Стрелка паровых часов
Скопище незримых воробьёв
Глава, в которой Стими попадает в Королевство Сомнию.
Тебе пора перестать так много пропадать в своих мыслях, дорогая.
Так, глядишь, всю жизнь пропустишь.
— Смотри-смотри, Стими! – словно молния посреди ясного неба, воздух пронзил резкий возглас серогривого пегаса, обернувшегося на пышный медный куст, что стоял возле тропинки.
Непримечательное растение величественно опустилось своими тонкими, ободранными ветвями к сухой земле, плавно и медленно. На плодовых звеньях некогда живой органики виднелись бурые металлические наросты, постепенно поглощавшие толстые побеги многолетнего кустарника. Осыпанная нежно-золотистыми листьями, трава под ним источала приятный аромат начала осенней поры, а лёгкий шелест её стебельков успокаивал взор, ещё не привыкший к унынию.
— Что тебе, Грей? – сухо ответила юная меланхоличная пони, всматриваясь в голый кустарник полуприкрытыми глазками.
— Смотри, сколько воробьёв! – пегас воспарил над землёй и в привычной ему бодрой манере обратился к подруге, указывая на растение обоими копытами.
— Какие ещё воробьи?.. – томно негодовала Стими, внимательно пытаясь высмотреть меж сухих веточек куста хоть одну птичку.
— Ну вот же они, Стими, ты чего! Я уже целых двенадцать штук насчитал! – выпалил пегас, нежно повернув голову подруги-земнопони в сторону незаметной слетевшейся стайки мягким крылом.
— Я чего-то никого не вижу… — возразила худощавая кобылка, активно почёсывая подбородок копытом. Очередное явление привычки, пришедшей к ней из далёкого детства. Казалось бы, многие пони рефлекторно прикладывают копыто к мордашке во время тяжких минут решения комплексной проблемы, однако Стими Граунд предпочитала крайне интенсивно почёсывать подбородок. Подобное помогало юной кобылочке вообразить себя неким мудрым старцем с длинной, шелковистой бородкой, словно у Старсвирла. Без сомнения, юность кобылочки была полна чтения не только художественной литературы.
— И я не вижу… а они есть! – задорный смех Грея эхом прошёлся по окрестностям Западного Понивилля.
Мордашка Стими преобразилась из заинтересованной в недовольную, однако, стоит признать, довольно забавную. Надутые, покрасневшие щёчки дополнили шарм её пурпурных глазок.
— Ха! Видела бы ты сейчас своё лицо, Стими! Какие воробушки рядом с мёртвым кустиком! – Продолжал заливаться смехом пегас, выглядевший крайне тучно на фоне тонкой кобылочки.
Стими Граунд хранила молчание, позволяя другу вдоволь насладиться моментом. Она была не из обидчивых, потому искренне понимала не слишком умную, впрочем, забавную шалость друга. Более того, от осознания факта, что среди тусклой осенней поры к ним в будний день заскочил лучик позитива, на её мордашке выступила слабая улыбка.
— А ну заканчивай баловаться, дурашка! – внезапно воссияла улыбкой медленная пони, схватив пегаса за расправленное крыло тонкими губами. Спустя время и ряд хитрых манипуляций, она смогла повернуть его физиономию к своей. Так она и стояла, запыхавшаяся, напротив еле сдерживавшего подступавшую лавину смеха друга.
— Хммм… ну, как скажешь, Стими! – продышавшись, ответил Грей
Над переглядывавшимися друзьями нависло неловкое молчание. Длинная грива Стими скрывала от чужого взора её левый глаз и часть маленьких губок, впрочем, несмотря на это, её яркая, но сдержанная улыбка сияла ясно. Многим знаком взгляд пони с благими намерениями, чья улыбка, кажется, способна растопить лёд в самую холодную зиму. Так вот: белой земной пони по имени Стими подобная улыбка была свойственна.
— Ну… я полетел, наверное. Ещё дел много. Встретимся завтра, погуляем, Стими! – попрощался пегас, на чьих щёчках выступил нежный румянец от пронзительно милого взгляда кобылочки, и, расправив крылья, отправился куда-то на Север, в сторону центра города.
— Пока, Грей! – негромко ответила ему пони, лениво помахав копытом вслед уменьшающегося вдали крылатого силуэта.
Спустя минуту Стими Граунд, подобно отчалившему другу, направилась ближе к центру, решив скоротать свободное время за чашечкой горячего чая в уютной атмосфере знакомого кафе. Подул лёгкий ветерок, отчего перед мордашкой кобылы закружился миниатюрный золотистый ураган. Слушая шелест листвы под копытцами, белая пони погарцевала в сторону центра.
