Там, где зла нет

Глава 4

Ваша светлость, я покойный дофин!

Марк Твен. “Приключения Гекльберри Финна”.

Злодеи разошлись, так толком и не дойдя до башни, как будто их двоих публично застали за чем-то неприличным и они теперь не то, что всем – друг другу в глаза смотреть опасались.

Успевшая отвыкнуть от тесноты своей комнатушки, Стернита то и дело натыкалась на углы и неразобранные коробки, изобретательно ругалась, но расставить всё как надо не торопилась. Налив себе полную кружку тминового чая, чейнджлинг уселась на старенький диван и уставилась в пустой экран телевизора. Пульт лежал под боком, но брать его она не осмеливалась. Она понимала, что слухи об их случайном подвиге должно быть уже разлетелись по всей Эквестрии или, ещё хуже, и за её пределы, поэтому пришлось ограничить свой досуг. Даже телефон больше не звонил – провод был вырван. Конечно, ей могли отправить голосовое сообщение насчёт очередной третьестепенной роли, за которую она бы смогла получить так сильно необходимый гонорар, да и голод рано или поздно погнал бы её в круговерть социума, ибо запасов у чейнджлинга припасено не было, но она всё равно, не способная принять правду, тянула до последнего.

Отпив уже остывшего чая, Стернита услышала треск дверного звонка. Объятая зелёной дымкой кружка отлетела чуть в сторону и зависла в воздухе, готовая по первому мысленному усилию вернуться в копыта. Идя к двери, чейнджлинг размышляла, кто же это может быть. Гости к ней не ходили, так что вариантов вырисовывалось немного. Либо журналисты, которым продали её адрес, либо фанатичный приверженец идеалов зла, который прямо с порога, не здороваясь, снесёт ей пол головы из обреза за предательство идеи. Она посмотрела в глазок, но за ним была сплошная чернота, словно визитёр закрыл его лапой. Надеясь, что будет второе, она убрала цепочку, щёлкнула задвижку и, на всякий случай, создала магический щит.

Коридор общежития был рассчитан в первую очередь на пони, хотя и более крупные существа чувствовали себя в нём относительно свободно. Однако сегодняшний гость едва помещался между полом и потолком.

— Ты? — удивилась чейнджлинг.

Повелитель стоял, а вернее, фактически сидел в раскоряку; шлем был повёрнут боком, на рогах ещё виднелись следы старой побелки.

— Здорово, — пробасил он.

— Здоровей видали… — растерянно огрызнулась Стернита. — Тебе чего?

— Для начала хотя бы войти, — ответил злодей. — Или ты меня в упоре сидя подержать хочешь?

Чейнджлинг отошла в сторону, приглашающе подняв переднюю ногу. Повелитель со всей возможной осторожностью протиснулся внутрь, но всё же сорвал дверной косяк.

— Сейчас исправлю, — проворчал он, подобрал усеянную гвоздями дощечку, приладил на старое место и вбил кулаком. Косяк встал как влитой, однако от него протянулась короткая, но не обнадёживающая трещина.

— Больше ничего не трогай! — испугалась за собственное жильё Стернита.

Злодей, насколько позволяло пространство, пожал плечами и уселся на ковёр, подобрав под себя ноги. Стернита вернулась на диван и шумно отхлебнула из участливо подлетевшей кружки.

— Так чего надо-то? — спросила она, наконец.

Повелитель молча протянул ей какую-то пластинку, оказавшуюся заламинированной визиткой. На ней, над гербом в виде рогатого шлема со скрещёнными под ним зазубренными мечами были выбиты цифры.

— Я в долгу оставаться не привык, — пояснил злодей. — Как понадобиться помощь, звони, а то в последний раз мы так разбежались, что я даже и не вспомнил.

—Спасибо, наверное, — Стернита ощутила, как нечто заменяющее Повелителю лицо поморщилось.

Глотнув еще немного уже совсем холодного напитка, чейнджлинг замотала задними ногами, стараясь скрыть неловкость. Повелитель тоже молчал, разглядывая внезапно ставший интересным ворсистый узор.

— Так… ты ещё чего-то хотел? — первой не выдержала Стернита.

Злодей только того и ждал: достав из-за пазухи изрядно помятую газету он, со словами “ну ты видела” швырнул её в чейнджлинга – та успела поймать в самый последний момент. Развернув рулон, она начала читать.

— “Знаменитый в узких кругах писатель-фелин, недавно опубликовавший свою повесть “Закат Селены”, описывающую выдуманные приключения нашей младшей Принцессы, был наголову разгромлен целым рядом рецензентов, которые, едва затронув достоинства произведения, щедро расписали недостатки. Творческая ранимая натура оказалась не готова к критике и в телефонном разговоре с одним из наших журналистов, писатель назвал раскритиковавших его рецензентов, цитата: жалкими, приземлёнными слепцами, неспособными разглядеть красоту, даже если та привяжет их к кровати, задерёт юбку и…”

— Третья страница, седьмая статья сверху, — устало поправил Повелитель. — Там ещё фотография прилагается, не пропустишь.

Фотография и вправду прилагалась, на ней Стернита жадно пила воду, а за ней лежало поверженное чудовище, над которым склонился Повелитель. Самое обидное, что фокус был именно на ней, а злодей как бы терялся на заднем плане. Впрочем, так только казалось, свою долю похвалы и восхищения получили сполна оба.

— Да когда они только успели? — прорычала чейнджлинг, сжимая магией газету. — Папарацци везде, гады, прибьются!

— Вот как знал, что надо было по-тихому парочку поней удавить! — поддакнул злодей. — Уравновесили бы хоть немного…

Стернита мельком пробежалась глазами по тексту ещё раз и поняла, что ничего плохого в нём про них нет, а для злодеев это не значит ничего хорошего.

— Про нас и на телевидении говорили, — окончательно добил её Повелитель. — Даже в какой-то передаче целый выпуск посвятили. Как обычно, подмазали Селестию, мол при её твёрдом правлении даже самые отъявленные негодяи исправляться… Тьфу.

— Я кому-то сейчас поплююсь! — взвыла чейнджлинг. — Твоя мерзость даже с отбеливателем не отмывается, до сих пор где-то между дырок на ноге пятнышко осталось!

— Да не видно почти! — набычился в ответ злодей. — А ковёр старый и так скоро менять…

— Я похожа на ту, у которой есть деньги хотя бы на приличную еду?

Повелитель огляделся и понял, что здесь ни то, что еда – тараканы не задержатся.

— Ладно, ладно, — примирительно поднял он руки, впрочем, без особой охоты. — Отправлю тебе один из своих, всё равно только моль кормит.

— Не надо, — пробурчала Стернита, стыдясь своего материального положения. Не то, чтобы для неё это было в новинку, но перед Повелителем становилось совсем уж неудобно. — Скажи лучше, что ты предлагаешь. Или ты поплакаться пришёл?

— Плакать я, в отличие от некоторых, не умею, —ответил злодей. Стернита поняла, что намекают на неё, ибо больше было не на кого, и раздражённо хмыкнула. — А вот идея кое-какая есть. Раз мы с тобой вместе вляпались, то вместе и выбраться сможем. Конечно, если ты согласишься.

— Ну? — умело скрывая любопытство, спросила чейнджлинг.

Повелитель смерил её испытующим взглядом и заговорил:

— В общем, я ходить вокруг да около не привык, так что спрашиваю сразу и начистоту: отправишься со мной в поход за худой славой?

Повелитель был старым злодеем из-за чего то и дело вворачивал в разговор устаревшие или же просто непонятные словечки, прямо на манер принцессы Луны, поэтому Стерните пришлось уточнять значение “худой славы.”

Повелитель терпеливо принялся перечислять на пальцах.

— За плохой репутацией, отрицательным рейтингом, нулевым эм-эм-эром…

— Хорошо, поняла я! — Стерните и первого объяснения было достаточно, остальные уже просто оскорбляли её интеллект.

— Как, согласна? — оживлённо поинтересовался злодей.

Чейнджлинг крепко задумалась. С одной стороны всё складывалось неплохо, несмотря на её предвзятое отношение к добру, жить покладистым и хорошим существом было выгодно. Наверняка на автоответчике уже скопились предложения от разных именитых режиссёров, желающих затащить к себе в картину настоящую героиню и поставить её на передний план. Сколько получают звёзды первого плана, Стернита знала, из-за чего её моральные принципы прямо сейчас проходили суровую проверку. А с другой стороны ей ведь придётся съехать к пони или даже примкнуть к сообществу новых чейнджлингов. Не обнадёживали даже удачные перспективы на будущее, поскольку зная свой характер, Стернита понимала, что долго ни среди тех, ни среди этих не задержится, а значит, единственный путь который у неё тогда останется, это…

Возвращение домой.

— Я согласна, — без особого энтузиазма ответила она.

— Наконец-то! Пошли отсюда, а то на меня уже стены и потолок давят.

Неизвестно насколько извилистый путь им предстоял, поэтому Стернита ничего с собой из вещей не взяла – всё равно ничего толкового у неё и не было. Когда же она перекинулась в пони, Повелитель сначала удивился, но потом догадался, что в злодейском квартале лучше быть цветастым копытным, чем чейнджлингом-героем. Видно свою порцию презрения от соседей она таки успела отхватить.

На улице уже стоял глубокий вечер, плавно уступающий место непроглядной ночи. Окна злодейского общежития светили тускло и местами, в темноте походя на городскую инсталляцию морского боя. Как только злодеи подошли к пригнанной Повелителем карете, из них раздались разноголосые насмешки.

— Глядите, глядите, герой идёт!

— Смотрите, как вышагивает, какой серьёзный!

— Ха-ха, эй, герой, а где твой плащ?

— Плащ только суперам полагается, а он ещё не дорос до такого!

— Ха-ха-ха, точно, точно!

— Ой, глядите, он ещё и пони с собой таскает, вот умора!

— Властелин-пластилин, ха-ха-ха!

Повелитель замер, сжимая в руке дверную ручку. Шлем кипел, как обеденный котелок, воздух дрожал от высокой температуры. И превозмог бы он подобную наглость и непочтение, но тут кто-то не вовремя крикнул громче остальных:

— Чмо с рогами!

Повелитель развернулся так скоро, словно был отрисованной на бумаге анимацией, из которой вырезали больше половины кадров.

— Кто это сказал?! — заорал он, пытаясь разглядеть в занавешенных окнах обидчика. — Кто такой смелый образовался? Или ты думаешь, я не поднимусь? — злодей принялся разминать стальные пальцы. — Кем бы ты ни был, тебе придётся сожрать эти слова и запить их коктейлем из собственных страданий и сожалений!

Сообразительная чейнджлинг, видя, какой оборот принимает ситуация, вынужденно сняла маскировку. Оскорбления сразу разделились на двое, причём самые отменные и изобретательные сыпались именно на Стерниту, поскольку от неё в случае чего ожидалось меньше. Повелителя это немного успокоило, но, даже усаживаясь в карету, он не переставал грозиться.

— Голь перекатная, да в одном помещении со мной морды бы от пола не отрывали, чернь трусливая! Да на меня ваши пра-пра-прабабки и пра-пра-прадеды пахали, сапоги мне лизали и не только!.. — количество “пра” он, конечно, преуменьшил, но задержка в планы злодея не входила.

Когда дверь громко захлопнулась, некий смельчак кинул видимо лишний бильярдный шар, но тот не долетел, а лишь спугнул выглянувшую на шум бродячую кошку. Карета завелась с первого раза, череп радиатор полыхнул огнём, и тяжёлая махина выехала на пустующую дорогу. Внутри было просторно, кресло, на котором сидела Стернита, было ей не по размеру, пришлось пристёгиваться ремнями безопасности. А вот Повелитель помещался на своём водительском месте идеально, словно карету делали под него на заказ.

— Ладно, ещё просто чмо, но чмо с рогами! — возмущался он, между делом крутя ползунок магнитолы.

Оказывается, колонки выходили не только наружу, но и внутри им место нашлось. Чейнджлинг чуть не оглохла от гитарного запила и дребезга барабанов и едва успела убавить громкость, прежде чем на музыку наложились слова. Уже знакомый певец с хриплым, но звучным голосом рассказывал, как ему и его товарищам тяжело приходиться в непрекращающихся гастролях, как надоела дорожная еда и как грустно отпускать очередную заарканенную девчонку. И всё же ему была по нраву его жизнь, а жили они, судя по остальным куплетам, на полную катушку…

Песня ей понравилась, настраивала на нужный лад.

— За сколько взял? — спросила Стернита, как обычно первой начиная разговор. На самом деле цена кареты её вовсе не интересовала, но у жеребцов вроде как принято разговаривать про спорт и различное барахло, призванное подчеркнуть их мужественность. Обычно, количество первого компенсировало недостачу второго.

— Подарили, — выдавил из себя злодей с нотками стыда. — Я бы от чего угодно отказался, но они, мерзавцы, словно знали, на что ловить.

Проспект кидал им навстречу разнообразные вывески, рекламу и прочий информационный ширпотреб.

— Так… план у тебя есть? — перешла к делу чейнджлинг, уже для себя решив, что слова из злодея придётся вытягивать лично.

Повелитель красноречиво бухнул на приборную панель пистолет.

— Ограбление, — буднично пояснил он. — Можно в особо крупном размере.

Стернита на проблемы с сердцем не жаловалась, но тут прямо кольнуло.

— Ты сдурел, я в темницу не собираюсь!

Повелитель всхрапнул, но чейнджлинг не поняла, что означает данный возглас, пока он не ответил.

— А ты, значит, хочешь и икорки поесть и праздник Согревающего Очага не дожидаться?

— Я хочу обратно своё уважение, а не статью и двухпудовую гирю на ноге!

— Тоже верно, — нехотя согласился Повелитель, вписываясь в поворот так, что Стерниту накренило вбок. — Эх, везёт тебе, жучара! Перевернёшь пару мусорных баков, отберёшь с десяток леденцов у жеребят и всё, ты снова на своём уровне, а мне вот батрачить и батрачить, гадить и гадить…

— Ты это за кого меня принимаешь? — тут же взъелась чейнджлинг. — Меня так-то на курсы не за крылечные пакеты отправили.

— Ой ли?

— У меня была собственная банда, из таких же несогласных чейнджлингом. Мы промышляли тем, что внедрялись в чужие семьи, принимали облики домочадцев и ссорили их между собой! А потом мирили и незаметно пожинали множество нелегальной любви!

В очередной раз Стернита разозлилась из-за того, что выражение лица у Повелителя было невозможно разглядеть. Тот в свою очередь отодвинулся от неё подальше.

— С каким же монстром я себя запер, — с ужасом пробубнил он, стараясь не смотреть на чейнджлинга.

Та сразу просияла, приосанилась, но быстро смекнула, что над ней банально потешаются.

— Издеваешься?!

— Что ты, что ты, — замахал свободной рукой злодей, как бы отгоняя от себя гнев маленькой попутчицы. — Вы, должно быть ещё и кур таскали, одним словом истинные сыновья и дщери злобы.

— Я настоящая злодейка, слышишь?!

— Слышу, да не вижу…

Стернита злобно щёлкнула клыками.

— Чем доказать?

Карета между тем миновала городскую черту и теперь неслась по трассе, в окне мелькали лесные посадки и редкие билборды.

— Для начала ответь на три стандартных для злодея вопроса, — Повелитель важно отогнул указательный палец. — Отвечай честно, будешь врать – сразу замечу. Ответишь положительно хотя бы на один, можешь считать себя настоящей злодейкой.

— И только то? — усмехнулась чейнджлинг, предвкушая скорое признание. — Давай, начинай свою проверку.

Вот уж вопросами её точно было не запугать, да и о чём таком он мог спросить…

— Отправляла ли ты на верную смерть или участь хуже оной своих подельников? — голос Повелителя гремел подобно грому.

Стернита растерянно заморгала.

— Чего?

— Отвечай.

— Ни одного, но…

Повелитель  продолжил:

— Твои приспешники убивали или наносили непоправимый вред здоровью: физическому, психическому или  ментальному других разумных существ?

Стернита опять отрицательно покачала головой.

