Где не ступала нога человека

Глава 1-1: Падение "Черного ястреба"

Твайлайт Спаркл стояла, наблюдая за потерпевшим крушение механизмом, и пребывала в абсолютной растерянности. Мысли ее захватил новый вопрос, очередной из многих за сегодня: какому дилетанту-артефактору придет в голову строить винтокрыл, основанный на такой ненадежной вещи, как чистая механика? Не использующий личную магию владельца, как тот же педальный зонт? И какой безумец станет проектировать летательное средство, падение которого невозможно остановить?!

Твайлайт честно пыталась сделать это. Когда черная махина прорвала завесу пространственного пузыря и с ревом устремилась вниз и вбок, закручиваясь вокруг своей оси, прямиком на Понивилль, сердце единорожки пропустило удар. Но затем она, опомнившись, вложила в матрицу левитации все силы, на которые была способна. И... винтокрыл, как ни в чем не бывало, продолжил падать. Он лишь самую малость замедлился, разрушая телекинетический захват, и попросту не отозвался на изначальный компонент заклинания — будто Твайлайт старалась обнулить вес несуществующего объекта, сливая энергию в никуда, распыляя ее в пространстве. Материя, с детства подвластная Твайлайт, сегодня проигнорировала ее с таким поразительным равнодушием, будто волшебница как раз была маленьким жеребенком, делающим самые первые робкие шаги в освоении магии!

А ведь как хорошо все начиналось… Долгая подготовка к межмировому перемещению оказалась наконец завершена, для эксперимента было все готово — сама принцесса Селестия одобрила ход ритуала и для обеспечения его безопасности прислала четверку отборных стражей. Невозмутимые единороги должны были поддержать ее ученицу, если что-то пошло бы не так… но все пошло "не так" еще нетачнее! «Все это - слишком неправильно, — нервно подумала Твайлайт, мельком отметив, что из ее челки выскакивает, скручиваясь, пара прядей. — А я ведь еще сомневалась, стоит ли устанавливать контакт с другим миром... с такой-то ни на что не похожей историей колдовства!»

"Предыдущее" измерение, доказательством существования которого Твайлайт подтвердила догадки ученых пони прошлого, озадачило даже ее наставницу, на своем веку чего только не перевидавшую. Кроме природных источников энергий, например, звезд, что должны были окружать то Мироздание, и отзвуки которых аналоговые мерители засекли, в той реальности попросту не существовало магии. Если в Эквестрии оригинальная история волшбы, что была достоверно зафиксирована летописцами, охватывала не менее семи тысячелетий, то... на той временной шкале, воссозданной Твайлайт с использованием записей самого Старсвирла, эпоха магии занимала всего каких-то шестьдесят обычных сезонов. Робкие выбросы энергий с достаточно быстрым нарастанием к середине шкалы, причем с довольно большими периодами между теми крупными заклинаниями, что было возможно засечь... Потом — спад. Самый конец — единичное высвобождение крупного заклинания в области, в которой никогда никакой даже отдаленно похожей на энергозатратную магии не творилось… На магическую войну, которая могла бы положить конец тому миру, походило это в последнюю очередь.

А затем все — как отрезало. Будто вся магия из того мира ушла... исчезла навсегда. Это в полной мере подтверждало наработки эквестрийской академии наук, но Твайлайт даже представить боялась, насколько разнятся обитатели того мира с цивилизацией пони — ибо не могла придумать ни одного адекватного сценария, по которому волшебство тут, в Эквестрии, могло бы развиваться таким образом. Принцесса Дня и ее сестра терялись в не меньших догадках, но к робкому предложению Твайлайт наладить-таки контакт отнеслись вполне благосклонно. Селестия полагала, что ничего непоправимого не может случиться: магия дружбы сумеет одержать верх над любыми разногласиями. Об этом Луна знала не понаслышке, а потому возражений тоже не имела. Кейденс же и вовсе здраво рассудила, что тетушки и ее одаренная воспитанница в делах экспериментальной магии не одного Дискорда брыкнули, и не посчитала себя вправе давать советы.

«Ну, или, на крайний случай, одержит верх магическое исскуство...» Веко на левом глазу Спаркл дернулось. Нет, ничего не одержало никакой верх! Она подвела свою наставницу, не сумела предусмотреть таких... такого развития событий! А ведь должна, обязана была предусмотреть, иначе какой из нее исследователь? Если она пропустила в Эквестрию… Что, если сюда проникло нечто ужасное, с чем никогда никто прежде не сталкивался среди пони? Что, если на это не найдется управы, или цена победы окажется слишком высокой... «Неужели Твайлайт Спаркл войдет в летописи в качестве ответственной за все это?!» — панически думала единорожка. Такого нельзя было допустить. Просто невозможно было такое представить!

Но, тем не менее, это случилось. Отметив, что применение магии было в том мире еще и ограничено локально — будто ей пользовались не повсеместно, а на каких-то далеких перифериях, — Твайлайт стала готовить ритуал отправки. Ну и что, если полученные данные заставляли морщить нос и ожесточенно чесать копытцем за ухом? Может, в том мире было очень мало магов, и они были настолько слабосильными, что могли позволить себе лишь по одному-двум заклинаниям класса Б за сезон, а на меньшие старались не размениваться, тратя энергию впустую… Единорожка сделала все, чтобы направляемый в относительное прошлое пакет дошел до адресата и оказался понят правильным образом, в плане "давайте знакомиться, а еще лучше дружить". Колдографии, данные о биологии видов, записи музыки, несколько простейших образцов волшебных матриц в качестве примера, логические картинки... Было и послание, составленное на общем языке, и максимально адаптированное пособие для изучения эквестрийского накопытную, не методом заклинания. Словом, если иномирцы и не сумели бы разобрать тексты, у них должно было сложиться представление, что с ними вступают в контакт разумные существа, уже давно использующие структурированную письменность и язык.

Прочим содержанием посылки Твайлайт хотела убедить иномирцев в искреннем дружелюбии со стороны пони. Пинки еще советовала на ту сторону пару фирменных пирогов-хлопушек отправить, а Лира порывалась засунуть в сундучок какую-то свою брошюру с кучей вопросов, но Спаркл, что называется, рогом уперлась. Неизвестно было, что из себя представляют иномирцы, и как они среагировали бы на местные продукты — может, решили бы, что их отравить хотят! А может, из-за совсем другой алхимии так дела и обстояли бы... Рэрити же, что Твайлайт безмерно удивило, и не подумала наряд из своего бутика или образцы тканей предоставлять в ответ на просьбу. «Дорогая моя, — наставительно сообщила подруге кутюрье, — не зная предпочтений и, тем более, внешности клиента, я ни за что не стану отправлять ему расходники. И не говори мне про демонстрацию культуры пони — первое впечатление самое важное, и вслепую я его производить не собираюсь».

Флаттершай, как обычно, отнеслась к неизвестному с изрядной долей осторожности, а потому ограничила свой вклад несколькими колдографиями особо редких животных и красивых цветов. Рэйнбоу Дэш, к "этим вашим забавам яйцеголовых" относившаяся с прохладцей, сказала позвать ее, только если пришельцы начнут в Эквестрию напрямую десантироваться, и вообще какой-то движ начнется, а то «за твоими, Твай, колбочками и пузырями колдунственными наблюдать вон, принцесса истуканов прислала, их-то такой гранитной скукотенью не пробьешь». Что ж, теперь Рейнбоу наверняка пожалела бы о своих словах. Раз не примчалась в мгновение ока на шум, который произвела иномировая машина, значит, с большой вероятностью прикорнула где-то на облаке, так что из вечериночной пушки не добудишься. А теперь непременно взвоет в духе «Я все пропустила!!!»

Пинки Пай на первый запуск ритуала, оборудованного за городской чертой, прискакала сама, без приглашения. В опасную зону, впрочем, соваться не стала — зато выудила из гривы огромное ведерко с попкорном и с воодушевлением его стала поедать, в перерывах скандируя одобрительные кричалки вроде «Твай в науке — дай бой скуке! Портал открой — пойдет пир горой!» Однако, как ни проверяла и ни перепроверяла Твайлайт после дюжины попыток тщательно выверенные формулы... ничего не происходило. Создавалось впечатление, будто объект, пересылаемый во временной промежуток, когда использование магии было наиболее интенсивным, попросту... не собирались получать. Казалось даже не то, что намерения единорожки по ту сторону не поняли — Спаркл бы узнала, если на ее заклинания наметился хоть какой-то разумный отклик, наличествовала хотя бы попытка взаимодействия с другим волшебником. Но ничего этого не было. Старания Твайлайт достучаться до тамошних обитателей были проигнорированы, словно и не было в той версии Эквестрии никакого разума, а остатки магии являлись лишь стихийным явлением, не сильно отличным от того же жизненного цикла звезд. Заметив, что подруга приуныла, а эксперимент не хочет завершаться хотя бы малюсеньким взрывом, Пинки призвала не расстраиваться, раз «научные закорючки никак не хотят складываться, все еще будет!» После чего пригласила всех присутствующих в Сахарный уголок, от чего стражники невозмутимо отказались. Твайлайт же чашечкой-другой чая не побрезговала, успокаивая нервы. Она привыкла получать результаты, пропорциональные затраченным усилиям. А они были затрачены на протяжении трех месяцев после свадьбы, ох как были! Работа с библиотечным каталогом почти остановилась, если бы не Спайк...

Попробовав через неделю ритуал с другим временным промежутком и вновь получив отсутствие результата (что за результат, как рассудила неунывающая Пинки, волшебница считать отказалась), Твайлайт решила, что нужно что-то менять в методике. Если алмаз нельзя найти на горе, пес его будет искать под горой, как говорится... Твайлайт решила сделать все наоборот: используя в качестве привязки чужой ритуал, обобщив энергию того мира для перехода с его стороны, попробовать что-то протащить на эту сторону. К ее разочарованию, ни одно заклинание иномирцев для задуманного не подходило. Точкой приложения во многих случаях служили огромные, почти монолитные массы — судя по частоте потоков проницания, это была либо вода, либо грунт. Серьезно? Кто станет творить класс Б заклинаний в толще воды и земли? Зачем? Пришельцы что, с определенной периодичностью развлекались, устраивая землетрясения и цунами?

В иных случаях то был газ, слишком разреженный для идентификации матрицей перехода. Тамошние заклинания натурально служили для "сотрясения воздуха", и у Твайлайт уже голова болела от попыток понять, зачем таким кощунственным образом тратить магическую энергию — это при ее иномировой редкости-то! Чем дальше единорожка продвигалась по временной шкале, высчитывая параметры и подыскивая объект подходящего размера, для которого можно было бы создать оболочку вложенного пространства, тем меньше у нее оставалось надежды, что исследование не завершится пшиком, еще одной скучной заметкой на полях учебников истории и академических сводок, что у нее не выйдет продвинуться дальше того места, где останавливались ее предшественники на поле изучения Времени, Пространства и Магии… Но Твайлайт привыкла доводить дело до конца, не бросая его на полпути из-за кажущейся безнадежности — и в конце за свои усилия она была вознаграждена.

Тот самый последний случай, единичное применение заклинания в нефиксированном доселе регионе — там-то волшебница и отыскала тело, для которого можно было оформить переход. Достаточно небольшое для заключения в сферу с радиусом максимальной накачки, хоть и намного крупнее любого артефакта и прибора, что использовали известные Твайлайт маги в своих опытах... Притом еще и достаточно, с одной стороны, плотное, с другой — неоднородное. На следующее утро Твайлайт Спаркл в превосходном расположении духа пришла на площадку, оборудованную за рекой со стороны леса, и провела безупречный ритуал под внимательными взорами стражей. Все шло нормально, пока Пинки, вновь заявившаяся поддержать подругу (на этот раз с корзинкой для пикника, откуда время от времени высовывалась мордочка Гамми, что подавал хозяйке выпечку), не взвизгнула "Ой-ей!" и не свалилась в обморок.

А потом пузырь вложенного пространства лопнул, и все полетело в тартар.

Твайлайт готова была славить богиню до конца жизни, что стражники совместными усилиями поставили экран на пути винтокрыла, не дав ему воткнуться в окраину городка. Хоть заклинание и вышло слабее, чем могли бы воспроизвести талант и умение Твайлайт, единорожка в тот момент была слишком потрясена и напугана. Немыслимо! Какой-то элемент мироздания воспротивился ее воле! Это было даже хуже, чем продираться сквозь жутчайший Вечнодикий лес к Замку Сестер, минуя больше преград, чем встретилось за всю ее жизнь в Кантерлоте... и лишь затем эти преграды преодолевать, дабы в конце обнаружить, что их единственная надежда — артефакты, способные одолеть темную сущность, заточенную по ту сторону холодной космической орбиты, тысячу лет копившую ярость и злобу, — исчезла. Переменная, на которой держалось все уравнение, была выведена из задачи... это было ужасное чувство, на самом деле. Тогда Спаркл нашла в себе силы не сдаваться и бороться дальше; помогла ей также решимость и единодушная поддержка новоявленных подруг, но сейчас... Все, на что Твайлайт хватило, так это тормошить обмякшую Пинки, в то время как та, не открывая глаз, очень серьезным тоном повторяла: «Пинки-чувство перегружено. Пожалуйста, повторите запрос позже». В другое время Твайлайт непременно бы улыбнулась шутке неистощимой на выдумки подруги, но сейчас это напугало единорожку еще больше. Тем не менее, розовая непоседа дышала ровно и, несмотря на разом оборвавшуюся двигательную активность (у Пинки-то? Нонсенс!), помирать и не думала. Осознав это, Твайлайт вспышкой телепортации доставила ее отходить в тенек навеса, где стояло оборудование, а следующим скачком уже оказалась у черной громады переломанного металла. Ни секунды не сомневаясь, она накинула мощное заклинание купола...

Твайлайт думала, что выбрала истинно верное решение. В лихорадке пустившихся вскачь событий она успела заметить винт, на котором должна была держаться в воздухе машина — и купол поставила в первую очередь потому, что при столь фатальном столкновении мог разрушиться авиа-преобразователь. Единорожка наскоро вывела заклинание его стабилизации... Но почти сразу же она поняла, что эта мера безопасности ничему не поспособствует. В машине не чувствовалось ни крупицы магии — заклинание просто рассеялось, стоило ему сформироваться под куполом. Это было все равно, что вывести формулу, превращающую гусеницу в бабочку, и применить ее к кирпичу! И потом, Твайлайт совершенно не чувствовала, как среди обломков металла разворачивается тугой клубок, эта сложная комбинация наколдованных матриц, разрушение которых могло привести к неконтролируемому высвобождению энергии, накопленной для полета. Машина... она была сложной. Очень сложной - это было видно даже не разбирая ее, с учетом даже того факта, что она смялась и почти целиком пришла в негодность. Множество сочленений и оборванных проводов торчало из конструкции, сочилась из встроенных баков жидкость неизвестного назначения, бликовала паутина трещин на многочисленных стеклах... Если бы не дым, что начал неторопливо затягивать пространство под куполом, Твайлайт могла бы точно сказать, показалось ли ей, что за этим стеклом что-то шевельнулось, или в том было повинно разыгравшееся воображение.

Затем в купол прилетела изнутри часть обшивки винтокрыла, так что Твайлайт, взвизгнув, отскочила прочь, а стражи подняли копья наизготовку.

Следом из дыма выскочило... это. Твайлайт не могла знать, как выглядят иномирцы, но имела несколько теорий на этот счет. В частности, если эволюция в том измерении протекала более скудно в плане ее разнообразия, но с четко выраженной периодичностью (исходя из применения крупных, хорошо различимых заклинаний класса Б), то это могло бы привести к возникновению целиком разумной формы жизни с опорно-двигательным аппаратом составного типа – определенное сходство в плане истории магии было у вымерших ныне кентавров. Но... такого Твайлайт даже предположить не могла. Пожалуй, никто во всей Эквестрии и за ее пределами не мог помыслить, что где-то водятся подобные целиком разумные существа! Волшебница слышала, как пони у нее за спиной, которым достало храбрости выглянуть из-за рыночных шатров, испуганно перешептываются...

А ведь было отчего! Овеваемая едким дымом, по куполу расплылась вытянутая фигура, из которой словно выкачали все краски. Будто вырезанный из серого камня, пришелец стоял на своих длинных, как две каланчи, задних ногах, опершись верхними о барьер. Растопыренная когтистая пятерня, жуткая пародия на лапу грифона, будто готовая в любой момент вцепиться и терзать плоть, возилась по внутренней поверхности купола. Все его тело было покрыто теми же базальтово-бесцветными наростами, грубо повторяющими мышцы и скелет одновременно — словно крупный древолак, вставший на задние лапы, только выполненный из камня. Единственное, что выделялось в этом месиве перекрученной арматуры — глаза на маленькой голове существа. Они горели зеленым огнем, мечась из стороны в сторону, и, казалось, пытались запечатлеть всех и каждого, кто оказался на окраине городка. Твайлайт внутренне похолодела, когда лицо, будто высохшим пергаментом обтянутое голой бледно-зеленой кожей, повернулось к ней — и светляки глаз надолго задержались на единорожке. На плоском лице с ниточкой рта было невозможно прочесть какие-либо эмоции; казалось, пришелец рассматривал без злобы, без испуга ту, что выдернула его из родного мира. Так глядит на экспонат в своем собрании коллекционер — на уже свершенное приобретение, доставшееся ему в ходе захватывающего дух поиска, но теперь приносящее не беспокойство, но удовлетворение. Пожалуй, было бы куда менее страшно, если иномирец просто рычал или каким-то другим образом демонстрировал агрессию...

Плоская, широкая грудная клетка существа судорожно вздымалась, крылья короткого острого носа трепетали — уши же, прижатые по бокам головы, оставались неподвижны, не давая ни намека о настроении чужака. С его спины потянулся зеленоватый парок, после чего существо коротко замахнулось и ударило передней лапой по барьеру — Твайлайт ощутила, как подскочил порог сопротивления. Многие пони вскрикнули и нырнули обратно в укрытия, когда с глухим звуком создание ударило вновь, куда быстрее прошлого раза, пробуя барьер на прочность... Наконец, существо отступило от купола. Прекратило оно и буравить Твайлайт взглядом из-под насупленных темных бровей. Его совсем короткая грива не стояла дыбом, показывая сильнейшую настороженность, и единорожка с видимым облегчением выдохнула. Не все было так плохо... В ее голове даже пронеслась пара идей, как следует начать разговор... Может ли чужак понять язык жестов? Насколько они отличаются от тех, что распространены в обществе пони? Будь Твайлайт сторонним наблюдателем, она непременно бы отметила, что целый рой новых вопросов, тут же поселившихся в ее голове, является признаком восстановления душевного равновесия. Но тут иномирец сделал шаг назад, укрываясь дымовой завесой... Послышалась его фраза на лающем, отрывистом языке — совсем не похожем как на певучие голоса эквестрийцев, так и гортанный клекот грифонов. Спустя пару минут земля ощутимо содрогнулась, и во все стороны полетели, отскакивая от преграды снаружи, комья грунта, измазанного в саже дерна...

Когда Твайлайт опомнилась, схлопнула купол под землей до состояния сферы, чужака уже и след простыл. Не рискуя вскрывать барьер, волшебница сжатием воздуха откачала дым, что заполнил купол, и забросала землей часть материалов, что его источали. Она просмотрела магией каждую пядь земли — но все тщетно. Кроме обломков машины, ничего иномирового в зоне карантина не осталось. Это была ка-та-стро-фа.

— Твайла-айт! — предупредительно напомнил о себе Спайк, увидев выражение ее мордочки. — Это не твоя вина. Такое предусмотреть было нельзя!

Сердобольный дракончик, что прибежал на ужасный грохот, менял водяной компресс на лбу у Пинки и даже порывался оттащить ее в больницу, пока Твайлайт пыталась навести порядок. К черной машине он отнесся довольно спокойно, учитывая, что не видел ее короткий полет, и углядел Спайк в ней сейчас просто еще один продукт злоключений... то есть, исследований Спаркл. Твайлайт поморщилась:

— Спайк, я еще даже ничего не сказала...

— Но наверняка об этом подумала, — парировал дракончик, одобряюще улыбнувшись. Он действительно слишком хорошо ее знал — с самого детства, считай. — Все закончится благополучно. Как по мне, вы с куда более сердитыми ребятами дела имели, чем какие-то каменные двуногие на летающих железяках. Тот же Дискорд... Бр-р-р, — передернул плечами ее помощник. — Вот увидишь, максимум неприятностей, что нам пришельцы доставят — необходимость объяснять Пинки, почему нужно переносить приветственную вечеринку...

— ТА-А-АК! — мигом продрала глаза розовая поняша. — Что я пропустила? Неприятности? Ну, по крайней мере, Дэш будет довольна! Кстати, кто-то сказал "вечеринка"? А я как раз готов-ам! Ам? Ням... — Пинки пришлось усиленно жевать, поскольку Твайлайт оборвала тираду, отлевитировав ей из корзины слойку с яблоком и корицей.

— Пинки, давай не сейчас, — устало произнесла единорожка. — Если с тобой все в порядке, будь добра, найди Рэйнбоу... Если кто и сможет быстро найти и добудиться ее, это ты, — посмотрев в озорные глаза подруги, Твайлайт серьезно добавила:

— Это не шутка! Передай, пусть поднимает погодную бригаду! Нам нужны здесь самые зоркие глаза и самые быстрые крылья прямо сейчас!

Мигом прожевав выпечку и отдав честь, Пинки молодцевато гаркнула:

— Слушаюсь, мой капитан! Если надо, то я завсегда готова! – практически мгновенно набрав свою первую крейсерскую, Пинки ускакала куда-то в сторону часовой башни, так что Спаркл услышала лишь окончание:

— Но ты мне будешь должна, Тва-а-а-ай! Вечеринка для нашего гостя, как только узнаешь, что он такое! Не забу-у-у…

— Фух, — выдохнула Твайлайт. Уроженка каменной фермы была хорошей пони, всегда готовой поддержать в трудную минуту, но волшебница очень сомневалась, что от ее таланта здесь будет толк. Последнее, чем соблазнится существо из другого измерения, выдернутое из привычной ему среды (судя по облику, в этом плане тоже ни в чем не похожей на Эквестрию), дезориентированное и напуганное, так это вечеринкой Пинки, которая наверняка покажется ему громким и отталкивающим шабашом. Если Твайлайт что и понимала в межрасовой психологии, так это то, что к чрезвычайно разнящимся с пони иномирцам следовало отнестись как к большой, сердитой и невоспитанной собаке. С теми же грифонами можно было поговорить, объяснить свои намерения, а здесь, в условиях языкового барьера, пришелец вполне мог навязчивую ласку счесть попыткой агрессии, укусить в ответ… А этот чужак вполне продемонстрировал, что может учинить неприятности. Для существа, в котором не содержалось и капли магии, он слишком уж легко отшвырнул тот кусок металла и ушел под землю – ему, безусловно, было далеко до алмазных псов, тех еще прирожденных рудокопов, но сам факт… Под Понивиллем сейчас могло таиться существо, которое невозможно было почувствовать и на которого невозможно было воздействовать магией иначе как опосредованно, вроде защитного барьера! Опасное существо, способное пережить сокрушительное падение винтокрыла и очень быстро передвигаться!

— Мисс Спаркл, — ровным голосом напомнил о своем присутствии старший стражник, — как ответственной за этот ритуал, мы ожидаем вашего решения. Мне следует известить остальную стражу?

«Я могла бы навести порядок сама? — с затаенной горечью подумала Твайлайт, глядя на то, как боевые единороги подпитывают заново ее барьер. — Смогла бы вернуть все на свои места до того, как принцесса узнает об этом беспорядке? Она ведь доверила мне важное дело…»

— Твайла-а-айт! – снова одернул ее дракончик, недовольный признаками мучительной эмоциональной борьбы, что отразились на мордочке подруги.

— Что "Твайлайт"? – проворчала Спаркл. – Что "Твайлайт", я уже сто лет Твайлайт!

— Ну, допустим не сто, — озадаченно почесал гребень Спайк, — но принцесса Селестия знает тебя год уж точно не первый. Не вздумай сейчас стесняться! Пиши ей письмо, ничего не бойся, слышишь? Принцесса точно знает, что ты ее по пустякам не будешь беспокоить! Тем более, после свадьбы…

Некоторое время Твайлайт напряженно размышляла, взвешивая все за и против, но по итогу так и не нашла, что можно было противопоставить словам Спайка. Серьезно, неужели она могла бы подвергнуть опасности других жителей Понивилля и не сообщить о произошедшем диархии лишь затем, чтобы получить отсрочку для исправления бедлама, что воцарился после вторжения как минимум одного пришельца? Чтобы заработать в глазах Селестии несколько лишних очков? «Серьезно, Твайлайт? — ужаснулась своим мыслям единорожка. — Мне казалось, ты из такого выросла!» Она неловким движением пригладила гриву, убирая выскочившие из ровных прядей волоски. Вздохнула, успокаиваясь.

— Да уж, этот урок я выучила сполна… Спасибо, Спайк.

— Всегда пожалуйста, — довольно ответил ее незаменимый помощник.

— Лейтенант, — твердым голосом обратилась Твайлайт к приставленному гвардейцу, — поставьте в известность местные власти и всех, кого сочтете нужным. У нас могут быть… проблемы. Мы не знаем, чего следует ожидать от этого существа, и какие опасности их измерения оно могло протащить на нашу сторону.

Стражник коротко поклонился ученице самой принцессы Дня, после чего окликнул сослуживцев, собираясь разъяснить ситуацию. Твайлайт между тем обернулась к дракончику:

— Спайк, нужно отправить письмо принцессе...

— Уже наготове и внимаю, — выразительно помахал пером Спайк, разворачивая свиток.

— Дорогая принцесса Селестия, — быстро начала надиктовывать Твайлайт. — Ритуал по переходу меж измерениями был завершен успешно. Однако я вынуждена сообщить, что сюда, в Понивилль, оказались перенесены представители другого мира… в количестве не менее одного. Точнее установить невозможно, поскольку показавшемуся мне на глаза чужаку удалось бежать... Как бы неправдоподобно это ни звучало, я подозреваю, прямому воздействию магии существо наравне со своим транспортным средством оказалось неподвластно… либо оно подвластно тем его видам, с которым не сталкивался никто из как поныне живущих, так и магов-очевидцев глубокой древности. Свои соображения на этот счет я изложу в детальном отчете, но сейчас я вынуждена просить о…

Бон-Бон, отлично видевшая большую часть того, что произошло во время очередного эксперимента Твайлайт Спаркл (и даже больше в силу наблюдения с возвышенности), в приподнятом настроении спешила домой, закинув бинокль на спину. Были дела, к которым стоило подготовиться… были старые вещи, с которых следовало сдуть пыль. Прекрасно осознавая, что ее взбалмошная подруга цвета перечной мяты и так все узнает из пересудов их друзей и соседей, а потому решив нанести упреждающий удар и минимизировать таким образом последствия, бежевая поняша переступила порог своей кондитерской лавки. Самым сладким голосом практически пропела — отчего единорожка на втором этаже нервно сглотнула, ибо этот тон Бонни обыкновенно не предвещал ничего хорошего:

— Лира-а-а! А скажи-ка мне, Лира… эти твои "человеки" могут отращивать когти путов эдак на пятнадцать? Ну, тогда у меня для тебя "хорошие" новости…

Глава 1-2: Изгой

Алекс Мерсер сидел на дереве и методично чистил M249. Сосредоточившись на привычных, пускай и "чужих", доставшихся по наследству механических действиях, он таким образом старался проигнорировать завывания тварей внизу и изгнать из своей головы самые что ни на есть мрачные думы. Последние несколько часов слились в какой-то абсурдный калейдоскоп, состоящий из избытка чувств, внезапных откровений и сдержанных проклятий вперемешку с кашлем, которые Алекс выдал, когда увидел, сколь сильно загрязнился ручной пулемет. Каждую деталь ведь пришлось перебирать, каждую секцию ленты, дабы не клинило после первого же выстрела и не разрывало ствол! Но это являлось неизбежной потребностью, если Александр желал проверить новейшие гипотезы… и время с недавних пор, что называется, терпело.

Не сказать, что Мерсер предпочел бы знакомое нынешнему абсурду, захотел вернуться в то состояние, которое охватило его с час назад – полнейшее смятение пополам с горечью, что он не успел проститься с Даной. Когда таймер бомбы доживает последние секунды… О многом ли можно подумать, стройные ли логические конструкции позволительно выстроить, находясь у порога собственной гибели? Абсолютного, как скептическая часть Мерсера полагала, конца? Наверное, мало кто думает в этот миг о том, сколь многого они не успели. Страх смерти – вещь въедливая, и сколь ни кичились бы люди своей цивилизованностью, мысли большинства в падающем самолете будут исполнены хаосом, томительным переживанием грядущего конца. А уж когда твоя смерть ожидается от детонации ядерного заряда, превращенного массовой культурой в эдакое пугало, масштабы катастрофы от последствий которого неописуемы… Тут уж и вовсе не останется места для надежды, что ты неведомым образом уцелеешь.

За восемнадцать дней эпидемии Алекс Мерсер привык не бояться за собственную жизнь. Безусловно, случались эпизоды, когда страх вперемешку с гневом овладевал им… Когда гигантская тварь уносила его сестру прочь – пожалуй, единственного человека помимо самого Алекса, ради которого Мерсер действительно собирался сражаться дальше. Или когда его последний шанс прекратить это безумие, полковник Дозора, бежал от мутанта аж на целом термобарическом танке… Да, какой-то частью души Мерсера овладевал страх и пока он уводил UH-60 подальше от города, в воды Атлантики. Хотел он в тот момент оставить все как есть, не заглушая «собственные» мысли в голове ментальными установками и ударными дозами нейромедиаторов. Если ему и хотелось какого-то вмешательства во всю эту душевную организацию… так это потребностью быть услышанным в предсмертный час. Мерсеру не хотелось погибать во вспышке атомного пламени в одиночестве, всеми позабытым и, несомненно, засекреченным после инцидента правительством, как и его предшественники. Битва с вирусом и до абсурда преданными уставу вояками была окончена; Нью-Йорку оказалась дана отсрочка в три с половиной минуты. У Алекса Мерсера не нашлось иного выхода, как обменять свою жизнь на выживание города и тех немногих людей, которым он считал себя обязанным. Однако Александр был бы исполнен куда большим спокойствием и верой в то, что казалось ему правильным, если в небытие его сопроводил хоть кто-то… пусть на манер Вергилия (прим. Вергилий — античный поэт, по совместительству – персонаж "Божественной комедии". Сопровождает Данте в его путешествии по кругам Ада и вообще является почти что полноценным напарником, однако романсить его все же нельзя) в преисподнюю, но сказав напоследок доброе слово-другое. Отдельные черты интровертности в лице Алекса на пороге смерти дали трещину, отчаянно желая обрести единение с прочими разумными…

Что ж, очевидно, его невысказанная мольба была услышана – хотя высшая сила (если она действительно протянула в мир Земли свою эфирную руку) трактовала просьбу с максимально садистской, самой извращенной логикой, которую только мог представить Мерсер.

Он, скинув бомбу в океан, только и успел, что развернуть вертолет на обратный курс, как все вокруг затопила ослепительная вспышка цепной реакции, просачивающаяся сквозь бронированное стекло. Выброс энергии, воплощенный в кельвинах с порядком аж в 8 единиц и не менее чудовищном давлении, подоспел какой-то долей секунды позже. Раскаленный шар проглотил машину, обращая ее в пар без остатка, включая пилота… Ну, Мерсеру казалось, что это должно было произойти. На деле же то состояние, в котором он осознал себя мгновением позже, было последним, что попадало бы под категорию "полное невосприятие". Оно не напоминало даже свое слабое подобие – которого можно было бы достигнуть в камере сенсорной депривации.

— Кха-ха... Ничто также не намекало, что все вокруг меня создано теперь самим сознанием, охваченным агонией, что вызвана перегрузкой абсолютно всех чувств за ту долю секунды, — пробормотал Мерсер себе под нос, с остервенением вычищая ствольную коробку. Поборол желание вздохнуть — носоглотку-то он приспособил, но токсичный "воздух" запускать внутрь стоило пореже, только ради полноценного вербального общения.

Действительно, когда колоссальный выброс энергии затопил все пространство вокруг... Мерсер продолжил ощущать себя. Привычный логический слой сознания химер, (прим. Химера – является фаноном «Поединка разумов». Считается структурной единицей информационной прошивки тела Мерсера, его встроенного ИИ, основанного на вирусе. Всего химер 15, и благодаря им, в частности, тело Мерсера "не видит разницы между генетикой и анатомией") кирпичики, из которых складывались новые знания, даже банальные тактильные ощущения и шум от работающего двигателя... Все это осталось на причитающихся им местах в картине восприятия мира. А вот зрение пострадало — картина была так искажена, пестрила такими кислотными оттенками и бликующей гаммой, что Мерсеру захотелось протереть глаза. Почему на него не обрушилась мгновенно темнота, отсутствие любых чувств, вызванное не ослеплением ядерной вспышкой, но уничтожением всех органов восприятия?

Потом до Александра через вихрь показателей и воплей сирены дошло, что движок умер, и ротор держится теперь, помимо христовой гайки, на одной только честной инерции.

«Да быть такого не может», — несколько ошалело подумал Алекс. Приземный ядерный взрыв, каким бы мощным он ни был, не способен в значительной степени влиять на электронику, пусть даже на сложную бортовую систему "Ястреба"! Шок лишь усилился, когда Мерсер понял, что не чувствует позывов Разума улья, что шли раньше из центра силы города — словно развитый насильно был окружен пузырем ментальной тишины, диалогом с самим собой. Такой тишины, что химеру обращает в действующее на инстинктах животное, как в том случае с паразитом, (прим. Паразит – имеется в виду "оружейная" часть ИИ, которая принимает в Прототипе форму Верховного охотника (использует оружие и приемы Мерсера). Химеры (например, в форме оторванной части тела) могут действовать самостоятельно, порой весьма агрессивно, если Мерсер не имеет над ними контроля… или не заданы определенные задачи и рамки взаимодействия) а развитого погружает в режим гибернации. Мерсер, чертыхаясь от сделавшегося разом непривычным зрения, лихорадочно пытался перевести машину в режим авторотации — но доктор не мог видеть ментальных красок происходящего. Словно... он разом сделался обычным человеком, не способным одной лишь силой мысли обретать полнейший контроль над собственной жизнью. Словами нельзя было передать, насколько Мерсера это напугало. Вот уже неделю как он не боялся чего-то настолько сильно, чтобы чувство это раздуло в глубине души недавно обрушившуюся на Таггарта ярость. Ярость бессилия, худший из возможных видов гнева.

Потуги Мерсера, что сдобрены были опытом поглощенных им военных летчиков, между тем, остались безрезультатны. Мало того, что турбины умерли мгновенно, всего и чихнув пару раз на прощание, так и подъемная сила упала практически в тот же миг, игнорируя все еще должный быть крутящимся винт. Машина резко пошла вниз и ударилась о какое-то препятствие на ее траектории с чудовищной силой, так что Мерсера швырнуло в кабину, корежа как плоть о металл, так и металл о плоть. Вертолет, завалившись набок, практически распался на куски — винт же знатно перепахал асфальт и землю, выкорчевав ось из недр двигателя. Но через какую-то минуту все это хаотичное движение вокруг угасло, и звуки, сопровождавшие его, поутихли.

Минуту… Земля? Асфальт? Шумы для этих субстанций были самые подходящие, но не для воды, что должна была окружать Мерсера миль на десять-пятнадцать вокруг! Он же специально вышел за границу критической для Нью-Йорка зоны…

«Согласно индикации, меня почти что раздавило при падении на твердую поверхность, но при этом я все еще жив. Значит, если уж Разум улья и накрылся, и я с чрезвычайно малой вероятностью мог очутиться в каком-то подобии загробного мира… Интересно, согласно чьим-то там верованиям можно ли по ту сторону понести урон, но не умереть даже от тяжелейших повреждений? Викинги, кажется, в чертогах Вальгаллы вполне успешно дрались и друг другу головы разбивали на вечной пирушке, но затем продолжали веселиться как ни в чем не бывало… Попробуй тогда сходу разбери, где я, если дома успел отличиться тем же самым», — рассеянно подумал Алекс, выдирая себя из обломков приборной панели. Уточнив, в каких местах его тело пострадало наиболее серьезно, единым движением ноги Мерсер вправил открытый перелом бедра, восстановил целостность треснувшего черепа и в целом подстегнул регенерацию.

«Если же это не загробный мир, и я все еще жив по-настоящему... если я с какого-то черта до сих пор не разнесен на молекулы, то как это вообще возможно? Я абсолютно уверен, что бомба сдетонировала».

Последовавшее за этим действо Мерсер осознал смутно. Несмотря на то, что никуда не девшиеся сверхспособности не ментального характера успокоили его, заставили прояснить разум, а язычки гнева утихнуть, обратиться в привычные угольки, события оказались слишком абсурдными и слишком разнящимися с его представлениями о том, как работает этот мир. Для начала, разломанный вертолет оказался затоплен не водой, но газом, явно неподходящим для дыхания. Мерсер принялся задыхаться и кашлять, словно его вновь травили кровоксином — нет же, к тому суррогату Зевс выработал сносный иммунитет! Тем более, из этой смеси не удавалось выделить ни крупицы кислорода, столь необходимого развитому. Словно Мерсера заставили дышать чистым зарином или еще какой гадостью, мутанту не особо вредившей, но представлявшей нулевую ценность с точки зрения окислительной способности, да еще и затрачивающей энергию на фильтры! Мерсер, торопясь, заковал себя в броню, готовясь к встрече с неблагоприятной внешней средой — а она обязана была стать неблагоприятной, это после ядерного-то взрыва посреди океана, в котором Алекс с его нестандартной плотностью просто ушел бы на дно!

Однако голову пришлось оставлять непокрытой. Визор, как и прочие атрибуты информационного поля, не работал — монолитным щитком Алекс кроме теплового излучения ничего не чувствовал, как отрезало. Бессмыслица! Даже если Манхэттен каким-то чудом оказался задет взрывом, в метро и канализации, скрытые толщей земли, на восемнадцатый день эпидемии должны были оставаться биорезервуары Грин, ее глубинные ульи, до которых взрыв не достал и которые должны были регистрироваться психолокацией Мерсера, подобно представляющим для него интерес жертвам!

Самые странные и дикие теории рождались в голове Алекса, пока он, давясь токсином и часто моргая, отыскивал путь наружу. В конце концов Мерсер, выбив перекошенную дверь, рванулся сквозь клубы пыли, чтобы дать отпор возможным неприятностям… но тотчас же налетел на полупрозрачный экран. Насыщенно-фиолетового оттенка, он отсекал дым и пыль, что окутали вертолет, и отказывался пускать Мерсера дальше. Раззадоренный темпом событий и их многообразием, Алекс ударил по препятствию кулаком. Барьер даже не думал поддаваться – он оказался лишен какой-либо упругости. Ударив снова и убедившись в бесполезности силового метода, Мерсер прильнул к стеклообразной завесе и сощурился, до рези в глазах всматриваясь в цветастое окружение.

Увиденное им… ну, скажем, могло быть сочтено за бред наркозависимого, чью-то навязанную память — настолько цветастую, что у Алекса мозги переклинило. Проблема заключалась в том, что ни один военный или ученый, ни те несколько гражданских, что он был вынужден поглотить, когда незримый ресурс стабильности кончался, и вирус врубал свою глушилку разумности… (прим. Глушилка разумности – фанон «Поединка разумов», согласно которому вне подключения к информационным полям Ульев развитый время от времени должен поглощать чужие мыслительные контуры, чтобы не замкнуть собственные на самих себя и не поддаться инстинктам. В ПР Мерсер считает это частью "ментального метаболизма", однако в измерении поней это не работает, что какбе намекает) словом, ни один из этих людей не завещал Мерсеру чего-то настолько тяжелого. И все это было словно взаправду — наркотический приход уж точно не был бы настолько стабильным, противоречащим картине мира исключительно в плане логики. Алекс глубоко сомневался, что если какой-то наркотик и окажет на него действие, то мутант мог бы с полнейшим ощущением трезвой головы управлять этим видением.

— Ну, не сказал бы, что ситуация так уж мной управляема, — пробормотал Алекс, вгоняя ствол на место и захлопывая затворную коробку. Этот стандартный пулемет Дозора он захватил из обломков вместе с тем ЧС-пакетом, что пострадал наименьшим образом (галеты и прочая снедь из него оказалась поглощена незамедлительно, как только прояснились особенности местной живой природы). Сигнальная ракетница для подачи сигналов шла в комплекте... Мерсер, привыкший полагаться на собственную силу и живучесть, использовал огнестрел лишь в тех случаях, когда необходимо было подавить легкобронированного противника, сохраняя дистанцию, тех же гренадёров – потому изначально рванул на выход с голыми руками. Но после увиденного… его уверенность в конкурентоспособности собственных усилий, скажем так, была несколько подорвана. Оттого Алекс перед погружением в грунт и решил взять с собой все, что могло бы ему помочь в сложившейся задн… ситуации. Правда, после отхода под землей плоды инженерии людей нуждались в чистке.

Так что же такого Мерсер усмотрел в месте крушения, что повергло его в шок? Ну, во-первых, внезапно на улице наступил день заместо осенней ночи. И солнце это заливало отнюдь не тот пейзаж, который привычен глазу закоренелого нью-йоркца: взять хотя бы приземистые домишки каркасного типа вместо ровных рядов башен, охваченных пожаром анархии и инфекцией. Вместо редких ходоков – скопище иных, куда более странных… мутантов. Аллюзии на разумную жизнь – а иначе как разумной, учитывая падение черной махины, их реакцию назвать было нельзя. Животное бросилось бы прочь не разбирая дороги – но многие из этих четвероногих, попрятавшись кто куда, с боязнью, но и с любопытством выглядывали из своих укрытий. И они говорили! Черт возьми, приглушенно из-за завесы купола, но до Мерсера доносился их язык! Настоящий звуковой код, со словообразующими конструкциями, хоть и не похожими ни на один из языков, о которых слышал Мерсер!

«Я отлично помню, что ни один зараженный "Светом" кроме Бегущих не говорил внятно. Не мог хотя бы казаться разумным. Кроме Элизабет, которая и не была разумна вовсе… и меня», — отчего-то подумал Алекс. Между тем, несколько четвероногих существ вместо того, чтобы держать дистанцию, наоборот, сокращали ее. Крупнее тех, что Мерсер заметил ранее, с более вытянутыми мордами… Пластинчатая броня с гребнем центуриона точно не являлась частью их естественного защитного покрова, но казалась продуктом ремесленников. Среди них выделялась «голая» особь помельче… и все они имели на голове конусообразный вырост, как раз-таки составлявший с телом единое целое. "Рога" эти светились самыми разными оттенками, притом вокруг здоровяков летали копья, захваченные аурами соответствующих цветов.

«Ладно, у меня промелькнула на мгновение идиотская мысль, что ударная волна меня аж до побережья Бруклина подбросила, — внутренне содрогнувшись, подумал Мерсер, уставившись на четвероногих. — Но это даже для тамошних обитателей (прим. РАСИСТ! РАСИСТ! На самом деле нет, Мерсер расизм не одобряет, всего лишь объективен в своей оценке, ибо столь же благополучным, как и центральные районы, Бруклин мог бы назвать либо слепой, либо идиот) как-то чересчур…»

Восприятию Мерсера понадобилось не больше минуты, дабы подметить детали и обработать весь массив информации, что удалось собрать. Но противоречивость выводов, из этой информации сделанных, стала последней каплей – обыкновенно предпочитавший встречать проблемы лицом к лицу, ученый на этот раз просто сбежал. Алекс, решив, что сходить с ума можно и в местах, для этого более приспособленных, отпрянул от барьера, схватил первые попавшиеся под руку припасы и был таков. Развитый не стал снова ломиться в «стекло», пробуя его на прочность, или трусливо забиваться в недра металлолома, который составлял «Ястреб». Он просто бросился лихорадочно работать когтями, отросшими на этот раз подозрительно медленно, и углубился-таки в землю. Не настолько эффективно Алекс это делал при помощи лезвий, как те же гидры, но фонтаны грунта исправно заполонили пространство купола, что окружил вертолет. По счастью, барьер не оказался сферой, и под землей никакой преграды для развитого не обнаружилось. Достаточно медленно он двинулся куда-то, что Мерсеру представлялось границей поселения. Дома стояли чуть в стороне от упавшего вертолета, отделенные от него рекой, так что препятствий не ожидалось… Алекс очень надеялся, что его не вычислят по производимым вибрациям и не вырвут с целым куском почвы из-под земли, так как увиденное… Ладно, об этом он мог поразмышлять и позднее, когда выберется в безопасное место, подальше от этих.

И вот Мерсер уже стоял в чащобе леса, что раскинулся неподалеку от села, и прятал унесенный с собой скарб, кое-как маскируя его травой в глубоком овраге. Алекс не знал, что ему теперь думать и какой вариант развития событий можно вообще в данных обстоятельствах назвать "правильным". Но знал, что так запросто знакомиться с увиденными этими не пойдет… Тем более, жалкие остатки мягкого нутра, понятия "человек – существо социальное", которым Мерсер был охвачен в рвущемся к океану вертолете, вновь оделись в монолитную броню. Алекс понимал это – и не сказать, что его хоть как-то сей факт беспокоил. Куда сильнее развитого волновало то, что он, если все происходило взаправду, очутился не на Земле. В худшем из возможных сценариев он не только никогда не вернется в привычную среду обитания, но и не увидит больше сестру. А ведь Алекс не сумел с ней даже попрощаться! Это по-настоящему тяготило Мерсера: одно дело — с горечью, но принять гарантированную смерть ради спасения города... Но совсем другое — уцелеть и не иметь возможности обратно в этот город вернуться, вновь увидеться с Даной… да с тем же доктором Регландом, которому Алекс чувствовал себя по-настоящему обязанным!

Не только отсутствие информационных полей подсказывало Алексу, что место, в котором он очутился, не имело ничего общего со старой доброй Землей. Тождество, на самом деле, было, но исключительно визуальным: местная роща была схожа с Каролинскими лесами, разве что вкрапления хвойных пород были минимальны. Ну, еще величина гравитации оказалась практически идентична земной. Мерсер адресовал бесконечные запросы Паутине интриг, пытаясь найти в памяти сожранных им ученых хоть что-то, что могло прояснить текущую ситуацию, но ни одной параллели с данными, собранными им, мутант провести не сумел...

Первое – атмосфера. Более разреженная, с меньшим показателем преломления. Абсолютно и бесповоротно токсичная; ни намека на содержание кислорода в ней не было. «И что теперь? Герметичные танки, куда можно спрятаться и дергать спокойно за рычаги, с учетом увиденного здесь навряд ли найдутся. Что, умозрительно вершина человеческой эволюции баллоны акваланга за спиной вынуждена будет таскать? — невесело подумал Алекс. — Или один из тех, что выдают старикам-астматикам…» Развитый свернул все слизистые оболочки, которые могли впитывать токсин, перекрыл свой аналог альвеол, впуская в легкие газ лишь затем, чтобы наполнить голосовые связки звучанием – звук выходил выше, чем обычно, хоть до гелиевого пищания ему было очень далеко. И все равно… в экономном режиме, используя лишь наличествующую здесь и сейчас массу (незримый резерв для преобразований плоти, регенерации и опустошительных атак, тесно связанный с информационной технологией, с ней же и растворился в небытие), у развитого в запасе были хорошо если сутки. Газ больше не разъедал глотку мужчины, не щипал льдинками пересохшие глаза, но та же работа мозга потребляла глюкозу тоннами. Мерсер, затратив еще одну небольшую частицу резерва, произвел в своей химической лаборатории, перемеженной с плетением кишок, анализ… Результат был не менее ошеломляющий, чем события получасовой давности.

Местный воздух содержал не менее одиннадцати различимых компонентов. Но единственным, который Алекс сумел распознать, и который имел долю не менее пятой части, был бериллий.

Газообразный, чтоб его, бериллий. Чертовски дорогого и крайне токсичного металла в этом краю было, что называется, вовек не надышишься. Но почему тогда он был обычной температуры, соответствующим вполне комфортной для млекопитающих среде, а не вываривал Мерсера заживо в броне раскаленными до состояния плазмы парами? На этот вопрос Алекс с какой-то обреченностью решил пока ответ не искать, сочтя его второстепенным. Не являющимся задачей выживания в ближайшие сутки.

Куда более важным Мерсер почитал вопрос-следствие. А именно, где раздобыть ресурсы для продолжения функционирования платформы? Ведь буквально все, что окружало Мерсера на тот момент, вирус не считал за живое. Деревья, насекомые в воздухе, птицы, лягушка, которую Мерсер, стремительно выбросив руку, поймал в овраге, а затем долго и тупо глядел на панически расквакавшееся земноводное, окутанное облачком инфовирионов… да даже эта обычная, если не считать голубого оттенка, трава под ногами, из которой на Земле можно было бы выцедить жалкое количество калорий, дабы закинуть их в топку тепловой машины развитого, и целлюлозы на укрепление доспеха. Все это, насколько бы сочным, наполненным красками и абстрактной жизньюоно ни казалось, было несъедобным. Попросту несовместимым с вирусными технологиями.

Тогда Мерсер проводил ускакавшую прочь лягушку практически ненавидящим взглядом. Птица с зеленым оперением, сидевшая на дереве по соседству, наклонила голову набок и присвистнула. Она совсем не казалась напуганной соседством с человеком... С местной флорой и фауной что-то было серьезно не так. С точки зрения как заразности, так и апоптотических способностей клеток, что населяли «лимфу» Алекса, (прим. Фанон «Поединка разумов». Согласно ему, лимфатическая и кровеносная системы Мерсера коренным образом изменена – лимфу населяет программируемая фагоцит-культура, используемая в том числе для пожирания враждебных организмов. Цвет – близкий к янтарному, при введении энергоносителей начинает испускать слабое свечение. Кровь же у Мерсера белесая, с большим количеством железа – при попадании в кислородную среду почти мгновенно окисляется, выдавая обычный багровый цвет) все это представляло… просто пустое место. Поедать местную живность было бы все равно, что глодать камни. Мягкие, легко ломающиеся, состоящие из клеток со вполне себе цитоплазменным гелем… но, несомненно, массу и энергию не восполняющие. В конце концов, развитый, при всех его достоинствах и (по исключительному желанию индивида) теоретической свободе ото всех оков, оставался формой жизни на основе углерода, а не, допустим… кремнии. Если за эти часы Мерсер не найдет рабочее решение, то придется вступать в неподготовленный контакт с аборигенами… А это, с учетом увиденного, было чревато.

Вопрос третий являлся, пожалуй, таким же следствием. Свет. Что, если предположить, будто не просто с местными органическими молекулами было что-то не в порядке, но и на уровне более низком, элементарном дела обстояли не менее чудесатее? Местные фотоны, безмассовые частицы, то ли сдвигали привычный спектр, то ли перегружали его… Перед тем, как отправиться на разведку, Алекс откалибровал-таки свои глаза и сменил кодировку маскировочных покровов на ту, что должны была являться привычной для туземцев, сместив длину волны примерно на 40 нанометров... И все получилось! Утомительное буйство красок и общая яркость изрядно сбавили тон, трава стала привычного зеленого оттенка, однако избыточная насыщенность изображения цветами осталась. Мерсер готов был поклясться, что сложившуюся картину этого мира можно было увидеть лишь в идиотских мультсериалах, что во времена его отрочества заполонили субботние блоки. Это… раздражало. Но было вполне приемлемо по сравнению с перспективой энергетического голодания.

Птица, чем-то напоминающая Cardinalis, но (теперь) насыщенно-желтого оттенка, издала еще пару трелей, после чего улетела куда-то в сторону деревеньки. Мерсеру не понравилось поведение излишне храброй и внимательной по отношению к развитому птахи, в этом плане смахивающей на тарелку-беспилотник Дозора. «Еще, м-мать, вызовет на мою голову ударную группу… Как вернусь с разведки, сразу забираю пожитки и ухожу еще глубже в лес, — определился он. – Или как определюсь с ответом на четвертый вопрос».

Вопрос четвертый… можно сказать, являлся обобщением трех предыдущих. «Что, фугасом меня развали, произошло?!» Что это было за место такое, игнорирующее привычные реалии земного бытия, и каким образом развитый здесь очутился? Александр пока что не был готов ни дать однозначный ответ, ни вывести гипотезу, более-менее внушающую доверие. Все вокруг могло являться хитрой имитацией, призванной запутать Мерсера, но кому это было нужно? Не то чтобы новый Алекс Мерсер, успев повидать всякое, в полной мере мог доверять принципу, названному в честь небезызвестного монаха, но настолько перегруженная концепция – это даже для Зевса чересчур. Тем более, никакого эффекта такой обман на ученого не возымел бы. Такой ерундой, как полнейшее крушение столпов его жизни, Алекса с осени 2008-го было уже не удивить – подавив всплески эмоций, он продолжил мыслить логически, скрупулезно подсчитывая варианты и подбирая оптимальные ходы. Этот… мир? измерение? пространственный карман резерва массы? точно не имел отношения ни к Раю, ни тем более к Аду, как мельком подумал Алекс, еще не успев вылезти из "Ястреба". Не укладывалось это место не только в классические представления о загробном мире, но и по части фантазий более современных авторов. То, что координатное и абстрактное начала сознания развитого функционировали сообща, не сливаясь в имитацию чужого разума, было лучшим тому подтверждением… Ну, и в теле все еще наблюдались признаки работы химер, ставших привычной и неотделимой частью обновленного Александра Мерсера. Ничто пока не намекало, что этот Алекс отличается от того, что восемнадцать дней назад сбежал из морга и устроил разнос как военным, так и мутантам, вырвавшимся на свободу вместе с их хозяйкой.

Кстати о химерах. Мерсеру, как только он вылез из оврага, довелось наблюдать еще одну причуду местной фауны – и на этот раз его удивление в шок не переросло. Кончился за сегодня уже резерв, куда можно было бы удивляться еще сильнее... Ибо в бурелом, далекий от звериных троп, на шум забрело существо, которое вполне можно было бы принять за мифологическую химеру! Хотя нет, голова у зверя была только одна. Зато морфологически – химера самая натуральная: тело льва, огромный скорпионий хвост и кожистые крылья. Если они когда-то и принадлежали летучей мыши, то габариты рукокрылого ввергали бы обычного человека в трепет. Мерсер же, встав в полный рост, не шевелился. Когти ему были не страшны – у этой твари они были всяко не опаснее когтей охотника или пробития танковым снарядом. Была незначительная вероятность, что в яде (если хвост твари действительно работал на манер скорпионьего) найдется-таки компонента, что сумеет оказать на развитого негативное действие… Опять непредусмотренные траты, приближающие голодную кому. Во время манхэттенской вспышки, получив свободную минуту-другую, Алекс даже отстраненно размышлял, что будет, если не останется на Земле ни одного источника, от которого он сможет подпитывать свои мозги, отсрочивая безумие; считал, что материя более приземленная-то для подпитки тела, не духа, на планете всегда будет в наличии. Вот ведь ирония, теперь ему выпал шанс проверить ровно обратный случай – когда не на чем работать платформе, а не разуму… Но нет, хвоста Алекс тоже не убоялся, решив, что должен оказаться быстрее крупного, более инертного чудища.

Он не шевелился даже тогда, когда тварь подошла вплотную, недоуменно порыкивая и топорща яркую гриву. И… чем ближе оно подходило, тем спокойнее становилось. С последним шумным вдохом принюхавшись, мутант оглядел неподвижного Алекса; уже вполне ленивым, кошачьим взглядом скользнул по оврагу, где был заложен тайник. Вывалив язык, лев из ночных кошмаров облизнул выступающие клыки и легонько толкнул Мерсера лапой в живот — потом чуть сильнее, будто пытаясь подцепить когтями пластину брони. Алекс хотел было отвести руку назад для удара, вгоняя короткие острые когти в шерсть зверя и податливую плоть, но существо уже оставило свой объект интереса и расслабленной походкой двинулось прочь – совсем не настороженно, как подбиралось к развитому, с растопыренными крыльями и хвостом в боевой стойке.

Возможно… с точки зрения твари Алекс тоже не представлялся живым объектом и, соответственно, объектом охоты. Нет запаха, нет привычного облика добычи и манеры поведения… Не иначе, существо проявило лишь осторожность, а потом и любопытство к "ожившей скульптуре", с которой всего-то и удовольствия будет, что когти поточить – ну так цели этой куда лучше служили стволы вековых деревьев. Как-то совсем буднично пережив контакт со здешним доминирующим хищником (Возможно. Мерсер не мог быть уверен, что здесь не водилось что-нибудь еще более крупное, страшное и зубастое), Алекс сгенерировал из остатков покрова адаптивный маскхалат под местное буйство красок и двинулся на разведку к окраине леса. Это был явно не тот случай, когда работало внедрение развитого – когда разгуливать у всех на виду в чужой оболочке, использовав соответствующие моторные навыки и участки долговременной памяти, являлось по определению более удобным, чем просто прятаться от чужих глаз. Даже будь аборигены съедобны – в чем Мерсер, исходя из уже собранных данных, крайне сомневался, — развитый не смог бы адаптировать себя и химер внутри под негуманоидную конструкцию. Наверное, так. Конечно, пока не попробуешь на зуб, не узнаешь… но пробовать сейчас не представлялось возможным. Если эти существа правда способны на то, что краем глаза подметил Мерсер…

По этой же причине до наступления ночи Алекс не собирался соваться еще ближе к домам; так и вышел за границу леса, маскируясь среди высокого кустарника и трав, замирая при приближении хоть чего-то, что было крупнее полевой живности. Когда мимо пробежала собака, вполне похожая на земную бордер-колли, Алекс внутренне похолодел. Он даже выпластал под слоем scabie (прим. Scabie formatam – маскировочный покров Мерсера, выбирающийся из-под его кожи и формирующий детали, фанон «Поединка». Если очень вкратце, одежда Мерсера – это фигурные… струпья) щупальце, готовясь ударить животное в горло до того, как она лаем привлечет внимание владельца... но его новообретенная химическая "невидимость" вкупе с отличной маскировкой не подвела. Собака пробежала мимо, сосредоточенно внюхиваясь в землю и периодически поднимая нос по ветру; Мерсер же, выждав какое-то время, продолжил строить из себя военного диверсанта-пластуна. Была у него мысль отрядить вперед себя дистальную часть, химеру в качестве дрона, как сделал Алекс во время захвата МакМалленом, но пускать на неизвестную территорию частицу себя, более слабую чем целое, да еще и снабженную куда более скверным набором чувств, Мерсер счел не лучшей идеей. Так что, твердо пообещав себе надбавку калориями за вредность пребывания в этом месте, Алекс вынужден был двигаться вперед.

Мерсер полз до тех пор, пока не вышел на местных обитателей, что расположились вокруг "Ястреба", чуть не свалившегося им на головы. И первое, что доктор биологических наук мог заявить, за ними наблюдая... нет, ему в те жалкие минуты первого контакта вовсе не показалось. Эти существа определенно были наделены разумом — общались на неизвестном языке с длинными гласными. В поселке, судя по увиденному, они натурально проживали со всей причитающейся инфраструктурой, словно люди какие, а не являлись домашней скотиной или же питомцами настоящих аборигенов. Вокруг "Ястреба" же квадропедальные развернули нечто вроде поисковой операции: поодиночке не ходили, тут и там расставили крепкого вида существ, что занимались неторопливым рассматриванием окрестностей. Были и несколько особей в той самой броне — видимо, представители органов правопорядка. Ксеноморфы, определенно... были осведомлены о присутствии где-то в окрестностях целого развитого, и даже не поскупились на ряд мер противодействия. Что-то Алексу подсказывало, что деревенские на этом не остановятся… Может, комплекс мер будет дополнен воззванием "изгнать демонов" к местному аналогу священника или инквизиции, если она у них была. Не самый худший вариант развития событий, на самом деле. Агрессивных средневековых дуболомов можно было бы перебить как тех же вояк, не обременяя свою совесть излияниями на тему целей и средств.

Если, конечно, не ставить в расчет... э-э, средневековую же, почти фэнтезийную магию?

В этом отношении зрение Мерсера, к сожалению, тоже не подвело. Обладание целым набором сверхестественных по меркам людей возможностей у ксено подтвердились полностью. На глазах Алекса лавандовая, а не ядрено-фиолетовая как изначально ему показалось четвероножка приблизилась к побледневшему куполу. Затем рог ее засветился, и ослабления барьера как не бывало! После чего она заговорила с другим существом нежного оттенка оранжевого так непринужденно, словно здесь технология силового поля (а это действительно сильно ее напоминало) — чистейшая обыденность, и существо не нарушало прямо на тот момент с десяток законов физики. Также была подтверждена способность к левитации предметов, включая самих себя: крылатые морфы, что патрулировали небо, держались в воздухе с площадью оперения, явно для этого недостаточной, тем более в условиях здешнего воздуха... В смысле, человечество вполне успешно испытывало коптеры в куда более разреженной атмосфере Марса, но для такого ксено пришлось бы махать крыльями не хуже колибри, а то и быстрее! Чего они, естественно, не делали.

Ну и да, Мерсер за эти дни тоже научился в воздухе держаться, пока сохранялась его горизонтальная скорость, а у него вовсе крыльев не было. А даже если и отраслѝ бы, то использовать мах было бы практически невозможно при стандартной конструкции развитого... Тяжелый мощный скелет, повышенная плотность мышечных волокон и сносная аэродинамика разве что при покрытии броней не располагали к такому энергозатратному процессу, как полет. У Алекса имелись весьма смутные подозрения, что его глайд базировался на неизвестном принципе экранирования, который отключался сразу же, как только мутант вылетал из смога, что окутал Манхэттен за эти дни... Но здесь-то, здесь какая сила гравитацию компенсировала у крылатых? Что держало их в воздухе? Атмосфера была прозрачной, по-загородному чистой, если не считать ее абсолютной токсичности для Мерсера. Признаков ульев-распылителей не было обнаружено… да и вообще, довольно скудное для спонтанных мутаций разнообразие, представленное лишь тремя морфами, позволяло решить, что эти существа являются не мутантами наподобие «Света», но итогом естественного процесса эволюции… Черт побери! Да если не вглядываться, если не обращать внимания на уменьшенный, словно рассчитанный на хоббитов размер строений, а самих этих чужаков-чудаков отсюда убрать, выходило, что Мерсера занесло в самое обыкновенное человеческое поселение-кантри с домами каркасного типа! Так быть в другом мире не могло, бред и сюрреализм!

И, тем не менее, существа выпадать из бытия не спешили, назло всем мерсеровым "не может быть" продолжая существовать и развивая бурную деятельность. Стоя минуту-другую под куполом, Алекс заподозрил в них огромных, макушкой ему достававших бы до тазовых суставов, максимум до пупка кошек, местами нацепивших шляпы, а в большинстве своем парики причудливой завивки — несмотря на общую кислотность гаммы, расцветка последних смотрелась с шерстью хозяев довольно гармонично. Разумные кошки с вытянутыми лапами и крупной головой на достаточно длинной и подвижной шее, временами крылатые и рогатые. Звучит сумасбродно, не правда ли? Но, присмотревшись на этот раз внимательнее, Мерсер с трудом удержал себя от того, чтобы схватиться за голову. Все оказалось еще хуже для его и так натерпевшегося рассудка… Небольшие аккуратные челюсти, явно не принадлежавшие хищнику, вынужденному разрывать зубами плотные волокна мяса. Менее выступающий профиль мордочки, большие выразительные глаза, очень слабо очерченный хрящ носа; ухо, опять же, кошачье напоминало весьма и весьма отдаленно… и никаких признаков разделения фаланг на конечностях.

«Это Зевс что, — с тоской подумал Алекс, немигающим взглядом буравя оранжевую особь, что присела на задние лапы и объясняла что-то своей товарке, активно жестикулируя передними, — в самом деле в мифы Древней Греции попал? Может, мне это все-таки чудится?»

Действительно… Если этот вид имел хоть какое-то отношение к семейству Equidae, то его крылатый подвид вполне мог бы претендовать на определение "пегас". А уж учитывая, что Мерсер совсем недавно в лесу повстречался с животным, которого людская систематика могла только к мифологическим и отнести…

«Ну, по виду и особенно по поведению не скажешь, что они пони, конечно. Только цокот аккуратных, явно с разумением ухоженных копытцев, и выдает, — вздохнул про себя Алекс. — Впрочем, не показатель. Люди тоже в общих чертах не ведут себя, как их родственники по ветви семейства… Хотя социопаты, наверное, со мной бы не согласились».

Возможно… всего лишь возможно, что все три морфы являлись именно что подвидами, несмотря на столь весомые различия. Не было похоже, чтобы те же местные "стандартные" карликовые кошколошади являлись неотенической молодью, ранней стадией развития своих более продвинутых форм, рогачей и "пегасов". Алексу удалось заметить на краю поселения совсем маленькую лошадку с крыльями, которая с любопытством двинулась было к источнику всеобщей встревоженности, но была уведена прочь бдительной матерью. Да, у этих разумных половой диморфизм, похоже, не сильно отличался от высших млекопитающих Земли. Более тяжелые кости, широкая грудная клетка и более развитая мускулатура у самцов; в противоположность им самки ставили утонченный стан, более широкие, если исходить из пропорций, бедра, необходимые для легкого деторождения, и… ну да, вновь подтверждая их разумность, буйство причесок с самыми разными украшениями, включая пышные хвосты.

Какой-то долей мозга Алекс отметил, что всем этим перечислением привычных терминов и новых фактов он дает себе отсрочку. Отгораживает таким образом себя от хаоса, что грозил поглотить мыслительную деятельность Мерсера. На краю его сознания вспыхивали и гасли лихорадочные обрывки мыслей. «Вот что мне теперьприкажете думать? — посетовал развитый. — Что бомбардировка закинула меня куда-то в сельскую местность, где живут неучтенные Гентек мутанты, представляющие собой потомков местных лошадей? Что за бестиарий имени старика Макдональда (прим. Классическая англоязычная детская песенка – «Старик Макдональд имел деменцию и животных»… пардон, «У старика Макдональда ферма была») здесь собрался?!» Потом к этим вопросам была примешена растерянность. Что ему делать? Как поступить в условиях подобной ограниченности ресурсов, непривычной бесполезности для его организма любой вещи, что составляло новое окружение? Как, наконец, доктору Мерсеру вернуться домой; что сотворить необходимо хотя бы ради того, чтобы выяснить, как он попал сюда? Неужели в самом деле придется рисковать только что обретенным спасением от неминуемого конца, необдуманно идти на поклон к пришельцам и надеяться на лучшее? Мужчина никогда не доверял способу "надеяться на лучшее" — ни прежний Алекс, ни обновленный. Во время эпидемии с ее неисчислимым набором опасностей как со стороны зараженных, так и военных, Мерсер не мог позволить себе отсиживаться в укрытии, опасаясь за собственную жизнь и не зная пределов живучести его мутировавшего тела – банально некогда было, слишком быстро менялись условия и всплывали новые факторы-побуждения. Но теперь… он действительно был вынужден ради того, чтобы получить возможность вернуться в привычный ему мир, просчитывать следующий ход – думать, как уберечь себя не от численного превосходства ужасных тварей и не менее ужасных палачей в черном, но от цветных говорящих лошадок! Насколько же нелеп этот поворот судьбы! Мерсер подавил смешок, от которого немного отдавало бы истерикой, будь он воплощен вербально.

По-прежнему действуя в экономичном режиме, Алекс двинулся назад, сделав на этот раз крюк через огороды и потихоньку засеивая все вокруг инфовирионами. Пока запас энергии не приблизился к трети, он мог себе это позволить… Может, удалось бы зацепить хоть что-то подходящее для сверхэффективной тепловой машины внутри него, вдруг разом сделавшейся настолько придирчивой. И внезапно развитому действительно удалось его засечь — настоящий след кислорода, совсем рядом! Уйдя дальше в поле, развитый наткнулся на предмет, выглядящий, как и многое в этом месте, донельзя… привычным. Нечто вытянутое, небольших размеров, пестрое и с точки зрения ксено малиново-розовое, на вид бумажное. Выполненное из обычного картона, хотя было уже понятно, что в его основе на вкус развитого лежала не целлюлоза. Буквы местного языка Алекс разобрать по вполне очевидным причинам не был способен, но нарисованные искры, потемневшие внутренние стенки и тонкая деревяшка давали однозначный вывод.

«Ракета, — констатировал Мерсер с таким мысленным оттенком, словно это являлось продолжением местного аттракциона безумия. — Нет, ну может, конечно, тут тоже имеется обычай празднества фейерверками сопровождать, вот и улетело в поля…»

Получив образец для исследования, хоть сколь-нибудь откликавшийся на его ментальность, Алекс некоторое время водил пальцем по внутренней стороне картонной трубки, после чего отросток intestinum, (прим. intestinum prehensile – согласно фанону «Поединка», это модифицированный кишечный тракт Мерсера – химическая фабрика и по совместительству те щупальца, которыми он жрет недругов. Также при помощи них происходит заражение мозга инфовирионами для слепки личности и наиболее эффективным образом выводятся фагоциты) пробившийся сквозь его поясничную фасцию, слизал образец с руки хозяина и уволок его в недра брюшины. Мерсер "задумался" на некоторое время, подвергая химическую смесь анализу, а затем, не сдержавшись, тихо выдал:

— Уму непостижимо… Кха, что делает порошкообразный кислород в ракете?

Ерунда какая-то выходила. Кто стал бы использовать даже не жидкий, а твердый кислород в какой-то там шутихе вместо промышленного ракетостроения? Нитрат калия, обыкновенная селитра то есть, обходился бы куда дешевле, если местные получали его хоть сколь-нибудь похожими способами для производства пороха… А огнестрельного оружия, между тем, у них было не видно.

Тут-то Мерсер и замер на месте. Неужели… головоломка начала складываться? Алекс смял картонку в руке, впадая в полнейшее цепенение – даже более неподвижен он стал, чем во время маскировки, когда прикидывался частью местной флоры с десяток минут назад. У него в самом деле появилась рабочая теория: возможно, местные элементы имели в два раза меньший атомный номер, располагали вдвое меньшей массой. Отсюда, в том числе, разреженная по сравнению с земной атмосфера. Если элементы соответствовали в плане электрон-акцепторной активности мерсеровым аналогам, имеющим тот же номер… но при этом проявляли физические свойства земных элементов с вдвое большей массой, то кислород Мерсера – это привычная для пони сера. Инопланетно-лошадиный кислород – это на деле земной бериллий!

Мерсер сглотнул несуществующую слюну. Глаза его блеснули довольством разгаданной тайны – ну или выработкой концепции, которая временно отвечала реалиям нового для сверхчеловека мира. Ну, вообще для любого человека нового; Алекс глубоко сомневался, что в мире, где разумные уже представлены зооморфами, способны в рамках эволюционной доктрины развиться еще и гоминиды. Что касалось его отношений с местной периодической таблицей — это было невозможно, но так, судя по всему, это работало. Их кислород не мог окислить топливо, и подъемная сила ротора упала моментально в силу меньшей же плотности атмосферы. Но как здесь обстояли дела с атмосферным давлением, оно ведь было очень схоже с земным? Тогда, выходило… Алекс сморщился, потирая виски. Он с практически слышимым скрипом ворочал своими мозгами нового образца, обдумывая свое предположение. Куда более воодушевленно подумал, что, по крайней мере, теперь точно знает, куда следовало отправиться в первую очередь…

Увы, тихого отхода для осуществления задуманного не получилось. Мерсер не знал, точно ли среди пони особо глазастый ксеноморф выискался – может, Алекс сам потерял бдительность и выдал концентрацию испарений бо̀льшую, чем нужно, и красноватая дымка стала различима вблизи. А может, эта особь обращалась и не к развитому вовсе… но Мерсер решил, что именно его окрикнули на незнакомом языке. Решив, что теперь прикидываться ветошью бесполезно, и пока на вопли летуна не сбежалось все поселение, Мерсер вскинул голову – и увидел, как вытаращился псевдопегас на чужака, более не скрывавшего своего присутствия. Судя по форме мордочки и облегченному телосложению, то была самка цвета небесной лазури с пестрой, радужной гаммы гривой. Мерсер замечал ее пару раз в небе на тот момент, когда подбирался к селению. Эта особь была очень быстрой - в мгновение ока снималась она с места, чтобы исчезнуть за домами или сблизиться с группой других пегасов. Она снова что-то выкрикнула хрипловатым голосом, вполне по-человечески хмурясь и указывая на него передней ногой.

«Вот дьявол, — мрачно подумал развитый, — началось».

Алекс подскочил на месте, группируясь с не меньшим рвением, чем когда он вламывался пушечным ядром в ряды противников. Свернув маскхалат, вид которого он придал своему покрову scabie formatam, мутант бросился обратно в лес, напрочь забыв про умеренную трату калорий. Расплывшись в воздухе эргономичной серой молнией, Мерсер преследовал только одну цель: не допустить попадания под местную телепатию, которая по-прежнему неизвестно как на нем сработала бы. Разрыв дистанции был важнее попытки сохранить маскировку и того, что за развитым могли снарядить погоню.

Стеклорезка, как он уже успел мысленно окрестить пегаску за ее скрипучий голос, мелькала где-то в поле бокового зрения и даже не думала отставать. Попробовала даже перегородить ему дорогу, направить в другую сторону… Мерсеру в самом деле повезло, что рядом с ней не оказалось других пегасов, способных сыграть в качестве команды загонщиков. То, что крылатая отвалила в сторону, когда Алекс не сбавил скорости, беря ее на таран, обнадежило мутанта: возможно, разумная (как в прямом, так и переносном смысле) кошколошадь действительно опасалась, что в нее влетят на такой скорости. Мерсера танковый-то двигатель едва ли мог пересилить – а уж этот летательный аппарат из плоти и крови точно бы разбился об него в радужно-багряную кашу с осколками костей. Хотя, с учетом способностей пони, того же телекинеза и левитации, которых Алексу до сегодняшнего дня не доводилось не то что ощущать на себе, но и видеть иначе как в фантастике... Не факт, совсем не факт. Так что тактическое отступление, как и всегда во время встречи с разумно-угрожающе-неизвестным, было лучшим выходом. Это был явно не тот случай, когда работала тактика «Я не знаю, что ты такое, но знаю, что убью тебя». (прим. Алекс имеет в виду свою первую встречу с Охотниками, здоровенными тварями, напоминающими увеличенного лизуна из Resident Evil. Первая партия была выведена Элизабет Грин из охраны комплекса Гентек и натравлена на Алекса, окончила свой жизненный путь на станции дозаправки в ходе большого БУМа)

Погони за Мерсером так и не состоялось. Вряд ли от него добровольно отстали, и вряд ли та лазурная боялась летать на огромной скорости меж деревьями, учитывая, какие чудеса маневренности она показывала – скорее, местные старались не лезть в сам лес. Ну, учитывая, что здесь так запросто можно было нарваться на гигантскую ядовитую кошку... Тем не менее, схватив в охапку свое имущество из оврага, Алекс припустил дальше, запутывая следы. Уже на крейсерской продвигаясь через чащу, он воткнулся прямиком в заросли цветов голубого цвета – очевидно, для Мерсера токсичных, поскольку ему ощутимо поплохело. Проклиная местную природу, где, куда ни ступи, тебя непременно встретит химическое оружие, Алекс отряхнулся от колючек уже вполне обычного терновника и предпринял еще один забег. Ровно до тех пор он бежал, пока за ним не увязались волки, выполненные из дерева.

«Природа, когда я думал "Чем тебе еще здесь получится меня удивить", это была жалоба, а не предложение», — проскрежетал зубами Алекс. Он уже потратил значительную часть своего резерва, а потому принял единственно верное решение. Рассудив, что чем дальше в чащу Мерсер забежит, тем бредовей (хотя куда уже) и опасней ему лес начнет подкидывать сюрпризы, вариант был один – остановиться и подготовиться к задуманному. Если с псовыми этих тварей роднил не только внешний вид и повадки, но и врожденные качества, остановка была… позволительна. Так что Мерсер взлетел на дерево, цепляясь короткими когтями за кору. С усмешкой отметил, что древесные биомеханоиды за ним не последовали; подобно обычным волкам, взяли дерево в кольцо, завывая и вставая на задние лапы, будто загнали белку или еще какую цепкую на лапы живность.

Некогда доктора естественных наук такой расклад вполне удовлетворил. Приведя в порядок свой небогатый скарб, он уселся за разбор и чистку пулемета. Мысли Алекса все еще были мрачны, но наметившийся план, ряд осмысленных действий, которые необходимо было выполнить для исправления положения дел уже собственных, привнес кое-какой порядок в общую… сумятицу, вызванную этим миром. Снова тратить время, выцепляя из-под взора местных карты местности, Мерсер не собирался. Все, что ему необходимо было сделать — взять по ветру поисковые треки вирионов и найти ближайшее болото. Не то что бы ему вдруг приспичило закупиться самогоном у лошадиных реднеков, если они действительно там проживали. Просто содержание серы в торфяниках могло достигать десятка процентов — но хорошо, если для Мерсера нашлось бы один-два. Это был лучший шанс, если мутант не хотел столкнуться с аборигенами неподготовленным. Не запасы фейерверков же у местных организаторов юбилеев и похорон ему следовало разграбить? Хотя… тоже ведь мысль. Но в этой полосе растительности обязано было где-то неподалеку от реки найтись болото с куда более значительными запасами, обязательно должно было найтись… А местная сера в качестве универсального окислителя была, между тем, далеко не самой интересной догадкой, крутившейся у него в голове.

Алекс фыркнул холодной плазмой бериллия, вгоняя ленту и передергивая затвор. Когда в замке Бельведер армейский транспортник оторвал ему руку снарядом "Бушмастера", и та вылезла обратно за какой-то десяток секунд, Алекс подумал, что мощность метаболических процессов развитого в числах не уступает атомной электростанции. Но если его поверхностная, непроработанная теория в ядре своем верна, и закономерность периодической таблицы распространяется на прочие элементы, то… с его точки зрения местные аборигены должны казаться чудаками не меньшими. Потому что для химии Мерсера они все были ходячими атомными бомбами. Ну, ядерное горение лития, известно ведь?

— Что ж, — почти буднично подвел черту Мерсер, беря одного из сорняков-переростков внизу на прицел, — осталось лишь проверить, работает ли привычная химия с привычной мне материей так, как ей положено. Кто знает… Может, моя плоть до сих пор не сошла с костей лишь потому, что на местные реалии мой организм работает более… приспособленно. Интересно, я когда-нибудь сумею вызнать все, на что способен вирус?

Короткая очередь лишь раззадорила квазиволка: пули 5,56 причинили дереву минимум повреждений, лишь вспучивая волокна и покрывая тело зверя сетью трещин. Но пулемет работал так, как задумывали инженеры, его создававшие: без доступа к местному воздуху химикаты Земли спокойно вступали в реакцию и высвобождали необходимую энергию. Существа выстрелами напуганы не были; похоже, что кусочки металла, засевшие в дереве, их только разозлили. Мерсер, результатом введенный почти что в умиротворение, отложил М249 в сторону и нацелил вниз уже сигнальную ракетницу.

Химический заряд со свистом воткнулся самому крупному зверю точно в пасть, так что он шарахнулся прочь, заметался меж своих собратьев, с воем мотая головой и чадя паром от сырого дерева – другие члены стаи же отступили прочь так быстро, словно мимо них сама смерть прошла. Алекс спрыгнул вниз, и последовавший за тягучим приземлением удар был страшен. Бронированный кулак размолол древесину на голове пострадавшей от несварения твари, так что щепки полетели во все стороны. Волк умер мгновенно – ну, или окончил свою пародию на жизнь, осыпавшись грудой веток.

— Скатертью дорога, — буркнул Алекс себе под нос, закидывая пулемет на жесткое плечо и глядя вслед испуганно тявкающей стае. Подумав, он взял с места в карьер, в экономичном режиме змеясь меж деревьев. Маршрут был прикинут так, чтобы двигаться на среднем удалении от границы леса, следуя курсом вдоль реки. Один из ее притоков вполне мог иметь начало в болоте… С пулеметом за спиной и ЧС-пакетом в руке скорость развитого составила не более пятидесяти миль в час – но этого было вполне достаточно, чтобы экраном выбрасывать в пространствах между деревьями инфоносители вверх, за пределы крон. Стреляя сухим взглядом по самым недружелюбным теням, что хоронились в гуще зарослей, Алекс уже не дал бы застать себя врасплох. Нет столь удобной инфосреды вируса? Нет вообще привычной его человеческому опыту среды обитания? Плевать. Что ему чертовы лошади-телекинетики? Мерсер в одиночку оставил в военном бюджете самой могущественной страны мира такую дыру, что понадобилась бы вся мощь печатного станка США для ее залатывания. Он уже вступал в схватку с тем, что люди до осени 2008-го могли увидеть лишь в голливудских безвкусицах или еще какой похожей на них небылице. Он с большой вероятностью одержит верх и на этот раз, выйдет победителем – неважно, сколько крови придется пролить! Однако… этого следовало избегать до тех пор, пока Алекс однозначно не мог сказать, что из себя представляли зооморфы, и пока они не проявили открытой агрессии. Не то что бы Мерсеру было дело до мирного первооткрывания человечеством нового разумного вида – Алекс вообще после откровений Кросса мог назвать себя человеком исключительно в плане метафизики.

Ну что ж... Куда ни посмотри, везде ограничения, которые доктор Мерсер сам на себя накладывал, руководствуясь исключительно здравомыслием. Ну и что с того? Гений зачастую рождался в стесненных обстоятельствах, а его предшественник уже был гением.

Он вернется к сестре. Непременно найдет способ, как выбраться из места, где ему удалось схорониться от ядерного взрыва. И если выяснится, что Алекс Мерсер очутился здесь происками не неких высших сил, до которых достать руки будут коротки еще очень долгое время, а увиденных им волшебных на первый взгляд пони… он заставит их вернуть все как было. Мерсер думал, что у него найдутся средства убеждения самых разных калибров и особенностей. Алекс поблагодарит ксено за спасение – а потом очень-очень вежливо попросит их выпнуть человека из этого кошмара эпилептика обратно в его измерение, или как в терминах квантовой механики можно еще состояния вселенных называть. Потом попросит чуть менее вежливо. Потом еще менее – и так до тех пор, пока не будет достигнут ожидаемый результат.

Если подзаправка займет лишь остаток дня (Платон, избавь Мерсера от необходимости пожирать собственные конечности и второстепенные системы, чтобы протянуть подольше!), уже в сумерках он сумеет вернуться и наведаться в понячий городок. Необходимо было как-то прошмыгнуть к обломкам «Ястреба» и прихватить то, что Мерсеру оказалось нужно теперь, но при первом контакте руки не дошли. Нужно обязательно – может, Алекс и был, окончательно вспомнив прежнего себя, в первую очередь экспертом теории генома, но кое-какие знания вертолетчиков в том числе по отладке бортовой электроники он распаковал. «БТР морской пехоты состоит из 19 основных систем и более чем 25000 частей. В ближайшие 8 месяцев вам предстоит выучить их все», мда-с. (прим. Мерсер вспоминает одного из своих первых поглощенных, сержанта Марка Мида, невольно послужившего учителем для экспресс-курсов вождения армейской техники — а также намекает, что освоенную им технику он знает весьма неплохо в том числе в плане начинки, когда осваивает ее на глубинном уровне, а не просто адаптирует моторные навыки и поверхностные элементы донора) Пусть даже, согласно новой задумке, ради этого пришлось бы войти в прямой контакт с местными. Упаси их местные боги проявить враждебность… Потому что, если Мерсера загнали бы в угол, ему пришлось бы проявлять враждебность в ответ.

Прототип самой совершенной военной машины, снабженной человеческой оболочкой и по чьему-то недосмотру очутившейся в мире, что в военных действиях нуждался в последнюю очередь, приступал к работе.

Глава 1-3: Много шума из ничего

Было восемнадцатое зноября, день клонился к закату. Небо было по-летнему безоблачным: погодная бригада Понивилля отрабатывала свой бюджет на совесть, даже не зная, что к ним с визитом нагрянет целая принцесса. Лишь пара озорных кудрявых облачков уплывала куда-то за холмы, подгоняемая теплым ветром… Воздух был напоен дыханием ельника и дубовых рощ – не было нужды фильтровать его заклинаниями, как в производственных кварталах Балтимэйра. Дожди, серебрящие луговые травы росой, были чисты в подлинном, а не фабрично-клаудсдейловском смысле, и эту чистоту можно было попробовать на вкус, насладившись ее освежающей прохладой. Земли вблизи Вечнодикого, этого великого источника свободной магии, лишь усиливали чувство единения с природой, так что местные холмы и поля не знали покоя от плодящейся жизни... Казалось, можно было улечься на сочную траву и ровным счетом ничего не делать, до скончания времен наслаждаясь этим великолепием.

Селестии нравилось бывать здесь, в Понивилле, неизменно пробуждавшем в ее душе песнь ностальгии по старым добрым временам. Тогда, после череды Темных лет и установления подлинной Гармонии многие пони снялись с насиженных мест, чтобы найти пристанище в краях солнечных и приветливых. Много лет спустя основанный кланом Смит, а затем населенный и другими почтенными семействами, городок являл собой воплощение безмятежности и немудреного счастья. Здесь все излучало оптимизм. Не было в этих краях табунов экипажей и офисных клерков, вечно спешащих по своим делам и, казалось, не замечавших всего белого света вокруг, как на Мэйнхэттене. Не кружилась вокруг веселая суматоха и столпотворение Лас-Пегасуса, шумное и пресыщенное. Не задирали нос надутые щеголи и повесы из числа единорожьей аристократии, не собирали свои угрюмо-профессиональные консилиумы теоретики и практики магии, дабы часы напролет обсуждать вопросы материалистики, трансфигурации и хронобытия... Неудивительно, что Селестия почти сразу же определилась с населенным пунктом, куда следовало отослать ее ученицу, дабы та стала больше общаться с пони, а не пропадала день и ночь среди библиотечных полок. Да что там Твайлайт, если бы не ответственность перед ее маленькими пони и дела государства, сама диарх с удовольствием бы провела отпуск в этом чудном месте!

«А еще здесь тебя не заворачивают в подавляющий магию кокон лишь за то, что хотела справить племяннице веселую свадьбу», — улыбнулась про себя Селестия, когда пегасы в упряжи начали снижаться над городом. Дружба, казалось, незримыми узами объединила весь Понивилль: в самые хмурые из дней жители не оставляли соседей в одиночестве, неизменно поддерживая друг друга, и вновь летели вверх беззаботный смех и музыка Гармонии, разрушающая рознь. Здесь пахло яблоками и хвойными лесами, рожью и сеном, сладостями. Здесь проживали хорошенькие кобылки и славные жеребцы, веселые и работящие, лучше всех знающие, что нет гореутолителя лучше, чем копыто помощи, поданное другому пони. Не одна Селестия хотела бы, чтобы деньки в такой атмосфере исключительного уюта длились как можно дольше. Если бы не уважение к сестре и установившийся порядок, что нарушен был лишь реинкарнацией Найтмер, Селестия могла бы и отложить закат, давая всем разумным здесь еще немного времени для поднятия душевного тонуса и просто веселого времяпровождения.

Однако сегодня эквестрийская владычица могла задержать наступление темного времени суток не из личных предпочтений, а в силу пресловутой ответственности. В темноте, как известно, куда проще хорониться всему серому, неизведанному и, возможно, опасному… И в Понивилль принцессу Дня привела на этот раз не выпечка Кейков и их фирменная заварка, а нечто более серьезное. Чуткий нюх аликорна еще на подлете ощутил терпкий запах гари – не слишком сильный, но по-своему тревожный. Да и сам городок, проплывавший под экипажем, выглядел непривычно: редкие пони двигались короткими перебежками лишь для того, чтобы нырнуть в дом и плотно прикрыть за собой дверь. Магазинчики опустили свои витрины, стaвни повсюду были зaперты, жеребят с их звонким смехом и играми вовсе не было видно – певчие птицы, казалось, и те примолкли, боязливо нахохлившись в кронах деревьев. Пустить через Стремянную улицу перекaти-поле, и выйдет чистая Филлидельфия времен тамошнего нашествия параспрайтов. Не хватало разве что квaкaющего бренчания эппллузианской гитары, тревожных переливов губной гармошки да ритмичного стука копыт для полноты картины…

Нельзя было сказать, что Селестия не одобрила такие меры. Тем более, лейтенант Пин Спэйр точно не производил впечатление зеленого новобранца, которого овсом не корми – дай поиграть в войнушку. Явление из другого мира летучей машины с существом, которое крушение этой машины сумело безо всякой магии пережить и дать деру, было достаточным основанием, чтобы сгрузить все срочные дела на Лулу, спросонья ту еще ворчунью. «Ну, она же хотела получше вникнуть в государственные дела», — вновь не смогла сдержать улыбки Селестия, вспомнив выражение мордочки младшей, когда сестра бухнула ей на прикроватную тумбочку внушительного вида кипу документов и грамот. Выпалив «Я обязательно тебе на обратном пути захвачу фруктов» и увернувшись от пущенной телекинезом вслед подушки с изяществом, выработанным не единой сотней лет опыта, Селестия засобиралась в Понивилль.

Принцесса сочла нужным взять с собой и несколько отрядов стражи в придачу к тому, что должен был поддержать Твайлайт — если не для обеспечения безопасности, то ради спокойствия граждан Понивилля. Приземлялись все они на рыночной площади, такой же опустевшей и лишенной привычной суеты. Пока единороги и перевозившие их пегасы споро строились в коробки и выслушивали наставления капитана, Селестия имела беседу с представительницей местного самоуправления. Мадам Мэр огорченно заверяла ее, что город мог бы справиться с очередными неприятностями и самостоятельно, не отвлекая диарха от дел, несомненно, куда более важных, но Селестия развеяла ее тревоги несколькими общими фразами. В конце концов, Твайлайт была личной ученицей короны, и сама Селестия одобряла ритуал, а потому должна была позаботиться, чтобы все прошло без эксцессов. Ну или, как сейчас, разрешить последствия и сделать негативный отклик минимальным для подданных…

Мадам Мэр отправилась в ратушу вместе с посыльным, и как только гвардейцы коротко отрапортовали «Так точно», разойдясь в патрули, в том числе и воздушные, Селестия вместе с Шайнинг Армором направилась мимо палаток к полигону. Лиловый отблеск защитной сферы был заметен еще издали, но взор Селестии неизменно притягивали вывески с кондитерскими изделиями, в том числе с деревенскими цветочными пирогами… Правда, предприимчивые торговцы сбежали еще в момент крушения винтокрыла, причем некоторые — вместе со всем своим товаром! Селестия вздохнула, на ходу разминая крылья и украдкой подсматривая, не набрала ли она пяток-другой лишних подков. Оно и правда, выпечка и плоды трудов их маленьких подданных, что так любила Луна, обождут. Сперва – дело.

Сопровождаемая задумчивым капитаном, принцесса вышла к месту крушения, за которым начинался обширный луг и приток реки, а далее и лесная чаща. Остановленный защитным экраном единорогов и укрытый сферой, винтокрыл все равно вычертил в земле черную дымящуюся колею, распространявшую аромат гари и сырой пар. Сама машина представляла собой груду обломков; крылья и винты были переломаны, а корпус смялся, местами лопнув так, что двери по бокам превратились в искореженные груды металла. Он совсем не походил ни на воздушные фургоны, ни, тем более, на легкие педальные средства воздухоплавания, что иногда использовались единорогами и земными пони для визитов в тот же Клаудсдейл – была это мрачная громада, и рваные края металла, похожие на зубастые пасти, лишь усиливали отторжение. Гротескное зрелище, совсем не вписывающееся в пасторальный сельский пейзаж… Твайлайт по соседству с куполом уже едва не подпрыгивала от нетерпения, очевидно, заметив прибывающие по воздуху экипажи, и сама была готова кинуться встречать принцессу, но отлучиться от показаний датчиков было выше ее сил. Затем она увидела брата:

— Шайнинг! – воскликнула единорожка. — И ты здесь?

— Привет, Твайли, — приобнял ее капитан стражи, снимая шлем и весело улыбаясь. — Как вижу, вы тут не скучаете… Может, это такое свойство вашей дружной компании? Как только приезжаете во дворец, все на уши встают и все вокруг кувырком летит!

— Йи-и-и-и! Большой добрый капитан снова с нами! – выкрикнула Пинки, неожиданно вскакивая единорогу на широкую спину, закованную в броню, и принимаясь радостно на ней подпрыгивать. – Теперь мы в два счета этого трусишку отловим, накормим для храбрости сладким пирогом и устроим ему вечеринку в честь прибытия в Эквестрию! Как поживает принцесса Ми Аморе в браке? О, и вам здрасьте, принцесса!

— Принцесса! – ахнула Твайлайт, вспомнив нечто очень важное. Она мигом вывернулась из объятий брата и кинулась к своей наставнице. — Я правда-правда не хотела, чтобы так все получилось! Я правда не думала, что…

— Я верю, дорогая моя ученица, — мягко ответила Селестия.

Последовал обмен любезностями, в том числе с хорошими подругами Твайлайт, что в разной степени чувственности выразили диарху свое почтение. Принцессе нравились эти пони, не искавшие в дружбе с ученицей самой Селестии выгод для себя и не пытавшихся лебезить, дабы привлечь к себе царственное внимание. Ну, не считая той безобидной и, в целом, не стоящей внимания потасовки из-за билета на Гранд… То, что у маленькой талантливой затворницы появился круг знакомых, всегда готовых помочь и поделиться своим мнением вне зависимости от того, как далеко находилась ее ментор, грело сердце Селестии. Были в этом кругу и не-пони: Спайк, сидевший на ящике с эргоконденсаторами, еще с детства наладил с единорожкой приятельские отношения. Совелий, питомец Твайлайт, в свою очередь вежливо ухнул с вершины улавливающей антенны. Лейтенант Спэйр, невозмутимо дожидавшийся, пока страсти поутихнут, взял под козырек, как только Селестия обговорила с Твайлайт принятые ею меры и повернулась к нему:

— Ваша Светлость. Капитан, — отдал честь он уже Шайнингу, с некоторым удивлением глядя на устроившуюся у него на спине Пинки, которой гвардеец отчего-то спускал такие вольности.

— Лейтенант, вы ведь установили комендантский час сразу же, как только существо бежало из-под купола? – поинтересовалась Селестия. — Тому были причины? Откровенно говоря, из письма моей ученицы я не могла бы решить, что Понивиллю так сразу нужны ограничительные меры…

Заметив, что Пин Спэйр смутился, явно начав перебирать в уме собственные действия на предмет их правильности, принцесса Дня спокойно добавила:

— Никто вас не обвиняет, я лишь прошу разрешить мою собственную неосведомленность. Пока в Кантерлоте шли споры да сборы, мне пришло от Твайлайт вдогонку второе письмо, но там говорилось лишь о характере машины и некоторые очерки об этом существе из другого измерения. Вы также обнаружили следы, которые вели в лес… Произошло нечто, что я не приняла во внимание?

— Пока вы были в пути, Ваша Светлость, — кивнул лейтенант, — мы действительно обнаружили место, где существо вышло на поверхность земли. Совсем на границе с лесом, так что здесь и думать не нужно было особо… Кроме того, мисс Флаттершай сообщила, что один из ее знакомых певунов видел пришельца в оврагах у реки, прячущего свои вещи. Наверняка он подобрал их среди обломков машины… Мы, разумеется, потом проверили, но кроме его следов там уже ничего не было.

Розовогривая пегасочка несколько смущенно кивнула и, обернувшись к ближайшим зарослям кустарника, присвистнула. Оттуда немедленно выпорхнула птица и уселась ей на голову, кричаще-желтым оперением гармонично сочетаясь с нежным оттенком шерсти Флаттершай. Несколько опасливо пичуга взглянула на Совелия – но тот лишь пошевелил кустистыми бровями и вновь погрузился в дрему. Спайк едва сдержал зевок, выпустив из ноздрей язычки зеленого пламени, а Эпплджек сдвинула шляпу на глаза, меланхолично пожевывая травинку и сонно моргая; сегодняшний день, богатый на выбивающиеся из рамок события, определенно вымотал понивилльцев. Кроме, разве что, Рейнбоу Дэш — та вторжение в размеренную сельскую жизнь пришельца из иных миров воспринимала как долгожданное приключение, судя по широченной ухмылке. Птица что-то защебетала на своем языке, после чего Флаттершай, кивнув, обратилась к принцессе:

— Принцесса, Чак добавил, что в первый раз оно… он был обеспокоен. Не знал, куда ему пойти… казалось, вот-вот забегает кругами в панике. А после его появления Чак прилетел на очень громкий треск в лесу и вой древолаков… Другие лесные жители сказали, что он двигался уже очень целеустремленно, будто точно знал, куда ему идти. Он шел вглубь Вечнодикого! – Флаттершай вздрогнула, но тут же с какой-то скрытой решимостью посмотрела на Селестию. Выдохнув, словно собираясь с силами, любительница животных зачастила:

— Принцесса, мы должны ему помочь! Он безобиден, просто напуган и не знает, как себя повести… Он никому не навредил, даже от Рейнбоу просто сбежал! Если уж он предпочел встретиться с обитателями Вечнодикого, он нас, наверное, совсем не понимает. Нужно как-то показать, что пони ему не враги!

Селестия прекрасно видела, что добрейшей души пегасочка боялась не таинственного чужака, которого ей даже не довелось увидеть, и не того, что пони вокруг были взбудоражены, а неизвестности и хаотичности Вечнодикого леса. А также того, что чья-то жизнь в его чащобе может быть подвергнута опасности – пусть даже и странного, долговязого, ни на кого не похожего пришельца. Если кому-то и стоило доверить судьбу Дискорда, показать ему, что жизнь – это не только вечное дуракаваляние и розыгрыши, от безобидных до довольно злых, и убедить его поумерить пыл, то только Флаттершай. Проблема ведь была не в самом хаосе, а в его переизбытке… Имея слишком много порядка, даже такое чудесное место, как Эквестрия, почти наверняка превратится в трясину невыразительности и лени, скучную, как вечер на очередном Гала. Без толики хаоса нет места рождению новых явлений – в хаосе, как ярчайший тому пример, зародилась жизнь. Флаттершай же вполне могла выйти за общепринятые рамки, принять и понять того, кто нарушает установленные пони законы вежливости и не видит в этом ничего дурного; элемент, воплощением которого выбрала ее Гармония, говорил сам за себя… Твайлайт была, судя по нахмуренным бровям, с подругой в корне не согласна. И она не преминула озвучить собственную позицию:

— Флаттершай, серьезно? — скептически произнесла единорожка. — Безобиден? Мне кажется, "безобидность" — это не та вещь, которую эволюция магии развивает параллельно с умением выживать при тяжелейших телесных повреждениях и скоростью, доступной лишь лучшим из призовых скакунов!

— Вот-вот, дорогуша! Тем более, он под землей прошел, как утюг через складки ткани, а подземные создания… да они, я вам скажу, теми еще грубиянами бывают, прямо как их грубая и неотесанная стихия! – фыркнула Рэрити, что-то поипоминая с выражением явной брезгливости на мордочке.

— Н-нет… Я имела в виду, что… — мигом пошла на попятную Флаттершай, отчаянно розовея щечками. — Я не хотела, если что!

— Рэр, Твай, да хватит вам нагнетать! – вступилась за подругу Рейнбоу, подлетая поближе. – Может, он что-то вроде гигантской прямоходящей черепахи, весь же в броню кроме головы был закован! Тэнка вон тоже просто так не достанешь, с его-то панцирем, а он и мухи не обидит! Правда, для черепахи этот двуногий уж слишком резво умотал…

— Ой! А вдруг он на самом деле высокоорганизованный параспрайт, закинутый к нам в целях сокращения эквестрийских стратегических запасов тортов и пастилы?! – разом подскочила от ужаса на спине Шайнинга розовая кондитерша. — Какой ужас! Мне срочно нужно проверить…

— Эт навряд ли, сахарок, — с истинным флегматизмом осадила ее фермерша, сплевывая травинку. Как это часто бывало, она больше слушала, чем говорила, а если и хотела вставиться, то выражалась строго по делу. Неприятности в Понивилле из-за очередного эксперимента Твайлайт? Подумаешь… Не впервой, пони со всем справятся, если приложат усилий чуть больше, чем обычно. Эпплджек, выдержав паузу, пояснила для слушателей:

— Я Вайнону на этих поганцев натаскала, чтобы неповадно было им на ферму соваться. Она сегодня ничего и не учуяла, так что нормально все. Не параспрайт, чем бы он ни был.

— А, ну тогда хорошо! – мигом оживилась розовая попрыгушка. – Я уж думала, что мой хвост делает "вж-ж-ж" и "дерг" потому, что этот пришелец вздумал ограбить Сахарный уголок и вынести все наши запасы, сделав из сахара простейший физраствор и немедленно его употребив! Наверное, хвост просто радуется, что здесь сегодня все мы собрались!

— Пинки, я не против доверять твоему чутью, особенно после того, сколько раз оно нас выручало… но какому чудаку понадобится весь ваш ассортимент?! – изумилась Твайлайт. – Он же лопнет самым натуральным образом!

— Может, у этих иномирцев аппетит очень хороший, и их бабули являются самыми счастливыми бабулями на свете! – наставительно произнесла Пинки Пай. – Представьте: внучки всегда съедают кашу до конца!

— Зачастую – вместе с тарелками… — фыркнул дракончик, для которого усвоение неорганики было делом привычным.

— …и бабулями! – расхохоталась воздушная гимнастка, в видении которой картина иномировой трапезы, похоже, выходила уморительной.

— Рейнбоу! – ужаснулась желтая пегасочка. – Как тебе не стыдно, это не смешно!

— Все в порядке, Флаттершай, — посмеиваясь, сочла нужным продолжить Селестия. — Моя маленькая пони, ты что-то говорила про то, что иномирец сбежал от Рейнбоу Дэш?

— А-а… это? – пегаска взмахнула крылом, отпуская птицу, и та с веселым щебетом улетела в сторону леса, готовиться ко сну. – М-может, вам дальше лучше лейтенант об этом расскажет? – просяще-стеснительное выражение на мордочке Флаттершай никого бы не оставило равнодушным. — Пожалуйста?..

Естественно, Селестия обратилась уже к Пин Спэйру. Не кузнечными же клещами нужно было тянуть из Флаттершай слово за словом, когда она уже сегодня достигла потолка решимости и сказала все, о чем считала необходимым сообщить, гвардейцам? Последнее, что Селестия собиралась в этой жизни делать – учинять насилие над психикой своих маленьких подданных… Кивнув, лейтенант принялся излагать краткую выдержку:

— Как бы то ни было, Ваша Светлость, после устроения своих вещей в овраге существо вернулось. Мисс Флатершай благодаря птицам выяснила, что оно несло с собой устройство, отдаленно похожее на те, что были закреплены на разбившемся винтокрыле… уменьшенное их подобие. Мы предполагали, что существо может вернуться к машине за чем-то еще, поэтому выставили охранение, — двое стражников, отправленных вместе со Спэйром приглядывать за ходом ритуала, согласно ударили древками своих копий друг о друга. — Надеялись обойтись лишь привлечением погодной бригады и оповещением жителей… Однако существо, по-видимому, углядело стражу и не стало с нами связываться. Лишь использовало свои навыки скрытности, чтобы вести слежку за обитателями Понивилля.

— Я ведь говорила тебе, Дэш, – тихо, но укоризненно сказала Твайлайт, – похитрее нужно быть! Если бы ты сделала вид, что не заметила его, могла сказать погодной бригаде и совместными усилиями его взять в кольцо… Могла, в конце концов, сказать мне, и я бы немедленно телепортировалась туда, заключила область в защитную сферу!

— Твайлайт! – возмутилась Флаттершай. — Нельзя так просто закрывать живых существ в сферах! Он ничего нам плохого не сделал!

— Если до него никак не доходит, что ему не выжить в мире с другой матрицей проницания без нашей помощи, то лучше уж так! – с тревогой закусила губу единорожка. Ее тоже определенно беспокоило, пускай и в ином ключе, что чужак, по ее воле выдернутый из родного мира, здесь может и погибнуть. — И вообще, это все во имя науки! Когда еще выдастся случай наладить контакт с представителем технически продвинутой цивилизации? Может, двуногий с его машинами прекрасно без нас обойдется и насовсем в Эквестрии затеряется! Лови его потом…

— Вечно ты, Твай, в своем ботанском стиле все провернуть думаешь, — буркнула Рейнбоу Дэш, но как-то без запала, словно признавая отчасти свой промах. – Где все веселье? Ты что, правда думала, что мне, крутейшему пегасу Эквестрии, не захочется посоревноваться с новеньким? Если не вздуть его, то хотя бы по части скорости? Да они там, — Рейнбоу неопределенно махнула в сторону защитного купола, — определенно должны знать толк в развлечениях, раз чужак так запросто несся после того, как в лепешку должен был разбиться! Неужели ты не можешь взглянуть на это под таким углом? Все у тебя какая-то цифирная грамота, закорючки…

— Нет! – энергично замотала головой ученица Селестии. — Мне никогда не хотелось гонять на безумных скоростях и драться! За очень, очень-преочень редким исключением!

— Вот в этом и есть твоя проблема, — авторитетно заявила пегаска. – Обзаведешься вдруг крыльями, уже по-другому запоешь! А чужак будь здоров разгон взял, когда от меня пытался оторваться, да, только фланки сверкали, – фыркнула от смеха Рейнбоу, откидывая назад вихры своей яркой радужной гривы. — Бегает для наземного с охвостеть какой приличной скоростью! Если выносливостью его тоже не обделила природа, взял бы первый приз в Осеннем забеге точно! – осекшись и поняв, что этим она может принизить собственные достижения, Дэш мигом поменяла тон с восторженного на покровительственно-равнодушный:

— Ну, пока я в воздухе, у этой дылды точно шансов нет! Так что еще посмотрим, кто кого.

— Рейнбоу Дэш, не вздумай больше к нему лезть! – сердито воскликнула Твайлайт. – А если он снова нарочно на тебя налетит, и ты не успеешь увернуться? Мы до сих пор не знаем, как он думает и о чем помышляет! Не делай скоропостижных ошибок, прошу!

— "Не совершать ошибок"?! – прыснула Рейнбоу. — Отличный совет для той, кому ошибки не страшны, Твай! Чушь это все, не собирался он меня таранить! Он отлично видел, что я его на раз-два облететь могу, что в любой момент могу в сторону отскочить – вот просто и взял на слабо̀.

— Ой ли? Получается, — усмехнулась Эйджей, — наша молодцеватая Рейнбоу Дэш так просто какому-то чужаку это слабо уступила?

— Э-э… Да этот недотепа сам не сумел бы в сторону отвалить! – мигом отбрыкалась та, с плохо скрываемым недовольством глядя на земную пони. – Я ему, вообще-то, услугу оказала! Если бы он в меня врезался, то столкнулся с неостановимым воздействием моих крылосил, и ему плохо бы пришлось! А что подумали бы другие пони? Только несся как дикий мустанг, а тут от какого-то дружеского тычка свалился! Первое впечатление самое важное, нельзя было, чтобы его за какого-то задохлика приняли! Как иначе всю эту вашу дипломатию разводить?! – Рейнбоу распушила грудной мех и уперла передние копытца в бока, словно собираясь на деле отстаивать свою позицию.

— Как интересно, — жеманно похлопала глазами местная законодательница мод. – Но все же, Дэши, дорогая моя, если все это было лишь частью представления, чтобы это… существо не ударило перед нами мордой в грязь, почему ты тогда прилетела обратно в максимальной степени возбуждения, крича «меня чуть не снес здоровенный пришелец» и «видали как он чешет, просто потрясно»?

— Кхе! Рэрити! – поперхнувшись от возмущения, спортивная кобылка взвилась в воздух. — Ты не помогаешь!

Принцесса Дня принимала доклад лейтенанта, попутно с искренним весельем прислушиваясь к дружеской перепалке. Посыльные принесли от Кейков выпечку и чай, средней заварки, с нотками чернослива; по вкусу ну никак не сравнимый с тем многообразием, что подавали Селестии во дворце, но обладающий этой чудесной изюминкой простоты. Все становилось лучше с чашечкой такого поистине божественного отвара… и куском торта.

В целом, диарх получила представление о ситуации: в ее видении иномирец оказался слишком крепким и самодостаточным, чтобы принять копыто помощи — чтобы расценить других разумных, окруживших его, как единственных, кто может спасти его жизнь. Потом он, растерянный, захотел разузнать хоть что-то о месте, в котором очутился, и двинулся обратно в Понивилль, но там его спугнула своим ошеломляющим напором Рейнбоу Дэш… Деликатный подход чужака и терпение, проявленное им во время слежки за пони, внушали надежду, что вся эта катавасия вскорости уляжется и окончится миром… Оставалось, впрочем, и много непонятного в этой истории – и Селестии ничего не оставалось, как строить версии до тех пор, пока не удастся разговорить этого двуногого. Как оказался он точкой приложения ритуала, да еще и на сложном, физически и магически уязвимом воздухоплавательном аппарате, и почему этот случай стал последним в истории того мира? Почему чужак с такой легкостью ушел в дикий лес? Неужели при нем было все, что необходимо для выживания в этом неприспособленном для него мире? Наконец, какова будет реакция двуногого на то, что ему больше не вернуться назад, как не пожелали забрать на ту сторону "дипломатические гостинцы" Твайлайт?

Последний вопрос особенно остро стоял перед Селестией. В действиях ее ученицы, несомненно, не было злого умысла – но сам факт того, что Твайлайт Спаркл выдернула из другого мира разумное создание, совершенно на это не рассчитывавшее, мог оказать на чувствительную единорожку не лучшее влияние. Пока что мысли Твайлайт витали, несомненно, вокруг самого факта удавшегося ритуала; перспектив, которые он мог открыть, и вызовов, которые мог бросить чужак ее интеллекту. Но что будет потом, когда кобылка рассмотрит этическую сторону вопроса, увидит в произошедшем ответственность за чужую разрушенную жизнь… пусть и в облегченной форме, не такой, как вышло у старшей сестры с Луной?

Это был бы важный жизненный урок, с которым, как надеялась Селестия, Твайлайт еще нескоро доведется столкнуться. После свадьбы в Кантерлоте принцесса извинилась перед своей ученицей, доводы которой она столь легкомысленно отбросила, рассчитывая на проверенную многими веками защиту столицы. Неизведанное, способное скрываться у тебя прямо под боком, оказалось стократ опасней множества угроз, с которыми Селестия сталкивалась за свое долгое царствование… После обмена заверениями о взаимном доверии Твайлайт ничем не показала, что стала меньше ценить свою наставницу: она все так же делилась своими мыслями и рассказывала в письмах о том, чем занята на этой неделе. Ритуал межмирового перемещения захватил единорожку целиком, и Селестия чувствовала в посланиях обычные для Спаркл в таких случаях напряженность задачей, воодушевление. Оставалось надеяться, что Твайлайт и на этот раз не станет копить груз тяжких мыслей на душе, пока это не закончится чем-нибудь неприятным, а обратится за советом к Селестии… ведь сегодня она свою наставницу известила практически немедленно. Хороший знак.

— …мы также полагаем, Ваша Светлость, что существо нельзя засечь стандартными заклинательными методиками, как его экипаж не оказался зачарован усиленной левитационной матрицей мисс Твайлайт, — между тем продолжал Пин Спэйр. — Во время второго побега из Понивилля мы бросили ему вдогонку пару стандартных заклинаний паралича и распознавания, но ни одно из них его даже не заметило. Кроме того, существо способно изменять свои внешние покровы в неустановленном диапазоне, но точно с большой скоростью. Они были убраны под доспех за какую-то пару мгновений, — словно извиняясь, лейтенант добавил:

— И оно делает это довольно натурально, Ваша Светлость. Его маскировку мисс Рейнбоу распознала только тогда, когда чужак пошевелился, а в зоркости глаз ведущего местной погодной бригады сомневаться не приходится, — пегаска на этих словах горделиво подбоченилась, но Спэйр уже отошел от темы:

— Он воссоздал растительность, с которой не был знаком, с большой точностью. Цвет и текстура полностью соответствовали оригиналу… Мы думаем, что иномирец способен воссоздавать облик и других предметов, если его трансфигурация базируется лишь на визуальном сходстве. Возможно, облик других пони тоже.

Селестия едва не поперхнулась куском торта. В схожем ключе отреагировал и Шайнинг Армор, у которого еще свежи были воспоминания о собственной свадьбе, хоть бо̀льшую ее часть он и провел в состоянии зачарованного восприятия. Остальные пони тоже начали что-то подозревать…

— Только иномировых чейнджлингов нам не хватало, которых нельзя засечь обычными методами! – наконец выдавил из себя капитан стражи. – Если так, то каждый валун, каждый пенек в подозреваемые можно будет записывать! Пинки, слезь пожалуйста, ты меня расплющишь…

— И вовсе не налегаю я на выпечку! – показала язык розовая кобылка, но со спины Шайнинга все-таки спрыгнула. — Я легкая как перышко!

Учитывая то, что Пинки могла скакать подобно горной козе, ей было сложно не поверить. Селестия на автомате дожевала кусок торта и запила его хорошим глотком чая, после чего наполнила чашку заново. Спэйр, смекнув, что дела могли оказаться несколько хуже ожидаемого, пустился в детальные объяснения – что, где, когда и как, и почему Пинки выдала ему целую историю о Зекоре, которой с утра в Сахарном уголке завернули пару бисквитов и воздушный шар. Селестия не спеша потягивала напиток в надежде на то, что любимый вкус и аромат прогонят тревожные мысли. Без магии иномирец чейнджлингом в ее понимании, безусловно, являться не мог, хоть его ключевым цветом поначалу и был зелёный подобно рою Кризалис. Но сам факт контроля своего облика открывал перед Селестией многие… вероятные опасности. А если прибавить к этому безусловную стойкость и физическую силу, если в его машине не было каких-то невероятных средств спасения при аварии, то… Судя по разговору других пони, не всех их взволновало, что пришелец может оказаться чем-то вроде крадущего любовь оборотня. Флаттершай робко предположила, что чужак без магии способен маскироваться по образу и подобию хамелеона, а эти рептилии всегда отличались кротким нравом. Рейнбоу Дэш и вовсе обрадовалась: пусть существо не слишком походило на жука, но теперь у пегаски появился отличный повод его таки вздуть и, таким образом, померяться силой. Твайлайт азартно заспорила с ударившейся в тихую панику Рэрити, на ходу составляя аргументы, почему чужак, хоть и возвышался над средним пони аж на полторы с лишним холки, никак не мог являться иномировой Королевой чейнджлингов, как не походил он и на рядовую особь. Эпплджек, несмотря на сонливость, всем своим видом демонстрировала уверенность в себе и своих союзниках — куда там пришельцу до стойкости земных пони и слаженности понивилльцев вообще! А Пинки Пай… ну, она была просто Пинки. У Селестии взгляд на ситуацию с вечно приподнятой настроением кондитершей, понятно, мог и не совпадать, несмотря на солидарность в том же плане любви к выпечке.

— Твайлайт, будь так добра, — подумав еще немного и, наконец, поставив чашку на поднос, обратилась к ученице Селестия, — сними барьер.

— К-конечно, принцесса, — немного нервно отозвалась единорожка. — Я не пробовала разобрать это нагромождение до вашего прибытия… Там… вы ведь понимаете?

— Я знаю, моя маленькая пони, — ласково улыбнулась аликорн. – Не переживай, эта… Этот беспорядок никак на мне не скажется.

— Вы уверены, Ваша Светлость? – немедленно вскинулся Пин Спэйр. — Мы все сканировали. Ничего, что могло бы представлять угрозу, никаких отравляющих веществ, способных вступить в реакцию, но все же…

— Все в порядке, лейтенант. Мне просто нужно кое-что лично проверить, — пробормотала Селестия, пока Твайлайт споро закручивала матрицу снятия. «Ладно, Тия, пора тряхнуть стариной и для разнообразия воскресить в памяти кое-какие методы экспериментальной магии. Будем надеяться, что ученичество у Старсвирла не прошло зазря», — вздохнула про себя принцесса.

Твайлайт, редчайший сплав большого ума и не меньшей доброты, самая талантливая из молодых волшебниц, что Селестия когда-либо встречала, неплохо поработала над машиной… Например, установила при помощи самостоятельно разработанного потокодробителя, что корпус аппарата с точки зрения магии был скорее неметаллом с примесью магния, хотя физически проявлял свойства самой лучшей стали. Селестия же хотела взглянуть на место крушения с высоты собственных тысяч лет опыта, полагая, что какие-то детали единорожка просто не посчитала за выдающиеся. В конце концов, к кантерлотским умникам за советом Селестия всегда успела бы обратиться. Может, даже к Нейсею, если открытость и дружелюбие вдруг потерпели фиаско, и понадобился бы оголтелый консерватизм вперемешку с паранойей…

Используя участки собственных защитных барьеров, принцесса Дня медленно, с ужасным скрежетом раздвинула схлопнувшийся корпус. Уделила немного внимания всевозможным обломкам, что гвардейцы сложили рядом, за границей купола — детали машины от удара были разбросаны на большой территории, по счастью необжитой. К маленьким крыльям летательного аппарата, одно из которых наполовину зарылось в землю, крепились тубы с многочисленными отверстиями и сложного вида изделия с погнутыми металлическими стержнями, торчащими из них. Отодвинув в сторону дверь, по всем признакам ведущую в кабину винтокрыла, Селестия совсем не царственным жестом наморщила нос – ей, защищенной парой заклинаний натяжения, навстречу вылетели клубы дыма от проводов, все еще тлеющих где-то в недрах машины.

Потом эквестрийской владычице и вовсе почти что дурно сделалось: по всей кабине зеленели темные кляксы спекшейся крови. Не было сомнений, что любое живое существо без магического экранирования, окажись оно здесь в момент падения, превратилось бы в бесформенные, разорванные металлом останки. Селестия невольно представила, как едкий дым от схемы, не использующей зачарованные кристаллы, а потому намного более требовательной и мудреной, заполняет легкие пришельца; как он дергается, искалеченный и все еще не понимающий, отчего его машина так внезапно рухнула на землю, закрутившись вокруг оси. Как брызжет из ужасных ран кровь, заливая приборы, как распространяется кругом тошнотворный запах горящей плоти… Вседержительнице на миг показалось, что от давно позабытого чувства гадливости она потеряет сознание. Целыми поколениями выросшие в Гармонии, обычные пони и подавно отвыкли если не от любых, то большинства проявлений бед, которые могли с таким вот сокрушающим усилием растереть жизнь разумного в жерновах… обернуть высочайшие ценности в ничто. Ни Твайлайт, ни остальным не следовало иметь с таким дело. Селестия медленно выдохнула и усилием воли заставила себя снова взглянуть на следы зеленой крови. Сотворив диагностическое заклинание собственной выдумки, после нашествия чейнджлингов порядком модифицированное, принцесса узнала причину, по которой привязка к обычной органике на чужаке не работала.

Пришелец оказался формой жизни на основе магния – того самого, что Твайлайт распознала за присадку к "неметаллическому" металлу из другого мира. Но не это даже захватило внимание Селестии. Генити, содержавшиеся в его крови, по большей части… разрушились. Кровь чужака не свернулась под действием ферментов, а словно прогнила до своей основы. Многие сложные органические соединения превратились в ошметки молекул, не имеющий смысленности мусор. Это… это наводило на некоторые тревожные мысли, в частности о давно и накрепко забытом (уж они с сестрой, заканчивая дело своих предшественников, отлично постарались) искусстве некромантии. Складывалось впечатление, что пришелец не хотел оставлять за собой следов, по которым его можно было отыскать, и ради этого отдал приказ своему телу так, как иные владеют разумом… Его маскировка вполне могла укладываться в эту концепцию.

Взяв пару образцов и уничтожив другие следы иномировой крови, Селестия попятилась от винтокрыла, осторожно ступая меж обломков. Все теми же защитными полосами диарх отделила меньшее искалеченное устройство от крыла машины и, закрыв его барьерами, осторожно принялась разбирать, вскрывая швы и скручивая винты. Твайлайт за действиями своей наставницы следила не отрываясь, почти с придыханием; другие пони на сей акт царственного вандализма просто не знали, как реагировать. Вскоре Селестии удалось выделить компоненту, что ее заинтересовала: на золотистых гранях силового экрана раскрутилась лента, составленная из множества чешуйчатых сегментов. Добыв из одного такого цилиндр, выполненный все тем же иномировым металлом, Селестия левитировала его за острый наконечник и подозвала Шайнинг Армора:

— Капитан. Подойдите, пожалуйста, сюда.

Тот немедленно приблизился к принцессе, на всякий случай надевая шлем. С недоумением покосившись на манипуляции аликорна, муж Кейденс напомнил о своем присутствии:

— Ваша Светлость?

— Я могу ошибаться, Шайнинг, но на этой машине было установлено какое-то подобие самозарядных жалометов, — тихо произнесла Селестия, наблюдая, как цилиндр раскрывается в плетении экранов, сбрасывая тонкую оболочку, обнажая порошкообразное содержимое и верхнее ядрышко, напоминавшее скругленный наконечник стрелы. – Мне бы хотелось, чтобы все стражи были ознакомлены с их историей, в частности сведениями о том, как защититься от них.

Брат Твайлайт задумался, очевидно, припоминая уроки в военной академии Кантерлота, после чего извиняющимся тоном сообщил:

— Ваша Светлость, но ведь это очень старое оружие… Историкам известно, что процесс алхимического высвобождения энергии, сообщавшего жалу скорость, был разработан земными пони еще до объединения племен! А с основанием Эквестрии, с массовым применением нелетальных самонаводящихся заклинаний и другим контролем дальнего действия жалометы потеряли даже ту малую актуальность, что у них была! Массовое зачарование единорогами доспехов их земных и крылатых товарищей покончило с разработками Темных времен окончательно… Неужели иномирцы, при такой внушительной летающей технике, еще не прошли схожий период истории?

— Не совсем, капитан, — вздохнула Селестия. – Боюсь, тот мир и не способен выйти из того состояния, ибо в нем попросту отсутствует магия… в привычном нам понимании. Это оружие – а в том, что это оружие, у меня остается все меньше сомнений, — создано из материалов, никак магией не затронутых. Но притом оно, как и сама летучая машина, выглядит так, словно при создании были использованы точнейшие методы. Нисколько не похоже на те грубые поделки, созданные племенами времен Раздора, не правда ли? – Шайнинг Армор обеспокоенно кивнул, а Селестия подумала, что раз столь сложным винтокрылам в родном мире существа было позволено существовать в "завершенном" виде, то они, вероятно, не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Более того, не-магические технологии могли завести чужаков за куда более дальние горизонты, чем позволяла фантазия эквестрийцев… Хотя, несомненно, без магии их возможности и были серьезно ограничены. Кивнув своим мыслям, Селестия неторопливо окончила:

— В разовом порядке такую машину и оружие для нее не построить... Без магии иномирцам понадобилось бы массовое производство, заточенное под нужды военной отрасли, и тысячи привлеченных к нему разумных. Возможно, тот мир – довольно… воинственное место.

— Ясно, Ваша Светлость. Ограниченность ресурсов, — помрачнел Шайнинг. — Если у них нет магии, то урожаи оставляются на милость вредителей и капризов погоды. Если нет магии, облегчающей жизнь, а эти машины отнимают много времени и средств, будет куда проще отобрать готовое! Да еще и их врожденная непробиваемость, скорость и сила… С такой расстановкой не грех и повоевать… — единорог с предельно серьезным выражением на морде взглянул на повелительницу Солнца. – Ваша Светлость, каковы будут рекомендации страже?

Селестия обвела глазами дома Понивилля, расположившиеся так близко к порождению, возможно, неприветливого и ожесточенного мира. Столичные репортеры еще не разнесли по всему свету, куда отправилась старшая принцесса, а местные газеты вполне могли ограничиться сводкой в духе «У Твайлайт Спаркл опять что-то не заладилось с экспериментами, не забудьте взять с собой зонтик на случай падения неопознанных летающих объектов»… Все-таки нагнетать обстановку Селестия пока не видела необходимости. Если она что и усвоила из длинной череды декад, так это то, что превентивные меры неизбежно несут в себе больше зла – ведь магия была способна справиться с широчайшим спектром последствий. Не стоило множить неприятности окружающим без серьезной на то необходимости... Готовность с самого начала сражаться и накапливание для того сил не заставит разумных отказаться от агрессивных планов – лишь снабдит их усердием для еще лучшей подготовки. А пришелец, пусть он и происходил из мира без магии, связывающей немногочисленным асоциальным элементам копыта… что ж, он не успел оставить о себе плохого впечатления; ничем не намекнул, что собирается свои особенности применить с разрушительными последствиями. Элементы Гармонии же, многим видевшиеся универсальным решением, на представителе другого мира могли сработать… радикально. Либо, с учетом полученных сведений, не сработать вовсе. Смягчившимся тоном Селестия ответила капитану своей стражи:

— Нам все еще не угрожает вторжение, Шайнинг Армор. Существо одно, и оно явно не знакомо с нашим миром, в отличие от тех же чейнджлингов… Я думаю, новые инструкции, что были составлены с расчетом на противодействие им, пригодятся и здесь. Разве что, — тут Селестия посмотрела на смятую кабину машины, размозженную ударом о колдовскую преграду, — всем стражникам нужно сделать ставку на защитные экраны и перевести обереги в режим полного сглаживания. Матрицы левитации, поглотители магии и прочие защитные средства против нашего нового знакомого работать не будут.

— Понял, принцесса, — козырнул старший гвардеец. — Разрешите идти?

— Конечно, капитан, — удовлетворенно ответила Селестия. На Шайнинга можно было рассчитывать, ведь в том, о чем принцесса Дня его попросила, единорог разбирался лучше многих. Далеко не каждый может создать стабильный барьер, опоясывающий целый город… Шайнинг Армор, легонько толкнув сестру плечом и сказав что-то ободряющее в духе «Теперь мы обо всем позаботимся, Твайли, не беспокойся ни о чем», крикнул лейтенанту:

— Спэйр, если что – я у мадам Мэр! Сейчас подгоню своих ребят, и можете считать, что смена окончена! Они поставят новый щит, а вы отдыхать топайте.

— Ух, прямо великолепная идея, Шайни! – воскликнула Пинки, розовым колобком подкатываясь к Селестии и распахивая на нее щенячьи глаза. – Принцесса, мы все тут от концентрации событий слегка обалдели и хотим пойти отдыхать! Можно? Пожалуйста-пожалуйста?

— Разумеется, Пинки Пай, — ласково взъерошила гриву непоседы Селестия. — Идите по домам, мои маленькие пони, раз уж мы со всем разобрались. Ночь заката мудренее.

— Уи-и-и-и! Девчата, как насчет пижамной вечеринки завтра днем? Если стража нас вздумает по домам держать, нельзя терять времени!

— Принцесса, мое оборудование… — дернулась было Твайлайт, но Селестия успокоила ее тем, что приборы вместе с машиной будут находиться под постоянным наблюдением стражи. Пони стали расходиться, позевывая; засобирался вместе со Спаркл и дракончик, но принцесса немного задержала его.

— Спасибо, что убедил Твайлайт немедленно связаться со мной, Спайк, — подмигнув ему, выразила благодарность солнечная принцесса.

— Но… но как вы догадались, Ваша… — удивился было тот, хотя и намного меньше, чем когда диарх всея Эквестрии приземлилась на балконе библиотеки. Селестия улыбнулась в ответ:

— Переложить магическую проблему, с которой справиться самой проблематично, на наставницу — это было не очень-то типично для Твайлайт, не правда ли?

— Да, наверное… Я что, ничего особенного, в общем-то… — смутившись, заворчал дракончик, после чего коротко поклонился и принялся догонять Спаркл. – Ну, я пошел!

Кивнув напоследок лейтенанту, Селестия отошла в сторону, собираясь устроить закат. Она встала на поросшем высокой травой лугу и посмотрела на запад – туда, где над городом клонилось к горизонту Солнце, и где у подножия Понивилля лежала угрюмая иномировая машина, гротескная деталь, отравляющая сельский пейзаж. Ее хвост со вторым винтом, изломанный, но по-прежнему выступающий, указывал прямо на Вечнодикий лес — то ли в обвиняющем жесте, то ли указывая в ту сторону, где скрылся чужак.

«Куда же ты пошел, наш загадочный двуногий гость? — отрешенно подумала Селестия. — Принесешь ли Эквестрии новые встречи и становления, знания и радости? Или станешь лишь одним из многих, что яростно отрицали Гармонию, мешали ее воцарению, нетерпимы были к счастию других?» Принцесса дня вздохнула, расправляя крылья и собираясь воззвать к светилу, воплощением которого ее уже много веков почитали. Конечно, она хотела бы, чтобы все обошлось миром. Но с этим существом… учитывая то, что ей уже довелось узнать, Селестии отчего-то казалось, что тут все будет не так однозначно, не в привычных категориях добра и вреда.

— Пс-с! Ваша Светлость…

Неожиданно слух аликорна уловил чью-то речь. Наклонив голову, она увидела светло-желтую мордашку, отчего-то прикрытую каской с зелеными разводами, а потому в траве различимую слабо. Из двуцветной гривы, розовые и фиолетовые пряди которой собирались в изящные локоны, торчали пучки зелени. Покосившись на стражников у места крушения и отметив, что те на уткнувшуюся в траву принцессу отреагировали лишь недоуменным пожатием плеч, Селестия вгляделась в незнакомку повнимательнее. Через плечо кобылки был повязан трос с крюком-кошкой, а на шее у нее висел складной колдоаппарат.

— Агент Дропс? — не на шутку удивилась принцесса. — Я думала, вы подали в отставку и уехали в Толл-Тейл! И почему вы целиком извалялись в траве?

— Чтобы поймать объект, я должна думать как объект! – заговорщицким тоном провозгласила земная пони. – У меня есть кое-какие сведения о человеке, которые Твайлайт и ее дружная компания, держу пари, не заметили!

— Чело… о ком? – Селестия слегка растерялась. Слово ей, разговаривавшей еще с носителями древних эквестрийских диалектов, было знакомо, но искажено временем до почти полного непонимания предмета, который слову надлежало значить.

— А, так его моя подруга называет, она в свое время все уши своим новым увлечением мне прожужжала, — охотно пояснила Свити Дропс. — "Человек" является измененной транскрипцией старой словоформы… Там вроде "овладевший высотой", "владеющий силой", «стремящийся ввысь», ну или просто "вытянутый". У Лиры среди знакомых есть целый клуб любителей фантастики, основанный на идее существования иномировых видов, — пони сморщилась, когда травинка защекотала ей нос, и едва сдержала чих. – Но я сомневаюсь, что кроме прямохождения наш общий знакомый их фантазиям отвечает. Лире вон вообще нравится думать, что человеки — раса добрых разумных, носящих пони в лапах и ухаживающих за их гривами…

— Чувствую, у вас есть что-то, что заставляет думать противоположное, агент Дропс, — улыбнулась принцесса Дня. – Я вся во внимании. Поделитесь своими ценными наблюдениями, чтобы стража не теряла время зазря? К слову, откуда вообще у вас сведения о пришельце?

Пони, просияв, вытянула копытце куда-то к западу от места крушения:

— Как только Твайлайт перешла от теории к практике, я оборудовала наблюдательный пункт на дереве. От полигона далековато, но для слежки втихую было в самый раз! Как чувствовала, что на нашу сторону может что-нибудь нехорошее пролезть…

Селестия едва не рассмеялась, представив, как агент Дропс высовывается из дупла этого самого дерева, вцепившись в бинокль и от усердия высунув язычок, после чего кричит три раза сойкой и прячется обратно. Но она не хотела обижать маленькую храбрую кобылку, что всегда так серьезно относилась к сохранению покоя граждан, и которая не раз выслеживала чудовищ, что порождала дикая магия Эквестрии. Каких-то удавалось усмирить и приручить, отведя для их обитания заповедные зоны, но немногие, самые злобные и неисправимые, пополняли казематы Тартара. На счету Свити Дропс помимо тайным присмотром за порядком в разных уголках Эквестрии было еще и больше пары десятков "запечатанных" монстров, так что игнорировать ее мнение Селестия не видела смысла. Пони, между тем, с жаром заговорила:

— Ваша Светлость, я могу поклясться, что существо обладает навыком самотрансфигурации, и оно использует его не только лишь для маскировки! Мне сверху было видно, как оно обратило собственные лапы в большие когти, совершенно отличные по строению от оригинала! Оно запросто взрезало дерн и ушло под землю… Учитывая то, что он нам показал, вроде той же маскировки благодаря его покрову, я бы отнеслась к этому пришельцу самым скептическим образом! Не исключено, что он собирается вернуться и напасть на Понивилль!

Селестия обеспокоенно нахмурилась. Теперь она не знала, что и думать об этом двуногом, словно в насмешку проворачивающим нестандартные магические практики безо всякой магии. Считать ли металлическим големом, сложным настолько, что его можно было мыслить как живое существо, только основанное не на углероде? Который в придачу сам себе являлся големистом – и, по совсем уж косвенным признакам, еще и некромантом? Диарх не могла понять, как можно выстроить в стройную теорию этот винегрет абсурдности, нагромождение отрывочных наблюдений.

— Флаттершай говорила, что существо выглядело дезориентированным, когда только попало сюда. Почему оно, по-вашему, собирается вернуться, если на второй раз уже наметило себе какую-то цель за пределами Понивилля?

— Здесь осталась его машина, — невозмутимо, точно само собой разумеющееся, озвучила факт Свити. — При всем уважении, Ваша Светлость, у Флаттершай широкие и подробные знания о животных, которых она любит, но видеть в этом пришельце очередную потерявшуюся зверюшку, которой надо непременно помочь – такая себе затея. Человек, очевидно, обладает полновесным разумом и способен расставлять приоритеты. Даже если его что-то и отвлекло, то он отступил лишь временно, в расчете на то, что его машина пришла в негодность, и мы будем долго с ней разбираться. Если мы хотим его поймать, я бы порекомендовала ослабить надзор за местом падения и обустроить засаду из пегасов среди облаков. Или, раз уж вы говорили, что винтокрыл нес какое-то древнее оружие, лучше сразу лишить пришельца этой возможности и переместить обломки от греха подальше в Кантерлот. Правда, в этом случае человек точно может потерять интерес к Понивиллю и скрыться, и где будет нанесен его следующий удар, предугадать станет почти невозможно. Выбор за вами, принцесса…

«Вероятно, помощь стражи Луны все-таки понадобится», — окончательно решила Селестия. У племени фестралов было больше опыта в противодействии угрозам, не повязанным одной лишь магией. И присутствие самой младшей сестры будет нелишним – она могла бы попытаться заглянуть в сон "человека", если он обладал подсознанием. Навряд ли двуногому сладко будет спаться на чужой земле, и вряд ли Луна сможет его обнаружить, вытащить из чужеродного разума что-то помимо разрозненных осколков идей и образов, но как знать… Наконец, сама принцесса Ночи могла помочь сестре свежими идеями и нестандартным, каковой здесь непременно потребовался бы, подходом. Как бы Лулу ни испытывала временами тягу к старым порядкам и тому же безоглядному консерватизму на публике, сестренка чувствовала бы себя беспомощной в чужих снах, не имей она развитой эмпатии и исключительной пластичности сознания. Ошеломить неизвестным ту, что сама некогда была обращена в ночной кошмар, было крайне сложно. Через несколько мгновений Селестия уже знала, какие строки будут направлены Луне сразу после захода солнца.

— Не будем торопить в этом отношении события — мы не знаем об этом существе почти ничего, кроме того, что знаем очень мало. Но я приму меры, чтобы ни граждане Понивилля, ни кто-то еще не пострадал, — согласилась принцесса. — У вас есть еще какие-то догадки или предложения, агент Дропс?

— При охоте на крупную, исключительно живучую дичь главное – подобрать верное средство и нанести один гарантированный удар, — Свити сказала это так красочно, будто в самом деле была древней охотницей, защищающей свой табун от диких офиотавров. – По тому, что я услышала, из человека заклинанием нельзя вытянуть тепло, чтобы заморозить его или погрузить в сон, как нельзя его и парализовать. Ваша Светлость, при случае используйте опосредованное воздействие. Если человека нельзя наэлектризовать обычным кастом, пусть стража создает разность напряжений и поражает его, передавая электричество напрямую! Пусть замораживают воздух вокруг него, а вместо заклятий незримых пут используют обычные тросы, направляемые телекинезом! – пони выразительно кивнула на свою перевязь с крюком. Селестия лишь понимающе улыбнулась в ответ. Нет, агент в отставке безусловно не пыталась выслужиться после того фиаско с медвежуком, надеясь вернуться на службу Короне – она лишь при случае следовала ее призванию, и делала это очень хорошо. Свити была милой и на вид безобидной кобылкой, прямо как конфета-сюрприз… что под яркой оберткой может скрывать неожиданные и подчас выбивающие из тебя дух вкусы.

— Не чересчур ли воинственно вы настроены, агент Дропс? – мягко поинтересовалась принцесса. – Все же я ожидаю, что разумное существо будет искать мира, а не войны. Я выражаю вам свою благодарность за службу Эквестрии, но все же надеюсь, что эти советы для удержания человека силой не понадобятся диархии…

— Это не было советами, Ваша Светлость. Простые догадки, основанные на логике; вы и сами без меня прекрасно поймете, что и как против чужака применять, — серьезно посмотрела на нее кобылка. — Советом я назову вот что: будьте осторожны и соблюдайте постоянную бдительность! Сильных чудовищ видно издали — они сами дают о себе знать и не боятся драки. Слабые чудовища обычно берут хитростью, как чейнджлинги, но трусливы и быстро сдаются на милость победителя. А тут… все сразу, похоже. Берегитесь ударов в спину – они могут оказаться слишком сильны. Не позволяйте себе думать, что вы одна можете расставить на этого монстра западню – он может сделать вид, что попался в нее, дабы уже вы совершили ошибку.

Это прозвучало довольно напористо, так что Свити Дропс испуганно прикрыла рот, одергивая себя перед эквестрийской владычицей, но Селестия не обратила на опускание формальностей никакого внимания. Насколько было бы проще, если человек не демонстрировал отдельных фрагментов угроз, с коими ей приходилось сталкиваться на престоле, а просто являлся бы совершенно незнакомым принцессе существом! Или, на крайний случай, нуждался в помощи после крушения аппарата, позволив обитателям Понивилля себя подлатать. Недоверие двуногого к пони, так непохожим на него, навевало очень грустные мысли. Ведь недоверие и угроза идут бок о бок, вечные они товарищи… И, к сожалению, за свою долгую жизнь аликорн не смогла избежать слишком многих ошибок, основанных на этих двух величинах. Селестия вздохнула и кивнула:

— Это хороший совет, моя маленькая пони. Я вижу, что такого рода ошибка может всем нам очень дорого обойтись. Так что насчет… — Селестия оборвала невысказанный вопрос, когда агент Дропс беспокойно задрала голову вверх, а потом вжалась в траву.

— Сюда летят! Мне пора, — пискнула напоследок кобылка, по-пластунски скрываясь в луговых зарослях. — Если что, найдите меня в Понивилле! Просто скажите любому горожанину, что хотели бы прикупить сладостей у Бон-Бон, и вам укажут на лавку!

Каких-то десять секунд спустя пегас из королевской стражи, весь в мыле, спланировал вниз.

— Ваша Светлость, вы собирались опускать солнце? – тяжело выдохнул он, приземляясь рядом с принцессой и отдавая честь. – Повинен в том, что должен вас прервать, но дело не терпит отлагательств!

— Слушаю, сержант, — вся обратилась во внимание Селестия. Неужели за время ее короткого визита в Понивилль что-то серьезное произошло уже в Кантерлоте? Только бы Луна не взбесилась из-за прошения очередного дворянчика и не стала повсеместно насаждать старые порядки… Пегас, между тем, выудил из перевязи свиток и с поклоном передал его принцессе:

— Донесение с северных границ, Ваша Светлость! Всего час как в дворцовой канцелярии приняли, — многозначительно оглядевшись по сторонам, гвардеец, понизив голос, сообщил:

- Она вернулась.

Селестия, в это время ломавшая королевскую печать, обратилась в подобие алебастровой статуи, к которой неизвестный шутник прицепил настоящие золотые регалии. Веко на левом глазу принцессы чуть дернулось, а в мыслях впервые за долгое время промелькнуло выражение, которое можно было отнести к непристойным:

«Пресвятые мои же фланки! Как это все не вовремя…»

Глава 1-4: Тот, кто хочет выжить

Алекс Мерсер сидел, мрачный как грозовая туча, по шею в болотной грязи, и усердно прикидывался кочкой. Лягушка, устроившаяся у него на бронированном лбу, уже затянула на пару с товарками свои вечерние рулады, а чертова пони все никак не хотела уходить.

Ну как пони? Комплекция и общий вид зооморфа у нее, быть может, соответствовали ранее встреченным особям, но вот расцветка уже не заставляла думать, что все вокруг Мерсера есть плод мощнейшей кислотной галлюцинации. Больше всего она напоминала карликовую зебру с ирокезом бело-темно-серой гривы. Через спину аборигенной формы жизни был перекинут пояс с корзинками, в которые она складывала какие-то местные растения. Вроде что-то напевала про себя — в ее вариации местного языка четко прослеживался стихотворный слог. Гидра же не обращала на травницу ни малейшего внимания.

Да уж, когда доктор Мерсер сунулся в это место, его ждал отнюдь не теплый прием. С нахождением-то болота проблем не возникло, как и с неспешной прогулкой по его окраинам, которые выглядели вполне, гм… благоустроенно. Потому-то Алекс и решил уйти от вытоптанных чужаками дорожек и деревянных мостков подальше. Мужчина двинулся вглубь трясины, время от времени останавливаясь, чтобы собрать образцы почв... Место было не самое приятное: вспухавшие на поверхности пузыри безвредных для Алекса газов, понячьего азота и метана, были приправлены коктейлем сложных соединений углекислоты — его-то бериллиевая с точки зрения Мерсера компонента и была ядовита даже более смертельно, чем атмосфера нового мира. Алекс решил стиснуть зубы и терпеть. У него не должно было возникнуть сложностей с созданием локального экстрактора по технологии, которую он подсмотрел у Грин. Обеспечение себя твердой формой окислителя, пригодного для дыхания, развитый видел делом уже практически свершившимся...

У местной природы, между тем, снова оказалось личное видение того, сколько препятствий было необходимо сбросить Мерсеру на голову, еще и затолкав развитому в глотку очередную порцию отравы. Стоило Мерсеру прикинуть территорию, на которой следовало развернуть кипучую деятельность, как поглядеть, кто к нему в гости заглянул, полез натуральный дракон. И, в отличие от привычного европейским легендам образа летающей махины, шея твари составляла значительную длину ее тела, в то время как крыльев у нее не было видно вовсе. Алекс невольно попятился и упал спиной в грязь, когда над ним нависли, взрезав мутную воду, головы с явно недружелюбным выражением костистых морд. Длинные шеи изгибались с поразительным для таких размеров проворством, в мгновение ока окружая развитого, все еще находящегося в прострации, кольцом из хищных глаз, обрамленным шипастыми гребнями. Вид одной из голов, впрочем, быстро сменился с решительно-угрожающего на какой-то обескураженный, стоило ей шумно втянуть воздух. Выражения мимики на, казалось бы, постной, не обеспеченной интеллектом морде лишь усугубили замешательство Алекса. Вид рептилии, умеющей выдавить из себя что-то помимо рычания и шипения, был для человека запредельно чуждым и отталкивающим. Наверное, к первой встрече в Гентек с охотниками Алекс отнесся более спокойно, чем к очередному доказательству того, что местная фауна обладала какими-то зачатками разума. Когда и другие головы с какой-то растерянностью стали кружить вокруг Мерсера, тот, не выдержав, вскочил на ноги и бросился привычно разрывать дистанцию.

Ну, это, как ни посмотри, было не самым мудрым решением. Может, тварь обладала каким-то инстинктом преследования по образу собачьего "бегут — догони". Может, если бы Алекс оставался недвижим, монстр решил бы, что серый подвижный камень не представляет для него интереса, и ушел бы досыпать в трясину, как проигнорировал Зевса скорполев... А может, если бы Мерсер как следует вдарил одной из голов, до раздробленного черепа и ошметков плоти ее обработал, то существо, подозрительно напоминавшее гидру из греческих же мифов, решило бы, что связываться с храбрым лилипутом себе дороже, и тоже предпочло бы отвалить по-хорошему.

Как бы то ни было, узнать это не довелось: дракон бросился следом за Мерсером. Над болотом прокатился рев и свист: по воде пошли волны, когда тварь вырвала из трясины свое массивное тело и ломанулась вдогонку, громоподобно топчась всего одной парой лап — воистину богомерзкая ошибка природы, неохотно, не по-доброму явившая себя из самых мрачных пучин дарвинизма. К счастью, даже при отсутствии нормального сцепления с грунтом Мерсер оставался быстрее ловкого головами, но неуклюжего телом монстра. Его достали всего раз ударом массивной челюсти — но кости Мерсера гасили не только сжатие при падении со здания, но и вообще почти любое дробящее усилие, так что это лишь вынудило мутанта сделать пару более коротких прыжков и на бегу же вправить бедренный сустав. В итоге Алекс взлетел на очередное раскидистое дерево, чем-то напоминавшее иву, перепрыгнул на другое и затерялся в его кроне. Гидра бушевала где-то в стороне, взбаламучивая воду, с треском круша ни в чем не повинное дерево, по которому Мерсер взбирался десятком секунд ранее. Тварь вертела головами в попытке обнаружить юркого двуного, что так внезапно пропал из поля зрения аж четырех пар ее глаз, но обратить внимание на соседнее так и не пожелала.

«Сколько мне еще от всякой невоозбразимой хреноты здесь придется бегать?» — сухо подумал Алекс, наблюдая за тем, как монстр все пытается разыскать чужака, что забрел на его территорию, и сокрушить его. Это было лишь раздражение — трусостью свои действия называть Алекс решительно отказывался. Владей Мерсером страх, и он припустил бы сломя голову дальше, или захотел бы забиться под землю, меж корней болотных деревьев, а не следил за гидрой со скверно подавляемым отвращением. Серьезно, хоть кто-нибудь мог назвать действия Зевса избыточно осторожными? Измерение, где привычные тебе законы действуют не иначе как избирательно — так себе место, чтобы испытывать предел собственных возможностей. Кому вообще придет в голову с клинком наголо бросаться на любой предмет, что показался тебе опасным? Мерсер лишь пытался предупредить ошибки, которые могли бы закончиться смертью самой что ни на есть фееричной и глупой. С минимальным запасом энергии атаковать тварь, которая размером совсем немного до альфа-гидры Элизабет не дотянула? Увольте. Может, местные драконы по всем правилам выдыхали смесь горючих газов, которая хорошенько так прожарила бы Зевса через сочленения доспеха. В схватках со все новыми типами мутантов у Мерсера не было выбора, вопрос ребром стоял: или они Зевса растащат по кускам, или он их. Здесь же выбор был… хоть оттого становилось не слишком уж легче.

Да... Раздражение овладело Алексом вовсе не потому, что у него уже кулаки чесались, и не потому, что некие вирусные инстинкты говорили ему атаковать любое существо, представляющее мало-мальскую угрозу для жизнедеятельности. Тяга к самосохранению у развитого действительно была на высоте — но, по крайней мере, он не позволял информационным тараканам в голове управлять собой, доколе его резерв массы не становился совсем уж пуст. Ситуацию Мерсер и впредь надеялся оценивать максимально трезвым образом... если к местным реалиям это понятие вообще было применимо, конечно. Что его действительно беспокоило и поднимало в душе раз за разом волны недовольства, так это психическое истощение.

«Господи, — невпопад подумал Алекс, — еще пара дней, и будет уже три недели как не сплю». Нет, ментально-то его разум был в порядке — пересобранный вирусными кодировками, мозг развитого показывал исключительную стабильность работы и эффективность вне зависимости от того, как долго он обходился без сна. Возможно, его серым клеточкам теперь вовсе не требовалось давать отдых, как неутомимо работало тело Мерсера... Но Алекс чувствовал, как копившееся во время эпидемии напряжение, этот наглый зуд потихоньку начинает угнетать его. Мерсер банально умственно выгорел, и встряска от переноса в другой мир лишь подхлестнула выгорание: у мутанта попросту не было за эти недели возможности сменить сферу деятельности. Угроза его собственной жизни и безопасность сестры выматывали разум, заставляли 24 на 7 держать себя в состоянии полнейшей сосредоточенности. И здесь, в этом неизвестном мире... да ровно то же самое продолжилось, только не было (пока что) необходимости огрызаться с самыми разрушительными последствиями.

Стоил ли риск быть уничтоженным "колдовством" местных того, чтобы немедленно разрешить сию дилемму, получить долгожданный отдых — тот еще вопрос. С довольно однозначным ответом, на самом деле. Вообще ни разу ни стоил! Серьезно, как это можно себе представить? Прийти к зооморфам и рассыпаться в жестах вроде "Хоу, моя — друг", которые они понять не смогут, даже будучи максимально дружелюбно настроенными, в силу тех же коренных различий биологии и зависящей в том числе от нее культуры? Да и не будет пресловутого дружеского настроя... Напомнить, что обычно делают люди с такими сущностями, как Мерсер? Он же не какие-то там дурацкие банкноты подделал или машину угнал – он всего-то не похож на прочих разумных! А на говорящих кошколошадок так тем более… Ксенофобия, групповое обособление при малейших различиях — очень мощное свойство психики, лежащий глубоко в эволюционных корнях. Цветные ксено смотрелись, конечно, на вид безобидно — прямо и не скажешь, что они усилием воли могли переворачивать реальность с ног на голову! – и чем-то напоминали большеглазые плюшевые игрушки, но никто не обещал, что это будет работать в обе стороны. Алекс бы не удивился, если после встречи с ним пони стали бы делать в виде Мерсера пугала — настолько в их видении страшные, что воро̀ны точно бы вернули недостачу урожая за прошлый год!

Учитывая, что и птицы здесь казались полуразумными, дурацкая шутка приобретала оттенок правдивости... Мерсер невесело усмехнулся. А что до превращения в одного из ксено не для проворачивания тайных дел у всех под носом, но ради установления контакта, попытки зайти "за своего"... Это было бы, несомненно, еще хуже. Люди охотились на внешне идеально на них походившего Зевса только так — и человек, которому он доверился, которому не угрожал не только делом, но и словом, которого Алекс считал за кого-то близкого и обеспечивал наравне с Даной безопасность, предал его! Паркер было достаточно лишь найти повод, выслушать непроверенные заявления МакМаллена о том, что Алекс Мерсер умер, прогнил изнутри, а его оболочку заняло что-то страшное. Что-то, что ведет себя как прошлый Мерсер, говорит как он… но стоит его немного растревожить, как тварь накинется на своего союзника и сожрет его заживо. Директор, конечно, не забыл приправить все россказнями о том, что это Мерсер устроил эпидемию, якобы давно планировал это сделать. И Паркер тут же предпочла забыть о всех тех материалах, обличающих Гентек, какие ей показывал Мерсер. Ведь МакМаллен – самый обыкновенный, "чистокровный" человек, а людям следует держаться друг друга перед лицом биологической угрозы. Ведь никогда такого не было, чтобы человек мог желать вреда представителю своего вида, не так ли?

Фактически, у Зевса был лишь один шанс с первого же контакта наладить с туземцами дружественные отношения: самим фактом своего появления знаменовать нечто позитивное. Например, подобно Дороти (прим. Дороти – героиня "Волшебника из страны Оз", в Этой Стране известная как Элли из адаптации "Волшебник Изумрудного города") пришибить вертолетом какую-то особо зловредную местную колдунью. Но, очевидно, этого не произошло — Алекс уже исчерпал свой пожизненный лимит везения, когда невероятным образом умудрился выпасть из эпицентра ядерного взрыва в это… место. Вариант и далее шататься неосведомленным, надеясь рано или поздно выяснить, как можно понравиться зооморфам, по естественным причинам отпадал. Все, на что Мерсер мог теперь рассчитывать — не бросаться в гущу событий очертя голову... Забыть про свое биологическое бессмертие (залечивание пулевых ранений прямиком в мозг было лучшим тому подтверждением) и положиться не на общую стойкость к неблагоприятным факторам, что даровал ему "Черный свет", но на умение приспосабливаться к любой ситуации, как адаптировался он по ходу эпидемии. За две с половиной недели мускулы развитого стали подобны пучкам стальных канатов, а шаг остался столь же легким. Выстрелы сделались меткими, шрамы даже от самых страшных увечий исчезали, не оставляя и следа, как и метки от самых первых смертельных ран, полученных на Пенсильванском вокзале… Ресурсы на исходе, знакомых технологий нет, даже пригодной для дыхания атмосферы нет, из всего снаряжения — уже порядком выпотрошенный ЧС-пакет, сигнальная ракетница да пулемет с одним коробом? Подумаешь... кто-то другой здесь задохнулся бы в первые минуты — а Мерсер, глядишь, уже ко Дню Благодарения дома будет.

Наверное, запаса прочности развитого стало бы достаточно, чтобы осилить какой угодно длины дорогу, мощеную желтым кирпичом. А может, все эти перечисленные факторы были лишь мантрами самоуспокоения... Ничего, они все оставались достаточно объективными. Мерсер и раньше неважно себя чувствовал и в целом падал духом, когда ему нечем было подзарядиться, но неизменно выкарабкивался! Да, здесь банально не на кого было кидаться с голодухи, если бы вирус включил свою глушилку разумности, и инфосистемы скорее захотели бы погрузить развитого в режим сохранения, но через полчаса-час положение должно было измениться. Гидра, окончательно превратившая часть зарослей в бурелом, наконец-то угомонилась. Ее вразнобой вертящиеся шеи, с потерей цели отчего-то враз утратившие свою устрашающую солидность, впустую метались меж деревьев, мешая друг другу. Квинтэссенцией буйства зверя стало то, что одна из голов обрушила ствол прямиком на свою товарку, что немедленно вылилось в грызню и шипение друг на друга. Еще одна голова на затеянную свару взирала с выражением редкостного довольства на морде, которое пропало лишь тогда, когда существо направилось к трясине, с шумом и чавканьем пропадая в болотной жиже. Мерсеру из прошлой жизни помнилось, что змеи-сиамы тоже частенько не ладили друг с другом и гибли, несмотря на ухищрения сотрудников, присматривавших за ними… Что ж, этот драконоподобный монстр не производил впечатление молодой особи, которая не успела еще сама себе глотку перегрызть — не в последнюю очередь из-за своих размеров. Если уж чудовище находилось по соседству с поселением длительное время, и аборигены никак на этот факт не реагировали…

Возможно, их дела никак с гидрой и не пересекались. Отличный резон для того, чтобы не переносить установку экстрактора куда-то еще, а остаться здесь, у монстра под боком, лишь не привлекая вновь его внимания. Само присутствие гидры должно было отвадить кошколошадей, если, конечно, Мерсер вот так вот прямо не выдаст свое местоположение. Пулемет Алекс пристроил в расщепе ствола того же дерева, как следует закрепив его ремнем. Тратить боезапас на всякую мелочь он не собирался – а вот сигнальную ракетницу со всеми оставшимися зарядами прихватил с собой, почти бесшумно спускаясь к пропитанной водой земле.

— "С глотком кисло-кхе-рода все становится лучше!" — закашлял Алекс, надплавив верхушку химического патрона. — Умник выискался, кха, охотник его задери!

Дело было вот в чем: посетив Рим, Алекс Мерсер как-то не приметил Папу. Матерому биохимику (каковым он себя вспомнил) почему-то в приступе вдохновения стукнуло в голову, что стоит ему наладить добычу приемлемого для человека окислителя, как все проблемы чудесным образом разрешатся. Но кислород – это еще не все! Он лишь посредник в обменных процессах материи и энергии, которые Алекс, как и положено порядочному аэробу, был вынужден добывать извне. Мерсер определенно мог пускать некий аналог субстратного фосфорилирования на куда более широкую ногу, чем в обычных эритроцитах, но сложные молекулы из ничего воссоздавать для этого процесса он не умел. И пусть временами ему казалось, что строительные вещества в организме развитого берутся из ниоткуда, их все-таки было необходимо в этот незримый резерв сначала загнать, присвоив, опять же, чужие органические носители. Местная сера, судя по данным с проб, могла быть превращена в пригодную для усвоения эмульсию весьма простым и дешевым по части калорийности процессом. А вот со стройматериалами дела обстояли… Ну, не то что бы Алекс принимал на веру непогрешимость вирусных постулатов в том плане, что технологии "Черного света" ни за что не дадут ему умереть. Cкорее, он исходил из ранее подтвержденной закономерности, что и в иных кроме создания биооружия областях вирус способен на чудеса не меньшие, и что их вполне можно выпустить исключительно в помощь носителю, а не ради истребления всего на своем пути.

Что такое, в конце концов, органика, из которой развитый добывает энергию и стройматериалы? Суть ровно это же: запасенная в сложных молекулах термоядерная энергия, которая прошла не одну технологическую цепочку, дабы "оживить" инертную материю, превратить ее по итогу в верхушку пищевой пирамиды. А солнце здесь, надо сказать, сообщало на единицу площади заметно больше энергии, чем земное – Мерсер вывел это благодаря пускай и перекалиброванными, но все еще чувствительными и многочисленными рецепторами в глазах. Не укладывалось это в умеренный континентальный тип климата… Александр многое не мог объяснить из того, что его окружало, хотя и честно пытался. У него создавалось впечатление, что стоило в голове развитого сложиться умеренно достоверной концепции, согласно которой работал этот мир, как непонятно откуда выскакивал какой-нибудь новый факт, и вся схема разлеталась в клочки. Наверное, именно так чувствовали себя средневековые астрономы, создававшие космологические теории, на ходу вынужденные их переписывать из-за все новых открытий, сделанных с помощью все более совершенных средств наблюдения… Вот и сейчас Алекс только вздыхал, абсолютно не соображая, отчего местное закатное солнце уже битый час торчит в одной точке небосвода, и почему, если так заведено, этот мир не представляет собой раскаленную выжженную пустыню. Пожалуй, эти непродуктивные мысли следовало на время оставить, сославшись на собственное невежество…

Мерсер снарядил патрон выделенным им концентратом инфовирионов и, подумав, вновь убрал заготовку во вскрытый ЧС-пакет. Все-таки в первую очередь необходимо было возвести малый терраформер, а потом уже палить в небо, пытаясь аккумулировать облаком хотя бы миллион-другой джоулей энергии. Скорее всего, сборщик питательных веществ выступит и в роли накопителя, а вирионы будут лишь передатчиками… О том, каким образом экосистема вируса, запущенная на Манхэттене Грин, должна проявить строго ожидаемые Мерсером качества, он размышлял, но из-за недостатка времени довольно поверхностно. Алекс видел закономерности, и, подобно талантливому самоучке, еще не вникнув в суть вещей уже мог разобраться, как применить их на деле. Он подозревал, что загадочные способности вируса распространяются на многие другие аспекты биологии… К тому же "Свет" нетипично для биооружия проявил себя чрезвычайно стабильной системой, чтобы вот так просто загнуться на ровном месте. Слишком уж цепляющейся за жизнь сущностью оказалось совместное творение Грин и Алекса, не чета боевым штаммам попроще, неизменно сгорающим в яркой, самоубийственной вспышке.

И если у доктора Мерсера выйдет усвоить эту энергию, он, вероятно, сумеет собирать органические молекулы из куда более простых, самостоятельно запасая в них калории, а не отбирая их у мутантов и людей – которые, в свою очередь, брали переходные формы от земной флоры и фауны. Алекс уже приметил, выискивая болото, нечто похожее на огромный яблоневый сад по ту сторону реки, и тот виделся куда как крупнее всех полей и огородов, что Мерсеру удалось повидать за время работы пластуном. Там и должно было найтись то, что мутант собирался искать, как только будет проведена акция с упавшим вертолетом. Земные благородные газы при высоком давлении способны образовывать стабильные соединения с рядом элементов, в том числе с магнием… это внушало надежду, что органикой Мерсер будет-таки обеспечен. Со скрипом, но будет.

Парой часов спустя, сидя по шею в трясине, эти мысли отдавались в сводах черепа Алекса глухим раздражением. Надежда – скверная вещь… Мало того, что неизвестно, будет ли получен ожидаемый результат, так она еще и заставляет идти дальше, продираться через все большее количество препятствий, затрачивать еще больше сил, возможно, все так же впустую – а восполнить силы "в чистом поле" здесь было почти невозможно. Мерсера оправдывало то, что у него не было альтернативы. Развитому удалось-таки воссоздать нечто похожее на опухоль, хризалиду улья, которая сейчас пульсировала в толще болотной воды, и на которую вот-вот должна была наткнуться карликовая зебра. Экстрактор раскинул свою сеть, вычленяя из торфа серу, и Мерсер теперь был обеспечен кислородом, что позволило расходовать свой резерв более эффективно… вот только от самого резерва остался жалкий огрызок.

После нескольких часов работы – верстания генетических инструкций, отладки режима новой структуры, приспособления к форме, — Алекс чувствовал больше злость на свое новое состояние, чем удовлетворение. Давно с прежним Мерсером, которому отдыхать в привычном обывателю смысле виделось делом исключительно скучным, такого не случалось… Казалось бы, когда получаешь возможность в полевых условиях заниматься тем, что твое прежнее состояние считало лучшим из призваний, когда вместо оборудования на миллионы долларов и бесчисленных реактивов все, что тебе для этого становится нужно — твое собственное тело и твоя воля, понимание, как она на тело воздействует, и знание законов, по которым работает биохимия… казалось бы, нужно радоваться и славить провидение, превратившее тебя в сверхчеловека, а не в безмозглого ходока. В конце концов, все время до сего момента Алекс был лишен этой большой радости – познавать что-то новое своими силами (а не воруя из чужих мозгов готовую информацию, лишь адаптируя ее под себя) и копаться в человеческом геноме, создавая то, что никогда не должно было существовать. Ему неделю назад уже казалось в отчаяньи, что сражение будет вечным, беспросветным, так что мужчина будет терять все новых соратников, как потерял Алекс доверие Карен и как пропала его сестра; что Мерсер будет раз за разом сдавать отвоеванные у вируса позиции. Александр Мерсер, в общем-то, справился с пораженческими настроениями. Только он не учел, что схватка эта может продолжиться в масштабах намного меньших… Схватка будет с вирусом, оккупировавшим уже его собственное нутро, а не подземелья города — с вирусом, всеми силами пытающимся обеспечить безопасность носителя и категорически не согласным "отрывать от живого"!

Что тут еще сказать… Платон на сей раз его не выручил, ибо истина оказалась дороже, чем Мерсер изначально рассчитывал. Некогда могучий Зевс теперь представлял собой зрелище самое что ни на есть печальное. Дабы выделить клеточные ткани для терраформера, под нож пришлось пускать... да добрая половина тела отошла новообразованию, сказать по правде. Непросто было убедить свою механическую прошивку в том, что единственно верным сценарием было не засыпать до лучших времен, а продолжить действовать. Не проще, чем отвадить позитронных слуг Азимова, стремящихся предотвратить вред хозяину, даже если нанесение этого вреда является единственным шансом на спасение. (прим. Подобные ситуации в рассказах Азимова, посвященным его знаменитым законам робототехники, возникали не раз и не два) "Договорившись" с химерами, влив в их разработки вычислительный потенциал и лично наметив кое-какие правки в конструкции, Алекс превратился в жуткую пародию на человека, даже более неприглядную версию нового себя с дистрофичного вида мускулами, укрытыми пластинами самой легкой брони, с сузившейся грудной клеткой и огрызком головы, снабженной единственным оптическим сенсором… Воистину полусгнившая нечисть, выбравшаяся из ночных кошмаров. Ноги у Мерсера теперь отсутствовали по икры – вместо них в землю упиралось нечто, что человеческая механика могла бы обозвать беговыми протезами. Созданные из композита хряща и собственных берцовых костей, они обладали в равной степени упругостью и прочностью, чтобы мутант мог передвигаться с прежней скоростью. Сцепление упало, о продолжительном беге по стенам можно было забыть – ну да и масса тела тоже серьезно уменьшилась, чтобы не переживать о заносе на поворотах. Плюс, небоскребов, пригодных, чтобы по ним скакать и пикировать на головы врагам, в обозримой перспективе не предвиделось.

По рукам Мерсеру тоже можно было спокойно выдавать удостоверение инвалида какой-то там степени… Мало того, что объем мышечной ткани выдавал в нем жертву сильнейшего истощения, так и пальцев осталось по три. Самый минимум, чтобы не доводить до клешни ракообразного – две удерживающих когтистых фаланги и одна противопоставленная… Брюшная полость у Мерсера теперь отсутствовала как класс. Из пустой чашки таза торчал один только позвоночный столб, обтянутый корсетом спинной мускулатуры и жизненно важных проводящих систем вроде кровеносной. А что? Intestinum prehensile за исключением пары смежных лимфоузлов отошел на корм терраформеру, ибо охотиться и поглощать здесь было просто некого. А оставшийся резерв массы и модифицированные вирусом органы, каждый из которых принялся выполнять целый ряд совершенно новых функций, вполне могли потесниться и уйти в грудную клетку. Тем более, легкое осталось лишь одно: наполнить голосовые связки звучанием вполне могло понадобиться в рамках новой задумки Александра. В силу этой же причины Алекс на время оставил левую руку при себе, а не утилизировал ее сразу до локтя, прицепив к суставу пулемет с возможностью спуска. Подверг он обеднению и сердечную мышцу, что по своим характеристикам в стандартной форме развитого вплотную приближалась к мощному насосу, чрезвычайно равномерно перекачивающему кровь. Сейчас, с уменьшившимся объемом гемосуррогата, оно стало куда больше напоминать человеческое... Наконец, голова Мерсера лишилась нижней челюсти, носоглотки, скальпа, всех лицевых мышц и большей части шейных; из легкой бронеоболочки, придавшей черепу более плоскую форму, хмуро глядел наружу единственный правый глаз, изъеденный паутиной капилляров. Вторую глазницу занимала тепловая сенсор-ямка, подобная расположенным в пазах шлема стандартной модели.

«Ничего не скажешь, писаный красавец, — фыркнул про себя Алекс, перебирая в уме новые конструктивные особенности. — Если против местных вдруг понадобятся тактики террора и устрашения, достаточно будет натянуть на себя одну из их освежеванных цветастых шкурок, и готово: при одном моем появлении зооморфы будут поголовно блевать, мочиться под себя и седеть на глазах. Если для них перечисленные реакции считаются проявлением ужаса, конечно. Чего-то похожего на выцветших до седины... даже тех же стариков за недолгое время шпионажа замечено не было. Хотя… Может, аборигены их в какой-нибудь местный дом престарелых сплавляют. Или просто в разгар иномирового вторжения всяких старушенций родные заставили дома сидеть».

Для людей тощий, нескладный Зевс теперь, несомненно, тоже смотрелся бы в высшей мере жутко. Одна Дана могла бы его понять... так же, как приняла она обновленную после Пенн ипостась Мерсера и согласилась помочь ему. Может, выдала бы свое фирменное «Да уж, выглядишь хреново», как среагировала на раковую сыворотку, нагло ворвавшуюся в химерический баланс организма развитого — а затем Дана отослала бы его на очередное задание. Интересно, что сестра приготовила бы на этот раз? Наверное, присвистнув, заключила: «Ну вот, теперь ты похож на генерала Гравиуса!» Или как там звали киборга из приквелов, с критикой на которые Дана обрушилась, когда Мерсер еще не оборвал с ней контакты, поглощенный работой над проектом "Черный свет"? Были ведь времена, когда они были намного более близки… когда они вместе смотрели, будучи подростками, фильмы в девяностых и слушали с одного потрепанного плеера музыку. А теперь… теперь Алекс даже не был в состоянии узнать, очнулась ли Дана, все ли с ней в порядке. Столько времени было потеряно, столько событий произошло, которые никак не откатишь назад…

Мерсер коротко выдохнул, запуская калибровку единственного оставшегося глаза. Дебри ностальгии и сожаления никуда его не выведут, только заставят бродить кругами, как этот чертов лес, временами, как и животные, начинавший казаться разумным, по-своему живым. Нужно было трезво смотреть в будущее, не замыливая взор туманом сентиментальности… Новый глаз Алекса тоже был упрощенной версией его старой пары: орлиное зрение, ИК-фильтр и ту же возможность мониторить данные с организмов, насыщенных инфовирионами, он отключил за ненадобностью, но по-прежнему хорошо различал детали и имел возможность фокусировки на них. Нужно было лишь повторно настроить спектр на местную цветовую гамму – и приспособить слух к более разреженной атмосфере, что очень пригодилось бы для будущей акции. На обоняние со вкусом Мерсер и раньше не особо полагался, предпочитая действовать по наводке инфосферы, что еще ни разу его не подводила в плане выбора жертв – хотя стандартная конструкция и включала обостренное ощущение запахов.

На этой "планете" обоняние ему вовсе не пригодилось бы, не то что идентификация отдельных ароматов, когда они сливались в единый букет. Так что Алекс снес весь носоглоточный комплекс без сожалений… практически без. Он с грустью подумал, что уже давно не испытывал удовольствия от высококлассной пищи, которую с баснословных заработков Гентек заказывал в апартаменты "Реналия" или дегустировал на официальных приемах. Здесь шанс вспомнить свои человеческие привычки выдался бы черт знает когда. Заниматься самоедством же можно было и в более, хм… цивилизованных формах, как поступил он теперь, а не возиться с готовкой. От воспоминаний о еде у Мерсера по спине пробежали иголочки фантомного холода, что свидетельствовало о скором энергетическом голодании. До ледяного цепенения в обновленной форме все еще оставалось более суток, но резерв солей жирных кислот следовало пополнить как можно скорее. Алекс уже собирался вновь достать ракетницу и пальнуть вверх, дабы увязать облако с терраформером… как тут местная природа преподнесла развитому очередной сюрприз.

— Да вы, должно быть, шутите! Кха-кхех... – проскрипел Алекс одними только голосовыми связками, подобно попугаю.

Если все вокруг Мерсера и правда являлось плодом мощнейшей галлюцинации, то оставалось лишь подивиться сумрачному гению подсознания, способного генерировать столь высококачественный бред. Если же картина была настроена для того, чтобы убедить Алекса в сюрреализме, но притом реальности происходящего, то миссию архитектор местной матрицы успешно провалил: Мерсер скорее поверил бы в существование светского рая для атеистов, где величайшие гении человечества наслаждаются беззаботной загробной жизнью по воле божества, в которое они никогда не верили. Ибо то, что у него над головой разворачивалось, не могло происходить в природе. Солнце, до этого спокойно стоявшее на небосводе, сдвинулось с места и поползло в сторону горизонта! Еще немного – и оно выдало бы вполне убедительный закат!

«Кажется, Алиса в Стране Чудес могла поверить в шесть невозможных вещей перед завтраком, — с какой-то безнадегой в мыслях подумал Мерсер. — Сдается, здесь границы этого лимита мне придется подвинуть. Да еще как поддвинуть!»

Такое астрономическое явление Алекс просто не мог утрамбовать в свою многострадальную черепную коробку. Что могло так запросто повернуть недвижимую планету, чтобы термоядерный реактор с мощностью как минимум 23-го порядка перестал облучать одну ее половину, и вступила в свои права ночная прохлада? Почему все на ее поверхности не летит с ужасной скоростью прочь, попросту сметенное воистину чудовищной разницей моментов инерции? Масштаб такого явления вверг Алекса в ступор и растерянность, и никакая "волшебность" туземцев в качестве обоснования не могла его удовлетворить. Зевс так и простоял, наблюдая за закатом, прокручивая в голове одну версию сумасброднее другой, с ракетницей в руке, пока вокруг подавали голос ночные птицы и распевался хор болотных земноводных. А потом… ну да, пришла эта замаскированная под зебру пони, и Мерсер был вынужден срочно прикидываться кочкой, прямо с герметичным ЧС-пакетом уйдя в мутную воду.

Теперь Алекс наблюдал за аборигеном с мрачной решимостью. Он не рассчитывал, что сюда приходят местные – наверное, мало кто отважился бы соваться во владения гидры, раз она до сих пор не мертва или хотя бы не оказалась изгнана прочь теми же стражниками. Даже если Мерсер выскочит из трясины, подобно болотному троллю издав устрашающий рев, и ксено в панике сбежит прочь… она, очухавшись от ужаса, непременно бросится докладывать "куда следует", и лежбище Зевса будет раскрыто. Лишаться источника окислителя Алекс не собирался – а карликовая зебра вот-вот должна была наткнуться на терраформер, что привело бы к тому же докладу местным властям. Вариантов у Мерсера оставалось… немного.

Зебра, между тем, двигалась по болоту не просто как четвероногое. С поправкой на зооморфизм, ее движения можно было даже назвать изящными… она лавировала между глубокими водоемами, словно танцуя, едва касаясь копытцами воды – так, что даже круги по поверхности не расходились. Мерсер подумал, что она собирала пучки необходимых ей трав столь экстравагантным образом, дабы не привлекать внимания гидры, но чудовище ее все-таки услышало: пара голов вылезла на поверхность, сонно моргая. К удивлению Алекса, зебра продолжила скользить, словно капля, плавно спускающаяся с листа на лист на молодом побеге, и явление четырехглавого монстра ее ничуть не обеспокоило. В свою очередь, гидра туземку тоже проигнорировала – лишь, издав басовитый рык, утянула обе головы обратно в трясину. Ничто не намекало, что зебра использовала нечто, что напоминало бы о способностях рогатых… Мерсер недоуменно хлопнул своим единственным глазом. Серая травница навевала мысли о шаманской мистике – от ее украшений и раскраски тоже веяло чем-то жгучим, непривычным даже по меркам этого мира, эдакой африканской экзотикой. Если бы она прошла мимо возведенной Алексом конструкции, даже не взглянув на нее, Мерсер бы от греха подальше отпустил зебру с миром. Однако аборигенная форма жизни оборвала свои тягучие движения ровно напротив водоема с опухолью – и смотрела она, несомненно, сквозь водяную гладь именно что на терраформер… «Жаль, но придется истребить», — угрюмо подумал Алекс, почти бесшумно поднимаясь из воды и выпластывая вместо одной конечности узкое, короткое лезвие, вполне способное считаться кинжалом.

— Ахваала рэ ноогто проорума ииртэ? – неожиданно с полнейшим спокойствием в голосе произнесла зебра, оборачиваясь в сторону Мерсера.

Выражение ее мордочки поколебало уверенность Зевса, удержало его от немедленного броска вперед с занесенным для удара лезвием. Пришелица вообще не казалась испуганной – а эти существа были способны на выражение страха через мимику, Мерсер это уже знал. В ее больших ясных глазах блестела хитринка, губы были сложены в некое выражение, которое можно было трактовать как вежливую улыбку… Зебра вновь что-то высказала Алексу явно стихотворным слогом, на что мужчина только и смог из себя выдавить, что многозначительное «Гм». Явно удивленная единственным звуком, травница, тем не менее, продолжения ждать не стала, а мелодично рассмеялась. Она говорила еще что-то, но развитый даже не пытался вникнуть в закономерность построений местного языка. В голове Мерсера вновь начали закручиваться тугие узлы мыслей… Если зебра с самого начала знала, что он находился здесь, то почему не бежала прочь сломя голову? Почему, в конце концов, не сделала вид, что Мерсера она не заметила? И ее реакция… Могло ли быть так, что она не первый раз встречала в этом месте человека? Вообще гуманоидное существо, ибо Мерсер теперь походил на человека разве что прямохождением? Неужели афропони нисколько не боялась за свою жизнь, так сразу пойдя на контакт с чужаком, от которого непонятно чего можно было ожидать?

Мерсер никак не мог взять в толк, чем полосатый эквиид руководствовался, и это как-то разом выветрило из его головы все деструктивные мысли. В конце концов, он был из касты высоколобых, а не сумасшедших вояк, и включал режим геноцида локальных и не очень масштабов по большей части лишь тогда, когда проблемы начинали угрожать непосредственно его жизни и жизням близких ему людей. Чем бы ни руководствовалась зебра… она вела себя довольно безобидно. А еще она, выдав Мерсеру пару двустиший, достала из свободной корзинки… сдувшийся воздушный шар ярко-розового цвета, положила его на землю и кивнула на него, явно намекая, чтобы Алекс резиновое изделие таки взял – что подвигло мозги Мерсера окончательно зависнуть. Пока мужчина пытался соединить детали в удобоваримое целое, зебра, посчитав свой долг исполненным, направилась прочь – Зевс очухался лишь тогда, когда за туземкой сомкнулись камышовые заросли. Алекс подобрал непременный атрибут большинства праздников, обследовал его, растянул в узловатых пальцах. Если память не подводила развитого (на что он по части заражения "Черным светом" жаловался лишь до ее окончательного восстановления), надпись на шаре была подозрительно схожа с той, которую Мерсер обнаружил на отработавшем свое фейерверке.

— Кх-х... Ладно, это было странно. Недостаточно странно, кхе, чтобы войти в пятёрку самых безумных вещей за сегодня, но все-таки.

Алекс сощурил глаз, насколько это позволяло сделать жилистое веко. Это что же выходило… Зебра вздумала помочь ему? Намекнула, каким-то образом прознав о новом обитателе болот, что он сможет найти искомое там же, откуда взялась петарда? Откуда она вообще может быть в курсе о его потребностях, черт побери?! Впрочем, об этом Алекс мог подумать позже – нужно было вернуться в город, выследить кандидата на замещение до предрассветных часов, когда самые стойкие из солдат начинают клевать носом, и разом осуществить задуманное… Если бы зебра имела представление о нахождении развитого на болоте и хотела причинить ему неприятности, она бы, несомненно, сообщила местным органам правопорядка, а не явилась сюда лично лишь затем, чтобы всяким мутантам воздушные шары раздавать. На танцующего клоуна Пеннивайза она тоже походила крайне слабо.

Или, на крайний случай, она хотела, чтобы Мерсер именно так и думал? Ну, это был бы крайне мудреный, а потому ненадежный план… наверное.

Алекс, кое-как отряхнувшись от грязи, довольно шустро для протезированного двинулся в сторону реки – бежал он теперь той самой странной "инвалидной" походкой, словно не решив окончательно, стоит ему передвигаться и дальше на двух ногах или упасть носом в землю, на четвереньки. Мужчина твердо решил больше не отвлекаться на события различной степени странности, приоритетом сделав задачи выживания и в целом нормального функционирования. Хотя в дороге, надо признать, кое-какие мысли все еще не давали ему покоя. Зебра каким-то образом миновала лес, на поверхностный взгляд не обладая выдающимися способностями и боевыми качествами… При этом она двигалась по болоту так, словно является продолжением местной природы, и та же гидра не обратила на нее особого внимания. Могло ли быть так, что не столь уж безумными являлись неподтвержденные теории Алекса о том, будто местная природа как сущность имела какой-то отклик на действия разумного? Мерсер ломился сквозь чащу, сметая все на своем пути – может, потому природа, фигурально выражаясь, и пыталась его вытравить крысиным ядом? Могло ли быть так, что местные санитары леса, эти собаковидные пиноккио, атаковали его, чтобы выгнать из заповедной зоны?

«Слишком смелые заявления, хотя и не лишенные оснований», — вынужден был признать Алекс. Те же волки не были похожи на древесную форму жизни, у которой вместо крови пасока, а вместо лимфы живица – так, самоходное нагромождение веток и растительности, которому по недоразумению придали животную форму. "Искусственность" созданий, впрочем, не очень-то вязалось с их поведением: инстинкт самосохранения у них все-таки наличествовал в упрощенной форме, что было видно из первого столкновения с ними. А лес… Он, хоть и был вычурным и сюрреалистичным до вседозволенности, все-таки оставался лесом. Будь Мерсер обычным человеком, он использовал бы здесь обычные правила поведения: не соваться туда, где можно переломать себе кости, не трогать незнакомые цветы, грибы и ягоды, избегать звериных троп и быть внимательным, чтобы вовремя заметить угрозу. Правда, обитатели земных рощ в большинстве случаев человека сами бы избегали – а здесь, напротив, приходилось крутить головой, чтобы не влететь в какую-нибудь слишком уж храбрую живность. И если в континентальной полосе Земли из "самоубийственных" угроз можно было наткнуться разве что на лису или енота, зараженных бешенством, то здесь водились твари, от которых просто так на дерево не взберешься: они с легкостью последовали бы за тобой.

Такие, как гибрид цыпленка и ящерицы размером с хорошую индейку, что спикировал Мерсеру прямо на голову из кроны дерева. Издав скрежещущий крик, покрытое грязно-зеленой чешуей нечто лапами вцепилось Мерсеру в костлявую шею, пытаясь удержаться на импровизированном насесте за счет кожистых крыльев, которые венчали небольшие коготки. В следующее мгновение обзор Алекса заслонила куриная голова с налитыми кровью глазами; он увидел острые зубы в гладком, аккуратном клюве. И… ничего не произошло. Мерсер с каким-то любопытством смотрел на представителя вида, равного которому мог припомнить разве что утконоса (чучело которого в свое время произвело натуральный фурор в научных кругах и первоначально считалась мистификацией), а тот, в свою очередь, таращился на Зевса с таким упорством, словно в этом какой-то высший смысл был. Выклевать глаз или иным способом терзать зараженную плоть он явно не собирался. А жаль – Мерсеру уже стукнуло в голову проверить, как местный хищник отреагирует на его гено- и в целом химически несовместимую плоть. Желательно с такой пастью, чтобы не мог заглотить развитого целиком, как гидра.

— Смотри, так ведь глазам и лопнуть недолго, — с интонациями старого проигрывателя поделился с жутковатым цыпленком мыслью Алекс.

Взгляд твари померк – теперь в нем читалось лишь недоумение. Существо дернулось, расправив ячеистые крылья, и разжало когти, неуклюже, прямо-таки куриным порсканьем отлетая прочь. Издав звук, похожий на взволнованное кудахтанье, оно скрылось в зарослях кустарника, ловко огибая разрозненные деревья и по-змеиному изгибая хвост. Летала тварь, вероятно, плохо и недалеко… Позади Алекса на тропу приземлился еще один гибрид, обдав Мерсера порывом внезапного ветра, наклоняя голову набок и затравленно раскрыв клюв, усеянный мелкими зубами. Запетушился, издал раздраженное клокотание… Но, увидев, что на Алекса это впечатления не производит, наверняка решил, что связываться с долговязым чужаком себе дороже, и тоже оперативно сбежал в кусты. Алекс же только поборол желание сплюнуть.

«Дурдом. Однозначно мифологический дурдом».

Прошлому Мерсеру в общем смысле не слишком нравилась природа — от комфорта урбанизированной зоны и в целом от благ цивилизации мужчина отказываться ни за что бы не стал. Не меньше половины свободного от работы времени и отпуска он проводил в преумножении собственных знаний, а вовсе не в загородных поездках. Бывало, они с Карен допоздна засиживались над материалами и документами Гентек, разбираясь, как немногочисленные уцелевшие наработки серии "Карнавал" (прим. Карнавал-2 – проект, заключавшийся в заражении города Хоуп исходников штаммов серии "Свет", его латентной формой. Элизабет Грин ("Мать", она же Королева зараженных) и ее сын Пария ("Изгой", "Крестоносец", согласно фанону ПР и изначальной задумке разработчиков Роберт Кросс) были единственными выжившими и стали объектами экспериментов военных) могли помочь основному проекту. Остальные вечера Алекс проводил в месте, которое тогда еще считал своим домом, за чтением научных изданий, литературы более художественного характера, прослушиванием музыки... на худой конец, на пробежке в Вашингтон-сквер, хождением в культурные заведения Манхэттена, в самые дорогие его рестораны, на встречи прочих светил биологических наук и много куда еще в Городе, который не спит. Когда он там последний раз на природу выбирался? Давно, слишком давно, и ничуть об этом не жалел. Сейчас Мерсер тоже не испытывал особого воодушевления – особенно если учесть разномастных тварей, что составляли местную фауну. Однако… стоило ему миновать узкую по меркам географии полосу леса, каких-то километров двадцать шириной, и выйти к реке, как природа свои клыки как-то подрастеряла. Мерсер слышал не скрежетание куроящеров, но пение ночных птиц, вполне схожее с земным, плеск рыбы в спокойной воде, а не каких-то там кракенов, или чем еще водоемы здесь могли кишеть. Мимо Алекса, трусившего неверным галопом, точно костыли выкидывая назад негнущиеся стопы-протезы, прошмыгнуло семейство ежей. Одна особь повернула к нему потешную мордочку и доверчиво запыхтела влажным носом.

Какое-то умиротворение разливалось в воздухе: казалось, что все невзгоды Алекса, не укладывавшиеся в рамки привычно-повседневного, остались позади: правительственные заговоры, биооружие, секреты Хоупа, ударные группы, почти миллион человеческих смертей… Перед Мерсером распростерлась водная гладь, отражая темноту звездного неба и свет полной луны. Поперек холмов, где сливались два текущих с гор потока, стояла небольшая плотина электростанции. Дома выступающего из ночного тумана городка у ее подножия казались совсем крошечными. Окна лишь кое-где пестрели теплыми огнями — жители предавались безмятежному сну, набираясь сил на еще один размеренный летний день. Разумные существа, в жизнь которых он столь бесцеремонно ворвался… которые, наверное, выращивали фрукты и овощи, лечили сограждан и торговались в своих кукольных магазинчиках, строили новые дома, пошивали одежду — все они даже не подозревали, что в их повседневность проскользнуло существо, ответственное за ужасную катастрофу, обрушившуюся на город много больший.

Алекс, внутренне скривившись, спустился к воде, проскальзывая ложкой стопы по глинистой земле. Как бы умиротворяюще этот пейзаж ни действовал, от потребности выжить и сопутствующих целей развитому некуда было деваться. Влиться в местное население было задачей, по сути, одноразовой, нацеленной лишь на то, чтобы разжиться оборудованием с "Черного ястреба". Без памяти носителей и механизма воссоздания их конструктива, выведенного из стартовых условий в лице генома, это ожидалось непростым делом, но осуществимым. Нужно было лишь выйти на особь, которая стояла выше остальных в тамошней иерархии, вроде командиров стражи – которой в рот готовы будут смотреть независимо от того, каких глупостей ни натворила бы. Способность к имитации звуков вне зависимости от того, имели ли они для Алекса осознанный смысл, также должна была помочь.

Мерсер залез в воду и принялся тщательно выскабливать свою оболочку. Несмотря на другое химическое воздействие, свойства физики местная вода на развитом проявляла самые обыкновенные: исправно выполняла роль универсального растворителя. Тратить крупицы резерва, чтобы привычным выбросом фагоцитов слизать все загрязнения (после чего следовало латание ран), Алексу не хотелось… Между тем, погружение в образ должно было являться максимально емким, безо всяких пятен, проступивших сквозь scabie formatam. Мутанта, несомненно, раскроют, но не сразу. К тому времени, как местные сообразят, что с одним из них что-то не так, Мерсер экспроприирует нужные ему материалы и, не попрощавшись, уйдет в рассвет. Притом Алекса, конечно же, интересовали не подвесные пулеметы и ракетные установки, которые наверняка пришли в совершенную негодность. Что ему действительно необходимо было забрать, так это радиостанцию вертолета и его навигационный модуль. Ну, еще может чего-нибудь по мелочам из десантного отсека, если местные до сих пор не растащили инопланетную шайтан-машину на сувениры. Навигатор, совмещенный с бортовым компьютером, наверняка был мертв и восстановлению не подлежал, но его следовало урвать из-под копыт аборигенов чисто из принципа. Что, если их "магические" способности могут каким-то образом восстановить сложную электронику и выудить из нее информацию? Допускать это до полноценного контакта (не как сегодня с этой мистической зеброй) было нельзя ни в коем случае. Если он и состоится, Мерсер сам будет решать, какую информацию предоставить зооморфам, а какую стоит замолчать. А вот радио… с ним могло что-то и получиться. Выдрать из продвинутой армейской станции простейшие контуры, соединить их в единое целое и заставить работать – все это возможно, знания пилотов по ремонту ”Ястреба" в полевых условиях к этому располагали. Как и к пилотированию ниже уровня крыш, вот только этой птичке уже не было суждено взлететь никогда… Если, опять же, эти ксено вдруг не обнаружат в себе чудесные способности к восстановлению земной техники. Мерсер фыркнул, вылезая на песчаный берег и оборачиваясь, дабы снова вглядеться в далекие силуэты домиков по ту сторону реки, выше по течению.

— Не успел даже толком ознакомиться с иномировой… Кха! или какой еще расой, отдаленно смахивающей на подчиненных человечеству карликовых лошадок, как уже готов считать их за разумных и кое-как, кхе-кха, со скрипом, но считаться с их жизнями, — проворчал Мерсер, обсыхая под ночными порывами ветра. – Интересно, как эти люди, бо̀льшие чем я, к пони бы отнеслись? Кхах... Кхм-х. Радостно кинулись бы устанавливать контакт, или принялись действовать в духе тех ораторов, согласно которым человек есть любимое из божьих творений, созданное по образу и подобию? Если человек есть объективно единственно достойный носитель разума во вселенной, со всеми остальными можно что угодно вытворять? – Алекс замолчал ненадолго, припоминая детали "Карнавалов" и "Крестоносца", которые ему удалось выяснить за те две с половиной недели нескончаемой битвы на улицах умирающего города. Вздохнув, мысленно заключил:

«Пожалуй. Раз уж даже со своими люди могут вытворять… такое. Может, это даже хорошо, что я теперь к этой расе себя причислить могу с немалым допущением?»

Блиставшая звездами, безмятежная лунная ночь не дала ответа. Мерсер, наметив в складках местности примерный маршрут, которым он намеревался добраться до жилого массива, что лежал за притоком реки, вздохнул еще горше и, помедлив для верности, опустился на четвереньки:

— А, да какая разница. Разумность разумностью, это все понятно, — донеслось сквозь шелест первичной трансформации его брюзжание, — но, кх-ха, чувствую, для моего вполне человеческого эго новый опыт этот будет тем еще унижением.

Если бы кто-то из пони или людей мог увидеть той ночью аберрацию, что стояла на месте Алекса Мерсера десятком минут позже, а затем стелясь над травой, по-паучьи перебирая четырьмя худыми лапами растворилась в тени прибрежных деревьев, вероятно этот кто-то сказал, что лучше бы он этого никогда не видел.

Одинокий чейнджлинг лишь подивился радикальности изменений внутренней структуры двуногого. Наверное, он даже отложил в памяти пару особо изощренных приемов существа, за которым оборотень вел наблюдение почти что с самого его прибытия. И раз уж оно могло провернуть такое, не задействуя ни крупицы магии…

Определенно, Королеве тоже будет интересно об этом узнать.

Глава 1-5: Нечто из иного мира

— Повторите, сержант, — нахмурившись, требовательно взглянула Луна на фестрала из Ночной стражи.

— Ваше Темнейшество… Мы уверены, что больше ничего с территории "Сладкого яблочка" не пропало, — несколько растерянно доложил гвардеец. – Лишь удобрения, не содержавшие магических минералов. Тамошние собственники наперечет знают свое добро, так что мы можем быть уверены, что пришелец…

— Что за нелепица, — пробормотала аликорн. Затем она, придав мордочке выражение легкой язвительности, взглянула на сестру:

— "Лишенным инициативы", значит? Вот, Тия, распишись…

Сестра, опередившая ее в знакомстве с последствиями, что щедрой лапой чужак расставлял вокруг себя, только вздохнула. Утро, что называется, не задалось.

Принцесса Луна была в Понивилле уже к трем часам ночи. Она не испытывала к городку особо возвышенно-романтичных чувств – в отличие от Тии, которой Понивилль наверняка виделся желанным островком тишины и свободы от того канцелярита, что она умудрилась навертеть за тысячу лет единоличного правления. Но Луне были симпатичны местные жители, из не самой приятной страницы в истории Эквестрии сооружавшие шумное и веселое празднество. Принцесса, что редко выбиралась за пределы Кантерлота, с удовольствием приняла бы участие в Ночи Кошмаров и этой осенью. Притом она сделала бы это не в мнительной попытке как-то загладить свою вину, что воплощенная Найтмер в гневе на сестру совсем позабыла о своих подданных – и тем более у Луны не было никаких проблем с перевоплощением в свою зловещую ипостась на радость взрослым и жеребятам…

Но, безусловно, чувство провинности временами покалывало душу Луны. Сметающая кошмары позволила себе самой обернуться ужасом; тысячу лет пони отправлялись в кровати, не в силах рассчитывать на поддержку той, что оберегала их ночной покой. Многие были беззаботны и легки в своих мыслях, как Пинки Пай – но кто-то позволял надуманным проблемам копиться, тяжким грузом оседая на весь день и завладевая умами пони, делая их менее счастливыми. Но все-таки… Луна, выйдя в свет, решила, что не стоило примешивать собственную горечь к общению с другими пони, в том числе в их снах. Как и повсеместно использовать на старый манер кантерлотский глас, конечно. Невеселые думы вполне можно было содержать уже во снах собственных – там, где они не способны были побеспокоить никого, кроме Владычицы Мрака.

Да, Луне были по душе жители Понивилля. Так что она, естественно, была обеспокоена, когда что-то с экспериментом Твайлайт Спаркл пошло настолько не так, что сестра, мигом отослав всех придворных, изволила приподнять свой царственный круп над троном и лично направиться туда, прихватив с собой едва ли не треть Дневной стражи. На этом, наверное, можно было бы и закончить: все шестеро хранительниц Элементов Гармонии и воплощение дневного Светила, собранные в одном месте и поддерживаемые гвардией – то не была та сила, которой можно пренебречь. Луна подумала, что в чем бы проблема ни заключалась, она навряд ли доставит престолу больше неудобств, чем в свое время Тирек. Вздохнув, Луна углубилась в документы, с которыми разобраться ей помогала Рэйвен, верная помощница сестры… А затем, словно гром среди ясного неба, что вызван был проказливым пегасом, пришли вести о возвращении в тот полдень Кристальной империи.

Пожалуй, Луна даже погрешила против истины, когда встретилась в Понивилле с сестрой и высказала ей свою претензию; останься она во дворце, и ее окружила бы кутерьма и заботы не меньшие, чем наверняка была занята на тот момент Селестия. Все пони кругом внезапно стали ждать от нее каких-то решений, чуть ли не откровений, так что младшая диарх, лишь недавно привыкшая к иным порядкам этого тысячелетия и возросшему интересу к своей персоне, несколько растерялась. Она понимала этих пони, ответственных за дела государства, вдруг разом открывших для себя, что еще одна древняя угроза выплыла из череды веков – и заключена она была не в единственной мифологической персоне, но целой стране. Что произошло с народом кристальных пони? Не окажутся ли, подобно возвращению Найтмер, и эти древние поверья правдивыми? Что, если уже через пару дней северные земли содрогнутся от марша тысяч копыт, окованных черным железом, направляемых холодной волей гипнотических способностей Сомбры? Луна успокоила самые горячие головы, занялась постановлениями об усилении застав, направила письма в приграничные села и городки — ну насколько же было проще, когда они с сестрой отвечали только за самих себя, вступая в схватку с этим колдуном! Сказала же Луна следующее при встрече с Тией, строго нахмурив брови и почти перейдя на кантерлотский глас:

— Так значит, когда что-то интересное намечено судьбой бывает, сестра наша изволит тут же бежать к селянам в гости и оставляет Наше Темнейшество наедине с уставов грудой, к которым, не иначе, сам Дискорд лапу приложил! – Луна яростно фыркнула, раздувая ноздри. – И лишь когда дела короны бедой совсем уж обернулись, изволит нас на помощь звать!

