На виражах души моей

Глава семнадцатая

Ну, а что ещё рассказать? Мы шли дальше. Торт благополучно переваривался в моем животе, а в голове бурлили приятные мысли. Первый раз за весь поход мне почему-то стало необъяснимо хорошо — то ли от кулинарных способностей Ларса и Криса, то ли от чего-то еще… Хотелось петь от счастья, конечно, я благоразумно сдерживалась (еще не хватало превратить этот рассказ в очередной мюзикл), но все равно, душа моя пела, буквально летала внутри и выписывала один вираж за другим…

От переизбытка эмоций я все-таки пару раз взлетала высоко в небо и повторяла их. Вираж, еще вираж, и еще…!

— Радуга! Погоди, я хочу с тобой! — И Тимми летел за мной и немного неуклюже и медленнее повторял все мои фигуры высшего пилотажа. Несмотря на все это, я удивлялась — как же все-таки здорово маленький пегасик держится в воздухе!

— А ты и правда клево летаешь, Тимми! — решила я похвалить способного жеребенка. — Даже не буду намекать тебе, что тебя ждёт в будущем, и сколько медалей Вондерболтов ты заработаешь… — Я загадочно улыбнулась ему.

— Радуга… — Он вдруг перестал выписывать кренделя и подлетел ко мне вплотную. — Знаешь… Я хочу опять попросить у тебя прощение.

— За что? — удивилась я. Сегодня же все было просто супер, мы все прекрасно ладили!

— Просто мне так жалко, что я наговорил тебе тогда столько глупостей про маму и папу… Ведь на самом деле они самые замечательные папа и мама на свете!.. Я… я… и на самом деле, мама всегда много занималась со мной. Все что я умею, это, наверно, благодаря ей… А я… я обижался на нее, что она не уделяет мне еще больше времени. Она на тренировках, соревнованиях… а я дома… И мне было без нее так скучно!..

— Ничего, Тимми, мы, жеребята, бываем такими вредными! — Я положила ему копыто на холку. — Уж поверь мне. Я знаю.

Он широко распахнул на меня свои удивленные голубые глаза.

— Но ты же уже давно не жере… не кобылка!

— Ох, Тимми, — вздохнула я и на секунду задумалась: стоит ли открывать малышу сразу все секреты. — Когда я была в твоем возрасте, я столько облаков испинала, так накручивала себя насчёт своих родителей, столько гадостей думала о них!.. Даже сама не знала иногда, вспоминая о чем-то, правда это, или я просто преувеличивала и… соврала.

— Кому?

— Сама себе, Тимми. Сама себе.

— Но разве так бывает? Как можно соврать самому себе?

— Можно, Тимми, можно. — Я снова вздохнула. — Если придумывать всякую ерунду день за днем всю свою сознательную жизнь, то… начинаешь верить в нее.

Жеребенок помолчал, и мы оба понаблюдали, как далеко внизу, по горной тропинке взбираются Крис, Ларс и Спитфайр, тоже решившая пройтись пешком. Нам осталось обойти пару пиков, стоящих друг за другом, и перед нами бы открылась долина и вьющаяся на ее дне Голубая Змея. По крайней мере так говорила новая карта, принесенная с собой Спитфайр и ее мужем. Карта же, взятая с собой Крисом, безнадежно устарела — оказывается, Южные горы таинственным образом меняются, то ли из-за частых землетрясений, то ли из-за какой-то местной магии природы — горные пики здесь за несколько дней уходят под землю и появляются новые, на новых местах, и поэтому карты здесь устаревают очень быстро. Да и магия погоды пегасов здесь работает с большими перебоями, как я успела убедиться, походив по местным облакам, и тот жуткий ливень позавчера, чуть не погубивший всю нашу затею с походом, наверняка произошел именно по этой причине. Я вдруг вспомнила, что давным-давно, еще учась в Академии Вондерболтов, мельком читала что-то про Южные горы в том самом учебнике географии, где на всю страницу был напечатан портрет Джорни Тандера. Эх, если бы я вспомнила это все пораньше!..

