Стежок вовремя
Время лечит все раны
Самый длинный день в моей жизни был где-то три месяца назад, когда я застряла во временной петле в самый разгар вторжения чейнджлингов. Не знаю точно, как долго она продлилась, но тогда я узнала, каково быть задушенной, заколотой, съеденной, сгоревшей, подвергнутой контролю разума, выпотрошенной, обезглавленной, разбившейся насмерть, разрезанной на куски, затоптанной, распылённой на атомы, испепелённой и, наконец, каково иметь в мозгу яйца чейнджлингов.
А через несколько недель после этого случился второй самый длинный день в моей жизни, когда я рассказала обо всём случившемся моим друзьям. Они зажали меня в библиотеке и прямо заявили, что им надоело смотреть, как я мучаюсь тем, что скрыла от них. Они пришли выслушать меня — не допрашивать и не судить — и не собирались уходить, пока я не поведаю им всё. Я могла рассказывать как угодно и сколько угодно, правило было лишь одно — ни о чём не умалчивать.
Правда, это правило пришлось слегка подправить десять минут спустя, когда я начала перечислять названия всех книг, которые прочитала во втором и третьем цикле временной петли. Не пропускать же нечто настолько важное?
Поначалу было сложно. Первые пару часов я внимательно следила за словами, опуская маленькие подробности просто по привычке. Но как только я вошла в ритм говорить всю правду без утайки, процесс пошёл намного быстрее. Вскоре мой рассказ полился без малейших задержек, и я вряд ли смогла бы остановиться, даже если бы захотела. Ручеёк слов, исходящих из моего рта, превращался в бушующий поток, пока меня не захлёстывали эмоции, и я не начинала рыдать. Выплакавшись и взяв себя в копыта, я продолжала рассказ. Цикл замыкался и начинался по новой.
Мои друзья почти всё время молчали. Именно этого мне от них и хотелось. Самое главное — они были рядом, слушали меня, обнимали и утешали, когда становилось совсем тяжело. Несмотря на то что мой рассказ начался утром, я едва перевалила за половину, когда Пинки тихонько ушла на кухню готовить ужин.
Разумеется, иногда мои друзья выходили из комнаты — на несколько минут в туалет или чтобы принести мне новую коробку бумажных платочков. Они не хотели останавливать меня, пока выходили, боясь, наверное, что я уже не смогу продолжать, поэтому со мной постоянно оставалось минимум трое из них.
Я проговорила весь ужин. Думаю, Рарити более ужаснуло моё поведение за столом, нежели то, как меня разрывали на части чейнджлинги, однако ей хватало здравого смысла не прерывать меня и не говорить, чтоб я жевала с закрытым ртом. Лишь поздно ночью, далеко за полночь, когда Спайк, несмотря на все усилия, заснул на диване, я закончила свой рассказ.
Второй раз за этот день я чувствовала себя полностью опустошённой. Но знаете что? На сей раз это было хорошо. Весь ядовитый ужас и волнения, которые отравляли меня... не скажу, что исчезли, но, как говорится, поделишься ношей — вполовину её уменьшишь, а в моём случае — в шесть раз.
Тягостное молчание продлилось несколько долгих минут. Первой тишину нарушила Флаттершай:
— Ого.
Подытожила идеально.
— Мы знали, что тебе много пришлось вытерпеть, Твайлайт, но понятия не имели, что всё было настолько... кошмарно, — сказала Рарити. — Тогда, в первую ночь после вторжения, мы все шутили и смеялись над этим. А для тебя, наверное, это было невыносимо тяжело.
— Всё хорошо, девочки. Вы же всего этого не знали — я нарочно скрыла правду. Простите меня, я лишь хотела вас уберечь. Я даже не подозревала, что это скажется на мне так сильно, — ответила я.
Рэйнбоу Дэш странно на меня посмотрела, будто не уверенная, что думать обо мне после всего услышанного.
— Ты правда, что ли, позволила чейнджлингам нас убить, съесть, промыть мозги или что-то там ещё ради того, чтобы вернуться и покувыркаться с Луной? Пока мы умирали в поезде? Отстой, Твайлайт.