Стражи Селестии, что сопровождали ее, как-то разом присмирели, почти различимо сглотнув. Быть зажатыми меж молотом и наковальней в лице потасовки царственных сестер им явно не улыбалось… Селестия, даром что была выше сестры, взглянула на нее как-то исподлобья и прижала уши:

— Просто я сначала не хотела тревожить мою маленькую сестренку понапрасну... — Селестия состроила такую печальную мордочку, что на нее невозможно было бы злиться. Хотя за тысячу лет Луна не позабыла эти маленькие хитрости старшей и способы, которыми можно было с ними бороться, смысла в продолжении спектакля она не видела. Утонув в бездонно-трогательных глазах Селестии, не в силах больше сохранять маску напыщенности и сдержанного гнева, Луна звонко рассмеялась – и секунду спустя ей вторила белоснежная аликорн.

— Совсем ты меня разбалуешь, Тия, — посетовала, отсмеявшись, Луна. – Надеюсь, ничего серьезного не произошло в придачу к событиям дня, покуда я сюда добиралась?

— Нет, по счастью. Ночь светла и полна умиротворения твоими стараниями, сестра, — улыбнулась в ответ Селестия. — Наших маленьких подданных тяготят заботы дней грядущих не больше, чем в любую из твоих утонченных ночей.

— Я знаю, — с достоинством ответила Луна, направляясь мимо Тии в ратушу. Опережая вопрос, добавила:

— В окрестностях Понивилля я не ощущаю чуждых и как-то выделяющихся сновидений, сестра. Но это естественно… Не думаю, что иномирец так запросто улегся бы отдыхать в новом для него месте. Многие существа могут не спать несколько суток, прежде чем ударятся оземь от усталости.

— Ты права, Лулу, — кивнула Селестия в ответ на приветствие отряда Ночной стражи, что молчаливо следовал за своей госпожой. По просьбе сестры Луна взяла их с собой – так что фестралы, убежденные домоседы, выбиравшиеся за пределы Кантерлота разве что для сопровождения Повелительницы Ночи, очутились в Понивилле еще до наступления осенних праздников. Имея обширный опыт борьбы с созданиями хаоса, с которыми было бы непросто сладить рядовым магам, их присутствие с делами короны здесь никогда и не требовалось… Мантикоры, при всем их грозном виде, убежденной территориальности и слабой податливости дрессуре, не слишком далеко ушли от обычных львов: они были ленивы, посему добродушны и с пони практически не пересекались — слишком уж наглые получали пучок искр в нос от местных волшебников и уходили, ворча. Но раз уж Тия в письме утверждала, что так называемый "человек", выброшенный из другого измерения, по всем законам природы должен был погибнуть от полученных ран, то это обязано было привлечь внимание бейлифов Луны. Те же электропауки-арахнидусы, что когда-то обитали в самых недрах пещер фестралов, быстро излечивали любые свои повреждения и с удовольствием поглощали направленную энергию, игнорируя враждебное действие магии, но ночные пони наловчились с ними справляться. Правда, ни один из монстров Эквуса не умел в придачу еще и мимикрировать с немалым искусством… Подумав, Луна спросила:

— Уверена, что способность этого "человека" к маскировке – это не первое, что должно нас заботить?

— Конечно. Хотя его способности могут нанести значительный вред, будучи примененными скрытно, исподтишка, раскрыть его в облике пони будет очень просто, — как-то совсем беспечно ответила Селестия. – Чего уж проще – достаточно применить на подозрительно ведущем себя пони любое заклинание с привязкой и посмотреть, проигнорирует ли он его. Другой вопрос, нужно ли нам его этим провоцировать?

— Опять это твое вечное ожидание от других исключительного благоразумия и вообще всего хорошего… Сестра, ты что же, предлагаешь просто ждать? – приподняла брови Луна. – Но чего? Что однажды утром на пороге ратуши обнаружится корзина с цветами, фруктами и запиской в духе «Извините, чуть не воткнулся на своем винтокрыле в ваш город, вы хотите поговорить об этом»? Кстати, где обещанный тобою десерт? – не давая сестре перебить ее, ночная принцесса требовательно взглянула на Селестию и покачала головой:

— И вообще, откуда такая уверенность, что это существо из другого мира мужского пола? Я только и слышу про "него" вместо "оно", даже в послании, что ты мне направила…

— Он прибыл в наше измерение на машине войны, Луна, — с ноткой оправданного беспокойства ответила Селестия. Впрочем, голос ее тут же зажурчал своей фирменной умиротворенностью, что так веселило младшую в детстве и вызывало с ее стороны подколки насчет проповедников всевозможных древних культов:

— И я понимаю так, что в мире без магии война – удел больше самцов, подобно минотавровым, как более крепких физически. Чужак проявил все признаки высокоразвитого организма, никак не родственного тем же насекомым. Так что, если закономерности тамошней разницы полов хоть в сколь-нибудь малой степени походят на отдельных разумных нашего мира, то наш знакомый является жеребцом. И это не считая вторичных признаков… мало какая кобылка согласится ходить с таким вороньим гнездом на голове, не правда ли? Опять же, его замкнутость, самостоятельность и нежелание идти на контакт…

— Исключительно ситуативные аналогии, разница культур легко может их с ног на голову перевернуть, — фыркнула Луна, встряхивая своей эфирной гривой. — Боюсь даже представить, насколько их культура отличается от нашей, если в ней нет повседневной магии… кроме совсем уж редких ритуалов определенного класса.

— Возможно, — не стала спорить Селестия, — хотя у них и могли найтись факторы, которые составили бы аналог влияния магии. Как бы то ни было, дорогая моя сестра, сейчас я не вижу смысла делать приоритетом обнаружение существа и его захват. Он уже показал себя разумным, здравомыслящим существом, пусть по нашим меркам и чересчур осторожным. Мы должны лишь держать его в поле зрения, если чужак осмелится показаться нам на глаза… У меня есть сведения, что он может попытаться что-то сделать со своей машиной, и если все действительно так пойдет, то мы попробуем наладить контакт, но не удержать его силой. Стража уже поставлена в известность о мерах защиты на случай… неприятностей. Если выдастся совсем уж исключительный случай, и человек проявит агрессию.

— Хорошо, на два моих вопроса ты ответила. А как же обещанные фрукты? — надулась Луна, втайне предвкушая, как Тия будет выкручиваться, объясняя привыкшей к самодержавным порядкам младшей, что все торговцы сейчас видят седьмой сон, и будить их станет как минимум невежливо. Равно как и "именем короны" самостоятельно выносить их запасы. Селестия, к сожалению, ожиданий не оправдала, с толикой ехидства в голосе сообщив:

— А изысканнейшие фрукты и сладости ждут тебя, сестренка, в зале на столе. Их нам любезно предоставила мадам Мэр… она со времен прошлой Ночи кошмаров держит запас в стазисе, дабы при случае умилостивить грозную небожительницу.

— Кто же ей идею такую подал, интересно… — проворчала Луна. Взойдя на террасу ратуши, она окинула взглядом городскую площадь со статуей земной пони, собирательного образа основателей городка. – Я понимаю, зачем при таком раскладе наличие Ночной стражи, но все еще не могу принять твой столь оптимистичный настрой.

— Мои мысли не омрачены движением к развязке всего этого действа, ибо человек предпочел отступить, а не прорываться к своей машине, действуя силой. Опыт фестралов пригодится нам, Луна, не в попытке выследить его, — остановившись в проеме двери, сообщила дневная принцесса, — но в том же исключительном случае конфликта. Твои гвардейцы помогут отвести удар от наших маленьких пони, если человек поймет, что спрятаться ему больше не удастся и отступать более некуда. Как бы он ни был искусен во владении собственным телом, его кровь содержала несколько простейших соединений — и это большая удача, ведь несколькими часами ранее о пришельце нам не было известно почти ничего. Как только я составлю матрицу потока для заклинания поиска этих уникальных следов, нам уже не нужно будет беспокоиться, что чужак притаился у всех на виду… — в свою очередь бросив взгляд на площадь, через которую шла тройка ее гвардейцев, Тия протиснула свои царственные телеса внутрь и уже из здания ратуши добавила:

— Впрочем, что это мы все о человеке? Для начала нужно решить, что нам делать с возвращением Кристальной империи...

Луна скептически посмотрела вслед белоснежному крупу, что скрылся за услужливо распахнутой солдатом створкой двери. Конечно, в мыслях она дала волю воображению и художественным преувеличениям – все-таки проем ратуши, места встреч многих пони, был не в пример выше и шире, чтобы Селестия без проблем вошла в здание… Строго говоря, и с дверьми обычных домов у тушки старшей сестры проблем не наблюдалось. Но на диету Селестия будет вынуждена сесть, это себе Луна пообещала твердо. Сколь многих традиций тииными стараниями престол лишился за эту тысячу и один год, лицо (и особенно бока) короны следовало блюсти. Пони большинства мастей, конечно, аликорнов готовы были боготворить за один факт их существования, но если Селли придется вкатывать в тронный зал на тележке и выделять гвардейцев для ее проталкивания через кантерлотские арки… нет, такого жители Эквестрии не поймут. Луна едва сдержала смех, впечатленная нарисованной у себя в голове картиной.

Ничего… пришествие человека – отличный повод для старшей встать во главу строя и в кои-то веки побегать, крылья размять. Если Луна и знала хорошо свою сестру как правительницу, так это по той части, что Тие очень хорошо удавалось находить для определенного дела исполнителей, в точности подходящих этому делу. Исходя из задач, которые человек поставил перед эквестрийцами, и концепции иномирового вторжения вообще, Селестия вполне могла оставить чужака на себя, в Кристальную империю отрядив… да ту же Твайлайт Спаркл. Молодая волшебница с огромным багажом знаний, со свежим взглядом на проблему, открытостью и достаточной беспристрастностью к новому и неизвестному… Селестия точно не захотела бы отправиться в Империю, если существовала вероятность повторения их с Луной ошибки – ошибки, которая так и осталась неразрешенной, вместе с узурпатором заточившей в небытие целый народ пони. Луна едва слышно вздохнула. Она могла бы помочь Твайлайт, отправившись с ней – кристальная магия являлась гостем из прошлого, как и сама Повелительница Ночи, и была расположена к пониманию Луной, как и ее знанию темных искусств. Принцесса не думала, что ей казалось желанным вновь почтить северные земли своим присутствием, но если Тия посчитала бы, что помощь ночного диарха необходима Твайлайт, она не отказала бы сестре.

— Столько лет трескает выпечку, и хоть бы небольшую оскомину себе набила, — озвучила запоздалую мысль Луна, насмешливо улыбаясь. Заметив, как ее гвардейцы красноречиво переглядываются, аликорн строго предупредила их:

— Вы этого не слышали. Разойтись, наладить график патрулей в соответствии с уже существующим от Дневной стражи. В случае чего-то выходящего за рамки – действуйте сверх инструкции. Под мою ответственность, — четко обозначила голосом свое право Луна.

— Конечно, ваше Темнейшество, — отдал ей честь командир. Бэтпони, активировав свои обереги, что были встроены в кирасы, с шелестом развернули крылья и разлетелись кто куда – некоторые из них замерли в тени понивилльских крыш вниз головой, тускло сверкая прищуренными глазами сквозь прорези шлемов. Лейтенант же направился куда-то в сторону рынка, ибо там, рядом с иномировой машиной, находился основной пост с офицерами Дня… Луна еще раз окинула взором панораму ночного городка, столь непривычно наводненного стражей Кантерлота. Сложно было бы представить, не имей она об этом подлинных воспоминаний, что когда-то это скопище уютных домиков, место жительства многих хороших пони не являлось чем-то большим, нежели краем свободного ветра и плодородных земель. Она помнила ночи на этих холмах, с телескопом и армиллярной сферой – когда они с Тией жили на южной границе Вечнодикого в Замке сестер. Оттуда же вместе с придворными магами на протяжении многих лет изливали в Эквестрию поток научных знаний, художественных новаций, нехитрой житейской мудрости Тии и ее организаторских навыков. Принцесса полной грудью вдохнула воздух — кристально чистый, приятно оглаживающий шерстку и напоенный ночной прохладой. Он, этот необыкновенный воздух, был частью ночи, стихии Луны, когда все вокруг становится неподвижно, словно картина на холсте художника, в то же время оставаясь дышащим и живым. Понивилль спустя тысячу лет органично вписался в эти ночные краски, поддавшись трогательному умиротворению; здесь шептал ветерок в листве садовых деревьев, перекликались ночные птицы и стрекотали в ухоженной траве сверчки. И все же здесь, среди понивилльцев и их снов не чувствуя более себя чужой, столичной вельможей, стремящейся поскорее убраться в замок подальше от любопытных глаз… сейчас Луна все же чувствовала какой-то дискомфорт. Легкое чувство тревоги снедало принцессу – словно ночной покой этот был эфирен, легко мог быть нарушен, как жизнеутверждающие декорации в театре расползаются по швам, вспоротые суровой реальностью. Будто что-то окружило Понивилль, затаилось в тенях, неотвратимо сжимая кольцо. Будто чуждая, инородная жизнь из других миров наблюдала за пони — алчная и предвкушающая, бесконечно завистливая и жадная.

«Поражение, — донесся до разума Луны тихий, на грани сознания голос, — очередное, но от нового. Не этого ли ты боишься, лунная принцесса? Не думаешь ли, что твой кошмар может быть претворен и в жизнь настоящую?»

— Твое время еще не настало, — сухо произнесла Луна, разворачиваясь и входя в ратушу. – И чувствую, сегодня вообще время для отдыха настанет очень нескоро.

Солнечные гвардейцы под крышей ратуши с поклонами пропустили ее внутрь. Твайлайт Спаркл наверняка была бы на десятом небе от счастья, коли ее обожаемая наставница устроилась на ночевку в библиотеке, однако сестра расположилась все-таки в городском центре. Мадам Мэр, в конце концов, до̀лжно было являться осведомленной о делах, что корона собирается устроить среди пони, за которых она несла ответственность… Земная пони была там же, в зале у большого стола, на котором Шайнинг Армор расстелил карты, что-то показывая своим подчиненным. Луна не видела мадам Мэр с прошлой Ночи кошмаров и была несказанно удивлена, насколько серьезной и собранной выглядела та без клоунского наряда. Она почему-то напомнила Луне приземистый горнопроходческий механизм, готовый выбить глубокую траншею в сплошном базальте бюрократии. Крашеная для солидности сединой грива была уложена, несмотря на поздний час, безупречно; глаза смотрели из-под очков на Селестию внимательно, если не сказать напряженно, с ноткой обреченной усталости – совсем не восторженно-вопрошающе, как это обычно бывало, когда Тия снисходила до визитов к простым пони. Хотя, должно быть, здесь был повинен кофе, ибо если Шайнинг и прочие гвардейцы были готовы к бессонной ночи благодаря заклятиям бодрости, то мэр, судя по запаху, держала себя на ногах согласно старому рецепту земных пони…

Последовавшее за этим совещание, с выдвижением аргументов и выдержек из доклада разведчиков, заняло около часа. Хоть выводы были сделаны вполне предсказуемые, Луна сочла эту беседу полезной. Ее сестра никогда не считала себя непогрешимым идеалом; принцесса Ночи не раз видела, как она поддается грузу сомнений, как ее отвлекает от истинного положения дел неверное направление суждений — хоть и очень нечасто, — и вынуждает совершать ошибки, не сложные по своей сути, но простецкие. Кантерлотская свадьба – лучший из примеров в этом тысячелетии… Луна могла лишь воздать хвалу небесам, что старшая сестра за долгое единоличное правление не закостенела мозгами, с ослиным упрямством игнорируя видение окружающих, а весьма добросовестно сверяла свои представления о мире с новыми событиями, временами и мнениями... Коли не так, для младшей было бы весьма скверно после возвращения с луны очутиться не в родном краю, пусть и с позабытыми традициями, а в такой вот невеселой версии Эквестрии. Не империя Сомбры у сестры вышла бы, но все равно приятного мало.

Остановились на том, чтобы направить к северным границам Кейденс в компании ее мужа – уж чем-чем, а податливостью к магии любви, включая ее ментальную разновидность, народ кристальных пони был в свое время известен. И помощь хранительниц элементов Гармонии им определенно не помешала бы. Шестерка пони навряд ли станет возражать, что в разгар иномирового вторжения их отсылают за тридевять земель… Уж если сестры-аликорны берутся за дело лично, то за оставленных в Понивилле родных и близких можно было не переживать, ибо принцессы все разрешат наилучшим образом. Каждому следовало заняться тем, в чем он хорош… «Старая добрая Тия, дипломат и организатор каких поискать», — усмехнулась про себя Луна, когда сестра давала последние наставления Шайнинг Армору. Селестия решила отправить их утренним поездом через Кантерлот, а там уже, воссоединившись с нареченной племянницей, пони должны были миновать северные границы и встретиться с разведчиками из передового отряда. И если Твайлайт при помощи друзей всколыхнет застоявшуюся магию Империи и пробудит ее к жизни, справится с этой непростой задачей – а в том, что единорожка найдет решение, Тия не сомневалась, — то она сделает еще один большой шаг к проницанию всея магией Эквуса и становлению аликорном.

Луну же старшая намеревалась оставить при себе – и принцесса Ночи отлично понимала, что это в силу ее качеств и склонности к исследованию новых горизонтов мысли, а вовсе не затем, чтобы младшенькая опять случайно не вляпалась во что-то смертельно опасное. Только на этот раз среди темных кристаллов Сомбры, а не потемок собственной души… «Приятно, когда тебя держат на виду не затем, чтобы контролировать, а потому что ценят», — горделиво подумала Луна, когда сестра разъяснила свою позицию и мягко отклонила предложение отправиться вместе с Твайлайт. Несмотря на опасения Луны, явление "человека" в мир пони в самом деле было интересно принцессе Ночи, после своего возвращения неустанно открывавшей все новые черты Эквестрии, каковая значительно изменилась за эту тысячу лет. Как отреагирует на новый мир существо, которое и не жило никогда среди пони, не имеет ни малейшего представления о том, как себя следует вести в их обществе? Если бы этот военный-иномирец ворвался в Понивилль и командирским голосом стал требовать встречи с местными властями или, размахивая жаловым оружием, шугал пони своим "стоять-бояться", Луна его безусловно осудила бы, но не могла не понять… Как устроен мир чужака? Какие звезды светят над его родиной, если некому рисовать ими узор на ночном небосводе, и как идет ход тамошних светил? Все ли подобные ему могут демонстрировать владение собственным телом на уровне, недоступном многим трансфигураторам? Поглощенная новыми вопросами, Луна в раздумьях даже не заметила, как сестра что-то взяла с улицы, приоткрыв окно. Принцесса Ночи только и успела заметить, как мелькнула чья-то бледно-желтая шкурка и хвост оттенков розового, ощутила дуновение ветра и какой-то свищущий звук. Возможно, то был кто-то из осведомителей Тии? Селестия развернула свиток, подобный тем, что ей доставляли менее экстравагантным образом, и быстро пробежалась по нему глазами.

— Поступило донесение, — наконец произнесла она. Какой-то тревоги в голосе старшей не чувствовалось, но она определенно была озабочена. – Мне только что сообщили, что около полутора часов назад человек был замечен в черте города. Скорее всего, вышел со стороны леса, но не к месту крушения… Перемещался от дома к дому параллельно Стремянной, маскируясь под уличную обстановку. К сожалению, еще до прибытия Ночной стражи его след был потерян.

— Мне поднять дополнительные отряды, Ваша Светлость? — немедленно определился Шайнинг. — Не сочтите за дерзость, но почему это донесение не было доставлено немедленно, сразу после обнаружения существа?

— Пони сама не хотела быть замеченной, учитывая способности человека к маскировке и длительному шпионажу, — несколько рассеянно ответила Селестия, левитируя свиток к Луне. – Принимая в расчет, что он вновь не предпринял агрессивных действий и не сталкивался с гвардейцами, агент Дропс продолжала наблюдение в надежде вновь выйти на его след… Но, боюсь, человек затаился где-то в Понивилле. И пока он не тронется с места, обнаружить его будет непросто.

Луна быстро прочла донесение, пока Селестия обрисовывала сложившуюся ситуацию уже для Армора и мадам Мэр. В свитке даже был колдографический отпечаток образа, каковой запечатлел осведомитель Селестии. Небеса видят – Луна в свое время насмотрелась и на куда более устрашающие пониподобные силуэты, даже создавала их сама, еще в их с сестрой старом замке зачаровывая выдающиеся образцы доспехов и тех же големгончих… Но зрелище "человека", перемещающегося на четвереньках, в самом деле представлялось мрачным. Словно скелет пони искаженных пропорций с обрубленным черепом на длинной шее стелился вдоль улицы, вжимаясь в землю и высоко выставив колени на своих костлявых, будто паучьих ногах.

— Он адаптируется, — невесело заключила Луна. – Изменил свою внутреннюю структуру, чтобы лучше походить на нас. Скорее всего, ему для проработки этого образа потребовалось время – не как у чейнджлинга, что сходу перекидывается и лезет в схватку.

Селестия кивнула, телекинезом поднося к губам изящную чашку чая и аккуратно из нее отпивая.

— Бедолага, — вздохнула она, с каким-то сожалением снова вглядываясь в свиток. — Совсем отощал, а подножного корма ему тут не сыскать. Надеюсь, ему достанет-таки благоразумия попросить у нас помощи.

«Немыслимо», — закатила глаза Луна. Прямым текстом было сказано, что мо̀гущий нести угрозу чужак затаился где-то поблизости, а Тия переживала, что ему трапезничать здесь нечем! Кто о чем, а сестра об удовлетворении не своих царственных, так чужих аппетитов! Мадам Мэр нервно моргнула несколько раз, после чего с затаенной надеждой посмотрела на Луну.

— Ваше Темнейшество, вы хотите сказать, что пришелец теперь может встать на место пони? Стать одним из нас? Вы можете это предупредить?

— Можем. Но в его действиях как-то мало смысла, — посчитал нужным вставиться Шайнинг Армор, хмуро глядя на карту и отмечая на ней вопросительными знаками места, куда мог отправиться человек после потери следа этой самой "агентом Дропс". — Сейчас пони спят, и любой гражданский на улице непременно привлечет внимание стражи. Это значит, что он не сможет ходить в облике пони в открытую. Притвориться гвардейцем же он не сумеет, поскольку тройки используют обычную проверку на магическое сопротивление…

— Он может не знать этого и попасться, — предположила Луна.

— Тогда мы уже об этом знали бы. Прошло достаточно времени, — мотнул капитан головой в сторону окна. С задумчивым видом единорог обошел стол, после чего водрузил снятый было шлем обратно на голову:

— Он видел наши магические способности. Как бы новы и пугающи они ни были для чужака, какое-то представление о магии он получил, оттого и опасается нас. Судя по колдографии, — муж Кейденс в этот раз указал кивком головы на свиток, — в этом состоянии чужак несколько крупнее обычных пони, так что выбор для замены у него сужается. Большинство жителей Понивилля ему не подойдут, хотя шкуру почти любого из стражников-земнопони примерит запросто. По уже упомянутым причинам он этого делать, впрочем, не станет. Но что же ему тогда нужно? Летучая машина? Почему тогда он не попытался просочиться к ней, минуя посты на рынке, если она все еще находится на окраине города?

— Да, вы правы, капитан, — легко согласилась Селестия. — Что бы человеку ни было нужно, это явно не просто попытка изучить нас получше через внедрение. Если бы человек этого хотел, он как минимум дождался бы дня, когда пони на улицах станет больше и будет легче затеряться…

— Ты не собираешься запретить жителям Понивилля покидать свои жилища? – прямо спросила Луна. Умом она понимала, что разогнать всех по домам, держать пони за засовами в страхе перед меняющим обличья чужаком не являлось выходом. Как существа глубоко социальные, навряд ли пони смогли бы долго выдержать такую изоляцию, да и польза от нее виделась сомнительной. Селестия подтвердила мысли сестры, печально улыбнувшись:

— Боюсь, у нас нет варианта лучше, кроме как наблюдать и быть готовыми к неприятностям, сестра. Человек и в домах вполне может принять облик их обитателей… Наоборот, на улице его разоблачат еще быстрее. Понивилль – маленький город, все здесь знакомы со всеми, и соседи быстро заметят, что подменыш ведет себя как-то не так, например, сменив обычный свой распорядок дня. Думаю, человек понимает это… ему не нужен облик пони-затворника, молча – ибо язык наш ему не знаком, — в одиночестве распивающего чай и не зовущего на посиделки друзей.

— Ну, раз так, поверю на слово. Кто я такая, чтобы ставить под сомнение позицию эксперта чайных церемоний по каждому удобному случаю, лишь бы представиться недоступной для секретарей? – беззлобно ухмыльнулась Луна, левитируя к себе сочный грейпфрут.

— Лулу! — воскликнула Селестия достаточно громко и обиженно, чтобы мадам Мэр попятилась, опасаясь гнева Солнцеликой. — Я поражена и расстроена столь недостойным поведением моей младшей сестры! Так-то ты способствуешь поднятию авторитета короны, распуская о нас сии дерзкие и неправдоподобные слухи?

— Ничего не знаю, — показала ей язычок Луна. – Информация взята из открытых источников и является общедоступной, вспомни газету тех жеребят.

— Ну тебя, — неправдоподобно надулась Тия, после чего обернулась к изо всех сил пытающемуся сдержать смех Шайнингу и подчеркнуто официальным тоном заявила:

— Капитан, приказ остается прежним. Не вступать в открытый бой, использовать защитные тактики и связки потоков. Бить калечащими и летальными заклятиями только в случае прямого, неспровоцированного нападения человека. Доведите до сведения стражников, что им следует отнестись к пришельцу как… ну, как к обладающему ценной информацией вражескому диверсанту. Если его принимать, то аккуратно и с почетом.

— Мне все предельно ясно, Ваша Светлость, — ответил Шайнинг Армор и, позвав за собой адъютанта, вышел на окутанную ночью площадь. Ему еще предстояло оставить инструкции своим заместителям перед отправлением на север.

— Это ты имела в виду, когда писала, что существо скорее всего окажется военным? Тамошним аналогом гвардейца? – тихо спросила Луна, глядя вслед капитану.

— Да, сестра, — снова в ее голосе было это колебание, озабоченность судьбой маленьких пони. — Думать о человеке в качестве рядового жителя того измерения с моей стороны было… было не совсем правильно. Хотя поправки на нашу реакцию по отношению к человеку это и не накладывает.

— Не пояснишь ли?

— Конечно, — обменявшись еще парой коротких фраз с мэром Понивилля, Селестия кивком отпустила ее (чиновница поклонилась и направилась к выходу из зала, отчаянно пытаясь не зевнуть в присутствии монарших особ). После чего снизошла своим внимание до Луны:

— Я надеялась, что разумное существо будет искать мира, а не войны, и в итоге пойдет на контакт, потому что привыкло общаться хотя бы с подобными себе разумными, — улыбнулась Селестия, жестом приглашая сестру усесться напротив. В воздухе повис декоративного вида чайник из сервиза местной администрации. – Тебе сахар в чай или вприкуску?

— Тия, за столько-то лет пора уже и выучить… — болезненно простонала Луна, но чашку в свой телекинетический хват таки приняла. Отпила с удовольствием – что-что, а обращаться с чайными принадлежностями и выдерживать заварку Тия научилась на уровне, сопоставимом с божественным.

— Ничего не знаю, — самым сладким голосом вернула фразу Луны Селестия. – Когда я вижу мою маленькую сестренку такой вот озабоченной важными делами, мое сердце сжимается и переполняется неизмеримым желанием позаботиться о ней, поухаживать, хотя бы предложить чайку…

— Тия!

— Все-все, не будем тот случай вспоминать, — хихикнула старшая, с удовольствием ловя губами кусочек сахара, которым запустила в неё Луна. – Возможно, в силу своих врожденных способностей человек не пошел бы на контакт – если бы его культура восхваляла культ силы, подобно минотаврам, мужскую гордость, независимость… и это совершенно не стыкуется с его осторожным подходом, в большей степени лишенном инициативы. Но что, если посчитать его призванием военное дело? Причем не рядовым стражником его считать, а кем-то ближе к руководящему составу, офицерам, ибо я сомневаюсь, что подобной машиной в их лишенном магии измерении можно снабдить всех подряд… как сомнительна и необходимость такого снабжения. Офицер навряд ли станет пытаться решить все свои проблемы грубой силой, в лоб! Как думаешь, Лулу, что сделает такой вот дисциплинированный и уравновешенный солдат, отбившись от своего взвода, потеряв всякую связь с вышестоящим начальством?

— Попытается любой ценой избежать контакта с противником, наладить связь с командованием и запросить инструкции, в идеале – сразу выйти к своим, — не задумываясь, ответила Луна. Даже без знания военной истории Темных лет она могла бы предположить что-то подобное; так стало бы действовать любое разумное существо, окруженное врагом. Поняв, что описанная сестрой ситуация в точности походит на то, что произошло за эти сутки в Понивилле, Луна хлопнула глазами:

— Так вот оно что…

— Да, Лулу, — скромно прикрыла глаза Селестия, наклоняя голову и в артистичном жесте прихлебывая свой любимый чаек. — Хороший солдат, потерявший своих, будет пытаться отправить начальству запрос о дальнейших действиях, и в бой вступит скорее лишь затем, если его нельзя будет избежать — каким бы сильным этот индивид себя ни видел. Пока ты добиралась до Понивилля, я проверила машину еще раз… там определенно есть какие-то средства связи, основанные на обычных радиоволнах.

— Радио? Как обычные музыкальные трансляции? – удивилась Луна. – Но эти... радиоволны же так легко перехватить, какая стража захочет использовать такое вместо эликсиров Обмена?

— Чувствую, сестра, иномирцы как только ни изощрялись, дабы компенсировать отсутствие магии, — дипломатично покачала копытцем принцесса Дня. — Одна умная кобылка из моей агентуры предлагала сразу отвезти машину в Кантерлот, но я не думаю, что это лучшая из идей на сегодняшний… сегодняшнюю ночь. Сейчас мы знаем, что нужно гвардейцу-человеку – и знаем, где мы можем его встретить. У нас, на самом деле, есть два варианта. Либо дать ему это сделать, дать убедиться в том, что здесь он застрял всерьез и надолго, и "свои" его никак вытащить не смогут... Либо ловить человека против его воли и уповать на то, что наших мер достаточно, и никто не пострадает. Нетрудно догадаться, какой способ мне кажется более предпочтительным.

— Пацифистка ты наша неисправимая, — проворчала Луна, едва сдерживая улыбку, так и норовящую пробиться сквозь озабоченную мину на ее мордочке. — Иногда мне кажется, что Тирек вытянул из тебя помимо магии всю враждебность подчистую, да так ее и не вернул.

— А разве со стороны человека были действия, за которые стоило бы проявить враждебность? – резонно заметила Селестия. – В отличие от Тирека и прочих жадных до власти чудищ он вторгся в размеренный ход жизни наших подданных не по своей воле, и разрушения учинил лишь сопутствующие падению.

— Но все-таки, что, если он на самом деле последователь хаоса? – прищурилась Луна, с аппетитом жуя шкурку от банана. — Который желает видеть мир в беспорядке, и смирен лишь сейчас, пока не ознакомлен с положением дел?

— А вот это очень вряд ли, Ваше Темнейшейство! – донесся до слуха сестер чей-то радостный голос, сопровождаемый звуком раскрывающихся ставней. Селестия ощутимо вздрогнула – для нее явно стало неожиданностью, что человек (он ли это был?) так внезапно решился пойти на контакт. Что до Луны, то она вскочила с пуфа и выпалила, наведя на оконный проем рог с уже закрученным режущим заклинанием:

- Кто смеет беспокоить Наши Высочества?! - в порыве чувств принцесса Ночи ненароком перешла на кантерлотский глас, так что сунувшуюся в окно пони буквально вымело наружу.

— Луна! – укоризненно воскликнула Селестия, кидаясь на помощь своей подданной. Младшая же была вынуждена отсылать прискакавших гвардейцев и сломя голову кинувшуюся на помощь принцессам мадам Мэр. Когда суматоха малость поулеглась, Луна уже внимательнее рассмотрела ночную визитершу, которую Тия телекинезом втащила через окно внутрь, пригладила встопорщившуюся гриву и усадила за стол, пододвинув поближе чашку с ромашковым отваром. Мятного цвета единорожка, выпучив глаза, стучала зубами и крепко прижимала к себе тетрадь в твердом переплете. Принцесса Луна ощутила знакомые уколы совести, очень схожие с чувствами годичной давности, когда одна темная особа объявилась в королевской обители и принялась шугать придворных, давно привыкших к безмятежному характеру Селестии.

— Мне жаль, подданная наша, — как можно мягче сказала Луна. – Но скажи на милость, что привело тебя в ратушу посреди ночи?

— В-все в порядке, Ваше Темнейшество, — выдавила из себя единорожка, принюхиваясь к содержимому чашки и заметно оживляясь. Ее золотистые глаза стрельнули в сторону оконного проема, и пони зачастила, не отрывая копытцев от тетради:

— Прошу меня извинить, что помешала вам, принцессы! Я просто увидела, как к вам в окно почти залезла моя подруга, Бон-Бон! Она говорила днем, что видела, ну… "настоящего" человека, вот я и подумала…

«А вот это уже нехорошо», — нахмурилась Луна. Хоть Эквестрия давно миновала средние века, но что-то совсем Тия распустила своих подданных, раз ее доверенные лица так запросто раскрывают перед друзьями подробности дел государства. Хотя… если подумать, эту "Бон-Бон" особо и не за что было упрекнуть. И так весь Понивилль уже знал, что из другого мира благодаря Твайлайт вылезло что-то загадочное и, быть может, недружелюбно настроенное. От того, как его станут называть городские сплетники, ничего не поменялось бы… Вдруг Луна поняла, что "человек" является лишь современной формой староэквийского наречия "возвышенно" — и это придавало обозначению существа новый смысл. Луна уже открыла рот, чтобы вновь поинтересоваться у единорожки о причинах ее визита, но мятная пони опередила принцессу.

— Бон-Бон всегда говорила, что мое увлечение фантастикой – это, конечно, хорошо, но ей совершенно безынтересно! – вдохновенно отчиталась она. — Но я как чувствовала – однажды Бон-Бон тоже заинтересует идея о существовании пришельцев из других миров! Вы ведь ради поисков пришельца и присоединения его к нашему обществу сюда прибыли, Ваша Светлость, правда ведь?

— В чем-то ты права, моя маленькая пони. О человеке мы позаботимся, так что тебе не следует переживать, что он как-то навредит жителям Понивилля, — тепло улыбнулась Селестия. – Ты ведь Лира, верно? Бон-Бон говорила мне о тебе.

— Лира Хартстрингс, Ваша Светлость. Я музыкант, — учтиво поклонилась единорожка, расплываясь в улыбке; весть о том, что сама Солнечная принцесса знает ее, определенно привела Лиру в восторг. Впрочем, она тут же помотала головой и, припомнив утверждение Луны, горячо принялась излагать уже свои мысли:

— Принцессы, человек просто не может быть агрессивным и как-то нам навредить! Бон-Бон меня вовсю пыталась этим запугать, а потом зачем-то сама отправилась его искать, но человек, похоже, так и не захотел нам на глаза попадаться! Чем не лучшее подтверждение его миролюбивости? – Лира осторожно приняла в собственное поле телекинеза плюшку, что ей предложила Селестия, и, куснув раз-другой, продолжила немного задумчиво:

— Я, правда, такой решимости сходу включиться в дело от нее не ожидала, Бонни все-таки дружелюбный кондитер, а не сыщик на попечении Кантерлота… Ой, не хотела, простите! Ну и иномирянин, что странно, куда менее общителен, чем я и мои единомышленники представляли…

Луна красноречиво взглянула на Селестию, которая при упоминании тайной стражи надула щеки, едва сдерживая смех от ненарочной проницательности мятной пони. А ведь были времена, когда за слова куда меньшие, брошенные неосторожно в толпе, пони ждал бы долгий и неприятный разговор с грозной Солнцеликой… Устроившись обратно на свой пуф, Луна принялась неторопливо резать на дольки яблоко и между делом спросила:

— А много ли у тебя единомышленников, Лира?

— Нет, что вы, принцесса! Но мне в этом плане пары-тройки друзей по переписке хватает, — беспечно ответила кобылка, запивая плюшку и исполненным благодарности взглядом смотря на Селестию. — Ваш чай безупречен, Ваша Светлость!

— Спасибо на добром слове, — степенно кивнула принцесса Дня. – Но все-таки, Лира, зачем именно ты искала встречи с нами? Только ради этого ты решила не ложиться спать? Человеков, уверяю, — в глазах Тии плясали теплые искорки веселья, когда она обвела ими зал ратуши, — мы здесь не держим в заточении. И скрывать нашего гостя от пони мы тоже не собираемся, если сочтем его достойным граждан Понивилля.

— Я подумала, что вы всяко разузнали о человеке за этот день больше, чем в силах скромного музыканта, Ваши Высочества, — заговорщицким тоном ответила Лира. — Мне хотелось узнать, действительно ли человек соответствует моим теориям, чтобы не ударить мордой в грязь при встрече, как следует к ней подготовиться! Быть может, если между нами возникло недопонимание, мы стали бы способны как-то помочь пришельцу с адаптацией к эквестрийскому обществу, расположить его к себе!

— Смотря какие ты со своими друзьями выдвигала теории, — усмехнулась Луна, отправляя в рот очередную яблочную дольку. – Ваша компания почитала за правду, допустим, утверждение, что без магии человек может восстановить себя, будучи разорванным на куски? Или что он способен, в теории, вполне сносно принимать облик пони?

— Что? Вы о чем, принцесса? – удивилась Хартстрингс, ставя уши торчком. — Бон-Бон все говорила про какие-то когти, но я, если честно…

— Луна, давай без таких вот сходу шокирующих подробностей, хорошо? – покачала головой Тия, с укоризной глядя на сестру.

— Нет-нет, я безумно благодарна вам буду, если поделитесь своими знаниями о нем! – просяще распахнула на царственных сестер глаза Лира. — Я затем и спрашиваю, чтобы быть готовой, когда окажусь в гуще событий! Не обессудьте простую пони за ее любопытство, Ваши Высочества!

— Это каких таких событий? – решила подстраховаться Луна.

— Не знаю! Но наверняка произойдет что-нибудь чудесное! Новые друзья – это всегда хорошо, а тут таким необычным другом обзавестись выпадает возможность! – мечтательно произнесла Лира, притом так тщательно выговаривая каждое слово, словно не была уверена, что принцессы ее поймут. – Может, он со своим иномировым подходом помог бы нам справиться с возмездием чейнджлингов! Хотя, раз уж вы говорите, что он сам в какой-то степени чейнджлинг, я уже в этом не уверена… Но зато мы могли бы узнать столько интересного, что наверняка содержится в людской культуре! Их книги, колдофильмы, музыку, любимые блюда! Может, даже уговорить его на пару сеансов массажа с его лапами… руками! — щечки Хартстрингс вдруг порозовели от румянца, и пони опустила голову, скрыв глаза под светло-зеленой с белыми прядями гривой. Луна скептически изогнула бровь и посмотрела на сестру. В глазах той по-прежнему блестели озорные солнечные зайчики – слова единорожки явно заинтриговали Тию.

— Твой оптимизм похвален, моя маленькая пони, — подливая себе и новой собеседнице чая, заметила, улыбаясь, Селестия. — Могу ли я узнать, на чем основаны твои умозаключения? И да, "люди"?

— Так мы могли бы называть их народ! "Те, кто множатся", — прямо-таки расцвела благодаря интересу монаршей особы Лира. — Если я права, то без магии в их родном мире должно быть намного больше обитателей, чем у нас! Позвольте, я покажу вам… — она оторвала от пушистой груди тетрадь и раскрыла ее. "Человек. Концепты и дизайны. Исключительная собственность…" — дальше Луна разглядеть обложку не успела, ибо рукопись оказалась на столе, но там наверняка стояло имя единорожки.

«Ну, все… встретились два жизнелюбца», — проворчала у себя в голове Луна, незаметно пытаясь отодвинуть от сестры тарелку с выпечкой. Однако, несмотря на подозрение, что Селестия лишь затем собиралась выслушать Лиру, дабы заиметь повод продолжить чаепитие, Тия выкладки смотрела очень внимательно, не из вежливости и нежелания обидеть "ее маленькую пони". К удивлению Луны, тетрадь единорожки действительно оказалась наводнена сведениями, многие из которых могли бы, кхм… заслуживать доверия. Кое-что было сдобрено теорией магической эволюции (даже учитывая, что в представлении Хартстрингс люди не способны были владеть магией) – например, описание того, как копытные существуют рядом с людьми в качестве одомашненного вида-сателлита, вроде тех же коров, а потому к обычным пони человек отнесется, узнав их получше, с исключительным дружелюбием, граничащим с желанием позаботиться о "домашней зверушке". Откровенно говоря, Луне так и не удалось понять, отчего ”люди" обязаны быть мирной расой исследователей, философов и ученых – в отличие от сестры, что вставила в рассуждения кобылки немало собственных замечаний. Идея о том, что ввиду недостатка магии соотношение полов, базирующееся на одной лишь случайности, должно быть примерно равным, и вовсе привела Тию в восторг своей простотой и лаконичностью. Хотя, по мнению Луны, смахивало скорее на воплощение девичьих фантазий Хартстрингс…

Человек объявляться и не вздумал — так что до рассвета сестры скоротали время, выслушивая щебет единорожки, которая от внимания царственных особ, что называется, вовсю хвост распушила. Когда Лира тепло распрощалась с принцессами и получила заверение Селестии, что ее обязательно позовут, если возникнет необходимость в диалоге с человеком, Луна встала и в совсем не аристократической манере потянулась. Ее ушки несколько раз двинулись туда-сюда, стрижа воздух. Что, если действительно часть из идей Хартстрингс правда? Личности со склонностью к науке, подобные Твайлайт, вообще-то редкость – в большинстве своем они жуткие индивидуалисты, эгоцентристы и отношения заместо доверительных предпочитают строить на основе тииных канцелярских бумажек. Глава эквестрийской академии наук так и вовсе являлся квинтэссенцией всего этого, пускай и с подачи диархов… В любом случае, опасения по поводу существования целой цивилизации высоколобых существ, безо всякого колдовства создающих орудия убийства, было сложно отбросить. Интересно, если бы речь шла не о представителе другого мира, а об упрощенной версии Найтмер, что тоже до поры скрывалась в тени, отнеслась бы Тия к ситуации столь же беспечно? Сено, сколь много было во всем этом происшествии непонятного… Луна телекинезом поправила прядь своей звездной гривы. Она внезапно обнаружила, что думает о человеке как о себе самой – такой же гостье из мира, где разумные вели себя иначе, чем теперь; которая могла, сама того не осознавая, навредить своим обычным поведением. Словно прочтя ее мысли, Селестия взглянула на сестру с неприкрытым ехидством:

— Странное должно быть у человеков общество, — сказала она, когда страж закрыл за Лирой тяжелую дверь ратуши. — Кто бы подумал, что у нашего гостя столь много с тобой общего, Лулу?

— Куда меньше, чем тебе кажется, сестра, — фыркнула Луна. Темная принцесса подошла к окну, Тией благополучно затворенному, и взглянула через террасу на ночное светило. Ее возможность ощущать зов этой серебряной сущности, прикасаться к ней своей душой и мыслями еще ни разу не подводило – скоро было до̀лжно вступить в свои права дню.

— Почему это? А как же, исходя из умозаключений мисс Хартстрингс, гордость, готовность идти до конца, непреклонность перед чужими идеями и идеалами, но притом доброта и отзывчивость, развитая эмпатия? Наконец, — елейным голосом парировала Селестия, — твое воинское искусство, достойное мастеров измерения вечной битвы? Помнишь, как ты собиралась развязать войну с гиппогрифами только потому, что тебе не понравился подарок их правящего дома на день Рождения?

— Тия! – мигом вскинулась принцесса Ночи, кидая опасливый взгляд на дневных гвардейцев. Может, они и казались невозмутимыми истуканами, но возможностью почесать языками вне службы наверняка не пренебрегали. Только пони привыкли к ее манере держаться, так опять поползут слухи… – Что ты выдумываешь, не было такого! Мы с Арис, между прочим, всегда были…

— И правда, напутала. Наверное, забывчивость с возрастом начинает подступать! — искренний смех Селестии прозвучал в зале, лишь усиливаясь по мере того, как пропадало возмущенно-растерянное выражение на мордочке младшей сестры, сменяясь улыбкой. — Думаю, ты в недоумении, какую пользу нам может принести визит Лиры?

— Концепции этой Хартстрингс натолкнули тебя на какие-то уже свои подозрения, сестра?

— Да. У меня появилась пара идей о психологии человека, о том, как он думает… и к кому он может обратиться как к собеседнику в первую очередь, очутившись в нашем мире. По правде говоря, до фантазий Лиры я об этом и не задумывалась, нужно будет ее как-нибудь отблагодарить от имени короны, — Селестия встала, аккуратно левитируя элементы сервиза обратно на поднос, и прошла к выходу. — Но об этом позже... Составишь мне компанию, Лулу? – с надеждой посмотрела на нее Селестия. — Давненько мы не зажигали вместе рассвет и не отмечали закаты, даже слишком давно... Может, стоит возродить хотя бы эту традицию?

— Почему бы и нет? – не стала противиться Луна, все еще находясь под воздействием нехитрого, но весьма заразительного чувства юмора Тии. — Раз уж мы здесь вместе, и ночью сегодняшней я пренебрегла миром грез…

Гвардейцы распахнули перед ними двери, и сестры вышли на площадь. Пройдя мимо ухоженных клумб, принцессы встали неподалеку друг от друга и обратили свой взор на небо, где ночь была украшена стараниями Луны. На антрацитовом полотне не было ни единого облачка; лишь изредка цветные следы метеоров, этих вечных путешественников, расчерчивали звездный узор оранжевыми и серебристыми полосами. Обратившись каждая к своему небесному телу, сестры объединили их движение в единый, идеально синхронизированный механизм — средоточие их воли, могущественный, без преувеличения ошеломляющий ритуал, некогда доступный лишь собранию сильнейших магов Эквестрии. Будто связанная со своим антиподом единой орбитой, луна устремилась к горизонту одновременно с тем, как солнце показалось из-за края земли. Воплощенная идиллия, ночной покой постепенно уступал место суете теплого летнего дня, как умиротворяющий штиль на море сменяется накатывающей волна за волной бурей.

Луна с наслаждением вдохнула утренний воздух – ей действительно нравился этот момент перелома всеобщего цепенения, когда все живое пробуждается ото сна, дабы вновь, шаг за шагом приближаться к воплощению в жизнь лучших своих мечтаний, что обитатели Эквестрии могли позволить себе во снах. Послышался шорох в кустах, первое несмелое чириканье птиц. Немногие заспанные пони, что вставали с рассветом в силу своего ремесла или привычки, выбирались из домов, дабы расспросить стражников о прошедшей ночи. Зашевелились в траве насекомые, слетела с дерева на другом конце площади иволга, колыхнув ветку. Затрещал звонок на тележке газетчика, где-то со стороны фермы на холмах залаяла собака. Солнечный диск разгорался все ярче, поднимался выше, рассылая во все стороны свою магию. Месяц, покровительствующий созданиям ночи и укрывающий их от знойных лучей, растворялся в посветлевшем небе, а ему на смену приходило солнце, незримо напитывая уже дневных созданий силой и энергией.

— Ради подобных этому моментов и стоит жить вечно, не правда ли, милая сестра? – Селестия потерлась о шею Луны пушистой щечкой, улыбаясь с ноткой пленительной грусти.

— Да, Тия, — прошептала Луна, предаваясь множеству воспоминаний сразу. — Это точно.

Через полчаса с небольшим по замыслу Селестии можно было разослать вестовых к хранительницам элементов Гармонии, попросить о помощи Твайлайт и дать кобылкам время на сборы… Однако уже пятнадцать минут спустя, когда дневное светило окончательно заняло свое место на небе, а сестры наблюдали за сменой караулов и отвечали на приветствия пока что немногочисленных пони, планы пришлось срочно пересматривать.

Ибо Понивилль оказался во власти первородного хаоса.

Человек весьма эффектно заявил о себе. Он атаковал город по всем правилам партизанской войны: с пусканием стражи по ложным следам, наведением паники и битьем часовых в темных углах. И время для этого он подобрал единственно верное: какие-то минуты до смены постов в районе рынка, когда гвардейцы расслаблены спокойно проведенной ночью, еще не спят, но уже видят окончание дежурства. И вот к такой паре стражей подкралось (совершенно в открытую) самое удивительное и абсурдное зрелище на свете – первый лейтенант Луны, Брэйв Ноктус, пьяный, как говорили раньше пони низкого сословия, до подков на ушах. Запах перебродившего сидра он вокруг себя распространял мощнейший, лететь даже не пытался, а копыта его выписывали такие вензеля и ходы конем, что создавалось впечатление, будто это тело фестралу не принадлежит! Луна раздраженно подумала, не попортить ли человеку физиономию лучом холодной плазмы при встрече. Убить его это не убьет, а вот от наглости подменять ее гвардейцев и выставлять их пьянчугами, может, излечит. Хотя ему, должно быть, стало бы без разницы; в "отощавшем" состоянии морда у человека все одно была сомнительной привлекательности… На этот голый череп и кости, прикрытые кое-каким самотрансфигурированным доспехом, человек нацепил весьма искусную маску – замри он неподвижно, и его было бы не отличить от стража на посту.

Но, очевидно, ему не было известно, как работает мускулатура пони, как проявляется их мимика и манера речи… Притвориться находящимся в неадекватном состоянии было сумасбродной, но весьма неплохо сработавшей затеей: дневные гвардейцы просто впали в прострацию, ибо чего-то подобного со служителями закона еще никогда не происходило. Да еще и жеребец выше их званием, запинаясь и икая, потребовал "именем принцессы Луны" разобраться с барьером, ибо "там что-то нужно". Когда же стражники робко попытались возразить и указать, что Ноктус вряд ли в состоянии отдавать адекватные приказы, лже-пони пустил в ход тяжелые жаловые орудия: пожалуй, самую любимую всеми солдатами фразу "под мою ответственность", разом снимающую всю эту ответственность с исполнителей, особенно произнесенную командирским окриком, не терпящим возражений. Не желая больше испытывать судьбу, стражники сняли барьер, и человек залез внутрь винтокрыла, что-то бормоча себе под чужой нос… Нет, никакой пони уже не стал бы бояться фестралов, что некогда ассоциировались с враждой между Матерью Ночи и ее сестрой — за тысячелетие жизни вдалеке от столицы бэтпони не озлобились и не стали более воинственным народом, чем могли бы. Так что, узнав фестралов получше, пони признали их заслуживающим доверия племенем, хоть и теми еще чудаками. Однако кто знает, что можно ожидать от здоровенного пони-нетопыря, яблок перебродивших насосавшегося?

Луна хотела бы злиться на эту парочку из Дневной стражи, но умом понимала, что должна быть снисходительна к ним. Человек, хитрый он мантикоров сын! Если бы чужак идеально исполнил роль Ноктуса, спокойно и без лишних сотрясений воздуха отдав приказ, что не соотносился с ранее полученной информацией, гвардейцы заподозрили бы в нем чейнджлинга и мигом скрутили... ну, как минимум попытались бы это сделать, а предварительно устроили бы ему проверку. Но то, что человек вытворил, было настолько нетипично и исполнено беспардонной наглости, что это оказалось похоже на правду. Стражники были растеряны нелепостью ситуации и даже обделили командира Ночных гвардейцев простейшим диагностическим заклинанием!

Правда, в их головах почти сразу же зашевелились подозрения, что это все неспроста… Один стражник связался с основным постом, в то время как его напарник решительно загородил дорогу фестралу, что вытащил у себя на спине из недр машины какой-то помятый железный контейнер, но толку-то? Основное препятствие для человека, защитная сфера, была снята. Он мог, пожалуй, добиться своего и просто перегрузив экран физическим воздействием, ибо сил на это у пришельца явно хватало, но шум неизбежно привлек бы внимание патрулей. А так человек получил фору, ибо прошло еще секунд десять, прежде чем выяснилось, что истинный Ноктус и не думал никуда с поста отлучаться. Договориться с рассерженными единорогами чужак уже не пытался – Тия вообще утверждала потом, что хоть в облике пони "молчаливым затворником" человек не притворялся, а вступил в полноценный контакт, языка он выучить так сходу все равно не мог, будучи хоть трижды уникумом. Пускай он запросто сменил наружность, возможно, ориентируясь на каких-то четвероногих существ из своего мира, при всем достойном трансфигуранта высшей категории сходстве это была лишь имитация пони, нанесенная на чужой скелет. Точно такой же имитацией была и его речь, что интересно, безо всякого акцента. Он повторил целые предложения так, как говорила бы птица-пересмешник, при помощи одних только голосовых связок! Человек определенно хорошо читал эмоции и на интуитивном уровне разобрал, какое сочетание звуков несет нужный ему смысл, в течение ночи наблюдая за стражниками и слушая команды, которые им отдавали вышестоящие по званию.

Но как только ситуация вышла за спланированные рамки, знаний человека оказалось недостаточно, так что он зарычал подобно дикому зверю, простейшим способом выражая неодобрение и угрозу. В этот момент на помощь примчалась тройка пегасов с основного поста, и чужак атаковал. Из его движений мгновенно исчезла эта скованность мимики и пьяная неловкость, пародирующая пони — лишь запах алкоголя остался на месте, ибо человек, что вероятно, просто залез в аптеку и вылил на себя бутыль яблочного спирта. Лже-Ноктус взвился на задние ноги, распрямляясь и демонстрируя свой внушительный, пусть и уменьшившийся из-за голодания рост. Серая шкура фестрала и его доспех исчезали в красных сполохах, уступая место скоплению бронепластин и скелету, острому на вид, как изломанная кукла. Взбугрившиеся пучки мышц обвивали кости и суставы, заставляя жуткую конструкцию двигаться с неимоверной быстротой. У человека были длинные узкие ноги-ходули и крупная грудная клетка, куда под ось позвоночника сползла бо̀льшая часть его маскировки. Раздался скрежет, когда когти на его передних лапах разошлись в стороны, сбрасывая имитацию копыт. Тихое урчание сопутствовало тому, как человек нацелился на стражников своим единственным настоящим глазом. Рот Ноктуса вдруг разошелся в кошмарном оскале, пряча нижнюю челюсть куда-то в недра черепа. Длинная, оставшаяся от облика пони шея изогнулась, выбрасывая череп вперед, и стражи Селестии внезапно поняли, что смотрят в лицо чудовищу, равного которому в Эквестрии не появлялось уже много столетий.

«Тартар бы его забрал», — взволнованно подумала Луна, когда часом позже смотрела воспоминания гвардейца, которому госпитализация не потребовалась. Человеку удалось ввергнуть в трепет и внушить отвращение даже той, что имела дело с самыми затейливыми из кошмаров. «Не хотела бы я оказаться рядом с этим существом без барьера, если оно вздумало бы по-настоящему разозлиться!»

Человек действительно оказался чрезвычайно опасен в ближнем бою. На дистанции-то с ним, пожалуй, никаких проблем не возникло бы, но вот при непосредственном контакте… Помня наказы Селестии, единороги в первую очередь озаботились постановкой щитов и отталкивающими полосами барьера, но куда там! Еще до того, как потоки оказались закручены, человек бросился вперед, занося ногу для удара. Одному стражу влетел в грудь плашмя ходулей, словно веслом, отбрасывая его и выбивая дыхание, другого два раза огрел по голове кулаком, вызвав сотрясение мозга и обморок. Атаку спикировавшего на него с шокерным копьем летуна Дня человек избежал, подпрыгнув в воздух, совершив там в красной вспышке какой-то странный пируэт с почти мгновенным изменением траектории, и ухватил пегаса за основание крыла. По счастью для стражника, единственным желанием столь грозно выглядящего существа вновь было улизнуть из серьезной стычки, а потому пегас отделался лишь броском на землю и серьезным вывихом. Когда его стали окружать другие пегасы, когда уже настоящие фестралы вылетели наперерез человеку, тот подхватил железный ящик и рванул в город, одновременно задействовав свой маневр отвлечения. Сразу в разных местах Понивилля с чавканьем стали вспухать облака багровой взвеси…

Естественно, стража решила, что это какой-то опасный магический состав, и кинулась спасать местных жителей, разгонять туман заклинаниями сожжения (на пегасов разъяренного вида "облака" и не подумали реагировать), оказывать пострадавшим помощь. Селестия и Луна не остались в стороне, прыжками телепортации перемещаясь от очага к очагу и вытаскивая отдельных пони, вместе с Шайнинг Армором закрывая пораженные области куполами. С точки зрения младшей, это было эффектное перевоплощение из доброго монарха, души компании, в истинную правительницу – Тия мигом стала решительной, собранной и действующей непоколебимо, прямо как в старые времена. Понивилльцы делу не помогали, откровенно паникуя, носясь меж домиков, пытаясь дозваться своих родных и близких в облаках красноватой дряни. Не разобравшись спросонья в чем дело, жители выпрыгивали в окна, пытались ухватить с собой кое-какой скарб, звали на помощь гвардейцев, погодную бригаду и врачей. Бегала по улицам домашняя живность, гудел тревожно колокол в башне, отрывисто переругивались стражники, воздух разрывался от визгов перепуганных кобылок… Скучно не было никому. Когда же суматоха чуть поулеглась (благодаря Луне, которая кантерлотским гласом рявкнула «ПОНИ, ТИХО!», в кои-то веки за это получив одобрение от Тии), выяснилось, что никаких раненых и не было, не считая пострадавших в давке: состав оказался безвреден. Он вообще не воздействовал на пони, и кроме эффекта зловещего вида тумана ничего, по сути, не давал!

Человек не потратил зазря и минуты из той новой форы, что ему дала паника в городе. Идя на своих двоих со скоростью хорошего рысака, он двигался прямиком к Сахарному уголку, иногда в стремлении к этой цели начинал скакать по крышам и резко отталкиваться от стен домов, портя облицовку. Удивительно, насколько контролируем был галоп этого кажущегося неустойчивым двуногого! Резко отталкиваясь узкими ногами-костями, он выбрасывал их назад, вновь сгибая колени, проскальзывая по земле и переходя от мелкой пробежки к серии прыжков, в своей тягучей грации расплываясь в воздухе. Выбив своим телом окно и свернув по пути духовки, человек пролетел через кухню, до смерти перепугав двойняшек и чету Кейков, что были вынуждены бросить утреннюю выпечку. Не обращая внимания на крики пони и мистера Кейка, что отважно собирался прогнать человека метлой, пришелец вломился на склад и принялся там отовариваться… пока вниз не спустилась поглядеть, что это за веселая суматоха в городе без нее поднялась, Пинки Пай – она как раз отсыпалась перед "внеочередной дневной пижамной супервечеринкой".

Надо ли описывать происходившее далее? Что такое, в конце концов, превосходно адаптирующееся боевое чудовище против одной разъяренной кобылки… На чужака, что очевидно решил самостоятельно устроить вечеринку-сюрприз в честь своего прибытия в Понивилль, налетело настоящее розовое торнадо. Человек попробовал было отмахнуться от Пинки, словно от надоедливой мухи, но та мигом отскочила прочь, выкатила из-за прилавка свою любимую пушку и угостила незваного гостя хорошим зарядом сахарной ваты. Ругаясь на своем языке и пытаясь кое-как счистить сладкие комья с костяной маски, человек ретировался – прихватив-таки с собой несколько баллонов с гелием и пробив в стене кондитерской еще одну дыру. Пинки в своем вечериночном неистовстве гнала человека аж до яблочных садов, запуская в него шутихи и пироги с малиновым джемом, после чего, сочтя свой долг исполненным, наконец обратила внимание на панику, что захватила улицы городка. Подумав еще немного, кобылка радостно к панике присоединилась, носясь по Понивиллю с криками «Пришельцы хотят лишить нас воздушных шаров! Спасайте свои запасы!» и предлагая окружающим вступить в пироговую перестрелку, раз уж человек сбежал.

Сейчас Пинки сидела в окружении подруг, уже собравших свои вещи для поездки в Кристальную империю, и хвасталась, что непременно получит от принцесс медаль «За оборону Понивилля насупротив иномировых захватчиков». Делала она это, несомненно, для того лишь, чтобы добродушно посмеяться с выражения мордочки Рэйнбоу Дэш, которая опять все пропустила – и пропустит, ибо оставить просьбу принцесс без внимания пегаска не могла. Луна же как раз выслушивала доклад своего гвардейца, согласно которому человек не бежал прочь, а заскочил по пути на фермерское хозяйство по соседству с городом, где экспроприировал мешки с удобрениями… на основе магния и многих других минералов. Селестия стояла рядом, и вся горечь древних народов Эквестрии была отражена в ее аметистовых глазах. Основные разрушения, достаточно незначительные, Понивилль понес из-за самих же пони, не знавших, что делать и откуда на них напали – но чужак покусился на святое, на любимое заведение Тии! Еще хорошо, что пришелец разрушил всего одну несущую стену, так что здание лишь слегка покосилось… Если бы Сахарный уголок рухнул, Луна не была уверена, что сестра не объявит измерению человека без каких-то предисловий войну. Но кондитерскую, конечно, за счет казны поправили бы – заделают и прочие следы на идиллической картине, что составлял вчера Понивилль, без перевернутых прилавков, выбитых ставней и затоптанных утренних газет. Их с Селестией маленькие подданные оправятся от потрясения, вновь без опаски будут выходить на улицы и весело проводить время… Тия, опять же, обретет душевное спокойствие, как только последний кирпич будет установлен в надлежащий ему паз, и дом Кейков обретет свой первозданный вид.

Смех-смехом, а случай этот куда серьезнее обеспокоил и Селестию, и ее сестру. Луна прикрыла глаза, вслушиваясь в свои чувства аликорна и отзвуки интуиции. Магии у человека не было, но его врожденные силы определенно позволяли неким способом обходить ограничения живой плоти. Озарение настало, когда Тие удалось вычленить первые целостные следы человека, что составляла эта багровая взвесь, некогда заключенная в органических капсулах и оставленная в укромных местах на нескольких улицах Понивилля. Порывшись в собственной обширной памяти, сравнив новые образцы с "разложившейся" кровью пришельца и устроив краткое исследование, сестры вынесли неутешительный вердикт — это был микроскопический организм, имевший довольно мало общего с привычными бактериями. Представляя собой инертную структуру, словно какая-то там пыльца, он обладал сложной конструкцией, однозначно созданной для отделения и захвата жизненных молекул, генитей, включения их уже в собственную конструкцию. И хорошо еще, что оно никак не взаимодействовало с жизнью Эквестрии! Луна полагала, что чужак знал о безвредности для пони его микроскопических помощников, и распылил их исключительно ради отвлечения внимания – ведь в любом ином случае диархия бы ему спуску не дала. К тому же, из обломков машины он предпочел взять, как и предсказывала Тия, не жаловое оружие, в том числе его ручные вариации, что оставались в салоне винтокрыла, но секцию из разбитой приборной доски. Подобно любому здравомыслящему разумному, человека интересовала в первую очередь информация и ее применение, и для этого он забрал средство связи. Однако если эта промежуточная форма жизни и впрямь была ответственна за почти что магические способности чужака, создавая из его тела оружие и угрожающие формы… Луна не хотела думать, какое воздействие красный туман мог бы оказать на пони, будь он к ним приспособлен. Ужасное, должно быть, получилось бы зрелище. Мысли эти еще сильнее разожгли в Луне желание как можно скорее захватить человека, более не подставляя под удар обычных пони, и с пристрастием выяснить, на что он способен, пока пришелец не проявил свою истинную сущность, как некогда Найтмер. Сомкнутые веки Луны мелко дрогнули.

«Темная принцесса… Ну неужели ты думаешь, что я так легко вам дамся? — во тьме перед ней возник череп с одной лишь правой глазницей, в злорадной усмешке скалящийся верхними зубами. — Вам не удастся выследить меня, ибо вы всегда в роли догоняющих. Ты ведь знаешь, что чудовищем можно назвать лишь того, кому принадлежит инициатива? Мне нет нужды искать причину, чтобы подставить под удар ваших маленьких пони. Я не ищу восхваления и обожания, пока вы боретесь с последствиями моего появления здесь. Вы всегда будете пытаться всех спасти и всех защитить, и потому проиграете – рано или поздно. Мне не нужны соратники, ибо в мире вечной войны и вечной боли уважают лишь право сильного. А кто сильный? Сильный – я».

«Сгинь, Тантабас!» — прошипела у себя в голове Луна. Череп человека покачался из стороны в сторону, словно выражая неодобрение. В его единственном глазу с вертикальным зрачком застыл отзвук той самой сущности, что Луне почудился в ночном воздухе Понивилля. Из провала влажной глотки, не прикрытой нижней челюстью, высунулся длинный язык, смачивая плоские зубы с небольшими клыками слюной. Из тьмы высунулась костлявая лапа, когтем указывая на аликорна.

«Ты правда думаешь, что можешь прогнать меня из этого мира, как некогда свою темную ипостась? Воображаешь, что ваш опыт будет чего-то против меня стоить? Ты изволишь забавлять меня, соправительница Эквестрии, — череп захохотал мерзко, по-вороньи каркая и брызжа слюной. Когти на узкой лапе сжались, корежа собственную плоть. — Ты ведь сама уже встречалась с Найтмер Мун – так неужели все еще боишься признать, чему предстоит произойти? Я никуда от вас не денусь, принцесса Луна. Однажды придя в другой мир, я навеки превращаю его в свои охотничьи угодья, как ты хотела превратить Эквестрию в обитель вечной ночи. Титанида, позабывшая собственную силу, неужто ты думала, что у кого-то другого не достанет храбрости пойти до конца?»

По телу Луны пробежала дрожь. Значительное мысленное усилие ей понадобилось, чтобы развеять иллюзию, созданную ее же воображением. Тантабас в образе человека развернулся, заложив лапы за спину, и пропал среди теней, кашляя и надсадно ворча:

«Мы еще поговорим, темная принцесса. А пока иди к своим так называемым "друзьям", что дважды повергли тебя оземь».

Луна открыла глаза, чувствуя, как дрожат ее уши и стекает по атласной шерстке лба капля пота. Она стояла — молча, с напряженным и, дело ясное, недостойным принцессы видом, — и неуверенно оглядывалась, но все вокруг было спокойно. Погода была хорошей, летнее солнце приятно нагревало шкурку, пони вокруг шумели не больше повседневного. Луна, слегка встревоженная, проверила закоулки собственного разума, но сотканный из магии теней слуга мирно дремал, дожидаясь, пока его властительница не заснет и выразит в нем необходимость.

«Разумеется, не мог же он так просто заявиться днем против моей воли», — выдохнула принцесса. Взмахом копытца Луна спровадила озабоченного стража Дня, что порывался всучить то ей, то Селестии полный список пострадавших из-за панических настроений пони, но не добивался царственного внимания (от каждой принцессы по своей причине). Взгляд Луны быстро перемещался меж строчек, выискивая еще какие-то возможные следы присутствия чужака, которые могли не заметить стражники. Ее обуяла злость: мало того, что пришелец совсем уж бесстыжим образом пожаловал в городок, населенный до кончиков хвостов преданными сестрам пони, так он еще сомнения и даже какой-то неосязаемый страх в душе Луны успел посеять! Принцесса успела пообещать себе, что даже в случае благополучного исхода что-нибудь с человека да стребует в качестве сатисфакции, но тут Селестия вздохнула еще раз, горше прежнего:

— Как жаль… — произнесла сестра, с грустью осматривая здание "Сахарного уголка", что потерял былой лоск и шоколадно-кремовый вид. Пони из числа наиболее храбрых сейчас собирали разломанные доски, готовясь привести кондитерскую в более-менее товарный вид, но разбросанные повсюду конфеты, мучная пыль и выкинутая из дома плита определенно оставили рубец на сердце… точнее, желудке Тии.

— Да, жаль, — фыркнула Луна, юмором стараясь задавить в себе раздражение, что вызвали действия человека. – Жаль, что твоего выражения мордочки на тот момент не увидела. Многое бы отдала за реакцию на нанесение ущерба святой святых Твоего Высочества в этом милом городке… Не полцарства, но многое.

— Лулу! – жалобно проскулила Селестия. — Нехорошо смеяться над слабостями родной сестры!

— Это у тебя не слабости, а сильности! – со смешком парировала Луна. — Применила бы эту твою излюбленную тактику в межрасовой дипломатии – могла бы любой недружелюбный народ разорить своими чаепитиями с послами, и Гармония наступила бы лет эдак на двести пятьдесят раньше!

— Но я так хотела попробовать фирменные карамельные трюфели Кейков…

— Вот вернемся в Кантерлот, и если не сядешь на диету, я снова обращусь в Найтмер, захвачу власть и первым же указом отменю плотные завтраки, ибо утро больше никогда не наступит! – страшно зашептала Луна на ухо сестре. Та, вздрогнув, отшатнулась прочь.

— Луна, ты не посмеешь!!! — ужаснулась Тия, хотя глаза ее искрились весельем.

— …нет, Свити Белль, ты будешь слушаться маму с папой и сидеть дома, если так потребуют стражи! – тем временем наставляла свою сестру Рэрити. Со стороны модницы все еще шли какие-то приготовления, и когда ее подруги давно собрали сумки-панно, она пыталась экипировать с собой как можно больше вещей, явно находясь под впечатлением атаки человека на Понивилль. Там была теплая одежда, спрей от насекомых, упаковки сахарной ваты (что наверняка посоветовала ей Пинки) и небеса еще знают что… Спайк, стоявший рядом, взирал на распухшие тюки с бесстрастием истинно обреченного. Рэрити перевела дух и заключила не терпящим возражений тоном, укладывая последнюю сумку:

— Никаких пока приключений Меткоискателей, слышишь? А что, если этот ужасный пришелец тебя на улице поймает, пока никто не видит, и съест?!

— Ла-адно… Берегите себя, пони! — маленькая единорожка, вздохнув, обняла сестру на прощание, помахала копытцем и под присмотром стражника, что деликатно вытребовала у Селестии Рэрити, направилась домой.

— Если что, Маки тебя и Скуталу на станции заберёт! – крикнула вслед соловая пони, немедленно спровоцировав этим модельершу и ввязавшись в спор о тонкостях сестринской заботы.

Взглянув искоса на ее собственную сестру, Луна увидела расстройство на белой мордочке – настоящее, не озорное. Селестии определенно не было по душе, что мирный городок вконец оккупировала стража, так что следовало и к жеребятам приставлять охрану. Она проводила Свити Белль задумчивым взглядом, после чего обернулась к принцессе Ночи:

— Ладно, Луна, потехе час и впрямь неподходящий… Нашлось что-то стоящее внимания?

— Кажется, я поняла, где человек все это время пробыл до нападения, — наморщила лоб Луна, вчитываясь в листок, пришедший от мадам Мэр, которая на другом краю города следила за работами восстановительного характера. – Буквально у нас с тобой под носом!

— Это как? – не на шутку заинтересовалась Тия.

— «Ваша Светлость, верно ли я понимаю, что вы забрали скульптуру из фонтана на реставрацию? Помнится, во время прошлого визита вы говорили, что хотели…» — начала было зачитывать вслух принцесса Ночи, но потом просто передала свиток Селестии. – Там все перечеркнуто, а в конце стоит приписка, что «Гарцующую пони» они нашли в самом фонтане, расколотую на куски. Человек подготовил отход при помощи своих бомб с краской... После чего, пока стражи смотрели в другую сторону, отделил статую от постамента и по кускам спрятал ее в воде. Стражники использовали только свои проверенные фляги, ночью к водоему никто не подходил… — пробормотала Луна, вспоминая о своем прибытии в Понивилль. — Тия, он заменил статую, создал похожий на камень покров и застыл там до утра, все вокруг слушая, смотря и запоминая!

— Вот как… — покачала головой сестра. — Не думала, что слова Шайнинга про подозревание валунов придутся так к месту.

— Да уж, — скривилась темная аликорн. — Все сходится еще и в том плане, что "под мою ответственность" — это мои слова, и человек вполне мог их расслышать, располагайся он недалеко от ратуши. Он лишь воспроизвел их голосом Брэйв Ноктуса...

— А вот это ты говорила зря, Луна, — не могла не вставить нотку порицания в свою речь сестра. — Хорошо еще, что фестралы подлетели позже моих гвардейцев, иначе, действуй они агрессивнее, могли бы и пострадать куда серьезнее.

— Тия, да человек уже добровольно примерил каменный сюртук, ему не привыкать, — усмехнулась темная аликорн. — Только не говори мне, что после сегодняшнего ты опять возражать будешь против усиления мер! Твои солдаты даже несмотря на приказ слишком полагаются на магию, думают в этом ключе, и раз человек игнорирует ее опосредованное действие, нельзя давать ему…

— Буду, Луна, — негромко, но твердо перебила ее Селестия, внимательно просматривая бумагу из местной канцелярии. — Это существо цивилизованно – проявления его способностей строго дозированы и подконтрольны ему. Управляемы его разумом. Человек видел, на что способны наши стражники… для него магия не менее чужда и пугающа, чем для нас эти красные «переносчики». Учитывая собственные умения, человек мог бы эффективно защищать свою жизнь, разделываясь с гвардейцами поодиночке и даже прикрываясь их товарищами. Но он не хочет усугублять конфликт — лишь собирается стать как можно более готовым для встречи с нами… Неужели тебе хочется поднять на крыло всех свободных пегасов и прочесывать окрестности, забрасывая при малейшем движении все вокруг ударными заклинаниями? Не думаю, что человек будет рад такому подходу.

— Борода Свирла, Тия, разумеется, я не собиралась превращать Понивилль в зону боевых действий! – возмутилась Луна, топнув копытцем в изящном серебряном облачении. – Но и сидеть рога полировать мы так просто не можем! Сейчас человек сдержан, но не станет ли все хуже?

— И, тем не менее, статистика пока что говорит в его пользу, сестра, — мягко напомнила Селестия. — Мы можем предъявить ему хулиганство, нарушение общественного порядка, порчу частного и общественного имущества… ну и воровство на смехотворную сумму. Его максимум — нападение на членов Ночной и Дневной стражи при исполнении, причем он мог легко убить гвардейцев или хотя бы нанести урон, который нельзя излечить за пару дней, но человек пощадил их. Рядовому Майту он и вовсе целенаправленно метил в темя, дабы лишить его сознания, а не покалечить – одного удара было недостаточно, и только второй, более сильный, обеспечил его сотрясением. Он боялся, что убьет гвардейца первым же ударом, Луна! Использование же его "носителей", что жестко увязаны с биохимией того измерения, можно вовсе не считать: человек должен быть прекрасно осведомлен о нашей несовместимости, лишь изучив природу Эквестрии, коя в Вечнодиком представлена во всех ее проявлениях. Ты в самом деле веришь, что иномирец стал бы разводить такие церемонии, если считал нас врагами, с которыми не существует ничтожнейшей вероятности переговоров? Да грифоньи наемники пару тысяч лет назад, всего лишь перебрав в баре, и то Клаудсдейлу больше урона нанесли, вспомни! Сейчас пони таким легко удивить, но будь он подданным другой державы, элитным летуном, что вторгся в наше воздушное пространство и знатно набедокурил, я бы просто потребовала оплатить штраф и выставила человека вон. Но, раз уж я ответственна за то, что Твайлайт призвала из иного мира разумное существо, сама поставила его в такое незавидное положение… — Селестия погладила Луну по плечу, давно этим жестом сменив ласковую трепку, что она когда-то задавала гриве младшей. — Твоя подозрительность, Лулу, упирается исключительно в незнакомство чужака с магией и нашу весьма ограниченную власть над ним. Но я верю, что были в его мире те, ради которых он был готов оседлать опасный и ненадежный механизм, что магия дружбы ему знакома… пусть она приняла какие-то другие, менее материальные формы.

— Признаюсь, иногда ты бываешь очень убедительна, Тия, даже если это не касается тортов, — вздохнула принцесса Ночи. Ей ли было не знать, сколь исключительно красивым и добрым Селестия видела мир, как бы тяготы вокруг, включая собственную сестру, ни пытались убедить ее в обратном, заставить эквестрийскую владычицу стать кем-то другим? Селестия кротко подняла глаза к по-летнему светлому небу:

— Предпочту не услышать окончание твоей фразы…

— Ну конечно… Я лишь прошу не забывать, что коли твои слова верны, мы имеем дело с совестливым носителем хаоса, способным придерживаться каких-то правил. Поверь мне, как долго не решавшейся окунуться в собственное безумие и открыто выступить против тебя… таких сложнее всего остановить. Их запал может тлеть очень долго. Если он все-таки пойдёт против Эквестрии, то...

Заметив, что Селестия наставила глаза в одну точку, о чем-то крепко задумавшись, Луна поспешила объясниться:

— Эй, я не имела в виду, что ты по сравнению со мной еще старее стала!

— Я знаю, — хихикнула принцесса Дня. – Просто ты говоришь в точности как агент Дропс, только она ударилась в конкретику и описала это с точки зрения поимки монстров. Может, стоит реформировать агентство и под твое руководство его отвести? Но агента Дропс тебе точно следует представить, Лулу, вы бы поладили!

Луна едва удержалась от того, чтобы устроить прения и приняться объяснять сестре, почему дикий монстр согласно «Бестиарию» Старсвирла из человека вышел бы такой себе (заодно, как не хотелось в этом признаваться, успокаивая собственные нервы). Оно и к лучшему – Тия как раз подошла к Твайлайт Спаркл и ее подругам, принявшись давать последние наставления, что могли пригодиться им в Кристальной империи. Луна же стояла поодаль, оглядывая городок, и думала: каким увидят его пони, когда магия Империи будет наконец выпущена на свободу, и разноцветный состав привезет их обратно? Будет ли ходить по улицам Понивилля долговязая фигура, с улыбкой отвечая на приветствия и вечерами тихо тоскуя о своей утерянной родине? Или всего и будет разницы, что пони станут еще месяц-другой обсуждать до крайности сердитого двуногого, что мимолетной песчинкой промелькнул в их жизни и был сражен сестрами-небожителями, давними защитницами Эквестрии? Не одна тысяча лет битв и времяпровождения более мирного были на стороне Луны, но вот — только одно утро, и она скорее предпочла бы отправиться с Твайлайт из боязни нарушить селестино действо, что задумала сестра в Понивилле. Шайнинг Армор, уже облаченный в походный доспех, выслушал Селестию, после чего кивнул и позвал за собой остальных:

— Ну что, дамы и сэр Спайк, в путь? Поезд скоро отправится, так что нам лучше занять места, — взяв большую часть поклажи магией, чему дракончик был бесконечно благодарен, капитан стражи раскланялся с принцессами и порысил в сторону станции. — Твайли, ты идешь?

— Принцесса Селестия, я… — с грустью взглянула на наставницу единорожка. – Я понимаю вас, но все еще не думаю, что вверять мне судьбу целой страны – это лучший выход. Особенно после… ну… — Твайлайт искоса посмотрела на Сахарный уголок. Ее определенно беспокоило, что чужак, вызванный ею с предыдущей позиции Мировой оси, оказался даже менее дружелюбным, чем волшебница могла предположить. Луна подняла бровь: юной Спаркл не мешало обзавестись большей уверенностью в собственных весьма немалых силах, если сестра считала ее достойной овладеть высшей магической формой. Но Тия разрешила затруднение сразу, как всегда мягко:

— Ты справишься, дорогая моя ученица, — с улыбкой пообещала принцесса Дня. — И я в свою очередь обещаю: когда вы вернетесь, Понивилль будет столь же уютным и безопасным городом, каким вы его помните и любите. Мы с Луной об этом позаботимся.

Единорожка, просветлев мордочкой, кивнула и уже куда решительнее взглянула на подруг. Те не остались в долгу:

— Брось нюни распускать, Твай! – подлетела к ней лазурная пегаска. – Подсобим если что, никакие кристаллики помехой для меня не будут! Только вы это, Ваши Высочества, — посмотрела Рейнбоу на принцесс умоляющим взглядом, — если что наметится интересное, прошу, не начинайте до нашего приезда! Ужасно хочется посмотреть, во что к нам прибытие двуногого выльется! А сегодня так и не удалось на него выйти… Ничего, вот обратно вернемся, и так просто он от меня не отделается!

— Дать пришельцу еще на свободе погулять, Рейнбоу Дэш? Чтобы он и дальше нарушал покой нашего города?! – возмутилась Рэрити. — Ну уж нет!

— Я вот что думаю, пони: принцессы и без ваших советов прекрасно разберутся, что им делать, — усмехнулась Эпплджек, и желтая пегасочка осторожным кивком головы выразила солидарность с ней. — Счастливо всем тут оставаться, — фермерша махнула копытцем паре знакомых пони неподалеку и, устроив на спине сумки-панно поудобнее, неспешно зацокала вслед за Шайнингом.

— Пойдемте, девчата! Долгие расставания – лишние слезы, а этого нам совсем не надо! Ваши Высочества, адьюс! – Пинки Пай пошла на обгон так резво, будто соловая пони в самом деле собиралась устроить с ней гонку до станции.

— До свидания, принцесса Селестия, принцесса Луна! – в свою очередь попрощалась Твайлайт, вместе с Рэрити левитируя небольшие саквояжи. — Обещаю, что приложу все усилия для решения вашей задачи!

Луна заметила, как по губам сестры скользнула улыбка тихой гордости. Твайлайт Спаркл и ее подруги в самом деле были хорошими, не лишенными обаятельности пони. Принцесса Ночи взрослела и жила в совсем другой эпохе, где к аристократии и могущественным магам относились куда более трепетно, если не сказать с опаской; но она была готова признать, что иногда Кантерлот, с его бесконечными сводчатыми залами и толпами вечно о чем-то ходатайствующих пони, начинал действовать Луне на нервы, словно сдавливая ее всей этой массой душного камня. Здесь, в Понивилле, атмосфера была совсем иной – поменяла свои взгляды на жизнь и Твайлайт Спаркл, коренная обитательница Кантерлота (и его библиотек), попутно разрушив проклятье, завладевшее душой Луны. Простые пони, простые, искренние отношения… Преданная своим соратникам и жителям Понивилля, Твайлайт сразу воодушевилась, когда уяснила, что стараниями принцесс с ее друзьями все будет хорошо. Селестия определенно сделала верный выбор, когда направила сюда свою воспитанницу – Луна ее решение одобряла теперь в полной мере… Это не значило, что она не могла подколоть Тию, всегда так педантично относившейся ко всему, что касалось обучения юных дарований.

— Как думаешь, сколько твоя лучшая ученица продержится в Империи, прежде чем поймет, что потерпела фиаско, — невинно спросила повелительница теней, глядя вслед дружной компании, что готова была скрыться за очередным домом, — и сбежит оттуда в слезах, как эта твоя Шиммер?

— Ставлю на неделю, — все еще задумчиво произнесла Селестия и осеклась… — Луна!!!

— Что? Ты попалась, не я! – рассмеялась темная принцесса, уже сама уворачиваясь, только не от подушки и кусков сахара, а тычка длинным рогом в бок. – Ау! Прекрати, прекрати только!

Потасовка царственных сестер окончилась, не успев толком начаться, поскольку позади них раздалось вежливое покашливание. Луна, которую еще не оставили воспоминания о грезах наяву, что оккупировал чужак, с трудом поборола желание вновь развернуться в боевую стойку. Селестия же наверняка ожидала увидеть позади агента Дропс или кого-то вроде нее, ибо страж назвался бы в открытую и обладал четко различимой аурой – и удивление Тии было не скрыть, ведь позади сестер расположилась зебра. Ее глаза, не укрытые привычной многим пони челкой, смотрели на эквестрийских монархов спокойно и прямо. В памяти Луны вспыхнул знакомый с прошлой Ночи кошмаров образ – тогда обитательница южных островов облачилась в наряд ведуньи и распустила гриву заместо искусно поставленного ирокеза. В отличие от младшей сестры, что зебру запомнила исключительно как сопровождающую ее маленьких поклонников, Селестия точно была с ней знакома более тесно. Доброжелательно улыбнувшись, принцесса спросила:

— Здравствуй, Зекора. Тебя привели в Понивилль проделки нашего гостя из другого измерения?

— Нет, Ваша Милость, беды удалось избежать, — зебра сделала не ожидаемый со стороны пони книксен, но низкий поклон головой. – Человека узнав, не могу я несчастьем назвать.

— Ты встречала его в дебрях Вечнодикого? – обеспокоенно уточнила Тия. — Надеюсь, он не доставил ещё и тебе проблем? Я не думала, что нам понадобится устраивать рейд в лес, но если у тебя есть представление о том, где человек мог остановиться…

В Луне начало просыпаться любопытство: какие же еще открытия преподнесет эта новая встреча, совсем уж нежданная? Зебра предупредительно подняла копытце:

— Подпитка лишь, уже там его не найти. Не стоит тревог: "человек" ваш на верном пути.

— Что ты имеешь в виду? – удивилась солнечная принцесса.

Последовавший за этим рассказ зебры был престранным из-за ее стихосложения, но довольно неплохо передавал суть. Выслушав Зекору, Луна не была уверена, негодовать ей или радоваться, что Селестия обнаружила по части пришельца еще одного единомышленника, который считал, что все идет хорошо и завершится исключительно благополучно. Однако была принцесса Ночи исполнена и небольшой толикой уважения: алхимик из далеких краев отважилась заглянуть в складки знания, куда немалая часть магов старалась без жесткой необходимости не лезть – в магию прошлого и будущего! А ведь Луна до сих пор помнила, как Старсвирл заставил ее с Тией тысячу раз писать на доске «Я больше никогда не буду пытаться исказить уравнение времени» — каждую! Со слов Зекоры выходило, что ее зелье не было способно масштабировать временную шкалу даже в том смысле, как это делал разработанный их наставником скачок, что формировал будущее с учетом знания о нем. Все, что зелье делало – это отмечало ключевые точки хронобытия, развилки, из-за которых история могла пойти двумя путями – различными настолько, что это коренным образом отразилось бы на судьбе целой реальности и в других обстоятельствах создало бы мироздание, схожее с альтернативными версиями Эквуса. Состав, по словам Зекоры, был еще далек от совершенства, а перескочить при его употреблении через целые поколения могло бы существо разве что с аликорновой шириной проницания. Но его оказалось достаточно, чтобы лесная колдунья узрела такую точку расщепления в ближайших сутках-трое.

Основываясь на богатом опыте ее племени в предсказаниях, зебра была убеждена, что все решения, которые примут королевские сестры, будут куда менее критичны для общества пони, чем ее встреча с человеком на болоте. Фактически, Зекора продемонстрировала храбрость (которую чужак наверняка оценил, поняв, что она не собиралась о нем сообщать представителям власти) и ненавязчиво пригласила его в Понивилль, точно указав, где мог найтись столь необходимый человеку гелий. Кто знает, сколько жизней могло быть искалечено, если бы пришелец отнесся к пони как к чему-то более враждебному и метался по улицам в поисках химикатов, уничтожая все на своем пути? Ведь, как заверила Селестию зебра, второй после развилки путь был куда мрачнее, ибо «чужак сей быстр и увертлив при встрече, термитной стали плоть и кость его крепче». Луна уже и не помнила, когда в последний раз безопасность пони оказывалась под угрозой лишь потому, что для гостей Эквестрии не нашлось подходящей пищи… хотя, если верить записям Тии, что-то похожее произошло с делегацией яков до того, как они удалились в свой анклав. Как и ожидалось, Селестия не упрекнула зебру за временное сокрытие информации, но поблагодарила и взяла с нее обещание выслать образец зелья придворным алхимикам, когда оно будет готово. Луна только вздохнула. Она собиралась было расспросить колдунью с куда большим вниманием к деталям, но знание порядков, что установила Селестия, заставило ее одернуть себя.

— Ты слишком доверяешь интуиции своих… — все же начала Луна с ноткой недовольства, но старшая диарх ее перебила:

— Зекора — известная мастерица зелий с юга, сестра. Хоть она не имеет квалификации наших столичных заведений, но я осведомлена о ее умениях и знаю, что доверять ей можно. Если уж Зекора говорит, что вторжение человека в Понивилль принесет больше пользы, чем если бы мы держали его подальше отсюда, так тому и быть.

— Возможно, — неторопливо ответила Луна. – Но если ты видишь картину таковой, то обычным пони разъяснений этой зебры может быть недостаточно, даже если уже ты повторишь ее слова. Жители Понивилля взбудоражены, милая сестра, а некоторые испуганы. Если мы позволим пришельцу и дальше носиться по городу, подобно ужаленному в трицепс минотавру, портя дома и снося все на своем пути, пони начнут ворчать, как бы они ни любили престол. У них не останется ни возможности, ни желания покидать свои дома, они перестанут видеть своих знакомых и близких, начнут переживать за их безопасность...

— Луна, — почти что торжественно провозгласила Селестия, — я обещаю предоставить тебе и твоим гвардейцам полный карт-бланш в случае, если человек повторно, притом все в той же несносной манере заявится в Понивилль.

— Правда? – не поверила принцесса Ночи.

— Конечно! Только человек этого больше не сделает. Открыто вступать в конфронтацию со стражей, когда он уже набедокурил и разжился всем необходимым — не самое ожидаемое из его действий, за которыми нам предстоит проследить в следующую пару дней.

— Я должна была догадаться, что в твоем одолжении есть подвох… — простонала Луна.

— Теперь человек будет искать лишь информацию о мире, в который он попал. Ты ведь заметила, что его копия Брэйв Ноктуса не носила метки, хоть под доспехом это и не было сильно заметно, верно?

Луна растерянно кивнула, вспоминая доклады стражников и личное наблюдение одного из них, которое он доверил властительнице мыслей. Аликорна озадачила эта деталь: пришелец довольно точно воспроизвел облик лейтенанта, лишь осмотрев его со всех сторон, но не сумел сделать хотя бы грубый рисунок, кальку с величайшего устремления души всех пони. Те же чейнджлинги запросто подделывали чужую матрицу, иначе для их вычисления не требовались бы специальные заклинания… Каких-то рун на "истинном" обличье человека – что его начальной версии, что истощенной, — тоже не было, и доспех его был равномерно базальтового окраса. Разве что оставшийся глаз теперь поменял свой цвет с зеленоватого на кроваво-красный… Тогда, сразу после атаки человека, Луна эти факты отложила, чтобы хорошенько над ними поразмыслить на досуге – но сейчас она не понимала, как это соотносится со словами Тии.

— Когда он открыто проявил себя... Когда человек был так близко, изменяя себя, мне удалось почувствовать его, — пробормотала Селестия, — почти так же, как когда-то был виден мне Тирек. Пустой сосуд. Вакантное место. Неопределенность. Что-то, что заимствует чужое, не имея собственного.

— Значит, он не настолько игнорируется магией, как мы поначалу считали? — нахмурилась Луна. — Или это чисто психические эманации, как у прочих разумных?

— Чужаку не должна быть знакома магия в привычном для нас смысле, — откликнулась задумчиво Тия. — Но какой-то схожий концепт при нем явно имеется. Держи меня в курсе, Лулу! — просяще взглянула на нее старшая. — Точнее можно будет сказать, если тебе удастся-таки наладить с существом ментальный контакт. Если человек в самом деле может чувствовать магию нашего мира, как я смогла засечь эту занимательную аналогию, но притом не способен отразить ее на себе, как не оставляет магия следов на нас до познания своего истинного пути, что ж... Коли так, благодаря размышлениям Лиры, я понимаю, к кому человек может обратиться ради этого познания в первую очередь.

— Подожди, сестра, — заторопилась Луна. — Ты же не думаешь, что… Ты что, в самом деле позволишь ему это сделать? Какому-то аналогу Тирека из мира без магии?!

— Как я уже говорила, статистика в его пользу, сестра. И я точно не думаю, что с цивилизованным существом здесь возникнут какие-то осложнения. Разумные, способные ограничить свои наклонности, зачастую стремятся поступать правильно. И если мы направим сердце и ум его к нужному заключению... Вот увидишь, через день-два мы будем с человеком уже добрыми друзьями, и такое замечательное событие никого из пони не оставит равнодушным. Особенно, конечно, мисс Хартстрингс. Не знаю, как ты, — грациозно потянулась, расправляя крылья, Селестия, — но меня эта утренняя суета изрядно утомила. Выражая солидарность с нашим запасливым будущим знакомым, скажу, что ничто так не раздвигает границы познания, как хороший завтрак. Кейков беспокоить мы не будем, им еще ремонт за счет короны предстоит, но я знаю отличное местечко, где подают изысканнейшие…

— Тия, чтоб тебя, обжорку несчастную! Вернемся в Кантерлот, и я лично займусь твоей фигурой! – почти кантерлотским гласом взвыла Луна сквозь ехидно-веселый смех сестры. - Я серьезно!!!

Глава 1-6: Доброе утро, Вьетнам

Алекс Мерсер, замаскировавшись среди кустарника, сидел на склоне холма и единственной рукой калибровал радиостанцию, что ему удалось с грехом пополам воскресить. Модуль навигации, разумеется, оставил в тайнике на болоте — натуральный чемодан без ручки получался… Таскать с собой, заменяя технологией инфосреду вируса, неудобно, полезно лишь в далеком, потенциально недостижимом будущем, бросить – расточительство. У Мерсера просто не было инструментов и знаний, чтобы исправить такую тонкую проблему. А вот радио с парой активных контуров другое, его восстановить — это вам не космическую тарелку в сарае собрать. (прим. Алекс вполне осознанно ссылается (не в последний раз) на Нечто, ибо там сгусток биомассы помимо троллинга полярников еще и занимался крафтом чуть ли не манер этих ваших орков, из говна и палок космический корабль строил то бишь) Мерсер знал, какие схемы можно было взаимно заменить в этой безобидной на вид коробке-модуле, куда перекинуть провода и куда подключить сделанную из подручных материалов антенну… Решение временное, конечно. Если выяснится, что местные законники не владеют радиотехникой, и перехватывать их разговоры не выйдет, то в "Черный ястреб" только ради присвоения навигатора да пары оставшихся ЧС-пакетов и стоило лезть. Да… отсутствие других потребителей привычной технологии, у которых можно было ее втихую украсть, виделось немалой проблемой.

Но выжить Мерсер все-таки теперь точно сумеет, используя технологии уже вирусные. Пусть у него не было гигантских промышленных агрегатов, обширных электрических сетей и заводских комплексов, одну за другой выпускающих на улицы Манхэттена грозные бронетанковые дивизии, зато наличествовали почти безотходное производство и близкий к 100% КПД. Опухоль в болоте исправно генерировала заряженную солнечной энергией массу – очень медленно на основе местных простейших элементов, но это был успех. Суррогат приходилось еще дополнительно обрабатывать гелием, который Алекс тихо усваивал через легкое, вплавив себе в трахею садовый шланг. Противоположный конец терялся за спиной, где была закреплена пара небольших, заточенных под размер кошколошадей баллонов. Можно было считать, что операция завершилась полным успехом… Если, конечно, не считать атаки той безумной розовой пони.

Сумасшедший мир! Мог ли Мерсер, находясь в здравом уме и трезвой памяти, предположить, что его когда-нибудь обстреляют не 120-мм фугасами и не залпами "хеллфаеров", а сахарной ватой и пирогами?! Вата, правда, выглядела чертовски аппетитно – земная-то глюкоза являлась отличным топливом для мозга даже для развитого. Жаль, что эту сахарную вату пробовать — все равно что клочья асбеста жевать… Повидло зашло хуже, ибо в его водянистой основе нашелся какой-то компонент, что нанес Алексу при контакте с тканями сильнейшие химические ожоги. Пришлось, скрежеща немногими оставшимися зубами, отмываться в болотной водице и выковыривать жгучую гадость из-под пластин брони. На самом деле Алексу повезло, что все прошло в рамках задуманного, строго по нотам. У мутанта была наскоро составленная схема побега на случай провала, включавшая в себя аэростат, что был замечен в городе, пару скамеек, фонарь, тележку газетчика и увиденную в переулке белую кошку, что вздумала прогуляться на рассвете… Хорошо, что этому плану не было суждено претвориться в действие – Алекс не был уверен, что сможет жить спокойно еще и после такого унижения.

Кстати о рассветах. Мерсеру, притворившемуся частью местного культурного объекта, удалось-таки выяснить причину их внезапности, как и заката, что он наблюдал часами ранее. Место было подобрано идеально; как известно, хочешь спрятаться на славу – прячься у всех на виду, да и здание по соседству явно было общественным центром городка. Скульптуру Алекс втихую разломал и оплавил зарядом фагоцитов, спустив по кускам в фонтан. Отчасти рискованный ход — если это была изображена какая-то местная святая, то особо ревностные служители культов только получили лишний повод сжечь пришельца. Впрочем, судя по жизнерадостному выражению на мордочке статуи и легкости, с которой она устремлялась ввысь, Мерсер в этом сомневался. Смешно было полагать, что Алекс даже с его анорексичной формой уместился бы в объеме, соответствующем местным самкам, однако статуя была крупнее их, лишь сохраняя пропорции…

Итак, луна все так же неподвижно висела в ночном небе, а россыпь звезд поблескивала у развитого над головой. Но он больше не мог позволить себе любование здешними красотами. Мерсер безотрывно наблюдал за всем вокруг, подмечая схемы патрулей, фиксируя разговоры и запоминая движения бронированных пони. Угрюмо думал, что воспроизвести полноценно одного из них не сможет: передвижение на четвереньках с вывернутыми плечами – опыт, конечно, занимательный, но это была бы лишь имитация, суррогат настоящего опорно-двигательного аппарата пони, как имитацией являлась его собственная куртка. Во время борьбы с эпидемией Мерсеру уже забредала в голову идея, может ли он создать себе конструкцию, подобную охотнику, но в этом месте даже стартовых, исключительно генетических данных неоткуда было взять! Непонятно, как движутся кости, как перетекают под шкурой связки мускулов… Часы проходили незаметно, один за другим, пока у ратуши с ее освещенными окнами ночная мгла вдруг не стала понемногу таять, обращаясь в сумерки. Мерсер даже успел обрадоваться: как, неужели здесь есть нормальный рассвет? Он сфокусировался на ратуше, и дар речи оставил развитого… хотя сейчас он и так был лишен возможности говорить, как это делают обычные люди.

На террасу вышла она.

Сказать, что Мерсер замер от неожиданности, значило лишь еще раз обозвать его притворяющимся статуей. Если увиденные им ранее пони были похожи скорее на очень-очень качественные, безумно реалистичные плюшевые игрушки, симпатичные по умолчанию, то это существо было куда ближе к воплощению понятия "эстетическая красота”. Хотя истинная причина столь сильного воздействия ее внешности на Алекса могла быть еще и в том, что новый типаж был единственной особью, которая хоть как-то смахивала на привычных человеку лошадей – а потому обнаружить ее в местном цветастом калейдоскопе было сродни собаке Корбюзье. (прим. Красная собака Ле Корбюзье – хитрость рисовать на холсте какую-то небольшую нестыковку, очевидно бросающуюся в глаза и приглушающую что-то более значимое, приписывают многим художникам, но Мерсер, как англосакс, упоминает именно француза) Безупречно чистая шкура, молочно-белая и чуть ли не отсвечивающая золотом, как ее регалии - утонченная, подумал Мерсер, вот каким словом можно было назвать эту конструкцию. Последним, кем Алекс мог себя считать, так это специалистом по выставкам конных пород, но даже на его взгляд сложение кобылы (вряд ли, с учетом ранее виданного диморфизма, это был "он") притягивало внимание. Почти что лебединая шея, более строгих очертаний мордочка, на которой были расположены выразительные глаза, не лишенные искры разума и чувства собственного достоинства… Совершенно фантастическая грива, сверкающая сине-зеленым, хотя трудно было сказать, чему она обязана таким цветом – своим корням или силе, что заставляла ее струиться будто в жидкостном потоке. Не такая уж высокая для Мерсера, других пони кобыла опережала по росту раза в полтора, а кончиком рога так и вовсе макушки старой формы развитого достала бы.

"Рога"? У этой крылатой еще и инструмент телекинеза при себе оказался помимо роскошных крыльев! Приняв во внимание украшения из драгоценного металла, включая лишенную всякой вычурности корону, и углядев явное подчинение со стороны стражей более крупной особи… Это что же выходило, местная иерархия базировалась в том числе на биологическом превосходстве? «Вот это уже интересно, а не просто шокирующее», — подумал Алекс, борясь с искушением устроить более обстоятельную слежку за существом. Что там МакМаллен писал про генетические программы? Жестких врожденных схем поведения, инстинктов как таковых что у людей, что у их родичей по ветви семейства не наблюдается… Большинство навыков приматов нуждается в дополнительном обучении – и человек, и шимпанзе не понимает с рождения, например, что иерархия может основываться на том, кто за кем ест. Но генной памятью в некодируемых последовательностях, которую вирус использует в качестве отмычки, человек обладает. Так могли ли иметь что-то похожее местные разумные, только, с учетом увиденного "колдовства", вовсю этим пользующиеся, как обновленный Мерсер выуживал из спящих последовательностей те конструкции, которые давным-давно были забыты генетикой человека? Или эта гипсовая королева заняла свое место не сколько благодаря генным программам и доминированию в магическом плане, но по праву наследования? За личные качества, в конце концов? Если развитие их вида хоть сколь-нибудь было похоже на земных лошадей, то эмоции могли бы эволюционировать из соответствующих инстинктов: основная забота представителей рода Equus, социальных животных – обеспечение безопасности себе и сородичам... У высших приматов все куда более размыто и требовательно к непосредственной передаче опыта, а вот лошадь инстинктивно ищет покорности, ибо у одиночки меньше шансов выжить, спастись от хищников, и на опыт группы можно положиться в поисках воды и еды. И если у обычных копытных иерархия в большинстве случаев определяется возрастом, состоянием здоровья и опытом, то здесь у руля стояла… получается, здесь требовала к себе уважения и повиновения взамен на безопасность табуна самая развитая особь, словно в их эволюционной доктрине действовали закономерности полиморфизма?

Иерархия среди местных определенно существовала, только какая-то неправильная. Когда на летучем экипаже, движущемся по вполне себе аристотелевой физике, (прим. Аристотелево движение – т.е. самоподдерживающееся: в данном случае объект продолжает лететь вперед, игнорируя силу тяжести. Алсо, согласно фанону "Поединка разумов", а также косвенно канону (текстурами книг в его квартире являются в том числе тома Der Psysik, самого уважаемого немецкого собрания по физике), Мерсер таки неплохо поясняет за физику – не как специалист, но выше, чем на уровне "дилетанта широкого профиля") прибыла вторая "вытянутая" кобыла и принялась сердито что-то выговаривать белой, даром что была ее меньше, Алекс смекнул: ага, новенькая была еще выше рангом. Каково же было удивление Мерсера, когда обе не-очень-кошко-лошади весело рассмеялись и в куда более неформальной обстановке принялись шушукаться так, будто являлись близкими подругами или даже сестрами! На членов лошадиной инквизиции, присланной по мерсерову душу, они в тот момент походили в последнюю очередь… Однозначно, не средневековые дуболомы. Привычному образу средневековой аристократии, смотрящей на всех остальных как на грязь, они тоже соответствовали так себе: со своими солдатами переговаривались вежливым тоном, спокойно – и те отвечали сдержанным почтением. Реакция на мятного цвета пони, которая сунулась к ним в окно (не ту, что подкралась к ратуше под перевернутой коробкой, что-то кобылам передала и скрылась на крыше при помощи троса, невольно Мерсеру этим напомнив одного капитана Черного дозора) тоже была странной. Спустя пару-тройку часов зеленая лошадка вышла из здания, до ушей улыбаясь, что-то напевая и не заимев никаких проблем с охранниками. Столь странное отношение к неравным себе (по меркам почти что старозападного окружения) явно говорило о чуждой психологии.

Второе рогато-крылатое четвероногое, между тем, тоже представлялась занимательнейшим экземпляром. Голова с роскошной струящейся гривой казалась больше относительно тела; отличные от ее подруги пропорции и меньший рост делали кобылу похожей на подростка, однако эти беспокойные проницательные глаза и длинные ресницы могли принадлежать лишь взрослой особи. Коронованная черным металлом кошколошадь была иссиня-темной, как сама ночь — копытца ее будто сделаны были из точеного обсидиана, щиколотки балерины поддерживали горделивую осанку… Ни грамма лишнего веса: лоснящаяся шкура обтягивала крепкие мышцы, как перчатка руку – элегантная, но способная в любой момент сжаться в кулак и бить безжалостно. Первая кобыла даже казалась теперь по сравнению с припозднившейся более мягкой, воздушной что ли… "пухлый" для столь вытянутого вверх существа (тем более лошади) звучало бы странно. Если Мерсер правильно разобрал, имя белоснежки было Ноаеелуум, а меньшей – Лоодаи; стражники выделяли голосом обращение к особям рангом выше, ну и титул одинаковый вперед ставили. Алекс как раз наблюдал за патрулями темненькой, что явно несли в себе черты летучих мышей – еще одно причудливое издевательство этого мира над его знаниями! – но тут Инь с Янем вышли из ратуши. Мерсер краем глаза отметил на губах меньшей легкую улыбку заместо озабоченной деловитости и амбиций, которые она демонстрировала по прибытии. У него промелькнула мысль о том, что кобылы однозначно являлись родственницами – слишком уж расслабленно по отношению друг к другу они себя вели. Альфа-особи, между тем, вышли на площадь и пристроились рядом друг с дружкой, отворачиваясь от Алекса. Их рога мягко засветились в ночной мгле; позы переменились, выражая сосредоточенность и нагрузку.

Алекс Мерсер выпал в осадок. Ненатурально, взрыва ядерной бомбы ему все-таки удалось избежать.

И вовсе не потому Алекс пережил очередной шок, что до него наконец дошло при взгляде на Инь-Янь: все аборигены (включая кляч с водяными гривами) — хреновы эксгибиционисты. Было, на самом деле, глупо ожидать, что смахивающие на высших млекопитающих ксено будут методом почкования размножаться, и под пышными хвостами ровным счетом ничего не окажется… Мерсер не думал, что его мысли в такой момент почему-то должно занять осуждение – для него, вон, одежда была просто еще одним опциональным покровом тела, и технически развитый тоже голышом щеголял. Еще и на постоянной основе, в то время как некоторые туземцы позволяли себе носить настоящие платья и костюмы… Может, это и совсем другое дело было. Алекс не горел желанием на данную тему рассуждать.

Вот солнце и луна, вдруг синхронно поменявшиеся местами – это действительно стоило внимания. Так запросто меняющая свой крутящий момент планета, позволяющая легко "переключаться" между спутником и системообразующей звездой… Можно ли было это явление увязать с двумя альфами, которые ночью что-то там своими рогами подсвечивали, целясь в небо? Одни квантовые скрипачи знают, что об этом на месте Алекса Мерсера подумал бы сэр Хокинг. Но если это действительно было правдой… Да, решение сбежать вместо установления контакта было верным — если бы Мерсер наткнулся на местных небожительниц, в измерение которых он столь злостно влетел, наверняка бы уже висел распятым на прозекторской стойке, обвешанный кучей трубок и разбираемый на запчасти! Черт, насколько же сильными должны были являться эти существа? За восемнадцать дней эпидемии Алекс выследил одного из старых коллег МакМаллена, который утверждал, что Грин была, несмотря на более примитивное вѝдение со стороны Дозора и Гентек, натуральной "персонализированной эволюцией" во плоти. А это кто были — воплощения небесных светил?

Ну а если серьезно, Мерсеру следовало быть очень, крайне осторожным до тех пор, пока он не разберется во всей этой сверхъестественной, но в силу наличия какой-никакой логики потенциально объяснимой хреноте. Может, его эти королевы, если развитый кого-то тронет всерьез, метеоритом с орбиты прихлопнут или вовсе на солнце отправят! Мерсер покрылся бы холодной испариной, будь он на это способен в текущем статуеобразном состоянии, когда белая кошколошадь мазнула по нему взглядом, разворачиваясь в сторону улиц. На что еще они могли быть способны? Только бы в придачу к замораживающему дыханию и управлению погодой у альф не было рентгеновского зрения… К счастью, крылороги внимания на Мерсера не обратили, явно собираясь удалиться с площади. Алекс облегченно выдохнул бы своим единственным воздушным мешком, не будь дыхательные пути перекрыты минераловидным покровом: два супермутанта, двигающие без особого напряжения космические объекты — для одной ночи это являлось перебором, пора было и честь знать. Тем более, наступало самое подходящее время, смена караулов… Сине-белый дуэт, безусловно, представлялся великолепными созданиями – Алекс бы не придумал конструкции лучше и изящнее для четвероного, сочетающего черты зооморфа с полновесной разумностью. Однако мерзостный охотник-вожак и то его столько не напугал, как эти пушистые двойняшки, по идее не способные вызвать больше отторжения, чем какая-то кошка! Огромная, разом постройневшая короткошерстная кошка с вытянутой мордой, "волшебная", разумная и в парике со встроенным ветрогенератором... Досадно, что Мерсер вынужден был обходиться лишь клочками данных и ассоциациями из прошлой жизни – явно недостаточными, чтобы начать разбираться во всей этой чертовщине.

«Как выражаются поэты, я знаю лишь то, что ничего не знаю», — буркнул про себя развитый, ломая внешний покров, и исчез на крыше ближайшего дома, мягко оттолкнувшись от постамента. И хорошо еще, что стража в это время глядела в другую сторону: перспектива застрять в образе статуи и терпеть нахальных голубей до следующей ночи, скажем, не вдохновляла. Надо было торопиться, пока с восходом солнца улицы города не запрудили копытные… Да взять хотя бы по части незнания этот городок, населенный существами со сверхсилами! То ли все тут были богаты настолько, что способные быть предоставленными магией излишества считаются показухой и дурным тоном… то ли бедны, влача жалкое сельское существование, а довольными и миролюбивыми выглядели, потому что оказались зомбированы колдунством этой парочки. По идее, если "магия" этих пони хоть сколь-нибудь была похожа на ее людские представления, то предмет любой сложности воплощался, не вливая особых усилий и не протягивая гигантские производственные цепочки, не создавая соответствующие сектора экономики. Конечно, вряд ли экономические модели людей применимы к миру, в котором существует какое-то подобие технологии, что можно согласно заветам Кларка (прим. Любая достаточно развитая технология неотличима от магии (с) Артур Кларк. Мерсер таки уважает классический сай-фай и отдельные произведения Голливуда, пришедшиеся на его отрочество) почитать за магию, но все же! Идея о том, что зооморфы очень (по меркам человечества) состоятельны и в то же время для них ничто не представляет особой ценности, Алексу виделась не лишенной оснований. Тот же источник энергии, дамба с электростанцией, здесь имелась в наличии, словно дожидаясь, чтобы кто-то запитал с нее мощные машины и поворотом рубильника включил привычную Мерсеру техногенную цивилизацию...

Но нет — электрофицирован городок почти что не был, да и многие фонари работали на каком-то ином принципе, словно в них необыкновенно ярких светляков напустили. Навскидку селение пони казалось небольшим, но застроенным плотно, старательно. Больше всего оно напоминало поросший мхом сад, где меж рассыпчатых земляных и каменных дорожек были расставлены дома, многие из которых громоздились причудливыми фасадами, шатрами и шпилями. Заведение с вывеской, рисунок которой повторял увиденный на воздушном шаре, и вовсе мог служить иллюстрацией к антиподу слова "лаконичный". Рынок, неподалеку от которого выбросило UH-60, казался возникшим стихийно; на каждом его свободном пятачке размещались какие-то загоны, прилавки. Среди шатров с разноцветными тентами виднелась местная ставка прихвостней Инь-Янь – к ним Алекс соваться еще ближе не стал, решив, что для сиюминутных нужд раздобыл достаточно образцов голоса и данных.

Во время короткой прогулки в открытую же не случилось... ничего. Днем здесь было полно пони, которые шли мимо окопавшегося в огородах Мерсера по каким-то там понячьим делам и периодически интересовались у знающих, а из-за чего, собственно, весь шум, и почему от окраины населенного пункта дымом несло? Сейчас же почти все гражданские спали, и можно было не опасаться какой-то там особо глазастой Стеклорезки. Пони-вампиров под козырьками домов развитый обходил благодаря ИК-сенсору (оказались они вполне себе живыми и теплокровными), а если кто-то неучтенный его и заметил, то кроме долгого взгляда их командиру в спину Алекс, по-видимому, реакции не дождался… На расстоянии он не так уж сильно отличался от обычного пони, почти избавившись от неровной, хромающей походки и скрыв большую часть искривления позвоночника. В облике офицера Лоодаи, тихо кляня непривычную конструкцию, Алекс с позаимствованной в аптеке бутылкой спирта (ну, хотя бы в фармацевтических традициях другой мир проявил с Землей сходство) подобрался к вертолету. Он уже шествовал по городу на четырех лапах, спрятав в тени свою до костей оголенную плоть, коллекционируя фразы и детали – главное было не попадаться на глаза патрулям, — но теперь пришла пора выйти из теней, вступить в краткосрочный, но полноценный контакт с, в перспективе, недружественными ксено. Пони уже наверняка знали, что развитый был способен менять облик; Алекс видел в глазах стражей, когда подковылял к ним, подозрение, сменившееся в рекордные сроки недоумением и шоком. План был, на самом деле, идиотским — брать вот так наглостью, нахрапом… Но он сработал! Не пришлось вырубать стражу, пытаться ломать барьер своими силами и потом отбрехиваться перед набежавшей толпой, что всего лишь хотел поинтересоваться, как пройти в библиотеку. Какое же здоровое, черт возьми, это было деревце...

Мерсер даже обрадовался, когда ступор у стражей прошел, и мелкие пони – только в сравнении с изначальной формой развитого, — попытались его остановить. Дожил! Лошадью притворяться, на четвереньках ползать… Если бы у Мерсера была альтернатива, стал бы он такой несуразной чушью заниматься? Александр понимал, что в столь предосудительном отношении виновата его тяга к антропоморфизму и другие черты, обусловленные эволюционно и культурно, но делать с этим ничего не собирался. Наверное, с таким подходом ему ничего бы не стоило и оторвать бронированным пони головы… Кто говорит, что лошади успокаивают лучше, чем чашечка лавандового чаю, на самом деле не пробовали настоящего чаю. Общение с эквиидами встряхнуло Алекса не хуже, чем укол адреналинового пика прямо в сердце – а становился Мерсер обычно в такие моменты нервным и поистине смертоносным. И, тем не менее, мужчина, коему совсем недавно свернуть шею военному было не сложнее, чем переломить зубочистку, сдержал себя. Пожалуй, основной причиной могла быть боязнь отхватить пинка от потенциально всемогущественных существ (если местные солнце и луна не являлись гигантскими лампами, голограммами, или как еще принципом Оккама можно было пренебречь в плане этих явлений). Может, была повинна и скотская человеческая натура, ни во что не ставящая себе подобных, но издевательств над беззащитным животным не терпящая. Может, так получилось, поскольку те же дозорные могли причинить вред его сестре, а здесь Мерсер отвечал только за себя – вот законы военного времени с его стороны и перестали действовать. Или Алекс пощадил их просто потому, что пони не были съедобны?

Истина, должно быть, где-то посередине обреталась, с каждого мотива занимая определенную долю. Как бы то ни было, благодаря эффекту неожиданности Мерсер раскидал стражников как котят – на расстоянии, будучи подготовленными, с ними наверняка было бы сложнее расправиться без критического членовредительства… Алекс многое бы сейчас отдал за "Джавелин" с комплектом зарядов. В паре с пулеметом он должен был зайти очень неплохо, ибо кондиционеры на местных крышах можно было не рассчитывать отыскать, а концентрация пернатых в воздухе неуклонно повысилась. Оставив позади себя нескольких стражей с то ли ушибами, то ли переломами и сотрясениями, Алекс бросился в город. Там, где были торты, празднества и воздушные шары, должно было обнаружиться и то, чем шары эти надувались. Рыже-красный смог вирионов, безвредных носителей информации, что затягивал пораженные вирусом кварталы, не мог здесь считать данные и пометить для Мерсера цели, но весьма неплохо взбудоражил местное население. Удивительно, но четвероногие солдаты мигом позабыли про развитого и принялись вытаскивать из очагов гражданских! Дозор бы так точно не поступил, но эти колдуны… видимо, вновь сказывалась разница психологий. Все еще недостаточная, чтобы Мерсер к поням кинулся с распростертыми объятиями, впрочем; Алекс до последнего ждал, что прямо перед ним возникнет в золотистой вспышке белоснежная архиколдунья и отправит лучом смерти в нокаут, но все обошлось благополучно. Двигаясь в быстром темпе, с привычной ловкостью перемахивая через дома и кричащих зооморфов, развитый забрал нужные химикаты, в том числе на ферме, и был таков.

Починкой радио мужчина был занят, пока не наступил полдень. Он оставил терраформеру левую руку, взамен наметив кое-какие дистанционные средства, что помогли бы справиться с летунами, прикрепил к когтистой культе пулемет и отправился на холмы, что окружали населенный пункт. Любопытно, что голода разума, который пару раз настигал Мерсера во время борьбы с эпидемией, по-прежнему не чувствовалось, даже самых легких его намеков. Словно… будто его отрезало, оставило за гранью, уступив место опустошающего разум стремления какой-то… незавершенности? Словно из Мерсера вырезали кусок, непрочитанное им диковинное послание, о котором он не мог вспомнить ничего, кроме того, что послание это в родном мире должно было обременить мозг Алекса. И приложение этого ментального багажа обязано было располагаться где-то в районе лопаток – будто из его завершенной конструкции выдавили кусочек паззла, теперь Мерсер понимал это ощущение именно так.

Что-то, должное иметь значение после убийства Грин, исчезло. Но что? Не рисунок же его куртки, который мог быть преспокойно воспроизведен, в любой момент скопирован? Мерсер ломал голову (в ментальном плане) над этим вопросом, пока не добрался до холмистой местности, после чего оборудовал наблюдательный пункт, растворившись среди растительности при помощи того же маскхалата. Разведывая окрестности, Алекс был потревожен каким-то достаточно крупным существом и, прячась, сдуру сунулся в подземные ходы – но бежал оттуда еще быстрее, нервно хихикая. Мало того, что Алексу уж слишком резко поплохело, ибо голова его оказалась занята наиглупейшими мыслями, состоянием эйфории и совершенно неуместным желанием смеяться, (прим. Согласно фанону ПР, мощный радиационный фон провоцирует у развитых церебральные нарушения, напоминающие таковые при тяжелой форме авитаминоза. Галюны, вспышки беспричинного веселья и вот это все) так его еще и облаяли местные обитатели. Несколько собакоголовых мутантов с внушительного вида мускулами преследовать его не стали и, погавкав для острастки, скрылись среди каменных глыб, вздымая клубы земляной пыли. Ну да, попробовали бы они Мерсера схватить! Крупнее пони, однозначно в силу носимых доспехов и холодного оружия разумные, они все равно не походили на существ, способных чисто по физическим параметрам представлять для развитого угрозу. По сравнению с охотниками, что были в силах вскрыть "Абрамс" как консервную банку, мутанты эти и вовсе казались мальтийскими болонками. Будь вирус для собак-переростков адаптируем, Мерсер мог бы на первых порах создать недурственных приспешников, свирепых и очень опасных. Под ногами ничего не подозревающей жертвы мускулистый загривок проламывает землю, мелькает перекошенная пасть, а за ней следует главный удар, взлетающий над головой двумя огромными серыми наковальнями с когтями-бритвами... Однако Алекс списал все эти отдаленные от реальности планы на воздух — какой-то он в ходах собак и близлежащих окрестностях нездоровый был, даже более вредный, чем ставшая уже привычной плазма бериллия. Ну, и никто не гарантировал, что местные землекопы не могли в одиночку тягать железнодорожный состав или щелчком пальцев вызывать землетрясение. Пони-то Мерсер хотя бы поверхностно изучил…

Когда Александр, прочистив желудок, вновь уселся за ручки станции и вытянул самодельную антенну, нетипичное веселье оставило мужчину, но никуда не делось чувство, будто жизнь его — это спектакль, а сам он – актер, которому из-за обрушения декораций приходится ужасно импровизировать, и вот-вот на него обрушится новый сюжетный поворот. Мерсер подсоединил чудом уцелевший резервный аккумулятор из приборной доски, стрельнув глазами поверх своего оборудования. Вдалеке летела пегас-самка, толкая впереди себя большое кучерявое облако. Двигалась расслабленно, нежась своей светло-лавандовой шкуркой на солнце и подставив почти белую гриву потокам ветра. Мерсер, захваченный этой картиной, разглядывал хрупкую представительницу незнакомого ему мира и думал, какая нужда вообще могла заставить изобрести способ перемещать по небу уже не светила, но облака. Очередное свидетельство того, что он попал в какое-то подобие детской сказки, где все пушистое, яркое и волшебное… Ну и ядовитое будь здоров, не без этого. Мир вокруг него был безумен, ужасно неправильно себя вел… Но Алекс не мог не признать, что его можно было назвать красивым во вполне привычных человеку рамках. Для местных жителей здесь наверняка пахло не токсичным металлом, но разноцветьем трав, по-летнему сочных, колышущихся под набегающим ветром. Маленький уютный городишко в долине, с южной стороны опоясанной дремучим лесом, наполненным тысячей шорохов и пением птиц… Неплохое место, чтобы в любое другое время провести отпуск, на самом деле.

Да, мирок был внешне симпатичным, почти что идиллическим, если не вглядываться в детали и не хвататься по любому поводу за голову. Но этот мир был чужд Алексу Мерсеру, существу, которое даже самому себе определение было дать не в состоянии. Вселенная, серьезно? Зевсу еще и пяти минут не выдалось поразмыслить над тем, во что его эти восемнадцать дней превратили, а его вдобавок в целый новый мир забрасывают, в совершенно незнакомое состояние окружающей среды? Даже луна здесь была неправильной, выдающей явно не отраженный свет, ибо усвоить его облаком, как излучение дневного светила, не представлялось возможным. Небесные тела здесь управлялись вручную… накопытную то есть, и если аборигены могли этим же образом влиять на смену сезонов… Да и на более мелком уровне терраформингом заниматься тоже могли, судя по маневру с облаком от той пегаски.

— Этот мир кажется искусственным, кх-ха, — прокряхтел Мерсер, настраиваясь на ряд частот. – Вот пусть он и окажется искусственным образованием, секретным правительственным полигоном в Атлантике, куда я случайно загремел. Кхах-х... Или за полярным кругом. Или еще хоть чем-то. Чем угодно, лишь бы на Земле… Вселенная, ну пожалуйста!

Наткнувшись на пару волн с понячьей музыкой, Алекс некоторое время вслушивался в непривычное звучание, после чего, вздохнув, обратился к знакомым по памяти военных диапазонам. Это было охренеть как глупо… но у Александра Мерсера просто было слишком много мозгов, чтобы безоглядно надеяться на что-то менее очевидное. Кашлянув, Алекс вновь поднес к щели на черепе наушник, что он выцарапал из единственного найденного шлемофона, и чужим голосом начал:

— Красная Корона, это Цитадель-17. Кха... Я потерпел крушение в неизвестной области… Мои ресурсы на исходе, установить координаты не представляется возможным. Бортовой компьютер вышел из строя. Запрашиваю, кха, эвакуацию… ориентиры – небольшой населенный пункт, расположен в излучине реки… — Мерсер называл и называл известные ему данные, пока не окончил запрос. Ответом ему послужило лишь статическое шипение. Выждав немного в режиме приема, Мерсер начал заново надиктовывать вводную:

— Красная Корона, это Цитадель-17. Я потерпел крушение в неизвестной, кхе, области…

Спустя полчаса, когда радиостанция по щелчку тумблера с треском умолкла, Мерсер перевязал ее стягом массы и убрал за спину, к жизнетворным баллонам. Холодное цевье пулемета прижалось к окостеневшему лбу, глаз зажмурился, когти единственной правой руки судорожно сжались, так что из порезов засочилась белесая кровь — в отсутствие кислорода многочисленное железо, коим она была насыщена, не окислялось мгновенно, давая привычный багрянец, что ночью изрядно напугало развитого. Мерсер так и не дождался отчетливого приема и благословенного "слышу вас хорошо, Цитадель". Позвонить домой с вечеринки, где все вокруг заряжено пьяным угаром, и вызвать такси не вышло. Мысли Алекса путались, напоминая речь неведомого безумца, что жаждет донести до окружения какую-то ценную информацию, но не в состоянии это сделать. Однажды он уже повелся на нечто непроверенное, на самообман, когда решил, что в состоянии обмануть чудовищную государственную машину и не поплатиться за это. Кто-то удивлен, что этот метод при повторном использовании опять не сработал? Вероятность успеха была… ну, скажем, не больше, чем возможность Алекса в этом мире взрывать местных жителей, лишь дотрагиваясь до них и задействуя ядерные силы для запуска литиевой реакции. Вряд ли Вселенная расщедрилась бы на сравнимый с этим подарок… Слишком уж она гадкая сука.

Немного помедлив, Алекс встал на протезы и побрел к спуску с холмистой гряды. Радио у местных, без сомнения, было, хотя военных переговоров услышать и не довелось. Могли и засечь, как пришелец пытается выйти на связь со своими, так что следовало поскорее уйти из зоны ответственности пегасов… В другое время мысли Алекса захватили бы, возможно, установки агрессивные и исполненные самомнения. Почти три недели сражения на улицах обреченного города закалили мутанта, исходник которого добровольно согласился прийти под крыло Грин. Ее сень едва не уничтожила Зевса – но каждый удар, каждая пуля, которую он выплевывал, затыкая потоки кровяного суррогата, каждый убитый делал его сильнее. Выковывал все более лучшие и совершенные формы. Очевидно, здесь их было бы недостаточно… Раньше люди имели тенденцию к задабриванию божеств, мнимому взаимодействию с ними. Бросая вызов богу ветров, рискнете ли вы вступить в схватку с его материальным воплощением — торнадо? Если вы простой смертный, это будет как минимум глупо. Но если вы уже однажды умерли, если в вашей груди будто рокочет турбина, вместе с сокращающимися сосудами чрезвычайно равномерно разгоняя кровь по телу, а кости прочнее, чем авиационная сталь, у вас есть возможность дать силам природы отпор. Быть может, и воплощениям небесных явлений тоже! Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям — так сказано было одним человеком, сведущим в биологии. И в искусстве приспосабливаться доктор Мерсер теперь был истинным профессионалом, а не обыкновенным любителем… Тогда, пару дней назад, Алекс не побоялся бы выступить против Инь-Янь, если они хоть краем своего недружественного внимания зацепили его сестру.

Сейчас же Мерсер лишь проворчал себе под несуществующий нос: «Будем работать с чем есть». Понять этот мир (а это, похоже, действительно было иное измерение, куда его неведомым образом закинул ядерный взрыв) сходу было немыслимо, и наверняка аборигены не думали в точности как люди. Но, с другой стороны, договариваться с ксено Алексу теперь казалось делом небезнадежным благодаря разумности и цивилизованности, пусть и ходили они на четырех ногах, а химически были закручены по спирали Шанкуртуа (прим. Спираль Шанкуртуа — систематизация химических элементов, основанная на закономерном изменении атомных масс. Является упрощенной версией периодической системы Менделеева) или вроде того. Однако, прежде чем встречаться с их правительницами, было бы неплохо об этих самых кобылах что-то узнать из независимых источников… более-менее независимых и не подверженных влиянию общественного мнения. С достаточно пластичным складом ума, чтобы подпустить к себе странно выглядящего пришельца и не тыкать в его сторону копьями.

Мерсер кивнул сам себе. Задачи, связанные с недостающими данными, в своей прошлой жизни он любил. Голова что у доктора Мерсера, что у его развитой версии на длинной шее не для красоты сидела, знаете ли – его новое состояние могло не только быстро перемещаться в пространстве и проделывать в живых существах отверстия, не предусмотренные физиологией. Из-под скуловых дуг у Мерсера с урчанием полезли вытянутые вверх остроконечные пластинки, способные управляться мускульным усилием. Прикидываться своим у ксено – дохлый номер, но начать выглядеть чуть более дружелюбно, более привычно Алекс вполне мог. Если развитый правильно понял, не последнюю роль у эквиидов в проявлении эмоций играли уши, так что это был резонный ход. Аборигены уже знали, что Мерсер отличается от них и способен подло залезать в чужие шкуры. Но вот если он останется собой, притом начав выглядеть чуть более привычно, так что пони обнаружат при чужаке знакомые им каналы информации…

«Забавно», — неожиданно решил Мерсер. Длинная шея, исключительная костлявость, ноги-ходули, маска в виде черепа, прибавились костяные же "уши", кашель в силу токсичности воздуха и необходимости усвоения гелия никуда не делся… ну что ж, теперь он официально Гривус. Мерсер припомнил-таки правильное имя генерала, случайно наткнувшись на него в памяти летчика, под "руководством" которого восстанавливал радио. Оставалось только начать ходить сгорбившись, заложив руки за спину, и размышлять над кознями против какого-нибудь местного Кеноби. Ну, те двойняшки-телепаты, белая и темно-темно-синяя, на пенсионерок-джедаев тянули по части внешности слабо. Во всяком случае, сходства между ними и той весьма бойкой на вид старушенцией, что подняла хай при виде Мерсера на ферме, не наблюдалось.

Алекс вдруг развернулся и выбросил вперед руку, как раз в сторону деревьев. Туда немедленно полетел органический снаряд-боло, на пару штук которых развитый потратил почти весь накопленный резерв. Мерсер через прицельную планку M249 вгляделся в зелень. Всего мгновение назад ему показалось, что там замер чей-то неподвижный, крайне напоминающий пони силуэт, однако жила оказалась намотана на самый обыкновенный трухлявый пень. Мутант, сейчас больше напоминающий ходячий скелет, нахмурился, присел и замер, вслушиваясь сквозь все более громкое урчание, что предшествовало отсроченной детонации. Однако уже скоро он был вынужден признать, что среди пары деревьев на холме спрятаться было негде — Мерсер прекрасно видел, что он здесь один, а не доверять своему улучшенному зрению причин у него не было. Никаких необычных звуков, огней или теней…

— План рабочий может и появился, но, кха, нервы шалят, — наконец проворчал Мерсер, подходя к пню в тени другого дерева и снимая с него боло, рядом энзимов деактивируя бомбу, этот крошечный аналог опустошительной атаки. – Боги, как же мне нужно поспать.

Алекс, вновь открыв подачу гелия, приставным шагом заскакал дальше. Он более не оборачивался, хоть мутанта и тревожило смутное чувство того, что его посетили дурные предзнаменования. А потому он не видел, как спустя минут пять огрызок дерева пропал во вспышке зеленого пламени, и в сторону Понивилля уставились большие испуганные глаза. Шею чейнджлинга все еще саднило – так сильно ее захлестнуло оружие этого двуногого прежде, чем трансфигурация растянула путы. Дрон этот являлся далеко не самым умным членом роя, но ему однозначно хватило мозгов понять, что в привычную этим мерзопакостно-добреньким пони жизнь ворвался какой-то страшный и опасный хищник – с не меньшими чем у Королевы амбициями и желанием переделать все под себя.

Чейнджлинг перевоплотился в пегаса и рванул в противоположную сторону так быстро, насколько позволяли его крылосилы. Пожалуй, и дальше следить за этим двуногим становилось слишком опасно… Будет довольно, если он доложит Королеве об уже виденном.

Глава 1-7: История повторяется

Бывает веселое утро, со звуками просыпающегося города, чаем и легким завтраком, прямо как любила Свити Белль. А бывает такое, будто его сама Пинки Пай распланировала! И не в плане обилия сладостей... Начался день довольно неплохо: в почтовом ящике обнаружилась листовка с печатью эквестрийской гвардии, что с этого самого утра особый режим отменяется. Можно было снова играть с подружками, не тратить попусту дни каникул, сидя дома за закрытыми дверями и ставнями! Мама, правда, сомневалась, хорошая ли это идея. Ведь лист содержал и предписания, как вести себя при встрече с чужаком, который все еще бродил где-то неподалеку от Понивилля. Однако гвардия уверяла жителей, что чужак не нанесет им вреда — нужно только постараться не привлекать его внимания громкими звуками и не бежать, едва завидев передвигающееся на задних лапах создание. Если заговорит, лучше не добиваться внимания кучи других пони, а постараться понять, что чужаку нужно... Если же просто что-то подозрительное начнет происходить на улицах города (например, появится взрослый пони без метки. Такое вообще бывает?!), следовало доложить стражнику.

Со слов родителей Свити знала, что пришелец разгромил кондитерскую и весь город поставил на уши своими дымовыми шашками, и это мгновенно стало темой для пересудов меж мамиными подругами. Свити Белль, быть может, и осталась дома из чистой осторожности, но провести еще один день взаперти было бы совсем уж тяжко. А поскольку за окончание домашнего режима выступил и папа, намеревавшийся начать выходной с удочкой в копытах, мама сдалась. Взяв с них обещание не делать глупостей, она отдельно наказала Свити, чтобы та не вздумала пытаться завести дружбу с пришельцем, пока во всей этой кутерьме не разберутся стражники. Единорожка легко согласилась — не так уж охота ей было встречаться с тем, кто прошлым утром умудрился повыгонять из домов всех пони и вообще устроил из их тихого городка лас-пегасовское столпотворение!

Пока Свити споро поглощала оладьи, она размышляла, удастся ли ей и Эпплблум встретиться сегодня со Скуталу. Папа вчера вечером что-то там говорил про то, как гвардейцы перекрыли железную дорогу и тщательно обыскивали секретно-особыми заклинаниями редкие поезда, которые проходили через станцию... Только бы стража совсем не остановила движение! Потому что родители пегаски вновь были в отъезде, и Скут в очередной раз обосновалась у тетушек. Холлидей и Лофти даром что жили на некотором отдалении от Понивилля, но Свити подозревала, что вчерашняя суматоха и меры, предпринятые гвардией, могли распространиться и на пригород тоже. Такого засилья стражников здесь не бывало даже с официальными визитами принцессы Селестии! А в том, что Скут сумеет уговорить своих опекунов, единорожка не сомневалась. Тетушки, наверное, даже с облегчением выдохнут, когда Скуталу отчалит в гости к подругам. Полутора дней взаперти для бедовой пегаски хватило бы сполна, чтобы начать бегать по потолку! Папа только-только принялся за утреннюю газету, наполненную самыми дикими теориями о произошедшем и громкими заголовками, когда в их доме объявился визитер. Внезапно двуногий – пусть и не тот самый чужак, но тоже не самый ожидаемый на пороге. В дверь колотившим оказался алмазный пес!

Свити видела этих хамоватых собак пару раз у бутика сестры. Жили они на богатых самородками холмах, беря с рудокопов плату за добычу кристаллов на своей территории, в город визитов наносили от силы два-три за месяц... А еще Свити понятия не имела, каким образом сестре удалось выторговать у них такие выгодные условия, что предводители двуногих ей поставки к мастерской сами привозили, называли "мисс Рэрити", после чего, получив вознаграждение, стремились из города поскорее убраться, прижав уши и поджавши хвост. Приятными типами собак назвать было нельзя, но, по крайней мере, они не досаждали жителям Понивилля. Этот невысокий, ростом даже меньше среднего пони пес верещал, размахивая лапами, и из его сумбурной речи Свити уловила только то, что "они не виноваты", "лавочка не была раньше прикрыта" и "мы все сделаем, только уберите это исчадие Тартара!!!"

Прихватив с собой оладью, папа бросился вслед за коричневым псом, что показывал дорогу. Свити, не будь дурехой, радостно поскакала следом, на возмущенный крик мамы выпалив, что заведение Рэрити никак пришельца не касается, и вообще она уже позавтракала. Ну как можно было проигнорировать случай, что затрагивал дело всей жизни ее любимой сестренки?! Когда запыхавшаяся Свити наконец добралась до "Карусели", глазам ее предстала картина довольно ироническая. Папа дожевывал оладью, кряхтя и пытаясь скрыть душащий его смех; пес рядом аж приплясывал от нервного возбуждения. Бутик сестры смотрелся как всегда великолепно — лично разработанный Рэрити дизайн так и кричал, что гость может рассчитывать на самое пристрастное обслуживание себя. Из больших круглых окон посетителя зазывали платья, каждое — безупречный продукт искусства Рэрити, полирующего ткань в плавность и изящество так же, как самоцвет ограняется ювелиром. Как же тут все сияло и искрилось! Чудесное место — светлое, воздушное и по-своему вкусное, как всамделишный свадебный торт. Свити невольно позабыла, ради чего сюда добиралась. Хотела бы единорожка, чтобы сестра разрешила ей здесь работать и помогать с заказами! Но от последних творений Свити Белль, в которые она намеревалась одеть Меткоискателей-путешественников-к-Северному-полюсу, старшая кобылка едва в обморок не грохнулась. Странно, Свити казалось, что она в точности повторила традиционное одеяние якистанцев для защиты от особо крепкого мороза! И даже в этот раз не пошила их на пять ног. А теперь Рэрити так и вовсе уехала, выполняя поручение принцессы Селестии... Жаль! Ну да не беда, они еще наверстают, у Свити до холодной поры еще чего только в планах не было, что можно переделать с сестрой!

Наконец, Свити обратила внимание на причину такого переполоха. По соседству с бутиком расположилось несколько стражей — они только посмеивались, но ближе подходить не рисковали. На раскидистом дереве же, куда Свити частенько залезала с подругами, висело еще двое алмазных псов, до дрожи вцепившись в кору и ветки. Помятого и исцарапанного вида псы были, надо отметить. А внизу... там, прямо под деревом, вальяжно прогуливалась Опалесенс, хищно посматривая наверх. Встретившись с ней взглядом, более крупный пес сглотнул и сделал попытку взобраться повыше, наступив на голову своему товарищу, отчего тот разразился глухой бранью.

Выряжены собаки были в своих традициях — грубо сбитые жилеты и только, но ошейники с россыпью крупных, чистых кристаллов выдавали в них вожаков, тех самых, что временами приходили к Рэрити на поклон. Незадачливые визитеры и на этот раз привезли ей тележку отборных драгоценностей для шитья — она так и лежала, перевернутая, у входа в бутик. Как пояснил торопливо зачастивший Спот, балбесам было невдомек, что хозяйка заведения может на время оставить его. Мало ли, может, дверь заклинило просто! Ну, псы всей своей дурной мощью и двинули внутрь. Откуда собакам было знать, что внутри их будет дожидаться кошка с самым скверным характером в Понивилле и его окрестностях, ревностно охранявшая владения хозяйки, по праву считая их своими? В городе воришек отродясь не водилось, так что на такое кощунство Опалесенс среагировала не раздумывая, превратившись, со слов меньшего пса, в подлинный кошмар, настоящий вихрь из стальных крючьев и лезущей в пасть белой шерсти. В итоге, двух самых крупных незадачливых визитеров кошка загнала на дерево и теперь нарезала круги внизу, урча и как бы ненароком демонстрируя свои коготки. Лезть вслед за взмыленными собаками, понятия не имеющими о грации и моде, она, видимо, посчитала ниже своего достоинства… Стражи подтянулись просто так, за компанию, и втихую обсуждали, стоит ли привлечь двуногих "за нарушение общественного порядка и взлом с проникновением" (дверь псы, ломанувшиеся в панике наружу, благополучно выбили), но к кошке подходить не решались. Свити вздрогнула, вспоминая свои попытки наладить с питомицей сестры дружеские отношения. Что-то ей подсказывало, что гвардейцы держатся от Опалесенс подальше в силу тех же причин, а не потому, что принадлежала кошка воплощению одного из элементов Гармонии. Только Флаттершай и могла с ней поладить...

Папа, отсмеявшись, собак решил выгородить: сказал гвардейцам, что мисс Рэрити вряд ли будет в претензиях, но если что — он возьмет на себя всю ответственность. Как и Свити, он не очень-то разбирался в делах старшей дочери, которая давно стала взрослой кобылкой и ушла в самостоятельное плавание, но Рэрити на фоне тех же выгодных условий обмена вряд ли было удобно, чтобы ее "деловых партнеров" потянули во всякие межрасовые разбирательства. Затем пришел черед Опал: папа добрых пять минут уговаривал кошку самым вежливым тоном, и та, наконец, милостиво решила своих жертв пощадить, скрылась в бутике, взмахнув на прощание хвостом. С выражением неописуемого счастья на костистых физиономиях псы попрыгали вниз, лающими голосами благодаря папу и Спота, который невеликим своим умом догадался найти кого-нибудь из родственников "мисс Рэрити". На вопрос стражника, почему именно сегодня, в такое непростое для понивилльцев время они привезли украшения на обмен, псы ощутимо побледнели — и сказали, что лучше гвардейцам не знать, что будет, если "сводящая с ума пони" недосчитается в заказанных кристаллах одного-двух камней. А они могли пропасть, ибо, по словам псов, к ним на рудник уже второй раз приходило странное существо. Первый раз убежало, визгливо хихикая, как безумное, но этой ночью еще и напало на стражника, стукнув его и демонстративно отобрав ошейник, заявляя права на территорию! В культуре псов это считалось серьезным оскорблением и вызовом, так что поставки камней могли быть и отложены... Но для Рэрити это было, конечно, недопустимо.

Стоило старшему гвардейцу заслышать разъяснения собак, как он вдруг встрепенулся, воскликнул «А вот с этого места давайте поподробней!» и утащил двуногих в сторону ратуши. Те вяло протестовали, но особо не брыкались… Свити Белль, весь разговор пытавшаяся вставить слово-другое, только вздохнула. Взрослые иногда бывали такими скучными! Все у них какие-то сложности, кланяются друг другу, излагают мысли порой так витиевато, что уши в трубочку сворачиваются... Так ничего и не добившись, Свити сказала папе, что пойдет искать Эпплблум и Скуталу, и пожелала хорошего улова.

Свити Белль двинулась по петляющим тропинкам, что опутывали весь Понивилль, создавая иллюзию немалых размеров городка. Все казалось спокойным; привычный размеренный ход жизни был восстановлен, напоминая о произошедшем только лишь стражниками принцесс, что передвигались по двое-трое. Свити поняла, что даже поезд прибыл по расписанию, когда увидела на станции двух других Меткоискателей, что-то бурно обсуждавших. Пока единорожка радостно скакала к ним, Эпплблум порылась в своей маленькой сумке, и Свити углядела в лапке земной пони моток веревки. Скуталу вопросительно посмотрела на Эпплблум, а когда та утвердительно кивнула, недобро захихикала, потирая копытца друг о друга и с видом бывалого заговорщика оглядываясь по сторонам. Тут она заприметила Свити Белль — и воздух огласили приветственные восклицания жеребят.

У единорожки возникло острое чувство того, что конкретно сегодня встреча Меткоискателей может принести особо крупные неприятности, однако желание пообщаться с подругами и любопытство, что это они такое без нее напридумывали, пересилили желание развернуться на месте и ускакать во весь опор домой. Обнявшись, Свити Белль выслушала невероятно содержательную историю Скуталу, которую тетушки отпустили с условием, что она пообещает не влипать в неприятности и день-другой проведет на ферме Эпплов. Видимо, Холлидей и Лофти сочли, что меж стражей принцесс, ближе к самим принцессам пегаске будет безопаснее, чем среди нескольких коттеджей в пригороде. Разумеется, наставления опекунов Скут проигнорировала, едва только встретившая ее Эпплблум посвятила подругу в новейшую задумку. Без Свити девчонки пришли к договоренности, ни много ни мало, выследить пришельца своими силами! В идеале так вообще его поймать силками, что земная пони обещала установить в точности как в «том старом дневнике бабули Смит».

— Да ты сама в них первая и попадешься, Блум! — возмутилась Свити. — Ты что это выдумала? В самом деле хочешь в Вечнодикий забраться?! Забыла, как мы чуть было кокатрису не попались? Мы бы там стояли, пока ему не надоело! Или пока нас не нашли... Что стало бы с моей гривой за это время, ты представляешь?! Нас расколдовывают, а в ней ветки, насекомые, в грязи и диком дожде все извазюкано... Фу!

— Да мы по самым окраинам только, далеко забредать не будем! Установим ловушку и сразу назад! Я точно слышала, что он в ту сторону убег, — горячо принялась убеждать ее Скуталу, и по тому, как блестели глаза пегаски, Свити поняла, что за идею Эпплблум она будет стоять намертво. — Помнишь, как Могучие пони боролись с инопланетянами из Внемироздания, но потом оказалось, что все это из-за того, что они не понимали друг друга? Квадроподы оказались хорошими, с пони подружились и пообещали залетать в гости! Может, и у нас так будет?

— Скут, — вздохнула единорожка, закатив глаза, — что Твайлайт Спаркл тебе говорила про инопланетян?

Скуталу надулась. Опустив голову, из-под вихров своей лиловой гривы она проворчала:

— Их не существует...

— Да не все ли равно, как его называть-то? — недоумевая, вмешалась Эпплблум. — Пришелец измерений, планетянин этот ваш... Эт все словечки Твайлайт умные! Главное, что он не отсюда, не нашенский. И это самое крутое! — Эпплблум махнула копытцем куда-то в неопределенные дали, и пегаска согласно закивала, поддерживая ее. — Ты представь, Свити, как круто будет заполучить метку договорщика с иномирянами? Ни у кого такой не будет, вот те подкову!

— Я что-то не понимаю, — прищурилась Свити, вздыхая про себя. Переубедить подружек было не проще, чем заставить невоспитанного минотавра свернуть с пути, — вы его поймать собрались или все-таки контакт наладить?

— Одно другому не мешает! — прыснула со смеха Скуталу. — Вот как мы его поймаем, так сразу контакт и наладим. Слово даю, он у меня заговорит! — немножко воинственно встопорщила крылья пегаска.

— Девочки, а если больше не будет никакого контакта с другими пришельцами? — продолжала допытываться единорожка. — Мы с сестрой неделю назад в гости ходили к Твайлайт. Так она обмолвилась, что эта ее работа новая очень сложная! И мир по ту сторону совсем неправильный, ее не слушается... Зачем нам такие метки, если они, может, и не пригодятся больше никогда?

В этот раз слова единорожки действительно нашли цель — Скут и Блум серьезно призадумались. Постепенно на их мордочках проступило озарение, что факт получения такой экзотической метки, быть может, и дюже приятен будет, но чем Меткоискатели дальше по жизни будут заниматься? Они и впрямь не могли припомнить, чтобы иномирцы в Эквестрию каждый трудень высаживались.

— Так эт я что, — расстроенно произнесла Эпплблум, поглядывая на сумку-панно с вышитым на ней яблоком, — зря возилась на чердаке с этими пыльными книженциями?

— Блум, да твои силки все одно его бы не удержали. Насколько я слышала, он в одиночку разгромил Сахарный уголок, так что гвардия... — Свити Белль хотела этим ободрить подругу, но сделала только хуже: мордочка земной пони заметно скисла. Скуталу фыркнула, раздражением пытаясь скрыть грусть, как она завсегда делала:

— Тьфу, Свити, не помогаешь!

— Да не, она права, Скут... — вздохнула Эпплблум. — Пойдемте в штаб что ли, девчата. Может, и скумекаем чего, как еще наши метки получить... Я вот хотела до начала нового класса обзавестись. Небось эти две курицы от нас отстанут, как увидят, что мы больше не пустобокие...

Свити невольно почувствовала угрызения совести. Подружки часто втягивали ее в неприятности, но ведь они хотели как лучше... Да и идея первыми познакомиться с меняющим обличья пришельцем (как он выглядел на самом деле, интересно? Мама утверждала, что знакомая пони видела его как бегающее нагромождение камней!) была, безусловно, соблазнительная. Хотя, с другой стороны, этим навевала воспоминания о свадьбе в Кантерлоте, и Свити становилось боязно... Чувствуя, что она еще об этом пожалеет, единорожка выпалила:

— Девочки! А что, если пришелец сам к нам захочет прийти?

— Ась? — недоуменно повернула голову Эпплблум.

— Чего? Это как это? — заинтересовалась Скуталу. — Ты что, из леса его выманить хочешь?

— Ну, может и не выманить, — смутилась от столь пристального внимания Свити, еще толком не оформившая свою придумку в мысль. — Но стража в листовках и объявлениях писала, что он сам к пони может выйти. Нужно ему чего от нас, видать... Может, вместо того, чтобы по лесам искать, попробуем так сделать, чтобы он сам к нам пришел?

Скуталу и Эпплблум переглянулись. Приободренная, земная пони расцвела в улыбке и деловито кивнула:

— Ну, эт другое дело! Может, не ради меток, а за так... Чего приготовленьям зазря пропадать! — Блум похлопала копытцем по сумке, откуда выудила веревку для ловушки. — Я тут нам яблок натаскала в дорогу, фонарик взяла, еще что по мелочам...

— Э-э-э... и как же мы это сделаем? — ожесточенно почесала за ухом Скуталу, оглядываясь по сторонам. Свити Белль позвала прочих Меткоискательниц за собой, и кобылки неторопливо зацокали в сторону дороги, ведущей из города на ферму.

— Нужно понять, что пришельцу от пони нужно, — наставительно произнесла Свити. Она ненадолго прервалась, когда жеребята повстречали Коладу с ее старшей сестрой, Берри Панч, что прогуливались и весело болтали о чем-то своем. Разузнав последние сплетни (оказалось, Их Высочества покидать город пока что не собирались, ибо устроились в ратуше и принимали всю корреспонденцию из Кантерлота там), Свити с подругами двинулась дальше, на ходу размышляя:

— Если мы узнаем, что пришелец ищет, и раздобудем это... Вот вы что о нем знаете?

— У него один глаз! — тут же выпалила Скуталу. — Но он сто пудов не пират. Не тянет. Что? — наткнувшись заинтересованные взгляды жеребят, она помотала головой. — Не видела я его, честно! Просто пегас-стражник на нашей станции в разговоре обмолвился. Ну я и...

— Подслушала, — хихикнула Эпплблум.

— Ничего я не слушала! — возмутилась Скут. — Он со своим дружком открыто болтал, громко! Говорил, что одноглазый какого-то пегаса в Понивилле так швырнул прошлым утром, что он на добрых пару десятков скачков улетел...

— Но ведь летящий пегас — эт дело обычное? — не поняла Эпплблум.

— Он не своим ходом улетел, Блум! В землю воткнулся, бедолагу только доспех и спас от серьезных травм, — Скуталу возбужденно подпрыгнула пару раз на месте, стрекоча крыльями. — Никуда я не пряталась и не таилась, короче, сразу в свой вагон полезла!

— Верим-верим, — Свити охнула, неожиданно поняв, что все могло оказаться куда серьезнее, чем она полагала. — Так он что, всерьез с гвардией сражался?!

— Да какое там! — отмахнулась Скуталу. — Пару тумаков раздал тем, кто под горячее копыто попал, и слинял тут же. Вот была бы здесь Рейнбоу Дэш, она бы ему накостыляла! — мечтательно произнесла пегаска, наверняка в своих мыслях уже представляя эпичную потасовку за титул главного задиры всея Понивилля.

— И вы еще намеревались этого пришельца своими силами ловить?! – ушам не поверила Свити Белль.

— Так чего такого-то? Как раз, поймав, и рассказали бы ему, что культурные пони так себя не ведут... — возразила Скут, но уже далеко не тем уверенным в собственных силах тоном.

— Ну, я таких подробностей не знала, когда рецепт ловушки на пришельца отыскивала, — наморщила нос Эпплблум. — Но знаешь, что я те скажу, Свити? Принцессам верить можно. Гвардия, вон, развесила объявления, что все нормально будет, и чужака можно не шугаться. Так чего раньше времени кругами бегать-то? — с обескураживающей логичностью добавила она. — Так что давай, выкладывай, что тебе известно.

— Погодь, Блум, — мотнула головой пегаска. — Пришелец, вроде, и к вам на ферму заглядывал? Болтали что-то такое на платформе, — Скуталу указала копытцем себе за спину.

— А, ничего интересного, — пожала плечиками сестра Эпплджек. — Я сама не видела, но бабуля говорила, что он у нас шланг утащил для полива клумб. А еще с пяток мешков удобрений.

Скуталу выпучила на нее свои лавандовые глаза.

— Для клумб-то? Это еще зачем?! Только у нас объявился, а уже цветоводом решил заделаться?

— Да почем мне знать, Скутс? — захихикала пони, наверняка представив себе пришельца в кружевном переднике, наравне с мисс Дейзи поливающим цветы из лейки. — Ну так что, Свити? Выкладывай, не томи! Что тебе о чужаке известно?

Свити Белль поколебалась. Теперь, зная о не самых лучших отношениях гостя из иного мира с Гвардией и, наверное, принцессами, она готова была схватиться за голову — насколько дурным и, главное, бесперспективным выглядело дело, в которое Меткоискатели готовы были ввязаться! Но не могла же она так просто бросить подруг, если они в самом деле хотели с иномирянином устроить встречу... Не чужие ведь пони. Осторожно Свити Белль продолжила:

— Ну-у, от себя добавлю... Как я уже говорила, он пробил стену Сахарного уголка, даже дважды. И еще машиной своей перепахал поле у рынка. Знаю, звучит глупо, но может... — Свити робко посмотрела на подружек, ожидающих ее вердикта, — он просто любит ломать вещи? Проламываться сквозь стены? Если бы мы утащили побольше дерева с лесопилки, могли построить что-то, что пришелец захотел бы сломать. Хотя, — погрустнела единорожка, — когда мы были плотниками, выходило не очень. Наверное, так внимания пришельца мы не добьемся.

Некоторое время жеребята стояли с минами высочайшей сосредоточенности на мордочках, думая так, как не приходилось ни на одном из уроков мисс Черили. Но вот Скуталу подвела итог:

— Ты уж прости, Свити, но ерунда какая-то выходит. Я так вижу — эти три вещи вообще меж собой не повязаны. И вообще, у меня от всех этих дум уже голова болит, — пожаловалась Скуталу. — Может, пока по коктейлю пойдем выпьем? Потом уже в штаб.

— О! — воскликнула Свити Белль, довольная, что подруги повременили с опасной темой. — Коктейль — это хорошо, пойдемте!

— Слушай, Свити... — рассмеялась Эпплблум, когда они свернули к своему любимому кафе. – Как думаешь, есть в их чужацком мире метка "пират-крушитель-садовод"?

— Не знаю, — покачала головой единорожка. — Твайлайт говорила, что в том мире очень мало магии. Прямо очень-очень мало. И он не пони... Наверное, у него Метки может не быть вообще, как у грифонов и других рас.

— Но в нашем-то мироздании магии хоть залейся! — воскликнула Скуталу, притормаживая у обочины дорожки и глядя на подруг. — А ну как он ее у нас получит?!

— А эт мысля, Скутс! — уши Эпплблум встали торчком при этих словах. О коктейлях пони тотчас же позабыла. — Вдруг он ее заполучить захочет?

— Ну-у... В объявлениях стражи писали, что он может выглядеть как взрослый пони без метки... — задумалась Свити Белль. — Вроде бы. Но это очень странно, девочки! Нам лучше в такое не влезать, — попыталась успокоить их белая пони. — Помните, как чейнджлинги копировали гостей? Они их целиком заменяли, с метками вместе, а тут...

— Круть! — благополучно упустив из виду всю часть, что касалась оборотней, резюмировала Скуталу. — Вот так мы его и выманим! Мы ведь тоже ищем наши метки, так и познакомимся!

— Откуда пришельцу знать, что мы их пытаемся найти? — усомнилась Эпплблум.

— Да все вокруг это знают, балбесина, — захихикала пегаска, обводя копытцем близлежащие дома и пони, что самыми разными способами проводили свой выходной на городских лужайках и верандах.

— Как ты меня назвала?!

— Девочки! — Свити быстро вмешалась, предотвращая потасовку, пусть и шутливую, и разводя кобылок в стороны. — Девочки, но мы ведь не единственные, у кого меток нет! Есть и младше нас жеребята...

— Значит, мы должны первыми успеть! Поскакали! — Эпплблум едва не сорвалась с места, так и не уточнив, куда всей троице следовало направиться, но на этот раз ее остановила сама Скуталу.

— Стой! Тихо!!! — страшным шепотом выпалила она, кидаясь на подругу.

Не ожидая, что ее задние ноги окажутся схвачены ловкой пегаской, Блум с визгом повалилась на траву, умудрившись еще и Свити с ног сбить нелепым танцевальным пируэтом. Куча-мала с оханьем и смешками начала быстро расползаться, но тут же Скуталу вновь подала приглушенно голос:

— Сказала же — цыц! Не шевелитесь!

— Ты чего, Скуталу? — удивилась земная пони, копытцем запихивая обратно в сумку вылетевшие было яблоки, протирая их о свою шерстку.

— Что? Что ты увидела, Скут? — Свити Белль обеспокоенно завертела головой. Не мог же пришелец очутиться в Понивилле посреди бела дня?

Гонщица на скутере вместо ответа стрельнула глазами направо и прошипела:

— У кафешки гляньте! Видите?

С точки зрения Свити там не нашлось ничего примечательного. Было еще утро, и посетителей сидело не так уж много. Ан нет, сюда таки заглянули редкие гости: неподалеку от столиков на летней веранде стояла тройка фестралов в доспехах и негромко обсуждала какие-то свои дела. Их в Понивилле только во время Ночи кошмаров и можно было увидеть, когда гвардейцы сопровождали принцессу Луну... Свити Белль еще помнила, что группа фестралов однажды была в городе проездом, даже к сестре заглядывали за обновкой, но так — нет.

— Давайте за мной, только тихо! — распорядилась Скуталу, припадая на все четыре ноги. — Под скамейку, живо! Ползком-ползком!

— Ты что, подслушать их хочешь? — удивилась Свити Белль.

— Теперь — да! На станции я никого не подслушивала, они сами!

— Это же неприлично... — запротестовала единорожка, но все же поползла за подругами, что изо всех сил старались не попасться на глаза бэтпони. Троица испуганно замерла на месте, когда стражница поставила торчком свои уши с кисточками, но почти сразу расслабилась, и кобылки выдохнули с облегчением. Пони, конечно, существами были любопытными, но лезть в дела, коими занимаются обе принцессы и их личные гвардии, было не в их правилах... А еще, как учила Рэрити, настоящая леди не будет заниматься таким низким делом, как вынюхивание чужих тайн (если только это не касается действительно важных вещей — например, узнать, какой парфюм и элементы наряда будет использовать твоя оппонентка перед балом, дабы подготовить достойный ответ). Но, с другой стороны, ужасно хотелось послушать, о чем говорят воины народа, что избрала себе в услужение принцесса Луна... Ночным пони, овеваемым аурой загадочности и мистики, наверняка было что сказать по поводу объявившегося в Понивилле чужака! Свити Белль утешила себя мыслью, что на этот раз подслушивание ничьей репутации не навредит — с "Болтуньей" всякую связь несостоявшиеся корреспондентки давно забросили.

— ...в том районе расположился, точно говорю, — с легким северным акцентом вещала стройная кобылка. — Солнечные из числа наземников говорили, что туман только пуще расползается, хоть болоту и не вредит.

— Ну, это пока что... Там как, стало темнее, как все заволокло? — уточнил второй стражник, с блеклой лавандовой гривой.

— Фрогги Боттом, — едва слышно произнесла Скуталу. — Они точно про него!

— Ага, в точку. И не просто заволокло — та дрянь словно высасывает свет из воздуха, полумрак теперь стоит, — бэтпони переступила на месте, лязгая пластинами брони. — И любые заклинания рогатых экранирует. Не будут они там видеть дальше полутора-двух десятков скачков, хоть глазами, хоть при помощи магии.

— А мы там как, видеть будем?

— Может, выдастся случай проверить, — скалозубо ухмыльнулся другой фестрал. — Но пока что принцесса Селестия не особо стремится к активным действиям по части... ну, вы знаете.

— Да такое пока и не нужно, вроде. Мой знакомый из летунов говорит, что рядовые брешут все — существо не столь опасно, как мы слышали. У обломков караул, считай, и вовсе легким испугом отделался. А что до болот...

— Думаете, Ее Темнейшество может нас туда направить, не уведомив сестру? — понизив голос, спросил гвардейский пони, но не настолько тихо, чтобы Меткоискатели не могли это расслышать.

— Да какая разница? Матери Ночи в любом случае виднее, где мы принесем больше пользы, — весомо произнесла фестралка. — А если отправит, мы будем готовы.

— Будем готовы, — согласились ее соратники, после чего внезапно обернулись и с пугающей синхронностью уставились прямо на кобылок, забившихся под скамейку. Меньший стражник подмигнул троице, больший же просто вздохнул и закатил глаза. Затем летуны развернули свои перепончатые крылья и почти бесшумно оторвались от земли, тенью скрывшись за ближайшим домом. Пока жеребята осознавали, что их позиция была самым беспардонным образом раскрыта, фестралка вздохнула и, развернувшись, поманила их к себе.

— Вылезайте уже, следопыты юные...

— Как вы нас заметили? — обиженно проворчала Скуталу, выбираясь из-под скамейки и отряхиваясь. Бэтпони же не скрывала своего настроения, ее глаза так и искрились веселой желтизной:

— Вы находились под достаточно высоким укрытием в десятке шагов от меня, — ехидным тоном прокомментировала стражница. — Несложно было заметить. А когда шли к кафе, вас и без наших, — она выразительно подвигала острыми, будто вечно настороже, ушками, — улучшенных чувств за километр можно было засечь. — Фестралка отвела взгляд куда-то назад от крыльев Скуталу, и единорожка поняла, что она обратила внимание на ее пустой бок. Свити с неудовольствием подумала, что прибывший из столицы взрослый может на манер Тиары пренебрежение выразить, однако фестралка доброжелательным тоном спросила:

— Еще не определились со своими талантами? Если вдруг надумаете в гвардию поступать, учтите, что над умением вести тайную слежку вам нужно еще поработать. Пока что незачет, — она снова улыбнулась своей клыкастой, но совсем неагрессивной улыбкой.

— Стражницами быть? — удивилась Эпплблум. — Такой вариант мы не рассматривали... А что, кто в гвардию собирается идти, у того метка сей момент появляется?

— Это уж как повезет, — пожала плечами стражница. Затем зрачки ее сузились, отчего взгляд сделался более строгим:

— Но вот за что точно метки не дают — так это если лезть туда, где трем воспитанным кобылкам совсем не место. Детвора, вы ведь слышали сейчас, почему гвардия облеты над болотом делает? Этот красный туман, что вчера в Понивилле шороху навел, не просто блокирует магию. В вашем Фрогги Боттом происходит что-то, что фоновую магию вычленяет и рассеивает в пространстве. Вам о природе магии рассказывали уже на занятиях? — испытующе посмотрела фестралка на троицу. Эпплблум смущенно потеребила копытцем бант на голове:

— Наверное, было эдакое...

— Она вроде как большей частью приходит с солнца и луны, а потом пронизывает весь наш мир? — попробовала вспомнить единорожка. — Накапливается и позволяет делать всякие магические штучки?

— Во-о-от... — кивнула стражница. — Ладно, не буду вас грузить — скажу только, что болота от магии теперь буквально светятся. Пришелец, которого Твайлайт Спаркл призвала, черпает фоновую магию из воздуха и земли и просто выбрасывает ее. В никуда почти что сливает. И наши башковитые пони говорят, что эффекты могут быть непредсказуемые, так что будьте послушными жеребятами… не ходите туда, договорились? Вас все равно не пустят патрули. А еще туда живность лесная потянулась, что тоже может быть опасно для маленьких пони! Все поняли?

— Поняли... Эй, мы не маленькие! — запоздало возмутилась Скуталу.

— Мы не пойдем туда, обещаем! — жалобно посмотрела на ночную охотницу Свити. — И нам очень-очень жаль, что мы ваш разговор подслушали!

— Да, извините, пожалуйста! Вот... — земная пони запустила копытце в сумку и выудила знакомый каждому жителю Понивилля насыщенно-красный плод. — Может, яблоко возьмете? У нас самые лучшие в округе растут! — с толикой гордости заявила Эпплблум.

— А, так ты девчушка Эпплов? Знаем, и впрямь у вас высший сорт продукция, — бэтпони огляделась по сторонам и цапнула яблоко у зардевшейся от похвалы Блум. — Давай, пока я на пост не отлетела. А вам мой совет, прохвостки мелкие, — фестралка, в мгновение ока иссушив плод и облизнув клыки длинным язычком, посмотрела на Свити Белль и Скуталу, — идите к своей подруге в гости, поиграйте во что-нибудь, чтобы нам не пришлось вас по всему Вечнодикому потом разыскивать и отряды для этого выделять. На просторах "Сладкого яблочка" все спокойно, место хорошо просматривается, и от болот достаточно отдаленное к западу. Да, и еще у нас там постоянно на границе с лесом патрули летают.

— Ладно! Туда и пойдем! — загомонили жеребята.

— Ну, тогда я на крыло встаю... — удовлетворенно проворчала ночная стражница. — Бывайте, подрастающее поколение! — с этими словами она так же беззвучно воспарила, лишь колыхнув траву под ногами, и пропала где-то в стороне рынка.

— Ой... Мы даже именем ее не поинтересовались, — внезапно сообразила Свити Белль. Скуталу недоуменно посмотрела на подругу.

— Да какая разница? Гвардия пришельца отловит, и она в Кантерлот обратно тут же съедет, ты ее не увидишь больше никогда! Именно поэтому действовать надо сейчас, пока не отловили!

— Что?! — вытаращилась на нее Свити. — Но она же говорила, что на болоте нам ловить нечего... Мы же обещали!

— Обещания — эт одно, Свити, — тоном ветерана, закаленного в словесных баталиях с Эпплджек, ответила Блум, — а возможность с другим миром связь налажать... э, наладить — такой шанс один на всю жизнь, может! Да! И он нам может выпасть, веришь?

— Ну нет, — насупилась единорожка. — Я не хочу с вами на болота тащиться. Нас гвардейцы вмиг схватят и отправят силой домой, тогда неприятностей не оберешься! Меня мама с папой ругать будут!

— Именно! И потому у меня появился круть какой отличный план! — Скуталу гордо подбоченилась, явно подражая своему кумиру с радужной гривой. — Нужно только сделать, чтобы за нашим походом стоял взрослый! Если будем не одни, нас так легко не завернут.

— Это как? — хором спросили Блум и Свити, хлопая ресницами.

— Ну... Э, да мисс Черили хотя бы попросим! — предложила Скуталу. — Попросим Черили провести экскурсию по естествознанию! На болоте.

— Шутишь? Она не пойдет на такое, — замотала головой единорожка. — И лето вдобавок не кончилось еще, занятий нет.

— Ну, если мы соберем группу желающих... Может, Зекору тогда попросить? Она и живет недалеко, и за травами постоянно туда ходит.

— А на что нам тогда вообще мисс Черили, если мы группу желающих соберем? — простодушно спросила Эпплблум. — Мы все туда пойдем и скажем гвардейцам, что у нас экскурсию взрослые организовали. А сами они, мол, позже подойдут.

Скуталу радостно подпрыгнула на месте, обнимая подругу за плечи.

— Мыслишь что надо, Блуми!

— А то! Мы, Эпплы, не только в земле копаться умеем, — важно провозгласила пони. — Так кого звать будем?

— Снипса и Снэйлса... Их можно было бы легко убедить, — от нетерпения затопала на месте пегаска. — Но они в лес не пойдут, копыто на подковку кладу... этим двоим Урсы за глаза хватило.

— Чего думать-то столько, девчат? Давайте к школе двинем, что ли, она недалече совсем, — предложила Эпплблум. — Кого на площадке найдем, того и позовем! А дальше уж как пойдет.

— Йей! Кто последний — тот засохшая овсянка! — мигом взяла с места в карьер Скуталу.

— Девочки, вы же это не всерьез... — Свити Белль глухо застонала, прикладывая копытце ко лбу.

— Эй, Скутс, нечестно! — взвизгнула, пускаясь в отчаянный галоп, Эпплблум. Крикнула, развернув голову и отплевываясь от прядей вишневой челки, лезущей на бегу в рот:

— Не отставай, Свити! Меткоискатели не могут стоять в стороне, пока всякие чужаки двуногие наши кондитерские громят! Побежали-и-и...

И Свити Белль побежала, несмотря на то, что как никто другой понимала авантюрность затеи ее подружек. Пропадут же без нее! Рассудительность и сдержанность Свити тормозили кипучую инициативу Скуталу и Эпплблум, не давая (временами) ситуацию плохую превратить в откровенную катастрофу. Ну, и мимолетная возможность получить-таки знак отличия, столь вожделенный, играл не последнюю роль в том, что единорожка раз за разом позволяла вовлекать себя во всякие неприятности. Ради меток, которые одногодки троицы давно уже получили, Свити была готова дать шанс даже такой безумной идее, как собрать группу для похода на болота, где обосновался сердитый пришелец.

Здание школы стояло нарядным и светлым, будто в Понивилле ничего и не произошло. Обычно от него исходило особое негромкое гудение, жеребячий гомон, никогда не смолкающий шелест тетрадей и учебников. Временами перезвон колокола извещал об окончании и начале занятий, только вот сейчас на дворе стояло пока еще теплое лето. Но все же Меткоискатели обнаружили нескольких пони на площадке: здесь играли Твист, с которой принялась с удовольствием болтать Эпплблум, и Раби. К сожалению, девочки наотрез отказались ввязываться в авантюру с пришельцем. Словно извиняясь, Твист посоветовала пригласить Эрорию, которая тоже была охоча до приключений — но пегаска улетела с площадки буквально за пару минут до того, как туда прибыли Меткоискатели. Пока жеребята обсуждали на карусели-крутилке, что им делать дальше, к ним подошел Пипсквик. Он был маленьким, но очень бойким молодым пони, и он тоже еще не получил своей метки. Скуталу было надеялась, что теперь-то их команда контактеров с чужаками будет пополнена, но Пип сказал, что мама его за такое по голове не погладит. И все же он вызвался Меткоискателям помочь — если не на правах полноценного члена экспедиции, то еще одного зазывалы. Пипсквик сказал, что у него есть время перед обедом, дабы попробовать убедить еще кого-нибудь вступить в девчачью команду.

Следующими персонами, с которыми Меткоискатели столкнулись (и очень надеялись не сталкиваться вовсе), оказались Тиара и Сильвер Спун, которые вышли из школы и, весело переговариваясь, зацокали по дорожке в город. Что здесь забыли две хулиганки, с пренебрежением относившиеся и к урокам мисс Черили, и к играм на площадке среди прочих детей — загадка. Они доставали Меткоискателей с того самого дня, как учительница подробно рассказала жеребятам об отличительных знаках и их важности в жизни пони... Насколько Свити помнила, Тиара вечно строила из себя не пойми кого, но после той вечеринки она со Спун вцепилась в троицу, как будто Меткоискатели ее семье деньжат задолжали. Единорожка не понимала, зачем другой пони дурно относиться к тому, кто ей ничего плохого не сделал, но факт оставался фактом. Ладно, если бы Тиара была одинокой занудой, не желающей мириться с пони, как грифон какой-нибудь — но у нее же была подруга! Которая это ее увлечение доводить Меткоискателей разделяла... Свити почувствовала дурное еще до того, как Даймонд Тиара случайно повернула голову, мазнув взглядом по площадке, и заметила Меткоискателей. Глаза ее загорелись азартом и предвкушением грядущей склоки, на губах заиграла неприятная улыбочка.

— О, Сильвер, гляди-и-ика, — своим тянущим гласные, дразнящим "вы-все-вокруг-не-стоите-и-кончиков-моих-копыт" голосом пропела Тиара. — Пустобокие опять объявились!

— И правда! Что они здесь забыли, интересно? — артистично прижала копытце к губам Спун, изображая неподдельное удивление. — Разве они не должны заниматься очередной глупостью, которая в их столь же пустые головы ударила?

— Тебе-то что, Спун? — огрызнулась Скуталу, с вызовом глядя на неразлучную парочку. — Вы вообще чего здесь забыли?

— Агась, — нахмурилась Эпплблум. — Топайте по своим делам, нечего в наши лезть!

— Ишь, важные птицы какие! — фыркнула Тиара. — Больно надо... Вас что, взрослые отовсюду прогнали, раз вы здесь, на краю Понивилля ошиваетесь? Что ж, я их понимаю...

— А вам что, так нравятся занятия мисс Черили, раз вы и летом готовы к ней заглядывать? — не осталась в долгу Скуталу, распаляясь еще больше. — Или на второй год боитесь остаться?

— Вот еще! Папа никогда такого не допустит, — задрала нос кобылка. — У меня здесь есть серьезная, взрослая причина находиться. Мы с мамой зашли, чтобы донести до сведения школьного совета серьезные вещи! Тут готовятся к новому учебному году, а не дурью всякой дни напролет страдают, как некоторые. Вот так! — мордочка Даймонд Тиары внезапно обрела хитрое выражение:

— Или они не просто так здесь торчат? Спуни, помнишь листы, которые гвардия по Понивиллю разнесла? — обратилась она к подруге. — Тебе не кажется, что эти своей пустобокостью уже довольно подозрительны?

— Ну не зна-а-аю, — похлопала глазами пони с косичками. — Стражи писали, что взрослый пони, у которого нет метки, скорее всего тот пришелец! А эти пони, — она пренебрежительно махнула копытцем в сторону Меткоискателей, — уже давно должны были их получить! Может, нам и впрямь стоит гвардейцам доложить? Вдруг этих чудаков-пришельцев в Понивилле на самом деле трое?!

— Чья бы корова мычала, четырехглазая! — нахмурилась Эпплблум. — Если кто и пришелец, так это ты! Рядишься, как не всякая кляча старая себе позволит. Жемчуга эти твои, очки здоровенные, косы... Бе! — земная пони высунула язычок и зажмурилась, показывая отвращение к "высоким фасонам", так что Скуталу покатилась со смеху. Сильвер Спун, не ожидавшая такого отпора, нервно поправила свои дизайнерские очки.

— Да что ты понимаешь в моде, грязедавка?! А ну возьми свои слова назад! — взвизгнула Тиара, вступаясь за подругу.

— Пожалуйста, прекратите... Серьезно, хватит! — уже тверже призвала всех к порядку Свити Белль, опасаясь неприятностей, которые Меткоискатели могли притянуть к себе. Пока это были лишь словесные перепалки, все могло обходиться лишь трепкой нервов друг другу, но так просто перейти на взаимные оскорбления... Так и до драки серьезной недалеко, а цивилизованные пони ее всеми силами избегают! Свити не сомневалась, что та же Скуталу в одиночку может отделать изнеженных земных пони, но это неминуемо повлекло бы за собой последствия. Особенно если Эпплблум нос кому-нибудь разобьет своим фирменным, семейным ударом с задней правой! Тут уж проблем не оберешься: отец Даймонд Тиары с Эпплами вел торговые дела, и он наверняка это просто так не оставил бы... К облегчению Свити Белль, Блум, наверное, это понимала, а потому только фыркнула в ответ:

— Чего эт я сразу грязедавка? — ехидно осведомилась Эпплблум. — А я думала, тебе тож понравилось на ферме скакать с кроличьими ушами! Будешь мимо топать — заходи, сестрен тебе завсегда работенку подкинет!

Холеная мордочка Тиары перекосилась от плохо сдерживаемого гнева и отвращения, и тут уже Свити Белль захихикала. Она весело подумала, как легко с этих двух пони слезли их мины превосходства и аристократичность, стоило лишь надавить посильнее. Может, стоило почаще им такой отпор давать, а не пытаться что-то там доказать?

— Больше никогда... — зашипела Тиара. – Да чтоб я еще хоть раз!..

Пипсквик, до того растерянно переводящий взгляд с одной группы пони на другую, поднялся с сидения крутилки и попробовал вставить слово-другое:

— Девчонки, может, не будете друг другу грубить, а? А ты, Тиара, — укоризненно поджал губы жеребенок, — чего к ним пристаешь? Что такого, раз у них меток нет? У меня вон тоже нет... Подумаешь! Рано или поздно все получат.

— Так вон уж сколько времени прошло, а они все пустыми боками щеголяют! — успокоившись, вернулась к своему язвительному тону Сильвер. — Скорее тебя президентом школы изберут, Пип, чем эти неудачницы метки свои получат.

— Президентом? — удивился Пипсквик. — Это как?

— Да никак, — свысока посмотрела на него Даймонд Тиара, усмехаясь. — Топай отсюда, коротышка. Не видишь — взрослые разговаривают?

— Взрослые? — огляделась по сторонам Скуталу, после чего возмущенно уставилась на серую пони:

— Эй! Вы же не старше нас!

Пип взглянул на задиру обиженно.

— Я, может, и невысокого роста, - с неожиданной для такого юного пони рассудительностью произнес он, — но у меня есть оправдание — генитика. А вот ты, Тиара, невысокого ума, раз из-за роста смеешься надо мной, и этому оправданий нет.

Тиара и Спун распахнули рты, так что Свити прижала ушки, подозревая, что там вот-вот окажется какая-нибудь залетная ворона. Эпплблум и Скуталу же веселились вовсю — пегаска радостно тормошила Пипа за плечи, так что коротенькая грива несчастного замоталась туда-сюда.

— Так их! Знай наших! — хохоча, цокнула копытцем о свою заднюю ногу Эпплблум.

— Круто ты ее отшил, Пип! — вторила подруге Скуталу. — Слушай, а что такое ген-ити-как-ее-там?

— Понятия не имею! — хихикнул жеребенок. — Мне папа велел так отвечать, если кто за рост дразниться начнет!

Хулиганки, наконец, переварили витиеватое заявление и поняли, что над ними просто-напросто издеваются. Раздувая ноздри, Даймонд Тиара кинулась вперед, к карусели:

— Ты кого дурой назвал, сопляк?!

— Я не говорил!!! — заверещал Пипсквик, спрыгивая с крутилки и помчавшись к воротам, шустро перебирая своими коротенькими ногами. — Ты сама это сказала!

На защиту еще одного пустобокого встала Скут — буквально. Она приподнялась на сидении и грозно нахохлилась, встопорщив свои жеребячьи крылышки:

— А ну, не трожь!

— Пока, Меткоискатели! Простите, что не могу остаться-а-а... — донеслось со стороны улепетывающего во весь дух Пипа. Тиара, отскочившая было от вставшей в боевую стойку пегаски, недовольно заворчала, видя, что нахальный жеребенок ускользнул. Затем в ее голосе проявились знакомые вызывающие нотки:

— А то что? Что ты мне сделаешь, пустобокая?

— В грязи вываляю, если в том же духе продолжишь. А Блум мне поможет, — мрачно пообещала пегаска, топнув копытцем по доске. Может, Скуталу и обладала чересчур бойким характером, но драться ей, как и любой молодой пони, было не в привычку. — И Рейнбоу Дэш нажалуюсь, как она вернется, — уже не так уверенно добавила она.

— Ох, я та-а-ак напугана! Напугана обещаниями пегаса, до сих пор не умеющего летать, — закатила глаза Тиара. — Знаешь, я попрошу папу нанять мне воздушный фургон. Что ты сделаешь тогда? Будешь подпрыгивать на земле и ругаться, пустышка, когда я в тебя сверху планеры бумажные бросать стану? Это все, на что ты будешь способна, признай!

Это было уже чересчур. В возрасте Скуталу большинство жеребят неплохо летало, и пегаска в самом деле устала ждать поры, когда она сумеет свободно парить в небесах. Свити Белль знала, что неутомимая Скут относится к своей "небольшой проблеме" с оптимизмом — тем более, на скутере она вытворяла благодаря крыльям такие трюки, что не каждому взрослому по силам, — но временное отсутствие и метки, и способности летать накладывало свой отпечаток. Доктора говорили то же, что и взрослые по поводу метки: нужно подождать, позднее развитие магического ядра и еще целая куча всяких заумных слов... Мысль об этом рождала печаль: неужели они получат свои знаки талантов только к старости? Свити надеялась, что до такого не дойдет. Так или иначе, упоминание крыльев только подлило масла в огонь: пегаска соскочила с карусели, крутанув ее вокруг оси. Слова земной пони привели ее почти что в бешенство.

— Следи за языком, курица напомаженная, — прорычала пегасенка, угрожающе опустив голову и прижав уши. — Больно он у тебя длинный!

— Это Тиара-то? Ха! — рассмеялась Сильвер. Пони поднялась на задние ноги, размахивая локотками, словно крыльями, и пародируя квохтанье наседки. — Летать тут ты не можешь, вообще-то! Цыпленок не птица, Скуталу не пегас! Ко-ко-ко!

— Ах ты... — рванулась было Скуталу, но единорожка успела ее остановить.

— Скутс, не надо! — взмолилась Свити Белль, спрыгивая с карусели и вставая перед пегаской, загородив ей дорогу. — Пожалуйста! Они того не стоят!

— Правильно! — захихикала Спун. Тиара на сие действо глядела с показательно скучающим, высокомерным видом. — Стой где стоишь, пустобокий цыпленок!

— Гнилое сено! — выругалась Скуталу, сердитым взглядом буравя своих оппоненток. — Свити, я что, и это должна стерпеть?!

— Даймонд Тиара! Сильвер Спун! Немедленно прекратите это! — раздался вдруг недовольный женский голос.

На пороге школы появилась Черили с явно негодующим выражением мордочки, и Свити Белль облегченно выдохнула. Их учительница была очень доброй кобылкой, самой понимающей после мамы, папы и сестры (хоть от ее домашних заданий еще и не удавалось никому отвертеться). По мнению Свити, она составила бы отличную пару старшему брату Эпплблум: нежно-розовая воздушная грива, что делала пони похожей на пирог с вишневым кремом, очень даже сочеталась с бордовой шерсткой здоровяка из семьи Эпплов. И характер у нее был самый что ни на есть эппловский... Талант Черили не ослеплял других пони внезапными озарениями, как у той же Рейнбоу Дэш, а находил выражение в долгих годах спокойной и добросовестной работы. Какая досада, что затея Меткоискателей с эликсиром провалилась и никаких сдвигов в личной жизни их любимой учительницы не дала! Ну, по крайней мере, Свити ни о чем таком от Эпплблум не слышала.

— Тиара... Сильвер, — укоризненно произнесла мисс Черили. — Я ведь уже говорила вам, что отсутствие у сверстников меток не делает их хуже? А дразнить Скуталу за то, что она пока еще не летает... Не стыдно вам?

— Но мы же ни слова неправды не сказали! — невинным тоном ответила Даймонд Тиара, хлопая ресницами, словно не понимая, за что ей делают выговор. — Цыплята и вправду не летают! Хотя, даже они летают, пусть и плохо совсем... Вы же нам сами рассказывали на естествознании!

— Да! Мы не виноваты, что эти пони еще меток своих не получили! — вторила ей Спун.

— И все же, приличные пони так себя не ведут! И тем более не выражают мнение о других в столь грубой форме, — осталась непреклонной классная руководительница. — Я хочу, чтобы вы немедленно извинились перед девочками.

— Мисс Черили, с каких это пор за правду принято извиняться? — раздался позади нее чей-то недовольный голос, и, к удивлению Свити, на мордочке всегда спокойной и дружелюбной Черили промелькнула тень раздражения.

— При всем уважении, миссис Рич, моя работа — способствовать развитию качеств всех моих учеников, — сухо произнесла вишневая пони, разворачиваясь к говорившей. — Это проблематично, когда часть из них столь... показательно выказывает свое пренебрежение к другим учащимся. Нездоровая атмосфера в классе никому не идет на пользу.

— Не вижу здесь проблемы, кроме той, что кое-кто из одноклассниц Тиары забывает свое место.

Уж чего-чего, а уважения в голосе кобылы, вышедшей вслед за Черили из школы, было не больно-то много. Незнакомка была красиво и притом с ясно читающимся посылом одета — это Свити Белль, знакомая благодаря сестре с передовой кантерлотской модой, была вынуждена признать. Наверное, она была одной из тех пони, что считали себя принадлежащими к высокому сословию — которые носили одежду не только официоза ради, но и чтобы постоянно выделяться среди остальных. На этой "миссис Рич" было золотое колье и того же оттенка пояс с кристаллами, приталивающий блузку цвета лазурной морской волны, что выгодно сочеталась с ее темно-фиолетовыми волосами, и эти украшения ясно говорили о том, что носящая их пони является знатоком ювелирного дела. Грива и хвост кобылы вились длинными локонами, которыми она тряхнула, холодно посмотрев на насупившуюся троицу:

— Чтобы я больше никаких варварских... этих угрожающих жестов в адрес Тиары и Сильвер не видела! Иначе я приму меры, — не терпящим возражений тоном сказала она, глядя на Скуталу. — Что же до вас, Черили — я сама знаю, как воспитывать мою дочь. Ваше дело — вложить в ее светлую головку те немногие знания, которые вы способны ей дать перед поступлением в колледж, — выражение мордочки Рич прямо-таки сигнализировало, что она жаждет скорейшего переезда с дочерью куда-нибудь подальше от Понивилля и низкородных пони, населяющих его. — Об остальном, в том числе ее представлениях о нашем обществе, я уж сама как-нибудь позабочусь.

— Миссис Рич, неужели вы считаете нормальным, что...

— Надеюсь, мы поняли друг друга, — словно и не расслышав, оставила за собой последнее слово розовая кобыла. — И если я больше не дождусь необоснованных обвинений в адрес моей дочери от ее же учителя, это будет просто замечательно, — бросив эти хлесткие слова в лицо Черили, она посмотрела на втихую хихикавших задир:

— Даймонд Тиара, я собираюсь провести остаток, - на этот раз взгляда, сожалеющего о потраченном времени, удостоилось здание школы, — моего бесценного выходного дня в спа. Можешь погулять со своей подругой, но обязательно пообедайте в "Водевиле". Непременно до трех часов! И не вздумай снова остановить свой выбор на той забегаловке! В твоем возрасте следует питаться здоровой, высококлассной пищей, а не подножным кормом. Что подумал бы мой бедный отец, если увидел тебя с меню такого... такого наполнения?!

— Хорошо, мама, — пробормотала кобылка. Свити заметила, что как только миссис Рич обратила на нее свое пристальное внимание, Тиару словно подменили. Глаза ее боязливо забегали из стороны в сторону, то ли отводя взгляд, то ли очматриваясь по сторонам в надежде, что никто не станет свидетелем постыдной сцены. Когда же мать двинулась прочь с пришкольного участка, Тиара, облегченно выдохнув, на пару со Спун прокричала "быть построже с Алоэ и Лотос, так как они свои обязанности в последнее время исполняют из зубов вон плохо", на что кобыла весомо кивнула. Парой секунд позже, когда старшая Рич скрылась за воротами, подруги рванули, хихикая, на другой конец площадки. Шугнув Твист, что предпочла тут же убраться подобру-поздорову с пришкольного участка, они заработали еще неодобрительный взгляд от Черили.

— Ну и фрукт эта миссис Рич, — буркнула себе под нос Скуталу. — Ну, теперь-то ясно, откуда Тиара всей дури этой нахваталась.

— Агась, — Эпплблум угрюмо посмотрела вслед розовой выряженке. — Папаня у нее еще ничего вроде представлялся, когда у нас бывал... Тот еще крючкотвор, земли отродясь не пахавший, но ему держать рот затворенным хватало такту. А тут вообще дискорд пойми что…

— Девочки… — подошла к ним учительница с виноватым выражением на мордочке.

— Мы не собирались вам мешать, мисс Черили, правда! — повинилась Свити Белль. — Просто эти гадкие пони вечно нас достают!

— Девочки, я вовсе не сержусь. По правде говоря, — печально улыбнулась классная пони, — это я должна перед вами извиниться.

— Извиниться?! — хором удивились Меткоискатели. — За что?

— Спойлд Рич — глава школьного совета... и весьма состоятельная пони притом. Так что я имею совсем немного авторитета что в ее глазах, что в глазах ее дочери, — вздохнула Черили. — К сожалению, девочки, повлиять на сложившуюся ситуацию не в моих силах. Даже придраться особо не к чему, чтобы Тиару и Спун в другой класс перевести — они худо-бедно учатся, и личные учителя их вытягивают, — оглянувшись по сторонам, Черили понизила голос. — Могу посоветовать лишь не начинать драку первыми, иначе дело всяким может обернуться... Вы ведь не хотите общественного порицания, девочки, правда? Но если они первыми применили силу — сразу хватайте в охапку пони, что оказались рядом, и бегите в мэрию свидетельствовать! Пони вроде Тиары боятся огласки, и в следующий раз она сто раз подумает, прежде чем вас донимать.

— Да в этом все и дело! Эти трусихи две несчастные ни за что первыми в драку не встрянут! – возмущенно подпрыгнула на месте Скутс, застрекотав крылышками. — Они ж знают, что я и без полета их лощеные физиономии под орех отмутузю!

Черили ласково улыбнулась и погладила пегаску по голове, взъерошив ее вихры.

— Не расстраивайся, Скути, и тиарины глупости не слушай, — добавила она. — Еще налетаешься вдоволь, так что опостылеет и будешь скучать по денькам в Понивилле, когда полет был мечтой, а не обязанностью!

— Ну не, я ж не Флаттершай, чтобы летать выучиться, а затем всю жизнь пешком топать... — хихикнула Скуталу, ластясь к копытцу любимой учительницы. — Я не жалуюсь, мисс Черили! Просто ждать надоело. Скорее бы!

— В следующем году по весне мы всем классом поедем на экскурсию в Клаудсдейл, — торжественно пообещала Черили. — Наложим на вас соответствующие заклинания — и летайте с облака на облака хоть весь день. И за раскрытие магического ядра не переживай, изредка можно себе и позволить.

— О, я там была пару раз с мамой! — воскликнула Скуталу, в радостном возбуждении оборачиваясь к Меткоискателям. — Там очень круто! Вам, девчонки, точно понравится!

— Мисс Черили, а мы тут, значица, по поводу экскурсии и пришли, — начала было Эпплблум, невинно (и совсем не подозрительно) глядя на учительницу. — Скажите, а вы можете провести внеочередную, на приро…

Слова ее заглушил свист ветра, так что жеребята отвернулись, дабы воздушный поток не бил им в лицо. Свити еще в тот момент показалось, что под каруселью, на которой они совсем недавно сидели, шевельнулось что-то крупное, но единорожка списала это на зелень, что трепетала на ветру. Когда жеребята, прищурившись, снова посмотрели на Черили, рядом с ней стоял пегас в доспехах солнечной гвардии и сумкой-панно из кожзаменителя, в которой находилось что-то массивное.

— Мисс? — вежливо осведомился гвардеец. — Доброго вам дня. Скажите, вы ведь одна из пони, что работает в здешней школе?

— Д-да, я Черили. Я здесь преподаю... — ответила земная пони, немного растерянная появлением гонца от диархии. — А в чем дело? Что-то случилось? — полюбопытствовала кобылка. — В нашем заведении после вчерашнего все в порядке было. Вот, к новому учебному году потихоньку готовимся…

— Очень хорошо, — кивнул стражник. — В школе сейчас есть другие учителя? Вообще другие пони?

— Помимо меня только Бетси, еще пара из вспомогательного персонала, — задумалась Черили. — Также наш главред с помощником. Если у вас что-то срочное к конкретному пони, можете оставить у меня, я передам! — она с пониманием поглядела на сумку-панно пегаса.

— Вы тоже подойдете, мисс Черили, — легко согласился гвардеец. — У меня к школе поручение от Ее Светлости… Достаточно важное. Я могу попросить вас поговорить наедине, может, в вашем классе или учительской? А то я смотрю, — усмехнулся пегас, — тут кое-кто излишне любопытный уши греет. Нечего на меня так смотреть, ребята, — притворно нахмурился пегас. — Слишком много будете знать — скоро состаритесь.

— Так мы, может, и хотим поскорее взрослыми стать! — воскликнула Свити Белль. — Заодно метки наши получим!

— Девочки, девочки! — спохватилась Черили. — Идите гулять или плавать, а то скоро уже занятия начнутся. Видите, к нам от самих принцесс гонец прилетел? Это дело школы, не нужно всеми четырьмя в него лезть… Если это будет что-то для всех, я вам обязательно расскажу.

— Но мисс Черили-и-и… — состроили печальные мордочки Меткоискатели, глазами прикованные к посылке, что нес стражник.

— Никаких но! Давайте, скачите по своим делам, мои маленькие пони! — Черили кивнула и развернулась к крыльцу, давая понять, что разговор окончен. — Прошу за мной, сир…

Учительница зашла внутрь, чтобы переговорить с гвардейцем наедине — ну, или позвав мисс Бетси, которая вела занятия у жеребят постарше. Скуталу еще пообижалась для вида, но затем послушно удалилась от здания школы. Слушать о чем болтают стражники в открытую — это одно, а здесь и впрямь дело вседержительниц Эквестрии выходило, тут было не до шуток…

— Э-эх, опять взрослые секретничают со своими секретами! — вздохнула Скут. — Хоть бы раз нам дали в чем поучаствовать!

— Ну, кажись это не так уж и интересно? — предположила Эпплблум. — Принцессы Эквестрией правят, с бумажками что ни день возятся. Может, они прост участие школы на грядущем параде урожая хотели расписать? Или еще какая бумажная волокита.

— Ага, и вот для этого целого гвардейца своего снарядили? — прищурилась пегаска. — Не-е-е, Меткоискатели, я нюхом чую, что здесь кроется секретная тайна! И я думаю, нам стоит эту тайну каким-нибудь образом развенчать! Ты с нами, Свити? — заметив, что единорожка смотрит в одну точку и на инициативу подруги не реагирует, Скуталу помахала перед ее мордочкой:

— Эгей! Понивилль вызывает Свити Белль! Как слышно?

— Ты чавой-то, Свити? — удивилась земная пони, поворачиваясь в ту же сторону.

— А, так, — задумчиво произнесла единорожка, отпихнув Скуталу в сторону и все еще пристально рассматривая карусель. — Под крутилкой что-то было... Показалось, наверное.

— Да? — Эпплблум прищурила левый глаз и опустила голову, заглядывая под дощатый круг с сидениями. — Нет там ничего, Свити. Земля одна только, да трава жухлая.

— Так что теперь будем делать? — почесала загривок Скуталу. — Никого мы к себе в команду не зазвали. А если каждому из нашей школы предлагать, по домам ходить да спрашивать, уже вечер настанет...

— Что-что? Что такое, пустобокие? Никак хотели завести себе новых друзей, да никто с вами водиться не захотел?

Даймонд Тиара не могла удержаться от того, чтобы сделать свое возвращение максимально противным.

— Только не снова... — застонала Скуталу, болезненно прикрывая глаза.

— Пойдемте отсюда, девочки, — первой двинулась с места Свити, и Меткоискатели последовали за ней. Быстрым шагом, дабы их отступление не совсем уж походило на паническое бегство, они пошли к воротам, однако Тиара и Спун оказались быстрее.

