Там, где зла нет

Глава 8

Мерзавцы и ублюдки могут нравиться лишь до тех пор, пока их поклонники не прочувствуют на собственной шкуре, или шкуре своих близких, всё то, за что они этими персонажами восхищались.

“…”

Повелитель нередко задумывался о смерти, ведь тот, кто так свободно жалует её другим рано или поздно задастся вопросом: как там, на той стороне?

На той стороне было никак. Ни хорошо, ни плохо, а именно что никак. Не встречал Повелителя исполинский ясень о трёх корнях и со всевозможной гигантской живностью, ютящейся в кроне и под ней; не пытался проглотить трёхглавый монстр, за совершённые злодеяния; не ожидал на скалистом берегу паромщик, с протянутой за монетами костлявой лапой. Вокруг безвозмездно властвовала непроницаемая тьма, в которой, кажется, растворялись даже звуки.

Повелитель попытался что-то сказать, потом подвигать руками и ногами, но ничего не выходило.

“Так вот оно каково – быть в камне”, — решил Повелитель и поразился громкости собственной мысли в извечной тишине.

Однако даже непроницаемая тьма не может существовать без света, и он скоро появился. Бледное, мёртвое, синевато фиолетовое пламя разбрасывалось холодными искрами, потухало, только чтобы заискриться снова. Повелитель пошёл на него, не ногами, но мысленно и с трудом напрягая немигающие глаза, смог выкарабкаться с той стороны на эту.

Пламя производило маленькое существо в квадратной маске имеющую узкую смотровую щель с непрозрачным стеклом. Одно копыто кое-как держало горелку, второе что-то придавливало. Повелитель напрягся повторно и на этот раз смог слегка покрутить шеей.

— Кто ж так варит, шов на шве! — первым делом возмутился пришедший в себя злодей.

Стернита убавила пламя и сняла защитную маску. На Повелителя уставилось измученное лицо с впалыми щеками и распухшими слезящимися глазами.

— Сейчас сам себя штопать будешь, говнюк неблагодарный, — чейнджлинг пыталась говорить сурово, но получалось только устало.

Повелитель несколько раз безрезультатно дёрнул головой, после чего благоразумно решил, что в сложившемся положении можно и потерпеть.

— Ладно, врачуй…

Пока Стернита заваривала пробоину в доспехе, злодей смог немного, насколько позволяло состояние, оглядеться. Бледные всполохи освещали низкий земляной потолок и неровные земляные стены со всех трёх сторон. Похоже, они находились в какой-то норе и судя по влажной почве, свежевырытой.

— Как там? — Повелитель уже понял, что сварщик из Стерниты такой себе и лишний раз её лучше не отвлекать, но взволнованность не давала ему молчать.

— Не знаю, — хмуро отозвалась она. — Перед тем, как радио сдохло, сообщили о падении Мэйнхеттена. Диктор призывал всех укрыться в специально организованных убежищах, а в случае встречи с врагом, не сопротивляться и отдавать всё, что те потребуют. По всей видимости, никто даже не пытается сопротивляться.

— Без магии особо не повоюешь, — согласился Повелитель. — Тьма немилосердная, мы ж им Эквестрию на белом блюдечке с голубой каёмочкой поднесли!

Ничего не ответив, Стернита вернулась к ремонту. Как только пробоина была ликвидирована, чейнджлинг выбралась наружу через откидной лаз в потолке, оставив злодея одного. Повелитель выбрался следом через несколько часов, сразу, как заполнились слизью доспехи. Вернее, выполз, потому что вырытая нора оказалась не очень большой. Шов на боку был неаккуратный и уродливый с виду, но прочный на поверку, хотя под удары его подставлять всё же не следовало.

Вечерело. Наступающий закат против обыкновения был не розовым, а зелёным. Стернита сидела в замаскированной раскидистыми ветвями карете и крутила ползунок магнитолы. Она вздрогнула, когда Повелитель распахнул дверь.

— Проклятье, не подкрадывайся так!

— Всё ещё ничего? — спросил Повелитель, облокачиваясь о спинку кресла.

Стернита неутешительно помотала головой и покрутила ползунок ещё раз, радио шипело статическими помехами. Злодей отошёл от кареты и огляделся. Они находились на лесной оконечности, укрытой со всех сторон маленькими рощицами. Не самый лучший выбор для укрытия, но раз их не нашли, то и не самый худший. Где бы они ни расположились, это место определённо было далеко от башни, вокруг которой на многие километры ничего не росло.

— Что мы теперь будем делать? — Стернита села неподалёку и выжидающе завиляла хвостом – недавно появившаяся привычка, на которую она пока не обращала внимания.

Повелитель сложил на груди руки и, не поворачиваясь, ответил:

— Мы? Ничего, а вот лично у меня есть одно невыполненное обещание. Тебе могу лишь посоветовать найти хорошее убежище.

Стернита оббежала его по круг, оставляя за собой взрыхлённую землю, и остановилась напротив, выражая своим видом полное непонимание.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что теперь всё по-настоящему.

— А до этого было понарошку? — Стернита скрестила на груди передние ноги, намеренно пародируя серьёзность Повелителя.

Он посмотрел на неё и чейнджлинг невольно сглотнула. Это был тот самый взгляд, когда они оказывались в неприхотливой обстановке и злодею нечего было сказать, поэтому он просто глядел своими безжизненными лампочками или на дорогу или в языки кострового пламени.

— Прямо сейчас, пока мы разговариваем, умирают десятки, а может сотни ни в чём неповинных существ, — заговорил он слишком спокойно для подобного объявления. — Возможно, в этот самый момент кому-то перерезают глотку из-за дешёвого стеклянного ожерелья, купленного за горсть битсов на распродаже, а кого-то насмерть забивают за попытку отбить невинность своей несовершеннолетней дочери. Ты понятия не имеешь о настоящем зле, потому что живешь в мире, где его нет. Ну, не было до сих пор.

Стернита заметно поёжилась, но если злодей считал, что её можно напугать одними жуткими подробностями, то он здорово ошибался.

— Осмелюсь напомнить, — начала говорить она, и Повелитель почти неразличимо втянул голову в плечи. — Что я неделю маскировалась под аликорнов, сражалась с пытающейся впечатлить тебя фелбистом, превращала в кашу горящую башку воскрешённой пони, отрекалась от собственной семьи, дважды вытаскивала на себе твою вредную задницу, отвлекала на себя внимание ожившей огневой точки и была поджарена целой кучей паладинов. И всё это ради того, чтобы идти по тёмному пути, а теперь ты заявляешь, что я не готова. Я всё правильно поняла?

— Это всё не то… — попытался спорить Повелитель, да куда там.

— О, нет, нет, нет, ты от меня так легко не отделаешься! И, кроме того, — Стернита взлетела на его уровень и довольно ухмыльнулась. — Пока мы вместе, за тобой числиться более важное обещание. Ты обещал сделать из меня настоящую злодейку

Невероятно, но, похоже, Стернита увидела через непроницаемый шлем улыбку. Нет, это была не обычная в привычном смысле этого слова улыбка, а скорее выловленный на эмпатическом уровне отголосок тщательно скрываемых эмоций, который способен был почувствовать только опытный чейнджлинг.

— Ладно, посмотрим, чего ты стоишь, — Повелитель выставил перед собой сжатый кулак, и Стернита стукнула в него копытом.

Ревизию полезных предметов проводили прямо на капоте, поскольку этих самых предметов было немного. Сумка с мелочёвкой, в которой не было ничего нужного, но в которую нужное можно было положить. Вытащенный из бардачка пистолет с последним патроном, которым в случае чего можно было развалить некрепкую черепушку. Пустой сосуд, ману из которого допил Повелитель, благодаря чему достал ещё две вещи из-за пазухи: волшебный компас и мошну с зубами. Стернита не поняла, зачем им последнее, но видимо Повелителю было виднее.

Помимо материальных запасов числились и колдовские. Выпившая большую часть маны Стернита вернула себе возможность творить магию, в том числе и магию трансформации, однако из-за новых ограничений волшебство тоже стало невозобновляемым ресурсом. Она и сама не могла сказать, на сколько её хватит, по пересказу недавних событий, обликом дракона она пользовалась по минимуму: когда вытаскивала Повелителя, когда подыскивала подходящее убежище и когда переносила через рощи карету, чтобы та не оставила за собой следов. По собственным ощущениям чейнджлинг могла пару часов полетать драконом и слово “полетать” следовало выделить жирным шрифтом, так как в расчёт не шли никакие посторонние нагрузки, будь то манёвры уклонения или поливание неприятеля огнём.

Повелитель взял сумку, положил в неё пистолет и передал Стерните. Мошну и компас он убрал в притороченный к поясу неглубокий подсумок для маслёнки.

Двигаться решено было быстро, но тихо, поэтому карету пришлось оставить. Повелитель долго пытался запихнуть связку ключей в забитый подсумок, но под конец сдался и так же отдал их Стерните. Ощущение дефицита распространилось даже на количество переносимых вещей, что для Повелителя стало неприятным, но ожидаемым откровением. Не зная, когда они вернуться (и вернуться ли вообще), злодей скрутил колёса и поочерёдно закинул их в нору, после чего закрыл лаз и затёр видимые щели сапогом. Теперь угнать не угонят, но попортить из вредности всё ещё смогут…

— Ну, выходит до встречи. Ничего, заржаветь не успеешь, а мы уже вернёмся, — Повелитель похлопал череп-радиатор, как старого приятеля, а потом обратился к Стерните. — Найти потом сможешь по памяти?

Чейнджлинг покачала копытом передней ноги, что можно было растолковать как “если повезёт”. Повелитель печально вздохнул.

— Тогда, на всякий случай, прощай.

Выдвинулись налегке, как обычно: Повелитель своим ходом, Стернита попугаем на плече. Чейнджлинг хорошо устроилась, объясняясь тем, что, дескать, каждый не пройдённый шаг это экономия энергии, в том числе и магической. И ведь не поспоришь! Злодею пришлось смириться с ролью носильщика, однако со своей стороны он не забыл напомнить, что если “многофункциональный жук” подведёт в нужный момент, он запихает её в ножны, причём в родном облике и пусть только попробует хоть шелохнуться без разрешения.

Пробравшись через густые заросли и миновав стелящийся за ними просторный луг, путники вышли на широкую дорогу, растоптанную тысячей тысяч ног. Следы оставались чёткими, их ещё не успел смыть редкий летний дождик или замести непокорный бродяга ветер. Хотя армия ушла далеко вперёд, Повелитель не рискнул продолжать идти по открытой местности, опасаясь патрульных разъездов, поэтому с удобной дороги пришлось сойти и продолжить путь по суходолу. Стало смеркаться, и Повелитель даже немного обрадовался скорому отдыху. Не то чтобы поводов для радости оставалось слишком много…

Новая зелёная ночь была темнее любой другой, плёнка на небе плохо пропускала и без того слабый звёздный свет. Ночевали в чистом поле без изысков.

— Ты мне под бок не лезь, — Повелитель предостерёг готовую лечь рядом Стерниту. — А то во сне перевернусь, потом тебя не отскребёшь.

Помимо лёгкого мороза утро принесло за собой низкие печальные облака. Дикий ливень (вернее обычный дождь, просто не контролируемый пегасами) сплошной стеной обрушился на Эквестрию, размыв землю и утопив множество никем не подсчитываемых насекомых. Стернита, не находя спасения от разбушевавшейся стихии, ёрзала между шипами. Повелитель шагал быстро и невозмутимо, капли гулко барабанили по панцирю, сливались в струи и поспешно сбегали вниз, сапоги с чавканьем месили грязь и попавшие под них мелкие растения. Скорость была такой, что чейнджлинга ощущала себя водителем кареты с открытым верхом.

— Эй, там что-то есть! — Стернита перебралась на шлем и схватилась за один из рогов. — Вон, впереди.

Фургончик стоял под деревом, опустив в набежавшую лужу потемневшие оглобли. Неподалёку лежал брошенный хомут, другие вещи были раскиданы в разные стороны, словно среди них искали что-то жизненно необходимое. Владельца фургончика видно не было, но на его печальную судьбу намекали забрызганные кровью колёсные спицы и несколько торчащих из борта стрел с грубым оперением. Повелитель брезгливо поддел мысом барахло, которое и грабители до него сочли ненужными, а затем заглянул в крытую повозку. Изнутри вынесли почти всё, а что не вынесли – лежало разнородным хламом. Повелитель осторожно забрался в повозку и та умоляюще заскрипела. Стернита спрыгнула на деревянный настил и отряхнулась, со злодея тоже текло в три ручья. Чейнджлинг вдруг захотела спросить у попутчика мнение насчёт случившегося тут, но сразу поняла, что ответ ей не понравиться. Более того, она примерно знала, что ответит Повелитель, отчего спрашивать расхотелось окончательно.

— Вот, — Повелитель кинул Стерните полотенце, не самое чистое, но хотя бы не окровавленное.

— На нём дырки, — чейнджлинг не жаловалась, а просто описывала увиденное. Дырки явно были прожжены, их края обводила чёрная кайма.

Злодей развёл руки, чуть не прорезав шипами потяжелевшую под дождём ткань.

— На тебе тоже.

Насухо вытершись, Стернита отошла к противоположному концу фургона и легла на живот, уложив морду на скрещенные ноги. Капли хлестали по тонкой крыше, а при сильном порыве ветра некоторые из них попадали и под неё. Повелитель зашнуровал выход на своём крае и это немного помогло. В тот момент, когда он приподнялся, Стернита заметила, что за ним что-то лежит и, засветив рогом, подтянула к себе находку.

— Магию не жги, — проворчал Повелитель.

Пропустив упрёк мимо ушей, Стернита молча вертела перед собой простенькую тряпичную куклу. Лупатые пуговицы глаз, грива из прядей цветных нитей, из них же хвост. Такие грубые поделки точно не продавались в магазинах, и вероятно куклу сделал жеребёнок или его не очень искусный в шитье родитель. Наверное, у тряпичной зверушки и имя имелось, правда, зная пони это было нечто слащаво-глупое, вроде “Сэр Ланцелап” или “Мистер Умилительная Карамелька”. Теперь это уже было совсем неважно.

Собираясь уже забросить игрушку в дальний угол, Стернита невольно остановилась на укоряющем взгляде лишённых век глаз. Прямо, как живая, даром, что непонятно даже что за зверь такой. Может кукла и была живой для своего бывшего владельца, который спрятал неживой кусок тряпья, словно спасая тот от лязгающих клинками нападающих. Могла ли она или он хотя бы предположить, что куклу найдёт кто-то другой и заберёт с собой, не дав сгнить на дне разграбленного фургона?

Стернита зажмурилась и потёрла область рядом с рогом. Опять она начинает думать о какой-то ерунде.

Кукла пристроилась рядом с сохнущей сумкой, и это не ускользнуло от внимания Повелителя, но он никак на это не отреагировал. Несмотря на свою любовь к насмешкам и общую несносность, злодей иногда соображал, когда лучше промолчать.

— Так кто это такие? — наконец спросила Стернита.

— Легионы Тьмы, — с явным неудовольствием ответил Повелитель.

Чейнджлинг призадумалась, вспоминая историю, которую она знала намного хуже магии перевоплощения.

— Их же расформировали сколько-то сотен лет тому назад, — неуверенно предположила она.

— В нашем мире, да. Двести семнадцать лет назад это было, если интересно.

— Так они что, из другого мира?

Повелитель с издевательством похлопал в ладоши, клацая металлом.

Потерев подбородок, Стернита нахмурилась.

— Но кто их предводитель, может альтернативный Дискорд?

Хотя положение у них складывалось хуже некуда, Повелитель и тут нашёл повод возгордиться.

— Ба, бери выше!

— Грогар? — попробовала угадать Стернита.

— С рогами, но не козёл, — подсказал Повелитель.

Чейнджлинг открыла было рот, но сразу же его закрыла. Копыто подпёрло уложенную на него щёку.

— Да ты должно быть шутишь.

Повелитель вновь сделался серьёзным.

— Шутки кончились.

Однако Стернита была с этим не согласна.

— Нет, ну двух Повелителей ни одна Эквестрия не выдержит.

И злодей расхохотался. Смех вышел почти натуральным, и Стернита не знала, удивляться этому или пугаться. Пока она определялась, Повелитель уже прекратил смеяться.

— На этот счёт не беспокойся, — важно заявил он. — Из нас двоих останется только один, я об этом позабочусь.

— Угу, только кто именно? — невесело усмехнулась Стернита.

— Брось, ты думаешь, у пришельца есть шансы? — Повелитель привстал, и фургон качнулся под его весом. — Подумаешь, у неё есть мощнейший артефакт, огромная армия и элемент неожиданности, со всем этим любой дурак мир захватит.

— У неё? — переспросила Стернита.

Она попыталась представить Повелителя в виде кобылы или как там у его расы особи женского пола называются, но воображения наотрез отказывалось воспроизводить подобные запросы, вместо этого добавляя к готовому шаблону бантики на шлем.

— Да там без разницы, — сказал Повелитель и закрепил своё утверждение ударом в грудь. Внутри забулькала нейтральная по половому признаку жижа. — Видно, так уж вышло, что в параллельном мире я стал считать себя бабой. Даже талия утончилась, и бёдра с сиськами округлились, вот уж цена за победу в войне!

Воображение Стерниты поддалось и визуализировало услышанное. От представленной инсталляции морда чейнджлинга сморщилась, словно та съела черпак поваренной соли.

— И я об этом, — без слов понял всё Повелитель.

Дождь, наконец, прекратился, и путники выбрались из фургона. Не успевшая высохнуть сумка неприятно липла к телу, но Стернита утешалась тем, что Сэру Ланцелапу внутри ещё хуже.

Повелитель сверился с компасом и повернул на неприметную тропку.

— Значит, двести семнадцать лет назад? — Стернита привычно устроилась на плече, стараясь греться в жиденьком солнечном свете.

— Гляди-ка, запомнила.

— Мне всего лишь любопытно, что ты всё это время делал, — Стернита хлестнула хвостом приставучую мошку.

— Пил, — хмуро отозвался Повелитель.

Стернита аж приподнялась из удобной позы.

— Двести с лишним лет?!

Это была та тема, которую Повелитель не хотел обсуждать ни с кем, в том числе со Стернитой или с самим собой. Более того, задай ему сейчас этот вопрос кто-то посторонний, этот кто-то окончил бы свою жизнь в ближайшей канаве.

— Я… много пил. Разговор окончен.

Чем дольше они шли, тем больше видели последствий своего необдуманного решения. Встречные поселения были либо разрушены до основания, либо заняты прислужниками Повелительницы – их обходили стороной. Под въездными арками качались или чёрные стяги или висельники: кто что выбрал. Инстинкт самосохранения у эквестрийцев был развит хорошо, именно по этой причине первое встречалось намного чаще, чем второе.

У Стерниты задрожали губы, когда они проходили мимо первого рискнувшего дать отпор городка, над руинами которого ещё стоял удушливый смог.

— Зачем? — только и смогла прошептать она, отводя взгляд от раскачивающихся на верёвках тел.

— И правда, жрать они, что ли не хотят? — удивился Повелитель. — Иные прихвостни, бывает, своих недобитков подъедают, а тут такое расточительство. Видимо приказали для устрашения на несколько дней повесить, потом снимут. Ну, ничего, на солнышке мяско может даже завялиться, если дождей не будет.

