Другая Найтмер

Глава 17 Коварство аликорнов

— Попробуй этот нежнейший бисквит. — на тарелку опустился очередной десерт, а я ощущал, что больше в меня не лезут даже сладости. — Он такой мягкий!

— Я сейчас лопну. — откладывая в стороны накопытник с вилкой, я был самым счастливым человеком в теле пони. — У меня же живот, как у беременной!

— Не преувеличивай. Ты худощава и короткошёрста, вот и выглядишь так контрастно. — продолжила этой демоница соблазнения, левитируя ко мне новую диверсию. — Лучше попробуй этот тортик, для него место точно найдется. Ах, какой аромат!

Ощущая запах тортика, я понимал, что она права, но желудок сказал: всё, больше не влезет, в то время как Кейденс уже полчаса пыталась меня закормить на убой, пользуясь тем, что Селестия застряла на очередных переговорах с делегацией Седельной Аравии, а Луна просто спала, и не думала приходить есть, заказав еду в свои апартаменты.

— Ну, открой ротик. Сделай мне приятно! — не унималась Кейденс. — Ты же хочешь побыстрее нагулять жирок?

— Я жить хочу, — отталкивая от себя тарелку, стараюсь не смотреть вниз, ощущая, как животище упирается в передние ноги и раздвигает задние, — а не умереть от заворота кишок.

— Я же как лучше хочу. — насупилась Кейденс, явно сама желая кушать. Да и вообще, было страшновато смотреть в её голодно-мечтательные глаза. — Это твоя мечта, много кушать, а не моя.

— Лови момент, пока можешь. — маленький кусок торта всё же победил в неравной борьбе с волей принцессы, и был безжалостно съеден. — Ты худенькая, Селестии нет, можешь наслаждаться моментом! Эх! Не понимаешь ты своего счастья!

— Зато я скоро буду наблюдать, как ты вес сбрасываешь. — с трудом слезая с стула и становясь на четыре ноги, ощущаю, как живот тянет к земле, словно гиря, выгибая спину дугой. — Я же как корова выгляжу!

Ещё раз смотря то на правый, то на левый бок, тяжело вздыхаю под добрый смех Кейденс, видя, как разнесло мои бока в стороны, сделав меня раза в два толще минимум. Это просто кошмар! Как я только так сумел? Ведь, вроде, не жрал в три горла. Или всё же именно так жрал? Даже ртом еду пару раз брал. Кейденс только хихикнула, и пообещала не рассказывать о моем грехопадении Селестии, умолчав, как я не устоял в борьбе с соблазном: съесть ещё немного сладенького.

— Эх, мои лишние килограммы, — страдальчески сморщившись, Кейденс отодвинула в стороны посуду с соблазнами. — Ладно, завтра продолжим набирать жирок. Лучше расскажи, как первая половина дня прошла? Может, что не так?

— Кажется, нормально. Только слегка скучно.

— Да ты экстремалка, я погляжу!

— Не то, чтобы очень. — тяжело переставляя ноги, сажусь на пол в раскорячку, не рискуя лечь. А то ещё из рта всё выйдет. — Просто всё было обыденно.

— Точно экстремалка! — хохотнула Кейденс, вылезая из-за стола, потягиваясь всем телом, словно кошка. — Давай в подробностях. Подумаем вместе, что не так.

— После того кошмара на беговой дорожке я поняла, что бег не моё. — потирая до сих пор саднящий подбородок, я хотел выкинуть тот позор из головы. — Потом я ощущала себя инвалидом, пытаясь тренироваться на твоих тренажёрах, забыв поменять груз. Как итог, я даже сдвинуть ничего не могла. Даже минимальные веса с трудом давались. Это было неприятно.

— Ничего. — утешала меня Кейденс, обнимая крылом и садясь рядом. — Ты быстро восстановишься и станешь, какой захочешь. Просто пока ты ещё маленькая девочка.

— Я не маленькая девочка! — у меня глаз дёрнулся.

— Хорошо. Ты не маленькая, ты большая девочка. — её нога обняла шею и мягко прижала к тёплому телу, подавляя силы противиться подруге. — Так что, давай, колись, как тебе Лайтбук?

— Старый зануда. — меня аж передёргивает от трёх часов его урока. — Зставил меня три часа глифы создавать на своём уроке. Ещё приказал: создать пять тысяч за два дня! По пятьсот каждого! Это вообще честно?