Несмотря на доказательства, Ларс, хозяин новой карты, не верил в магическое объяснение местной ерунды (надо же, единорог, не верящий в магию! Вот бы Твайка удивилась), а опять развел целую лекцию, объясняя происходящее по-своему, пересыпая кучей всяких умных терминов. Ну не мог он без этого, хоть режь его! Я, скрепя сердце, терпела это. Ладно, пускай отведет душу. Все-таки, мы теперь друзья, а друзья должны прощать друг другу мелкие недостатки. К тому же, он признал, что Ирлинг гениальная писательница, что мне еще надо?

— Знаешь, Радуга, позавчера ко мне во сне пришла принцесса Луна, — неожиданно сказал пегасик после молчания и виновато, будто стесняясь, посмотрел на меня. Я остолбенела.

— Как? И к тебе?

Жеребенок снова распахнул на меня свои большие глаза.

— А что? Она и к тебе приходила?

— Ага. Прошлой ночью… когда ты меня разбудил. — Я потерла в гриве копытом. — Ну, дела…

— А что она тебе говорила? — спросил Тимми, внимательно глядя на меня. — Меня ругала за то, что я плохо думаю про маму и папу, показала мне, как они на самом деле меня любят. Даже папа… хоть я его не очень любил… он так испугался за меня, когда я пропал!

— Да? — почему-то усомнилась я. Ларс хоть и был вполне симпатичен мне как пони, как отца этого замечательного малыша я его до сих пор представляла плоховато.

— Ага. Он с утра пошел будить меня, и так испугался, когда не увидел меня в кровати… — Он вздохнул. — Принцесса рассказала, что он сам думал над тем, чтобы предложить нам всем пойти в поход на мой день рождения. Это был бы сюрприз. Но ничего не получилось, потому что мы убежали сами.

— Вот те на… — только и смогла выдавить я из себя. Ларс и походы… какие-то несовместимые вещи. Он же писатель! Я посмотрела вниз. Единорог о чем-то оживленно болтал с Крисом и своей женой. Они трое выглядели очень довольными. Но Ларс поминутно спотыкался на камнях, было видно, что его копыта не привыкли ступать по чему-то неровному. А тропинка была весьма неровной — как-никак, горы, мало обхоженные пони.

— Он прибежал к маме и все ей рассказал. Но мама, оказывается, все знала про то, что мы убежим, — продолжал пегасик, тоже глядя на них. — Она успокоила папу, сказала, что попросила дядю Криса пойти с нами.

— Это я знаю, — махнула я копытом. Да уж, я здорово тогда разозлилась на земнопони! Пошел с нами и не сказал, что это именно Спитфайр подговорила его на это. Не отказался, надо же, с работы отпросился. Хм… наверняка он до сих пор любит ее где-то в глубине души. А она его?.. С высоты мне было видно, что Спитфайр, хоть и смотрит почти всегда только на мужа, иногда украдкой бросает взгляды на большого крепкого жеребца-земнопони. А может, мне это просто кажется?.. Теперь я-то знаю, что иногда способна выдавать желаемое за действительное. Да что иногда… очень даже часто!

— Радуга!

— А? Что? Ты что-то сказал? — Я помотала головой — что-то я крепко задумалась.

Жеребенок улыбнулся.

— Ты совсем не слушаешь, капитан Дэш! — Он сказала это совсем не зло и подлетел вплотную, ткнувшись на секунду мордочкой мне в шею.

Я тоже улыбнулась.

— Прости. Так что ты сказал?

— Я спросил — а что принцесса Луна делала в твоем сне?

— Ах, это… — Я снова почесала в гриве. — Можно сказать, то же самое, что и в твоем сне — ругала меня.

— За что, Радуга Дэш? — искренне недоумевал Тимми. — Ты же такая потрясная!

— За то, за что и тебя… — Я смущенно вздохнула. Ну надо же, я умею смущенно вздыхать, оказывается. Ох, принцесса Луна, умеете вы вгонять своих подданных в краску.

— Родители? — Тимми замигал, не понимая. — Но… они у тебя и правда… странные. Немного.