Поспешно спрыгнув с плеча, Стернита отбежала в сторону и согнулась с раскрытым ртом. Наружу ничего не вышло, потому что было нечему, только желудок несколько раз болезненно сократился. Привычная к голоду Стернита лишь сплюнула и вернулась на насиженное место. В жизни её столько не тошнило, сколько за проведённое со злодеем время.

— Я предупреждал, что теперь всё по настоящему, — сказал Повелитель.

Чейнджлинг сильно зажмурилась, желая открыть глаза и очутиться где угодно, но только не здесь.

Но перед ней только стелилась растёкшаяся слякотью дорога.

— Заткнись… — прорычала она, а затем тише добавила: — Пожалуйста.

Однако не только Легионы Тьмы несли смерть и разрушение. На магии зиждилось почти всё производство и инфраструктура Эквестрии, а когда её не стало, по стране прокатился вал техногенных катастроф. Это они поняли по месту крушения одной из мобильных погодных фабрик. Среди лома дорогого оборудования и взъерошенной ваты строительных облаков различались не пережившие внезапного падения работники.

— Давай обойдём, — умоляюще попросила Стернита.

— Это всего лишь дохлые пони, хватит скулить, — ответил Повелитель и принялся обходить первые обломки.

Фабрика и так была небольшая, а после развала в воздухе от неё осталось и того меньше, поэтому миновали её быстро. Разве только на полпути что-то отчётливо чавкнуло и Повелитель, остановившись, начал оттирать подошву о траву, ругаясь на то, что “вляпался в пегаса”. Стернита после этого долго сморкалась в платок, пытаясь избавиться от запаха смерти, который словно пропитал собой всё вокруг.

— Ты лучше привыкай, — посоветовал ей Повелитель. — То ли ещё будет.

— Не ко всему можно привыкнуть, — пробурчала Стернита.

Шлем злодея со скрипом развернулся в её сторону, словно прожектор маяка. Красные буркалы недобро сверкнули.

— Ошибаешься.

Всё чаще и чаще им встречались разъезды чёрных всадников, так что приходилось прятаться. Под вечер они засели в разрытых корневищах высокого дерева, но замыкающий патруль всадник остановился на краю дороги и даже вроде бы посмотрел прямо на них. Повелитель приготовил свои боевые когти, но вдалеке кто-то закричал, и всадник, жутко взвыв, ускакал на звук.

Путники продолжали идти по следам вторжения, из-за чего оставаться в тени становилось всё сложнее и сложнее. Один раз они едва не вышли на разбитый в подлеске вражеский лагерь, и с этого момента Стернита иногда улетала на разведку, то в образе птицы, то так.

— Чисто, — сказала она, возвращаясь на ставший посадочной площадкой наплечник.

— В прошлый раз у тебя тоже чисто было, — хмыкнул Повелитель.

Стернита с оскорблённым видом задрала нос.

— Когда я в последний раз пролетала, там и правда никого не было.

— Ну, теперь там точно никого нет.

От того, как Повелитель перебил встреченную по её вине группу захватчиков, Стерниту бросило в крупную дрожь. Она не запомнила всех деталей и была этому только рада. Вряд ли это можно было назвать неожиданным открытием, но бывший Властелин Тьмы оказался хорошим убийцей.

Слишком хорошим.

Спустя несколько часов непрерывной ходьбы Повелитель в очередной раз сверился с компасом.

— Так я и думал, на Кантерлот пошла. Как говорил злодей Кровавая Сорока: ”отруби голову и тело умрёт”.  Ничего, не ты одна такая умная.

— Что ты там бормочешь? — недовольно спросила успевшая прикорнуть Стернита.

Повелитель не удосужился ответить. Они вышли на поросший высокой травой холм, с которого открывался чудесный вид на столицу Эквестрии. Хотя в данный момент чудесность была несколько омрачена кишащими под горой Легионами Тьмы, которые бурлили словно чёрное море, грозясь поглотить собой белый город. На возвышенностях стояли батареи дышащих огнём орудий, которые беспорядочно обстреливали городские стены. Пущенные снаряды без труда долетали до цели, но разбивались о сверкающий золотой щит, который покрывал собой весь Кантерлот, делая его похожим на хрупкий снежный шар.

Говоря о хрупкости, каждое попадание оставляло на щите ветвистые трещины.

— Генераторы у них там что ли, или сама принцесса впряглась? — размышлял Повелитель, наблюдая за осадой, которую всегда мечтал возглавить лично.

— Меня больше волнует, как мы доберёмся до макгаффина, — сказала Стернита.

Повелитель вынул компас.

— Так, так, вроде под воротами стоит, конечно, где же ещё, — он смотрел по стрелке, указывающей в направлении горы. — Надо попасть в город раньше неё, пока дворец не заняла.

— Хочешь присоединиться к защитникам? — удивилась Стернита.

— Не неси чепуху, в городе множество узких улочек и переулков, идеальное место для засады, — Повелитель задумался. — В Кантерлоте, если правильно помню, вторая по величине типография после Мэйнхеттенской, значит, нас многие знают как победителей дракона. Можно будет попробовать притвориться героями и сагитировать местных на самоубийственную атаку. Они, конечно, начнут плакать и жаловаться на отсутствие магии, но тут главное принять позу посолиднее и сказать нечто вроде: ”магия не в ваших рогах, а в ваших сердцах, в них же таиться отвага и доблесть” и эти дураки за просто так отвлекут для нас часть вражеской армии.

Ковырявшаяся всё это время в носу Стернита тихо чихнула, выстреливая через ноздрю любопытную букашку.

— План надёжен, как запертый на топливном складе кирин, — наконец соизволила ответить чейнджлинг.

— Ну а что ты предлагаешь? — недовольно развернулся к ней Повелитель.

Предложить Стерните было нечего, но критиковать хотелось.

— Как и ожидалось, — удовлетворённо хмыкнул Повелитель. — Теперь ждём, пока щит не обрушиться, потом ты превращаешься в дракона и проносишь нас в город, где садиться покажу.

Естественно, никто им этого времени давать не собирался. У подножия холма образовался один из приспешников самозванки, который, вскинув над головой короткий меч, призывно заорал. Повелитель подскочил, на ходу подхватывая камень, и метко запустил его в крикуна. Камень шрапнелью прошил громоздкий шлем насквозь. Приспешник перестал кричать, только забулькал, а потом и вовсе упал, но было уже слишком поздно. К холму со стороны леса, из которого вышли путники, уже бежали сотни солдат и скакали полдюжины всадников. Некоторые из них принялись на ходу стрелять из многозарядных арбалетов короткими светящимися болтами. Болты были настолько раскалены, что рассекали воздух не со свистом, а с шипением.

— Превращайся! — рявкнул Повелитель, но это было лишним.

Стернита догадалась и без него. Вскочив на спину, Повелитель стукнул пятками по бокам, и они взмыли в чужеродное зелёное небо. Один из особо ретивых приспешников умудрился схватиться за конец драконьего хвоста и теперь болтался в воздухе, воя то ли от страха, то ли от переизбытка храбрости, хотя скорее всего от того и другого. Провисел он на нём недолго, но этого хватило, чтобы высота, с которой началось падение, оказалась для него фатальной.

Полёт проходил не слишком высоко, поскольку никто не знал, как зелёная дрянь реагирует на летунов. Авиации противника видно не было, а она бы очень пригодилась в осаде города на горе, и это толкало на определённые выводы. Дракон приближался к окружённому Кантерлоту, и чёрное море под ним забурлило, заметив нового противника. На возвышенности выкатили новые орудия, с поднятыми почти вертикально стволами и как только они остановились, вокруг них начали суетиться расчёты.

— Что б им Дискорда рогами набок родить, у них ПВО! — взревел Повелитель и похлопал Стерниту по шее, надеясь, что та это почувствует. — Выше бери, сейчас собьют!

Дракон стал набирать высоту, а орудия к тому времени успели дать первый залп: стволы синхронно втянулись, словно части диковинного музыкального инструмента. Ни один из выстрелов не достиг цели, пролетевшие мимо снаряды мало того, что оказались даже не близко, но и улетели далеко ввысь.

— Мазилы! — победоносно вскрикнул Повелитель. Расчёты ПВО его слышать не могли, так пусть хоть жучара порадуется.

Впрочем, если Стернита и начала радоваться, то сделала она это преждевременно. Выпущенные болванки и не собирались падать: вместо этого они разорвались на сотни частей, да разлетелись по всему небу. Секундой позже вокруг летунов распустились смертоносные огненные цветки. Дракон крутился и юлил, как мог и даже смог пережить все взрывы, но орудия снизу дали второй залп.

— Давай быстрее, быстрее! — когти Повелителя погрузились в чешую, и Стернита зашипела, не разжимая челюстей.

Золотистый пузырь Кантерлота был уже под ними, когда одна из бомб разорвалась в нескольких метрах от дракона. Отброшенный горячей волной Повелитель завертелся в воздухе, не зная, где верх, а где низ. В слепом падении самым страшным является не сам процесс, а ожидание его окончания, когда тело инстинктивно сжимается, ожидая удара, который никак не происходит. Повелитель не провёл в воздухе даже малой части того времени, которого хватило бы для подобных рассуждений. Падение оказалось не мягким, но скоропостижным.

Будь у Повелителя кости, непременно сломал бы парочку. Он лежал на прозрачном полу, вернее потолке, и смотрел на пустеющие столичные улицы. Пони и другие существа торопливо шныряли туда-суда, некоторые наиболее глупые пытались утащить на себе собственное имущество. При Божественных Сёстрах жили богато, поэтому такие носильщики едва переставляли ноги. Понаблюдав за паникой ещё немного, Повелитель поднялся и тут же с рычанием схватился за криво спаянный бок. Коснувшаяся заделанной бреши перчатка увлажнилась от нескольких проступивших между швом капель.

— Это тебе не книжки читать, — прохрипел Повелитель, но Стерниты рядом не было, и укор остался неуслышанным.

По ощущениям купол был выполнен из закалённого стекла, но злодей всё равно передвигался по нему с осторожностью. Где-то слева грохотало, и по поверхности щита пробегала едва уловимая рябь. Повелитель прошёл совсем немного вперёд и разглядел маленькое чёрное пятнышко, которое как будто уродовало собой идеальное золотое покрытие. Не оставалось сомнения, что это была Стернита, но Повелитель всё еще не мог определить расстояние, ведь он не знал, в каком она сейчас облике и жива ли вообще.

— Только попробуй умереть до того, как я научу тебя быть настоящим злодеем! — пригрозил Повелитель и прибавил ходу.

Чёрная точка росла медленно, а щит уже начал покрываться трещинами и теперь под ногами угрожающе потрескивало. Повелитель сначала переместился на четвереньки, затем и вовсе пополз, как по тонкому льду, однако треск только усиливался. Теперь не было видно ни улиц, ни паникующих горожан, всё скрывала наложенная друг на друга паутина из трещин.

Защита города истончалась на глазах, и всё же он почти дополз до неподвижного чейнджлинга. Стернита была в своём обычном облике, видимых повреждений на ней не наблюдалось, впрочем, Повелитель не видел её целиком. По своему опыту он  знал, что на войне можно перевернуть нетронутое на вид тело и обнаружить недостачу скрытой до этого момента части.

Злодей надеялся, что сейчас такого не произойдёт. Их разделяло не более полусотни метров, когда Повелитель замер с поднятой рукой, а защитный купол рассыпался на миллионы крохотных сверкающих осколков. Хорошо, что на этот раз Повелитель примерно знал, когда произойдёт удар.

Не знал он, сколько этих ударов будет. Повелитель летел через стеклянные перекрытия какого-то павильона, проходя через него, как разогретый нож сквозь масло. Плитка растрескалась от приземлившегося злодея, тот с ворчанием поднялся и осмотрел место, в которое попал. Многоэтажный атриум был не только заброшен, а теперь ещё и разрушен. Повелитель без промедления обыскал каждый этаж, но Стерниты нигде не наблюдалось. Он несколько раз её окликнул, один раз даже по имени, после чего решил больше не задерживаться. Чейнджлинга он ценил, но не до такой степени.

Миновав вестибюль, злодей пинком выбил двустворчатые широкие двери, а затем вышел на широкое крыльцо. И всё-таки времени он потратил слишком много.

На улице уже толпилось два десятка приспешников самозванки и с каждой секундой их становилось только больше. Повелитель обвёл растущую армию врагов тяжёлым взглядом, и столь велико в нём было презрение, что солдаты отступили на несколько шагов.

— У кого есть магическое оружие – поднять руки! — приказал Повелитель.

Приспешники в растерянности начали оглядываться на соседей, вероятно уточняя, есть ли или нет. Повелитель подождал и повторил приказ, громче и нетерпеливее. Приспешники только уставились на него наивными, но честными-честными глазами, у кого они не были скрыты глухими шлемами. Руки никто не поднял.

— Вот и славно, — сказал Повелитель и бросился вперёд с растопыренными пальцами-когтями.

---

Стернита помнила, как летела, но не помнила, как всё прекратилось, словно всё происходящее до этого было рисунком слишком требовательного к самому себе художника, который под давлением творческого кризиса разорвал свою работу одним быстрым движением. Она даже не чувствовала боли, будто творец забыл её ей нарисовать. Или отобразить, как там это по-учёному называется…

Попробовав шевельнуться, чейнджлинг поморщилась. Нет, не забыл.

— П-с-с, кажется, эта штука очнулась, — услышала она со стороны. Голос был женский, скрипучий. Неприятный.

— Это не штука, это чейнджлинг, — ответил, судя по баритону жеребец.

— Что я, чейнджлингов не видела?  Ой, не подходи к этому!

Кто-то осторожно, но уверенно переложил Стерниту лицом кверху. Единорог, белоснежный, как старшая Принцесса, в изрядно испачканных золотых доспехах внимательно смотрел на неё одним глазом. Второй скрывался за многослойной повязкой из окровавленных бинтов. Вспоминая свою последнюю встречу с доблестными воинами света, Стернита предупреждающе зашипела.

— Эй, эй, полегче, мы тебя не тронем, — похоже, паладин напугался не меньше неё, но надо отдать должное, не отпрыгнул, как типичный пони.

— А я говорила, что не надо это сюда тащить! — владелицей женского голоса оказалась молодая на вид грифоница в потрёпанной форме курьерской службы. — Может она заодно с захватчиками?

— Ага, и единолично пробила наш защитный купол, — ответил жеребец.

— Но ведь она прямо во время обрушения с неба свалилась! Что, совпадение?

— И ты хочешь сказать, что она об него мордой долбилась?

— В истории были случаи и такого! Тоже мне, паладин…

— Довольно, — третий голос, спокойный и глубокий прервал спор.

Стернита только сейчас увидела ещё одного обитателя комнаты, хотя не заметить его было сложно. Минотавр, габаритами не многим уступающий Повелителю, сидел под потолочным люком и чистил громадный кремневый пистолет. Стернита вспомнила про свой, и принялась озираться в поисках сумки. Комнатка оказалась маленькая и ничем не заставленная, но сумки видно не было.

— Где… где мои вещи? — прохрипела Стернита и закашлялась.

Никто ничего не ответил, но паладин поднёс ей стакан воды. В копытах, от того неуклюже.

— Виноват, — вздохнул он, пролив чуть ли не половину. — Никак не привыкну к… этому.

— На меч уже передумал бросаться? — мерзко хихикнула грифоница.

Зажмурившись, паладин тихо зашептал:

— Селестия, дай мне силы, Луна, дай мне терпения.

Вода оказалась горькая и тёплая, но пересохшее горло было не требовательным.

— Где мои вещи? — ещё раз спросила Стернита, возвращая стакан.

— У меня, — коротко бросил со своего места минотавр.

Этим “у меня” он как бы отвечал на все последующие вопросы, настолько всеобъемлюще была сказана фраза.

Стернита обвела взглядом подвальное помещение.

— И что вам от меня надо?

Грифоница чуть не подавилась эмоциями, паладин поспешил и к ней с водой, но та посторонилась от выплёскивающейся во все стороны жидкости.

— Мы тебя вообще-то спасли! Вернее вот этот вот! — грифоница ткнула когтем в вытирающего за собой паладина. — Купол осыпается, а он вместо того, чтобы с остальными спасаться, бегает как ужаленный “на нём кто-то есть, на нём кто-то есть”. Ты его чуть в лепёшку не раздавила.

— Да ладно… — смущённо пробормотал жеребец и стал интенсивнее натирать пол, будто пытаясь вывести пятна.

Стернита потёрла загривок. Час от часу не легче, её спас пони. Повелитель узнает – засмеёт и правильно поступит. С другой стороны, что случилось, то случилось.

— Спасибо… — как бы невзначай буркнула она.

Жеребец оторвался от своего занятия и ещё более смущённо улыбнулся.

— Так я это… обращайся.

Грифоница прыснула в кулак, чем навлекла на себя суровый взгляд воина света. Не сказать, что он её впечатлил, но хотя бы отвернулась.

Расположенная в противоположной стороне от люка неприметная дверца бесшумно отворилась и через неё наполовину выглянула пожилая кобыла в старомодных очках с оправой в форме половины круга.

— Шиелд. Шиелд, ты тут?

Паладин подошёл к старушке.

— Миссис Лаймон, что случилось?

— Я услышала шум у вас наверху, всё хорошо?

— Всё хорошо, миссис Лаймон, прекратите себе изводить.

Старая кобыла тяжело вздохнула.

— Как же мне не изводить себя, когда твориться такое.

Возможно, жеребец попросил помощи у божественных сестёр ещё раз, но теперь только мысленно.

— Идёмте, я провожу вас к остальным. Постарайтесь заснуть и ни о чём не думать, скоро всё наладиться.

Когда оба пони скрылись в уходящем вниз коридоре, повисла тишина. Минотавр предпочитал говорить мало и по делу, грифоница в основном конфликтовать, но видимо её основной жертвой являлся одноглазый паладин, к Стерните она только приглядывалась. Чейнджлинг на это оскалила свои острые клыки, показывая, что она не добыча.  Грифоница в знак согласия поёжилась и первой отвела глаза.

Вернулся Шиелд ещё более измученным, чем раньше.

— Милая старушка, — как бы оправдывая неугомонную бабулю, сказал он, усаживаясь в стороне.

— Всю плешь проела, — согласилась грифоница.

Стернита ухмыльнулась и провела копытом по затылку – ей такое точно не грозило.

— Предлагаю, наконец, познакомиться, — тем временем предложил паладин, обращаясь к чейнджлингу. — Моё имя ты уже знаешь. Вот этот пернатый репейник – Ирма, а рогатого здоровяка зовут Ромул.

Минотавр махнул лапой, но не в знак приветствия, а просто обозначая своё присутствие, грифоница не соизволила  сделать и этого. Стернита тоже представилась с великой неохотой.

— Так это что, одно из тех убежищ, о котором я по радио слышала? — спросила она у Шиелда.

Паладин невесело мотнул головой.

— Убежища давно переполнены, это всего лишь укреплённый подвал моего друга, который был помешан на скором конце света. Да не заблудиться ему на той стороне, столько готовился, а себя не уберёг.

— Неважно, мне надо идти, — Стернита поднялась с лежанки и поняла, что у неё единственной в комнате были хоть какие-то удобства.

— Куда? — запротестовал Шиелд. — Наружу? Ты с ума сошла, тебя убьют! Кантерлот должно быть уже кишит этими дикарями!

— Я за себя постоять могу, — возразила Стернита.

— Причём тут ты, из-за тебя нас найти могут! — крикнула из своего угла грифоница. — И кто знает, может ты с ними заодно. Отпустим тебя, а потом к нам вскоре нагрянут в гости. Здравствуйте, добрый вечер!