Бескрайнюю лазурь яркого неба с самого утра закрыла пелена непроглядных серых туч, отчего единственным источником цвета в городской серости стали разноцветные листья, коими была усыпана каждая прогулочная тропинка, в особенности возле парков. Ещё свежие, они прелестно играли в том тусклом свете, что пробивался сквозь перекрытое небо. И эти опавшие листья отдалённо напоминали юной земнопони расплющенные самоцветы.
У Стими Граунд существовала исключительно одна причина, чтобы ненавидеть осень: смерть. Увядание, постепенный уход из жизни всего живого и, как бы ни старались пони-уборщики, повсеместная грязь ближе к зиме. Отвратительно осознавать, что вся эта красота – последний подарок некогда живой природы миру, финальное слово, с которым флора и фауна засыпает на три долгих месяца. Но это – единственное, чем осень вызывала отвращение
Возле дверей известной городской кофейни стояла толпа разношёрстных пони, по большей части в широких модных шляпках и полосатых шарфиках. Завидев ряд пони, тянущийся до соседней стороны улицы, Стими решила пройти дальше. Чуть поодаль, на входе в не менее уважаемое горожанами заведение – чаёвню — выстроилась более короткая очередь. Короче она была ровно на пять пони, судя по всему, метавшихся с одной стороны на другую, желая попасть внутрь быстрее.
— Ох, нет… - отчаянно проговорила про себя Стими, заняв место за маленькой кобылочкой, пышную розовую гриву которой украшал гигантский лаймовый бантик, из-за которой саму пони почти не было видно. Впрочем, выглядело это крайне мило.
— Наверное, снова ажиотаж вокруг горячих напитков. Осень, что поделать… лишь бы только весь день здесь не простоять – думала про себя белая пони, всматриваясь в гармоничную, несуетливую обстановку, царившую в городе.
Несмотря на по большей части паршивую погоду многие пары и даже одинокие пони любили гулять по городу в это время года. Так уж выходило, что погодные пегасы никогда не заливали ливнем страну в период начала осени, а лишь закрывали небо, отчего разноцветная листва оседала на крышах невысоких домиков Понивилля: город был похож на огромный рыже-золотой океан, средь которого плавали пони, изредка выплывая на островки – крылечки, закрытые от окружения вытянутым навесом.
Каждые тридцать секунд плотные ряды посетителей сдвигались ближе ко входам на одну персону, потому как обеденное время многих горожан заканчивалось. Солнце близилось к горизонту, одаривая город приятным розоватым светом, еле прослеживаемым на фоне серых туч. В пяти метрах от заветных дверец ушки начинали улавливать тихие подёргивания струн виолончели, а чарующий аромат пышек, всё более различимый, сопровождался обильным слюноотделением от предвкушения трапезы.
— Животик, не бунтуй! Сейчас приду и покушаю… — забавно отчитала своё собственное тело за неподобающе громкие звуки худощавая кобылочка, по расписанию которой уже как полчаса назад обязан был иметь место сытный обед.
Всё в этом месте было уютно, начиная от приятной глазу бежевой цветовой палитры окружения, заканчивая квадратными формами магических потолочных ламп. Исключительная простота, ничего больше! Да и к чему она нужна, если взор сами по себе притягивают: резная деревянная мебель, намеренно оставленная не накрытой, милые официантки в необычных накидках персикового цвета, сами пони, пришедшие сюда, да и пёстрый вид из окна – сказка наяву!
Стими заняла место за крайним столиком у последнего окна, самого дальнего от входа. Уже заказав одну чашку чая, предварительно уплатив битсы, она осматривалась, вдыхая полными лёгкими сладостно-пряные ароматы, витавшие в воздухе. Конечно, она была здесь уже не в первый раз, но от того не менее приятно смотреть в сторону кухни, наблюдая за редкой суетой обслуживающего персонала, поглядывать на соседний столик, где кто-то читает газету с новостями в столице.
Но более всего для белой земной пони бывало приятно встретить здесь свою подругу, что подрабатывала в чаёвне источником живой музыки: единорожка морковной масти мастерски исполняла на виолончели медленные произведения классического ассортимента известной классики. Подобная спокойная музыка как нельзя кстати дополняла меланхоличную атмосферу заведения, в которое приходили не столько выпить чая, сколько привести мысли в порядок.
— Подруга, привеееет! – мило пропела единорожка, грациозно запрыгивая на диванчик за соседней стороной стола и укладывая виолончель в непроглядно чёрный футляр.