Я поморщилась. Тогда это был дурацкий порыв, которому я поддалась без особых раздумий — последствия ведь были заботой других пони и нисколько меня не трогали. Я не ожидала, что это когда-нибудь мне аукнется.
— Не думаю, что сейчас стоит поднимать эту тему, Рэйнбоу. Не видишь разве, что она с ног валится? — произнесла Эпплджек.
— Но она права, Эпплджек. Я обращалась с вами не как с друзьями, а как с расходным материалом. Я и про себя начала так думать. Даже сделав самую малейшую ошибку, я каждый раз перерезала себе горло, чтобы перескочить в следующий цикл, если думала, что это сэкономит мне лишний час. Как я вообще могла творить такое с собой?
— Похоже, для тебя весь мир временно съехал с катушек, но сейчас всё снова нормально, — сказала Пинки. — То, что ты была сумасшедшей в сумасшедшем мире, не значит, что ты будешь сумасшедшей здесь, в нормальном мире. Если ты опять начнёшь чудить, мы сразу прибежим поговорить с тобой, и когда ты спросишь, как узнать, что ты больше не сумасшедшая, мы скажем, что то, что ты была сумасшедшей в сумасшедшем мире, не значит, что...
— Пинки, что мы говорили насчёт рекурсии? — спросила я.
— Я и обычным-то курсивом говорить не могу, не говоря уже о рекурсиве.
— Она права, Твайлайт, — сказала Флаттершай, извлекая ядро здравомыслия из потока сознания Пинки. — Ты больше не там — ты дома.
— Что, если... — Я не знала, как сказать это, поскольку даже уверена не была в своих чувствах. — Что, если я снова захочу совершить с собой нечто ужасное?
— Эй! — Эпплджек схватила меня и с силой дёрнула к себе. Я ни разу не видела её настолько встревоженной. — Даже думать не смей ни о чём подобном, Твайлайт Спаркл. Клянусь принцессами, если ты себе хоть как-то навредишь, я прибегу и собственными копытами отделаю тебя до полусмерти, ясно? — Её сердитый взгляд чуть смягчился. — Я не шучу, Твай. Если у тебя хоть мысль возникнет о чём-то таком, немедленно приходи и поговори со мной или с любой из нас. Вечер, утро, да хоть глубокая ночь — мы всегда тебя выслушаем.
— Точно, — поддакнула Рэйнбоу Дэш. — Но если ты в таком состоянии захочешь прийти ко мне домой — куда, замечу, можешь приходить в любое время, — не забудь прежде наколдовать заклинания хождения по облакам. Иначе ситуация получится уронической, или как оно там называется.
— Ты хотела сказать «иронической»? — засмеялась я.
— Ага, это. Знаю, ты мне про это объясняла, но я так до конца и не поняла, — ответила она и пробормотала что-то насчёт того, что, если пегас испортит дождём чью-то свадьбу, его выпрут с работы ещё до окончания церемонии, не обращая внимания, что это хорошая примета.
— С таким вещами не шутят, Твай, — сказала Эпплджек. — Если ты когда-нибудь, хоть когда-нибудь даже подумаешь, что можешь навредить себе, пообещай, что поговоришь с одной из нас.
— Эй-Джей, я никогда...
— ПООБЕЩАЙ!
Её настойчивость чуть не сшибла меня с ног. Сперва, признаться честно, мне хотелось послать её куда подальше. Разве мысли могут как-то навредить? Однако, если вдуматься, я поняла, что действительно не отвергала такой возможности. Пускай мимолётно, никогда всерьёз, но это приходило мне на ум, причём не единожды. Осознание того, что от жестокого самоубийства меня отделяли считанные недели, а то и дни, потрясло меня до глубины души.
— Никогда. Я обещаю, никогда. О Селестия, Эпплджек, я думала об этом. Пожалуйста... прошу, не ненавидь меня за это. Я просто хотела, чтобы всё это кончилось. Я...
Она лишь крепко меня обняла, мои слова превратились во всхлипывания. Я ненавидела себя за одни лишь мысли об этом. И поняла, что ненавижу себя уже давно.