— Ирма, Селестии ради… — жеребец закатил свой единственный глаз.

— И что? И Что? — захорохорилась та. — Нельзя её отпускать, говорю вам.

— Так вы трое тут за этим, сторожите? — Стернита уселась обратно и назло грифонице с наслаждением потянулась на выделенной лежанке.

— Нет, что ты, просто внизу мало места, — затараторил Шиелд. — А ещё, ну… все очень напуганы, не следует их волновать лишний раз.

“Мордой не вышла, так бы и сказал. Вот она, хвалёная дружбомагия, чуть надави, и гной полезет”— подумала Стернита.

— Значит, я ваша пленница? — спросила чейнджлинг.

Она ожидала ответа “да”, потому что в этом случае на её стороне была магия и внезапность. Паладин без своих заклинаний не выглядел опасным противником, грифоница хоть и являлась хищником от рождения, её курьерская форма говорила, что она не воин. Оставался вооружённый минотавр, самый опасный из этого трио, но Стернита и не таким рога обламывала.

— Нет, не пленница, — сказал Шиелд, и Стернита почувствовала облегчение, хотя рассчитывала на иной исход. — Но почему ты не хочешь остаться? Если это из-за сказанного ранее, то я за тебя поручусь.

— Я не поручусь, — сразу обозначилась Ирма.

Ромул промолчал, вероятно, подразумевая своим воздержанием некую середину между двумя предыдущими фразами.

— Не в этом дело, я должна найти своего… — как же не хотелось говорить это слово, но для убедительности пришлось. —… друга.

— Терпеть не могу быть этим пони, но если твой друг не нашёл себе укрытие, то он либо убит, либо закован в цепи, — неутешительно заявил Шиелд. — Извини, что так прямо.

Опустившейся тишине не давал закрепиться дробный гул сверху – захватчики вошли в город. Стернита думала, что ещё можно сказать, прежде чем вариантов решить дело миром не окажется. Всплыли слова Повелителя и типографии. Стернита приосанилась и расправила стрекозиные крылья, даже глаза лихо блеснули.

— Вы меня до сих пор не узнали? — возмутилась она и так натурально, что трио взволнованно переглянулось. Даже спокойным минотавр нервно стрельнул ухом.

— Ты больше обычных чейнджлингов, ты королева? — поинтересовался он же.

— Ну… — польщённую Стерниту ещё никогда не путали с кем-то настолько значимым. — Не совсем, но являлась её помощницей более трёх лет. Жалоб, между прочим, на мою работу не было.

Кто бы тогда осмелился…

— Нам-то что с этого? — каркнула первая вернувшая над собой контроль Ирма. — У нас тут целый лейтенант паладинов есть, толку-то.

— Почти целый, — напомнил о своём увечье Шиелд.

Это было неправильно, но Стернита захохотала. Что поделать, если шутка оказалась хороша, тем более для правильных до тошноты воинов света.  С другой стороны, лишившись в одночасье магии, мирного неба над головой, а может и ещё чего, кто угодно обзаведётся циничной стороной.

— И всё же кто ты? — спросил паладин.

— Я… — Стернита не могла поверить, что собирается это сказать и медлила до последнего.

— Ну, соображай, — поторопила Ирма.

— Я – герой!

Снаружи что-то рвануло, но никто не обратил внимания – все были слишком заняты перевариванием услышанного.

— Герой, говоришь, — недоверчиво переспросила грифоница. — Это из тех, в которые племянник мой из Гриффинстоуна подался? С утра до ночи с оравой таких же обормотов лазает по древним развалинам, возвращается раз в несколько дней, опустошает холодильник и всё обещает принести награду. Седьмой месяц обещает, настоящей работы так и не нашёл, зато денег на его обучение столько ушло, что вспоминать страшно. — Она тихо вздохнула. — Только бы до них этот ужас не дошёл…

На провокацию Стернита не повелась, у неё и работа была. Конечно, была в прошлом, но её точно примут обратно, если она захочет. По крайней мере, на её старое место очередей не стояло.

— Мы дракона победили, — возразила она.

— Какого, маленького такого, на стрекозу похожего? — грифоница отмерила лапами очень невпечатляющего огнеплюя. —  Мы их и сами сачками ловили, будучи птенцами.

— Не верите, да? — Стернита прищурилась и метнула взгляд в сторону Шиелда. — Отведи меня к остальным, кто-нибудь да должен узнать.

Не похоже, что паладин желал спорить, очень даже может быть, что он искал лишний повод, чтобы хоть ненадолго избавиться от компании Ирмы, поэтому он молча открыл дверь и приглашающе поднял переднюю ногу.

— Кобылки вперёд.

— Какая галантность, — фыркнула Стернита, проходя мимо.

Короткий проход освещали круглые потолочные светильники, лишь частично разгоняя мрак. Идти пришлось совсем немного, и вот перед Стернитой открылась другая комната, больше первой, но куда более тесная. Пони и представители других рас сидели вдоль стен, некоторые спали или пытались заснуть. На единственной двухъярусной кровати лежали те, кому пришлось хуже остальных. Со всех сторон постоянно раздавался кашель, всхлипы и неразличимый шёпот. Прибытие Стерниты поначалу осталось без внимания.

— Дамы и господа, минуточку внимания, — Шиелд почти шептал, не желая будить тяжелораненых. — Кто-нибудь узнаёт этого чейнджлинга?

Изначально на Стерниту смотрели с опаской, а некоторые даже со страхом, та на это попыталась улыбнуться и принять героическую позу. И её узнали, не сразу, но по группе начали ползти краткие переговоры: несведущих просвещали насчёт новой гостьи.

На несколько минут Стернита стала кем-то вроде оракула или вроде того, потому что это было единственное разумное объяснение тому, что её засыпали вопросами, на которые она при всём желании не могла дать ответы. У неё спрашивали, когда их спасут и куда подевались Божественные Сёстры; где хвалёная Эквестрийская армия и где армии остальные, не менее хвалёные; не знает ли она, как враги смогли подчинить себе саму магию и не видела ли она снаружи тех, чьи сбивчивые описания ей пытались прокричать громче остальных.

Насилу отвертелась от них Стернита, пообещав наказать всех виновных, спасти невинных и представить к награде отличившихся. И хотя чейнджлинг не планировала дарить надежду забившейся под землю кучке перепуганных цветных существ, она против воли ощутила, как невольно преподнесла им этот дар. Было это приятно и оттого странно. Она обернулась к Шиелду с совершенно беспомощным видом. Тот думал, думал и додумался.

— Извините, извините, герою пора на подвиги, — паладин завёл Стерниту себе за спину, закрывая ту от тянущихся в благодарности конечностей. — Вы сможете поблагодарить её, когда всё закончиться. Верно?

Он посмотрел на чейнджлинга открытым и слишком чистым для взрослого жеребца взглядом.

Стернита знала, что ничего не закончиться, а если и закончиться, то начнётся заново, но во главе с другим Повелителем, правда на этот раз своим, родным.

Поэтому она натянула очередную фальшивую улыбку и сказала:

— Конечно, мы им всем покажем!

Они возвращались обратно, а позади ещё слышались отголоски подбадривающих выкриков и добрых напутствий.

— Вот, а ты не верил, — сказала Стернита, шагая следом.

Шиелд взмахнул хвостом и случайно шлёпнул Стерниту по лицу, однако вовсе этого не заметил.

—  Ты не обижайся, но я тогда был с Ирмой солидарен. Знаешь, сколько я таких героев во время патрулей вытаскивал? Нет им счёта и главное почти все – жеребята, ну или иные детёныши. Конечно, им в этих гильдиях лапши на уши навешали, так они и рады. Только нам их потом отбивать от зверья и по домам на ночь глядя развозить. Будь моя воля, я бы эти гильдии позакрывал, а всех обосновавшихся там шулеров посадил под замок.

— Какой ты злой паладин, — хихикнула Стернита.

— Вовсе я не злой! — возмутился Шиелд и остановился перед дверью. — Просто… просто нельзя же так, даже по закону. Они несмышлёные детёныши  и мерзавцы этим пользуются. Я боюсь даже подумать о том, сколько бедняг с ничего не стоящей грамотой, возомнили себя спасителями Эквестрии и теперь сидят в цепях по захватническим лагерям.

— Это в лучшем случае, — не обнадёжила Стернита.

Она вернулась на лежанку, но на этот раз, не намереваясь долго на ней задерживаться.

— Ну и? — Ирма подозрительно щурилась, смотря то на Стерниту, то на Шиелда.

— Она говорила правду, — паладин сел ближе к чейнджлингу и указал на неё передней ногой. — Можете не верить, но она действительно настоящий герой, а не те, которых мы привыкли видеть.

— С ума сойти, — грифоница с ещё большим недоверием рассматривала чейнджлинга, стараясь разглядеть за жёстким чёрным хитином ту самую героичность. — И вы в самом деле собираетесь её отпустить? Говорю вам, погубит она всех нас. Даже если она герой, подумайте что будет, если нас из-за неё найдут!

— Обделаемся мы, вот что будет, — отозвался Шиелд.

— Я буду драться, — напомнил о себе Ромул и вернулся к чистке пистолетов: их у него оказалось больше десятка.

Трио снова начало спорить, но на сей раз о том, следует ли им сразу сдаться или для приличия побряцать оружием. Стоявший на своём минотавр потихоньку уступал под объединёнными доводами двух оставшихся спорщиков, которые честь ценили, но отдавать за неё свои жизни, как и жизни всех остальных, не спешили.

Утробный рокот прервал очередную тираду Ирмы насчёт кормёжки в лагере для нонкомбатантов, после чего все трое замолкли и уставились на чейнджлинга. Та держалась за живот, но заметив, что стала центром всеобщего внимания, села как обычно.

— Покормить бы тебя, — виновато почесал между ушами паладин. — Но тут такое дело… все слишком ослаблены.

— Знаю, — Стернита последние дни почти ничего не ела, а только перебивалась редкими перекусами, если удавалось наткнуться на брошенный магазинчик. — Не парьтесь.

— Мы и не паримся, — ответила Ирма, за что получила копытом от Шиелда. — Ай, дурак, больно ведь!

От грифоницы с минотавром не исходило никаких тёплых чувств, не говоря уже о любви, хотя Ромул вроде источал нечто вроде слабого дружелюбия, но его количества не хватило бы и личинке на завтрак.

Однако неожиданно Стернита уловила одной только ей известный запах, запах свежей любви. Его можно было легко скрыть даже неосознанно, но теперь владелец слишком расслабился или разволновался. Чейнджлинг начала принюхиваться и по-собачьи заводила носом, силясь отыскать источник.

— Так, это уже нелепо, — Шиелд не знал, как вести себя в ситуации, когда его обнюхивала здоровая по сравнению с любым пони чёрная кобыла.

— Сам предложил, сам и корми, — сказала на это Ирма, потирая синяк на боку. — Надеюсь, она тебе ползадницы отгрызёт.

Когда Шиелд налился краской, Стернита решила, что зашла немного дальше, чем следовало.

— Померещилось, должно быть… — она отступила от не находящего себе места паладина. — Что-нибудь снаружи найду, мне не привыкать.

— Подожди! — Шиелд вернул над собой контроль и был уже не такой красный. — Ты очень сильно голодна?

Не привыкла Стернита просить помощи, тем более у пони, но в животе закрутило так, что она с трудом удержалась от того, чтобы не согнуться пополам.

— Сильно… — коротко ответила она.

Шиелд, сопя и фыркая, подошёл совсем близко. Стернита не понимала, чего он так волнуется, ведь ему как паладину должно было быть известно, что чейнджлинги, даже чёрные, в шею не кусают, да и через остальные части тела ничего не сосут, по крайней мере, ради пропитания точно.

— Больно не будет, — попыталась мягко успокоить Стернита, но вышло зловеще, как последнее напутствие клиенту от мастера пыток.

Жеребец сглотнул, но не от страха.

— Я в курсе, как всё происходит, но ты только не обижайся.

Это уже было совсем странно.

— Не обижаться? — Стернита озадаченно выгнула бровь. — Хорошо, не буду.

Приготовившись к поглощению, чейнджлинг остановилась под взором двух пар глаз.

— Чего уставились, отвернитесь, — прикрикнула она.

Ромул послушно вернулся к своему занятию, а вот Ирма не спешила подчиняться.

— Что, стесняешься? — насмешливо поинтересовалась она.

— Не люблю, когда в тарелку смотрят, — прорычала Стернита. — Если так интересно, можешь пойти следующей, одним пони могу не насытиться.

Испуганная грифоница уставилась в стенку, попутно бормоча, что ей не очень-то это всё интересно и вообще она невкусная.

Стернита посмотрела на Шиелда и невольно улыбнулась: паладин жмурил единственный глаз так, будто собирался закатить его в череп.

— Расслабься, — посоветовала чейнджлинг, после чего от её рога стало расползаться зеленоватое облачко, которое быстро окутало голову жеребца.

Теперь всё встало на свои места. Чтение мыслей было неизвестным Стерните заклинанием, но попробованные на вкус чувства оказались такими яркими, что предстали перед ней чёткими образами. От увиденного Стернита оторопела, но быстро взяла себя в копыта и вернулась к кормёжке. То, что к ней испытывали чувства, не было для чейнджлинга чем-то новым, раньше она часто крала любовь у пони. Иногда дела доходили до лёгкого кокетства или притворных обнимашек, которые она терпеть не могла, но ни разу её голод не заводил её слишком далеко. По крайней мере, настолько далеко, чтобы по праву начать считать себя взрослой кобылой. И всё же Шиелд застал её врасплох, причём не своими впечатляющими для воина света фантазиями, а тем, что думал о ней настоящей, без маскировки. До этого момента ей и в голову не приходило то, что она может кому-то понравиться такой, какая она есть. С внешностью, которая до сих пор пугает многих.

“Извращенец”, — подумала Стернита, но без осуждения.

Любовь Шиелда оказалась густая, как нуга и приторная, словно жареный банан, но вместе с тем очень питательная. Чейнджлинг до этого не уверенная, можно ли насытиться от одного пони, разорвала канал и сытно плюхнулась на лежанку. Можно, ещё и останется!

Шиелд охнул, и устало опустился напротив. Как только с него сошло лёгкое головокружение, обычный для этого дела побочный эффект, паладин первым делом начал извиняться, правда, очень тихо, чтобы другие не услышали, в особенности Ирма.

— Да ты не так прост, — Стернита наклонилась к Шиелду и тот умолк на середине очередного чистосердечного покаяния. — Ты точно паладин?

— Я же уже извинился, — отчаянно проблеял жеребец и его уши тревожно прижались, когда Стернита засмеялась. — Издеваешься…

— Разве что совсем чуть-чуть, — с прищуром сказала она.

— Эй, голубки, нам тут ещё долго в стену втыкать? — раздражённый голос Ирмы карканьем развеял налаживающееся настроение. — Ни то, чтобы тут было ещё чем заняться, но я уже трижды пересчитала все неровности. Их семнадцать, к вашему сведению!

— Ох, да заткнись ты, курица  топтаная!

Грифоница ахнула и развернулась, минотавр затрясся от едва сдерживаемого хохота, чуть не выронив очередной пистолет. Шиелд в ужасе закрыл сам себе рот.

— После поглощения части положительных эмоций такое иногда бывает, — сказала Стернита и похлопала жеребца по спине. — Топтаная курица, неплохо, неплохо, надо запомнить.

Ирма щёлкала клювом и рассеяно озиралась, ища поддержки, но не находя её. Оставшись наедине со своим поражением, она нахохлилась и отвернулась обратно, хотя нужды в этом уже не было.

Настало время уходить. Стернита остановилась перед минотавром, который держал в своей массивной лапе её сумку.

— Твоё оружие ужасно, — сказал он. — Слишком мощный патрон для такого маленького пистолета, возьмёшь в рот и останешься без зубов. К тому же он использует редчайшие капсюльные боеприпасы.

Она это и без него знала.

— Я в рот не беру, — ответила Стернита не только ему.

Понимающе кивнув, минотавр вернул сумку, а единорог стыдливо уставился себе на копыта. Задержавшись, чейнджлинг начала проверять карманы и удостоверившись, что всё на месте, запрыгнула на вмонтированные в стену скобы-ступени. Было неудобно, но дырки на ногах помогали цепляться.

— Я провожу, — неожиданно вызвался Шиелд, и полез следом, куда медленнее и осторожнее.

Стернита уже отбросила люк и выбралась наружу, а паладин был только на половине пути. Ромул молча подсадил единорога широкой ладонью и тот чуть ли не вылетел за чейнджлингом.

Бункер располагался на узком заднем дворе, скрытый низкорослыми декоративными кустами. Стернита с удовольствием ощущала под копытами нежную зелень ухоженного газона и не удержалась – вдохнула полной грудью.

Едкий запах гари проник в нос и чейнджлинг закашлялась. Вдалеке, жутко грохоча, что-то упало. Это что-то было не меньше дома, потому что облако каменной пыли взвилось над крышами и осело далеко не сразу. Стернита пригнулась и спряталась за кустами, Шиелд затаился рядом.

— Чего тебе? — раздражённо рыкнула Стернита. В её планы не входило заботиться о навязавшемся спутнике, и она уже обдумывала, как будет запихивать паладина обратно, если тот решит последовать за ней.

Однако паладин присоединяться не торопился, даже наоборот – приглядывался к не до конца закрытому люку.

— Прежде чем ты уйдёшь… — Шиелд неуверенно прочистил горло.

Отмахнувшись, Стернита решила, что скромный служитель порядка вновь начинает вымаливать ненужное прощение.

— Да не обижаюсь я, не обижаюсь, а ты, конечно, нашел, о чём сейчас волноваться.

— Я про другое, — Шиелд бросил косой взгляд на люк, словно опасаясь, что его услышат. — Не хотел говорить при остальных…

— При Ирме, — поправила Стернита.

— Ну, в основном, да, — невольно согласился единорог. — В общем, у нас не так уж и много припасов, так что…

Стернита вскинула переднюю ногу и паладин умолк.

— Дай угадаю, раз я герой, то должна раздобыть вам пятнадцать сухпайков, три аптечки и какой-нибудь коммуникатор, а вы мне за это дадите поношенный нагрудник и горсть битсов?

Шиелд выпучил глаза и так сильно, что они чуть не попадали на траву.

— Что? Нет, глупость какая, я всего лишь хотел попросить тебя при случае отправить к нам всех встреченных выживших, которые не успели спрятаться. У нас и в самом деле не очень много припасов, но это не повод бросать своих сограждан в беде!

Стернита покачала головой.

— У меня нет времени никого искать.

— Так и не надо! — взбудоражено заговорил паладин. — Если встретишь кого на пути, только скажи, что на цирюльничьей улице у пятого дома, с  флюгером в форме кита который, на заднем дворе есть безопасное убежище. О большем я просить не смею.

— Посмотрим, — ответила на это Стернита.

Спускаясь обратно, пока чейнджлинг придерживала люк, Шиелд в последний раз задержался.

— Ещё кое-что.

— Ох, ну теперь-то чего? — вздохнула Стернита.

— Будь осторожна, — сказал паладин и широко улыбнулся. На испачканной повязке начали проступать красные пятна, но он и ухом не повёл.

Без единого слова захлопнув люк, чейнджлинг мотнула головой.

“Толку мне от твоих глупых понячьих пожеланий”, — раздражённо подумала она, чувствуя при этом приятную теплоту в груди.

