется.

Весь кондор приподнимается на ногах, словно пытается искупаться в солнечном свете. Может быть, именно это он и делает — после того, как он фиг знает сколько лет простоял в ангаре, ему, вероятно, требуется подзарядка.

На самом деле Хуйхуй, наверное, время от времени летает на нем. Не знаю, может, он на нем кобыл катает? Или, может, просто иногда врубает двигатели, чтобы они не разваливались? Прежде чем я успеваю перестать представлять, как молодой шаман ухлестывает за местными кобылками, кондор взлетает.

Это мало похоже на “Малышку Кейденс” с ее постоянным шумом и дрожью. Он поднимается вертикально, плавнее, чем любой вертолет. Вскоре мы уже над верхушками деревьев. Я слышу восторженные проклятия Руби и вздохи Винил. Тон работы двигателя меняется, и мы несемся вперед со скоростью, с которой не может сравниться ни один пегас, кроме разве что Рэйнбоу Дэш.

Джунгли превращаются в сплошное размытое зеленое с коричневым пятно. Солнце светит нам в спину, когда мы летим на восток как стрела. Устойчивость этой штуки поражает. Никакая турбулентность не нарушает стабильность полета. Кто бы его ни построил, но он был намного круче, чем мы с Черри Берри.

Кто знает, может, Лира права, и его действительно построили инопланетяне? Я поворачиваюсь и спрашиваю ее об этом, но она меня не слышит. Мятная единорожка сидит и бормочет что-то похожее на: “они мне будут задницу целовать, когда я покажу им это”.

Внезапное ускорение отбрасывает меня на сиденье. Мы снижаемся, я вижу внизу реку, похожую на коричнево-синюю полосу посреди зелени.

— Солнце скоро сядет! — кричит Хуйхуй. — Надо поторопиться!

— Нам нужно место для посадки, — говорю я. — Он может приземлиться на реку?

— Кто сказал, что мы будем приземляться? — шаман нажимает несколько кнопок.

Без малейшего шума верхняя часть кондора открывается. Теперь мы летим прямо над рекой, и Хуйхуй смеется как сумасшедший. Он же не...

Внезапно меня подбрасывает вверх. Ненавижу, когда подобное происходит, хотя в последний раз это произошло во время свадьбы Крэнки, когда Винил носилась по городу со своей установкой. По крайней мере, я не одинока: кажется, что все пони, кроме Хуйхуя, были выброшены из летательного аппарата.

Тем временем машина разгоняется и набирает высоту. Прежде, чем я успеваю плюхнуться в реку, вижу, как она поворачивает назад и почти мгновенно исчезает. Следующее, что я помню, это как пытаюсь вытащить Трикси из-под воды — в отличие от Винил, она не умеет плавать.

Ну, по крайней мере, жир не тонет.

Выбираемся из воды в нескольких метрах от пирса, на котором стоит кран. Какой-то бедолага висит на нем вниз головой, почти касаясь гривой воды. Рядом с краном стоит Вайлд Хант и смотрит на нас широко раскрытыми глазами.

— Мы вам помешали? — спрашивает Инки.

— Да нет, он уже согласился заплатить, — отвечает бэтпони. — Что это была за долбаная хрень?

— Долгая история...

---

Вот так, дорогие пони, мы и вернулись в Мэнаус. Что? Ты мне не веришь? И как еще мы могли вернуться туда так быстро? Просто спроси у Трикси. Даже если она и половину жизни притворяется беглянкой из гарема султана, это не значит, что ей совсем нельзя верить.

Что ж, пожалуй, тут я сделаю перерыв, чтобы выпить, потому что последующие три недели были скучны и потрачены на подготовку нашего путешествия в Хейгипет. Обычная логистика и все такое. Хотя это тоже достаточно важно, но едва ли кто-нибудь когда-либо упоминает об этом.

— Эй! Вы забыли о гонке! Мама сказала, что была гонка!

И твоя мама... А-а-а, ты жеребенок Руби. Я все время забываю, что Берри теперь бабушка, а мой сын... Неважно. Конечно, я расскажу о гонке. Просто дай мне выпить, ладно? Таким старым кобылам, как я, необходимо время от времени смачивать горло... Я все видела, Винил! Это еще не вся история, которую нужно рассказать, так что расслабьтесь и будьте терпеливы, дети. Не то, чтобы ваши родители разозлились на меня в противном случае или еще чего...

Они просто побоятся устроить подобное.

---

Примечание автора:

Смертный грех Дэринг Ду — алчность.

Руби — гнев, Менуэт — гордыня, Трикси — чревоугодие, Лира — лень, а Винил — похоть. Так что для Инки остается зависть, хотя она ее и не сильно демонстрирует.

Глава 7

Я видела много странных вещей в своей жизни. Я пересекала океаны, сражалась с пони, монстрами и свидетелями Эпоны. Я сорвала маску с реальности и увидела, что скрывается под ней. Приятным это не было.

Тем не менее, есть вещи, которые не по мне. Например, делать международный звонок в мире, где все провода рано или поздно могут быть сожраны чем-то, о существовании чего вы даже не знали. И, конечно, все эти пони в почтовом отделении, которые тебя осуждают.

— Международный звонок, — говорю я альпаке за стойкой. — Понивилль, Эквестрия.

Она указывает на один из телефонов, висящих на стене, и идет к коммутационной панели, которая выглядит так, будто отсюда можно позвонить половине мира. Я подхватываю трубку магией и жду, прислушиваясь к статике и различным психоделическим шумам, пока сигнал путешествует через весь континент. Судя по звукам, часть пути он преодолевает при помощи жеребят с сигнальными барабанами в самом центре джунглей.

— Номер, пожалуйста, — далекий голос на другой стороне буквально сочится скукой. — Я хотела бы напомнить вам, что международный звонок стоит двадцать бит в минуту, и у нас всего две телефонные линии на весь город.

— Хорошо, — ворчу я. — А теперь мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь из “Тернер и Берри”. Номер...

— Знаю, — слышно щелчок, и я жду еще немного, надеясь, что Берри Панч в своем кабинете и трезвая.

— Морг, чем могу помочь?

Я вздыхаю.

— Черри Берри? Перестань валять дурака и расскажи мне, как дела у “Озорной Коко”. Она нам понадобится.

— “Коко” напугала каждого мелкого ублюдка в Троттингхэме! И у нас отвалились некоторые незначительные части на обратном пути, но теперь все на месте! — Черри Берри хихикает и, судя по звуку, падает на стол. — Тем не менее, предстоит еще много испытаний. И Битта Блюз снесла вертолетом сортир. Дерьмище повсюду! Она в порядке, просто от нее плохо пахнет.

— Скажи ей, что я ее убью и уволю, не обязательно в таком порядке, — говорю я. — В любом случае, слушай меня внимательно... Как ты думаешь, у вас получится долететь на “Озорной Коко” до Мэнауса?

— Может быть. На самом деле, мне кажется, что есть вероятность в 94.3%, что нам удастся сделать это без дозаправок.

— Звучит неплохо, — ворчу я, думая, как передать ей больше информации. — Как насчет слетать в Хейгипет?

— Он переоценен, — говорит Черри Берри. — Грязь, жара, москиты, и большую часть времени ты проводишь, гадя дальше, чем видишь из-за проклятия фараона.

— Я имела в виду самолет. У него же не отвалится что-нибудь важное при перелете?

— Ну-у-у, наверное, не должно, — говорит Черри Берри, произнося слова как-то странно, такое ощущение, что она произносит каждую гласную как ударную.

— Второй пилот — важный элемент, — замечаю я.

Почти слышу, как она покраснела. 

— Тогда... может быть?

— Самолет долетит до Хейгипта или нет?

— Грязь и жара могут быть проблемой, но “Озорная Коко” не должна обосраться... — отвечает Черри Берри.

Спасибо за этот мысленный образ, Черри. Уверена, Инки тоже была бы рада это услышать.

— Итак, вы можете совершить небольшой испытательный перелет до Мэнауса, верно? — спрашиваю я. — О, и не увольняй Битту прямо сейчас. Просто посадите ее... Не знаю, скажи Берри, пусть она займет ее чем-нибудь в офисе, по крайней мере, пока Битту не осмотрит доктор.

— Конечно, — бормочет Черри. — Похороните ее под землей... Или похороните в бумагах.

— Последнее, — говорю я. — Кстати, что с Берри? Почему ее нет в офисе?

— Она держала провода, пока я шла брать трубку, — говорит Черри Берри тоном, предполагающим, что ее безумие снова в деле.

— Почему ты не могла держать провода? — спрашиваю я. — И что это за провода?

— Потому что я пошла брать трубку, — Черри Берри вздыхает. — А провода — это единственное, что не дает “Ржавому Сральнику” развалиться на части.

— Я не собираюсь спрашивать.

— Тогда не спрашивай. Увидимся, — говорит Черри Берри и бросает трубку.

— С вас восемьдесят бит, — говорит альпака, видя, что я закончила разговор. — Или триста восемь реалов и двадцать сентаво.

— Что? — восклицаю я. — Да за такие деньги тут можно дом купить!

— Если только деревянную хижину в джунглях, — альпака хихикает. — Плати или я позову Дизель.

Проклятие. Либо здесь больше одной Дизель, либо недружелюбная соседка вышибала также работает и на почте. Мне не сильно хочется это проверять, так что я расплачиваюсь и выхожу из почтового отделения.

— Почему такая морда вытянутая? — спрашивает Винил, докуривая сигарету и бросая окурок в ближайший мусорный бак.

— Завышенные цены на услуги, — отвечаю я. — Но, по крайней мере, Черри Берри прилетит сюда с “Озорной Коко”.

— Завышенные цены на услуги, да? — диджейша ухмыляется. — Напоминает мне грифоний бордель в Хейстердаме. Полный комплекс услуг, включающий гидромассажную ванну, напитки, травку, закуски, а также жеребцов, кобыл и нечто среднее между ними в виде сексуальных рабов, затянутых в кожу и серебро, стоил тридцать тысяч бит за одну ночь.

— Винил, ты когда-нибудь видела тридцать тысяч бит одновременно? — у меня уже голова раскалывается.

— Ну... — диджейша краснеет. — На тот момент еще нет. Но они наградили меня хламидиозом, так что, думаю, мы квиты.

— У тебя был хламидиоз?

— Недолго, — Винил пожимает плечами и закуривает новую сигарету. — Он не пережил контакта с моим сифилисом.

Фу. Я почти уверена, что она жива только потому, что вся та зараза, которую она подхватила, выпивая, нюхая и куря различные странные вещества в стремных, зачастую негигиеничных местах, а также перетрахав, если верить легендам, половину цивилизованного мира, слишком занята борьбой друг с другом, вместо того, чтобы прикончить Винил. Но у ее сифилиса была и хорошая сторона: она немного успокоилась, по крайней мере, когда дело касалось злоупотребления психоактивными веществами.

— В любом случае, что сказала Черри? — спрашивает диджейша, пока мы идем по улице к заведению Трикси.

— Похоже, она все-таки пытается достроить “Ржавый Сральник”, — я закатываю глаза.

Проект № 233, также известный как “Ржавый Сральник”,  это idee fixe Черри. В настоящее время он состоит из первой версии корпуса “Озорной Коко”, которую мы заказали в “Manehattan Metal Industries”, но потом отказались от него из-за изменений в проекте. Эта штука некоторое время пылилась в задней части ангара, пока Черри не решила использовать ее в качестве основы своей идеи создать что-то, что одновременно является вертолетом и самолетом. С тех пор там спалили три двигателя, поломали гидравлику, из-за чего крылья навсегда застряли в вертолетном режиме, и разнесли в куски винт, который чуть не обезглавил Руби. А ведь там даже до летных испытаний дело не дошло.

— Мы должны сказать Коко, чтобы она к нему не приближалась, — говорит Винил. — Инки сойдет с ума, если ее жену обезглавят... А потом она выбьет из меня печень.

— Сегодня это будет твоя печень... Завтра весь мир, — бурчу я.

— Даже не говори таких вещей...

Когда мы добираемся до “Веселого дома Трикси”, уже почти ужин. По-видимому, это довольно важное событие в жизни города — некоторые местные VIP-персоны собираются у Трикси, чтобы поесть и поговорить о последних новостях. Насколько я знаю, мы также приглашены в качестве местных достопримечательностей.

— Вот вы где! — восклицает Трикси. — Они ждут вас.

Гадство. А я даже не расчесала гриву... Хотя пока Винил рядом со мной, никто не заметит. Мы быстро поднимаемся по лестнице навстречу Дэринг Ду. На ней красивое синее платье от Рэрити — доказательство того, что в своем стремлении найти то, что мы ищем, она готова на все. Включая шикарную вечеринку.

К сожалению, я не могу сказать то же самое о моей команде. Хотя Руби и причесала гриву, она все еще выглядела так, будто собирается кого-то убить. Хекси таскает пояс со своими инструментами. Инки почему-то нацепила кожаную куртку, белый шарф и очки.

Лира подходит к нам и дает мне еще одну кожаную куртку с шарфом и очками. Какого фига?

— Надень, — говорит мятная единорожка. — Они хотят видеть храбрых покорителей воздуха, так что, думаю, ты должна выглядеть как одна из них.

Угу. Потому что это, по сути, было формой Вандерболтов до того, как обтягивающие костюмы вошли в моду. По-видимому, именно эта одежда делает вас пилотом.

Мы входим в зал, где нас встречают бурные аплодисменты. Большинство пони одеты в модную одежду, что заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке. Думаю, Инки чувствует то же самое — ее мордочка в данный момент полностью скрыта гривой, так что я не могу сказать наверняка. Мы подходим к одному из маленьких круглых столиков и садимся за него.

— Пст... Лира — шепчу я. — Не хочу быть той кобылой, что все портит, но, полагаю, ты помнишь, что произошло во время двух последних модных вечеринок, на которых мы были вместе?

Лира задумчиво чешет голову.

— Ты имеешь в виду тот раз, когда королева чейнджлингов превратила наши мозги в желе, и мы очнулись в пещере, в поисках каких-то долбаных цветов?

— Ага, — по крайней мере, как только мы перестали орать друг на друга и вспомнили, что можем телепортироваться, нам удалось выбраться из пещеры и присоединиться к свадьбе.

— И того медвежука, когда тебя подбросила в воздух Дикая вертушка Винил Скрэтч?

— Более или менее...

— И когда наркоманов засасывало в карманное измерение Духа Хаоса?

— Меня там не было, — говорю я. — Хотя, может, и стоило.

— Только если хотела испачкаться слизью, — отвечает Лира.

Когда я хочу сказать, что обычно это не мой фетиш, какой-то идиот с микрофоном оглушает меня, говоря: 

— Поприветствуем наших храбрых воздухоплавателей!

— Кто этот идиот? — шепчу я Трикси.

— Мэр.

— Это объясняет почти все, — бормочу я, глядя на всех этих хорошо одетых пони, смотрящих на меня. Ну, здрасте, мы все умрем.

— Не понимаю, — говорит Дэринг Ду. — Я летаю с самого детства, и никто не устраивает из-за этого вечеринку. Но как только земной пони начинает летать, все буквально сходят с ума.

— Кого ты называешь земным пони? — спрашиваю я.

— Эм-м-м... — Инки пытается бросить на меня злобный взгляд, но это довольно трудно, так как я не вижу ее мордочки.

Я решаю не отвечать, сосредоточившись на гостях. Гадство, даже Октавия здесь. Она сидит рядом с каким-то жирным пони с бакенбардами и трубкой. Позади них стоит долговязый пони в маске, закрывающей половину морды. Октавия нервно поглядывает на него.

Я пристально рассматриваю эту странную парочку, и вдруг до меня доходит: это просто Вайлд Хант в причудливом наряде. Думаю, толстый пони — каучуковый барон, как-то связанный с мафией — решил, что слуга в маске куда лучше, чем слуга, который выглядит так, словно попал головой в газонокосилку.

Смотрю на еду передо мной. Пресвятая Луна на палочке, я могла бы заняться любовью с этим салатом... Но думаю, мне придется просто его съесть. Пони смотрят. Ладно, придурки, вы хотели посмотреть, как храбрые пилоты набивают брюхо оливками и сыром фета? Ща я вам продемонстрирую.

— Простите, мэм, — говорит кто-то с явным иностранным акцентом. Я поднимаю голову и вижу шикарно одетого молодого жеребчика, стоящего рядом с Хекси. Дискорд тебя дери, приятель. Ты целишься довольно высоко.

— В чем дело? — спрашивает Хекси, даже не потрудившись прекратить переливать что-то из фляжки в свой напиток.

— Я был бы очень рад прогуляться с вами по городу и показать достопримечательности... — жеребчик краснеет.

— Я уже видела город. Спасибо, — наш механик делает глоток и морщится.

— Я почти уверена, что он заигрывает с тобой, подруга, — театрально громко шепчет Винил.

— О, — Хекси смотрит на жеребчика. — Ты должен был сказать раньше, что хочешь, эм-м-м... почитать мне стихи.

— Вообще-то у меня есть кое-какие стихи...

Винил наклоняется поближе к Хекси.

— Хм, почему бы нам не найти какое-нибудь тихое местечко и не почитать всем вместе стихи?

— Единственное, что я когда-либо вставлю в любое из твоих отверстий, будет отвертка, воткнутая в глаз, — шипит Хекси, прежде чем повернуться к жеребчику. — Конечно, я пойду с вами, друг мой...

Она встает, и они уходят.

— Ты о ней не беспокоишься? — спрашивает Дэринг Ду.

— Я бы больше беспокоилась об этом жеребчике, — пожимаю плечами и возвращаюсь к салату.

— Менуэт! — этот голос определенно кобылий.

— Нет, мне нравятся только стихи, написанные жеребцами, — быстро отвечаю я, даже не потрудившись поднять голову.

— Это я, дура.

— Привет, Дура, я Ми... — поднимаю голову и вижу Вайлд Хант вместе со своим боссом. Он что-то говорит ей.

— Он сказал, что знает бэтпони, который летает быстрее вашего самолета, — переводит Вайлд Хант.

— Скажи ему, что это невозможно, — говорю я. — Кроме того, уверена, что ты не сможешь этого сделать.

— Я не смогу, но Тилуан хотел бы попробовать, — отвечает бэтпони.

— Скажи Тилуану, что от подобного его член не вырастет, — закатываю глаза.

Вайлд Хант хихикает. 

— Да, но этот идиот, который не понимает ни слова из того, что мы говорим, поспорил на кучу денег, что он обгонит ваш самолет, — она показывает на своего босса, который неуверенно улыбается мне.

— Иногда я удивляюсь, почему мафия до сих пор не нацепила тебе цементные подковы, — говорю я. — Кроме того, скажи этому придурку, что надевать фрак на полуофициальную вечеринку — это как бы faux pas.

— Я говорила ему, но он не слушал, — Вайлд Хант закатывает глаза под маской. — Кроме того, это тот вид неформальной вечеринки, где ты одеваешся небрежно для того, чтобы подчеркнуть свою экстравагантность.

Бэтпони вздыхает.

— Это не то дерьмо, которое я когда-либо хотела знать...

— Никогда не знаешь, что может пригодиться, — бормочу я. — Скажи Тилуану, что я его размажу.

---

Хекси заглядывает в двигатель и подтягивает какую-то гайку. Затем она осматривает корпус в поисках каких-либо утечек, что-то напевая себе под нос. Зная ее, скорее всего это какие-то хуфбольные кричалки.

— Ты ведь понимаешь, что если угробишь “Малышку Кейденс”, то дальше мы не полетим?

— Не волнуйся, — говорю я. — Даже если она будет повреждена, Черри Берри уже в пути.

— Я имела в виду, что ты можешь погибнуть, — говорит Хекси. — В самолетах Черри Берри еще никто не погиб, но у меня был друг. Он построил планер с кучей фейерверков в качестве двигателя.

— И что с ним случилось? — спрашиваю я, протирая лобовое стекло.

— Собирать его останки было достаточно муторно. Но, по крайней мере, все они прекрасно влезли в цветочную корзинку.

— Ну, “Малышка Кейденс” покрепче будет, — я сижу на нижнем крыле и смотрю на горожан, наблюдающих за нами из-за забора. Думаю, что этот город должен был привыкнуть ко всяким странным вещам, по крайней мере, с тех пор, как здесь поселилась Трикси, но они все еще смотрят на нас с открытыми ртами, как крестьянин-як на Тротгусский метеорит.

Бэтпони пролетает над толпой и приземляется рядом с нами. Он одет во что-то похожее на серый костюм Вандерболтов, что учитывая его необычную технику полета, выглядит довольно странно. Ну, собственно, все бэтпони так летают, если конечно не похожи на Вайлд Хант, крылья которой настолько изодранны, что я вообще не понимаю, как она все еще может держаться в воздухе.

У этого бэтпони таких проблем нет, поэтому остается только один вариант, кто это.

— Тилуан! — восклицаю я. — Готов получить пинок под зад?

Бэтпони перелетает ко мне поближе и ухмыляется. 

— Так вот как ты выглядишь трезвой...

— Так вот как ты выглядишь, когда я трезвая, — отвечаю я. — Всегда думала, что ты выше.

— Ну, а я думал, ты смешнее, — отвечает Тилуан, глядя на “Малышку Кейденс”. — Это она должна быть быстрее меня?

— Ну, она не может кончить за три секунды, но, в конце концов, она кобылка, — похлопываю самолет по крылу, на котором сижу.

— Ой, да ладно тебе... — Тилуан закатывает глаза. — Ты передергиваешь.

— К твоему сведению: я знаю минимум семь способов так “передернуть”, что из тебя все дерьмо выбьет, — говорю я, стоя с ним нос к носу. — Тебе лучше поостеречься.

— Хотелось бы на это посмотреть, — бэтпони наклоняется ко мне, и я облизываю его нос.

— Какого хрена? — Тилуан отскакивает назад.

Действительно, какого хрена? Я не лижу носы другим пони, ну, или по крайней мере делаю это обдумано.

— Просто пойдите и снимите себе комнату в мотеле, — Хекси вздыхает. — Что с вами не так?

— Она домогалась меня, когда была пьяной, — отвечает Тилуан, тыкая в мою сторону копытом.

— Он запер меня в гробу, — парирую я. — Очевидно, потому, что не смог найти кровать.

— Я спас ей жизнь.

— Он спас мне жизнь, — бормочу я. — Сказав украсть вертолет Черри Берри. И это было в первое же утро после нашей встречи.

Хекси потирает виски.

— Иногда мне хочется воткнуть свинцовую трубу кому-нибудь в глазницу так, чтобы она вышла из затылка, а потом, используя ее как рычаг, сломать позвоночник и оторвать голову. Вам двоим повезло, что у меня нет поблизости свинцовых труб.

— Кстати говоря: как тот жеребчик вчера? — спрашиваю я, отчаянно стараясь сменить тему.

— Фигово, — отвечает Хекси. — Оказывается, что под “почитать стихи”, он на самом деле имел в виду чтение стихов. А я не говорю на понитугальском.

— Пососно, — бормочу я.

— Забавно, что ты это упомянула, — Хекси ухмыляется. — Знаешь ли, стихов он написал совсем мало...

— Это немного больше, чем я хотела знать, — поворачиваюсь к Тилуану, который, кажется, тоже поражен. — Ну, приятель, у нас ведь гонка, да?

— Ну, вроде как да, — бэтпони смотрит на вход в аэропорт. Кажется, что сюда заявился весь город в комплекте с сувенирными лотками, продавцами сенбургеров, пива и прочего хлама, и, что хуже всего, с комментаторами. Учитывая, что ими выступают пони, меньше всего подходящие для этой работы.

— Здравствуйте, мои дорогие друзья! — голос эхом разносится над аэропортом. — Меня зовут DJ Pon3, и я здесь, потому что, когда вы видите объятый пламенем падающий самолет, кто-то должен рассказать вам о том, как он падает!

— А Великая и Могучая Хейгипетская Принцесса Трикси здесь, чтобы напомнить вам, что двери “Веселого дома Трикси” всегда от...

— Да, конечно, — хихикает Винил, отчего динамики визжат от обратной связи. — Заходите в наш кабак — получишь шлюху и в пятак!

— Теперь я знаю, почему вы дружите, — бормочет Тилуан. — Одинаковый уровень интеллектуального развития.

— Ну, думаю, нам не сравниться с той ходячей точилкой для ножей по имени Вайлд Хант, — бурчу я.

— Да, — Хекси подхватывает очень большой разводной ключ. — Будь осторожен, милый...

Звучит сигнал. Далекая толпа ликует, а маленькая кобылка с флагом идет к нам. Мы с Хекси занимаем места в кабине, пока Тилуан разминает крылья. Жаль, что я все еще слышу комментарии.

— Итак, есть несколько вещей, которые вам нужно знать о бэтпони, — говорит Винил. — Вы только посмотрите на этого негодяя. Зубы, пушистость, отпадный круп... И бьюсь об заклад, он ест жуков. В которых, типа, много белков, и поэтому его мышцы...

— Трикси слышала, что они еще едят манго, — говорит фокусница. — Это впечатляющий подвиг, потому что нельзя съесть манго и не испачкаться, но им это как-то удается. Подобное радует Трикси.

— Однажды я засунула манго себе в киску, — Винил, как всегда, очаровательна. К счастью, Хекси включает двигатель, который заглушает все ненужные шумы. Я толкаю рычаг газа, и самолет немедленно реагирует, почти оглушая нас.

— Этот Тилуан...— говорит наш механик, глядя на бэтпони, стоящего рядом с самолетом. — Ciacho ale chuj.

— Чего?

— Милый, но х... дурак, — отвечает Хекси. — Ну, не совсем.

— Могу себе представить, — бормочу я, наблюдая за кобылкой с флагом. Она слегка вздрагивает, когда поднимает его. Правильно мыслишь, малая. Не попади под пропеллер, потому что я не в настроении соскребать тебя с ветрового стекла.

Кобылка машет флагом, и Тилуан лихо стартует. Мы медленно катимся по взлетной полосе, а кобылка убегает в сторону.

— Он уже в воздухе, — бормочет Хекси. — И он кажется довольно быстрым.

— Да неужели? — толкаю рычаг газа вперед и тяну штурвал на себя. Поднимаемся немного над землей, быстро набирая скорость. Посмотрим, как Тилуан справится с этим... Небо — это фигов предел, детка! Мы поднимаемся над облаками, перед нами виден силуэт бэтпони. Мы должны добраться до какой-то скалы странной формы и вернуться в аэропорт, так что дистанции, чтобы догнать его, у нас хватит.

Рев ветра оглушает. Видите ли, когда мы строили “Малышку”, комфорт был наименьшей из наших забот, поэтому все получилось шумным и, честно говоря, немного примитивным. Построена, чтобы работать, а не комфортно таскать твой круп по всему миру.

Город под нами сменяется джунглями. С моей точки зрения это выглядит как большой зеленый ковер. Ну, с коричневыми и желтыми пятнами, но все же. Больше похоже на зеленый ковер, у хозяина которого только что появился щенок.

Смотрю вперед и вижу, что мы нагоняем Тилуана. Крепче сжимаю штурвал, прекрасно зная, что мне придется обогнать его, не порубав на куски, иначе мы все трупы. Тем не менее, что-то во мне хочет бросить это ему в морду...

Кончик крыла самолета проходит буквально в метре от бэтпони. Турбулентность, вызванная нашим пропеллером, слегка сбивает его с курса. Он выправляется и летит за нами, но это бесполезно: он довольно быстр, но мы определенно быстрее.

Посмотрим, что еще я могу сделать... Двигатель ревет на максимальной мощности, поэтому я поворачиваю штурвал влево, одновременно работая педалями. Весь самолет медленно переворачивается вверх ногами. Хекси что-то кричит — вероятно, ругается.

Кровь приливает к голове. Я заканчиваю делать бочку, почти задевая верхушки деревьев колесами. Я тяну штурвал, глядя на скалу перед нами, которая все ближе и ближе.

— Ты что, блядь, рехнулась, нахрен? — кричит Хекси. — Ты чуть нас, блядь, не убила! Этот самолет на такое не рассчитан!

Действительно, растяжки крыльев издают звук, как будто в пианино упала свинья. Надеюсь, я ничего не повредила, иначе мы можем потерять крыло. Это означало бы довольно короткий полет к точно известному месту назначения. Что было бы не сильно хорошо, так как мы приближаемся к нужной нам скале забавной формы.

— Хорошо, что Винил здесь нет, — говорит Хекси. — Она бы не затыкалась несколько дней.

Я киваю, глядя на маленькую платформу на вершине скалы с двумя пегасами, наблюдающими за нами. Машу им копытом и закладываю медленный, широкий поворот вокруг нее, помня, что крылья могут быть ослаблены моим предыдущим безрассудством.

Однако этого достаточно, чтобы Тилуан нас догнал. Хотя он и медленнее нас, но куда маневренней и может развернуться буквально на месте. Прежде, чем мы поворачиваем в сторону города, бэтпони уже машет крыльями как сумасшедший, становясь все меньше и меньше.

Ставлю копыто на ручку газа и, крепче держа штурвал, толкаю ее вперед, чувствуя, как кровь бежит по венам. Керосин льется в двигатель, а ускорение отбрасывает нас на сидение. Вижу, как Хекси бледнеет, глядя на спидометр и вид за иллюминаторами, где все превратилось в размытые пятна синего и зеленого. Я ничего не слышу из-за рева двигателя и адреналина. Даже не замечаю момента, когда мы догоняем Тилуана и влетаем в город.

— Менуэт! — кричит Хекси, указывая на один из датчиков.

Удивительно, как много вещей можно успеть примерно за полсекунды.

За это время я успеваю посмотреть на датчик и заметить, что температура растет чересчур быстро. Также я понимаю, что окружающий нас белый дым — это не облако, а этиленгликоль, вытекающий из радиатора. У меня даже мелькает короткая мысль о том, что я хочу, чтобы мои останки кремировали, поместили в банку и похоронили под небольшим белым камнем на побережье возле Хэйсайфа.

И все это всего за полсекунды.

Выключаю двигатель. У “Малышки Кейденс” достаточно большая подъемная сила и скорость сваливания чуть выше нулевой, поэтому планировать на ней не так уж сложно. Кроме того, это не первая моя посадка без двигателя, поэтому я достаточно спокойно отношусь к подобному.

— Я не собираюсь это чинить... — ворчит Хекси, глядя на приближающуюся землю. Пони под нами разбегаются, в то время как мы направляемся к аэропорту прямо над крышами. Вот дерьмо. Мы слишком низко, чтобы сделать еще один круг, но слишком высоко, чтобы приземлиться прямо сейчас. Не говоря уже о том, что какой-то идиот посадил там дирижабль, и мы чуть не зацепили его своими шасси.

— Внимание, Хекси, это будет быстро! — кричу я.

— С меня хватит и вчерашнего... — она замолкает, когда я внезапно пикирую к земле. Я почти слышу крики зрителей. Мы цепляем кончиком крыла какую-то башню, но, к счастью, оно прочнее, чем эта хлипкая конструкция.

Колеса с громким стуком бьются о землю, и я чувствую, что лечу вперед, пока не ударяюсь лбом о панель управления. Гадство, только не это! Откидываюсь на спинку сиденья, понимая, что столкновение с башней сбило нас с курса, и теперь мы катимся к трибунам. Ну, по крайней мере, шасси выдержало жесткую посадку.

Хекси нажимает на тормоза. Большинство пони перед нами разбегаются, кроме двух: Лиры, которая выглядит как олень в свете фар приближающегося поезда, и Руби, которая делает вид, что ей все равно.

Тормоза визжат, от колодок валит дым. Наконец кончик пропеллера замирает в нескольких сантиметрах от Руби, которая смотрит на него из-под насупленных бровей. Лира падает в обморок.

Я вдруг понимаю, что вся в поту. Мои копыта дрожат, пока я выпутываюсь из ремней безопасности. Пытаясь встать, я почти падаю.

Интересно, что я до сих пор слышу голоса Трикси и Винил, доносящиеся из жалких руин, которые раньше были деревянной башней рядом с трибунами.

— Великая и Могучая Трикси ни фига не видит!

— Тогда осторожнее... — голос Винил дрожит. — Я очень испугалась и...

— ФУ-У-У-У!

Кто-то открывает дверь самолета. Я оборачиваюсь и вижу, как Инки, Дэринг Ду и Тилуан спешат к нам.

— Ты в порядке, Менуэт? — спрашивает Тилуан.

Я встаю и иду к двери, не говоря ни слова. Что, блядь, со мной случилось? Я нас чуть не угробила! Инки пытается вытереть кровь с моего лба, но я отталкиваю ее. Какие-то жеребцы идут ко мне с бутылкой шампанского, но я их не вижу. Я просто использую свои навыки телепортации и прячусь в толпе.

---

Возвращаюсь к самолету вечером, после того, как мои друзья перестали меня искать. Вернее, они начали искать меня в барах, канавах и моргах. Делаю глоток из бутылки с пивом и беру несколько гаечных ключей и отвертку. Мне нужно посмотреть, сколько повреждений нанесло отсутствие охлаждающей жидкости и что, Дискорд его дери, случилось с радиатором.

Ну, по крайней мере, дыр в нем вроде нет. Жара, вместе с моими попытками заставить двигатель работать за пределами его возможностей, подняли температуру и давление этиленгликоля настолько, что выбило предохранительный клапан. Двигатель тоже, кажется, не поврежден, тем более, что я быстро его заглушила, но лучше сменить все прокладки, хотя бы для того, чтобы чем-то занять себя.

— Я знал, что ты будешь здесь.

— Иди нахер, — даже не поворачиваюсь к Тилуану. — Я занята.

— Винил пытается связаться с тобой с помощью бочки водки и спиритической доски, — говорит бэтпони. — Тебе лучше вернуться к ним, прежде чем она выйдет на контакт с Пурпурным Часовщиком или Понсофеем — старшим богом...

— Да, я поняла, — бормочу я, бросая гаечный ключ на землю. — Но думаю, ты недооцениваешь способности Винил. Кончится тем, что она выебет их обоих в их метафизические задницы здоровенным страпоном из нержавеющей стали.

— Да, вполне вероятно, — Тилуан кивает и смотрит, как я сажусь, прислонившись к колесу. — Так... Что это было?

— Ну, я только что поняла, что чуть не убила себя, Хекси и еще многих других пони, — отвечаю я. — Раньше меня это не беспокоило, но...

— Я понял, — бэтпони хихикает. — Ты спрыгнула со своего эго на свой IQ и поняла, что лететь довольно далеко.

— Иди нахер.

— Но ты должна признать, что твое эго настолько велико, что имеет собственное гравитационное поле, — Тилуан пожимает плечами. — Как ты думаешь, почему все эти пони продолжают тусоваться с тобой?

— Ой, да прекрати, — говорю я. — Если бы что-то было не так с моим блестящим умом, меня бы сейчас здесь не было. Думаешь, как я выжила посреди Промороженного Севера, когда грифоны думали, что Эквестрия на них напала? Это правда секретная информация, но я думаю, ты знаешь, когда держать рот на замке.

— Наверное, так же, как и я, когда против нас с Вайлд Хант были все мэйнхэттенские бандюги, — отвечает жеребец.

— Мэйнхэттенские бандюки? — закатываю глаза. — Пф-ф-ф. Когда я была журналистом, то проникла в банду каннибалов, живущих там, и выжила, чтобы написать статью.

— А как насчет нипоньских гангстеров? — Тилуан ухмыляется. — Однажды мы с Вайлд Хант украли у них чемодан с бриллиантами. Они послали за нами убийц с катанами. Один из них чуть не оскопил меня.

— Я украла меч из хорошо охраняемого музея, — ну, я бы предпочла опустить ту часть, где Флиттер, Клаудчейзер и Блоссомфорт надрали нам с Трикси крупы. — И хорошо, что у того ниндзя не вышло. Было бы жаль.

Тилуан кивает. 

— Да, я слышал об этом... Подожди, что?

— Признай... — я ухмыляюсь. — Ты бы скучал по своим шарам, если бы они оказались в нипоньском ресторане.

— Ну, типа того, — жеребец краснеет. — Ну, как... кто угодно, я думаю. Ты хочешь, чтобы я почувствовал себя неловко и ушел?

— Частично, — хихикаю я. — Скажем так: я не хочу, чтобы ты ушел.

Я почти слышу, как у него в голове скрипят мысли.

— Ну... — Тилуан смотрит на землю под копытами. — Ты пропустила весь праздник после гонки...

— Совсем не чувствую себя расстроенной по этой причине, но коли ты об этом упомянул... — я ухмыляюсь. — В кабине не очень удобно, но в грузовом отсеке полно места...

---

— А что случилось потом?

У нас был секс, и это все, что тебе нужно знать, мисси. Ты слишком молода для подробностей и...

— Эй! Мне почти тринадцать!

Даже если бы ты была достаточно взрослой, Берришайн III, я не стала бы рассказывать тебе детали, потому что уже не помню их через тридцать-то лет. Не говоря уже о том, что...

— Не называй меня Берришайн! Меня зовут...

Я знаю твое имя, малыш. И разве ты не знаешь, что грубо перебивать старших пони? Просто спроси свою маму. Так или иначе, две недели спустя мы собирали вещи и ждали Черри Берри...

---

Руби останавливается у прилавка и смотрит на драгоценные камни.

— Рубины, — бормочет она. — Можно мне рубиновое ожерелье?

— Если у тебя есть деньги... — отвечаю я, глядя на кучу лопат. Не уверена, что они нам понадобятся, но посмотреть не помешает. В любом случае, их будет проще купить в Хейгипте.

— Да ладно тебе, — Руби закатывает глаза. — Скоро мой день рождения.

— Нет, — отвечаю я. — Ты родилась в январе, и я прекрасно это помню, потому что мне пришлось бежать в больницу по колено в снегу, чтобы твоя мать не задушила медсестру.

Я не упоминаю ту часть, когда Берри кричала о голове жеребенка, разрушающей ее драгоценную киску. Руби и без того уже достаточно долбанутая, не говоря уже о том, что после моего маленького инцидента две недели назад все обращаются со мной как с гранатой без чеки. Я уже планирую напиться и очнуться в койке с Винил, чтобы показать им, что со мной все в порядке.

— Если однажды по какой-нибудь странной случайности у меня появится жеребенок, я назову его Берришайн Корунд.

— Значит, он не сможет использовать нормальное второе имя, поскольку первое отстойное? — спрашиваю я. — Не то, чтобы в Берришайн было что-то плохое. Берри им пользуется.

— Я знаю, — бурчит Руби. — Но я не хочу, чтобы меня приняли за маму. 

Она пожимает плечами, глядя на свою метку.

— А корунды довольно твердые.

— Разве рубины — это не красные корунды? — спрашиваю я. — Кроме того, я думаю, твой способ воспитания может прижиться. Вернее, я этого опасаюсь.

— Я бы послала тебя нахер, но слышала, что того бэтпони нет в городе, — Руби ухмыляется.

— Как ты... — внезапно меня прерывает шум двигателей. Большая тень проносится над рынком. Поднимаю глаза и вижу самолет, который ее отбрасывает. Он выглядит как ублюдочная помесь лодки и самолета с двумя двигателями на крыле, закрепленном на пилоне, выступающем из фюзеляжа. При этом самолет ярко блестит — неудивительно, ведь его покрасили совсем недавно.

— Пошли, — говорю я Руби. — Приехала тетя Черри Берри.

— Мы пойдем в аэропорт? — спрашивает кобылка.

— Не-е-е, они его уже пролетели, — отвечаю я. — Думаю, что река наиболее вероятный вариант.

Мы мчимся через рынок. По крайней мере, толпа не мешает — большинство пони все равно бегут за самолетом. Гадство, как только мы выходим из лабиринта узких улочек, ведущих к гавани, я вижу Трикси, пробивающуюся сквозь толпу как гиперактивный ледокол.

— Дорогу Трикси! — кричит она. — Летающие штуки над городом — это ее задача! Если Трикси победила Большую Урсу, тут она тоже справится!

— Скажи им это еще раз, и кто-нибудь из них приведет Большую Урсу, чтобы проверить, правда ли это! — кричу я фокуснице. Она краснеет и прячется в толпе.

Летающая лодка кружит над рекой, пугая до усрачки всяких полудурков на их собственных, совершенно не летающих лодках. После того, как они разбежались, самолет снижается и плюхается в воду, окатив нас всех брызгами. Вскоре он медленно подруливает к пирсу. Двигатели затихают, и кто-то изнутри бросает нам веревку.

Я оглядываюсь и замечаю Вайлд Хант, стоящую рядом. Она вся покрыта пылью, которая страшно похожа на цемент. Рядом с ней стоит какой-то ошарашенный жеребец с цементными следами на копытах.

— Да сколько можно-то? — восклицает бэтпони. — Я из-за вас работать не могу!

Дверь в задней части самолета открывается, оттуда показывается Черри Берри и выходит на пирс. На ней сомбреро, очки-жалюзи и патронташ для гранат, полный пивных банок. Она окидывает взглядом пони, стоящих на берегу, и широко ухмыляется.

— Zdravstvuyte, rebyata! — кричит Черри Берри.

— Э-э-э... Не та страна, — Мьёльна выходит из самолета и застенчиво улыбается. — Нам пришлось совершить посадку в Мексикольте, босс. Ну, мы бы управились там быстрее, если бы нам не пришлось искать Черри...

— Мы? — переспрашиваю я. — И кто там еще?

— Привет, — желтую шерсть и аквамариновую гриву пони, выходящей из самолета, ни с чем не спутаешь. Саншауэр Рэйндропс совершила свой первый полет в качестве второго пилота.

Изо всех воров, шлюх, неудачников, мелких преступников, несостоявшихся инженеров, магов, электриков, укротителей крокодилов, профессиональных старьевщиков, беглецов из дурки, идиотов, фермеров, нищих, банкиров, рыбаков, дрочил, юристов, социопатов, бомжей, пьяниц, сирот, скандалистов, крикунов, ублюдков, деревенщин и специалистов по плетению подводных корзин, которых я наняла, Саншауэр Рэйндропс, вероятно, самый интересный случай. Для начала, она пегас, поэтому ее увлечение летательными аппаратами довольно необычно. Кроме того, она и Дерпи — единственные, у кого был хоть какой-то предыдущий опыт в грузовых перевозках.

Ну, компания, в которой они работали, брала на работу только пегасов и имела... скажем так, сомнительную репутацию. Она была печально известна тем, что сотрудники часто нарушали технику безопасности на рабочем месте и роняли тяжелые вещи на пони. Не говоря уже о том, что доставляемые ими вещи, иногда были не совсем легальными: Рэйндропс уволилась оттуда после того, как пакет, который она должна была доставить клиенту лично в копыта, таинственным образом взорвался сразу после ее ухода.

Поначалу она не заметила связи, что было к лучшему: стражи, которые ее допрашивали, решили, что она слишком глупа, чтобы организовать все это в одиночку. Когда ее освободили, Дерпи привела ее к нам, а остальное вы уже знаете.

— Итак, вы все здесь, — говорю я. — Нам с Инки потребуется некоторое время, чтобы научиться управлять “Озорной Коко”, так что вы задержитесь и поможете нам.

— Инки! — кричит Черри Берри. — У меня для нее сообщение!

— Скоро ее увидишь. После того, как мы отправимся в Хейгипет, вы возьмете “Малышку Кейденс” и отвезете Руби обратно в Эквестрию.

— Подожди, что? — переспрашивает Руби. — Я не вернусь в Эквестрию! Я хочу поехать с вами в Хейгипет!

— Это слишком опасно.

— Вот поэтому вам нужен кто-то с мозгами, чтобы...

— Успокойся, малышка, — Рэйндропс подходит к нам. — Эквестрия, может, и не Хейгипет, но тоже круто. Динки по тебе скучает...

— Нахер ее. Я не поеду!

— Обсудим это позже, — говорю я. — И твой лексикон тоже. Ну, мне кажется, что самое время пойти поесть, да?

— Правильно! — Черри Берри улыбается. — Время жрать и трахать сучек. Сноудроп, Мьельна, за мной!

Мьёльна закатывает глаза.

— Ради Селестии, это произносится "Мьёльна"! Мне, знаешь ли, очень нравится этот умлаут.

— Опять двадцать пять, — вздыхает Рэйндропс. — Я что и правда похожа на слепую кобылку из легенд?

Черри Берри поворачивается к ней и начинает ее рассматривать. Типа, совсем пристально. Она чуть не сталкивает Рэйндропс в реку.

— Вроде того, — наконец говорит Черри. — Это, кстати, объясняет, почему ты летаешь как слепая. Потому что ты слепая!

— Да пошла ты тоже нахер, — бурчит Рэйндропс.

— Ага, хороший жеребец мне бы не помешал, — Черри Берри кивает.

Я пробираюсь сквозь толпу и добираюсь до Рэйндропс, прежде чем она начинает биться головой о землю.

— Титановая пластина в черепе, — шепчу я. — Ты не можешь победить.

— Я вижу, — бормочет пегаска. — Что бы там она ни говорила. Можем мы хотя бы пойти куда-нибудь, где я покончу с собой, обожравшись насмерть?

---

Кто бы ни готовил для Трикси, но справляется он с этим отлично, так что Рэйндропс вскоре оставила мысли о самоубийстве. Однако с самого начала трапезы, когда Инки входит в столовую с Дэринг Ду и Винил, нас просто преследуют идиотские происшествия.

— У меня для тебя сообщение! — восклицает Черри Берри. Без дальнейших объяснений она подходит к Инки и с размаха бьет ее в челюсть.

— Это еще за что? — спрашивает Инки, потирая щеку.

— Мисс Коко сказала, что тебе не следует драться с минотаврами! — Черри Берри гордо улыбается. — Но у нее есть для тебя и другое сообщение...

Она вздрагивает и наклоняется ближе к Инки. Затем она обнимает ее и страстно целует. Винил поднимает солнечные очки, едва замечая, что у нее текут слюни.

Затем, так же внезапно, как и начала, Черри Берри прерывает поцелуй, отскакивает назад и сплевывает на пол.

— У кого-нибудь есть водка? — спрашивает она. — Мне нужна дезинфекция.

— Вот это есть, — Винил передает ей магией фляжку.

— Спасибо, Полихлорвинил, — говорит Черри Берри. — Эй, ты истекаешь кровью!

— Где? — Винил смотрит между задних ног. — Я знала, что не стоит доверять тому огур... погоди, тут все в порядке...

— Твой нос, — говорит Лира. — Как в тех ком...

— О, только не это, — Дэринг Ду закатывает глаза. — Лира, не напоминай мне о своих комиксах! Я провела две недели в транспортном контейнере, где, кроме них, читать было нечего.

Пегаска вздрагивает:

— И ты знаешь, что я плохо реагирую на щупальца... по определенным причинам. Мы можем наконец вернуться к нашим планам?

— Планы Трикси просты, — говорит фокусница. — Она отправится с вами в Хейгипет и прекрасно проведет время на пляже.

— А что с твоими делами тут? — спрашиваю я, видя, что Дэринг Ду снова закатывает глаза.

— Трикси уже велела Пако говорить всем пони, что Трикси — дочь султана и одной из его наложниц, которая сбежала из гарема и теперь должна вернуться, чтобы забрать свое наследство.

— В. Хейгипте. Нет. Султана, — шепчет Дэринг Ду, выделяя каждое слово ударом головой о стол.

— Успокойся, заучка, — говорит Винил, поглаживая гриву пегаски. — Никто здесь этого не знает. Я уверена, что тут, типа, некоторые пони все еще думают, что у них там фараон или что-то в этом роде...

— Я спокойна, — Дэринг Ду действительно спокойна, хотя именно такое спокойствие бывает, когда вы хотели взорвать что-то большое, но вместо взрыва — тишина. И ты знаешь, что кому-то придется идти туда, чтобы проверить, что пошло не так и разрядить все, прежде чем пытаться еще раз.

Ну, в данном случае, Винил вызвалась добровольцем.

— Ну, если ты спокойна, то просто сядь и ешь помидоры, — говорит диджейша. — Мы летим в Хейгипет. Это самое важное.

— Эта ложка скоро вонзится в твою глазницу, — спокойно говорит пегаска и ухмыляется. — А потом я буду крутить ее, пока ты не станешь более дохлой, чем эти помидоры. Ясно?

— Более чем. Да, — Винил возвращается на свое место. Остаток трапезы мы проводим в тишине.

После еды Хекси кладет ложку на стол и допивает свой напиток.

— Могу я с Мьёльной сходить до самолета? Я бы хотела его осмотреть...

— Конечно, — отвечаю я, вставая и глядя на Дэринг Ду. — Атмосфера здесь не способствует свободомыслию.

— Я пойду с тобой, — бурчит Винил. — Я в курсе, что для свободомыслия надо для начала в целом мыслить, но мне просто нужна сигарета.

Смотрю на нее и закатываю глаза.

— В самолете нельзя курить. Хоть он и может приземлиться на воду, но это не значит, что он пожаробезопасен.

Винил вздыхает. 

— Да. Я узнала об этом на собственном горьком опыте, когда решила покурить рядом с сараем на заднем дворе, в котором оказалось полно фейерверков, — диджейша ставит свой стул на место и выходит из столовой.

Трикси давится сосновой шишкой. Некоторое время она кашляет, пока Инки не хлопает ее по спине.

— Подождите... — шепчет фокусница. — Что эта скотина сделала с сараем Трикси?

---

Я избавлю вас, дорогие дети, от рассказа о борьбе с новым самолетом. Нам с Инки потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему, хотя с точки зрения пилотирования ничего сложного там не было. Ничего интересного, и учитывая, что я и так собираюсь рассказать вам как мы на нем летали, то подобный рассказ был бы слишком скучным и излишним. Кроме того, мне нужно выпить.

Так на чем я остановилась? А точно, после того, как мы с Инки почувствовали себя достаточно уверенно, чтобы попробовать долететь на “Озорной Коко” до  Хейгипта, у нас была небольшая прощальная вечеринка. Она была довольно скучной, так как пить мне было нельзя, потому что на следующее утро мы собирались покинуть Мэнаус. Я проводила Черри Берри в аэропорт, убедилась, что Руби отправилась туда с ней и вернулась в отель...

---

Поднимаюсь по лестнице и иду по коридору, как вдруг замечаю что-то необычное. Дверь в мою комнату слегка приоткрыта, а я прекрасно помню, как запирала ее. Медленно подхожу к ней, готовя свое любимое заклинание. Если злоумышленник жеребец, то детей у него больше не будет.

Крадясь вдоль стены, гадаю, кто бы это мог быть. Доктор Кабаллерон и его гоп-компания не появлялись с тех пор, как мы оставили их в джунглях. Может, они все-таки утонули? Или, может быть, какое-то жуткое дерьмище выползло из джунглей и съело их?

Ну, в моей комнате они тоже могут быть. Подобравшись к двери в упор, я распахиваю ее и врываюсь внутрь с рогом наготове. Давно никого не била, так что…

— Замри, ублю... — я останавливаюсь на полпути, глядя на свою кровать. Я не только застала Руби Пинч в своей комнате, хотя она должна была в настоящий момент лететь в Эквестрию, но я также застала ее в довольно компрометирующем положении.

Другими словами, она трахает свой спальный мешок, как будто завтра не наступит никогда.

— Эм-м-м... — говорю я. Больше мне ничего не приходит в голову, поэтому я стараюсь вложить в это мычание как можно больше смысла.

— Ты не могла бы вернуться через несколько минут? — спрашивает Руби. — Я тут пытаюсь кое-что закончить.

— Не забудь постирать свой спальный мешок, как закончишь, — говорю я. — Хотя когда я была в твоем возрасте, мама не подпускала меня к стиральной машине по той же самой причине.

— Не понимаю, — бормочет Руби, глядя на спальный мешок.

— Поймешь, — отвечаю я. — Но в любом случае, почему ты еще здесь? Я знаю, что Черри Берри может быть забывчивой, и у меня нет больших надежд на Рэйндропс, но, по крайней мере, Мьёльна должна была помнить о том, что тебя надо лично вручить твоей матери, связанной и с кляпом во рту.

— Ты забыла одну маленькую деталь, — отвечает Руби. — У меня нет паспорта.

Селестия, дай мне терпения, но не силы, иначе я задушу ее. Конечно, у нее нет паспорта. И конечно, на этот раз там не было Дэринг Ду, чтобы уговорить их.

— Тетя Черри Берри пыталась соблазнить таможенника своим крупом, — продолжает Руби. — Но в конце концов я сказала, что останусь с тобой, и она согласилась.

Вздыхаю, используя всю свою волю, чтобы не наложить на нее какое-нибудь мерзкое заклинание.

— Ты забыла одну мелочь... — говорю я. — Ты не можешь полететь в Хейгипет без паспорта.

Руби что-то достает из своего спального мешка.

— Тетя Черри Берри привезла его с собой, но выронила не доходя до аэропорта. Когда я нашла его, было слишком поздно...

Время для дисциплинарных воздействий. Поднимаю магией щетку для волос и иду к Руби.

— Сама полетишь в Хейгипет, когда я тебя отшлепаю...

— Ты никогда этого не сделаешь, — бормочет Руби, отступая.

— Нет, но помни, что однажды я могу, — использую щетку, чтобы расчесать ее гриву. — Кроме того, мы сейчас пойдем в порт. Должен же там быть какой-нибудь корабль, идущий в Эквестрию.

Дверь открывается, и входит Дэринг Ду.

— Что она здесь делает? — спрашивает пегаска, глядя на Руби.

— Если коротко, она всех наебала, — отвечаю я.

— Хорошо, — Дэринг Ду подходит к Руби и гладит ее по голове крылом. — Она поедет с нами.

— Что? Зачем?

Пегаска выпрямляется.

— Иногда нужен кто-то, кто может наебать других пони. Верно, малышка?

Руби спрыгивает с моей кровати. 

— Йей! — кобылка подпрыгивает, разворачивается в воздухе и выходит вместе с пегаской.

Сажусь на кровать. Ну, сначала я сажусь на что-то мокрое и понимаю, что Руби оставила свой спальный мешок здесь. Фу! Скидываю его на пол.

Дверь снова открывается и внутрь заходит Инки. Должно быть, у меня действительно странное выражение морды, потому что ее глаза сразу расширяются.

— Что случилось?

— Могу я наебывать других пони? — спрашиваю я.

— Моя мама этого бы не одобрила, — отвечает Инки. —Кроме того, я уверена, что это запрещено законом... и большинством моральных принципов...

Вздыхаю.

— Я имею в виду, могу ли я это сделать?

— Да.

— Именно это я и хотела услышать, Инки.

— Хотя у меня такое чувство, что в последнее время ты стала помягче... — краснеет Инки. — Не то чтобы это было плохо.

— Блядь.

---

Наконец, мы покидаем Мэнаус.

Что мне нравится в “Озорной Коко”, так это то, что ее не нужно заправлять так часто, как “Малышку Кейденс”. Она еще и летит более плавно — хотя и не так гладко, как золотой кондор — так что с рулями куда меньше мороки. Она даже может приземлиться на воду, хотя я бы предпочла не садиться на океан под нами из-за высоких волн. В случае, если у вас нет воды поблизости, выдвижное шасси позволяет приземлиться почти в любом месте.

Вид быстро меняется. Зелень джунглей сменяется серым и синим морем. Погода солнечная, в небе лишь несколько облачков.

Инки сидит рядом со мной и смотрит на панель управления. Она что-то напевает себе под нос, но я ее не слышу из-за двигателей и шума в грузовом отсеке. Похоже Винил заполучила в свои копыта гитару.

Когда я кобылой была молодой...

От, гадство. Так и есть.

— Хекси, скажи ей, чтобы она заткнулась, — бормочу я.

— Это не та песня, под которую ты всегда плачешь? — спрашивает Инки.

... отплыли мы в Галлипони...

— Не ”всегда", а только когда пьяна, — отвечаю я. — Хекси, скажи ей, что если она не прекратит, я сделаю бочку.

Наш механик идет в хвост самолета.

— Сыграй что-нибудь веселое, а то Менуэт убьет нас всех! — кричит она.

— Великая и Могучая Трикси требует, чтобы ты спела песню о десяти маленьких жеребятах!

— А как насчет песенки про дракона и двух близняшек? — спрашивает Винил. Я слышу несколько бодрых гитарных аккордов.

— Я все никак не пойму, — обращаюсь я к Инки. — Почему Дэринг захотела, чтобы Руби летела с нами?

— Может, она видит в ней себя в молодости? — предполагает мой второй пилот.

— Быть того не может, — бурчу я. — Скорее она решила позлить нас, потому что наши выходки ее достали. Так что теперь, когда Руби отколола такой фортель, она настаивает на том, чтобы мы взяли ее с собой.

— А если ее миссия провалится из-за того, что Руби учудит еще что-нибудь? — Инки пожимает плечами. — У нее должны быть более важные причины.

Учудит? Да Руби начинает чудить еще до завтрака. В Хейгипте она точно войну развяжет.

— Какая может быть причина в том, чтобы прихватить с собой мелкую засранку на то, что, по-видимому, является важной миссией?

Чтобы не думать об этом, я включаю радио и слушаю, как внизу переговариваются корабельные штурманы. Болтовня по крайней мере на пяти языках льется мне в уши.

Лира подходит к нам и выглядывает в иллюминатор.

— Ты когда-нибудь задумывалась, почему кошки считают, что мы существуем, чтобы служить им?

— У меня никогда не было кошки, — рассеянно отвечаю я. — Может, ты знаешь, что происходит с Дэринг? Почему Руби до сих пор с нами, а не на корабле, плывущем в Балтимэйр?

— А, тут все просто, — отвечает Лира. — Редактор сказал, что ей нужен персонаж, который понравится жеребятам.

Я с трудом удерживаюсь от удара головой о панель управления.

— Мы должны за ней присматривать из-за какого-то сраного сюжета? Она в своем уме?

— Ну, вроде как... — мятная единорожка заметно вспотела, оглянувшись на заднюю часть самолета. — Но она действительно чуть не рехнулась, когда услышала об этом кристалле.…

— Инки, дорогая, подержи штурвал, пожалуйста, — прошу я, прежде чем повернуться к Лире. — Значит, это кристалл?

— Э-э-э... — единорожка пятится. К ее сожалению, кабина не очень просторная, так что она быстро упирается в стену. — Та серебряная пластинка с иероглифами...

Я встаю и прижимаю Лиру к стене.

— Но в самом конце всего приключения находится кристалл, верно?

— Верно, — единорожка вздыхает.

— Дорогой?

— Охренительно, — бормочет Лира.

— И что делает этот кристалл? — спрашиваю я.

— Я не знаю! — восклицает Лира. — Ну, у Дэринг есть одна теория, но мы не можем ее проверить, пока не найдем его.

— Эта штука опасна? — думаю некоторое время. — Ну, скорее всего, так как те идиоты его тоже ищут. Я права?

— В-возможно... — пищит Лира.

— И для его функционирования необходимо принести в жертву жеребенка?

Лира нервно оглядывается.

— Ну, я не могу ни подтвердить, ни... подожди, чего? На что это ты намекаешь?

— Я намекаю, что нам стоит поместить Дэринг Ду в какой-нибудь уютный дурдом, как только мы окажемся на земле, — отвечаю я. — Теплый климат должен успокоить ее нервы.

Отпускаю Лиру и возвращаюсь на свое место.

— Так что же нам делать? — спрашивает Инки, когда единорожка выскакивает из кабины.

— Будем внимательно за ней присматривать, — отвечаю я, слегка поворачивая налево. Лучше избегать мест, которые на карте обозначены как “Логово Дракона". Этот самый дракон может, например, проснуться и съесть нас или, что еще хуже, попытаться спариться с нашим самолетом. Такие прецеденты уже были.

К счастью, в это время поблизости никаких драконов не оказалось. Когда через несколько дней мы приземляемся в Касафланке на дозаправку, мы уже, как бы, соскучились по земле. Даже Хекси, которая обычно предпочитает оставаться в самолете, чинить всякую мелочевку и бухать, идет пройтись с нами.

— Эй, гляди! — кричит Винил, когда мы грузим бочки с горючим на телегу. — Это те сертифицированные охотники на драконов, которых мы встретили в Марэзилии! 

Она машет сертифицированной девственнице, которая, увидев диджейшу,  краснеет.

— Привет, — говорю я, подбегая к жеребцу с повязкой на глазу. — Чего тут делаете?

— Отправляемся на юг поохотиться на драконов, — отвечает он. — А как насчет тебя?

— Кое-какие дела в Хейгипте, — отвечаю я.

— О... — он внимательно смотрит на меня. — Ну, тогда удачи.

— И тебе удачи, — направляюсь обратно к повозке.

Надолго мы в Касафланке не задерживаемся, несмотря на попытки Винил убедить нас переночевать в порту и попеть песни вместе. Мы с Дэринг были непреклонны, даже когда диджейша предложила сыграть наши любимые песни. И даже когда она сказала, что сыграет их еще раз.

Несмотря на это, мы вернулись в самолет и незадолго до обеда следующего дня были в Хэйире. Покружив некоторое время над городом, мы выбрали самое простое решение и приземлились на реку, к большому изумлению местных пони.

Ну, “пони” не совсем точный термин. Как только мы выходим из самолета, нас окружает куча верблюдов, пытающихся нам что-то продать. Ну, думаю, один из них пытается купить Руби, но она пинает его в ногу. Мимо проходит пара жеребцов из Седловской Аравии, вероятно, ведущих глубокий и многозначительный разговор. Не знаю, я их языка не понимаю.

— Где я могу купить полотенце, которое они носят на голове? — спрашивает Винил.

— Это называется ”тюрбан", — отвечаю я. — И у тебя уже есть сомбреро.

— Сомбреро из Мексикольта, теперь мне нужно что-нибудь отсюда, — отвечает диджейша, подбегая к стойке, заваленной разноцветной тканью. 

— Э-э-э... — она поднимает копыто. — Салями на аллее... или чего там.

Прежде чем Винил успела придумать еще что-нибудь на своем жутком арабском, верблюд хватает кусок синего шелка и оборачивает его вокруг нее так, что ткань закрывает всю гриву диджейши — впечатляющий подвиг, если вы спросите мое мнение.

— Я не этого хотела, — бормочет Винил.

— Это хиджаб, и он хочет, чтобы ты заплатила ему за него двадцать бит, — подходит к ней Дэринг Ду. Затем пегаска говорит что-то верблюду, который начинает длинную, громкую речь.

— Чего? — спрашивает диджейша, неуверенно глядя на Дэринг Ду.

— Я сказала ему, что ты можешь заплатить десять, и теперь он рассказывает мне историю своей голодающей семьи.

Винил достает бумажник:

— Я могу заплатить ему двадцать…

— Он обидится, и его семья абсолютно точно не голодает, — отвечает пегаска. — Это местные традиции. Дай ему пятнадцать бит, и все будет нормально.

Винил платит, и мы идем вниз по улице. Осматриваюсь по сторонам — домиков из глины почти не видно, их полностью скрывает толпа. Жара стоит достаточно приличная — скоро все будут прятаться от солнца в прохладных местных кафе.

Вдруг среди толпы, состоящей в основном из разных оттенков серого, коричневого и желтого, я замечаю белое пятно. Вот жеж Дискорд. Даже отправившись на другую сторону планеты, невозможно не столкнуться с кем-то знакомым.

— Арианна! — кричу я. — Давно не виделись.

Пони поворачивается ко мне. Гадство. Когда я видела только ее спину, то конечно не могла разглядеть зеленые глаза, и предположила, что красный бант в гриве был данью моде. Но я как-то смогла проглядеть пару пегасьих крыльев и метку в виде черного креста, окруженного четырьмя розовыми сердечками.

— Was? — спрашивает пегаска. — Wer sind Sie?

Блин, как будет "походить" на пфердском? Как раз это слово я могла бы использовать сейчас.

— Kyrie! — голос жеребца разрывает воздух. К нам подходит высокий белый единорог и что-то быстро говорит по-пфердски. Кайри бросает на меня панический взгляд, прежде чем ответить. Жеребец, очевидно, не желает ее слушать, так как быстро обрывает ее.

— Jawohl, Herr Kloppenführer! — пегаска отдает честь и улетает. Единорог исчезает так же быстро, как и появился.

— Ты узнала его? — спрашивает Инки, глядя в небо.

— Конечно, — отвечаю я. — Мы играли с ним в покер в Мэнаусе. Интересно, что он здесь забыл...

— Не знаю, но я бы позволила этой кобылке хлестать меня и материть на пфердском всю ночь напролет, — говорит Винил. — Интересно, они с Арианной не близнецы?

— Наверное их вывели из одних и тех же пробирок в каком-нибудь институте евгеники, — отвечаю я.

— Ни в коем случае. У них были отдельные стойки для земных пони, единорогов и пегасов, — Хекси нервно оглядывается, увидев наши взгляды. — Я имею в виду... вы слышали, что они говорили друг другу?

— Не совсем, они говорили слишком быстро, — отвечаю я. — Ты не просветишь нас?

— Ну, он спросил ее, почему она разговаривает с этой Fotze, — наш механик хмурит брови, подыскивая нужное слово. — Пиздой. Думаю, он имел в виду тебя, босс.

— Неужели? Продолжай.

— Она сказала, что ты ее удивила, но он велел ей валить нахрен и возвращаться в убежище, — отвечает Хекси. — Это все.

— Хотела бы я знать, что они задумали... — бормочет Дэринг Ду.

— Ну, Трикси хотела бы знать, что задумали эти двое...

Когда я смотрю в ту сторону, куда указывает фокусница, то вижу еще двух приятелей из Мэнауса: никто иной, как сам доктор Кабаллерон, которому помогает его колоритный приспешник Уитерс.

— Как они узнали, что мы здесь? — спрашивает Инки. — И как они попали сюда раньше нас?

Дэринг вздыхает.

— Ну, мы потратили достаточно времени, чтобы они могли успеть прибыть сюда на корабле, — отвечает она, бросая на Трикси тяжелый взгляд. — Что касается первого вопроса... Если я правильно помню, кое-кто рассказал всему городу, что она настоящая хейгипетская принцесса...

Трикси сглатывает, обливаясь потом.

Глава 8

Холодный ветерок проносится над садом, высушивая мой пот. Вытираю лоб, глядя на яблони перед собой и думая, сколько времени у меня уйдет на то, чтобы обтрясти их все. Светит яркое солнце, и мне хочется вздремнуть под одним из деревьев, когда я вижу, как Биг Мак поднимается на холм.

Пару секунд я не могу собраться с мыслями, слишком занятая разглядыванием движений тренированных мышц под кожей жеребца. Его легкие должны быть сильны, как органные меха, чтобы снабдить все это великолепие кислородом. Смотрю на все эти вздувшиеся вены и не могу не задаться вопросом, насколько он вынослив. Уверена, что он может продержаться несколько часов...

— Я принес тебе воды, — едва слышу голос Биг Мака, чересчур увлеченная разглядыванием... кое-чего.

— Спасибо, — говорю я, моргая и глядя на яблони позади него. — Эм-м-м... как думаешь, может, нам сделать небольшой перерывчик... там, где нас не увидят твои сестры?

— Агась, — отвечает Биг Мак с широкой улыбкой. — Тут рядом есть уютный сарай...

— Великолепно, — я киваю. — Не будем терять времени. Я все еще на несколько деревьев отстаю от своей дневной нормы.

Биг Мак ухмыляется и говорит: 

— ВЕЛИКАЯ И МОГУЧАЯ ТРИКСИ ТРЕБУЕТ, ЧТОБЫ ТЫ ПРОСНУЛАСЬ!

— Какого хрена? — восклицаю я, поднимаясь с кровати и чуть не вписавшись головой в низкий потолок. Оглядываюсь и замечаю Трикси и Винил, стоящих рядом со мной. — Ты прервала такой чудесный сон...

— Мы видим, — говорит диджейша, посмеиваясь. — Ты, знаешь ли, во сне разговаривала.

Вот гадство.

— Что... правда?

— Не совсем, — отвечает Винил. — Однако, язык тела...

Она делает несколько движений тазом.

— Как бы то ни было, Дэринг Ду велела разбудить тебя, — Трикси вздыхает. — Мы собираемся осмотреть пирамиду.

— И войти в нее, — добавила диджейша, поигрывая бровями. — Она именно так сказала.

Фокусница закатывает глаза.

— Но она употребила его не в том смысле, который ты вкладываешь в него. Хотя Трикси и признает, что выбор слов не самый удачный, это не причина кончать от смеха.

Винил удивленно смотрит на голубую единорожку и даже поднимает очки. Трикси пожимает плечами и, ухмыляясь, выходит из самолета. Мы с диджейшей идем за ней, чтобы присоединиться к Лире, Дэринг и Инки, ожидающим нас на пирсе. Хекси останется здесь на случай, если вдруг наши многочисленные “приятели” решат навестить нас, и я скорее вылижу задницу Винил, чем позволю Руби отправиться с нами.

Ну, по крайней мере, Руби действительно хочет остаться тут. То есть после того, как я разрешила ей стрелять во все, что проявит враждебность. Надеюсь, Хекси будет держать ее подальше от всего стреляющего.

Мы берем наше оборудование и идем через город. Стоит раннее утро. Первые торговцы уже сидят в тени пальм, предлагая нам чай, лаваш и ful medames.

— Нет, спасибо, — бормочет Винил, глядя в плошку. — Это же поньские бобы? У меня фавизм, чтоб вы знали.

