Принцесса Селестия меняет профессию

Талантливый инженер Тимофеев, создав машину времени, решает открыть окно в древнюю Москву. Но все пошло нет так, как было запланировано - из-за сбоя в механизме, помимо одного окна в царские палаты, открывается ещё один портал в совсем неизвестный людям мир...

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна Гильда Другие пони ОС - пони Человеки Шайнинг Армор Стража Дворца Лайтнин Даст

Будущая королева

"День этот станет идеальным, мечтала с детства я о нём и так ждала..." Небольшой рассказ о Кризалис. События происходят лет за десять-пятнадцать до знаменитой свадьбы в Кантерлоте.

Кризалис

Кристальный король

Возможно, этого никогда не было, потому что мы этого не видели. Но сколько вопросов осталось не закрытыми, когда завершились приключения Твайлайт Спаркл и её подруг во внезапно появившейся Кристальной Империи! Почему правление Сомбры было так бессмысленно жестоким? Почему в проекции Селестии это было мрачное место, а Империя появилась во вполне опрятном виде? Кто такие эти кристальные пони? Почему Сомбра предстал перед нами полу-разумным чудовищем? И совсем ли без последствий прошло для Шайнинг Армора "окристаление" его рога? Что, если он, вдруг, начал слышать, казалось бы, уничтоженного Сомбру и имел неосторожность сразу сказать об этом жене и сестре?

Король Сомбра Шайнинг Армор

Гомункул

Даже не знаю что тут написать. Содержание будет по позже.

Принцесса Селестия Другие пони

Волшебные Земли

"И кто ищет спасения в перемене места, как перелетная птица, тот ничего не найдет, так как земля для него везде одинаковая." Антон Павлович Чехов, Дуэль. Все-таки люди-полные уроды. А вы представьте, что будет, если они потеряют дом, и из-за спора двух великих вселенских существ найдут мир добра и дружбы?

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Трикси, Великая и Могучая Биг Макинтош Грэнни Смит Диамонд Тиара Сильвер Спун Черили Принц Блюблад Энджел Вайнона Опалесенс Гамми Дерпи Хувз Лира Бон-Бон Другие пони ОС - пони Октавия Кэррот Топ Танк Колгейт Мистер Кейк Миссис Кейк

Беги. Прячься. Белей.

Беги, пока они не ловят. Прячься, пока они не видят. Белей, пока не слишком поздно.

Принцесса Селестия Принцесса Луна

Ловушка для Квотербека

Квотербек знакомится в баре с красивейшей кобылицей, и вроде бы у них всё хорошо. Но она хранит от него один маленький секрет...

Гостья дальних земель

Пони, живущие в Эквестрии рады каждому новому дню. Они безмерно дружелюбны и отзывчивы. А что, если заглянуть в глубь их душ? В то место страха и ужаса, которое затянуто радужной оболочкой счастья. В Эквестрии есть и другие «дороги» и по невольному случаю, некая кобылка была брошена на чёрную тропу.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна

Компас

Юный студент находит в старом храме древний Артефакт, сила которого неподвластна ему. Пробужденная после долгого сна, она прокляла его, но пощадила несчастное дитя, даровав шанс на возвращение. Он должен отыскать в другом мире пять элементов к этому Артефакту. Только после этого он сможет вернуться домой.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Принцесса Селестия Принцесса Луна Зекора Энджел Другие пони ОС - пони Найтмэр Мун Человеки Сестра Рэдхарт

Главный герой

История о том, как с Мэри Сью сняли корону. Согласитесь, это интереснее обычной истории о Мэри Сью.

Твайлайт Спаркл ОС - пони Человеки

Автор рисунка: Noben

Цена бессмертия

Глава 18. Отчаяние и ярость

Иллюстрация Dalagar

Магия оленёнка, стелясь между мерзких лиан едва заметным голубоватым свечением, уже почти подобралась к связанной лани-витрангу. Судя по накидке и украшениям, она была из друидов, причем не из последних.

Конечно, тот факт, что она сейчас висела на стене, давал призрачные шансы на её поединок с Манцинеллусом, но вдруг колдун просто застал станцию врасплох?

Магия поддавалась с трудом. Рилл уже успел раскаяться, что уделял основное внимание не заучиванию магических формул и правил, а своей теории «магии по наитию». Во многих случаях юный волшебник и сам приходил к формациям и построениям, схожим с классическими, но упрямо не хотел признавать это.

Мисти тем временем сформулировала ответ:

— Но ведь взрослые когда-то тоже были детьми, и не их вина, что на них плохо влияли родители. Так что... они тоже не виноваты!

— Молчать, — велел Манцинеллус, уткнувшись в мерцающую фиолетовым пламенем книгу на подставке.