— Нет, конечно, так ведь…

— Третий вопрос, — гаркнул Повелитель и внезапно крутанул руль.

Карета съехала на обочину и остановилась. Глазницы зловещего черепа освещали  придавленные кусты, мотор тарахтел, вхолостую сжигая топливо.

Чейнджлинг съёжилась, когда злодей подсел к ней почти вплотную и посмотрел прямо в глаза. Красные точки за прорезью горели, как два стоп сигнала.

— Скольких разумных существ ты убила или покалечила тем или иным образом лично?

Стерниту пробила дрожь, по всему телу выступил холодный пот, хотя откуда ему бы было взяться. Язык резко стал тяжёлым и неповоротливым, как наедине с объектом своего обожания. Больших усилий ей стоило заставить его двигаться в такт с губами.

— Ни одного.

Сдержанно фыркнув, выразив тем самым своё разочарование, злодей перебрался за руль, и через полминуты карета вернулась на прежний маршрут.

— Так я и думал.

Редко Стерните приходилось задумываться над своим предназначением и сейчас  наступил тот самый момент. Может никакая она не настоящая злодейка, а обычная показушница со стервозным характером? Ведь что, по сути, есть зло, это антагонизм добра, а значит любой нравственно-отрицательный поступок или поведение может считаться злом, но любое ли?..

Если так подумать, то подрезание кошелька у голодающей старушки и геноцид целой разумной расы имеют одну классификацию, но в то же время различаются масштабами, мотивами, последствиями. А что насчёт зла во спасение? Конечно, это скорее относиться к отговоркам героев, своими подвигами, наносящими ущерба больше, чем бизонья орда при набеге, но и оно не с пустого места взялось. Например, вероятнее всего, есть пони или другие создания, способные на ужасные поступки, но сами, считая их необходимой платой за нечто большее. У них определённо есть любящие семьи, они не носят устрашающие чёрные латы, да и полными чудовищами их назвать не получится.

Так кто такие настоящие злодеи – те, кто совершают зло и неважно по каким причинам или же обыкновенные психопаты, переступающие черту из-за неких психических отклонений?..

Из размышлений о высоком Стерниту вырвал скрежет шин, так как на широкой трасе еле разъехались две кареты. Повелитель на один наплечник скрылся в опущенном окне, и сколько позволяла диафрагма, (если она у него имелась) доносил уносящемуся средству передвижения все недостатки его владельца, а так же недостатки сопричастных к его зачатию, воспитанию и обучению. Чейнджлингская школа способствовала красочным и обидным подробностям.

— Права тебе тоже, что ли подарили? — крикнула Стернита злодею, вернувшемуся на исходную.

Тот посмотрел на неё со смесью удивления и лёгкой тревоги. Их не смог скрыть даже выручающий в такие моменты шлем.

— А на эти штуки что, права нужны?

Стернита испуганно ахнула.

— Ты водить-то хоть умеешь?!

— Чего там уметь: крути, дави, по сторонам гляди… Эй, ты чего делаешь?

Чейнджлинг забилась на несоразмерном кресле, пытаясь побороть не вовремя заклинившую ременную застёжку.

— Останови карету.

— Угомонись, ничего страшного не произойдёт.

— Останови карету!!! — истерично взвизгнула пассажирка. — Я уже поняла, что тебя чужую жизнь отнять, что высморкаться, я лучше сама полечу!

Разговор прошёл для неё не так бесследно, как хотелось бы, а и без того не самый сдержанный Повелитель в свою очередь начинал злиться.

— Успокойся или я успокою… ремень не грызи, гадюка семибатюшная!

Отчаявшаяся пассажирка и правда уже вовсю пыталась перекусить плотную ленту. Удар налокотником произошёл быстро, смазано и на первый взгляд вовсе мимо, но навыков Повелителя хватило, чтобы подарить чейнджлингу обещанное спокойствие. Та только всхлипнула, а затем обмякла.

— Вот зараза, прокусила-таки, — вздохнул злодей, изучая две крупные поперечные дырки, не забывая при этом поглядывать на дорогу. — Пасть, как компостер.

Как будто этого было недостаточно, в зеркале заднего вида отразился блеск мигалок, заголосила сирена. Не видя альтернатив, злодей вынужденно съехал к краю трассы и остановился. Пока полицейский приближался, Повелитель чуть не забыл про всё это время лежащий на виду пистолет и в последний момент запихал его в бардачок.

Патрульный оказался серым земнопони, на груди песочного цвета рубашки красовался начищенный до блеска жетон. Большие близко посаженные глаза скрывались за такими же большими очками с чёрными стеклами, верхняя часть гривы была уложена под смешным круглым шлемом белого цвета.

— Сэр, у вас всё в порядке? — озаботился служивый, компенсируя своё слабое природное зрение в темноте закрепленным на передней ноге фонариком.

— Нет, какой-то придурок светит мне в лицо, — ответил Повелитель, злобно щурясь.

— Сэр, вы в курсе, что перебудили половину Фаркроупа? — не унимался пони, но фонарик всё же приглушил и отвел чуть в сторону.

Повелитель принялся вспоминать, что на подобное следует отвечать, но на ум ничего дельного не шло, поэтому вырвалось, что вырвалось.

— А чё, музыка моя не нравиться?

Пони не успел, ни оскорбиться, ни пояснить разрешенное число децибел после определённого времени суток. Свет фонарика выхватил подозрительный свёрток на заднем сиденье, но долго внимание тот на себе не задержал. Кружок света прошёл левее и осветил бессознательную Стерниту.

— Сэр, этот чейнджлинг мёртв? — с опаской поинтересовался патрульный.

— Тьма немилосердная, надеюсь, что нет, — с этими словами злодей наклонился к попутчице и аккуратно, насколько умел, похлопал её по щекам. Чейнджлинг на это негромко всхрапнула и даже немного дёрнулась. — Жива. Хрюкает, слышишь?

Раздался цокот копыт и вне поля зрения остановился второй полицейский.

— Всё нормально, Скайстрайк? — голос был высокий и звонкий.

“Баба”— обречённо подумал злодей.

— Нормально, только вот гражданин грубить изволит.

— Грубить? Ну-ка, ну-ка…

Кобыла была пегой курносой единорожкой в таком же обмундировании. Будь на месте водителя вместо Повелителя кто-то другой, он мог бы посчитать её милой. Но злодей только фривольно облокотился на руль, всем своим видом давая понять, что грубость от него это ещё не самое страшное.

Но та никак на вызов не среагировала, а только открыла в немом восхищении рот и принялась расталкивать напарника копытом, отчего тот невольно попятился.

— Скайстрайт, ты что, не знаешь, кто это? — восторженно пищала она.

— Живой доспех какой-то, — отбиваясь от доставучей ноги, бурчал земнопони.

— Какой-то живой доспех? — очки съехали на вздёрнутый нос, открывая вытаращенные от возмущения глаза. — Скай, это ведь один из героев Холлоуфилда, победитель дракона! О нём и о чейнджлинге, как же её звать… неважно, о них из каждого утюга вот уже неделю по всей стране вещают, в какой пещере ты проводишь досуг?

Некоторые слова умели причинять боль, Повелитель испытал это на себе, получив знатную пощёчину. Поэтому, когда жеребец, усомнившись в истинной героичности Повелителя, снова посветил ему в лицо, тот с огромными усилиями переборол желание отобрать фонарик и запихать его ничего не подозревающему пони туда, докуда его свет пока не доходил. Благо опыт имелся.

— Скай, ты дубина, — покачала головой кобыла. Похоже, мучилась она с ним уже долго. — Для тебя и принцессе выписать штраф ничего не стоит.

— Это было один раз, и её высочество действительно забыла включить поворотник! — пони надменно фыркнул и скрылся из виду, оставляя работу на напарнице.

— Извините его, он слишком принципиальный, даже для нашей работы, — кобыла просунулась внутрь едва ли не наполовину. — Ага, так и знала, что вы вместе.

— А что насчёт твоих принципов, пони? — спросил злодей, мягко, но настойчиво выпихивая незваную гостью обратно на холод.

Единорожка поддалась, села на прохладный асфальт и задумчиво почесала подбородок. Размышления длились не долго, может из-за низких требований, а может просто подмораживало.

— Скажем, если герой вроде вас согласится со мной сфотографироваться, мы со Скаем забудем о вашем нарушении. И о том, что у вас номера грязью забрызганы. А ещё вы не пристёгнуты, хотя ремешок вхолостую перекинули…

“Нету у меня никаких номеров”, — взволнованно подумал злодей и посему быстро согласился.

— Ска-а-а-ай, тащи камеру! — кричала обрадованная единорожка, смотрясь в дверное зеркало и наспех прихорашиваясь.

Безрогий ещё что-то побурчал про честь мундира и прочие глупости, но фотоаппарат приготовил.

— Фоткай так, чтобы обоих видно было, — советовала единорожка сквозь улыбку, опасаясь загубить кадр.

— Темно слишком, а тут вспышки нет.

Повелитель включил маленькую лампочку, до этого злодеям не требовавшуюся, но и не хватило. Поняв, что это может затянуться надолго, он отстегнул чейнджлинга и словно тряпичную куклу усадил себе на колени.

— Теперь нормально видно? — спросил Повелитель, поддерживая ватную голову попутчицы.

— С ней точно всё хорошо? — забеспокоилась кобыла.

— Да просто устала сильно, — отмахнулся злодей и важным тоном добавил, — геройствовать это вам не это.

— Понятно, — хором ответили полицейские.

Фото получилось с первого раза и довольно качественное, правда пришлось поднять Стерните веки и придержать челюсть, чтобы длинный язык не вывалился в самый неподходящий момент. Кобыла честно предложила жеребцу поменяться местами, но тот лишь гордо задрал нос и удалился к патрульной карете с открытым верхом.

— Свободны? — коротко поинтересовался Повелитель, пристегивая чейнджлинга обратно.

— Свободны, — ответила единорожка, но уходить не торопилась.

Повелитель вновь почувствовал, что медленно теряет над собой контроль. Надо было быстрее закругляться, а то пони не такие крепкие, как чейнджлинги…

— Чего ещё? — рыкнул он.

Патрульная помялась, украдкой оглянулась и, убедившись, что напарника рядом нет, шёпотом спросила:

— Я, конечно, извиняюсь, но не могу не поинтересоваться, — она ткнула копытом в сторону Стерниты. — Вы, это, ну… это самое?

Злодею уже порядком утомила компания цветных лошадок, так что он слушал слово через три.

— Самое то, — подтвердил он и надавил на газ, оставляя надоедливых копов позади.

Очухалась Стернита уже глубокой ночью. Всё ещё ехали.

— Пока никуда не врезались, — оповестил Повелитель.

Вместо заготовленного ругательства чейнджлинг  прогундосила что-то неразборчивое, а затем кончик её рога загорелся зелёным светлячком, чтобы мгновением позже послать в злодея маленький снаряд. Повелитель успел закрыться, заклинание срикошетило обратно, но только чтобы вновь полететь в него, отражённое магическим щитом.

Так бы снаряд и перекидывался от одного конца салона к другому, словно воланчик между равными игроками, но даже магия имеет пределы.

Ослепительная вспышка поглотила за собой дорогу, звёздное небо и пролетавший мимо рекламный щит. После неё остался только скрежет шин, сильная тряска и возникшая перед возвращающимся зрением освящённая фарами решётка, резво идущая на сближение.

Ремни оказались надёжными, Стернита удержалась в их объятиях, но ценой одного из клыков, выбитого ударом об край приборной панели. А вот Повелителю повезло куда меньше – его туша протаранила лобовое стекло, перекатилась по капоту и ко всему прочему обломала один из бивней черепа-радиатора.

Выбралась Стернита через зияющую раму; двери, что одна, что вторая не поддавались. Повелитель уже сидел на корточках и примеривал обломок к старому месту.

— А ничего, так даже лучше смотрится, — разговаривал сам с собой злодей. — Придаёт больше агрессии.

Чейнджлинг осмотрелась. С трассы они съехали и, судя по окружению давно.

Огороженный высокой изгородью, которую злодеи так неудачно протаранили, особняк (а скорее целая усадьба) стоял посреди глуши, словно забытый кусочек давно минувшей эпохи. В стороне от цивилизации, он словно манерный сноб существовал в полном одиночестве, подальше от назойливого сожительства с недостойными.

— Где это мы? — удивилась Стернтита, затем пощупала обломок клыка и сдержанно ойкнула.

Повелитель, отбросив кусок бивня, встал и осмотрелся. Карета толком не пострадала, так что он, похоже, не злился.

— Не знаю, пойдем, спросим.

Спрашивать чейнджлингу не хотелось, укрытая пологом тьмы усадьба выглядела так, будто в ней живут те, кто и сами спросить за всё хорошее могут. Она хотела остановить злодея, но тот уже перешёл через сваленные прутья и двинулся вглубь зловещих владений. Стернита настороженно огляделась, а затем поспешно потрусила следом.

Пройдя через неухоженный сад, они вышли к широкому крыльцу. Половицы скрипели при каждом шаге, вплоть до резной деревянной двери.

— Заперто, — проворчал Повелитель и начал стучаться. — Эй, там, открывайте, ваша изгородь выбежала прямо перед моей каретой! Понакупят у ведуний без лицензии защитных заклинаний, а мне расплачиваться!

— Прекрати, давай подождём, думаешь, они до этого ничего не услышали? — сказала Стернита.

Подождали. Две минуты, три…

— Надоело! Не хотите открывать, сам открою, — заявил Повелитель и навалился на дверь.

Стернита предостерегающе подняла переднюю ногу.

— Подожди, я могу вскрыть замок, всё, что мне потребуется это шпилька и-и-и-и… ты сломал дверь.

— Будут прятаться, найду и ещё что-нибудь сломаю, — пообещал злодей, проходя внутрь.

— Да может это место вообще необитаемо, — предположила Стернита, заходя следом и сразу поняла, что ошиблась.

Прихожая встретила их несколькими пустующими вешалками, в темноте похожими на скелеты невиданных существ, а вот холл выглядел поприветливее – красная ковровая дорожка сбегала с парадной лестницы, оканчиваясь аккурат перед незваными гостями.

— Свечи горят, а никого нет, — Повелитель взял с комода подсвечник. — Недавно меняли. Шкерятся, мыши, ну ничего, прятки я люблю…

— Давай просто уйдём, а? — жалобно попросила Стернита. — У меня от одного пребывания тут мурашки по хитину.

— Не выйдет, обе передние шины спустило, — ответил злодей, уже собираясь подниматься по лестнице. — Есть одна запаска. Хочешь заместо второго колеса встать?

Но тут в дальнем углу мелькнуло едва уловимое движение, злодеи сразу насторожились.

— Видел? — прошептала Стернита, взволнованно осматриваясь.

— Я не только видел, я уже понял, — ответил Повелитель и ткнул указательным пальцем вверх. — Вот он, красавец, на потолке засел.

Стернита даже толком не успела испугаться, когда позади них бесшумно приземлилась огромная тень. Тень была закутана в длинный, до самого пола плащ с оранжевым подбоем, полы которого, не смотря на отсутствие сквозняка, развивались как на ветру. Из-за широкого ворота на злодеев недобро смотрели два ярко красных глаза, да не те лампочки, что сидели в шлеме Повелителя, а пара настоящих, будто наполненных свежей кровью шариков. Тень распахнула плащ, показывая богато вышитый жилет, и оказалась гигантским прямоходящим нетопырем.

— Значит, лучшие из лучших, вот как, — спокойный и умиротворяющий голос вампира никак не сходился с золочёной шпагой у него в лапе, направленной в сторону визитёров. — Так тому и быть. En garde!

Рука Повелителя по старой привычке метнулась к поясу, на котором он в далёком прошлом носил верный полуторный меч, но нащупав лишь пустоту, схватила то, что было ближе.

— А ну отпусти меня, тостер-переросток! — заорала Стернита, болтаясь головой вниз и тщетно стараясь вырваться. — Я тебе не ходячий арсенал!

— Что ты меня перед кровососом позоришь, — огрызнулся Повелитель и встряхнул не перестывающую ругаться чейнджлинга, пытаясь самостоятельно активировать необходимую трансформацию. — Не видишь, вызов бросили, а я без оружия.

