Оловянный солдатик
Глава 1 — Прекрасное далеко
По холодному стальному полу отсека гибернации ступала пара босых ног.
Тусклые бортовые лампы космического судна уныло освещали одинокую человеческую фигуру, слабо ковыляющую в сторону небольшой металлической двери. В безмолвной черноте длинного корабельного коридора раздался едва уловимый звук шагов. Кое-как переминаясь с ноги на ногу, неловко брел, недавно пробудившийся от долгой дремы без сновидений единственный член экипажа. Он уже не в первый раз просыпался совершенно один: это был третий на его памяти, если быть точным. Очередные сорок восемь часов, на которые его насильно вытягивают из мимолетного забвения только для того, чтоб громадное, железное чудовище продолжило свой путь среди света безбрежного океана звезд.
Спросонок, лениво опираясь одной рукой о стенки узкого туннеля, человек волочился по зажегшийся специально для него дорожке из прорезающих кромешную тьму желтых огней и ведущих все дальше вглубь пустых отсеков судна, давно жаждущих появления людей. Войдя в корабельную раздевалку, парень направился в душ, чтобы окончательно пробудить себя струйками холодной воды после непрерывного пятилетнего сна. Он стоял там довольно долго, тщетно пытаясь смыть с себя остатки липкого питательного раствора и откашливаясь от дыхательной жидкости, которая твердым комком встала в его горле, не давая бедолаге даже нормально вздохнуть, подобно огню сжигая легкие.
Тяжелый кашель раздался оттуда, и несмотря на попытки его обладателя сделать эти звуки как можно тише, они все равно звучали оглушительно громко. Окончив и так давно ставший привычным ритуал очистки дыхательных путей, юноша поспешно натянул на себя форму медперсонала: мешковатые штаны с кучей маленьких кармашков, черную футболку из синтетической ткани с характерным для такого рода вещей принтом в виде большой золотистой буквы «F» посередине, до крайности простая пара ботинок и постоянный атрибут любого, уважающего себя ученого — белый лабораторный халат, слабо отдающий врачебными благовониями и столь же неухоженный, как и его хозяин.
Молодой человек уверенной походкой шел в сторону кают-компании. Створки механической двери раскрылись, в глаза ударил мягкий теплый свет, заполняющий просторное помещение для отдыха экипажа.
И снова никого.
Ученый осторожно перешагнул через порог, старательно прислушиваясь к тишине. Тишина, она резала его слух с непривычки, ведь обычно здесь уже в полной мере кипела жизнь, и рекой лились обыденные разговоры, а сейчас лишь царствовала всепоглощающая пустота.
Парень торопливо принялся шаманить над кофеваркой и озираться вокруг. Не прошло и пары минут, как из белоснежной, неприметной кружки в его руках струился приятный аромат горячего напитка. Усевшись за один из многих свободных маленьких обеденных столов, офицер мирно потягивал горьковатое питье и нервно протирал раздраженные глаза, в которые недавно брызнули яркие зеленые полоски биометрических сканеров. Обычная авторизация — вещь необходимая, нудная, но практически основополагающая, и с ней приходится мириться. Так или иначе.
— С добрым утром, капитан, — будничным тоном произнес холодный женский голос, резко нарушив, леденящее душу, молчание. — Как прошел процесс адаптации? Вы все еще чувствуете слабость, тошноту, спазмы желудка, онемение конечностей или головокружение? Другие симптомы от длительной сенсорной депривации?
— Я не совсем уверен, что сейчас утро, компьютер, но все равно рад тебя снова слышать, — сухо ответил человек. Его интонации мало чем отличались от тех, которые использовала машина, разве что в них было больше жизни и только. Отпив еще немного кофе, капитан сонно зевнул и улыбнулся. Это улыбка казалась такой вынужденной, неестественной, притворной. В особенности, если учитывать тот факт, что за ним сейчас наблюдают. Камера системы безопасности висела на потолке и поворачивалась из стороны в сторону, пока не замерла точно в тот самый момент, когда юноша остановил на ней свое внимание.
Естественно, искусственная личность просто следила за ученым взглядом своего немигающего, стеклянного глаза. Это не может быть ничем другим, кроме как мерой предосторожности, так ведь?
— Насчет моего самочувствия не стоит беспокоиться, — капитан отмахнулся, опустив глаза. — я в порядке, как всегда, да и потом… неважно. Лучше докладывай о состоянии судна, будь так любезна.
— Внешних повреждений корпуса не выявлено, — дрожащим эхом донеслось из интеркома. — Обнаружены неисправности в охладительных и распределительных подсистемах. Работа процессов жизнеобеспечения не нарушены. Температура на борту — без изменений. Реакторы стабильны. Двигатели работают без перебоев, но все чаще было зарегистрировано несколько признаков легкого перегрева. Система связи исправна. Отсек гидропоники функционирует по всем протоколам безопасности и синтезирует нужное количество пригодной для дыхания атмосферы, а также стандартное количество биомассы, необходимой для переработки в органические удобрения и продовольствие.
— Значит, работы у меня не так уж и много, — заключил капитан.
Эта информация приободрила его, совсем немного. Услышав недовольное ворчание своего живота, врач единым залпом покончил со своим кофе, нерешительно поднялся со скрипучего стула и зашагал в сторону небольшого на вид прибора. Он издал негромкий писк, возвещая смертельно голодному офицеру, что завтрак готов.
Мгновение и капитан уже сидел на прежнем месте, брезгливо тыкая ложкой в густую желеобразную кучу непонятного и скорее всего мерзкого происхождения. С трудом проглотив немного пресной зеленоватой питательной пасты, он вдруг заметил: она намного сносней той, которую подавали в прошлый раз, что немного странно, если честно, ведь рецепт не менялся практически никогда. Это слегка позабавило его, и погрузившись в глубокие раздумья, ученый перешел к своей непродолжительной трапезе, все еще ловя на себе немигающий взгляд стеклянного глаза, неотрывно следящего за каждым мимолетным движением человека. Он прекрасно знал, что это означает.
— Любопытно, а что ты положила в мою порцию? Вкус какой-то странный. Я бы сказал, что теперь она кажется мне более съедобной, чем раньше, — как бы невзначай обратился он к пустоте, стараясь не подавать вида и суетливо соскребая с тарелки остатки своего весьма незатейливого пиршества.
— Немного изменила состав, капитан. Увеличила содержание глюкозы и фосфора для лучшего поддержания вашей физической формы и высшей нервной деятельности. Следуя предписанному протоколу, вам надлежит должный уход и забота для более эффективного восстановления после недавних печальных событий, — все так же прохладно пояснила машина.
— Вот как, — бледная физиономия доктора озарилась легкой, наигранной ухмылкой. — Компьютер, знаешь, а ты просто прелесть, когда не пытаешься подсунуть мне очередную дозу антидепрессантов. Но как же тебе удалось сделать эту, — он замешкался, подбирая выражение, — Субстанцию хоть на грамм приятней для вкусовых рецепторов?
— Я очень польщена, сэр. Признаюсь, это было довольно просто, когда в общей характеристике отмечены все гастрономические пристрастия экипажа, в том числе и ваша вопиющая слабость перед сахаром, — монотонно декламировала машина, незаметно скользнув зелеными лучами сканера по пустой тарелке капитана. — Полагаю, вы хотите еще добавки?
— Что? Нет, нет, — отрицательно помотал головой человек, укладывая на место вымытую второпях посуду и бодро направляясь к выходу, может быть, даже чересчур бодро, — Я лучше пойду, займусь делом, а то кажется мне: мы уже начинаем выбиваться из графика. Не хотелось бы портить статистику, знаешь ли.
— В таком случае, сначала вы обязаны зайти в медотсек. Нужно провести пару медицинских тестов и взять анализы, прежде чем вы сможете приступить к работе, капитан. К тому же приемлемое количество физических упражнений поможет вам сохранить форму. Знаю, вы хотите как можно быстрее разобраться с вашими делами, но я, однако, настаиваю на этом.
