Люди прошлой эпохи

Внимание, история содержит нецензурную лексику! Ее не много, но если вы ее не переносите, то лучше воздержитесь от чтения! Не изливайте свое негодование по этому поводу в коментах, я вас предупредил.

Среда, семь часов утра. Очередной рабочий день настал, и будильник поспешил напомнить об этом оглушительным писком. Джон давно хотел заменить старый, действующий на нервы будильник на более новый, но руки мужчины все никак до этого не доходили. Разлепив глаза, Джон стукнул ладонью по кнопке выключения и распластался на постели, не желая подниматься с кровати. Единственное, что сейчас хотел житель мрачной квартиры – это лежать не открывая глаз, словно мертвец, но этим надеждам не суждено было сбыться. Мисс Барб, кобыла средних лет, как добропорядочный житель дома, знала всех своих соседей в лицо и спешила будить их на работу, даже если сегодня им не надо было никуда идти. Дабы не слышать звонкого голоса назойливой соседки, Джон разлепил губы, приготовившись говорить.

— Автоответчик! – прохрипел квартирант, включив устройство в гостиной.

— У вас три новых сообщения, — сообщил прибор, издав протяжный писк, — Сообщение один. От реабилитационного центра «Золотое копыто». Датировано…

— Господи боже, — прошептал мужчина, поднявшись с кровати, и первым делом прошел на кухню, где набрал полный стакан воды, дабы избавиться от сухости в горле.

— …тысячи двадцать шестого года. Желаете прослушать?

Джон ничего не стал говорить, засмотревшись на свое заросшее щетиной лицо в грязное зеркало на кухне. Да и волосы не мешало бы уже подстричь.

— Желаете прослушать? – повторил механический мужской голос автоответчика.

— Да, да, — раздраженно выпалил мужчина, потирая глаза.

— Мистер Пол, это Претти Флауэрс, секретарь детройтского отделения реабилитационного центра «Золотое копыто». Мистер Пол, напоминаю вам, что по результатам изучения вашего психологического портрета вы были записаны, как клиент нашего центра. Пожалуйста, перезвоните мне и сообщите, когда вам будет удобно…

— Не в этой жизни, сука, — прошипел мужчина, усевшись на продавленный диван, — Телевизор!

— …и наши высококвалифицированные специалисты будут рады с вами поработать. Надеюсь на ваш скорый ответ. До свидания!

На телевизоре был включен музыкальный канал с ретро-музыкой, которую так любил квартирант. Вчера ночью по нему передавали подборку музыки Джонни Кэша, которая полностью отражала упадническое настроение мужчины, но в то же время помогала расслабиться. Сегодня же людей вновь отодвинули на второй план и показывали запись прошлогоднего турне Серенады Трель по восточной Европе. Сейчас она выступала в Боснии, если верить надписи в углу экрана, и пела кобылка, как это часто бывало, кавер-версии песен, зачастую с призывами к мирному существованию. Сейчас она радовала публику песней the end of the world Скитер Дэвис. Как заявляла сама дива, к каждой человеческой песне она относилась с большим трепетом и обращала их слова к каждому человеку по отдельности. Вспомнив об этом, по спине Джона пробежала дрожь. На очереди была Johnny guitar Пегги Ли. Мужчина знал слова этой песни наизусть, а потому поспешил переключить канал, посчитав слова этой песни в устах пони совсем уж черной комедией к себе самому.

— Сообщение два. От издательства «Брайт Ньюс». Датировано…

— Давай уже! — кратко ответил Джон, вставив в зубы сигарету и прикурив ее, после чего запустил паровой утюг на глажку выходного костюма.

— Джон, это я Кевин. Знаю, у тебя сегодня выходной, планы, наверное, намечены, но ты должен зайти ко мне сегодня в офис. Надо поговорить насчет твоей… состоятельности. Не горячись только, хорошо? Жду тебя к девяти.

— Как скажешь, босс, — со вздохом ответил в воздух мужчина, продолжая перелистывать каналы.

— Вчера днем Американская федерация труда приняла в свои ряды общественную организацию НОПП, наделив ее статусом профсоюза. За последние три года своего существования НОПП, или Народное объединение за права пони, показало свою состоятельность в вопросах политики и юриспруденции, помогая пони стать полноценной частью как общественной жизни людей, так и политической. Благодаря главе организации, который в целях личной безопасности не оглашает своей личности, уважаемый член совета Кантерлота стал представителем ООН восемнадцатого августа две тысячи двадцать третьего года, что кардинально…

Джон вновь переключил канал, попав на какой-то старый боевик, который еще записывали на DVD-диски и решил остановиться на нем, а сам заняться своим нехитрым завтраком перед тем, как идти на работу.

— Сообщение три. От детройтского института искусств. Да…

— Проиграй! – вдруг резко оживился Джон, едва не выронив сигарету из пальцев.

— Уважаемый мистер Пол. Мы получили ваши зарисовки и хотим сказать, что приятно удивлены тем, что в наше время среди рабочего класса встречаются столь талантливые художники-натуралисты. Мы еще не определились с тем, стоит ли делать заказ на полноценные полотна, но мы можем обсудить это с глазу на глаз. Если вас это интересует, то пожалуйста, перезвоните в регистратуру и скажите свое имя, вас обязательно примут. Всего хорошего.