— Прости, — только и смогла сквозь слёзы выдавить я.
— Не кори себя. И не думай, будто мы будем меньше любить тебя из-за этого, понятно? — сказала Рарити.
— Я знаю, — отозвалась я, сама в это не веря. Как они могли по-прежнему любить меня после того, что я сделала? После того, что я скрыла от них?
Некоторое время я молчала. Мои подруги, видимо, поняли мои чувства, поскольку не разошлись по домам. Они улеглись рядом со мной, излучая уютное тепло, и безмолвно дали понять, что были здесь ради меня.
Мы так и заснули. Мне было тесно, жарко и дико неудобно из-за подпирающих тел.
Так хорошо я не высыпалась никогда в жизни.
Той ночью мне ничего не снилось. Я не переживала никаких воспоминаний, не выдумывала кошмарных вариантов будущего, не видела себя, гибнущую каким-то ужасным, причудливым способом, — и слава принцессам за это.
Когда я проснулась, наконец-то отлично выспавшаяся после нескольких недель бессонницы и окружённая теми, кто меня любит, я, наверное, впервые по-настоящему осознала, как сильно мне повезло иметь таких подруг. Всего сутки назад я серьёзно подумывала покончить с собой, чтобы обрести тот покой, который испытывала сейчас. Однако, проснувшись возле пятерых спящих пони, прижавшихся ко мне, я поняла, что забвение — трусливая и ничтожная замена тому, что было у меня каждое мгновение моей жизни, тому, что я толком-то не ценила.
В ту же секунду, когда проснулась, я поклялась самой себе, что впредь всегда буду дорожить своими друзьями.
Я лежала так долго, насколько могла притворяться спящей. Уверена, Флаттершай и Эпплджек проснулись вскоре после меня, но, не зная, сплю я или нет, не двигались. Только за одно это я готова была любить их вечно — как будто мне вообще нужны были ещё причины.
Тем не менее долго это не продлилось: очень скоро Пинки потянулась и перевернулась. Рарити, которая уютно, хотя и ненадёжно расположила голову у неё на плече, резко проснулась оттого, что ударилась лицом о деревянный пол. Она, в свою очередь, испуганно взбрыкнула, угодив Рэйнбоу Дэш по рёбрам. Рэйнбоу захлопала крыльями, пытаясь выпутаться из кучи, и распихала всех нас. Продолжать и дальше притворяться спящими было уже невозможно. Мы пошли завтракать в ближайшее кафе. Платить настойчиво вызвалась я — меньшее, что я могла для них сделать. После этого, снова обнявшись и выслушав мои благодарности, мои подруги отправились по своим делам. Днём ранее они без промедления бросили ради меня все свои дела, так что сейчас им наверняка было чем заняться.
Я хотела превратить события этого дня в отчёт по дружбе для принцессы, но попросту не смогла подобрать слов, чтобы передать мои эмоции. Я так его и не отправила. Другие отчёты я, разумеется, выслала, на что в ответном письме Селестия высказала свою радость по поводу того, что я снова их писала. Но вот именно тот я не пошлю до тех пор, пока он не будет идеальным.
Мне думалось, жизнь вернётся в прежнее русло, и моим друзьям, вытащившим меня из глубокого омута, больше не придётся ничего делать. У жизни, как оказалось, были совсем другие планы. На следующий же день в дверь библиотеки постучали, и, открыв, я увидела на пороге Рарити. Её сумки полнились разноцветными лоскутками ткани, отрезами лент и кружев и прочими предметами, необходимыми для шитья одежды.
— Приветствую, дорогая, — сказала она и, не дожидаясь приглашения, зашла в библиотеку.
В моей голове прозвучал первый тревожный звоночек: полностью игнорировать правила приличия было совсем не в её духе. Приглядевшись, я заметила, что она немного нервничала.
— Твайлайт, ты не одолжишь мне минутку своего времени? — спросила она, как будто я могла отказать после всего, что случилось совсем недавно, хотя моим подозрениям это не мешало.
— Конечно, Рарити, что тебе нужно?