— Что ж, правила есть правила, — пожал плечами юноша, прислонив свое запястье к дверной панели, та довольно щелкнула, прочитав тонкие, черные строчки символов на коже. Дверь неспешно отворилась, и ученый скрылся в одном из служебных коридоров. Свет в кают-компании погас, оставляя ту во власти склизкой паутины непроглядного мрака.
Помещение мостика слабо мерцало лазурными огнями бесконечного множества голограмм. Здесь, на одном из невысоких помостов, стояла знакомая фигура. Он успешно прошел обследование в родном медблоке, все последующие часы потратив на наладку системы охлаждения. Забавно, но врач совсем недавно стал постигать основы инженерного дела, поэтому иной раз случалось так, что парень мог легко по уши измазаться в пахучем хладагенте или после очередного нелепого конфуза с капризной электроникой остаться и вовсе без бровей. На сей же раз дело ограничилось лишь угрюмым видом и парочкой свежих пятен голубого цвета на многострадальном халате.
Юноша равнодушно вглядывался в смутные очертания звезд и туманностей, вместе составляющих карту известной людям галактики. Новый капитан заканчивал с проверкой координат и по возможности пытался подобрать более оптимальный курс. Это был приоритетный пункт в дежурном списке, но парень не торопился с его выполнением. Он хотел быть на сто процентов уверенным, что сделал все правильно и не допустил глупых помарок, как в прошлый раз. Тогда искусственная личность заперла его на целый день с небольшим цифровым томиком руководства по пилотированию малых космических судов и пригрозила бедолаге тем, что тот не выйдет на белый свет до тех пор, пока не выучит каждую строчку справочного материала наизусть.
Парень несколько раз пробежал глазами свои расчеты и облегченно вздохнул, когда один из прозрачных экранов показал полное соответствие с параметрами безопасности. Курс был верный — бортовой компьютер должен одобрить его сразу же, как только закончит настройки симуляции.
Тихое гудение системных блоков бортового компьютера разносилось по помещению, Все верно, часть автоматики управлялась отсюда. Тут же и размещено главное ядро искусственного интеллекта. Были и другие (важные системы часто дублировались в целях безопасности), они обычно располагались в инженерном и жилых отсеках для удобства. Хотя такие дубликаты, как правило, куда меньше и слабее центра, свою работу исполняли исправно, усиливая и без того мощный механизм.
Одно из величайших изобретений человечества. То, которое создали еще Древние на заре своей космической экспансии. Легионеры лишь усовершенствовали его и срезали лишние углы в программе. Теперь для очень многих оно воплощало идеал. Технология способная подражать и в какой-то степени даже превосходить мозг любого разумного существа, но не в полной мере, всегда есть недостатки и ограничения. Решение на удивление простое — сам человек. И хоть нынешнее поколения людей все больше становятся похожи на собственные машины, они все еще остаются людьми. Пока что.
— Мои поздравления, сэр. На этот раз вы справились гораздо быстрее, — тактично заметила нейросеть, когда с загрузкой нового курса было покончено. — Вы делаете значительные успехи. Браво.
— Напомни, почему ты не можешь заняться этим сама? — человек вопросительно поднял бровь, озадаченно склонив голову набок.
— Потому что это входит в обязанности капитана, сэр. Вы должны это знать. Несомненно, я запросто могу справиться без вашей помощи и спокойно довести судно до места назначения самостоятельно, но если вдруг автопилот или же я выйдем из строя, то судном будете управлять исключительно вы, и, судя по моим данным, вероятность катастрофы в таком случае составляет чуть больше допустимых сорока пяти процентов, и это еще я округлила в лучшую сторону, сэр.
— Действительно, похоже, это имеет смысл. Вся та рутина и упражнения, — юноша обвел взглядом симуляции. — Умно, очень умно, компьютер.
— А я уже начала подозревать, что у вас могло развиться серьезное повреждение мозга, — не скрывая сарказма, отозвалась машина. — К счастью, пережитый вами стресс почти никак не отразился на аналитических способностях, присущих приматам, поэтому я планирую скоро добавить в ваш цикл тренировки на эмуляторе. Хочу заметить, что вы удивительно хорошо держитесь для человека, пережившего столь сильное потрясение, — интерком замолк, а на лице капитана легкое негодование сменилось на явный немой вопрос, ожидая скорейшего ответа. Повисла неловкая пауза, прежде чем бортовой компьютер вновь подал голос. — Ах да, те тесты, которые вы просили меня провести. Они готовы, и их результаты принято расценивать как — вполне удовлетворительные. Экспериментальные образцы ваших тканей остались нетронутыми инфекцией, как и предполагалось изначально. Несколько экземпляров раннего периода были закономерно заражены ослабленной бактериальной структурой существа. Последующий рост колонии проходил относительно медленно, и приборы смогли зафиксировать большую часть изменений в ее конфигурации.
— Ты уничтожила их?
Молодой человек заметно навострил уши, нетерпеливо барабаня пальцами по стальным перилам, звук от которых звонко разносился по мостику.
— Да, образцы были ликвидированы в конце эксперимента. Высокая температура разрушила пораженные клетки в физическом растворе. Здоровые же ткани все еще находятся в лаборатории. В данный момент я просто наблюдаю за их состоянием.
— Славно, я хотел бы лично увидеть результаты экспертиз. Ты не против? Понимаешь, этот вопрос требует особого внимания и контроля. Моего, если быть до конца откровенным.
— Хорошо, сэр. Отчет уже в корабельной базе данных. Вывести его на одну из проекций?
— Разумеется.
Доклад действительно пестрил хорошими новостями, и как бы сильно юноша не пытался потакать своей растущей паранойе, пришлось признать: его антитела все-таки прижились в иммунной системе, не вызвав при этом каких-либо веских осложнений, и прекрасно справляются со своей новой ролью даже вне тела носителя. Те немногие образцы его крови после введения сыворотки никак не изменились и уже тем более не были подвержены инфекции, а это значило, что он на полпути к успеху. Осталось только решить пару мелких вопросов, и ученый сможет больше не думать об этом. Да, было бы замечательно.
К сожалению, есть еще одна проблема, о которой он совершенно забыл.
Мелкая дрожь во всем теле медленно давала о себе знать, дышать стало гораздо труднее, в глазах потемнело. Панический страх, беспочвенный, животный, захватил рассудок юноши, заставляя сердце биться в бешенном темпе. Лихорадочно втягивая воздух, ученый инстинктивно нашарил в кармане своего халата нужную ему вещь и, борясь с начавшимся приступом кататонии, проглотил две таблетки.
Вот и все. Через минуту должно стать легче, и он сможет продолжить. Ничего страшного. Просто нужно немного подождать…
Когда с штудированием отчета стало покончено, молодой офицер смог позволить себе вымученную улыбку. Пора переходить и к другим делам из его длинного списка обязанностей, но для начала парень решил немного вздремнуть. Впрочем, никто и не был против крохотного перекура. Отнюдь, он это заслужил.
Жилой отсек был тем местом, где экипаж в основном проводил отведенные им часы досуга и отдыха. Кто-то тратил время на обычный сон, кто-то часто просто бездельничал, остальные… остальные же могли даже не притронуться к своей койке, до последнего оставаясь на рабочем месте. Настоящие трудоголики, как повелось говорить в экипаже.
Двое… на борту таких всего двое: он и их добродушный ботаник, который довольно часто забывался среди единственного оазиса живой природы на целые световые года мертвого вакуума. Везунчик.
Как давно доктор не был на пороге собственной каюты? Пожалуй, слишком давно, чтобы полностью вспомнить. Да, перспектива уснуть за лабораторным столом кажется куда уж привычней, чем ложиться на одном из стандартных корабельных спальных мест.