— И правда! Кто захочет дружить с такими неудачницами, как вы? — поддакнула Сильвер. Вместе с подругой она кружила вокруг сбившихся в кучу Меткоискателей, словно стая куса-куд, отрезая путь за ограду.

— Наверное, во всей Эквестрии никто столько раз не пытался получить метки... И так и не получил! — хихикнула Тиара. — Вашу компанию точно в учебники истории занесут!

— Еще слово, и я... — угрожающе начала было Скуталу, но пони с украшением в челке ее перебила:

— Что? Ну, что ты сделаешь? — фыркнула Даймонд Тиара. — У тебя даже родителей никогда нет дома, чтобы за тебя было кому вступиться! Неужели они так в тебе разочарованы, что предпочитают подальше уезжать, лишь бы с дочуркой не видаться?

— А есть ли у тебя вообще родители, цыпленок? — вторила ей Спун. — Держу пари, ты все эти истории про них выдумываешь!

— Ничего я не выдумываю, они просто в очередное путешествие уехали! А ты будешь про них плохо говорить — мало не покажется!!! — взвизгнула Скуталу, дрожа от негодования и обиды. У Свити Белль ком подошел к горлу — она знала, что Скутс была хоть и очень храброй, но маленькой кобылкой, и такие слова ранили ее до слез. Единорожка почувствовала, что еще немного, и она сама расплачется от горечи за подружку.

— С такими ма-а-аленькими крылышками я бы вела себя поскромнее, недопегас, — наставительно сказала Тиара. — Моя семья... Моя полноценная семья всегда поддержит, если я...

— Девочки... — с нечитаемым выражением мордочки Эпплблум смотрела куда-то в сторону школы. — Да погодите вы! Смотрите...

— П-пожалуйста... — сглатывая, начала было Свити Белль, но затем, сорвавшись, выкрикнула прямо Тиаре в лицо:

- Пожалуйста, хватит! Мы просто... Мы просто уйдем и не будем никому мешать!

— А ты, Свити Белль? — мигом переключилась на новую жертву розовая пони. — Каково это — имея такую знаменитую сестру, ничего не значить? Ты же единорог, так почему не умеешь ничего из этих ваших единорожьих штучек? Что ты можешь? Сжигать завтраки? Вот потеха будет на весь Понивилль, если ты такую метку и получишь!

На глаза Свити навернулись слезы, и она спрятала мордочку под локонами гривы, не желая, чтобы эти две гадкие пони заметили ее слабость. Эпплблум, все прекрасно поняв, обернулась и сердито зачастила, обняв подружку:

— Не смейте так говорить! Свити Белль очень хорошая! — рявкнула земная пони. — И талантливая! Она поет замечательно, вот! Еще хоть слово про нее скажете — будете иметь дело со мной!

— Пустые слова, как и ваши бока! — радостно захихикала Тиара. — Пустышки! Пустышки! Пустышки! Вам никогда не получить такие красивые метки, как у нас! — выставила она на обозрение свой круп.

— Слушайте, вы... — Эпплблум вновь посмотрела на школу, после чего, выпучив глаза, принялась нервно озираться по сторонам, чем заслужила непонимающие взгляды от двух других Меткоискателей. – Неподходящее щас время, там...

Даймонд Тиара вместе с Сильвер начали было петь одну из песенок собственного изобретения, которой обожали доводить Меткоискателей, но Свити уже не слушала. Странное поведение Эпплблум заставило сердечко Свити стучать быстрее — у нее появилось липкое чувство того, что неприятности, коих она пыталась избежать все утро, все-таки настигли троицу. Пока Скуталу вяло огрызалась на распевшихся пони, Свити тоже окинула взглядом площадку — но все было спокойно.

— Блум? — Свити Белль подняла мокрые от слез глаза на подругу. — Что случилось?

— Прыг-скок! — ничего не желая слышать, затянули Тиара и Спун хором свою любимую дразнилку. — Сладкий сахарок! Бамп!

Земные пони в очередной раз продемонстрировали предмет зависти Меткоискателей, выставив вверх свои фланки, а Свити все не могла понять, отчего площадка вдруг показалась ей такой пугающей. Вроде все те же, самые обычные сооружения для игр выглядывали из травы. Спокойным оставался и луг за оградой, ведущий на западные холмы и поросший невысоким кустарником. Канаты замысловато обвивали сетку для лазания, поскрипывали качели, у основания поросшие мхом, горка стояла, шесты, карусель-крутилка медленно проворачивалась туда-сюда...

- Даймонд Тиара! Сильвер Спун! Немедленно прекратите это! - загрохотал вдруг над площадкой чей-то очень сердитый голос.

Жеребята аж подпрыгнули от неожиданности. Эпплблум прижала уши; она испуганно заморгала, прижавшись к Свити. Тиару же было не так просто вывести из себя, если это не касалось взаимных оскорблений. Обернувшись к школе, она крайне недовольным тоном заявила:

— Мисс Черили, разве вы не слышали, что моя мама сказала вам о... — Даймонд Тиара осеклась, когда увидела, что никого из учителей в обозримом пространстве нет. Что же до Сильвер — она и вовсе была до смерти перепугана. Красивая серая шерстка на мордочке Спун приобрела какой-то бледно-зеленоватый оттенок, уши так и стригли воздух.

— Тиара, — горячо прошептала она, подбегая к подруге, — пойдем отсюда скорее!

— Это еще почему?! Только потому, что какой-то взрослый сказал...

— Ты что, не слышала про вчерашнее утро?! — Сильвер панически огляделась по сторонам, сгребла протестующе пискнувшую подругу в охапку и поволокла ее в город. — Мне мама рассказывала, как у рынка... шу-шу-шу... — что там она нашептывала Тиаре на ухо, уже нельзя было расслышать. Но, наверное, доводы оказались стоящими, поскольку Даймонд Тиара уже своим ходом помчалась за Спун во весь опор, оставив Меткоискателей недоумевать, что это такое сейчас было.

— Это кто сказал? — прошептала Скуталу. — Вроде и мисс Черили, вроде и не она.

— Мне кажется, звук шел не из школы. Откуда-то с... — начала было Свити, утирая копытцем слезы и до рези в глазах всматриваясь в высокую траву, но тут заверещала Эпплблум:

— Вот он! Это снова оно!!!

— Где?! — вскинулась Скуталу. — О чем вы там бубнили, пони?

— Так я и пыталась сказать! — выпалила земнопонька, наставив копытце куда-то в сторону школы. — Вот оно, снова бежит!!!

Что-то большое и темное прозмеилось в траве от школы, шустро перебирая лапками, волоча за собой черно-серо-красный хвост. Существо влетело под карусель, на которой еще недавно обсуждали свои дела Меткоискатели — и пропало, словно его и не было!

— Конски яблоки! — от перепуга ругнулась Скуталу. — Девочки, вы это видели?!

— Видела, видела!!! — азартно запищала Эпплблум.

— Не, ты видела это, Блум?!

— Девочки... Что это такое? — боязливо поинтересовалась Свити. — Не пора ли нам задать стрекача?!

— Какое еще стрекотание, Свити? — возмутилась Скутс. — Когда тут... такое! Что это, к слову? Нет, серьезно?

— Я ж говорила — видела его на окне! Оно из школы вылезло! — объяснила Эпплблум, уставившись на крутилку, под которой исчезло хвостатое создание. — Я таких насекомых отродясь не видала в Понивилле! Само ставни отворило да вылезло!

— Так это что, одно из существ Вечнодикого? — удивилась Скуталу. Крылья ее стояли торчком, показывая высшую степень возбуждения (и готовности делать ноги).

— Что оно у нас в школе забыло? А мисс Черили, а стражник? — прошептала Свити. Горечь обиды, нанесенной Тиарой, потихоньку отступала перед любопытством и толикой страха. — Они вообще его видели?

— Да таких и бабуля Смит, поди, не видала на своем веку, а она в Вечнодиком столько раз была, вольт-яблони облагораживая... — нервно потеребила бант Эпплблум. — Я ж говорю те — только его и увидела, как оно с подоконника спрыгнуло и в траве пропало! Само по себе — чисто паук серый, здоровущий, только с четырьмя лапками и хвостом!

Свити Белль посмотрела на нее недоверчиво.

— Эпплблум, нам же мисс Черили рассказывала... У пауков восемь лапок, как и глаз! А если у него хвост и это скорпион, то где клешни?

— Ты мне насчет ног не задвигай, Свити, — хихикнула Эпплблум. — Я вчера, покуда на чердаке копалась, кучу пауков побеспокоила. Как они меня костерили! Так что помню я прекрасно, как они выглядят. А считать я научилась еще до школы с ЭйДжей, даром что на ферме выросла, — с гордостью отметила пони.

— Может, это целиком магическое создание? — предположила Скуталу. — Помните, как те "клоуны", про которых Твайлайт говорила? Мы еще предлагали ей помощь в расчетах...

— Правда, ничего так и не поняли, — вздохнула Эпплблум, не забывая следить за каруселью. Медленно она пошла по кругу, оглядывая сооружение с других сторон.

— Или это одно из новых созданий леса, — пробормотала Свити. При мысли, что троица может оказаться наедине с таким, единорожка испытала желание нервно закусить копытце, но она одернула себя. Настоящая леди никогда так делать не станет!

— Или это просто паук. Но отличается от наших, потому что он... э-э-э... — задумалась было Скуталу. Затем пегаска ошалело посмотрела на подруг, которые ответили ей тем же.

- ...иномировой! - Меткоискатели пришли к этой мысли почти одновременно, все втроем.

Мысль эта захватила чувства жеребят приятным ощущением тайны. Неужели то, что они жаждали увидать, все это время крутилось где-то неподалеку, стоит только копытце протянуть? И не нужно было забредать в этот ужасный лес, где все идет так неправильно, своим чередом!

— Девочки, вы думаете, это и есть тот пришелец? — тихо уточнила Свити.

— Вот еще, — так же тихо отмела ее предположение земная пони. — Бабуля и ЭйДжей видели его. Сестрен вообще сказала, что он здоровенный, что твой древолак. Еще говорила, чтобы я к нему при случае не подходила... Девочки, вы ведь ей не скажете, правда? — умоляюще взглянула на подруг Эпплблум, и те поспешили ее заверить в том, что все останется строго меж Меткоискателей.

— Я с вами, девочки, — шмыгнула носом Свити.

— Можешь на нас рассчитывать, — важно кивнула Скуталу. — Но все же, если это не тот самый пришелец, что в "Сахарном уголке" погром учинил... Тогда что? Его тоже заклинанием Твайлайт на Эквус утянуло, что ли?

— Ну, не знаю, — пожала плечиками Эпплблум. — Может, это его питомец?

— Смеешься, что ли? На кой дискорд иномирянам в питомцах насекомое держать?! — расхохоталась Скуталу. — Блум, это ж тебе не Вайнона, пауки — существа своевольные!

— Вообще, Флаттершай с несколькими дружбу водит...

— Так то Флаттершай!

Пока подружки спорили, Свити наконец поняла, что именно не давало ей покоя. Даже не тихое ворчание, что проявило себя, как только пришельцепаук растворился среди земли под каруселью, но сама земля. Слишком она была... земляная? Свити не могла выразить словами, почему, сконцентрировавшись на этом пласте грунта в тени круга, он начинал казаться ей таким неправильным. И когда среди редких травинок зажегся красный огонь, уставившийся прямо на нее, Свити Белль прошептала:

— Девочки... Он здесь.

— Он — это пришелец?! — тут же всполошилась Скуталу. — И где это "здесь"?

— Это не земля, — Свити кивнула на карусель. — Он притворяется, как чейнджлинг... Только не пони изображает. И ругань на Тиару откуда-то шла... оттуда.

— Правда, что ли? — немного охрипшим голосом поинтересовалась Эпплблум. — Он все это время тут сидел?!

— Я так думаю, — шепнула Свити. — Он повторил за мисс Черили... Наверное, должен был ее слышать. Знаете, как ворон подражать речи может?

— Ну, тогда... — недолго думая, Эпплблум достала из сумки-панно еще одно яблоко и, медленно ступая по траве, аккуратно стала приближаться к крутилке.

— Стой! — ударилась в тихую панику единорожка. — Стой, Блуми! Может, взрослых сперва позвать? Ты куда?!

— А чего тянуть-то? — удивилась земная пони. — Мы же безо всяких взрослых собирались с чужаком отношения наладить! Дружбу с ним наладить, значица. Вот я и поспособствую, раз ты трусишь маленько, — хихикнула Эпплблум.

— Не трусю я вовсе! — обиженно пискнула Свити. Конечно, ей было немножко боязно, ну самую малость! Но все же не настолько, чтобы отвести взгляд от Эпплблум, которая вплотную подошла к карусели и оставила яблоко на траве.

— Эй, — неуверенно позвала тень Эпплблум, отходя обратно. — Спасибо, что прогнал этих вредин!

Около минуты ничего не происходило, и Свити решила уж, что ей все это почудилось. Единорожка даже готова была к подколкам друзей, но неожиданно то самое тихое ворчание возобновилось. На глазах затаивших дыхание жеребят прямо из земли появилась лапа — серая, длинная и тощая. Она все тянулась и тянулась из-под карусели, так что казалось, что ей не будет конца. Венчала лапу кисть с длинными узловатыми пальцами, что и впрямь делали ее похожей на диковинного паука, и короткими тупыми когтями, как у Спайка. Раскрыв пальцы, будто цветок-полуночник свои лепестки, кисть яблоко обхватила — и уволокла обратно в тень, снова став неприметной горсткой земли.

— Ты смотри, взял... — с каким-то удовлетворением выдохнула Эпплблум. Скуталу подняла взгляд на своих единомышленниц, улыбаясь — радостно и ошеломленно, и Свити робко улыбнулась в ответ. Казалось, пегаска вот-вот завизжит от восторга. Затем до ушек жеребят донесся какой-то чирикающий звук, и лапа вновь показалась на свет селестин. Только на этот раз она вернула яблоко... из которого аккуратно была вырезана четвертинка. Пришелец когтем подтолкнул фрукт к Меткоискателям, и тут уж даже Свити не смогла сдержать эмоций.

— Ничего себе! — ахнула единорожка. — Ты его приручила, Блуми!

— Кру! То! Тень!!! — загарцевала на месте Скуталу, обнимая земную пони.

— А ты боялась, Свити! — радостно рассмеялась Эпплблум. — Тому, кто от нашенского яблочка не отказался, можно доверять, я те точно говорю! Да еще и с правилами хорошего тона он знаком, долю токма свою взял! Какой же он монстр из Вечнодикого после такого?

— Ладно, ладно, признаю! Так, Меткоискатели, быстро думаем! — заторопилась Свити Белль. — Что надо сказать? Пригласим его в штаб? Но у нас там жуткий беспорядок для торжественной встречи! Если бы господин пришелец согласился подождать...

"Господин пришелец" ждать, пока страсти утихнут, решительно отказался. Со скрежетом и шумом осыпающейся земли он выскочил из-под карусели, так что жеребята завизжали, вцепившись друг в друга. Однако чужак бросился совершенно в другую сторону, к ограде — кобылки только и увидели, как нечто бесформенное, черно-серое, покрытое лохмотьями цвета той же земли ускакало, словно летя над травой. Уже на ходу оно принялось менять цвет, начиная обретать краски травы и деревьев, теряясь на фоне луга своим окрасом, напоминающим лоскутное одеяло... Пришелец с треском нырнул в кусты — и был таков.

— Меткоискатели, в погоню!!! — выпалила Скут, устремляясь вперед, но Свити ценой неимоверных усилий осадила шуструю подругу, поймав ее за хвост.

— Эй! Ты чего?! — возмутилась пегаска. — Я бы его поймала, как дождь дать!

— При тебе сейчас скутера нет, — зашептала Свити Белль, косясь на здание школы. Там точно кто-то услыхал их вопли... — И бежит он в поле, а не по дороге!

— Но... но!

— Скутс, мы его потом еще найдем, точно те обещаю, — краешком рта пробормотала Эпплблум. — А сейчас — улыбаемся! Идет кто-то, улыбаемся, говорю!

На крыльце показалась мисс Черили со знакомым уже пегасом. Перевязь стражника была теперь пуста. По счастью, смотрел гвардеец на жеребят, до ушей улыбающихся и принявших самый невинный вид, на который они были способны, с любопытством, а не подозрением. Вишневая пони откашлялась:

— Девочки! Ну что у вас опять за гам и крики? — укоризненно посмотрела на них Черили. — Вы в дурном свете выставляете нас перед королевским двором!

— Извините! Мы больше не будем! — заученно произнесла Свити, хлопая ресницами. — Мы просто заигрались...

— Пустяки, мисс Черили, — кивнул ей пегас. — Доброго вам солнца и попутного ветра, — поднявшись в воздух, гвардеец благополучно отбыл к мэрии, или откуда он еще прилетал. Меткоискатели остались наедине с подозрительно оглядывающей их учительницей, которая всю троицу знала слишком хорошо. Черили обвела глазами площадку, как бы желая точно удостовериться, не была ли она уничтожена очередной проделкой жеребят...

— Тиара и Спун убежали! А мы просто... Играли! — отвлекая ее внимание, прощебетала Свити. — Правда, девочки?

— Да! Мы совершенно точно не пытались получить наши знаки отличая, встречаясь с-УМ! — копытце Эпплблум, прикрывшее Скуталу рот, так и не дало ей окончить фразу.

Наконец, секретное оружие Меткоискателей, их невинные взгляды, эффективные (по их отнюдь не скромному мнению) не меньше, чем Взгляд Флаттершай, сработали — Черили покачала головой и, распрощавшись с жеребятами, ушла обратно в школу. Горе-контактеры выдохнули с облегчением.

— Сестры милосердные, кажись, не заметил никто ничего! — вытерла со лба испарину Эпплблум.

— Да! Я уж думала — все, приплыли, к родителям сейчас отведут! — хихикнула Свити.

— Но ведь не приплыли же!

— Да! И это потрясно! - рассмеялась Скуталу. — Но все-таки, — погрустнела кобылка, с укоризной глядя на Свити, — почему ты мне не дала за чужаком ускакать? Я бы, может, его по свежему следу нашла...

— Скуталу, ты что, способна того же чейнджлинга в Понивилле найти? — прикрыла копытцем улыбку Свити.

— А может, и смогу! — с вызовом пообещала пегаска.

— Не, Скутс, наш гость так шкурку меняет, что пегасье зрение тут тебе не помощник, — задумалась Эпплблум. — Тут Вайнона нужна. Может, она сумеет чего вынюхать.

— А она согласится?

— Наверное. Она никогда не прочь поразмяться, да и сестрен уехала, — Эпплблум потерла лоб, словно вспоминая нечто важное, после чего извиняющимся тоном добавила:

— Но потом ЭйДжей у нее непременно все вызнает...

— Так может, нам и не нужно больше пришельца самим искать?

— Как это "не искать"? — удивленно посмотрели на Свити Белль подруги. Та довольным тоном соизволила объяснить:

— Во-первых, мы же хотели, чтобы чужак сам на нас внимание обратил и к нам пришел. Во-вторых, он сам на контакт и пошел! — кивнула на карусель Свити Белль. — За нас перед Тиарой и Спун вступился? Вступился! А от остальных пони он только и делал, что убегал! И яблоко твое принял, Блуми!

— Думаешь, он нас выбрал, чтобы с пони познакомиться?! — ахнула Скуталу.

— Не знаю! — весело улыбнулась единорожка. — Но думаю, он сам придет, если захочет. Он может становиться почти невидимым. Если бы он не заругался на Тиару, мы бы его и не заметили, может!

— Так, — определилась Эпплблум, — ну, тогда Вайнону я пока умасливать не буду. А вообще, девчата, уж на полдень точно лучит, — прищурившись, земная пони глянула наверх, где рассылало во весь небосвод летнее тепло солнце. — Пойдемте в штаб, там обсудим что делать! Без лишних ушей и этих вредительниц, — Эпплблум огляделась по сторонам, словно опасаясь, что задиры могут вернуться. — Заодно перекусим у нас, чем на кухне найдется.

— Я за! — воскликнула Свити.

— И я! Идемте! Идемте! — вторила ей Скуталу. — Меткоискатели — вперед!

Эпплблум, гордая почерпнутой у сестры толикой основательности, повела их маленькую группку на ферму. Проселочная дорога вилась мимо сосен, мимо корявых старых дубов и ясеней. Деревья эти, наверное, знали еще самых первых жителей Понивилля, включая семейство Эппл. Но вот среди крон, одетых в кору цвета ржавчины и размахивающих косматой, по-стариковски ворчащей на ветру листвой, запестрели молодые, веселые яблочные деревца, увешанные спелыми плодами. Когда Меткоискатели вошли в самую гущу деревьев, открылся вид на саму ферму. Здесь было хорошо – может, не так, как в бутике сестры, но по-своему притягательно. Свити Белль, сойдя с дороги, весело заскакала к воротам по зеленому ковру, приятно пружинящему под копытцами. И воздух здесь был по-своему особенным – всегда в доме Эпплблум приятно пахло фруктами, душистым сеном и выпечкой… Жаль, что Меткоискатели должны были торопиться, занятые очередной своей задумкой, что грозила перевернуть представление жителей Понивилля о госте, который прилетел к ним из другого мира! Свити Белль с удовольствием просто поиграла бы на ферме с Вайноной и подружками. Но уж как-нибудь в следующий раз…

Однако, так просто отделаться заскакиванием на кухню жеребятам не удалось. Они прошли вдумчивую проверку у Большого Маки, убедившегося, что кобылки из Понивилля пришли в целости и сохранности, и ответили на пару каверзных вопросов, на которые расщедрился обычно немногословный здоровяк. «Хорошо, что сестра Эпплблум отчалила — она бы нас мигом раскусила», — мысленно возблагодарила небеса Свити, когда Макинтош своим «Агась» выразил одобрение и отпустил Меткоискателей восвояси. Затем к ним подошла знакомиться пара кобылок из многочисленной родни Эпплов, которые в данный момент гостили на ферме. Эпплблум представила их как Флиттер и Бампкин – они прибыли в Понивилль, дабы отобрать какой-то редкий сорт для сладостей, которые производили. Блум заявила, что это еще не все гости – через пару недель должна была приехать ее кузина Бэбс из самого Мэйнхэттена, а еще неделю спустя, после сбора урожая и первого дня осени и другие Эпплы должны были своим визитом ферму в этом году почтить. Болтая о том, кто из уже известных родственников Эпплблум мог приехать в гости, хихикая над опасностью "яблочного нашествия" и его последствий для городка, жеребята таки прибыли на кухню, а там…

— Эпплблум, ты вернулась, солнышко мое! Здравствуйте, Скуталу и Свити Белль, здравствуйте, дорогие! — приветствовала их миссис Смит.

И как бы Меткоискатели ни отнекивались, им пришлось садиться обедать. Суп-пюре с чертополохом и помидорами, горячий салат из овощей, на десерт традиционный яблочный пирог – все это было превосходным на вкус, но жеребята сидели как на иголках, дожидаясь, когда все три блюда будут поданы и можно будет сломя голову кинуться в штаб. А бабушка Эпплблум не спешила – потчевала она их, как всегда, радушно и временами вгоняла в ступор своими чудачествами. Ну, по крайней мере престарелая кобыла сегодня не говорила поэтическими полунамеками, подобно сфинксу из знойных песков Сомнамбулы, и не погружалась в воспоминания юности и всевозможные истории, коих она знала превеликое множество. Возможно, как утверждала Эпллблум, во время сбора вольт-яблок у каждой фразы старушки существовал свой контекст, в котором даже самое безумное ее изречение могло что-то означать, но разобраться было уж очень непросто. Эпплблум так и вовсе вошла во вкус, по обыкновению стала вставлять свои замечания и расспрашивать бабулю Смит о каких-то подробностях, игнорируя умоляющие взгляды подруг молча со всем соглашаться – и это уводило кобылу на какие-то совсем уж невообразимые горизонты мысли, опять отсрочивая десерт. В итоге миссис Смит стала жаловаться на древолаков, которые "уже настолько обнаглели, что на задние лапы повставали и у честных фермеров воруют их садовые принадлежности, вот так!"

— Ба, ЭйДжей тебе ж говорила – не древолак, пришелец это был! – захихикала Эпплблум. — Его Твайлайт Спаркл к нам в Понивилль закинула. Он живой и разумный, просто нас шугается, как некоторые жители Вечнодикого!

— Агась, — серьезно согласился Маки.

— Пришелец? Иностранец беглый, что ли? Так вот почему у нас крыланы над фермой летать зачастили! – покачала головой бабуля Смит. — Выдумают тоже! А коли живой, чего ж не питается нормально? Кожа да кости одни, что твои деревяшки, недолго и перепутать! Ох, зрение у меня уже не то...

— Нормальное у тебя зрение, Ба! – хохоча, ободрила старушку Эпплблум.

Они едва дождались, когда миссис Смит подаст свой фирменный пирог, ухватили по куску, поблагодарили Эпплов за гостеприимство и, получив разрешение покинуть застолье, выскочили наружу, чуть ли не выталкивая друг друга за дверь. Эпплблум за пределы фермы свинтила первой, мастерски обходя грядки и перепрыгивая через ограды – сказывалась долгая практика… Путь к домику Меткоискателей времени много не занимал, особенно если к жеребятам присоединялась Вайнона, любящая пробежки. Кобылки с трудом отвязались от ластящейся к ним собаки – но в конце концов Вайнона, позевывая, развернулась и убежала в сторону фермы. Свити подумала, что будучи теперь в отдалении от других пони, она в иной день могла бы испугаться странного чужака, который стелился где-то поблизости, прячась среди деревьев. Но сегодня единорожка, пожалуй, осталась бы на ночевку с подругами безо всяких колебаний – и это у самой-то границы с Вечнодиким! Ей казалось, что в сумерках будет бродить не чудовище, но еще один друг… Не представленный в лицах, но уже выказавший желание подружиться. И это было замечательно! Поинтересовавшись, можно ли ей будет остаться, Свити радостно взвизгнула, когда Эпплблум благосклонно кивнула – Флиттер все равно собиралась в город, так что могла и записку родителям единорожки передать, что их дочка находится под надежной защитой.

— Итак, Меткоискатели, — торжественно провозгласила Скуталу, взбираясь на веранду их штаба и глядя вниз на подружек, — я думаю, мы все здесь согласны, что чужеземец заслужил наше доверие и не пойдет рушить Мэйнхэттен, как в сюжете "Вторжение Квадроподов в Мейртрополис"! Потому голосую за то, чтобы взрослым про него ни за что не рассказывать, и контакт произвести только лишь своими силами!

— Согласна! – воскликнула Эпплблум.

— Я тоже! Я тоже! – поддержала их Свити Белль радостно. Твайлайт Спаркл, наверное, справилась бы намного лучше, чем они, учащиеся понивилльской школы – во всем Кантерлоте, как слышала единорожка, не было другого столь талантливого эксперта в магии и изучении неизведанного. Это все знали — протеже самой Селестии Твайлайт не за красивую гриву стала (а она была очень красивой, хоть и не такой, как у Рэрити!). Но как все же хотелось самой урвать толику славы – и получить метку, наверняка на этот раз получить! Скуталу ликующе подпрыгнула в воздух и, стрекоча крыльями, опустилась рядом с подругами:

— Единогласно! – она вскинула копытце в воздух, и кобылки в едином порыве повторили ее жест. — Решено! МЕТКОИСКАТЕЛИ-С-ПРИШЕЛЬЦАМИ-КОНТАКТЕРЫ, ЙЕ-

— ТИХО! – вдруг рявкнула Эпплблум, глазами вперившись в дерево неподалеку. В кроне его что-то шебуршалось, наверное, крупная птица.

— Да тут никого кроме нас нет, Блум! – оправдываясь, буркнула Скуталу, начиная боязливо оглядываться по сторонам. — Кто услышит?

— Тихо, говорю! Глядите…

Огромный хвостатый паук, тот самый, которого заприметила и в первый раз Эпплблум, свесился на хвосте с дерева, прыгнул вниз и направился к штабу Меткоискателей, шустро перебирая узловатыми лапками. Когда он приблизился, Свити Белль сделалось не по себе – она поняла наконец, что "питомец" чужака выглядел в точности, как его лапа. У него что, конечности сами по себе способны были бегать?! Свити никогда не слышала о таком волшебстве… Выглядело это теперь в ее глазах жутковато, но любопытство пересилило затаенный страх увечья. Может, то являлось магией вроде суперсекретных заклинаний, что наверняка можно было найти в закромах самых знаменитых кантерлотских волшебников? Ну, тогда к пришельцу стоило отнестись со всей вежливостью, как к знати, наверное… В глазах Скуталу Свити не увидела страха вовсе – там горел один лишь азарт, который не погасило даже то, что вблизи существо оказалось еще крупнее: оно легко обхватило бы лицо жеребенка, растопырив эти свои отростки.

— Свити, давай сюда сачок! – прошептала пегаска, но Эпплблум ее идею пресекла на корню.

— Погодь, Скутс, — сказала она, с интересом наблюдая за существом, и правда будто вышедшим из чащоб Вечнодикого леса, но не проявившим и толики агрессии. — Посмотрим, что делать будет.

Паук подбежал и остановился, уставившись красной точкой меж передних лапок (пальцев?! Бррр…) на Меткоискателей. Затем он, словно приняв какое-то решение, покачался из стороны в сторону и, отталкиваясь хвостом подобно змее, двумя прыжками поднялся по лестнице. Царапая дерево когтями, существо взобралось по стене домика и залезло в окно второго этажа, урча, как большой хитрый кот. Жеребята недоуменно переглянулись:

— Он что, к нам в гости пришел типа? – уточнила Скуталу. – Хоть бы для приличия поздоровался, что ли!

— Это же не сам пришелец… — растерянно произнесла Свити Белль. — Мы так думаем, правда ведь?

Они зашли, отворив дверь, в комнату, где было светло и уютно, но никого не обнаружили – все было в точности, как Свити помнила по последней встрече Меткоискателей. Хотя нет… Многие ящики были наполовину выдвинуты, содержимое их лежало на полу, а кипа листов для рисования обвалилась за шкаф. Этот паучище уже был у них? Но где же находился его хозяин?

— Кажись, твое предложение ждать встречи малость устарело, Свити, — донесся до ее слуха возбужденный голос Эпплблум. – Прямо щас встречаться будем.

Земная пони указала на лестницу, что вела на чердачный этаж. Там, на ступеньке, лежала четвертинка яблока. Скуталу понюхала дольку и, хихикнув, спросила:

— А может, это другое яблоко какое-то? Может, это Биг Мак так шутит?

— Не, Скутс, точно оно, — уверенно отвечала Эпплблум, подняв дольку и повертев ее в копытце. – Отметины от когтей есть, и размер тот же, что и вырез на яблоке был. Ты что, Эпплу дело сортировки яблок не доверишь?!

— Нет-нет, как можно? Верю!

— Думаешь, этот… большой там? – настороженно кивнула головой вверх Свити.

— Агась!

— Мы сейчас с гостем из другого мира встретимся! Охвостенно! – первой двинулась по ступеням Скуталу. — Прямо не верится!

Кобылки, договорившись лезть наверх одновременно, чтобы при случае прикрыть друг друга, с руганью и хихиканьем кое-как взобрались по узкой лестнице, тесно прижавшись друг к другу бочками и в процессе чуть не сверзившись два раза вниз. Когда три любопытные мордашки выглянули-таки из люка, глазам жеребят предстал он. 

Чужой в самом понимании этого слова – так подумала Свити, увидев на чердаке темную фигуру и немножко обмерев. Пришелец был огромен – кажется, даже выше здоровяка Макинтоша, что взвился на дыбы. Габариты существа чувствовались несмотря на то, что оно сидело на полу, скрестив свои узкие ноги, оканчивавшиеся не то палками, не то хоккейными клюшками. Сидел же чужак не как пони, но прямо, будто жердь проглотил, лишь опустив длинную шею, чтобы не подпирать загривком потолок. Единственный глаз, словно у мифического Арима-спи, красной радужкой и вертикальным зрачком холодно взирал на старые рисунки, что он держал в своей костлявой лапе-пауке, уже вернувшейся на законное место. Вторая лапа была короче почти вдвое, и продолжало ее непонятное металлическое устройство с торчащими из него трубками. Свити Белль с удивлением распознала в цилиндрах, что выглядывали из-за широкой спины существа, баллоны навроде тех, из которых Пинки Пай заправляла шарики перед вечеринками. От одного из них прямо в шею существа вел гибкий шланг, подозрительно напоминавший те самые, что использовались садовниками для бережного, не дождевого полива клумб. Ритмичное шипение, с которым чужак попыхивал содержимым баллона, и его костистая морда с провалом на месте левого глаза чем-то напоминали того пони, что как-то раз приезжал в Понивилль, дабы прогнать твиттермитов – он тоже носил баллоны и маску… Вдоль то ли спины, то ли вообще одного только позвоночника крепились сгустки чего-то, тускло поблескивающего красным, с виду твердые, похожие на крупный янтарь. Там же на перевязи крепился металлический ящик с большим количеством проводов и длинной проволокой, а еще с ним соседствовало нечто, напоминавшее заклепочный пистолет.

Свити Белль понятия не имела, что он такое. Ну, он точно не был представителем одной из тех рас, что населяли Эквус и о которых рассказывала мисс Черили. Чего-то, что было бы похоже на метку, пришелец тоже не имел. Скуталу все это ни капли не смутило – выбравшись из люка, пегаска обошла гостя по широкой дуге, рассматривая глазами, округлившимися что твои блюдца, изредка выражая восторг деловитым пыхтением. Медленно Скут приблизилась к пришельцу, вытянула вперед копытце… Чужак дернул ушами, и кобылка, взвизгнув, отскочила, так до него и не дотронувшись. Двуногий все так же невозмутимо продолжал перебирать их давно заброшенные книжки по копытоделию. На Меткоискателей он не обращал внимания как будто специально.

— Потрясно-о-о… — зашептала Скуталу. — Наш собственный иномирец! Прямо у нас в штабе сидит, Меткоискатели!

— Это точно он, — таким же радостным шепотом вторила ей земная пони. — Эпплджек про что-то такое и говорила!

— Девочки, — из боязни осталась стоять на лестнице Свити, — А вдруг это чейнджлинг на самом деле? Вон он какой… Шерсти нет, гладкий весь, цветов ярких нет, весь такой… острый!

— Пустомеля ты, Свити! – хихикнула Эпплблум. — У оборотней клыки выступают и глаза пустые! Да и крыльев стрекозьих у него не видать.

— Их королева тоже отличалась!

— Свити, — посмотрела на нее насмешливо Скуталу, — он сидит на крупе спокойно, не шипит, никого не зомбирует, книжки вон наши листает! Какой же после этого он чейнджлинг?

Надо признать, на их месте для Твайлайт Спаркл аргумент с книгами был бы уже достаточным, чтобы счесть создание дружелюбным. Подумав, Свити решила, что стоило дать чужаку шанс, а не убегать так сразу с криками. Конечно, он был жутковат – то, что под каруселью казалось лишь плоской кучей земли, обернулось в штабе Меткоискателей высоченной пародией на алмазного пса, которые были известны своим отсутствием манер. Очень тощего алмазного пса, словно его голодом морили. Не то что бы Свити когда-нибудь видела существ, которые недоедали, но судя по ужастикам, что обожала рассказывать Пинки Пай тем, кто отказывался от ее угощений, так это и должно было выглядеть. Серо-черные пластины перемежались с чем-то, что напоминало голую кожу, покрывающую худосочное тело – Свити не могла понять, где доспех, а где сам чужак. Или он весь в броню закован был? И если это был не шлем у него на голове, но сама голова… Ну ладно, была она не настолько пугающей, хоть не было на ней ни щек, ни губ для отражения эмоций, как привыкли пони. Напоминала она скорее диковинную южную маску с зубами, как в хижине Зекоры. Положение ушей тоже ободряло – были они в спокойном положении, расслаблены. Единорожка сделала последнюю попытку воззвать к разуму подружек, но больше для очистки совести:

— Скут, Блум, я слышала, когда провожала Рэрити, что Дэш хотела с ним подраться! Думаете, он может быть опасен?

— А ты знаешь более-менее стоящих в драке пони, с которым Дэш не хотела бы помериться силой? – непритворно удивилась Скуталу. – Он со стражниками повздорил, Свити, еще бы ей не хотелось!

— Ладно-ладно, я все поняла, — проворчала Свити Белль, окончательно поднимаясь на чердак и посматривая на пришельца искоса.

— Да все в порядке будет, Свити, вот увидишь, — широко улыбнулась Эпплблум, но затем почесала загривок:

— А вообще, хорош языками трепать, девчата. Кажись, это малость неприлично, что мы прямо в его присутствии, — она кивнула головой в сторону молчаливой громады, — его же тут и обсуждаем.

— Так он, небось, нас и не понимает!

— Но Тиару-то он не просто так отогнал! – резонно заметила Эпплблум на предположение пегаски.

— А вот сейчас и проверим, — храбро заявила Скуталу и, набрав побольше воздуха, безбоязненно двинулась прямиком к чужаку. Встав сбоку от него, летунья уставилась вверх.

— Э-э-э… — так и не придумав, что сказать, она ляпнула:

— Здрасьте! Как поживаете?

Вот теперь, совершенно неожиданно для жеребят, им удалось привлечь внимание чужака. Пришелец развернулся на звук мягко, размеренно, с уже слышанным ворчанием и пощелкиванием. Голову на длинной шее он и вовсе повернул в точности как Совелий, проживавший у Твайлайт Спаркл в библиотеке. Несмотря на единственный глаз, ясный и сосредоточенный взгляд, словно у грифона, казалось, внимательнейшим образом изучал всех троих жеребят.

— Кто бы вы ни были, приветствуем вас в штабе Меткоискателей! – радостно объявила Скуталу, показывая копытцем на все убранство второго этажа. – Чувствуйте себя как дома!

Чужак немного наклонил свою голову-маску вбок и перевел уши в положение легкого интереса.

— А он, кажись, не из болтливых, — хихикнула Эпплблум.

— Он просто языка нашего не знает, — тихо резюмировала Свити Белль. – В другом мире наверняка говорят иначе.

— Так что же нам теперь с ним делать? – обиженная, что ее потуги остались безрезультатны, надулась Скуталу. — В молчанку играть, что ли?

— Зачем же в молчанку? – задумалась единорожка. – Он ведь понял, что такое наше яблоко, что его на дольки режут и едят. Значит, и его рисунок признает, если покажем. Если бы мы могли общаться при помощи изображений, то…

— Ого, точно, картинки! – ахнула Скутс. – Молоток, Свити!

Она мигом сгоняла вниз и притащила пару листов чистой бумаги с карандашом. Быстро, от усердия мотая лиловой гривой туда-сюда, Скуталу принялась вырисовывать нечто, в чем Свити признала Эквус – с очень условной похожестью континента, но вполне узнаваемой. Нарисовав солнце и луну по бокам, Скуталу где-то посередине Эквестрии обозначила ферму Эпплов и набросала штаб Меткоискателей. Окружив сию композицию несколькими фигурками пони, Скуталу закончила творить, сплюнула карандаш и удовлетворенно выдохнула. Пришелец следил за манипуляциями кобылки с прежним вежливым любопытством, но молчал.

— Эквус, — ткнула копытцем в планету Скуталу. – Солнце. Луна, — та же участь постигла нарисованные спутники их мироздания, что водили дружбу с сестрами-аликорнами. – А мы тут! – радостно захихикала Скуталу, указывая на нарисованную ферму.

— По-ни, — медленно произнесла Эпплблум, указывая то на себя, то на подруг. – Мы пони. Мы живем на Эк-ву-се, сечешь? А ты откуда?

Чужак молчал, сверля жеребят своим единственным глазом, и Скутс обреченно заныла:

— Да что за незадача такая?! Только встретились со всамделишным иномирцем, а он ни бельмеса по-нашему не понимает!

— А может, он и не из другого мира? – растерянно предположила Эпплблум. – Может, Твайлайт Спаркл ошиблась? Если он просто зверушка здоровая какая из южных краев Эквестрии, которая языком чесать умеет только как попугай…

— Ну нет, Твайлайт была уверена… — начала было Свити, но тут чужак снова пришел в движение. Его лапа так же медленно и аккуратно, когда он брал яблоко, вытянулась к Скуталу и подцепила карандаш. Завороженная, пегаска протянула ему лист чистой бумаги, и чужак уже сам принялся выстраивать на нем линии, отделяя фигуры и создавая образы. Когда он закончил, жеребята ахнули — это другая планета была, совсем не как Эквус в атласе! Там были континенты и океаны странных, подчас вытянутых от полюса к полюсу форм – и на одном из участков суши чужак набросал группку высоких остроконечных домов, прямо как башни Мэйнхэттена! Рядом с ними были две фигуры – двуногие и широкоплечие, но на гостя Меткоискателей не очень-то похожие хотя бы потому, что они выглядели куда крепче его. Также у них оказались на месте оба глаза, наличествовали острый уголок, кажется, носа, а также схематичная ниточка рта… Вторая фигура была ниже, с талией поуже и чуть более широкими фланками. Еще у нее была нарисована грива куда длиннее того гнезда, что венчала голову фигуры первой! Наверное, в том мире так выглядели кобылки… Или просто гость подстроился под манеру изображения Скуталу? У него самого-то волос не было… Чужак ткнул когтем в мужскую фигуру, после чего похлопал себя по груди, в которой явно проступали ребра.

— Он нас понимает! И он все-таки из другого мироздания! – торжествующе воскликнула Скут.

— Эт что, как он выглядит у себя дома? – удивилась Эпплблум, глядя сначала на картинку, а потом на чужака скептически. — А чего сейчас не такой?

— Видать, нужно ему так. Он же каким хочет, таким и бывает, — предположила Свити.

— Или и впрямь на наших харчах отощал, как говорила бабуля, — хихикнула земная пони.

— Так может, ему притащить чего поесть? – предложила единорожка. – У нас дома с завтрака оладьи должны были остаться!

— Да погодите вы со своими угощениями! Нужно все официально проделать, как если бы у нашего клуба новый член появился! Кхе-кхе, — пегаска откашлялась и, встав в весьма горделивую позу, протянула чужаку копытце для постукивания. — Скуталу приветствует вас в Эквестрии! Это мои лучшие подруги, Свити Белль и Эпплблум, они очень хорошие! Давайте тоже дружить!

Свити Белль невольно восхитилась храбростью Скутс, которая, будучи маленькой кобылкой, так запросто предложила неведомому пришельцу их дружбу. И даже протянула к нему ножку – мощная лапа, снабженная когтями, наверняка могла бы сломать, растереть в пыль неосторожную пони, лишь сомкнувшись на ее тельце! Единорожка замерла, когда чужак позволил себе медленно потянуться к Скути – но он почти сразу отодвинулся. Чужак взглянул на собственную лапу, щурясь, и в его небольшом глазу Свити Белль почудилось сомнение. Затем конечность перелилась множеством оттенков красного, сопровождаемая ворчанием, и кисть изменилась, как тогда на площадке он сменил свой покров ради маскировки! Пальцы укоротились, когти втянулись, как у Опал, закруглились, будто превращаясь в крошечные копытца с мягкими подушечками из кожи. Не теряя более времени, чужак обхватил пальцами ногу Скуталу и очень бережно потряс ее.

«Он прибыл издалека и наверняка очень утомился, прячась от шумных взрослых, потому и избрал для знакомства именно нас», — внезапно подумала Свити, счастливо улыбаясь. И вот теперь тот, ради которого принцессы взяли с собой кучу гвардейцев, опасаясь за безопасность их маленьких пони, аккуратно пожимал копытце ее подруги – словно боясь навредить и испортить ее красоту!

- Зе-ушс, - коротко, словно цедя сквозь зубы, просвистел странник меж мирами. Затем он столь же писклявым голосом скопировал Скуталу:

— Приветствует вас в Эквестрии.

Жеребята повалились на пол от смеха, дрыгая ножками, снова и снова пытаясь воспроизвести его уморительную интонацию, а Алекс Мерсер недовольно закашлялся, перекрывая вентиль гелия у себя за спиной, о котором он и позабыл уже.

Недопонимание первого контакта оказалось благополучно разрешено – не в последнюю очередь благодаря смеху и искреннему веселью. Пинки Пай была бы довольна.

Глава 1-8: Близкие контакты третьей степени

Алекс Мерсер сидел на полу, скрестив импровизированные беговые протезы, листал учебник биологии для старших классов, гладил по голове довольно ворчавшую ксено и размышлял над тем, как… Вот действительно, как лучший генный инженер планеты Земля докатился до жизни такой? Нет, не в плане решений и поступков, которые привели его к вспышке вируса на Манхэттене и становлению новым собой, но того факта, что условный "стресс", напряженность мозгов развитого существенно сдала позиции в этом… месте, где он очутился не по своей воле. Как мало человеку нужно, чтобы после восемнадцати дней в аду создать для себя новую зону комфорта! Всего-то заменить рычаги управления "Абрамсом", в кои до хруста вцеплялись когти мутанта, на детские книжечки; безжалостных, бесстрашных гоминидоподобных тварей — на разумную и дружелюбную живность, которая совсем не против, что ты ее по загривку треплешь вместо сдирания скальпа и последующего отрубания головы. Периодически длинным языком, высовывающимся прямо из пищевода, подъедать натовскую консерву-саморазогрев, что приятным теплом греет огрызок левой руки. Наслаждаться забытым вкусом пищи, простой и добротной… Пожирание зомби и солдат за столь короткое время соответствующие ритуалы и необходимый ореол эмоций не успело заполучить, ясное дело.

Да! Хорошо быть живым, черт возьми. Словно буря, что все эти недели собиралась над головой новоявленного уберменша и по итогу чуть не стерла его в атомный пепел, вдруг отступила, выбросив его в тихую гавань. Еще бы знать, что Дане ничего не угрожает... Убедиться, что Грин не нахимичила с ней что-то скрытное, превратив сестру в оружие против Мерсера. В одиночку Рэгланду не справиться; была бы уверенность, что зрение зараженного не обманывает Мерсера, что с Даной все в порядке... Тогда точно можно было бы отдохнуть. Забыться на какое-то время сном, переложить мыслительные процессы в случайность, аналоговые грезы машин, что составляли теперь подсознание Алекса. В этом отражении Земли он, на первый взгляд, мог позволить себе отдых. Мерсер пробыл в измерении цветастых поней уже более двух суток — но так и не заметил в местном социуме проявлений боли, нищеты, страшных болезней, безумия, чокнутых вояк, готовых отдать целый город вирусу на прокорм лишь потому, что это позволит выскочкам из Гентек сделать еще несколько гениальных открытий. Ничего из того, с чем Мерсер привык дело иметь, одним словом. Вирусов здесь в принципе не водилось, как явления, если Алекс верно истолковал обрывки информации, что ему удалось выдернуть из медицинского справочника. Бактерии — пожалуйста, те же иллюстрации в книге не позволяли трактовать их существование иначе, но вот облигатные паразиты домена, в счет которого Мерсер зарабатывал себе на жизнь... Похоже, здесь их вовсе было невозможно найти.

Был в справочнике еще раздел, посвященный болячкам и возбудителям "магического" характера, но он для Алекса являл собой лес даже более дремучий, чем Бесконечная-свобода-от-созидания, по которому развитому довелось бродить. А его новые знакомые были слишком малы, чтобы помочь на этом поприще Мерсеру, и на его скверно поставленные вопросы только озадаченно хлопали глазами. Ну, основы местной грамоты и в целом жития прояснили — и на том спасибо. Книги, опять же, притащили. Оставалось надеяться, что этот специализированный справочник они не украли внаглую у лошадиных докторов; не хотелось бы начинать мирный контакт с приучения мелких ксено к воровству... Мерсеру-то не впервой присваивать все, что плохо лежит, включая боевую технику, а у этих вся жизнь еще была впереди.

Троица жеребят, между тем, отлично иллюстрировала собой безмятежность, что царила в этом городке, распространяясь и на старшее поколение тоже. В подавляющем большинстве ксено были жизнерадостные, улыбчивые, многие — вовсе какие-то гиперактивные, что заставляло Мерсера в процессе шпионажа их на всякий пожарный сторониться. Растрепа, которая теперь устроилась на коленях у Алекса, тоже имела весьма буйный характер, но этим вызывала скорее улыбку, чем отторжение... Теперь зооморфы не казались Алексу довольными в силу поголовной зомбированности — чего им недовольными-то быть, в самом деле? Все пристроены к какой-то работе, сыты, имеют крышу над головой, есть чем занять свой досуг, исходя из увиденного. Было бы смешно, если при наличии всамделишной "магии" они всего этого не имели, а вынуждены были по двадцать часов на дню пахать в шахтах.

Как Мерсер уже постулировал, в месте подобном этому он был бы не прочь расслабиться, позволить себе после восемнадцати дней непрерывного бега с ножницами очистить разум от ненужных примесей. Нет нужды подставлять шкуру под осколки, зомби-апокалипсис не грозит выплеснуться за пределы Аппер и ухищрениями Грин захватить весь мир... В перелеске неподалеку птицы поют, а не барражируют с угрожающим клекотом черные вертолеты — опять же, "последний довод королей" не грозит вот-вот раскаленным шаром заглотить бо́льшую часть Нью-Йорка. Но Мерсер снова и снова напоминал себе, что затишье это временное, заставлял разум скинуть с себя оковы подступающей дремоты и работать дальше. Гроза, может, и прошла стороной, но стихия свирепа и непредсказуема, когда дело касается Грин и прочих существ с силами, выходящими за привычные человеку рамки, за границы понимания сходу. Королевы, коих жеребята обозначали более нежной и женственной тональностью их прилагательного "главенствующий", были опасны, какими бы намереньями они ни обладали. Принцессы (так обозначить титул было бы вернее в художественном переводе) могли обернуть штиль во всесокрушающий ураган за единое мгновенье, причем ночная пони — буквально. И хотя обычная стража тоже наплевательски относилась к законам физики и здравого смысла, привычным Алексу, они были не в пример слабосильнее крылорогов. Покуда его не давят количеством и не застигают в открытом поле, Мерсер смог бы ускользать за счет своей скорости и недавно открытому иммунитету к направленной "магии". Но всерьез драться с теми, кто сходу способен вморозить тебя в гигантскую ледышку или возникнуть в другой точке пространства-времени, разом уйдя из-под удара... Сплошь приемы, которые Алексу парировать особо нечем, просто нечестно!

Неудивительно, что Мерсер решил еще на какое-то время продолжить скрываться. Находясь в домике Разыскивающих-обозначение, мужчина постоянно держал связь с тройкой простых узлов, органических фотоэлементов, засекающих движение крупных объектов и совмещенных с датчиками тепла, но снаружи все было спокойно. Лишь однажды мимо пролетел стражник-пегас, которых с отменой комендантского часа все еще немало оставалось в городе и его окрестностях. Увидеть он ничего не мог — но маленькие заговорщики, не желая делиться своей находкой с обществом пони, наглухо зашторили бы окна и еще дверь забаррикадировали, если этому не воспротивилась белая единорожка. Что-то говорила насчет "темно" и "стра-а-ашно". Оставшиеся две подруги с доводами согласились, ибо сидеть в собственном клубе с одними фонариками им не улыбалось. То, что это слишком подозрительно выглядело бы для тех же родичей Цветка Розмарина, малышкам в голову не приходило.

Яблочно-бордового цвета жеребец, что заглянул еще спустя минут десять к ним в гости, ничего подозрительного и не обнаружил: Алекс с дробным перестуком когтей прозмеился на чердак, подняв вихрь из бумаги, едва только распознал, как кто-то приближается к дереву заместо того, чтобы пройти мимо. Отправив неприметную кисть на разведку, выяснил, что родственник Шу заглянул проверить, все ли у жеребят в порядке на фоне событий последней пары дней, и принес им каких-то растительных сэндвичей на перекус. Немногословный понь только похмыкал в ответ на чириканье светло-желтой кобылки, но ничего лишнего, видимо, не заметил. Может, счел собрание со множеством книг очередной их забавой — тем более, Растрепа с перепугу умудрилась схватить книгу вверх тормашками и, сидя на полу, изо всех сил изображала сосредоточенность, уставясь в нее. Может, в самом деле захотели взяться за ум на фоне скорого учебного года, о коем Мерсер уже сумел выцепить информацию из того перегруженного потока данных, что излили на него жеребята после установления контакта с ними. В любом случае, старший... кузен? брат? дядя? Неважно, отнесся он к бумажному хаосу снисходительно. Ну подумаешь, мелюзга снова играть во что-то вздумала…

Жеребец ушел хлопотать по хозяйству с остальными работниками, что обитали на ферме (закономерность или забавное совпадение, но почти все из компании могли похвастаться шерсткой "яблочных" оттенков). Мерсер же, отмониторив, что объект убрался с подконтрольной территории, осторожно двинулся к лестнице. Когда Шу тихо позвала именем, коим он ксено представился и которым его называли враги, высунулся со второго этажа, добросовестно вертя узкими пластинами вроде локаторов — демонстрируя настороженность, но не агрессивную. Свисая вниз шарообразной головой на длинной шее с лицом-маской, стригущей "ушами", второй раз насмешил кобылок. Алекс снова посчитал это за успех: откорректированный им "роботоподобный" облик если не был привлекательным, то являлся нейтральным в степени, чтобы казаться с щепоткой комизма забавным для девчонок. Покачав головой, когда Зефирка предложила ему образчик местной кулинарии — та не обиделась, впрочем, уже зная о гастрономических пристрастиях гостя из другого мира, — Мерсер вернулся к вычленению нужной ему информации. Пришлось похлопотать, чтобы выяснить, могут ли ксено его к себе подпустить; может ли Алекс в их понимании вообще быть дружелюбным, ассоциироваться с чем-то располагающим к контакту из числа их культуры, вроде того же Номер Пять. (прим. Номер Пять – военный робот из фильма «Короткое замыкание». Не хотел быть оружием, был принят гражданскими за пришельца из космоса) И вообще, является ли мимолетный порыв оградить от хулиганья и приблизиться к детям здешних эквиидов суть хорошая, отличная от маразма затея.

Потеряв надежду связаться со "своими", остаток вчерашнего дня Мерсер провел на болотах, разведывая местность и потихоньку вытягивая сеть терраформера еще дальше. Проверял, все ли в порядке. Заметил несколько патрулей из крылатых — но снижаться к деревьям те не стали, по-видимому, опасаясь не только гидры, но и вообще захваченной красным смогом территории. Теперь Мерсер понимал, что имитирующая жизнеобеспечение вируса среда еще и создавала помехи в магическом фоне, и "просветить" ее возможности не было. Незваные гости установили над местностью наблюдение и притихли... Возможно, готовили операцию по искоренению генетического сорняка, что пустил столь обширные корни?

Как бы то ни было, "боевые" пони пока на рожон не лезли, и интерес для Мерсера представляли слабый. Лесные обитатели Алексу тоже хлопот не доставили — на территории, которую застолбил за собой крупный хищник в лице гидры, были они представлены земноводными, птицами не крупнее цапли да прочей безобидной живностью. Такую мелочь смог нисколько не взволновал, вынуждая бежать — на болоте-то, с постоянными туманами и обильной влажностью... Лишь единожды Мерсер, направляясь к дальнему краю болот, заметил добычу покрупнее: мимо устроившегося на суку развитого проплыл аллигатор, которого иначе как "саблезубым" назвать сложно было. Тварь лениво посмотрела вверх, на костистого двуногого. Задрав пасть, пощелкала клыками, изогнутыми как ятаган, после чего все так же неторопливо поплыла прочь, гребя жесткими, словно вытесанными из камня лапами и хвостом. Когда существо окончательно растворилось в трясине, Мерсер под прикрытием ветвей двинулся дальше, пуская вперед себя разведчика.

Да, теперь он мог себе это позволить. Алекс подкопил еще немного (по меркам развитого) калорий и стройматериала, израсходовав все баллоны гелия кроме одного. Мог бы позволить себе и больше жирка на костях — но предпочел спустить резерв на терраформер, на захват все большей территории, чтобы как можно скорее оформить большую солевую батарею. Увеличить срок автономной деятельности хотя бы до трех дней, а не бегать от заправки до заправки на болота... Может статься, подчиненные этим королевам солдаты уже готовятся к перехвату на одном из маршрутов развитого! Но зато Алекс добавил своей полноценной руке жил и мускулов, обеспечил ее собственным запасом энергии — и воспроизвел четвертый палец для симметрии, ибо бегать "в три ноги" для кисти было бы неудобно. Два пальца, исполняющих функцию больших, каждый со своей стороны, два указательных... На привычную гоминиду конструкцию похоже было мало. Да и внешний вид хромал, скорее смахивая на облезлого паука с когтями и горящей точкой сенсора меж передних лапок.

Но, несмотря на это (и на свои невеликие размеры), пользу конструкт обещал принести весомую… Прямо как во время неволи, в которую бездыханное тело Зевса, как он считал, поместил МакМаллен. Незаметность ввиду малого размера должна была стать его главным козырем. Что касалось остального тела, то единственное легкое Алекс, несмотря на скудные запасы газа, все-таки оставил. Хотел его убрать после того, как вломился в городок, но предположил по итогу, что может состояться и нормальный контакт, в том числе вербальный. Вторую руку из огрызка воссоздавать не стал вовсе, предпочтя потратить накопленные от терраформера материалы на еще несколько бомб. Полторы руки — все-таки не две, но думать, что Александр от этого мог стать менее смертоносным противником, значило опасно заблуждаться...

Ночь Мерсер провел в том самом лесу, со слов жеребят окрещенном им позже не то Вечнодиким, не то Вечносвободным. Умозрительно единый живой организм к его возвращению отнесся на этот раз спокойнее, будто привык к необычному посетителю, что в прошлый раз его обитателям не навредил. По крайней мере, четверка поленниц-самоходов, что встретились у неспешно бредущего Алекса на пути, глухо заворчали, припав на все четыре лапы, но предпочли отступить. Замыкающий волк всего только и фыркнул, своими задними деревяшками выбросив в сторону Мерсера горсть земли. То ли собачки были опытнее и осторожнее своих незадачливых предшественников, то ли... может, ими и впрямь что-то управляло, и созданиями они являлись целиком искусственными — в большей степени, чем видел теперь себя Мерсер. В кронах деревьев пели друг другу ночные птицы, перепархивая с ветки на ветку; изредка мужчина слышал крики существ и завывания, источник которых среди животного мира Земли он затруднился бы назвать. Луна, вероятно подчиненная той темной пони, добавляла инопланетному лесу загадочности, рисуя серебристые ореолы сквозь листву и оттеняя вековые деревья, придавая им вид молчаливо возвышающихся над Алексом сказочных великанов. Кислотными болотными газами и теми веселенькими цветочками, отдающими по части ощущений ипритом, тут не веяло — прохладный ветер обдувал мышцы, стравливая с них свободное тепло. Под ходулями мерно переставляемых ног шуршала листва.

Снова, как тогда на берегу сутки назад, хотелось остановиться. Хотелось закрыть глаза и поднять голову к небу, а не вжимать ее судорожно в плечи под пулеметными очередями. Сжать несуществующие более пальцы ног, загрести ими живой ковер из лесных трав и пушистого мха... Над головой мужчины промелькнул оранжево-желтый силуэт, в то время как тепловой сенсор в левой глазнице отозвался ярчайшей вспышкой. Источник света облетел поляну кругом, и Алекс почти что завороженно наблюдал за лучезарной игрой пламени, что окутывало существо в ночи. Мутант закрыл глаз, в надежде хотя бы мысленно перенестись в неизведанную им природу родной Земли. Мерсер думал, что ему приятно было бы шагать по мягкому мху и влажной от росы траве, и думать о чем-то отстраненном. О чем угодно, лишь бы не о том, что Мерсер все больше сам себе напоминал какой-то марсианский исследовательский зонд… ну, пусть с пулеметом наперевес, но тоже закинутый в иной мир неведомым ему создателем, равнодушным до судьбы творения.

Но вот огненная птица улетела прочь, изредка оглашая ночь своими звучными трелями, и наваждение прошло. Алекс вздрогнул, открыв глаз. Сколько он находился в прострации на враждебных территориях? Минуту? Десять созерцал местные красоты? До рассвета оставалось еще несколько часов; воспоминания о том, что здесь его были способны вызывать разумные существа одной лишь силой мысли, быстро вернули думам развитого привычный холодный настрой. Отдыхать уже не хотелось — ритмичный звук привлек внимание мутанта, возвращая в чужой, ужасно неправильный мир. Угрюмо Алекс принялся печатать свой шаг дальше, пока не вышел в перелесок, а затем и вовсе оказался в чистом поле. Там, рассекая долину десятками миль прокатного рельса, как раз проходил грузовой состав, освещенный в ночи фонарями. Источником звука, что в разреженной атмосфере звучал иначе и не сразу был распознан Мерсером, вне всякого сомнения, товарняк и послужил.

— Железная дорога... — пробормотал Алекс, прикидывая свое положение на вполне точной карте, которую он создавал у себя в голове благодаря информационным технологиям вируса. — Кхе... Ладно, далеко увело меня.

Пора было закругляться и переставлять ходули в обратную сторону. Напоследок Мерсер окинул взглядом ночь, что предстала перед ним. Можно было в случае чего затеряться среди вагонов и вот так вот незамеченным во тьме спокойно отбыть куда-нибудь подальше от здешней цивилизации. Стража теперь наверняка проверяет пути, ведущие из города, но обдурить их было бы, наверное, сложностью не слишком великой. Хотя... Алекса уже и так в самую что ни на есть глушь закинуло. Ни трасс кругом, ни даже проселочных дорог, если не считать тех, что пересекались в городке — одни вокруг были леса да овраги, горы да водоемы. Даже сейчас, когда Алекс отдалился от села на приличное расстояние, насколько глаз хватало простирались равнины вперемешку с холмами, нетронутые техногенезом. И то, что королевы в захолустье прибыли лично, а не отправили какой-нибудь местный спецназ разбираться с Мерсером, явно говорило о серьезности их намерений. Нет, упаси боже, сходу испепелять мутанта они не стали бы, но умиротворить сладкими речами, а затем выпотрошить и посмотреть, что из Зевса можно добыть полезного — это запросто. Прошлый опыт говорил не в их пользу… У Мерсера были все основания не доверять правительствам в любой их форме. Пусть у кошколошадей и иная психология, с точки зрения Мерсера не грех было прилететь в глухую провинцию ради столь лакомого кусочка... Не то чтобы Александр хорошо представлял, зачем он мог колдунам-зооморфам понадобиться.

Хотя, может, не такое уж мизерное значение для страны (или какие еще формы территориальных образований у ксено были приняты?) городок пони и прилегающие к нему земли составляли. Наткнувшись на сеть оврагов, где-то в туманной дали переходящих в каменистое ущелье, и проследовав вдоль них обратно к городу, Мерсер наткнулся на руины явно оборонительного назначения. Не лес прямо, а кладезь сюрпризов! Древняя твердыня хоть и видала лучшие дни, смотрелась все еще солидно и размахом напоминала о былом величии. Чуток воображения — и благодаря уцелевшим башням ее можно было принять за замок доктора Франкенштейна... А не являлся ли весь этот лес секретным полигоном с лабораториями, спрятанными в дебрях средней полосы? Не продукты ли вышедших из-под контроля экспериментов тут бегали? Мерсер с полчаса наблюдал за останками крепости, но так и не обнаружил признаков, что именно здесь в автономном режиме продолжают рождаться химеры, на манер плацентарной сварки Охотника-лидера создаваемые из частей отдельных животных. Лишь ветер гулял в руинах. Прогнав случайную авантюристскую мысль через извилины и отвергнув ее, Мерсер только пожал плечами. Недостаточно было данных, чтобы развитый так сходу мог полезть в прибежище местных колдунов, пускай и заброшенное — вот и убрался восвояси, решив оставить достопримечательность на потом.

Остаток пути Александр проделал без приключений. Сняв с себя весь скарб, включая сигнальную ракетницу с парой патронов, снова тщательно выскоблил оболочку в роднике, вычистил оружие — не хватало еще, чтобы чуткий нос эквиида, доставшийся от четвероногих предков, уловил сернистый (для местных) запах из тепловых контуров. Мутантов-химер ему больше не попадалось, что в плане теплового следа, что по факту. Только уже на подходе к городу Мерсера, продирающегося через очередные заросли терновника, начало подташнивать, да вновь активизировались слуховые галлюцинации. Подозрения нашли свое подтверждение, когда Алекс достал счетчик Гейгера, единственный рабочий из трех, что обнаружились в ЧС-пакетах войск биозащиты. Прибор и впрямь оглушительно застрекотал, и Алекс взял вправо, нервно оглядываясь и с трудом сдерживая смех, рвущийся наружу. Значит, именно радиация на холмах вырвала Мерсера из кокона дурного настроения? Это было смешно само по себе: обычный человек уже истекал бы кровью, весь покрытый лучевыми ожогами, а Мерсеру было достаточно проблеваться — и гомерический хохот достаточно быстро терял власть над его эмоциональным настроем. Видимо, и впрямь его организм вывел в ферментную сумку радиоактивную плазму с фонящими частицами, а затем произвел сброс. Не считая сходящей с ума нервной системы, прочие ощущения были почти идентичны наркотическому отходу: пересохшие слизистые (из тех немногих, что остались у Мерсера), тягостные ощущения в мышцах, скачки давления в суставных сумках... Природа же здесь вовсе повышенный радиационный фон игнорировала, оставаясь здоровой и цветущей.

Ну что за дьявольщина? Не вызывало же на понячьей планете излучение нейтронную активацию лишь на Мерсере, не нанося вреда остальной материи? Собакоголовые с холмов, даром что выглядели непригляднее пони, ухоженных и по-своему красивых, не были изъеденными язвами тварями, живущими в эпицентре взрыва "грязной" бомбы. Ближе к рассвету Алекс пробрался на холмы, твердо решив спустить на это дело часть резерва в счет тканей и жидкостей, которые придется выкинуть наружу как безнадежно зараженные. Псы казались теперь даже более внушительными бойцами, чем при первой встрече, своего рода толкиеновскими орками — коренастые, с широкими плечами, скошенной головой, перекатывающимися под шкурой буграми мускулов, покрытыми короткой шерстью и жесткой щетиной. Но все же собаки тоже казались мирными; настрой хоть и имели боевой (и придурковатый), но ни укреплений, ни иных премудростей фортификационного искусства в их распоряжении не было. Ничто не намекало, что они со своими соседями кислотных оттенков враждовали — так, для проформы по стражнику на каждый вход в шахты стояло, зевая в кулак. Выбранный Алексом в качестве цели даже успел среагировать, когда из темноты на него почти бесшумно вылетело нечто, целиком состоявшее из костей и суставов. Выпучив глаза, корм для блох поднял копье, раззявил костистую пасть в тщетной надежде предупредить сородичей. Мерсер просто опустил кулак на шлем-котелок, сминая его, и пес рухнул как подкошенный, сведя глаза в точку. Пока тварь не очухалась, быстро произвел короткую инспекцию пещер неподалеку от входа. Счетчик заходился в треске, но на одном предмете прямо-таки взбесился.

— Нет, друзья, я вам не исследовательский зонд и даже не первооткрыватель новых миров, кха, будто в классике сайфая, — обреченно-весело сам с собой переговаривался Алекс, после восхода солнца скрывшийся на другом конце городка в кустарнике. — Кхе, и филолог из меня такой себе выходит. (прим. Намек на "Космическую трилогию" Клайва Льюиса — о приключениях попаданца-филолога на планетах Солнечной системы среди разумных выдр, библейских отсылок и прочего абсурдного винегрета) Это не обитаемый Марс ни хрена, это натуральный мир постапокалипсиса! Еды нет, воздух отравлен, вода для питья непригодна... населена мутантами-химерами, древесными роботами и андроидами на основе лития. Хорошие новости: особой нужды нацеплять противогаз и химзу нет! Помнится, хоупский Карнавал-2 прошел под видом тестирования новейшего рад-протектора... Что же, ни разу и не соврали.

Ошейник с небольшим кристаллом, который Алекс срезал со стражника, потихоньку начинавшего приходить в себя, и стал предметом его интереса. Фонящий, будто спекшийся после ядерного взрыва кварц, минерал служил у них предметом украшения! Туннельщики наверняка добывали его в недрах холмов — уже на входе развитого встретили детали шахтерского быта и в целом освоения территории. Решетки, развешанные под сводами фонари, ящики, подпорки, какие-то трубы, сооруженные из металла грубые рельсы, уводящие еще глубже вниз... Может, в лесу залегал идентичный геологический пласт, а может и нет, просто нечто схожее по "магической" природе, ибо там горячее пятно размерами было куда скромнее, и Алекс из него выбрался без проблем.

Да, теперь, когда Алекс вновь очистил желудок и прояснил свой разум, он осознавал, что излучение есть признак какого-то отдельного вида колдовства. То, что развитый воспринимал как негативный фактор, для местной материи был суть поток достаточно безопасных альфа-частиц — либо же эквииды с прочей живностью вовсе были экранированы, по умолчанию располагали той же "магической" нейтронной стабильностью. Что касалось применения кристаллов среди пони… Теперь, получив представление о действии излучения на его организм, Алекс отметил слабый радиационный след не только в украшениях отдельных ксено, но и в доспехах бэтгибридов, а также в наконечниках копий, что несли безрогие и бескрылые пони. Ксено явно имели технологии обработки этого минерала и его использования. Могло ли быть так, что кристаллы входили в конструктив других приспособлений, более сложных и более привычных Мерсеру, вроде тех же понячих радиостанций? Не компьютеры, положим, и сотовые телефоны — но чудеса повседневные, вроде фенов в салоне спа, мимо которого прошмыгнула кисть, печей для готовки и фонарей, не требующих электричества и не соединенных проводами с дамбой, но снабжаемые энергией напрямую, словно приемники Теслы?

Сложные устройства. Осмысленное назначение и интеграция в повседневную жизнь. Все это могло взяться и на пустом месте, преподнесенное теми же небожительницами в дар примитивным селянам, но вероятность этого была крайне низка. Магия, читай высочайшая технология, может допускать прогресс, первооткрывательство... и эксперимент, верный спутник на пути, знакомом Александру Мерсеру. Кто-то из понячьих высоколобых мог доиграться с телепортацией, наладив проход в другой мир — отсюда такой интерес сильных мира сего к скромной персоне Алекса? Непонятно, почему свой взор четвероногие ученые обратили именно на мутанта, на тот момент едва не стертого из измерения Земли, но, кажется... Да, похоже, именно пони были ответственны за его перемещение сюда. Ведь Алекс видел краем глаза во время сумасшедшего забега по городу, как исчезает алебастровая грация во вспышке золотистого света! Телепортация и переход меж вселенными (иная масса элементарных частиц позволяла счесть сию гипотезу как достойную размышления) — это не одно и то же, но человеку двадцать первого века разница невелика. Хоть и расписано фантастикой, один хрен в плане доступности явление выходило околобожественным.

«Черт возьми», — подумал Алекс, следуя разведанным кистью маршрутом к своей новой цели. Может, он был осторожен чрезмерно? Ксено могли знать о развитом не больше, чем Алекс о них, должны были опасаться всего непохожего на них, хоронящегося в тенях — но вот же они бродили по улочкам, непуганые и улыбчивые, с таким жаром заводя друг с другом разговоры, будто истосковались сидеть взаперти! Быстро же они успокоились... только вчера утром Мерсер вломился в город, а сегодня об этом напоминали только отдельные стражи на патруле да ремонтные работы у фонтана, кондитерской и ряда домов, которые были повреждены Алексом. Исключительная миролюбивость являлась следствием того, что психология ксено выросла из образа жизни травоядных? Если так, вся эта ситуация действительно могла быть продуктом случайности... А не тщательно спланированной операцией по ловле в другом измерении живого оружия.

— Но даже если так, во что эта ситуация выльется, кха, тот еще вопрос, — пробормотал себе под несуществующий нос Мерсер.

Ужасно хотелось пить. Промочить горло нормальной водой, а не дистиллятом из модифицированных почек, ощутить знакомые ровные вкусы и запахи, а не металлический привкус бериллия на раскрытой слизистой. Но даже если неведомым чудом удастся раздобыть флягу, то как Мерсеру влить ее содержимое в это… что раньше называлось ртом? Натуральная клоака на обратной стороне верхней челюсти получилась — там, где под глазницами кости "маски" смыкались с черепной коробкой, обнажая провал трахеи и пищевода. Язык для забора образцов воспроизвести, что ли...

Алекс помотал головой, отгоняя мысли о воде. Ну и пусть, раз в тех ЧС-пакетах емкости оказались размозжены ударом. Перетерпит, не маленький. Все это были потребности исключительно из разряда психологических — таких, за которые цепляется разум, пытаясь убедить мутанта в явлении "прежним собой". Ну, сейчас он точно являлся меньшим, чем человек – половина аналогов систем и органов пропала... Пока что сложно было составить законченное мнение о том, во что вирус превратил доктора Мерсера, да и вообще было некогда разводить философию. И так неприятностей хватало, чтобы вспоминать о бедах своей новейшей истории. О кошколошадях тоже, впрочем, не удавалось пока создать удобоваримый и не противоречащий самому себе концепт. Сейчас Мерсер всевозможные аномалии списывал на коренные отличия культуры зооморфов, в силу их природы развившейся так, как никогда не смогла бы человеческая — но вездесущие детали "похожести" заставляли Алекса терзаться смутными сомнениями. Заменить понек на людей, убрать магические штучки, и он бы сходу сказал, что город этот есть чья-то колония, куда сгрузили всех недовольных, дабы не мешались под ногами. Поселили их на земле вблизи изгаженной продуктами экспериментов зоны отчуждения, оставив очень мало возможностей менять свою жизнь, прозябая (по меркам техногенной цивилизации XXI века) в бедности.

Но одно можно было сказать точно — это не Старый запад хотя бы потому, что детишки в школе учатся и развлекаются, а не работают, выбиваясь из невеликих своих сил, чистильщиками обуви, фабричными подмастерьями и трубочистами. Справедливо рассудив, что в замеченной ранее библиотеке тома окажутся слишком сложны, а их обилие надолго задержит Алекса поисками нужной книги, развитый в школу и направился. Располагалось заведение в каком-то подобии парковой зоны на краю города, окруженной деревьями и изгородью, за которой пролегала все та же холмистая местность. Высунувшись из кустов, Мерсер переводил взгляд с детской площадки на здание, расписанное пестрым орнаментом и сердечками. Его смущала аутентичность классической английской школы, совмещенная с "игрушечной" палитрой. Напрягала и непривычная для такого рода заведений тишина – школа пустовала, если не считать нескольких тепловых следов взрослых, возможно, из числа персонала. Уроков не было то ли в силу инопланетного вторжения, то ли из-за летних каникул... Лишь пара-тройка детей наблюдалась в дальнем углу площадки. Закинув пулемет за спину и прошелестев в траве маскхалатом, Алекс кое-как зарылся под карусель-диск, выпустил на разведку кисть. Через медленно открывшееся подвальное оконце вниз... Мимо печатного станка и худосочного вида жеребенка — уже вверх по лестнице. Скрыться на потолке от вибраций, выдающих взрослую пони, что быстро цокала по коридору. С едва слышимым скрипом приоткрыть дверь одного из классов и залезть внутрь. Сконцентрировавшись на восприятии "паука", Мерсер прогулялся по учительскому столу и стал обследовать книжные полки.

Да уж, задачка. Язык эквиидов был сложен: значение определялось не только комбинацией звуков, но зачастую и тональностью, выделением голосом определенной части фразы. Ну чисто нотная грамота! Копирование сторонних разговоров не помогало разобраться в деталях — особенности грамматики не разберешь без помощи со стороны, без того, кто хотя бы будет подсказывать, какой предмет имеет в языке четвероногих какое обозначение. А на обрывочных данных и вычислительных мощностях машин, пусть и чрезвычайно адаптивных, можно было структуру языка из этимологии выводить очень долго. Пошуршав бумагой на классных полках, Алекс только и разобрал, что у копытных тоже существовала приключенческая литература (если судить по обложкам), чисто "сказочные" книги с яркими иллюстрациями и даже... комиксы.

«Черт его разберёт», — неуверенно подумал Мерсер, пока кисть шустро перебирала когтистыми пальцами, листая цветастый выпуск с то ли местной супергероикой, то ли еще каким бульварным чтивом в картинках. Зачатки массовой культуры у ксеноморфов, определенно, имелись – значит, могли среди ее приверженцев найтись и грезившие об иных мирах, о встречах с пришельцами, которые прибывают не только порабощать и уничтожать, вроде ранней человеческой фантастики в духе "Войны миров". Может, в самом деле следовало представиться кому-нибудь из местных простофиль инопланетным роботом, готовым пойти на контакт? Не так уж эта версия от реального положения дел отличалась... Одни только прошитые ИИ внутренности позволяли Мерсера к совершенно иному, доселе неизвестному науке виду приписать. Теперь он, правда, был скорее дрон, чем автономная боевая машина: станции синтеза в брюшной полости больше не существовало, и в целом все лишнее оказалось сгружено на месторождение ресурса. Туда же отправились и химикаты с фермы. Любопытно, а можно ли было теперь Алекса однозначно причислить к какому-то конкретному виду? Ведь на тот момент развитый изменился еще сильнее... Взяв за основу генотип охотника с его укороченными ногами, Мерсер создал новую платформу, адаптированную для маскировки под четвероногое — но притом недурно справляющуюся и с прямохождением. Существовала ли вообще для Зевса граница бытия "прежним собой"?

Снова неудобные и несвоевременные вопросы лезли в голову... Скривившись мысленно и снаружи (как минимум попытавшись эту эмоцию изобразить на бледной коже, что составляла огрызок его "лица"), Алекс вновь погрузился в изучение понячьих книг через простой глаз дрона. Хорошей находкой стал учебник истории с иллюстрациями, стилизованными под старинные гравюры. Помимо знакомых уже черно-белых двойняшек, занимавших, естественно, не последнее место в летописях народа разумных кошколошадей, наткнулся Мерсер и на другие расы. Поначалу Александр усомнился даже: не оказалась ли в его распоряжении очередная книга сказок? Но чем дальше он углублялся, тем отчетливее понимал, что никакими мифами это не являлось... Это был, мать его, натуральный дракон в окружении каких-то пони-пилигримов с вулканом на заднем плане. Среди еще пары десятков гравюр, о содержании коих Мерсер совершенно уж представления не имел, затесались встречи эквиидов с коронованным грифоном, косматыми рогачами и прочими очевидно разумными тварями, так как изображены они были, аналогично пони, с нацепленными на них украшениями или деталями гардероба.

Мерсер захлопнул очередное пособие по расширению границ человечески-достоверного и спрыгнул кистью на пол, забиваясь под парту весьма скромных размеров. Обвив дрона мускульным "хвостом" из сгибателей, отключился от него. Требовалось обмозговать новость из разряда, в коем одна новость казалась безумнее другой. Если то была правда, и пересечение человеческого фольклора с этим миром распространялось не только на существование пегасов и единорогов... если прочие "волшебные" небылицы здесь окажутся лишь скучной повседневностью... Мерсер не знал, как на это реагировать. Но, насколько он понял, чего-то, что напоминало бы людей, здесь не было, или же просто было даже спустя много лет неизвестно пони. Напротив, случаи пересечения с другими разумными, но при этом совершенно на эквиидов не похожими видами, вроде всамделишных минотавров, были задокументированы, включая прямоходящих — так что судьба Гулливера развитому была вряд ли уготована. (прим. Прямая отсылка к четвертому путешествию Гулливера в страну говорящих лошадок и мерзких приматов, полному радостей мизантропии) Мерсера скорее примут за представителя чужой расы, а не увидят в нем диковинную аномалию среди скота, дикого и агрессивного, но отчего-то вырядившегося в камзол. Да, за неразумного его принять не должны в случае установления контакта, тем более, что в Зевсе уже разглядели способность к коммуникации и использованию технических устройств... А если все-таки сбежать, сочтя контакт несущим больше рисков, нежели пользы?

Нет, правда, куда Мерсеру в таком случае податься? Атлас, найденный среди учебников, он успел прошерстить, только вот даже с учетом его простоты мало что понял. Как минимум то, что край этот представлял собой моноконтинент на манер Пангеи… Хотя были видны раздельные климатические зоны, представить масштаб оказалось сложно, ибо система координат и исчисления пони тоже была незнакома мужчине. Вот и гадай теперь: то ли у них планета в два раза шире Земли, на большей части поверхности занятая одним безбрежным океаном и полярными льдами, то ли за почти идентичную Земле гравитацию были ответственны не размеры небесного тела, а еще какая-то волшба. Как и положено, были в "детском" атласе отметки населенных пунктов, фотографии с видами на них. Крупный город на берегу моря, подозрительно напоминавший родной Нью-Йорк, и в особенности статуя в заливе задали вдоволь корма паранойе Алекса. Слишком много совпадений! А ну как окажется, что это все-таки имитация в умирающем мозгу, собравшая этот наркотический бред кислотных оттенков из осколков восстановленной памяти доктора Мерсера о его мире? Заимствование таких масштабов в культурном пласте на теорию Множественного открытия (прим. Множественное открытие — гипотеза о том, что большинство научных исследований и изобретений делаются независимо и более или менее одновременно несколькими учеными и изобретателями независимо друг от друга. Ибо логика такая — одна на всех…) не спишешь! Ну, то есть Алекс полагал так до сегодняшнего дня…

Поглощенный разбродом среди мыслеобразов, что вспухали во взявшемся за лихорадочный анализ мозгу, Алекс не сразу заметил, как на карусели прямо у него над головой кто-то расположился. Сначала до внимания развитого достучался язвительный голосок. Насторожившись, Мерсер выдал фокус на двух мелких пони, которых до момента отправки разведчика на площадке он не наблюдал. И, наконец, понял, что карусель сверху легонько поскрипывает, будто приняв на себя чей-то вес. Оттуда же доносились более приглушённые детские голоса — и в них приметно сквозила обида с недовольством. Раскрутив карусель, по направлению к двум кобылкам "стандартной" комплектации спрыгнул еще один жеребенок. Вихры ее вишневого оттенка гривы топорщились, как и маленькие крылышки, выражение мордочки нельзя было назвать иначе как воинственным. Ее серая оппонентка только прыснула от смеха и что-то залопотала на своем языке, пока кобылка с двуцветной гривой взирала на летунью с явным пренебрежением. Шум от разгорающейся девчачьей склоки заставил Мерсера болезненно прикрыть глаз. Посреди всей площадки не могли получше места выбрать, охотник их задери!

Хвала Линнею, когда с крутилки соскочила вторая пони, белая единорожка, уже готовая растаскивать драчунов, жеребят окликнули с крыльца школы. Женская особь цвета спелой черешни, выйдя из здания, строго посмотрела на малолетних задир и вынесла им порицание. На это сиреневогривая прощебетала что-то, оправдываясь, с искренним непониманием хлопая глазами. Прямо сама невинность... Алекс в силу специфики его жизни очень давно не имел дел с такой публикой, но она была знакома доктору Мерсеру. Когда вслед за учительницей (наверное, то была одна из них) вышла кошколошадь с заносчивым выражением на мордочке, и, в свою очередь, стала высказывать Черешенке претензию, Мерсер тихо фыркнул. Цветовая гамма схожая — скорее всего, "маленькая принцесса" с заколкой в виде короны приходилась расфуференной кобыле дочерью. И родительница явно была недовольна, что ее дитятке устроили взбучку, пусть и словесную. Яблоко от яблони зачастую равно дурная наследственность, что в земном измерении, что здесь... Сухо раскланявшись с наставницей молодежи, кобыла выдала напутствие дочери и ушла в город, нос задрав так, словно боялась, что с нее парик свалится. Серебристая с косичкой и розовая, прокричав ей что-то вслед, убрались на другой конец площадки, заливисто хихикая. Учительница же подошла к троице жеребят, что возмущенно лопотали себе под нос; к единорожке и пегаске в поле зрения Мерсера добавилась "обычная" кобылка. Принялась им что-то разъяснять — ласково, спокойным голосом. Алекс счел положение дел за нормализовавшееся и собрался уже было выводить кисть из школы... Но тут рядом приземлился пегас из "золотой" стражи, обдав пони порывом ветра и заставив Мерсера в тени еще сильнее распластаться, сливаясь с землей.

«Та-а-ак, — подумал Алекс, заметив объемную сумку-перевязь на спине крылатого и то, как проступает удивление на мордочке учительницы по мере разговора. — Думается, этот орнитоптер здесь неспроста».

Малышки по соседству навострили уши, боясь пропустить хоть слово. Алекс их понимал: для пробуждения интереса было достаточно, чтобы в речи стражника мелькнул уже знакомый ему титул крылорогов. Быть может, солдат лишь принес распоряжения по части безопасности детей, но Мерсер чуял, что все было не так здесь просто. Тут Черешенка вспомнила, что самих детей еще рано было посвящать в такого рода материи... Вежливо, но твердо пони отослала их прочь, в свою очередь приглашая стражника за собой, в здание. Жеребята выглядели разочарованными, но Алексу уже некогда было осторожничать и выяснять, что они в силу этого предпримут. Не станут же миниатюрные лошадки, в будущем собирающиеся вырасти в полноценных исказителей реальности, всю площадку от обиды вверх дном переворачивать, обнаруживая Мерсера?

Активировав свои каналы восприятия в дроне, Мерсер выбрался в коридор, по потолку двигаясь в ту же сторону, куда направлялись пони. Они, ведя меж собой тихую беседу, зашли в другой класс, светлый и просторный. Алекс, дабы не привлекать внимания, в последний момент проскользнул через закрывающуюся дверь. Когда эквииды отвлеклись друг на друга, спрятался за мусорным ведром. Дрон обвел сенсорами помещение, фокусируясь на присевшей за стол пони. Парты здесь были еще меньше; занимались тут младшие классы, видимо, укомплектованные той же увиденной троицей кобылок и их неприятельницами. В разговоре педагога и стража мелькали знакомые слова и сочетания, но смысл определить не удавалось, пока пони с нежно-розовой гривой не облокотилась на стол, выжидающе глядя на стражника. Тот, помедлив, достал из сумки большую шкатулку. Черешенка открыла ее — и Алекс натурально сделал дроном стойку, напрягши все его членистые ноги, как гончая, почуявшая добычу. Ибо открылась его взору картина самая что ни на есть соблазнительная... В воздухе развернулись свитки с минимумом текста — сплошь схемы, картинки, логические построения. Нечто, напоминавшее карту звездной системы. Такие же схематичные данные о биологии пони всех трех основных видов, и многое другое.

«Это что, местный вариант золотой пластины "Вояджера"?» — придя в типичное возбуждение исследователя, что нащупал верную дорожку к обретению знаний, подумал Алекс. Но тут же резонные вопросы охладили его пыл. Откуда эти данные взялись? Если они были собраны в спешке, то почему не находятся у официальных лиц, к которым мог бы обратиться пришелец в случае контакта? Но если это и есть установленная процедура для контакта с новыми расами... Рассчитывали ли понячьи ученые, что им удастся из иного измерения вытащить кого-то разумного? Они так запросто решили этого кого-то из его родного мира выдернуть, если не убив, то к чертям собачьим разворотив ему психику? Мерсер под каруселью едва слышно заворчал, выражая недовольство вкупе своим мыслям. Почему вообще посыльный аристократов, ответственных за день и ночь, этот сундук притащил так в открытую? Не лучше ли было скрыть свое намерение, просто телепортировав приманку нужному чело... э-э, пони, передать ее в стелс-режиме или еще каким колдунственным методом? Приманить Мерсера этими данными, якобы просто по умолчанию имевшимся у какой-нибудь пони из местной образовательной системы, в качестве того же пособия для детей, а затем поймать мутанта?

Однако, если вспомнить ту зебру... Скорее всего, местные правительницы знают, что Зевс им не доверяет. Может, они до сих пор не попытались захватить Мерсера всерьез потому лишь, что мирной эта раса была не только "внешне", но и на деле? Теоретически, они и впрямь могли опасаться случайных жертв; хоть Алексу со сверхтелепатами в количестве аж двух штук не потягаться, но разум его уже обдумал сотни способов наносить добро и причинять справедливость, если развитого совсем загонят в угол. Королевы могли решить, что Мерсер засечет скрытную передачу информации, которую Алексу надлежало усвоить, и воспримет как что-то опасное. Потому и собираются оставить свое послание у учительницы, с которой пришелец мог бы наладить контакт, поскольку она милая, добрая и имеет опыт общения с личностями, которым только-только предстояло войти в общество взрослых пони? Возможно, крылороги не конкретно Черешенке адресовали посылку, но учителям школы в целом...

Как знать, не хотели ли крылороги, чтобы ход рассуждений Алекса именно в эту колею и свернул. Они отдали пособие по прикладному эквоведению учительнице совершенно не таясь, только излишне любопытных детей выпроводили — именно поэтому Мерсер на проложенную для него ковровую дорожку и не подумает ступить. Белая кобыла, как старшая и умудренная годами, явно умеет считывать чужие ходы. Но неужели она не подумала, что Алекс может счесть учителя за недостоверный источник? Кто на полном серьезе станет доверять суждениям персоны, являющейся частью (умозрительно) враждебной системы? В пекло эту шкатулку с саморазворачивающимися свитками... Пока стражник давал Черешенке еще какие-то наставления, Алекс через едва приоткрытую дверь вывел кисть в коридор. Не увидев никого на улице, аккуратно отворил окно и выбрался наружу. Сразу заметил, что, с одной стороны, ситуация кардинально изменилась — но притом и вернулась на круги своя.

Во-первых, одна из трех виденных ранее кобылок, с пышным бантом на голове и небольшой сумкой, таращилась прямо на Мерсера. На ту его часть, что замерла на подоконнике, точнее сказать. Алекс мигом бросил дрона в траву, резкими движениями закапываясь в грунт, подобно песчаному шестиглазу, и сливаясь с ним, после чего переключился на основной массив своего тела.

Во-вторых, вернулись две прилизанные мелкие поньки. Стоило преподавателю отлучиться, как все стало как прежде: они прискакали с дальнего края площадки и продолжили третировать одногодок. Вся компания уже отдалилась от карусели, давая Алексу хороший обзор... Казалось, белая единорожка вот-вот расплачется — а ее крылатая подруга яростно раздувала ноздри, всем видом намекая, что кое-кому сейчас всыплют по первое число. За сим на желтую пони, все пытавшуюся донести им мысль про огромного паука на окне, они отвлечься ну никак не могли.

В глубине души Алекса что-то шевельнулось. Это точно не было ни солидарностью затравленного в школе ботаника, ни внезапно обострившимся чувством справедливости. Алекс не любил задир вне зависимости от того, бросались ли они оскорбительными выражениями или в Мерсера пачками противопехотные гранаты отправляли и током били, это верно. Но не любил мудозвонов он, сам будучи в стрессовых ситуациях довольно неприятным типом, в том плане, что приходилось мириться с их существованием; выбирать меньшее зло, поступать так, как ему при иных обстоятельствах не хотелось. Быстрые ноги и поджарое тело подростка не раз спасали "выскочку из приюта" от хулиганов. От иных удавалось откупиться домашними заданиями... Самые непримиримые (и такие же быстрые) отступали, когда до них доходило: подобному Алексу зверенышу ты можешь разбить в кровь нос, переломать пальцы или руки — но и сам горько пожалеешь, что с ним связался. Все знают, что с тобой могут сделать в таком говенном заведении, как сиротский приют, если ты не способен постоять за себя. А когда Александр и Дана Мерсер обрели приемную семью – и тем более, когда они выросли, выбились, наконец, в люди и вскарабкались если не на верхушку общества, то заняли в нем более чем достойное место… Когда Алекс заполучил полнейший, как он считал, контроль над мирком, который выстраивал для себя годами, все ничтожества, что некогда нанесли Мерсеру вред, перестали для него существовать. Тогда еще не буквально – просто новейшие успехи похоронили их имена в памяти мужчины. Теперь эти плебеи не были способны нанести хоть какой-то вред молодому, но уже довольно известному ученому. Силой авторитета, собственного разума и хрустящих зеленых бумажек доктор Мерсер полагал себя способным разрешить любую проблему. Так какое ему было дело до троицы четвероногих ксено, о возможности существования которых он до позавчерашнего дня еще даже не подозревал?

Вернее всего, реакцию на перепалку детей сыграла обычная человеческая эмпатия, от которой не деться никуда, даже научившись пинком автомобиль в полет отправлять. Не совсем уж черствый сухарь из себя представлял Александр Мерсер. Понятия защиты слабых и нуждающихся, помощи "своим", той же Дане, были настолько сильны, что первыми после имени воскресли в опустошенной нейроблокировками голове. Тогда Мерсер не усомнился в резонности установок, без лишних вопросов двинулся на помощь сестре... И все же теперь он предпочел бы занять нейтральную позицию, не вмешиваясь в личные дела ксено. Не то место, не то пока еще время. Алекс бы и промолчал...

...если только розовая кобылка не указала на бедро своей задней ноги, словно выставляя его на всеобщее обозрение, хвастаясь им. Развитый удивленно моргнул. Возраст жеребят определить на глаз он затруднялся, ибо разброс выходил от восьми до тринадцати... Ну, если за конструкционный экстремум брать увиденных ранее особей, вроде бы они являлись все-таки слишком мелкими для отрочества. Чего "принцесса" тогда бедренной мышцей светила? Выглядел жеребенок вроде не крупнее и не более развитым, чем объекты ее с серой подругой насмешек. Все так же потешаясь над трио, хулиганки затянули песню бог знает какого содержания. Сам по себе язык эквиидов был очень певучий, но очевидные рифмы позволяли разграничить обычную речь и стихосложение, как в том случае с зеброй. «Стихи ненатуральны... На бидлей они не походят, да и до Рождества еще вроде как далеко», (прим. "Стихи ненатуральны, никто не говорит стихами, кроме бидля, когда он приходит со святочным подарком, или объявления о ваксе, или какого-нибудь там простачка. Никогда не опускайтесь до поэзии, мой мальчик." (с) «Посмертные записки Пиквикского клуба», Чарльз Диккенс) - отчего-то вспомнилось Мерсеру. Подозрение в знакомой уже "неправильности" происходящего выкрутило его чувства на максимум, заставив впиться глазами в кобылок, а огрызок левой руки отправить под маскхалат, за спину, где эластичными связками был закреплен пулемет. Окончив песенку-дразнилку, наглая живность выдала несколько заключительных коротких рифм, цокая копытцами и прислоняя друг к другу локти. С последним радостным возгласом они выставили крупы в воздух и шлепнулись своими крошечными хвостатыми задками на манер "дай пять".

Располагай Мерсер на тот момент нижней челюстью — и она натурально отвисла бы.

«Да что здесь вообще происходит, — не поверив глазам своим, лихорадочно соображал Алекс. Прошивка его мозгов перед такими обрывочными данными откровенно пасовала. — Не понимаю. В определенной степени и не хочу понимать!»

Не хвастались же пони ляжками, как иные представительницы прекрасного пола гордятся размером своей груди? А если и так, не слишком ли эти две были мелкими для подобных вещей?! О чем вообще Мерсер имел довольно глупости думать? «Как поговаривал тот суперкомпьютер: ну и воображение у меня, мать твою!» (прим. "Всем стоять на Занзибаре", классика биопанка пера Джона Браннера. Встречается цитата по ходу произведения несколько раз, но Мерсер имеет в виду лишь заключительные строки романа) - подумал недовольно Алекс. Ксено не носили в большинстве своем одежду — ну, учитывая, что шерсть уже достаточно защищает от солнца, холода и пыли, это имело смысл. Наверное. Но Мерсеру так и не довелось за время шпионских игр увидеть чего-то, что тянуло на раскрепощенность и свободные нравы, несмотря на поголовное хождение нагишом. А когда он таки наткнулся в первый раз на что-то эдакое, это оказались два жеребенка, которым навскидку едва десять стукнуло! Круговерть ассоциаций, поднятых случаем, который ни в какие спрогнозированные рамки не укладывался, заставила раздражение мужчины выплеснуться наружу. «Хватит меня мозговыносящей, но притом бесполезной информацией загружать, Вселенная! — вскипел Алекс, в очередной раз модифицируя голосовые связки. — Отъебись!»

Мерсер и выдал тираду, что услышал в адрес хулиганок от учительницы — только сделал звучание более громким и угрожающим. Все пятеро жеребят подпрыгнули на месте. Холеная мордочка коронованной аж перекосилась от недовольства, когда она поняла, что ей снова читают нотации. А вот серая пони, не обнаружив источник звука, здорово перепугалась. Не обращая внимания на возражения розовой, она потащила ее к выходу с площадки, что-то лихорадочно нашептывая в пушистое ухо и боязливо оглядываясь по сторонам. Пока неразлучная троица отвлеклась на мерзавок и на кручение головами, пытаясь выяснить, откуда в этот раз вещала Черешенка, Алекс бросил дрона в галоп. И снова пони с бантом оказалась наблюдательнее своих товарок: она увидела, как скрывается в траве под диском суставчатое тело и извивающийся "хвост". Теперь-то ей удалось добиться внимания подружек, ибо жеребята, затаив дыхание, глядели прямо на карусель.

Мерсер подсоединил кисть к суставу, привычно подключив мышцы к главным системам и закрепив их в нужных местах. Теперь он снова был неподвижен, слившись с землей и выглядя со стороны неровным пластом грунта, который отчего-то набросали к основанию столбика. По идее, нужно было уносить отсюда ноги, раз уж Мерсер засветился, а поблизости находился страж... Но Алекс просто ждал, сам не зная на что рассчитывая. Жеребята поглядывали на карусель с опаской, особенно единорожка. Выступившая на ее глазах влага уже высохла, и малышка, казалось, совсем забыла о недавних обидчиках, разом переключив свое внимание на новую неприятность, что могла произойти с ними. Оранжевая и желтая пони тоже стояли на полусогнутых ногах, готовые в любой момент дать деру — но Алекс видел, как в их глазах разгорается бич всех родителей, неуемное, почти суицидальное любопытство.

В конце концов, пошептавшись меж собой и придя к соглашению с подругами, "обыкновенная" пони бочком-бочком подобралась к карусели и выудила из сумки на боку яблоко. Обычное вроде, одно из многих, что произрастали в ухоженных садах за городом, а не сумасбродное порождение леса. Аккуратно положив его на траву, она тренькнула парой коротких нот-фраз — и отступила назад. Подруги, буравя развлекательный снаряд глазами, наоборот придвинулись ближе. Алекс вздохнул, медленно моргая: ему все еще казался несовершенным вариант, который он обдумывал после того, как окончил сеанс радиосвязи. Наладить контакт с детьми ксено... Мог ли пришелец довериться такой нестабильной и легкомысленной прослойке социума, как дети? Нет, серьезно? Звучит не очень, но в теории не лишено резона. У Алекса не было причин доверять их учительнице, но сами детские умы еще могли быть не тронуты пропагандой всех мастей, если таковая здесь практиковалась. Что, если жеребята пока не воспринимали всерьез скучные поучения взрослых, какие принцессы важные и достойные поклонения, если у них были игры на свежем воздухе, сладости и интересные книжки? Разобрав их речь и отделив небылицы от реальности, можно было бы попробовать вычленить информацию о положении дел, из первых рук... копыт ее заполучить.

Подпустили бы жеребята к себе Мерсера? Алекс не заметил в школе рисунков и книг на космическую тематику и полеты к другим мирам — что было несколько странно для расы, избранные представительницы которой буквально владели космическими объектами. Но, даже если по каким-то неведомым причинам космос эквиидами не был покорен... Как уже выяснил Алекс, на средневековую чернь, кроме грязи под копытами никогда ничего не видавших, похожи зооморфы были мало. Хотя у них и были те, кто считал себя выше других, судя по поведению розовой стервы с колье — ну да без этого и в сверхтехнологичной вселенной не обойдешься, видать. За демона из глубин преисподней (не отмойся Мерсер от запаха болотной серы, это сравнение было бы еще актуальнее) пришелец в глазах пони тоже не оказался бы принят... На худой конец, не в случае с этими малышками — они Алексу казались довольно храбрыми. Особенно пегаска, девичьим стереотипам недотроги на манер той пары хулиганок вовсе не подверженная. Ну чисто мальчуган, если внимания на более нежный голос и конструктив не обращать! Хрен знает, как в обществе эквиидов обстояли дела в плане гендерных ролей; большинство увиденных гражданских были самками, в то время как королевская гвардия состояла преимущественно из самцов. У них тут что, было разделение уклада жизни по типу спартанцев? Шлемы на манер греко-римских, опять же...

«А, хер с ними». Поразмыслив так и эдак, Алекс очень медленно ладонью кверху, не делая загребающих движений, чтобы не спугнуть мелочь, вытянул руку. Кончиками когтей он симметрично обхватил яблоко и столь же неспешно уволок в тень. Жеребята радостно загомонили — но в еще больший восторг они пришли, когда Мерсер яблоко вернул, вырезав когтем четверть, как полагается гостю, приглашенному к общему котелку.

Тут Алекс услыхал, как в школе двигается стражник, на ходу неспешно беседуя с уже знакомой учительницей. Закономерно решил не выяснять, что кобылки предпримут — вдруг, разом передумав, обратятся к представителю властей? Выставив колени и локти вверх, Мерсер, уже самостоятельно подражая огромному пауку, пластуном убежал в заросли кустарника, перескочив через заборчик одним тягучим прыжком. Жеребята, конечно, взвизгнули от неожиданности, но в голосе их слышалось скорее радостное возбуждение, чем страх. Заведя на бегу голову назад благодаря длинной шее, Мерсер увидел, как пигалица с лиловой гривой чуть было не рванула в погоню — вот только кудрявая вцепилась зубками ей в хвост, с трудом осадив подругу. Но, хоть она и была самой осторожной (или просто располагала наибольшей толикой здравого смысла среди всей троицы), пегасу белая так и не донесла. Пока стражник не поднялся в воздух, быстро направившись в центр городка, единорожка вместе с остальными двумя кобылками старательно делала вид, что ничего не произошло, и вообще они здесь на площадке ворон считали. Затем, оглядевшись по сторонам, они направились прочь, заговорщицки переглядываясь и в чарующей атмосфере секретности (как им наверняка казалось) обсуждая нежданную встречу.

«Что ж… решено», — подвел черту Алекс, следуя впереди них через перелесок. Порой истина прячется от умных, но открывается простодушным... Может, не так уж наивна была Харпер Ли в своем "Пересмешнике", утверждая, что юные особи способны видеть то, что не способны наполовину закрывшиеся и усталые глаза взрослых. Может, и прав был пришелец Спилберга, когда вышел-таки на контакт с детьми — особенно такого пошиба, как эта троица, какая не бежит при малейшем шорохе под защиту родителей. Для жеребят, если не лгут гравюры, инородные расы не в новинку. Пришелец, пусть и жутковатый, кобылками с большой вероятностью будет воспринят равно приблудившейся крупной собакой, которую непременно надо привести домой, обогреть и накормить. И, конечно, спрятать от сердитых взрослых, запрещающих все потенциально небезопасное, но так и манящее духом приключений. Облик менять не стоило — просто сделать грубые формы бронепластин более изящными, придать им гладкость металла, срезав острые углы. Представиться можно было не странствующим меж звезд или предводителем инопланетных легионов, но... просто чужаком из другого мира, без лишних подробностей. Кичиться оригинальностью и выдумывать из себя инкарнацию противожизни, или бог знает за что еще зомби-вирус местные колдуны с их архаичным укладом социума могли принять, только навредило бы... Языковой барьер, опять же, только на руку сыграл бы отсутствию деталей.

Определенно, что-то... неправильное было в слежке за детьми. В том, что Алекс в принципе размышлял над тем, как жеребятам понравиться. Такое состояние было для Алекса не в новинку: представлять себя в чужой шкуре, выводить реакции на раздражители, но все же... Ассоциация, будто он снова вел диверсионную работу на базе военных, что непременно завершится грандиозным фейерверком и смертью всех причастных, в случае с детьми не внушала оптимизма. А если считать его прежнюю… прежнюю прежнюю жизнь, то оригинальный Мерсер и вовсе редко когда получал желаемое при помощи психологических трюков. Способности у него для этого были – зато не было ни желания, ни, с определенных пор, особой на то необходимости… Высокий социальный статус, отрешенность от мира людей, далеких от науки, деньги опять же, что одним своим наличием делают всю работу и позволяют не пересекаться с прослойкой социальной среды, над наукой посмеивающейся за витиеватые словеса — все это избавляло от нужды подгонять себя под других.

Теперь же, когда в этом возникла довольно-таки прямая необходимость для интеграции не в среду военных, но в чужое общество… Ну, у Мерсера могли быть все шансы на успех. Алекс отдавал себе отчет, что будучи обновленным, он намного лучше теперь просчитывал варианты, когда это касалось людей, и удерживал эти бесчисленные взаимосвязи в голове. Восемнадцать дней сражения за собственную жизнь, работы детективом-недоучкой и предательств многому научили Мерсера. "Черный свет" прекрасно выдрессировал свое новое обиталище, заставил его действовать сосредоточенно и без права на ошибку, рассчитывая, что Мерсер сумеет достойно выступать в нестандартных, боевых и близким к боевым экстремальных ситуациях — как раз в такой, какую мутант теперь всеми силами старался избежать.

У детей за своего зайти? Алекс посмотрел на четвертинку яблока, которую так и утащил, зажав в левом огрызке руки. Что же, не настолько Мерсер был горделив, дабы отказываться от компромиссов с тем, что для него кажется непривычным и даже диким. Чего только не сделаешь, чтобы из вороха неприятностей выбраться! Несколько дней назад Зевсу пришлось учиться летать на "Черном ястребе", что он поначалу считал бесполезным в условиях тотального контроля неба вояками, а сегодня развитый уже в обличье а-ля Гривус щеголял. Вообще, ему повезло, что цвето- и звуковосприятие ксено оказалось если не идентичным человеческому, то схожим в достаточной степени, дабы после смены кодировок маскирующий покров все еще мог помочь. Иная вселенная, иные правила: хоть ксено и сошли бы за высших млекопитающих (в том числе по вторичным половым признакам), кто знает... Данных из сознания поглощенного неоткуда было взять — восприятие каких-нибудь цветов, спектров, опять же, контрастности и глубины могло у пони разниться с человечески-оптимальным. Еще один аргумент в копилку осторожной стратегии, избранной Мерсером.

Заметив, как троица жеребят свернула на дорогу, ведущую к яблоневым садам, Алекс рассудил, что к обругавшей его старушке они и направлялись. Вестимо, дочка фермеров зазвала приятельниц в гости, чтобы посекретничать — за чертой города наблюдалось меньше стражников, а значит, и любопытных глаз. Хотя пару в окрестностях фермы Алекс таки засек, когда оторвался от кобылок, то и дело встававших на месте для очередного спора, и скомандовал на разведку дрону. Пока сканировал местность, покрутил винт на оставшемся баллоне с гелием; Алекс решил усвоить запас и обработать им суррогат топливного элемента, а то мало ли... Еще, чего доброго, его пробный контакт поймут неправильно, на крики деревенщин налетит гвардия, и придется всерьез сражаться за свою жизнь.

Гм, а может, в этом плане Алекс тоже накручивал ситуацию, руководствуясь фильтром восприятия оригинального Мерсера и земной же культурой. Манерами конкретно эти земные пони не блистали — было по ним заметно, что самый что ни на есть провинциальный сектор они из себя представляли, притом тот, где задействован самый минимум машинерии... но "магия" оставляла свой отпечаток и здесь. Урожаи на ферме собирали будь здоров — те же яблоки как на подбор росли, спелые да наливные, словно целая армия рабочих еще на ветках надраивала их воском! Ну, или лавкрафтовский Цвет (прим. Цвет из иных миров — как ни странно, цветная космическая НЕХ из рассказа Говарда Лавкрафта (тысячи их в его творчестве). Выделяется своими способностями к терраформингу, невозможностью описания через человеческие чувства (что для Лавкрафта, в общем-то, распространённая практика), какими-то мутагенными свойствами, наведением шизы на жителей фермерских хозяйств и фильмов разной степени паршивости, в том числе с мастером Переиграю-Вас-Всех Николасом Кейджем) всем здесь заправлял. Правда, непонятно было, что при таком раскладе, при таком буйстве растительной жизни на территории хозяйства делает небольшая рощица, целиком состоявшая из остовов, в которых Алекс с трудом распознал все те же яблони. Жутковатого вида растения были корявы и вообще производили впечатление давным-давно засохших, однако никто их вырубать не собирался. Но даже без "мертвого" участка работников для такой территории было до смешного мало... Как Мерсер очень смутно обрисовал себе из разговоров поней, та соловая блондинка (еще в первую вылазку Мерсер услышал ее имя, произнесенное фиолетовой единорожкой) и вовсе "не-является-здесь". Теория Алекса о том, что эквииды баснословно богаты, нашла очередное свое подтверждение — в период созревания урожая главная пони вот так просто взяла и свинтила на неопределенный срок, оставив хозяйство на небольшую группку близких и дальних родственников. Все-таки заниматься землей в этом мире было больше похоже на хобби, чем на суровую необходимость средневековья, когда в поте лица приходится пахать, как ломовая лошадь, лишь бы протянуть еще один сезон.

Реднеки тоже здесь были неправильные — в том плане, что не походили на жителей определенного штата, для которых помочиться на генофонд было делом чести. Производили они то же впечатление, что и горожане: ухоженные, работящие, любящие посмеяться, без каких-то бешеных ксенозакидонов (если не считать чересчур активной пожилой кобылы, что могла расслабляться в кресле-качалке, а уже пять минут спустя галопом ускакать в амбар, охая и что-то там кудахча себе под нос на эквиидском). Понь, который теперь был за старшего, напротив, сошел бы за образец невозмутимости. Александр только диву давался, когда увидел, как жеребец играючи передвигает огромную бочку с чем-то тяжелым; несмотря на объемную мускулатуру, мощную, но без намека на карикатурность культуриста, и принимая во внимание сниженную плотность объектов, это была весьма впечатляющая демонстрация способностей местных.

Да... На первый взгляд, местные являлись обыкновенными тружениками, эдакими зажиточными фермерами, а не чокнутыми деревенщинами. Навряд ли Мерсера здесь встретили бы залпом из двустволки — не только потому, что огнестрельного оружия Алекс в этом мире в принципе не углядел, плюс одними голыми копытами тот же здоровяк мог раскрошить кому-нибудь другому кости в пыль, но и в силу миролюбивого нрава пони. Однако Александр все ещё предпочел хорониться от глаз непосвященных. Обнаружив в окрестностях фермы классический домик на дереве, Алекс решил, что сооружение является штабом троицы, знакомой с ним заочно, и что туда вряд ли заглянет кто-то окромя них. Развитый в клубный дом и залез, отправив дрона в авторежиме расставлять на периферии огромной яблони датчики. Неплохое место, чтобы укрыться, на самом деле: ветви образовывали зеленый навес, который весьма эффективно ограничивал обзор пегасов. На чердак и еще выше, в крону дерева, можно было подняться по довольно узким приставным лестницам. Внутри дома стояла ровная прохлада комнаты, находящейся в тени. Откуда-то доносилось едва слышимое жужжание, наводя на мысль о старом светильнике — однако то могли быть пчёлы или насекомые, присущие лишь этому миру. Стояло несколько кадок с простенькими растениями, на стене висела карта города со множеством пометок и постеры, в том числе с лазурной пони, что едва не влетела в Мерсера — ее цветовую схему было сложно не узнать. Стеклорезка являлась примером для здешней молодежи? Ну-ну... Еще в углу комнаты была кафедра как раз под рост маленьких пони, письменные принадлежности, стопки журналов, незначительное количество мебели и пуфов для сидения. Порывшись среди вещей и не найдя ничего интересного, Алекс оставил дольку яблока на ступенях, чтобы намекнуть на свое присутствие и не напугать мелюзгу. Медленно, оценивая устойчивость инопланетной древесины перед своим весом, он полез на второй этаж. Там и перебирал неспешно старые рисунки и книги, считывая на будущее информацию более высокого уровня, пока не засек приближение кобылок. Затем вернулась кисть и, сразу привлекая внимание пони, забралась в чердачное окно.

Теперь, представившись и найдя точку взаимопонимания, Алекс мог внимательнее рассмотреть всю троицу, узнать повадки жеребят, не скрючиваясь в три погибели под каруселью. Но он все равно горбился, чтобы даже в сидячем положении не подпирать макушкой потолок — наклонил шею, выбросив обрезанную голову вперед и опустив ее ниже уровня ключиц. Точка зрения непривычная, но, по крайней мере, он не казался теперь неведомой громадиной малышкам, развитому едва достававшим до середины бедра его старых ног. Алекс не стал экспериментировать и воспроизводить недостающую мускулатуру понячьего "лица" на манер того бэтгибрида, ибо все равно не знал точного конструктива их мордочек. Скорчит еще какую-то рожу, что будет расценена как гнев или угроза... Лучше уж пока было сохранить монотонное выражение маски с индикаторами-ушами и единственным глазом, чем потом расхлебывать последствия Зловещей долины. Любопытно, а какова была бы реакция мелких на обычную лошадиную морду, и водились ли у них здесь более примитивные родственники по ветви семейства? Стоило уточнить...

Рыжая кобылка, которая приветствовала Мерсера, ничуть не стесняясь, цапнула его зубами за палец и потянула на первый этаж, как оказалось — на импровизированную лекцию. Летунья встала за кафедру и очень торжественно что-то напела, продемонстрировав мужчине плащ с вышитым жеребячьим силуэтом. Обвела ножкой пространство внутри дома и... очень показательно, прямо-таки демонстративно по отношению к Мерсеру тыкнула на свое бедро. Желтая пони радостно забарабанила копытцами по полу, белая выдала аллюзию на овации, усевшись на свой пушистый задок — Алекса же чуть не накрыло волной видений с игровой площадки. Заметив, что чужак пялится на пегаску, широко открыв глаз и ничего, видимо, не соображая, та нахмурилась, но повторила ту же последовательность действий и выражений. Кобылка все самозабвенно трещала, не обращая внимания на единорожку, которая пыталась ее остановить, а Мерсер едва по́том не исходил от натуги, пытаясь своим умом дойти, что же жеребята хотят сказать и при чем тут их фланковые части. То, что у них здесь был обычный девчачий клуб школьного возраста, до Алекса все-таки дошло: постеры со Стеклорезкой, бумага, раскраски, вышивка, мелки, прочий детский скарб вроде маленького пианино наличествовал в полном объеме. Но объединяло кобылок нечто, что человеку было в новинку, нечто именно что иновселенское, если Алекс правильно понял. Талант? Назначение? При текущем словарном запасе осознать Алексу было непросто; интонация же у слов, которыми пегаска обозначала всю троицу, казалась... более одушевленной, что ли?

Наконец, вдвоем подруги угомонили вошедшую во вкус летунью. Пока пони с бантом сдерживала, обхватив поперек тулова и прикрыв копытцем рот, информационную террористку (та все пыталась что-то добавить, возмущенно пыхтя и стрекоча крылышками), в дело вступила единорожка. Она, как рыжая десятком минут ранее, взяла лист бумаги и принялась рисовать карандашом, с удивительной ловкостью действуя зубками. Затем подошла к Алексу и, смотря на него искоса, опустила на пол свою картину-пояснение. Взгляд кудрявой малышки выражал нечто среднее между интересом и легкой опаской — она все еще не доверяла Алексу настолько, чтобы бестрепетно приближаться к нему вплотную.

Усмехнувшись про себя, Мерсер посмотрел на рисунок, надеясь наконец узнать, что мелкие ксено все это время пытались ему втолковать. Схематичное изображение групп всех видов пони, кроме крылорогов... И у взрослых, и более мелких детей были в районе пятой точки какие-то... символы, самых разных видов и форм. Пчелиный улей, футбольный мяч, кристалл, нота — единорожка хорошо постаралась, ибо ни одной пары одинаковых значков не было, а прорисованы они оказались со всей (для ребенка не то младшего, не то переходящего в средний школьного возраста) тщательностью. В стороне от общей массы стояли трое столь же схематичных жеребят, заключенных в круг, но символов у них на боках видно не было... Не сложно было заметить, что прообразами рисованных пони послужили его новые знакомые. Единорожка даже набросала для особо непонятливого пришельца рядом с трио дерево-клуб, в котором Мерсер теперь расположился.

Развитый посмотрел на художницу скептически, затем перевел взгляд на стену, где были развешены листы бумаги с похожими символами во всем их разнообразии. Многие были зачеркнуты, и Алекс, подавив желание озадаченно поскрести голый череп, глазом уставился обратно на белую пони. "Иконки", очевидно, имели большое значение для их компании... Что же они собой символизировали — профессию, жизненное призвание, с которым девчушки еще не определились? Но почему тогда маленькая колдунья изобразила других жеребят так, словно они уже профессией обзавелись, а не в школе учатся, положим? И черт возьми, при чем тут понячьи задницы, объяснит ему уже кто-нибудь?!

Желая уточнить, Алекс манящим движением вытребовал себе карандаш, который единорожка легко подтолкнула к нему магией. Кончиками когтей Мерсер аккуратно ухватил небольшую, для размеров кошколошадей в самый раз письменную принадлежность, и небрежно изобразил яблоко. Подумав, что по расцветке на дочку фермеров больше всего тянула "земная" пони, поманил ее к себе, на что кобылка охотно среагировала: Мерсера она не боялась почти так же, как рыжая сорвиголова. Мутант приложил уже свое творение к боку пони, не касаясь ее шерстки (вознося молитвы всем богам подряд, чтобы невинное действие сие не зашло у аборигенов за домогательство). Вопросительно посмотрел на единорожку — это ты имела в виду? Твоя подруга ведь хочет продолжить семейное дело? Белая радостно закивала — а желтая вовсе в возбуждение пришла, не переставая чирикая на своем языке и почти любовно глядя на весьма скверный рисунок Алекса. Кто же знал, что детишки эквиидов ртом могут рисовать лучше, чем состоявшийся мужчина под тридцать с (почти) полным набором конечностей тонкой моторики... Мерсер хотел было уже начертить следующий свой вопрос-картинку, но пони с бантом внезапно протянула копытце и передвинула его руку, так что рисунок оказался точно на ее бедре. Посмотрев на Алекса, она выдала короткую трель утвердительного характера и весело улыбнулась.

Мерсера охватило беспокойство. Яблоко... Это был... не просто символ, который образно прилагается к конкретной пони. Теперь Алекс понимал, что знаки эти были чем-то более материальным для кобылок, чем-то, для чего было отведено конкретное место, бедро задней ноги. Малышки жаждали получить "знаки", возможно, чтобы не отличаться от остальных пони. Но ведь в глазах Мерсера они ничем ни от взрослых, ни от их ровесников не отличались! В глазах...

Если только доктор Мерсер эти знаки не видит. Он не видит чего-то, что по мнению этой троицы должен был. Могло ли быть так, что человеческое восприятие все-таки отличалось от точки зрения эквиидов в некоторых его компонентах? Не просто цвета, спектры... но целые картины? Мерсер рефлекторно опустил голову, глядя на свое бедро — туда же заинтересованно уставились и дети, но никакой внятной реакции за этим не последовало с их стороны. Алекс, перевернув лист, ластиком стер все символы на изображениях пони, которых изобразила единорожка. Повернув рисунок к девочкам, указал сначала на себя, затем на пустые бока взрослых пони-абстракций. Алекс воспроизвел ноту отрицания, после чего сразу же произнес на эквиидском сочетание звуков, который обозначал "видение". Покачал головой и для верности пожал плечами.

Похоже, он добился, чтобы жеребята его поняли: смотрела вся троица на него недоверчиво и с растерянностью во взгляде. Может, они решили, что у Мерсера всамделишные проблемы со зрением, ибо желтая пони вплотную приблизила мордочку к его маске и, сощурившись, стала разглядывать глаз Алекса. По ее команде пегаска выволокла из-за шкафа аптечку с привычным красно-белым крестом и принялась деловито потрошить ее содержимое, в процессе умудрившись запутаться в бинтах и едва не опрокинуть на себя что-то, напоминавшее пузырек с перекисью. Сдерживая усмешку (ибо чудо в перьях, наверняка частенько лазившее в ящик за пластырями, выглядело со свисающей с носа марлей на редкость комично), Алекс угомонил малышню. Не самым подходящим способом, правда — он, решив окончательно проверить теорию, воспроизвел рисунок своей куртки на бедре, где мускулы обвивали кости и покрывались эластичным защитным слоем, по бокам переходившим в доспех. Даже не успел ни о чем поинтересоваться — но уже понял, какую ошибку совершил. Глаза кобылок загорелись почти фанатичным блеском, и они наперебой стали требовать от Мерсера, несомненно, того же, что он для себя сделал.

С большим трудом, переходя на активную жестикуляцию, нарисовав десяток изображений и вставляя изредка отдельные знакомые слова, развитый убедил их, что это лишь дурацкая картинка, имитация, маскировка, имеющая значимости не больше, чем надетая на вас шляпа. Заодно убедился, что для пони эти символы были чем-то действительно важным, так как просто рисовать красками метки жеребята решительно не хотели. Малышки понурились было — но увидев, что заговорившийся Мерсер начал снова покашливать, хором выпалили радостный клич неизвестного толка. Испуганно позатыкав друг другу рты и выглянув на всякий случай за дверь, они с утроенным усердием принялись склонять Алекса к лечению, включавшему залитие в него всех жидкостей, что нашлись в аптечке. Ещё и культю хотели перевязать, неверно восприняв эту руку как повреждённую... Мерсер, естественно, воспротивился. Ему быстро удалось переключить внимание настойчивых кобылок: достаточно было показать, что пришельца интересует новый мир вокруг него... И книги, да, самые разные книги, которые у пони достанет сноровки принести Мерсеру. И подсобить ему с учебой, конечно же. Ну как можно отказаться от чести помочь инопланетному гостю сделать первые робкие шаги в краю эквиидов? Единорожка и земная устроили меж собой короткий совет и, недолго думая, брызнули в разные стороны, оставив при высоком госте надсмотрщика.

Пока желтая и белая пони отлучились, Алекс сполна себя прочувствовал в качестве мошенника-простофили, вздумавшего заработать на жизнь похищением детей, из творчества незабвенного О. Генри. Пегаска засы́пала Мерсера кучей вопросов, смысл которых был разгадан от силы в двух с половиной — да и те были в духе "А ваши чужацкие апельсины тоже круглые?!" Как будто этого мало, рыжая постоянно норовила оказаться к Мерсеру поближе, поставить ему копытца на колени и смотреть прямо в лицо, отчего Александр чувствовал себя малость неловко. Когда любопытный жеребенок, вконец расхрабрившись, полез к инопланетному устройству, что венчало у Мерсера левую руку, пришлось ее одергивать. Пулемет на предохранителе стоял, но и незаряженное ружье, как говорится... Развитый строго забубнил, отводя в сторону копытце, которым пегаска уже потянулась к коробу и спусковой скобе: «Нет. Нельзя. Отрицание-кукла». Затем вовсе пулемет разрядил, откомандировав вместе с ним ленту на второй этаж и убрав ведущую туда лестницу, напоследок погрозив жеребенку пальцем. Вряд ли здесь Мерсеру сию секунду могло понадобиться оружие, так что лучше было его убрать от греха подальше. От загребущих лапок детей, сказать точнее.

Крылья бедовые таким произволом возмутилась, конечно, даже показала Мерсеру язык. Но дуться продолжительное время у нее не вышло — слишком уж для пегаски интересным, притягивающим внимание выглядел всамделишный пришелец из другого мира. Так что совсем скоро она вернулась к довольно навязчивым попыткам наладить живое общение с мужчиной... Хотя совсем уж досадить Алексу, который уплыл в дебри собственных мыслей, порожденных сюрреалистичностью происходящего, ей не удалось. Мерсер был генным инженером... мнил себя серьезным человеком с не менее серьезными проблемами по жизни, а не каким-то там нянькой, но даже ему сложно было не признать, что дети местных являлись теми еще симпатягами. Посмотришь на живность, что распахнула на тебя наивные глазенки, наморщив недовольно нос, и несуществующие губы сами разъезжаться в ухмылке начинают... Экой боевой комок перьев да пуха! Вспоминалось, что повышенная концентрация лития, что являлся основой местных форм жизни, благотворно сказывается на устойчивости психики, проводились исследования в том же Техасе... Правда, исключительно внутрь, в составе водного раствора, а не по факту наличия рядом с человеком.

Несмотря на то, что малышка привела Алекса в подобие хорошего настроения, поддерживал разговор мужчина неохотно, опасаясь привлечь внимание со стороны кого-то, кто способен обойти периметр его сигнализации незамеченным. Когда отвечал, то односложно, копируя речь пегаски, чаще всего сообщая, что не понимает ею сказанное, но иногда соглашаясь или опровергая. Пока суд да дело, при помощи картинок попросил назвать все предметы в комнате, а затем принялся адаптировать произношение, верности ради повторяя за пегаской вслух. Мерсер уже не пищал, так как резерв гелия он израсходовал и убрал пустой баллон на второй этаж: после двух заходов в радиоактивную зону его топливный заряд поистощился, и требовалось восполнить недостачу. Более длинными предложениями Мерсер бросил говорить до тех пор, пока премудростям местного языка его не обучит кто-то более искушенный и менее гиперактивный – белая понька, например. Не копируя чужие фразо- и звукопостроения, беря в пример лишь ту логику, что вирус успел состряпать на основе рассредоточенных данных, говорил Алекс как онлайн-переводчик — отвратительно, зачастую искажая смысл. Маленькой певунье он казался, наверное, всамделишней сломанной игрушкой, которая динамиком не то хрипит, не то каркает, не то визжит-хрюкает. Судя по тому, как морщилась жеребушка при потугах Алекса, медведь ему с точки зрения местных не просто на ухо наступил, а еще и степ там сплясал. Но просто воспроизводить голос рыжей и увязывать его с обозначаемым предметом у развитого получалось отлично, да. Потом, когда двое добровольцев вернулись и взялись за учебу Алекса основательнее, начал потихоньку вызнавать смысл, который несли в себе отдельные ноты и певучие слоги, худо-бедно составлять более сложные конструкции...

Что мог Александр спустя полтора-два часа интенсивного усвоения информации сказать? То, что этимология в языке четвероногих была — мозги сломаешь! Даже имена Разыскивающих-обозначение являлись для Мерсера той еще загадкой. Они, конечно, еще при первой встрече представились инопланетному гостю, поочередно стукнув себя в пушистые грудки, но так как выходило это слишком мудрено, непривычно музыкально для человеческого склада ума, Алекс мысленно обозначил жеребят на свой манер: Растрепой, Зефиркой и Шу (вместо не слишком звучащего "Бантик"). Когда же Мерсер разложил их эквиидские имена на составляющие, стал какой-то бред собачий выходить. Ну как, скажите, можно всерьез воспринимать кого-то, кого зовут "Услаждает-звенит"? Хотя, если брать художественным переводом, имя для белой единорожки было бы весьма подходящим... И правда ее голосок был самым нежным среди всей троицы, мелодичным, как серебряный колокольчик. Проблема, очевидно, заключалась в том, что Мерсер воспринимал их имена буквально — для пони-то определенные комбинации слов-нот давно потеряли свое значение, превратившись в ярлыки с определенным эмоциональным окрасом. Имя Мерсера ведь тоже когда-то обозначало не просто личность, но понятие "защитник людей"... Зловещая ирония, учитывая, что оберегал Алекс лишь пару-тройку человек, а остальных, кто имел довольно глупости встать на его пути, разил насмерть, не считаясь со средствами.

С письменностью у эквиидов, тоже выстроенной на принципах, ни на какой земной язык не похожих, дела обстояли даже получше — развитый усвоил-таки базу, эдакий набор иероглифов для сносного чтения газеты у японцев. Плохо, конечно, что Алекс воспринимал закорючки четвероногих как диковинную мозаику, скрещенную с арабской вязью и азбукой Морзе, но в конечном итоге он научился различать отдельные построения, а затем и вычленять общий смысл, систематизируя и дополняя недостающую информацию, как организм восстанавливал его разнесенный на кусочки мозг. Хвала вирусной нейромашинерии, что крепко обосновалась в черепной коробке Мерсера! Стоило убрать фактор эмоционального окраса через тональность, столь важный в речи эквиидов, и дать обычные последовательности символов, как логика машин заработала на полные обороты. Выкуси, теория систем — скачком организации на собранных данных множественный бортовой ИИ решил проблему так же, как позаботился о базовых навыках движения Мерсера, после "смерти" совершенно не знакомого с обновленным телом.

В более сложных книгах пони при переводе должен был оказаться важным контекст, ну да развитому не привыкать было легкие и самые соблазнительные пути игнорировать, как не заслуживающие доверия. К дьяволу специально заготовленную понями информацию для контакта с Алексом! Мерсер сам будет искать, отделяя зерна от плевел. А там, где его воображение и глаза пасуют, как в случае с метками талантов, придет на помощь язык картинок. Алекс еще раз задумчиво оглядел детскую мазню на стене. "Схематическое", образное мышление у аборигенов наличествовало, и это открывало огромное поле деятельности для Мерсера. Иной мир, иная вселенная, безумные правила — но законы вполне человеческой логики здесь находили применение, что несказанно радовало мужчину. Его "учительниц", в свою очередь, радовали достижения ученика, которому для запоминания нужно было лишь раз сказать, а не все 300. Судя по разговорам, кобылки на фоне своих успехов всерьез задумались о карьере педагогов, хотя только недавно на полном серьезе собирались стать "Меткоискателями-лекарями-пришельцев". Не СДВГ, но из крайности в крайность они и впрямь кидались очень легко. Понять детей было можно: чего только не перепробовали, чтобы эти свои... ментальные ярлыки заполучить, или чем еще невидимая чертовщина являлась.

Одним словом (в голове Мерсера это не звучало как каламбур), навыки вербального общения Алекс подтянул. Достаточно, чтобы ломано изъясняться и притом не корежить нежные ушки пони, задавая уточняющие вопросы. А их было немало: белая единорожка притащила не только азбуку и прочие "обучалки" из раздела детской литературы… Навряд ли библиотекарь стал выпытывать, зачем школьницам эти примитивные альбомы. Зная кобылок, скорее решил, что для собственной безопасности лучше без лишних вопросов выдать и надеяться, что на этот раз сгорит только половина городка... Так вот, помимо них Зефирка на полном серьезе раздобыла книгу бытовой и швейной магии, рассчитывая научить чужака "колдовству"! Ну, или хотя бы познакомить с основами, ибо единорожка еще сама не являлась специалистом в этом деле, тот же ее телекинез был весьма слаб.

Естественно, рабочее пособие для домохозяек — это не "курс магической физики для особо продвинутых", но Мерсер в чем-то сложнее и не сумел бы разобраться. С пояснениями девочек он не только выработал некоторую теорию о том, как работают заклинания, но и переложил их эффект в привычные ему явления, понятия мира людей. Так, Алекс уяснил, что телекинез был не просто последовательным движением предмета в трехмерном пространстве, а сразу двумя заклятьями, объединенными в одно! Это было, в первую очередь, удержанием матрицы уменьшения, а у особо умелых колдунов вовсе обнуления веса, а затем уже непосредственно перемещением, приложением силы. Именно поэтому Зефирка, с грехом пополам способная ненадолго поднять легкие предметы, не сумела даже пальцем на руке Алекса пошевелить, сославшись на "слишком много-большую грузность". Развитый чувствовал слабое давление поля, но не настолько, чтобы собственный вес пальца ему уступил, даже полностью расслабив сгибающе-разгибающую мускулатуру. Первая компонента оказывала именно что "внутреннее" воздействие... на клеточные структуры, на молекулы, квантовые величины вообще. Как в мозгу Алекса не отпечатывались какие-то механизмы талантов пони, так и их заклинания этого рода на нем не работали, будучи заточенными под материю родного измерения. В то время как все четыре базовые местные взаимодействия, то же гравитационное поле, на Мерсере работали; он был подвержен "внешним" эффектам так же, как преспокойно сохранила в этом мире свойства авиационная сталь из "Черного ястреба", как в его мозгу продолжали свой непрерывный бег электроны, а органические молекулы были способны образовывать с местными атомами и даже некоторыми примитивными соединениями устойчивую связь.

Единорожка добавила, отдуваясь, что для телекинеза требуется сохранять постоянную концентрацию, а Мерсер еще и очень тяжелый... Защитный барьер был родственным заклинанием — но он обыкновенно был правильных геометрических форм, в придачу самоподдерживающимся, пока не будет перегружен некий заключенный в нем резерв. Управлять в реальном времени аурой, работавшей как сетка захвата и использующей тот же энергоемкий принцип барьера, было куда сложнее. Черт возьми, Зефирка утверждала, что у нее почти выходило заклинание ножниц для шитья — потому что оно было узкоспециализированным, четко прописанным и требующим совсем немного усилий, притом создающим две полноценных полосы барьера, что резали ткань! Но при этом она не могла сделать буквально то же самое чистым телекинезом, или разорвать ткань, потянув с обеих ее концов! Все чудесатее и чудесатее этот мир казался, хотя и не лишенным своей неочевидной логики. Колышек тоже, знаете ли, можно вбить в землю парой сильных ударов молотка — а можно долго, выбиваясь из сил, пытаться в эту землю голыми руками ввинтить, хотя и то, и другое суть работа привычных человеческих рук...

Самое интересное заключалось в том, что препятствием являлось не само облачко ионизированного газа, кое было неосязаемо и свободно клубилось вокруг объекта, к которому был применен телекинез. Различаемые Алексом светящиеся грани были лишь следствием... Жеребята вообще утверждали: взрослые учили их, что по природе своей этот свет родственен тому, что находится "в них"! И "на них" — поэтому пони в случае истощения или еще какой магической неприятности могли натурально выцвести, что по словам троицы случилось с их знакомыми после встречи с "Несочетаемым". Цвет их шерсти, глаз и прочих частей тела буквально не был обусловлен пигментацией, в общем случае тем же спектром определялся, что и "магия" хозяина! У Зефирки цвет ауры виделся зеленым, что разнилось с ее шерсткой и кудрявой гривой, но зеленый этот был светло-пастельных оттенков, из общего цветового ряда не выбивался и гармонично дополнял радужку больших глаз. Такие концепты, от всего что Алекс знал отличавшиеся, едва не заставили мужчину бросить усвоение одного класса данных на полдороге и с головой уйти в медицинский справочник. И где только мелкие пони его раздобыли? А, все равно, может, врачами собирались стать, да так и забросили...

Итак, различаемое Алексом свечение, что обволакивало предмет телекинеза, не было непроницаемым пузырем на манер барьера, способного перекрыть ход микроскопических частиц вроде облака вирионов. Но функционировало оно по схожим принципам — на осязаемом проявлении квантового мира было основано. Если Мерсер верно понял, в чистом виде барьер был не одной лишь холодной плазмой, связанной каким-то там видом лазерного излучения, а локальной инициацией планковского запрета: реальность в заданной плоскости просто становилась твердой, хотя никакого твердого предмета там и в помине не было. Копытокинез же функционировал на совершенно ином принципе, одинаковом для всех трех рас пони — был он целиком невидим, но по-прежнему оказывал влияние на Мерсера. То еще удивление захватило развитого, когда он понял, что Шу тянет его за руку, привлекая к себе внимание, просто приложив копытце! Возможно, узконаправленное искажение гравитации, эдакий природный "магнетизм"... Сложно поверить в существование того, что не видишь и для чего не существует общепринятых человеческих моделей, в конце концов, приборов, которые позволили бы засечь отражение этих неразличимых вещей в материальном мире! Но раз уж в данном измерении совершенно точно существовали и иные величины, оказывавшие влияние на уровне более низменном, нежели способны воспринимать люди – которые можно было заметить, к примеру, благодаря той же ионизации воздуха, то и концепция "талантливых" знаков вполне имела право на жизнь. Мерсер, придя к такому выводу, ощутил немалое облегчение: он вряд ли сошел с ума, когда кобылки принялись его убеждать в наличии у здешних аборигенов черт, коих для развитого не существовало.

«Одно радует, — подумалось мужчине, — у них эти "метки" на филейных частях расположены, а не, допустим... на лбу. Иначе, выйди я к стражникам у вертушки... Ха, да это было бы фиаско даже позорнее, чем ЦРУ облажалось с Эймсом». (прим. Олдрич Хейзен Эймс — сотрудник контрразведывательного подразделения ЦРУ, возглавлявший советский отдел внешней контрразведки ЦРУ. В то же время — агент советских и российских спецслужб, сотрудничавший с ними на протяжении более 9 лет. Для амеров вся эта ситуация по уровню лулзов — то же самое, что для нас анекдоты в духе "Штирлиц шел по Берлину"…)

Троица пони, напротив, по уши была довольна как раз потому, что у них теперь появился друг, который не только сам пустобокий, но и других пони от "Меткоискателей" в этом плане не отличает. Алексу не хотелось думать о том, что дети для него — лишь еще одно средство достижения цели. Так запросто принявшие инопланетного великана в свою компанию, отнесшиеся к нему совершенно непредосудительно, они не заслуживали всех тех планов, что Мерсер вынашивал у себя "на крайний случай" в голове, рассчитывая, что при желании пони можно было бы легко манипулировать. В конечном счете, ложь по мнению Алекса являлась делом неблагодарным, уделом слабых, неспособных влиять на свою судьбу иначе, хоть назови ты ее по-другому, тем же "продвинутым интерфейсом пользователя" или "политикой". Лгать Мерсер не любил по той же причине, в силу которой благополучно позабыл своих обидчиков, оставив лишь затаенную неприязнь ко всякого рода бретерам — делом он выбился в люди, усердием и собственным умением, а не пустомельством. Истина для Алекса, человека, чья профессия в ее вечном поиске и обозначалась, была не пустым звуком, и слишком долгое ее замалчивание (по крайней мере, в отношении дружественных единиц) начинало подтачивать нервы мужчины. Он даже сестре выдал, не утерпев, шокирующую информацию о том, что убитые в какой-то степени продолжают жить внутри него. Даже прикидывать не собирался, какую реакцию это вызовет, и не откажется ли Дана ему вообще с тех пор помогать!

Но теперь, когда от грамотно построенной лжи могло зависеть его выживание... Теперь Мерсеру необходимо было определить линию поведения на случай, если удастся обойтись миром с представительницами здешней знати. Могут ли крылороги распознать ложь? Что вообще Алексу принесет больше пользы на этот час, правда или ложь? Представить, что он такой единственный в роде людском (что истина, ибо Грин и Бегущие были созданиями совершенно иного толка, не говоря уже о стандартных представителях homo sapiens sapiens) — неминуемо вызовет у королев вопросы "почему так?" и здравые опасения, ибо экспериментальные модели вроде Зевса извечно сопровождаются кучей сюрпризов-побочек, зачастую небезопасных. Ну, и если крылороги поймут, что человечество практически беззащитно перед их колдовством, то вполне могут решить не отправлять Алекса обратно, а самим вторгнуться на Землю, насадив их видение "дружелюбных-взаимоотношений-и-магических-искусств". А если сделать вид, что люди более могущественны, чем на самом деле, что все они как Зевс, которому куда сложнее причинить зло в любом его проявлении? Если увлечься выдумками, архиколдуньи могут заметить противоречия; Мерсер ошибется в своей импровизации, рано или поздно споткнется, выдумывая подробности общественного строя у сверхлюдей. Алекс может создать модель, разработать теорию, но без поправок, что дает великая помощница ученого, Практика, мужчина непременно упустит детали... Пони-то живут в обществе сверхвозможностей уже, наверное, не одну тысячу лет, могут и сходу углядеть недостатки его теории. С другой стороны, если эти существа не притворяются, а в самом деле столь открыты и дружелюбны, то им явно не понравится, как Мерсер сходу начинает вдохновенно врать, не краснея, безо всякой на то особой причины. Отмалчиваться тоже не вариант — значит, гостю из другого мира есть что неприятного и несущего угрозу скрывать...

Алекс вздохнул, подтягивая к себе книгу из той потрепанной стопки, что ему принесла Шу. Куда ни кинь, всюду мины... Значит, теперь Мерсер слаб, раз снова собрался рядиться в маски и образы? Ну, если философии его оригинала следовать, Алекс и впрямь был сильнее, когда являлся обычным человеком. Не в абсолютном, но уравнительном смысле, ибо на Александра просто не обращали внимания силы, с которыми иначе не потягаешься. И сейчас в этом плане он тоже был поставлен не в самое выгодное положение. Блистающая-ярчайше... Сиятельная. Целестиал. Селестия - да, так лучше всего ее имя с эквиидского выходило интерпретировать, — бороться с ней представлялось делом безнадежным, все равно что с проснувшимся Везувием тягаться. Несопоставимы силы; лава продолжит наступление, сжигая все на своем пути, что бы ты ни предпринимал. Ты можешь лишь убегать, надеясь, что поспеешь быстрее, чем извержение достигнет своего пика и убьет все вокруг ядовитыми газами, похоронив вдобавок под слоем пепла и раскаленных камней. С ураганом еще куда ни шло, может, и потягался бы Алекс, как обдумывал вчера: просто взял бы на измор, вцепившись во что-нибудь покрепче, выждав, пока буйство природы не утихнет. Но вот со всей мощью солнца бороться... Не внушал оптимизма такой расклад сил. Черт знает, являлась ли принцесса Селестия его олицетворением лишь в культуре аборигенов или на деле тоже, раз уж могла управлять ходом светила, но провоцировать гнев четвероногого монарха и на собственной шкуре испытывать ее способности Мерсеру отчего-то не улыбалось.

Хотя, может, Алексу и не понадобятся какие-то особые сверхухищрения на поле дипломатии. Созданиями аликорны (по именованию источника их магических сил) были исключительно древними, если верить жеребятам, однако... Конфликт золотоносной кобылы с ее сестрой случился аж тысячу и год назад, но на тысячелетних существ в понимании человека они не походили — с тем же герцогом Фоской (прим. Герцог Фоска – персонаж романа "Все люди смертны" Симоны де Бовуар. Обрел бессмертие, что обернулось проклятием: все, что сабж строил, либо со временем ломалось само, либо херили потомки и наследники. Впал в апатию и получал удовольствие уже даже от такого немудреного занятия, как успешное мытье пола) не обнаруживалось и ничтожнейшего сходства. Вряд ли кто смог бы назвать эти ясные глаза принадлежащими мерзким старухам, уставшим от жизни; основываясь на одних только увиденных им поступках и манере поведения, Алекс по психологическому возрасту дал бы двойняшкам лет двадцать-тридцать, не больше. Вроде и правда вполне обычные пони, добрые и чуткие, о которых жеребята отзывались с большим трепетом и уважением, но без излишней почтительности и страха, который им могли бы прививать взрослые, опасаясь за жизни своих отпрысков. Луна, по словам юных пони, не в столице даже, а в захолустном городишке лично возглавляла карнавал с терроризированием соседей на предмет сладостей (сколь долго этот мир еще будет заставлять Алекса чувствовать себя неуютно параллелями всех мастей?). Старшая волшебница и вовсе не чуралась каждый день предаваться этому маленькому счастью. Зефирка показала Алексу выцветшую подшивку газеты, на одной из страниц которой Селестия, с вороватым видом оглядываясь по сторонам, уплетала торт! Какие уж там понячьи воплощения монолитов Кубрика, неведомых и непостижимых...

Однако же… как знать, не было ли все это масками? При личной встрече Алекс может и подметить то, что давно стало привычным для пони, распознать надувательство и хитрый обман. Пока же было просто недостаточно данных. Вон, жеребята утверждали, что аликорны в самом деле манипулировали луной и солнцем — но те явно не были привычными человеку XXI века космическими объектами, ибо "силой напитывают дневных созданий и созданий ночных". Ну и ладно. Мерсер вынудит их сделать первый шаг, посмотрит на линию поведения аликорнов при встрече, тогда и будет плясать от нее. Алекс разжился даже большим количеством данных чем то, на которое рассчитывал. Думал, что дети эквиидов вызовут у него затруднения, но с жеребятами оказалось очень легко поладить. И все же аликорны могли лежать уровнем выше детских представлений о них. Следовало еще немного подготовиться, кое-что учесть...

Да... Что уж там говорить, дружелюбие местных было поразительно. Кобылки проявляли к Мерсеру интерес не просто как к живой игрушке, но как к товарищу по играм, хотя знали его от силы несколько часов. И притом, передумав, уже намеревались показать его другим пони, а не сберечь пришельца от каких-нибудь там зловещих правительственных структур — Алекс это понимал из их разговоров. Жеребята уже вовсю обсуждали, с кем стоило познакомить двуногого в первую очередь и в какие места сводить его, станет ли он при дворе Селестии послом других чужаков, и не против ли будет чрезмерно осторожная Редкость, если ее сестра со всамделишным иномирянином станет водить дружбу.

Вряд ли в понимании трио Алекс был таким же детенышем, учитывая габариты — скорее, чудаковатым взрослым, который почему-то ничего о их мире не знает и не против посидеть с мелкими да послушать их истории. Но на полноценного пони Мерсер тоже не тянул — может, потому жеребята и отнеслись к нему так запросто, не считая его за часть социума, перед которым нужно какие-то обязательные ритуалы выполнять. Или Алекс в их глазах все-таки был кем-то вроде пони, которому легко довериться, лишь выглядящему иначе — эдакой завораживающей аномалией, как "тонкий человек" Ботет (прим. Хавьер Ботет – вы могли не слышать о нем, но наверняка видели монстров в его исполнении. Горбун, прокаженный, мама, слендермен, проточужой и (внезапно) умирающая леди Мелиссандра – это все он. Позволяют ему так смотреться в кадре исключительные физические параметры: вес 56 при росте 200. При желании можете загуглить фотки, дядька того стоит) для других людей? Возможно. Ну, одна из жеребушек точно ритуалы и условности старалась соблюдать… Глядя, как девочки уплетают цветочно-ягодные сэндвичи, Алекс только хмыкнул. Пока ее крылатая и "земная" подруги лопали так, что за ушами трещало, единорожка ела аккуратно, откусывая небольшие кусочки и время от времени подчищая шерстку вокруг рта салфеткой. Поглядывала на Мерсера искоса, словно опасаясь, что высокий во всех смыслах гость будет разочарован ее манерами — чувствовалось, что упомянутая сестра Зефирку в этом плане муштрует. «Ну чисто маленькая леди», — повеселел в своих мыслях Алекс. Не как та розовая фифа, но добросердечная и нежная, хоть из образа единорожка и выпадала на раз-два, по малейшему поводу становясь обычным непоседливым ребенком. Она еще раньше предлагала сбегать домой, дабы угостить пришельца овсяными оладьями с корицей и яблочным джемом, что должны были остаться с завтрака. Воспринимай Алекс местную химию как положено, он, охваченный добродушным настроем, может даже и подыграл бы, ответив: "Не стоит, миледи, я готов удовлетвориться глотком воды и куском мыла". Лишь затем сказал бы, чтобы посмотреть на реакцию жеребят. Но что правда то правда, соли высших жирных кислот и впрямь оказались хорошим альтернативным источником энергии!

Пришлось простыми словами разъяснять кобылкам, что местная органика если и произведет на чужака какое действие, то самое что ни на есть негативное. Угостить пони, в свою очередь, нечем было, так что галеты из чс-упаковки, которой Алекс разжился во время финального рейда за электроникой, мужчина сточил сам, просто за компанию. Предупредил мелочь, чтобы не вздумали у него втихую таскать хоть что-то кажущееся съедобным или подбирать случайные крошки. От припасов Алекса кобылок если не смертельный исход от тяжелейшего пищевого отравления накрыл бы, то промывка желудка точно была гарантирована... Все равно что грязи наелись бы. Предупредить предупредил, но все равно за поньками глаз да глаз был нужен: едва Мерсер повернул донышко войсковой консервы, чтобы химикат под ним разогрел содержимое, как Растрепа тут же сунула свою мордочку ему под руку... Уж очень ей любопытно было, над чем это инопланетянин в круглой жестянке корпит. Алекс, поглядывая меж делом в учебник биологии, рассеянно потрепал девчонку по голове, взъерошив узловатыми пальцами гриву — но тут же одернул себя. Думал, жеребенок испугается, отскочит от развитого, который так запросто до нее дотронулся, позабыв, что это вообще-то не домашняя зверушка... Пегаска замерла, словно вслушиваясь в свои ощущения. Затем рыжая просто запрыгнула ему на колени и, потоптавшись, развалилась посреди тощих ног Мерсера, как в гнезде, опустив на мясистое бедро подбородок. В личное пространство она сунулась напористо, без малейшего смущения; вопросительно подняла на Алекса глаза – чего, мол, остановился? Продолжай!

Тут уж мужчине настала пора шугаться. Мерсер едва сдержал порыв взлететь к потолку, навроде испуганного кота — иначе мелюзга вписалась в стену, подняла бы крик, и доверие к "новому другу" оказалось серьезно подорвано. Чуток поразмыслив и соотнеся свой жест с программами поведения аборигенов, развитый понял, что ничего критичного с его стороны не было позволено. Он видел пару раз, как взрослые пони так же покровительственно-дружелюбно трепали жеребят по загривку – та же Черешенка этим отличилась, — и дети принимали это как должное, обычную родительскую ласку. Правда, никто из увиденных на продолжении не настаивал... Неужто дело было в конструктиве дистальной части Мерсера? Нет, вряд ли: прикосновения их копыт ощущались благодаря гравикинезу иначе, но понятие им было знакомо. Просто Растрепа, по-видимому, интерпретировала то, что Мерсер в отличие от учительницы не ограничился одной лишь гривой, а дотронулся непосредственно до кожи головы, почесав ее… Ну, Мерсер не думал, что в этом заключалось что-то страшное и непоправимое. Для пони тактильный контакт все равно должен был являться чем-то куда менее интимным, в том числе из-за ограниченности жестов. Одной богатой мимикой и положением ушей все равно не обойдешься. И для розовой с ее серой товаркой столкнуться крупами было именно равно что дать пять, безобидный жест, это Мерсер в своей голове напридумывал... всякое.

Подружки смотрели на Растрепу, широко распахнув глаза — в глазах пегаски же ясно начинало проступать нетерпение, и Мерсер решился. «Вот же чудо в перьях», — усмехнулся он про себя. Подозрительно было бы при иных обстоятельствах, что инстинкт самосохранения у рыжей отсутствовал напрочь, но, должно быть, это не являлось фальшью. Пони доверчиво относились не только к королевским особам, но и вообще ко всему, что не выглядело особо мрачным и продемонстрировало дружелюбность намерений — от падающего-то вертолета они прыснули в стороны, только хвосты по ветру мотались. Подняв неторопливо руку, Алекс мысленно обозначил проверенные шпионажем "зоны дружелюбия": затылок, верхняя часть лба, щеки, часть височного гребня за ушами, загривок. Все остальное есть поле деятельности небезопасное и, скорее всего, чреватое культурными последствиями. Расставив пальцы, Алекс аккуратно почесал голову малышки, имитируя прикосновение обычной человеческой руки — кончиками закруглившихся когтей и воссозданными во время первого контакта, лишенными жесткости хитинового покрова обычными кожными подушечками.

Первый раз сделав это осознанно, прислушавшись к собственным чувствам, Мерсер постановил, что он в очередной раз ошибся — пони хоть и являлись созданиями большеглазыми, но точно не игрушками из плюша. Разница в плане восприятия, наверное, была такая же, как между человеческим волосом и шерстью более примитивных гоминидов. Ну, не то что бы у Мерсера был опыт в этом плане — он и обычной-то лошади за свою жизнь ни разу не коснулся... Но Алекс был уверен, что шкурка маленькой пони совсем не похожа на ворс неразумного. Все равно что меховой атлас покрывал кожу Растрепы, именно что нежный детский пушок. Грива, даром что представляла собой взъерошенные вихры, была удивительна качеством волоса, который струился меж пальцев один к одному. Алекс медленно моргнул, словно огромный костлявый филин, и перевел ушные пластины в расслабленное положение. Ему пришлось по вкусу это чувство, будто теплую живую зефирку гладишь. Растрепа и вовсе тихо млела под прикосновениями развитого. Маленькие крылья ее, до того аккуратно поджатые к пушистым бочка́м, расслабленно свисали вниз — лишь изредка летунья медленно складывала и вновь распластывала их, будто кошка, от удовольствия топчущая хозяина. Все ли пони были ласковы и общительны до крайности, что твой импринт? Навряд ли, но подруги рыжей так точно были — поняв из удовлетворенного чириканья, что пришелец так забесплатно готов устроить сеанс массажа головы, они принялись Алекса буравить трогательно-просящими взглядами. Мужчина только пожал плечами и уткнул обратно в книгу глаз, кончиком языка переворачивая страницу. Нормальная рука у него была только одна, так что желающим стать "полноценными контактерами" ничего не оставалось, как ждать своей очереди.

Это был какой-то совершенно новый опыт в том безумии, что кружилось вокруг Мерсера последние сорок восемь с лишним часов. Мог бы он так запросто сидеть с детьми на Земле и по голове их гладить? Нет, безусловно нет. В родных Штатах сделать подобное с незнакомым ребенком было бы сродни самоубийству, а знакомых, что одобряли бы подобное отношение к своим детям, Мерсер не имел. Как и вообще близких знакомых с детьми, сказать по правде. Значит, те же директивы восприятия по антропоморфизму были повинны в том, что Алекс довольно легко смирился с рыжей крохой у него на коленях? Легко погладить того, кто выглядит отчасти как привычные четвероногие сателлиты, и кто сам под руку просится... Вообще, домашнюю живность Мерсер не любил — в том смысле, что не мог не признать полезности многих из них, но забавы ради держать тех же собак в своих апартаментах "Реналии" не стал бы. Доктор Мерсер решительно не видел ничего такого трогательного в привязанности животного к хозяину, учитывая, что в ее основе не заслуга самого владельца, а тысячелетия отбора по поведению, обычные инстинкты. Все равно что иметь при себе требовательную машину, которая выполняет приказы чуть более креативно. Но если не симпатизирование кошаче-собачьим повадкам являлось основой дружелюбного отношения к кобылкам со стороны Мерсера, то… что? Алекс надеялся, что дело было не в склонности к доминированию, желании чувствовать собственное превосходство, ибо в ласке другого разумного, пускай и четвероногого, точно заключалось нечто покровительственное с его антропо-точки зрения.

— Странно все это... — проскрипел Алекс на родном языке, но с мыслей этих соскочил довольно легко, так как были другие, более насущные вопросы и в целом то, что следовало изучить. Понька, что нежилась у него на бедренной мускулатуре и ворчала себе под нос что-то одобрительное, как раз за наглядное пособие бы сошла! Изредка "пособие" приоткрывало один глаз, когда Мерсер огрызком руки совал ей под нос учебник, задавая вопрос о смысле местных закорючек, и сонливым голосом уточняла то, что ей было известно. Казалось, еще немного, и старина Сальвадор мог бы писать с рыжей расплавленное время... Единорожка и земная пони шутливо боролись за право быть следующей, с визгами катаясь по полу и швыряя друг в друга пуфы. Изучая анатомический рисунок пегаса в учебнике, Алекс краем глаза следил за едва заметным натяжением мускулов, приводящих в движение маленькие крылышки жеребенка, когда она в жесте довольства складывала их. Успеет развитый еще все эти культурные странности обрисовать, не к спеху — сейчас было достаточно просто усваивать общие данные о народе, с правительницами которого ему предстояло столкнуться.

Было тут над чем призадуматься. Растрепа, например, казалась совсем легкой, почти ничего не весящей для существа такого размера — сказывалась не только плотность материи ниже привычной почти в два раза, но и иная конструкция скелета. Но притом ее ткани были не менее прочные, чем у существ на основе земного монооксида дигидрогена, а импульс у той же Стеклорезки (судя по рассказам о достижениях наставницы, о которой Растрепа охотно поведала Алексу) был будь здоров — такую порывом ветра не сдуешь. Скорее, она сама сдерет твою плоть с костей, просто пролетев мимо; даже если рыжая приукрашивала способности лучших пегасов ради красного словца, возможность существования органики, способной двигаться на сверхзвуковых скоростях и без всяких проблем испытывать огромные перегрузки, весьма впечатляло. Мерсер и сам последние дней двадцать вытворял такое, что обычным людям в жизни не снилось, но все же... В такой атмосфере особо не полетаешь — крылья пегасов, наверное, только для облегчения маневрирования и служили.

Мужчина, стрельнув глазом по сторонам, выдохнул на спину Растрепы незаметное облачко вирионов. Проникнуть внутрь клеток и считать генокод они в этом мире не могли, но пеленг трехмерного пространства выполняли, становясь эдакой "информационной пылью" с намного меньшей дисперсностью. Увязнув в незначительном количестве пота, в его водянистой основе и забившись в поры, вирионы составили относительно друг друга модель, и Мерсер теперь чувствовал натяжение кожи, как перетекают под ней мускулы пони, приводя в движение скелетную основу. «Любопытно», — неожиданно подумалось мужчине. А был ли в культуре пони аналог херувима, учитывая, что в их мире уже существовали разумные с крыльями?

Но нет, существо не тянуло на четвероногого ангела, хотя аналогия напрашивалась сама собой. Слишком велики были отличия — не просто генетическая химера, составленная по большей части из "земной" пони, к которой неизвестный шутник приварил крылья. Такой концепт имел бы право на существование, учитывая, что крылья пегасов не обеспечивали должную подъемную силу, но все-таки Растрепа не попадала в ту же категорию, что и руки Мерсера — кои, мутируя и изменяя свое принципиальное устройство, оставались частью тела исключительно за счет плацентарной связи. Не прочувствуй Мерсер своим разумом — не поверил бы, даже несмотря на неплохое описание в учебнике, однако... Да, крылья пегаса, даже такого юного, были изумительной конструкционной изюминкой. Мало приделать их для маневренности, нужно соотнести с аэродинамикой всего остального тела, устроить в мускулатуре спины нужные приводы... Подумать только! Млекопитающее, от рождения обладающее лишним набором конечностей принципиально другого назначения — это вам не ноги приматов, по ходу эволюции из хватательно-опорных дист переквалифицировавшиеся в чистую опору для прямохождения!

Алекс собирался в будущем составить более подробные модели, но у него уже крепло подозрение, что пегасы суть самые что ни на есть "естественные" существа, появившиеся в результате эволюции... Хотя, как у "Черного света" эволюция эта могла быть лишена длинной череды проб, ошибок и каких-либо рудиментов — поколения шли к заранее намеченной цели, все более идеально подгоняя свой организм под некий шаблон полета и управления атмосферными явлениями. С единорогами было куда более непонятно — в главе учебника, посвященной их особенностям, было довольно специфических слов, смысл которых жеребята из младшего класса Мерсеру разъяснить пока что не могли. С земными, напротив, все было относительно просто. В среднем более мощный опорный-двигательный аппарат, включая "гравитационный уплотнитель", а также предрасположенность к био- и обыкновенной химии, а также всем, что с абстрактной "жизнью" связано, вроде лекарей...

К слову о представительницах этих двух подвидов — они наконец-то сумели меж собой договориться. Желтая кобылка, смекнув, что ее подруга до сих пор немного настороженно относится к иномирянину, а за право быть следующей борется по инерции, из чистой шалости, с хихиканьем уступила. Глаза единорожки забегали. Она явно не ожидала, что одолеет более крепкую земную пони, и неуверенно принялась что-то бормотать в свое оправдание. Прыснув со смеха, Шу чуть ли не силой подтолкнула подругу к Алексу, и тот, хрипло вздохнув, легонько похлопал Растрепу по макушке, завладевая ее вниманием. Можно было, раз уж им так по вкусу тактильное воздействие пришлось, и оставшихся двух приласкать — Мерсеру таким пустяком отплатить жеребятам за искреннюю доброту ничего не стоило. Чего уж греха таить, ему и самому процесс доставлял некоторое удовлетворение.

Пегаска вряд ли поняла жест Алекса, кончиком языка постучавшего по циферблату воображаемых часов на запястье, но смысл уловила. Разочарованно вздохнув, она уступила место. Потягиваясь на полу и разминая крылья, Растрепа застрекотала ими, словно колибри, и Мерсер подумал, что в размахе они точно меньше, чем у пары увиденных жеребят-пегасов, хоть выглядели и не менее развитыми. Может, и правда здесь существовал, как Алекс изначально при встрече с пегасами думал, еще какой-то подвид, что летал подобно этой крошечной птахе, раз уж подъемная сила зависела не от крыльев? И могли ли пегасы тоже сжигать глюкозу непосредственно в мышцах… Алексу смутно припомнилось, что на его глазах Растрепа ни разу даже не пыталась оторваться от земли. Слишком мала пока для полетов, как слаб был телекинез единорожки? Ну, может, подъемной силы у пегасенки и маловато было, зато скорости горизонтальной — хоть отбавляй, если верить ее же хвастливой демонстрации скутера и шлема.

Пони цвета свечного воска у Мерсера на коленях таки устроилась, пусть и поглядывала снизу вверх с опаской. Когда же Алекс запустил пальцы в ее пышные кудри, аккуратно пройдясь по коже меж ушей, единорожка почти сразу расслабилась. Мягкие прикосновения кожных пластинок, перемежающиеся со скребущей твердостью ногтя, заставили малышку расплыться в довольной улыбке и прикрыть глаза. Алекс так и вовсе едва не потонул в избытке тактильной информации. Крылатый жеребенок, конечно, самой настоящей растрепой была, но даже ее шерсть ни единой проплешинки не содержала, грива была послушна руке и приятна на ощупь, а вот белая пони... Ее шкурка и вовсе чем-то поистине волшебным была. Так и было, в общем-то, учитывая, что она не отражала волны определенной длины, а именно что испускала их, очень ровно и мягко притом. Не шерсть за ушками — чистый бархат. Шелковистая грива была не менее восхитительна: чувствовалось, что маленькая леди специально за ней ухаживает, в отличие от подружек, что ограничивались простым содержанием своих вихров в чистоте. Будь у Мерсера на тот момент нос, и он непременно принялся бы им клевать, наплевав на рыскающих где-то снаружи гвардейцев, охочих до его пленения. Но все же он продолжал держать собственный разум в тонусе, ибо разведывательная миссия еще не была завершена. Засни мужчина сейчас — и в худшем сценарии его сон грозил стать вечным, даже несмотря на то, что спать его обновленный организм должен был невероятно чутко. Долгожданный момент расслабления, остановки в этом затянувшемся забеге все никак не наступал. Мерсер все еще был настороже, все еще готов к неприятностям… Но небольшую передышку-то в лице общения с разумными, не пытающимися его пристрелить, Алекс заслужил, верно?

Приняв к себе на колени будущую волшебницу, Мерсер понял, что окончательно попался в эту ловушку. Ему было бы теперь очень тяжело предать доверие и гостеприимство жеребят. Наверное, все-таки сказывалась усталость разума, которому необходимо было во что-то вцепиться среди этого выходящего за всякие рамки мира. Что-то, на чем Мерсер мог сконцентрироваться, дабы течение не утянуло его... Якорь. Сложно распознать как смертельную угрозу, одну из многих за все эти дни, юную большеглазую ксено с розово-фиолетовой гривой, которая от удовольствия мерно перебирает задними ножками и вытягивает шею, стремясь продлить твое прикосновение. Невинное и в высшей степени безобидное создание погрузило Алекса почти что в транс, так что он едва поборол искушение опустить руку ниже, провести ладонью вдоль спины единорожки, пропуская меж пальцев ее удивительный мех. Очнулся лишь когда отправил в "рот" выпавший из гривы волосок, надеясь разложить на базисные — и горько об этом пожалел. На вкус понька оказалась как соответствующий литиевый кобальтат... Не сказать, опять же, что Мерсеру приходилось сей катод ранее пробовать, но развитый подозревал, что в этом спектре ощущений он и находился. Вашу ж мать, ну и дрянь!

«А ну отставить, естествоиспытатель херов! — вздрогнул, приходя в себя, Алекс. — Не спать и руки не распускать!» Точно не стоило лезть никуда кроме гривы да щек, где были запечатлены жесты одобрения. Не хватало еще попасть впросак, из-за разницы культур среди местных педофилом прослыв! «Бр-р, — зябко передернул плечами Мерсер, заглушая рвотный позыв. — Мерзость. Думать даже противно».

— Из меня вышел бы ужасный отец, раз я всерьез беспокоюсь о таких вещах, — угрюмо пробормотал Алекс на родном языке, закрывая учебник биологии. Они с Карен и не поднимали ни разу тему отцовства, словно молчаливо признавая бесперспективность этого дела. Так и оставили на "прекрасное обозримое будущее", которое непременно когда-нибудь наступит. Может потом, после свадьбы — которая двум молодым и более чем перспективным ученым тоже, в общем-то, не к спеху... Кто же знал, что все настолько дерьмовым образом сложится?

- Что? - издала ноту непонимания Шу.

- Ничего, Розмаринов-цвет, - голосом Растрепы ответствовал Мерсер. - Подать лучше, мое растения-лес-книжный, - он кивком головы указал на задремавшую под его рукой единорожку, как бы намекая, что не хотел вставать и беспокоить ее.

- Хорошо! Проявление интереса!

Девчушка явно обрадовалась, что высокий гость покончил со скучными закорючками для взрослых и обратился к теме, в которой она сколь-нибудь разбиралась. Шу притащила связки старых книг, перетянутых бечевкой и изрядно запылившихся где-то на чердаке, среди которых оказался еще один букварь и несколько альбомов похожего назначения. Наверное, по такому желтая пони и обучалась, прежде чем пойти в школу... Остальные тома оказались пособиями по сельскому хозяйству и ботаническими справочниками — особенно порадовал Алекса явно руко… то есть, копытописный сборник флоры и фауны Вечнодикого леса. Мерсер послушно ознакомился со всеми дикими аналогами культур, которые родичи Шу выращивали на ферме и которыми она не преминула похвастать. После чего на вопрос малышки, озвученный затаивши дыхание, экспертным тоном заверил ее, что у них самая большая и самая лучшая ферма из всех, что Зевс на своем веку видел — не солгав ни единым словом. Мерсер один хрен деревенскую жизнь разве что по телевизору наблюдал мельком, а сады с огородами лошадиных селян и впрямь впечатляли продукцией и масштабом... Шу радостно взвизгнула, так что Зефирка сонно буркнула себе под нос что-то в духе "дай поспать" и отвернула голову. Наслаждаясь касанием не меньше белой пони, Алекс принялся медленно пальпировать ее загривок, так что скоро единорожка и впрямь начала посапывать, забавно приоткрыв рот.

Растрепа тем временем, перехватив инициативу, отобрала у Шу старый дневник и стала показывать Алексу самые "крутые штуки", что водились в окрестных лесах. Мерсер исправно вчитывался в текст, слушая ее комментарии, пробуя на вкус новые слова и обрисовывая перспективы для себя любимого. Большая часть информации оказалась не то чтобы полезна (с истории о том, как жеребята едва не попались на зуб куроящеру, Мерсер разве что заметку сделал, что кто-то из пегасов взглядом умеет едва ли не плавить мозги) — но кое-что показалось Алексу интересным. Например, знакомые древесные волки описывались как существа, способные подкрасться совершенно незаметно... Чертовы триффиды (прим. Триффиды – самоходные растения-убийцы из выживастика "День триффидов" за авторством Джона Уиндема. Не только источник полезного масла, но и ядовитое жало. Предположительно ГМО) местного разлива вообще не отражались в магическом фоне, в отличие от прочих существ этого толка, которых Мерсер, исходя из описания Растрепы, окрестил големами. Наверное, свойство это делало бы из собачек идеальных хищников, да только серьезных нападений с их стороны отродясь не было. Разорвать не разорвут пони, что случайно забрел на их территории — но шкурку знатно попортят, выгоняя тебя из леса; пока все занозы вытащишь, сто раз пожалеешь, что на свет родился, если под рукой нет лекаря с зельем для удаления инородных предметов. Изредка твари выбирались из Вечнодикого, будто у них происходил сбой программы патрулирования, но все неизменно возвращалось на круги своя. День волки-дендротрансформеры (слияние в одного большого механоида шло комплектом) зачастую проводили в виде куста, подзаряжаясь от местного ненормального солнца, но легко могли быть выведены из этого состояния, будучи потревоженными... Хм. Засечь заклинаниями их было нельзя, но учуять вполне — характерный запах не то свежескошенной травы, не то живицы выдавал тварей с головой, предупреждая о их наличии где-то неподалеку.

У Мерсера появилась недурная мысль в придачу к той, что посетила его при виде голубых цветов. Тех самых, которые он мельком увидел, уже самостоятельно листая один из справочников, и которые своей пыльцой вызывали острый дискомфорт, граничащий с желанием выблевать свои легкие. Затребовав разъяснений у Шу, Алекс по тону земнопоньки распознал, что для аборигенов такие заросли были чем-то больше нейтральным, нежели опасным. Именовалась причуда местной природы "Болезненным-Насмешником-Гиперболизирующим", но Мерсер обозвал растение коротко, без сантиментов: "Ядовитая сука". Для жителей этого мира пыльца летальна не была — приносила неприятности магического характера, притом магия была сложной, а потому развитый имел к ней иммунитет. Вроде эффект был случаен, хотя Шу и утверждала, что болезнь как-то связана с теми самыми "талантливыми" метками. Точнее Алексу понять не удалось, но он уже посчитал это за джекпот. Случайность — это идеальное оружие против системы и ее приспешников, а тут она под ногами прямо росла, была доступна в виде природного химического оружия! Просто добавь воды... распыли то есть — и готово! Хоупские исходники обзавидовались бы, ни в каких маркерах по расовому признаку не было нужды.

- Так значит, растения не являться погибшим, - в недоумении уточнил мужчина, когда Шу, сердито треща на Растрепу, возвратила копытопись себе и показала Мерсеру красу и гордость яблочного семейства — "Разряд-плоды", что изначально были диким магическим видом, но путем каких-то хитрых манипуляций с лейками и банками (кажется, она говорила об этом на полном серьезе…) перекочевали со страниц дневника к поням в сад.

- Подтверждение! Они всегда такими быть, во время урожая изменения помечаются! - закивала пони с бантом. После чего, подумав, книгу захлопнула и деликатно упрятала себе за спину, с надеждой глядя на Алекса. - Хватит о нашем мире, пожалуйста! Мы совсем не знаем о твоем детали, расскажи? Кто тобой там являться? Как вы...

Желтая кобылка выплевывала все новые вопросы, а Мерсер только чертыхнулся про себя. Как же глупеньким пони объяснить, не размениваясь на часовые лекции и не выбалтывая ничего важного, но и не выглядя излишне скрытным, что из себя представляла Земля — и какое место доктор Мерсер занимал в тамошней жизни?

- Интересное вопрошение, - произнес Александр задумчиво и неторопливо, выигрывая себе немного времени. -На самом деле я не есть что-то меньшее, чем человек, - если он верно понял, слово это у пони обозначало именно что существо с его типом опорно-двигательного аппарата, а не конкретную расу, - но и не что-то больше. Лишь осознавать кем я более не являюсь.

Жеребята переглянулись, хлопая глазами. Затем пегаска нахмурилась и спросила таким тоном, словно подозревая, что над ней потешаются:

- Это существовать загадка такая?

— Не понимаю, - честно призналась дочка фермеров, с удивлением глядя на Алекса. - Как можно не видеть, кто ты есть? Ты не нашел обозначательно свой талант? Но ты говорите, что у вас меток за отсутствием!

— Нет, - покачал головой развитый. - Я же сообщал, что я был как тот... Когда она, — Мерсер кивнул головой на похрапывающую Зефирку, - говорила про волшебство движения. Нет гравитационно!

— А-а-а! Ты быть как Ню-тно! Открывающий! - захихикала Шу, вспоминая короткий экскурс в ученую мифологию от Мерсера. - Ему яблоко по голове ка-а-ак дать! И он сразу открывать! 

— Еще что за грави-таци? Предметоиды без магии просто летают вниз! Пегас это лучше знавать... - озадаченно почесала за ухом Растрепа.

Жеребята ударились в бурное обсуждение, стоит ли Редкости при очередном приступе творческого бессилия встать под яблоню, которую в этот самый момент обтрясывает сестра Шу. Мерсер же, поняв, что так окончательно запутает не только кобылок, но и себя самого, решил действовать прямо, без обиняков. Разбудив Зефирку все тем аккуратным похлопыванием меж ушек, Алекс спровадил маленькую леди на пол, поднялся на ноги, так что жеребята невольно сделали шаг назад. Достав с чердака пулемет, Мерсер снарядил в затворную коробку ленту и прибрал свои пожитки. Консервную банку, выпотрошенный ЧС-пакет и пустой баллон следовало утопить в болоте, и дело с концом — нечего было очевидными уликами разбрасываться.

- Девочки, - использовал он обобщающее слово, что услышал еще на площадке от жеребячьего учителя. - Мой языковой еще неверен. Важно изучить лучше для разговора, но важно сильнее найти взрослого, который ответ на взрослый вопрошения. Можете найти такой? Перед тем встречи с принцессами. Тогда я расскажу все, что вас хотеться. Уговор? 

— Уговор, - серьезно кивнули малышки, даже не особо вникнув в суть слов Алекса. Потом лишь Зефирка, самая рассудительная, будто уловила какую-то неправильность и спросила:

- Ты чужемец, они способие принять и помочь. Почему тогда не сразу принцесса? 

— Долго жить. Видел всякое, - усмехнулся Алекс, разминая позвоночник и проверяя, все ли бомбы на месте. Потом снизошел-таки до объяснений:

- Знаком с вами. Нет знакомия с принцессами. Могучая волшба. Остеречься.

Малышки с жаром принялись убеждать его, что Луна и Селестия — самые лучшие и добрые правительницы на свете, которые непременно войдут в положение иномирца и легко простят, что он своей "лопастной машиной" перепахал окрестности города, но Мерсер был непреклонен. Откуда жеребятам, в самом деле, было знать, что образованные от "править" словоформы уже месяца два как вызывали у Мерсера несварение, а три последних недели и вовсе активировали в развитом множество ключевых признаков террориста-саботажника, как-то: внедрение, получение данных, раскрытие с нанесением превосходящего урона. Вот так запросто довериться четвероногим сущностям, что объективно много сильнее Зевса в прямом столкновении, и притом Алекс может быть ими воспринят в качестве недружественной единицы? Не лучшая стратегия для выживания.

Алексу пришлось по душе, что откровенно настаивать на своей позиции мелкие с подачи Растрепы не стали, вновь передумав трубить всем и вся о пришельце — понимали, что взрослые из-за их с чужаком проделок могут быть чем-то расстроены, что им, детям, не понять. Может, глазные яблоки и занимали у жеребят долю черепной коробки большую, чем у людей, но котелок у них варил. Непоседливые девчонки были явно не из числа тех, что целый день трещат о своих куклах да устраивают игрушечные чаепития; исходя из того, как легко троица отбросила весьма разумную идею сдать Алекса принцессам, подозрения мужчины об их богатом опыте приключений на пятую точку только укрепились.

Сначала Шу сказала, что им следовало бы обратиться к кому-то по имени Созвездие-в-Сумерках, как к самой умной пони в городе, но та уехала вместе со старшей сестрой Зефирки на север, в какую-то забытую ныне империю. Бело-серая понька резонно парировала: раз такое дело, обозначенная особа все равно бы не подошла, поскольку являлась ставленницей самой Селестии. Растрепа предложила зебру — ту-которая-колдует-через-варево, что жила в отдалении, в дела пони особо не лезла, но имела репутацию мудрой и уравновешенной кобылы, к которой было не зазорно обратиться за советом. Для верности пегаска даже схематично набросала ее на листе бумаги, и Мерсер признал ранее встреченную травницу. Специалист по химии? Не совсем, смысл обозначения был немного иной… Желтая пони согласилась, сказав, что ее с зеброй уже связывало некое благополучно разрешенное дело, но тут уже воспротивился Алекс. Повстречавшись с лесной ведьмой, он не мог назвать ее враждебной (и достойной того, чтобы прибить ее вертолетом ради признания местных), но слишком уж странной она казалась для Мерсера. Непредсказуемость – это было не то, что он хотел видеть среди качеств своего информатора…

Третья кандидатура была предложена Зефиркой, сразу после того, как Алекс отмел замыслы Шу пробраться в школу и устроить очную ставку с кем-нибудь из тамошних учителей. Еще один единорог, женская особь, по словам белой была "экспертом по человекам" и свое увлечение разделяла лишь с узким кругом посвященных. Мерсер, подумав, согласился, хоть и не сумел до конца понять, что из себя представляла эта пони и с чего вообще в мире четвероногих кому-то могло прийти в голову на манер хобби выдумывать быт прямоходящих существ. Местный любитель теории заговоров и "зеленых человечков"? Тот самый из числа стремящихся к контакту с разумами из иных миров, существование коих Мерсер предположил по наличию какой-никакой фантастики и комиксов? Ладно, не самый оптимальный вариант, но сгодится. Мерсеру всего-то и нужно будет, что вытянуть из этого единорога кой-какие данные при личной встрече, а дальше хоть трава не расти. Один черт о его близком знакомстве с трио через день, максимум через два узнает весь город – ибо Алекс не строил иллюзий по поводу того, что болтушки сумеют сохранить столь вкусную тайну. Рано или поздно проговорятся из чистого хвастовства или иным способом привлекут внимание взрослых… Пусть уж тогда эта информационная бомба сработает, когда будет удобно Мерсеру.

Алекс наклонился к окну и посмотрел наружу, осторожно выглядывая из-за занавесок. Дело близилось к вечеру, и скоро мелких должны были позвать на ужин. Ночевать поньки собирались, судя по их разговорам, всей троицей на ферме, под защитой семейства Эпплов и пары крылатых стражей, что патрулировали границы города на этом участке. Еще одна бессонная ночь... Не такая уж беда для человека, который, бывало, до рассвета корпел над новейшим проектом, ухватив за хвост мимолетную идею. Мерсеру не привыкать. Пора было вспомнить самые первые деньки становления развитым. Пора было немного размять кости... И поохотиться, только уже во всамделишных лесных джунглях, а не городских.

Зевс должен был непременно справиться, учтя эти оставшиеся мимолетные детали. Он оказался неплохо вооружен для дрянных, в кои бросила его злодейка-судьба, обстоятельств. Пулемет, солидный запас маломощных бомб, которые могут причинить урон лишь при детонации в упор, иммунитет к направленной магии, контроль территории. На стороне Александра — скорость, внезапность, страх и изощренные в своей жестокости выдумки, что могут стать откровением для членов местного архаичного социума. Алекс будет исходить из того, что принцессы — обычные политики, а не сверхразумы; если бы они могли уходить в разделение потоков сознания, были сильны в мультизадачности и использовали уровни планирования выше второго на протяжение тысячелетий, как Сэлдон, (прим. Гэри Сэлдон — математик из цикла "Основание" Азимова. Являлся создателем концепции психоистории, целью которой является прогнозирование будущего — с её помощью предсказал скорый крах Галактической империи) это непременно отразилось бы на их личностях. Наверное. Но если Мерсер ошибается... Что ж, одно успокаивает: вероятность мирных переговоров с архидревними существами, отчего-то любящими возиться с примитивными по сравнению с ними эквиидами, довольно высока. Мерсер не знал, как бы он поступил в положении супермутантов-двойняшек — если бы остался в своем мире, в плане развития оказавшись выше остальных людей… после того случая. Несчастного, пожалуй. Хотя, как подумать... С одной стороны, его оригинал своей вспышкой гнева и отчаянным блефом приговорил множество жителей Нью-Йорка. С другой, не заяви Мерсер о грязных делишках правительства так громко, что до конца ни за что не подчистить, и заставь МакМаллен Алекса окончить разработку латентной версии — и пострадало бы куда больше других людей по всему миру. А избранные представители и без участия Мерсера плевать хотели на граждан США вне срока выборов и уплаты налогов, им только повод нужен был, чтобы спустить своих цепных псов в черной форме. Может, если бы Александр остался в его родном мире, он сумел сделать так, чтобы жертва всех этих людей была не напрасна?Обратил бы свои новейшие возможности человечеству на пользу, разжег биотехнологии как зарю новой эры науки и медицины...

Смешно. Какая теперь нахер разница? Застрял черт-те где, с говорящими лошадками разве что не чаи гоняет — смысл из-за пока что неосуществимого колебаться? Если Мерсер хотел всерьез познавать смысл и все такое своей обновленной жизни, для начала нужно было проваливать из этого места, пускай даже и придется рисковать, выпрашивая помощь у местных. Иначе только и останется, что сидеть, забившись в какую-нибудь здешнюю пещеру, и третировать себя испытаниями, что ложатся не только на плечи, но на душу… вернее сказать, на человеческий дух. Алекс негромко стрекотнул трахеей, заглушая в себе отголоски совести. В редкие моменты затишья эпидемии на Манхэттене он испытывал это чувство, хотя очень неохотно себе в этом признавался. Сейчас, несмотря на подобное затишье, тем более время было неподходящим. Алекс поразмыслит о реалиях мира, оставленного им, если возвратится туда. Когда вернется, сказать точнее — вернется непременно. Если событие кажется невозможным, это лишь значит, что дозволяющее открытие еще не было совершено.

— Ты слышишь, Вселенная? — забормотал Мерсер, почти с ненавистью глядя в окно на лазурное небо. — Хотя бы ты не смей в этом мире себя иначе вести! Так ты всегда и работала, слышишь?

Чудесный летний небосвод, тронутый пушистыми облачками, оставался глух к словам развитого, как и звезды над речной гладью. Мерсер знал теперь, что небо здесь всегда будет светлым, пока пегасы следят за погодой и направляют атмосферную активность в нужное русло. И звезды здесь были искусственны, целиком подчинены воле темного аликорна… Искать какие-то знамения судьбы, неясные ответы не на родном, бесконечно равнодушном и столь же бесконечно великом просторе обозримой Вселенной, но на небе, подконтрольномразумным существам? Что за удивительная ирония. Жеребята умолкли и смотрели на развитого, склонив головы набок. Только что они шепотом обсуждали свою грядущую авантюру, суть которой состояла в принятии уморительно глупых решений и следованию им напролом. Алекс, все прекрасно расслышав, невольно улыбнулся про себя — девчата собирались выпытать у пришельца суть занятий и профессий его родного мира, дабы устроить серию терактов... пардон, то есть попробовать себя в этих ремеслах. Пожалуй, сам Будда Просветленный не смог бы вникнуть в ряд умозаключений, приведших Растрепу к выводу, что новый знакомый непременно вызовется им помочь, если кобылки угостят его молочными коктейлями в их любимом кафе.

Алекс, откашлявшись, напомнил им, что местные продукты не пойдут ему на пользу — и освежил в памяти жеребят, что завтра они должны будут познакомить его с той самой единорожкой. Завтра же, если им так хочется, Зевс может рассказать что-нибудь о его мире, пусть и о ремеслах, что связывают людское общество воедино. Оглушительный восторженный визг резанул по барабанным перепонкам Мерсера, заставив его вздрогнуть. Как в воду глядел — с таким подходом к секретности, что можно целым трио всю округу огласить своим "МЕТКОИСКАТЕЛИ-ЧЕЛОВЕКАМ-ПОДРАЖАТЕЛИ-ЙЕЙ", Мерсер уже и сегодня мог в гости ждать команду захвата. Ничего... Он практически готов. Вечер и ночь еще потратит, хотя подготовки никогда не бывает достаточно. Алекс, буркнув на прощание, что поутру сам кобылок в удобном месте и удобное время застанет, уже развернулся было к выходу — но тут его потянули за ногу.

- А как же моя? - пискнула Шу, просительно глядя на развитого. - Моя очередь ведь осуществляться...

У Мерсера возникло какое-то неуютное чувство снизу грудной клетки. Ему пришло в голову, что если так пойдет дальше, то умиление детьми распространится и на взрослых особей, и это вызовет сложности в плане их восприятия потенциальным противником, который может буквально искажать реальность. Опасность "ментально укорениться" в этом мире встревожила Алекса даже больше, чем вероятность никогда больше не вернуться домой. Под сурово-оценивающим взглядом Шу состроила мордочку искреннего расстройства, и Мерсер осознал, что его закаленная сражениями психика тут не помощник — мужчина смягчился не просто от вида расстроенной поньки, но и потому, что занятие, которое она выпрашивала, ему было по нраву. Когда за подругу стали просить белая и рыжая пони, уже получившие свою долю ласки, Мерсер окончательно сдался. С него не убудет, если затянувшуюся передышку Алекс еще на десяток-другой минут продлит… Отойдя от двери, Мерсер с кряканьем уселся на пол, мысленно приготовившись выслушать еще одну охренительно интересную историю из жеребячьей жизни.

— Ладно уж, — хлопнул он по бедру, на родном языке подзывая к себе кобылку с бантом. — Иди сюда, мелочь.

- Йей!

«В конце концов, — подумал меланхолично Алекс, окруженный тремя пушистыми, живыми и притом любящими почесушки грелками, — это был на удивление неплохой день».

Чейнджлинг, на которого Королева, выслушав по эликсиру Обмена в убежище доклад, возложила опасную (и непременно почетную) миссию, думал в тот момент что-то диаметрально противоположное.

Глава 1-9: Неуместный человек

— Лира, а твои человеки большие?

— Свити Белль, люди не "мои", они просто...

— А люди едят удобрения?

— Что?! — изумилась мятная пони. — Свити, люди, конечно, могут быть всеядными, но не до такой же степени! Если у них действительно нет магии, и притом они были бы травоядными, они точно выглядят по-другому за счет куда более объемного пищеварительного тракта! А чтобы переваривать всякие химические... Э-э, ну я уж тут боюсь даже предположить, как люди...

— А правда, что они могут лазать по потолку?

— Ох, Свити… — обреченно вздохнула Лира. — Не знаю, что вы втроем там напридумывали, но с каждым вопросом во мне крепнет уверенность, что это будет пустой тратой времени.

— Не беспокойся, Лира! — хихикнула одна из Меткоискательниц, отталкиваясь задними ножками и проплывая небольшое расстояние по воздуху. Охапка воздушных шаров, которую она вела за собой, была такой большой, что Свити, казалось, вот-вот улетит в небо. Оставалось лишь поблагодарить отряд погодного регулирования Понивилля, что всегда работал на совесть рядом с Вечнодиким, за безветренный день... Ну, если бы дикий ветер все-таки налетел, или Свити Белль в силу жеребячьей бесшабашности рискнула взять лишнюю гроздь шариков и отправилась в странствие, оглашая долину своими визгами, ее нашлось бы кому спасать помимо благополучно отбывшей Рейнбоу Дэш или Кобылы-Что-Надо, которая уже давненько не появлялась на публике. Потому что в Понивилле образовалось какое-то совершенно неприличное количество гвардейцев принцесс, в том числе пегасов! Правда, и повод для того был весомый...

Лира Хартстрингс улыбнулась своим мыслям и словам белой единорожки, которая заверила, что сюрприз ей "непременно понравится". Несложно было понять, что Меткоискатели решили что-то отпраздновать — за сим и шарики понадобились. Безусловно, Лира понимала, что девочки затеяли очередную шалость, потому отнеслась к предложению Свити проследовать для встречи с "настоящим человеком" в их "секретный штаб" (о котором в Понивилле распоследний параспрайт знал) со скепсисом. Ей не было особого смысла туда идти — но что с того? В раскресенье делать было особо нечего, до осенних гастролей еще куча времени, Бонни то ли отлучилась по делам, то ли продолжала рыскать по Понивиллю, зачем-то вынюхивая следы якобы "чрезвычайно опасного" иномирового вторженца... Да еще и пыталась отослать Лиру куда подальше прошлым утром, как только суматоха чуть поулеглась. Может, она хотела сделать приятное лучшей подруге, лично предоставив ей человека в подарочной упаковке, перевязанного бантом? Лира хихикнула, вспомнив, сколь суперсерьезно было выражение мордочки у Бон-Бон, когда она во тьме ночной переговорила с самой Селестией и пропала так быстро, словно улетела на манер пегаса.

Как бы то ни было, переделки, в которые регулярно влипали Меткоискатели, для Лиры всегда были поводом посмеяться и вообще являлись залогом хорошего настроения — отчего тогда и не сделать вид, что поверила? А уж когда Свити Белль, которая объявилась поутру на пороге их с Бон-Бон дома, нашептала, что этот "кое-кто", нуждающийся в помощи Лиры и желающий ее видеть, является устроившим в городе переполох чужаком, единорожка и вовсе была заинтригована. А ну как действительно троица кобылок если не обнаружила человека, то напала на его след? С таким искушением Лира была не в силах совладать — да и не видела смысла давать бой собственному любопытству. Ну что, скажите, плохого может случиться в таком уютном и тихом местечке, как Понивилль? Не считая буйства обитателей Вечнодикого, облачения в плоть древних ночных кошмаров, временных парадоксов, экологических катастроф из-за драконьего дыхания, по-настоящему взрывныхэкспериментов Твайлайт Спаркл, и прочая, и прочая. В конце концов, люди в ее понимании должны были являться мирной, не склонной к агрессии расой, иначе как еще можно построить цивилизацию в суровом мире, лишенном магии? Да люди могли быть дружны едва ли не больше, чем пони! А те слухи, что на рассвете неизвестный монстр атаковал стражников посреди рынка, так что те еле отбились... Всякое могло случиться, вплоть до того, что слухи так и остались бы слухами. Наверное, между гвардейцами и человеком возникло недопонимание, так что они друг друга напугали. Тем более, гвардия уже на следующее утро информировала жителей, что все в порядке!

Лире нравилось думать в подобном ключе — что контакт с чужаками будет установлен с исходом самым что ни на есть благополучным, и что народы Эквуса вообще не одни в обозримой части Мироздания. И хотя еще в глубокой древности сильнейшие маги, включая Старсвирла, пришли к выводу, что жизнь в космосе как таковая отсутствует, Лире это ничуть не мешало фантазировать. Не ей одной — немногочисленные писатели, пробовавшие себя в стезе фантастического романа, полагали, что пришельцы могут быть правильных геометрических форм, эдакими разумными магическими кристаллами. Кто-то, наоборот, полагал, что они будут такими же четвероногими, похожими на обычных пони, только другого окраса и структуры шерсти, соответствующей условиям неизвестной планеты. Ее друзья по переписке так и вовсе старались кто во что горазд, выдумывая одну форму невиданнее другой. Были там и разумные деревья, и создания, целиком состоявшие из шестеренок, и даже персонифицированная музыка Гармонии, оставшаяся без хозяев в силу какой-то глобальной катастрофы.

А что касается Лиры — ей наиболее привлекательной казалась идея мира без магии, в силу этого совершенно не похожего на Эквестрию. Единорожка, которую Бон-Бон называла не иначе, как "дилетанткой-универсалом", разработала целую концепцию двуруких и двуногих существ, созданных непонятно кем и неизвестно с какой целью. Ну, то есть Лира полагала, что эти создания могут быть искусственными на манер обычных големов, ибо самозарождение разума без магии есть небылица из разряда, что якобы героиня Ирлинг — это на самом деле ее альтер-эго. Или что пирамиды Сомнамбулы те же пришельцы и построили; не столь глупо, но все равно смешно. Люди же, созданные универсальными рабочими и хранителями мира, в котором их поселили, по мнению Лиры могли развиваться и действовать вне жестких рамок, заданных волшебником — в отличие от обычных големов. Получив изначальный приказ совершенствовать мир вокруг себя и все старательнее его выполняя, люди сочли, что они тоже являются частью этого мира, и на них приказ распространяется тоже. Такое умозаключение привело к краткой, но бурной эволюции, аналогичной магической спирали Эквуса, и за несколько поколений люди усложнились до такой степени, что стали неотличимы от живых существ, обладая высоким интеллектом, огромной силой и техническими знаниями, компенсирующими отсутствие способностей к колдовству. Притом существа эти, по праву заслужившие природные богатства, мудрость и силу, не превратились в чванливых сонь, как драконы, которым не было дела до всего остального мира, но продолжили жить - создавать предметы искусства, рассекать мир нитями своих технических достижений и научных открытий.

И конечно, более примитивных обитателей того недружелюбного "антимагического" мира, в том числе четвероногих, люди могли бы приручить и держать в качестве домашних любимцев. Лира знала, что глупо ожидать от ею же придуманной фантазии воплощения в реальности, но ничего с собой не могла поделать – очень уж единорожке хотелось, чтобы где-то далеко существовали рослые, экзотические существа, рядом с которыми чувствуешь себя любимым, оберегаемым и холеным питомцем. Фактически, ее задумка имела по сравнению с другими всего пару преимуществ: она была логична (как Лире казалось), последовательна и проработана лучше, чем иные теории. С тем же успехом инопланетяне могли оказаться говорящими рыбами или полурыбами на манер морских пони, если на их планете эволюция большей частью шла в океанах… Лира, на самом деле, была не против создать полноценный роман о придуманном ею мире или что-то вроде того, но ее писательские способности оставляли желать лучшего.

Но вот – всего одно открытие, один проведенный Твайлайт Спаркл ритуал, и Лира получила серьезные намеки на то, что ее выдумка не так уж отличается от реальности! В параллельном измерении, судя по описанию Бонни, которая совершенно случайно оказалась рядом во время попытки Твайлайт достучаться до него, сложную машину вело нечто двуногое и двурукое. Принцесса Луна что-то там обмолвилась, якобы человек способен изменять себя – может, это потому, что люди сами себе хозяевами стали? – но под выдуманный Лирой образ гость из другого мира подходил очень хорошо. А то, что винтокрыл якобы был военным устройством, вроде осадных машин и прочих пережитков Темных лет... ерунда, слухи. С точки зрения Лиры, обломки нисколечко на это не намекали, пусть машина и была большой, темной, с агрессивного вида рунами в виде черной звезды и трезубца. Единорожка хотела изучить транспорт человека получше, быть может, ухватить какой-нибудь сувенир на память, но стража разогнала всех пони по домам. А потом к инопланетному винтокрылу уже нельзя было пролезть: не помогли ни деликатные просьбы, ни даже легкий флирт с одним из стражников оцепления. Что там говорить, пони королевских гвардий являлись не только отчаянными вояками, но были еще и превосходно подготовлены, славились выдержкой, в случае необходимости могли изображать бесчувственных истуканов хоть весь день напролет... Лира надеялась, что человек не стал воспринимать их как серьезную угрозу, иначе он мог просто сбежать в какой-нибудь другой эквестрийский город — а Лира совсем не шутила, когда сообщала принцессе Селестии, что желает оказаться в центре событий!

Две единорожки, юная телом и юная духом, ступили на дорогу, ведущую к ферме Эпплов, что поставляла вкуснейшие фрукты и овощи на столы не только множества местных жителей, но и иных пони в Эквестрии. Лире не было страшно в такое неспокойное время отдаляться от города, пусть она и почитала Понивилль больше, чем земли вокруг него (особенно учитывая близость Вечнодикого). Другим выходцам из Кантерлота, должно быть, было бы больно смотреть на местную чехарду архитектурных стилей и застройки, но Лира всем сердцем любила эти уютные дома, магазинчики, летние веранды и гостеприимных продавцов, неспешный ритм жизни, разноцветные клумбы и пышные газоны, своих соседей. И как по ней, если бы человек в самом деле был недружелюбен, то опасаться его следовало именно в черте города, где было много случайных пони, а не на окрестных полях и лугах. Тут и замаскироваться-то не под кого было, разве что случайным кустом или деревом прикинуться. А уж если бы пришелец очутился на том же Мэйнхэттене, где пони больше раз эдак в тысячу-полторы, то человека и вовсе можно было искать десятилетиями... Подумав, что жеребята в силу своей любознательности могли сунуть нос туда, куда Лире отродясь не пришло бы в голову, она спросила:

— Свити... Послушай, а вам известно, что человек забыл на рынке? И зачем вообще такой переполох в городе устроил? Я знаю, все только и судачат про "Сахарный уголок", но как по мне...