Но юная перитонка будто не слушала:

— ...и причиняя боль другим ты становишься эдаким «плохим папой» для всех...

Глянцево-чёрные глаза поднялись на лань, и та вздрогнула. Этот взгляд заставил холодок пробежать по всему телу.

— Закрой. Свой. Рот, — раздельно проговорил колдун и затем добавил. — Пока я тебе его не зашил.

Мисти в ужасе умолкла.

Рилл тем временем почти справился с удерживающими волшебницу лианами. Впрочем, та не стала дожидаться, пока путы спадут. Как только копытца и рот оказались свободны, лань одновременно с зеленой вспышкой оказалась на ногах в окружении вьющихся узоров друидской магии.

Нити взметнулись вверх и вперёд, но не ударили в Манцинеллуса, а выхватили из кучи ингредиентов Семя и подняли над полом.

— Не двигаться! — грозно крикнула друид. — Или я уничтожу Семя!

Все уставились на неё. Оленята в шоке, а колдун спокойно. Потом вкрадчиво поинтересовался:

— Вот как? Совершишь такое святотатство?

— Пусть лучше так, чем оно окажется в копытах тёмных витрангов! — решительно заявила лань. — Отойди от котла!

Выглядела она величественно: гордая осанка, сияющие мягкой зеленью кристальные копытца и глаза, развевающиеся на магическом ветру грива и накидка...

— И не подумаю, — сказал Манцинеллус.

Внешне он не совершил ни одного движения.

Но вьющиеся по полу и стенам чёрные лозы молниеносно метнулись к волшебнице. Так быстро, что глаза едва успели заметить.

Начавшийся было крик резко оборвался.

От шока оленята уставились на то место, где только что стояла живая лань, а теперь лишь шевелился комок даже не лоз, а будто щупалец из чистой черноты.

Жуткий клубок извивался на полу меньше минуты, но Риллу с друзьями и, наверняка, висящим на стене оленям это показалось настоящей вечностью.

Когда же гадкие отростки расползлись, на ходу снова превращаясь в искажённые лозы, на полу не осталось ничего, кроме нескольких украшений.

Вьющиеся щупальца тьмы сунулись было к Семени, но отдёрнулись, словно от огня.

Манцинеллус, увидев это, не удивился, а просто телекинезом вернул Семя на место, после чего встретился взглядом с Риллом. Юный витранг почувствовал, как душа уходит в копыта, а уши прижимаются к голове. Воображение уже нарисовало схожую судьбу для того, кто освободил волшебницу...

Но колдун только покачал головой и сказал:

— Ну до чего закоснели... — он снова перевел взгляд на обомлевшего Рилла и поинтересовался. — Ну что же ты больше не колдуешь, малыш? Давай. Освободи ещё кого-нибудь, убийца.

Рилл не чувствовал, как по его щекам катятся слёзы. И даже не обратил внимания на отчаянный крик Мисти:

— Не слушай его!

Манцинеллус же продолжил:

— Бессмертие для всех имеет цену. Не усугубляйте. Всё равно я сделаю, что хочу, но, если будете мешать, без лишних и бессмысленных жертв не обойдётся.

Взгляд чёрных глаз обвел трёх оленят, и, повинуясь незаметному жесту колдуна, лозы понесли малышей к общей стене. Когда мимо тащило Рилла, белый витранг сказал:

— Я не хочу жертв. Наоборот, чтобы больше никто не умирал из-за скудоумия, страха и непонимания. Смерть больше не будет властвовать в этом мире, и ради этого я готов заплатить любую цену... — при этом его жуткий            взгляд встретился с зарёванными голубыми глазами молодого волшебника, и колдун поправился. — Почти любую.

Рилл не ответил: был слишком шокирован последствиями своих действий, а также жестокостью и лёгкостью, с которой тёмный витранг победил могущественную волшебницу.

Эйкорн, который всё это время пытался силой разорвать лозы, чуть не плакал от бессилия. Умом он, конечно, понимал, что справиться с колдовскими путами не могли и взрослые, среди которых, кажется, был даже один нордир, куда более сильный. Но просто так взять и сдаться не позволяла гордость.

В отчаянии он крикнул:

— Ты не понимаешь, что творишь! Своими действиями ты уничтожишь наш мир!

По всем законам жанра, тёмный витранг должен был заткнуть нахального олененка, но тот, похоже, был настроен пообщаться.

— Ну и что? — спокойно осведомился Манцинеллус. — Чем этот мир лучше любого другого? Этот мир забрал мою любимую. И всю семью. Вот скажи, ты сможешь их вернуть? Или будешь мне втирать про Великий Круг Жизни?

Эйкорн осёкся и нервно сглотнул. Он, в общем, не рассчитывал на диалог.