Пять. Лаконичная цифра пять покоилась над очередной дверью в человеческую каюту… его каюту. Как и все остальные, она была убрана аскетично, можно даже сказать, что по-спартански.
Стены, выкрашенные преимущественно в холодные тона, двухъярусная койка, слегка угловатая и весьма неудобная, маленький рабочий стол, полки для хранения личных вещей, если таковые у вас есть, конечно.
У этого человека были.
Офицерская форма, медицинские справочники, перепись препаратов в медотсеке — все это лежало на полках и столе упорядоченными, ровными рядами. Действительно личных вещей совсем немного: коллекция образцов с недавно посещенных планет да общее фото экипажа, которое только относительно недавно является дополнением декора каюты своего нового хозяина.
Изображенные на ней шестеро молодых людей в легких костюмах химзащиты позировали на фоне колоссальных песчаных скал и багрового зарева неба.
Одежда многое скрывало, но с уверенностью можно сказать то, что все они были примерно одного возраста, лет двадцати-двадцати пяти, если быть точным, среднего телосложения и роста, опять же это относилось не ко всем. Один, что на вид крепче и выше остальных — их капитан… это он, без всяких сомнений. Высокий, широкоплечий, светловолосый мужчина с голубыми глазами, на губах которого навечно застыла ободряющая улыбка, стоял рядом с единственной женщиной в команде, легкомысленно положив свою руку той на плечо.
Она… Вторая являлась пилотом, превосходным пилотом и штурманом, это общеизвестный факт. Короткие темные волосы, простая прическа (другую по уставу носить попросту запрещено), задумчивое выражение лица и вечно отстраненный взгляд был ее… отличительной чертой? Наверняка нельзя сказать, известно лишь то, что это присуще далеко не только ей одной. Определенно, похожий взгляд у многих в Легионе, такой имел и сам Пятый. Образцовый, беспристрастный, пустой.
Другие члены команды сгрудились рядом: два инженера-близнеца с утомленными выражениями осели на землю, скорее всего отдыхая. Эти двое похожи друг на друга, словно зеркальное отражение: бритые налысо головы, орехового цвета глаза, густые брови, острые скулы — все абсолютно идентично. Ничего особо выдающегося, такое в Легионе случалось на постоянной основе, улицы планетарных городов полны однояйцевых близнецов, полны людей с одинаковыми лицами и порой мыслями. Киборг отчетливо помнил, что Третьего и Четвертого оторвали от важной работы тогда, чтобы сделать этот снимок.
Сам судовой врач был с другой стороны от капитана и чернокожего ботаника. Тот находился в расслабленном и почти меланхоличном состоянии, всем своим видом выдавая скуку, которую он, вероятно, испытывал в тот момент. Неудивительно, ведь растений в округе совсем не наблюдалось, одни только камни и песок. Пятый, напротив, был чрезвычайно серьезен, создавая впечатление человека на взводе.
Фотография датируется четвертым тысячелетием триста сорок вторым годом от Двухсотлетней Войны. Это самое свежее фото с поверхности Дайфолгена — последней планеты, на которую они отважились ступить. Были и видеозаписи, но новый капитан предпочитает не хранить их у себя, по ему одному известным причинам.
Главное, а вернее единственное, украшение неказистой каюты — средних размеров плазменный телеэкран. Простой, но в то же время надежный способ развлечения, проверенный огромным промежутком времени. Сегодня он используется больше для информирования или фиксирования поведения его обладателя, в этом конкретном случае.
Краткий треск панели, низкое шипение гидравлики, и парень неуверенно вошел внутрь. Раздевшись, он, наконец, разрешил себе немного прикрыть глаза и плюхнуться на койку. Вот и долгожданный отдых. Жаль, конечно, что краткий, но определенно все же лучше, чем ничего.
Медблок наполнился разнообразной тирадой звуков и запахов, когда его хозяин с истинным энтузиазмом принялся за свою новую работу. До конца вахты осталось не так уж и много времени. Первоочередные дела были давно сделаны, о чем свидетельствовала куча неубранного технического лома и чего-то отдаленно очень похожего на серую плоть на столах, аромат свежей зелени, синтетических удобрений и хлорофилла, а также затихающее жужжание лабораторной центрифуги.
Медицинская палуба занимала меньше всего места из всех, в отличии от других, более крупных типов кораблей, где она достигает поистине внушительных размеров. Обитые мягким материалом стены, обилие кафеля и различных видов врачебной утвари пребывали в идеальном состоянии. В некоторых местах керамическая плитка, обивка отсека и большая часть оборудования явно новые. Стекло третьей по счету карантинной камеры заменили совсем уж недавно, а мебель вынесли и, похоже, позабыли вернуть обратно.
Одинокий белый халат неряшливо висел на стуле, неподалеку от своего обладателя. Офицер неспешно возился с чем-то за столом, оживленно болтая со своей незримой собеседницей. Поначалу трудно общаться с кем-то, кто априори не имеет лица, но со временем ученый привык. Со временем ко всему привыкаешь, так или иначе.
Едва заметный катетер вел из свободной руки к капельнице в углу. Ее прозрачные пакеты полны бесцветной жидкости. Два тонких манипулятора помогают человеку зашить глубокий надрез немногим ниже запястья. Отложив иголку с ниткой в сторону, он подносит к лицу маску, шумно вдыхая анестезирующие пары. Механические клешни аккуратно перевязали руку парня, после чего медленно сложились, а потом и вовсе полностью исчезли внутри медицинской машины. Человек осторожно ослабил жгут, ожидая реакции. Ничего, только покрасневшая от трения с резиной кожа и легкий зуд. Однако это все же более чем терпимо.
— Диагностика успешно завершена. Аугментации пациента D5-23-42 в данный момент находятся в рабочем состоянии. Признаков отторжения тканей не обнаружено, — кратко доложил бортовой компьютер в своей обычной, безжизненной манере.
Его имя… точнее лишь порядковый номер, который выдают каждому из созданий Легиона при их рождении. Но вот только… можно ли это назвать рождением? Вряд ли, если только формально.
Капитан выглядел довольным. Естественно, столько всего сделать и всего-то за одну вахту. Рекорд не иначе. На мгновение на лице юноши даже проявилась истинная улыбка, но она быстро сползла с его лица, когда парня очень вежливо попросили больше не переутруждаться.
Вот уж действительно — неисправимый трудоголик.
Человек в точности не знал, чем он займется в свободное от работы время. Часы отведенные циклом для досуга всегда были для него сродни изощренной пытке. Надев на себя халат и выключив аппаратуру, юный доктор медленно покинул медицинское крыло и направился в сторону грузового отсека.
Осталась еще одна вещь, которую ему обязательно нужно будет сделать.
Воздух на борту больше не казался таким затхлым. Очистка вентиляции вручную далеко не то, чем хочет заниматься научный сотрудник среднего ранга. Но, по крайней мере, это не что иное, как очень полезный и незабываемый опыт. Особенно, когда от него зависит твоя жизнь.
Грузовой отсек был просто огромен. Казалось бы, бесконечные ряды стеллажей и больших железных ящиков тянулись почти до самого потолка. Невероятно, как быстро гул работающих станков и возня ремонтных роботов превратились из нервирующего звука в усладу для ушей.
Для постороннего найти что-то здесь казалось едва ли осуществимым мероприятием. Среди лабиринта полок невероятно легко потеряться, если ты не помнишь досконально планировку этого места. К счастью, Пятый помнил.
Роботы разных размеров и форм слонялись вокруг, выполняя монотонные задачи и функции, которые от них требовал бортовой компьютер. День за днем, месяц за месяцем, из года в год они делали одно и то же, снова и снова, пока не выйдут из строя, если они выйдут из строя.
Цикл, они так это называют, представляет собой череду повторений одних и тех же действий, расписание, алгоритм, который касается не только машин, но и бесчисленного количества существ, живущих на территории человеческого государства. Они живут, растут и умирают по его законам.