— Что?! Неужели ты, Престо! – встрепенулась Стими, хорошенько проморгавшись на тот случай, если видит сон. Впрочем, недолго думая, белая пони быстро опомнилась, что сегодня среда, и прикрыла свою узкую румяную мордашку копытом от взора подруги. – Дискорд побери! Я и забыла совсем, что ты тут каждую среду… прости, подруга.
Каждая пони дотянулась своей головой до другой стороны стола и поцеловала щёчку подруги в знак приветствия.
Полуприкрытые глазки Стими Граунд оживлённо распахнулись, завидев яркую шёрстку знакомой ещё с детства подруги! У той, что не менее важно, под стать красновато-золотистому океану листьев, что омывал чаёвню снаружи, шейку овивал непропорционально длинный полосатый шарф, сотканный из ниточек бурых и бардовых цветов.
Белую земнопони с годами всё больше забавляли предметы гардероба морковношёрстной приятельницы, отличавшиеся лёгкой, но сразу бросавшейся в глаза экстравагантностью. Шарф, казалось бы, сшитый на рослого, плечистого жеребца, эта кобылочка носила на себе с той самой поры, когда приобрела в годы обучения в средней школе Понивилля. Как она умудрялась обернуть его с десяток раз вокруг шеи, притом не сдавливая дыхательные пути – это была загадка для всех, кто хоть раз видел этот ком, облеплявший её шею, аки гипс. Впрочем, и в этом был некий шарм, присущий лишь её стилю! Как любила выражаться сама Престо: «Если в моду входят огромные шляпы и высокие ботиночки, чем вам не угодили длинные шарфики? От них хотя бы есть польза! Не замёрзнешь зимой, ха!»
Безусловно, были в её внешности и другие детали, что могли вызывать истерический смех одних, а других – зависть. К таким относились её круглые серёжки, сверкавшие крохотными гранёными топазами; жирно подведённые глаза, вызывавшие у многих ощущение аудиенции с какой-нибудь знатной принцессой Сомнамбулы; короткая, одноцветная, бурая причёска, ни каким местом не подходившая к излишней вычурности всех элементов внешности! Никто понять не мог, каким образом эта пони мыслит, но оспорить её музыкальный талант было сложно. «Всё бывает в первый раз! Фэшн-революции завозятся из далёких, неизвестных уголков страны, а я не жду! Я сама приношу свои идеи к пони, когда дёргаю струны на сцене посреди скучной серости классических пиджачков!»
— А… ты всё тут, да , Престо? Никакой работы в последнее время нет? – медленно протянула Стими, смакуя только разлитый чай из сверкающего фарфорового сервиза, прикусывая нежную пышку, нещадно усыпанную пудрой.
— А куда я денусь, милая моя? У нас в стране на время наступил ужасный декаданс! Спад культуры, проще говоря. – активно жестикулируя, ответила единорожка, достав из кармашка футляра чёрно-белую газету, озаглавленную как « Эквестрия сегодня». Смятая бумага громко шуршала при раскрытии, что привлекло немало взглядов других пони. Впрочем, погружённую в себя исполнительницу они волновали слабо.
— Разве?.. Как по мне, всё как всегда – голодная пони доброжелательно возразила и надула губки, на время приостановив трапезу, дожидаясь ответа приятельницы.
Как не трудно понять по имени, судьба белой земной пони была тесно связана с паром и землёй. «Промышленная обработка посевов, эффективно усиленная магией только поступающих на производство машин» – так толковали её предназначение специалисты в области профессионального самоопределения, группа так называемых «Меткоискателей».
Стими изначально невзлюбила странную кьюти-марку в виде семечка, от которого исходит призрачный, полу-прозрачный дымок, ассоциировавшийся в её сознании с кончиной бедного растения. Порой долгие размышления в поздние ночные часы доводили бедную кобылку до истерики, так что та плакалась в подушку. Не укладывался в её понимании и факт того, что её место на промышленном производстве. Для пони, любящей природу всем сердцем, свыкнуться с чем-то противоположным оказалось мучительно больно. Да, отрицать её предрасположенность к тайному, неизведанному и новаторскому было нельзя, однако не одними мыслями полнится понячий дух. Обязано чувство быть, чтобы путь пони можно было по праву называть жизнью.
Но что поделать: судьбу не повернёшь! «Даже самые жгучие боли проходят. Ко всему привыкнешь однажды, найдёшь свой путь…» — любила убеждать себя Стими, притом без толики уныния.