— Чего у тебя? — спрашивает Инки, жуя бобы. — Моя бабушка их ела. Ее трясло после них куда меньше.

— Я уверена, что она имеет в виду дефицит глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы, — говорит Лира. — Если бы Винил их съела, то гемолиз и желтуха не заставили бы себя ждать. Хотя, вероятно, это не так серьезно, как могло бы быть из-за X-связанной структуры наследования...

— Да-да, это очень полезно, — бурчит диджейша. — Если я съем эти бобы, то пожелтею и упаду в обморок.

— Тогда никогда не ешь их, если не хочешь устраивать тут представления, — говорит Дэринг Ду. Она уже успела съесть половину тарелки. — Кроме того, я слышала, что от них может пучить.

— Значит, позади тебя я не пойду, — бурчу я себе под нос.

Мы заканчиваем трапезу и выходим из города. Все видели фотографии пирамид, на которых они стоят посреди пустыни? Полная херня. Если вы встанете с другой стороны от них, то у вас будет прекрасный вид на близлежащий город.

— Полагаю, нам придется попасть внутрь, — говорит Дэринг Ду, направляясь к самой большой пирамиде. — В конце концов, те жеребцы, принесли пластинку туда...

Внезапно из-за пирамиды выходят двое. Один из них верблюд, а другой осел. Оба одеты в форму цвета хаки и имеют очень официальное выражение на мордах.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает верблюд. — У вас есть разрешение на раскопки в этом месте?

Вот дерьмо. У нас при себе лопаты, кирки и другое археологическое оборудование, и мы рядом с древней могилой в стране, которая справедливо злится на всех этих расхитителей гробниц, которые воруют их сокровища. И нас поймали с поличным еще до того, как мы добрались до места.

— Извините, — говорит Дэринг Ду. — Возможно, вы не заметили, но я профессор А. К. Йерлинг, факультет древней истории Филлидельфийского университета.

— У вас есть разрешение на раскопки? — интересуется осел. — Кроме того, кто эти пони?

— Менуэт Р. Тернер, магистр технических наук, Школа одаренных единорогов принцессы Селестии, отдел магических технологий, — отвечаю я, изобразив на морде такое же выражение, как и пегаска. Ну, моя альма-матер, наверное, отреклась от меня давным-давно, но это не меняет того факта, что я — инженер, и вы можете полностью верить мне.

— Лира Хартстрингс, доктор философии, магистр, бакалавр, — добавляет мятная единорожка.

— И по большей части это полная херня, — бурчит диджейша. — Винил Скрэтч, Школа жизни палок в жопе. И Музыкальная академия Кантерлота.

— Великая и Могучая Трикси не нуждается в формальном образовании.

— Меня зовут Инки, и... я знаю камни.

— У них есть разрешение на раскопки? — спрашивает осел, глядя на нас как на кучку клоунов.

— Нет, но мы очень настойчивы, — отвечает Лира, заработав сердитый взгляд от своей начальницы. — Что? Мы как метициллин-устойчивый золотистый стафилококк. Мы останемся здесь до тех пор, пока, как однажды выразилась Винил, ad mortuum defecatum.

— Ослы живут долго. Никто из вас никогда не видел мертвого осла, — отвечает осел.

— Лира, сделай мне одолжение, не пытайся заниматься дипломатией. Никогда, — шепчет Дэринг, прежде чем повернуться к ослу. — Мы хотели бы получить разрешение как можно скорее. Где мы можем это сделать?

— Жаль, что в пирамиде уже работает группа из Троттингхэма, — говорит верблюд. — А лимит заявок на этот год был исчерпан еще в январе. Вы можете подать заявку, но ее рассмотрят не раньше октября следующего года.

Дэринг тяжело вздыхает.

— Ibn himar…

— Сын осла? — переспрашивает осел. — Именно.

— Не совсем так, — бормочет верблюд. — О, здравствуйте, доктор.

Я оборачиваюсь и вижу доктора Кабаллерона, проходящего мимо охранников.

— Эй, погодите! — кричу я. — А он что здесь делает? Он получил разрешение или что?

Доктор Кабаллерон останавливается и смотрит на меня. 

— Ну, я здесь не занимаюсь раскопками, — отвечает он. — Профессор Дроп А. Стоун из Троттингхэмского университета услышал, что я в Хейгипте, и попросил меня о консультации.

— Что? — пегаска взвивается в воздух. Почему она не сделала этого раньше — вопрос, на который только она знает ответ. — Если бы он знал, что я здесь, он бы со мной тоже посоветовался!

Она летит к пирамиде.

— Эй, Стоун! Ты там?

Кто-то выходит из-за пирамиды. Я пытаюсь рассмотреть его, и хотя он довольно далеко от нас, я вижу, что это пожилой жеребец с серой гривой и в пенсне. Несмотря на жару, на нем клетчатая куртка и водолазка.

— Профессор Йерлинг! — восклицает он. — Я вижу, вы с доктором наконец-то вместе...

— Только через мой труп, — бормочет Дэринг Ду.

— Ну, это совсем не то, что ты сказала, когда вода затопила древний храм морских пони в Кхейтае, и мы собирались умереть... — улыбается доктор Кабаллерон. — Почему-то эта строка так и не попала в книгу.

— Я была влюбленной молодой кобылой, — пегаска краснеет. — В любом случае, профессор Стоун, не могли бы вы сказать охранникам пропустить моих ассистентов? Они все эксперты в различных областях, и могли бы помочь вам с вашими исследованиями.

— Конечно, моя прекрасная леди, — отвечает профессор Стоун и машет верблюду с ослом. Как по команде, они закатывают глаза и отходят в сторону. Мы присоединяемся к Дэринг Ду и доктору Кабаллерону.

— Просто помни, — шепчу я Винил, — он не знает о серебряной пластинке, и все так и должно оставаться.

— Конечно, — отвечает она. — Я заткнусь.

— Скажи это Трикси. За Инки я спокойна, но Лира и Трикси могут проболтаться. Одна из-за отсутствия социальных навыков, а другая из-за слишком большого их количества.

— Ладненько, — Винил поворачивается к Инки и шепчет что-то ей на ухо. Инки удивленно смотрит на нее, но когда диджейша толкает земнопони, она поворачивается к Трикси и тоже что-то шепчет. Фокусница шепчет в ответ, и наконец сообщение возвращается ко мне.

— Член, — говорит Винил мне в ухо.

— Что?

— Я пошутила. Трикси говорит, что будет молчать. Кроме того, Инки шепелявит, но только когда шепчет.

Пожимаю плечами и смотрю на Дэринг Ду. Она стоит, не замечая нас, и занята обсуждением какого-то древнего кирпича со Стоуном и Кабаллероном. К моему удивлению, Инки подходит к ним.

— Можно? — спрашивает земнопони. Профессор Стоун отдает ей кирпич. Инки скребет поверхность камня и облизывает копыто. 

— Речная глина, — она морщится. — Довольно старая. Я бы сказала несколько тысяч лет, но не уверена.

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает профессор Стоун, поднимая пенсне.

Инки краснеет.

— Я знаю не так много. Мод могла бы определить возраст камня с точностью до десятилетия, сказать откуда он взялся и что с ним происходило... — мой второй пилот поворачивает кирпич и краснеет еще сильнее. — Ой.

— Невероятно, — бормочет профессор Стоун. — Это самое древнее доказательство существования фаллических культов в этом регионе.

Дэринг Ду и доктор Кабаллерон смотрят друг на друга и издают стон.

— Вы имеете в виду, что это член? — спрашивает Винил. — Знаете, в этом отношении я похожа на Инки. Один раз лизнуть, и я узнаю, сколько ему лет, откуда он и где успел побывать...

Она смотрит на меня и Трикси.

— О... Я должна была заткнуться, да?

Между тем, профессор Стоун находится в своем собственном маленьком царстве фаллических культов. 

— Тут что-то написано... “V. S. 979”.

— Наверное, V — это число, — предполагает доктор Кабаллерон. — Пять.

— Тогда почему остальные числа арабские? — спрашивает Дэринг Ду. — Честно говоря, понятия не имею, что это может означать.

Вот, бля. Я поняла, что точно знаю значение надписи. Хватаю Винил за гриву и притягиваю к себе.

— Ты что-то сделала с кирпичом, да? — шепчу я ей на ухо.

— Как? — спрашивает диджейша. — Я к нему даже не подходила!

— Рисунок члена, твои инициалы и год рождения. Это слишком для простого совпадения.

— Ну, ладно... — Винил краснеет. — Но я сделала это, когда мы были в прошлом.

— Что? — кричу я достаточно громко, чтобы Лира повернулась к нам. — К-каким образом?

— Обычным. Взяла и нацарапала, — отвечает диджейша. — Я думала, что никто не узнает, потому что это был просто наркотический приход, когда мы обдолбались галлюциногенными грибами, верно?

Я вздыхаю и бью себя копытом в лоб.

— Тогда почему кучка археологов, вон там, обсуждают историческое значение твоего члена?

Лира поднимает бровь, заглядывает Винил между ног, пожимает плечами и снова возвращается к спору Дэринг Ду и ее коллег.

— Ты видишь фаллические культы повсюду, Дроп, — говорит доктор Кабаллерон, поднимая копыто. — Однажды ты пытался убедить меня, что древний минотаврианский бордель был храмом.

— Потому что это и был храм! — профессор Стоун цепляет пенсне на нос. — Чем еще это могло быть?

— Скажем так, это был храм... более практичной религии, — Дэринг Ду закатывает глаза. — Всем плевать на культы. Профессор, вы нашли что-нибудь еще? Ну, не знаю, каменные или металлические таблички с надписями? К письменному слову у меня больше доверия, чем к голословным домыслам.

— Тонко, как гондон из листового металла, — бормочу я.

— Великая и Могучая Трикси не может не согласиться с этим наблюдением.

Глаза профессора Стоуна за стеклами очков расширяются. Он пятится, пронзая пегаску взглядом. 

— К-как ты...

— Что? — невинно спрашивает Дэринг Ду.

— Убирайся! — кричит профессор. — Вы оба!

— Мне надо в туалет, — шепчет Винил мне на ухо и убегает.

— Почему? — спрашивает доктор Кабаллерон, отходя с дороги профессора Стоуна. — Что я сделал?

— Убирайтесь отсюда, или я позову охрану! — кричит Стоун, разбрызгивая вокруг слюну. Он поворачивается к Инки. — Особенно ты! Мне не нравится, как ты выглядишь!

— Я что-то не так сказала? — спрашивает Инки.

— Убирайся, или ты сможешь почувствовать текстуру камня своим крупом! — профессор отталкивает земнопони. Большая ошибка. Инки нелегко вывести из себя, но как только вам это удастся, вам придется иметь дело с последствиями. Например, с апперкотом, который подбросит ваши очки в воздух и заставит вас упасть на спину.

Инки ловит пенсне в воздухе и возвращает его профессору. Он, правда, их не берет, так как слишком занят ощупыванием своей челюсти. Некоторые из его помощников, а также охранники, собрались вокруг нас.

— Великая и Могучая Трикси советует бежать, — бормочет фокусница... прямо перед тем, как бросить дымовую бомбу на землю.

Гадство. Я телепортируюсь за спины бегущих на меня пони. Вижу, как Дэринг Ду пролетает надо мной, и, судя по испуганным крикам, Инки решает просто раскидать ассистентов профессора, освобождая дорогу Трикси, Лире и Кабаллерону.

Некоторое время мы бежим, но, вроде, никто за нами гнаться не собирается. Мол, они увидели, что мы можем и решили пересмотреть свои дальнейшие действия, связанные с физическим насилием. Так что, мы останавливаемся за дюной, чтобы перевести дух.

— Кажется у Стоуна совсем шарики за ролики зашли, — бормочет Кабаллерон. — Теперь ему повсюду чудятся лишь культы плодородия и фаллические символы.

— Да, это случилось с ним некоторое время назад, — отвечает Дэринг Ду. — Это было особенно заметно, когда я работала с ним. Боюсь, Инки не удалось вбить ему в голову хоть немного разума. Мне тогда тоже не удалось.

— Пожалуйста, скажите мне, мисс Йерлинг... — Кабаллерон хихикает, — был ли хоть один археолог, с которым у вас не было отношений, выходящих за рамки профессиональных?

— Да. Ты, — пегаска бросает на жеребца злобный взгляд. — Кстати, не мог бы ты свалить отсюда нахрен? Ты видел, на что способна Инки, и я могу заверить тебя, что это далеко не все ее возможности.

— Что ж, пожалуй, я действительно покину вашу компанию. Ты можешь оставить меня снова тонуть в реке или еще где-нибудь, — отвечает доктор Кабаллерон и оглядывается. — Ну, рек не видно, но я уверен, что ты все предусмотрела.

Жеребец поворачивается и уходит.

Внезапно я понимаю, что моя жизнь гораздо менее раздражающая, чем должна быть.

— Подождите, — говорю я. — А где...

— Уи-и-и-и! — Винил скатывается с вершины бархана и сбивает меня с ног.

— Привет, — говорит она, вставая. — Я думала, этот идиот никогда не заткнется.

— Где ты была? — спрашивает Дэринг Ду.

— Ну я ходила в туалет и по... — Винил прочищает горло, — ...поближе посмотрела на то, что твой приятель скрывает от нас. Это наша серебряная пластина.

— Гадство, — бормочет Лира. — Она у тебя?

— Нет.

— Нам нужно вернуться и украсть ее, — говорит мятная единорожка. — Я уверена, что Менуэт справится. Когда мы были студентами, она взломала магазин с бухлом, а потом мы подпоили Мундэнсер и...

— Лира, пожалуйста, — бормочу я. — Мы не станем грабить старика, даже если он надоедливый бридлтанский пердун.

— А нам и не придется, — Винил достает фотографию серебряной пластинки. — Гляньте, чего у меня есть!

— Откуда это у тебя? — спрашиваю я, глядя на фотографию. Жаль, что у меня не получается даже буквы распознать, не говоря уж о переводе слов.

— Отдалась фотографу.

Трикси морщится, ее морда зеленеет.

— Это несколько больше, чем Трикси хотела знать.

— Я имела в виду ”от Дала, фотографа", — говорит Винил, преувеличено выделяя каждую запятую и каждую несущественную разницу в произношении. — Его зовут Дал Скай, и он был достаточно любезен, чтобы дать мне копию.

— Потрясающе, — Дэринг Ду выхватывает копию фотографии из копыт диджейши. — Хм... Дерьмо.

— Что случилось? — спрашивает Лира, глядя на фотографию. — Вот дерьмо.

— Что случилось? — подхожу к ним и снова смотрю на фотографию. Не уверена, что они там увидели, но для меня это всего лишь несколько строк чего-то похожего на понисутру для муравьев и дождевых червей, глава для трех и четырех участников.

— Это древний сумареанский, — отвечает пегаска. — У нас было всего три лекции по нему, и я их проболела.

— А я даже никогда не записывалась на этот курс, — говорит Лира. — Все знают, что древние сумарейцы написали лишь несколько комедий довольно сомнительного качества, прежде чем древние хейты захватили их город и содрали шкуру со всех жителей. Так что, никто их язык и не изучает. Тем более, что он довольно сложный, с учетом семи грамматических родов и тридцати падежей.

— Очевидно, что Берий Пункций знал его, — бормочет Дэринг Ду.

— Извиняюсь, — Винил поднимает голову. — Семь родов — это очень интересно, но о каких таких падежах вы говорите?

— Склонение в нейтыне, помнишь? — Лира ухмыляется. — В эквестрийском их нет, в пфердском четыре падежа, в поньском — семь, а у морских пони в Финляндии — пятнадцать.

Винил задумчиво трет висок.

— А зачем им целых тридцать?

— Наверное, поэтому с них и содрали шкуры, — бормочу я. — Они достали всех вокруг. Но вы говорите, что кто-то читает лекции по этому языку, верно? Он же не совсем мертвый?

— Нет, — отвечает Дэринг Ду. — Есть довольно хороший словарь, но он очень редкий. Его можно найти лишь в нескольких библиотеках.

— Великолепно, — я вздыхаю. — И где ближайшая?

— Истабмул, — отвечает пегаска. — Думаю, туда можно долететь за несколько часов, но мне бы не хотелось оставлять Кабаллерона одного. Я уверена, что завтра он опять сюда заявится.

— Ты всегда можешь остаться, босс, — говорит Лира. — Мы слетаем туда с Менуэт и вернемся как можно скорее.

— Великая и Могучая Трикси хорошо знает Истабмул, — говорит фокусница. — У нее был там... знакомый.

— Когда ты успела? — спрашиваю я. — Ну, мне иногда кажется, что я успела за свою жизнь больше, чем это возможно за тридцать лет, но когда именно тебе удалось добраться до Истабмула, найти там кого-то, бросить его, вернуться в Эквестрию и стать фокусницей?

— Вспомни, что Трикси выросла в цирке, — отвечает голубая единорожка. — Она сделала это, когда ей было четырнадцать. И оно длилось около пяти секунд. И он был грифоном.

— Что?! — восклицает Винил. — Быть того не может... Трикси обскакала меня... да еще с грифоном! Ладно еще Менуэт, которую трахнул Карамель, когда ей было двадцать, но меня?

— Девятнадцать, — бормочу я. — Мне еще было девятнадцать.

— Двадцать шесть, — Дэринг Ду пожимает плечами. — Нравы тогда были куда строже. И я не скажу вам, кто это был, поскольку мне меньше всего надо, чтобы пони об этом болтали. Сейчас куда важнее, кто еще полетит в Истабмул.

— Я полечу, — отвечает Инки. — Менуэт понадобится второй пилот. Думаю, Хекси тоже отправится с нами.

— Я найду нужную нам книгу, — Лира поднимает копыто.

— И, конечно, я буду оказывать им всем моральную поддержку, — говорит Винил. — В конце концов, тебе тут понадобится кто-нибудь поумнее меня.

— То есть вы хотите оставить меня тут вместе с Руби? — голос пегаски едва ли громче шепота.

— Ты сама хотела, чтобы она поехала с нами, — говорю я. — Вот и разбирайся с этим. Не знаю, научи ее шпионить за пони, не пытаясь загрызть их при этом, или еще чему.

Внезапно мне приходит в голову мысль, что это, вероятно, не самая хорошая идея.

— Отлично, — бормочет Дэринг Ду. — Но не засиживайтесь там надолго.

---

Перелет в Истабмул действительно был довольно коротким — он занял всего пару часов, большую часть из которых мы потратили на обсуждение того, куда мы летим.

Город в основном населен грифонами, хотя вопреки распространенному мнению, только некоторые из них похожи на индеек. Он расположен по обе стороны бухты Золотой Рог — точно между Стирропой и Нейзией. Столица Троттоманской Империи и резиденция султана, который, по-видимому, правил значительной частью того, что в настоящее время является юго-восточной частью Империи Грифонов. Ну, Лира говорит, что сейчас султан правит в основном дворцом Троткапы, но страна в целом по-прежнему кажется достаточно могущественной. Мой дед определенно сказал бы мне пару ласковых, если бы узнал, что я лечу над Галлипони.

Благодаря своему расположению между двумя континентами, весь город является центром для торговцев, туристов и, что самое интересное, шпионов со всего мира. Мы быстро узнаем об этом — как только мы влетели в воздушное пространство над городом, нас перехватила эскадра грифонов. Ну, по крайней мере, я могу поговорить с их командиром по радио.

— Назовите себя, — слышу я из динамика. Разве они не слышали о слове "привет"?

— Мы ученые и туристы из Эквестрии, — отвечаю я. — Меня зовут Менуэт, и я пилот этого самолета. Здесь есть какое-нибудь ровное место для посадки? Вода нас тоже вполне устроит. Кроме того, было бы неплохо, если бы ты тоже представился, приятель.

— Мизрак-Бей, командир 38-й эскадрильи воздушных янычар. Вы можете приземлиться только на нашей базе, Менуэт-hatun. Тогда мы решим, можем ли мы вас отпустить.

Мамаша твоя была hatun, метелка ты пернатая.

— Почему? — спрашиваю я.

— Разве вы не слышали о саммите? — спрашивает Мизрак-Бей. — VIP-персоны со всего мира обсуждают вопросы мирного урегулирования проблем в Зебрике. Вы должны понимать, что мы не можем легкомысленно относиться к неопознанным летающим объектам.

— Могу себе представить, — отвечаю я. — Ладно, показывай, где там твоя база, и тогда убедишься, что мы слишком тупые, чтобы выкинуть что-нибудь эдакое.

Лира откашливается.

— Ну, технически, мы могли бы притвориться, что мы тупые, чтобы стать ближе и...

— Заткнись, — шепчу я. — Или ты хочешь, чтобы они засунули тебе в задницу зонд и проверили, нет ли там бомб?

— Я бы не отказалась, — бормочет Винил. — Насколько велик этот зонд? Потому что я тренировалась с вещами разных размеров, и уверена, что справилась бы даже с тем большим камнем на ферме родителей Инки.

— Знаешь, что случится, если ты попытаешься? — спрашивает Инки. — В последний раз, когда кто-то коснулся Камня-Хранителя, мы были пиз... эм-м-м...

— Пиздец как близко к религиозной войне? — Хекси пожимает плечами. — Знаешь, когда я в последний раз видела пони, похожих на твою сестру?

— Когда? — переспрашивает Инки. — А есть такие пони? Подумать только...

— Когда я садилась на поезд, идущий во Фланкфурт, — Хекси вздыхает и выглядывает в иллюминатор. — Ну, я не уверена, что это была хорошая идея, но, по крайней мере, никто не понял, что я имею какое-то отношение к вагону, битком набитому... 

Она закрывает рот и смотрит на нас совершенно невинным взглядом.

Ох, Хекси. Уверена, ты счастлива, что я не стала проверять твое криминальное прошлое. Я тоже рада — она хороший механик, и я предпочитаю не думать о нескольких довольно странных пробелах в ее резюме.

По крайней мере, у грифонов здесь хорошая бетонная взлетно-посадочная полоса, и в этот раз можно использовать убирающееся шасси. Мы выруливаем к ангару, наблюдая за приземляющимися вокруг нас грифонами. Они вообще слышали о пропеллерах? Они летают настолько близко, что малейшая ошибка, и кого-нибудь из них превратит в кебаб.

Инки нажимает на тормоз, и мы останавливаемся у ангара. Снаружи видно дюжину грифонов, стоящих в строю и ожидающих нас. Все они одеты в довольно непрактичную красную форму с высокими белыми головными уборами с куском ткани, спускающимся на шею. Почему-то ни у кого нет боевых седел, только сабли. Думаю, это просто какой-то почетный эскорт или что-то в этом роде.

— Говорить буду я, — сообщаю остальной команде. — Они не кажутся такими уж опасными, но если мы случайно их обидим, нас могут депортировать.

Мы выходим из самолета и кланяемся грифону, ожидающему нас на взлетной полосе. Судя по золотым браслетам на когтях, это наш приятель — Мизрак-Бей. Он также кланяется и встает по стойке смирно. Грифоны позади него смотрят на нас, как на бородатую двухголовую кобылу. Наверное, потому, что Винил нацепила сомбреро. Хиджаб тоже на ней, но она использует его в качестве попонки, так что он не особенно заметен.

— Доброе утро, — говорю я. — Мы не вооружены. То есть, у нас есть дробовик, но мы оставили его в самолете.

— Мы проверим, что у вас с собой, — отвечает Мизрак-Бей, подходит к Инки и указывая на устройство для кастования заклинаний. — Что это?

Вот гадство. Хотя эта штука и не смертельна, но грифонам она точно не понравится. Время думать быстро.

— Этот кусок дерьма? — спрашиваю я. — Сувенир из Марэтонии. Вроде, зажигалка, но она не работает.

— Откуда мы можем быть уверенными, что оно не стреляет? — Мизрак-Бей берет кристаллический пистолет и осматривает его. Хорошо, что он работает как однозарядный кремневый револьвер — пружина с кристаллом-активатором не взведена, поэтому нет риска, что он случайно сожжет свои яйца.

— Давайте я покажу, — говорю я, подхватывая магией устройство из когтей грифона. — Смотрите, тут должен загораться огонь, когда эти два кристалла соединятся.

Взвожу курок и нацеливаю пистолет на Винил.

— Ты уверена, что это безопасно? — спрашивает диджейша. — Что, если я...

Нажимаю на спусковой крючок. Кристаллы бьют друг друга, но заклинание не срабатывает — в основном потому, что у Винил нет яиц.

— Видите? — спрашиваю я. — Не работает. Но имеет большое сентиментальное значение для бабушки Инки, которая здесь живет.

—Чег... О, да, — бормочет Инки. — Я люблю свою бабушку, но была слишком занята, чтобы навестить ее...

— Ну ладно... — грифон смотрит на Хекси. — Я тебя знаю?

— Я никогда в жизни не видела те штуки, спрятанные в контейнере с троттоманскими свитерами, — быстро говорит Хекси. — И это была даже не я, а очень похожая на меня кузина.

Мизрак-Бей хмурит брови.

— О да, теперь припоминаю, — грифон понижает голос до шепота. — Мой очень похожий на меня кузен получил от нее кучу денег за то, чтобы не спрашивать об этих свитерах.

— И будет лучше, если все так и останется, верно? — Хекси нервно улыбается.

Чувствую, что должна вмешаться, но внезапно вижу еще несколько грифонов, летящих к нам. Большинство из них похожи на тех, что уже здесь, но один из них выделяется. Его одежда просто перегружена золотом, и уверена, что сделана она из самого гладкого шелка, какой только можно себе представить. Рэрити убила бы за право наложить копыта на что-то подобное.

— Destur! — кричит летящий впереди грифон. — Sehzade Galip hazretleri¹!

Наши грифоны встают по стойке смирно и кланяются. Я пожимаю плечами и тоже кланяюсь, на всякий случай. Знаешь, когда ты среди грифонов, делай то, что делают грифоны. По крайней мере, мои подруги следуют моему примеру — скорее всего, мы бы оскорбили кого-нибудь, если бы они этого не сделали.

Самый главный грифон приземляется перед нами и внимательно смотрит на нас. Должно быть, он какой-то аристократ — его орлиная морда, блестящие перья и богато украшенная одежда выдают его с головой.

— Беатрикс? — спрашивает грифон. — Что ты здесь делаешь?

Трикси поднимает голову и смотрит в глаза грифона. 

— Галип? Трикси всегда думала, что sehzade было твоим прозвищем!

Галип смотрит на своих грифонов и что-то говорит. Один из них начинает быстро отвечать, но я не могу понять ни слова. Ну, если в языке нет нейтинских корней, то у меня с ним совсем худо.

— Что за херня происходит? — шепчу я Хекси. Она выглядит наиболее подходящей пони, чтобы объяснить подобное, особенно если учесть, что она, очевидно, бывала здесь раньше.

— Sehzade означает "принц", — шепчет мне наш механик. — Еще я могу сказать "еда", "пиво" и "у вас ничего нет на меня, ублюдки", и это более или менее все мои познания в их языке.

Тем временем Галип поворачивается к Трикси.

— Беатрикс-хатун, не согласитесь ли вы поужинать со мной во дворце Троткапы?

— Мне... эм-м-м... — Трикси краснеет и бросает на нас испуганный взгляд. — Ну, Трикси хотела бы знать, как прошла твоя... эм-м-м ... жизнь. Ты обещал, что будешь писать и ...

— У меня были важные дела, дорогая, — отвечает Галип. — Я стал губернатором Манисы и собираюсь стать следующим султаном. Но я всегда думал о тебе, и теперь ничто не разлучит нас, весна моего сердца, любовь моя, мой лунный свет...

Чувствую, что меня сейчас вырвет. Смотрю на Винил, и кажется, что она чувствует то же самое.

— Конечно, Трикси согласна, — отвечает фокусница. — Она рада наконец воссоединиться с тобой.

Она поворачивается к нам.

— Великая и Могучая Трикси сожалеет, но, как видите, она только что нашла свою любовь. Не волнуйтесь, вы с ней еще встретитись.

— Вот это меня и беспокоит, — бурчит под нос Винил. Трикси плевать на ее мнение. Она просто уходит с эскортом грифонов.

— Хм, вам не кажется, что она ведет себя как дешевка? — спрашивает Инки в наступившей тишине.

— Вроде того, — отвечает диджейша. — Обычно я позволяю им сначала угостить меня выпивкой.

— Я сначала сделала предложение, — Инки закатывает глаза. — Хотя, наверное, мне следовало сначала выйти замуж. Мама все время так говорит.

— Я думаю, у твоей мамы было больше проблем с тем, что Коко кобыла, — Винил пожимает плечами. — Но у нее также были проблемы с тем, что я была подружкой невесты.

— Интересно почему, — бормочу я. — Кроме того, ты хотела быть тамадой и подружкой невесты одновременно.

Прежде чем белая единорожка успевает ответить, Мизрак-Бей откашливается.

— Извините, но, очевидно, принц ничего не имеет против вашего присутствия здесь. Мы можем чем-нибудь вам помочь?

Лира улыбается.

— Э-э-э... А вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

---

— Эй, гляньте, какая интересная книга, — Хекси снимает с полки большой том озаглавленный “Die Kunst der Körperteile²”. — Инки, она может помочь тебе с...

Земнопони присматривается к обложке.

— Подожди, это руководство по сохранению тел, — Хекси ставит том обратно на полку.

Городская библиотека — высокое старинное здание с чудесными арабесками на стенах, ну по крайней мере там, где они не закрыты бесконечными полками, забитыми старыми книгами, свитками и томами с древними знаниями. В воздухе висит запах старой бумаги и пыли, а в самом здании пугающе тихо. Столетия знаний, являющихся вершиной достижений цивилизации Эквуса, смотрят на нас и плачут.

— Посмотрим... словари... — бормочет Лира. Она ходит от полки к полке, а мы сидим на диванчиках, расставленных вокруг большого стола. — “Большой поньско-эквестрийский словарь”... Наконец-то я узнаю, что говорит Хекси, когда она забывается.

— Этих слов все равно нет в словарях, по крайней мере, в официальных, — отвечает наш механик.

Лира ставит словарь обратно на полку и осматривает другие книги.

— Какой-то словарь пфердского... “Языки древних тварей для чайников”... Привет, Свити Белль, что ты здесь делаешь?

— Рэрити с принцессой Луной на саммите, а мне нечем заняться, — отвечает Свити Белль. — Ты не видела Эпплблум и Скуталу?

— Наверное, они в пекарне на другой стороне улицы, — невозмутимо отвечает Лира.

— Что за фигня это была? — спрашивает она, как только Свити Белль оказывается за пределами слышимости.

— Нынешние дети, — бормочу я. — Они просто не хотят оставлять тебя одну.

— Ага, — кивает Винил, — Прям как маленький кусочек говна, который прилипает к твоей шерстке, и от него фиг избавишься...

— Это немного больше, чем мы хотели знать, — говорит Инки. — Кстати, это не та книга, которую мы ищем?

Она кладет на стол большую книгу. Золотые буквы на кожаной обложке почти незаметны после многих лет стояния на полке, но название все еще можно прочесть.

— “Иллюстрированный словарь древнесумареанского языка с таблицей знаков и предисловием профессора Вербал Нуна”, — читает Лира. — Да, это именно она.

— Есть еще кое-что, — говорит Инки, указывая на дальнюю часть полки. — Посмотрите туда.

За полкой прячется совершенно не привлекающая внимание пони. На ней черное пальто и шляпа, закрывающая большую часть гривы. Половина морды скрыта черными очками в толстой оправе. Она делает вид, что читает газету, но тем не менее заметно, что она наблюдает за нами в бинокль.

О, ну и конечно, ни пальто, ни шляпа не могут скрыть белую шерсть и светлую гриву.

— Либо Арианна, либо ее подружка, — бормочет Винил, — Кайри, верно?

— Не знаю, крылья она может прятать под пальто, — шепчу я. — Но было бы глупо посылать Кайри, она, кажется, не знает эквестрийского.

— Есть только один способ узнать, — Хекси встает. — Давайте пойдем и спросим ее.

Она идет к нашему таинственному преследователю, машет ей и улыбается.

— Entschuldigung. Frau Aryanne, ja³?

Пони в пальто опускает газету. Она сильно вспотела; возможно, она еще и побледнела, но не могу точно сказать из-за ее жутко белой шерстки.

— Aryanne? — спрашивает она, пятясь. — Ich habe… nicht gehören⁴...

Хекси ухмыляется и подходит ближе к кобыле, которая сейчас зажата между стеной библиотеки и примерно двумя сотнями килограммов мышц и полного отсутствия чувства личного пространства, которое, как выяснилось, работает у меня механиком.

— Ah ja, Fräulein Kyrie, — Хекси делает шаг к пегаске. — Ich kann diese grüne Augen nicht vergessen⁵...

— Scheisse⁶.

Должна сказать, что я недооценила Кайри. Она не только сумела одним словом подытожить ситуацию, но и быстрым движением сорвала пальто и швырнула его в Хекси. Затем пегаска взлетела и, прежде чем я успела дотянуться до нее магией, на полной скорости врезалась в окно.

Возможно, я и недооценила Кайри. Но она определенно недооценила эти окна. Ее голова оставила лишь небольшой скол на стекле, тогда как сама пегаска упала на пол, как белый мешок картошки с крыльями. Мы с Хекси бросаемся к ней, но, видимо, ее череп куда тверже, чем кажется — она снова взлетает и, покачиваясь, летит по коридору.

Мы бежим за ней, перепрыгивая через тележки с книгами и не обращая внимания на библиотекаря, выкрикивающего проклятия. Кайри пикирует вниз по лестнице. Хекси выбирает менее традиционный способ и съезжает вниз по перилам, которые буквально визжат под ее весом.

Так, у меня нет плана. Думай, Менуэт! Смутно припоминаю ряд столиков внизу. Пегаске придется пролететь над ними, если она хочет добраться до выхода…

Сосредотачиваюсь на них и телепортируюсь — к большому раздражению студентов, занимающихся за столом на который я приземлилась. Не обращая внимание на кофе, который разливается по их записям, я подскакиваю, чтобы схватить Кайри, которая летит на меня…

Уф! Пегаска врезается в меня, как кузнечный молот, сбивая со стола. Рушусь спиной на пол, но быстро встаю в облаке пегасьих и писчих перьев, заметок и кофе. Хекси пробегает мимо меня, и я следую за ней.

Подумать только, Кайри ненормальная. Я ожидала, что она пролетит надо мной — помещение достаточно большое, чтобы позволить это — но она просто врезалась в меня и сбила с ног. Что-то мне подсказывает, что очки, которые она потеряла, были вовсе не для маскировки, а выписаны окулистом. Почему она их не носит? Боится, что ее вышвырнут из Luftwaffe или что?

Моя теория получает дополнительное подтверждение, когда пегаска добирается до дверей библиотеки. Вместо того, чтобы остановиться и открыть их, она просто таранит двери головой, абсолютно наплевав на ее содержимое. Куда она так спешит? Не похоже, что мы сможем ее догнать, даже с моей телепортацией.

Снаружи выясняется, что нам и не надо. Вместо того, чтобы устроить эпичную погоню через весь город, Кайри просто летит к ближайшей телефонной будке. Она захлопывает дверь и, удерживая ее, отчаянно куда-то названивает. Хекси подходит к будке и без особых усилий открывает дверь. Затем она бьет пегаску по затылку без видимой причины, хотя мне кажется, что она разозлилась из-за всей этой беготни.

Захожу внутрь будки и беру трубку, висящую на проводе.

— Kyrie? Was ist los? — голос однозначно кобылий.

— Арианна? — спрашиваю я. — Это Менуэт. Не могла бы ты объяснить мне, почему твой крылатый клон со склонностью причинять себе травмы и какой-то самодовольный дрочила в сутенерской форме преследуют нас от Хейгипта до Троттоманской Империи? Не то, чтобы я сильно возражала, но трудно сосредоточиться, когда кто-то прячется в твоем холодильнике.

— Эм-м-м... Это долгая история, — бормочет Арианна. — Это фсе...

Уверена, что история интересная. Жаль, что я ее не услышала. Внезапно чувствую волну ослепляющей боли, распространяющуюся от моих задних ног. Я кричу и смотрю вниз... только чтобы увидеть копыто Кайри, быстро приближающееся к моей морде.

— Босс, ты в порядке? — спрашивает Хекси, глядя на меня. Я медленно осознаю, что лежу на земле и, судя по боли, долбаной пегаске удалось пнуть меня прямо в пизду. Так. Не. Честно.

— Где она? — вскакиваю на ноги. — Где? Я должна ее убить.

— Где-то там, — отвечает земнопони, указывая на силуэт пегаски, становящийся все меньше и меньше над толпой. — Мы все еще гонимся за ней?

— Конечно! — бегу, слегка прихрамывая.

— Это просто мелочь, — бормочет Хекси, пытаясь не отставать от меня.

— Сказала пони, которая долбанула ее по затылку, — проталкиваюсь сквозь толпу. — Не могла просто подержать ее?

— Я об этом как-то не подумала...

— От, дискордово вымя! — кричу я, видя, как Кайри исчезает в каком-то темном переулке. Ну, технически я могла бы догнать ее, телепортировавшись вслепую в здание рядом с переулком, а потом телепортировавшись из него...

А почему бы и нет?

К несчастью для меня, в здании оказался hammam или, точнее, общественная баня. Я обнаруживаю это, когда появляюсь над небольшим бассейном и неэлегантно плюхаюсь в воду, напугав пару грифонов, лежащих в нем. Хватаюсь за бортик бассейна и выбираюсь из него, сплевывая воду. Гадство, куда теперь...

Снова телепортируюсь и на этот раз приземляюсь на какой-то прилавок посреди базара. Оглядываюсь, но Кайри нигде не видно. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на вещи, на которые приземлилась — в основном всякий хлам, такой как ножи, компасы и подзорные трубы. Но там есть одна вещь, которая привлекла мое внимание — старая магазинная винтовка с оптическим прицелом. Похоже, что она была сделана в Копытском Союзе, хотя деревянные части, судя по характерному орнаменту, вероятно были доработаны каким-то местным умельцем.

Подхватываю винтовку магией и передергиваю затвор. Он движется плавно, но у меня нет времени проверять все — я просто прицеливаюсь в небо, наблюдая за окрестностями через прицел.

— Эй, ты!

Отвожу взгляд от прицела и вижу жирного грифона, стоящего рядом со мной.

— Это стоит три тысячи акче, — говорит он с экзотическим акцентом.

Три тысячи? У меня есть немного местной валюты, но это просто грабеж. Три тысячи акче — это примерно семьсот бит.

— Могу дать тебе пятьсот, — отвечаю я, возвращаясь к созерцанию неба и пытаясь обнаружить хоть малейшее подобие Кайри.

— Тысяча, — ворчит грифон. Думаю, начальная цена должна была отпугнуть всех тупых придурков. Или, может быть, сорвать куш.

— Шестьсот, — говорю я, даже не глядя на него.

— Восемьсот. Мой дядя украл его из вражеского магазина во время войны. Мы стреляли из нее всего раз, чтобы проверить, работает ли она.

— Семьсот.

— Восемьсот, и я дам тебе коробку патронов.

— Ладно, — грифон лезет под стол и протягивает мне металлическую коробку. Я кладу винтовку и смотрю, что внутри. Патроны кажутся старыми, но в остальном вроде все в порядке.

— Зеленые — трассирующие пули, а красные... как вы это называете? Что-то с огнем?

— Зажигательные, — отвечаю я, забирая коробку и отдавая ему деньги. — Хорошего дня.

— Inshallah, — грифон кланяется.

Иду по улице, глядя на небо. Улица, прежде многолюдная, теперь почти пуста. Кладу винтовку на спину. Переулок становится все уже, и учитывая паутину веревок, с которых свисает одежда и какие-то куски ткани, то пегасу там пролететь было бы затруднительно. А это значит, что единственный выход отсюда — ворота ближайшего здания.

Мчусь туда. Действительно, на грязном заднем дворе за воротами видно что-то белое. Сдергиваю винтовку со спины и галопом несусь вперед, распугивая кур.

— Кайри? — кричу я, размахивая винтовкой. — Где ты? Я просто хочу поговорить! Э-э-э... Ich möchte sprechen… unterhalten⁷.

Несусь через задний двор и ныряю за угол, целясь из винтовки во все, что там есть.

Внезапно меня оглушает громкий рев тысяч голосов. Передо мной какой-то парад. Много солдат, герцог и герцогиня Маретонии, принцесса Луна, генсек партии Земных Пони Копытского Союза, султан Троттоманской империи…

Ах да, саммит. Совсем забыла. Кажется, они идут во дворец Троткапы, чтобы поговорить о мирном урегулировании чего-то там в Зебрике.

Вижу двух грифонов в черной форме, летящих над толпой. Один тычет другого и указывает на меня. Другой грифон что-то быстро говорит, и они медленно направляются ко мне.

Ебать.

Внезапно я понимаю, что стою на открытом месте, удерживая магией снайперскую винтовку, прямо напротив большинства мировых лидеров. В качестве белого пиара подобное точно использовать не получится. Разворачиваюсь и бегу обратно. На полпути вижу, как ко мне бежит Хекси.

— Как ты меня нашла? — спрашиваю я.

— Просто шла по следам разрушений, — отвечает земнопони останавливаясь. Она смотрит на меня, на винтовку, а затем на двух грифонов, преследующих меня. Это все, что ей нужно, чтобы понять серьезность ситуации.

— Niech mnie chuj strzeli⁸, — шепчет она, прищурившись. Затем она бросается бежать. Жаль, вместо того, чтобы галопом мчаться к воротам, она выбирает вход в здание. Бегу за ней по пятам, вверх по лестнице.

— Хекси, подожди! — кричу я, когда мы останавливаемся на втором этаже. — Они могут летать, и отсюда нет другого выхода!

— Что-нибудь придумаю... — бормочет наш механик, оглядываясь. — Ты всегда можешь их пристрелить.

— Чтобы нас арестовали? — спрашиваю я. — Ты когда-нибудь была в троттоманской тюрьме?

— Почти, — отвечает Хекси. — Наш друг Мизрак-Бей был таможенником, а у нас с сестрой была кое-какая подработка...

— Ты расскажешь мне об этом, когда мы окажемся в уютной камере, — ворчу я. — Знаешь, что может нас спасти?

Дверь квартиры слева от нас открывается. 

— Быстро внутрь!

— Deus ex machina, — заканчиваю я, бросаясь в квартиру.

Как только дверь закрывается, и мои глаза привыкают к тусклому свету в коридоре, я понимаю, что то, что выскочило из машины, богом не было точно. На самом деле, мне кажется, что мы в еще более глубоком дерьме, чем раньше.

— Привет, милая, — улыбается мне Флиттер. — Вы можете провести здесь хоть день, не вызвав международного скандала?

— Это не то, что ты думаешь, — говорю я, пряча винтовку за спину.

— Я не о тебе, — Флиттер ведет нас в гостиную, где Клаудчейзер сидит за большим устройством с экраном и множеством красочных кнопок. — Клауди, покажи им последний час.

Смотрю на экран и понимаю, что эти две совершенно секретные пизды, по-видимому, установили камеры во всем дворце Троткапы. Фильм, который я смотрю, был снят в просторных комнатах с длинными диванами, стоящими у всех покрытых орнаментами стен. Трикси сидит на одном из них с принцем Галипом. Не слышу, о чем они говорят, но они сидят довольно близко. Святые сиськи Селестии, они же мне не порнуху с ними показывать собрались?

— Destur! Feray Sultan hazretleri! — кричит кто-то за пределами комнаты. Трикси и Галип немедленно отодвигаются друг от друга. Грифон встает.

Толстая старая грифониха врывается в комнату. На ней красное платье, большое, как цирковой шатер, и корона на голове.

— Ферай, мать принца Галипа, — объясняет Клаудчейзер.

— Valida, — говорит Галип, кланяясь. Его мама полностью его игнорирует. Она указывает на Трикси и кричит что-то, чего я не понимаю. Галип, похоже, пытается ей что-то объяснить, но все его усилия напрасны.

— Что ты говоришь Великой и Могучей Трикси? — кричит фокусница. — Слушай Трикси внимательно, потому что она не будет повторять: Трикси и Галип любят друг друга, и они поженятся, хочешь ты этого или нет, старая ты метелка из перьев!

Ферай кричит только одно слово. Не знаю, что оно значит, но такой тон используется только тогда, когда кто-то кричит “стража!” или что-то подобное.

Еще пара грифонов врывается в комнату. Трикси выхватывает дымовую шашку и бросает ее на пол. В последовавшем хаосе она бьет грифоншу и исчезает. Вернее, я все еще более или менее вижу ее — просто мне трудно сфокусировать на ней взгляд.

— Заклинание камуфляжа фон Унзихтбара, — бурчу я себе под нос. — Где она сейчас?

— Как я сказала своей сестре: ”выеби меня, если я знаю", — отвечает Клаудчейзер. — Ну, она все равно это сделает, хотя идей о местонахождении Трикси у меня все еще нет, но дело не в этом. Такой скандал во время саммита... Нам удалось замять большую его часть, но это непросто, если ты будешь и дальше бегать по городу с этим.

Пегаска указывает на мою винтовку. 

— Где ты ее взяла?

— На базаре купила, примерно за сто девяносто бит, — отвечаю я. — Мне просто нужен был прицел, но продавец предложил мне коробку патронов...

Кто-то стучит в дверь.

— Спрячьтесь в ванной, — шепчет Флиттер мне и Хекси. — Наверное, это твои приятели.

Мы бежим в ванную и закрываем дверь. Это совсем рядом со входом в квартиру, так что я хорошо слышу разговор Флиттер и грифонов.

— Агент Хок и агент Явуз.

— Ви ис полиции? — Флиттер говорит с фальшивым пранцузским акцентом. — Какие-то варвари укрошать moi орушием! Они ворвались в дом и “пум”! Они телепортировались.

— Вы знаете, куда они могли телепортироваться? — спрашивает агент Хок (или, может быть, Явуз).

— Понятия не имею, офицер. Они говорить что-то о параде…

— Boktan durum⁹... — бормочет грифон. — Спасибо за помощь.

Слышу звук закрывающейся двери и вздыхаю с облегчением. Хекси вытирает пот со лба.

— Prekrasnaya vintovka, — говорит кто-то позади меня.

Стараясь не закричать и не умереть от сердечного приступа, я быстро оборачиваюсь. Из душевой кабинки нам улыбаются две кобылы-пегаса. Одна из них белая, а у другой есть темные пятна, как у того жеребчика, в которого однажды втрескалась Руби. Обе они одеты в зеленую форму и так увешаны медалями, что они, вероятно, могут защитить не хуже бронежилета.

— Kurwa, Ruskie, — ошеломленно бормочет Хекси.

Прежде чем мы успеваем продолжить общение, Флиттер стучит в дверь.

— Можете выходить!

Отпираю замок и открываю дверь.

— Гадство, — бормочет Флиттер, увидев нас с двумя пегасками. — Клаудчейзер! Я же говорила тебе спрятать этих двоих в кладовке!

— Мне показалось, ты сказала "ванная"! — кричит в ответ ее сестра. — Таков был план! Спрячь наших подруг в ванной, а этих двух идиоток в кладовке!

Флиттер стонет и закатывает глаза. 

— Неважно. Я все еще могу это исправить...

— Исправить что? — спрашиваю я. — Двух шпионок из Копытского Союза в душе? Что вы тут делаете? Продаете секреты Эквестрии? Или просто занимаетесь извращенным сексом поверх железного занавеса?

— Эй, почему ты так злишься? — спрашивает пятнистая кобыла с сильным акцентом. — Меня зовут Стрелка, а моего druga — Белка. Мы секретные агенты.

Она мне подмигивает. 

— Никому не говори.

— Seks? Mozhet byt, — Белка пожимает плечами и похлопывает Хекси по крупу. — Ty shlyukha?

— Скажи ей, что я не шлюха, или я размажу ее по стене, — бурчит земнопони. — Кроме того, может, кто-нибудь все-таки объяснит мне, что происходит?

Флиттер вздыхает.

— Ладно, это все совершенно секретно, и если вы кому-нибудь расскажете, мне придется убить вас и сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай, после чего мне придется заполнять хренову кучу бумаг, так что не говори никому ни слова. Вы знаете о саммите, да? Все это полная хрень. Слова, слова, слова. Они будут трындеть и делать всякое дерьмо.

— Ну, это не совсем секрет, — говорю я. — Так всегда бывает.

— В настоящее время мы ведем неофициальные переговоры с разведкой Копытского Союза, — говорит Флиттер. — Мы больше не будем поддерживать правительство северной Зебрики, а они прекращают вооружать Юг и поддерживать их горилльи отряды…

— Отряды герильи, — машинально поправляю я.

— К сожалению, нет, — отвечает Флиттер. — Так или иначе, мы пришли к выводу, что обе стороны конфликта умственно отсталые...

— Вам понадобилось шесть лет, чтобы понять это? — спрашиваю я. — Селестия милосердная, наша разведка умнеет с каждым днем.

— Засунь этот сарказм себе в жопу, — бормочет Флиттер.

— V zhopu? — спрашивает Белка, демонстрируя, что ее знание эквестрийского весьма избирательно. — Ya lyublyu v zhopu!

— В любом случае, у нас уже есть кандидат, который при нашей совместной поддержке победит и Север, и Юг и объединит Зебрику, — Флиттер вздыхает. — А потом мы поделим контракты на добычу полезных ископаемых. Ну что, как это звучит?

— Сомнительно, — бормочет Хекси. — И никогда не сработает.

— То же самое говорили о нашем великом лидере, — Стрелка хихикает. — Ну, правда есть проблема — мы видели еще одного шпиона в Истабмуле, который уже испортил некоторые наши начинания. У нее бледно-белая шерсть, светлая грива и ее метка выглядит как...

— ...крест с сердечками, — говорю я. — Мы как раз преследовали ее, когда столкнулись с вами. Ее зовут Кайри, и она работает на очень похожую на нее земную кобылу по имени Арианна. Есть еще какой-то придурок в форме по имени Клоппенфюрер или что-то типа того.

Стрелка переглядывается с Белкой и Флиттер.

— Интересно... Ты, кажется, много о них знаешь...

— Они мне мешают, — отвечаю я. — Так что... можно мне уйти и заняться своими делами?

— Мы еще не закончили, — бурчит Флиттер сквозь стиснутые зубы. — Думаешь, мне нравится заключать такие сомнительные сделки? После того, как ты взорвала авиабазу, нам поручили самую хуевую работу! Нет, я не о сексе, Дискорд тебя дери!

Последние слова обращены к Белке, которая открыла рот, чтобы что-то сказать.

Клаудчейзер заходит к нам в комнату.

— Кажется, я слышала твой нежный голос, сестренка, — говорит она. — Ну, Менуэт, ты свободна. Не то чтобы в разведке не нашлось никого лучше, чтобы следить за тобой...

— Клаудчейзер! — стонет Флиттер.

— За вами не следят агенты, — говорит она уже нам.

— А что, если они настолько хороши, что мы их не замечаем? — спрашивает Хекси. Клянусь, если я когда-нибудь стану параноиком, то только из-за нее.

— Идите нахрен отсюда, — шепчет Флиттер.

— Я не могу вот так выйти, — отвечаю я ей, указывая на винтовку за спиной.

Стрелка поднимает копыто. 

— Я дам тебе свой чехол для балалайки, — говорит она. — Отдашь его мне, когда мы встретимся в следующий раз.

— Это же обычный чехол, да? — уточняю я. — В нем нет всяких скрытых шпионских штучек?

— Ну, в балалайке есть лазер, спрятанный клинок и... — Стрелка бросает взгляд на Флиттер и Клаудчейзер и замолкает. — Чехол обычный.

— Тогда спасибо, — отвечаю я. — И, конечно, этой встречи никогда не было.

---

— Где вы были? — спрашивает Винил, когда мы наконец вернулись в библиотеку. — Едрёна вошь! Это что, балалайка?

— Да, но сыграть на ней можно только одну мелодию, — отвечаю я. — Похоронный марш.

— Ладно, пока вы вдвоем осматривали достопримечательности, мы провели восхитительный день, расшифровывая текст на этой серебряной пластинке, — говорит Лира, закатывая глаза. — Это было очень познавательно.

— И опять какая-то загадка, блядь, — Инки сразу же прикрывает рот копытом.

— “Ох, ебать, я сказала блядь”, — бурчит диджейша. — Мы все знаем эту шутку.

— Но мы все еще не знаем ответа на загадку, — Лира магией передает мне свои записи. Среди нацарапанных сердец, различных каракулей и отдельных слов есть короткое стихотворение:

Вилку в сердце пустыни найди,
К солнцу десять шагов ты пройди.
Лопату в коричневую грязь воткни,
Когда найдешь ее, лучше беги.

— Ладно, — говорю я. — Для начала, это было написано каким-то древним идиотом на еще более древнем языке. Какого хрена перевод все еще рифмуется?

— Мне потребовалось немало времени, чтобы все срифмовать, — отвечает Лира. — Загадки, которые не рифмуются, не считаются.

— Тогда ладно. И как мы должны найти старую вилку в пустыне, почему мы должны копаться в дерьме, и кто такая "она"?

— Это загадка, — Лира пожимает плечами. — Мы что-нибудь придумаем, когда вернемся в Хейгипет. И, вероятно, у нас будет возможность поговорить с “ней”.

Инки вздыхает и опускает голову.

— Именно этого я и боялась...

Глава 9

Да провались оно все в Тартар.

Нам удалось успешно расшифровать древнее послание, но мы все еще так же далеки от того места, которое в нем упоминается, как и раньше. У нас на хвосте секретные агенты и еще какие-то тайные заговорщики. И, что хуже всего, мы провели два дня, обыскивая весь город, но так и не смогли найти Трикси.

— Так, я хочу сделать официальное заявление, — бурчит Винил, выбираясь из канализационного стока, выходящего в сторону залива. — Она отбросила копыта. Грифоны ее поймали и порубали на кебаб.

— Да быть того не может, — говорю я. — Она была под заклинанием незаметности, когда убежала. Это нормально, что мы ее не видим.

— Ну, великолепно, — диджейша закатывает глаза. — Теперь мне придется пройтись по всему городу в поисках мест, где Трикси нет.

— Только сначала прими душ, — Хекси ухмыляется. — Кроме того, разве это, типа, не почти все места?

— Ага, — отвечает белая единорожка. — Но есть определенное место, где отсутствие Трикси куда сильнее, чем в других местах; именно там Трикси на самом деле и есть, потому что так работает ее заклинание.

— Э-э-э... чего? — Инки чешет голову. — Как это вообще должно сработать?

— Трикси потенциально везде и нигде одновременно, поскольку она может быть под заклинанием, которое делает ее незаметной. Место, где она на самом деле есть, также является местом, где ее нет, даже больше, чем другие места, где ее нет, — отвечает Винил. — Это если коротко.

— Ага, — Инки вздыхает. — Значит, ее здесь нет, но она может быть здесь, потому что невозможно сказать, больше ли она не здесь, чем не там?

— Если ты достаточно опытна, то можешь уверенно сказать, где ее нет больше, чем здесь, — Винил смотрит на то место, куда указывает Инки. — Нет, не тут. Там ее нет на обычном уровне.

— А как насчет пролива? — спрашиваю я. — Разве там ее нет не больше, чем тут?

— Надо бы взглянуть, — отвечает диджейша.

— Мы можем достать тебе снаряжение для дайвинга, — ухмыляюсь, глядя на ближайший магазин. — Тогда ты сможешь обдумать и существование и несуществование...

Лира подходит к нам, неся седельные сумки, набитые хламом, который, предположительно, помогает обнаружить скрытые объекты. Она купила все это у местных охотников за приведениями.

— Это все не работает, — говорит мятная единорожка. — Кроме того, я получила сообщение от Дэринг Ду. Нам нужно вернуться в Хейгипет.

— А как же Трикси? — спрашиваю я.

— Я почти уверена, что она выживет и без нас, — ворчит Лира.

О, да ладно? Я хватаю единорожку и слегка приподнимаю над землей.

— Она идиотка, которая разозлила половину королевской семьи вскоре после прибытия. Она совершенно безответственна и не проживет здесь и недели без нас!

— Эй, пожалуйста, без насилия, — Инки отталкивает меня от Лиры. — Помнишь, что Трикси каким-то образом умудрилась... эм-м-м... наебать всех в Мэнаусе? И она не пыталась ворваться на международный саммит с оружием. По-моему.

— Ага, — бормочет Винил. — А помнишь, что она сделала с Понивиллем? Трикси не так глупа, как кажется. Хотя и не такая умная, как я.

— Уверена, что мы еще услышим о ней, — говорит Хекси. — И раньше, чем вы думаете, босс.

— Ладно... — я опускаю голову. — Но если она попытается убить нас за то, что мы оставили ее тут, вы будете первыми в очереди.

— Мы рискнем, — хихикает диджейша и идет к самолету.

---

Долетев до побережья, мы расслабляемся и забываем о приключениях в Истабмуле. Погода прекрасная, корабли под нами хорошо видны, и скоро мы вернемся в Хейгипет.

— Итак, что именно сказали вам Флиттер и Клаудчейзер? — спрашивает Лира. Она сидит в кабине и ест вегемит¹, который нашла в грузовом отсеке. Я понятия не имею, как он туда попал, но, вероятно, с этим связана какая-то история.

— Что-то насчет секретного агента получше, которая заберет у них наше дело, — отвечаю я. — И что она настолько хороша, что мы даже не сможем заметить, где она.

— Так может, нам стоит поискать во всех местах, где этого агента нет? — спрашивает Инки, проверяя индикаторы на панели управления. — Ну, типа, найти место, где она присутствует еще меньше, чем в других местах.

— Как будто это сработало с Трикси, — Хекси ухмыляется. — Кто знает, может быть, эта агентша как раз сейчас, в каком-нибудь мотеле, трахает Трикси до потери сознания.

— Не думаю, — бурчит Лира, нахмурив брови. — Хм, как думаете, я могу связаться с Эквестрией отсюда? Мне нужно позвонить домой.

— Эквестрия вне нашей досягаемости, — отвечаю я. — Ты можешь позвонить домой из Хейгипта.

— Ты вдруг почувствовала тоску по дому? — интересуется Инки.

— Нет, просто мне нужно кое-что проверить.

— Вот и проверишь, когда мы приземлимся, — говорю я, глядя на небо впереди. Внезапно замечаю слева от нас облачный шквал. Плотная серая стена, начинающаяся примерно в пятидесяти метрах над поверхностью воды и заканчивающаяся... Дискорд дери, намного выше нас. Не уверена, что мы сможем пролететь над ним, и, честно признаться, даже пытаться не хочу, учитывая, что мы так и не закончили полноценное тестирование самолета.

— Видишь это? — спрашивает Инки. — Выглядит неестественно.

— И, боюсь, оно направляется к нам, — говорю я. — Может, нам стоит приземлиться на воду и подождать, пока...

Одного взгляда вниз достаточно, чтобы я замолчала. С такими большими волнами мы не сможем совершить посадку. Да и не хочу я болтаться в море, пока мы от качки все кишки не выблюем.

— Пристегни ремни, — говорит Хекси. — У меня плохие предчувствия.

— Может, вернемся обратно в Троттоманскую империю? — спрашивает Инки. — Думаю, так будет лучше.

Ну, собственно, почему бы и нет? Смотрю в зеркало заднего вида. И, к своему удивлению, вижу, что ясное небо позади нас тоже скрыто облаками. Как будто они пытаются нас окружить.

А может, так и есть?

— Где ближайшая погодная фабрика? — спрашиваю я. — Эти облака... они выглядят неестественно.

— Хм-м-м. В Седловской Аравии? — Лира пожимает плечами. — Мы, конечно, разозлили многих пони, но никто из них там не живет.

— Мы почти над пустыней. Облака сами по себе здесь не появляются, — хочу добавить еще кое-что, но меня прерывает раскат грома. 

— Лира, иди в грузовой отсек, — говорю я. — Мы управимся с самолетом без твоей помощи.

Легче сказать, чем сделать. Лира едва успевает выйти из кабины, как на нас налетает ветер, чуть не перевернув вверх ногами. Я сильнее вцепляюсь в штурвал, пытаясь выправить самолет. Инки помогает мне, но все напрасно: нас швыряет, как воздушного змея.

Дождь барабанит по ветровому стеклу, а молния почти ослепляет нас. Хекси материт погоду. По крайней мере на четырех языках, включая троттоманский. Я также слышу, как кто-то блюет. Уверена, что это Винил.

Сильный попутный ветер несет нас над пустыней. Наша скорость сейчас куда выше крейсерской, по крайней мере, если считать относительно земли. Он также толкает нас вниз; у меня чуть сердечный приступ не случился, когда я увидела, как быстро приближается поверхность пустыни.

Мы цепляем верхушку дюны прежде, чем я успеваю замедлить снижение. Одно из окон разбивается, и холодный воздух немедленно заполняет салон самолета. Хорошо, что пропеллеры выше фюзеляжа, иначе мы бы их точно сломали. Молния бьет рядом с нами, заставляя Инки вскрикнуть и почти потерять контроль над самолетом.

— Не волнуйтесь! — Хекси смеется и делает глоток из бутылки, которую прячет хер знает где. — Мы слишком хитрожопые, чтобы здесь подохнуть!

— И как хитрость поможет со всем этим справиться? — спрашивает Инки, глядя широко раскрытыми глазами на облака, накрывшие нас как большой убийственный полог.

— Мой папаша говорил, что такую хитрожопую пони, как я, однажды повесят! — Хекси хихикает. — А я не вижу здесь чуваков с веревкой!

— Это не может не радовать, — Инки наклоняется вперед, и ее рвет на панель управления. Заставлю ее это лично убрать. Если мы разобьемся, то уборка будет наименьшей из наших проблем.

По крайней мере, ветер немного стихает. Несмотря на проливной дождь, у меня получается немного набрать высоту. Самолет, вроде, не поврежден, и все, кажется, более или менее в порядке.

— Думаешь, это у тебя проблемы?! — кричит Винил в хвосте самолета. — Я чуть сама себя не обосрала! Причем, даже если ты в туалете, очень сложно посрать, когда ты вверх ногами!

— Напомни мне не пользоваться туалетом, — бормочу я. После часов борьбы со штурвалом я измучилась и вся в поту, но уверена, что скоро будет еще хуже — солнце начинает пробиваться сквозь облака, сразу нагревая самолет.

— Но я хочу знать, что за проблема у Лиры, — шепчет Инки оглядываясь. — Я бы предпочла не вступить... во что-нибудь.

Погода немного улучшается, но у нас все еще есть одна проблема: мы над кажущейся бесконечной пустыней, а шторм мотылял нас достаточно долго. Так что я понятия не имею, где мы находимся.

Включаю радио, но слышу только помехи. Или шторм блокирует все сигналы... или мы слишком далеко от цивилизации. Инки какое-то время крутит ручку настройки, но все, что удается поймать — какая-то бодрая мелодия из труб и барабанов.

— Это что, армейский марш? — спрашивает Хекси, хватая пачку карт. — Нам лучше валить отсюда.

— Великолепная идея, — я смотрю на землю. — Думаю, нас унесло слишком далеко на запад от Хейгипта.

— Определенно, — замечает Инки. — Думаю, если мы повернем назад и немного правее...

— Немедленно остановитесь! — голос, раздавшийся из радиоприемника, резкий и неприятный. Неуверенно смотрю на динамик и беру микрофон.

— Кто ты, бля, такой? — спрашиваю я. — Кроме того, мы не можем остановиться, потому что упадем.

— Военно-воздушные силы Северной Зебриканской империи, — отвечает голос.

Военно-воздушные силы? Неужели эти опездолы действительно смогли отрастить крылья? Когда Эквестрия действительно серьезно поддерживала императора Северной Зебрики в его усилиях по объединению страны, там всегда находилась эскадрилья пегасов. По какой-то причине император требовал, чтобы они все были жеребцами. Мол, это как-то связано с их религией, и никто в армии никогда никаких вопросов не задавал.

Херня началась, когда некоторые из этих пегасов привезли в Эквестрию достаточно неприятный штамм сифилиса. Как оказалось, большинство из них добровольно согласились принять участие в императорской “научной” программе по выведению летающих зебр путем осеменения максимально возможного количества кобыл с надеждой на лучшее.

Программа привела к внезапному росту числа стерильных гибридов, названных зеброидами или зони: стерильные, наполовину полосатые, наполовину магические и жопошники целиком и полностью. Насколько мне известно, ни у одного из них не было крыльев. Кроме того, несколько командиров эскадрилий были рано отправлены в отставку, а некоторые другие были переведены личным приказом самой Селестии в такие приятные места, как авиабаза в Сталлионограде, граница с Як-якистаном или территория медвежуков.

Конечно, все это засекречено и останется таковым в течение следующих пятидесяти лет. Мне известно это только потому, что когда я была в армии, то спросила одного из старших пегасов, почему его называют Полосатым Ёбырем.

Тем временем появляются военно-воздушные силы, и должна сказать, что я крайне разочарована. Они состоят из худых грифонов в разномастном снаряжении и кучки пегасов в форме, скрывающей их почти полностью — единственное, что можно увидеть, это очень светлые гривы, почти полностью скрытые шлемами. Вообще то мы могли бы улететь от них всех, но боюсь, что нас собьют раньше.

— Не пытайтесь ничего выкинуть, — говорит голос. — Следуйте за нами и приземляйтесь там, где мы вам скажем. Понятно?

— Понятно.

Я отворачиваюсь от радио.

— Скажи Винил, чтобы зарядила дробовик и мою винтовку. И будь готова жарить яйца, — шепчу я. — Мне это не нравится.

— Мне тоже, — отвечает Инки, разминая копыта. — Но, может быть, нам лучше вести себя хорошо?

— О, я буду вести себя хорошо, — Хекси лезет под сиденье и достает свинцовую трубу. — Например, ломать кости, а не бить насмерть. Ну, в том смысле, если вдруг не окажется, что они вежливые.

Пустыня под нами превращается в коричневую саванну. Вскоре мы достигаем большого, но довольно мелкого озера, окруженного пальмами. Окрестности не совсем дикие: на восточном берегу озера находится большое здание из дерева и ржавого железа; у него высокие трубы, которые выглядят так, будто рухнут от малейшего толчка.

— Что это? — спрашивает Инки. — Какая-то фабрика?

— Погодная фабрика, — Хекси указывает на трубу в стене здания. Радужный концентрат вытекает из нее крупными каплями, оставляя обугленное пятно на земле под трубой. — Идеальный выбор, если тебе нужно создать большой шторм задешево.

Интересно, насколько он ядовит. В том смысле, что радужный концентрат не токсичен, формально он даже съедобен, хотя при сжигании он превращается во все разъедающий пар. Тем не менее, все это место выглядит как мечта любого инспектора по технике безопасности, полная штрафов, предписаний и решений о полном закрытии этого места.

И это еще не все. Прямо за фабрикой находится база дирижаблей. Два здоровых цилиндрических резервуара для хранения топлива, которые выглядят словно пришельцы из другого мира, возвышаются над взлетно-посадочной полосой с ангаром и пятью потрепанными дирижаблями рядом. Они выглядят так, как будто были выведены из эксплуатации давным-давно, а теперь спешно отремонтированы по одному образцу, несмотря на то, что каждый из них был сделан разными производителями. Еще виден трубопровод, по-видимому, используемый для транспортировки воды из озера к генератору водорода рядом с ангаром.

— Садитесь на озеро, — приказывает голос. — Я знаю, что вы можете это сделать.

Снижаюсь ниже, присматриваясь к строениям на берегу. Там ходит несколько зебр, и все они вооружены. Вокруг расположено несколько пулеметных гнезд из мешков с песком, дополнительно защищенных колючей проволокой. Что-то мне подсказывает, что нас сюда не на пикник пригласили.

Приземляемся на спокойную поверхность озера и подруливаем к берегу. Я встаю, иду в хвост самолета и забираю винтовку у Винил. К своему удивлению, замечаю здоровенный штык, прикрепленный к стволу. Похоже, таким можно целый прайд львов кастрировать.

— Где ты его нашла? — спрашиваю я.

— В ящике с боеприпасами было двойное дно, — отвечает диджейша. — Я нашла его, когда заряжала обоймы.

Она бросает мне пару вышеупомянутых обойм с дополнительными патронами. Беру их, хотя думаю, что, скорее всего, буду использовать винтовку как довольно вычурную дубинку. Я слишком мягка, чтобы убить кого-то, даже если это зебра...

Подождите, это прозвучало неправильно. Я обычно ни в кого не стреляю, будь то пони, зебры, грифоны или еще кто. А из этой винтовки я вообще еще не стреляла. Повода не нашлось.

Подумать только, тот торгаш, вероятно, не знал о штыке, иначе мне пришлось бы доплачивать за него.

Мы молча стоим у двери, ожидая своей участи. Вскоре она прибывает на борту большого, роскошного ховеркрафта...

Ну, это больше похоже на то, будто кто-то пытался построить большой роскошный ховеркрафт из того, что осталось после строительства погодной фабрики, которую мы видели раньше. Оно довольно шумное, с двумя большими пропеллерами, приводимыми в движение двигателями от дирижабля. Еще по крайней мере три или четыре подобных двигателя используются в качестве воздушных насосов. Листовой металл, пошедший на корпус, вероятно, брали от разных старых транспортных средств, судя по различиям в цвете, толщине и количестве ржавчины, покрывающей его.