Широкие улицы и выложенные тёсаным камнем мостовые не успели прочувствовать на себе поступь Легионов Тьмы, поскольку те пока грызлись за богатые центральные кварталы, оставив окраины на потом. Понимая, что это продлится недолго, Стернита прибавила ходу, и стала размышлять, как же найти Повелителя. Может старый злодей и не славился скрытностью, но в большом городе и его отыскать будет непросто.

Притормозив рядом с одним из нетронутых пока ещё домов, чейнджлинг расправила крылья и стала медленно поднимать себя вверх, намереваясь использовать крышу, как обзорную площадку. Первый этаж прошёл мимо обыденно и неинтересно, зато второй встретил её распахнутым окном, в котором она чуть ли не нос к носу столкнулась с маленькой ярко-бирюзовой кобылкой. Та, завидев взлетающую воздушным шариком чейнджлинга, жалобно пискнула и юркнула под незаправленную кровать. Стернита, собираясь пролететь себе дальше, остановилась и уселась на подоконник. Она не герой, она никому ничего не обещала, она даже оставляла в беде другого пони. Правда, того жеребёнка она и в глаза не видела и кроме того не была уверена в подлинности грозящей ему опасности, а тут маленькая единорожка была реальной и грозящая ей опасность представлялась не менее настоящей.

“Только бы Повелитель не узнал”, — подумала Стернита и спрыгнула в комнату. Комната оказалась самая обычная: яркие обои, оформленные под вечернее небо, низкий столик с согнувшимся в вечном поклоне светильником, книжки, игрушки, бумажная стопка с кривыми каракулями детских рисунков…

Комната молодой кобылки со счастливым детством, таким, о котором Стернита не могла и мечтать. На миг её охватила злость за такую несправедливость, она даже развернулась к окну, чтобы уйти, но невольно остановилась. Если кто и был виноват в её нелёгкой судьбе, то точно не маленький дрожащий под кроватью комок шерсти.

— Вылезай, — приказным тоном объявила Стернита. — Ты не сможешь прятаться тут вечно.

Под кроватью раскрылись два больших, как у совы глаза.

— Отстань от меня, монстр! — жалобно заскулила кобылка. — А то… а то придёт мой брат и покажет тебе! Мой брат гвардеец самой принцессы Селестии, таких как ты, он может побить десять, нет, двадцать, нет…

Кобылка запнулась и принялась шёпотом вспоминать последующие числа.

— Тридцать, — подсказала Стернита.

— Сто тридцать! — не растерялась та. — Он тебя на одно копыто положит, а вторым прихлопнет, вот какой у меня брат!

— Ясно, — Стернита бросила взволнованный взгляд на улицу. — И долго его нет?

Кобылка под кроватью громко всхлипнула.

— Не твоё дело!

— Не моё, — согласилась Стернита. — Короче, на цирюльничьей улице у дома с флюгером в виде большой рыбы (на случай, если маленькая пони не знакома с китами) есть задний двор, там, в кустах люк.

Чейнджлинг принялась проговаривать шифр, но пони и слушать ничего не хотела.

— Я никуда не пойду!

— Дело твоё, мне пора.

— Нет, стойте!

Кобылка выползла наружу и настороженно подошла к Стерните. Убедившись, что есть или похищать её не собираются, она всё равно расплакалась и обняла передние ноги чейнджлинга.

— Миссис монстр, пожалуйста, не уходите, мне одной очень страшно! — страх был так велик, что она перешла на уважительное “вы”.

Ненавидевшая обниматься Стернита замерла, борясь с желанием оттолкнуть от себя беспомощную малявку, но чем дольше она медлила, тем меньше ей хотелось оставлять маленькую пони одну. Сама того не ведая, она опустила голову и ткнулась в шею кобылки носом.

— У нас немного еды есть, — та успела успокоиться, но всё ещё жалась к дырявым ногам. — Берите, что хотите, а когда брат придёт, я ему скажу, что вы хорошая, только не оставляйте меня одну, пожалуйста.

— Вокруг становиться слишком опасно, тебе нельзя тут больше задерживаться, — сказала Стернита.

— Но как же мой брат, — снова начала плакать кобылка. — Он обещал вернуться, а мой брат никогда не обманывает, стражам Принцесс этого делать нельзя, он мне это по секрету рассказал.

Стернита задумчиво нахмурилась, и её взгляд сам собой упал на стопку рисунков.

— Писать умеешь? — чейнджлинг стала выдвигать шуфлядки и заглядывать в них, ища чистые листы и письменные принадлежности. Собрав всё необходимое, она протянула их жеребёнку.

— Я только этой осенью в начальную школу пойду, — насупилась пони.

Вздохнув, чейнджлинг уселась за письменный стол и продела ручку в одну из дырок на передней ноге. Это произвело на жеребёнка неизгладимое впечатление.

— Вам и без магии удобно, — с завистью пробубнила она. — Дурацкое волшебство, когда оно вернётся?

Оторвавшись от письма, Стернита развернулась к кобылке в пол оборота.

— Как тебя зовут?

— А вас? — по наитию переспросила та.

— Мне твоё имя нужно для записки, мы не знакомимся, — закатила глаза чейнджлинг.

— А, — кобылка выпала в кратковременный осадок. — Меня зовут Санни Флауер.

— Имечко, конечно…

Закончив с письмом, Стернита плюнула на оборотную сторону и закрепила бумажку на видном месте среди замерших в нескончаемом падении звёзд.

— Теперь, когда твой брат вернётся, то узнает, что с тобой всё в порядке, — сказала Стернита и про себя добавила: — “Если вернётся”

Санни погрустнела и сиротливо посмотрел на чейнджлинга.

— Миссис монстр, мне всё равно нельзя никуда уходить с незнакомцами.

— Это тебе брат сказал, — предположила Стернита и по ответному кивку поняла, что угадала. — Ладно, меня зовут Стернита, всё, теперь мы знакомы.

Ослушиваться брата Санни не хотела, но и сидеть дома одной было слишком боязно, так что маленькую хитрость она приняла с благодарностью в щенячьих глазах.

— Хватит… хватит на меня так смотреть, — растерянно пробормотала Стернита, отворачиваясь к окну. — Собирай всё самое нужное, и я провожу тебя до убежища, только давай быстрее.

Кобылка без лишних разговоров метнулась за дверь, но через пару секунд с визгом вернулась обратно.

— Ты чего? — она спряталась за чейнджлинга, и той пришлось вывернуть шею, чтобы её видеть.

— Там другой монстр, — испуганно пропищала Санни, накрывая голову копытами. — Он… он, кажется, меня заметил.

Снаружи и правда, заскрипели половицы. И как только незаметно проникнуть умудрился?

 “Меньше языком чесать надо”, — подумала Стернита, и её поглотило зелёное пламя.

Кобылка испуганно взвизгнула и сжалась в комок, потому что теперь рядом с ней стоял монстр, превратившийся в ещё более страшного монстра.

— Тихо, оставайся за мной и всё будет хорошо, — пообещал лжеприспешник в закрытом шлеме.

Стернита видела солдат Легионов Тьмы, но ни никогда не могла разглядеть их как следует, поэтому большую часть нового тела скрыла под иллюзорными доспехами. Но теперь она могла компенсировать этот пробел в знаниях, поскольку ввалившийся в комнату солдат предстал во всей красе.

Над собранным из пластин разного размера нагрудником торчала круглая голова, обтянутая тонкой болезненно-жёлтого цвета кожей, под которой змеились чёрные пульсирующие сосуды. Мелкие, глубоко посаженные глаза выражали полную незаинтересованность, словно принадлежали рыбе. Ноздри, как перевёрнутый набок знак равенства, мелко дрожали и блестели от выступающей влаги. Уши  у незваного гостя были сужающиеся к концу, острые и развесистые, одно из них, судя по характерным следам, раньше кто-то пытался откусить.

В общем, назвать это существо красивым могла разве что родная мать, да и то не каждая.

— Здорово, друг! — для воина Легионов Тьмы он как-то подозрительно быстро стал набиваться в друзья. — Есть чё?

— Чё? — Стернита решила не выходить из образа.

— Нашёл бациллу или рыжьё? — уточнил солдат, но понятнее не стало.

“Какая бацилла, какое рыжьё? Вроде и по-нашему говорит, а ничего не понимаю”, — подумала Стернита.

Тем временем солдат приметил выглянувшую кобылку и в его невыразительных глазах блеснул нехороший интерес.

— Опа, то, что лепила прописал от чёса, — обрадовался солдат. — Эй, друг, одолжи лошадку на часок, а я тебе за это котлы чёткие подгоню.

С этими словами солдат скинул со спины пухленькую торбу, расслабил завязки и полез лапой в образовавшуюся горловину. Немного пошарив, он достал небольшие брегеты и даже приложил их к здоровому уху, проверяя.

— Вот, друг, ходят, как по звонку.

Стернита, всё еще не понимая и половины сказанного, растерянно приняла часы. Они были грязными и липли к пальцам. Под крышкой была чья-то фотография, но теперь большую её часть закрывала бордовая клякса.

— Я за них одного непутя слил, ничего, отмоются, — оправдался солдат и настойчиво пододвинул Стерниту в сторону.

Санни Флауер с животным ужасом попятилась от присевшего на корточки уродливого существа, которое состроило в её сторону из пальцев какую-то рогульку.

— Утю-тю, — солдат встал и быстро загнал кобылку в угол. — Я за последние дни набегался, так что давай без этого, а то колени переломаю.

Расплакавшаяся Санни совершенно не смутила солдата, тот лишь шире заулыбался и потянул к ней свои корявые лапы…

Стернита резко схватила его за плечо и развернула к себе.

— Забирай и проваливай, — она вернула ему часы и указала на дверь.

Солдат поднялся и положил ладонь на рукоять меча, а часы не глядя закинул назад в торбу.

— Ты чё, в крысу? — зарычал он, демонстрируя кривые острые зубы.

— Могу и в крысу, — решила не врать в накалившейся обстановке Стернита.

Это, судя по всему, очень разозлило солдата, поскольку он выхватил своё оружие. Лезвие меча было кривым и зазубренным, удары от такого заживают долго и болезненно. Первый удар рассёк воздух, Стернита ушла в сторону и отступила за порог. Солдат бросился за ней, занося меч для следующей попытки.

— Я тебя в винегрет покрошу, вафел пархатый! — орал боец Легионов, его безжизненные рыбьи глаза налились кровью, из разинутой пасти летела ржавая пузырчатая пена.

Стернита увернулась от второго удара, но оступилась и полетела с лестницы на первый этаж. Чудом не свернув ни на одной из ступенек шею, она вскочила и едва успела отпрыгнуть от вонзившегося на её место клинка. Из-за зазубрин он застрял в полу, и солдату пришлось расшатывать его со всех сил, попутно громко давая всё более страшные и менее реалистичные обещания. Высвободив своё оружие, солдат с удивлением уставился на Стерниту, которая стояла в дальнем конце гостиной, вид её уже был прежним.

— Не надо, дядя, — предупредила она.

— За Повелительницу! — взревел солдат и бросился на чейнджлинга.

Кривой рог вспыхнул ярко-зелёным пламенем и сорвавшийся с него луч прожёг нападающего насквозь, вместе с несколькими стойками от перил. Солдат прошёл ещё немного и остановился. Дыра в груди оказалась настолько большой, что её не смогли скрыть даже две стыдливо приложенные лапы.

— Гх-х-х-х, —  солдат попробовал вдохнуть, но дышать было нечем и уже незачем, так что напоследок он бросил на своего убийцу укоризненный взгляд и умер.

Ещё не веря в содеянное, Стернита подошла к неподвижному телу. Она его убила. Убила живое разумное (частично) существо, по-настоящему убила. Каким бы мерзким и уродливым оно не было, она одной силой мысли оборвала целую жизнь. Чейнджлинг так бы и осталась стоять, не в силах отвести взгляд от расползающейся лужи крови, если бы до её слуха не дошли обрывки тихого плача.

“Санни!”

Кобылка лежала на своей кровати и тихо плакала, отвернувшись к стене. Стернита остановилась рядом и с колебанием протянула свою переднюю ногу. Первым делом та вздрогнула, но почувствовав прикосновение не лапы, а дырявого копыта, немного успокоилась.

— Ладно, ладно, развела тут… — рассеянно приговаривала Стернита, поглаживая нежную на ощупь гриву.

Вниз спускались вдвоём и налегке – собираться времени не осталось.

— Не смотри, — строго сказала Стернита, помогая Санни забраться себе на спину. Сумку передала ей же в зубы.

Она бы и сама не смотрела, да только ступишь неаккуратно в скользкую лужу, и распластаешься, вот смеху-то будет…

С другой стороны никому из присутствующих было не до веселья.

Задержавшись у двери, Стернита рассмотрела склеенные мокрой газетой осколки стекла, валяющиеся на полу. Вот так мародёр и попал в дом без единого звука и ключа.

Улица пока пустовала, но за ближайшими домами уже раздавались грозные выкрики сопровождаемые треском и дребезгом того, чему не везло попадать под грабящую всё на своём пути орду.

Прибавив ходу, Стернита побрела по старому маршруту, и у неё появилось немного времени, чтобы подумать. И задумалась она о том, что какой-то неправильный из неё злодей в итоге получается, даже с учетом, так называемой “первой крови”. Опять стали вспоминаться старые размышления о границе между добром и злом, но как бы Стернита не старалась притянуть к ним свой поступок, спасение жеребёнка всякий раз отказывалось согласовываться с тёмной стороной. Однако, если допустить некоторые вольности, то это можно списать на проявление эгоизма, так же свойственного многим злодеям. Да, точно, Стернита делает это только для своего душевного спокойствия. Ведь у неё впереди важное дело и она не может себе позволить отвлекаться на мысли о глупых пони, которые не могут себя защитить.

— На шею не дави, — рыкнула Стернита на кобылку, которая так же о чём-то задумалась.

— Ой, простите…

Из завязавшегося самим собой монолога чейнджлинг узнала, что родители Санни редко бывали дома и, как она истолковала для себя, были заинтересованы в рабочей карьере куда больше, чем в воспитании жеребёнка, поэтому их место занял старший брат Санни. Можно было только пожалеть бедолагу, который, возвращаясь после службы домой, не ложился отсыпаться до следующей бессонной смены, а становился за плиту, чтобы приготовить младшей сестре ужин, затем прочитать ей перед сном сказку и только потом прилечь на пару часов до следующего утра, чтобы перед заступлением на пост успеть накормить и отвести жеребёнка в садик. И самое странное, что ему, похоже, это всё нравилось, по крайней мере, со слов Санни. Стренита на его месте сломалась бы за неделю и побежала искать няньку, даже будь доверенная ей кобылка источником чистейшей любви.

— Спасибо, что защитили меня от того, плохого монстра, — сказала Санни, болтая задними ногами. — Вот бы и мне так уметь.

И она стала имитировать звуками и жестами всполохи зелёного огня. Выходило, надо сказать, недурно.

— Научишься, — сказала Стернита. — Я вот только из книг всё узнавала, теперь представляю, на что бы я была способна, после обучения в какой-нибудь элитной академии.

— А вы разве в школу не ходили? — удивилась Санни.

— У монстров школ нет, — ответила Стернита.

— Везёт…

Чейнджлинг усмехнулась себе под нос. Не успела начать учиться, а уже страдает, типичная пони! Тут на коньке одной из крыш что-то зашевелилось. Стернита замерла и пригляделась. Два кожистых крыла подбросили в воздух мелкое гадкое создание, которое перед тем, как скрыться из виду, показало чейнджлингу обидный жест. Санни, к счастью, его не поняла.

Всё-таки не зря делался акцент на флюгерного кита – видно его было издалека, поскольку венчал он собой самое высокое здание. Вот откуда следовало вести разведку, с другой стороны невнимательность чейнджлинга спасла жизнь. Такое себе оправдание для злодея…

Ссадив жеребёнка рядом с кустами, чейнджлинг постучала по люку с определённой частотой, оговорённой заранее. Несмотря на пару ошибок в дроби, ей открыли. Ромул одной лапой придерживал люк, второй заряженный пистолет.

— Принимайте, — Стернита жестом подозвала к себе кобылку.

Санни смущённо поздоровалась.

— А вы разве не идёте? — удивилась она, видя, что чейнджлинг не трогается с места.

— У меня ещё много монстровых дел, — слабо улыбнулась Стернита.

Прежде чем минотавр помог жеребёнку спуститься, та напоследок быстро обняла рассеянно махающую хвостом чейнджлинга.

— Тоже мне, понячьи нежности… — проворчала она.

Люк не закрылся и из него показался Шиелд.

— Стернита, ты жива! — обрадовался он.

— Вашими заботами, — фыркнула на это чейнджлинг.

Паладин, осознавая правдивость этих слов, сконфуженно потупился.

— Если бы я мог хоть чем-то помочь…

— Проехали, — отмахнулась Стернита. — Говорю сразу, что больше никого не будет, захватчики с минуты на минуту войдут на вашу улицу, так что сидите молча.

— Спасибо ещё раз… за всё. За то, что дала остальным надежду, за этого жеребёнка.

— Не маловато ли для героя? — усмехнулась Стернита.

Неожиданно Шиелд стал таким серьёзным, что ехидная улыбка сползла с морды чейнджлинга.

— Ты сделала, что смогла и это главное.

Они замолчали и неловко посмотрели в разные друг от друга стороны. Спохватившись, Стернита полезла в сумку.

— У вас игрушки есть?

— Игрушки? — машинально переспросил Шиелд. — Нет, не думаю. А что?

Достав нескладную куклу, Стернита передала её жеребцу.

— Отдай Санни, — сказала она. — Только не говори, что от меня.

— Хорошо… — Шиелд принял тряпичного зверька. — Имя у него или у неё есть?

— Что за глупость, давать имена игрушкам, — хмыкнула Стернита и, помолчав, добавила: — Есть. Сэр Ланцелап.

— Итак, Сэр Ланцелап, позвольте препроводить вас к вашей новой хозяйке, — официально заключил Шиелд.

— И чуть не забыла, — окликнула Стернита готового исчезнуть паладина.

Тот остановился и внимательно посмотрел на неё. Стернита заулыбалась.

— Мой язык не настолько длинный, как в твоих фантазиях, вот, — сказала она и на примере указала длину.

Налившись краской, Шиелд от стыда провалился сквозь землю. Довольно хихикнув, Стернита закрыла люк.

До высочайшей маковки она добралась без помех, но на этом удача её оставила.

Кантерлот пал.

Оказываться в лапах неприятеля столице Эквестрии было не в первой: захватывали её и враждебные тогда ещё грифоны и относительно малочисленные, но хорошо организованные штормовые йети, разок даже сородичи Стерниты умудрялись занимать город, правда, ненадолго. И раз за разом пони возвращали себе свою землю, платя за это свою цену. Если нынешний Кантерлот и должен был вернуться в копыта своих основателей, то на этот раз цена должна была стать рекордно высокой.

Густой чёрный дым от многочисленных пожарищ закрывал улицы погребальным саваном. Там, где ещё не бушевал огонь, различались маленькие силуэты мародёров, словно муравьи, вытаскивающие из домов всевозможное добро. Как и муравьи, большинство из них выносили на своём горбу вес, превышающий их собственный. Стернита огляделась ещё раз, сменила несколько обличий, но в конце концов спустилась обратно, осознав бесполезность дальнейших попыток.