Она расстегнула еле державшиеся застёжки и вывалила содержимое сумок на стол в центре библиотеки.
— Я тут обдумывала идеи для новой линейки платьев, и мне показалось, что будет неплохо услышать твоё мнение, — объяснила она, подняв из кучи два разноцветных лоскута. — Который цвет тебе больше нравится?
Я остолбенела. Как раз принятие решений было одной из проблем после выхода из петли. Даже самые незначительные казались для меня невозможными, словно вся судьба Эквестрии зависела от того, какую из двух книг я должна прочитать первой, или что-то ещё не менее нелепое.
— Ну же, дорогая. Неправильного ответа нет. Просто выбери тот, который тебе нравится.
— Я ценю то, что ты пытаешься сделать, Рарити, но, по-моему, это не...
— СЮРПРИЗ! — Пинки выскочила из кухни, где, готова поклясться, минуту назад никого не было. Неожиданный шум вызвал у меня новый приступ паники, заставивший хватать ртом воздух и трясти головой, чтобы успокоить бешено стучащий в висках пульс. — А знаешь, за что отвечаю я, Твайлайт? За то, чтобы ты привыкла к неожиданностям! Каждый день я буду находить новый способ застать тебя врасплох, до тех пор пока заставание врасплох не перестанет заставать тебя врасплох; а когда ты вернёшься в норму, я закачу тебе вечеринку-сюрприз, и ты будешь такая «ура, мне лучше», вместо того чтобы паниковать, как сейчас. Разве не здорово?
— Наверное, нам стоило согласовать это чуть лучше, Пинки, я как раз собиралась начать помогать ей с принятием решений, — сказала Рарити.
— Погодите-ка, вы спланировали это?
— Не слишком тщательно, судя по всему. Но да, вчера, после того как ушли от тебя, мы впятером обсудили это. Приношу извинения от всех нас, что действовали за твоей спиной, однако мы попросту не можем бросить тебя в час нужды. Возможно, со временем ты полностью восстановишься сама, но мы намерены ускорить этот процесс всеми доступными способами. Я буду помогать тебе справиться с боязнью принятия решений, начиная с самых маленьких. Пинки...
— СЮРПРИЗЫ!
— Верно. Флаттершай готовит гостиную у себя дома и делает для тебя запасной ключ на случай, если тебе станет совсем невмоготу и понадобится спокойное убежище. Тем не менее она не позволит тебе злоупотреблять им, так что даже не думай, будто сможешь прятаться там постоянно, как делала до этого. Рэйнбоу Дэш составляет программу тренировок и будет следить, чтобы ты следовала ей. Это не только поднимет тебе настроение, но и растрясёт жирок, который, чего уж таить, ты набрала, киснув здесь сутками напролёт, — Рарити ткнула меня рогом в живот, не обращая внимания на мой протестующий возглас. Признаться, я и правда слегка округлилась в районе живота. — Кроме того, ты и сама захочешь быть подтянутой, когда настанет черёд Эпплджек. Она...
Но Пинки прервала её на полуслове:
— Ну-ка, ну-ка, постой-ка. Как главный понивилльский сюрпризолог, я боюсь, что вынуждена настоять, чтоб ты ей пока ничего об этом не говорила. Нельзя вот так запросто подвергать пациента мощной дозе сюрприза, предварительно его не подготовив.
— Полагаю, мои возражения, что я не хочу всем этим заниматься, не принимаются? — спросила я.
— Прости, Твайлайт-детка, любовь порой жестока!
— Будет тебе, мы же делаем это не ради того, чтобы тебе было плохо. Наоборот, мы постараемся, дабы тебе было максимально комфортно; хотя Пинки права, твоего отказа мы не примем, — произнесла Рарити. — Что ж, может, забудем пока о цветах и лентах и сходим куда-нибудь перекусить? Знаю, тебе, вероятно, понадобится время переварить услышанное.
— Да, было бы неплохо. Возможно, тогда вы поймёте, что преувеличиваете и что со мной всё хорошо. Куда пойдём? — спросила я.
— А вот тут-то и подвох, не так ли? — с лёгкой улыбкой спросила Рарити. — Выбирать тебе.