— Ну, это же основы! — всплеснула копытами Кейденс, смотря на меня, как на глупышку. — Они должны от мысли отскакивать бессознательно. Когда я училась основам магии, то десятки тысяч раз создавала глифы без конца пару лет, — мне поплохело, — пока не добилась полной бессознательности действий при их творении. Ууу, как я тебя понимаю, но это по-настоящему нужно сделать, если ты хочешь быть хорошим магом.

— Знаю. — машинально творя очередной квадрат, наблюдаю, как он падает на пол и медленно тает, создавая новый. — Просто это настолько скучно.

— Без труда ничего не бывает. — продолжила утешать меня Кейденс. — Ты не представляешь, как бы я хотела получить всё и сразу, но, увы, у меня ничего не вышло. Сколько желаний я не загадывала и сколько перьев под подушку не сложила, чуда не случилось, пока я не взялась за труд, и не начала по-настоящему работать над собой.

— Знаю. — опускаю голову вниз, наблюдая свой живот, который, кажется, сейчас лопнет. — Только чуда всё равно хочется.

— Не говори… — тяжело вздыхает Кейденс, и замолкает, смотря в никуда.

Я же вспоминаю, как после трёх беспрерывных часов занятий магией учитель распрощался с нами, и ушёл по своим делам, давая нам буквально пять минут отдохнуть от занятий, после чего зашла розовая кобылка-земнопони, и, положив на стол книгу по истории, начала урок, истязая мои мозги ещё три часа, рассказывая историю империи, её обычаи и культуру. В целом, ведя урок бодро, интересно и даже захватывающе, если бы только я не был сосредоточен на создании глифов, пропуская большую часть мимо ушей, когда как Кейденс внимательно слушала, порой входя с учительницей в дискурс, и выспрашивая интересные для неё детали. Тогда учительница блистала глубиной понимания проблемы, легко сыпя фактами и строя логические цепочки мыслей чуждого народа, вызывая у меня уважение теми деталями, которыми она и не думала от нас скрывать.

Посмеиваясь, рассказывая такие подробности дипломатии, что за них могут голову открутить, если бы прознали. Как тот факт, что династия Цу на самом деле прервалась сто тридцать лет назад, когда на престол взошли не сын императора, а ребёнок, рождённый от любовника императрицей. Горячая, говорит, кобылка была, любила пегасов, отчего в семье императора периодически рождаются пегасики, от которых избавляются, в тайне подкидывая негодных детей в приюты. Заяви об этом кто публично, то император удавит гада, только бы отбелить честь своего рода. Если, конечно, успеет. Ведь если династия фальшивая, то на трон есть и другие претенденты, которые могут попросить крылатого самозванца подвинуться.

Даже не сомневаюсь, что Селестия знает куда больше, если сама это не организовала, и держит императоров за крайне чувствительное место, делая их куда более покладистыми. Во всяком случае, Кейденс обмолвилась, что уже сто лет отношения между странами просто замечательны и Эквестрийцев рады видеть в империи, а не как раньше, когда даже въехать было проблемой.

По ходу дела сливая замечательный компромат на одну из крупнейших стран мира. Только, толку с него мне? Я в дипломатию играть не собираюсь, а знание таких тайн как бы не делает мою жизнь безопасней и лучше. Скорее, наоборот.

Нежданный стук в двери отвлёк от самокопания. Да и Кейденс встрепенулась, смотря на двери. Магия! Преставая тупить, смотрю на магию, и вижу пару стражей, между которыми стоит кобылка-пони. Смутно знакомая кобылка пони… Да это же белая волшебница! Как я только её сразу не узнал!

— Входи! — кричу, заставляя Кейденс поморщиться, но она всё же открывает двери.

— Можно? — белая единорожка с опаской заходит в зал, направляясь к нам, и неожиданно в шоке замирая, пялясь на мой живот. — О Селестия! Ты беременна!

Пару секунд пытаюсь переварить её слова, а когда до меня доходит.

— Так значит, я не похожа на беременную! — пытаюсь достать смеющуюся Кейденс, отпрыгнувшую от меня. — Значит, такой живот нормально выглядит!