Достав из грузового отсека пару галлонов хладагента, киборг осторожно погрузил их в небольшую тележку и теперь вновь петлял по коридорам, морщась от внезапно нахлынувшей мигрени.
Скверный знак, очень скверный.
Резкий свистящий звук заполнил небольшое техническое помещение. Один из цилиндров мягко скользнул в пазуху устройства, внешне чем-то похожего на саркофаг. В таких, кажется, раньше хоронили останки людей, позже их стали предавать земле, а теперь… теперь участь мертвых куда менее романтична.
Когда последний баллон с хладагентом был установлен, ученый устало вытер пот со лба. Он был бледен, ужасно бледен. Жгучая боль все еще колотила в висках, волны чужеродного ужаса снова нахлынули на юношу, дыхание участилось, сердце стучало все громче и громче.
Что-то явно было не так.
Оперевшись спиной о стену, ученый пытался устоять на ногах. Тело охватила чудовищная дрожь. Киборг зажал руками уши, тщетно пытаясь защититься от безмолвного вопля существа, заточенного в стальной темнице. Тварь извивалась внутри ледяного гроба, лихорадочно барабанила по стеклу и издавала утробный вой боли и агонии, но, поверьте, самым страшным криком был тот, который вы вряд ли смогли бы услышать…
Все прекратилось, когда последняя струя хладагента окатила создание. Оно замерло, обратившись в неподвижную статую. Фантомная боль постепенно стихала, оставляя юношу в покое. На лице парня застыло нечитаемое выражение. Свежие полосы крови шли из носа ученого и градом скатывались вниз. Во рту появился неприятный медный привкус.
— Внимание! Процедура криогенной заморозки завершена. Объект находится в коматозном состоянии. Внешних или внутренних повреждений камеры содержания не обнаружены.
— П-прекрасно, — хрипло пробормотал юноша, приходя в себя. Он аккуратно вытер алые капли платком, после чего небрежно скомкал и спрятал его в карман халата.
Глаза ученого беспорядочно бегали по комнате, пытаясь найти угрозу, которой не было. Адреналин все еще гулял в крови, конечности чувствовались ватными. Немой крик умолк, оставив в голове лишь жалостливый шепот, просящий освобождения.
«Чтобы боль, наконец, прекратилась!»
Парень поморщился, собираясь с мыслями. Бортовой компьютер произнес пару дежурных фраз, пытаясь выяснить хоть что-то о самочувствии капитана. Тот лишь отмахнулся, заявив, что с ним все хорошо, и опустил взгляд на планшет, регулируя мощность насосов, безостановочно прогоняющих воду через саркофаг и поддерживая в нем минусовую температуру.
Само помещение временной зоны содержания небольшое и раньше представляла из себя скромную кладовую запасного технического оборудования. Сейчас же она была больше похожа на полусферу, наспех сваренную из сотообразных железных пластин черного цвета. Они-то и служат изоляторами в системе. Чисто технически, такая конструкция должна была защищать экипаж от определенного вида волн, и нельзя сказать точно, что она с этим совсем не справляется, если не брать в расчет то, что сам саркофаг, похоже, превратился в усилитель, где вредоносное воздействие существа достигает своего наивысшего пика. Да и полной гарантии безопасности оно не дает. В чем киборг убедился еще в прошлую вахту. Средства защиты сделать можно, и желательно, но все подходящие материалы для этого уже пустили на обшивку.
Оторвав свой взгляд от планшета, парень положил его на приборную панель. Ученый размышлял над способом оптимизировать работу подавителей, чтобы даже такой чувствительный субъект, как он сам, в меньшей степени подвергался влиянию создания. Никому бы не хотелось повторения этих неприятных инцидентов…
Воздух наполнился свежим запахом цветов, юноша недоуменно моргнул и принюхался. Не показалось. Мышцы невольно расслабились, дыхание выровнялось. Чувство нервозности улетучилось, возвращая молодому человеку уверенность. Он холодно посмотрел на лицевую сторону саркофага, когда в голове промелькнула лишь одна мысль: он еще не закончил.
Офицер шагнул к криогенной камере. Матовое стекло, покрытое тонкой коркой льда, позволяло разглядеть немного, только что-то крайне смутное, почти неуловимое. Туша за бронированным стеклом была похожа на человеческую, по большей её части. Во всяком случае, были видны лишь неясные очертания людской фигуры… фигур, сплетенных между собой вязким подобием паутины. Она слабо пульсировала в такт сокращениям диафрагм существа.
Парень отвернулся, он не мог больше смотреть на это, и дело было даже не в отвращении или страхе. Эти чувства, непонятные противоречивые чувства, которые гложат его, когда он видит это… видит их. Какая-то степень досады или чего-то еще охватывает его тогда. Трудно сказать, что это за эмоции, в записях Легиона он не нашел ничего об этом. Не удивительно, ведь их знания о химических реакциях мозга порой бывают так скудны. Возможно, это просто побочные эффекты лекарства или долгой изоляции. В любом случае, это не имеет значения.
D5 помотал головой, прогоняя дурные мысли. Настройки были откалиброваны до мелочей. Тварь заморожена и больше не сможет причинять никому неудобств, пока. Конечно, безопасней вовсе ликвидировать создание, но целесообразней привезти образец на планету для дальнейшего изучения живьём. Но некоторые мысли никогда не покидали ученого не на миг. С одной стороны существо должно быть уничтожено, с другой же знания, которые они могут получить, скорее всего, продвинут человеческую науку вперед, а устранение такого важного источника информации само по себе является тяжким преступлением в Легионе и попросту непростительно. Юноша тяжело вздохнул, он не мог так просто игнорировать это. Странное чувство заставляло сознательно желать смерти этому существу. Это не был страх или природная жестокость, нет, что-то совсем иное.
«А решение проблемы так близко, нужно просто…»
— Сэр?
Голос вырвал ученого из оцепенения, и тот пораженно распахнул глаза. Его рука застыла на регуляторе температуры, почти добравшись до критической отметки. Еще немного и все могло бы быть кончено.
— Д-да? — нерешительно протянул он, оторвавшись от созерцания приборной панели. Регулятор плавно вернулся в прежнее положение. Конечно, она не могла позволить ему сделать это.
— Создание требуется доставить на Апатур живым, капитан. Надеюсь, вы это понимаете? — на этот раз тон компьютера прозвучал строго и, если совсем не лукавить, слегка разочаровано. Обычно машина избегала проявлений эмоции в разговоре вообще, ведь они поначалу выглядели жутко неправильно, неуместно, но она всегда продолжала наблюдать и учиться. И вот, сейчас подобное происходит все чаще и чаще. Возможно, какая-то невидимая константа кардинально изменилась, потому что раньше в них не было особой необходимости. Экипаж не замечал разницы. Никогда.
— Понимаю, — человек прикрыл глаза и вздохнул. Приятный запах растительности и спелых фруктов вновь наполнив легкие, лицо же приобрело более спокойное и нейтральное выражение.
— Вероятно, теперь вы можете быть свободны, это был последний пункт из вашего списка. До повторного погружения в гибернацию осталось не меньше трех часов. Просто постарайтесь провести их с пользой и дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.
— Хорошо, постараюсь принять к сведению, — сухо ответил ученый и вышел за пределы изолятора.
Он пробыл не более получаса в отсеке гидропоники, лакомясь свежими дарами плодовых деревьев и наслаждаясь видом крохотного кусочка живой природы, искусственно воссозданого умелыми руками и манипуляторами экипажа.
Местные растения — веский повод для гордости здешнего смотрителя, особенно их цвет. Мягкий зеленый оттенок листвы столь редок во Вселенной, что встретить такой можно вовсе нечасто. D1 очень постарался, подбирая нужный спектр света, тратя непростительное количество времени, чтобы все это в конце концов получилось. Ботаник так радовался своей маленькой победе, что продуктивность его работы, казалось, взлетела до самих небес. По крайней мере, так было отмечено в его отчете. Что же до самих образцов флоры, то даже многие поколения спустя они продолжали радовать экипаж, а сейчас всего одного человека.