Шли недели, мои друзья выполняли обещанное. На рассвете следующего дня — и каждое утро после этого — меня разбудила настойчиво стучавшая в окно Рэйнбоу Дэш. Она чуть ли не силой вытащила меня из постели и заставила делать полуторакилометровую пробежку — и это была только разминка. До этого мне никогда не приходилось бывать целью мотивирующих речей Рэйнбоу. Становится немножко страшновато, если она считает, будто ты стоишь на пути к её цели.
«Сюрприз» Пинки в тот день заключался в том, чтобы подстеречь меня в ду́ше. Когда я пришла домой, она выпрыгнула и крепко обняла меня, не обращая внимания на то, что я была насквозь мокрая от пота и полумёртвая от усталости.
На следующий день она спряталась между стеллажей.
Днём позже — в одной из книг.
Как она вообще забралась в кастрюлю с супом? Он же кипел!
Что ж, видимо, пони и впрямь могут привыкнуть ко всему. Спустя неделю я смирилась с тем, что это происходило ежедневно. После трёх недель, когда сюрпризом Пинки стало отсутствие такового, я поняла, что уже привыкла к ним и мне будет их не хватать.
Тренировки довели меня до предела возможностей и чуточку свыше, и, стоит заметить, они были весьма эффективными. Лишний вес я сбросила очень быстро. Спайк помог мне составить меню, и количество брокколи и цветной капусты по отношению к макаронам и жареному сену в моей диете надолго стало удручающе большим.
Мне казалось, я буду пользоваться подготовленным Флаттершай укромным уголком намного чаще, но вышло совсем по-другому. Да, бывали дни, когда мне было невыносимо тяжело, однако я не хотела вновь запираться в четырёх стенах, как раньше. На самом деле я даже чувствовала себя немного виноватой оттого, что Флаттершай столько сил потратила на создание убежища, а я им не пользовалась. Решить эту проблему не составило труда: время от времени я стала попросту оставаться у неё с ночёвкой. Сперва были только мы двое, но позже к нам присоединились остальные наши подруги. Хотя маленькому белому кролику Флаттершай это явно не нравилось.
Я поправилась гораздо быстрее, чем ожидала; уверена, в одиночку я не преодолела бы даже половину пути к выздоровлению.
И вот, спустя три месяца после того как освободилась из временной петли, я предстала перед последним сюрпризом Пинки. Как оказалось, это было тренировочное свидание с Эпплджек.
Мы сидели друг напротив друга за столиком в маленькой кофейне в центре города и дожидались наш кофе.
— Ну что ж, Твай, нас всех впечатлило, как далеко ты продвинулась за эти месяцы, так что пришёл мой черёд тебе помогать. Мы подыщем тебе пару, но сперва немного потренируем, чтоб ты была готова, когда это случится.
Я кивнула. Когда девочки сказали, что попробуют подыскать мне особенную пони, у меня были некоторые сомнения, но сейчас это казалось даже интересным.
— Пока мы не начали, могу я задать вопрос?
— Уже задала.
Эпплджек посмотрела на меня как на неразумного жеребёнка, однако всё равно продолжила:
— Понимаю, это довольно личный вопрос, но находишь ли ты меня привлекательной? В том самом плане.
Немного подумав, я ответила:
— Тебя смутит, если я отвечу, что да, нахожу?
— Ну, да, если быть до конца честной. Нет, мне, конечно, будет приятно, и я не скажу, будто считаю это чем-то неправильным, однако в то же время я не хочу, чтобы это как-то повлияло на нашу дружбу или чтоб ты хотела от меня что-то, чего я тебе дать не могу. Если ты испытываешь ко мне какие-то чувства, тогда эта затея с притворным свиданием не закончится ничем хорошим ни для кого из нас. Я как раз поэтому и спрашиваю, — ответила фермерша.
Я оглядела её сверху донизу, постаравшись оценить свежим взглядом. После минуты моего молчания она заёрзала на месте.