— Вылезайте из самолета и поднимайтесь на палубу! — приказывает кто-то через мегафон. Не имея других идей, мы подчиняемся. Как только мы поднимаемся на него, нас окружают около сорока вооруженных зебр в зеленой форме.

— Мы влипли, — бормочет Лира. — Никогда не думала, что это случится.

— Лира, заткнись, — говорю я. — Если только у тебя нет плана, как нас вытащить.

— Чего? — мятная единорожка пожимает плечами. — Для меня это новый опыт.

— Меня больше интересуют эти двигатели, — Хекси внимательно смотрит на массивные пилоны, каждый из которых увенчан турбовинтовым двигателем. — Они похожи на те, что Черри установила на дирижабль Арианны, когда чинила его.

О да. Второй источник моих денег. После того, как я совершила аварийную посадку в озере рядом с Понивиллем, Черри Берри отремонтировала дирижабль Арианны за полцены. Ну, еще она сделала несколько инновационных изменений, которые, вероятно, превратили его в самый быстрый и смертоносный (как для экипажа, так и для тех, кто достаточно глуп, чтобы напасть на него) дирижабль на планете.

— Ты думаешь, это те же самые двигатели? — спрашиваю я.

— Нет, они гораздо грубее, — отвечает наш механик. — Корпуса двигателей Черри были отлиты. Эти имеют такую же форму, но они штампованные для уменьшения цены. Они еще добавили два отверстия, чтобы улучшить охлаждение, так же как и мы, но сделали это по своему, так что у них другая форма и ...

— Избавь меня от технических подробностей, — поворачиваюсь к зебрам. — Привет. Мы польщены таким приемом, но мне бы хотелось знать, что происходит.

— О, скоро узнаешь.

Смотрю вверх и вижу пони, стоящую на крыше надстройки в передней части судна. На ней униформа, грива завязана в хвост, но узнать ее нетрудно.

— Арианна, — говорю я. — Давно не виделись. Ты знаешь, что ты последняя пони, которую я ожидала бы встретить в компании зебр?

— Я училась у тебя, — отвечает Арианна. — Я ухфатилась за эту фозможность, как только она предстафилась.

Вот дерьмо. Починив ее дирижабль, мы раздули ее эго, что ли?

Еще два пони подходят к Арианне. Вернее, один пони — наш старый приятель Клоппенфюрер — потому что другой жеребец — самая странная зебра, которую я когда-либо видела.

На нем форма, похожая на ту, что носят солдаты, но на этом сходство заканчивается. Он также облачен в красный плащ, золото, которого хватит, чтобы купить небольшую страну, и корону, такую высокую, что она должна рухнуть под собственным весом. Замечаю, что Клоппенфюрер ехидно ухмыляется за его спиной.

— Позфоль предстафить... — Арианна откидывает голову назад. — Мшиндфи Ужасающий, Император Зебрики, фсемогущий и фездесущий фладыка и прафитель империи, а с нашей скромной помощью и фсего мира!

— Это я, — Мшиндви Ужасающий улыбается.

— Мира мало, — бормочу я, изо всех сил стараясь не рассмеяться над этим необычным трио.

Арианна этого не замечает. 

— Но тут прекрасное место, чтобы начать... Когда фы ф последний раз слышали о Манэгаскаре?

— Да, последнее время было тихо, — отвечает Лира. — Я слышала, что они закрыли границы, потому что их президент боится микробов и узнал, что кто-то в Хэйлэнде кашлянул.

— Да, именно это, — Арианна кивает. — Ein ungewöhnlich Pferdchen². Он боится микробоф, но посмел не испугаться нас. Когда-то у нас была база там, но сейчас мы переехали сюда, чтобы помочь нашему дорогому союзнику.

— Это мне, — говорит Мшиндви Ужасающий. — Скоро с помощью наших друзей мы положим конец восстанию! И тогда с помощью этих белокурых идиотов я завоюю весь мир! То есть, сразу после того, как узнаю секреты этого летательного аппарата, который принадлежит вам...

Он опускает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Ты же поделишься ими со мной, или мне придется тебя пытать? Не то чтобы мне этого не хотелось...

Сглатываю, думая, что ответить. К счастью, Винил успевает сформулировать свой ответ куда быстрее.

— Чувак, иди трахни себя телеграфным столбом. Твои пытки, скорее всего, станут моим фетишем, если конечно ты не будешь просто стоять и говорить. Тогда я, конечно, расскажу тебе все свои секреты. А у меня их много, знаешь ли, начиная с того дня, когда я впервые встретила Менуэт, и она...

— Хватит! — кричит Мшиндви Ужасающий. — По моему королевскому указу тебя бросят в яму со львами, которые два года ничего не ели!

— Значит, они дохлые? — уточняет диджейша.

Мшиндви стонет, глядя в небо.

— Схватить их! — восклицает он. — Они нужны мне живыми!

Ну, теперь мы точно влипли. Я бью ближайшего жеребца заклинанием. Он падает, схватившись за яйца. Слышу еще один магический разряд и вижу Инки с ее кристаллическим пистолетом. Она нацеливает его на следующего солдата и стреляет. Заклинание такое же мощное, как если бы я сама его сотворила.

Остальные зебры бросаются на нас. Вырубаю одного из них прикладом винтовки. Его напарник пытается схватить меня, и в итоге обзаводится шикарным шрамом от штыка поперек морды. Рядом со мной Хекси уже окружена поверженными врагами. Она катается по палубе, уворачиваясь от солдат, только чтобы внезапно вскочить и ударить кого-нибудь в живот.

— Помогите! — кричит Лира, глядя на пролетающие мимо заклинания. Винил подбегает к ней и вырубает одним ударом.

— Что? — переспрашивает диджейша, заметив мой взгляд. — Я не хотела, чтобы она наделала глупостей.

Прежде чем я успеваю ответить, две зебры налетают на Винил. Один из них быстро убегает, держась за укушенную ногу. Однако другой начинает мутузить единорожку, но я быстро попадаю своим заклинанием куда надо.

— Ты в порядке, Винил? — спрашиваю я.

— Так много звездочек вокруг... — бормочет диджейша. — Я уже капитан?

— Ой, да хватит уже... — я закатываю глаза. Мимо меня пролетает зебра, а за ней Инки, которая, по-видимому, уже достигла своего предела насчет “быть хорошей“. Ну, разве что это включает в себя “лягнуть кого-то так, чтобы он пробил ограждение палубы”.

Оглядываюсь, пытаясь оценить ситуацию. Многие зебры без сознания, но Винил и Лира тоже. Инки все еще бьется, но с огромным количеством солдат, нападающих на нее, ей явно не справиться. И, что еще хуже, двум зебрам удалось поймать Хекси в сеть, так что теперь она лишь матерится и плюется в них.

— Ну, Дискорд вас всех отымей, — направляю свой рог на группу, атакующую Инки. Мощный взрыв разбрасывает их в стороны, слегка облегчив ситуацию.

Внезапно я чувствую жуткое головокружение и чуть не падаю на палубу. Просто великолепно. Моя магия вечно любит отрубаться в самое неподходящее время. Хуже того, зебры отвлекаются от Инки и бросаются на меня.

— Что-то мне подсказывает, что сегодня у тебя плохой день... — бормочу я, поднимая копытами винтовку. Я могу быть мягкой, но они меня выбесили.

Тщательно выбираю цель. Вместо солдат я целюсь в верхнюю часть надстройки, а точнее, в правое копыто Арианны. Я не хочу убивать ее, но хочу оставить отметину, прежде чем меня схватят. Однажды она посмотрит на культю и с теплом меня вспомнит.

Отдача заставляет меня упасть на круп. Что еще хуже, либо у меня действительно пиздец с точностью, либо прицел установлен неправильно. Пуля уходит далеко вправо и вверх. Вместо копыта Арианны она оказывается прямо под короной Мшиндви.

Эффект потрясающий. Жеребец теперь действительно вездесущ... Ну, он в основном на Арианне, но вы поняли идею. Увидев это, я бросаюсь на ближайшего солдата и бью его, пока он отвлекся.

Это мой шанс. Арианна замерла, пораженная тем фактом, что различные части зебры, которые обычно находятся внутри, в настоящий момент находятся на ее шерстке. Солдаты тоже стоят на одном месте и смотрят на меня. Я бегу, расталкивая их и пытаясь добраться до самолета. Как спасти остальных? Ебать меня в сраку, если я знаю, но что-нибудь придумаю.

Внезапно я останавливаюсь так резко, что чуть не выплевываю легкие. Винтовка выпадает из моих копыт, но тут же подхватывается чьей-то магией.

Пытаюсь бежать, но меня все еще удерживают чары. Все, что я могу сделать, это смотреть на Клоппенфюрера, который подходит ко мне и берет винтовку копытами, все еще удерживая меня на месте.

— Хорошая игрушка, — бормочет он, отодвигая затвор, чтобы извлечь гильзу.

— Собираешься застрелить меня?

— За то, что прикончили этого идиота? — жеребец цокает языком. — Зачем мне это делать, мисс Тернер? Однажды вы можете оказаться полезной.

Он поднимает винтовку прикладом вперед.

— Мы закончим этот разговор позже. А сейчас Арианна передает вам привет.

---

Ой.

Судя по ошеломляющей головной боли, этот пиздюк, должно быть, ударил меня моей же винтовкой. Надеюсь, что он подхватит генитальный герпес и передаст его Арианне, когда будет ей отлизывать. Где я? Слышу рев двигателей, но я определенно в какой-то крохотной комнатушке, пахнущей пылью и старыми наркотиками.

— Менуэт? Ты в порядке?

Ну, запах старых наркотиков получил объяснение. Винил здесь со мной. Смотрю на нее и замечаю, что она скована цепями, и у нее на роге антимагическое кольцо. Судя по всему, со мной все то же самое.

— Где мы? — спрашиваю я.

— В этой штуковине на воздушной подушке, — отвечает диджейша. — Думаю, они везут нас на юг.

— Откуда ты знаешь?

— Один из охранников жаловался на горилл и дерьмовую кормежку на юге. Зебры в основном несут какую-то тарабарщину, но тут еще есть и грифоны, и эти бледные клоны.

— Значит, южная часть северной части, верно? — бормочу я. — И зачем они нас туда везут? Что с остальными?

— Не знаю, — отвечает Винил. — Ну и как мы сбежим?

— Понятия не имею, — отвечаю я. — Мы сейчас на быстром ховеркрафте, окруженные зебрами. О, кстати, я вроде как грохнула их императора.

— Мы можем замаскироваться под верблюда, — ухмыляется диджейша. — Я буду головой, а ты будешь сама собой.

— Чего? — в удивлении поднимаю бровь. — Зачем нам маскироваться под верблюда? Мы же все равно останемся здесь.

Винил кивает.

— Да, но мы будем верблюдом.

Вздыхаю, стараясь не думать об этом.

— А как мы объясним охранникам, откуда мы тут?

— Ну знаешь, что-то типа: "Я просто шел мимо, занимался своими делами, когда эти две психопатки выскочили из камеры и заперли меня в ней", — Винил пожимает плечами. — По крайней мере, они нас выпустят.

— Для начала, как сюда вообще мог попасть верблюд? — спрашиваю я. — Здесь только зебры. Они точно заинтересуются, откуда он мог взяться посреди их ховеркрафта, да еще и занимающийся своими делами.

Верблюд в форме подходит к камере и стучит в металлическую дверь.

— Будьте добры, заткнитесь, — просит он. — Мы почти на месте!

Винил улыбается и выжидающе смотрит на дверь.

— Нет, — ворчу я. — Мы все равно не будем маскироваться под верблюда. Для начала, нам понадобятся два одеяла, подушка и две пары троттоманских тапочек, чтобы замаскироваться. Кроме того, мы почти на месте, так что смысла убегать прямо сейчас нет. Уверена, что из места, куда нас поместят, сбежать будет легче.

Двигатели замолкают, и судно на воздушной подушке слегка опускается. По крайней мере десять зебр подходят к нашей камере и выводят нас наружу.

— Легче сбежать? — спрашивает Винил.

Чувствую запах в воздухе, говорящий мне, что мы недалеко от джунглей, но я не могу их видеть. В основном потому, что ховеркрафт припаркован во дворе большого замка из средне-Селестианской эры. Толстые известняковые стены выдержали все осады на протяжении веков, так что вряд ли мы сможем быстро выбраться. Массивные башни и бастионы скрывают небо.

Нас ведут в крепость и помещают в довольно неудобное подземелье, охраняемое по меньшей мере сотней зебр. Похоже, что после предыдущей драки, они начали воспринимать нас всерьез.

— Так что же нам теперь делать? — спрашивает диджейша, когда нас запирают в камере.

— Не волнуйся. Я знаю этот замок. Давным-давно, во время крестовых походов против грифонов, мой предок Минуэтт "Придурок" Тернер нашел секретный проход в него.

— И что с ним случилось? — спрашивает диджейша.

— Они его поймали и насадили голову на пику, — отвечаю я. — И проход так и не был найден, в основном потому, что у правительства Зебрики были более важные дела, чем позволить археологам делать свою работу.

— Дерьмо.

— Именно, — Клоппенфюрер подходит к нам, останавливаясь на безопасном расстоянии от решетки. — У вас нет выхода, хотя мы можем придумать что-нибудь к взаимному удовлетворению, если вы будете сотрудничать.

— Я видела порнуху, которая начиналась точно так же, — бурчит Винил. — Жду, не дождусь, когда дело дойдет до кляпов и плетей.

— Очень смешно, — пробормотал жеребец. — Дело в том...

Я закатываю глаза. 

— Мы поможем тебе научить Арианну правильно произносить "в", и за это ты нас отпустишь. Как тебе такая сделка?

— Ее акцент — наименьшая из моих проблем, — отвечает он. — Чтобы вы знали, у ее рта есть и другое применение.

— Ага! — вскакивает на ноги Винил. — Я знала, что вы трахаетесь! Да, бля, держу пари, она превратила тебя в свою сучку. Я таких знаю, поверь мне. Так вот почему твое звание звучит как что-то из легкого порно. Агась, но скажи мне, почему вместо того, чтобы и дальше развлекаться с тем эротическим дерьмом, что с тобой творит Арианна, вы вдруг решили захватывать страны?

— Заткнись! — Клоппенфюрер бьет копытом по решетке. Винил умеет выводить пони из себя. — Ты не знаешь, что с ней случилось. Ей нужно... внимание. Работа моделью была единственным способом, которым она могла его добиться, но эти проклятые инструкции в наших головах... Ее вдруг переклинило, но я не вижу в этом ничего плохого. В общем, у нас есть план, и вы важная его часть.

— Угу, ты тут нам поплачь еще, — ворчит диджейша. — Просто твой хер для нее слишком маленький, поэтому она решила трахнуть весь мир. Такое иногда случается с кобылами. Но скажи, пожалуйста, почему мы сидим в этой сраной дыре? Разве мы не должны праздновать, наблюдая, как мир гибнет или что-то в этом роде?

— Ага, — добавляю я. — А еще скажи, как тебя на самом деле зовут. Как заметила моя дорогая подруга, "Клоппенфюрер" — действительно звучит как какая-то кличка для порнозвезды.

Морда жеребца становится ярко красной.

— Меня зовут Пулли.

Смотрю на Винил, и мы обе начинаем смеяться.

— Это старое грифонианское имя³, драть вас обеих! — кричит жеребец.

— Не лезь в бутылку, Пулли, — говорю я, все еще посмеиваясь. — Просто скажи нам чего ты хочешь.

— Мы не можем просто захватить мир с этими зебрами, — отвечает жеребец, медленно успокаиваясь. — Покойный император хотел использовать ваш самолет, чтобы создать военно-воздушные силы, но это просто сказочка для этих полосатых ублюдков. Тем не менее, есть один артефакт, который вы ищете, который мог бы нам очень помочь. Я хочу знать о нем все.

Винил неуверенно смотрит на меня.

— Ну, у нас тут проблема, — говорю я, решив, что честность — лучшая политика. — Мы ни хрена об этом не знаем. Дэринг Ду нам ничего не говорила по этому поводу.

— Да неужели? — Пулли смотрит в потолок. — Дэринг Ду хочет, чтобы вы нашли кристалл, который пробудит древних тварей и позволит хозяину управлять ими, а вы об этом ничего не знаете?

— Ну, теперь мы знаем немного больше, — говорит Винил. — А что за древние твари? Суккубы?

— Нет. Это воплощение зла, что существовало еще до начала этого мира, — жеребец смотрит на стену, вероятно, воображая какие-то потусторонние акты невыразимой жестокости. — Они помогли бы нам завоевать все страны и установить новый мировой порядок.

— Ага, конечно, приятель, — я вздыхаю. — Уверена, что это плохая идея. И ты говоришь, что Дэринг Ду его ищет? Как насчет Ахуизотля?

— Пони, которых он нанял, идиоты, — отвечает Пулли. — Хотя это может быть хорошим прикрытием. И уверен, что ты что-то от меня скрываешь.

Думаю о Лире и подсказке, которую нам удалось перевести. Где она сейчас? Надеюсь, эти дебилы не утопили ее в озере.

— А как насчет наших друзей? — спрашиваю я. — Они могут что-то знать.

— Не волнуйся, мы и до них дойдем. Если они что-то знают, я уверен, что и ты тоже.

— Ну, есть... подсказки, — отвечаю я. — Но каждый из нас знает только часть. Для безопасности.

— И какие же части у вас? — спрашивает Пулли.

— Обойди вокруг центра Земли, — отвечает диджейша. — Это был мой кусок.

— Остановись у лотка с хот-догами и посмотри наверх, — говорю я. — Это не по порядку.

Жеребец равнодушно смотрит на нас.

— Вы что, пытаетесь меня наебать?

Винил и я переглядываемся.

— А он умен. Сам все понял, — говорю я.

— Думаю, Арианна красивая, он умный, а Кайри сильная, — диджейша пожимает плечами. — Тебе, кстати, лучше научить Кайри не ломать двери головой, иначе ваше трио скоро может превратиться в дуэт.

— Schiess doch, sie Schweinehunde! — Пулли потирает виски. — Прекрасно! Вы будете сидеть здесь, пока не захотите говорить!

Жеребец выбегает из темницы.

— Кажется, он взбесился, — говорит Винил, как только он уходит. — Не надо было тебе говорить ему про лоток с хот-догами.

— Да, у него даже акцент пропал. Нам не следовало смеяться над его именем.

— Может, так даже лучше. У него был такой акцент, будто мне кто-то задницу медом мажет. Кстати, что он там говорил насчет кристалла, который вызывает демонов или еще какое-то дерьмо?

— Что Дэринг его ищет, — пожимаю плечами. — Зачем он ей?

— Может, она хочет заняться сексуальными извращениями с щупальцатыми монстрами, — Винил ложится в углу и сворачивается в клубок. — Разбуди меня, когда принесут еду.

К моему удивлению, через несколько часов нам действительно приносят еду. Это самое популярное блюдо в галактике, по крайней мере, среди бездомных, студентов, бездомных студентов, искателей приключений и других социальных маргиналов. Оно состоит из всего, что кот приволок, удалось украсть у гиен, подобрать в лесу или найти на дне древнего сральника; все это обжарено вместе и утоплено в коричневом соусе.

Обычно ингредиенты не должны подвергаться сомнению, тем более, что уточнять их крайне невежливо, не говоря уже о том, что для вашего разума это тоже не полезно. Тем не менее, можно легко понять, где ты находишься, просто посмотрев, что кладут в рагу.

В нашем случае это поньские бобы, чечевица, нут, трава и что-то похожее на мясо и свиную печень. Другими словами, смесь между Зебрикой и Империей грифонов. Неудивительно, учитывая наемников-грифонов.

Осмотр содержимого моей миски подает мне идею.

— Винил! — говорю я. — Хочешь съесть мои поньские бобы?

— Чего? — сонно бормочет диджейша. — Ты же знаешь, что я не могу...

— Именно, — широко ухмыляюсь. — Ты же знаешь, что сбежать из лазарета всегда проще?

Винил кивает.

— Так ты хочешь, чтобы я сбежала? Что насчет тебя?

— Что-нибудь придумаю. Кроме того, думаю, ты же не оставишь меня здесь? Вызовешь подмогу, кавалерию, все международные организации и даже хренову Селестию.

— Ладно, — Винил набивает полный рот бобов.

Нам не приходится долго ждать последствий. Через некоторое время ее начинает лихорадить, и когда она снимает солнечные очки, я вижу, что белки ее глаз пожелтели. В сочетании с красной радужкой — выглядит кошмарно.

— Охрана! — кричу я. — Сюда! Моя подруга больна!

Две зебры подходят к нам. 

— Что с ней случилось? — спрашивает один из них.

— У нее жар, и глаза пожелтели.

— Пф-ф-ф. По крайней мере, она не малярию подхватила.

— Пул... я хочу сказать, Клоппенфюрер разозлится, если с нами что-нибудь произойдет. Мы — важная часть его планов.

Зебры неуверенно переглядываются.

— Ладно. Давай отведем ее в лазарет.

Они открывают дверь и выводят Винил наружу. Я сижу и жду результатов.

Через десять минут слышу сильный взрыв. Кто-то пробегает надо мной с криками: “пожар!” и “она убегает!". Следует еще один взрыв, завершившийся канонадой более мелких взрывов. Они там из гаубицы что ли палят?

— Арсенал! Ради Арианны, арсенал!

Дерьмо.

Взрыв стряхнул на меня всю пыль с потолка, а затем еще и несколько небольших камней. Ложусь на пол, прикрыв голову. Жаль, что эта сраная решетка, похоже, взрывозащищенная — она не сдвинулась ни на миллиметр.

Через несколько минут все стихает. Встаю, пытаясь почистить шерстку, когда вижу Клоппенфюрера, спускающегося по лестнице. Его форма ободрана и местами обожжена, на лбу глубокий порез. Почему-то у него моя винтовка, и жеребца сопровождает пара солдат.

— В чем дело, Пулли? — спрашиваю я. — Плохой день на работе?

— Твоя подруга сбежала, — бурчит он, сурово глядя на меня.

— Да неужели? — ухмыляюсь во все зубы. — Никогда бы не подумала.

— Заткнись, хитрожопая, — Клоппенфюрер бросает на меня взгляд, который, вероятно, должен быть угрожающим. — Поскольку ты, вероятно, помогла ей, мы решили пересмотреть ваше заключение в пользу смертной казни.

Смертной казни? Почему я узнала об этом только сейчас?

— Подожди, приятель, — говорю я. — Никакого суда или еще чего-нибудь? Я требую суда.

— Суд уже состоялся, — отвечает Пулли. — Я был твоим адвокатом. Мне удалось заменить свежевание заживо на расстрел.

— Спасибо, — бормочу я. — Моя компания вышлет вам чек.

— Буду польщен. А теперь пошли.

— Прямо сейчас? — спрашиваю я. Винил лучше поторопиться, но, зная ее, она скорее всего сейчас в лесу, трахается с кучей горилл. — Как насчет апелляции?

— Вы можете обратиться к самому императору, мисс Тернер, — говорит жеребец. — Ой, подождите, он же мертв. Какая жалость.

Солдаты выводят меня наружу. По сравнению с моим предыдущим визитом, количество зданий во дворе несколько поуменьшилось. Зебры тоже выглядят немного испуганными, форма драная, обугленная или вообще отсутствует. У меня нет времени все разглядывать, так как меня выводят за пределы замка.

— Может, снимешь цепи? — спрашиваю я. — Ходить трудно, и я не знаю, как далеко мы собираемся идти.

— Не волнуйся, недалеко, — отвечает Пулли, указывая в сторону ближайших зарослей. Просто великолепно. После Мэнауса меня тошнит от джунглей, и кажется, мне придется в них сдохнуть.

Я смотрю на солдат. К моему удивлению, они все не старше пятнадцати, да и на зебр не сильно похожи. Скорее на чем-то обдолбаных полосатых пони. Они даже не белые, больше похоже на совсем бледную версию цвета шерсти их отцов.

Просто великолепно. Похоже, ныне покойный император взял то, что осталось от программы "крылатая зебра", и превратил их в свою личную стражу. С каждой минутой все хреновее и хреновее.

Наконец мы останавливаемся на границе джунглей, и мне дают лопату.

— Копай, — приказывает Пулли.

Копать копытами довольно трудно, поэтому темнеет раньше, чем я успеваю закончить. Прихвостни Пулли, которые раньше бесцельно бродили вокруг, собираются вместе, неуверенно глядя в небо.

— Ладно, думаю, достаточно глубоко, — бормочет жеребец, хватая мою винтовку магией.

— Подожди минутку! — восклицаю я, надеясь, что эти зеброиды знают эквестрийский. — Мне нужно совершить предсмертный ритуал, иначе мой призрак вернется и будет преследовать вас всех.

— Да брось ты! — Пулли поднимает винтовку, но самый крупный из солдат кладет копыто ему на плечо, а остальные целятся в него из автоматов.

— Призраки — это не смешно, — я ожидала, что он будет говорить односложно, но слова жеребца почему-то звучат так, как будто он из Винниаполиса. — Она может стать плохой Мзиму.

— Ага, именно это, — отвечаю я. — Очень плохой Мзиму, и я сотворю с тобой на редкость плохое джу-джу, ага. Можете на это рассчитывать.

Пулли вздыхает.

— Вы же понимаете, что она вас наебывает?

— А что, если нет? — спрашивает другой солдат. Его произношение легко спутать с кантерлотским. — Пусть она совершит этот ритуал.

— Благодарю тебя, — встаю посреди ямы и закрываю глаза, надеясь, что они не знают пфердского.

— Leck mir den Arsch recht schon! — восклицаю я. Выражение морды Пулли просто бесценно. — Fein sauber lecke ihn, fein sauber lecke, leck mir den Arsch!

Зебры стоят прямо, торжественно глядя в лес, в то время как Пулли того гляди удар хватит.

— Das ist ein fettigs Begehren, nur gut mit Butter geschmiert, den das Lecken der Braten mein tagliches Thun! — чуть язык не сломала этим пфердским, а мой акцент тоже далек от совершенства, но в Тартар это все. Если я хочу, чтобы Винил меня услышала, мне надо орать как можно громче.

— Drei lecken mehr als Zweie! Nur her, machet die Prob' und leckt, leckt, leckt! — никто так и не появляется, а у меня уже заканчивается песня. Не говоря уже о терпении Пулли.

— Jeder leckt sein Arsch fur sich⁴, — заканчиваю я, чувствуя боль в горле. 

— Совет, которому тебе следует последовать, — бормочу я.

— Закончила? — спрашивает единорог, целясь в меня.

— Подожди! Я... Мне нужно в туалет!

— И в чем проблема? — спрашивает Пулли. — Все равно обгадишься, когда я тебя пристрелю.

— Но... я могу стать злым демоном, если обгажу место своего захоронения, — быстро отвечаю я. — И буду преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.

Жеребец вздыхает и бьет себя копытом по лбу.

— Ладно... Можешь сходить в кустики, но если попытаешься сбежать, мы тебя пристрелим.

Выползаю из ямы и прячусь за кустом. Если бы я только могла снять эти цепи... Оглядываюсь вокруг, чтобы найти камень, но все, что вижу, это пара глаз.

Моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте. Глаза принадлежат большой горилле, свисающей с дерева.

— Привет, — говорю я. — Не можешь мне помочь?

— Сигареты есть? — горилла ухмыляется.

— У чуваков, которые хотят меня убить, их полно, — шепчу я, надеясь, что они меня не слышат. — Можешь забрать их.

— Поглядим, что можно сделать, — отвечает горилла и снимает кольцо с моего рога. — Без него ты выглядишь лучше.

— Благодарю, — ухмыляюсь и поворачиваюсь к месту, где меня должны были казнить.

— Ты там веревку проглотила? — кричит Пулли. — Выходи, мы тут с тобой всю ночь валандаться не можем.

— Почти закончила, — отвечаю я, используя магию, чтобы открыть кандалы, удерживающие меня. — Уже иду!

Нацеливаю рог и вслепую кастую заклинание.

Жаль, что один из зеброидов встал прямо у него на пути — я вложила в него столько магии, и если бы не он, Пулли лежал бы сейчас на земле, оплакивая трагическую потерю своих яиц.

— Извиняюсь! — кричу я, выскакивая из кустов и пиная двух зеброидов в прыжке. Позади себя я слышу вопли. Сотни темных мускулистых тел прыгают с деревьев, крича как демоны и стуча кулаками в грудь.

Спутники Пулли быстро приходят к выводу, что это не входит в их должностные обязанности — они бросают оружие и уносятся вдаль, оставляя за собой лишь облако пыли. Единорог осознает это слишком поздно — он едва успевает развернуться, как одна из моих цепей обвивается вокруг его задних ног.

Он пытается дотянуться до винтовки, но я выхватываю ее своей магией из его копыт, прежде чем подтянуть его к себе.

— Не люблю иметь долги, приятель, — бормочу я сквозь стиснутые зубы, прежде чем ударить его по голове прикладом винтовки.

Кстати об этом, надо было попросить его передать Кайри, что я все еще должна ей пинок в пизду. Поворачиваюсь, чтобы сказать это, но жеребец слишком сильно без сознания, чтобы слушать меня.

— Я забираю его бумажник! — раздается знакомый голос.

— Винил? — спрашиваю я.

— А кто же еще? — диджейша подбегает ко мне. Почему-то она прячет свою гриву под солдатской каской и раскрашена полосками под зебру. — Мне потребовалось время, чтобы убедить этих парней помочь нам.

— Как тебе удалось сбежать?

— О, это было легко, — отвечает единорожка. — Эти идиоты не забрали мою зажигалку, а от всех этих бобов и мяса меня жутко пучило. Ну а потом как-то все завертелось...

— Она дала нам сигареты, — говорит горилла, которую я встретила раньше. — И она хорошо говорила о гориллах. Она говорит, что у нее есть план, как захватить большой зебринский замок!

— У тебя он есть? — уточняю я.

— Конечно! — восклицает диджейша слишком громко. Вижу, как пот стекает по ее шерстке.

— Лучше, чтобы был, — горилла усмехается. — Меня зовут Аскари. Мы боремся с зебрами на юге и на севере. Мы гордые гориллы! У нас классовое соз-на-ни-е!

Он показывает мне маленькую зеленую книжку с белым копытом и рогом на обложке.

Белка, Стрелка — если мы еще когда-нибудь встретимся, я либо лягну вас в бок, либо лично подарю самую большую бутылку водки, которую вы когда-либо видели.

— Что за классовое сознание? — спрашивает Винил.

Аскари встает по стойке смирно.

— Старая легенда о гориллах гласит, что когда-то мы правили всей планетой. Мы знаем, что это неправда. Наши кузены правили планетой и взрывали ее десять раз по десять тысяч лет. Когда гориллы научились говорить, лошади уже захватили планету и поработили горилл. Теперь пришло наше время. Теперь мы вернемся и победим их, чтобы вернуть равенство...

– Это было несколько лет назад, но... — Винил делает паузу, вероятно, уловив мои мысли, а сейчас я пытаюсь телепатировать ей что-то вроде: ”никогда не спорь с большой вооруженной гориллой, особенно если он привел с собой армию”.

— Ну, и как мы собираемся захватить замок? — спрашивает Аскари.

Я смотрю на Винил.

— Хм, у нас есть цепи, а ты уже замаскировалась под зебру... Зачем ты это сделала? Уверена, что кто-нибудь сочтет это оскорбительным.

— Убегающий пони отличается от убегающих зебр, поэтому я украла запасную форму и немного машинного масла, чтобы не слишком выделяться.

— Это... имеет смысл, — бормочу я. — Ладно, план таков...

---

Когда мы добираемся до замка, уже наступает утро. Винил идет впереди, неся мою винтовку. Гориллы идут за ней в ряд, с опущенными головами и связанные лианами. Я снова в цепях, тащу за собой бесчувственного Клоппенфюрера.

Вообще-то, нам пришлось помочь ему оставаться бесчувственным. Несколько раз.

На стене появляются две зебры и неуверенно смотрят на нас. С одной стороны, это целая толпа горилл, но их всех ведет кто-то, кто кажется зеброй, хотя ее полосы начали немного размываться. Один из них целится в нее из винтовки, но вскоре опускает оружие, видя, как бесстрашно Винил идет вперед.

— Привет, друган, я в темный час пришла сюда, — говорит ему диджейша. — Гориллы захватили нас врасплох, и вот — беда: ведь если помощь не получим мы у вас, то Клоппенфюрер сдохнет в сей же час.

От, дискордовы рога. Неужели она настолько глупа? Винил же видела кучу зебр, говорящих нормально, и все еще думает, что все зебры говорят в рифму? Мы трупы.

— Ты кто? — спрашивает одна из зебр. — И почему ты говоришь по-эквестрийски? Мы все владеем зебрикаанс, ты же знаешь.

— Я сражалась смело, и всех горилл поотымела, — диджейша не позволяет таким деталям как физическая невозможность подобного встать у нее на пути. — Я взяла их всех в плен и привела сюда в... плен.

— Она, должно быть, с востока, — говорит второй солдат первому. — Помнишь, Уджанья Яани, я говорил тебе, что на востоке все сумасшедшие наркоманы?

— Конечно, — отвечает Уджанья Яани. — Мы ее впустим?

— У нас есть несколько свободных камер в подземелье, — отвечает оставшийся неизвестным солдат. — Откройте ворота!

— Видишь? — шепчет мне Винил, когда мы входим в замок. — Я знала, что это сработает.

— Лучше подумай, как будем отсюда выбираться, — бурчу я. — Похоже, ховеркрафта тут больше нет.

Винил едва успевает открыть рот, как в тот же миг во дворе замка разверзся Тартар. Гориллы орут, демонстрируя, что они вовсе не связаны, как казалось со стороны. Аскари и его спутники вооружены мачете, палками и различным огнестрельным оружием, которое они отобрали у несчастных зебр, которых встретили, прежде чем напасть на солдат.

— Бежим! — кричу я, сбрасывая цепи и волоча диджейшу за собой. Мне плевать на горилл, зебр, Клоппенфюрера и на то, что они друг с другом делают. Я просто хочу быть как можно дальше от этого места.

— Ты говорила, что никто раньше не захватывал этот замок? — спрашивает единорожка. — Мы первые?

— Никто не захватывал его силой, — отвечаю я и несусь к замку. — Обман и военная хитрость были куда эффективнее.

Что-то взрывается позади нас. Хотя Винил и смогла взорвать арсенал, у зебр, по-видимому, что-то осталось в запасе. Или гориллы наложили руки на чей-то тайник с гранатой.

— Мамочка! — диджейша вздрагивает, когда мимо пролетает пуля. — Ты это видела? Они пытались застрелить меня!

— Иди и пожалуйся им на это, — бормочу я, пинком распахивая дверь. — И перестань уворачиваться от пуль, когда слышишь их! Они все летят быстрее звука. Если ты ее слышишь, она тебя не зацепила... Блядь!

Когда я собиралась закрыть дверь замка, мимо меня пролетает пуля, задев кончик уха. Бросаюсь вправо, услышав звук.

— Эй, ты сама уворачиваешься... — хихикает Винил.

— Вали в Тартар и попроси демонов трахнуть тебя вилами, — ворчу я, вставая. Что-то тяжелое бьет в дверь, но кажется, что здесь мы в безопасности, по крайней мере, пока кто-то не решит пальнуть сюда из гаубицы. Смотрю на морду Винил, и у меня в голове возникает идея.

— Машинное масло, — говорю я. — Зачем им машинное масло, если у них нет ничего с двигателем? Где ты его нашла?

— Возле прачечной, — отвечает единорожка. — Она где-то в подземелье.

Мы спускаемся вниз, оставляя бой позади. Подземелье довольно ветхое, и я буквально ожидаю, что тонна известняка рухнет нам на головы в любой момент. Пробегаем мимо камеры со скелетом какого-то незадачливого придурка — судя по броне, он здесь уже как минимум несколько веков. Затем Винил резко поворачивает, и мы оказываемся в прачечной.

Вот Дискорд. А чего я ожидала? Здесь только стиральные машины.

— Здесь только стиральные машины, — бормочет диджейша.

— Я заметила это и без твоей помощи. Ну и каков твой великий план? Мы построим из них долбаную летающую машину? — как только я это сказала, снаружи взорвалась граната, и одна из сушилок рухнула. За ней оказалась маленькая забытая дверца с табличкой...

Ох, тыж, пресвятая, едрить тебя коромыслом, Селестия. Это гараж. Будем надеяться, что там не пусто. Бью в дверь магией, распахиваю ее и захожу в темноту за ней.

— Ебаный пиздец, — шепчу я, когда глаза привыкают к полумраку внутри. — Он прекрасен.

Перед нами стоит долбаный танк.

Ну, на самом деле, это всего лишь легкий скоростной танк, но несмотря на это он вполне способен дать жару своей пушкой, и хотя брони у него явный недостаток, ее все же хватит, чтобы остановить пули. Он совсем небольшой и верткий, не говоря уж о том, что выглядит абсолютно новым.

Где эти чуваки его взяли? Судя по паре сердец, нарисованных на борту, танк принадлежит Арианне. Однако он, скорее всего, был куплен в Великобридлтании — когда я заглядываю внутрь, то первое, что я вижу, это оловянный чайник и пара чашек с блюдцами из того же материала. Еще есть большой граммофон и полная дискография “The Useless Buggers”.

— Я нашла снаряды, — говорит Винил, подтаскивая зеленый деревянный ящик. — Там еще есть горючее и сухари.

— Думаю, наш друг Пулли приготовился к бегству на случай, если дела совсем пойдут по пизде, — бормочу я, ухмыляясь. — Как заботливо с его стороны.

Помогаю Винил перетащить все в танк и забираюсь внутрь.

— Ладно, — ворчу я. — И как тобой управлять?

Знаете, однажды я ездила на бульдозере, когда голод и отсутствие работы привели меня на ближайшую стройку. Водитель бульдозера был слегка навеселе, поэтому он решил показать мне, как им рулить. Так что, я более или менее знаю, как управлять чем-то с гусеницами.

Ну, я правда умудрилась разбить бульдозер и разнести половину стройплощадки, но тем не менее основы я знаю. Кроме того, они меня так и не поймали.

Мое внимание привлекает большая красная кнопка. Если бы у конструкторов была хоть капля порядочности, она бы запустила двигатель. Нажимаю на нее, но слышу только звук, очень похожий на щелчок спускового механизма. Ага, это был второй вариант.

— В инструкции сказано, что это аварийный спусковой крючок на случай, если стрелок мертв или его спусковой крючок не работает, — говорит Винил, удерживая магией книгу, которую нашла под одним из сидений.

— А как насчет стартера? — спрашиваю я, рассматривая рычаги передо мной. Левый рычаг — левая гусеница. Правый рычаг — правая гусеница. Это все, что я знаю.

— Левым задним копытом установите рычаг переключения передач в нейтральное положение, — читает Винил. — После чего нажмите зеленую кнопку в середине правого рулевого рычага.

— Вот эту крошечную хреновинку? — спрашиваю я, глядя на кнопку. Да уж, эргономика как она есть. И что мне нужно сделать, чтобы развернуться? Встать на голову и пропердеть гимн?

Нажимаю кнопку. Рев двигателя почти оглушает меня, поэтому я надеваю шлемофон, чтобы немного приглушить звук. Пол вибрирует, и по какой-то причине граммофон включается, дополнительно атакуя мои бедные уши громким гитарным риффом.

— Установите рычаг переключения передач в положение D, — продолжает читать диджейша, — и осторожно передвиньте оба рычага вперед.

Без проблем. Нажимаю на рычаги, и танк несется вперед, врезаясь в стену. Нам не справится со стенами старого замка, но эта была построена гораздо позже и сдалась сразу же. Танк подпрыгивает, дробя кирпичи в мелкий красный туман.

— Осторожнее! — кричит Винил, падая в заднюю часть танка. Но она быстро приходит в себя и занимает место стрелка.

Куда дальше? Я ни хрена не вижу через этот маленький триплекс. У Винил есть перископ, но ее подсказки совершенно бесполезны — пока мы находимся в подземелье, мы почти ничего не видим.

— У этой штуки есть фары?

— Я не могу читать инструкцию, тут слишком трясет! — кричит диджейша. — Просто едь вперед! В конце концов, это же гараж!

Толкаю рычаги дальше вперед, и мы пробиваем следующую стену. Бинго! Солнце почти ослепляет меня, но я вижу, что бой все еще продолжается. То есть до тех пор, пока зебры и гориллы не видят бешено носящийся по двору танк. У меня есть только общее представление о том, насколько резко он поворачивает, поэтому мы катаемся достаточно беспорядочно.

Вдруг, я слышу громкий взрыв. Пригибаюсь, надеясь, что нам не прилетело прямое попадание. Однако танк все так же едет вперед, не говоря уже о том, что я слышу громкое ржание и чую запах кордита.

— Винил, какого хрена? — интересуюсь я.

— Я сделала предупредительный выстрел, — единорожка дергает за рычаг, и из пушки вываливается большая гильза. — Кажется, я разнесла сортир.

— Ну, можно сказать, что дерьмо попало в вентилятор... — бормочу я.

— Как скажешь, — Винил направляет свой рог на граммофон, делая звук громче.

Я был рожден, чтоб облажаться.
Был рожден, чтоб правду пропеть
О тех, кто всегда готов насмерть сражаться
Чтобы пить, есть и развлеченья иметь.

Ну, по крайней мере, у нас есть подходящее музыкальное сопровождение. Интересно, вокалист жил там же, где и Вайлд Хант, или он просто сильно хотел, чтобы "петь" и "иметь" рифмовались вопреки всему. Секундного отвлечения хватило, чтобы я развалила какую-то хибару и распугала нескольких горилл.

— Осторожнее! — кричит Винил. — И еще, видишь ту пизду с золотой фигней на шлеме? Подъедь к ней поближе.

Обычно я не подчиняюсь подобным приказам, но самый короткий путь к воротам проходит аккурат рядом с этой зеброй. Когда мы проезжаем мимо, диджейша поворачивает башню таким образом, что ствол нашей пушки сбивает шлем с ее головы. Будь зебра чуть повыше, головы бы она тоже лишилась. Она останавливается, чтобы выстрелить в нас, но Винил открывает люк и выдергивает магией оружие из ее копыт.

— Мой дробовик, — поясняет мне единорожка. — У нее был мой дробовик.

— Ты чуть не проломила ей череп из-за дробовика? — переспрашиваю я, вздрагивая. — Мы валим из этой страны. Типа, прямо сейчас.

Я был рожден, чтоб облажаться!
Был рожден, чтоб крепость снести
Тех, кто пожинает щедрый урожай
смуты, войн и ненависти!

Ну, тут рифма чуть лучше. Танк врезается в ворота и разносит их в щепки. Траки грохочут по мосту, и мы наконец выезжаем на равнину за пределами замка.

— Хм, ты говорила, что никто и никогда не смог взять ворота этого замка штурмом, — говорит Винил. — Как насчет штурма изнутри?

— Это не считается, — отвечаю я, резко поворачивая на север. — Мы его не захватили, а всего лишь сбежали из него.

— Кто-нибудь когда-нибудь сбегал из него?

Вздыхаю и потираю виски.

— Понятия не имею. Думаю, можно предположить, что мы были первыми.

— Может, вернемся и станем первыми, кто его захватит? 

— Нет, — двигаю рычаги до упора вперед. Несмотря на всю крутизну танка, он далеко не так быстр, как “Озорная Коко”. Спидометр показывает шестьдесят километров или тридцать семь миль в час. Инки может бежать быстрее. Да елки зеленые, даже я могу бежать быстрее, хотя и рискуя выблевать собственные легкие.

— Как долго мы ехали до замка? — спрашиваю я.

Винил пожимает плечами. 

— Без понятия. Может, несколько часов? Тот ховеркрафт казался достаточно быстрым.

Гадство. Может пройти несколько дней, прежде чем мы доберемся до озера. По крайней мере, тот факт, что ховеркрафт смог здесь пройти, означает, что местность довольно плоская. Кроме того, мы направляемся на север, но у меня лишь крайне смутное представление о том, где находится озеро, а Пулли не оставил никаких карт в танке. Иными словами, мы облажались.

— Хочешь чаю? — спрашивает диджейша.

Едва сдерживаюсь, чтобы не сказать ей, куда она может засунуть чай. На самом деле, я бы действительно выпила чашечку или две. А еще бы съела того рагу, которое нам давали в замке, даже несмотря на то, что там было мясо. Или, может быть, как раз из-за этого. Да уж, жара творит со мной странные вещи.

Через несколько часов даже чай и вентиляция перестают помогать. Становится все жарче и жарче. Простое касание корпуса танка может привести к очень неприятному ожогу. По крайней мере граммофон сдох. Жаль, что мы следующие.

— Нам лучше остановиться, — говорит Винил. — Двигатель издает странные звуки, и я чувствую какой-то запах.

Перевожу рычаги в нейтраль, и танк медленно останавливается. Когда мы выходим, то оказывается, что снаружи лишь немного прохладнее, чем внутри. Мы находимся посреди саванны, и единственным источником тени является наш танк. Нехорошо.

Хуже того, причиной странных шумов в двигателе, по-видимому, является нехватка топлива, а также закипевшая в радиаторе вода. У нас есть с собой несколько канистр, но этот малыш пьет больше, чем Берри в ее лучшие годы. Пулли, вероятно, об этом не подумал.

Подхватываю магией одну из канистр и переливаю ее в топливный бак. Винил лежит в тени и обмахивается шлемом, чтобы хоть чуть-чуть остыть. Уже почти полдень, неудивительно, что так жарко. Позади нас коричневая земля, простирающаяся до самого горизонта. Та же картина и перед нами — кажется, они тут не слышали о дорогах или дорожных знаках.

Вдруг я слышу громкий рев. Ныряю за танк, готовя винтовку на случай, если нас нашли зебры. Но все, что я вижу, это облако пыли, довольно быстро несущееся к нам. Какого хрена? Когда оно приближается, не могу не заметить, что это еще один танк. Однако что-то мне подсказывает, что он не принадлежит ни к какой местной армии или военной организации. Огромное количество граффити, наклеек, дополнительных топливных баков и довольно странного оружия, установленного на нем, делает танк крайне заметным. У него даже есть шипованный кенгурятник спереди, и плюшевый мишка, держащий табличку “Приятной смерти, ублюдки”.

Все это напоминает мне одну мою дальнюю родственницу из той ветви моей семьи, которая никогда не покидала Оатстралию. Мы мало о ней говорим. Она...

— Ебать тебя уткой! Кузина Менуэт! Что ты здесь делаешь, старая ты дронго? — миниатюрная кобыла выскакивает из разукрашенного танка и сплевывает окурок сигареты. — Вообще-то, рада тебя видеть. Мы тут, типа, немножко заблудились по дороге в Сидней.

— Немного заблудились? — хихикает Винил. Она с любопытством разглядывает мою кузину. — Это Зебрика. Ваще другой континент.

— От дерьмо, — из танка выбирается верблюдица. — Я же тебе говорила, что мы не в Оатстралии! Мы же за последних три дня ни одного гигантского паука не видели!

— Я бы не забыла, как мы пересекли долбаный океан! — орет в ответ моя кузина. — Мы же не настолько бухие были!

— Чего вы так орете? — зебра выбирается из танка и потягивается, разминая конечности. — Не волнуйтесь. Добрались сюда, значит и обратно в Сидней сможем вернуться.

— Но как мы могли пересечь океан? — спрашивает верблюдица.

— Это ты нашего штурмана спроси, — моя кузина пожимает плечами. — Нам нужно как можно быстрее вернуться в Сидней.

— Подожди, — говорю я. — Не могли бы вы одолжить нам немного топлива? Мы должны добраться до озера к северу отсюда.

— Ага, и немного сигарет, — уголки рта Винил опускаются. — Эти сраные гориллы сперли мои.

— Конечно, — отвечает кузина. — Кроме того, тут неподалеку есть деревня. Она все еще стоит после нашего визита, что удивительно...

— А насчет озера, то мы были там дня два назад, — верблюдица указывает на борт их танка — краска в нескольких местах повреждена, как будто кто-то стрелял из чего-то крупнокалиберного. — Они плохо нас приняли.

Я киваю. Приятельницы моей кузины переливают немного топлива в наши канистры, и через несколько часов, когда температура немного падает, мы отправляемся дальше.

Еще через час мы добираемся до деревни. Она состоит в основном из небольших хижин, построенных из всякого хлама, который можно найти по окрестностям, и населена примерно тридцатью зебрами, которые прячутся, увидев нас.

— Мы пришли с миром! — кричу я, вылезая из танка. Видимо, мы выглядим достаточно невоенными, чтобы старый жеребец вышел из хижины и поклонился.

— Э-э-э... Озеро? — спрашиваю я, глядя на старика. — Куча мерзких пидорасов со слишком большим количеством дирижаблей?

Старейшина лишь пожимает плечами.

— Ты все делаешь неправильно, — говорит диджейша. Она выпрыгивает из танка и хватает палку. А затем рисует озеро на песке перед собой, вместе с деревьями, аэропортом и погодной фабрикой рядом с ним. Старый жеребец смотрит на рисунок и кивает.

— Где оно? — спрашивает Винил громко и отчетливо.

Зебра поднимает копыто и указывает в северо-восточном направлении. Единорожка улыбается и левитирует ему пачку галет. Старик ухмыляется и протягивает ей одно из многочисленных ожерелий, которые он носит — с грубо вылепленной из глины кошачьей головой.

— Зачем ты дала ему нашу еду? — спрашиваю я, когда мы возвращаемся к танку.

— Карма всегда возвращается, — отвечает Винил. — И он был добр к нам.

---

После двух дней путешествия по саванне я должна признать, что Винил была права. Были заброшенные деревни. Была деревня, где местные жители пытались нас съесть, и та, где они обстреляли наш танк из катапульты. Но были также деревни, где нам давали еду и воду... Даже деревня, где мы стали крестными матерями новорожденного жеребенка.

А теперь мы рядом с этим Луной проклятым озером. Дорога к нему утыкана пулеметными гнездами и баррикадами, сделанными из стволов деревьев, мешков с песком и колючей проволоки.

Первую баррикаду мы просто переехали — зебры, которые были там, разбежались, когда увидели, что мы не собираемся останавливаться.

— Еще две слева! — кричит Винил, стреляя над их головами, чтобы напугать. По броне лупит пулеметная очередь. Пытаюсь защитить топливные баки и боеукладку, но это довольно сложно — эту хренову кучу стали так просто не развернешь. По крайней мере, у них, кажется, нет ничего мощнее пулеметов.

БАБАХ!

Дискордовы копыта! Что происходит? Мне на голову валится что-то тяжелое, и я боюсь, что это Винил. Изо всех сил жму на рычаги, но танк лишь бешено вертится на месте. Похоже, что одна из гусениц повреждена.

— Ахтыжебанопиздецоваятриждыдолбанаяхуепроебина... — рычит единорожка. Она встает и подхватывает магией снаряд. Еще одна ракета попадает в нас, как только она заряжает его и стреляет. Кусок металла почти отрезает мне голову. Диджейша снова падает со своего места; наш выстрел ушел в молоко, попав в стену большого здания из красного кирпича.

Мы едем кривее, чем пьяный осел ссыт, но, по крайней мере, мы все еще движемся примерно в направлении красного здания. Через дыру в броне я вижу четырех зебр с ракетометом.

— У нас есть еще один выстрел?

— Я бы не стала рисковать! — кричит в ответ Винил.

— Ну, тогда я попробую, — направляю рог на зебр. Вскоре один из них валится навзничь, хватаясь за яйца. Ракетомет падает прямо на копыто его приятеля. В ту же секунду наш танк поворачивает, так что результатов я не вижу, но судя по взрыву, они нас больше не побеспокоят.

— Осторожно! — кричит Винил. Я успеваю лишь дернуть рычаги на себя, прежде чем мы пробиваем стену красного здания. Кирпичная пыль попадает мне в горло, и от приступа кашля я чуть легкие не выплевываю. С визгом и грохотом танк останавливается внутри чего-то, похожего на заводской цех.

— Кажется, мы в безопасности, — бормочет диджейша.

Внезапно я слышу потрескивание деревянного пола.

— Ебать.

Когда я очнулась, танк стоит в подвале здания, окруженный сломанными досками. Медленно поднимаюсь с металлического пола, проверяя, на месте ли мои конечности. Винил стонет — видимо, на голову ей упал футляр с набором для заваривания чая.

— Давай, — шепчу я, поднимая магией снайперскую винтовку. — Нам лучше убраться отсюда, пока они не решили проверить, что с нами случилось.

— Это твоя мамаша будет проверять, что с нами случилось, — бурчит диджейша. — Они просто решат, что мы умерли, и оставят нас в покое. В кино все так делают.

— Ага, а у чувака, который приходит чинить твою стиральную машину, член здоровее, чем ствол этого танка, — отвечаю я. — Шевели задницей. Нам нужно валить отсюда.

Ругаясь себе под нос, Винил следует за мной. Как только мы выбираемся из танка, она широко улыбается. Не знаю почему. В подвале полно полок и большинство из них были раздавлены, когда наш танк сюда приземлился.

— Это пивоварня! — кричит диджейша, хватая бутылку пива, которая каким-то образом пережила наше вторжение.

От, блин, только не это. Поворачиваюсь к Винил и вижу, как она, шатаясь, идет ко мне, поднимая магией сразу несколько бутылок пива. Она засовывает их в пояс, который нашла в танке, предназначенный для переноски снарядов. Через некоторое время она выглядит как дерево на День Согревающего Очага, которое мы с Берри соорудили, когда были студентами.

— Так что же нам теперь делать? — спрашивает Винил, потягивая пиво. Что-то мне подсказывает, что эта бутылка будет не единственной.

— Наверх, — отвечаю я и бегу к лестнице. Подъем занимает некоторое время, в основном потому, что ствол танка теперь тоже является частью лестницы, но нам удалось пробраться мимо. В процессе этого Винил даже умудрилась не потерять ни одной бутылки пива.

Пивоварня вся пыльная и ветхая, посреди цеха стоит несколько медных ферментационных резервуаров. Один из них выглядит так, будто в него недавно попал снаряд, и все, что в нем было, теперь на полу. До этого момента оно успело хорошо заплесневеть, поэтому меня сразу разбирает кашель, и я прислоняюсь к каким-то трубам. Окна заколочены, а большая часть крыши отсутствует.

— Как обстановка? — спрашивает Винил. — Можем выходить?

— Ща глянем... — поднимаю в воздух медную трубу и стучу ею по заколоченному окну.

Тут же мы слышим грохот крупнокалиберного пулемета. Через пару секунд доски превращаются в щепки, а трубу перебивает пополам пулей.

Винил цокает языком.

— Мне тут пришло в голову, что какой-то нервный ублюдок хочет нашей смерти, — она делает глоток пива. — Но почему они не идут сюда?

— Они помнят яйца того чувака с ракетометом, — отвечаю я. — Кроме того, они думают, что у нас еще есть танк. И даже если нет, у нас все еще есть снайперская винтовка со сбитым прицелом, твой дробовик и, похоже, целый шкаф набитый пистолетами-пулеметами.

Диджейша смотрит на вышеупомянутый шкаф. Наверное, единственная причина, почему это здание до сих пор стоит — никто не ожидает обнаружить оружейный склад в заброшенной пивоварне.

— Ты имеешь в виду этот кусок дерьма? — спрашивает единорожка, хватая один из пистолетов-пулеметов. — У делла Морте были такие же. Я проделала много дырок в потолке, когда пыталась из него стрелять. И магазина хватает всего на две секунды... Как и Бакио делла Морте.

— Вот последнее было явно лишним, — говорю я, поднимая остатки трубы и стуча в другое окно. Как и раньше, реакция немедленная. И, как и раньше, вижу ярко-красные трассеры, пробивающие дыры в чане позади нас. Они выделяются, как аликорн в грифонском борделе...

— Ты чего творишь? Я чуть не обоссалась! — вскрикивает Винил, а потом смотрит на свое пиво. — Ну, вообще-то, скоро так и так придется...

Игнорирую ее, глядя на грязную стену. Прямо над полом не хватает нескольких кирпичей. Дыра небольшая, но винтовка и прицел должны пролезть.

Беру пули с красными оголовками — если я правильно помню, грифон, который мне их продал, сказал, что они зажигательные. Заряжаю их в винтовку и передергиваю затвор.

— Ты собираешься в них стрелять? — спрашивает диджейша, когда я ложусь у отверстия и просовываю в него ствол. Ничего не отвечаю, слишком занятая разглядыванием целей в прицел. Еще мне надо помнить, насколько он косит вправо...

Пулемет стоит между кустами, метрах в трехстах от пивоварни. Смотрю в прицел, но, похоже, риски показывают расстояние в аршинах. Какого хрена? Сколько будет триста метров в аршинах? Слегка приподнимаю винтовку и сдвигаю ее влево. Зебры, кажется, обсуждают стратегию. Один из них размахивает копытами, а двое других проверяют свои автоматы. Плохая идея. Теперь я знаю, кто тут главный. Тщательно целюсь...

БАМ!

Моя пуля пробивает кожух охлаждения пулемета; зебры исчезают в клубах пара, с воплями катаясь по земле. Кажется, этот ствол вышел из строя.

— Беги, будто за тобой траханый Тирек гонится! — кричу я Винил, закидывая винтовку на спину. Мы выскакиваем из пивоварни. Зебры возятся с запасным стволом, но они слишком медленные. Несмотря на то, что диджейша пьяна и все еще тащит все эти бутылки, мы сбежим, прежде чем они смогут его заменить.

То есть, мы бы сбежали, если бы Винил не выбрала именно этот момент для своей ежедневной дозы тупизны.

— Снайпер, прекрати снайперить! — кричит она зебрам, останавливаясь посреди двора. — Но на этот раз снайпер не выстрелит!

Винил делает глоток пива, пока я прячусь в ближайшем бомбоубежище.

— Дерьмо, мне надо отлить... Да пофигу. Пиво! — она поднимает копыто. — Cerveza! Сколько пива вы можете выпить? Uno! Dos! Tres!

На счет “три” бутылка, которую она удерживает своей магией, взрывается, окатив диджейшу пивом и осколками стекла. С небольшой задержкой я слышу звук выстрела.

— Ебаный пиздец! — Винил, теперь уже совершенно трезвая, бросается в окоп. — У них тоже есть снайпер!

Да что ты, блядь, говоришь? Осколки бутылки еще даже не успевают упасть на землю, когда срабатывают мои инстинкты. Снайпер позади нас и либо промахнулся мимо тупой головы моей подруги, либо попытался сделать трюковый выстрел. Он еще и ярко-красный трассер использовал — да что за дела у этих зебр с трассерами? — так что он, наверное, идиот.

Долю секунды спустя я поворачиваюсь к нему с винтовкой наизготовку. Он определенно идиот — выбрал терновое дерево в качестве укрытия. Теперь снайпер в отчаянии смотрит на землю, не зная, прыгать или нет.

Без шансов, сосунок. Быстро целюсь и жму на спусковой крючок.

Мои инстинкты могут быть великолепны, но точность и прицел просто отстой. Пуля проходит справа от перекрестия и вместо того, чтобы проделать снайперу второй анус, попадает в ветку, на которой он сидит. Через прицел я вижу фонтан щепок. А потом ветка ломается и зебра валится на землю.

— Менуэт! — кричит Винил. — Валим отсюда нахрен!

Поворачиваюсь и вижу, что наши приятели-зебры успели заменить ствол на своем пулемете, и теперь тащат всю эту хреновину к нам. Единственный способ спастись — бежать к снайперу, который хромает прочь, бросив все свое снаряжение.

Мы несемся к терновнику, петляя в высокой траве. Пули свистят над нашими головами. В отчаянии Винил поворачивается к солдатам и бросает в них пустую бутылку из-под пива.

Открываю рот, чтобы заявить, что это нам не поможет — не лучшие последние слова, но все же лучше, чем ничего, — когда вижу, что наши преследователи кидаются в стороны от бутылки, бросив пулемет. У меня нет времени разбираться с этим феноменом — диджейша несется быстрее меня, поэтому я ускоряюсь, стараясь догнать ее.

Внезапно единорожка обо что-то спотыкается, выронив несколько бутылок. Останавливаюсь помочь ей встать, понимая, что мы рядом с бывшим укрытием снайпера, и что Винил только что нашла его снаряжение.

— Эй! У него даже было пиво! — диджейша поднимает что-то бутылкообразное. — Странно. Металлическая бутылка. Должно быть какая-то ограниченная серия...

— Это граната, идиотка! — кричу я. Обычная бутылкообразная граната из Копытского Союза. Еще одна лежит в траве рядом со мной.

Ну, это объясняет, почему зебры разбежались, увидев бросок Винил. К сожалению, они заметили, что ”граната” просто разбилась рядом с их пулеметом, а не взорвалась, так что зебры уже бегут обратно к пулемету.

Вздыхаю и выхватываю магией гранату из копыт единорожки. Отжимаю рычаг и бросаю ее. Зебры ухмыляются друг другу, вероятно, думая, что это еще одна бутылка. Затем один из них (наверное, самый большой придурок) решает показать, насколько он крут и стреляет в гранату из пулемета.

Парадоксально, но именно это спасает жизни этих идиотов. Граната взрывается в воздухе не долетев до них. Тем не менее, взрыв отбрасывает их на землю и вероятно оглушает. У меня самой в ушах звенит, но несмотря на это хватаю Винил в охапку и телепортируюсь так далеко, как только могу.

Мы оказываемся в какой-то канаве, где меня тошнит — неизбежный побочный эффект поспешной телепортации. Винил высовывает голову из канавы и оглядывается.

— Мы недалеко от озера, — говорит она. — Но там стоит гаубица, не говоря уже о ховеркрафте.

Выглядываю посмотреть сама. К моему удивлению, вижу наш самолет, плавающий посреди озера. Рядом стоит лодка. Через прицел видно Арианну, какую-то зебру, Хекси, Инки и Лиру. Наша механик открывает дверь и они все забираются в самолет. Странно.

Смотрю на гаубицу. Дерьмо. Я могу конечно подстрелить одного из этих бледных клонов, что ее обслуживает, но остальные точно выстрелят в нас снарядом, который будет побольше любимого дилдака Винил. Оглядываюсь в поисках идей и вскоре вижу большие топливные резервуары рядом с базой дирижаблей.

— Винил, я пытаюсь найти способ отвлечь их, который не подразумевает взрыв всей этой базы к хренам. У тебя есть какие-нибудь идеи?

Диджейша смотрит на топливные резервуары и ухмыляется.

— Неа.

— Хорошо, — проверяю, остались ли у меня зажигательные патроны, а затем заряжаю три обычные пули и две зажигательных.

— Эй, но я думала, что насилие — это не ответ? — спрашивает Винил.

— Ага, и они собираются использовать эти дирижабли, только чтобы разбрасывать листовки, — бурчу я, целясь в резервуар. — Si vis pacem...

— ...para bellum, — заканчивает диджейша, когда я проделываю первую дырку в баке. Из него начинает вытекать топливо, но на всякий случай проделываю в нем еще две. Стенка бака теперь мокрая от топлива, а следующий патрон в обойме у меня зажигательный. Что может пойти не так?

Топливо вспыхивает. Один из пони, охраняющих гаубицу, замечает это и указывает остальным. Они неуверенно смотрят друг на друга, прежде чем бросить пушку на берегу и броситься бежать. Ну, по крайней мере, они бегут к аэропорту, а это значит, что они, скорее всего, решили бороться с огнем.

— Бежим! — восклицаю я, выпрыгиваю из канавы и несусь к берегу. Когда мы достигаем воды, громкий взрыв оглушает нас, кидая на землю. Густой, черный дым застилает небо. Я оборачиваюсь и вижу, что первый топливный резервуар исчез. Другой, а также два дирижабля, пылают. Белокурые пони решают, что им недостаточно хорошо платят, и разбегаются.

Прыгаем в воду. По крайней мере, Винил хорошо плавает. Она надевает один из своих презервативов на ствол дробовика, чтобы не намочить его. Жаль, что я не подумала таким же образом защитить свою винтовку. Гребу копытами изо всех сил, стараясь как можно быстрее добраться до самолета.

Когда мы на полпути через озеро, второй резервуар взрывается, заливая весь аэропорт горящим топливом. Ангар и дирижабли пылают, сотрясаемые взрывами бомб и водорода. Волны чуть нас не утопили, но, по крайней мере, самолет все еще здесь — надеюсь, никто внутри не решит улететь, оставив нас тут.

— Долбаный пиздец! — кричит Винил, видя, как один из горящих дирижаблей взлетает в воздух. Он хаотично носится из стороны в сторону и наконец врезается в стену погодной фабрики.

— Ныряй! — кричу я.

Взрыв меньше, чем я ожидала, но все равно достаточно сильный, чтобы почувствовать его даже под водой. Когда я выныриваю, то вижу, что дирижабль разнесло на части, но половина фабрики все еще стоит, хоть и объята пламенем. Освобожденные облака летают вокруг, шипя, когда касаются огня. Даже видно основной радужный реактор. Я когда-то ремонтировала такой в Клаудсдейле, и прекрасно знаю, что может случиться, если он перегреется...

Наконец-то добираемся до самолета и забираемся в него. Не думаю, что нас можно услышать с учетом всех этих взрывов на берегу, но в любом случае мы стараемся вести себя как можно тише и сразу прячемся за ящиками, стоящими сзади.

— Я гофорю ф последний раз, — вещает Арианна, — начинай, или мы ее пристрелим!

Оцениваю ситуацию. Инки и Хекси сидят в кабине. Арианна и какой-то солдат-зебра стоят по обе стороны от двери и держат Лиру под прицелом. Зебра вооружен пистолетом-пулеметом, в то время как у Арианны какой-то странный пистолет с длинным магазином и прикладом, чтобы его было легче использовать только копытами. Красная девятка изображена на боковых накладках.

Ну, по крайней мере, они на нас не смотрят. Высовываюсь из-за ящика и машу Инки.

— Фключайте дфигатели! — кричит Арианна.

Я киваю. Инки включает двигатели. Они ревут, а пропеллеры начинают медленно вращаться. Самолет трясет — наверное, что-то еще на берегу взорвалось.

Винил показывает мне глазами на зебру, поднимая дробовик. Качаю головой, засвечиваю рог и сосредотачиваюсь на маленькой кнопке на боку солдатского оружия. Легкий щелчок и магазин выпадывает. Зебра ошеломленно смотрит на свое оружие и в этот момент приклад влетает ему в морду. Арианна разворачивается к нам, поднимая пистолет.

В ту же секунду Инки толкает рычаг газа. Самолет мчится через озеро. Арианна теряет равновесие и падает, пуля из ее пистолета пролетает над моей головой. Она пытается встать, но внезапно Лира бросается к ней и ударом ноги выбивает пистолет из крепящих его ремней. Судя по тошнотворному хрусту, какая-то кость тоже сломалась.

— Мне это надоело! — кричит мятная единорожка, нанося удар Арианне.

— Все время... — она снова бьет белую земнопони, — ... ты держишь меня на мушке... 

Лира еще раз пинает Арианну и стоит перед ней тяжело дыша.

— Почему не Инки, хотя бы для разнообразия?

Вместо ответа Арианна пинает единорожку в живот и бросается к пистолету. Инки разворачивает самолет, чтобы швырнуть земнопони на стену. Винил падает на меня, а Лира приземляется на Арианну. Зебра приходит в себя и оглядывается, но диджейша быстро бьет его прикладом дробовика. Прежде чем он успевает повторно подняться, самолет резко взлетает, отчего мы все валимся в заднюю часть грузового отсека.

Мне удается сориентироваться быстрее всех и я выкидываю зебру из самолета. Лететь недалеко и он приземляется в воду. К сожалению, сразу после этого мне прилетает удар от Арианны. Кто бы мог подумать, что она такая сильная? Определенно не я. Самолет делает еще один резкий маневр, на этот раз не давая Винил схватить дробовик.

— Прекрати помогать нам, Дискорд тебя дери! — кричу я Инки сквозь взрывы и рев двигателей.

— Помощь нужна? — Хекси бежит к нам. Лира случайно врезается в нее, но земнопони намного тяжелее и даже не замечает этого.

— Банзай! — кричит диджейша, разбивая пивную бутылку о голову Арианны. Она хочет ударить ее снова, но внезапный поворот раскидывает их в стороны.

— Лети прямо! — кричу я.

— Они в нас стреляют! — отвечает мне Инки.

Проклятие. Выглядываю в иллюминатор и вижу, что ховеркрафт нас преследует. Мы довольно высоко, но я все еще вижу Кайри на крыше, стреляющую в нас из автоматической пушки. Что еще хуже, погодная фабрика все таки рванула, заливая окрестности многоцветным опалесцирующим паром — продуктом горения радужного концентрата. Если он попадет в двигатели — нам хана. Он тяжелее воздуха, но его много. Пар легко сожжет воздушные фильтры и проест все уплотнители.

— Менуэт! Берегись!

Пригибаюсь, едва избежав пули — Арианна каким-то образом добралась до пистолета. Лира врезается в нее, толкая земнопони к Хекси, которая уже стоит на передних ногах, быстро разворачиваясь. Арианне можно только посочувствовать...