Чернокнижник же назидательно воздел копыто:

— Именно, что не сможешь! А моя Госпожа может.

— Но это же тёмная магия! — попытался ухватиться за соломинку фордир. — Злая и запретная!

— Запретная? — олень хихикнул. — И кто же её запретил? Уж неужто ваш принц или пришлые сёстры-аликорны? Не задумывался, почему? Потому что считают, что это они вправе творить чудеса и диктовать волю всем остальным. А я изменю привычный порядок вещей!

— И вся Кервидерия падёт в бездну! — не сдавался Эйкорн.

Манцинеллус кинул в котёл очередную горсть каких-то порошков, и над зельем взметнулся красный туман. Сам же тёмный витранг продолжил говорить, расхаживая по залу и вещая, будто читая лекцию:

— Маленький оленёнок, вы так помешались на своих мрачных пророчествах, что не заметили главного — конец света уже наступил. И наступил он благодаря таким, как Селестия, что лицемерно провозглашает идеалы доброты и дружбы, но при этом на границе земель пони по-прежнему убивают пони, и ничего не изменилось с давних времен. Пусть мы и наделены разумом, но все в душе — древесные волки. В нас дремлет первобытная злость, которая так и ищет выхода. И я не прячусь от своей природы в отличие от вас — зомбированных дурачков. Но в моем прекрасном мире смерть не будет иметь значения, а ярость можно будет удовлетворять множеством способов.

Эйкорн и Мисти переглянулись, и оба прочитали в глазах друг друга отчаяние.

Помощи больше неоткуда было ждать. И справиться с могущественным тёмным витрангом не представлялось возможным.

Заветное Семя Величайшего Древа было близко, и с тем же успехом оно могло быть на другом конце света. И так было бы даже лучше, потому что копыта тёмного витранга туда бы не дотянулись.

Мисти чувствовала, как по её щекам текут слёзы.

Страшные сказки ожили, и тёмные витранги готовились уничтожить всё, что дорого любому оленю...


...Бладласт Шейд был в ярости.

И дело было даже не в ускользнувшей добыче: отследить их перемещения опытный ликтор мог даже до получения чудесных способностей.

Но из-за дискордовой изменницы с её самострелом Ночной Кошмар ковылял по земле, да ещё на трёх ногах. Хлипкая с виду кобылица мастерски въехала копытом в болевую точку!.. 

Как бы ни были могущественны новые силы, почему-то сделать более быстрым заживление ран они не могли. Или не хотели, наказывая нерадивого исполнителя за медлительность.

Как оказалось, подлесок и высокие деревья создают вполне преодолимые, но при этом ощутимые препятствия на пути.

— А ты всё не уймёшься? — спросили вдруг сверху.

Фестрал поднял морду и увидел попугая, что несколько раньше был вместе с соплеменницей и оленятами.

— Воля Найтмер Мун во тьме, — процедил сквозь зубы Ночной Кошмар в бессильной злобе.

Проклятый попугай сидел слишком высоко: нечего было и думать добраться до него с разорванным крылом. Можно подпрыгнуть и достать когтями, конечно, но не с раненой ногой.

А бессильно прыгать внизу под насмешки наглого пернатого... нет уж. Ищите другого дурака.

Фестрал не видел и не мог знать, что насмешки и вызывающее поведение Молчуна — лишь надетая попугаем маска. И уж тем более не мог догадываться о мотивах.

В поноже был встроенный метатель ножей, но Бладласт считал себя профессионалом и не хотел тратить боеприпасы на выяснение отношений. Да ещё с попугаем.

Поэтому он решил, что просто пойдет дальше, наплевав на нахальную птицу.

Но не тут-то было.

Сверху прилетел какой-то орех и стукнул фестрала по носу. Почти не больно, но ужасающе оскорбительно для боевого ликтора.

— Бесись сколько влезет, — проскрипел Молчун с ветки. — И хоть я не знаю, что ты задумал, но забудь. Манцинеллус Милк решил всё исправить, и кому бы ты не служил, жалкая тень, но ты проиграл.

Бладласта словно окатили ледяной водой.

Эта фестралка упоминала какого-то Манцинеллуса, и что оленята с Семенем «могут ему доверять». А значит, цель, несмотря на свою близость, грозила ускользнуть из копыт!

Бладласт содрогнулся при мысли, что несмотря на все новые способности и покровительство самой Принцессы Ночи, он может... облажаться.

И тогда всё зря: дальний поход, поиск, раны... а главное — жажда славы и силы! Ведь то, что даровано, может быть и отобрано назад. Особенно если речь идет о столь могущественном существе, как аликорн...

И тогда Бладласт, не слушая больше насмешек попугая и забыв о боли в ноге и крыле, бросился туда, куда вело его чутьё...