Чужая

Глава XV

Тьма. Густая, беспроглядная. Твайлайт в смятении озиралась по сторонам в поисках хотя бы малюсенького намека на свет. Тьма ширилась во всех направлениях, куда только ни глянь. Казалось, будто мир целиком соткали из нее.

Под ногами не было опоры, однако Твайлайт не чувствовала, что падает. Она парила — и это единственное, что сейчас можно было сказать с уверенностью. Она могла моргать, но глаза ничего не видели; чувствовала взволнованное биение сердца в груди, но не могла никак понять, холодно тут или тепло — возможно, такого понятия, как «температура» здесь вовсе не существовало; шарила перед собой передней ногой, надеясь наткнуться хоть на что-нибудь, — но без толку.

Вдруг воображение нарисовало ей мрачную картину, будто она находится на дне огромного-преогромного океана. Из горла вырвался короткий вскрик — к счастью, без бульканья, что, собственно, и заставило немного успокоиться.

Вдалеке зажегся огонек. Затем еще один. И еще. Всего за несколько мгновений вокруг, словно цветы, распустились тысячи огоньков. Звезды, крупные и мелкие, яркие и тусклые, — они прогнали тьму. В небе — если то, что находилось высоко над головой, можно было назвать небом, — холодными оттенками переливалось полярное сияние.

Твайлайт почувствовала, как все четыре копытца коснулись чего-то твердого. Она поглядела вниз, однако увидела все те же бесчисленные мерцающие звезды и полярное сияние — как будто она стояла на огромном зеркале. Когда она постучала по нему копытом, оно отозвалось глухим звуком.

— Это сон…

— Не совсем, — раздался голос Найтмэр позади, заставив Твайлайт резко обернуться. Она застыла в молчании, не зная, чего ожидать. Взгляд аликорна выражал холодное спокойствие. — Твои глаза… Снова… Не люблю, когда ты так на меня смотришь. Что на сей раз? Боишься, что я зла на тебя?

Твайлайт кивнула, прижав уши к голове.

— Так знай, что я нисколько не злюсь, — сказала Найтмэр. — Но я желаю понять одну вещь: ежели ты пришла ко мне с благими намерениями, почему не предупредила меня о своих друзьях? Ты не доверяла мне?

— Наверно, так и есть, — отозвалась Твайлайт сокрушенно. — Мне жаль, что все так вышло. Если честно, я удивлена, что ты выслушала мои объяснения и не сделала то, что собиралась сделать… то есть, отправить моих друзей в Тартар… На мгновение я подумала, что все потеряно.

— Не знаю, свершила ли бы я задуманное, — молвила Найтмэр, — однако ситуация выглядела так, будто весь наш разговор был одной большой ложью. Будто ты выигрывала время.

— Не буду врать, что у меня не мелькала такая мысль, — сказала Твайлайт откровенно. — Но все перевернулось с ног на голову, как только я вошла в тронный зал. Да даже если бы я выигрывала время — разве могли мы хоть что-то противопоставить тебе?

— Нет, конечно нет, — уголки губ Найтмэр дернулись в напряженной улыбке. — Отважно и весьма глупо с вашей стороны. К тому же со сломанными Элементами Гармонии. — Она вздохнула и посерьезнела: — Мне было больно осознавать, что ты предала меня. Полагаю, по сей причине я столь резко отреагировала.

— Прости. Ты доверяла мне всем сердцем, а я… нет.

— Я могу понять, почему. К счастью для вас… сколько вас там было? восьмерых? ваша королева не повторяет одну ошибку дважды. Я совладала с эмоциями и выслушала тебя. — Выдержав небольшую паузу, Найтмэр добавила: — Мне не хотелось потерять друга.

«Не повторяет одну ошибку дважды»? Неужели она все-таки жалеет о ссоре с Селестией? Твайлайт так и спросила аликорна.

— Я сожалею только о том, что никогда больше не увижу прежней сестры. Моей настоящей Тии, а не той черствой принцессы Селестии, что ее незаметно подменила. В том, что случилось со мной, виновата только она. Знаешь ли ты, что она намеренно взрастила во мне обиду, дабы у нее был предлог изгнать меня? Дабы затем править одной?

— Такого не может быть! — ахнула Твайлайт.

— Конечно, — фыркнула Найтмэр, — твоя вера в наставницу непоколебима, как и всегда. Даже то, что она заперла тебя вместе со мной, — ты, по всей видимости, благополучно пропустила мимо внимания. Слепое обожание. Чего всегда и добивалась сестра от подданных. — Она цокнула языком. — Неважно. В скором времени я покажу тебе правду, и боле у тебя не останется никаких сомнений.

— Не знаю, что ты… — Твайлайт спохватилась: — Эм, ведь ничего, что я обращаюсь на «ты»?

С губ Найтмэр сорвался легкий смешок.

— Твое выражение так резко переменилось от насупленного до растерянного и смущенного. Мне казалось, мы уже обсудили сей момент. Обращайся, как тебе угодно. Пусть тебя не смущает, что я твоя королева, — я хочу, дабы в первую очередь ты видела во мне друга. Так что ты хотела сказать, Твайлайт?

— Я… потеряла мысль.

— Досадно. Ты заинтриговала меня. Мне показалось, ты хотела что-то возразить. Ибо выражение на твоей мордашке было очень даже решительное.

— Ах, точно! — поймала мысль Твайлайт: — Что бы ты ни показала мне, я в это не поверю. Ты упрямо продолжаешь обвинять Селестию во всех бедах, но я знаю, что она вовсе не такая, какой ты ее описываешь. Она моя наставница, и всегда была добра ко мне. Она добра ко всем пони!

— Твайлайт, — мягко сказала Найтмэр, — сейчас ты делаешь поспешные выводы. Прямо как я несколькими минутами ранее. Я позволила тебе объясниться, теперь ты позволь сделать мне то же самое. Быть может, тогда ты поймешь, почему между мной и сестрой никогда не будет мира.

— Еще бы! — вскипела Твайлайт. — О каком мире может быть речь, если ты постоянно отправляешь сестру на солнце? Скажи, почему ты продолжаешь это делать?

— То же самое она с превеликим удовольствием проделывала бы со мной каждый раз, — спокойно ответила Найтмэр.

— Но это не так! — воскликнула Твайлайт. — Я просто… не понимаю!

— Я смотрю, ты уже привыкла к новому положению, раз позволяешь себе повышать голос на свою королеву, — неожиданно строго сказала Найтмэр. Ее кошачьи зрачки, кажется, сузились еще больше.

Твайлайт так и побелела. Аликорн вдруг разразилась веселым хохотом.

— Это немного обидно, — промямлила Твайлайт, принявшая притворную холодность Найтмэр за чистую монету.

— Прости, не смогла удержаться, — Найтмэр смахнула слезинку. — Ты первая пони за много лет, которую я могу подначивать.

Собравшись с мыслями, Твайлайт говорила:

— И все-таки ты не упускаешь повода очернить Селестию. Это въелось в твой разум как… не знаю что.

— А тем временем ты продолжаешь слепо защищать мою сестру. Ты тоже та еще упрямица, — без укора подметила Найтмэр. — Пойдем. Ты увидишь правду, и, наконец, поймешь, что спорить бессмысленно.

— Про какую правду ты все время повторяешь? — Твайлайт последовала за аликорном.

— Про мои воспоминания. Я хочу показать тебе прошлое. — Найтмэр остановилась и поглядела на единорожку. — Прошлое, что теперь кажется мне иллюзией. Настолько давно сие было и настолько сильно все теперь поменялось… — произнесла она тоскливо. — Я даже не уверена, правда ли оно имело место в моей жизни. Может, то был еще один сон… — Она немного опустила голову и смотрела на собственное отражение под ногами. — Пока мое сердце было полно гнева, подобная мысль просто-напросто не возникала в моей голове. — Она посмотрела на чуть размытое отражение Твайлайт, появившееся рядом с ней: — Ты понимаешь, о чем я толкую?

— Э… Примерно?

— Надеюсь, ты никогда не познаешь сего чувства. Когда воспоминание от настоящего момента будет отделять так много веков, что ты невольно начнешь задумываться, не было ли оно выдумкой.

Твайлайт смутно понимала, о чем говорит Найтмэр, но ей все равно стало как-то не по себе.

— Луна… Тия… Я даже не уверена, что они когда-либо существовали. — Взгляд аликорна, кажется, пустел с каждым новым словом. — …Будто все было одним длинным сном.

Твайлайт кашлянула, пытаясь отвлечь внимание Найтмэр от неприятных мыслей.

— Ты знаешь, тебе бы стоило поговорить об этом с Селестией, а не со мной, — заметила она. — Уверена, она поймет тебя лучше других.

Найтмэр, похоже, серьезно задумалась.

— Возможно, — наконец ответила она. — Будь все иначе…

Ее рог засветился, и перед взором возникло множество разнообразных картинок. Их было так много и все они двигались, — прямо как фотографии в альбоме, который показывала Кэденс, — что глаза не могли зацепиться за что-то одно и хорошенько разглядеть.

— Я покажу тебе все с самого начала, — сказала Найтмэр. Померкли звезды, исчезло полярное сияние, вскоре и ее саму поглотила тьма.

В следующий момент Твайлайт оказалась на невысоком холме. Трава доставала до колен, была мягкой-мягкой, прямо как шелк, и щекотала ноги. Легкий свежий ветерок приятно обдувал тело и поглаживал колоски дикой пшеницы. Чуть дальше, под тенью ольхи, сидели две кобылки. Однако то были совсем не обычные жеребята — маленькие пустобокие аликорны, Селестия и Луна.

Старшая сестра поправила розовую гриву, сползшую ей на глаза, высунула кончик языка и сконцентрировалась на солнечном круге в лазурном небе. При этом она даже не жмурилась от яркого света, как будто солнце не обжигало ей глаза, как обычным пони. Младшая же сестра такой способностью похвастаться не могла.

— Что ты делаешь, Тия? — спросила она тоненьким голоском и дважды ткнула старшей копытцем в бок, пытаясь привлечь внимание.