Терпеливо дослушав сообщение до конца, мужчина встал с насиженного места и помчался к телефонной трубке, одним нажатием кнопки набрав номер звонившего из института. Начались протяжные гудки, и вскоре на звонок ответила недовольная секретарша.

— Простите, мы сегодня закрыты. Перезвоните завтра, — кратко разъяснила ситуацию женщина на другом конце провода и бесцеремонно повесила трубку, не дав Джону произнести и слова.

— Вот дерьмо! – выпалил квартирант, с досадой бросив трубку на аппарат.

— Мистер Пол? Мистер Пол, у вас там все в порядке? – вдруг раздался голос соседской кобылы за входной дверью, которая как будто ждала удобного момента для своего вмешательства.

Дабы не срываться на пони, мужчина ничего не ответил, а сделал несколько глубоких вдохов и направился на кухню, жарить себе яичницу, которой в скором времени могло уже и не быть.
 Одевшись в свою рабочую одежду: коричневые брюки, рубашку и такого же цвета жилет, а также накинув сверху порядком потасканное пальто, Джон вышел из дома, оставив мытье посуды и уборку на систему умного дома, которая на удивление неплохо работала спустя столько лет эксплуатации. Как и ожидалось, в подъезде хозяйствовала мисс Барб, которая разместила часть своих комнатных растений прямо в тесном коридоре. Сейчас кобыла занималась сиреневыми петуниями, насвистывая под нос какую-то эквестрийскую мелодию.

— Доброе утро, мистер Пол, — бодро произнесла нежно-розовая пони с белоснежной гривой, — Как спалось?

— Неплохо, — вяло ответил мужчина, взяв очередную сигарету и быстрым шагом направляясь к лифту, молясь на то, что его не придется долго ждать.

— Посмотрите. Это из Эквестрии. Мне мама привезла. Разве не прелесть? – гордо заявила женщина, поглаживая копытом свои ненаглядные цветы в горшках.

— Да, да. Просто прелесть, — кивнул мужчина, выдавив из себя короткую улыбку.

— Тут так грязно, так грязно. Они задыхаются от здешнего воздуха. Просто ужас, — покачала головой кобыла, — У нас в Эквестрии дышалось куда легче. Легче. А у вас так грязно. О, богиня…

— Так почему бы вам не уехать обратно домой? – не выдержав, спросил Джон.

— Дом там, куда тебя тянет сердца. Здесь хорошо, чтобы остальные не говорили, — продолжила мисс Барб, — А куда тянет сердце вас, мистер Пол. Может, в Эквестрию? У нас так хорошо, хорошо. Жаль, что из-за… плохого человека вас туда не пускают. О, богиня, почему ты так неблагосклонна к этим…

— До свидания, мисс Барб, — прервал тираду кобылы человек, дождавшись лифта.

— О, до свидания, сэр. Надеюсь, мы сегодня еще увидимся, — успела сказать пони до того, как двери закрылись, хотя на этом ее речь не окончилась, но мужчина ее уже не слышал.
Несмотря на принятый законопроект, выдвинутый ВОЗ в две тысячи двадцатом, который обязывал чиновников еще жестче регулировать загрязнение окружающей среды в зависимости от количества проживающих в определенном месте пони, Детройт, крупнейший город Мичигана, все еще полнился грязью и мусором. Из-за этого в городе болел едва ли на каждый пятый пони, а уровень смертности и вовсе не разглашался. Хрупкость новых жителей Земли принесла немало новых забот правительству всего мира, не только Америки.

Дом, в котором жил Джон, находился не в самом благополучном районе, но и до гетто он, к счастью, не дотягивал. Пони здесь почти не жило, они предпочитали загородные дома и дорогие квартиры на последних этажах небоскребов. Это немало радовало мужчину. Джон вышел со двора и быстро добрался до остановки. Следующий автобус должен был подъехать уже через пару минут, он никогда не ошибался. Несмотря на хмурое настроение, Джон нашел в себе силы, дабы пообщаться со знакомыми работягами из соседнего дома, которые ездили на одном автобусе с мужчиной. Но завидев автобус, что выехал из-за угла, настроение Джона вновь упало ниже плинтуса. На боку транспорта был вывешен предвыборный плакат с желтой пегаской с длинными розовыми волосами. Известная в узких кругах Флаттершай уже давно метила в сенаторы Мичигана, но никто не думал, что робкая пони зайдет так далеко. Предвыборная кампания кобыла была просто смехотворной – она хотела очистить весь штат от грязи и беззакония, а заодно запретить употребление пищи животного происхождения на законодательном уровне. Несмотря на всю нелепость этих планов, пегаска имела множество фанатов. Еще бы, с тех пор, как пони пришли в мир людей, количество веганов и сыроедов повысилось в разы, и их популярность лишь только росла. Но, несмотря на это, пони мало смыслила в политике и даже не получила избирательного права, впрочем, это вполне компенсировала эквестрийская конституция, придуманная совместными усилиями Селестии, НОПП и Нового Альбиона.