— Покажи ей, где выход! — кричит Лира.

— Won do piekła, kurwo wściekła⁵! — орет Хекси, а ее задние ноги бьют по крупу Арианны, выпинывая ее через дверь.

Выглядываю наружу. Ховеркрафт тонет в озере, двигатели заклинило, а резиновая юбка вся в дырах, прожженых радужным дымом. Арианна беспомощно машет ногами, падая к озеру, которое с такой высоты будет тверже бетона.

Дерьмо. Она мне нравилась. Пусть вода ей будет пухом.

Белое пятно мелькает под нами, пытаясь добраться до Арианны. Смотрю на ховеркрафт и вижу, что Кайри бросила свою пушку. Она ловит Арианну, а вернее, это земнопони приземляется на нее, замедляя падение. Вместе они падают в воду, подняв кучу брызг. Прежде чем мы скрываемся за завесой дыма, успеваю заметить пегаску, выбирающуюся из озера с Арианной на спине.

Мы делаем круг над созданным нами Тартаром и летим на восток так быстро, как только можем, оставляя Зебрику позади. Долгое время я просто лежу на полу самолета, тяжело дыша и слушая нытье Лиры.

— Никто у меня ничего не спрашивал! — возмущается единорожка. — Они продолжали допрашивать Хекси и Инки обо всем, что только можно придумать, но меня только пихали, держали под прицелом, тыкали стволами... Меня уже тошнит от всего этого!

— Мы попали в темницу! — орет Винил.

— Мы тоже! — Лира закатывает глаза. — На погодной фабрике, где со стен сочатся просроченные облачные ингредиенты! А они вызывают рак!

— Они хотели расстрелять Менуэт!

— Меня тоже. Трижды! И они хотели утопить меня в радужном концентрате! Почему они не пытались туда Инки сунуть? Им же хотелось узнать, как устроен самолет.

— Они знали, что она умрет за своих друзей, но не захочет, чтобы ее друзья умирали за нее, — отвечает Хекси. — Как и я.

— Да заткнитесь вы хоть на секунду! — кричит Винил. — Кажется, я что-то слышу.

— Свезло тебе, — ворчу я. — Ни шиша не слышу кроме звона в ушах, после всех этих взрывов.

— Нет, серьезно, радио пытается нам что-то сказать, — Хекси поворачивает ручку настройки. — Нет, все исчезло.

— Боюсь, что нет, — говорит Инки, указывая на что-то прямо перед нашим самолетом.

Встаю и иду в кабину, чтобы посмотреть. Перед нами большой дирижабль, лениво двигающийся в нашем направлении. Неужели один из них уцелел после взрывов? Смотрю на него внимательнее. Он больше и гораздо сложнее, чем дирижабли, которые использовали зебры. Не говоря уже о довольно необычной картинке на боку баллона — грифон, стоящий на полумесяце и замахивающийся саблей на зрителей.

Помехи, несущиеся из динамика, исчезают.

— Доброе утро, Зебрика! Великая и Могучая Трикси здесь, чтобы устроить представление, а также спасти жизни своих друзей!

— Ох, ебите меня семеро, — бормочет Инки, тут же прикрывая рот копытом.

— Трикси, прекрати валять дурака, — говорю я в микрофон. — Что ты здесь делаешь и откуда у тебя этот дирижабль?

— Принц подарил его Трикси, — отвечает фокусница. — Он велел ей спрятаться где-нибудь, пока он не станет султаном, и дал ей дирижабль и двадцать янычар, чтобы защитить ее. Трикси решила отправиться в Хейгипет.

— Не знаю, в курсе ли ты, но мы больше не в Хейгипте, — бурчу я. — Как ты сюда попала?

— Трикси встретила Дэринг Ду, и оказалось, что вы до сих пор не вернулись, — отвечает фокусница. — И знаешь, найти тебя было не так уж трудно. Просто оглянись.

Я оглядываюсь. Над горизонтом, довольно далеко от нас, висит длинный черный столб дыма. Ах да, нет лучшего способа сказать: “Менуэт и ее друзья были здесь”.

— Ладно, — говорю я. — Итак, как далеко мы от Хейгипта?

— Не волнуйся, — отвечает радио. — У вас есть топливо? Просто следуйте за Трикси!

К счастью, у нас есть топливо, так что все, что нам нужно делать, это следовать за дирижаблем. Или, скорее, дирижабль вскоре следует за нами, потому что это все еще большой, не сильно аэродинамический шар, надутый газом, и с двигателями. Ну, мы немного похожи, но без газа.

Приземляемся в Хайире поздним вечером. Я устала, что абзац. Первое, что делаю, это бросаюсь в реку, возможно, оскорбив чьих-то богов или еще чего типа этого. Хекси приходится выносить Лиру из самолета. Я обезвожена, вся в синяках, наполовину оглохла и очень хочу пончиков. Или маринованных огурцов. Или и того и другого. Уверена, что какие-то важные питательные вещества просто испарились вместе с моим потом.

Кстати о этом: от нас всех просто воняет, даже несмотря на то, что мы с Винил искупались в озере.

Выходя из самолета, замечаю, что пистолет Арианны все еще валяется на полу. Подхватываю его магией и рассматриваю поближе. Он старый и достаточно качественный, но это все, что я могу сказать, не поспав хотя бы десять часов.

— Нужен? — спрашиваю я Инки.

— Нет, спасибо, — отвечает она. — Я из него сама себя подстрелю, или того хуже, кого-нибудь еще.

— Я с ним справлюсь, — Хекси выхватывает пистолет из магического поля и крутит на копыте. Пуля попадает в землю рядом с копытом Винил, а пистолет отдачей отлетает нашему механику прямо в лоб.

— Как насчет нет? — спрашиваю я, забирая у нее оружие. — Пойдем поглядим, чего там поделывает Дэринг.

Мы находим Дэринг Ду в большом доме из глиняных кирпичей. Она спит в шезлонге на балконе. Руби тоже там, завернувшаяся в свой спальный мешок в обнимку со своей пневматической винтовкой.

— Дэринг? — спрашиваю я. — Мы вернулись.

— Чего так долго? — пегаска стонет, открывая глаза.

— Кучка клонов Арианны пыталась нас убить, — отвечаю я. — Мы перевели эту пластинку и выбрались живыми, пока ты тут себе круп отращивала, так что могла бы по крайней мере поблагодарить.

— У меня тоже были важные дела, — говорит Дэринг Ду. — Я все время следила за Кабаллероном.

— Да неужели? — спрашиваю я. — И где он сейчас?

— Вон, — пегаска указывает на дом на противоположной стороне улицы. На точно таком же балконе в шезлонге сидит доктор Кабаллерон. Увидев нас, он улыбается и машет нам копытом. — Он тоже за мной следит.

Я вздыхаю и бью себя копытом в лоб.

— Значит, вы все время сидели и смотрели друг на друга?

— Руби пыталась его подстрелить, но тут слишком далеко, — отвечает Дэринг Ду. — Итак, что говорится в том тексте?

— Какие-то гадости о твоей маме, — отвечаю я. — И не уверена, что перевод все еще у Лиры, после того как они пытались сделать из нее радугу.

— О, он все еще у меня, — говорит Лира, вздрагивая. — Я спрятала его... хорошо.

— Где? — спрашивает Винил.

— Тебе лучше не знать, — мятная единорожка достает листок бумаги с переводом и отдает его пегаске.

Дэринг Ду быстро читает текст и хмурится. Потом чешет гриву, а затем продолжает чесать подбородок.

— У тебя что, блохи? — спрашивает Винил. — Или вши? Однажды у меня были вши, и мама сбрила мне гриву.

— Заткнись, — бормочет пегаска. — Вилка посреди пустыни? Я знаю, где это.

— Ты уверена? — спрашиваю я. — Мне казалось, это о каком-то месте, где река разветвляется, но оно, вероятно, изменилось с тех пор, как было написано.

— Ну, не совсем, — отвечает Дэринг Ду. — В Южном Хейгипте есть скала, которая выглядит как вилка, если смотреть с воздуха. Она вся покрыта символами, рассказывающими историю мифической войны между существами, пришедшими с небес, и демонами из глубин.

— Потрясающе, — бормочу я. — Как будто Зебрики было недостаточно.

— Ты всегда можешь ее взорвать, — говорит Трикси. — Похоже, это твой любимый способ делать что угодно.

— Подумаю над такой возможностью, — говорю я. — Но сейчас мне нужно поспать...

Глава 10

Я уже упоминала, насколько не люблю почтовые отделения? Особенно, когда нужно сделать дальний звонок, а кобыла, которая там работает, пялится на тебя и прислушивается к каждому твоему слову.

Ну, по крайней мере, на этот раз звонить нужно не мне. Лиру все еще слегка трясет после визита в Зебрику, и ей действительно не хотелось идти на почту в одиночку. Так что я вызвалась сопровождать ее.

Через некоторое время, потраченное на споры о цене международного звонка, а также на попытки вспомнить нужный номер, Лира наконец берет трубку, а я стою рядом, слушая ее и разглядывая царапины и вмятины на стене. Это, типа, самое скучное почтовое отделение, что я когда-либо видела.

— Бонни? — спрашивает мятная единорожка. — Привет, милая. Да, я в Хейгипте. Я решила позвонить, чтобы сказать, что вот только что вспомнила о том разе, когда мы были здесь вместе...

Чего? Неужели она действительно притащила меня сюда только для того, чтобы поболтать о старых добрых временах с Бон-Бон?

— Ох, ты тоже помнишь? — Лира вздыхает. — Это странно, потому что мы никогда с тобой в Хейгипте не были! Но, конечно, ты не мог этого знать, Думми!

Погодите... что это за фигня на самом деле? Нет, я, конечно, знаю, что в Хейгипте сейчас довольно жарко, но она что, спятила? И кто такой, едрить его, этот Думми?

— Так где же Бонни? — спрашивает Лира. — Ну конечно... Никто не понял, что это ты? Да, верно, мне потребовалась минута, чтобы разобраться... Опять могут пойти слухи... Если Кэррот Топ пригласит тебя, скажи ей, что ты болен. Мы же не хотим еще одну свадьбу, верно? Ладненько. До скорого.

Мятная единорожка кладет трубку.

— Не потрудишься объяснить, что это сейчас было? — спрашиваю я.

Лира подозрительно оглядывается, но кажется, что почтовая кобыла нас не подслушивает.

— Думми — наш чейнджлинг, — отвечает единорожка. — Он притворяется Бон-Бон.

Тяжело вздыхаю.

— Лира, ты знаешь это чувство, когда объяснение не только ничего не объясняет, но еще и вызывает дополнительные вопросы? Потому что именно его я сейчас и испытываю.

— Правда? — единорожка поднимает брови.

— Да, правда, — бурчу я. — Для начала, вы держите дома чейнджлинга?

— Его зовут Думми, — отвечает Лира. — Ну, мы не знаем, действительно ли он —  это он, и Думми так и не врубился в нашу концепцию пола, но когда мы предложили ему выбирать, он остановился на "он".

— Ага, меня всегда интересовало восприятие пола чейнджлингами, — я закатываю глаза. — И зачем он вам?

— Он притворяется Бонни, когда она отсутствует, — шепчет Лира. — Прямо как сейчас. Эта история со множественными личностями Бон-Бон верна лишь отчасти. Некоторые из них — дебил Думми, который не может запомнить свою роль. Его из-за этого из улья и выгнали. С тех пор он работает на правительство.

— Чего? — спрашиваю я, тупо уставившись в стену. — Почему наше правительство наняло чейнджлинга, чтобы он притворялся Бон-Бон?

— Она тоже работает на правительство. Она секретный агент, точно так же, как Флиттер и Клаудчейзер, хотя ее специальность — опасные магические существа. Когда она на миссии, Думми ее подменяет, — Лира ухмыляется. — Очень трудно отличить их друг от друга...

Мой разум внезапно атакуют очень неуместные образы.

— Скажи мне, ты же не...

— Ага, — потупившись, бубнит единорожка. — Хотя, мне кажется, Думми этого не понимает. А еще он также нервничает в толпе, и его маскировка иногда слетает.

Внезапно вспоминаю, как Руби говорила мне, что видела чейнджлинга на свадьбе... Хм, чья это была свадьба? Крэнки и Матильды? Возможно. Конечно, я ей не поверила, потому что такого просто не бывает. Ну, кроме той свадьбы, когда мы очнулись в пещере. Там чейнджлинги абсолютно точно были.

— Ладно, — говорю я. — Но если этот... Думми там, то где же Бон-Бон?

— Думаю, она ближе, чем ты думаешь, — кобыла за стойкой снимает парик и очки, демонстрируя, что она на самом деле Бон-Бон. — Знаешь, агентству это не нравится. На настоящий момент вы ищете древний артефакт, пытались убить какого-то важного политика в Троттоманской Империи и взорвали половину Зебрики. О, кстати, и одна из вас, очевидно, тайно вышла замуж за троттоманского принца. Какого хрена вы творите?

— Привет, — бормочу я. — Ну, в этом всем не только мы замешаны. И если ты изучишь эту кучу токсичного дерьма вокруг того озера в Зебрике, то сможешь найти толпу блондинистых чуваков, трындящих о тварях из-за грани реальности и захвате мира. Думаю, тебе стоит беспокоиться об этом куда больше, чем о сомнительном выборе спутников жизни Трикси.

— Вот почему ты все еще здесь, а не в ближайшем медицинском университете в качестве анонимного трупа, пожертвованного для студентов, — отвечает Бон-Бон. — Мы поняли, что у вас больше всего шансов заполучить этот кристалл... Если вы отдадите его нам, конечно.

— Обязательно, — отвечаю я, внезапно представив, как Винил заполучила этот кристалл. Да ну нафиг! — Он нам вообще не нужен. Просто пообещай, что правительство не будет использовать его против нас.

— С чего бы это? — спрашивает Бон-Бон. — Принцессы и так уже рептилоиды, зачем им еще монстры?

Она смотрит на меня и хихикает.

— Я просто пошутила. Мы бы чувствовали себя куда лучше, если бы эта штука была похоронена где-нибудь глубоко в подвалах агентства, а не валялась там, где такие идиоты, как ты, Ахуизотль или Арианна могут его найти и случайно вывалить нам кучу щупальцастых тварей прямо на головы.

— Ладно... — неуверенно смотрю на нее. — Так что же ты предлагаешь?

— Вы делаете то, что и планировали, — отвечает Бон-Бон. — А Лира после Зебрики, наверное, хочет домой, да?

— Вроде того, — отвечает мятная единорожка. — Я еще не решила.

— Ты отправишься к Думми и вместе с ним сформируешь команду поддержки, — Бон-Бон встает. — Думаю, рано или поздно твоим друзьям понадобится помощь. Я свяжусь с вами в ближайшее время.

Она кивает и исчезает. В буквальном смысле. В какой-то момент она стоит там, а в следующий уже нет и следа. Даже без магии или еще чего-то в этом роде.

Лира совсем не кажется удивленной.

— Старый трюк, — говорит она. — Нужна картонная коробка и два зеркала.

— А без коробки его можно сделать? — направляюсь к выходу из отделения, ожидая, что Бон-Бон снова откуда-то выскочит. Желательно из почтового ящика.

— Насколько мне известно, нет.

— Спрошу у Трикси, когда с ней увижусь, — говорю я.

Мы идем по улице к дому, который Дэринг Ду выбрала в качестве нашей штаб-квартиры. Доктор Кабаллерон машет нам с балкона. Мы машем в ответ. В конце концов, нужно быть вежливым к своим врагам, а если они не будут вежливы с нами — тогда мы им устроим полную Зебрику.

Когда мы входим в дом, Хекси сразу же подходит ко мне и бросает на пол грязную пластиковую рамку с какими-то жалкими черными клочками, налепленными по краям.

— Что это такое? — спрашиваю я.

— Воздушный фильтр нашего левого двигателя, — отвечает наш механик. — Вернее, то, что от него осталось после того, как мы свалили из Зебрики. Тот, который в правом, выглядит аналогично.

— Но... ты ведь можешь установить туда новые, верно? — беру фильтр, и он буквально рассыпается в моих копытах.

— Да, но боюсь, что мне также придется поменять все прокладки и уплотнители, а еще промыть все свежим топливом, чтобы избавиться от этого радужного дерьма в системе, — Хекси хватает остатки фильтра. — Это займет некоторое время.

— Так что же нам делать? — спрашивает Лира. — Мы не можем никуда улететь без самолета.

— Но ты забываешь о Трикси! — фокусница спускается вниз в сопровождении двух грифонов в красной форме. Она одета в яркое платье и драгоценную тиару. Единорожка поворачивается к своим спутникам: — Эй, вы что, забыли, как появляется Трикси?

— Разойдись, чернь! — кричит грифон. — Великая и Могучая Трикси идет!

— Так-то лучше, — кивает фокусница. — Итак, вы, очевидно, забыли, что теперь у Трикси в ее полном распоряжении есть дирижабль. И что она может щедро одолжить его вам.

Руби появляется на верхней ступеньке лестницы. Она смотрит на нас, потом на Трикси. Затем делает жест, имитирующий мастурбацию. Где она этому научилась? В конце концов, Руби начала трахать свой спальный мешок совсем недавно. Тем не менее, жест подходит идеально.

— Ну... это может сработать, — говорю я, поднимаясь по лестнице.

— Простите, парни, — бормочу я, отталкивая одного из грифонов в сторону.

Наверху встречаю Винил, Инки и Дэринг Ду, сидящих за столом и наслаждающихся чаем. Думаю, что подавляющая личность Трикси заставила их сделать это — Инки обычно не очень общительна, Винил предпочитает чаю виски, а Дэринг Ду не очень любит компанию диджейши.

— Привет, — говорит Винил. — Полагаю, ты уже познакомилась с нашей принцессой?

Единорожка многозначительно потирает рог копытом. Ну, по крайней мере это объясняет поведение Руби.

— Как обычно, — говорю я. — Ты можешь вытащить пони из Хуффингтона, но ты не можешь вытащить Хуффингтон из пони.

— Мой папа говорит, что я была зачата в Хуффингтоне, — бормочет диджейша, делая глоток чая. — А точнее, на заднем сиденье такси.

Инки прыскает чаем.

— Это... немного больше, чем я хотела знать...

— Мы знакомы два года, а ты все еще не привыкла к этому? — Винил пожимает плечами. — В любом случае, на нас постоянно давит эго Трикси. Знаешь, Октавия однажды вела себя так же, когда получила какую-то награду как виолончелистка. В конце концов, мне пришлось обоссать ее кровать, чтобы она перестала вести себя как Селестией проклятая принцесса Жопошница.

— Надеюсь, ты не собираешься провернуть это снова? — спрашиваю я, бросив на нее злобный взгляд.

— Нет, конечно нет, — отвечает единорожка.

— В любом случае, — Дэринг Ду смотрит на нас и потирает виски, — зачем Лира хотела позвонить домой?

— Она оставит нас ненадолго, — отвечаю я. — Кроме того, Бон-Бон шпионит за нами, и она хочет, чтобы мы отдали ей этот кристалл, как только найдем его. Наверное, потому что она работает на какую-то странную правительственную организацию. О, кстати, Лира и Бон-Бон держат дома чейнджлинга, чтобы он мог подменять Бонни, когда она уезжает. Они зовут его Думми.

— Э-э-э... не могла бы ты повторить помедленнее? — просит Инки.

— Хм, так вот почему Бон-Бон согласилась, когда я вломилась к ней в дом бухая и потребовала секса! — восклицает Винил. — А на следующий день, когда я пришла к ней за продолжением, она спустила меня с лестницы.

— Мне стоит все это слушать? — спрашивает Руби, входя в комнату. — Хотя похеру, всем все равно.

— Следи за языком, — ворчу я достаточно равнодушно.

— Думаю, мы просто оставим Лиру и Хекси здесь, — говорит Дэринг Ду. — Мы найдем место, где находится кристалл, и заберем его. А затем, посмотрим.

— Извините, — Руби поднимает копыто. — Кристалл — это "он", а в стихотворении говорится: "когда найдешь ее, лучше беги". Что, если вместо кристалла мы найдем еще одну сумасшедшую сучку, типа тети Трикси?

— Ошибка перевода, — отвечает пегаска. — Не волнуйся, малышка, кристалл должен быть там.

Слышу топот копыт в коридоре. Думаю, Трикси устала наконец рассказывать Лире о своей удивительности и пошла в свою комнату.

— А-А-А! — вопль фокусницы слышен даже сквозь стену. — ВИНИЛ, ТРИКСИ ТЕБЯ НАХЕР УБЬЕТ!

— Чего? — спрашивает Винил, когда мы смотрим на нее. — На этот раз это была не я...

---

Проходит некоторое время, прежде чем Трикси заканчивает принимать душ. В это время ее грифоны готовят дирижабль к взлету, перетаскивают наш багаж и проверяют все системы. Иду к месту, где они приземлились, чтобы самой все проверить.

Честно говоря, видала дирижабли получше. Он маленький и не сильно аэродинамичный, со слишком большой гондолой. Вероятно, он был спроектирован так, чтобы быть максимально большим и удобным, но при этом не настолько большим, чтобы возникли проблемы с посадкой. Двигатели — это троттоманские реплики тех, что производятся в Империи Грифонов, и их можно описать как смехотворно маломощные.

Захожу внутрь, решив взглянуть на кабину пилотов. Однако там стоит грифон, который преграждает мне путь секирой, как только видит.

— Тебе нельзя внутрь, — говорит он.

— Почему?

— Великая и Могучая Трикси не желает, чтобы ты взорвала этот дирижабль, — отвечает грифон. — Она говорит, что у тебя просто ужасный послужной список, когда речь заходит о летательных аппаратах.

— Спроси Великую и Могучую Трикси, что она знает о предохранителях на оружии, — бурчу я, отворачиваясь от него. Даже не успеваю пересечь богато украшенный деревянными панелями коридор в центре гондолы, как внутрь вбегает Руби.

— Разойдись, чернь! — кричит она. — Великая и Могучая Трикси придет, как только мы найдем дилдо достаточно большое, чтобы удовлетворить ее огромное эго!

— Чего? — спрашиваю я.

— Так сказала тетя Винил, — отвечает Руби. — А что такое дилдо?

— Не то, что тебе следует знать, — говорю я. — Мы отправляемся?

— Почти, — кобылка пожимает плечами. — Я думаю, тетя Трикси хотела бы устроить вечеринку, чтобы мы все ей восхищались, но тетя Дэринг не желает ничего слышать об этом дерьме. Кстати, этот доктор Паджеро тоже здесь. Наверное, гадает, куда мы собрались.

— Однозначно, — отвечаю я. — Интересно, отправится ли он с нами. Я бы предпочла его компанию, чем опять разбираться с Арианной.

— Ага, и мы можем случайно запереть его в какой-нибудь древней гробнице, — Руби хихикает. — Хотя тетя Дэринг, вероятно, не одобрила бы этого. Ей не о ком будет писать. Кроме того, у них обоих есть фотографии друг друга. Ну, я, как бы вломилась в его дом и нашла ее.

— Подожди... Ты вломилась в его дом?

— Тетя Дэринг научила меня, — Руби ухмыляется. — Хотя она, наверное, не рассчитывала, что ночью я залезу и в ее багаж. Ты знала, что у нее до сих пор есть этот амулет из “Дэринг Ду и пони с Марса”?

— Что я тебе говорила о вещах других пони? — тяжело вздыхаю.

— Я ничего не слышала из-за истории о том, как ты вскрыла хранилище Бакио делла Морте и забрала его деньги, — отвечает Руби. — Или как твой дядя учил тебя открывать сейфы.

Гадство. Я не лучший пример для подражания. Но, к счастью, ее мать не я.

Наконец, появляется Трикси, окруженная своей охраной. Я предпочитаю не находиться рядом с ней, когда она находится в своем Великом и Могучем режиме, так что направляюсь в одну из кают. Весь пол покрывает троттоманский ковер, а на нем стоит достаточно удобный диван. Падаю на него и наблюдаю за землей, пока мы взлетаем. Вскоре город становится меньше, и мы поворачиваем на юг.

Двигатели монотонно гудят, пропеллеры режут воздух, и мы медленно движемся вперед. Замечаю, что Дэринг Ду нарезает круги снаружи — похоже атмосфера Великого и Могучего двора Трикси не пришлась пегаске по вкусу, и она решила лично указывать дорогу дирижаблю.

Слышу чьи-то тихие шаги по ковру. Быстро поворачиваюсь к Инки, которая пятится, удивленная моим внезапным движением.

— В чем дело? — спрашиваю я, когда она садится на диван. — Готова к бесконечным часам раскопок?

— Более или менее, — отвечает мой второй пилот. — Я куда больше боюсь того, что мы можем найти.

— Не волнуйся, это просто кристалл, который может вызвать существ из другого измерения, которые, возможно, разрушат мир и заставят нас страдать невообразимым образом, — я машу копытом. — Не о чем беспокоиться.

— А что, если он попадет не в те копыта? — спрашивает Инки.

— Ты имеешь в виду Винил? Возможно, она вызовет суккубов или еще кого.

— Я имею в виду доктора Кабаллерона. Или Арианну.

Пожимаю плечами.

— Ну, судя по тому, что я слышала о демонах, они крайне не любят, когда их призывают. Так что первая же щупальцастая тварь для начала размажет мозги Арианны по полу. Я бы, кстати, не отказалась на это глянуть.

— Но после этого оно перейдет к нам, — бормочет Инки, вздрагивая. — Просочится в наши тела, сжигая их изнутри и превращая в безмозглых марионеток, страдающих в течение веков, находясь в сознании и полностью осознавая свое состояние.

— Эм-м-м... Ты в порядке? — спрашиваю я, глядя на нее. Эта кобылка иногда меня пугает.

— Извини, мне как раз вспомнился случай, когда Блинки вступила в секту.

А я думала, что это у Хекси было стремное прошлое.

— И что было потом?

— Ей стало скучно, и она выбила дерьмо из них всех, — отвечает Инки. — По крайней мере, она так сказала.

— Ну конечно, — я ухмыляюсь. — Твоя сестра может влупить любой мерзости в то место, которое больше всего напоминает морду.

— Весьма вероятно, — хихикает земнопони. — В общем, она победила.

— Возможно, звучит слегка сумасшедше, но не намного больше чем обычно, — потягиваюсь и выглядываю наружу, но вижу лишь реку посреди пустыни. — И долго нам еще лететь?

— Вероятно, пока Трикси не надоест.

Дэринг Ду снова появляется за иллюминатором и стучит в него.

— Скажи Трикси, чтобы сажала этот летающий бордель где-нибудь тут, — говорит пегаска. — Мы уже близко.

— Ладненько, — выхожу из каюты и направляюсь в самый большой зал гондолы, где Трикси лежит на диване и ест виноград, а позади нее стоят два грифона с большими опахалами в когтях.

— Говори, — произносит фокусница. — Великая и Могучая Трикси слушает тебя.

— Цитируя Дэринг Ду, мы должны как можно скорее посадить этот летающий бордель, — отвечаю я.

— Великая и Могучая Трикси одобряет твое предложение, — отвечает Трикси и указывает на одного из грифонов — темноперого, который с одной стороны, выглядит так, словно наслаждается каждой минутой, проведенной в обществе единорожки, а с другой стороны с радостью проткнет ее кинжалом, который прячет под широким поясом своего одеяния. — Лэйл-Ага, скажи пилотам, что Великая и Могучая Трикси хочет приземлиться.

— Так точно, — отвечает грифон странно высоким голосом и кланяется, прежде чем отправиться в кабину.

Наконец, мы приземляемся рядом с рекой, и наши пропеллеры устраивают небольшую песчаную бурю. Пока мы ждем, когда песок уляжется, я замечаю, что Винил пялится на Лэйл-Агу и едва сдерживает смех.

— В чем дело? — спрашиваю я, поворачиваясь к ней.

— Только не этот чувак, — посмеивается Винил. — Я спросила его, что означает его имя, и судя по всему, это “Тюльпан”.

— Ну и что?

— Если ты не в курсе, то они называют евнухов цветочными именами.

Вздыхаю и бью в лоб копытом.

— Ты же не собиралась с ним переспать, не так ли?

— Ну, я ему предложила, — отвечает диджейша. — Он проворчал что-то насчет того, что зарежет меня.

— Короче, он тебя отшил, — пожимаю плечами. Двери открываются, и некоторое время у нас нет времени на болтовню.

Лэйл-Ага выходит из дирижабля первым и кричит:

— Разойдись! Великая и Могучая Трикси идет!

Не знаю, кому именно он кричал. Наверное, песку и реке. Или, может быть, всем тем янычарам, которые покидают дирижабль и встают строем, когда Трикси спускается по трапу.

— Теперь это уже становится смешным, — бурчит Дэринг Ду, когда мы присоединяемся к ней.

— Только сейчас? — уточняю я.

Пегаска закатывает глаза.

— Ладно, неважно. Я не знаю, что они теперь будут делать, и мне насрать. У нас есть дела, — она указывает на большую скалу примерно в ста метрах от дирижабля. — Это она.

— Ну, вообще-то не сильно похоже на вилку, — говорит Руби.

— Больше похоже на камертон, — диджейша рассматривает скалу. — Жизнь состоит не только из еды, чтоб вы знали.

— Именно, — Дэринг Ду кивает и летит к скале. — Кроме того, древние вилки обычно имели два зуба.

Мы направляемся к странному памятнику. Примерно на полпути Трикси догоняет нас, торопясь самым недостойным образом. Она избавилась от своего платья, но ее шерстка вся пропитана потом, и похоже, что фокусница вот-вот упадет в обморок. И что еще веселее, Лэйл-Ага летит позади нее, с любопытством глядя на нас.

— Трикси пришлось отпустить своих охранников, — говорит наша голубая подруга. — Это было довольно трудно.

— А Трикси не могла просто послать их нахер? — спрашивает Руби.

— Это не так просто. А еще принц приказал Лэйл-Аге никогда не покидать Трикси.

— Должно быть, это слегка неловко, когда тебе нужно посрать, — хихикает Винил.

Грифон достает нож и начинает его точить.

— Ты ему не нравишься, за то, что ты сделала с кроватью Трикси, — объясняет фокусница.

— А ему вообще кто-нибудь нравится? — спрашивает Инки. — Я знаю этот взгляд. Они с Блинки стали бы большими друзьями.

Я бы предпочла не думать об этом. К счастью, мы добрались до вилки. Она сделана из почти черного камня, покрытого выгравированными на нем символами. В некоторых из них еще сохранились остатки красной краски. Несмотря на то, что большая часть краски осыпалась, эти изображения все еще не выглядят сильно дружелюбными. Особенно длинный абзац, который, судя по всему, посвящен самым распространенным ошибкам, которые можно совершить при обезглавливании кого-либо. Мы ходим вокруг скалы, время от времени стукая по ней, в поисках каких-нибудь подсказок, что же нам делать дальше.

— Все сильнее похоже на камертон, — говорит Винил, прикладывая ухо к скале. — Он жужжит, как будто внутри пчелы. И они жужжат на ноте “ля”.

— А прикинь, какая большая должна быть гитара, — бормочу я.

— Черный базальт, — тихо говорит Инки, прежде чем лизнуть камень. — Около пятидесяти двух процентов кремнезема. Здесь есть вулканы?

— Насколько мне известно, нет, — отвечает Дэринг Ду. — Наверное, кто-то доставил ее сюда, хотя ближайший вулкан находится в Хэйтопии...

— Еще лучше, — продолжает Инки. — Такая правильная форма не может быть результатом природных процессов, и я не вижу никаких следов обработки. Она была отлита.

— Что? — спрашиваю я. — Это базальтовая вилка, лежащая посреди пустыни. Три метра высотой, пять метров шириной, около пятидесяти метров длиной: двадцать пять для рукояти и двадцать пять для каждого зубца. Представьте себе, какой большой должна быть форма. И так как она сделана из базальта, то отливать ее должны были из лавы.

Делаю быстрые расчеты.

— Тысяча сто двадцать пять кубометров лавы.

— Значит, она весит около трех тысяч шестисот тонн, — говорит Инки. — Даже если ее отлили не здесь, то кто мог перевезти ее через пустыню?

— Инопланетяне, — Дэринг Ду пожимает плечами.

— Я знаю, что геология вас всех страшно увлекает, но мне всегда больше нравилась поэзия, — пегаска достает листок бумаги. — Итак, мы нашли вилку посреди пустыни и теперь нам надо пройти десять шагов навстречу солнцу...

— Какому солнцу? — спрашивает Трикси.

— Что значит какому? — пегаска стонет. — Есть лишь одно.

— Да, но оно справа, когда восходит, и слева, когда садится, — отвечает фокусница, прячась в тени скалы. — И куда мы пойдем?

— Может быть, к этой большой, похожей на солнце штуковине, — отвечает Руби, указывая за вилку. Примерно в двухстах метрах от нее находится похожая на солнце базальтовая структура. Мы не заметили ее раньше, потому что она частично погребена под песком, но река недавно смыла часть дюны, и около половины “солнца” теперь находится под водой.

— Те, кто это сделал, возможно и были сумасшедшими, но, по крайней мере, они были последовательны, — говорю я. — Десять шагов, верно?

— Да, — Дэринг Ду идет вперед в достаточно своеобразной манере. — Древние шаги были по факту мерой длины, чтоб вы знали... И на самом деле они были чуть меньше моих нормальных шагов.

Пегаска останавливается и встает ровно.

— Это должно быть где-то тут.

— Ладно, — говорю я, подхватывая магией лопату. — Начинать?

— У Трикси есть идея получше, — фокусница поворачивается к грифону, который парит над вилкой. — Лэйл-Ага! Скажи янычарам, что Великая и Могучая Трикси требует, чтобы они вырыли здесь яму.

Грифон кивает и летит к дирижаблю.

— Я бы сначала спросила, насколько глубоко копать, — бурчу я.

— Галип велел ему подчиняться всем приказам Трикси, — отвечает фокусница. — Конечно, Лэйл — мерзкий сукин сын, который при первой возможности прирежет Трикси, но Трикси его уважает.

— Ты считаешь, что кричать на всех и вести себя как позолоченный кусок дерьма — это уважение? — спрашивает Винил.

— Ага, именно так это и работает, — широко улыбаюсь диджейше. — У них менталитет твоих поклонников.

— Тогда почему ты и на нас тоже кричишь? — интересуется Инки. — Мы всегда можем орать на них вместе...

У меня очень живое воображение, но я с трудом могу представить, как Инки кричит на кого-нибудь, будучи трезвой. Ну, если только они не скажут что-нибудь плохое о ее семье.

— Тогда они тебя обезглавят, — отвечает фокусница. — Трикси — фаворитка их принца, поэтому они слушают ее, но вы значите для них меньше, чем грязь на когтях. Знаете ли, они настолько заняты собой, что не могут понять, что мы лучше их во всех отношениях.

— Да неужели? — бросаю лопату на землю. — Ну что же, я позволю им испачкать когти. Посмотрим, правда ли это.

Грифоны наконец начинают копать. Они копают…

... и копают...

... и копают…

Солнце почти садится, и дыра достаточно глубока, чтобы “Озорная Коко” могла поместиться туда по высоте, но мы все еще не нашли никаких следов древних руин, мощного источника энергии, который поджарил бы нас всех, или хотя бы мудрого зомби, который сказал бы нам, что делать дальше. Я очень разочарована.

— Ты уверена, что это были правильные шаги? — спрашиваю я Дэринг Ду, когда окончательно темнеет.

— Вроде да, — пегаска еще раз смотрит на стихотворение. — Если только Лира не ошиблась с переводом.

Один из грифонов бросает лопату на землю.

— Нафиг этих пони, — говорит он со странным акцентом, но на все еще достаточно понятном эквестрийском. — Они настолько заняты собой, что не видят, что мы лучше.

Его спутник вздыхает.

— Продолжай работать, или Лэйл ... — ну, что там Лэйл должен был с ним сделать, я не поняла. Хекси, скорее всего, разобралась бы, но ее тут нет.

— Лэйл? Он просто göt lalesi¹!

— Успокойтесь, чуваки, — Винил подходит к грифонам и заглядывает в яму, которую они вырыли. — Не надо обижать нашего друга-каплуна.

Диджейша спрыгивает в яму.

— Я уверена, что завтра мы найдем какое-нибудь решение... — внезапно она замолкает, когда земля проваливается под ее весом.

— Винил, ты в порядке? — спрашиваю я, подбегая к дыре, в которую она упала.

— Более или менее, — кажется, что голос единорожки доносится из глубин, что старше самого времени. — Я приземлилась на какой-то довольно мягкий труп.

— Свежий? — уточняю я.

— Не совсем, — Винил кашляет. — Это мумия или еще какое-то дерьмо. Тут все в пыли.

— Подожди минутку, — говорю я. — Мы сейчас тебя вытащим.

Ну, реальность быстро меняет мои планы. А если быть точным, то как только я добралась до Дэринг Ду.

— Вытащить ее? — переспрашивает пегаска. — Ни в коем случае. Мы наоборот полезем туда к ней. Кажется, Винил случайно нашла то место, которое мы искали!

Дэринг Ду подпрыгивает и делает сальто.

— Ну ладно, — ворчу я, закидывая на спину снайперскую винтовку. За спиной пегаски, Руби делает то же самое со своей пневматической винтовкой.

— Зачем она тебе? — спрашивает Инки. — Я думаю, там все давно мертвое.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — отвечаю я, добавляя еще несколько обойм.

Руби кивает.

— Да, а что, если на кого-то упадет скала? Нам нужно что-то, чтобы избавить его от страданий...

— Руби, заткнись, — я вздыхаю. — Кроме того, помните, что говорится в стихотворении: “когда найдешь ее, лучше беги”. Лучше сначала стрельну “ей” в колено, чтобы она за нами не погналась.

— Да, но кто эта “она”? — спрашивает Инки, пряча свой кристальный пистолет в седельную сумку.

— Не знаю. Но думаю, узнаем, когда встретимся с ней.

— Трикси считает, что эта “она” не такая уж плохая, — фокусница пожимает плечами. — Лэйл-Ага! Оставайся здесь с янычарами и жди возвращения Великой и Могучей Трикси!

Ну, я не вполне уверена, насколько Трикси могуча, но велика она куда больше, чем я думала. К примеру, нам потребовалось некоторое время, прежде чем мы смогли пропихнуть ее через люк. Думаю, что они строили его из расчета на хейгипетских крестьян, а не единорогов с медленным метаболизмом и довольно негативным отношением к физической активности.

Перестаю смеяться, когда дело доходит до меня. Бег трусцой, тренажерный зал и чрезмерная мастурбация не могут управиться с тем фактом, что я все еще люблю дешевую, нездоровую пищу, и денег мне на нее хватает с избытком. В общем, через люк я пролезла, но буквально впритирку.

Внутри склепа холодно, темно и пыльно. Подсвечиваю рогом, чтобы увидеть Винил, застенчиво стоящую рядом с какой-то раздавленной мумией. Надеюсь, она не успела проклясть диджейшу.

— Ну, вроде все в сборе, — бормочет Винил, когда Дэринг Ду приземляется рядом с нами. — И куда теперь?

— В самый глубокий и темный тоннель, конечно, — пегаска протягивает единорожке ее дробовик. — За мной.

Легче сказать, чем сделать. Несмотря на то, что у нас есть факелы, в этом месте темнее, чем в заднице яка, так что мы продолжаем спотыкаться о каменные обломки, какие-то деревяшки и случайные кости придурков, которые посетили это место до нас.

— Интересно, что там написано, — бормочет Инки, глядя на иероглифы, покрывающие стены. — Они выглядят не сильно добрыми.

— Скорее всего, что-то вроде “не курить” или "нарушителя зарежут и сварят в кипящем масле", — отвечаю я.

— Почему всегда в масле? — спрашивает Руби. — Вода была бы дешевле и запах был бы лучше.

— Потому что вода испаряется слишком быстро, — поясняет пегаска. — Масло куда горячее, и ожоги ужаснее. Кроме того, когда варишь кого-нибудь живьем, запах пригоревшего масла является наименьшей твоей проблемой.

— Круто, — Руби ухмыляется. — А они их потом ели?

— Редко, — Дэринг Ду пожимает плечами. — Учитывая, что масло обычно становится несколько грязным после процедуры варки.

Пегаска нажимает на один из иероглифов, и стена открывается.

— Сюда.

— Фу... — юная кобылка вздрагивает. Не уверена, то ли это реакция на историю Дэринг, то ли на какой-то полуразложившийся труп, выпавший из-за стены. У него на шее все еще висит массивная золотая цепь.

— Не волнуйтесь, он мертв, — пегаска равнодушно проходит мимо трупа. Трикси останавливается рядом с ним и хватает цепь своей магией.

Труп поднимает голову и смотрит в глаза Трикси. Или, скорее, он бы смотрел, если бы у него были глаза. Тем не менее, эффект тот же: фокусница застывает на месте, цепь дрожит в ее магическом поле.

— Трикси, оставь цепь, — бурчу я. — Он, наверное, очень рассердится, если ты его ограбишь.

— Ладно, — голубая единорожка отпускает цепь и отбегает от трупа как можно быстрее. Инки обходит его вокруг, стараясь даже не смотреть на тело. Наверное, оно и к лучшему, потому что труп отворачивается и снова прикидывается мертвым.

— Хм, может быть, это просто какой-то механизм? — спрашивает Винил. — Типа, ты тянешь цепь, и он поднимает голову...

Диджейша подхватывает цепь магией и труп хватает ее за копыто.

— Ладно, я поняла, — невозмутимо бормочет Винил. — Я просто пошутила, чувак.

— Наверное, не всем нравится кладбищенский юмор, — невинно говорит Руби.

— Мертвецки точно, — пожимаю плечами.

— Мне не нравится, — говорит Инки, внимательно глядя на пол перед собой. — В этом есть что-то гнилое.

— А ты не принюхивайся, — Винил смотрит на Трикси. — А у тебя как с подземным чувством юмора?

Фокусница чуть не спотыкается обо что-то. Она смотрит вниз и поднимает какую-то большую кость. 

— Трикси нашла этот копчик.

Дидижейша задумчиво смотрит на кость.

— Бедро иль не бедро, вот в чем вопрос.

— Ради Ньярлатхотепа, заткнись, — ворчит Дэринг Ду. — Я не могу сосредоточиться.

— Что ты такая бесхребетная? — бормочу я. — Хотя думаю, что вся эта пыль скоро может загнать нас в гроб.

— Вон, кстати, неплохой, — Винил хихикает, направляясь к углублению в стене тоннеля. Там стоит каменный гроб, но крышка сломана, и мумия, которая была внутри, теперь лежит на полу. Диджейша наклоняется к ней. — Кто тут наша мумия?

Мумия смотрит на нее и издает долгое шипение, демонстрируя нам гораздо больше зубов, чем следовало бы. Винил отскакивает назад, выхватывает дробовик и стреляет в зияющую перед ней пасть.

Волна пыли и осколков костей рушится на пол, но мумию, похоже, не сильно беспокоит дыра в затылке. Она прыгает на нас, едва не задев диджейшу. Я наполовину оглохла после выстрела, но тем не менее выхватываю винтовку и стреляю в мумию в упор.

— Бежим! — кричит Дэринг Ду. Мумия падает; хотя входное отверстие не очень большое, кажется, что выходное оказалось достаточно большим, чтобы задняя нога отлетела от сломанного таза. У меня нет времени разбираться. Я просто следую приказу пегаски.

Внезапно Инки резко останавливается прямо передо мной. Я едва не воткнулась рогом прямо ей в круп, хотя наша поза после столкновения все еще довольно забавна. Жаль, что наши единственные зрители — это около сотни мумий, уставившихся на нас красными глазами.

— От, гадство, — бормочет Инки.

— Валим отсюда! — кричу я, стреляя в ближайшую мумию и бросаясь бежать. Мы чуть не врезались в Винил, за которой гонится еще больше мумий. Руби сидит у нее на спине и стреляет в них из своей пневматической винтовки. Не думаю, что они вообще это замечают.

— Почему их так много? — стреляю в ближайшую мумию, у которой хватает приличий упасть мертвой после того, как пуля размозжила ей голову.

— Я думаю, что это рабочие, которые построили все это место, и слуги фараона, — отвечает Дэринг Ду, летая над мумиями.

— А чего они не мертвые?

Пегаска пожимает плечами прямо в воздухе.

— А мне почем это знать?

— Они лезут в гриву Трикси! — крик фокусницы сопровождается ослепительной вспышкой магии и дождем обугленных костей, посыпавшихся нам на головы. — Вот что вы получите за прикосновение к гриве Трикси, ублюдки!

Стреляю заклинанием в ближайшую мумию. Оно превращает его яйца в облако пыли, но мумии, похоже, все равно. Тем не менее, он замедлился достаточно, чтобы диджейша успела сунуть ствол дробовика ему в рот.

— Ты же у нас тут не самый мозговитый? — спрашивает единорожка и тянет спусковой крючок. Голова мумии взрывается облаком древней пыли и осколками костей. — Ну, теперь-то точно нет.

— Винил, прекрати валять дурака, мы все еще окружены! — кричит Трикси, стреляя заклинанием в группу мумий. Помогаю ей стрельбой из винтовки, пытаясь пробиться сквозь толпу. Мумии слегка отходят назад, поэтому мы решаем бежать, проскакиваем через толпу мумий и добираемся до ближайшей двери. Прежде, чем наши немертвые друзья понимают, что мы скрылись, Инки захлопывает дверь и приваливает ее сломанной колонной.

Позади нас коридор со множеством дверей по обе стороны. Подхожу к той, что ближе ко мне, но прежде, чем я успеваю открыть ее, Дэринг Ду бросается ко мне.

— Не делай этого — говорит пегаска. — Со мной такое уже случалось. Там будет что-то жуткое, и оно будет преследовать нас через все эти двери. Мне кажется, что все помещения позади них соединены, и мы просто будем вбегать в одну дверь, чтобы через секунду выбежать из другой. А иногда даже раньше, чем забежали.

— Это как? — спрашиваю я.

— Временные парадоксы — самое поганое.

— А что насчет этой двери? — спрашивает Руби, направляясь к четвертой двери слева. — Она выглядят намного старше остальных. Вообще-то, это даже не дверь, а кусок траханого камня.

— Где? — спрашивает Инки, с любопытством оглядываясь по сторонам.

— Да, мы все знаем про твой камень смешной формы, — хихикает Винил. — И твоя сестра не позволила нам его даже коснуться.

Что-то ужасно похожее на армию разъяренных мумий ломится в дверь, через которую мы сюда вошли.

— Великая и Могучая Трикси считает, что мы должны поторопиться, — говорит фокусница, оборачиваясь на дверь. — Нам все равно нужно выбрать какую-нибудь дверь, так почему бы не эту?

— Тогда ладно, — Руби толкает дверь и заглядывает внутрь. — Вот дерьмо.

Внутри находится мумия размером с моего соседа Балка, обернутая в куда лучшие бинты, чем те, что были у других мумий. На нем надета золотая корона и куча драгоценностей. Его красные глаза с любопытством смотрят на нас, пока мы наводим на него свои рога и оружие.

— Не так быстро! — орет мумия на довольно современном эквестрийском с небольшим кантерлотским акцентом, — У вас есть разрешение на уничтожение мумий в этом районе, а так же, может, у вас есть заполненная форма А-567 с приложением ВВ/7? Вы сдали сертификационный экзамен охотников на нежить с дополнительной квалификацией по разрезанию бинтов? Не говоря уже о разрешении на...

— Думаю, у нас есть разрешение валить нафиг! — кричит Дэринг Ду, разворачивается и летит к двери на противоположной стороне коридора. Пегаска распахивает ее и влетает внутрь, я следую за ней по пятам.

Ну, приплыли. В комнате за дверью нет пола.

Хватаю Дэринг Ду за задние ноги перед тем, как упасть в бездну. Затем подхватываю магией Руби, которая вбегает в комнату следом за мной. Пегаска стонет, когда Винил ловит меня за хвост, чтобы не упасть. Когда Инки хватается за диджейшу, Дэринг Ду отчаянно молотит крыльями и изрыгает проклятия.

— Трикси, нет! — кричу я, но уже слишком поздно. Фокусница не замечает отсутствия пола и врезается в нас. Крылья Дэринг Ду выгибаются просто невероятным образом, и мы все падаем в яму.

Падаем очень долго. Что еще хуже, мне кажется, что падение так и не завершилось. Мы просто появляемся в какой-то очень странной комнате.

— Ладно, — говорю я, глядя на свои ноги. Они на потолке, в то время как остальная часть меня парит над полом. Когда я двигаюсь вперед, они идут назад. Это довольно странно.

— Чего не так? — спрашивает Винил. Она стоит на лестнице, вверх ногами. Лестница идет наверх, поворачивает, обходит комнату и возвращается к той точке, где стоит диджейша. Не знаю, как это возможно.

— Трикси считает, что ты имела в виду “где верх”, — отвечает фокусница и указывает налево. — Трикси думает, что он там.

— С моей точки зрения, ты стоишь на стене, — говорю я. — А твой верх — это мой низ, хотя и слегка перекошенный.

— А где остальные? — Винил поднимается по лестнице... или спускается по лестнице. Короче, в основном налево.

— Не знаю, — пожимаю плечами, что выглядит довольно странно, так как мои ноги отсоединены от остального тела. Когда я подхожу к стене, они приближаются ко мне, но когда я отхожу от нее, то ноги идут направо.

— Что не так с этим местом? — спрашивает Трикси.

— Видишь перед собой песок?

— Трикси не видит перед собой никакого песка, — отвечает единорожка. — Но она видит песок позади себя.

— Нарисуй на нем треугольник, — говорю я, наклоняя голову, чтобы видеть ее.

Задняя нога Трикси отсоединяется от ее тела и рисует треугольник.

— Ну и что? — спрашиваю я.

— У него три прямых угла, — отвечает фокусница. — Трикси считает, что это невозможно.

— А я нарисовала двуугольник, — бормочет Винил. — Это еще более невозможно.

— Не волнуйтесь, подруги, — говорю я. — Это место просто следует законам сферической геометрии... Более или менее.

— Это обнадеживает, — ворчит Трикси.

— И сильно, — отвечаю я. — Наша планета тоже сфера, но мы так привыкли к ней, что считаем ее плоской, и именно поэтому неевклидовы места кажутся такими необы...

Замолкаю, наблюдая за длинной розоватой фигурой, ползущей ко мне. Все становится еще более странным, когда я понимаю, что это Руби. Точнее, Руби с задней частью гигантской змеи.

— С-с-с-с-слиш-ш-ш-шком умно... — шипит кобылка, обнажая клыки и демонстрируя довольно длинный раздвоенный язык.

— Она тоже неевклидовя? — спрашивает Винил.

— Нет, это просто обычный пиздец, — отвечаю я, поворачиваясь к Руби. — Ты не могла бы перестать быть змеей? Пожалуйста?

— С-с-с-с... Зачем?

— Потому что твоя мама выбьет из меня все дерьмо, если увидит тебя такой, — даже не знаю, куда смотреть, чтобы заглянуть ей в глаза. Все немного перекошено вправо.

Пытаюсь подойти к ней, но вдруг случайно натыкаюсь на угол, который должен быть острым. Только когда я спотыкаюсь об него, понимаю, что это на самом деле тупой угол. Что еще хуже, я снова проваливаюсь в бездонную яму, хотя на этот раз она слева от меня, а не внизу. Правда радости мне это не доставляет, даже отдаленно. Я просто падаю, падаю и падаю, пока мне не становится скучно. Ничего интересного.

— Наконец-то ты здесь, — голос звенит у меня в голове, чуть не раскалывая череп.

— Разве? — спрашиваю я. — С моей точки зрения, я все еще падаю. Дерьмовое чувство, но и к нему можно привыкнуть.

— Извиняюсь. Подожди секунду.

Мягко приземляюсь на пол в какой-то хорошо освещенной комнате. Рядом со мной стоит высокий черный аликорн. Ну типа, абсолютно черный, шерсть, грива, глаза. Все. Она с любопытством смотрит на меня и каким-то образом почесывает за ухом задней ногой.

— Серьезно? — спрашиваю я, глядя на нее.

— А что не так? Из того, что я знаю, вы, пони, ассоциируете такую форму тела с властью.

— Только не тогда, когда ты чернее крупа Сомбры, — отвечаю я. — Кроме того, ноги не должны так сгибаться.

Смотрю на свои и понимаю, что наконец-то они там, где должны быть.

— А, тогда ладно, — в мгновение ока аликорн превращается в кобылу-единорога кофейного цвета с кошкой в качестве метки. Она тепло мне улыбается, стараясь не показывать зубы. — Кстати, я извиняюсь за твою дочь. Я просто должна была наказать ее за то, что она делала с кошками.

Замечаю кота, стоящего позади нее, и понимаю, что это тот же самый лысеющий сукин сын, которого Руби пыталась подстрелить в Мексикольт-Сити.

— Тебе лучше вернуть все как было, — говорю я. — От нее и так достаточно хлопот, даже без того, чтобы она была змеей. Да, и кстати, она не моя дочь, упаси Селестия.

— Ты уверена? — спрашивает кобыла.

— А как ты можешь быть уверена? — закатываю глаза. — Ты там была?

— Я была везде, — отвечает кобыла. — Я была здесь до тебя и до всех тебе подобных. Я помню времена, когда племя, которое было здесь до вас, уничтожило себя. Ну, прошло достаточно много времени с тех пор, как они перестали поклоняться мне, так что мне было плевать, но Элохим был зол. Эти существа были их лучшим экспериментом.

— Да, конечно, — бурчу я. — Думаю, ты очень опытна и много знаешь о жизни, Вселенной и обо всем остальном, да?

Кобыла смотрит мне в глаза, заставляя содрогнуться при виде бесконечной пустоты, заполненной криками ужаса, которая скрывается за ними.

— Ну, если я скажу тебе, что вся вселенная, которую ты знаешь, находится в заднице гигантской Винил Скрэтч, ты мне поверишь?

— Я бы спросила, где живет эта гигантская Винил Скрэтч. И с кем она сейчас трахается.

— Никогда не могла понять, почему все эти существа основывают свои ругательства на репродуктивных функциях, — ворчит кобыла. — Но, в конце концов, вы все вроде как похожи. Вы даже взяли языки тех, кто был до вас, и исказили их, чтобы они соответствовали вашим недоразвитым речевым аппаратам.

— Да, конечно, — говорю я. — А мой пердеж вызывает грозы на другой стороне планеты. Кто ты такая, чтобы все это знать?

— Ох, я забыла представиться, — говорит кобыла. — Это довольно сложно с таким количеством имен, которые мне дали. Баст, Убасти, Бубастис, Ба Эн Асет, Сехмет... целая куча. Мне самой всегда нравилось Бастет. Если бы я не сидела здесь целую вечность, вы бы, наверное, назвали меня Бридлстет или что-то типа того.

— Скорее всего, — бормочу я. — Ладно, ты представилась, очевидно, живешь здесь уже целую вечность, но при этом знаешь много всего обо мне и мире в целом и продолжаешь говорить об экспериментах с каким-то чуваком по имени Элохим. Я поняла. Теперь мне можно идти?

— Элохим — это не один чувак, это целая куча чуваков, — отвечает Бастет, закатывая глаза абсолютно невозможным с биологической точки зрения образом. Ну, вроде как, ее глазные яблоки делают обратное сальто, как будто они не прикреплены к мозгу. — Ты называешь это коллективным разумом, не так ли? И довольно эксцентричным.

— Всегда мечтала об этом узнать, — вздыхаю, глядя на стены маленькой камеры, в которой мы находимся. — В любом случае, у меня есть дела. Можно я уже пойду, или ты расскажешь мне еще что-нибудь загадочное, типа “то, что ты ищешь, не здесь”?

Бастет неуверенно смотрит на меня.

— Вообще-то, я собиралась сказать именно это, — отвечает она. — К сожалению, его забрали отсюда давным-давно. Очень плохо. Я надеялась, что вы используете его, чтобы уничтожить себя. Я буду следующей, знаешь ли.

— Чего? — спрашиваю я, пытаясь уложить все услышанное в голове.

— А, ты же не знаешь, — Бастет хихикает. — У нас есть эта забавная игра. Мы берем один из примитивных видов, которые мы нашли на этой планете, и даем им... хм-м-м...

Она снова чешет за ухом задней ногой, сгибая ее совершенно невозможным образом.

— Ну мы поворачиваем переключатель в их мозгах и делаем несколько подстроек здесь и там. Затем мы смотрим, сколько времени пройдет, прежде чем они уничтожат все. Сначала это была разновидность обезьяны, которую ее потомки называли проконсул. Им потребовалось менее тридцати миллионов лет постоянной эволюции, прежде чем они решили взорвать себя. Мы ждали сто тысяч лет, прежде чем все успокоилось, и тогда Эпона выбрала самое тупое из всех выживших животных.

У меня такое чувство, что это было оскорбление.

— Что ты имеешь в виду?

— Идиот, который, несмотря на свою быстроту, позволяет другим видам поймать его. Тот, кто ест все дерьмо, которое только может найти, независимо от того, насколько оно ядовито для него. Тот, кто умирает, потому что лежал слишком долго. Я представляю тебе... — Бастет указывает на стену, и на ней появляется изображение.

Что это за хуйня такая? Это выглядит смутно похожим на жителей Седельной Аравии, но... блядь, оно просто неправильное. Что можно видеть с такими крошечными глазками? Нет, этого не может быть. Такая штука умрет сразу после рождения.

— Что это такое? — спрашиваю я.

— Твой предок, — отвечает Бастет. — Эпона перенаправила эволюцию на уменьшение размера, добавила магию и некоторые другие полезные вещи. Типа способности блевать.

— Будь она благословлена, — бормочу я. — Будь она нахрен благословлена.

Бастет смотрит на меня и качает головой.

— Когда вы все умрете, я выберу кошек, — она гладит кота, сидящего рядом с ней. — Но ближе к делу, того, что ты ищешь здесь нет, но я знаю, где оно. Давай заключим сделку.

— Моя мама предупреждала меня о сделках со странными пони, которые живут в древних подземельях. Но если бы я ее слушала, то сейчас сидела бы в местном центре занятости, а не тут. Что за сделка?

— Я покажу тебе две вещи, — отвечает Бастет. — Одну из них ты помнишь, а другую — нет, хотя должна помнить. Если ты посмотришь их и не сойдешь с ума, я скажу, где то, что вы ищете.

— Звучит не очень хорошо, — бурчу я, снова уставившись на жуткое существо, которое должно было быть моим предком. — А если я сойду с ума?

— Не волнуйся, — Бастет ухмыляется, демонстрируя множество острых клыков. — Я просто хочу показать их тебе для развлечения.

— Говорит та, кто даже зубы нормальные не может сделать...

— Зубы делать сложно, — отвечает Бастет. — Итак, ты согласна?

— Ну, это лучше, чем уйти и ничего не узнать, — пожимаю плечами. — Погнали.

— Ладно, — Бастет хихикает. Ее смех эхом отдается в моей голове, а потом меня затягивает в разноцветный водоворот времени и пространства. Ну точнее, я думаю, что это вихрь времени и пространства, потому что никогда не видела его раньше. Это просто как, ну даже не знаю, красочные, размытые изображения, мелькающие перед глазами. Или еще какое-то дерьмо.

Наконец, изображение становится четче. К своему удивлению, понимаю, что нахожусь в пабе Винил и сижу на стуле у бара. Он не выглядит таким новым, как я его помню — все темное и немного потрепанное. Пустые стены, которые там были, теперь увешаны флагами, саблями, якорями, картинами, и в углу висит что-то, похожее на пропеллер “Малышки Кейденс”.

В пабе полно пони. Не знаю ни одного из них, хотя кое-кто выглядит знакомо, как, например, та пожилая кобыла за стойкой, которая выглядит совсем как мать Винил, за исключением пары солнцезащитных очков. Большинство посетителей собралось вокруг кресла в углу. Там сидит старая кобыла, удерживает магией стакан виски и что-то рассказывает.

— А потом меня затягивает в разноцветный водоворот времени и пространства, — говорит кобыла. — Ну точнее, я думаю, что это вихрь времени и пространства, потому что никогда не видела его раньше. Это просто как, ну даже не знаю, красочные, размытые изображения, мелькающие перед глазами. Или еще какое-то дерьмо.

Замечаю, что одна из кобыл в толпе закрывает уши своему жеребенку. Еще один, красивый единорог лет сорока с небольшим, похожий на Руби, смотрит на нее и довольно неприятно ухмыляется.

— А потом все стало четче, и я очутилась в эту самую минуту, в этом самом пабе, — говорит старая кобыла, указывая прямо на меня. — Вон там.

Вздрагиваю, когда все оглядываются на меня. Что за херня тут происходит? Я, что, только что... Эта кобыла в кресле...

— Не смотрите на нее так, она сейчас пытается сообразить, что за херня тут происходит, — говорит старая ко... старшая я. — Кто-нибудь, дайте ей виски, она еще не знает, что это далеко не самое худшее, что может случиться.

— Погоди, чего? — выкрикиваю я. Кто-то протягивает мне стакан виски. Смотрю на него — это молодой единорог, хотя форма его зрачков говорит мне, что один из его родителей был бэтпони. По какой-то причине он с любопытством меня рассматривает.

— Чего уставился? — спрашиваю я, залпом выпивая виски. — Твоя мамаша так же пялилась на других пони. Если хочешь знать, что из этого вышло — глянь в зеркало.

— Прости меня, я была молодой и глупой, — произносит старая кобыла. — Не говоря уже о том, что она исчезнет через три секунды.

Три секунды? Что случится через...

От, гадство. Снова вихрь времени и пространства. Я уже начинаю его ненавидеть.

В этот раз приземляюсь в какой-то маленькой комнате. Стены с отслаивающейся краской покрыты плакатами, кровать завалена одеждой и книгами, повсюду пустые коробки из-под пиццы... Здесь пахнет так, будто что-то сгнило, не говоря уже о том, что пони, которая здесь живет, вероятно, много мастурбирует.

Погодите. В этот раз, к счастью, у меня нет телесной формы, и я своего рода призрак, висящий в воздухе. Кстати говоря, это моя старая комната, с тех времен, когда я была студенткой в Кантерлоте. А это значит, что...

Слышу щелчок замка, за которым следует несколько ругательств. Наконец дверь пинком распахивается, и в комнату входит более молодая я.

Ох, уебать меня лопатой. Я что, действительно использовала так много подводки для глаз? И эта грива просто смехотворна, не говоря уже о пирсинге. Кроме того, на меня надета футболка со словами: “Нахуй сердца, я предпочитаю свои копыта”. Охренеть, как круто.

Погодите, День Сердец и Копыт? Вот, блядь.

Пока я размышляю о своей судьбе, мое младшее “я” просто сметает магией половину вещей с кровати на пол.

— Охуенно, — говорит она. — Можете заходить!

Если бы я не была призраком, я бы дар речи потеряла. Совсем забыла, что у Берри была короткая стрижка и странная любовь к кожаной одежде. Неудивительно, что все считали нас парой лесбиянок.

Сначала я вообще не замечаю Дерпи. Она прячется в тени Берри, не говоря уже о том, что мешковатый свитер, который нацепила пегаска, делает ее похожей на огромную косоглазую овцу.

— Так тут ты живешь? — спрашивает Дерпи. — Типа, просто бомбически.

— Долбаный ерш! — отвечает младшая я. — Рада тебя видеть, Дерпи. Типа, я не видела тебя уже херов год.

— Офигеть, — бурчит Берри, падая на мою кровать. — Как сама, М?

— Очешуенно, — младшая я пожимает плечами. — У нас был урок о выращивании хера.

— Типа, как его поливать или что? — спрашивает пегаска. Берри и молодая я смотрят на нее и вздыхают. Ну, тогда мы всегда считали ее немного не от мира сего. Особенно, когда мы курили дурь.

— Я имею в виду, типа, при помощи магии, — отвечает младшая версия меня. — Но это, типа, невозможно. Типа, только самые могучие единороги могут магически изменить пол. Твайлайт и Мундэнсер чуть не усрались от натуги, но у них, типа, хер чего выросло.

— Офигенски, — бормочет Берри. — И чем займемся? Типа, тут тусить будем или пойдем приставать к жеребцам?

— Нахуй жеребцов, у меня тут есть улетнейшее музло, — молодая я включает граммофон, наполняя комнату каким-то старым синтезированным тяжеляком. Ну в смысле, это он сейчас старый. Тогда это был самый писк моды.

— Я предпочитаю слушать блядский рэп, — говорит Дерпи. Пытаюсь представить, как она говорит подобное сейчас, двенадцать лет и одного жеребенка спустя, но у меня просто не выходит.

— Нас не волнуют твои предпочтения в музыке, — бурчит Берри. — Или, типа, в чем-нибудь еще.

— Да пошла ты, — отвечает пегаска. — Есть чего курнуть?

— Есть кое-что получше, — Берри достает бутылку чего-то, скорее всего, нелегального. На этикетке изображена кошка, и она ужасно похожа на метку Бастет. Какой-то хейгиптский самогон? Неудивительно, что я ничерта не помню о той ночи. Единственное, что осталось в моей голове: Дерпи приехала к нам из Ванхуффера, а потом сразу наступило утро и я очнулась с головой в унитазе. О, и чуть погодя выяснилось, что и Берри, и Дерпи в ту ночь забеременели.

Так стоп... Значит, мы все-таки пошли кадрить жеребчиков? Интересно, увижу ли я того придурка, который обрюхатил этих двоих, но оставил меня бухой и нетронутой. Этот чувак задолжал нам алиментов за одиннадцать лет. Не говоря уже о побочном ущербе, связанным с тем, что нам пришлось иметь дело с чудовищем по имени Руби Пинч.

Тем временем Берри наконец откупоривает бутылку и делает большой глоток.

— Вот это классное дерьмо, — бормочет она, чуть не закашлявшись.

— Эй, хватит в него слюни пускать! — кричит младшая я, выхватывая бутылку из копыт Берри и отхлебывает из нее.

— Ух, чувихи... — единорожка кашляет. — Чистый яд.

— Можно мне? — Дерпи берет бутылку.

Какое-то время они пьют и болтают о всякой ерунде. Ха, теперь я знаю, что ощущала старшая версия меня, когда увидела меня в баре. Они сидят здесь, не зная, как скоро их жизнь достигнет совершенно нового уровня пиздеца. Если бы я действительно появилась там, предупредила бы я их или просто потрахалась с ними?

Хм, может быть, именно поэтому я теперь невидимка — Бастет, вероятно, думала, что я действительно попытаюсь вмешаться, вызвав временной парадокс, из-за которого Руби и Динки никогда не родятся, Дерпи станет наркоманкой, Берри в конечном итоге окажется в тюрьме за избиение какого-нибудь важного пони, а я буду еще более безответственной, чем сейчас. Для начала, я бы, скорее всего, согласилась поехать в Ниппонию с совершенно неизвестной наркоманкой, которая собиралась устроить там несколько концертов.

Ну, я иногда задаюсь вопросом, стала бы Винил такой известной в Ниппонии, если бы я поехала с ней.

— Ох, дерьмо, — говорит мое младшее "я", слегка заплетающимся языком. — Где ты это взяла, Берри?

Земнопони икает.

— Я, типа, купила его у какой-то старушки на улице... Типа, ваще ненормальной, чтоб ты знала, — Берри бесцеремонно валится на мою кровать. — И у нее была целая куча кошек.

— Пилите, Шура, пилите! — восклицает Дерпи. Как я уже говорила, в молодости она была вообще без царя в голове. Особенно, когда дело доходило до выпивки.

Внезапно моя более юная версия смотрит прямо в то место, где была бы я, если бы они меня видели.

— Долбаный пиздец, чувихи... — бормочет она. — Ну и уродина же я...

Да пошла ты тоже нафиг, мелкий полосатый отброс общества! Если бы я тебя не знала, то никогда бы не сказала, что ты сможешь вырасти мной.

— Чего говоришь? — спрашивает Берри.

Младшая я встает, уставившись в какую-то точку на стене. Гадство, я всегда быстро пьянела.

— Я чувствую, что я могу сделать все.

Абзац. Неужели я выпрыгнула из окна, думая, что могу летать? Снаружи достаточно много снега, так что, возможно, именно так я и выжила.

— Типа... Я умею колдовать и все такое...

— Да нихера ты не умеешь! — кричу я. Она вздрагивает, хотя уверена, что она меня не слышала. Затем ее рог начинает светится, и свечение поглощает единорожку целиком. Берри и Дерпи смотрят на нее с отвисшими челюстями. Берри неуверенно смотрит на полупустую бутылку и ставит ее на мой ночной столик.

Свечение гаснет. Молодая я осматривает себя и широко улыбается.

— Йу-ху-у-у-у! —восклицает она. — Я, блядь, сделала это! Я нахрен самый могучий единорог, и Твайлайт может отлизать мне пизду!

— Ты хочешь сказать, отсосать твой член, — бормочет Берри. — Формально это то, что у тебя сейчас есть.

— Ага, и он громадный... — Дерпи хихикает.

— Да, именно это мы и сделаем, — говорит более молодая версия меня, дотрагивается до морды и дергает короткую козлиную бородку. Потом заглядывает себе между ног и хихикает. — Мы найдем Твайлайт Спаркл, и я попрошу ее отсосать мне. Мундэнсер тоже сойдет, мне плевать.