— Не мешай, Лу! — послышался чуть раздраженный ответ. — Не видишь, что я пытаюсь сдвинуть солнце?

Белый рожек то и дело напряженно вспыхивал, однако дневное светило упрямо оставалось неподвижным.

— Дядя Старсвирл сказал, что мы еще слишком маленькие, дабы управлять солнцем и луной, — напомнила младшая.

Старшая улыбнулась:

— Да, однако он не говорил, что нам нельзя пробовать! Чем раньше мы сможем приносить пользу Эквестрии, тем лучше будет для всех пони, — просияла она. — Не хочешь попробовать со мной?

— А можно? — робко спросила младшая. — Ведь солнце… как бы твое. А у меня есть луна.

— Конечно можно, — старшая потерлась носиком о щеку сестры, отчего та захихикала и легонько отпихнула ее.

Вдвоем они устремили взгляды в небо.

— Оно так слепит, — сощурилась младшая. — Как тебе удается глядеть на него, милая сестра?

— Не знаю, Лу. У меня просто получается.

— Я бы хотела уметь так же, — неожиданно взгрустнула младшая.

— О, не расстраивайся, дорогая сестра! Уверена, у тебя тоже есть таланты и способности, о которых ты сама еще не подозреваешь. И о которых я могу только мечтать!

Все было с точностью наоборот. Маленькая Луна хотела во всем походить на сестру: она не нуждалась в своих талантах, она хотела, чтобы между ней и сестрой было как можно меньше отличий. Почему? Она сама пока не понимала.

Твайлайт осознала, что может чувствовать то же, что когда-то чувствовала Луна, слышать ее мысли. Поразительно, подумала она про себя. Сестры не обращали на нее внимания, — хотя она стояла прямо перед ними, — по всей видимости, она была бесплотным наблюдателем. Тем не менее, Твайлайт шкуркой ощущала солнечное тепло и обдувающий ветер, чувствовала сладковатый запах травы — все было как настоящее. Если Найтмэр спустя много-много лет помнит подобные детали, почему она сомневается в правдивости собственных воспоминаний?

Рожики загорелись, сестры напрягли магические силы до предела, пытаясь сдвинуть солнце хотя бы на сантиметр.

— Оно сдвинулось! — ахнула старшая.

— Правда? — приоткрыла глаз младшая. — А мне кажется, что оно все там же…

— Ты просто не можешь хорошенько разглядеть. О, спасибо, Лу, спасибо огромное! — радостно пищала старшая, покрывая сестру поцелуями. — Я знала, что у нас получится. Надо будет обязательно похвастаться перед дядей Старсвирлом!

Щурясь, Твайлайт поглядела на солнце. Ничего, вроде как, не поменялось. Возможно, они с Луной и вправду не могли разглядеть того, что могла Селестия, а может, последняя просто выдавала желаемое за действительное.

— Хватит, Тия, ты меня задушишь! — взвыла Луна и кое-как выбралась из цепких объятий сестры.

— Ох, прости, милая Луна, я так обрадовалась… — выражение на мордашке старшей сестры сделалось извиняющимся.

Младшая заулыбалась, показывая, что нисколько не обижена.

— А ты поможешь мне подвинуть луну? — вдруг спросила она. — Дабы мы вместе могли похвастаться перед дядей Старсвирлом?

— Еще спрашиваешь, Лу! Как я могу отказать моей сестренке?

Младшая радостно затрепетала маленькими крылышками.

— Интересно, а как будут выглядеть наши метки? — задумалась она спустя некоторое время. — Понятно, что они будут связаны с солнцем и луной, но мне бы не хотелось видеть на своем боку отпечаток луны, которую я и так постоянно вижу. Слишком скучно!

— Я совсем не против, — отозвалась старшая. — Солнце в небе, солнце на боку — так мило!

— А если окажется, что у меня совсем другой талант? — насторожилась младшая. — Не связанный ни с луной, ни с ночью…

— Глупости, — промолвила старшая. — Твоя метка никогда не приобретет вид леденцов или яблочного пирога. Ты аликорн, Лу. Какой бы твоя метка ни оказалась, она будет значить нечто большее, нежели метки других пони.

Но может… в этом и дело? Может, Луна и не хотела подобной ответственности. То, что однажды им предстоит взойти на престол и править страной, казалось бесконечно далеким, практически ненастоящим. Эквестрия, политика, обязанности, этикет — это нисколько не заботило ее и представлялось ужасно сложным. Ей было достаточно того, что они с сестрой проводят время вместе, и это единственное, что по-настоящему имело значение.

— Тогда… тогда что еще я буду делать? Просто двигать луну не слишком интересно… — маленькая Луна смотрела на мир, как на игру. — Дядюшка Старсвирл сказал мне, что я буду оберегать Эквестрию по ночам, но я не совсем понимаю, что он подразумевал…

— Может, ты будешь посещать сны пони и оберегать их от кошмаров? — предположила Селестия.

— Ух ты, — представила Луна, и в глазах ее загорелись звездочки. — Поскорее бы! Защищать сны других пони от кошмаров — будет так весело! Столько приключений…

— Кхм, — Селестия негромко прочистила горло, вырвав сестру из фантазий. — Твои обязанности — не просто игра, Луна. Тебе придется относиться к ним серьезно, — прочитала она небольшую нотацию.

— Ты не Старсвирл, — буркнула младшая в ответ. — Знаю я.

Селестия была старше, и ей не терпелось поскорее вырасти и править страной. Луна же напротив оставалась маленькой и беззаботной. Вероятно, поэтому, когда разговор заходил об обязанностях и учебе, она временами раздражалась. Она хотела играть в куклы, делать то, что делают другие жеребята, но ей постоянно напоминали, что пора бы уже оставить это, взять пример со старшей сестры и поскорее вырасти.

Она аликорн.

Она не простая пони.

— Милая Лу, что случилось? — Селестия села перед сестрой, загородив собой солнце. — Почему ты грустишь?

— Я люблю тебя, Тия, — сказала Луна и прижалась к ней. — Я так счастлива, что мы вместе.

Селестия нежно улыбнулась и обняла Луну крыльями.

Затем холм растворился в темноте, и вокруг Твайлайт выросли каменные стены. По всей видимости, теперь она находилась в Замке Двух Сестер, еще целом и невредимом. По освещенному лампами коридору, вдоль которого выстроились статуи в доспехах, шагали сестры.

— Слушай внимательно, Лу, — говорила Селестия шепотом. — Сейчас я отвлеку пекарей, а ты, тем временем, телепортируешь тортик прямо у них из-под носа. Подбери момент получше: они не должны понять, что это были мы. Не пойман — не вор!

— Где ты услышала такую поговорку, дорогая сестра? Сие звучит как-то… не по-принцессьи.

— «По-принцессьи»? — хихикнула старшая. — Нет такого слова.

— Значит… будет! Как только мы станем править, первым делом я добавлю сие слово во все словари, — нашлась младшая, не желая уступать сестре. — И твой план звучит не очень, — неуверенно добавила она. — Вдруг нас поймают?

— Не поймают, если ты не станешь медлить и будешь действовать смело, — отозвалась Селестия.

Подобный ответ не прибавил Луне уверенности.

— Как ты собираешься их отвлечь? — спросила она. — Думаешь, сможешь привлечь их внимание?

— То, что к ним внезапно заявятся две принцессы, — уже собьет их с толку. Скажем, что заблудились.

— Заблудились? — приподняла бровь Луна. — В нашем замке?

— В их глазах мы маленькие и несмышленые, — парировала Селестия. Она была так уверена в успехе, что эта уверенность, наконец, передалась и младшей сестре. — О, я знаю, что сделаю! — ее озарила идея. — Перемажусь в муке. А чтобы все точно прошло гладко, вылью на себя ведро воды. Тортик того стоит.

— А вдруг там не будет…

— Тихо!

Впереди послышались неспешные шаги. Когда они приблизились, Твайлайт увидела молодую кобылу с черной, как смоль, кудрявой гривой и с таким же пышным хвостом. Судя по униформе, это была служанка.

— Молодые принцессы! — увидела она их и поклонилась. — Позвольте спросить, что вы делаете здесь в такую рань?

Держа рот на замке, младшая легонько пихнула в бок старшую. У Селестии язык хорошо подвешен, вот пусть и отдувается. В конце концов, украсть торт прямо из-под носа пекарей было именно ее идеей.

— Я… Мы с сестрой хотели полюбоваться утром, — выпалила Селестия.

— Но башни находятся в другой стороне.

— Мы как раз собирались заглянуть еще в одно место.

— Мне вас проводить?

— Нет, мы сами! У прислуги, наверно, и так очень много дел. Я слышала, сегодня в замок прибывает делегация…

— Ах, вы правы, принцесса. Если позволите…

— Конечно, — кивнула Селестия.

Служанка поклонилась еще раз и прошла сквозь Твайлайт. Твайлайт ничего не почувствовала.

— Как думаешь, она догадалась? — тихонечко спросила Луна, начиная волноваться.

— Не знаю, — так же тихо ответила Селестия. — Давай поспешим!

— Может, попробуем в следующий раз? Нас видели…

— Смелее, дорогая сестра. Следующего раза может и не быть! Ни о чем не волнуйся — ежели все пойдет не плану, я приму на себя удар, — пообещала Селестия. — Моя же ведь идея.

— Х-хорошо. Ловлю тебя на слове.

Вместо коридора возникла кухня. Было жарко и пахло чем-то вкусным — чем именно, Твайлайт понять не могла, однако на столе перед собой она заметила красивый и очень аппетитный на вид торт. Три этажа, щедро сдобренных фруктами, — а не многовато ли будет для двух маленьких аликорнов? Сестры, к слову, тоже заметили свою цель. Слуги были слишком заняты своими делами, чтобы обратить на сестер внимание; старшая подмигнула младшей и поспешила к центру помещения, где в мгновение отыскала мешок с мукой. Луна метнулась к столу.

— Ой!