— А, пустяки, — беспечно отмахнулась копытцем пони. — Он сказал, что ему нужно было радио и припасы с места падения.

— Вот как?

— Ага! — сестричка Рэрити весомо кивнула. — Правда, Зеуш жаловался, что радио ему так и не пригодилось, так что с ним сейчас Эпплблум играется. Ну же, Лира, поспешим!

Свити Белль бежала-летела впереди, словно игривый щенок, показывая дорогу, а Лира озадаченно хлопала глазами. "Зеуш"? Так человека по мнению Меткоискателей звали? Их розыгрыш обрастал все новыми подробностями, и Лира недоумевала, зачем жеребятам понадобилось выдумывать настолько проработанную небылицу. Не стали же они за пару недель такими же оголтелыми любителями фантастики, каковой себя видела Лира? Хотя, с этой троицы ведь станется... Единорожка, может, и захотела бы поверить маленькой пони, с учетверенным энтузиазмом двинулась на встречу с этим "таинственным чужаком", но странная чушь о людях, которой интересовалась Свити Белль, никак не давала Лире покоя. Эти детали разрушали картину, сбивали весь серьезный настрой! Ну как, скажите, можно представить себе человека, дышащего гелием? Громада рельефной, гладкой мускулатуры, которая общается исключительно фальцетом наподобие бурундучьего, который разве что Флаттершай разберет... Лира с трудом сдержала рвущийся наружу хохот, когда представила ругающегося человека, что подпрыгивал на месте, возмущенно потрясая руками и вереща. Да будь это правдой, люди вымерли бы — от одного только непрекращающегося смеха друг над другом!

«Ну что же», — философски пожала плечами Лира, когда Свити Белль свернула с дороги и окольными путями повела ее вглубь яблочных акров. Ей в любом случае вот-вот предстояло узнать, что же такое удумали девчонки, так что не было и особого смысла загадывать наперед. По извилистой тропе, проложенной Меткоискателями вдали от глаз посторонних, они пришли к домику на старой яблоне. Поблизости никого не было — разве что из самого штаба доносились неразборчивые голоса, наверное, подружек Свити Белль. Тут Лира увидела, что на веранде дремала Вайнона, домашняя любимица Эпплов. Собака следила за пони, приоткрыв один глаз и поставив уши торчком. Когда проводница Лиры, подпрыгнув и дозволив шарикам утянуть себя наверх, оказалась на лестнице, колли махнула хвостом, неторопливо встала на лапы, потянулась. Зевнув, Вайнона потрусила к двери и шмыгнула внутрь, а Свити Белль замахала копытцем, приглашая Лиру за собой:

— Вы только его не бойтесь! Я тоже поначалу немножко боялась, но он мирный, честно!

— Погоди, Свити, — притормозила всеми четырьмя Лира, начав что-то подозревать. — Так это правда? Все то, что ты говорила?

Но пони уже ее не слушала — она потонула в ворохе скрипучих воздушных шаров и с пыхтением принялась заталкивать их в дверь. Когда Лира поднялась на веранду, с парой хлопков вся эта разноцветная масса, наконец, убралась вслед за единорожкой. Меж занавесок промелькнула мордочка кобылки в очках, но она явно не была одной из Меткоискательниц. Лира навострила уши. Из дома доносился взрослый мужской голос, и пусть в этом не было чего-то подозрительного, он не принадлежал ни брату Эпплблум, ни кому-то из жеребчиков, что знала Лира. Опять же, голос звучал довольно странно, хоть в нем и чувствовалась уверенность в себе, а вторивший ему голосок Скуталу был весел и беспечен... Лира, поколебавшись, толкнула дверь копытцем и сделала шаг вперед, ненароком прижимая уши. Сейчас она понятия не имела, чего можно было ждать от собрания в штабе. Облаков конфетти, водопада из пунша и батарей хлопушек от нежданно возвратившейся Пинки? Пришельца, который принял облик Вайноны? Или вовсе Дискорда собственной персоной, желающего наградить Меткоискателей орденами за посильное внедрение хаоса в жизни эквестрийцев?

Однако внутри дома все было тихо. Собака улеглась калачиком в углу, рядом со своей маленькой хозяйкой — а Эпплблум, с нацепленной на ухо мягкой накладкой и самым ответственным выражением мордочки, щелкала тумблерами на металлическом ящике, который проволокой-антенной с кучей проводов и впрямь напоминал какую-то дикую, собранную из подручного хлама радиостанцию. По правую сторону от двери Лира с удивлением рассмотрела Даймонд Тиару и Сильвер Спун — именно очки последней и смутили единорожку, когда они показались в окне. Насколько сожительница Бон-Бон знала, эта пара закадычных подруг с Меткоискателями совсем не ладила, и что они тут делали являлось той еще загадкой. Тиара неспешно потягивала морковную газировку из бутылки, вставив трубочку в стеклянное горлышко. Увидев на пороге Лиру, серая пони наклонилась к уху подруги и тихо что-то сказала. Тиара оббежала новоприбывшую своими прищуренными, словно выверяющими на стойкость глазами, затем пробормотала нечто, должное означать согласие, и усмехнулась. Держались жеребята в своем углу будто бы особняком, но разговор других пони слушали внимательно, навострив ушки.

— Нет. У нас полет — это недешевое удовольствие. Доступно рядовому гражданину разве что в кресле пассажира, как вы путешествуете на поездах и в пегасьих упряжках. И я не считаю мелочи вроде планеров, схожих с вашими, — отрывисто доносил неизвестный информацию до своих маленьких слушательниц. Затем голос этого кого-то несколько смягчился:

— Человек от природы летать не умеет, Скуталу... Ему нужны, во-первых, сложные машины вместе с огромной сферой их обслуживания, а во-вторых, большой объем умений и знаний. Мы называем этих храбрых людей пай-лотз.(прим. здесь и далее — искаженное английское pilots, летчики) Летунами. И лишь малое число из них, летунов с по-настоящему отменной подготовкой, могут в воздухе соперничать с этой твоей... Рэйнбоу Дэш. Слишком уж вы, пегасы, шустрые.

— Ого! — воскликнула Скуталу. — У вас и такие есть?

А пони ли там разговаривали? Воздушные шары своей пестрой мозаикой заняли всю середину комнаты, так что Лира тихонько пошла в обход, мимо Эпплблум. Радио стрекотало, на его кнопках светились желтыми огоньками незнакомые буквы и символы — но разговор, что велся в противоположном углу комнаты, полностью захватил внимание единорожки. Фразы строились с каким-то странным выговором, словно говоривший тянул гласные через силу, стараясь не сорваться на короткое тявканье подобно алмазным псам. Впрочем, речь он вел все равно чище и легче по сравнению с тяжеловесным, если не сказать варварским диалектом этих двуногих. Некоторые звуки он наоборот делал более мягкими, чем следовало бы, будто по неопытности... Лире, далеко не самому известному, но талантливому музыканту, было достаточно лишь разок услышать звучание, чтобы понять: общий язык для говорившего не родной. А уж сообразив после секундного ступора, о чем именно незнакомец вел речь, Лира едва галопом к источнику звуков не рванулась. Все это не было розыгрышем Меткоискателей, подумать только! Мятная пони телекинезом отпихнула со своего пути назойливые шарики, увидела всамделишного пришельца... и обомлела.

— Блум, тебе не надоело? — в каком-то заторможенном состоянии Лира услышала позади себя голосок Свити Белль. — Там же нет человеческой музыки! Только какая-то дурацкая перекличка...

— Тс-с! — поднесла копытце к губам земная пони. — Я почти заглушила трансляцию Винил!

— Да ничего подобного, ты просто передаешь в эфир шум! И сама же его слушаешь.

— А вот и нет! Я знаю, эт работает как приборы Твайлайт! Если с умным видом нажимать на всякие кнопки, то рано или поздно непременно полу...

— А вот и да!

— Не хочешь метку получать — отойди и не мешай! — от азарта высунула язычок Эпплблум, выкручивая один из частотников на максимум. — А я вот попытаю счастья! Рэт-крау, (прим. Red crown, "Красная корона" — кодовое обозначение оперативного центра Черного дозора) это штаб Меткоискателей! Вызываю ударную группу Вондерболтов! Прием?

— Чем бы дитя ни занималось... – буркнуло, покачав головой на длинной шее, долговязое... нечто.

Жуткое создание возвышалось над столом и сидевшей рядом с ним Скуталу. Напоминало оно не то гигантского паука, не то какого-то облезлого, изможденного эпплузианского грифа — с такой же горбящейся шеей, устремившейся вниз и вперед. Если бы в окрестностях Эпплузы водились птицы, которые заместо перьев были одеты в камень и темный латный доспех, разумеется! Броня пластинами закрывала каждый дюйм его тела, коробилась, не давая разглядеть подробности. Существо имело только одну руку — которая в локтевом суставе расщеплялась на две руки поменьше, с узкими ладонями и двумя пальцами, увенчанными внушительного вида когтями! Эти орудия терзания плоти возились на застеленном клеенкой столе с чем-то темным, цилиндрического вида, целиком опутанным тонкими жгутами и пластинками. Медленно по ней сползали вниз капли белесой тягучей жидкости, словно конденсат на яйце неведомого существа. Время от времени от когтей, засунутых во влажное нутро устройства, начинали виться струйки пара, и слышалось тихое ворчание. Между тем, монстр вновь обратился к Скуталу и кивнул:

— Да, такие уникумы у нас есть. Но на меня не смотри — винтокрылу, на котором я летел, с Рэйнбоу Дэш было бы не потягаться. Он не предназначен для скорости, просто перевозит людей и... кое-какую полезную нагрузку, — на секунду замялось чудовище. — Те, кто связан рынковыми законами, довольствуются...

— Рыночными, — немедленно поправила его Скуталу.

— Как по мне, по смыслу больше подошло бы "законы коммерции", — фыркнула Тиара из своего угла.

Существо, умолкнув, скосило глаз на земную пони, но по костистой физиономии все равно было неясно, возмущен ли он тем, что его прервали. Лира же с крайне глупым видом посмотрела на Даймонд Тиару, а затем на пару мешков с логотипом "Данковых лабораторий", крупнейшего поставщика алхимии из Балтимэйра, которые лежали неподалеку от стола. Наверное, то была подкормка для яблонь, которую использовали на ферме Эпллов, но зачем Меткоискатели притащили ее к себе в штаб?

— Рядовые люди довольствуются меньшим, — переиначил свою так и не законченную фразу чужак. — Наше небо бороздят механизмы скромнее в техническом плане, но больше размером. Это огромные стальные махины, которые быстро перебрасывают с континента на континент грузы и тех людей, что не готовы тратить дни своей жизни на поезд. Или морской круиз...

— А дирижабли? Дирижабли тоже много за раз таскают! — не отступала Скуталу.

Монстр, подобно пауку, все сучил своей две-в-одной конечностью, рассекая воздух блестящими от влаги когтями, будто ножницами. Движения его были неспешными, жуткими и совершенно не похожими на понячьи. Когда он в очередной раз поднял руку, высоко задирая ее и с точностью хирурга делая разрез сверху цилиндра, Лира разглядела нижнюю часть тела, укрывшуюся под столом. Оно сидело так, как мог бы сидеть человек на полу — но что это были за ноги! Длиной примерно с переднюю конечность, как у пони, они были тонкими и жесткими, с единственным ближе к паху суставом, который изгибал колени острыми углами вверх. Оканчивались ноги костяными пластинами со шпорой, этим тусклым серым крюком, несомненно, предназначенным, чтобы цеплять, удерживать и рвать добычу... Совсем не похожи они были на такие же когтистые, но пушистые лапы добряков-мантикор или холеные птичьи грифонов! Было в этих ногах, да и вообще в облике пришельца, что-то от насекомого... Когда из-под грудной клетки существа высунулось щупальце и, влажно пульсируя, с чавканьем присосалось к цилиндру, Лира почувствовала, как начинают трястись ее поджилки.

— В моем мире они давно отжили свое, — вздохнув, все же ответило существо на вопрос любопытной пегаски. - аэлэ-ньоер (прим. Airliner, авиалайнер) быстроходен, в отличие от дирижабля, и не так уж боится ветров, но при его скорости и массе все так же неповоротлив. Однако есть у нас и другие машины, одно- и двухместные неуловимые железные соколы. Намного быстрее и маневреннее, в зависимости от формы способные в мгновение ока срываться в штопор, зависать в воздухе, преодолевать звуковой барьер…

— Может... — неуверенно подняла копытце Спун. — Может, лучше "модели"? "Форма" больше отсылает не к свойствам, а внешнему виду...

— Гм. Как скажешь, — двуногий неопределенно махнул одной половинкой руки в воздухе, другой половиной копаясь в цилиндре. — В целом, это вершина нашей воздухоплавательной техники. И только наша гвардия может позволить себе использовать инт-эсэпто. (прим. Interceptor, истребитель-перехватчик)

— А, понятно! – закивала Скуталу. — У нас в Вондерболтах тоже лучшие из лучших пегасов служат!

Лира поняла, почему голос чужака казался ей странным — даже не из-за звучания, а потому, что его губы вообщене шевелились! Их просто не было! На круглой голове с плоской мордой всего и было, что отсвечивающий красным глаз да верхняя челюсть, как у какого-нибудь скелета в зоологическом музее или лавке древностей! Темный провал носа рассекал морду с такой ясностью, что Лира уже не могла не думать о том, что он был откушен. Левая глазница была закрыта какой-то пластиной с выемкой, которая вгрызалась в кость... А по бокам головы, намного ниже, чем у пони располагались уши, торчали кверху костяные же пластины. Иногда они двигались, пародируя привычные Лире эмоции, но заостренные концы пластин отбивали всякое желание ассоциировать их с ушками пони.

Переведя взгляд на пятерку жеребят, которые кто где беспечно расположились в каком-то скачке от чудовища, Лира ощутила, как к горлу подступает ком. «Милосердные сестры! — шокированная, подумала она. — Да что это за ужас такой? И почему оно называет себя человеком?!» Это как если бы выдумка Лиры появилась в ночном кошмаре, словно в насмешку соединяя отдельные правдивые детали со скопищем когтей и острых зубов! Буквально единственное, что удерживало единорожку от обморока, была членораздельная и наполненная каким-то инородным, но все-таки смыслом речь монстра.

— Здорово! — с воодушевлением заключила Скуталу. — Хотела бы я получить метку Пай Лота! Это, наверное, как дерби, только круче и в воздухе!

Лира в ужасе разглядывала искалеченную морду пришельца, а тот вдруг обернул голову аж себе за спину, словно филин, и посмотрел прямо на нее.

— Хм. Я бы так не сказал, Скуталу, — вдруг нахмурился "человек", собрав кожу складкой над своим уцелевшим глазом. – Хотя у нас и существуют гонки на легкой разновидности этих машин.

Пока пришелец и Лира буравили друг друга взглядами — один недовольный, вторая полумертвая от страха, — заговорила Свити Белль. Как воспитанная кобылка, она терпеливо ждала, пока ее подруга и монстр, увлеченно (в случае Скуталу уж точно) беседовавшие, сделают паузу, дабы вставить слово-другое.

— Зеуш, "Сахарный уголок" еще не открыли после ремонта, и Пинки Пай уехала! — доложила единорожка, кивая на разноцветную охапку, которую она привела с собой. — Но я сказала, что это очень-очень нужно для нашего нового друга! Сказала, он буквально жить не может без праздничных шаров, и миссис Кейк дозволила наведаться на склад!

Чужак моргнул, разрывая зрительный контакт, и Лира часто и громко задышала. Сердце ее колотилось – взгляд не то кошачьего, не то рептильего глаза в сочетании с жуткой физиономией буквально приковывал к месту. Лире казалось, что еще пара секунд, и тощий, но высокий и цепкий монстр бросился бы на нее, проглотил вместе с гривой и хвостом, а рог бы выплюнул и приколотил к стене на манер трофея.

— Свити Белль, ты умница, — морщины на ошметке лица "человека" несколько разгладились, когда он обернулся к жеребенку. – Спасибо. Ты мне очень удружила. Все вы, — кивнул самодвижущийся скелет пегаске, которая уже хотела возмутиться. – Я верну ваши кармановые деньги. Как только разживусь местной валютой, верну до последнего битса.

— Но у меня нет карманов, — удивилась Свити, оглядывая свои бока, как если бы в самом деле проверяла, не облачила ли тайком Рэрити сестру в одно из своих творений перед отъездом. Затем мордочка ее просветлела:

— А-а-а, ты про Фонд Меткоискателей? Ой, да ладно! — подбоченилась Свити. — Мы всегда рады новым членам клуба и готовы помочь пони без метки! Ну и не-пони тоже... И пони с меткой тоже... Но они от нашей помощи чаще всего просто недовольны были.

Кобылка подошла к тому, кого жеребята называли "Зеуш", и ткнулась щекой в жесткий бок с той стороны, где у него отсутствовала рука. Лира, не мигая, следила, как в ответ чужак поднял конечность. Перелив алого света, ворчание — и раздвоенная кисть была насухо очищена от слизи, а когти убирались внутрь каким-то невероятным образом сложившихся пальцев. Лира распахнула рот от удивления.

— Ну разве ты не само очарование? — вздохнув, скрежетнул пришелец. Костлявое чудовище погладило единорожку ладонью по щеке, мазнув кончиками пальцев ухо, отчего та радостно захихикала.

«Это... это существо не угрожает Свити Белль», — неожиданно подумала Лира. Даже наоборот, на наш манер выражает одобрение и покровительство! Девочки находились в одной комнате с этим, похоже, с самого утра, но они были живы и здоровы! Не веря своим глазам, Лира следила, как чудовище аккуратно почесывает свою знакомую меж ушек, а маленькая единорожка притоптывает копытцами от удовольствия и норовит забраться к нему на колени. И, судя по всему, не одна Лира ощутила мимолетный укол ревности, что столь высокое создание проявляет внимание к кому-то другому; Даймонд Тиара надменно фыркнула и отвернулась, продолжая, впрочем, искоса наблюдать за ластящейся к верзиле меткоискательнице. От зорких глаз Скуталу это не укрылось, так что на губах пегаски заиграла язвительная улыбка. Но она почти сразу пропала, потому что Скуталу ножкой тыкнула Зеуша в бок, требуя возобновить прерванный было рассказ:

— Слу-у-ушай, а ты можешь такой интэ... Ну, как в твоем мире машину построить? — блестящими от азарта глазами вытаращилась она на своего собеседника. — Ну хотя бы легкую?

Черепоголовый помедлил, прежде чем задать следующий вопрос — по единственному вновь сощурившемуся глазу, естественно, разобрать мало что являлось возможным, но, кажется, монстра и впрямь что-то обеспокоило.

— Скуталу, я не хочу тебя обидеть, но... — наконец, ровным голосом произнес Зеуш. — Ты не можешь летать, так ведь? В вашем мире у крылатых существуют какие-то осложнения, которые не лечат?

Тиара и Спун, заслышав это, тихо перебросились парой фраз и захихикали. Скуталу посмотрела на хулиганок неприязненно, уже набрала побольше воздуху, готовясь дать неприятельницам отповедь, но тут на них обратил внимание монстр:

— Вы знаете правила, — голос чужака не был сердит, но жеребята мигом поутихли.

— Мы молчим! Молчим, честно! — прижали ушки серая и розовая земнопоньки.

— Я не больна, — фыркнула Скуталу, сердито глядя на Тиару, но обращаясь уже к своему инопланетному "другу". — Да было бы лучше, если я просто болела! Меня бы тогда на крыло доктора поставили, делов-то. Просто магическое ядро полета пока что не до конца сформировано, и передняя часть тела перевешивает.

— Значит, весь вопрос в том, что нужно ждать. И тебе это надоело.

— Ну еще бы! — возмутилась пегаска, хмуро глядя себе за спину и расправляя маленькие крылышки. — Папа меня брал летать на планере, мама много раз катала, но это ж совсем не то! Чувства легкости никакого, все равно к земле тянет. И постоянно их просить не станешь же! А когда я пыталась у Твайлайт выпросить эти гравитат... гравицап... Гравиштуки, короче! Ну, чтобы свой вес облегчить, или заклинание какое, так она сказала, что это противопоказано... Мол, центр тяжести из-за таких костылей неправильно сформируется, и будет тяжело переучиваться, когда крылья обретут положенную силу.

Чужак молчал, поглаживая уютно расположившуюся меж его ног Свити по голове, и над чем-то крепко раздумывал.

— Мда, — наконец резюмировал он. — Полагаю, у тебя с подъемной силой рано или поздно настанет порядок. А вот мои с ней отношения сложнее будут, дела обстоят ровно наоборот. Сила подъема сохраняется, пока не падает скорость, — пришелец издал короткий смешок, неторопливо моргая. — Ускорения от одного рывка всего и хватает, чтобы перелететь с одной стороны улицы на другую, а здесь, с вашей-то атмосферой...

— Погодь-ка, — Эпплблум, наконец-то оставив радиоприемник в покое, подошла к остальным пони и уселась на пол, вглядываясь в морду чужака. — Так ты не только этот пай-ло… Пай… э, летун, ты еще сам по себе умеешь летать?

— С недавних пор научился, но плохо и недал...

Пришелец вздрогнул, умолкнув на полуслове и опустив взгляд на разнежившуюся единорожку, но мгновение спустя спокойно заговорил:

— Почему ты так решила, Эпплблум?

— Ну, винтокрылы в воздухе безо всякой скорости зависают, прям как пегасы! Тут даж бабулю не спрашивай, это все знают, — озадаченно почесала за ухом Эпплблум. — А твоя летучая машина — винтокрыл, нам так говорили. Да и много ль проку от лопастника, который только улицу перелететь может? — хихикнула земная пони.

— Может, мы его не так поняли? — переглянулась с земной пони Скуталу, но "человек" поднял руку, предупреждая их спор:

— Эпплблум поняла все верно, — чужак говорил медленно, напряженным тоном, словно что-то мучительно вспоминал. — Но мои возможности — это… сложно. Довольно личный вопрос. Я бы предпочел не вдаваться в детали.

— Ну ладно, — пожала плечиками Скуталу. Пегаска скорчила умильную рожицу, придавая мордочке просящее выражение:

— Так ты смастеришь мне летающую штуковину из твоего мира? Пожа-а-алуйста?

— Нет. Такую я не смогу построить при всем желании, — возразил пришелец. — Я не авиатехник, не инженер и по профилю даже не летун. Я, в первую очередь, биолух.

— Биолог! — прыснули со смеха жеребята, включая Тиару и Спун. Свити Белль наставительным тоном добавила:

— Это пони вроде тех, которые те учебники со скелетиками составляют!

— Биолог, — уже твердо повторил Зеуш. — Я владею тайнами своего тела, знаю, как работают другие тела и живая природа вообще. Но во всем остальном, если это не связано тщательно прописанными рефлексами, я дилетант... любитель, нахватавшийся по верхам. Видимо, я... — "человек" замолчал и коротко хмыкнул. Речь свою он окончил с большой язвительностью в голосе:

— Но, видимо, порой дилетант-универсал может оказаться полезнее сорока тысяч специалистов своего дела. (прим. Мерсер намекает, что дозорные страдали херней и больше охраняли ученых, проводящих свои опыты в полевых условиях, чем пытались сдержать инфекцию)

— О, так я все-таки дождусь своего личного Интэ Сэпто?

— Очень не может быть.

— Вот блинский, — вздохнула Скуталу.

Пришелец, немного помедлив, вытянул руку и довольно бережно взлохматил гриву уже пегаски.

— Извини, маленькая. Даже если бы я разбирался в их устройстве и имел возможность в точности создать детали, в вашем мире плэ-аейн (прим. Plane, самолет) все равно не полетит. У нас они рассчитаны на другую плотность атмосферы.

— Я не маленькая, — заворчала из-под челки Скуталу, будто бы сердитая на иномирового взрослого, но на деле очень довольная вниманием, которое он ей оказывал. Зеуш, чуток поразмыслив, будто для самого себя добавил:

— Неудивительно, что вы пользуетесь магическими разновидностями лопастных машин и дирижаблями. Создать заточенную под реалии вашего мира модель, построить нечто превосходящее планер можно, но размах крыльев у этой дур… махины окажется немалый. Это уже будет никакой не ИС. Нерационально, и пегасы один дискорд будут маневреннее. Даже если использовать ваши технологии, то...

Пришелец внезапно замахал рукой, будто пони, хвостом отгоняющий невидимую муху:

— Свити, слезай. Мне нужно завершать приготовления...

— Хорошо! — легко спрыгнула на доски пола единорожка. — А к чему?

— К встрече с королевскими особами. Будет неловко, если объект их внимания вдруг упадет на ровном месте от нехватки энергии.

— Так ты все-таки решился с ними встретиться?!

— Я никогда не исключал вероятности, что смогу позволить себе такую встречу.

Чужак вскрыл когтем один из мешков рядом со столом, опустил голову и принялся с каким-то булькающим звуком пожирать порошок цвета золы. Щупальце, которым он был связан с цилиндром, осветилось тусклым оранжевым светом и принялось сокращаться еще интенсивнее. Что же до Лиры, то она переживала нечто, что можно было назвать культурным шоком. Чужак вроде был не агрессивен, даже дружелюбен — жеребята вовсе его не боялись и, похоже, знали уже довольно продолжительное время, а не только что встретились. Но святы фланки Селестии! Неужели эта жуть и была представителем цивилизации, о встрече с которой мечтала Лира? Неужели люди не бывшие големы, а инсектоиды?! Да даже королева чейнджлингов, под гипноз коей не повезло попасть Лире, и то меньше черт насекомого при себе имела! Единорожка не знала, каким небесам, распоряжавшимся судьбой, жаловаться на такую невзгоду.

Тем временем Тиара и Спун, устроившие меж собой совещание в виде лихорадочного шепота и размахивания копытцами, казалось, пришли к согласию. Мордочки жеребят приобрели хитрое выражение, и розовая земнопонька провозгласила:

— А вам бы не хотелось, чтобы Принцессы узнали, будто вы вместо взрослых, обладающих метками пони общаетесь с пусто... Эээ, у этих троих в доме сидите, правда ведь? Не сочтет ли Ее Светлость вас слишком, ну... несерьезным для того, чтобы принять, как посла другого мира?

Пришелец оторвался от уже порядком опустевшего мешка и посмотрел на Тиару — и та бесстрашно выдержала жуткий, по мнению Лиры, взгляд. Стряхивая крошки удобрения, здоровяк провел рукой по обнаженным зубам.

— Девочка, ты чем думаешь? — с толикой насмешки в голосе спросил Зеуш. — Принцессы и так это знают. Как минимум к вечеру узнают, — из-под зубов высунулся длиннющий, словно у бабочки, язык, которым костлявое создание принялось шустро подбирать слежавшиеся остатки химиката. При этом он не прекращал говорить — еще бы, рта-то у него не было, и звук шел, похоже, прямо из легких!

— Вы, пони, существа в моем вѝдении простодушные. Но кто-нибудь из жителей Понивилля да заметил, как Свити Белль шла с целой охапкой шаров. А еще с ней была эта вон, — дернул он головой в сторону Лиры, — которая якобы известна своей любовью к фантастике и идеям о разумных пришельцах. Кто-то может и вспомнить, что неведомое создание наведываось в "Сахарный уголок". И если все эти факты дойдут до принцесс… полагаю, им сложить два и два не составит никакого труда.

Словно опасаясь недовольства чужака, уже Сильвер Спун добавила:

— Ну, если пообещаете сходить в школу на занятие и помочь нам презентацию о вашем мире составить, мы можем свою версию событий рассказать! — похлопала ресницами понька в очках — Что, мол, вы все это время с нами были, а Свити Белль... так, просто мимо проходила! Нам поверят, у наших семей отличная репутация!

— Хм...

Чужак словно бы всерьез задумался, подняв глаза к потолку, так что Меткоискатели уставились на него с отчетливым беспокойством. Наконец, Зеуш вновь обратил свой взор на ухоженных понек, и недоумевающим тоном спросил у Сильвер:

— Но ведь у вас тоже этих так называемых "Знаков отличия" нет, разве не так?

— Как это? — Тиара чуть заколку не уронила из челки от удивления. — А это тогда что?

Она указала на свою метку, практически повторяющую носимое поняшей украшение.

— Я ничего здесь не вижу. Обычный жеребячий бочок. Ну, насколько обычный — это уже не мне судить, не так уж много я особей из вашего племени вблизи повидал... – проворчал "Зеуш". — Но да, бок, разве что чуть более ухоженный.

— Сами вы... особь! — обиженно воскликнула Тиара. — Да вот же она, моя метка, вот! Вы что, подслеповаты, с одним-то глазом?!

— Пусто. Даже пятнышка нет. Идеально чистая розовая шерстка.

— А-а-а!!! — взвыла Тиара, обхватив копытцами голову. Тот факт, что кто-то столь простодушно игнорировал ее метку, определенно не добавил девочке настроения.

— Моя не настолько хорошо знавай вашего языку. Объяснение, ты вообще сейчас что сказать.

— Угх! — надулась Даймонд Тиара, изо всех сил стараясь игнорировать троицу кобылок, которые едва сдерживали хохот, рвущийся от такой картины наружу. — Да он просто смеется над нами, Спун!

— Ти, а если он действительно не понимает? — озадаченно наморщила носик Сильвер, поправляя очки. — Эти трое говорили, что у него вроде по-другому глаза устроены... Может, не стоит?..

— Не говори глупостей, все он прекрасно соображает! — топнула копытцем Даймонд Тиара, откатывая бутылку из-под газировки и сердито глядя на пришельца — тот вновь своей кистью-ножницами что-то подкручивал в цилиндре на столе. — Пегасы заботятся о погоде, единороги сильны в прикладной магии, грифоны — лучшие торговцы! Но это все ерунда! А вот этот вид, кем бы он ни был... — Тиара понизила в голос и увлеченно зашептала на ухо своей подружке, так что слышно было каждому в доме:

— Он прямо-таки идеален для ухода за шубкой и гривой земных пони! Безо всякого гравикинеза… и даже телекинеза, в одной только лапе вон сколько инструментов встроено! Представь, что будет, когда у него вторая вернется! Я... мы просто обязаны заполучить его себе!

Монстр, преподносящий себя отнюдь не так, как положено созданиям магии Вечнодикого, смерил Тиару немигающим взглядом, после чего спокойно заключил:

— На твоем месте я бы остерегался белок. (прим. Мерсер намекает на книгу "Чарли и шоколадная фабрика", конкретно на Веруку Солт, из-за своей избалованности отправившуюся в мусоропровод)

— Белок? — от удивления даже забыла возмутиться Тиара. — Да при чем тут белки?

— Ты о чем, Зеуш? — в свою очередь не поняли Меткоискатели.

— Ауф? — подняла голову Вайнона, завертев головой в поисках зверьков с пушистым хвостом, за которыми можно вдоволь побегать и загнать их на дерево.

— Не обращайте внимания, — пробормотал гость из другого мира. — Это я о своем... Человеческом, — создание вытянуло морду вверх и задвигало шеей. Странное ворчание на этот раз донеслось из его груди, а пластины на ней задвигались. — Мне снова будет нездоровиться. Я имел в виду… кажется, я опять что-то в вашем языке напутал, не так ли? Скуталу, это лишь временная мера, забудь уже про эту аптечку. Кха. Я в принципе не способен абсорбировать ваши болезни.

— У-у-у... — вернулась на свое место пегаска, подскочившая было к шкафу. — Так неинтересно.

Существо со скрипом натянутого латекса подтянуло к себе воздушные шары, отцепляя один из них, а Лира почувствовала необходимость прервать затянувшееся с ее стороны молчание и что-то сказать. Хоть что-нибудь. Слишком долго единорожка изображала из себя Флаттершай, которой предстоит выйти на публику. Хотя идея привлечь к себе внимание того, у кого был горящий глаз с вертикальным зрачком, зазубренные длинные ноги, словно у Кризалис, и острые когти, была по мнению Лиры откровенно так себе. Но и молчать, никак не реагировать было уже выше ее сил! Следовало очень внимательно выбрать первое предложение, если Лира хотела узнать, что оно, дискорд побери, такое, и не спровоцировать существо...

— Ты... — начала было Хартстрингс, сглотнув. Она завершила фразу быстрее, чем успела обдумать:

— Ты говоришь?

«Да уж, идеальное начало, — мысленно приложила копытце ко лбу мятная пони. — Ничего глупее спросить не могла, дурочка?!» Это просто было сильнее Лиры. Когда чужак снова посмотрел на нее, двумя половинками руки развязывая тесемку на шарике, все ее увещевания в духе "он хороший", "он добрый" и "он терпимо относится к детям" развеялись без следа. Лира не могла не обращать внимания на то, что у "человека", словно у гигантского кузнечика, тело покрыто темным хитиновым панцирем, доспех в редких местах обнажает болезненно-серого цвета кожу, и что вместо отмеченного интеллектом и гордостью лица у него — невнятный огрызок. Любой пони на ее месте, привыкший к сытой и беззаботной жизни, мог подумать только одно: от такой нескладной твари только и жди неприятностей. А лучше вообще бежать, покуда шкурка цела! Это ведь даже не Зекора, которая одним своим появлением навела шороху в Понивилле — это уровень намного выше! То, как чужак вдохнул содержимое воздушного шара (зачем?!), едва не парализовало мысли Лиры... опять. Создание, кашлянув, отложило латексную тряпочку и, странно взглянув на единорожку, пожало плечами:

— Почему бы и нет.

— Свити Белль, милая, — едва не плача от разрывавшей ее борьбы с самой собой, жалобно протянула единорожка. — Ты к кому меня привела?

— Как к кому? — искренне удивилась та. — Это Зеуш, человек! Тот самый, которого Твайлайт Спаркл в наш мир протащила, — гордо ответствовала Свити. — Он наш друг, исследователь, биолог и, это самое, вондерболт... летун то есть!

- Это человек?! — Лира обвела Меткоискателей вытаращенными глазами, будто надеясь вычитать на их мордочках озорство и шутку.

— Ну да, — недоуменно посмотрела на Лиру пегасочка с лиловой гривой. — Он что, разве не похож на то, как ты их описывала? Две руки... были. Зато две ноги, и ходит прямо! Когда не бегает на трех... Ну, сейчас еще лысая голова с плоской мордой…

— Он совсем не похож на человека! — запротестовала Лира, наблюдая, как существо поглощает содержимое воздушных шариков, одного за другим. — Уж точно не на тех, как я их себе представляла!

— Знаешь, ты, маленькая пони, тоже на привычные моим современникам образы зэ-но смахиваешь весьма и весьма отдаленно. Кхух, — не то чихнул, не то почти что по-совиному ухнул пришелец. — Но я ведь не жалуюсь.

— О, эт он еще отъелся маленько! — хихикнула Эпплблум. — Видела бы ты его вчера, Лира! Прямо как скелетрон из "Огров и подземелий"!

— Неправда. Может, я и не был в самом рассвете сил, но соответствовал своей репутации, так что... — забормотал себе под несуществующий нос "человек", под конец совсем уж неразборчиво. Лира, в замешательстве пожевав губами, с надеждой посмотрела на Меткоискательниц:

— Девочки, что за глупую шутку вы со мной сыграть вздумали?

— Не думай, что я есть предмет мебели, не способный обидеться, пони. Кхех, — проворчал Зеуш, бросая на пол последнюю цветную тряпочку. — И не советую думать, что я какая-то шутка природы. Многие так думали... — чужак вдруг протянул руку и выдернул шланг-щупальце из устройства, над которым хлопотал все это время. С чавканьем этот отросток убрался в грудную клетку, пропав под отрезком панциря, и монстр хлопнул двупалыми ладошками друг о друга, потер ими. Это был до жути смахивающий на минотавровый жест — если бы минотавры в Эквестрии имели одну руку, состоящую из двух! Чужак повторил всю ту же последовательность действий и странных, животных звуков, и кашель вдруг разом оставил его:

— Замечательно. При благоприятном исходе альвеолы не понадобятся мне еще дня два-три.

— Настаивается так-то сидр или еще какие напитки, — задумалась, подняв копытце, Эпплблум. Затем она скосила глаза на обмотанный паутиной жил цилиндр и хихикнула:

— Эт же не напиток?

— Нет, Блум. Это мой источник питания, — заметив вытянувшиеся мордочки жеребят, пришелец выдал-таки разъяснение:

— Не в том плане, что я его буквально съем. Это, как бы сказать... Кристалл из чистой химии. Батарея для органики. У вас таких нет. Кажется.

— Если это кристалл, можно сказать "накопит заряд", "зарядится", — робко внесла предложение Лира. — А если алхимия, то "среагирует", "синтезируется"... Последнее, если нужно из нескольких получить что-то новое.

— Батарея должна произвести синтез из суррогата, — внимательно посмотрел на нее Зеуш. – Так… нормально звучит?

Лира в замешательстве кивнула.

— Очень хорошо, — монстр выдохнул на устройство красное облачко, подозрительно напоминающее те, что пару суток назад взбудоражили Понивилль. Алая субстанция впиталась в оболочку цилиндра, отчего тот едва слышно загудел, и вверх принялась завиваться тонкая струйка пара. — Я запомню.

— По отдельным словам нам, как видишь, еще работать и работать, но он схватывает очень быстро! — похвасталась единорожке Скуталу, глядя на чужака с такой гордостью, словно тот был ее питомцем, натаскиваемым для выставки. — Еще вчера говорил так, что уши вяли, а сегодня очень даже ничего!

— Целиком ваша заслуга, — не стал упорствовать Зеуш.

— Только метки переводчиков мы так и не получили, — посетовала Эпплблум, с грустью поглядывая на свой пустой бок.

— Все еще будет… – бросил в ее сторону человек, но, увидев, как земнопонька скривила свою милую мордашку в ответ на стандартную фразу, которой взрослые успокаивали все еще пустобоких жеребят, неуверенно скосил глаза на Лиру. Затем, еще немного поколебавшись и вытянув руку, "человек" потрепал Эпплблум по загривку, так что жеребушка довольно зажмурилась.

— Пробуйте еще. Глядишь, перепробуете большинство занятий мира, и у вас появится универсальная метка, которую как угодно можно трактовать.

— Универсальная? — склонила набок голову Скуталу. — Как ты?

— Я не хочу быть дилетантом! — заволновалась Свити Белль, впрочем, тут же покаянно взглянула на Зеуша:

— Прости, не хотела тебя обидеть...

— Я не обиделся, — усмехнулся пришелец. — Я не носил… не ношу знака отличия. У нас с этим делом... сложнее и проще одновременно.

— Интересно, — задумалась Эпплблум, — а как может выглядеть метка, что все подряд обозначает?

— Ну, если вообще все подряд смешать, получится хаос... А у Дискорда метки вовсе не было!

— Метка в виде Дискорда? — высунула в жесте неприязни язычок Свити Белль. — Ну уж нет! Фу!!! Скуталу, я не хочу такую!

Даймонд Тиара явно хотела вставить язвительное словцо, а то и два, но, посмотрев на чужака, мудро решила смолчать. Лира же недоумевала, как гость из другого мира научился в рекордные сроки говорить с пони. Неужто силой заставил кого-то из единорогов применить на нем заклинание? В Понивилль как-то залетала грифина, подруга Рейнбоу Дэш, которая, как Лира поняла, жила с семьей среди пегасов и с детства училась произношению звуков. Ее речь в плане разброса тональности была весьма схожа с диалектом пришельца — в отличие от речи, создаваемой заклинанием перевода, что само формирует простые словесные конструкции и довольно топорно подменяет понятия, и которым иногда пользовались заезжие торговцы из отдаленных регионов Эквуса... Но в то же время заклинание адаптировало все слова, а в говоре этого огромного человека-паука была явная недостача словарного запаса! Не мог же он обучиться "наживую" за эту пару-тройку дней, а потому упустив отдельные частности?! Между тем, Зеуш смерил Лиру взглядом прищуренного глаза:

— Понимаю так, — сказал он деловито, произнося слова так раздельно и отчетливо, чтобы было понятно всем, — ты, зе-но, уже поняла, что я отличаюсь от твоих представлений о людях... какими бы они ни были. Знаешь, — приподнялся на своем месте чужак, — сначала я хотел расспросить тебя о местных порядках, в основном о принцессах. Плохо, — незнамо кому пожаловался чужак. — За языком не следил, даже не посмотрел, кто шел к моей резиденции. Крупный объект распознан, плюс маленькая Свити — значит, все в порядке. С ней ожидаемое лицо, так что можно не отвлекаться на распознавание через хорошую оптику, грхм... А по части болтовни – нужно учиться говорить чисто. Без живого общения с носителями это почти невозможно.

— Э-э-э... — глубокомысленно изрекла Лира, не зная, как и отреагировать на такие словоизлияния. Чужак вдруг развернулся, словно гигантская мокрица, поднимаясь на ноги и клацая шпорами. Единорожка почувствовала, как сильно забилось ее сердце, когда голова создания взвилась под потолок, а плечи расправились, зрительно увеличивая занимаемое им пространство. В домике Меткоискателей, удобном и наполненном летним теплом, вдруг разом сделалось тесно и неуютно...

— Не знал, что ко мне придет доверенное лицо принцесс… а ты – лицо доверенное, раз запросто ходила к ним ночью. Значит, лицо заинтересованное, — замогильно проскрежетал монстр. — А теперь еще и свидетель. Придется тэрм-инэ-йет, (прим. terminate, положить конец, уничтожить) - острые как копья ноги единым шагом вплотную приблизили чудовище к его жертве. — Стандартное телосложение эквиидной особи женского пола. Не слишком много ты мяса ко мне привела, Свити. Но как последний компонент для батареи сгодится...

Черные с красным отливом когти блеснули в лучах света, доносящегося через прикрытые занавесками окна. Туловище-скелет Зеуша качнулось назад и угрожающе — вперед. Верхняя челюсть ощерилась рядом острых клыков. В его взгляде Лира, пребывающая в диком, первобытном ужасе, увидела тьму без единой искры света. Ни милосердия, ни ненависти — просто застывшая вулканическая лава, все еще горячая, в любой момент готовая взорваться потоком огня и разрушения.

— И-и-и-и... — Лира сделала попытку закричать, но выдавила из себя только жалобный писк — квинтэссенцию беспомощности перед могучим и безжалостным хищником. Она попятилась, уже готовая из последних сил броситься наружу, выламывая дверь, но тут к монстру кинулись жеребята:

— Не надо! — испуганно зачастила Скуталу, подпрыгивая и обхватывая чужака за колено. — Лира хорошая! Она своя, честно!

— Это моя вина! — вторила ей Свити Белль, вместе с Эпплблум оседлывая другую ногу, ничуть не опасаясь загнутых когтей. — Я предложила, но не знала... куда там Лира ходила! Она тут не при чем!

— Ой... Что вы собираетесь сделать с Лирой? — в растерянности произнесла Сильвер Спун. Они с Тиарой, кажется, и не знали, как на происходящее реагировать.

— Шутка. Не переживайте так, — буркнул пришелец, заменяя плоскими ровными зубами клыки, словно их и не было. — Батарея уже получила все, что должно было.

Ничуть не отягощенный Меткоискателями, "человек" перешагнул через сжавшуюся в комочек Лиру, ставя свои длинные тонкие ноги, словно какая-то болотная птица. Уверившись, что опасность для единорожки миновала, жеребята было обрадовались, рассчитывая на продолжение покатушек — Скуталу даже забралась монстру на загривок, чем заработала еще один недовольный взгляд от Тиары. Однако Зеуш, ссадив непосед, просто подошел к дальнему окну. Только сейчас Лира увидела меж горшков на подоконнике стеклянные бутылки из-под газировки, заполненные какой-то субстанцией мутно-голубого цвета. Там же на листе бумаги была грубо выведена литера "Не трогать!" Монстр поднял одну из них, посмотрел через стекло на свет, проверил будто бы замазанное красноватыми воском горлышко — после чего стал запихивать маленькие по сравнению с ним стекляшки куда-то в поясницу, под доспех. Лира молчаливо наблюдала, как все четыре бутылки с шелестом растворились в броне, и пластины сложились, вставая на положенное им место. Пугающий взгляд Зеуша вновь смягчился, и на сбивчивые оправдания Свити Белль он ответил:

— Ничего, Свити. Полагаю, в том нет твоей вины, — затем голос существа построжел, когда он обратился к Лире:

— И все же, млекопитающее, выкладывай — зачем ты ходила к принцессам?

— Я?! — Лира, кажется, до сих пор не верила, что ее не слопали. — Я всего лишь у принцесс хотела узнать, что им о человеке стало известно... И сама им рассказывала о том, какими людей представляла! Больше ничего, небом клянусь!

Мятная пони во все свои перепуганные глаза следила за изломанной фигурой, которая приблизилась к ней и уселась на пол, перекрестив ноги, положив на колени сдвоенную "руку".

— Рядовой гражданин влезает посреди ночи к монарху в окно, чтобы поделиться с ним своими фантазиями? – скептически произнес человек, затем медленно кивнул:

— Достаточно странно, чтобы для вашего мира быть нормой. Можешь считать, что ты меня убедила, — видимо, впечатленный, что Лира до сих пор не валяется копытцами кверху, подражая впечатлительным понивилльским цветочницам, или, на худой конец, не бежит сломя голову прочь от домика Меткоискателей, он хмыкнул, сощурив глаз:

— Испугалась, но не до такой степени, как могла бы… Ты мне подойдешь.

— Н... ничего себе у вас шуточки!!! — взвизгнула возмущенно Лира.

— Обычный темный юмор, — фыркнуло существо, эдак снисходительно поглядывая на единорожку. — Я врач, мне положено.

— Ты еще и врач? — удивилась Эпплблум. — Ты можешь, это, лечить других поней?

— Людей, — поправил ее "человек", задумчиво подпирая челюсть рукой. — Кажется, в очередной раз сместилась языковая карта. Я не лечу людей, — в его голосе Лире вновь почудилась странная усмешка, — не имею на это законного права. Могу оказать помощь разве что в экстренной ситуации. Пони, у вас существуют какие-то звания у изучателей… у исследователей?

— Звания?

Меткоискатели переглянулись.

— Ну, Твайлайт Спаркл — она, эм, ученая, — выразила общее мнение Свити. — И ученица Ее Светлости.

— В кантерлотской Академии есть звание доктора прикладной и теоретической магии, если ты... вы об этом, — пробормотала Лира, но тут ее осенило:

— А если бы я бросилась бежать? Если хотела доложить страже?! Вы бы меня…

Шаровидная голова с плавниками-ушами повернулась, и чужак обратил к Лире свою невыразительную, не считая глаза, физиономию.

— Не является оптимальным решением. Просто связал бы и до поры оставил на попечение этих юных лил тэро-риззт,little terrorists, "мелкие террористки" — мотнул головой в сторону неразлучной троицы монстр. – Или просто отпустил бы. Я уже готов встречать принцесс, учел почти всякий расклад. Гражданские никак навредить мне не способны... Я забочусь о своей безопасности, но не стану мешать, если кто-то из присутствующих захочет уйти. Верно, дети? — обратился он к серой земнопоньке.

— Э... ну да! — неуверенно кивнула Сильвер Спун. — Когда мы утром пришли, малость испугались, и когда захотели уйти, нас никто не держал.

— Слышала? — приподнял лысую бровь Зеуш. После чего, вздохнув и описав глазом круг, поманил к себе пони в очках:

— Так и быть, Спун. Я видел, как вы на мои дист-алайз смотрели.

Тиара подбежала к усевшимся кружком жеребятам и "человеку" первой, бочком оттолкнув обрадовавшуюся было Сильвер, но монстр на нее как будто специально внимания не обратил. Он подставил вдруг разошедшуюся пополам ладонь со втянутыми когтями, и Спун, поколебавшись, ступила на нее передними копытцами, позволив пришельцу аккуратно подвести пальцы под серую грудку. Чужак бережно перенес жеребенка к себе на колени и, устроив там, с легким треском расщепил свою руку целиком до локтя. Даймонд Тиара же под аккомпанемент тихого, но беззлобного хихиканья Меткоискателей надула щеки и покраснела — казалось, земнопонька сейчас лопнет от возмущения.

— Как твое имя, млекопитающее? – уже более участливым тоном спросил Зеуш у единорожки, распуская косичку, что обернулась шелковистой гривой с серебряным отблеском. Не успела Лира разинуть рот для ответа, как Скуталу выпалила:

— Это Лира! Лира Хартстрингс, мы же тебе говорили! Она музыкант, и переехала из Кантерлота, и...

— Что же она, сама ответить не способна? — поморщился "человек". — Я знаю, Скуталу. Надеялся вывести ее из ступора вопросом, на который она может легко ответить.

Лира действительно почувствовала облегчение — при виде преспокойно устроившейся на коленях у чужака Сильвер, правда, а не от вопроса. Контакт... налаживался. Она не могла полностью избавиться от неприятного чувства — как если бы пони находилась в одной комнате с колдующей Твайлайт Спаркл, некогда из самых благих побуждений вздумавшей снабдить куклу заклинанием притягательности и заставившей весь город носиться за ней табуном. Тут без блиндажа из подушек не обойдешься... Но Лира, тем не менее, испытывала теперь от вида "человека" что-то помимо тихой паники: интерес, любопытство, азарт. Особенно после того, как его рука собралась обратно в четырехпалую ладонь и облачила пальцы в мягкую розоватую кожу, словно в маленькие вытянутые накопытники.

— Лира... Подходящее имя. Наверное, — Зеуш аккуратно снял с Сильвер очки и положил их на пол. — Я поначалу собирался на своем языке величать тебя "Пушистиком". Уж больно челка с хвостом у тебя пышные, озорные. Но по этому признаку почти любой из местных подошел бы, да и… — пришелец, умолкнув, нырнул пальцами в струящуюся гриву и медленно провел ими к спине, будто расческой. Добавил:

— "Мятой" банально, "Сельдерейкой" — как-то не звучит. Значит, будешь Льиер-рой. Так называется на моем родном языке инструмент, который якобы изображает твоя руна, — уточнил чужак уже вконец умиротворенным тоном, прикрывая единственный глаз, — и которую я один дискорд не вижу. Не должно мозолить слух своим ономатопоэтизмом... Не уверен, что это ваше слово сюда подходит по смыслу. Неважно.

— Мое имя близко к староэквийской словоформе "мелодия", — Лира робко улыбнулась. — Так что такой вариант вполне подходит.

Чужак мерными движениями почесывал загривок довольной Спун, Тиара молча дулась, Меткоискатели ждали продолжения разговора, а Лира решила, что гость из параллельного мира передает эстафету ей. Она тут же задала вопрос — в силу того, что эта деталь в речи прямоходящего паука показалась ей очень странной. Неужели он был настолько чужероден мирозданию Эквуса, что даже Гармония не уделяла ему и ничтожной толики своего внимания?

— Ты не видишь метки? — искоса посмотрела на него единорожка, вспоминая диалог Зеуша с Тиарой. — Что, правда?

Монстр-который-не-такой-уж-монстр, уловив в ее голосе знакомые панические нотки, приоткрыл глаз, не прекращая гладить окончательно разнежившуюся Сильвер.

— Я пугаю тебя, пони, — констатировал он.

— Ну-у-у...

— А вот они не боятся, — кивнул на Меткоискателей чужак, не отрываясь от своего занятия. Скуталу при этих словах нахохлилась с таким гордым видом, словно решила немедленно получить метку гвардейца. — Сказывается эффект обманутых ожиданий. Или потому, что ты приезжая, а жеребята здешних пони из-за близости Вечнодикого обладают прямо-таки цельнометаллической психикой, — усмехнувшись, Зеуш вдруг запрокинул голову назад, натурально убрав ее за спину. – Так и быть... Я тут уже успел поэкспериментировать с девочками.

Единорожка с опаской посмотрела на довольно улыбающихся Меткоискательниц. Слово "эксперимент", ввиду проживания в Понивилле Твайлайт, могло означать все, что угодно, а потому Лира, заранее приготовившись ужасаться, обреченно спросила:

— "Поэкспериментировать" — это в каком смысле?

— В том, что научный метод — наше все. Он позволяет изучить и сам метод… и ваше восприятие тоже. Простейшим опытом было установлено, — приглушенно донеслось со спины чужака, — что прямой бинокулярный взгляд, взгляд хищника выше вас ростом, не пробуждает у пони эволюционных фобий. Для девочек не стало препятствием, когда я наблюдал полноценной двойной оптикой, а не следил краем глаза. Предсказуемо. У вас тоже недурно развито бинокулярное зрение... Итого, — его слова перемежались с ворчанием и красными жилами, которые стремительно прозмеились по загнутой вбок и назад шее, перетянутой связками мускулов, — вы способны воспринимать обычное человеческое лицо и его эмоции. Не так, как мордочку пони, но все же.

Когда Зеуш возвратил голову на положенное ей место, Лира ахнула. Вместо голого черепа на шее сидела голова, покрытая бледно-розово-желтой — не самого распространенного, но далеко не пугающего бесцветно-темно-серого, словно у чейнджлинга, оттенка, — кожей, с довольно резкими по сравнению с пони чертами. Лира подумала, что ей никогда еще не приходилось видеть такой морды среди видов, населявших Эквус. Жесткая черная грива чужака казалась подстриженной коротко, но было заметно, что за ней давненько не ухаживали должным образом. На плоском лице выделялся острый нос с тонкими крыльями и тоже весьма острый, оттянутый вниз подбородок с массивной нижней челюстью. Кошачий глаз был теперь прикрыт тяжелыми веками, а углы слишком выделяющихся на безволосой мордочке губ искривлялись в едва заметной, теперь веселой (так показалось Лире) усмешке.

Это... не было лицо типичного человека, как их себе представляла Лира. Хотя бы потому, что оно не было лишено более-менее привычной гривы, как и маленьких округлых ушей, которые были вполне различимы. Ну, зато оно казалось куда притягательней безликого костяного ужаса, скроенного грубо, словно пошитого каким-то чокнутым хирургом из отдельных клочков плоти. А когда вертикальный зрачок создания вдруг расширился, превращая глаз в привычный пони, пусть и меньше размером, наваждение и вовсе почти потеряло власть над Лирой: паутинка капилляров рассосалась, убравшись куда-то под затененное надбровной дугой веко. Радужку вместо воспаленного алого цвета заполнила тусклая голубизна, будто проявилась колдография — а потом костяная пластина во второй глазнице вдруг раскрылась, отползая в сторону и превращаясь в часть виска. Из недр черепа выдвинулся, на глазах (Лира не была поклонницей каламбуров, просто так получилось) обрастая кожей такой же вполне обычный глаз... Тиара выразила их со Спун общее мнение об увиденном коротко, но метко, наморщив нос:

— Фу.

А Сильвер Спун ничего и не видела — она лежала с закрытыми глазами, полностью отдавшись ощущениям и время от времени довольно вздыхая.

— Сама ты "фу"! По-моему, это круто — так запросто свой облик менять! — возразила Скуталу. — Слушай, можешь кого-нибудь из Вондерболтов показать? — хитро посмотрела она на Зеуша. — Королева чейнджлингов тоже так умела! Спорим, не сможешь?!

— Лучше уж тогда мисс Черили изобразить! — захихикала Эпплблум. — Тогда Зеуш может сказать, что все домашние задания отменяются! Все эт услышат и подтвердят, что она так и сказала! Сможешь?

— Блум, нельзя так! Что Эпплджек с нами сделает, когда узнает, представляешь?! — ахнула Свити Белль, а вот Тиара посмотрела на земнопоньку с толикой интереса — похоже, решила в своей манере, что не так уж пустобокая и безнадежна, раз сходу выдала хитрый и притягательный план.

— Как-нибудь в другой раз, — человек подвигал челюстью, будто проверяя сохранность своих зубов. — Это стандартный облик моей головы — так она выглядела, когда я только попал в ваш мир, — он внимательно посмотрел на Лиру, будто желая вернее запечатлеть ее реакцию. — Лучше?

— Намного, — с облегчением закивала единорожка. — Ты в таком виде, э, нормальный, хотя и совсем не пони.

— Ну, спасибо, наверное, — буркнул себе под нос человек, принявшись почесывать Спун под подбородком.

Даже с "заменой" головы часть понивилльцев разбежалась бы в стороны из-за одного только роста костлявого создания, просто на всякий случай, не зная, добр ли великан и не собирается ли он вредить жителям. Но Лира уже отчетливо понимала, что пришелец не желает ей зла, не представляет угрозы для пони — иначе к чему были все эти церемонии? Чувство юмора у гостя из другого мира было странным, спору нет, но он точно не являлся монстром или тартаровой тварью, у которых нет чувства такта и понятия об элементарной вежливости. Решив окончательно развеять свои опасения (ибо слова про "взгляд хищника" насторожили единорожку), Лира тщательно обдумала свой вопрос. Спросить так в лоб было бы, наверное, обидно, да и лицом Зеуш вроде не был теперь похож на пониеда — никаких доисторических клыков он больше не демонстрировал... Может, изначально его тело тоже было каким-то другим, подобно лицу, а не будто бы взятым у огромного насекомого?

— Эм... Слушайте... — припомнив еще одно по меньшей мере странное выражение чужака, Лира спросила:

— Послушай, а ваш вид что, не млекопитающие? Просто тело у тебя какое-то... Странное. Не пойму, то ли рептилья чешуя, то ли панцирь жучиный, но вот лицо у тебя теперь...

— Изначально я был вполне себе приматом из класса млекопитающих, — отвечал чужак неохотно. — Теперь же — дискорд его разберет. Что-то... промежуточное.

Заметив, как вытянулись мордочки у его слушательниц, Зеуш правильно истолковал их удивление и, подняв бровь, спросил:

— Что? Настолько не похож?

— Да ни единым местом! — воскликнула Лира. — У тебя нет шерсти на лице, крошечные уши, которые, к тому же, к черепу прижаты! Нос так вообще выдается почти как грифоний клюв, и лоб высокий!

— Не-не, какая ж ты обезьяна? – замотала пышной гривой с бантом Эпплблум. – Ты сейчас на пони больше похож мордахой, как по мне! Хотя ушей нормальных тебе, канешн, недостает…

— Стоп… Ты мартышка? - захихикала Скуталу, вытаращившись на своего инопланетного друга. — Что, взаправду?! — пегаска осеклась, когда Свити посмотрела на нее сурово, как могла только настоящая леди, пусть росточком всего в холку с небольшим. — Ой, прости... Я не хотела, честно! Просто это слишком уж глупо звучит…

— Здесь нет никакой... ошибки? — нерешительно, словно пытаясь загладить грубую прямоту подружки, спросила Свити. — Может, ты снова ошибся в слове? Обезьяны ходят вприпрыжку, обычно на четвереньках, а ты... Ну, ты же, когда не прячешься, ходишь прямо? А еще они лазают по деревьям в джунглях, но никак не по потолку!

— Пф-ф, дети... – краем рта улыбнулся Зеуш единорожке, массируя загривок Сильвер Спун, которая даже приоткрыла левый глаз, щурясь и пытаясь сообразить, из-за чего это среди пони поднялся шум. — Если бы не строение ваших ног, я тоже ни за что не причислил пони к родичам моих... — человек задумался добрых секунд на десять, после чего заключил:

— Не совсем верно. Подходящей аналогии для вашего мира нет... Судя по данным из справочников и коллективным знаниям вашей троицы, в языке пони "лошадь" означает эквоподобизированную мышь, — похоже, уточнил он вновь больше для самого себя, чем для Лиры. — Помнится, я задавался вторым сторонним вопросом... Ну, че-рупп (прим. cherub, херувим) в вашей культуре все-таки существует — в виде розового аликорна, которая вместо лука пользуется заклинаниями любвеобильности или вроде того. Ха, — Зеуш издал короткий резкий смешок, будто кашлянул.

— Ты это про принцессу Кейденс? — удивилась Лира, некогда выступавшая в роли подружки самой завидной невесты всея Эквестрии. — А зачем ей лук? Она так-то маг, а не страж, королевской гвардией ее муж заведует...

— Зачем-зачем... – поднял глаза к потолку человек. – Может, конкуренток ввиду их богатого выбора от муженька отгонять. Ну-с, — потянулся чужак, с сочным хрустом перебирая пластинами вдоль позвоночника, — в качестве пощады вашим, маленькие пони, чувствам, могу со всей ответственностью заявить, что с вашими-то приматами у меня точно нет ничего общего. Я лишь использовал слово, которое посчитал наиболее подходящим для описания термина, — последнюю фразу он произнес не так уверенно, поглядывая на своих маленьких помощниц, как бы ожидая, что они кинутся поправлять Зеуша. — Однако на моей планете мы родственники. Пусть наши пути и разошлись очень давно, никогда больше не пересекались… Эволюция – такая вещь, — оторвав руку от гривы Спун, он неопределенно помахал ею в воздухе, перебирая пальцами. – Зачастую создает формы, перед которыми разум и привычные ему рамки пасуют. Если хотите знать, многие из моего вида тоже слышать не желают про наше родство с обезьянами, несмотря на очевидные доказательства. Тешат себя сказками про создателей то с небес, то с далеких звезд, то откуда еще воображения хватит.

Лира поставила бы уши торчком, заслышав о точке преткновения со своей теорией, но ее разум был занят отчаянными попытками вычленить в менторском тоне, подобном тому, каким обожала давить Твайлайт Спаркл, хоть какую-то полезную информацию о людях. Что уж говорить, усидчивость (по крайней мере, в обычной понячьей позе) и способность слушать лектора в консерватории не были ее серьезными сторонами.

— И это притом, что все мы, представители живой природы, в той или иной степени родственники. Бактерия и странствующий альбатрос — неважно, сколь велика разница, где-то очень далеко на эволюционном древе у них найдется общее звено, — продолжал между тем пришелец. В словах его проявилось какое-то новое звучание — увлеченность, словно говоривший оседлал любимую тему и выдавал слушателям то, в чем очень хорошо разбирался. — Прямохождение оказалось выигрышной стратегией, сюда же запишем и увеличение объема мозговой полости… Все это изменило нас, людей, до неузнаваемости, как изменил естественный отбор пополам с магией и ваших предков тоже. Разумеется, я не считаю вас примитивными аналогами из моего мира, несмотря на то, что самоназвание вашей расы по смыслу вплотную приближается к ним. Для меня вы зэ-но - разумная форма иномировой жизни, самый конкурентоспособный и приспособленный вид на вашей планете. И, судя по вашей реакции, я для вас тоже отнюдь не глупая обезьяна, — спокойно закончил пришелец.

Пони, включая Лиру, переглянулись и горячо закивали. Только безумец мог бы предположить подобное – особенно учитывая, что для того, чтобы представить себе ободранную до состояния скелета мартышку, да еще и говорящую, ведущую почти научный диспут… Нужно было обладать каким-то поистине странным складом ума, коим Лира, к ее облегчению, не обладала. Она не хотела, чтобы ей потом снились кошмары. Зеуш кивнул в ответ:

— Ну вот и договорились. А поводу моей очень отдаленной схожести мордочкой с пони… — скосил он глаза на Эпплблум, вновь едва заметно улыбаясь. - Кан-вэрге-нтшне, (прим. convergence, конвергенция) вестимо. У организмов различных рангов в схожих эволюционных условиях закрепляются одинаковые черты… Мы не ищем никого кроме людей, как говорил Лэм, (прим. одна из ключевых идей романа "Солярис" Станислава Лема, посвященному размышлениям, насколько именно НЕХовым может оказаться инопланетный разум) - коротко назвал Зеуш чье-то имя, словно выплевывая мелкую косточку. — Но мне кажется, более верно сказать "мы с высокой вероятностью не найдем никого кроме людей". У вас не руки, но гравитаторы, какие-то чудны̀е в плане отсутствия пигмента шерсть и кожа — но при этом схожий с человеком объем мозга, куда более приближенная к человеческой анатомия мордочки, почти такой же сектор бинокулярного взгляда, измененный для произношения членораздельных звуков ротовой аппарат…

— О-о-о не-е-ет! Свити, ну зачем ты ему с тем справочником дурацким помогала?!

— Я не хотела! Кто ж знал, что в этом его призвание по жизни?

Чужак все продолжал вдохновенно сыпать новоизученными терминами, а жеребята, без слов поняв друг друга, разжились колодой карт из ящика шкафа. Судя по тому, как Скуталу закатила глаза, подобный приступ словоохотливости у нового друга они уже видели, и знали, что это надолго. Эпплблум молча предложила Тиаре партию, и та, вздохнув, нехотя взяла карты, принявшись наравне с Меткоискателями резаться в обычный два-надва – наверное, земнопоньке тоже хотелось скоротать время, пока странные взрослые потеряли к ним всякий интерес. Лира же, в силу озабоченности вопросом, понимала некоторую часть того, о чем говорил Зеуш. Ее теория об искусственном происхождении людей трещала по швам – ну, зато они не были, судя по словам пришельца (но не по его внешнему виду за исключением головы), странной опасной хвостней из глубокого космоса, а вполне себе подверженным теории эволюционной магии… ну, то есть, биологии видом. И чем дальше чужак погружался в свои рассуждения, тем больше Лира убеждалась в истинности этого вывода.

— …это уже не говоря о том, что вы, как и люди, не заняты целый день добыванием пищи, а имеете время на разумную деятельность, — подводя черту, сказал гость из другого мира. – Объем пищеварительного тракта у вас намного скромнее, чем у ваших же коров. Хотя, стоит признать, в том виноваты больше странности обмена веществ, а не диета. Солнце вас подзаряжает, не так ли? – усмехнулся Зеуш. – Магия, магия… Если я верно понял, ваш вид молод именно благодаря ей, и разумная жизнь теперь соответствует этапу сверхконтинента на моей планете. Эволюция проистекала безумными темпами, потому большинство видов и несет в себе зооморфные черты. Будь на моей планете магия, человечество, наверное, представляло бы собой говорящих лемуров с волшебными веточками, — заметив округлившиеся глаза Лиры, которая была впечатлена его знанием Эквуса, человек пожал плечами:

— Большую часть этого я узнал из книг. Из тех, что были для старших классов в вашей школе. Остальное – личные домыслы.

— Ты знаешь и нашу письменность?

— Не углубляясь в нюансы – теперь знаю, — кивнул Зеуш. — Как и говорила Скуталу, я быстро учусь.

— Умгумс, — пробормотала пегаска, сосредоточенно вглядываясь в карты, надеялась отыскать там особо крупную партию, которую можно сбагрить Даймонд Тиаре и Свити Белль.

— На основании опыта разговора с девочками, я смею надеяться, что ты все это время понимала мой диалект.

— Вполне, — хихикнула Лира, уже куда более открыто смотря в лицо человеку.

— Мы можем общаться и через Скуталу, если тебя коробит то, как я фальшивю, — тоже более свободным тоном сказал чужак, вновь сосредотачиваясь на расчесывании гривы Сильвер Спун, которая тихо посапывала у него на коленях. – Она была не против выступать переводчиком на постоянной основе.

— Нет, не стоит! Я прекрасно понимаю тебя, — от воодушевления переступила передними копытцами Лира. Столько вопросов вертелось в ее голове! Она в самом деле разговаривала с представителем иноземной цивилизации, и тот совсем не был против ответить на ее вопросы! — Видишь ли, я не ожидала, что встреча состоится так… сумбурно! У меня просто все заготовленные темы из головы вылетели! И приглашение Свити Белль я всерьез не восприняла, тетрадку оставила дома…

— Ничего! Я бы тоже сочла розыгрышем, наверное, — рассмеялась белая понька, передавая вынужденной напарнице тройку подков.

— Я не понукаю тебя. Соберись с мыслями. Я надеюсь, что ты, в свою очередь, ответишь уже на мои вопросы, — человек снова пожал плечами, но на этот раз более небрежно. Лира не могла понять, как у него этот жест выходит настолько выразительным, учитывая, что один плечевой сустав отсутствовал. Неожиданно ее осенило:

— Погоди-ка… Бонни говорила мне, что у тебя было две руки, когда винтокрыл потерпел крушение! Неужели ты ее лишился в Вечнодиком? Это недружелюбное для неподготовленного пони… эм, человека место, — единорожка с сочувствием посмотрела на Зеуша. – Жаль, что никто не смог тебя предупредить… Наверное, никому бы не хотелось, чтобы его в другом мире так с порога атаковали монстры! Тебе следовало остаться с пони… Ох. Ну кто же знал…

Человек, изогнув шею, с удивлением посмотрел на левую часть своего тела. Затем он, фыркнув, покачал головой:

— А, так ты про это… Все в порядке. Я отпустил ее погулять.

— Кого? — не на шутку удивилась мятная пони. — Руку?! Это что, снова твои шуточки?

— Ты ему верь, — серьезно рекомендовала Эпплблум, глядя на Лиру поверх карт. — В его мире "биолог", видать, означает то же, что и "колдун"!

— Ерунда. Это не колдовство... у него ни рога нет, ни метки, — Даймонд Тиара закусила губу, избегая смотреть в сторону человека, чем выдавала свое недовольство. «Как вообще Спун такому костлявому позволяет к себе прикасаться» — едва слышно пробормотала она, забавно насупившись.

Лира ошалелым взглядом обвела жеребят — которые на новость о том, что у пришельца рука сама куда-то убежала, среагировали совершенно буднично.

— Ты умеешь колдовать? У людей есть магия?! В самом деле? — Лира аж привстала на все четыре от удивления. — Это поэтому ты так быстро обучился нашему языку и сделал себе нормальное лицо?

- Такого рода способности — только у меня и только над самим собой, — отвечал чужак бесстрастно. — Остальные люди творят нечто подобное... Но куда более затратными методами и в более скромных масштабах. При помощи сложных машин мы создаем на базе существующих новые растения с нужными нам характеристиками, подобно земным пони. Или создаем лекарства, лечим врожденные заболевания, — он задумался, припоминая что-то, и добавил:

— Остается надеяться, что перенос такого количества материи и активное применение моих способностей не увеличило риск взрыва вашего солнца, — в голосе человека отчетливо зазвучали нотки иронии. — Всяко больше шансов, нежели война с безрассудством все-таки будет выиграна. (прим. Отсылка одновременно к эпиграфу романа "Сами боги" Азимова и его основным идеям. Мерсер ссылается на него, так как ему кажется похожей концепция параллельной вселенной с другими изотопами и более сильным ядерным взаимодействием)

— А?

Зеуш смерил единорожку отстраненным взглядом, после чего вздохнул:

— Неважно.

— А... А почему только у тебя? — Лира задала вопрос с таким жаром, словно надеялась прорваться через барьер непонимания, который тот время от времени возводил своими таинственными, вероятно имеющими отношение к родному миру человека речами. — Почему у остальных такого нет? Ты что, среди людей что-то вроде аликорна?

— Что? Нет, это уж вряд ли... Потому что наука, — все еще не слишком понятно отвечал Зеуш, но затем, будто поколебавшись, добавил:

— До поры я у себя дома был в плане природных возможностей рядовым человеком. Две руки, две ноги, голова, средние во всех отношениях физические параметры. Рост и то средним дома считается. Но потом — благодаря той же науке, — я изменился. Получил возможность изменять себя по собственному усмотрению и подгонять под поставленную задачу.

Лира не до конца уловила, о чем пришелец вел речь, но, судя по всему, случай Зеуша для его планеты был... нетипичный. Уникальный. Может, тамошние ученые, не способные принять сообщение Твайлайт Спаркл, затеяли какой-то грандиозный эксперимент, дабы, в свою очередь, связаться с Эквестрией? Не иначе, они выбрали кандидата из своих рядов, чтобы сделать это… Лира хлопнула глазами, чувствуя, что еще немного, и ее мозги закипят, так что из ушек потянутся клубы пара.

— Но... если ты можешь быть каким угодно, то почему сейчас ты... — так и не придумав, как описать его состояние и не обидеть инопланетного гостя, Лира тыкнула в его сторону копытцем, - такой?

— Эволюция — это не всегда совершенствование. Иногда, чтобы приспособиться, ты вынужден отступить назад, иначе она выкинет тебя на обочину. Эволюция не терпит неудачников, — почти наставительно сказал Зеуш. – А чтобы открыть новое дело, так или иначе нужен стартовый капитал, — добавил он, и Тиара согласно кивнула. — Я не был готов к реалиям вашего мира. Никто не был бы готов. Так что пришлось внести часть своего тела в технологию, которая позволяет мне существовать, игнорируя вашу несъедобные флору и фауну и перейдя на простейшие химикаты, — конечность Зеуша вновь расщепилась на отдельные кисти. Двупалые ручки шустро замелькали, собирая гриву Сильвер в опрятную косу, словно голем-манипуляторы на конвейере. — Долго и невыгодно по сравнению со стандартными людскими методиками, но возможно. Я мог бы предстать перед вами в облике… близком к человеку — но с текущим уровнем массы это было бы, наверное, еще страшнее. Поверь, человек с истощенными мускулами и полным отсутствием подкожного жира — то еще зрелище. Два дня назад я был таким бледным подобием самого себя. Сегодня же... — человек потрепал Сильвер меж ушек, будя земнопоньку, — я чего-то большего да стою.

«Игнорируя фауну... Опять эти его оговорки», — подумала Лира. Зеуш будто специально дразнил, сеял сомнения в душе единорожки; каждый новый факт, озвученный им, рождал только еще больше вопросов! Решив, что стоило последовать примеру Эпплджек, и прямолинейность здесь станет лучшим из выходов, Лира спросила:

— Вы... — она замялась, но задала вопрос, как Лире казалось, с самым храбрым и решительным видом:

— Скажи честно, ваш вид — хищники?

Жеребята, уже почти окончившие партию, снова навострили ушки. Сильвер, сонно хлопая глазами, зашарила копытцем по полу вокруг ног Зеуша:

— Я что-то... пропустила? Только ведь на минуточку прикрыла глаза...

— Я - другой и не могу отвечать за все человечество, — серьезно глядя на Лиру, заявил чужак, передавая радостно пискнувшей Спун очки. — Лично я способен жить на полезных ископаемых и вашем донельзя странном солнце. Но мой исходник, человек, всеяден.

— А, — с облегчением улыбнулась Лира. — Тогда все в порядке. Это было то, что я надеялась услышать.

— Неужели? — поднял брови инопланетный гость. Не успела Лира, умиротворенная словами человека, задать новый вопрос, как тот добавил:

— Вообще, люди могут жить и без белковой пищи, но плохо и не долго. Мозги перестают работать, атрофируются суставы... Рахит, прочие прелести бедной диеты. Замещение мяса возможно, но все равно недостаточно. У нас нет возможности подпитываться фоновой магией — только тем, что добудем из других высокоэнергетических систем. КПД уровня, допускающего такие фокусы, есть только у меня... Я так полагаю.

Заметив, что жеребята смотрят на него, вытаращив глаза, а Лира хватает ртом воздух, так и не начав говорить — даже Вайнона, казалось, посмотрела на него с укоризной, — человек недоуменно оглядел слушателей:

— Я что-то не то сказал?

— Погоди... вы что, едите своих питомцев?! — ахнула Лира, от удивления шлепаясь крупом обратно на пол. — Ты же говорил, что люди всеядные!

— Питомцев? Да каких, к дискорду… — пробормотал Зеуш, поглаживая по голове заволновавшуюся было Сильвер, успокаивая ее. – Нет, ни в коем случае. Я имею в виду, у нас тоже есть собаки и кошки, прочие компаньоны — они наши друзья и любимцы, и проживают, кому как повезет, счастливую и относительно долгую жизнь. А есть такие, как, например, курица.

Свити Белль, растерянно переводившая взгляд с Лиры на человека и обратно, наконец-то определилась со стороной, которую следовало поддержать — и этот выбор был определенно не в пользу мятной единорожки.

— Пони разводят их ради пуха и яиц, — тихо произнесла она, пытливо глядя человеку в лицо, будто пытаясь сообразить, шутит ли он. — А вы? Неужели взаправду ради мяса?

— Но я-то полагал, раз у вас куры... А, да. Помню, — невпопад отозвался Зеуш.

— Мы всеядные, да, — воскликнула Даймонд Тиара, — но кому мясо в этот перечень стукнет в голову заносить?!

— Я слышал от Скуталу, что некоторые крылатые употребляют в пищу рыбу, те же грифоны...

— То рыба, — покачала головой Лира. — Она ни капельки не разумна, и многие бывшие хищники ее едят. Пегасы тоже, и это совершенно нормально... Мы считаем, что когда-то, когда магия только-только стала наполнять наш мир, поедание мяса было в ходу, но это было так давно, что тому нет никаких свидетельств.

— Вот как? Значит, употребление именно красных клеточных волокон для вас — это даже не средневековая дикость, а что-то джа-разз-ик? (прим. jurrasic, юрский период, т.е. нечто древнее и жестокое) - человек приподнял верхнюю губу, показав ровные белые зубы. – Послушай, Скуталу, — ссадив позевывающую земнопоньку на дощатый пол, он скосил глаза на свою самую верную помощницу и продемонстрировал ей свою скалозубую усмешку:

— Думаешь, я мог бы причинить вам вред? Тебе страшно?

— А чего бояться-то? — удивилась пегаска. — У тебя клыки такие, что и не различишь почти! Я тебя не боюсь! Ты ничего плохого нам не сделал, — бойко отрапортовала жеребушка, и Лира, вполне успокоенная "заменой головы" у человека, в мыслях с ней согласилась: было сложно бояться того, что пони никогда не видели — такой аспект жизни людей скорее казался странным.

— Ну вот, пожалуйста. А тебе, Лира Хартстрингс, на заметку... Люди не первобытные охотники, а вполне развитая цивилизация. У меня дома все, что можно, поставлено на поток, от зубочисток до установок кристаллического горения, — человек тыкнул пальцем куда-то в потолок, словно и впрямь прилетел из космоса. — Это у васпрактически вся живность полуразумная, судя по тому, что мне рассказали. А у нас добились того, что курица — это, считай, ваша рыба. Просто кусок мяса с подверженным апатии нервным узлом — зато вымахивающий за пару-тройку недель до товарного вида. Некоторые люди даже думают, что это заслуга всяких вредных зелий... — человек нехорошо усмехнулся. — Глупцам невдомек, что заложенный генитями метаболизм у этих существ и так работает на пределе — хоть обколись, но еще быстрее… иначе как вашей магией еще быстрее ты не разгонишь. Все это, — исподлобья посмотрел он на Лиру, — сильно отличается от твоих воззрений, пони?

— Ну, если только немножко, — осторожно произнесла Лира. — Просто я не думала, что люди не такие как мы... в плане дружбы практически со всем, что живет на Эквусе.

— Даже если бы я вдруг оказался жутким пониедом, вы для меня несъедобны, абсолютно и бесповоротно, — человек поднялся на ноги и прошагал к столу. — Сейчас я только на вашей земле вашим же солнцем и обхожусь, создав кустарную химическую фабрику.

"Жуткий пониед" задумчиво осматривал дымящую "батарею", а Эпплблум внезапно по-заговорщицки тыкнула локотком мятную пони в бок.

— Брось, Лира! — подмигнула ей кобылка. — Зеуш настоящий человек, какими ты их описывала, он очень хороший!

— Не настолько, как ты думаешь, маленькая, — усмехнулся пришелец.

Девочки на какое-то время затихли, сосредоточившись на партии, что уже близилась к концу — копытца так и цокали об пол. Человек тоже замолчал, созерцая продукт своего магического-которое-не-магия искусства. Лира, поколебавшись, встала и подошла к нему.

— Они тебя совсем не боятся, — тихо произнесла она, глядя через плечо на жеребят. — Хотя и не рассчитывали встретить, наверное...

— Как я говорил, у этой троицы отваги хватило бы на десяток коу-арде лэйн. (прим. cowardly lion, трусливый лев из того же "Волшебника Оз") И я неплохо зарекомендовал себя... прилагал усилия, чтобы не напугать их, в отличие от тебя, — человек, сидевший на корточках, вдруг выставил один палец аж под прямым углом и, сложив остальные, указал себе за спину. — А эти двое... наверное, считают меня кем-то вроде заблудившегося адра-эда. (прим. android. Как ни странно, андроид, искусственный человек) Голема-обслуги, — человек кивком указал на свою сдвоенную кисть, будто клюнул острым носом. — Ты тоже не бойся меня, маленькая пони. Я не представляю опасности для разумных… — вновь человек сделал эту странную паузу, будто в который уже раз обрывая себя на полуслове, — собравшихся в этой комнате. И может, я и отличаюсь от людей, какими ты их себе представляла, уверяю тебя: мои предшественники безо всяких клыков, раскладных рук и когтей занимались, по сути, тем же, чем и я – селекцией… В более распространенном смысле, чем это слово в ходу у земных пони. Закрепляли и конструировали новые свойства органики... Всего и разницы в том, что продукты их таланта требовали от нескольких недель до десятков лет, а у меня — несколько часов.

— Я не боюсь, просто... – единорожка внезапно подумала, что настолько въедливая и основательная личность как Зеуш не могла не узнать до встречи с Лирой про отношение пони к домашним животным. С другой стороны, он и не говорил, что не знает этого…

«Он ждал этого вопроса, — удивилась про себя Лира, — и хотел создать определенное впечатление?» Лира не понимала тонкостей, не чувствовала фальши, но если в этом и состоял план гостя из иного мира, то разыграно было как по нотам. Почти как с Дискордом — он мог казаться галантным, совершать какие-то незначительные на первый взгляд действия, но все, что он с пони делал, в конечном счете вело к раздору и обману. Все эти "Я мог бы" человека, его способность изображать другие лица, как у первосортного чейнджлинга… Лира решила, что если уж быть откровенной, то до конца. Не обозлится же этот отнюдь не глупый разумный за то, что и она не являлась такой уж легкомысленной кобылкой, как некоторые обывательницы Понивилля? Судя по тому, что говорила Свити Белль, кого-то в этом роде человек и искал.

— А ты умеешь манипулировать… э-э, управлять разумными, так ведь? — почти осуждающим тоном спросила Лира, хотя прекрасно понимала, что упрекать в этом чужака не за что. Далеко не все пони в Эквестрии были таковы, как местные жители с их простыми и добродушными нравами… К ее удивлению, чужак и не думал отпираться:

— Еще как умею. На родине я был главой крупного научного проекта, так что были нужны в том числе умения договариваться и добиваться своего, — похлопал он по пластине на груди ладонью. — Но я не люблю это занятие, и уж тем более не люблю этим злоупотреблять. Я всю жизнь был сам по себе. Своим собственным. Так что я не манипулятор, а самый обыкновенный человек… разве что с чересчур выдающейся судьбой. Которая превратила меня в перекресток всех форм и направлений, всех известных и неизвестных человечеству биологических техник. Ха.

— Так ты, выходит, действительно… оборотень? Колдун-метаморф?

— Не в том смысле, что ты сюда вкладываешь. Ты можешь не поверить, Лира, — человек описал глазами круг, так что Лира не смогла удержаться от смешка, — но люди какими только не бывают. Неисчислимое количество убеждений, культур и традиций. У меня дома люди могут быть какими угодно и кем угодно — магия не имеет к этому отношения, и мои способности тоже. Кто-то, сумей он пережить попадание в ваш мир, надеялся бы на дружелюбие аборигенов. Кто-то, подобно мне, обнаружил бы в себе разумную осторожность и для начала провел сбор данных. Кто-то бежал бы в панике прочь, крича про "четвероногую жуть" и воздавая хвалу небесам, что случай уберег от встречи с ними. А кто-то другой втерся бы в доверие к Меткоискателям и при помощи них пронес в настоящую резиденцию принцесс взрывай-машину, которая, возможно, смогла бы вывести их из игры. И много еще всяких вероятностей…

— Что, правда? Столько разных вариантов? – удивилась Лира. – Я думала, максимум ты откажешься встречаться с пони, и принцессам придется тебя в другом месте искать…

— У нас говорят, что сколько людей, столько и мнений. Похоже, мы все-таки куда большие индивидуалисты, чем вы.

— Возможно… — согласилась Лира, и тут же порядком испугалась:

— Ты это всерьез про девочек?! Зачем вам могло понадобиться на принцесс нападать?! Ты тоже такое мог бы устроить? Ты… — заметив усмешку на лице человека, Лира выдохнула с облегчением:

— Ты снова шутишь, да? Никакого плана по нападению на принцесс при помощи Меткоискателей ведь не существует?

— Мы выиграли! – крикнула Свити Белль, протягивая копытце для пожатия своим оппоненткам – и напарнице. Тиара, впрочем, победу восприняла как должное, копытце не дала и, задрав носик, просто отошла вместе с Сильвер к стене.

— Требуем реванша! – в голос возмущенно заявили Эпплблум и Скуталу. Свити Белль несколькими общими фразами убедила их, что ее союз с Тиарой был лишь временным, и они запросто могут 3 на 3 сыграть против кого-нибудь еще. Жеребята, захихикав и обнявшись, подскочили к вновь поднявшемуся в полный рост Зеушу – а тот впервые взглянул на них с выражением лица, напоминающим более искреннюю, привычную пони улыбку.

— Естественно, такого плана не существует, — пробормотал человек. – Эта троица мне куда симпатичнее в виде невинных милашек, нежели слепых орудий моей воли.

— Что? Что? А мы тут при чем? – завертели головками Меткоискательницы. – А вы про что с Лирой говорили? А как орудие может быть слепым?

Человек в самом деле улыбался, но его глаза оставались абсолютно серьезными. Лира, неуверенно хихикнув, все-таки не удержалась и рассмеялась в ответ:

— Кажется, теперь я понимаю, почему ты играешь словами, как кантерлотские умники. Потому что ты у себя был одним из таких! Ты бы у нас пришелся ко двору принцесс, ой как пришелся.

— Вот уж обойдусь, — неуютно передернул плечами чужак, мигом поджав губы. — Я не спесив, маленькая пони. И не подумай, что мой вид в плане замашек целиком таков, как я. У нас есть не только малопонятные возвышенные концепты и научные теории, но и доброе, простое, в точности вами осознаваемое. Дружба, например.

— Твайлайт Спаркл интересовалась дружбой с год назад! – немедленно вставилась Скуталу. — Даже письма Ее Светлости посылала!

— Точно! Ей наверняка будет интересно, как дружат в другом мире! – вторила ей Свити Белль. – Только она сейчас уехала, всех подруг-хранительниц с собой прихватила, и мою сестру тоже!

— А нам тож интересно! – встала на задние ножки Эпплбум, передними упираясь человеку в бедро. — Можешь рассказать? Ну пожалуйста!

— Как и везде. Наверное, — пожал плечами человек, усаживаясь обратно на пол, сгибая свои странные ноги и складываясь почти вдвое. — Устраивают совместные посиделки, вместе куда-то ходят, помогают друг другу, находят общие интересы, просто общаются, удерживают друзей от всяких непродуманных глупостей… Последнее, к сожалению, не всегда.Мерсер сокрушается, что Дана решила поддержать брата в его антиправительственных настроениях, которые закончились расстрелом на Пенн, а не уговорила его не делать глупостей.

— О-о-о, так не все люди такие расчетливые и хоронящиеся по темным углам подозреваки? – хихикнула Лира. – Ну, тогда… Позволишь быть одним из твоих первых друзей в Эквестрии?

Человек посмотрел на нее с искренним удивлением.

— Одним из первых? Ты-то понятно, но… Считаешь, и другие пони странному, не похожему на них двуногому могут довериться?

— Разумеется! — уверенно кивнула единорожка. — Из другого мира кто же не захочет другом обзавестись? У вас наверняка столько всего интересного, необычного! И Эквестрия много нового может тебе предложить! Ты, наверное, это уже и сам понял, ведь правда?

Ставшее вдруг разом непроницаемым лицо Зеуша было повернуто в сторону входной двери. Лира подумала, что будь он пони, иномирец бы сейчас настороженно поводил ушами. Подняла голову, заметив его интерес к пространству снаружи домика, и Вайнона, но тут Зеуш, наконец, отмер. Устало прикрыв глаза, человек тихо заговорил:

— В новом мире — новые друзья, а? У меня нет времени на это. Я покажу тебе кое-что, маленькая пони, — он повысил голос, обращаясь к жеребятам:

— Скуталу, бумагу и пару карандашей! Думаю, небольшая тренировка памяти не повредит.

— Сейча-а-ас! — пегасочка устремилась к шкафам и принялась со всем энтузиазмом там рыться. Наконец, Скуталу добыла чистый лист бумаги и заказанные письменные принадлежности, выбрав из всего ассортимента самые крупные и длинные. Когда она принесла их Зеушу, тот ухватил по одному карандашу в каждую лапку, и под любопытствующими взглядами пони начал творить.

Лира с удивлением и восторгом следила за тем, как на бумаге сквозь вихрь мелькающих конечностей стало проступать нечто, похожее на черно-белую колдографию. На переднем плане там было двое, само собой разумеется, людей, и в левом единорожка без труда признала своего нового знакомого: схожесть их лиц была очевидна. Человек, одетый в темное не то пальто, не то пиджак — по покрою людей было судить сложно, — обнимал, положив руку на плечи, меньшее создание справа от него — в простом платье с открытым верхом. Зеуш выглядел здесь расслабленным, глядел на колдографа покровительственно-веселым взглядом. Человеческая кобылка — вне всякого сомнения, это была она, — тоже улыбалась и держала себя очень непринужденно. Черты кобылки... женщины на первый взгляд были такими же "безликими" и с точки зрения пони странными, если не считать скул, но, присмотревшись внимательнее, Лира подумала, что очертания ее губ говорили о чувственности. Взгляд небольших, но глубоких темных глаз притягивал внимание, а в короткой, чуть более светлой чем у ее компаньона гриве было что-то импозантное.

— Так ведь эт ты! — подивилась Эпплблум, копытцем указывая на нарисованную массивную фигуру. — А кто рядом с тобой? У тебя там была подружка? — хихикнула земнопонька, лукаво глядя на человека.

— Моя сестра, Дэ-наа, - с отчетливо прорезавшейся в голосе ностальгией ответил тот. — Примерно так мы, люди, выглядим в повседневной жизни. Как я и говорил, форма моего настоящего — лишь залог выживания в вашем мире. Дэ-наа же была... является моим лучшим другом.

Лира окончательно расслабилась: изображенная на листе пара представлялась уже чем-то максимально схожим с людьми, какими их видела единорожка… Если не считать наличия гривы и ушей, конечно же. Похоже, Лире просто попался какой-то слишком уж чудаковатый и странный в плане способностей экземпляр, ибо на рисованной-то колдографии фигуры казались плотными, вытянутыми вверх, целиком покрытыми, судя по внешнему виду, крепкими мышцами и гладкой кожей. Лиру немного смутило, что не только брат с сестрой, но и размытые фигурки других людей были от головы до пят укутаны в одежду, притом убранство здания на заднем фоне отнюдь не намекало на какой-то торжественный прием. Скорее, оно смахивало на один из торговых центров Мэйнхэттена, где было много похожих ярусов и витрин. Мятная пони хотела было уточнить, является ли поголовное ношение одежды данью какой-то традиции, но человек внезапно продолжил:

— По правде говоря, единственным настоящим другом, который у меня когда-либо был, и которому я мог безоговорочно доверять, — он коротко усмехнулся. – Поэтому я обязан вернуться к ней… и как можно скорее.

Лира посмотрела на человека с недоверием:

— У тебя был всего один друг?

— Это гру-у-устно, — посмотрела на гостя из другого мира Свити Белль своими большими жалостливыми глазами. — Тебе, наверное, было очень грустно у себя там жить одному.

— Я не мог пожаловаться. Для людей, подобных мне, это нормально, Свити, поверь, — покривив губы, все-таки улыбнулся ей человек. Лира с теплом подумала, что за недолгое время пребывания в Эквестрии маленькая единорожка, похоже, успела стать его любимицей. — У меня было несколько знакомых, хороших людей, с которыми можно переброситься парой слов и поделиться мнениями. Но такой… гм, нейтралитет... быстро рушится в случае серьезных испытаний, под ударами которых настоящая дружба устоит. Мне нравилось думать, что чем реже встречается вещь в твоей жизни, тем большую она приобретает ценность.

— Дружба — не та вещь, которой полезна единоличность, — покачала головой Лира. — Она помогает пони каждый день и в самые тяжелые времена, но жить с одним-единственным другом ничуть не лучше, чем без друзей вовсе. Это может перерасти в манию.

— Ты права, — наклонил голову пришелец. — Но кто сказал, что это что-то плохое?

— Ты можешь стать зависим от него — друг будет тем, в чем ты нуждаешься каждый день, а это уже ущемление его свободного выбора...

— Впрочем, все это слова, — махнул рукой человек, отворачиваясь. — Это не важно.

Подруга по-прежнему где-то скачущей Бон-Бон увидела, как на мгновение сузились его зрачки, а лицо приобрело отсутствующее выражение.

— Почему это дружба не важна? — спросила Лира, немножко обиженная тем, что человек так запросто проигнорировал ее пылкую речь.

— Не в дружбе дело, — лязгнул челюстями Зеуш. — Когда я оставлял свой мир, моя сестра была подвергнута опасности. Я должен вернуться к ней как можно скорее. Я обязан ее защитить.

— Ой, — прижали копытца к губам Свити и Эпплблум. — Что-то серьезное?

— Если так, то нужно спешить! Нужно прямо сейчас поговорить с Твайлайт... — серьезно посмотрела на человека Скуталу, но потом вспомнила, что ответственная за эксперимент отбыла на север. — Э, ну, с принцессой Селестией то есть, как мы предлагали! И Луной!

— Твоя семья в опасности? Если это не очередная дурацкая шутка, то тебе, конечно же, следует обратиться к Их Высочествам… — Лира постаралась скрыть разочарование и грусть в своем голосе. Если все было настолько серьезно, то, разумеется, человеку нужно было вернуться в родной мир. Единорожка повеселела, решив, что раз однажды ему удалось прийти в Эквестрию, то такая башковитая личность как Зеуш непременно отыщет способ сюда вернуться, что бы там ни говорила Твайлайт!

«Он вряд ли оставил бы сестру, если ей грозила опасность», — внезапно подумала Лира. Но почему тогда Зеуш все-таки оказался перенесен на Эквус? Неужто его отправили в гости к пони против его воли? Или вообще все это — череда совпадений, стечение обстоятельств, что Твайлайт попался именно он? Пока единорожка ломала голову над этой загадкой, подошедшая на пару со Спун Даймонд Тиара бесцеремонно притянула к себе лист с рисунком-колдографией и принялась его изучать. Под конец даже принюхалась, а потом деловито спросила:

— Ты же говорил, что не умеешь рисовать?

— Я и не умею, — был ей ответ.

— А это тогда что, если не групповой портрет карандашом?! — возмутилась земнопонька, решившая, что над ней снова в нехитрой манере Зеуша решили посмеяться.

— Это — старая фотография из моего дома, — отмел ее претензии человек. — Воспроизвел ее оттиск из памяти, ассоциировав движение карандашом таким же средством маскировки, какими являются мои подкожные ткани. Колдоаппаратом, насколько понимаю, и то надо уметь владеть, все эти выдержки и освещение учитывать. А в этом, — он ловким движением забрал у Тиары лист, так что пальцы со щелчком сомкнулись у нее почти под носом, — нет ни грамма искусства. И моя рука, выдавая эту "картину", занималась не творчеством, а представляла собой такой же гаечный ключ, как и колдоаппарат, только полностью автоматический... самообучающийся даже.

— Вкопытную сделанная колдография... — пробормотала Даймонд Тиара, переглядываясь со Спун. — Мы могли бы заработать на такой новинке.

— Инструмент! — напомнила о себе Свити Белль. — "Инструмент" ты, наверное, хотел сказать, а не "гаечный ключ"! Так более обобщенно.

— Не интересует, Тиара, — спокойно ответил Зеуш розовой пони, которая уже предлагала ему выручку разделить "семьдесят пять на тридцать". Причем, как нетрудно догадаться, маленькая предпринимательница собиралась забрать большую часть выручки себе "на правах распространителя и представителя инопланетных диковинок в Эквестрии"!

— Вы снова спасли меня от конфуза, миледи Белль, — человек коротко наклонил голову, обращаясь теперь уже к Свити, — и еще немного приблизили меня к пониманию вашего мира. Благодарю вас.

— Всегда пожалуйста! – радостно возвестила единорожка, немного смутившись оттого, что ее величают "миледи". — Мне самой интересно! Благодаря разговору с тобой мы узна̀ем, какие особенности у твоего общества, и какие метки можно оттуда получить!

— Осторожнее. Как-нибудь переборщите, и полу̀чите метку искателей меток, — заметил пришелец. Следующее слово он произнес на родном языке, прокряхтев его, словно пес хрипло гавкнул:

— Не знаю, как ваш магический мир среагирует на подобную ри-кьершхн… (прим. recursion, рекурсия) Никаких шуток, Лира, — обратился он уже к мятной пони. — С кем-кем, а с принцессами я поговорить всегда успею. Сперва хотелось бы окончить разговор с тобой. И раз уж мы решили самые, не побоюсь этого слова, странные с твоей точки зрения вопросы бытия мной, выяснили, что я не так уж отличаюсь от вас в других аспектах… — человек смотрел на Лиру своими внимательными маленькими глазами, по которым было не так уж просто догадаться, о чем он думает. — Раз уж мы друг друга хорошо понимаем, предлагаю тебе, Лира Хартстрингс, начать наши отношения с чистого листа — как будто не было угроз растерзать, ужасов поедания мяса полуразумных и прочей чепухи. С чего там у вас, пони, начинается знакомство – с представления друг другу?

— Но вы уже, кажись, друг другу представлены? – удивилась Эпплблум.

— Не совсем, — словно извиняясь, ответил ей человек. — На самом деле меня зовут А-лэгз-анде Мер-шэр. Я подумал, что это слишком сложно для вас, и взял обозначение короче. Но раз уж наше знакомство обрастает подробностями... – заметив озадаченность на мордочках Меткоискательниц, человек добавил:

- Зе-ушс - тоже мое имя, но это больше… обозначение. Кличка.

- А-лэгз-а… А-лэгз… Алекс, — смягчила услышанное Лира, прислушиваясь к звучанию, как к переливам струн. — И что означает это имя на твоем языке?

Казалось, человек смутился. Он озадаченно взъерошил свою короткую гриву:

— Хочешь сказать, у вас имена по-прежнему имеют значение?

— А что, у вас разве не так? — удивилась единорожка.

— В мое время имена уже не значат что-то большее, нежели людей, которые их носят. Для нас имя, помимо внешности – возможность быть отличным от толпы.

— Но все-таки... а что раньше твое имя обозначало? – полюбопытствовала Лира. Жеребята не отставали, вовсю навострив уши.

— Защитник… Защитник живущих и торговец пряностью. А кличка в первородном смысле означала "светлое небо".

Сочетание казалось непривычным, будто его составляли не прислушиваясь к Гармонии, из двух произвольно взятых кусков. Мерсер – имя основательное, кого-то, кто выполняет какое-то большое дело, берет в руки сразу многое. Александр, судя по контрасту, звучало с намеком на дворянское звание. Прислушавшись к звучанию еще раз и прогнав его через свой опыт, Лира спросила:

— Эм… Я могу звать тебя Ксандром?

Человек посмотрел на нее так, будто первый раз единорожку видел. После чего, погрузившись в размышления, затарахтел как вычислительный шкаф:

— Хрм-м-м…

— Эм, Ксандр? – помахала копытцем Лира. — Ты еще здесь?

— Не обращай внимания, — хихикнула Свити Белль. — Если он задумывается и начинает пыхтеть как сестренка Пинки Пай, значит, ближайшую пару минут до него не достучаться.

— Эт которая из ее сестер? – спросила Эпплблум.

— Пинки не уточняла!

— А если он говорит "это очень просто", из сказанного дальше ты не поймешь ни единого слова, скорее всего, — рассмеялась Скуталу и подошла к столу, привлеченная громким треском, донесшимся из недр батареи. — Кажется, он с Твайлайт едет в одном вагоне!

Лира, наконец, поняла, что именно человек решил немедленно обдумать. Жителю мира, лишенного магии, ему наверняка показалось странным, что единорожка без знания инопланетного языка так запросто составила уменьшительную, более правильную для пони форму его имени!

— Я не лингвист, — объяснила Лира, надеясь этим вывести человека из состояния почти что медитации, — но я хорошо чувствую подобные вещи. "Ксандр" звучало бы правильно, гармонично… на наш манер музыкально, если угодно. Можешь называть это врожденной интуицией, одной из сторон моего таланта. Но многие просто говорят...

— …магия, — наконец резюмировал пришелец. — Я не должен так удивляться, учитывая, как сюда попал… Ну, спасибо хоть не "Сэнди", — проворчал человек и в ответ на недоумевающие взгляды девочек пояснил:

— На самом деле, вы можете называть меня как угодно. Но "Алекс" принесло бы мне наибольшее удовлетворение. "Доктор Мерсер" — это уже для коллег...

— О, ладно. Если не ошибаюсь, у вас такого проявления устремлений людей при помощи магии нет? Как и самой магии?

— Твоя правда. Но нам это никогда не мешало.

Человек довольно охотно давал ответы на вопросы единорожки, держался пусть и не столь дружелюбно, как привыкли пони, но открыто — если не считать таинственности некоторой части его изречений. Так что следующий вопрос Лира задала, не ожидая получить в ответ что-то шокирующее, полагая, что иномирянин уже не будет в состоянии ее удивить:

— Так как ты попал к нам? Я имею в виду, что ты сделал, раз Твайлайт достался именно ты? – уточнила единорожка. — Это как-то связано с тем, что твоя сестра в опасности, или тем, что ты другой? Я поначалу решила, что тебя другие люди выбрали для отправки в Эквестрию, но теперь уже не знаю, что и думать…

Алекс наградил Лиру своим фирменным оценивающим взглядом, однако в следующий момент резко повернул голову к столу:

— Скуталу! – не сердито, но очень близко к этому произнес он. — Что я тебе говорил о моих реактивах?

Пегаска, до этого стоявшая на столе и пытавшаяся заглянуть сверху в батарею, отскочила прочь, застрекотав крыльями. Проворчала, заведя копыце на передней ножке за другое и потупившись:

— Они могут стать нестабильны…

— И это значит?..

— То, что они могут взорваться, как очень большой фейерверк, — хихикнула пегасочка. – Брось, Алекс! Я быстрая, в случае чего отскочу!

— Высвободить энергию — это в лучшем случае! Я сам еще не до конца разобрался, как все эти системы работают, — строго посмотрел на нее человек. — Содержимое вообще может среагировать на тепло и броситься на тебя, сочтя потребителем энергии! А мне вовсе не улыбается смотреть вашим родителям в глаза и объяснять, отчего их дочери недосчитались пары конечностей или химические ожоги на полмордочки получили. Так, — он указал пальцем на дверь, обводя жеребят взглядом, — шли бы вы, кобылки, на улицу. В мяч вон идите поиграйте, пока погода хорошая. А я тут с Лирой на серьезные темы поговорю.

— Ну Сэнди-и-и… У нас тут почти всегда погода хорошая! Что мы там, на улице, не видели? А с тобой интересно-о-о… – пегаска приняла истинно невинный вид, но человек мотнул головой:

— На мне это не сработает, Скутс. Я не ваша учительница. Не упрямьтесь, идите!

— Ладно... – вздохнула Эпплблум, направляясь к выходу. — Вечно вы, взрослые, за закрытыми дверями секретничаете... Вайнона, гулять!

— Ну что, Скуталу, доигралась? – обиженно пропищала Свити Белль, трогательный взгляд которой на этот раз не произвел на Алекса ни малейшего впечатления.

— Да ладно тебе! – фыркнула пегасочка, отбиваясь от кружащей вокруг них Вайноны, довольной, что посиделки в штабе наконец-то закончились. — Он ж парень, подуется минут десять да и перестанет… Девчонки, пойдемте разомнемся, что ли!

— Идите, пони, — выпроводил их Алекс, включая Тиару и Спун, на которых он посмотрел особенно выразительно. — Только помните — без взаимных обид. Я узнаю, — он постучал пальцем по своему виску.

— А как же я? – попробовала было возмутиться розовая земнопонька. — Когда уже меня расчесывать будут?!

— У меня тут вообще операция на открытом сердце скоро начнется, — проворчал Алекс, вытесняя Даймонд Тиару за дверь своей массивной фигурой, просто нависая над ней. — Давайте, цвета жизни, незачем вам на такое смотреть.

— Чего? Как жизнь может быть цветной? — удивилась напоследок Тиара, но человек уже закрыл за ней дверь, а потом и занавесками окна притенил.

Стоило Лире остаться с человеком наедине, как того словно подменили. Немногая "человеческая"веселость с лица Алекса пропала начисто, будто пыль, которую смахнули влажной тряпочкой; глубоко посаженные глаза смотрели на Лиру хмуро и без особого расположения.

— Так, а теперь поговорим серьезно, — безжизненным тоном произнес он. — Ты не жеребенок, и тебя можно посвятить в детали более существенные и менее... лицеприятные. Хотя, тут как подумать... — резкая усмешка прочертила лицо человека, обращая довольно приятное лицо в какую-то злую маску. — Послушать истории о их похождениях, так выдержка у ваших детенышей прямо-таки железная. Школа жизни у Вечнодикого, не иначе... Впрочем, я это уже говорил.

— Детей, — поправила Лира, озадаченно глядя на своего собеседника. Что же послужило причиной столь резкого перепада настроения? — Детей, если обобщенно, или жеребят, если отсылаться к виду. Детеныши — это больше к полуразумным...

— Да плевать, — отмахнулся человек. — Ты спрашиваешь, почему именно я попал к вам Эквестрию, а не кто-то другой? Это долгая история, — в голосе Алекса прорезались нотки всамделишной злости, и Лира боязливо прижала ушки. — Я потерял память, но и обрел невероятное могущество. Я противостоял зловещей правительственной организации, которая заставила меня заварить весь этот тартаров котел, бился со свирепыми чудовищами, претерпевал ужасные травмы, — взгляд человека затуманился, а голос дрогнул, словно разумом он оставался во времени, куда ему возвращаться отнюдь не хотелось. — Вспоминал прежнего себя, собирал по кусочкам. Не единожды раненый, но ни разу не побеждённый я прошел все испытания судьбы, не считаясь с утратами. На этой войне я потерял свои ноги и чуть было не потерял сестру, — человек с ненавистью посмотрел на упругие костяные ходули со шпорой, которые в самом деле мало походили на стопу хоть кого-то из живых существ. — В последнем отчаянном рывке я настиг людей, которых считал ответственными за всю эту боль и безумие. Они уже собрали все, что им было нужно, и хотели уничтожить целый город, лишь бы мир не узнал о их преступлениях... Я помешал им, уведя мощнейшую взрывай-машину из города в океан. И вот я здесь.

— Ох. Я... Мне...

Ошарашенная, Лира поначалу не знала, что и сказать. Наконец, она подошла к Алексу и, привстав на задние копытца, обняла его за узкий бронированный пояс, выражая сочувствие и личное переживание:

— Мне очень-очень жаль, что тебе пришлось пережить такое, — с грустью заключила она, прижимаясь щекой к тому, что у человека должно было изображать живот, и переживая о том, что пришелец, наверное, доспехом не чувствует шерстки Лиры и тепла ее тела, не может ощутить ее поддержку. — Надеюсь, твои дела налад... — внезапно до Лиры дошло, что одна из деталей этой ужасной истории как-то не сходится с тем, что она знала. Единорожка разжала объятья, с недоверием глядя на вновь бесстрастную физиономию человека:

— Минуточку! — воскликнула пони. — Но когда тебя видела Бон-Бон... Она ничего не говорила, что твои ноги не на месте! Наоборот, говорила, что ты весь из себя плечистый и длинноногий здоровяк! Глупая Бон, думала, что вместе с когтями меня это напугает… В общем, ничего этого, — Лира обвела копытцем телосложение человека, включая ноги-ходули, — не было!

Алекс молчал, угрюмо взирая на единорожку. И вдруг он... улыбнулся, а затем рассмеялся коротко — словно большой старый ворон закаркал.

— Вы, млекопитающие, такие сентиментальные… — человек снисходительно потрепал Лиру по голове, а она, введенная в прострацию своим открытием, даже не заметила, что до нее в самом деле рукой дотронулись. — Я уж думал, в вашем мире все наивные прямо как дети, и я тут совсем потеряю свою квалификацию. Но, видимо, я в очередной раз приятно ошибаюсь.

— Какую еще квалификацию? У вас, людей, что... — пробормотала единорожка, все еще не веря, что эта душераздирающая история, поданная с абсолютно серьезным лицом, являлась целиком и полностью шуткой, — весь юмор основан на насилии и потере конечностей?

— Да. Нет. Наверное? — поднял брови человек. — Разумеется, нет, Пушистик. Такой уж у меня склад ума.

Он снова был умеренно-дружелюбен — как будто и не было на лице Алекса минутой назад холодной отчужденности и скорби по сотрясаемому войной человеческому миру. Либо он помимо ученой степени имел диплом театрального училища, либо... Может, это он имел в виду, когда говорил, что люди могут быть "какими угодно" в плане культур, убеждений и психологии? И вся разница между Алексом и прочими людьми заключалась в том, что он был дополнительно "улучшен" трансфигурацией еще и своего тела? Как бы то ни было, Лира надулась, с укоризной глядя на мужчину:

— Ну зачем ты меня опять обманываешь?

— Состоявшийся, в полной мере владеющий своей жизнью и судьбой человек не станет лгать по пустякам, — покачал головой Алекс. — Я открыто дал тебе знать о неправде, а потому я лишь пошутил, — он подошел к окну и выглянул наружу, осматривая окрестности яблоневого сада меж занавесок. Потом вздохнул:

— Иногда вся жизнь оборачивается одной неудачной затянувшейся шуткой. Например, ответом на вопрос, кто кого создал. (прим. Отсылка к фанону "Поединка разумов" — там Мерсер во время событий оригинальной игры упомянул, что есть ирония в том, как он считал, будто создал "Черный свет", а оказалось, что "Свет" создал его. Несмотря на это, разобравшись в ментальных технологиях вируса, ближе ко второй части идентифицирует себя как "прежнего себя", человека по имени Алекс Мерсер, просто на улучшенном носителе.)

— Ну, дела... А я уж тут себе навоображала, — рассмеялась Лира, решив не обращать внимание на очередное чудно̀е изречение Мерсера. — Значит, все что ты говорил было шуткой?

На лице человека оставалась мина ленивой усмешки — но притом Лире показалось, что в глазах его промелькнуло нечто, что можно было трактовать как сожаление.

— Бывает так, что хороший розыгрыш основан на толике правды. (прим. Лулзы в том, что "шутка" Мерсера целиком правдива, если не считать "пейн-я-ног-не-чувствую" деталь. А если считать, что в фаноне «Поединка» у него как-то откусили нижнюю половину тела, то и подавно.)

— Угх, опять ты плетешь словесное кружево! — помотала головой единорожка. — И почему вам, умникам, просто не положено говорить прямо?

— Не в последнюю очередь потому, что опасаюсь сценария "Мучений пришельца"… (прим. Мерсер коряво переводит название расскааза "Смертные муки пришельца" Гарри Гаррисона о том, как беспощаден бывает научный метод, и почему миссионеров следует отстреливать на расстоянии) Была у нас одна такая фантазия, но довольно показательная, — отозвался человек, подходя назад к столу и осторожно прислоняясь к стене рядом. — Начну рассказывать все подряд – испорчу вас. У тебя одно начальное впечатление оказало… определенное влияние.

— Неправда! — твердо отвечала Лира. — Ты, может, и странный... Очень. Но вроде хороший! Девочки вряд ли стали бы тебе доверять, будь ты неприятным типом или способным как-то пони испортить, вроде Дискорда.

— Да неужели?

— Так, дай-ка мне собраться с мыслями... — подняла копытце Лира, закрывая глаза, но тут же вновь уставилась на человека:

— Погоди, так на вашей планете и правда плохо живется? Эти "зловещие организации" что, обычным людям житья не дают?

— А что такое, по-твоему, хорошая жизнь? – почти философски вопросил Алекс, пожимая плечами. – У нас вот жизнь — это своего рода игра… У вас карточные игры с элементом случайности вообще есть? — он махнул рукой, вспоминая, что совсем недавно в штабе Меткоискателей находилось большее число пони. — Ну да, девочки же только что играли в какое-то маловразумительное с моей точки зрения перекидывание. Не знаю как у вас, Лира, — хрустнул суставами чужак, поглядывая на батарею и щурясь, — а у нас качество жизни зависит не только от того, какие карты тебе выпадут, но и как ты их разыгрываешь. У меня, к примеру, в очень посредственных стартовых условиях получилось благодаря усердию и таланту сорвать приз.

— "Сорвать банк", если ты про крупный выигрыш. У нас лотереи проводят в Лас-Пегасусе, вообще говоря...

— Лас-Пегасус, да? Запомню, — человек в приветственном жесте поднял ладонь. – Словом, у меня получилась отличная по меркам любого человека жизнь. Только под самый конец… вылетел из игры. Впрочем, и выбора особо у меня не было... Как вы там говорите, щавель кислицы не слаще? — натолкнувшись на непонимающий взгляд Лиры, мужчина возвел глаза к потолку и тихо фыркнул:

— Пусть тебя это не беспокоит, маленькая пони, нормально мы живем. Раньше, как и у вас, было хуже. Потом пришли в действие наши "принцессы", сдерживающие факторы, и стали предпочтительны дипломатия, торговля и прочие ужимки этого толка. Как я и говорил, пожаловаться до недавнего времени я не мог, — человек завел одну ногу за другую, выбивая пальцами руки по стене нехитрый ритм. — У нас много стран и много разных народов, хотя все они ходят на двух ногах и способны друг с другом скрещиваться, отличаясь разве что оттенком кожи, разрезом глаз да рядом других генитиевых признаков. Множество мировоззрений... Есть у нас свои "королевства грифонов", которые имели славное прошлое, но без четкой позиции заблудились и не знают, что им теперь делать. Имеются и владения, о которых рядовому обывателю известно только то, что они существуют, однако правителям приходится с ними считаться... — наверное, удивление на мордочке Лиры проступило слишком уж отчетливо даже для иномирянина с его совершенно иной культурой, поскольку тот вопрошающе дернул подбородком:

— Недоумеваешь, откуда я все это узнал? Моя обновленная память — даже больше, чем колдографическая. Помимо справочников, что мне натаскала Свити Белль, в вашей школе мне попался еще и учебник по истории... потом уже, когда выучил язык, по памяти ознакомился с его содержимым.

— А что было до вашей, ну… "Эпохи Гармонии"? — чувствуя, что она об этом еще пожалеет, спросила Лира.

— Жуткий беспорядок, — пожал плечами человек, — даже хуже вашего. Войны, эпидемии, предрассудки, рабство и чудовищная неграмотность населения, — Алекс потер пальцами глаза и переносицу — так человек изображал не то отчаяние, не то усталость, а может и то и другое. — Хотя и в темные времена было много такого, что не позволит отнести те декады на свалку истории. Великие географические открытия и изобретения, ставшие основой для цивилизации в ее современном виде, почитаемые нами ученые и поэты, уникальные памятники архитектуры...

— Ну, если уж теперь вы цивилизованны на манер пони... — единорожка вспомнила, что винтокрылую машину чужака принцесса Луна открыто причисляла к военным. — Только не говори мне, что вы по-прежнему с таким размахом воюете.

— Конфликты случаются, хоть теперь они и редкость, — неохотно возразил Мерсер. — Мне показалось, или ты спросила не потому, что тебя обеспокоила сама возможность войны в нашем мире?

— Нет, дело не в этом. Совсем не в этом... У нас тоже случались конфликты, даже после воцарения Их Высочеств… пусть сторонам и удавалось чаще всего прийти к соглашению, — осторожно ответила Лира. — Мне просто показалось... Если уж это была твоя машина, на которой ты в Эквестрию влетел, то ты мог являться солдатом. И ты не хочешь иметь дел с принцессами, ведешь себя скорее как представитель другого государства, чем сам по себе... Понятия не имею, как можно быть одновременно ученым и солдатом, но такое у меня впечатление, — хихикнула Лира. — Вот. И вообще, ты ведь сам говорил, что с кем-то там у себя бился! Это была часть шутки или как?

Мерсер исподлобья посмотрел на нее, и единорожка подумала, что внезапно возникшая в голове догадка вполне соотносится с тем, что Алекс называл себя "универсалом, нахватавшимся по верхам".

— Смышленая маленькая пони, — пробормотал человек. — Думаешь, я солдат, который не хотел быть живым оружием? Или я был напуган, так что бежал от исполнения своего долга в другой мир?

Мятная единорожка помотала головой:

— Ну нет. Ты, может, и осторожничаешь будь здоров, но не похож на труса!

— Ну еще бы я стал на него похож, — усмехнулся Алекс. — На самом деле я работал над проектом, который в перспективе должен был покончить со всеми войнами, будущими и настоящими. Установить на планете новый порядок...

— Ого! Так ты все-таки должен был сыграть ту роль, какая у нас досталась сестрам-аликорнам? — поинтересовалась Лира, ухватив за хвост уже мелькавшую ранее мысль.

— Что? — поднял одну бровь Алекс. — Нет... Не думаю, что эта аналогия здесь уместна, — со смешком не согласился он. — Новый мир наступил... Для одного только меня. Мой прежний уклад жизни был растерт в пыль, мое государство объявило меня персоной нан грэ-нтно и устроило за мной охоту... Если бы я остался у себя дома, мне, наверное, только и пришлось бы делать, что ото всех прятаться.

— В самом деле? — подивилась Лира. Она не могла представить, чтобы королевские сестры стали кого-то так злостно преследовать — пусть даже волшебника из числа придворных магов, который сотворил бы заклинание, относящееся к запретным секциям. А подумать, чтобы пони был лишен общества других и всю жизнь был изгоем... — Жестоко с тобой обошлись.

— Зато сделали меня сильным. Способным на такое, что у людей занимает в тысячи раз больше времени и ресурсов, — лицо человека оставалось спокойным, но Лира каким-то седьмым чувством ощущала, что внутри он буквально кипит от злости. – Теперь я намного превосхожу обычных людей. Стал быстрее и немыслимо живучим, стал еще умнее. Я выживаю в ваших реалиях, которые другого человека убили бы менее чем за пять минут, — он показал на исполосованную связками мускулов, уходящих прямо под кожу лица, шею с длинной трахеей.

— Стоп... Нет-нет, кха, серьезно, погоди, — натурально задохнулась от удивления единорожка, выпучив на Мерсера свои золотистые глаза. — Так это что, другие люди в Эквестрию никогда не смогут попасть? Они тут... — с испугом посмотрела на своего нового знакомого Лира, — ...умрут?

— Ну почему же "никогда не смогут"? — буркнул Алекс. — Люди и на дно океана спускались, и в космос летали, и на нашу Луну высаживались, где условия, мягко говоря, тоже не курорт. По ней пешую экскурсию даже устраивали… пусть время пребывания там и было ограничено.

— Вы летали на Луну?! Прямо как пегасы, или ты опять слово напутал?

— А, долгая история, в которой намешано всего подряд… от дипломатии до мнимой связи с проектом "Карнавал", — пробормотал Мерсер. — Если вкратце — по-настоящему астрономические суммы денег, куча сложных механизмов, бесчисленные галлоны сожженного топлива и защитные костюмы, сохраняющие нашу атмосферу и причитающиеся условия. Мне такой не нужен... — постучал костяшками пальцев Алекс по испещренной неровностями пластине в своем боку. — Этой вашей Твайлайт Спаркл повезло, что неподготовленным попался именно я. Не сомневаюсь в том, что рогатая умница чего-то да стоит, но она могла просто не успеть разобраться, какого рода вмешательство нужно пришельцу для сохранения жизни.

Мерсер изогнул шею, горбясь, опуская голову почти до уровня Лиры и выжидающе глядя на нее, а единорожка подумала, что люди в массивных защитных костюмах, прибывающие на сложных машинах в Эквестрию — это, конечно, было интересно, но все же совсем не то... В смысле, Алекс тоже "не тем" был, но он хотя бы мог руки держать вне массивных накопытников! Напалечников, то есть. «Ладно, — решилась мятная пони, вконец набираясь храбрости. — Будем работать с тем, что есть!»

— Я знаю, ты уже устал от моих вопросов, — деликатно произнесла она, — и мне немного неловко об этом просить, но... можно я посмотрю твою руку? — Лира смущенно хихикнула, но твердо продолжала смотреть человеку в глаза. — В смысле, дотронусь до нее? Я пойму, если у вас есть на это какие-то запреты, и тебе не захочется...

Строгое, почти непроницаемое лицо с великолепными скулами, казалось, теперь смотрело на Лиру с определенной долей спеси.

— Кто из моих сородичей выдал бы что-то похожее на "если тебе не захочется, я пойму" — и я заподозрил бы его в попытке манипуляции начального уровня.

— В смысле? — удивилась Лира. — Погоди, я вовсе не соби...

— ...но что-то мне подсказывает, что в твоем случае то была обычная вежливость, — не дал ей договорить Мерсер. — Касательно твоей просьбы, по моему разумению и привычкам, непарнокопытные вообще не предназначены для того, чтобы трогать... гладить прямоходящих. Мы не в сов-йэт рашза. (прим. in soviet russia — классическая забугорная шутка, мол, в Советской России все с точностью наоборот) Впрочем, ладно, — после недолгого размышления заключил Алекс, присаживаясь на корточки и вытягивая вперед руку. — Если обещаешь в полной мере ответить на интересующие меня вопросы, так и быть. Значит, "руку" посмотреть… У меня с недавних пор образовался целый набор конечностей всевозможного назначения, однако есть у меня почему-то уверенность, что тебе конкретный вариант нужен.

— Что ты имеешь в виду? – спросила единорожка, подходя поближе.

Рука Алекса снова изменилась. Она и до этого выглядела не так уж плохо — совсем не как те узловатые жуткие крючья, но теперь Лира увидела, как откуда-то из сустава выдвигается, переливаясь краснотой, пятый палец, противопоставленный остальным четырем. Человек перевернул кисть ладонью вверх, и Лире удалось разглядеть, как на коже появляются крошечные линии-морщинки в том месте, где ладони до̀лжно было сжиматься. На округлых кончиках пальцев можно было увидеть с трудом различимые волны, спиралевидные узоры… ногти были совсем небольшими, такого же розоватого цвета с узкой светлой каемкой. Пони робко посмотрела на Мерсера:

— Можно?

Тот издал какой-то неопределенный звук, видимо, означавший согласие. Лира, дотронувшись до руки копытцем, с опаской посмотрела человеку в лицо на случай, если это причинит ему дискомфорт – разумеется, тот даже не поморщился. Рука оказалась такой, как Лира судила по внешнему виду, гладкой и довольно нежной… Если только не смотреть "глубже". Кожа, безволосая, но покрытая едва заметным пушком на внешней стороне ладони, была мягка, податлива, легко смещалась, если потянуть ее в сторону гравикинезом. Все равно что обычная кожа пони, которую на большей части тела скрывал мех. Но если нажать сильнее, можно было почувствовать жесткие мускулы, обвивающие косточки — будто под эпидермисом, дермой и подкожным жиром находился металлический каркас. Сухожилия на костяшках и вовсе были натянуты, словно рояльные струны! Чужак охотно позволил Лире сгибать-разгибать его пальцы, но стоило ей попробовать наклонить кисть в суставе, как единорожка натолкнулась на какое-то непреодолимое сопротивление. Взглянув в невозмутимое лицо Мерсера, пони насупилась и нажала сильнее, воздействуя уже вдобавок телекинезом, но рука не поддалась и на миллиметр.

— Елки зеленые! – охнула единорожка, отдуваясь. – Да тебя с места не сдвинешь!

— Естественно. Я и сейчас тяжелее человека моей комплекции в полтора раза. Вас — во все три с половиной, — проворчал Алекс. — Мускулы, думаю, могут работать не хуже ваших усиленных магией тяжеловесов. Плюс, телекинез действует на меня лишь в малой степени.

Лире… понравилась рука. Ее заинтересовала даже не сложная конструкция, на первый взгляд хрупкая, облаченная для сохранности в мягкий футляр из кожи, но нечто другое, что одновременно завораживало и отталкивало единорожку. Наверное, ей показалась удивительной сама идея того, что нежные и тонко действующие пальцы, будто от природы предназначенные, чтобы гладить и расчесывать шерстку пони, могли в любой момент уступить место острейшим когтям, выскочившим откуда-то из безобидной на вид плоти. Скованная мощь, скрытая угроза – однако она ни разу не была применена против пони, тех же стражников, которые, по слухам, вовсе ушибами да помятыми ребрами отделались, словно подрались в баре. Решив, что на этот раз довольно, и своим вниманием она может опостылеть гостю из иного мира, Лира выпустила кисть из магического поля. Ей не хотелось показаться назойливой или чудачкой. Или и то, и другое.

— Занятно, — подвела итог Лира, весело улыбаясь. – У нас в Эквестрии расу с именно таким строением конечностей ты не найдешь.

— Ясно, — пробормотал Алекс. — Между прочим, хорошо, что ты напомнила. Я тут этой самой рукой девочек по голове гладил и за гриву их трепал... Это в вашей культуре значит что-то помимо одобрения и выражения дружбы? – вернув себе руку, пришелец задумчиво посмотрел на нее, убирая "большой" палец в сустав и придавая кисти симметричный вид. – Учитывая то, что ты никак не среагировала на мои действия со Спун, это может быть довольно… распространенная практика. Я ведь прав?

— Э-э… Ну… да? — согласилась Лира, не способная взять в толк, к чему клонит Мерсер.

— Замечательно. Раз ты так готовилась к встрече со мной, вот и первый вопрос к тебе, маленькая пони, — выпрямился чужак, заведя руку за спину и внимательно рассматривая Лиру. — Расскажи мне о границах допустимого в плане тактильного контакта. Инструкцию о ваших правилах общественного поведения найти если не проблематично, то придется перерыть местную библиотеку — а я туда пока доступа не имею… Я могу гладить вас только по голове? Аликорнам при встрече нельзя смотреть в глаза или какие-то другие тонкости?

— Да в общем-то, никаких особых запретов нет. Для нас, пони, тактильный контакт общепринят и важен… У нас принято постукивать копытцами друг об друга при встрече, поклоны… Ну, этим всякие щеголи в Кантерлоте занимаются. Просто постарайся быть вежливым с Их Высочествами, и… — начала было единорожка, но тут ее осенило. – О. О, точно!

«Парень-то хитер – самостоятельно взял с места в карьер, а я об этом на радостях и забыла, — немного смутившись, подумала мятная пони. — Так, Лира спокойно… не надо его стесняться. Ты уже не юная глупышка, только окончившая музыкальную школу, а первая из пони... ну, взрослых пони, что могут ему об этом рассказать и предупредить всяческие неприятности. Будь обходительна, бесстрастна и непоколебима. Да, так и будет».

— Как я и говорила, мы любим совместные посиделки и дружеские обнимашки, — хихикнула Лира, справившись с секундной заминкой. – Если ты друг, то пони не будет возражать, если ты ее погладишь, в том числе по спине. Я так точно не буду…

— Ли-ра! – пощелкал пальцами человек, нахмурившись. – Не отвлекайся, пожалуйста. Факты. Мне нужны факты, а не личные переживания!

— Да, извини! – опомнилась единорожка. – Сказать-то больше и нечего – со спиной все в порядке, с головой тоже. Пегасы еще очень любят нежиться, ухаживая за грудным пушком друг друга. Живот… Ну, если пони тебя хорошим другом считает, думаю, она позволит и живот почесать, — хихикнула Лира, но тут же вернула тону серьезность, стараясь прогнать тронувшие кончики ушей краску:

— Низ живота не стоит трогать… Думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь. Уши… Ну, это как бы личное, нарочно гладить и хватать не стоит, но если случайно попадут под трепку гривы, то ничего страшного, да и за ними мы почесушки тоже любим. И да, самое важное! – Лира, переведя дух, внимательно посмотрела на человека, желая видеть его реакцию. – Не стоит задевать межкрыловое пространство… То есть, летательные мышцы у пегасов и рог — у единорогов, естественно.

Чужак смотрел на нее, не моргая. После чего коротко скрежетнул:

— Причина?

— Это весьма личное место, — постепенно переходя на что-то близкое к шепоту, отвечала Лира, вздрагивая ушками. – Как и крылья в целом у пегасов. Там достаточно нервных окончаний, чтобы… Ну, ты знаешь. То есть ты, конечно, не знаешь, но понимаешь меня, правда? – Алекс молчал, странно глядя на нее, и Лира заторопилась, как бы стараясь выдать информацию единым куском и больше к ней не возвращаться:

— Ну и рог — весьма тонкий магический инструмент, потому считается личным пространством. Ты не сможешь так просто, эм… вывести единорога из равновесия, просто случайно задев его в челке, но лучше избегай такого, хорошо?

Ни единый мускул не дрогнул на лице человека, но глаза он скосил на дверь так медленно, словно опасался там призрака увидеть. Единорожка окончательно смутилась:

— Только не говори, что ты у Скуталу или Свити Белль… ох, — осеклась Лира и заговорила еще более смущенно:

— Я тебя не осуждаю, если что... Ты же из другого мира, так что некоторые конфузы были неизбежны, думаю, — единорожка кивнула чужаку с пониманием. — Ну и Скути еще маленькая, она в таком ключе в принципе думать не способна. Ты, главное, такого не повторяй больше!

— Ничего не было, — голосом человека, казалось, можно было бетонировать стены, настолько безэмоционально-монолитно он звучал. — Я был осторожен. Полагал, что такого рода недопонимание... может произойти, и подражал лишь увиденному среди пони. Это было бы... неприятно. Я должен еще что-то знать?

— О, ну тогда тем более все в порядке, — с облегчением выдохнула Лира, радостная оттого, что они быстро проскочили щекотливую тему. — Надеюсь, что ты не обиделся на мои подозрения. И… м-м… надеюсь также, что тебе хоть сколь-нибудь знаком придворный этикет и основы дипломатии. Наши правительницы очень добрые и хорошие, но они все-таки не убежденные профессора... Принцесса Луна, если будешь ее так словесным потоком давить, скорее всего не выдержит и кантерлотским гласом тебя перекроет. Понимаешь, она в Эквестрии нового образца относительно недавно, и...

— Этикет у меня найдется, — перебил ее Алекс с таким деловитым видом, будто в самом деле собирался копаться меж собственных извилин на предмет его наличия. Затем он сфокусировал глаза на роге Лиры:

— "Тонкий магический инструмент", — прищурился Мерсер. — Уязвимая точка?

— В том числе, — кивнула Хартстрингс. — Рог довольно сложно повредить из-за его магической структуры, но если каким-то невероятным образом удастся это сделать, травма будет очень тяжелой, практически неизлечимой, — Лира зябко поежилась, встопорщив шерстку холки. — Да и просто удар по рогу, в котором закручено заклинание — такое себе удовольствие.

— Это было предсказуемо. Тем не менее, спасибо за обоснование моих подозрений, — усмехнулся человек, вновь "оживая" лицом и начиная демонстрировать что-то помимо тихого ужаса. – "Скуталу в таком ключе не способна думать". Судя по звучанию твоей речи, подразумевалась физическая невозможность, а не жеребячья психология и в силу возраста отсутствие полового воспитания. Поясни.

— Полового? А при чем тут мытье полов-то? — недоуменно хлопнула глазами Лира, но тут же сообразила, в чем заключалась неточность речи чужака. – А, стоп, так ты это про…

«Вот ведь жеребец! Опять на эту тему сворачивает, — хихикнув про себя, подумала Лира. — Хотя, учитывая, каким тоном он это говорит... Наверное, опять его суть высоколобого взыграла? Да, наверняка».

— У нас такое видение… восприятие, в смысле, — щечки Лиры немного порозовели, но она продолжила твердо — пришелец должен был узнать подобные вещи, чтобы не считать пони за каких-то "неправильных" иномирян. Ну, то есть Лира подозревала, что конкретно его вид, эти люди, были более замкнуты и обладали более развернутым понятием личного пространства, подобно тем же букам-земноводным Великой пустыни — раз уж дома они все поголовно ходили в одежде. Не все же подряд в мире Алекса на аристократию походить пытались? Человек смотрел на нее выжидающе, и Лира, помедлив, раскрыла свою мысль:

— У жеребят еще не сформирован до конца гормональный фон, не активна причитающаяся система рецепторов. У взрослых же пони... Мы, как бы... не замечаем такие вещи до тех пор, пока нет соответствующих запахов... феромонов... — единорожка залилась краской больше прежнего, — стимуляции, вкуса, соответствующей, в конце концов, обстановки и нагнетания мыслей в этом направлении. Мы просто не воспринимаем такие вещи как что-то, что может вызвать, э-э... возбуждение. Поэтому никого не беспокоит, что все ходят без одежды. Это не социальная форма воспитания, но, как ты сказал, более физический уровень. И если ты погладишь случайного пегаса на улице меж крыльев, для него это будет какой угодно жест, но не... — Лира против воли пискнула, прижав слегка краснеющие ушки и уставившись куда-то в сторону, — эротический!

Человек пожевал губами, неразборчиво что-то проговаривая себе под нос.

— Слепое пятно... Что же, я догадывался, что раз вы млекопитающие, то не... — он щелкнул пальцами, выбирая одно из специальных и редко встречающихся в повседневной речи конструкций, что были изучены благодаря справочникам, — асексуальны, а соответствующие органы не для декора предназначены. Так значит, погладить пегаса по летательным мышцам — все равно что человека погладить по любой другой эрогенной зоне, скрытой одеждой? Эффекта, с большой вероятностью, не вызовет, но будет воспринято как оч-чень некрасивый жест... Занятно, — Алекс мерно зашагал по комнате, в раздумьях приложив пальцы к подбородку. — Возможно, я не так уж ошибся, когда обмозговал ваше желание повиноваться — неважно, откуда оно взялось...

Лира была смущена до крайности, но старалась больше не подавать виду. И как только человек ухитрялся говорить настолько бесстрастно, будто они и не что-то личное обсуждали, а за чашечкой чая непритязательно беседовали о расписании погоды? Между тем Алекс, повернув на второй круг, вдруг остановился и посмотрел на Лиру:

— А я уж думал, у вас есть какая-то ширма для глаз, скрывающая магия...

— Какая-какая магия? — заинтересовалась Лира.

— Ну, скрывающая, — Мерсер приложил ладонь к своему правому глазу. — Подумал, что раз вы все ходите без одежды, то интимные части тела могут быть приглушены, как у вас на боках занимают место знаки отличия. Но раз вы для меня все пустобокие, то...

— Не-а, иллюзии непопулярны... их легко развеять, в отличие от магии чейнджлингов легко распознать, но притом еще и сложно воспроизвести, — помотала головой Лира, но затем вскинула брови:

— А-а! Кажется, я поняла твой ход мыслей…

— Ну да. Пони, те же девочки или, не приведи судьба, принцессы собственной персоной думают, что все в порядке, и я с ними пристойно беседую, а на деле я имею возможность их бесстыдно разглядывать. Нечестно по отношению к собеседнику, не думаешь? — человек упер руку в бронированный бок, спокойно глядя на Лиру. — Не то что бы мне не было наплевать на вашу наготу, но тянет от такой концепции... виже-низ-мэз, (прим. visionism, то же, что и вуайеризм) что ли? Невольное, но все-таки неуважение к окружающим…

Мятная пони пытливо глядела человеку в лицо, а тот, кажется, уже сказал все, что собирался. Когда Алекс, в свою очередь, окинул Лиру недоумевающим взглядом, единорожка сдалась:

— Ла-а-адушки... Я такого, честно говоря, не ожидала от… такого пришельца, как ты. Твой образ мышления довольно... — Лира хотела сказать "раскрепощен", но затем ухватилась за более подходящее и, как ей показалось, нейтральное слово, - адаптивен для существа из другого мира. Ну, то есть я хотела сказать… как по мне, твоя реакция на наши порядки странна для того, кто дома каждодневно закрывает каждую пядь своего тела одеждой.

Мерсер в явно ироническом жесте приподнял бровь — не как Эпплджек, которая таким образом демонстрировала глубочайший скепсис к твоему умению выдавать желаемое за действительное.

— Адаптивность? — в голосе человека слышались язвительные нотки. — Если ты имеешь в виду мою способность приспосабливаться, то адаптивность здесь не при чем. Во-первых, разбираться в подобных вещах составляет часть моей работы. А во-вторых, мне почти двадцать шесть циклов... ваших. И без малого тридцать моих. Не четырнадцать, — хмыкнув, поднял глаза к потолку Мерсер, — чтобы при описании подобных вещей отводить взгляд и отчаянно краснеть. А мне так вообще в свое время пришлось взрослеть... быстро. Хоть и не в плане этих самых отношений.

Лира хотела было обидеться, ибо в ее-то видении такая бесстрастность не была нормой, требовала для эмоциональных от природы пони значительного приложения мысленных усилий. Но, по здравому размышлению, Лира решила, что человек не хотел ее обидеть, ибо все еще не привык к реалиям Эквестрии. В глазах единорожки мелькнули золотистые искорки озорства:

— Ну и замечательно! — рассмеялась Лира, игриво вильнув хвостом. — Раз уж ты такой непрошибаемый, думаю, не будешь возражать, чтобы погладить меня? — пони сделала большие глаза, глядя на разом нахмурившегося Алекса. — Пожа-а-алуйста? Можешь и по спине тоже!

Секунду-другую Лире, затаившей дыхание, казалось, что человек ей откажет или в своей манере опять какую-то ужасную шутку сыграет, но Алекс вдруг опустился на одно колено, упираясь суставным элементом доспеха в пол.

— Млекопитающие... — проворчал двуногий, поджимая губы и вообще будто бы стараясь казаться недовольным — но сердитости в его голосе не чувствовалось. Когда Лира подошла к человеку, доверчиво ткнувшись носом в подставленную ладонь, тот погладил ее по щеке — и выражение лица Мерсера неуловимо изменилось в лучшую сторону.

— Тебе ведь самому нравится наша шерстка, скажи? — хихикнула Лира, когда человек поднял кисть выше и потрепал ее по голове.

— Хм-м-м, — Алекс прикрыл глаза, прямо как тогда, во время расчесывания гривы Сильвер Спун. Лицо его мало-помалу приобретало расслабленное выражение. — Я буду все отрицать, маленькая пони. Какие ваши доказательства?

— Ну, ты вроде был не против, когда Спун... О-о-о, — Лира довольно вытянула шею, когда ладонь спустилась вниз, пробегая вдоль позвоночника, гоня волну по светло-зеленой шерстке.

— Это был риторический вопрос.

Лира счастливо выдохнула. Ощущения не были лучше тех, что дарили Лотос и Алоэ, признанные мастерицы гравикинеза, которые содержали понивилльский спа — они просто были другими. Экзотическими, если угодно – но не менее чудесными, чем она себе представляла. Не искусное обжатие и массаж невидимыми полями, но гладкие, упругие и живые плоть и кровь, источающие приятное тепло. Неуютные мысли о том, что эти ловкие пальцы могли бы сломать шею единорожки, просто сжавшись на ней, вконец улетучились, оставив едва заметную перчинку близкой опасности, которая только больше погружала в состояние неги, нежели пугала. Лира бы, наверное, сутки могла простоять под одной лишь рукой человека, а то и трое — но когда Алекс, до приятных мурашек почесав ее загривок, в очередной раз спустился пальцами к лопаткам, сзади раздался скрип двери и неуверенный голос:

— Скут, а десять минут уже точно прошли?

— Точно... Ой! Вы тут заняты?

Меткоискатели выстроились у дверного косяка пирамидкой, заглядывая внутрь, перешептываясь и хихикая. Даймонд Тиара со своей неразлучной подругой корчила рожицу чуть позади. Скуталу посмотрела на розовую земнопоньку, поиграв бровями:

— Завидуешь, Тиара?

— Больно надо! – пренебрежительно покачала та копытцем. — Он еще сам должен заслужить право коснуться моей изысканной шубки!

Мерсер тем временем, оторвав руку от Лиры, скользящими шагами приблизился к двери, пугающе плавно двигаясь над полом.

— Дети, что я вам говорил? – укоризненно произнес он, легонько отталкивая жеребят в лоб ладонью и прикрывая за ними дверь, сдвигая щеколду. — Раз так — это жилище перестает быть нейтральной территорией и переходит в мое безраздельное владение на десять... – посмотрев на вдруг прекратившую дымить батарею, Алекс повысил голос:

— …на ближайшие четыре минуты!

— Что? Как это? – послышался снаружи возмущенный голос Скуталу. — Это же наш штаб!

— Он домик у нас отобрал! – вторила ей Эпплблум.

— Да бросьте, это же на пару минут всего!

— А вдруг ему там в голову стукнет салют устроить?

— Не говори ерунды! – хихикнула приглушенно Свити Белль. — Люди едят всякую химию, а не фейерверки.

— А если батарея бабахнет?

— Ну, ты же больше к ней не лезешь, — послышался насмешливый голосок Тиары. – Значит, не должна...

— Ты на что это намекаешь?!

Послышался топоток по лестнице, и голоса жеребят поутихли — а Лира все пребывала в блаженной отрешенности. Ее несбыточные грезы о мире людей, пусть и чересчур экстравагантным образом, но в самом деле сбылись — что не могло не греть душу пони. Единорожка осоловелым взглядом проследила за Алексом, который, пробормотав что-то про "выдержку температуры", навис над столом. Окончания какого синтеза бы он ни дожидался, алхимия человека сделала свою работу: батарея теперь издавала едва слышимое гудение, а бледно-розовый цвет прожилок исчез, оставив лишь ровное алое мерцание огоньков с проблеском оранжевого.

— Лира, отвернись, — наказал ей Мерсер, счищая с поверхности цилиндра паутину жил. Батарея оказалась металлической с какими-то разноцветными потеками, и единорожка решила, что Ксандр, видимо, использовал в качестве контейнера обыкновенную длинную банку из-под краски, проделав в ней несколько отверстий. Вот чудак человек! — После этого мы окончим наш разговор… на свежем воздухе.

— А почесу-у-ушки?

— Если ты этого желаешь, — скосил на нее свои взыскательные глаза Алекс.

— Желаю ли я?! – рассмеялась Лира, послушно отворачиваясь к стене.

— Для твоего же блага, не подглядывай и следи, чтобы эта пятерка разом не ломанулась в дверь. Замки у вас, конечно, так себе…

Естественно, стоило Лире заслышать ворчание и грубый лязг доспеха, как ее стало терзать любопытство – что же пришелец собирается такое делать? Может, просто закинет банку за спину, подключив ее этим не то щупальцем, не то артерией к своей кровеносной системе? Или, судя по шуму, который издавала его броня, Алекс собирается снять свой доспех, который помогал ему выживать в Эквестрии? Искушение узнать, что же такое люди прячут под одеждой (пусть Мерсер, по его словам, теперь выглядел совершенно иначе, нежели был дома), было слишком велико. Когда в воздухе разлился едва слышимый запах серы, Лира медленно, прижав ушки, повернула голову. Человек стоял, разведя в стороны свои широкие плечи…

…а его грудная клетка была раскрыта. Лира никогда не видела ничего подобного – пластины доспеха разошлись в стороны, ребра топорщились, словно перья в хвосте чудовищной птицы. В провале влажно блестело, ритмично пульсируя, сердце и плетение каких-то внутренних органов. Меха̀ легкого оставались неподвижными – лишь мимолетная дрожь пробегала по нему. Перетекали какие-то связки, сочились по краям страшной раны капли белесой жидкости… Алекс поднял «батарею», и из верха высунулись три таких же щупальца, какие раньше соединяли ее с грудной клеткой Мерсера. "Осьминог" устремился из банки в самые недра плоти, присоединяясь к одному дискорду известным диафрагмам и сосудам. Алекс вставил батарею справа от собственного легкого, как-то хитро, с металлическим шумом повернул ее, фиксируя на месте – после чего развороченная верхняя часть его торса закрылась именно что как клетка, смыкая решетку ребер и пластины брони, опуская сверху дугу солнечного сплетения. Человек глубоко вдохнул, поднимая голову и с ворчанием напрягая тонкие связки мускулов на единственной руке. Голубые глаза его полыхнули знакомыми алыми огоньками, и застывшей в ужасе Лире на мгновение показалось, что сам ее новый знакомый стал как-то внушительнее, больше, крепче.

— Да-а-а... – пророкотал мужчина. — Так-то лучше. Я снова чувствую себя человеком... Теперь я готов, — он обернулся всем корпусом к единорожке. Смотрел Алекс на свою новую знакомую со все той же долей снисходительности. Не было сомнений: он ждал, что Хартстрингс поддастся-таки искушению и подсмотрит за ним, оттого и не выпроводил ее прочь вместе с жеребятами. – Лира? Лира, с тобой все в порядке?

Пони, так любившая немногочисленную эквестрийскую фантастику, но оказавшаяся не очень-то готова встречать ее вживую, не ответила – она тихо ушла в спасительный обморок. Пожалуй, на сегодня впечатлений с Лиры Хартстрингс было достаточно...

Глава 1-10: Тьма сгущается

— …дождь, что ли, собирается?

Алекс Мерсер удивленно моргнул, когда на нос ему упала капля воды, просочившаяся откуда-то из кроны яблони. Он сидел на веранде, свесив когтистые огрызки ног вниз, наблюдал за играющими детьми ксено, которые гоняли мяч с собакой, и гладил донельзя счастливую Лиру Хартстрингс. Пони оживленно рассказывала запрошенную Мерсером информацию, между тем как Алекс отвечал ей односложными фразами, направляя мысли единорожки в нужное русло. Вот и сейчас Лира приоткрыла один глаз и подняла голову, которую с удобством расположила на своих копытцах, а их, в свою очередь, на коленях у Мерсера.

— Да нет, — зевнула мятная пони, взглядом проследив за накрапывающим облаком, что ползло на север. — Всего лишь заблудшая тучка. От Вечнодикого, как обычно. Если вдруг над городом задержится, ее пегасы прогонят...

— Хрм, — Алекс умолк, затем продолжил, словно стряхнув задумчивость вместе с разбившейся о нос каплей:

— Привычка. У нас, если с неба вдруг начинает капать дождь... Значит, будет дождь.

— Интересная закономерность, — прыснула Лира, опуская голову и вновь подставляя шею под бродящую туда-сюда по ее спинке руку. — И что, совсем ничего нельзя сделать? Как же вы тогда боретесь с погодными аномалиями?

— Считай, никак, — усмехнулся мужчина. — Мы, йан-кээ, (прим. yankee, англ. янки, прозвище жителей США, восходящее еще к временам войны за Независимость и всему этому движу с английскими колониями) народ суровый. Если наш дом разрушает торнадо — мы просто получаем… ну, выплату за него. А затем строим такой же дом на том же самом месте. Существуют технологии распыления химикатов, которые заставляют обычные дождевые тучи рассеиваться, но они недешевы и применяются редко, в основном для торжественных мероприятий... У меня на родине так вообще с дождями почти никогда нет проблем.

— Кажется, теперь я понимаю, почему ты не хотел с нами на контакт идти, — потянулась Лира. — Я бы сказала, абсолютно правильно и закономерно то, что ты не хотел. Могу только представить, как я была бы дезориентирована... шокирована даже, окажись в вашем мире, где такая привычная вещь, как смена времен года, происходит сама по себе. Брр! Да у вас там вся планета, наверное, один большой Вечнодикий лес...

— В целом, так и есть. Разве что всевозможных мью-тэнз, (прим. mutants, англ. мутанты) из ряда вон выходящих, и агрессивных зарослей ты у нас не найдешь... Тропические леса не в счет. Опять же, наши звери неразумны и сторонятся человека, как избегают они встречи вообще со всем, что в их жизни раньше не появлялось.

— Ну, ты разумен, но в этом плане не отличался от ваших зверей, когда попал в Эквестрию.

— Что поделаешь? Это в социальной среде, которую построили люди, я мог быть уверен в собственной безопасности... Риск минимален, если ты знаешь, как избежать неприятностей. Большинство из моего племени ни о чем подобном даже не думают, не то что сталкиваются... Максимум покачают головой, когда увидят в выпуске новостей.

— Я рада услышать такое, — серьезно кивнула Лира. — Похоже, вам и впрямь недурно живется даже без магии! И да, "увидят"? Это как так?

«Ну да, живется у нас и впрямь недурно, но только в самых развитых странах и, как правило, за счет других», — усмехнулся про себя Алекс, вслух объясняя "знатоку человеков", почему сводку новостей на Земле можно увидеть, а не только прослушать по радио или вычитать в газете. Интересно, единорожка пыталась сама себя успокоить, или просто резюмировала исходя из той "правдивой лжи", которую Алекс ей старательно все это время скармливал? Всего-то и нужно, что обходить щекотливые темы, не поднимая со дна всякую мерзость, но и не отрицая ее, упорно не называть вещи своими именами... «Думал, оболочкой из меня вышел неплохой Гривус, а вот требухой оказался старый маразматик Кеноби. Ха».

— В общем, людей я знаю очень хорошо, и знаю, чего от них можно ожидать. А вот с вами... Э-эх, — Алекс запрокинул голову, лениво наблюдая за яблоневой листвой на ветру. — Скажем так, вы, пони, хоть и внушали своим видом и поведением доверие, но своей магией перепугали меня почти что до икоты.

— Ну, значит мы квиты! — улыбнулась Лира. — И ты решил начать с кого-то одного, кого можешь хорошенько изучить, прежде чем идти знакомиться со всеми пони? На его примере нас изучить.

— Обычно так оно и бывает, хм?

— Первыми, разумеется, были девочки, — зажмурилась Лира, когда Мерсер стал почесывать ее за ухом. — Не думаю, что хоть где-то существует мир, в котором дети не являются невинными... А как же я? — словно обидевшись, в шутку надула щеки единорожка. — Ты ведь выбрал меня только на основании рекомендации Свити? Исходя из того, чем я увлекаюсь...

Мерсер перебирал в пальцах белую прядь ее гривы возле уха, большим пальцем ведя по короткой зеленоватой шерстке, чувствуя, как кожа под ней покрывается благодарными мурашками. Если это и была предсмертная агония его газообразного состояния, то являлась она исключительно правдоподобной... и расслабляющей. Вызванные Грин образы и фрагменты ее памяти, от которых обычный человек враз бы поседел, и восемнадцать дней ужасов манхэттенского карантина могли идти лесом, когда Алекс Мерсер гладил поньку.

— Ты очень странный любитель фантастики, если ставить в пример таковых из моего мира, — отозвался Алекс. — Но признаю: в сравнении с рядовыми гражданами Понивилля, которые при виде меня бросились бы докладывать гвардейцам, ты не казалась безнадежным вариантом. И, видимо, я не прогадал. Ты оказалась умной... ну, и просто хорошей пони. С таким разумным можно работать.

— О, как же я польщена-а-а... — с трудом подавила зевок Лира, устраивая свою ушастую (и по совместительству рогатую) голову поудобней, будто специально открывая изящную шейку с изгибом нижней челюсти для почесывания.

Солнце уже перевалило за полдень, и момент встречи с диархией все отчетливее проступал из тумана неизвестности, но здесь, на ферме, еще царили покой и благополучие. Троица жеребят бегала неподалеку, оглашая поляну смехом и задорными криками. Любопытные мордашки иногда выныривали среди деревьев, поглядывая на штаб и их "нового друга", но потом меткоискательницы снова возвращались к игре в мяч. Даймонд Тиара и Спун принимали солнечную ванну в траве, не занятой тенью от многочисленных яблонь — иногда Мерсеру казалось, что амбициозная земнопонька смотрит на троицу с каким-то сожалением, будто ей не нравится упущенная возможность поиграть с остальными жеребятами. Но Тиара неизменно отворачивала гордую мордочку, к усмешке Мерсера. Лира посмотрела снизу вверх в лицо Алекса, задумавшегося над полученной от нее информацией.

— Ты ведь все еще не доверяешь… — единорожка, наверное, хотела подобрать другое слово, но они все казались не передающими того, каким она видела Мерсера, — …не можешь доверять принцессам, правда ведь? Раз так боишься огласки через гвардейцев? Почему? Я ведь тебе сущую правду про них рассказала.

— Я слишком умный, — ответил Мерсер односложно, но потом добавил:

— Или слишком глупый. Смотря с позиции чьего мира смотреть.

Лира хлопнула длинными, почти человеческими пушистыми ресницами и рассмеялась в голос. Ее заливистый искренний смех, при общей музыкальности языка пони, чем-то напоминал щебетание птиц в густой листве яблоневого сада.

— Вот как, и такое бывает... Странный вы, люди, народ! — отсмеявшись, пони закрыла глаза, будучи разомлевшей от ласки и, наверное, рассчитывая немного вздремнуть.

Мерсер не возражал. Только отметил про себя, что уже пятеро жеребят женского пола, увивающихся вокруг тридцатилетнего мужчины — это как-то нездорово. Алекс умом понимал, что винить следовало свое воспитание и чрезмерное, с минимумом представлений о личном пространстве дружелюбие аборигенов, но менее противоестественной ситуация от таких самовнушений не становилась, изредка рождая весьма неуютные мысли. Что не мешало Алексу такие мысли благополучно посылать куда подальше, когда четвероногая живность под руку просилась.

Ну, по крайней мере, он выяснил, что взрослые здесь тоже нормальные - насколько это вообще возможно для зооморфов, — и незлобивые. Лира Хартстрингс вела себя с ним вполне мило, не выказывая ни ужаса (теперь), ни пренебрежения. Она, кажется, довольно быстро смирилась с тем, что пришелец из иных миров, встречи с которыми она так жаждала, не отличался от пони лишь заостренными ушами, волевым изгибом бровей да фирменным салютом, (прим. Имеются в виду вулканцы из вселенной "Звездного пути", конкретно Спок) а являл собой адову помесь Т-800 с избранными работами Гигера (прим. Это тот самый дядечка, который придумал Чужого собственной персоной. Страсть как любил рисовать всякую НЕХ с обилием аллюзий на копулятивные органы) - постоянно трансформирующуюся биологически опасную херню, которая способна разделяться на несколько частей и похищать чужие лица. Ее первичные реакции не казались поддельными — похоже, Лира действительно не была в курсе всего этого движения вокруг персоны Зевса, и просто отправилась вслед за своей подругой, по мнению Мерсера служившей кем-то вроде осведомителя. Она являлась самой обычной, немножко наивной пони; каковая на слова о "грибовидном облаке" удивится и спросит, верно ли она поняла, что человек переместился в Эквестрию во время похода за грибами. Не лишенной чувства юмора и доброты, ибо реакцией Лиры на "жалостливую историю" Мерсера, поданную как неудачная шутка, было сочувствие и желание подбодрить, а не крики «Что за пиздец происходит в вашем мире?!» и «Ты такой же монстр, как они?!» Видимо, поньки действительно были довольно сердобольными созданиями... не все, но большинство. Зря Мерсер столько времени шарился по кустам, но лучше уж перебдеть, как говорится... Алекс посмотрел на зеленоватую ксено, что расположила передние лапки и голову у него на коленях. Она улыбалась сквозь дрему — телесный контакт с тем, кто был способен прикончить ее за долю секунды (причем расплывчато, но намекнул на это при встрече), доставлял ей искреннее удовольствие.

«Ну-с, контакт со взрослой частью населения можно считать благополучно установленным», — подумал про себя Мерсер. Оставалось лишь уповать, что у местных вояк, в духе нравов гражданского населения, было другое представление о "допустимых потерях", и Александра не накроют от греха подальше магоядерным ударом... Или солнечным орбитальным лазером под контролем Селестии, или еще чем похуже.

С "Первой-из-Дочерей" — а потому окрещенной в мысленной интерпретации Вайноной, — отношения наладились тоже очень просто. Четырехлапый сторож, конечно, был недоволен, что воришка ушел безнаказанным — куда обычной собаке было тягаться с Мерсером, скорость которого вплотную подбиралась к гоночным болидам, и который чихал на повышенную молярность эритроцитов в крови Вайноны? Колли, обнаружив средь Меткоискателей пополнение, зарычала было — но маленькая хозяйка убедила ее, что другу имущество Эпплов было нужнее, и он, конечно, потом все вернет. И вообще, Эйджей его простит, когда узнает нового друга получше! Так что полуразумный компаньон охотно смирился с непрошеным гостем, фигурой напоминающим гигантский сломанный зонтик. Раз уж Эпплблум не возражает, наверное, это и впрямь друг, пусть привычного запаха он не имел.

С Тиарой и Сильвер Спун вышло куда веселее. Эти две гордые пигалицы заявились к Меткоискателям в гости без приглашения, сразу после того, как Алекс вернулся из ночного-утреннего рейда в Вечнодикий и на болота. Ухоженные земнопоньки, видать, смекнули, что вчерашний конфликт на площадке и Меткоискатели, оставшиеся там после ухода неразлучной парочки — это неспроста. Выдворять незваных гостей силой оказалось почему-то не в правилах жеребят, так что маленькая мисс Папа-Я-Хочу-Купить-Еще-Одного-Пони (этот мир, наверное, был создан буквально для одной лишь иронии) более-менее свободно просочилась в штаб. А там их встретил Мерсер — то, что жеребята пришли сами, без толпы взрослых с вилами и факелами, заинтриговало Алекса и удержало его от порыва скрыться на чердаке, едва только "непроверенные личности" показались в зоне работы датчиков. Завидев костлявое чудище, что с едва слышимым потрескиванием хитина шагнуло из угла, кобылки уже собирались завизжать, бросившись в объятья друг друга — но их мигом похватала троица Меткоискателей и зажала им рты.

Александр грешным делом подумал, что кобылки своим неприятельницам собираются темную устроить. Однако Свити, Эпплблум и Скуталу всего лишь... стали даже не требовать, но просить у задир не рассказывать взрослым, что они приютили у себя иномирянина. Тиара и Спун было обрадовались, получив такой роскошный рычаг давления и шантажа своих любимых объектов унижений, но вмешался уже Алекс. Он на неплохом эквестрийском быстро остудил пыл маленьких язв, для начала сказав, что им никто не поверит. А затем просто поставил перед фактом, что дом Меткоискателей до каких-то пор становится представительством иномировой цивилизации и нейтральной территорией, потому любые ссоры и взаимная неприязнь тут запрещены. Если что не нравится — милости просим отсюда, вас никто не держит.

Запретный плод, как известно, сладок. Естественно, земные пони, розовая и серая, предпочли остаться и урвать из сложившейся ситуации что-то интересное, а не просто сообщить взрослым и все это дело прекратить. Особенно после того, как Тиара решила, что из Мерсера в силу его конструктивных особенностей выйдет роскошный слуга... Если бы Александру такое заявил взрослый, меньшее, на что он мог бы рассчитывать — это полный презрения взгляд. И Даймонд Тиара очень напоминала взрослую особь; в повадках этой пони была властность (по крайней мере, над ее верной приспешницей), а также спесь в духе матери, и было ясно, что она считает себя важнее всех присутствующих. Но все-таки она была маленькой кобылкой, и уже в силу этого ее типаж был с точки зрения Мерсера скорее комическим, а не неприятным, подобно Спойлд Рич. Да, Тиара с Меткоискателями была в ссоре, но Алекса, по его мнению, это не касалось, и смотреть на земнопоньку как на полное ничтожество у него не получалось. Ну не был Мерсер сторонником классового пренебрежения (причем в обе стороны). Плюс, Тиара так забавно дулась, когда ее попытки привлечь к себе внимание Алекса из раза в раз оканчивались с его стороны непониманием...

«Издеваться над детьми, оказывается, весьма занятно, — усмехнулся Мерсер, глядя на поправляющую под руководством подруги челку Даймонд. — Я точно попал бы в ад, существуй он на самом деле. Хотя мне, в общем-то, уже без разницы».

По чести сказать, Мерсер в этом плане давно сбавил темп, ибо он уже опасался, что еще немного — и Тиару приступ хватит от возмущения. Черт знает эту сверхэмоциональную живность, что от них ожидать можно? Эмоции не умеют скрывать совершенно, что дети, что взрослые, все на мордочке написано. Зато отходчивые очень: Меткоискатели были не так уж и против, чтобы Тиара и Спун остались в их штабе. Только вчера чуть до драки дело не дошло, а сегодня вон, вполне мирно сосуществовали, разве что изредка кидали друг на друга косые взгляды.

Мерсер думал, что ему нравились эти ласковые существа. И дело было даже не в том, что его мизантропическая броня вновь дала слабину, изголодавшись хоть по какому-то общению. Алекс подозревал, что он был бы сейчас рад компании хоть МакМаллена собственной персоной — при всей его двуличной сущности, с директором хотя бы можно было бы поговорить на равных, — хоть самого дьявола, хоть той розовой сумасшедшей пони. Последнее навряд ли, конечно...

Дело было в том, что Мерсер, при всех его недостатках, никогда особо и не держал себя за мизантропа. Возможно, был немного социопатом, согласно своей профессиональной характеристике из Гентек — но социопатом терпимым, который предпочтет не раздувать конфликт и не распинаться, какие все вокруг ничтожества, но уйти. Если это не касалось напрямую его интересов, разумеется. Как мало нужно, чтобы тебя сочли непригодным для общества! Всего-то требовать от коллег деловой этики, от подчиненных – безукоризненного выполнения их работы, не любить опускание формальностей теми, кто этого не заслужил в глазах Алекса, и не выставлять все личное напоказ, а сохранять его для Карен и сестры. Жизнь Мерсера была полностью ему подконтрольна; любая проблема решалась парой звонков или напряженной мозговой деятельностью – так чего ради прибегать к лжи, манипуляциям и кого-то там своими решениями в уничижительное положение ставить? А потом правила внезапно изменились… Страшно представить, во что превратился бы невозмутимый, гордящийся тем, что в точности знает чего хочет и как этого добиться интеллектуал, не потеряй он память. Наверное, доктор Мерсер стал бы настоящим чудовищем, превратился в самого подлого, самого безжалостного врага, которому нет разницы кто ему противостоит – стреляющий в него военный или гражданский, повинный лишь в том, что оказался у Зевса на пути. Потеряв память, ему хватило чувства "правильности" и обыкновенной рациональности, чтобы минимизировать жертвы... Не считая того момента, когда Грин забрала у него сестру. Там-то все больше заявляющая о себе личность доктора Мерсера развернулась во всей красе.

Александр Мерсер полностью вспомнил и осознал себя, что уже было довольно тревожно для окружающих с учетом его новой ипостаси. Здесь же, в Эквестрии то было совсем другое дело... Уровень паранойи Алекса неуклонно падал, чем больше он узнавал этот мир. Упал настолько, что он стал считать, будто поньки ему нравились – но лишь по совокупности факторов, а не исходя из любви ко всему живому, в том числе квадропедальному. Будучи отчасти социопатом, Алекс не был способен сопереживать тем, кто этого не заслужил в его глазах… И пусть он не выходил за рамки приличия, пока в этом не было смысла, встреть Мерсер дома девушку, реагирующую на него подобно Лире, он бы наверняка пробормотал под нос «Я очень тороплюсь» и скрылся с глаз долой. Но здесь правила изменились... снова. Время не особо поджимало (Мерсер со слов Лиры подозревал, что это так), местные оказались исключительно дружелюбны, вокруг раскинулся целый новый мир, доступный для изучения, с совершенно иными законами бытия… Мерсер надеялся, что положение дел таковым и останется – что данные единорожки о принцессах окажутся правдой, и ему не придется использовать весь свой арсенал. Потому что он сделал бы это при малейшей зафиксированной угрозе, пусть и с некоторой долей горечи, заработанной во время Манхэттенской вспышки. Перефразируя Ницше, доктор Мерсер любил других не из сострадания и симпатии, но от избытка могущества. И когда это могущество оказывалось под угрозой, Алекс в счет своих черт социопата мог стать безумно опасен, без колебаний оборачивая все свои способности, что раньше использовались во благо, уже против обидчиков и вообще всех, кто попал под горячую руку…

«Нахер, — зло подумал Алекс. — Мне нужен сраный отпуск. Хотя бы ради того, чтобы перестать забивать голову подобной моралестрадательной дрянью. Заслужил. Заниматься делом всей жизни, безусловно, приятно, но на такие сверхурочные даже я не был рассчитан. И сон! Здоровый сон не помешал бы».

А между тем, та же Скуталу была очень показательным случаем. Ее проблема... заинтересовала Мерсера, однако в своем мире Алекс не стал бы обращать внимания на подобные вещи, с мужчиной очевидно не связанные и не требовавшие его вмешательства. Он теперь и в Эквестрии не мог ощущать необходимость как-то помочь пегасочке, ибо угроза со стороны гвардии и принцесс никуда не делась, требовала первостепенного внимания. Помочь бы себе, для начала... Но было поздно — рациональная часть мышления Алекса уже представила аргументы, что разрешение проблемы Скуталу вполне может оказаться ключом к снятию ограничений в воздухе уже для самого Мерсера!

Мутант начал погружаться в преждевременные вычисления и обдумывание концептов, которые могли пригодиться ему незамедлительно, в кратчайшие сроки — хотя бы на время столкновения с гвардейцами. Исходя из слов Скуталу, полет в этом мире, несмотря на иной состав атмосферы, был не очень сложной задачей. Аэростаты, педальные преобразователи энергии, встроенные от природы гравизаменители... Найти источник горизонтальной скорости тоже возможно. Только и скорости потребуется при таком воздухе больше, чтобы эффект экрана работал как положено, и мог удержать тяжелую тушку Мерсера в воздухе. Между тем, Алекс предпочел бы летать, куда ему вздумается, иметь возможность независимого движения в трехмерном пространстве, а не проноситься мимо цели стремительной кометой, не имея иного выхода, как падать вниз при малейшем замедлении. Способности Зевса тоже были в какой-то степени "магическими" — там хватало странностей, вроде того же сверхэффективного КПД, возникновения материи из некоего незримого резерва, наплевательского отношения ко всем началам термодинамики, вместе взятым, и прочих элементарных взаимодействий, в теле Мерсера отчего-то начинающим валять дурака. Здесь могло найтись что-то... общее кратное, которое надо было пустить на пользу Мерсеру и, по совместительству, Скуталу. Влияние "информационного" облака на биосферу эквестрийского леса к тому располагало.

Алекс в раздумьях потер подбородок. Та же рациональная часть его разума напомнила, что основательней он может заняться этим, когда разрешит множество других проблем, которые непременно настигнут развитого в случае мирного договора с принцессами. Вот когда у него не будет запланировано никаких дел, касающихся выживания и обустройства в этом мире, тогда доктор Мерсер и сможет полностью окунуться в исследовательскую работу. С некоторым усилием Алекс выдернул себя из микрокосма формул, волшебных разноцветных лошадок и научного метода и увидел, что Лира, всхрапнув порядком, теперь смотрит на него, приоткрыв один глаз.

— Опять над чем-то призадумался? — насмешливо улыбнулась она.

— Именно, — нейтральным тоном ответил Алекс. — Смотри, Пушистик, будешь много времени проводить в моей компании, и к тебе тоже привяжется эта вредная привычка.

— Жуть, — зевнула Лира, переворачиваясь на спину и подставляя под руку свою пушистую грудку. — Тогда буду ловить момент, пока есть возможность, а в конце просто скажу «Я ни о чем не жалею».

«Ты пожалела бы, маленькая пони, — усмехнулся про себя Алекс, — узнай ты о том, что это люди просто всеядны... а я, помимо всего прочего, не брезгую каннибализмом. Хотя, если уж ударяться в терминологию, это людоедство». Одно утешение — по мнению Мерсера, люди, которые попались ему на зуб, абсолютно этого заслуживали. Не считая десятка гражданских, которые оказались на его пути, пока Алекс находился в режиме форсирования инстинктов — там не до сантиментов было, выбор прост: либо ты немедленно раздобудешь запчасти, либо действие адреналинового пика спадет, и ты развалишься на куски.

Да, Алекс решил-таки создавать репутацию, базируясь на правде, пусть и с многочисленными недомолвками. Меньше шансов вывести противоречия самому себе, меньше хлопот по удержанию концепции в голове – плюс, такая линия поведения была довольно-таки оптимальна. Принцессы, вам что-то не нравится в человечестве, о котором я поведал, ну а я-то тут при чем? Я — отступник, искусственный человек без привязанностей (почти) и без знамен, с меня взятки гладки. За людей как таковых Мерсер не ответственен – только за самого себя. Аргументация в пользу этой линии была проста... Если правители этого идиллического мирка не идиоты, то они, будучи могущественными магами, узнают из машины очень многое. Отсутствие колдовства при сборке, оружие дальнего действия, войны за ресурсы, сложные топливные элементы, развитая электроника, которую здесь заменяет один специально заколдованный кристалл, и вот это все. А если они идиоты и ничего не выяснят, можно будет запросто столь же наивных двойняшек обдурить, мол, все, что Мерсер наплел этой пятерке жеребят и "помешанной на людях ботаничке" — их личные фантазии и домыслы. Мерсер пошел бы на подобный шаг с тяжелым сердцем, понимая, что смертельно обидит своих первых знакомых в этом мире, но переключился бы на откровенную ложь не колеблясь. Ему грело душу, что, судя по всему, делать это и не придется — если верить Лире, темная аликорн оказалась прозорливее своей сестрички и как минимум разобралась, что винтокрылая машина являет собой армейский образец.

Именно поэтому Алекс уже начал сливать отдельную информацию девочкам и Лире, формируя первоначальное впечатление. Расскажи про худшую альтернативу, а потом уверь, что не так уж плохо обстоят дела на Земле, и собеседник-пони будет рад, что ты у себя дома еще легко отделался. Все познается в сравнении... Какая разница, что среди людей все так же идет неспешный калейдоскоп предательств и насилия, невидимых войн и кошмаров религиозного фанатизма — раньше-то было хуже в сто крат, что есть чистая правда! Плюс, такие вещи лучше было протестировать на относительно безобидном гражданском, чем отчаянно импровизировать перед тем, кто тебя мановением рога способен заживо спалить.

«Жаль, что момент упущен», — грустно-иронически подумал Алекс. Как все было бы легко и просто, останься он на месте крушения и заяви аборигенам, что с переносом в их мир в очередной раз потерял память! Скажи, что у тебя амнезия — и хрена с два зооморфные принцессы что докажут, разбираясь в шестеренках высшей нервной деятельности Мерсера. А дальше можно плести любую галиматью, так как все, что развитый скажет, может то ли являться правдой, то ли как минимум нести определенное искажение фактов... Ненарочное, разумеется. Алексу отлично запомнилась морока с тем, как его собственные осколки памяти кое-как вставали на место.

Как Александр и порешил, момент был упущен — плюс, существовал немалый риск того, что не такие уж глупые принцессы Мерсера заподозрят в укрывательстве сведений и поместят в карантин, физический и информационный. Лира допытывалась у него, не замечает ли мужчина, утверждавший, что ранее уже обзаводился рядом пробелов в своей памяти, теперь каких-то странностей в этом плане, что навело Мерсера на определенные размышления — вдруг перенос влиял на электрохимическую активность мозга, и для обычного человека амнезия стала бы чем-то естественным для перехода меж вселенными, как и невозможность самостоятельно дышать? Но с амнезией Мерсер навряд ли смог действовать столь решительно и обстоятельно с первых же часов появления в Эквестрии, а потому Селестию и Луну такая отмазка не удовлетворила бы, даже будь они круглыми идиотками. Касательно встречи, Алекс получил от Лиры заверение в том, что с ним в любом случае не случится ничего страшного, что принцессы — это просто большие пони, которые очень добрые и вообще расчудесные, а вспыльчивость Луны – всего лишь байка, и на самом деле темная принцесса выходит из себя куда реже, чем говорят в Кантерлоте.

Пускай так. Звезды сойдутся, умение заговаривать зубы и, в случае крайней необходимости, бессовестно манипулировать не оставит Мерсера. А что дальше? «Ну, это мы еще посмотрим», — подумал Алекс. Зависело в основном от того, смогут ли принцессы Мерсеру сказать "бон вояж" и немедленно отправить обратно. Если они проникнут на Землю вслед за Алексом, тот вместе с сестрой исчезнет, а лошади пускай сами с людьми договариваются, попутно роняя челюсти от того, сколь о многом Алекс предпочел им не рассказывать. Но что-то Мерсеру подсказывало, что просто так его вернуть не смогут... или же не захотят. Единственная надежда была на самосогласованность Новикова. Когда Мерсер расспрашивал Лиру про эксперимент той самой Твайлайт, которым мятная единорожка интересовалась по очевидным причинам, та сказала, что ученица Селестии искала точку перехода и в других временных промежутках. Однако, когда Алекс спросил, имеется ли возможность вытащить из одной точки его бесконечные копии, Хартстрингс очень удивилась и сказала, что Мерсера "уже там нет", раз он "здесь". Коли так, мужчина, получи он возможность вернуться раньше, не смог бы предотвратить манхэттенскую вспышку, что бы он ни делал, так как она абсолютно точно произошла... Но, по крайней мере, он смог бы вовремя вернуться к сестре. Если же время в обоих мирах текло одновременно и независимо, пусть и с разной скоростью, что ж... Оставалась надежда на Брэдли. Док — та еще голова с обширными связями, он мог позаботиться о сестре в посткарантинный период, попробовать раздобыть новый паспорт прежде, чем на остров вернется регулярная армия...

Вариант Новикова, судя по рассказу Лиры о какой-то заморочке Твайлайт Спаркл, которая сама себя в прошлое отправила, но этим создала настоящее, являлся менее невероятным и намного более удобным. Что ж... Если принцессы будут не в силах ему помочь, Алекс станет искать способ вернуться самостоятельно — и рано или поздно его найдет. Если же у него с диархией случится конфликт, в том числе по части нежелания отправлять развитого обратно — заниматься Мерсер станет буквально тем же самым, только осложненным в сто крат, так как придется уходить в подполье и все свои дела проворачивать там, не афишируя на широкую понячью общественность.

Что Мерсер станет делать, когда вернется в свой мир и вытащит сестру с Манхэттена, эпидемия на коем усилиями Алекса заглохла, но едва не была "для верности" выжжена одноруким стариком-фанатиком? Хер знает. Может, сопьется от горя, так что придется отращивать печень в четыре раза больше стандартной. Может, возьмет новое лицо и легенду и станет жить "как все", наконец-то обретя покой. А может, попытается завоевать мир. Почему-то в массовом сознании это то, что обязательно должен попытаться сделать гений со сверхспособностями, неизменно терпя крах… Чем эти "гении" руководствуются, если захватить власть можно куда легче, не применяя свои безумно продвинутые технологии напрямую и клепая армии приспешников, а просто эти самые технологии продавая заинтересованным, манипулируя рынком и подкупая политиков — тот еще вопрос.

«Интересно, достаточно ли будет для завоевания этого мира одних лишь почесушек?» — ухмыльнулся про себя Алекс. Забавная идея, хоть и маловероятная. Если бы у поней была такая заинтересованность или даже потребность в дистальных частях тела человека, они бы уже давно создали какой-то суррогат. Лира, судя по всему, была рукой Мерсера почти что очарована, сколько угодно позволяя себя гладить, но остальные вряд ли проявят такую фамильярность. Хотя... черт этих понек разберет. В любом случае, завоевание мира было последним, что интересовало сейчас Александра — это у него крутилось на уровне случайных мыслей, мол, что он теперь намного превосходил людей и при желании мог бы использовать свои способности на каком-то глобальном уровне. Если же абстрагироваться от этих мыслей, доктор Мерсер считал, что худой мир лучше доброй ссоры... Он ни разу за восемнадцать дней карантина не задумывался над тем, что будет делать, когда разгребет ситуацию на Манхэттене, но точно знал, что в мирное время не собирался совершенствовать свои навыки в уничтожении себе подобных.

А та подготовка, что он затеял сейчас... Ну, время-то еще не мирным являлось с точки зрения Алекса, и положение было скорее полувоенным. Если бы Мерсер остался в своем измерении, он, возможно, в тишине и покое куда обстоятельней изучил обновленного себя, но сейчас только и оставалось, что скакать по верхам, брать из одного, другого, третьего и отсеивать то, что предлагает встроенный ИИ, ради собственных новинок снова и снова вступая с ним в конфронтацию. Приходилось полагаться не только на проверенные знания, но и на интуицию...

Мерсер, пользуясь излишками стройматериалов, заковал в доспех почти все свое тело. Теперь это была полноценная легкая броня разведчика, а не огрызки! Все подвижные соединения были закрыты пластинами, в полостях под защитой в том числе поясничной фасции дожидался своего часа набор боло-бомб и стеклянные "суки". Мерсер всегда собирал с поверженных врагов трофеи, будь то память, геном, боеприпасы, биомасса либо внешность... На этот раз он переработал под свой боевой стиль разгрузку Кросса, удобную, эргономичную и заточенную под сражение с единичным сильным противником. Он также пропитал ткани на стыке доспеха своими щелочными соединениями, пожертвовав лишь незначительным снижением скорости их метаболизма, а то вдруг опять кто-то шибко умный ему бомбардировку джемом устроит... Обособленная батарея дала Мерсеру почти что прежний уровень контроля трансформации — незримый резерв в этом мире исчез. Ну и к дьяволу его… все одно ресурсы на постоянную регенерацию и опустошительные атаки копить еще неделю минимум. Три дня работы в экономичном режиме или пятнадцать минут полноценного, жестокого боя с интенсивным применением боевых навыков Зевса — это уже хорошо, против таких противников как принцессы Мерсер больше десяти и не протянет. Это с человеческими вояками бой можно было тянуть едва ли не бесконечно, вовремя отступая и фокусируясь на самых опасных целях, попутно разделываясь с мелочевкой и в случае серьезной угрозы просто сбегая, теряясь среди гражданских; от черно-белых двойняшек так легко отвязаться не получится.

Мозг Алекс, к слову, оставил в голове, в первую очередь из-за сложности полноценного ментального контроля на расстоянии. А полуавтономный дрон вроде руки все равно не будет обладать такими же боевыми качествами... Можно было бы переместить мозг туда, где противник его не ожидает найти, ибо высшая нервная деятельность аборигенов в этом мире тоже возникла из-за формирования узла неподалеку от зрительных рецепторов. Хоть в торс, хоть, пардон, в задницу... Но зачем? Эволюция, может, и является дамой с причудами, но большую часть времени распоряжается своими детьми мудро. По голове сложнее попасть за счет меньшего размера и подвижной шеи, от шлема Мерсера более вероятны рикошеты, в то время как в груди уже бьется критически уязвимое сердце и ворчит батарея. Так что засовывать туда еще и мозг ради гарантированного накрытия врагом хотя бы одной из компонент являлось такой себе затеей. Разбрасываться мозгами — не лучшая идея… Во всех смыслах.

Одним словом, Алекс учел если не все, то почти все. Если бы он в самом деле привлек Меткоискателей к противостоянию с диархией, девчонки точно нарисовали бы на ватмане окрестности штаба фломастерами, с кучей цветных стрелочек, миллионом пометок и озаглавленный как "План битвы". Правда, тогда и пулеметную точку нужно было размещать в окне чердака, как на обороняемом объекте, и банку с краской следовало бы на чердачный этаж подвешивать, а не пихать в грудную клетку... (прим. Намек на рождественскую классику "Один дома") Все декорации и ловушки расставлены, запас энергии с учетом текущего сниженного энергопотребления оптимальный. Алекс Мерсер был готов к приему гостей вне зависимости от того, будут их намерения добрыми или...

— ...или, все-таки, пойдет дождь?

Алекс вздрогнул, когда прохладная капля разбилась на этот раз об его макушку. Лира, развалившись на спине и сложив копытца на животе, удивленно наклонила голову вбок:

— Кажется, погодной бригаде сегодня предстоит много работы! — присвистнула она, наблюдая за еще несколькими тучами, которые неспешно уплывали в сторону Понивилля. — Вечнодикий, наверное, решил разродиться холодным фронтом.

— Пегасы могут перехватывать их заранее, чтобы предупредить дождь на улицах?

— Обычно так и делается…

— Хм. Тогда зайду внутрь, — Мерсер посмотрел на Лиру, отрывая ладонь от ее шубки. Молчание Хартстрингс было красноречивее слов — понька была захвачена процессом поглаживания меха на ее груди. Алекс пояснил:

— Не хочу, чтобы меня заметили раньше времени. Вдруг этот ваш погодный патруль сюда прилетит.

— Ты не боялся патрулей гвардейцев, раз сидел тут! – подняла на него жалостливый взгляд Лира, отчаянно стараясь выдумать повод, чтобы не оставлять насиженное местечко.

— А… — махнул Алекс суставчатой рукой с кистью-перчаткой. — Они каждый день маршруты облета меняли, сегодня так вообще только утром здесь появлялись. Вставай, млекопитающее, все бока себе отлежишь.

Взбрыкнув лапками, Лира перевернулась и весьма грациозно привстала на ноги, с удовольствием потягиваясь — ну еще бы, она была стройной ксено, больше смахивающей на гигантского сервала с иной пропорцией голова-шея-корпус, а не неповоротливой тушей под четверть тонны, в силу низкого роста отлично подходящей для работы в шахтах. Мерсер попытался представить, насколько опасны диархи окажутся в ближнем бою, с учетом их еще большей грациозности и легкого шага. Полагаются ли они помимо магии только на грубую силу, или же могут использовать какое-то личное оружие и приемы? «Гравитация убивает», — подумалось Алексу. Судя по рассказу маленькой Блум, ее старший брат благодаря этому самому гравикинетическому усилению мог так копытом врезать, все равно что десяток суперсолдат приложился. Мерсер захотел было подставить соответствующие вводные данные, но для его прошивки этот вопрос напоминал все то же блуждание в потемках Вечнодикого, ибо прецедентов не было. Все четвероногие противники развитого брали именно что самоубийственным напором и атаками по площади, а не точечным стилем. Рано или поздно Мерсер отправится побродить по этой чаще, хотя бы выпросив у сестричек демонстрацию их боевого искусства, а пока... Алекс, втянув голову в плечи, бесшумным призраком просочился сквозь дверной проем.

— Все мои планы спутал! Еще немного, и ты никогда бы не вернул руку назад, — весело пожаловалась Лира, процокав вслед за Мерсером внутрь.

— Если ты ее отберешь, Пушистик, она непременно сбежит и возвратится ко мне. Не советую даже пытаться. Дро-унз могут быть… непредсказуемы без моего хотя бы частичного контроля.

— О... Верно, — задумалась Лира. — Никак не могу привыкнуть к таким подробностям... Стоит мне решить, что я получила представление о Земле, как ты говоришь еще что-то про себя, и я снова в недоумении! Думаю, если я попытаюсь свести факты в систему, как свои размышления о мире людей, я только сильнее запутаюсь.

— Понимаю. В этом плане мое восприятие вашего мира не сильно отличается, — усмехнулся Алекс. — Я до сих пор не могу до конца понять, где я очутился. И, видимо, никогда не буду уверен, что понимаю… если вдруг внезапно не овладею на ровном месте вашей магией, конечно.

— Тебе и своего колдовства достаточно будет, даже перебор! — рассмеялась Лира. — Стражники вон болтали, что на болотах из-за твоего вмешательства началась какая-то дискордщина... По сравнению с другими расами Эквуса, ты очень странно резонируешь с нашим Мирозданием, Ксандр. Очень.

— Это точно, — едва слышно пробормотал себе под нос Алекс. — Не удивлюсь, если в случае, когда все пони вокруг неожиданно начнут петь и танцевать, я упаду и начну биться в припадке, истекая кровавой пеной.

Мерсер лично утром убедился, что болота его стараниями успешно превращаются в какую-то аномальную зону. В одном месте жидкость текла вверх, расползаясь по дереву и уже с него капелью опадая, в другом за единственную ночь высохла до остова молодая ива, на еще одном маршруте кочки промерзли, как это бывает только зимой... «Устроил пикник, м-мать этих братьев разтак, на обочине», (прим. Мерсер вспоминает "Пикник на обочине” за авторством братьев Стругацких — вместе с Лемом они являются, пожалуй, единственными фантастами из восточной Европы, что известны Алексу) - ругнулся про себя Алекс. Делать он по этому поводу ничего пока не собирался — терраформер выверты здешней магии, казалось, не замечал и исправно дымил инфосредой. Да и лесная живность вроде не жаловалась, ибо тех же болотных птиц поблизости оккупированной зоны стало только больше. Мужчина хотел расспросить Лиру, что конкретно из себя представляет эта музыка Гармонии и резонанс с нею, но воздержался. Со временем он узнает все.

— Ты можешь рассказать мне еще что-нибудь о том, — спросил Алекс, вытягивая шею на чердак и внимательно сканируя пространство на случай, если там кто-то притаился, вслушиваясь в удары редких капель о крышу, — как я сюда попал?

— Как я уже говорила, это Твайлайт Спаркл перенесла тебя сюда, — с охотой принялась разглагольствовать единорожка. — Она, вместе с подругами, является одной из хранительниц Элементов Гармонии. Твайлайт даже думала сами элементы использовать в заклинании, как мощный магический компонент, но они на ваш мир тоже влияния не оказывали... Я познакомлю тебя с ними, если хочешь! О какой пони из шестерки ты хочешь узнать первой?

— Меня так-то больше интересуют подробности самого эксперимента...

— А, ну тогда совмещу и то, и другое! — беспечно стрельнула ушками Лира.

Мерсера, вообще, давно уже (с позапрошлой ночи) не оставляли подозрения, что его в этот мир именно что призвали, так как обычно бывает ровно наоборот. Первооткрыватели сами стараются попасть на новую планету, чтобы гордо водрузить там свой флаг — ну, или хотя бы отправить туда автоматическую миссию, те же образцы для исследования собрать. Судя по описанию Лиры, именно так Алекса и могло утянуть на Эквус, но что Твайлайт Спаркл надеялась собрать в эпицентре ядерного взрыва? Мерсер также рассматривал три варианта, почему фиолетовая единорожка сама не отправилась в гости к людям. Первый — заклинание чрезвычайно сложно, требует невероятной подготовки, и вернуться обратно будет уже проблематично. В итоге этот вариант отпал, так как по словам все той же Лиры эксперимент Спаркл хоть и был незаурядным, но чем-то сверхъестественным, что потребовало бы приношения в жертву жителей целого континента или вроде того, он не являлся. Второй вариант — пони опасаются за свою жизнь и злых инопланетян-вторженцев, посему для начала захотели выяснить хоть малость об этом новом мире, что-нибудь оттуда призвав. Третий вариант — обратный переход невозможен. Самые мрачные прогнозы Александра сбывались: мятная пони заявила, что хотела присовокупить свой список вопросов "друзьям из другого мира" к тому самому дипломатическому сборнику, но по итогу Твайлайт его никуда отправить не смогла.

Так называемая "шестерка" являлась, судя по всему, главной опорой диархии, когда размеренную жизнь поней кто-то тревожил, и дело начинало пахнуть керосином. Мерсеру по этому поводу можно было не переживать: пушистые воплощения артефактов невероятной мощи отбыли нейтрализовывать какую-то угрозу с севера, которая оказалась в видении Селестии посерьезней, чем рыскающий по теням хантэ-кьиллэ. (прим. hunter-killer, охотник-убийца, в классификации НАТО тип подводных лодок, предназначенных для поиска и уничтожения уже вражеских субмарин. Этим Мерсер намекает, что его главными противниками во время карантина были не люди, а подобные ему. "Все командиры зараженных мертвы... кроме меня") Потому информацию о личных качествах хранительниц Мерсер благополучно пропустил мимо ушей — только отметил, что одна из них и была тем розовым электровеником, что отпустила мутанту в дорогу пару пирогов. Чудны твои реалии, Эквестрия! Здесь, например, не только доступ к оружию массового поражения, на раз стирающему из реальности любой зловредный элемент, имела личность с ненулевым шансом психических отклонений, но и топливом к этому оружию служила... дружба. Да, вы не ослышались, доктор Мерсер! Зондеркоманда Твайлайт боролась со всякой неведомой херней при помощи дружбы - в частности, во время противостояния Несочетаемому ее близкая связь с подругами каким-то образом все расставила по своим местам.

Алекс отнесся бы к словам Лиры с глубочайшим скепсисом, ибо совмещать дружбу с делами государственного значения... Такие себе приоритеты у Селестии как правителя, учитывая, что настоящий друг будет надеяться, что "у него хватит порядочности предать свою страну". (прим. Снова "Всем стоять на Занзибаре", словарь гиперпреступности по запросу "патриотизм". Смысл в том, что настоящий друг скорее предаст интересы страны, чем приятеля. Что в финале 4 сезона только подтверждается Твайкой) Однако прочие данные об Эквестрии от Лиры были весьма точны и соотносились с тем, что рассказывали жеребята, притом без малейшей подсказки с их стороны. Единорожка лишь давала более развернутые ответы, дополняя их деталями, так что Алекс не видел смысла ей не доверять. Разумеется, всякая мелочевка, вроде курса обеспеченной золотом валюты, местной кухни, праздников и высокой моды для тех, кто не видел смысла в сверкании причинным местом, Мерсера не сильно интересовала. В первую очередь он хотел получить представление о том, чего можно ждать от местных нравов и геополитической обстановки, конкретно от принцесс...

— ...для нас, пони, иметь друзей очень важно, — тем временем Лира окончила свой экскурс в окружение Твайлайт Спаркл. — Дружба есть высочайший дар разума, сравнимый с магией, любовью и признанием ценности жизни. Конечно, хранительницы отличаются друг от друга меньше, чем ты от пони, но, тем не менее, они очень разные. Им много с чем пришлось столкнуться — и дружба помогла преодолеть все, не окунуться в раздор, но еще больше укрепить теплые отношения друг с другом. Я думаю... — Лира открыто, с неиссякаемым доверием во взгляде посмотрела на Алекса. — Нет, я просто уверена, что ты тоже поладишь с ними — и с народом пони вообще!

— Хрм-м, — развитый проверил, как боло-бомбы прыгают в расщеп его руки, одна за другой из-под поясничной пластины, вытолкнутые обычным экраном. Это был не театральный жест, но движение, сконструированное на уровне рефлекса — тут же, как при входе в режим фокусировки на цели, всколыхнулись навыки военных стрелков и баллистические таблицы, услужливо пересобранные под двойной снаряд и внедренные ИИ в подкорку. — Кажется, ты хотела рассказать мне чуть больше о вашей истории, — пробормотал Алекс, ссаживая боезапас обратно к позвоночнику. — Если так, я не возражаю. Живое впечатление иногда лучше, чем сухие строки в учебнике.

— Ну... ну ладно, — развела копытцами Лира, немного разочарованная, что мужчина словно бы предпочел не заметить проникновенную речь. — Но надеюсь, ты простишь меня, если рассказ покажется заранее подготовленным, словно из тех же учебников взят. Я думала, пришельцам в любом случае придется что-то такое объяснять... но, боюсь, ты первый на очереди, так что я еще не навострилась! — хихикнула Лира, устраиваясь поудобнее на пуфе, рядом с которым стоял Алекс.

— Не страшно, — наклонил к ней голову Мерсер, заведя руку за спину. — Так я тебя слушаю?

Еще с полчаса Александр испытывал удовольствие от звучания мелодичного голоса единорожки, после чего укрепился в мысли, что когда-то очень давно пони воевали и творили вполне себе средневековые бесчинства (хоть по сравнению с Землей и явно облегченный вариант). Все три расы жили по отдельности, вовсю пользуясь "превышением полномочий" друг перед другом в управлении погодными, астрономическими явлениями и терраформингом, строя друг другу всяческие козни. Но затем они худо-бедно пришли к соглашению, а с воцарением сестер мир и вовсе стал постепенно равняться на всепрощение и общую терпимость. Сестры поступили мудро — не спешили огнем и мечом насаждать демократию везде, где только можно, но действовали по долгосрочному плану, в основном лаской и дипломатическими методами. Ну а что? Лира, конечно, этого не говорила, но Мерсеру было очевидно, что если кто-то из местных царьков принцесс не устраивал, можно было его буквально пережить, попутно обрабатывая наследников. И аликорнам все удалось – лишь полторы-две тысячи лет назад, спустя некоторое время после того, как сестры свергли Несочетаемого, на большей части Эквуса наступило то состояние общественности, которое сейчас именуется Гармонией. Могущественные колдуны не сидят в своих замках-лабораториях, отгородившись от проблем "этих грязедавов" и "летучих оборванцев", но преспокойно выносят их рядом с собой и делятся результатами своих трудов. Ресурсов хоть залейся, никто на чужое в попытке увеличить собственное достояние не покушается... за редкими исключениями вроде тех же драконов, что в силу долгожительства так и остались жуткими собственниками и коллекционерами драгоценностей. Перепрошивка общественного начала Селестии и Луне удалась на славу — голод, нищета и войны остались чем-то на уровне детских сказок, и помнят о них разве что археологи, составители учебников да прочие писаки вроде тех, что переводят бумагу на исторически-романтические произведения. Регулярные войска в Эквестрии отсутствуют – монополию на насилие имеют только личные гвардии сестричек да органы охраны правопорядка в крупных городах, где концентрация пони увеличена настолько, что дает о себе знать конкуренция и сопутствующие ей конфликты, притом весьма скромного по сравнению с земным масштаба. Скуталу еще Александру рассказывала про какое-то авиакрыло с труднопереводимым названием, куда надеялась затесаться ее наставница, но среди гвардейцев Алекс таких "пилотов" не заметил. И это было хорошо... Мерсеру не нужны были под боком хреновы суперсолдаты, в придачу умеющие летать. Брр... Ночной кошмар развитого, не иначе.

Религиозностью пони похвастаться не могли (фанатиков и охотников на "демонов" можно было не опасаться), хотя своих правителей-аликорнов очень любили и почитали. Раскрыв тему крылорогов и вскользь упомянув ту самую принцессу, розового херувима Каденцию, Лира затронула вещь, без которой, как Мерсер считал, в подобном сверхтехнологичном мире вполне можно обойтись, и которая подобно религии отмечена печатью атавизма – институт брака. Мерсер из сбивчивой речи единорожки, которая опять раскраснелась шерсткой мордочки, словно всамделишный хамелеон, уяснил только, что в старые времена "было хуже”, а сейчас все чинно и благопристойно. Что именно это должно было значить, Алекс не понял, да ему и неинтересно было. Еле-еле взял в толк, что при сложившихся порядках у понек создается вполне себе стабильная среда для выращивания и воспитания потомства, а понятие беспорядочной половой жизни вообще отсутствует. Как зооморфы к такому пришли, если даже в мире с равным соотношением полов сплошь и рядом встречаются примеры, когда разумные вместо регулярного взаимного подтверждения их мужественности и женственности каждые несколько дней добиваются этого подтверждения с нуля с кем-то другим – загадка. Ревности и обостренного чувства собственности они были лишены начисто, что ли? Ну так это не больно-то соотносилось c понячьей эмоциональной натурой…

С погодой ясности (Мерсер мог поклясться, что такая игра слов в его голове всплыла ненарочно) было куда больше. В Эквестрии существовал довольно короткий холодный сезон, который служил скорее для того, чтобы разгрузить погодный баланс да придать рождественскую атмосферу праздникам. Суперокеан никто не контролировал – то была одна огромная аномальная зона наравне с Вечнодиким. Пони плавали и рыбачили в основном вдоль берега; не было смысла огибать планету, если можно мореходствовать по спокойной и относительно широкой прибрежной полосе. Чем-то напоминало ситуацию с древнегреческими судами, которые в силу технического несовершенства, в том числе из-за отсутствия компаса, не плавали напрямую из Европы в Африку и наоборот, и та же Одиссея растянулась на десяток лет. А вообще, если бы Мерсеру на Земле сказали, что в одном городе (не считая местных правок вроде погодной бригады Понивилля) готовят зиму для целого континента, он посмотрел бы на собеседника как на идиота. Но здесь именно так и обстояли дела. Одного только фирменного аргумента людей, ядерного фугаса под днищем «Черного ястреба», было бы достаточно для Клаудсдейла, чтобы вогнать Эквус в состояние марсианских пустошей… Отличный предмет торга с принцессами, не находите? Но у Мерсера больше не было ядерной бомбы... не считая умозрительной литиевой взрывоопасности аборигенов. И вряд ли он решился бы шантажировать население целой планеты — его оригинал был эксцентричным ученым, а не психом. Хотя… все мы говорим «я на такое не способен», пока не прижмет по-настоящему, и за тобой по пятам не отправятся агенты Дозора на гражданке.