— Что ж, если брать в расчёт черты твоего лица, физическую форму и социальный уровень в обществе, я бы дала тебе где-то восемьдесят-восемьдесят пять процентов от общей привлекательности при условии, что это можно смоделировать как функцию одной переменной в приблизительно нормальном распределении, — наконец ответила я.
Эпплджек молча посмотрела на меня, затем протянула:
— Если ты и дальше будешь говорить таким образом, времени уйдёт больше, чем я думала.
— Это был комплимент! Ты симпатичная, но я в тебя тайно не влюблена. А теперь позволь задать встречный неудобный вопрос. Тебя когда-нибудь привлекали другие кобылы? Почему ты считаешь, что подходишь для того, чтобы помогать мне со свиданием?
Эпплджек покачала головой:
— Я всегда смотрела только на жеребцов, но, думаю, если найдется достаточно хорошая кобыла, я могу в неё влюбиться. Насчёт этого у меня предубеждений нет.
— Не пойми неправильно, но я всегда думала, что у тебя интрижка с Рэйнбоу Дэш, — сказала я.
— Забавно слышать от тебя такое, — рассмеялась Эпплджек. — Когда ты призналась, что тебе нравятся кобылы, я ещё подумала, не скрывалось ли нечто другое за тем, что Рэйнбоу подолгу засиживалась в библиотеке, читая на пару с тобой. Наверное, в ней просто есть что-то такое, отчего все думают, будто её только кобылы интересуют.
— Сомневаюсь, что ей вообще интересны те, кто не носит форму Вандерболтов, — заметила я.
— Если хочешь попробовать с ней, это не проблема. Удивительно, чего только не найдешь в «Дамское бельё и холодильники» дальше по главной улице. Я собираюсь учить тебя самым общим вещам, а нужен кто поопытнее — всегда можно обратиться к Клауд Кикер и спросить, в силе ли её предложение.
Я поёжилась при упоминании этого имени. Мне удавалось избегать её прошлые полторы недели, с тех пор как она поймала меня на рынке, чтобы поблагодарить за новую фразочку для знакомства с кобылами. Что самое жуткое, «я застряла во временной петле, и единственный способ выбраться — нам с тобой перепихнуться» имела ненулевой процент успеха.
— Я так и подумала. Ну а теперь я хочу посмотреть, над чем придется работать. Заметила, как наша официантка поглядывала на тебя, когда пришла за заказом? Думаю, ты ей нравишься, — сказала Эпплджек. — Я хочу, чтобы ты немного с ней пофлиртовала, когда она вернётся с нашим кофе.
— Может, она просто старалась быть дружелюбной? — спросила я.
— Возможно, но есть только один способ убедиться. Кроме того, нужно же тебе когда-нибудь начинать? Просто скажи что-нибудь умное, чтобы разрядить обстановку, расслабься и веди себя естественно.
— У меня не было времени придумать что-нибудь умное! Мне нужно подготовиться, — отозвалась я.
— Значит, вот тебе первый урок. Ты должна уметь импровизировать, даже если нервничаешь. Единственный способ стать лучше — практика. В худшем случае она тебе просто откажет. И я не намерена давать тебе время на лишние размышления, Твай. Так что готовься, потому что она уже идёт сюда, — коварно улыбнулась Эпплджек. Она явно наслаждалась этим больше, чем следовало.
К нашему столику подошла официантка, пегаска цвета лайма с меткой в виде чашки кофе, и поставила перед нами две исходящие паром чашки. Так, что-то умное. Мне всего лишь нужно было сказать что-то умное, но в голову, как назло, ничего не приходило. Я глянула на Эпплджек, которая дёрнула головой в сторону кобылы, после чего мой взгляд упал на столик. Чашки кофе. Я ухватилась за эту мысль, как утопающий — за спасательный круг. Что можно сказать о кофе?
— Вам к этому ещё чего-нибудь подать? — спросила официантка.
