Третий лишний

День Благодарения

Твайлайт натянуто улыбнулась, ни на что и, в особенности, ни на кого не глядя. Шайнинг смотрел себе в тарелку, используя еду как веский повод не поддерживать ни с кем зрительным контакт. Подле него Кейденс потирала свою шею копытом, как будто она у нее болела. Семья Спаркл не проронила за едой ни слова, единственным слышимым звуком был стук столовых приборов.

Наконец, Кейденс не выдержала.

— Ужин очень вкусный, — сказала она, и в то время как Шайнинг и Твайлайт очень искусно отвели взгляды, Кейденс встретилась им с их матерью.

— Ну, я рада, что хоть кому-то понравилось! — рассмеялась Твайлайт Вельвет, окинув колким взглядом своих детей. — Или вам троим он настолько сильно нравится, что это мешает вам начать разговор?

— Мам. — Твайлайт взъерошила свои крылья. — Это не так.

Она взглянула на место за столом, что находилось напротив мамы. В семье Спаркл было трое детей: Твайлайт, Шайнинг и их младшая сестра Лайт Стэп. Никто не был настолько глуп, чтобы повторять ошибку Кейденс.

— О, то есть, вы проделали весь этот путь домой на День Благодарения только ради того, чтобы послушать тишину? И вы не скажете хоть слово своей маме, чем вы занимаетесь? — сказала Твайлайт Вельвет. Затем она произнесла немыслимое:

— А вы знаете, Лайт Стэп ведь получила грант за свои рисунки.

— Ох, правда? — спросила Кейденс, стараясь не замечать отчаянные сигналы Шайнинга под столом.

— Ага, — ответила Лайт Стэп. Она была подростком около шестнадцати лет с мягкой голубой шкуркой и с кьютимаркой в виде трех звезд и ручки. У нее была прическа, подстриженная под жеребца, возможно, этим она пыталась подчеркнуть свой довольно маленький рог и худощавые бока.

— Я получила его за несколько написанных картин с ночным небом. Я собираюсь поступать в Кантерлотскую Школу Искусств.

Лайт Стэп прокашлялась:

— Вы знаете, я могла бы заселиться в Общежитие Твайлайт Спаркл. — Ее тон стал жестче. — Перед которым стоит та статуя.

— О. Ха-ха. Точно. — Улыбка Твайлайт стала такой натянутой, что на ее лице проступили морщины. — Это старая... штуковина. В любом случае, это уродливая статуя.

— Она не уродливая, — отчитала Твайлайт Вельвет свою дочь. — Ты такая скромница, Твайлайт. Ты ведь правда самая преуспевающая в этой семье.

— Ей приходится такой быть. — Лайт Стэп сложила свои передние копыта и свирепо сверкнула глазами. — С тех пор как Шайнинг стал послушным альфонсо.

Шок парализовал каждого сидящего за столом. Мама и папа Твайлайт в негодовании воскликнули. Сама Твайлайт выронила вилку. Кейденс кинула на нее мягкий, но пристальный взгляд.

— Лайт! — Твайлайт Вельвет наконец-то подобрала нужные слова. — Ты сейчас же извиниш-

— Нет-нет, — отрезал Шайнинг, его слова вылетали с бешеной скоростью. — Все в порядке. Правда. В порядке. Это все правда! Я альфонсо. Я только и делаю целыми днями, что преподаю физкультуру да трачу деньги Кейденс. — Он ткнул ногой под столом свою мать. — Так что давайте оставим эту тему, ладно?

— Ладно, — сказала Твайлайт Вельвет со вздохом.

— Ладно, — сказала Твайлайт Спаркл.

— Ладно, — сказал Найт Лайт.

— Никто не смеет связываться с моим жеребцом, — отчеканила Кейденс, постукивая копытами друг об друга. — Вы думаете, что он альфонсо? Да, это так, но не забывайте, что в конце каждого года он получает Нобелевскую Премию за альфонсовство.

За столом воцарилась гробовая тишина. Лицо Шайнинга утонуло в его копытах.

