Путеводная звезда
Глава 1
Только утро осветило золотистыми лучами Столицу, а Илла уже была готова вспыхнуть.
Мельком глянув на вставшее солнце, она вернулась в спальню, где сонмы вышколенных слуг за считанные мгновения причесали ей гриву и хвост, подготовили платье на новый день, принесли утренний чай и с поклонами удалились. Всё это время она неподвижно сидела, смотрясь в зеркало. Едва же дверь закрылась, как аликорн порывисто встала, прошлась из угла в угол, бешено размахивая хвостом; одним глотком осушила чашку и снова присела перед зеркалом.
Желание сломать что-нибудь сменилось простым зубовным скрежетом.
Уже неторопливо она оделась в очередное воздушное творение из шёлка и лент, вдела ноги в золотые накопытники и без промедления покинула комнату. Задержись она хоть на минуту — заявится её поверенный Легал Кейз и почтительно спросит о причинах задержки, а заодно предложит скорректировать расписание. Трижды ха-ха: предложить-то предложит, но тут же доложит обо всём Совету, и уж они решат, соглашаться или не потакать капризам «взбалмошной» кобылы.
Быстрой трусцой она спустилась в главный коридор со снующими туда-сюда слугами и стражниками. Отсюда оставался всего один скок до тронного зала — целого царства мраморных колонн, богатых драпировок и собственно трона: массивного, выточенного из цельного ствола дуба, с проложенными золотом прожилками. Порой Илла не знала, ей ли кланялись больше, или трону; этот предмет мебели внушал большее почтение, чем она сама. А что? Большой и блестящий.
Едва Илла умостилась на бархатной подушечке, как сбоку незаметно подошёл Легал Кейз.
— Ваш список дел на сегодня.
— Благодарю, — аликорн приняла свиток из его телекинеза, но даже не развернула. Она и так помнила, что сегодня принимает просителей, присутствует на заседании Совета, а после обеда совершает прогулку по Столице «для вдохновения и укрепления морального духа подданных».
Воспоминание о последней фразе стало последней же каплей. Слегка повернув голову, Илла спокойно поинтересовалась у стоявшего сбоку поверенного, когда прибудет первый посетитель. Оказалось, что оставался ещё добрый час; если Легал и удивился нежданному вопросу, то не подал вида. Но всё-таки аликорн смогла полюбоваться на его изумлённую морду с разинутым ртом, когда встала и спокойно направилась к неприметной боковой дверке, на ходу бросив, что желает побыть в саду. Одна.
«Ну же, возрази мне», — мстительно подумала Илла, ожидая в любой миг услышать оклик или возражение. Но ни того, ни другого не последовало: в полнейшей тишине она покинула зал и после недолгой прогулки по коридорам вышла во внутренний двор. Здесь без оглядки скинула накопытники и с удовольствием прошлась голыми копытами по мягкой траве. Она не отказалась бы и поваляться, но платье действительно было жалко; всё-таки безвестная портниха явно потратила немало сил на него, чтобы доставить королеве приятное.
Только одно омрачало удовольствие: вряд ли её выходка будет иметь последствия. Легал Кейз не станет докладывать Совету так же, как няня не докладывает родителям о том, что их дочурка осмелилась стащить лишнее печеньице.
Тихонько фыркнув, Илла улеглась на скамеечку и опустила голову на вытянутые ноги. К горлу подкатил горький комок, в глазах чуточку потяжелело. Но нет, место слишком открыто и застать её может любой; только вечером, вернувшись в спальню, можно дать волю чувствам. А пока что надо идти и разбирать пустые споры, выслушивать принятые за неё решения и гулять, наблюдая, как пони почтительно расступаются перед ней, не решаясь подойти.
В целом, не самая плохая жизнь. Илла уже привыкла к ней за века.
Сегодня к королеве допустили всего четырёх просителей, и над всеми её суд вышел скорым и справедливым. Что получалось легко, особенно когда Легал Кейз подавал ей заранее написанные и одобренные кем-либо из Совета решения. Да и какие просьбы были: любому мелкому чиновнику как копытом оземь топнуть.