Сидя в автобусе, Джон смотрел в окно и раздумывал о том, что же становиться с миром. Мужчина часто думал об этом и думал подолгу, но все никак не мог придти к однозначному смирению или бунтарству. С одной стороны трудно было смириться с тем, что жизненный уклад людей, который был неизменен веками, всего за пару лет нарушился пришельцами, которые однажды открыли врата в Стоунхендже. С другой, сопротивление против нового порядка было бессмысленным. Слишком уж много времени прошло. НОПП из мелкого сборища людей, которых называли от хиппи до зоофилов, стала мощной силой как на политическом поприще, так и в военном. Да, общественная организация, сколотившая личную армию, бойцы которой готовы были сжечь твой дом за пару неловких слов на радио или телевидение в адрес пони. Люди никогда не меняются, за что бы они не боролись, за вождя, бога или, черт возьми, лошадь, которая ни разу не ступала на человеческую землю. Чтобы что-то координально поменялось в сторону людей, должна была начаться война. Первая межмировая война, как ее в шутку называли комики. И сколько бы благотворительных концертов, научных открытий и озеленений африканских пустошей не совершили бы пони, люди никогда с ними не примерятся. Что уж говорить, если даже любовные отношения между двумя видами все еще порицались обществом, как одним, так и другим, пусть и по разным причинам.

Как бы там ни было, вывод можно было вывести только один – либо придет кто-то, кто скажет нет и не погибнет в процессе, либо через сотню лет люди начнут жить в резервациях, словно коренные американцы в начале двадцатого столетия.
Наконец, автобус достиг центра города, от которого добираться до издательства оставалось каких-то десять минут. Первым делом Джон с интересом посмотрел на небольшой фонтан, стоявший у входа в супермаркет. И, как и ожидалось, молодой жеребец в белой рясе проповедовал великий путь к богине солнца и луны, что укажут путь всем отбившимся. Поскольку богини пони действительно существовали, пусть почти никто из людей и не видел их вживую, люди собирались сотнями, дабы послушать о благославении Селестии и Луны, что любят не только своих детей, но и чужих. Джон не верил в бога ни до пришествия пони, ни после, а потому считал всех подобных этому пареньку простыми пустозвонами, которые мелят полнейшую чепуху. Послушав сладкие речи жеребца еще несколько секунд, мужчина развернулся и направился к своей цели, которая уже виднелась впереди. Издательство «Брайт Ньюс».
«Брайт Ньюс» стало едва ли не первым издательством, которое освещало важные новости о пони и людях без купюр. Именно в этой газете люди впервые узнали о беспределе, что происходит в рядах НОПП, о многочисленных группах радикальных анархистов, которые сжигали целые дома за одни лишь подозрения о проживавших в них пони, о истинном количестве эквестрийских иммигрантов с темным прошлым, из-за которых уровень преступности во всех штатах резко возрос, об ультиматуме России против Нового Альбиона и множестве других неудобных для принцессы новостей. Конечно, это имело свои последствия – журналистов «Брайт Ньюс» обычно не жаловали, несколько раз совершались вооруженные рейды, но издательство всегда держалось на плаву, вдохновляясь своей целью нести правду в массы. За это-то Джон и любил свою работу редактора.

Поднявшись на последний этаж здания, мужчина поздоровался со всеми друзьями и коллегами, у которых был сегодня рабочий день, после чего быстро прошел к кабинету шефа Брайта. Еще на подходе Джон через окно заметил, что Кевин был в плохом расположении духа, копаясь в куче каких-то документов и отчетов, с которыми никому не хотелось возиться. Мужчина решил, что босс, который по совместительству являлся добрым другом редактора, все же примет Джона к себе, несмотря на груду работы.

— Эй, босс, — поздоровался Джон, зайдя в кабинет и повесив пальто на вешалку у двери.

— О, Джонни! Хорошо, что ты пришел! Садись, — каким-то неловким тоном произнес лысеющий шеф, указав на стул у стола.

— Все в порядке? – взволнованно поинтересовался мужчина, присев напротив начальника, — Выглядишь не очень.

— Ну, я бы так не сказал, — вздохнув, сказал Кевин, — Не хочу томить, так что скажу сразу, в лицо. Тебе звонили из «Золотого копыта», да?

Упоминание злосчастной клиники для не приспособившихся к жизни с пони людей сразу омрачило Джона и создало тревожные мысли.

— Да, а что? – стараясь не выдавать тревоги, сказал редактор.

— Ну, в общем, тебе действительно не стоит тянуть с ее посещением, — грустно заявил шеф, — Если ты не предоставишь мне сертификат клиники о своей полной вменяемости в течении тридцати дней, то мне придется урезать тебя в жаловании.

— Стоп, я не… постой… — Джон приложил ладонь ко лбу, подбирая слова, — Это ты меня им сдал?

— Джон, сдал – это дурная формулировка, это необходимая процедура для всех работников, начиная…

— Начиная с чего? – вдруг мужчина вскочил со своего места, свесившись над столом, — С каких пор «Брайт Ньюс» следует законам, написанным пони для, мать твою, пони? Я почти всю свою жизнь проработал здесь, вместе с тобой, бок о бок, а в итоге ты сдаешь меня в желтый дом?

— Джон, это не…

— Я не сумасшедший, Кевин! – прикрикнул редактор, — Я… это… это мое место, Кевин. Мое. Ты же знаешь меня. Знаешь, что не смогу пройти через это. За что ты так со мной, Кевин?

— Джон, это не моя прихоть. Поверь, будь моя воля, послал бы всех этих проклятых лошадей нахер, но я не могу! – умиротворительным тоном произнес шеф, — НОПП крепко схватил меня за яйца и даже не думает отпускать. Чтобы сохранить лицензию на печать газеты, мне приходиться плясать под их дудку. Как думаешь, во что превратится это место, если я уйду, а? Пони хуже коммуняк в вопросах цензуры.