— Если хотите, у меня есть запасная шпага специально для таких случаев, — встрял вампир, терпеливо ожидая, пока соперник приготовиться.

— Больно нужен мне твой шампур…

В ладони вспыхнуло, но вместо долгожданного меча в чёрной перчатке повисло такое же чёрное пресмыкающееся. Змея ловко обвилось вокруг запястья, переползла на предплечье, затем соскользнула по торсу на ногу, а с неё уже на пол и под ближайший шифоньер.

— Ну, спасибо, выручила, — рыкнул злодей.

Из-под шифоньера зашелестело обиженное шипение.

— Кольев осиновых я с собой не захватил, — предупредил Повелитель, разминаясь. — Но ты, кровосос, легко отделаться не надейся, до пятого поколения у себя в гробу отлёживаться будешь.

Злодей принял стойку, широко расставив ноги и закрыв руками уязвимую глазную щель.

— Обычно я не сражаюсь с безоружными, но принимая во внимание вашу комплекцию в этот раз сделаю исключение, — вампир со свистом рассёк шпагой воздух и тоже приготовился к бою.

Повелитель, бесспорно, был быстр, но не шел ни в какое сравнение с хозяином особняка. Там, где злодей пытался нанести удар, вампир отвечал десятком уколов, клинок плясал и обходил защиту, умело выискивал уязвимые места между пластинами и в сочленениях, поэтому очень скоро узкое лезвие покрылось тонкой плёнкой из слизи. С другой стороны, Повелитель на раны никак не реагировал, а один раз даже почти успел схватить своего вёрткого соперника за край плаща.

Неизвестно сколько бы часов продлился поединок, и кто бы по итогу вышел победителем, но тут резко всё закончилось. Из зелёного огня выпрыгнула анаконда и быстро обвилась вокруг вампира. Шпага со звоном упала на обшитый кедром пол.

— Сам бы управился, — уязвлённо пробормотал Повелитель, поддел мыском вражеское оружие и закинул себе в руку. — Хорошая вещь, в зубах ковыряться самое оно.

Хозяин еще немного подёргался, угрожающе клацнул сверкающими клыками, но осознав бесполезность дальнейших попыток, успокоился.

— Признаю, ваша взяла, — раздосадовано заговорил он. — Бесчестная победа, но победителей не судят. Только знайте одно: сдаваться я отказываюсь, убивайте, выносите на солнце, делайте, что сочтёте необходимым, но под стражу я не пойду.

Повелитель поднял шпагу, словно готовясь ударить, но сразу же её опустил.

— В былые времена ты бы у меня перед кончиной намучился, но времена меняются. Сейчас каждый тёмный на счету, — Повелитель обратился к анаконде. — Отпусти его, жучара.

Стернита соскользнула с пленника и отползла в сторону, пока не торопясь принимать прежний облик, но тот не спешил нападать. Тщательно отряхнувшись, разгладив складки на мятом плаще, вампир принял назад своё оружие и убрал его в ножны.

— Что же ты, дедуля, гостей холодной сталью встречаешь? — поинтересовался Повелитель, внимательно рассматривая нового знакомого, который едва доходил ему ростом до груди. — Или ты недавно проснулся? Если да, то сочувствую – пони теперь, как сейчас модно выражаться, у руля…

— Гостей? Но вы же вломились в моё родовое имение,— удивился в свою очередь “дедуля” и тут до него начало доходить. — Погодите, так вас за мной не посылали?

— Мы сами кого хочешь пошлём, — злодей гордо подбоченился.

— Мне кажется, мистер вампир, вы нас с кем-то перепутали, — подала голос Стернита, уже осмелевшая принять свой природный вид

— Но как же так, позвольте, — вампир залез в нагрудный карман жилета и извлёк наружу аккуратно сложенную газету. — Вот, прошу.

Повелитель газету принял и развернул, Стернита, залетев ему на наплечник, тоже взглянула. Впрочем, ничего нового они там не увидели.

— Слишком долго тянули, — вздохнул злодей, возвращая газету владельцу. — О нас теперь даже последний анахорет в курсе, позорище-то какое.

Чейнджлинг утешающе похлопала спутника по рогу, прекрасно понимая, что для него это куда более весомый удар, нежели для неё.

— Мне неловко прерывать вашу скорбь, — заговорил вампир и правда потупившись. — Но разве вы не герои?

Повелитель, чтобы успокоиться, взял один из подсвечников и без труда скрутил его в спираль. Дальнейшие вопросы перестали напрашиваться сами собой.

— Тогда позвольте узнать, что вы намеревались найти в моей скромной обители?

Стернита не знала, как правильно объяснить их поведение, но Повелитель просто сказал, как есть.

— Мы, дедуля, в поисках дурной славы к тебе забрели.

Положив лапу на эфес, хозяин особняка задумчиво пригладил оттопыренное ухо.

— Опасный вы путь избрали, господа.

— Другими не ходим, — ответил Повелитель.

— И это замечательно, поскольку, смею надеяться, сам Отец Ночи снизошёл до своего верного слуги и послал ему своё благословение, — затем вампир сделал шаг назад и согнулся в таком поклоне, на который была способна только нежить или какое беспозвоночное. — Позвольте представиться, граф Скарлат Ратвен, к вашим услугам.

Злодеи из-за отсутствия необходимости от представления воздержались.

— Раз уж мы познакомились, не могу ли я из злодейской солидарности попросить высокочтимых гостей об одной маленькой услуге? — граф свёл длинные пальцы, оставляя крохотный зазор между ними, давая представление о незначительности просьбы.

— За спасибо работают только рыцари и дураки, — сразу перешёл к торгам Повелитель.

Граф с напускным шоком схватился за небьющееся сердце.

— Как вы могли обо мне такое подумать? Разумеется, если вам удастся решить мою проблему, я в свою очередь помогу вам в вашем нелёгком деле по возвращению несправедливо обелённой репутации.

— Если что, попутчики нам не нужны, — оповестил злодей. Стернита поддакнула. — Вы, вампиры, полезные союзники, но хлопот с вами не оберёшься.

Граф только отрицательно покачал головой.

— Хорошо, рассказывайте о своей проблеме.

— Прошу за мной, — вампир вежливо пропустил злодеев и пристроился рядом.

Пока они шли по полутёмному коридору, Стернита подлетела к Повелителю и зашептала ему на ухо.

— Чего это ты его дедулей зовёшь?

— А ты попробуй, определи вампирский возраст, — пожал тот плечами. — Но судя по виду и манерам, он с самим  Вракулой три племени по молодости гонял, а старость надо уважать, — последние слова явно предназначались чейнджлингу.

— Как скажешь… дедуля.

В гостиной было достаточно просторно даже с размерами Повелителя. Перед трещащим камином стояли два резных кресла, чуть в стороне располагалась накрытая широким покрывалом кушетка. Злодей подошёл к столику, взял один из пустующих фужеров и  невзначай взглянул на чистое дно. Хозяин оказался внимательным и тактичным.

— Не желаете ли выпить? Правда у меня имеется исключительно кровь дикий зверей и домашнего скота, но я бы не осмелился предложить подобное, не будь я вынужден сам пить эту гадость.

— Я предпочитаю нечто более горючее, если вы понимаете, граф, — отозвался Повелитель.

Стернита промолчала, уже догадавшись, что тут есть только один вид питья. Так что она тихо отошла и стала греться у огня.

— Ах, драконья кровь, да вы гурман, господин дуллахан. К сожалению даже имей я на неё разрешение, моих нынешних средств едва бы хватило и на одну бутыль.

— Как-как вы меня только что назвали… — насторожился Повелитель, но не забыл добавить: — граф?

Вампир озабоченно вскинул брови.

— Дуллахан. Приношу извинения за возможную ошибку, но вы определённо на него похожи. Аура смерти, поношенное одеяние, чёрный конь, хотя, отмечу, мелковатый для вас, разве что голову вы носите на плечах, но не мне судить, как вам удобнее. И повозку вашу я видел и пылающий череп на ней.

— Эй, я не конь! — вспыхнула чейнджлинг, но сразу опровергла саму себя, случайно игогокнув.

Пока она испуганно держалась за закрытый рот, злодей великодушно простил хозяина особняка.

— Ладно, дуллахан, так дуллахан, мне и куда обиднее прозвища давали.

— Уверен, наглецы заплатили за это своими жалкими жизнями.

— Не без этого, — согласился Повелитель. — Но всё же хватит обо мне, предлагаю перейти к делу.

Вампир кивнул в знак согласия, а затем кивнул ещё раз, но уже в сторону. Повелитель проследил за направлением и только сейчас обратил внимание, что кушетка была не пустая – на ней лежал некто полностью скрытый покрывалом. Злодей подошёл и осторожно приподнял край, присвистнул и откинул покрывало вовсе. Движимая любопытством Стернита тоже подошла и тут же испуганно вскрикнула.

Мертвых она до этого дня не видела ни разу, особенно мёртвых пони. Аквамариновая пегаска лежала на боку, на шее виднелись две запекшиеся дорожки.

— Что ж вы, граф, прямо из горла да без закуски? — пожурил нерадивого сомелье злодей. — Матушка моя джаггернаут, до капельки высосал…

— Это не моя вина, вы обязаны меня выслушать! — вампир занял одно из кресел, страдальчески потирая низкий лоб. — Истинно вам говорю, это всё заговор охотников на нечисть. Я уже многие годы выписываю себе через курьерскую службу необходимое пропитание, но оно слишком пресное и годится разве что на корм могильным гулям. Так мало этого, каждый раз они присылают живого, состоящего из плоти и крови курьера, вы представляете? Меня, высшего вампира, пичкают собачьей юшкой, а перед носом вертят деликатесами, которые я не имею права даже попробовать! Воистину, сегодня та ночь, которая рано или поздно обязана была настать, нынешний курьер обладал редкой восьмой группой крови с отрицательным резусом, идеальный фенотип, я ощущал, как она перегонялась по венам благодаря мощному молодому сердцу. Какой немёртвый способен побороть подобное искушение?

— От таких красочных описаний даже у меня в горле пересохло, — признался Повелитель. — А охотники и в самом деле должно быть уже проковыривают новые отверстия на погонах. Эй, чейнджлинг, ты это чего?

Побледневшая Стернита покачнулась и чуть не упала, в последний момент, ухватившись за изогнутый шип с наколенника. Повелитель приподнял ногу, помогая ей встать.

— Трупа что ли испугалась? — удивился он.

Стернита залезла в соседнее кресло, и устало откинулась на полукруглую спинку.

— Представь себе, испугалась.

— Ну и дура, живых надо бояться, а не мёртвых. С поправкой на то, что поблизости нет ни одного некроманта, — затем Повелитель вытянул руки, как бы презентуя чейнджлинга воображаемым зрителям. — Поглядите и это современные злодеи!

Граф с мягким укором покосился в сторону Стерниты, но исключительно из вежливости к собеседнику. Сейчас его волновало совершенно другое.

— Хорошо, что вы затронули тему тёмной магии…

— Ах, да, — всполошился злодей. — Верно, насчёт проблемы. Насколько я могу понять, слуг у вас нет, а пачкать лапы вы, граф, брезгуете. Ничего, ваши заскоки это наши возможности. Так, мне понадобиться пила, но не по дереву, мусорный непрозрачный пакет, а лучше два, три…

— Нет, нет, господин дуллахан, вы меня неверно поняли! — от испуга вампир вонзил когти в подлокотники. — Мне нужно, чтобы эта пони живая и здоровая вернулась к себе домой.

Без упоминания себя Стернита приоткрыла чуть влажные глаза.

— Слушайте, естественно я могу перевоплотиться в любую пони, но воспоминания в комплекте с обликом не идут, — принялась объяснять она. — Даже если у неё с собой есть все возможные документы, я всё ещё не буду знать, какой у неё характер, голос, как она относилась к друзьям и как они относились к ней, что ей нравилось, и что она ненавидела…

—Уважаемый полиморф, я благодарен за ваше компетентное разъяснение, но помощь мне требуется не от вас, — сдержанно перебил её граф.

Поначалу Стернита недоверчиво оглядела Повелителя, а затем вспомнила случай в школе. Правда она всё равно ничего не понимала, та пони была, во-первых живая, а во-вторых двигалась, словно марионетка без половины шарниров, а от этой так вообще уже попахивать начинало.

— Я наслышан, что дуллаханы способны как нести смерть, так и временно её отгонять, — со всем возможным пиететом граф заискивающе обратился к злодею.

Повелителю стало несколько неудобно. Нет, тёмные искусства он знал, но на троечку. Помниться, ещё при обучении в злодейской академии он договорился с преподавателем по реанимации на четвёрку с минусом при условии полного очищения учебных подземелий от неудачно воскрешённых группой первокурсников монстров. Монстрами они являлись только на словах, так, желе из плоти и костей, но мучиться с ними пришлось ни один день. Абоминации получились не только на редкость злобными, но и очень хорошо регенерирующими. Однако ударять в грязь лицом, да ещё и перед целым графом не хотелось.

— Умеем, практикуем, — подтвердил Повелитель. — Но мне потребуется помощь.

— Просите что угодно, — Ратвен решительно поднялся, готовясь исполнять любую прихоть.

— Я ещё об этом пожалею, — вздохнула Стернита, тоже вставая.

Злодей привычно принялся распоряжаться. Графу он приказал принести что-нибудь водонепроницаемое и тот притащил целый свёрток брезента. Оказалось, что внутренний сад был отдан под теплицы, в которых выращивались кровавые овощи. Невесть что, но хоть какое-то разнообразие. Стерните так же досталась работа – она приволокла тяжеленный рундук, в который, по заверению Повелителя, необходимо было сложить всё лишнее. Брезента пригодилось немного, большую часть пришлось возвращать. По сути, вся помощь свелась к простому: ”подай-принеси, свали-отнеси.”

— Так, — важно подвёл итоги злодей. — Теперь дело за мной. Граф, есть у вас что-нибудь тонкое и острое и чего совсем не жалко?

Ратвен молниеносно скрылся и так же молниеносно вернулся.

— Вот, подойдёт? — он протянул канцелярский нож для вскрытия писем.

Повелитель принял инструмент, проверил остроту и одобрительно кивнул.

— Но это ещё не все, — он подошёл к неподвижной пони. — Граф, если не затруднит, держите её рот.

Тот подчинился, перед этим предусмотрительно засучив манжеты и сняв плащ.

— Да, запачкаться немного всё же придётся, — согласился злодей, а затем повернулся к Стерните. — Ты тоже иди сюда.

— Это ещё зачем? — настороженно прошипела чейнджлинг.

— Тоже держать будешь.

— Чего?

— Не чего, а кого, — возмутился жучиной глупости Повелитель. — Меня. Давай, подходи, только превратись во что-нибудь посолиднее. Правильно, минотавр подойдёт.

Когда все заняли свои места, Повелитель склонился над телом, подбросил в руке нож и поймал его обратным хватом.

— Ну, начали…

Ещё не зная чего ждать, Стернита воспользовалась последним шансом спросить о тонкостях процесса.

— Так ты сделаешь небольшой порез или типа то-го-го-го-го!!!

Тонкое лезвие со смачным чавканьем вошло в прорезь ровно между глаз, из раны тут же брызнула зловонная жижа, и злодей старательно направил её прямо в раскрытый рот.

— Срань грифонья, предупреждать надо! — панически взвизгнула чейнджлинг, отворачиваясь. — Вечная королева, меня сейчас стошнит…

А вот граф переносил всё молодцом, хоть и морщился.

— Держитесь, госпожа полиморф, а главное держите господина дуллахана, он слабеет! — предупредил он, старательно фиксируя челюсть своими длинными пальцами.

И в самом деле – Повелителя закачало и минотавру пришлось обхватить его сильнее. Постепенно вонючий поток ослабевал и когда последняя капля ударила по почерневшим зубам, доспехи развалились сами собой, Стернита едва успела поймать шлем. Тот оказался намного легче, чем раньше, но внутри ещё что-то противно булькало. Граф старательно, но без особых успехов пытался оттереть лапы белоснежным шёлковым платком.