Последнее прошение Илла читала до неприличия долго. У стоящего перед ней упитанного земного пони уже грива намокла от пота, а она всё пробегалась глазами по скупым строчкам и изо всех сил прижимала передние копыта к трону, чтобы не ударить ими кого-нибудь.
— Значит, тебе нужно королевское согласие на расширение цветника перед твоим магазином? — наконец-то медленно произнесла она, и потерявший дар речи жеребец не то мелко закивал, не то затрясся от испуга.
— Ваше Величество помнит, что недавно были внесены поправки в земельные законы, — вмешался Легал Кейз. — В нашей славной столице многие пони имеют свои заведения, и немало их подали необходимые прошения. Часть попала в королевскую канцелярию, и мы сочли, что наш долг помочь подданным.
— Мудрый выбор, — в слабом магическом сиянии лист бумаги с разрешением подплыл к морде Иллы, которая дотронулась до него рогом, оставляя замысловатую золотистую печать. И заодно убедилась, что мелкая и неприметная печать советника стоит там, где надо; иначе без неё документ не будет действительным.
Слушая торопливый удаляющийся цокот, Илла украдкой закрыла глаза и постаралась дышать размеренно и глубоко. Несложное упражнение много раз помогало ей сохранять трезвость рассудка. Где-то хлопнула дверь, затем поверенный заговорил с кем-то, и с каждым словом его голос становился недовольнее; Илла продолжала дышать, словно ничего в мире больше не существовало.
— Ваше Величество.
Ну вот. Выдохнув, аликорн повернулась и взглянула на Легал Кейза, терпеливо ожидая продолжения.
— Послание от Совета. Они просят перенести совещание на послеобеденное время, — от нарушенного расписания единорог недовольно скривился.
Решение созрело мгновенно.
— Что ж, ладно. Тогда вряд ли Совет возразит, если я совершу прогулку до обеда, а не после, как планировалось, — королева стремительно встала, не давая Легал Кейзу возможность вставить слово. — Надеюсь, ты с этим согласен?
— Как будет угодно Вашему Величеству.
Илла позволила себе украдкой улыбнуться, радуясь маленькой победе. А вторую победу она отметила, когда покинула дворец в сопровождении всего двух гвардейцев — да и те следовали на расстоянии достаточном, чтобы представить, будто их вовсе нет.
Ступая по омытым ночным дождём камням мостовой, она быстро покинула площадь, лишь бы не видеть останавливающихся и кланяющихся пони. Вскоре раскидистые деревья парка набросили тень на ней, укрыв от солнца и излишних взглядов. Тихонько млея от удовольствия, аликорн прошлась по узким дорожкам, недолго посидела перед озерцом, вдыхая аромат кувшинок, побродила меж лужаек. На одной из них она застала играющих в мяч жеребят и ненадолго остановилась под деревом, наблюдая за ними; какой-то жеребёнок заметил её и радостно помахал копытцем — Илла с улыбкой помахала ему в ответ.
Позже ей пришлось вернуться в город и всё-таки пройтись по центральным улицам. К тому времени утренний чай уже давно растворился в организме аликорна, и живот требовал чего-нибудь существеннее. Недолго размышляя, Илла выбрала первое попавшееся кафе, обескуражив своим появлением хозяина и обрадовав посетителей — согласно одному из неписаных правил, теперь никто из них мог не платить за еду, все расходы возьмёт на себя королевская казна.
Она просидела за столиком в одиночестве несколько минут, пока не сообразила, что официант наверняка ожидает её разрешения подойти. Слегка раздосадовано Илла махнула копытом и, заказав первое попавшееся в меню, уставилась в окно, возле которого и села. В слабом отражении было видно, как остальные пони возвращаются к прерванным трапезам.
Но и после того, как принесли заказ, она долго смотрела на проходящих за окном пони. Давно ей нравилось принимать невзрачный облик и гулять среди них неузнанной. Но однажды Совет прознал о её выходках и сделал серьёзное внушение. Очень серьёзное.