Итого, прогресс и общество в Эквестрии являли собой нечто сумбурное. Алекс не исключал возможности, что технологии использовались только те, которые в плане магии затрачивали больше усилий, чем если были бы воспроизведены "механическим" путем. В конце концов, что более вероятно: существование целого мира тупиц, каким-то образом умудрившихся не изжить себя со свету, или это просто Мерсеру все вокруг кажется непривычным? Может, пони просто не любили излишества и предпочитали живое общение — незачем им были все эти интернеты и сотовые сети, если никто никуда особо не спешит. Какие-то вещи могли отсутствовать ввиду этических соображений, той же понячьей культуры мира и взаимопонимания – особенно учитывая, что многие технологии у людей проходили обкатку в военной сфере, а потом уже приспосабливались под нужды гражданских...

Это все пока шло боком — Мерсер змеевик изобретать и в целом прогрессорством имени одного археолога (прим. "Да не опустится тьма" Лайона Спрэга де Кампа. Мерсер не знаком с фанфикшеном и термином "попаданец", но знает о некоторых таких классических произведениях. Старее только "Янки при дворе короля Артура" Марка Твена) заниматься не собирался. Александр здесь на птичьих правах, является незваным гостем... Ну, может и званым, раз уж его сюда силой вытащили, но в его советах и мнении пони навряд ли нуждались — а этого уже было достаточно, чтобы засунуть куда поглубже в печенки свое человеческое самолюбие и все всплывающие в голове аналогии с предсказаниями доктора Суреша, как-то: Альфы, новый доминантный вид, плюс Беты, которые занимаются "элитными" и тонкими работами, плюс Гаммы, контролирующие погоду и занимающиеся всякой ерундой сомнительной объективной необходимости, плюс Дельты, которые в поте лица обеспечивают хлеб насущный, равно Дивный новый мир. За кретинов-обслугу, бедолаг Эпсилонов, вполне сошла бы разумная лишь наполовину фауна. Словом, Алекс мог бы долго распинаться, что в Эквестрии никто не тяготится своей кастой и в целом счастлив только потому, что пони не знали лучшего и воспитаны в качестве членов общества потребителей, близких к абсолюту. Но он признавал: что одному здорово, то другому, как говорится... Возможно, уклад жизни пони, смертельный для любой человеческой цивилизации ввиду застоя и потери способности к адаптации, как исчезла Римская империя, в мире магии был закономерным следствием, а не ложным путем, тупиком. А насчет бессмертных сверхсуществ в правительстве... На коротком отрезке времени, в условиях скачкообразного прогресса XX века они, скорее, были бы людям только вредны, но в Эквестрии могли оказаться жизненно необходимы для сохранения цивилизации как таковой.

Ну что же... терпимо. На карамелизированный ад, куда доктора Мерсера сослали за предсмертный грех ярости, не тянет. Жить вроде можно, с поправкой на ношение химзы. Аборигены Мерсера при его легенде, подчищенной от откровенно черных граней, не прибьют — Лира, вон, несмотря на продемонстрированные Алексом ужасы, вполне себе к нему ластилась и не возражала, если Мерсер будет ее Пушистиком называть. Одна из диархов так и вовсе в недавнем (для нее) прошлом являлась боевым магом и дворянкой, чье слово в принципе не подлежит оспариванию — значит, не такими уж дикими принципы гостя из другого мира ей должны были показаться. А магия... черт с ней, с магией. У пони, даже с их повсеместным колдовством, мир был упорядочен и по-своему логичен. До тех пор, пока на горизонте не появлялся Несочетаемый, он же в адаптации Дискорд, или кто-то подобный, способный увязывать абсолютно друг с другом не коррелирующие явления щелчком пальцев и унижать логику одним своим существованием. Превращать свинец в золото... Золото. Молчание затягивалось, и Лира нетерпеливо переступила копытцами:

— Ну же, Алекс? — с любопытством глядела она на мужчину. — И что ты можешь сказать, все это услышав? Каково твое впечатление об Эквестрии?

— Скажу вот что: не понимаю, как работает ваша экономика, — пробормотал Алекс, — и я еще не придумал, как смогу в нее вписаться. Если у вас важны не столько деньги, сколько родословная и официальный статус, то я в пролете.

— И все? — вытаращилась на него единорожка. — Это весь вывод, который ты сделал?!

— А ты чего ждала от прэ-гмэтизз? (прим. pragmatist, прагматик) У вас, пони, такого слова вообще не существует, кажется. И неудивительно, — качнул головой на длинной шее Мерсер. Он примиряюще поднял руку:

— Нормальная у вас страна, и жители ее приятные. Будь это не так, я об этом и волновался бы, а не о средствах к существованию... Точнее, существовать я и без вашего золота смогу, но рано или поздно наметится обмен какими-то вещами. Та же сложная аппаратура.

— О-о-о, ты же ученый, понимаю! Твайлайт как-то ворчала, что ей доставили за уплаченную сумму совсем не те приборы! И это даже не вина Дерпи, а просто якобы в Балтимэйре одни дилетанты сидят...

«Похоже, что всем разумным, независимо от технологичности мира, так или иначе нужны деньги», — усмехнулся Алекс. А где деньги, там и доли, игра на бирже, страховки, махинации, адвокаты, разводы, квартирный вопрос — и всех этих сторон бюрократии пони были отчего-то лишены. Мерсер не знал, как так у них была система хитро выстроена, но зато отлично понимал, что бытие злым гением окупается только в дрянных шпионских боевиках, а вот в Эквестрии такое навряд ли высоко котируется. Да и... дискорд с ним. На крайний случай всегда можно ограбить директора водокачки. (прим. Намек на повесть Джеймса Крюса "Тим Талер, или проданный смех". В ней пацан заключает сделку с бароном Тречем (на самом деле черт/демон, в немецком фольклоре перед людьми неизменно появляющийся в клетчатом), обменивая свое веселье (улыбку, смех и вообще способность быть счастливым) на умение выигрывать абсолютно любое пари) В том смысле, ну не может же такого быть, чтобы пони буквально ни в чем не нуждались? Чтобы двум мирам нечем было бы обменяться? Что-нибудь у Мерсера да найдется, чем можно заинтересовать местных полубогинь... Биотехнологии те же, в которых Алекс был мастак еще до своего преображения. Судя по тому, что Алекс услышал от Лиры, в редчайших случаях безвозвратной потери конечности — которую уже нельзя было приживить обратно, — пони навострились делать протезы-големы, завязанные на энергетику носителя. Почему же у них не было в ходу воссоздание с нуля из плоти хозяина, если даже на Земле ученые проводили эксперименты по выращиванию отдельных тканей и органов? Печень — это и вовсе детские игры... Развитый нехорошо улыбнулся, когда ему в голову стукнула труднореализуемая, но забавная идея. Можно пойти дальше, и если уж Александр Мерсер вконец потеряет самоуважение, он заработает на товарах роскоши! Сделает из инфицированной плоти по образу и подобию безликих, безмолвных и предельно услужливых дронов со строго прописанным поведением и функционалом. Бишопа — в каждый дом! Ну, то есть в те дома, которые готовы расстаться с кругленькой суммой этих самых "битсов", а потом еще регулярно выкладывать за обслуживание и замену соляных батарей... Разумные, родившиеся с серебряной ложкой в заднице, обычно падки на всякие диковинки, так что проблем со сбытом не должно было возникнуть. Ровно до того момента, как эти пони решат, что искусственные прислужники — это так вульгарно, и вообще на них мода уже заканчивается...

— ...там дождь пошел! Мы пока здесь посидим, — одна такая разумная сунулась внутрь домика, пусть невидимая Алексу ложка у нее была "на", а не "в". Сильвер прошла на середину комнаты и озадаченно посмотрела на шкаф:

— Где тут у вас полотенца, пуст... Эпплблум?

— Внизу слева в ящике! — донесся снаружи голосок желтой пони. Меткоискатели веселой и немножко промокшей толпой, сопровождаемые отряхивающейся Вайноной, ввалились внутрь, принялись вытирать свою шерстку и гривы, пострадавшие из-за теплого летнего дождя. — Полив, кажись, только на послезавтра был назначен... Небось, сместили из-за летунов гвардий!

— Видимо, как ваша расчудесная Рейнбоу Дэш уехала, вся ее бригада лентяев мигом позабыла о своей работе! — в голосе Даймонд Тиары звучала почти детская обида. Ее пышные локоны из-за накрапывающего дождика потеряли в форме и объеме, пока земнопонька бежала к штабу Меткоискателей.

— Неправда! — раздался из-под полотенца сердитый голос Скуталу. — Дэш самая крутая пегаска во всей Эквестрии, у нее бригада по струнке ходит!

— Не надо ссориться по пустякам, девочки, — пожурила их Лира. — А с тобой, Тиара, ничего страшного не произошло! Всего лишь несколько капелек дикого дождя упала...

- Несколько? - аж взвилась с места розовая недотрога, отчаянно завертевшись на месте в попытке лучше разглядеть гриву, выискивая взглядом зеркало. — Не две, как я почувствовала?!

«Как они там гелий у себя в Клаудсдейле получают, интересно?» — лениво подумал Алекс. Если трансмутацией обычного воздуха, то не дешевле ли будет, с учетом немалых масштабов, самому его производить, закупив соответствующие холодильные агрегаты, и просто гнать природный газ из болот? Тут Мерсер понял, что для того, чтобы обосноваться в Эквестрии, ему необходимо будет восполнить огромные пробелы не только в знании параллельной вселенной как концепта, но и в понячьих науках. Из всех этих загадочных областей "магическая" биология была для Александра наиболее изведанной, пусть влиять "напрямую" на сей раздел он и не мог. Мужчина очень даже вольготно себя чувствовал, когда изучал понячий медсправочник и натыкался на аналоги привычных терминов и определений, даже на свою любимую теорию проводимости нервов. Однако, попытавшись хотя бы навскидку прикинуть, какое место Алекс может занять в Эквестрии, он осознал, сколь скудны были его представления о тех же атмосферных явлениях, которые в жизни пони занимали не последнее место, а для пегасов так вообще являлись скучной повседневностью. Надо было наверстывать... Алекс отряхнулся от навязчивых мыслей, когда ему постучали по ноге:

— Чего это вы тут застыли? — требовательно взглянула на высокого двуногого Тиара. Мерсер коротко улыбнулся задире:

— Пытаюсь решить, какое дело принесет мне у вас наибольшую выгоду и наименьшее число проблем.

— Выгоду? — прищурилась розовая земнопонька. — То есть работать на кого-то? За деньги?

— В том числе.

— Очень вовремя вы задумались об этом. Вы прибыли сюда практически без ничего, Александр, — преисполнилась важности Тиара, — потеряли почти все при крушении, не считая пары ваших глупых игрушек. Посему я, Даймонд Тиара, великодушно предлагаю вам должность моего камердинера. Возможно, сейчас я слишком юна и нетребовательна, — Меткоискатели при этих словах выразительно переглянулись, — чтобы обзаводиться персональным слугой, но когда немного вырасту, мне точно придется следовать своему статусу, и помощь…

— Не думаю, что хочу этого, — сухо ответил Алекс.

— Так подумайте еще раз, мистер, — Даймонд взглянула на мужчину так, словно считала его до этого момента несколько умнее. — Служение моей семье принесет вам стабильность и достаток. Я имею в виду, как скоро вы сумеете адаптироваться и заполучить один из признанных пони источников дохода? И где вы остановиться собрались – библиотеке нашей, что ли, как эти трое предлагали? Ха! Культурным пони не пристало так просто ошиваться по общественным местам.

Свити Белль, процокав к развитому, поманила его копытцем, и Алекс послушно наклонил к маленькой единорожке голову.

— Не советую, — шепнула она Мерсеру на ухо. — Работать на Тиару – то еще удовольствие. В смысле, совсем даже не удовольствие! Когда она была редактором…

— Я, в отличие от некоторых, знала, что хотели пони! И рейтинги газеты это прекрасно подтверждали, — прекрасно все расслышав, фыркнула земнопонька, горделиво вскинув мордочку. – А то, что вам какие-то личные принципы не позволили в точности следовать моим указаниям – только ваши проблемы.

Алекс едва не расхохотался. Он не знал, как с этим у него обстояли бы дела в родном измерении, но в Эквестрии из Мерсера точно никудышный родитель получился бы. Он правда старался, но как можно всерьез сердиться на такую пушистую избалованную прелесть? Тем более наказывать ее… Даймонд Тиара покрутила копытцем один из локонов своей изысканной бело-сиреневой гривы.

— Ой, кажется, у меня после дождя прическа в неподобающем состоянии, — невинным тоном произнесла она. — Что скажете, Алекс? Сойдет, для начала, за тест на профессиональную пригодность. Тем более, у вас есть неплохая рекомендация от Спун, моей лучшей подруги!

— Эм, Тиара… — укоризненно обратилась к ней Лира. — Вообще-то, когда о чем-то просят другого пони, да вообще любого, принято говорить "пожалуйста".

— Пустые церемонии! – с ноткой высокомерия не согласилась та. — У него есть то, в чем я заинтересована, и я предлагаю за это справедливую цену. Пусть соглашается, или же… все равно соглашается! Лично я не вижу лучшего варианта для иномирца, чем тот, что предлагаю я.

Мерсер ощерил зубы в усмешке.

— Не торопите события, юная леди. Разве ваши родители одобрят, что вы без их ведома какого-то страшного чужака на службу нанимаете?

— Папа сделает как я попрошу, — мечтательно произнесла Тиара, явно уже строя какие-то планы с участием Алекса. – А мама… вы очень прилично выглядели на своей ручной колдографии, как подобает пони из высокого общества. Если снова станете таким, а не этим ходячим ужасом, — она скуксила мордочку, кивая на костеподобные ноги Мерсера, — то она точно не будет возражать. Если вам для восстановления понадобится время, я пойму. Но не думайте, что получится тянуть вечность!

— Так, — поднял крайний палец вверх мужчина. — Погоди-ка.

Мерсер смотрел в окно, где несмотря на моросящий дождь ярко светило солнце, ибо редкие тучи не были в силах закрыть его. Он уже размышлял на тему, каким развитого видят пони… Так выходит, для них он нормален - не только для одной Лиры? Раз уж Тиара на полном серьезе утверждает, что стандартный облик придется по душе ее матери, той еще четвероногой стерве, а не вызовет у нее истерику. Не было похоже, что жеребушка таким образом хотела над Мерсером пошутить, да и зачем ей такие сложности? Как знать, не основано ли недоверие Алекса все-таки больше на его антропоморфной точке зрения, нежели на логике и фактах? Может, он и умел внешне становиться копией пони… теперь еще и говорить на их языке, но пони по-настоящему Алекс никогда не был, и в голову им благодаря нейромосту не залезал. Плюс, представителей ксеноморфных рас человечество никогда не встречало, и определенные шаблоны поведения при этой самой встрече разработаны разве что фантастами да уфологами… Мерсер опустил подбородок на ладонь, скрючившись и застыв в позе, напоминающей роденовского "Мыслителя". Мы судим по себе, мы не ищем никого кроме людей… Окончательно довериться пони, которые Алекса видели чем-то нормальным и не особо агрессивным, или продолжить действовать так, как если бы Мерсер имел дело с людьми, пусть и четвероногими чудаками? Неизвестно, что хуже.

«А нормален ли, в первую очередь, я для себя?» — мелькнула у Алекса странная мысль. Лучше, конечно, было бы остаться прежним, привычным собой, одним из ведущих ученых Гентек, которого чествуют на церемониях и прочат Нобелевку, и за которым не охотятся спецслужбы самой могущественной в мире страны… а теперь, в перспективе, еще и цветные волшебные коняшки. С другой стороны, разве у Александра Мерсера теперь не превосходное зрение, не идеальная живучесть и не стойкий к любым невзгодам судьбы опорно-двигательный аппарат? Как вообще на его месте можно быть недовольным? Во всяком случае, если уж Мерсер чихал на эффект Хейфлика и морфогенез, на раз отращивая оторванную снарядом "Бушмастера" руку, то и его волосы никогда не поблекнут, а старость для Алекса вообще перестала существовать как явление. Технологии вируса заслуживают признания хотя бы за то, что дали ему практически неограниченное количество времени для возвращения к сестре.

— Хм-м…

— Подозреваю, ждать придется долго, — хихикнула Скуталу. – Он опять в себя ушел.

— Тиара, он ни за что не согласится! – нахмурилась Свити Белль. – Сэнди исследователь, у него своих дел полно!

— Пфе! В свободное от работы время пускай занимается всем, чем захочет!

— Да пойми ты, глупая, — закатила глаза Эпплблум, — Алекс не может так просто ни с тобой, ни с пони вообще остаться! У него сестрен там в беде, и вообще он на болотах обосновался, оттуда из земли качает все, что ему нужно! Ему твои битсы до фени! Он, это… болотный доктор, во! Как Зекора почти.

— Болота?! – поразилась Даймонд Тиара. – Зачем ему, важной персоне из другого мира, в такое мерзкое место соваться? Вы же ему шарики притащили, разве он не гелием питается?

По мере того, как девчонки опять начинали спорить до хрипоты, выражение лица Алекса все больше уподоблялось человеку, принявшему важное решение. Мужчина и сам отчетливо понимал, что рано или поздно ему придется начать новую жизнь. Мерсер потерял свой мир вовсе не трое суток назад… уже как два месяца — когда в своей паранойе окончательно решил, что в Гентек его держат за отработанный материал, и отправят в расход своего самого талантливого и ценного сотрудника, стоит ему добиться нового выдающегося результата в проекте. Ну, не то что бы у него не было для того оснований, но все, что случилось после того судьбоносного решения, включая расстрел на Пенн – была агония... иллюзия того, что доктор Мерсер сможет вернуть все на свои места. Ничего уже не стало бы как прежде, даже останься Алекс в родном мире. Он не потерян, у него по-прежнему есть значимая цель — долг перед сестрой, что без колебаний стала ему помогать, хотя Мерсер на ее глазах раздавил сердце дозорному и вообще последние полгода занимался какими-то мрачными и таинственными делами, предпочтя оборвать все контакты с Даной. И он этот долг выполнит, рано или поздно, если Новиков будет к Александру благосклонен.

Пока же... если бы разговор с принцессами состоялся в мирном ключе, как Алекс рассчитывал, он отнюдь не был бы против наступления некоторого затишья, периода пребывания в относительном спокойствии для обновленного себя. Новую жизнь (пусть, с одной стороны, временную, а с другой — на неопределенный срок) в крайнем случае можно было завести и здесь. «Сейчас для этого самое подходящее время, как пишут классики, а?» (прим. Мерсер ссылается на "Ветер в ивах" Кеннета Грэма — как на соответствующую цитату, так и на мотивы повести в целом) - задумчиво спросил у самого себя Алекс. Кто-то другой, с меньшим числом заморочек и хитрых планов, лучше подошел бы на должность контактера с наивными и в целом добрыми разноцветными ксено, но… имеем то, что имеем. Жаловаться на судьбу бесполезно; от проблем, щедро ею насыпаемых, не убежишь — только плодотворная работа над собой и своим окружением была способна помочь разрешить их. Тому, что Александр Мерсер по своей глупости сломал, он мог теперь придать новую форму. Там, где потерпел сокрушительный провал в прошлой жизни, еще можно добиться успеха. Доктор Мерсер, подобно геологу-первопроходцу, обнаружил в новом мире богатые залежи возможностей... и он собирался разработать их. Для человека, что живет в первую очередь разумом, а потом уже сердцем, мир магии и волшебства мог оказаться воистину впечатляющим поворотом сюжета.

— На самом деле, я не могу совсем без вас обойтись, — прервал затянувшуюся перепалку жеребят Мерсер, удовлетворенный решением, которое ему довелось принять. Он уселся на пол, рукой показав в сторону леса и болот неподалеку от реки:

— Своими личными технологиями я не могу эффективно вычленять ваш гелий из газовой смеси – они рассчитаны на обработку кислорода. Нужен более физический уровень… В моем мире гелий получали фракционной дистилляцией, а для этого нужна низкая температура и соответствующие агрегаты, которых у меня нет.

— Фракциованная чего? — удивилась Эпплблум, переглядываясь с подругами, но Скуталу только копытцем махнула — мол, опять двуногий принялся за свое.

— Низкая температура? — неожиданно вставилась Даймонд Тиара. — Так зачем вам тогда эти... агрегаты?

— Затем, чтобы было на чем функционировать, естественно, — пожал плечами Алекс. — Потому и думал над тем, наладить поставки из Клаудсдейла в обмен на золото, или же заниматься этим самостоятельно. Закупить там холодильное оборудование, объемы-то солидные ожидаются...

— А-а! Ну, самому конечный продукт обычно выгоднее производить, но требует больше начальных вложений, куда дольше окупается, — Тиара села у окна напротив мужчины и посмотрела на него с недоумением. — Так в чем же проблема? Зачем вам холодильники? Вам пегасы смогут создать завихрение и провести из верхних слоев атмосферы холодный воздух, если его прямо много надо! Обычно такие вещи в бюджет города или предприятия включаются, но раз уж вы как бы отдельно жить собирались...

Меткоискатели вытаращились на Тиару в молчаливом изумлении — как и Алекс, впрочем.

— Ты-то откуда это знаешь? — с невольным уважением в голосе спросила Скуталу, урожденная пегаска. — Ты ж с тройки на четверку перебиваешься!

— Ха! Мне даром не нужны россказни мисс Черили о глупых яках или как там пегасы живут в этом их Клаудсдейле, — на губах розовой пони промелькнула язвительная ухмылочка. — Куда полезнее знать, что им нужно и как с ними вести дела. Пока некоторые, - Тиара снисходительно скосила глаза на неразлучную троицу, — берутся за тысячу разных дел и ни одно не доводят до конца, другие целенаправленно учатся управлять компанией. А она в будущем станет целиком моей! Это вам на заметку, Алекс.

«В Эквестрии с терраформингом и атмосферными процессами... и процессорами куда как проще, — едва не хлопнул себя ладонью по лбу Алекс. — Тут же есть магия! Все проблемы, по идее, должны быть разрешимы, пусть и иными путями, чем на Земле. Мне надо почаще напоминать себе об этом, раз уж даже школьницам младших классов приходится это делать».

— Дитя, твоим камердинером я становиться не собираюсь, и не проси, — серьезно посмотрел Алекс на земнопоньку, — но напомни, чтобы я купил тебе мороженку.

— Три! — мигом открыла торг Даймонд Тиара.

— Пять, если дашь по одной всем присутствующим девочкам.

— Идет, — легко согласилась Тиара, заслышав о повышении ставок, но потом до нее дошло. — Эй! Разве не мне все полагается за идею?!

— Не будь такой маленькой жадиной, — фыркнул Алекс, пряча улыбку. — Они же тебя со Спун газировкой угостили.

— Только потому, что вы попросили! И вообще, незачем продукту пропадать, раз вам только бутылки были нужны.

— А сейчас я прошу тебя. Меткоискатели тоже заслужили, помогали мне не только словом, но и делом. И да… как биолог, могу тебя заверить: сладкого столько в одну мордочку трескать вредно. Что твой дедушка со стороны мамы бы сказал?

— Не ваше дело! — буркнула Тиара, отворачиваясь.

— Ладно, ладно, злюка ты эдакая, иди сюда, — Александр, издав смешок, цапнул пискнувшую от неожиданности Даймонд Тиару под грудку и перенес к себе на колени. — Ты же у меня последняя не глаженной осталась.

«Вопреки первому впечатлению, из этой пушистой язвы будет толк… наверное», — подумал Мерсер, расщепляя руку и примериваясь к довольно мурлыкнувшей Тиаре. Характером своего будущего супруга и родню доведет до белого каления, разумеется, но зато дюже целеустремленная. Ее бы родителям, да методику Павлова... Не обращать внимания, если Жвачка творит непотребство, но поощрять, если она делает что-то полезное и хорошее. Или хотя бы правильные вещи говорит. Глядишь, условный рефлекс у поньки, в племени которой инстинкты, кажется, играют несколько большую роль, и выработался бы. Мерсер поднял взгляд на тепло улыбающуюся при виде такой картины мятную единорожку:

— Лира!

— Слушаю! Что такое, Алекс? — бодро отрапортовала та, вскакивая и от командирского тона Мерсера едва не беря под козырек.

— Пока я тут разбираюсь с гривой этой мелкой неженки, — Мерсер выразительно тыкнул пальцем в растекшуюся у него по коленям Тиару, — будь добра, иди к принцессам и скажи, что я хочу говорить. Они уже, наверное, заждались... Раз уж ты можешь за них поручиться, пускай идут сюда.

— Поняла! — хихикнула Лира, на прощание боднув Мерсера затылком в плечо и направившись к двери. — Будет сделано в лучшем виде! Жди гостей минут через пятнадцать, я поскакала.

Жеребята загомонили, обсуждая грядущий визит принцесс прямиком к штабу Меткоискателей, Лира Хартстрингс отворила дверь, готовясь, несмотря на эту дурацкую летнюю изморось, отправиться в Понивилль... а Мерсер внезапно понял, что дождь-то и не думал кончаться. Он только стал сильнее, так что тропа, петляющая меж яблонь, почти скрылась за завесой стихии.

— Ну и поливает! — удивилась мятная понька, выглядывая наружу. — Сэнди-и-и, мне переждать или прямо сейчас идти? Могу и сейчас, я кобылка небрезгливая, но перед принцессами в грязи да мокрой появляться...

«Стоп. В чем там заключалась последняя загвоздка? Нет, совсем не в том, что Лира его опять уменьшительно-ласкательным обозвала…»

Алекс временами забывал, что здесь есть магия. Мысль об этом уходила куда-то на периферию сознания, не имея зрительного подтверждения… Говорящие и разумные зооморфы не в счет.

Он забыл, что с контролем в том числе погоды в Эквестрии намного проще дела обстоят.

«Твою ж мать!!!»

Словно подчеркивая внезапность озарения, дверной проем осветила молния, и настоящий ливень сплошной стеной окутал яблоневый сад и всю поляну посреди него. Жеребята взвизгнули от неожиданных раскатов грома, и Эпплблум кинулась затворять ставни на окнах домика.

— Лира… — забормотал растерянно Алекс. — Лира, закрой дверь.

— Что? Что-то случилось? Это же обычная гроза, пусть и не по расписанию... Только в конце месяца должна была быть.

— Закрой. Проклятую. Дверь, — процедил Мерсер, ссаживая Тиару на пол и спиной вжимаясь в стену около южного окна. Вайнона, подбежав к тому же окну, закрутилась у ног Алекса, поскуливая. Колли не была напугана, но что-то явно встревожило ее. Может, то был и просто передавшийся настрой мутанта, разом напрягшегося...

— Что такое, девочка, — нервно усмехнулся Алекс, потрепав ее по шее, успокаивая собаку, — кто-то упал в колодец?(прим. Эпизод с Лесси, одной из самых знаменитых собак в массовой культуре, а потом уже любимые нами фоллауты)

— Ауф...

— Да, я вот тоже так думаю.

Слишком поздно. Усыпили бдительность постепенно собирающимся дождиком, прямо как у него на родине, а не разом натаскиваемым вкопытную... А теперь, подготовившись, разом обрубили все каналы контроля Мерсера. Оптические датчики движения — сплошь заполонил белый шум от ливня. Термосенсор... Мерсер, надвинув на глаз височную пластину, просочился уже к западному окну и сквозь щель ставней быстро просканировал местность. Пусто, ни малейших тепловых следов. И наверняка все окрестности уже закрыты огромным барьером, чтобы войскам было где развернуться, но в то же время мутант не был в силах избежать оцепления. Под землей тоже перекрыли – не настолько ведь местные вояки кретины, чтобы дважды на одну уловку вестись.

— Говоришь, у вас такая гроза только под конец месяца намечалась?

— Ну да! А что? — казалось, Лира все еще не до конца понимала, в какую передрягу они все вместе угодили. Сообразительная, но наивная добрая пони; хорошо бы ей и не узнавать хоть малую часть того, через что пришлось пройти Мерсеру, и почему именно человек сейчас был так встревожен.

— Может это действительно Дэш опять намудрила? — предположила Свити Белль. — Помнится, когда она пыталась у Твайлайт выпросить билет...

Скуталу закатила свои лиловые глазенки:

— Она у-е-ха-ла!

— Ой, точно.

— Хьюстон, у нас проблема, — буркнул себе под нос Мерсер. — Готовьтесь, дамы, к нам гости пожаловали. Рекомендую всем залезть под стол и не отсвечивать, — заметив, что мятная единорожка смотрит на него с подозрением, Алекс мотнул головой. — Это не шутка, Лира. Ни разу нет.

Пока Меткоискатели шустро уползали под стол, баррикадируясь пуфами для сидения, Алекс провел бессознательно пальцами по плечу, где еще недавно был обрубок левой руки. «Куда? Место!» — одернул он в мыслях вторую полноценно воссозданную конечность, которая "заволновалась" при получении целого непривычного класса данных и послала запрос на смену позиции — туда, где видимость была бы лучше. Алекс практически чувствовал, как под кронами деревьев и над грозовыми тучами четвероногие воины, скрытые всевозможными заклинаниями, сжимают кольцо. Не хватало только все учащающегося писка детектора обнаружения да панического скулежа Хадсона под боком. (прим. Одна из самых очкосжимающих сцен сай-фая всех времен — с морпехами, решетчатыми потолком и, собственно, Чужими) Развитый буквально находился на месте несчастных морпехов: перекрыл очевидные пути, знал, как выглядит противник и какую угрозу он несет, но не видел откуда, с какого именно направления в этот раз грядет передряга!

— Эй! Ты разве не собирался заняться моей гривой? — возмутилась розовая земнопонька, которую Спун из последних своих жеребячьих сил пыталась втянуть под стол. — Я требую... прошу, раз уж мы теперь друзья, чтобы ты продолжил!

— Все потом, Тиара, — даже не посмотрел на нее Алекс.

— Да это же обычная гроза! Такой большой двуногий и вдруг ее боится? Ха!

Мерсер повернул-таки в сторону Даймонд Тиары голову.

— Я сказал, — ожег ее холодным взглядом Алекс, - потом. Иди к остальным, пони. Немедленно.

Понька явно не собиралась так просто сдаваться, но выражение лица Мерсера, ранее всегда бывшее бесстрастным, а временами и дружелюбным, заставило ее на мгновение замереть — а это уже дало Сильвер Спун шанс осуществить задуманное. С писком Тиара исчезла под столом, а на ее место немедленно встал пуф. Неподалеку лежала Лира, прикрыв лапками голову, и под боком у нее примостилась Вайнона, боязливо прижав уши. Единорожка с тревогой взглянула на Алекса — тот кивнул ей и вновь уставился в пространство меж ставнями. Вот где видна сила магии... Мощность нескольких АЭС в небе за каких-то пару минут, причем сделать это могут не специалисты высочайшего класса, а обычные пегасы-рабочие? Да пожалуйста! Мерсер решил, что больше тянуть нельзя, необходимо было срочно что-то делать. Но что? Хорошо, раз на него пошли войной, и драка неизбежна, жизненно необходимо было нанести первый удар. Выломать стену домика с криком «А вот и я, четвероногие ублюдки!», после чего ворваться в ряды невидимого противника, как долбаный Рэмбо... и до обидного глупо погибнуть. Можно подождать, пока противник не наткнется на его ловушки, попробовать взять неожиданными ходами, действуя через скрытность и надеясь, что этого будет достаточно, дабы подобраться хоть к одной из принцесс и прорубить ей сердце когтем, будто органическим ножом-кукри, ударом снизу или в бок... После чего, опять же, быть испепеленным второй сестричкой.

«Мне бы сейчас охренеть как пригодился личный отряд для отвлечения внимания, вроде тех же "Мудрецов", (прим. "Мудрецы" — личный отряд поддержки капитана Кросса. Появляются в паре воспоминаний по ходу сюжетной кампании Прототипа и непосредственно во время схватки с этим боссом) - зло подумал Алекс. — Надеюсь, порождения Вечнодикого протянут хотя бы пару минут против всей этой толпы».

Плохо. Слишком плохой расклад. За противником и численное преимущество, и техническое. Алекс не думал, что колдуны будут его брать вот так без предупреждения и попытки переговоров, по-человечески, по всем правилам штурма. Что еще можно предпринять в этой ситуации? «Думайте, доктор Мерсер», — одернул себя Алекс. Его главная сверхспособность – от природы превосходные мозги, дополнительно улучшенные вирусом, а вовсе не умение заставлять живые объекты прекращать дрыгать конечностями. Без своего ума Алекс Мерсер просто стал бы еще одним прокаченным болваном-суперсолдатом, вымуштрованным, но тупым воякой, вдруг научившимся бегать по стенам и сигать вверх на добрых тридцать футов... Но почему, все-таки, диархи решились брать его штурмом? Мерсер им не больно-то насолил, как и они ему, потому-то Зевс и был... сдержан. Изменились обстоятельства? Если Селестия и Луна в самом деле знают, что он находится здесь, они уже могли бы утопить Мерсера, просто превратив доски в болото! Или просто вспышкой телепорта вытащить мелких, а развитого в единый момент заморозить до состояния метаморфа, еще не откопанного полярниками! Но троица его новых знакомых, Лира и Тиара с Ложечкой все еще оставались в доме...

- Факк, - коротко ругнулся Мерсер на родном языке.

«Они думают, что я захватил заложников…» У Алекса все аж похолодело внутри от этой мысли. Да, именно так... Если бы пони находились здесь по своей воле, и диархи это знали, гражданских могли просто вытащить телепортом, а Мерсера захватили бы для более… приватного разговора. Скорее всего, боятся, что Зевс с ними что-то нехорошее сделал ради собственной безопасности. Гипноз, невральные паразиты-мутанты, инопланетная нераспознаваемая магия — вариантов не счесть. Сестрички опасаются, скажем так, небезосновательно, но даже у террориста, некогда занимавшего первую строчку розыскного списка Интерпола, были свои стандарты. Мерсер не считал себя настолько ублюдком, чтобы использовать как разменную монету детей, пусть и ксено. По крайней мере, не сознательно. Когда на тебя почти в упор наставлена четверка боевых карабинов, вообще сложно рационально думать... было сложно даже такому мастаку в этом деле, каким считал себя доктор Мерсер.

«Так-так-так...» Кажется, Алекс догадался, чья это была инициатива. Той же Лире бы такое в голову не пришло — если жеребята не боятся, выглядят не напуганными, но довольными близостью с пришельцем, значит все с ними в порядке. Селестии, возможно, тоже так казалось. А вот Ее Темнейшество Луна... Естественно, иной конструктив и сопутствующая ему культура, как и общественный строй, налагают отпечаток, но темная диарх еще помнит менее счастливые времена. Она не успела потерять форму, способна поставить себя на место противника...

Умом она куда ближе к человеку. Наверняка попалась в ловушку Гоббса, (прим. Ловушка Гоббса – теория, объясняющая неизбежность превентивных ударов: отвечающий ударом лишь на чужой удар находится во вдвойне ущербной позиции, ибо в случае нападения не только понесет урон, но и потеряет ресурсы, а потому нападение по определению более выгодно) согласно которой агрессия — это естественный эволюционный процесс. Повелительницей ночи управляет не злоба, но банальная рациональность... только Александру от этого ни хрена не легче. Жить "долго и счастливо в мире цветных коняшек" ему осталось считанные минуты, если доктор Мерсер ничего не сделает. Узнай Алекс раньше, что из себя представляет Луна, хера с два он к жеребятам бы полез! А даже если враг не планирует его убивать, дадут ли ему возможность оправдать себя, или сразу запихнут в какую-нибудь понячью зону 51 на опыты?

«Так-так-та-а-ак...» А вот это и стоило сейчас проверить. Так значит, Луна привыкла строить из себя дворянку, лишь относительно недавно начав процесс адаптации в современное общество понек? Может, Алекс и не весь из себя благородный лорд, чтобы высоким слогом владеть, но в предчувствии смерти еще не так запоешь. Главное — добавить в голос побольше праведного возмущения и изо всех сил сохранять серьезный настрой, потому что абсурд придумки Алекса грозил встать наравне с безумием понячьего мирка. Не говоря уже о том, что иронию ситуации, в отличие от Мерсера, пони будут не в состоянии оценить… Если Алекс примет вид личности, схожесть с которой он уже не раз отмечал в своих мыслях… Действительно, облик был самый что ни на есть подходящий – немного подрихтовать, и Луна, обнаружь в голове Алекса сей яркий образ, и не заметит особой разницы. И конечно, так как информация о Гривусе в личных блоках памяти Мерсера крайне скудна, можно будет выдумывать на лету абсолютно любую чушь, анализируя реакцию принцессы и не опасаясь, что она благодаря телепатии (сработай та в самом деле на Алексе) сумеет уличить его во лжи… если, конечно, Луна не сделает это буквально в ту секунду, когда Мерсер только-только откроет рот. И вот тогда…

«Ни за что, — вздрогнув, почти сразу передумал Алекс. – Ну уж нет, на такой риск… и, тем более, на такуюбредовость затеи я рассчитывать не собираюсь». Если бы не необходимость в подготовке "резервного аэродрома" на случай, в котором Луна обернется всамделишным полиграфом, Мерсер не то что в жизни не пошел бы на такую импровизацию – он без лишних слов двинул в челюсть тому, кто предположил бы, что доктор Мерсер станет заниматься подобным маразмом. Правда, он буквально позавчера то же самое мог бы сказать про необходимость бегать на четвереньках, прикидываясь зооморфом... Воистину, отчаянным временам – отчаянные меры.

«Отчаянные меры… Навевает воспоминания, не так ли? Чужие воспоминания…»

Так или иначе, сейчас Мерсеру абсолютно точно была необходима позиция силы – иначе его с огромной вероятностью попросту растопчут, даже слушать не станут. Если, конечно, принцессы не смогут так сходу залезть доктору Мерсеру в голову и узнать, что он ничего зловещего не затевал – по словам Хартстрингс, темная аликорн именно этим и славилась, вовсю шастая по снам обитателей Эквестрии (и те нисколько не были против), так что исключать эту вероятность было нельзя. Но исключить много худшую вероятность – что Луна, наученная горьким опытом Темных лет, попросту снесет иномирцу голову на манер снайперского выстрела, не дав вставить ни слова, даже если он прямо сейчас отпустит "заложников"… Такое развитие событий упускать из внимания было абсолютно невозможно.

«Да, точно растопчут, — окончательно уверился в справедливости своих рассуждений Алекс, нехорошо сощурившись. – Если только не покажу этой почти средневековой дворянке, что за мной стоит сила, с которой нужно считаться. Тоже суть блеф, но в отличие от первого варианта даст по крайней мере один шанс не допустить стрельбы, шанс объясниться и представить все сначала недопониманием, а потом и…» Мерсер помотал головой, медленно вытягивая руку и как можно осторожнее приоткрывая дверь. Этот персонаж являлся отнюдь не выдуманным, как Гривус, и он намного буквальнее являлся частью Алекса, что вполне могло послужить помехой для телепатии Луны. Ведь этого генерала Мерсер съел заживо и сделал частью не только своего тела, но и задворок сознания развитого, как вплавил Алекс туда осколки других людей…

- Луна Эквестрийская! - повысил голос Мерсер, приблизив голову к щели меж дверью и стеной домика. - Мое имя вам не знакомо, но вы можете называть меня Рэнделлом. Если вы в самом деле полагаете, что я стану использовать детей как пленников, то вы глубоко ошибаетесь, - Алекс подпустил в голос холода, типичного для безжалостного старого вояки, но все же не настолько, чтобы тон казался презрительным. - Я не могу трактовать ваши действия иначе. И как боевой генерал, я нахожу их неприемлемыми!

На улице продолжал хлестать дождь, изредка в высоте погромыхивало, и никаких иных звуков Алекс не расслышал. Обернувшись назад, Мерсер увидел, как явно впечатленная Лира смотрит на него во все глаза, а жеребята приникли мордочками к амбразуре из подушек. Подмигнув им, Алекс предпринял новую попытку:

- Если вы действительно здесь за мной, я желаю встретиться с вами лицом к лицу! - во всю мощь своего единственного легкого расстарался Александр. - Оставьте уловки для своих впечатлительных подданных, разгоните тучи. Даю слово, что не держу пони здесь силой, не причинил им хоть какого-то вреда и иного вмешательства! Они находятся со мной добровольно и в любой момент вольны...

Ответа Мерсер не расслышал. Но не потому, что не дождался его, а потому что на следующие пару секунд напрочь оглох. Звуковой удар вынес его вместе с дверью и размазал по противоположной стене. Когда Мерсер метнулся в сторону, уходя с "линии огня" и скрючившись под подоконником, он понял, что эхо вражеской ГОЛОСИЩИ несло какой-то смысл, а не ставило цель просто деморализовать развитого на секунду-полторы, делая возможным его захват.

«И чего эта баньши опять разоралась? – мрачно пожаловался про себя Алекс, потирая скулу. — У меня чуть костные перепонки не вышли из строя...»

— Лира? Эй! – тихо позвал он единорожку, съежившуюся в комочек и изо всех сил пытающуюся сделать вид, что ее здесь нет. — Эй, Лира! Что она сказала?

— Ты должен выйти один! – пропищала единорожка. – Пять минут срока, и совсем один! Не знаю, чем ты расстроил принцессу Луну, но она ужасно сердита!

— Вот значит как, — оскалился Мерсер, краем глаза выглядывая из-за подоконника, не рискуя приближаться к дверному проему. — Гневаться она, видите ли, изволит. Ясно…

Дождь как отрезало, и Мерсер теперь отлично видел масштаб приключившейся трагедии. Бежать было некуда: Алекс наблюдал мерцание барьера, верх которого терялся среди мрачных туч, нагнанных под купол. Окон и свободных промежутков между яблоневыми деревьями видно не было. Вызывающие здоровый смех, похожие на игрушечных солдатиков, но числом весьма опасные как противники, гвардейцы виднелись тут и там, занимая укрытия и кроны деревьев, а также сеткой распределяясь в воздухе. Были там и земные пони, и единороги, и пегасы, и те летучепони, прислуживающие лишь темненькой принцессе… чем-то они все были разгневаны. Мерсер не воспринимал их как аморфную толпу, а старательно фиксировал расположение каждого вражеского бойца, подмечая мелочи вплоть до выражения мордочек. Они точно высадились не в момент ультиматума Луны – чувствовался в их боевых порядках план, расстановка… Если не считать летунов, которых Александр решил целиком взять на себя, большая часть толпы вполне попадала в зону действия обстрела и ловушек, которыми Алекс щедро окружил штаб Меткоискателей. Противник не удосужился их пока заметить, не то что разрядить – похоже, «невидимость» технологий Алекса работала как часы. Превосходно, просто замечательно!

— А вот и ты, — процедил Мерсер, фокусируя взгляд на темной аликорн, которая стояла в первых рядах. Хороша, чертова ксеноведьма! Выражение мордочки строгое и возвышенное, иссиня-вороновы крылья расправлены, стройная фигура в едином порыве устремлена к ставке противника, на роге закручено какое-то явно боевое заклинание… Прямо сама неотвратимость – посреди бури, которая солдат и их предводительницу не тронула ввиду зачарования, Луна наверняка смотрелась бы еще эффектнее. Темный нагрудник, отдаленно способный сойти за кирасу, только дополнял вид бывалого воина…

«Но где же ты, Селестия, понячий Уриил? (прим. Уриил — ангел божественного пламени/властвования над небесными светилами/правитель солнца) - задался резонным вопросом Алекс. — Прячешься, ведя какую-то свою игру, или Луна в самом деле пришла сюда одна?»

— Свити Белль, у вас здесь ткань есть? – быстро поинтересовался Алекс. Удивленный, что ему никто не отвечает, он обернулся к столу:

— Свити-и? Вы там не заснули?

— Мы в осаде, а ты назвался каким-то Рэнделлом! – донеслось из-за подушек, и на Мерсера уставились большие лиловые глаза. — Скажи пароль! А то вдруг ты не Алекс.

— Скуталу, какой еще пароль? – непритворно изумился мужчина. — Я все это время с вами в одной комнате был! У меня нет времени на ваши чуда…

— Да есть она, есть наверху среди полок! – отодвинув пуф, наружу показалась кудрявая голова единорожки. Маленькая прелестница доверчиво посмотрела на Алекса:

— Мне Рэрити иногда обрезки ткани дает! Я так наши накидки сделала, и иногда сама пробую что-нибудь создать…

— Ага, — наклонил голову Мерсер, одним плавным движением перемещая свои телеса на потолок. – За пару минут плащ на меня, я так понимаю, ты пошить не сможешь?

— Ну нет, ты слишком большой! – охнула Свити, окидывая Алекса с ног головы взглядом своих любопытных зеленых глаз. – А ты что, в самом деле решил стать Меткоискателем?

— Что, правда?! – высунулись из-под стола уже Эпплблум и Скуталу. Свити Белль, немного подумав, с грустью покачала головой:

— Извини, но Рэрити с тех пор ткань с золотой подкладкой от меня прячет… А эмблему нужно будет делать новую, с фигуркой человека, чтобы как положено было!

— Не страшно, — Мерсер просочился на чердак, и обнаружив целый рулон какой-то блекло-серой, достаточно плотной ткани (неудивительно, что сестра Свити расщедрилась на такое количество, это не всякие цветастые кашемиры да шелка), тем же путем спустился назад, старательно избегая прострелов двери и окон. Распластавшись на полу, Алекс кивнул на развернутый сверток и пощелкал когтями. – Можешь хотя бы показать, как куски ткани сложить и пройтись стежком, чтобы более-менее держалось? Я уже соединю по-быстрому.

— Могу! – радостно кивнула единорожка, но тут же усомнилась:

— А ты не можешь сам сделать, покрасивее, как ты облик пони принимал? Чейнджлинги, вроде, прямо с одеждой превращаться могут…

— У меня есть причина так не делать.

«Сама себе голова, гордая принцесса-воительница, чтоб ее», — с сарказмом подумал Алекс, под руководством Свити споро соединяя полосы ткани жилой и сваркой. Селестия в поле зрения оптики и не думала появляться. Темненькая решила Мерсера лично взять, без помощи сестры? Может, Алекс и начал речь на манер человека чести, но он (а уж генерал Рэнделл тем более) ни единым местом не дуэлянт. Он привык играть либо максимально жестко, всей своей мощью проламывая оборону противника, словно рыцарь в самом тяжелом доспехе с мечом-двуручником, либо максимально грязно, потчуя врага артиллерийскими ударами, поливая их огнем с места командира «Абрамса», натравливая мутантов на военных и наоборот, нанося выматывающие раны когтями и вновь отступая. «Одно другому не мешает, и если не отступишься, ты оба метода испробуешь сейчас на своей чудесной шубке, — мрачно улыбнулся развитый. — Лошадки любят хрустеть человеческими пальцами, но и я могу за себя постоять так, что мало не покажется. Хочешь посмотреть, какие у меня большие зубы, принцесса Луна? Я тебе это запросто устрою – теперь, когда твое высочество вижу! Зря, что ли, только и делал, что грунт в предутренние часы перекапывал?»

Лира с тревогой следила за приготовлениями Мерсера. Наконец, она осторожно спросила:

— Ты уже занимался подобным?

— В смысле, встречался ли в крайне напряженной обстановке с представительницей бессмертной четвероногой династии? – усмехнулся Алекс, нанося последние штрихи на свое будущее одеяние. – Нет, ни разу.

Лира оставалась серьезной. Поколебавшись, она шепотом продолжила свою мысль:

— Нет, я имела в виду… ты ведь говорил, что был не в ладах со своим правительством? Ты… Ты противостоялим?

— С чего ты так решила?

— Ты совсем не напуган. Ты выглядишь… — робко вгляделась Лира в его напряженную физиономию, — скорее рассерженным, как Луна. Ты действуешь так быстро, словно у тебя в таких делах большой опыт.

— Не сильно-то большой. Из царственных особ – боролся я разве что с одной Королевой улья…

— У вас на Земле своя Кризалис есть?! – ахнули Меткоискатели и Лира одновременно.

— Понятия не имею, кто такая эта Кризалис… — пробормотал Мерсер, поднимая в памяти последний образ, поглощенный развитым. — Все! Пора, — он встал в полный рост, отворачиваясь от пони и поднимая в собравшейся заново руке свою кустарную поделку, исполосованную красноватыми линиями.

Закрытая арена. Толпа врагов в фирменной броне. Звучит как что-то, что просто не может разрешиться благополучно — ну, или просто как очень специфическая костюмированная вечеринка-сюрприз. Судя по словам жеребят, у них в городе вообще существовала целая традиция так встречать новеньких… И доктор Мерсер подготовился дать достойный ответ. Согласно второму уровню планирования, понячьи вояки подозревают, что он расставил свои ловушки. Даже хорошо, что с позиции чистой силы Алекс не может действовать, заливая все потоком массы — его бы в этом случае просто вморозили в ледышку, не размениваясь на переговоры… Но если противник ослаб, а его хитрые приспособления раскрыты и находятся под прицелом, почему бы и не поболтать? Луна наверняка знает, что он может отращивать лишние конечности, но делает это Алекс не мгновенно… И к ракетнице, которая из волн scabie возникла у него на поясе, он потянется именно свободной правой рукой. Аналогично – про правый хват пулемета-подделки, который Мерсер уже формировал у себя за спиной. Зачем, спрашивается, обращать внимание на какую-то дифференциацию у позвоночника мутанта, если ее один хрен «магическим» рентгеном в деталях не разглядишь, и когда у него есть куда более очевидное вооружение? А пыльца Ядовитой шутки, которую он упрятал в физрастворе и стекляшках, уже отчасти потеряла свои свойства, разлученная с родительским цветком, ее можно и не опасаться! Ну, Мерсер подозревал, что она их утратила, поскольку на его здоровье эта дрянь сказывалась уже куда слабее. Зато в контейнерах из биомассы, упрятанных в паре мест, пыльца, будучи разбавленной инфовирионами, свойства ее сохранила, да еще как! Отличная светошумовая мина должна была получиться, и притом невидимая из-за технологий вируса.

Ну а плащ… Плащ из материи, созданной пони, для искушенного в магических искусствах наверняка все равно что прозрачен – смотри, принцесса Луна! Вот что глупый мутант пытается скрыть от твоего взора, все на нем развешано, как на рождественской елке. Пусть игрушки из измерения непрекращающейся войны притягивают твое внимание… Мерсер раздраженно ощерился. В его бы распоряжение еще спаренные пулеметы с подвесов «Черного ястреба», да пару боеголовок из ракетных блоков… «Э-эх, мечтать не вредно». Александр завернулся в серую мешковину, полностью скрывая фигуру и оставляя торчащей наружу лишь руку по локоть, голову да кончики протезов. Неплохо бы воссоздать еще один коготь спереди, помимо шпоры… Из-за ливня грунт порядком пропитался влагой, плюс трава в росе, сцепление могло упасть.

— Ну, как тебе обновка? — спросила белая единорожка, протягивая копытце и дотрагиваясь до края плаща, в который укутался Алекс.

— Будто в лучшем салоне на меня пошит, — вздохнув, ласково погладил ее меж ушек Мерсер. — Спасибо за помощь, Свити.

— Ты уверен? – хихикнула понька. – Если что, заходи к моей сестре – получишь такой же, только куда красивее, как раз чтобы на приемы к принцессам в качестве посла ходить! — ее улыбка стала лукавой. — Обещаю, что замолвлю за тебя словечко. Да и Рэрити самой будет интересно послушать, как у вас на Земле дела обстоят с модой!

— Не волнуйся. Чувствую, я и в этом облачении буду выглядеть в глазах принцесс прямо-таки… — Александр многозначительно посмотрел в сторону двери, за которой его ждала вражеская армия, - убийственно.

Хартстрингс встревоженно посмотрела на Алекса, и тот коротко улыбнулся пони, прежде чем втянуть шею в плечи и отвернуться, дабы вновь не распалять воображение своих новых знакомых картиной трансформации тканей.

— Все будет в порядке, Лира, — пробормотал Алекс, внимательно проверяя все телепатические ниточки-связи с выращенными нейроузлами. Во время захвата МакМалленом пришлось полноценно контролировать сразу двух дронов… Здесь же – один сложный дрон и множество связей попроще, которым достаточно отослать единичный сигнал и больше о них не волноваться. Чем-то напоминает работу взрывотехника на фестивале фейерверков… разве что исход щелчка тумблером будет куда как более разнообразен.

- У ТЕБЯ ОСТАЛАСЬ ОДНА МИНУТА, ГЕНЕРАЛ! ЗА СИМ НАШЕ ВЫСОЧАЙШЕЕ ТЕРПЕНИЕ ИССЯКНЕТ! 

Кантерлотский глас заставил дрожать стены, но теперь Мерсер хотя бы мог различить, что именно ему адресовано. Мужчина усмехнулся, направляясь к выходу:

— Негоже заставлять Ее Темнейшество ждать… Пойду я.

«Может, мне перед этой кошколошадью надо спеть и сплясать, или это будет уж чересчур потрясающая воображение демонстрация моей мощи?» — едко подумал Алекс. Сейчас наступала его любимая часть… еще со времен Пенсильванского вокзала "любимая". Разумные будут трепаться о посторонней и не очень херне, всячески оттягивая момент, когда пробирка выскользнет из руки, а пули покинут стволы карабинов и в облаке порохового газа полетят в доктора Мерсера. Все участвующие понимают, что это неизбежно, но усиленно делают вид, что худшего сценария просто не может произойти, не может и все тут.

Или, быть может, хоть на этот раз все обойдется? Хотелось бы…

«Даешь слабину, задний ход. Волнуешься, доктор», — резюмировал Алекс, и сам же себе возразил:

«Не особенно. Еще один день, еще одна важная цель на устранение, до которой следует всеми правдами и неправдами добраться. Никакой, мать ее, романтики, никакой атмосферы старых вестернов, где герою надо из салуна выйти навстречу толпе и, всячески превозмогая, разделаться с ней. Просто очередная грязная работенка. Всего и разницы, что под прицелом сильных мира своего за мной гонялась куча танков и вертолетов, а здесь — их магические аналоги. Неудивительно, что я чувствую себя в своей тарелке».

А отсутствие открытой территории, ограничение площади схватки – это просто отлично. Сбежать нельзя, да, но если Луна и впрямь думает, что периметром ограничила маневренность Зевса… Она только дала ему больше тактических возможностей, хотя бы потому, что появились новые направления для атаки. Барьер Планка, поставленный здешними магами — это не сверхгладкий материал. Сила трения достаточна. Да даже будь барьер по своим свойствам подобен стеклу, у Мерсера есть опыт передвижения по таким плоскостям. Разве что на этот раз взломать «стекло», цепляясь покрепче и продлевая бег почти до бесконечности, не выйдет – ну, хотя бы местные газеты не будут разражаться статьями про то, что "многие окна небоскребов Таймс-Сквер были загадочным образом повреждены".

Ладно… Вроде Мерсером все было учтено. Следовать он собирался изначальному "идиотскому" плану – относительно мирное начало, ложная, но способная быть действительной в мире Земли история для проверки реакций. Как себя поведут принцессы, если Алекс откроет им, что за ним стоит что-то намного большее, чем он сам — целая иномировая фракция, располагающая немалой армией… а еще, вполне возможно, и технологией перемещения в эти самые иные миры? Это станет еще и гарантом того, что мутанта не отправят так сходу на опыты, а как минимум сочтут ценным заложником, с которым следует обращаться бережно, дабы люди не нагрянули на Эквус с ответным визитом… В итоге, задумка Александра либо выльется в и так неизбежную конфронтацию, либо, при более оптимистичном развитии событий, все будет сведено к глупой шутке, как в случае с Лирой. Местные не обделены чувством юмора, должны понять… Живая ткань мускулатуры принялась ползать по лицу Александра, формируя другие черты, кожный покров – набухать, приподнимаемый аналогом подкожного жира, пластины черепа – сдвигаться и заново перекраивать швы меж собой, так что уже через считанные мгновения Мерсера было уже не узнать. Возникшее на его тощей шее лицо было ширококостным, старческим, с вечно прищуренными глазами и вздернутым носом, в точности соответствующим оригиналу, и Алекс злорадно подумал, что обладатель лица все равно послужит Зевсу, пусть даже в смерти — раз уж деактивацию бомбы он блокировал с высшим приоритетом, так что код стал бесполезен. Завершив процесс и активировав привычные ментальные "импланты", поднятые в памяти по части моторных навыков и всего причитающегося, Алекс обернулся. Отрастив себе короткую седую шевелюру, Мерсер сурово, как умел Старик, посмотрел на присутствующих:

— Значит так. Здесь вы будете в безопасности, пони, и лучше вам оставаться в доме, пока вас не заберут. Либо позову я, либо принцессы. Вайнона, охраняй девчонок, – колли с готовностью гавкнула, и Мерсер кивнул головой Питера. – Лира, позаботься о них. Особенно об одной розовой недотроге, — усмехнулся Алекс, наткнувшись на испуганно-обиженный взгляд среди подушек. – А то мне кажется, дай ей волю, и она Луну прибьет за то, что прервала наш сеанс ухода за гривой…

— За тобой должок! – прикрикнула из кучи подушек Тиара. – Я запомнила, Алекс!

— Будь осторожен! – с испугом проговорила Лира, вытаращившись на новую физиономию Алекса. – Что бы ты ни сделал, извинись перед принцессой! Это все какая-то ошибка, Луна очень добрая, она поймет! – уверившись, что Алекс опять ее не слушает, Лира вскочила, подбежала к серой фигуре и схватила ее за когтистую лапу, требуя внимания к себе.

— Пообещай, что все обойдется миром! И что обойдешься без взрывов этих твоих реактивов, батарей и вообще членовредительства! Скажи Клятву Пинки! «Через солнце на луну кексик в глаз себе воткну!» Говори!

— Если они не сделают ничего, что я не заслуживал бы, я непременно… — начал было привычно плести словесное кружево Мерсер, но единорожка смотрела на него так серьезно, что мужчина сдался. Он все равно собирался дать принцессам шанс. «Ровно один ебучий шанс, — вздохнув про себя, коротко подумал Алекс. Доктора Мерсера уже достаточное количество раз предавали... — Ну же, удиви меня, новый мир».

— Через солнце на луну кексик глаз в себе воткну, и так далее, и тому подобное, — махнул когтями Алекс, еще более хмуро глядя на любительницу фантастики. — Довольна?

— Все! – заулыбалась Лира, возвращаясь в свой угол и деловито закрывая голову лапками. – Теперь, когда ты сказал, можешь идти. Удачи там тебе с Луной!

— Удачи! Не оплошай перед принцессами! – хором пропищали жеребята.

— Вы ведь понимаете, что для моего восприятия это прозвучало как бессмысленная, хоть и рифмованная абракадабра? Кхе, — угрюмо пробормотал себе под нос Алекс голосом некогда своего главного врага.

И вышел.

Далеко на севере Пинки Пай споткнулась, когда крошечная капелька крови вытекла из ее носа и упала в снег. Кобылка, тихо пожаловавшись на «аномально высокую концентрацию отсылок в Понивилле», стала допытываться у Твайлайт, не мог ли за время их отсутствия вернуться Дискорд... Ну, или какой-нибудь Другой-Дискорд-Совсем-Наоборот-Что-Реки-Переходит-Вброд. Получив заверение фиолетовой единорожки, что Дискорд все так же прохлаждается в каменной тюрьме, а про какого-то там "Другого Дискорда" она и слыхом не слыхивала, Пинки, вполне удовлетворённая, вместе с подружками поспешила за Кейденс, ее мужем и отрядом разведчиков. Снегопад усиливался, а им ещё предстояло столько дел в Империи...

Глава 1-11: Иду на грозу

Бон-Бон, она же Бонни, она же секретный агент Свити Дропс, стояла среди отряда фестралов и раздумывала над вариантами. Расклад она видела далеко не лучшим. Чужак представился аж иномировым генералом — не зря на его летучей машине был знак принадлежности к какой-то фракции! Но даже если на время забыть об этой "маленькой" проблеме, какие еще фокусы может выкинуть этот так называемый Рэнделл? Что, если он не подумает выходить наружу, и просто тянет время? Как вообще можно штурмовать одиночную комнату с тонкими деревянными стенами?

Бон-Бон привыкла разбираться с чудовищами на обширном пространстве — с хулиганами в закрытых помещениях обычно имели дело лишь мэйнхэттенские и лас-пегасусские патрульные, которые располагали пускай редким, но все же опытом в вытаскивании из заведений пони, что перебрали сидра и начинают буянить. А тут вообще домик Меткоискателей, того и гляди, развалился бы, погребая жеребят под горой досок! И пусть логово чудовища казалось исключительно ненадежным, не следовало забывать, что пришелец укрепил его многочисленными ловушками, на которые гвардейцы старательно не обращали внимания. Кроме того, оно находилось всего в шести милях от границы Фрогги Боттом, где с прошлого вечера миазмы серы расцвели еще пуще, а дикое магическое поле вытворяло что-то немыслимое с научными приборами и датчиками. Что мог еще Рэнделл притащить оттуда?

— Не терпится повесить новый трофей на стену, а? — раздался рядом задумчивый голос.

Свити скосила глаза влево. Сбоку от нее невесело усмехалась бэтпони, коей принцесса Луна поручила заботу о "гражданском специалисте". В числе других фестралов вернувшаяся на службу всего год назад, она ни о каком засекреченном "агенте Дропс" и слыхом не слыхивала, а потому отнеслась к земной пони с определенной долей скепсиса. Однако она могла оказаться полезной, если дела повернутся нехорошим образом, так что словесно препираться и заранее портить отношения с ночной пони Свити не спешила. В конце концов, слуги Ее Темнейшества тоже были сторонниками более скрытного подхода...

— Хм-м, — неопределенно проворчала себе под нос Свити.

— Что? — не понял сослуживец фестралки, жеребчик с угольно-черным хвостом и красными глазами с вертикальным зрачком, глядя в недоумении на стражницу.

— А, ничего... — прищурилась она, поглядывая на притихший штаб Меткоискателей. — Просто наша бесстрашная охотница-шпионка полагает, что без военных действий не обойтись, хотя этот чужак только и делал, что избегал схватки.

— Может, он своими речами пудрит нам мозги, а сам прямо сейчас готовит побег? — неуверенно предположил гвардеец.

— Даже не надейтесь, — тихо предупредила Бон-Бон. — Теперь этому метаморфу так просто не сбежать, и он это знает. А чудовище, которому отступать некуда, становится только опаснее.

— Гм, — почесал свободный от брони подбородок жеребец. — И какой у нас, в таком случае, план? Что, если он вообще не захочет выходить?

— Сам слышал — прежний, — вздохнула фестралка, проверяя боевые накопытники. — Солнечники займутся его ловушками и контролем территории, а мы окружаем и вытаскиваем гражданских.

Свити Дропс сощурилась, глядя на то, как лучи солнца оживляют пейзаж, пробиваясь через кольцо из дождевых туч, начинают играть на каплях росы в траве. Еще каких-то пять минут назад в яблоневом саду стояла мгла, так любимая ночными пони, и ливень хлестал как не в себя. Но теперь летнее солнце рассылало свои лучи во все стороны, и стал отчётливо различим главный барьер. Тут Рэнделл подловил Ее Темнейшество — продемонстрировал, что он не такой уж и монстр, что честь для него не пустой звук... напомнил принцессе Луне, что то, чем пони занимались пять минут назад, шло вразрез с принципами гордого воина, коим она являлась. В новом тысячелетии честное слово добропорядочного пони ценилось, но тогда, во время только-только наступающей Гармонии и до нее, в период неспокойствия и сумятиц, оно значило еще больше.

Бон-Бон поежилась под латами с глазом-оберегом. Ей не было привычно носить кирасу, тем более ночных пони, и Свити пока еще осторожно двигалась в своих доспехах. Но земнопони признавала, что с включенным режимом сглаживания они могли ей пригодиться даже больше, чем привычный охотничий жилет из кожзаменителя. Наставница говорила ей: если ты в меньшинстве и драки не избежать, нужно для уменьшения потерь бить первой, как бы это ни было чуждо натуре пони — значит, если Рэнделл лжет насчет своей чести и прочего, он первым и атакует. Нужно было являться готовой не только избегать ударов, как Свити обыкновенно поступала, но и выдержать его чисто физический, не основанный на магии удар, ибо пришелец был прямо-таки до неприличия быстрым для существа, передвигающегося пешком.

— Если у вас не будет шансов избежать схватки с ним, цельтесь по нижним конечностям. Это уменьшит его мобильность, — напомнила она фестралам вблизи. — В крайнем случае в шею. Предполагаю, что нужно обезглавить этого метаморфа, чтобы нанести ему минимум урона и притом вывести из строя.

Ночные пони посмотрели на нее с изумлением.

— Никогда еще не слышал, чтобы кому-то требовалось обезглавливание, — пробормотал фестрал, — дабы минимизировать ему урон.

— Не волнуйся, Дропс. До крайних мер не дойдет, — ночная кобылка, приободрившись, покровительственно толкнула Бон-Бон локотком в бок. — Мы ж не истуканы навроде солнечных, даже ногами пользоваться умеем! Нас много, а он один — возьмем его свеженьким...

— Крхм, — недовольно прогудел пегас из гвардии Ее Светлости, зависший в воздухе неподалеку. — Я попросил бы.

— Ой, да ладно тебе, Скип! — ощерила клыки фестралка с невинным выражением мордочки. — Но если серьезно, пришелец согласился на переговоры, разве нет? Эй, — уже серьезно посмотрела она на Бон-Бон, — вот увидишь, дети будут на свободе через какой-то десяток минут. Даю слово.

«Может ты и права, — далеко не столь оптимистично подумала Свити Дропс. — Может, и впрямь нам не понадобится это столкновение, и все будет в порядке».

— Что ж выйдет, мы зря сюда все тащились? — проворчал бэтпони, разминая плечи и шею, переступая накопытниками с кинжалообразными когтями. — Вы не думайте, я только за, если жеребят легко освободим, но у нас же самая скучная в Эквестрии воздушная линия! Обзорной палубы нет, ни одной хорошенькой стюардессы, прохладительных напитков в пути не предусмотрено. Кэп, который байки интересные травит в дороге, и то по государственным делам на север отчалил!

— А ну, разговорчики! — окрикнул их лейтенант Ноктус. — Собрались! Вон он выходит.

Еще утром Бон-Бон если и была обеспокоена соседством с чужаком, то совсем немного — не в последнюю очередь потому, что подругу ей удалось после того переполоха на рассвете сплавить за пределы "опасной зоны". Кажется, Свити подобрала аргументы верно, так что глупышка Лира и впрямь заподозрила, что ей хотят сделать сюрприз в виде знакомства с человеком, а потому следует дать Бон-Бон время на подготовку и "ничего не подозревая" пожить в пригородной гостинице. Свити не хотелось обманывать лучшую подругу, но попытки сказать правду, убедить Лиру в исключительной опасности человека натолкнулись на стену столь искреннего, абсолютного непонимания… Ну не могли быть в понимании Лиры Хартстрингс двуногие из других миров быть опасны и все тут!

Хотела бы Свити быть столь же оптимистичной... Но, даже не следи она за человеком специально, не имела бы на то возможности — так как чужак громко заявил о себе, наследив в Понивилле, задал работы малярам и стекольщикам, а также взбудоражил умы населения. Свити наслушалась всякого: и что человек морковку с огорода Кэррот Топ покрал (как оказалось, это были суслики, распоясавшиеся за время отсутствия Флаттершай), и что пришельцы на своих черных винтокрылах скоро начнут похищать пони, дабы ставить на них жуткие опыты вроде испытания щекоткой, и что половина обитателей Понивилля уже давно заменена на манер чейнджлингов вторженцами... Миссис Делишес вообще утверждала, что человек утащил ее любимца, гепарда по кличке Рыжик, но этому, наверное, не поверил вообще никто в Понивилле. Скорее, бедолага сбежал сам, воспользовавшись суматохой, дабы отдохнуть от чрезмерной опеки старушки. Куда больше Бонни волновали не жалобы болтливых и чересчур впечатлительных кобылок и их любимые сплетни, а то, что вторглось в мир пони — потому что оно принялось их мир же и захватывать!

На болотах все так же происходили необъяснимые, хаотичные явления. За неимением лучшего субстанцию, которая росла во Фрогги Боттом, окрестили "ржавчиной": она вроде как содержала в себе металлы, да и выглядела соответствующе. Хотя по иным характеристикам была скорее ближе к лишайникам, являлась чем-то вроде симбиотического организма с разделением тканей по специализации. При этом в ней росли еще и вены для транспортировки жидкостей и минералов! Ржавчина словно воском покрывала все вокруг, вгрызалась в почву и уходила под воду — при этом была именно что живой, дышала, по словам принцессы Селестии производя миллионы "переносчиков", играющих роль накопителей и передатчиков солнечной энергии. В целом, субстанция казалась не то что бы опасной: не ела деревья, карабкаясь по ним, не трогала живых существ. Всего и делала, что высасывала питательные вещества из почвы да выцеживала из болота серу. Но долго ли продлится такое затишье?

Не только одну Бон-Бон обеспокоило открытие, что действия чужака направлены, так сказать, на "укоренение" в Эквестрии. Ее Светлость еще день назад изволила представить агента Дропс своей венценосной сестре — а та явно не разделяла позитивного настроя Селестии.

— Тия, он напал на другое живое существо! — говорила принцесса Луна, с возмущением глядя на старшую. — Не кажется ли тебе, что пришелец с твоего попустительства уверился в собственной вседозволенности? Если мы позволим ему и дальше набирать силу, человек может причинить нам неприятности, — категорично резюмировала аликорн, — и серьезные!

— Если я хорошо разобралась в его образе мышления, то нет, — принцесса Селестия, аккуратно укладывающая стопкой дворовую корреспонденцию, позволила себе улыбнуться. — Он направился в шахты лишь потому, что познае́т мир вокруг себя, Луна, а не с целью нанесения оскорбленья, как утверждали псы. Может, человек и плохо нас знает, но он должен понимать, что все наши ходы — лишь меры безопасности, а не наступление против него. И человек понимает, что если бы он посмел совершить действительно серьезный проступок против обитателей Эквестрии, то ни я, ни ты не были бы столь терпеливы, дорогая моя сестра.

— Дело не во мне и не в тебе, — проворчала Луна. — Я говорю не с позиции личного отношения к человеку, не того, что он является угрозой, но чем он может стать. Ты обещала, что дашь мне и моим воинам свободу действия, если он выступит против нас. Что, если ожидание этого будет даже не бесполезно, но вредно для наших подданных?

— Лулу, мы ведь уже говорили о том, что это бессмысленно, — поморщилась Селестия, расписываясь в очередном свитке. — Если бы человек был намерен как-то против нас выступить, то не стал ограничиваться мелкими пакостями. Он разумное и осторожное существо, боевой офицер, а не какой-нибудь там самовлюбленный колдунишка или наш общий знакомый, для которого логика — последнее, что беспокоит его на свете. Единственный способ для человека превзойти диархию — найти способ испортить нам жизнь навсегда. И поиск этот, даже с учетом секретов родного измерения, у него может занять годы, если не десятилетия, коих у него нет. Вступить с нами в контакт — единственный разумный вывод, которому он последует, причем весьма скоро, — Ее Светлость сонно моргнула и с трудом подавила зевок, едва не посадив на пергамент роскошную кляксу. — Удивляюсь, зачем ты продолжаешь следовать своей точке зрения, когда предпосылок этому и нет вовсе, — заключила она, подзывая гвардейца, вручая ему посылку и с соответствующими указаниями веля передать ее в школу Понивилля.

Расчет Ее Светлости, как она поведала сестре и Бон-Бон, основывался на великом опыте распознавания магических возмущений. Она полагала, что Метки будут одной из тех вещей, которые наиболее заинтересуют чужака в новом мире — сам человек знака отличия не носил, но какой-то подобный механизм при нем имелся, пусть Гармонией это нельзя было назвать даже с натяжкой. Во-первых, пришелец из мира, где до сих пор могла приключиться война, скорее обратился бы к кобылке как к более слабому и ласковому существу, менее яркой доминанте. В добросердечности большинство эквестрийцев сильного пола не уступало своим пассиям, но чужак-то этого знать не мог! Поскольку жеребцов было меньше, этот фактор сокращал список "потенциальных контактеров" не столь значительно, как хотелось.

Второй фактор состоял вот в чем: сильный, но отчего-то чрезвычайно осторожный пришелец скорее предпочтет для первого контакта спокойную, уравновешенную личность, притом обладающую необходимыми ему знаниями. Если бы Твайлайт Спаркл не отчалила, оставив присматривать за библиотекой своего филина, может, чужак бы захотел пообщаться и с ней... Если только каким-то образом не узнал бы, что она является ученицей Селестии, разумеется. Второй фактор отсекал куда большее число "кандидаток", ибо по отнюдь не скромному мнению Бон-Бон, одно время проживавшей в Кантерлоте, те же жители столицы черствыми по сравнению с понивилльцами не были, но более сдержанными в проявлениях своих чувств уж точно являлись. Гиперактивность и бросание на шею с распростертыми объятиями пришельцу, если верить Ее Светлости, точно бы не понравились. А дальше все просто. У взрослых есть метка — у младших пони нет. Значит, с точки зрения чужака, здесь должно быть как-то замешано взросление... в том числе обучение, получение знаний.

Ночь для Бон-Бон прошла спокойно. После короткого патруля, не обнаружив ничего подозрительного, она прикорнула на покрытом мягким сеном карнизе одного из домов, даже во сне на всякий случай поводя ушками, улавливая необычные звуки. А вот Ее Светлость не спала, работала всю ночь; как оказалось, воссоздавала заклинание поиска чужака по его следам-"переносчикам". Когда поздним утром Бон-Бон заглянула в ратушу, надеясь получить какие-то указания, принцесса Селестия едва не засыпала на ходу, подпитывая себя исключительно заклятиями бодрости да крепким чаем — как оказалось, за последние трое суток аликорн спала меньше четырех часов.

Вернулась принцесса Луна: ей довелось с отрядом фестралов побывать у центральной колонны Ржавчины. Аликорн была полна воодушевления, хоть никаких следов человека ей обнаружить и не удалось. Как оказалось, она решила проверить слова сестры о том, что чужак познает новый мир, потому и забрал у одного из псов кристалл от ошейника. Оказалось, магия кристаллов, которой в настоящее время должны были озаботиться далеко на севере Хранительницы, в отличие от многих других заклятий оказывала на ростки инопланетной жизни действие! Незначительные заряды "лишайник" благополучно игнорировал, но при достижении определенного мощности заклинания как будто съеживался, покрывая себя защитной оболочкой и переходя в режим спячки, будто каменные кактусы под палящим дневным солнцем.

Радость принцессы Луны от осознания, что она обнаружила слабость пришельца, не омрачили даже новости более тревожные: хаос на болотах не поутих за ночь, когда красное облако не занималось поглощением энергии, но набрал силу. Там, где вчера из земли били легкие электрические разряды, наутро вырывались снопы молний, пусть для пегасов и безопасные, но вполне способные ввергнуть того же единорога в шок. Тепловые пятна обратились настоящими огненными факелами и водоемами с кипящей водой, а промерзшая почва громоздилась ледяными колоннами. Лесная живность, до недавнего времени вольготно чувствовавшая себя на болотах, бежала оттуда еще быстрее, чем мигрировала в зону, полную свободной магии. Еще не хватало, чтобы зверушки на манер дискордовой магии переродились в каких-нибудь чудищ из параллельного мира, который весь пропитан этим туманом!

Принцесса Селестия, озадаченно качнув головой, поблагодарила сестру за открытие и в свою очередь поведала, что только что закончила выводить матрицу поиска. Луна, увидев ее, переменилась в мордочке и утащила позевывающую сестру в зал, где они принялись ожесточенно (в случае Ее Светлости сонно) спорить за закрытыми дверьми, велев никому их не беспокоить, если только не случится чего-то эдакого.

Естественно, эдакое не заставило себя долго ждать. Свити, так и не получив от Ее Светлости конкретных инструкций, взяла на себя бремя агента-одиночки, чем она занималась не раз и не два, и отправилась в незаметный чужому глазу патруль. Едва заслышав, как Рэйнбоушайн на улице взбудораженно рассказывает гвардейцу, что Меткоискатели шли в сторону фермы за взрослым пони без метки с таким равнодушным видом, будто их ничего на белом свете не интересовало, Бон-Бон рванула обратно. Кобылка добралась до ратуши быстрее стражников-земнопони, так как у нее по всему Понивиллю были свои тайные тропы вроде сдвигающихся досок в особо высоких заборах... но все равно опоздала.

Принцесса Селестия спала, счастливо выводя рулады носом, уронив мордочку в тарелку, на которой остались только крошки от песочного пирожного. И все бы ничего — ну подумаешь, Ее Светлость утомилась, составляя матрицу поиска очень сложного и мало того что неизвестного вида, так еще и полуживого с точки зрения алхимии пони организма, решила на третьи сутки всхрапнуть еще часок-другой. Вот только по заверению Луны, сон этот являлся наведенным искусственно. Не помогли даже таланты принцессы — Ее Темнейшество выскочила из сна старшей сестры, не проведя там и пары минут, лоб ее покрылся испариной. Аликорн всего и пробормотала себе под нос: "Так много... так много", и распространяться на эту тему отказалась категорически.

Виновник сего недоразумения нашелся быстро: любимый напиток Селестии. Насколько Бон-Бон знала, отравить аликорна было практически невозможно, ибо, будучи могущественным волшебным созданием, Ее Светлость чуть ли не инстинктивно могла определить все "недружелюбные" компоненты. Усыпить — тоже непросто ввиду особенностей обмена веществ, но незначительная доза снотворного была бы распознана как что-то безобидное, как то же успокоительное… Дело в том, что в чай было подмешано нечто другое — похожим составом пользовались на свадьбе в Кантерлоте чейнджлинги, чтобы удерживать своих жертв в бессознательном состоянии. Это было что-то иное и в то же время похожее — усыпляющий фермент слюны оборотней вместе с подавляющим магию коконом вводил жертву в транс, позволяя потихоньку высасывать любовную эссенцию. А здесь, используя матрицу, которую принцесса Селестия по счастливой случайности успела раскрыть Луне, Ее Темнейшество выяснила, что состав буквально светился от присутствия чужака!

— У нас возникла проблема, подданные мои, — повысила Луна голос перед офицерами, когда набежавшие стражники подтвердили рассказ Свити. — Огромная проблема, а моя сестра какое-то время пробудет в мире сновидений, — при этих словах Луна вздрогнула, зябко передернув плечами. — Все это может быть ловушкой, ибо с нами двумя чужаку явно не тягаться. Но вот с одной... Что ж, сей дерзкий выскочка пожалеет, что выбрал целью не ту принцессу! — грозно встопорщила крылья Луна, на что фестралы отозвались одобрительным ворчанием.

Свити Дропс подумала, что "снотворное" могло быть предназначено и для Луны, как особы более решительной и скорой на расправу там, где Ее Светлость не стала бы торопиться с выводами, но, естественно, чашки оказались перепутаны. А может, состав должен был усыпить обеих принцесс, да Луна отказалась от заботливо предложенного сестрой чая, будучи разгоряченной спором... Как бы то ни было, пришелец, если верить Рэйнбоушайн, не сильно-то отличался от эквестрийских чейнджлингов, да еще и посмел использовать как прикрытие жеребят! С таким Луна, искренне любившая детей своих подданных, мириться не собиралась.

— Моя сестра хорошая пони, — сурово воскликнула принцесса Ночи, — если не лучшая из всех, каких я когда-либо знала. Хоть и не воин, но правитель из нее всегда отменный выходил. Но мы не можем позволить себе ждать, покуда она проснется и с помпой действовать начнет, развязывая дипломатические путы. Дети местных славных пони нуждаются в помощи. Лейтенант, — прямо обратилась она к командиру Солнечной гвардии, — станете ль вы следовать моим приказам, как если б отдавала их моя сестра?

— Да, Ваше Темнейшество, — не моргнув глазом, согласился тот, отдавая честь.

— Превосходно, — с достоинством кивнула Луна. — Где чужак может найтись сейчас?

— Трудно сказать наверняка, Ваше Темнейшество, — подала голос Бон-Бон. — Но если с ним были девочки, то стоит проверить ферму и ее окрестности. Я думала, что у него где-то есть подземное логово и ходы, однако, судя по всему, он передвигается открыто, используя облик пони.

— В таком случае, лейтенант, берите четыре пятых состава и готовьтесь выступать, — едва сдерживая гнев на пришельца, фыркнула Луна. — Пошлите разведчиков и оповестите владельцев "Сладкого яблочка". Ноктус, — тут она обратилась к командиру фестралов, указав копытцем на Бон-Бон, — выдайте этой пони подходящий доспех и приставьте к передовому отряду. Свити Дропс некогда была верной слугой Короны и лично видела монстра, имеет опыт в столкновениях подобным ему. Пусть все пони прислушаются к ее мнению, коли в этом будет необходимость!

Решение заняло у Свити доли секунды. Действовать не самостоятельно, а под приказами гвардейцев и конкретно Луны земной пони было в новинку, но отказать, разумеется, было выше ее сил. Теперь Бон-Бон понимала, что Ее Светлость несколько промахнулась: чужак нацелился не на учителей, а их учеников... и далеко не с самыми мирными целями. Жеребята. Больше риска, более ветреные, но притом более доверчивые. А если что – их можно легко использовать как предмет торга, а то и подчинив их разум подобно чейнджлингу... Свити сама ужаснулась своим мыслям. Небеса, как же бесконечно далеко от высших степеней гуманности находился человек! Лира была бы горько разочарована. Как же хорошо, что она уехала... Бон-Бон сцепила зубы, направляясь с гвардейцами к выходу из ратуши. Они разберутся. Ни Луна, ни гвардия, ни сама Свити Дропс не позволит нанести вред маленьким подданным диархии — это более чем попадало под определение "несносной манеры," в случае которой Ее Светлость обещала выдать принцессе Луне "полный карт-бланш".

Пока единороги готовили массовую телепортацию для окружения противника, Свити надевала доспех и увещевала фестралов, к отряду которых ее приписал Брейв Ноктус.

— Скорее всего, драка неизбежна, — сообщила она ночным пони. — Если мы не сможем сходу освободить девочек, принцесса Луна, скорее всего, попробует наладить с ним контакт и узнать, чего пришелец хочет, но будьте готовы к тому, что ситуация может быстро накалиться. Это существо хитро и по большей части непредсказуемо.

— Не уверена, что знаю, кто ты такая, Дропс, — произнесла старшая стражница низким, но оттого не менее мелодичным голосом. — Что у тебя за опыт в подчинении монстров такой? Наши тебя видели у Ее Темнейшества с Селестией, но ни разу не слышали о тебе.

Фестралка излучала уверенность в себе — и ей было отчего. Под доспехом угадывалась мускулистая, покрытая ухоженной шерсткой грудь, подтянутое тело и тренированные крылья выдавали в ней замечательную летунью. Желтые глаза бэтпони искрились предвкушением грядущей схватки.

— Сейчас я — гражданский специалист. Когда-то охотилась на монстров, — вздохнула Бон-Бон. — Это все, что вам следует знать.

— Хм, ну ладно, — протянула кобылка, оценивающе глядя на Бон-Бон. Она проверила накопытные лезвия и аккуратно пригладила фиолетовую шевелюру, надевая шлем. — Надеюсь, споемся. Зовут меня... — она коротко выразилась на своем северном наречии, что в сочетании с приставкой "срединный" должно было означать, насколько Свити знала, "Полуночницу". — Но если что, на поле боя можешь меня кликать просто Найт, — довольно снисходительным тоном поведала ночная пони Бон-Бон.

Свити ненароком прикусила губу. В любом новообразованном коллективе возникают трения, но времени их сейчас улаживать не было совсем! Ей бы отнюдь не хотелось, чтобы к ее словам фестралы отнеслись как к изречениям какой-то дилетантки, подобранной принцессами с улицы. От этого, в конце концов, могло зависеть здоровье и даже, страшно подумать, жизни девочек!

— Мне нужно сказать пару слов о твоем оружии, — меж тем деловито продолжала фестралка. — У нас есть стандартные наборы зелий и клинков… еще единороги докинули загнанные в кристалл цепи, если придется этого "чело-векка" обездвиживать. Уверена, что не хочешь взять что-нибудь из нашего арсенала? Потому что пирог с джемом, ну, скажем... — она беззлобно усмехнулась, продемонстрировав острые клычки, — оружие с великим останавливающим действием, если им по мордахе обычной пони зарядить, но сейчас...

— Это как раз то качество, которое я ценю при поимке монстров, — как можно спокойнее ответила Бонни, проверяя, насколько удобно метательная подкова соскальзывает с ее копытца. — Обычно я могла навязать противнику ближний бой, оставаясь более маневренной. Но сейчас не собираюсь, да и вам не советую. Это... создание... — замялась Свити Дропс на секунду, — исключительно гадкое в плане способностей. Оно не дышит, не светится в магическом фоне и практически не устает. Его нельзя болью вынудить сложить оружие. И он охвостеть какой быстрый... так что без серьезной необходимости к нему на дистанцию удара не лезьте.

— Серьезно? — подняла брови Найт. — Как по мне, дело должно быть ерундовым. Он позапрошлым утром всего и сделал, что в Понивилле бомб с краской набросал.

— На болоте эти краски вызывают фонтаны пламени, забыла? — поинтересовалась Свити, в свою очередь размышляя, почему такие эффекты не проявили себя в Понивилле. Могло ли быть так, что человек все-таки сумел научиться контролировать стихийную магию?

— Что ж, здесь не согласиться не могу, — подумав, бэтпони пожала плечами, однако серьезности в ее голосе больше не стало, к сожалению.

— Может, этот пришелец вообще какая-нибудь секретная разработка Совета? — поинтересовался ее сослуживец у Бон-Бон, разминая крылья. — Это сборище яйцеголовых зануд вечно творит странные магические штуки, а принцесса Селестия, да простит меня Ее Светлость, любит все неугодное в Понивилль ссылать...

— Ну, вряд ли Ее Светлость в таком случае терялась бы в догадках, — хихикнула бэтпони. — Ладно, Дропс, — самоуверенно ухмыльнулась Найт. — Просто подскажи нам при случае хороший момент, когда можно будет подобраться к этому страшиле, — мотнула она головой в сторону фермы Эпплов, — а мы сделаем все остальное.

— Телепортация ожидается через три минуты! — объявил командир фестралов. — Всем занять свои места, быть готовыми выдвигаться сразу же, как только высадимся!

Разведчики, прикрывавшиеся облаками, вернулись, не встретив сопротивления. Согласно их донесению, ничего особо подозрительного в окрестностях фермы не происходило: дети играли снаружи их домика на дереве (всего жеребят оказалось целых пятеро, а не трое), а чужак обитался где-то под кроной или в самом штабе Меткоискателей, так что разглядеть его сверху было нельзя. Ее Темнейшество немедленно отправила пегасов своим ходом, дабы они как следует взбили тучи Вечнодикого. И когда гвардейцы с накинутыми на них чарами маскировки, с шумоподавляющими и водоотталкивающими заклятьями оказались среди множества яблонь, их уже встречал сильнейший ливень с громом и молниями.

— Отряды, пошевеливайтесь, — донеслось со стороны командира фестралов. — Не забывайте следить за территорией.

Единороги выставляли щит и ауру против телепортации, чтобы человек не вздумал воспользоваться любой иной уловкой чейнджлингов и сбежать, а ночные пони вместе с остальными уже двигались вглубь яблочных акров. Шли они рассредоточившись, дабы не быть атакованными все разом, но при этом не терять из поля визуального обнаружения соседей. Внимание принцессы, видневшейся неподалеку от Бон-Бон, было приковано к дому впереди — окружение она оставила на пони.

«У нас здесь шпион на дереве, — предупредила Луна по мысленной связи офицеров, сержантов и агента Дропс. — Маскируется под сучок. Пока не трогайте подобных ему, он все равно ослеп».

Ее Темнейшество использовала именно то заклинание, которое ее сестра рассчитала на обнаружение красных "переносчиков" человека, выявление их деятельности повсюду. Не успели пони приблизиться к поляне, как Луна уже сообщала о множестве небольших предметов под землей — по ее мыслям, всего четыре ощущались очень отчетливо, остальные размыто до крайности.

«Готовьтесь. Маги, распределите их меж собой — человека я возьму на себя».

— Сколько, говоришь, у него может быть частей? — поинтересовалась фестралка.

— Не знаю, — хмуро отвечала Бон-Бон. — Может один, может четыре или пять. Не думаю, что под землей прямо части человека лежат, иначе от него мало что останется. Скорее то, что он вывел во Фрогги Боттом.

— Отряд, собраться, — поторапливал их сержант, крупный бэтпони серого окраса. — Выходим на поляну. Займите фланги, поближе к Ее Темнейшеству.

«Вижу под землей пару подземных каналов здесь и здесь. Подготовьте для них самые мощные щиты».

«Мне это не нравится», — подумала Бон-Бон. Вслух же она сказала:

— Между ними не проходите. И вообще лучше не приближайтесь. Пускай маги займутся.

Следопыты сообщили, что в одном месте наткнулись на относительно недавно вскопанную землю, прикрытую дерном, однако под ним Луна ничего не обнаружила — лишь одна яма содержала все тот же сгусток инопланетной материи.

«Скорее всего, человек сделал это для отвлечения внимания, — резонно предположила Луна. — У деревьев с юга, будьте готовы. Возможна засада».

Человек недурно подготовился, и пони шли прямо по заготовленным им ловушкам, до поры не обращая на них внимания. Бон-Бон не была зеленым новобранцем, чтобы паниковать по этому поводу. Но ей казалось, что сделать все это можно было бы как-то... иначе. Возможно, менее демонстративно, более точечными методами. Преимущество в количестве бойцов могло сказаться благоприятно, это так, но, быть может, стоило для начала просто постараться увести девочек малыми силами, пока они, будучи загипнотизированными, изображают обычную игру на улице, а не загонять их дождем внутрь?

Однако ответ нашелся почти сразу же. Ее Темнейшество абсолютно верно оценила ситуацию! Принцесса Селестия успела закончить заклинание, но не откалибровала его на радиус чувствительности — лишь подойдя еще ближе, Луна в гневе подтвердила: девочки не просто находились под гипнозом. Как минимум в одной из маленьких пони присутствовали следы "переносчиков". Очень мало по сравнению с концентрацией алого тумана, но следы эти были!

— Вот же подлая тварь! — ругнулась ночная пони, услышав такое от сержанта.

— Не тормози, Миднайт. Человек не должен успеть сделать все только хуже, — привел ее в чувства командир. — На позиции, всем быть готовыми!

Бон-Бон вместе с остальными послушно составила оцепление на фланге, готовясь броситься к детям, а принцесса Луна с еще одним отрядом собиралась атаковать в лоб. Никакой вежливости и терпения по отношению к человеку никто больше выказывать не собирался! До тех пор, пока Рэнделл не подал голос...

И вот теперь пони стояли и терпеливо ждали, пока существо закончит свои приготовления. Принцесса Луна решила дать ему пять минут, дабы посмотреть, что чужак станет делать... Если уж он несмотря на все меры предосторожности почуял пони, немедленный штурм не должен был задать погоду. Их позиция все еще была выгодна тем, что Ее Темнейшество распознала ловушки чужака, и пони теперь легко могли их избежать, хоть и не подавали вида — однако Свити не думала расслабляться. Мордочка Бон-Бон скуксилась в сосредоточенной мине. Предстоящий бой — она полагала, что без копытоприкладства здесь будет никак не обойтись, — должен был стать для ее спокойной жизни в отставке чем-то особенным. Может, возвращением к истокам?

Фестралы вокруг Свити замерли в боевых стойках, коготки на их поднятых для замаха крыльях подрагивали. Пока человек в домике заворачивался в ткань, согласно мыслям принцессы Луны, скрывая свое оружие от взгляда постороннего, агент Дропс быстро и точно проверяла свое снаряжение и неприкосновенный запас в сумке на спине.

«Хватит ли одного?.. — коротко подумала земная пони. — Должно хватить!»

Уж что-что, а кулинарные способности Пинки сложно было не учитывать. Было бы совсем славно, если Бон-Бон могла исполнить свой любимый трюк — запихнуть в глотку монстра часы, которые при переводе на одиннадцать и нажатии на неприметную кнопку буквально отправляли жертву в кроватку зарядом усыпляющего газа, но увы... Простейшие взаимодействия, как утверждала Ее Светлость, меж чужаком и мирозданием Эквуса были возможны, ибо те же янтроны неким образом могли стать замененными соответствующей элементарной частицей. Так что атомы Рэнделла были способны образовывать с атомами пони алхимические связи — но то была не сложная алхимия, основанная на генитях, вроде используемой микробами и живыми клетками. И если даже этому иномировому мастеру-трансфигуратору удалось вывести формулу снотворной слюны, действующую и на аликорна, то обратное было вовсе не обязательно. На манер алхимии могли возникнуть и другие проблемы... Ну, если бы человек не маскировался, а был всамделишным невидимкой — так, чтобы свет эквестрийского солнца, отражённый от его тела, не воспринимался глазами пони, — то стало бы совсем тяжко. По счастью, человека можно было увидеть.

И конечно, его можно было брыкнуть в челюсть. Бон-Бон собиралась сделать все от нее зависящее и независящее, чтобы остановить эту монструозную пародию на выдумку Лиры.

Едва земная пони решила так, как половицы в домике Меткоискателей заскрипели, и человек появился на веранде. Вышагивал пришелец на своих длинных ногах будто цапля, размеренно, с достоинством, но при этом сгорбившись, словно изо всех сил стараясь казаться меньше — и даже так он был выше Бон-Бон почти на целую холку и куда как более широким в плечах. Выходя, он занял весь дверной прием, загородил внутреннее убранство дома с его пуфами, столом с простеньким чайным сервизом и яркими плакатами на стенах. Серая ткань, обернутая вокруг фигуры человека, клубилась меж разными формами, не давая понять, напряжено ли тело пришельца для броска или же расслаблено.

— Он вроде хищник, так как же фокусируется на цели? — донесся до слуха Свити шепот ночной пони. – Глаза без вертикального зрачка, обычные вроде… Попробуй-ка с такими в его тумане что увидеть!

— Не знаю. По шпионам на деревьях, скорее всего, — краешком рта прошипела Бон-Бон, следя за оставленным Рэнделлом штабом во все глаза. Подумала: к чему была приключившаяся с ним смена расцветки? Наверняка, чтобы так сильно не ассоциироваться с чейнджлингами… Под куполом на лице человека доминировали бледно-зеленые тона, но теперь видимые участки кожи на его ставшем каким-то одутловатым лице отсвечивали розовым, а волокна мускулатуры на руке, выглядывающей из-под полы "плаща" так и вовсе красным... Волосы пришельца, наоборот, побелели, да и в целом он приобрел более чахлый, болезненный вид – но глаза, угрюмо сверкавшие в глубоких орбитах, были весьма похожи на те, какими их запомнила Бон-Бон. За исключением цвета, опять же!

Человек, уже принявшийся спускаться по ступеням, вдруг замер на месте. Недолго думая, он развернулся, за пару шагов возвратился к дверному проему и ступил внутрь, вытягивая вперед когти. Со скрипом дерева Рэнделл поднял единственной рукой дверь, сорванную с петель кантерлотским гласом Луны, и кое-как поставил на место, прикрыв ее за собой. Затем он, сопровождаемый гробовым молчанием всех пони в округе, неуклюже спрыгнул вниз — словно вондерболт в отставке, который уже давно не выступал и выглядит заторможенным и медлительным, хотя на деле сохранил превосходные навыки движения в воздухе и мышечный тонус. Поблекший цвет гривы и морщины под глазами, подчеркивающие скулы, только усиливали сходство с летуном в преклонном возрасте, тем же Уинд Райдером.

«Он направляется к нам. Никаких боевых заклинаний при нем я не чувствую, но держите уши востро, — напомнила о себе принцесса Ночи. — В районе его пояса ощущается слабый заряд Ядовитой Шутки».

Несмотря на готовность применить силу и готовность к драке вообще, Бон-Бон все же надеялась, что будут соблюдены хотя бы какие-то приличия, которые в подобной ситуации сведутся к разговору... пусть и неизменно ведущему к драке, так как, судя по манере держаться, человек был очень уверен в себе. Более ничем не задерживая себя, без раздумий и сомнений он двинулся навстречу Луне и гвардейцам подле нее.

Человек остановился, благоразумно не пытаясь подойти к делегации вплотную. Поклона за этим не последовало — чужак смотрел прямо в глаза принцессе, как будто не обращая внимания на других пони. Наконец, он оборвал воцарившееся молчание:

— Могу я поинтересоваться — сухим тоном произнес Рэнделл, — в честь чего был удостоен таким приемом, Ваше Темнейшество?

Поджатые губы, хорошо различимые на его безволосом лице, и глубоко посаженные глаза придавали человеку высокомерный вид, однако голос пришельца был довольно спокоен, в нем не было никаких намеков на скрытую силу и честолюбие. С одной стороны, это обнадеживало: существу не было чуждо самоограничение, в отличие от всяких там монстров. С другой, так запросто меняя свое настроение (вплоть до того, что прикинулся Брэйв Ноктусом), он мог полагаться на хитрость и легко скрывать ложь, так что любое слово Рэнделла Свити восприняла бы со скепсисом. Принцесса Луна понимала это не хуже нее, так что, смерив пришельца тяжелым взглядом, она кантерлотским гласом переспросила ради официоза:

- С кем имеем мы честь говорить, прибывший из другого мира?

Генерал поморщился под звуками трубного голоса принцессы, сильнее втягивая голову в плечи, но прищуренного взгляда не отвел и тембр своей речи не поменял.

— То, что я представляю из себя в вашем мире... кха, Рэнделл, главнокомандующий "Черной стражи", — вновь представился он, влажно кашлянув.

«Странная формулировка», — подумала Свити. Вместо "Имя мне — Рэнделл" или какого угодно другого представления, которое сошло бы за этикет кантерлотского двора, генерал предпочел максимально распространенную и общую формулировку. При этом он умолк, будто дожидаясь реакции принцессы, продолжая сверлить ее взглядом из-под тяжелых надбровных дуг. В мыслях Луны, часть которых она транслировала офицерам и заодно Бон-Бон, скользнуло удивление. Однако почти сразу же Луна нетерпеливо затребовала подробностей:

- Коли и правда боевой вы генерал, от чьих имен глаголите?

— Я говорю от имени государства... — Свити показалось, что после этих слов человек сделал неуместную паузу, — название которой на ваш язык можно перевести как "Объединенные Содружества".

Содружество... Старое слово, еще времен объединения племен, означавшее союз народов пони, являющийся отдельной территориальной и юридической единицей — каковой являлась Эквестрия и по сей день. Свити Дропс была почти уверена, что это могло быть правдой — учитывая, что принцесса Селестия в ее безграничной мудрости предположила, что мир чужака могли раздирать на части конфликты. А уж если пони, сами того не ведая, ввяжутся в один из таких конфликтов, причем отнюдь не на стороне, представитель которой может так запросто использовать самотрансфигурацию в бою... Свити Дропс словно обожгло. Ей снова привиделась ужасная коробящаяся морда с облезающей кожей, которой чужак обратился к стражникам у места крушения.

Принцесса Луна если и думала что-то похожее, то виду не подала. Очевидно, ей уже на втором вопросе надоело, что из человека приходится чуть ли не клещами ответы тянуть, а говорит он практически то же самое, что и так было известно из его монолога под дождем. Гневно насупившись, она спросила:

- С чего успели вы решить, что вправе бросить вызов нам и встречи требовать лицом к лицу? Ведь ваше звание — ничто в Эквестрии, звание наипустячное для нас, и устаревшее к тому же.

— Не требовать, лишь резонно просить, — бровью не повел на ее подчеркнуто враждебный тон человек. — Как высшему офицеру самой современной и боеспособной армии... — снова сделал он крошечную паузу, впившись своим цепким внимательным глазом в мордочку Луны, — планеты Земля, мне хотелось, чтобы обвинения были предъявлены мне открыто, а не... после того, как меня подло захватят под покровом дождя. Если вы все еще имеете ко мне какие-то претензии, конечно же.

Невысказанная угроза? Достаточно прозрачный намек на то, что за Рэнделлом придут другие? Свити не знала, могут ли пришельцы воспользоваться экспериментом Твайлайт как отмычкой, чтобы попасть в мир пони вслед за их предводителем. Однако ничто не намекало, что Рэнделл хоть на долю секунды усомнился в том, будто является хозяином положения. Если уж он так легко оставил жеребят, значит, мог себе это позволить.

А может, все это было заблуждением? Вдруг и впрямь иномирянин вовсе не пленил детей… но зачем тогда он оказался с ними в одном помещении? Свити очень хотелось бы, чтобы это чудовище в обличье разумного, пусть и грозное, оказалось по натуре существом порядочным и всего лишь любопытным, как утверждала Ее Светлость. С другой стороны, вообразить боевого генерала, ссутулившегося в домике Меткоискателя да попивающего с ними чай из игрушечного сервиза... Это было что-то за рамками абсурда, даже для Пинки Пай. На мордочке принцессы именно это и читалось — «Если уж вы решили представляться невинностью, то не следовало строить из себя высокопоставленного военного». Вслух Луна выразилась, однако, иначе:

- Человек, называющий себя генералом Рэнделлом, - сурово сдвинула брови принцесса Ночи, - сколь велика бы ни была ваша армада дома, ей не тягаться с защитниками Эквуса. Вам нечем будет угодить нам и запугать не выйдет, чтобы диархия переменила требования. Незамедлительно дайте волю захваченным пони, иль никаких переговоров вам не светит!

Лапа Рэнделла, до того сжимавшая край его самодельного одеяния, угрожающе расправила когти и опустилась вниз.

— Прошу прощения? — в его голосе впервые с начала разговора лязгнуло металлом недовольство. — Я думал, мы прояснили этот...

- Вы слышали, - прервала его Луна. - Горе вам, коли вы спутали умение нашего народа выказывать сострадание, симпатию и дружеские чувства со слабостью пацифизма, - диарх нетерпеливо тряхнула головой, всколыхнув свою чудесную звездную гриву. - Сделаем все то, что в силах Короны, дабы защитить наших маленьких подданных, если вы вздумаете им угрожать. Любое применение ваших... - тут на ровном месте споткнулась уже Луна, а на ее мордочке промелькнула тень легкого отвращения, - способностей будет пресечено.

Бон-Бон не могла не восхититься непреклонной выдержкой принцессы Ночи, которая была холодна и ослепительна в своем царственном гневе, как серебро, из которого были выполнены накопытники и полумесяц на регалиях аликорна. А вот на Рэнделла речь Луны, похоже, не произвела особенного впечатления, ибо он только и выдавил из себя, что короткое "крхм-м". Затем пришелец поднес ладонь к нижней части своего лица:

— Кха-кхе-кха-х-х-х... – сморщившись и выглядя совсем уж больным, поперхнулся он. Человек сделал короткий жест лапой, сжав-разжав суставчатую ладонь, а его доселе спокойная речь изменила тональность, зазвучала с едва сдерживаемой холодной яростью в глубине его слов, отчего у агента Дропс шерстка на загривке встала дыбом.

— Мне нет дела до пацифизма вашего народа, и я не игнорирую необходимость диалога с вами, Ваше Темнейшество. И можете поверить, я уже осознал, что вы здесь главная.

Человек поторапливал принцессу, заверяя в своем интересе к переговорам? Значит, он был готов к ним, имел позицию, которую можно было представить на рассмотрение? Бон-Бон не знала, что ей думать, но вмешиваться смысла не видела, как и гвардейцы, следующие приказу. Тоном, более чем соответствующим такой напряженной обстановке, Рэнделл добавил:

— Понимаю, традиции и необходимость давить противоборствующую сторону аурой превосходства. Но я вышел вам навстречу, дал возможность сохранить лицо и забыть об этом небольшом… недоразумении. А вы... – человек поморщился и сделал короткое движение головой, будто собирался потрясти ей, избавляясь от воды в ушах. Намек на излишнюю, по мнению пришельца, громкость речи принцессы вышел довольно отчетливым.

— Не советую испытывать мое добротерпение, генерал, — уже привычным для пони голосом процедила Луна, подобно Рэнделлу нехорошо сощурив глаза, — ибо пять минут, вам отведенные, давным-давно истекли.

— И не думал, Ваше Темнейшество. Хорошо, — неожиданно согласился Рэнделл, — допустим, я… "отпущу" пони, что остались там.

Пока ближайшие к Луне гвардейцы мысленно выдыхали, счастливые, что можно теперь сконцентрироваться на своей задаче, а не на попытках не улететь прочь от голоса принцессы, та старалась сообразить, чего Рэнделл добивается от нее очередной паузой. В итоге, принцесса отказалась играть в молчанку и на невысказанный вопрос ответила:

— За сим случаем мы и моя сестра расценим это как обстоятельство, что смягчит тяжесть ваших преступных действий. Однако пока Корона не прояснит все, что волнует нас с сестрой, вы отправитесь в темницы Кантерлота. В зависимости от целей, которые вы преследовали, был ли ваш умысел зловреден изначально иль наивен, — сердитая мина на мордочке Луны отчетливо демонстрировала, что "ненарочным" она точно деяние чужака не считает, — будет назначено и ваше наказание. Мы милостью сестеринской, так и быть, закроем глаза на суету, что была организована вами в Понивилле. Вы будете в ответе лишь за то, что поставили жизни наших подданных гарантом своей свободы.

— Боюсь, меня это не устроит, — отрезал Рэнделл, смыкая когти на руке в кулак и угрюмо наставив свои небольшие глаза на принцессу Ночи. — Мягко стелете, Луна Эквестрийская, но жестко мне придется на вашем ложе.

В стройных рядах гвардейцев кто-то ахнул, не удержав чувства при себе. Щеки пары кобылок и жеребцов по соседству с Бон-Бон, внешне сохранивших спокойствие, покраснели то ли от смущения, то ли от гнева на вольность, отпущенную в сторону самой принцессы. Судя по отзвуку мыслей, что донесся со стороны Луны, той потребовалось все самообладание, чтобы удержать выражение мордочки невозмутимым.

— Мы извиняемся, что? - ледяным тоном осведомилась аликорн.

— Мои извинения. Алгоритм адаптации диалектизмов не настолько совершенен, как я рассчитывал, и иногда я не учитываю контекст, – довольно быстро сообразив, в чем заключался его просчет, буркнул Рэнделл. — У меня еще возникают трудности с вашим языком... Оставим это, — поднял он ладонь так спокойно, будто не отвергал только что особу королевских кровей в довольно личной форме. – Итого, если я отпускаю всю компанию, собравшуюся за моей спиной, то стану обладать перспективой скостить пару лет заключения и по-прежнему буду считаться угрозой безопасности Эквестрии. Но если их не отпущу...

Луна, вполне справедливо подозревавшая, что издевка была позволена Рэнделлом сознательно и так удобно прикрыта неидеальным знанием языка пони, молча смотрела на него. Затем ее длинный изящный рог осветился — фестралы напряглись, готовые к броску — и, угрожающе наклонив голову, резюмировала:

— Тогда наши с сестрой гвардии раздавят вас, генерал. Нам лишь придется вмешаться, если мы решим, что вы недостойны королевской милости, и вашу жизнь следует забрать немедля. Коли решим мы так, живым вам не уйти из купола, — Луна медленно, отчего жест показался даже более угрожающим, закрутила по рогу однозначно какое-то авторское заклинание, так что у его основания наросли мелкие кристаллики. — А дети будут свободны — так или иначе.

Гвардейцы-земнопони и единороги застыли на своих местах, готовые блокировать передвижение человека на любом направлении. Крылья пегасов подрагивали в боевых стойках, фестралы быстро переводили глаза с принцессы Луны на объект царственного гнева и обратно, словно выспрашивая дозволения у Матери Ночи сорваться в атаку. Рэнделл не посмотрел ни на одного из них. Но Свити увидела, как в его взгляде на мгновенье промелькнули искорки мрачного недовольства – угрозу таких действий со стороны Луны человек осознавал, не иначе. Рэнделл сделал шаг вперед, когтями подцепляя край своей самодельной мантии и еще усерднее заворачиваясь в нее.

— Кхе... Подобные заявления — еще одна часть вашего церемониала? – недовольно поинтересовался генерал. Когда Луна собралась было возмущенно парировать, он поднял лапу, предупреждая спор:

— Как военный, я не ставлю под сомнение вашу заботу о безопасности Эквестрии и приверженность долгу перед вашими подданными, принцесса Луна, — человек согнулся в три погибели, когда очередной приступ кашля перекрутил его. — Кха. Но вы куда лучше меня знаете, что последний раз Эквестрия воевала немало веков назад, и что это затишье... неизбежно сказалось на способности вашей страны вести боевые действия, — принцесса вновь хотела его прервать, но Рэнделл неумолимо продолжил, сохраняя тяжелый, но спокойный и уравновешенный тон:

— Про армии Земли вы, напротив, знаете крайне мало... так что я не был бы столь категоричен в вопросе открытого противостояния, пусть даже и одному только мне. Я задам вам последний вопрос, принцесса Ночи, — сказал чужак своим "увесистым" голосом. — Что, если пони за моей спиной сами откажутся покидать это место? Захотят остаться здесь, со мной?

Среди рядов гвардейцев не пролетели шепотки, никто из пони не шелохнулся. Прошло несколько секунд, и Луна заговорила, глядя на чужака так, словно тот был ничтожным премерзким слизнем, которого и давить-то противно:

— О чем вы думали? — с отвращением спросила она. — О чем вы думали, генерал, раз поступали так? Отчего мы вообще должны именовать офицерским званием того, кто прикрывается детьми? — крылья гневающейся принцессы теперь не были расправлены в стороны, но подняты за спиной, как перед замахом. — Мы изволили ответить на ваш вызов, хоть вы вправе и не были требовать его... Не вы давали нам возможность сохранить лицо, но ровно все наоборот! Мы позволили вашей хаотичной мерзости обосноваться на болотах и вершить темные дела, пока вы не лезете в дела пони, а не стали убеждать сестру выжечь ее всей мощью Солнца! - голос Луны звенел оружейной сталью и врезался в обернутую грубой тканью фигуру, словно наконечники стрел. — Моя бедная всепрощающая сестра терпеливо ждала, когда вы снизойдете до разговора с нами, перестанете прятаться по углам, как последний трус — и что с ней теперь? Вы полагаете, будто можете укрыться от нашего гнева, захватив разум жеребят и угрожая их жизням? Бежать, не поплатившись за это? Думаете, мы вам позволим?!

Бон-Бон сдавленно пискнула. На Ночь Кошмаров в прошлом году Ее Высочество была просто недовольна реакцией пони, а потому сердита и расстроена. С тех пор агент Дропс ее не видела, хотя мельком с ночной принцессой пересеклась Лира на свадьбе, о чем она с восторгом поведала подруге. В эту пару дней "специалист в отставке" достаточно плотно пообщалась с принцессой Ночи, будучи представленной Ее Светлостью, и лично убедилась в том, что Луна — гордый воин, в прошлых тысячелетиях беспощадный к врагам, но добросердечный и заботливый, когда это касалось союзников. Ее Темнейшество определенно беспокоило, что чужак может оказаться враждебным созданием, угрожающим их подданным — но ни разу еще в течение последнего времени Бон-Бон не видела Луну такой воинственной, такой великолепной. Свити почувствовала, как от гордости за диархию принимается сильнее биться ее сердечко. Она отдала немало лет службе, учрежденной принцессой Селестией, и ей не на что было жаловаться — но теперь Свити с толикой угрызений совести признавала, что в ее видении принцесса Ночи обладала теми чертами характера, коих совсем немножечко не хватало престолу и почти идеальной Селестии, ну самую малость! Свити Дропс была бы счастлива вернуться в строй под началом Луны, хотя мирная жизнь в качестве понивилльского кондитера и обладала своим шармом. Внезапно пришелец решил, что стоит оборвать всю торжественность момента:

— Так что, если они все-таки не захотят? – вновь непреклонно спросил он, почти что с вызовом глядя на аликорна. — Ну же, принцесса Луна, поведайте мне, что дальше?

— Плоды ваших надругательств над природой будут уничтожены, — Свити показалось, что она расслышала, как принцесса Луна скрипнула зубами на этих словах, но решила, что ей почудилось, — все то, что вы принесли в наш мир и отравляет его своим присутствием одним лишь. Дети будут освобождены от пагубного влияния, будь то хаос или болезнь. Что же до вас... — Луна смерила человека поистине уничтожающим взглядом, — пара сотен лет в виде статуи — самый минимум, на который вы сможете рассчитывать.

Рэнделл издал звук, напоминающий помесь смешка и кашля.

— Принцесса Луна, — будто бы с сожалением покачал он головой. — Принцесса Луна, отчего вы по-прежнему полагаете, что они – предмет торга, а не разумные, проявившие участие к старому генералу и заслужившие толику его симпатии?

— Оттого же, почему вы ходили неприкрытым, генерал, но пред встречей с нами взяли себе облаченье! — прямо указала на недружелюбное действие Луна. Свити затаила дыхание, не в силах предположить, как человек среагирует на откровенную провокацию. Чем он ответит? Может, сразу атакует, поняв, что оружие под его самодельным плащом раскрыто? Однако Рэнделл лишь пожал острыми плечами, обернутыми в ткань:

— Моя культура считает наготу вещью, которая не выносится на всеобщее обозрение. У нас она под запретом. А уж предстать перед монархом, пусть и чужого измерения, без хоть какого-то облачения…

«Очевидный обман, но ведь не проверишь!» — подумала Бон-Бон. В культуре существ, строящих натуральные боевые винтокрылы и сражающихся жаловым оружием, такие заскоки могут быть — уму непостижимо! Свити в очередной раз поразилась тому, насколько умело чужак владел своим голосом. Ни единого перегиба тональности, ни одного повода усомниться в его словах исходя из звучания или заподозрить в иномирянине страх за свою свободу и даже жизнь… Он вел себя под прицелом полусотни рогов даже спокойнее, чем Свити Дропс ожидала от противника, схожего по своей природе с чейнджлингами!

— Неужели? — холодно спросила Луна. — Из яблочных акров создать оборонительную площадку перед визитом все той же аристократии — тоже есть дань культуре вашего народа? Обращаться не к сестрам, власть держащим, но к самым беззащитным существам средь пони, жеребятам — то еще один славный ваш обычай?

— Мы не беззащи…! — донесся со стороны домика чей-то возмущенный возглас, но моментально оборвался. Затем последовали приглушенные звуки борьбы, и все стихло.

— Меня это начинает утомлять, Ваше Темнейшество, — скрежетнул Рэнделл, еще пуще нахмурив кустистые брови. — Вы бросаетесь обвинениями, которые не соответствуют действительности в силу одной только моей принадлежности к "Черной страже". Мы никогда не захватываем разумных в качестве предмета торга. Еще ни разу не требовалось, чтобы мы занимались подобными глупостями ради удержания последней границы! – во время произнесения этой малопонятной фразы генерал несколько повысил голос, однако Рэнделл почти сразу же пошел на попятную:

— Я не имею ни малейшего желания портить отношения с только что открытой иномировой расой. Хочу лишь знать...

«Кого это он иномирянином назвал?» — удивилась Бон-Бон, впрочем, тут же сообразив, что пони с точки зрения чужака были такими же чужаками. И если уж на то пошло, могло ли быть так, что он боялся пони не меньше, чем пони опасались Рэнделла? Свити не знала. На ее памяти еще ни один монстр, тем более такой сильный, не бегал от пони! И уж тем более не лез в юридические тонкости при встрече с ними, не требовал сатисфакции...

— ...на каком основании были выдвинуты эти отвратительные обвинения, — Рэнделл встал боком к принцессе, вытянув шею с "живым" лицом в ее сторону, угрюмо глазея на Луну. – Я из другого мира, но рассчитываю, что у вас найдется достоинства учредить справедливый трибунал. Хотя бы представите доказательства вины, прежде чем закуете меня в каменные оковы.

Впервые Бон-Бон почувствовала в мыслях Луны, что принцесса колеблется. Земная пони тоже не могла сообразить, к чему ведет Рэнделл — ведь обследование Меткоискателей уже само по себе будет являться достаточным доказательством. Создавалось впечатление: то ли Рэнделл сумел произвести свое вмешательство совершенно незаметно... ну, это уж вряд ли — от принцессы Ночи, менталиста высшей категории с тысячелетиями опыта, ничего в разуме пони не скроешь! То ли в самом деле Рэнделл считает себя невиновным, а речи принцессы наговорами, лишь поводом, чтобы захватить его в плен. Но ведь было еще и состояние Ее Светлости — его-то прирожденный диверсант как собирался объяснить? Если королевские сестры всерьез возьмутся за искажающую энергетику субстанцию, что была добавлена в чай — они смогут найти все, что им нужно, все доказательства участия Рэнделла! Бон-Бон ничего не понимала, так что стояла тихо, стараясь не привлекать к себе внимания и просчитывая, как лучше объединить свои умения с фестралами, если дела пойдут плохо. Принцесса Луна собралась с мыслями и напустилась на генерала снова:

— К чему сии назойливые игры, Рэнделл? — фыркнула диарх. — Помимо состояния девочек, коих вы удерживаете силой, у нас есть и свидетельства иные. Свидетельница, скажу я прямо. Она-то и донесла до наших воинов, что юная Свити Белль и ее спутники идут в сторону "Сладкого яблочка" против их воли.

— Не понимаю, как ваш свидетель определил, что разум Свити Белль порабощен именно мною. Наши технологии выше самой базовой алхимии несовместимы, — без промедленья парировал генерал. — Что мешает вам аналогичным образом сказать, что во всем виновата иномировая "магия", которую невозможно засечь, и закончить на этом? Мое слово против вашего — в вашем мире, в вашей стране, среди толпы ваших солдат. Не слишком походит на честный трибунал, — с некоторой толикой язвительности протянул Рэнделл. Затем он указал лапой на домик Меткоискателей:

— Сегодня утром я действительно ждал гостей... гостя. Однако явилась она сюда по приглашению, по своей собственной воле!

Принцесса Луна скосила глаза на Свити, так что агент Дропс незаметно (как она надеялась) сглотнула. Пони действовала из лучших побуждений, и выведение из строя Ее Светлости только подтверждало панический доклад от Рэйнбоушайн стражнику, так что даже если генерал ввязался в эти события случайно, Бон-Бон не отличилась ничем, за что ей можно было сделать выговор. Луна, конечно, могла казаться суровой и скорой на расправу — чуть было не запретила Ночь Кошмаров на веки вечные! — но с пони нового времени старалась теперь быть мягкой, и вряд ли кинулась бы карать всех причастных. Рэнделл, между тем, продолжал выверенными фразами рушить уверенность принцессы Ночи:

— Что еще вы собираетесь мне предъявить, Ваше Темнейшество? – сухо осведомился он. — Едва не упал на пони со своим винтокрылом? Боюсь, то было обстоятельство непреодолеваемой... непреодолимой силы, лучше спросите у некой Твайлайт Спаркл. Вывел из строя ваших гвардейцев? — кашлянул Рэнделл, мрачно усмехаясь. — Кха, кажется, не слишком большое дело. Насколько мне известно из рассказов девочек, этим у вас много кто отличился. Устроил конфликт еще и с подземными дикарями? Не думаю, что вам есть до них дело. Украл... хм. Признаю, но меня оправдывает то, что это буквально был вопрос жизни и смерти. И я незамедлительно компенсирую весь нанесенный городу ущерб, как только в моем распоряжении вновь окажутся ресурсы "Черной стражи"!

Свити услышала, как Найт по соседству тихо зашипела сквозь зубы, и почти уловила, как в мыслях их покровительница наставляет Сестру Ночи сохранить спокойствие. Обе Гвардии за последний год действительно сталкивалась с силами, превосходящими их собственные возможности, и терпели поражение — но то была не их компетенция, ибо угрозам всей Эквестрии испокон веков противостояли лично королевские сестры. Пони были благодарны стражам уже за то, что они не отступали перед лицом великой опасности, заранее безнадежной схватки, выигрывали диархии и Хранительницам время — а этот невежественный "человек" нашел за сим лишь повод для пренебрежения!

— Так что, в конечном счете, не могу признать вину за недопонимание и возможный срыв дипломатических отношений целиком за мной, — заключил Рэнделл. – Полагаю, вы и ваша сестра могли придумать нечто лучшее, нежели сгрузить адаптационные... адаптированные материалы учителям из местной школы и надеяться, что я полезу в эту очевидную ловушку.

— Генерал... не вы ли находились у ратуши Понивилля сегодня утром? — специально не упомянув принцессу Селестию, ровно поинтересовалась Луна.

Человек странно посмотрел на нее. Еще секунда, и он снова оделся в маску холодной сосредоточенности.

— С недавних пор я способен быть в двух местах одновременно. Вчера я отправлял часть меня следить за пони в надежде лучше вас изучить. Таким же образом я вступил в контакт с троицей, известной как Меткоискатели. Однако ночь и сегодняшнее утро я держал все мои... компоненты неподалеку, поскольку нужда в слежке за вами отпала, — спокойно ответил Рэнделл. — Просто признайте, что сделали поспешный вывод исключительно на основании непроверенных данных, принцесса Луна, и мы все мирно разойдемся. У вас сдали нервы, и вы начали совершать опрометчивые действия. Вот и все.

«Ваше Темнейшество, мне кажется, он отвлекает вас! — изо всех сил подумала Бон-Бон. — Человек говорит о вещах, не связанных с жеребятами напрямую, уводит разговор в сторону!»

«Мы видим, агент Дропс, — отозвалась Луна, недовольно глядя на генерала и явно пребывая в сомнениях. Будто бы уловив, что персона, от которой зависела судьба человека, отнюдь не в восторге от его попытки оправдаться во всем, кроме наличия разумных в домике у него за спиной, Рэнделл широко повел когтями, отводя в сторону складку своей мантии:

— Как бы то ни было, думаю, мы все пришли к выводу, что тянуть больше нет возможности. Двум мирам необходимо о чем-то договориться, — наклонил голову человек, будто без помощи ушей подчеркивая правдивость этого утверждения. — Я как раз собирался отослать своего нового... друга, чтобы она позвала вас с сестрой на своего рода переговоры. Естественно, на моей территории. Не вижу ничего зазорного в том, чтобы немного уравнять шансы толикой контроля так же, как вздумали устанавливать контроль вы, — Рэнделл впервые уделил свое внимание боевым порядкам, окинув взглядом гвардейцев, но мгновением позже вновь приковал свой взгляд к принцессе, — Ваше Темнейшество, вы увлеченно убеждали меня, что я держу пони силой в качестве гаранта своей безопасности. Так почему бы вам не спросить их самих и убедиться, что это не соответствует действительности?

Раздался шум падающего жеребячьего тельца, и из покосившейся двери кубарем выкатилась рыжая пегасочка. Ее подруги с писком исчезли в проеме, попрятавшись за деревянные стены штаба. Кобылка, с подачи которой Меткоискатели не раз и не два встряхивали размеренную понивилльскую жизнь, охнула и потерла свежую шишку на голове, образовавшуюся от столкновения с перилами. Затем до Скуталу дошло, что своим эффектным появлением ей удалось привлечь всеобщее внимание:

— Эм... здравствуйте, Луна! — Скуталу неловко поклонилась, насколько это было возможно в положении кверху копытцами. — Прости, Але... то есть Рэнделл! — споткнулась на его имени пегаска, с хитрым выражением мордочки поглядывая на человека. — Я не хотела влезать, это все дурацкая дверь! Я просто мимо нее шла, а она возьми и отворись...

— Надо было щеколдой затворять, балда! — раздался из домика чудовищно громкий шепот.

— Или через занавески смотреть...

— Как вы до сих пор метки проныр не получили, если везде так влезаете?! — донесся до слуха Бон-Бон четвертый голосок, в котором изумление граничило с недовольством.

— Ты что такое выдумываешь, глупая? Как такая метка вообще выглядеть может?!

— Как бочка и затычка от нее! — насмешливо хихикнула кобылка. — А если из-под сидра — то Эпплблум тем более подойдет!

— У-у-у, вот же вредина! — прогудела себе под нос Скуталу, закатив глаза к небу.

— Да я тебе!..

— Тиара, потише! — взмолилась пятая кобылка. — Там серьезный разговор вроде, вон как А... Рэнделл с принцессой ругается!

— Ругается, вот еще! — передразнила ее жеребушка. — Ты как знаешь, Спун, а я больше сидеть здесь с этими пуст... с этой троицей не намерена! Я пошла! Все равно принцесса Луна говорила, что нас должны отпустить.

— Так нас, вроде, никто и не держал?

— Да ну тебя!

Упомянутая подругой юная особа, высоко задрав носик, с горделивым выражением мордочки показалась было в дверях — но затем Тиара увидела, что в воздухе и среди деревьев яблоку негде упасть от стражников, готовых к атаке. На такую встречу земнопонька явно не рассчитывала, поскольку глаза ее округлились, а рот распахнулся в немом вопрошении. Она всего и успела выдавить из себя напуганное "Ай!", как ее окутала аура телекинеза и затащила обратно в дом.

«О-нет-нет-не-е-ет...»

Свити Дропс судорожно, всем телом вытянулась по направлению к штабу Меткоискателей, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не сорваться в галоп. Она отлично знала эту нежную, музыкальную золотистую ауру, которая обвила теперь Скуталу за передние ножки, готовясь уволочь ее внутрь. Но тут человек описал глазами круг, одновременно пряча лапу под мантией:

— Дети, я как мог старался игнорировать ваше подглядывание, но это просто выше моих сил, — негодующе пошевелил он желваками на массивной челюсти. — Эпплблум, остальные, давайте на выход! И ты, поклонница четвероногая, тоже вылезай...

Скуталу, вырвавшись из поля телекинеза, спрыгнула с веранды и опустилась на мокрую землю, стрекоча крыльями. Пегасочка подбежала к Рэнделлу, глядя то на него, то на принцессу Луну с искренним любопытством. Затем скрипнули половицы, и в дверном проеме показались мордашками остальные жеребята.

«Что бы ни произошло, не подпускайте их к себе, покуда не дозволим мы обратное, — предупредила всех Луна. — Коли сей чужак хотел с их помощью нанести нам вред... Мы обязаны спасти детей».

Кажется, Меткоискатели на полном серьезе готовились дать отпор вторженцам, угрожающим их "новому знакомому". Свити Белль сжимала в копытцах слишком большой по сравнению с ней молоток для крикета. Эпплблум и вовсе показалась на свет селестин с невесть откуда взявшейся в их домике кастрюлей на голове, так что только нос торчал. Стукнувшись о дверной косяк и ойкнув от неожиданности, кобылка решила-таки оставить свое импровизированное снаряжение — ее примеру последовала и единорожка. Перешептываясь меж собой, жеребята спускались вниз по лестнице. Даймонд Тиара, выглядящая какой-то непривычно взъерошенной, и Сильвер Спун озирались с растерянными выражениями мордочек, маленькая тезка Бон-Бон — несколько испуганно, но к Рэнделлу и ее подружке двинулась без колебаний. Вслед за жеребятами спустилась собака Эпплов, неуверенно помахивая хвостом. Замыкала шествие взрослая пони...

— Я изо всех сил пыталась удержать их под столом, но у меня только передние ноги и телекинез, а этих бедовых кобылок аж пятеро! — повинилась Лира Хартстрингс, гарцуя из комнаты и одновременно строя самое грустное выражение мордочки, которым она обожала деморализовывать Бон-Бон. — Прости уж! Так получилось.

— Ничего страшного не случилось, пони, — с усмешкой отвечал ей снизу Рэнделл. — Пока что.

— Доброго денечка вам, принцесса Луна! — весело прощебетала Лира, спускаясь вниз по лестнице. — Ее Светлость обещала позвать меня, если выдастся наладить с человеком контакт, но так вышло, что я сама должна была вас сегодня в гости звать!

Запоздалая надежда на то, что это был какой-то другой единорог со схожей магической аурой, вспыхнула и растаяла в душе Бон-Бон. Пока фестралы вокруг нее недоуменно перемигивались, смущенные видом вполне здоровых и веселых детей рядом с огромным пришельцем, Свити, не в силах совладать с обуревающими ее чувствами, выпалила:

— Лира?!

— Э?.. — мятная единорожка замерла с занесенным над ступенькой копытцем. — Бон-Бон?! — с не меньшим изумлением ахнула она. — Бонни, ты чего здесь делаешь?

— Что я здесь делаю?! — возмутилась та. Бон-Бон могла лишь возблагодарить Богиню за то, что не узнала о нахождении Лиры в домике Меткоискателей, взятом в осаду, еще раньше! А ну как страх за лучшую подругу вступил бы в борьбу чувством долга и умудрился одержать верх, приведя к провалу всей операции? Попробуй усиди на месте, когда там Лиру, может, прямо сейчас за обе щеки уплетает неведомое чудище из другого мира! Ее Темнейшество подняла бровь, обращаясь к кобылке, некогда служившей ее царственной сестре:

— Агент Дропс, вы... знакомы с ней? Ах да, про это Лира Хартстрингс и толковала...

— Лира, стой на месте, не подходи! — воскликнула земная пони, увидев, что Лира развернулась и поскакала к ней. — Ваше Темнейшество, Лира здесь не при чем! Она ничего не знала, правда!

— Бонни, что все это значит? — затормозив всеми четырьмя, обескураженно пискнула единорожка. — Почему на тебе броня Ночной гвардии?

— Я потом тебе все объясню! — прошипела Свити, отчаянно тараща глаза и надеясь, что у Хартстрингс не обнаружится внезапно репей в хвосте, так что она в своей вечно жизнерадостной манере бросится подруге на шею с поздравляшками — "С вступлением в гвардию тебя!" — Погоди с вопросами, лучше скажи, как ты здесь очутилась! Что этот пришелец сделал с тобой?! Он тебе угрожал?

— Нет, это ты погоди, — неожиданно нахмурилась Лира. — Ты отлучилась на всю ночь, сказала, что хотела проверить кое-какую теорию о пришельце, которого ты одним из первых видела... Потом я увидела, как ты скакала по крыше ратуши... Потом, когда начали рваться дымовые шашки, ты утащила меня на вокзал, говоря, что неплохо бы временно уехать в пригород, и сбежала, оставив меня с чемоданом... Елки, Бон-Бон, ты что, правда думала, что я добровольно съеду в коттеджный поселок, пока ты тут сама ловишь настоящего человека?!

— О, Лира, у меня там тети живут! — незамедлительно встряла Скуталу. — Хотите, я вас познакомлю?

— Тебе правда надо было съехать и пожить там пару дней! — с досадой выкрикнула Свити. — Я же тебе говорила почему, вспомни! Теперь все оказалось под угрозой срыва!

— ...а теперь ты стоишь здесь среди гвардейцев, в броне с опознавательными знаками гвардейцев, и откликаешься на имя "агент Дропс"! — возмущенно ткнула в ее сторону копытцем Лира. — Мы столько лет были лучшими подругами, делили вместе стол и кров, доверяли друг другу, делились самыми сокровенными тайнами, а ты все это время скрывала... что? Что я еще о тебе не знаю, Бон-Бон?!

«Рано или поздно тайное настигнет тебя, причем вечно в самый неподходящий момент», — кисло подумала агент в отставке, которую с такой легкостью раскрыли. Откуда она могла знать, что здесь окажется Лира, на которую в силу их долгих и теплых чувств друг к другу, превосходной осведомленности друг о друге не подействуют отговорки вроде «Я вообще случайно тут оказалась!» Свити плодотворно работала в отделе "Разведки и сдерживания" и за время службы ни разу не допустила подобного прокола. И ее вины-то в том, что медвежук разгромил пару улиц Кантерлота, было всего ничего! Ну подумаешь, непутевый стажер стащил из шкафчика, незакрытого из-за ее забывчивости, фирменные конфеты-шутихи! Потом смеху ради скормил очередному свежепойманному монстру на передержке, а тот возьми да и кинься за стажером через портал из Тартара... Свити изредка снился кошмар, в котором снова и снова повторялся последний день службы — зверюга ее участие во всем этом бедламе явно запомнила.

Да, тот день, несмотря на безупречный послужной список, стал последним для Свити в качестве агента-охотницы. Принцесса, в силу неуклонно сокращающегося числа действительно опасных чудовищ на свободе, давно искала повод расформировать отдел и перевести остаток их обязанностей на гвардию, но ей было жалко так просто увольнять кобылок, верой и правдой служивших тогда еще монархии. Селестия радостно поводом и воспользовалась, велев немедленно уничтожить всю информацию и держать произошедшее в тайне, будто в шутку подписав второй договор о неразглашении — только после этого всем сотрудницам были выписаны отличные пенсии. Свити Дропс недоумевала, зачем была вся эта секретность. Ведь итогом расформирования агентства стал безобидный акт — освободив бюджет, Ее Светлость просто направила его в какую-то другую область эквестрийского госаппарата! Свити в силу профессиональной гордости надеялась, что их разменяли не на тайное увеличение штата пекарей при дворе...

— Бон-Бон — на самом деле мой оперативный позывной, — избавившись от мимолетных воспоминаний и тяжело вздохнув, сказала она. — Мое имя... мое настоящее имя — Свити Дропс, и я действительно работала на королевский двор в отделе, посвященном чудовищам и их нейтрализации. Но это когда еще было! И я...

— Но зачем ты участвуешь во всем этом сейчас?! — перебила ее Хартстрингс.

— Если бы ты меня послушала, ничего этого не было бы! Зачем ты полезла к человеку? Он же по сути монстр, пусть и в форме твоих небылиц! Ты поступила очень неосмотрительно, Лира, зря я тебе вообще про него сказала! — сердито посмотрела на подругу Свити. — Из-за тебя Ее Светлости придется обнародовать закрытую информацию!

Бон-Бон осеклась, когда углядела скатившуюся по щеке Лиры слезу, что оставила на ее шерстке мокрую дорожку.

— Я думала, ты самая обычная милая пони, которую не заманишь во всякие эти жуткие опасные приключения, которыми занимаются Хранительницы! — шмыгнула носом Лира. — Бонни, как же так? Ты не раз и не два говорила мне, что ищешь спокойной жизни вне Кантерлота, что учишься в кулинарном на кондитера... Сколько же раз ты мне врала?

— Я и правда училась, — виновато потупилась земная пони. — Просто это не единственное мое занятие... было. Лира, но это ведь не отменяет всех лет нашей дружбы! Я просто... — заметив, как у Лиры начинает дрожать нижняя губа, Свити Дропс окончательно сдалась.

— Прости меня, а? — жалобно протянула она, чувствуя себя отнюдь не в своей тарелке, ибо разыгрывать такую сцену на глазах у кучи гвардейцев и самой принцессы для Свити было, мягко говоря, в новинку. — Лира, мне правда, правда очень-очень жаль! Если бы я имела возможность, я все тебе рассказала, клянусь!

Мятная единорожка брякнулась крупом на мокрую траву и обхватила копытцами голову.

— Богиня... — прошептала она.

— Лира, не расстраивайся! — подбежала к ней Свити Белль, с разбегу обнимая единорожку за талию. — Я уверена, Бон-Бон не со зла, она хотела как лучше!

— Да, точно, точно! — прискакали утешать ее остальные девочки, даже Даймонд Тиара неуверенно погладила Лиру по плечу, будто не в силах решить, достоин ли сей поступок пони из высшего общества. Единорожка сидела в прострации, не обращая внимания на собаку, которая с желанием подбодрить пони лизала ее пушистую щеку, но затем подошел Рэнделл. Щелкая костями и суставами, он еще сильнее сгорбился и опустил голову вровень лириной, глядя на нее с нечитаемым выражением своего "пожилого" лица.

— Я полагал, ты в курсе, что твоя подруга — осведомитель Селестии в Понивилле, — озадаченно произнес генерал. — Знай я заранее о вашей дружбе, и это могло стать еще одной причиной, почему на твое появление я среагировал бы... с известной долей скепсиса.

— Когда мы еще учились, все эти ее отъезды на фестивали сладостей, когда их и в помине не было ни в одном из уголков Эквестрии... — будто не слушая его, пробормотала Хартстрингс. — Я чувствую себя глупой пони. Оченьглупой. И очень обиженной. Подумать только! Моя лучшая подруга на деле секретный агент Кантерлота...

Некоторое время Лира переваривала это утверждение. После чего, оторвав копытца от головы, осторожно добавила:

— Моя лучшая подруга - секретный агент Кантерлота. Которая по наводке Ее Светлости шпионит за пришельцами и укрощает монстров...

Широченная улыбка расцвела на мордочке единорожки — а затем она, не задумываясь, рванула навстречу подруге.

— Охвостенно-о-о!!! Я и думать не могла, что ты такая крутая, Бонни! — выпалила она, буквально вешаясь Бон-Бон на шею и крепко-крепко обнимая. — В смысле, Свит Дрюпс, или как тебя там! Я ведь как знала, что ты тоже захочешь во всем этом поучаствовать!

— Дубина-а-а... — прохрипела Свити, отчаянно пытаясь набрать глоток воздуха. — Задуши-и-ишь ве-е-едь...

Меткоискатели запищали от восторга и радости за мгновенно примирившихся подруг — а вот фестралы дунули кто куда, избегая контакта с потенциальным носителем "переносчиков". Принцесса Луна, которую все это определенно привело в замешательство, даже не успела телекинезом оттащить Свити в сторону. Однако поток мыслей, адресуемых другим пони, она от Лиры отсекла почти моментально:

— Агент Дропс, — уже вслух неуверенно произнесла Луна, — нам жаль, но теперь... теперь до поры вы останетесь с девочками и Лирой Хартстрингс.

— Я... Я понимаю, Ваше Темнейшество, — сдалась Бон-Бон, в свою очередь обнимая Лиру и украдкой промокая набежавшую слезу в ее гриве. — Я себя в полном порядке чувствую, если что!

Она и правда ощущала себя прекрасно — не только потому, что с души Свити свалился порядочный груз ответственности и тайны, которую она обязалась хранить даже от Лиры. Бон-Бон просто не почувствовала ничего кроме счастья (и удушья), когда единорожка бросилась ее обнимать! Ничего, что намекало бы, что чужак сделал с Лирой что-то нехорошее, обратил ее в оружие против других пони. Оберег в кирасе ночных пони не взвыл, сигнализируя об угрозе, сама Лира представляла из себя все ту же ласковую пушистую симпатягу, на которую невозможно злиться всерьёз... Кажется, с ней, как и с девочками, все было в порядке. Только кажется! Ни в чем нельзя было оставаться уверенной, когда это касалось иномирового подобия чейнджлинга-воина!

— Крхм. Так, — "чейнджлинг" поднял лапу к голове, но затем, помедлив, опустил ее, будто осекся на полуслове, — я понимаю, мы все здесь немного взбудоражены, но давайте не будем отвлекаться от центрального мотива встречи.

— Давайте! — жизнерадостно заключила Эпплблум. — Я так и не поняла, на кой мы должны топать отсюдова! Эт ж наш штаб, я права, девчата? — уточнила она, поглядывая то на подружек, то на темного аликорна.

— Все просто, Эпплблум, — спокойно ответствовал человек. — Принцесса отчего-то полагает, что я могу держать вас тут силой.

— Никто меня здесь не удержит, я сама останусь! — заявила Скуталу, но потом призадумалась:

— По крайней мере, пока меня тетушки не хватятся, — уточнила пегаска, — или пока Дэш не вернется. Я должна помогать ей с тренировками! И вообще, с ней реально круто! — Скуталу подергала чужака за край самодельной "мантии", привлекая его внимание. — Я обязательно тебя с ней познакомлю, не пожалеешь!

— Боюсь, меня в таком случае ждет каменная темница на ближайшую пару сотен лет, — кашлянув, посетовал Рэнделл. — Кхе. Ты сама слышала, чем грозилась Ее Темнейшество.

— Да быть такого не может! — неожиданно подала свой звонкий голосок Сильвер Спун. — Принцесса... Ваше Темнейшество, чем же он заслужил такое обращение? Ал... Рэнделл ничего плохого нам не сделал, правда!

— Мы его не бросим! — подтвердила Свити Белль, обнимая высунувшуюся из-под ткани бронированную тонкую ногу и боязливо посматривая на стройные ряды гвардейцев.

— Но принцесса хочет, чтобы вы покинули эту место... местность, — терпеливо повторил человек. — Разве вы, мелочь, не должны слушаться и почитать ваших венценосных сестер-аликорнов?

— Причем тут деньги? — хором удивились Сильвер Спун и Тиара.

— И правда. Было подобрано не то слово…

Скуталу, как следует напрягши свои жеребячьи ножки и трепеща крыльями, запрыгнула человеку на плечи.

— Видишь? Как я тебя оставлю? — хихикнув, проговорила она Рэнделлу почти на ухо. — Тебе нужен как минимум один толмач, чтобы разговаривать с принцессой Луной на равных!

— При моем теперешним положении, в том числе материальном, я вряд ли смогу позволить себе его услуги, — хмыкнув, человек поднял когтистую лапу над головой и самыми кончиками когтей легонько потрепал Скуталу за ухом.

— Давай так, два... — деловито предложила пегасочка, жмурясь от удовольствия, — так и быть, один сеанс почесушек, и мы в расчете, идет?

— Эй, а мне, а мне-э-э?! — заголосила Хартстрингс, на время отлипая от своей обожаемой подруги. Свити Дропс закатила глаза. «Сено, никогда эта егоза не повзрослеет ведь!»

— Вам следует встать в очередь, Лира! Он все еще мне должен, — хмуро напомнила Даймонд Тиара, после чего снисходительно взглянула на пегаску:

— А ты вообще все делаешь неправильно!

— Что? — не поняла Скуталу.

— Торгуешься, разумеется! Он еще не успел свою цену назвать, а ты уже сбавляешь! Уму непостижимо!

— Чур я следующая на очереди! — взвизгнула Свити Белль.

Бон-Бон с малость обалделым видом переводила взгляд то на жеребят, то на Лиру, то на Рэнделла. Тот выглядел предельно собранным, непоколебимым перед лицом угрозы быть затоптанным толпой — но при этом стоял пришелец рядом с пони, отнюдь не возражавшими против его общества, искренне считавшими насупленного чужака чем-то максимально безобидным и дружелюбным! Их поведение настолько резко контрастировало с грозным обликом человека, будто серая скала возвышающегося над гвардейцами, что Свити Дропс почти расслышала скрип шестеренок у себя в голове, пытающихся выкрутить из всей этой абсурдной картины подвох... и не находящих его. Рэнделл строго посмотрел на Скуталу:

— Точно не собираешься уходить?

— Не-а, — беспечно откликнулась та, — я хочу посмотреть, чем все кончится!

— А остальные?

— А мы эта, группа поддержки! — хихикнула Эпплблум, и остальные Меткоискатели горячо ее поддержали.

— Ну что же, — Рэнделл философски пожал плечами, — перед лицом такого единогласного воодушевления я сдаюсь. Видите, принцесса, — испытующе взглянул он на Луну, — эти маленькие... в том числе не такие уж маленькие, — поправился он, скосив глаза на Лиру, - терро-ризз хотят остаться в гуще событий совершенно добровольно. Что вам еще нужно, дабы вы в этом убедились?

Принцесса Луна погасила рог, так что выросшие на нем кристаллики растаяли в воздухе.

— Лира Хартстрингс... — медленно проговорила она, испытующе глядя на единорожку. — Моя маленькая пони, действительно ли ты считаешь это... это существо своим другом?

— Ну, Рэнделл, - ехидно посмотрела на него Лира, — чудак страннее некуда, но в целом да! Я знаю его только половину дня или около того, но думаю, что ему доверять можно, он дурного слова не скажет. Он хороший, хоть и бывает занудой! — мятная единорожка, привстав на задние копытца, потерлась щекой о локтевую пластину Рэнделла. — И добрый, хотя изо всех сил притворяется, что это не так. А еще он мастерски обращается с гривами!

— Вот последнее — точно выдумка и провокация, — все так же невозмутимо открестился Рэнделл, однако его маленькие глаза стрельнули по сторонам так быстро и нервно, словно он в самом деле боялся, что прямо здесь может образоваться какое-то совершенно неприличное количество желающих.

— А вот и нет! Ты сам тот еще врунишка! — будто обидевшись, Лира показала ему язык, но тут же весело рассмеялась. — Все так, как я сказала, принцесса, даже не сомневайтесь! Если кто и заслуживает доверия пони, то это... Рэнделл. Да-да, так человека зовут, представляете? Нет, серьезно, — подняла она недоумевающий взгляд на человека, — что за чушь ты придумал? Кто вообще в здравом уме своего жеребенка... э, маленького человека "Рэнделлом" назовет?!

Пришелец вперил свой испытующий взгляд в Бон-Бон. Кашлянув, поинтересовался:

— Она всегда такая?

— Добро пожаловать в мой мир, — буркнула Свити, подозрительно косясь на человека.

— Ха, — усмехнулся Рэнделл. — Ладно, шутки в разные стороны... в сторону, — человек разогнулся, делаясь раза в полтора выше и этим невольно привлекая внимание своих слушательниц. — Когда мы договорим, вы, дети, пойдете к принцессе, а она уже скажет, что делать дальше. И если она отправит вас в Понивилль, вы не полезете искать путь обратно под купол. Да, Лира, тебя тоже касается. И тебя, Скуталу! — он выразительно посмотрел на свою маленькую помощницу, развалившуюся у человека на плечах с самым невинным видом, на который только была способна ее мордашка. — Вы поняли, девочки?

— Ну ла-а-адно, — вздохнули Меткоискатели на пару с Лирой.

— Ладно уж, — будто делая одолжение, фыркнула Даймонд Тиара. — Нужны мне ваши переговоры-разговоры... Папа тоже вечно зубы всем желающим заговаривает, а контракт потом самый обыкновенный подписывает! Держу пари, и тут ничего интересного не выйдет, — она требовательно поманила за собой подругу. — Спун, мы уходим. Когда вы, Рэд... Рэн... — Тиара перекривила мордочку, словно от зубной боли, после чего окончила:

— Когда вы вознамеритесь расплатиться по обоим счетам, можете найти меня в нашем поместье. Обратитесь к любому пони, и он будет счастлив указать, где проживает семейство Рич.

— Я прослежу за ними... — пробормотала Свити Дропс, все еще с недоверием глядя на человека и потихоньку оттесняя Лиру в сторону, — чтобы не возникло осложнений.

Человек десяток-другой секунд молча изучал Даймонд Тиару, словно диковинное насекомое, а кобылка всем своим хитрым видом демонстрировала, что их и впрямь связывают какие-то тайные договоренности. Затем, повернув широкое лицо к Бон-Бон, он коротко качнул головой на длинной шее, выражая согласие, и земная пони мысленно выдохнула. У девочек и Лиры не наблюдалось никакой отстраненности в поведении, свойственной все тому же заклинанию контроля разума от Кризалис, никаких навязчивых идей... Ну, если не считать за таковую увлечение Лиры фантастикой и, в частности, человеками, но это когда еще началось! Агент Дропс сама не заметила, как начала думать о Рэнделле более лояльным образом — наверное, схожие мысли посетили и Луну, успокоенную видом жеребят, которые выглядели целыми и по уши довольными тем, что им довелось встретиться с чужаком даже первее диархии. Уже гораздо спокойнее принцесса Ночи обратилась к Рэнделлу:

— Прежде чем вы их отпустите...

— Это их решение — не мое. Мне казалось, мы уже прошли этот этап, — перебив ее, нейтральным тоном напомнил человек.

— Пусть так, — пытливо глядя на него, согласилась Луна. — Но сначала вы ответите на несколько вопросов, кои остались непроясненными.

— Задавайте, и я отвечу.

— Нам до́лжно знать, что представляет из себя "Объединенное Содружество" в вашем мире, и что за место занимает она в нем, — первым делом поинтересовалась аликорн. — Вы говорили, что направляли самую боеспособную армию планеты, но есть и другие, ведь так?

— Мы – государство, занимающее лидирующие позиции среди прочих, — немедленно отозвался Рэнделл. — Наша эффективность ввиду отработанной системы управления не знает сбоев. Не знает еще и потому, что каждый элемент управления выполняет ровно ту задачу, ради которой он был создан. Как главнокомандующий "Черной стражи”, я являюсь таким элементом – приходящим стране на помощь лишь тогда, когда возникает весьма специфическая угроза. Биологическая угроза ее существованию…

Бон-Бон решительно не понимала, как угроза существования целой стране могла являться "биологической". Ну... может, это и было правдой для человечьего мира, лишенного магии, или просто являться неточностью перевода. Принцесса Луна же внезапно нахмурила тонкие брови:

— Монстры могут угрожать существованию целого государства? Сие звучит неправдоподобно для Эквестрии, но... допустим. Но что забыли вы на Эквусе? — спросила она. — Как вам пришлось попасть сюда — и отчего то были именно вы?

Рэнделл позволил себе невеселую усмешку.

— Монстры… вполне точное определение. Вы спрашивали, что за армия находилась в моем распоряжении, ведь так? По большей части – армия самых обыкновенных людей, которые уступают тому, что я представляю из себя теперь. Знайте – я не всегда был… таким. Так вышло, что под конец я стал частью того, против чего боролся, хоть и сохранил при себе человеческий разум, — лапа генерала сжалась в кулак, а и так не слишком выразительное его лицо будто окаменело. — Мы методично выдавливали врага отовсюду, куда только могли дотянуться, отсекали эту заразу и морили ее голодом. Мы давили их... и если бы не предательство моего первого заместителя, мы могли окончить эту войну за считанные дни, — голос человека задрожал от неподдельного гнева, но почти сразу тон его выровнялся. – Нам ничего не оставалось, как стереть заразу под корень, использовав нашу самую мощную взрывай-машину. Не удержи мы эту последнюю черту, не оставь поле битвы за нами, пусть и таким способом – и крест можно было бы ставить не только на нашей стране, но и на всем человечестве.

— То есть... вы желаете сказать, что те магические возмущения, кои засекла ученица моей сестры...

— Лира рассказала мне про это. Да, похоже, что каждый раз, когда вы фиксировали выбросы энергии, то было одно из применений нашего самого грозного оружия, — равнодушно произнес Рэнделл. – И ради вашего, принцесса, успокоения могу сказать, что в боевых целях оно применялось лишь трижды за всю историю нашего технологического прогресса. Остальное – не более чем испытания в самых отдаленных и необитаемых областях нашего мира… В тот день же события развернулись так, что третий, последний на момент моей жизни случай его боевой детонации случился, когда винтокрыл со мной на борту находился в считанных десятках скачков от эпицентра. После этого я оказался здесь.

«Это... это звучало действительно ужасно и совершенно неприемлемо для пони», — не могла не признать Бон-Бон. В противоположность ее мыслям, жеребята покатывались со смеху, изо всех сил затыкали копытцами рты, чтобы не ржать в полный голос. Судя по их реакции, человек рассказал им совсем иную историю… Наверняка жеребятам досталась какая-то более жизнерадостная версия, а не страшная сказка про то, как история разумного вида в ином мире чуть не оборвалась из-за "биологической угрозы", как в свое время история магии в Эквестрии едва не подошла к концу из-за Тирека. А вот Лира пучила на Мерсера глаза, глядя на него скорее с недоумением – и в то же время с какой-то печалью. Рэнделл же не обращал ни малейшего внимания на реакцию своих "друзей", не делал никаких попыток как-то ее пресечь... Принцесса Луна, внимательно глядя на человека, сказала:

— Генерал... Тот выброс, благодаря которому Твайлайт Спаркл удалось переместить вас сюда, был самымпоследним в истории вашего мира.

— Что? — подался вперед Рэнделл, разом насторожившись. Он дождался кивка от принцессы и замер, глядя своими темно-серыми глазами куда-то сквозь всех пони. Наконец, человек с видимым напряжением выдохнул:

— Ничего об этом не знаю, — в голосе пришельца впервые слышалось искреннее недоумение и досада. — Не могу даже предположить, почему больше не проводилось тех же новых испытаний. Одно могу сказать точно – очаг был практически нейтрализован, и цивилизации после моего отбытия биологическая угроза абсолютно точно… не угрожала. А если она возникла бы вновь, люди ни за что не сдались без боя – это я могу вам гарантировать.

— И что вы... Что вы намерены делать теперь? Что будет, когда ваша страна одержала победу?

— Будет следующая война за выживание человечества как биологического вида, — отмахнулся генерал, скривившись. — Не сегодня… насколько в вашем мире возможно говорить о "сегодня" моего, разумеется. Но она состоится непременно, через год или десять, сотню лет или пять сотен… никто не в состоянии сказать. В этом и есть наше назначение – быть готовыми. Всегда и навеки, потому что мы – последняя линия обороны, — Рэнделл поднял голову к небу, закрытому куполом и по краям грозовыми облаками под ним, будто сам мыслями стремился к неизведанному, и устало прикрыл глаза. – А я... когда вернусь домой, вернусь к своей прежней работе, пускай уже и скрывая свою… обновленную натуру. Буду, в свою очередь, помогать человечеству выходить и из новых схваток победителями.

Бон-Бон не могла понять, зачем Рэнделл сказал, что он теперь отличался от других людей, стал каким-то подобие того, против чего они так яростно боролись — неужели не подумал, что пони, установи они контакт с "нормальными" человеками, могут выдать им тайну генерала? Или он притворится в своем мире уже кем-то другим, если люди уверены, что Рэнделл погиб из-за "взрывай-машины"? К слову, двуногий ничего не спросил о том, может ли технология этой машины использоваться для перехода… Рэнделл вообще успел ли разузнать от Лиры про механизм переноса, или люди располагали какими-то незнакомыми пони ресурсами, позволяющими в том числе переходить в другую вселенную, а не быть туда призванными? А может, Рэнделл вообще все врет, и все люди подчистую – монстры подобные ему, которые рано или поздно просочатся в Эквестрию вслед за ним?! Ее Высочество Луну, очевидно, заинтересовал схожий вопрос:

— Мы так понимаем, эти монстры, против которых вы боролись, характеризовались... назовем это, допустим, способностями к "биологической трансфигурации", которую демонстрируете вы.

— Я сохранил свой разум в неприкосновенности, — повторил человек, поднимая руку и постукивая когтем по своему виску. После чего мрачно усмехнулся:

— Поверьте, если бы это было не так, и я представлял из себя то, с чем столкнулся в родном мире – вы бы уже это заметили. А за граничащую с уничтожением пони сверхуспешность, которая приписывается инъекционным... инвазивным видам, вы можете не переживать... если вы об этом, — будто догадавшись, о чем его хотят спросить, спокойно отвечал Рэнделл. — Мои возможности копирования и переделки окружающей среды под себя здесь ограничены. Причем не только скоростью производства массы, но и моей личной пропускной информационной способностью. Болотный улей — лишь мой стационарный комплекс жизнеобеспечения. Когда винтокрыл еще только упал, я носил его компактную версию в себе, — чужак похлопал ладонью по груди, — потому и выглядел иначе.

— Хорошо, допустим, я вам поверю, — взяв время на раздумья, наконец заключила принцесса. — У нас последний вопрос к вам, генерал. Что вам известно о хаосе и его проявлениях?

Рэнделл понятливо кивнул.

— Я осознаю, к чему вы клоните, принцесса Луна, — размеренно проговорил чужак. — Могу заверить, что до последней пары дней мне об этих материях... то есть, состоянии материи не было известно ничего. В моем мире отсутствует магия в привычной вам форме, и я знаю о ней лишь то, что наблюдал сам и о чем рассказали мои помощницы.

— Разве эффекты ваших технологий в окрестностях Фрогги Боттом не свидетельствуют о присутствии хаоса в самой его базовой форме, свободном насыщении магией?

— В моем мире я даже предположить не мог существование того, что подразумевается под вашим словом "хаос". Наоборот, "биологическая трансфигурация" строится на упорядочении всего и вся, — чужак поднял в жесте отрицания лапу к груди, ладонью от себя. — То, как мой испаритель принялся воздействовать на ваш мир, было не моего ума дело. Я не знаю... пока еще не знаю, как объяснить этот набор эффектов.

Принцесса Луна выступила вперед — одна, без сопровождения, которое замерло на своих местах, пристально наблюдая за чужаком.

— Добро, — коротко обозначила Ее Темнейшество, что ответы как минимум были сочтены удовлетворительными. — Пусть все ваши… друзья по очереди подойдут к нам, и за сим наш разговор окончен будет, генерал... до поры.

Пока Лира включилась в спор Меткоискателей и Тиары со Спун, кому идти первой к принцессе, человек поднял руку и завел ее за шею. Обхватив Скуталу длинными суставчатыми пальцами под пузо, отчего пегасочка расхохоталась, замолотив копытцами по воздуху, он ссадил ее на землю и кивнул головой в сторону принцессы:

— Иди. Сердитая и излишне подозрительная тетя Луна, похоже, все еще думает, что я держу вас при себе в качестве живого щита, — в голосе Рэнделла слышалась насмешка, однако холода времен начала переговоров там и в помине не было – наоборот, вспомнив о детях, человек будто бы оказался в приподнятом настроении. — Давай покажем, что это совсем не так.

— Глупости, Луна хорошая и вовсе не сердитая! Разве что может стать чуточку, если ей конфет на Ночь Кошмаров не достанется, — хихикнула Скуталу, разминая ноги. Покровительницу ночи, снов и жеребят она, конечно, ни капельки не боялась, однако оставлять Рэнделла не спешила. Тот нахмурил массивные брови:

— Все равно иди. И вы тоже! — он махнул остальным пони. — Эпплблум там, наверное, бабушка с братом уже хватились, да и остальных могут искать.

— Ладно, девчонки, я пошла!

— Куда это ты без нас?!

— Очереди, очереди своей подождите, Луна же просила!

Одна за другой кобылки подходили к принцессе. Та задерживала их на минуту-другую, творя свою магию, что была недоступна большинству единорогов, а затем направляла к стражникам. Человек, наверное, понимал, что Луне теперь ничего не стоило телепортировать жеребят прочь от него и вдарить своей фирменной серией заклинаний. С каждым пони, исчезающим из его окружения, Рэнделл должен был становиться все более беззащитным — но он не демонстрировал никаких перемен в своем поведении, не показывал слабости.

«А что, если он специально отправляет жеребят прочь?» — внезапно подумала Бон-Бон, когда принцесса закончила с Лирой и та весело поскакала к девочкам, оглядываясь через плечо. Щадит их, позволив уйти, чтобы они не увидели того, что произойдет дальше? Страх почти подкосил ноги земной пони, но когда она подошла к Луне, в голове вновь раздался голос Ее Темнейшества:

«Все в порядке, моя маленькая пони. Он совсем не тот, за кого себя выдает».

«Разве это хорошо, Ваше Темнейшество?» — удивилась Бон-Бон. Еще больше Свити удивилась, когда Луна обследовала ее совсем мельком, как будто бы исключительно для очистки совести.

«Да, агент Дропс. Именно так. Пока что останьтесь с жеребятами и Лирой Хартстрингс», — послужили ей ответом мысли, которые были исполнены облегчением. Вслух же Луна сказала:

— Вольно, воины мои, опустить щиты! Думается нам, это создание не враг народу пони. Мы видели подтверждение тому, что сии наши подданные и правда были вольны уйти в любой момент.

«Тем не менее, сохраняйте бдительность, покуда мы с пришельцем не договорим, — добавила принцесса голосом, неслышимым для Рэнделла. — Согласно мыслям жеребят, где-то здесь обитает его вторая лапа».

— Луна, а даже если бы он не давал нам уйти, зачем тут все гвардейцы — ваши и Ее Светлости? — деликатно поинтересовалась Свити Белль из окружения солдат. – Можно ведь было просто попросить!

— Мы... — голос Ее Темнейшества дрогнул, после чего непривычно тихо ответила:

— Я не могла иначе, Свити Белль. Мы накинулись на вашего друга, потому что обстановка, сложившаяся вокруг него, требовала с моей стороны предупредительных мер...

— Предупредительные меры, — задумчиво произнес человек. — Мне действительно нравится ваш язык, принцесса Луна. Даже словосочетание "брыкни лежачего" звучит на нем так красиво и изящно.

— Вам не удастся переложить вину на меня с сестрой, "Рэнделл", — фыркнула принцесса, с неодобрением глядя на человека. Впрочем, тут же смягчившимся тоном она ответила:

— Но я признаю, что в наши обязанности входила не только забота о безопасности наших маленьких пони, но и поиск более подходящего способа показать существу, абсолютно не похожему на наш народ, что мы нация мира, и не желаем вам зла. Маги! — обратилась Луна к боевым единорогам. — Снимите главный купол, в нем более нет нужды.

Сердце Бон-Бон забилось так, что его, казалось, слышно всем окружающим. «Ой-ей-ей!» — мысленно проскулила она, глядя на защитную сферу, что растворялась под совместными заклинаниями. Нехорошее предчувствие охватило земную пони. Перед глазами мелькнула сценка: принцесса Луна отсылает жеребят прочь, и тут же Рэнделл распахивает мантию, обрастает кучей незапланированных природой конечностей с клинками и врезается в ряды гвардейцев! Они уже сочли его другом, они ничего не успевают сообразить... Некоторое время Бон-Бон стояла неподвижно, поглощенная ужасным плодом своего воображения. Потом до нее донесся голос принцессы:

— Сержант, отрядите пару ваших воинов, чтобы доставить сих юнцов и Лиру Хартстринс на ферму. Агент Дропс, вы мне пока нужны здесь.

«Постарайся успокоиться», — одернула себя еще три дня назад скромная кондитерша. Теперь она ничего уже не могла сделать — все было в копытцах Луны, а та знала свое ремесло. Свити Дропс надеялась, что слова принцессы насчет "выдает себя за другого" действительно способны перевернуть ситуацию на благо всем пони. Пришелец отбудет с принцессами разбираться в вопросах межрасовой дипломатии, Понивилль вернется в состояние поздней летней неги, а они с Лирой забудут эти тяжелые полчаса у домика Меткоискателей как страшный сон. Бон-Бон несколько раз глубоко и бесшумно вдохнула-выдохнула, чтобы унять волнение.

— Я пошла, Бонни! — радостно выкрикнула Лира. — Возвращайся поскорее, нам есть что обсудить!

«Всего несколько минут, и все будет кончено», — торопливо подумала Свити. Она услышала, как щебет девчушек отдаляется, минуя ряды гвардейцев, а затем с той стороны доносятся совсем приглушенные возгласы владельцев фермы, которым все никак не давали попасть под купол. Наверное, в ближайшее время жеребята будут очень заняты выдумыванием оправданий, как они оказались в эпицентре гвардейской операции... Принцесса Ночи, вновь выйдя вперед и сосредоточив на себе внимание пришельца, что смотрел вслед девочкам, поинтересовалась:

— Так зачем вам понадобилось называться чужим именем, генерал? - последнее слово Луна произнесла с ясно различимой иронией в голосе.

Хотя принцесса уже вела себя несколько иначе, абсолютно точно менее враждебно по отношению к Рэнделлу, Свити Дропс вновь почувствовала страх, когда увидела, что лицо человека перекосилось – и ведь не поймешь отчего, может, в силу гнева на ту, что посмела его раскрыть! Но "Рэнделл" пожевал губами, будто собираясь разразиться какой-то бурной тирадой, а затем только лапой махнул:

— Ну наконец-то. Вы, принцесса, очень скверно умеете отличать ложь от правды, — не скрывая своего разочарования, протянул он, — что в плане духа слов, что их литер. И, похоже, совершенно не в состоянии прочесть мои мысли. У меня были сомнения на этот счет, но теперь они окончательно испарились.

От такого поворота событий Бон-Бон едва не уселась крупом на землю. Некоторое время все в замешательстве молчали. Потом Луна изящно, как могла только младшая диарх, подняла ухоженную бровь:

— Так сии ваши речи должны были... стать испытанием для меня? То была ваша попытка выяснить, могу ли я заглянуть в ваш разум так, как привыкли доверять мне наши маленькие подданные по ночам?

— Возможно, — пожал плечами Рэнделл.

— И… что будет теперь?

— Ну, после этого я планировал начать говорить… ну, знаете, "нормально". Хоть это сейчас и проблематично, так как все мы до сих пор немного напряжены, — посетовал человек, переводя взгляд на растерянно перемигивающихся, но все еще готовых к схватке гвардейцев. – Так что… На самом деле, я думал для разрешения подобной гнетущей обстановки использовать загадку про воробья.

— Какую еще загадку про воробья? — не утерпев, пискнула Свити Дропс.

— Очень простую, маленькая пони. Что делает стоподковный воробей на ветке? (прим. Оригинальный ответ на загадку – «ЧИРИИИИИИИИИК!!!» в исполнении Челентано. Дело было в классической итальянской комедии ”Безумно влюбленный", таким образом его герой перевел разговор с негативных рельс обсуждения ядерного конфликта на позитив) - спросил Рэнделл, с преувеличенным вниманием рассматривая когти на своей лапе. Подняв глаза и увидев, что физиономии окружающих вытянулись еще сильнее, человек нахмурился:

— Нет, серьезно, никто не знает, что делает на ветке воробей весом в сотню подков? Он смотрит на солнце, а потом делает так… — и тут же, не давая больше и секунды на раздумья, чем-то похожим на кантерлотский глас, разве что не сдувающий с места, двуногий прокричал:

- ТОРТЫ! ХОЧУ ЕЩЕ ТОРТОВ! ТОРТЫ КАЖДЫЙ ДЕНЬ! Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ ТОРТЫ! НУЖНО БОЛЬШЕ ТОРТОВ!

Кто-то из пони не понял, о чем идет речь, и впал в ступор просто от случайного (и очень громкого) набора слов. Большинство колкость распознали и замерли в шоке. Мордочка принцессы Луны сменяла одно неясное выражение за другим, а оттенок ее щек варьировался от пунцового до мертвенно-бледного. Так или иначе, в живые статуи обратились все присутствующие, кроме Рэнделла, и стояли так до тех пор, пока Ее Темнейшество не рассмеялась.

Аликорн больше не сдерживала себя ради подданных — кантерлотский хохот ее походил на землетрясение. Смеялась Луна долго, пока в уголках глаз у нее не выступили слезинки, а потом едва слышно захихикала и Бон-Бон, сама стыдясь этого, и вместе с ней откровенно ржали фестралы — даже пони из Солнечной гвардии потеряли былую невозмутимость, покраснев от натуги, изо всех сил маскируя рвущийся наружу смех под приступы кашля. Казалось, свет Солнца стал ярче, развеял весь негатив последнего получаса, и всех пони затопила радость, будто сама Гармония приложила к этому копыто.

Рэнделл взирал на охватившую его былых неприятелей эпидемию смеха со своей фирменной невозмутимостью. Может, думал о том, с какой быстротой меняются понячьи эмоции, стоит внести какой-то внешний раздражитель, и как это можно использовать в своих целях. Бон-Бон мысленно возблагодарила Селестию за то, что курс гвардейских тренировок, через которые в том числе проходили охотники на чудовищ, включал в себя и обучение сокрытию своих настоящих эмоции. Было бы ну совсем неудобно, если человек атаковал прямо сейчас и взял их всех тепленькими, попросту рассмешив!

Рэнделл, кажется, нападать совсем и не собирался. По его голове пробежали багровые стяги, пересобирая мимические мышцы, челюсть несколько сузилась, грива отросла чуть длиннее и приобрела насыщенный темный цвет — и вот у человека уже была та морда, которую Бон-Бон видела на месте крушения. Только на этот раз она не была средоточием страха, растерянности, гнева и панической спешки. На лице человека застыла вежливая улыбка, так что уголки губ и не думали неприязненно поджиматься, а глаза, хоть все еще казались глубоко посаженными, уже не намекали на его преклонный возраст морщинами и оттенком кожи.

— Вы ведь... пха-ха-ха-а-а... - Луна сорвалась из-за очередного приступа смеха, что порожден был ее богатым воображением менталиста, — ...вы точно никакой не генерал, верно?

— Нет, — теперь куда отчетливее усмехнулся человек, — хотя командовать парой отрядов солдат мне приходилось. (прим. согласно канону Прототипа и фанону Поединка, Мерсер под личиной офицера лично ведет солдат на штурм Таймс-сквер и командует тамошней обороной. Чего только не сделаешь ради акта ББПЕ!)

— Верно ли я поняла, — телекинезом утерла слезы принцесса, прилагая немалое усилие, чтобы сдержать очередной веселый всхлип, — что на деле правдива та версия, каковую вы поведали Лире? Вы не командовали этой "Черной стражей" — вы противостояли ей?

— Именно, — кивнул человек, распуская полы своего одеяния, позволяя ему свободно свисать. Стало заметно скелетообразное тело — и жаловое оружие, наконечником-трубкой выглядывающее у него из-за спины. Пришелец взглянул на Луну исподлобья, не сменяя насмешливого, но по-своему дружелюбного выражения лица. — Надеюсь, вы простите меня за эту маленькую проверку вашей миролюбивости... как я прощаю уже ваше недоверие ко мне.

«Богиня», — мысленно ахнула Свити Дропс. Она только что поняла, сколь серьезно ошиблась в понимании мыслей Рэнделла — еще в тот момент, когда поверила, что он может сочетать мысли и устремления разумного с опасностью дикого монстра. Нет, он есть что-то совершенно иное! Неужели он и впрямь разыграл целый спектакль, выставил себя кем-то совершенно другим лишь потому, что опасался принцесс и пони в целом?! Да кому вообще в голову придет бояться пони?

— Никаких обид, — вернула ему ухмылку Луна. — Если бы не мой долг перед государством и ваши здравые опасения, мы бы не доставили друг другу эти неприятные минуты. Предлагаю начать все с начала... насколько это вообще будет возможно, — аликорн позволила себе короткий веселый смешок. — Лицедей из вас и впрямь выходит превосходный.

Человек взъерошил свою короткую гриву, показывая то ли растерянность, то ли неловкость.

— Так было не всегда...

— Ах вот как… Значит, та часть вашей выдумки является правдивой? Но все-таки… Зачем вам потребовалось выставлять себя тем, кем вы все равно не являетесь? - озадаченно поинтересовалась Луна.

Человек поднял темные брови:

— Честно? Я был не в восторге от идеи встретиться с существами, с которыми я объективно не смогу ничего поделать, и которые неизвестно что помышляют в отношении меня. Я не знал, чего ожидать от вас с Ее Светлостью. Выдать себя за кого-то другого, действующего с позиции бо́льших чем у меня возможностей и власти, по идее должно было оградить меня от хватания и пристального изучения, не считаясь с моими желаниями. Кроме того, этот образ помог создать личные представления о диархии прежде, чем мы говорим теперь, — с каким-то подобием уважения взглянул на нее человек, — так что я почти сразу увидел, что могу раскрыть свои подлинные карты, а не гнуть упрямо линию с генералом. У меня дома нечасто увидишь столь искреннее, непоказное… не показательное переживание за детей со стороны высших чинов — по крайней мере, в обстоятельствах, подобных этим. И конечно, я ставил своей целью выяснить, можете ли вы погружаться в мое подсознание так, как занимаетесь сноходством средь народа пони, — двуногий вновь постучал по своему виску когтем, который столь резко контрастировал с его лицом, покрытым теперь мягкой гладкой кожей. — В итоге меня, конечно, все равно бы раскрыли. Да и девочки, уже знакомые со мной, не помогали, но я к тому времени уже был уверен в вас. Более развернутая версия проверки Лиры, если хотите... о которой вы, думаю, уже в курсе, — он махнул рукой в сторону фермы, куда увели жеребят и подругу Бон-Бон.

— О, поверьте, вам та проверка удалась превосходно, — вздохнула принцесса. — Было б все настолько просто, что я могла определять на расстоянии, что в самом деле на уме у моего оппонента... Значит, в вашем распоряжении армии не было? — тонко улыбнувшись, спросила Луна. — Лишь горстка солдат? Лира больше склонялась к мысли, что вы ученый муж, нежели воин...

— Воином мне быть приходилось, но лишь как заложнику обстоятельств, — коротко ответил человек. — Вам не следует беспокоиться о вторжении. Я не представляю ни одну фракцию Земли. Наоборот, я в одиночку... точнее, при помощи считанного количества людей противостоял подконтрольной "Объединенным содружествам" фракции на моей родной планете. И как за мной в Эквестрию не могли бы прийти союзники, так и мои враги последовать за мной не в состоянии — здесь вы можете быть спокойны. Наши технологии… — человек поморщился, затем окончил:

— У нас нет магии, принцесса Луна. Мы только-только ей учимся, очутились за последнюю пару десятков лет в начале букваря. Подбираемся к управлению самыми элементарными частицами, построив сложную, громоздкую и потребляющую огромное количество энергии машину... (прим. Мерсер имеет в виду БАК, самый большой ускоритель частиц на Земле. На момент событий игры уже функционировал, но через одно место. И да, энергии за год этот бублик сжирает почти столько же, сколько город-миллионник)

— Вы утверждаете, что являетесь одиночкой. Однако как раз ваша машина, которая винтокрыл, несла на броне геральдику, знаки принадлежности, — заметила Луна, выжидающе глядя на не-Рэнделла. Тот пожал плечами с видом, будто принцесса спросила нечто само собой разумеющееся:

— Потому что увел ее у моих врагов, конечно.

— Так сколь из поведанного мне было правдой, просто описанной с чужой стороны? — тон принцессы окончательно сменился на миролюбивый. Похоже, то, о чем рассказали ей мысли жеребят и Лиры, находило подтверждение в этой личной встрече. Бон-Бон подумала, что способ лже-Рэнделла отвести от себя подозрения и настроить диалог на позитивный лад юмором куда больше подошел бы для общения с принцессой Селестией, славящейся своим мягким нравом. Однако и в случае с Ее Темнейшеством чужак каким-то образом умудрился поменять упряжь на скаку... Пришелец вздохнул, ненадолго прикрыв глаза.

— Немало, — заговорил он так, будто слова давались ему тяжело. – Хотя слова о том, что ”Черная стража" вот-вот должна была одержать победу, были частью выдумки... Точнее, стража и обязана была победить – но организация, с которой я вступил в борьбу, больше казалась заинтересованной в самой войне, нежели в победе. И то, что мой транспорт перенесли сюда силы, способные стать оружием — это тоже правда. Взрыв должен был отправить меня в пустошь немоты и забвения, однако я словно оказался среди зеленого оазиса, где деревья ломятся от сочных плодов, вода чиста как горный ручей, а птицы сами садятся к тебе на руки.

— Все-таки оружие? Из заклинаний класса Б? — уточнила Луна. — Сие, конечно, неприятно, но не тянет на некую разрушительную "взрывай-машину", о которой вы говорили.

— В моем мире вся мощь этого "заклинания" не направлена на малую трансфигурацию или иной безобидный фокус, но на преобразование скрытой энергии материи в энергию тепловую. И я уверяю — для людей оно чудовищно, - человек серьезно посмотрел на Луну, так что было ясно — это никакие не шутки. — В отличие от вашего мира, мы не можем как-то отбить это "заклинание", окружить щитами, направить его энергию в другое русло. От него можно спастись лишь оказавшись вне зоны действия, либо забившись поглубже в землю. Либо попросту не дать ему активироваться, — пришелец направил руку уже в сторону города, подразумевая место падения его машины. – Я увозил машину прочь из города, в котором уже заканчивалась схватка между Стражей и порожденными ею чудовищами, и так вышло, что я оказался в самом центре этого рукотворного стихийного бедствия. Раскаленного урагана, что иссушает реки, плавит горы и может обратить в руины город размером впятеро больше вашего Мэйнхеттена.

Принцесса Ночи молчала, осознавая сказанное гостем из другого мира. Человек невесело усмехнулся:

— Я знаю, о чем вы подумали, — сказал он Луне. — Но я надеюсь, что вы поймете: наш род не был в состоянии ждать, как вы с сестрой, пока проблемы сами отойдут на второй план. Условия на нашей планете меняются слишком быстро, и не только из-за ставки на технологии и постоянную гонку научно-технического прогресса.

— Не думала, что мир, в котором существует "биологическая магия", будет испытывать такую нужду в машинах, — искренне удивилась Луна.

— Я отличаюсь от прочих людей, Ваше Темнейшество, — напомнил ей человек, и принцесса Луна кивнула, подтверждая сказанное им ранее. — В лучшую или худшую сторону — это вопрос, на который однозначный ответ я дать затрудняюсь. Как бы то ни было, — человек потер ладонью подбородок, устало морщась, — я немного ознакомился с вашей историей. Пони тоже страдали и боролись, чтобы создать лучший мир... а у нас этот процесс так вконец и не прекратился, — тут он обернулся вполоборота к принцессе, глядя куда-то в сторону. — В мое время мы живем лучше, чем когда-либо, и большинству людей плевать, что это достижение нужно записать на счет боязни устроить войну, в которой не будет победителей. Вам это может показаться неэтичным и несправедливым, но я прошу вас быть снисходительной, принцесса. Для нашей планеты, для моего народа так было нужно, — твердо посмотрел на нее человек. — Что одному ядовито, другому — лекарство. И как я совершенно правдиво заявил, этому пламени дали свободу лишь дважды... то есть уже трижды. Все остальные задокументированные вами случаи были испытаниями в период мира, не учитывающего мелких конфликтов. На Земле большая война была около пятидесяти ваших орбитальных циклов назад... ну, если считать от времени, когда мне довелось быть перенесенным в ваш мир, — уточнил пришелец. — И этого уже было достаточно, чтобы сменилось поколение, чтобы люди забыли об ужасах войны и обществом стали походить на очень отдаленное подобие Эквестрии. Пусть недостатки нашего общества куда более заметны, а зло частенько непоправимо, я имею смелость заявить, что народы людей и пони оба — дети мира.

— А вы, Ксандр? — прямо спросила у него Луна.

— Я не Кс... — начал было человек, но затем помотал головой:

— Ох уж эта Лира. А я, своего рода, первый в ранее неизведанной стезе сверхчеловека, описанного в ряде теоретических работ, но никак не на практике, — сказал лже-Рэнделл таким пренебрежительным тоном, словно говорил о чем-то совсем незначительном. — Дома все, что у меня хорошо получалось после изменений, которые сделали меня таким - оказывать сопротивление той самой враждебной фракции и устранять последствия их жажды власти. Говорить о мире не приходилось, — названный Ксандром, закинув руку за спину, выразительно похлопал по рукоятке своего жалового оружия.

— Это было и даром, — продолжил он, — врученным мне по заслугам прошлой жизни, и проклятьем невозможности сдаться, когда ты более не слаб и ограничен, когда у тебя больше нет оправданий для провала. Может, кто-то осмелится заявить, что отдельным людям было бы лучше в случае, когда я складываю оружие. Но я уверен, миру бы пришлось намного хуже, если мои враги одержали вверх и как минимум один народ Земли получил еще более мощное оружие, способное поломать этот устоявшийся баланс. Я тешу себя мыслью, что после того, что я сделал, люди решили вложить этот обоюдоострый меч в ножны, но увы... я могу говорить лишь о том, что происходило со мной, но не после.

— Зачем это оружие было активировано в последний раз? — негромко поинтересовалась Луна. — Как вас угораздило попасть под его действие?

— Думаю, вы знаете из памяти Лиры. Фракция, с которой я вел борьбу, подчищала следы своих преступлений. У меня не было иного выхода, как разобраться со всеми, кто стоял на пути, и отвезти оружие подальше от города, в залив, — пробормотал человек. — Лучше я, чем моя сестра и все остальные.

Свити Дропс слушала, боясь дернуть ухом. История эта не была похожа ни на одну из тех выдумок, что ей приходилось читать, и виделась не менее фантастической, чем поведанная "генералом Рэнделлом"... Но версия от лица "не-Рэнделла" казалась более... приземленной, наверное? С этой точки зрения человек представлялся обычным разумным, которого в мыло загнали необычные обстоятельства. За счет этой своей приземленности история человека теперь ощущалась более достоверной, в ней было куда сложнее сомневаться. Да и просто сопереживания человеку было довольно! Бон-Бон подумала, что эта версия, будто почерпнутая из романа про одинокую героиню-рыцаря, ей кажется куда более приятной и интересной, чем про какого-то там генерала, во главе армии ведущего бесконечную войну на уничтожение против монстров, угрожающих человечеству. Ксандру следовало с самого начала говорить правду! Да и исходя из того, что Свити знала о принцессе, это должно было стать правильным подходом — ведь Луна когда-то лично участвовала в сражениях, и история простого воина могла вызвать у нее если не уважение, то неохоту и дальше подозревать человека!

— Про хаос я тоже не солгал, Ваше Темнейшество, — тихо добавил человек, не увидев со стороны Луны отчетливой реакции. — Я много часов изучал ваш мир и проявления его магии, но не узнал ничего, что помогло бы объяснить явления у болотного улья. На нашей... моей планете не встречается ничего похожего, и даже если взять в расчет функционирование ульев там — они просто забирают энергию солнца и минералы из почвы, вбирают в себя примитивную органику, которая здесь несъедобна, — внезапно невеселый голос Ксандра оправился, а взгляд его потеплел:

— Я бы так и блуждал в потемках, буквально и фигурально, но я познакомился с жеребятами. Они не стали допрашивать подозрительного двуногого, что произошло в его мире и что он здесь делает. Они просто... желали сдружиться с ним и, если возможно, помочь. Так я узнал о доброте вашего народа и его нравах, — тон человека не был заискивающим, хоть сейчас могла вновь решаться его судьба — он просто констатировал факт, — о том, что дети ваших подданных — пожалуй, самые милые существа во всем Мироздании. Что с вами возможны дружеские отношения и мирное сосуществование.

— Кхм. Значит, поэтому вы мирно засадили эту поляну вашими устройствами, — на мордочке Луны вдруг расцвела улыбка, а в тоне появилась беззлобная язвительность. Человек, усмехнувшись в ответ, в неопределенном жесте поднял ладонь к небу:

— Ваше Темнейшество, не упрекайте одиночку, стесненного в средствах, что он привык нападать со спины, отвлекать внимание и брать внезапными атаками. Я тактик, а не самоуничтожитель. По вашему поведению – когда с неба на тихий город вроде Понивилля вдруг стали падать летучие повозки с солдатами, я имею в виду, — тоже нельзя было однозначно полагать, что вы мирная раса. Контакт у места падения застал вас врасплох, но идя за моей душой... гм, по мою свободу, вы явно подготовились к неблагоприятным вариантам, ведь так?

— Но вы первым стали демонстрировать, что не способны ужиться с пони, — елейным голосом парировала Луна. — Вместо хоть каких-то попыток наладить контакт с разумными существами, вы два раза убегали от них, прятались, будто вам было что скрывать.

— По крайней мере, я не пытался сбежать теперь, хотя меня не просто преследовало крылатое млекопитающее, противоречащее всему, что я знал о живой природе, а давили психической атакой, — осклабился человек. — Я ничего не смыслю в моде благородных пони и не могу решить, пойдет ли вам красное, — Ксандр скосил глаза на впечатляющие крылья Луны, — но крик "голову с плеч" из ваших уст слышался бы как влитой. (прим. Референс в сторону Червонной Королевы из все той же "Алисы в стране чудес". Учитывая мемную позу Луны с гусем и игру Королевы с фламинго в качестве клюшки, референс может стать даже более очевидным…)

По мордочке Луны внезапно пробежала тень, она недовольно поджала губы. Глаза принцессы Ночи полыхнули гневными искрами. Свити Дропс бы рухнула на землю, прикрывая копытцами уши, но осталась стоять, верная приказу. Неужто человек как-то умудрился задеть Ее Темнейшество, напомнил ей какой-то обычай из старины? Они ведь уже помирились, кажется, и "Ксандр" просто вернул ей шутливый тон!

— Оспорить кантерлотский глас — для нас оскорбленье, человече, — холодно поведала она. — Ты будешь говорить с Короной в должном уважении, иначе вовсе говорить не станешь ты.

Ксандр почти незаметно дернулся, лишь колыхнув полы своей самодельной мантии. Суставы на его длинных когтях-пальцах рефлекторно сжались.

— Я, кхм... — на секунду замялся человек. — Ваше Темнейшество, я и не думал... Я пока не слишком хорошо разобрался в принципах работы здешней социоэтической матри... — он осекся, когда Луна довольно хихикнула, прикрыв копытцем губы:

— Хах, купился! — весело рассмеялась принцесса. — Не думали же вы, что я забуду про обвинение в неприемлимости для достоинства "боевого генерала Рэнделла" и все ваши провокации, Ксандр?

— Кха, — теперь уже человек кашлем маскировал выдох, который он позволил себе сделать от облегчения. — Похоже, тут вы меня подловили, Ваше Темнейшество.

— Вам действительно следовало обратиться к нам, а не бегать по бурьянам Вечнодикого, — заключила Луна, подходя еще ближе к пришельцу. — Пожалуй, я не скажу Селестии о вашем... оригинальном способе перезапуска дипломатических отношений, дабы у вас была возможность с моей сестрой начать с чистого листа так же, как и со мной.

— Хм. В таком случае делаю то, что давно уже было положено сделать — приношу свои извинения, — Ксандр изобразил какой-то жест, состоявший из взмаха перед собой лапой в сочетании с легким поклоном. — Но я вынужден настаивать на том, что мои действия были оправданы. Боюсь, причин для уверенности в вашем миролюбии у меня до встречи с девочками было не больше, чем у вас — в моем.

— Даже учитывая, что против вас откровенно лукавых действий мы не совершили? — подняла брови Луна. — Лишь прислали гвардию ради безопасности наших маленьких пони?

Человек пожал плечами, возвращая сдержанную улыбку на свое лицо.

— Назовем это влиянием обширного негативного опыта.

— Раз так, об этом мы поговорить сумеем позже. Откровенно говоря, меня... — тут Луна вспомнила, что она не является единовластным правителем в Эквестрии, - нас с сестрой гораздо больше обеспокоили ваши способности в трансфигурации живых материй, нежели проблемы мира, из которого вы пришли, — с этими словами принцесса Ночи сделала еще один шаг вперед и подняла правое переднее копытце:

— Будьте нашим гостем, Ксандр! — довольно-таки торжественно произнесла она. — Хоть встреча наша состоялась поздно, мы рады приветствовать вас в Эквестрии.

— Вы возвышены умом и пленительны речью, принцесса, — церемонно кивнул человек, в свою очередь делая шаг вперед и опуская голову до уровня Луны, — посему мне в радость будет стать вашим гостем.

Бон-Бон как-то слыхала, что кобылки из кантерлотской аристократии любят ушками, но Луна на комплимент и ухом не повела: наверное, сочла его попыткой человека создать какой-никакой церемониал. Она со всем видимым достоинством протянула копытце вперед — не для поцелуя накопытника, как неожиданно поняла Свити Дропс. У некоторых двуногих ведь существовал обычай пожимать лапы, как от земных пони пришла традиция стукать подковами друг о друга!

Это снова был один из тех напряженных моментов: физический контакт самой принцессы с некогда почитавшегося за опасного монстра чужаком. Неудивительно, что гвардейцы вновь напряглись — фестралы и вовсе разве что шлемы не грызли от желания броситься в бой за Мать Ночи. Но Свити знала, что ни один из них с места не сдвинется, так как принцесса запретила инициативу, а сама она легко могла постоять за себя. Ничто не должно было испортить момент знакомства с представителем иномировой цивилизации! Пусть и такой странной.

— Александр Мерсер, — теперь уже безо всякого пиетита, максимально доброжелательно представился человек, аккуратно обхватывая копытце Луны и встряхивая его вверх-вниз.

- Алегз-андэ? - удивилась аликорн.

— Александр, для друзей Алекс, — человек разомкнул хватку и опустил лапу вниз, вновь разгибаясь, становясь ощутимо выше. — Не Ксандр и не Сэнди, — сварливым тоном уточнил он, отчего-то глядя прямиком на Бон-Бон неподалеку. — А то бродили тут всякие... любители художественных переводов.

Бон-Бон едва слышно выдохнула (как и другие кобылки из числа гвардейцев), до сих пор не веря, что все окончилось благополучно. Рейнбоу Дэш, останься она в Понивилле, была бы в бешенстве. Такой пшик! Столько приготовлений, столько томительного напряжения, а по итогу не было роздано ни единого тумака! Агент Дропс была более чем довольна, чувствовала невероятное облегчение. Чужак был пугающ, временами шокировал своим поведением, оказался не похож ни на одно из самых разнообразных чудовищ, с которыми ей приходилось сталкиваться — но теперь, когда они пожали лапы... ну, копытце и лапу, все это перестало играть значение. Он точно может стать другом для всех пони. Может, старинные охранные големы с древолаками и похожи, но действуют они совершенно по-разному... Вот и Ксандр, хоть и имеет ряд черт чейнджлинга, на деле таковым не является — он расположен к диалогу, не укусит копытце, которое его гладит, не пойдет против пони, которые были добры к нему! Его дружеские отношения с Лирой и жеребятами были лучшим тому подтверждением.

— Ну что же, Алекзандер, — улыбнулась Луна, направляясь мимо него к гвардейцам, — в таком случае, я предлагаю вам встретиться в Понивилле с моей сестрой. В ратуше мы сможем поговорить хоть обо всем на свете… — преувеличенно осторожно оглядевшись, она понизила голос:

— И думаю, вы уже можете снять этот кошмар модельера, если не хотите, чтобы половина города закрылась в своих домах, – с усмешкой добавила принцесса. – Агент Дропс, вы пойдете с нами. Думаю, моя любезная сестрица посчитает при случае ваши показания исключительно ценными.

— Не хотите ли вы сказать, что более предпочтителен окажется мой теперешний костлявый облик, а не плащ? — удивился человек, словно не знал, как может быть трактован столь грубо скроенный, угрожающий предмет гардероба. — В любом случае, боюсь, и эта деталь в моих словах не являлась преувеличением. Я говорил чистую правду, — покачал головой Мерсер. – Что касается отношения нашего вида к наготе, я имел в виду.

— Вы это серьезно? – тоже не на шутку удивилась Луна.

— Да… хотя, безусловно, в этой форме она меня беспокоит намного меньше. Так что, пожалуй, я последую вашему совету, — человек, неспешно чеканя шаг своими узкими ногами, двинулся вслед за Луной. Его рука потянулась к горловине самодельной мантии. — Принцесса Луна, позвольте кое-что узнать… Вы, оказывая на меня давление, ни разу не упомянули в числе угроз то, что вы портируете... детелепортируете… вышлете меня прочь из Эквестрии в родной мир. За сим первый вопрос, который я обязан задать вам прямо здесь и сейчас, это...

«Кстати о Ее Светлости, к коей мы направляемся», — задумалась Свити Дропс, наблюдая за тем, как пегасы уже растаскивали грозовые тучи прочь от места встречи. Если алхимически оба мира были совместимы лишь на самом базовом уровне, как сказал Мерсер… Если это не Алекс усыпил старшую принцессу, надеясь разделить ее с Луной и расправиться с сестрами-аликорнами по отдельности, то кто?

Раздался свист, и Александр покачнулся, когда в спину ему прилетело мощнейшее таранное заклинание ядовито-зеленого цвета. Он едва не упал лицом вниз, но среагировал мгновенно — человек расплылся в воздухе гигантской летучей мышью, трепеща полами своего одеяния. Совершив безумный кульбит через голову, он приземлился на веранде домика Меткоискателей, ломая доски и цепляясь когтями за массивные ветви яблони.

«Это сделал чейнджлинг», — с ужасом поняла Бон-Бон. Причем не инопланетный, а самый обычный.

— Что произошло?! — выкрикнула фестралка, с которой она незадолго до этого говорила.

— Кто-то из наших запустил! — отозвался ее командир, нервно глядя на Мерсера, замершего на дереве, словно огромная гарпия в "вороньем гнезде".

На лице человека шла буря эмоций — страх, растерянность, боль, отвращение. Словно не веря своим глазам, он снова и снова ощупывал пластину брони на своей груди, на которой расползалась паутинка трещин — заклинание пробило грудную клетку Алекса насквозь, хоть до ее передней части и докатилось изрядно ослабленным. Зато хорошо было видно, как из-за спины человека поднимается зеленый парок, окутывая его фигуру мерцающим ореолом, а по бедру стекает, пузырясь, струйка серой жидкости. Мысленно воззвав к Богине, Свити сняла с пояса метатель троса. Шерстка на загривке у нее стояла дыбом, а интуиция в панике верещала, что все произошедшее — отнюдь не к добру.

- Кто посмел?! - проревела Луна, окидывая взбешенным взглядом гвардейцев, которые уже собрались было покинуть свои позиции. - Кто сей глупец, что осмелился нарушить наш приказ?!

Ответ, между тем, был прямо перед принцессой Ночи: стражники-земнопони скрутили одного из магов, повалили на землю, приставив к его рогу шокерное копье. Тот и не думал сопротивляться. Напротив, единорог спокойно лежал на земле — а на его мордочке расплылась ухмылка злорадства и торжества, с которым он смотрел прямо на Луну. Принцесса, наградив чейнджлинга презрительным взглядом, обеспокоенно обратилась к Мерсеру:

— Александр, вы в порядке? Идти можете? Вам окажут...

«Он ни единым местом не в порядке, — обмерев от страха, подумала Свити, заметив, как с лица человека исчезают любые эмоции — лишь в его глазах плескалась молчаливая злоба. — Он в полном, всепоглощающем бешенстве».

Принцесса Луна хотела сказать еще что-то, но неожиданно Мерсер зашевелился — медленно и дергано, как сломанная кукла, а затем все более энергично выпрямляясь и перетекая вполоборота в нечто, что можно было окрестить боевой стойкой. Занимавшаяся зеленым пламенем мантия сползла с его плеч, и впервые стала хорошо видна фигура человека. Пластины брони бугрились, охватывая весь его торс повязками и лепестками, поблескивало на свету жаловое оружие, закрепленное на спине и каким-то чудом избежавшее попадания. Дым клубился из обожженного пролома по соседству, оттуда же вырывались изумрудные язычки пламени. Бон-Бон не могла поверить собственным глазам: ни одно живое существо не могло двигаться после такого ранения, тем более с подобной непоколебимостью. Лапа человека, скрежеща, потянулась за спину, и его когти сомкнулись на рукоятке оружия.

