К свету

К свету

Сара медленно шла по Вечносвободному лесу, пристально смотря по сторонам и под ноги, выискивая взглядом грибы. Рядом с ней, обнюхивая каждый дюйм земли, туда-сюда носился ее пес, весело виляя хвостом. Пользы в собирании грибов от Ролли, конечно, не было, но этот вечно довольный и жизнерадостный пушистый комок шерсти составлял Саре компанию, ощутимо поднимая ей настроение одним фактом присутствия рядом. Не говоря уже о том, что всевозможные роллины проделки частенько вносили в ее походы за грибами нотки юмора, превращая в каком-то смысле рутинное занятие в целую занимательную и интересную историю.

Пара двигалась от поляны к поляне, пробираясь через кусты и высокую траву. Вот гриб… Вот еще один… О, а там еще! А тут их целое семейство!

Корзинка, собственнокопытно сплетенная Сарой из упругих веток ивы еще в жеребячестве, была наполнена почти доверху. Но «почти», как известно, не считается, и все новые и новые грибы отправлялись в ее лоно. Каждая сарина находка сопровождалась лаем Ролли, радующимся за свою хозяйку.

Нет, Сару и ее четвероногого друга нисколько не пугал Вечносвободный лес. Сколько бы о нем не рассказывали страшных и даже жутких историй, она никогда не считала его опушку каким-либо слишком уж опасным местом. В конце концов, за столько лет, что она сюда ходит, самое страшное, что произошло с ней — это рассеченный по дурости лоб и пара синяков. Все-таки та несчастный яма с самого начала одним своим видом говорила, что попытка спуститься на ее дно ничем хорошим не кончится. Так нет же! Надо проверить!

А вот глубже, в чаще, среди баснословных буреломов, непроходимых зарослей и кромешной темноты, порожденной невероятным количеством растительности на квадратный метр, тянущейся к Солнцу изо всех сил… Вот там действительно кошмары многих пони обретали жизнь. И Сара этого не отрицала. Поэтому, собственно, вглубь леса она никогда и не забиралась. Даже жеребенком, когда дух приключений так и подбивает сделать что-нибудь этакое. Но здесь, на опушке, бояться было нечего. Здесь даже пресловутое Солнце весело играло на траве, пробиваясь тут и там сквозь прорехи в кронах деревьев, а птицы наполняли воздух своим мелодичным пением.

Пони остановилась на залитой светом поляне, поставив корзинку на землю и вскинув голову вверх. Синева безоблачного неба, видневшегося сквозь прогалину в листве над ней, встретилась с ее глазами, такими же синими. Тут еще был вопрос: ее глаза утопали в небе или небо утопало в ее глазах?

Солнечные лучи задорно заиграли на ее мордочке и шерстке, окрашивая ее естественный песчаный цвет тела в царственно-золотой и украшая глаза завораживающими бликами. На ее губах появилась легкая улыбка, становившаяся все шире и шире. Кинув взгляд на Ролли, завалившегося рядом вверх животом, разбросав уши по траве, Сара вовсе тихо засмеялась. И пес, как бы это ни было удивительно, улыбнулся в ответ. Ну, как улыбнулся… Раскрыл пасть, свесив язык, и демонстрировал свои зубы, виляя хвостом.

Саре нравилось здесь. В лесу, на природе… Особенно в такие моменты. Они были ни с чем несравнимы. На ее взгляд, именно из таких вот моментов и строилась счастливая жизнь.

Кобылка прикрыла глаза, приподняв уши. Тихое журчание ручейка где-то неподалеку… Шелест травы и листьев многовековых деревьев… Щебетание птиц, как будто соревновавшихся между собой за приз лучшего лесного певца…

Глубоко вздохнув, Сара присоединилась к лесному ансамблю, давшего бы фору ансамблям Кантерлота, и он принял ее. Недаром же ее меткой были ноты.

Над опушкой Вечносвободного леса разносилась чудесная мелодия. Гармоничная, едва осязаемая, но бесконечно прекрасная. В ней чувствовалась вся красота природы, вся ее изящность и нежность…

Пони настолько погрузилась в собственное пение, которому аккомпанировали лесные жители и сам лес, что даже не заметила, как аккомпанемент затих, и она исполняла свою песню уже соло. Когда же до нее дошел этот факт, певица осеклась на полуслове.

