Цена бессмертия
Глава 08. В самое сердце
Иллюстрация Dalagar
…Величайшее Древо Кервидерии столь огромно, что стоя у его подножия создается полное впечатление горы.
Вздымающийся исполинский ствол уходит в небеса, с каждым разом становясь всё более крутым. На этих склонах и примостилась оленья столица – Арборион.
В отличие от остальных городов оленей, здесь не было других деревьев: на каком-то расстоянии от Древа они переставали расти по банальной причине нехватки солнечного света. Исполинская крона здесь так плотно закрывала солнце, что столица была погружена в вечные сумерки, освещаемые тысячами волшебных фонариков.
Хотя магические дома оленей здесь вполне приживались, и неискушенному зрителю могло показаться, что Величайшее Древо вдруг принесли урожай разноцветных, светящихся изнутри орехов или фруктов.
Но стоило подойти поближе, и становилось ясно, что на корнях раскинулся огромный город с мостами, акведуками, огромными лестницами, ведущими вверх, к дворцу принца Верналиса. Который, в свою очередь, висел прямо на стволе, опираясь на платформы-грибы.
И всё равно выглядел очень маленьким на фоне Величайшего Древа.
Взгляд чёрных глаз блеснул из-под капюшона.
Глаз, которые не видели всей красоты и великолепия древней столицы, а лишь тлен, разложение и гниение. Даже Величайшее Древо выглядело в колдовском зрении умирающим и больным.
Манцинеллус Милк прекрасно осознавал, что совершить величайшее святотатство ему не дадут. Даже если предположить, что он найдет Семя Древа первым, попытка прибегнуть к тёмной магии в Кервидерии лишь привлечет внимание принца Верналиса.
А колдун не был столь самонадеян, чтобы рассчитывать на успех в поединке с бессмертным эйкерреном. Кроме того, прилагалась ещё целая армия Хранителей всех видов, которые тоже не останутся в стороне, не говоря уже об Охранительных Камнях, реагирующих на тёмную магию.
К счастью, обмануть волшебных каменных болванов с новыми силами было просто. Но следовало отвлечь внимание принца и остальных. Да так, чтобы резко стало не до локальных проявлений тёмной магии.
Что ж, для этого было средство. Сейчас безобидно плещущееся в пробирке чёрное масло, бурлящее словно живое.
К сожалению, необходимо было доставить это зелье непосредственно к стволу. Древо, обладая своеобразным разумом, сразу бы отсекло поражённый корень или ветвь от общего потока магии и соков даже без помощи Верналиса.
А значит, необходимо было спешить: времени почти не оставалось. Придётся, правда, найти исполнителей, иначе есть риск попасть под ответный магический удар Величайшего Древа.
Впрочем, сейчас никто не ждал беды: олени ходили мимо по собственным делам, плотный плащ и капюшон не бросались в глаза, в отличие от белой шерсти или чёрных глаз.
И найти пару марионеток было лишь делом времени.
Тем более, если сесть в Водные пути – чудесный транспорт, позволяющий быстро передвигаться по акведукам. По крайней мере, по тем их местам, что не использовались для забора питьевой воды.
Манцинеллус Милк, вежливо пропустив перед собой парочку молодых ланей-фордиров, о чём-то весело щебечущих между собой, уселся на заднем сидении и прикрыл глаза. Отчасти от усталости, отчасти – от нежелания видеть вокруг картины разложения.
Даже кристально чистая вода акведуков казалась какой-то мерзкой зелёной жижей, хотя остальные органы чувств говорили Манцинеллусу о другом: свежесть, приятная прохлада, весёлое журчание…
Колдун слегка улыбнулся. Где-то в глубине души шевельнулись счастливые воспоминания: игры, первая любовь… и последняя.
Да, сейчас, в благоустроенном волшебном сообществе, очень редко бывает, чтобы олени погибали неестественной смертью. Но изредка всё же случается.
И почему жертвой таких обстоятельств должна была стать семья юного Милки?.. И та, с которой он хотел связать всю дальнейшую жизнь?
Он пытался бороться. Дошел до того, что написал письмо самому принцу. Просил вернуть из Великого Круга хотя бы кого-нибудь одного. Пусть не всех. Но юному харту тогда казалось чудовищной несправедливостью, что родители, брат и сестра, невеста – все погибли, а он, Милки, остался жив. Жив и одинок.
Принц не ответил. Пришел только бланк канцелярии с тем же самым ответом, что был получен от витрангов: Круг Жизни незыблем. Так было и так будет.
Пришлось обратиться к древним тайнам. Изучать, капля по капле собирая материал, чтобы, наконец, наткнуться на несколько замшелых фолиантов где-то в глубине библиотеки. Фолиантов, содержащих сведения о культах Тёмных Веков, когда лишь Кервидерия была островком стабильности во всеобщем хаосе.
И как они вообще попали в библиотеку? Неизвестно. Хотя учитывая страсть оленей к накоплению знаний…
Тогда он после кропотливой работы расшифровал мёртвый язык и даже сумел вычислить координаты святилищ. Культ привлёк тем, что, по обрывочным сведениям, обладал властью над жизнью и смертью.
И будущий Манцинеллус Милк решился. Он совершил дерзкую экспедицию, и в святилище высоко в горах нашел первые действительно важные сведения. Сведения, сулившие возвращение мёртвых и даже власть над Кругом.