Повелитель упоминал дворец и чейнджлинг, не видя иных вариантов, решила направиться к нему. Лететь она не рискнула, пускай, по словам королевы чейнджлинги служили в Легионах Тьмы, но были они в них рядовыми бойцами, к тому же только в “своих”. Какими кадрами укомплектована армия из параллельного измерения, Стернита и думать не хотела, особенно после встречи с одним из них.

Кроме того летать по взятому вражеской армией городу вообще идея глупая, когда каждое окно потенциальная бойница и ведь стрельнуть могут даже не по приказу, а так, по мимолётной прихоти или тупой злобе. Силы зла, как-никак.

Когда Стернита, укрывшись под испробованной личиной солдата в закрытой броне, шла по старому маршруту во второй раз, улицы уже кишели приспешниками Повелительницы. Они грабили, ругались, дрались между собой, занимались вандализмом, короче говоря, вели себя как порядочные слуги раздора.

Как уже было сказано, Кантерлот пал.

На одном из крылец сидел мелкий приспешник и жадно рвал прореженными зубами кусок полусырого мяса. Рядом стоял другой, более крупный, и справлял малую нужду прямо на стену, при этом так энергично двигая тазом, что Стернита не могла понять: пытается ли он имитировать половой акт или что-то нарисовать. Поодаль расселась в кружок маленькая группка, и самый рослый из неё занимался дележом, раскладывая добычу по кучкам. Кучки были ровные, кроме одной, самой высокой, очевидно и принадлежащей здоровяку, но никто не спорил, потому что распределяющий делал своё дело одной рукой, во второй сжимая тяжёлый шестопёр. Мимо в обнимку проковыляли двое пьянчуг, невпопад орущие песню о том, как правильно пить и как надёжно себя фиксировать за столом, на случай оказии. Стола пьянчугам никак не подворачивалось, поэтому советам из песни у них следовать не выходило.

Странного солдата игнорировали или изредка провожали насмешливыми взглядами – вот дурак, ничего не берёт! Квартал сменялся кварталом, но угнетающая картина всеобщего упадка не менялась, а местами становилась хуже. На её глазах пара приспешников сцепилась из-за какого-то пустяка и принялась кататься в обнимку по тротуару. В руках одного из них блеснул нож, остальные наблюдающие на это только расхохотались и принялись раззадоривать драчунов ещё больше. Другого приспешника, уже мёртвого, без зазрения совести раздевали неотличимые от него товарищи: прикладывали подмётки снятых сапог к своим, вертели в лапах неказистый меч, рылись в пожитках. Много чего ещё видела Стернита, и чем больше ей открывалось жестокой действительности, тем больше она начинала сомневаться в выбранной стезе.

Площадь, на которую она вышла, горела. Вокруг сновали обнажённые по пояс солдаты с полными вёдрами, ведя сражение с вышедшей из-под контроля стихией. Посреди этого бедлама возвышался огромный приспешник-офицер и пытался командовать.

— Тупоголовые дуболомы! — орал он, размахивая бледными лапами. — Вам было приказано взять город, а не спалить его дотла! Клянусь Изначальным Хаосом, если вы, руконогие головожопы, не потушите огонь через час, вся ваша добыча отойдёт в общую казну и не видать вам следующего месячного жалования, как собственных ушей. Хоть друг друга сожрите, ни медяка не получите!

А затем его грозным вниманием полностью завладела Стернита.

— Эй, ты, ко мне, живо!

Рассудив, что скрыться в толпе она всегда успеет, замаскированный чейнджлинг послушно подбежала.

— Метнись в расположение банды  Разбейрожа и попроси дополнительных миньонов, скажи старший требует.

Стернита не знала куда идти и офицер, тягостно вздохнув, указал узловатым пальцем в нужную сторону. Затем развернул недогадливого гонца в неё же и отвесил такого ускорения ниже спины, что остановилась Стернита только между сгоревших домов в другом районе. Выругавшись, и потерев ноющее после удара место, чейнджлинг двинулась дальше. Может этот Разбейрож видел Повелителя?

Выбитые пламенем или вандалами окна смотрели в пустоту чёрными глазницами. Изредка попадались чьи-то тела, едва различимые под толстым слоем пепла и копоти. Довольно быстро Стернита вышла в относительно нетронутую часть города, и только она подумала, что тут подозрительно спокойно, вдалеке кто-то пронзительно закричал и сразу замолк. Завидев бегущих в её сторону солдат, чейнджлинг приготовилась к бою, но быстро поняла, что без оружия и в разломанных доспехах в атаку не идут даже Легионы Тьмы.

Горстка солдат двигалась медленно, многие были изувечены, один даже тащил перекинутого через плечо товарища. Видимо, даже среди полного отребья встречалось исключение. Они пробежали мимо Стерниты, только тот, что нёс на себе тело, замедлил шаг и бросил короткое:

— Вали.

— Где босс? — спросила Стернита.

Солдат переложил тело на другое плечо и побежал за остальными.

— Мёртв, — выкрикнул он, скрываясь вслед за остальными.

Примерно зная, кого она должна встретить, Стернита всё равно боялась идти дальше. Между тем на противоположной стороне показался ещё один солдат, но в отличие от других шёл он медленно, раскачиваясь сильнее недавно встреченных пьяниц. Он не дошёл до Стерниты каких-то несколько шагов: ноги подогнулись, и солдат упал лицом на брусчатку, подняв тем самым облако серого пепла. Как только облако рассеялось, чейнджлинг увидела, что спина покойника была сплошной рваной раной, оставленной ударом кошмарных когтей.

Не зная как, но Стернита заставила себя пойти дальше.

И, тем не менее, благодаря этому она нашла Повелителя. В своей манере стоя в полный рост среди лежащих вповалку солдат, словно позируя, он держал за горло последнего из них, который яростно брыкался и колотил ногами по нагруднику. Одно лёгкое движение запястьем и чейнджлинг содрогнулась от долетевшего до неё хруста, а солдат грузно рухнул под ноги Повелителя.

Когда злодей медленно и неотвратимо развернулся к Стерните, она утешилась, что это не их первая встреча, иначе можно было с чистой совестью отдаться панике и рвануть прочь, вряд ли кто-то бы осудил её за это.

Чего он так на неё смотрит… Она всё ещё в чужом облике!

Сбросив с себя личину, Чейнджлинг немного успокоилась, видя, что Повелитель приближается без резких движений. Он остановился перед Стернитой: доспехи его были измяты и покрыты чужой кровью, с шипов свисало что-то влажное и красное, левый рог на шлеме отогнулся в сторону, грозясь отвалиться окончательно.

— Жива, значит, — пробасил Повелитель. — Хорошо.

— Развлекаешься? — Стернита приложила немалые усилия, чтобы её голос не дрогнул.

Повелитель махнул рукой, и на морду чейнджлинга попало несколько тёплых капель.

— Работаю. Приспешники эти точь в точь мои бывшие головорезы – многочисленные, идейные, но тупые. Таких в бегство обратить это целая наука, они ведь свою хозяйку больше меня боятся, сколько ты им руки-ноги не отрывай. Но, ничего, добрался до главного, прикончил и остальные быстро сдулись. Обычным солдатам ведь думать не положено, за них этим командир должен заниматься, а как только его постигает скоропостижная кончина, они вроде как теряются и уже не так сильно умирать хотят. Нас на этом силы Порядка часто подлавливали.

— Куда дальше? — спросила Стернита. Ей не хотелось тут задерживаться.

Повелитель сверился с компасом.

— Дело плохо, она уже во дворце и теперь всё становиться сложнее. Ничего, есть у меня последний козырь, не вчера родился.

Дальше шли намного быстрее – Стерните пришлось подстраиваться под быстрый шаг спутника. Тот насмешливо предложил ей отдохнуть на наплечнике, но чейнджлинг невежливо отказалась. На красные шипы смотреть было противно, не то, что касаться их.

— Ты что же, всё это время под маскировкой была? — спросил Повелитель, когда они завернули на очередном перекрёстке.

— Не всё, — ответила Стернита, уже зная, что злодей скажет следующим. — Магия есть, не бойся.

— Это ты не бойся, — огрызнулся Повелитель.

Площадь, на которой Стернита застала пожар, больше не горела, только чадили густым дымом обугленные скелеты домов. Бывшие пожарники уже переквалифицировались обратно в солдат и теперь, под надрывные вопли офицера, спешно облачались в свои доспехи. Офицер стоял на своём старом месте, и Стернита не удивилась бы, узнав, что он никуда не ходил и ни на секунду не закрывал свой рот. Между тем тот продолжал своеобразно подбадривать своих подчинённых, морально готовя их к битве с новым противником. Основным лейтмотивом его вдохновляющей речи было то, что он способен сделать с любым солдатом такое, до чего не додумается ни один оживший доспех, пускай и напоминающий их собственную хозяйку.

Офицер так был поглощён мотивацией своих бойцов, что не заметил приближающегося Повелителя и чейнджлинга, хотя часть солдат ему об этом всячески сигнализировала. Поравнявшись с офицером, злодей не сбавляя шагу опустил на громкую голову кулак. Голова оказалась крепкая и не лопнула, а лишь ушла по самые плечи. Как и говорил Повелитель, солдаты, увидев падение отца-командира, не оглядываясь, бросились наутёк.

— А я вот такими руководил, — пожаловался спутнице Повелитель.

Нашлись оставленные после тушения бочки, и в некоторых из них была вода, чем злодей и воспользовался, смыв с себя грязь и кровь. Стернита тоже умылась, убирая с чёрной морды почти незаметную копоть.

Чем больше увеличивался возвышающийся над почерневшими крышами дворец, тем больше Стернита озиралась, ожидая засады. Она-то первой и приметила мечущиеся вдоль проулков тени.

— Не останавливайся, — приказал на её предупреждение Повелитель и пошёл ещё быстрее.

Тени между делом осмелели и вышли на свет. Было их много, хозяева у них оказались самые разнообразные, представителей некоторых рас Стернита в своей жизни ни разу не встречала. Те, что имели хватательные конечности, были вооружены, остальные, впрочем, в оружии не нуждались, как бы в доказательство, хвастаясь клыками, рогами и когтями. Они шли на небольшом расстоянии и их число неуклонно росло.

— Всё, конечная, — констатировал Повелитель и замер.

Стернита тоже остановилась. Путь ко дворцу им перекрывал расположившейся посреди дороги отряд. Шедшие позади вытянулись такой же линией, отрезая возможность к отступлению. Показались и с боков: через выбитые стёкла, через провалы в стенах, из тёмных углов.

Выходили, выползали, выпрыгивали всевозможные существа, и в некоторых из них Стернита с удивлением узнала бывших одногруппников.

От передового отряда выступил бурый коренастый сатир, упёр в защищённые кольчугой бока могучие лапы и внимательно изучил своими мелкими глазками путников.

— Так, так, так, — самодовольно заговорил он. — Провалиться мне на этом самом месте, если это не мой бывший хозяин.

— Скиртос, — Повелитель знал по именам исключительно отличившихся слуг и сатир за годы службы дал множество кровавых поводов себя запомнить.. — А кто это тебя из камня выколупал?

— Не только меня, а всех нас, кроме Дискорда, Повелительница посчитала его слишком непредсказуемым, — сказал сатир. — Отныне мы служим нашей новой госпоже и по её приказу отлавливаем героев, которые пытаются помешать её великим планам.

— Так, а нас-то чего остановили? — развёл руками Повелитель. — Какие из нас герои?

— О, самые что ни на есть настоящие! — сатир помахал в воздухе белым рулоном, и парочка быстро поняла, что это преследующая их злополучная газета. — Не так ли, спасители города и победители драконов?

— Это всё большое недоразумение, — попыталась вмешаться Стернита.

— Да что ты говоришь? — усмехнулся сатир и согнул в локте руку, на которую тут же уселась знакомая чейнджлингу летающая образина. — Только мне тут птичка напела, что один четырёхногий жук спасает детёнышей пони, в то время как живой доспех сражается с армией нашей хозяйки.

Гордая собой “птичка” начала пританцовывать и крутить уличённым путникам всякие обидные жесты.

— Я… давай потом об этом, — проворчала Стернита и отвернулась.

— Давай, — согласился Повелитель и обратился к сатиру: — И что дальше?

— Дальше всё зависит от вас, — ответил сатир. — По старой памяти, так и быть, оставлю тебя и твою подружку в живых, но взамен вы оба пойдёте с нами. Судить вас будем, за геройства, за дерзость нашей новой хозяйке и за то, что в будущем накопаем. 

— Суди-и-и-ить? — яростно зашипел Повелитель. — Да кто вы такие, чтобы нас судить?

С ближайшей крыши спикировал высокий тощий силуэт, который приземлился рядом с обвиняемыми и отряхнул плащ.

— Ба, граф, а вы тут какими судьбами? — удивлённо склонил набок голову Повелитель.

Вампир коротко поклонился.

— Предлагаю отложить объяснения на потом, — сказал он, на нём не было никакой защиты и похоже зелёное солнце не доставляло ему никакого дискомфорта. — Господа злодеи и злодейки, хочу объявить, что я, Граф Скарлат Ратвен беру полную ответственность за этих существ и уверяю всех присутствующих, что они являются точно такими же злодеями, как и мы с вами. Любые обеляющие их источники информации есть ложь и клевета, недостойные серьёзного внимания. Насчёт же суда, вы откровенно лжёте, поскольку Повелительница объявила награду за голову конкурента, и вы на неё согласились.

— Ух ты, и сколько за меня дают? — оживлённо полюбопытствовал злодей.

— Десять миллионов битсов, — ответил граф.

Повелитель присвистнул.

— Всё равно не поделят, передерутся.

Толпа между тем зашепталась и начала переговариваться между собой. Видно вампир среди них был очень уважаем.

— Вы, Ваша Темнейшество не лезьте, — недовольно проворчал сатир. — Даже если они всё ещё злодеи, это ничего не меняет. Повелительница хочет видеть их мёртвыми и хорошо за это платит, вы, граф, богатый и благородный, вам не понять, так что лучше отойдите в сторону или помогите нам с ними совладать.

Сдвинув край плаща в сторону, Ратвен показал богатый эфес шпаги и положил на него свою бледную лапу.

— Нам больше достанется, — хмыкнул сатир и по незримому сигналу остальные злодеи схватились за оружие.

Граф обнажил шпагу, Повелитель с неохотой начал разминать кулаки.

— Стойте! — закричала Стернита и все правда остановились. Не ожидая, что её послушают, она неуверенно заговорила: — Неужели нет способа решить всё миром? Я имею в виду, что если мы сейчас все успокоимся и немного подумаем, то сможем прийти к компромиссу.

— Вот чудная, — насмешливо сказал на это Повелитель, однако поднял руки и вышел вперёд.

Могло показаться, что Повелитель сдаётся, но большинство знали, кто он такой, поэтому и не подумали опустить оружие и убрать оскаленные клыки.

— Давайте начистоту, — примирительно начал Повелитель, всё ещё держа руки поднятыми, как бы гарантируя этим самым свою честность. — Вы меня помните и на самом деле драться со мной не хотите, по крайней мере, потому что я способен убить большинство из вас одним ударом.  Поэтому я предлагаю вот что: вы помогаете мне в свержении самозванки, а я за это жалую вам титулы и земли. Не буду лукавить, выживут немногие, так и земель с титулами на всех не хватит, да и вы уже походу смирились с неизбежными потерями. Ну, что на это скажете?

— Ну, наглец! — возмутился сатир, и между ним и Повелителем встало несколько вооружённых злодеев, солидарных со своим предводителем. — Наша новая хозяйка расколдовала заточённых в камень, освободила остальных угнетаемых тёмных созданий, позволила нам служить ей, несмотря на наши промахи, а ты говоришь отказаться от всего этого ради твоих призрачных обещаний! Кроме того Повелительница захватила Эквестрию за несколько дней, чего у тебя с шестью остальными военачальниками не получилось совершить и за сотни лет, так что это не она самозванка, а ты, батенька.

Нестройные возгласы поддержали Скиртоса, а в сторону троицы полетели насмешки и угрозы. Повелитель опустил руки и обернулся к чейнджлингу, как бы говоря “я пытался”. Справедливости ради стоило отметить, что дипломатия никогда не была его сильной стороной. Нужно было графу все эти тонкости доверить, но теперь уже получилось, как получилось.

— Это ваши последние слова? — спросил Повелитель. — Вы лучше молитесь, если есть кому.

— Не пугай, мы и так пуганы, — сказал сатир. — Время тебя, Повелитель, знатно потрепало, как и армия нашей хозяйки, нам только довершить начатое осталось. На остальных тоже управу найдём.

Повелитель шагнул вперёд и сделал это с такой непринуждённой лёгкостью, что злодеи всполошились с большой задержкой.

— Десять миллионов, значит, — пробормотал Повелитель и будто бы заинтересовался состоянием земли под своими ногами. — Да, за такую сумму можно умереть.

Никто, кроме графа Ратвена, не понял, что бой уже начался, прежде чем разделяющие Повелителя и Скиртоса злодеи оказались либо мертвы, либо при смерти. Сам сатир безвольно свисал с когтистой перчатки, Повелитель поднял его высоко над головой для всеобщего обозрения. Несколько красных струек бежали по латному рукаву и растекались по орнаменту доспеха. Решив сильно не пачкаться, Повелитель ухнул и с размаху бросил тело в ближайшую стену, оставив на той влажную вмятину.

Граф уже был рядом со шпагой наготове. Встряхнув несколько раз рабочей рукой, Повелитель встал в боевую стойку. Кулаки его были разжаты, когтистые пальцы разведены.

Церемониться он больше не собирался.

— Надеюсь, вы стоите этих денег, — сказал Повелитель и бросился на всё ещё ошарашенных противников.

В отличие от своего спутника и пришедшего на помощь вампира, Стернита не имела никакого желания убивать, особенно бывших товарищей по ремеслу. Обратившись хамелеоном, она проползла в ближайший дом и затаилась среди сваленной в кучу утвари, не забыв для сбережения энергии вернуть себе прежний облик. Она ни на секунду не сомневалась, в чью пользу сложиться битва даже без её вмешательства и в подтверждении её мрачных домыслов снаружи принялись кричать. Кричали громко и с надрывом, так кричат не сражаясь с врагом, а умоляя того о пощаде. Разные голоса обрывались одни за другими: какие-то резко, другие словно затухали. Стернита свернулась в клубок и зажмурилась с такой силой, что заболела голова. Дышала она намного чаще, чем следовало, и ноющая голова вдобавок закружилась.

“Ничего не происходит, ничего не происходит, ничего не происходит”, — думала Стернита, не в силах совладать с бившей её крупной дрожью.

Ей казалось, что она начинает привыкать к окружающим её ужасам, но это оказалось не так. Раньше Стернита не могла принять некоторые аспекты зла, считая их выдумкой или пережитками варварской эпохи, но теперь, в стрессовой ситуации, когда мозг работал на пределе своих возможностей, до неё дошла простая истина – у зла нет границ, а те, что есть, всего лишь порог, который многие не осмеливаются переступить. Сколько таких порогов переступил Повелитель, она предположить не решилась, но зашёл он определённо дальше неё, и происходящее снаружи не было даже близким к его пределу.

Стернита не могла сказать, в какой момент всё закончилось, потому что когда затихли последние выкрики, она всё ещё лежала на грязном полу и старалась не сойти с ума. В таком состоянии её и обнаружил Повелитель.

— Тоже мне, современная злодейка… — проворчал он с неудовольствием. — Поднимайся, всё кончено.

Непослушные ноги не гнулись, из-за чего чейнджлинг переставляла их будто лыжные палки, медленно продвигаясь к выходу. Зная, что ей предстоит увидеть, она всё равно оказалась не готова к открывшемуся зрелищу.