Пиздец. И я еще думала, что Дерпи в молодости была глупой.

— Зачем размениваться на них? — спрашивает Берри. Она встает и обхватывает копытом шею жеребца. — Этому херу мы можем найти лучшее применение...

Вот дерьмо. Не делай этого! Не надо! Опасность залететь! Разве ты не понимаешь, что сегодня День Сердец и Копыт, вы только что выпили какого-то волшебного дерьмища и у вас у всех охота? Эй, алло! Эквестрия вызывает самую большую кучку неудачников в Кантерлоте!

— Думаю, ты уже достаточно насмотрелась, — шепчет Бастет мне на ухо. Образ моего молодого я, целующегося с Берри, слегка расплывается.

— Ты не собираешься мучить меня тем, что я вижу? — спрашиваю я.

— Ты будешь мучить себя тем, чего не видела, — Бастет хихикает. — Это куда смешнее. Кроме того, там все длилось всего несколько секунд.

— Иди нахуй.

— Когда-нибудь я попробую, — отвечает Бастет. Размытость времени и пространства затягивает меня внутрь. Ее смех все еще эхом отдается в моей голове...

---

— Она здесь! — кричит Винил. — И она вроде как без сознания. Как думаете, может, мне стоит сделать ей искусственное дыхание?

— Только попробуй, и тебе понадобится вставная челюсть, — бормочу я, открывая глаза. Кажется, я лежу на полу в коридоре древней гробницы, которую мы обнаружили.

— Просто великолепно, — говорит Дэринг Ду, закатывая глаза. — Вы все заблудились, а мы все еще так же далеко от того, чтобы узнать, где находится кристалл.

— Мы бы не заблудились, если бы ты нас не уронила, — ворчит фокусница. — Трикси могли съесть мумии.

— Они заработали бы себе ожирение, — невозмутимо отвечает диджейша. Трикси бросает на нее убийственный взгляд.

— Мы все еще не нашли кристалл, — пегаска бьет обоих спорщиц крыльями. — Давайте сначала найдем его, а потом вы сможете хоть убивать и жрать друг друга, мне все равно.

— Кристалла здесь нет, — говорю я. Странно. Как будто я всегда это знала. По крайней мере, Бастет не нарушила условий сделки.

— Тогда где же он? — спрашивает Инки.

— В древнем городе среди гор Южного Полюса, — отвечаю я. — Там, где Великие Древние спокойно бродили под бледным солнцем.

— Чего? — переспрашивает Дэринг Ду. — Откуда ты это знаешь?

— “Она” из стихотворения сказала мне. Я с ней познакомилась. Она старая кошатница, которая иногда дает другим пони подозрительный алкоголь. А потом смеется над тем безумным дерьмом, которое мы творим, когда напьемся.

Поворачиваюсь к Руби. По крайней мере, на этот раз она не змея, хотя это все еще не сильно облегчает ситуацию. Но, в конце концов, честность — это лучшая политика, верно? Сделаем это быстро.

— Руби, я твой отец, — говорю я.

Руби смотрит на меня, подняв брови. Какое-то время она смотрит на меня с любопытством, как будто впервые видит. Ну, Дискорд дери. Я облажалась. Я потеряла то небольшое доверие, которое она ко мне испытывала. Не говоря уже о том, что когда об этом узнает Берри — я труп.

Наконец, после мучительно долгой паузы, Руби открывает рот, а я пытаюсь сжаться и спрятаться между плитками на полу.

— Ну, ни хрена же себе, тетя, — говорит она со смешком.

Винил больше не выдерживает. Она взрывается приступом фыркающего смеха, катаясь по полу. Остальные тоже смеются. Блин, даже Инки немного улыбается.

— Мы можем ее отсюда вытащить, ну, типа, побыстрее? — спрашивает Руби, когда все наконец замолкают. — До того, как выяснится, что мозг моего папочки поврежден безвозвратно...

Глава 11

— Итак, если то, что ты говоришь, правда, то нам надо четверть планеты пролететь, чтобы добраться туда, — говорит Дэринг Ду, глядя на меня так, словно у меня и правда поврежден мозг. — Тогда нам стоит выдвигаться.

Пегаска направляется в один из коридоров.

— Погоди, — Инки встает и смотрит на потолок древней гробницы. — Откуда ты знаешь, как нам вернуться ко входу? За нами гонялись мумии, и мы оказались в комнате с этой странной геометрией.

— Пегасье пространственное чутье, — отвечает Дэринг Ду. — Вы в курсе, что до того, как пегасы научились управлять погодой в промышленных масштабах, они большими стаями летали в Зебрику каждую зиму? Надо же нам было как то ориентироваться.

— Но ведь мы под землей? — бормочет Инки.

— Да брось ты, — Руби закатывает глаза. Не могу не заметить, что она делает это не совсем так, как Берри. Если честно, то в вопросе закатывания глаз она больше похожа на меня. — Мои змеиные чувства говорят то же самое. Нам и правда туда.

— Погодь... Ты же не змея... — Винил неуверенно рассматривает Руби, как будто действительно ищет в ней какие-то змеиные части.

— Нет, но была, какое-то время, — отвечает кобылка и поворачивается к Инки. — Кстати, а разве эти камни не могут указать нам дорогу?

— Нет, — земнопони постукивает по ближайшей стене, прислушиваясь к звуку, который она издает. — Правда, они могут рассказать историю этого места.

Инки скребет стену и облизывает копыто.

— Кто-то прислонился к ней как раз перед тем, как его забрали отсюда и мумифицировали. Но это было очень давно.

— Значит, нам действительно пора, — говорю я. — Если только вы не хотите, чтобы нас тоже мумифицировали и оставили здесь сражаться со следующими чуваками, которые обнаружат это место.

— Это было бы круто, — хихикает Винил. — Со всеми нашими способностями, шиш кто отсюда выбрался бы. Хотя должна заметить, что мумификация Трикси займет некоторое время.

— Великая и Могучая Трикси твой круп мумифицирует, если ты не заткнешься, — невозмутимо отвечает фокусница, рысцой следуя за Дэринг Ду. Мы идем за ними, надеясь, что пегаска действительно сможет найти путь через все эти коридоры. Мне тут нехорошо, особенно после того, как я узнала, что обрюхатила двух своих подруг. И я даже не знаю никого с подобным опытом, с кем можно было бы поговорить об этом.

— Когда Трикси выберется отсюда, она прикажет своим грифонам накрыть шикарный ужин, — говорит фокусница. — То есть до того, как мы отправимся на Южный Полюс.

— К тому времени, как выберемся — это будет уже завтрак, — говорю я.

— Эй, а что, если мы на самом деле провели тут тысячу лет? — спрашивает Руби. — А когда мы выберемся отсюда, то узнаем, что все наши родственники погибли в магической войне, и планетой теперь правит группа разумных панд в тогах, живущих в хрустальных шпилях?

— Фиг там, малышка, — отвечает Винил. — Ты когда-нибудь видела разумную панду? Они даже трахаться нормально не могут.

— Когда Великая и Могучая Трикси станет принцессой грифонов, она построит хрустальный шпиль, — фокусница гордо поднимает голову. — А вы будете смотреть на него и отчаиваться.

— Похоже, грифоны решили наебать свою великую и могучую принцессу, — ворчит Дэринг Ду, указывая на потолок. Отверстие, через которое мы попали сюда, все еще на месте, но теперь на нем лежит огромный валун, полностью перекрывающий выход. Думаю, мы в ловушке.

— Какого... — глаза единорожки вспыхивают внутренним светом. — КАК ОНИ ПОСМЕЛИ ЗАМАНИТЬ В ЛОВУШКУ ВЕЛИКУЮ И МОГУЧУЮ ТРИКСИ?

— Тебе лучше немного отойти, — говорю я пегаске. — В прошлый раз, когда такое случилось, она чуть не разнесла каменную ферму в пыль.

— Ага, и это была моя каменная ферма, — шепчет Инки, отступая от Трикси.

Волны магической энергии обтекают Трикси, собираясь к ее рогу. Наконец, фокусница выпускает чудовищное, ослепляющее заклинание, которое медленно летит вверх и бьет в скалу.

Несколько песчинок падают нам на головы. Камень все еще там.

— Блядь! — кричит Трикси, а изо рта у нее идет пена. Единорожка лупит копытом в пол, раскалывая плитку в пыль. — Как эти ебаные псы, блядь, посмели притащить этот ебаный кусок ебаной скалы и заманить свою Великую и неебически Могучую Госпожу в это ебанное подзе...

Ее довольно грубо прерывает Инки ударом по затылку. Фокусница без сознания падает на пол.

— Мне очень жаль, — Инки краснеет. — Я просто не могла ее больше слушать.

— Ага, она слишком часто повторялась, — бормочет Руби.

Я указываю на кусок скалы.

— Это не отменяет факта, что камень все еще там. И если даже такое заклинание не разрушило его, то не знаю, что может.

— Ты же можешь телепортироваться наружу, — говорит Винил. — А потом прихватишь нас всех с собой.

— Ты права, — концентрирую свою магию, представляя пустыню снаружи. Затем я исчезаю в вихре времени и пространства. Телепортация похожа на то, как будто тебя проталкивают через узкую трубу, но к этому можно привыкнуть.

Открываю глаза. К сожалению, в этот раз труба оказалось гнутой, и я появляюсь в том же самом месте, где была раньше. Какого фига? Эта гробница что, зачарована? Ну, если учитывать все, что с нами тут произошло, очень даже может быть.

— Ладно, — бурчу я. — Есть еще идеи?

— Если бы я смогла добраться до него, то попробовала бы его разрушить, — говорит Инки. — Он может быть защищен от магии, но не один камень не сможет защититься от семьи Пай.

— Боюсь, ты слишком тяжела для левитации, — отвечает Винил. — Ну, не до такой степени, как Трикси, но все же...

— Великая и Оглушенная Трикси все слышала, — ворчит фокусница, все так же лежащая на полу.

— Винил плевать на то, что слышит Трикси, — отвечает диджейша. Мгновение спустя, магическая вспышка опаляет шерсть у нее на ноге. — Ну, хорошо, теперь не плевать.

— Может быть, я смогу поднять тебя, — Дэринг Ду смотрит на Инки. — В самом деле, почему бы нам не попробовать. Всяко лучше, чем сидеть здесь и ждать явления Бледного Жнеца.

— А мы пока можем рассказывать истории о привидениях, — говорит Винил, наблюдая, как пегаска подхватывает Инки. — Типа, Бледного Жнеца. Как вы все знаете, это скелет пони, с косой на его метке...

— Как у него может быть метка, если он скелет? — спрашивает Руби. За ее спиной Дэринг Ду поднимается в воздух, обливаясь потом и тяжело дыша. Инки неуверенно смотрит на землю, вцепившись в пегаску изо всех сил. Хм, возможно, даже слишком крепко.

— Вот это в нем и странно, — продолжает диджейша. — У него есть метка, несмотря на то, что он скелет. Он все странствует, собирая души мертвых пони...

— Мама говорила, что мертвые пони переправляются через реку в лодке, которой правит молчаливый морской пони, — бурчит Руби.

— Но кто-то же должен привести их к этой реке, верно? — Винил закатывает глаза.

ИМЕННО ЭТИМ Я И ЗАНИМАЮСЬ.

— Да, спасибо за поддержку, приятель, — диджейша поворачивается к тому, кто это сказал. Я их не слушаю, наблюдая за Инки и Дэринг. В настоящее время они висят чуть ниже потолка, и земнопони изучает камень, похлопывая по нему копытом.

— Ладно, — говорит Инки и сильно пинает камень.

Ну, ей действительно удается отколоть несколько осколков. К сожалению, как мы все помним из физики, третий закон Нейтона гласит, что на каждое действие всегда есть такое же противодействие. Учитывая разницу в массе между камнем и Инки, это означает, что пегаска и земнопони отлетают назад и врезаются в ближайшую стену.

— Мой позвоночник! — кричит Дэринг, когда они влетают в стену. Затем они соскальзывают вниз, довольно неаккуратно рухнув на пол.

— Еще несколько пинков, и я его сокрушу, — говорит Инки, вставая и отряхивая пыль с шерстки.

— Камень или мой позвоночник? — стонет пегаска.

— Если бы ты притормозила своими крыльями, то нас бы так далеко не отбросило.

— Ага, тогда бы я сломала их, — Дэринг Ду медленно поднимается с пола и расправляет крылья. — Они уже не так хороши, как раньше. С ними у меня нет ни единого шанса против тебя. Ты бы наверное могла бы паровоз таким пинком завалить.

— Это еще зачем? — спрашивает Инки. — Однажды возле нашей фермы сломался паровоз. Я подняла его и поставила рядом с рельсами, чтобы другие поезда могли проехать.

Пегаска вздергивает брови и молча кивает, видимо пораженная этим образом. Она даже не протестует, когда Инки снова подходит к ней. Они просто взлетают и снова летят к камню.

— Десять бит, что Инки сейчас сломает ей позвоночник, — говорит Винил.

— Крыло, — делаю ставку я. — Оба.

— Копчик, — бормочет Руби.

Трикси стонет что-то, что звучит как “пизда”, но я не уверена, делает ли она ставку или просто все еще злится.

В этот раз Инки бьет камень еще сильнее, заставляя большой кусок отколоться и рухнуть на пол неподалеку от нас. Небольшой осколок пролетает мимо моей морды и отскакивает от стены.

— Дэринг, ты там в порядке? — спрашиваю я, пытаясь хоть что-то разглядеть в облаке пыли.

— Me cago en tu puta madre! — кричит в ответ пегаска. — Я сломала свою coño!

Ну, это не то слово, которое я знаю.

— Что ты сломала?

— Пизду, — говорит Руби. — Диаманта научила меня этому слову.

— Мне нужно будет поговорить с Инмундо Рико, как только снова приеду в Мексикольт-Сити, — замечаю я.

— Конечно, папочка, — Руби закатывает глаза.

— Эй, это значит, что Трикси победила! — кричит Винил. — Трикси, как только мы выберемся отсюда, я отдам тебе десять бит!

— Засунь их себе в жопу и пропердись, — ворчит фокусница, все еще не поднимаясь с пола.

— Кого-нибудь волнует тот факт, что Инки использовала мои кобыльи местечки в качестве трамплина? — спрашивает Дэринг Ду, постанывая от боли. Когда пыль рассеивается, становится видно, что она лежит на боку, а земнопони стоит рядом и смотрит на нее с беспокойством.

— Прости, я не хотела, — шепчет Инки, пряча мордочку за гривой.

— Бесполезно, — бормочет пегаска. — Я теперь не могу летать.

— Мы подождем, — говорю я, глядя на камень. — Долго это не продлится. Еще один или два пинка и он развалится. Мумий пока не видать, так что, думаю, у нас есть время, прежде чем мы начнем страдать от голода и жажды.

Внезапно слышу жуткое шипение, доносящееся из глубины подземелья. Озноб пробирает меня до костей, и я чувствую, что шипение приближается.

— Кто там говорил о мумиях? — Руби вскакивает и сдергивает со спины пневматическую винтовку.

— Ладно, Дэринг, тебе стоит побыстрее прийти в себя, — говорит Винил. — Или нам всем лучше попытаться левитировать Инки.

Поскольку пегаска демонстрирует нам свое среднее перо, мы все встаем, чтобы попробовать трюк с левитацией. Выяснилось, что это не так и сложно, Трикси и меня достаточно, даже без помощи Руби и Винил. Но настоящие проблемы начинаются, когда Инки пытается пнуть камень. Сразу же чувствую напряжение в роге, когда моей магии приходиться иметь дело с отдачей от удара. У Трикси все еще хуже — единорожка кричит и хватается за виски, ее магия развеивается.

— Ах! — вскрикивает Инки, повисая вверх тормашками — моя магия удерживает ее за заднюю ногу. Проходит некоторое время, прежде чем Винил и Руби удается помочь мне и подхватить земнопони.

— Тебе не следовало бить Трикси, — бормочет фокусница, потирая голову. — Трикси теперь не может колдовать.

— Гадство, — бормочет Руби, обливаясь потом, пытаясь сконцентрировать магию на Инки и поднять ее повыше. — Это сложнее, чем я думала...

Прежде чем кто-нибудь успел ответить, мы вдруг слышим громкий стук, как будто кто-то ударил копытом по камню. Смотрю на Инки, но она парит слишком низко и никак не могла до него достать.

Еще один удар, и камень рассыпается, обломки рушатся на пол сразу после того, как мы отодвигаем Инки в сторону. Грифоны вернулись или что?

На этот вопрос мы получаем ответ, когда первые лучи солнца падают в подземелье. Почти сразу их заслоняет голова пони.

— Привет, подруги, — говорит Хекси. — Ваши крики за милю слыхать!

— Вытащи нас отсюда! — кричу я. — Голодные немертвые мумии гонятся за нами!

— Интересно, что это не самая странная вещь, которую я сегодня услышала, — бормочет наш механик, отступая от отверстия. Вскоре она сбрасывает нам веревку.

Может быть, вы хотите услышать душераздирающую историю о том, как мы едва выбрались, преследуемые мумиями, которые начали лезть за нами по веревке? Фиг вам. Мы просто выбрались оттуда до того, как вообще кто-то из них появился. Кстати, выяснилось, что Дэринг все-таки может летать. Вот лживая сволочь.

Наконец, мы все снаружи. Хекси закрывает отверстие в земле каменной плитой (все что осталось от камня), и мы выбираемся из вырытой грифонами ямы. Как только оказываюсь на поверхности, меня встречает необычное зрелище — Лэйл-Ага лежит рядом с самолетом, одежда на нем вся драная, а клюв и крылья перетянуты клейкой лентой.

— Что за хрень? — спрашиваю я.

Хекси хихикает.

—Долгая история... В общем, я две недели чинила самолет...

— Две недели? —перебиваю ее я. — Мы там не больше суток были...

— В магических местах время может течь по-разному, — говорит Дэринг Ду. — Я почти уверена, что потеряла по крайней мере год своей жизни в древней гробнице рядом с Гротом Меринов...

— Мне кажется, что пони теряют там не только время, — невозмутимо замечает Винил.

— Как бы то ни было, — продолжает Хекси, — в конце концов я починила самолет и отправилась вас искать. Я, типа, летела на юг, наслаждаясь солнцем и одиночеством... Кстати, чтоб вы знали, Лира вместе с Бон-Бон взяла билет на корабль до Нейталии или куда там еще...

Хекси откашливается.

— Ну, в общем, стакан виски, сигарета...

— В кабине нельзя курить, — бурчу я. — Сколько раз я должна тебе об этом говорить?

— Извини, босс... — застенчиво улыбается земнопони. — Короче, лечу я значит, наслаждаясь одиночеством, и вдруг вижу, что Триксин летающий бордель прет на север. Поэтому я, типа, включаю радио, чтобы сказать им "привет" и поинтересоваться на борту ли вы.

Хекси кивком указывает на Лэйл-Агу.

— Ответа не было, но ten tutaj skurwiel, cipa, obezjajec¹... Я имею в виду, этот джентлькольт пытался подстрелить меня из самого здоровенного гребанного карамультука, который я когда-либо видела, — наш механик указывает на круглое отверстие в центре ветрового стекла. — А я только что заменила его, так что, знаешь ли, я слегка разозлилась.

— И что же ты сделала? — спрашивает Трикси, слегка побледнев.

— Как ты знаешь, я учусь на собственных ошибках, — отвечает Хекси. — Наше маленькое приключение в Зебрике научило меня, что лучше иметь наготове подходящий ответ.

Земнопони направляется к самолету. Через лобовое стекло я вижу, как она входит в кабину и, потянувшись к потолку, опускает пару старомодных прицелов — просто набор концентрических колец с крестом посередине. Одновременно с этим открываются два небольших лючка в носовой части самолета, демонстрируя стволы орудий. Смотрю на них повнимательнее. Офигеть. По крайней мере, два сантиметра в диаметре. Неплохо.

— Где ты их взяла? — спрашиваю я, когда Хекси выходит из самолета.

— На базаре, конечно, — земнопони пожимает плечами. — Вторая пушка за полцены, и они дали мне хорошую скидку на два барабана с боеприпасами. Хотя теперь у нас осталось только по половине, после того, как я выпустила пятисекундную предупредительную очередь.

— Ты отстреляла половину боеприпасов просто в воздух? — восклицает Винил.

— Я и не говорила, что стреляла в воздух, — отвечает Хекси. — Я сделала предупредительную очередь в баллон с газом. После того, как они совершили вынужденную посадку, я связалась с ними по рации и попросила объяснить всю ситуацию.

Она подходит к Лэйл-Аге и пинает его.

— Все, что они мне дали — этого придурка.

— Ну... — говорю я. — Ты знаешь, что теперь нам будет трудно пересечь границу? Я еще понимаю дробовик Винил и моя винтовка, но эти пушки...

— Bramini na wojnie, tylko spokojnie². Вот почему их можно спрятать, — отвечает Хекси. — Хотя с боеприпасами могут быть проблемы.

Земнопони пожимает плечами.

— В любом случае, тебе лучше послушать, что говорит этот чувак, — она подходит к Лэйл-Аге и срывает ленту с его клюва. — Te, bezjajcew! Gadaj cożeś odjebał, albo tak ci piznę, że w powietrzu z głodu umrzesz³.

Не уверена, что Лэйл-Ага понял ее слова, но он определенно понял намерения, тем более что они были подкреплены шлепком по уху. Грифон прочищает горло и вздрагивает, прежде чем начать говорить.

— Ну, перед отлетом я получил инструкции от шахзаде Галипа, — он смотрит на Трикси, но быстро отводит взгляд. — Шахзаде считает, что вступать в отношения с кем-то, кого не одобряют его родители, было бы неразумно, тем более что, цитируя его слова: “Султан — старый мудак, который задушит его лишь за то, что он посмеет пернуть не в ту сторону”.

Грифон указывает на Трикси.

— Так что, как вы можете себе представить, ей пришлось уйти.

— Так вот почему ты оставил нас умирать от голода в том подземелье? — интересуюсь я. — А ты не мог просто спросить?

— Могу признать, что я, возможно, немного увлекся... — Лэйл-Ага застенчиво улыбается.

Хекси смотрит на грифона и вздыхает.

— Mam mu sprzedać gonga w ryj? — увидев наши выражения, она хихикает и повторяет. — Хотите, чтобы я ему в морду въебала?

— Это так у вас называют в Понилэнде? — спрашивает Винил.

— Ну, есть еще целая куча вариан...

— Подождите, — по спокойному и сдержанному тону Трикси я могу однозначно сказать, что кого-то собираются убить.

—Ты пытаешься сказать Трикси, что этот... — фокусница внезапно вздрагивает. — ЧТО ЭТОТ УБЛЮДОК ПЫТАЛСЯ УБИТЬ ТРИКСИ?!

Магический заряд достаточно горяч, чтобы песок прямо перед грифоном спекся в стекло. Единорожка стреляет еще одним, но Инки хватает ее и толкает в сторону, так что очередной магический заряд попадает в реку, откуда мгновенно вздымается фонтан пара и дохлой рыбы.

— Отпусти Трикси! — кричит фокусница. — Трикси собирается купить собственную страну, обучить армию и вторгнуться в Троттоманскую Империю, чтобы запереть этого проклятого принца в клетку и бросить в реку!

— Держи ее, — бормочет Дэринг Ду, отступая от Трикси, которая с пеной у рта пытается укусить Инки. Кто-то знает, где тут можно получить уколы от бешенства? Мне бы не хотелось потерять своего второго пилота.

— Немедленно выпусти Трикси! — продолжает орать единорожка. — Трикси собирается...

Инки зажимает ей рот копытом, хотя это не заставляет Трикси замолчать. Это ее только приглушает.

— У него их уже нет. Мы справимся, чувак, — Винил подходит к Лэйл-Аге, срывает клейкую ленту с его крыльев и указывает на север. — Троттоманская Империя где-то там, но просто так ты не улетишь. У тебя есть десять секунд, прежде чем мы отпустим Трикси.

Лэйл-Ага взлетает, хлопая крыльями изо всех сил. К сожалению, его летные способности куда меньше, чем пафос. Может, это из-за отсутствия кое-каких органов, или, может быть, из-за того, что он достаточно пухленький. В любом случае, как только Трикси отпускают, фокусница ревет как буйвол, концентрирует магию и стреляет в воздух. Вспышка ослепляет нас всех на мгновение, но я слышу, как что-то падает на землю.

Когда мне удается проморгаться, то я вижу статуэтку лягушки, сделанную из жадеита, лежащую на песке недалеко от нас. Подхватываю ее магией и несу к нам.

— Воу, — Руби ухмыляется. — Какое крутое заклинание.

Кобылка рассматривает статуэтку:

— В этом чуваке всегда было что-то от жабы.

— Руби, прекрати... — поворачиваюсь к Трикси. — Что за хрень ты сейчас сотворила?

— Трикси никак не могла решить, превратить его в лягушку или в камень, — слегка смущенно отвечает фокусница. — Получилось не совсем так, как хотела Трикси.

— Ясно. И что нам теперь с ним делать? — спрашиваю я. — Поставить на приборную панель в качестве украшения?

— Это было бы неэтично, — Дэринг Ду смотрит на лягушку. — Я имею в виду, что однажды меня превратили в камень, и это было не сильно приятно. Особенно, если ты собиралась пописать, а потом окаменела с полным мочевым пузырем на неделю.

— Ага, спроси Селестию о Дискорде, — говорит Винил. — Кроме того, это странно. Когда я накуриваюсь до паралича, то обычно просыпаюсь с ног до головы в...

— Мы не хотим знать такие подробности, спасибо, — Инки вздрагивает. Я ничего не говорю, так как это относится к одному из моих фетишей. Не спрашивайте.

— В любом случае, — пегаска поворачивается к лягушке. — Никогда не мочитесь в заброшенных храмах, потому что они могут быть не такими заброшенными, как ты думаешь. Давайте на этом и остановимся. Что нам теперь с ним делать?

— Бросим в реку, — отвечает Хекси. — Через тысячу лет его найдут, и он будет рассказывать им истории о нашем времени.

— Ну, если принцесса поцелует его, он превратится обратно в грифона, — говорит Трикси.

Закатываю глаза.

— Да, это замечательно, что мы путешествуем с целым долбаным гаремом принцесс. Кстати говоря, насколько я помню, принцессе Фларри Харт скоро исполнится два годика. Мы всегда можем отправить его ей по почте. Жеребята в этом возрасте обычно все тянут в рот.

— А как насчет принцессы музыки? — спрашивает Винил.

— Ну, Рары тут тоже нет, — ворчит Руби.

— Не, она была просто графиней, — отвечает диджейша. — Угадайте, кто писал для нее музыку?

Винил подхватывает лягушку и целует ее. Магический взрыв отбрасывает нас назад, оставляя очень смущенного Лэйл-Агу сидеть на песке.

— Видали? — диджейша хихикает. — Я принцесса, сучки! Где мои крылья?

— У тебя в жопе, но мелкие, — отвечаю я. — Вот почему твое дерьмо аж до стратосферы долетает.

— Ты просто завидуешь, — Винил ухмыляется, демонстрируя все свои зубы. — Кроме того, я исполняю партию бас-гитары в новом альбоме Рары, так что это делает меня еще круче.

— Простите, — бормочет Лэйл-Ага. — Я могу идти?

— Да иди ты нахер, — отвечает Руби. — Или в Троттоманскую Империю, как тебе будет угодно.

Грифон взлетает с чуть большим изяществом, чем раньше.

— Siktir git, sürtükler⁴, — кричит он, прежде чем медленно исчезнуть за рекой.

— Что он сказал? — спрашиваю я.

— Что у нас есть здоровые потребности, и что нам надо вести активную половую жизнь, — отвечает Хекси. — Я довольно хорошо знаю эту часть разговорника.

— Я, типа, согласна, — Винил встает и показывает на небо. — Тем более, что становится все темнее, а ночи в пустыне холодные.

Диджейша хихикает, глядя на нас:

— Так кто же займется со мной сексом?

— Я натуралка, — сразу говорю я.

— Аналогично, — Хекси смотрит на Винил и вздрагивает. — Кроме того, я боюсь заразы.

— Я замужем, — Инки краснеет.

— Сердце Трикси разбито, и она страдает.

— Фе, — Дэринг Ду пожимает плечами, отводя взгляд от единорожки.

— Еще лет семь, — бормочет Руби. — Кроме того, у меня есть мой спальный мешок.

— Никто из нас не желает знать, что ты с ним делаешь, — содрогаюсь от воспоминаний. — Кроме того, из всех удовольствий этого мира я бы предпочла что-нибудь съесть.

— Согласна, — встает пегаска. — К сожалению у нас нет ничего, из чего можно сложить костер.

— В самолете есть пустые ящики, — говорит Хекси. — И я привезла еду из города. Просто развернем лагерь, и все будет нормально.

— Я помогу принести все, что нужно, — говорю я. Мне все еще не по себе после нашего визита в древнюю гробницу и разговора с Бастет, и мне бы хотелось немного побыть в одиночестве.

Ну, почти в одиночестве. По пути к самолету Хекси просто не затыкается.

— Короче, я пошла в этот дом на другой стороне улицы, чтобы попрощаться с бывшим Дэринг, но узнала, что он отбыл вскоре после вас. Надеюсь, он не пытался догнать вас пешком, но, судя по скорости дирижабля Трикси, у него был шанс.

— Он вовсе не бывший Дэринг. И думаю, он просто отправился за своими приятелями, — отвечаю я, пиная песок. Быстро холодает, поэтому я могу думать только об одеялах и свитерах в самолете. — Интересно, какой у них сейчас план?

— Да ладно, между ними точно что-то было, я уверена, — Хекси пожимает плечами и открывает дверь самолета. В нем пахнет так же, как и тогда, когда мы его оставили. Некоторые ящики с нашими вещами действительно пусты, поэтому мы ломаем их на дрова. Вы не представляете насколько весело ломать что-то, после всех этих приключений.

— Я бы больше беспокоилась о других наших друзьях, — говорит Хекси, наблюдая за моими попытками уничтожить особенно прочный ящик при помощи молотка. — Я думала, что они не переживут этот rozpierdol в Зебрике, но потом обнаружила, что эта белобрысая крылатая идиотка застряла в окне ванной.

Молоток чуть не выскальзывает из моего магического поля.

— Кайри? Что ты с ней сделала?

— Вытащила ее и отвела на кухню, — отвечает земнопони и пинает ящик, отправляя его в полет к ближайшей стене. — Бедная маленькая засранка была вся в синяках, бинтах и пластырях. Поэтому я дала ей лекарство...

Хекси отодвигает один из ящиков в сторону, демонстрируя спрятанный за ним перегонный куб. Судя по звону, в ящике хранятся результаты экспериментов нашего механика.

— Ты гонишь бухло в самолете? — бью себя копытом в лоб. — Из чего ты его вообще делаешь?

— Изо всякого разного. Так или иначе, после двух стаканов она начала петь Es zittern die morschen Knochen, и я вытолкала ее из дома через дверь. К сожалению, мы не в Гермейнии, где ее арестовали бы за пение подобных песен, и не в Седловской Аравии, где ее посадили бы за пьянство, так что она просто бродила по улице какое-то время, затеяла драку с курицей, взлетела, ударилась о фонарный столб и уснула на тротуаре в луже собственной блевотины.

— Хех, — усмехаюсь над подобной сценой. — Даже у Инки больше грации, когда она напивается. Ее просто на тебя рвет, а потом она долго извиняется.

— Ага, — Хекси хватает охапку досок. — Я думала, она может...

Земнопони издает сдавленный звук и показывает на свое горло.

— Захлебнуться, — говорю я.

— Да, именно, — Хекси закатывает глаза. — Короче, я макнула ее пару раз в бочку с водой. Когда она немного протрезвела, я отпустила ее. Думаю, Арианна не сильно была рада ее видеть.

— Да уж, скорее всего, — пожимаю плечами и поднимаю доски магией. Хекси ухмыляется и берет пару бутылок самогона.

Когда мы возвращаемся в лагерь, две палатки уже стоят. С нашей помощью вскоре на берегу реки появляется настоящий лагерь с костром и котелком с овощным рагу, висящим над ним. Хекси рассказывает историю своей встречи с Кайри — даже Дэринг Ду слегка улыбается.

— Нет, спасибо, я пас, — отвечаю я, когда Винил предлагает мне самогон. Я уже чувствую признаки обезвоживания, не говоря уже о том, что я, вероятно, что-то подхватила в Зебрике — либо отравилась радужным концентратом, либо еще какое-то тропическое дерьмо. Пару раз утром меня стошнило.

Винил пожимает плечами:

— Мне больше достанется.

Вскоре выясняется, что даже рагу не может замедлить действие самогона Хекси. Через пару часов Трикси лежит на земле и громко храпит, Дэринг смотрит в огонь с торжественным выражением на морде, в то время как Винил пытается убедить Инки изменить с ней Коко.

— Да ладно тебе, никто же не узнает... Фу! — диджейша пятится, когда Инки блюет на нее. Думаю, ей уже хватит.

— Trzech synów matka miała... — невнятно поет Хекси, заканчивая строку отрыжкой. — Dwóch słynęło z mądrości⁵...

Она чешет голову, очевидно, пытаясь вспомнить слова песни, но ничего не получается. В конце концов земнопони решает свою проблему, делая глоток из бутылки.

Руби подбегает ко мне и садится рядом, глядя на наших подруг на их пути к самоуничтожению.

— Привет, папочка, — говорит она.

— Заткнись, — отвечаю я, закатывая глаза. — Хочешь верь, хочешь нет, но я твой отец.

— Это невозможно, — кобылка хмурит брови. — Я вроде как знаю, откуда берутся жеребята. В настоящее время я передаю эти знания Баттону. Небольшими порциями, чтобы он не сбежал.

— Осторожно, — говорю я. — Мне пока не хочется становиться бабушкой. Оставайся со своим спальным мешком, от него ты не залетишь.

— От Баттона тоже, — отвечает Руби. — Я почти уверена, что у него недостаточно крови, чтобы эта штука встала, и он не потерял сознание.

— Я бы предпочла не представлять себе этого, спасибо.

— В любом случае, я хотела спросить, откуда ты знаешь, что ты мой отец, — говорит Руби. — Типа, ты тест сделала или что?

Я рассказываю ей о видениях, которые мне показывала Бастет. Руби слушает меня, время от времени кивая. Когда я заканчиваю, она какое-то время сидит тихо.

— Ладно... — наконец говорит кобылка. — Итак, самая безумная кошатница из всех кошатниц сказала тебе, что ты, наколдовав себе член, трахнула мою маму, и ты ей поверила?

— Она мне этого не говорила, — отвечаю я. — Она мне показала. Кроме того, Динки все-таки твоя сестра.

— Ебать. Я даже не знаю, что хуже. Это, или то, что ты веришь каким-то старым говнюкам, которые сидят в подземельях, — Руби пожимает плечами. — Думаю, что пойду спать, прежде чем начну слишком много думать.

— Да, аналогично, — бормочу я, направляясь к палатке. Вскоре засыпаю и мне снятся кошки, которые показывают мне мою жизнь как кино. Это довольно скучный фильм, если только кому-то не нравятся бесчисленные сцены мастурбации. Засыпаю на половине фильма — возможно ли вообще видеть сны во сне?

Разобраться с этим мне не удалось. Прежде чем я начала с этим разбираться, меня довольно грубо будят — ведром воды в морду. Немедленно засвечиваю рог, готовая поджарить ублюдка, который это сделал.

— Не стреляй! — кричит Хекси. Ее грива в беспорядке, но кроме этого, по ней абсолютно незаметно, что она всю ночь пила. — Нам нужно валить отсюда. Типа, прямо сейчас.

— Какого хрена? — спрашиваю я, моргая. Солнце слепит, каким-то образом просвечивая прямо сквозь ткань палатки. — Мумии напали?

— Хуже, — Глаз Хекси дергается, показывая, что у нее кончился словарный запас. — Die Huren, kurwy niemyte, stulejarze, lecą nam wpierdolić⁶, нам пиздец, аминь.

— Помедленнее, и на одном языке, пожалуйста, — говорю я. — Желательно на том, который я знаю.

— Лично убедись, — Хекси закатывает глаза.

Выхожу из палатки.

— Вот гадство.

— “Гадство” здесь плохо подходит, — замечает земнопони. — Тебе надо что-нибудь с раскатистым “р”. Пранцузкий или поньский тут подходит лучше всего, так как...

— Заткнись и буди всех! — кричу я. — Они нас сейчас поймают и убьют нахуй!

— Именно это я и сказала, — Хекси пожимает плечами, хватает ведро и бежит к реке.

Снова смотрю на небо, на случай, если то, что я видела, было галлюцинацией. Жаль, что это не так.

Помните старый дирижабль Арианны? Тот, на котором мы летели из Пранции в Эквестрию, а потом я грохнула его в озере возле Понивилля? Арианна заплатила нам целую кучу битов, чтобы вытащить его из воды и починить.

По здравому размышлению, мы, наверное, не должны были отдавать его Черри Берри. Теперь у него четыре двигателя, две здоровенные пушки на нижней палубе гондолы, большие пуленепробиваемые иллюминаторы и почти неограниченный запас хода, так как двигатели работают на этаноле. По факту Арианна заплатила нам за установку куда большей гондолы со всей этой хреновой лабораторией в задней части, способной превратить любую органику в этанол. Подумать только, а мы-то думали, что она хотела уклониться от налогов...

О, и, конечно же, он красный. Потому что красные — быстрее.

Во всяком случае, весь этот бронированный летающий спиртзавод висит прямо над горизонтом. Интересно, когда они успели-то?

Наш лагерь выглядит как горящий бордель. Хекси в роли огня: она прямо сейчас выпинывает Винил из палатки и тащит Трикси к самолету. К счастью, Дэринг Ду трезвеет, как только видит дирижабль. Инки движется сама по себе, ну, более или менее — не всегда туда, куда надо, но, по крайней мере, Руби ее направляет.

— Как скоро мы сможем взлететь? — спрашивает кобылка, наблюдая, как я подхватываю палатки магией и закидываю их в самолет, не заботясь о том, чтобы сложить их должным образом.

— Чем скорее, тем лучше, — отвечаю я. — Может быть, они нас еще не заметили, но если они застанут нас на земле, нам пиздец.

— Да, конечно... — Руби указывает на Трикси, которая сидит на песке, потирая виски. Похоже, она до сих пор не заметила, что здоровый гребаный дирижабль приближается к нам. Какого фига? Даже Винил каким-то образом умудрилась доковылять в самолет и рухнуть на пол уже внутри.

— От гадство... — Хекси закатывает глаза. Интересно, вызван ли ее энтузиазм чувством вины — ведь наше плачевное состояние в основном является следствием ее самогона. Земнопони подходит к фокуснице и шлепает ее по уху.

— НЕ СМЕЙ РАЗРУШАТЬ ВЕЛИКОЕ И МОГУЧЕЕ ПОХМЕЛЬЕ ТРИКСИ! — орет единорожка, отталкивая Хекси.

— Побереги силы на потом, — говорю я, бросаясь к Трикси и затаскиваю ее в самолет.

Наконец, мы все внутри, где Инки медленно пытается включить двигатели. Не очень хорошо, так как она двигается как зомби. Хекси отодвигает ее в сторону и нажимает все кнопки в правильном порядке. Пропеллеры начинают двигаться, поднимая облако песка. Нажимаю на рычаг газа и мы начинаем разгон. Пыль повсюду, почти ничего не вижу сквозь ветровое стекло.

— Быстрее! — кричит Руби, оглядываясь назад. — Они нас заметили.

Едва мы отрываемся от земли, как снаряд попадает в ближайшую дюну и взрывается, засыпав все вокруг песком и осколками. Тяну штурвал, чтобы набрать высоту. Еще один снаряд взрывается где-то перед нами.

— Берегись, — говорит Хекси. — Они могут, наконец-то, попасть и по нам.

Мы летим совсем низко над пустыней. Я делаю несколько довольно резких поворотов, пытаясь сбить преследователям прицел. Дирижабль так близко, что можно видеть Арианну и Кайри, стоящих на балконе в передней части гондолы. В форме они выглядят просто шикарно, несмотря на синяки и тот факт, что одна из ног Арианны находится в гипсе.

— Что же нам делать? — спрашиваю я. — Они медленнее нас, но наверняка собьют нас прежде, чем мы окажемся вне их досягаемости...

— Я могу вылететь из самолета, пробраться внутрь и взорвать их, — говорит Дэринг Ду. — Меня могут убить, но я верю, что мое наследие будет жить...

— В задницу себе засунь это наследие, — бормочу я, когда мимо нас пролетает еще один снаряд. — У меня есть идея получше. Хекси, держи штурвал.

Встаю и подхватываю магией свою винтовку, а затем иду в хвост самолета, где встречаю Винил, блюющую в ведро.

Меня это совершенно не волнует. Открываю небольшой люк в задней части самолета и кладу винтовку на его край. Сквозь прицел вижу, как Кайри смотрит на развевающуюся на ветру гриву Арианны и краснеет. Ну, скоро у тебя будет повод переживать...

Мой первый выстрел уходит в молоко, и никто даже не замечает его. Следующий попадает в иллюминатор нижней палубы, оставив лишь небольшую вмятину на толстом стекле. С третьей попытки мне удается сбить фуражку Арианны с ее головы. Вижу, как Кайри бросается к ней и хватает ее — не знаю, чтобы защитить или просто обнять.

— Ты что, стреляешь в них из этой своей пукалки? — кричит Хекси из кабины. — Подожди, я им ща покажу!

Дерьмо. Я вдруг чувствую, что самолет набирает скорость и высоту, едва успеваю схватиться за что-то, как мы переворачиваемся вверх ногами. Этот самолет не был создан для таких трюков, Дискорд вас всех отымей! Пара незакрепленных ящиков пролетает мимо моей головы, но большая их часть раскреплена правильно.

Приземляюсь на потолок. Через иллюминатор я вижу, что мы быстро приближаемся к дирижаблю; пони, стоявшие у пушек, тоже это заметили и начали разбегаться.

— Хекси, у тебя должен быть план получше, чем просто врезаться в него! — ору я. Мой голос тонет в реве наших автопушек, сотрясающих весь самолет. Дым и запах кордита наполняют салон: я вижу, как снаряды дырявят баллон и разносят в щепу дорогие деревянные доски на балконе. Вскоре, однако, у нас заканчиваются патроны. Мой желудок делает сальто, когда Хекси резко снижается, разминувшись с дирижаблем буквально на миллиметры. Мы пролетаем под ним, и я могу насладиться видом его посадочных шасси и парой орудийных башен, которые сюда добавили уже после нашего ремонта. Даже слышу несколько выстрелов из них, но по нам они, вроде, не попали.

Наконец, мы вылетаем из-под дирижабля. Хекси делает полубочку, возвращая самолет в нормальное положение. Винил с громким стоном падает на пол, полностью запутавшись в палатках.

Ха! Пройдет куча времени, прежде чем этот дирижабль сможет к нам развернуться. У нас хватит времени, чтобы набрать высоту, где более разреженный воздух будет меньше тормозить самолет и наша скорость возрастет. Если бы у нас были боеприпасы и дурные намерения, мы могли бы отстрелить все их пропеллеры, один за другим. Или наделать больше дырок в баллоне и дождаться, пока они потеряют достаточно газа и приземлятся. Или...

— Менуэт! — кричит Руби. — У нас тут еще одна проблема!

Что опять? Смотрю на дирижабль и вижу, что из него кто-то вылетает. А если быть точной, около дюжины вооруженных пегасов, при поддержки чего-то похожего на три примитивных триплана — вероятно, друзья Арианны их сами построили. Черри Берри делает куда лучшие чертежи, даже набухавшись до потери речи, но тем не менее они тоже опасны. Хотя эти этажерки и медленнее, они более поворотливые, чем мы, и экипаж из двух пони дает им достаточно огневой мощи.

Бросаюсь в кабину.

— Нам лучше остерегаться пегасов. Если кто-нибудь из этих идиотов решит покончить с жизнью на наших пропеллерах, то они могут их повредить.

— Да уж, могу себе представить, — Хекси резко поворачивает, чтобы не попасть под обстрел пегасов.

— Я ни за что не останусь здесь, — ворчит Дэринг Ду и выходит из кабины.

— Не надо! — кричу я, но уже поздно. Пегаска распахивает дверь и вылетает из самолета.

— Внимательно наблюдай за происходящим, — ворчит Хекси. — Дэринг Ду сама себя убивает.

Ну, пока что нет. Дэринг бросается к ближайшему пегасу и приветствует его ударом в живот. Затем она выхватывает у него из копыт оружие и лупит бывшего владельца прикладом по голове. Когда пегас начинает падать, Дэринг делает несколько выстрелов по крылу приближающегося триплана. Пилот и стрелок смотрят на крыло, совершенно не обращая внимания на пегаску, которая подлетает к ним и выпинывает пилота прочь из самолета. Хорошо, что у него был парашют, хотя с учетом малой высоты он не сильно помог — приземление на дюну было явно травмирующим.

Тем временем Дэринг вырубает заднего стрелка и фактически захватывает триплан. Используя который, она сбивает еще один.

— Что бы ты ни делала, тебе никогда не быть такой же потрясной, как она, — вздыхает Инки.

— Дерьмо бычачье, — бурчит Хекси, резко сбрасывая газ. Судя по тряске, по меньшей мере два пегаса врезались нам в хвост. — Я бы предпочла, чтобы она была здесь и разбиралась с этими придурками.

Она указывает на дирижабль: еще дюжина пегасов покидает его, чтобы напасть на нас.

Дверь кабины открывается, и входит Трикси. Ее прежняя сонливость исчезла, выражение морды стало совершенно невозмутимым.

— У Трикси есть план, — говорит она.

— Какой план? — спрашиваю я. — Надеюсь, он получше, чем у Дэринг.

— Идем со мной, — отвечает Трикси.

Пожимаю плечами и следую за ней в хвост самолета. Трикси подбегает к одному из ящиков, которые она прихватила с собой из Мэнауса, и открывает его.

— Клянусь, я начну проверять, что вы сюда тащите, — говорю я, заглядывая внутрь. — Первый же таможенник, который залезет сюда, сразу нас всех арестует.

— Чего? — Трикси подхватывает магией несколько дюжин небольших фейерверков, направляется с ними к двери и открывает ее. — Скажи Трикси, откуда они приближаются.

Осматриваюсь вокруг. Шесть пегасов заходят слева от нас, остальные — справа. Дэринг Ду пытается преследовать их, но она, кажется, так и не разобралась, как управлять ее новым трипланом.

Трикси только ухмыляется, когда я описываю ей диспозицию. Она зажигает фитили фейерверков и выбрасывает их из самолета, используя свою магию, чтобы примерно направить их в приближающихся пони.

Фейерверки вырываются из-под ее контроля, как цветастая масса опаляющей боли. Пегасы пытаются разделиться, но взрывы ослепляют их. Вижу, как вокруг летают горящие перья. Один из шальных фейерверков попадает в триплан Дэринг и поджигает его. Пегаска выскакивает из него экспрессивно жестикулируя в нашу сторону, вероятно, сомневаясь в нашем здравомыслии.

— Мило, — говорю я, видя, как отступают пегасы и единственный оставшийся триплан. Некоторые из них пытаются потушить свои горящие хвосты. — У тебя есть что-нибудь еще?

Трикси хихикает.

— Забавно, что ты спросила... — фокусница подходит к другому ящику и достает какой-то пиздецово здоровый красный фейерверк. Он выглядит немного устрашающе, с крупным драгоценным камнем на вершине и, вероятно, сраной тонной пороха внутри. — Трикси называет его “Великий Бабах”.

— И что он делает?

— О-о-о, это лучшая часть шоу, — Трикси зажигает фитиль и выбрасывает фейерверк из самолета. Как только он начинает полет, единорожка засвечивает свой рог и направляет его на дирижабль, который уже успел развернуться и теперь находится прямо позади нас.

— Уже сочувствую тебе, Арианна, — бормочу я.

Фейерверк попадает точно в ствол одной из пушек, брошенной расчетом после наших предыдущих атак. Секунду ничего не происходит. Затем вижу, как взрыв разрывает казенную часть пушки в сопровождении громкого “бум!”, когда нас догоняет звуковая волна. Я несколько разочарована. Бабах оказался не таким великим, как ожидалось.

А затем взорвалась боеукладка. Хорошо, что артиллеристы разбежались раньше, потому что все эти осколки порубали бы их в фарш. Взрыв выворачивает пушку из крепления, проламывает пол, бьет все стекла на нижней палубе и оставляет кучу дыр в стенах. Деревянная обшивка загорается. Подобное зрелище видимо побуждает экипаж хоть чем-то заняться, поскольку несколько пони хватают огнетушители и бросаются к огню.

— Недостаточно, чтобы взорвать всю эту штуку, — бормочет Трикси. — Но все равно неплохо.

— Интересно, заявятся ли они к нам, чтобы мы его починили? — спрашиваю я. — Формально мы даем тридцатилетнюю гарантию на каждый проданный летательный аппарат, но мелкий шрифт гласит, что гарантия будет аннулирована, если пользователь производил несанкционированные модификации, или если повреждения были нанесены в процессе участия в боевых действиях. Думаю, это как раз такой случай.

— Ага. Трикси их почти взъебала.

Мы уже закрываем дверь и идем в кабину, когда я замечаю кое-что еще. Единственный пегас взлетает с верхней палубы дирижабля и летит к нам в сопровождении единственного оставшегося триплана. Думаю, что в случае с трипланом это не совсем желание экипажа поймать нас, а скорее единственный возможный выход — эти штуки обычно висят под гондолой, и теперь их некому было пришвартовать обратно.

— Это Кайри? — спрашиваю я.

— Похоже на то, — отвечает Трикси. Пристально смотрю на пегаса и вижу, что это действительно Кайри. Она сменила форму на кожаный летный шлем, оранжевые очки и кожаную куртку. Пистолет-пулемет тоже при ней.

— Некоторые пони просто не знают, когда следует остановиться, — бормочу я. Между тем, Кайри начинает стрелять в Дэринг Ду, которая ныряет к земле, чтобы избежать пуль. Очевидно белая пегаска вовсе не зациклена на том, чтобы прикончить писательницу, поскольку она поворачивается к нам и ускоряется.

— Думаю, теперь моя очередь сделать что-то потрясающее, — говорю я, мой взгляд сосредоточен на триплане, который отчаянно пытается догнать нас. Расстояние вроде подходящее...

Закрываю глаза и телепортируюсь. Задний стрелок неуверенно смотрит на меня, появившуюся прямо перед ним. Пинаю пулемет, провернувшись он бьет стволом прямо по морде жеребца.

— Приятно познакомиться, — бормочу я, дергая магией за кольцо его парашюта. Он мгновенно распахивается, выдергивая пони с сидения. Уворачиваюсь от него и смотрю, как он медленно падает с ошеломленным выражением на физиономии.

Ползу к пилоту. Он бросает на меня быстрый взгляд и переворачивает триплан вверх ногами. Цепляюсь за сиденье заднего стрелка, свисая с него. Однако это не мешает мне расстегнуть ремень безопасности пилота с помощью магии. Эти земные пони никогда не учатся.

Ну, по крайней мере, его парашют я тоже открываю. Он поблагодарит меня позже.

Дотягиваюсь до штурвала и поворачиваю триплан обратно в нормальное положение. А теперь, где Кайри? Оглядываюсь и вижу, что она палит в наш самолет. Ей уже удалось проделать в нем несколько небольших дырочек, хотя Трикси изо всех сил мешает ей этим заниматься, стреляя в пегаску заклинаниями. Дэринг Ду пытается нас догнать, но она все еще дальше, чем я.

Смотрю на триплан. Он маленький, радиальный двигатель издает странные звуки, но главное, у него есть два пулемета. Решаю проверить их, стреляя примерно в направлении Кайри.

Мда. Похоже, что прицелы здесь стоят чисто для красоты, поскольку все выстрелы идут мимо. Что еще хуже, пегаска замечает меня и развернувшись в мою сторону, стреляет четыре раза. Каждая из пуль попадает в одну из межкрыльевых стоек. Я слышу, как что-то рвется и вижу, как верхнее крыло рассыпается и исчезает позади самолета. Поганое низкосортное дерьмо, а не самолет, если вы хотите знать мое мнение.

Между тем, у меня есть проблема посерьезнее. Триплан внезапно проваливается вниз, теряя по пути оставшиеся части крыльев. Видя, что песок приближается ко мне гораздо быстрее, чем хотелось бы, я делаю единственное, что имеет смысл прямо сейчас.

Телепортируюсь из самолета прямо в копыта Кайри и хватаюсь за нее.

— Was ist... — начинает пегаска, но я обрываю ее ударом головы и выбиваю оружие из копыт. А затем бью коленом прямо в промежность. В конце концов, я всегда плачу по долгам.

Кайри стонет и отталкивает меня крылом. Чуть не падаю, но мне удается поймать ее за куртку и забраться пегаске на спину, выкрутив при этом одно из крыльев. Затем я начинаю ее душить. Пегаска изо всех сил пытается вдохнуть, но вскоре ее рывки замедляются, а морда багровеет.

Скорость, с которой мы теряем высоту, говорит мне, что это, вероятно, была не самая блестящая идея. Ослабляю хватку, но потом мы внезапно врезаемся в вершину дюны. Мир вращается вокруг меня, пока я качусь вниз.

Должно быть я ударилась головой, потому что, очнувшись, обнаруживаю, что лежу на песке, а стервятник тычет в меня клювом.

— Отвали, — бормочу я. Стервятник бросает на меня злобный взгляд и улетает. Не слишком далеко — он приземляется на другую пониобразную кучу, валяющуюся в песке, и вырывает перо из вывернутого крыла.

— Пшел вон отсюда! — кричу я, подбегая к Кайри. Стервятник отскакивает и смотрит на нас с безопасного расстояния, наклонив голову.

— Кайри, ты в порядке? — спрашиваю я, тыча в нее копытом. Она плохо выглядит — синяки, которые пегаска заработала в Зебрике, все еще видны, не говоря уж о том, что на щеке есть свежий, как раз по форме моего копыта, да и нос я ей тоже хорошенько расквасила. Поднимаю крыло, но оно безвольно падает.

— Похоже, она все же достанется тебе на обед, — бормочу я стервятнику и отхожу.

— Гах! — кричит Кайри, вскакивая на копыта. Она выхватывает из-под куртки длинный узкий кинжал и, пошатываясь, бросается на меня.

Уворачиваюсь от нее, выдергивая оружие из ее копыт магией. Пинаю в бок, только чтобы услышать металлический звук. Кайри поворачивается ко мне, стиснув зубы. Хватит уже. Мое заклинание отбрасывает пегаску назад, и она падает на песок.

— А ну успокоилась, бешеная идиотка! — прошу я, поигрывая кинжалом в магическом поле.

— Mein Kopf⁷... — Кайри потирает виски.

— Агась, — говорю я. — Учитывая, что ты выглядишь так, словно твоя голова регулярно используется в качестве бейсбольного мяча, тебе, вероятно, не следует перенапрягаться, особенно в жаркие дни...

— Was?

Вздыхаю и закатываю глаза.

— Не. Драться, — говорю я медленно и четко. — Мир. У тебя вообще есть такое слово в словаре? Бьюсь об заклад, это звучит так, как будто ты собираешься расстрелять целый класс жеребят.

— Was? — повторяет Кайри, поднимая поврежденное крыло. Затем она указывает на нож, с которым я все еще играюсь. — Mein Kampfmesser.

— Мамашу твою звали was, — бормочу я. — Кроме того, мистер Кампфмессер останется со мной. Может, у нас и полный Freundschaft и чмоки-чмоки, но я тебе не сильно доверяю.

Кайри наклоняет голову.

— Итти в хуй и стохни, — говорит она наконец.

— Так ты все же говоришь по-эквестрийски, — ворчу я. — Немного, но для начала сгодится. Кроме того, мы действительно сдохнем тут, если наши друзья не найдут нас достаточно быстро.

Смотрю на небо, но кажется, что бой переместился достаточно далеко, и нас просто потеряли в последовавшем хаосе.

— Ты можешь лететь? Fliegen?

— Nein, — отвечает Кайри. — Du sprichst zu viel⁸.

— Что? Кстати, у тебя есть вода? — я немного подумала. — Wasser?

— Ja, — пегаска расстегивает куртку и достает из-под нее металлическую фляжку. На боку у нее просто великолепный отпечаток моего копыта. Думаю, теперь я знаю, что вызвало этот металлический звук, когда я ее пнула.

— Не слишком много, — бормочу я. — Что мы будем делать, когда она закончится?

Кайри неуверенно смотрит на меня. Закатываю глаза.

— Wasser, — говорю я. — Когда. Нет. Wasser. Was мы собираемся делать?

— Ах, — пегаска кивает, поднимает копыто к виску и говорит: — Бум!

Отрицательно качаю головой.

— Нет, мы не можем сделать бум, потому что для начала тебе не из чего делать бум, понятно?

— Ich weiß nicht⁹, — отвечает Кайри.

— Ладно, — говорю я, вытирая пот со лба. — Этот разговор ни к чему нас не приведет. Думаю, мы умрем прежде, чем выучим языки друг друга, но я бы хотела попробовать.

— Was?

— Das, — отвечаю я и указываю на ее летный шлем. — Was ist das?

— Eine Fliegermütze, — пегаска снимает шлем.

— Надень его обратно! — восклицаю я. — Нормальный головной убор очень важен при высоких температурах...

Когда я это говорю, мне приходит в голову, что у меня самой как раз ничего на голове и нет.

— Вообще-то, дай мне это, — дергаю ее за куртку.

— Möchtest du hier ficken? — спрашивает Кайри. — Bist du verrückt?¹⁰

— Просто дай мне свою куртку, — бурчу я, указывая на свою голову и ее одежду. Проходит некоторое время, прежде чем пегаска наконец поняла, что я имею в виду. Как только она отдает мне свою куртку, обматываю ее вокруг головы.

— Видишь? Ich habe eine neue Mütze¹¹. Или как вы там говорите в таких случаях. Мы можем вернуться к обучению. Что это такое? — указываю на пустыню вокруг нас.

Кайри смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Die Wüste?

— Воесте? — спрашиваю я.

— Wüste, — повторяет пегаска, закатывая глаза.

— Мы называем это “пустыня”, — говорю я. — Пустыня.

— Пузтыниа, — бормочет Кайри. По выражению ее морды могу предположить, что она решила, что я окончательно спятила от жары, но решила подыграть. Она указывает на солнце. — Die Sonne.

— Мило, — ворчу я. — Хотя оно слишком ярко светит.

Уже почти полдень, и если мы ничего не предпримем, то скоро поджаримся. Кайри еще хуже — ее светлая шерстка не дает ей вообще никакой защиты от солнца. Даже если мы выживем, она точно заработает крайне неприятные солнечные ожоги. В конце концов, мы прячемся в тени бархана. Это не сильно помогает, но все же лучше, чем сидеть на открытом месте.

— Есть еще что-то, что ты хочешь знать? — спрашиваю я.

— Ich liebe dich.

— Чего? — воскликнула я.

— Ich liebe dich, — повторяет Кайри. — Für Aryanne¹².

— Угу, — бормочу я. — Трудно быть единственной лесбиянкой... как бы вы там у себя их не называли.

— Ja, — пегаска кивает. — Und sie ist so weise, während ich bin ein Idiot¹³.

— Несмотря на мою врожденную вежливость, не буду этого отрицать, — говорю я. — В любом случае, это будет "я люблю тебя".

— Ju? — cпрашивает Кайри. — Junkers?

Она издает звук пикирующего пегаса, готового сбросить бомбу мне на круп.

Бью себя по лбу копытом.

— Ты безнадежна. Но с другой стороны, Арианна может посчитать “я люблю тебя” слегка наивным.

— Was?

Гадство. Это было намного проще, когда я учила Хекси эквестрийскому. Через три месяца она все еще не могла заказать гамбургер, но уже могла послать всех в "Хейдональдсе" в Тартар. На трех языках.

— Попробуй “я горячая лесбуха, хочу тебе отлизать”, — натянуто усмехаюсь, надеясь, что Кайри этого не заметит. К счастью, она больше занята растиранием своей быстро краснеющей кожи, не говоря уже о том, что пегаска и так-то не шибко хороша в понимании эмоций других пони.

— Йа корр... — Кайри хмурит брови, — коррчяая леспукха, качу теппе оттисат... Gut?

— Нормально, — бормочу я. — Потренируйся еще немного.

Кайри кивает и делает глоток из фляжки с водой. Затем она протягивает ее мне. Я чуть не подавилась, слыша, как она пытается повторить фразу, которой я ее научила. Ей действительно стоило бы заткнуться, когда я пью — тратить воду было бы неразумно, тем более, что у нас ее и так почти нет. В конце концов, мы же не планировали застрять в пустыне, верно?

Солнце светит еще ярче, чем раньше. Больше не могу лежать на песке — даже в тени все равно жарко, что абзац. Слова Кайри становятся все более и более невнятными, и в конце концов пегаска замолкает, тяжело дыша.

Что еще хуже, стервятник возвращается. Кайри пытается схватить его с намерением высосать кровь. К несчастью для нее, стервятник улетает, оставляя пегаску безжизненно лежать на земле. Если кто-то хочет нас найти, пусть делает это побыстрее.

— Они вас не найдут. А я очень терпелив, — говорит стервятник.

— Заткнись, — бормочу я. — Стервятники не разговаривают. Как и любые другие животные, если уж на то пошло.

— Это просто твоя центральная нервная система отключается из-за нехватки воды, — стервятник хихикает. — Знаешь, если ты не верблюд, то сможешь прожить без воды три дня, хотя, учитывая погоду, я бы поставил на один. Кроме того, вы можете замерзнуть ночью.

— Иди трахни себя, ты, цыпленок-переросток, — ворчу я.

— Не могу этого сделать, — отвечает стервятник. — С этими крыльями все не так просто.

— Любовь всегда найдет выход, — говорю я, пытаясь взглянуть на птицу. Учитывая, что все перед глазами скрылось в размытой дымке, это довольно сложно. Я почти уверена, что стало немного темнее... так что, может быть, наступает ночь? Ебите меня в сраку, если я знаю.

— Столько еды... — бормочет стервятник. — И что мне с этим делать?

— Тронь меня, и я сверну тебе шею.

— Осталось недолго, — стервятник хихикает. — Скоро ты погрузишься в глубокий сон, из которого...

Птицу грубо прерывает звук, похожий на выстрел из пневматической винтовки Руби.

— Блядь! — кричит кобылка. — Я промахнулась по этой траханой птице!

— Эта “траханая птица” находится на грани вымирания, — этот голос принадлежит Дэринг Ду. Слышу, как где-то над нами кружит самолет. — Я отнесу Менуэт наверх, а ты позаботься о второй, пока я не вернусь.

— Я бы дала ей пистолет с одной пулей, — бормочет Руби.

— И она бы пристрелила тебя из него.

— Ладно, — похоже, кобылка очень разочарована.

Чувствую, как кто-то поднимает меня. Я лечу? Это смерть? Трудно сказать.

Следующее, что я слышу — двигатели самолета. Ощущаю укол и это замечательное чувство, когда клетки моего мозга медленно наполняются водой. Конечно, я не могу умереть. Я же видела себя старой кобылой...

Стоп. Лучше не думать об этом. Возможно, это было просто видение. Если я поверю, что бессмертна, то это-то и может меня убить.

— Менуэт? — это определенно Инки. — Что с ней такое?

— Нам нужно отвезти ее в какую-нибудь больницу, — отвечает Дэринг Ду. — Или к шаману, неважно. Оставайся с ней, мне нужно забрать Руби и ту вторую пони.

Пытаюсь поднять голову, чтобы посмотреть, как там Кайри, но внезапно чувствую головокружение. Через мгновение я засыпаю.

---

Когда я очнулась, то услышала отдаленный писк медицинского оборудования и тихое эхо какого-то разговора. Хороший знак. Дэринг не притащила меня к шаману в конце концов. С другой стороны, похоже разговаривают на пфердском. Нас поймали Арианна и ее друзья?

Слышу цокот копыт и открываю глаза. Еще больше хороших знаков. Я лежу на больничной койке. На противоположной стороне палаты стоит еще одна. Кайри в ней, но почему-то ее копыта привязаны к койке кожаными ремнями. Смотрю на карточку, висящую на раме ее кровати. На ней большими красными буквами нацарапано “SENUWEEAGTIG!¹⁴”.

Хм, странно.

Шаги замирают. Поворачиваю голову налево и вижу зебру в шапочке медсестры. Это тоже необычно. Типа, я видела медсестер-пони, медсестер-бэтпони (кстати говоря, известны случаи, когда у старых пациентов случался сердечный приступ от лицезрения двух фетишей разом), медсестер-грифонов... Но никогда не видела медсестру-зебру.

— Jy is wakker, — говорит зебра. — Goeie more. Is jy okay¹⁵?

Это многое объясняет. Разговор шел не на пфердском. Мы, по-видимому, в Южно-Зебриканской Республике. Не путать с Южной Зебрикой, где в настоящее время кипит интенсивная гориллья война.

— Я не говорю на зебрикаанс, — отвечаю я ей.

— В наши дни никто не говорит, — ворчит зебра. — В настоящее время вы находитесь на гидратации и в карантине. Остальные ваши друзья тоже в карантине после того, как та странная пони упомянула, что вы были в Зебрике. Мы тщательно вас осмотрели, и мне кажется, что в последнее время вы были в очень плохом состоянии. То же самое касается и вашей подруги.

Она указывает на Кайри.

— В целом она тоже в порядке, хотя по какой-то причине укусила двух медсестер и попыталась задушить доктора катетером.

— Да. Иногда с ней такое случается, — бормочу я.

— Вы должны следить за собой, особенно в вашем нынешнем состоянии, — продолжает зебра.

Мое нынешнее состояние? У меня рак или что?

— На самом деле, вам следует избегать пинков в промежность, — зебра ухмыляется.

— Вообще-то это была она, — указываю на пегаску. — И я отплатила ей тем же.

— Понятно, — отвечает медсестра. — В любом случае, я хочу сказать вам, что, несмотря на все ваши приключения, ваш жеребенок чувствует себя хорошо...

О, это замечательно. Я бы не смогла жить дальше, зная, что случайно причинила вред своему жере...

Стоп. Чего?

Глава 12

— Как я могла забеременеть? — спрашиваю я.

— Ну, — говорит медсестра. — Когда пони очень любят друг друга...

— Да знаю я это, во имя Селестии! — восклицаю я. Даже Кайри открывает один глаз и с любопытством смотрит на меня, прежде чем снова заснуть. — Я просто не понимаю, как это могло случиться, ведь я последний раз занималась сексом несколько месяцев назад, на другом континенте, и у меня тогда даже охоты не было!

— Ну, путешествия — не форма контрацепции, — бормочет зебра. — Они, скорее, увеличивает вероятность э-э-э... инфекции.

Гадство. Я почти уверена, что это какой-то долбаный сон. И, скорее всего, тут замешана Винил, учитывая тот факт, что эта зебра-медсестра начала говорить в рифму. Угу, определенно во всем виновата диджейша, несмотря на то, что трахнул меня Тилуан. Интересно, что он скажет, когда узнает об этом. Надеюсь, Вайлд Хант еще не утопила его в реке.

Дверь открывается, и внутрь заходят мои друзья, бросая на меня и медсестру встревоженные взгляды. Они все почему-то одеты в белые пижамы.

— Привет, — говорит Винил. — Кажется, я только что слышала твой сладкий голосок...

Выскакиваю из кровати и прижимаю диджейшу к полу, крепко ухватив ее за горло.

— Ты! — кричу я. — Это ты во всем виновата! Я не знаю, как, но это точно ты!

Кто-то пытается оттащить меня, но это не так просто. Ведь я могу телепортироваться...

Ну, в смысле, я думала, что могу. Вероятно, палата защищена от телепортации, поэтому первая попытка заканчивается тем, что я бьюсь о стену.

— Вам лучше это прекратить, — говорит медсестра, волоча меня, кричащую и брыкающуюся, обратно к кровати. — Иль буду вынуждена я сама все устранить.

Зебра показывает на Кайри:

— Смирительная рубашка идет в комплекте.

— Видите? — спрашиваю я, бросая на Винил злобный взгляд. — Это она виновата. Потому что только в ее больном разуме все зебры говорят в рифму!

— Эй, я пытаюсь завязать с этим, — ворчит медсестра. — Но это довольно сложно, поскольку они отправляют к медсестрам-зебрам только умственно отсталых и заразных пациентов, потому что всем на нас плевать.

— Это отстой, — говорит Хекси. — Но это все же лучше, чем собирать хлопок...

— Хекси! — кричит Дэринг Ду.

— Менуэт, и вот это твоя благодарность за то, что я попросила их сделать все тесты, которые только есть в этой их больнице в Йохэйнесбурге, включая тест на беременность и тест на наличие палок в твоей заднице? — расстроено спрашивает диджейша. — Кстати, мне бы хотелось уточнить, к какой из перечисленных категорий относимся мы?

— И к тем и к другим, пока не доказано обратное, — отвечает медсестра. — Учитывая, где вы были до того, как оказались здесь, у вас может быть ку-лихорадка, желтая лихорадка, холера, чума, лихорадка денге, столбняк, сифилис, туляремия, брюшной тиф, гонорея, дифтерия, коклюш, полиомиелит и простуда, поэтому нам придется подождать, не начнет ли кто-нибудь из вас срать чем-то похожим на воду после варки риса.