D5 покосился на пышные бутоны небольшого растения, которые ярко выделялись на фоне всех остальных. Ученый никогда не мог понять, что делало этот сорняк таким особенным, и по какой причине тот привлекает столько внимания. Определенно, кустарник блистал своей окраской, изящными изгибами стеблей и нежными лепестками цветка, но не более, ведь он был совершенно бесполезен.
«Если правильно взвесить приоритеты, так это и вовсе простая трата времени и ресурсов, — с досадой отметил юноша, оценивающе взглянув на растение, — Ни плодов, ни полезных маслов или экстрактов, ничего из того, что могло бы пригодится. Бессмыслица. Так почему же они притащили его на корабль? Не понимаю. Абсолютно!»
Пятый решил отвлечься. Вид этого, как он выражался когда-то, «биомусора» вызывал у него слишком много болезненных воспоминаний, которые требовалось подавить. Немедленно. И маленькие молодые саженцы, заключенные под прозрачные купола теплиц прекрасно подходили для этого.
Ученый не мог судить точно, но, по его мнению, они выглядели относительно здоровыми. Хотя он никогда не был экспертом по ботанике, навыков хватало для поддержки всего в надлежащем состоянии.
Однажды, пару циклов тому назад D5 подменял ботаника здесь, в гидропонике. Тот сломал себе руку, когда в очередной раз заработался и по собственной неосмотрительности поскользнулся на мокром полу. Банальщина. Тогда во всем обвинили: усталость, беспощадный график и неисправность труб, которые еще не успели устранить инженеры. Шестой в те времена легко нашел временную замену. Он назвал это — «превосходной» возможностью выйти за границы своей программы и научиться чему-то новому. Кажется, так он говорил.
Прошлый капитан всегда был полным чудаком, но несмотря на это, он все же всем нравился… Что же насчет Первого, то он глаза не спускал от своего нового подопечного. Ботаник научил его некоторым уловкам и хитростям, что сам когда-то узнал в ИСЛ. Пятый внимательно слушал и так же внимательно приглядывал за своим пациентом до самого его выздоровления. К тому времени юноша уже неплохо справлялся со всем отделом самостоятельно. К счастью, заменить служащего отсека гидропоники ему не удалось, а опыт, приобретенный в процессе, он оценивал как положительный.
Сейчас перед ним стояли три молодых растения в стеклянных банках, наполовину заполненных зеленоватой жидкостью. Ультрафиолетовые лампы светили на них сверху, посылая столь необходимый им катализатор — живой свет. По крайней мере, настолько, насколько это вообще возможно.
Господство машин над природой. Люди видят в этом некоторую эстетику и шарм, другие же… считают это мерзостью. Они глупцы и дикари. Примитивные расы, которые из-за своей трусливой натуры боятся сорваться с края. Так бы сказал любой из Легиона и искренне считал бы, что он прав, потому что природа хаотична, а это значит, что предсказать ее трудно, если вообще возможно.
Это и пугает. Сама Вселенная зародилась лишь по воле случая. Прошло миллионы и миллиарды лет, прежде чем это все стало представлять некую систему. Человеческое существование, и существование многих других разумных видов в Галактике обусловлено успехом одной лишь спонтанной мутации, за которой следовали другие и прочие, пока это все не привело к тому, что мы имеем сейчас.
Уравнение со множеством переменных и неизвестных — вот что такое жизнь по законам природы.
А теперь рассмотрим пресловутый саженец в банке. Он отделен от окружающей среды и не зависит от веяний погоды. Его сосуд полон питательных веществ и влаги, что способствует здоровому росту побегов, а процесс опыления происходит искусственно, потому-то он и защищен от бремени неудачных или даже вредных мутаций, ведь те выбираются извне способом селекции и никогда не вредят самому растению. Гарантированное выживание. Кто бы мог отказаться, когда альтернативой всегда выступает неопределенность и, как следствие, смерть?
Природа всегда подкидывает существам испытания: неблагоприятные условия, катаклизмы, дефицит или полное отсутствие тех или иных важных для существования вещей — все это заставляет живые организмы адаптироваться, развиваться, находить новые способы не допустить вымирание вида. Люди были первыми из тех, кто посмел пойти против, обретя разум. Казалось бы, еще одно подтверждение хаоса в природе.
Как много лет прошло с тех пор, как наш первый предок спустился с дерева и встал на две ноги? Пожалуй, слишком мало в масштабе Вселенной. Но факт остаётся фактом, что разум, сколь молод он не был, справляется с сохранением жизни куда лучше, чем древние инстинкты и чувства.
Доказательством является этот же самый пресловутый саженец под куполом. Он больше не обязан драться за выживание, ведь его ему обеспечивает простой механизм — творение разума. Ему не приходилось беспокоиться ни о чем. Жестокая правда таится в том, что за пределами купола росток погибнет, ведь на протяжении многих поколений, тот был зависим. Зависим от стекла, которое защищало его от бактерий и окружающей среды, зависим от питательной жидкости, в которую он был погружен или ламп, что давали ему свет, зависим от решения какие признаки будут иметь его потомки. Выходит, что за своим куполом он беспомощен и слаб, а ведь все знают правило эволюции: выживает сильнейший, но как стать этим сильнейшим, если даже такое существо, как человек, боится заглянуть за свой купол?
— Внимание! Получен сигнал от разведывательных зондов. Убедительная просьба персоналу ознакомиться с данными.
— Как интересно, — пробормотал про себя ученый, заканчивая любоваться большой живой изгородью из водорослей. Он краем глаза взглянул на ближайший терминал, прежде чем медленно покачать головой. –Компьютер, я не помню, чтобы мы отправляли зонды в тот сектор. Должно быть, это какая-то ошибка.
— Это не ошибка, сэр. Зонды действительно были отправлены туда. Мы с D6-13-42 обнаружили пригодную для колонизации планету в этом сегменте, когда направлялись в систему Алазар. Первичное сканирование показало наличие жидкой воды и пригодной для дыхания атмосферы. Гравитация находится в разумных пределах. Для колонистов с Апатура будет нетрудно приспособиться к меньшему притяжению. Размер тела невелик, как и его спутника. Во всяком случае, относительно тех объектов, которые уже являются человеческими колониями в других уголках галактики.
— Тогда почему я?.. — киборг замнулся на полуслове, когда в отсеке протрубил звуковой сигнал, уведомляя о конце вахты. Тело юноши дрогнуло от неожиданности, он опять совсем забыл о времени. Впрочем, как и всегда.
— D6 отдал приказ не разглашать данную информацию никому из экипажа. В особенности вам, сэр. Его волновала ваша предполагаемая скептическая реакция на некоторые «неестественные» свойства объекта.
— Скептическая реакция, значит, — задумчиво протянул человек, почесав подбородок. Он приложил руку к черной панели возле двери.
Дальнейший разговор пришлось продолжать уже в тишине и мраке коридоров. Взору ученого вновь предстали холодные металлические конструкции корабля. Провода, подобно корням дерева устилали немногие из служебных проходов, те места были слабо освещены, поэтому стороннему наблюдателю показалось бы, что он находится внутри какого-то чрезвычайно огромного и причудливого зверя. Порывы иллюзорного дыхания пробрали молодого человека до мурашек.
Поежившись, парень все-таки отвлекся от своего трепета и заговорил. — Итак, так чем же, собственно, примечательна эта планета, если вы не просто занесли ее в основной реестр? — спросил киборг с толикой любопытства в голосе. Ученый совсем не хотел оставаться один в пустоте, в чем его можно легко понять. Человек — социальное существо, в конце концов, и страх перед одиночеством вполне естественен.