В прочитанных ей книжках часто встречались гравюры, на которых изображались знаковые события. Встречались на таких страницах и изображения битв, но все они были стерильны и опрятны, в том числе и отсечённые головы, которые часто располагалась в ногах у покойников с умиротворённо закрытыми глазами.

А ещё бумага не передавала запах.

Слабым утешением было то, что тел на улице оказалось намного меньше, чем было до этого живых, вероятно, многим удалось спастись. Именно спастись, не отступить.

Самое страшное заключалось в том, что Стернита могла определить тех, кого убил вампир и тех, до кого добрался Повелитель. Числящиеся за графом просто лежали, зачастую с единственной колотой раной в области сердца или другой уязвимой зоне, всё зависело от расы. Столкнувшиеся же с Повелителем несчастные походили не на павших в бою, а на растерзанных стаей бешеных зверей. Залитая разноцветным жидким ассорти улица, будто холст, на который пролили все краски, была усеяна остатками тех, кого раньше называли злодеями.

Все пережитые кошмары, как недавние, так и старые, которые Стернита держала в себе, вырвались наружу и наперегонки побежали по грязным щекам.

— Да что это с тобой? — спросил Повелитель.

Стернита ничего не ответила, только закрыла передними ногами глаза и беззвучно заплакала. Она обещала себе не плакать по пустякам ещё тогда, когда решилась стать настоящей злодейкой, считая это признаком слабости, но теперь не способная остановится, лила сквозь дырявые копыта слёзы.

Не хотелось ей больше быть на стороне зла, не хотелось продолжать этот бессмысленный и глупый поход. Всё, что она хотела, это чтобы её оставили в покое и больше не трогали. А все эти надуманные пафосные заявления про сильную и независимую явно были не более чем очередной идиотской шуткой от Повелителя. Пусть смеётся, она наивная, заслужила.

Повелитель стоял и растерянно озирался, словно ища виновника кобыльих слёз, хотя для этого мог просто поглядеть в одно из уцелевших окон. Он с надеждой посмотрел на стоящего поодаль вампира, но тот замахал лапами, отвечая без слов, что он, конечно, пришёл на выручку в сражении с превосходящим числом противником, но к такому готов не был. Повелитель не представлял, как ему себя вести, ведь заставлять плакать других он умел, но вот чтобы наоборот…

— Эй, чего раскисла… — в этот редкий момент можно было увидеть, как Повелитель опустился на оба колена. — Соберись, ты же будущая злодейка.

Стернита мотнула пару раз головой и продолжила плакать.

— Что, уже не злодейка? — вздохнул Повелитель.

Стернита с небольшой паузой кивнула. Спрятав грязные перчатки за себя, Повелитель проверил вампира и увидел, что тот занят обедом. Граф отлепился от пятнистой длинной шеи и встретился с осуждающим взглядом Повелителя, после чего жестом извинился и принялся оттаскивать безвольное тело в укромное место. Тело был в два раза больше едока.

Повелитель тоже встал, и недолго побродив среди убитых, выискал кусок относительно чистого рванья. Вернувшись, он сел обратно и принялся вытираться.

— Эй, — сказал он, когда вытер правую руку. После этого он попробовал дотронуться ей до чейнджлинга, но в последний момент одёрнулся, словно его когти были покрыты смертельным ядом. — Стернита.

Чейнджлинг замерла, а потом оторвала ноги от морды и с неверием посмотрела на злодея, который впервые назвал её по имени. Ни жуком, ни чем-то ещё более оскорбительным.

— Быть злодеем непросто, — сказал Повелитель, начиная вытирать вторую руку. — Резковато мы начали, думаю, можно тебя на первое время не принуждать к подобному.

Стернита утёрла глаза и громко втянула тянущуюся от ноздри сосульку из слизи.

— Поэтому пока можешь быть моим водителем, — добавил Повелитель, принимаясь оттирать нагрудник. — Водителю ведь злым быть необязательно, верно? Главное, чтобы карету в рабочем состоянии держал и топливо не разбавлял, а остальное не так важно. Потом что-нибудь придумаем, с макгаффином как не придумать!

Чейнджлинг посмотрела на злодея с надеждой, совсем как тогда, в первый день их встречи, когда он предложил действовать.

— Ты серьёзно?

— Серьёзней не бывает, — ответил Повелитель и отбросил промокшую насквозь рвань, затем оценил чистоту. — Вроде нормально…

Ещё шмыгая, но теперь уже не проливая слёзы, Стернита встала и неуверенно подошла к Повелителю. Остановившись рядом, она потёрла копытом плечо, потом вдруг засветила рогом и при помощи телекинеза сняла с одного из шипов чей-то набор позвонков. Злодей закатил глаза и огляделся, убеждаясь, что их никто не видит. Испортит его это насекомое, точно испортит.

— Иди сюда, жучара, — сказал он и сгрёб Стерниту в охапку.

Чейнджлинг и вправду ощутила себя простым жуком, расплющенным по остывшему бойлерному котлу. Объятия были холодными и зябкими, но она всё равно раскинула обе пары своих ног, силясь обхватить все доспехи.

— Ненавижу обниматься, — призналась Стернита, смаргивая последние солёные капельки.

— Я тоже, — ответил Повелитель, едва сводя руки, чтобы случайно не покалечить мелкую напарницу. — И нет в них никакого волшебства или дружбомагии, навыдумывают глупостей…

— Ага, бред понячий.

Они разомкнули объятия, точнее разомкнул их Повелитель, Стернита лишь отвалилась.

— Когда станешь водителем, первым твоим заданием будет найти мою карету, не найдёшь – буду ездить на тебе.

Стернита засмеялась устало, но безмятежно.

— Найду, искать я умею.

Граф Ратвен ждал в закутке, восседая на обескровленном гигантском теле разросшимся клещом.  Налившись чужой крови вдоволь, вампир расцвёл, похорошел и даже немного оживился. Да, в прошлой Эквестрии разумных, в том числе и злодеев, сосать не давали, вот и сорвался.

Повелитель запоздало пожелал приятного аппетита, Стерниты видно не было.

— Благодарю, господин Дуллахан, вы и представить себе не можете, какого это – вновь чувствовать себя живым! У меня и сердце через раз дёргается, хотите потрогать?

— Верю, — Повелитель огляделся в поисках подходящего места для отдыха, но на его размер ничего не находилось. Граф пододвинулся, освобождая место на обтянутых кожей рёбрах, злодей подумал и осторожно опустился рядом. Захрустело.

— Вы тут, граф, что забыли? — спросил Повелитель. — Уж не на поклон ли к новой хозяйке собрались?

Вампир вздохнул и с непривычки закашлялся, Повелитель участливо похлопал по укрытой плащом спине.

— Не пойти на поклон, значит обречь себя на окончательное забвение, — натужно сказал граф. — Повелительница требует безоговорочного подчинения всех и вся, желает собрать под своим крылом всё оставшееся зло. Зла у нас осталось мало, так что неучтённым не уйти.

— Приходили? — догадался Повелитель.

— Приходили, — кивнул вампир. — Склонись, говорят, пред нашей госпожой. Я спрашиваю: ”где же ваша госпожа?”. Молчат. Прогнать я их, несомненно, прогнал, однако вскоре понял, что идти присягать всё же придётся. Имение моё не тронули, но вот всё остальное вокруг…  тьма немилосердная, сам великий Вракула в свои лихие годы так не бушевал.

— Так что, вы теперь верноподданный самозванки? — спросил Повелитель и слегка отодвинулся, готовясь, в случае чего, к худшему.

— Оказывается, что ни такой уж и верный. С другой стороны у меня появилась возможность осуществить свою давнюю мечту.

Мечты были у всех, в том числе и у прожжённых злодеев и Повелитель кивнул.

— Понимаете, господин Дуллахан, я захотел испить крови аликорнов, но, о, катастрофа, принцессы пропали задолго до моего прибытия в город. Однако мне известно, что в Кристальной Империи тоже есть свой аликорн, поэтому вскоре я намерен отправиться в путь,— сказал граф и загрустил, уже представляя, как впадёт в немилость к Повелительнице.

Вот только ещё одного успокаивать ему не хватало! Решив так, Повелитель принялся рассказывать о чудодейственных свойствах крови аликорнов (недоказанных, но кто теперь проверит), о том, что всего несколько капелек способны сделать живое неживым. Вампир поначалу обрадовался такой замечательной способности и уже засобирался отправляться в Кристальную Империя прямо со своего места, но Повелитель его остановил и рассказал предостерегающую историю про голема, которых возжелал стать живым мальчиком. История казалась по-детски доброй и предсказуемой, но злодей так умело сгущал в нужных актах краски, что вампир покрылся пупырышками.

— Однако, скажу я вам, жутко, когда из-за лжи нос растёт! — поделился впечатлениями граф, когда Повелитель замолчал.

— Он мог использовать его, как источник бесконечных дров, — только сейчас догадался Повелитель. — Голем-то деревянный!

— И всё же чем закончилась эта жуткая история? — озадачился судьбой вымышленного персонажа вампир.

Повелитель только пожал плечами.

— Дискорд его знает, концовок у этой истории две. В одной голем стал живым, как и мечтал, но, понятное дело, потом умер от старости, во второй остался големом, но отбил у тамошнего злодея себе бабу –  тоже голема и, как я понял, вместе с ней и её прихваченными заодно друзьями стали жить вместе. Это, если подумать, ещё хуже!

— Действительно, доводилось мне слышать о таких семьях… — неодобрительно нахмурился граф.

— Так я о чём! — поддержал его Повелитель без малейшей идеи, о чём говорит вампир. — Оставьте эту идею, живых и женатых без вас хватает, а бессмертие далеко не каждому дано. И самозванку эту я на себя возьму, до вас она доберётся только через мой труп.

Вампир ещё недолго колебался, но всё-таки согласился с собеседником.

— Выходит, господин Дуллахан, мы снова друг друга выручили, — заключил Ратвен.

— Прямо уж друг друга, — Повелитель скрестил на груди руки. — Я бы и сам справился.

— Так я вам ещё и должен остался? — граф поражённо ахнул.

— Ничего невозможного требовать не собираюсь, — Повелитель спрыгнул с промятого бока. — Пока меня не будет, по возможности проследите, чтобы жука никто не обидел, если выйду из схватки победителем – вам зачтётся.

Спустившись следом, вампир оправил плащ, и злодеи неспешно зашагали к выходу с закутка.

— Вы ей доверяете? — осторожно спросил граф у хранящего молчание Повелителя. — Ни в коем случае не хочу оскорблять вашу спутницу, но всё же…

— Чейнджлинг злодей правильный, — без раздумий отчеканил Повелитель. — Только непривычна к нашему делу, опыта негде было набраться. Это мы с вами за долгие века всякого насмотрелись, а она? Даже не имела представления о настоящей жестокости, спасибо принцессам и их накинутому на мир слюнявчику!

— Как жаль, что вы повздорили с Повелительницей, — разочарованно пробормотал граф. — Вдвоём вы бы точно поставили всех… как же это у молодых говориться… лобстером? Не важно, если верить слухам, вы первым на неё напали.

Повелитель злобно сверкнул красными диодами.

— Конечно, напал! Она меня, Властелина Тьмы, сначала оскорбила почём зря, а потом предложила влиться в её армию. Простым солдатом! Это она, гадюка, специально, перед всеми унизить захотела, чтобы потом за мной никто не пошёл.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Да что я, себя не знаю!

Граф был не в курсе про то, кто такая Повелительница и откуда она пришла, но после слов злодея всё стало понятно.

— Значит она это как бы вы, — растерянно сказал он, когда они перешли на улицу. — Выходит, гримуар нужен был не для вас, а для неё! Признаюсь, демон организовал продуманный гамбит, достойный величайшего комбинатора.

— Я ему тоже кое-что организую при следующей встрече, — заверил Повелитель. — Больше лошадиной свадьбой он не прикроется.

— Прошу прощения?..

— Если цените наше сотрудничество – не спрашивайте.

Откуда-то сверху прилетела Стернита, села рядом и сдержанно поздоровалась с вампиром.

— Компас всё ещё указывает на дворец? — спросила она уже у Повелителя.

Злодей перепроверил и кивнул.

— Плохо, — нахмурилась Стернита.

— Это ещё почему?

— А потому, что главный вход стережёт целая армия!

Повелитель безразлично отмахнулся и принялся выискивать на земле подходящее оружие. Мечи, копья, луки, все были для него либо слишком маленькими, либо вовсе сломанными. Он уже подумывал оставить безрезультатные поиски, но тут ему на глаза попалась огроменная кувалда. Повелитель поднял её за середину древка и несколько раз поднял, как гирю. Легковата, но, по крайней мере, тяжелее и длиннее Недостойного.

Взвалив новое оружие на плечо, Повелитель повернулся к своим единственным спутникам.

— Ну, вот и всё, пора прощаться. Вас, граф, я понимаю – сам бы так поступил, будь возможность. Что насчёт тебя, жучара… не дай себя убить.

— Эй, что это значит?! — Стернита воспарила и зависла на одном уровне с головой Повелителя. Стрекозиные крылья шумно трепетали. — Ты ведь не собираешься оставлять меня?

— За тобой первое время приглядит граф, — сказал Повелитель, и вампир в знак согласия коротко кивнул. — Потом я тебя сам найду, с макгаффином это будет несложно.

— Не надо за мной приглядывать, я не маленькая, — по-детски обиделась Стернита, чем полностью обесценила свои слова. — Ты… ты сам говорил, что пока мы союзники я могу бояться!

— Бояться ты можешь,— согласился Повелитель. — Но сможешь ли ты убивать?

Решившая рассказать о своей победе над приспешником Стернита вдруг прикусила язык. Ей показалось невероятно отвратительным хвастаться подобным поступком.

— Вот и решили, — Повелитель расценил молчание по-своему.

— Нет, стой! — закричала Стернита.

Она отвела предательски заблестевшие глаза.

— Если ты пойдёшь один, тебя убьют!

— Не убьют, я подготовился, — Повелитель хлопнул рукой подсумок. — Теперь я не один.

— Давай хоть подстрахую! — отчаянно предложила она. — Если что не так, то вынесу из боя.

— И что потом? — усмехнулся Повелитель. — Ждать следующего шанса, который может и не подвернуться? Нет, жучара, пока самозванка не закрепилась в нашей Эквестрии окончательно, её надо прибить, этот день должен пережить только один Повелитель. И я говорю Повелитель, а не Повелительница.

Подбирая слова, Стернита злобно била хвостом бока.

— Так что, ты просто возьмёшь и пойдёшь напролом?

— До сих пор это работало, — поскрёб шлем Повелитель.

— А дальше? — не унималась Стернита.

Когда Повелитель нагнулся, она невольно сжалась, хотя вроде бы думала, что уже привыкла к его превосходящему росту.

— Дальше, — голос Повелителя каким-то образом стал ещё более жутким. — Дальше я убью всех, кто выступит против меня.

Стернита на это только нервно дёрнулась. Повелитель басисто хохотнул и похлопал чейнджлинга по голове, отчего у той случилось лёгкое сотрясение.

Он так толком и не попрощался, только по-военному развернулся на пятках и зашагал в сторону дворца, иногда переступая остывающие тела. Стернита глядела вслед удаляющейся громадной фигуре, пока та не скрылась вдалеке. Вампир и чейнджлинг ещё некоторое время так и простояли, будто надеясь, что старый злодей одумается и вернётся, но вместо этого до них долетели отголоски едва различимого пения.

“Старый, дряхлый лич Им’морт,

Вечность золото копил…”

---

У песни про костяного владыку имелось продолжение, сочинённое самим Повелителем, так как изначально она была сложена рядовыми приспешниками, как напоминание своим хозяевам, чтобы те не жадничали больше положенного. Тогда Повелитель потратил целую неделю, чтобы придумать достойный финал и сейчас орал его во всё горло, топая по эспланаде.

“Как придёт, да так уйдёт,

И глупцов не обойдёт.

Соберётся лич обратно,

Каждый хрящик свой найдёт!

Как траву покосит мститель,

Трусов загнанных в капкан.

А из шкур со свежих трупов,

Сам сошьёт себе кафтан!

Все сокровища вселенной,

Не сгодятся для того.

Чтобы отрастить обратно,

То, что вам оторвало.”

Кому угодно было понятно, что злодей сравнивает себя с личом, а под неверной свитой подразумевает новоявленных врагов и недоброжелателей, которым советовалось с ним не связываться ни за какие обещанные блага. Поэтому выстроенное перед дворцом воинство хоть и держалось в боевом порядке по стойке смирно, а подрагивало. Если не со страха, то от тяжёлой поступи, от которой в грязных лужах расходились круги.

Повелитель остановился в паре сотен метров от первых рядов и с грохотом упёр навершие кувалды в мраморную мозаику под ногами. Гвардейцы в охране дворца были все, как на подбор: здоровые, широкоплечие, облачённые в полные чёрные латы, не чета рядовым рубакам. На флангах неподвижно высились два десятка немёртвых всадников, ящеры которых плотоядно поглядывали на заманчивую когорту. Ждать пришлось недолго, ряды начали расступаться один за другим, пропуская главаря. Тот, верхом на ещё более крупном ящере, проехал, сколько посчитал нужным и притормозил на почтительном расстоянии от Повелителя.

— Явился, наконец, — насмешливо бросил генерал. — Отдам должное, смелости тебе не занимать. Как, впрочем, и глупости.

— Меч мой у тебя? — сразу перешёл к делу Повелитель.

Генерал извлёк Недостойного из новеньких воронёных ножен и несколько раз взмахнул им над головой.

— Заберу, когда закончу с тобой, — сказал Повелитель.

— Заберёшь? — Генерал засмеялся, вкладывая меч обратно. — Ты что, так до сих пор ничего и не понял? Нет у тебя больше власти, нет армий, нет магии, ничего у тебя нет, даже спутников. Ты – оборванец!

Повелитель молча поднял кувалду.

— На что ты рассчитываешь? — спросил генерал. — Перед тобой отборный полк Ониксовый Стражи,  личной гвардии Повелительницы, даже тебе не сладить с ними в одиночку.

— Не сладить, — согласился Повелитель, однако кувалду не опустил.

— И ты собираешься вот так умереть? Ради чего, ради своей гордыни? — генерал  привстал в седле и посмотрел в небо. — На дракона не рассчитывай, мои арбалетчики с лёгкостью его собьют.

— Как же мы тогда поступим? — поинтересовался Повелитель.

Генерал задумчиво облокотился на луку. Недолго поразмыслив, он принял решение.

— Бросай оружие и умрёшь быстро.

— Бросить, говоришь? Это ты хорошо придумал.

Повелитель на самом деле решил бросить кувалду, но не на землю, об этом свидетельствовало то, как быстро он начал её раскручивать. Сообразивший к чему всё идёт генерал поднял ящера на дыбы, пытаясь развернуться, но сделал это слишком поздно, и тяжёлое навершие угодило точно зверю в грудь. Ящер страдальчески заклекотал и упал на спину, погребая под собой наездника. Повелитель молниеносно оказался рядом и перевернул бездыханного зверя.

— А-а-а-а! — закричал генерал, хватаясь за застрявшую в стремени ногу, ступня которой была вывернута в обратную сторону.

— Помнишь, что я обещал? — Повелитель забрал меч и переложил в свои ножны. — Сначала ты, потом твоя хозяйка.

— Пошёл ты! — расхрабрился от отчаяния генерал.