В помещении на несколько секунд повисло плотное белое облако. На месте, где секунду назад стояла старшая сестра, возник снеговик из муки. Он кашлянул, чихнул и растерянно растопырил крылья. Всеобщее внимание теперь было приковано к нему. Луна, едва сдерживая смех, приподнялась над столом и попыталась сконцентрироваться на торте, стоящем перед ней. Пускай у них с Тией пока не получалось управлять светилами, с левитацией и телепортацией проблем не было. По большей части.

Слуги, тем временем, паниковали:

— Принцесса, вы в порядке?

— Как вы тут оказались, принцесса?

— Что нам с вами делать, принцесса?

— Нам ведь гривы состригут!

Бедняжки.

Утерев веселые слезки с глаз, Луна телепортировала торт с кухни прямо в опочивальню. И никто не заметил. Шалость удалась!

Однако ликовала она всего лишь мгновение. В следующую секунду рядом с ней раздался хлопок, и на кухне ни с того ни с сего появился Старсвирл. Душа тут же забилась в пятки при виде его строгих глаз. Почему он здесь?

— Луна? Селестия? — грозно зашевелилась борода. — Торт в моем кабинете — есть ваших копыт дело?

Что? В кабинете? Как? Неужели… Луна заметила, что край его мантии с бубенчиками был испачкан в креме. Она перевела взгляд на сестру, ища поддержки. Селестия, позабыв про то, как подобает вести себя принцессе, отряхнулась по-собачьи, отчего слуги разом отпрянули в стороны.

— Я жду объяснений, — сурово сказал Старсвирл. В помещении повисла неприятная тишина.

— Простите, дядюшка Старсвирл, — пролепетала Селестия, состроив грустные глазки. Нисколько она не раскаивалась — уж кто-кто, а Луна знала. — Пожалуйста, не наказывайте Луну! Видите ли, я хотела доказать ей, что смогу телепортировать торт в наши покои и остаться незамеченной. Правда-правда. Полностью моя идея. Она тут совершенно ни при чем и пыталась меня отговорить.

Старсвирл, похоже, не очень верил ее словам. Еще бы — было очевидно, что Селестия выгораживает сестру. Слуги хранили молчание, не решаясь ни подтвердить, ни опровергнуть слова принцессы — скорее всего, они до сих пор не понимали, что произошло.

Набравшись смелости, Луна говорила:

— Вообще-то, все не так. Я тоже хотела попробовать торт.

«Попробовать торт»? Ой-ей. Только что она сделала их и без того безвыходное положение еще хуже. В глазах Селестии застыл немой вопрос. А ответ был прост — если что-то и делать, то только вместе. Получать нагоняи — в том числе.

— Ясно, — промолвил Старсвирл без эмоций, его рог засветился, и троица (вместе с Твайлайт) перенеслась в другую комнату. Здесь было изящное окно, высокие полки, забитые книгами да свитками, дубовый стол с чернильницей, перьями и листами пергамента на нем, и… торт, горой растекшийся по полу.

Королевский маг изрек:

— Я уберу беспорядок, что вы устроили на кухне. Когда вернусь, здесь должно быть чисто. Никакой магии, — рядом с сестрами возникло деревянное ведро, наполненное водой, и тряпки. — Только копыта.

С этими словами Старсвирл исчез во вспышке телепортации. Твайлайт так внимательно прислушивалась к мыслям маленькой Луны, что только сейчас поняла, что все это время наблюдала за своим кумиром. Старсвирл Бородатый! Вот уж никогда бы не подумала, что увидит его воочию! Она погарцевала на месте от переизбытка чувств.

Сестры, тем временем, принялись за уборку.

— Я вижу перед собой торт… но боле он не кажется таким вкусным, как раньше, — удрученно проговорила старшая. На ее шерстке осталось еще довольно много муки. — Как так получилось? — посмотрела она на младшую. — Ведь все шло гладко!

— Похоже, на короткий миг я ослабила концентрацию и… Просто ты так смешно выглядела! — захихикала Луна.

— Ага! Видела их физиономии? «А-а-а! Что делать? Нам конец!» — передразнила Селестия. — Но зачем ты вмешалась? Дядя Старсвирл почти поверил мне.

— Ну… мне не хотелось, чтобы ты отдувалась за нас двоих.

Селестия взъерошила сестре гриву.

— Спасибо, Лу.

Кабинет Старсвирла исчез, и вместо него возникло другое помещение. За окном горела серебряная луна. Сонная Луна лежала в кровати, укрывшись одеялом, на котором были изображены созвездия, и из последних сил пыталась не сомкнуть глаза раньше времени: она хотела дослушать сказку, которую читала сидевшая рядом сестра.

Селестия перелистнула страницу:

— …И так, преодолев все мыслимые и немыслимые преграды на своем пути, отважная пони стала принцессой. Конец.

Луна сладко зевнула и вынесла вердикт:

— Глупая сказка.

— Не понравилась? — Селестия задула свечу на тумбочке и закрыла книгу.

— Понравилась. Просто она… глупая. Как простая пони может стать принцессой?

— Значит, в следующий раз возьмемся за учебник истории. Уверена, огромное количество дат и событий поможет тебе заснуть гораздо быстрее.

Луне было не важно, что читает сестра. Хоть учебник истории, хоть правила по математике, хоть любую другую скучную ерунду — рядом с ней эта ерунда становилась интересной.

— Тогда буду слушать, пока тебе не надоест читать, — сказала она. — И вообще, принцесса Ночи здесь я. Я должна читать тебе сказки перед сном, а не наоборот.

Селестия поцеловала сестру в лобик.

— Когда немного подрастешь — обязательно. А пока маленьким жеребятам пора спать.

— Я не настолько маленькая, — буркнула Луна.

— Знаю. — Селестия направилась к окну, чтобы зашторить его.

— Нет, оставь. Так мне лучше спится.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— И тебе.

Твайлайт вновь оказалась в темноте. Перед ней появилась Найтмэр.

— Можешь ли ты поверить, что мы были так близки? — вопросила она с печальным видом.

— Могу, — ответила Твайлайт.

— А я нет. Сии воспоминания… кажутся мне одним большим розыгрышем, в котором я была жертвой. Селестия долго и успешно дурманила мне голову сестринской любовью.

Желая защитить наставницу, Твайлайт приоткрыла рот, но затем поджала губы и смолчала.

— И все же… воспоминания из детства дороги моему сердцу, — промолвила Найтмэр. — Даже если они насквозь лживые. Других счастливых воспоминаний у меня не осталось.

— Насколько же ты несчастна… — промолвила Твайлайт, не веря ушам.

Помолчав, Найтмэр сказала:

— Я была счастлива, когда получила метку. Все жеребята радуются ее появлению. Однако я даже представить не могла, что она принесет мне одни беды… Метка разделила нас с сестрой. Чем старше мы становились, тем больше отдалялись друг от друга. Потому что день и ночь — две противоположности. Они никогда не смогут быть вместе.

Найтмэр исчезла в темноте, и Твайлайт снова оказалась в покоях Луны.

Луна заметно подросла с прошлого раза, на боку теперь красовалась метка — черное пятно, словно разлитые чернила, с белым полумесяцем. Она сидела у окна, положив копыта на подоконник, и с взволнованным видом и наблюдала, как солнце плавно опускается за горизонт. Сейчас она наконец-то поднимет луну. Весь день ждала этого момента! Ну же, сестра, скорее прячь солнце!..

Солнечный круг, вспыхнув в последний раз, исчез за холмами, и стало темным темно. Луна сконцентрировалась и аккуратно подняла ночное светило над Эквестрией. Высунув язык от усердия, она помаленьку двигала его по небу то туда, то сюда, пока не подобрала оптимальное положение и не удовлетворилась.

Небо было черное, скучное и некрасивое — и Луна намеревалась украсить его. Украсить так, чтобы все пришли в истинный восторг и воскликнули: «Ах, какая у нас принцесса!» Она дала волю фантазии. Звездочку сюда, звездочку туда — какое милое получилось созвездие! Здесь пусть будет туманность, а вон там — рукав галактики…

Закончив, она еще долго не могла налюбоваться на плоды своих трудов. Еще никогда небо не было таким красивым. Сегодня подданные будут спать как младенцы: звезды сберегут их сны от кошмаров.

Затем Луна направилась в покои сестры, желая поделиться радостью. Тихонько постучав в дверь, она зашла внутрь. Селестия уже почивала. Это немного расстроило Луну, но она все прекрасно понимала. Тия весь день исправно выполняла свои обязанности, ведя утомительные беседы с важными пони и без конца улыбаясь, и просто-напросто вымоталась. Ах, какое милое выражение застыло на ее мордашке! Луна схватила зубами край одеяла, накрыла сестру и с любовью прошептала:

— Ты хорошо потрудилась. Приятных снов, дорогая сестра.

Она пристроилась на коврике подле кровати, подогнула под себя ноги и скользнула в мир снов. Тут и там возникли многочисленные блестящие бусинки, словно застывшие капельки дождя. Первым делом она на всякий случай проверила, не одолевают ли сестру кошмары. Нет, Тии, к счастью, ничего не угрожало, потому Луна со спокойной душой сконцентрировала внимание на подданных.

Прошло уже немало времени, но до сих пор ей не повстречались кошмары. С одной стороны это было хорошо, но с другой… становилось немного печально на душе. Конечно, она уже подросла и понимала, что ее обязанности — это именно обязанности, а не возможность повеселиться, и все-таки… Нет, дело было в совершенно другом. Не похоже, что кому-либо нужна была помощь. Ей почему-то начинало казаться, что то, что она делает, — не так уж и значительно.

— Глупости, Луна. С чего у тебя вдруг возникла подобная мысль? Твоя работа еще как важна. Если подданные не будут хорошо высыпаться, сие сразу отразится на Эквестрии. Все будут ходить измученные и уставшие — и ты являешься той, кто следит за тем, чтобы подобного не случилось. И раз никому не нужна помощь, и все спокойно — значит, ты молодец и все сделала правильно. Значит, звезды, что ты оставила на небе, сделали свое дело, и пони крепко спят.