Моргнув, Илла отвлеклась от созерцания прошедшей мимо кафе парочки и телекинезом поднесла чашку ко рту. Тем временем в кафе зачем-то убавили свет, и небольшой зал постепенно погрузился в сумрак. Повернувшись, чтобы узнать, в чём дело, аликорн замерла: поблизости не было никого. Пустовала барная стойка, все до единого столики — даже тот, за которым устроились её охранники. И стояла невозможная тишина; когда Илла подвинула стул, скрежет ножек громом разнёсся по помещению.
— Эй, — позвала она, облизнув губы. — Что случилось?
Никто ей не ответил. Между тем продолжало темнеть, и дальние от входа углы зала уже потонули во мраке. Позвав ещё раз, Илла поспешила выйти наружу и только тут поняла свою ошибку. Само небо стремительно наливалось чернотой, а вместо солнца светила неимоверно гигантская луна; её серебристое сияние испещрило улицы полосами теней и света. Больше по привычке, нежели осознанно, аликорн потянулась к ней, но наткнулась на твёрдую стену, которая оттолкнула её волю обратно.
От страха ли, растерянности, или всего разом Илла попыталась взлететь — но не поднялась ни на скок, удерживаемая всё той же силой. Тогда она поскакала так быстро, как могла, намереваясь вернуться во дворец. Как бы она ни ненавидела Совет, но его маги умели многое. Она бежала по удлинившимся улицам без единой живой души, а луна неотступно светила ей в спину — точно некое громадное око с любопытством наблюдало за ней.
Она не боялась, но её сердце колотилось как птаха о прутья клетки. Закусив губу, Илла припустила вперёд, споткнулась о какой-то камень…
… и не успев увернуться, врезалась в фонарный столб!
Вскрикнув, со звоном в ушах и искрами перед глазами она повалилась на землю. Рядом кто-то вскрикнул, поспешно затопали, загомонили, пока Илла, шипя от боли, с трудом поднималась на свои четыре. Щурясь, она видела обычную светлую улочку; никаких контрастных теней, никакого лунного света. И конечно же, здесь были пони.
— Ого, кто сюда к нам спустился с небес.
Даже сквозь звон в ушах Илла расслышала всякое отсутствие почтения в голосе. Тряхнув головой, она попыталась оглядеться, но всё вокруг выглядело размытыми пятнами, доводящими до тошноты.
— Скорее уж прискакала, — поправил другой голос, и вокруг весело заржали в несколько глоток. От их противного смеха Илла невольно прижала уши: давно ей не доводилось попадать в неприятные ситуации. В ту пору, когда она ещё разгуливала инкогнито, находились лихие пони, желающие поживиться за счёт одинокой кобылки — но тогда она могла легко постоять за себя. А сейчас даже стражники подевались невесть куда.
Сжав зубы, аликорн вскинула голову и окинула смельчаков проясняющимся взором. Тут же её сердце ухнуло куда-то в живот: напротив, перегораживая дорогу, стояли семеро чумазых пони. А улочка, куда её занесло странным видением, просто-таки вопила о своей неблагонадёжности неопрятными лачугами и кучами мусора; подобным давным-давно полагалось исчезнуть. Но видно, не все в королевстве — даже в Столице — жили так хорошо, как докладывали в Совете.
Из табуна вперёд вышла грязно-жёлтая пегаска, выглядящая слегка опрятнее прочих, и с прищуром взглянула в глаза королеве, даром, что была заметно ниже ростом.
— Какими ветрами ваше величество занесло сюда? — она согнула шею в издевательском поклоне. — Пришли посмотреть, как мы тут живём?
— Я случайно зашла сюда… извините, я пойду, — растерянно пробормотала Илла, за десятилетия отвыкнув от подобного обращения; Совет был совсем другим делом. А стражники всё не торопились появляться.
Кобыла прищурилась ещё сильнее.
— Ну да, конечно, — почти прошипела она. — Какое ж расфуфыренной аристократочке дело до нас? — остальной табун согласно загудел. — Сидишь там на своём троне, ничего не делаешь, только хвост перед кем надо заворачиваешь!