— Себя, — выпалила я. — Потому что ты горячая. Как этот кофе. Только ты источаешь сексуальность, а не пар от горячей воды с растворёнными в ней молотыми зёрнами. И не подумай, будто я объективирую тебя. То есть да, у тебя определённо есть некоторые приятные качества, которые как-то относятся к кофе, но я не имела в виду, будто ты в буквальном смысле той же температуры, что и кофе, хотя, кажется, я как раз это и сказала. Если б температура твоего тела была такой же, как у горячего кофе, ты бы умерла в муках, сварившись заживо — о Селестия, почему я до сих не заткнулась?!
Я захлопнула рот, не желая и дальше усугублять положение. Ещё хуже его делали две кобылы, которые молча глазели на меня. Может, стоит попробовать выкрутиться?
— Нет, постой, кофеин! Ты напоминаешь кофе, потому что мы не будем спать всю ночь, под чем подразумевается, что мы будем жахаться! Но по мере развития наших отношений у меня начнётся жуткая бессонница, и я изменю тебе с чаем, чтобы избавиться от кофейной зависимости, пока врач наконец не скажет, что мне нужно немедленно порвать с тобой, поскольку у меня развивается тахикардия и нервный тик.
— Ты что, пытаешься приударить за мной? — недоумённо спросила официантка.
Я хлопнулась лбом об стол и простонала:
— Прости.
Она захихикала:
— Ничего страшного, дорогая. Ты в этом деле ещё новичок, да? По крайней мере, моей любимой не придётся ревновать или следить, чтобы меня не увели.
— Ну разумеется, ты уже занята. У такой симпатичной и приятной пони от поклонников, вероятно, отбоя нет, — отозвалась я, не поднимая головы.
— О-о, спасибо на добром слове! Вот это-то тебе и нужно было сказать в самом начале, а не пытаться придумывать всякие заумные речи. Такой хорошенькой кобыле вроде тебя надо лишь быть дружелюбной и чуточку игривой, и тогда другие кобылы будут наперебой предлагать тебе познакомиться, — сказала она. Подождите-ка... она что, сейчас со мной флиртует? — Я, веришь или нет, встретила свою подругу в этой самой кофейне. Она была одной из завсегдатаев, и однажды какой-то неугомонный жеребёнок врезался в меня, из-за чего я облила её кофе.
— Ох, она не пострадала?
— Нет, с ней самой ничего не случилось, но вот её платье было безнадёжно испорчено. Я извинялась снова и снова, после чего предложила угостить ужином, если она вернётся в конце моей смены. Она пришла. За едой мы разговорились, я поняла, какая она лапочка, а затем, не успела опомниться, как — пуф! — у меня появилась особенная пони. Ничего сверхъестественного.
— Что, так просто? — удивилась я. Да, история была милой, но казалась какой-то... заурядной. Как будто в ней не хватало спасения кого-нибудь из горящего здания или из лап чудовища. После чего следовали бы проникновенное признание в любви с первого взгляда и страстный поцелуй на фоне заката — и занавес. М-да, видимо, я слишком долго пробыла в компании Рарити.
— Да, так просто. Не нужно ничего усложнять сверх меры, — ответила она. — Так, а теперь принести вам ещё что-нибудь?
— Спасибо, не нужно, — сказала Эпплджек.
— И спасибо за совет, — добавила я.
— Не за что. Зовите, если что понадобится, — отозвалась она и ушла к другим клиентам.
— Стоит признать, это прошло лучше, чем я полагала. Ты не совсем безнадёжна, Твай, — произнесла фермерша.
— Лучше?! Ещё хуже всё прошло бы, если б я каким-то образом подожгла это место, пока говорила.
— Скажу начистоту, Твай: я люблю тебя, но ты пони со странностями. Однако ты не найдёшь себе половинку, если будешь скрывать это. Да что там, странности — это неотъемлемая часть твоего очарования. Хотя в следующий раз про кипение заживо лучше промолчи, — сказала Эпплджек и отхлебнула кофе. — Оставим-ка на время флирт и узнаем вот что: с какой кобылой тебе хотелось бы встречаться? Какие тебе нравятся?
— Какие? Ну, я раньше никогда не задумывалась. — И это была правда. Постоянно волнуясь из-за своей ориентации, я никогда даже мысленно не касалась этой темы.
— Так начинай думать. Возьмём, к примеру, нашу группу. Не считая меня и Дэш, кого бы ты выбрала?