Он как будто стеснялся мне это говорить. Я улыбнулась и сделала ему буп копытом.

— Раньше они мне тоже казались невыносимо странными, — сказала я. — Да и сейчас кажутся, если честно. Я многого в них не понимаю. Но… — я помолчала, — принцесса сказала мне очень… как сказать… мудрые слова.

— Она тоже говорила мне мудрые слова, — отозвался Тимми, и следующую фразу мы произнесли практически хором: — «Будь верен тому, кто верен тебе». — И рассмеялись от неожиданности.

Отсмеявшись, я добавила:

— Даже несмотря на то, что это заумная истина, она вполне себе крутая. Как ты считаешь?

Пегасик кивнул, широко улыбаясь. А потом, помолчав, добавил:

— Я хочу быть верным, как ты Радуга. Я знаю, ты представляешь Элемент Верности. Все это знают. Ты столько раз спасала Эквестрию! Ты такая потрясающая!

Мне было приятны его комплименты, но как будто что-то укололо меня. Неужели принцесса Луна разбудила во мне некое подобие… совести? Я сказала, улыбнувшись:

— Не стоит, Тимми. Мы все потрясающие. И твоя мама, и папа, и мои родители, и дядя Крис, и ты, конечно же. — Я снова сделала ему буп и заметила, как от земли к нам поднимается Спитфайр. Решила все-таки размять крылья, негодница. — О, твоя потрясающая мама, кажется, летит сюда. Лети, встречай!

И Тимми с разгона прилетел уже в объятия оранжевой пегаски. Та, улыбнувшись, потрепала его по гриве, а пегасик повернул ко мне голову и подмигнул.

---

— Скажи, Спит…

— Да? — Она повернула ко мне голову, хотя лучше бы этого не делала — откуда ни возьмись, сверху прилетела лиана и чуть не попала ей прямо по лбу. Дикие здесь какие-то лианы, будто живые. И словно из того моего сна про Дэринг Ду.

— Почему ты все-таки прилетела сюда? Да еще и с Ларсом. — Я тоже отбивалась от приставучих лиан, раздавая пинки и оплеухи копытами налево и направо. Да, все-таки через этот лес не пройти к реке, нужно будет перетаскивать Криса по воздуху. Благо, сейчас у нас достаточно крыльев, чтобы сделать это быстро и даже не тяжело.

— Мы же рассказали причину еще вчера. Ты чего, Крэш? — Спитфайр тоже отбивалась от живых лиан всеми копытами и крыльями. — Предлагаю… ох… отступить обратно в лагерь. Здесь мы явно не пройдем.

Да, это самое лучшее решение.

Когда мы выбрались из зарослей, обе испачканные соком лиан и грязью, я, отдышавшись, повторила свой вопрос. Да, Спитфайр уже говорила, почему они вдвоем бросились в погоню за нами, но я чувствовала, что здесь есть какой-то подвох, и она не говорит всей правды, поэтому, когда мы оказались с ней один на один, решила прижать ее к стенке (конечно, образно говоря, дурацкие лианы никак не подходили на роль стенки).

Она вздохнула и посмотрела на меня, отвлекшись от чистки перьев, на которых прилипла грязь.

— А что ты, Крэш, хочешь от меня услышать? Что я не доверила тебе, и даже вам с Крисом, своего сына и в последний момент решила броситься за вами, прихватив Ларса? — Она усмехнулась и снова принялась чистить перья, и я не поняла, обиделась ли она. Но через минуту она обернулась ко мне опять. — Просто… знаешь, подруга, я решила, что уделяла Тимми последний год слишком мало времени. Я видела, как он полюбил тебя, и мне не то чтобы стало завидно… мне стало обидно, что я, родная мать, уже для него не авторитет, несмотря на то, сколько я делала для него раньше. К тому же, последние три дня вы пропадали где-то целыми днями, было ясно, что вы что-то замышляете. — Она снова усмехнулась, но уже более дружелюбно, и продолжила чиститься.