— Я… — Илла старалась — и не могла подобрать слов. — Мне действительно пора…
Со стороны выглядело забавным, как рослая аликорн пятится от невысокой кобылки. Когда раздались смешки, она невольно перевела взгляд на остальных. В тот же миг перед ней мелькнула тень, и хлёсткий удар обжёг ей щёку. Вскрикнув от боли и неожиданности, она шарахнулась назад, опять споткнулась и с размаху шлёпнулась крупом на мостовую. Смех банды как отрезало. Илла вскочила и приготовилась дать дёру, но пегаска уже перелетела через неё и встала с другой стороны, победно ухмыляясь.
— А ещё я слышала, что тебе нельзя делать пони-либо больно. Даже, если бьют тебя саму, — одним прыжком она взлетела и зависла перед самой мордой опешившей Иллы, чтобы толкнуть её в грудь обеими передними копытами.
«Прочь!» — сверкнула у аликорна паническая мысль. Она отскочила на шаг, расправила в прыжке крылья и под улюлюканье взмыла в небо. Но не поднялась и над домами, как всё тот же грязно-жёлтый силуэт метнулся спереди. Сильный удар в спину выбил из неё воздух вместе с криком, кинув обратно вниз. Илла успела только выставить ноги, как ударилась о камни и прокатилась, сминая крылья. От дикой боли мир вспыхнул перед глазами, рот наполнился кровью; больше инстинктивно аликорн задёргала ногами, пытаясь вскочить, но со всех сторон на неё навалились фигуры, крепко схватив и прижав.
— Ну-ну, — расслышала она всё тот же издевательский голос. — Выходит, это правда.
По лбу и морде Иллы текло что-то, она не видела ничего, кроме цветных пятен. Одно из них наклонилось ближе, превратившись в жёлтое лицо с насмешливым оскалом, а над ним виднелись другие, не менее отталкивающие.
— Ну же, — прошипело лицо, приблизившись вплотную, — давай, покарай меня!
От вони изо рта пегаски Иллу замутило и мгновением позже стошнило прямо на чьи-то копыта. Кто-то брезгливо вскрикнул, а в голове королевы просветлело. Ясно и чётко она увидела обступивших её пони, пустую улочку, и от страха дёрнулась вперёд; но увы, секундное замешательство не ослабило их хватки.
— Нда, не впечатляет, — брезгливо протянула пегаска и выпрямилась. — Эй, парни, сейчас развлечёмся!
— Чегой удумала? — спросил один из её стоявших в сторонке приятелей.
— Чего-чего… задние ноги раздвинь ей, балда!
Вмиг Илла похолодела, не веря в услышанное — а вот загомонившие жеребцы очень даже поверили. Она задёргалась и забрыкалась в попытке скинуть их с себя, но два вонючих тела навалились крепче, сразу несколько копыт ухватили и потянули задние ноги, широко раскрывая.
Не может быть! Невозможно! Запрет действительно существовал, и сейчас Илла в панике пыталась придумать хоть что-нибудь. Куда пропали стражники?!
— Чего дёргаешься? — фыркнула пегаска. — Щас почувствуешь в себе настоящих жеребцов, не то что твои высокородные задохлики.
Кто-то прикоснулся к внутренней стороне бедра, и под всеобщий гогот Илла взвизгнула. Она уже не видела ничего перед собой и крупно дрожала, желая лишь освободиться и убраться обратно во дворец. Небо, помоги! Почему она ничего не может сделать?! Почему ей нельзя решать даже за себя?
В этот миг чьё-то копыто нагло и грубо дотронулось до самого сокровенного — и как воочию Илла увидела лицемерные улыбочки и равнодушные взгляды единорогов Совета.
Что-то лопнуло в ней.
Никто не успел больше ничего сделать, ничего понять. Всех собравшихся вокруг аликорна пони вмиг расшвыряло в стороны, на стены лачуг и мостовую. Не досталось только стоявшей чуть поодаль пегаске; она замерла, не в силах осмыслить, как её шестеро товарищей внезапно превратились в шесть неподвижных изломанных тел. Напротив неё аликорн вскочила на ноги и медленно огляделась, а затем так же плавно повернулась, обратив пылающий от ярости взор на кобылу. Под её взглядом пегаска осела на враз ослабшие задние ноги и пригнула голову, боясь не то что попятиться — пошевелиться. Она даже не обратила внимания, как под хвостом намокло.