— Для тебя всегда «всё как всегда», Стими! Ну откуда ж тебе знать тенденции, милочка… Я, конечно, не могу тебя за это винить, но просто тема для меня близкая. – приложив копытце к сердцу, горячо произнесла Престо, наконец принявшись опустошать свою чашечку чая крайне ароматного сорта, отдававшего чем-то мятным. Закатывая глазки, единорожка глубоко затягивалась густыми парами напитка, что со стороны выглядело ещё более нелепо и забавно, чем её внешний вид.
Закрывшись газетой от взора остальных посетителей, Стими дожидалась момента, когда с её мордашки уйдёт румянец. Слишком уж она переживала за свою подругу, на долю которой приходилось исключительно две вещи со стороны общества: смех и похвала. Во всяком случае, она не жаловалась, так что все были довольны. Спустя время, она всё же открыла свою мордашку, не решившись сразу заговорить с Престо:
— Декаданс… декаданс… декаданс… какое интересное слово. – повторяла про себя белая пони, вглядываясь в красивые узоры, сформированные пудрой на поверхности тёмного чая.
Стими с самого детсва была крайне любознательной. Для маленьких жеребят это обычное дело: по статистическим данным родители юных пони вынуждены отвечать на более чем три сотни вопросов каждый день! Уже эта цифра поражает! Но не всегда взрослые способны удовлетворить интерес маленьких исследователей, которые стремятся понять всё вокруг. А случается и так, что умные, опытные, повидавшие жизнь жеребцы и кобылы не могут ответить на простые вопросы жеребят.
Вот тогда в маленьких учёных и просыпается тяга к наблюдению. Недостаток опыта компенсируется широтой воображения, потому смышлёные малыши часто выдумывают забавные объяснения вполне научным явлениям. Даже у повзрослевшей, выучившейся Стими эта привычка перекочевала во взрослую жизнь, потому восемнадцатилетняя кобыла, которой уже как год пора устраиваться на работу, в свободное время часами выдумывает сумасшедшие теории, объясняющие, например, почему шумит ветер.
Стими почувствовала лёгкую усталость, и отягощённые веки стали медленно опускаться ниже. Туманный, замыленный взор вскоре сменился уютной темнотой, а сама кобылка приняла более удобное положение на диване. Так и заснула.
— Встать, сейчас же!!! – Громогласно озвучил свой приказ строгий голос неизвестной подлетевшей личности.
Глазки белой пони постепенно разлипались, являя её взору странную круглую фигуру тучного военачальника, чья шёрстка блистала от ряда наград за службу, словно чистейший бриллиант. Носику было тяжело опознать, что происходит, так как стойкий запах сырой земли перекрывал любые иные. Не самая приятная атмосфера для уединения.
— А ну быстро подняться, иноземец! – прокричал своим басовым голосом господин, крепко ударив по земле, в итоге чего вся белая шёрстка Стими покрылась серыми капельками.
— Ч-что? В-вы кто?! – испуганно вскричала земная пони, внимательно разглядев существо, возвышавшегося над ней примерно на высоту её собственного роста. Тень от лучей восходившего Солнца ложилась на маленькую пони от упавшего рядом крупного листа.
— Ты сметь задавать подобный вопрос мне?! – маленькие глазки круглого воробушка сжались до размеров чёрных точек, а густые брови агрессивно приподнялись, оголив широкий лоб, с выступавшими острыми волосками. – Голову с плеч! – отдал приказ огромный военачальник, громко скрипнув белоснежными зубками.
Стими онемела. По её спинке буквально прошёлся холодный пот, а губки задёргались, словно та была нервнобольной. Осмотревшись вокруг, белая пони окончательно потеряла любую крупицу смысла в происходящем: она увидела золотисто-бардовый океан вдали, граничащий с несколькими поселениями на ветвях мёртвых деревьев. Раскинувшиеся повсюду, эти серые отростки мёртвой фауны чудесно гармонировали с торчащими из-под земли сверкающими минералами, от которых, по странному совпадению, источался запах ванили. По лазурному небу порой пролетали бесконечные ряды осенних листиков исполинских размеров. Казалось, на них можно было присесть и отправиться в полёт, словно пегасы, только без собственных крыльев!
Под задёргавшимися копытцами Стими, к её везению или нет, оказалась лужица грязной воды, в отражении которой пони скорее принялась осматривать свою мордашку, уже и забыв про господина, стоявшего вблизи. Небрежно, однако стильно подведённые глазки, угольно-синяя помада на губах, серые щёчки и длинная грива, стелившаяся чуть ниже плеч кобылки – всё это вызывало единовременные страх и восторг. «Выглядит… немного странно, но почему-то мне это нравится» — подумала про себя Стими, прихлопывая ресничками своему отражению.