Липкий сок засох ужасными скользкими пятнами, и после минуты неудачных попыток убрать его копытами со спины, я попросила о помощи Спитфайр. Та охотно подсела ко мне.

— И тогда я попросила Криса, если что, проследить за вами, — вдруг сказала она, а вслед за этим дернула меня за крыло, видимо, сдирая прилипший сок, так, что моя грива встала дыбом. — Ты удивлена? Или он уже вам проговорился?

— Нет… — выдавила я из себя; кожа на крыле ныла, как будто с нее резко сорвали пластырь. — Я… сама обо всем догадалась.

Не говорить же ей про принцессу Луну, в самом-то деле.

— Он согласился. Он очень любит Тимми. С тех пор, как тот родился. Мы даже шутили — у Тимми два отца — Ларс и Крис. — Она рассмеялась, но потом тотчас погрустнела. — Только вот мать постоянно в отлучках…

— Погоди. — Я попыталась обернуться, но Спитфайр силой не дала мне это сделать.

— Сиди смирно, я еще не закончила, — сказала она, отдирая очередную скользкую бляшку с моей спины.

Я послушно повернулась обратно.

— Погоди-ка, — опять начала я, — то есть, Ларс знал, что Тимми проводит время с Крисом?.. Все это время?

— Конечно, знал. Ты сегодня весь день задаешь какие-то глупые вопросы, Крэш. Как отец может не знать, где находится его сын?

Я осознавала, что спрашиваю, может быть, и ерунду, но в голове у меня на самом деле не укладывалось очень многое.

— Но ведь…

— У Ларса и Криса порой своеобразные отношения, они могут не понимать друг друга, но… эх… даже не знаю, как сказать. Они оба любят меня, и поэтому терпят друг друга. И мне они тоже по-своему дороги.

На этот раз я все-таки не выдержала и повернулась к ней.

— Спитфайр. Ты… ты…

— Что, Крэш?

— Ты слишком… странная. Я тебя совсем не понимаю! — Я даже взлетела в воздух. — Все, что ты сейчас говоришь… ну, подумай сама, разве это все не… странно?

— Что странно?

— Ну, то, что тебя любят сразу два жеребца.

Она улыбнулась.

— Они привыкли. Ты сама видела, у них хорошие отношения. И все эти годы они ладили.

— Но… твой муж только Ларс. Как Крис терпит это все… если он любит тебя? Почему он не ушел? Так… ты говорила, твои родители были против, чтобы ты выходила за него?

— Отец был против. — Пегаска вздохнула. — А, так как он был хозяином в доме, его решение было законом.

— Законом? Но ты же не послушалась его решения, когда стала вондерболтом, а не… кем он там тебя хотел сделать? — Я все еще ничего не понимала.

— Сменить профессию — это одно. — Спитфайр встала с земли и, взмахнув крыльями, присоединилась ко мне в воздухе. — Он бы вытерпел это, скрепя сердце, и так и случилось. Но… я не могла пожертвовать всем ради Криса, просто не могла. Слишком многое было на кону, моя карьера, все то, чего я хотела достичь в жизни. Отец запросто мог перечеркнуть мне всю карьеру летуньи — он был очень влиятельным пони, а одна из его дочерних компаний спонсировала выездные выступления вондерболтов. И, хоть я и любила Криса, нам… пришлось расстаться. Теперь мы просто друзья. Уже почти двадцать лет.

Я молчала, переваривая услышанное. Спитфайр предложила держать курс обратно к лагерю, до которого здесь было крылом подать, и мы медленно полетели над полем, а я все думала и думала.

— Получается… так… стоп. — Я остановилась и приземлилась. — А откуда же тогда взялся…

— Ларс? — Спитфайр оживилась и стала кружить вокруг меня. Было видно, что ей стало легче оттого, что мы перевели тему. — Мы познакомились в одном ресторане в Филлидельфии. Он был официантом, и мы…

— Погоди, — прервала я ее, — Ларс был официантом?

