Реабилитация

Глава V

– Сестра Ратчет, извините, что прерываю, но требуется ваша помощь, – Рэрити стояла за дверью и не спешила заходить. Судя по небольшой стопке документов в её телекинетическом поле, роль доставщика сообщений выпала социальному работнику совершенно случайно, оторвав её от более важных дел. – В парке произошёл инцидент с Лирой и одним санитаром.

– В парке? Там же должен быть доктор Дример. Да и Прайзу разрешено урегулировать подобные вопросы. Зачем вам именно я?

– Доктор Дример был вызван в канцелярию, там какая-то несостыковка с последней партией анестетиков. А насчёт Прайза, я точно не знаю. В парке его не видела.

– То есть на весь парк с десятками пациентов не нашлось ни одного медработника с достаточными полномочиями, – старшая медсестра встала со своего стула. Силас последовал за ней к выходу. – Эпплджек, я же могу оставить на вас наших хулиганок?

– Можете, разумеется.

– Наверняка, это всё ваш родственничек, Голден Делишес, и его наивные идеи, что до любого пациента можно достучаться словами.

Рэрити пропустила властную парочку и уже собиралась закрыть дверь.

– Рэрити, постой! – остановил её тихий, но полный отчаяния голос Твайлайт. – Не уходи!

Социальный работник посмотрела на лавандовую пациентку, затем направила вопросительный взгляд на оранжевого доктора.

– У нас тут была дисциплинарная лекция по поводу инцидента недельной давности. И Твайлайт как раз собиралась извиниться перед всеми, кого в это втянула, – объяснила ситуацию Эпплджек. – Может, ты тоже послушаешь?

Белая единорожка посмотрела на полные мольбы глаза Твайлайт, затем на висящую в телекинетическом поле стопку документов.

Документы, в отличие от глаз, умолять не умели.

Рэрити вздохнула, зашла внутрь и закрыла дверь. Бумаги опустилась на ближайший к двери стул.

Подумать только! Я и все мои подруги в одной комнате! И нас никто не должен потревожить! Если бы мне только получилось подобрать правильные слова!

– Я очень рада, что мы все смогли собраться вместе. Я должна извиниться перед вами. И не только за инцидент. Последние несколько недель я вела себя просто безобразно. Я воспринимала вас не столько как живых пони, сколько как инструменты для своих целей… – Твайлайт перевела дыхание и обвела взглядом своих подруг. Её слушали. Внимательно. Но ещё не понимали. – Давайте, я попробую объяснить всё по порядку.

Лавандовая пациентка уже понимала, что ей надо сказать. Раньше она бы и не подумала о таком. А сейчас это был её единственный шанс.

Я должна рассказать им правду:
– Началось всё примерно месяц назад. Стоял замечательный солнечный день. Пегаска, ответственная за погоду была моей близкой подругой и мастером своего дела. Она могла очистить небо от облаков за считанные секунды, и в освободившееся время любила подремать на небольшом, пушистом облачке.

Я отправилась на рынок, пополнить запасы еды. Где встретила другую свою подругу – фермершу, которая знала всё о том, как выращивать фрукты с любовью. Однажды попробовав её товар, вы его уже ни с чем не перепутаете.

Потом я заметила в переулке маленькую бездомную кошку. Бедняжка выглядела очень худой и одичалой. Я сразу вспомнила о ещё одной подруге, которая жила на окраине города и любила заботиться о животных. Я отнесла кошку ей, и, как я и думала, они отлично поладили.

Затем я заглянула в местную кондитерскую, где очередная моя подруга устроила вечеринку в честь дня-после-дня-рождения одного жеребёнка, которого я почти не знала. Она обожала веселить других, и все в городе любили её за это.

Вечером я заглянула к своей пятой подруге, изысканной модельерше, которой нужна была помощь с её новейшим творением. Я, конечно, не считала себя хорошей моделью, но она настаивала, что на живой пони платье выглядит совсем не так, как на манекене. А как оно сияло в лучах заходящего солнца!

Поздно вечером я и все пять моих подруг собрались на небольшой пикник на ближайшем холме, чтобы полюбоваться красотой звёздного неба. Я захватила с собой телескоп, и смогла рассказать и показать им много интересного о звёздах, созвездиях и соседних планетах. Мы просидели там до полуночи…

Это был хороший день.