Добил идиллию и заставил Сару раскрыть глаза и вернуться в реальный мир рык Ролли. Ее взгляду предстал пес со вставшей дыбом шерстью на загривке, неотрывно смотрящий в сторону ближайших к ним зарослей. Таким она его не видела давно. Очень давно. И это настораживало.

— Ролли, мальчик, успокойся, — Сара осторожно коснулась копытом его головы в попытке потрепать его за холку. Он любил этот процесс и никогда не отказывался от него, блаженно млея и дергая лапой в знак высшей степени удовольствия. Но сейчас пес вывернулся и все так же рычал и смотрел на злополучные кусты. Те взаимностью не отвечали, предпочитая только покачиваться на ветру.

Пони не понимала, что вообще происходит. Естественно, тут же всплыли все россказни и слухи о Вечносвободном лесе. Но ведь она была тут столько лет и ничего…

В голове Сары закрутился целый ураган мыслей. По сути, две ее части усердно и непримиримо бились между собой. Одна часть выуживала всевозможные байки и истории с печальными концами, а другая отправляла их в небытие знаниями кобылки об этом месте и ее безоблачным, как нынешнее небо, опытом нахождения здесь и в близлежащей округе. Пока что победу ни одна из сторон не одержала, только лишь лопая копья о щиты друг друга.

Но Саре уже было не по себе от разыгравшейся ситуации… Она с тревогой смотрела то на Ролли, то на кусты.

— Пойдем, Ролли, — сбивающимся от напряжения голоса выговорила пони, попытавшись взять пса за ошейник зубами, дабы оттащить его подальше и уйти отсюда поскорее. Вендиго с грибами и корзинкой!

Сейчас ей хотелось только оказаться за пределами леса. Первая часть ее сознания медленно одерживала верх над второй…

В кустах кто-то отчетливо наступил на ветку… Ролли с гавканьем бросился туда, оставив хозяйку валяться на земле. Хорошо хоть, что она не очень уж крепко уцепилась за ошейник. А то вместе с псом в непроглядные заросли полетели бы и ее зубы.

— Ролли! Ролли! Ко мне! Ко мне, я сказала! — вскочив с земли, Сара галопом бросилась вслед за своим питомцем, уже скрывшимся из вида в густой листве и сети из веток. — Ро-о-о-лли!

Гавканье Ролли внезапно сменилось скулежом, кусты заходили ходуном… А в следующее мгновение до ушей хозяйки пса докатился низкий, утробный рык, за которым последовал дикий визг, оборвавшийся через пару секунд. Кусты вновь успокоились, едва-едва колыхаемые ветром.

Сара встала как вкопанная на краю поляны, потеряв дар речи. Всего лишь в метре от места, где кто-то только что, по ходу дела, порешил ее собаку.

— Ролли? — жалобно спросила кобылка пустоту, набравшись смелости сказать хоть что-то. Утрата верного и давнего друга вытеснила все остальные чувства и инстинкты, включая инстинкт самосохранения. Который, к слову, трубил «Убираемся отсюда! Живо!». Сара, прижав уши к голове, и проморгавшись, убирая нахлынувшие слезы, еще раз спросила незнамо кого и незнамо зачем, если все и так было предельно ясно: — Ролли?

Вместо ответа снова последовал тот самый низкий, утробный рык. Сара скривилась от противного до одурения запаха. Вот теперь никаких сомнений уже не оставалось, и инстинкты взяли верх над ней…

Резко крутанувшись на месте, пони со всех ног помчалась к выходу из леса. Она не оглядывалась. Ей прекрасно было известно, кто был в кустах. Пусть она и не встречалась с этими тварями вживую. Перемахнув собственную же корзинку с грибами, кобылка рванула по тропинке, едва заметной среди густой травы и опавших листьев.

Сзади раздался вой, который подхватило эхо и разнесло на сотни метров вокруг. Светлогривая начала бежать на грани возможностей своего тела, подгоняемая страхом. Животным страхом перед опасным хищником, которому пони не ровня. И ее мозг уже не руководствовался логикой. Он руководствовался древними инстинктами.