— Ну, да. Потом он стал поваром в этом ресторане, а уже где-то через год написал свою первую книгу рецептов. — Пегаска светилась от счастья. — С этого и началось его писательское ремесло, которому он посвятил всего себя.

Да уж… тоже мне — ремесло… То есть… ой, что это я… пусть занимается тем, что любит, не буду его судить.

— И он тебе понравился? — Я все-таки скривилась, не понимая, что может объединять вондерболта и какого-то… то есть, просто писателя.

— Это долгая история, Крэш. Расскажу тебе ее как-нибудь в другой раз. Нас уже заждались, летим скорее в лагерь.

Мы продолжили наш полет, но не прошло и минуты, как Спитфайр опять начала вспоминать молодость. И первыми же словами ошарашила меня снова.

— Конечно же, я не могла не спросить совета у Криса, выходить ли мне замуж за Ларса, или нет. Так что, когда мы уже практически серьезно решили пожениться…

— Спросить совета у Криса? Ты… ты издеваешься? — не выдержала я. — Да это… ну… это…

Она неожиданно обняла меня прямо на лету. Так неожиданно, что я чуть не упала.

— Эх ты, капитан Дэш, — услышала я ее слова. — Сколько тебе еще предстоит узнать в этой жизни… — Она отстранилась от меня, и я увидела, что она хмурится. — Когда вернешься — в команде ни слова обо всем этом. Хотя… тебе все равно никто не поверит.

Я так и не поняла в тот момент — серьезно она говорила это, или шутила, как в тот раз, когда только рассказала мне о своем семейном положении. Но на всякий случай я притворилась послушной и кивнула. А потом добавила:

— Не говорить про твои семейные приключения, Спит? Или только о том, что ты очень любишь обниматься? — Мой хитрый взгляд выдавал меня с потрохами. Но Спитфайр улыбнулась — она поняла мою шутку.

— О чем сама посчитаешь нужным не говорить. К тому же, просто знай, что у меня на тебя есть хороший козырь.

— Э-э, так нечестно! — воскликнула я, еще не понимая, о каком козыре идет речь, но уже смутно догадываясь…

— ОООООО!.. — донесся до нас приглушенный низкий вопль со стороны лагеря.

— Это что еще за новости? — Спитфайр мгновенно обернулась на него, да и я, тотчас же забыв все, о чем думала, вытянула шею из-за ее спины.

— Опять тигр?.. — недоуменно проговорила я. — Но откуда… мы же уже…

— Некогда разговаривать, Крэш! — Оранжевая пегаска мигом снова стала решительной и поднялась повыше в небо. — Летим, надо помочь остальным. Если это тигр, то…

— Знаю, — прервала я ее, мигом рванув еще выше. — Если это тигр, то ему не поздоровиться!

---

Это действительно был тигр, но картина была весьма странная. Он сидел где-то в сорока шагах от палаток и не подавал признаков агрессии. Совсем. Он был смирен, как боевая лошадь. Смотрел на всех нас, будто смущенно.

— Откуда он взялся? — подлетев, спросила Спитфайр у взрослых жеребцов, бесстрашно застилающих собой маленького Тимми, который прятался за их ногами, боязливо глядя на хищника.

— Спустился с гор по той же самой тропинке, что и мы, — ответил Крис, не отводя взгляд от зверя. — Наверняка, он следил за нами все это время. Шел по пятам.

— Но почему не нападал? — поглядел на него Ларс. Он тоже стоял, храбрившись, бок о бок с компаньоном, но было видно, что раньше он не попадал в подобные передряги, и только каким-то чудом сейчас сохраняет лицо, а не бежит с дикими воплями прочь, как в прошлый раз. — Это очень странно… И сейчас… не нападает…

— Выжидает, изучает, — с холодным спокойствием заметил Крис, упершись взглядом в тигра, — ждет, когда мы покажем слабину. Это же дикий зверь…

— Про-о-ости-ите, — вдруг гаркнул тигр на чистом эквестрийском языке, правда, не совсем чистом, но этого хватило, чтобы мы все пятеро остолбенели от неожиданности и потеряли свой дар речи.