— Кажется, нам делали прививки, — говорит Руби. — По крайней мере, мне.

— У меня уже был сифилис, — бормочет Винил. — Ты же не можешь подхватить его снова, правда?

— Нет, ты путаешь с ветрянкой, — отвечаю я.

— Гадство, — диджейша чешет голову. — Теперь все это имеет смысл...

— У меня был полиомиелит в детстве, — говорит Дэринг Ду. — Я провела целый год в постели и прочитала все, что было у нас дома. А потом все, что мои родители принесли из библиотеки.

— Это будет хорошо смотреться в вашей автобиографии, — ворчит медсестра. 

— Но в целом, если у вас не проявится никаких симптомов, помимо бешенства беременной... — она смотрит на меня, — ...мы скоро вас выпустим.

— Ага, — говорю я и указываю на Кайри. — Вы не могли бы перевести ее в другую палату? Ее не было с нами, и мы понятия не имеем, где она была раньше. Вроде, на Манэгаскаре она точно побывала.

— Манэгаскар? — переспрашивает медсестра. — От них уже целую вечность не было вестей. Насколько я знаю, они немного обеспокоены общественным здоровьем.

— В любом случае, — говорит Дэринг Ду. — Что же нам делать? Мы не можем отправиться на Южный Полюс до окончания карантина.

— Посмотри на это с другой стороны, — говорит Инки. — Кабаллерон тоже не знает, где этот кристалл. То же самое касается и Арианны, если только она не захочет вытащить Кайри из больницы.

— Может, Арианна решила, что она мертва, — говорит Трикси. — Если только чувства этой пегаски не безответны.

— Всегда можно спросить, — Хекси подходит к Кайри и трясет ее. — Вставай, спящий рыцарь. Ты нужен своему фатерланду.

— Что касается выхода отсюда, мы всегда можем взорвать больницу, — говорит Винил. — Ну, типа, нам это не в первый раз делать придется.

— Ты хоть понимаешь, что я тебя слышу? — спрашивает медсестра. — И хотела бы предупредить вас, что здесь довольно строгие требования безопасности. Для начала, медсестрам запрещено покидать карантинный блок, пока вы не будете либо здоровыми, либо мертвыми.

— В Эквестрии у нас используют защитные костюмы, — говорю я. — Хекси, что ты делаешь?

Наш механик перестает тыкать пегаску в бок.

— Она не просыпается. Хотя думаю, что знаю, как с этим справиться... — она встает по стойке смирно и бьет Кайри копытом по морде. — Gefreiter Kyrie! Schläfst du? RAUS!¹

— Jawohl! — пегаска вскакивает, насколько позволяют ремни, и пытается отдать честь. Хекси что-то быстро говорит ей. Насколько я помню, когда ей приходится много говорить на пфердском, земнопони непроизвольно переходит на баварский диалект. Хекси объясняла это тем, что ей пришлось жить длительное время в крохотной квартирке с десятью другими пони из этой местности. Думаю, что именно поэтому ее пфердский звучит как комбинация меня, Берри и Винил с сильной примесью поньского акцента.

Кайри, очевидно, не очень хорошо понимает этот диалект, но тем не менее явно получает больше информации, чем из моих попыток научить ее эквестрийскому. Время от времени она кивает, произносит несколько фраз и снова начинает слушать земнопони.

— О чем они говорят? — спрашивает Винил.

— Ананасы, — отвечает Дэринг Ду. — И губки.

— Ты, должно быть, пытаешься нас наебать, — говорит Руби. — Ананасы?

— Меня можешь не спрашивать, — отвечает медсестра. — Зебрикаанс не настолько похож.

Хекси останавливается и поворачивается к нам.

— Ладно, — говорит она. — Вы знаете таких пони, которые молчат как пленные партизаны, когда говорят на иностранном языке, но достаточно красноречивы на родном?

Земнопони показывает на Кайри.

— Она не одна из них. Типичная пегаска. Если вскрыть ей череп, то там вместо мозга будет только воздух и пара облачков.

Дэринг Ду прочищает горло:

— Избавь нас от этих своих теорий и говори по делу. Стоит ли нам ожидать ночной бомбардировки от ее приятелей или нет?

— Ну, она хочет домой, она хочет отлить, у нее дефицит сахара и она хочет ананас, ей нужно принять ванну и хочется обнимашек, ну, и может быть, чтобы кто-нибудь поработал для нее копытом, насколько я поняла. Когда я спросила ее о планах Арианны, она рассказала мне длинную историю о том, как они наебали президента Манэгаскара, — Хекси делает глубокий вдох. — Ее также интересует, сколько времени займет ремонт дирижабля. Очевидно, Арианна очень к нему привязалась.

— Ну, Трикси немного подпортила его, — говорит фокусница. — Непохоже, что он сможет долететь до Южного Полюса в ближайшее время.

— Вы ведь понимаете, что Кайри может запомнить слова "Южный Полюс", если вы будете их повторять? — спрашивает Хекси. — Это не так уж и трудно.

— Ладно, — говорю я. — Сестра, можно мне отсюда позвонить?

— Телефон в коридоре, — отвечает медсестра и подходит к Кайри. — Мне нужно отвести ее в туалет. Если вам что-то понадобится, меня зовут Судер Харт.

— Ясно, — поворачиваюсь к Трикси. — Ты знаешь тот лесбийский бар в Мэнаусе? Мне нужен их номер телефона.

Если память мне не изменяет, у нас примерно шесть часов разницы между Мэнаусом и Йохэйнесбургом. Учитывая, что тут около семи утра, то Вайлд Хант все еще может тусить в своем любимом кабаке.

Трикси пожимает плечами.

— Ты вдруг решила стать лесбиянкой?

— У меня есть их номер, — Винил засовывает копыто в гриву и достает слегка помятый и поцарапанный спичечный коробок. Подхватываю его магией и выбираюсь из кровати. Гадство, такое чувство, будто восстаешь из гроба. Видимо, я тут уже давно валяюсь.

Выхожу из палаты и нахожу старый телефон, висящий на стене. Не могу не задаться вопросом, какая же хитрая местная денежная система. Здешние монеты имеют точно такой же диаметр, как и эквестрийские серебряные биты, с обменным курсом один к пятнадцати. Это означает, что я с легкостью могу воспользоваться телефоном, заплатив в пятнадцать раз больше, чем местные жители.

Ну, я смирюсь с этим. Беру трубку и набираю номер. Судя по журчащему звуку гудков, сигнал передается через какой-то подводный город, полный морских пони и прочего дерьма.

Наконец кто-то берет трубку, и я слышу отдаленные звуки вечеринки.

— Pardal des Colinas Verdes, Como posso ajudá-lo? — доносится до меня низкий голос.

На секунду я задумалась, кто, Дискорд его дери, это такой. Пардал дас как-там-его-дальше, но в моем разуме быстро всплывает образ очень большой и очень лесбийской кобылы, работающей в баре вышибалой.

— Дизель? — спрашиваю я. — А Вайлд Хант у вас?

— Подожди минутку, я посмотрю, — отвечает Дизель. Пару секунд ничего не слышу. А затем раздается топот копыт, и кто-то берет трубку.

— Босс? — спрашивает бэтпони. — Этот жеребец в конце концов заплатил, не моя вина, что пираньи...

— Нет, это я, Менуэт, — прерываю ее оправдания. — Помнишь меня?

— Конечно, — усмехается Вайлд Хант. — Что случилось? Все еще с этой кучкой неудачников и психов? Если тебе когда-нибудь понадобится работа, у нас тут ее полно. Я видела, как ты дралась и...

— Может быть, когда-нибудь потом. Я сейчас в Йохэйнесбурге и немного занята. Тилуан все еще в Мэнаусе?

— Куда же он денется, — бэтпони громко смеется. — Кучка каких-то мелких гангстеров из Копытского Союза пыталась понаделать ему дополнительных дырок в жопе, но я его спасла. Заодно теперь бандюку по кличке Трехногий Мальчик, придется менять погоняло на Двуногого.

— Передай ему, что у меня остался небольшой сувенир с нашей предыдущей встречи в хвосте самолета. И я не знаю, что и думать об этом.

— Ты явно его переоцениваешь, — бормочет Вайлд Хант. — Он ни в жизни не догадается, что ты беременна.

— Хорошо, тогда просто скажи Тилуану, что булочка в духовке, и спроси, что он собирается с этим делать, — я вздыхаю. — Кроме того, не знаю, как долго я здесь пробуду, но потом мы отправимся на юг. Настолько на юг, насколько вообще возможно.

— Решила климат сменить? — спрашивает бэтпони. — Как скажешь, но он будет волноваться о благополучии своего наследника. То есть, как только он придет в сознание.

— Передай ему, что он не должен быть со мной, если он того не хочет, — говорю я. Нет, серьезно, мне не нужен жеребец. Тем более, что несмотря на все его положительные качества и статус отца, он все еще гангстер. Моя мать этого не одобрит.

— Ты, должно быть, шутишь. Он все равно будет волноваться.

— Ладно, все. Ему придется лететь одному, чтобы догнать меня, так что у меня есть немного времени, — кладу трубку на аппарат. Я уже заплатила за этот разговор достаточно, чтобы неделю кормить небольшой город.

Когда я поворачиваюсь, чтобы вернуться в свою палату, то замечаю какого-то крупного пони с повязкой на глазу, сидящего на скамейке. С другой стороны скамейки сидит скучающая кобыла-пегас, которая делает все, чтобы не смотреть на жеребца. Они оба покрыты бинтами.

Парочка выглядят довольно знакомо, хотя мне требуется некоторое время, прежде чем в голове щелкает. Я с улыбкой приближаюсь к скамейке.

— Сертифицированные охотники на драконов, верно? — спрашиваю я. — Не повезло, да?

Одноглазый пони смотрит на меня и стонет.

— Даже не спрашивай. Сначала выяснилось, что у нашей сертифицированной девственницы ее сертификат не соответствует действительности, а потом они упекли Фьюза в карантин, потому что он осел. Мы тут уже две недели сидим и непохоже, что выйдем отсюда в ближайшее время, — жеребец поворачивается к кобыле. — Да, это все твоя вина.

Кобыла изгибает крыло сложным образом, чтобы продемонстрировать отставленное среднее перо. Из того, что я знаю, этот жест ничего хорошего не означает.

— Хуже всего то, что я даже не знаю, когда это случилось... — произносит жеребец.

Дерьмо. Зато я, кажется, знаю.

— Извините, мне нужно кое с кем поговорить.

Бегу обратно в свою палату и, поскольку медсестра все еще не вернулась, хватаю Винил и прижимаю ее к стене.

— Сертифицированная девственница, — говорю я.

Диджейша хмурит брови.

— Сертифицированная, как же. Может, спереди и да, но не более того.

— Ладно, — пристально смотрю ей в глаза. — Теперь ты пойдешь и объяснишь все это тому большому одноглазому пони, ясно?

Выталкиваю Винил из палаты.

— А это еще зачем? — спрашивает Руби, когда я закрываю дверь.

— Тебе об этом знать не нужно, — отвечаю я. — Кроме того, я только что узнала, что карантин может продлиться достаточно долго, особенно если ты осел.

— Но мы-то не ослы, — произносит Трикси.

— Мама говорит, что один из наших предков был ослом, — бормочет Инки. — Он жил в лесу, писал стихи и ел чертополох.

— Вам лучше не упоминать об этом при Судер Харт, — говорю я. — Она, вроде, нормальная, но не думаю, что остальной персонал больницы относится к ней с достаточным уважением. Как и любой из нас, если уж на то пошло.

— Как это вообще возможно? — спрашивает Хекси. — Жеребенок был бы мулом. Один из моих приятелей им и был. Они могут трахаться столько, сколько захотят, и никто от них не забеременеет.

— Магия древних скал, — отвечает Инки. — По крайней мере, так сказала мама.

— Угу, конечно, — пожимаю плечами. — Вам лучше подумать, как отсюда выбраться. Надеюсь, что хотя бы самолет находится в безопасном месте.

— Спрятан под ветвями в достаточно тихой речной заводи, — отвечает Дэринг Ду. — Никто его не найдет. Поблизости заброшенное убежище контрабандистов, но там лет сто никого не было.

Руби поднимает копыто:

— Я хотела бы отметить, что когда мы приземлились, тетя Хекси пожаловалась на нехватку топлива, — говорит кобылка. — Так, что если мы выберемся из больницы как обычно, то нам пиздец.

Ха! На этот раз она говорит как моя дочь. Нам понадобится топливо и ресурсы, если уж мы хотим добраться до Южного Полюса, и, сдается мне, будет затруднительно зайти в магазин и купить зимние куртки после того, как мы взорвем пару кварталов.

Дверь открывается, и входит Судер Харт, таща за собой полубессознательную Кайри.

— Она пыталась выломать окно в туалете, — поясняет зебра. — Это был не самый лучший путь.

— Видим, — бормочет Инки, наблюдая, как медсестра привязывает пегаску к кровати и уходит. — Таким образом, окна — не вариант.

— Как насчет заплатить кому-нибудь, чтобы нас выпустили? — спрашивает фокусница. — Трикси как-никак бизнеспони. Наверняка тут есть кто-то с достаточно низкой зарплатой.

— Это было бы неправильно, — отвечает Дэринг Ду.

— Трикси хотела бы отметить, что мы только что раздумывали о том, чтобы взорвать больницу, — голубая единорожка вздыхает. — И напомни мне, как именно вы попали в Марэзилию?

— Гадство, — ворчит пегаска. 

— Потребуется куча писанины и умалчиваний, чтобы вписаться в нужный рейтинг, — Дэринг осматривает нас. — Ну, вы все и так не вписываетесь в мою целевую аудиторию.

— Просто охренеть как здорово, учитывая, что это я твоя целевая аудитория, — говорит Руби. Тонко, как обычно, малышка. — Я не смогу читать о самой себе. Что за куча...

Дверь открывается, прерывая ее, заходит Винил и с улыбкой направляется к нам.

— Я знаю, как нам отсюда выбраться!

— Что там с сертифицированными охотниками?

— Молли и Тостер Фрост? — уточняет диджейша. — Все пучком. Они копают туннель, чтобы выбраться отсюда. Типа, уже почти двадцать метров прорыли.

— И сколько осталось? — Дэринг Ду навострила уши.

— Примерно три километра, — Винил глубокомысленно кивает. — Если мы им поможем...

— Ясно. Зовите Судер Харт.

---

Двадцать минут, встреча с бухгалтером больницы, один “дополнительный осмотр, чтобы убедится, что вы в порядке” и мы были выписаны как абсолютно здоровые, хотя и куда более бедные. Думаю, могло быть и хуже.

Мы идем через весь город. Изначально задуманный как поселение золотодобытчиков, Йохэйнесбург представляет собой смесь больших, недавно построенных зданий и причудливых произведений архитектуры, созданных шахтерами, которым просто нужно было что-то побыстрее и подешевле. На улицах полно народу, в основном зебры и пони, которые тащат за собой тележки, экипажи и другие транспортные средства.

Ну, учитывая такую плотность населения и то, что здравоохранение в соседних странах оставляет желать лучшего, неудивительно, что они боятся эпидемий. Дэринг Ду сказала, что больница, которую мы только что покинули, одна из самых больших в мире. Будем надеяться, что тех, кто действительно болен, так просто из нее не выпустят.

— А вы не могли подлететь поближе? — спрашиваю я примерно через час после начала нашей прогулки по улицам.

— Горожанам показалось бы немного странным, если бы мы начали летать прямо над их головами, и мы не хотели привлекать к себе внимания, — отвечает Дэринг, бросая на Трикси неодобрительный взгляд.

— Чего опять? — фокусница поднимает голову. — Трикси неделями не привлекала к себе внимания.

Угу, за исключением всей этой истории с долбаными грифонами, но я бы предпочла не поднимать эту тему. Тем более, что мы добрались до довольно дерьмового района, вероятно, на окраине города. Все жители вокруг выглядят как шахтеры, контрабандисты или и те и другие одновременно.

О, я только сейчас заметила, что они, похоже, “выписали” Кайри вместе с нами. Она молчит; непонятно, то ли она просто идет куда глаза глядят, то ли следит за нами. Думаю, она и сама этого не знает.

— Вот это мой город, — говорит Руби. — Со всеми этими плохими жеребятами и зданиями, у которых, типа, есть душа.

Не знаю, что за душа может оказаться у простой хижины из краденого дерева и старых вывесок, но думаю, что это просто проявление романтики, как у любой кобылки в ее возрасте.

— Я думала, ты влюблена в Баттон Мэша? — спрашиваю я. — Насколько знаю, он совсем не плохой жеребенок.

— Да, но это более отдаленная перспектива, когда я стану такой же старой, как ты, и захочу выйти замуж, — Руби пожимает плечами. — К тому времени все изменится.

Проклятие. Она каким-то образом унаследовала худшие черты меня, Берри и Винил. Ну, может быть, кроме алкоголизма, но думаю, что до этого тоже дойдет.

Тем временем мы покидаем город и направляемся к реке. Густые кусты и деревья скрывают ее почти полностью. Вскоре Дэринг Ду вывела нас к небольшой пещере рядом с неглубокой бухтой. Недалеко от берега плавает большая куча листьев и веток, которые, кажется, просто застряли на мелководье. Думаю, что именно там и находится наш самолет.

— Эй, мы ведь собирались обыскать эту пещеру, не так ли? — спрашивает Винил. — Ты говорила, что тут бывали контрабандисты алмазов.

Дэринг Ду тяжело вздыхает.

— Ладно, но быстро. И пусть кто-нибудь позаботится о Кайри. Почему она вообще идет с нами?

Хекси спрашивает что-то у белой пегаски. Ее ответ заставляет земнопони ухмыльнуться.

— Ей больше нечего делать, летать она не может, Арианна фиг знает где... — пожимает плечами Хекси. — И она просто надеется, что мы дадим ей что-нибудь поесть.

— Значит, ее верность находится у нее в желудке, — замечает фокусница. — У кого-нибудь есть крекеры или еще что-нибудь? Трикси бы тоже что-нибудь съела.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — пробормотала Винил. — Давайте лучше сначала исследуем эту пещеру.

Единорожка несется ко входу и исчезает в темноте. Не знаю, как насчет нее, но я, после нашей недавней встречи с Бастет, немного устала от пещер, тоннелей и других подземных сооружений. Почему ни одна из древних цивилизаций не строила хрустальные шпили высотой в десять километров? Это было бы офигенно.

— Ах тыж, ебаный пиздец! — до нас доносится эхо голоса диджейши. — Идите сюда, быстро!

— И что же она там нашла? — спрашивает Дэринг, бросаясь к пещере.

— Медленную и мучительную смерть, — бормочет Инки.

Мы неуверенно смотрим на нее, но нет времени гадать о ее душевном состоянии. Зная Винил, она, вероятно, действительно нуждается в нашей помощи. Хотя бы для того, чтобы найти выход.

Диджейшу мы находим недалеко от входа в пещеру. Это место, вероятно, было покинуто некоторое время назад: пепел от костра и какие-то сломанные инструменты — единственные признаки того, что тут кто-то был. Ну, кроме еще одной вещи.

— Он полностью металлический, — бормочет Руби.

— А, по-моему, это дерево, — Хекси стучит по крышке. — Дуб. Должно пройти некоторое время, прежде чем черви смогут его прогрызть. Если только вы не используете его для прощания и не сжигаете тело в более дешевом.

Земнопони смотрит на наши вытянувшиеся морды.

— Чего? Мой дядя был гробовщиком.

Смотрю на Винил.

— Ладно, здесь есть гроб. Ты уже заглянула внутрь, или просто позвала нас только для того, чтобы мы могли его увидеть?

— Может быть, внутри бриллианты, — бормочет Дэринг Ду. Именно на два бриллианта ее глаза сейчас и похожи. Иногда я думаю, что жадность пегаски однажды доведет ее до могилы.

— Скорее, какой-нибудь свежий труп, — замечает Хекси.

— Es ist nicht tot, was ewig liegt, und in fremder Zeit wird selbst der Tod besiegt², — бубнит Кайри.

— Угу, deine Mutter, — отвечает Хекси.

— Есть только один способ узнать, — Дэринг Ду подходит к гробу и сдвигает крышку. — М-да. Этого я не ожидала.

Пони внутри довольно живой, по крайней мере, судя по тому, что он связан и с кляпом во рту. Это серый жеребец с черной гривой, солнцезащитными очками и какой-то взрывной штукой на метке. Если я правильно помню книги нашей нанимательницы, его зовут Уитерс.

Пегаска наклоняется к нему и вынимает кляп изо рта.

— Что ты тут делаешь, Уитерс? — спрашивает она.

— Меня похитили! — восклицает жеребец.

— Видим, — бормочет Трикси.

— Нет, меня похитили дважды! — кричит Уитерс. — В первый раз нас всех похитили какие-то сраные бледные клоны...

Жеребец обводит взглядом нашу группу, и его глаза замирают на Кайри.

— Ах тыж, блядь! Это одна из них!

Пегаска поднимает брови, но прежде чем она успевает что-то сказать, Хекси бьет ее по затылку, лишая сознания.

— Какого хрена ты творишь? — спрашиваю я. — И зачем?

Земнопони краснеет:

— Ну... я подумала, что если его друзья все еще похищены, мы могли бы обменять их на нее...

— Я никого не буду менять на Кабаллерона! — кричит Дэринг Ду и поворачивается обратно к жеребцу. — Что было потом?

— Ты можешь быть хоть чуть-чуть подобрее? — спрашивает Уитерс. — Мне не нравится, когда на меня кричат. Не говоря уже о том, что мои описания в последней книге были довольно нелестными.

— Это про тот момент, когда я назвала тебя метросексуалом? — вздыхает пегаска.

— Нет, “самый гейский из приспешников Кабаллерона" определенно лидирует, — отвечает жеребец. — Так или иначе, начался какой-то бой, большая долбаная ракета попала в дирижабль, и мне удалось сбежать. Я прошел через пустыню, нашел вокзал, добрался до Йохэйнесбурга, а потом меня похитили контрабандисты алмазов. Нахер так жить.

— Да уж, чувак, и правда нахер так жить, — бормочет Винил. — Подруги, мы его развяжем?

— Пока нет, — говорю я, поворачиваясь к Уитерсу. — Просто случилось так, что в тот же день мы с Кайри тоже выпали без сознания из наших летательных аппаратов. Ты, случайно, не с запасом еды и воды сбежал?

Жеребец немного бледнеет.

— Ага, — отвечает он. — Нас держали рядом со складом, и ракета разрушила стену.

— Полагаю, карту и компас ты тоже там прихватил? — уточняю я. — Если не ошибаюсь, есть железнодорожная ветка от Габопоне до Йохэйнесбурга, немного западнее места боя, но я бы не узнала этого без карты.

— Ну...

— Не говоря уже о том, что у тебя, вероятно, было очень много воды. Я начала разговаривать со стервятниками всего через несколько часов на солнце.

— Ладно, они меня отпустили, — Уитерс закатывает глаза. — Но никому из нас эта сделка не по нраву, ясно? Мы хотим их кинуть, при первой возможности. И то, что я сказал о контрабандистах — правда.

Внезапно слышу звук работающего двигателя. Выбегаю из пещеры, чтобы увидеть улетающий самолет, но, к счастью, это не он. Однако к нам приближается маленький глиссер, в котором сидят трое пони. Когда они подплывают ближе, я даже узнаю двигатель — как пить дать его “одолжили” с какого-то мелкого грифонского дирижабля в комплекте с пропеллером.

Я оборачиваюсь и кричу в пещеру:

— Как выглядели эти контрабандисты?

— Раздражительный старый пердун с бакенбардами, очень сексуальный жеребец лет сорока со шрамом и сердитая кобылка-подросток с мачете, — кричит Уитерс в ответ. Угу, прям вообще не гей. — А почему ты спрашиваешь?

— Они едут сюда.

Дэринг, Инки и Хекси присоединяются ко мне на берегу как раз к тому моменту, как глиссер добирается до берега. Старый жеребец с белыми бакенбардами и шотландским беретом выбирается из него и бежит к нам, держа во рту старое, ржавое, еще дульнозарядное пороховое ружье. Где он его взял? У моей бабули свистнул? Надеюсь, он не собирается из него стрелять — эта штука разлетится на куски и выбьет ему все зубы.

К счастью, стрелять он не начинает. Вместо этого дед начинает что-то орать на зебрикаанс.

— Может кто-нибудь объяснить мне, что он имеет в виду? — спрашивает Дэринг Ду. — Я предполагаю, что это ваша пещера, но не понимаю, из-за чего так разоряться.

— Флинтхарт, заткнись, — говорит другой жеребец. — Не беспокойся о нем. Он знает эквестрийский, но никогда в этом не признается. Он, типа, думает, что эквестрийцы слишком изнежены, чтобы позволить всем этим грязным зебрам жить с ними и тому подобное. Кто вы и что вы здесь делаете?

— Я писательница, — отвечает Дэринг Ду. — Профессор А. К. Йерлинг. Мы слегка заблудились, пока я занималась исследованиями для своей новой книги, а потом мы случайно нашли того жеребца в гробу.

— А. К. Йерлинг? — переспрашивает кобылка-подросток. — Я тебя знаю! И мне нравятся твои книги, если хочешь знать. Почему их так трудно достать в Южно-Зебриканской Республике? Это нечестно...

— Мне очень жаль, — жеребец застенчиво улыбается. — Это моя дочь, которую я назвал в честь всего, что мне дорого...

— Деомант, — прерывает его кобылка. — Просто Деомант.

— А меня зовут Фриггин Рич, — жеребец делает короткую паузу. — Зовите меня просто мистер Рич, хорошо?

Проклятье. По-видимому, хоть один из них есть в каждой стране.

— А вы, случайно, никак не связаны с Филси Ричем из Понивилля? — спрашиваю я. — Или Инмундо Рико из Мексикольт-Сити?

— Мой двоюродный брат и мой четвероюродный брат, — отвечает мистер Рич. — Как они там?

— Вероятно, богатеют, — ворчу я.

— Я билась с минотавром на кьютисионьере Диаманты, — говорит Инки. — И моя сестра организовала кьютисионьеру для Даймонд Тиары, но это было давно.

— Кто-то упомянул кьютисионьеру? — спрашивает Руби, выходя из пещеры.

— Вот, бля, еще одна! — восклицает кобылка, заметив Деомант.

— Хм, я смотрю вас тут много, — бормочет мистер Рич. Флинтхарт неуверенно смотрит на свое старое ружье. Нет ничего удивительного — вслед за Руби выходит Трикси, которая несет на спине бессознательную Кайри, и Винил, идущая вместе с Уитерсом. Судя по взглядам, которые бросает на диджейшу недавний пленник, он не такой гей, как я думала.

— С нами такое часто случается, чувак, — ворчит Хекси. — Думаю, нам придется как-то все решить. Мы оставим тебе этого красавчика из гроба и блондинистую пегаску, а ты... Погодь, вы же контрабандисты, верно?

— Я предпочитаю, чтобы меня называли продавцом, — отвечает мистер Рич. — Свободная торговля для всех. И мне никто из них не нужен. Жеребец жрет много, хочет подводку для глаз и занимает место в гробу. С блондинистой та же фигня.

Кайри открывает один глаз.

— Vergib mir, Aryanne… Ich weiss nicht was schlecht gelaufen… Mein Fehler³.

— Она только на пфердском говорит? — спрашивает мистер Рич.

— Исключительно, — отвечает Хекси. — А еще она тупая, сбежит при первом же удобном случае, а в настоящий момент не может летать из-за травмы крыла. Но ты можешь освободить ее и мистера Красивые Глазки и сделать два добрых дела по цене одного. И еще одно, если поможешь нам с припасами.

Даже Флинтхарт замолкает. Думаю, его враждебность к нам ни в коей мере не связана с ведением бизнеса.

— Какого рода припасы? — уточняет жеребец.

— Зимняя одежда, — отвечает Дэринг Ду.

— Топливо, — добавляет Хекси. — У тебя должно быть немного, хотя бы для этого глиссера.

— Боеприпасы, — говорю я. — Для винтовки, автопушек... Мы тут собираем коллекцию всякого стреляющего барахла и с калибрами полный бардак.

— Пища, — фокусница облизывает губы. — Трикси хотела бы ознакомится с местной кухней.

— Презервативы, — бормочет Винил.

— Может быть, какие-нибудь карты? — спрашивает Инки.

— Здравый смысл, — Руби улыбается, демонстрируя все свои зубы.

У мистера Рича отвисает челюсть.

— Ладно... — говорит он. — Это может занять некоторое время. Тем более, что мы должны перевозить все сами, или на лодках.

— Не беспокойся об этом, — отвечаю я. — Вы можете начать с топлива, а потом мы поможем вам с транспортом.

Хекси прочищает горло.

— А что насчет Уитерса и Кайри? Они нам тут точно не нужны.

— Мы можем содрать с них шкуру, кастрировать и насадить головы на пики, — Руби ухмыляется. — Арианна дважды подумает, прежде чем последовать за нами.

— Никакой кастрации! — восклицает Винил, хватая Уитерса и выталкивая его на всеобщее обозрение. — Ты действительно хочешь его кастрировать?

— Не знаю, мне всего одиннадцать, — Руби пожимает плечами.

— Высадить их в Мэнагаскаре было бы честно, но не сработает, — говорит Дэринг Ду. — Слишком опасно. Хотя, может быть, мы подбросим их в ближайший полицейский участок. Если они в розыске, то мы, может, даже премию какую-нибудь получим.

— Ты уже провернула это со мной в Кхейтае, — бормочет Уитерс. — Мне потребовалось три недели, чтобы сделать подкоп. И, кстати, ближайшая страна, где меня разыскивают, — Хейгерия. Это довольно далеко отсюда, да и полиция там еле шевелится. Я это точно знаю.

— И почему же тебя разыскивают, плохой жеребчик? — спрашивает Винил, мурлыча как кошка.

Уитерс закатывает глаза.

— “Дэринг Ду и Черная Нейгфертити”, — отвечает он. — Погоня через весь город, с полицией и взрывающимися повозками, Дэринг Ду, сбросившая контейнер с шелковыми занавесками на Ахуизотля, три потопленных корабля, тонна дохлой рыбы в центре города и наполовину разрушенный порт.

— Да уж, хорошее было время, — пегаска хихикает. — И, если я правильно помню, кораблей было всего два.

— Ага, — Уитерс вздыхает. — Мои приятели сбежали, и все обвинения за произошедшее повесили на меня. Не по чесноку, как по мне.

— Согласна, — говорит Дэринг. — Кстати говоря, если бы ты не примкнул к ним, я бы с радостью взяла тебя своим помощником.

Пегаска широко улыбается. Что за фигня? Он что, жеребцовый аналог Винил? Долбаный магнит для цыпочек?

— Нет, спасибо, — говорит Уитерс. — Хочу тебе напомнить, что ты сбежала оттуда самой первой.

— Я очень спешила.

— Я тоже, но мне понадобился месяц, чтобы свалить оттуда, и теперь я не могу появиться в Хейгерии, — стонет жеребец.

Пока они препираются, я замечаю, что Деомант делает мне какие-то знаки. Неуверенно смотрю на нее и направляюсь к ней. Руби увязывается за мной; мне кажется, что она просто хочет подружиться со всеми кузинами Даймонд Тиары. Кобылка кивает и идет к реке, подальше от отца и наших подруг.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я после непродолжительной прогулки в тишине.

— Поговорить о делах, — отвечает Деомант. — Папа и дядя Флинтхарт сначала тебя выслушают, потом будут думать, а ты просто потеряешь время, Ja? И они точно не будут говорить тебе о своих планах.

— Похоже на мою маму, — говорит Руби. — Много разговоров, но мало дела. А папа еще хуже.

Она смотрит на меня и ухмыляется.

— Ja, — старшая кобылка кивает. — Мы хотели отправиться в Нейгмибию. Там вы можете получить все, что хотите, и оставить этих двоих. Если у вас есть хоть какой-то транспорт.

— О, не беспокойся об этом, — отвечает Руби. — Видишь эту сраную кучу веток на реке?

— Ты же в курсе, что нельзя раскрывать наши секреты всем подряд, да? — спрашиваю я.

— Именно так думает мой отец, — Деомант хихикает. — Что у вас там? Большая лодка? Дирижабль?

— Что-то вроде этого, — прежде чем я успеваю возразить, Руби прыгает в реку. Гадство. Я не уверена, умеет ли она вообще плавать, поэтому просто телепортируюсь на вершину кучи веток, пока кобылка еще находится на мелководье у берега.

— Ну что за дети пошли, — говорю я, наблюдая, как Руби пытается добраться до меня. — Вы всегда хотите получить все здесь и сразу, не имея для этого никаких предпосылок.

Стряхиваю с самолета несколько веток, очень надеясь, что он хорошо заякорен, потому что мне бы не хотелось уплыть вместе с ним.

— Да что ты говоришь? — бурчит Руби, ее рог загорается и она исчезает в зеленой вспышке. Оглядываюсь, чтобы увидеть, где она появится вновь.

Вполне предсказуемо, это происходит примерно в десяти метрах позади самолета и примерно в двух метрах над поверхностью воды. Там поймать ее магией не составило проблемы.

— Точность, — ворчу я. — Тебе нужно поработать над точностью. И давно ты умеешь телепортироваться?

— Нет, — отвечает Руби, помогая мне скидывать ветки. Вижу, как глаза Деомант становятся все больше по мере того, как появляется наш самолет. — Я только что сделала это в первый раз.

— Неплохо. Хотя я была моложе тебя, когда начала телепортироваться. Но в первый раз я упала прямо на голову братца, когда он сидел в туалете.

— Круто, — кобылка прыгает в воду, открывает дверь самолета и забирается внутрь. — Ну и как тебе это нравится, Деомант?

— Великолепно! — кричит та.

— Ладно, — говорю я. — Может, остальных тоже приведешь сюда? Я почти уверена, что они там уже наговорились.

---

И вот так, дорогие дети, мы покинули континент. Ну, не сразу после этого, так как мы сначала отправились немного на север в Нейгмибию до довольно большого города на побережье. Любопытно, что он тоже находится в окружении пустыни. Не буду утомлять вас перечислением всего, что мы купили. Давайте просто скажем, что достать зимнюю одежду было довольно трудно, но все стоило тогда куда дешевле. Проклятая инфляция.

— Ты забыла про бордель.

Что? Ах, да. Ну мы, как бы, оставили Кайри и Уитерса в борделе. И это была идея Винил. Не говоря уже о том, что меня там не было, поскольку ты сказала, что поскольку я беременна, то мне не следует туда идти. Винил, расскажи молодому поколению, что произошло!

— Ну... тут все довольно расплывчато. Хекси напоила всех и приковала этих двоих к раме какой-то пиздецки тяжелой кровати. Это все, что я помню. На следующее утро я очнулась, блюющей в туалете, а Трикси держала мою гриву.

Гадство. Хекси? Какая твоя версия тех событий?

— Ну, сначала отрубилась Инки, потом под стол упал этот старый чувак Флинтхарт, потом Кайри, потом Винил... Потребовалось какое-то время, чтобы напоить Уитерса, не говоря уже о том, что все шлюхи тоже нажрались в дрова... Эх, если бы я снова была молода... Мне пришлось вырубить Трикси ударом по голове, потому что она хотела проделать дыру в потолке, чтобы полюбоваться луной. Но да, я тогда нашла самую тяжеленную койку во всем борделе, для самых жирных шлюх и самых толстых клиентов, и приковала нашу парочку к ней. После этого я собрала всех в кучу и мы пришли по-пранцузски.

— Ушли по-пранцузски! Ты тридцать два года учишь эквестрийский и до сих пор не можешь это запомнить? Великая и Могучая Трикси разочарована.

— Да кому какое дело. Менуэт, просто расскажи молодежи окончание истории, прежде чем я тут сдохну от жажды. У кого-нибудь есть водка?

Ну ладно. После того, как закупились, мы попрощались с Деомант, ее отцом и дядей Флинтхартом и отправились на юг, в неизвестность... Едва ли мы знали, что приближаемся к чему-то большему, чем мы когда-либо могли себе вообразить...

— От мля. Она опять все драматизирует.

Глава 13

Двигатели ровно гудят. Удобно сижу на своем месте, управляя самолетом. Инки сидит рядом со мной, а Хекси позади нас, делая что-то перед большой панелью, полной красочных кнопок. Под нами только вода.

Ну, я долго смотреть на нее не могу. Иначе начинает тошнить.

Прошел всего день с тех пор, как мы покинули контрабандистов у берегов Зебрики, но мы уже успели улететь довольно далеко на юг. Хекси продолжает стонать, что мы слишком сильно нагружаем двигатели, но Дэринг Ду говорит, что мы будем беспокоиться об этом позже.

Ну, вообще-то, я надеюсь, что у пегаски есть какой-то план, или же двигатели действительно окажутся так хороши, как она надеется. Не хотелось бы застрять аккурат на Южном Полюсе. В Зебрике, по крайней мере, было тепло. Иногда даже слишком тепло.

— Отопление, едрическая кочерга, — бормочет Хекси, выворачивая регулятор указанного отопления на максимум. — Становится все холоднее. И почему так темно?

— Ось нашей планеты сместилась после того, как в нее ударил огромный камень из космоса, — отвечает Инки. — Даже когда Селестия перемещает солнце в это полушарие, самый низ планеты остается в темноте. Но зимой все происходит наоборот.

— А-а-а, это типа того почему у морских пони, оленей и этих старых пердунов из Санкт-Понибурга летом есть белые ночи? Но разве кто-нибудь не может поставить планету ровно? Это должно быть проще, чем двигать солнце, разве не так?

— Думаю, что проблем от этого будет куда больше, чем от нынешнего положения вещей, — отвечаю я. — Мы все привыкли к тому, что планета движется именно так, как она движется, и, если вдруг она остановится, то все немного сдвинется влево.

— Насколько “немного”? — уточняет Хекси.

— Примерно на два оборота планеты, — пожимаю плечами. — По крайней мере все, что не насмерть приделано к поверхности. И мне бы хотелось напомнить тебе, что мы все как раз к ней не приделаны.

Кто-то толкает дверь, и она открывается. Я уже говорила всем, что они должны стучать в дверь кабины, но, естественно, "дисциплина" совсем не то слово, о котором имеют представление мои друзья. Оборачиваюсь и вижу большую кучу свитеров, курток и одеял, наваленных друг на друга. Она пару секунд тыкается вокруг, прежде чем заговорить голосом Руби.

— Я хотела бы заметить, что если сзади станет еще холоднее, то я отморожу себе пизду напрочь.

— Может, тогда ты перестанешь ей думать, — ворчу я. — Неужели так холодно?

Говоря это, чувствую порыв ледяного воздуха, долетевший из задней части самолета. По-видимому, отопление в салоне работает куда хуже, чем мне казалось.

— Винил прямо сейчас проверяет, у чьих соплей наиболее забавный цвет, — отвечает кобылка. — И ссать кубиками льда уже неплохо получается.

— Кажется, мы близко, — говорит Инки.

— Близко к разведению костра, — Руби пожимает плечами. — Ты говорила, что курение в самолете запрещено?

— Напомни там всем, что у нас с собой полно топлива, — говорю я. — Если они разведут костер, то тепло им будет до самого конца жизни. Который, кстати, себя ждать не заставит.

— Ладно, — кобылка вздыхает и возвращается к остальным нашим друзьям, сбрасывая по пути кое-какую одежду. — Не понимаю, в чем проблема. Вроде, не так и холодно.

---

Ладно, теперь просто пиздец, как холодно.

Нет, серьезно. Когда я ложилась спать, было довольно прохладно, хотя мне и пришлось залезть под несколько одеял сразу. В грузовом отсеке и правда было куда холоднее, чем в кабине. Но, по сравнению с текущим состоянием, можно считать, что это были тропики. Не говоря уже о том, что скоро тут начнет вонять из-за промерзшего туалета, а у меня как раз приступ утренней тошноты. Просто великолепно.

По пути в кабину натыкаюсь на Дэринг Ду. Прямо сейчас пегаска жестоко избивает свой матрас по непонятной мне причине.

— Чего делаешь? — спрашиваю я.

— Мне нечем заняться, а в таких случаях я склонна к приступам агрессии, — отвечает Дэринг. — Это профилактика.

— Нормальные пони в таких случаях обходятся мастурбацией, — бурчу я. — Не то чтобы здесь было для этого полно места...

— И не говори. Хотя Винил и твоей дочери это не сильно мешает, — пегаска вздыхает и понижает голос до шепота. — Мне тоже, но в борьбе с агрессией не сильно помогло.

Когда наконец этот полет закончится? Думаю, что самым первым делом после нашего приземления будет чистка всего самолета. Чтобы дополнительно продемонстрировать, насколько сильно это влияет на меня, очередной приступ утренней тошноты скручивает внутренности. Прямо на копыта Дэринг Ду. Йей. День стал намного лучше.

— Ты испытываешь мое терпение, — бормочет пегаска сквозь стиснутые зубы.

— Я беременна, не забывай. Может, тебе стоит попробовать, ну даже не знаю... Спарринг с Хекси?

— Да, так будет лучше, — Дэринг Ду быстро отходит в сторону. Иногда мне кажется, что у нее клаустрофобия. Хотя скоро она у всех нас будет. Думаю, пройдет совсем немного времени, прежде чем мы начнем кидаться друг на друга.

Собираюсь взять тряпку и вытереть пол, когда из кабины входит Хекси.

— Привет, — говорит она. — Инки просила меня сказать тебе, что впереди показалась какая-то земля. Она спрашивает, где нам приземляться.

Прежде чем я успеваю ответить, из тени появляется Дэринг Ду и толкает земнопони. Или, скорее, пытается, так как Хекси по меньшей мере на полсотни килограмм тяжелее и это даже без учета всех инструментов, которые она обычно таскает с собой. Дэринг Ду просто отскакивает, расправляет крылья, чтобы затормозить, и пытается нанести удар еще раз, на этот раз целясь в голову. Против нашего механика подобное бесполезно. Хекси пригибается, позволяя пегаске пролететь над ней, а затем делает три простые вещи.

Для начала она бьет гаечным ключом по колену Дэринг Ду, заставляя ее упасть на круп. Затем хватает ее за левое крыло и бьет по затылку копытом. Что-то вроде позиции тюремного надзирателя с пинком осла для ровного счета.

Звук, который издает сустав крыла пегаски, когда она летит вперед, вновь вызывает у меня приступ тошноты. По крайней мере, Хекси отпускает ее, прежде чем крыло оторвалось, но это не сильно помогает, так как Дэринг влетает мордой в какой-то ящик.

— Что это было? — бормочет пегаска, открывая глаза. Из носа у нее капает кровь, а левое крыло скручено под каким-то очень странным углом.

— Это ты начала, — отвечает Хекси. — Так что ты мне и скажи.

Дэринг Ду тыкает копытом в мою сторону.

— У меня был временный приступ безумия, а она сказала мне поспаринговать с тобой.

— Тогда хорошо, что я не била со всей силы.

Наша нанимательница стонет и встает на ноги. Потом она хромает к стене и начинает бить по нему крылом, пока оно с хрустом не встает на место. Нет, серьезно, меня точно сейчас стошнит.

— Это была не полная сила? — спрашивает Дэринг неестественно высоким голосом. — А на полной чего? Оторвала бы мне крыло напрочь?

— Нет, — отвечает Хекси. — Раздробила бы череп так, что мозги из носа потекли. Крыло обычно остается на месте. Потом куда проще все чистить.

— Ну, круто, — ворчит пегаска с невозмутимой мордой. — Еще три дня не смогу летать.

— Две недели, — поправляет ее Хекси. — Никто из тех, кто со мной дрался, не выздоровел меньше, чем за две недели.

— Ты явно редко встречалась с пегасами. Наша регенерация довольно быс.. — ее прерывает внезапная тряска, как будто самолет ударился обо что-то твердое. Мы все летим вперед, валясь на пол. Похоже, Инки, наконец, решила приземлиться самостоятельно и, поскольку снег похож на воду, не выпуская шасси.

Ну, думаю, наш комфорт — это последнее, о чем она волновалась.

Хекси встает первой.

— Kurwa twoja mać… — бормочет она себе под нос, бросаясь в кабину. Вскоре мы слышим, как она кричит: — Я чистила этот долбаный самолет не для того, чтобы ты роняла его в снег!

— Ты бы предпочла сломанное шасси? — спрашивает Инки. — По-моему, здесь довольно глубокий снег.

Ну, по крайней мере, они не начали драться. Учитывая их силу, они бы полностью разнесли пилотскую кабину.

— И как ты теперь собираешься взлетать? — вздыхает Хекси. — Придется много копать, не говоря уж о том, что минимум половину вещей придется оставить...

— Мы побеспокоимся об этом позже, — говорит Дэринг Ду. — Давай посмотрим, куда мы сели.

Смотрю в иллюминатор и вижу... Ну, вижу я ровным счетом нихрена. В основном потому, что снег, который мы подняли при посадке, еще не осел. Или, может быть, сейчас снегопад. Возможно и то и другое разом.

— Ви-и-и-и-и! — кричит Руби. — Зима!

Она распахивает дверь и прыгает в снег. И мгновенно проваливается в него с головой. Через несколько секунд кобылка откапывается и начинает собирать снег магией, формируя большой снежный ком.

— Думаю, нам понадобятся снегоступы, — ворчит Хекси. — Сначала для нас с Трикси. Мы самые тяжелые.

— Может быть, ты и самая тяжелая, — отвечает фокусница, выходя из задней части самолета. — А Трикси просто... Ах!

Снежок Руби попадает ей прямо в мордочку.

— Снежный бой! — Винил сбивает голубую единорожку с ног, выпрыгивая из самолета. Диджейша бросает снежок в Руби, но несомненно моя дочь куда быстрее — кобылка разражается целым шквалом комков снега. Винил приходится спрятаться в траншее, которую она пробила, приземлившись в сугроб.

— Сейчас я тебе покажу... — белая единорожка хватает что-то копытом. Она уже собиралась бросить это, когда опускает на находку взгляд и начинает кричать.

— Что это такое? — Дэринг Ду пытается вылететь из самолета, но крыло подламывается, и пегаска падает на землю. По крайней мере, из-за своего малого веса она может стоять на снегу, не проваливаясь. Или, может быть, дело в способности ходить по облакам?

— Похоже на замерзшее копыто, — отвечает Винил, отбрасывая его и заглядывая в яму. — Вот гадство, весь остальной чувак тоже тут...

Внезапно диджейша падает в обморок.

Дэринг Ду, теперь уже вооружившись солнцезащитными очками и теплой курткой, подходит к яме, чтобы взглянуть лично. Присоединяюсь к ней, слегка скользя в своих снегоступах. Тело рядом с Винил синее и полностью промороженное. Кажется, оно тут уже достаточно давно. Кстати говоря, это жеребец без каких-либо признаков одежды и с очень умиротворенным выражением на морде.

Ну, я слышала, что смерть от холода достаточно приятна, но он похоже принял эту идею слишком близко к сердцу. И даже не беспокоясь о каких-то идиотах, которые однажды найдут его тело, не имея ни малейшего представления, как его похоронить. Земля промерзла как камень, так что единственное, что мы можем сделать, это закопать жеребца обратно в снег или что-то типа того.

— Кстати говоря, мы можем разбить лагерь прямо тут, — говорит Дэринг Ду. — Снег, за исключением самого верхнего слоя, достаточно прочный. Нам нужно только какую-нибудь крышу соорудить.

— А что насчет тела? — спрашиваю я, аккуратно тыкая копытом Винил.

— Оно мертво, — пегаска скребет заснеженную стену. — Ничем нам навредить не сможет. Сделаем для него маленький склеп.

Инки тоже спрыгивает в яму.

— Я бы хотела отметить, что по пути сюда на нас напали мумии. Они тоже казались мне довольно мертвыми.

Хекси направляется к нам с палаткой на спине и небольшим количеством дров.

— О, не беспокойся об этом. Я знаю ритуал, чтобы отгонять призраков.

Мы тупо смотрим на нее.

— Он включает в себя еду и водку, — земнопони прочищает горло. — Zamknijcie drzwi do kaplicy i stańcie dokoła truny¹!

Земнопони застенчиво улыбается:

— Нет?

— Нет, это не сработает, — Дэринг Ду закатывает глаза.

Нам потребовалось несколько часов, чтобы развернуть лагерь. Сначала мы выкопали склеп в снежной стене и спрятали там тело. Даже если оно и захочет ожить, для начала ему предстоит каким-то образом оттаять. Затем мы ставим наши палатки и прочие вещи на утоптанную площадку рядом с самолетом. Чуть-чуть покопав, нам удалось втиснуть весь лагерь в эту большую яму. Думаю, если нам придется задержаться тут подольше, мы построим большое иглу или что-то в этом роде. Оно куда практичнее, чем палатки.

— Ладно, — говорит Дэринг Ду, когда мы все садимся у костра, и поворачивается ко мне. — Где этот древний город?

— Почему ты смотришь на меня? — спрашиваю я. — У меня вовсе нет в голове точной карты всего континента.

— Бастет не сказала тебе, где он точно находится? — пегаска вздыхает.

— Ну, вообще-то, у нас есть карта, — Винил достает большой кусок бумаги. — Но она совсем поганая. Куча белых пятен.

— Может, нам стоит туда слетать? — шепчет Инки.

— Хороший план, — пегаска кивает. — Завтра мы откапываем самолет и проверяем все места, которых нет на карте. Я полечу проверять другие места, так что мы охватим за раз большую площадь.

— Подожди, твое крыло уже зажило? — спрашивает Трикси.

— Чудеса пегасьих генов, — Дэринг Ду скрипит зубами. — И большая доза обезболивающих.

— Так мы потратим много топлива, — ворчит Хекси. — Если только мы как-нибудь не свяжемся с Лирой и не попросим ее приплыть сюда на корабле или еще на чем. Но это займет недели.

— Мы и это сделаем, — говорит пегаска. — Нам действительно нужна поддержка.

Дэринг смотрит в огонь.

— Хотя сейчас я думаю, как нам разбираться с Арианной и компанией, когда они нас найдут.

— Откуда ты знаешь, что они нас найдут? — спрашиваю я.

— Если вообще смогут, — самодовольно замечает фокусница. — В последний раз, когда мы с ними встречались, Трикси устроила им шикарное огненное шоу.

— Кто-нибудь точно вспомнит кучу идиотов, пытающихся купить зимнюю одежду в Южной Зебрике, — отвечает Дэринг Ду. — Кабаллерон умен. Если он узнает, что мы покупали, то будет точно знать, что мы могли отправиться лишь в три места: Северный Полюс, Южный Полюс и Як-якистан.

Трикси кивает.

— И раз уж мы все время летели на юг...

— Точно, — Руби пожимает плечами. — Нам повезло, что Дэринг Ду нас не преследует.

— Дерьмо, — говорит Винил. — Ты должна была сказать мне об этом раньше. Я бы купила миллион пар солнцезащитных очков, платформу на колесах для фестивалей и диджериду, просто чтобы наебать его.

Диджейша подбрасывает дров в огонь.

Пегаска удивленно поднимает бровь. А затем она берет свой блокнот и что-то в нем записывает.

— Ладно, — говорю я. — Прежде чем мы предоставим Дэринг свежие идеи для новых книг, думаю, что лучше пойти спать. В конце концов, завтра нам отправляться на поиски.

---

— Это что, уже, типа, завтра? — спрашивает Руби, глядя на снег под нами. — Все еще темно.

— Полярная ночь. Темно будет до самой зимы. А сейчас июль, — оборачиваюсь к своей дочери. — Южное полушарие. Помни, что планета у нас наклонена.

— Эй, а что насчет этого ледяного столба? — спрашивает Винил, рисуя что-то на карте. — Возможно, это древний фаллический символ.

— Нет, это просто колонна, как мне кажется, — пожимаю плечами и немного опускаю самолет. — Если только весь город не скрыт под снегом. В таком случае нам пиздец.

— Пхе, — диджейша что-то пишет на карте. — Сим я нарекаю его "Верблюжий член".

Поворачиваюсь к ней.

— Почему верблюжий? Здесь они не живут.

— Тогда белого медведя.

— Они тоже здесь не живут, — отвечает Руби. — Они на севере, мисс Чирайли говорила нам об этом. Все что тут есть — это пингвины.

— И все? — стонет Винил — Я надеялась на что-то более захватывающее. Как насчет гигантских, плотоядных пингвинов?

— Заткнись, пожалуйста, — говорю я. — То, что ты говоришь, имеет нехорошую тенденцию сбываться, а гигантские плотоядные пингвины — это последнее, что мне необходимо в моей жизни.

— А что, если они научатся летать? — продолжает диджейша. — Или, может быть, они зомби-пингвины, контролируемые какой-то сущностью из далекого космоса…

— Заткнись, нахуй, — бормочу я, резко наклоняя самолет, чтобы Винил врезалась в стену. — Мне не нужны пингвины-зомби, акулы-вуду или гребаные змеи на этом самолете, и уверена, что ты тоже не хочешь этого, учитывая, что твоя обычная реакция на опасность — обделаться и сбежать.

— Не помню, чтобы я обделывалась, — усмехается диджейша. — А вот ты...

Мне приходится слегка напрячь память, чтобы вспомнить этот эпизод.

— Формально я умерла в тот день и вернулась к жизни только потому, что увидела, как ты собираешься сделать мне искусственное дыхание.

— Короче, я спасла тебе жизнь, — заявляет Винил. — И потом, когда я нашла горилл, не говоря уже о паре других случаев.

Закатываю глаза. Нет, серьезно, к чему она ведет?

— Ну, ты спасаешь меня от неприятностей, которых у меня не было бы, если бы я тебя не знала!

— Эй, что это? — кричит Руби, указывая на что-то в снегу.

— Где? — спрашиваю я.

— Здоровенная пизда из дерьма, — отвечает кобылка. — Да нет там ничего на самом деле. Я просто хотела, чтобы вы позатыкались нахрен, пока я наслаждаюсь этим пустым пейзажем, где на ближайшую тыщу километров нет никаких хреновых тупых ублюдков.

Винил смотрит на меня:

— Я почти уверена, что твоей дочери необходимо бы поработать над своим словарным запасом.

— Да, она повторяется, — ворчу я. — Но в целом она права, если ты продолжишь трындеть о сраных зомби-пингвинах, мы можем пропустить что-то важное.

— Ну, а еще она права насчет того, что здесь нет ничего, кроме снега, — Винил поднимает очки и смотрит на карту. — И несколько топонимов, которые я нарисовала и назвала: “Долина, полная дерьма”, “Сраная скала хуесосов”, “Хорошее место, чтобы напиться” , “Еще одно хорошее место, чтобы напиться”, “Место, где пингвины трахаются”, “Сральник гигантов”, “Член белого медведя” и “гора Селестии”.

— Будущие поколения будут благодарны тебе за этот вклад в географию континента, — говорю я. — Ладно, давайте узнаем, чего там у Дэринг.

Нажимаю несколько кнопок на радио. 

— Привет, Дэринг Ду! Птички поют, солнце сияет, нашла чего?

— Круп отмороженный! — голос пегаски раздается из динамиков. — Здесь нет ничего, кроме снега и говна!

— Ну, это уже достижение, — отвечает Винил. — У нас тут только снег.

— Я возвращаюсь на базу, — голос писательницы звучит так, будто у нее болит горло. — Продолжайте поиски так долго, как сможете.

— “Так долго, как сможете”, едрить меня налево... — бурчит Винил, когда голос пегаски растворяется в помехах. — Я жрать хочу, и тут тоже не особо тепло. Может, изобразим какую-нибудь мелкую техническую неисправность и тоже вернемся на базу?

— Легко, — отвечаю я. — По-моему, одной обмороженной жопы в день вполне достаточно.

Кстати говоря, нам надо быть аккуратнее. В конце концов, я беременна, и в ближайшие восемнадцать лет мне, мягко говоря, лучше не станет. Не говоря уже о том, что в нашей группе есть пони крайне разносторонних талантов, включая странствующую магичку и диджея, но мы как-то забыли найти нормального врача. Самое близкое к медицине, что у нас есть, это Инки, которая поможет вас выходить, но сама залатать не сможет, и Хекси, чье универсальное лекарство от всего — водка и доброе слово. А мне пить водку нельзя.

Примерно через полчаса мы возвращаемся к нашей яме. Теперь, когда мы разровняли снег, посадка стала намного мягче. Если бы мы остались здесь еще на несколько лет, то, вероятно, организовали бы настоящий город с собственным железнодорожным вокзалом, хуффбольной командой, магазином “Барнярд Баргенс” и проселочной дорогой к побережью.

— Интересно, чем они там занимаются, — ворчит Винил, надевая самую толстую куртку, которая у нас есть. — Надеюсь, сегодня была очередь Трикси готовить ужин. Не люблю, когда моя еда пахнет камнями или машинным маслом.

Когда мы приближаемся к лагерю, то слышим какой-то шум. На них что, кто-то напал? Не вижу поблизости никаких дирижаблей, но все равно падаю на снег и подползаю ближе. Винил и Руби повторяют за мной.

— Трикси! Не делай этого! — крик Хекси заглушает звук магического выстрела.

— Трикси в него попала?

— В ногу ты мне попала, kurwa, — орет в ответ земнопони. — Pierdolony chory kurwiszon²…

— Я поймала! — кричит Инки. Затем мы слышим звук чего-то тяжелого, падающего на землю. — Нет, не поймала...

Подползаю ближе, слушая длинную тираду Хекси, в которой она объясняет Инки и Трикси, что лучше бы они обе отправились сосать многочисленные члены, пока она сама со всем разберется. Правда прямо сейчас она это сделать не может, потому что Трикси повредила ей ногу, а Инки каким-то образом умудрилась лягнуть ее по ребрам.

Заглядываю в яму. Что-то синее прыгает вокруг, ловко избегая магии Трикси и ударов Инки. У обоих земнопони на одежде есть дыры — верный признак того, что Трикси не очень тщательно целится.

— Что здесь происходит? — Руби спрыгивает в яму, доставая свою пневматическую винтовку. Просто великолепно. Нам еще только пулевых ранений и не хвататет.

Голубая штука высоко подпрыгивает, когда кобылка целится в нее. Пуля отшвыривает непонятную хрень в снег, но похоже никакого вреда она не нанесла. Вместо этого синяя штука отскакивает и бьет Руби прямо в мордочку.

Винил встает и смотрит вниз:

— Это же...

— Это же что? — спрашиваю я.

— Копыто того мертвого придурка, которого мы похоронили, — отвечает диджейша. — Возможно, я случайно бросила его в огонь.

— Значит оно может пережить смерть, глубокую заморозку, сожжение, пулю и попытку растоптать в исполнении Инки, — бормочу я, наблюдая, как земнопони катается по снегу. — И что нам с ним делать?

— Снова заморозить? — Винил пожимает плечами. — В первый раз вроде сработало.

— Ага. Посмотрим, смогу ли я...

— Великую и Могучую Трикси не может обдурить какой-то тупой кусок ноги! — кричит фокусница. Смотрю на нее и вижу, что она удерживает магией котелок и бросается к слишком самостоятельному копыту. Оно в данный момент прыгает между Хекси и Инки, вероятно пытаясь заставить их столкнуться друг с другом. Без шансов — они держатся на расстоянии, так как Руби постоянно стреляет из своей винтовки.

Трикси издает могучий крик и роняет котел на копыто. Оно начинает стучать о металл, но фокусница быстро сдвигает котелок на металлическое блюдо и крепко прижимает их своей магией.

— Неплохо, — бормочет Хекси. — Может, мне принести сварочный аппарат?

Спускаюсь в лагерь.

— Привет, — говорю я, улыбаясь. — Как прошел ваш день?

Хекси бросает на меня тяжелый взгляд.

— Босс, при всем к тебе уважении, но засунь свои шуточки себе в задницу, — земнопони вздыхает. — Мы сражались с этой штукой последние несколько часов.

Она тыкает в сторону котелка. Копыто продолжает стучать изнутри.

Инки пожимает плечами.

— Мне кажется, оно хочет добраться до оставшегося тела. Может, нам стоит его откопать?

— Если это было только копыто, то представьте себе, каким оно будет целиком, — стонет Руби. — Оно может растворить нас всех или еще чего.

— Мы никогда не узнаем, если не попробуем, — ухмыляется Винил. — Может, целиком оно будет умнее? Там есть голова. И еще кое-чего...

Трикси смотрит на диджейшу и только качает головой. Хекси решает не держать свое мнение при себе.

— Может, мне поискать другую работу, подальше от этого места и от нее? — спрашивает она. — Я профессионал, знаю три ясыка...

— Языка, — бурчу я.

Хекси вздыхает:

— Два языка и какую-то хрень, где слова произносятся не так, как надо.

— Хрень? — Дэринг Ду приземляется рядом с Хекси и начинает растирать свои бока крыльями. — Что случилось?

— Мы поймали копыто из дальнего космоса, — Винил указывает на котелок в копытах Трикси.

Пегаска закатывает глаза и подходит к фокуснице.

— Хорошо, я буду использовать понятные вам слова: Вы, чуваки, пытаетесь меня наебать, в натуре?

Котелок трясется. Трикси прижимает крышку сильнее и говорит:

— Зачем нам это?

— Я слишком хорошо вас знаю, — отвечает Дэринг. — Показывай, что внутри.

Фокусница вздыхает.

— Ладно, но снова ловить его будешь сама.

Единорожка приподнимает крышку. Через мгновение синее копыто лупит пегаску по морде и упрыгивает в сторону снежной стены.

— Что за... — Дэринг пытается схватить копыто, но оно слишком быстрое. Голубая фиговина сильно бьется в стену, да так, что от нее откалываются куски, демонстрируя замороженное тело. Еще один удар, и оно падает на землю. Копыто поворачивается к нам, как будто проверяя, что мы делаем, а затем занимает свое место на передней ноге пони.

Со звуком, напоминающим треск ломающегося льда, тело оживает, превращаясь в голубого студенистого пони, который стоит на своих шатающихся ногах и смотрит на нас. Все его органы, включая глаза, гриву и хвост, сделаны из того же полупрозрачного вещества.

Постояв там некоторое время и двигая мордой, как будто принюхиваясь, он идет к нам. Ну, “идет” не очень подходящее слово. Так же, как и Бастет, эта штука двигается достаточно странно, как будто она больше привыкла ползать, как амеба, чем ходить на четырех ногах.

— Не волнуйтесь, я уже видела подобное раньше, — говорит Дэринг Ду. — Хотя оно, вероятно, ближе к желатиновым кубам, чем к склизким преследователям...

— Это не похоже на куб, — бормочет Инки. — А разве они не ели пони?

— Не-е-е, этот, похоже, разумный, — отвечает пегаска. — Вероятно, какой-нибудь одомашненный подвид Gelatinum shoggothi. Он уже видел пони раньше, судя по форме, которую использует.

Синяя штука формирует дыру в том месте, где должен быть рот.

— Гах! — произносит оно.

— Гах-гах, ублюдок, — отвечает Руби.

— Трррг? — вопросительно произносит кусок слизи. — Текели-ли?

Оно пытается нахмурить брови, но не может из-за их отсутствия.

— Кхукл кртннхзпввдс? — какая-то часть желе внутри него движется вверх.

— Он пробует все языки, которые знает, и перестраивает свои голосовые связки, чтобы попробовать другой, — говорит Дэринг Ду. — У монахов из Грота Меринов есть нечто подобное. Ему тысячи лет, но все, что оно говорит — старые шутки.

— Неудивительно, — Винил кивает. — Оно, вероятно, старше Селестии.

— Нвртн стрше слсти, — произносит штука.

— Гласные, — бормочу я. — Ты можешь их использовать.

Желе издает звук, как будто кто-то пукнул под водой.

— Я приношу извинения за небольшие неудобства, вызванные моими попытками понять вас, — говорит “пони” с акцентом, сильно напоминающим Октавию. — Я не сразу понял, что для того, чтобы изъясняться на вашем языке, одновременное наличие трех ротовых полостей и цепкого пениса слегка излишне.

— Ебаный пиздец, оно говорит, — хихикает Хекси. — Скажи: pierdol się, złamasie...

Существо издает звук, который может сойти за довольно хорошо скопированный вздох.

— Zdaje sobie pani sprawę, że próby sprawienia by cudzoziemiec wypowiedział słowo uznawane powszechnie za wulgarne zdecydowanie nie jest oznaką dobrych manier? To mówiąc, proponuję, aby chwilowo przymknęła pani jadaczkę³.

— Ого... — Дэринг Ду пристально смотрит на существо. — Ты знаешь еще какие-нибудь языки?

— Все до единого.

— У тебя есть имя? — спрашиваю я. Серьезно, мне уже надоело называть его "существом". Даже не уверена, кобыла это или жеребец — конечно, оно выглядит достаточно жеребцово, но кто знает, как эти аморфные капли желе размножаются.

Кстати говоря, я бы съела желе. Опять меня потянуло на странное.

— Мой предыдущий хозяин звал меня, используя последовательность Блккррнтм’фн.

— Блэккурант Маффин? — ухмыляется Руби. — Тебе лучше привыкнуть к этому имени, потому что мы никак не сможем произнести его верно.

— Исходя из контекста, я полагаю, что вы имеете в виду продукт питания. Именно так ваш вид предпочитает именовать себя? — спрашивает желейный пони.

— Не обязательно, — отвечает кобылка. — Меня назвали в честь драгоценного камня, Винил и Инки — в честь предметов домашнего обихода, Дэринг Ду — в честь ее характера, а Менуэт и Хекси — в честь какого-то случайного дерьма.

— Она не имела в виду буквально, — говорю я, видя, как у Блэккурант Маффина отвисла челюсть. — Кроме того, Руби, я хочу напомнить тебе раз и навсегда, что меня назвали в честь танца. Ясно?

— Ага, — Хекси вздыхает. — А меня зовут Хексагон Нат. Это и описание формы, и еда, и штука, которую делают из металла, для того, чтобы скреплять вещи. Чем я собственно и занимаюсь.

— Намеренное использование слов с несколькими значениями, чтобы запутать собеседника. Интересно, — бормочет Маффин.

— Ага, — прерывает его пегаска. — Мы поговорим о лингвистике позже. Я бы хотела узнать побольше о твоем хозяине. Он жил в городе?

— Использование мужского местоимения, вероятно, не вполне допустимо, учитывая, что в обществе, в котором я жил, было тридцать два пола, поэтому пары должны были идти на свидание, маршируя строем.

— Блядство... — шепчет Винил. — Неудивительно, что их больше нет. Представьте себе, что вы не можете найти последнего чувака...

— Трикси считает, что на это могло потребоваться много времени.

Диджейша смотрит на фокусницу и хихикает.

— Не упоминай, что они вымерли, — шепчет пегаска. — Мы не должны его так резко шокировать...

Блэккурант Маффин машет копытом.

— Ну, честно говоря, согласно моим подсчетам, такая социальная система могла просуществовать еще около пятисот лет. Учитывая, что несчастный случай оставил меня замороженным по крайней мере на пять миллионов лет, я не удивлен, что мой хозяин и его род больше не наличествуют среди живых, — он издает влажный вздох. — Кстати, почему вы решили, что я жеребец? Мы были созданы, чтобы делать все виды работ для наших хозяев. Технически, мы были разумной протоплазмой.

— Не принимай все это слишком близко к сердцу, — Винил хихикает.

Маффин тупо смотрит на нее.

— Я не понимаю и не ценю вашего чувства юмора.

— Ну, это то, что у тебя общего с половиной мира, — говорит Руби.

— Не обращайте на меня внимания. Я не был создан для этого.

— А ты был создан, чтобы показать нам дорогу в древний город, где ты жил? — спрашивает Дэринг Ду. — Мы будем тебе очень благодарны.

— Это будет долгий путь, — Блэккурант Маффин вылезает из ямы на удивление быстро для пониобразного комка желе. — Может, отправимся туда прямо сейчас?

— Мы не будем идти туда пешком, — говорю я, указывая на самолет. — В этом твоем городе достаточно места, чтобы огромная металлическая птица могла приземлиться?

— Вы имеете в виду самолет? — Маффин улыбается. — Городской аэропорт мог бы вместить и куда больший летательный аппарат. Хотя большинство из них были золотые кондоры с севера.

— Думаю, мы видели одного, — говорит пегаска. — Ладно, девочки, собирайтесь, мы едем в город!

---

— Итак, Маффин, тебе еще многое предстоит наверстать, — говорит Винил. В тепле кабины Блэккурант Маффин стал немного прозрачнее и, вероятно, мягче, но думаю, что в холодные дни его можно будет принять за кристального пони. А на жаре он, вероятно, испарится.

— Наверстать? — спрашивает он. — Я почти уверен, что ваша культура не может быть выше моей. По крайней мере, пока, учитывая, что создание организмов для служения — недостижимый для вас уровень.

— Нет, сначала мы придумали комитеты по этике, — отвечаю я. — Хотя, учитывая существование Арианны, по крайней мере кое-кто из нас решился на клонирование.

— Кроме того, меня устраивает то, что у нас есть, — говорит Хекси, нажимая несколько кнопок на стене кабины. — Мы изобрели колесо и с тех пор ходим кругами.