Перед ней была не жалкая хнычущая аристократка, а могущественная пони, готовая без колебаний убить одним движением глаза.
Пегаска изо всех сил прижала уши и тихонько заскулила.
В конце улочки раздался торопливый грохот шагов и крик: «Выше величество!». Явившиеся стражники показались кобылке чуть ли не небесными защитниками: уж лучше тюрьма, чем ярость королевы. Она уже приготовилась к тому, как её схватят или даже поколотят — но жеребцы в броне даже не глянули на неё. Один из них напрыгнул и повис на обернувшейся аликорне, а второй подскочил и торопливо приложил к её шее какой-то предмет, похожий на медальон. Аликорн дёрнулась — и с закатившимися глазами повалилась на спину первому стражнику.
— Вроде бы всё обошлось, — проворчал тот, кто был с медальоном.
— Повторишь это, если до вечера нас не поставят на поверку задней позиции, — зло фыркнул другой, аккуратно устраивая бесчувственное тело на себе. Глянув по сторонам и приметив неподвижные тела, стражники разом поморщились и поджали хвосты.
— Хватит разговоров. Пошли.
Так и не шелохнувшаяся пегаска глядела вслед стражникам, пока они не скрылись за поворотом. Лишь тогда плавно опустилась на мостовую, потеряв сознание.
— Ты ослушалась.
Стоя посреди небольшого зала, Илла старалась смотреть перед собой и не обращать внимания ни на гневное фырканье, ни на шепотки. За прикрытым портьерами окном светило солнце, но внутри круглый год царил холод.
— Ты понимаешь, что ударила пони?
В щель было видно, как на подоконник снаружи опустилась птичка и принялась что-то клевать.
— Ты скажешь хоть что-нибудь?!
Ничто не держало Иллу, но она не смела уйти: оковы совести и страха иногда будут посильнее любых кандалов и заклинаний. Её слишком хорошо научили, что на всё надо давать ответ. Не увиливать. Не отмалчиваться. Не уходить.
— Я защищалась, — отведя взгляд от птахи — кажется, малиновки — Илла посмотрела на собравшихся единорогов. Старцы в молодых телах: сила аликорна позволяла им жить гораздо дольше отмеренного срока. Сейчас они неодобрительно взирали на явившееся им чучело со взлохмаченной гривой и всклокоченной шерстью; а заодно в помятом платье и без одного золотого накопытника, потерявшегося невесть где. К тому же Илле не дали даже умыться, и она явственно чуяла лёгкий запашок блевотины от себя же самой.
Перл Вэй фыркнул, явно ничуть не убеждённый аргументом.
— Стражники были уже на подходе, тебе следовало всего лишь дождаться их.
— И позволить тем… пони… надругаться надо мной? — как Илла ни пыталась, её голос дрогнул. За долгую жизнь волей-неволей начинаешь относиться ко многому со спокойствием, и она уже взяла себя в копыта, однако воспоминание было ещё слишком свежо.
Ответом стало равнодушное молчание и искренне недоумённые морды. Некоторые из советников уже десятилетиями не покидали дворец, и их представления о жизни снаружи стоило назвать наивными — в лучшем случае. Другие же прекрасно всё знали и понимали, но мало на что обращали внимание. Иными словами, никто не воспримет слова королевы всерьёз.
Она сжала зубы.
— Но ведь ничего не случилось бы, — возразил он, покачав головой. — Ты нарушила правило, и теперь нам придётся сделать тебе внушение. Ради твоего же блага.
— Какого же блага? — не удержалась Илла от колкости, заставив всех нахмуриться.
— Однажды ты уже подняла копыто на другого пони, и к чему это привело? — Перл Вэй занял своё место за столом. — Мы не допустим, чтобы ты опять потеряла контроль над собой.
Всё внутри аликорна сжалось, и она позорно отступила-таки на шаг. Не может же быть… Они не могут! Ещё слишком рано.
— Да, — безо всякого злорадства кивнул Перл Вэй, заметив её гримасу. — Так будет лучше для всех… и для тебя.
Один за другим рога членов совета засветились, и волна слабости и тошноты накрыла Иллу, заставляя её с беззвучным стоном осесть на пол.