— Что... — нахмурилась Лайт Стэп. — Как ты смог выиграть Нобелевскую Премию за альфонсовство?

— Это для Мира, — быстро оправдался Шайнинг. — Бессмысленная и бесполезная награда, которую они дают королевской семье, чтобы та была королевской. Так что давайте просто-

— Это для закрепления мира между Кристальной Империей и ульем чейнджлингов Королевы Амараллис, — объяснила Кейденс. — Потому что, когда мы поженились, я сказала Шайнингу, что у нас может быть свободный брак. Если это осчастливит его! Но за все эти годы он ни разу не заговорил со мной на эту тему.

Кейденс положила свои копыта на стол и наклонилась вперед.

— Пока орда Королевы Амараллис не окружила столицу, и он не отправился договариваться насчет условий перемирия. И знаете, что он сделал? Переспал с ней. Да так усердно, что весь рой мог почувствовать это через коллективный разум. Десять тысяч чейнджлингов не отрываясь смотрели на это, поджав под себя свои задние ноги.

Кейденс помахала копытом.

— А потом он сказал: никакого свободного брака, пока ты не прекратишь завоевывать королевство моей жены. И она не только исполнила его просьбу, но еще и преподнесла нам подарки в качестве извинений. Их было достаточно, чтобы удвоить запасы казны. И знаете, когда он получил ту Нобелевскую Премию за альфонсовство, он, можно сказать, тратит деньги двух богатых кобыл.

Мордочка Лайт Стэп сморщилась. Ее глаза стали увлажнились. Еще секунда и, казалось, она расплачется. Затем она стукнула копытами по столу, выкрикнув: — Я вас всех ненавижу! — и убежала в свою комнату. Через секунду по всему дому прокатилось эхо захлопнувшейся двери.

— Кейденс! — вытаращила глаза Твайлайт на своего бывшего наставника. — Ты не должна была этого говорить!

Кейденс фыркнула, высоко задрав нос.

— Никто не смеет связываться с моим жеребцом.

==============***==============

Через пару часов Твайлайт аккуратно постучалась в дверь Лайт.

— Эй, Лайт? — позвала она. Когда ответа не последовало, она сказала: — Я принесла тебе ужин.

Ей так никто и не ответил. Твайлайт вздохнула и положила тарелку около двери, а затем присела и сама. Она поджала под себя ноги, как кошка, и обернула вокруг них свой хвост.

— Кейденс не должна была говорить этого. Но и ты, в свою очередь, ее серьезно разозлила. Ей не нравится, когда окружающие называют Шайнинга альфонсом. Она хочет, чтобы у них было равноправие в браке. Даже если это может привести к неожиданным последствиям.

Ответом ее не удосужили.

— Но это не извиняет ее за случившееся. Так что. — Твайлайт выждала паузу. — Я заставлю ее извиниться позже.

— Твайлайт? — спросила Лайт Стэп из-за двери. — Ты аликорн. И ты бессмертная, да?

— Да, — сглотнула Твайлайт.

— Мне не очень нравится мысль, что ты продолжишь жить и быть при этом самым величайшим героем столетия, в то время как я стану простой кучкой пыли. — Лайт Стэп шмыгнула носом. — А я стану когда-нибудь аликорном?

— Ну... может быть. — Твайлайт заставила себя улыбнуться, хотя этого все равно никто не мог увидеть. — С дружбой в сердце все возможно.

Лайт Стэп обдумывала это какое-то время.

— Твайлайт? — наконец сказала она.

— Да?

— В следующий раз, когда ты спросишь, почему я тебя ненавижу, знай, это потому, что ты строишь из себя какую-то большую героиню, хотя у самой кишка тонка сказать "нет". Я не знаю, трусиха ли ты, или просто думаешь, что я тупая, но прямо сейчас я хочу, чтобы ты ушла.

И Твайлайт ушла.

Через час или около того, Лайт Стэп приоткрыла дверь и затащила внутрь уже остывшую тарелку с салатом.