— Я думал, мы летим?

— Это каламбур, — ворчит диджейша. — Возвращаясь к нашему вопросу, ты должен знать, что мы изобрели телармониум и терменвокс. Мы развлекались с кассетами, а потом какой-то пранцуз придумал “конкретную музыку”. Ничего общего с конкретизацией, кстати. Потом кто-то изобрел синтезаторы, и все закрутилось. У нас был классный бас, и...

— Ты серьезно учишь его электронной музыке? — Инки закатывает глаза. — Хотя бы упомяни тяжелый рок.

— Ну, ты у нас как раз кобылка с каменной фермы, где его традиционно любят, так что, может, сама и расскажешь? — отвечает Винил.

Инки прочищает горло.

— Итак, сначала на землю упал камень, и так мы придумали барабаны. Затем мы двинулись дальше, обнаружив, что если уронить камень на кошку, она будет красиво кричать, а потом мы сможем собрать кишки и сделать из них струны. Мы изобрели гитару и бас-гитару, а потом кто-то решил, что их можно улучшить магией и что металлические струны намного лучше, да и кошки будут не так быстро кончаться. С большей прочностью струн мы смогли использовать более серьезные аккорды и...

Тяну штурвал на себя, чтобы избежать столкновения с вершиной горы.

— Не могла бы ты сосредоточиться на управлении? — спрашиваю я Инки. — Я знаю, что ты хотела бы рассказать ему больше, когда у тебя будет шанс, но если мы разобьемся, то ничего не выйдет.

— Но почему? — спрашивает Блэккуррант Маффин.

— Потому что в отличие от разумных сгустков желе мы можем перестать функционировать, если разобьемся, — говорит Трикси, поднимая магией колоду карт. — Хочешь увидеть волшебный фокус?

— Пятьдесят два фрагмента многослойного картона с четырьмя символами, цифрами и изображениями пони на них, — шоггот кивает. — Они имеют какое-то ритуальное значение?

— Нет, мы просто используем их для развлечения, — отвечает единорожка. — Трикси думает, что этого слова еще нет в твоем словаре.

— Ах, так это похоже на сражения ... — Маффин произносит какое-то слово, которое совершенно невозможно произнести, если у вас нет двух ртов и возможности пропердеть некоторые согласные.

— Типа того, — Хекси кивает. — Мы используем их для игры. Типа очка, мяу-мяу, четыре листа, дурака, козла, тыщи, рыбки или ската.

Винил моргает. 

— Ты можешь повторить последнее?

Хекси хлопает копытом себя по лбу.

— Скат. С буквой "к", дура⁴.

Шоггот трет виски.

— Слишком много слов с двойным значением. Я не понимаю.

— Добро пожаловать в клуб, — ворчит Дэринг Ду.

Ха! По-видимому, Блэккурант Маффин научился вздыхать с полным отчаянием всего через пару часов общения с нами.

— Вы имеете в виду место для общественных собраний, сообщество пони со схожими интересами или... 

— Второе, — пегаска качает головой. — Ты когда-нибудь слышал о контексте?

— Релевантные ограничения коммуникативной ситуации, влияющие на использование языка, языковую вариативность и дискурсивное резюме?

— Да, оно самое. Можешь его использовать?

— Я не уверен, — Маффин падает на пол, теряя форму пони. Другими словами, его ноги как бы тают.

— Просто великолепно, — Дэринг Ду поворачивается к Винил и Хекси. — Продукт древней цивилизации намного более развитой, чем наша, и мы сломали его почти сразу.

— Это как с динамиками, — замечает диджейша. — Старые могут работать веками, а эти новые, с большим количеством всякого электронного дерьма в них, ломаются, как только заканчивается гарантия.

Единорожка подходит к расплывшемуся шогготу и достает сигарету. 

— Эй, приятель, хочешь покурить?

— Я бы предпочел не вдыхать никаких ядовитых веществ, спасибо, — слабо отвечает Маффин.

— Или, может быть... — Винил наклоняется к нему и целует. Внезапно язык шоггота меняет форму, проникая в рот единорожки, пока студенистые ноги удерживают ее на месте. Винил бьется, бормоча что-то непонятное.

Хекси даже не успела пнуть шоггота, как он отстраняется. Грязно-белая капля желе появляется в его ротовой полости, прежде чем переместиться в то место, где должен быть желудок.

Винил сплевывает на пол.

— Что за херня это была?

— Я нашел ДНК в твоей слюне подходящим, — отвечает Блэккуррант Маффин. Думаю, если бы он мог покраснеть, он бы так и сделал.

— Подходящим для чего?

— Для рекомбинации, — отвечает шоггот, глядя на белый шар внутри себя. — Теперь он будет расти, а через две недели отпочкуется и начнет жить самостоятельно. Возможно, в нем будут некоторые из ваших черт.

— Поздравляю, папочка, — Трикси похлопывает Винил по спине.

— Если предположить, что ДНК во рту принадлежит ей... — бормочу я.

— Фу... — Дэринг Ду и Инки вздрагивают.

Использую момент тишины, чтобы взглянуть на землю под нами. Моргаю, пытаясь пронзить взглядом снежную бурю внизу. Жаль, что в лучшем случае удается различить только очертания какого-то дерьма. То ли это скалы, то ли лед, то ли что-то еще, отсюда точно не видно.

Блэккурант Маффин наконец собирается в кучу, выглядывает в иллюминатор и хмурит брови. Я почти уверена, что у него раньше их не было, но думаю, что он все лучше копирует нашу мимику. Первые попытки были довольно жуткими — как и Бастет, шоггот явно видел слишком мало пони.

— Вот город, — говорит он.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает Дэринг Ду.

— Чувствую его электромагнитное излучение. Разве вы его не ощущаете?

— Нет, у нас нет электрорецепторов, — отвечаю я, крепче обхватывая штурвал, чтобы бороться с ветром, который свирепствует возле земли. — Где мы можем приземлиться?

— Просто лети прямо, — отвечает Маффин. — Взлетно-посадочная полоса была достаточно большой для виманы Агни во время битвы в Таракамайе, а позже на нее приземлялись аппараты, которые вы можете знать как космические корабли Иезекииля.

— Извини, мы не знаем ни Агни, ни Иезекииля, — отвечает пегаска. — Они вообще были пони?

Прежде чем шоггот успевает ответить, весь самолет содрогается. Слышу, как позади кричит Руби; что-то о том, что мы с Инки — дебилы с рождения, которые даже не могут справиться с самолетом, не убив всех или что-то в этом роде. Интересно, это делает ее умственно отсталой во втором поколении или нет?

Мощный порыв ветра чуть не заставляет нас врезаться в какую-то колонну. Кто, едрить его налево, ставит колонны возле аэропорта? И не говорите мне, что у их древних летающих штуковин не было крыльев, которые могли бы что-нибудь зацепить. У того золотого кондора ведь были крылья, верно?

Инки кричит, дергая штурвал на себя. “Озорную Коко” трясет, но опять же, снег немного смягчает удар. Хотя он все равно заставляет Маффина пролететь через всю кабину и расплескаться по панели управления. Буквально. Вся кабина и все приборы покрыты желе. Один из иллюминаторов трескается, когда мы останавливаемся, вращаясь после удара о что-то, скрытое в снегу.

Один из двигателей издает странный звук. Хекси немедленно их вырубает, и мы наконец полностью останавливаемся.

— Все в порядке? — голос Инки звучит странно. На мгновение мне кажется, что у меня со слухом проблемы, но потом я понимаю, что на ней лежит Трикси.

— Это последний раз, когда я приземляюсь с вами, — бурчит Дэринг Ду. — В следующий раз я выйду до посадки и посмотрю, как вы разобьетесь.

— Мой круп... — стонет Винил. И я все еще слышу, как Руби называет нас кучкой хуесосок и все такое, так что думаю, с ней тоже все в порядке.

— Агась, и я просто обожаю менять иллюминаторы, — Хекси указывает на треснувшее стекло. — Кроме того, мне кажется, что один из пропеллеров погнут. Я могу его починить, но что с крылом в целом, я не в курсе.

Едва дослушав, бросаюсь к двери. Распахиваю ее, выскакиваю наружу и блюю. Когда меня перестает рвать, оборачиваюсь и вижу, что все смотрят на меня.

— Укачало? — спрашивает Трикси. Дэринг Ду взлетает, чтобы разогнать облака над городом. Великолепная идея. Мне определенно не нравится снегопад.

— Беременность? — Инки пожимает плечами.

— И то и другое, — отвечаю я, сплевывая на землю. Оглядываюсь вокруг, и мне приходит в голову, что, вероятно, надо смотреть куда плюю.

Мы находимся в конце длинной плоской взлетно-посадочной полосы, прямо рядом с чем-то, что выглядит как дворец из кристаллов и золота, если конечно предположить, что такие дворцы могут летать. Большая часть его раздавлена, как будто на него сел какой-то гигант. Осматриваюсь в поисках этого великана, но в пределах видимости его не заметно. Вместо этого я вижу целые шеренги зданий. Пустые и выжженные, но все еще можно представить, как они выглядели раньше. Вокруг много обломков, так что, скорее всего, раньше они были выше. Вдали виднеются несколько шпилей, светящихся в слабом свете, который, кажется, исходит от них самих.

Там есть кто-то живой? Или, может быть, часть машин все еще работает после всех этих лет? Вздрагиваю, вспоминая чудовищное хомячье колесо в храме, где мы нашли золотого кондора.

— Эй, ты только глянь! — Винил на что-то указывает. — Это еще один золотой гондон!

Как раз вовремя. Там действительно находится золотой кондор, наполовину погребенный в снегу. Похоже, кто-то пробил дыру в его обшивке, выставив напоказ какие-то механизмы, которых я никогда раньше не видела. Что, Дискорд их всех заешь, здесь произошло?

— Это охрененно древняя свалка, — Руби выпрыгивает из самолета и подбирает какой-то случайный осколок. — А где Блэккурант Маффин? Может быть, он знает что это.

— Он повсюду в кабине, — отвечает Хекси. — И часть его побывала у меня во рту, как мне кажется.

Слышу какой-то чавкающий звук, а потом вижу, как к нам скользит желейный пони. Ну, в целом на пони он уже похож, хотя ноги еще собрались не до конца.

— Ах, — Трикси ухмыляется. — Ты взял себя в копыта.

— Жаль, что я не могу оценить эту шутку так, как вы того ожидаете, — шоггот смотрит на остатки хрустального дворца. — Я вижу, что Чклт’пднг в конечном итоге разбил свою виману.

— Боюсь, Чоколат Пудинг может быть мертв уже целую вечность, — замечаю я.

— Я физически не могу грустить из-за этой потери, — Блэккурант Маффин вздыхает.

— Правда? — спрашиваю я.

— Да. Он был плохим хозяином. Стрбррсндз дал мне способность чувствовать, но остальные хозяева думали, что это было чересчур эксцентрично по отношению к своим рабам.

Дэринг Ду приземляется рядом с нами.

— Боюсь, у нас могут быть проблемы посерьезнее, чем эксцентричность Строберри Сандэйз.

Хекси кивает.

— Угу, копать весь этот снег...

— Нахер снег, — пегаска достает из кармана куртки бинокль и протягивает мне. — Глянь вон на тот перевал.

Смотрю. И правда пиндык. На вершине перевала я вижу четыре силуэта пони на лыжах и в кожаных комбинезонах. Звезды отражаются в черных линзах их очков, и пони указывают на город в долине.

Даже с такого расстояния я легко узнаю Арианну, Кайри, Клоппенфюрера и доктора Кабаллерона.

Глава 14

— Ну, нам нужен план, — говорит Дэринг Ду. — Или, скорее, изменение в нашем плане, которое включало бы этих пони. Что же нам делать?

— Подожди, у нас был план? — спрашиваю я. — Что касается меня, я вернусь в самолет и возьму винтовку. Когда они приблизятся, то я выстрелю Арианне в колено и тем самым замедлю их.

— Конечно, нам понадобится оружие, — пегаска кивает. — Кроме того, тебе лучше стрелять ей в голову.

— Я не стреляю пони в голову... — издаю тяжелый вздох. — Специально...

— Трикси считает, что в словах Дэринг есть смысл, — говорит фокусница. — Если ты выстрелишь ей в колено, то обречешь на медленную смерть во враждебном окружении. Куда мучительнее, чем быстрый выстрел в голову.

— Ах, как мило. Ваш вид развил этику до такой степени, что решение, которое сначала кажется менее этичным, на самом деле лучше, — Блэккурант Маффин пожимает плечами. — Итак, ваше оружие способно убить их сейчас или только после того, как они приблизятся?

— Мы не собираемся их убивать, — отвечает Инки.

— Но почему? — спрашивает шоггот. — Вы только что доказали, что это было бы более человечно.

— Не говоря уже о том, что более удобно, — Хекси ухмыляется.

— Кроме того, правильное слово “по-поньски”, — бормочет Винил, слегка вздрагивая. Хотя снег и прекратился, здесь все еще довольно холодно. Интересно, насколько холодно там, наверху, где сейчас Арианна и ее банда. Может быть, поэтому они нас еще не заметили.

— Пойду достану наше оружие, — говорю я, видя, что мои друзья собираются начать дискуссию об этичности убийства наших врагов. Поскольку никто не протестует, я телепортируюсь.

Первое, что замечаю оказавшись в самолете, это как тут тепло. Учителя в школе предупреждали нас, чтобы мы были готовы к существенной разнице в условиях между начальной и конечной точками телепортации, но поскольку максимальная дальность у меня фиг да маленько, то я никогда об этом не парилась. Заглядываю в ящики и подхватываю магией свою винтовку, дробовик Винил и пистолет, который мы забрали у Арианны. У нас есть патроны для всего, даже для пистолета, поэтому прячу все в седельные сумки. Через некоторое время мне удается найти кристаллический пистолет Инки. Пневматическая винтовка Руби и так при ней, так что, похоже, на этом все.

На пару секунд я задумываюсь, не снять ли нам одну из автопушек и не отдать ли ее Хекси. Она, как мне кажется, достаточно сильна, чтобы управиться с ней как с обычным оружием. Хотя, с другой стороны, нам не нужно столько огневой мощи. Особенно в копытах Хекси. Мне дополнительные дырки в заднице не нужны точно, спасибо.

Когда все собрано, я телепортируюсь обратно к своим подругам. Вернее, метров на двадцать от них. Трудно сконцентрироваться на цели, когда все вокруг выглядит более или менее одинаково, а использование толпы в качестве цели может закончиться телепортацией в чей-нибудь желудок.

— Итак, позволь мне перефразировать, — говорит Блэккурант Маффин, складывая часть морды в брови, чтобы нахмурить их. — Вы не убиваете других пони, даже когда они пытаются убить вас. Как вы до сих пор живы?

— У нас есть другие способы справиться с ними, — отвечает Инки. — Вроде добрых слов и пинка под зад.

Мордочка моего второго пилота настолько красная, что вокруг того и гляди снег начнет таять.

Маффин поворачивается ко мне. Он покрыт инеем, что делает его похожим на заиндевевшее стекло.

— И все же у вас есть орудия убийства. По крайней мере, я думаю, что это они.

Отдаю дробовик Винил и бросаю кристальный пистолет Инки. Ни у кого в поле зрения нет яиц, так что он все равно не выстрелит. Смотрю на пистолет Арианны и на остальных моих подруг. Думаю, что Дэринг Ду единственная, кому я могу его доверить, но шоггот подходит ко мне и хватает оружие.

— Как это работает? — спрашивает он, заглядывая в ствол.

— Потянешь вот это, и порох воспламенится. Затем он взрывается и кидает в тебя свинцовый шарик. И тебе не понравится, если он попадет в твою голову.

— И все? — желейный пони пожимает плечами и отдает пистолет пегаске. — А почему твое выглядят иначе?

— Этого вполне достаточно, — отвечаю я. — Мое стреляет на дальние дистанции. Дробовик Винил выбрасывает сразу много шариков, чтобы компенсировать ее поганую меткость. У Руби тренировочная винтовка, работающая на сжатом воздухе, а пистолет Инки творит заклинание, которое может поджарить чьи-то шары.

— Это звучит не очень-то смертельно...

— Но очень болезненно, — ворчу я. — Кроме того, "шары" — это жаргонизм для обозначения мужских репродуктивных органов.

Блэккурант Маффин пожимает плечами.

— И вы считаете это более гуманным, чем убийство?

— А еще это смешнее, — замечает Винил. — Кстати, я думаю, мы могли бы просто выкопать яму в снегу и попытаться добраться до города прежде, чем они сюда придут. Все, что они увидят — верхушки зданий.

— Было бы проще, если бы у нас был экскаватор, — вздыхает Дэринг Ду.

— Ну, у меня есть некоторый опыт в копании, — говорит Маффин. — Кроме того, если вы не убиваете пони, как насчет других рас? Грифоны и зебры все еще существуют?

— Убивать грифонов и зебр? — переспрашивает Винил. — Ну, это спорно.

— Расистка, — бормочет Трикси.

Диджейша пожимает плечами.

— Я просто хочу сказать, что мне было бы легче застрелить кого-то, кто не похож на меня или моего дядю...

— Тебе лучше не озвучивать это в приличной компании, — Дэринг Ду поворачивается к шогготу. — А тебе лучше начинать копать, чем учить нас морали.

— Конечно, — передние копыта существа меняют форму. Теперь они больше похожи на пару лопат. Времени рассматривать их у меня нет, так как он с поразительной скоростью начинает копать, отбрасывая целые кучи снега в воздух. Все выглядит так, словно опять началась метель. Блэккурант Маффин почти полностью исчезает в дыре, которая становится все глубже с каждым его движением. Мы переглядываемся. Может ли разумная капля желе устать?

— Я добрался до улицы! — кричит шоггот со дна колодца, который он выкопал. — Этого достаточно?

— Вполне, — отвечает Дэринг Ду. — Я думаю, кто-то должен остаться здесь, пока остальные будут исследовать город.

— Я остаюсь, — сразу говорит Хекси. — Предпочту быть в самолете, когда эти результаты генетических экспериментов найдут его.

Винил смотрит в дыру и вздрагивает.

— Мне это не нравится. Можно я останусь с Хекси?

— Я иду! — кричит Руби. — Похоже, это какое-то крутое место.

— Ты не идешь, — резко отвечаю я.

— Отсоси, — кобылка пытается телепортироваться на дно ямы. Ей это почти удается, и она возникает примерно в двух метрах от дна, наполовину зарывшись в снег.

— Вернись сюда! — кричу я.

— Я не могу телепортироваться!

— Не ври. Я знаю, что ты можешь.

Руби хихикает, спрыгивая на улицу.

— Приди и забери меня!

Телепортируюсь на дно ямы. Точнее, я как-то телепортируюсь внутрь Блэккурант Маффина, но он быстро собирается воедино.

— Руби, ты возвращаешься, — говорю я.

— Я ни за что не буду телепортироваться с тобой, — отвечает кобылка. — Твоя точность стала еще хуже.

— Когда-нибудь мы используем тебя как приманку для монстров, — бурчу я, наблюдая, как Дэринг Ду спускается вниз, неся с собой Инки и Трикси. С таким суммарным весом крылья пегаски работают только как парашют, но им и надо всего лишь спуститься сюда.

— Ладно, — говорит Дэринг, когда они приземляются. — Куда мы теперь идем?

— Дверь, — Блэккурант Маффин указывает на большой люк под его копытами. — На самом деле это дом моего хозяина. Большая его часть находится под землей.

Шоггот смотрит вверх.

— Ну, теперь уже совсем под землей.

Он сходит с люка и касается крошечного кристалла рядом с ним. Как бы это все ни было устроено, оно все еще работает. С ужасным скрежетом дверь открывается, окутывая нас облаком пыли. Дискордово вымя, что за вонь! Кашляю, закрывая морду копытами.

— Что это такое? — стонет Трикси. — Здесь что-то сдохло?

— Госпожа... — Маффин прыгает в подземную комнату. Здесь нет лестницы, о которой можно было бы упомянуть — думаю, существа, которые жили здесь раньше, не нуждались в них. Мы забираемся внутрь, и сразу же нас встречает какое-то наполовину сгнившее, наполовину высохшее существо с длинным вытянутым телом и несколькими щупальцами. Тело выглядит так, словно рассыпется на части, если кто-то его тронет. Хорошо, что оно не сгнило полностью. Насколько я могу судить, эта штука относится к беспозвоночным, так что в противном случае даже скелета бы не осталось.

Пол покрыт чем-то непонятным. Думаю, что это был какой-то ковер, но после того, как он пропитался жидкостями мертвого существа, то почти превратился в камень. Не могу нормально рассмотреть стены комнаты, то ли она такая большая, то ли снова какие-то проблемы с пространством и углами.

Блэккурант Маффин шмыгает носом и вытирает глаза, глядя на мертвое создание. Не уверена, делает ли он это потому, что ему грустно или потому, что он просканировал наши мозги и знает, что именно это ему и надо сделать.

— Знаете, почему я похож на пони? — спрашивает шоггот. Инки подходит к нему и обнимает. — Дитя моего хозяина держало их как домашних животных, но они слишком быстро умирали, поэтому она хотела, чтобы я выглядел как один из них...

— Слишком быстро? — Трикси вздрагивает.

— Около восьмидесяти лет, — отвечает Маффин. — Вон они.

Он указывает на потолок. Достаточно высоко висит большая ржавая клетка. Два скелета пони висят на прутьях — видимо, они пытались выбраться после того, как все пошло наперекосяк, но так и не смогли этого сделать и в конце концов умерли от голода.

— Охренеть, это жутко, — бормочет Руби. — Довольно круто конечно, но все равно жутко, как сотня пиздецов.

— Культурные различия, — отвечает Дэринг Ду. — Мы должны уважать их.

— Угу, особенно, когда кто-то держит пони в клетках, — Руби закатывает глаза. — Тогда Сомбра заслуживает охренеть сколько уважения. Кроме того, они все сдохли, а мы все еще тут, так что они, вероятно, делали что-то не так.

— Думаю, условия на планете изменились, — пегаска осматривается вокруг. — А другие виды размножаются быстрее.

— Примерно так все и произошло, — говорит Маффин. — К тому времени, как я замерз, таких слуг, как я, было куда больше, чем хозяев.

— Это урок для Трикси, — бурчу себе под нос. — Слишком комфортная жизнь может привести к вымиранию.

— Трикси использует все в меру, — фокусница вздыхает. — Она знает, где проходит граница, и помнит, что ее нельзя пересекать.

— Твой вес говорит об обратном, — ворчит Руби. Через секунду в нее влетает магическая стрела.

— Эй! — кричу я. — Оставь мою дочь в покое. А ты, Руби, должна извиниться.

Кобылка отвечает предложением засунуть Трикси свои извинения в задницу. Вот только слова "задница" она не использовала.

Инки качает головой.

— Может, мы просто перестанем спорить и признаем, что трудолюбивые пони с каменных ферм переживут апокалипсис?

— Скорее всего, — соглашаюсь я. — Но как они смогут снова заселить мир со своей застенчивостью?

— Моя сестра сможет снова заселить мир, как бы он ни кричал и ни брыкался, — отвечает Инки.

— Ты имеешь в виду Мод? — уточняет Трикси.

— И ее тоже.

— Не могли бы вы помолчать, пожалуйста? — шоггот неподвижно замирает. — Здесь есть что-то живое.

— Именно как я и предполагала, — бормочет Дэринг. — Конечно же, когда ты находишься в каком-то древнем месте, где все должно было сдохнуть давным-давно, обязательно находится что-то живое и жутко голодное.

Пегаска поворачивается к Блэккурант Маффину:

— Ты можешь просто отвести нас туда, где вы храните Камни...

Внезапно ее прерывает ужасный рев. Трикси кричит в испуге и каким-то образом телепортируется на голову Инки. Руби прячется за ними, держа свою винтовку копытами. Я твердо стою, направив свой рог в сторону того, что должно появиться из тьмы.

— Не волнуйтесь, — шепчет шоггот, прежде чем крикнуть что-то непроизносимое существу, скрывающемуся в сумраке перед нами. Не уверена, что это такое, но я бы предпочла не видеть его при свете дня. Со звуком, напоминающим какой-то старый, потрепанный механизм, медленно разваливающийся на части при движении, существо неторопливо ползет прочь.

— Что это было? — копыта Дэринг Ду дрожат.

— Один из слуг. Он отвечал за уборку полов, — отвечает желейный пони. — Нам повезло, что формально это мой дом. У меня нет власти над слугами других хозяев.

— Гадство... — бормочу я, наблюдая, как Инки падает под тяжестью Трикси. — Гигантский пылесос. Твой приятель?

— Не совсем так, — шоггот пожимает плечами. — У него нет разума, в том смысле, о котором можно было бы говорить. Он делает только то, что ему приказывают.

— Ах. Так это больше похоже на механизм? — спрашивает Инки. — А что, их тут еще много?

Она понижает голос до шепота. 

— Я чуть не обмочилась.

— Такая физиологическая реакция была бы понятна, — отвечает Блэккурант Маффин. — И их очень много. Еще в мои дни средняя семья...

— Да, это, конечно, страшно интересно, — бурчит Дэринг Ду. — Мы можем закончить всю эту сентиментальную чушь с воспоминаниями о твоем старом доме и пойти туда, куда мы хотим попасть?

— Вы хотели попасть в город. Мы уже в городе.

Пегаска стонет. Прежде чем кто-либо успевает среагировать, она выхватывает пистолет и стреляет в шоггота.

Ну, с тем же успехом она могла бы стрелять в блок баллистического геля. Пуля застревает в груди Маффина даже не деформировавшись. Однако сам выстрел произвел много шума. И что еще хуже, что-то на этот шум реагирует. Мы слышим слабое эхо каких-то криков и воплей. Я бы предпочла не встречаться с теми существами, что производят этот шум.

— Какого хрена ты творишь? — кричу я.

— Простите меня! — кричит в ответ пегаска. — Он единственный пони в которого я могу выстрелить, когда он меня раздражает.

— Это было нехорошо, — желейный пони выплевывает пулю. — Кроме того, выстрел из этой штуки встревожил охранников.

— Ну пиздец... — бормочет Руби. — Прям история всей моей сраной жизни.

— Разве мы не должны бежать? — спрашивает Инки.

Блэккурант Маффин пожимает плечами.

— Это даст вам лишь фальшивую надежду. С высокой долей вероятности они ползают быстрее, чем вы сможете бежать.

— О, Дискорд вас всех дери. Великая и Могучая Трикси уже бежит! — фокусница действительно срывается в галоп. Ха! Я и не ожидала от нее такой прыти. Не раздумывая ни секунды, бросаюсь за ней.

— Разве вы не слышали, что они ползают быстрее вас? — нас догоняет наш желейный пони. Ну, прямо сейчас все несутся со всех ног, кроме Дэринг Ду, которая пользуется своими крыльями.

— Да поебать все нахуй блядь, — Руби еще раз доказывает, что унаследовала свои необычные языковые навыки от матери. — Если я смогу бежать быстрее, чем любая из вас, идиоток, меня это устроит.

Что-то снова кричит, на этот раз ближе. Трикси поворачивается к источнику шума и выпускает в его направлении магический заряд. В ответ раздаются еще крики, а также доносится запах горелого желе.

— Кто эти охранники? — спрашиваю я, когда мы ныряем в узкий коридор, ведущий нас еще глубже в развалины дома.

— Определенный вид разумных грибов, которые живут только на планетах внешнего кольца, — отвечает шоггот. — После многих лет биоинженерии...

— Ебаный пиздец! — внезапно кричит пегаска беспорядочно кувыркаясь в воздухе. Она ускоряется и врезается в Трикси, которая слегка отстала. Их совокупной массы и силы удара достаточно, чтобы проломить какую-то ветхую стену, выгнувшуюся под странным углом перед ними. Они исчезают за ней, оставив небольшое отверстие.

— Туда! — Блэккурант Маффин останавливается на месте и указывает на дыру. Хорошо это или плохо, но Инки, Руби и я подчиняемся и следуем куда он указывает. Как только последний из нас исчезает в отверстии, шоггот подхватывает куски штукатурки, кирпича или из чего там еще была сделана эта стена и запечатывает вход. На мгновение становится темно, как в заднице у Сомбры, но потом я зажигаю свой рог.

— Они не могут попасть сюда, — говорит желейный пони. Замечаю, что он совсем не запыхался — на самом деле, он вообще не дышит.

— Я обмочилась, когда мы бежали, — бормочет Инки.

— Значит, ты стала легче и смогла бежать быстрее, — Руби закатывает глаза. — У кого-нибудь есть идеи, как выбраться из этого места?

— Ну, я извиняюсь за то, что привела вас всех сюда, — говорит Дэринг Ду странным тоном. — Я только взглянула на одно из этих существ и боюсь, что временно сошла с ума.

— Только сейчас? — уточняет Трикси.

— Только временно? — Инки чешет голову.

Встаю и иду к пегаске.

— Ладно, — ворчу я. — Хоть это и безумие, но в нем прослеживается логика. Куда мы должны идти?

— Не волнуйтесь, — говорит Маффин. — Если стражники ничего не найдут, они скоро дезактивируются.

Поднимаю копыто.

— Я спрашиваю Дэринг.

Пегаска хихикает.

— Забавная штука, правда. Вы когда-нибудь слышали о Камнях Немертвых? Вот, что мы ищем, на самом-то деле. Тот, кто обладает ими, может поднять армию нежити и взять под контроль бессмертных монстров, спящих на дне морском. Тот, у кого они есть, может править миром. Разве это не замечательно?

— И какого хрена ты хочешь это сотворить? — спрашивает Руби. — Этот мир и так уже достаточно долбанутый, даже без армии нежити. Как сказала бы Хекси, ты поменяла голову с членом или как?

— У меня нет члена.

— Тогда это еще больше беспокоит, — говорит кобылка.

— Кроме того, если мы их не найдем, это сделает Кабаллерон, — Дэринг Ду улыбается нам. — Поэтому я хочу найти их и спрятать получше. Чтобы он не смог наложить на них свои копыта.

Пегаска кивает.

— Да я же просто блядский гений.

Смотрю на Трикси, которая смотрит на меня. Я могу легко прочесть это в ее глазах — Дэринг Ду спятила. Не сейчас, а гораздо раньше.

— Итак, позволь мне все прояснить, — говорит Инки, ее голос немного дрожит. — Мы находимся в развалинах древнего города, погребенного под тоннами снега, с трупами, лежащими повсюду, и пониядными монстрами, свободно шастающими по городу, и ты хочешь найти более безопасное место?

— Да! — восклицает пегаска.

— Мы уже это сделали, — говорит Блэккурант Маффин.

Дэринг Ду моргает, и счастливое выражение на ее морде несколько тускнеет.

— Что вы сделали? — спрашивает она своим обычным голосом.

— Мы их спрятали, — отвечает шоггот. — По мере того, как хозяева становились все более могущественными, они поняли, что такой мощный артефакт не может быть в безопасности среди них. Кто-то из них рано или поздно использовал бы его. Поэтому они послали камни на Юггот и прокляли эту планету, чтобы никто из них не смог приземлиться на нее.

— Очень мудро с их стороны, — говорю я. — Таким образом, мы можем прекратить поиски и вернуться домой?

— Юггот больше не планета, — говорит Руби. — Это не больше, чем пердеж принцессы Луны.

— Так даже лучше, — замечаю я. — Труднее найти.

— Ну, насчет этого... — говорит желейный пони. — Камни необходимо сдерживать, а заклинания, поддерживающие их стабильность, должны время от времени обновляться. Хозяевам не нужны были космические корабли, чтобы путешествовать, но они не могли приземлиться там, поэтому они использовали единорогов.

Он сглатывает.

— Несколько кораблей все еще находятся в городе. Я точно не знаю, но они могут быть полностью работоспособны и запрограммированы на полет до Юггота.

— Гадство, — бормочу я. — И почему жизнь не может быть попроще?

— Итак, нам нужно сотворить сдерживающее заклинание, вернуться и уничтожить все космические корабли, — подытоживает Дэринг Ду. — И где эти корабли?

— Слишком опасно идти туда по городу, — отвечает Маффин. — Давай вернемся на поверхность и выкопаем еще один туннель над космопортом.

— Ну, по крайней мере, последняя часть с разрушением должна быть простой, — ворчит Инки. — Мы как-то стали экспертами в этом вопросе.

— Я думаю, что это намек на какое-то прошлое событие, о котором я не знаю, — говорит желейный пони. — Думаю, охранники уже деактивировались. Пойдем.

Обратный путь по большей части прошел без приключений, за исключением того момента, когда Дэринг должна была спустить нам в колодец веревку. Однако, когда мы возвращаемся к самолету через белую, снежную равнину, мы обнаруживаем нечто странное.

Снег, который был нетронут на момент нашего спуска в город, истоптан копытами многочисленных пони. Он также сменил цвет на розовый и, судя по следам, несколько тяжелых предметов уволокли от места, где происходила драка. Я уверена, что это была драка. И не потому, что смогла что-то разобрать в этой мешанине следов.

На эту мысль меня навели три припорошенных снегом тела.

Подхожу к первому и тыкаю в него копытом. Первый раз его вижу. Хотя белая шерсть, белокурая грива и серо-голубая зимняя униформа кажутся мне знакомыми. Похоже, этому жеребцу переломали все ноги перед тем как, наконец, сломать ему шею.

Слышу, как рвет Трикси, и смотрю в ту сторону. Другое тело принадлежит кобыле-пегасу, очень похожей на Кайри, за исключением голубых глаз. С их цветом я абсолютно уверена, так как они лежат на снегу перед кобылой. Кажется, кто-то сначала вырвал ей крыло, а потом раздробил затылок.

— Эй, это круто! — восклицает Руби. — Здесь кого-то уже стошнило.

— Неудивительно, — говорю я, глядя на третий труп. Похоже, что этот жеребец сумел ползти какое-то время после того, как его челюсть была сломана. Жаль, что потом кто-то вбил ему в горло разбитую бутылку.

— Кто бы это мог быть? — спрашивает Дэринг Ду.

— Надеюсь, эта штука не добралась до Хекси и Винил... — шепчет Инки, тяжело вздыхая. Она медленно роется в снегу рядом с мертвой пегаской. Не уверена, то ли она что-то ищет, то ли хочет похоронить ее.

— Не смотрите на меня, — говорит Блэккурант Маффин. — Большинство здешних созданий, которые еще могут быть живыми, не оставляют следов.

Вдруг все кусочки мозаики встают на место в моей голове.

— Ну конечно, — бормочу я, бросаясь к самолету. А потом телепортируюсь. На этот раз я появляюсь между Хекси и бутылкой водки. Это никогда не было безопасным местом, особенно сейчас, когда она использует алкоголь для дезинфекции глубокого пореза на ноге. Тем более, что она тут же хватается за свинцовую трубу с явным намерением украсить стены моими мозгами.

— Успокойся, это я, — быстро говорю я, отпрыгивая назад.

Наш механик кладет трубу на пол.

— Они похитили Винил.

— Пиздец, — бормочу я. — И где она?

Хекси пожимает плечами.

— Без понятия. Их дирижабль должен быть где-то здесь, но я была занята с этими чуваками.

— Мы заметили, — отвечаю я. — Что случилось?

Хекси берет ближайшую коробку и заглядывает внутрь.

— Мы хотели посмотреть, не вернулись ли вы, а потом они вдруг оказались буквально везде. Думаю, они хотели взять нас живыми, так как не стреляли, — земнопони ставит коробку на пол и берет другую. — Конечно, Винил начала шмалять во все стороны магией, но они поймали ее сетью. Сомневаюсь, что у одного из поймавших ее жеребцов будет возможность завести жеребят.

— Ну, естественно, — смотрю, как она достает из коробки нитку с иголкой. — Что ты собираешься с этим делать?

— А ты догадайся, — Хекси делает большой глоток водки, затем опускает в стакан иглу. — Их пегасы пытались поймать сетью и меня тоже, но Кайри лажанула и сама в ней запуталась. Какая-то кобыла хотела ее пристрелить, поэтому мне пришлось превратить ее череп в произведение современного искусства.

— Руби оно понравилось, — ворчу я. — Что насчет остальных?

— Тот жеребец хотел схватить меня, поэтому я показала ему, как надо дела делать. Но у него был нож, — Хекси принимается зашивать рану. Меня от этого зрелища начинает тошнить. — Остальные разбежались, увидев, что я с ним сотворила.

— Ясно. А как насчет того, что с бутылкой?

— Он не хотел говорить, где их дирижабль.

— Возможно, тебе следовало спросить его об этом, прежде чем ломать челюсть, — пожимаю плечами.

Хекси задумчиво чешет голову.

— А ведь и правда. Это бы все упростило.

Кто-то стучит в дверь самолета. Хекси вскакивает, но я поднимаю копыто.

— Не волнуйся. Это скорее всего Дэринг Ду.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы рассказать всем, что произошло. Дэринг Ду сидит молча, но я вижу, что она уже что-то задумала. Руби куда менее сдержана, судя по движениям ее копыт, можно сделать вывод, что она хочет кого-то задушить.

— Это должна быть тайная операция, — говорит пегаска, когда я замолкаю. — Судя по тому, что ты рассказала, их очень много. Мы не можем просто войти, взорвать все к хренам и думать, что нам это сойдет с копыт.

— Почему нет? — спрашивает Хекси. — В прошлый раз все получилось очень даже неплохо.

— Винил может быть там, — отвечает Дэринг. — Она, наверное, предпочла бы, чтобы ее спас кто-нибудь с мозгами.

— Она бы предпочла перетрахать там всех до потери пульса, а потом спокойно уйти, — говорю я. — Но мне, вроде как, понятна твоя точка зрения.

— Вот почему ты отправишься со мной, — говорит пегаска и встает. — Остальные останутся тут и вмешаются, только если мы подадим сигнал.

— Угу. И как мы их найдем? Ты будешь меня всю дорогу на себе нести? — смотрю на свой живот. — Нас обоих, вообще-то.

— Это не проблема, — Блэккурант Маффин тоже встает. Его передние копыта начинают изменяться и становятся похожими на собачьи лапы. — У вас есть сани?

— Дайте мне старый ящик, и они у нас будут, — говорит Хекси. — Кроме того, я отправляюсь с вами. Вы же не забыли, что я помогала строить этот дирижабль и лучше меня, где что находится, не знает никто.

Ну, если быть точным, это Черри Берри починила его после того, как я совершила аварийную посадку на нем в озеро рядом с Понивилем. Хотя Хекси и остальные мои рабочие принимали в этом ремонте деятельное участие. Правда, судя по всему, его еще пару раз перестраивали те, кого наняла Арианна, так что теперь там вряд ли можно найти хоть что-то общее с тем летательным аппаратом, где я впервые встретила нашего механика два года назад. И все же, если нам придется безвозвратно вывести из строя какую-нибудь технику или какого-нибудь несчастного охранника, Хекси может оказаться полезной.

Через пятнадцать минут мы с ней сидим на санях в которые запряжен Блэккурант Маффин. Чтобы стать более обтекаемым, наш новый друг преобразился еще больше, и теперь не похож ни на одно существо, когда-либо ходившее по планете. Дэринг Ду летит чуть впереди нас, высматривая дирижабль. Я надеваю солнцезащитные очки, а Хекси цепляет пару гоглов — солнце отражается от снега, почти ослепляя нас.

Вдруг пегаска замирает в воздухе, поворачивается к нам и машет копытами. Маффин останавливается, разбрасывая вокруг снег. Мы прячемся за сугробом просто на всякий случай — если Хекси со своей серой шерсткой еще и может сойти за кучу снега, со мной такой фокус не пройдет, даже в белой куртке. Не говоря уже о том, что оранжевая грива нашего механика яркая, как целое морковное поле.

Дэринг Ду приземляется рядом с нами.

— Дирижабль привязан к скале примерно в двух милях от нас, — говорит она. — Насколько я могу судить, там есть как минимум один дозорный на смотровой площадке возле двигательной гондолы. Остальные, скорее всего, наблюдают за окрестностями изнутри.

— Так как же нам подобраться поближе? — спрашивает Хекси.

— Прокопать тоннель? — шоггот царапает снег передней лапой. — Я могу копать достаточно глубоко, чтобы они не заметили.

— Хорошая идея. Почему бы и нет, — пегаска наблюдает, как Маффин превращается из какой-то ужасной пародии на хаски в не менее чудовищного крота. К этому в принципе можно привыкнуть, хотя лучше не обращать внимания на язык тела в процессе, хотя бы потому, что его почти и нет. Ну, типа, нормальные пони все время двигаются, хотя бы для того, чтобы их копыта не затекли. Блэккурант Маффин — нет.

Однако, он может копать. Шоггот начинает бурить и скрывается с наших глаз. Мы следуем за ним, расталкивающим снег в разные стороны намного быстрее, чем мог бы любой пони.

— Как думаешь, он знает, куда копать? — спрашивает Хекси. Я только пожимаю плечами в ответ. Тоннель недостаточно велик, чтобы Дэринг могла летать, поэтому она также идет с нами, пытаясь не отставать от Блэккурант Маффина.

— Если он промахнется, то мы просто дороемся до моря, — отвечает пегаска. — Ему, может, на это и плевать, а вот мы останемся вмороженными в лед, пока очередной археолог нас не откопает.

— Если Арианна преуспеет, то у этого археолога могут быть щупальца, — замечаю я, пытаясь отдышаться. Серьезно, мне уже кажется, что внутри меня живет инопланетный паразит, а это ведь только начало.

Внезапно, Маффин останавливается.

— Я чувствую высокую концентрацию магнитного поля над нами, — говорит он. — Думаю, мы на месте.

— Скорее всего, — отвечает Дэринг. — Теперь нам просто нужно выбраться из этого подкопа и, не привлекая внимания, взобраться на дирижабль...

— А как насчет того, чтобы быть незаметным? — ухмыляюсь я.

— И в чем разница? — недоуменно спрашивает пегаска.

— Я знаю специальное заклинание. Тебя все еще видно, но, если ты не бзднешь кому-нибудь прямо в морду или еще чего эдакое, никто тебя не заметит.

— Действуй, — Дэринг одобрительно кивает.

Закрываю глаза, сосредотачиваясь на заклинании. Как там Трикси это делала? Направляю энергию, формируя правильную последовательность колебаний. Мой рог вспыхивает, и когда я открываю глаза, то вижу... Ну, я все так же вижу Хекси и Дэринг Ду, но затрудняюсь точно указать где они. Блэккурант Маффин виден без всяких помех, как мне кажется, это заклинание не работает с желатиновыми сгустками, как бы пониобразно они не выглядели.

— Просто держись ко мне поближе и все будет хорошо, — говорю я. — Маффин...

— Не волнуйтесь, — отвечает шоггот. — У меня есть свои способы быть невидимым.

— Незаметным.

— Jeden chuj¹, — ворчит Хекси, глядя на себя. — Пошли.

Мы прокапываемся наверх, и Блэккурант Маффин полностью теряет свою форму. То есть он превращается в бесформенную массу желе, которая выглядит как огромная амеба. Дирижабль висит чуть выше нас, его главная гондола несет на себе следы поспешного ремонта. Летательный аппарат привязан к скале веревкой, которая ведет к одной из моторных гондол. Рядом с ней действительно находится одинокий охранник, я даже вижу пар, идущий из его рта. Пока мы наблюдаем за ним, окурок падает на снег недалеко от нас. Маффин подползает к нему и полностью растворяет внутри своего тела.

Через пару секунд что-то похожее на рот открывается, казалось бы, в случайном месте желейной капли.

— У вас есть обычай употреблять все эти виды яда?

— Да, — отвечаю я. — И можешь даже не спрашивать, да — это нелогично.

— Ах, — шоггот подползает к веревке и скользит наверх. Мы следуем за ним, в то время как Дэринг Ду летит чуть ниже нас, на случай, если Хекси или я сорвемся. Я когда-нибудь говорила, что ненавижу лазать? Очень жаль, что я уничтожу маскировку моих сотоварищей, если просто телепортируюсь в гондолу.

Через пару минут мы все находимся на смотровой площадке двигательной гондолы. Блэккурант Маффин прячется за углом, приняв обратно форму пони. Подхожу к охраннику, который закуривает очередную сигарету. К моему удивлению, это Кайри. Она дрожит от холода, ее форма порвана, под глазом фингал, а на боку алеет длинная ссадина.

— Я ей только в глаз засветила, — шепчет мне Хекси. — Она так сильно налажала с сетью, что они, вероятно, выпороли ее и выпнули на мороз охранять подступы.

— Бедняжка, — бормочу я. — И что же нам делать?

Хекси пожимает плечами.

— Могу вломить ей еще раз, для симметрии, так сказать.

— Тебе кто-нибудь говорил, что предугадать твои мысли проще, чем поссать? — Дэринг Ду тяжело вздыхает. — Действуй.

— Если она получит еще больше травм головы, то ее мозгу могут быть нанесены неизлечимые повреждения, — говорит Маффин. Уши Кайри резко дергаются — в отличии от нас, голос шоггота заклинание не гасит.

— А как насчет удара по нервным узлам? Я знаю, как это провернуть.

Подхожу к Кайри и выбиваю сигарету у нее изо рта.

— Ты знаешь, что курение убивает? — кричу я.

— Wer ist hier? — бормочет пегаска, лихорадочно озираясь по сторонам. Я нажимаю копытом ей на шею, но это не производит никакого эффекта, кроме ее удивленного визга. Пытаюсь еще несколько раз, но Кайри только пятится, пытаясь рассмотреть меня.

— Вот гадство, — ворчу я, направляя свой рог и сплетая нити заклинания. — Спокойной ночи, спящая красавица.

Пегаска падает на пол. Когда я была молода, это заклинание было широко распространено, и вы могли видеть, как пони падают, словно мухи, буквально повсюду.

Проблема в том, что оно не срабатывает. Секунду или две спустя Кайри открывает глаза.

— Ich hätte der seltsamsten Traum²...

— Это все еще сон, — Дэринг Ду тычет крылом в шею пегаски, заставляя ее обмякнуть, и поворачивается ко мне. — Вот как это делается.

— Ладно... — бормочу я, открывая дверь машинного отделения. — Давайте затащим ее внутрь, пока она насмерть не замерзла.

Когда мы с этим заканчиваем, положив Кайри рядом с двигателем, то слышим шаги, доносящиеся из коридора, соединяющего отсек с главной гондолой.

— Kyrie? — спрашивает кто-то. — Ist alles okay?³

Блэккурант Маффин слегка изменяет горло.

— Ja! — кричит он голосом пегаски.

— Bist du sicher?⁴ — мы слышим шаги, эхом разносящиеся по коридору.

— От дерьмо, — ворчит Хекси, вставая рядом с дверью. Когда жеребец заходит, то первое, что он видит, это кажущаяся пустой комната с бессознательной Кайри, лежащей на полу. Что-либо еще заметить он не успевает — в основном потому, что Хекси лупит ему по уху.

— Apfelkuchen? Ist Kyrie gut?⁵ — мы слышим шаги еще одного жеребца.

Несколько минут спустя, когда мы пристроили его рядом с Кайри и Апфелькухеном, Дэринг Ду вздыхает и качает головой.

— Давай уходить отсюда, пока это не стало совсем смехотворным.

— Одну минутку, — Хекси подходит к красному вентилю на стене и поворачивает его. — Он перекрывает поток топлива к двигателю. Если его закрыть, на панели управления начинает мигать лампочка, и кто-то должен будет пойти и повернуть его.

Земнопони несколько раз бьет по вентилю пока он не ломается.

— Теперь для включения этого двигателя потребуется чуть больше времени.

Мы поднимаемся в главную гондолу. По крайней мере, никто не стоит у входа. Очевидно, Апфелькухен с приятелем были единственными, кто следил, не покинула ли Кайри свой пост.

— Я проверю, что там, — Блэккурант Маффин тычет копытом в сторону небольшой трубы — скорее всего, системы вентиляции. Прежде чем я успеваю сказать, что он слишком велик, шоггот вновь принимает аморфную форму, взбирается по стене и исчезает в трубе.

— Он стал бы звездой фильмов ужасов, — бормочет Хекси. — Прикинь, ты скидываешь одного с кровати, а он вдруг просачивается с потолка...

— Это ужастик или порнуха? — спрашиваю я.

— Может, и то, и то, — говорит Дэринг Ду. — Мне нужен псевдоним, чтобы написать сценарий для этого...

— А пока давайте все-таки найдем Винил, — Хекси открывает дверь и заходит в помещение — большую комнату, битком набитую вакуумными лампами в металлических корпусах, трубами, проводами и клапанами. Огоньки мигают, индикаторы что-то показывают, а посередине всего этого какой-то большой, мускулистый жеребец со светлыми усами спит на стуле, закинув копыта на пульт.

— Похоже, они наняли его вместо тебя, — говорю я Хекси. Или, скорее, примерно в ее направлении, так как она все еще под заклинанием.

— Как ты думаешь, мы можем что-нибудь с этим всем сделать? — спрашивает Дэринг Ду. — На случай, если они попытаются преследовать нас.

— Давай глянем... — отвечает Хекси. Мельком замечаю, как она подходит к пульту управления. — Хм, похоже, что отсюда я могу отключить подачу топлива, вырубить везде свет, стравить весь водород или сделать так, чтобы лампочки тут высветили надпись "у Арианны есть член"...

Земнопони нажимает несколько кнопок и надпись появляется.

— Нам нужен свет, чтобы искать Винил, — замечает пегаска. — И, может быть, не стоит стравливать водород пока мы тут?

— Согласна, — бормочет Хекси, стуча копытами по клавиатуре. — Я разомкнула коробку передач на правом двигателе. Они смогут включить его, но пропеллеры нихрена крутиться не будут. Еще я включила систему экономии воды.

— А что в этом плохого? — спрашиваю я.

— Знаешь это чувство, когда ты пришла в гости и наложила в сортире самую здоровую кучу в своей жизни, хочешь смыть, а воды-то и нет? — земнопони ухмыляется. — Скоро все здесь его узнают...

— Вот дерьмо, — бормочу я. — Но нам лучше поторопиться. Кто знает, где Винил...

— Еще кой чего, — Хекси подходит к проводам на стене и обрывает их со вспышками искр. — Jestem sobie operator, rozjebałam generator...

Жеребец с усами открывает глаза и садится прямо.

— Scheisse, — бормочет он, видя надпись и оборванные провода. — Was ist das?

— Восстание машин, kurwo! — орет Хекси прямо ему в ухо. Есть предел заметности, который не может перекрыть заклинание. Крик в чье-то ухо несомненно этот предел превосходит. По крайней мере, у земнопони хватает порядочности вырубить жеребца сразу после этой демонстрации. Тем не менее, мы покидаем комнату довольно поспешно.

— Что это были за провода? — спрашивает Дэринг Ду, пока мы пробираемся мимо череды маленьких комнат, в каждой из которых стоят две двухъярусные кровати. Я слышу храп, а иногда кто-то разговаривает во сне.

— Отопление, — отвечает Хекси. — Скоро здесь станет посвежее.

— Будем надеяться, что это их не разбудит, — ворчит пегаска.

Внезапно мы слышим какой-то крик позади. Несколько пони в комнатках просыпаются. Стоим у стены коридора, стараясь быть как можно меньше — какими бы незаметным вы ни были, в толпе кто-то рано или поздно на вас наткнется. Оборачиваемся и видим, как Кайри хромает по коридору, волоча за собой бесчувственного Апфелькухена. Еще несколько белых пони присоединяются к ней, перекрикивая друг друга. Единственное слово, что я могу различить — “полтергейст”, которое повторяется несколько раз.

— О чем они говорят? — спрашиваю я.

— Что-то насчет нападения призраков, — отвечает Хекси, навострив уши. — Типа, полтергейст избил их, вырубил механика и хакнул машины. Кроме того, кто-то видел капли эктоплазмы, просачивающейся с потолка...

Внезапно все голоса тонут в одном крике. Оборачиваюсь и вижу белую кобылу-единорога с большими фиалковыми глазами и растрепанной темно-русой гривой, из-за чего она выглядит слегка сумасшедшей. На метке изображен атом. Она что-то говорит по-пфердски, но я ни хрена не понимаю, потому что либо у нее какие-то проблемы с дикцией, либо она говорит с акцентом.

Смотрю на Хекси, но она пожимает плечами.

— Она из Саксконии. Единственное, что получается понять, это то, что она называет их педалями...

Дэринг Ду вскидывает брови.

— Кем она их называет?

Земнопони вздыхает.

— Ты же понимаешь, что я перевожу с пфердского на поньский, а потом с поньского на эквестрийский? — Хекси пожимает плечами. — Если ты хочешь избить какого-то чувака в темном переулке, потому что он трахается с другими чуваками, как ты его назовешь?

— Пидор? — спрашиваю я. — И еще, перестань орать. Кто-то в конце концов услышит тебя, даже под заклинанием.

— Ага, именно это слово, — земнопони снова навостряет уши. — Теперь эта важная чувиха говорит, что им нужно поставить больше охранников в коридорах вокруг лаборатории, что-то про сбой в магической лаборатории Геневы и что ей надо проверить все лично. И кстати, кажется, ее зовут Франциска.

— Нам нужно попасть в переднюю часть дирижабля, — говорит Дэринг Ду. — Ты предпочитаешь прокрадываться мимо охранников или одну кобылу-единорога?

— Последнее, — бормочу я. Мы ждем, пока дополнительные охранники пройдут мимо нас. А затем мы следуем за Франциской. Она берет какую-то книгу и зеленый кристалл из своей комнаты и идет мимо остальных кают к раздвижной двери в середине стены. По-видимому, есть несколько коридоров, идущих вокруг этого места, но теперь они под усиленной охраной, поэтому мы наблюдаем, как она левитирует кристалл и касается им терминала.

Как только двери открываются, мы бежим вслед за ней в лабораторию. Или, точнее, в шлюз, потому что он отделяет лабораторию от остальной части дирижабля. Гадство. Внезапно мы все оказались в маленькой комнате, и, судя по нервным взглядам Франциски, она почувствовала наше присутствие.

Замираем на месте. Дверь за нами закрывается, и вдруг нас всех опрыскивают каким-то дезинфицирующим средством. Это вещество делает нас немного более заметными, но кобыла-единорог, похоже, не возражает. Она просто ждет, пока оно испарится с ее шерстки. Прежде чем это происходит, красный сканирующий луч обегает все в шлюзе.

Книга, которую Франциска удерживает магией, падает вниз. Кобыла пытается поднять ее, но потом смотрит прямо на нас.

Внезапно меня охватывает чувство, что я более голая, чем обычно. Как правило, это происходит сразу после отмены заклинания незаметности, и я понимаю, что это был за луч. Он блокировал всю магию в шлюзе, на случай, если кто-то невидимый захочет попасть внутрь. Например, как мы сейчас.

Глаза Франциски расширяются еще больше. Гадство, я должна что-то сделать! В панике я кастую первое заклинание, которое приходит мне в голову. Если быть точным, то метод Хейкарта. Внутри книги тепло и пахнет чернилами. Чувствую, как что-то упирается мне в спину. Может быть, электрон.

— Какого хрена произошло? — спрашивает Дэринг Ду. Судя по тому, что я ее слышу, она всего в нескольких страницах от меня.

— Мы в книге, — отвечаю я. — Не спрашивай, это магия.

— Я никогда раньше не была в книге! — восклицает пегаска.

— Да что ты говоришь... — ворчу я. Книга закрыта, так что я ни хрена не вижу, но Франциска, видимо, решила, что мы ей почудились, взяла книгу и прошла через шлюз. — Что это за книга?

— Справочник по химии! — Хекси икает. — Я в разделе о спиртах.

— Ах, это объясняет, почему я запуталась в ковалентных связях, — бурчит Дэринг Ду.

Все трясется. Очевидно, нас бросили на стол или что-то в этом роде. По крайней мере, книга открывается, и я все вижу, хотя и вверх ногами. Кстати, мне в спину действительно уткнулся электрон.

Франциска стоит посреди лаборатории, дрожа и глядя на шлюзовую камеру. Затем она открывает ящик и вынимает пузырек с таблетками, откуда достает пару пилюль. Затем она снова смотрит на шлюз и берет еще пару, прежде чем проглотить их.

Это, кстати, объясняет, почему она так спокойно отреагировала, увидев нас. Из всех сумасшедших ученых в мире мы просто обязаны были встретить того, который знает, что он сумасшедший и уже даже лечится.

А может, и нет. Франциска смотрит на книгу и, вероятно, видит меня, смотрящую на нее. Быстро прячусь за стеной текста, но кобыла только моргает и направляется к одному из резервуаров с этанолом. Она подхватывает магией градуированную мензурку, открывает кран и наполняет ее топливом.

— Вот поэтому я здесь не работаю, — бормочет Хекси, садясь рядом со мной и наблюдая, как Франциска пьет этанол. — У них скоро кончилось бы горючее.

— Ш-ш-ш-ш, — Дэринг Ду смотрит на другую сторону лаборатории. Там такой же шлюз, и кто-то только что вошел в него. — Смотрите, кто тут у нас в гостях...

— Франциска, верно? — доктор Кабаллерон подходит к кобыле-единорогу. — Мы дали нашей пленнице дорогую выпивку и изысканную закуску, приправленную вашими зельями, но она, похоже, невосприимчива к любой химии. Четверо твоих самых крутых охранников и один из моих пони-подручных уже под столом, пытавшись перепить ее, а она все равно не хочет говорить ни о чем, кроме какой-то случайной фигни.

— Слыхали? — говорит Хекси. — Мы тут рискуем жизнью, чтобы спасти ее, а она там нажирается!

— Заткнись, — Дэринг Ду закатывает глаза.

Франциска сосредотачивается на жеребце, пытаясь осмыслить то, что он сказал.

— Я ше гофоʁила тепе, — с таким акцентом ее с радостью примут в любую группу, лабающую металл, даже если петь она не умеет вообще. — Мы получать ничеко, если пыть с ней коʁошими. Я гофоʁила, что нато сʁасу ее пытать...

— Ты это Клоппенфюреру скажи, — Кабаллерон закатывает глаза. — Пулли прекрасно видел, что эта серая зверюга сотворила с Бессервессер, когда она пыталась поймать ее сетью. Он опасается, что если с диджейшей что-то случится, то ее друзья заявятся сюда и никому мало не покажется.

— Ну, послетняя фстʁеча с ними стоила ему яичка, — говорит Франциска. — Он не кочет польше ʁискофать.

— Зачем ты его вообще отрезала? — бурчит жеребец. — У него была только небольшая травма головы. Хотя, насколько я слышал, гориллы его чуть не изнасиловали.

— Это все есть инсинуация.

— Да, конечно, — Кабаллерон ухмыляется. — Иди к Арианне с Пулли и скажи им, что ты всегда мечтала заниматься пытками.

Он машет копытом в сторону кобылы. Та открывает рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, ее познания в эквестрийском закончились. Или, может быть, лекарства наконец подействовали, я не уверена. Так или иначе, она разворачивается и покидает лабораторию через тот же шлюз, через который вошел археолог.

— Двинули, — шепчу я, зажигая свой рог. — Нам лучше вырубить его, спасти Винил и свалить отсюда как можно быстрее.

— Подожди, — бормочет Дэринг Ду, указывая на Кабаллерона, который открывает один из ящиков. — Всякий раз, когда он остается один в каком-нибудь тайном месте, он всегда его обыскивает. Может, он найдет что-нибудь полезное для нас.

— Долбаные мутанты, — ворчит себе под нос жеребец. — Ну, может быть, у Ахуизотля глаза и в ноздрях, но он по крайней мере не кучка сумасшедших альбиносов, чьи мозги превратились в дерьмо из-за близкородственных связей и наркотиков...

Он открывает следующий ящик.

— Хотя платят они хорошо...

Что-то капает с потолка и разбрызгивается по полу. Кабаллерон подходит к непонятной фигне и аккуратно тыкает копытом. Как раз вовремя, чтобы студенистое щупальце спустилось с потолка и схватило его.

— Выпускай нас! — кричит Дэринг Ду, наблюдая, как щупальце пытается протолкнуть Кабаллерона через вентиляционное отверстие. С довольно посредственными результатами.

Направляю свою магию и освобождаю нас из книги. Пегаска несется к жеребцу, крича:

— Маффин, отпусти его!

Блэккурант Маффин перестает стучать Кабаллероном по потолку.

— Он хороший?

— Нет, — отвечает Дэринг.

— Тогда он плохой, — щупальце вновь поднимает жеребца, который пронзительно кричит.

— Он конечно плохой, но книги с ним продаются куда лучше, — замечает писательница. — Просто держи его, но не делай ему больно.

— О, спасибо за вашу доброту, — Кабаллерон закатывает глаза. — С каких это пор вы на стороне монстров, профессор Йерлинг?

Дэринг Ду краснеет как маков цвет. Теперь моя очередь закатить глаза.

— Вы можете болтать хоть весь день, если хотите, — говорю я. — А мы собираемся спасти Винил. Хекси, идем напролом.

Направляю свой рог на воздушный шлюз, пытаясь вспомнить заклинание, которое я когда-то использовала, чтобы вынести дверь магазинчика с бухлом. Результат даже круче, чем ожидалось. Заклинание не только разнесло обе двери воздушного шлюза на куски, но и оставило большую выбоину на противоположной стене. Хекси бросается вперед, бьет копытами прямо в выбоину и проламывает большую дыру в деревянной перегородке. Следую за ней сквозь дым и щепки, готовая поджарить любого ублюдка, который встанет у меня на пути.

— Привет, — говорит Винил. Она прикована к столу в каюте Арианны и однозначно пьяна. — Рада вас видеть. Эта вечеринка стала совсем уж странной.

Оглядываюсь вокруг, оценивая обстановку. Франциске не повезло стоять возле стены, через которую мы вломились, так что сейчас она ползает по полу, собирая свои зубы. Арианна стоит перед нами, целясь в меня из какой-то здоровенной стреляющей хреновины — скорее всего, это даже крупнокалиберный пулемет.

Смотрю на Клоппенфюрера, в копытах которого смехотворно маленький нож.

— Привет, Пулли. Скажи ей, чтобы бросила эту пушку, — говорю я, направляя свой рог на жеребца. — Или я отстрелю твое единственное оставшееся сокровище.

— Тогда Арианна тебя пристрелит, — морда Клоппенфюрера краснеет.

— И тогда у Хекси будет достаточно времени, чтобы схватить ее, засунуть этот забавный маленький ствол ей в задницу и нажать на спусковой крючок. А потом она займется тобой.

Арианна неуверенно смотрит на жеребца.

— Мне ее бросать? — кобыла на мгновение задумывается и целится в Хекси. — А если я ее застрелю?

— Тогда у меня будет время разнести тебе голову своей магией, — не уверена, что смогу это сделать, но ей не обязательно знать об этом.

— У нас за спиной целая армия, — бормочет Клоппенфюрер. — Вам не выйти отсюда живыми.

— По-моему, он прав, — ворчит Винил.

Пожимаю плечами.

— А откуда вы знаете, что мы не порезали их всех на куски и не повывешивали кишки из окон? — это еще больший блеф, так как Франциска точно видела, что мы этого не делали, но в настоящий момент ее куда больше заботят возможности челюстно-лицевой хирургии.

— Это не твой стиль, — говорит жеребец.

— Кайри визжала, умоляя меня оставить ее в живых, прежде чем я свернула ей шею, — Хекси ухмыляется. — И ты знаешь, что это мой стиль.

Арианна откашливается.

— Позфоль мне сказать фам, что это фсе полная херня. Я читала отчет о фстрече моих охранникоф с тобой. Ты убила Бессерфессер, потому что она хотела расстрелять Кайри за трусость прояфленную ф бою, — кобыла ухмыляется, подходя ближе ко мне. — Ты заботишься о ней.

— Даже больше, чем ты заботишься о своей безопасности, — дергаю ствол ее оружия магией, отводя его в потолок, и врезаюсь в Арианну. Слышу несколько выстрелов, за которыми следует шипение газа, выходящего из баллона. Клоппенфюрер бросается к Винил, пытаясь увернуться от Хекси.

Однако он не учитывал в своих планах доктора Кабаллерона.

— Co, kurwa? — Хекси удивленно смотрит на археолога, которого только что швырнули в комнату с такой силой, что он сбил с ног Клоппенфюрера.

— Дэринг Ду спешит на помощь! — пегаска действительно влетает в комнату. Турбулентность, вызванная утечкой водорода, сбивает ее с курса, но ей все же удается приземлиться на пол, усеянный кухонной утварью с битой посудой, и, скользя, остановиться практически у копыт Винил.

— Никому не стрелять! — кричу я, выдергивая пулемет из копыт Арианны и выщелкивая магазин. — Иначе мы все взорвемся!

Арианна все еще пытается сопротивляться, поэтому я осторожно тыкаю ее в ребра прикладом оружия. Клоппенфюрер роняет стол с прикованной Винил прямо на Дэринг Ду, аккурат перед тем, как Хекси врезается в него. Жеребец отлетает на розовый диван и падает вместе с ним.

Арианна встает, держа в копытах большой нож. Уворачиваюсь, заработав длинный порез на ноге. Кобыла поднимает копыто для нового удара, но внезапно позади нее материализуется Блэккурант Маффин.

— Положите, пожалуйста, режущий инструмент, — говорит он, хватая Арианну за ногу. Земнопони пытается ударить его, но ее копыто лишь разбрызгивает желе, не оставив никаких следов.

— Неправильный ответ, — шоггот бесцеремонно бросает Арианну в окно. Стекло разбивается, и наш заклятый враг отправляется в краткое путешествие, во вполне предсказуемом направлении. Уже не в первый раз, но теперь без Кайри, готовой спасти ее задницу.

— Что? — спрашивает Маффин. — Она не была плохой?

— Она погибла? — Дэринг Ду вылезает из-под остатков стола и помогает Винил подняться.

Хекси выглядывает в разбитое окно.

— Фиг там. Кому суждено быть повешенным — не утонет. Так всегда говорил мой папаша. Она упала в сугроб, хотя ей может потребоваться время, чтобы выбраться.

— Кстати, вам следует последовать за ней, — Блэккурант Маффин указывает на дыру в стене. — Охранники только что заметили, что летательный аппарат теряет газ.

— Гадство, — бормочу я. Что-то у меня нет настроения прыгать, поэтому просто телепортируюсь как можно ниже, так что мне остается пролететь пару метров, прежде чем упасть на мягкий снег. Дэринг Ду несет Винил, и только Хекси с Маффином прыгают. Первая пробивает большую дыру в снегу, а второй расплескивается по поверхности. Какое-то время шоггот ползает туда-сюда, прежде чем вернуться к своей пониобразной форме.

У нас нет времени смотреть, как охранники летят вниз или скользят по веревкам с рушащегося дирижабля. Мы просто бежим к саням. Блэккурант Маффин может тянуть их очень даже быстро, но их пегасы еще быстрее. Дэринг поворачивает назад, бросая в них несколько снежков. Этого мало, но ей все же удается попасть по Кайри, хотя и безрезультатно.

Стреляю магией в воздух, подавая сигнал нашим друзьям. Будем надеяться, что они близко, не можем же мы бегать по всему континенту, пока нас не поймают. Тем более, что солдаты, похоже, придумали план: небольшая группа пытается обойти холм, чтобы зайти нам во фланг, в то время как пегасы готовятся спикировать на нас.

— Узрите! Великая и Могучая Трикси здесь! — фокусница выпрыгивает из-под снега, удерживая магией несколько длинных фейерверков. Она подбрасывает их в воздух. Большинство из них лишь шипят и падают, очевидно пробыв под снегом слишком долго. Один из них, однако, взрывается. Два слегка обожженных пегаса падают на землю, кряхтя и потирая свои крупы.

У Руби и Инки получается куда лучше. Руби стреляет кому-то в круп из своей пневматической винтовки и бросает мне мою. У Инки есть ее кристальный пистолет. Чуть погодя трое жеребцов лежат вокруг нее, сжимая свои яйца. Трикси бросает дымовую шашку, но затем группа, которая обходила нас с фланга, выскакивает из-за холма и целится в нас из своих пушек.

— Копыта вверх! — кричит кто-то. Оказывается, это Кабаллерон — весь в порезах и синяках, но в целом он в порядке. — Теперь я главный.

— Ты даже над своей жопой не главный! — кричит Руби. Однако бросает на снег свою винтовку.

— Может, договоримся? — Винил поднимает копыто и идет к строю солдат, целящихся в нас. — В смысле, я понимаю, у вас есть свои цели, и у нас есть наши, но, может быть, мы не обязаны уничтожать весь мир или что-то еще?

Единорожка отступает, когда видит ствол, практически упершийся ей в нос.

— Уничтожить мир? — Кабаллерон хихикает. — Смешно. Я бы предпочел держать его в своих копытах, ну знаете... со всем этим подземным городом и возможностью обрушить неизбежную гибель на головы тех, кто посмеет хоть пернуть в мою сторону... Ну и наконец, мне не придется больше работать с этой клонированной коалой на стероидах по имени Ахуизотль.

— Мировое господство? — Дэринг Ду вздыхает. — Как оригинально. И что ты будешь делать, если кто-то восстанет против тебя? Уничтожишь всю планету, включая себя?