— Нет, — округлила глаза принцесса, сразу все поняв. — Александр, не надо. Это не...

Человек смерил ее холодным взглядом. Затем он опустил глаза; казалось, Александр на мгновение утратил свою решимость. В мгновение ока человек сорвал со спины эту кучу металла и пластика, разворачивая черным зевом трубки к пони. Не теряя времени даром на разговоры, Луна ударила силовым лучом, выбивая оружие у него из лапы. Но вместо того, чтобы отбросить тяжелое устройство прочь, заклинание разнесло его на какие-то бесформенные рваные куски! Да еще и штаб Меткоискателей на излете умудрилось подпалить, так что дверь опять оказалась вынесена со своего законного места внутрь, а окна разлетелись вдребезги.

А потом в пони вокруг полетели заклинания — так подумала Свити Дропс поначалу. Загрохотало, затарахтело со стороны яблоневых насаждений, а воздух наполнился свистом множества мелких сгустков энергии, пролетающих на бешеной скорости. Заклинатель бил широким веером, заставляя земных пони рухнуть на землю, прикрывая головы копытцами, а пегасов резко набрать высоту. Ночному гвардейцу по соседству один такой снаряд угодил в бок, высекая искру из брони, а второй вонзился в незащищенную заднюю ногу. Предусмотрительно включенный у доспеха режим сглаживания, который делал носителя более уязвимым магии, но снижал скорость физических предметов и позволял защититься, например, от удара мечом, именно что сгладил с характерным треском воздействие, снизил скорость крошечного снаряда… Но этого все равно оказалось недостаточно, так как чрезвычайно шустрый снаряд все равно преодолел барьер, расплываясь на шерстке багровым пятном и заставив фестрала взвизгнуть от боли, припав на задние копытца.

— Он из жалового оружия стреляет! — взвизгнула Найт, бросаясь на помощь сослуживцу.

— Мы атакованы с севера! — раздался голос командира Солнечных. — Ставьте щиты!

Человека ничуть не смутила потеря его оружия дальнего боя — в отличие от Луны. Броня на его локте раскрылась на две пластины, так что стали видны натянутые под ней мускулы, сосуды и раздвоенная кость, служившая основой. Он не двигался с места, явно рассчитывая осуществить задуманное раньше, чем пони очухаются от обстрела, сумеют уже в свой черед подавить его и заставить подчиниться. Ксандр приложил разломившуюся по оси конечность к поясу, словно балетный танцор, и его броня осветилась алыми вспышками. Он замер, а потом резко выбросил руку вверх с такой скоростью, что Бон-Бон даже не поняла, что случилось. Просто-напросто тройка пегасов, снижавшаяся с копьями, выставленными в сторону агрессора, будто бы споткнулась в полете...

Ловкие и быстрые летуны никогда особо не боялись булав земных пони и их мечей. Потому еще со времен Объединения единороги при зачаровывании доспехов пегаса делали ставку на защиту от точечных проникающих действий — тех же стрел и быстрых прожигающих заклинаний. Но то, что врезалось в пегасов, под эту категорию явно не попадало. В следующий момент на броне с урчанием расцвели красные полосы, и летунов натурально спеленало. Пульсирующие мотки плоти сковали их движения не хуже, чем стальные тросы; бедные парни только и смогли, что рухнуть на землю да потом кое-как трепыхаться, разбрасывая перья, напрягая все силы, но не способные порвать жутковатого вида путы.

— У нас раненый! Лекаря сюда!!! — надрывалась фестралка, прямо под шквальным огнем оказывая помощь раненому товарищу, острыми зубками перекусывая бинт и вливая меж сжимающихся от боли челюстей лечебное зелье из своих запасов. Однако полевой санитар все никак не появлялся — количество пострадавших принялось расти с такой скоростью, что даже принцесса не успевала за всеми уследить.

— Маги, внимание! — надрывался командир. — Сосредоточить щиты на северном направлении! Подавлять заклинаниями все, что шевелится и не откликается на позывные!

— А если... если он не шевелится и не откликается?!

«Тоже мне, умник выискался, — в прострации подумала Бон-Бон, пока вместе с ночной стражницей утаскивала вяло сопротивляющегося фестрала под щиты — тот мог лететь сам, но с кусочком металла, засевшем в ноге, даже лучшим из летунов с непривычки это было бы непросто. — Думаешь, он станет сидеть и ждать, не шевеля лапами, пока мы его закуем? Человеку грудь прожгло, а ему хоть бы хны!»

В подтверждение ее мыслям чужака спугнула принцесса Луна, которая во вспышке телепортации добралась до пегасов и помогла им освободиться, заморозив путы до хрупкости льда. Александр сорвался с места, с механической точностью в движениях избегая полетевших в него заклинаний. Лицо его было сосредоточенным, а взгляд устремлен на Луну, которая, переключив на него внимание, мазнула по броне Алекса телекинезом. Не напрягая ни единого лишнего мускула, Мерсер запросто пробежал сквозь формировавшуюся вокруг него телекнетическую клетку, оставляя за собой едва заметный алый шлейф, перемежающийся зеленоватым дымом. Невидимый стрелок тут же переключил огонь на Луну, но особого успеха не снискал, так как щиту принцессы это было так, тыквенные семечки. Поэтому он снова принялся вести короткими очередями на подавление, не давая пони высунуть носа из-за единорожьих щитов. Вокруг него должны были падать скошенные ответными заклинаниями яблони, роняя спелые плоды и выворачивая землю корнями, но неведомый союзник человека и не думал прекращать обстрел дольше, чем на десяток секунд. Алекс растворился среди пляски теней и света, вспышек заклинаний и клубов пыли. Свити Дропс, видевшая, как он исчезает всего в каком-то десятке ярдов от нее, услышала у себя за спиной голос:

— Матерь Ночи! Ты это видела? — с ужасом уставилась на Бон-Бон фестралка. — Что он за монстр такой, Тартар его забери?! Наземник не может так быстро перемещаться!

- Где он? - сквозь грохот стрельбы донесся кантерлотский глас принцессы. - Куда он пропал?!

— Купол! — опомнился командир дневной гвардии. — Сейчас! Или он сбежит!

«Не надо, — безразлично подумала земная пони. – Пожалуйста». Ей не хотелось быть снова запертой здесь, вместе с пришельцем из другого мира, когда он открыто вступил в бой и успел продемонстрировать, что численное преимущество гвардии для него — ничто. Она видела воспоминания стражи о короткой потасовке у винтокрыла... Сейчас то было совсем другое дело. Раньше Алекс предупреждал рыком о нападении, давал возможность отступить, сам бежал прочь, стараясь не попадаться на глаза пони. Теперь же... то была какая-то безмолвная мстительная сущность, отлитая в костяном доспехе. Жаловая очередь разбилась о щит напротив Свити, так что барьер пошел бирюзовыми разводами.

«Он в самом деле хочет убить нас! Ну куда я полезла? Оставалась бы скромным кондитером, — подумала Бон-Бон, изо всех сил стараясь не поддаться панике. — Совсем ведь не моя лига! Это существо телекинез самой принцессыигнорирует!»

На охотницу и монстр бежит. Мерсер показался в поле зрения, едва Свити Дропс подумала о собственной несостоятельности при столкновении с ним. Единороги как раз начали творить заклинание установки главной сферы, но тут человек во вспышке алого света пролетел над ними, выбрасывая из пояса блестящие, вытянутые вверх стекляшки, покрытые слизью — будто тяжелый летун Темных лет, еще времён конфликта с Клаудсдейлом, несущий зажигательные снаряды. Принцесса Луна успела наколдовать очищение Ядовитой Шутки еще до того, как бутылки с шумом лопнули, разбрасывая свое мутное содержимое во все стороны. Но и такое нарушение его планов не остановило человека. Алекс, приземлившись, вонзил когти в землю, вперил взгляд в Ее Темнейшество и прорычал слово, которое Бон-Бон отлично расслышала.

- Восстаньте!

— Мать моя Ночи! Из-под земли лезут! — заорал другой фестрал, когда мокрый грунт под их копытцами заходил ходуном. — Нам нужны подкрепления!!!

— Враг с левого фланга, под землей!

— Конски яблоки, куда он опять подевался?

— Маги, где дискордов щит?! — возмутился очередной летун, снижаясь, чтобы помочь раненому.

— А чем мы, по-вашему, занимаемся прямо сейчас?! — рявкнул серый единорог, продолжая творить совместное заклинание. — Он нас отвлекает постоянно!

Земля вспучилась — как раз в тех местах, где "ничего не было закопано" для отвлечения внимания. Свити Дропс увидела, как мордочка Луны исказилась и в глазах у нее промелькнул тот же ужас, что и у остальных пони. Из-под земли одна за другой появились измазанные землей бесформенные фигуры, которые венчали лысые головы, напоминавшие череп-шлем человека. Чудовища остервенело принялись отряхиваться от липкой после недавнего ливня грязи; бесформенность их сгустилась и приобрела очертания — и вот среди пони, подобравшись, готовые распрямить ноги в тягучем прыжке, стояла четверка крупных древолаков. Только головы их являли собой нагромождение плоти с кошмарными массивными челюстями и глазами, скрытыми в тени глазниц. Дубовые когти чудовищ отсвечивали все тем же алым светом...

— Древолаки! — в панике озвучил и так очевидную истину кто-то из пегасов сверху. — Он подчинил их!

Так вот почему в магическом зрении было пусто! Большинство пони и в курсе не были, но гвардия и прилегающие к ней структуры прекрасно знали, что охранная магия замка Сестер была создана, чтобы незаметно преследовать и настигать незваных гостей. По прошествии времени после того, как принцесса Селестия оставила замок, его магическая защита одичала и подалась в Вечнодикий, в силу старой привычки создавая големов, выращивая терновые заграждения и преследуя всякого, кто забредал на ее территорию. Разбираться с этим никто не стал, ибо сведущие в секретах замка покинули его вслед за Ее Светлостью и со временем умерли от старости, а остальным просто дела не было. Даже самые отъявленные авантюристы не думали, что в Вечнодиком можно было найти нечто столь ценное, ради чего стоило бы бодаться с целой популяцией големгончих. От своих прообразов древолаки унаследовали способность к быстрому восстановлению и превосходную сопротивляемость к любой магии, приобретя в силу нового материала уязвимость к пламени. Обычному пони от них куда проще было убежать, нежели победить в открытом бою... Вот только здесь бежать было особо и некуда.

— Он взял их под контроль! — ужаснулся лейтенант фестралов. — Не приближайтесь, пусть маги разберутся огнем!

— Когти! — очухавшись и кое-как избавившись от панических настроений, закричала Бон-Бон. — Берегитесь когтей, мне не нравится, как они выглядят!

Древолаки заметались меж пони, глухо рыча и по-собачьи кашляя. Обыкновенно они не стали бы приближаться к такому большому скоплению пони, тем более вне Вечнодикого, и предпочли бы сами сбежать, но здесь големы будто ослепли. Бон-Бон сорвала с пояса взрывную подкову, метнула ее из положения сбоку, и древолак взвыл, заскреб лапами покрытую кожей морду и обуглившуюся грудь, а потом бросился прочь, не разбирая дороги. Он сбил гвардейца-земнопони, не поспевшего убраться с пути обитателя Вечнодикого, а потом ткнулся головой в землю и кувырнулся через себя, влетая в занятых щитом единорогов. Спутанный клубок объединившихся в борьбе тел покатился по траве.

— Нам навязали бой! — закричали со стороны яблонь. — Пони выбывают из строя!

Принцесса Луна метким выстрелом разнесла чудовище на мелкие щепочки, но затем вынуждена была прийти на помощь своим подданным, на которых насел Алекс. Он приземлился буквально в окружение небольшого отряда и, пользуясь тем, что часть сил гвардии была отвлечена огнем жалового оружия и древолаками, принялся методично отучивать назойливых пони иметь с ним дело. Мерсер награждал ударом каждого, кто приближался; с оружием или голыми копытами — неважно, если его оппонент не мог уклониться, то отправлялся в нокаут. Человек делал развороты и бил то ногами, то единственной рукой жестко и точно, с поразительной легкостью находя уязвимости в обороне противника. Он так бы и лупил гвардейцев в хвост и в гриву, если бы массивный земной пони не продавил его собственную защиту, ударив по площади гравикинезом так, что броня Александра затрещала, а его самого отбросило назад. Человек приземлился на все три конечности, словно гигантский драный кот, пригнув голову к земле и угрюмо рассматривая врага.

— Слабо повторить со мной, дохляк?! — рявкнул гвардеец с сердитой бравадой, беря разгон.

Мерсер отступил перед грозящей неделей-другой постельного режима фигурой, сделал прыжок боком. Он замер на мгновение, а потом вскинул разом осветившуюся красным лапу — та неожиданно раздулась раза в три, отчего пальцы утонули в нагромождении темной камнеобразной массы. Как следует замахнувшись, Алекс со всей силы ударил измененной конечностью по земле — теперь снесло уже неугомонного гвардейца, а земля вокруг места схватки вздыбилась. Несколько яблонь повалились назад, яблоки застучали градом, будто в сад заблудший тертлснэп ступил. Человек сложился в клубок, выбрасывая себя вверх и в сторону, используя утяжеленную лапу как противовес, и луч Луны прошел через то место, где он только что находился.

— Надо уходить… — оглянулась Бон-Бон, но как раз в этот момент вокруг поля боя снова замерцал щит. — Проклятье! Телепортируйте нас отсюда, надо дать принцессе Луне пространство! Он по гвардейцам работает!

— Мы не можем, заклинание против телепорта еще стояло, когда все это началось! – единорог внезапно переменился в мордочке и рухнул на землю, вопя во весь голос:

- Ложи-ись!!!

Вырванное с корнем дерево просвистело в воздухе, лишь самую чуть замедляясь о телекинез присутствующих, сбивая тех, кто не успел убраться с его траектории, и сразу же раздались крики боли.

— Нога, моя нога-а-а!!! – вопила от боли молодая кобылка в золотистой броне, неверяще уставившись на свое копытце, истыканное острыми щепками и вывернутое под неестественным углом.

— Берегись!

— Пони, сдавайте назад! Заклинания ему ничего не делают!

Свити Дропс тяжело дышала, прислонившись к врезавшейся в землю яблоне, будто в импровизированном окопе, и думала о том, как все могло обернуться... так. Сердце екнуло у нее в груди — человек выскользнул из взбаламученного пылью воздуха, будто огромная ловкая ящерица. Куда бы выбранная им цель ни перемещалась, Мерсер следовал за ней словно тень, крутясь неподалеку и выжидая момент для удара. «Нет, магия дружбы здесь не сработает», — горестно подумала Бон-Бон. Пони уж слишком его разозлили… точнее, не пони, но он так думает. Хуже сделать было уже просто нельзя. Никто из гвардейцев в панике не бежал прочь, но боевые порядки смешались. Носились древолаки, свистели жала, сам человек не давал ни секунды передышки ни Луне, постоянно отвлекавшейся на новых пострадавших, ни хотя бы одному из отрядов… Полный хаос.

А вот свист жал как раз отчего-то прекратился. Время от времени прекращающиеся раскаты орудия вдруг оборвались, перестав выплевывать металлические кусочки, но на смену им из чащи прилетел огненный шар! Нечто, напоминавшее большой фейерверк, с шумом пронеслось по спирали и разорвалось, образовав красноватую завесу. Бон-Бон попыталась осознать, что это должно было значить, но ее внимание в очередной раз привлек Мерсер. Сквозь красный туман, заполненный взвесью "переносчиков", она заметила, как человек остановился на месте, сделал непонятное движение. Агент Дропс закусила губу, видя, как закружился вихрь алых частиц вокруг его вытянутой фигуры. Пока его лапа возвращалась в исходное состояние, убирая камень, открывая на коже пылающие раны и язвы, по земле будто бы пробежал веер из крошечных молний. Треск электрических разрядов Свити услышала даже сквозь гомон и крики пони, пытающихся разделаться с неутомимыми големами. Это было слишком большим совпадением, чтобы не быть похожим на то, чем занималась так называемая "Ржавчина"!

«Принцесса, — отчаянно подумала Бон-Бон, надеясь на все еще функционирующую мысленную связь, — он так подзаряжается от солнца! Умоляю, сожгите эту взвесь!»

Хвала Богине, Ее Темнейшество услышала свою подданную, или просто ее посетили аналогичные мысли. Вот только в тот же момент, когда пегасы по ее приказу забросали мглу по периметру зажигательными талисманами, а сама принцесса призвала мощнейший поток ветра и развеяла алый туман — вероятно, все еще боясь за жизнь их одураченного чейнджлингом гостя в случае использования огня, — Мерсер немедленно добавил на поле боя новый фактор.

Пока Луна была занята, из земли с рокотом выскользнуло что-то, темно-серое, маленькое и стремительное. Оно зависло на мгновенье в воздухе, волоча за собой косичку из красноватых щупалец, с невероятной для живого существа скоростью крутясь вокруг своей оси, разбрасывая в стороны комки мокрой земли.

Бон-Бон замерла, когда на поляне в яблочном саду с грохотом расцвело еще одно дымчатое пятно — на этот раз сине-фиолетовое. Появилось оно прямо по соседству с домиком Меткоискателей, где занимал позицию отряд земных пони под прикрытием летунов. А потом новый разрыв окутал бывшего Рэнделла, отчего он разразился жутким кашлем и исчез. А потом еще одно у границы купола. Еще, и еще, и еще...

Бон-Бон знала, что это такое — но в неразберихе боя определение ускользало от нее. Напасть не была серьезной, тем более для понивилльцев, давно привыкших к периодическим вторжениям Вечнодикого в их спокойную сельскую жизнь, и "лечилась" продолжительным выпариванием спор из шкурки в горячей воде. Но прямо здесь и сейчас, в боевой обстановке... Субстанция на вид показалась Свити хищной, плотной и навевающей холодный ужас осознанием того, что Мерсер может сделать с беспомощными ее стараниями пони. Так вот что чужак заключил в своих подземных сюрпризах! Оставил их на конец, расставил совсем не в тех местах, где была древолаками вскопана земля, вразнобой!

— Ядошутка! — закричал один из земнопони и, выронив копье, зубами отдернул своего менее расторопного товарища от наползающего облака. Тем, кто оказался непосредственно в зоне выброса, повезло меньше. На глазах перепуганных пони происходило то, на что только Шутка и была способна: конечности пони становились мягкими, как пластилин, рога обращались в отвертки или эффектные усы, свисающие прямо на глаза, крылья пегасов то превращались в бумажные, то вырастали до совершенно неприличных размеров, то оказывались ощипаны. Один пони и вовсе умудрился сделаться невидимым, так что от него остался только летающий в воздухе доспех. С завидным для Бон-Бон спокойствием принцесса Луна старалась помочь сразу нескольким пони за раз, облегчая работу санитарам и давая передышку гвардии в целом, а Мерсер опять испарился.

— Дропс, сделай что-нибудь! — взмолилась Найт, настороженно поводя ушами, пытаясь определить, откуда на этот раз придет беда. — Примени свои навыки охоты на чудищ или вроде того!

— Охота на монстров работает не так! — взвизгнула Бон-Бон. — Я не знаю, что нам делать!

— Давайте, пони! — раздался окрик командира фестралов. — Нужно его остановить, или он всех переколошматит! Бьем всем, что у нас есть!

— Калечащими?! — ужаснулся единорог, прекрасно знающий, что здоровье поправимо, но не жизнь, которая вполне может и прерваться в неразберихе схватки из-за особо массового залпа таранными заклинаниями.

— Сами чем-нибудь попроще его выцелите! — огрызнулась пегаска солнечных, пытаясь заблокировать распространение ядовитого тумана воздушными порывами. — На него заклинания нужно исключительно вкопытную наводить! А если мы в ближний бой со своими накопытниками пойдем, долго не протянем!

— Цельтесь в его лапы!

Загонщики как раз этому совету и следовали, только в отношении древолаков, стараясь не попасть под их удар. Еще одного голема им удалось остановить, опутав лапы возникающей из специального кристалла цепью и перебив их. Чудовище умудрилось достать одного из гвардейцев, но укусило его настолько нелепо и слабо, что стражник отделался разве что небольшой рваной раной на шкурке. Более того, укус повредил челюсти самого чудовища, исказил его костистую пасть с клыками, смыкающимися словно зубья на двух шестеренках! Затем на спину древолаку приземлился земной пони, посылая мощнейший импульс гравикинеза, и голем разлетелся на многочисленные ветки и ошметки растительности. Сила древолаков была в их способности поглощать заклинания ниже определенного предела; крепким телом никто кроме самых огромных особей похвастать не мог, как и способностью пережить выстрел Луны. Лысая безухая голова, смявшаяся и изорванная, разом переставшая быть грозной, развалилась такими же лохмотьями, как и жаловое орудие в руках Мерсера. Алые когти сползли с дерева кляксами непонятной жидкости и потухли.

«Это были... самые обыкновенные древолаки?» — неожиданно поняла Бон-Бон. Которые метались именно что как слепые, поскольку на них нацепили какую-то дурацкую маску с никудышным обзором!

— Это все обман, как с Рэнделлом! Он не подчинил их! — сложив копытца рупором, завопила Свити. — Это блеф! Забудьте о древолаках!!!

— Раз блефует — значит он слабее, чем кажется! — вскинулась фестралка. — Надо атаковать немедля!

— Берегите силы! Если прорвется к нам, его будет не остановить! — рявкнул единорог.

Бон-Бон выстрелила тросом, перемещаясь в группе фестралов, к которой ее откомандировала Луна, и очутилась на веранде уже порядком разгромленного штаба Меткоискателей. Окинув взглядом поле битвы, пони увидела не Мерсера, но еще одну серую, будто выцветшую быструю сущность. Она выбежала со стороны яблоневой рощи — будто гигантская сколопендра струилась из теней деревьев. Бон-Бон сжала в копытце очередную подкову, чувствуя дрожь во всем теле. Неужели Мерсер и впрямь отделил часть себя и так запросто отправил воевать?! Потому что то, что спешило к полю боя, ну очень напоминало его руку. Только вместо пальцев у нее было нечто, похожее на жвалы насекомого. Существо неслось, старательно избегая гвардейцев, соединяя-разъединяя щетинки брони и неясными движениями выбрасывая суставчатые когти. Глаза Свити Дропс округлились, когда она увидела на локте огромную спираль-щупальце, обмотанную вокруг основы, с загнутым назад шипастым гребнем. Зловещее создание тащило за собой жаловое орудие, точную копию того, которое было на спине Александра — ну, или то был скорее самый что ни на есть оригинал. Бон-Бон, очнувшись, метнула свое излюбленное оружие усмирения, но гротескного вида конечность бросилась скачками, ее когтеподобные лапки едва касались мокрой травы. Бон-бон пыталась успокоить себя, привести в чувства, но было поздно — у нее вырывался тихий писк ужаса.

«Если это было то, на что чужак был способен с одной лапой, что станет, когда у него вторая вернется?!»

— Тартарова бездна! Да сколько тут его частей окопалось? — ужаснулась ночная пони. — Давайте сюда всех, кто остался в Понивилле! — крикнула она единорогу, оставшемуся внизу.

— Да не можем мы! Не можем, говорил же!!!

— Не дайте ему воссоединиться! — пропищала Свити Дропс, обреченно наблюдая, как конечность перепрыгивает через земного пони, со всей силы огрев его по шлему рукоятью-упором оружия. — Не дайте!..

Кто-то из пегасов и впрямь попал по самоходной лапе копьем, прямо в стык пластин на суставе загнал его, так что броню лизнули электрические разряды. Но ничего не произошло — ловкая тварь не замедлила бег, не издала ни звука, лишь наружу брызнули струйки серо-розово-белесой крови, а Свити, не хотевшая даже думать, на что это было похоже, решила, что пеленать чужака тросом с чарами неразрывности бесполезно — его конечности просто разделятся, ускользая из пут, и соберутся заново.

От последующего действа агента Дропс моментально прошибло потом. Появившийся словно клоун из шкатулки Алекс был тут как тут, и конечность выстрелила щупальцами прямо по его плечу, вонзаясь и вгрызаясь в раскрывшиеся пластины брони. Мышечным усилием тело подтянуло недостающую часть, сдвигаясь воедино, собираясь вместе. Провернувшись вокруг своей оси, лапа с чавкающим звуком вздрогнула — и вот она уже была почти неотличима от своей товарки, работала так, будто и не покидала никогда место, предопределенное природой. Любое существо из плоти и крови, получив ампутационное ранение, не могло вот так запросто приделать утерянное обратно. Бон-Бон знала, что это невозможно. Даже установка протеза делается под заклинанием сна искусным единорогом, подключающим все нервы и магические каналы к соответствующим приемникам, и никак иначе! Живое существо не могло обладать свойствами голема! Мерсер ведь по всем признакам был живым?

— Оно залечивается быстрее, чем мы ему урон наносим! — аж крякнул от досады фестрал-командир. — Мы должны дать Матери Ночи ударить наверняка!

Но все же, несмотря на все "невозможно" Бон-Бон, Александр из картины ее восприятия мира пропадать отказывался наотрез. Его тело стремительно бежало вперед, его голова с горящими ненавистью глазами смотрела прямо по курсу движения. Когда принцесса заблокировала его путь сразу множеством барьеров, человек затормозил и встал на земляном отвале. Он поднял жаловое орудие, которое все еще сжимал в левой руке; ударил по крышке, отбрасывая ее вверх, вытащил остатки ленты из оплавленного заклинанием короба, сам короб вырвал когтями и отбросил прочь, вставил крайний сегмент ленты обратно в устройство, захлопывая его.

- Остановитесь! - воскликнула Луна, взмахом своих элегантных крыльев поднимаясь в воздух. - Зачем вы это делаете?

Человек глазел на возвышающуюся над ним повелительницу Ночи. Дернул рычаг на жаломете.

— Александр, почему вы молчите? — сделала еще одну попытку Луна, на этот раз тише, даже с какими-то просящими интонациями в голосе. — Скажите что-нибудь!

Человек сплюнул свою странную белёсую кровь и внезапно одним ударом проломил участок барьера, немедленно выстрелил левой рукой вперед, вытягивая щупальце со жвалами на конце, впиваясь им в землю. Мерсер, словно участник родео с лассо, вылетел из образованной щитами клетки прежде, чем она оказалась восстановлена Луной. Припустил прочь, разрывая дистанцию, на бегу ведя огонь себе за спину, по устремившейся за ним Луне.

Бон-Бон осенило как раз при очередном разрыве ядовитого "фейерверка", схоронившегося под землей.

— Не так! — выкрикнула она, обращаясь к Ноктусу. — Это Ее Темнейшество должна нам позволить нанести удар! Он только обычных пони к себе подпускает!

«Принцесса, можете сделать что-то, что задержит его? Вы ведь говорили, что кристаллическая магия должна серьезно ранить его?»

«Коли так нужно, я сделаю это, моя маленькая пони. Мне хотелось избежать этого, но иного выхода я и правда не вижу».

— Пони, заклинания его броню только царапают! — пустилась объяснять отряду фестралов Бон-Бон, спрыгивая с наполовину разрушенной веранды и во весь опор пускаясь за чужаком. — Но мне нужно, чтобы вы отвлекли пришельца, так что я смогу подобраться к нему вплотную!

— Да он сам нас отвлекает будь здоров! — возмутилась старая знакомая Бон-Бон.

— Точно... А-ай! — один из фестралов едва увернулся от здоровенного древолака, который с грохотом пронесся мимо, сметая все на своем пути. Их командир залихватски оскалил зубы:

— Ну же, пони? Разве вы не хотите быть теми, кто остановит этого зарвавшегося недочейнджлинга? — прорычал он. — Мы с таким еще не сталкивались, но рано или поздно пришлось бы! Вы знали, на что шли, так что пойдем и сделаем так, чтобы Мать Ночи гордилась нами! Рассредоточиться!

— Есть! — ночные пони теперь летели низко над землей, угрожающе растопырив когтистые крылья.

— Используйте цепи! — закричала Свити Дропс, едва поспевая за фестралами, привлекая внимание и других пони. — Он наверняка разделится, чтобы избежать пленения, но это даст мне несколько секунд!

Недалеко впереди в саду шел бой, разгорались фиолетовые вспышки. Отряд, готовый поддержать Бон-Бон, двинулся вперед без колебаний: все взрывоопасные "сюрпризы" на этом участке уже свое отработали, и можно было не ступать столь осторожно. Мимо гвардейцев пролетело опустошенное жаловое орудие, с неба вдруг рухнул очередной пегас, обвитый живыми путами, словно лозой... Оставив штатного единорога с трудом перерезать их и оказывать помощь пострадавшему, пони наконец-то добрались до места схватки.

Мерсер дерганно перепрыгивал от дерева к дереву, прячась в кроне и за толстыми стволами, иногда высовываясь, чтобы прописать тумака очередной жертве, но принцесса Луна неуклонно теснила его. От разливающейся в воздухе магии на гвардейцев набежали холодные волны. Ее Темнейшество использовала добрую половину своего "безопасного" арсенала, чтобы оградить пони от Мерсера, очутившегося рядом с ними. Земля вокруг деревьев шевелилась, превращаясь в вязкую жижу и поглощая опоры, по которым человек перемещался. Воздушные потоки перекрещивались и меняли взаимное расположение, грозясь сдуть Мерсера. Сосульки нарастали прямо на деревьях, формируя покров не хуже заклинания щита. Под конец Луна, воспользовавшись замешательством Мерсера и тем, что рядом с ним оказалась только пара земных пони, усилила гравитацию на площади раз в семь, отчего гвардейцы недовольно зашипели сквозь зубы, а человек, будто впав в панику, свернулся в клубок и сразу же устремился из зоны действия заклинания, подпитывая свою скорость алой вспышкой. Когда он вновь поднялся в полный рост, внимание Алекса отвлек пегас, с боевым кличем появившийся из-за крон деревьев прямо над ним. Мерсер торопливо выстрелил и попал, а затем в него с огромной силой ударила искрящаяся голубая молния. Человек покачнулся, пытаясь закрыться подобием щита, что вырос прямо из его руки, однако Луна продолжала удерживать заклинание, и он упал на колени.

— Это наш шанс! — Бон-Бон быстро вложила в копытце метатель, изготовилась к выстрелу. — Впере-о-од!!!

— Простите, Александр, — с сожалением молвила принцесса, приземляясь и быстрым шагом направляясь к поверженному человеку. Рог ее, откуда и сорвался кристаллизирующий заряд, исходил паром, будто от перегрева, — но так надо для вашего же блага.

Выглядел пришелец, откровенно говоря, не очень. Кожа на его лице потемнела, глаза заплыли кровью и судорожно таращились в разные стороны, грива сгорела, края бронепластин и скулы покрывали мелкие прозрачные кристаллики, вросшие внутрь. Небольшая коробка на его поясе, в отличие от другого ложного устройства, не спешила растворяться — и она заходилась в истерическом треске.

Затем человек, мелко подрагивающий головой, будто от шока, совершил гигантский скачок с места и оказался рядом со сбитым пегасом. Гвардейца, пытающегося ему помочь, человек отбросил скупым ударом руки наотмашь, так что летун улетел прочь и, коротко вскрикнув, врезался в дерево.

- Вээл, - пробормотал Мерсер, ни к кому конкретно не обращаясь, — ха... зэт воз-ндд сач эа чеор нау воз-итт? (прим. «Ну, это было не так уж сложно, не так ли?» — резюме по первому крупному делу оригинальных "Охотников за приведениями". Потоки частиц и разъебанное окружение прилагались) Ха.

Несмотря на то, что молния покоробила его броню, сделала движения более резкими и неверными, по сравнению с пони человек все еще будто жил в другом потоке времени. Он был именно что гость в этом измерении, гораздо более неловком и медлительном, чем его собственное. Единственные, кто мог составить конкуренцию человеку, была Луна и все те же пегасы, но любая их попытка спуститься для прямого контакта оканчивалась печально. Бон-Бон задержала дыхание, когда человек неуловимым движением выбросил руку и сомкнул когти на шее летуна, судорожно забившегося в его хватке.

— Кха... ха... — закашлялся Александр, нездорово улыбаясь потрескавшимися губами. — Ха-ха-ха-а-а...

— Ты... Вы... Почему это не остановило тебя?! - обиженно выпалила Луна, пытаясь выиграть время, начиная творить заклинание телепортации предмета живой природы, обладающего магией.

— Что тут скажешь... — дребезжащим голосом ответствовал Алекс, в преувеличенно артистическом жесте пожимая плечами, — я полон сюрпризов порой даже для себя самого.

- Не смей трогать...

— Ваше Темнейшество?! — послышался все нарастающий топот боевых накопытников и свист крыльев.

До них добрался еще один отряд, пони в котором не были в костяке своем заняты помощью раненым и отравленным. Едва завидев подкрепления, Мерсер взорвался красным облаком, в придачу активируя Шутку по краям свободного пространства. Из тумана выбежал пегас, избавившийся от урчащих светящихся пут на ногах, но не на крыльях, которые так и трепыхались, прижатые щупальцами к его бокам.

— Сверху! Он сверху, берегитесь! — заголосил летун, панически озираясь, бросаясь бежать прочь.

Свити заподозрила неладное и крикнула фестралам следовать за ней еще до того, как алых "переносчиков" и ядошутку разогнали, и с кашлем из причудливо смешивающегося тумана выбрались оба пегаса, ещё до того, как углядела среди спутанных крыльев зелёные искры.

— Эти его канаты взрываются секунд через тридцать! — выкрикнул пони, что еще недавно врезался в дерево, ковыляя, но упрямо утаскивая своего товарища прочь. На броне у стражника зияла глубокая рваная выбоина. — Еле снять успел! Да и то не все...

«Он совсем не знает пони», — подумала Свити, раскачиваясь на тросе и вместе с фестралами бросаясь в атаку. Может, человеку и удалось выиграть несколько мгновений, смутив милосердную Луну видом пострадавшего и заставив единорогов выцеливать верхушки деревьев, но агента Дропс было таким жалким фокусом не обвести вокруг копыта. Да разве побежал бы тот пегас прочь, освободи он ноги, пока его друг валяется без сознания у дерева? Не решился бы прийти ему на помощь?!

Из кристаллов в поддельного здоровяка-пегаса со всех сторон ударили цепи, обвивая первую встретившуюся на пути преграду, и он упал на землю. Бон-Бон увидела, что не меньше трех из пяти магических снарядов, направляемых вкопытную, попали в цель — бежать быстрее обычного пони чужак себе позволить не мог. Один из фестралов вскрикнул от ужаса, когда существо бешено рванулось в путах, сдирая с себя черно-кровавую маску, мечась бутафорскими крыльями из стороны в сторону.

Мерсер поднялся, шатаясь, и даже сделал несколько шагов, выпластал из копыт когти. И если раньше, несмотря на свое массивное по сравнению с рядовой кобылкой тело и бо́льшую плотность, двигался Алекс с такой скоростью, будто в числе его предков были чистокровные семьи бегунов, и сила тяжести действовала на него не так, как на иное существо такого же размера, то сейчас... Это действительно был разительный контраст. Существо задушенно хрипело — каждый шаг словно был для него пыткой и давался с трудом, а остатки шкуры пони кипели, обнажая кости.

Но вот взбугрились пучки мускулов, и Мерсер кое-как вытянул вперед правую лапу. Звенья на одной из двух цепей, блокирующих ее, с кристаллическим звоном пошли трещинами... крошечные язычки зелёного пламени, выглядывающие через отверстие в его спине, взметнулись выше, словно меха легкого раздували их.

— Держите его!

Казалось, что Мерсер изворачивается из цепей, неумолимо готовясь сорваться в галоп. Охваченная ужасом, Бон-Бон прыгнула вперед, мысленно подгоняя свои ноги. Фестралы из последних сил цеплялись когтями и зубами за наколдованные путы, используя стволы ближайших яблонь как рычаги, выворачивая человеку лапы.

— Подданные мои, я уже здесь! — воскликнула принцесса Луна, успевая быстрее гвардейцев подлететь к своим верным слугам и принявшись за воссоздание гравитационного барьера, наращивая на кистях массивные кристаллы.

Мерсер раскрыл свой обожженный рот, и наружу, прокатившись по его шее тягучей волной, будто гарпун вылетел его язык.

Длинный и подвижный мускул, прыгнув из искореженной пасти, вытянулся в струну и захлестнул знакомую Бон-Бон, что была ближе всех. Та вскрикнула и попыталась вырваться, но Мерсер резко потянул на себя, так что принцесса Луна была вынуждена прервать заклинание из опасения задеть стражницу. Александр метнул вперед голову и провалом носа ударил бэтпони на излете, разбивая ее мордочку. Найт завизжала. От удара ее отбросило назад, и фестралка упала на землю навзничь, зажимая копытцами нос и неловко взмахивая крыльями. Мерсер рухнул рядом с ней, порвав-таки цепи на правой лапе. Глаза его, уже сменившиеся на кошачьи, горели безумием.

— Миднайт!!! — завопил один из пегасов солнечных. Он попытался выцепить фестралку из-под удара, но Мерсер с какой-то презрительной легкостью ухватил его за голову и без труда удержал пегаса, сжимая когти на шлеме, с металлическим стоном корежа элемент доспеха. Затем человек рванулся с утроенной силой, так что пара бэтпони с воплями влетели в деревья, не успев отпустить цепи. Почти освободившись, разбивая кристаллы на конечностях, Мерсер без замаха пнул пытавшуюся встать фестралку в живот, защищенный лишь сглаживающей магической аурой, и ночная стражница захрипела от ужасной боли, скрючившись в три погибели на земле. Луна неверяще охнула от такой откровенной жестокости, а пегас вскрикнул высоким дребезжащим голосом, изо всех сил гвоздя человека всеми своими копытами. Жуткие когти дрогнули на шлеме. Казалось, они вот-вот сомкнутся окончательно, сминая его вместе с головой несчастного, как банку персиков под прессом... но вместо этого человек неожиданно со всей силы откинул стражника прочь. Еще одного ночного гвардейца он уложил броском — схватил за копыто, потащил на себя, переворачивая в воздухе и ударяя им о землю, словно мешок с рабочей одеждой. Ксандр собирался было откатиться в сторону, но тут Свити Дропс добралась-таки до него, захлестнув шею тросом. Она ударила человека импульсом в бедренный сустав, так сильно, как только могла — чтобы он отвлекся и, возможно, упал на землю с подломившейся ногой, а сама рванулась вверх по его костистой спине.

Бон-Бон по праву гордилась своими навыками гравикинеза. И пусть до таких самородков, как Пинки Пай и то же семейство Эпплов, ей было далеко, Свити в силу своего первого ремесла все еще оставалась ловкой акробаткой, способной теснить чудовищ с не менее чудовищной силой. Она думала, что ей достанет точности и умения послать импульс в морду чужака, чтобы выдавить ему глаза, но не повредить то, что у него должно было находиться на месте мозга. Бон-Бон ни в коем случае не хотела быть жестокой, и такой метод был ей противен, но в лихорадке боя пони решила, что лучше нанести человеку увечье, чем дальше смотреть, как он калечит гвардейцев. К тому же, с его-то талантами к метаморфозам, Александр наверняка отрастит все заново! Потеря глаз должна была выбить его из упряжи, затормозить, и принцесса Луна сумела бы захватить его. Иначе все это никак не закончится!

Но сначала — предварительное средство. Так уж устроен мир, что кобылка при прочих равных условиях физически (да и гравикинетически зачастую тоже) всегда слабее жеребца, пусть она и крепкая земная пони. С бугаем наподобие Мерсера, который в придачу быстрее и ловчее, Бон-Бон и вовсе не потягаться было. Так что для успешного удара ее атака должна была получиться не только калечащей, но и неожиданной, обескураживающей! Из сумки на поясе у Свити появился свежий, только утром испеченный пирог с яблочным джемом. Ухватившись одним копытцем за бронированное плечо Мерсера, другим Свити подняла этот импровизированный снаряд над головой и размахнулась так, что уже притомившиеся мускулы отозвались болью. Она бы использовала куда более удобную банку с джемом, но не исполнять в точности совет Пинки Пай, касавшийся выпечки, было чревато. Независимо от того, какой эффект на Алекса он должен был по мнению развеселой Хранительницы оказать, человек как минимум будет ослеплен, зажмурится, получив тестом в глаза!

— Открой-ка пасть, дружок! — процедила пони, вгоняя пирог человеку прямо в морду.

И зря, в чем секунду спустя и убедилась. Не успела Свити произвести точно отмеренный гравитационный удар, как, лицевые кости Мерсера... провалились внутрь вместе с ее копытцем. Шибанул едкий запах серы, неразличимый на расстоянии. Морда человека буквально развалилась на части, так что брызнула светлая кровь, а края чудовищной раны стягивали ниточки чего-то похожего на слюну. Свити Дропс, борясь с приступом дурноты, увидела в глубине раскрывшейся головы полушария светло-розового мозга, показавшегося из-за высокого лба Мерсера, который словно крышка отошел вверх...

Затем края лицевых костей ощерились тысячей игольчатых зубов, и они сомкнулись на копытце Бон-Бон, впиваясь в плоть.

Свити затряслась от боли и страха, рванула свою ногу обратно, но куда там! За время работы агентом чудища не раз кусали и царапали ее, и если бы не столичные лекари и кое-какие модифицированные зелья, земная пони могла бы похвастаться обширной коллекцией шрамов. Но это... это было слишком безумно, слишком ненормально! Из множества мелких ран лилась кровь, лицо-жвалы сдавливало ее копытце все сильней, так что Свити задергалась в мертвой хватке. Сейчас ей было совсем не до изначального плана — тем более глаз у человека теперь и в помине не было.

Затем череп Мерсера, раскрывшийся словно хищный цветок по швам костей, принялся разжевывать конечность, попавшую к нему в ловушку.

Белая вспышка ослепила Бон-Бон, а через долю секунды ее затопил океан боли, заставив тело выгнуться дугой и биться в агонии. Она чувствовала, как острые зубы разве что не пилят плоть между ее копытцем и локтем, словно ржавая тупая ножовка, раздирая мускулы и сухожилия. Кровь из порванной артерии ударила широкой струей. С отвратительным хрупаньем человек раскусил кость, и Бон-Бон упала на землю.

Ее спина ударилась о мокрую траву. Бон-Бон попыталась приподняться, зажать рану, но, обессиленная, рухнула обратно. Размочаленный обрубок ноги заливал зеленый ковер кровью. Она словно со стороны услышала свои крики и рыдания. До пони долетели вопли гвардейцев и топот — стража реагировала на вырвавшегося из окружения человека. Тот унес копытце Бон-Бон с собой в челюстях, словно жуткий трофей, так и не попытавшись ничего сделать с выведенной из строя пони. Неверным движением Свити Дропс перевернулась на живот, выпростала уцелевшую ногу, дрожавшую от боли, в сторону фермы. Пони смотрела на пылевую завесу и разрывы ядошутки мутными глазами.

«Идея неплохая, Пинки. Но с ним во второй раз такое не пройдет, — отстраненно подумала она. — Лира... Прости. Мы сосредоточились на новом враге... но совсем забыли о том, которого одолели совсем недавно. Мы все испортили. Мне так.. мне так жаль...»

Сильные копыта подхватили ее и куда-то понесли. Наигрубейшим образом ампутированную ногу будто погрузили в ледяное бесчувствие. Однако в следующее мгновение болевой шок взял своё, и Бон-Бон потеряла сознание.

Глава 1-12: Будет ласковый дождь

Александр Мерсер (то, что от него оставалось) на бегу смачно харкнул черепными жвалами, выплевывая копытце, которое он позаимствовал у бежевой пони. Гадость похлеще кислотного пирога! «Ну, зато око за око», — злобно-иронически подумал он. Доктору выдался случай отомстить лошадиному народу за все психологические и физические травмы земных детишек, которые на ярмарках когда-либо были нанесены этими кусачими тварями — и он, защищая мозг, такую возможность использовал без колебаний. Алекс замешкался на эти несколько мгновений, пока ему пытались повредить оптику. Наверное, в тот момент его могли бы еще сильнее спеленать цепями, окончательно захватить в плен... Вот только оказавшиеся рядом стражники были явно шокированы тем, что существо из другого мира так запросто отхватило ногу прислужнице Селестии. Один бронированный бэтгибрид и вовсе делал частые глотательные движения, отчаянно пытаясь не сблевать. Другая особь, "чистокровная" кобылка, что до того лезла в рукопашную с копьем, застыла в ужасе и только едва слышно скулила на одной ноте, пуча и так большие глазищи, потому что ее неплохо так обдало кровью из разжеванной Мерсером конечности.

— Милосердные сестры!!!

— О, Богини! Он же не?..

«Я ведь не переборщил?» — в свою очередь попробовал сообразить Алекс. Не преждевременна ли была подобная жестокость? А ну как полумесячная задница вспомнит из своего опыта средневековья, что есть такое "допустимые потери"? Может, она от такой картины прямо сейчас забудет о своих подданных и сосредоточит все силы на том, чтобы остановить обнаглевшее чудовище! Вложит все силы в один мощнейший гравитационный колодец и просто прижмет развитого к земле... раздавив любого из пони, кто случайно оказался поблизости от Мерсера. Сконцентрировав свое внимание и фокус датчиков на Луне, Алекс понял, что занятый очередным пострадавшим крылорог все прекрасно видел. Более того, столь недружелюбное со стороны Мерсера действие ее ощутимо выбесило: аликорн раздувала ноздри, уши ее были прижаты, в глазах читался гнев истинной аристократки. Мужчина выругался про себя, с небольшим заносом меняя направление бега почти на 180 градусов, а затем и вовсе подлетая в воздух, уклоняясь от луча какой-то нехорошего вида энергии. Дьявол, да выбора все равно не было! Отбивайся Алекс сейчас менее радикальными методами, и его бы повязали, так что просто следуем изначальному плану. Не давать этой вероломной суке перейти в наступление! Не дать ей и секунды времени, чтобы задуматься о соотношении целей и средств!

А сколько там осталось времени у него? Сколько вообще Мерсеру выделено времени при наилучшем исходе коптить небо? Почему, охотник ее раздери, солнечное полубожество до сих пор собственной персоной не заявилось?! Чаи с тортами гоняет и в ус не дует, что ее подданных тут натурально убивают, что ли? Ну, пока ещене натурально, так что разноцветные ксено прямо на поле боя имели возможность выхаживать условно раненых, а не оформлять сразу похоронные листы.

— Лекаря сюда! Лекаря, скорее!

— Осторожно! Он снова на нас иде-е-о-ОЙ! – очередная карликовая лошадка резко оборвала свой вопль, когда человек на полном ходу сбил ее, практически влетел грудью в мордочку, разве что не затоптав. Забавно в том плане, что на Земле обыкновенно именно лошади затаптывали людей, но никак не наоборот… Времени, чтобы в который уже раз подумать, будто в этой вселенной балом правила беспощадная ирония, у Мерсера не было.

Оставшееся время, таймер... Ну что же, если бы Александр Мерсер был всамделишным андроидом, то на его "зрении терминатора" сейчас проступал бы целый вихрь показателей, из которых обнадеживающим был ровно один: пожар в двигательном отсеке затушен. Да и то пришлось обдирать с сердца верхние мышечные слои, выбрасывать их в дыру от попадания. Следом отправилось и занявшееся пламенем щупальце, которое производило ремонт, так как зеленая дрянь оказалась исключительно липкой, даже хуже напалма. Жглась немилосердно, на перекрытие доступа местному кислороду не реагировала вообще!

Строго говоря, благодаря замещению сигнала Мерсер не чувствовал себя так, будто ему в грудную клетку головешку сунули. Наоборот, холодно было как на девятом кругу ада. Химеры разве что благим матом не орали, что энергии и стройматериалов осталось впритык, даже с учетом экономичной формы разведчика. Опасность "заморозить" свои члены до невозможности ими управлять, как у обычных людей зимой костенеют пальцы, Алекс не принимал во внимание. Были проблемы и серьезнее... Он все равно потеряет физическую способность двигаться быстрее, чем на это будет способна иллюзия, которая заменяет сигнал повреждения, дополняет систему индикации и позволяет избежать нейронной блокады. Проще говоря, лишь когда у Мерсера очередным заклинанием разнесет коленную чашечку, тогда и нога "мысленно заледенеет" в коленном суставе. Если только ее будет нечем отогреть, то есть выделить массу для починки.

А запчастей и не предвиделось — ввиду тех самых более серьезных проблем, которые алыми сполохами индикации светились по всему организму. Критическое истощение правой лопаточной, правой набедренной пластин брони. Рассинхронизация плацентарной связи от вернувшейся конечности. Критическая нагрузка на сердце, функциональность снижается. Непредвиденные аномалии в проводимости нервной ткани после поражения кристаллизирующей молнией. Повреждения коры головного мозга в ее лобовой части. Опасность повторного выхода из строя оптики, рекомендуется перейти на тепловой след. Ну и самое поганое — батарея. Частичное заглушение систем через семь с половиной минут при текущем уровне уровня энергопотребления.

И да, как молния вообще была способна облучать радиацией?!

«Целых семь с половиной? Так куда торопиться?» — Мерсер бы саркастично оскалился, да его лицо все еще представляло собой кое-как собравшиеся воедино части черепа без нижней челюсти. Пусть расход массы оказался интенсивнее ожидаемого, у развитого ещё полно времени! Мерсеру понадобилось всего шесть, чтобы спасти Нью-Йорк от апокалипсиса, который он сам же на город и навлек... при широчайшем содействии со стороны правительства США, стоило отметить. С Верховным охотником и вовсе расправился за каких-то три минуты. Правда, тогда это была схватка двух профессиональных биооружий, схватка на истощение, на обмен самыми изобретательными приемами и ударами, на их своевременное применение. Не как сейчас — прятки за спинами чужих миньонов в ожидании удобного момента для атаки, до первой серьезной ошибки одного из оппонентов. До одной-единственной удачной атаки, которая решит исход боя и оставит от проигравшего кровавое месиво.

«Интересно, понимаешь ли ты, с кем связалась, а? — злобно подумал Александр, не спуская периферического зрения с Луны. — Ты хоть знаешь, кого решила ударить в спину?» Аликорн перед принятием такого решения вообще просчитывала, на какую жестокость способен Мерсер, как сильно он способен ударить в ответ на столь отвратительную провокацию? «Ты боишься хищников, травоядное? — Алекс устремился по широкой дуге к границе купола, словно бы разрывая дистанцию с ночной принцессой. — Если так, то зря». Хищник и сам является уязвимым существом из плоти и крови, которое совсем не хочет, чтобы какая-нибудь здоровенная четвероногая дура проломила ему голову копытом. Хищник всегда метит в самые уязвимые места, стремясь прикончить жертву максимально быстро и эффективно, в то же время — безопасно, малозатратно в плане энергии. Все, что ему нужно — чтобы добыча перестала двигаться и дала ему насытиться мясом, протянуть еще какое-то время, при благополучном исходе оставив потомство. «Думаешь, хищник стал бы пытать тебя днями, неделями, свежуя заживо, выдирая по кусочкам плоть и необходимую ему информацию, потому что в вашем говенно-неправильном мире напрямую из мозгов ничего не выкачаешь? — в бешенстве зарокотал Мерсер, делая еще один дальний прыжок и в полете выпуская по так удачно подставившемуся пегасу боло-бомбу. — Оберегающая Ночь, ты не знаешь и жалкой четвертинки настоящих кошмаров, которые я способен навлечь на твоих подданных, иначе не сунулась бы сюда лично для захвата, а просто уронила бы на меня метеорит, наплевав на все жертвы среди гражданских. Понимаешь ли ты, паскуда антрацитовая, что так запросто отгрызенная у подруги Лиры нога, травматический шок у этой пушистой симпатяги, из-за твоей прихоти вынужденной мне противостоять — это не мой максимум, это только начало?!»

— Сгруппироваться! – донесся до слуха Алекса зычный (но оттого не менее мелодичный) бас офицера. — Не дайте ему вас разделить, сейчас начнется!

Словно уловив пришедшую от Мерсера волну ненависти, Луна вдруг вскинулась, одним мощным взмахом крыльев поднялась в воздух. Отличная мишень! Отвлеклась от пострадавших? Хочет покончить бой одним ударом? Быстрее, быстрее, уйти из-под удара! Переходит к другому атакованному! Атаковать! Вшитый в мутанта роевой искусственный интеллект выдавал варианты с самым разным уровнем достоверности, но Алекс предпочел остаться глухим к его советам, если это касалось прогнозирования аномалий в этой ненормальной вселенной, тем более — прямого использования способностей принцесс. Нет, атаковать именно сейчас Зевс не будет, это заведомо проигрышный ход. Рано, рано... расположение фигур на поле битвы не то, пегасы его атаку запросто перехватят, плюс на Луне остается подобие магических экранов. Притом намного сильнее обычных от стражников, такой ударом кулака сходу не обрушишь.

Принцесса тем временем возвела копытца к небу. "Пропев" какую-то тарабарщину на непонятной Мерсеру вариации эквестрийского, аликорн выдала рогом свечение всех оттенков бирюзового. Воздух вокруг нее как-то ощутимо сгустился, и луна, подчиняясь зову своей госпожи, все более отчетливо стала проступать на небе, приближаясь к солнцу. Будто пересиливая сопротивление дневного светила, не обращая внимания на свист заклинаний внизу и носящегося по полю боя мутанта, Луна продолжала держать занятую высоту, пока спутник не наполз на магическую псевдозвезду, оставив только тусклые разводы от ее короны. Сумерки окутали место сражения, и лишь тогда поза кошколошади перестала демонстрировать высочайшую напряженность, словно она вручную... вкопытную тягала неподъемный груз. Напротив, теперь это было максимально похоже на боевую стойку; крылорогая пони будто обернулась гигантской хищной птицей непосредственно перед тем, как она рухнет в пике, стремясь настигнуть добычу. Глаза Луны осветились холодным голубым светом, а потом она (за неимением лучшего слова) заорала. На кантерлотский манер разрядив свои легкие, Луна устремилась вниз, лучом выжигая землю по ходу движения Мерсера, но не способная стрелять по нему прямой наводкой из опасения задеть своих же. Боевой клич подхватили бэтпони, разом устремившиеся вслед за развитым навроде команды загонщиков. Зрачки гибридов сузились до едва заметных полосок, сами они стали двигаться как-то быстрее, в более агрессивной и безрассудной манере...

«Ох, блядь, — подумал внезапно Алекс, отдергивая руку от клацнувших в какой-то паре дюймов от его предплечья острых зубов, — кажется, она все-таки поняла».

Мерсер отмахнулся расставленной клешей хлыста, стремясь, как и раньше, схватить и отбросить полезшего в ближний бой противника, однако с более маневренным фестралом такой фокус не прошел. Ночная пони упорхнула прочь, единым взмахом разорвав дистанцию, а взамен нее на Александра насели еще двое, целясь в его конечности острыми коготками на крыльях и накопытными клинками. Его все еще пытались вывести из строя, обездвижив теперь уже более радикальными, калечащими приемами — не убить. Ну конечно. Риск, что вирусная тварь примется рвать или даже сожрет кого-то из подданных, правительствами всех мастей в высшей мере оправдан, когда это касается начинки Зевса. Если бы не пресловутое желание захватить Мерсера живьем ради ингредиентов для зелья на основе крови девственниц, или чем там понячьи королевы втихую от широкой общественности балуются, его бы уже раз сто испепелили. А так — луч энергии всего и делал, что играл роль еще одного загонщика, каждый раз не доходя до Алекса на фут-другой-третий. Если бы у Мерсера на тот момент наличествовал волосяной покров, поток холодной плазмы, может, ему брови бы опалил да роговицу, но и только. Загнать Александра не выйдет, он от луча не шарахнется, как волк вдоль флажков... не как земные из плоти и крови, по крайней мере. Мерсер, с упором на руки рванувшись к перепаханной дикими големами земле, нырнул в заранее подготовленный узкий лаз-кишку, похожий на те, по которым на осаде Таймс-сквер десантировались охотники.

«М-мать, все-таки переборщил с отгрызанием конечностей у чрезмерно настойчивых и наглых ксено!» — чертыхнулся Алекс, пока выстеленный эпителием туннель не выкинул его с противоположной стороны от домика Меткоискателей, занимавшегося пламенем. Слишком рано темненькая дошла до точки кипения, слишком, еще и половины вражеских бойцов не выбыло из строя! Может, луна в обычном состоянии и служила лишь фоновой подпиткой для "созданий ночи", но вот от ритуала, который провернула принцесса, фестралы недурно так усилились. Перепончатокрылые сократили время реакции, действовали теперь... по наитию, что ли? Датчикам и глазу в привычном режиме стало тяжело отследить их всех. Радиационное поражение, лишь сейчас начавшее спадать, тоже не помогало делу.

— Всем успокоиться! Как только он покажется, бейте сразу по площади заклина-а-А-А-А-А-А!!!

А, да и в радиоактивное пекло луну! Мерсер вынырнул на поверхность и, уцепившись за пластину брони, запустил раскомандовавшегося единорога в полет, только ветер в хвосте захлопал. Почти сразу же Алекс нарастил лобовую броню, дополнительно защищая то немногое ценное, что у него оставалось — мозги. В плане рецепторов он целиком перешел на слух и тепловое восприятие, испещрив шлем привычной россыпью сенсорных ямок. Один хрен водянистые органы зрения уязвимы в среде, где заклинания принялись мелькать настолько часто. Низкая разрешающая способность датчиков-камер на периферии не сыграет роли, поскольку гражданских убрали, патроны давно уже вышли, и точного прицела не требуется: вокруг одни только враги, не было смысла различать друзей и недругов. Есть только основная цель, самый крупный тепловой след, и ее свита. Вот и весь расклад. Жаль только, что противник не хуже Мерсера видит в сумерках... Алекс еще ночью подумывал устроить благодаря инфовирионам полное ограничение видимости, заготовку под смог манхэттенской вспышки, на случай если его все-таки атакует гвардия. Но решил, что даже у солдат Селестии найдется, что этому противопоставить, те же шлемы с ночным режимом зрения или на крайний случай инфракрасные кристаллы-фонари... Наверное, так и было, поскольку боеспособность от смены времени суток солнечные кирасиры не утратили, тыкаться туда-сюда подобно слепым кутятам не торопились. И хотя они малость оторопели ввиду действий младшей принцессы, окрикам своих командиров повиновались беспрекословно, утаскивая пострадавших, старательно прикрывая друг друга, выставляя контролирующие территорию барьеры и периодически обстреливая Мерсера самовозвращающимися копьями-бумерангами да таранными заклинаниями.

«Тянуть больше нельзя», — решил Алекс, когда ему пришлось извернуться под невероятным углом, чтобы избежать струи газа, ударившей вслед из подземного хода. Луна, отыскав взглядом мутанта, который вновь сумел ускользнуть из оцепления, гневно фыркнула и на предельной скорости устремилась к Мерсеру. Самое подходящее время, экспресс-тест, прямо сейчас! Аликорн распалилась настолько, что ударила туда, где Мерсера уже очевидно не будет! С таким настроем она должна влететь в ловушку, обязательно должна... Может, конечно, Александр недооценивает луноликую, и она выжгла туннель в основном потому, что хотела лишить его еще одного средства дурить ей голову, ускользать от возмездия. Но Мерсер понимал так: вряд ли Луна лишь сымитирует слабость, отыскиваемую Алексом. На основании психического профиля, который Мерсер составил во время всей этой происходившей недавно "дипломатии", у нее не хватит хитрости притвориться ослабевшей. Не сейчас, не в боевом запале. Подлость, интрига, яд в бокал, выстрел в спину - это оружие аристократии в относительно мирное время, в конце концов. Для поля боя существуют иные, более эффективные средства, и со стороны Луны Александр ожидал теперь максимально прямолинейных, хоть и обдуманных действий.

— Ваше Темнейшество, стойте! Он что-то заду… — донесся откуда-то полузадушенный писк той самой бежевой кобылки, что изрядно удивило Мерсера.

Но было поздно. Прыгающая мина "взорвала" землю и подскочила вверх, практически вплотную к летящей на всех парах Луне. Принцесса на ходу сколдовала эффект отмены, да только на сей раз то был другой заряд, один из немногих, что были начинены исключительно вирионами. Обычные заряды тоже легко убирали щит, но это было скорее следствие потери магом концентрации из-за Язвительного Шута. Мерсер знал, что его инфосреда вызывает какие-то произвольные всплески в течениях того, что аборигены называли "магией"... Он знал, что самим фактом своей жизнедеятельности вызывает у колдунов проблемы. В тот раз, когда он заглянул в город на огонёк, это было незаметно — царствующие сестрички закрывали области подрывов мощными заклятиями, а не персональными физическими барьерами, которые перемещаются вместе с владельцем, более сложны в поддержании и легче нивелируются контрзаклинаниями, если верить Лире. Кроме того, в предыдущий раз Мерсер не давал своим микроскопическим помощникам команду на сбор энергии, выдержку из программы терраформера, так как понятия не имел об этом преимуществе...

Как, например, сейчас. Опробовать этот трюк заранее не выдалось, хоть пони, не считая их правительниц с умозрительно тысячелетиями опыта интриг, в большинстве своем и представлялись Алексу бесхитростными и безобидными созданиями. Быть может, Лиру не стали бы мучать подозрения в случае, если Мерсер попросит ее проверить щит на пробой, однако единорожка была музыкантом, а не мастером боевых искусств, и она не владела ничем из специфического арсенала стражи. Так, по мелочи бытовые заклинания, телекинез, музыкальные приемы, простенькие защитные на случай выхода из леса разномастных сердитых тварей, но на этом все. А потому Алекс затаил дыхание, когда алая вспышка лизнула барьер Луны, обволакивая принцессу и расплываясь в воздухе очередной дымовой шашкой, на этот раз багрового цвета... затаил бы, не потеряй он на днях необходимость дышать.

— Принцесса, берегитесь!

— Что у вас там происходит?!

«Да! Да, черт подери!»

Едва только Мерсер подал сигнал, как барьер принцессы, что уже почти вылетела из багрового облака, замерцал и растворился по кускам, а сама Луна споткнулась в полете, как если бы угодила в воздушную яму. Гнев на ее холеной мордочке сменился растерянностью, но она почти сразу же обновила щит своим собственным заклинанием, так что весь пробой занял не больше пары-тройки секунд.

Пара секунд!

Да разве можно требовать от стечения обстоятельств большего? Две секунды в режиме фокусировки на цели, когда проводимость нервов ценой перегрузки ИИ резко увеличивается, заставляя мир вокруг замереть сонной мухой — уже есть целая жизнь. Только само подтверждение фактора, что технологии вируса способны внести разлад в магические процессы даже аликорна, сейчас имело значение, но никак не длительность этого фактора.

Доктор Мерсер почувствовал, что в ближайшие минуты сумеет сделать шаг, который поставит жирную точку в этой затянувшейся буффонаде. Он вовсе не раскрыл свою карту раньше положенного срока. Хоть напоминание о том, что "магия" чувствует себя рядом с чужаком неуютно, явно прочистило Луне голову, заставило ее вспышкой телепортации подняться выше, к границе купола, это никак не осложнит жизнь Мерсеру. Наверное, принцесса ночи теперь к земле не опустится вовсе, так и станет бить лучом с недосягаемой для органической "мины-лягушки" высоты и перемещать раненых телекинезом. Но Александру и не было нужно, чтобы она второй раз подставлялась, давала развитому еще один шанс...

— Продолжать обстрел! — уже с каким-то почти надрывом в голосе раздался крик офицера. — Мы почти задавили его!

«Вам необходимо приложить усилий втрое больше, чтобы я хотя бы ощутил давление со стороны вашей группировки, наивный ты идиот! — отчаянно пытаясь не заржать от напускной радиационной комичности, подумал Мерсер. – Да если бы не неминуемый летальный ответ со стороны принцессы, вы бы уже все бездыханными валялись на земле в разной степени целостности!»

Вот бы хоть одному со всей силы вмазать по хребту, ломая позвоночник, другому выпустить кишки подобравшимся из-под земли шипом... Но нет, приходилось сдерживаться изо всех сил. Если бы понячьи вояки могли предугадывать его фокусы и засекать приближение заранее, сканируя пылевую завесу, Мерсеру пришлось бы тяжко, но не при текущем раскладе. Алекс полагал, что гвардейцы с подобным ему противником ещё ни разу не сталкивались. Ну не чувствовалось у них опыта борьбы против метаморфа, который сейчас может быть тяжеловооруженным громилой, ломящимся напролом, а через десяток секунд уже ловким убийцей, вырывающим жертве трахею со спины и мимолетным росчерком поражающим легкобронированные цели. Гвардия отрабатывала алгоритмы, будто имеет дело с обычным крупным монстром, а принцесса не могла разорваться на сотню маленьких шарообразных Лун, чтобы прикрыть всех и каждого. Аликорны, при всей их врожденной мощи, очевидно не были сильны в мультизадачности… Прекрасный расклад для полевой работы развитым.

Однако вместо того, чтобы по обыкновению выстраивать симфонию слаженного уничтожения, Мерсер просто бежал, игнорируя вражеский обстрел — преследуя едва ли не те же цели, что и в погоне за Таггартом. Под пластинами ходулей вздымалась вверх мокрая земля и травинки, вывернутые когтем. Скок-скок-скок-скок.Мерсер несся что было духу, стараясь, чтобы рядом с ним постоянно находилась как минимум одна вражеская цель. Как бы пони ни пытались разорвать дистанцию, сколько бы щитов-перегородок ни поставили, Зевс был проворнее, был более ловким, быстрее адаптировался к изменению ситуации. Ему пытаются ноги захлестнуть сетью — так он просто взмывает в воздух, изворачиваясь между дозвуковыми заклинаниями, будто длиннолапая ласка-мутант. По Мерсеру бьют сверху, пытаясь загнать в укрытие — но развитый бросается на все четыре, подобно гигантскому пауку прижимая корпус к земле, с невероятной быстротой переставляя конечности, выставив вверх острые локти и колени. В таком состоянии Зевс еще сильнее походит на неведомую и смертельно опасную тварь, отчего стражница неподалеку испуганно кричит, когда он единым прыжком перемахивает через нее, почти взлохматив когтями гребень. Ее вопль только растворяется в общей какофонии сражения — благодаря Мерсеру все под куполом были чем-то заняты. Кто-то откачивал пострадавших от ударной дозы Шутки, кто-то залечивал раны, кто-то вместе с принцессой гонялся за Алексом... Запущенного им под купол офицера и то пегасы были вынуждены ловить. Бон-Бон ту же откачали, хоть ее и утащили куда-то вне поля зрения датчиков. Пони были куда крепче, чем выглядели, земные уж точно... Пару раз, забывшись в радиоактивном бреду, Мерсер не рассчитывал силу, так что у человека его удар точно бы разорвал внутренние органы — а эти ничего вон, скулят, по земле катаются, но вполне живёхоньки, не помирают от обширных внутренних кровотечений. Ага, добренькие безобидные пушистики, как же! Уберы без вирусных стероидов...

Мерсер угрюмо чертыхнулся про себя, плюнул первым сгустком радиоактивной плазмы. В параллельном срезе сознания всплывали обрывки анализа, где же он ошибся в восприятии этих показательно-дружелюбных ксено. Где, ну где он просчитался, а? Мерсеру казалось, что его план был хорош, оптимален, приведет к наилучшему варианту развития событий. Он ведь терпеть не мог, когда обстоятельства взваливали на него тяжкое бремя импровизации и не позволяли чувствовать удовлетворение от собственного превосходства, от полнейшего контроля над собственной жизнью!

Этим днем, ничуть не выделяющимся среди последних трех, ему необходимо было переговорить с представительницей диархии. Он знал благодаря девочкам и Лире, что ментальная магия Луны вполне способна сделать любой диалог односторонним и для Мерсера более чем недостоверным. Алекс посчитал, что пересказ своей собственной истории через мысли Рэнделла поможет ему вычитать, может ли Луна чувствовать ложь и вообще залезть развитому в голову, как это внаглую сделала Грин при их первой личной встрече. Казалось, все прошло хорошо, почти идеально, подобно тому же трюку "обманутых ожиданий" в случае с Лирой. Принцесса Ночи явно испытала облегчение и стала вести себя более располагающим к себе образом, когда выяснила, что в их мир не собираются вторгаться сотни тысяч вражеских батальонов, и грозное иномировое оружие строилось фактически лишь для того, чтобы никому не пришлось его применять. Люди не имеют привычки при малейшем недопонимании забрасывать все вокруг себя ядерными ракетами... А обладающий зловещей направленности умениями чужак — так он всего один, а не целая цивилизация, и речь ведет довольно миролюбиво, с ним договориться можно, а не сразу волочь в застенки на правах заложника! Никакого давления на черепную коробку Мерсер не ощутил, как и откровенной лжи в словах Луны Эквестрийской. Единственное серьезное сомнение, которое принялось грызть Мерсера, был вопрос: кому могло понадобиться наговаривать на него? Эта самая Бон-Бон совсем рехнулась в своем стремлении укладывать монстров штабелями и видит похищающего детей бугимена… бугипони там, где его нет?

Так что же пошло не так? Луна даже не попыталась сходу оправдаться, заявив, что наговоры на Мерсера — работа третьих неустановленных лиц, а если и ее прислужников, то они понесут за это ответственность. Мерсер счел естественным ее желание и дальше сохранять аристократическую манеру, "хорошую мину"... В конце концов, сама Луна изначально отнеслась к появлению чужака со скепсисом. Она готовилась к агрессивным переговорам, рассчитывая на худшее.

Мерсер, напротив, надеялся на лучшее, но скрепя сердце готовился к войне. Еще и вздумал упрекать себя, думая, что опыт родной Вселенной здесь навряд ли пригодится: «Я — параноик. Я — идиот по меркам этого мира. Я соблюдаю меры предосторожности на случай развития событий, которое в этом измерении практически невозможно вообразить. Вероятно… Существует лишь вероятность, что мне следует сбавить обороты». И пожав копытце Луны, Александр мысленно выдохнул с искренним облегчением. Ему казалось, что придавленный, но не сломленный, он наконец-то прошёл через очередной моральный кризис, сохранив свои принципы непострадавшими. Уже размечтался о том, какие темы сможет поднять в разговоре со старшей архиколдуньей, какие свойства этого мира сможет перенять, использовать их для всеохватывающего прогресса собственного состояния... Глупо, глупо, глупо!

Он решил по совокупности факторов и толики веры в бо́льшую технологичность мира ксенов довериться пони, и что же? Мерсер полагал, что кто-то другой счел бы Эквестрию сборником концентрированного бреда — яркого, беспечного и до скрипа в зубах карамельного. Но даже доктор Мерсер, приверженец более рационального подхода, не ожидал так скоро встретить в этом райском уголке своего самого ненавистного врага - предательство.Может, диархия и печется о своих, может, в ядре своем они и мирная нация, но то свои, а Мерсер — опасная тварь, которая неизвестно чего может выкинуть, так что лучше ее успокоить сладкими речами да поскорее заключить под стражу. Мерсер отнюдь не родственник кого-то из правящей верхушки, не чья-то сестра-узурпатор (не будем указывать, но все та же Инь), которую можно после ссылки на луну просто похлопать по спинке и нравоучительно сказать "больше так не делай". А вот всех остальных следует от греха подальше в расход пускать, предварительно выдав цементное облачение... Несочетаемому еще меньше повезло, оставили украшать парк, а не втихую сбросили в реку, не иначе чтобы всегда оставался под присмотром. Из числа врагов диархии ещё по словам девочек существовали какие-то "перевертыши" времен свадьбы в Кантерлоте, но что с ними стало Мерсер был не в курсе. Не иначе, тоже взорвали дружбомагией своей сраной...

«Серьезно, док, ты хоть чему-нибудь учишься?» — зашипел от злобы Алекс, парируя удар стражника с упором на когти и резким движением локтя вбивая ему зубы в глотку. Вспомни, сколько раз уже так было. Сколько было тех, кто обещал помочь тебе, перед кем ты рассчитывал на доверие, поскольку был связан общими интересами. Всякий раз от их участия и следа не оставалось, стоило им получить желаемое. Последние два случая — самые свежие, самые болезненные, подчеркнутые сменой состояния. И в отличие от коллег, решавших, что они самые дохера умные и способны обдурить доктора Мерсера, Карен и лже-Кросс так легко не отделались.

«В батарею ведь метили, сволочи, — с каким-то мазохистским удовлетворением отметил Алекс, окончательно закрывая дыру у себя на спине. — Хотели легкой победы, сходу обезоружить...» Специально на такой случай — если лунокрупая скачает из воспоминаний Лиры подробности внутреннего строения Зевса, продемонстрированные ей, — Мерсер перед своим выходом на публику поменял органы местами, так что заряд после пробития брони на лопатке только подпалил сердце. Алекс рассчитывал, что при наихудшем исходе Луна воспользуется этим знанием, чтобы вывести развитого из строя, живьём его взять... самый дурной прогноз и сбывался. Лунная пони наверняка прозондировала память Лиры и передала расположение одному из солдат в тылу. «Это и есть твоя главная ошибка, принцесса», — с мрачным предвкушением подумал Алекс. Положившись на гвардейцев, следуя причитающемуся статусу или просто желая запугать Мерсера толпой, Луна существенно снизила пространство уже для собственных маневров. Мужчина не сомневался: выступай они под куполом один на один — и аликорн скрутила бы его в единое мгновение. Она упустила свою возможность, и такой расклад обернется для Оберегающей сны погибелью... Как же хочется прямо сейчас кинуться к треклятой лицемерке, вонзить ей в затылок клинок, так что лезвие покажется меж челюстей, а потом резко дернуть вверх, разламывая рогатый череп!

Ее ошибка... «Ты-то сам, видимо, мало что успел обмозговать из своего новейшего опыта», — пришел к неожиданному заключению Алекс. Вот где крылась оплошность Мерсера: в его человечности, в его заточенном под антропоморфизм восприятии. Работая на людей, работая вместе с людьми, мысли Алекса и его действия были постоянно ограничены стандартами социума и окружением, которое составляли взрослые люди с замашками эксцентричной ученой братии. А вот рядом с зооморфными ксено предохранительные системы не были задействованы... Поведение Мерсера стало куда более богато на эмоции, чем во время непрекращающейся, почти трехнедельной стрессовой ситуации, и заприметив выход из нее, он был отнюдь не против общения. Поддавшись этим положительным эмоциям, дофаминовой буре в стакане, Александр позволил сиюминутной выгоде взять верх над планами долгосрочной перспективы! Уж лучше бы он продолжил скрываться, на манер лазутчика изучив общество пони изнутри, а лишь затем Алекс принимал бы решение о своем раскрытии!

Ну что же, чудесно. Раз так — Мерсер просто вернется в состояние, схожее с тем, которое одолевало его после откровений МакМаллена. Если уж понячьи ублюдки отвергли предложение о мире и так желают заполучить его в коллекцию парковых статуй, пускай попробуют справиться с безликой, холодной машиной, которую волнует лишь оптимизация вычислений, и которая до сих пор не переубивала всех лишь затем, что этот вариант гарантированно приведет к прекращению ее функционирования, здесь и сейчас. Сами напросились, мрази четвероногие!

— Ну, ты сам напросился!

Одна такая четвероногая, но довольно симпатичная мразь прямо по ходу движения оказалась то ли чрезмерно удачливой, то ли могла похвастаться рогом с лучшей пристрелкой. Заклинание кобылы попало Мерсеру прямо под ребра, и его тело свело судорогой. Создавалось впечатление, будто мутанта плазмоидом огрели, так что за Алексом мигом образовался шлейф из дыма, а броня в том месте оказалась подпалена. Неплохой ход, на самом деле: любые сложные структурно заклинания Мерсер игнорировал, а вот обычные стихийные... Электричество, температура, излучение, радиация — все эти негативные факторы могли потрепать Алекса, если не поглощались его броней и если вообще могли зацепить развитого, наматывающего круги по поляне, словно пораженный ценурозом зверь.

— Александр, вы напали на моих подданных, но я готова закрыть глаза и на это, — зарокотал у него за спиной голос, преисполненный сдержанного гнева. — Послушайте меня! Мы не несем ответственности за...

«Молния бьет дважды, — коротко подумал Алекс, не особо вникая, какой яд ему на этот раз собирается влить в уши Луна. — Лучше и не скажешь».

Мужчина не сумел распознать, был ли этот снаряд самонаводящимся, будто настоящая шаровая молния, но цели своей стражница определенно добилась. Алекс неуклюже завалился набок, скрываясь за кроной выкорчеванной яблони и подбирая конечности, изо всех сил стараясь стать незаметным. «Мышечный корсет поврежден», — коротко отметил Александр свое состояние, готовясь экстренно перетянуть основу. Гвардейцы... Они, как Мерсер и полагал, были не такими уж дерьмовыми воинами, разве что не привыкли к ультранасилию имени Берджесса. (прим. Ультранасилие – термин из «Заводного апельсина», обозначает особо жестокое и натуралистичное насилие, но в более комичном ключе (например, под заводную музыку) и больше по отношению к показу в поп-культуре) Именно их миролюбивыми взглядами на жизнь Алекс и воспользуется как уязвимостью, когда он разделается с Луной, и по его душу явится Селестия. Мерсера больше нельзя было обмануть степенным и доброжелательным образом Владычицы Солнца. Пусть народ, которым они правят, скорее травоядный и общественный по своей природе, аликорны таковыми точно не были. Весь их напускной пацифизм — обман, они были и остаются детьми средних веков. Мерсер даже не думал выслушивать приторные речи Луны — он и на секунду не мог представить, чтобы личные гвардии Принцесс, единственные в своем роде вооруженные силы Эквестрии могут быть настолько некомпетентны. "Досадной оплошностью" произошедшее можно было бы окрестить в каком-то другом, выдуманном с нуля сюрреалистическом мире — где в элитные военные части набирают тех разумных, которые могут не удержать свои нервы в узде и выстрелить в новоявленное дипломатическое лицо, пожимающее копытце их предводителю. Мир Полудня (прим. Мир Полудня – литературная вселенная братьев Стругацких. Доставляет, но с выходом в свет "Обитаемого острова" там попер какой-то сюр не хуже "Улитки на склоне". В общем-то, тот же ОО почти как Прототип – вроде доставляет, сюжет целостен и не вызывает нареканий, но стоит копнуть немного глубже, задуматься о причинно-следственных связях дольше, чем на пару минут – и сюжет развалится... если не восполнять пробелы фаноном и отсебятским обоснуем, конечно же) тех же на болоте всплывших в памяти братьев, вроде, отлично подходил — там к почетной должности первооткрывателей, по идее самых ответственных, компетентных и психически устойчивых существ в Галактике, отчего-то допускали полных придурков!

Подняв голову к помрачневшему небу, Алекс внезапно вспомнил, что конфликт младшего диарха с сестрой состоялся как раз-таки в силу ее отказа опускать луну. Хер поймёшь, отчего Селестия до сих пор не прилетела на помощь своей паскуде-сестричке, но Мерсер теперь не исключал возможности, что Луна надеялась таким образом привлечь ее внимание. А если аликорны насядут на Алекса вдвоем... Это будет окончательное фиаско – доктор Мерсер и так растратил большую часть своих заготовок. Или придется всерьез рассматривать крайние меры, или... нет, просто нужно было поторапливаться, времени оставалось в обрез.

«Простите меня, девочки, — с неясной долей сожаления подумал Алекс, — кажется, я все-таки лжец». Так или иначе обойдется все это столкновение двух миров, деньги ему уже жеребятам не вернуть и не судьба хотя бы угостить их мороженым. Он либо скроется от общества аборигенов, заведя свою подковерную игру, либо...

«А все из-за вас, коронованных сучек и их подпевал», — едва не дрожа от ярости, Мерсер повернул голову в сторону сливочно-белой стражницы, которая и отпустила в его сторону хорошенькую шаровую молнию. Наверное, в сумерках горящие красным светом ямки в сочетании с выразительным клокотанием нагнали на кобылку жути, поскольку та сглотнула:

— П-прости... Я не хотела, правда! — словно всерьез пытаясь выспросить извинений, единорожка потупилась. — Но ты меня вынудил!

— Тебе не за что перед ним извиняться, моя маленькая пони! Александр, предлагаю вам немедленно...

Пока Луна продолжала вдохновенно вещать, судя по тону понемногу успокаиваясь, Алекс неторопливо окончил свою мысль: ...либо то, что от него останется, будет помещено в автоклавы, вокруг которых понячьи светила изо всех сил будут стараться выстроить теорию, что Мерсер такое и что с ним можно сотворить. Колдуны, скорее в силу нежелания пациента сотрудничать, чем исходя из соображений безопасности, начнут пытаться пришить к нему всякие магические приборы и артефакты, словно собаке пятую ногу, и среди них может найтись то колдунство, которое Алекс на базе своей генетики сумеет освоить, а затем и на пальцах разъяснить пленителям, что в его родном языке обозначает выражение "вот хэв ай би-камм". (прим. «Чем я стал» — таким вопросом задается Мерсер в финальном синематике Прототипа после того, как вылез из эпицентра ядерного взрыва, отряхнулся и съел ворону. Полноценно на этот вопрос отвечает в соответствующих главах Поединка разумов, однако по ходу дела свое мнение корректирует) Может, и правда сдаться? Сэкономить время... Мерсер три недели как пытался до конца разрешить этот ребус, а тут за него весь проект бесплатно сделают, так что ему всего и достанет потом выбраться на свободу и присвоить себе понячьи труды, как Алекс собирал иные трофеи.

«Нет! Отставить случайные пораженческие настроения», — мысленно поморщился Алекс, засопев единственным легким и ускоряя вывод поражённых распад-частицами тканей поддоспешника и спинномозговой жидкости. Ему не суждено умереть ни в казематах четвероногих эскулапов, ни в каменной скорлупе. Сдаваться Александр не собирался — он выживет, нарастит мяса на костях и покинет эту негостеприимную страну, не обязательно в такой последовательности. Каков бы ни был ее исход, схватка с диархом, в конечном итоге, все еще давала ему неплохие шансы уцелеть и остаться на свободе, где-то 65 на 30, 5 в уме на случай непредвиденных обстоятельств. Развитый медленно поднялся, покачиваясь на опаленных ногах-протезах, и выжидающе посмотрел на Луну.

— Остановись, — повелительно провозгласила она с затянутых куполом небес, — пока все не стало хуже.

Ее личные стражи были неподалеку, злобно таращились своими кошачьими глазами, но теперь выдерживали дистанцию, формируя строй оцепления. Единороги генерировали перед ними персональные щиты, земные пони в свободных промежутках держали наготове копья... Думают, что теперь-то он никуда не денется из-под луча принцессы, который гарантированно отправит Мерсера в нокаут, раз мутант не сможет до нее дотянуться? Черта с два! Да, Луна старый и опытный боевик — Мерсер видит это по ее сосредоточенному взгляду, который следит не только за развитым, но и контролирует весь сектор вокруг него, ибо теперь она точно знает, что метаморф может ударить пока еще несуществующей конечностью с любой стороны, хоть языком, хоть из-под земли. Но при этом аликорн сама по себе — существо из плоти и крови со вполне человеческим разумом, ее можно одолеть, обмануть, снова одолеть! Такую самодостаточную, мобильную и сверхзащищенную боевую единицу, притом обладающую солидной огневой мощью, реально поразить только одним способом... Внезапная атака. А она, как известно, плоха тем, что в следующий раз уже не сработает. Мерсеру и не нужен второй шанс, он все еще не использовал свой первый. А мину с инфовирионами назовем, скажем... диверсией, разведкой боем без положенного отвлечения внимания. Да, так лучше.

Алекс, глубоко вгрызаясь когтями в кору, изогнулся в тягучем сальто и, окончательно выворотив дерево из земли, метнул ни в чем не повинную яблоню в ряды противника. "Остановись". Дурак он, что ли, насовсем останавливаться под вражеским огнем? Может, доктору Мерсеру еще и вступить в высокоинтеллектуальный диалог с оппонентом, раз ему предоставляют слово? Ну нет уж, Александр больше не даст волю развязавшемуся из-за жесткого излучения языку, так и просящему демонически расхохотаться или отпустить едкий комментарий вслух, а не в мыслях. Он никогда не опустится до разговоров с врагом, с будущей начинкой для гробов. Таггарт — редкое исключение... Прямо как в течение гонки к Бруклинскому мосту, нет времени останавливаться, нет шансов преградить основной цели путь. Стоит лишь на мгновение оказаться подальше от любимых маленьких пони Луны — растопчет и не заметит, развитый даже не успеет испугаться.

«Не оглядывайся, доктор, — мысленно пришпорил себя Алекс. Беги со всех ног. Не думай, зачем и почему, не думай больше о причинах и следствиях. Следуй лишь намеченному плану».

Одна из последних мин выскочила из-под земли неподалеку от оцепления, бешено крутясь волчком, и Мерсер немедленно устремился в образованное ядовитым дымом окно. С веселым злорадством отметил, что рог у попавшей по нему волшебницы заискрил пучком молний, как если бы Шутка усилила ее врожденный талант к управлению электричеством, вызвав перегрузку или замкнув на саму себя. Единорожка жалобно вскрикнула и, рухнув на землю, забилась в судорогах. Располагай Мерсер лишним временем — он бы в качестве аэрозольных ловушек ещё и любовного зелья при помощи девчонок наготовил. Может, от неправильного способа употребления солдаты впали бы в истерику, раз уж эта дрянь выкручивает чувства на максимум и туманит рассудок, при этом оставляя жертве возможность вполне членораздельно говорить и более-менее адекватно действовать... Подумать только, мир, в котором три школьницы запросто могут намешать приворотную эссенцию! Что дальше? Сыворотка правды, изготовленная при помощи детского набора "Сделай сам?" Полноценный ракетный двигатель на школьном научном фестивале? Особо продвинутый вариант "Атомной лаборатории Гилберта"? (прим. Gilbert U-238 Atomic Energy Lab – детский набор 50-х годов в духе "юный химик", только предполагающий проведение опытов с радиоактивными (sic!) частицами. Несмотря на то, что функционал довольно скромен – основная функция составляет наблюдение траекторий частиц в туманной камере, — выглядит вундервафля весьма эпично, в сложенном состоянии и вовсе напоминает ГЭКК из этих ваших фоллаутов) Алекс понятия не имел, как работает местное зельеварение, но какой-то смысл в этих трех компонентах имелся: растворитель, катализатор и действующее вещество — радуга, которое как раз и перегружает рецепторы потоком данных. Перышко пегаса... ну, пусть это из-за того, что крылатый народ известен своим несколько ветреным и порой эксцентричным поведением.

Любопытно, а аликорны на деле совмещали в себе черты в том числе пегасов, являясь эдакой высшей эволюционной формой, как Мерсер изначально полагал, или же были отдельным видом, схожим с простолюдинами исключительно внешне, рядом конструктивных черт? Недостаточно данных. Пони всех трёх рас могли скрещиваться меж собой, но то, что Каденция охотно взяла себе супруга из "обычных" единорогов, ещё ни о чем не говорило.

И да, когда уже объявится Селестия? Учитывая представление, что Александр устроил, ему бы хотелось к этому времени убраться подальше; грифоний остров, на котором легко получилось бы затеряться среди скал, должен был подойти. Так далеко эта идеологическая противница пробежек и диет не попрется. Хотя-а... Учитывая, что Мерсер прямо сейчас пытается прикончить ее сестру (иного варианта сбежать с поля битвы он не видел), а Селестия все ни сном ни духом... Может, все не так уж и страшно? Что если Селестию по какой-то неведомой причине можно не ждать — не зря же младшая выразилась в духе «Что с ней теперь»? — а освещение Луна притушила лишь затем, чтобы, как кричала та бежевая, забрать у Мерсера возможность подзаряжаться прямо на поле боя, заодно дав преимущество фестралам? С такой позиции дела у Александра были совсем даже неплохи: осталось лишь проредить остатки летунов, чтобы они не стали преградой на самом последнем рывке, да оттянуть наземные силы к другой стороне купола, подальше от импровизированного лазарета.

«Драки хотите?» — прошелестел жвалами Алекс, устремляясь вперед и вбок. Ну что же, пусть подходят, если лошадкам так улыбается подставить их ворсистые задницы под его пинки! «Давайте, не стесняйтесь — доктор Мерсер собирается оторвать вашей обожаемой принцессе башку, обглодать ее до черепа, воткнуть рогом в дерево и по итогу сделать отличный скворечник! Держу пари, одна из небезызвестных Хранительниц будет в восторге от такой заботы по отношению к лесным птахам!»

— Н-ни с места!

— Чем бы ты ни было, не приближайся!

Пока Александр в режиме Джеки Чана раскидывал двух мускулистых стражников-земнопони (сделать это оказалось немногим легче, чем забороть в рукопашной пару же суперсолдат), Луна все-таки умудрилась обжечь Мерсера лучом, едва не подпалив и гвардейца. Враждебные энергии здорово повредили обмотку хлыста, так что эта конечность на какое-то время оказалась выведена из строя, а "подготовка к заглушению систем" теперь грозила наступить через две минуты. Ответом послужил залп едкой ржавой слизи, который Алекс выбросил через тепловые контуры на лопатках, разом сковавший движения сразу трех гвардейцев, которые зашли ему за спину. Боевое соединение из мага и пехотинцев увязло по уши, перестав быть боеспособным. Может, состав и не проедал разом плоть до костей, как фагоцит-культура, но во все ширящихся химических ожогах на шкурке тоже было мало приятного.

- Что ты творишь, подлец?! - тоном оскорбленной в лучших чувствах дворянки загрохотала Луна.

«Угадай с трех раз, сука», — буркнул про себя Мерсер. Он уже убедился, что будет неоптимально хватать заложника — вон как шустро Луна телепортом отправила всех пострадавших лечиться. Разве что всю гвардию разом захватывать, на что у Мерсера ни массы не достанет, ни контроля, а одного разумного с прижатым к шее лезвием Луна запросто уведет из когтей мутанта.

Раз она так печется о своих, а хлыст на короткий срок выбыл из игры, самое время отвлечь внимание аликорна и немного расчистить небо. Сложенные клещами двупалые ладони резко выстрелили вверх, запуская в полет оставшиеся боло. Внутри оболочки, смахивающей на застывший янтарь — два утяжелителя-бомбы с несколькими десятками витков жил, не уступающих в прочности на растяжение каленой проволоке, при попадании опутывающих жертву, стремясь как можно теснее сковать ее, даже если для этого нужно забраться под броню, врезаться в кожу. Рука Алекса могла самостоятельно просчитывать траекторию вражеских летунов по тепловому следу, а потом выталкивать экраном заряд, безошибочно выбирая упреждение. Четыре бомбы — три пегаса рухнули на землю, крича от боли — от сопутствующих падению гематом, от выворачиваемых крыльев, которые деловито принялись опутывать щупальца, от резаных ран на шкуре... Одного от этой участи успела спасти Луна, поставив между пегасом и снарядом барьер.

«Ну же, забудь о них, сосредоточься на основной угрозе», — воззвал к рациональности Луны Мерсер. И та будто бы прислушалась, поручив заботу о поверженных летунах и их освобождение другим гвардейцам-магам. Изящная, длинноногая крылатая фигурка кобылы нависла над бегущим Алексом мрачной тенью — вот-вот атакует. Наверняка она собиралась использовать что-то новенькое из своего арсенала, поскольку Мерсер все так же кружил вокруг пони, наскакивал, калечил и вновь растворялся среди гвардейцев. Хороший командир постарался бы переломить ситуацию в свою пользу, внести дополнительные условия.

Так и вышло — Луна сменила магию и на этот раз била каким-то замораживающим лучом, охаживала им Мерсера, теперь практически не обращая внимания на своих. Должно быть, принцесса решила, что быстро нарастающий слой льда для подручных будет менее опасен, раз уж поньки сами по себе являются тепловыми машинами и в целом покрепче будут, чем привычные млекопитающие земли. Пегасы так вообще на низкие температуры чихали с высокого облака, а вот у Мерсера лед, пожалуй, мог если не сковать движения, то замедлить.

«Ну да, уже замедляюсь, спешу и падаю, бегу и спотыкаюсь», — негодующе скрежетнул Алекс, хватая тяжеловеса, обалдевшего от такого подхода, в замок под брюхо, подпрыгивая с ним в воздух и вколачивая головой в землю, после чего пушечным ядром отлетая в сторону. Он все еще оставался слишком быстрым, чтобы Луна могла сфокусировать на нем заклинание на срок сколь-нибудь долгий, чтобы заковать Мерсера в ледышку. Другой вопрос — сам Алекс еще сильнее стал ограничен в маневрах. Хотя, если так посмотреть... Развитый с самого начала не мог развернуться на полную, как привык дома, так что разница что с лучом энтропии, что без него казалась в Эквестрии несущественной. Вот драка с зооморфными мутантами в Нью-Йорке — это был весьма зрелищный и захватывающий (для не вовлеченного в действие наблюдателя) процесс. Сопровождаемый первосортной расчлененкой, безумной акробатикой и швырянием друг в друга всего подряд: от фонарных столбов, такси и кондиционеров до армейских грузовиков, остовов вертолетов и авиационных бомб.

В Понивилле же Зевс просто... бегал, периодически огрызаясь. Но такому однообразию настал конец. Еще несколько пушистых четвероногих стражей выступили оппонентами Алексу, держа шокерное копье и лезвия-подковы наготове. Решив исходя из расстановки сил врага, что время пришло, на этот раз церемониться и проявлять благодушие Мерсер не стал и сделал встречный выпад предельно коротко и жестоко, с выбросом заряженного импульса. Гвардеец-единорог попытался было выставить полосу барьера, чтобы блокировать удар, но Алекс поднырнул под него и с треском вогнал ладонь в гортань, перегружая ауру доспеха. Жеребец захрипел, выкатил глаза и рухнул на колени передних ног. Одной правой, уже собравшейся за неимением боезапаса в привычный бронированный кулак, Мерсер швырнул бойца в сопровождавшую его пару фестралов и, занося хлыст для удара, бросился вперед.

Хоть самые крупные из народа пони были намного меньше суперсолдат, за счет четвероногой платформы они занимали бо́льшую площадь по горизонтали, и им было сложно подступиться всем разом к вытянутому вверх, резвому противнику, да еще пройти сквозь все эти перекрывающие друг друга барьеры, заклинания, длинные копья... Мерсер этой совокупностью факторов успешно и пользовался. Разрывать дистанцию бессмысленно, отказываться от задуманного вредно — позади нависает куда более грозный соперник, чья магия заставляет доспех покрыться инеем и мелкими льдинками от пары удачных попаданий.

Фестралы хотели было утянуть пострадавшего за собой, да только заряженный бросок вперед — более скоростное движение, чем отскакивание спиной назад, пусть и при помощи крыльев с магией полета. Мерсер просто нанес удар сбоку хлыстом прямо по основанию крыла, перебивая его, навсегда лишая гибрида способности летать. Без разницы, что пони умеют лечить самые сложные переломы и даже создавать такие протезы, что дают инвалиду вновь подняться в воздух — из побоища под куполом один хрен сегодня живым выберется только Зевс. Второго бэтпони Мерсер, щелкнув длинной шеей, наградил ударом бронированного лба прямо в нос, сворачивая мордочку набок, а потом вовсе его ладонь раскрылась, как ковш экскаватора. Освободив лезвие-кинжал, измененный большой палец, Мерсер вырвался из этой схватки, на прощание рассекая у фестрала шкуру и мускулы между передними ногами, царапая ребра, корежа кирасу и срывая пластины брони. Из длинной раны щедрым мазком какого-то альтернативного художника выплеснулась кровь. Фестрал как летел назад, так и упал разбитой мордой вверх, дергаясь и почти на ультразвуке визжа от боли. И Алекс, поборов искушение раздавить ему горло, чтобы оборвать этот бьющий по барабанной перепонке вопль, поскакал дальше, чтобы обойти пехоту и оказаться за спиной у магов, там, где располагался его второй путь к отступлению.

Шаг первый — провокация. Создать видимость уже всамделишней угрозы жизням солдат, чтобы у Луны в голове образовалось меньше мыслей, но больше гнева. Чтобы темненькая принцесса захотела незамедлительно обрушить на Мерсера справедливую кару... что-то более мощное. Нечто, что бьет по площади и гарантированно может накрыть юркого мутанта, якобы не реагирующего на телекинез.

Мерсеру удалось с первого же захода довести Луну до кондиции. Она задала развитому жару во всех смыслах сразу: под куполом откуда ни возьмись образовалась прорва туч, саму барьерную сферу захлестнули идущие против часовой стрелки порывы ветра, и из мрачной пелены ударили молнии, да какие! На область, где находился Александр и откуда резко исчезли во вспышках света все гвардейцы, обрушился настоящий электрический шквал. Который еще и выбирал своей целью преимущественно Алекса! Мужчина, сотрясаемый проходящими через его тело разрядами, вяло подумал, что неплохо бы уже самому попробовать сделать хорошую мину при плохой игре — как раз Луна принялась нести очередной возвышенный вздор в духе "МОЕ ЛОШАДИНОЕ ВЕЛИЧЕСТВО СОКРУШИТ СИЛЫ ЗЛА И ЗАЩИТИТ ПОДДАННЫХ!!!". Может, и впрямь раскрутить лунозадую на диалог, предложить ей присоединиться к развитому, чтобы совместными усилиями отобрать трон у Селестии? Она тоже не боится ночи и не чуралась крайних мер, по крайней мере в прошлом миллениуме. А как только предложение Мерсера стреножит (в этот раз каламбур был намеренным) полет ее мысли — ответить тем же: выстрелить в спину...

Нет. Доктор Мерсер больше не собирался полагаться на случайность, на непроверенные факты, пусть и в силу состояния радиоактивности. Он расправится с бессмертной грацией, обладающей богоподобными силами, здесь и сейчас, и думать не станет о ее с Александром похожести. Эмпатия — блажь растревоженного рассудка. Победа ценой напряжения всех умственных и физических сил его обновленного состояния — вот где скрывался подлинный рецепт успеха! Так что Алекс подорвал рядом с собой предпоследнюю инфовирионную мину и, скрывшись за завесой, свалился во второй туннель.

— Куда... куда он делся?

— Ничего не вижу! Кругом эта дискордова мгла!

— Лекаря сюда, скорее!

Шаг второй — отвлечение внимания. Теперь настало время старого доброго фокуса с исчезновением, которому Алекс научился еще в первые дни Манхэттенской вспышки. Разница между тем, как он уничтожил убийц Карен, (прим. Согласно фанону Поединка, Карен Паркер и та девушка, что убегала от зомби в интро, одно и то же лицо. Сия версия имеет право на жизнь велением моей левой пятки и концепт-артов разработчиков, а также подозрительной схожести барышень) и настоящим ходом Алекса заключается в дополнительной ложной цели — когда Мерсер в облике командира указывал одного из бойцов как вероятного противника, монстра в человеческой оболочке, а сам под шумок проворачивал свои дела. Пони, существа с богатой эмоциональной палитрой и не менее богатой фантазией, и сами прекрасно справятся.

— Крыло, что у вас?

— Сосредоточьтесь, воины мои, — напряженным тоном воззвала к гвардейцам Луна. — Он точно остался здесь, малодушно скрываясь от нашего взора. Тебе не уйти из защитной сферы, Мерсер! – повысила голос она. – Прекрати это бессмысленное сопротивление, и мы поговорим, как цивилизованные пони!

— Если понадобится, мы каждую крупицу земли перетряхнем, Ваше Темнейшество! — браво отозвался офицер, все еще немного дрожа от страха после того, как Мерсер его отправил в полет, словно из требушета запустил.

— Вон он!!! — вдруг заголосила одна из ночных пони. — Раненого уводит!

— Ага, попался!

Уйдя в туннель, Алекс почти сразу же активировал небольшой оставшийся фрагмент itestinum, который использовался для синтеза батареи и частичной подзарядки. Мужчина заранее сбросил его примерно на полпути до границы купола. Подчиняясь команде, щупальце уцепилось за броню рыжего пегаса, что вместе с напарником тащил с упором на плечи очередного раненого. В запале сражения паразит не был замечен, а потом стало поздно. Как только пегас приблизился к полевому лазарету, окруженному самыми мощными щитами, щупальце неслышно просочилось в его хвост и поставленную ирокезом гриву. Волнообразно изгибаясь, разделяясь на все большее количество жил, оно принялось активно светиться, как поступали ткани Алекса при маскировке. Естественно, для гвардейца стало сюрпризом, что его товарищи все разом вдруг последовали с гулким топотом за его скромной персоной. Вид они имели самый недружелюбный; даже его напарник, выпучив глаза, в одиночку рванул пострадавшего прочь, крича:

— Осторожно, он под Флэша маскируется!

— Что?.. — разинул рот от удивления летун. — Но я вовсе не…

— Вот он, держи его!

Больше пегас ничего в свою защиту ляпнуть не успел, так как его настигли заряды из копий. Воздух наполнился гудением заклинаний и выставляемых барьеров. Удерживать порядком избитого "метаморфа" сбежались почти все свободные гвардейцы, за редким исключением вроде оставшихся пегасов-сторожевых. Луна, уверившись в захвате опасного существа, опустилась на землю, но продолжала держаться на расстоянии — не потому, что трусила, но ради контроля, во избежание потерь среди солдат диархии.

— Я ничего не сдела-а-ал... — застонал пегас, подслеповато щуря подбитый глаз и отчаянно пытаясь сообразить, отчего на него все так рассердились, и Ее Высочество лично заключила его в многослойную энергетическую клетку. – Прошу, не надо больше-е-е... так!

Отработав свой номер и истратив почти всю энергию, щупальце высвободилось из понячьих волос, упало на барьер и благополучно издохло. Гвардейцы, еще недавно колотившие своего же сослуживца, застыли, растерянно переглядываясь.

— Да это лейтенант Флэш и есть! — в изумлении воскликнул командир, творя сквозь барьер какое-то диагностическое заклинание.

«Первый раз то был я, второй я, значит и теперь я, а? Неплохая попытка в принцип трех "да", (прим. Маркетинг, народ! Разогрев клиента двумя вопросами, на которые он гарантированно ответит "да", шансы получить и на третий аналогичный ответ существенно повышаются) лопухи средневековые», — ухмыльнулся про себя Алекс, разом выскакивая на поверхность, словно бетонобойная бомба в обратной съемке. Доля секунды потребовалась Мерсеру, чтобы он, Луна и финальный прикопанный сюрприз выстроились в одну линию. «А вот теперь — уже мой черед!»

Шаг третий — дробление. Не беда, что Луна спустилась с небес на землю — Мерсер отлично знает, как заставить ее туда вернуться, вспугнуть принцессу. Гораздо важнее, что она на текущий момент стала куда ближе к границе купола, а не летает где-то в самом его зените. «Думаешь, вы одни можете использовать такую могущественную стихию, как квантовые процессы, для банального контроля территории?» — скрежетнул Алекс из-под нижнего ребра шлема. Доктор Мерсер тоже умел что-то подобное, хотя он в силу специфики своего метаболизма предпочитал более агрессивный стиль, ближний бой с вкраплениями дистанционных атак. Встав в боевую стойку, слегка наклонившись назад и выставив обе руки на уровне груди, словно желая оттолкнуть невидимого врага, Алекс резко присел и со всего размаха воткнул кисти в грунт. Земля вспучилась, когда ядра кристаллизации, использующие грунт как основу, устремились по двум каналам, разрываемым массой, и по всей их длине вдруг стали выскакивать острые сталагмиты. Частоколы темных шипов отгородили Луну от внешнего мира — единственный проход перекрывала тощая фигура Мерсера, а за спиной у нее мерцал главный барьер.

Александр бросился вперед. Теснота двух рядов не предоставляла места для маневров, делала возможной лишь очевидную лобовую атаку, но прямо сейчас Алекс предпочел воспользоваться этим узким пространством и не выходить на открытое место, совершить ложный маневр. Все для того, чтобы в отсутствие поблизости гвардейцев-помех оказаться на минимально допустимом расстоянии от Луны, чтобы она предпочла защиту нападению. Ночная принцесса все-таки атаковала, но в силу растерянности или иного фактора это был все тот же энергетический луч, а не какой-нибудь более подходящий удар сингулярности, который разом сломает у Мерсера каждую кость и превратит в кашу его внутренние органы. Даже если бы это был он, заклинание осуществляется не мгновенно, у развитого есть пара-другая-третья секунд на сближение… Алекс увернулся, подпрыгнув вверх; сразу после этого рухнул вниз благодаря рывку-экрану. Мысленно освобождая "с привязи" последнего древесного волка, увидел через датчики, как у него за спиной луч принцессы разнес и так подгорающий домик Меткоискателей в щепки.

«Эпплблум меня убьет, — невесело подумал Алекс. — Да и бортовой радиостанции настал окончательный каюк. Одно хорошо — девочек эта дрянь успела отпустить, так что они не увидят, что произойдет дальше».

Луна, в свою очередь, вспомнила, что крыши у нее над головой Алекс создать не удосужился (а если и создал бы, она запросто могла сделать себе проход), и вообще-то она умеет летать. На ее месте Алекс заподозрил бы неладное — ну да что поделаешь, если Луна привыкла в случае угрозы занимать хай грэ-унт, (прим. англ. High ground, более высокая позиция. Все кончено, Энакин!) а не уходить вниз, закапываясь под землю. Аликорн взмыла вверх, чтобы не дать противнику возможность провернуть в ближнем бою один из его подлых трюков. Мерсер на бегу сделал хватательное движение, одновременно c прыжком вперед резко развел ладони на сдвоенной руке, цепляя волка за холку. Тварь, как и уже подохшие големы, все это время смирно лежала под землей, лишенная возможности двигаться, с обмотанными жилой лапами и челюстями, и дабы не вызвать подозрения тоже не была лишена фигурной маски охотника. Обретя по сигналу нейроузла свободу, волк принялся выбираться на поверхность, разрывая лапами тонкий слой дерна. Стоило порождению Вечнодикого хоть немного выбраться из-под земли, как на него налетел Алекс, разом выдергивая из ямы, а потом вовсе одним могучим броском запуская в полет.

Шаг четвертый – заключительная атака, наконец-то! Луна уже давно уверилась, что утаенные Мерсером древесные волки — обманка для наведения переполоха и создания ложных целей. Как и обычные дендромеханоиды, для того же подготовленного земнопони они были практически безобидны, и потому этунасмешку природы Луна приняла на барьер без колебаний, продолжая шпарить лучом по Алексу. От заряженного броска волк с визгом разбился о силовой экран, осыпаясь вниз разобранной заготовкой для костра — выдержать такое столкновение мог разве что суперсолдат.

Время на какие-то доли секунды замедляет свой ход, когда Алекс фокусируется на пегасе — одном из уцелевших, что оказались первыми у места их с Луной персональной разборки. Они быстры достаточно, чтобы опередить единорогов, земнопони и фестралов, но недостаточно для того, чтобы сообразить: Мерсер рассчитывал на это. Когда прямо в морду их ведущему летит из-за шипованного заграждения нечто, напоминающее изрядно закоптившийся рыцарский доспех для дистрофика, пегас даже не успевает понять, что это что-то новенькое. Мерсер, до сего момента только с филигранной точностью стрелявший по ним боло-зарядами, теперь подлетает в воздух сам!

«С дороги, очередной бесполезный прихвостень! — рычит про себя Алекс. — Ты не стоишь и секунды моего внимания!» Развитый не врезается в свою жертву, но цепляется когтистыми протезами за пластины доспеха и живую плоть под ними. Еще больше набирая скорость, он отталкивается и обгорелым стрижом перепархивает на другого гвардейца, который летит чуть выше. Едва коснувшись брони на его спине и сделав прыжок под оптимальным углом, Мерсер вкладывает весь накопившийся импульс, чтобы переместиться на сферу купола и бежать по ней, бешено перебирая ножными пластинами, пока инерция вжимает мутанта в стеклоподобное состояние пространства.

Только после этого он позволяет себе вернуть контуры восприятия, стонущие от перегрузки, в привычный режим работы. Александру посчастливилось избежать "зенитного огня", который непременно сбил бы его на землю — единороги в большинстве своем остались у лазарета. Град заклинаний только-только собирался обрушиться на Мерсера, поэтому он не боялся, что единственный шальной плазмоид лишит его единственного же шанса на победу. Что этот чуждый ему мир грубо вмешается в план своими безумными реалиями.

Доктору Мерсеру все удалось. Он на редкость изящно пробежался по защитному барьеру и, вложив все силы в последнее накопление заряда, резко оттолкнулся вбок, летя по нисходящей траектории прямо к Луне. Зачем ей смотреть за спину и вверх, если тварь из другого мира, в отличие от аликорнов, летает чуть лучше курицы? Каким-то чудом повелительница Ночи не просто заметила Мерсера — сумела среагировать. Она принялась разворачиваться в сторону производимой атаки, все еще не веря, что развитый может нанести удар вровень ее положению в пространстве... Луна знала, что персональные барьеры защитят от любого физического воздействия, и ее тренированные рефлексы в совокупности с опытом могущественной ведьмы, выдерживавшей и не такие удары, не взвыли за эту долю секунды, что нужно уйти вспышкой телепорта.

Вот тут-то и сработал прощальный подарок деревяшки. Идея была проста: мина не допрыгнет туда, где будет ошиваться принцесса, плюс на пробое щита она уйдет из-под удара и восстановит барьеры, не дожидаясь атаки Мерсера. Значит, нужно было доставить взрывпакет к Луне под видом чего-то более безобидного. И обязательно атаковать с двух направлений одновременно, чтобы сбить ей концентрацию, разделить внимание! В случае, если бы Алекс подорвал заряд на себе, Луна могла успеть среагировать и уйти, оставив развитого с носом... ну, то есть и так без него. Напротив, мина, вывалившаяся из глотки древесного волка, сработала именно тогда и именно там, где Луна этого меньше всего ожидала! Облако инфовирионов окутало принцессу — все равно что электродымовую РЭБ-гранату кинули. Барьер ее, как и в первый раз, замерцал...

«Открылась!»

Алекс выбросил вперед правую руку, вкладывая в удар каждый мускул своего сверхоптимального, хоть и порядком истощившегося локомоторного аппарата. Кулак прилетел в наиболее уязвимую точку, до которой Мерсер мог бы добраться за самое короткое время — в изящный спиральный рог, который выходил из развевающейся на эфирном ветру челки.

Это должно было чувствоваться не просто охуеть как больно. Мерсер рассчитывал вбить принцессе Ночи этот костяной нарост прямо в мозги. А потом сразу провести серию ударов, почти на автомате, отработанным каскадом движений измочалить и так уже мертвое тело, сверху завершающим двойным сложить ее позвонки гармошкой и вогнать осколки черепа в грудную клетку. Просто так, для профилактики. Вдруг эти магические суперорганизмы на основе всех трех рас имеют помимо головного мозга еще и продолговатый в длинной шее, так что повреждение основного будет для Луны не столь критично?

Удар получился на встречном движении головы принцессы и потому оказался особенно мощным. Настолько, что окружающее Алекса пространство натурально взорвалось. Мерсер пришел в себя мгновением позже, кувыркающимся через голову по земле. Когда мужчина с грохотом рухнул спиной на землю и начал быстро подниматься, изгибая переломанные конечности, мимо него пронесся один из летунов, отброшенный взрывом. Беднягу помотало вдали от эпицентра куда слабее, чем Мерсера — он даже сумел кое-как выровнять свой полет, но, обессиленный, в конечном итоге тоже рухнул на землю. Пока остальные пони были заняты судорожным хватанием воздуха ртом, Алекс быстро сфокусировался на своей главной цели.

Виновница всего этого безобразия лежала не мертвой, но без сознания. Принцессе здорово досталось, и хотя видимых увечий кулак Алекса не нанес, обсидиановая диадема ее улетела куда-то за кроны яблонь, а безупречно полированный рог словно в костер сунули. Тот же цвет золы, тот же завивающийся от перегрева вверх дымок... Инстинктивно или в силу упомянутой Лирой магической природы, сей орган пережил удар, способный прошить человека насквозь!

«Добить. Надо было сразу рубить шею, и дело с концом», — решил Алекс, по-звериному, на четвереньках кидаясь к принцессе, которая все еще дышала и, постанывая, делала слабые попытки раскрыть свои очи. Подбежать, измененной на ходу конечностью совершить круговое движение и вогнать лезвие в бесчувственный затылок.

«Нет! Неизвестно, успел бы я раньше, чем она меня отбросит!» — парировал он свой же аргумент. То, что по итогу вышло, даже лучше! Принцессу-то как раз можно использовать как заложника! Наводнить ее кровоток анаэробными органоидами, схожими с теми, что снуют по лимфатической системе Мерсера, и...

Вытянутую по направлении к Луне конечность вдруг прострелила вспышка холода. Алексу оставалось миновать какой-то десяток метров, как руку, занесенную для нового удара либо захвата заложника, будто в кипяток опустили.

Обширные термические повреждения! - в своей машинной панике заголосили химеры. Игнорирование брони!

- ДОВОЛЬНО!

Пространство взорвалось снова, не только отбрасывая Алекса прочь, будто собаку на пути у агрессивного пьянчуги, но и разом снося возведенный магами купол. Барьер с гулом раскололся и принялся осыпаться еще при первых звуках кантерлотского гласа, будто в самом деле был сделан из стекла. Фрагменты купола растворялись, не долетая до земли, и в ослепительном блеске этих осколков, на фоне лучей светила, которые вырывались из-за уступающей ему законное место луны, спускалась она.

«А вот и непредвиденные 5% подоспели», — устало подумал Алекс. Его вырвало радиоактивной плазмой прямо под ноги, и в голове вдруг разом не осталось никаких мыслей — ни его собственных, ни шумов искусственного интеллекта, который мог по усмотрению Мерсера прокрадываться через плоть и кость, заполняя пробелы в мозгу, ни паразитных нейротоков от попадания молнией.

Неужели все было зря?

Алекс равнодушно следил визором за белоснежной кобылицей, так и не поняв, зачем продолжает трепыхаться и вообще пытается встать. В его ИК-зрении расцветала впечатляющая картина: вспыхивали новые краски, пространство наполнялось тепловым излучением, с его текущим фильтром восприятия навевающем мысли о запахе озона перед надвигающейся мощной грозой. Мерсер почти шкурой чувствовал на себе внимание той, что была бесконечно могущественнее его. В подобном заторможенном состоянии чувство это даже не показалось Алексу неприятным. Это ощущалось чем-то... закономерным? В высшей мере предсказуемым исходом всей этой затянувшейся глупой истории. Завершенность картины, которая открывалась перед уцелевшими фотодатчиками, наполняла Алекса спокойствием.

Ему по старой привычке не понравилось, как из поля зрения стали пропадать ходячие аптечки… то есть, здесь — лишь потенциальные заложники. Мерсер думал, что понячьи санитары в ужасе потащат пострадавших за границу уничтоженного купола, даже приготовился в мыслях на остатках радиоактивного куража язвительно вопрошать, в курсе ли эти дилетанты, не имевшие дел ни с чем кровавее пореза от готовки, что нельзя без оказания предварительной помощи перемещать тяжелораненых, но они просто начали исчезать с характерным звуком телепортации. Наверное, десантирование Ее Светлейшества Селестии по ходу дела разбило и барьер против телепорта за пределы сферы.

«Ненавижу», — спокойно резюмировал про себя Мерсер. Богиня-ex-machina спустилась с небес в самый распоследний момент затем, чтобы по доброте душевной решить все проблемы действующих лиц. Мерзкое чувство. Все твои достижения, заработанные по ходу действия пьесы, разом оборачиваются в ничто... тебя едва ли носом не тыкают в демонстрацию, насколько ты ничтожен, ничего не стоишь по сравнению с высшими силами, и все это под громкие аплодисменты зрителей. «Всей душой ненавижу».

Алекс безо всякого участия наблюдал за тем, как преображается картина, что сложилась вокруг него. Прибывали стражники из резерва, оставшегося в Понивилле. Из-за редких облаков выныривали крылатые разноцветные фигурки, вспышками света переносились их рогатые и "обычные" версии. На земле тут и там валялись сломанные Алексом копья, ошметки золотистой и темно-голубой брони, выбитые из пазов кристаллы и прочие вещи, некогда принадлежавшие гвардейцам, но новоприбывшие быстро подчищали все самое ценное, что он мог бы использовать, не забывали и контролировать Мерсера. Опустошённой пулемёт и тот умыкнули. У себя за спиной Алекс даже увидел, как один из лекарей выудил из-под земли откушенную по локоть конечность Бон-Бон, изрядно заляпанную землей и кровью. Нервно проверещав "С дороги!!!", единорог телекинезом уволок обрубок прочь. Сломанные деревья растаскивали в стороны, расчищая поляну, добираясь до тех бойцов, что после нанесенной Алексом травмы предпочли лежать тихо и не отсвечивать. Один из гвардейцев с поклоном передал Селестии корону младшей сестры, наскоро обтерев ее собственным крылом. Остатки домика Меткоискателей затушили. Кажется, на периферии всей этой суеты бегали члены семейки фермеров, испуганно крича. Ну еще бы, на территории их хозяйства без пяти минут солнечный армагеддон наступил... Или они звали, искали кого-то?

Селестия тем временем озаботилась состоянием сестры — ее рог был окутан теплым свечением, так что по шкурке младшей скользили потоки цвета жидкого золота. Картина худо-бедно приводимой в цивилизованный вид разрухи не произвела на Алекса ни малейшего впечатления, не вызвала никаких эмоций. Он точно знал: удачного момента для атаки теперь попросту не будет. Это было ничуть не похоже на то, как Мерсер остался взаперти в загазованной Кровотоксином ангаре, вместе с толпой дозорных и злым как собака суперсолдатом. Даже если учесть, что Селестия сейчас занята поправкой здоровья младшенькой, ему просто не дадут выбить самые опасные цели, чтобы потом разделаться с их свитой. Белый аликорн, опять же, может его снова приложить... микроволновым лучом, что ли? Вон, ткани левой руки прямо в броне запеклись, хорошо еще, что она не метила по наиболее ценной в качестве приза голове. Нужно будет вызнать, что это за атака такая была... как-нибудь потом. Ха-ха. Можно подумать, это "потом" теперь когда-нибудь да наступит…

— Лулу, встать можешь? — обеспокоенно спросила Селестия, протягивая ей копыто.

— Д-да, могу, — пробормотала Луна, отчаянно морщась, будто от сильнейшей мигрени. — Вовремя же ты, сестрица...

— Гвардейцы! — повысила голос Селестия. — Если не можете, лучше не пытайтесь встать, сейчас вам окажут помощь! — ухватив сестру за сгиб ноги, некогда единоличная правительница Эквестрии бережно потянула Луну вверх, ставя на копытца. — Как ты?

— Кажется, пара ребер треснула при падении, — охнула Луна. — Лет шестьсот уже как ребра не ломала, коли не считать последнюю тысячу. Дискордов ублюдок добился стихийного выброса, и я... — принцесса взглянула наверх, где уже вступило в свои права дневное светило, и покачала головой:

— Прости, Тия, но другого способа тебя дозваться я не видела.

— Все хорошо, Луна, — облегченно улыбнулась Селестия. — Ну, по крайней мере, мы вновь сравняли счет в вопрошении "что я пропустила", — на эту понятную только им одним остроту Луна отреагировала нервным смешком. – Только давай пока без резких...

— А теперь... — младшая повернула голову к Алексу, неверным движением копытца водрузив корону меж ушей. Во взгляде ее отчетливо разгорались холодные искры гнева, сбитого ударом Мерсера. Прихрамывая на переднюю левую ногу, Луна медленно направилась было к нему, раздувая ноздри:

— Ах ты, выкидыш Тартара эдакий!

«Ну же, — почти безразлично подумал Алекс, нащупывая ходулей в положении присев опору получше. — Давай, темная принцесса, взбесись. Ты ослабла, твое могущество было оспорено простым бойцом-рукопашником. Разве ты не хочешь хоть немного прочувствовать свое превосходство? Скачи к и так уже изрядно потрепанному мутанту, желая растоптать его, отомстить за покушение на твое величество!»

Пожалуйста?

Но Селестия не собиралась давать ему еще один шанс захватить заложника, пусть и призрачный. Она мигом перехватила сестру, обперев изгиб крыла о пушистую грудь в украшенной полумесяцем кирасе:

— Не приближайся к нему, Луна.

— Ты хоть знаешь, что мы с тобой за это сделаем, генералиссимус фальшивый?! — прорычала принцесса Ночи, недобро сверкая глазами.

«Мой прогноз в этой стези нельзя назвать достоверным, но я абсолютно точно знаю, что я сделаю с тобой, когда мои щупальца до тебя доберутся», — вяло отбрехался у себя в мыслях Алекс. Селестия, убедившись, что внимание Мерсера приковано к царствующим сестрам, взяла слово:

— Довольно, — уже спокойнее объявила она. — Александр, верно? Александр, еще не случилось ничего непоправимого. То был лазутчик недружественного по отношению к пони народа — не наш солдат. Мы называем их...

«Ты правда думаешь, что я в это поверю? — горько подумал Алекс. — Теперь, когда знаю, что магия и не на такое способна?» Больше он на подобную высосанную из пальца поебень не купится. Только не снова. (прим. В оригинальном Прототипе засланным казачком был Кросс. По фанону Поединка и изначальным концептам разработчиков – Пария, сын Элизабет Грин, по канону – повторение босса в лице Верховного охотника) Мерсер краем уха слышал, что в Эквестрии существуют так называемые "перевертыши", которых упоминали дети и которые были способны менять свой облик, каким-то образом питаясь психическими эманациями, направленными на объект замены. Только вот это была очевидная и удобная ложь — чтобы Мерсер сдался, ибо Селестия не хочет терять ценный биоматериал! «Не верю, что сюда влезла какая-то третья сторона, — коротко подумал Мерсер. — Не верю». То был заранее срежиссированный спектакль Луны, чтобы заставить его сдаться и обойтись малой кровью. Всюду ложь. Эти тысячелетние политики настолько окостенели в своей лжи, что продолжают заговаривать Мерсеру зубы даже тогда, когда стало очевидно — он ни за что больше им не доверится.

«Но ты подозреваешь, что тут может таиться что-то еще, ведь так, док? – мрачно осведомился Алекс у себя. — Какие-то скрытые доселе факты, которые выбиваются из общего плана. Которые ты считаешь недостоверными, потому что они переворачивают всю устойчивую и логичную картину, что ты у себя в голове отрисовал, с ног на голову?»

— ...и если вы мне не верите, примите во внимание, что вы окружены, — подняла копытце Селестия, хмуря мордочку в сосредоточенной мине. — Я не хочу причинять вам боль, но я не намерена просто смотреть, как вы наносите травмы нашим подданным. Прошу, более не оказывайте сопротивления. Мы спокойно со всем разберемся и все обсудим, как цивилизованные существа.

«А чего обсуждать-то? Бывало и хуже, — усмехнулся про себя Алекс. — Ха, на самом деле нет... хуже быть просто не может». Впрочем, Мерсер не удивился бы, если и это не являлось пределом для здешней Вселенной, и у нее нашлось бы чем еще удивить Алекса Мерсера.

У Александра все еще был крохотный, но шанс. Судя по тому, что он услышал от девочек и увидел теперь, Целести, "Блистающая", хоть и имеет устаревший опыт боевых столкновений, предпочитает давить чистой мощью, которой у нее — как у Эйнштейна мозгов. Вон как сходу купол проломила. Темная принцесса опаснее своими более тонкими приемами, но она ослаблена... Выстрел микроволновым лучом был предупредительным, целью его являлось оградить Луну от посягательства развитого. Если Мерсер переживет следующий залп и расправится с младшей сестричкой, можно будет что-то сделать до того, как Сел плюнет на все попытки обойтись малой кровью и запечет ему мозги прямо в черепной коробке.

Может ли солнцезадая Мерсера остановить? Да, может, но вряд ли у нее достанет скорости реакции, чтобы успеть понять. Луна уже пыталась левитировать Алекса, и у неё по понятным причинам это не получалось: первый элемент заклинания не накладывался на иномировой объект, обрывая последующую матрицу. Ну, еще Селестия может просто долбануть усилением гравитации по площади, как ее сестричка, и Мерсера прижмёт — тем более, пони уже эвакуировали значительную часть пострадавших, пока Алекс копошился, оценивал обстановку и принимал решение.

Мерсер принял его. Он поднялся в полный рост, вставая в боевую стойку, когтистые руки подогнув к груди и чуть разведя в стороны локти, ссутулился и выбросил длинную шею вперед. Похер на вызывающие нездоровые сомнения факты. В конце концов, скрупулезный анализ это одно, а поиск верного решения в боевой обстановке — совсем другое. У Алекса была еще целая минута, прежде чем ему пришлось бы либо дозволять организму питаться самим собой, либо приступать к отключению периферийных систем... Как знать, в ином случае Мерсер предпочел бы последовать совету своего встроенного ИИ, нацеленного на сохранение организма в целости и относительной сохранности. "Беги! Драпай как можно быстрее, тем более новый купол никто ставить не спешит!" Нет уж... догонят, а удобной ловушки или на крайний случай военной станции дозаправки, куда можно заманить врага, тут не найдётся. Все, баста, отбегался Зевс за эти три недели. Одержать верх у него, может, и не получится, но никто не мешает Александру попытаться. «Сейчас будет весело», — образом, отнюдь не намекающим на веселье, подумал Мерсер. Селестия, правильно оценив его стойку, только и успела открыть рот да выдавить из себя:

— Не на…

Мерсер зашипел, плюнул на осторожность и зигзагами бросился в атаку, отчаянно петляя и на ходу готовя выброс инфовирионов. Солнечная принцесса шибанула по его ногам узким лучом плазмы — легко и не напрягаясь, будто не заменяла в одиночку весь грандиозный комплекс ИТЭР. Скривившись от недавнего удара, младшая запустила в Алекса фронт мерзостно выглядящих теней, на которые, наверное, лучше было не наступать. Мерсер от удара первой сестры уклонился, тянущую к нему призрачные щупальца тень перепрыгнул с рывком, выстрелил в Селестию хлыстом, прощупывая ее защиту и реакцию. Прилетевших в него со стороны гвардейцев заклинаний Алекс избежал, проскользив по земле, брошенного в него копья принципиально не заметил, с почетом приняв его в плечо.

— Луна! — внезапно выпалила Селестия, оборачиваясь к младшей. — Сейчас!

Ту долго упрашивать не пришлось. На этот раз младшенькая, наученная горьким опытом и юркостью развитого, ударила не узким лучом, но обширным потоком холодного воздуха. Это было явно слабее, чем концентрат энтропии, который враз заключал объект обстрела в ледяной панцирь, но и избежать его Алекс был теперь не в силах. Мужчина усмехнулся в своих мыслях, делая крюк и стремительно приближаясь к расположению королевских сестер. До ужаса холодно, разумеется, но не абсолютный ноль. И лед берется разве что из атмосферной влаги, намерзает на броню тонкой коркой, не сковывает движения... Чего Луна этим хотела добиться, ввергнуть Мерсера в анабиоз, в спячку? Или хочет, чтобы он от такого контрастного душа в обморок упал?

...оу.

Словно в подтверждение мелькнувшей среди извилин мысли, Луна прекратила свои попытки заморозить развитого — и тут же ударила Селестия. Это не являлось направленным лучом плазмы; термоядерная энергия была рассредоточена, обожгла Мерсера как вазу в гончарной печи.

Достигнуты предельные показатели! Угроза потери защитного покрова!

Мерсер взвыл, как попавший под огнемет полярника пришелец. Не от боли, но от погружения в ледяную пучину: каждый новый прыжок отзывался иглами холода, вонзающимися прямиком в нервные узлы. Его броня... Он видел, как на бегу от нее отлетали все новые ошметки, сорванные раскаленным воздухом, лившимся будто прямиком из зева металлургической домны. Даже без учета собственной живучести Алекса, его облегченный доспех был хорош, позволял игнорировать многие проникающие действия, оберегал своего носителя от температур, близким к экстремальным…

Однако на такой резкий перепад этих самых температур легкая броня разведчика, очевидно, рассчитана не была.

Левый протез Алекса, часть этой самой конструкции, на очередном соприкосновении с землей подломился, не выдержав перегрузки. Мерсер рухнул шлемом в землю, не добежав какой-то десяток метров до принцесс, застыл с мысленно разинутым в крике ртом. Заставивший его тело облезть и еще больше обгореть поток раскаленного воздуха вмиг иссяк, оставив лишь небольшие язычки пламени, что подъедали бахрому мягких тканей, торчащей из суставов. Чувствовал себя Алекс откровенно паршиво, в полном соответствии с индикацией, что багровым ореолом заполонила каналы восприятия. Трахея обгорела, обмотка хлыста тоже, тепловые контуры получили ударную дозу тепла, от которого они вообще-то избавляться должны, броня сбита почти полностью... Кажется, он даже что-то из своих внутренних органов умудрился потерять, когда лопались ребра, когда куски брони выворачивало наружу испаряющейся жидкостью. Восстанавливать даже жизненно необходимые системы — не из чего, потому как перед мысленным взором держалось то, что для человеческого восприятия можно было бы описать красным статусом, как у визоров дополненной реальности Дозора:

Заряд батареи исчерпан. Принудительный переход в режим энергосбережения. Альтернатива — отход для дозаправки.

«Не так уж все и страшно», — кое-как оправившись от первого приступа холода, решил Алекс. Почти монолитный шлем, этот слитый воедино скальп с черепной коробкой, остался практически не тронут — разве что мозг словно горячими тисками сдавили. Вот же хитрая коняга! Как бронированную, слабо уязвимую для ненаправленных заклинаний и слишком быструю цель живьем взять? Да очень просто — элементарная физика! Сбив с него броню взрывным расширением, Селестия и Луна объединенными усилиями сделали Мерсера практически беззащитным. Новый доспех Алексу вырастить не из чего, разве что из лишних костей, или ковылять по полю боя на одной ноге, собирая отвалившиеся куски. Не так уж и страшно... Ха. Ха-ха-ха.

«Такое впечатление, что от меня требуется выдать какую-то фирменную фразочку напоследок, — подумал он на последних крохах радиоактивности. — Или сказать что-то умное и с изрядной долей иронии... "Мораль истории, дети — не пытайтесь переть в лоб на разумных женского пола, умеющих жонглировать небесными телами", допустим. Да, так сойдет».

Это был конец.

Мерсер уперся руками в землю, дрожа, и привстал на уцелевшее колено. Селестия смотрела на него с болью во взгляде — вероятно, маскируя этим свое истинное чувство, омерзение. Алекс в самом деле выглядел неприглядно, так как перепад температуры освежевал его, почти полностью содрав экзоскелет. Оголенные сегменты мускулатуры у Мерсера пошли белесыми пятнами — так проявлял себя гемосуррогат, пытавшийся закрыть хоть какие-то ожоги питательной кашицей, а потом и струпьями. Пятна расплывались, соединялись, струились по искореженным остаткам мышц... Алекс почувствовал, что еще немного — и он окончательно начнет разваливаться на куски. Обнажилась грудная клетка — там, за решеткой ребер, судорожно пульсировало сердце и чавкали внутренности. Луна по поводу всей этой картины, как и положено, источала враждебность и неприязнь. Большинство рядовых пони глядело на то, что от Александра осталось, с ужасом; немногие по-прежнему были в гневе. Одним из таких был офицер гибридов, под которого развитый маскировался во время визита в город. Однако его кошачий оскал быстро сменился испуганной миной, когда Алекс в свою очередь оскалился грудной клеткой, чуть приоткрыл ее, двигая ребрами словно челюстями, вывалил наружу пару желез секреции, намереваясь сделать из них перевязь для поврежденной ноги. Казалось, более серым от страха для бэтпони стать невозможно, но у прихвостня Луны это каким-то образом получилось.

— Не вставайте, — категорично произнесла Селестия. — Если бы мы с сестрой хотели, вы давно были мертвы. Как вы не видите? — в голосе ее слышалось нечто схожее с горечью и состраданием. — Нам нет нужды быть врагами. Почему вы пытаетесь убить себя... неужели это то, чего вы желаете всем сердцем? Прошу вас, хватит. Вы проиграли. Зачем вы продолжаете пытаться, если это уничтожит вас?

«Что тут скажешь, умение сдаваться никогда не входило в число моих привычек, — издал резкий свист обожженной трахеей Алекс. — До сегодняшнего дня эта стратегия работала, хоть и не без оговорок».

Пой, птичка, пой. Что бы она ни сказала, насколько жалостливым тоном ни вещала, Мерсер был не в состоянии поверить белошкурой кобыле. Он пережил кошмарные 18 дней эпидемии и ядерный взрыв не для того, чтобы хладнокровно сдаться и быть растащенным по кускам в опытах ебучих карликовых лошадок. Он трудился в новом мире, как трудился на полях сражений Манхэттена, не смыкая глаз работал, чтобы избежать такого исхода. Алекс выбирал осмысленные пути там, где иные слепо блуждали бы среди множества вариантов. А потом гребаная Селестия десантировалась ему почти на голову, и все старания развитого были перечеркнуты одним-единственным ударом!

«В какой мир ты ни попадешь, чем бы ты ни занимался, тебя везде будет ждать поражение от сил более могущественных, чем ты есть, доктор», — отчего-то подумалось Мерсеру. Фатализм будто Паутина Интриг ласково опутал мозг, поглощая рациональность, свободу выбора, отбирая желание сопротивляться, вгоняя в транс. Мысль о том, что все можно было устроить лучше, порадовала Алекса, напомнила, что он на столько-то процентов так и остался человеком, с его недостатками и ограниченностью мышления. Право слово, было полно вариантов, как обустроить сегодняшний бой иначе, привести его к другому развитию событий. Например, схватку проводить не в яблоневой роще, а прямо на ферме, где построек больше, укрытий тех же, а опасных сюрпризов понаделать можно — не счесть. Если бы не проклятый фактор времени… Взрывающиеся куры, толпой выбегающие на врага из птичника. Неким образом обездвижить и спрятать гидру в болотце местного свинарника. Подорвать мельницу методом объемного взрыва. Устроить земным пони День Д, строча из пулемета, окопавшись рукой в каком-нибудь амбаре и периодически ею же метая сукогранаты. Вариантов было много, разве что никуда не девалось ограничение на массу, которой располагал Мерсер.

Алекс на мгновение прекратил трястись от холода. Ограничение массы, остаток его живых клеток и питательных веществ, само оставшееся тело... Никто не забирал у Александра Мерсера последнюю возможность, когда он истратил все остальные. Сжав кулаки, Мерсер обернулся и внимательно посмотрел на диархов, которые все чего-то от него ждали, может, публичного покаяния. Это еще не конец!

Да, может доктор Мерсер и проиграл. Но, как и в его родном мире, всегда и везде у него будет возможность победы через поражение. Если метод сработал дважды, то почему бы не попробовать и на третий раз? Нынешний Алекс Мерсер — вышедшее из-под контроля оружие Грин, мастер генных манипуляций еще в прошлой жизни. И теперь, чтобы начать пандемию какого-нибудь особо изощренного штамма, доктору Мерсеру хватит и одного указательного пальца.

Конечно, ему хотелось вернуться к людям, к сестре, к своим, и черт с ними, с душевной болью и вопросами морали. Но если альтернативой становится еще более тесная клетка, где людей кроме него отродясь не будет... Хуже, чем самому оказаться на месте Матери, будучи разумным существом, ничего нет. Алекс точно это знал, "примерив" воспоминания той, что вернула его к жизни и которая не обладала разумом в привычном смысле этого слова. С такой позиции необходимость снова умереть, на этот раз окончательно, не пугала.

Сценария "серой слизи" Мерсер не сумел бы добиться даже в родном мире в силу характеристик фагоцитов — а здесь, в Эквестрии, вечно голодным микроскопическим пираньям вообще не из чего было размножаться. Сколько Алекс сумеет их произвести, столько и будет сейчас в его распоряжении. Так почему бы не использовать в качестве стройматериалов свое тело? Дома химеры, тщательно оберегающие носителя, ради этого в экстренных случаях даже отключающие сознательность действия, точно не дали бы так поступить. Но в Эквестрии... что-то поменялось. Здесь этот предохранитель пропал вместе с тягой подпитывать мозги чужими жизнями, любой ценой оставаясь в сознании. И когда Александр дал отмашку, он не почувствовал никакого сопротивления встроенного ИИ. Аварийный статус всего-то и осветился перед внутренним взором всеми цветами радуги.

Инициирован протокол самоуничтожения - примерно так можно было перевести статус с ментального "языка" химер.

Обитатели лимфы Зевса с большой неохотой трогали клетки, обладающие дружественным генетическим кодом. Но сейчас они принялись глодать ткани Алекса, все больше увеличивая свою популяцию, особенно усердно принявшись за ноги, самую бесполезную на текущий момент часть. Клубы оранжевого дыма повалили из уголков шлема Мерсера, из щели глотки под забралом, из тепловых контуров. За десяток секунд обглодав его бедра, фагоциты принялись за изодранное туловище мужчины, начав с правой стороны, где уже не было ценной батареи, выжигая плоть на соответствующей руке до костей. Ради задумки Алекса можно было повременить со сносом единственного легкого слева... а также подлечить изодранную глотку. Мучительно вспоминая, как говорить без участия губ, Алекс напряг голосовые связки и максимально зловеще, даже безумным тоном проклокотал:

- Я и вправду... проиграл... тогда... заберу ваш мир... с собой...

Александр и впрямь выглядел даже более угрожающе, чем был до этого. Светящийся янтарно-багровым состав с шелестом принялся клубиться вокруг его тела, так что стражники зароптали, хоть до позорного бегства никто не опустился. Сегодня Мерсер только и делал, что блефовал, но и сейчас без блефа тоже нельзя было обойтись. Иначе Селестия и Луна просто телепортируют отсюда всех причастных, и сами уйдут из зоны поражения. Напротив, был шанс, что они сочтут Мерсера чем-то более опасным и грандиозным, чем он является... снова. Что Зевс способен пожрать не только самого себя, но и всю Эквестрию. Вон как у его ног дерн стал оплавляться, оставляя красноватые разводы! Шанс преступно низкий с учетом опыта общения Луны и Мерсера, но все-таки.

А дальше все просто. Они остаются, пытаются Мерсера как-то обезвредить, а потом жахнет так, что костей не останется. Выброс инфовирионов под забором энергии разъест их щиты, а фагоциты все остальное. Если же сестрички сбегут, сочтя блеф блефом, а затем вернутся, или же будут наблюдать с недоступного Алексу расстояния... Что ж, прощайте, доктор Мерсер, фагоцит-культура расправится с вашим мозгом не хуже, чем с иными внутренними органами, и ваша двойная отсрочка наконец-то закончится. Придет-таки пора расплатиться по счетам со Жнецом.

Луна и Селестия переглянулись с озабоченными минами на мордашках, будто бы мысленно переговариваясь, решая, стоит ли валить подальше или попробовать вморозить пришельца в ледышку. Не выйдет: фагоциты с пропорциональными потерями съедят любую материальную преграду, а трюки посерьезней, вроде остановки времени, на Мерсере не сработают. С каждой секундой Мерсер приближался к критической массе, которая позволит ему достать принцесс на таком расстоянии. Развитый ужался и превратился в дымящееся распотрошенное чучело, в какую-то карикатуру на человеческое тело. Теперь все, что от Алекса оставалось, это голова да правая половина торса со все еще действующим легким и единственной рукой, так что приходилось опираться на нее, чтобы не упасть ничком в землю.

— Остановитесь, — тихо попросила Селестия, упрямо глядя на мужчину. — Нет больше смысла причинять друг другу боль. Все еще можно исправить, Александр. Все это — просто одна ужасная ошибка.

«Ошибка? — раздраженно подумал Мерсер. — Выстрел в спину для нее – это ошибка?!» Нет, нельзя было дать себя спровоцировать. Не вступать в диалог с врагом ни при каких обстоятельствах. Не останавливаться. Видя, что Мерсер никак не реагирует на ее слова, а бурление микроскопической культуры вокруг него только усиливается, Селестия скомандовала:

— Отступайте и ставьте главный щит. Оставайтесь за его пределами, пока мы с сестрой не вернемся, — адресовала она приказ офицерам гвардии. Командир солнечных кинулся немедленно исполнять, бэтпони же осторожно вопросил:

— Ваше Темнейшество?

— Выполнять, — подтвердила приказ сестры Луна, сосредоточенно хмурясь и творя рогом сложные на вид потоки энергии, которые образовали вокруг Алекса раскаленную клетку. Страха на их мордочках не было. Либо аликорны раскусили блеф Мерсера, либо не понимали, как именно Алекс собирается им навредить. Но они продолжали оставаться здесь, пусть и опутали развитого многослойными заклинаниями, словно кочан капусты! Как же вовремя Инь-Янь отправили своих солдат подальше — химеры уже забирались Алексу в мозг, сбегая от разбушевавшейся машинерии тела. Если у него уцелеет одна голова, со всей гвардией Мерсеру не справиться, но просто сбежать он сумеет при условии, что взрывом накроет разом обеих сестер. Потом сразу отрастить дымящемуся шлему несколько паучьих конечностей и бежать прочь, мелко ими семеня, схорониться в корнях одной из яблонь... Энергия. Энергии все меньше. Мерсер почувствовал, как отключился один из двух уцелевших фотодатчиков, да и его собственное поле теплового зрения как бы пошло рябью, стало более тусклым по краям.

— Александр, одумайтесь, — вновь завела свою песнь Селестия. — Вы не поверите, если я скажу вам про гарантию вашей неприкосновенности, но мое слово дорогого стоит. Если бы вы владели магией, вам было легче понять.

— Что здесь произошло?!

— Не знаю, но выглядит прямо как после эпплузианского родео, которое не задалось! Хулиганы объявились снова, или что-то вроде того.

— Ага, вона как вся земля вытоптана да разрыта! Ой, а что с яблонями? Девочки, что нам делать-то теперь?! Эпплджек будет в ярости!

— Это что, наш домик догорает?!

«Ну да, прямо посреди какого-то паршивого яблоневого сада, порядком разгромленного, вблизи домика, используемого разумными цветными эквиидами как детский штаб», — согласился с не весть откуда донесшимся голосом Алекс. Не самое позорное место, чтобы загнуться. Чем хуже вод Атлантики, палубы авианосца типа "Нимиц" или вовсе центрального улья Батлеровской библиотеки? Токсичный воздух и враждебные мутаформы жизни, опять же, наличествуют.

У Мерсера в фигуральном смысле перехватило дыхание. Время для него почти остановилось, когда развитый понял, кому принадлежали голоса, и что тройной тепловой след, показавшийся среди яблочных деревьев, вовсе не был из числа вражеских.

— Принцесса Селестия? — хором удивились Эпплблум и Свити Белль, уже показавшиеся в поле зрения фотоэлемента. — Вы тоже здесь?

— Глупые, мы же видели, как Ее Светлость прилетела и врезалась в купол! — закатила глаза Скуталу.

— Ой, и правда! — пискнула Свити, отвешивая торопливый поклон. Ее примеру последовали и остальные Меткоискатели. — Принцесса, а что здесь происходит? Нас как принцесса Луна отпустила, все в порядке было... Мы хотели дома у Эпплблум подождать, а потом все как забегали!

— Вы б хоть предупредили, что в ходе учений наш штаб понадобится! — несколько сердито заявила Эпплблум, изо всех сил стараясь скрыть от диархов обиду. — Мы, канешн, собирались у Биг Мака помощь просить, чтоб подремонтировать малость, но не до основания же!

— Да ерунда этот штаб твой! — проскулила Скуталу. — Плакаты с Рейнбоу Дэш все сгорели! А они именные были, с ее подковой!

— Да она те хоть сотню еще подпишет!

— Ой-ей! А как мы теперь списки дел вести будем?! Я уж и не помню все, какие мы испробовали!

— Пошли прямо щас глянем, может уцелело чего!

— Опять вы?! — изумилась Луна, телекинезом останавливая Скуталу, ринувшуюся было на пепелище. — Юнцы, как так вышло, что вы здесь оказались?

— Ну, как Ее Светлость убрала купол, мы услышали весь этот грохот и решили посмотреть! — радостно доложила Свити.

— Только пришлось сбегать от бабули и Мака, — едва слышно пробормотала Эпплблум.

— А потом пришлось на пузе среди деревьев ползать, прятаться от гвардейцев, — заворчала Скути, разглядывая свою испачканную мокрой землей шерстку. — Но они заняты были, все кругами бегали да заклинаниями стреляли, вроде, — хихикнула Скуталу. Их нахождение в зоне всамделишних боевых действий пегасочка, наверное, воспринимала как веселую игру в диверсантов. Что тут сказать — вся в свою радужную наставницу!

Селестия выглядела не менее шокированной, а Алекс лихорадочно размышлял, пока фагоциты обгладывали его пальцы. «Нет, нет, нет!» Что они здесь забыли? Родичи не уследили за шкодливыми жеребятами... или это еще одна уловка венценосных сестер? Неужели Селестия опустится до такого злодейства, чтобы проверить, рискнет ли Мерсер взрываться потоком разъедающей все на своем пути волны, как у Грин, когда рядом его новые знакомые? Она думает, это вынудит доктора Мерсера отказаться от единственно дельного плана?!

— А куда делся Алекс? — завертела кудрявой головкой Свити Белль. — Принцесса, вы вроде с ним поговорить хотели? Как все прошло?

— Агась, можете рассказать? — вторила ей Эпплблум. — Он останется в Понивилле или вы его это, с собой в Кантерлот повезете сначала? — не по годам наблюдательная понька вдруг замерла, разглядев среди нагромождения щитов что-то знакомое. — Эт что... Алекс там?

— Точняк, его шлем, почти как в первый раз встречались! — подтвердила Скуталу, щуря свои зоркие глаза. — Только... слушайте, а где все остальное-то? Только руку да еще по мелочам вижу!

— Алекс! — охнула единорожка, последней увидев, что находилось в водовороте энергий и светящегося янтарным дыма. — Что с тобой произошло?!

Жеребята попробовали было броситься к развитому, но Луна с нечитаемым выражением мордочки перехватила их телекинезом.

— Нам пришлось так поступить, моя маленькая пони, — тихо произнесла Селестия.

— Ваша Светлость, в каком смысле "пришлось"? — не поверила Свити Белль.

— А разве он эт не сам делает? — задалась резонным вопросом земнопонька. — Вон вокруг него опять марево кружится, Сэнди и раньше чета похожее делал...

— Зачем вообще хоть кому-то понадобилось с ним такое делать?!

— Так гвардейцы что... — недоверчиво посмотрела на королевских сестер Скуталу, — с ним дрались? Все это время?!

«Она ни за что не уберет отсюда детей», — тоскливо подумал Алекс. Полагает, что это заставит Зевса сложить оружие. Селестия не знает, что Мерсер — суть инопланетная машина, которой по идее должно быть наплевать на все, кроме поставленной задачи. А даже если бы знала — те зачатки, самые корешки эмпатии, тяги к "своим", что всегда были с доктором Мерсером, в этом мире и правда невольно дали побеги. Сможет ли он прихватить с собой на тот свет ни в чем не повинных девочек? Уничтожить гражданских даже не затем, чтобы привлечь внимание к преступлениям США, но просто по ходу дела, в тщетной попытке достать хоть одного из своих врагов? Неужели доктор Мерсер станет равнодушным мясником, как Рэндалл, опустится до его уровня? Однажды Александр принял подобное решение, не задумываясь о жителях Нью-Йорка, с 99,9% которых он в жизни не общался, сопереживать им и не думал. Во время стычки на вокзале он даже не вспомнил, что среди всех этих непричастных была и его сестра тоже. Больше никогда в жизни доктор Мерсер не хотел бы принять подобное решение. «Бездна, как же не хочется!»

— Девочки-и-и... уход... уходите, — проскрипел одеревеневшими голосовыми связками Алекс. Блеф его накрылся медным тазом. Какое к чертовой матери "уходите", если Мерсер совсем недавно угрожал весь мир пони с собой забрать?

— Беги-и-ите... Бегите, я сказал! - собрав последние силы, гаркнул мужчина. Ему все труднее давалось оставаться в сознании.

— Мы не уйдем снова, и не думай! Ты наш друг, а друзей не бросают! — топнула ножкой Скуталу. — Что тут вообще происходит, Ваши Высочества? — видимо, сообразив, что энергетическая клетка вокруг пришельца не сама по себе появилась, Скути требовательно взглянула на принцесс:

— Не знаю, что вам понарассказывали стражники и Бон-Бон, но Ксандр хороший! Можно мы его заберем и пойдем? Мы его в кафе вообще собирались сводить! Ну, как поправится теперь...

— О, небеса! — ужаснулась Свити, наконец разглядев, что от Алекса осталось, скажем так, немного, и выглядел пришелец, словно вот-вот расплывется лужей токсичной слизи.

— Але-е-екс! — сложив копытца рупором, прокричала Эпплблум. — Если тебе это, помощь нужна, то сейчас самое время просить! Мою сестрен, вон, желание ваще все самой сделать к хорошему не привело!

— Принцесса Селестия, с Алексом что-то происходит! — с дрожащими губами обратилась к старшему диарху Свити Белль. — Прошу, вы должны ему помочь!

— Да, пожалуйста, и уберите эту... Это светопреставление, вот! — неопределенно махнула копытцем Скуталу в сторону Мерсера, изо всех сил пытаясь освободиться от матрицы телекинеза темно-синего аликорна.

— Я бы рада, моя маленькая пони, но ваш... — покачала головой Селестия, пытливо глядя на развитого, будто стараясь высчитать, сколько у нее осталось времени до взрыва, — ваш друг не собирается слушать нас с Луной. А моя магия будет практически бессильна.

— Сэнди, а ну быстро слушай принцессу Селестию и принцессу Луну! — немедленно заголосила пегасочка. — Нет, ну правда, хорош уже! Чем бы ты там ни был занят!

— Алекс, пожалуйста! Мы не хотим, чтобы с тобой что-то произошло! — в глазах единорожки блеснула влага. Как самая проницательная из всей троицы, она явно уловила, что дела здесь принимали какой-то нехороший и опасный для здоровья участвующих оборот. — Если ты поссорился с принцессами, все еще можно исправить! Правда-правда!

— Алекс, мы ж те рассказывали! — сделала еще одну попытку Эпплблум. — Тебе можно в Понивилле не бегать от каждой тени, здесь каждый хочет тебе быть другом, прям как мы! И принцессы тоже, пусть они на горе живут, а не у нас в Понивилле! Их Высочества хорошие и очень добрые! Ты как с ними рассориться-то умудрился?!

— Пожа-а-алуйста! — хором протянули Меткоискатели.

Убедившись, что Алекс на призывы троицы отозвался сдержанным молчанием, а рой клеток вокруг него и не думает успокаиваться, Селестия коротко сказала:

— Луна, забирай их и уходи.

— Уверена, сестра? — скосила на нее глаза младшая.

— Уверена. Дождись меня... я скоро буду.

Луна исчезла во вспышке голубого света, прихватив с собой жеребят, не обращая внимания на их вопли протеста и хныканье Свити Белль. «Она все-таки убрала их, — отстраненно подумал Алекс. — Добровольно лишила себя преимущества. Цель?» Теперь главное пробить щиты выбросом вирионов, и даже если Селестии достанет реакции телепортироваться прочь, ее мельком заденет выброс. Затем последует неминуемая смерть — фагоциты окажутся внутри, проникнут в кровоток, сожрут ее слизистые и жизненно важные органы, множась в счет того запаса стройматериалов, который Алекс интегрировал в культуру из своего тела. Мерсер мог инициировать детонацию, как только фагоциты принялись за его легкое. Но он лишь ждал... как и при первой встрече с жеребятами, сам не зная чего ждал.

— Я понимаю, Александр, вам непросто довериться нашему народу после произошедшего, — с сожалением в голосе заключила Селестия. — Но я верю, что магия дружбы вам знакома. Нам всем просто очень не повезло... — сокрушенно качнула она рогатой головой. — Не притворяйтесь, что вам совсем не знакома доброта и участие, Алекс. Вы в первые дни своего пребывания в Эквестрии наладили дружеские отношения с девочками и мисс Хартстрингс, не оттолкнули непохожих на вас четвероногих пришельцев прочь. И если вы не в состоянии довериться мне, прошу, поверьте своим новым друзьям. Не наносите им душевную травму своей гибелью.

«Не оттолкнул, говоришь? Понадобится для дела — я и с гигантскими разумными насекомыми за лапу здороваться буду, не то что с какими-то там ласковыми пушистиками, способными искажать реальность», — пробормотал про себя Мерсер. Тем не менее, он не мог не признать, что слова Селестии нашли свою цель, и перспектива расстроить своих новых знакомых его волнует, по-настоящему волнует. «Вот ведь чертова сука, знает, как бить по самому больному! Можно подумать, ты не сможешь отбрехаться перед детьми, что пришельца домой отправила, или что-то вроде того!» — злобно подумал Алекс, отчаянно пытаясь не вырубиться раньше, чем он устроит взрыв.

Невозможность поддержания высшей нервной деятельности. Подготовка к отключению основных систем.

Противоречивость чувств и стремлений, которые испытывал Алекс на тот момент, терзала его выбившийся из сил рассудок. Облюбовавший голову выводок химер скалил зубы, беспощадной машинной логикой подавляя надежду, что зародилась в глубине его души. Надежда — худшая помощница, говорили они. Надеяться на стечение обстоятельств глупо — полагаться можно только на себя. Все остальные либо враги, либо вполне себе заменяемый временный ресурс. Если не вслушиваться в молекулярное бормотание, ситуация напоминала...

Ну, скажем, одну из тех ситуаций в жизни Александра Мерсера, когда эмоции твердили, что все плохо, что ни единого счастливого дня больше не будет. У Алекса было достаточно силы воли и интеллекта, чтобы разумом понимать: будут и лучшие дни. Солнце непременно взойдёт, дела наладятся, если он станет усердно работать и приложит чуть больше старания. И уж тем более доктор Мерсер полагал себя слишком рациональным существом, дабы хоть сколь-нибудь всерьез задумываться о самоубийстве. Но сейчас Марсер именно так себя и чувствовал — все равно что приставил мистера Смита к своему подбородку, а мистера Вессона — к виску.

И вдруг в действие вступает этот непредвиденный фактор, стечение обстоятельств.

Именно в тот момент, когда Мерсер полон решимости спустить оба курка, ему, допустим… пусть будет так, что звонит сестра. Мерсер опускает револьверы и берет трубку. Дана зовёт его на какой-то дурацкий фантастический фильм, приговаривая, что они уже давненько не виделись иначе как по видеосвязи... И Мерсер вместо проделывания лишних отверстий в своей черепушке пойдет, хотя современная фантастика ему кажется неизобретательной и глупой — пойдет не потому, что хочет в кино, но чтобы провести время с сестрой. Потому что вспомнит, как устроены люди — известие о его смерти причинит сестре боль, чего Алекс ни за что на свете не хотел бы добиваться.

Сестра являлась одной из констант, на которой зиждилось уравнение его человеческой истории. В родном мире Александр едва не потерял Дану... снова. В Эквестрии же Алекс не задумывался о том, что здесь имеется возможность заполучить иные константы, хоть вероятность новой жизни он и обдумывал — до тех пор, пока не выдастся случай попасть домой. Мерсер не так что бы желал снова обзаводиться уязвимостями.

Очевидно, уязвимости... то есть привязанности, не спрашивали доктора Мерсера, желает он ими обзаводиться или нет. В прошлый раз мужчина причинил боль другим, чтобы ударить правительство побольнее, не дать ему использовать вирус против всего мира. Он предупредил людей первым в истории актом биологического терроризма и, как Алекс считал, забрал опасные тайны с собой в могилу... Много ли стоит новая жизнь, если здесь он собирается делать ровно то же самое? Если Александр, как и раньше, хочет причинить боль другим, прикрываясь какими-то высокими целями?

Кто-то из литераторов, этих извечных теоретиков, заявлял, что счастье всего мира не стоит и единой слезинки ребенка. (прим. Если точнее, это г-дин Достоевский, широко известный и западному читателю тоже. В Поединке Мерсер его тоже поминает, но совсем в ином ключе, ибо альтернативная вселенная такая альтернативная…) По крайней мере, если Алекса и впрямь будут разбирать на запчасти, диархия соврет девочкам, что с "Ксандром" все хорошо, отправлен домой или что-то вроде того, и маленькой Свити незачем печалиться. Так что.. пожалуй, сегодня доктор Мерсер был готов пойти на риск. Альтернатива самоуничтожению — вечные пытки и служба наглядным пособием для понячьих колдунов, ну так что? Доктор Мерсер и при таком исходе найдет возможность выкарабкаться. Он всегда находил, даже если избежать смерти значило вступить в сговор с Грин, пускай и невольно. С другой стороны, сдаться — это единственная возможность, при которой Мерсер получал призрачный шанс остаться на свободе.

И, похоже, ему хватит глупости доверить свою судьбу этому шансу. Или все-таки распорядиться им с умом?

Что, если Алекс прекратит действовать согласно директивам, выработанным им на Манхэттене? Эквестрия ужеизменила Зевса, хотя механическая часть его все так же тянулась к прежнему укладу сознания, заточенного под постулат "кругом враги!" А может быть, заклинанием Мерсера перенесло в мир цветных ксено не целиком, лишь частично, создав альтернативную версию? Как-то не так собрав на месте прибытия?

Как бы то ни было, доктор Мерсер осознавал необходимость изменений. Выживание с некоторых пор не единственная его цель, иначе он был бы меньше, чем животное — ходячим воплощением вируса стал бы, в чем его пробовал убедить Кросс. Так что, если Александр сейчас поступит по-человечески? Сумеет кому-то довериться не по совокупности заслуг и не по родству, а просто по факту искренней симпатии? Примет за данность впечатление жеребят об их правительницах, к примеру. Если уж Селестия так запросто спровадила их прочь, будто бы беспокоясь о потерях среди гражданских, упустив лишнюю возможность заполучить голову Мерсера невредимой...

Алекс рассеянно пошевелил обрубками пальцев, скребя оплавившуюся землю. Химическая буря вокруг него замедлила свой ход, а потом вовсе пролилась на землю, обращая скопище миниатюрных убийц в кашу из плазмы и молекулярного мусора. Свечение, которое сопровождало их работу, угасло; затихло и все усиливавшееся гудение-ворчание. То, что осталось от тела Мерсера, с упором на локоть и на первые две пары ребер угнездилось посреди отвратительной жижи, с ног (оправданное допущение) до головы измазанное в ней же и вяло истекающее белесой кровью. Алексу показалось, что Янь собирается отвернуться с миной отвращения, но ее рог вдруг засветился, и энергетическая клетка вокруг мутанта развеялась. Со скрипом костей Александр вяло поднял ладонь, дабы хоть как-то показать аликорну, что он сдается. Мордочку Селестии, видимо удовлетворенной этим жестом, тронула улыбка:

— Я рада, что вам довелось принять именно такое решение.

Алекс затрясся, погружаясь в холодную отстраненность. Пауза, наступившая после этих слов, показалась ему невыносимой — ему нечем было ответить, поскольку у Мерсера не осталось ни сердца, ни воздушного мешка легкого. Наверное, следовало не уходить молча, ввернуть напоследок что-нибудь коронное вроде "Я еще вернусь" (прим. Забавно, что по избавлению от Паразита Мерсер в оригинальном Прототипе как раз «I am back» Шварца и выдает) - ну уж на нет и суда нет. Плюс, в подобном состоянии на ум ничего кроме насквозь ироничного "Неплохо для человека" (прим. А здесь у нас снова отсылкам к Чужикам – конкретно к состоянию Бишопа, от которого после столкновения с Королевой только верхняя часть и осталась) не приходило.

Алекс Мерсер и правда неплохо продержался, даже со скидкой на то, что его не пытались прикончить, лишь вывести из строя. Но если он хочет выжить в более серьезных столкновениях с диархией, будут они или нет... Он обязан был стать лучше. Быстрее, сильнее, изобретательнее, чтобы всерьез противостоять обитателям этого мира. Или как минимум одной его обитательнице.

Некто Кризалис. Кем бы она ни была, королева чейнджлингов действительно подставила Мерсера, стравив его с диархией... Навряд ли у рядового дрона хватит мозгов на подобный неочевидный ход. Только теперь, в свете всего произошедшего, в приливе спокойной упорядоченности мышления, рожденной вверением его судьбы в копытца Селестии, доктор Мерсер осознал всю иронию случившегося. Подумать только, если Селестия не лжет… тогда выходило, что Алекса снова использовали, натравив в этот раз на того, кто даже не являлся его врагом! Даже в мире чертовых цветастых эквиидов доктора облапошили, вертели им в каких-то своих целях.

Алекс был зол на МакМаллена. Он с усталой обреченностью среагировал на предательство Карен и был разве что чуть сердит на Кросса, поскольку их цели совпадали (так Александр изначально думал). Но весь негатив, который Мерсер в сумме пережил по отношению к этим персонам — это было ничто по сравнению с бешенством, лютой злобой, которая пробудилась в угасающем сознании Алекса от понимания, что это могла быть очередная подстава. Которая там по счету?

«Встретимся — уничтожу без колебаний. Все ульи выжгу, или где эти хайнлайновские выблядки (прим. "Звездный десант", причем оригинальное произведение – не развеселый боевичок про уничтожение "багов", а роман Хайнлайна про роль гражданина в обществе) обосновались, — решил Алекс. — Хотя нет… не буду спешить. Наслаждаться каждым мгновеньем стану. Заодно проверю, фиолетовая ли у них требуха из-за местного аналога гемоцианина».

Мерсер умел интриговать и самостоятельно распознавать интриги, хоть и не являлся любителем этого дела. Он обязан был сообразить еще раньше — как бы Алекс ни пытался убедить себя в обратном, то была работа "неустановленных третьих лиц", а не инициатива сестер. Луна заподозрила развитого и сорвалась с места, потому то чейнджлинги что-то сделали со старшей сестрой, вывели ее на время из игры! И если уж на то пошло, будь Селестия "сопереживающей исключительно своим" мразью, она без риска для девочек могла бы блефовать, получив мысли жеребят от Луны, что Мерсер неравнодушен к этой троице, что он не стал бы применять свое оружие из опасения их зацепить. Однако старшая даже не подумала так сделать. Она не давила авторитетом, но продолжала просить, надеясь, что Мерсеру достанет ума отбросить предрассудки.

Теперь, абстрагировавшись от вопроса выживания, Алекс разглядел проблему. Как известно, научный метод опирается на выявление фактов, и если оценка реальности наблюдателем разнится с этими достоверными фактами, то ему следует внести коррективы в свою оценку…

Мерсер не сделал этого. Он снова позволил взять эмоциям вверх... только на этот раз - негативным с оглядкой на опыт родного мира, не делая поправку на местные реалии. Здесь теплый сезон мог запоздать с таянием снегов, потому что местные жители не успели к нему подготовиться. Здесь любительница антропологии могла залезть к полубожеству ночью в окно, и ей за это ничего не будет. Здесь группа провинциалок могла ненароком разгромить самый престижный среди аристократии званый вечер, и это не повлекло за собой тяжелейшие политические последствия для страны. Здесь троица непоседливых девчат могла просочиться в зону боевых действий... хотя последнее Алекс с куда меньшей охотой списал бы на стечение обстоятельств, скорее полагая, что сие есть устроенный Селестией спектакль. Вся эта сумбурная по меркам землянина жизнь, все их истории... не могло же все это быть выдумано лишь для того, чтобы убедить подозрительного Мерсера в добропорядочности сестер? На человеке вся Эквестрия клином не сошлась!

На самом деле, с текущей позиции Алекс был даже немного удивлен тем, как болезненно он среагировал. Казалось бы, у него уже большой опыт в том, что "Мерсера опять предали и подстрелили", так что он должен был не фонтанировать злобой и сарказмом в своих мыслях, а скупыми действиями выдавать отработку. Сыграла свою роль и легкая придурь радиационного отравления, но по избавлению от него Мерсер даже не подумал пересмотреть свои действия, выбраться из намеченной колеи. Пожалуй, в том был повинен контраст, все те же обманутые ожидания... Только Александр с осторожной надеждой предположил, что все закончилось, что пони суть дружелюбные лапочки и можно перевести дух, как жизнь ему тут же ввела очередную ударную дозу негатива. Такой контраст помешал ему рассуждать здраво, без предосуждения... Досадно, но в ретроспективе ожидаемо.

Ну что тут поделаешь... Может, Алекс теперь и искусственный человек, но среди всего этого нагромождения молекулярных приводов и шестеренок прячутся вполне себе человеческие черты, а не одна лишь чистая логика. Мерсер бегает на четвереньках, но при любом удобном случае встает на две ноги, потому что прямохождение — это звучит и выглядит гордо. Торжество формы пред содержанием, так-то. Мерсер старается быть рациональным, обуздывать как свои порывы бурных неупорядоченных эмоций, так и холодную отстраненность, но далеко не лишен и того, и другого. Он полосует сталь острейшими когтями, но в итоге возвращает своим рукам и себе привычный облик — такой, каким он был на протяжении всех этих долгих лет, в тех видах, которые служили ему верой и правдой...

Критически низкий уровень массы. Невозможность воссоздания органов жизнеобеспечения и дублирующих систем. Невозможность воссоздания высшей моторики.

...такой, который в ближайшее время доктор Мерсер поддерживать не сумеет при всем желании. Алекс опустил руку и принялся медленно поглощать ее основанием шеи. Подчиняясь его воле, шлем развитого тоже стал менять форму. Он словно размягчался, а потом застывал в новых формах, все лучше прилегая к мозгу, образовывая вокруг этой подлинной ценности кокон. Мерсер судорожно вобрал в шею остатки руки и пару ребер, пока позвонки не остались единственной костью вне черепа. Сразу после, задействовав протоколы консервации, он спаял две новообразованные пластины по линии челюсти, загибая их, создавая одну сплошную хитиновую оболочку.

«Я всегда имел отчетливое представление, что являю из себя, какое место занимаю в выстроенных с моим миром отношениях, — возникла и тут же растворилась в голове Алекса мысль.- Но в этом мире... пожалуй, я запутался».

Александр не мог сказать, что ему в Эквестрии было лучше, чем дома. Лучше чем последние пару-тройку месяцев — безусловно, но это без учета предыдущих лет жизни. Мерсер не хотел оставаться здесь насовсем — но он может хотя бы немного отдохнуть в этом месте, избавиться от негативных впечатлений. Он может получить новые знания. Он может вновь почувствовать прохладный ветер на коже. Он может сделать так, чтобы окружающие его смотрели на доктора Мерсера с улыбкой, а не готовясь вонзить ему нож в спину. Он может сделать так, чтобы у него был такой друг, как Лира, но он покалечил ее лучшую подругу. Наверное, она возненавидит его. Он может…

Если Селестия с Луной и правда не лгали все это время, Алекс встретится с последствиями своей ошибки. Он встретит трудности лицом к лицу и преодолеет их, как было всегда. Все, что с доктором Мерсером произойдет, станет лишь закономерным и предсказуемым исходом событий, и никакие чокнутые сюрпризы этого нового мира не собьют Алекса с пути. Но прямо сейчас, в конкретный момент... Александру Мерсеру просто хотелось сбежать от всего этого ужаса, накопившегося в сознании. Затем, освежив свой фильтр восприятия, переработать новейший опыт во что-то более удобоваримое, разложить по полочкам. Стать более подготовленным для грядущих успехов, как он всегда делал. А если он только что фатально ошибся и Селестия собирается его выпотрошить — плевать. Вряд ли будет хуже, чем участь, что досталась Грин: пятьдесят лет в клетке служить неиссякаемым донором генетического материала.

Но если Алекс ошибся, он не встретит вновь ее... Дану, его сестренку. Кремень ведь, а не девушка! Александру бы быть настолько уверенным в собственной правоте и, гм, в том, что твое дело правое... Ученый-то вечно во всем сомневается, подвергает проверкам на достоверность. Сможет ли доктор Мерсер хоть немного пожить "маленькой жизнью" на природе, без суеты и всевозможных терзаний, прикинувшись, будто не располагает такими возможностями, какими располагал теперь Зевс? Нет. Нет — по крайней мере, пока не выяснит, отчего Луна заявила, будто выбросы ответственной за перенос энергии после той ночи прекратились. Ведь не могло быть, чтобы с тех пор на Земле не проводилось ядерных испытаний! Не устроил же мир всеобщее ядерное разоружение в связи ситуацией на Манхэттене?

«Я должен это выяснить, чтобы узнать, как вернуться домой, — лежа неподвижным черепом-шлемом на земле, подумал Алекс. — Я вернусь, Дана, только дождись меня. Только самую малость отдохну и двинусь дальше. Устал... неимоверно устал, — мужчина больше отметил факт, чем пожаловался сам себе. — Я иду, сестра. Только... только на секунду глаза прикрою».

Последний фотоэлемент отключился, выработав свой ресурс, тепловизор тоже, и наступила темнота. Алекс почему‑то догадывался, что вокруг его вместилища вот-вот появятся разумные окромя Селестии, но бронированные стенки более не впитывали никакую информацию.

Тьма вокруг доктора Мерсера сгустилась, однако тьма в его мыслях отступила насовсем. Пропасть, в которую он едва не сверзился еще после откровений МакМаллена, схлопнулась. Было ли это не возмездие, которое Алекс заслужил хотя бы по числу своих жертв, но еще один шанс? Могло ли быть, что он не потерял, но уже приобрел в этом мире что-то новое, уникальное, что не вызвало отторжения у его превосходно выделанной оболочки из фигурной человеческой плоти?

Может, забвение — это не то, чем непременно должен оканчиваться путь человека с выдающейся судьбой?

Может, то с чем он столкнулся, и есть... магия дружбы?

«А может, просто старею. Кризис среднего возраста. На фоне военных действий. Теряю хватку. Становлюсь сентиментальным».

В голове из всех мыслей остались самые короткие, пока мозговая активность стремительно уходила в ноль. Раздробленное противоречивыми мыслями, реструктурированное дефицитом энергии сознание было не в состоянии обеспечить той информационной плотности, которая обыкновенно имела место в мозгу доктора Мерсера. Оставшиеся молекулярные процессы ИИ, однако, не пострадали, и химеры продолжили вялотекущую работу над тем, многое из которого доктор знал сам, но к тому моменту предпочел забыть.

Мерсер с удивлением понял, что проваливается в сон. «Неужели? Это правда происходит?» — на последних крохах сознательности восхитился Алекс. Неужели он и впрямь сейчас заснет, уйдет в спокойный и долгий сон? До той самой поры, пока вдруг, охваченный паникой, не вскочит на больничной койке и не обнаружит, что сердобольными поньками замотан в заживляющие бинты, а рядом с Мерсером расположились Селестия и Луна, готовые решать судьбу пришельца, доставившего им столько хлопот?

Машины на этот раз не дали ответа, прячась в его полушариях, опускающихся в тягучую субстанцию дремы, и разорвав соединение. Они тщательно следили, запоминали, подчищали лишнее и добавляли новое на вдруг разом опустевшем носителе. Машины работали — а доктору Мерсеру, каким-то образом умудрившемуся обойтись без сна на протяжении далеко не самых простых трех недель и не сойти с ума, пора было вздремнуть.

Общее отключение систем ведущей личности.

Переход в режим ожидания.

Алекс Мерсер сдал свой пост.

Алекс Мерсер не посмеялся над шоком и растерянностью понячьих докторов, когда им со всеми предосторожностями Селестией была презентована голова пришельца. На просьбу сделать хоть что-то для экстренной реанимации полковые лекари только копытами развели — как можно реанимировать чью-то голову, которую и пришить некуда, и составов для поддержания ее в стазисе пока не существует в природе?

Алекс Мерсер не услышал, как Селестия поделилась мыслью с Луной, что никогда еще не видела такого, чтобы все остались в живых исключительно в силу настолько большого желания убить другого разумного. Младшая неохотно и немного виновато согласилась, что определенная доля иронии здесь имеется.

Алекс Мерсер не видел, как искренне были рады Меткоискатели новости, что их друг в порядке и скоро пойдет на поправку. В еще больший восторг кобылки пришли, когда после слов Селестии о том, что принятие Александром непростого, но правильного решения — это целиком и полностью их заслуга, после этого разговора по душам вся троица осветилась единой магической аурой, и долгожданные метки заняли-таки места на пушистых бочках жеребят.

Алекс Мерсер не почувствовал, как древняя магия на севере вспыхнула тысячей огней, разгоняя холод и застоявшуюся кровь Кристальной империи. Четыре дня спустя в Понивилль возвратились Хранительницы — уставшие, но довольные, коих сразу поглотили торжества, братание с родственниками, большими и маленькими друзьями, радость за бывших Меткоискателей, накопившиеся за время их отсутствия дела, в конце концов.

Алекс Мерсер всего лишь продолжал функционировать в чуждом ему мире, погруженный в сон без сновидений. Впервые за последние три с лишним месяца он ни о чем не думал. 

Это было прекрасно.

Глава 1-13: Если бы смерть спала

Это были едва ли не самые тяжелые восемь суток на памяти принцессы Луны.

Нет, младшая диарх ни в коем случае не жаловалась — все-таки до времен войны и самых темных лет Раздора суета, что захватила окрестности Понивилля, не дотягивала. Аликорн сносила выпавшие на ее долю заботы со смирением и искренним желанием помочь их маленьким подданным вернуться к тому укладу жизни, что был привычен для мирных пони… и церемониальной гвардии тоже. Но изредка ее начинали тревожить неясные подозрения. Если та полосатая мастерица зелий утверждала, что произошедшее — это наилучший исход для всея эквестрийской земли... то каким же был бы тогда наихудший исход? Неужели и впрямь чужак в одиночку был способен вернуть те смутные времена, которые даже она с сестрой не застала, был способен повести за собой легионы Выжигателей, уничтожающих все на своем пути? Но если Мерсер был таков, то как в его душе вообще отыскались крохи доброты, что он решился прекратить это слепое сопротивление, сумел-таки перебороть свои амбиции и гордость? Неужто он настолько переживал за детей? Ведь если бы не жеребята, столкновение в яблочных акрах точно могло закончиться много хуже...

А может, Александр просто устал сопротивляться, как всякое живое существо, хоть он на таковое не очень-то походил? Дошел до критической точки?

Это были резонные вопросы — и прикидывая ответы на них, Луна неохотно понимала, отчего старшая сестра все еще открыта к диалогу с чужаком, готова забыть о произошедшем в обмен на какие-то пункты мирного договора. И это притом, что если бы Мерсер не определил темную принцессу с Тией как ключевые цели, их гвардейцев уже оплакивали домочадцы! Так или иначе, Луна не видела за собой права всерьез судить Александра, разве что продолжила злиться на него в силу покушения на ее рог. В случившемся была ее вина тоже, и от сестры Повелительница ночи, разумеется, получила нагоняй. Однако Селестия не отрицала того, что в каком-то смысле поспешные действия Луны привели даже к лучшему исходу, чем могли бы... Например, если бы Луна дождалась пробуждения старшей, и королевские сестры двинулись на встречу с пришельцем вместе, Александр мог, не видя иного шанса, сходу включить свою самоубийственную атаку — а сестры не успели бы понять, что происходит. Строго говоря, по мнению Тии любое решение, которое они обе могли принять после того, как чейнджлинг сделал свой ход, и события пустились стремительно вскачь, было бы неправильным.

Принцессе Луне не хотелось так думать. Аликорн размышляла над тем, что можно было изменить — ей ведь изначально не хотелось оказаться рядом с человеком без барьера, но именно в эту ловушку она и угодила! То, что любая активная магия начинает сбоить в тумане на болоте, было Луне известно. Но чтобы чужак оказался способен так сходу воссоздать этот эффект? Ведь во время побега из городка с радиостанцией за плечами, в опасной близости от принцесс Мерсер ничего такого не демонстрировал! Может, он и сам до поры не знал об этой своей способности в новом мире — а может, что вероятнее, скрывал до времени еще одну козырную карту. Гость из другого мира оказался куда хитрее, чем полагала Луна... и опаснее, но проявил он эти опасные качества лишь оттого, что таким его посчитала аликорн, и исходя из этого принялась действовать на опережение. Принцесса Ночи вспоминала ее последний разговор с сестрой и возникшие между ними разногласия, когда Луна хорошенько разглядела поисковую матрицу в свежесоставленном заклинании. От младшей не укрылось, что основой послужило заклятье развеивания некросвязок меж костьми, пусть и измененное почти до неузнаваемости. Она спросила Селестию, помнит ли лучшая ученица Старсвирла, сколь много горя принесли за столетия до их коронации те забытые тексты. Тия продолжала настаивать, что за некроманта существо почитать нельзя. Разговор превратился в спор, и Луна на нервах уже почти выпалила, что за то время, пока часть ее жизни выпала из времени и пространства, Селестия вконец размякла и оказалась не способна адекватно воспринимать угрозу. По счастью, на этом моменте по-прежнему любимая ею сестра отключилась, а Луна...

Она просчиталась. Тия утверждала, что открыто предпринимать недружелюбные действия человек, будучи осторожным и по натуре неконфликтным существом, не станет... Так и вышло. Его активную роль в этом представлении сносно отыграл чейнджлинг, а на ответную агрессию спровоцировала Луна, подбросив еще немного поленьев в костер, сложенный дроном. Отдаленное сходство с Тиреком, опасность забытых текстов некромантии, подозрительное соседство чужака с детьми — все это наслоилось в единый комплекс неприязни, заставило принцессу Луну сорваться в галоп. Она поддалась эмоциям, которые предпочитала сдерживать в этой эпохе, на крайний случай давая им волю в собственных снах...

Как бы то ни было, сидеть, кручинясь о нелегкой монаршьей доле, и посыпать гриву пеплом было некогда. Дел у диархии из-за Мерсера скопилось невпроворот; одна организация лагеря в предместьях Фрогги Боттом чего стоила. Совместно с пегасами гвардии и здешней погодной бригадой принцессы были вынуждены два дня распутывать клубок аномалий, который примостился в "подбрюшье" атмосферного фронта Вечнодикого. Разрабатывались и тут же воплощались на практике меры, призванные не дать зоне свободной магии расползаться дальше... хотя последняя не очень-то и торопилась это делать. Гидру, следуя советам приглашенных магов-зоологов, пришлось переселять, как и множество обычных животных — ну, хотя бы в этом отношении часть забот взяли на себя другие пони, а вскорости и Флаттершай. Принцессы брались за отдельные случаи травм, уменьшая нагрузку на лекарей, восстанавливая сложные магические связки крыльев, залечивая глубокие раны и сращивая раздробленные кости. Луна еще и проводила с некоторыми профилактические беседы во сне, когда сознание более пластично и легче поддается искоренению негативных чувств, ибо многих гвардейцев теперь мучали кошмары. Столкнувшись с образами, которые сотворил в умах ее подданных чужак, принцесса не могла не возблагодарить небеса, что схватка не выплеснулась на улицы Понивилля, почти никак не затронула горожан. Если уж подготовленные ко всяким эквестрийским напастям гвардейцы оказались деморализованы, то что говорить об обычных пони? Негатив, что просочился-таки сквозь барьер слухов и уклончивых ответов диархии, с удовольствием ликвидировала Элемент Смеха — она закатила для жеребят, пожалуй, самое грандиозное празднество по поводу получения Меток из всех, что видела Луна. Приглашены были буквально все подряд, даже обосновавшаяся по соседству алмазная стая, а на уборку конфетти потом затратили столько сил, будто пора забега Листопада наступила раньше времени...

Солнечная диарх тоже не сидела сложив крылья. Привыкшая к беспрекословному подчинению в военное время, Луна на ее месте, скорее, всех под одну гребенку бы построила, разве что к детям отнесясь помягче. А вот Тия в очередной раз показала себя деликатным политиком, к каждой категории свидетелей найдя свой подход. Помимо лечения и обязательных премий за вредность, солдатам диархии был адресован лаконичный приказ — в интересах престола молчать о "сим прискорбном инциденте", что они в силу своего призвания с достоинством выполняли. Особо отличившимся лекарям, как военным, так и из числа штата местной больницы, было предложено не только вознаграждение, но и практика в столичном заведении и доступ к медицинской секции библиотеки Тии. Мадам Мэр с ее скромным штабом помощниц и секретарей Селестия удостоила личной аудиенции, на которой отметила, что довольна их работой в плане организации пони в такое непростое время и обеспечения их спокойствия, выразила надежду, что и в дальнейшем престол встретит здесь содействие. Надо ли говорить, как были польщены члены местного административного аппарата от такой похвалы и участия самой Ее Светлости, клятвенно пообещав не разглашать подробности? Владельцы "Сладкого яблочка" получили хорошую компенсацию за погром, устроенный Мерсером и войсками, а также официальные поздравления по поводу обретения Метки младшей кобылкой семьи. С детворы, так невовремя (или все-таки вовремя?) оказавшейся меж молотом и готовой вот-вот лопнуть наковальней, Селестия просто взяла обещание не растрезвонить детали случившегося всем вокруг, в свою очередь взявшись доставить на праздник угощения от придворных кондитеров и лично посетить мероприятие в честь жеребят. Обещание Тия исполнила с удовольствием, ибо сладости Кейков, в частности работавшей у них Пинки Пай, она почитала особенно. Девочки же были в полном восторге — наверное, мало кто из их сверстников мог похвастаться колдографией, где жеребята горделиво демонстрировали свои Метки в обнимку с самой принцессой Дня.

Да, Селестия по-прежнему являлась для ее с сестрой подданных воплощением доброты и теплой, едва ли не материнской заботы. Но что касалось истинных виновников произошедшего... Право слово, Луна давно не видела сестру такой сердитой.

— Я надеялась, Кризалис достанет ума понять, что ей не тягаться с Эквестрией, и рано или поздно она переборет свою непомерную гордыню, возьмет слово в переговорах, — отвечала Селестия на вопрос младшей, что престол собирается предпринять теперь, холодно прищурив свои царственные очи. — Но с меня довольно, милая сестра. Даже Дискорд не опускался до того, чтобы обращать друзей пони даже не в противников, но в оружие против них же. Этой... этому вредителю придется сделать нам шаг навстречу, если она хочет, чтобы в следующий раз я была хотя бы снисходительна.

Едва через пару дней после "Сражения при яблочных акрах" ситуация была выправлена, как пегасы ринулись во все уголки Эквестрии, где можно было найти управителей от имени престола и подчиненных им стражей порядка. У Понивилля гвардейцы вообще перевернули вверх дном чуть ли не все окрестности — и таки обнаружили берлогу чейнджлинга, выстеленную тем же материалом, что использовала Кризалис для коконов. Дрон успел избавиться от компромата, способного привести к его собратьям, и в этом перевалочном пункте всего и обнаружилось, что запас безобидных зелий — никаких текстов и карт, эликсиров для связи на дальние расстояния, никаких зацепок. Естественно, то был не мирный одиночка, изредка выбиравшийся "на промысел" подпитываться эмоциями от случайных пони, иначе зачем он влез в противостояние Луны и Мерсера? Разведчик преспокойно занимался слежкой за ученицей Селестии и ее друзьями, это было очевидно. Тия, осерчав еще больше, заявила, что внимание Кризалис к ее любимой протеже не останется без внимания, и более Селестия такого не допустит — если понадобится, привлечет всех своих многочисленных знакомых и специалистов, и как бы хорошо чейнджлинги ни умели прятаться, массированных облав кто-то избежать да не сумеет.

Говоря об одной подающей надежды единорожке по имени Твайлайт Спаркл... Ну, хоть у кого-то эти дни прошли достаточно гладко, без особых потрясений. Странным совпадением можно было назвать то, что обострение конфликта с Александром пришлось на момент, когда Спаркл вместе с остальными ступила на территорию Империи, так что Луна, еще в начале предлагавшая сестре составить Твайлайт компанию, все равно невольно оказала ей услугу. Как оказалось, Сомбра и не думал исчезать бесследно; у площади кристального города Каденцию, Хранительниц и отряд гвардии с Шайнингом во главе настигла массивная тень, отрезая пути к отступлению. Пони приготовились было к схватке, но тут приключилось затмение... Этим радостно воспользовалась Пинки Пай, завопив в притворном ужасе, что "Большущей злобной чернильнице" лучше проваливать подобру-поздорову, ибо за время его пребывания в заточении некоторые единороги развили свое магическое искусство до такого уровня, что стали в одиночку способны управлять ходом небесных светил! И если, мол, не уступит дорогу, Великая и Ужасная Твайлайт (которая как раз закручивала в роге одно из своих экспериментальных заклинаний), коли понадобится, не только затмение устроит, но и на него эту самую луну уронит!

Свергнутый король мгновенно отступил, растворившись в холодной пустоши. То ли он принял угрозу Пинки за чистую монету, то ли счел затмение дурным знаком, то ли вовсе решил не связываться с розовой оторвой во главе Хранительниц — спросить было некого. Кристальные пони, очутившись посреди новой эпохи, были растеряны, лишены памяти и до смерти напуганы тем, что их дома оказались заметаемы снежным бураном, держась лишь на резервных источниках магии. Они стали несколько сговорчивее, когда Кейденс использовала свои чары, дабы развеять бурю и запитать погодные кристаллы — и совсем уж обрадовались, когда в ходе преодоления искусов темной магии Сердце оказалось торжественно возвращено во дворец. Поговаривали, что кристальный народ собирается позвать Кейденс на царствование в качестве новой Императрицы — в качестве жеста благодарности и признания ее таланта, схожей формой которого обладала старая династия. Но единства в этом плане среди пони не было. Иные обитатели империи посчитали, что этой чести лучше удостоить саму Твайлайт Спаркл, которая шла в авангарде отряда по подземельям и раз за разом расчищала путь от жутких препятствий, коими когда-то наводнил их Сомбра. Твайлайт от такой чести растерянно отказалась и, смущенная, втихую бежала, прихватив с собой Спайка и подруг, до этого пытавшихся выведать местонахождение Сердца у жителей.

Луне уже была любопытна реакция маленькой талантливой скромницы, учитывая, что они с сестрой в любом случае намеревались сделать ее членом королевской семьи и, впоследствии, своей преемницей... Пинки Пай порывалась остаться в империи еще на недельку-другую, дабы поразвлечься на Кристальной ярмарке, которую на радостях организовали жители, но подруги схватили ее в охапку и упихали в поезд. Немудрено: часть кристальных пони уже собиралась посадить Розовую Фурию на трон как национальную героиню, что прогнала вернувшегося вслед за империей Сомбру одним только суровым окриком! Напротив, немалая часть пони сему эпизоду не стали свидетелями, а слухам прильнувших к окнам горожан верить не пожелала, утверждая, что за прошедшую тысячу лет злой король если не отбросил копыта, то забился в самую глубокую из своих нор, и под защитой Сердца его больше не следует бояться. Да и вообще, странные эти эквестрийцы, откуда-то у них целая новая принцесса взялась... Не сочиняют ли они россказни о Сомбре, дабы объявить себя освободителями от его гнета и так удачно заполнить вакуум власти?

Селестия в ответ на такие известия от ученицы печально вздохнула — Луна же только усмехнулась. Недоверчивым кристаллийцам вполне может выдаться случай вновь лично узреть своего тирана... Сомбра совершенно точно ослаб, но вернется, попытается вернуться непременно: обратившись к темной стороне ментальной магии, направленной на подавление воли других существ, он стал чрезвычайно жесток, упрям и честолюбив, и от того, что считает своим, ни за что не отступится. В прошлый раз Луна с сестрой подловила его на этом, но как дело обернется в этом тысячелетии, Повелительница ночи гадать пока не бралась. Устроив с Тией и оставшейся в Империи четой Ми Аморе совет, Луна согласилась, что формирование патрулей из лояльного населения, тех же бывших стражников, и организация разведки ледяных пустошей пока станет лучшим решением, дабы не быть захваченными врасплох. Как только пони обнаружат хоть какие-то признаки логова Сомбры, Кейденс вместе с диархией примет меры. Кроме того, следовало озаботиться исследованием подземелий на предмет темных артефактов и тайных ходов, ведущих за пределы купола... Уже хорошо, что Империя более не являлась угрозой. В перспективе, если Кейденс завоюет любовь и доверие остальных пони (а веселую и ласковую принцессу было сложно не полюбить), взойдет на трон, то обычно державшееся особняком государство и вовсе могло стать хорошим союзником. Твайлайт деликатно выполнила свое поручение там, где сестры-аликорны когда-то прошлись паровым катком, а Тия ухитрилась в непростых условиях исполнить уже свое обещание. Не без оговорок, но она его исполнила.

Что до пресловутой "оговорки", нелепым образом сцепившейся с Луной, почти на ровном месте оказавшейся втянутой в противостояние с принцессой Ночи — аликорну было неприятно думать над тем, в какую сторону развернутся отношения меж пони и человеком, если... когда он очнется. Пока существо восстанавливало себя, Луна не переставала ожидать от Мерсера нового ужасного сюрприза. Очередной направленной против пони эволюции его способностей, если угодно, ибо меж собой и творящим хаос Болотным ульем чужак составлял какую-то фантасмагорическую экосистему. Хорошо, пускай на этот раз все произойдёт не единомоментно, и диархия успеет принять меры, как обещала Селестия. Но Луне совершенно не улыбалось вновь говорить с пришельцем! Оправдания никогда не были коньком Луны; что она сумеет из себя вымучить, кроме сдавленных извинений, если до сих пор не сумела отпустить чувство вины за куда более давнее деяние? Ее действия привели не к лучшим результатам — пусть уж тогда Тия говорит с Мерсером, а сознание Луны послужит сном-посредником...

— Я поговорю с ним, — мягко согласилась принцесса Дня, помешивая ложечкой кофе с молоком. — У меня достаточно обширный опыт в убеждении тех, кто считал себя преданными, уж поверь...

— Охотно верю, — разглядев скрытую в ее словах беззлобную иронию, усмехнулась темная принцесса. В конце концов, она сама входила в это число.

— ...но первый шаг обязана сделать ты сама, — добавила Селестия. Феломина, соскучившаяся за эти дни по хозяйке и недавно явившая себя во вспышке пламени, согласно курлыкнула. Магическое создание переступило на жердочке и вновь упрятало голову под крыло — несмотря на свою стихию, быть ранней пташкой феникс не желал. Заметив взгляд Луны, полный скепсиса, солнечная принцесса кротко потупила очи:

— Иначе не Кризалис будет казаться в его глазах главным виновником, но я — интриганкой, которая пытается выставить свои деяния в лучшем свете и свалить все на проштрафившегося подчиненного. Вне сомнения, доктор Мерсер нам доверился, но в нем еще бурлит множество подозрений. Лулу, — просяще взглянула на нее сестра, — я понимаю, что ты предпочла бы дать волю эмоциям и решить, что положение уже не исправить, да и незачем исправлять. Когда мы только взошли на престол, я и сама примерно так же хотела отнестись к неизбежным неприятностям на нашем с тобой пути, — Селестия прикрыла глаза, вдыхая поднимающийся над чашкой пар, мыслями возвращаясь в эпоху минувшего. — Я думала, что стану лучшей правительницей, на которую только может рассчитывать Эквестрия, самой мудрой и достойной, обладающей небывалым могуществом. Что я, коли потребуется, и без твоей помощи сумею покончить с беспорядком и остатками тьмы, что оставили Старсвирл и его друзья на нас с тобой, — старшая аликорн печально улыбнулась. — Я непременно скажу свое слово, но прошу, поговори с Александром первее меня. Выясни, почему он отказывается идти на контакт, разузнай, о чем он думает. Извинись перед ним... и я уверена, он тоже найдет в себе силы принести тебе извинения. Человек отнюдь не глупец и понимает, что вы вполне неплохо поладили бы, если не вмешательство чейнджлинга.

Луна покачала головой, молча возблагодарив судьбу за то, что Селестии достало терпения не проявить эту свою... наверное, эгоистичную сторону за время ссылки младшей принцессы. Хотя уж от кого-кого, а от милейшей Селли Луна и в прежние-то времена, когда порядки в Эквестрии были строже, вряд ли ожидала бы подобного — а теперь и подавно. Но раз уж Тия говорила всерьёз… Умом темная аликорн понимала, что должна оставаться стойкой подобно сестре, но Луна не верила, что для нее было бы достаточно попросить прощения, будь принцесса на месте чужака — раз уж они настолько похожи, как еще после визита Лиры утверждала Селестия. С конфликта-то диархов Ночи и Дня миновала целая тысяча лет, и аликорн даже не могла вообразить, как старшая сестра истосковалась по своей "маленькой Вуне", давным-давно извинив ее за тот порыв гнева. А здесь раны были совсем свежие... Понурившись, Луна упрямо настояла на своем:

— Пусть так, но я не знаю, чего можно от него теперь ожидать, сестра. Потому что не помню, чтобы нам хоть когда-то приходилось демонстрировать подобную жестокость, даже в столкновении с Сомброй. Мы с ним условились быть добрыми друзьями, но Мерсер атаковал без колебаний, не считаясь со средствами, будто я в момент стала для Александра злейшим врагом. Он собирался лишить меня, саму Повелительницу Ночи, магии... — вздрогнув, аликорн умолкла, не желая об этом говорить. Ее копытце рефлекторно дернулось вверх, стремясь прикрыть рог, но Луна взяла над собой контроль, выкидывая прочь из головы ужасные воспоминания.

Человек, как и Луна, тоже не горел желанием возобновить диалог, на упомянутый контакт идти отказывался. За все то время, которое Луне потребовалось, чтобы нащупать лазейку в его сознание, он не реагировал ни на речь пони, ни на последовательности простых звуковых сигналов, ни на иные раздражители. Все, что человек делал с тех самых пор, как его голова обрела суставчатые ноги и принялась довольно шустро бегать — без лишних слов пробовал выбраться за пределы барьеров, а затем, неудовлетворенный, прятался в земле либо замирал на месте. Несмотря на надежду, что дипломатия с иным миром еще не вконец загублена, Селестия пока отпускать Мерсера на все четыре стороны не собиралась. Шлем-череп бережно перенесли в конусообразную влажную яму, в которой ассистенты Тии раскопали одну из основных "артерий" улья, окружили достаточного для наблюдений размера сферой и оставили возможность питаться через небольшие ворота. Одним словом, сестры Александра предоставили самому себе, рассудив, что почти бессмертный "живой голем" и без помощи пони разберется, что ему нужно. И пока существо, взбодрившись в красном тумане, набирало силу, в походной лаборатории Тия и Луна лично следили за его состоянием, ибо Совет старшая пока решила не привлекать. Их участие в дальнейших проектах было неизбежно, но все-таки.

Палатка, где расположились сестры, была начисто лишена привычной им роскоши: здесь можно было найти лишь рабочие инструменты, зелья, тома магических искусств всех направлений, алхимическое оборудование да портальные экраны, на которые выводилась информация о состоянии их невольного "гостя". Луна вечером третьего дня разбиралась в ручной жаловой пушке Мерсера, вполне успешно подавлявшей ее солдат, и думала, что воистину все гениальное — просто. Энергия от расширения газов алхимического заряда не только выталкивает жало наружу, сообщая ему скорость, но и используется для отвода "челна" назад и заряжания следующего, позволяя вести непрерывный огонь... Чистая механика, заключенная в должным образом сработанных кусках металла. Такое смертоносное, но притом изящное, лаконичное изобретение... и в лапах кого-то кроме Мерсера совершенно бесполезное в условиях Эквестрии, если считать за таковые противостояние гвардейцам, а не пугливым кобылкам из Понивилля или любого другого провинциального городка. Именно тогда магическая проекция вывела тревожный сигнал: Алекс впервые подал признаки жизни... но и только.