— Сработало? — спросила чейнджлинг, принимая прежний облик и откладывая шлем в сторону.

Хотевший что-то ответить граф внезапно замолчал, а затем указал на пони. По всему её телу красовались тёмные пятна, впрочем, они быстро пропадали, впитываясь в шёрстку, как вода в сухую губку. Но пегаска всё равно не двигалась.

— Возможно, необходимо некоторое время… — задумчиво пробормотал вампир, сам неуверенный в своих словах.

— Может ему помочь надо? Ну, завести, как карету с двигателем, — предположила Стернита.

— Не могу сказать, что хорошо вас понимаю.

Стернита раздражённо отмахнулась, затем подошла к пони и принялась ритмично нажимать той на грудь.

— Ну, конечно же, нужно попытаться восстановить кровообращение! — догадался Ратвен. — Только следует переложить её на пол.

Так и поступили.

— Я слышал, что так же необходима искусственная вентиляция лёгких,— не отставал со своими советами вампир.

— Так начинайте… граф, — огрызнулась Стернита.

Но граф лишь беспомощно развёл лапами.

— Увы и ах, госпожа полиморф, я не способен дышать уже много веков с момента своего обращения.

Чейнджлинг хмуро посмотрела сначала на вампира, потом на пони.

— Если существует бог чейнджлингов, то он меня ненавидит.

Зажав наколдованными пальцами нос, Стернита поморщилась, сделала глубокий вдох, наклонилась и…

Получила копытом в ухо.

— На первом свидании не целуюсь, — приятным, но несколько звонким голосом заговорил очнувшийся злодей. — А если серьёзно, что ты пыталась сделать?

— Убедиться, что ты не издох окончательно, — проворчала Стернита, потирая пострадавшее ухо.

— И как?

— Тебя убьёшь…

Подскочил взволнованный Ратвен.

— Господин дуллахан, как вы себя чувствуете?

Пони приподнялась и села в привычную для прямоходящих позу. Затем принялась разминать и растирать одеревеневшие конечности.

— Граф, вам знакома пословица: ”если тебя съели, то у тебя всё еще остаётся два выхода”? Так вот я на себе сейчас прочувствовал тот самый, который второй.

— Приношу свои соболезнования.

— Лучше б ты чего выпить принёс… Да сидите, сдалась мне ваша куриная выжимка.

Пока Повелитель свыкался с новым телом, чейнджлинг и вампир тщательно уложили в рундук части доспехов, убрали замызганный брезент. Первые шаги злодей делал бодро, но по непривычке то путал ноги, то сбивался с ритма. Хотя всё равно получалось куда лучше, чем в тот раз с одержимой.

— Левый, левый, раз, два, три, — бубнил он себе под нос, наматывая тренировочные круги по гостиной. — Песню запевай.

“Шагают воины в ряд,

Медалями звенят.

Но ждёт в казарме их

Суточный наряд.

 

Чеканят шаг они,

В глазах горят огни.

Но в глубине души,

Клянут со службы дни.

 

Трибуны все битком,

Ну, прямо негде сесть.

А у солдат лишь на уме:

“Поспать бы, да поесть”.

 

 

Вот так всё и идёт,

Отмеренной тропой.

Со стороны всё хорошо,

На деле – волком вой!”

— Тебе бы в этом теле остаться жить, — усмехнулась Стернита. — И звучишь не так мерзостно.

— А тебе бы…

Озвучить гадость злодей не успел, поскольку снизу раздался шум. Кто-то проник в особняк.

— Поспешил я, конечно, с замком, — сокрушился Повелитель. — Так бы была у нас в запасе пара минут на подготовку, но видно ничего не попишешь. Идём встречать гостей.

В прихожей их уже ожидало трио пони. Все, как один одетые в неприметные лонгкоты, на головах красовались забавные шляпы с широкими полями и высокими тульями. Оружия при себе визитёры не имели, но учитывая, что у каждого из них изо лба торчал рог, оно им и не требовалось.

— Граф Скарлат Ратвен, — начал тот, что стоял посередине, видимо старший. — Нам поступил вызов от службы доставки насчёт пропажи одного из её курьеров. Пропал он в вашем особняке. Пожалуйста, потрудитесь объясниться.

— Не припомню, чтобы приглашал вас, господа,— надменно произнёс вампир.

Один из охотников закашлялся. Кашель был мягкий, кобылий.

— … и дамы, — виновато добавил граф. — Однако ваши подозрения оскорбляют меня, благодарите судьбу, что родились в мирное время, иначе нам пришлось бы скрестить клинки. Что же до курьера…

Аквамариновая пегаска встала рядом с вампиром и помахала ногой.

— Миссис Паппер, как это понимать? — нахмурился старший. — Вы пробыли здесь четыре часа, на работе вас обыскались. Что случилось?

— Да ничего особенного, — беззаботно начал Повелитель старательно думая, что сказать. — Просто так вышло, что я… э-э-э… разлила дорогую кровь, да.

— И что? — с подозрением спросил охотник.

— Ну как это что? — возмутилась пегаска и чтобы выиграть пару мгновений для дальнейшей импровизации, повторила: — как это что? Вы знаете, какая у нас, курьеров, зарплата? То-то же, что не знаете, а она хоть и есть, но  очень маленькая. Говорю же – пролила дорогую кровь, а там пакетик, как моё двухнедельное жалование.

— Всё ещё не понимаю, миссис Клауд Паппер…

— Да чего тут понимать? Деньги во дворе у меня не растут, поэтому пришлось отдавать натурой.

Охотники переглянулись и о чём то зашептались.

— Что вы делаете, господин дуллахан, — не разжимая губ, промычал вампир. — Нам же при любых обстоятельствах запрещено пить кровь разумных созданий.

— Спокойно, граф, я разрешил с меня и спрос, — не поворачиваясь, сказал Повелитель.

Единороги, посовещавшись между собой, вынесли решение, что пегаску необходимо обследовать, поскольку доверять словам пони, которая была наедине с вампиром дольше десяти минут, не следует. Повелитель вздохнул, жалея потраченные на тяжёлый ритуал силы, граф схватился за шпагу, намереваясь продать своё бессмертие втридорога. Не было сомнений, что эту троицу он заколет, да только всю Эквестрию не нашинкуешь.

Как обычно, спасение пришло, откуда не ждали.

— Всё в порядке, ребята, — Стернита показательно вышла из тени и грациозно сошла по ступеням. — Совершенно случайно произошло так, что у моей кареты отказали тормоза, и я едва успела вырулить с дороги. Вы могли видеть её снаружи.

Удивлённые охотники согласились, впрочем, не понимая к чему это. Чейнджлинг продолжила пояснение.

— Так вот, из-за меня эта пегаска разлила предназначенную графу Ратвену кровь. Когда я вошла, мне описали эту прискорбную ситуацию. Поскольку я теперь герой, мне пришлось взять на себя обязанность по контролю переливания крови для этого вампира, ибо всем известно, что, такие как он, должны получать суточную норму по закону и без задержек. Могу вас заверить, всё прошло хорошо, пони не пострадала, граф претензий к сервису не имеет, а мне нет необходимости платить за нанесённый ущерб. Верно, граф?

— Совершенно верно, я с героев откупных не беру, — согласился Ратвен, в уме уже прикидывая, во сколько ему обойдётся ремонт, и от этого становясь мрачнее тучи.

Охотники мялись, всё шло наперекор протоколам. Повелитель принялся подмигивать и строить Стерните рожи. Не ясно, что страннее – как этого не заметили единороги, или что чейнджлинг поняла, чего от неё хотят.

— Кому автограф от знаменитой победительницы дракона? — как бы невзначай спросила она.

Забытыми оказались все и аквамариновая пегаска и граф и разбитая карета. Охотники обступили Стерниту, размахивая служебными фолиантами с заклинаниями. Та натужно улыбалась, расписывала внутренности обложки наилучшими пожеланиями и отвечала на глупые вопросы, вроде: ” какого это – сокрушать порождение кошмара?”

“Теперь твоя очередь мучатся”, довольно подумал Повелитель, выскальзывая на улицу.

Быть вселенцем дело сложное, опасное и зачастую неблагодарное. Жить в чужом теле, делить память и чувства это как идти по натянутому над пропастью канату: сильно склонишься влево, сорвёшься, и заморишь настоящую личность, заменив её собой, а завалишься вправо – растворишься без следа среди дендритов и аксонов, позабыв, где ты, а где старый владелец тела. Именно по данной причине вселение практиковали редко, а зачастую использовали как наказание, перенося сознание приговорённого в какую-нибудь мелкую птичку или зверушку. Эту изощрённую ловушку нельзя было не взломать, не обойти, всё, что оставалось, так это идти по натянутому канату. Канат был длинною в отведённую телу жизнь, поэтому большинство срывались или сходили с ума, а те счастливчики, которым удавалось добраться до конца, встречали смерть как старую подругу, со слезами радости на глазах. Но был и другой, последний способ. Его тоже выбирали, но уже от отчаяния и только Повелитель мог пойти по третьему пути и не сгинуть окончательно.

Нужно было только перерезать канат.

Поймав на дороге попутку, пегаска залезла на заднее сиденье и назвала привычный адрес, хотя тот, кто прятался за личиной безобидной пони слышал о нём впервые. Лететь самостоятельно Повелитель не отваживался, всё-таки чужие воспоминания штука скользкая – вроде теперь сам всё знаешь, а как доходит до дела, ничего не получается.

 Салон и прочие вещи вокруг казались огромными, пускай, и были нормального размера. С непривычки злодей жался, пытаясь не занимать много места, но потом опомнился, расслабился и развалился, как на кушетке; ещё и на второго такого места осталось.

По прибытию выяснилось, что денег у пони нет, как впрочем, и всего остального. Опять же, по старой памяти злодей привык ходить налегке, все необходимые вещи таская за необъёмной пазухой, а сумка лежала забытой в гостиной особняка. К счастью водитель оказался типичным эквестрийским добряком, предупредил, что симпатичным кобылкам нежелательно гулять в такой поздний час и уехал по своим делам.

“Так вот где я живу… да нет же, не я”, подумал злодей, сворачивая к нужной двери.

Посёлок был маленьким, может чуть больше знаменитого Понивилля и находился в нескольких десятках миль от Фаркроупа. Тихо пробраться не получилось, ключи остались вместе с сумкой, пришлось стучаться. На той стороне сразу зашумело, зашуршало, в окнах загорелся свет. Дверь распахнулась, и за ней стоял белый чубарый жеребец.

— Милая, я так разволновался, — бросился он в объятия к своей жене, на морде которой запечатлелось истинное страдание. — Почему ты так задержалась, что-то произошло? Я уже и в стражу звонил и в орден и…

— Давай я пройду сначала, а то холодно, — проворчала пегаска, неловко похлопывая супруга по спине.

Тот спохватился и впустил драгоценную супругу под крышу.

— Ужин уже давным-давно остыл, но я могу разогреть, — продолжал причитать он, кружа вокруг, словно надоедливый комар.

Злодей хотел сначала отказаться, но живот скромности не оценил и во всеуслышание огласил волю пустого желудка.

Квайт Паппер, а именно так звали пятнистого единорога, понял всё без слов и удалился на кухню.

Пегаска подошла к тумбочке и взяла заключённую в пластиковую рамку фотографию. На семейном фоту были изображены три пони, два крупных по бокам обнимали третьего, более мелкого посередине. Каждый из них искренне улыбался. На несчастливую семью это совсем не походило, что оборачивалось некоторыми трудностями.

Изначально Повелитель планировал оставить короткую предсмертную записку, и сверзнуться с ближайшей скалы башкой вниз, но в подобных обстоятельствах наложение на себя копыт могло вызвать слишком много подозрений. А подозрения ему были без надобности….

— Мам?

Откуда не возьмись, совсем рядом появился медно-русый жеребёнок. Он тёр заспанные глаза и старательно давил зевоту. Повелитель временно отошёл на задворки сознания, позволяя матери обнять сына. Тут автопилот лучше справиться.

— Неугомонный, ты чего не спишь? — защебетала пегаска, приглаживая непослушную сыновью шевелюру. — Завтра в школу, опять тебя расталкивать?

— Ты так поздно пришла, — тихо жаловался жеребёнок, одновременно отбиваясь от любящих копыт. — Мы с папой волновались.

— Ничего, просто на работе задержалась, а теперь марш в постель.

— Я за стаканом молока спустился…

На кухне Квайт уже заканчивал с завтраком. Клауд уселась за наспех накрытый стол, и с подозрением уставилось на белёсое содержимое поставленной перед ней тарелки.

— Это что? — подозрительно трогая кромкой копыта горячее месиво, спросил влезший Повелитель.

Жеребец взял квадратную упаковку, уже пустую, видно проверяя, не сделал ли что неправильно.

— Каша, — прочитал он, как бы снимая с себя возможную ответственность. — Манная.

“Врут, никакой маны тут нет”, думал злодей, впервые в жизни пробуя органическую пищу. Незнакомое до этого ощущение накрыло с головой, вкусовые рецепторы ликовали, благо чувства сильно притупились из-за симбиоза, иначе можно было бы сойти с ума от новых ощущений.

— Так значит, ты видела настоящего героя? — спросил жеребёнок, допивая последнее молоко.

Пришлось рассказать всё, как было придумано. Домашние не оценили часть с переливанием, но как только речь зашла о новой героине как по щелчку успокоились. Между тем каша злодею так понравилась, что он расправлялся со второй тарелкой.

— Винд, тебе завтра в школу и насколько я помню, к первому уроку, — ответила пегаска, стараясь облизывать ложку не так тщательно, чтобы не привлечь лишнего внимания.

— А тебе на работу, — жеребёнок показал язык, но всё же засобирался.

— Винд, сколько раз говорить, родителям язык показывать нельзя, — вздохнул отец семейства. Он тоже уселся за стол, но ничего не ел, а только задумчиво крутил на копыте перечницу.

— Прости, пап…

Жеребёнок ушёл спать, да и взрослым надо было ложиться.

До того, как стать полноправным Властелином Тьмы, Повелитель исходил вдоль и поперёк весь белый свет обычным латником, хотя и на двойном жаловании. В диких ледяных землях приходилось спать в общем шатре, вытягивая тепло из неудачников, подвернувшихся ему под бок, так что к общим лежбищам злодей был привычен. Другое дело, когда к тебе под бок просятся сами, да ещё и с неутешительными намерениями. Повелитель не был приверженцем идеи: “тело есть храм, храм это почти монастырь, а в каждом монастыре свои устои”, поэтому, для сохранения достоинства пришлось извернуться и пребольно лягнуть в самый клин  атаки.

Квайт звонко взвизгнул и прекратил добиваться ласки от подозрительно холодной супруги.

— Понял, нет настроения… — кряхтя от боли, пропищал он, отодвигаясь на другой конец ложа. — Спокойной ночи.

Погас ночник, оставляя только мрак и тишину. Повелитель улёгся на спину и забросил передние ноги за голову. Было неудобно, но терпимо. Пляшущие на потолке тени походили на кривляющихся в пантомиме монстров, что немного успокаивало. Завтра будет новый день и, начиная с него, следовало начать готовиться.

Повелитель опустил веки и в пропитанном чёрной слизью чужом мозгу моментально начал формироваться хитроумный план.

---

Утро выдалось безоблачным и солнечным, впрочем, как обычно.

“Какая мерзость”, подумал злодей и встал с кровати. В спальне никого не было, значит, Квайт проснулся первым. Пегаска сразу проинспектировала нужные участки тела, дабы окончательно убедиться, что интервенции не случилось.

На кухне уже был накрыт стол – скромно, но достаточно для небольшой семьи. Хотя обычно именно Клауд занималась готовкой, но после недавнего приключения ей, не сговариваясь, дали маленькое послабление.

Пегаска села на своё законное место, напротив мужа и вяло принялась ковырять салат вилкой. Вопреки её ожиданиям, про вчерашний вопрос словно забыли, жеребцы сидели и бодро обрывали широкие зелёные листья.

“Да, тут раздором и не пахнет. Ладно, устроим сами”, размышлял Повелитель, лопая широкими зубами маленькие помидорки.