Оголтело и без разбора несясь через лес, плюнув на тропинку, загибающую не нужные сейчас кобылке петли в обход труднопроходимых мест, Сара отчетливо слышала сзади мерное топанье древесного волка, а запах из его пасти служил еще одним знаком того, что неумолимое чудовище ненамного отстает от нее…

Поворот… Нависающая над землей ветка больно хлестнула пони по плечу, вызвав тихий хнык.

Поворот… На бедре кобылки наливался синяк от касательного столкновения с деревом.

Прямо… Какая-то щепка глубоко впилась в копыто Сары, делая через раз шаг левой задней ногой крайне неприятным и заставляя стискивать зубы.

Поворот… Только чудом преследуемой удалось не налететь на камень, надежно скрытый мхом и сливающийся с общим лесным пейзажем.

Кусты… Куча упругих веток хлестко прошлась по мордочке, бокам и ногам Сары. С трудом ей удалось сдержать слезы. Пару раз в жеребячестве ее пороли за плохое поведение. Но эти кусты определенно знали толк в причинении боли намного лучше многих живых существ.

Снова кусты… И снова хлесткие удары. Только на этот раз светлогривой слезы сдержать не удалось. Это было уже слишком…

Упавшее дерево… Пони с трудом протиснулась под ним, заработав целый набор ссадин и заноз. Времени обходить препятствие не было. Волк и так был слишком близко, разве что на пятки пока не наступал.

Корень… Сара не заметила его. Просто не заметила. Признаться, многие вещи она тоже не замечала. Страх гнал ее вперед, абсолютно не обращая внимания на всевозможные мелочи. Порой очень даже важные…

Падение…

Пропахав носом землю и окончательно разодрав об всевозможный лесной мусор мордочку, Сара снова оказалась на ногах, припустившись дальше, прихрамывая на одну ногу и давясь слезами. За ее спиной охотник скачком сократил расстояние до своей дичи, воодушевленно зарычав, почуяв кровь.

Волчьи зубы клацнули совсем рядом со светлогривой. Всего лишь в паре сантиметров. Сара даже отчетливо почувствовала на своей шкуре дыхание, тяжелым смрадом обдавшее несчастную пони, заставив скривиться ее ничем не хуже, чем от боли, ставшей за последние минуты постоянной.

Лес не кончался. На это не было даже намека. Даже самого туманного и призрачного. Картина вокруг не менялась. Нисколько. Перед взглядом Сары плыли одни и те же пейзажи. Ни конца, ни края этому лабиринту она не видела.

Бежать у нее уже не было сил. Все ее тело болело и ныло… Организм все настойчивей просил пощады. Его возможности таяли на глазах. И вместе с ними растворялись в небытие и надежды Сары на спасение.

Грудь кобылки горела адским огнем, а дыхание грозилось сорваться. Сердце громом стучало в ушах. Ноги налились свинцом и скоро с высокой вероятностью просто-напросто отказались бы повиноваться. И если бы только это! Нога, ближе нужного познакомившаяся с корнем, вдобавок к этому, отзывалась на каждый шаг все большей болью, а ее соседка со щепкой в копыте ныла все ощутимее и ощутимее.

Из-за крови, слез, которые уже ручьем текли по щекам Сары, оставляя влажные дорожки на шерстке, и налипшей на мордочку гриве, она даже не могла толком разобрать куда бежит. А за ее спиной, нисколько не устав, мчался Древесный Волк. Она сдавала позиции. Он их занимал. Она проигрывала эту гонку. Он выигрывал. И чем дольше идет гонка, тем ближе его зубы у ее горла…

Преодолев еще один поворот, по глазам Сары ярко резанул. Впереди был просвет. Брешь в стене из исполинских деревьев. Выход! Спасение!

Солнце приветливо светило кобылке, маня к себе. Подальше от этого треклятого леса. Подальше от диких хищников. Подальше от боли и страха. Ближе к обжитым землям. Ближе к пони. Ближе к любви, заботе и радости.

Светило зашло за облака и снова появилось на небе. Будто бы подмигнуло израненной и выдохшейся песчаной кобылке. Этот мимолетный знак придал ей сил и уверенности. В глазах Сары зажегся радостный огонек. Огонек вернувшейся надежды.

Все ближе, ближе, ближе к выходу… Древесные Волки не выходят из леса!

Пятьдесят метров, тридцать, двадцать… Это чудовище даже сбавило ход!