В последующие дни Селестия и Луна перепробовали решительно все способы добиться разумного ответа от Александра. Не было у него легких, чтобы говорить — так почему он всего и делал, что курсировал по выделенному пространству туда-сюда, а не пытался ответить, хоть что-то нацарапав на земле? Хотя в полной мере безмозглым создание назвать было нельзя. То был интеллект, способный на планирование и вычисления, но какой-то... иной. Подчиненное ему, тело Мерсера копило питательные вещества и, когда их начинало хватать не только на повышение уровня организации, но и для нормального функционирования тела, Мерсер изменял себя. Личности там не было и в помине, так как мозг человека все еще пребывал в состоянии спячки, вяло перекликаясь меж своими отделами на уникальном церебральном языке, ни капельки не похожем на мыслительные процессы пони.

Пока мозг спал, тело гостя из иного измерения продолжало растягиваться, управляемое какой-то неведомой силой среди генитей его клеток, тянуть новые каналы нервов, усложняться. Становиться все более высокоразвитым организмом — позвоночной теплокровной формой жизни, на которую Мерсер походил изначально. А вот его промежуточные формы точно не были родственны приматам, как он заявил Лире Хартстрингс. Их бесспорно можно было считать чем-то насекомоподобным, чем-то, что роится в Улье, живет в условиях взвеси из микроскопических "переносчиков"... Все формы Алекса, кроме последней, настолько отвыкли от обычных способов восприятия, что не имели ни обоняния, ни слуховых отверстий, ни глаз — в лучшем случае последние заменяла рецепторная ямка, вплавленная в броню. Между тем, объем мозга оставался практически неизменным, пока надстройка-морда изменялась в процессе того, сколько живых тканей оказывалось в распоряжении Алекса. Сначала то был всамделишный "черепаук", в арсенал которого входили лишь четыре заостренных лапки и красная точка-сенсор. Затем — нечто, напоминающее скелет юной морской пони, с длинным раздвоенным хвостом-пикой, которым существо отталкивалось при передвижении, и единственной парой коротких относительно тела насекомовидных лап, что будто взяты были у богомола. Глаза еще не появились, но под черепом успели нарасти разделенные пополам жвалы, действующие так, словно это были хелицеры обычного паука — но и они уступали следующей версии, обладающей впечатляющим набором клыков и двумя парами челюстей. Тело Алекса на тот момент напоминало немного поросший мускулами и броней скелет обычного пони, которому передние копытца заменили на хитиновые серпы, что были длиннее опорных лап и потому выбрасывались назад во время бега. Шея стала длиннее, хвост, напротив, укоротился до обрубка, на котором оканчивался позвоночный гребень из острых пластин-шипов.

Если бы принцессы и дальше не ограничивали его в "пище", скорее всего, Мерсер превратился в себя прежнего; каким чужака видела Твайлайт, Рейнбоу Дэш и немногочисленные свидетели во время его первых часов пребывания в Эквестрии. Но когда к исходу восьмой ночи Александр стал максимально походить на то, в какой форме с ним столкнулась Луна — разве что глаз у него стало три, и располагались они скопом в правой глазнице, образуя равносторонний треугольник, — принцесса Ночи воссоздала дорогу в его сон. Признаться, она не ожидала от Тантабаса такой инициативы. Что может безропотный слуга предложить окромя помощи в организации сознания да временами угнетающих образов? Но прирученная сущность теней и впрямь стала ключевым фактором успеха, затронув механизмы, известные одному Александру. Так что с утра Луна и Селестия в несколько напряженной обстановке пили кофе, обговаривая последние детали перед тем, как младшая сестра окунется в сознание Мерсера. Человек, уже передвигавшийся на задних лапах-ходулях, на портальном экране не демонстрировал ничего сверхестественного: его тело так и бродило по заполненному алым туманом куполу, будто лунатик, способный неосознанно навредить тому, кто встанет у него на пути. Когти передних лап существа подрагивали, глаза таращились строго вперед, изредка моргая вразнобой. Селестия удостоила горбящуюся фигуру на проекции молчаливым взглядом, после чего обняла сестру, ласково потерлась подбородком о загривок Луны.

— Доверься мне, — негромко сказала она. — Ты способна на много большее на поприще дипломатии, чем думаешь, сестра, и разбираешься в тайных устремлениях разумных существ лучше всех, кого я знала. Уж ты-то осознаешь, через что выдалось пройти Александру.

Луна, еще чуть поколебавшись, медленно кивнула:

— Хорошо. Я постараюсь найти нужные слова.

Она едва не добавила, что никакого толку из этого не выйдет, а возможно и навредит, если попытку проникнуть к нему в голову человек расценит как очередное покушение на свою жизнь и свободу. Тем не менее, решимость Луны сделать все от нее зависящее, чтобы распутать этот конфликт, была искренней. Она не хотела заниматься самообманом, всерьез считая Мерсера виновным в случившемся — так что собиралась поступить, как просила Тия.

— Как думаешь, не потому ли он может не идти на контакт, — невесело поинтересовалась Луна напоследок, — что ощущает себя потерянным, подобно тому, как я чувствовала себя по возвращению? Просто желает свернуться клубком и отгородиться от мира вокруг...

Селестия тихо погладила сестру по шее и отстранилась, серьезно глядя ей в глаза.

— Может, и так. Но Александр до самого конца не собирался сдаваться. И если все то, что человек тебе рассказал, правда, он способен на исключительное понимание того, что бывал и в худших ситуациях... и успешно с ними справлялся. Быть может, Александр просто ждет повода, чтобы встряхнуться и выйти из этого болезненного состояния. Предоставь ему такой повод, Лулу.

Сестры умолкли, размышляя каждая о своем, и Луна тяжело выдохнула, одним глотком допивая свой кофе. Она принялась творить заклинание, так что вскоре все звуки вокруг аликорна отодвинулись на задний план: негромкое пыхтение алхимических колб, позвякивание ложечки, размешивающей сахар в чашке сестры, шипение подогреваемого для пенки молока, сонное щебетание Феломины. Растворившись в потоке мысли, Луна перенеслась сознанием на охраняемый лучшими из гвардейцев полигон и, задержав дыхание, нырнула в "пузырь" чужеродного сна.

Ее накопытников коснулась темная трава. Прошло более двух тысяч лет с тех пор, как последний раз Луне пришлось вторгаться в чужой разум против воли его хозяина... Тот раз запомнился ей тяжелой схваткой, из которой принцесса Ночи вышла победительницей ценой истощения всех ее сил. Сломить волю обычного пони для аликорна не представляло никакого труда, чем Луна, естественно, никогда не пользовалась — пони охотно предоставляли ей доступ к своим воспоминаниям. Когда-то давно они делали это в силу уважения и легкой толики страха, а после наступления Гармонии из-за любви и безграничного доверия к престолу. Но встречались на жизненном пути Луны и такие вот бастионы разума... Натуральные крепости, которые необходимо было брать длительной осадой по всем правилам. Причем силы защитников, очевидно, сами не способны взять в осаду вражеский лагерь, но вполне могут рыть встречные подкопы и устраивать вылазки, истощая силы атакующих в надежде, что те уйдут несолоно хлебавши.

Принцесса стояла на заросшем холме, окруженном с двух сторон молодыми деревьями и валунами. Твердыня была отделена от него пропастью, дно которой терялось среди все тех же зарослей и острых скал, расплывающихся в красном тумане. Из разлома бил поток горячего воздуха, так что Луна поморщилась и сделала шаг назад, поднимая голову. По мере того, как ей открывался вид на все новые башни и стены, опорные пункты и цилиндрические посты с плоской крышей, что влезали друг на друга все круче, переходя в вертикаль, у принцессы невольно закружилась голова. Замок, который выступал из отвесной скалы перед Луной, и, казалось, сам вот-вот растворится в толще камня, виделся ей неприступным. Слишком большой объем, слишком перегруженное фортификацией строение. Из множества бойниц торчали жаловые орудия, причем жерла их стволов диаметром порой достигали головы Луны, а на площадках у стен замерли непонятные военные машины-коробки, сплошь закованные в сталь и резину.

Перебрав в памяти множество различных типов ментальных заграждений, Луна не обнаружила ничего похожего. Решительно, сие вместилище разума было ни на что не похоже. Обороняйся Александр всерьез на этом рубеже, и Луна даже не знала бы, как к нему подступиться, с чего вообще начинать. Но дело было в том, что Мерсер и не пытался наладить оборону. Да, принцесса все еще не могла так просто войти в главные ворота, но эта внушающая трепет боевая крепость была... пуста. Нигде не горел свет, у бойниц не готовились к осаде вражеские солдаты, не слышались грозные окрики командиров. Крепость, на которой не было видно ни знамен, ни привычной Луне геральдики, оставляла впечатление вымершей, давно покинутой ее обитателями.

Однако благодаря прислужнику Луна знала, что это отнюдь не вся картина сна. Тантабас, что спокойно ждал по соседству, проструился на ту сторону. О чем он говорил с неясной тенью, да и говорили ли они вообще, Луна не имела представления. Может, слуги просто обменялись понимающими "взглядами". Как бы то ни было, одна из массивных машин вдруг пришла в движение, подползая ко рву и принявшись медленно раскладывать громоздкую металлическую конструкцию на своем хребте, образуя подобие моста. Тантабас, вернувшись и накинув на себя привычный облик теневой копии, кивнул — их пропускали беспрепятственно... Луна успела заметить, как высокая фигура в темном одеянии скрылась за воротами. Не видя иного выхода, она миновала рокочущий "мост" и шагнула в проем.

Внутри принцессу Ночи встретили уже привычные коридоры с высокими сводами, освещаемые факелами, выложенные мрамором и полированным гранитом. Из-за этого в первый момент Луне показалось, что нутро крепости списано с замка Сестер. Но это было не совсем так; вместо доспехов, статуй и прочих декоративных элементов в нишах вдоль коридора тянулись двери. Судя по всему, проемы были заперты, и попытка открыть хотя бы пару из них ни к чему не привела. Повсюду, точно россыпи звериных следов, принцесса находила следы чьей-то бурной деятельности: самые разные предметы обихода (от привычных до совершенно незнакомых), коробки, стеллажи с жалометами под человеческую руку, модели тех самых странных машин, свернутые карты, бумаги с надписями на неизвестном языке. Могло ли быть так, что коридоры разума были покинуты в спешке? Может, именно с этой целью их обитатели заперли все двери в хранилищах памяти — чтобы Луна не узнала ничего лишнего?

Погрузившись в раздумья, на очередном повороте Луна едва не врезалась в долговязую фигуру. Нечто обогнуло Луну и зашагало прочь, мерно переставляя длинные ноги, облаченные в подобие темных брюк.

— Александр? — неуверенно спросила ему вслед Луна. Она думала, что была готова к любому развитию событий, однако то, что Мерсер предпочел ее не заметить, несколько поколебало уверенность принцессы. Тем не менее, Луна быстро взяла себя в копытокинез. Принцесса Ночи собиралась двинуться за существом в костюме, скроенном под долговязую фигуру человека. Путь ей преградил Тантабас, неслышно следовавший за хозяйкой — он только покачал головой и, облетев Луну, поплыл по воздуху в сторону, противоположную той, куда направился человек.

— Ну, если ты настаиваешь...

Коридор вывел их в зал, первую и единственную большую комнату на пути Повелительницы Снов. У стены на другой стороне потрескивали поленья в камине, контрастируя языками пламени с серым камнем, хоть как-то оживляя залу. Ровно на середине помещения Луна обнаружила массивный стол, не тронутый даже графинами с водой. Вокруг него расположились резные сиденья, похожие на троны с высокими ножками и спинкой, очевидно, тоже предназначенные для людей. Луна обошла зал в надежде найти какие-то подсказки в окружении, но, кроме пустого стола, здесь ничего не было — ни гобеленов, рассказывающих какие-то личные истории, ни витражей и полок с книгами. Принцесса всего и заметила, что будто вытесанных из гранита «стульев» было ровно пятнадцать, причем целых три из них стояли во главе стола, пока остальные выстроились по бокам. Глубоко разочарованная, Луна попросила слугу, сведущего в этом "пустом" сне, трансформировать высокий стул в более удобное для пони кресло и уселась с края стола. Выпив воды из явившего себя в тенях бокала (вода здесь имела странный привкус, но не показалась неприятной), принцесса со вздохом облокотилась на подставку кресла и уставилась на пламя в камине, размышляя, как ей привлечь внимание хозяина этого места. Что, если они с сестрой переоценили восстановительные способности Мерсера? Если после нескольких дней "спячки" алхимия его мозга все еще пыталась вернуться в некое равновесное состояние и до сих пор не давала никакого отклика, не рановато ли Луна залезла сюда, пусть и с помощью Тантабаса?

Ждать долго Луне не пришлось. Звук чужих шагов возник в проеме позади нее; не цоканье копыт и не легкое позвякивание регалий, а именно шаги, приглушенные обувью. Любопытство заставило принцессу наклониться и посмотреть назад. В помещение быстро вошла группа из четырех человек — теперь Луна могла отчетливо рассмотреть, в какой мысленной форме пребывал Александр. Ворча себе под нос что-то в духе "и ради этого вы подняли меня в такую рань", Мерсер широкими шагами приблизился к столу и грузно осел в его главе, спиной к камину. Притом лицо его, к удивлению Луны, было бледно-зеленым, словно незрелый помидор. Одежда на нем была примерно та же, что и на незнакомце в коридоре, ручной работы: темный камзол с клиновидным вырезом и высоким воротником, длинными полами и белыми полосами на рукавах, брюки почти в обтяжку и пара туфель с узким носом. Одежда... казалась удивительно подходящей высокому двуногому, однако Луна эти новые детали ощущала как что-то чуждое и непривычное. Облик Мерсера был пригоден для прогулок по аллеям Кантерлоте и званых вечеров, но никак не для ведения боевых действий, которыми Александр успел отличиться. Луна успела заметить, как на спине мужчины блеснула россыпь изумрудных огоньков, но тут ее внимание привлекла свита Алекса.

Группа из трех... людей схожей комплекции в темных костюмах последовала за Мерсером и с натренированной синхронностью встала за его спиной, каждый ровно напротив своего сидения, и замерла. Это были безликие существа с такой же зеленой кожей — их лысые головы не имели ни носа, ни глаз, ни иных деталей, будто над ними поработал какой-то чудаковатый художник-авангардист. Застигнутая врасплох их неестественным, но в то же время обыденным видом и тем, как спокойно вели себя "кошмары", Луна молча взирала на странную компанию. Безликие стояли абсолютно неподвижно, сложив руки за спиной. Мерсер просто сидел, с рассеянным видом подперев голову ладонью, другой рукой потирая лоб. Аликорн, поколебавшись, кашлянула.

Мерсер вздрогнул, поднимая голову и будто впервые замечая принцессу Ночи. Реальность грез вокруг человека подернулась рябью, и три фигуры за его спиной в смазанном движении слились в одну, а затем и вовсе развеялись без следа. Мужчина широко распахнул глаза:

— Как ты оказалась здесь? — он даже приподнялся на резном стуле от удивления. — Тебя не должно быть зде...

Александр оперся кулаками о стол и замер, уставившись в глаза принцессы. Некоторое время они молчали, буравя друг друга недоумевающими взглядами. Но вот, наконец, Алекс расслабился – вся настороженность, выдающая себя в подрагивающих мускулах на пальцах и жилке шеи, вдруг разом оставила его тело.

— А-а… — протянул он и медленно уселся обратно, сощурив глаза. Хотя человек уже не глядел на Луну сверху вниз, следующая фраза показалась ей давящей, каким-то немыслимым образом звучащей у самого уха принцессы, будто угрожающий шепот:

— Так у вас тоже есть своя ручная… хм, прикормленный механизм. Узнаю этот запах мысли…

Молчаливо следя за человеком, Луна не могла не отметить, как быстро к нему вернулось самообладание; это проявилось даже в том, что он вновь перешел на официальное обращение во втором лице. Попутно бывшая Найтмер не могла мысленно не удивиться: «Что еще за машина? Что все это значит?» Она даже решила уточнить у пришельца, что именно он имел в виду, но Алекс благополучно ушел в себя, как в воспоминаниях Лиры, потирая узкую переносицу и негромко бормоча себе под нос:

— …итого, моя гипотеза "В этом мире никто не в силах залезть ко мне в голову подобно Матери" оставалась рабочей немногим более полутора недель в дневных единицах Земли. Лучше, чем я ожидал…

Луна смутно подумала, являлось ли нарочным то, что в словах человека "мать" было употреблено с иной интонацией, придавая смысл не родства, но изначальности. "Того, что следует до", как фестралы уважительно величали ее "Матерь Ночи". Алекс, прямо взглянув на свою невольную слушательницу, медленно покачал головой – не демонстрируя уже никаких признаков того, что приход Луны в сон потревожил его. Из вспышки фосфористо-зеленого цвета в руке Мерсера появился кубок, судя по отсвету металлический. Человек сделал небольшой глоток и усмехнулся.

— Кровавое пекло, Луна, — вздохнул Мерсер, — ну скажите, где ваше хваленое понячье уважение неприкосновенности чужого разума? Отчего вы хотя бы не подождали, пока я окончу восстанавливаться?

— Я нашла способ, — ровно отвечала принцесса, хотя при этом обеспокоенно повернула голову назад, к своему слуге, — и, посоветовавшись с сестрой, решила не откладывать это. Всякое могло произойти.

Луна постаралась, чтобы ее последняя фраза прозвучала нейтрально, без намека на опасную непредсказуемость человека. Однако в следующее мгновение ей уже было не до того, что там подумает или не подумает Мерсер: поворот головы увел Тантабаса из поля ее зрения. Луна ощущала его слабое присутствие, — казалось, он по-прежнему находится у хозяйки за спиной, — но не могла больше видеть слугу, как растворились в материи сна безликие копии Александра! Куда Тантабас мог запропаститься? Если их с Мерсером диалог обернется схваткой, противостоянием, конечно, польза от теневого прислужника была бы иллюзорная, но все равно Луне было неуютно оставаться с человеком наедине. Алекс нахмурился, словно что-то припоминая.

— Надеюсь, вы держите ее на коротком поводке, — отнюдь не угадав предмет истинного беспокойства Луны, заметил он. — Что-то ваша машина слишком вольготно разгуливает, будто не ограничена четкими инструкциями. Моя, гм, предала… при куда менее стесненных обстоятельствах.

— Машина? Предала? - непонимающе посмотрела на него Луна. Мерсер повел рукой с кубком:

— Очевидно, я вновь употребил не самое подходящее слово. Злословие, вероломство здесь ни при чем… В конце концов, машина оборачивается против своего хозяина не потому что злая, а потому что для нее имеет значение лишь поставленная задача. Если ты не знаешь, как выставить ограничители, она будет поглощать все больше вычислительной мощности, максимизируя свою эффективность, и в итоге…

Луна напряглась. Связь с Тантабасом на какую-то частичку мгновения дрогнула, прежде чем вновь принялась сквозить ровной пустотой тени – и в этой заминке ей послышалась угроза, алчность, жажда свободы. Принцесса не была уверена, что это не могли быть эмоции самого Мерсера, донесшиеся сквозь ткань его сознания, но аликорн определенно различила что-то знакомое. Столь же чужеродным, выводящим из себя было ее видение человека сразу после того, как Мерсер навел переполох в городке.

— ...дискорд меня дернул полагать, что то могло быть старое потомство моего врага! — человек, между тем, благополучно продолжил беседу с самим собой, не очень-то нуждаясь в одобрении своих слов Луной. — А ведь она не просто прислала вышестоящие инструкции, а буквально высосала из меня часть системы, так что я этого и не заметил! Дискорд побери, я должен был это вспомнить, как только... — заметив, что аликорн окончательно потеряла нить разговора, Мерсер деловито заключил:

— Ладно, принцесса, я думаю, с нас обоих хватит пустопорожней болтовни. Просто скажите, что вам от меня нужно — я откажусь, и мы разойдемся, сделав вид, что этого разговора не состоялось.

— Я здесь не для того, чтобы выдвигать условия, — осторожно заметила Луна. — Ничего неприемлемого не…

— Никакие приемлемые условия мне тоже от вас не нужны, Ваше Темнейшество, — сказал Алекс все тем же спокойным голосом. — Я стану говорить только с дипломатической половиной диархии, принцессой Селестией. Дайте-ка угадаю: она послала вас лишь затем, чтобы я не вздумал подозревать Ее Светлость в качестве истинного виновника произошедшего? – человек одним быстрым глотком допил содержимое кубка и поставил его на стол, отодвинул прочь, выставив вперед руку. — Вы правда думаете, что явившись сюда в одиночестве, без венценосной сестры, вашей позиции вы придадите какую-то новую силу?

Луна с трудом подавила желание дать волю своему гневу: «После всего, что произошло, он не воспринимает насвсерьез? Когда мы с сестрой решили пощадить его?!» Аликорн вздрогнула от пробежавшей по ее телу волны раздражения, но сумела заглушить неприязнь резонным вопросом – с чего Мерсер вообще встал в такую категоричную позицию? Это его истинные чувства, или человек просто хочет выторговать себе какие-то дополнительные условия, набить цену? Или… неужели ему уже настолько все равно?

— Вам нечего здесь ловить, Луна, — пробормотал человек, складывая перед собой руки на столе, переплетая пальцы. — И без обсуждения случившегося все предельно ясно. Мы водили друг друга за нос, а потом умудрились вцепиться друг другу в глотки. Я использовал других разумных в качестве живого щита. Вас я тоже намеревался использовать таким образом. Я поступал так не колеблясь, и поступил бы так снова. Ни каких-то новых откровений, ни извинений вы от меня не дождетесь. Вы здесь затем, чтобы… что? Использовать фактор нашей с вами общей "болезненной" темы для установления эмоционального отклика? — Мерсер невесело улыбнулся, облокачиваясь на спинку своего сидения. — Не настолько наши расы похожи, чтобы смириться друг с другом, Луна. Вам лучше уйти, — резюмировал Александр, прикрывая глаза. — Все, что я хотел — это вернуться домой, но вы встали у меня на дороге…

«Не похожи? Разве он не говорил жеребятам и Хартстрингс, что считает пони за этих зэ-но… за подобие людей?» Луна хотела было вставить пару слов, но и в этот раз, задумавшись, упустила момент. Мерсер продолжал настаивать на том, что хочет домой… В груди у принцессы кольнуло от сумбурного чувства, для которого аликорн никак не могла подобрать названия — жалость, перемешанная с неприятием. Испытывала бы Луна чувство вины по отношению к Мерсеру, не будь он обязан своим положением ей, не будь хотя бы отчасти? Знай Луна о… истинной сущности пришельца заранее, и она, наверное, ни за что не захотела бы иметь с Мерсером дел.

— …могли и понять, что разговора после такого у нас не выйдет, — вывел принцессу из раздумий голос Алекса, будто вторящий ее мыслям. — Вы неглупая пони, Ваше Темнейшество: понимаете, на что я способен, и знаете, в силу каких обстоятельств могу решиться применить эти способности. Между нами сейчас не осталось ни тайн, ни недопонимания… Просто уходите.

— Я не имела в виду… — начала было принцесса Ночи, но Мерсер ее перебил:

— Вы просматривали воспоминания Лиры, — уже более категоричным, даже раздраженным тоном выдал он. — Я был честен с ней. Что я могу сообщить такого, что вам неизвестно, и что вам мешает вынести вердикт в мое отсутствие, как вы решили на основе непроверенных данных, что я представляю угрозу?

— А что я еще могла подумать? – отчаянно стараясь не цедить сквозь зубы и не бросить ему в лицо известные только Луне обвинения, в свою очередь высказала претензию младшая сестра. Даже если это и не являлось провокацией Мерсера, как во время первого контакта, лучше было на нее не поддаваться. — Я понятия не имела ни кто вы такой, ни что вам от нас надо. Вы, Александр, даже не представляете, в чем еще я могла вас заподозрить, учитывая ваши способности и мой опыт древней магической истории!

Человек оправил манжеты своей темной одежды, пошитой на долговязого двуногого.

— Ну извините, — сухо откликнулся Александр, — что влетевший в Эквестрию пришелец оказался ходячей энциклопедией, демонстрирующей доселе неизвестные вам способности, умеющей почти в совершенстве контролировать свой разум и в целом являющей собой подобие технического гения, так что вы оказались не готовы. Я-то, наивный, рассчитывал, что для вас, сверхтехнологичной нации, это привычное дело… да и вообще, что вы каждое раскресенье с какой-нибудь напастью континентального масштаба вынуждены дело иметь. А вообще, — тут его тон сменился с ровного сарказма на что-то, в чем чувствовалась немалая крупица иронии, — скажите спасибо, что в моем винтокрыле не летели их коренные обитатели, бойцы из Черной стражи. Вот тогда стало бы весело всем без исключения, а не только вашим солдатикам.

— Мы не собирались…

— Хотя, как знать, — не дав ей развить мысль, призадумался Алекс. – Может, эти напичканные алхимией и лозунгами автоматоны тоже решили бы, что с них хватит. Раз уж первичную установку, защищать человечество, здесь не представляется возможным... А теперь, — заключил Мерсер, складывая вместе ладони, — почему бы нам не расстаться? Мое полное, хм… "выздоровление" займет еще пару-тройку дней. Когда оно произойдет, тогда мы и поговорим с Ее Светлостью в мире реальном. Если вы не хотите уходить, уйду я, — человек приподнялся и, склонив голову в коротком поклоне, вышел из-за стола. — Не советую следовать за мной, Ваше Темнейшество. В коридорах моего разума легко укрыться от назойливых посетителей. Кроме того, здесь могут водиться хищники… — Мерсер направился к проему, через который он почтил зал своим присутствием. — Ваше искусство погружения в чужие сны ведь имеет представление о том, что даже обычные нейроны способны бороться меж собой? Что уж говорить обо мне…

Луна молчаливо смотрела вслед Александру, взглядом задержавшись на его спине – там мягко светились зеленоватым оттенком крылья, состоявшие из острых лепестков-узоров. Схематичное, но притом довольно сложное изображение со многими деталями не походило на привычную ей геральдику, тем более на звездообразный "герб" винтокрыла и многочисленные символы на оборудовании человека. Что же оно могло значить для Александра, если даже во сне он тяготел к этой руне?

«А что, если?..»

Неожиданно принцесса Ночи поняла, что знает, как найти подход к человеку. Вопрос был… в постановке вопроса. Бывший Рэнделл не поднялся, едва разглядев вторженца в его сознание, и не ушёл молча – следовательно, не так уж Мерсеру было и наплевать. Хоть и немного, но он заинтересован в разговоре с принцессой. Возможно, Мерсер проверял ее, опять полагая, что имеет дело с какими-то враждебными наклонностями, как считала Тия. Что диархия собирается вытянуть из него информацию…

На самом деле, неважно было, специально Александр это делает, испытывая Луну, или на полном серьезе не остался в восторге от перспективы говорить с ней. Пытаться им манипулировать, должно быть, являлось затеей безнадежной, ибо человек был превосходно осведомлен о тайных мотивах их разговора. Нельзя было также запугать его, и Луне особо нечего было предложить Мерсеру, что сейчас стоило бы его внимания. Но человека можно было заинтересовать. Разжечь его любопытство — не этого ли Александр хотел от нее? Ведь Мерсер из памяти мятной единорожки производил впечатление существа, которое сильнее всего на свете любит загадки природы, и еще больше любит их разгадывать. Даже Тантабас был первым, на чем оказалось сосредоточено внимание доктора, а не сам факт того, что его сон потревожили.

— Почему ты зеленый?

Мерсер, уже вышедший в коридор, остановился, едва не замерев с поднятой ногой на полушаге, и некоторое время был недвижим. Когда он развернулся, лицо Алекса оказалось исполнено всамделишным недоумением. Человек нахмурил темные брови:

— Прошу прощения?

— Эти… механизмы, которые тебе служат, — Луна припомнила странное обозначение, которое использовал Алекс. — Они тоже обладали зеленой кожей. Разве ты не заметил?

Александр посмотрел на свои руки, поворачивая их перед глазами так и эдак. Он потянул за кожу на костяшках, используя противопоставленный и указующий перст как щипцы, даже подергал себя за щеку. Затем человек встрепенулся, как бы припомнив заданный ему вопрос:

— Механизмы? Сагитар, Аларий, Пельтаст? (прим. Рода пехотных войск в Древней Греции, что в сочетании позывным Мерсера, данным военными, какбе намекает) – Мерсер закрыл на несколько мгновений глаза, после чего его маловыразительная по сравнению с пони морда вдруг сморщилась, собрав кожу бороздками вокруг глаз и приподняв скулы:

— А если я подумаю об этом так… Ча-эрн, зал образов, бедняжка Джэ-дизз? (прим. Джадис — она же Белая колдунья из "Хроник Нарнии". Слова Мерсера отсылают к ее происхождению, описанному в приквеле, "Племяннике чародея". Почему Мерсер вспоминает именно это произведение — загадка. Может, потому что тоже купался в болотистом пруду? Или по тексту далее дается более удобоваримое объяснение, этого тоже отрицать нельзя) Не звонит звоночек? – поинтересовался он. Луна в замешательстве качнула головой, обводя взором залу, практически пустую в отличие от коридоров.

— Здесь нет никаких звонков.

— А что насчет того, что снаружи? – поинтересовался Алекс, махнув рукой куда-то вверх и вбок от себя. — Это не опустевший город?

— Мне удобней представлять чужой… недружественный разум в виде крепости, которую необходимо взять в осаду, а затем штурмовать, — решилась на откровенность Луна. — Однако твоя оборона такова, что я не могу найти ей аналогов в нашем мире. Несомненно, это что-то пришедшее из твоей памяти.

— Занятно, — человек потер подбородок, возведя глаза к каменным сводам. — Для меня это город… Всегда город. Иногда он цел, и по нему расхаживают жители, как ни в чем не бывало. Иногда он наполнен лишь тенями былого… их много, — вздохнул Алекс. — Бывает, что от зданий остаются лишь обглоданные кристаллической вспышкой остовы, а я смеюсь на одной из крыш под зараженным дождем. До того, как все окончилось, вообще шла война. Я был командиром бронированной роты, а подчиненные мне бойцы… — человек пытливо всмотрелся в мордочку Луны, словно в поисках хоть какого-нибудь намека или подсказки. — К слову, как выглядят с твоей точки зрения эти безмолвные служители машинного интеллекта, химеры?

Луна улыбнулась про себя, решив не обращать внимания на то, что Мерсер, очевидно, имел в виду отнюдь не редкое магическое создание-триплекс. Ей было бы куда привычнее воззвать к сердцам верных ей с сестрой пони, чем обсуждать значительно более мудреные понятия живой алхимии и механизмов, о коих толковал Александр. Но, по всей видимости, этим ей удалось найти уязвимую точку в броне, которой Мерсер окружил себя.

— Камердинеры в опустевшем замке, — коротко ответила принцесса Ночи.

— Камердинеры? Неожиданно, — Мерсер теперь выглядел задумчивым и одновременно самодовольным, будто он уже подобрался к разрешению вопроса, что заинтересовал его. – Я бы рассчитывал обнаружить в вашем видении сна троицу боевых горничных или что-то вроде того.

Луна позволила себе в жесте удивления приподнять брови:

— С чего бы?

Человек посмотрел на нее странно.

— Ну, учитывая, что исходя из слов Лиры в ваше время наблюдался куда больший гендерный реверс социальной среды, да и сами времена были менее спокойные… или еще до вас, я так и не понял. Хм, так ведь все сходится! – одобрительно кивнул он головой, ударяя кулаком о ладонь. — Безликими они могут быть потому, что хоть и адаптированы под меня, не являются персонифицированными величинами. По крайней мере, не сейчас, — Мерсер потер одну ладонь о другую, зябко поерзав плечами, облаченными в темную ткань. — А когда восприятие касается оболочки, посредник Вашего Темнейшества отчасти заимствует уже мой базовый фильтр восприятия. В вашем измерении спектр сдвинут, искра другого цвета и выкручена насыщенность. Скажите помощнику откалибровать эти параметры. А может, это у меня какой-то сбой после облучения, — Алекс покрутил пальцем у виска, подходя к столу и забирая вновь наполнившийся чем-то красным кубок. — Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Может, вы мне всего лишь снитесь. А может, с меня на границе миров сделали дешевую злую копию, и она всем теперь дома заправляет.

— Могу заверить, что я – настоящая принцесса Луна. Других столь же опытных менталистов в новейшем тысячелетии я не знаю, — пробормотала темная аликорн, закрывая глаза и взывая к силам Тантабаса. Она будто сквозь дрему своего личного сна услышала вздох Александра: «Ну, уже кое-что». Когда Луна вернулась в пространство грез, мужчина пододвигал к камину мягкое кресло, еще недавно бывшее высоким резным троном. Кожа Мерсера была нежно-розового цвета, дополненного желтизной отблесков пламени, а узор на спине был примечателен тусклым оттенком алого. Усевшись в кресло, человек утопил подбородок в изгибе меж "большим" пальцем и остальными четырьмя, после чего куда более охотно согласился:

— Так и быть, давайте обменяемся еще парой слов. Ну-с, — он выжидающе посмотрел на Луну и, не переменив своей осанки, странным образом закинул ногу на ногу. — Так с чем конкретно ты на этот раз ко мне пришла, принцесса Луна? Что плохого скажешь?

«Не пытайся играть с ним, — подумала темная диарх. — Ты должна быть предельно честной, если хочешь, чтобы из этого разговора вышел толк». Мерсер, в свою очередь, становился честен с собеседником, когда убеждался, что под него не копают. Кажется, в этом отношении чужак оказался удовлетворен: Алекс никак не протестовал, когда она решила обратиться к человеку в первом лице. Более того, легкость, с которой он перешел на менее формальное обращение, удивляла даже с учетом знания, сколь искусен мог быть человек на стезе притворства.

- Сестра послала меня узнать, что ты думаешь о сложившейся ситуации, — ответила принцесса, стараясь говорить мягко, располагающим к себе тоном, как умела Тия, — узнать, почему ты ничего не предпринимаешь. И за взаимными извинениями.

— Крхм, — неопределённо проворчал себе под нос Мерсер. — Вот как.

— Она думает, что еще не поздно начать с чистого листа. И мы еще можем продемонстрировать друг другу истинное... дружелюбие.

Человек усмехнулся. Луна уже решила, что за этим последует вполне предсказуемый вопрос в духе "сама ты, понимаю, так не думаешь?" Однако Мерсер лишь махнул рукой:

— Принцесса, я и так старался быть максимально доброжелательным. Настолько, насколько это вообще возможно при моем характере и положении, в котором я очутился. И что из этого хорошего вышло? Я не представляю, в чем еще ты могла меня подозревать – но и ты не представляешь, как много я здесь работал… в том числе над собой. Сколь от многих возможностей отказался, чтобы наладить с вами мирный диалог. И все мои усилия полетели в тартар, — Мерсер, поджав губы, обернулся к пламени камина. — С чего вы с сестрой решили, что я вновь собираюсь повторить эту ошибку?

После того, как Мерсер задал этот важный вопрос, Луне хватило благоразумия сдать назад и не пытаться немедленно найти ответ на него. Прежде следовало выйти с Александром, так сказать, вровень – раз уж он не был так категорично против разговора по душам. Луна поднялась из своего более широкого кресла и пролевитировала его к камину, прихватив с собой графин с водой. Серебристые регалии на ее стройных ногах мелодично цокали об пол, пока принцесса Ночи шла к очагу. Луна уселась, оказавшись глазами под стать Мерсеру, который внимательно, безо всякой скрытой неприязни смотрел на нее. Что же… В любом случае, это должно было оказаться легче, чем долгий, почти в год длиной, процесс адаптации после ее возвращения из тысячелетней ссылки. Привычные тебе вещи и обычаи уже не существуют в природе, не говоря уже о дорогих тебе пони, из немногих знакомых радостей жизни – разве что потребность в сладостях и, в частности, в пончиках… Луна поежилась, так что шерсть на холке встала дыбом, когда она вспомнила о сне Тии, представлявшем собой подлинную фантасмагорию. Уж что-что, а эти порывы, в отличие от сестрицы, младшая аликорн могла контролировать намного лучше.

— Мне... Мне жаль, что так произошло, — вздохнув, Луна попробовала вернуть беседу к относительно легкой материи, в которой пони испокон веков хорошо разбирались – эмоциям. Разумеется, давить исключительно на жалость было бы бесполезно, поэтому Луна подкрепила свои слова резонной, как она считала, причиной:

— Мне и в голову не приходило, что ты так подумаешь. Что мы, пони, способны выстрелить в спину тому, с кем мы только что обязались сохранять мир.

— Да уж, — хмыкнул Александр. — С моей точки зрения предложить помощь, поинтересоваться самочувствием после того, как атака не достигла своей цели, был поистине невообразимый уровень лицемерия. У меня аж дух захватило от столь восхитительной наглости. И, так понимаю, тебе аналогичным образом не пришло в голову, что я имею лишь самое поверхностное представление об оборотнях…

— Такие… одиночки больше не станут причиной раздора ни меж пони, ни меж иными расами, — сочла нужным пообещать Луна. – Престолом уже организована кампания по отлову их агентов.

— М-хм, — сдержанно среагировал Алекс. — Это было близко. Я постарался сгладить углы своей инородности, когда давал представление о себе Лире по алгоритму "пони – это четвероногие люди". Но вот сейчас сижу и думаю, что наши расы отличаются намного больше, чем я полагал. Тот же образ мышления характерен разительными отличиями… — Алекс отчего-то не стал развивать тему с чейнджлингами, не подал вида, что человеку есть дело до истинного виновника того, что его отношения с престолом оказались в столь плачевном состоянии. — То, что ты со своими гвардейцами не стала на месте рассматривать версию, что я могу так подумать, говорит о многом.

— Дабы больше не ставить друг друга в неловкое положение всякими небылицами, — выразительно посмотрела на него Луна, делая глоток холодной воды, — предупреждаю, что мы уже на второй день догадались, что твой винтокрыл являл собой передвижную военную машину, а иной мир является довольно недружелюбным местом, в котором ваш вид так или иначе стал доминирующим – и воюете вы не только с… "монстрами", но и меж собой тоже. Если тебя интересует что-то еще, я могу поведать о нашем представлении… так называемой Земли.

Естественно, принцесса не собиралась так прямо сообщать Мерсеру о худших подозрениях, которые, наверное, посетили только ее, но никак не Тию, по-прежнему верящую в лучший исход для всех. Между тем, в глазах пришельца впервые блеснул подлинный интерес к собеседнице, а не напускное равнодушие или удивление.

— Какая обескураживающая честность, — протянул Алекс. — Не сомневаюсь, что правители моих сородичей в аналогичной ситуации и не подумали бы демонстрировать, что им известен весь расклад. Но ты права, принцесса Ночи, — человек потянулся, расправляя свои широкие плечи, как бы растекаясь ими по тканевой спинке кресла. — Мой мир недружелюбен в сравнении с вашим, это факт. Даже Земля современности неподготовленному эквестрийцу, должно быть, покажется Армагеддоном, измерением смерти… Без магических сил, способных упорядочить хаос миллионов лет отбора, природа становится хитра на жестокие выдумки. И я еще надеялся, что плод такого мира наладит контакт с миролюбивыми, глубоко социальными зо-моррзз, (прим. Zoomorphs, упоминаемые ранее зооморфы. Nuff said) и все пройдет гладко? – горько усмехнулся Мерсер, складывая лапы на груди. — Теперь я понимаю, сколь губительны могут стать заминки в понимании друг друга, если человечество когда-нибудь наладит контакт с жизнью извне Земли. Даже учитывая знание вашего языка и угрозу моей свободе, мне следовало начинать не с выставления себя важной персоной — попытка чего была, основываясь на ретроспективе, далеко не оправданна! — а с того, что является общим для всех разумных существ. Последовательность красок, музыка, картины... Золотистое сечение. Может, даже стихосложение, песня. А может, и вовсе следовало с тобой, принцесса, танцевальный поединок устроить... то еще зрелище было бы.

— Итак… тебе не все равно? – резонно предположила Луна. — Ты ведь размышлял об этом, пока был отгорожен пеленой сна от тела?

Мерсер поерзал влево-вправо своими длинными руками, сцепленными в замок. Зевнул, пряча морду в высоком белом воротнике.

— Разве что немного, под самый конец. Разобрался не торопясь со своей новейшей организацией, механизмам названия дал. Для нашей братии классификация многое значит… Потом уже просто дремал, ожидая завершения регенерации, — уголки губ человека немного приподнялись, когда он закрыл глаза. – Давно так хорошо не высыпался.

Принцесса не знала, что еще было бы уместным спросить, поэтому глотнула воды. Человек вновь открыл глаза, сонливо моргнув. Он молчал, замерев в кресле, а потом неожиданно поинтересовался:

— Как думаешь, я мог бы уничтожить ваш мир, если захотел?

Луна поперхнулась, выдав через ноздри роскошный фонтан прямиком в камин. Она закашлялась, после чего прикрыла копытцем мордочку и в изумлении взглянула на Алекса. Тот не шелохнулся, спокойно рассматривая собеседницу и ничем не показывая, что целью человека было вывести ее из душевного равновесия.

— Уничтожить… Эквестрию? Эквус? — Луна отставила графин в сторону и силой мысли осушила мокрую шерстку. — Почему… Зачем, скажи на милость?!

Внезапность вопроса ошарашила принцессу, и она сердито уставилась на Мерсера. Был ли это мимолетный каприз хитрого человека, какая-то проверка, или Александр и впрямь хотел узнать ее мнение по этому вопросу? Алекс хранил молчание, так что Луна, в конце концов, не выдержала:

— Селестия бы сказала, что нет, — проворчала темная аликорн. – Сказала бы, что магия дружбы восторжествует, и раз уж дружба с отдельными пони стала причиной того, что ты изволил остановиться — сие есть лучшее тому подтверждение. Но ты, человек, — Луна ткнула в его сторону левой передней ногой, сурово нахмурившись, — одно из самых опасных существ, которые когда-либо водились в Эквестрии. Если включить в список сестру и меня, пятое место, не ниже. А если не принимать во внимание быстрый срок истощения "алхимических запасов" и учесть факт того, что мы пока не знаем, как некоторые твои способности взаимодействуют с магией, может даже четвертое. Поэтому я скажу – да, ты мог бы причинить немало горя, и нанести урон, который оказался бы невосполним.

Алекс зловеще улыбнулся, продемонстрировав ранее скрытые губами гладкие белые зубы. Он провел большим пальцем по краешку кубка, который стоял на деревянном подлокотнике. Луна встревоженно дернула ушками:

— Погоди. Неужели ты так обозлился после… — аликорн вскинула подбородок, нервно мотнув хвостом и сверху вниз глядя на Мерсера. — У тебя в самом деле возникают такие деструктивные мысли?

Александр деланно усмехнулся, подняв ладонь.

— Естественно нет, — он взял кубок с питьем и с показательно беспечным видом пригубил. — Что мне ваш мир? Мир ваш мне ничего не сделал. Это чисто академический вопрос. Мне просто было любопытно, на основании чего вы просчитали, что моя угроза "затащить с собой в небытие Эквестрию" являлась блефом, и Ее Светлость продолжала упрашивать меня сдаться.

— О, сестра и я с самого начала знали, что это блеф. Не только потому, что ты и до этого не брезговал дурачить головы нашим подданным, — выдохнув про себя, усмехнулась аликорн. Телекинезом она поправила свои струящиеся звездной россыпью пряди, кои сбились в клубок из-за конфуза с водой, и пояснила:

— Будь ты даже космическим виндиго, извести Эквестрию подчистую, как ты угрожал, невозможно. Наш мир слишком крепко вписан в Мироздание.

Человек наклонил голову вбок, озадаченно поглядывая на принцессу Ночи.

— Не уверен, что понял, о чем идет речь, но… допустим, — он рассеянно провел ладонью по своей темной гриве, пропуская короткие пучки-локоны сквозь пальцы. — Но все равно, почему тогда Ее Светлость решила остаться, а не телепортировалась прочь, чтобы я мог спокойно в одиночестве покончить с собой? Зачем пошла на риск, пусть и не самый значительный?

— Селестия такая, — фыркнула младшая сестра. — Она решила дать тебе шанс – и ты, к моему удивлению, решил им воспользоваться, переступил через свою гордыню, чтобы прекратить это безумие. Я имею в виду, кто еще из разумных согласился бы погибнуть в заранее обреченной на провал попытке уничтожить своих врагов? – себя Луна в этот перечень, разумеется, и не подумала включать. Даже будучи сраженной безумием Найтмер, у принцессы Ночи доставало самолюбия, чтобы в безвыходной ситуации, в противостоянии с намного превосходящим ее врагом (за таковых Твайлайт Спаркл с подругами и сестру, разумеется, Найтмер не почитала) не биться до смерти, но склонить голову – хотя бы затем, чтобы поквитаться позже. Тряхнув головой, Луна серьезным тоном заявила:

— Мой черед задавать вопросы. Почему ты так категорично отказывался тем или иным способом закончить бой? Разве заключение хуже смерти? Ты действовал жестоко не без причины, это так, но ведь ничего бы не произошло, если ты просто сбежал, когда, — Луна нахохлилась, будто собираясь мехом отгородиться от жутких ощущений, — вывел меня из схватки. Но ты бросился ко мне, будто желал докончить начатое!

Человек с бесстрастным любопытством глядел на Луну, уже пригладившую шерстку – словно на нового мотылька в своей коллекции.

— Сбежал куда? – коротко поинтересовался он. — Мне, конечно, не приходилось калечить четвероногих пушистиков, да и не хотелось особо, так что в любом ином случае я предпочел бы избежать схватки, как во время похищения радиостанции. Но у меня просто не оставалось иного выхода. Если вы в самом деле враги, меня настигли бы залпами в спину, да и появление Ее Светлости в самый неподходящий момент никто не сбрасывал со счетов… оставалось только довести неравный бой до конца. А что до возможности сдаться… Принцесса, — Мерсер наклонил голову, смотря на нее исподлобья, — в вашей реальности вообще хоть кто-нибудь поднимал вопрос целей и средств? Ты когда-нибудь была на войне?

— Я была на двенадцати, — безо всякого высокомерия ответила Луна. Гордиться сим фактом, право слово, ей и в прежние времена не особо хотелось. — Хвала Небесам, эта пора миновала еще до того, как мы с сестрой повздорили, даже до того, как Дискорд вздумал превратить Эквестрию в свое имение.

— Неужели? Тогда ты должна понимать, что... как ты там говорила? — Алекс притворно задумался, поднеся согнутый палец к губам, явно припоминая их разговор до эскалации конфликта. – Вам, в таком случае, не удастся переложить вину на меня. Не знаю, как ваши суды, а у меня на родине любой международный трибунал сделал бы послабление. Когда солдат в форме Эквестрии с опознавательными знаками одной из диархов стреляет в переговорщика, Эквестрия переходит в статус врага. Точка, — Мерсер наставительно поднял вверх палец. — У тебя в распоряжении, Луна, был ровно один способ исправить эту ситуацию.

— И какой же? — сухо поинтересовалась темная аликорн. В словах человека, определенно… имелся смысл, пусть он и напирал на факты, о которых обычный эквестриец предпочел бы умолчать в разговоре с диархами, заранее считая сестер правыми.

— Немедленно казнить того придурка, который вздумал стрелять мне в спину, разумеется, — разочарованным тоном, будто искренне недоумевая, как она сама не догадалась до такой прописной истины, отвечал Алекс. — Вместо того, чтобы оправдываться, мол, «я не я, и лошадь не моя», казнить идиота, посмевшего нарушить приказ и поставившего под угрозу мирное сосуществование двух миров! На месте, в назидание другим, без суда и следствия! Абсолютная власть у вас или нет, в конце концов? Только в этом случае я согласился бы тебя выслушать, не открывая огонь, принцесса Луна.

Аликорн не могла скрыть своего изумления. Она, хлопнув ухоженными ресницами, только и сумела, что выдавить из себя:

— Ну у вас на Земле и порядки…

— Нормальные у нас порядки, — невозмутимо отверг ее претензию Алекс. — В самый раз для хрупких по сравнению со многими другими творениями природы существ, большую часть своей истории вынужденных бороться за выживание и место под солнцем. Я, принцесса, жил в самой цивилизованной стране Земли – но при этом самый близкий аналог ей, что у вас может найтись, это империя Сомбры. Разве что, в отличие от этого кретина, Объединенные Содружества порабощают в меньшей степени своих граждан, нежели более слабые государства-соперники – кого-то в ходе военных действий, но куда чаще деньгами и обязательствами. Ты думаешь, кто-то из людей всерьез переживает и возмущается, как неэтично и несправедливо такое положение дел? — Мерсер фыркнул, закатив глаза к потолку. — Есть у нас и такие великовозрастные идиоты, но остальные в равной степени рукоплещут что очередной развязанной правительством войне, что массовым беспорядкам против этих самых правителей ради абстрактных, сомнительных идей.

— И ты тоже? С твоим-то здравым смыслом?

— А мне было все равно, пока за мной и моей сестрой не пришли, — пожал плечами мужчина. – Наша государственная система на протяжении двух сотен лет демонстрировала жизнеспособность там, где другие бы уже давно развалились под собственным весом, так какое мне дело до тонкостей ее работы, если "маленький человек" вроде меня занимает в ней хорошее место? Есть ли мне разница до того, что творится в менее благополучных странах на другом конце обитаемого мира? Свои бы проблемы решить… — вздохнул Алекс, устраиваясь в кресле поудобней. — Мы, знаешь ли, не сидим на всем готовом, в то время как магические сверхсущества по доброте душевной решают глобальные проблемы. Когда нам нужно топливо, чтобы согреть наши дома зимой, люди набиваются под землю добывать его, рискуя быть взорванными и заваленными. Но все равно идут — потому что это дело их жизни, и поскольку им нужно кормить свои семьи. Как бы ни был жесток наш мир, обремененное разумом человечество не ломается, держится за продиктованные рациональностью порядки, старается стать лучше, чем могло быть. С переменным успехом истребляет шакалов, которые идут по легкому пути и пытаются решить свои проблемы за счет других… совсем уж не считаясь со средствами, — Мерсер повысил голос, который исполнился толикой гордости за те вещи, о которых он вел речь. — Смерть и боль преследуют нас от самого зарождения племенного строя в недрах каменных пещер до эры космических технологий. Наши первые храбрецы, которые должны были положить начало межпланетным путешествиям, дотянуться до луны, сгорели заживо в металлическом гробу. Наши конкуренты, с которыми мы в ту пору активно бодались, во время первого в истории выхода человека в открытый космос пережили семь аварийных ситуаций, из которых не менее половины в другое время привели бы к гибели космоходцев! (прим. Мерсер имеет в виду трагедию "Аполлона-1" и полет товарища Леонова соответственно) - Александр до хруста сжал кулак, подняв его до уровня глаз, блеснувших азартом и чем-то, что Луна в другое время могла бы назвать благородной яростью. — Но мы не сдаемся! Мы продолжаем идти вперед. Мы поем песни и рассказываем истории, вдохновляющие миллионы людей по всему миру, и… — человек вдруг замолчал, разом осунувшись, будто из него вышел весь запал. После чего непривычно тихо он закончил:

— Да, народы пони и людей действительно слишком уж разные. Наши порядки, Луна, писаны кровью… Но я не откажусь от своих слов, что порядки наши тоже созданы, чтобы сохранить мир, насколько это возможно.

— Я так и не поняла, зачем вам понадобилось лететь на луну и вообще в космос, — находясь под впечатлением от его пламенной речи, несколько рассеянно заметила принцесса. Мужчина непонимающе посмотрел на нее, но затем ответил:

— Если расскажу о том, что я накопал во время своей подрывной деятельности, ты этому вряд ли поверишь. Сочтешь глупостью. Но если вкратце, там целый ряд факторов – престиж, жажда первооткрывательства, гонка оружия… — Мерсер помотал головой, будто желая отвертеться от назойливых мыслей и вернуться к прежней теме. — Одним словом, я тоже должен был стать такой вот очередной жертвой на пути прогресса. Та-лизз вита еист, - продекламировал он на своем иномировом языке. (прим. На самом деле это не инглиш, а вполне себе латынь, "Talis vita est". Означает буквально то, что Мерсер говорит далее в тексте) - Такова жизнь. Люди погибают, остальные продолжают сражаться, потому что единственный способ не ввергнуть себя в бездну отчаяния и хаоса – победить. Я выбрал победу, отказавшись умирать вне зависимости от того, сколько людей ради этого придется отправить в небытие. Я предпочел схватку, чтобы защитить то, что мне дорого. И чтобы мои секреты не достались всяким посредственностям из числа правителей, не знающим ни в чем меры, — Алекс выдержал паузу, когда по его кисти пробежали черно-багровые жгуты, медленно обволакивая каждый палец и вновь растворяясь в обманчиво мягкой и беззащитной коже. — Этого я и боялся, Луна. Что вы собираетесь вывести меня из строя, а затем станете сроком в вечность мучать и разбирать на всякие интересные для магов компоненты.

— Кто станет так поступать с разумным существом?! – ужаснулась принцесса. – Это ты имел в виду, когда говорил, что при помощи тебя хотели получить оружие для каких-то темных дел?

— Можно сказать и так.

Аликорн брезгливо поморщилась. Даже не подумав, что может обидеть Александра, она прямо заявила:

— Послушать, так среди твоих сородичей полно исключительно мерзких типов.

— Как я и говорил, не все и не всегда таковыми являются, — ничем не показав, что слова Луны его задели, произнес человек. — Я видел в своей жизни немало хорошего. Многого в ней добился. А вот ты, Луна… — он апатично смерил принцессу взглядом своих блекло-голубых глаз. — Если ты предпочтешь не наказывать своего солдата ради сохранения мирных отношений с могущественным противником… Если ты не готова пожертвовать союзником ради блага большинства, то как правитель в нашем мире ты будешь меньше, чем самая захудалая тень.

Луна вздрогнула, похолодев. Страшно было представить, во что могло вылиться столкновение двух миров, если контакт не ограничился одним-единственным человеком – которого, в силу его способностей, и так хватило сполна! Она позволила своей мордочке скривиться в вымученной усмешке, чтобы отвлечься от слов Александра, избавиться от внезапного волнения.

— Я ни за что не хотела бы оказаться в вашем мире.

Мерсер усмехнулся в ответ, беря кубок:

— А я не желал обнаружить себя в вашем. Для меня, наоборот, это Эквестрия – Армагеддон, где на каждом шагу аномалии, отрава, рукотворные чудовища, зе-но и противоестественная зловещая магия. Еще теперь и предатели будут чудиться на каждом шагу благодаря нашим общим ухищрениям, — он отсалютовал Луне кубком, сделал хороший глоток и утер губы тыльной стороной запястья. — Но думаю, что как-нибудь да справлюсь. Я много с чем научился жить.

— Например?

Человек посмотрел на свою собеседницу с таким осуждением, словно та держала его за величайшего глупца в истории Эквуса, не меньше.

— Не притворяйся менее проницательной, чем ты есть на самом деле, принцесса, — лаконично посоветовал Алекс. — Ты все еще желаешь оценить, насколько я могу быть откровенен с вами, не так ли? Не стоит… игры такие со мной никого до добра не доводили, — поставив емкость с воображаемым напитком обратно, он сложил руки локтями на коленях, наклонившись вперед и ловя взглядом каждое выражение мордочки Луны. – Я более чем уверен, что ты прочла в воспоминаниях Лиры, что человек ради поддержания собственной жизни вынужден отбирать ее у существ высокой организации. И раз уж тебе довелось понять, что мой винтокрыл являл собой предмет военного ремесла…

— Моя сестра догадалась о назначении винтокрыла первой, не я, — быстрее, чем следовало, ответила Луна. Мисс Хартстрингс действительно сделала неверный вывод из их с сестрой беседы, но в этом отношении человек грозил оказаться совершенно правым.

— Пусть так, — согласился Алекс. – Но думается мне, что я все-таки не переоценил твои мыслительные способности, принцесса Ночи, — и тут же человек кивнул головой, добродушно улыбаясь, будто и не приковывал ее к месту испытующим взглядом всего мгновеньем ранее. — Ну же, Луна? Ты ведь обо всем уже догадалась. Я показал себя хорошей военной машиной. Даже слишком хорошей, близкой к универсальности, использующей все доступные возможности, чтобы одержать верх над врагом. Боевые припасы в ходе длительной схватки могут закончиться, волшебники – получить магическое истощение. Даже незримый, нематериальный боевой дух солдат имеет свойство кончаться. Мне сказать вслух… — Алекс замешкался, приняв во внимание, что разговор их шел в пограничной зоне мыслей, и окружающим никак не мог быть слышим, — гм, сказать в открытую, или ты сама назовешь ресурс, в коем никогда не будет недостатка на настоящем поле боя?

«Все-таки не вышло утаить», — обреченно подумала про себя Луна. Принцесса хотела скрыть от Мерсера, что догадывается об этой ужасной подробности его существования – по крайней мере до той поры, когда прояснит интересующие ее детали, но пытаться играть эмоциями и словами с тем, кто считал своего оппонента не намного глупее себя, оказалось воистину бесполезно. В первые три дня после прибытия в Эквестрию человек не казался ей чудовищем – он был опасен неизвестностью другого мира, но и только. Однако после выведения заклинания Тией, после своих собственных наблюдений Луна не знала, что и подумать. По крайней мере, Александр точно не был безумен и не упивался страданиями других, не казался порабощенным своей противоестественной силой. Но если кровопролития было нельзя избежать, он, по всей видимости, без колебаний истреблял любого, кто встанет у него на пути… не брезгуя даже такими вещами, которые обычному пони не привидятся и в кошмарном сне. Луна выдохнула и коротко произнесла шокирующее, давно вышедшее из обихода их маленьких подданных слово, способное встретиться разве что медицинском справочнике, который от корки до корки заучил человек:

- Трупы.

Человек развел руки в стороны, с написанным на лице ироничным сожалением как бы признавая вину:

— Именно. И я бы предпочел сохранить в тайне эту мою… особенность.

Луна ничего не ответила, желая промочить пересохшее горло. Она не знала, куда заведет их этот разговор, но ей уже было не по себе. Возможно, Александр намекал на какую-то тайную сделку – такого характера договоренность, с которой Луна, единожды дав волю измененной себе, больше никогда не хотела иметь ничего общего.

— И зачем мне прислушиваться к твоему пожеланию, интересно? — спросила она.

— Затем, что ты тоже не торопишься сообщить всем и каждому, как я ужасен, — пальцы Мерсера дрогнули, сжавшись и разжавшись, будто выдавая тревогу, скрытые опасения, но его слова звучали по-деловому сухо. — Не думаю, что Ее Светлость, уже более тысячи лет стремящаяся верить в лучшую сторону всех и каждого, самостоятельно догадается о такой милой подробности. Ты же пришла к сему выводу еще до того, как полезла ко мне в голову. И не сочла нужным сообщать сестре, раз все-таки оказалась здесь. Следовательно, это в твоих… в наших интересах, — последнюю фразу гость из иного мира произнес так выразительно, что Луна прямо спросила:

— Ты знаешь, что я сделала тысячу и один год назад?

Может, со своей стороны Александр и утверждал, что схожести их историй было недостаточно для установления, как он выразился, "эмоционального отклика", но какой-то частице души Луны было жаль Мерсера. Они оба избрали путь жестокого сопротивления, полагая, что иными методами не смогут достичь своей цели. Они оба не думали о других непричастных разумных, когда поступали так. Им обоим довелось принять безжалостное решение, грозившее уничтожить все, что они любили. Луна не могла знать, причинило ли это Мерсеру такую же боль, как ей, ибо человек реагировал на многие нелицеприятные вещи своего мира с равнодушием и даже с каким-то нездоровым оптимизмом. Но принцесса могла утверждать, исходя из разговоров с Лирой и жеребятами, что в чужом для него обществе Алекс стремился к мирному небу над головой, и не то что бы охотно готовился противостоять диархии. Необходимо было признать, что между Луной и пришельцем наступил некий момент откровенности. И если бы темная аликорн сдала Мерсера сестре, она предала свое собственное убеждение, глубоко укоренившуюся надежду, что бывшая Найтмер достойна прощения за свое покушение на свободу и даже жизнь сестры, за попытку установления тирании Ночи.

— У меня дома это известная дилемма, древняя, как сама человеческая порода, — неторопливо отвечал Алекс, пока Луна обдумывала сложившуюся ситуацию. — Ты либо вынужден угождать величине, от которой зависит твое могущество, либо со временем обнаруживаешь себя в силах самолично изменить мир – так, как нужно тебе одному. Все мы, люди по Лэм-у, не против винить себя в том, что решились пойти на такой шаг... но чувство вины, как правило, преследует нас, только если карта легла неудачно, либо же подготовки оказалось недостаточно, и мы проиграли. Вот почему я думаю, что ты ищешь повод не выставлять меня в худшем свете, принцесса Луна, — человек провел кончиками пальцев по скулам к подбородку, поморщившись. — Тебе может пригодиться тот, кто одержал победу на этом фронте… ну, или по крайней мере умудрился не потерпеть поражение. Кто не только потерял, но и обрел взамен что-то выдающееся. Естественно, фактор эмпатии для пони не менее важен, хоть ты и дитя другой, более суровой эпохи, — Мерсер бесцельно покрутил рукой в воздухе. — Ты думаешь, что мы оба презрели наш старый образ жизни тогда, предали постулаты, которым безукоризненно следовали много лет. Скажу больше: мы в равном положении и сейчас, - он отвел взгляд и стал смотреть на пламя, краснеющее в недрах камина. — Девять ваших суток назад мы оба отличились не с лучшей стороны. В битве между эмоциями и скупой логикой понятно, что всегда побеждает… А еще так совпало, что недоброжелатель попал по старой области батареи, что только укрепило мои подозрения.

— К чему ты все это говоришь? – сбитая с толку его словесными излияниями, спросила Луна. По приплюснутой, но по-своему благообразной мордочке человека скользнула тень раздражения.

— Я пытаюсь быть более любезным и словоохотливым, нежели привык обходиться со своими недавними противниками, хорошо? – буркнул Мерсер. — Когда тебе пробивают грудную клетку, настроение начинает стремительно портиться, а доверие к собеседнику волей-неволей достигает отрицательных величин — быстрее, чем ты возвращаешь себе способность мыслить трезво. У меня, знаешь ли, аллергия на предательства, — заявил Александр, складывая руки на груди. — Я не собираюсь извиняться и не жду от тебя извинений, если на то рассчитывает Ее Светлость. Мы оба были в своем праве. Ты хотела защитить жизни своих подданных, и я тоже думал о сохранности жизни – своей. Всю жизнь предпочитал думать о себе как о своего рода зеркале, — фыркнул Мерсер. — Я с детства видел, что мир безразличен, и мне, в свою очередь, было начхать на его судьбу. Ко мне проявляли симпатию, и я старался быть вежливым, по мере своих возможностей дружелюбным в ответ. Меня ненавидели и пытались уничтожить – я давил их жестоко, без сомнений и какой-либо жалости, — Алекс мотнул головой, отклоняясь назад, возвращая себе привычную позу у самой спинки кресла. Черты лица мужчины плавно разгладились, составляя нейтральное выражение.

— Мне, как и тебе, жаль, что так произошло, так неудачно все совпало. Я был бы рад все вернуть и не устраивать погром с членовредительством, но получилось так, как получилось, – куда менее решительным тоном добавил он. Внезапно на лицо Александра вернулась улыбка с толикой насмешки:

— Да, к слову о жестокости, как о весьма эффективном инструменте! Куда делся этот мелкий паршивец, что якобы ослушался приказа и выстрелил в меня? Кто за ним стоял?

— Это был чейнджлинг. И если не ошибаюсь, это тебе должно быть прекрасно известно, разве не так? — приподняла брови Луна. Мерсер пожал плечами:

— У меня есть ряд предположений о мотиве этого существа, но хотелось бы послушать вашу с сестрой официальную версию.

— Это был вражеский лазутчик, — начала принцесса. — В переполохе ему удалось скрыться, затем бежать. Впрочем, как я и говорила, это ненадолго. Моя сестра очень серьезно отнеслась к этому случаю, — темная аликорн перевоплотилась в зловещую, покрытую черной гладкой шкурой фигуру с изломанным рогом и острыми ногами, сплошь пронизанными отверстиями в хитине. От Луны не укрылось, как человек впился глазами в своего врага, нехорошо прищурившись. — Кризалис — их самопровозглашенная Королева. Кто она такая, откуда взялась престолу неизвестно, но если кто и может стоять за этим покушением, то только она. Чейнджлинги на протяжении пары столетий появлялись в Эквестрии, но то были отдельные случаи, и в целом их появления были довольно безобидны. Откуда бы они ни пришли, основная часть Роя держалась подальше от нашего государства вплоть до свадьбы в Кантерлоте.

Мерсер слушал свою недавнюю оппонентку в облике истинного врага молча, не перебивая, так что Луна посчитала нужным вновь поднять тему, которой она ранее касалась:

— Мы пока еще не определились, какие конкретно будут предприняты ответные действия против Кризалис. Но они будут. Может, ты и не представляешь государство другого измерения, так что на дипломатический скандал случившееся не тянет, но через тебя оборотни причинили вред нашим подданным. Сделали больно невинным… — ее голос смолк, когда Луна зло уставилась на свои видоизмененные крылья, сдерживая гнев на их истинную владелицу. — Вполне возможно, что Кризалис рассчитывала при помощи тебя обезглавить престол хотя бы наполовину. Либо же, что вероятнее, узнать, на что я с сестрой способна в открытом противостоянии.

Луна вернула свой привычный облик, и в «переговорной зале» установилось молчание — лишь огненные язычки с потрескиванием лизали в камине поленья, за все время разговора отказывавшиеся прогорать. Мерсер хмыкнул:

— Убежал все-таки, значит, — заключил он. — Это радует.

— Почему это?

— Мысль о том, что этот бедолага сейчас места себе не находит от понимания того, во что он, дискорд побери, вляпался, забавляет меня, — весело сообщил Александр. — Но не только это. Кризалис с его слов поймет, что я способен быть невообразимо жесток по меркам эквестрийцев, если решу, что жестокость оправдана. Она не будет знать, каких еще фокусов иного мира можно будет от меня ожидать, начнет терзаться неизвестностью… А враг, которого тебе удалось взбудоражить, склонен к совершению просчетов. Обзаводится дополнительной уязвимостью.

Луна не была уверена, что Кризалис может так подумать. Она даже прикинула, стоило ли предложить Мерсеру помочь диархии и сделать вид именно такого исхода, на который Королева чейнджлингов, наверное, и рассчитывала – что человек ценой собственной жизни нанесет урон престолу. Впрочем, принцесса от этой затеи быстро отказалась; вряд ли свободолюбивая личность Александра, и так пробывшая уже столько времени в заключении собственного рассудка, согласится надолго скрыться с глаз долой, и вряд ли можно было безукоризненно замаскировать работу Болотного улья, высвобождающего фоновую магию.

— То, что ты сделал у себя дома, стоило того? – тихо спросила Луна. – Оправдана ли была твоя жестокость, я имела в виду.

Человек усмехнулся:

— Если бы я остался в своем мире и имел возможность обернуть новообретенные знания и способности на пользу человечеству, помог ему выйти из этой затянувшейся петли… Да если мне хотя бы стал известен исход моих деяний уже после перемещения сюда, я с легкостью мог бы сказать "Еще как", — Алекс взглянул на нее с едва уловимым выражением превосходства на лице. — Так что ты уж извини, Луна, но я отвечу вопросом на вопрос. Допустим, такая ситуация могла возникнуть и в Эквестрии тоже. Так что бы ты сделала, если твоей любимой сестре угрожала опасность, а у тебя была возможность ее спасти, уплатив за это соответствующую цену… Ну, скажем, жизнями парой-другой сотен совершенно незнакомых тебе даже не подданных, но чейнджлингов? Согласилась бы ты уплатить такую цену?

Шерстка на щеках принцессы побледнела от гнева, ноздри ее затрепетали – однако Луна, одернув пустившиеся вскачь мысли, заставила себя взглянуть на вопрос под другим углом. Нет… Здесь не было никакого скрытого смысла. Мерсер не думал угрожать сестре, лишь предлагал Луне самой попробовать разрешить непростую во всех смыслах дилемму. Отстранившись от беседы, принцесса Ночи сама не заметила, как за думами миновало уже добрых несколько минут, но Александр ее не торопил.

— Я бы никогда не хотела узнать ответ на этот вопрос, — наконец заявила Луна.

— Значит, вместе вы прошли через многое за эти тысячелетия, — рассудил Мерсер. — Ее Светлость действительно дорога для тебя, раз ты не ответила сразу категорично «Нет». И я расцениваю твой ответ как достойный здравой личности, — в противовес его словам, сказанным весьма уважительным тоном, лицо человека помрачнело:

— Вопрос целей и средств - плохой вопрос. Один из худших, что встречаются в человеческом обществе. До каких пор ты готов продолжать идти вперед, преследуя свои цели? А если ценой деяния, которое в ином случае назвали бы благородным, окажется благополучие целого мира? - Алекс не смотрел младшей сестре в глаза, будто не считал ужасное предположение чем-то важным. — На самом деле, вопрос этот сильно отличается с точек зрения практики и теории. Предугадать в точности, как ты поступишь в подобной критической ситуации, непросто. И, скорее всего, ничего хорошего из твоего поступка не выйдет, как ни посмотри, — сказал Александр, мрачно улыбнувшись. — Мне довелось сделать такой выбор, Луна. И не только в том смысле, что пришлось обагрить оружие кровью, чтобы защитить сестру, — с непоколебимым видом кивнул головой человек. — Я не лгал, когда говорил, что если бы я этого не сделал, мир стал другим. То, что моя страна оказалась способна сотворить, поставь она на службу мои возможности — это еще цветочки. Вся планета, весь цивилизованный мир покатился бы к катастрофе! Я заявил об их планах, необратимо выгрузил сведения в информационное пространство людей, а затем принялся вести борьбу с цепными псами, тут же взявшими мой след. Предпочел бы не умирать по ходу дела сам, но что поделаешь... Ты спрашиваешь, стоило ли оно того, принцесса Ночи? – искоса взглянул на нее Мерсер. — Я отвечу тебе - абсолютно. Я бы сделал это снова. У меня дома иногда наступает такое время, что если ты не поступишься общепринятыми нормами морали и даже своими принципами, то потеряешь все, за что боролся.

— Судя по твоей оговорке, ты понимаешь, что в Эквестрии этот вопрос так остро не стоит, — сказала Луна. Потом, смерив пришельца требовательным взглядом, добавила:

— Тебе на тот момент не приходило в голову, что шальной магический заряд может быть не заговором, а именно что несчастливой случайностью?

— Шанс того, что кто-то мог выстрелить, полагая меня угрозой для Твоего Высочества, был минимален, — равнодушным тоном ответствовал Мерсер. — Допустимая погрешность. Я рассчитывал, что единственные в своем роде вооруженные силы Эквестрии будут достаточно компетентны, чтобы у них не дрожали пальцы на... – он осекся, посмотрев на собственную кисть, затем, кашлянув, продолжил:

— Хм. Что в гвардию не принимают тех, у кого нервы тоньше волоса, — Алекс вопрошающе приподнял бровь. — Или я ошибся?

Луна недовольно поморщилась. Крыть было особо нечем, когда человек вновь ужалил в эту болезненную точку – во времена-то юности Луны солдаты отличались большей решимостью и были лучше подготовлены к ведению войны, хотя реалиям современной Эквестрии гвардии сестер отвечали в полной мере. Кроме того, именно под руководством Луны гвардейцы умудрились не принять во внимание иную, менее явную угрозу… Вздохнув, принцесса заметила:

— Тем не менее, ты сдался. Хоть и утверждаешь, что твоя жестокость была оправдана, ты не только о своей жизни переживал.

— Кррхм, — Мерсер издал гортанный звук, напоминающий карканье ворона, после чего с отстраненным видом согласился:

— Допустим.

— И упомянутое мною ранее преступленье через гордыню здесь ни при чем, потому что?..

— Ладно, ладно, что ты желаешь от меня услышать? – поднял руки Алекс, брюзжа в притворной досаде. — Для этого Мать меня и создала – для управляемой, рациональной в отличие от иных своих творений жестокости. Но просчиталась, не учла, что сознание доктора Мерсера все еще при мне — а я отнюдь не желал быть чьим-то оружием, — Алекс поднялся из кресла и подошел к камину, сложив руки за спиной. Не оборачиваясь, подытожил:

— Я бы никогда сознательно не причинил вред детям, тем более этим мордашкам. Глубоко сомневаюсь, что даже в таком безумном мире как ваш ребенок может обрести довольно сил, чтобы порабощать пони и угрожать убить моих друзей, что заставит меня рассматривать его в качестве угрозы.

— Да, такое сложно представить, — позволила себе улыбку Луна, припоминая, что мятная единорожка тоже обратила внимание на выбор пони для первого контакта.

— Как я и говорил во время нашей встречи, знакомство с девочками стало одним из примечательнейших моментов моей жизни, принцесса Луна, — тихо, но с нотками воодушевления в голосе сообщил Александр. — То, что мисс Спаркл призвала меня сюда, происки самого что ни на есть счастливого случая — не только потому, что она спасла меня от участи стать горсткой пепла… гм, клубами пара, если уж на то пошло. Я… назовем это переосмыслением,- Мерсер с шумом фыркнул своим небольшим острым носом, предварительно расправив и так широкие плечи, сделав глубокий вдох. — Я для кого-то в Эквестрии оказался важен не потому, что обладал ценной алхимической информацией в недрах своего организма, но по факту всамделишней симпатии и дружелюбия. Многое из того, что я полагал важным за последнюю пару месяцев, ушло, но объявилось что-то новое... чистое, незамутненное, — по его тону можно было сказать, что Мерсер вновь улыбается, на этот раз искренне, отнюдь не сумрачно. Кивнув самому себе, Александр заключил:

— Правильно сделала Твайлайт Спаркл, что выдернула меня в ваше измерение, пусть оно и пропитано всякой отравой. А то, глядишь, я там у себя совсем зачерствел бы без мощного позитивного фактора, и человечеству могло не поздоровиться. Хотя… а, забудьте.

«Он изъясняется об этом в завершенном времени, словно не предполагает, что способен вернуться. Понимает ли он?» — с сомнением подумала Луна. Человек говорил о своем родном мире с оптимизмом, но был как будто не в восторге от перспективы вновь оказаться там, пытался найти оправдание возможности остаться в Эквестрии. С другой стороны, он отказывался забывать о Земле, явно испытывая необходимость вернуться на родину хотя бы потому, что там осталась его сестра. В его словах и мотивах не было заметно фальши… Александр просто создавал впечатление противоречивой личности – или, быть может, старающейся не рассматривать любую из приключившихся с ним ситуаций однобоко, исключительно со своей точки зрения. «Возможно, несмотря на то, что люди и пони по-разному думают, имеют разные понятия о допустимом… в глубине души не так уж мы и отличаемся», — решила Луна. Если не говорить с Александром с позиции силы, не считать за угрозу и не пытаться заставить что-то делать против воли, выработанная в жестоком и требовательном мире оболочка могла раскрыться – и наружу показывалось существо любознательное и спокойное… может даже дружелюбное, которое было способно заботиться не только о себе, но и о других. Сквозь хитроумную сеть противоестественно, коварно скрещенных генитей проглядывала натура, плененная в ней. Наоборот, Луна теперь размышляла не о том, усилилась бы ее неприязнь, если она не узнала Мерсера поближе среди яблочных акров – принцесса спрашивала себя, испытала бы она весь этот негатив, большее чем положено возмущение, если Алекс вовсе не обладалспособностями, отдаленно походящими на некромантию? Пожалуй, что нет, он казался вполне приятным собеседником… когда не злоупотреблял провокациями. Аликорн смотрела на Мерсера, который встал во весь свой немалый рост, с видимым удовольствием потягиваясь, разминая кости плеч и позвоночник, и думала над тем, как построить остаток беседы. Раз уж Мерсер сам не интересовался возможностью возвращения домой, Луна не хотела его торопить. Сперва необходимым являлось довести дело до конца.

— Если уж мы говорим так откровенно, — собралась с силами Луна, — как ты получил свою "магию"? Что ты имеешь в виду, говоря, что тебя "создала" мать?

— Мать... Она являлась чудовищем, выведенной из человеческого вида. Еще одним проявлением закономерностей природы, которых моя страна собиралась использовать в военном деле, источником вай-рузз, - признался мужчина. – Алхимической субстанции, заставляющей живую материю коренным образом изменить свои свойства и назначение. Но это не только заслуга Матери, — в непонятном жесте Алекс быстро покачал указующим пальцем вправо-влево, подняв руку. — Мое нынешнее состояние стало плодом долгих поисков… огромной, неподъемной для иных людей исследовательской работы. Работы, которую проделал прежний я, по инерции выполняя заказ правительства. Достаточно будет сказать, что изыскания оказались настолько успешны, что несколько людей из моей команды были устранены, а вскоре очередь должна была дойти и до меня. Оставили напоследок, как самого ценного специалиста. Положили меня рядом с мертвыми – едва живого, незаметно воплощающегося во что-то другое. С тех пор я в полнейшей мере владею своей сущностью… и одновременно не владею, — голос мужчины утратил спокойствие, в нем прорезались нотки досады. — Во мне живут искусственные структуры, созданные и обучающиеся с единственной целью – адаптировать носителя, — Алекс наполовину обернулся, щуря глаза и глядя куда-то над головой Луны. Человек похлопал себя по плечу:

— Я так понимаю, тебя заинтересовал мой знак.

Принцесса вздрогнула и кивнула, не отводя глаз. Ее догадки получили еще одно подтверждение: Алексу в каком-то смысле уже приходилось умирать… Внезапно она поняла, что несмотря на свою видимую честность, Мерсер никогда и ни за что не поведает всю подкопытную своей сущности до конца. Не только потому что собирается и дальше играть словами – а потому что слова просто не смогут ее передать.

— Это не Метка. По крайней мере, не в вашем мире, — задумчиво произнес Александр, покачав головой. — Когда я покупал этот предмет одежды, рисунок ничего не значил. Так, просто в целом приглянулся вид. Но сейчас это одна из немногих вещей и образов, что мне удалось пронести в Эквестрию, и я начинаю размышлять над тем, что он мог бы означать, сложись все иначе, останься я дома. Символ Зе-уша, - упомянул он уже знакомое жеребятам имя-кличку, — орел – значит гордость, благородство, силу, но их двое, и потому они обречены на вечную схватку, сцепившись в воздухе, как я теперь вынужден бороться с самим собой физически и духовно. Может, это просто абстрактные крылья, намекающие, что я подобно фениксу всегда восстану, даже из пепла после кристаллического взрыва, — небрежным тоном сказал Мерсер. — А может, это значит зеркальное отражение, уравнивающее симметрию, как лэ-бризз (прим. Лабрис — обоюдоострая секира-башка-карачун. Имеет значение в некоторых течениях феминизма, но изначально — один из атрибутов Зевса в классическом фольклоре Древней Греции) способен разить в обе стороны, будучи одинаково опасным как для врагов Зе-уша, так и для его чемпиона.

Правая рука гостя из другого мира отозвалась влажным шелестом, и Мерсер извлек из вспышки алого света черно-серый, как его когти, широкий клинок с прожилками на "рукояти". Алекс неторопливо описал массивным оружием точно выверенную дугу, с гудением рассекая воздух. Органическое лезвие казалось тяжелым и жестким, как металл, в нем не чувствовалось гибкости. Человек замер, держа клинок перед собой и внимательно рассматривая свое творение, потом поднял глаза на Луну и кивнул. Вид у него был удовлетворенный.

— Скорее, первое, — резюмировал Алекс. — Они не только работают сообща, чтобы создать что-то новое, но и сражаются друг с другом… в конце концов, здоровая конкуренция есть залог прогресса. Берут лучшее у врагов, самостоятельно создают в том числе такие занимательные формы. Снабжают меня советами в тех областях, где психика человека не может позволить себе осмысленное действие. Квинтэссенция… все же естественногоотбора, — он поднял левую руку, ударяя костяшками пальцев по лезвию. — По крайней мере, я так полагаю. Мать была готова сровнять с землей весь город и бросить на стол свои козыри раньше положенного только ради того, чтобы вернуть меня в Рой. Но вот он я — такой, как есть, в своем уме и трезвой памяти, отщепенец.

«Ему не привыкать брать в руки оружие для самозащиты, но человек в первую очередь изыскатель до мозга костей, а потом уже воин — как он и говорил», — подумала Луна. Убеждение принцессы, что Мерсерова позиция была характерна многогранностью и основательным подходом, закрепилось. Александр являлся в куда большей степени ученым, нежели солдатом и тем более безумным колдуном. Как бы разрушительны ни были силы, сокрытые в нем, насколько бы ни росла мощь пришельца, Мерсер умудрялся держать себя в узде трезвого рассудка, похоже, весьма долгое время. Впечатленная продемонстрированным ей достижением (ибо их с Тией предшественники в свое время сталкивались с теми, кто использовал в жутких ритуалах других, но никак не себя), Луна, тем не менее, нашла что спросить:

— Значит, поэтому магия кристаллов оказывала на тебя воздействие? Она негативно отражается на тех, кого ты именуешь… механизмами?

— Человек – сам по себе самый совершенный и сложный механизм, созданный нашей Вселенной, — отчего-то решил заявить Мерсер. — Даже обычный человек, столкнувшись с мощным кристаллическим фоном, проживет достаточно долго, хоть и будет к концу испытывать нестерпимые муки. Я же лучше научен не только сопротивляться излучению, но и избавляться от его последствий. Была бы у меня лишняя масса… располагай я привычной оболочкой опорно-двигательных систем — облачился бы в полновесную броню. Это снизило бы эффект молнии где-то втрое, может, на три четверти. Дало мне достаточно времени… Вы, я так погляжу, уже успели меня немного изучить? – тут Алекс улыбнулся, поигрывая лезвием, отчего принцессе сделалось немного не по себе. — И как там продвигается мое потрошение?

— Мы не удерживали тебя без сознания насильно, — отрезала Луна, лихорадочно стараясь сообразить, как человек может среагировать на их весьма скромные попытки осознания, как Александр вообще способен жить и существовать. С одной стороны, он довольно спокойно говорил о том, что зачем-то может быть нужен принцессе Ночи, но в то же время с большим неодобрением говорил о тех, кто пытался использовать Мерсера в родном мире… Человек пожал плечами, обычным и измененным своей "магией":

— Разумеется, не удерживали. Я сам ушел вглубь, — Алекс нежно похлопал по когтеобразному выступу с противоположной стороны клинка. — Просто не хотел иметь с вами дел до тех пор, пока не выдастся случай ответить… в случае агрессии. Вы, в свою очередь, позволили мне восстанавливаться… Исходя из желания помочь, или все-таки дабы увидеть, что станут делать машины без моих приказов?

— Больше первое, нежели второе.

Мерсер смерил принцессу Ночи испытующим взглядом, затем сказал:

— Предположим. Но все равно, какая судьба мне уготована, учитывая то, что тебе довелось узнать?

Алекс с ворчанием вобрал клинок обратно в ладонь, и хитиновый покров уступил место мягкой коже, освобождая пальцы человека. Усевшись в кресло против Луны, он подобрал одну ногу под другую. Сейчас Мерсер казался предельно сосредоточенным – как и повелительница Теней, которая в подобной сложной ситуации обязана была в первую очередь думать о благе Эквестрии, пусть судьба пришельца ей была не то что бы безразлична.

— Прежде ты должен сказать, что собирался делать, имей возможность остаться в Эквестрии, — назвала свое условие Луна.

— Определенно, меня заинтересовали бы кое-какие новшества, связанные с моими способностями, если ты об этом, — голос человека был исполнен удовольствия, будто вопрос Луны привел его в хорошее расположение духа. — Будь я дома, многое бы изменилось. В обществе, в политике, но в первую очередь – в медицине… Не сразу, может, через многие столетия, но как-нибудь я приспособил бы свои технологии на пользу человечеству. Насколько понял, старости я не боюсь, так что ограничений ради безопасности можно было бы наставить сколько угодно, лично все контролировать… Глядишь, все стало бы поправимо, почти как у вас.

— А в Эквестрии? – переспросила Луна, удивленная, насколько его взвешенные слова разнятся с тем сценарием, который попадал под определение "Человечеству бы не поздоровилось", упомянутое Алексом.

— Обойдетесь, — невозмутимо откликнулся Мерсер. — В отличие от Земли, пока я не заметил в вашем мире чего-то, что требовало бы немедленных радикальных изменений по принципу "так быть не должно". Я все эти дни ничего не предпринимал еще и потому, что обобщал свои знания. Успех… переменный. Ваш мир — сплошная загадка, — Мерсер провел по лбу ладонью, устало прикрыв глаза. — Я не знаю, что думать по поводу всех этих странностей. То, что у вас в южных регионах строили пирамиды — совпадение низкого уровня, так как в горных плато можно найти подходящий известняк, а пирамида — это просто наилучший и самый надежный способ сложить камни в единую конструкцию-монумент, превышающий определенную высоту. То, что на востоке есть город, напоминающий мой родной, тоже низкий уровень. У вас в силу исторических процессов тоже образовалась урбанизированная зона с соответствующими отраслями экономики, и вряд ли она могла бы выглядеть иначе, располагаясь на небольшой площади острова. Аналогичная статуя в заливе… допустим, средний уровень, — поморщился Алекс. — В конце концов, факел есть распространенный во многих культурах символ… Но животные и чудовища прямиком из сказок и мифов Земли? Само население Эквестрии и прилегающих территорий, представляющее сборную солянку из мифологических существ? – Мерсер развел руками с озадаченной миной на лице. — Я не шутил, когда говорил, что они с моей точки зрения обязаны быть рукотворными. Чудовища происходят из человеческого воображения и культурных особенностей народа, который выдумал их, но у вас они являются таковыми от природы, хоть и магической... Странно все это.

Луна смотрела на Мерсера, который вновь принялся разглагольствовать, но думала вовсе не о странной, как человек утверждал, схожести миров пони и людей. Она видела перед собой существо, невозможным образом сочетающее в себе Гармонию и ее антипод, Хаос. Среди привычных пони черт Луна видела сдержанность, честность, приверженность истине. Одним словом, принцесса Ночи углядела в Мерсере хорошего пони, который всегда поступает как до́лжно. Но его понятия о справедливости мигом оборачивались рычанием и голодным воем – и Луна уже видела среди теней безжалостного монстра, который в битве буквально вгрызается в ряды противника. Да, он никогда не бывает зол без серьезной на то причины, но все же… Принцесса не могла не поразиться тому, что если кто-то вздумает угрожать тем, кто человеку дорог, Мерсер всерьез способен сжечь весь мир до основания, лишь бы не допустить печального исхода для своих. Как можно было являться одновременно столь любящим и пугающим? Неужели суровая жизнь там извратила само понятие Любви?

Однако в Эквестрии "отражение мира" обещало быть куда более смирным, чем могло стать у себя дома. Может, Алекс и безжалостен по отношению к тем, кто предал его доверие, но вне военных условий он нормально относится к своему окружению и искренне любит немногочисленных разумных, что заслужили его дружбу. Да, человек опасен, без сомнения – и не только потому, что его "магия" в определенной степени походит на одну из главных угроз, с которой сталкивались пони времен до Гармонии. Но он не закоренелый преступник, еще способен измениться — как решила дать себе шанс Луна. Дурные дела можно смыть делами хорошими и напоминанием, дабы такое больше не повторилось… Может, и впрямь в других обстоятельствах они с Мерсером поладили бы, как говорила сестра.

«Или нет», — фыркнула про себя Луна. Гость из другого мира мог быть до обидного прямолинеен… "Тебе может пригодиться", как же! Алекс мог решить, что аликорн признает его преимущество, раз следует расчетам хитроумного человека — ну и пусть так думает! Человек и так, наверное, считал себя умнее всех… не сказать, что так уж незаслуженно. Луна решила, что неважным было, что подумает или не подумает Мерсер. То, что принцесса Ночи собиралась теперь сделать, являлось необходимостью.

— Мы, Луна Эквестрийская, приняли решение, — официальным тоном заявила она, после чего сделала выверенную паузу. Человек едва уловимо наклонил голову вбок:

— Я весь во внимании.

— Мы забудем о том, что ты чуть не расшиб нам рог, — постановила Луна. — Мы, говоря с нашей высочайшей сестрой, не станем вдаваться в подробности твоего мира… и твоей жизни тоже. И скажем, что меж нами более нет вражды.

— Вы не сообщите Ее Светлости? – с легким удивлением переспросил Алекс, даже не пытаясь оспорить последний пункт – строго говоря, вражды между Луной и Мерсером никогда и не было, а столкновение оказалось вынужденным. Луна строго кивнула:

— Недостойно осуждать того, кто не знал истинной Гармонии и притом старается в самых дурных обстоятельствах быть лучше, чем мог стать, — тут принцесса позволила себе горестно вздохнуть:

— Селестия, может, и бывает добра чрезмерно, но… можешь поверить – она живет на свете поболее моего и начисто лишена наивности. Ты не способен воздействовать на энергетику и генити пони, и потому в ее видении всерьез опасен быть не можешь. Ты изменяешь себя, не других… Но если бы ты мог переносить свою "магию" на иных существ нашего мира, она бы тебе спуску не дала. Посему мы не станем вдаваться в детали, — для весомости повторила Луна, — но взамен когда-нибудь мы попросим тебя об услуге, которую ты выполнишь безоговорочно, не задавая лишних вопросов.

Человек молчал, глядя на нее исподлобья и скрыв нижнюю часть своей морды за переплетенными пальцами. Затем Алекс поперхнулся, будто обескураженный предложением диарха:

— Кхе. Ну, знаете ли, не задавая вопросов… Товар покупаю, не взглянув на него, — не давая Луне времени сообразить, как можно приобрести вещь, не имея о ней представления, Мерсер без обиняков заявил:

— Значит, вы осознаете, что выгода перевешивает возможные риски… или это эмпатия, жалость говорят в вас, и вы просто придаете достоверности своему деянию, полагая, что я с подозрением отнесусь к инициативе "за просто так", без выгоды для вас?

— Какая есть разница тебе, человече? – с вызовом посмотрела на него Луна. — Тебя устроит и то, и другое.

— Справедливо, — признал Мерсер. — Это ваше окончательное предложение, или я могу торговаться?

— Можешь попробовать, — усмехнулась принцесса Ночи, — но не факт, что тебе понравится исход торгов.

— Хм. В любом другом случае я предпочел бы не обзаводиться долгом с фактором неопределенности, — всерьез задумался Мерсер, — но не вижу альтернативы такой сделке… окромя вероятности существенно подпортить впечатление о себе.

— Не жалуйся, — голос Луны лишь на единый миг стал приветлив, и бровь мужчины коротко поднялась, вновь выражая удивление. — Ты и так нам должен за то, что выставил нашего офицера пьяницей.

— Ах, это… — отмахнулся Мерсер, как от пустячной шутки. — Что же, Ваше Темнейшество, в столкновении с вами я полагал, что вы отличаетесь от своих подданных, от Лиры, которая охотно назвала чудовище своим другом. Что вы — дети суровой, походящей на Землю эпохи, а потому способны на предательство. Но, несмотря на то, что я способен обглодать ваш мир, и вы это признаете, я по-прежнему могу остаться на свободе, получить еще один шанс… Не вижу причин им не воспользоваться. Я ваш, принцесса Ночи, — кивнул Мерсер, соглашаясь. — Я приму условие… если вы, в свою очередь, мне кое-что пообещаете. Это не станет равноценным обменом, поскольку, исходя из моей просьбы, затрат не понесете ни вы, ни ваша сестра. Все, что от вас понадобится… бездействие, — ровным тоном сообщил Мерсер, но Луна уже чувствовала подвох. — Когда вы надумаете всерьез решить проблему с чейнджлингами, вы привлечете меня… Например, доведете до моего сведения, где скрывается Кризалис.

— Допустим, мы так и сделаем, — осторожно предположила Луна. — А потом?

— А потом вы с сестрой уберетесь у меня с пути… для вашего же блага.

Человек оставался серьезен, спокойно глядя на свою собеседницу; никакой прорезавшейся зубастой ухмылки или чего-то в этом духе он больше не демонстрировал. Но Луна могла поклясться, что в глубине его маленьких проницательных глаз мелькнуло что-то хищное, вспыхнули и исчезли огоньки первородной злобы. Она не ждала, что Мерсер так легко простит тех, кто стравил его с диархией – Луна не меньше была сердита на Кризалис за ее подлость! – но осознавать, чем договор принцессы с пришельцем мог обернуться для живых и разумных существ, было все равно непросто.

— Хорошо. Нас это устроит, — скрепя сердце подтвердила Луна. — Сделка?

— По рукам, — выдал человек новую странную фразу. Он подался вперед, беря чашу, и Луна, в свою очередь, собиралась телекинезом выставить хрустальный кубок, но тут же передумала. Не настолько они с Мерсером были хорошо знакомы, чтобы отмечать договоренность звоном бокалов, пусть и воображаемыми. Человек на это и не рассчитывал, допив рубиновую жидкость в гордом одиночестве. Затем он протянул темной принцессе свою руку, так что Луне ничего не оставалось, как с неохотой повторить ритуал, еще недавно обернувшийся почти настоящим сражением. Очевидно, схожие воспоминания настигли и Мерсера, так как он подозрительно оглянулся через плечо, будто и на этот раз ожидая подвоха. Луна коротко хмыкнула:

— Мда…

— Да уж… — без лишних слов поняв ее, отозвался Мерсер. — Ваше Темнейшество, мне кажется, остался еще один предмет разговора, на котором в прошлый раз нас так грубо прервали, — на удивление равнодушно сообщил Алекс. — Если уж вы собираетесь позволить мне остаться среди ваших подданных, то и отпустить прочь в состоянии, не так ли? Не думаю, что я овладел за это время какой-то информацией об Эквестрии, в силу которой вы уже не сможете позволить мне вернуться домой…

«И все же, почему он не задавал этот вопрос с самого начала?» — недоумевала Луна. Могло ли быть так, что бесстрашный, всегда идущий до конца человек попросту боялся получить не тот ответ, на который рассчитывал? Если Мерсер оттягивал момент понимания настолько, что был готов вести переговоры с той, против кого он недавно сражался… Луна, вздохнув, поинтересовалась:

— Это так важно для тебя?

— Естественно, — словно бы удивился в ответ Мерсер. – Мой мир далек от совершенства, но это мой мир. И если выбирать, я предпочел бы прожить свою жизнь среди подобных мне. У нас, знаете ли, есть поговорка, что старый друг лучше новых двух... Я вернулся бы, даже если ценой стала невозможность продолжения контакта с целой инопланетной расой.

— Боюсь, это невозможно.

— Причина? – немедленно среагировал Алекс.

Навряд ли человек желал, чтобы Луна принялась читать ему целую лекцию, половину которой он не поймет ввиду специфики терминов и законов, которые там фигурируют. Но если сформулировать в единичном тезисе… Стараясь говорить благожелательнее, принцесса ответила:

— Это противоречит всему, что пони знают о пространстве, магии и времени.

Мерсер не переменился в лице, не принялся расхаживать по залу, подобно химере в клетке — но Луна увидела, как побелели кончики пальцев человека, сжимающие кубок. Аликорну даже показалось, что она слышит металлический скрип. Наконец, Александр встал на ноги и болезненно выпрямился.

— Ожидаемо. Но принять это за свершившийся постулат непросто, — он развернулся и направился к выходу. — Мне нужно подумать.

Больше человек не произнес ни слова, растворившись в полумраке коридоров. Сколь на непоколебимую личность он мог походить, теперь Александр все равно вел себя и двигался иначе. Будто на его плечи был возложен неподъемный груз, а рассудок терзали кошмарные переживания вроде тех, испытывать вторично которые у Луны не было ни малейшего желания. Принцесса вздохнула, опустив голову – и тут же почувствовала, как что-то начинает рвать ее заклинание на части. С уходом Мерсера что-то изменилось.

— Тантабас? – встревоженно позвала Луна.

Ей послышалось, будто во всем необъятном замке разом захлопали двери, и многочисленные голоса обитателей наводнили эту цитадель разума. Луну выбрасывало из сознания человека в реальность, попутно заставляя ее собственный разум открывать для себя все новые и новые стороны мира людей. Каменные стены, а за ними и коридоры растягивались и растворялись, показывая обрывки картин, как невозможные для Эквестрии, так и вполне узнаваемые. Заполненный разномастными тварями подземный комплекс, объятия с младшей сестрой, множество людей в белых халатах, огромный железный корабль с машинами стремительных форм на палубе, обожженные руины с высотными зданиями-остовами, переливающиеся множеством крохотных лампочек ящики, кровь, падающие в окоп грязь и осколки металла, множество подбрасывающих в воздух квадратные шляпы с кисточками смеющихся людей, вздымающийся над долиной огненный шар, кабина летательного аппарата, панорама города, что никогда не спит… Иномировые картины, рассредоточенные на десятки лет истории, мгновенно отхлынули от Луны, как набегавшая до сего момента волна. На огражденном барьером полигоне тело человека замерло, безропотно опустившись на болотистую землю, закрыв все три глаза и поджав под себя лапы, словно маленький сфинкс. Луна тяжело задышала, когда вынырнула из реальности грез – чем бы это ни являлось, набор образов угнетал сознание своим многообразием эмоций, от любви до ненависти, и титаническим объемом информации. Не было ни малейшего шанса разобраться в нем.

— Он настоящее чудовище, — хотела ответить принцесса на вопрос обеспокоенной сестры «Как все прошло». — Его мир таков, что по-настоящему сильным там становится тот, кто способен отправить друзей на смерть – может, роняя попутно слезы, но не колеблясь. Нам следует захоронить его в самой древней и надежной гробнице и сделать вид, что его никогда не существовало.

Однако категоричные эти слова будто застряли у Луны в глотке. «Мы пришли к взаимопониманию», — вместо этого сказала она Селестии. Может, Александр Мерсер и являлся монстром с точки зрения пони, но монстром он был воспитанным и отказывающимся выбирать самый легкий путь из доступных, если считал его недостойным себя, как в случае с жеребятами. Сестра всегда говорила, что такие разумные заслуживают признания… А тому, кто призна́ет его, кто отнесется к человеку в качестве друга, уважающего его свободу, Мерсер станет вернейшим сподвижником, напрочь лишенным вероломства.

Ну а если этот кто-то по своей глупости либо вероломству обзаведется врагом в лице Александра… Тогда человек станет подлинным ночным кошмаром, бессердечным как голем и изворотливым как тысяча чейнджлингов.

Лишь поняв это, принцесса окончательно решилась на сделку — ибо Луна не могла не признать могущество магии дружбы, но все-таки доверяла ей меньше сестры. В конце концов, Эквестрия однажды уже стояла на краю, когда их наставник ушел на великую битву и не вернулся, оставив на юных аликорнов бремя правления страной — когда, по его словам, время переговоров безвозвратно прошло.

И если обитателям Эквестрии и впрямь когда-нибудь понадобится чудовище, Луна предпочла бы, чтобы оно было на их стороне.

Глава 1-14: Час расплаты

Говорят, что самые банальные истории начинаются с того, что главный герой просыпается…

Капитан Маркус Грей точно не мог похвастать незапоминающимся пробуждением. Мужчина аж подскочил на своей лежанке, словно на него ведро ледяной воды опрокинули. Проснулся он в ужасе, не понимая, сколько времени прошло и что вообще происходит. Капитан вздрогнул, будто заново пережив резкую боль в шее и отвратительный хруст, которые оборвали все его воспоминания тогдашнего дня. Вот-вот Грей и его второй пилот должны были отправиться на задание с датчиком нового образца и командой ученых… Ощущение того, что кто-то подходит к нему сзади, звуки шагов… Капитан повернул голову, но увидел лишь хаотично мельтешащие отблески разных цветов. В глазах рябило, рассмотреть что-либо дальше собственного носа категорически не представлялось возможным. Глаза человека пересохли, как и слизистые в целом – прижатый чем-то округлым к нижней челюсти язык по содержанию влаги, кажется, мог соперничать с Сахарой. На лице Маркуса, обхватив его рот, с шипением работала какая-то странная помесь пылесоса и бумажной помпы. Осознав, что его руки свободны, пилот с более чем двадцатилетним стажем схватился за устройство и, вздрогнув от отвращения, вынул трубку из трахеи. Глубоко, полной грудью вдохнул…

Что ни говори, это было ошибкой. Теперь он задыхался! Человек схватился за горло, натужно пытаясь откашляться; воздух обжигал легкие, как настоящий отравляющий газ. Средства индивидуальной защиты… Грей слепо заскреб руками вокруг себя, сметая какие-то провода и трубки, затем, покачнувшись вперед, рухнул на колени.

Вдруг Маркус Грей замер – и вовсе не потому, что вконец запутался в простыне, до этого скрывавшей его наготу. Выражение паники на лице человека сменилось на ровную отстраненность. Существо скрупулезно анализировало полученную информацию:

Тестовый запуск прошел успешно. Приоритетный пакет данных поднят и выгружен.

Ошибка: параметры работы систем были выставлены на стандартные. Наблюдается фрагментация сознания. Небольшая неисправность, или необходима полновесная калибровка?

Существо поднялось на ноги, первым делом возвращая себе возможность видеть в привычном спектре. Если бы оно было способно выражать эмоции, создание ощущало бы удовлетворение. Оно хорошо поработало за эти две недели, низведя поражающие факторы среды к минимуму. В пазухах черепа теперь находились слюнные и слезные картриджи со специально подобранным составом на основе местной воды, который станет удерживать бериллий в себе, не загрязняя ткани. Пополнение основы — из местной атмосферной влаги через "дыхание", либо через тепловые контуры, либо самым простым и эффективным способом — через питье. Создание позаботилось и об оптимизации конструкции в целом. Теперь, когда с приростом массы ему было доступно хорошее оружие, тот же язык вернулся в прежнее состояние... Просто короткий сильный мускул, являющий собой походную лабораторию-анализатор, спокойно угнездившийся в чашке нижней челюсти, а не сросшийся с пищеводом длинный отросток-кнут. Мускулы на теле выглядели неестественно, и в целом фигура смотрелась сложенной далеким от гармоничности образом – будто на каждое сочленение под кожу загнали по два гидропривода. За счет этого руки и ноги казались чрезвычайно худыми по сравнению с телом, которое, несмотря на некоторую костлявость, было вполне пригодным для маскировки под человека. Ну, зато несущая платформа вновь обладала полным боекомплектом, включая один небольшой заряд для опустошающей атаки…

Калибровка отложена. Неблагоприятные условия во время завершения работы. Производится подготовка к бою.

…более чем достаточной для того, чтобы расчистить себе дорогу. Создание, оборвав еще несколько трубок и выдернув из запястий катетеры, без колебаний шагнуло к стойке, в которой покоилось ручное огнестрельное оружие, навскидку оценивая его пригодность.

Средство подавления… Поражающие элементы отсутствуют, боевое применение невозможно. Средство прямого столкновения один… Функциональность отсутствует: повреждение ствольной коробки. Боевое применение невозможно. Средство прямого столкновения два… Повреждение механизма прицеливания и системы гашения отдачи. Эффективное боевое применение ограничено. Производится изъятие средства и дополнительных поражающих элементов.

Антропоморфное существо испарило из руки облачко красного газа. Оно задействовало механизм, по опыту предыдущих циклов способный разрушить препятствия, что окружали искомое средство. Так и вышло – переливающиеся вокруг оружия кольца с треском рассеялись, и существо взяло оружие наизготовку, передергивая затвор и привязывая магазин от первого карабина жилой ко второму. Система сигнализации если и имелась, то не была снабжена звуковым оповещением. Да даже если на его пробуждение сбегутся все литиевые, ранее отмеченные как приоритетные цели… В этот раз создание было куда лучше подготовлено к бою. В этот раз можно было рассчитывать на совсем иной исход. Грузно ступая, направив оружие стволом вперед, двуногий шагнул к выходу – туда сквозил едва заметный поток металлических газов.

Оценка обстановки и внедрение. Директива 1 подтверждена.

Восполнение запаса ресурсов. Директива 2 подтверждена.

… Директива 3.

… … … Директива 3.

Отсутствует подтверждение третьей директивы.

Отмена боевых протоколов. Требуется подтверждение третьей директивы. Устанавливается целостность оболочки...

Синхронизация личности 2%.

Существо взялось рукой за ткань, напоминающую брезент, и отодвинуло полог, наставляя в темный проем свое оружие. Очень смутно подумало о том, как будет выбираться отсюда, сколько живых существ еще придется уничтожить, чтобы обрести, наконец, свободу действий. Оно не могло ответить, что больше его беспокоит в этом вопросе – само количество или величина энергии, которую придется затратить на сей дорогостоящий процесс. Энергию эту можно было бы использовать куда более продуктивно… Очевидно, что существо не собиралось атаковать своих малосъедобных неприятелей, если бы ему не доставляли проблем, которые оно перенесло за последнюю пару недельных циклов…

Синхронизация личности 5%.

Человек моргнул, замирая на месте. Нет, правда, куда он сломя голову рвется в бой? Он, кажется, в безопасности, никто не нависает над ним со скальпелем. Определенно, это место навевало какое-то негативное чувство, но все-таки… Скорее, это было то, что люди называют "дежавю": нечто материализовалось в тумане памяти, но не торопилось приобрести ясные очертания. Поколебавшись, человек ступил назад, опуская свое оружие. Он вытянул вперед руку, быстро и ловко расставляя выскочившие из поясницы мины над проходом. Трех штук должно было хватить, чтобы притормозить незваных гостей. Гиппарх делал запрос на незамедлительную разведку, но человек решил притормозить до тех пор, пока не разберется в собственных ощущениях. Все теперь казалось ему необычным, не таким, каким должно быть. Химическая фабрика, вновь заполнившая брюшину, по команде вытянула свои щупы наружу по левую сторону, но в количестве лишь двух штук. Сердце вместо ровного шума челна вполне ощутимо, ритмично стучало.

Он стал кем-то другим. Как его звали раньше?

Перехватив карабин левой рукой, человек поднес к глазам правую и стал изучать выпуклость мускульной тяжи на внутренней стороне предплечья. Рука тоже казалась ему какой-то странной. Архонт услужливо подключил вторичное и третичное зрение, дабы помочь в изыскании возможных дефектов, но мужчина не обнаружил ничего примечательного. Человеку просто казалось, но он еще не до конца существует, не имеет окончательной формы. Было в этом что-то противоестественное… Затем он повернул руку ладонью вниз. В середине кисти, прямо меж пястными костями, виднелся аккуратный кристаллик, мерно вспыхивающий голубым светом. Осмотрев свою грудь, человек обнаружил еще два таких же камня в районе сердца — следы недавнего вторжения в его тело.

«Меня изучали здесь», — решил человек. Почему еще он мог оказаться безволосым и обнаженным, с каким-то подобием датчиков, загнанных под кожу? Человек наконец-то изыскал повод осмотреться внимательнее. Он находился в большой комнате с шероховатыми стенами — но это был не тесаный камень и не штукатурка, а все тот же материал наподобие серого брезента, прошитого металлической нитью. Источником света и тепла здесь служило зависшее под потолком проявление магии – будто шаровая молния, сотканная из огня. Вплотную к "стене" расположился стол, весь заставленный колбами и смахивающими на медицинские трактатами, там же стояло широкое кресло с низкими ножками и подлокотниками. У места, где человеку довелось проснуться, обнаружилась тоже низкая, явно не предназначенная для человека раковина с небольшим зеркалом, как в операционной. Нигде не было видно ни растений в кадках, ни иных украшений, если не считать за таковые маленькую позолоченную стойку, сверкавшую у рабочего места. На ней, в углу палатки-комнаты, пошевелилось что-то яркое.

— Курл?

На жердочке примостилась птица, отдаленно смахивающая на фазана, с огненно-крикливым оперением – она-то и испускала легкое свечение. Пернатое существо глядело на человека с любопытством и, отчасти, с неодобрением, наклонив голову с хохолком набок. Ну еще бы, поднялась тут двуногая каланча с кровати, принялась все громить…

— Эм, мо-нин, - сам не зная почему, поздоровался человек.

— Курлы?

Синхронизация личности 14%.

— Да уж, ну и денек выдался, а? – пробормотал он на неродном языке, который было бы до крайности сложно воспроизводить, не обладай человек другим голосовым аппаратом. — Ты тут за мной приглядываешь?

«Феникс. Буквально "Пурпур, дарующий тепло"», — вспомнил он странное, но в то же время приятное уху сочетание в языке эквиидов. На вторые сутки в этом месте человеку было сложно рассмотреть, но сейчас он был почти уверен, что пламенем в ночи являлось существо именно такого толка. Уже тогда ему пора было начать подозревать, что этот мир выполнен в рамках мифологической… ну, или сказочной традиции.

Сказки сказками, а местные эскулапы свое дело знали. Да, они точно изучали человека – лежал он совсем недавно, окруженный всякой мудреной аппаратурой, на подобии прозекторского стола. Человек мгновенно узнал этот предмет обихода ученого, связанного с экспериментами над живой плотью и кровью, с ложбинкой для стока всевозможных физиологических жидкостей. Мужчина словно со стороны услышал собственные мысли: Ты не прикован неразрушимыми оковами к столу, а вокруг тебя не бегают кругами лошадиные доктора, панически крича "он очнулся, вызывайте ударную группу". Ему оставили если не свободу, то некое ее подобие, но что-то в системе восприятия беспокоило человека. Это был не гнев на незадачливых зооморфных экспериментаторов, даже не собственнические по отношению к его телу чувства – это было эволюционное новообразование, которое в полной мере развилось у млекопитающих и называлось "Страх". Разобравшись с природой раздражителя, человек понял, что сам факт изучения эквиидами тут ни при чем. Человека беспокоило нечто иное: все ли в порядке с его телом? Вроде бы вмешательства четвероногих видно не было, и в какую-то понячью версию… как же звали того полицейского?

Синхронизация личности 21%.

…вроде, в какую-то понячью версию Мерфи (прим. Алекс Джей Мерфи — он же Робокоп. От тела сабжа после гибели при исполнении и внедрения в роботизированный корпус только голова и осталось, плюс-минус пара внутренних органов) его не превратили, а дали восстановиться самостоятельно. Но все равно, была необходима проверка. «В генетической памяти для вас открыта вся нужная информация, если только вы умеете ее читать», — подумал человек, вспоминая слова некогда своего начальника, директора МакМаллена, который был огромным специалистом на этом поприще. Человеку совсем не улыбалось, чтобы не только пони, но и те же химеры расставили по всему телу закладки для дальнейших изменений. Еще, чего доброго, эти чрезвычайно инициативные машины вздумали подсуетиться с Y-хромосомой, сочтя, что неплохо бы превратить носителя в его женскую версию... исключительно из соображений рациональности. Хотя бы для простоты внедрения в популяцию местных самок — которых вопреки принципу Нэша и трем градациям отбора оказалось больше самцов, а значит, в обществе они почти наверняка играли и более значительную роль.

Пока шел сбор генетических данных, человек приблизился к шкафу со множеством папок и книг, тщательно рассортированных по одним лишь их владельцу известным параметрам. Он дотронулся рукой до одной из полок, рассеянно перебирая бумаги на ней, и шагнул мимо к другому столу, который больше напоминал верстак со множеством маленьких тисков, чем лабораторный стол. Функции некоторых разложенных здесь предметов начали всплывать из памяти по мере того, как человек переводил на них свой взгляд. Навигационный модуль… Пони нашли-таки тайник на болотах, но, судя по целехонькой биопломбе, с целью добраться до начинки его не вскрывали… или сделали вид, что не трогали. Взглянув на металлический ящичек, выдранный из бортового компьютера, мужчина подумал, насколько тяжело было бы приспособить хоть что-то из технологий людей для этого мира, насколько сложно найти синтезу электричества и механики нишу в обществе пони.

- Хэл-лоу, маэй лил фрэ-енд, (прим. Say hello to my little friend, "Скажите привет моему маленькому другу". Отсылка на заключительный махач "Лица со шрамом", где Томми Вирсетти... пардон, Тони Монтана в соло противостоял армии головорезов, заливая все вокруг себя свинцом, есесвенна) - пробормотал человек, опустив взгляд на свое оружие.

А может, и не так уж сложно. Человек разрядил карабин и вложил его в секцию, которая находилась в самой глубине помещения, за полками. Тот же ныне опустошенный пулемет вполне неплохо ему послужил, ибо единороги обладали набором очень мерзких дистанционных атак — так что вынудить их перейти в оборону заместо наступления было самое то. Мужчина, аналогичным образом разрушив барьерные кольца на оружии, взял M249 в руки. Провел по относительно свежему следу оружейной смазки большим пальцем, поднес его к губам и быстро, будто змея, высунул кончик языка, облизывая подушечку.

«Не прежняя», — резюмировал про себя человек. Состав у консерванта был самый что ни на есть иномировой, направленный на сдерживание каких-то иных факторов, чем травление хлористым калием или ртутью капсюля. Неустановленный пользователь произвел сборку-разборку, чистку и даже кое-какой ремонт: выпрямил поврежденный короб, который человек бросил на поле боя. Да и в целом было видно, что винтокрылую машину вместе с ее содержимым уже начали потихоньку разбирать. В стойке нашлось место и для нескольких малых ракет типа «Гидра» со скрученными боеголовками, окруженными все теми же кольцеобразными аурами, и ровным рядам лент из двуствольных пулеметов. Что касалось иных методов несения демократии по всему миру, то здесь была пара стандартных боевых карабинов M4, без глушителей и коллиматоров, но со сломанными блоками наведения, по которым ориентировались визоры Дозора. Патроны к однозарядной ракетнице вышли еще во время боя, и средство быстрой доставки инфовирионов прямиком ко врагу исчерпало свою полезность – как и счетчики Гейгера, кои дожидались своего часа в герметичной емкости с неизвестным понячьим символом на ней. Один повредило при падении, второй просто сгорел после удара радиоактивной молнией… Может, из двух сломанных удалось бы собрать один рабочий, дабы оградить себя от… радиации. Ядерный взрыв. Новейшая точка отсчета.

Синхронизация личности 43%.

Человек многозначительно хмыкнул: «Да, это было бы… сильно». Попади он во вспышку ядерного взрыва, повреждения грозили оказаться фантастическими, тянущими на рекорд. Впрочем, ему и так досталось… Оставив пулемет в покое, мужчина взглянул на стенд с тонкими пластинами, подозрительно напоминающими рентгенограммы. «По-моему, у Жнеца уже скоро фантазия кончится, чем бы еще побаловать своего любимца, — подумал человек, рассматривая срез своего шлема с торчащим из него позвонком. — Попадание на другую планету — оно такое… Можешь научиться прыгать выше головы в условиях пониженной гравитации, (прим. Мерсер продолжает загружать базы данных, а потому на этот раз ему вспоминается "Принцесса Марса" Берроуза — на минуточку, чуть ли не первое произведение жанра "попаданец нагибает всех дарованными в ином мире суперспособностями", по совместительству идейный вдохновитель Супермена) а можешь начать терять конечности в промышленных масштабах. Я вон в этом плане тоже выше головы умудрился прыгнуть… потеряв все, кроме этой самой головы».

Человек отправился в долгое путешествие через мерцавшие экраны и записи ученых пони, сделанные на удивление изящным почерком, попутно доставая застрявшие в коже минералы, которые еле-еле фонили и были снабжены кристаллическими иголками наподобие акупунктурных. Многое было ему непонятно, но, кто бы этим занимался, он явно знал свое дело. То же обозначение церебрального лишайника "Ржавчиной" было не так уж далеко от истины, учитывая состав как с точки зрения биохимии Земли, так и этого мира.

С должной тщательностью просматривая журналы исследований, сверяя с ними генетические логи, человек все больше убеждался, что пони в него ничего не встраивали и вообще в нутро старались особо не лезть. Только лишь считывали безобидные "внешние" показатели вроде температуры, сердцебиения и изменений в анатомии... А вот вирус постарался на славу. Тело хоть и ощущалось весьма близким к его изначальной форме развитого, но заторможенным, словно ради пониженного энергопотребления были введены ограничители рефлексов. Челн в сердце оказался неподвижен, гемосуррогат качался благодаря обычным сокращениям. Контуры из-под лопаток чадили теплом еле-еле, максимум градусов сорок пять — раньше в особо напряженные моменты выдавали более сотни, так что ИК-наведение Джавелина работало как часы. Очевидно, химеры сочли, что лучшими боевыми характеристиками можно снова пожертвовать… только на этот раз временно. Теперь организму было необходимо время на разогрев, ориентировочно секунд двадцать. Накачать стройматериалы, поднять уровень гормонов – почти как у обычных людей железы выбрасывают секрет лишь когда в них возникает необходимость, когда проявляет себя раздражитель. С одной стороны, плохо: в бою и доли секунды может оказаться вполне достаточно, чтобы распрощаться с жизнью. С другой стороны, в повседневной жизни здесь серьезных угроз не предвиделось… Плюс, жители этого измерения казались большими любителями потрепаться во время схватки, а значит, этой парой десятков секунд развитого должны были обеспечить. Допустимый риск.

Синхронизация личности 55%.

— О, три глаза на предыдущей версии, плюс тепловая пластина, — сам удивился человек, взяв в руки соответствующее изображение. Неплохо… Видимо, троица химер в голове решила, что в условиях Болотного улья ему нужно более четкое восприятие глубины, прямо как на командирских визорах Дозора в зараженном квартале. Все было чисто, никаких тревожных поползновений в его сторону аборигены, являющие собой мирную расу, не делали, даже для его удобства излишек сернистого газа через трахею закачивали. «Спокойнее, друг», — напомнил себе мужчина. Оба отростка модифицированного кишечного тракта с голодным урчанием втянулись назад, сворачиваясь по левую сторону отдела для боезапаса; поза человека стала более расслабленной. Зачем вообще он затеял эту проверку? То был совершенно иррациональный страх.

Мужчина, с облегчением избавившись от боязни вернуться чем-то иным, нежели привык за три недели бессонницы, оставил рабочее место за спиной и вновь подошел к выходу. Чем бы это место ни являлось, оно не походило на аналог этажа, целиком отданного под нужды Элизабет Грин… Если только вся эта "палатка" не находилась внутри стеклянного куба. Человек не видел причин, чтобы ксено понадобилось возводить для него такие декорации. Тем более, модифицированная барабанная перепонка улавливала шум повседневной жизни и голоса, доносившиеся снаружи.

Нейтрализовав ловушки привычным набором энзимов, человек вернул их к остальному боекомплекту и ступил в полумрак прохода. Он обернулся и на секунду представил, как эта безопасная зона исчезнет из его памяти, стоит ее покинуть, и мужчина уже не сумеет вернуться сюда. Его захватило еще одно странное ощущение: нежелание столкнуться снаружи с последствиями того, что человек сотворил. Он на миг прислонился к брезенту и вздохнул, кашлянув в кулак. Напомнил себе, что неприязнь окружающих – далеко не худшее из того, что может произойти с разумным. И пусть человек не был достаточно искушен, чтобы классифицировать многие из доносящихся снаружи шумов, он осознавал, что данные звуки не несут угрозу. Не мог же этот мир быть настольковраждебным, чтобы беспрестанно атаковать его! Поколебавшись, человек миновал брезентовый ход и взялся рукой за внешний полог, сдвигая его в сторону. Оттягивать сей момент еще сильнее не имело никакого смысла.

Положительно, раскинувшаяся перед ним картина раннего утра… навевала воспоминания, воскрешала какие-то отрывки в голове. На территории, расчищенной от деревьев, образовалось нечто вроде военной базы. Человек с трудом узнал это место. Он предполагал, что пони захотят контролировать зону терраформера по истечении этих двух, а то и двух с половиной недель, но на подобную обстоятельность со стороны жизнерадостных цветастых эквиидов вряд ли мог рассчитывать… Рост и улучшенное зрение позволяли человеку охватывать взглядом большее пространство, нежели было доступно сухопутным аборигенам, но даже человек не мог рассмотреть границы базы — во всяком случае, отсюда и под таким углом. Территория была застроена вокруг купола неизвестного назначения; бо́льшая часть ее была занята все теми же брезентовыми палатками, которые, окажись мужчина в мире людей, можно было бы смело называть арсеналом, столовой, лазаретом и прочими непременными атрибутами военного быта. Всего зданий-палаток человек углядел двадцать три, не считая той, из которой он наполовину высунулся. Очевидно, их соорудили в первые дни существования "наблюдательной станции", когда заботились больше о необходимости на скорую руку… э, копыто разместить солдат, чем о надежности и долговечности. Вскорости пони собирались разрешить и эту проблему: с западного края наблюдалось мельтешение земнопони, которые возводили украшенные бело-золотыми и голубыми вымпелами, но столь же бесхитростные жилые блоки с маленькими окнами, между которыми укладывались армированные мостки, которые в иное время предназначались бы для перевозки грузов на электрокарах. Ближе к куполу начинались постройки научного характера: баки, трубы, стенды, какие-то странные агрегаты, складированные контейнеры с незнакомыми обозначениями. На одном из ящиков человеку даже удалось рассмотреть стилизованный единорожий череп... Хотя, учитывая, что для обитателей этого мира Адамова голова обозначала в первую очередь принадлежность к расе, а не угрозу смерти, возможно, то были материалы для изучения магами.

В общем, пони развернули у болот натуральный военно-исследовательский комплекс. Не хватало только гудящего в воздухе "Апача", делающего плановый облет, да роящихся в воздухе тарелок-беспилотников – вместо них были пегасы, целеустремленно пролетавшие куда-то по своим делам. Они же мелькали вдали на юго-востоке, где в небе нависали тяжелые тучи, где сурово погромыхивали и изредка змеились небольшие молнии. Скверного вида атмосферный фронт закручивался, по мере приближения к земле образуя вихрь и теряясь вдали среди красного тумана, что стоял за барьерной стеной. Мужчина, желая рассмотреть погодную аномалию получше, вышел наружу… и тут он, наконец, ощутил по соседству чужое присутствие.

Гвардеец у входа в палатку искоса смотрел на него, человек, в свою очередь, смотрел на гвардейца. Это была самка бледно-сиреневой масти со светлой гривой – обычный единорог, не какой-то там потомок древнего племени, члены которого, идя на войну, систематически придавали себе черты летучих мышей артефактами и зельями до тех пор, пока не произошло скачкообразное и передающееся по наследству изменение. Последние хорошо угадывались среди пони не только благодаря своим внешним отличиям, но и потому, что большинство из этих фестралов человек видел во время схватки. Некоторые из них, разглядев пришельца, в ступоре застывали на месте, другие мигом отворачивались и шли своей дорогой, усиленно делая вид, что ничего не заметили, но тем привлекая больше внимания со стороны человека. Он видел, как принялись перешептываться меж собой пони, одетые в странные желтые костюмы, в то время как прочие гвардейцы удостаивали его кто настороженными, кто удивленными взглядами. Повернув голову, человек увидел второго стражника на посту, на этот раз пегаса. Тот будто бы не обратил внимания на гостя из иного мира, решившего покинуть свою обитель – но гвардейца выдала капелька пота, предательски скользнувшая из-под шлема по серой шерсти. Пегас был явно не в восторге от нахождения рядом с пришельцем, но не шелохнулся и виду каким-то иным способом не подал. В свою очередь, человек почувствовал себя неуютно под прицелом множества любопытных и отчасти напуганных глаз…

Синхронизация личности 89%.

Беспокойство ослабело, и человек преодолел желание убраться обратно в помещение. Он двинулся мимо пони, которых здесь было, наверное, не менее пары сотен. Самые крупные ксено вновь доставали ему макушкой разве что до пупка, казались непривычно маленькими. Не менее половины эквиидов на улице составляли гражданские, вероятно из числа обслуживающего персонала и исследователей, которых было легко опознать по смахивающим на медицинские халатам и защитным костюмам, активному проявлению эмоций, а также любви к кристаллическим приборам и прочему оборудованию, которое они таскали с собой. У некоторых морды были закрыты прозрачными масками, что вызывало… ассоциации родные и неприязненные одновременно. Человек с усилием напомнил себе, что и он когда-то принадлежал к числу подобной ученой братии. Заметив, что одна из "сотрудниц" в сопровождении гвардии бредет как раз из того места, куда он направлялся, человек молчаливо преградил им дорогу. Ухоженного вида земнопони, которая до этого с упоением рассматривала огражденную барьерами колбу-контейнер, едва не боднула пришельца пучком своей пышной гривы, лишь в последний миг сообразив, что на ее пути возникло препятствие. Когда она подняла голову, глаза пони округлились до состояния небольших блюдец. Приспешница местных государынь осторожно кашлянула:

— Эм, простите, вы?..

Человек требовательно вытянул руку ладонью вверх, указывая на контейнер с образцом. Алхимик, с растерянным видом оглянувшись на своих конвоиров (те только поводили ушами, исподлобья глядя на пришельца и не зная, как им следовало реагировать), поколебалась, но все-таки отдала образец двуногому, вкладывая его в цепкие пальцы. Не говоря дурного слова, человек забором энергии аннулировал действие заклинаний и, сорвав крышку, запустил руку внутрь, хватая влажный клочок земли с красными прожилками. Глаза светло-бордовой пони вспыхнули азартом:

— Удивительно! – воскликнула она. – Первый раз вижу осознанное и направляемое разрушение матрицы! Видите ли, эффект нахождения в тумане обычно не только случаен, но и имеет свойство накапливаться, и срабатывает…

Человек не слушал восторженные словоизлияния. Его поглотили бесконечные вереницы данных, которые источал Болотный улей, находившийся в нескольких милях к югу отсюда. Казалось, в то мгновение его главная информационная хризалида оказалась совсем рядом с мужчиной. Что же… те вложения, кои человек, что называется, от себя оторвал, полностью окупились. С тех пор, как пегасы стали снабжать терраформер гелием, инопланетная структура вошла в оптимальный режим работы и более не росла. Сейчас человек видел со своего места, как зону отчуждения в сотне метров от него опоясывает барьер, за которым клубился багровый туман и зловеще качались на ветру деревья, искореженные неуправляемой магией. Периодически доносился приглушенный рокот, шипение и бульканье, как на горячих источниках. Торнадо осуществляло доставку холодного воздуха куда-то за периметр, туда же вглубь топи шла часть труб и надувных дорожек-плотов, по которым с большой осторожностью перемещались команды в специальном снаряжении, исключая пегасов – их магия полета среди миазмов серы и инопланетных частиц тоже работала из крыльев вон плохо. Никаких дотов, минных полей и колючей проволоки на подступах к барьеру не оказалось, но можно было заметить единорогов из числа стражи, которые то ли что-то ремонтировали в кристаллах, генерирующих поле, то ли просто дежурили, неся боевое охранение. Оглядываясь на свежие данные, "сумеречная зона" имела десять-одиннадцать километров в диаметре и не более сотни метров в высоту, причем абсолютное большинство контактов инфосреды с незваными гостями пеленговалось там, где человек сейчас находился. По периметру кольца определенно должно было находиться еще несколько постов, дабы спроваживать гражданских и вести наблюдение, но основную базу все-таки развернули здесь, не так что бы далеко от понячьего городка в зеленой долине.

— …мы имеем несколько рабочих теорий о том, как в вашем мире организован круговорот веществ в природе, но без данных от… Э, куда же вы?

Человек решительно развернулся и зашагал обратно. Это было в интересах пони — позволить улью разрастись до оптимальной массы, а дальше просто поддерживать его работу. Все секреты, которые человек создал на пару с технологией Света, рано или поздно окажутся в одном из экранированных магией контейнеров, но это не особо его беспокоило. Человек задумался: не забыл ли он что-то важное в месте своего пробуждения? Надо было вернуться и проверить. А что касалось изучения Ржавчины, то, как и в случае изучения под рентгеновской установкой и микроскопом его самого, мужчине казалось, что это неосторожное при иных обстоятельствах действие здесь не было способно обернуться катастрофой. Четвероногие ксено сохранят его свободу и приватность… должны были сохранить, в отличие от людей, которым не повезло иметь с ним дело. Отчего-то человек был уверен в этом. Миновав обеспокоенных стражей и зайдя внутрь, пришелец не заметил никаких изменений: его иномировое "наследство" дожидалось, пока его приспособят к делу, записи ученых пони были нетронуты, феникс чистил огненные перышки. Человек даже проверил, как обстоят дела с батареей, не требуется ли ее заменить – но нет, новый, улучшенный источник питания в капсуле с дополнительным бронированием прочно угнездился справа от легкого и сердца. Так что же человек здесь забыл?

В конце концов, кем он таким являлся, раз был удостоен чести – заслужить дружелюбие со стороны пони, если помнил, что успел навредить им?

Синхронизация личности 100%. Ведущая личность установлена. Дефектов не обнаружено, отклонения в пределах погрешности.

Мужчина замер. Регенерация по стандартам развитого оказалась долгой – все-таки восстановить тело после столь обширных повреждений и заодно мозг из консервации достать не шутка, это вам не сращивать разорванные связки. Указать свое место выбитым после патрона .357 "Пустынного орла" нейронам и то было проще, да и посредственный прирост массы на пользу не шел. Впрочем, если техногенез чему и научил человека, так это тому, что многие проблемы можно разрешить, выключив и включив...

Перезагрузка системы. Доступ к ядру восстановлен.

Птица обеспокоенно заворочалась на жердочке, когда воздух в помещении пошел рябью, замелькал отсветами красного и оранжевого на стенах. Человек изменялся. У его неизвестного до сего момента предшественника не было планов толстеть раньше шестидесяти, и сидячая работа обязывала поддерживать себя в тонусе, формируя что-то весьма близкое к понятию "уличный боец". Ставка не на грубую силу, но скорость и точность ударов, а значит, человек должен был оставаться поджарым, характеризующимся во всех отношениях средним объемом мускулатуры и минимумом подкожного жира. Теперь — субстанции, что имитировала его, наравне с кожей участвовала в обменных процессах и маскировке… Именно ту прежнюю форму человек и восстанавливал, разбирая на запчасти боло-бомбы и мины, полностью опустошая боекомплект. Ни он, ни превращение этой базы в натуральное кладбище множеством гигантских шипов не могли здесь понадобиться. Все закончилось… Мужчина с хрустом сжал кулаки, когда на его руках принялись укладываться тягучие пласты недостающих мускулов, а фигуру окутали волокнистые струпья, застывая в виде одежды, которая была на нем в момент перерождения. Под капюшоном сверкнули торжеством глаза с алой радужкой:

— Я — доктор Александр Джей Мерсер, — наконец-таки ответил человек на мучавший его вопрос.

«И мне определенно следует перестать просыпаться в беспамятстве на лабораторном столе, — добавил про себя Алекс, медленно стягивая капюшон. — Приятно вернуться, черт побери!»

Все и правда закончилось. Подойдя к умывальнику и склонившись над ним, Мерсер набрал в ладони воды из-под крана. Фыркнув, плеснул в лицо, впервые за долгое время чувствуя кожей ровную прохладу и бодрость, которую она принесла с собой. Алекс больше удовольствия ради тщательно умылся, затем усилием воли расстегнул куртку и заправил рубашку в джинсы, убрал торчащий ворот, осмотрел свою голову в зеркале, попутно убедившись, что глаза потухли, вернув свою тусклую голубизну. Совсем уж хорошо было бы позавтракать, если придерживаться его старого распорядка дня, яичницей с зеленью, тосты бы тоже сошли… но уж чего здесь в плане биохимии не существовало – того не было. Мерсер прикинул по своим биологическим часам, сколько теперь могло быть времени. Выпрямившись, мутант прошел к рабочему месту, где помимо прочего его измененное состояние не заметило радиостанцию. Не стоило терять время, ибо скоро доктор Мерсер обязался предстать перед Их Высочествами. Примерно… сейчас. По крайней мере, Луна восприняла всерьез его слова о боязни наготы и вместе с сестрой изволила накрыть бездыханное тело простыней, прежде чем наблюдать за его пробуждением. Но, видимо, не учла, что Алекс сам может проигнорировать "одеяние" и выбежать наружу вовсе без него...

— Так, ладно, уважаемые, — деловито произнес развитый, — это принцесса Луна поколдовала над моим фильтром восприятия, через известную связь блокировав возможность замечать вас, или вы некой магией обеспечили себе абсолютную прозрачность?

Для подобных фокусов с оптикой нужна была все та же атомная электростанция, но Мерсер постулировал: уж что-что, а мощность для созданий, способных управлять ходом небесных тел, не была проблемой — пусть солнце с луной и были какими-то другими, не влияющими на гравитационные величины. Алекс завершил осмотр, с удовольствием отметив, что у секции лишь закоптило пламенем корпус, оплавило пластиковые детали да несколько проводов оказались перебиты обломками, но основной удар Луны миновал устройство. Мужчина обернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Королевскими сестрами… В то время как Алекс выяснял, что радио пострадало куда меньше, чем следовало ожидать, в комнате действительно раздался треск, как от электрических разрядов. Воплощения Дня и Ночи возникли на середине помещения, притом Луна смотрела на сестру с легким оттенком самодовольства.

— У меня не было ни шанса, не так ли, Лулу? – вздохнула Селестия.

— Нет, — коротко ответила темненькая, но затем добавила:

— Зачем еще, по-твоему, я вздумала с тобой спорить?

Селестия вновь испустила тяжкий вздох, после чего левитировала со стола пергамент и, не глядя чиркнув что-то на нем, нехотя вручила младшей. Та придирчиво проверила написанное, кивнула, затем чинно растворила его в бледном пламени, не дающем света. Мерсер поднял бровь. Похоже, его вдобавок угораздило стать предметом спора между принцессами… ну и ладно. Они и были тем, зачем его предыдущее состояние вернулось сюда. Истина очевидная, диархи бы не стали оставлять пришельца без наблюдения на срок сколь-нибудь долгий, пока не выдастся поговорить с ним. Скорее всего, захотели посмотреть, как отреагирует Мерсер после своего пробуждения… Натолкнувшись на молчаливый взгляд Алекса, Луна изволила объяснить:

— Наша дражайшая сестрица изначально полагала, что ты из породы солдат, посему и среагировал так на выстрел, — фыркнула принцесса Ночи, — но ты ученый, что мы не раз пытались ей втолковать, и осознал, что мы находимся здесь.

— Гм, — невнятно хмыкнул Мерсер, свинчивая крепления и приподнимая металлическую крышку блока. — Понятно.

Бывшая Найтмер Мун оказалась занимательной собеседницей — порой излишне подверженной эмоциям и не располагающей значительной практикой в словесных баталиях, но особой неглупой. Что разом свело бы на нет любые попытки притвориться, будто Алекс вновь обзавелся провалами в памяти, как он рассматривал в качестве одной из версий еще до столкновения с диархией — ибо Луне удалось-таки отыскать лазейку к нему в голову. И да, ее поведение во "сне" разительным образом отличалось от такового во время схватки. Трудно было не признать в разъяренной, с пронзительным взглядом воительнице отголоски ее гипертрофированной личности, которая вздумала свергнуть сестру из-за недостатка любви и внимания со стороны подданных. Задействовав этот опыт, Луне довелось-таки разглядеть подгнившее по меркам этого мира нутро Алекса, подцепить его на крючок… как и Мерсер ее, если уж на то пошло, ибо общая тайна делает уязвимой обе стороны. Не то что бы Алекс всерьез решил вести подковерную борьбу против этой по-своему чуткой и умеющей сострадать альфа-ксено. Покуда она не пытается использовать это знание вне обговоренных рамок, Мерсер собирался соответствовать впечатлению, которое аликорн должна была составить для Селестии. Нынешним утром Луна так вообще меньше всего походила на мастера предательств и многоступенчатых планов – забавно взъерошенная, уставшая, с намеком отеков под глазами, но умудрявшаяся оставаться по-королевски грациозной. Алекс усмехнулся про себя. Навряд ли хоть кто-то из футурологов Земли мог полагать, что правитель сверхтехнологичной цивилизации, использующий автономный поток сознания в качестве секретаря и способный залезть в голову подданным на другом конце континента, будет выглядеть как очаровательная рогато-крылатая лошадка с хмурой физиономией.

— Что ж, — сухо произнесла Луна, — тогда на этом мы вас оставим. Лично я сыта разглагольствованиями по горло, — обратилась она уже более формальным тоном к Селестии. — Я спать.

Принцесса исчезла со вспышкой голубого света и хлопком, оставляя Мерсера наедине с ее старшей сестрой. Первый раз Алекс видел некогда единоличную правительницу Эквестрии так близко. Белоснежная "вытянутая" пони с завораживающей красоты гривой держалась спокойно, даже беззаботно, хоть она и находилась в близком соседстве с тем, кто недавно чуть не прибил Луну, в то время как охрана осталась снаружи. Она либо на полном серьезе так добросердечно относилась ко всему сущему, либо в совершенстве владела собой… Последнее также включало допущение, что Ее Светлость обводит вокруг копыта и сестру тоже, которая мнит себя лучше Селестии в сфере менталистики. Фактор превосходящей огневой мощи тоже нельзя было исключать из уравнения — хотя Селестия и выглядела довольно безобидно, Мерсер знал: стоит ему по-настоящему дернуться в сторону аликорна, и от развитого останется горстка головешек. Несмотря на это, особой враждебности к созданию, что наглейшим образом свело на нет все его потуги в сражении, Алекс теперь не чувствовал. Попутно копаясь в схемах и высвобождая из магических оков каким-то чудом умудрившийся не взорваться аккумулятор, Мерсер принялся гадать, являлась ли эта встреча, обстановкой более походящая на неофициальный дружеский визит, чем на межмировую дипломатию, демонстрацией личной силы или, может быть, попыткой ослабить его бдительность. В любом случае, Алекс полагал, что меж собой сестры все давно решили по поводу Мерсера, а "решение судьбы" исходя из допроса станет не более чем формальностью, попыткой создать иллюзию, будто от Александра что-то зависит.

— Итак, Ваша Светлость, — снова взял слово Мерсер, — нам все-таки довелось встретиться в более… благоприятной обстановке.

— Александр, — доброжелательно кивнула Селестия, — рада видеть вас в...

Мерсер поднял ладонь, и принцесса Дня умолкла, с удивлением воззрившись на мужчину.

— Прежде чем мы станем говорить друг другу что-то, о чем потом пожалеем, — ровным тоном произнес он, — или выражать взаимную признательность, будьте так добры, поведайте мне чуть подробнее, отчего вы не в силах вернуть меня туда, откуда я прибыл.

— Такова природа магии пространства и времени, — не став тратить время на предисловия, отлично поняла его вопрос Селестия. — Лишь те, кто находятся в ином мире, могут позволить внести в него изменения будущего. Я не стану углубляться в перечни законов, которым следует наше мироздание, но скажу, что в вашей речи схожая теорема была обозначена как новьи-кофф, - с трудом выдавила из себя принцесса ворчаще-шипящее слово, не очень-то подходившее для изречения нежными голосовыми связками пони. Мерсер вздохнул, счищая обгоревший пластик с одного из проводов.

— И что, совсем никаких вариантов?

Селестия сделала паузу, чтобы закрутить в роге какое-то заклинание, направив его в потолок; по всей видимости, наводила меры против подслушивания.

— Наш наставник более других преуспел в изучении сих материй. До того, как пропасть без вести, — вдруг принялась вспоминать эпоху далекого средневековья принцесса, — он пытался улучшить уже знакомое вам заклинание перемещения во времени. В конце концов, Старсвирл пришел к выводу, что составляемая им матрица не просто формирует параллельную ветку, как он рассчитывал с целью проведения эксперимента, но способна переписать всю реальность с момента изменения. Последствия этого могли быть непредсказуемы, а посему губительны… — Селестия произнесла эти слова таким же спокойным тоном, но Мерсер разглядел довольно ясный намек, зачем аликорн вообще решила ему выдать эту информацию. — Старсвирл оставил проект до лучших времен, надеясь отыскать более изящный и контролируемый способ управления временем, но так и не сумел к нему вернуться…

— Дайте-ка угадаю, — вновь осмелился взять слово Алекс, — если применить это заклинание и заставить Твайлайт Спаркл отказаться от планов по установлению контакта с иным измерением, заклинание просто сделает так, будто меня никогда не существовало в Эквестрии? Причем, даже если не учитывать 100% вероятность погибнуть в кристаллическом взрыве, я на Земле не появлюсь, потому что изменение в мой мир уже внесено, и аннулировать его отсюда никто не способен?

— Сожалею, но это так.

Мерсер тем временем установил, что принцессы умудрились зарядить аккумулятор и притом, опять же, не спалить или взорвать его. Сами во многом разобрались… «Неплохо для почти что средневековых королев-волшебниц», — одобрительно подумал мужчина.

— Грхм, — поразмыслив, многозначительно кашлянул Алекс. — Ну, игры со временем — это абсолютно точно не вариант.

— Вы так уверены? – подняла брови Селестия.

— Время — слишком ненадежная, сложная и склонная к парадоксам субстанция, даже если не принимать во внимание глупости, которые приписываются ей культурой моего народа, — ответствовал Алекс. — Ученые Земли в этом плане бытия пока довольствуются лишь теорией и мыслительными экспериментами. Цифры, которые описывают эти величины, мнимы и непостоянны... Подобием единорожьей магии я, скорее всего, никогда не сумею овладеть, поэтому буду основательно разбираться в теме, лишь когда дело покажется совсем безнадежным. Или если вдруг отращу специальные органы, выучусь наживую воспринимать… — Мерсер задумался, как на языке пони передать понятие "тахион", но в итоге решил, что увлекаться неологизмами в этом вопросе не стоило, поэтому сказал просто:

— …частицы времени. К тому же, если мудрец, намного более просвещенный в этом вопросе, передумал искать в хрономанипуляциях разрешение проблем Эквестрии той эпохи, то мне тем более не стоит. Выкапывать вашего наставника из-под земли, дабы заставить его продолжить работу в этом направлении, тоже не представляется возможным…

Уже произнеся фразу, Алекс поморщился. Прозвучало как посредственная шутка, которая сошла бы для разговора с обычными пони, но никак не с их правительницей. Мерсер, выбрав наиболее удачную формулировку из тех, что пришли ему в голову, пояснил:

— Что бы обо мне ни подумала Ее Темнейшество Луна, мертвых я оживлять не способен ни в каком виде. Было бы неплохо, если вы мне заодно пояснили, на чем конкретно были основаны ее подозрения.

Селестия улыбнулась и подалась вперед. Ее лицо озарил мягкий свет, излучаемый огненным шаром в потолке, и Мерсер увидел, что улыбка принцессы выглядела скорее печальной, чем выражающей радость. Казалось, благодаря вытянутым чертам и резкой линии носа ее мордочка должна была являться менее выразительной, чем у обычных пони, однако это с лихвой компенсировали красивый разрез больших глаз и длинные темные ресницы. Хоть и стройная, но менее атлетически сложенная фигура в магическом сиянии фонаря будто сама излучала свет. Глядя в нутро радиоблока, Алекс сощурился, а потом и вовсе закрыл глаза, прислушиваясь ко всем своим форсированным чувствам. Едва уловимая аура тепла шла от Селестии, будто изысканный аромат духов, просачивающийся сквозь ноздри прямо в мозжечок, минуя вентиляционную систему и нервы. Иное чем у ее младшей сестры очарование… что-то вне человеческих стандартов, будто Александр и впрямь имел дело с пламенным ангелом, как он думал незадолго до схватки. И у Алекса еще промелькнул мимолетный отголосок смущения, что он сверкал причинным местом перед существом женского пола, да еще все видели, как он с голым задом из ее палатки выбегал? Стесняться без пяти минут воплощения Солнца, бескорыстно дарующего тепло всем и вся? Абсурд. Находиться ближе чем Мерсер к христианскому пониманию Бога было просто невозможно.

— Мы с Луной не застали эти времена… Короткое, но жестокое столкновение с последним из некромантов пришлось еще на юность нашего наставника, когда экзотическое вооружение и вшитые в тело артефакты уже казались чем-то из ряда вон. Ваша "магия", Александр, именно такой и кажется, — аликорн нарочно выделила голосом это определение, признавая его неточность. — Она — словно гость из древнего прошлого, из очень далекой и забытой страны, куда мог сбежать сведущий в некромантии, а затем на протяжении нескольких тысяч лет перестраивать и совершенствовать своё искусство, покуда его корни не оказались утрачены. Пока оно не изменилось настолько, что стало чем-то другим.

— Некромантия, говорите? – пробормотал Мерсер, улавливая знакомое смысловое сочетание. – Я извиняюсь, принцесса, но ваши слова противоречат тому, что я знаю лучше многих. Даже такой выдающийся представитель вай-рузез, как "Черное сияние", работает только с живой тканью, с цельными микроскопическими единицами-органиками, пусть даже самыми примитивными. Это одна из его ключевых характеристик в качестве вида и основа его жизненного цикла. Он – посредник.

— Я слышала это название от сестры, — понимающе кивнула Селестия. — Надеюсь, вы тоже не откажете мне в пояснении, чем по меркам вашего мира считается вэай-рузз?

— Форма… Паразитическая форма жизни, — замялся Алекс, с одной стороны недоумевая, как верно отразить характеристику, и потому обращаясь к описанию чейнджлингов, а с другой не понимая, как на эквестрийском выразить пограничную сущность вирусов. — На языке ученого сообщества Земли переводится как "Яд, вызывающий болезнь". И это не случайное название, так как большинство вай-рузез вносят разлад в выверенную работу органики. У нас эта группа стоит особняком от животных царств... Они являются большими хитрецами по части взлома клеток и вынуждения их производить копии себя. Чистая молекулярная механика… — Алекс умолк, не собираясь углубляться в термины, после чего, как ему казалось, более простым языком окончил:

— Если угодно, можно сказать, что источник моих сил – это катализатор, который сам по себе ни на что не годен, но за счёт чужой жизни способен существовать и размножаться. А порой – и ударяться в развитие, создавать что-то доселе небывалое, — с усмешкой кивнул Мерсер на рентгеновские снимки-пластины. – Существует теория, что именно вай-рузез как эволюционному фактору наша биосфера обязана своим многообразием. И насколько мне известно, в вашем животном мире такого организма не существует… даже не может существовать.

Селестия, поразмыслив, с сомнением в голосе заключила:

— Что ж, тогда получается, что у вас нечто, схожее с некромантией — это не форма магического искусства, а отдельный микроскопический организм, инстинктивно практикующий какую-то его форму. Магический симбионт-артефакт, коли на то пошло.

— Думается мне, здесь имеет место взаимное непонимание терминов, — искоса посмотрел на нее развитый. — Я никак не могу уловить, при чем тут понятие "некрос", староэквийское "смерть". Может, я подобно мертвецу и не дышу… не дышал, — поправил себя Алекс, учтя, что теперь он при помощи легкого не только формировал звуки, но и собирал атмосферную влагу. – И да, быть может, я способен работать здесь лишь с простейшими элементами, с вашей точки зрения состоя из металлических атомов, как какой-то архисложный голем, но в моем теле по-прежнему идут процессы обмена энергией. И мои клетки, несмотря на иную начинку, вне всякого сомнения, демонстрируют свою жизнеспособность. Что до инстинктов… В моем мире химеры позволяли себе вольности ради сохранения носителя, инстинктивность, которой у человека быть не может. Однако в Эквестрии, в по-настоящему критической ситуации они ничем не заявили о себе…

Алекс умолк, не желая скатываться в банальное самооправдание. Он позволил себе отвлечься, когда радио по щелчку уцелевшего тумблера ожило, послав волну статики в разодранный шлемофон. Работало, хоть и со скрипом! Принцесса Дня же молча подошла к стойке, будто в раздумьях принявшись гладить копытцем пернатый факел. Феникс издал довольную трель, и Мерсер краем глаза увидел, как под действием невидимой силы сдвигаются перышки на голове крылатого создания. Осторожно поинтересовался:

— Ваша Светлость, так что вы полагаете под этим словом?

— Как я и говорила, некромантия — это жестокое ремесло, и знание о нем опасно, — серьезно глядя на него, объявила Селестия. — Я поясню для вас, но вкратце. Дело не в смерти как таковой…

Последовавшая за этим лекция была выдана достаточно примитивным языком, чтобы Мерсер уловил суть, хотя недомолвок хватало. Если описывать в двух словах, то некромантия – это не "магия смерти", а более развернутое понятие: "магия душ". Причем в культуре эквиидов "душа" — это не некая информационная единица, что остаётся витать в пространстве после физической смерти разумного, а что-то связанное с магией носителя, своеобразный отпечаток… который в придачу был связан с Метками. К смерти как таковой отношение у понек оказалось довольно прогрессивным — они ни во что такое не верили. Существовали самые разные погребальные обряды и традиции, но суть оставалась неизменна: пони скорбели об отошедших "в мир иной", но не полагали, что предки смотрят на них с небес. Не строили пони иллюзий может еще и потому, что сами при жизни обладали сверхъестественными способностями, да и вообще среди смертных в Эквестрии натуральные богини прогуливались. В сфере нематериальных субстанций здесь еще числились довольно-таки редкие духи на манер древних Виндиго, но и они не были отражением умерших – являлись исключительно разумными и полуразумными магическими сущностями, зачастую элементального характера. Если угодно, персонифицированными силами природы — или хаотичным нагромождением ее сил, как в случае с Дискордом, о природе которого, кажется, и принцессы не имели до конца представления.

Итого, некромантия в первую очередь являлась лишением воли чужой "души", дабы заставить ее служить себе. Перевод разумного в состояние "ходячего мертвеца" консервацией, когда испытуемому оказывалась не нужна подпитка АТФ, был уже делом вторичным, эдаким симптомом, что колдун вконец свихнулся на почве жажды власти и его совсем не заботит, что он забивает гвозди микроскопом. Притом упомянутый белой кобылицей Тирек, с которым поначалу спутали Мерсера, отнюдь не являлся некромантом, действовал куда проще, "переоформляя на себя" магический канал Гармонии, увеличивая этим ресурс и пропускную способность своего природного чародейства. Некромантия же виделась аликорнам куда глубже и ужаснее, вещью необратимой… Алекс не понял смысл многих обозначений Селестии, хоть и переспрашивал. Он подозревал, что в языке людей таких понятий просто не существовало, как характеристиками тока до создания соответствующих приборов было, к примеру, не напряжение, а явление электричества "стеклянным" или "смоляным". В понимании эквестрийцев Мерсер, естественно, не являлся полноценным некромантом, даже с поправкой на то, что он мог "привыкнуть работать исключительно с собой", да еще и застрял в пограничном состоянии, как тот же вирус, не приемлющий иную жизнь на местном углероде. Но развитый точно занимался с точки зрения Селестии и Луны чем-то странным, в чем они сами не были уверены. Может, препарировал души поглощенных, выдирая для себя куски посочнее, может, хранил в резерве и доставал из него энергию c массой (опция эта в Эквестрии, впрочем, была отключена), а может все и сразу — так или иначе, тонкостей работы его организма аликорн не знала и прямо ни в чем не обвиняла. Когда Селестия окончила свой рассказ, мужчина поднялся, рассеянно перекидывая из руки в руку кристалл-датчик, некогда засевший в его коже.

— Приняв во внимание сказанное вами, я осознаю, что вы уже обговорили с Ее Темнейшеством, как поступить со мной, — бесцветно сообщил Алекс. – Ваша Светлость, без лишних отлагательств... каков будет вердикт престола Эквестрии? Что меня ожидает?

— Ваш мир суров, и вы его истинное дитя. Но здесь, в Эквестрии, мы относимся к разумным иначе, — смягчила свой тон принцесса, которая до этого говорила с довольно удрученным видом. — Мы считаем, что нельзя сурово судить того, кто в жизни знал мало добра и истинной гармонии.

Похожесть Селестии на милостивую всепрощающую богиню лишь усилилась, так что безмерное, столь важное для Мерсера чувство собственного достоинства не было затронуто осознанием, что к нему относятся снисходительно, в какой-то степени как к незнакомому с благами цивилизации дикарю. Принцесса, развернув широкое низкое кресло к своему собеседнику, уселась в него, прямо как Луна в их общем "сне". Мерсер остался стоять, прислонившись к шкафу и скрестив руки на груди.

— Вы и вправду так считаете?

Селестия кивнула:

— Да, именно так. Луна сообщала мне, что несмотря на происки человеческих правителей, работа ваша изначально была вложением в будущее, а не велась ради разрушения настоящего. И вы решили, что у себя дома принесете людям больше пользы, двигая вперед науку и в целом помогая обществу, не пытаясь завоевать, переделать его на свой манер.

— Если бы мне стали доступны макромолекулы вашего мира, я и в Эквестрии рискнул предположить то же самое, — проворчал Алекс, не уточняя, что в таком случае действовал бы во время схватки намного агрессивнее, не исключено, что сожрал бы попутно пару солдат и имел удовольствие познакомиться со всей пылающей яростью Солнца. — Я мог бы заявить, что генитиевые технологии не злые и не добрые. Земляным шипом можно колодец выкопать, а можно... а, пустое, — аликорн на этих словах немного насторожилась; она явно осознавала, что у мира человека есть свои нелицеприятные стороны, но подобные вещи вызывали у Селестии если не шок, то и вправду не приходили ей в голову, как заявляла Луна. — Все зависит от людей, как они решат их применить… Но есть у меня подозрение, что у вас, принцесса, есть на это какой-то парируемоустойчивый аргумент, о котором я в силу специфики Эквестрии не в курсе. И думаю, именно в силу этого вы ограничите мои начинания, — Алекс смерил полубогиню долгим взглядом, после чего прямо спросил:

— Отчего у вас, цивилизации с невероятным по моим меркам уровнем развития, нет биологических технологий? Это в мое время на Земле биотех – недешевое, сложное и далеко не всегда эффективное предприятие, но в Эквестрии оно обязано быть намного доступнее…

— Если уж на Земле такие сущности, живые лишь наполовину, свободно пребывают уже тысячи лет, и ваша планета до сих пор не превратилась в один огромный склеп… В вашем мире все может обстоять и так. Но у нас… Александр, — мягко обратилась к нему Селестия, — вы должны понять, что как раз по этой причине мы и не используем алхимию на цельных генитях. Ни в каком виде, ни при каких обстоятельствах. Мы с сестрой храним древние тексты в самых запретных секциях своих личных библиотек лишь на тот случай, чтобы иметь представление, с чем мы при самом плохом развитии событий можем столкнуться.

Алекс молчал, не совсем уверенный, было ли у него чем возразить на такие откровения — и тихо костеря себя за то, что смел думать еще до контакта с диархией, будто у Мерсера получится впарить им биотех в обмен на какие-то привилегии или хотя бы валюту. Селестия продолжила:

— Если говорить о медицине, то в этой сфере наши подданные исправляют многие плохие вещи зельями и магией единорогов, иногда хирургическим вмешательством, но мы не можем позволить им развивать то, что вы именуете "генитиевой технологией", ибо некромантия, единожды обретя свою истинную форму, сбрасывает любой контроль. С какими бы благими намерениями ни выступали маги на этом поприще тысячи лет назад, рано или поздно все они причиняли больше зла, чем успевали поправить. Исключений не было, — на ее мордочке вновь промелькнула тень грустной улыбки. — Может, у себя дома люди и научились управлять ее подобием, обуздывать эту силу. Но у нас это... это совершенно патологическая величина. Вся наша теория магии спустя тысячи лет преумножения знаний не может сказать, откуда она берется, почему так враждебна и с какой целью возникает в нашем мире. Мы знаем лишь то, что некромантия не подвластна никому из ныне живущих и живших прежде магов. Отвечая на вопрос, что вас ожидает, — решила вернуться к изначальной теме Селестия, — по причине того, что вам ее слабое подобие как раз-таки подвластно, и вы не демонстрируете никаких признаков физической и ментальной деградации, что описываются в текстах, мы не станем как-то ограничивать вашу свободу. Мы с сестрой также не собираемся заставлять вас что-либо подписывать в рамках договора, дабы вы сохраняли молчание и не развивали тайком своё искусство во вред Эквестрии. Просто знайте — мы даём вам второй и потому последний шанс, Александр, — смерив его выразительным взглядом своих аметистовых глаз, сообщила принцесса. — Пожалуйста, не упустите его. Ибо если вы каким-то образом необоснованно нанесете вред нашим маленьким подданным, я обещаю, что вы пожалеете об этом.

Сказано было без какой-либо угрозы и враждебности — Селестия просто констатировала факт. Перекатывая в пальцах кристалл, Мерсер подумал, что тоже мог бы просто констатировать: я, мол, тоже даю пони еще один шанс, и лучше вам быть благодарными за то, что так легко отделались. Если бы не договоренность с младшей сестрой, Алекс, глядишь, еще на будущее предостерег Селестию, что ей не следует брать пример с Кризалис и строить планы по выстрелу ему в спину в наиболее подходящий момент, ибо человек выживет… Всегда, в любом случае выживет. Станет преследовать до самого конца и растерзает. Но нет — ничего такого, никакой враждебности к диарху, пусть и предупредительной, Мерсер не ощущал. Чувствовал развитый лишь легкое удивление… и, пожалуй, искреннюю благодарность.

— Прямо так? – развел руками Алекс. — Безо всякого ношения артефактов-ограничителей и непреложных обетов?

— Нам будет достаточно вашего честного слова. И если вы добровольно станете извещать престол о том, что собираетесь куда-то уехать, — теперь царственная пони удостоила Мерсера куда более теплым взглядом. — Я верю, что вы хороший разумный, и мы с сестрой понимаем то, что при любом другом развитии событий вы ни за что не желали бы причинить боль пони… и людям тоже.

— Вот как.

Словно уловив в его безэмоциональном тоне скепсис, Селестия добавила:

— Мы не предаём суду тех, чьи деяния оказались поправимы, и кто ступил на путь заблудший не в силу своей злобной натуры, но вынужденно, в силу обстоятельств.

Алекс смутно почувствовал в ее словах какую-то недосказанность. Создавалось впечатление, что Селестия даже тех, кто творит злодейства сознательно, станет наказывать с большой неохотой. Ту же сестру в состоянии измененного сознания она извинила легчайшим образом, в то время как на Земле это сошло бы за отягчающее обстоятельство, но никак не наоборот. Теперь Мерсер действительно был уверен, что у принцессы Дня нет никаких тайных мотивов и планов. По крайней мере в тех рамках, коих Алекс мог бы ожидать от подобного создания… Ненависти, что затопила Алекса при вмешательстве Селестии в схватку, теперь не было и в помине. Не было и опасений, что она способна прервать его существование. Могущество аликорна никуда не делось — пусть Мерсер сейчас мог какое-то время противостоять диархии куда эффективней, следовало отдавать себе отчет, что он имеет дело с особью, которая способна наколдовать электронную пушку прямо в мозг развитого или вовсе не станет заморачиваться и трансмутирует материю по соседству с Алексом в антивещество. Но, спрашивается, на кой черт организму, который имеет такую силищу, с Мерсером подобные церемонии разводить? Нет, Селестия абсолютно точно не притворялась. Перед Мерсером находилась властительница, которая добивается успеха, предпочитая обращаться к разумному как к другу, а не подкарауливать в засаде, скрывая до поры кинжал за россыпью улыбок и дежурных масок. Не бесстрастное сверхсущество с далеких звезд, но прекрасная и великодушная античная богиня, пускай и четвероногая, наравне с такими же четвероногими смертными ступающая по земле. По-настоящему грандиозное создание.

— Вы, Королева-пони, намного мудрее, чем люди могут себе позволить, — наконец тихо произнес Мерсер, с задумчивым видом подбрасывая кристалл на ладони. — Теперь мне даже интересно, какие конкретные условия вы мне предложите.

— Что же, как я поняла из рассказа Луны, — теперь почти жизнерадостным тоном отвечала Селестия, — вы не любите, когда всевозможные правители вмешиваются в ваши дела и тем более пытаются изучить вас. Мы догадывались, чем вы в первую очередь собираетесь заняться, поэтому в качестве дополнения предлагаю следующее: вы, Александр, не станете препятствовать нашим исследованиям Ржавчины и того, как она влияет на магию Эквестрии, а мы не станем вмешиваться в вашу жизнь и обязуемся сделать так, чтобы сие место, — аликорн махнула копытцем на юг, в сторону аномальной зоны, — своевременно получало жизненно важные для вас реагенты и солнечный свет. И мы с сестрой рассчитываем, что если что-то пойдет не по плану, то мы сможем надеяться на уведомление об этом друг друга и взаимную помощь. Тогда, мы считаем, ничто не станет препятствием для того, чтобы вы стали другом народу пони, — заключила Селестия, кротко прикрыв глаза.

«Если вам вдруг захочется нести тарабарщину на мертвых языках, пронзать чье-то сердце в круге кровавой пентаграммы, или просто начнут кровоточить глаза — немедленно сообщайте нам», — перевел для себя Алекс. От него не требовали ничего невыполнимого, и Мерсер, право слово, не хотел иметь с понячьим народцем какие-то узы, отличные от дружественных – не только потому, что во главе его стояли существа, способные перемолоть развитого в костную муку и не заметить этого. Как ему вообще довелось воспринимать этих симпатяг в качестве врагов? Алекс внезапно подумал, что перед ним в новом свете расцветают занимательные тонкости эволюционной психологии… Человек, как известно, любит созданий, что мельче него, о коих хочется заботиться, которыми необременительно владеть. Человек также держит за привлекательные черты большие глаза, маленький рот, а ещё исключительную и не очень пушистость. Пони, наоборот, в силу своего происхождения испытывают тягу к тому, что значимее их физически и ментально, притом относится к эквиидам благосклонно – они хотят быть любимыми и оберегаемыми. Аликорны так вообще идеально подходят: едва взглянув на подобное создание, пони с их не до конца вытравленными разумностью инстинктами, наверное, сразу признают его за альфу, единственно достойного вожака. Что-то стройное, высокое, доброе, что обнимет их и защитит от невзгод мира… Если уж на то пошло, психологический шедевр Гигера, для человека являющийся абсолютным антиподом понятия "милый" (полное отсутствие глаз и шерсти, безгубый оскал клыков на половину черепа, болезненная костлявость), для пони должен казаться не настолько пугающим, как мог бы. «Держу пари, та самая Хранительница так и вовсе его посчитала бы за вполне неплохой вариант домашнего любимчика», — подумал Мерсер, и тут же, когда Алекс вспомнил поведение девочек и Лиры, его осенило: «Мать вашу! Так человек и пони с точки зрения психологии едва ли не идеальный эволюционный тандем!» Алекс тряхнул головой, прочищая ее от несвоевременных мыслей. Возвращаясь к диалогу с Селестией, беспокоила ли его необходимость отчитываться перед теми, кто был похож на существ его родного мира, более низких по уровню организации, чем люди? Не особо. Может, Мерсер и считал себя горделивым человеком, но гордыни в нем было не так чтобы через край.

— Я не против водить дружбу с зе-но, - заявил Мерсер, возвращаясь к столу и принимаясь крепить металлические пластины обратно на радиоблок. — Я согласен на условия диархии, но есть ряд нюансов более приземленного характера. В первую очередь, есть ли у вас какие-либо планы на материалы, из которых состоит винтокрыл?

Ответ Селестии не стал для Алекса открытием. Инопланетная машина в видении пони оказалась практически бесполезной, если считать ее за набор систем и механизмов – но с точки зрения алхимии "Черный ястреб" был все равно что метеоритом с чрезвычайно редкими, уникальными в своем роде материалами, которые получить в обычных условиях невозможно. Почти как сверхпроводник для людей, стабильно работающий при комнатной температуре. Какой бы богатой, могущественной и технологичной ни была страна, куда этому метеору довелось свалиться, он непременно вызовет интерес…

Закрепляя радио на спине и вешая на пояс ракетницу, Мерсер думал над тем, следовало ли ему как-то по-особому разыгрывать эту карту. Селестия, в общем-то, может просто поставить гостя из другого мира перед фактом, что его машина конфискована в пользу урона, который развитый успел нанести, и Мерсер ничего с этим поделать не сможет. Навряд ли она так поступит — к тому же, диарх вызвалась поддерживать его систему жизнеобеспечения почти забесплатно. Не стоило жадничать… пони с их магией все равно сотворили бы с винтокрылом больше, чем мог бы Алекс, которому летательный аппарат, строго говоря, и не принадлежал вовсе. Мерсер решил, что сможет претендовать, скажем, на четверть иномирового "наследства". С его новейшими биологическими техниками мужчине всего и было нужно, что защита от кристаллического излучения да иных недугов. Почти две тонны материалов сполна хватило бы для многих его задумок. Плюс, некоторые мелочи вроде стандартного боевого карабина… Один из них все равно пошел бы в утиль: ствольную коробку искорежило от падения. А вот у второго, хоть было к нему всего пара магазинов, погнуло телескопическую насадку на приклад, но досылающий механизм в нем оказался целёхонек.

— Ваша Светлость, что касается оружия моего мира, у меня есть ряд идей по поводу этой вещи, которые вы, возможно, сочтете интересными, — Алекс, будто придавая весомости своим словам, покачал M4 в ладонях. — Я, разумеется, не собираюсь использовать его по прямому назначению, против тех же подданных эквестрийского престола. Этот проект, как и другие, будет направлен исключительно на обустройство в вашем мире… и, не в последнюю очередь, на противодействие чейнджлингам, — он перевязал тяжью массы прицельную раму и навесил карабин сбоку от радио. — Так уж выходит, что даже в Эквестрии с появлением союзников человек всегда обзаводится и врагами… Может, в схватке против вас эти паразиты и сдерживаются, дабы захватить пони и питаться их любовью, но по мне они ударили так, что чуть ребра наружу не полезли, — Мерсер легонько ударил кулаком по груди, желая напомнить, что он тоже вообще-то являлся пострадавшей стороной. – У меня намечается комплекс мер, как избежать этого исхода без привлечения ваших специалистов, если оборотни вновь решат познакомиться поближе. Не ходить же мне до конца дней в коробке из ваших солдат, не правда ли?

— Нашей гвардии, я так понимаю, вы больше доверять не станете в этом вопросе? – заметила Селестия, ничем не показав, что просьба оставить при себе единицу земного вооружения ее как-то беспокоит. Ну еще бы, раз аликорн не переживает, что по соседству с пони будет ходячее оружие обретаться, что ей какой-то там скорострельный продукт мистера Кольта? Мерсер покачал головой:

— Дело не в том, могу я им доверять или нет. Пусть они и отвечают эквестрийским реалиям, я не способен иметь дело с вашими солдатами в первую очередь потому, что этим реалиям не отвечаю я. Весь мой арсенал — слишком серьезный… — Алекс щелкнул пальцами, выбирая подходящее слово, — серьезный неучтённый фактор. Вы сами видели, как плачевно может закончиться такая сцепка. Я не командный игрок… никогда им особо не был. И систему обороны собираюсь выстраивать сам, рассчитывая только на свои силы.

«Зря, что ли, военных инженеров выцеплял из-под бдительного ока командира базы», — добавил про себя Алекс. Взяв со стола чистый лист бумаги, Мерсер другой рукой подцепил карандаш и несколькими размашистыми движениями набросал эскиз. Поинтересовался:

— Как в вашем языке обозначен материал, который используется при строительстве мэйнхэттенских башен?

— Ну, это зависит от здания, — несколько удивленно отвечала Селестия. — Иногда они имеют стальной каркас, также используется гранит и бетон…

- Бетон, - повторил мужчина незнакомое доселе слово ее голосом. — Бетон. Именно этот материал нужен мне в качестве основы. Если произойдет нечто маловероятное вроде нападения или, что вероятнее, очередного связанного с этой вашей "магией дружбы" происшествия, именно здесь я смогу укрыться и привести в действие контрмеру. Вот, — Алекс протянул ей лист, постаравшись, чтобы жест не выглядел ни небрежным, ни подобострастным. — Начну с этой простейшей конструкции в подходящем месте. Естественно, со временем она обрастет деталями, свойственными лишь моим технологиям.

В рисунке не было ничего необычного и поразительного: перевернутый стакан с двумя перемычками, с четырьмя малыми проемами по периферии в верхней его части и куда более обширным – посередине. Мерсер не собирался пока всерьез работать над деталями, вроде телефонной линии, систем водоотвода и энергетических каналов, а потому схема олицетворяла собой предельный минимализм. Алекс и подумать не мог, что Селестия столь тщательно и долго будет рассматривать ее.

— Это не похоже на жилой дом, — наконец пробормотала она, зачем-то переворачивая лист с ног на голову. — Погодите-ка… Это линия земли? — Селестия вернула чертеж в правильное положение, недоуменно глядя на Алекса. — Это имеет смысл. Но зачем вам такие сложности?

— У нас, Ваша Светлость, есть поговорка: «хочешь мира – готовься к войне», — позволил себе едва заметную усмешку Мерсер. — То, что мы сумели разрешить недоразумение, возникшее между нами, вовсе не означает, что я могу прямо-таки расслабиться. Возможно, оборонительный характер здания мне никогда не пригодится, но он позволит еще и держать рядовых эквестрийцев подальше от вещей, которые способны нанести им по незнанию вред. Точно так же, как вы собираетесь держать их подальше от этого места. Но у вас, принцесса, в распоряжении множество солдат, а я один, и посему конструкция нужна для… как это называется? — Алекс снова щелкнул пальцами, но затем махнул рукой на конкретику и резюмировал:

— В общем, я знаю много надежных средств отгородиться от противника. Это — одно из таких.

Селестия понимающе улыбнулась:

— Вы хотите отгородиться, я разумею, по совместительству и от нас?

— Естественно нет, — поднял бровь Мерсер. – Такая оборона никак не сдержит организованно действующую армию, тем более с аликорнами во главе. Вашей гвардии она станет препятствием, скажем, не более чем на пять минут, но одиночных разведчиков и малые группы чейнджлингов будет способна удерживать сколь угодно долго. Кроме того…

Александр замялся, не зная, как лучше обратиться к принцессе. Они уже не обсуждали никакой крамолы по понячьим меркам, так что, пожалуй, выйти наружу было бы позволительно. Мерсер кивнул головой в сторону брезентового прохода:

— Ваша Светлость, не возражаете, если мы пройдемся?

— Конечно.

Следующие несколько минут они, очутившись снаружи, шли молча — лишь феникс, вылетев вслед за хозяйкой, позволил себе издать громкую мелодичную трель, а затем направился куда-то по своим делам. Пони кланялись, приветствуя свою владычицу, на Мерсера искоса или в открытую глазели, но Алекс, более не удостаивая взглядом ни гвардейцев на входе, ни множество других пони, целенаправленно двигался к куполу. Странно, но теперь Мерсер улавливал доносящийся оттуда запах чего-то сладкого... На пропускном пункте жужжали, опускаясь по направляющим, странные устройства с кристаллами, напоминающие рентгеновские аппараты. Помимо молчаливых стражников, на проходной обнаружился единорог бледно-охровой масти с гривой цвета молочного шоколада, который светил своей магией под "пультом управления", от усердия едва не высунув язык.

— Кто там? Сюда только по… — высунувшись из-под стойки, он замер, сбитый с толку видом и высочайшей персоны, и гостя из другого мира одновременно. – Ох.

— Все в порядке, советник, — доброжелательным тоном обратилась к нему Селестия, и ученый торопливо закивал, а затем, нервно оглядываясь на человека, обогнал его и метнулся к раздвижной двери, пропадая в здании. Алекс, не медля, двинулся следом.

Вогнутый потолок под куполом был окрашен в светлые тона и поднимался метров на пятнадцать вверх. По его поверхности были уложены металлические рельсы, с которых свешивались незнакомого вида и назначения манипуляторы, крепления, лебедки. Сотрудники, которые находились в главной зале и оказались предупреждены о нежданном визите, сбились табуном у одной из стен, тихо переговариваясь, вытягивая шеи и с любопытством поглядывая на Мерсера. В основном то были единороги, но Алексу удалось разглядеть пару пегасок и нескольких земных пони. А посередине купола…

— Вот ты где, приятель, — пробормотал себе под нос мужчина.

Пока сотрудники рассыпались в любезностях пред своей государыней, Алекс подошел к Ястребу, лежащему на постаменте. Его догадка оказалась верной: аликорны умудрились перенести машину единым куском, не превратив его по дороге в бесформенную груду металлолома… не превратив больше, чем вертолет уже являлся. Алекс за время карантина успел сбить минимум тридцать его сородичей: большую часть ракетами и захваченной техникой, пару-тройку угнал и в итоге бросил в воздухе над зараженными кварталами, еще у нескольких лопатки турбин были съедены металлическим крошевом кондиционеров, разлетающихся от винта. Но сейчас Алекс невольно чувствовал себя признательным по отношению к навек застывшему механизму, что некогда служил его врагам — насколько вообще можно испытывать благодарность к неодушевленному предмету.

«Ты хорошо мне послужил, друг», — похлопал ладонью по искореженному крылу Алекс. На пару с генеральским приоритетом полета "Сикорски" помог спасти целый город от уничтожения… Насколько Александр знал, на острове стараниями Зевса и Таггарта той ночью осталось лишь считанное количество дозорных, как и очагов инфекции, а значит, поутру должны были прибыть регулярные войска. Все закончилось не только для Мерсера, но и для Нью-Йорка. «Осталось лишь разумно распорядиться тем, что мне довелось утащить из этого конфликта в Эквестрию», — решил Алекс. Дозорные использовали штурмовую модификацию с четырьмя подвесами, и если в Ираке или любой другой подвергаемой бомбардировкам стране на них обычно крепились дополнительные топливные баки, то в городе далеко летать не было необходимости. Два ракетных блока гидробомб, две спаренные авиационные пушки – весь арсенал был здесь, под куполом, убранный подальше от гражданских и деликатно выкрученный из соответствующих пазов, защищенный барьерами. Мерсер поднял голову, рассматривая правую силовую установку, которую как раз перед его приходом не торопясь вытаскивали наружу, отсортировав множество проводов и трубок. По счастью, основной удар приняли на себя кабина, хвост и десантный отсек (последний натурально сложился, будто консервная банка под асфальтовым катком), а вот верх машины был относительно цел. Один из двух валов был способен выдать почти 2000 условных единиц мощности… более чем достаточно для одного из вариантов задуманного. Летать в понячьем мире все равно не выйдет, по крайней мере, привычным рядовым людям образом, но если разрешить проблему с местным окислителем и топливом, Т700 можно было бы использовать отнюдь не по прямому назначению.

— Ваша Светлость, я собираюсь оставить за собой один турбинный движитель, — негромко обратился Мерсер к подошедшей Селестии. Пони-академики навострили уши, а аликорн не торопилась отсылать их прочь, так что Алексу ничего не оставалось, как в открытую излагать свою принципиальную позицию:

— Для меня предпочтительна автономность. На магические источники энергии я не привык полагаться, поэтому собираюсь сделать из него что-то вроде генератора.

«Правда, это есть лишь половина правды», — усмехнулся про себя Алекс и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Помимо него, мне необходимы будут, скажем, четверть всего металла, что содержится в винтокрыле. Также немного стекла, пластика и схем. Орудия – забирайте, хоть для музея, хоть на разборку, но на какое-то время мне понадобятся все без исключения их жала.

— Но не само оружие? – уточнила Селестия. В ее голосе не было слышно беспокойства, и Мерсер довольно кивнул. У него все равно не было технологий плавки и прокатных станков, чтобы заниматься металлическими изделиями, и Селестия наверняка рассчитывала легко контролировать это поле деятельности, ибо Алексу придется обращаться к какому-то способному единорогу или ремесленникам. Подойдя к одной из стоек, Мерсер потянул за ленту и выщелкнул из ее сегмента боеприпас крупнокалиберного пулемета.

— В каждом жале, Ваша Светлость, содержится поражающий элемент – свинец, — Александр легонько постучал ногтем по наконечнику мини-снаряда. — Он интересует меня по той же причине, что и вас винтокрыл. Тот случай, когда содержание важнее формы… Этот металл – лучший из тех, что находятся здесь среди материалов другого мира, в плане соотношения количества и плотности. Она-то и определяет защиту от кристаллического излучения, — человек вопросительно наклонил голову вбок. — Вас устроит устная договоренность, или же вы предпочтете разделить винтокрыл, учтя каждый винтик, на специально заверенных бумагах?

Аликорн воззрилась на него с выражением столь искреннего удивления на мордочке, что Алекс не менее растерянно пожал плечами:

— Ваша Светлость, в моем мире крючкотворство не прихоть, а необходимость. Как одному из ведущих сотрудников… некогда сотруднику научного предприятия, мне привычно разговаривать с ответственным лицом на языке цифр и документов, но если в Эквестрии такое не практикуется…

— Ну, вы в любом случае пока не можете заключать какие-то договоры с престолом, — всерьез задумалась Селестия. — У вас не определен статус гражданства, нет документов, отсутствует юридическое обоснование для того, чтобы остаться на территории Эквестрии… пока что. Как насчет того, чтобы на словах постановить, что я учту ваше пожелание? – если бы Селестия вздумала выступать в суде, говорящей лошадке безо всяких доказательств поверила не только коллегия присяжных, но и прокурор, настолько искренними казались ее слова. — Будь вы иномирцем, специально отправленным к нам своими сородичами, мы бы без проблем одарили вас статусом парламентера, а то и официального посла, но, учитывая обстоятельства… Да и вам, я подозреваю, такое отношение было бы не в радость, — Селестия тонко улыбнулась, благодушно взирая на Мерсера. Алекс, напротив, нервно вздрогнул:

— Тут я с вами солидарен. Подобные радости мне ни к чему.

— Тем не менее, вы, Александр, сможете рассчитывать на оформление в качестве беженца из другой страны. Престол не выдавал ее очень-очень давно, но такая форма все еще существует. По ней же мы определим вам пособие, — внезапно перевела разговор на более материальную сторону Селестия, обводя копытцем свод купола. — Если вам будет необходимо какое-то оборудование и финансы сверх него — обращайтесь сюда, получите все, что потребуется.

— В каких пределах, Ваша Светлость? — мигом заинтересовался Алекс. Пусть он не понимал, как работает экономика понячьей страны, все же Мерсер подозревал, что местная валюта имеет определенную ценность. Селестия, в свою очередь, наверняка понимала, что человек не собирается требовать с нее компенсацию и вообще чего-то сверх разумного, но Алексу было любопытно, как она ответит на вопрос. И Селестия его не разочаровала:

— Скажем, обзавестись набором лабораторной посуды для ваших исследований вы сумеете без проблем, — весело отвечала она. — Однако, если вы рассчитываете получить в личное пользование дирижабль, вам потребуется быть на редкость убедительным.

Мерсер кивнул в ответ, добродушно усмехаясь. Теперь он мог рассчитывать и на некоторое финансирование, без которого человеку было бы тяжеловато маневрировать в некоторых отраслях Эквестрии... на первых порах. Истинный космонит, (прим. раса постлюдей из все той же вселенной "Основания" Азимова. Пока человечество сидело под гигантскими куполами Земли и радостно обзаводилось агорафобией (а также недоверием к роботам), сабжи на пару со своими механическими помощниками вовсю осваивали космос) по идее, должен полагаться только на себя и свои машины, но здесь над лучшими вариантами работа еще только предстояла; Алекс весьма и весьма посредственно разбирался в «технологиях» пони, и предложить им что-то новое и конкурентоспособное был пока не в состоянии. Пусть уж они сами копаются во владениях вируса — дареному коню, как говорится… Не регулировать же, в самом деле, пребывание четвероногих эскулапов в "запретной зоне", наложив когти на поток знаний и инопланетные диковинки, которые они сумеют оттуда вынести? Досаждать человеку пони со слов принцессы не собирались, а Мерсер, в свою очередь, не собирался злоупотреблять гостеприимством Селестии…

— Что до непосредственной жизни в Эквестрии, — продолжала аликорн, — я не лукавила, когда говорила, что нам будет достаточно, если вы станете извещать престол по отъезду. Вы не обязаны оставаться здесь, Александр, — озвучила она истину, бесспорную для Мерсера, но, возможно, для жителя государства с самодержавным строем менее очевидную. — Мы удерживали вас, покуда сознание пребывало "во сне" и не контролировало тело, но теперь, если захотите переехать в другое место, мы не станем чинить препятствий. Пожелаете обосноваться в Понивилле, у которого вам довелось быть перенесенным в наш мир — пожалуйста, я уверена, горожане с подачи ваших новых друзей с радостью примут вас в свое общество. Эквестрийский престол вас ни к чему не принуждает и никогда более не напомнит о себе, если только мы не понадобимся друг другу снова... – она указала изящным спиральным рогом на вертолет, — в подобного рода материях.

Алекс, прикинув варианты, не нашел что возразить. То, что человек уже успел распугать понивилльцев, или что Мерсер по натуре являлся городским жителем, просто меркло перед тем, что на новом месте развитый станет слишком зависим от поставок ресурсов. Кроме того, станут недоступны многие эксперименты, даже если Селестия устроит его в каком-то тамошнем НИИ в качестве подопытной зверушки… В-третьих, Мерсеру не улыбалось окружать себя целыми толпами навязчиво-дружелюбных ксено, пусть жители в больших городах, по словам Лиры, и являлись более сдержанными в проявлении своих чувств. Здесь, в сельской местности, пусть и на пересечении главных транспортных путей, все три этих фактора можно было контролировать гораздо проще.

— Я был бы не прочь жить в городе, напоминающем мой родной, — ответил Алекс, — и мне в некотором роде не повезло с местом, где Твайлайт Спаркл вздумала проводить свой эксперимент. Очутись я в том же Кантерлоте, у меня было бы намного меньше шансов выбраться за его пределы – отсутствие источника ресурсов, больший контроль со стороны гвардии… Меня либо сумели бы захватить, либо я сам пошел к вам на поклон, не видя иной возможности уцелеть. Так или иначе, этого… недоразумения бы не произошло, — с искренним сожалением вздохнул мужчина. — Большой город означает продвинутую инфраструктуру и более плотное информационное пространство, однако мне не понадобится ни то, ни другое. Я останусь здесь, по меньшей мере сделаю Понивилль своей точкой базирования… А вы не кажетесь удивленной моим выбором, Ваша Светлость, — заметил Алекс, когда на мордочке Селестии расцвела улыбка. – Вы не думали, что между вашим покорным слугой и местными способны возникнуть непреодолимые разногласия? Встречают, как у нас говорят, по одеянию, а я успел оставить след в жизни здешних обитателей...

— Занимательная идиома, — оценила иронию принцесса, ибо ни она, ни ее подданные не имели привычки носить отвечающей понятию "повседневная" одежды. — Поверьте, большинство пони уже и не вспоминает о событиях двухнедельной давности, в негативном ключе уж точно. И я более чем уверена, что если такие разногласия и возникнут, вам не составит труда мирно их разрешить. В конце концов, вы довольно-таки… неординарная сразу во многих смыслах личность.

— Вам об этом, случайно, не Ее Темнейшество поведала? — прищурился Алекс, опасаясь, что подобный разговор может завести его на тонкий лед.

— Разумеется, — охотно согласилась Селестия. — Она также рассказала мне, что вы совершенно осознанно ввязались в войну со своими сородичами, но благодаря ей было спасено много человеческих жизней. Противоречивый поступок… Однако вы имели смелость выбрать сторону и прийти к успеху там, где другие бы не смогли или не захотели, вы ведь так считаете?

— Хрм. Да, у меня был дискордово серьезный повод так поступить, и… — начал Мерсер, не совсем уверенный, какое впечатление успела составить о нем Селестия исходя из слов младшей сестры, но замолчал под серьезным взглядом принцессы:

— Вы лучше, чем полагаете, Александр, — сказала она. — Может, вам в силу характера и привычек комфортнее в одиночестве, и вам не нужно чужое мнение, чтобы следовать ему, но вы за каких-то пару дней совершенно добровольно обзавелись небольшим кругом знакомых, с мнением которых считались и с которыми вы чистосердечно, с радостью общались. Мы, пони, ценим такие искренние чувства, — выражение мордочки Селестии теперь можно было трактовать как участливое. – И я понимаю, что у вас дома тоже были такие разумные, к которым вы чувствовали привязанность. Скажите, Александр, вы правда собираетесь заняться исследованием шансов возвращения к ним, как говорили про заклинание времени?

Алекс заглушил рвущийся из него протест, что знакомство с девочками и Лирой было продиктовано больше необходимостью, чем личными чувствами, и принялся гадать, что за проверку вздумала устроить ему Селестия. С чего умудренная в политике королева-пони позволила себе достаточно резкий переход? Она хотела сбить его с толку? Очевидно, сведения о Дане и ее роли в произошедших с Мерсером злоключениях принцесса добыла у хозяйки снов, но как она намеревалась использовать их? Не допустила ли Луна утечку информации касательно "вопроса целей и средств"? Подумав, Мерсер сдержанно ответил:

— Не сразу, но да. Новиков на моей стороне… Если линия времени неразрывна, значит, я смогу вернуться домой в любое время, никак не повлияв на уже произошедшие события.

— Даже если мы, искушенные в магических искусствах, говорим вам, что это невозможно?

В этот раз Мерсер взглянул на правительницу Эквестрии с затаенным подозрением. Ее беспокоит, что человек по ходу своих поисков затронет какие-то опасные технологии Старсвирла, которые предпочтет утаить от диархии? Или просто для Селестии было желательно, чтобы Алекс забыл о своем мире, стал более привязан в эмоциональном плане к Эквестрии, дабы в случае непредвиденных обстоятельств был минимален шанс того, что Мерсер причинит подданным рогато-крылатой пони вред…

Или богиня, которой непривычны махинации и прочие игры с разумом "простых смертных", всего лишь переживает за него. Полагая его усилия заранее обреченными на провал, хочет, чтобы человек обрел в Эквестрии счастье, думая, что по итогу бесплодных поисков он все сильнее станет разочаровываться в своих способностях и жизни как таковой. Мерсер вздохнул, скрещивая руки на груди, после чего посмотрел на белоснежную пони:

— Ни за что не перестану искать способ, — ответил он. — Мой мир слишком многое значит для меня, Ваша Светлость. Там было много плохих воспоминаний, много боли и бессилия до скрипа в зубах, но хорошего найдется не меньше. И да, там осталась моя сестра – а я никогда не предам память о ней. Говорите, это невозможно? – усмехнулся Алекс. — Так же невозможно с точки зрения эквестрийской науки существование меня,но вот же я, перед вами. Полагаю, для вашего Мироздания тем более нет ничего невозможного… Задача людей моей профессии как раз и заключается в том, чтобы выделить какое-то свойство Мироздания и поставить его на службу человечеству. Обуздать то, что заложено в самой природе, придать ему новую форму. Магия времени и пространства – даже близко не моя специальность, но что поделаешь… — развел руками Александр. — Можете не сомневайться, Ваша Светлость, когда-нибудь я обнаружу и путь домой. Тысячу лет это займет или миллиард – для меня не имеет значения.

Мерсер сказал это на случай, если аликорн все-таки опасалась, что он станет торопиться и в силу этого начнет совершать необдуманные поступки. Как Алекс уже выяснил, фактор времени был на его стороне, и не было нужды сломя голову кидаться искать проход в свой мир, боясь, что принятых им перед самоубийственной миссией мер окажется недостаточно. Селестия молчала, пока, наконец, ее мордочка не расплылась в медленной улыбке.

— Странный вы, люди, народ. И в то же время похожий на нас, — она посмотрела на ученых пони, которые немного осмелели и принялись что-то тихо обсуждать, активно жестикулируя копытцами, то и дело бросая на Мерсера заинтересованные взгляды. — Так тому и быть. Предупреждаю, что определенные права и возможности станут вам доступны, лишь когда вы решите сменить статус беженца на гражданство Эквестрии – а это, в свою очередь, станет возможно только по выполнению ряда условий, — принцесса собиралась сказать что-то еще, наверное, раскрыть полнее эту тему, но передумала. В резюмирующем жесте поведя крылом, Селестия сказала:

— Ну хорошо, Александр, вы определились со своим будущим… с общим вектором, куда собираетесь двигаться, можно сказать. Ну а если говорить более конкретно? – она заинтересованно насторожила ушки. — Я полагаю так, что хоть вы и собираетесь находиться почти что на полном самообеспечении, такой разумный как вы не сможет долго сидеть без дела. Вы не хотели бы обзавестись каким-то… более приземленным занятием?

Алекс пожал плечами. «Ну и задачку вы мне подкинули, принцесса Дня», — мысленно посетовал он. Мерсер не думал, что подобные вопросы сейчас имеют для него смысл – он всегда найдет, чем заняться вне рамок абстрактной "науки"… Внезапно Алекс понял, что несколько погрешил против истины, когда заявлял, что не может прямо сейчас предложить что-то конкурентоспособное и интересное для пони. Эквииды, сиречь существа эмоциональные, легко увлекаются новым, доселе невиданным… поэтому, судя из того, что Мерсер услышал от девочек, в Эквестрии музыканты, писатели, актеры, певцы, даже именитые спортсмены – персоны куда значимее аристократов, политиков и прочих категорий, которые в измерении Земли как минимум бы оставались на слуху. Та же Скуталу запросто позабыла о своем "наикрутейшем" кумире, что уехала за тридевять земель, когда у нее прямо тут есть "просто крутой" пришелец. А в голове у Мерсера, на секунду, была настоящая кладезь из знаний — не только своих персональных, но и разной степени бесполезности чужих. Если бы Мерсер всерьез решил этим заняться, он вполне мог начать с издания какой-то человеческой книги под заголовком "Басни Армагеддона"…

«Вот только быть медийной личностью — это совсем, совсем не мое», — усмехнулся про себя Алекс. Уже хотя бы потому, что развитый до сих пор не знал в точности, что из себя представляет сверхъестественная способность аборигенов синхронизироваться через песню, и не ударит ли по Алексу такая модуляция, взятая из культурного пространства Земли и воспроизведенная пони. Опять же, что бы там ни говорила Лира о том, как пони легко сдружатся с ним, Мерсеру отнюдь не хотелось с прорвой докучливых ксено заводить приятельские отношения и вообще в центре их внимания оказываться. Довольно с него будет и троицы милых девчушек… ну, еще Тиара и Спун шли довеском, да Хартстрингс на крайний случай, если Мерсеру, конечно, удалось бы объяснить ей, какого дьявола ее сожительница лишилась ноги. Почему, хотелось бы знать, Селестия до сих пор не подняла эту тему? Допустим, понячья медицина абсолютный дилетант в плане генотерапии, но притом действительно искусна на поприще реабилитации, и нанесенный Алексом урон рано или поздно нивелируют, но все же… Неужто Селестия и впрямь рассчитывала, что пони, которым развитый причинил боль, так легко об этом забудут, не станут его воспринимать как врага всему живому?

Впрочем, неважно. Мерсер успел обзавестись недоброжелателями куда опаснее, чтобы всерьез обращать внимание на рядовых пони — и это были вовсе не принцессы, хоть Алекс и успел открыто выступить против них. А вот целая иномировая раса… Мужчина скрипнул зубами, прилагая усилие, чтобы его лицо не побелело от тихой ярости. Он не был против того, чтобы его интеллект и способности использовали… если это в итоге отвечало его интересам, что в плане работы на Гентек, что сотрудничества с Кроссом. Но эта сука… эта дилетантка подумала, что может использовать Зевса как разменную монету, просто чтобы подгадить эквестрийской диархии, и сделать это безнаказанно? Просто понадеявшись, что мутант в лучшем случае убьёт одну из сестер, а в худшем погибнет, лишив Селестию потенциального союзника, могущественного по меркам рядового гражданина Эквестрии метаморфа – а главное, способного проливать кровь? Она думала, что доктор Мерсер – это диковинная зверушка, которую можно, как на гладиаторской арене, стравить с воительницей-Луной, лениво попивая вино у себя в императорской ложе?

«Глупо… Непростительная глупость», — проклокотал у себя в голове Алекс. Ему вспоминалось, какой исход схватки тогда он уготовил для Луны… Ну, с домиком для птиц Мерсер однозначно погорячился. Не было нужды и сжигать ульи чейнджлингов, истребляя их обитателей на корню. В конце концов, это так непродуктивно – а инфраструктура Мерсера, в отличие от жителей этого мира, скоростью прироста ресурсов оставляла желать лучшего. И из малого следовало извлекать пользу. В случае с Кризалис, к примеру, из ее черепа вышел бы роскошный кубок! Можно было бы вручить Луне в знак признательности, все-таки она дала пришельцу шанс, когда не была обязана... Все равно аликорны довольно редко берут предметы обычным гравихватом, так что рукоять в виде изломанного рога не только будет эффектным украшением, но и останется функциональной. Из шкуры королевы оборотней стоило пошить отличный, даже богато выглядящий чемодан. А с ее дронами…

Но это потом, потом... Это блюдо традиционно подается холодным, так что доктор Мерсер собирался обождать. Алекс задумчиво провел ладонью по волосам. Чем он намеревался заняться в Эквестрии помимо работы над своей глобальной программой-максимумом? Непростой вопрос… Насчет процесса адаптации-то все просто: необходимо заняться им, потому что в мире пони ты либо разбираешься в биомеханике и генной инженерии (или имеешь привычку таскать с собой герметичный скафандр), либо умираешь в страшных муках.

— Не могу сказать ничего конкретного, пока не освоюсь, — заключил мужчина. — Может, даже займусь созданием чего-то полезного не только для себя, но и для вашего народа. Мне сложно говорить еще и потому, что передо мной целый неизученный мир. Ваша Светлость, неужели вы в самом деле считаете, что я так сходу могу говорить о предмете, о котором, возможно, еще даже не имею представления? – Алекс исподлобья взглянул на Селестию, насколько это понятие работало в случае, когда человек оказывался выше собеседника. Затем он понизил голос на случай, если кто-то из четвероногих академиков особо усердно грел уши:

— Если оперировать исключительно понятием мира, могу сказать лишь то, что я абсолютно точно не собираюсь использовать свои силы, дабы стать его непререкаемым властелином.

Вопреки предположению Алекса, что принцесса Дня станет допытываться у него из соображений "почему нет", та лишь звонко рассмеялась.