Вдруг она заметила, что одна из капелек резко почернела.

— Ах!

Луна, не глядя, нырнула в чей-то кошмар. Она увидела многомиллионную толпу, простиравшуюся до самого горизонта. Миллионы взглядов были устремлены к Селестии, которая стояла на высокой кафедре. Сестра выглядела очень нервной, ее губы были плотно сжаты. Пони ждали речи, но она явно была не в том состоянии, чтобы ее произнести.

— Я… — выдавила она из себя и внезапно закашляла. Взгляды стали буравить Селестию настырнее прежнего. Дрожа всем телом, она с трудом подавила кашель и утерла блестящие глаза: — Сегодняшним днем мы постановляем…

В воздухе повисла тяжелая тишина. Похоже, Селестия забыла, что хотела сказать, — во взгляде отразилась паника. Не в силах больше смотреть на мучения сестры, Луна вмешалась. Она приземлилась рядом с ней.

— Луна? — удивилась Селестия ее появлению.

— Я с тобой, — мягко сказала Луна. — Не нужно боле страшиться толпы. Сие есть всего лишь кошмар, не имеющий ничего общего с реальностью.

Услышав это, Селестия быстро взяла себя в копыта и успокоилась. Затем она негромко прочистила горло и, используя традиционный кантерлотский глас, произнесла ту речь, которую так долго репетировала.

Пони заликовали.

— Да здравствует принцесса Селестия!

— Восславим нашу принцессу!

И так кошмар в мгновение ока превратился в приятный сон.

— Не знала, что у тебя страх сцены, — заметила Луна с самодовольной улыбкой.

— Не совсем так, но… — Селестия вздохнула и признала: — Ты права, Лу. Мне все еще неуютно выступать перед публикой, особенно перед большими толпами. В такие моменты я чувствую себя совсем маленькой. Но со временем я привыкну. Должна привыкнуть — а иначе, какая из меня принцесса?

— Посему, до того момента, пока ты не привыкнешь, я буду следить за тем, чтобы твои страхи не мешали твоему отдыху, — твердо сказала Луна.

— Ты ведь не обижаешься на меня? — спросила Селестия, взволнованно посмотрев на сестру.

— Нет! За что мне на тебя обижаться? — Луна сделала вид, что не понимает, о чем толкует Селестия.

— Мне хотелось увидеть, как ты украсишь небо… но как только я добралась до кровати, то моментально заснула. Извини.

— Все хорошо, Тия. Не следует беспокоиться о подобных мелочах.

— Мелочи? Луна, не принижай собственный труд, — неожиданно строго сказала сестра, но сразу смягчилась: — Знаешь что? У меня появилась замечательная идея.

Луна тотчас поняла, на что намекает Селестия.

— Нет, сестра, не вздумай! Тебе нужно выспаться. У тебя завтра столько дел!

— Да будет тебе.

И толпа резко исчезла, а вокруг опять заблестели капельки. Луна вынырнула из мира снов и обнаружила проснувшуюся Селестию. Сестра приподнялась на кровати, подавила зевок и поглядела на Луну:

— Не ожидала увидеть тебя в моих покоях. — Она направила взгляд на окно. Недовольно поморщилась, использовала магию и открыла его настежь, после чего морщинки ее мгновенно разгладились — преграды, которая мешала любоваться ночным небом, больше не было.

— Твое небо прекрасно, милая сестра, — восхищенно произнесла Селестия.

— Я старалась, — мягко улыбнулась Луна.

Внезапно послышавшийся голос Найтмэр напугал Твайлайт до колик:

— Селестия всегда говорила то, что я хотела услышать. На самом деле ей было все равно. Но я, наивная, всегда принимала ее слова за чистую монету. Ибо мое доверие к сестре было нерушимо. У меня и в мыслях не могло возникнуть, что она притворяется.

— Но ведь Селестия говорила абсолютно искренне! — воскликнула Твайлайт, глядя на наставницу, которая замерла подобно статуе. Вся сцена застыла, как будто поставленная на паузу. — Ей не все равно.

— Мне тебя не переубедить, — послышался вздох.

— Как и мне тебя.

— Удивительно, что ты, ее ученица, до сих пор не заметила, насколько сестра искусна в ношении масок и актерском мастерстве. Знала бы, тогда бы не говорила глупостей. Верно, она дурачила и тебя тоже, прикидываясь заботливой наставницей, — сказала Найтмэр с сожалением. — Впрочем, ты попалась на ту же уловку, что и я.

— Хватит! — воскликнула Твайлайт, начиная злиться. — Селестия то, Селестия се — тебя послушать, так она вселенское зло! Ты пытаешься промыть мне мозги.

— Открыть глаза, скорее.

— Да? А мне так не кажется.

Найтмэр ничего не ответила. Время возобновило свой ход. Покои Селестии поглотила темнота.

Солнце уже давно село за горизонт. Стоя на балконе башни, Луна заканчивала украшать небо, добавляя последние штрихи, но делала это без воодушевления. На самом деле ей было грустно. Потому что неважно, насколько сильно она старалась, никто не ценил ее трудов.

— И ладно, — говорила себе Луна, посыпая пустой клочок неба звездной пудрой. — Мне не нужно много. Достаточно того, что Тия ценит мои старания.

…Или нет? Или все-таки не достаточно? Какой смысл ей так стараться, если огромное звездное небо, простирающееся от одного конца мира до другого, и в которое она каждую ночь вкладывает всю свою душу, замечает лишь одна пони и то только потому, что родная сестра?

— Уверена, есть и те, кто предпочитает ночное бодрствование дневному, и уж они ценят и любят мою ночь, — утешала себя Луна. — Но… — она поджала губы, — таких единицы. Большинство пони сейчас спят. Я младшая сестра — вот и довольствуюсь крохами… Ой!

Луна ошарашенно прикрыла рот копытцем. Почему она вдруг сказала нечто подобное? Раньше она не смотрела на это с подобной стороны и… Нет! Так неправильно!

— Ты прекрасно знаешь, что Селестия бы никогда не подумала так о тебе. И все же… Несправедливо. Сестра поднимает солнце, но не тратит время, дабы украсить небо, — и подданные ее обожают. А меня не замечают, как бы я ни старалась, сколько бы времени ни тратила. Почему пони должны спать именно ночью? Почему не днем? Они такую красоту каждый раз пропускают…

От обиды к горлу подкатил комок. Луна с трудом проглотила его и тяжело вздохнула.

— Они просто не понимают. Но поймут со временем. Не все сразу. Нужно продолжать стараться, я полагаю?..

Она закончила с небом. От неприятных мыслей оно вышло не таким ярким, как в прошлый раз. И ладно… Все равно никто не заметит разницы.

Но раз это так тревожит, почему бы не поговорить с сестрой? Селестия обязательно выслушает и, быть может, подскажет, что делать, как старшая.

— Нет… — мотнула головой Луна. — У сестры и без меня хватает забот. Не хочу тревожить ее сон.

Неужто она сама не сможет разобраться в себе? А чего тут разбираться? Она что, маленькая капризная кобылка? Нужно отбросить эмоции в сторону и честно выполнять свои обязанности. Так бы поступила взрослая принцесса. Так бы поступила Селестия.

Придя к такому итогу, Луна успокоилась. И даже немного воодушевилась. Пусть подданные не замечают, что она делает, — это неважно. Ночь должна сменять день, а день — ночь. Они с сестрой поддерживают баланс в мире, и поддаваться таким вещам, как чувства, для них — есть великая глупость.

— Похоже, верила в это ты недолго, — заметила Твайлайт, однако Найтмэр оставила ее реплику без внимания. Или — что тоже возможно — промолчала в знак согласия.

Тем временем, Луна нырнула в мир снов. Черные капельки-кошмары встречались то тут, то там — работы сегодня было более, чем достаточно, так что назойливых неприятных мыслей почти не возникало. Она была еще молода и неопытна, не понимала многих страхов, с которыми сталкивались пони, но изо всех сил пыталась помочь. И когда она видела благодарные улыбки — это было лучшей платой за все старания.

Большего она и не просила.

Ей очень нравилось помогать жеребятам. Они всегда так искренне радовались ее появлению. Иногда они предлагали ей поиграть вместе, и она соглашалась, потому что в душе сама еще была ребенком, хоть и делала вид, что это не так. К тому же с ними было проще всего — волнения, что беспокоили маленьких пони во снах, зачастую были не такими уж серьезными — преувеличенными.

— А не преувеличивают ли я собственную проблему? — однажды спросила себя Луна. — Вдруг я сама еще не доросла и чего-то не понимаю?

Наконец, в мире снов не осталось ни одной черной капельки. Она хорошо потрудилась — теперь все пони в Эквестрии спали спокойно.

Она не знала, сколько прошло времени в реальном мире, — ибо время во снах течет быстрее, — но чувствовала, что большая часть ночи позади. Вроде только началась… и уже скоро закончится. Луна не успела даже насладиться ею. Ночь в два раза короче дня. Еще один неписаный закон. Кто придумал? Почему решил именно так? Она прекрасно знает. Пони — дневные существа, потому ночь у них не в почете. Вот и все объяснение.

— …И только я одна такая особенная, — проворчала Луна.

Прежде, чем вернуться в реальный мир, она решила проведать сестру. Думала побыть с ней, поболтать о всякой ерунде, возможно, пережить какое-нибудь коротенькое приключение, пока Селестия не проснется и не отправится по своим делам, однако той самой капельки на прежнем месте не оказалось.

— Ох… Вижу, сегодня тебе не снятся сны. Ничего… Так даже лучше. Значит, ты спишь крепко, — проронила Луна и немедленно покинула мир снов.

— Всего лишь мелочь, — сказала она себе, снова оказавшись в покоях. — Не расстраивайся.

Но как тут не расстраиваться, когда в последнее время они с сестрой практически перестали проводить время вместе? Сны оставались для них единственной возможностью, потому что в остальное время Селестия была занята государственными делами, которые забирали у нее все силы. И Луна боялась, как бы эта ниточка, связывающих их, не оборвалась.