Послушав слова старого друга, Джон поставил упавший стул на место и сел на него, не в силах хоть что-то произнести. Поэтому инициативу взял на себя Кевин, который прекрасно понимал, что испытывает редактор.

— Правительство США продолжает потакать прихотям этих коней, а король Уильям и вовсе нихрена не предпринимает, распивая чаи с кантерлотской делегацией в Букингемском дворце. Принцессы и ее цепные псы из НОПП могут делать все, что захотят, пока народ верит, что идет сосуществование, а не завоевание, — спокойным тоном продолжил Кевин, но вдруг остановился, будто вспомнив, что говорил совсем не об этом, — Короче, мы в полном дерьме, Джон. Мэр постановил, чтобы как минимум сорок процентов работников состояло из пони, так что ты еще легко отделался. Со многими хорошими людьми придется попрощаться в пользу тех, кто и компьютер то ни разу не трогал. Мда…

— Что со мной будет? – пробубнил Джон, уставившись себе в ноги.

— Ну… пока ты не предъявишь сертификат, мне придется отстранить тебя от работы. Получишь в бухгалтерии зарплату за этот месяц. Если не управишься в заданные сроки, то… мне придется искать нового редактора. Прости, приятель.

— Понятно, — пробормотал мужчина, после чего встал и направился к лифту, не обмолвившись более ни с кем ни единым словом.

Единственное, чего сейчас хотел Джон – это не успокаивающих речей, что все будет хорошо, и что всем так жаль, что он уходит. Мужчина хотел лишь утопить свою горечь в бутылке. И для этого у него имелось одно подходящее заведение, в котором нельзя было увидеть достойных членов общества. Все, как и нравилось Джону, который медленно, но верно скатывался на дно.
В паре кварталов от квартиры Джона находился подпольный бар, который даже не имел названия. Каждый называл его по разному, на зачастую все просто говорили, что идут в бар. Несмотря на всю секретность, в баре не промышляли продажей наркотиков, петушиными боями, игорным бизнесом или еще чем-то незаконным. Просто это было одно из немногих мест, сохранивших свой первозданный вид прямиком из тех годов, когда человек и пришелец дружили только в фильме Спилберга. В этом месте уставшие от новых порядков люди, типа Джона, могли спокойно отдохнуть, поиграть в бильярд или дартс и, наконец, выпить пропавший из продажи алкоголь, при этом смоля сигаретой прямо в помещении. Конечно, в помещении было довольно грязно, и царила разруха, но они было для бывшего редактора роднее и приятнее многих модных нынче клубов.

Пройдя внутрь бара, Джон полной грудью вдохнул сигаретный дым, который парил под потолком, не без удовольствия послушал ворчливые речи игроков в покер за круглым зеленым столом и, наконец, подошел к барной стойке, за которой орудовал низенький полноватый паренек, который унаследовал бар за своим отцом. У парня была хорошая память на лица и на поступки, а потому появление Джона его сразу взбодрило.

— Доброе утро, Джон. Что-то ты сегодня рановато, — скрипучим голосом произнес бармен.

— Привет, Джимми. Ну, как я вижу, у тебя много ранних пташек, — слегка улыбнувшись, ответил мужчина, оглядев занятые столы.

— Хе-хе-хе. Не рассчитывай на это. Они сидят тут еще с ночи, — хохотнул Джим, отложив свои незамысловатые дела в сторону и обратив все внимание на клиента, — Ну, тебе как обычно? Половину Джеймсона и включить рокабилли радио?

— Сегодня просто водки, — ответил Джон, потирая висок.

— Произошло что-то плохое? – не особо заинтересованно спросил бармен, доставая с полки бутылку с прозрачной жидкостью.

— Да, охрененно плохое, — кивнул постоялец бара.

— Понял, никаких расспросов, — сказал хозяин заведения, налив выпивку в рюмку и обратив внимание на телевизор с едва слышным звуком, по которому шел прямой эфир откуда-то из западных штатов.

«Тем временем в Неваде уже пятый день продолжаются демонстрации, в которых задействовано свыше пятиста человек и число митингующих только растет. В субботу, начиная с девяти часов утра, в пустыне Мохаве начали собираться люди, одетые в маски и одинаковою одежду, что говорит о том, что митинг планировался долгое время и данная акция не вызвана спонтанно. Демонстранты не высказали своих требований, а лишь двинулись к главной трассе, напевая песню Here’s to you, которая посвящена двум анархистам, Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти, чье убийство вызвало широкий резонанс в обществе в тысяча девятьсот двадцатых годах.

Доподлинно неизвестно, что именно пытаются доказать демонстранты, но по ранним суждениям, основанным на смысле песни и отсутствии среди митингующих пони, митингующие являются последователями печально известного Маркуса Риппера, первого человека, установившего контакт с миром пони и единственного, который побывал в Эквестрии. На данный момент эта теория является наиболее правдоподобной и если она подтвердиться, полиции придется подавить митинг, дабы избежать волнений в общественности…»

— Маркус Риппер, первый и последний, — бармен хмыкнул, глядя в экран, — По мне так обычный психопат, возомнивший себя Че Геварой. А ты что думаешь, Джон?