— Винд, солнышко, — елейно начала пегаска. — Как дела в школе?

Жеребёнок поперхнулся.

— Да… ну-у, нормально, — пряча взгляд, пробормотал он, наконец.

— Неужели? Значит, и школьный ланч ты сам съедаешь?

На Винда было жалко смотреть, врать малец не умел и не любил.

— Ага.

Клауд мягко развернула сына к себе.

— Теперь повтори, но глядя мне в глаза.

— Дорогая, ну хватит… — подал голос супруг, но его, как обычно, мало кто слушал.

Взгляд отвести не получилось, жеребёнок покраснел и стал часто моргать.

— Нет. Мам, прости, но я не могу ябедничать. Жеребцы так не поступают.

— Это тебе Брикс сказал?

— Ну-у, ма-а-ам!

Однако злодей и не думал останавливаться, следующим на очереди был муженёк.

— А ты чего молчишь? Попросила неделю назад сходить и поговорить с папаней этого задиры, так ведь?

— Мы и поговорили… — еле шевеля языком, проблеял Клауд, и стало очевидным, что подробности этого разговора он не раскроет даже под самыми изощрёнными пытками.

— Понятно всё с вами, жеребцы, — пегаска поднялась и стала куда-то собираться.

Отец и сын с опаской переглянулись, чуя недоброе.

— Милая, тебе на работу сегодня, — попытался сыграть на опережение Квайт, но куда там.

— Ничего, возьму отгул, — откликнулась Клауд. Пони копалась в холодильнике, отбирая продукты по одной ей известным лекалам. — Я не нанималась готовить хулиганам, так что если проблемы не решаются снизу, их решают сверху.

Дальнейшие споры разбились, не успев выстроиться. Выпроводив жеребцов за порог (пришлось уворачиваться от поцелуев) пегаска вернулась на кухню и взяла телефон.

На работе за неё волновались сильно, но отпускать не хотели. Однако, злодейская наглость и упоминание того, как самоотверженная пони выходила в чужие смены, закрывая своим крупом дыры в графике, вынудили начальство пойти на уступки.  Настоящая Клауд Паппер никогда бы не осмелилась на подобное, но так настоящей Клауд уже и не было, а той, что была, ещё предстояли срочные дела.

На крылья особых надежд не возлагалось, поэтому пришлось вновь тормозить карету, но на этот раз не случайную попутку, а расчерченное в чёрно белую клетку желтое такси. На них обычно ездили земнопони, единороги, да прочие немобильные создания и водитель немало удивился, когда к нему подсела здоровая на вид пегаска. Впрочем, что ему за дело, кого возить? Платят и на том спасибо.

Школа была маленькая, одноэтажная, с колоколом на крыше, ни чета той, в которой злодею недавно привелось выступать. Заняв один из резных столиков, за которыми ученики коротали перемены и набивали животы, злодей стал ждать.

Брикса было сложно назвать грозой школы, по оценке Повелителя он и до хулигана не дотягивал, но в эпоху бабочек и радуг довольствовались и этим. Как и положено тому, кто старательно строит их себя большее, чем есть на самом деле, Брикс показательно опаздывал на первый урок в кампании двух своих товарищей, высокого и широкого, они о чём-то громко переговаривались и ржали. Повелителю даже не пришлось вылавливать его из толпы.

— Здорово, Брикс, — пегаска встала наперерез и жеребята невольно остановились. — Отойдём?

Тот быстро осознал, что попал и попытался обратиться за хоть какой-то помощью к своим друзьям, но злодей его опередил.

— Вы двое мне пока ничего сделать не успели, — начал он, переводя взгляд с толстого на тонкого. — Но если желаете впрячься за другана, я не возражаю. Только и спрос с вас будет тот же.

Издревле считают, что настоящей дружбе не страшны никакие испытания. То, что дружба этой троицы оказалась липовой, сомневаться не приходилось – “товарищи” скрылись резво, не оборачиваясь.

— Тщательнее выбирай друзей, Брикс, — зловеще оскалился злодей, и радужка его глаз сверкнула мертвенно красным светом. — А то останешься совсем один, как сейчас.

Брикс онемел от страха, но пегаска внезапно улыбнулась и успокаивающе похлопала его по щеке.

— Да ладно, чего ты испугался? — из захваченной с собой продуктовой сумки она стала выкладывать на стол разложенную по контейнерам еду. — Я наслышана, что ты пол класса объедаешь, так что не смогла остаться в стороне.

— Э-э-э, вы серьёзно?.. — удивился Брикс, после того, как вспомнил понячью речь.

— Конечно, серьёзно, — в притворном беспокойстве пегаска всплеснула передними ногами. — Ты, бедненький, голодаешь, а на тебя жалуются. Что им, еды жалко?

— Вот и правда, — хулиган заглотил наживку, принимая злодея за очередную не блещущую умом домохозяйку. — Только у меня урок…

— О, не беспокойся, я возьму всё на себя, — ухмыльнулась Клауд.

Хулиган остался полностью доволен сложившейся ситуацией. Ещё бы – не только уроки пропустит, так ещё и накормят от пуза! Чужие завтраки-то он отбирал не только из вредности: жил он с одним отцом, который постоянно прибывал на службе, а готовить жеребёнок не умел, и учиться не хотел, приходилось искать другие способы.

— Ты жуй, жуй, не отвлекайся, — пегаска сидела рядом, прихлёбывая из термоса.

Брикс съел много, но оставалось куда больше. Тяжело переведя дыхание, он поблагодарил кормилицу.

— В смысле, какое спасибо, — ухмыльнулась пегаска. — Ты ещё не доел.

До Брикса стало запоздало что-то доходить.

— Но… но я больше не хочу, — попробовал возразить он.

— А придётся, — рыкнула Клауд и пододвинула ближайший нераспечатанный контейнер с фаршированной морковью. — Жри.

Жеребёнок принялся было спорить, но подкреплённый ударом копыта по столу повторный призыв возымел нужный эффект, и перепуганный хулиган продолжил мучительную трапезу.

После первого звонка на представление собралась вся школа. Пострадавшие ранее одноклассники мстительно хихикали, другие ученики видимо тоже были в курсе хулиганских проделок, поэтому лишь наблюдали и не пытались вступиться. Клауд попробовала отыскать взглядом Винда, но быстро оставила эту затею, сын бы на такое шоу с матерью в главной роли прийти не отважился.

Первые ряды расступились, через них протолкалась полноватая кудрявая директриса со шкурой приторно синего цвета.

— Миссис Клауд, позвольте узнать, что вы устроили? — беспокойно спросила она, наблюдая, как страдает головная боль всего педагогического состава.

— А, директор, присаживайтесь, — пегаска приглашающе похлопала по скамье. — Чайку?

— Нет, благодарю, — отказалась та. — Отпустите моего ученика, он усвоил свой урок. Брикс, иди в школу.

— Брикс, сидеть! — это уже рявкнул Повелитель, и жеребёнок предпочёл послушать его, с трудом догрызая здоровый огурец. — Он усвоит свой урок, когда я так решу! У вас был шанс и не один повлиять на этого мелкого паршивца, но вы предпочли закрыть глаза и оставить всё как есть.  Теперь не лезьте.

— Миссис Клауд, — директриса подошла ближе и перешла на доверительный шёпот. — Если вы не прекратите, я буду вынуждена известить его отца, а он проходит службу в городском гарнизоне.

— Так давай, вызывай, чего пугать зря? — довольно пробасила пегаска, но тут же опомнилась и сбавила тембр. — Поглядим на этого охранителя, не способного приглядывать за собственным отроком.

Пробил колокол, извещая об окончании перерыва, и все невольно побрели обратно в школу, даже директриса, бросив последнее предупреждение, влилась в  процессию. Впервые за свою короткую жизнь Брикс жалел, что не может пойти следом.

Как уже упоминалось, посёлок был маленький, компактный, поэтому долго ждать не пришлось. Отец хулигана оказался здоровым, как земнопони, хотя лоб его украшал рог. Из-под некрашеного шлема со снятым забралом, которые обычно носили городские стражники, выступала одухотворённая щетинистая морда, не осквернённая проблесками интеллекта. У Повелителя такие ребята занимались рытьём траншей, стиркой тряпья и уборкой навоза. Словом, место для стражника злодей уже определил и теперь намеревался его на него поставить.

Брикс, увидев несокрушимую фигуру отца, чуть не расплакался и соскочив со скамьи, мигом спрятался за ней. Тот даже бровью не повёл.

— Какого тирека здесь происходи? — сразу принялся кричать городской защитник. — Ты, пегаска, потрудись объяснить!

Повелитель отхлебнул из термоса, как бы ничего не слыша.

— Ты глухая что ли?! — рявкнул разгневанный родитель и подошёл настолько близко, что можно было прочувствовать его несвежее дыхание.

— Что-то разглядеть не могу, ты второй лейтенант или генерал-майор, — усмехнулся злодей, затем сделал вид, что тщательно рассматривает нашивки. — Ага, второй лейтенант. Ну, всё понятно.

Стражник беззвучно захлопал губами, переваривая оскорбление.

— Ладно, на первый раз можем и поговорить, — повелительно разрешила пегаска, да так натурально, что единорог чуть не приклонил на рефлексах колено, но вовремя одумался. — То, что сейчас произошло, у некоторых пони называется “воспитанием”, но ты явно о таком не слышал, поскольку о нём говорят преимущественно в полных семьях.

— Что-что? — прошипел задетый за живое жеребец, его развод с женой был самой громкой местной новостью прошлого года и все об этом помнили, но опасались говорить.

— Ладно, я не злюсь, — добродушно продолжил злодей, закидывая ногу на ногу. — Давай так: вы оба сейчас встаёте на колени, извиняетесь и можете проваливать с глаз моих долой. Естественно, с условием, чтобы я вас и близко рядом со своими родными не наблюдала. Как тебе такой расклад… младлей? Уже восьмой год одну звезду носишь, не?

Жеребец вытаращил глаза, думая, что ему послышалось.  Не сдержанный ни в повседневной жизни, ни на службе он мог взорваться по любому, самому мельчайшему поводу. Стоит ли удивляться, что сейчас стражник и подавно не смог вытерпеть.

— Корова пернатая, да я тебя!.. — взревел он, вскидывая мерцающий рог, словно всадник шашку. Впрочем, это всё, что он успел сделать.

Термос был изготовлен на совесть, для походов. Вмещал он пол литра и, как заметили бы оптимисты, был наполовину полон. Металлический корпус, гладкий и прочный, с размаху влетел колдующему единорогу в левый глаз. Тот охнул, попятился, но споткнулся о приютившегося позади сынка и  только в последний момент смог удержать равновесие. Он мог бы устоять, но удар копытом в нос не оставил ему такой возможности.

— Драться, так драться, — приговаривал злодей, усаживаясь сверху и оттягивая переднюю ногу для удара. — Ты на кого свою волшебную палочку направил, мерин цирковой? Я тебе её сейчас выкручу и…

Дальше Повелитель принялся красочно, со знаниями анатомии описывать тернистый путь отнятого у владельца рога в его же нутре. Рог должен был встретить множество препятствий, но отважно их преодолеть и вернуться на законное место, однако уже изнутри черепа. Жеребец стонал, шмыгал разбитым в кровь носом и дрожал: история оказалась страшная и слишком реалистичная.

— Пожалуйста, не бейте папу! — на этот раз Брикс не сдержался и в голос разревелся. — Про-о-о-остите, я больше так не бу-у-у-ду!

Клауд слезла с запуганного стражника, отошла к столу и вернулась с нераскрытой пачкой влажных салфеток.

— На, боец, утрись, — презрительно фыркнула она, швыряя пачку в поднимающегося жеребца. — Захочешь повторить, я к твоим услугам. А теперь проваливайте, пока я добрая.

Так семья из двух пони и разошлась, не обменявшись ни единым словечком – один на работу, второй, на учёбу. Повелитель ещё немного посидел, поел, допил последний чай, а затем что-то дёрнуло его повернуться.

Вся школа припала к окнам, не отрываясь, следя за пегаской. Ещё бы, такое выступление, какие там уроки! Каждый из наблюдателей старался занять место у ограниченного по вместительности окна и со стороны все протиснувшиеся выглядели, как набитые в прозрачную банку шпроты. Злодей не знал, как реагировать, поэтому просто встал на задние ноги, передние, разведя в стороны, как бы давая понять, что готов продолжить дискурс с любым желающим. Желающих не обнаружилось.

Колокол звенел дольше обычного, подводя итоги окончания учебного дня. Поток учеников высыпал во двор, разбиваясь на группки. Иногда от них откалывалось несколько существ, которые подходили к пегаске и начинали благодарить за избавление школы от хулигана. Повелитель благодарности принимал, но без особого интереса. Было бы за что…

— Эй, Винд, ты от меня прячешься что ли?

Жеребёнок вздрогнул от неожиданности, он был уверен, что пару секунд назад Клауд была на другом конце двора, а теперь уже шла рядом.

— Мам, не подкрадывайся так, — краснея, пробормотал он.

Пегаска не поняла, к чему эта краска, пока не заметила, что Винд не один. По другую сторону рядом с ним шла гиппогрифка песочного цвета.

— Здрасьте, миссис Клауд, — весело прощебетала она. — Не знала, что у Клауда такая крутая мама.

— Так он тоже не знал, — пегаска похлопала сына крылом, и тот покраснел ещё больше.

Гиппогрифка хихикнула и стала готовиться ко взлёту.

— Ладно, было приятно познакомиться. До свидания, миссис Клауд, пока Винд!

— Пока, Бэк Вотер! — Жеребёнок помахал ей вслед, а когда та скрылась среди облаков, недовольно повернулся к пегаске. — Ну, мам, спасибо огромное…

Фраза так сильно была пропитана сарказмом, что Повелитель с трудом удержался от рифмы, которую он однажды подслушал у чейнджлинга.

— Так, так, так, — Клауд отвела жеребёнка в сторону и серьёзно на него посмотрела. — Что такое?

— Да ничего, — пробурчал тот себе под нос. — Теперь вся школа будет думать, что я не могу постоять за себя.

— А ты можешь?

Винд, не найдя что возразить, обиженно уставился на свои копыта. Пегаска вздохнула и присела перед сыном.

— Ну, ладно, ладно… извини, — она растрепала ему гриву. — Не хотела выставлять тебя в дурном свете перед подружкой.

Только сошедший румянец вернулся на морду Винда в трёхкратном размере.

— Не-не, мы просто друзья! — принялся оправдываться он. — В смысле… ну… она ведь гиппогриф, а я пони.

— И что? — улыбнулась на это Клауд. — Тебя это пугает?

— А разве это не странно? — испуганно спросил жеребёнок.

Повелитель уже давно отдал ситуацию на откуп автопилоту, поэтому пегаска рассмеялась.

— Брось, милый, конечно нет, — однако тут злодей всё же не удержался. — Главное, что это не мальчик.

— Что? — у Винда отвисла челюсть, а и без того большие глаза чуть не выкатились из орбит.

— Что? — невинно переспросила Клауд.

Расстались они на остановке, Винд залез в школьную многоместную карету, а злодей решил прогуляться.

Несмотря на его сдержанное поведение, личность Повелителя постепенно вытесняла воспоминания пегаски. Пока это было незаметно, под незримый каток первым попадало детство, которое было не жалко, но не успеет минуть и одна неделя, как крылатая пони превратиться в ходячий переносчик злобной разумной слизи. Чтобы отсрочить этот момент как можно дальше, требовалось вести себя так, как вела себя настоящая Клауд Паппер, вот только никак не представлялся подходящий момент.

До этой минуты.

Клауд обожала собак. Наверное, не будь у неё её любимого семейства, можно было бы с уверенностью сказать, что больше всего в жизни она любит собак. Больших и маленьких, породистых и простых дворняг, вислоухих и с треугольными стоячими ушами. Единственное, что мешало ей завести свою собственную, это аллергия Квайта; однажды судьба поставила перед ней сложный выбор, который пони сделала без раздумий и ни разу о нём не пожалела. Ну, может немного...