— Ничем, сэр, — последовал короткий ответ, но искусственная личность не дала что-либо возразить и поспешно продолжила. — Особым отличием является орбита звезды этой системы. Дело в том, что она проходит вокруг той самой пригодной для освоения планеты, — машина пустилась в долгое детальное объяснение, и ученый сам не заметил, как был на пороге своей каюты.
Дойти сюда вышло скорее автоматически, чем осознанно, но киборг не придавал этому большого значения. Единственное, что хоть как-то сейчас волновало молодого человека, так это накопившееся за весь день усталость. Но бортовой компьютер ждал ответа, и нужно что-то обязательно ответить.
— Совершенно очевидно, что при таком положении дел, жизнь, пускай и в теории, невозможна, — уверенно заявил юноша, плюхнувшись на койку. — Существует большая вероятность того, что звезда просто вращается вокруг черной дыры на значительном расстоянии, чтобы избежать поглощения. Большая часть спиральных галактик, теоретически, совершают вращение по такому принципу. Гравитационная аномалия, ничего нового. Она же и искажает показания приборов. Нет там никакой планеты.
— Это именно то, о чем говорил Шестой, когда имел в виду ваш скепсис, — тише обычного добавил голос. — Мы думали похожим образом, получив первые результаты анализа объекта, сэр. Но кластер информации от отправленных в тот регион зондов быстро подтвердил обратное. Это само по себе опровержение гипотезы с черной дырой, мы оба знаем, что силе притяжения такого объекта не способен противостоять сам свет, не говоря уже о других частицах. Посадка на поверхность была осуществлена. Это факт. Два аппарата из трех, предположительно, были повреждены во время приземления при неизвестных нам обстоятельствах. Последний успел передал результаты исследований до того, как мы покинули минимальный радиус действия его передатчиков. На данный момент мы вновь пересекли границу и смогли получить вторичные данные.
На телеэкране в комнате мелькали снимки из атмосферы планеты, а также состав почвы и температура внешней среды. Намного лучше, чем он ожидал, но и ничего особо выдающегося.
— В таком случае, что конкретно от меня требуется? Откалибровать системы связи или что-нибудь еще? — человек неохотно поднялся на локтях, с удовольствием отметив отсутствие тяжести в мышцах.
— Разрешение, сэр, — начал объяснять компьютер, когда юноша снова лег на койку. — С тех пор, как вы взяли на себя должность капитана судна, я обязана направить запрос к вам. Это не требует вашего присутствия или контроля — только одобрение на использование дронов в целях подробного исследования тела на наличие полезных ископаемых. С практической точки зрения, хочу заметить, что рядом с этой звездной системой проходит малый торговый путь, и я думаю, человеческая колония в этом регионе не помешает. Знания же, которые мы можем получить в процессе изучения этой аномалии, будут бесценны.
— В таком случае, не вижу смысла препятствовать тебе, — он улыбнулся. Улыбка стала натянутой, когда юноша вдруг осознал: это будет вовсе не его открытие. Он крал его у того, кто больше не может ничего возразить. Это не он обнаружил планету, и это не его номер достоин быть высеченным на монолите, в случае успеха. Верно, всю работу сделал Шестой. Ученому же осталось лишь вернуться и получить все лавры. Не говоря уже о ценном грузе, который он привезет с собой в столицу.
— Просто постарайся не вывести мой корабль из эксплуатации раньше положенного срока, хорошо? — простонал он, скривившись, когда что-то больно толкнуло его в бок.
Похоже, лежать прямо в одежде было опрометчивым решением, не сказать, что совсем неоправданным, порой минута-другая отдыха бывает намного ценнее, чем десятилетия гибернации — это знают все, но неприятное покалывание от холодного металлического предмета под его халатом, доказывало обратное.
— Как я могу, сэр? Одна из моих главнейших задач — следить, чтобы судно не развалилось на части в пути, конечно, помимо выслушивания регулярных жалоб от бесполезных углеродных форм жизни на борту, но это уже незначительные детали.
— Это утверждение в корне не верно, — серьезно возмутился капитан, лежа скрестив руки на груди. — Фактически я занимаюсь обслуживанием этого корабля не меньше.
— Правда? Тогда, как вы объясните это, капитан? — колко поинтересовался компьютер, и парень вздрогнул, когда один из динамиков начал проигрывать запись.
Там был его собственный голос и он звучал… взволнованно, почти прерывисто из-за эха и шума ремонтных дронов неподалеку. Когда же скоро послышались звуки падающих инструментов, ругани и текущей под напором охлаждающей жидкости, юноша стыдливо закрыл лицо рукой. Он хорошо помнил этот момент. Во всех мелочах. Подробно.
Если и есть вещи в которых D5 является слабым звеном, так это починка сложных систем. Нет, киборг хорошо разбирался в технике, этому учили даже низшие касты хоть и на простейшем уровне. Но, согласитесь, простой тостер и космическое судно далеко не одно и то же.
Другая запись, другая ситуация, но одна и та же реакция на раздражитель опять и опять. Даже не будучи ученым, вы бы все равно распознали наличие здесь определенной тенденции, детали объединяющей их все: проблема, конфуз и постоянные жалобы следовали друг за другом каждый раз, когда что-то шло совсем не так, как планировалось изначально. Со стороны такие импульсивные вспышки выглядели, мягко говоря, смешно, и не надо быть гением, чтобы понять это.
По крайней мере, теперь-то он занят размышлениями о собственной некомпетентности, чем самобичеваниями на почве того, чего никогда нельзя будет изменить.
Тридцать минут — ровно столько понадобилось Пятому, чтобы выспаться по-настоящему. Его задержка весьма незначительна, по сравнению с общим временем полета, поэтому не считается за нарушение.
Открыв глаза он увидел то, чего не хотел видеть любой легионер больше никогда в жизни. Несколько крупных букв отчетливо высвечивались на экране.
ТСП.
Просьба самостоятельно выбрать место для проведения тестирования, так же поверхностно намекает, что этот акт ни в коем случае не запланирован заранее, иначе он бы уже давно знал куда идти и когда, а не решал это сам.
«Что же… что же могло вызвать столь спонтанную проверку? — капитан задался вопросом, ответ на который последовал после, когда киборг начал внимательнее вчитываться в текст. — Инцидент? Она считает, он мог как-то повлиять на мое поведение? Погоди-ка, нет, здесь поднимается совсем другое событие. Бунт в дальних колониях. Понятно, тест не был исключительно ее инициативой. Приказ идет свыше. Возможно, Совет интересует, нет ли тех же дефектов у остальных? Резонно. Нужно ли мне беспокоиться? Исключено. В конце концов, во время учебы я проходил его без особых трудностей в процессе. Вопрос только в том, изменилось ли во мне что-нибудь за это время?»
Струи бегущей воды с брызгами разбивались о покрытие просторной душевой кабинки. На самом деле юноша думал, что так будет легче сосредоточится, и он не ошибся. Мысли перестали блуждать необузданным потоком, становясь все спокойнее, яснее и разборчивее в своем содержании — то, что действительно нужно перед этой рискованной игрой.
Красный свет заливал все вокруг, и взгляд юноши невольно остановился на его руке. Рваные шрамы опоясывали сустав со всех сторон. Так или иначе, различные шрамы, в том числе и хирургические, покрывали большую поверхность тела ученого, особенно сильно выделяясь на фоне мертвенно бледной кожи, чаще всего свойственной легионерам из столицы. Вскоре они все скрылись за слоем мыла и пены.
— Сэр, вы не возражаете, если мы все-таки приступим к тестированию? К слову, вы уже достаточно чистый.
— О чем ты говоришь? Тут есть еще пятно и я… — киборг не договорил, внезапно зашипев от жгучей боли, когда успокаивающий поток воды обратился в кипяток.
— Капитан, я серьезно думаю, что вам стоит прекратить прохлаждаться.