— Ничего я не думаю, — кратко ответил мужчина, наполняя новую рюмку, — Если верить всему, что рассказывали пони, то будешь думать, что и Земля плоская, и в Австралии ходят вверх ногами. Людей там не было, подтвержденной информации нет. Черт, они даже его тело не вернули.

— Твоя правда, приятель, твоя правда. Кстати, у него же, вроде, сын был. Как думаешь, что с ним сейчас?

— А мне-то откуда знать. Наверное, живет в домике на берегу средиземного моря в Испании и в ус не дует. Я бы на его месте так и сделал.

— Добрый день, господа! – вдруг раздался громкий, необычный для такого места, голос.

Все посетители резко повернулись к входу, и кто-то с ужасом, кто-то со злостью, а кто-то со смирением посмотрел на трех людей в черно-желтой военной форме и с современными энергетическими винтовками на основе искуственной магии единорогов. У каждого из бойцов на плечах были нашивки с изображением черного человеческого силуэта, внутри которого был силуэт пони в анфас. Логотип НОПП.

Один из людей сделал шаг вперед, очевидно, являясь старшим по званию, и осмотрел убогий бар. Пока посетители играли с ноповцами в гляделки, бармен прятал под стойку бутылки с незаконным алкоголем. Наконец, солдат приказал одному из подчиненных встать на входе, а сам откашлялся и начал говорить.

— Мне нужен Джон Пол! Кто из вас Джон Пол? – заявил боец, продолжая разглядывать завсегдатаев бара.

Услышав это, Джон повернулся обратно к стойке и, глубоко вздохнул, закрыв глаза, после чего опустошил новую рюмку.

— Я Джон Пол, — громко объявил мужчина, подняв руку вверх.

— О, хорошо, — кивнул ноповец, присев рядом с Джоном и бросив на барную стойку купюру, — Плесни чего-нибудь легкого. Мне нужна чистая голова на работе.

Получив заказ, бармен принялся немедленно его исполнять, смешивая какой-то коктейль.

— Так значит, это ты Джон Пол, да? – еще раз спросил законник, глядя в лицо мужчины, который в свою очередь старался не пересекаться взглядом с незваным гостем.

— Да, — кивнул бывший редактор, продолжая опустошать бутылку водки.

— Тебя уже неделю как ждут в «Золотом копыте», Джонни, ты в курсе?

— Да.

— Так зачем же ты тянешь? Ты напрягаешь мое начальство, Джонни.

— Я хороший человек! Не вор, не наркоман, не насильник и не убийца! Я простой трудяга. Я ничего вам не сделаю, даже если захочу.

— Неужели? Ну, давай проверим. Сам вывернешь карманы или мне тебе помочь?

Джон молча поднялся с места и начал вытряхивать каждую соринку из карманов брюк и жилета. Мужчина бросил на стойку ключи от квартиры, какую-то мелочь, пару выпавших из коробка спичек и прочий незначительный мусор.

— Пальто на вешалке. То черное, ближе к двери, — вяло произнес Джон, ткнув пальцем в свою верхнюю одежду.

Свободный боец подошел к пальто и принялся быстро обыскивать карманы, разглядывая каждый шов в поисках скрытых подшивок, который на одежде не было. Солдат вытянул из пальто мятую пачку сигарет со спичками, телефон и бумажник, которые отправились к остальным вещам Джона.

— Это все? – спросил глава отряда, начав бесцеремонно ощупывать Джона, проверяя пульс, зрачки, предплечья и прочие места, которые вызывали подозрения, — Ничем не балуешься? Травка, таблетки, дорожки? Может, колешься?

— Я сказал, что я не наркоман.

— А спектра? Никогда не пробовал?

— У меня и без пегасьего сифилиса дерьмовое здоровье. К тому же, откуда у меня деньги на это.

— Кто знает, кто знает, — ноповец переглянулся со своими коллегами, после чего вернулся к Джону, — Ладно, Джонни, ты молодец. Если бы ты еще так не смолил, был бы олимпийским спортсменом! Надеюсь, ты подумаешь головой и сходишь в реабилитационный центр. Скажем, завтра. У тебя же нет планов на завтра? Нет? Вот и хорошо. Мы друг друга поняли?

— Да, — сказал Пол, вернувшись на свое место.

— Отлично. Не смею больше мешать твоему отдыху. Не пей много, у тебя завтра много работы над собой, — напоследок сказал коротковолосый мужчина, прежде чем уйти восвояси.

Стоило входной двери громко хлопнуть за спинами бойцов НОПП, как в баре нависла гробовая тишина. Ранее веселый бармен резко помрачнел, не смея сделать ни единого движения. Лишь только один Джон опустошил последнюю на сегодня рюмку и отодвинул бутылку в сторону, переводя дух от встречи с не самыми приятными людьми на свете.

— Слушай, Джон, — вдруг заговорил Джимми, переминаясь с ноги на ногу, — Ты, пожалуйста, не принимай близко к сердцу, но ты бы… это…

— Давай, говори, Джимми, говори, — пробурчал мужчина, собирая свои пожитки обратно в карманы, — Говори, прямо. Давай.

— Джон, мне правда неудобно, но…

— Джон, я хочу, чтобы ты встал и свалил нахуй из моего бара, потому что ты мудак, за которым следит НОПП! – вдруг закричал Джон, — Это ты хотел сказать, Джимми? Да? Да?