После этого его было уже не остановить. Словно какая-то сила всегда направляла его, подсказывала без слов…
Он сменил имя, став Манцинеллусом. И, как одержимый, по крупицам собирал знания. Вскоре он выяснил, что придать мёртвым подобие жизни – несложно. И при должной осторожности можно даже провернуть это незаметно. Но вернуть душу из Круга гораздо сложнее. И почти невозможно — ту же душу, что была. Здесь требовалось нечто большее…
И для начала нужно было отвлечь тех, кто может помешать замыслу на его первом этапе…
— …Конечная, — сказала рядом одна из тех юных ланей, что входили в лодку вместе с Манцинеллусом. — Проснитесь, альтдер.
На миловидной мордочке играла озорная улыбка. Лань была юна, едва вышла из детского возраста. Но колдун видел, как даже из столь юного тела жизнь утекает по крупицам.
— Я не сплю, — улыбнулся он в ответ. – Не поможете слепому?
— Ой, — лань прижала ушки. – Конечно, альтдер! Лотси, помоги мне!
Тёмный витранг уже неоднократно прибегал к этому трюку: притвориться слепым, чтобы вызвать сочувствие, получить помощь или заманить в ловушку. Последнее как-то понадобилось, чтобы приготовить некромантское зелье. Что только не пришлось делать потом, вспоминать противно…
Две лани помогли Манцинеллусу выбраться из лодки, и та отрулила на разворот в небольшую заводь: пройдет короткое время, и судёнышко встанет на обратный маршрут.
— Куда Вы шли, альтдер? – осведомилась вторая лань, грива которой переливалась нежно-зелёными волнами, но колдуну виделась свалявшейся и облезлой.
— На обзорную площадку, — ответил тот, затем пояснил и даже не покривил душой. – Я могу не видеть, как все, но ощутить ветер, услышать шум Леса с высоты… Проведёте меня?
— Конечно!
Лани встали так, чтобы касаться двух боков «слепого», после чего уверенно направили его к туристическому входу на Большую лестницу, соединяющую все постройки на стволе: дворец, галереи, жилые кварталы перитонов и всё остальное…
— Сделаете для меня кое-что? – спросил Манцинеллус двух глупышек, что вели его к обзорной площадке.
— Конечно! – отозвалась идущая слева Лотси.
— Надеюсь, я вас не очень отвлекаю? — вежливо поинтересовался колдун.
— Что вы, мы приехали из деревни и просто осматриваем достопримечательности... — подала голос вторая лань.
— Погоди, Байни, — перебила первая. — Чем мы можем помочь?
— Дело в том, — объяснил Манцинеллус, — что я здесь с важной миссией. Дело касается Величайшего Древа, так что пообещайте не болтать об этом.
— Обещаем! – хором сказали лани, и у тёмного витранга даже почти что-то шевельнулось рядом с сердцем.
Когда-то, давным-давно, он испытывал нечто подобное, но уже почти не помнил об этом. И сейчас готовился пожертвовать этими юными жизнями ради своих планов…
— Величайшее Древо – очень старое, — сказал Манцинеллус. – А возраст ни для кого не является благом, будь ты хоть олень, хоть вечное средоточие Леса. Поэтому периодически нужно… помогать.
— Как? – удивилась Байни.
— Долго объяснять, — уклонился от ответа белый олень. – Но суть такова: принц и мудрейшие витранги отправляют кого-то в дальние страны за лекарством, и когда те возвращаются, необходимо отдать готовый эликсир Древу. Понимаете?
— Да… — похоже, юные провинциалки купились: от важности происходящего даже прижали ушки.
Манцинеллус же продолжил лить яд лжи, добавив заодно немного магии для верности:
— Я ослеп в пути и не смогу найти нужное место, а время поджимает. И если бы вы полили кору Древа эликсиром, принц и Кервидерия в целом будут у вас в долгу…
Семена упали на благодатную почву, а невидимые для других нити тёмной магии притупили внимание: вскоре две лани уже поднимались вдоль ствола Величайшего Древа, чтобы исполнить задуманное колдуном. И, скорее всего, не успеют спастись: пока разберутся, пока поднимут тревогу…
Думая об этом, Манцинеллус в раздумьях стоял на одной из лодок Водного пути, удаляясь от Величайшего Древа. Судёнышко плыло по большому акведуку, что шёл над кронами: ещё не хватало мешать деревьям, прокладывая прямую линию через весь лес.
На такой высоте Кервидерия выглядела как огромный, просто бескрайний лес, частично накрытый тенью исполина.
Лес, над которым тёмный витранг видел лишь миазмы разложения…
Но взгляд колдуна был направлен не на пейзажи. Магическим дальновидением он смотрел, как копытце одной из ланей открывает пробирку и льет содержимое на кору Величайшего Древа. Как чёрная слизь, издав влажный звук, впитывается в кажущуюся несокрушимой твердь.
Вот и всё. Теперь у принца Верналиса и его верных витрангов будет забота поважнее, чем следить за лесом…
Потому что иначе в Круг Жизни уйдут слишком многие.
Защитную реакцию Древа, а также печальный итог для двух наивных ланей колдун не стал досматривать. Он за свою жизнь и без того насмотрелся на смерти, так зачем лишний раз снова лицезреть это?
Но так будет не всегда. Скоро всё изменится.
Как ОНА и обещала...