— Прости, прости, Найти. — Кейденс чуть ли не хихикает. — Ты действительно похожа на беременную кобылку, и это так мило, что просто нет слов! Жаль, что я не могу походить с таким пузиком хоть денёк. Но ты! Ты просто обязана попробовать, каково это, ходить с животом!

— Я тебя покусаю. — пытаюсь прыгнуть вперёд, но задние ноги разбегаются, и я хлопаюсь на пол. — Ох ты же!

— Тебе помочь? — белая как-то слишком ловко появилась рядом. — Прости, я не должна была так говорить. Просто, это же пузико!

— Я уже поняла. — опираюсь на её копыто, снова садясь в раскорячку. — Да и вообще, это очень неудобно.

— Это ведь ненадолго, — белая садится рядом, и участливо смотрит на мой живот, тяжело вздыхая. — Ведь пройдёт?

— Пройдёт, конечно. — Кейденс опасливо подходит к нам, готовая в любой момент отпрыгнуть. — Если только кое-кто не будет есть в три горла, то завтра-послезавтра уже и следа не будет!

— Когда! — я ушам своим не поверил. — Завтра! То есть, я буду вот такой до вечера!

— А что? — у Кейденс даже тени разочарования нет. — Это ведь так мило, и к тебе будут лучше относиться другие пони. Вайтфлауэр подтвердит. К беременной просто нельзя плохо относиться.

— Конечно. — быстро кивнула белая. — Как можно по-другому?

— Угу. — с сомнением смотрю на обоих кобылок, понимая, что Кейденс действительно хочет, как лучше. Да и я не хочу скелетом быть. Ведь даже сидеть на костях не шибко удобно. — Сговорились.

— Нет, как можно! — маша копытами, Кейденс выглядела настолько хитро, что даже слепой понял, что она лжёт, да и Вайтфлауэр, смутившись, отвела взгляд. — Лучше думай, как дальше жить будем. Я вчера поговорила с Вайтфлауэр, и рассказала расклады.

Час от часу не легче. Смотря на эту кобылку, у меня что-то в груди сжималось от одной мысли, что я могу ей всю жизнь поломать одним решением, и дальше всё исправить уже не выйдет. Ну вот за что мне всё это? Ладно. Тянуть кота за хвост нет смысла, а потому, стоит начать.

— Ты ведь понимала, каким могут быть последствия твоих действий? — смотрю в глаза кобылки, и вижу медленный кивок. — То есть, ты изначально понимала, что и зачем делаешь?

— Я не могла не помочь. — в глазах кобылки появляются слезы. — Вы могли пострадать, а это неправильно. Я не могла не помогать. Даже если нельзя, помогать нужно, несмотря ни на что. Я знала, на что иду и сделаю это столько раз, сколько было нужно!

Выдав это, кобылка расплакалась, а Кейденс толкнула меня крылом вперёд, так что белая оперлась в мои копыта и повисла на мне, опустив голову и плача, отчего мне поплохело. Я и так женских слез никогда не переносил, а уж заставлять мучиться добрую девушку из-за её желания нести добро я просто не могу. Ну, вот физически язык не поворачивается отплатить злом на добро, так что выбора у меня просто нет.

— Тихо. Не плачь. — глажу её по голове, пытаясь вырваться из этого этического капкана. — Всё будет хорошо. Тебя никто не обидит. Просто скажи, что ты хочешь?

— Служить вам. — заплаканная мордашка поднимается вверх, и я ощущаю, как эти огромные розовые глаза из меня верёвки вьют. — Помочь вам стать хорошей, и показать всё добро мира.

— Это может быть опасно. — понимаю, что это капитуляция, ощущая холодное понимание, чьих копыт это дело. — Я могу быть опасной.

— Не важно. — в глаза блеснуло совершенно непробиваемое упрямство. — Я умру за вас, если это будет нужно.

— Ох, ты же. — я знаю, что она говорит правду, и это так странно, понимать, что у меня есть та, на кого я всегда смогу положиться, несмотря ни на что, вот только... — Я приму твою службу только после ответа на один вопрос.

— Конечно. Всё, что пожелаешь, Найтмер!

— Ты разговаривала с Селестией вчера? — задавая вопрос, я уже видел ответ в её глазах.

— Да. — как приговор звучит её голос. — Вчера вечером принцесса Селестия много говорила со мной, объясняя, как для вас важна помощь в тернистом пути к свету.

Вот же старая интриганка!