Скорее всего, эта любовь зародилась в юные годы, но возможные воспоминания уже погреблись под неостановимой лавиной непроглядной пустоты.

Собака, которую она встретила, была без ошейника, но на вид ухоженная. Мало того, она сама подошла к пони, так что не пришлось её даже ловить. Пара ловких движений и животина уже лежит на спине, а пегаска чешет обоими копытами мохнатое пузо, приговаривая:

— Кто хорошая девочка? — пол определялся безошибочно, но Клауд продолжала сюсюкаться, повторяя одно и то же: — Кто хорошая девочка? Нет, кто тут хорошая девочка?

Она оказалась так хороша в этом, что собака ей ответила.

— Я… Я, — вывалив на бок язык, рычало довольное животное. — Я хорошая девочка…

Эквестрия хоть и была страной чудес, но даже в ней говорящие дворняги не встречались, поэтому злодей опасливо убрал копыта и только сейчас обратил внимание на цвет шкуры. Чёрный, как…

— Чейнджлинг? — на всякий случай уточнил Повелитель.

Собака перестала вилять хвостом и подняла морду.

— Ой, — чейнджлинг перевернулась на живот, стараясь смотреть куда угодно, но только не на пони.  — Я, это, как его…

— В роль вошла? — подсказал злодей.

— Ага, точно, это маскировка такая, — уцепилась за брошенный ей спасательный круг Стернита. — А ты поверил и сразу не заметил, ха!

— Твоя правда, не углядел, — признал поражение злодей, закрывая неловкую тему. — А ты за мной случаем не следишь?

— Так тебя разве одного оставить можно? — удивилась Стернита. —  Дня не прошло, а ты уже устроил.

— Дура ты! — обиделся Повелитель. — Это ведь часть плана, не ясно, что ли? Но то, что меня нашла – молодец, скооперироваться мы не успели, а задание для тебя есть.

Он принялся перечислять то немногое, что требовалось от чейнджлинга. Иногда, правда, приходилось замолкать, когда особо внимательные прохожие с подозрением начинали коситься на разговаривающую с собакой пегаску. Стернита слушала, запоминала, но ничего не понимала. Список хоть и выходил короткий, но очень странный.

— Не нравится мне такой план, — сказала Стернита, после того, как Повелитель закончил распыляться.

— Вот кому-кому, а тебе жаловаться следует в последнюю очередь, — заметил злодей. — Не ты помирать будешь, вот и радуйся. А ведь смерть, она как потеря невинности – бывает один раз, не всегда по согласию, но и к тому и другому надо подходить со всей ответственностью.

— Так вот как ты решил следы замести, да уж, — подивилась чейнджлинг. — Хорошо, дело твоё, но пока я здесь: ещё что-то нужно?

Повелитель сделал вид, что серьёзно задумался.

— Есть кое-что.

— Вот ведь знала, что ты что-нибудь пропустишь, —  закатила глаза Стернита. — Ну?

Копыто легло между её ушей, расчёсывая макушку.

— Кто хорошая девочка?

— Да что б ты сдох, полудурок!

Злобно ворча, собака бросилась прочь, мотая туда-суда предательски выдающим её хвостом. Повелитель проводил её взглядом и вздохнул.

— А я чем, по-твоему, занимаюсь?

---

Однако, всё не могло идти слишком гладко. По возвращению домой, пегаску встретил Квайт, что сразу её насторожило, ведь жеребец должен был быть у себя в офисе.

— Дорогая, к нам пришли охотники за нечистью, — с порога начал он. — Я не знаю, чего им от тебя надо, но они ожидают в гостевой. Говорят, что просто хотят задать пару вопросов, но мне всё это не нравиться.

Дела принимали скверный оборот, сейчас Повелитель только с виду был неотличим от обычной пони, но попробуй охотники взять у него на пробу образец крови, на что они имели законное право, тайна стала бы явью. Одно утешало – за некромантию и смежные с ней науки в Эквестрии больше не казнили, а просто ссылали на отдалённый остров-тюрьму.

И в случае чего, у злодея не было ни одной веской причины, чтобы отказаться, следовательно, необходимо было действовать наперёд. Квайт нехотя, но вернулся на работу, перед уходом предупредив жену, что в случае чего та может звонить в любое время.  

Как будто этот мелкий клерк сможет чем-то помочь…

Всё то же трио охотников ютилось на софе и хлебало из фарфоровых чашечек кофе. Принимая во внимание специфику и график их ремесла, кофе наверняка было крепким, как чугунный прут.

— Здравствуйте, господа и дама, — пегаска вошла в гостевую, одно из её крыльев было оттопырено и с него свисал неприметный магазинный пакетик. — Чем вызван ваш визит?

— Здравствуйте, миссис Паппер, — старший охотник снял шляпу, остальные тоже поздоровались. — Как ваше самочувствие? Ничего странного за собой не замечали?

“Зараза, прибить бы вас и вся недолго”, злобно подумал злодей, пока пегаска благодарила за беспокойство о своём здоровье.

— Это хорошо, миссис Паппер, — кивнул старший. — Это очень хорошо. Но, понимаете, нам нужно уладить некоторые формальности и провести необходимые процедуры. Уверяю, это займёт от силы десять минут.

Один из охотников и правда, извлёк из чемоданчика набор для забора крови. Всё, сейчас и никогда.

— Конечно, мне скрывать нечего, — сказав это, пегаска залезла мордой в пакет, после чего демонстративно высунулась, показала всем присутствующим зажатые в зубах белые дольки, после чего живо их схрумкала.

— Это… чеснок? — принюхалась кобыла-охотница.

— Естественно, я его каждый день ем, потому и не болею! — разъяснила пегаска, сняла пакет и достала из него бидончик с нарисованным посередине солнцем. — И водой из Источника Света запиваю, а как же. Кстати, вы знали, что по древней легенде первые аликорны вышли именно из него? А значит им можно изгнать любую скверну.

Легенды не врали – внутренности скрутило так, что только существо с выдержкой бессмертного зла смогло вытерпеть и допить до дна. Грохнув пустую тару на пол, пегаска шумно выдохнула и окинула взглядом ошарашенных единорогов.

— Это ещё не всё, — предупредил злодей, и к всеобщему ужасу извлёк наружу финальное содержимое пакета – клистир, габариты которого могли бы напугать даже яка. — Как там, в селестианских писаниях было: “и влился поток живительный в каверны зловонные и смыл ужасы там обитающие”.

— Умоляю, без демонстрации! — испуганно заорал старший охотник. — Мы всё поняли. Миссис Паппер, от лица ордена и лично ото всех нас приношу свои глубочайшие извинения за эти необоснованные подозрения.

— То-то же, — пригрозил булькающим клистиром Повелитель.

Пока их выпроваживали, охотники то и дело извинялись, оправдывались и прятались за служебным долгом; даже будучи обученными солдатами ордена, они все ещё оставались пони, поэтому искренне переживали из-за сложившейся ситуации.

— Да идите вы уже, ещё соседи чего доброго подумают, что я с тёмными силами якшаюсь! — пегаска выпихнула последнего единорога, затем закрыла дверь и устало привалилась к ней спиной.

И тут свет вновь схлестнулся с тьмой, оглашая весь дом утробным рычанием кишок. Хорошо пегаска была одна, иначе распугала бы всех домочадцев.

“Похоже, я себя раньше времени угробил”, паниковал на пути к ванной комнате Повелитель, натыкаясь и сбивая на пол всевозможные хрупкие и не очень вещи. Мысли в голове и без того делились надвое, так теперь ещё и рвались от приступов боли в животе.

Долго, долго просидел бывший Властелин Тьмы на фаянсовом троне – орал, верещал, каялся и хрипел, пока священные флюиды вырывались то сверху, то снизу, а то и с двух концов одновременно.

Пускай в этот раз тьма и восторжествовала, победа далась ей высокой ценой. Злодей вывалился из уборной под вечер, бледный, истощённый, с растрёпанной гривой и вставшей на дыбы шерстью. Хотя ему и показалось, что желудок он выплюнул аккурат между гландами и частью печени, есть хотелось неимоверно. Прибрав как за собой, так и саму себя, пегаска вошла на кухню и выложила на стол всё, что было в холодильнике, включая лёд.

Доедая остатки творога, пегаска не сразу услышала, как отворилась входная дверь. Квайт работал до поздней ночи, а вот Винд перед выходными обычно гулял как раз до вечера, даже не забегал занести учебники. У пегаски совсем это вылетело из головы, впрочем, ей было простительно, сегодня из неё много чего вылетело…

— Мам, ты дома? — раздался голос жеребёнка.

— Дома, дома, — откликнулась пегаска, впопыхах сваливая посуду в посудомойку. — Только вот еда кончилась, надо в магазин сходить.

Винд просунул морду в дверной зазор, на морде красовалась незаслуженная обида.

— Ну, ма-а-а-м, мы ведь в начале недели договорились, что сегодня к нам в гости придёт Бэк Вотер, — начал возмущаться он.

Злодей нахмурился и потёр всё еще покрытый испариной лоб. Да, было дело.

— Хорошо, сама схожу.

— Мам, ты как-то плохо выглядишь, — обеспокоился Винд.

“Для ходячего трупа, перегнавшего через себя литр жидкого света очень даже хорошо”, ответил про себя Повелитель, а пегаска только беззаботно отшутилась.

Магазин оказался не магазином, а скорее крытым рынком. По своей природе Повелитель в пище не нуждался, но вот глотнуть чего покрепче был не промах. Остановившись перед палаткой с рядами стеклянных бутылей разных расцветок и размеров, злодей помялся, попыхтел, да пошёл мимо. Нет, приключений на это тело хватит и уж чего-чего, а выпив сверх меры их можно было сыскать даже в самой умиротворённой глубинке. Конечно, с поправкой на умение себя контролировать, однако в этом деле Повелитель себе не доверял.

“Чего там эти травоядные любят”, ворчал он, забивая сумки немного тем, немного этим. Может воспоминаниями он и владел, но чужой добротой и пониманием, что нужно близкому существу магия его обделила.

Не прошло и получаса, как пегаска вернулась.  Молодняк сидел на первом этаже и смотрел телевизор. Вернее, это на первый взгляд казалось, что картинки на экране движутся сами по себе, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что ими управляют. Коробочка с двумя оканчивающимися пультами шнурами была меньше, чем та, которую приносили в башню Повелителя, но игралось, судя по всему на ней так же удобно. Пегаска игру узнала и чуть не уронила пакеты, слишком сильно засмотревшись на поединок двух монстров.

Вот и весь неприметный досуг замужней кобылы: сходила за продуктами, прибралась, обманула местную организацию по борьбе со злом…

Делать было нечего. Обычно скука являлась прерогативой бессмертных и что только эти бессмертные от неё не начинали творить, но злодей заскучал уже на второй день пребывания в теле простой пони. Он попытался листать старый семейный альбом, но остатки сущности Клауд впервые серьёзно взбунтовались, и пришлось прекратить. Под кроватью нашёлся старый набор для дартса, пыльный, только с половиной годных дротиков, но и его надолго не хватило.

Пришлось сознаться самому себе, что играть в кристальные игры было довольно весело, особенно с живым напарником.

— Знаешь, если ты выбрал Фехтовальщика, то хотя бы используй парирование, этот персонаж под него создавался, — неслышно спустившаяся пегаска устала наблюдать, как её сына, раз за разом потрошат на мелкие кусочки.

Игроки подпрыгнули на месте от неожиданности.

— Круто, теперь ты меня ещё и в игры играть учишь, — проворчал Винд.

— А вы что, тоже играете? — удивилась гиппогрифка.

— Отчего мне не играть, — пегаска пересела на диван, рядом с Виндом. — Не такая я и старая, между прочим.

“ Три тысячи годиков с хвостиком”, мысленно добавил злодей, чтобы не забыть.

— Что вы, я совсем не это имела в виду! — испугалась Бэк Вотер. — Просто игры появились недавно, и многие взрослые считают их развлечением для жеребят. А не хотите сыграть?

— Это вызов? — соперническая жилка Повелителя натянулась до предела от одного намёка на возможный поединок, пускай и воображаемый.

— Это вызов, — усмехнулась гиппогрифка.

Больше не говоря ни слова, Клауд вырвала у Винда контроллер, самого его, отодвинув в сторону так, что он случайно прикоснулся к однокласнице. Налившись краской, жеребёнок оказался зажат в мягкие клещи, но на него всё равно никто не смотрел. Основное внимание соперниц было приковано к монитору.

Контроллер, к слову был удобный, предназначенный специально для пони, не владеющих серьёзной магией. Он был несколько больше, а вместо клавиш и стиков на нём располагались два круглых углубления. Пегаска пощупала управление, и выходило, что это так же удобно, как играть с привычными пальцами.

— Арена Страданий подойдёт? — спросила гиппогрифка.

— Погоди, дай я нормального персонажа возьму, — ответила пегаска.

В меню выбора высветилось обмотанное цепями нечто в чёрном тряпье.

— Ого, Рэйф, смело-смело! — посмеялась Бэк Вотер. — Вы разве не знаете, что злодеи слабее героев?

— Это мы ещё посмотрим, — беззлобно огрызнулась Клауд.

Сражайся он сейчас с принцессой Луной, как это было совсем недавно, сумеречный аликорн порвала бы его без шансов, опыта, реакции и знаний абсолютно всех игровых механик у неё хватало с избытком. Но сейчас Повелителю противостояла не местная богиня, а обычная школьница, хоть злодей и признал, что держалась она достойно.

— Что за… да… да как так-то? — щёлкала клювом гиппогрифка, беспомощно наблюдая, как в очередной раз казнят её подопечного.

— Видно не всегда герои сильнее будут, а? — поддела её Клауд.

Но Бэк Вотер просто так не сдавалась.

— Реванш! Требую реванша! Сейчас возьму своего основного персонажа, на котором меня ещё никто не побеждал!

“Сейчас ты кое-что другое возьмёшь и не поперхнешься”,  пообещал злодей, позволяя пони ответить за него более сдержанно.

— Можно мне тоже поиграть? — робко встрял позабытый всеми Винд.

— Успеешь, у тебя ещё завтра целый выходной, — отмахнулась пегаска.

— Да, дай мне сначала отыграться, — поддержала гиппогрифка.

Основным героем Бэк Вотер являлся здоровенный кентавроподобный голем, вид его настолько сильно внушал, что злодей всерьёз задумался, а не мухлюет ли соперница. Очень быстро гиппогрифка принялась нагонять пегаску по очкам, а самый последний матч закончился ничьёй.

— Ну, вы, конечно, даёте, миссис Паппер, — тяжело дыша, Бэк Вотер откинулась на подушку. — Расскажи кому, не поверят.

— В тихом омуте… — усмехнулась Клауд.

Винд уже давно заснул и проникновенно лопал носом пузыри. За окном и правда, стемнело.

— Тебе домой не пора? — спросила пони. — Или ты к нам с ночёвкой?

— Кажется, я опоздала, — вздохнула гиппогрифка и принялась спешно собираться. Приставка оказалась её.

— Ругать будут?

— Что? Не-не, всё в порядке, — улыбнулась Бэк Вотер. — Отец сейчас со своим фильмом носиться, ему не до меня.

Пегаска проводила гостью до двери.

— Твой отец режиссёр? — удивилась она.

— Ну, вообще-то продюсер, но этот фильм он и режиссировать собирается, — ответила гиппогрифка. — Он… как же папа это назвал… Магний Опиум? В общем, его попытка оставить след в современном кинематографе.

Смертные вообще любили наследить после себя, у них это было своеобразной иллюзией бессмертия. Мол, если помнят тебя и твои деяния, то ты продолжишь жить в чужих сердцах. Повелитель на такое только крутил пальцем у виска. “Если ты умираешь, ты умираешь, а уж как громко плакальщицы станут заливаться на поминках, тебе внутри домовины будет всё равно”.

— Ой, знаете, что, а приходите, завтра вместе с Виндом в гости! — уже за порогом оживилась гиппогрифка. — Будут пробы на роль главного антагониста всей картины, прибудет множество знаменитых актёров, что скажете? Я уверена, папа найдёт вам места для прослушивания и если что, договориться насчёт автографов.