Вновь настала тишина, которую напуганный бармен не смел нарушать. Покачав головой, мужчина поднялся со стула, кинул на стойку пару банкнот из бумажника и быстрым шагом направился к выходу.

— Всего хорошего, Джимми, — сказал на прощание бывший редактор, выплеснув все скопившиеся эмоции.

Сейчас Джону хотелось лишь попасть обратно домой.
Снова семь утра. Снова мерзкий звон будильника. Снова беспокойная за всех и вся мисс Барб. Очередное поганое утро, которое умудрились сделать еще более поганым, чем обычно.

— Автоответчик, — уныло произнес Джон, уставившись в потолок.

— У вас одно новое сообщение. Сообщение один, от реабилитационного центра «Золотое копыто».

— Автоответчик выключить! – приказал мужчина, после чего голос умолк.

Еще вчера Джон умудрился дозвониться до директора детройтского института искусств и сообщить о том, что в ближайшее время никак не сможет придти на встречу лично, чем немало опечалил собеседника. Звонок в клинику же квартирант откладывал, как только можно, в результате чего за весь вчерашний день так и не позвонил им. Сегодня же этот вопрос необходимо было улаживать в любом случае, что лишь сильнее ввергало мужчину в уныние.

Поднявшись с постели и совершив все утренние процедуры, Джон, даже не позавтракав, взялся за телефонную трубку и, не выжидая больше ни секунды, нажал кнопку обратного вызова. На звонок ответили практически сразу.

— Свяжите меня с регистратурой, — с ходу сказал мужчина, не размениваясь любезностями, — Я есть в списке. Хочу записаться на прием…
Настроение у Джона было присквернейшее. Все те проблемы, что навалились вчера на мужчину, не могли пройти незамеченными. К тому же он теперь осознавал, что находится под прицелом НОПП, которое подозревало его в незаконных махинациях против пони, хотя ни разу в жизни бывший редактор не пересекался с законом. Но, несмотря на всю злость и негодование, Джон не стал противиться укоренившейся в обществе системе и покорно пошел в клинику «Золотое копыто».

Реабилитационный центр «Золотое копыто» был основан пони уже в первый год прибытия пришельцев на человеческую землю. Многие люди были не готовы так резко пересмотреть свой жизненный уклад, а потому конфликты между представителями двух видов возникали часто и на пустом месте. Вскоре эти конфликты могли привести к настоящей революции, которая принесла бы множество жертв, поэтому совместными силами обоих правительств была основана реабилитационная клиника для тех, кто не был в состоянии примириться с пони. Разумеется, мало кто хотел идти на поводу у чужеземцев, а потому вскоре курс реабилитации в клинике для особо опасных индивидуумов стал принудительным. Шло время, и требования к адекватности становились все выше и выше. Спустя шесть лет поход в центр стал сродни похода в школу, через которую обязан был пройти каждый. СМИ заявляли, что благодаря «Золотому копыту» ситуация в мире полностью нормализовалась, но вот неофициальные источники заявляли, что они лишь оттягивают неизбежное. И каждый решал сам, во что ему верить больше.

Джон же уже дошел до стеклянных дверей детройтского филиала центра и просто стоял на тротуаре, глядя на неоновые золотые буквы и логотип в виде руки, которая пожимает копыто, даже не смотря на то, что на улице шел проливной дождь. За прозрачными дверями же был виден идеально белый холл с регистратурой в конце комнаты. По обе стороны от дверей были расположены диваны со столиками для посетителей, а посередине холла располагалась статую пони и человека – основателей центра, а также терминал для выдачи талонов. Тяжело вздохнув, мужчина вошел внутрь, где играла расслабляющая мелодия и прошел к терминалу, вписав свое имя с фамилией и получив соответствующий талон с номером. После этого Джон присел на одно из свободных кресел и стал ждать своей очереди.

Как и всегда, клиника была полна людей. Какие-то были вполне себе обычными непримечательными людьми, некоторые были взъерошены и нервно ногой по полу, а некоторые и вовсе выглядели так, будто вчера вышли из-за решетки. И всем им требовалось научиться уживаться с пони. Джон многое слышал о том, какие процедуры проводят в клинике и истории так сильно разнились, что мужчина не понимал, санаторий это или психушка. Те же, кто прошли «лечение» утверждали, что все зависит от клиента. Неадекватных людей держали в каких-то подвальных помещениях, где лечили их совсем не гуманными методами, несговорчивых идиотов, отказывающихся идти на контакт, держали в палатах, а с полностью осознающими себя людьми, коим и желал показаться Джон, проводили профилактические беседы и отпускали домой, до следующего сеанса.

Разумеется, все сотрудники клиники, от уборщиков и до директоров, являлись пони. Это было сделано специально для того, чтобы человеку было легче влиться в общество пришельцев из другого мира. Некоторые особо извращенные индивиды специально ложились в клинику, чтобы провести время с приветливыми и милыми медсестрами. Уж в чем пони нельзя было упрекнуть, так это в миловидности и красоте. Впрочем, для каждого это было довольно субъективным понятием. Джон считал себя уже слишком старым для того, чтобы заглядываться на пони или человека.