Обычный хороший день.

После которого я проснулась в этой больнице…
Несколько секунд Твайлайт вызывала в памяти события своих первых дней в Бродхуфе. Подруги даже не думали нарушать наступившую тишину. Они ждали продолжения.
– Когда мне объяснили, почему я здесь…, чем я больна…, я не поверила.

Я начала искать способ, вернуть всё как было. Выискивать логические несостыковки в этом мире. Пытаться объяснить произошедшее со мной вмешательством невообразимых магических сил.

Я даже выдумала себе теорию, согласно которой на Эквестрию напало могущественное воплощение живой тьмы, целью которой являлось уничтожение всей известной мне Эквестрии! И отчасти, я до сих пор в неё верю.

Поэтому я должна была сбежать из больницы Бродхуф.

Должна была освободить себя и спасти нуждающихся в моей помощи, но не понимающих этого.

И я не сумела.
Твайлайт перевела дыхание. На глазах выступили непрошеные слёзы, но она быстро смахнула их и продолжила.
– Вот поэтому я и сделала всё то, что сделала.

Я запуталась.

Я не знаю кто я.

Если моя теория верна, … то уже слишком поздно чтобы всё исправить.

Если же никакой живой тьмы никогда не было…

Я сомневаюсь, что смогу это принять.

Что смогу жить в этом мире.

Перечеркнуть всё своё прошлое.

Предать своих подруг, которые остались в том солнечном городе.

Которые рассчитывали на меня.

Которые выручали меня столько раз!

А я их подвела.
Полные слёз глаза обвели расплывчатые образы собравшихся.

– Простите меня, – тихий голос с плаксивыми нотками, принадлежащий лавандовой пациентке, беспрепятственно прошёл по просторной комнате и дошёл до каждой из пяти слушательниц.

И в следующую секунду произошло то, чего, наверное, никак не ожидал никто из присутствующих.

Расплывчатый взгляд уловил какое-то резкое движение. Слух уловил звук падающего стула. И Твайлайт вдруг обнаружила, что кто-то её обнимает, тихонько вздрагивая от сдерживаемых слёз.

Лавандовая единорожка обняла подругу в ответ. Как же ей не хватало этого тепла! Этой умиротворённости!

Вытерев глаза, Твайлайт смогла наконец разглядеть, кто же именно это был.

Светло-розовая грива. Жёлтая шёрстка.

– Флаттершай? – Эпплджек, судя по голосу, стоило больших трудов поверить своим глазам.

А вот кто сразу сориентировался в ситуации и предпринял соответствующие действия – так это Рэйнбоу Деш.

Лазурная пегаска медленно встала со своего места, подошла к обнимающимся, и бесцеремонно … присоединилась.

Вслед за ней поспешила и розовая пациентка-неассистент.

Доктор и соцслужащая немного помедлили, смущённо переглядываясь, но всё же тоже присоединились к групповым обнимашкам. Как-никак это заверенное, эффективное средство по борьбе со стрессом.

Твайлайт почувствовала, как все её заботы и страхи растворяются без следа.

Она не была одна.

У неё были настоящие подруги, которые любили её. Не потому, что она что-то для них сделала, или не сделала. А просто потому, что они узнали её. Увидели, какая она на самом деле. Так же как она когда-то увидела их.

И не имело никакого значения, что кругом враждебная больница, что память не совпадала с реальностью, что непонятно что делать дальше…

Если у меня в этом мире есть настоящие друзья, значит, всё может быть хорошо.

– Спасибо, – глаза снова грозили наполниться слезами, но в этот раз — слезами радости. – Спасибо вам. Я и не думала, что такое можно понять. И простить.

Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, и спустя секунд тридцать непревзойдённой душевной теплоты, обнимашки начали распадаться. Они и вправду затянулись уже на неприличное время.

Последней разжала объятия Флаттершай, которая поспешила спрятаться за Рейнбоу Деш.

Твайлайт оказалась сидящей на стуле в окружении своих стоящих подруг.

– Ну и что теперь? – спросила радужногривая пегаска.