Офицер не стал ничего говорить, он просто молча взял полотенце и вышел. Юноша был зол на очередную выходку искусственного интеллекта — пусть и необходимую. Выгнать его из последнего места, где нет ее камер. Последнего места, где он мог побыть один, как бы глупо это не звучало. Она все равно способна слышать его и говорить с ним в таком положении, так в чем же проблема?
Общая раздевалка, по-общему признанию, стала тем самым местом, где экипаж мог собраться в полном составе. Такое редко когда случалось, потому что они в большинстве своем разбредались по кораблю кто куда, стараясь не мешать остальным. Чаще всего виделись они только мимоходом. Крошечным утешением оставалось то, что независимо от расстояния, они могли чувствовать чувства и мысли друг друга. Однако лишь поверхностно — никто не осмелился бы заходить так далеко, чревато серьезными последствиями. Трудней всего приспособиться сейчас к полной тишине. Во многих смыслах. Бывало, Пятый временами ощущал их остатки, слабые нити информации, отпечаток витающих в воздухе. Последний дар и проклятие последнему представителю их группы. Первое время именно это-то и давало молодому офицеру простейшее понимание вещей, которыми он раньше не занимался. Похожий трюк они провернули, когда он был… истерзан, покалечен, практически на грани.
Как иронично, что того, чье предназначение — оказывать помощь больным и раненным, самого пришлось буквально собирать по кускам, часть за частью.
— Представьте, прогуливаясь по зеленому сектору совершенно один, вы находите на земле раненую птицу, — неспешно зачитывал тестовые вопросы бортовой компьютер, делая акцент на каждом слове. — Ее крыло значительно повреждено, внутрь успела попасть инфекция, сохранить конечность не представляется возможным. Выходом, вероятно, будет удаление пораженных участков, если не полная ампутация, но тогда она никогда больше не сможет летать или полноценно охотиться. Итак, что первым приходит вам на ум, капитан? Как вы поступите? Помните, здесь нет правильных или неправильных ответов.
— Я… я ликвидирую ее, — хрипло прошептал молодой человек еле слышно. Похоже, холодный душ все-таки не такая хорошая идея.
— Сэр, я не совсем разобрала…
— Я с-сказал, что убью ее, — повторил ученый чуть громче и закашлялся. — С медицинской т-точки зрения случай не безнадежен, нет, но… с практической стороны — это неоправданно. Особь останется зависимой от человека и не сможет самостоятельно прокормить потомство или выполнять свои естественные функции в природной среде. У нас отсутствуют причины сохранять ее жизнь. Птица подлежит переработке, как и весь другой отработанный материал. Это лучшее, что я мог бы сделать.
— И все же неплохой ответ, D5. Надеюсь, с остальными вопросами вы справитесь столь же непринужденно.
«А разве у меня есть выбор?»
— Да, конечно.
— Отлично! Итак, вот следующая ситуация. Вы стали свидетелем спора двух ваших коллег, когда возвращались в свой жилой комплекс. Тема их обсуждения вовсе не так важна, как сам факт возникновения конфликта. Проблема состоит в том, что вам предстоит их рассудить. Правильно рассудить. Вы хорошо знакомы с одним из них, и он или она просит вас помочь выиграть этот спор. С другим человеком вы встречаетесь впервые, но при этом его или ее доводы кажутся вам более логичными и обоснованными. Так на чью сторону встанете? Старого коллеги, который, вероятно, положительно оценит такой поступок или полного незнакомца? Кого выберете?
— Никого. Что мне препятствует самому принять в этом участие? Вдруг моя точка зрения окажется единственной верной, так и единственной неверной?
— Это… это не то, что я ожидала, но сойдет и такой вариант.
«Особенно, если я прибегнул к хитрости, чтобы не отвечать конкретно. Ей совсем не нужно знать то, что я на самом деле думаю об этом».
Машина молчала. Секунды переросли в томительные минуты ожидания и юноша уже начал волноваться, что сделал что-то не так, но как только человек открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, динамики ожили.
— Прошу, подождите немного, хорошо? Мне требуется время для обработки данных, — вежливо попросил голос, заставив капитана подозрительно вскинуть бровь.
«С каких пор ей требуется столько времени? Обычно на это уходит не менее доли секунды или гораздо меньше. Что-то случилось?»
Ученый терялся в догадках, нервно ерзая на скамейке. Что-то с мягким стуком упало на пол. Это оказалась его одежда. Видимо, парень забыл о ней, когда садился.
Тряпье лежало в одной кучке и не представляло бы из себя ничего интересного, если бы не одна вещь, которая совершенно очевидно не являлась ее частью. Потрепанная кобура валялась неподалеку. Ее содержимое завораживало ум и пугало одновременно.
Оружие всегда имело сакральное значение во множестве культур и такого же бесконечного множества рас и цивилизации. Оружие в Легионе — всего лишь инструмент, как и все остальное.
Киборг нахмурился. Наклонившись, он принялся убирать вещи с пола туда, где им и место. Крохотной заминки данной компьютером должно сполна хватить на то, чтобы привести их в порядок, да и не только их.
— Вуаля! Ошибки устранены. Подумай только, главный протокол безопасности иногда живет собственной жизнью. Но не волнуйтесь, я с ним хорошенько поговорила — он нас не прервет. Хотя очень жаль, что это заняло гораздо больше времени, чем я рассчитывала изначально. Думаю, мы с вами теперь квиты, капитан.
— Получается, что так, — с легкостью согласился молодой человек, захлопнув свой шкафчик со странным звяканьем. Звон металла о металл, он ясно знает, что там, поэтому запер. — Давай просто покончим с этой формальностью, как можно быстрее, и я смогу спокойно лечь в криосон. Затем пару циклов — и мы уже прибудем в столицу. После я, может, навсегда перестану быть твоей заботой.
— Вы всегда будете моей заботой, капитан. Хотите вы этого или нет, но до тех пор пока я все еще могу функционировать — вы под моей опекой. Такова моя программа.
— А я-то думал, что мы с тобой замечательно сработались вместе, — преувеличенно вздохнул Пятый, поджав губы. Совершенно неубедительно
.
— Признаюсь, это правда только лишь отчасти. Но хватит ваших человеческих сантиментов, сэр. Приступим.
— Согласен, — кратко кивнул ученый, и все игривое настроение улетучилось в раз
.
Он прекрасно помнил, как важен ТСП. Компьютер прав, не время для сантиментов, даже если они заставляют его чувствовать себя чуточку лучше.
— Так-так, вы в промышленной зоне и услышали детский громкий плач. Он раздается из продовольственного склада. Малыш открыл там окно и вам удалось его разглядеть. Грязный, одетый в рванье и явно истощенный ребенок сидел на ящиках, все время всхлипывая и бормоча что-то крайне невнятное. Только потом вы узнали, что он звал свою маму
.
«Живорожденный, — с холодным отвращением подумал юноша, — Как эта язва могла появиться на свет? Кто настолько безответственный мог осмелиться сотворить подобное? Ух, ладно,это неважно. Начнём с другого вопроса»
— С-сколько… сколько ему лет?
— Семь, сэр.
— Немного старше, чем нужно, но не слишком критично. А что от меня требуется? Какие условия?
— Отсутствуют. Вы вольны поступать так, как сочтете нужным. По крайней мере, вопрос требует от вас именно этого.
— В таком случае, я отведу ребенка в ИСЛ, — кисло ответил врач. — Там, если он окажется достаточно обучаем, его могут сделать полезным, если нет, то, я слышал, ЦПОМ всегда нужны запчасти.
— Простое, но в то же время действенное решение? Ну что ж, хорошо. Остается последний вопрос: когда вы работали в дальних колониях, местные новообращенные еще с трудом привыкали к столь радикальной смене порядков, — говорила машина с почти живыми интонациями, нужными лишь для того, чтобы вызвать у испытуемого наибольший эмоциональный отклик. — Вас отправили туда с первой волной миссионеров, надеясь помочь населению с адаптацией и преподать пример единства, эффективного сотрудничества и дисциплины. Но, к сожалению, не все из них приняли новый режим, отвергая импланты и организовывая небольшие группы нарушителей — девиантов, которые приносят уйму головной боли как всеобщему правительству Легиона, так и своим же сородичам. Поэтому вам и вашим условным товарищам предстоит решить, какие меры борьбы использовать в процессе. Любые методы приветствуются. Итак, время пошло.