— Ты сметь отворачиваться?! Армия двенадцатерых, немедленно провести над ней исправительные действия! – тучный воробей утвердительно стукнул лапкой о землю, после чего поправил клювом съехавший пиджак.
— Нет-нет-нет, стойте! Я-я, я-я… Я не местная! – Нервно отговаривалась Стими, медленно пятясь назад, в сторону обрыва, ведшего, судя по всему, в обитель местной экзотики – в долину живых кустарников.
— НЕ местная?! – наближающийся воробей сверлил худощавую земнопони суровейшим взглядом, что она видела в своей жизни, обыкновенно присущим королевским стражникам, выпытывающим информацию у коварных заключённых. Не то что бы Стими хоть раз в жизни видела подобное сама. Знает по слухам, конечно же.
Прохладный ветер завывал сильнее с каждым шагом запуганной пони к опасному обрыву. На вид – около пятиста метров – пришлось бы лететь вниз Стими, решись она от отчаянья распрощаться с жизнью в неизвестном ей странном месте, но судьба оказалась благосклонна.
— Любой НЕ местный обязан в первую очередь уведомить меня! А ты спать, не заниматься делом! – воробей ещё один раз стукнул лапкой. По земле близ пони прошла крупная рябь, а воробей, поднатужившись, выпятив вперёд широкую грудь, выпалил – взять её!!!
Стими Граунд ощутила лёгкие покалывания, сопровождавшиеся еле различимым писком, на коже нижней части передних копыт. Сама она продолжала идти назад, уверенно и расчётливо, не смыкая глазу, однако этот не взятый во внимание инцидент позволил случиться крайне странному обстоятельству.
Всего на мгновение, закрыв глаза, кобылка оступилась, запнувшись о торчавший из земли крупный драгоценный камень. Белая пони, подхваченная потоком прохладного воздуха, в миг прекратила чувствовать землю под своими копытами, отправившись в дальний полёт на дно зелёной долины, наблюдая, как с огромной скоростью мимо её взора проносится высокая гора, на поверхность которой отовсюду выходили скопления редких минералов.
Пока Стими находилась в состоянии свободного падения, она приметила на себе очередную интересную деталь, почему-то не бросившуюся в глаза при первой возможности. На ней было надето чёрное платье, взёдрнутое кверху силой встречных потоков ветра. Дизайном этот элемент одежды отставал от существующих стандартов на век, однако повсеместные складки и белые готические узоры пришлись по вкусу земной пони.
— О-О-Отставить! Вернуться, армия! – донёсся с края горы голос воробьиного генерала, гордо нацепившего на лацкан своего пиджака дополнительную яркую медаль за бравый подвиг. После сего, птах, издав непомерно громкий скрежет, расправил титанических масштабов стальные крылья и улетел прочь, решив оставить неизвестного иноземца на произвол судьбы.
Уже готовясь распрощаться с этой жизнью, Стими закрыла глазки и расправила копытца, словно воспарившая вольная птица: верхушки пышных деревьев и высоких кустарников отделяли от её тельца какие-то несколько секунд – буквально мгновение! Но успей только белая пони насладиться пронзительным свистом освежающего ветра и мягкой фактурой новоприобретённого платья, как она ощутила своей заляпанной грязью мордашкой нежное касание мокрого осеннего листика.
По воле случая подлетевший под кобылку, огромный лист одарил её возможностью постепенно замедлить своё падение. Скатившись по скользкому краю, Стими всё же собрала пару веток, с хрустом обломившихся под её массивным тельцем, на пути к земле.
Такая резкая смена обстановки неблаготворно повлияла на и без того уставшую пони – кобылка схватилась обоими копытцами за тяжёлую головушку, опав камнем на мягкую, словно диванчик, землю. «Что происходит?!» — обдумывала про себя происходящее пони, еле сдерживаясь от позывов организма устроить истерику.
Подступивший сбоку алый стебель некого растения высунул свою нарядную головушку из-под земли, взглянув мультяшными пурпурными глазками на обескураженную кобылку в беде. Он буквально светился от счастья: вокруг лепестков прослеживалась еле заметная, туманная, беленькая аура, а глаза сияли счастьем за версту, но уже образно. Пригладив взъерошенную гриву кобылки, цветок обратился к ней добрым, немного писклявым голоском, даже и не разинув рта:
— Привет, Стими! Прежде, чем ты начнёшь понимать что-либо, ответь на вопрос: как ты думаешь, возможно ли повернуть положение стрелок собственной судьбы?..
Стими проснулась.