Десять метров, пять метров… Снова кусты? Ну и пусть! Надежда на спасение гнала Сару вперед ничем не хуже страха. Да, эти кусты шипованные. Лишняя пара царапин все равно общей картины не изменит. Выход! Он есть и он рядом! Вот что главное!

Четыре метра, три, два… Кобылка вымученно улыбнулась краями губ. Все! Выход! Один…

Сара протаранила кусты, взвыв от астрономического количества мелких порезов… Вот только за преградой земля не шла прямо навстречу Солнцу, обжитым землям, пони, любви, заботе и радости…

За кустами был овраг. С до неприличия крутыми склонами. И до ошеломления глубокий. И Сара практически прыгнула в него на весьма приличной скорости…

Хруст ломающихся костей заглушил даже грохот сердца в ушах светлогривой. А эхо в овраге вторило ее крикам на его дне. Крикам невыносимой боли и беспредельного отчаяния.

Бежать больше некуда. Да и невозможно. Попытка Сары встать принесла только новую боль, намного сильнее прежней. И только новые крики, на фоне которых все их предшественники казались шепотом.

Солнце снова скрылось. Не то не в силах видеть происходящее под его пятой, не то вновь собираясь двусмысленно «подмигнуть» кобылке, лежащей в овраге в немыслимой для анатомии позе.

Сара уже не кричала. Сил не было даже на это. Не пыталась двигаться. На это уж и подавно не было сил. Да и чревато это. Она просто лежала, закрыв глаза и глотая слезы пополам с кровью.

Привлекла ее внимание возня и тошнотворный запах оттуда же, откуда она совершила свой трагичный полет. Пони с усилием открыла глаза, посмотрев наверх. Там, аккуратно протискиваясь сквозь колючие ветки, в овраг нарочито медленно, с издевкой, спускался древесный волк. Полностью вырвавшись из шипованной паутины ветвей, он встал на месте, скалясь. И в этом оскале Сара видела насмешку победителя.

Глаза хищника и жертвы встретились… Зеленые, тускло поблескивающие глаза Древесного Волка, полные азартного самодовольства, мертвой хваткой вцепились в синие глаза Сары, до краев наполненные отчаянием и болью.

Пони первая отвела взгляд. Она проиграла. Он выиграл. Гонка окончена. Финиш.

Солнечный свет снова наполнил овраг, позволив Саре в мелких деталях наблюдать приготовления волка для закрепления успехов погони. Что ж, он имеет на это и право, и время. Все равно песчаная пони никуда не денется.

Его массивная, но по-своему изящная туша припала к земле. Волк выпустил когти, проведя одной лапой по земле, оставив на ней глубокие борозды. Хищник напрягся, готовясь к прыжку. И последний штрих: контрольный взгляд на беспомощную жертву. Саре, чей рассудок уже плыл в тумане от ран и переживаний, чудилось, будто этот холодный, жестокий взгляд убийцы выбивает у нее в душе, как выбивают в граните цитаты великих пони: «Горе побежденным!»

Заимевшее, по крайней мере, на сегодня привычку то появляться, то исчезать в самый неподходящий момент, Солнце снова скрылось, погрузив овраг в тень.

Сара дождалась момента, когда Древесный Волк оттолкнулся от земли, оказавшись в воздухе. Его когти были широко расставлены, а огромная пасть, куда вполне мог бы влезть жеребенок, вывела короткий победный рев.

Вон он ближе… Еще ближе… Еще…

На миг в ее голове всплыла снова довольная и жизнерадостная морда Ролли. Кобылка всегда говорила ему, что они будут вместе. Всегда. И она как-то умудрялась в это верить с самого жеребячества. Вот только Сара никогда не думала, что все будет именно так…

Прыжок хищника занял пару секунд. Саре хватило этого, чтобы разглядеть его в полете и в самый последний момент закрыть глаза и тихо всхлипнуть, надеясь на быстрый конец. Конец страданиям. Конец боли и страху.

Но…

Все новые и новые крики раздавались над оврагом. Волк играл со светлогривой добычей, и его игра находила в опустошенной погоней жертве силы. Много сил. Даже больше, чем Сара могла представить. Силы на новые крики. Силы на новые слезы. Силы на жалкое подобие сопротивление.