— Антагонист, говоришь… — призадумалась Клауд.

Фильмы со злодеями выходили сплошь комедиями, по крайней мере, для Повелителя. Все эти устаревшие представления о плохих парнях выглядели, словно жеребячьи высокобюджетные постановки. Даже стало интересно, чью историю переврут на этот раз? Будет ли это Сир Ходячий Менгир, погибший от ядовитого дротика, во время пересечения Бескрайней Пустыни или Улыбчивый Джо, враждовавший  с графом вампиров, возможно, родственником Ратвена?  А вдруг всё же рискнут замахнуться на самого храбреца Боку, бывшего на слуху у друзей и врагов, которого в битве на переправе Тамоцу насадили на пики?

— Мы придём, — пообещала пегаска.

Бэк Вотер прямо таки загорелась от счастья.

— Круто, ждём к полудню! — она взлетела и напоследок помахала своей изящной передней лапкой. — До свидания, миссис Паппер.

---

Принимать приглашение и приходить в гости без подарка считалось оскорблением, хотя насчёт современных правил Повелитель был не уверен, так как раньше он посетителей только принимал. Говоря откровенно, он это правило и придумал, но на тот момент осуждать его за это не осмеливались.

Правильно пони советуют: ”лучший подарок – книга”, поэтому злодей купил бутылку самого дорогого коньяка, хорошо Квайта с ними не было, он от количества нулей на ценнике покрылся бы вторым слоем пятен. Конечно, в некоторых книгах воды хватает, но и её по бокалам не разольёшь.

— А ты точно не напросилась? — Винд был подозрительным с самого утра и намеревался придерживаться этого состояния.

Пегаска фыркнула, как дикая лошадь на морозе.

— Я-то нет, но вот тебе бы следовало. Погляди, как твоя подружка богато живёт!

— Мы просто друзья, — вновь зашёлся румянцем жеребёнок и прикусил язык.

Жили гиппогрифы и правда не бедно: не усадьба графа Ратвена, конечно, но и не их скромный коттедж. Трёхэтажное палаццо возвышалось среди невысоких домиков, как случайно разросшийся во рту клык.

Встретила их не прислуга, а сам отец пернатого семейства. Статный, с молочно-белой шерстью он походил на лебедя, но в отличие от него не был уродлив на суше.

— Миссис Паппер, полагаю, — гиппогриф пожал пони копыто. — А и ваш сын, Бэк много о тебе рассказывала, молодой джентелькольт.

— Очень приятно, сэр, — засмущался жеребёнок, так же протягивая копыто.

— Меня зовут Тайд Вотер и я рад приветствовать вас у себя дома.

Клауд, бормоча какие-то банальные лестности, презентовала бутыль. Гиппогриф с благодарностью принял подарок, но вырвать смог его не сразу – расставался с коньяком Повелитель очень неохотно.

Тайд увлёк их за собой, и сразу принялся рассказывать о кинопроизводстве. Всё, что понял злодей, это то, что смотреть фильмы намного веселее, чем их делать.

— Вчера до меня дошли новости, что в нашем скромном поселении обитает настоящая валькирия, — отвлёкся от любимой темы Тайд. — Валькирии – в мифологии грифонов божественные воительницы, собирающие души павших в бою.

Кто такие валькирии, Повелитель знал, поскольку сам с ними несколько раз сцеплялся – крылатые самки были не прочь помимо основных своих обязанностей ещё и помахать двусторонними парными топорами. Но гиппогриф явно принимал его за пони-простушку, и это было очень кстати.

Дураком жить легко, весело и привольно. Никто не воспринимает тебя больше, чем бездумную машину, никто не ожидает с твоей стороны хитроумных планов и заговоров. Дураков игнорируют, дураков пропускают, дураков держат при себе для служения и чувства собственного превосходства. А потом главный дурак возвышается над остальными, навечно упокаивает всех недоброжелателей и даже после поражения в битве с Альянсом Света остаётся жив.

Опасайтесь дураков, в особенности дураков, стремящихся к своей цели.

— Мы, пони, народ мирный, но за семьи стоим, как можем, — ответила пегаска.

Гиппогриф растерянно закивал.

— Да-да, семья это святое, — затем как-то странно вздохнул, но быстро пришёл в себя. — Вот мы и у моего рабочего кабинета. Пожалуйста, кобылки вперёд.

Внутри расселось множество цветастых существ, которые по всем правилам должны были производить много шума, но не производили. Каждое из них сжимало в лапах, щупальцах или магических полях тонкую стопку листов, внимательно читая написанное на них. Кроме негромкого бухтения и редкого шелеста перелистываемых страниц ничего не было слышно.

— Последняя подготовка к пробам, — шепнул на ухо пегаске Тайд. — После них вы сможете взять у любого из актёров автограф. Естественно, если они согласятся.

— Никуда не денутся, — заверила пони, отодвигаясь. Гиппогриф как-то уж слишком близко встал.

— Истинно, валькирия, — восхитился тот и указал лапой на стоящий особняком столик. — Можете понаблюдать оттуда, а если проголодались, на нём вас ждёт ваза со свежими фруктами.

Пони уселись за стулья, и Винд сразу принялся за нарезанный тонкими ломтиками грейпфрут. Клауд перекатила несколько персиков и нектаринов, но воздержалась.

Сам Тайд Вотер вышел на середину кабинета и громко похлопал. Убедившись, что завладел вниманием, он начал.

— Господа, дамы, все вы в курсе, зачем я вас сюда позвал. Работа над моим личным проектом должна начаться в этом месяце, но мне никак не удаётся найти подходящего актёра на место главного антагониста. Вы знаете, о ком я говорю и раз откликнулись на моё предложение, то каждый из вас считает, что сможет справиться с этой ролью. Вы уже должны быть ознакомлены со всеми требованиями, нюансами и спецификой требуемой от вас задачи, но я всё же подведу итог, чтобы у вас не осталось сомнений в её важности. Бэк, будь так любезна!

Где-то что-то щёлкнула и с потолка опустилась огромная, на треть кабинета, прямоугольная стеклянная камера, с различимой дверью по правому краю. Следом, зафиксированный верёвками, расстелилось широкое белое полотно.

Вошла Бэк и поставила перед ним громоздкий проектор, затем так же молчаливо выскользнула. Свет убавился, но совсем темно не стало.

— Мой главный шедевр! — Важно начал, Тайд подходя к проектору и запуская его. — Мой эпос и моё наследие. Играя эту роль, вы должны ощущать сотни часов, которые я потратил на шлифование каждой сцены, каждой реплики, каждого движения!

На натянутом экране появилось изображение и Клауд приподнялась на стуле, морду перекосило от избытка противоречивых чувств.

Не увидел злодей ни Сира Ходячего Менгира, ни Улыбчивого Джо, ни, к счастью, ужасающего Боку. А увидел он самого себя: в воздухе, верхом на фелбисте, с обнажённым мечом над головой; под ним же ощетинился непроходимый лес из кривых копий и рваных штандартов.

— Я подарю вам ключ к сознанию этой твари, — продолжал гиппогриф, переключаясь на следующий слайд, где было сразу два Повелителя: один в фас, другой в профиль. Каждый держал табличку с цифрами и буквами. — Я потратил столько времени и денег на его изучение, что теперь знаю этого психопата, как облупленного. Я под лупой рассмотрел каждый его шаг, каждую оброненную фразу, каждое злодеяние. Повелитель, четвёртый из семи военачальников Легионов Тьмы и единственный из них доживший до наших дней. — Новый слайд показал глубокий кратер, где-то в ледниках, — приземлился на нашей планете недалеко от окраины Кристальной Империи около трёх тысяч лет назад, предположительно притянутый высоким магическим фоном, превышавшим тогда норму в несколько раз. Вероятнее всего является магомеханическим конструктом, но наделённым свободной волей. — На смену пришёл очередной слайд, где позади мелких офицеров легиона скалой нависал Повелитель, — На протяжении всего противостояния Света и Тьмы сражался на стороне врага, вплоть до его окончательного разгрома. По неизвестным никому причинам был помилован принцессой Селестией, что до сих пор служит поводом для многочисленных споров. — На последней картинке пегаска заёрзала на стуле, скрывая растущее недовольство. На ней Повелитель, оседлав трёхколёсный велосипед, увозил с собой надкусанный леденец, бывший владелец которого стоял поодаль и лил в три ручья слёзы. — В тысячелетнем возрасте его интеллект колебался на уровне детёныша, что объясняет его тягу к немотивированному вредительству. На данный момент, насколько могут быть точными мои источники, обитает в своей башне. Пристрастился к выпивке и фильмам сомнительного морального содержания.

На ум Повелителю сразу пришла старая нида о налётчике Олафе, который никак не мог прославиться, сколько бы княжеств и королевств не разграблял. И однажды, отметив очередной удачный рейд, морской разбойник случайно забрёл в закуту, а там-то его слава и настигла, да вот только не та, которую он искал.  

Проектор погас, включился свет, полотно начало само сворачиваться обратно.

— Это и есть истинное лицо зла, — подвёл итог гиппогриф. — Тупое, злобное, деструктивное, готовое калечить и уничтожать только ради самой идеи. Вы, как актёры, должны стать этой безумной, необъяснимо жестокой силой, вы должны показать зрителям, что существуют такие монстры, с которыми нельзя договориться, которых невозможно исправить. Каждый посмотревший мой фильм должен снять розовые очки и осознать, что настоящее зло не повержено, а находиться среди нас.

Из толпы кто-то попытался было возразить, приводя в пример недавнюю газетную статью, но оратор на это только разозлился.

— Ложь, реникса и желтуха! Если это существо настоящий герой, то я – квочка!

Последняя фраза несколько поумерила злодейский гнев и пегаска для окончательного успокоения сжала кокос. Раздался тихий хруст и закапало молоко.

Тайд, хлебнув из стакана со специальным носиком для клюва, тоже остыл.

— Как вы знаете, — продолжил он и в его лапе появился гладкий жезл. — Эта роль требует больших физических данных. Повелитель – это не фигура мыслителя, это воплощённое бездумное действие. Сцена, которую мы сейчас воспроизведём, идёт в начале последнего акта, когда Повелитель пытается ворваться в приют для милых щенят и открыть в нём демонический портал. Но сначала он должен одолеть в неравной схватке часового, несущего караул на входе.

Гиппогриф принялся дирижировать  жезлом, и набранный ритм отозвался приближающейся тяжёлой поступью.

Не знай Повелитель, что на вооружении эквестрийской армии уже давно стоят големы, он бы решил, что Тайд призвал персонажа из игры своей дочери. Кентавр промаршировал внутрь стеклянного куба, пока гиппогриф держал для него дверь.

— Мистер Дон Донохью? — Тайд приглашающе поманил ближайшего фелина. — Пожалуйста, на сцену.

Представитель разумных кошачьих, размером крупнее среднего пони, отложил копию сценария и зашёл следом. Гиппогриф закрыл дверь, затем взял с рабочего стола крупный плакат и развернул его к актёру.

— Мистер Дон, зачитайте написанный текст, а затем атакуйте голема.

— Что? Атаковать? — сразу испугался тот. — Вы предлагаете мне драться с боевой машиной?

— Мне казалось, что в вашем резюме упоминалось, что вы недавно получили КМС?

— По бегу!

Тайд взял жезл и сделал им несколько быстрых движений.

— Вот, теперь он почти не будет сопротивляться, а сейчас читайте реплику.

Актёр прокашлялся, попрыгал на месте для разминки.

— “Твоя храбрость не остановит такое отродье, как я, к тому же, ты мне не ровня! Сначала я убью тебя, а затем утоплю всех миленьких маленьких щеняток и использую их жизненную эссенцию для открытия портала. Му-ха-ха-ха-ха!”

Немного помявшись, фелин всё же напал.

— Идентифицируйте себя, гражданин — металлический рокот зазвучал из нераскрывающегося рта, когда актёр беспомощно повис на шее автоматона. — Внимание, активирую протокол самообороны первого уровня.

Сказав это, голем стянул с себя извивающегося хищника и зашвырнул его в  угол.

Повелитель смеяться так и не научился, поэтому позаимствовал смех у владелицы арендуемого тела. Все присутствующие недовольно обернулись к источнику шума. Хромающий фелин вернулся на свой стул и пристыженно опустил уши.

— Это было ужасно! — хохотала пегаска, перебрасывая между копытами свежий персик. — Да и зачем такому высокому по чину злодею лично заниматься подобной ерундой? Есть же, в конце концов, приспешники. И не разменивался бы он на разговоры – сразу б голову вон и всё.

Винд от неловкости пододвинул к себе блюдо с ананасом и укрылся за ним. Гиппогриф ошарашенно заморгал, словно ему в лицо швырнули горсть песка.

— Миссис Паппер, в кино существует художественное преувеличение, для усиления драматического эффекта, — сказал гиппогриф, грозно хмурясь. — Однако, судя по исходящей от вас уверенности, вы можете показать, как лучше.

“Дочь вся в папу”, подумал Повелитель и неохотно поднялся.

— А может и могу.

— Тогда проходите в куб, если не боитесь.

Такое злодей вытерпеть не мог.

— Я? Боюсь?

Пегаска с готовностью вошла на прозрачную арену, и перед тем, как закрыть за собой дверь, приказала:

— Ставь базовый режим.

— Базовый может вас травмировать, — предупредил Тайд.

— Ставь, давай, и не таких ломали.

Гиппогриф пожал плечами, но подчинился.

Голем взирал на пегаску сверху вниз, в его сапфировых линзах отражалась растянутая злая морда.

— Идентифицируйте себя…

Копыто с лязгом пробило грудную клетку и вырвало из сплетения проводов центральный сердечник. Голем вздрогнул и завалился на бок, но Повелителя уже было не остановить. Обломав по самое плечо искрящуюся руку, злодей с яростью обрушил ей на несчастный автоматон град ударов и прекратил только тогда, когда перед ним не осталась лежать груда залитого машинным маслом металлолома.

Обломок руки ударился о стекло, но стекло было прочное, и на нём осталась лишь неглубокая вмятина. Запыхавшаяся пони развернулась к поражённой публике и внимательно прошлась по ней своим тяжёлым взглядом, казалось, сейчас через неё на окружающий мир взирает чистейшее зло.

— Вы это хотели увидеть? — прохрипела она, игнорируя табличку с текстом. — Этого вам так не хватает, разноцветные шерстяные гниды? Это вы и получите.

Рот у Тайда был открыт на протяжении всех его аплодисментов. Остальные присутствующие оказались либо слишком шокированы, либо являлись противниками импровизации.

— Великолепно, миссис Паппер, великолепно! — в гордом одиночестве заходился соловьём Тайд. — Что б меня сирены на дно утащили, вы просто рождены для этой роли!

Чувства дали своё и гиппогриф вскинул лапы к потолку, обращаясь к неизвестному покровителю.

— Клянусь Жемчужиной, она лучше, чем идеал!

---

Как её вывели наружу вместе с остальными, Клауд помнила смутно. Бэк Вотер, вышедшая вместе с ними, потом объяснила, что у отца случился момент “творческого прорыва”, и если её слова были правдивы, то прямо сейчас гиппогриф вытаскивал с чердака древний патифон, с намерением поставить на нём классическую музыку и взяться за очередное переписывание сценария. Словно в подтверждение, со стороны палаццо и в самом деле зазвучала мелодия, но слишком тихая, чтобы можно было разобрать мотив.

— С вами лучше не связываться, миссис Паппер, — хихикнула гиппогрифка. — Верно, Винд?

Винд, все ещё не до конца осознавший, что его мама в буквальном смысле силой пробила себе дорогу в большое кино, только растерянно кивнул.

— Брось, Бэк, все кобылки немного актрисы, — скромно улыбнулась пегаска, а Повелитель для надёжности приврал. — Да и голем был не боевой, а так, списанный реквизит.

Они свернули в аллею, под сени деревьев. Гиппогрифка неожиданно сообщила, что домой ей до завтра хода нет, и предложила Винду погулять. Жеребёнок согласился, но попросил минуту на разговор с матерью.

— Ну что, опять мама тебя опозорила? — пегаска сложила на груди передние ноги. — Извиняться не буду.