— Нет, я построю себе уютную маленькую базу... — жеребец ухмыляется. — Может быть, на Югготе, я слышал, что там очень красиво в это время года. Если ты будешь хорошо себя вести, я могу даже взять тебя с собой. Кто знает, может быть, когда-нибудь наши потомки заселят всю галактику?

— Иди на хер, — отвечает пегаска.

— Должна заметить, что он действительно мыслит масштабно, — говорит Инки. — Зачем ограничивать себя одной хрупкой скалой в глубинах космоса?

— Ты тоже можешь присоединиться ко мне, — говорит Кабаллерон. — Моя база будет нуждаться в квалифицированных инженерах, а армия, которую я унаследовал от Арианны, откровенно говоря, довольно скромная...

Не слежу за его словами. Я слышу какой-то шум вдалеке и вижу белое облако снега позади строя солдат. Шторм? Это было бы очень удобно. Хотя...

Кое-кто из солдат тоже это замечает и оглядывается назад, пока Кабаллерон продолжает нести чушь о взаимной пользе и тому подобном дерьме. Белое облако приближается, шум становится просто оглушительным. Солдаты начинают бросать оружие и разбегаться.

— Чего? — Кабаллерон оборачивается, чтобы увидеть...

Пресвятая Луна в носочках, я знаю, что это. В том смысле, что этот долбаный корпус пролежал в ангаре целую вечность, собирая пыль, и кто-то даже предложил превратить его в авангардный сортир. Блин, да мы даже называли его “Ржавым сральником”. Теперь у него есть два кольца с крупными пропеллерами внутри, по одному с каждой стороны. Я помню, как Черри Берри заказывала их, но предполагала, что она хочет построить аэродинамическую трубу.

Кольца наклоняются вверх, поэтому летательный аппарат больше становится похож на вертолет, чем на самолет. Передняя часть откидывается, когда “Ржавый сральник” мягко приземляется на снег. Кабаллерон удивленно смотрит внутрь. То есть до тех пор, пока оттуда не вылетает камень и не бьет его прямо в лоб.

Блинки Пай выходит на аппарель, опуская пращу.

— Никто не смеет угрожать моей сестре. Никто и никогда.

— О нет! — содрогается Дэринг Ду. — Deus ex machina!

— Не совсем, — говорю я, указывая на Лиру, которая выходит из летательного аппарата и машет нам копытом. — Мы же сказали ей, чтобы она привела всю необходимую помощь.

И, Дискорда ей в мужья, она справилась. Бон-Бон, Берри Панч, Флиттер, Клаудчейзер, Блоссомфорт, Мод, Блинки, Пинки, Вайлд Хант, да едрическая кочерга, даже Кэнди со своим менеджером Перрито Калльенте. Все бросаются вперед, ловя оставшихся солдат.

— Разве ты не должен был рекламировать рестлинг или что-то в этом роде? — спрашиваю я Перрито Калльенте, наблюдая, как Кэнди хватает двух солдат и бросает их в кучу.

— А мы этим и занимаемся, — отвечает жеребец. — Может, здесь не так много зрителей, но эти пейзажи... Дикая природа и дикая борьба, за этим будущее!

— Менуэт! — зовет меня кто-то. Оборачиваюсь и вижу Тилуана. — Я тут слышал новость...

Бью его по морде.

— Из-за тебя, идиота, я забеременела!

— Ага, именно эту новость я и слышал, — отвечает бэтпони. — Ну, насчет этого...

— Ничего не будет, — обрываю его я. — Это было всего раз, ты боец мафии, а я много путешествую, мы, скорее всего, сможем видеться лишь несколько дней в году. Да и я не хочу, чтобы наш жеребенок стал преступником. Не беспокойся.

— Именно это мне и сказала Вайлд Хант, — Тилуан вздыхает. — Я скоро возвращаюсь в Холлоу Шэйдс, так что мы могли бы видеться чаще. И если с жеребенком будут проблемы, я мог бы помочь...

— Если наше дитя не будет полным идиотом, как его папаша, то унаследует компанию. Он или она будет много учиться и путешествовать по разным местам, — широко улыбаюсь бэтпони. — И мне кажется, что Холлоу Шэйдс может быть среди этих мест.

Кто-то тычет меня в бок копытом. Поворачиваюсь и вижу Руби.

— Если я продолжу слушать это ваше дерьмо, то меня вырвет, — говорит кобылка. — Ситуация становится довольно интересной. Думаю, вам не захочется пропустить это.

Оглядываюсь вокруг. Возле “Ржавого сральника” навалена большая куча полубессознательных солдат. Флиттер явно в своей стихии.

— Попытка захвата Манегаскара, — говорит спецагентша, обходя вокруг кучи и поглядывая на Кабаллерона, который сидит рядом, — Превращение Зебрики в еще более сраную дыру... Сговор с целью уничтожения мира... Кража... Загрязнение окружающей среды незаконно изготовленной радугой и вашими долбаными дирижаблями...

Флиттер останавливается и улыбается.

— Вы все арестованы, — она тычет копытом в сторону Кабаллерона. — Тебя в камеру...

Пегаска тычет копытом в какого-то солдата.

— Тебя в камеру... И тебя в камеру... — Флиттер хихикает. — Всех рассовать по сраным камерам!

Черри Берри машет нам из-за кабины своего нового самолета.

— Привет, подруги! Довольно прохладно, а?

— Руби! Ты отправляешься домой! — Берри Панч идет к нам. — Мисс Чирайли рассказала мне о твоих оценках.

— Да, мам, — кобылка опускает голову.

Клаудчейзер чешет в затылке:

— Кого-то не хватает... Где Арианна? И эта тупая пегаска, если уж на то пошло?

Хекси подходит к ней и пожимает плечами.

— Ну, мы выбросили ее из окна. Но она была в порядке, когда я проверяла в последний раз.

Внезапно земля содрогается. Смотрю на то место, где был дирижабль, и вижу какой-то большой вытянутый объект, поднимающийся с земли... Или, может быть, из-под земли? С одного конца он заострен, а с другого извергается пламя. Что-то вроде огромного фейерверка. Выглядит достаточно сюрреалистично, так как взлет происходит в полной тишине.

То есть до тех пор, пока звуковая волна нас не настигает, и страшный рев не бросает всех на землю, подняв еще одну снежную бурю. Новый самолет Черри весь трясется, но, к счастью, вроде бы, не получает повреждений.

— Что за херня это была? — спрашивает Вайлд Хант, наблюдая за большим фейерверком, который удаляется, становясь все меньше и меньше.

— Это, моя новая покрытая шрамами подруга, была одна из ракет, которые запрограммированы на полет к Югготу, где можно активировать Камни Немертвых, — отвечает Блэккурант Маффин. — Думаю, Арианне удалось запустить одну из них. В таком случае мы, скорее всего, обречены.

— Чего? — переспрашивает бэтпони. — Какой еще в жопу йогурт? Какие камни?

Она смотрит на шоггота и морщится.

— А ты что еще за ебаный пиздец?

Смотрю на Маффина:

— Ты говорил, что там было больше ракет, верно?

— Каждая может вместить до трех пони, обеспечить комфортные условия и гарантировать их возвращение в целости и сохранности, — отвечает шоггот. — Хозяева очень любили своих питомцев, даже когда использовали их для медицинских экспериментов.

Бон-Бон смотрит на него, и ее глаза загораются.

— Кстати о тестах, ты не мог бы пойти с нами...

— Не сейчас, — говорю я. — Нам нужна ракета. Как можно быстрее.

Блэккурант Маффин поднимает брови. Клянусь, он создает их только когда хочет их поднять.

— Значит, вы хотите отправиться...

— В космос! — кричит Винил. — Да, давай сделаем это!

Глава 15

Вы знаете эти ситуации, описание которых без контекста звучит совершенно неправдоподобно? Забавная штука, да? Ну, типа, как сказать, что я сражалась с ордами щупальцастых монстров в огромной яме на фоне довольно красивого заснеженного ландшафта.

Тем более, что я действительно сейчас сражаюсь с ордами щупальцастых монстров в огромной яме на фоне довольно красивого заснеженного ландшафта. И, пресвятая Луна в носочках, — это просто ужас какой-то.

— Осторожно! — кричит Клаудчейзер, пикируя, чтобы раздавить кучку мелких скользких ублюдков, которые напали на Бон-Бон. Падаю на землю. Рядом со мной Кэнди хватает что-то бесформенное за щупальце, раскручивает и кидает в толпу подобных существ.

— Что, едрическая кочерга, здесь происходит? — спрашивает Винил.

Я и сама хотела бы знать. Мне кажется, что пуск ракеты с Арианной и Кайри раскопал кусок древнего города, и это было как перевернуть камень и обнаружить под ним кучу червей. Надо только учитывать, что черви в данном случае были размером с поезд.

Инки встает и стреляет из своего кристального пистолета, к моему удивлению, он срабатывает, а это значит, что у одного из тех черных, похожих на летучих мышей существ, которые вылетают из дыры в земле, вероятно, были яички. Кастую свое любимое заклинание, чтобы проверить этот факт, и действительно, другое такое же существо с диким криком падает на землю, обхватив промежность крыльями.

— Это бесполезно! — кричит Хекси. — Пули их не берут, магия едва действует... Что мы можем сделать?

— Сжечь их! — орет Флиттер, пролетая над нами с ранцевым огнеметом. — Умрите, сраные ублюдки!

— Успокойтесь, — произносит Блэккурант Маффин. Замечаю, что в него всадили несколько пуль, вероятно приняв за монстра в горячке боя. Боюсь, что как минимум одна из них моя. — Это бытовая техника.

— Правда что ли? — Трикси указывает на колючий летающий шар. — И что оно делает?

— Потолки очищает, — отвечает шоггот. — Но не тогда, когда ваша младшая пытается его подстрелить.

— Руби, прекрати стрелять, — говорю я.

Что-то взрывается рядом с нами. Чувствую запах горящего алкоголя и оборачиваюсь, чтобы увидеть “Ржавый сральник”, летящий позади нас. Какое-то существо засасывает в ротор и мгновенно превращает в миллиард студенистых кусочков. В кабине пилотов Черри Берри и Берри Панч показывают нам что-то жестами.

— Бежим! — кричит Дэринг Ду. — Нам нужно перегруппироваться!

Ей не нужно повторять это дважды. Винил первая ринулась в отступление, но я следую за ней практически по пятам, в основном потому, что какой-то пылесос с тентаклями гонится за мной. У Руби, вероятно, закончились пульки к винтовке — кобылка начала швыряться в неведомую хрень снежками — но я подхватываю ее своей магией и закидываю в открытый люк в передней части новой игрушки Черри Берри.

Внутри “Ржавого сральника” довольно просторно, хотя я уверена, что в ближайшее время он станет еще более ржавым, с учетом всего того снега, который мы натащили на наших копытах. Как только все оказываются внутри, Черри закрывает рампу и поднимается вверх, намного выше, чем могут добраться летающие твари.

— Десница тысячелетия и моллюск! — восклицает Черри Берри. — Просто наблюдая за этими штуковинами, можно сойти с ума!

— Ты уже сошла с ума, — отвечаю я.

— Вот это в точку, — земнопони смотрит на меня, и я замечаю, что ее взгляд на удивление разумен.

— Я настолько спятила, что сделала полный круг и снова стала нормальной, — она осматривается вокруг. — Ебаный пиздец, это я построила?

— Только не забудь, как на нем летать... — поворачиваюсь к остальным пони. — Итак, у кого-нибудь есть идеи, как добраться до этих ракет?

— Я туда прорвусь, — заявляет Дэринг Ду. — Или умру, пытаясь.

— А как насчет плана без самопожертвования? Ну хоть кто-нибудь?

— Попроси у Бон-Бон мегазаклинание, — предлагает Флиттер. — Но это займет много времени, а Арианна уже улетела. Как она вообще сумела пробраться мимо них?

— Они были в режиме ожидания, — отвечает Блэккурант Маффин. — Шум от взлета их разбудил.

— Давай вернемся, возьмем “Озорную Коко” и расстреляем всех к Дискордовой теще, — Хекси ухмыляется.

— Не годится, они в основном неуязвимы для пуль. Как Маффин, — замечает Винил.

— Взорвем их магией! — кричит Трикси.

— К магии они тоже устойчивые, — диджейша поворачивается к фокуснице. — Но если мы потерпим неудачу, то можем их всех взорвать.

— Давай посмотрим, есть ли у кого идеи получше, — стонет фокусница. — У Трикси ничего не придумывается.

— Полететь к ракетам? — спрашивает Инки.

Флиттер смотрит на нее так, словно хочет вышвырнуть из самолета.

— Рано или поздно нам придется приземлиться, и они набросятся на нас.

— Да иди ты в пердь, крылатая леди, — бормочет Черри Берри. — Эта малышка способна зависать в воздухе, и если я все правильно разглядела, двери расположены довольно высоко над землей.

— Но они все еще могут повредить роторы, — замечает Клаудчейзер. — Сколько из них мы сможем перемолоть, прежде чем рухнем на землю?

— Вот именно этим вы и займетесь. Флиттер, Клаудчейзер, Дэринг Ду, Вайлд Хант, — я смотрю на Тилуана. — Короче все у кого есть крылья. Вы пойдете наружу и не дадите им угодить во что-то важное.

— Зная свою удачу, скорее всего это я окажусь в чем-то важном, — бормочет Блоссомфорт.

Игнорирую ее. Вайлд Хант уже встает, расправив крылья и оскалив клыки.

— Хороший повод получить несколько новых шрамов...

— Что случилось с твоим ухом? — спрашивает Блоссомфорт, разглядывая бэтпони широко раскрытыми глазами. Не удивлена. Мне кажется, что каждый раз, когда Вайлд Хант посещает аэропорт, местный персонал сразу готовит резиновые накопытники.

— Несчастный случай на родео.

— Тебе его бык откусил?

— Нет, — бэтпони ухмыляется и смотрит на меня. — Я была быком.

— Трикси сказала бы, что это все бычачье дерьмо, но она там была, — замечает фокусница.

— Я тебе потом расскажу эту историю, — говорю я. — Черри, подведи нас поближе к этим ракетам.

Пегасы и бэтпони вылетают наружу, и Черри закрывает аппарель. Двигатели ревут, и наш летательный аппарат начинает снижение в сопровождении строя пони. Я уже вижу ракеты — высокие металлические шпили на дне ямы, нацеленные в небо. Как они вообще работают?

— Блэккурант Маффин? — спрашиваю я.

— Да?

— А как мы будем ими управлять? — указываю на ракеты.

— А вы и не будете, — отвечает шоггот. — Они полностью автоматизированы. Просто нажмите красную кнопку внутри, и все будет в полном порядке.

Ну, у меня конечно есть сомнения насчет нажатия неизвестных красных кнопок в неизвестной технике, но лучше я придержу их при себе. Тем более, что на нас обрушивается первая волна тварей. Что-то тяжелое бьется в ветровое стекло. Я вижу целую кучу зубов, но потом Вайлд Хант ударом ноги сбивает тварь и козыряет нам.

— Еще ближе, — кричу я, наблюдая, как Дэринг Ду, схватив что-то за щупальце, с разворота бьет им другое летающее существо. Черри Берри снижается еще, пытаясь приблизиться к одной из ракет. Замечаю слабое свечение вокруг них. Ну естественно, все они защищены магией — иначе развалились бы давным-давно.

Мы слышим ужасный рев где-то внизу. Инки выглядывает в иллюминатор и в ужасе отшатывается, тут же теряя сознание.

— Что там такое? — спрашивает Винил. — Хрень, сводящая пони с ума, если на нее посмотреть?

Блинки подходит к иллюминатору, осторожно переступая через сестру.

— Какой-то действительно уродливый ублюдок. Ничего особенного, кроме того, что он достаточно крупный.

Руби поднимает брови и тоже выглядывает.

— Могу подтвердить, что это действительно уродливый ублюдок, — говорит кобылка. — Но тут есть что-то еще. Я не могу видеть его целиком.

— Он существует в большем количестве измерений, чем может постичь твой разум, — Блэккурант Маффин улыбается. — Не волнуйтесь, он не голоден и не может добраться до нас здесь.

— Приятно слышать, — говорит Трикси.

— Но если кто-то упадет, он мучительно убьет их ради собственного удовольствия, — шоггот пожимает плечами. — И если бы у него была мать, он бы состоял с ней в неподобающих отношениях.

— Спасибо за это действительно полезное пояснение, — говорит Блинки, пытаясь растолкать Инки.

— Всегда пожалуйста, — отвечает Маффин. Блинки поднимает брови, глядя ему в глаза, но трудно найти более честную морду, чем у нашего студенистого друга.

Весь самолет трясет. Черри Берри начинает материться и дергает штурвал, пытаясь приблизиться к ракетам, и не перевернуть нас вверх ногами. Крыло со скрипом проворачивается, меняя положение роторов. Снаружи я мельком вижу Клаудчейзер и Тилуана, сражающихся с какими-то мелкими тварями с присосками, что пытаются добраться до летательного аппарата. Надеюсь, они не жрут металл или еще что-то в этом роде.

— Не волнуйтесь, они не едят пони, — говорит Блэккурант Маффин. — Они использовались в литейных цехах для сбора металлолома и измельчения его в пыль.

Вот дерьмо. Этого я и опасалась.

— Ого! — восклицает Трикси и отскакивает назад, когда одна из этих штуковин пробивает дыру в фюзеляже и залетает внутрь. Фокусница направляет рог на существо и выстрелом чистой магии превращает его в слегка хрустящее желе.

— Черри, открой дверь! — кричу я. — Мы как-нибудь доберемся до ракет.

— Они слишком далеко! — возражает Лира.

— Когда подлетим как можно ближе, то я телепортируюсь, — бросаюсь в переднюю часть самолета. Рампа слегка приоткрыта, и я вижу вход в ракету примерно в ста метрах от меня. Можно было бы сказать, что это совсем просто, но все пространство заполнено чем-то, что выглядит как летающие иглы. Что это за херота? Внезапная вакцинация?

Смотрю на вход в ракету и сосредотачиваюсь на нем. Моя телепортация в последнее время слегка сбоит, но либо сейчас, либо никогда. Я закрываю глаза и исчезаю.

Заклинание срабатывает криво. Как будто кто-то схватил меня за копыто прямо перед тем, как я телепортировалась. Из-за этого я немного промахнулась и вместо того, чтобы появиться перед люком, очутилась на самом верху обтекателя... с Винил, вцепившейся мне в хвост.

— Какого хрена? — спрашиваю я.

— А ты думала, что я отпущу тебя одну? — спрашивает диджейша. — Я хотела бы смело и отважно попасть туда, куда раньше не ступало копыто пони...

— Для начала нам надо спуститься ко входу... И все из-за тебя! 

М-да. Погано. Нам придется спуститься по крайней мере на пять метров по абсолютно гладкой стене. Со всеми этими металлическими иглами, которые теперь окружают нас и лишь ждут нашего движения.

Слышу звук очередной телепортации. Винил смотрит вниз.

— Мы спасены! — кричит она.

— И каким образом?

— Успокойтесь и прыгайте! Великая и Могучая Трикси здесь, чтобы поймать вас!

— Ебать. Мы покойники, — ворчу я.

— Ты — может быть, — прежде чем успеваю остановить ее, Винил прыгает. Я свисаю с антенны на конце ракеты и смотрю, как она падает, прежде чем ее подхватывает поле синей магии, которое заносит ее внутрь ракеты.

— Твоя очередь, Менуэт! — кричит Трикси.

Я посмотрела вниз и меня чуть не стошнило.

— Ты, должно быть, совсем спятила, если думаешь, что я это сделаю...

— Трикси оставила свое уютное казино, чтобы отправиться с тобой в кругосветное путешествие и телепортировалась в ракету, которой миллион лет, чтобы полететь с тобой на Йогурт! Если это не совсем спятить, то Трикси даже не знает, что такое спятить!

Согласна. С определенной точки зрения.

— Она называется Юггот! — кричу я, отпуская антенну. У меня такое чувство, что полет продолжается мучительно долго. Трикси меня поймает? Это будет не первый раз, когда она облажается...

Синее поле формируется вокруг меня. Едва успеваю сделать всем остающимся знак валить нахрен, как Трикси утаскивает меня внутрь. Иглообразные твари следуют за мной, но я тут же закрываю дверь и слышу, как их взрывает магия, защищающая ракеты.

— А ты тяжелее Винил, — говорит Трикси.

— Я беременна. А у тебя нет такого оправдания. Ты просто толстая.

— Пышная, — отвечает фокусница. — У Великой и Могучей Трикси аппетитные формы, не забывай об этом.

— Опять только мы втроем! — восклицает диджейша. — Какое новое приключение припасла нам жизнь?

— Объяснение Дэринг Ду почему мы не взяли ее с собой, — отвечаю я, пожимая плечами. — Если, конечно, мы выживем.

Оглядываюсь вокруг. Мы находимся в какой-то хорошо освещенной белой комнате, почему-то лишенной каких-либо острых углов. Все закругленое, и стены немного пружинят, как будто они чем-то обиты. Внутри абсолютно ничего нет, кроме двери — при ближайшем рассмотрении выясняется, что это на самом деле воздушный шлюз — и трех кругов на одной из стен.

— Хм, это похоже на камеру в психушке, — замечает Винил. — Но не совсем.

— Откуда ты знаешь, как выглядит камера в психушке? — спрашиваю я, хотя понимаю, что она имеет в виду. Все мягкое и безвредное, так чтобы никто не мог пораниться, как бы не злился.

— Долгая история, — отвечает диджейша. — Как эта штука включается?

“Добро пожаловать. Если вам интересно, почему я говорю с вами на вашем языке, то я настроился непосредственно на ваши мозговые волны.”

— Вы это слышали? — Трикси оглядывается.

Винил падает на пол, затыкая уши.

— Ах! Голоса! Голоса! Они подключились к моему мозгу!

— Винил, у тебя нет мозга, — ворчу я. — Кто ты, странный голос из загробного мира?

“Я буду вашим проводником в путешествии на Юггот. Я предполагаю, что вы испытуемые, верно?”

— Более или менее. Мы на задании от... э-э-э... центра управления полетами, — пожимаю плечами. — Как мы попадем в космос? И нам действительно нужно торопиться.

Ответа нет. Вместо этого три круга на стене сдвигаются вверх, открывая три лежанки. Каждая из них выглядит как половина сферы, покоящейся на пластиковом пьедестале. Проблема в том, что они повернуты к потолку и вне нашей досягаемости.

“Поднимитесь на ложементы и пристегните ремни безопасности.”

— Мы должны левитировать туда сами? — спрашиваю я. — Мы не в лучшей форме для таких трюков.

Лежанки тут же опускаются в нашу сторону. Сажусь в среднее. На самом деле довольно удобно. Я бы даже сказала, что они похожи на утробу, но, возможно, это потому, что я беременна. Возможно, часть моего интеллекта уже перешла к жеребенку. Так или иначе, Винил сидит слева от меня, а Трикси прыгает в правую полусферу, которая пронзительно скрипит под ее весом. Пока я пристегиваю ремни, ложементы поднимаются.

“Нажмите красную кнопку справа, когда будете готовы. Согласно текущему положению планет, путешествие должно занять месяц.”

— Месяц? — восклицает Винил. — Мы же должны спасти целый мир!

Меня беспокоит кое-что другое:

— Вы пользуетесь астрологией для навигации?

“Не астрологией. Я рассчитал путь, принимая во внимание гравитационное влияние тяготеющих масс. Кроме того, в настоящее время в космосе находится еще одна ракета, и вы, вероятно, будете рады узнать, что ее маршрут не настолько оптимален. На самом деле, мы можем достигнуть точки назначения почти одновременно.”

— Но что мы будем делать в течение этого месяца? — спрашивает Трикси.

Ложементы закрываются. Другая половина сферы сделана из чего-то прозрачного, но это все равно означает, что внутри мы в ловушке.

“Вы будете введены в состояние гибернации, как только мы окажемся в открытом космосе. Для вас путешествие продлится не более часа. В течение этого времени вас будут развлекать наши системы. Мы также проведем медицинский осмотр.”

— А мы можем заняться сексом в это время? — голос Винил слышен даже через стекло. — Я для друга спрашиваю.

“Да, — голос в моей голове звучит немного раздраженно. — Просто нажмите уже эту долбаную красную кнопку, хорошо?”

Хм, если задуматься, то это вероятно просто моя интерпретация. И поскольку он использует мой мозг в качестве шаблона, то это так и звучит.

“Именно это и происходит.”

О, заткнись. Нажимаю красную кнопку, и все начинает трястись. Ремни безопасности прижимают нас теснее к нашим ложементам, когда ракета медленно начинает двигаться. Слава Селестии, рев двигателей заглушен стеклом капсул, иначе мы бы оглохли. И по полу размазались, так как ложементы, кажется, сильно уменьшают перегрузки.

— Мы что-то потеряли! — кричит Винил, пытаясь выбраться из своей капсулы. — Эта штука разваливается на части!

“Это была одна из ступеней, полностью выработавшая топливо. Не паникуйте. Сейчас мы находимся в мезосфере. Температура снаружи -70 градусов по Цельсию.”

В таком случае хорошо, что мы внутри. Кстати говоря, мне даже интересно, что, Дискорд его заешь, это за Цельсий, по имени которого назвали единицы измерения температуры. В учебниках истории не упоминается ни одного пони с таким именем.

“Он был шведским врачом.”

Это не помогает, дорогой бестелесный голос. Или, скорее, какая-то технологическая мумба-юмба, которая загрузилась в мой мозг. “Шведским”? Это вообще слово?

“Я мог бы загрузить историю всего, что произошло с момента основания Швеции до настоящего времени в ваш мозг, но есть 98,5% шанс, что вы сойдете с ума в процессе. Кроме того, с каких пор хозяева отправляют в космос беременных кобыл?”

— Теперь отправляют, — отвечаю я. — Это плохо?

“Ваша беременность будет протекать как положено во время гибернации. Я буду стимулировать ваше тело, чтобы все шло хорошо, но вы можете внезапно почувствовать себя больше и тяжелее после пробуждения.”

— Без проблем, — говорю я. Внезапно чувствую укол чуть ниже плеча.

“Я только что удалил несколько клеток из вашего легкого. Через двадцать лет они стали бы раковыми.”

Ха! Интересно могу ли я как-нибудь забрать один из этих ложементов домой? Это была бы настоящая революция в медицине. Ты залезаешь внутрь и выходишь на двадцать лет моложе.

“На самом деле вы не стали бы на двадцать лет моложе. Кроме того, я оцениваю, что ваше тело изношено на 25% от его биологических возможностей, поэтому я считаю, что это для вас нормально.”

— То есть, я доживу до ста двадцати лет? — спрашиваю я. — Что мне делать со всем этим временем...

“Вас всегда могут убить раньше. Кроме того, мы выходим в космос. Процесс гибернации начнется в ближайшее время.”

Смотрю в стеклянное окно своей капсулы. На экране передо мной вижу безмолвную пустоту, заполненную миллионами звезд. От дерьмо! Даже ста двадцати лет будет недостаточно, чтобы посетить их все. Пресвятая Луна. Я больше боюсь стать слабой и старой, чем мертвой, но, Дискордовы рога, это было бы жутко, если бы мое мертвое тело просто вращалось где-то там, в полном одиночестве.

“Вы не будете чувствовать себя одинокой по той простой причине, что вы будете мертвы. Кроме того, процесс гибернации начинается прямо сейчас. Во время этого процесса я покажу вам результат вашей будущей жизни, основанный на том, что я знаю из вашего разума.”

— Как вообще работает эта гибернация? — спрашиваю я. — И результат всей моей жизни?

“Нет, скорее следующих десяти лет. Кроме того, я никогда раньше никого не вводил в режим гибернации. Вам лучше надеяться, что это сработает...”

Подожди, чего? И ты говоришь мне об этом только сейчас? Эй, голос? Где ты, долбаный ублю...

Греясь в лучах заката, я смотрю в окно своего офиса в Мэйнхэттене. Судя по моему отражению в стекле, серая полоска в моей гриве теперь почти белая, а синяя немного посветлела. У меня также на носу очки в роговой оправе. Когда пытаюсь их снять, то замечаю, что я обзавелась дальнозоркостью. То есть мое зрение в порядке, но когда я хочу что-то прочитать, оказывается, что мои копыта слишком коротки.

Откидываюсь на спинку кресла, стоящего перед большим столом для совещаний. Должно быть, это и есть то видение будущего, о котором мне говорил голос из ракеты. Смотрю на стол и вижу красную кнопку с надписью "интерком".

Не придумав ничего лучшего, нажимаю ее.

— Грейс? — спрашиваю я, откуда-то зная, что она моя секретарша. — Не могла бы ты подойти сюда?

Через минуту дверь открывается, и входит Грейс Маневиц. В отличие от меня, она совсем не изменилась. Наверное купается в крови юных девственниц или что-то в этом роде.

— Мисс Пинч прислала сообщение из Кхейтая, — говорит она. — Извращенность Шип-Шип опять втравила их в неприятности, но она говорит, что все в порядке. Если все пойдет по плану, они могут вернуться к концу недели, если только не потребуется свергать правительство.

Мисс Пинч? Я понятия не имею, что, едрить их всех налево, за Шип-Шип и какой такой извращенностью он или она обладает, но я не могу представить, что Руби справится с этим за неделю, независимо от того, надо ли будет свергать правительство или нет.

— Напомни ей, что мы не должны вмешиваться в политику, — говорю я. — По крайней мере, не в таких масштабах. Кроме того, напомни мне, сколько ей лет?

Грейс чешет голову.

— На прошлой неделе ей исполнился двадцать один год.

О да. Десять лет. Больше не сквернословящая саркастичная засранка. Скорее сквернословящая безжалостная молодая хитрожопая кобыла. Кем еще она может быть, воспитанная Берри Панч, мной и Винил?

— Я хотела бы напомнить вам, что у вас назначена встреча с мисс Тиарой из “Барнярд Баргенс”. Они хотели бы пересмотреть условия своего контракта с нами, — говорит Грейс.

— Угу, Филси Рич думает, что его дочь съест меня на завтрак, — ворчу я. — Весьма маловероятно.

Хм, интересно, могу ли я сказать Даймонд Тиаре, что с новым правительством Кхейтая на нашей стороне мы легко сможем разобраться с их компанией. Думаю, я была бы хорошей суперзлодейкой. Кстати об этом... мне нужно избавиться от Руби прежде, чем она решит, что будет еще лучшей злодейкой.

“Вот почему вам лучше быть осторожнее, когда вы станете богаче.”

Простите?

“Это я, голос. Я хотел сообщить, что мы приближаемся к Югготу. Вам понравилось ваше видение?”

— Более или менее, — отвечаю я. Гадство, эта капсула стала меньше или как? — Что-то я пропустила момент, когда стала принцессой и низвергла Селестию в Тартар, провозгласив становление Технократической Империи.

“Этого не произойдет.”

— Ты меня еще не знаешь... — бормочу себе под нос.

“Если бы вы это сделали, то вас бы очень быстро убили. Берегитесь мартовских ид.”

— Это еще один намек на что-то из прошлого мира?

“Один из них, да. Кроме того, теперь вы полностью проснулись. Вы должны покинуть капсулу и добраться до посадочного модуля.”

О, конечно. Ложемент открывается и я выбираюсь наружу. Ха! Либо гравитация этого места совсем долбанулась, либо мой собственный центр тяжести немного сдвинулся.

При ближайшем рассмотрении выясняется, что верно последнее. Иными словами, я теперь немного округлилась и мой живот свисает чуть ли не до колен. Гадство. Это уже просто смешно. Сколько времени нужно, чтобы булочка вышла из духовки? Надеюсь, хоть тошнота пройдет.

Пока я привыкаю к изменениям в собственном теле, слышу, как открываются два других ложемента.

— Йууу-хуу! — кричит Винил. Ее шерсть кажется немного ярче, а голос немного менее хриплым.

— Эта штука восстановила мои легкие и печень, — говорит диджейша, глядя на мой живот. — Если я скажу, что чувствую себя как новорожденный жеребенок, ты меня бить не будешь?

— Ты только что это сказала, — ворчу я.

— Великая и Могучая Трикси считает, что гравитация здесь ниже, — фокусница выходит из капсулы. Глядя на нее, я бы так не сказала — похоже она сильно похудела за время пребывания внутри. Очень надеюсь, что они не использовали ее жир в качестве питательных веществ для всех нас. В смысле, это было бы довольно неловко.

— Эй, Трикси... — глаза Винил расширяются. — Ты снова выглядишь просто секси!

— Эй! Трикси всегда была секси! — фокусница смотрит на белую единорожку. — Кроме того, голос велел нам идти к посадочному модулю. Где же он?

Смотрю на пол. Там появилась светящаяся стрелка, указывающая на какой-то люк под главным экраном. Мы идем туда и попадаем в какую-то тесную маленькую комнатушку, забитую различными приборами. Наконец-то, есть хоть что-то, с чем я могу взаимодействовать, а не только та большая красная кнопка в главном отсеке. Если бы я только могла прочесть все подписи...

“Все уже запрограммировано. Ничего не трогайте.”

— Да пошел ты тоже, голос, — бормочу я.

— Дискордово вымя и борода Селестии, — говорит Винил. — Когда Трикси похудела, то Менуэт растолстела. Ты не можешь что-нибудь сделать со своим животом?

— Да. Родить, — отвечаю я.

— Прямо сейчас?

— Нет, через несколько месяцев. Смирись с этим, Винил, — выглядываю в иллюминатор. Мы на орбите какой-то маленькой, но очень яркой планеты — словно взятой из сна обкуренного современного художника. Кажется, она мерцает в свете очень далекого солнца.

Через некоторое время замечаю, что вокруг планеты вращается что-то еще. Я приглядываюсь, и мне кажется, что это еще одна ракета, точно такая же, как наша. Что-то маленькое отцепляется от нее и летит к поверхности планеты.

— Кажется, Арианна должна приземлиться раньше нас, — говорит Трикси. — Будем надеяться, что у нее не будет слишком большой форы.

— Мы всегда можем сделать все быстро, — диджейша смотрит на кнопки и рычаги, покрывающие стены. — Искусственный интеллект никогда не победит природную глупость.

— Но с вакуумом снаружи мы не справимся, — одергиваю ее я.

К счастью, всего через один оборот вокруг планеты, посадочный модуль отстыковывается от остальной части ракеты. Он делает сальто и летит к поверхности. Смотрю в иллюминатор и слежу за ракетой, которая медленно уменьшается, пока не становится трудно различимой на фоне звезд. А если мы не сможем вернуться? Я могла бы попытаться снова выучить заклинание смены пола и основать колонию на Югготе.

— Хм... — Винил смотрит в сторону планеты. — Интересно, во сколько обойдется устроить там вечеринку? Эта планетка кажется идеальным местом...

Абзац. С учетом генов Винил и Кайри, не думаю, что у моей колонии будет шанс на выживание.

— Трикси считает, что здесь не хватает атмосферы, — замечает фокусница, заставляя меня застонать.

“Хотя сам Юггот слишком мал, чтобы иметь атмосферу, она поддерживается мощным заклинанием, оставшимся от хозяев.”

— Просто потрясающе, — ворчу я. — Надеюсь, этот магический воздух не вызывает рак или что-то в этом роде.

“Я вылечу его на обратном пути. Кроме того, пока мы находимся на Югготе, вам следует учитывать, что атмосфера тоньше, а гравитация примерно в двенадцать раз слабее, чем вы привыкли. Вы не пегасы, так что это не должно быть проблемой, но в прошлом несколько испытуемых в конечном итоге покинули пределы атмосферы и задохнулись.”

— Мне просто интересно... — диджейша разглядывает потолок посадочного модуля. — А голос ракеты Арианны говорит на пфердском?

— Скорее всего, — отвечает Трикси. — В конце концов, он подключен к нашему мозгу или что-то типа этого.

Весь посадочный модуль начинает трястись. Выглядываю наружу, но все, что я вижу — это пламя. Какого фига?

“Не волнуйтесь. Посадочный модуль нагревается с тех пор, как он вошел в атмосферу.”

— Звучит не слишком обнадеживающе! — кричу я.

“Долго это не продлится.”

Действительно, после очередного витка вокруг планеты мы замедляемся и начинаем спускаться к поверхности на паре парашютов. Я даже замечаю несколько приметных мест на поверхности планеты — холм с какими-то руинами на нем, окруженный лесом. Или, может быть, каким-то полем — растения там слишком невысокие, чтобы быть деревьями, и больше похожи на гигантские цветы. На другой стороне этого луга для гигантов есть несколько каменистых площадок, и кажется, что мы направляемся туда.

— Вон там! — восклицает Винил, указывая на одну из площадок. Смотрю в ту сторону и вижу еще один посадочный модуль, точно такой же, как наш. Кто-то только что вышел из него, и я сразу могу сказать, что это Кайри: она пытается лететь и непривычная к более низкой гравитации, делает сальто в воздухе и падает на землю. Как она, наверное, сказала: ein kleiner Schritt für ein Pony, aber ein gewaltiger Sprung für die Ponyheit¹.

Как говорится, теперь наша очередь приземляться. Слышу рев двигателей, тормозящих нас, прежде чем мы касаемся земли. Довольно жестко, надо заметить, несмотря на торможение. К счастью, посадка немного смягчена искусственной гравитацией посадочного модуля, которая отключается сразу после приземления, что позволяет нам испытать ощущение собственного тела, весящего всего несколько килограмм.

Сразу после того, как все замерло, я пинком открываю дверь и осматриваюсь. Пиздец, это похоже на музыкальное видео из моей юности. Все имеет фиолетовый оттенок, и мы находимся в лесу, полном каких-то волшебных грибов или какого-то другого дерьма.

— Ладно, давай найдем Арианну и надерем ей круп, — Винил отталкивает меня в сторону и выпрыгивает из посадочного модуля. Так что это первые слова, произнесенные на этой планете за ближайший миллион лет. Надеюсь, она гордится.

Мы с Трикси выходим и смотрим на другой посадочный модуль, стоящий примерно в полумиле от нас. Вижу, как Арианна делает неестественно длинный прыжок и исчезает между грибами. Кайри везет меньше: она пытается летать, но каждый взмах крыльев посылает ее выше, чем она ожидает, от чего она постоянно кувыркается.

— Ей понадобится время, чтобы добраться туда, — бормочет Трикси. Между тем, Винил прыгает вперед, разом побив мировые рекорды в прыжках в высоту и в длину. Впечатляет, так как она прыгала без разбега и не сильно впечатляет, так как она весит меньше, чем новорожденный жеребенок.

Мы следуем за ней. Длинные прыжки, кажется, лучший способ, чтобы двигаться вперед, особенно если ты можешь допрыгнуть до верхушек грибов; они довольно упругие. Вскоре, однако, я обнаруживаю, что фиолетовый магический пузырь, окружающий всю планету и удерживающий атмосферу, висит примерно в ста метрах над головой — не очень хорошая новость, когда у тебя есть возможность прыгать на десять метров в высоту. Отскочишь от грибов несколько раз и рискуешь стать новым спутником этой планеты.

Не говоря уже о том, что эти прыжки становится немного утомительными через какое-то время. Несмотря на то, что мы находимся в куда лучшей физической форме после гибернации в капсулах, я обнаруживаю, что мне не хватает воздуха. Хотя по сравнению с проблемами Кайри это можно даже не считать.

Мы можем видеть ее отсюда. Пегаска, по-видимому, выяснила, как летать при пониженной гравитации, но тем не менее у нее не все получается, и она почти достигла верхней границы атмосферы. Арианна далеко впереди, уже почти на том месте, где грибной лес сменяется какими-то высокими, колючими цветами. Тем временем, мы почти слышим ругань белой пегаски.

— Эй, Кайри! — Трикси отскакивает от шляпки высокого гриба и хватает кобылу в воздухе. Обычно это был бы убийственный ход, но Трикси потеряла достаточно много веса в капсуле, не говоря уже о том, что мы все двигаемся как в замедленном кино. Однако этого достаточно, чтобы Кайри запаниковала. Она хлопает крыльями и вместе с Трикси на спине пронзает магический барьер.

— Что за... — Винил останавливается в воздухе, наблюдая за происходящим и медленно опускаясь на землю. Кайри судорожно бьется, но в вакууме она не может использовать крылья, чтобы вернуться обратно. Не говоря уже о том, что они с Трикси отлетают все дальше друг от друга, обе с широко открытыми глазами и пытающиеся вдохнуть.

— Мы должны что-то сделать! — кричит Винил.

— Что? — кричу в ответ я, глядя, как они улетают. — Они в открытом космосе!

Внезапно вижу магическую вспышку прямо над пузырем. Вскоре она повторяется, на этот раз в атмосфере. Луна-защитница! Даже без воздуха и при крайне низком давлении Трикси сделала единственную разумную вещь — она телепортировала себя и Кайри обратно в атмосферу.

К сожалению, они оказываются довольно далеко от нас, падая на колючие цветы. Трикси пролетает мимо них, но Кайри, по-видимому, рожденная под несчастливой звездой посреди буйволинного кладбища, врезается в один из цветов, двигаясь со скоростью куда большей, чем следовало бы.

— Воу, — диджейша кивает. — Нам лучше помочь им.

Чтобы добраться до Трикси, потребовалось всего несколько прыжков. Она лежит на земле, из ее носа и ушей течет кровь, но когда мы приземляемся рядом с ней, она открывает глаза и оглядывается. Сосуды в ее глазах тоже полопались, то ли из-за декомпрессии, то ли из-за быстрой повторной телепортации.

— Как себя чувствуешь? — спрашиваю я.

— Великая и Могучая Трикси чувствует, что у нее ужасное похмелье, — бормочет фокусница. — И что она облажалась так, как никогда прежде.

Единорожка пытается встать.

— А где Кайри? Трикси надеется, что она оставила ее в космосе...

Внезапно большая капля чего-то похожего на слюну падает на землю рядом с нами. Смотрим вверх и видим огромный цветок, теперь уже закрывшийся, из которого торчит небольшой кусок светлого хвоста.

— Ну ни хрена себе, — говорит Винил. — Какие бы силы ни правили этой вселенной, они любят бросать этой кобыле спасательные круги. Бетонные. Прямо в голову.

— Согласна, — Трикси кивает. — Неужели мы оставим ее в таком положении?

Отрицательно мотаю головой.

— Это было бы нехорошо. Конечно, она идиотка, но оставить ее перевариваться... — меня передергивает. — Из какого стебля растет этот цветок?

Смотрим вверх на колючий ствол, пытаясь проследить весь его путь до земли. Это занимает некоторое время — все эти проклятые стебли выглядят одинаково, но в конце концов мы находим нужный и направляем наши рога на него.

— На счет три... — бормочу я. — Раз, два...

Магические взрывы бьют в стебель, перебивая его пополам. Цветок дергается и медленно падает на землю, попутно стукаясь о другие цветы, листья и почки. Наконец он падает на поверхность недалеко от нас, открываясь при ударе и заставляя Кайри выкатиться из него.

Похоже, что время, проведенное в капсуле, исцелило все синяки пегаски, как раз вовремя, чтобы освободить место для кровавых следов декомпрессии и слоя слизи на ее шерстке, которая кстати уже почти растворила гриву. Дискорд ее дери, да Кайри, наверное, уже умерла от всего этого.

— Scheisse... — бормочет она, доказывая раз и навсегда, что имбецилы бессмертны. — Wie spät ist es? Ich muss wegwerfen… Kaffee machen²…

— О чем она говорит? — спрашивает Трикси, глядя на Кайри и морщась.

— Какую-то хрень, — отвечаю я, пытаясь вытянуть знания пфердского из памяти, но словарный запас меня подводит. Не говоря уже о грамматике, потому что ее там никогда и не было. Наконец, я припоминаю одно слово.

— Dummkopf³.

— Deine Mutter ist dick⁴, — отвечает пегаска.

Ну, это было подло. Никто не смеет оскорблять мою мать. Я довольно грубо хватаю Кайри своей магией, в основном потому, что она куда легче, чем должна быть. Затем я мобилизую все свои языковые навыки. 

— Kein Zeit für разговаривать, verstehen? Арианна хочет die Welt explodieren, und du hilfst⁵ ей, долбанутая. И даже с этим нормально справиться не можешь. Нам приходится спасать твой жалкий круп.

Кайри пытается высвободиться из моего магического захвата.

— Was hast du gesagt⁶?

Моему мозгу наконец удается сформировать связное предложение. 

— Wir haben dein Arsch dreimal gerätet уже⁷!

— Спасибо. Я вам очень благодарна.

Я ее чуть не уронила. В том смысле, что Кайри и раньше демонстрировала кое-какие знания эквестрийского, но сейчас это совсем не звучало как разрозненные слова, да еще и сказанные с жутчайшим акцентом.

— Эй, она умеет говорить! — восклицает Винил.

Пегаска застенчиво улыбается.

— Я пытаюсь выучить эквестрийский, но Арианна говорит, что у меня вообще мозгов нет.

— И не без причины, — ворчит Трикси. Бросаю на нее свирепый взгляд, прежде чем снова повернуться к Кайри.

— А что еще говорила Арианна? — спрашиваю я.

— Голос из ракеты помогать мне научиться, — отвечает пегаска. По-видимому, их ракета никогда не слышала о различных временах, но эти голоса используют ваш собственный мозг для функционирования, так что ресурсов ему явно не хватило. 

— И Арианна мир не взрывать, — Кайри ухмыляется. — Она заставлять демонов слушать ее и править die alle Welt⁸. Но она сказать, что заставить их взорвать твои Augen. Она не как ты.

— Мои что? — переспрашиваю я, на что пегаска изображает круг.

— Яичники? — удивленно вскидывает брови Винил.

— Глаза, — отвечает Трикси.

Кайри кивает:

— Ты думаешь, она ошибаться?

— Целиком и полностью, — говорю я, хотя бы потому, что мне очень нравятся мои глаза. — Знаю я таких демонов. Они при первом же удобном случае вывернут ее наизнанку через анус.

— И закинут на Уран, который находится вон там, — диджейша тыкает копытом в небо.

— Я не понимать.

— Дело в том, что Арианна — твоя подруга, — вздыхаю я, стараясь говорить громко и четко. — Друзья не позволяют друзьям превратить свою задницу в волынку слепого безумного бога, верно?

Кайри стонет.

— Она мне не подруга! — исступленно кричит пегаска. Это так же увлекательно, как следить за разъяренным хомяком. — Она всегда толкать меня, или тянуть, или бить, а у меня шрам на mein Arsch! Она оставить меня здесь, чтобы я быть пищей die große Sonnentau⁹!

Кайри показывает на растения.

Вот дерьмо. Это не то, что я ожидала. Но хороший генерал может быстро переиграть план битвы.

— Ну, есть крошечный шанс, что у нее все получится, — говорю я. — Ты же не хочешь, чтобы она правила миром, верно?

— Подумай, как сильно она сможет тогда толкать и бить тебя, — добавляет диджейша.

— Я не знать, — пегаска пожимает плечами. — Она...

Кобыла смотрит на нас, пытаясь подобрать нужное слово из своего скромного словарного запаса.

— Жопотраханая хуесоска, — бурчит Винил, заставляя глаза Кайри распахнуться.

— Да, это самое, — пегаска пожимает плечами. — Но я все еще любить ее. Даже не знать.

— Дискорд вас заешь, — фокусница закатывает глаза. — Трикси считает, что было бы куда проще, если бы вы вдвоем сняли комнату в мотеле и все обсудили. Не пытаясь добраться до этих самых Камней Немертвых.

— Знаешь ли, немертвые только усложняют дело, — говорю я. — Особенно когда речь заходит о любви к жизни.

Кайри кивает.

— Конечно. А где тогда Арианна?

Вот дерьмо. Мы все еще в этом жутком лесу, и Арианна, возможно, прямо сейчас собирается наложить свои копыта на Камни Немертвых. Оглядываюсь, но ничего не вижу. Пытаюсь прыгнуть, но подняться высоко не получается, так как цветы пытаются меня поймать. Видимо, они эволюционировали, чтобы жрать все летающее, что с учетом низкой гравитации не лишено смысла.

На третьем прыжке я наконец замечаю вершину холма в нескольких сотнях метров от нас. Из нее торчат какие-то черные камни. Интересное скальное образование, я бы сказала. Может быть, там какие-то древние руины, как легендарная Хельдскалла на дне океана на планете Кобыл-Пахарей. Ну, кроме собственно самого океана.

— Идем на восток, — говорю я. — Там должна быть какая-нибудь цивилизация.

На самом деле, я понятия не имею, восток ли это, тем более, что мой желудок считает, что вся планета вращается в неправильном направлении. А может, это просто жеребенок? В любом случае, когда я говорю идти на восток, это звучит так, как будто я знаю, что делаю.

Ну хоть что-то на самом-то деле. Мы идем к холму, лавируя между стволами гигантских растений и распугивая что-то похожее на крупных мотыльков с непропорционально маленькими крыльями. Думаю, что теперь я знаю, что жрут эти растения, когда пони нет поблизости. Хотя мотыльки не опасны. Они просто летают над нашими головами, издавая пронзительный писк.

— Эй, ты не думаешь, что они пытаются контролировать наши мозги? — спрашивает Винил. — Похоже, это обычное дело для всего, что делали эти “хозяева”.

Поправка: мотыльки могут быть опасны.

— Нам нужен кто-то с мозгами, чтобы это проверить, — говорит Трикси. — Но поскольку никто, у кого есть хоть капля мозгов, на эту планету не полетит, то им не удается явить свою истинную силу.

Намек Трикси оказывается более или менее верным, как только мы достигаем холма. Скалы, которые я заметила, состоят из пары шпилей, сделанных из черного гладкого и блестящего камня, немного похожего на антрацит. Еще больше камней вокруг вершины холма, покрытой фиолетовой травой. Больше ничего нет. И среди камней стоит Арианна, почесывая голову. Земнопони вздрагивает и смотрит на меня, когда я приближаюсь к ней.

— Камни, — она усмехается. — Ничего, кроме камней. Я расставила их по кругу.

— Мы так гордимся тобой, — бурчу я, глядя на круг, расположенный точно между шпилями. — А теперь перестань сходить с ума и пошли домой.

— Das ist Scheisse, — Арианна взвешивает камень в копыте и вздрагивает. — Оно не работает.

— Мы пришли слишком поздно, — кивает Винил. — Она окончательно спятила.

— Я не спятила! — земнопони стоит в центре круга. — Оно не работает!

Она падает на землю, тяжело дыша.

— Я улетела на другую планету, и все, что я получила — этот дерьмовый камень!

— Попробуй написать это на футболке, будешь деньги лопатой грести, — говорю я. — Возможно, это не Камни Немертвых. Нет смысла тратить время, чтобы найти их.

— Да уж, пососное местечко, — Винил оглядывается по сторонам. — Может быть, камни вон там, рядом с той поляной.

— Не надо ей никаких идей подавать, — ворчит Трикси. — Эти демоны уже поработили ее. Нам лучше бежать.

Фокусница пятится, открывая Кайри, которая пряталась за ней.

— О, Кайри. Ты жива, — Арианна ухмыляется и бросает камень в пегаску. Он отскакивает от ее крыла, не нанеся никакого ущерба из-за низкой гравитации. — Это ты виновата, что они не работают!

— И вот это я и называю токсичными отношениями, — замечает диджейша. — Кайри, ты должна бросить ее и насрать на коврик перед дверью, когда будешь уходить. Если ты конечно не собираешься сжечь ее дом, в противном случае просто сжечь будет достаточно.

— Dafür, kann ich ihr den Hals umdrehen¹⁰? — пегаска тянет копыта.

— Конечно, иди и сверни мне шею, — Арианна вздыхает, бросает еще один камень в Кайри и промахивается. — Весь точно выверенный план скатился в Scheiße...

Трикси бежит ко мне, наблюдая, как пегаска приближается к Арианне.

— Мы должны вмешаться. Они могут убить друг друга или еще чего похуже.

— Подожди, — говорю я. — Они с этим разберутся.

О, как же я ошибалась. Как только Кайри проходит между черными шпилями, она замирает на мучительно долгую секунду. А затем она падает на землю, закрывая уши копытами. Арианна смотрит на нее с каменной мордой. На мгновение мне кажется, что это ее садизм, но потом она смотрит на меня, и я замечаю ее налитые кровью глаза.

— Моя голова скоро взорвется, — говорит она счастливым тоном, совсем не соответствующим ее словам. — Эти камни работают. Они просто освободили меня ненадолго, чтобы я позаботилась о ней и... используют нас... чтобы освободиться...

Земнопони замирает, стиснув зубы.

Вот дерьмо. За моей спиной Винил вскакивает и бросается бежать, крича что-то о том, что ее голова взрывается. Трикси стоит неподвижно, но когда я оглядываюсь на нее, то замечаю борьбу между верностью и здравым смыслом, ярко отпечатавшуюся у нее на физиономии. Я тоже разрываюсь. Оставить Арианну и Кайри здесь — это вариант, но если эти штуки могут использовать их, чтобы освободиться...

Ну, я же могу рискнуть, да?

Когда я вхожу в круг, то ожидаю боли и ощущения, что мозг отслаивается от моего черепа. Ничего подобного не происходит. Просто чувствую удивление и легкое давление на уши, которое быстро увеличивается. Слова... или не слова, а образы формируются в моей голове. И то и другое одновременно? Да провались оно все в Тартар.

“Ты сказала "Тартар"? Потому что именно туда мы тебя и отправим.”

“Мы вывернем тебя наизнанку, как этих двух!”

“Эй! У этой есть еще один внутри! Что за дела? То никого целую вечность, то толпами валят!”

— Заткнитесь! — кричу я. Чувствую слабый, дрожащий ореол вокруг тела Кайри и чуть более сильный вокруг Арианны. — Что вы такое?

“Слышали? Она сказала нам заткнуться! О чем она думает?”

“Тебе не нужно знать, кто мы такие!”

Вижу вокруг себя какие-то темные силуэты. Не знаю, что это за существа, но я бы предпочла не видеть их при ярком свете. Определенно не пони. Не уверена, что они имеют какую-либо форму, которая была бы узнаваема тем, кто привык к трехмерному пространству.

“Ты закончила думать? Лучше смотри, пока можешь, иначе...”

Давление на мои уши скоро заставит мою голову лопнуть.

— Просто из любопытства... — шепчу я. — Это правда, что они говорили? Что камни могут управлять вами?

На мгновение я слышу тишину. Ну, действительно слышу. Это больше, чем просто отсутствие звука. Это так тихо, что почти осязаемо. Затем меня трясет от коллективного смеха всех этих штук, которые находятся там, пытаясь, по их словам, вывернуть меня наизнанку.

“Зачем тебе это? — спрашивает один из голосов. — Даже если бы ты могла уничтожить любой из них, чтобы получить контроль, мы никогда не позволим тебе сделать это...”

“Заткнись!”

Я ощущаю мысленный эквивалент удара ногой. Несколько силуэтов смещаются, окружая один из них, который размахивает своими придатками и кричит высоким голосом.

Думай, Менуэт! Прежде чем они оборачиваются ко мне, я направляю свой рог на один из шпилей и колдую. Заклинание рассыпает вокруг искры и бьет в камень, оставляя крупную выбоину.

“Эй! Кто позволил тебе это делать?”

Я хихикаю.

— Вините этого идиота, который только что сказал мне, как контролировать вас...

Слышу тысячи криков, когда они все начинают орать на тот единственный голос, который пытается что-то кричать в ответ сердитым тоном. Давление на мои уши уменьшается. Я вижу, как Кайри слегка шевелится, а Арианна делает глубокий вдох.

Бью шпиль своей магией. Несколько обломков осыпается, заставляя существ вопить.

— Трикси! — кричу я. — Уничтожь его!

Не уверена, слышит ли меня Трикси, но Кайри определенно слышит. Когда я колдую заклинание в третий раз, она взлетает и врезается в поврежденный шпиль. Он заметно дрожит и, когда я падаю на колени, опустошая свои магические резервы до самого дна, шпиль медленно опрокидывается, сопровождаемый звуками, которые я никогда не слышала в своей жизни раньше.

— Заткнитесь! — кричу я. К моему удивлению, все замолкают. Я все еще вижу силуэты, хотя и чуть-чуть более отчетливо. Однако это не делает их более привлекательными, особенно сейчас, когда они, по-видимому, переглядываются, пытаясь переложить вину.

“Каковы ваши приказы?”

И это все? Какие у меня приказы? Действительно, я устала от всего этого дерьма. Есть только один приказ, который приходит мне на ум.

— Идите на хуй! — кричу я. — На блядскую вечность!

Ощущаю крики ужаса, как будто миллион голосов внезапно познал все радости пассивного анального секса. Так будет всегда? Вот уж не думаю.

— И я больше не хочу вас слышать! — ору я. — И оставьте нас в покое.

Все исчезает, оставляя нас посреди обломков сломанного шпиля. Арианна потирает виски и глубоко вздыхает.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Арианна. — А теперь, если ты будешь так любезна, чтобы позволить мне управлять ими...

Земнопони не успевает закончить, упав на землю, когда Кайри бьет ее по затылку куском камня.

— Жопотраханая хуесоска! — пегаска поворачивается ко мне. — Хорошо?

Не могу удержаться от улыбки:

— Хорошо.

---

Не теряя больше времени на этой маленькой жуткой планетке, мы находим Винил и тащим бессознательную Арианну обратно к посадочным модулям. Кайри связывает ее клейкой лентой с мастерством, которое мне кажется невозможным. Думаю, у нее фетиш на связывание. После этого мы идем к нашему посадочному модулю и через некоторое время возвращаемся к нашим ракетам, наматывающим круги на орбите.

— Как думаешь, что теперь будет? — спрашивает Винил, глядя, как улетает ракета Кайри.

— Ну, когда мы вернемся обратно, пройдет два месяца, — отвечаю я, сидя в своей капсуле. — Я бы не рассчитывала, что мир будет ждать, пока мы выполним нашу миссию.

Трикси вздыхает.

— Очень плохо. Трикси привыкла, что ей поклоняются.

Ну конечно же. Качаю головой и устраиваюсь поудобнее в своей капсуле, ожидая начала гибернации.

Чую, в ближайшем будущем меня ожидает месяц очень реалистичного порно...

---

Гибернация завершается слишком быстро. Когда мы просыпаемся, то ракета как раз собирается снова войти в атмосферу. В настоящий момент она наворачивает круги на орбите, в то время, как система пытается рассчитать курс, чтобы вернуть нас как можно ближе к точке старта. Почему нас разбудили так рано, я понятия не имею. Возможно, просто чтобы мы могли наблюдать за пламенем вокруг ракеты, когда она рушится на землю сквозь слои все более плотного воздуха.

Я лучше останусь в капсуле. Так как прошел еще один месяц, то я теперь просто пиздец как беременна и чувствую себя очень тяжелой. Не говоря уже о том, что все эти континенты, летящие подо мной, вызывают головокружение.

Наконец, с тихим хлопком парашюты разворачиваются, и мы медленно опускаемся в море у какого-то замерзшего берега. C трудом протискиваюсь в люк, но когда мы наконец выбираемся из ракеты, я замечаю Кайри, машущую нам из своей. Она сидит рядом с сердитой Арианной, которая уже в сознании, но все еще связана.

На берегу нас ожидает еще больший сюрприз. Там стоит большое иглу, а прямо перед ним сидит Хекси. Она одета в кожаную летную куртку и держит в копытах удочку, вероятно, пытаясь поймать что-то на ужин.

— Вы распугали всю рыбу! — орет нам земнопони.

— Я тоже рада тебя видеть, — ворчит Трикси. — Мы спасли мир. Как тут у вас?

— Рыбу ловлю, — отвечает Хекси. — Но ваши долбаные ракеты продолжают валиться в воду!

Кто-то выползает из иглу. Лира.

— Это потому, что ты все делаешь неправильно, — мятная единорожка поворачивается к нам. — Не обращай на нее внимания. Я ей все время говорю, что она не умеет ловить рыбу, но она все время талдычит что-то о своем отце — фанате рыбалки.

Хекси злобно зыркает в сторону Лиры:

— Pytał się ciebie kiedyś o coś, kurwa, ktoś, kiedyś, coś¹¹?

— Вы там опять ругаетесь? — Инки выбирается на улицу и радостно улыбается. — Менуэт! Винил! Трикси! Вы вернулись! Мы вас уже два месяца ждем!

Лира кивает.

— После того, как вы улетели, Дэринг Ду оплатила Черри Берри все, что задолжала и решила отправиться на исследование пары храмов в Нейгзии. Она жуть как расстроилась из-за того, что вы оставили ее тут. Берри забрала Руби домой, сказав что-то о школе и пропущенных уроках, а мы остались здесь с Блэккурант Маффином.

— Который все еще никак не закончит разбираться со всем тем сверхъестественным дерьмом, — добавляет Хекси. — Однажды на нас напали какие-то склизкие ублюдки, но он помог отбиться от них. О, кстати, Винил, у тебя теперь есть жеребенок.

Наша механик показывает на последнее выбравшееся из иглу существо — маленький, похожий на жеребенка комочек желтоватого желе, который рысью бежит к остальным пони и начинает рассматривать диджейшу.

— Привет, мам! — говорит оно.

— От дерьмо, — бормочет Винил. — Как тебя зовут, малыш?

— Маффин дал ему какое-то непроизносимое имя, — отвечает Инки. — Лира назвала его “Экстендед Плэй” и оно подходит.

— Ну, некоторые до сих пор называют его “мелким дерьмецом”, — Лира неодобрительно смотрит на Хекси и качает головой.

— А почему со мной никто не здороваться? — спрашивает Кайри.

— Потому что они нас ненавидят, — отвечает Арианна. Прежде чем пегаска успевает сказать хоть что-то, мы слышим какой-то странный звук, доносящийся из-под воды. Мгновение спустя рядом с ракетой Кайри выныривает ржавая подводная лодка.

Хекси бросает удочку на землю и стонет.

— Да вы издеваетесь или что?

Люк подводной лодки открывается, демонстрируя еще одну белую пони со светлой гривой, заплетенной в две косы. На ней кожаные шорты, длинные носки и зеленая шляпа. Кобыла также удерживает магией большую кружку пива.

— Кригсмарине! — кричит Арианна. — Освободи меня и бежим! Кайри сошла с ума.

— Они заставили меня сотрудничать, — отвечает Кригсмарине, указывая на пони, покидающих субмарину вслед за ней. А это, если по порядку: Бон-Бон, Флиттер, Клаудчейзер и те две агентши, которых мы встретили в Троттоманской Империи. Белка и Стрелка, кажется.

— Вы двое арестованы, — говорит Клаудчейзер, указывая на Кайри и Арианну. — И уже осуждены в половине цивилизованных стран. В Империи Грифонов вас приговорили к смерти за похищение дирижабля, но эти двое... эм-м-м...

— Товарищей, — говорит Белка.

— Именно, — Клаудчейзер вздыхает. — По какой-то причине они хотят, чтобы Арианна провела следующие двадцать лет в какой-то жопе мира, добывая камни в руднике, где так холодно, что ссышь сразу ледяными кубиками.

— Камни? — Арианна бледнеет еще больше — впечатляющий подвиг, как по мне. — Никогда! Я предпочитаю смерть.

— Не так быстро, — говорит Бон-Бон. — На заседании международного совета было принято решение, что наиболее серьезное из ваших преступлений — экологическое загрязнение окружающей среды в Зебрике...

Винил поднимает копыто.

— Ну, формально это не...

— Заткнись, — бурчу я, тыкая диджейшу в бок.

Бон-Бон пристально смотрит на нас, прежде чем продолжить.

— И таким образом, вы приговорены к пяти годам изучения дружбы.

— Что? — переспрашивает Арианна. — Это просто смешно!

— Не волнуйся, — говорит Флиттер. — Ты будешь изучать дружбу в Зебрике...

— Нет! — Арианна кричит и мечется, но Флиттер и Клаудчейзер все равно утаскивают ее на подводную лодку.

— Для протокола, Кайри не сделала ничего плохого, — говорю я, видя, что пегасы возвращаются, чтобы схватить и ее. — Она помогла нам поймать Арианну.

— И где именно это произошло? — спрашивает Бон-Бон. — И когда?

— Планета Юггот. Боюсь, это вне вашей юрисдикции.

— О, правда? — Бон-Бон пожимает плечами. — Полагаю, это создает серьезную юридическую проблему, верно?

Стрелка козыряет:

— В Копытском Союзе мы давно научились решать серьезные юридические проблемы!

— Одна пуля, один адвокат, — ворчит Бон-Бон. — Весь мир радовался.

Она поворачивается к Кайри.

— Полагаю, что пока мы не разберемся с этим вопросом, вы можете считать себя под домашним арестом. Где бы ни был ваш дом.

Белая пегаска смотрит на подводную лодку.

— Я могу изучать дружбу с Арианной...

— О, значит это теперь так называется... — ухмыляется Винил.

— Трикси сомневается, что это сработает...

— Мы позаботимся об этом через пять лет, — тяжело вздыхаю. — А теперь, может кто-нибудь подбросить меня до Понивилля? Я тут уже свой круп почти отморозила!

---

— Вот так, мои дорогие дети и внуки, и закончилась эта история. Более или менее. Через несколько месяцев я родила сына, который, как вы можете видеть, не совсем бэтпони. Ну, кроме глаз, наверное. Его отец снова пытался ухаживать за мной, но из-за большого количества как моих, так и его разъездов, мы едва ли могли пересечься хотя бы раз в год. В общем, он сошелся с Вайлд Хант. Вероятно, жеребцы действительно западают на шрамы.

— Да, мам. И они нарожали мне семь постоянно визжащих родственников.

— Ну, замечательно. Несмотря на то, что он сам наполовину бэтпони, мой сын немного расист. Думаю, это влияние тети Руби.

— Эй!

— Не спорь, Руби, иногда у тебя действительно бывают такие моменты. У кого-нибудь есть еще что сказать, прежде чем я попытаюсь утопить себя в алкоголе? Ты, малыш? Кто ты такой?

— Розбери Джем. Седьмой сын троюродного брата Черри Берри.

— Ах. Неудивительно, что я тебя не знаю. Что ты хотел спросить?

— Что случилось с Арианной и Кайри?

— А, это интересная история. Можно было бы подумать, что они, наконец, помирились и жили счастливой лесбийской семьей, но правда в том...

Внезапно меня прерывает звук удара чего-то тяжелого в стену. Гости в панике разбегаются и все вместе прячутся за барную стойку. Все, кроме Хекси, но за последние пару десятилетий она набрала достаточно мышечной массы, чтобы при желании весь паб утянуть, так что какая-то стена для нее ничего не значит.

Пыль медленно оседает, и я вижу Кайри, сидящую в проломе и трясущую головой. Она ничуть не изменилась, разве что грива стала чуть светлее. Кроме того, на нее нацеплено какое-то странное устройство, извергающее дым и пламя в разные стороны.

— Я добралась до вечеринки? — спрашивает пегаска, когда окончательно развиднелось. — Извини за это, mein реактивный ранец неисправен.

Кайри осматривает учиненный ей разгром.

— Ну, ты пропустила всю историю, — отвечаю я. — Что происходит?

— Ты должна пойти со мной, — пегаска встает, остатки ее летательного аппарата поджигают обломки стола. — Арианна...

— Снова пытается создать империю зла? — спрашиваю я.

— Хуже, — Кайри открывает седельную сумку, которая каким-то образом пережила катастрофу, и достает из нее кусок холста. — Она решила, что ей нужно хобби и выбрала это...

Смотрю на рисунок.

— Трижды ебаный пиздец! Кто ей сказал, что она умеет рисовать?

— Никто, — пегаска пожимает плечами. — Но когда я сказала ей, что это ужасно, она попыталась спалить мою хижину.

— Значит, ты предлагаешь мне отправиться в Зебрику, чтобы убедить Арианну прекратить рисовать? — киваю и бросаю холст в огонь. — В Зебрику? Это не сильно подходящая страна для старых кобыл...

— Все еще хуже, ее картины настолько плохи, что каждый раз, когда она их заканчивает, земля разверзается, оттуда лезут демоны и начинают ей поклоняться, — ворчит Кайри. — Это сильно раздражает, даже зебр, которые привыкли ко всякому странному Scheisse.

— Сражаться с демонами? — спрашиваю я. — Не выйдет. Я слишком стара для этого.

— Мне пятьдесят пять, и я только что пересекла океан с неисправным реактивным ранцем, — говорит пегаска.

— Ага, — говорит один из "семи постоянно визжащих родственников" моего сына. — Кроме того, два дня назад ты лягнула Мунлайт Сонату через всю комнату, потому что она сказала, что ты старая, тетя.

— Именно, — кивает Руби. — А пони все равно живут больше ста лет.

Пожимаю плечами и ухмыляюсь Кайри.

— Демоны, говоришь? И сколько их там?

— Хватит на двоих? — спрашивает Винил.

— Троих, — Трикси встает.

— Четверых, — хором говорят Руби, Хекси и Инки. После короткого спора Руби соглашается на ”пятерых", а Инки остается “шестерых”.

— Ладно... — выхожу из паба через отверстие в стене в форме пегаски и делаю глубокий вдох, стоя посреди аэропорта. Вечернее небо буквально манит меня. Неужели я действительно собираюсь провести остаток жизни, вспоминая старые времена и руля семьей стальным копытом?

Да ну нахер.

Хватаю летные очки и поворачиваюсь к Кайри.

— Ну, и в какую сторону мы отправимся?