— Понятия не имею, Эпплджек, да и странно это будет: я ведь даже не знаю, нравятся ли кому-то из них кобылы.
— Допустим, нравятся. Не обязательно, чтобы это была одна из них; я лишь пытаюсь узнать твои интересы. Может, кто-то энергичный — который уравновесит твою спокойную, любящую почитать в тишине натуру? Скажем, Пинки схватит тебя и поцелует во время игры в «правда или действие» или в бутылочку, или что-то вроде того — тебе это понравится?
— У-у-у! Обожаю целоваться! Это как гулянка во рту, куда приглашён ещё чей-то язычок, — выскочила из-под стола Пинки. Поразительно, насколько эффективными были нетрадиционные методы моего лечения, если я лишь слегка удивилась её внезапному появлению.
— Пинки? Ты откуда взялась? — И кто меня только за язык тянул?
— Про это, Твайлайт, тебе должны были рассказывать твои родители или принцесса, а не я. Мои папа с мамой рассказали мне про сталактиты и жеоды давным-давно, — отозвалась розовая пони.
— Я не об этом...
— Если ты и впрямь не в курсе, то явно не готова для серьёзных отношений. Прости, Твайлайт, я тебя бросаю. Но мне очень хочется остаться друзьями, так что притворимся, что вовсе не встречались, ладненько?
— Но мы и так не встречались, — сказала я.
— Так держать! Удачи с поиском новой кобылы сердца!
После этих слов Пинки упрыгала к «Сахарному уголку».
— Наверное, лучше всё-таки чуть менее энергичную, чем Пинки, — повернулась я обратно к Эпплджек.
— Понимаю. Но у нас по-прежнему остаются Рарити и Флаттершай.
— Слушай, Эпплджек, я ценю твоё усердие и обещаю подумать о своих желаниях, но, прошу, перестань пытаться свести меня с нашими друзьями.
— Но вы с Флаттершай просто очаровательны вместе!
— Всё, разговор окончен, — сказала я, залпом допивая кофе.
— Ладно, ладно, постой. Я прекращу, хотя вы двое были бы прелестнейшей парой на свете. Дело вот в чём: через две недели, начиная с этой субботы, ты пойдёшь на свидание вслепую. У меня уже есть на примете пара пони, а до этого мы будем тебя готовить, — произнесла Эпплджек. Я открыла было рот, но она даже слова не дала мне вставить. — И даже не думай спорить, потому что я ни за что не передумаю. Две недели.
Смирившись, что скоро меня с головой бросят в омут романтических отношений, мне оставалось только гадать, утону я или всё же выплыву. Пускай я была готова уходить минутой раньше, Эпплджек задержала меня ещё на десять минут, засыпая вопросами и пытаясь выяснить, какого типа пони выбрать для моего свидания. Я могла отвечать лишь расплывчато, так что ближе к концу, полагаю, мы обе были порядком раздражены. Перед тем как я собралась уходить, Эпплджек пообещала (или, скорее, пригрозила), что через две недели подготовит всё для моего свидания, хочу я того или нет.
Я отправилась в библиотеку. Нужно было поискать книги по надлежащему поведению на романтических свиданиях и этикету, чтобы хоть как-то подготовиться. Нельзя допустить, чтобы это застало меня врасплох. Вот только мне совсем не хотелось этим заниматься. Может, лучше убить оставшееся после обеда время за моим новеньким учебником теории статистики — так, развлечения ради? По крайней мере, если я засяду в библиотеке, этот день хуже уже не станет.
Когда я зашла в библиотеку, там меня дожидался Спайк.
— Пока тебя не было, пришло письмо. Вроде важное, — указал он на письмо, лежащее на столе. Странно, конверт был запечатан печатями и Селестии, и Луны. Видимо, Спайк не ошибся насчёт важности письма. Я сломала печать и вытащила листок бумаги, быстро пробежав его глазами.
— Спайк, беги за девочками и приведи их сюда, — произнесла я.
— Зачем? Что случилось? — спросил он.
— Грядёт конец света — и всё из-за меня.