Но Винд только бросился ей в объятия.

— Знаешь, мам, когда вчера ты не вернулась домой вовремя, — забормотал он, пуская одинокую слезинку. — Я очень испугался за тебя. Знаю, это глупо, ведь с тобой ничего не могло произойти, просто в один момент меня как холодной водой окатили. Но теперь, после того, что я увидел, какая ты крутая, я понял, что зря боялся.

На несколько секунд Повелитель перестал существовать, а его место полностью заняла та настоящая пони, обожающая свою семью, всех собак вокруг и просто свою счастливую жизнь. Крепко прижав к себе сына и обхватив его крыльями, будто желая отдать напоследок всю свою защиту, она прошептала:

— Винди, мама тебя очень любит.

— Э-э-э… ладно, — жеребёнок неловко стал высвобождаться из крепкой хватки. — Мам, ну ты чего, Бэк смотрит.

— Все-таки стесняешься свою старушку, — пегаска разомкнула объятия. — Иди, заждалась тебя твоя подружка.

Когда молодняк убежал бок о бок по своим беззаботным делам, злодей огляделся и, удостоверившись, что его никто не видит, сплюнул густой чёрный комок.

— Проклятье…

Теперь уже было не важно, переоценил ли Повелитель возможности простой пони или та назло ему потратила последние остатки своей идентичности, чтобы попрощаться с сыном, это было не важно. Важно было то, что Повелитель потерял все старые воспоминания Клауд, за исключением их общих. Оставалось надеяться, что чейнджлинг успела всё подготовить.

Повелитель вернулся домой и вошёл, как чужой, то и дело воровато оглядываясь. Следуя плану, злодей поставил на подоконник три цветка в определённом порядке и принялся ждать. Ждать пришлось до вечера.

 В комнату прошмыгнула белка. Выставив копыто, злодей позволил грызуну на него запрыгнуть.

— Всё готово?

— Да, — тоненьким голоском запищала белка. — Почему так скоро?

— Бесполезная пони слишком быстро стёрлась, а сам я и дня наедине с этими фломастерами не выдержу.

— Тогда через два часа на условленном месте, — сказала белка. — Если со звонком не выгорит, оставлю предупреждение.

Место нашлось подходящее, примерно в километре от поселка, укрытое высокими рядами острой травы. Повелитель растолкал податливые стебли и вывалился на полянку.

Стернита вылезла с противоположной стороны, таща за собой всё необходимое: канистру и бейсбольную биту.

— Я того стражника на пустырь отправила, на который никто не ходит, — гордо заявила чейнджлинг. — Сказала, что готова поделиться парой интересных секретов насчёт одной пегаски, но только наедине. Его и уговаривать не пришлось.

— Хорошо, но твоя работа еще не закончена, — злодей взял канистру, но отпихнул протянутую полем биту. — Это тебе.

Стернита левитировала биту, взяла её в копыта и осмотрела, словно предполагая, что с ней делать. Вариантов было немного.

— Нет, погоди, я не могу… — запротестовала чейнджлинг. — Я никогда…

Повелитель выкрутил крышку, и перевернул канистру над собой, стараясь равномерно распределить топливо по телу.

— Слушай сюда, жучара, — отфыркиваясь, говорил он. — Мы пошли за дурной славой и это не жеребячьи игры. Хочешь стать настоящей злодейкой? Вот твой шанс доказать, что ты достойна этого звания. Придётся замараться, но скажи спасибо, что от тебя требуется лишь уничтожить оболочку, а не оборвать настоящую жизнь.

— Может хотя бы магией?.. — с надеждой спросила Стернита.

— Нет, не пойдёт. Большинство нынешних стражников после одного огненного шара ногами кверху с языком набок упадут, а у того идиота разве что телекинез развит, да я и то не уверен. Всё должно выглядеть натурально: нелюбимый всеми пони с отвратительным характером впервые получил достойный отпор, самолюбие не выдержало, и он выманил свою обидчицу за город, где оглушил и цинично сжёг. Я и записку оставить не забыл, даже время указал, чтобы господам полицейским было легче найти виновного.

— Проклятье, в твоём пересказе звучит так, словно это не сработает! — испугалась Стернита.

— Не проверим, не узнаем, — злодей отбросил опустевшую канистру и достал из-под крыла спичечный коробок. — Готова?

— Нет!!!

— Целься в голову, — Повелитель чиркнул спичкой и вспыхнул, словно факел.

Хорошо, что поляна была широкая, а трава влажная после дождя, огонь не перекидывался, но и не потухал. Объятый пламенем злодей катался и истошно верещал, а Стернита, не переставая повторять, как она его ненавидит, лупила битой куда попадала. Чтобы хоть как то отвлечься, она вспомнила, как однажды в юные годы её вместе с королевой, пони пригласили на праздник, и на нём чейнджлинг увидела чудную подвесную куклы. Кукла в виде ламы оказалась склеена из простой разноцветной бумаги и содержала в своём нутре множество сладостей. Тогда жеребята быстро сбили её с дерева и воодушевлённо порвали на клочки, и Стернита попыталась представить себя одной из них.

“Просто игрушка с конфетами, просто игрушка с конфетами, просто игрушка с конфетами…”, аффирмация помогала, но слабо, чейнджлинг жмурясь и стараясь не дышать, била со всех сил, и каждый удар встречал всё меньше и меньше сопротивления, пока, наконец, спортивный снаряд не начал увязать.

Стернита остановилась, посмотрела на итоги своей работы и тут же об этом пожалела. К счастью искушение к обычной пище она поборола, поэтому отделалась лишь сильным спазмом в области живота. Переведя дыхание и взяв себя в копыта, Стернита схватила магией улики, избавилась от следов и зашвырнула их куда подальше, а затем, шатаясь словно пьяная, скрылась в высокой траве.

---

Граф Ратвен восседал в кресле со шлемом Повелителя на коленях и внимательно выслушивал одному ему понятные жалобы.

— Что вы говорите, заставила вас мучатся? — вампир сочувствующе качал головой, осуждающе смотря на сидящую напротив Стерниту. — Госпожа полиморф, как вам не совестно? Неспроста гибель от ожогов считается одной из самых страшных, наравне со смертью от истощения.

— Граф, передайте высокоуважаемому дуллахану, что я готова исправить свою оплошность. Пусть найдёт новое тело, и в следующий раз я сделаю всё как следует, — прошипела чейнджлинг в ответ.

Вампир, приняв колкость за чистую монету, передал её и внимательно выслушал неразборчивый стрёкот.

— Он не согласен.

— Вот пусть и завалит своё… что там у него издаёт эти мерзкие звуки?

Помимо них в комнате присутствовали ещё две горгульи, которые, игнорируя всё вокруг, собирали и скрепляли между собой части доспеха злодея. Ради такого случая граф расщедрился на запас личной тёмной магии. Как только всё было готово, он сам подошёл и осторожно закрутил шлем.

Сначала ничего не происходило, но затем за прорезью блекло мигнули красные точки и внутри начало капать, а затем литься. Стернита прислонила ухо к полому нагруднику, слушая, как заполняется пустота внутри.

— Граф, он так до конца времён переливать себя будет, — сказала Стернита. — Может, снимем шлем и проковыряем дырку пошире?

— Я тебе проковыряю! — басистый выкрик застал чейнджлинга врасплох, и та с визгом отпрыгнула. — Так проковыряю, не зашпаклюют!

Однако дело и правда, шло слишком неспешно.

— Телевизор, что ли притащите, — сказал злодей, пробуя шевелить уже наливающимися живительной тяжестью ногами.

Граф взмахнул лапой и горгульи вышли вон, а вернулись уже с искомым. Держа телевизор по бокам, они встали так, чтобы злодею было удобно смотреть, и замерли.

— Пятый канал, вроде, — продолжал Повелитель, пока Стернита разбиралась с кнопками на корпусе – пульта у этой модели не было. — Или шестой… О, да это везде крутят! А ну, жучара, отойди, не сальпа.

Как и полагалась, подобная дикая новость разлетелась по всем студиям, подобно инфекции. О неслыханном по своей жестокости преступлении вещали даже с личного канала принцессы Селестии, хотя до этого на нём ничего подобного не показывали. Был там и зал суда и рыдающий отец Брикса под охраной целой когорты паладинов и комментарии от совершенно непричастных к этому делу личностей. Засветился и горюющий Тайд Вотер.

“Потеря, ужасная потеря” — гиппогриф словно разучился испытывать любые другие эмоции, кроме горя. — “Мир не только потерял законопослушную гражданку, любящую мать и просто замечательную пони, он потерял талант, который никогда не сможет раскрыться, как сорванный слишком рано цветок!”

— Глядите, как меня всем не хватает, — похвалился Повелитель, пробуя сжимать и разжимать кулаки. — Боюсь представить, что он там без меня наснимает, ну да ладно.

Через час злодей, поддерживаемый графом, попробовал сделать первый шаг. Сапог, едва отрываясь от ковра, сдвинулся чуть вперёд, второй оказался смелее и уже оторвался на несколько сантиметров. Десятый шаг был выполнен почти идеально, но Повелитель не спешил выпускать вампира.

— Мы свою часть договора выполнили, теперь ваша очередь, — злодей сдавил щуплое на вид плечо и вампир рефлекторно сгорбился. — Но если вы нам сейчас презентуете часть какого-то древнего артефакта или подсказку, где этот артефакт, возможно, когда-то был захоронен, то не обессудьте, граф, скулы я вам выворочу.

— Обещаю, мой дар вас не разочарует, — поспешно заверил Ратвен.

Повелитель отпустил вампира, уже имея возможность стоять без посторонней помощи. Не забыл он и про Стерниту.

— Умирать больно, страшно и одиноко, — мрачно обратился он к ней. — Помни об этом, когда придёт твой черёд.

— Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, — ответила чейнджлинг. — Тем более, после взгляда на тебя, вечная жизнь перестаёт быть соблазном.

— Поглядите, кто показал клыки. Что, маньячка, попробовала крови и уже в настоящие злодейки метишь? — Повелитель произнёс это на удивление доброжелательно и, кажется, с некоторым одобрением.

Они так и переругивались, даже не заметив, что граф дёрнул потайной рычаг и камин сменился широким зевом. Сделав, пригласительный жест, вампир скрылся в образовавшемся проходе.

— Что ж, там либо наша награда, либо засада, — сказал Повелитель. — Вдруг дедушке лишние свидетели не нужны.

— Боишься? — осклабилась Стернита.

Повелитель не растерялся.

— Естественно боюсь. За тебя – растопчут, как таракана, а где мне ещё такой полезный мультитул найти?

— Кофейник зловонный.

— Сырная вакса.

Вампира они нагнали быстро, тот на месте не стоял, но и не торопился. Четыре пары ног ступали по каменным ступеням, унося злодеев всё глубже во мрак. Спуск будто и не думал кончаться.

— Что хоть за награда? — подал голос Повелитель, после недолгого молчания.

— Я рассчитывал преподнести её, как сюрприз, — признался идущий впереди всех вампир.

Повелитель уже намеревался мягко схватить дедушку за отвороты, вскинуть на свой уровень и предупредить, что сюрпризы он не любит, но тут спуск кончился. Широкий коридор оканчивался каменным лицом, размеры которого превосходили иные замковые ворота. Граф вышел вперед, и принялся выделывать замысловатые пассы лапами, при этом напевая такие строки:

“Открывай свой рот скорее,

Мне бы не застрять.

Я пришёл сюда за тем,

Что клялся охранять”.

С лица посыпалась каменная крошка, и оно расплылось в ехидной улыбочке, а затем так разинуло пасть, что кроме неё ничего не осталось. Зубов для удобства визитёров во рту не имелось, зато был язык, который стал своеобразной подножкой.

На протяжении всего зала, лицами друг к другу, сидели горгульи, причём куда более крупные, чем те, что прислуживали наверху. Идя между ними, Повелитель понял, что попади они сюда как-то иначе, пришлось бы сражаться. Когда стражи кончились, они увидели то, что они сторожили.

Вот уж точно, лучший подарок – книга. Пускай она и выглядит, как зловещий фолиант, облепленный защитными печатями так, что не видно ни обложки, ни даже корешка. Граф взял книгу и передал её Повелителю. От одного прикосновения к ветхой бумаге и сургучу, злодею стало не по себе, но виду он не подал.

— Где же вы её взяли? — не поверил своим глазам Повелитель.

— Несколько лет назад ваши предшественники оставили её мне на хранение, — вампир поклонился, видимо в память о прошлом. — Они сказали, что книга сама призовёт достойных и, как вышло, не врали.

— А что с ними случилось? — встряла с резонным вопросом Стернита.

— Не могу знать, но понимаю, на что вы намекаете, — граф имитировал вздох. — Я не стану вас обнадёживать и скажу, что ваши предшественники, вероятнее всего, уже нашли свою погибель, поэтому готов принять гримуар обратно.

— Обратно, как же, — Повелитель взял книгу под мышку. — Ну, нет, теперь это моё.

— Наше, — поправила чейнджлинг.

— Что ж, тогда, полагаю, мы в расчёте? — спросил вампир и протянул свою волосатую лапу.

— Более чем, — Повелитель тоже вытянул руку.

Присоединилась и Стернита, воспарив на тонких крыльях и вкрутив своё копыто между пальцами. Если Повелитель так охотно согласился, значит, все их страдания обязаны окупиться.

Особняк они покидали туманным утром, злодей напоследок предупредил укрытого большим красным зонтиком хозяина.

— Готовьтесь граф, с этой книгой можно мир с ног на голову перевернуть, чем мы и займёмся.

— Благодарю за совет, господин дуллахан, надеюсь, вы окажетесь удачливее остальных соискателей.

Прощальные слова графа были лишены всякой уверенности, из-за чего за калитку злодеи вышли в смешанных чувствах.

Карета стояла неподалёку, отремонтированная и под охраной двух горгулий. Вампир был старомоден и не мог привыкнуть к спокойной жизни, так что охранников пришлось отпускать. Каменные истуканы зашевелили негнущимися крыльями и с удивительной лёгкостью полетели домой. Повелитель сразу обыскал салон и, убедившись, что ничего не взяли или не подбросили, сел за руль. Стернита ещё помнила их первую и последнюю совместную поездку, но не отрицала, что в случившемся виновата сама, поэтому залезла без опаски.

— Что у тебя на заднем сиденье? — чейнджлинг перегнулась через спинку, рассматривая свёрток.

— Гранатомёт, — вяло отозвался Повелитель, выискивая в связке ключ зажигания.

Стернита хмыкнула и вернулась на место. Не хочет рассказывать, не надо.

— Эй, порулить хочешь? — неожиданно спросил злодей.

— Опять шутишь?

— Нет, просто что-то меня рубить начало. Так да или нет?

Чейнджлинг задумалась, ведь ей очень понравилось кататься верхом, потому что ощущения от полёта на своих и чужих крыльях невероятно рознились. Возницей должно было быть ещё интереснее, хоть и на одних колёсах.

— Я не умею, — вспомнила она и помрачнела.

Повелитель отмахнулся, а затем вылез наружу, освобождая кресло.

— Так я тоже не умел.  Давай, садись.

Стернита пересела на место водителя и положила копыта на руль.

— Так не пойдёт, ну-ка перекидывайся во что-то с руками, — сказал Повелитель.

Удовлетворившись обликом алмазного пса, злодей по-быстрому рассказал всё, что знал. Тест на права он бы точно провалил.

— Звучит просто, — недоверчиво пробурчала Стернита.

— Три круга вокруг вон той рощи, чтобы освоиться хватит, — заверил Повелитель.

Водить оказалось легко и очень странно, чейнджлинг ощущала себя частью чего-то большего, когда карета откликалась на каждую её команду. Было в этом занятии что-то волшебное, что-то умиротворяющее и что-то, чего ей так не хватало…

Она и сама не заметила, как пошла на четвёртый заход.

— Эй, эй, как у меня получается? — Стернита восторженно глядела перед собой через новое лобовое стекло, но Повелитель не отвечал. — Чего молчишь?

Прижав к широкой груди добытое сокровище, Повелитель мирно спал.