Прикурив еще одну сигарету, Джон достал из нагрудного кармана пальто свой старый блокнот с карандашом, в котором он часто рисовал, убивая время. Вот и в этот раз, глядя на людей, сидящих шеренгой вдоль стены, мужчина решил изобразить эту картину. Закинув ногу за ногу, он положил блокнот на колени, и начал рисовать линии, которые складывались в изображения, удерживая сигарету левой рукой. Ждать, судя по всему, было долго, а потому художнику было некуда спешить.
— Талон пятьдесят один, Джон Пол. Пройдите к регистраторскому столу номер три, — наконец, объявил голос по динамику.

Услышав свое имя, мужчина поднялся с места и направился к третьему столу, по пути выбросив уже третий окурок в урну. Перед компьютером сидела молодая кобыла в белой блузке и с бейджем на груди, но Джон не горел желанием узнавать имя пони. Стоило мужчине подойти к столу, как пони окинула посетителя взглядом и, дружелюбно улыбнувшись, начала что-то вводить на клавиатуре.

— Доктор Редхарт ждет вас, мистер Пол. Пройдите в дверь позади меня, пятый кабинет, — сообщила кобылка, — Приятного вам дня!

— Ага, — пробубнил мужчина, вновь доставая пачку сигарет.

— Эм, сэр, там не курят, — поспешила сообщить пони.

— Ох. Блеск, — прошептал Джон, прибрав сигареты обратно и войдя в назначенную дверь.

То, чего он так долго желал избежать, начиналось.
Найти пятый кабинет не составило особого труда, даже несмотря на то, что в длинном коридоре было не меньше двух десятков дверей. В то время, как здание клиники было построено в хайтековском стиле с преобладанием белых цветов, кабинеты психологов были отделаны в стиле классическом, с приглушенными цветами и деревянной мебелью. Из общей атмосферы выбивался лишь увеличенный в размерах ноутбук, приспособленный для копыт, который стоял на столе белой земной пони с розовой гривой. Кобыла что-то печатала на клавиатуре и жестом указала своему пациенту сесть на кресло по другую сторону стола. Не найдя вешалки, Джон бросил свою верхнюю одежду на софу и присел на обозначенное кресло, дожидаясь, пока Рэдхарт закончит свою работу.

— Итак… — после пары минут молчания, начала пони, нажав клавишу ввода, — …Какие у вас проблемы, мистер Пол?

— Мне и самому интересно это узнать, — усмехнулся мужчина, — Может, вы мне расскажете?

Кобылка хохотнула и положила перед собой папку с досье на имя Джона Пола.

— Хорошо, давайте пробежимся по вашему досье. Так, небольшие формальности, которые, тем не менее, помогут нам быстрее закончить работу. Вы не против?

— Валяйте, — пожал плечами мужчина, скрестив руки на груди.

— Имя?

— Джон «Джимми» Пол.

— Возраст?

— Тридцать восемь лет.

— Вероисповедание?

— Протестантизм.

— Отец и мать?

— Джимми и Кендра Пол.

— Жена, дети, братья, сестры?

— Отсутствуют.

— Сексуальная ориентация?

— Это действительно имеет значение? – раздраженно спросил Джон.

— Не я придумала этот список, мистер Пол. Скажите, пожалуйста.

— Гетеросексуальность.

— А в вашей карте сказано, что асексуальность.

— Если я никого не трахал, это не значит, что у меня не стоит! – вспылил мужчина, ткнув пальцем в собеседницу.

— Я это учту, — холодно произнесла пони, продолжив изучать досье, — Что ж, по первичному тесту могу сказать, что вы со мной откровенны. Это хорошо. Приятно, когда тебе говорят правду, верно?

— На лжи держится мир, правда несет среди людей рознь.

— О, так вы еще и философ. Как интересно…

— Может, мы уже перейдем к профилактическим беседам или как вы это называете.

— Как пожелаете, — кобылка откинулась в кресле, разглядывая собеседника, — Мистер Пол, когда и по какой причине у вас появилась неприязнь к пони. Пожалуйста, продолжайте говорить правду, какой бы горькой она ни была, я не обижусь.

— Ну, если быть откровенным, то мне насрать на ваши чувства и то, задену ли я их. Я не знаю, когда все началось. Это произошло спонтанно. Наверное, после того, как пони начали вмешиваться в мою жизнь.

— А как они вмешались в вашу жизнь, не снимая улыбки, продолжила спрашивать кобыла.

— Ох, говорю же, не знаю. Не помню. Это было так давно. Может быть тогда, когда пони стали активно участвовать в политической жизни страны и появились все эти странные законы про запрет определенной выпивки, машин, техники. Все вот это вот…

— Понятно, понятно. И что же вы чувствуете? Ненависть? Или, может, страх? Вы боитесь пони, мистер Пол?

— Смотря, что под этим подразумевать. Если вы о том, что меня выселят из собственного дома в пользу какого-то слащавого уебка, и выпрут с работы по той же причине, то да, я чертовски сильно боюсь пони, — со всей злостью прошипел мужчина, крепко вжавшись руками в подлокотники.

— Ага. То есть вы считаете, что пони хотят сжить вас с этого света, правильно? Вам обидно от того, что все сливки получают пони, а вы подбираете за ними крошки?

— Да, так и есть.

— И вы свято верите, что во всем этом виноваты пони, мистер Пол? А вы никогда не думали, что сами виноваты в своих проблемах? Благодаря магии пони производство удалось почти полностью автоматизировать, из-за чего цены на товары стали ниже, а государство смогло сосредоточиться на поддержании творческих профессий, на которых нужен креативный ум, а не машина или заклинание. В вашем деле сказано, что вы хорошо рисуете, мистер Пол. Это так?