– Теперь я вас разведу на занятия. Тебя в тренажёрный зал, а остальных…

– Да я не про это! – перебила оранжевого доктора Рейнбоу.

Эпплджек задумалась. Вопрос, который озвучила пегаска, волновал всех присутствующих. И у доктора больницы должен был найтись подходящий к случаю ответ.

– Ну, так, по-моему, всё очевидно. Твайлайт же сама сказала, что не может разобраться в себе. Нужно ей с этим помочь. Чтобы она поняла, кто она на самом деле, и приняла реальность такой, какая она есть, как бы тяжело это не было.

– И как нам ей помочь? – спросил звонкий, задорный голосок Пинки Пай.

– Не думаю, что ей сможете помочь вы, или даже я. Психологическое состояние пациента – за это отвечают доктор Роуз и его назначенное лечение. Совместные терапии, личные беседы, встречи с родственниками…

– Это не поможет, – прервала подругу Твайлайт. – Мой старый мир слишком похож на этот. Каждый раз, когда я встречаю что-то знакомое, оно выглядит как издёвка над моей памятью. Даже если мне подробно расскажут, как именно возникло каждое из моих бредовых воспоминаний, и что произошло на самом деле, я не поверю до конца. Для меня это работает в обе стороны. Будто сам мир подстраивается, чтобы оболгать мои воспоминания! Чтобы я ни узнала, ни услышала, ни прочитала… это меня не убедит.

Так и есть. Никакая информация, полученная в этом мире, не сможет мне доказать, что информация из моего старого мира ошибочна.

Однако, если бы удалось установить, что старая информация ошибочна сама по себе…

– Впрочем, кажется, есть один вариант, – по телу лавандовой единорожки пробежали мурашки от собственной дерзости. Но она чувствовала, что именно здесь и сейчас её предложение может быть рассмотрено всерьёз. – Все мои старые знания тем или иным образом перекликаются с этим миром. Я могла это где-то прочитать, услышать, и вплести в свои фантазии в изменённом виде… Но в моём мире у меня также были некоторые… навыки. Вещи, которые никак не могла освоить единорожка, пролежавшая десять лет в психиатрической больнице и продолжающая изучать сложение дробей.

Взгляд Эпплджек посуровел.

– Да. Я говорю о магии, – Твайлайт постучала копытом по магическому глушителю.

Пять пар глаз уставились на хмурого доктора.

В комнате наступила тишина. Опять.

И продержалась целых три минуты.

– То есть, вы предлагаете мне нарушить одно из основополагающих правил современной медицины, рискнуть своей должностью, и подвергнуть свою пациентку риску рецидива до состояния годичной давности, – расставила все точки над и Эпплджек.

– Мы предлагаем тебе, возможно, единственный шанс для твоей пациентки на выздоровление, – ответила Твайлайт. – Иначе её психологическое состояние не улучшится, и её никогда не выпустят из этой больницы.

Поиграв в гляделки ещё несколько секунд, Эпплджек всё-таки полезла копытом в карман своего халата. Вдруг хмурое выражение на её мордочке сменилось на озадаченное, и затем копыто достало из кармана наружу не связку ключей, а кое-что другое…

Смутно знакомую аппликацию фиолетово-оранжевого цветка с аккуратной каллиграфической надписью. Твайлайт её не видела с такого расстояния. Она её не писала. Она её читала всего один раз. Но простые слова вспыхнули в памяти как яркие звёзды.

«Надеюсь, для тебя все скоро станет проще! Твоя подруга, Твайлайт Спаркл»

Через несколько секунд Эпплджек тяжело вздохнула, убрала драгоценный подарок своей подруги обратно, и достала связку ключей.

– Если из-за этого ты забудешь себя и потонешь в пучинах безумия, я никогда себе этого не прощу, – улыбаясь уголками губ, проворчала Эпплджек.

– Если я не забуду себя и не потону в пучинах безумия, мне не хватит жизни, чтобы тебя отблагодарить, – улыбнулась ей в ответ Твайлайт.

Ключ, неожиданно большой, но с узкой шейкой, вошёл в замочек у основания рога и легко повернулся. Доктор медленно сняла магический глушитель.

Твайлайт была свободна.