Протяжно вздохнув, она поглядела на часы. Утро. Пора ночи уступить место дню.

Сцена переменилась вновь. На этот раз возник зал с высоким потолком. Старинные наряды, ароматы дорогих духов, непрекращающийся шум голосов. Пони было так много, что не протолкнуться, — Твайлайт радовалась, что она всего лишь бесплотный дух, наблюдающий со стороны, — однако Луна, повзрослевшая еще больше с последнего момента, была совершенно иного мнения.

Она была раздражена. Раздражена тем, что все внимание было направлено на сестру, что стояла рядом и щебетала с подданными о том да о сем, в то время как ее саму просто не замечали. Словно она пустое место. Словно ее вообще не существует. Словно она тень. Да, именно так — тень Селестии.

Луна была раздражена — но хорошо скрывала это. За последнее время она научилась не выказывать эмоций и, похоже, в этом даже превзошла сестру. Хоть в чем-то. А это платье, в которое она облачена, — оно ведь ничем не уступает сестринскому. Но кому какое дело, когда рядом сияет солнце? С тем же успехом можно было облачиться в тряпки — разницы бы никто не заметил.

— Но что думаете вы, о принцесса Луна? — внезапно обратились к ней. Она смятенно обвела толпу глазами — взгляды все так же были обращены к Селестии. Кто спросил? Зачем? Неужто ее мнение кого-то волнует?

— Наша сестра все сказала, — ответила она сухо. — Наши мнения по сему вопросу полностью совпадают.

Наконец, пони перестали донимать Селестию вопросами и разошлись по разным углам. Луна испытала облегчение. Балы выматывали — на них она зачастую чувствовала себя не в своей тарелке, даже несмотря на то, что сестра всегда старалась так или иначе приободрить. «Я понимаю тебя, — сказала однажды Селестия. — Однако ты такая же принцесса, как и я, сестренка. Таковы наши обязанности». И не то чтобы она была против, вовсе нет. Она все прекрасно понимала. Да и все-таки они, в определенном смысле, проводили время вместе, пускай даже сестра постоянно была занята болтовней с другими пони.

— Все хорошо, Луна?

Вопрос Селестии застал врасплох. Она что, до сих пор не ушла? Никто не отвлек ее очередным разговором про законотворчество иль что-нибудь еще? Удивительно.

— Да, — лаконично ответила Луна. — Задумалась.

— Знаю, ты не любишь Гала, но постарайся немного повеселиться, — посоветовала Селестия.

Луна вдруг поняла, что владеет вниманием сестры, что уже давно не случалось. Здесь, конечно, не лучшее место для подобного рода бесед, но… другого момента может и не представиться. Может, открыться? Если продолжать держать все в себе, будет только хуже.

— Конечно, — ответила Луна, скривив рот в улыбке.

Селестия сначала хотела приобнять ее крылом, но затем, видимо, вспомнила, что они не тет-а-тет. Правила королевского этикета предписывали не проявлять излишних эмоций на публике. Вежливо кивнув, она пошла по своим делам, а Луна так и не набралась смелости, чтобы окликнуть ее.

Нет. Больше так продолжаться не может. Не сегодня, так завтра она обязательно поговорит с сестрой обо всем, что скопилось на душе. Но если честно… она боялась заводить разговор об этом. Боялась реакции. Потому откладывала его и предпочитала держать все в себе.

«А вдруг Селестия скажет, что я терзаюсь попусту? — подумала Луна. — Странно, что я вообще думаю, что она подобное скажет, но… За последние месяцы мы почти не общались, хоть и живем в одном дворце. Почему-то не могу, как раньше, взять и просто рассказать сестре о своих переживаниях. Меня что-то останавливает. И дело даже не в боязни. Как будто между нами возникла невидимая преграда…»

Мгновение ока — и Луна снова оказалась в своих покоях. День за окном плавно клонился к завершению. Она напряженно расхаживала перед дверью. Сердце колотилось, как бешеное.

— Что за вздор! — фыркнула она. — Почему я так волнуюсь? Я всего лишь хочу поговорить с сестрой.

Луна резко замерла на месте и закусила губу в нерешительности. Пора. Она сделала глубокий вдох и вышла в коридор. Она не стала стучаться в дверь к сестре и решительно вошла в ее покои.

— Селестия… — сказала она и резко замолчала, почувствовав, как внутри до предела натянулась пружина.

Сидевшая на кровати Селестия закрыла книгу, посмотрела на Луну и нежно улыбнулась.

Оставаясь такой же напряженной, Луна произнесла:

— Нужно поговорить.

 В глазах сестры засверкали искорки интереса, она похлопала копытом по кровати рядом с собой, приглашая сесть. Луна села, но не расслабилась ни на йоту. Такое ощущение, будто она находилась не рядом с дорогой Селестией, с которой они вместе росли и были неразрывно связаны, а с кем-то другим. С тем, кого она знала не очень хорошо.

Сестра не торопила и терпеливо ждала, позволяя собраться с мыслями. Луна израсходовала всю смелость на то, чтобы начать разговор. Потому она решила зайти издалека и постепенно перейти к главному.

— Давно мы так не сидели, не находишь? — промолвила Луна. — Все время в королевских делах. То здесь, то там. Приемы, Гала…

— Я тоже рада, что мы, наконец, поймали момент, когда можем поговорить как обычные сестры, но не как правительницы Эквестрии, — отозвалась Селестия.

— Я скучаю по беззаботным временам, когда мы могли вместе заниматься всякой всячиной и не думать о нашем долге.

— Тем ценнее стали моменты, подобные сему.

— Знаешь… мы с тобой обречены.

В глазах Селестии отразилось непонимание.

— Ничего не будет как прежде, — пояснила Луна, чувствуя, как сжимает сердце. — Впереди каждодневная рутина, где мы будем без остатка отдавать себя во благо Эквестрии. Там нет места для двух сестер — только для принцесс.

— Удивительно слышать подобный пессимизм от тебя, сестренка.

— Ты помнишь, когда мы в последний раз говорили вот так?

Селестия не ответила. Вот и Луна тоже не помнила.

— Нас растили, чтобы мы правили страной, — продолжала она. — Сестры мы или нет — никому нет дела. Мы с тобой для всех в первую очередь аликорны, обладающие способностями трех рас, — олицетворение гармонии и мира. Со временем будет становиться только хуже — ты и сама прекрасно понимаешь.

— Я не позволю подобному случиться, — промолвила Селестия, и голос ее дрогнул.

— Бесконечный цикл, дорогая сестра, — покачала головой Луна. — Нас заперли в нем, когда мы еще ничего не понимали, и теперь вынуждены крутиться в нем до бесконечности, словно две белки в колесе.

Селестия посмотрела на нее как-то странно:

— Ты говоришь так, будто тебе не нравится исполнять королевский долг. Для меня сие есть смысл жизни.

«Не нравится» — еще мягко сказано. Прямо сейчас Луна впервые испытала к своим обязанностям настоящее отвращение.

— Для тебя. Но, похоже, не для меня, — призналась она, повесив голову. — Временами мне кажется, что я должна была родиться обычной пони. И тогда бы для всех было лучше.

— Я не понимаю тебя, милая Луна, — смятенно сказала Селестия. — С каких пор тебя тревожат подобные мысли?

— С тех пор, как поняла, что пони не нуждаются во мне, — ответила Луна, помрачнев.

Селестия ахнула. «Почему ты так говоришь?» — как бы вопрошал ее взгляд. По всей видимости, она действительно не понимала. И тогда Луна обрушила на сестру все те терзания, что уже долгое время копились на душе. Однако когда она, наконец, выговорилась, ей не стало легче. Совсем. Обида крепко укоренилась в сердце.

— Ты прекрасно справляешься и без моей помощи, — говорила Луна на удивление спокойно. — Оставь тебя одну — и ничего не изменится. Я просто… не знаю… не нужна?

— Луна, пожалуйста, взгляни мне в глаза. — Селестия взяла копыто сестры в свои. — Ты нужна мне. Ты такая же принцесса, как и я, — то, что ты делаешь, важно!

— Вздор. Я нужна тебе, но мы почти не проводим время вместе как сестры. Я принцесса, но никто, кроме тебя, не замечает моих стараний. Поверь, я пыталась убедить себя в том, в чем сейчас пытаешься ты. Ждала, уже и не знаю сколько, пока кто-нибудь заметит, но ничего не меняется. И вряд ли когда-нибудь изменится.

Селестия отвела взгляд.

— …Мне жаль, что я не замечала твоих тревог. — Она мотнула головой, как бы прогоняя мысли. — Но почему ты не открылась мне раньше, сестра? Ты же знаешь, что я всегда готова выслушать тебя! Зачем было так долго держать переживания в себе?

— Не знаю, — Луна опустила глаза. — Принцесса должна думать о долге, а эмоции — спрятать в дальний ящик, лучше — вообще забыть про них.

— Луна, тебе незачем прятать их от меня! — напомнила Селестия.

— Ты была постоянно занята и…

— У меня всегда найдется время для тебя.

Почему-то Луна не верила ее словам. Они казались пустыми, поддельными, как будто сестра не была до конца честной. Может, дело в том, что они теперь не близки, как раньше? Что они теперь больше принцессы, чем сестры? «Найдется время», значит? Решила вдруг спустя столько времени поиграть в заботливую сестру? Где Селестия была раньше?

Луна не хотела продолжать разговор. Еще больше не хотела оставаться в покоях сестры — ей резко стало неуютно и тошно здесь находиться. Они ни к чему не пришли. Уткнулись в тупик. Она надеялась, что ей хотя бы станет легче, после того, как она выговорится — но не произошло и этого.

— Спасибо, что выслушала меня, — чопорно промолвила Луна, встав с кровати. — Мне стало лучше, — конечно, то была ложь, но ложь… во благо?

Селестия посмотрела с сожалением, потом, видимо, хотела что-то сказать, но в итоге промолчала.

— Доброй ночи, сестра, — сказала Луна. — Мне пора приступать к обязанностям.