— Пожалуй… — только и успел промолвить мужчина, как пони тут же продолжила.

— С этим талантом у вас есть большие перспективы в этом прекрасном мире, и вместо того, чтобы уехать в культурные столицы мира и смотреть на свои шедевры в Лувре, вы продолжает волочить свое существование здесь, в Детройте, перебиваться от зарплаты к зарплате и бранить пони за то, что они меняют уклад жизни в лучшую сторону.

— Ну, я…

— Мир изменился, мистер Пол. А вы нет. Вы живете в сгнившей холупе, игнорируя прекрасный коттедж прямо у вас под боком. Коттедж, в котором двери открыты для всех. Почему же так происходит, мистер Пол? Почему вы такой человек?

— Я… я… не знаю…

— Вы человек прошлого века, мистер Пол. Музейный экспонат, можно сказать. Человек, который не может понять, что время идет и мир меняется, а не стоит на месте. Разве это плохо, мистер Пол?

— Он может меняться в разных направлениях.

— Но пока вы живете так, как живете, ведя свою психологическую войну с пони, вы никогда не узнаете, в каком направлении меняется мир. Вы понимаете мои слова, мистер Пол. Вы готовы принимать в свой ум новые мысли?

— Да… готов, — сказал Джон, опустив голову.

— Хорошо. Я рада это слышать, мистер Пол, — Рэдхарт встала с места и подошла к чайному сервизу с еще теплым чайником — Желаете чая? Может кофе?

— Когда я смогу уйти? – мрачно спросил мужчина, потирая глаза пальцами.

— Уйти? Вам не нравиться моя компания, мистер Пол? – легкомысленно спросила пони, будто ничего и не было минуту назад.

Кобыла, несмотря на отсутствие ответа о вопросе напитков со стороны человека, все же сделала две чашки зеленого чая, одну из которых поставил перед Джеком, который был мрачнее, чем обычно.

— То есть, я сам во всем виноват? – спросил Джон, подняв голову.

— Разве мой ответ вам что-то даст? Вы должны доказать это сами себе, — ответила кобылка, сделав глоток из чашки, — Знаю, это не так то просто, перебороть свои заложенные с детства догмы, но порой это нужно сделать, чтобы спокойно жить в будущем. Я прочитала, что вы любите старую музыку. Это хорошо, музыка раскрашивает наше бытие в самые разные краски. И наоборот, дает окружающим понять, кто ты есть и что у тебя в душе. Пойте свою любимую песню, мистер Пол. Не держите эмоции в себе.

— Так… что же дальше?

— Дальше? Дальше я напишу на вас характеристику, и она отправиться в штаб. Не волнуйтесь, мистер Пол, я напишу о вас только хорошее, — кобылка посмотрела на календарь и в уме быстро отсчитала дни, — Думаю, есть еще много тем, о которых мы можем с вами побеседовать. Как насчет субботы, мистер Пол? Вы еще почтите меня своим присутствием?

— Да… да, доктор Рэдхарт, — кивнул мужчина, вновь опустив взгляд.

— Прекрасно. В таком случае, я больше не смею вас задерживать, мистер Пол. Хорошего вам дня!

— До свидания, доктор, — сухо ответил мужчина и, забрав свое пальто, направился к выходу, все еще размышляя над услышанным.
Тем временем на улице уже распогодилось. Тучи стали исчезать, солнце одаривало землю теплыми золотыми лучами. В небе начала появляться радуга. Жители, которые прятались от дождя в домах и кафе, вышли на улицу и стали гулять в этот светлый денек, наслаждаясь запахом прошедшего дождя.

Выйдя из здания, Джон встал, как вкопанный, глядя на эту такую обычную, но в то же время завораживающую картину. Как люди живут простой жизнью, глядя, как рядом с ними проходят пони, одетые в современную одежду, говорящие по современным смартфонам. Прямо как люди. А когда половые связи между видами разрешат, по улицам будут ходить еще более удивительные существа, и уже через сто лет от той самой Земли мало что останется. С людьми станет ровно то, что произошло с динозаврами миллионы лет назад, но это будет… нормальным.

— Мистер, с вами все в порядке? – вдруг спросил детский голосок маленького жеребенка, который дернул Джона за пальто.

Мужчина с открытым ртом посмотрел на дитя, которое уже начало смущаться от такого внимания, но мужчина не довел все до крайности. Вместо этого Джон начал что-то бормотать себе под нос, и звуки все набирали громкость, складываясь в слова, а слова – в рифмованные строки.

«And now my life has changed in oh so many ways

My independence seems to vanish in the haze

But every now and then I feel so insecure

I know that I just need you like I've never done before»

Допев куплет, Джон начал медленно шагать вперед, к своему дому, дабы смотреть на шоу, где пони шутят про свой толстый круп и показывают чудеса, которые полностью убили суть фокусов. Слушать перепевки старых хитов новыми исполнителями, которые собирают миллионы слушателей, и смотреть в интернете новую подборку смешных видео, где пони с испугом разбираются в незнакомом машине людей. Жить жизнью обычного современного человека.

«Help me if you can, I'm feeling down

And I do appreciate you being round

Help me get my feet back on the ground

Won't you please, please help me, help me, help me-e-e…»