— Нет, — Повелитель встал и поднял сапог так, что его тень закрыла скошенную набок маску. — Пошёл ты.

И опустил ногу.

Стоявшая всё это время гвардия, сомкнула щиты и выставила перед собой длинные копья, арбалетчики взяли Повелителя на прицел. Всадники принялись разъезжаться, ища удобную позицию для атаки. Похоже, потеря командира ни на что толком не повлияла.

— Что, миньоны, по-хорошему будем или по-плохому? — спросил Повелитель, сбивая с мыса приставучие мозги.

Арбалетчики дали несколько залпов, но Повелитель спрятался за телом ящера. Болты с шипением разбились о чешую, и Повелитель увидел, что никакие это не болты, а короткие отрезки света.

Повелитель вытащил из поясного кармана мошну, разорвал и собрал в ладонь тонкие зубы.

“Лишь бы сработало”,  подумал он, покидая укрытие.

Несколько зарядов разбились о нагрудник, Повелитель отвёл руку и словно сеятель, кидающий в плодородную почву семена, разбросал перед собой зубы. Те, как намагниченные встали на острую часть и принялись маленькими свёрлами пробуривать мрамор.

Может самозванка и перекрыла поток магии, но некоторые волшебные вещи остались при своих свойствах. Задрожало, затряслось, всадники, готовые уже ударить двумя клиньями, резко развернули своих ящеров и пустились обратно. Там, где падали брошенные Повелителем зубы мозаика обваливалась и через её обломки на поверхность выбирались маленькие, лишённые крыльев фелбисты. Размером, будучи как взрослый як, маленькими они являлись исключительно в сравнении с прародительницей. Очень скоро Повелитель оказался окружённый небольшой, но грозной стаей, которая обозлённо шипела на временно прекратившую обстрел гвардию.

— По-плохому, значит, — Повелитель обнажил меч и поднял левую руку, указывая новообретённым союзникам на врага. — Хороший выбор.

---

Стернита брела с понуро опущенной головой, речь графа казалась приглушённой, сказывалось недавнее дружественное похлопывание от гиганта.

—... именно поэтому я всё-таки пренебрегу предостережением господина Дуллахана и после Кристальной Империи отправлюсь в Лесное Королевство. Вот вы знали, что у народа оленей так же существует несколько подрас, совсем как у пони?

— Знала, — пробурчала Стернита.

Вампир был настолько сильно возбуждён после недавнего пира, что и не расслышал ответа.

— Только представьте, госпожа Полиморф, какая может быть на вкус кровь у Духа Великого Леса! Это единственное в своём роде существо, я готов поклясться на своём гробу, что его кровь даже не классифицирована. Это должна быть совершенно уникальная группа!

— Отравиться не боитесь? — без интереса спросила Стернита.

Она прошла ещё немного, а затем врезалась в остановившегося графа. Вампир внимательно смотрел на неё сверху вниз, как будто увидел перед собой не чейнджлинга, а нечто совершенно иное.

— Госпожа Полиморф, я прекратил отмечать свои дни рождения на пятом веку, они стали для меня чем-то совершенно приземлённым и не стоящим внимания, — заговорил он, пряча лапы в широкие рукава. — Последние двести с лишним лет я не жил, а существовал, каждый день, задаваясь вопросом, что же удерживало меня тут до этого. Теперь же, когда моё сердце вновь забилось, я вспомнил. Единственный правильный смысл жизни…

Он многозначительно замолчал, и Стернита нетерпеливо забила копытами по земле – такие тайны раскрывают!

— Какой же? — вопросила она, забавно пританцовывая перед графом.

—… Следовать за своей мечтой, — раскрыл великую тайну вампир. — У вас такая есть?

И тут Стернита всё вспомнила. Вспомнила то, ради чего исковеркала свою жизнь, ради чего ступила на кривую дорожку, ради чего отправилась в этот безумный поход. Как она могла об этом забыть? Всё это время её вела мечта, до абсурдности глупая мечта, не сулящая никакой выгоды и никаких перспектив. Она хотела стать злодейкой и один раз её уже остановили в насланных демоном видениях, но сейчас она попросту сдавалась.

— Есть, — задумчиво ответила она.

Ратвен многозначительно закивал.

— Держитесь за свою мечту и не дайте никому её у себя отобрать, — сказал он и отвернулся, готовясь продолжить путь. — Однако мы можем продолжить беседу и на ходу, в городе небезопасно, те бесчестные мерзавцы, что подло на вас напали, могут вернуться с подмогой.

Прошагав совсем недалеко, вампир остановился и обернулся. Стернита стояла на своём месте.

— Благодарю за помощь, граф, — сказала она и на её лице прорезалась лёгкая улыбка. — И спасибо за то, что напомнили мне, кто я есть. Прощайте, я должна помочь Повелителю, он обещал научить меня быть злодейкой.

С громким хлопком чейнджлинг телепортировался прочь, оставив вампира посреди пустующей улицы наедине с самим собой.

— Всё-таки иногда я завидую героям древности, — сказал сам себе граф и тяжело вздохнул, благо теперь он это мог. — Они могли выручить кого угодно ни пролив и капли крови, а я вроде и пришёл на помощь, стольких убил, но всё равно никого не спас.

Закончив размышления на этой грустной ноте, вампир припал на четвереньки, и быстро-быстро перебирая лапами, взобрался на ближайшее здание.

---

Когда Стернита вышла на эспланаду, всё уже было закончено. Тела приспешников в чёрной броне валялись повсюду, иногда перемежаясь с дохлыми ящерами и длинношеими монстрами с мордами мурен, в которых Стернита признала фелбистов. Судя по количеству торчащего из фелбистов оружия, они и были тем самым секретом Повелителя. Чейнджлинг шла через поле боя и стоически смотрела перед собой. Ничего, скоро она станет настоящей злодейкой, хватит себя жалеть.

На парадной лестнице и перед ней тел оказалось ещё больше, в некоторых участках они образовывали собой небольшие холмы. Стернита прикрыла нос и расправила крылья, перелетая к самым воротам. Те оказались предсказуемо выбиты, одна створка лежала на полу, вторая со скрипом покачивалась на единственной петле, грозясь прихлопнуть собой проходящую мимо Стерниту.

У чейнджлинга, в отличие от Повелителя, не было волшебного компаса, поэтому она закономерно опасалась заблудиться в многочисленных помещениях Кантерлотского дворца. Переживания оказались напрасными – злодей оставил за собой чёткий след.

Из прихвостней самозванки, естественно. Не знай Стернита, чьих это лап дело, она бы решила, что некий чудом сохранивший свои силы маг открыл портал, через который по широким коридорам пронёсся сошедший с рельс поезд, давя и разбрасывая попавшихся ему на пути захватчиков. Встречались ей и мёртвые фелбисты, а воняли они, надо сказать, в разы хуже живых и глаза чейнджлинга начали слезиться, причём далеко не от жалости.  Но несмотря ни на что она продолжила идти, иногда переходя на полёт.

Минуя очередную галерею, теперь больше походящую на лавку безответственного мясника, Стернита остановилась, услышав чей-то надрывный кашель. Изначально она собиралась проигнорировать его, как и делают настоящие злодеи, но кашель повторился, и она свернула с маршрута к его источнику.

Приспешника самозванки она нашла в неприметном закутке, ориентируясь то по звуку, то по кровавому следу. Он сидел, привалившись к стене, и зажимал бледными лапами вспоротый живот. Под ним уже растеклась лужа крови и, исходя из того, что она больше не увеличивалась, он доживал свои последние минуты.

Приспешник посмотрел на Стерниту мутными глазами и закашлялся.

— Хэй, — откашлявшись, поздоровался он.

Это поразило Стерниту, и она лишь смогла ответить тем же.

— Паршивый денёк, а? — непринуждённо продолжил умирающий.

— Бывали и лучше, — согласилась Стернита.

Глубоко дыша, приспешник собирался с силами, чтобы продолжить свой последний разговор.

— Это… мы типа не знакомы и я пришёл захватывать твоё королевство, все дела…— он замолчал, пережидая пронзившую его тело короткую судорогу. — Но… но ты не могла бы типа постоять или посидеть рядом, мне... вроде как страшно умирать.

Сначала чейнджлинг захотела отказать, вспоминая мародёра, который решил надругаться над невинным жеребёнком, но в противовес ему вспомнила и другого захватчика, вытаскивающего на себе товарища. Кому из этих двоих был ближе умирающий, она знать не могла, но всё же села напротив.

Плохой из неё злодей выходит, очень плохой.

— Это что… дырки у тебя? — уже совсем слабо спросил приспешник.

Стернита подняла одну из передних ног.

— Вроде как.

— Зачем тебе дырки на ногах?

Не зная точного ответа на этот зачастую оскорбительный вопрос, Стернита задала свой, встречный.

— А тебе зачем в пузе?

На миг замерший приспешник вдруг затрясся от нутряного смеха. Морда его корёжилась от нестерпимой боли, но он не мог остановиться. Он так и смеялся, пока глаза его не закатились, а руки безвольно не сползли по бёдрам.

Дворец сотрясло как от сильного подземного толчка, Стернита не упала только из-за того, что сидела.

“Вот и встретились два одиночества”, — подумала чейнджлинг, возвращаясь к старому маршруту.

Очень быстро она подобралась к очередным выбитым вратам и осторожно заглянула за них.

Злодеи, как и полагается, не сражались честно: самозванка парила посреди круглого разрушенного зала в мерцающей сфере из чистой магии и засыпала Повелителя беспорядочным градом из заклинаний. Повелитель, не имея возможности даже добраться до своего врага, только и мог, что уклоняться от разноцветных сгустков, периодически отбивая некоторые из них мечом.

— Умри! Умри и больше не позорь меня своим существованием! — дико выла самозванка, обращая поток магии в настоящий огневой вал.

Повелитель юркнул за последнюю уцелевшую колонну, но одно из заклинаний разнесло её на кусочки. Однако за ней Повелителя уже не оказалось: он вынырнул из облака поднятой пыли и, используя обломки одной из галерей в качестве трамплина, прыгнул на самозванку с разбега. Сфера взмыла на пару метров выше, и злодей пролетел мимо, приземляясь  на открытом пространстве.

Уйти он уже не успевал, под ним в одно мгновение разросся колдовской взрыв, и Повелитель с Недостойным разлетелись в разные стороны.

— Всё, дружок, отбегался, — довольно заключила самозванка, левитируя к неподвижному злодею, валяющемуся в куче битого мрамора. — Приходить сюда в одиночку было твоей последней ошибкой.

— Он не один!

Чёрный дракон врезался в сферу, словно гигантская кошка, набросившаяся на ниточный клубок. Сфера заискрилась, и дракона оплели извивающиеся молнии.

— Сгинь, тварь! — рявкнула Повелительница и направила на драконью морду посох, выстреливая из него тонким лучом.

Было точно неясно, увернулась ли Стернита сама или же заклинание прошло мимо по вине того, как её трясло. Судорожно соображая сквозь боль, чейнджлинг безошибочно выудила из коллапсирующих закутков памяти химическую формулу железа и по локоть трансформировала свою лапу в сплошную едва гнущуюся заготовку. Воспользовавшись заминкой Повелительницы, Стернита с размаху погрузила лапу в сферу, хватая серебристо-белыми пальцами кристалл.

— Нет, прочь! — взревела самозванка, одёргивая макгаффин, тем самым сама невольно лишая его силы.

Сфера исчезла с оглушительным хлопком, Стернита упала на спину и, несмотря на небольшую высоту, протяжно застонала, корчась на обломках. Зажатый в лапе кристалл обжигал пальцы даже сквозь вернувшуюся драконью чешую, чейнджлинг с трудом сползла на ровный пол, а затем тяжело перевернулась набок.

Погибель неслась на неё, перехватив макгаффин как простое копьё. Стернита едва могла пошевелиться, ни то, что попытаться убежать. Последней магии едва хватало, чтобы поддерживать форму дракона, в которой у Стерниты оставались хоть какие-то шансы выжить. Оставалось только ждать и надеется, что сил у Повелительницы окажется недостаточно.

Расстояние уменьшалось так же интенсивно, как уверенность Стерниты в прочности своей шкуры. Их разделяло уже не более пяти метров, когда через край периферии наперерез ворвался Повелитель, с разгону взяв соперницу на плечо, и впечатал ту в ближайшую стену. Самозванка, не до конца съехав на пол, получила коленом в область лица. Повелитель отступил на пару шагов и мощным ударом ноги вбил шлем соперницы глубоко в стену. Мало кто был в состоянии пережить такое, однако Повелительница вслепую махнула посохом и осевшая в нём магия отбросила злодея последним заклинанием. Кубарем прокатившись через весь зал, Повелитель распластался рядом с чёрным драконом.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, поднимаясь.

Стернита тоже попыталась встать, но с уханьем легла обратно.

— Тебя разве одного оставить можно? — вяло усмехнулась она. — Так легко ты от меня не избавишься. Водителя ему подавай… хрен тебе.

Повелитель нагнулся и потрепал острую морду.

— Кристалл у тебя?

— Да.

— Подержи у себя, у меня ещё осталось одно незаконченное дело.

Повелительница уже высвободилась и теперь величаво шествовала навстречу, отрывисто сплёвывая через узкую прорезь кусочками покрытого слизью камня.

— Вот теперь это становится интересным, — самозванка развернула макгаффин остриями вниз и с силой вогнала ставший бесполезным артефакт в пол почти до самой середины.  — Думаешь, мне нужна какая-то волшебная палочка, чтобы расправиться с тобой?

Повелитель развернулся к самозванке и показательно сделал вид, будто прячет что-то в подсумок.

— Что касается тебя, мерзкая букашка, жди своей очереди, — Повелительница размяла кулаки. — Когда я разберусь с твоим хозяином, ты следующая.

Противники выдвинулись друг другу навстречу. Самозванка двигалась быстро и легко, как если бы была вовсе без доспехов, Повелитель приближался медленно и угрожающе.

— Давай, нападай, — самозванка приглашающе развела в стороны руки. — Если, конечно, не боишься быть побитым девчонкой.

 Повелитель рванулся вперёд, занося руку для удара. Огромный кулак с уханьем рассёк воздух там, где мгновение назад стояла самозванка. Стернита даже не успела понять, что случилось.

— Слишком медленно! — усмехнулась самозванка, обходя соперника сбоку.

Зарычав, Повелитель сделал ещё несколько быстрых ударов, но ни один из них не достиг цели. Если в поединке с графом Ратвеном силы были примерно равны, то сейчас противница Повелителя едва ли не поддавалась ему.

— Ты хотя бы стараешься? — пригибаясь под летящим кулаком, спросила она.

Злодей молча сопел, продолжая безуспешный натиск.

— Хочешь узнать, как я захватила свою Эквестрию? — самозванка сделала сальто назад, разорвав расстояние.

— Заболтала всех до смерти? — фыркнул Повелитель и нанёс очередной удар.

Рука злодея замерла, остановленная двумя  другими. Самозванка молниеносно выбросила ногу, и острый мыс сапога ударил в уязвимую заплату на панцире. Ворча и зажимая небольшую пробоину, Повелитель попятился назад.

— У меня была мечта, мечта стать настоящей злодейкой.

От этих слов Стернита почувствовала, как её начинает знобить. На показательном примере она смогла убедиться, как чужая мечта может похоронить под собой миллионы остальных. Это было непередаваемым ощущением – видеть саму себя со стороны.

— Но вокруг были одни клоуны и слабаки, неспособные ни на что! — продолжила Повелительница. — Поэтому я решила доказать, что зло это не манекен для битья, не абстрактное понятие, на которое ссылаются горе праведники, не пустое начинание для бессмысленного конфликта.

Самозванка ударила быстро и неумолимо, Повелитель успел закрыться, но всё равно отшатнулся.

— И я решила сама стать этим злом, чтобы у него появился смысл, цель и аватар! Построить империю действий, а не пустых слов! Где власть принадлежит сильнейшим, и где нет места слабости! — на Повелителя обрушилась лавина из ударов, от которой он мог только прятаться за выставленным блоком. — Нахрен этих карикатурных злыдней и их раздражающих помощников! — Повелитель отступал, не находя спасения от урагана ярости. — Нахрен этих псевдо-злых вайфу с их шикарными фигурами! — защита злодея оказалась пробита и кулаки самозванки забарабанили по тому, куда дотягивались. — Нахрен песни и пляски, нахрен музыкальные номера!

Повелительница остановилась, затем согнула ноги в коленях и сделала невозможное – прыгнула выше головы.

— Нахрен это всё!

Удар с разворота оказался настолько сильным, что Стернита ощутила, как её обдуло, а Повелитель с искрами проехался до противоположного конца зала. Когда злодей смог подняться, его немного заносило в левую сторону. Самозванка была уже совсем рядом.

— И чтобы объединить зло под своими знамёнами, мне пришлось упорядочить хаос, потому что без порядка неоткуда будет взяться и беспорядку, — Повелительница пинком уложила злодея обратно. — В моей новой Эквестрии убивают и умирают из одного страха передо мной. В ней больше нет войн – только бесконечные жертвоприношения во имя меня! И очень скоро я окончательно покорю этот мир, а затем другой и другой, а потом следующий!

— Харя… не треснет? — хрипло подал голос Повелитель.

Самозванка ударила Повелителя ногой, и тот перевернулся на спину. Последовало ещё несколько ударов, оставивших на броне глубокие вмятины. Наблюдавшая со стороны Стернита только и могла, что оставаться безучастным свидетелем. Попытка прийти напарнику на помощь, скорее всего, закончилась бы тем, что его продолжили бы избивать, но уже не ногами, а ей самой.

— Скользкий маленький засранец, всё ещё пытаешься хорохориться? — самозванка подпрыгнула и приземлилась двумя сапогами на нагрудник, промяв его почти до самого конца.— Приготовься, сейчас тебя будут убивать.

Закончить поединок не дала тирада, волной сплошной ругани обрушившаяся на Повелительницу. Волна эта повергла бы в ужас самых матёрых моряков дальнего плавания.

Повелительница ошарашенно уставилась на наглеца, коим оказался лежащий неподалёку меч.

— Что?

Этой короткой заминки Повелителю хватило, чтобы изменить исход боя. Взмахнув рукой, он выбил из-под соперницы землю, после чего та с грохотом оказалась на полу. Самозванка попыталась встать, но Повелитель уже оказался сверху, не давая той подняться. Уступая сопернице в общих боевых качествах, Повелитель всё ещё превосходил её массой и грубой силой. Самозванка начала отбиваться, но злодей оперативно вырвал ей руки, а затем обхватил её шлем своими когтистыми перчатками.

— Твой приятель мёртв, — злобно прогудел Повелитель. — Я размозжил ему голову, — чёрные перчатки начали сдавливать шлем и самозванка надрывно заверещала. — Она очень забавно лопнула, примерно вот так, — сказав это, Повелитель резко свёл ладони, будто пытаясь начать аплодировать.

Как и было обещано, голова лопнула, но совсем не забавно. Разбрызганная под давлением чёрная жижа стекалась в лужицы, заходясь пузырями. Доспехи самозванки покрылись светящимися трещинами, раскололись и осыпались прахом. Повелитель встал и отряхнулся.

— Аватар зла, как же…

Он дошёл до макгаффина и облокотился на него, не позволяя себе снова упасть. Постояв и собравшись с силами, Повелитель выдернул посох. Стернита, ещё не до конца отошедшая от исхода поединка, попыталась отползти от остановившегося перед ней злодея.

— Кристалл, — коротко пробасил он.