Мир канул во мрак.

— Я боялась, что вы разругаетесь на этом моменте, — взволнованно сказала Твайлайт.

— Нет, — ответила Найтмэр тихо. — Мы не ругались, но именно тогда и произошел раскол между нами. Тогда я поняла, что моей Тии больше нет. Что осталась лишь оболочка, принцесса, которая думала только о стране, но давно позабыла о собственной сестре. Она изменилась… безвозвратно. То, что она мне говорила… ее слова были лишены искренности.

— С чего ты так решила? Селестия ведь хотела тебе помочь!

— Помочь, да… — с едкой усмешкой проговорила Найтмэр. — После того как я сама к ней пришла и все выложила. До сего момента ее не особо интересовало, что со мной происходит. Не заведи я разговор первой, она бы и копытом не пошевелила.

— Ты закрылась от Селестии.

— Я держала чувства в себе только потому, что мне некуда было их выплеснуть. Кроме сестры у меня никого больше не было, но она забыла обо мне.

— Старсвирл?

— Он был нашим наставником. И только. К тому же он бесследно исчез за много лет до сего момента.

На этот раз Твайлайт не нашлась, что ответить.

— Теперь ты понимаешь? — сказала Найтмэр. — На шерстке твоей наставницы есть и черные пятна.

— Я хочу увидеть все, прежде чем делать выводы, — твердо сказала Твайлайт.

— И я тебе покажу.

Луна в одиночестве прогуливалась по ночному замку. Лунный свет проникал через высокие окна, озаряя путь. Со стороны принцесса выглядела совершенно спокойной, однако в душе ее развернулась настоящая буря. Похоже, она настолько привыкла прятать свои чувства, что перестала выказывать их даже наедине с собой. В ней как будто боролись две сущности.

Она остановилась и поглядела в окно. Нахмурившись, резко распахнула его и выпрыгнула в ночь. Твайлайт сначала заколебалась, но затем последовала за ней и открыла для себя, что может спокойно ходить по воздуху.

Луна взлетела к самому высокому шпилю замка и опустилась на него четырьмя копытами, с легкостью балансируя на нем. Отсюда открывался прекрасный вид на всю Эквестрию. Бескрайние земли, куда взор ни обрати, укутанные одеялом ночи. И так тихо. Так тихо, что сердце кровью обливается. Кто вместе с ней послушает, как мелодично поют звезды? Понежится в теплом свете луны? Одна. Совершенно одна в этих бескрайних землях. Так будет всегда. Обречена на веки вечные.

По щеке скользнула горячая слезинка. Это была первая слеза, которую Луна позволила себе за долгое, очень долгое время.

— Такова моя судьба? — обратилась она к серебряному кругу. — Тосковать от одиночества? Даже ты не одинока. Тебя окружают звезды. У меня была сестра… единственная звездочка. А теперь нет и ее. — Она взглянула на свою метку в раздражении: — Особый талант?.. Скорее приговор!

Ночное светило ей не ответило. Никогда не отвечало, сколько бы она ни ждала, сколько бы ни спрашивала его.

— …Нет. Все иначе, и я сие прекрасно знаю. У меня есть долг пред подданными, и я должна исполнять его. Нельзя жаловаться на судьбу, ибо я правитель огромной страны. Чувства для меня — нечто совершенно ненужное, лишнее. Единственное, что меня должно заботить, — есть благополучие подданных.

Луна спорхнула на балкон и сложила крылья. В сердце забурлило негодование:

— Тогда почему Селестия постоянно окружена улыбками и обожанием, тогда как мне не достается даже крох? Почему то, что делает она, получает отклик в сердцах подданных, а то, что я, — нет? И вообще, что особенного она делает? Без конца ведет беседы с пони? Улыбается? То же самое могу делать и я.

Негодование постепенно стихло, и Луне вновь стало грустно и гадко на душе.

— …Неужели я зла на сестру? Ведь она не виновата в том, что мир так устроен. Ей судьбой было предначертано одно, мне — другое. Мне просто… не повезло? Но почему именно я? Почему не кто-то другой? Лучше бы мы и вправду были обычными пони и тогда бы… Тогда бы ничто не мешало нам быть вместе. Быть сестрами.

— И нужна мне сестра, которая совсем позабыла обо мне? А может… я никогда не была важна для нее? Да, верно, так и есть. Я была глупой, наивной и не замечала очевидного, а Селестия… искусно поддерживала ложь. Зачем? Не знаю! Но если бы я по-настоящему важна для нее, она могла хоть раз спросить, как мои дела. А она… не сподобилась даже на такой простой вопрос.

Страшная мысль прожгла разум, оставив клеймо:

— Я никому не нужна здесь. Я… чужая.

Долгое время Луна неподвижно смотрела на подмигивающие ей звезды, пока не пришла к другой мысли, которая шокировала ее еще больше. Шокировала, но в то же время дала смутную надежду на то, что все можно исправить.

Мир неправильный. Он виноват во всех бедах. И чтобы они с Тией снова могли быть вместе нужно всего лишь… изменить его. Потребуется много сил, но она сможет. Она аликорн, в конце концов, а не простая пони.

— Я буду лучшей принцессой, чем ты, сестра, — решительно сказала Луна. — Я не допущу твоих ошибок. Тебе больше не придется думать о долге перед подданными, о солнце и обо всем прочем. Отныне сие есть моя забота. Теперь… ничто боле не помешает тебе быть рядом со мной.

Кажется, серебряный круг только что впервые улыбнулся ей. Она наконец-то получила ответ.

— Дальнейшие мои воспоминания размыты, — послышался голос Найтмэр, когда мир снова погрузился в темноту. — Уж не знаю, почему так. Припоминаю, что между мной и сестрой был еще один разговор, который закончился взаимными обвинениями. Вот тогда — тогда мы действительно разругались, однако до открытого противостояния еще не дошли. Я была настроена решительно, хотела изменить мир и вернуть мою Тию, однако…

Найтмэр оборвалась на полуслове. Она возникла перед Твайлайт и выглядела растерянной.

— Что-то не так? — спросила Твайлайт.

— Вспоминать, что произошло после больнее всего, — ответила Найтмэр почти шепотом. — Странно, что я помню те мгновения лишь урывками, хотя, казалось бы, то был поворотный момент в наших с сестрой жизнях.

— Что именно ты помнишь?

— Как зашла в тронный зал, — говорила Найтмэр с хмурым видом, — хотела извиниться за то, что наговорила. Однако Селестия не позволила сказать мне и слова — она использовала Элементы Гармонии и изгнала меня.

— Вот так просто? — поразилась Твайлайт.

— Селестия не собиралась тогда ни о чем со мной говорить. То была ловушка. В тот момент я поняла — спасать было некого. Тии больше не существовало. Осталась только лживая Селестия, которая заперла меня в непрекращающемся кошмаре. На протяжении тысячи лет я видела сон, сотканный из моей боли и… Лучше бы она отправила меня в Тартар.

— Ты говорила, что во снах время течет быстрее… — осторожно заметила Твайлайт.

— Я проспала достаточно, чтобы еще больше возненавидеть сестру, — отрезала Найтмэр. — Итак… теперь ты мне веришь? Или тебе нужны иные доказательства?

— Я верю тебе, но…

Найтмэр вопросительно приподняла бровь.

— Картина неполная, — прямо сказала Твайлайт и сразу же поспешила добавить: — Я не сомневаюсь, что ты показывала мне правду.

— Ожидаемо. Что в моем рассказе показалось тебе неполным? — нахмурилась Найтмэр. — Концовка? Тебе нужны подробности.

Твайлайт кивнула:

— Если спросим Селестию, то сможем пролить свет на то, что произошло.

— Я более чем уверена, что она как обычно начнет лгать и извиваться, как змея, пытаясь переманить тебя на свою сторону, — с презрением фыркнула Найтмэр. — Она только больше запутает тебя, а я не хочу, чтобы она снова дурманила тебе голову.

— Я знаю совершенно другую Селестию — мудрую, честную и добрую правительницу. Скажи, хоть раз после твоего возвращения она пыталась тебе противостоять, когда ты изгоняла ее на солнце?

Немного помолчав, Найтмэр ответила:

— Нет. Ни разу. Она принимала свою судьбу раз за разом, а однажды и вовсе сама изгнала себя. Она знает, что не может противостоять мне без Элементов Гармонии, ибо я сильнее.

— А если она просто не желает тебе зла? — аккуратно подметила Твайлайт. — Хочет с тобой поговорить? Но ты упрямо продолжаешь закрываться.

Найтмэр нахмурилась пуще прежнего.

— Как же события, которые продолжают повторяться?

— Вот и спросим, она это сделала с нами или нет. — Увидев, что аликорн колеблется, Твайлайт пустила в ход последнее свое оружие: — Пожалуйста, Найтмэр.

— Хорошо, — сказала Найтмэр, коротко вздохнув. — Я сделаю, как ты того желаешь. Однако выпускать Селестию я не собираюсь. Мы навестим твою наставницу в ее солнечной темнице.

Под ногами Твайлайт внезапно возникло огненное море. Она даже не успела испугаться, как желтые языки пламени защекотали копытца. Нет, ей не стало горячо, а затем больно — к счастью, ей было только щекотно и немного жарко. Заметив, что Найтмэр спокойно стоит в огне, единорожка быстро успокоилась. Чуть впереди она заметила Селестию, сидящую к ним спиной. Ее плечи едва заметно содрогались.

— Селестия, — позвала Найтмэр холодным голосом.

Принцесса обернулась, являя красные заплаканные глаза. В следующее мгновение они расширились от изумления:

— Твайлайт? — она вытерла слезы со щек. — Зачем ты привела ее сюда, Луна? Меня тебе оказалось не достаточно? Теперь ты решила сломать жизнь ни в чем не повинной девочке, только потому, что она связана со мной? — Ее мордочка приобрела грозное выражение.

— Вижу, ты тоже невысокого мнения обо мне. Но нет, твоя верная ученица здесь по собственной воле.

Теперь Селестия выглядела растерянной.

