Вещи, что Тави говорит
Преследующие вещи (Haunting Things)
Только три баллады, и меня уже тошнит.
Некоторые моменты попадают так глубоко, что практически выпатришивают мои внутренности.
Одно дело слушать, как Свити Белль напевает одну-единственную мелодию, раскрашивая аккорды своим невинным голосом.
Другое дело, слушать баллады, исполняемые призрачной сущностью, которой нечего делать на слышимом плане реальности. Квартира диджея Каприкорн практически утопает в синем. Циан — это настоящий неиссякаемый фонтан голубизны. Лазурные волны океанского жемчуга бьются о стены, окна и потолок.
Селестия милостивая...
Прошли годы с тех пор, как я в последний раз слышала... с тех пор, как чувствовала...
Мне нужно двигаться.
Я встаю... Я иду... Я бесцельно кружу по комнате.
Мои копыта – твёрдые, увесистые штуки. Я боюсь, что, всего за несколько часов, они неизбежно проделают траншеи в покрытом коврами полу Каприкорн.
Я такая эгоистичная... такая жалкая...
Не следовало приносить эту войну в дом Каприкорн.
Я сейчас растаю... или взорвусь... и рассыплюсь хрупкими кусочками по её ковру и мебели.
О чём я только думала?
Я прислоняюсь к оконному стеклу, дрожа, кипя от злости.
Начинается четвёртый трек. Он более оптимистичный, чем предыдущие три. Меня от этого тошнит. Позвякивание клавиш пианино между мелодичным вокалом только усиливает головную боль.
И голубые волны всё продолжают и продолжают прибывать... темнеть... погружаться... углубляться.
О, богиня...
Я забыла... Я понятия не имела...
...как сильно оно напоминает индиго...
... ...почти как она, когда ей грустно.
Громкость внезапно снижается. Синие волны отступают, обнажая тонкую малиновую дымку, ниспадающую каскадом из моих учащённо дышащих лёгких.
– Винил Скретч… – это диджей Каприкорн. Бордовый тон шелковистый, сладкий, сострадательный –....ты уверена, что можешь справиться с этим? Мы... мы можем проигрывать по одной песне за раз, если…
Я качаю головой.
– Ты уверена? Мне тяжело видеть, как тебя захлёстывает…
Нахмурившись, я злобно машу ей копытом, затем указываю на пластинку.
Она переводит дыхание, затем кивает.
– Хорошо.
И таким образом громкость увеличивается. Синие волны вздымаются, и я снова тону.
Поэтому я цепляюсь за что-то.
Я обнимаю себя, стоя перед окном, плывя по течению в лазурном сиянии. Я закрываю глаза под тёмными очками и впитываю мелодии, насыщаясь приторным прошлым. Позволяя инфекции распространяться... и ритму зарождаться.
И где-то посреди этих нарастающих волн...
...я признаю в них гения.
И он такой знакомый, что это причиняет боль.
Содрогаясь, я остаюсь непоколебимой. Я цепляюсь за якорь и запоминаю тональность вокала... выжигая её в своём мозгу... как бы сильно это не ранило.