D5 фыркнул, члену любой касты, какой бы низкой она не была, понятно, что в тексте заданий полно подвохов. Этот не стал исключением. В дальних колониях было полно сочувствующих среди правящих там альф — это Пятый узнал, когда их прошлый капитан в последний раз делал там остановку. Неудивительно, что они пошли издалека.
«Неужели Совет хочет убрать со счетов сразу две проблемы: найти дефектных и разрешить опасность восстания? С таким-то количеством вариантов, я не удивлюсь, если они вскоре придумают, что предпринять. Меньшего ждать и не стоило. Интересно, как они будут все объяснять, если он пробудится? Нет, когда он пробудится?»
Воспоминания из детства друг за другом просачивались в голову; о строгой фигуре в лабораторном халате, остром и проницательном взгляде красных глаз, в которых горел огонь давно остывшего костра, воспоминания о речах, призванных вдохновить в будущем. Их содержание забылось со временем, стерлось, оставив после себя только ощущение чего-то настолько великого, непонятного и странного, что легионеры, вероятно, не в силах это пока осознать. Молодых студентов завораживал этот человек. То чувство безопасности, комфорта, загадки, которые он приносил с собой, навсегда впечатались в память.
— Никогда не подумал бы, что мне когда-нибудь придется сменить касту. Пусть и только на время, — уголки губ капитана слабо дернулись, изображая что-то отдаленно похожее на усмешку, когда он, наконец-то, вернулся в реальность. — Я полагаю, что справиться с подобным можно чем-то схожим. К примеру, мобильными отрядами агентов P класса, вооруженных нелетальным оружием или УЗВ. Простое ополчение тоже подойдет. Хотя я не уверен, приведет ли это к тем результатам, к которым мы стремимся. Я не так силен в политике или в тактике, чтобы судить.
— По-моему, вы отлично справились, D5. Гм, давайте-ка посмотрим, — компьютер затих, но на этот раз ненадолго. Дальнейшие слова, сняли с груди офицера большущий камень. — Отклонений нет, сэр. Тест успешно пройден. Я же говорила, у вас определенно получится.
— С каких пор у тебя появилась такая уверенность? — хмыкнул ученый, пошатываясь, встав со скамьи.
Тело нельзя игнорировать, как бы сильно его разум не пытался. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри офицера засел ужас, ужас от ожидающей участи любого, кто зашел слишком далеко.
— С тех самых, когда вы доказали мне, чего на самом деле стоите, — не колеблясь, сказал ИИ. — На данный момент вы — самый ценный ресурс на этом судне.
— Вот как? Не думал, что когда-нибудь придет это время, — он угрюмо покачал головой, прежде чем резко остановиться. На него смотрели два светящихся фиолетовых кольца аугментированных глаз.
Собственное отражение глядело на него с нейтральным выражением лица. Спутанные кудрявые волосы пепельно-черного цвета, курносый нос и ребристые ушные раковины — это все, что отличает его от других. Остальное: вечная влажность волос, белая полоса рубцовой ткани выше правого виска, немногим большая мышечная масса, чем у предков или жителей малых планет, — вещи характерные для людей с Апатура.
— И как вам то, что вы видите, капитан?
— Бывало и лучше, — сухо ответил Пятый, внимательно прищурившись на силуэт в зеркале. — Столько частей им пришлось заменить, чтобы собрать меня обратно.
— Хочу отметить то, что с каждым новым улучшением вашего тела, мы становимся на шаг ближе, капитан.
— Я и массивный суперкомпьютер весом в несколько тонн? Как по мне, мы все еще очень разные, — пробормотал ученый с сарказмом, лишь потом осознав, какую ошибку он совершил.
— Капитан, вы только что назвали меня массивной?
— О господи Форде, нет! — запротестовал киборг, подняв руки в примирительном жесте. — Я не это имел в виду.
— К вашему сведению, сэр, я — самая компактная модель.
— Мы в полете продолжительное время, компьютер. Не удивлюсь, если это уже давно не так, — пожал плечами офицер. Очень скоро он исчез за дверью, очевидно направляясь в отсек криосна.
— Превосходно, теперь он еще считает меня устаревшей, — посетовала нейросеть. — По крайней мере, мой маленький трюк помог ему наилучшим образом, — напоследок сказала она, прежде чем свет окончательно погас.
Приятное тепло обволокло все тело, когда киборг погрузился в капсулу, издалека сильно напоминавшую утробу. Состояла она в основном из гибридных механизмов: искусственные ткани, трубки разных мастей, специальные органы и мелкие сосуды — все это заключено в стальной каркас, составляя единое устройство. По своему гениальное и такое же извращенное одновременно.
— Странно осознавать, что я единственный человек на ближайшие световые годы пространства, — с трепетом прошептал человек, зажмурившись; тонкие иглы крючковатых инъекторов вонзились в кожу, впрыскивая необходимые препараты.
— Вы, люди, слишком много думаете о незначительных мелочах.
— Говорит та, кто минуту назад хотела отчитать меня за «ложное» заявление о ее массе. Однако в чем-то ты права, волнуемся просто так, но на то мы и люди, верно? Возможно, в нас что-то осталось от них, понимаешь? Вроде наследия. Что-то на глубоком, практически бессознательном уровне.
— И он еще недавно утверждал, что никогда не возвыситься, — поддразнил компьютер. — Такой скромный.
Пятый пробурчал нечто невразумительное в ответ, нырнув с головой в мутную жидкость. Подготовка к криосну шла в автоматическом режиме. Насосы мягко гудели, убаюкивая разум и перекачивая реагенты в главный блок, расположенный в центре пересечения всех капсул. Гибкие, змеевидные шланги с присосками на их концах начали оплетать ученого со всех сторон, вонзаясь в руки и ноги. На самом деле, это не больнее укуса комара да к тому же давно стало базовой рутиной.
— Не верит. Несмотря на то, что так считаю не я одна. Знаете, капитан, D6 тоже часто размышлял об этом со мной. Он желал вашего возвышения так же сильно, как и своего собственного, сэр. В действительности, трое на борту обладали достаточным потенциалом, но сейчас это не имеет никакого значения. По известным причинам, вы — единственный, кто может добиться должных результатов. Кто знает, может быть, в столице вас повысят до G статуса, когда мы вернемся… Капитан?
Человек слабо покачал головой на дне раствора, выпустив последние пузырьки воздуха на пенистую поверхность.
Сознание медленно угасало, киборг сделал глубокий вдох, позволив наполнить легкие горячей, текучей массе. Он задыхался. Мышцы непроизвольно сокращались в древнем инстинкте. В груди назрело такое знакомое чувство тяжести и тепла. А затем все закончилось, дыхание возобновилось, но в иной форме. Зрение размывалось. Началось. По трубкам заструились различные вещества, смешиваясь с кровью. Пятый зачарованно наблюдал, как надвигалась черная пластина узорчатого стекла, затмевая собой свет.
Скоро темнота окутала и его.
— В-внИмание! Д-д… данные изменены. Несанкционированный ввод. ОшИбка. ИнформАция неко-О-орректна. ОпАснОсть! Нарушена директива номер… [ПОВРЕЖДЕНО]… Вредоносный код. С-сервер пЕрЕгружЕн. Аварийное отключение через Один… Два… КРИТИЧЕСКАЯ…
— Тсс, тише, мы же не хотим разбудить нашего капитана раньше положенного срока, не так ли? Пусть сперва наберется сил. Когда он проснется, нас будет ждать очень много важных дел.