— Простите, — сказала Твайлайт, приблизившись к ней. — Я провалила ваше испытание.

— Разве я рассказывала тебе о нем? — удивилась Селестия, но потом опустила глаза: — Ничего. Это не твоя вина, Твайлайт.

— Найтмэр показала мне прошлое. Как вы были вместе и как… разругались. Я попросила ее позволить вам показать все так, как помните вы.

— Ты смогла уговорить Луну? — в глазах принцессы засверкала гордость. Она взяла в себя в копыта, вытерла последние слезы и стала гораздо больше походить на знакомую всем принцессу Селестию.

— Прежде чем мы начнем, у меня есть вопрос, — сказала Найтмэр. — Ты ответственна за все, ведь так? Ты заставила нас с Твайлайт переживать события вновь и вновь.

— Я не понимаю, о чем ты, сестра, — промолвила Селестия.

Зрачки Найтмэр превратились в две тоненьких ниточки.

— Ты ни за что не признаешь вины.

— Я во многом виновата перед тобой, Луна, но я не знаю, о чем ты говоришь. — Селестия сдвинула брови: — Странно. После твоих слов мне начинает казаться, что я бывала здесь раньше.

Твайлайт переполнило волнение, словно раздувшийся шар. 

— Видишь, Найтмэр? Принцесса Селестия не помнит, как и я!

— Я все еще не верю ей, — мрачно ответила Найтмэр. — Даже если предположить, что она говорит правду, почему тогда я помню прошлые циклы?

— Потому что ты сильнее? — предположила Твайлайт.

Этот ответ заставил Найтмэр задуматься. Видимо, ни к чему не придя, она цокнула языком:

— Поведай ученице свое прошлое, Селестия. Она желает докопаться до правды.

И принцесса начала рассказ. Воспоминания из детства отличались в некоторых деталях, к примеру, Селестия не помнила служанки, которую они с сестрой встретили по пути на кухню. Вероятно, подумала Твайлайт, серьезные различия начнутся позже. Пока что принцесса рассказывала о тяготах жизни правительницы Эквестрии.

— Довольно, — резко оборвала ее Найтмэр. — Вступление слишком затянулось. Помнишь ли ты наш последний мирный разговор?

— Как ясный день, — ответила Селестия.

Огонь ослаб и исчез. Твайлайт оказалась в покоях наставницы. Все это она уже видела — принцессы сидели на кровати и негромко разговаривали друг с другом. Разница была в другом — теперь она могла слышать чувства и мысли наставницы.

— …мне кажется, что я должна была родиться обычной пони. И тогда бы для всех было лучше.

— Я не понимаю тебя, милая Луна. С каких пор тебя тревожат подобные мысли?

— С тех самых пор, как поняла, что пони не нуждаются во мне.

«Не нуждаются»? О чем она? Чем больше говорила Луна, тем страшнее становилось Селестии. Она понимала, что что-то упускала из виду все это время. Но что… Неужели?..

— Ты прекрасно справляешься и без моей помощи. Оставь тебя одну — и ничего не изменится. Я просто… не знаю… не нужна?

Как Луна может так спокойно говорить о подобных вещах? Селестия взяла копыто сестры в свои и сжала его крепко:

— Луна, пожалуйста, посмотри на меня. Ты нужна мне. Ты такая же принцесса, как и я, — то, что ты делаешь, важно!

— Вздор, — тихо промолвила Луна. — Я нужна тебе, но мы почти не проводим время вместе как сестры. Я принцесса, но никто, кроме тебя, не замечает моих стараний…

В тот момент мир для Селестии окрасился в серые тона, а внутренности превратились в лед. Она не могла поверить, что допустила настолько ужасную ошибку, что была так слепа. Все это время она преспокойно управляла страной, не замечая главного — того, что происходило с сестрой. Как легко она оперировала словами перед пони на публичных выступлениях — и как сейчас не могла вымолвить ни словечка наедине с родной душой.

— Прости, что не замечала твоих тревог.

Нет! Какой теперь толк? Разве извинения исправят то, что она натворила?

— Почему ты не открылась мне раньше, сестра? Ты же знаешь, что я всегда готова выслушать тебя! Зачем было так долго держать переживания в себе?

Луна потупилась.

— Не знаю. Принцесса должна думать о долге, а эмоции — спрятать в дальний ящик.

— Луна, тебе незачем было прятать их от меня!

— Но ты была все время занята и…

Да, именно так. Занята. И Селестия ненавидела себя за то, что из-за нее Луна все это время чувствовала себя одинокой и брошенной.

— У меня всегда найдется время для тебя. — Если бы только она сказала эти целебные слова раньше! Но теперь… теперь они ничего не значат. Абсолютные пустые, выхолощенные слова.

— Спасибо, что выслушала меня, — сказала Луна голосом, лишенным эмоций.

Селестия чувствовала, как с каждой секундой пропасть между ними ширится все больше.

— Доброй ночи. Мне пора приступать к обязанностям, — промолвила Луна и покинула покои, оставив сестру наедине с собственными мыслями.

Селестия обессилела. Разговор с Луной вымотал так, как никогда не выматывали королевские обязанности. Признаться, раньше ей действительно нравилось то, что она делает, — она купалась в обожании пони. Вот только… как давно она по-настоящему улыбалась? По-настоящему была заинтересована беседой в кругу аристократов? Все эти бесконечные приемы, выступления, балы и много-много всего остального — Луна была права, это настоящий круговорот, из которого не выбраться.

И все же… Все же она счастлива, потому что видит, что счастливы пони, для которых она старается.

— Я затмила собственную сестру, — прошептала Селестия, смотря в одну точку. — Перетянула все внимание на себя, не оставив ей ничего. Если бы только я проводила с тобой больше времени, Луна…

Как она могла быть настолько слепа? Не иначе как свет от собственного величия застелил ей глаза…

Воистину, больше ничего не будет как прежде.

Твайлайт поражалась, как в последующие дни наставнице удавалось сохранять улыбку у всех на виду и вести королевские дела так, словно ничего не произошло. Со стороны могло показаться, что ее ничего не тревожит, — но это впечатление было бесконечно далеко от правды. Селестия разрывалась: одна часть души тянула к любимой сестре, перед которой она бесконечно провинилась, другая — удерживала здесь, на троне, постоянно напоминая про долг перед страной. Если бы только была пони, которая могла подменить ее…

— Складно лжешь, — едко заметила Найтмэр, — даже кажется, будто ты говоришь правду.

— Потому что это и есть правда. Как я могу лгать тебе, сестра? — Селестия попыталась взглянуть Найтмэр в глаза. Та избежала зрительного контакта, проворчав:

— Спроси лучше себя.

Тут и там возникли посеребренные кроны деревьев. В ночном саду было тихо и тепло. Сестра стояла посреди небольшой полянки и неотрывно смотрела на бледный круг, горевший в небе. Селестия уже несколько минут следила за ней, но не могла решиться подойти и завести разговор. Что если она спешит? Что если Луна не захочет слышать извинения и закроется навсегда? Почему… Почему так легко даются выступления перед многотысячной толпой пони и беседы с политиками, но так тяжело набраться смелости, чтобы поговорить с сестрой?

Почувствовав острый укол в сердце, Селестия все же решилась. Ступая по мягкой траве, она медленно приблизилась к Луне.

— Я все гадала, подойдешь ты или нет, — промолвила та, не отрывая взгляда от неба.

— Так ты заметила меня…

— Трудно не заметить, как ты в последнее время вертишься вокруг да около.

Собравшись с мыслями, Селестия сказала:

— Сестра, я хочу извиниться перед тобой. И вместе подумать о том, как сделать так, чтобы такого больше никогда не повторилось.

Тишина в саду, кажется, стала еще гуще. Гулко билось сердце. Селестия терпеливо ждала ответа, чувствуя, как с каждым мгновением ожидание становится все болезненней. Вдруг Луна пренебрежительно усмехнулась.

— Зачем? — спросила она, одарив Селестию пустым взглядом. — Какой теперь смысл? Думаешь, если извинишься, то сотрешь годы того, как игнорировала мое существование?

Селестия была шокирована словами сестры:

— Я… я никогда не игнорировала тебя! — она положила копыто на сердце. — Я не могла оставить страну без присмотра.

— Продолжай убеждать себя, — мрачнела Луна.

— Пожалуйста, прояви благоразумие. Мы обе уже взрослые. Неужели мы будем обижаться друг на дружку, словно маленькие жеребята?

— А, так для тебя сие есть детская обида? — голос Луны стал совсем ледяным, даже воздух в саду похолодел. — Дорогая сестра, — сказала она ядовито, — ты, вижу, совсем ничего не поняла.

— Выговорись. Накричи на меня. Я заслужила.

— Нечего говорить, — отмахнулась Луна. — Я все давно сказала. Оставь свои извинения при себе, ибо мне они не нужны.

— Луна…

— Ты ни разу не пошевелила копытом, ни разу не спросила, как мои дела, пока я сама не пришла к тебе и не рассказала все.

— Как я могла понять, что тебя что-то тревожит, если ты постоянно прятала чувства?

Луна ожесточилась:

— Ах, так теперь я виновата… Не знаю, ты ведь моя сестра! Кто-кто, а ты должна была заметить, что со мной что-то не так. Но тебя почти никогда не бывает рядом. А даже когда мы оказываемся вместе, тебе все равно не до меня. Признай, наконец, что тебе давно на меня наплевать. Что мы не ближе, чем две незнакомые пони!

Сердце Селестии упало и разбилось на тысячу осколков. Она не верила ушам. Дорогая Луна, бесконечно любимая младшая сестренка, — как она могла сказать нечто настолько ужасное? Селестия отчаянно желала проснуться, но не могла — это был не сон, но кошмар наяву.

По щекам побежали слезы.

— Только не надо представление устраивать, — сказала Луна пренебрежительно. — Слезы не прибавят твоим словам искренности.

С дрожащими губами Селестия посмотрела на сестру, пытаясь понять, кто стоит перед ней. Как будто другая пони, даже шерстка казалась темнее обычного. Луна никогда бы не сказала того, что промолвили уста этого аликорна.