«Он говорящий???» — наверно, пронеслось в голове каждого из нас.

— Да-а, я говорю-ю на-а языке-е по-о-они-и, — подтвердил очевидное хищник, странно растягивая слова.

Мы все пятеро были в ступоре... Тигр умеет разговаривать на языке пони?? Но как это возможно?

— Чего тебе нужно от нас? — Я даже не ожидала, что Спитфайр так быстро придет в себя и подаст такой решительный, как не бывало, голос. — Мы давно вышли из земель тигров.

— Я-а хотел извини-и-иться-а, — невозмутимо продолжал тигр. Было даже видно, как с трудом ворочается во рту его язык — звуки слов пони были явно не для произношения тиграми.

— Извиниться? За что? — спросила уже я, тоже вышедшая из ступора.

— За мою-ю жену-у извини-и-иться-а-а, — пророкотал полосатый и, не выдержав, перешел на рык. Эх, сюда бы Флаттершай, она бы растолковала, что он там рычит.

— За какую еще жену? — не поняла Спитфайр.

Тигр закончил рычать и издал какие-то резкие звуки, будто прокашливался.

— Ваш язы-ы-ык такой сло-о-ожный, — вновь подал он голос. — Прости-ите, что я так говорю-ю. Но я о-очень хотел извини-иться. Она-а была о-очень зла на ва-ас.

Он поведал нам заплетающимся языком, все так же растягивая слова, историю, что, когда мы с Тимми оставили рюкзаки в их пещере, его жена (Кхар — это было ее имя, или он просто кашлял, мы так и не поняли) только что родила шестерых тигрят в ее глубине и была очень огорчена, когда сразу же после этого услышала запах незваных гостей (ничего себе, огорчена!). Он, ее муж, пытался остановить ее, так как знал, что пони не могут представлять опасности, а нападать на них ради мяса не имеет смысла (ой, спасибо!). Но тигрица не пожелала слушать и увязалась в долгую погоню за Спитфайр, а потом и в драку с нами. Крис при этих словах машинально почесал копытом все еще саднящую от ее когтей ногу и неожиданно спросил, как тигрица чувствует себя после удара котелком.

— Все-о в поря-адке, — глухо отозвался полосатый. — Она здоро-ова.

— В отличии от всех нас, — услышала я голос Спитфайр. — Твоя жена потрепала нам кучу нервов, здорово перепугала нашего жеребенка, — она показала на Тимми, который при этих словах сжался еще больше, — и ранила нашего друга.

Крис согласно кивнул и потом странно взглянул на Спитфайр.

— Во-от, я и хочу-у извини-иться, — сказал на это тигр. — Когда-а я бы-ыл коте-енком, я жи-ил в зоопа-арке в ма-аленьком городе по-они. Все пони бы-ыли добры-ы ко мне-е. По-они хоро-ошие. Прости-ите на-ас, по-они.

— Ты жил в зоопарке в детстве? — переспросил Крис, переведя взгляд на тигра. — Так вот откуда ты знаешь наш язык!

— Да-а…

— В каком городе ты жил? — поинтересовалась Спитфайр.

— Я не по-омню ва-аших назва-аний, — ответил тигр. — Но го-ород был ма-аленький, и мою кле-етку ча-асто посеща-али ма-аленькие по-они-котя-ята. Пото-ом, когда я-а подро-ос, меня-а отвезли-и в э-эти го-оры и вы-ыпустили из кле-етки на во-олю…

Я увидела, как лица Спитфайр и Криса просияли.

— Погоди-ка, — шагнул вперед Крис. — Эти маленькие пони звали тебя случайно не Джорни?

— Потеряшка Джорни? — подхватила Спитфайр.

На морде тигра, до того бесстрастной, началось шевеление. Он поднял брови.

— Да-а. Откуда вы зна-аете…

— Это мы были теми маленькими пони, Джорни! — в один голос воскликнули Спитфайр и Крис и тут же бросились к тигру.

— Стойте, вы куда?! — в один голос закричали уже мы с Ларсом, но их было не остановить. Я закрыла Тимми глаза крылом…