Чейнджлинг поспешно протянула сжатую лапу. Повелителю пришлось постараться, чтобы разжать цепкие пальцы, но Стернита отметила, что делал это он максимально осторожно.

— Так что, это конец? — спросила она.

Кристалл, звонко щелкнув, вошёл в гнездо, Повелитель сотворил пробное заклинание. Убедившись в исправности артефакта, злодей указал им на чейнджлинга, и ту обволокло зеленоватой пеленой. Пелена быстро исчезла и Стернита резво подскочила, себя Повелитель так же не обделил, наспех подлатав мятые дырявые доспехи.

— Конец? Нет, жучара, это только начало, — Повелитель подошёл к широкой дыре в стене, из которой открывалась красивая городская панорама, несколько омрачённая последствиями пожаров и непрекращающихся до сих пор грабежей. — Пора напомнить о себе.

— Как именно?

— А вот так.

Повелитель вскинул посох, и небеса из зелёных перекинулись красными. Немногочисленные облака разбежались прочь, точно их разогнали погодные пегасы. Спокойное небо взволновалось, покрываясь непонятными завихрениями. Завихрения расширялись и желтели, пока через одно из них не ударил мощный луч, уничтоживший несколько зданий. Если бы не сопровождающий его грохот, Стернита смогла бы услышать полные паники и отчаяния крики.

— Что ты делаешь?! — закричала она, отнимая копыта от ушей и зря – ещё несколько лучей яростно пронзили многострадальный Кантерлот.

— Даю понять, кто теперь главный, — усмехнулся Повелитель. — Пора поклевать это пряничное королевство.

Стернита раскрыла от ужаса глаза, наблюдая, как исчезают под ревущими столбами огня целые улицы. Она в панике начала искать высокий дом с флюгером в виде кита и очень скоро его обнаружила. На него, сметая всё на своём пути, словно циклопическая соха, надвигался самый большой из лучей.

— Пожалуйста, остановись, — тихо пролепетала Стернита.

Если Повелитель её и услышал, то никак на это не среагировал.

— Остановись! — чейнджлинг схватилась за посох и попыталась его вырвать, но злодей без проблем отшвырнул её прочь.

— Ты что, сдурела? — рявкнул он.

Бросившись к отвесному краю, Стернита затормозила на самой кромке, осознавая, что ничего не может сделать.

— Нет, нет, нет… — запричитала она, хватаясь за голову. — Нет, только не это!

Столб магического пламени в одно мгновение испепелил попавшийся ему на пути ориентир и всё вокруг него.

— Н-е-е-е-т! — вопль Стерниты потонул в рёве низвергающегося с небес огня.

Кантерлот пал, в этот раз, судя по всему, окончательно. Стернита отошла от края, всё ещё отказываясь верить в произошедшее.

— Я так понимаю, пришло время поговорить о спасённых жеребятах, — сказал Повелитель.

Стернита взглянула на него с ненавистью, которая быстро сменилась мольбой.

— Прошу, остановись, — чейнджлинг упала на колени, уткнувшись лбом в вибрирующий пол. — Хватит…

— Толком начать злодейскую карьеру не успела, а уже меня разочаровываешь, — проворчал Повелитель. — Неужели я в тебе ошибся?

— Зато я в тебе не ошиблась, — огрызнулась Стернита, поднимая глаза. — Ты настоящий злодей.

— Если в тебе проснулась совесть, то слишком поздно, — Повелитель победоносно вскинул посох. — С его помощью я смогу стирать в порошок целые армии! Начиная с этого дня, наступает закат Порядка и восход моей тирании. А тебя, жучара, я спрашиваю напрямую, — злодей пригнулся, протягивая свободную руку. — Ты со мной или с ними?

Взглянув на развёрнутую кверху ладонь, как на ядовитую змею, Стернита, однако, не задержалась с ответом. В её жизни было множество непростых решений, которые не заставляли её колебаться с выбором, и  сейчас она также знала, как следует поступить.

— С тобой, — ответила Стернита и утёрлась, вставая на задние лапы. — Извини, опять с непривычки расклеилась…

— Да ничего, бывает, — обрадовался Повелитель. Кажется, он впервые был по-настоящему счастлив. — Ты привыкнешь, ко всему можно привыкнуть.

— Ага, — Стернита оскалила острые клыки, изображая улыбку. — Ну что, в последний раз? — сказала она и приняла свой родной облик. — Никто не видит.

— Только в честь моего… нашего триумфа, — злодей заключил долговязого чейнджлинга в объятия и легонько похлопал ту по спине. — Эти напыщенные цветные паразиты научаться нас бояться, жучара.

Стернита, заранее выискав взглядом сумку, как можно незаметнее сотворила заклинание. Края сумки разъехались в стороны, показалась объятая телекинетическим полем полая рукоять. Как только копыто ощутило приятную тяжесть, Стернита вернула себе драконий облик, оттолкнула злодея и направила на него револьвер.

— Останови это! — зарычала она, указывая на то, что ещё оставалось от Кантерлота. — Немедленно!

— Откуда ты… да какая шлея тебе под хвост попала? — удивлённо спросил Повелитель. — Или за копытных перепугалась? За тех, кто превратил твою семью в цветастых тлей и чуть не превратил тебя заодно? Да они с тобой в одном поле…

— Прекрати, — заскрежетала зубами Стернита. — Я не заставляю тебя отказаться от мирового господства, а лишь хочу избежать новых бессмысленных жертв. Мы победили, больше никого убивать не нужно.

— А когда у нас, у злодеев, были осмысленные жертвы? — хохотнул Повелитель. — Нет, жучара, понял я, к чему ты ведёшь. Быть злым, но не совсем, да? Бить, но вполсилы; захватывать, но бескровно; казнить, но так, чтобы приговорённого можно было спасти в последний момент? Это не дело, тут я с покойницей согласен.

Стернита перехватила револьвер двумя лапами. Как и в первый день знакомства, они стояли на фоне погибшего города, и один из них держал на мушке другого. Чейнджлинг надеялась, что как и тогда, Повелитель неумело рассмеётся, а затем всё это окажется одной большой и невероятно тупой шуткой, которую они и не подумают вспоминать за кружечкой у него в башне.

— Вот что, Стернита, — чейнджлинга передёрнуло – она не могла привыкнуть к тому, что Повелитель называет её по имени. — Ты не раз меня выручала, поэтому я даю тебе последний шанс. Сейчас я досчитаю до трёх, и если к тому времени ты не бросишь ствол, мы станем врагами. — Красные точки за прорезью недобро сверкнули. — Как ты уже могла не единожды убедиться, мои враги долго не живут.

Сглотнув, Стернита облизнула пересохшие губы.

— Не надо.

— Раз, — начал отсчёт Повелитель, и опущенный вниз макгаффин неуловимо дёрнулся. — Никогда не думал, что скажу такое, но я не хочу тебя убивать.

— А я тебя.

— Тогда опусти пушку и пусть всё пойдёт своим чередом! Не хочешь марать копыта? И не надо, я сам всё сделаю, мне такое легко даётся. Брось, Стернита, никто не оценит твоего поступка. Хочешь, как я здесь закончу, слетаем за мороженным?

Ствол начал плясать и Стернита крепче сжала рукоять, да так, что та затрещала. Поперёк щеки заблестела влажная дорожка. Она очень хотела согласиться на предложение Повелителя, но не могла, ведь знала, что будет со всеми остальными. При всей своей испорченности, Стернита не способна была поставить свои амбиции выше чужих жизней.

Это был её порог, который она оказалась неспособной пересечь.

— Два, — нетерпеливо сказал Повелитель и попытался зайти с другой стороны. — Если переживаешь за свою никчёмную семейку, можешь не беспокоиться – обещаю конкретно их не трогать, даже если они уже успели перевоплотиться, найти заклинание обратной трансформации не составит большого труда. Проклятье, да я с лёгкостью смогу вышвырнуть твою королеву и поставить тебя вместо неё! И начнёшь править, как тебе вздумается. Только послушай: ”Королева Стернита”, как по мне, звучит внушающе.

Молчание Стерниты явно не удовлетворило Повелителя.

— Ещё есть время одуматься, жучара, — вновь заговорил он, и Стернита поняла, что как только он закончит, пойдёт следующая цифра. — Я могу предложить тебе куда больше, но на самом деле в этом нет никакой необходимости, а знаешь почему? — злодей стал медленно поднимать посох. — У тебя кишка тонка чтобы кого-то убить.

Не мог Повелитель догадываться, что неправ, лишь смутно предположить, когда направленный на него ствол перестал юлить и твёрдо уставился в смотровую щель.

— Ошибаешься.

Досчитать до трёх Стернита ему не дала. Ромул оказался прав, револьвер был собран отвратительно, и непогашенная отдача от выстрела чуть не вывернула драконью кисть. Утробно булькнув, Повелитель выронил посох. Ноги его подкосились, после чего злодей медленно и величественно распластался лицом вверх. Под рогатым шлемом растекалась черная жижа, такая же, которая всё ещё капала с забрызганных кусков полированного камня неподалёку.

Стернита, не успев принять тот факт, что пристрелила существо, которое никак не осмеливалось назвать  другом, бросилась к макгаффину. О принципе работы магических посохов она знала лишь в теории, но исходя из своих знаний, это должно было быть не сложнее, чем пользоваться собственным рогом.

Кантерлот полыхал и осыпался целыми улицами, нетронутыми оставался только центр и сам дворец. Стернита перехватила макгаффин и попыталась колдовать. По незнанию удалось лишь изменить направление некоторых лучей.

— Зараза, слушайся меня, я дискорд тебя разорви, герой! — в гневе закричала Стернита. — Костыль больничный, тебя ведь для этого создали!

Чейнджлинг начала крутить в гнезде камень, надеясь таким образом перенастроить непокорный артефакт. Рёв с улицы заглушил раздающееся позади звяканье, так что Стернита оказалась застигнутой врасплох.

— Три!

Она обернулась без задней мысли, только чтобы сокрушительный апперкот отбросил её в самый конец зала. От удара об стену, внутренности словно поменялись местами, а зрение расплылось сбитым объективом.

Повелитель надвигался на неё, держа в правой руке макгаффин. Остановившись, он поднял посох, но ничего не случилось. Два острия приблизились к прорези для глаз, хвастаясь пустым гнездом.

— Потерял что-то? — Стернита подразнила Повелителя зажатым в лапе кристаллом. — Чмо с рогами.

Драться со старым злодеем она не намеревалась и наскоро расправила крылья, однако у судьбы на этот счёт имелось другое мнение. Брошенный макгаффин пригвоздил запястье одного из крыльев к стене. Стернита ухватилась за посох, но тот засел надёжно.

Повелитель был всё ближе и ближе, двигался он уже не так быстро, как раньше, но чтобы настигать обездвиженного дракона ему его нынешней скорости хватало с избытком. Ещё несколько раз дёрнув макгаффин и убедившись в тщетности попыток, Стернита, недолго думая, запихала кристалл себе в рот. Кантерлот уже было не спасти, так пусть хотя бы оружие великой мощи не достанется бессмертному маньяку.

На зубах захрустело и Стернита через силу проглотила осколки, зная, что драконы, в том числе и ложные, способны жрать и не такое. Выросший перед ней Повелитель схватил её за плечи и с силой рванул на себя. Стернита заорала во всё горло, ощутив болезненную потерю крыла, которое так и осталось висеть на стене.

Впрочем, кричала она недолго – от удара в челюсть большая часть зубов бисером разбрызгалась по полу. Стернита крутанулась на месте, и, совершив полный оборот, налетела животом на кулак, выплёвывая остатки воздуха. Она не успела даже вдохнуть, когда стальные объятия тисками начали сжимать её корпус. Повелитель поднял её над собой, и Стернита смогла узреть нанесённые злодею повреждения – в шлеме появилось несколько нежеланных вентиляционных отверстий, из которых сочилась чёрная слизь. За более крупными дырами можно было различить едва уловимое шевеление и если бы у дракона в данный момент не пищало в ушах, расслышать противное шуршание, как от сотен скребущихся друг о друга тараканьих надкрылий.

Рёбра трещали, но пока держались, однако Стернита не горела желанием проверять, что прикончит её быстрее, асфиксия или многочисленные внутренние переломы. Вместо этого она по локоть засунула лапу глубоко себе в глотку, и на злодея обрушился поток кипящей желчи. Хватка ослабла и Стернита грузно свалилась на бок.

Пока Повелитель со скрежещущим визгом метался из стороны в сторону, Стернита пыталась отдышаться и встать на ноги. С переменным успехом у неё вышло сделать сначала одно, а затем и другое.

Повелитель тоже быстро вернул себе самообладание, огляделся и подобрал Недостойного.

— Ты умрёшь, и память о тебе сотрётся в веках, ты, жалкое, одинокое насекомое! — голос злодея стал хлюпающим, обволакивающим, забирающимся под шкуру.

При всём желании Стернита не могла дать достойный ответ со своей онемевшей челюстью, но чтобы не остаться в долгу сплела из пальцев обидный жест.

Повелитель, перехватив меч двумя руками, бросился в атаку. Двигался он и в самом деле намного медленнее, чем в поединке с самозванкой, но даже так Стерните приходилось использовать всё своё проворство, чтобы избегать пляшущий вокруг неё клинок. Она всё ещё сомневалась, что сможет одолеть Повелителя, несмотря на его скверное состояние: игнорируя свою единственную случайную победу, иллюзий, кто из них сильнее, она никогда не питала.

Он теснил её, не давая продохнуть, и хотя меч в руках злодей взмывал и опускался всё медленнее и неохотнее, однако каждый раз, когда ловкость подводила Стерниту, драконья шкура расходилась в стороны от нового глубокого пореза. С хриплым ворчанием Повелитель сделал быстрый колющий выпад, от которого Стернита еле увернулась, случайно взмахнув хвостом. Злодей пошатнулся, открывая спину. Ухватившись за удачную возможность, Стернита прыгнула, намереваясь добраться до уязвимого шлема.

В нынешнем облике чейнджлинг превосходила Повелителя ростом на полметра и тень у неё была выше и шире. Столб огня снаружи светил ярко, так что злодей успел увидеть, как его тень накрыла чужая. Он развернулся, как в ускоренной кадровой перемотке.

Издав сдавленный всхлип, Стернита повисла на пронзившем её насквозь мече. Повелитель без раздумий вогнал его по самую крестовину, а затем наклонился к похожему на плавник уху.

— Чувствуешь? — клинок провернулся в ране и Стернита с надрывом захрипела. — Как я и говорил, смерть это боль, страх и одиночество.

Лапы ухватились за наплечные шипы, Стернита поднялась на них, используя как планки.

— Я…не… одна…

Пришёл черёд злодея оказываться в неразмыкаемом захвате. Стернита прижала руки Повелителя к бокам, свои же лапы сомкнув у того за спиной в замок. В такой позе Повелитель был временно обездвижен, но и Стернита в свою очередь не могла ничего ему сделать.

Этого и не требовалось: разрушающие лучи подобрались совсем близко, начиная разрезать дворец, как большой свадебный торт. С нарастающим рёвом один из них двигался на сцепившуюся парочку, зал исчезал в слепящем белом зареве.

— Гадина! — рычал Повелитель, пытаясь вырваться. — Ничего у тебя не выйдет!

Он кое-как извернулся и ухватился за ходящий ходуном эфес.

— Меня ноженьки не держат… — раздались напевы знакомого заклинания.

Стернита, прикладывала последние усилия на удержания Повелителя и не отвлекалась на его бубнешь, поэтому исчезновение во вспышке телепортации стало для неё настоящим сюрпризом. Сметающий всё перед собой луч опоздал на считанные секунды.

---

Стернита лежала на идеально гладкой поверхности, пытаясь остановить хлещущую из живота кровь. В серьёзной целебной магии она ничего не понимала, так что все, чем она могла себе помочь это стягивать края раны телекинезом, придавливая их поверх копытами. Быстро и прерывисто дыша, Стернита осмотрелась. Место, в которое она попала, могло быть описано двумя словами: “огромный макгаффин”. Ровная круглая площадка с двумя острыми шпилями по бокам в самом деле напоминала проклятый посох.

Обдуваемая ледяным ветром вершина Клыка Скорби оказалась такой же недружелюбной, как и вся остальная башня. Стернита не нашла даже лаза, только уходящий от неё прерывистый след из зелёной жидкости, в конце которого посреди лужи валялся Недостойный. Лужа казалась приличной и чейнджлинг поняла, что осталось ей недолго.

Но даже это время у неё бесцеремонно отбирали.

— Благодаря таким, как ты, мы и проиграли войну.

Ослабевшая Стернита с трудом могла двигаться, а приближающийся Повелитель выглядел для неё бесформенной чёрной кляксой с красными огоньками. Она несколько раз моргнула, но ничего не изменилось, только клякса стала больше, а огоньки – ярче.

Повелитель схватил её за горло и без усилий поднял над собой. Он мог с лёгкостью сломать ей шею, но решил посмаковать момент, сглаживая личное разочарование.

— Когда я закончу с тобой, — зарычал он, напрягая стальные пальцы. — Я немного отдохну, а потом навещу твой улей и убью там всех до единого. Надеюсь, до них не успели добраться Легионы Тьмы, в качестве слабого утешения я намерен лично размозжить черепушку твоей королевне.

“Пожалуйста, молчи”, — думала Стернита, светя рогом.

Из открывшейся раны по дырявым ногам потекли ярко-зелёные струйки. Это не ускользнуло от внимания Повелителя, и он издевательски хохотнул.

— Всё ещё пытаешься сопротивляться? Впечатляет! — он встряхнул чейнджлинга, но её рог продолжал тускло мерцать. — В одиночку только аликорны способны пробить мою защиту! Ты на полном серьёзе надеялась победить Властелина Тьмы?

Зацепившись передними ногами за наручь, Стернита натужно подтянулась и поразительно отчётливо произнесла:

— Бывшего Властелина Тьмы.

Подкрадывающийся в поле телекинеза Недостойный метко пробил затылок и вышел у Повелителя между глаз. Чейджлинг упала, как мешок с картошкой, а злодей начал пятится, стараясь достать меч. Его броня покрывалась светящимися узорами, разваливаясь на ходу, Повелитель остановился, задрал голову к небу, и от его пронзительного визга заложило уши. Из многочисленных нашлемных отверстий струями вырвался чёрный дым, который быстро рассеялся на холодном ветру. Рухнувшие в кучу остатки доспехов стремительно исчезали под малейшими дуновениями, точно сделанные из песка.

Искорёженный шлем упал последним и как только он разлетелся на десятки кусочков, башня начала дрожать. Клык Скорби клонился на восток, торжественно уходя в небытие вслед за своим хозяином. Один из шпилей надломился и с грохотом скрылся из виду, Стернита, превозмогая боль и слабость, поднялась на дрожащих ногах, но тут новый толчок опрокинул её набок, и она покатилась к краю вершины. Сама не зная, каким образом, но она зацепилась крючковатым отверстием на копыте за край и повисла в сотнях метрах над землёй.

В старых сказках, когда с главным героем происходило нечто похожее, к нему в последний миг на помощь приходил верный друг и протягивал тому лапу/копыто/ хвост помощи.

Но Стернита не была героем, и друзей у неё тоже не было. Теперь, по крайней мере, точно. Она провисела столько, сколько смогла, отчаянно борясь за жизнь, пока башня, образуя острый угол и осыпаясь, не развалилась окончательно, скидывая чейнджлинга вниз, где её поглотили клубы серой каменной пыли.