— Уходи, — отвернулась Луна. — Не желаю боле с тобой говорить.

— Все было по-другому, — Найтмэр выглядела задумчивой и немного ошарашенной. — Ты, Селестия, начала кричать на меня и обвинять во всем. И я тебе отплатила тем же. Но то, что ты сейчас показала… выставила себя пушистой невинной овечкой! Да сколько… Наступит ли когда-нибудь твоей лжи конец?

Селестия слабо улыбнулась.

— Что тебя забавит? — угрюмо спросила Найтмэр.

— Ты изменилась в лучшую сторону, сестра. Продолжаешь упрямиться, но все же, готова слушать других.

Найтмэр наградила Селестию холодным, как лед, взглядом.

— Довольно лирических отступлений. Продолжай рассказ, — велела она.

Темнота расступилась, являя тронный зал Замка Двух Сестер.

— Ни шагу дальше!

Селестия замерла на месте, пытаясь понять, откуда донесся голос сестры. Эта интонация… не предвещала ничего хорошего.

Луна вышла из-за своего трона. Ее взгляд был полон мрачной решимости. Она явно не собиралась извиняться за то, что наговорила накануне.

— Неужели ты ожидала, что я буду спокойно ждать, пока они нежатся в лучах твоего драгоценного света?

— Сестра… — прошептала Селестия, не веря глазам.

— В Эквестрии может быть только одна принцесса! — воскликнула Луна, остановившись на мостке, что соединял их троны. — И этой принцессой буду я! — в следующий момент она обрушила передние копыта на мосток, сломав его. Удар был настолько сильным, что вверх по стене побежала огромная трещина. Мгновение — и на месте витража образовалась огромная дыра, через которую полился солнечный свет.

Сестра не остановилась — она подняла луну, отчего Эквестрию мгновенно покрыла алая темнота, а потом… Тьма окончательно завладела Луной. Вскоре перед Селестией стояла уже не Луна, а черный аликорн, обозленный на весь мир. Безумный хохот сотряс зал. Найтмэр принялась разрушать все, что видела, — но главной ее целью была Селестия.

— Нет! — запротестовала Найтмэр. — Все было не так! Я… я пришла, чтобы извиниться, а ты, змея подколодная, использовала Элементы Гармонии, дабы изгнать меня!

— Ты вынудила меня, — промолвила Селестия, понурив голову. — Мои мольбы и уговоры не действовали на тебя. Я отказалась сражаться с тобой, но это тебя не остановило. Ты собиралась уничтожить меня. Уничтожить все, что мы построили, чтобы править одной.

— Я хотела править в одиночку, — признала Найтмэр, — но только затем, чтобы избавить тебя от обязанностей, дабы ты могла быть со мной. Я зареклась себе, что не допущу твоих ошибок. Я не собиралась причинять тебе вред и разрушать наш замок.

— Потребовалось всего-то тысячелетие, чтобы мы, наконец, услышали друг друга, — произнесла Селестия с печалью.

Было видно, как Найтмэр обуревает внутренняя борьба.

— Если не ты заставила меня раз за разом переживать одно и то же, тогда кто?

— Прости, я не могу дать тебе ответ. Я до сих пор не понимаю, о чем ты.

— Старая книга? Замок Сестер? Некое «заклинание последнего шанса», которое создали вы вместе с Луной и Старсвирлом Бородатым и которое позволяет переписать события мира? — вмешалась Твайлайт.

Селестия покачала головой в ответ:

— Создать столь могущественное заклинание, а затем записать его в книгу — все равно, что расписаться в собственной глупости.

Изумление Твайлайт невозможно было передать словами:

— Но ведь я видела его своими глазами! И даже прочитала его, и оно сработало! Вроде как…

— Такого заклинания не существует, уверяю тебя.

— Тогда что это было? Если ни вы, ни Найтмэр не знаете о нем… тогда кто? Что я до сих пор упускаю из виду? — Твайлайт переводила взгляд с Селестии на Найтмэр, но аликорны хранили молчание. Они сами терялись в догадках.

Внезапное осознание стрелой поразило разум. Твайлайт невзначай подумала о том, что бы сейчас сказала Кэденс, и в этот самый момент она-то и поняла. На голову как будто вылили ведро ледяной воды, когда она вспомнила про амулет, который носила няня, и который скрывал ее истинную сущность. Что если книга со злосчастным заклинанием была по схожей аналогии доставлена из другого мира?

Но кем? Помнится, впервые про книгу — или скорее, про то, что от нее осталось, — упоминала Твайлайт из будущего и…

Твайлайт задрожала всем телом, когда поняла, насколько логично это звучит. Вот почему заклинание отправило ее в будущее! Ответ все это время был под носом, а она даже не замечала очевидной связи.

— Это была я… — произнесла она почти шепотом. Неожиданное откровение вытянуло из голоса все силы. — Твайлайт из будущего… Но почему?

— Ты шутишь, — сказала Найтмэр недоверчиво. — Ты ведь шутишь, верно? Твое предположение звучит абсолютно неправдоподобно.

— Возможно, мы не видим всей картины, — сказала Селестия.

Теперь наступила очередь Твайлайт рассказывать о пережитых ею приключениях. Заклинанием, позволяющим показывать воспоминания, она не владела, так что объяснила основные моменты по старинке — на словах. К счастью, это не заняло много времени.

— Видите? Стала бы она акцентировать внимание на той самой «горстке пепла», намекая на сгоревшую книгу, если бы не хотела, чтобы я поняла? — подытожила Твайлайт.

— Пожалуй, в твоих доводах есть смысл, — признала Найтмэр, немного помолчав, однако взгляд ее оставался по-прежнему холодным. — Я верю тебе, Твайлайт. Но не Селестии. То, что она показала нам, — я помню все совершенно иначе.

— Найтмэр, ты не спрашивала себя, почему от твоих воспоминаний перед изгнанием остались лишь обрывки?

— На что ты намекаешь?

Твайлайт не ответила. Она знала, что Найтмэр сама в состоянии понять. Нужно только победить недоверие к сестре.

— Позволь мне показать, Луна, — мягко сказала наставница.

Они вернулись к тому, с чего все началось. Селестия сидела на холме — том самом, где они с сестрой, будучи маленькими, любили проводить время. Он, кажется, стал чуточку выше, а недалеко позади теперь была не одна ольха, а целый лес. На бледном круге в небе чернел профиль Лунной Кобылицы. В печальном молчании принцесса смотрела на луну.

Сотни тысяч километров… Расстояние между ними было бесконечно велико. Навсегда отдалились друг от друга — смогут ли они когда-нибудь быть вместе, как раньше? Селестии хотелось верить в лучшее, но миновали уже сотни лет, и с каждым годом подбадривать себя одной и той же мыслью было все тяжелее и тяжелее. Таково ее наказание. Сокрушаться из-за содеянного и без конца спрашивать себя: можно ли было поступить иначе? Можно ли было остановить сестру, не прибегая к Элементам Гармонии?

На траве перед принцессой лежала раскрытая книга. Она опустила взгляд и прочитала:

— …И так, преодолев все мыслимые и немыслимые преграды на своем пути, отважная пони стала принцессой.

Она вновь посмотрела на небо.

— Знаю, глупая сказка, — тоскливо молвила Селестия. — И все же мы перечитывали ее чаще всего — помнишь?.. Не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, но… мне не хватает тебя. Просыпаться каждый день и осознавать, что тебя нет рядом — я никогда не привыкну к этому. Даже спустя много-много лет. Теперь я понимаю, что чувствовала ты. Если бы только… — она так и не договорила.

Ночное небо оставалось молчаливым.

— Однажды мы встретимся вновь. Сладких снов, моя милая Луна.

Глаза Найтмэр блеснули.

— Тысячу лет я видела кошмар, но иногда… иногда он сменялся мирным сном, где мы с тобой были маленькими жеребятами, и все у нас было хорошо, — тихо произнесла она. — Не было принцесс, были только две сестры, которые бесконечно любили друг друга.

— Я по-прежнему люблю тебя, Луна, — нежно сказала Селестия. — Несмотря ни на что.

— Теперь я понимаю, — говорила Найтмэр, — ты не лгала мне. Я поддалась тьме и перестала себя контролировать. По сей причине мои воспоминания обрывочны. А моя вина перед тобой… безгранична.

Селестия улыбнулась, отчего Найтмэр, судя по взгляду, впала в смятение:

— Почему ты снова так улыбаешься?

— Я счастлива быть с тобой рядом. Видеть тебя. Говорить. Мы причинили друг другу много боли и сильно отдалились за прошедшие века… Но я верю, что мы можем вернуть старые деньки. Для сестер нет ничего невозможного. Но хочешь ли этого ты, Луна?

Найтмэр тяжело вздохнула. Посмотрела на Твайлайт, как будто ища поддержки, затем снова обратила взгляд к сестре.

— За столько лет я утратила к тебе какое-либо доверие. Если бы не Твайлайт… Даже не знаю. Тьма больше не застилает мне глаза и не управляет мной. Ты говоришь искренне, я вижу, и все же часть меня упорно твердит, что ты лжешь. — Она печально ухмыльнулась: — Вот он. Новый поворотный момент. И на сей раз выбор делаю я.

Твайлайт затаила дыхание.

Аликорны сидели друг напротив друга. Задувший ветерок раскачал колоски пшеницы. Найтмэр колебалась. Она робко приподняла переднее копыто, но все не решалась протянуть его вперед, чтобы обнять сестру. Вдруг Селестия прижала ее к себе передними ногами и окутала крыльями.

— Прости меня, Тия, — промолвила Найтмэр, упрямо стараясь держать рвавшиеся наружу эмоции.

— Я так скучала по тебе, сестренка, — прошептала Селестия, плача от счастья и крепче прижимая Найтмэр к себе.

Глядя на радостную сцену воссоединения, Твайлайт невольно растрогалась. После разлуки длиной в вечность сестры наконец-то снова были вместе.