— Ох, конечно же, я не имела в виду ничего такого, — прикрыла копытцем улыбку Селестия. — Просто… Вы не думали, что приносить пользу можно и более приземленным способом, без небывалых теорий и изобретательства? Луна поведала мне, что в своем мире вы были не прочь заняться адаптацией вашей «магии» для медицинской сферы. И я думаю, из вас при должном обучении получился бы, к примеру, отличный хирург. Среди наших с сестрой подданных сей талант – большая редкость, и не только потому, что такие услуги в Эквестрии требуются не так чтобы часто. Дело еще и в том, что мало кто из наших маленьких пони обладает необходимой для этого ремесла выдержкой…

Изначально Алекс встретил предложение Селестии в штыки, мысленно вскипев: ему, одному из лучших генетиков и в целом умнейших людей планеты, коновалом рекомендуют стать?! Королева-пони хочет, чтобы Александр, как какой-нибудь там доктор Ливси, жил заместо благоустроенного по меркам викторианской эпохи Лондона в глуши, заботился о здоровье ее с сестрой подопечных, а в перерывах наведывался в местный трактир, периодически влипая в неприятности? Еще чего! Спасибо хоть на манер Тиары не предлагает стать стилистом и ухаживать за понячьими гривами в здешнем спа-салоне. Мерсер слишком хорошо помнил, чем заканчивается история, когда фрик-биомеханоид попадает в центр общественного внимания… особенно женского. Бедолага Джонни. (прим. Алекс имеет в виду фильм Тима Бертона "Эдвард руки-ножницы", но отчего-то вспоминает его по имени актера, а не главного героя)

Или же…

Алекс не знал, что и ответить, и это резко отличалось от состояния едва сдерживаемого гнева на Кризалис, которое он испытывал всего с пять минут назад. Он понял, что имела в виду Селестия: дело не только в том, что хирург должен не бояться крови и рациональной, своего рода осмысленной жестокости, чем мог похвастаться Мерсер. Это занятие еще и не столь уж приземленное, по крайней мере в видении обычного человека – Селестия даже не подумала предлагать Алексу что-то, в чем он сможет быстро и легко разобраться. Учиться всем тонкостям биологии ксено придется долго, и даже с учетом его способностей Алексу, понятия не имеющему о тех же магических системах пони, будет непросто. То, что доктор Мерсер любит… вызов, достойная его разума задача.

Развитый покосился на свою собеседницу, задумавшись. Намеренно она это делает или нет, но сердцевед из принцессы выходил отменный. Большому кораблю большое плавание, так ведь? А если отбросить вероятные мотивы кошколошади, что, мол, Селестия переживает за душевное состояние человека либо собирается еще больше привязать его к чуждому миру, нужно ли это самому Александру? Укротить весь изысканный цинизм и хладнокровие доктора Мерсера, чтобы они могли служить добру в более прозаичном смысле… слышать неподдельные слова благодарности, наблюдать за тем, как пролитые слезы из раза в раз оборачиваются веселым смехом детей.

— Я... — голос мужчины на какую-то секунду дрогнул. — Я не думаю, что готов сейчас обсуждать данный вопрос. Но, возможно, мне действительно стоит обучиться хотя бы оказывать первую помощь вашим подданным. Прошлый инцидент можно было бы списать на коллективную вину, и в какой-то степени всем нам повезло, что вы оказались рядом и сумели остановить… стычку, — неодобрительно поморщился Алекс. — Но дальше, Ваша Светлость, я не смогу рассчитывать на ваше своевременное появление, и хоть я приложу все усилия, чтобы такого больше не повторилось, вокруг меня слишком часто творится какой-то… какая-то странная чушь. Поэтому я намереваюсь принять меры.

— Чудесно. Напомню, что для некоторых официальных сфер деятельности вам будет необходимо обзавестись подданством диархии, и медицина – как раз одно из таких занятий. А насчет материалов из вашей машины не беспокойтесь, Александр, — пообещала Селестия. – Получите все, что сочтете нужным.

Было бы просто отлично, если Мерсеру довелось без особых проблем выбить себе причитающееся. Кровь из носу нужно было заполучить долю земного металла... Конечно, необходимые Алексу предметы можно воссоздать и из здешних материалов, но в бою такие компоненты долго не проживут. А вот иномировые... Скажем, карабин М4 все еще можно расплавить жаром, да даже банально забить грязью, но очень проблематично телекинезом вырвать из рук Алекса или мановением рога превратить смертельно опасную игрушку во что-то безобидное. Строго говоря, против более-менее способного волшебника он и есть безобидная игрушка в силу магических щитов, но инфограната решает этот вопрос. Да и не собирался Мерсер оставлять свое оружие в прежнем виде — нужно было адаптировать к нестандартным условиям.

— Кхм, — ее последняя фраза прозвучала так, будто Селестия собиралась окончить разговор, и Алекс тоже решил закругляться. — Что ж, тогда позволю себе откланяться. Я уже занял достаточно вашего времени. И еще кое-что, Ваша Светлость...

Вспомнив, о чем он вел речь до этого момента, Алекс поколебался. Шляпу, что ли, следовало завести, чтобы в качестве уважительного жеста снимать ее? Не пристало европеоиду XXI века кланяться – для азиатов это в порядке вещей, да и для пони тоже, а вот Мерсеру сие телодвижение немного отдавало унизительными пережитками средневековья. Тем не менее, Алекс переборол себя, сочтя этот способ наиболее подходящим, чтобы выразить свою признательность.

— Кажется, мне не довелось поблагодарить вас. Спасибо, что появились тогда, — поклонился массивным за счет радио корпусом Алекс, опустив голову ниже уровня глаз принцессы, — и что решили дать мне шанс.

Селестия кивнула в ответ:

— Пожалуйста, Александр.

Произнеся эти слова самым что ни на есть приветливым тоном, аликорн исчезла во вспышке телепорта, оставив Мерсера наедине с другими пони и не одарив никаким напутствием в дорогу. С одной стороны, все правильно: пришелец сам с головой дружит, когда его за руку водят не любит — а с другой, у Алекса уже шевелилось подозрение, что Селестия его так сходу отправила в свободное плавание, дабы устроить очередную проверку… Все, хватит с Мерсера подозрений всего и вся. Неважно, что о нем думают и наблюдают ли за ним – поступать Алекс один хер собирался по-своему. Пока человек приходил к этому философски всеобъемлющему выводу, к нему подошел единорог, встретивший его и принцессу на входе. Жеребец, который был то ли главным среди ученых пони, то ли выбран ими в качестве делегата, вполне дружелюбно поинтересовался:

— Уважаемый, верно ли я понимаю, что вы…

— Не сейчас, — Алекс с бряцанием оружия на боку развернулся и направился прочь из купола. — Только не сейчас.

Выбравшись на свежий воздух, Мерсер решил, что сперва следовало нанести "визит вежливости" персоне, которая была ответственна за нахождение человека в этом мире, некой Твайлайт Спаркл, и задать ей ряд вопросов. Алекс уже вознамерился было отловить кого-то среди пони и выспросить у него, в каком именно отделе этой базы работает ученица Селестии, даже хотел вернуться в купол и поинтересоваться там… Но тут ему на глаза попался прямо-таки идеальный кандидат.

— Вы, кажется, собирались отправиться почивать, Ваше Темнейшество? – спросил мужчина у Луны, которая с еще более недовольным выражением мордочки вышла из пристройки, скорее всего военного назначения. Темная аликорн неохотно повернула голову в сторону Мерсера.

— Мы встретили кое-кого, кто в ближайшее время может поступить в наше распоряжение. Теперь точно отправлюсь, — проворчала она, подходя ближе и требовательно глядя на Алекса. — Как прошел разговор с нашей сестрой?

— Кажется, нам удалось поладить, — Луна скептически приподняла бровь, и Мерсер развел руками в ответ – мол, не понимаю, чему тут можно удивляться. – Что? Когда я веду с кем-то переговоры, я могу быть на редкость убедительным. Большинству хватает сломанных ног…

На мордочке вконец уставшей принцессы на долю секунды воцарилось смятение, но затем по ней скользнула тень мрачной улыбки.

— Ох уж этот твой человечий юмор, — оглянувшись по сторонам и не обнаружив поблизости никаких признаков своей сестры, Луна вдруг заявила:

— Поначалу мы даже обеспокоились, когда ты проявил интерес к жаловому оружию… что это вообще были за телодвижения?

— Небольшие проблемы с памятью, как после глубокой заморозки. Ничего такого, о чем следовало бы беспокоиться, — поднял ладонь Алекс. — В конце концов, ощущение это должно быть вам знакомо, принцесса — быть в сознании, но не осознавать себя…

— Хрм, — фыркнула Луна, никак иначе не отреагировав на намек Мерсера. — Ясно. Если не знаешь, с чего начать, поговори с ученицей Селестии, Твайлайт Спаркл. Ты найдешь ее в Понивилле.

— Разве она не… здесь? – Алекс указал большим пальцем себе за спину, на готовые и еще только возводящиеся корпуса базы. В его понимании, ученая пони, которую зачем-то отправили в сельское захолустье, была бы вне себя от счастья, что академическая братия Кантерлота решила обосноваться недалеко от Понивилля. Луна, вздохнув, пояснила:

— Юная Твайлайт – отнюдь не компанейская пони… по крайней мере, не настолько. Она вундеркинд, и когда магия не касается дружбы, ей проще сделать все самой, чем разбираться в чужой работе. Кроме того, ей порой приходят в голову интересные… а временами и небезопасные идеи, — сказано это было столь многозначительным тоном, что Мерсеру тут же пришли на память некоторые весьма расплывчатые, даже обрывочные сведения от Лиры и девочек. Судя по ним, протеже Селестии работала, что называется, "на своей волне", в уникальном режиме, и другие пони частенько не были способны угнаться за полетом ее мысли. Темы, которые она исследует, привыкшему к строгой академической иерархии сотруднику этой базы, должно быть, могли показаться бессмысленными.

— Та-а-ак, — протянул Алекс. — И где именно сейчас она находится, Ваше Темнейшество?

— В «Золотом дубе». Она была очень воодушевлена новостью о том, что с пришельцем удалось наладить контакт, рвалась познакомиться, но Селестия решила пока оградить Твайлайт от… более жестоких жизненных уроков, — младшая аликорн отчаянно зевнула, и Алекс мельком подумал, какой у нее был режим сна. Должно быть, Луна "интенсивно работала" ночью, сразу после этого отсыпалась, а бодрствовала, отдыхала и занималась прочими делами престола часов эдак с трех до заката… Между тем, Луна добавила:

— Поэтому мы надеемся, что ты проявишь должное благоразумие и не станешь посвящать ее в свои... биологические особенности слишком уж подробно. С Твайлайт Спаркл и так довольно, что она впервые столкнулась с последствиями своей работы, которые невозможно обернуть вспять. Что она несет ответственность за кражу разумного существа из его родного мира и разрушение привычного ему уклада жизни, мы имели в виду, — пояснила Луна. Алекс кивнул:

— Само собой. Она действительно почти ничего обо мне не знает?

— Наша сестра позаботилась о том, чтобы жители Понивилля остались в неведении касательно произошедшего, — тут принцесса воспроизвела набор странных звуков, в которых Мерсер с трудом узнал староэквийский, ныне мертвый (если не считать за носителей по сей день живущих сестер-аликорнов) язык, что являлся эдакой понячьей латынью, читаемой как набор иероглифов — с подковами, лошадиными головами и прочими символами без гласных на манер египетского письма.

— "Имитатор одиночный", — перевела она для Алекса. – Так она хочет назвать тебя, противопоставляя чейнджлингам, которые живут роем. До того, как Твайлайт с подругами уехали в Империю, она считала тебя за какое-то их подобие.

Развитый более не собирался всерьез прикидывать, хотела Луна задеть его этим сравнением или просто предупреждала на будущее, дабы Мерсер не стал сердит на единорожку. «Значит, и впрямь эта Твайлайт была лишена подавляющего большинства информации, которую получили сестры, и по ее приезду никто до сведения Твайлайт эту информацию не донес. Иначе названием служило бы какое-нибудь там "трансформер обыкновенный", или меня вообще рассматривали бы как симбиотическую сцепку, а не единичный организм», — пришел к выводу Алекс, мимоходом подумав, что он успел опередить "мисс Спаркл". Не мудрствуя лукаво, развитый вывел на правах первооткрывателя, пока спал, термин "эквиид разумный гармонический". Играть с надстройками вроде "длинноногий" и "кошкоподобный" Алекс не стал хотя бы потому, что в языке пони существовало разделение по родам, причем "кошка" обозначало именно домашнего любимца, а "кот" — представителя народа фелиноподобных пигмеев с юга континента… Понятие выходило слишком ненадежным в переводе.

Как бы то ни было, названное Луной место ни о чем не говорило Алексу. Однако действительно примечательный дуб в черте Понивилля рос только один, и было сложно забыть этого мутировавшего исполина, в коем располагалась городская библиотека. Мерсер, поколебавшись, решил уточнить:

— Если она была так заинтересована мной, чем теперь занята? Не корпит, случайно, над заклинанием переноса меня домой?

— Отнюдь, — возразила Луна, по всей видимости считавшая такое времяпровождение бессмысленным. — Сестра отобрала для Твайлайт сырье из твоей машины, которое она могла счесть занимательным. Работой над ним Твайлайт сейчас и поглощена. Кроме того, ей весьма интересно, как у вас налаживаются дружеские отношения — и какую форму Гармония могла бы принять в человеческом мире…

Насчет последнего Алекс до сих пор имел весьма слабое представление, так как, с одной стороны, он не особо и интересовался, а во-вторых, Мерсер раз за разом натыкался на стену языкового барьера и невозможности через примитивные термины выразить то, о чем ему собирались рассказать пони, как в том же случае с некромантией. Может, у Твайлайт получилось бы лучше? Разумеется, она в любом случае станет оперировать более широкими понятиями, наукой века трехсотого, не меньше, а то и всеми четырьмястами. Если принять за данность, что человечество не вымрет после исчерпания запасов углеводорода, разумеется... Если Мерсер спросит, каким образом единорог манипулирует разом всеми атомами или откуда берет энергию на их трансмутацию, чтобы превратить кирпич в бабочку, Твайлайт, вполне возможно, посмотрит на него как на умственно отсталого — это все равно что пещерный человек спросил бы у ученого XXI века, сколько нужно выстругать из кремния каменных топоров, чтобы собрать продемонстрированный ему компьютер на полупроводниках. Это не значит, что он не способен этим топором ученого по голове двинуть, вышибить из него дух и объявить себя правым, но все же это не совсем то… Надо было попробовать. Все-таки Твайлайт была не настолько умудрена веками, как Селестия, вполне имевшая право относиться снисходительно к дикарю, что "не знает истинной гармонии". Тот, кто пытается с нуля разобраться в предмете, имеет больше шансов понять другого исследователя. В любом случае, будет непросто... а потому интересно.

Пока Мерсер думал таким образом, к Луне подбежала белая пони в очках, с повязанным вокруг шеи воротником и красным платком-галстуком – наверное, из числа вспомогательного персонала или секретарей. В отличие от других эквиидов в лагере, пони вообще никак не отреагировала на Мерсера, ровным тоном обратившись к Луне:

— Ваше Темнейшество, вы просили сообщить, если возникнут проблемы! Канцлер задерживается, и…

— Ох, древние духи, помогите мне... — страдальчески пробормотала Луна, закатывая глаза и вообще всем видом демонстрируя, насколько ей нужен чертов сон.

— Алекс?!

Мерсер развернулся, не поверив своим ушам. Бежевая пони, крепкая и подтянутая, с замершим на мордочке странным выражением и подобием чемодана на спине сдвинулась в сторону, выпуская из здания свою подругу, которая рванула к Алексу, едва завидев человека. Тот с подозрением и затаенной надеждой покосился на Луну, мол, что тут еще за происки хитромудрой понячьей королевы имеют место? Принцесса Ночи в ответ и бровью не повела — «Выкручивайся сам как умеешь, наша договоренность на кого-то еще окромя Селестии не распространяется». Аликорн испарилась все с тем же эффектом миниатюрной светошумовой гранаты, и Мерсеру вспомнились слова ее старшей сестры о том, что пони все забыли, и человеку не составит труда с ними помириться. Похоже, совершенно внезапно, без должной подготовки и контролируемой среды настало время проверить эту гипотезу на прочность… Мятная единорожка подбежала быстро, вид имела одновременно взбудораженный и уверенный в себе. Никаких заминок на долю секунды, никакого колебания перед тем, как приблизиться к Алексу, она не показывала; будто понятия не имела, что Мерсер умеет взрываться и в целом являет собой опасную и беспощадную тварь. Человек молчал, уставившись на Лиру, и та взяла слово первой:

— Значит… — единорожка пытливо смотрела на Алекса, будто стараясь распознать в безэмоциональном выражении его лица хоть какие-то чувства, — та твоя история вовсе не была шуткой?

«Она в курсе», — принял к сведению Алекс. По крайней мере той части, что Мерсеру в родном мире пришлось непросто. Следовательно, нужно было рассчитывать, что диархи сообщили Лире и информацию касательно схватки, поскольку эти сведения затрагивали дорогую ей пони… С другой стороны, Луна утверждала, что от гражданских было решено подоплеку случившегося сокрыть. Вздохнув, мужчина с неохотой выдавил из себя:

— Ну, принимая во внимание, что ноги я все-таки терял не безвозвратно, и учитывая особенности вашего языка, то была… — Мерсер не успел докончить фразу, как Лира привстала на задние копытца и обняла его, ткнувшись затылком в живот человека. Алекс за секунду до этого предположил, что Хартстрингс собирается пырнуть его рогом в пах, но сразу же отбросил идиотскую догадку. Пони были начисто лишены кровожадности… лягнуть, конечно, могут, но большинство гражданских в опасной ситуации всегда предпочтет сбежать.

— Глупый человек, — приглушенно донеслось из складок его жилета, и Мерсер почувствовал, как по псевдоткани скатывается слезинка, а затем другая. — Ну зачем, зачем ты всех запутал, и себя самого в первую очередь? Я ведь переживала, и за Бонни, и за тебя…

— Привет, Пушистик, — с запозданием, совершенно невпопад откликнулся Алекс.

— Ты еще и Пинки-клятву нарушил! – всхлипнула Лира, поднимая на него мокрые глаза.

— Я предупреждал, что для меня это деформированный набор ваших рифм, не более, — рассеянно отвечал Мерсер, подняв руку и осторожно поглаживая Лиру по голове. — Возможна нехватка словарного запаса, компенсируемая образованием идиолектизмов…

— Как вы там у себя живете, если только и делаете, что друг друга обманываете?!

Анализ голосовых модуляций показывал низкую вероятность скрытой враждебности. Да даже судя по обычному, человеческому восприятию можно было понять, что перед ним прежняя Лира, добрая и склонная к излишней эмоциональности пони, которая искренне расстраивается, когда какая-то там залетная букашка отбирает у нее пирог! Будь она человеком, Мерсер наверняка окрестил бы Хартстрингс "сопливой дурехой" и отказался иметь с ней хоть какие-то дела, но общаясь с разумным, у которого эти черты являлись врожденными, частью его натуры… «Я разочаровал добрейшей души создание, у которого чувство зависти если и развито, то в самом что ни на есть зачаточном виде, и которое при попытке спровоцировать его на самозащиту скорее убежит, чем ударит в ответ», — с сожалением подумал Алекс. Голос мужчины едва не дал слабину второй раз за утро, когда он проворчал:

— Нормально… мы живем.

— Знакомая песня… — донесся до погруженного в рефлексию мужчины голос Бон-Бон. Земная пони, в свою очередь, приблизилась к Алексу и, сощурив глаза, окинула его фигуру с головы до пят внимательным взглядом.

— Так значит, вот как ты выглядишь в мирной обстановке.

Сдержанный, но притом лишенный враждебности тон лириной подруги смутил Мерсера. Она либо разыгрывала из себя железную леди, с неописуемым бахвальством демонстрируя свою храбрость пред лицом чудища, которое чуть не отожрало у нее ногу, либо… К слову о ноге – Бон-Бон немного прихрамывала, однако на ее пясти не было и следа того, что эта конечность всего пару недель назад представляла собой рваный обрубок. Нога выглядела абсолютно так же, как и до злополучной встречи, и шерстка на ней была столь же ухоженной и пушистой. Мерсер, в свою очередь прищурившись, коротко подтвердил:

— Во плоти.

Пони с фиолетово-розовыми кудрями, наверное, собиралась что-то спросить у Александра, но тут Лира, шмыгнув носом и утерев копытцем глаза, отстранилась:

— Так, — серьезно посмотрела она на Мерсера. — Сейчас вы извинитесь друг перед другом, и мы все вместе пойдем в Понивилль уже друзьями! Будем знакомить тебя с горожанами!

— Э… С горожанами может и рановато, но есть у меня одно дело… — начал было Мерсер, но тут до него дошел смысл утверждения единорожки. Потрясение было сильным, хотя Алекс и был к нему в какой-то степени готов благодаря словам принцессы Дня. Вряд ли это были чейнджлинги, лишь притворяющиеся дружелюбными… их наверняка проверяли на входе базы.

«Заметка: в дальнейшем придётся либо прибарахлиться кристаллами с закрученными в них заклинаниями для проверки, либо самому изыскать способ распознавать оборотней», — подумал Алекс. Вдвойне неплохо было бы получить одного жука в личное пользование, да где его возьмёшь… Мерсер, конечно, собирался организовать меры предосторожности, но то, что чейнджлинги теперь полезут так внаглую, виделось ему маловероятным развитием событий… по крайней мере, пока Алекс будет находиться в городе и окрестностях. Итак, если эта парочка не являлась подменышами, то какого черта та же Бон-Бон была так спокойна? Между тем, Лира продолжала распекать человека:

— …на две с лишним недели, Алекс! Не стыдно тебе? Ни слуху ни духу, я уж думала, тебе совсем худо пришлось, раз столько лечился у принцесс!

— Я же говорила, никто не знал, как и чем его лечить, вот и пришлось пустить все на самотек… — тут Бон-Бон выразительно посмотрела на человека, — верно, Алекс?

Мерсер принял за отправную точку своей логики новую установку: в отличие от рядовых понивилльцев, Лира была в курсе произошедшего, но ей, а возможно и трио Меткоискателей стараниями Селестии была выдана облегченная, менее удручающая трактовка событий. Еще хорошо, что девочки заявились только под самый конец сражения, когда поломанных им гвардейцев утянули с поля боя... Вид растворяющегося Алекса, быть может, тоже вызвал бы у жеребят психологические травмы, если Мерсер не успел продемонстрировать отважной троице свои "биологические особенности", как выразилась Луна. Мерсер старательно отгонял от себя предположение, что было бы, если девочки успели сбежать еще раньше и случайно попали под его когти в разгаре боя... Не хотелось даже краем мысли думать о таком. Как ни говори, наверняка и жеребятам, и Лире досталась версия без лишних подробностей, мол, из-за происков врага государства человек и диархи повздорили, и все это время Мерсер провел на болотах, поправляя здоровье. "Агент Дропс", тронув подругу за плечо, вмешалась в сцену воссоединения человека и его самой большой поклонницы:

— Лира, мы отойдем, хорошо?

— Ладно… — единорожка сдвинула брови, выглядя скорее потешно, чем угрожающе. — Только никаких ссор на этот раз! Я серьезно!

— Гм, — буркнул себе под нос Мерсер, — почему бы и нет.

Когда они не торопясь, показательно расслабленно убрались подальше от любопытных ушей, в том числе и других пони на базе, земная пони развернулась, в явно нервном жесте дернув хвостом со светлыми и темными прядями. Мерсер присел на корточки, дабы быть на уровне глаз своей недавней противницы, внимательно отслеживая ее реакцию. На некоторое время воцарилось молчание. Бон-Бон порывалась начать диалог первой, но тут Алекс кивнул ей под ноги:

— Что с твоей конечностью, млекопитающее? – сухо поинтересовался он, решив без предисловий перейти к сути. Бон-Бон непроизвольно посмотрела вниз, затем, озадаченно подняв бровь, на Алекса — странный этот двуногий, как будто сам не видит!

— Ну… теперь с ней все в порядке, — с искренним недоумением в голосе отвечала пони.

— Как она так быстро восстановила свою функциональность?

— А, ты про это… — поняв, что именно вызвало подозрительность человека, Бон-Бон в замешательстве взглянула на Мерсера. — У нас даже пегасы с размозженным крылом дольше недели-полутора на больничной койке не проводят, если что.

— Значит… — мужчина поморщился. Он предполагал что-то подобное, но существовала разница между формированием версии из обрывочных данных от Селестии и самоличным лицезрением. – Значит, все остальные гвардейцы тоже давно на ногах?

— Естественно. Они исполняли свой долг и особой обиды на тебя не держат, — сочла нужным уточнить Бон-Бон, заметно оживляясь. — Скажи спасибо Ее Темнейшеству, она с ними…

— Хрм. Уже неплохо, — перебил ее Мерсер, размышляя над тем, стоило ли продавить еще малость, дабы выяснить истинные мотивы Бон-Бон. Сочтя, что возможный результат того стоил, он посоветовал:

— В следующий раз бей не в голову, а в сердце, Дропс. Млекопитающие сильно переоценивают необходимость высшей нервной деятельности… Выведешь из строя сердце — нанесешь мне больше урона и на небольшой промежуток времени отключишь регенерацию.

Естественно, то не являлось правдой. Точнее, не совсем правдой — в кровоснабжении развитого играли роль и крупные сосуды, способные к сокращению, хоть улучшенное сердце наравне с ИИ и оставалось ведущим фактором регенерации, ускоренного метаболизма в целом. Но слить дезинформацию, если в поле зрения диархии до сих пор присутствуют те же нераскрытые шпионы Кризалис — святое дело… На самом деле в теле Зевса куда более уязвимыми, критичными для боеспособности являлись суставы, особенно плацентарная связь на стыке модифицированной конечности и обычных (насколько это слово применимо для мутанта) тканей корпуса. Что касалось самого сердца, то попробуй достань его, когда на Мерсере полновесная броня! Разве что опять со спины бить, через тепловые контуры, там шансов больше – да только черта с два Алекс вновь позволит зайти себе в тыл. С другой стороны, ресурсы брони можно было бы пустить на более активное наступление, чем на защиту, которую особо сильным заклинанием рано или поздно прожгут… Может, стоило разработать возможность быстрой замены, чтобы не отвлекать организм от непосредственной схватки, не заменять батареи чаще оптимального промежутка времени? Съемный вариант… Бон-Бон тем временем в неловком жесте поправила свой чемоданчик за спиной. Улыбка, которая возникла на мордочке пони, получилась скорее вымученной:

— Я учту это. Послушай, извини меня за… случившееся, — с трудом выговорила она. — И пожалуйста, не говори Лире.

Александр усмехнулся:

— Значит, перед гвардией и Ее Темнейшеством ударилась в откровения, а как все поулеглось, вновь хитрить с ней собираешься?

— Лира слишком хорошая и ранимая для такого, — Бон-Бон посмотрела на человека с вызовом, но тут же, смутившись, куда более тихо добавила:

— Не нужно ей знать такие подробности. Ты ведь хуже в ее глазах не собираешься выглядеть, чем на самом деле, верно?

— Вы тут, собственно говоря, что забыли?

— Ну, как меня выписали из лазарета, недельку дома отдыхала, — Бон-Бон мотнула головой на север, в сторону Понивилля. — А последние два дня давали консультации. Принцесса Селестия собирает старую гвардию, — Мерсер поднял бровь, и бывший агент изволила объяснить:

— В смысле не солдат, а моих подруг-охотниц в строй вернуть собирается. Ее Светлость, кажется, загорелась идеей реорганизовать нас и Ночную стражу для поимки чейнджлингов, и принцесса Луна ее поддержала. А Лира… — бежевая пони испустила тихий вздох, ясно показывающий все уроки смирения, через которые Дропс прошла в ее отношениях с единорожкой. — Еле уговорила ее не организовывать горожан для штурма лагеря, дабы "освободить человека от гнета властей". Ее Светлость была так добра, что лично взялась ее убеждать, что ничего страшного здесь не происходит. Даже пообещала Лиру пристроить куда-нибудь ко мне поближе, если она того захочет.

— Она не в курсе, значит?

— Что ты мне ногу отгрыз? – Бон-Бон вздрогнула, встопорщив шерстку холки. Было видно, что вспоминать произошедшее ей все-таки непросто. — Нет. Она знает, что я пострадала от твоих рук, но характер травмы ей знать необязательно.

Даже если Бон-Бон немного опасалась человека, она этого ничем не показывала. Казалось, земнопони вполне искренне хочет примирения, забыть произошедшее как страшный сон… Может, ее мотивы были не совсем личными, и она делала это в большей степени ради подруги, но все-таки.

— Признаться, твоя реакция – не та, на которую я рассчитывал, — задумчиво произнес Мерсер, стараясь выиграть себе лишние секунды на размышление.

— Что, думал, охотница с многолетним стажем убежит с криками, едва тебя завидев? – храбрясь, Свити подбоченилась, выпятив пушистую грудку. — Лишь потому, что ты показал зубы?

— Ну как сказать... – фыркнул Алекс. — В моем мире, если ты отгрыз девушке, пусть и закаленному в схватках ветерану, конечность, то обычно добиться прощения несколько сложнее… тем более, добиться извинений уже с ее стороны, — тут Александр всерьез задумался, пытаясь вообразить подобную ситуацию у себя дома, после чего заключил:

— Хотя, учитывая, что на Земле доля военнослужащих женского пола несравнимо меньше, а отвязных удачливых солдат среди них так и вовсе можно по пальцам обеих рук пересчитать, у меня просто недостаточно статистики, чтобы говорить наверняка.

— Мы, пони, легко прощаем, — теперь Бон-Бон смотрела на Мерсера с явно видимым облегчением, понимая, что чужак вовсе не был сердит на нее из-за покушения на его мозги. — У нас потери очень редко невозместимы, если ты об этом. Сама виновата, полезла куда не надо… следовало тебя оставить Ее Темнейшеству, — проворчала пони и тут же удивилась:

— А что за солдаты удачи такие у вас есть? Погоди, у вас что, одни только жеребцы служат?..

— Не бери в голову.

— В смысле не брать… Эм, ну ладно, — Бон-Бон почесала за ухом, сбитая с толку очередным странным выражением пришельца. — Так что, мир? – с искренней надеждой посмотрела она на Мерсера, протягивая ему лапку. Тот степенно кивнул в ответ, аккуратно пожимая конечность и даже не особо задумываясь над иронией, что еще недавно эта же пони ему собиралась копытцем на ошметки лицо разнести:

— Мир, агент Дропс.

— Просто Бон-Бон, — пони строго посмотрела на него. – Может, для гвардейцев и Лиры это уже не секрет, но для горожан я по-прежнему обычный кондитер.

— Ну, как скажешь, — усмехнулся Алекс. Свити сделала странное движение ему навстречу, но Мерсер уже поднялся, вновь возвышаясь над кобылкой почти на целый рост. Бон-Бон сделала шаг назад, и в ее взгляде промелькнуло нечто, что можно было трактовать как растерянность и обиду, так что Мерсер против воли ощутил себя неуютно. Он не мог понять столь резкую перемену ее настроения, и это заставило развитого проверять свои последние слова и действия на предмет уязвления чувств пони, оживив в Мерсере бдительность, в кои-то веки обезоруженную им. Бон-Бон вздохнула:

— Тебе действительно сложно примиряться, не так ли?

— А? Мириться? – недоумевая, переспросил Алекс. — Ну, у меня действительно не так что бы много опыта в этом деле. В прошлой жизни я избегал причинения неприятностей окружающим… если они только сами не нарывались, — заметив, что мордочка Свити прямо-таки источала скепсис, Алекс решил осторожно поинтересоваться:

— Что-то не так?

— Ладно, забудь, — усмехнулась Свити, затем развернулась и повысила голос:

— Лира, мы уходим!

— Что? Но как же…

Земная пони направилась к своей подруге, которая обескураженно переводила взгляд с человека на Бон-Бон и обратно, а Мерсер смутно подумал, что нехорошо как-то все получилось. Перед Луной не извинился, Селестию только поблагодарил… а перед Бон-Бон, между прочим, стоило бы — она-то точно была ни при чем, просто попала под раздачу. Не то что бы мужчине не было все равно, просто...

«Ладно, мне совсем не все равно, — сердито подумал Мерсер. — Вот так всегда — столько лет считаешь себя независимым… всю жизнь учишься думать, как в высшей мере рациональный человек, и тут бам! Вдруг появляется какая-нибудь Селестия со своими разговорами о любви, доброте, всепрощении, мирном сосуществовании, и все твои труды насмарку…»

Неожиданно Алекса осенило, что причина смены настроения Бон-Бон заключалась не в том, что она ждала извинений и не получила их, совсем нет! Добродушная по натуре, Свити Дропс вообще считала Мерсера кем-то вроде несправедливо пострадавшей стороны… а может, общество пони в целом более бережно относилось к самцам ввиду их малочисленности? Да вроде нет – те рвались в бой наравне с самками, уж в этом-то плане у эквиидов точно имело место завидное равноправие. Неплохо сочеталось со взглядами на равноправие Мерсера, который в схватке с диархией награждал вражеских солдат пинками, не взирая на их принадлежность к полу…

Дело было гораздо проще. У пони тактильный контакт, в частности объятия — признак доверия, дружеских отношений. Бон-Бон хотела обнять его, закрепляя сказанное словами, только и всего, но Мерсер, по ее мнению, предпочел отказаться… Человек лишь сварливо пару слов из себя выцедил, да и ушел тут же на свой план бытия, на один рост вверх. Такое устное заверение в дружбе пони, возможно, расценила как отмазку, хитрость, лицемерие – как угодно, но не искренние чувства.

Алекс установил, кто являлся виновником произошедшего, но что было делать? Одно дело, если юная ксено у тебя на коленях отдыхает, или Лира бочком примостилась. Гладить развалившуюся рядом с тобой живность это одно, а это все-таки другое, несолидно как-то… правда ведь? Впрочем, Мерсер быстро сообразил, как обдурить свое вновь поднявшее было голову эго. Заодно стоило проверить его поверхностную теорию о тяготении пони к личному пространству человека и наоборот...

— Мисс Дропс! – окликнул Алекс земную пони. Удостоверившись, что внимание Бон-Бон переключилось на него, Мерсер быстрым шагом приблизился к дежурно переругивавшейся до сего момента парочке и вновь опустился вровень глазам пони. Бон-Бон неодобрительно взглянула на человека:

— Я ведь говорила, на публике называй меня…

— Бон-Бон, пожалуйста, прости меня, — ровным тоном произнес Алекс. — Мне, к сожалению, пока нечего предложить тебе, чтобы загладить свою вину. Но если уж из-за меня ты некоторое время была, кхм, обездвижена… — Мерсер кивнул на копытце земной пони, обладающее силой дробить валуны в щебенку, но из-за недавней травмы не восстановившее свой функционал до самого конца. — Как насчет того, чтобы пока не напрягать ногу? Я вполне могу донести тебя до города.

Лицо Бон-Бон вытянулось – а вот мордочка Лиры расплылась в восхищении, и она с радостным писком подскочила к Мерсеру, закружив вокруг него, словно огромный щенок:

— Я уж думала, ты не спросишь!

— Э-э… Ну, я даже не знаю, — растерянно пробормотала Свити Дропс, которая явно не ожидала такого поворота событий.

— Да брось, Бонни! Алекс же сам предлагает!

— Я тебя прощаю, — наконец, определилась с ответом Бон-Бон, глаза которой встревоженно забегали туда-сюда. — Все в порядке, приятель, я ж говорила, что сама виновата-а-А-А! — земная пони взвизгнула, от неожиданности роняя чемоданчик, когда эта самая земля внезапно ушла у нее из-под ног. Способные гнуть танковые бронепластины руки бережно приподняли ее в воздух, устраивая поудобней и тут же принявшись поглаживать загривок.

«Гм, не так уж и плохо», — решил для себя Алекс, когда выглядящее безобидно, но притом удивительно сильное создание оставило попытки вырваться и в целом расслабилось. Это, разумеется, была не изысканнейшая, будто атлас, шкурка Свити Белль, но пушистые бока Бон-Бон, что теперь возлегали в "гнезде" из рук, были довольно приятны с тактильной точки зрения. Да и лапки, благодаря которым она частично перенесла свой вес на предплечевой сегмент левой руки, представляли отнюдь не жилистые ходули из сочленений и суставов копытных Земли, а что-то деликатное и ухоженное, по консистенции близкое к человеческой плоти. Лира-то руку мужчины вдоволь общупала, а он проверить не удосужился… Что ж, теперь Алекс подтвердил на наглядном пособии данные из справочника, что у зооморфов Эквуса копытце с учетом всех суставов поворачивалось градусов эдак на 240, не сильно уступая кисти обычного человека. А еще Мерсер подтвердил, что и взрослые пони на руках у него чувствовали себя вполне комфортно – Бон-Бон, поняв, что ее не собираются забрасывать куда подальше на манер несчастных гвардейцев, а всего лишь обнимают на людской манер, теперь довольно жмурилась, охотно откликаясь на ласку и в целом впав в знакомое Мерсеру состояние неги, так что Лира была вынуждена повысить голос:

— Бонни-и-и? – привлекла она внимание земной пони. – Бон-Бон, очнись! Как тебе человеческие обнимашки?

— Ну, здесь довольно удобно, — сделала осторожное заявление Дропс, глядя сверху вниз на подругу. Та с самодовольным видом кивнула:

— Говорила же я тебе, люди — прирожденные носильщики пони! – тут единорожка сообразила, что для нее-то места уже не остается, и всполошилась:

— Эй, а я? Как же я?!

— А у тебя, пони, проблем со здоровьем не наблюдалось, — проворчал Мерсер, разворачиваясь в сторону ворот. — Своим ходом двинешь. Тоже мне, нашла носильщика…

— Эй!!!

Усмехнувшись, Алекс присел, мотнув головой набок – запрыгивай, мол. Лира немедленно вскочила ему на закорки, усаживаясь на массивный корпус радиоблока и обхватывая лапками шею мужчины. Что-то припомнив и с подозрительным видом оглядевшись по сторонам, единорожка подхватила телекинезом чемодан подруги, повесила его по соседству с винтовкой. Затем она с веселым фырканьем потерлась пушистым подбородком о затылок Мерсера, и тот выпрямился, собираясь отправиться в путь. Пони в округе смотрели на образовавшуюся фигурную композицию кто с удивлением, кто посмеиваясь – пара-тройка гражданских так вообще проводили человека взглядами, чем-то напоминающими завистливые, но доктору Мерсеру уже было не до реакции окружающих. Когда он направился к воротам с гербом Эквестрии на них, у Алекса в голове промелькнула странная фантазия: рассорься он с пони, и при оставлении этого места у него точно возникло бы чувство, что Мерсер отмотал срок, и сейчас ему наедине со своими мыслями придется ждать автобус до города. КПП, опять же, навевал не самые лучшие воспоминания о военных базах, как и охрана по периметру, выставленная сестрами на случай, если Вечнодикий по соседству изволит выкинуть сюрприз.

— Лира, пристегни ремень.

— Чего? – не поняла единорожка. Алекс пояснил, немного сгибая ноги, накапливая заряд для рывка:

— Держись крепче, говорю.

— Погоди… в каком смысле? – Бон-Бон, видимо, начала что-то подозревать сквозь пелену умиротворения.

— Все нормально, — издал смешок Мерсер. — Мне не впервой таскать живых существ так, чтобы они этого не заметили.

— Эй, я на такое не подпи...

Свити клацнула челюстями, замолчав, когда Мерсер резко ступил вперед, раздувая ноздри. Давно он не чувствовал свои настоящие ноги… кажется, вечность прошла с тех пор, когда каждый шаг развитого крошил асфальт, придавая все больше и больше скорости биологической военной машине, сметающей все на своем пути. В венах у него вновь пульсировала кровь, по мысленной команде обжигающая, будто расплавленный силикат, являющая собой боевой коктейль из стимуляторов, питательных веществ и смертоносных для обычного человека токсинов. Посредственные объемом в сравнении с завсегдатаем спортзала, но незыблемые мускулы перекатывались под мягкой оболочкой – такие не бронебойный мелкий калибр разве что поцарапает…

Алекс Мерсер снова чувствовал себя на пике сил. Он почти неуязвим для зла во всех его проявлениях… Может, в Эквестрии и не существовало такого серьезного зла, по крайней мере, в этой эпохе. Сумело бы человечество построить подобную утопию своими силами, или доктор Мерсер лишил его шанса, выпав из своего мира в этот? Мог ли он повести человечество за собой, разработать для мира чудесную панацею на основе "Черного света"? Алекс Мерсер не мог знать. Может, то была какая-то другая история, отличная от сюжета, в котором развитый оказался теперь. Но это не значило, что он не будет стараться узнать ответ на сей непростой вопрос… И пусть сестры-аликорны говорят, что затеянное им предприятие противоречит эквиидскому видению мира, пускай оценивают вероятность успеха как мизерную. Они не в силах обучить Александра искусству единорожьей магии, дабы он самолично убедился в несостоятельности своих притязаний и, скорее всего, в целом не смогут помочь ему с этим делом – ну и что с того, как Мерсер заявил в первые часы своего нахождения в Эквестрии?

В гордом одиночестве — вот как делаются по-настоящему великие дела. Достаточно одного человека, чтобы все засияло в новом свете… Внедрение прогресса в общество требует многих людей, но его переломные моменты куются там, где искра эволюции раздувается в неистовое пламя, подпитываемое опытом предыдущих поколений и собственной гениальностью человека – того, имя которого потом будет занесено в учебники. В Эквестрии, в измерении магии и колдовства личные возможности доктора Мерсера были ограничены, но в каком-то смысле здесь он мог видеть дальше и шире, чем когда-либо. Космическую программу эквестрийцам отгрохать Алекс не обещал, но планов у него было много, и все они так или иначе были направлены не только на исследование всего и вся, но и на комфорт долговременного пребывания доктора в Поньляндии, в перспективе — на благополучное отбытие из нее. Создать гибрид машины времени и Звездных врат – это ли не достойная задача для Homo Superior, Человека Превосходящего, которым он теперь являлся?

«Сегодня эта Вселенная потешается надо мной своими парадоксами и дилеммами, но ученый, как и всегда, будет смеяться последним», — с предвкушением подумал Мерсер, оскалясь. Сорваться бы с места, колыхнув воздух багровой волной, перемахнуть одним прыжком через ворота базы, прямо как в старые недобрые времена, и рвануть вперед, навстречу славному будущему…

«Сбавь обороты, — почти сразу же одернул себя Алекс. — Спокойней, приятель. Здесь правила изменились». В кои-то веки у доктора Мерсера появились разумные, кого он неуклюже мог назвать друзьями, и с которыми было необходимо считаться, если он хотел и дальше считать себя не самым дурным человеком на свете. Вряд ли Бон-Бон будет в восторге, если Мерсер с ней на руках ломанется через лес подобно гоночному болиду. Дану-то он уносил из ее квартиры в силу необходимости, сбрасывая хвост из Дозорных, а здесь… Да и Лире еще, чего доброго, голову можно снести, если развитый пробежит под каким-нибудь особо раскидистым деревом. Тепловыми контурами, опять же, не обжечь бы единорожку… Это, конечно, далеко не выхлопные восемьсот градусов танкового дизеля, но все-таки. «Легче, легче, — все так же мысленно внушил себе Алекс. — Пусть пока все идет как идет. У тебя много времени».

— Эгей, Алекс! Чего стоим? — удивленно прощебетала Лира на ухо Мерсеру.

— У меня появилась мысль, и я ее думаю.

— Мхм. С ним это часто случается, я погляжу? — подняла на подругу глаза Бон-Бон, устраиваясь поудобнее и нежась в хватке Мерсера, будто гигантская кошка. Лира кивнула:

— А то!

— Бывает, — откликнулся Алекс, вновь приходя в движение. Кивнул головой гвардейцу в будке КПП – мол, открывай давай, служивый. Тот задал какой-то вопрос в недра постройки, может непосредственно у старшего по званию интересовался, но затем тронул управляющий кристалл, и створка ворот поползла в сторону.

Мерсер ступил наружу и неспешно побрел в город по дороге, которую успели проложить пони за эту пару недель, сопровождаемый бряцанием карабина и пением птиц, которое становилось тем громче, чем дальше он удалялся от "сумеречной зоны". Когда Лира задала ему вопрос, а Бон-Бон поддержала ее, внезапно Алекс Мерсер понял, что был не так уж и прочь рассказать кобылкам о своем внезапном пробуждении, разговоре с Селестией, проникновении в суть жизни и себя самого. Может, при любом другом развитии событий Алекс покидал бы место своего недавнего заключения в полном одиночестве, никому не нужный, выброшенный на обочину этой самой дороги. Но на этот раз…

На этот раз доктор Мерсер был не один. И пусть, как вещала молва про Красного кардинала, (прим. Имеется в виду Ришелье, одна из важнейших политических фигур за всю историю Франции. Любил кошек и королеву, в небезызвестном романе Дюма представлен как злодей, всячески угнетающий дворянство (впрочем, в последующих романах цикла реабилитирован) у того, кто превосходно разбирается в людях, не может быть друзей… «Полагаю, мы и впрямь должны предоставить друг другу шанс. Дать еще один шанс схождению двух миров», — улыбнулся своим мыслям Алекс. Он всегда успеет вернуться к образу жизни затворника, сходящего с ума от страха за свою жизнь, которого интересуют лишь величины, которые он может открыть, и которые в глазах Гентек станут отражать ценность его существования. На Земле, в человеческом обществе такой подход ни к чему хорошему не привел, однако в Эквестрии Александр Мерсер мог рассчитывать, что на этот раз все будет иначе. В конце концов, истинная цивилизация там, где людей нет…

Где не ступала нога человека — там, говорят, и дышится привольней, и в целом жить можно.

Отступление: Прелюдия к Основанию

Далеко в пустошах, в тронном зале старейшего из ульев, Кризалис принимала доклад очередного разведчика. Делала она это молча, невидящим взглядом уставясь куда-то в зеленоватые своды, ибо за полторы недели Королева уже просто устала ругаться на подданных, обвинять их в некомпетентности и грозить всеми мыслимыми карами. То, что в начале казалось ей удачной импровизацией — скоротечной, но с какой стороны ни посмотри выигрышной, — обернулось... ну, чем-то вполне попадающим под определение "роковая ошибка".

Еще недавно придуманный ею ход заставлял Кризалис восхищаться собственному коварству и сообразительности. А как же! Ведь это Она сумела разгадать немалый потенциал, заложенный в оборотне, что родом оказался из целого другого мира. И именно Она, исходя из рассказа дрона, который время от времени наведывался в Понивилль и следил за зловредной Шестеркой, составила план действий и приказала в точности ему следовать. Опасная иномировая тварь, устойчивая к магии и в одиночку способная навести панику среди пони не хуже отряда личной стражи Кризалис, вполне могла вывести из строя хотя бы одну из сестёр-аликорнов. А если он потерпит неудачу и даже погибнет — разве есть Королеве, в самом деле, интерес до какого-то там пришельца, из которого нельзя испить ни крупицы любви и который слишком непредсказуем и независим, чтобы можно было переманить его на свою сторону?

Напротив, когда это коснулось его безопасности, загнанный в угол (как он должен был решить) иномирянин поступил максимально предсказуемо. Разведчик связался с Кризалис сразу после того, как вырвался из окружения и добрался до убежища; дрон подтвердил, что призванное сумеречной зазнайкой существо немедленно атаковало стражей, отвлекая внимание аликорна. Обрадованная Кризалис даже не обратила внимание на то, сколь перепуганным казался ее воин на магическом изображении, и что до этого на всем Эквусе посреди белого дня вдруг наступила ночь. Прервав попытки рядового чейнджлинга что-то добавить, она велела забрать все ценное и оставить убежище, а потом незамедлительно отправляться домой.

Изначально Кризалис намеревалась, как и раньше, не показываться на глаза пони, сделать вид, что ее Рой испугался мощи принцесс, ушел из Эквестрии. Она намеревалась собирать информацию до тех пор, пока не поймет, каких действий от нее требует захват власти, как можно одним махом вывести всех своих врагов из игры — ибо пони, до омерзения цветастые и жизнерадостные, уж очень полагались друг на друга и вечно толпой успевали прийти одному из своих так называемых "друзей" на помощь. Кризалис подумывала о том, что необходимо было обернуть это их преимущество в слабость, пусть даже выгадать подходящий момент удалось бы только через год-другой-третий. Королева оборотней умела ждать... Однако, когда ей выдался случай застать обеих самопровозглашенных принцессок вне мощных стен столицы, да еще без помощи их цепной шестерки, Кризалис просто не могла удержаться.

И ведь результат действительно того стоил! Кризалис злорадно скалила клыки, в душе согреваемая знанием, что Луне крепко досталось — это чувство было не сравнить с насыщением любовью, но все равно довольно приятно. Через сеть осведомителей до Королевы стали просачиваться слухи, которые подтверждали слова дрона, что темная аликорн стараниями чужака на какое-то время оказалась беззащитна, и если бы не эта надутая гусыня Селестия, все могло бы окончиться для темношкурой и вовсе печальным образом. Кроме того, множество понячьих солдат оказалось в лазарете, и пока они не встали в строй, благодаря неопытности резервистов в том же Кантерлоте можно было бы произвести парочку авантюр... Другой вопрос, что результат несколько превзошеложидания Кризалис.

Спустя несколько дней в голову правительницы оборотней закрались первые подозрения, что своей импровизацией она разворошила гнездо флайдеров. И пусть народу пони еще не довелось схватить хоть кого-то из ее подданных — чейнджлинги, превосходно чувствовавшие настрой разумных в своем окружении, успевали бежать еще до того, как их начинали подозревать всерьез, — но это являлось весьма тревожным звонком. Многие трутни были вынуждены оставить свои логова, кто-то замечал за собой подобие слежки... Давить авторитетом, подобно тому, как Кризалис развлекалась в предсвадебную неделю, никто не мог, поскольку дроны в понячьих городах занимали незначительные посты или вовсе являлись обычными, самыми неприметными жителями. За какие-то считанные дни агентурная сеть оказалась докучливыми пони урезана почти на треть!

А потом вернулся дрон, который послужил исполнителем в авантюре с иномирцем. Королева сразу поняла, что здесь что-то не так. Чейнджлинг выглядел, будто коридоры родного улья более не безопасны, не являются его исконным домом. Казалось, солдат был готов шарахаться от каждой тени! Собственный спектр эмоций трутня, обычно излучающего усердие, наглость, азарт и верность Рою, разил тревогой. Кризалис, не найдя в сбивчивых объяснениях дрона ответ на мучивший ее вопрос, недовольно зашипела, подзывая его к себе и приказывая открыть разум своей Королеве.

Только теперь, спустя еще несколько дней, Кризалис в полной мере осознала, насколько ужасна и скоротечна была перемена, которая произошла с пришельцем. Вот он говорит с Луной на равных, исполненный достоинства, но охотно отвечающий взаимностью на то, что пони именуют "юмором" — ведет себя в точности как один из тех разумных, опыт маскировки под которых имел каждый из взрослых чейнджлингов. Но когда стражники затевают с чужаком потасовку, он уже без колебаний ломает кости, натравливает на них древолаков и бросается предметами, грозящими раздавить пони! Темную аликорн и вовсе пригвождает к земле натуральным рогодробительным ударом, от вида которого Кризалис, вовек не иcпытывавшая эмпатии к кому бы то ни было, сжала зубы и затрепетала всеми своими жучиными крыльями, едва подавив желание прикрыть собственный рог. При этом ни единого звука не сорвалось с губ пришельца, даже когда заклинание Селестии выжгло ему лапу, будто на нее плеснули кипятком!

На этом воспоминания дрона обрывались, так как он воспользовался пробоем барьера и сбежал, растворившись во всеобщей суматохе. Даже без знания, чем окончилось сражение, Королева была ввергнута в ступор... Ей довелось осознать, что противник из чужака получился даже для профессиональных магов страшный. Что бы с ним ни пытались сделать эти зациклившиеся на их "магии дружбы" пони, пришелец все неутомимо лез вперед. Хаос, воцарившийся вокруг него, над чужаком не был властен — напротив, он был тем, кто властвовал над хаосом и направлял его в нужное русло! А тот момент, когда его голова раскрылась, превращая копытце одной из стражниц в измочаленный обрубок...

Кризалис, при всей ее крайней нелюбви к отдельным представителям народа пони, никогда особо не думала, в какой именно форме будет осуществляться ее месть. Ну, сейчас она полагала, что вряд ли желала бы уничтожить Хранительниц и Селестию... Все-таки убийство — самый что ни на есть крайний случай. Какой прок чейнджлингу от мертвого врага, если оборотни испокон веков питались эманациями живых и совсем уж хорошо, если счастливых пони да прочих народов Эквуса? Королеву бы вполне удовлетворило, если чужак покалечил Селестию, отплатив за унижение на свадьбе в Кантерлоте и еще раз показав, что Кризалис превосходит ее — как в плане магии, так и хитроумием. Пускай чужак взбудоражит понячью королеву, напомнит ей, что Рой все еще здесь, по-прежнему способен настроить "друзей" Селестии против нее, как это было с Твайлайт Спаркл, заставит потерять покой... Тогда стечение непредвиденных обстоятельств вышвырнуло оборотней прочь из Кантерлота, но под предводительством их Королевы, с чуть большей подготовкой чейнджлинги в любой момент могут прийти и забрать королевство Селестии себе — так думала Кризалис.

Без малого две недели спустя она почти была готова взять эти дерзкие мысли обратно. Кризалис думала о том, что сходу использовать иномировое подобие чейнджлинга, зная о нем столь мало, являлось... ну, не лучшим решением, которое она могла принять. Еще Королева злилась, что слишком поздно отослала трутня прочь, на очередное задание. Ибо, несмотря на строжайший наказ молчать, по улью все равно поползли слухи: Ее Изворотливость рассорилась с колдуном из другого мира, которому безобидных пони до полусмерти искалечить — все равно что прихлопнуть мховую мошку! Кто-то видел в этом закономерную демонстрацию, что Королева не потеряла своих амбиций и умения обводить глупых пони вокруг копыта. Но были и такие чейнжлинги, что при случайном упоминании имени чужака вжимались в стены туннелей, оцепенев от страха. «Это ужасающий дух мщенья из иного мира», — говорили их напуганные глаза. Будто наяву Кризалис улавливала в шепотках трутней, доносившихся из закоулков улья, скрежет ощерившейся тысячью клыков головы-пасти, не имеющей глаз, но всегда безошибочно настигающей добычу:

Я найду вас, приду и разрушу ваш дом. Я уничтожу вас. 

Злость на отдельных боязливых подданных, которых в яслях недостаточно приучили изливать все негативные эмоции на пони, у Кризалис перемежалась с каким-то новым ощущением. В ее голову стало закрадываться липкое, холодное чувство... страха? Нет, Королеву не могла по-настоящему заботить такая угроза, пускай и не ничтожная, но уж точно не столь катастрофическая! Может, то была досада из-за нарушения долгосрочного плана, кажущейся неопределенности?

Не дай Матерь улья, если... Что, если это неподвластное привычной магии создание каким-то непостижимым для Кризалис образом уже находится в добром здравии? Что, если до абсурда снисходительные пони расскажут ему, кто повинен в его злоключении? Оставшиеся в той провинции разведчики доносили, что иномировой улей все еще находился на болотах, и даже не думал куда-то исчезать... Если чужак вернется, обозленный на чейнджлингов за произошедшее, сможет ли Кризалис отстоять свой улей? Пусть темная аликорн начала использовать тяжелые заклинания лишь во второй половине боя, но и пришелец находился далеко не в лучшей своей форме! Кризалис так-то не сомневалась, что она не по зубам любому чудовищу, пусть и из другого мира... но какая-то крохотная частица ее горделивого характера теперь осторожно нашептывала: еще хоть один трутень выдаст себя, и чужак придет по его следу, словно лучшая алмазная ищейка. А затем он сравняет улей с пустошью, не пощадив ни Кризалис, ни ее подданных.

Сидя на троне, некогда являвшем собой один из могущественнейших инструментов артефакторики Темных лет, по сей день позволявшем убрать любой магический фон, кроме преобразующей магии чейнджлингов, Королева размышляла. Сколь непредсказуемо себя может повести создание, если его лапы будут связаны какими-то договоренностями с пони? Обстоятельства требовали от Кризалис быстрого принятия решения, смены плана, пока прихвостни белошкурой не пустили все старания Королевы по ветру. Как ей поступить? Впервые за свою долгую жизнь матриарх улья не была уверена в успехе — и чем Рою придется за этот успех расплатиться. Если только не…

Тонкие уши жукоподобного существа вздрогнули. Ей ведь почти все удалось... так почему не поступить с этим "человеком" так, какую судьбу она рассчитывала уготовить для Селестии и приближенных к ней пони, дабы заключить их в цепкие путы Роя? Эта так называемая мерзопакостная "магия дружбы" на него точно не распространяется, потому и вытащить чужака из передряги уж точно не сможет. А цена за вербовку столь значительной фигуры, за обладание жестокостью и хитростью родом из иного измерения... Право, цена за это показалась Кризалис пустячной. Скалозубая усмешка исказила холеную мордочку Королевы, и ее призрачный смех, набирая силу, разнесся под сводами зала перешептываниями эха — казалось, зловеще расхохотался весь объем пространства разом. Кризалис в тот же момент приняла решение, кого следует послать на эту безнадежную, казалось бы, миссию.

«И вот тогда ты узнаешь, что такое настоящее испытание предательством, Александр Мерсер!»

Глава 2-1: Эйнштейн и Эддингтон

Твайлайт Спаркл не ждала гостей утром этого пыледельника.

В целом, ничто не предвещало неприятностей. Лето подходило к концу, жители Понивилля и его окрестностей заканчивали собирать на зависть богатый урожай, и в честь этого на главной улице города постепенно начинали проявляться черты некой смеси парада, семейного пикника и ярмарки. Еще со вчерашнего дня Твайлайт наблюдала, как на рынке ставят новые разноцветные палатки, над которыми принимались развеваться флаги и транспаранты; тут и там возводились помостки и сцены, а через округлые понивилльские холмы катился поток припасов — земные пони тянули целые конвои с бочками, ящиками и корзинами овощей. Все это оседало в лотках магазинов, кухонных шкафах поваров и на полках импровизированной выставки достижений местных жителей, где громоздились самые большущие кочаны капусты и штабеля морковки, с успехом способной использоваться в качестве свай для какого-нибудь не самого массивного дома на болотистой почве. По соседству в вольерах кудахтали ухоженные курочки, болтали о чем-то своем в загонах коровы и блеяли овцы. Жеребята гладили кроликов, поросят и собак, радостно помахивающих хвостами, пока взрослые пони строили колесные платформы из папье-маше и дерева, время от времени собираясь в компании, задорно ввязываясь в обсуждение праздника либо просто свежих новостей.

Среди них попадались и гвардейцы всех четырех рас, которые недельку-полторы назад зачастили в Понивилль на отпускные, прикупить на личные сбережения вкусностей, выпить сидра, повеселиться да похвастаться перед местными кобылками и жеребчиками своими подвигами... ну, как это обычно бывает. Твайлайт только посмеивалась — повадки сей публики вне молчаливого стояния на посту она знала прекрасно, как и многих из них лично, ибо долгое время жила при дворце. Свежие шрамы тоже добавляли гвардейцам привлекательности: некоторые из них все еще ходили с перевязями, что подтверждало то, о чем поведала Ее Светлость своей ученице.

К слову о той беседе. Принцесса поздравила ее и девочек с успешно выполненной задачей и уже начала было говорить о том, что Твайлайт положилась на специфические навыки своей подруги там, где другие бы предпочли старые проверенные методы, что Твайлайт не побоялась дать ей импровизировать, но тут в речь принцессы неожиданно вставилась сама Пинки Пай. Розовая пони радостно заявила, что и впрямь использовала удачное совпадение событий, но удача — ничто без профессионализма, и все пони сделали лучшее, на что были способны в ходе слаженной работы, справились с нештатной ситуацией "как Салли", кем бы она ни была. Ее Светлость, отсмеявшись, спросила, считает ли Пинки Пай, что все причастные к возвращению Империи пони (и дракон) достойны того, чтобы изобразить их единой командой на витраже — и разумеется, Пинки ответила "Абсолютно-дупло-да!"

— Так тому и быть, — ласково улыбнулась Солнечная принцесса, глядя на спонтанно возникшие групповые обнимашки с Пинки во главе, в которых не сумели поучаствовать разве что стражники с Кейденс, оставшиеся в Империи, да Шайнинг, который должен был ненадолго приехать вслед за Хранительницами.

Потом Селестия мельком затронула уже те события, что произошли за время отсутствия Твайлайт, объяснив природу затмения, поздравила единорожку с переходом на следующий этап обучения и отдала ей небольшой слиток инопланетного металла. Так что Твайлайт Спаркл последние дни кроме помощи в организации праздника занималась тем, в чём имела смелость держать себя за знающего специалиста: наукой. Ее Светлость посчитала, что хоть сопротивление иномировых материалов к магии было близко к 100%, неким образом можно было обернуть это свойство себе на пользу — и теперь единорожка раздумывала над тем, как создать из металла усилитель, резонатор магической энергии, работающий без потерь этой самой энергии.

Хоть дело изрядно затормозилось, она чувствовала, что здесь должно было существовать какое-то решение. До этого Твайлайт уже приходилось распутывать магические узлы, которые на первый взгляд казались неразрушимыми. За свежим примером далеко рысить не надо: в области, где была запрещена телепортация, а восхождение оказалось блокировано неориентированной петлей, оказалось достаточно поменять вектор гравитации, чтобы сделать лестницу конечной. Не всегда осознанно, временами интуитивно или во внезапном озарении, но Спаркл привыкла нащупывать верный ход мыслей, и в конце концов решать задачу. Иногда это даже удавалось сделать довольно элегантно — не на уровне Старсвирла, конечно, но Твайлайт надеялась, что в ее магию с годами придет и изящество ее второго после принцессы кумира.

И все же, все же… когда это касалось пришельца, который все не торопился объявиться в Понивилле, и связанных с ним дел и предметов, какая-то смутная тревога гнездилась в душе Твайлайт, искала выход наружу сквозь тесную клетку сомнений. Их вызвало даже не то, что иномирянин успел подраться с гвардией, о чем Селестия настоятельно просила свою ученицу не распространяться, а то, что... Даже выразить словами было сложно; проблема ускользала, расплывалась и упорно не желала принимать определенные очертания! Одним словом, Твайлайт вновь попала в какой-то заколдованный Сомброй круг: ни решить проблему, ни выспросить совета у чужака, для которого она не должна была являться проблемой вовсе, Спаркл не могла и растерянно гарцевала на месте.

Мысли Твайлайт прекратили вращаться вокруг новой задачи, доверенной ей принцессой, когда в библиотеку темной молнией влетел Тандерлейн. Переведя дыхание, заместитель Дэш выпалил, что он согласовывал с мадам Мэр погодные мероприятия на парад, как вдруг словно из-за облаков в ратуше возник столичный чиновник. И якобы стал требовать то, что предписано ему согласно документам показать — и неважно, что в Понивилле такого вовек не водилось, достань да положь! В ходе разговора мэр наградила пегаса несколькими умоляющими взглядами — что он трактовал в качестве просьбы найти если не саму принцессу, то ее протеже, которая в Понивилле считалась представителем Ее Светлости еще с самого переезда.

Пришлось единорожке бросать книгу, где она искала советы по своему очередному эксперименту, и недоеденные хлопья, которые Твайлайт рассеянно отправляла в рот уже даже не ложкой, а горстями телекинеза. Поблагодарив Тандерлейна, она только и успела, что выпалить «Совелий, присмотри за библиотекой!» и телепортироваться наружу. А приглядеть стоило: Спайк убедительно просил не беспокоить его поутру, так как тоже решил устроить очередной свой эксперимент — разве что кулинарный, с самоцветами. Надеясь, что филин в случае чего вовремя вмешается и к приходу единорожки от библиотеки не останется лишь груда дымящихся обломков, Твайлайт кинулась бежать наполовину со скачками-телепортами, пока не очутилась у ратуши.

И вот теперь она вбегала по широкой лестнице на крыльцо, а потом минуя главную залу в кабинет, где через распахнутую настежь дверь было видно кресло начальницы Понивилля и кобылку, что его занимала. У мадам Мэр лоб покрылся холодной испариной, хотя закаленную доброй парой десятков лет службы чиновницу было так просто не пронять — она неплохо держала себя в копытцах.

— ...не существует, поэтому я не виновата, — отрезала земная пони, поправляя свой воротник. — В начале мне сообщали, что здесь происходит, но потом все действия по обеспечению безопасности взяла на себя гвардия. За мной оставили обязанность приглядывать за гражданами Понивилля и оповещать их об изменении...

Она испуганно глянула на вбежавшую Твайлайт, наверняка полагая, что это еще какая-то неприятность пожаловала. Осознав свою неправоту и то, что объявившаяся персона всегда была исключительно лояльна к совету Понивилля, мэр более уверенно возмутилась:

— Как, простите, я могу быть ответственна за произошедшее здесь, когда другие пони берут на себя мои каналы управления, спокойно отдают приказы и даже не предупреждают меня?

— А теперь, когда конфликт окончился — если для такого вообще существует понятие "окончиться"! — вы так запросто вернулись к своей скучной повседневной рутине. И это, — единорог указал в окно, где вовсю трудились над грядущим празднеством веселые пони, — прикажете считать городом в пограничной зоне многочисленных магических аномалий? Это мы еще не вспоминаем про чудовище из другого мира, что вполне способно бегать где-то неподалеку. Почему не установлены кристаллические протекторы? Где ваши отряды самообороны?

— Все меры сдерживания находятся в лагере, канцлер, — попробовала вновь вставиться земная пони. — Их Высочества говорят, что их более чем достаточно, и...

— Не спорю, тогда ситуация была нестандартная, — благополучно проигнорировал единорог упоминание принцесс. — Важно было не упустить время и предупредить сиюминутную опасность. Но теперь, когда ситуация стабилизировалась, вы обязаны были...

— Канцлер, — переведя дух, обозначила свое появление Твайлайт. Она понимала возмущение мадам Мэр: обычный рабочий ритм нарушен, в ее кабинет бесцеремонно вторглись... Ситуация тоже была в целом ясна. Нет, канцлер не стал требовать к себе особого отношения и ругаться со всеми подряд, как особенно невоспитанные представители аристократии Кантерлота — и как успела решить Твайлайт во время своего забега. Зато Нейсей с не меньшим энтузиазмом успел обвинить всех и вся в некомпетентности!

Ученица Селестии никогда не говорила с канцлером лично — только видела единорога на церемонии окончания школы, помнила его напутственную речь выпускникам да еще несколько лет тому назад слышала новости о занятии им своего поста. Еще слышала, что новый канцлер оказался ужасающе дотошен, когда дело касалось того, что было прописано во всевозможных нормах и правилах, утверждаемых Советом. Разумеется, единорог был в своём праве, и вряд ли Нейсей занимал бы свой пост, требуй он чего-то из ряда вон и вообще лишнего, но некоторые действия Совета абсолютно не учитывали тонкости, нюансы! Относительно свежий пример: минуло уже лет пятьсот с той поры, когда в военную доктрину Эквестрии последний раз вносились правки, и в ней предполагалось, что только принцесса Селестия способна управиться с угрозой, которая затрагивает более 40% территории страны. Когда огромный дракон залег в спячку недалеко от столицы, и ветра стали разносить смог от его дыхания по всей Эквестрии, согласно замыслу трактата рядовые пони обязаны были бросить все силы на ликвидацию последствий, а не приняться за устранение источника, которым якобы должна заниматься Ее Светлость и ее приближённые... Совет и в ус не дул, самозабвенно направляя магов и пегасов на очистку воздуха во все населенные пункты Эквестрии, в то время как для разрешения поблемы хватило шести молодых пони! На то наверняка и рассчитывала Ее Светлость, если так подумать: расшевелить придворных бюрократов, подтолкнуть их к мысли о необходимости изменений. И теперь, как писали Твайлайт родители, когда на трон вновь взошла Луна, а вслед за этим последовало нападение чейнджлингов, дело сдвинулось с мертвой точки, хоть и со скрипом. Пункта о контакте с цивилизацией из другого мира в перечне чрезвычайных положений, разумеется, все равно не предвиделось...

Пока Твайлайт пыталась решить, какой из законов старого свода Нейсей хотел приспособить к тому, что случилось под Понивиллем, канцлер развернулся в ее сторону. Единорожка заметила, как на его перевязи блеснул золотой кружок амулета с гербом просветительского Совета. Не только вверенный ему артефакт соответствовал должности, занимаемой Нейсеем — канцлер в целом выглядел так, что даже Рэрити могла назвать "безукоризненным стилем". Хотя наверняка бы посетовала, что его одежде недоставало декора... да и в целом костюм единорога ничем не отличался от мантии рядового советника, кроме алой перевязи. Подбородок Нейсея обрамляла более темная шерсть-бородка, короткая в сравнении с тщательно зачесанной назад гривой, придающая худой мордочке еще более заостренный вид. Телом канцлер тоже был худ и оказался где-то на полголовы выше Твайлайт, рост которой примерно соответствовал ниже среднего для единорога мужского пола. На вид канцлеру было лет сорок-сорок пять... Нейсей не слишком изменился по сравнению с колдографиями, на которых его видела Твайлайт в ученой периодике за эти годы — всегда на переднем плане какого-нибудь важного для эквестрийской сферы науки и образования события, и всегда — в предельно напряженной позе, с довольно-таки мрачным выражением лица.

Сегодня утром эти строгие и внимательные глаза задержались уже на Твайлайт Спаркл. Жеребец умолк, не способный мгновенно определить, на какую полочку в его мире, выверенном математикой табелей и рангов, следует поместить так запросто влезшую в его речь персону. Твайлайт же намеренно отвела взгляд, поймала глазами исполненный благодарности взор хозяйки кабинета и ответила ей вежливым кивком и улыбкой, а потом вернула свое внимание канцлеру, надеясь не упустить момент для дальнейшего разговора.

— А, мисс Спаркл, — наконец признал Нейсей ее за подобие равной, судя по деловому тону. — Может, хотя бы вы объясните мне, — глаза единорога стрельнули в сторону кресла мэра, — отчего Совет не был немедленно уведомлен о произошедшем?

— Понятия не имею. Вскоре после того, как состоялся первый контакт, я была вынуждена уехать в Кристальную империю, — как-то буднично, безо всякой гордости ответила Твайлайт. — С тех пор этим делом занималась диархия. И насколько я узнала, принцесса Селестия с принцессой Луной отлично справились с защитой своих подданных. Что изменилось, канцлер? В чем дело?

Нейсей задумчиво взглянул на Твайлайт, будто решая, можно ли доверить ей информацию, но в итоге милостиво решил, что ученице Селестии это позволительно.

— Ходят слухи, мисс Спаркл. Тревожные слухи, что гвардия не просто устроила, следуя вашему выражению, "второй контакт", но столкнулась с существом из иного мира в бою, — мордочку Нейсея исказила гримаса досады. — Я только что был в понивилльской больнице. Хотя расход заживляющих препаратов нигде не был указан, все — подчеркиваю, абсолютно все! — наборы пополнены свежими зельями взамен старых. Персонал не идет на сотрудничество, так что я решил обратиться к их непосредственному начальству. И обнаружил здесь еще больше намеков, позволяющих сделать лишь один вывод — этот субъект исключительно опасен!

— М-м... Послушайте, канцлер, — сказала Твайлайт, про себя даже немного соглашаясь с заявлением Нейсея. — Вам известно, что стало причиной этого столкновения?

— Естественно, — фыркнул тот. — Это создание ввязалось в драку ради оружия, установленного на борту его сухопутного транспорта. Того самого, на котором оно пробило границу меж мирами. И я очень надеюсь, что комплектующие этой машины не были утеряны в ходе столкновения, не попали в копыта местным жителям. Последствия этого могут быть... печальны.

Мадам Мэр как-то странно покосилась на единорожку, так что та заторопилась:

— Канцлер, давайте поговорим, — развернувшись и миновав пару притихших секретарей мадам Мэр, Твайлайт вышла в холл. Когда Нейсей с явно написанным на его физиономии скептицизмом все-таки изволил явиться, она накинула заклинание против особо любопытных ушей и сказала:

— Операция у Понивилля считается секретной. Ее Светлость просила не обсуждать ее детали среди непричастных пони.

— Насколько мне известно, две недели назад здесь только о ней и говорили, — Нейсей умудрился упрекнуть разом всех пони.

— Возможно, но без особых подробностей… — пробормотала Твайлайт. — Канцлер, ваши сведения несколько устарели. Пришелец действительно подходил к своему транспорту, но, во-первых, это случилось еще до моего отъезда, и я могу сказать, что тогда все обошлось совсем незначительным ущербом, — только сейчас Твайлайт поняла, отчего принцесса Селестия не стала чинить препятствий для человека и в целом предпринимать какие-то действия вроде тех, что изначально предлагала единорожка, например, поимки чужака и заключения его под купол. Когда гвардия именно это и сделала, случилось... известно что. Кивнув своим мыслям, Твайлайт продолжила:

— Во-вторых, человек забирал не оружие, а всего лишь свое средство связи — это подтвердили Их Высочества. В-третьих, его машина изначально была предназначена для полета, и...

— Простите, что? — перебил ее канцлер.

Если по умолчанию выражение морды Нейсея можно было трактовать как хмурое неодобрение, то теперь канцлер вдруг улыбнулся единорожке со снисходительностью, какую можно было ожидать со стороны заслуженного преподавателя к нерадивой студентке. От такой ассоциации Твайлайт вздогнула до самого кончика рога, но окончила свою речь твердо:

— Я ручаюсь, канцлер, что в другом мире эта машина была в состоянии летать без магического потока. Это весьма любопытная идея: зачем двигать крыло планера вместе с полезной нагрузкой, если в более плотной среде можно куда быстрее двигать само крыло?

— Мисс Спаркл, — вздохнул канцлер. — Можете опустить подробности, я уже видел первые колдографии и зарисовки. И могу сказать, что сама идея того, что подобная конструкция способна летать без магии, уже достаточно смехотворна, — сказал Нейсей, заставив Спаркл поперхнуться от неожиданности. — Совершенно очевидно, что этот механизм когда-то являл собой подобие древней передвижной осадной башни, только выполненной из металла. Бойницы, сразу четыре требушета и жалометы, о которых упоминала Ее Светлость, не позволили вам задуматься о его назначении, мисс Спаркл? — вопрошая, поднял брови единорог. Неохотно покивал, частично признавая ее правоту:

— Хорошо, пускай так называемый "человек" приходил не за оружием. Вас не насторожило, что вместо того, чтобы искать помощи у пони, он первым делом захотел связаться с подобным ему? Позвать на подмогу уже их, дабы иметь возможность действовать с позиции силы — вот чего наверняка хотел добиться пришелец!

«Я свободный исследователь и специалист по магии дружбы, — недовольно подумала Твайлайт. — И это вне моих полномочий — заставлять главу ученого Совета менять его мнение». Но, разумется, вслух она этого не сказала. Все еще любезным тоном Твайлайт заметила:

— Ему это ни за что не удалось бы, канцлер. В машине не было никаких сверхъестественных устройств связи меж измерениями — только мощная радиостанция. Ее Светлость как раз и хотела, чтобы пришелец это осознал и захотел познакомиться с пони поближе.

— Обычное радио? — довольно-таки хорошо скрыл удивление Нейсей. — Неужели? Тогда каким образом возникло столкновение между чужаком и гвардейцами, если предмет его интереса был столь примитивен и неважен? — канцлер наморщил свою острую мордочку. — Или вы хотите сказать, что мои сведения неверны, и урон гвардии не был нанесен? Почему тогда Их Высочества взяли курс на увеличение боеспособности войск?

Почувствовав на себе недоумевающий взгляд Твайлайт, единорог взялся объяснить свой ход мыслей:

— Перед тем, как направиться сюда, я как раз ознакомился со всеми новыми указами, что касаются магов на государственной службе. Возможно, ещё несколько дней — и принцессы официально объявят о возвращении Кристальной империи, но их меры явно не приурочены к этому событию. Скорее, они собираются искать среди пони тех, кто умеет скрываться от постороннего взгляда... — многозначительно посмотрел Нейсей на Твайлайт. — И как мне поведал ваш брат, мисс Спаркл, пришелец этой характеристике отвечает в полной мере.

Твайлайт бросила взгляд на часы в холле и довольно уставшим голосом сообщила Нейсею:

— Эти меры будут введены не против самого пришельца. Да, столкновение с ним имело место, но на самом деле в этом были виноваты чейнджлинги.

— Вот это маловероятно, — нахмурился канцлер. — Чейнджлинги в ходе нападения на Кантерлот не показали ничего, с чем пони не были бы в состоянии справиться, будь их атака менее вероломной, менее неожиданной. Глубоко сомневаюсь, что они предприняли бы еще одну попытку вторжения так скоро, теперь, когда мы знаем о существовании целого Роя. Пришелец и созданная им аномальная зона — вот главная угроза нашей безопасности сейчас.

Твайлайт беззвучно вздохнула, уставившись куда-то за спину Нейсею. «Что бы я ни сказала, в его глазах я буду просто молодой неопытной единорожкой, что хочет по уши залезть в разбирательства магов, на чьем счету десятки лет службы Эквестрии», — подумала она. Просто оставлять здесь Нейсея — безответственно по отношению к мадам Мэр, но и спорить с канцлером было бессмысленно. Значит, необходимо было просто перенаправить его на инстанцию выше — к Их Высочествам...

— Мои исследования курировались принцессой Селестией, канцлер, — откашлявшись, сказала она. — Я получила ее одобрение. И если вам интересны подробности случившегося после того, как я уже не могла повлиять на ход событий, будет лучше, если вы обратитесь непосредственно к ней.

— Я не сомневаюсь в мудрости Ее Светлости, — заметил в раздумьях Нейсей, — но все же привлекать сторонних специалистов в таком комплексном деле, доверять эксперимент кому-то кроме...

Единорог осекся, неверяще уставившись на Твайлайт.

— Погодите. Хотите сказать, что это вы призвали механизм из другого мироздания и его оператора? — на этот раз по-настоящему изумился канцлер. — Не он сам проник со своей стороны?

— Э-э... — не сразу отозвалась единорожка. — Вообще-то да.

— Это... достижение. Достижение, которое в самом деле впечатляет, — продолжал говорить заинтригованный Нейсей. — Вы сделали это в одиночку? Кажется, вы вновь подтверждаете, что принцесса не зря взяла вас в личные ученицы, мисс Спаркл. Это... это...

Мордочка Твайлайт потихоньку стала расползаться в улыбке. Она расслабилась, как будто незримая холодная атмосфера канцелярита, окружавшая председателя Совета, сама по себе растворилась в воздухе, и стена нежелания слышать друг друга пала — перед Спаркл теперь находился такой же увлеченный ученый, как она сама...

— Это еще и вопиющая безответственность! — жестко припечатал канцлер.

«...или нет».

— Что?! — не веря своим ушам, пискнула Твайлайт.

— Вы подвергли всю Эквестрию опасности ради одного-единственного опыта, а сами уехали в очередное ваше приключение? — не на шутку возмутился канцлер. — Мало пони проблем с грифонами, этими вечными забияками, так вы на манер новой, совершенно неизвестной переменной еще и воинственную иномировую расу в наше общество ввели?

— При всем уважении, Канцлер, я заверяю вас, что человек сам находился в тяжком положении. Причинение вреда Эквестрии и ее обитателям было последним, что его занимало, — куда более натянутым тоном отвечала Твайлайт. — И не только потому, что он был напуган и дезориентирован, когда я его "ввела" в наш мир. Он никак не мог...

— Это правда, что призыватель, то есть вы, упустил его во время ритуала? — мгновенно отозвался Нейсей. — Как вы планируете изучать человека в дальнейшем? Насколько понимаю, ничто не мешает ему выводить из строя почти любые защитные периметры и повторно бежать. И что, по-вашему, станет оправдывать то, что человек все же успел причинить вред пони?

- Обстоятельства, - сердито процедила единорожка. — Как я и говорила, здесь виноваты чейнджлинги. Их разведчик подставил пришельца под удар гвардии, которая, как и вы сейчас, канцлер, не знала, кто человек такой и чего хочет. Он тоже пострадавшая сторона, поэтому я собираюсь встретить его как гостя, — мрачно всхрапнула Твайлайт. — Ее Светлость писала, что он не считает пони за врагов и никуда больше сбегать не собирается. Он сейчас должен быть в лагере, не иначе как тоже поправляет подорванное гвардейцами здоровье — сами можете отправиться и посмотреть! И когда чужак вернется в Понивилль, просто дайте ему возможность посидеть спокойно, пока я собираю о нем более полную информацию. Надеюсь, вы мне поможете в этом, канцлер, — она холодно посмотрела на единорога, пыл которого такая отповедь хоть и остудила, но лишь на считанные мгновения:

— Вы действительно считаете, что можно идти на сделку с тем, кто по слухам может выглядеть как обглоданная версия пони? Как чейнджлинг, только еще и способный в одиночку бить гвардейцев?! — впал в еще большее негодование Нейсей. — Я бы скорее предпочел испытать на себе эту только что открытую разновидность кристаллического инфицирования рога, чем приглашать человека в гости!

«У меня самой сейчас голова заболит не хуже Шайнинга...» — Спаркл прижала копытце ко лбу, потом опустила ногу, непреклонно топнув ею:

— Слухи среди пони — это другое, и гвардейцы не меньше жителей Понивилля любят их преувеличивать! По крайней мере, человека можно научить магии дружбы, раз уж он разумен и ему знакомо понятие вежливости в отличие от каких-нибудь там чудовищ, за представителя которых вы его почитаете в ваших фантазиях, канцлер, — уже не скрывая своей неприязни, отрезала Твайлайт. — Принцесса Луна сообщала, что с ним можно договариваться.

— О, я не удивлюсь, если диархия и впрямь поручит переговоры вам — той, у кого дома живет дракон, одно из самых грубых, недружелюбных к пони и просто невежественных созданий Эквуса, — ответил единорог, вкладывая в тон определенную долю язвительности. — Займи я должность канцлера чуть раньше вашего дебюта, мисс Спаркл, и не сомневаюсь, мне удалось бы убедить Ее Светлость, что это будет не лучшим решением, и к счастью...

Нейсей вдруг умолк и посмотрел на мадам Мэр, которая процокала к спорящим пони и теперь стояла напротив них.

— И к счастью, вы и в целом Хранительницы — это не единственная линия обороны Эквестрии, — заключил единорог, развеивая глушащую звуки полусферу Твайлайт. — Благодаря Совету, у магов теперь есть четкие инструкции на подобный случай, и дело это не имеет никакого отношения к магии дружбы.

— Вынуждена прервать вас, господа, — пробормотала мадам Мэр.

— Я вас слушаю, — Нейсей обратился к чиновнице так, словно Твайлайт рядом с ним уже не было.

— Вот документы, которые вы просили, канцлер, — пояснила земная пони с извинением в голосе, протянув жеребцу тонкую папку.

— О, — равнодушно бросил он, ухватив бумаги телекинезом и немеделенно отправляясь к выходу из ратуши, на ходу всматриваясь в мелкий текст. — Хорошо.

Упоминание Спайка положило предел терпению Твалайт. Она двинулась за канцлером, раздувая ноздри от плохо скрываемой ярости. Мадам Мэр, поколебавшись, зацокала следом, не решаясь вмешиваться, но все-таки решив проводить "высоких гостей" до двери.

— Куда вы? — все еще продолжая гневаться, потребовала ответа Спаркл. — Что вы собираетесь делать?

— Продолжать свою работу. Я не получил приказаний от Ее Светлости о каких-либо конкретных действиях, так что стану поступать, как считаю нужным. И конечно, я последую вашему совету, мисс Спаркл, — иронически наклонил голову Нейсей. — Я намереваюсь отправиться в лагерь и лично во всем убедиться. Проследить за этим так называемым "человеком" и обнаружить, не представляет ли он для пони даже более серьезную угрозу, чем хотят выставить его Их Высочества.

Продолжая смотреть в бумаги, канцлер с присвистом выдохнул, открывая перед собой двери ратуши:

— Заодно рассмотрю образцы его технологий, ибо дошедшая до меня информация оказалась несколько... противоречивой. Если они окажутся успешными, можно будет попробовать воссоздать их для нужд Эквестрии. Та же укрепленная точка с его оружием может неплохо показать себя не столько для осады, сколько для защиты пони от всяческих недружелюбных народов...

«Может, не пытаться до него правду донести, а, наоборот, свою версию под видом какой-нибудь особо безумной идеи предложить?» — насупилась Твайлайт. Слушать ее аргументы Нейсей не хотел категорически, а встреча с Трикси если чему и научила единорожку, так это тому, что чем абсурдней чушь, тем охотнее пони в нее поверят... Выйдя наружу, канцлер, до сего момента весьма целеустремленно куда-то двигавшийся, вдруг замер, нахмурившись. Твайлайт встала рядом с единорогом.

— Я вынуждена настаивать, канцлер, — предприняла еще одну попытку Спаркл, стараясь успокоить себя безупречной логикой своей мыслительной деятельности. — Если вас так заботит мнение одних лишь пони, можете у них и спросить. Каждый, кто находился в тот момент на окраине Понивилля, подтвердит, что машина человека упала по такой траектории, словно до этого она находилась в полете.

— Лишь потому, что упала с высоты, к которой вы привязали точку переноса, — рассеянно буркнул канцлер. — Я повторяю: абсолютно невозможно, чтобы эта боевая машина держалась в воздухе, оставаясь такой маленькой и слабозащищенной. Даже если бы это являлось правдой, то представляло совершенно неоправданную растрату мыслительной и инженерной деятельности. Ее в первый же полет сбили бы пегасы, или что там в другом мире их может заменять... — окончательно уверившись в какой-то несостыковке, Нейсей позвал земную пони:

— Мэр, не хотите объяснить, почему поставки с крупнейшей местной фермы оказались сорваны именно в тот день, когда гвардия приняла решение о переброске из Понивилля на болота?

— Это летательный аппарат! — не утерпев, полыхнула раздражением Твайлайт. От гривы ее, стелясь меж ушей, вытянулась первая, пока едва заметная струйка пара.

— Нонсенс! Он не был предназначен для полета, здесь нечего обсуждать!

— Это ложный вывод!

— Это истинная правда!

— Какой занимательный способ ведения научной дискуссии, — послышался чей-то сухой голос. — Пожалуй, возьму на заметку.

Широкоплечая фигура стояла на крыльце ратуши, делая совершенно немыслимым то, каким образом чужак умудрялся скрываться среди пони двумя с лишним неделями ранее. Пришелец был высок, даже выше Селестии — старшая принцесса могла разве что кончиком своего длинного рога достать до его затылка. С этой высоты он и взирал на Твайлайт с канцлером своими небольшими, теперь уже тусклыми глазами, что во время их встречи по разные стороны барьера оставили у Спаркл довольно гнетущее впечатление в силу пылающе-зеленого, будто у перевоплощающейся Кризалис, оттенка. Ну... теперь единорожка могла сказать, что в сочетании со скуластой и слегка плоской мордой чужака его лицо было скорее не пугающим, а... скажем, того типа, который воспитанные пони назвали бы "нестандартным". Жесткие темные волосы не спадали вниз от загривка и челкой меж ушей, как обыкновенно водилось у пони, но окаймляли лицо безжалостной рамкой. Сама кожа на лице была мягкой, бледно-розовой и знающей о принудительной эпиляции магией не больше, чем знала о ней рядовая кобылка — это явно являлось нормой для организма пришельца, а не какой-то его дикой прихотью.

«Ох, — пронеслось в голове у Твайлайт, с неистовым любопытством рассматривавшей двуногого. — Я ведь все списки с вопросами дома оставила...»

А самым любопытным, на минуточку, в его фигуре было то, что все остальные части тела пришельца были закрыты каким-то поистине невообразимым количеством предметов гардероба! Твайлайт сумела разглядеть слоя три, если не четыре... Сверху на человеке было что-то темное, напоминающее искусственную кожу, блестяще-плотное без особых деталей и украшений, если не считать за таковые две белые полосы на рукавах да ярко-красный воротник. Там же у горла наружу выглядывали уголки и полосы ткани более гибкой и светлой... которая вполне успешно пряталась за серо-коричневым подобием жилета, выглядывавшего из-под полов расстегнутого матового "пальто". Богиня, да даже его нижние лапы оканчивались подобием накопытников с вытянутым носком и светлой подошвой! Лицо человека буквально являлось единственным открытым участком его тела!

Хотя тут Твайлайт несколько погрешила против истины; еще у него вне одежды были видны столь же розовые, уже не напоминающие часть базальтовой статуи кисти с длинными пальцами без когтей — но их-то рассмотреть оказалось куда сложнее, поскольку они зарывались в шерстку Бон-Бон, что осоловелым взглядом таращилась на Твайлайт. Пони лежала в сгибах рук человека, выставив наружу передние лапки и хвост и, кажется, отнюдь не торопилась выскакивать из его хвата. На спине, где располагалась одна цельная груда тряпья... по всей видимости, это был все-таки снятый капюшон жилета, еще один безумный каприз человеческой моды — там из-за плеча выглядывала еще и Лира. Хартстрингс сидела на чем-то массивном и темном, масляно поблескивающем плетением проводов, приобняв человека за шею и несколько настороженно косясь на Нейсея.

«Что-то я нисколечки не удивлена», — ровно подумала Спаркл. Мятная единорожка вдруг тыкнула копытцем человека в плечо, коротко сказав:

— Напоминаю.

— Ах да... — поднял глаза к навесу человек. — Заряд за час движения в спокойном темпе просел на 1,6%. Не такой уж плохой запас хода вырисовывается, — тут он посмотрел в сторону чиновницы, что застыла в проеме позади. Земная пони едва заметно дрогнула:

— Э-э... пожалуй, здесь я вас оставлю, — с этими словами мадам Мэр, попятившись, растворилась в холле ратуши. Человек вновь обратил внимание на двух единорогов перед ним:

— Твайлайт Спаркл, полагаю? — вежливо осведомился "знакомый" незнакомец.

Канцлер еще в начале речи пришельца стал недвижим, сохраняя дистанцию. Если бы Нейсей понял, что это и есть пришелец, уже наверняка разразился бы длинной гневной тирадой или вовсе без колебаний попытался оградить кобылок от "опасного субъекта", однако канцлер молчал, с явным недоумением на морде глядя на фигурную композицию, что составляли пони вместе с человеком. Под пристальным взглядом двуногого глаза Твайлайт расширились, но она, как умела, тщательно подавила любые неуместные эмоции — например, желание бежать сломя голову от страха или вопить от радости, что создание из другого мира не пострадало и она теперь может наконец-то познакомиться с ним поближе, исследовать его.

— Да, это я, — ухитрилась Твайлайт произнести нейтральным тоном.

Определенно, не стоило так сходу пугаться человека. Может, он и был способен маскироваться среди пони подобно чейнджлингам, и умел на их же манер выглядеть довольно-таки чужеродным по отношению к пони, но Ее Светлость уже рассказала своей ученице, что в произошедшем по большей части оказалась виновата Кризалис — а за исключением ее участия чужак успел выказать дружелюбие к пони, хоть и осторожничал из соображений личной безопасности. Так что Твайлайт больше склонялась ко второму варианту, радости и предвкушению возможности исследовать пришельца.

Например, до погрома, что он учинил в Понивилле, единорожка сомневалась в способе питания человека. Принцесса рассказывала, что он собранным "сумеречной зоной" и обходился, выращивая что-то на болотах при помощи эквестрийского светила, но теперь Твайлайт абсолютно точно видела, что к привычным для понячьей диеты травам, овощам и фруктам человек предрасположен не был. Без хитинового воротника, закрывавшего шею, отчетливо была видна массивная нижняя челюсть, достаточно крупная, чтобы перемалывать более грубую либо волокнистую пищу — например, рыбу, орехи, коренья... Но при этом зубы, проклюнувшиеся меж его губ в ходе разговора, были куда меньше чем у всеядных животных, скорее напоминали понячьи: небольшие, выстроенные в аккуратный ряд, привыкшие к по большей части обработанной пище, а не одной лишь грубой растительности. Возможно, сказывалось отсутствие магической компоненты, как в прочих системах и органах?

На самом деле, Твайлайт кое-как, но уже видела морду пришельца во время первого контакта. А вот что до всего остального... «Значит, вот как он должен был выглядеть изначально», — подумала Твайлайт, с любопытством осматривая фигуру человека. В смысле, фигура его снова была скрыта, на этот раз бессмысленным нагромождением одежды, но она худо-бедно обтягивала тело, и как устроены те же ноги пришельца было куда лучше видно по изгибам брюк, выполненных из грубой грязно-синей ткани! Это было куда информативнее жесткого, массивного и напоминающего камень доспеха. Интересная деталь: под защитным куполом пришелец оказался куда уже в талии, в то время как общие пропорции скелета, включая его передних и задних лап, сохранились... Как и тогда, никаких намеков на хвост — если он и наличествовал, то был совсем короток, скрыт под одеждой и для балансировки явно не служил. Ноги длинные, сильные, с крупными суставами и массивным основанием фланков — хоть сравнивай их относительно соотношения частей тела минотавра, хоть пони.

«У него дома величина гравитации примерно такая же, исходя из конструкции винтокрыла… Разве что воздух более плотный, чтобы обеспечивать подъемную силу на лопастях без магии, а потому и тело само по себе тяжелее, — всерьез задумалась Твайлайт. — Плюс сказывается прямохождение...» Передние лапы вышли несколько короче задних, даже с учетом того, что человек обвил их вокруг Бон-Бон, и длину было не так-то просто оценить. Так как большую часть времени они не были задействованы при ходьбе, оказались не только короче, но и менее впечатляющими в обхвате... «Опять же, прямохождение в условиях двойной плотности. Любопытно, а в счет чего здесь должна обеспечиваться, несомненно, совершенная терморегуляция?» — с не меньшим азартом подумала единорожка. Шерстка у человека была замечена разве что на голове, препятствовать охлаждению и, наоборот, отводить лишнее тепло была вряд ли способна на такой площади. Ученица Селестии полагала, что у чужака, способного так быстро перемещаться пешком без магии пегасов, точно должен быть встроен какой-то уникальный механизм... Размышления Твайлайт оказались прерваны резким вопросом канцлера:

— Вы еще кто?

Твайлайт скосила глаза на Нейсея — тот, прищурившись, глядел на человека. Взгляд был не любопытным, как с некой долей смущения подумала о себе Твайлайт, а пристальным и не больно-то дружелюбным. Безволосая морда пришельца повернулась в сторону канцлера, но трудно было сказать, какова будет его реакция: мимика гостя из другого мира не претерпела особых изменений, а уши его остались недвижимы.

— Я пришел на встречу с мисс Спаркл, — пояснил пришелец деловито. — Полагаю, мне... в каком-то смысле назначено. Надеюсь, я не помешал вашей беседе?

— Кто вы такой будете? — повторил вопрос Нейсей, делая шаг вперед по так невовремя заскрипевшему деревянному полу. Поморщившись, единорог обвел копытцем фигуру человека, сплошь закутанную в одежду:

— Что у вас за... вид? Что вы вообще за вид такой? Впрочем, кто вы такой, это еще неважно. Гораздо важнее, почему вы таскаете на себе пони? — разница в росте ничуть не смущала Нейсея, и он наверняка еще тыкнул бы человека копытцем в грудь, если был в состоянии до нее дотянуться. — Кто дал вам на это разрешение?

Человек приподнял темную бровь:

— Я лишь выполняю доставку этих двух персон из лагеря на болотах в Понивилль, — озадаченно произнес он. — Вас что-то не устраивает?

Твайлайт знала, что Лира уже наведывалась в лагерь вместе со своей закадычной подругой — Ее Светлость обмолвилась, что мятная пони оказала помощь диархии, предоставив ей некие сведения о пришельце. Расспросы ни к чему не привели, так как златоглазая единорожка лишь хитро улыбалась, заявляя, что Твайлайт сама все увидит... Выходило, что она и с самим человеком оказалась знакома? То, как Лира склонила голову и что-то принялась нашептывать в его небольшое округлое ухо, а чужак внимательно слушал, позволяло сделать вполне однозначный вывод... Пришелец широко, насколько было возможно при размерах человеческих орбит, раскрыл глаза, будто его осенила какая-то светлая мысль:

— А, так вы, значит, глава ученого Совета, — провозгласил он. — Рад встретить того, кто будет в состоянии организовать столпотворение, что я там обнаружил, канцлер Нейсей.

В отличие от некоторых высокопоставленных единорогов Кантерлота, на эти слова горделиво вскинувших бы голову, реакция канцлера была куда более сдержанной:

— Что же, если вы это признаёте, значит, не так уж безнадёжны, — все тем же недружелюбным тоном заявил он. — Но не увиливайте от темы. Он это всерьез про доставку? — потребовал Нейсей ответа у Бон-Бон и Лиры, словно пытаясь понять, не запуганы ли они были представителем неведомой расы. Бон-Бон, опомнившись и убрав со своей мордочки сонное выражение, заметила:

— Если вы имеете в виду, заказывали ли мы с Лирой поездку до Понивилля, то нет. Это была его добровольная инициатива.

— Но мы определенно не были против! — хихикнула Лира. — Нам было по пути, вот Алекс и предложил.

— Значит, это перемещение пони не имеет никакого отношения к делам лагеря, — риторически изрек Нейсей, переведя их ответы в удручающий канцелярит. — Извольте объяснить, чем вы трое там занимаетесь?

Вся троица, человек и две угнездившиеся на нем пони, многозначительно переглянулись.

— Простите меня, канцлер, но ни я, ни мои знакомые не числимся среди персонала. Отчитываться перед вами мы не обязаны, — все еще довольно вежливым тоном, но с уже проскальзывающими сварливыми нотками ответила Бон-Бон. — Но наше присутствие там было желанием принцесс. И так или иначе, именно к ним вам придется обращаться, если вы желаете узнать подобности.

Нейсей казался слегка удивленным: он явно не привык, чтобы какая-то информация оставалась вне его полномочий. Твайлайт мгновенно подавила улыбку и продолжила строить из себя невидимку, вся обратившись в слух. Канцлер предпочел сменить тему:

— Итак... доставка, если не ошибаюсь? Вы могли бы воспользоваться кэбом, как все цивилизованные пони. Могу я увидеть копию контракта на перевозку гражданских лиц и разрешение на работу в Эквестрии для разумного, не являющегося подданным диархии? Если вы, конечно, не числитесь за одного из них... но я сомневаюсь, что такое возможно.

Пришелец нахмурился:

— Мы с мисс Хартстрингс и ее подругой заключили устное соглашение, не имеющее привязки к материальным ценностям. Списание старого морального долга в счет прибытия сюда в целости и сохранности.

— Проще говоря, канцлер, это всего лишь дружеская услуга! — осторожно заметила Лира. — К чему такие опасения?

— М-м... так значит, вы друзья, — поджал губы единорог. До него, кажется, начало доходить, что принятое им за экзотического разумного откуда-то с югов создание не несет угрозу порядкам пони. Хоть и с неодобрением в голосе, но канцлер признал свою неправоту:

— Приношу свои извинения, леди, за мои подозрения. Если престол и может положиться на что-то в тревожные времена помимо Их Высочеств, так это на безукоризненное следование инструкциям, выработанным веками жизни по соседству с недружелюбными созданиями, — посмотрел Нейсей на человека, хмурясь в ответ. — Пришелец исключительно опасен, и Совет не может позволить, чтобы он так свободно разгуливал по просторам Эквестрии... Пусть способность его инопланетного механизма держаться в воздухе, поливая все вокруг огнем и металлом, и есть идея из разряда небылиц, — снисходительно взглянул он на Спаркл.

— Канцлер, я продолжаю настаивать, что...

Твайлайт осеклась, когда увидела, как по виску чужака прозмеилась жилка, а его глаза едва заметно сощурились, нехорошим взглядом буравя Нейсея. Единорожка, позабыв о минотавровом упрямстве канцлера, затаила дыхание, впервые вспомнив, насколько сильным должно было являться двуногое создание, чтобы справиться разом с несколькими гвардейцами. Приходили на ум и разрушения, которые он в одиночку учинил в городе... Твайлайт вздрогнула и сжалась. Рост пришельца теперь вызывал не невольное уважение, а боязнь; хотя его гнев был направлен не против нее, единорожка все равно ощутила себя добычей хищника.

Затем человек слегка расслабил веки, и на его лице вновь появилось вежливо-бесстрастное выражение.

— Вы абсолютно правы, канцлер, — протянул он. — Такая конструкция никак не способна летать... здесь. Я видел ее в лагере, и могу сказать, что она решительно не похожа ни на один из эквестрийских летательных аппаратов, о которых я слышал.

— Видите, мисс Спаркл. Даже создание, очевидно никоим образом не связанное с областями знания единорогов, понимает это, — обратился Нейсей к Твайлайт, которая от такого поворота событий застыла на месте, неверяще хватая ртом воздух и разом оставив за скобками все пугающие образы, которые вызвал у нее в голове человек. Затем канцлер уже менее категоричным тоном поинтересовался у пришельца:

— Уважаемый, вы можете поручиться за безопасность ваших друзей?

— Да, — его губы изобразили намек на улыбку. — Думаю, теперь — да.

— Тогда я вам поверю, — весомо кивнул единорог. — Не заставляйте меня пожалеть об этом. Как бы то ни было, мисс Спаркл, — вновь посмотрел он на Твайлайт, — я еще не окончил разговор с мадам Мэр. Я предупреждал Ее Светлость, что задержусь здесь на некоторое время, и что она свяжется со мной, если принцессам что-то понадобится, так что можете спокойно идти заниматься... какой там очередной проблемой дружбы вы сейчас занимаетесь.

— Ах да... об этом, — задумчиво и даже в какой-то степени театрально посмотрел куда-то в сторону человек. — Канцлер, когда мы покидали лагерь, вас недосчиталась Ее Темнейшество. И она уже тогда была... не в духе.

Нейсей некоторое время стоял молча, потом заключил:

— Отложим разговоры о благе Понивилля. Теперь прошу меня извинить... видимо, мое присутствие действительно необходимо.

С этими словами канцлер дотронулся до своей перевязи, призывая на помощь не череду обычных вспышек телепорта, но стационарный портал — грань которого не замедлила раскрыться перед единорогом. Оставляя ученицу Селестии на крыльце с тем, кого он как раз собирался искать, Нейсей неторопливо вошел в диск-червоточину и исчез.

— Позер, — фыркнула Твайлайт больше от досады, нежели действительно считая канцлера за такового. Что ни говори, медальон-усилитель столь занятой персоне был действительно необходим; это Твайлайт в неспешной жизни Понивилля могла позволить себе ходить пешком или, на крайний случай, выполнять последовательность прыжков-телепортаций. Нейсей-то наверняка имел дело с бо́льшим количеством пони — появляться сразу в необходимой точке значило сэкономить время для большей же ответственности... Не в силах выплеснуть свое раздражение на канцлера, Твайлайт взглянула на двуногого:

— Почему вы не сказали ему правды? — пожалуй, более обвиняющим тоном, чем следовало бы, спросила Твайлайт. Человек наклонил голову вбок:

— Но и не солгал, — спокойно заметил он. — Я просто хотел, чтобы канцлер поскорее убрался восвояси. Пускай Нейсею принцессы нашу правоту доказывают, или кто там для него авторитетом является.

— Но как же... — растерянно взглянула единорожка сначала на ехидно улыбающуюся Лиру, а потом и на невозмутимую Бон-Бон. — Ведь эта машина и правда может летать! Если она упала в нашем мире, это не означает, что в другом дела не обстоят иначе...

— А к чему спорить зазря? — удивился пришелец. — Я канцлера первый раз в жизни вижу, как и он меня. Пускай что ему вздумается, то и устанавливает за точку отсчета. Истина-то останется неизменна вне зависимости от того, что Нейсей там себе навоображал... Переубеждать без серьезной доказательной базы — значит, настроить оппонента против себя, заставить относиться его к себе предосудительно, и тогда второй контакт пройдет более напряженно, чем мог бы. Окажется менее продуктивным.

— Наверное... пожалуй, не лишено смысла, — нехотя согласилась Твайлайт, которая в начале разговора с Нейсеем думала в схожем ключе, и тут же вспомнила:

— А вы не боитесь, что канцлер в любом случае отнесется к вам предосудительно? Пока вы не пришли, он выражал серьезную обеспокоенность тем, что не-пони из другого мира способен представлять угрозу для граждан Эквестрии.

Твайлайт несколько утратила свой пыл, когда человек широко улыбнулся, приподняв верхнюю губу. Впервые единорожка увидела по бокам его челюстей намек на клыки — совсем небольшие, не крупнее обычного зуба. Выглядели "клыки" так, словно их подпилили, однако это явно не было повреждением эмали. Несмотря на то, что увиденное не являлось какой-то чудовищной пастью, или что там еще могли перепуганные жители Понивилля насочинять — у Спайка и то были зубы острее! — улыбка на довольно благообразной физиономии человека вышла... какой-то зловещей. Твайлайт сама не могла понять, отчего ей так показалось.

— Что, и канцлер тоже? — хмыкнул инопланетянин. — Вот тут можете не волноваться, мисс Спаркл, я на подобных ему личностях собаку съел.

От Твайлайт не укрылось, как Бон-Бон вздрогнула при этих словах пришельца. Лавандовая единорожка, в свою очередь, вытаращилась на него:

— Это в каком смысле?!

— Хм... — поморщился человек. — Ваши языковые оболочки для моих фраз иногда складываются быстрее, чем я успеваю их обдумать. Иначе мне пришлось бы конструировать у себя в голове каждое предложение, а это чревато неудобными паузами...

Он, продолжая удерживать земную пони в сгибах локтей, приподнял верхнюю часть левой руки, осторожно прошелся пальцами по загривку Бон-Бон, как будто успокаивая ее. Добавил:

— Одним словом, я все еще спотыкаюсь на ваших устойчивых выражениях, многозначных словах и ряде других тонкостей. Когда очутился у вас, понял, что некоторые построения неспособны возникнуть вообще в любом из языков моей родной планеты, — человек улыбнулся, когда вскинувшаяся было Бон-Бон довольно зажмурилась и вновь опустила голову на передние лапки. — Так что вам придется меня извинить, мисс Спаркл. Мой диалект порой бывает несколько... испорченным. Я хочу сказать, само по себе изучение языков — не область моих интересов. Созданная мною матрица перевода в совокупности с приобретенными знаниями и так неплохо справляется.

— Эм... — Твайлайт хотела было спросить про то, что это за матрица такая, если чужак не должен был уметь колдовать в том смысле, который вкладывался в это дело единорогами, но заинтересовалась подробностью чужого мира:

— А сколько вообще языков существует на вашей планете?

— Понятия не имею, — едва заметно пожал плечами человек. — Многие из них схожи, являются подвидами друг друга. Но языковых семей, насколько знаю, в мое время существует около полутора сотен.

— Ого! — удивленно воскликнула Твайлайт. — Это очень много.

Ей, стыдно признаться, в свое время на уроках лингвистики в школе принцессы Селестии тоже было не слишком интересно — единорожка взяла помимо Общего только понимание тонкостей языка грифонов, которых в Эквестрии можно было встретить чаще остальных рас. Твайлайт Спаркл справедливо рассудила, что останется прилежной ученицей, если компенсирует этот предмет дополнительными часами магических дисциплин... Сейчас Твайлайт задумалась над тем, означало ли такое количество языков в родном мире пришельца, что и непохожих друг на друга народов там было столько же? Или, подобно временам до Гармонии, большую их часть составляли человеки — как пони в этот период истории Эквуса?

«А вообще, зря, конечно, я решила схлестнуться с этим упрямцем Нейсеем», — подумала Твайлайт. Из-за минутного удовольствия оказаться более правой, чем пытался быть канцлер, конечно, не стоило идти на конфронтацию и рисковать возникновением неприятностей с советом ученых. Принцесса Селестия, опять же, расстроилась бы, что ее любимая ученица не нашла более дружеский подход к пони, а непреклонно-упрямо стояла на своем... Успокаиваясь, единорожка не могла не отметить, как похожим образом расслабляется на руках человека Бон-Бон. Твайлайт попыталась представить, чем было обусловлено то, что пришелец вздумал нести на себе двух пони... Когда это они успели стать настолько хорошими приятелями? Разве что за то время, что чудачка Лира ошивалась вокруг лагеря на болотах, даже других пони подбивала устроить на него набег... Интересно, что ощущала Бон-Бон, когда чужак прижимал ее к свой широкой груди? Чувствовала ли пони себя в безопасности, когда цепкие тонкие пальцы массировали ее шкурку, поглаживая и аккуратно расчесывая? Установившееся молчание заставило Твайлайт торопить бегущие одна за другой мысли — но каждая из них рождала все новые вопросы.

— Так значит, вы, эм... — теперь Твайлайт смутилась, осознав, что так резко накинулась на человека, даже не зная его имени. Пришелец кивнул:

— Верно, мисс Спаркл, я... — прежде, чем двуногий успел представиться, подала голос молчавшая доселе Лира:

— Твайлайт, знакомься — Алекс Мерсер! — радостно провозгласила она. — Учёный, бегун, солдат, летун, самое живучее создание на его родной планете... хоть и не на наш манер, но волшебник, абсолютный чемпион по притягиванию к себе неприятностей, большой специалист в боевых искусствах, живой природе и много чём еще. И просто хороший друг! — хихикнула мятная пони, взлохматив копытцем короткую гриву на голове человека.

— Лира-а-а... — страдальчески протянула Бон-Бон, закатывая глаза.

— Так уж прямо и хороший... — Алекс таким представлением себя, кажется, был ошарашен не меньше Твайлайт. — Лира, я знал, что идти с тобой на встречу с моей спасительницей будет не лучшей идеей. Но я рассчитывал, что тебе, по крайней мере, достанет такта не влезать в разговор без серьезной на то причины!

— Ой, да ладно тебе, Сэнди, — надула щечки Хартстрингс. — Была у меня причина. Вы ж с Твайлайт, высоколобые эдакие, со всеми вашими рассуждениями только к концу дня бы вспомнили, что не представлены друг другу! Так и торчали бы на крыльце, "выкали" бы да мерялись своими теориями!

«Что еще за "Сэнди"», — недоуменно подумала Твайлайт, даже позабыв, что ее отчего-то обозвали спасительницей человека. Мерсер вздохнул, прикрыв глаза — хотя судя по тому, как уголки губ его дрогнули, самую малость поднялись вверх, человек отнюдь не был сердит на единорожку за ее несдержанность.

— Лира, юмористка ты бестактная, брысь с глаз моих долой.

— А как же знакомство с горожанами? — скуксила печальную мордашку та, когда Мерсер присел на корточки, выпуская Бон-Бон из своих рук. — Помнишь, пока шли, рассказывала тебе о докторе Фауне? Мое предложение все еще в силе! Она очень милая пони, да и увлечения твои разделяет! В какой-то степени...

— Лира, Вечнодикий тебя забери! — повысил голос человек. — Уши оборву!

— Все-все, ухожу, — единорожка соскочила с его "рюкзака" с таким беспечным видом, будто не посчитала жуткую угрозу за что-то значительное. Телекинезом она сняла с металлической пластины небольшой чемоданчик и вручила его подруге, после чего зацокала прочь с самым что ни на есть коварным выражением мордочки:

— Никто мне не верил! Но теперь они все видели, своими глазами видели! — приглушенно, но все еще довольно громко рассмеялась Лира. — Теперь-то пони узнают! Ха-ха-ха-а-а!!!

Мятная пони направилась через площадь, где недавно восстановили статую в фонтане, к жилому массиву. Человек на пару с Бон-Бон смотрели ей вслед взглядами, в которых ясно была видна молчаливая покорность судьбе.

— Я обречен, — коротко заключил Мерсер.

— Как я и говорила, добро пожаловать в мой мир, — с ухмылкой произнесла кондитерша. Затем она толкнула копытцем Мерсера в колено:

— Бывай, Алекс. Спасибо за поездочку.

— До встречи… — тут человек сделал небольшую паузу, многозначительно хмыкнув, — Бон-Бон.

Земная пони неспешным шагом стала догонять подругу, от избытка чувств едва не пляшущую на ходу, а Мерсер поднялся, развернулся к Твайлайт, которая понятия не имела, как ей реагировать на всю эту сцену. Кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Мисс Спаркл, предлагаю для разговора уйти туда, где нас не побеспокоят — в вашу библиотеку, — он вдруг сложил в кулак пальцы и указал противопоставленным себе за спину. — Думаю, мадам Мэр не будет в обиде, что мы ушли не попрощавшись. Очень уж она не горела желанием со мной видеться...

— Да... — рассеянно протянула Твайлайт. — Пожалуй.

Сейчас Твайлайт была даже рада, что пришелец предпочел убежать в лес, а не остался на месте крушения и наладил диалог с эквестрийцами. Слишком уж странным он казался Твайлайт — узнай она Мерсера получше, и наверняка стала бы в силу необходимости отбытия в Кристальную империю переживать о том, что происходит с Алексом и окружающими его пони...

«Но, наверное, пришелец из иного мира другим быть и не мог», — рассудила единорожка, когда Алекс, не говоря дурного слова, сделал еще один оборот вокруг своей оси, словно огромный ветряк, после чего отправился в сторону библиотеки. Теперь Твайлайт сумела хорошенько рассмотреть инопланетное устройство, добытое пришельцем из его машины, тянущее свои провода вдоль металлических боков, связанное непонятной волокнистой перевязью багрового оттенка с другим механизмом — куда менее массивным, но фигурным, похожим на... Твайлайт сама не была уверена, с чем его можно было сравнить. Ни на одно из приспоблений, что Спаркл заказывала либо создавала сама за годы ученичества у принцессы Селестии, оно похоже не было, даже из числа самых сложных и дорогих. Что-то продолговатое, оканчивающееся трубкой в чехле из ребристого материала, с металлической рамой на одном боку и двумя отростками на другом, одним шире, другим уже... Еще две этих "широких" секции были закреплены на коробе — выходило, что они были съемными? Странным Твайлайт показалось и то, что из-под металлических пластин на спине чужака расползались ярко-красные язычки, словно перья, закрепленные на его одежде.

Опомнившись и сообразив, что за разглядыванием Мерсера тот успел отойти далеко вперед, Твайлайт кинулась догонять человека. Шагая вверх по Стремянной навстречу готовившим ее к параду горожанам, единорожка никак не могла понять, отчего принцессы экспедировали своего гостя в Понивилль одного, а не представили его Твайлайт самолично... ну, в сопровождении Лиры отправили, но это был скорее не облегчающий фактор, а ровно наоборот. Наверное, Их Высочества были слишком заняты... Идя по соседству с Мерсером, Твайлайт постаралась сосредоточиться на окружении, чтобы более не допекать пришельца своим любопытствующим взглядом.

Пони, напротив, открыто глазели на чужака: кто-то с осторожным интересом, кто-то с опаской, но и те, и другие попыток сорваться с места не делали. Первые не подходили знакомиться больше из вежливости, дабы не встревать в разговор, вторые же не бежали прочь потому, что... «Должно быть, играет свою роль факт, что его изначально сопровождали пони, а теперь и одна из Хранительниц, — решила Твайлайт, доброжелательно улыбаясь, если кто-то из ее знакомых и соседей начинал смотреть на чужака уж слишком нервно. — Вот если бы Алекс зашел в город один и принялся чудить на манер Зекоры... Ну и да, одет он не менее странно и неуместно, а то и более».

Вдвоем с человеком они прошли мимо кафе, в котором сидело несколько парочек и просто хороших друзей, потягивающих кофе, чай, коктейли и фруктовые соки из белых чашек и фигурных бокалов. Кто-то взглянул на пришельца и тут же уткнулся обратно в утреннюю газету — наверное, уже видели Алекса с кобылками, так что пони успели подивиться.

— Я, конечно, проходил мимо еще на первую ночь, — словно прочтя ее мысли, вдруг подал голос Мерсер, — и все же не могу не удивиться размерам этого дерева. Подобные гиганты у меня дома хоть и превосходят ваш образец высотой, но в обхвате поскромнее будут... Есть сведения о том, как дуб вырос таким огромным? Это, часом, не хваленая магия земных пони?

— Мы так думаем. В архивах города есть упоминание, что фонд библиотеки стали собирать еще при первых поселенцах, — отвечала Твайлайт, распахивая дверь с изображенной на ней свечой, заходя внутрь, и тут же спохватилась, что не пустила вперед себя гостя:

— Ах да, вот мы и на месте! Пожалуйста, проходите.

Единорожка отошла в сторону, открыв Мерсеру проход в большой цилиндрический зал. За время отсутствия хозяйки все осталось на своих местах: янтарный светильник в виде солнца на потолке заливал библиотеку теплым светом, дополнительно смягченным пастельными тонами деревянных "стен". Воздух был напоен чудесным ароматом книг, сколь-нибудь значительный дым с кухни не валил... Даже толпы пони под предводительством Пинки не обнаружилось — уже успех, довольный, чтобы в тишине и покое обсудить с человеком все накопившиеся у Твайлайт Спаркл вопросы! Алекс тем временем снял металлический "рюкзак" и протиснулся внутрь боком, наклонившись и втянув голову в плечи, обхватив проем лапами, будто опасаясь, что тот сомкнется вокруг его массивной фигуры… Или, может, боясь сломать его и контролируя таким образом пространство? Когда пришелец втащил свое оборудование внутрь, он разогнулся — в центральной зале библиотеки либо ратуши Алекс мог спокойно стоять в полный рост, а вот по части обычных домов пони Твайлайт уже не могла быть столь уверена... Ощущая какую-то дурацкую скованность, ученица Селестии переступила передними копытцами и уселась на пол:

— Эм… Я еще хотела сказать, раз уж мы с канцлером говорили о винтокрыле... — начала было Твайлайт, но затем, зажмурившись и прижав ушки к голове, выпалила:

— Пожалуйста, простите, что так произошло! — зачастила пони, просительно смотря на Алекса. — Я призывала предмет, но у нас он не мог летать, и ваша машина разбилась, так что я пыталась ее остановить, и вы...

Твайлайт прервала свой словесный поток, когда осознала, что Мерсер подошел к ней и присел, подобно кузнечику согнув свои странные ноги, сделавшись почти вдвое ниже. Притом человек не был сердит — наоборот, на лице его блуждал легкий намек на улыбку. Небольшие глаза Мерсера теперь были лишь немного выше понячьих, в то время как в положении стоя Твайлайт едва доставала кончиками ушей до уровня его пояса. Единорожке внезапно подумалось, а не возвышается ли Мерсер у себя дома над другими людьми примерно так же, как принцесса Селестия — над своими подданными? Она ведь упоминала, что Алекс другой, отличается от своих сородичей... Человек покачал головой:

— Не вините себя. Наши винтокрылы, в отличие от ваших — один из самых опасных и ненадежных видов транспорта, — заметив еще большее расстройство на мордочке Твайлайт, Мерсер усмехнулся:

— Я имею в виду, что вероятность поломки и аварии у них в среднем выше, чем у остальных наших машин. Не значит, что они каждую минуту падают.

— Зачем же вы тогда их строите, если они менее надежны? — удивилась Твайлайт. Алекс, в свою очередь, поднял брови:

— Они умеют то, что не умеет никакая другая машина, — объяснил человек. — Выгода окупает риск... Винтокрыл влезет туда, где нужна мощность его движителя, но куда не по силам забраться иным механизмам. Сядет там, где другим нашим летучим творениям нужна длинная ровная прямая для посадки, — тут Алекс легонько стукнул кулаком по своей груди. — И если спросить меня — винтокрылы несколько раз выручали, но я предпочитаю ездить, а не летать. Надежнее на колесах так-то передвигаться.

— В смысле... на кэбе?

— В наших механизированных кэбах, если угодно, — как-то слишком легко согласился Алекс. — Или на поезде, или корабле.

— Вы… вы ведь были ранены при падении? — тихо спросила Твайлайт. — Пони и гвардейцы потом говорили, что у вас был нездоровый вид…

— Ничего такого, что я не мог бы залечить своей "магией", — человек изобразил непонятный жест, состоявший из взмаха двумя пальцами на каждой из рук — указующим и средним. — Мне действительно неплохо досталось, но альтернатива была, скажем... не лучшая. И я еще раз напомню, мисс Спаркл, что у нас нет подобных вашим "живых" летающих машин, которые в силу миллионов лет отбора действуют безотказно — пегасов, например. Поэтому мы и обходимся скверными аналогами... То, что винтокрыл упал, было в вашем мире лишь закономерным исходом событий, проявлением заложенных в его конструкцию свойств. Можете быть покойны, вашей вины тут не больше, чем в том, что солнце восходит по утрам.

Единорожка понятия не имела, при чем тут какие-то целые миллионы лет, и в чем заключается аналогия со светилом, если в его поднятии как раз-таки была "виновата" принцесса Селестия. Но ее определенно заинтересовали слова Алекса о конструкции летательного аппарата. Может, если он сведущ в его секретах, то и любопытство Спаркл был способен по этой части удовлетворить? Что же это за инопланетный металл такой — приспособленный к ковке, довольно прочный, но притом обладающий рядом свойств, на которые нельзя было рассчитывать, когда речь заходила о железе в его обработанном виде? А ведь именно за железо любые заклинания идентификации принимали металл... Например, предоставленный Ее Светлостью образец демонстрировал исключительную гибкость и стойкость к коррозии — не только по отношению к эквестрийскому воздуху, но и инопланетным образцам оксидов от сгоревшего топлива! Подумав, Твайлайт решила, что от не самого уместного вопроса большого вреда не будет:

— Послушайте... Алекс, — единорожка аж заелозила хвостом по полу, слишком надеясь на ученое откровение, коим с ней мог поделиться чужак, — вы можете что-нибудь рассказать мне о металле, который мы обнаружили в большинстве элементов вашего винтокрыла?

Мерсер поначалу обескураженно уставился на нее, и Твайлайт уже поникла было головой, но тут во взгляде человека мелькнула искра понимания:

— А, так вы, наверное, наш алюминий имеете в виду.

— Алюминий? — заинтересовалась единорожка. А ведь и правда, набор качеств был довольно похожим, если бы не иная плотность и абсолютно иные магические свойства... Мерсер кивнул:

— Ну да. Люди используют его в воздухоплавательной технике... не только в ней, но в воздухе — практически повсеместно. Мы даже зовем его "крылатым" металлом.

— Крылатым? — переспросила Твайлайт и тут же, нервно вскочив на ноги, вперилась горящим взглядом в Алекса. — Крылатым?!

Магия пегасов... Она-то со своей единорожьей точки зрения все пыталась делать! Неужели решение задачи, что презентовала ей сама принцесса Селестия, все это время жило рядом с ней в качестве соседей и знакомых, кои в Понивилле водились реже земных пони и единорогов, но все-таки проживали?! Не теряя более и секунды, Твайлайт развернулась и стремглав бросилась к двери в подвал.

— Я на одну секунду только! — выпалила она на бегу. — Мне нужно очень срочно проверить одну теорию! Пожалуйста, чувствуйте себя как дома!

Твайлайт, будто озорная маленькая кобылка в свои школьные годы, почти что свалилась по лестнице в подвальное помещение. Она даже не обратила внимание, как сквозь потолок глухо донеслись тяжелые шаги Мерсера — тот вздумал куда-то пойти... Теперь для Спаркл существовали только узловатые корни дуба, неяркое освещение и великое множество оборудования, за которым не стыдно было бы выступать даже на какой-нибудь кантерлотской научной конференции. Твайлайт корила себя за бестолковость: она обязана была понять, еще когда человек сказал, что у них нет летунов, и люди вынуждены строить машины, пегасов заменяющие! Твайлайт-то изучала воздействия на металл исключительно ее личными методиками, максимум пыталась применить свои познания в алхимии, где считались мастаками земные пони! Но если попробовать использовать "железный алюминий" в качестве усиливающей структуры для опосредованной магии, например, способности пегасов к управлению электричеством... Единорожка, затаив дыхание, внесла в тестовую камеру специальную облачную упаковку с небольшой, но довольно сильной молнией, которую ей как-то изловила Рейнбоу.

Что ж, сделанный по стандартной схеме с вкраплениями кристаллов усилитель все еще не работал. Молния не стала мощнее — но и не была проигнорирована металлом, как прочие заклинания Твайлайт, а вполне себе разрядилась на инопланетную структуру! Лавандовая пони радостно взвизгнула. Теперь у нее сложилось представление, какие области знаний Спаркл еще не испробовала... Абсолютно точно стоило привлечь к исследованиям Дэш — неважно, какой повод придется изобрести, чтобы вынудить неусидчивую, но безумно талантливую пегаску помочь "яйцеголовой" в ее делах! «Даже если она может потребовать то, что я думаю... даже немножечко пренебречь библиотечными правилами... Это все ради науки», — подумала Твайлайт, с мрачным предвкушением потирая копытца. Но, конечно, она собиралась просить Рейнбоу о помощи в более удобное для спортивной пони время. Сейчас-то Дэш была сильно занята, вместе с гвардейскими летунами стараясь угомонить фронт Вечнодикого; при прохождении через "око бури" Фрогги Боттом он теперь становился даже более неустойчивым, чем был раньше...

Поднявшись наверх, единорожка тихо заглянула в общий зал. К ее глубочайшему облегчению, пришелец за недолгое время отсутствия Спаркл не перевернул всю библиотеку вверх дном, а всего лишь пристроил свою заплечную ношу у читального стола — самого большого, где стоял стилизованный бюст пони, — и уже раскрыл на нем какую-то книгу. Не отрываясь от чтения, поинтересовался:

— Удалось узнать что-то интересное?

— Э-э... Возможно, — кивнула Твайлайт. — Я еще точно не уверена. Но непонятный результат всяко лучше отсутствия хоть какого-то результата! И знаете, я благодарна вам, что, эм... — Мерсер повернул голову, своим пристальным взглядом заставив единорожку споткнуться на середине фразы.

Спаркл замялась, внезапно опять вспомнила, что ведение переговоров с гостями из других миров на темы, не касающиеся сферы ее научных интересов (тем более с гостями, которых она сама в Эквестрию насильно вытащила) — не сильная сторона Твайлайт. Прождав ещё несколько мгновений, Алекс, по всей видимости, понял, что полагаться на нее в этом деле не приходится. Губы его тронула улыбка, и человек отодвинулся от стола, прошел вперёд, вытягивая руку:

— Ну что ж, пора и представиться нормально, не так ли? — деловито произнес он. — Я — Александр Мерсер, как уже говорила Лира... хотя ее об этом никто не просил. Позвольте приветствовать вас, Твайлайт, — участливо посмотрел Алекс на единорожку. — Ее Темнейшество немного рассказала мне о вас, но я рад, что наконец могу лично познакомиться с персоной, которая пробила аж целый пространственно-временной барьер меж двумя измерениями.

Твайлайт нерешительно протянула копытце к большой ладони, вложила его в длинные трехфаланговые пальцы человека и осторожно пожала их гравихватом.

— На самом деле, осуществить перенос было не так уж и сложно, больше времени ушло на нахождение места и времени, где являлось возможным осуществить разлом, — немного смущенно улыбнулась Твайлайт. — И я тоже очень рада вам! — спохватилась она. — Боюсь, что мне о вас, аналогичным образом, известно не то что бы много... Принцесса Селестия говорила, что вы сами расскажете то, что посчитаете нужным. Так что надеюсь на плодотворное взаимовыгодное сотрудничество! — вдохновенно заявила единорожка.

— Ее Светлость прямо так и сказала? — прищурился Алекс. — Ну хорошо. Думаю, в качестве первого шага к этому самому сотрудничеству мы можем перейти на общение в первом лице. В конце концов, Твайлайт, я обязан тебе жизнью.

Ученица Селестии в молчаливом изумлении вытаращилась на него.

— Шутишь? — уточнила Твайлайт, думая, что могла еще и неправильно понять речь чужака. Тот наклонил голову вбок:

— Вовсе нет, — озадаченно произнес Алекс, после чего довольно требовательным тоном спросил разъяснений:

— Погоди, Ее Светлость не сообщила тебе даже об этом?

Дождавшись неуверенного кивка, человек пробормотал:

— Оставила на меня, значит, объяснение необходимости кристаллического горения для людей. Твоя наставница очень умное создание, Твайлайт. И очень коварное, - почти не предоставив единорожке времени на обдумывание его фразы и справедливое возмущение, Алекс добавил:

— Хотя она сама этого, возможно, и не осознает. Для Селестии это может являться обычной вежливостью — позволить пришельцу самому рассказать о его злоключениях, составить нужное впечатление... — поморщился Алекс. — Твайлайт, скажу лишь вкратце: если ты думаешь просить извинения за то, что выдернула меня из родного мира, не оставив возможности вернуться — забудь. Ты действительно спасла мою жизнь. Прими мою благодарность, так как если бы не твой эксперимент, я стал меньше, чем горсткой золы... — Мерсер неожиданно повернул голову в сторону кухни и умолк. Лишь спустя несколько мгновений Твайлайт тоже различила чьи-то легкие шаги, затем дверь в читальный зал скрипнула петлями:

— Тва-ай, с тобой кто-то есть?

Пришедший только сейчас на незнакомый голос Спайк снимал передник — видимо, сумел-таки отлучиться или вовсе закончил готовку. Следом за ним влетел Совелий, который тут же взгромоздился на ближайшую жердочку и принялся расхаживать по ней взад-вперед, поглядывая на Мерсера. Но, так как гость из другого мира ничего не предпринимал, филин в конце концов спокойно угнездился на ветке, забавно встопорщив надбровные перья. Алекс же развернулся всем корпусом в сторону Спайка. Твайлайт искоса взглянула на человека, желая получше изучить его реакцию на очередной вид, которого в его родном измерении, кажется, существовать не могло. Но внимание единорожки тут же захватил рисунок на спине Мерсера, наконец-то избавленный от груды металла и проводов, прикрывавших его. Неужели то была Метка человека? Твайлайт из вежливости решила обождать с категоричными расспросами на эту тему — как и про "кристаллическое горение", угрожавшее человеку, и о котором пришелец отчего-то не изъявил желания рассказывать подробнее.

— Да, Спайк, — кивнула единорожка. — Это так называемый "человек", который вместе со своей машиной оказался нашим, э-э… невольным гостем. Его зовут Алексом.

Помедлив, Спайк решил, как и Твайлайт, что вежливость важнее роящихся у него в голове вопросов, потому приподнял колпак:

— Доброе утро!

Мерсер какое-то время смотрел на дракончика таким взглядом, будто тот одним своим появлением разрушил представления человека о жизни, мироздании и всём остальном. Бедный парень застыл под его пристальным взором, принялся комкать фартук в лапках, уже не зная, что и думать. Наконец, Алекс сморгнул:

— Доброе, — рассеянно ответил Мерсер. Спайк облегченно выдохнул, а Твайлайт поинтересовалась:

— Совелий, никто по делам не приходил?

— У-у, — завертел головой филин.

— Ясно, спасибо, — улыбнулась Твайлайт, с тихим смешком отмечая про себя, как вытаращился Алекс уже на Совелия. Последний среагировал с куда большим флегматизмом, всего лишь хлопнув глазами и недоуменно ухнув. Твайлайт посчитала нужным вмешаться:

— Алекс, тебя что-то беспокоит?

— Никак не могу решить, что удивительнее, — отвечал он, скосив глаза на единорожку, — самолично лицезреть прямоходящего разумного ящера, вышедшего из мифов и легенд моего родного мира, или совообразное, демонстрирующее интеллект получше иного вранового или попугая.

— А что в этом такого? — не поняла Твайлайт.

— Ну, в моем-то мире филин стал символом мудрости исключительно в силу бинокулярного взгляда и серьезности физиономии... На самом деле, у меня дома сова — это ночной хищник-одиночка, которому попросту нет нужды быть умным, — Алекс задумчиво перебирал пальцами левой руки в воздухе. — Если человек на Земле подобно тебе заведет сову — считай, он обзаведется крылатой кошкой, которая гуляет сама по себе... притом кошкой довольно-таки безмозглой. А у этого экземпляра даже какое-то подобие осмысленности в ответах есть, насколько я понимаю.

Совелий весомо угукнул — мол, "да, я такой". Спайк же не стал встревать и жаловаться, что в сравнении со вторым помощником Твайлайт отмечали не его положительные качества, а лишь факт существования дракончика. Зато наградил Спаркл весьма красноречивым взглядом, означавшим: «все ясно, Твай, этот гость по твоей части». Едва зашел, никакого «привет, как дела, замечательная погода, давайте дружить», а сразу вопросы, как что устроено. Единорожка же начала опасаться, что с таким количеством все новых и новых открытий о другом мире она заблудится в собственных вопросах. У людей имели место сказания о разумных драконах, но при этом обычные звери интеллектом не намного превосходили созданий с минимальным порогом протекания магии? Твайлайт был необходим способ упорядочить их с Мерсером беседу, которая постоянно перескакивала с одной темы на другую. Разобраться по итогу с тем, что представляло для человека и пони наибольший и первостепенный интерес... Способ был подсказан Спайком, который в неловком жесте почесал гребень и поинтересовался:

— Э-э... Ладно, Твай, вам помощь какая нужна?

— Спайк, будь добр, завари нам всем чаю, — мигом сообразила единорожка. Сей хитрый тактический ход наверняка позволит ей с человеком расслабиться и заставит разговор течь в нужном русле...

«Или нет», — внутренне похолодела Твайлайт, когда поняла, что чужак-то не был в состоянии усваивать эквестрийскую воду и пищу. Мерсер ответил спокойно, как будто предпочел не заметить того, как единорожка переменилась в мордочке:

— Я, так и быть, составлю вам компанию. Только ничего к чаю мне не подавайте, — предусмотрительно добавил он, глядя на Спайка, который уже наверняка прикидывал, сколько пирожных уйдет, чтобы насытить такого громилу.

— Совсем ничего? — осторожно спросила Твайлайт. Алекс развел руками:

— Вы двое можете есть что хотите. Не стоит пропускать из-за меня прием пищи, если вы намеревались устроить себе второй завтрак.

— А вам... тебе не станет плохо от нашей воды?

— Не станет, — усмехнулся Алекс. — Это одно из немногих веществ, что я опосредованно использую в вашем мире. И может, я не почувствую вкуса и запаха чая, но я все еще могу ощущать тепло, консистенцию, текстуру... чувство насыщения из-за растягивающейся желудочной сумки, в конце концов.

— Ну, я тогда пошел, Твай, — дракончик засеменил вверх по лестнице, что исчезала в проходе между высокими полками с самыми старыми книгами. — Подходите, чай скоро будет!

— Что же, Твайлайт, — посерьезнел Алекс, когда новый объект его пристального внимания скрылся в кабинете единорожки, совмещенном со спальней. — Пока мы не сели за стол и не стали беседовать, поговорим о делах более материальных. Во-первых, мне бы хотелось воспользоваться вашим собранием книг. Намеревался провести работу с литературой… возможно, даже этой ночью. Можешь не волноваться по поводу беспокойного сна, — вновь усмехнулся человек. — Я умею делать так, чтобы меня было не слышно и не видно.

Принцесса Селестия просила по мере возможностей оказать человеку содействие, если он появится на пороге дома Твайлайт. Поэтому единорожка кивнула, не найдя в просьбе Алекса ничего, что ее возможности как раз-таки превышало:

— Эм, хорошо. Полагаю, это можно устроить, — здесь Твайлайт в который уже раз озадаченно взглянула на пришельца:

— Подожди, разве ты ночью не собираешься спать? У нас в городе есть прекрасная гостиница, и... — тут единорожка поняла, что личными сбережениями Алекс, наверное, пока обладать не мог. Даже если принцессы выпишут ему материальную поддержку, пройдет некоторое время, прежде чем битсы окажутся в распоряжении человека — поскольку эквестрийская бюрократия могла быть… раздражающей. Уж она-то, уроженка Кантерлота, это знала на отлично, хотя в качестве протеже самой Селестии Твайлайт была по большей части лишена "удовольствия" вести дела с подобными структурами, как и с Нейсеем. С другой стороны, чужака могли бы поселить в гостинице лично принцессы... Не выделив никакую версию как приоритетную, Твайлайт вежливым тоном предложила:

— Если хочешь, можешь заночевать прямо в библиотеке. У нас тут хватит места, чтобы разложить тебе постель.

— Успел отдохнуть, пока находился в лагере, — откликнулся Алекс, рассматривая самые верхние полки с книгами. — Я не нуждаюсь во сне в привычном вам смысле.

— Как? — вскинулась Твайлайт. — Ты создание ночи? Ведешь ночной образ жизни? Ты сам, лично, можешь насыщаться от нашей луны, как "Сумеречная зона" абсорбирует солнечный свет?!

Увидев, что человек болезненно поморщился, очевидно недовольный, что его бомбардируют градом вопросов, Твайлайт поторопилась вернуться к предыдущей теме:

— Ладно, а какие книги тебе нужны?

— Много какие, — задумался Алекс. — По зоологии, биологии пони, горному делу, вашей металлургии... Так как я по ряду признаков отдаленно напоминаю земных пони — все, что с ними связано: алхимия, ботаника, медицина, какое-нибудь там пособие по продвинутому гравикинезу. Да, еще книгу по общественному знанию... устройству вашего общества. Лира меня просветила, но поверхностно, пробелов хватает. Еще парочку словарей потолще и книги по истории.

«Он что, правда собирается сразу столько всего охватить?» — изумилась Твайлайт. Когда она с подругами вернулась из Империи, город уже позабыл про чужака и снова вернулся к обычной жизни — или к той временами спокойной сумятице, что заменяла в Понивилле обычную жизнь. Прошло устроенное Пинки грандиозное празднество, а потом и неделя томительного ожидания; Твайлайт строила и оттачивала планы, какой порядок действий выполнять при обнаружении человека на пороге своего дома. От того не было никаких известий, и единорожка окончательно сосредоточилась на экспериментах с металлом из параллельного мира...

Оставив у себя дома все списки вопросов и дел, Твайлайт хотела было паниковать, долго просить прощения у человека — а тот, кажется, сходу собирался заняться делом. В глазах Твайлайт, Мерсер стал понятнее за счет своей "учености" и в целом знакомого образа мыслей, но очень уж Алекс был спокоен для существа, очутившегося в среде, где даже воздух для него оказался ядовит. Разве, как говорила принцесса Селестия, он не привык опасаться всего и вся в родном мире, где условия посуровее будут? А может, человек наоборот полагал, что здесь ему станет в какой-то степени проще, потому и был спокоен... Чем-то Алекс напоминал гвардейца: почти такой же невозмутимый в разговоре с канцлером и точно знающий, чем безукоризненно станет заниматься в следующий момент времени, будь то стояние на посту или сопровождение самих принцесс-аликорнов. Что там говорила Хартстрингс про то, что Алекс еще и солдатом является?

— М-м, — глухо протянула Твайлайт — С книгами мне все ясно. А во-вторых?

— Во-вторых, необходимо кое-какое содействие по части твоей магии и ее наглядная демонстрация. За чаем можем обсудить подробнее, — Мерсер кивнул головой в потолок, сразу за которым находились жилые помещения, куда ушел Спайк. — Я ей не владею... не имею соответствующих органов и их систем, чтобы научиться, но это если не станет полезно, то будет как минимум интересно. А я люблю интересное, — взглянув на сосредоточенную мордочку Твайлайт, которая уже вовсю раздумывала над тем, какой объем фонда ей придется перелопатить, чтобы удовлетворить запросы пришельца, человек сказал:

— Если тебя беспокоит количество томов, которые необходимо предоставить мне, то я так-то сам хотел их набрать. Пока что я могу просто не иметь понятия, на какие еще темы следует обратить внимание. В то время как мы говорим, мой помощник пройдется по полкам... может, найдет нечто, что станет представлять для меня ценность вне озвученных разделов.

— Помощник? — хлопнула глазами единорожка

— Это может выглядеть страшным, но я прошу тебя не пугаться, — добавил Мерсер, серьезно глядя на Твайлайт. — Обещаю, Полемарх не причинит тебе вреда, даже если ты случайно наступишь на него.

— Полемарх?

Спаркл заозиралась было, но никаких инопланетных существ либо других вещей кроме металлического ящика с проводами не обнаружила. Человек тем временем вернулся к столу, поднял левую руку до уровня подбородка, неслышно что-то наговаривая себе под нос. Твайлайт не знала, что это означает — то ли некий странный ритуал, то ли вообще ничего, как мысли вслух. Алекс вдруг провел ладонью по раскрытому на столе фолианту, вернул ее к лицу, быстро облизнул кончик большого пальца. Затем четко поставленным голосом сказал:

— Полемарх, режим разведки!

Глазам ошарашенной Твайлайт предстало зрелище, которого она не наблюдала и за всю свою жизнь: из кисти Алекса с неприятным хрупаньем выдвинулись лишние фаланги, увеличивая общую длину пальцев раза в полтора. Затем все пальцы кроме противопоставленного разошлись в стороны, образуя почти правильную четырехлучевую звезду. Сустав Мерсера изошел красноватым паром, вниз пролилось несколько капель бледно-серой жидкости, когда получившаяся конструкция засучила "лапками", а затем вовсе извернулась из лоскутов кожи, спрыгнула с руки, ворча и извиваясь длинным хвостом, что выполз откуда-то из локтя Алекса. На руке человека остался лишь "крюк" из большого пальца, будто у какого-то небесного пирата из старых историй да пары дурацких романов, что Твайлайт имела неудовольствие прочесть.

— Ай! — взвизгнула она, когда насекомоподобное создание развернулось к единорожке, уставившись на нее красным огоньком меж передних лапок и цокая коготками, что отросли на месте ногтей человека. Совелий встревоженно заухал, Мерсер же иронически улыбнулся:

— Спокойно. Оно не кусается, — твердо пообещал человек, — у него даже челюстей нет.

— А выглядит так, точно может укусить! — воскликнула Твайлайт, боязливо делая шаг назад. — Что это за создание такое?

— Это мой ассистент, Полемарх. В данный момент — конструкт... анатомический.

— Это… — Твайлайт сглотнула, осознавая, что вновь становятся актуальны ее с Шайнингом опасения по поводу того, что пришелец может оказаться подобием чейнджлинга — с хитиновым-то покровом этого хвостатого паукоскорпиона! — Это самый жуткий питомец из всех, каких я когда-либо видела.

Мерсер криво усмехнулся:

— Что ж, пускай будет питомец, если тебе так удобно... Могу поздравить тебя с отменной выдержкой, Твайлайт. Хоть Лиру и не предупреждали, как тебя, но мне с ней пришлось добрых полчаса говорить, прежде чем Пушистик избавилась от состояния ужаса и стала привыкать к моим... странностям.

— Странностям? — зацепился слух Твайлайт за множественное число. — Она... оно у тебя не одно такое?

— У меня их аж пятнадцать, — Мерсер выразительно обвел рукой свои ноги, а затем и тело. — Но я редко отпускаю их от себя иначе как в единственном экземпляре. Это уже не говоря о том, что отсоединять, к примеру, ногу не есть рационально, так как в этом случае я потеряю мобильность, — Алекс, наклонившись, похлопал оставшейся у него ладонью по колену. — Да и конструкта нужно будет менять уж слишком радикально... у нас пальцехождения давно нет, мы опираемся целиком на стопу, и перевод ноги в подвижный режим дорого мне обойдется. Кстати о нерациональных затратах...

Мерсер вытянул руку, и четырехлапое создание вдруг скрутило хвост позади себя. Резко распрямив его, некий "полемарх" прыгнул и вцепился в руку Мерсера, довольно ловко взбежал по ней, устраиваясь у хозяина на плече. Тот выказал ужаса и брезгливости не больше, чем Рэрити при общении со своей питомицей, когда Опал милостиво решала принять ласку.

— Химеры — одни из тех вещей, что позволили мне выжить и приспособиться к вашему миру. И потому я не намереваюсь от них отказываться, — подвел итог Алекс. — Как и в случае со знанием языка, тебе придется меня извинить, Твайлайт.

«Ох, а ведь он прав», — с очередной долей сожаления подумала единорожка. Заметив, что филин все никак не успокаивается, топорща перья и вертя головой, Спаркл сказала ему:

— Совелий, подожди нас наверху, хорошо?

— У... угу! — помедлив, питомец Твайлайт все-таки решился оставить хозяйку наедине с неведомым чудищем (раз уж та настаивала) и улетел вслед за Спайком. Лавандовая пони, вздохнув, уточнила:

— Значит, эти самые... "химеры" служат тебе в качестве помощников?

— Ну да, — подтвердил Алекс, снимая создание с плеча и опуская его на слишком низкий для человека стол. — Так, я использовал одного на манер разведчика, чтобы составить впечатление о пони. На умственную деятельность их всех направлять непродуктивно, чувствуешь себя не кайез-ерр, а чем-то... рассредоточенным. Но вот в быту они могут пригодиться. Хочешь дотронуться? — вдруг предложил Алекс, скосив глаза на создание, которое даже не думало куда-то опять уползать, а смирно сидело на столе. — Это не намного отличается от того, как ты пожимала мне руку, я тебя уверяю.

— Спасибо, но нет, — вздрогнула единорожка. Твайлайт подумала, что хорошо если теперь она сумеет смириться с рукой Алекса хотя бы в ее начальной форме, иначе пожать ее в следующий раз будет довольно серьезным испытанием для нервов Спаркл... как и в общем исследовать пришельца методиками, которые она успела запланировать. Но если уж для Алекса это был единственный способ нормально жить в Эквестрии... Твайлайт медленно, крадучись подошла к столу, не отрывая взгляда от "паука".

— Как ты вообще придал своему телу другую форму без магии чейнджлингов? — поинтересовалась она.

— Я так понимаю, ответ в духе "это магия" тебя не удовлетворит? — вздохнув, спросил Алекс. — Лира ведь говорила, что я на свой уникальный манер волшебник, вот и...

— Естественно нет! — нерешительно улыбнулась Твайлайт. — Выкладывай, как это работает?

— Ну, смотри, — возвел глаза к потолку Мерсер. — Дома я был специалистом… в том числе и в анатомии. Тут Лира не слукавила — в живой природе я разбираюсь лучше многих. Даже аналог вашей ученой степени имел, пока не... покуда не произошли определенные события, и я очутился здесь, — чувствовалось, что произносит эти слова Алекс с большой неохотой, как он отказался подробнее говорить о некоем "кристаллическом горении". — А этимиспособностями я обзавелся относительно недавно, так что многие базовые величины неизвестны и мне самому. Могу сказать лишь то, что когда мы являемся единым целым, химеры по большей части безукоризненно подчиняются моим приказам, в том числе в плане алхимии. Они следуют указаниям так, как мышца реагирует на электрический импульс, пришедший по нерву, — Мерсер в задумчивости перевернул единственным пальцем левой руки страницу в книге, оказавшейся, разумеется, одним из трех больших анатомических справочников, что можно было найти в библиотеке. — Но я могу дать этой "мышце" ту или иную степень автономности... поставить перед ней задачу, а решать как исполнять ее единица будет сама. Сейчас, например, я прививаю химерам вербальные установки на вашем языке, — тут Мерсер наклонился к своему ручному (во всех смыслах) пауку и скомандовал:

— Полемарх, охрана, минимальный режим! — человек указал на свое инопланетное устройство. Не дожидаясь реакции существа на команду, добавил:

— Полемарх, загрузить пакет данных. Расширенный поиск. Объединить с предыдущим набором команд. Приступить к выполнению.

Клокочущий паук-химера спрыгнул на пол. Шустро семеня лапками, приблизился к стеллажам с книгами и полез наверх, делая небольшие паузы, словно вглядываясь в корешки и нумерацию полок. Мерсер обернулся к Твайлайт:

— Одним словом, можешь считать, что при отсоединении Полемарх стал кем-то вроде голема. Однако возвратившись, он вновь приобретет свойства части живого организма, — Алекс многозначительно сжал-разжал пальцы на своей правой руке. — Я контролирую его чем-то похожим на магию снов Луны... Насколько мне известно, эта часть вашей науки именуется ментализмом. Если хочешь узнать подробности работы моей нервной системы в вашей собственной терминологии — лучше обратись к ней, так как именно Ее Темнейшество сумела подключиться к моему состоянию сегрегации сознания. Два самообучающихся механизма всегда создадут интерфейс, чтобы поговорить друг с другом... — тут Алекс резко повернул голову обратно на своего ассистента — учитывая то, что он предварительно не дергал ушами к источнику звука, смотрелось это довольно странно, — и заявил:

— Смотри-ка. Кажется, Полемарх нашел что-то любопытное.

Паук остановился на одном из стеллажей, погудел что-то на своем языке и вытянул змееобразный хвост назад и вниз. Потом он обжал им полку, словно бельевой прищепкой, и поднял свое тело в воздух, смыкая-размыкая "пальцы". Создание довольно бережно достало книгу, совершая движения почти так, будто сам Мерсер использовал свою привычную руку. Хитро извернувшись, существо раскрыло книгу, пробежалось по нескольким страницам, а затем... оно спрыгнуло вниз прямо с фолиантом, так что Твайлайт охнула, но поймать телекинезом книгу в силу ее нахождения в хвосте паука все-таки не сообразила. Существо приземлилось на удивление тихо, каким-то образом погасив удар, так что ценный фолиант (а для Твайлайт любая книга представляла ценность, если только это не была совсем уж откровенная макулатура) не пострадал. Паукоскорпион пробежал к меньшему читальному столику и взмахом хвоста водрузил на него книгу, после чего вернулся к работе — осматривать полки.

— "Фауна и флора болот срединной Эквестрии. Опасности и полезности", — пробормотал Алекс, наклонившись над книгой и рассматривая обложку с вышитой на ней ивой. — Не такое уж плохое начало, даже с оглядкой на то, что я всю эту фауну и флору с болот вытеснил... разве что кроме самой микроскопической. Вполне укладывается в заложенные параметры поиска.

— Недурно, — удивленно произнесла Твалайт. Знание, откуда этот "питомец" взялся, никуда не делось, так что менее жутким он не стал в глазах единорожки, однако... выглядело довольно удобным. Если куда-то торопишься, не надо кликать Спайка или Совелия, относительно долго им объяснять задачу, ни самой заклинанием нужный предмет искать... Любопытно, а насколько автономно умело действовать это создание? Что еще могло быть включено в перечень его умений и, соответственно, отдаваемых человеком команд? Уже отойдя в мыслях от боязливости, которую вызвал у нее ассистент человека, Твайлайт задумалась: если пришелец мог на свой уникальный манер изменять тело, то как широко распространялось это умение? Был ли способен Алекс схожим образом научиться магии, отрастив, к примеру, рог пони? Мог он, если на то пошло, позволить себе даже более радикальные изменения, и не станет ли для Твайлайт возможным на его примере изучить умения чейнджлингов, о которых в силу их скрытности было известно предельно мало?

А не задействовал ли Алекс пресловутые "радикальные изменения" постоянно, если мыслить до конца? То, в каком роде он говорил о себе, давало вполне однозначный ответ на этот вопрос, но кое-какие другие атрибуты вроде ширины плеч, если сравнивать со столь же двуногими минотаврами, намекали на иное... Вел человек себя, опять же, по большей части сосредоточенно-невозмутимо — даже не подобно гвардейцу, а как принцесса Луна, когда она была озабочена чем-то серьезным. И по сравнению с "обычными" людьми он должен был являться "другим"… Хотя, разумеется, в другом мире с его иными правилами диморфизм разумных мог отличаться и от минотаврового, и от эквестрийского вообще. Стараясь говорить спокойно, как полагается серьезному исследователю, Твайлайт поинтересовалась:

— Алекс, прошу, не сочти за грубость, но... какого ты пола?

В воцарившейся тишине звук, с которым помощник человека мягко спрыгнул на пол с еще одной книгой, прозвучал выстрелом из пати-пушки. Человек замер в читальном зале высоченной монолитной статуей, но потом все же склонился над добычей, что ему принес дрон, возложив книгу на предыдущую. Голос человека прозвучал не обиженно, скорее недоуменно:

— А какая разница?

— Ну... Ты спокоен уж очень для рядового пони, тем более для существа в столь непривычных для него условиях, — щечки Твайлайт все-таки тронул предательский румянец, и она заторопилась в силу боязни, что ее мысли опять разбегутся в стороны и придется силой вытаскивать их из уголков сознания. — Принцесса Селестия мне говорила, что ты отличаешься от прочих людей. Вот и раздумывала, не мог ли ты являться для своего рода кем-то вроде аликорна.

— Ха... Лира уже высказывала такое предположение, — фыркнул человек. — Могу тебя заверить: от того, что со мной происходило последние несколько недель, способность быть обескураженным у кого угодно притупится, — Алекс кивнул в сторону небольшого окна, через которое в читальный зал заглядывали лучи теплого утреннего солнца. — А уж после светила, контролируемого специально для нужд обитателей планеты-сада, удивить меня будет той еще задачкой. Впрочем, Ее Светлость и с этим справилась, — Мерсер сложил конечности на груди, вздохнув. — Если эта информация так важна для тебя, Твайлайт, с точки зрения генитики я все ещё самец. Я обладаю восстановленной версией того, что в вашем языке называется вторичной хромосомой. В плане психологии моего мира, аналогично, мой пол считается мужским. С точки зрения возможности размножаться... в привычном вам смысле я беспол, так как ни одна клетка в моем организме не обладает гаплоидным набором. Что до половых признаков, то надстройка зависит от маскировки, и текущий набор включает в себя стандартный мужской комплект, — Алекс выжидающе посмотрел на Твайлайт. — Ещё вопросы?

— Ох, — против воли вырвалось у единорожки, чувствующей, как шерстка на ее щеках краснеет пуще прежнего. Алекс поморщился, оторвав руки от груди и спрятав их за спину.

- Джие-сузз, Твайлайт, — апатичным тоном пробормотал человек. — Неужели даже умнейшим созданиям из вашей породы действительно так сложно держать себя в копытах? Ладно дрона шугнулась, но от перечня биологических данных краснеть так, что я и впрямь начинаю подозревать, будто ваша шерсть — это помесь неоновых трубок и стеклянной ваты... Тебе, к слову, сколько лет?

— С... семнадцать? — едва слышно прошептала Твайлайт.

— Гм, — поперхнулся Мерсер, словно ответ единорожки стал для него полной неожиданностью. — Теперь понятно, хотя... — тут человек стал что-то подсчитывать, беззвучно шевеля губами и загибая пальцы на "здоровой" руке. Наконец, лицо его приняло довольное выражение:

— Ах да, как я мог забыть. Тогда все верно. И... неверно одновременно.

Твайлайт опустила голову, закусив губу, но, опомнившись и поняв, что за ее прической спрятаться будет не так легко, как это умела делать Флаттершай, постаралась придать мордочке более спокойное выражение. Будь у нее степень или хотя бы опыт разговоров в кулуарах ученого совета, и она наверняка знала бы, как импровизировать в таких ситуациях вне заранее составленного плана! Хоть канцлер и перегибал подкову, все же единорожка по сравнению с ним была еще слишком молода и неопытна, и она это понимала... Сверху раздался бодрый голос Спайка:

— Твайлайт, Алекс, идите пить чай!

— Да... — решила воспользоваться этим приглашением Твайлайт, дабы сгладить очередную неловкость. — Давайте… эм, давай лучше поговорим наверху, в кабинете, а то здесь станем постоянно отвлекаться на твоего, э-э, дрона.

С этими словами Твайлайт героически ретировалась, первой принявшись взбираться по лестнице. Не расслышав шагов Мерсера, обернулась и увидела, как человек опустился на четвереньки и очень осторожно давит рукой на ступень. Поскольку та ничего кроме жалобного скрипения не выдала, Мерсер, по всей видимости, счел лестницу достаточно прочной, чтобы выдержать его вес на единицу площади. Когда Алекс встал и поставил левую ногу на ступеньку, Спаркл, вновь заторопившись, процокала в комнату.

Твайлайт довольно вздохнула, оказавшись в своем уютном безопасном уголке. Она прекрасно чувствовала себя и среди библиотечных фондов внизу, но на втором этаже находились уже ее личные книги, да и свет выходил здесь более естественным за счет больших окон. Аромат бумаги сменился смесью из цветов, которые росли тут и там в кадках и углублениях древесины, и дубовой листвы, что нависала со всех сторон у балкона. А еще здесь были списки заранее приготовленных вопросов и ответов... Вот они! Наконец-то Спаркл добралась до успокаивающих галочек, которые на прошлой неделе отложила в нижний ящик письменного стола!

У Твайлайт едва душа в стрелки не ушла, когда она взлетела на мансарду — там стояла удобная кровать и сундуки с домашним скарбом, и там же на столике должен был остаться беспорядок со времен ее прерванного завтрака. "Приготовление" овсяных хлопьев в лице заливания их молоком не было пределом ее кулинарных способностей, но иногда Твайлайт попросту забывала поесть нормально; даже если готовку брал на себя дракончик, она просто жевала что-нибудь всухомятку, а в городе направлялась по-быстрому перекусить в кафе или хэйбургерную. «М-м... хэйбургеры», — позволила себе счастливую мысль единорожка, когда увидела, что Спайк навел порядок и только затем позвал их, так что рейтинг Твайлайт в глазах гостя из иного мира не просядет еще на пару пунктов.

Что до самого Мерсера, тот уселся возле чайного столика прямо на пол, скрестив ноги, и именно что как смиренный гость наблюдал за передвижениями Спайка по кабинету, ожидая, когда чай будет подан. Очаг когда-то давно служил земным пони для готовки, подогревания пищи и отопления, но сейчас его зажигали в основном зимой, так что помощник Твайлайт использовал обычный чайник с тепловыми кристаллами, который уже вовсю насвистывал свою нехитрую мелодию. Совелий дремал на жердочке, лишь единожды приоткрыв левый глаз и посмотрев на Алекса со своей хозяйкой.

Твайлайт левитировала с собой перо, длинный пергамент и пуф, подсаживаясь к столу. Ей досталась обычная чашка, а вот для Мерсера Спайк предусмотрительно заготовил самую громадную кружку, что нашлась в буфете — самое то для пришельца, объемом тканей и желудка раза в полтора-два превосходящего не самого маленького земного пони, а верного помощника Спаркл и подавно. Пока Твайлайт телекинезом разливала всем кипяток, дракончик достал небольшой поднос с пирожными из "Сахарого уголка". Пинки отлично знала вкусы не только постоянных клиентов, но и вообще любого своего друга (а за друзей она привыкла считать решительно любого пони и не-пони, оказавшегося в черте города), так что Твайлайт, окончательно повеселев, мурлыкнула:

— Ой, мои любимые!

И, несмотря на не такой уж давний завтрак, перенесла к себе на тарелочку пару разноцветных корзинок. Спайк же положил рядом со своей чашкой бирюзовый камешек, намереваясь съесть его вприкуску, точно кусок сахара. Поймав взгляд Алекса, дракончик глазами указал на поднос с пирожными:

— Точно не будешь?

— Нет, — качнул головой Мерсер. — Мало того, что на вкус будет в лучшем случае как бумага, так еще и придется наружу выводить тем же путем, что и зашло.

— Вот те на... — Спайк хотел было налить ему заварки, но человек накрыл чашку левой рукой.

— Просто кипяток, — коротко попросил он. — Благодарю.

Пожав плечами, Спайк разлил заварку по чашкам себе и Твайлайт, после чего без особых церемоний спросил:

— Алекс, а куда делись другие твои пальцы?

— Они внизу, — Мерсер постучал сгибающимся "крюком" по столу, так что дракончик невольно заглянул под него. — Там в читальном зале моя радиостанция и еще кое-какое оборудование. Если собираешься вниз, убедительная просьба их не трогать, иначе Полемарх тебя из комнаты выгонит.

— Какой еще Полемарх?

— Спайк, там по полкам лазает создание, напоминающее паука с хвостом, — сообщила ему ученица Селестии. — Ты только не пугайся, он тебя не обидит. Не обидит, ведь правда, Алекс?

— Нет, если мои вещи останутся нетронуты.

Дракончик взглянул сначала на Твайлайт, потом обратно на Мерсера. Затем почему-то осмотрел свои лапки, повертев их перед глазами.

— Этот день становится все страньше и страньше, — пробормотал Спайк. — Пальцы Алекса из нашей собственной библиотеки меня прогонят? Ну дела… Они не попортят там хоть ничего? У нас заведение государственное, между прочим, пускай и не столичное!

Дракончик быстро выпил свой чай, сточив бирюзовый камешек, и пошел вниз — наверное, захотел поглазеть на инопланетную диковинку. Твайлайт хихикнула, прикрыв губы копытцем:

— Не обижайся на него, — попросила она Мерсера. — Спайк может быть немножко ворчлив, но он очень хороший.

— И не думал, — откликнулся Алекс. — Забавный малый.

Не удержавшись, Твайлайт цапнула про запас еще одну пироженку, пытаясь скрыть смущение, которое она почувствовала в силу того, что Мерсер был лишен этого удовольствия: на вкус выпечка из "Сахарного уголка" была замечательной, как и всегда. Алекс с едва уловимой тоской во взгляде посмотрел на вкусности, но ничего не сказал. Опустив голову, человек грел пальцы, сомкнув их на чашке и медленно вдыхая поднимающийся над ней пар. Когда Твайлайт приступила к уничтожению первой пироженки, стараясь побыстрее с ней расправиться, дабы не мозолить человеку глаза, тот подал голос:

— Продолжаем разговор. Итак, что касается магии...

— Ах да, магия, — торопливо промямлила Твайлайт с полунабитым ртом. Прожевав вкусность, единорожка пододвинула к себе список вопросов, надеясь, что чужак теперь сможет удовлетворить ее любопытство в более простых, но не менее важных вещах. — Так как у вас там дела обстоят? Наблюдается дефицит магии дружбы? Принцесса Селестия говорила, что на твоей планете жизнь в некотором роде не сахар, вот и...

— Я вообще-то собирался поговорить о переносе меня в этот мир, — пробормотал Алекс. — Но меня предупреждали, что ученица Ее Светлости может этим заинтересоваться... Если ты не против, могла бы спросить у мисс Хартстрингс и принцессы Луны, — Мерсер лишь теперь сделал первый глоток, довольно зажмурившись. — Я достаточно подробно им рассказывал о своем мире, в очередной раз проходить через это не хочется.

— Так я у Лиры уже спрашивала! — пожаловалась единорожка. — А она только загадочно улыбалась...

— Скажи ей, что я не против. Хотя знаешь, лучше не надо! — вздрогнул Алекс, скорее всего вспомнив, каким образом мятная пони представила его "мисс Спаркл". — Твайлайт, может, я и не аликорн для своего рода... тратить сотни и даже тысячи лет на утихомиривание склок меж людьми я бы точно не стал, — сказал Мерсер с сомнением и какой-то непонятной веселостью в голосе. — Но я действительно отличаюсь от своих сородичей, и практически любой вопрос, который ты задашь, будет разниться ответом, когда это касается меня и рядовых людей. Наше общество, к примеру, членом которого я до определенных событий являлся. Ты все еще думаешь, что мы — подобие чейнджлингов? — тут Алекс дотронулся до застежки-молнии на своем жилете, проводя по его верху пальцем и каким-то образом распуская полы второго по счету одеяния — Твайлайт только подивилась, как ему только сейчас стало жарко при таком количестве одежды. Да и вообще, стало ли? Мерсер усмехнулся:

— Полагаешь, что люди хоть и не живут совместно в рое, но выработали маскировочную систему для безболезненного проникновения в круг подобных себе, гнездятся в ульях и не брезгуют паразитизмом? — многозначительно посмотрел на нее человек. — Так вот, когда это касается меня, многие из твоих предположений не лишены основания. Но для людей... там все сложнее. Значительную часть того, что я смогу поведать, ты скорее всего не поймешь, так как подобные вещи и явления не имеют аналогов в вашем социуме. Даже Ее Темнейшество поняла с трудом.

«Он снова не горит желанием объяснять», — растерянно подумала Твайлайт. Похоже, Алекс был охоч до знаний, раз уж имел какую-то научную степень и так сходу набросился на книги, но без особого энтузиазма делился ими. Она неубедительно улыбнулась и ответила:

— Ладно, я спрошу у принцессы Луны.

Пробежав по списку, вздохнув про себя, когда миновала несколько десятков связанных с дружбой вопросов, Твайлайт опасливо покосилась на чашку в руке пришельца:

— А это правда, что кристаллы делают людей несколько... впадающими в дурачество?

— М-м… — Алекс с независимым видом сделал глоток горячей воды. — От одного-двух камней в чайнике мне ничего не будет, если ты об этом. У нас дома слабый кристаллический фон наличествует постоянно, но это жалкие крохи, которые мы просто не замечаем, — задумчиво произнес Мерсер. — А вот от сильного излучения люди болеют… нехорошие вещи происходят с ними. Выбивает частицы в цепях генитей, работу клеток нарушает, да и многие другие соединения заставляет перерождаться. Приятного мало, в общем.

Это заявление вызвало у Твайлайт живой интерес. Не это ли Алекс имел в виду, когда говорил, что его вторичная хромосома "восстановлена"? В смысле, его генити были способны являться и поврежденными тоже?

— А что конкретно ты имеешь в виду, говоря, что кристаллы "выбивают" генити? У вас дома на них что, можно воздействовать? — с жаром спросила Твайлайт. — У нас, если что, цепь у уже сформировавшегося живого организма незыблема, ее нельзя поменять иначе как целиком, трансфигурацией — это один из постулатов генитики!

— Я… хм… — еще сильнее задумался Алекс, но в итоге отыскал-таки подходящую формулировку:

— Ну, значит у вас так и только так. Вы-то на излучение не жалуетесь, даже самый серьезный фон для живых существ вашего мира не проблема, а меня оно будь здоров обдаёт, — заключил Мерсер. — Моя собственная реакция — усложнение контроля над анатомией, так как кристаллы бьют в первую очередь по быстроделящимся клеткам, включая костный мозг. И да — церебральные нарушения тоже, — Алекс постучал пальцем по своему лбу. — Наверное, что-то похожее станет с вами, если солнце перестанет подпитывать магией в том числе вашу способность являться разумным видом. На моей-то планете с таким обменом веществ иметь полновесный разум — это что-то из разряда небылиц... — вздохнул Алекс и тут же припомнил:

— Ах да, еще от кристаллов химеры изрядно глупеют… в силу аналогичных причин. Это тоже серьезно бьет по моей способности к восстановлению.

— Кстати о них, — Твайлайт решила пока отложить вопрос, что это у людей за хитрый обмен веществ такой был. — Ты говорил что твои... ассистенты помогают выживать в нашем мире. А что, если бы ты оказался рядовымчеловеком, и попал в Эквестрию?

— Умер бы, — до ужаса лаконично сказал Алекс. — Сначала от полученных травм, потом от нехватки кислорода, затем — от отравления. На крайний случай, от какого-нибудь там эпилептического припадка, зрение-то пришлось на ваше смещение спектра калибровать... Потом, если бы удалось вышеперечисленное пережить... всякое могло произойти, — углядев, что вид единорожка на этих словах приняла откровенно жалкий, кивнул ей:

— Это без оговорок. На деле все не так страшно. Ты умная пони, Твайлайт, и наверняка успела бы мне помочь. Выжил бы, ходил в "наморднике" и маске на глазах, может даже не целиком в алхимической защите, пугал бы местных жителей жутким сопением. Располагался бы в полностью герметичном доме со шлюзом, — тут Алекс недовольно поморщился. — Был бы полностью зависим от вашей понячьей милости. Я, строго говоря, и сейчас от нее зависим, но далеко не в такой степени.

— А если бы я...

— Тебя тоже ничего особо приятного бы не ждало, окажись ты у нас, но... зависело бы по большей части от того, сумела бы ты пронести на Землю частичку своей магии и твои способности в целом. Я так думаю, — добавил он несколько рассеянно. — Будет ли твоя магия работать в мире Земли — вопрос твоего выживания там в первые несколько дней, а дальше… Ну, величина гравитации на моей планете не намного отличается от вашей, да и в создании обособленной среды люди знают толк. Какое-нибудь соединение совместным с тобой мозговым штурмом придумали бы, чтобы обеспечить тебя нашим бериллием — читай, вашим кислородом. А так на Земле неплохо, — спокойно поведал ей Алекс. — Это к твоему вопросу, что жизнь у нас не сахар. Да, не курорт, но если не соваться в опасные зоны или в наши дикие леса, бояться человеку в мое время особо нечего. И если на то была моя воля — я стал бы заинтересован в помощи созданию, прибывшему из другого мира. Хотя бы потому, что это обещало перевернуть мои представления о большинстве областей научного знания.

— Я понимаю, — улыбка Твайлайт была искренней. Впрочем, она тут же померкла, когда единорожка осознала, что на следующем вопросе Алекс вновь продемонстрирует свое снисходительное отношение, на этот раз к ее невеликому стажу. Однако Твайлайт решила, что все же считает необходимым задать этот вопрос:

— Ты давно занимаешься наукой?

— В определенном смысле — всю мою жизнь. С тех пор, как началась моя настоящая жизнь почти три недели назад, — хмыкнул Алекс. — А вообще, степень я имею уже как пять лет, или четыре с небольшим года в вашем летоисчислении. Смею заверить, что для людей это большая редкость — на Земле мало у кого хватает терпения, сил, банальной удачи и таланта, чтобы в моем возрасте стать способным если не перевернуть мир с ног на голову, то иметь серьезные подвижки в этом направлении. Большинство либо смиряется с установившимся порядком вещей, играют по правилам общества, либо... пытаются, но проигрывают, — это заявление было сделано с полной убежденностью. — Но отдельные люди... Ви вер-ри вен-ивейр-сум вив-узз викк-и, - пробубнил Алекс вдруг на своем языке длинную ворчащую фразу. — Силой истины, живущие, мы покоряем мироздание. Наша природа не менее богата на всякие выдумки, чем ваша, но пока вы, пони, целенаправленно выращиваете кристалл с нужными свойствами, мы вынуждены тысячи и десятки тысяч раз проверять каждый минерал в поисках небывалых и просто полезных для нас свойств. Вот так и обнаруживается, что обычная с точки зрения обывателя соль, тартрат натрия-калия, преобразовывает вибрации в электричество и позволяет создать микрофон... С другими областями знания аналогично.

Твайлайт не знала, как следует реагировать на его слова: названный Алексом минерал ничего особенного для единорожки не значил. Но ее точно ободрило, что Мерсер на этот раз не собирался оборачивать вопрос единорожки против нее, как в случае с полом человека. Твайлайт было настроилась на продолжение беседы (по большей части монолога), но тут со стороны лестницы раздалось:

— Твай, письмо от принцессы!

Спайк зашел на второй этаж со свитком в одной лапке и куском чего-то белого с цветными полосами в другой — в нем Твайлайт узнала льдистую халву, рецептом которой в Империи поделились с Пинки Пай тамошние кулинары, а земная пони растрезвонила его всем, кто был готов слушать, включая Спайка. По текстуре и виду лакомство напоминало спрессованный сухой снег, но на вкус было весьма неплохим. Дракончик, по всей видимости, решил объединить его с самоцветным порошком и, несмотря на немного подгорелое донышко бруска, казался вполне довольным результатом. Твайлайт кивнула и, не желая озвучивать содержимое свитка перед придирчивым гостем наперед личного ознакомления, левитировала его к себе:

— Благодарю, Спайк.

— Да кстати, Алекс, зверь твой — жуть! — авторитетно заявил тот Мерсеру. — Как ты только сумел выдрессировать его книги искать? И при чем тут твои пальцы, не похожи ведь совсем!

— Я не слышал, чтобы в библиотеку приходил посыльный, — прямо заявил Алекс, благополучно проигнорировав вопросы и искоса поглядывая на дракончика, — или вообще открывалась дверь в библиотеку.

— Какой еще посыльный? — удивился Спайк.

Решив предоставить своему помощнику возможность лично обо всем рассказать, Твайлайт провела полем телекинеза по свитку с перевязью и тисненой печатью придворной канцелярии, развернула его. Взгляд единорожки устремился по рядам букв; почерк у ее наставницы был, как всегда, размеренный, изящный и очень красивый, подпись — четкая, без особых завитушек. Правда, на сей раз Спаркл было адресовано всего несколько строк:

"Твайлайт, моя дорогая и преданная ученица", гласило письмо. "Напоминаю о твоем желании передать гостю из другого мира, коли он окажется на пороге библиотеки, собрание, которое ты с друзьями столь тщательно составляла. Что до рассказа о самом госте — как я и говорила, не хочу портить тебе возможность самой во всем разобраться и познакомиться с ним, ибо Алекс прекрасно..."

«Ой, и правда», — вспомнила было Твайлайт, поднимая взгляд на одну из полок, на которой уже две недели как лежал вернувшийся к ней в библиотеку ларец. Мерсер в это время продолжал допытываться у Спайка:

— Как письмо сюда добралось? Судя по почтовым ящикам, вы можете использовать привычный мне способ, — все еще терпеливо спрашивал двуногий. — Ее Светлость, наверное, просто телепортировала его, но кто мешал отправить его непосредственно Твайлайт?

— А, — наконец догадавшись, о чем его спрашивают, хлопнул лапкой по лбу Спайк — по счастью не той, которой он держал свой кулинарный изыск. — Так я его передал при помощи своего пламени!

— Что ты имеешь в виду? Как это — "при помощи пламени"?

"...а ещё, я надеюсь, ты позаботишься, чтобы жители Понивилля не ставили человека в неловкое положение. Не то чтобы тебе необходимо помешать окружающим на него глазеть — на это рассчитывать не приходится. Но если это возможно, будь настороже, чтобы отвести от него слухи и какие-либо неприятности. А если человек позволит, покажи ему общественные места и познакомь с хорошими пони, которые могли бы составить ему компанию. Алекс — горделивое создание, чем-то похожее на грифонов, однако я точно знаю, что у тебя получится быть настойчивой не более необходимого, Твайлайт. Мы с Луной хотели бы сами его сопровождать, но дела в лагере и дворцовая корреспонденция отнимают все наше время... Хвала небесам, осталось недолго. Искренне твоя, принцесса Селестия".

— Да очень просто! Когда Твайлайт нужно отправить письмо принцессе, я просто сжигаю его! — для демонстрации Спайк выдал тоненький язычок зеленого пламени меж зубов. — Оно тут же у Ее Светлости и появляется, где бы она ни была. А если наоборот, принцесса собирается Твайлайт что-то сообщить, то я выдыхаю письмо из все того же пламени! Очень удобно, даже до ящика почтового бегать не надо, — тут Спайк вздохнул, погладив себя по животу, — но не очень-то комфортно для моего желудка.

Мерсер смотрел на дракончика таким взглядом, словно подозревал, что его вовлекли в какой-то дурацкий розыгрыш.

— Ты не шутишь, — наконец констатировал он.

— Зачем же мне шутить? — удивился Спайк. — Это одна из моих самых важных обязанностей как помощника Твайлайт! — довольно подбоченился он. Мерсер поднял свои темные брови:

— Тогда можешь считать, что состязание на удивительность ты выиграл... с неплохим отрывом победу одержал.

Спайк горделиво взглянул на филина, который в половину перьевого "уха" прислушивался к разговору. Совелий только насмешливо угукнул, мол, "не больно-то и хотелось". Дракончик, прикусывая халву и жмурясь от удовольствия, опять ушел восвояси, а Мерсер вкрадчиво поинтересовался:

— Тва-айла-айт?

— Один момент, я и правда чуть не забыла, — Твайлайт левитировала шкатулку с полки и опустила ее рядом с Мерсером. — Несколько запоздало, но, быть может, тебе пригодится. Это коллекция материалов, которую я намеревалась отправить в другой мир.

— А, помню, — приоткрыл шкатулку Алекс, со сдержанным любопытством заглядывая внутрь. — Сойдет, если нужно будет начинать все сначала, не будучи по меркам вашего мира идиотом.

— Эм... — опять ничего не поняла единорожка. — Так ты хотел что-то у меня спросить?

— Ну еще бы, — Алекс захлопнул крышку и задвинул шкатулку себе за спину, снова взял в руку чашку. — Спайк что, и правда способен на такие фокусы? Если да, то как он осуществляет перенос предмета? Это разновидность вашего хваленого заклинания телепортации или как?

— Ох, сколько вопросов... Кажется, теперь мы поменялись ролями, — хихикнула Твайлайт, вспоминая свое поведение после того, как Алекс показал ей "химеру". Единорожка налила себе еще чаю и не забыла пополнить кружку у Мерсера, потом сказала:

— Хочу заверить тебя, что это никакие не фокусы. Связь с драконовым пламенем — очень старое и сильное заклинание. Пони когда-то враждовали с драконами... Полноценной войны так и не произошло, но стычки случались, — Твалайт вздохнула, припоминая далеко не самый приятный факт из истории Эквестрии. — Правители древности использовали огневидную железу павших драконов как компонент для устройств связи, которые нельзя прослушать и подделать. Это был очень надежный вид магической связи, но...

— А, — перебил ее Мерсер. — Так значит, это мера предосторожности Ее Светлости для ее любимой ученицы?

— В первую очередь она хотела дать Спайку возможность жить среди пони, быть любимым и не горевать о том, что его отвергла стая, — немного печально улыбнулась Спаркл. — Драконы отнюдь не примерные семьянины, а Спайк считается сиротой даже по их меркам. Так мы с ним и живем с тех пор вместе. Если бы проблема была только в секретности связи, принцесса просто присылала бы мне наборы эликсиров-обменников...

Заметив вопросительный взгляд Алекса, единорожка пояснила:

— Эликсир обмена информацией. Это как раз альтернатива драконьему огню, которую со временем разработали маги. Его тоже нельзя подделать, но лишь потому, что это хорошо защищенный магический канал... А еще он обычно одноразовый, но можно общаться с собеседником, как если бы он находился рядом с тобой! Если выливать его в жидкость, в испарениях от нее будет лучше всего видно, — воодушевленно сказала Твайлайт, которая хоть и выросла, но все еще была отнюдь не против видеть своего первого кумира чаще, чем раз в пару-тройку месяцев. Впрочем, единорожка сразу оказалась вынуждена делать оговорку:

— Для принцессы Селестии это еще и неудобно стало бы, письмо-то она может прочесть в свободное время... А Спайку не сложно, и он рад быть важным связующим звеном между принцессой и мной.

— Занятно, — протянул Алекс. — А что будет, если попросить Спайка отправить Ее Светлости живое существо? Лист дерева там какой-нибудь, или мелкое млекопитающее вроде мыши?

— О, нет! — вскинулась Твайлайт. — Ты что!!! Если попытаться перенести живое создание... — единорожка сделала медленный вдох, успокаивая себя, и продолжила:

— Во-первых, Алекс, ты ведь знаешь, что все материальные предметы нестабильны? По их поверхностям постоянно перемещаются частицы, совершаются колебания, и про абсолютный размер тела можно говорить лишь в абсолютно малом промежутке времени...

— Допустим.

— Так вот. Перенесшись этим пламенем, ты будешь, эм... очищен. Заклинание телепортации переносит сразу цельный объем, а вот у пламени дракона все, что не имеет стабильной связи с основными объектами переноса, будет вынесено за скобки, сожжено, — вздрогнула Твайлайт. — Растениям проще, но могут быть и другие повреждения в сложных структурах... Во-вторых, любая нервная ткань во время переноса мгновенно погибнет, прекратит выполнять свои функции.

— Даже наиболее примитивная вроде той, что у червей?

— Даже у них! — отрезала Твайлайт. — На выходе ты получишь целое существо, но абсолютно бездыханное.

— А в-третьих? — кажется, всерьез заинтересовался Алекс.

— А в-третьих, даже если обойти предыдущую помеху, это будет настолько болезненно, что с тем же успехом можно прыгнуть в жерло вулкана и надеяться уцелеть! — воскликнула Твайлайт, даже немного обеспокоенная энтузиазмом, что блеснул в глазах человека. Мерсер хмыкнул:

— Всего-то? Ну, для меня это не проблема… почти что, — ответил он. — А что насчет того способа перемещения, который продемонстрировал канцлер?

— Это стационарный телепорт, — все еще с подозрением глядя на него, отвечала Твайлайт. — Если единичный перенос телепортацией переносит объем пространства, то этот будет действовать, пока на него подается магия. Его можно использовать, чтобы переместить группу пони или существ, которым самостоятельная телепортация недоступна... Вообще говоря, рядовому единорогу такое тоже не по силам, и канцлер пользуется медальоном-усилителем. На всю Эквестрию таких три с половиной, — заработав очередной вопросительный взгляд от Алекса, единорожка раскрыла тему:

— Я говорю "с половиной", поскольку у принцессы Селестии и Луны есть еще один, но им нет нужды таким пользоваться. Они и так имеют довольно сил и способностей к концентрации, да и вообще предпочитают экипажами путешествовать.

— Для полезности имиджу или затем, чтобы лично посмотреть, как живут их подданные?

— Ну... вроде того, — согласилась Твайлайт. Человек немного сгорбился, нависнув над столом и подперев "здоровой" рукой подбородок. В глазах его светился живой интерес.

— Скорее всего, именно такой портал на мне схлопнется, — отчего-то предположил он, — в отличие от обычной телепортации, которая вполне может работать, если уж тебе удалось вытащить меня из родного измерения. Твайлайт, мы переходим к самому важному на сегодняшний день вопросу... Скажи, в чем разница между разовой телепортацией предмета и перемещением в иной мир? И что конкретно мешает вернуться мне домой так же, как ты можешь телепортироваться обратно на свою предыдущую позицию?

— Перво-наперво, стоит сказать, что магия пространства и времени есть одно из самых простых, но притом и одно из самых сложных магических искусств, — охотно принялась рассказывать Твайлайт. — Это потому, что там почти нет возможности создавать обходные пути и не подразумевается лазеек. Матрица заклинания может быть изящна и потому проста, если ты следуешь заведенному природой порядку вещей, но нужно быть чрезвычайно одаренным, сильным волшебником, чтобы насильно внести в пространство-время изменения — Старсвирл Бородатый был таким, к примеру...

— И ты тоже, в отличие от меня, — понимающе взглянул на нее Алекс.

— Ну... да, есть такое, — немного покраснела Твайлайт. — Во-вторых, давай сразу определимся с телепортацией. Для упрощения разговора, в вашем мире известно, на каких принципах она основана?

— Я... слышал об этом, — Алекс помахал свободной рукой перед собой, морщась. — Ее разрешает концепция... не знаю, как это звучит на вашем языке, но переводя с нашего выйдет что-то вроде "скоростной фазы". Укладывается в более глобальную гипотезу, гласящую, что тот, кто изменяет свою систему отсчета, в итоге оказывается моложе во времени.

— А, ты говоришь про теорему перекрестного взгляда? Чудесно, тебе знакомы самые основы! — весела зацокала передними копытцами друг о друга Твайлайт. — Так вот, заклятие телепортации использует в качестве привязки сдвига не время, но отправную точку — относительно самого мощного центра гравитации, нашей планеты. Параметры времени в этом случае остаются неизменны, в то время в двух измерениях, нашем и вашем, существуют как бы два отдельных, независимых временных потока... А теперь переходим к самому интересному — откуда я взяла идею!

И Твайлайт принялась рассказывать почти нараспев:

— После того, как меня постигла неудача с заклинанием времени, я интереса ради искала что-то связанное с ним… может, что-то более полезное. Принцесса Селестия позволила мне заниматься этим, потому что тема иных времен и пространств ей знакома, — уточнила Твайлайт. — Этим вообще многие маги прошлого интересовались, и Ее Светлость в свое время тоже. Правда, попытки были неудачные. Известно, что принцесса Селестия делала какой-то заказ у мастеров Кристальной империи еще до того, как Сомбра захватил там власть, но ее проект тоже не принес плодов, — расстроенно вздохнула единорожка. Ее наставница тогда рассмеялась и сказала, что ничего стоящего ей и Луне обнаружить не удалось, так что Твайлайт не следует заранее опираться на ошибочную гипотезу, и лучше в начале испробовать свои силы на этом поприще. Спаркл, приободрившись, дернула ушками:

— А у меня как раз после свадьбы образовалось свободное время, вот и решила устроить исследовательскую работу, которую давно откладывала!

— Ну и? — поторопил ее Алекс.

— Известно, что гипотезы существования других миров и измерений, которые рассматривали маги, при всем их многообразии укладываются ровно в две различные по своей природе теории, — возвестила Твайлайт. — Первая — теория "альтернативного мироздания", где Гармонии нет, но существует какое-то подобие нашей магии. Пони бы не смогли существовать в этом мире, но поток времени там течет синхронно с нашим, и именно эту версию рассматривала как приоритетную Ее Светлость. Более того, во время поездки в Империю я обнаружила сведения, что и эту концепцию можно считать работоспособной! Помимо второй, доказательство которой сидит напротив меня за столом, — улыбнувшись, Твайлайт махнула копытцем в сторону человека. Тот продолжал внимательно смотреть на нее, так что единорожка пояснила:

— У нас было почти двое суток, прежде чем среди кристальных пони начались брожения, и они начали спорить, кого посадить на трон. Я искала в библиотеке упоминания дел и событий, связанных с эквестрийской диархией — и обнаружила, что в хрониках кристаллийцев тоже фигурирует Старсвирл Бородатый! Если бы я целенаправленно не искала, наверное, так и осталась бы в неведении, — хихикнула Твайлайт. — Согласно тамошним записям, Старсвирл использовал наработки старой династии, чтобы получить возможность "раскраивать мир", а потом и использовать заклинание для борьбы со своими противниками. Представляешь, если это правда, Старсвирл мог запечатать враждебные сущности тех времен в одном из альтернативных измерений, если не видел иных способов разобраться с ними!

— Так, — поднял руку Мерсер. — А что насчет второй, "моей" теории?

— Ах да, — опомнилась Спаркл. — Это теория не альтернативного, но "предыдущего" мироздания, в котором Гармония все еще есть, но магия либо угасла, либо с самого начала существовала в весьма незначительном количестве. И там наличествует свой собственный поток времени, поэтому оказаться там либо прийти оттуда в Эквестрию считалось довольно проблематичным, а то и вовсе неосуществимым.

— В моем мире есть... — вдруг запнулся Алекс, - была Гармония?

— Я до конца не разобралась в этом предмете, но, возможно, ее подобие у вас и вправду существует, — озадаченно взглянула на него Твайлайт. — А что, ее у вас нет?

— И что это?

— Что — это? — не поняла Твайлайт. Мерсер, прикрыв глаза, потянулся за чашкой, делая еще глоток. Пояснил:

— Что такое Гармония?

— Тут мои познания, боюсь, ограничены, — замялась единорожка, но потом решила оправдать себя:

— Как и у любого из ныне живущих пони. Мы считаем, что Гармония родственна Хаосу, хоть и является его своего рода противоположностью. Это что-то вроде, как бы сказать... самоорганизующейся системы, которая встраивает в себя пони так, как они подсознательно от нее ожидают. Меня интересует эта тема еще с тех пор, когда устроенный Рэйнбоу удар свел всю нашу шестерку Хранительниц вместе, одарив Метками, — улыбнулась Спаркл, предаваясь воспоминаниям. — Такие случаи если раньше и были, то являлись огромной редкостью. Настолько редкими, что я за все эти годы лишь пару задокументированных свидетельств этому нашла. Все не решалась спросить, но у меня есть подозрения, что принцесса Селестия и принцесса Луна тоже свои Метки одновременно получили...

— Вот как, значит, — прищурился Алекс. — Гармония тебя с подругами еще тогда "выбрала"?

— Получается так, — кивнула Твайлайт. — А совсем недавно — пожалуйста, еще один случай группового получения меток! Прямо как у меня с подругами, не прошло и десяти лет, — жизнерадостно махнула хвостом Твайлайт, но тут же посерьезнела:

— Повторюсь, Гармония — это некая система, и она, я считаю, способна развиваться. Не исключено, что в дальнейшем мы увидим еще больше случаев, когда сразу нескольких друзей-пони линия судьбы связывала вместе.

— А если считать Дискорда воплощением Хаоса, то существует ли воплощение в реальном мире Гармонии?

— Никогда о таком не слышала, — ответила Твайлайт, задумчиво проворачивая в поле телекинеза еще одну пироженку, на этот раз точно последнюю! — Дискорд никогда не говорил, откуда он взялся. Я интересовалась у принцессы Селестии, и она поведала мне, что при первой встрече с ним хотела выяснить, откуда он пришел. Но, конечно, Дискорд предпочел отшутиться в его своеобразной манере. Может, он какой-то древний волшебник, который доэкспериментировался с силами Хаоса. А может, что-то вроде духа-Виндиго, который со временем эволюционировал в нечто, что можно считать не формой магических энергий, но чем-то живым, вроде Сирен.

Алекс по-прежнему внимал ей, так что Твайлайт, окончив свою речь, вновь почувствовала себя немного неловко. Наконец, человек кивнул:

— Хорошо. Это все?

— А что еще? — не поняла Твайлайт. Мерсер пожал плечами, еще раз прикладываясь к кружке:

— Ну, не знаю. Я думал о большей конкретике, откровенно говоря.

— Это сложно выразить цифрами и уравнениями, если ты об этом, — пожаловалась Твайлайт. — Да и исследований на эту тему не так что бы много проводилось. У народа пони немало, хм, практики в этом направлении, но теоретиков вроде Старсвирла раз-два и обчелся... А у того были еще и свои более насущные проблемы. Я собираюсь приложить все усилия, но...

— Так, ладно, — вздохнул Алекс. — Что дальше? На чем мы там остановились?

— Дальше? — переспросила Твайлайт, но тут ее осенило:

— Да, конечно, как я использовала два временных потока, чтобы перенести тебя к нам!

— И как же?

— Как я и говорила, не так что бы сложно, — с улыбкой заметила Твайлайт. — Сложнее было догадаться, как изменить заклинание времени Старсвирла и обнаружить точку пространства-времени, для которой его будет возможно применить.

— Заклинание времени? — мигом заинтересовался Алекс.

— Ну, вообще-то да! Здорово, правда? — взглянула на него Твайлайт, рассчитывая, что уж за это точно должна заслужить похвалу со стороны пришельца. — Меня на эту мысль натолкнуло как раз то, что я столкнулась с практической бесполезностью заклятья временного скачка. Что будет, если представить независимый поток времени вашего мира прошлым, а нашего будущим? Подразумевалось, что энергия чужого заклинания послужит привязкой и обеспечит возвращение предмета из "прошлого". Она же внесет в "прошлое" изменения, послужив выбором варианта будущего Эквестрии, в котором эксперимент закончился успешно и ты оказался перенесен...

Увидев, как Алекс таращится на нее с нечитаемым выражением лица, единорожка предложила:

— Давай я тогда оригинальное заклятье продемонстрирую тебе в качестве наглядного пособия, хорошо? Чтобы ты лучше понимал, с чем я имела дело.

— Было бы... неплохо, — как-то растерянно откликнулся Алекс.

— У нас в распоряжении будет без малого минута, чтобы наблюдать эффект, — Твайлайт закрутила в роге заклинание, чтобы уберечь предметы в комнате от участи быть разбросанными куда попало, но филин уже бесшумно снялся с жердочки и полетел вниз по лестнице, недовольно ухнув на прощание. Мерсер, почти по-совиному повернув голову ему вслед, удивился:

— Чего это он?

— Не обращай внимания, Совелий просто недолюбливает волшебство такого толка, — махнула лапкой Твайлайт, вставая из-за стола. — Оно имеет обыкновение наводить беспорядок, и у него тоже от воздушного потока перья топорщатся. Зря улетел, я бы и на тебя наложила! — крикнула она вдогонку филину, но тот и не думал возвращаться. – Что ж, теперь все готово, можем...

В этот момент заклинание Спаркл для удержания предметов оказалось завершено — и тут же, облизывая крошечными молниями пол и книжные полки, в порывах ветра явилось то, что нужно — бело-розовая вспышка света, вспыхнувшая на втором этаже библиотеки, оставляя после себя знакомый силуэт. Вторая абсолютно идентичная "родителю" Твайлайт возникла в комнате, на этот раз с ухоженной, а не взъерошенной гривой, с чистой шерсткой без единого пореза и маскировочного трико. Будущая версия единорожки улыбнулась Мерсеру:

— Привет!

— Впечатляет, не так ли? — хихикнула ученица Селестии, с интересом наблюдая за реакцией Алекса — тот даже не пытался скрыть своего изумления, во все глаза уставившись на копию Твайлайт. Сомкнув приоткрывшиеся было челюсти, он медленно кивнул:

— Несомненно. Такое не каждый день увидишь.

— Его паук тоже неплох, если считать его за магию, — коротко вставилась гостья из будущего. Спаркл приподняла бровь:

— Хочешь что-нибудь донести до нас, будущая Твайлайт?

— О, я-то уже говорила, прошлая Твайлайт, теперь твоя очередь, — с неприкрытой хитростью взглянула на нее та.

— Я знала, что ты так скажешь, — довольно кивнула единорожка, после чего обратилась к человеку, намереваясь продолжить свою лекцию:

— В общем, Алекс, это поистине блестящее заклинание. Старсвирл несколько лет им занимался, складывал уравнение времени в одну-единственную матрицу — в то, для чего другим пони потребовался бы целый ряд ритуалов и круг из нескольких единорогов, прямо как в те времена, когда они управляли ходом небесных светил.

— Стоп, что? – вскинулся было тот.

— Ну да, все правильно, — подтвердила единорожка. — Для этого во времена до принцесс требовалось много сильных магов.

— М-м… Ясно, — произнес Мерсер, глядя на будущую Твайлайт, что все еще с ехидцей посматривала на свою копию.

— Заклинание блестящее, но практически бесполезное, — заключила Спаркл. — На личном опыте убедилась, что оно представляет по большей части лишь академический интерес, — досадливо поморщилась Твайлайт. — Ты не переписываешь прошлое, изменяя настоящее, ты просто отсекаешь для будущего-себя все остальные варианты, оставляя единственно возможный путь вплоть до момента возвращения в "родную" область временного потока. Дальше уже снова станут возможны развилки…

Мерсер, по ходу ее речи отвлекшийся от будущей Твайлайт, о чем-то крепко задумался, потом возвестил:

— А что, если мы помешаем этой версии Твайлайт вернуться обратно?

— Это каким образом, мне интересно? – недоуменно взглянула на него единорожка.

— Я так-то могу разрушать большинство ваших заклятий, что направлены непосредственно на меня или имеют физическое проявление.

— Что, правда?! — аж привстала Твайлайт. Она, конечно, обладала кое-какой информацией, что называется, из первых копыт — якобы технология передача энергии "Сумеречной зоной" провоцировала нелинейные отклонения в магических каналах, но если Алекс был способен воспроизводить его вот так сходу… Твайлайт развернулась к своей будущей версии, сурово глядя на нее:

— Почему ты сразу мне не сказала?!

— Не хотела портить тебе сюрприз, — хихикнула пони, не принадлежавшая этому пространству и времени. По ее фигуре уже забегали разряды переноса, так что она только успела, что махнуть копытцем на прощание:

— Ладно, пока, Тва… — еще одна вспышка света, и сестра-близнец Спаркл исчезла.

— Пока, Твайлайт… — обалдело проговорила единорожка, после чего помотала головой и мстительно нахмурила брови:

— Одну секунду, — сказала она человеку, подняв копытце, — я сразу перенесусь в прошлое, и мы продолжим. Чем дальше находится точка прибытия на временной линии, тем больше усилий потребует скачок.

— Что, не терпится отомстить этой выскочке?

— Да! – с азартом воскликнула Твайлайт. — Я ей… Эй! – единорожка осеклась, с укоризной посмотрев на Алекса, но тот лишь насмешливо ухмыльнулся, и Твайлайт рассмеялась в ответ. — Ладно, ладно, подловил.

Перенесшись в прошлое, Твайлайт с удовольствием лицезрела повторение диалога с точностью до запятой, как и должно было произойти, а также обескураженную мордочку своей прошлой версии. Когда единорожка вернулась, Мерсер пригладил ладонью волосы, взлохмаченные потоком ветра:

— Я думал, ты не станешь отсутствовать и мгновения, — сообщил он. — Просто окутаешься искрами и вдруг окажешься в другой позе. Но ты отсутствовала целую минуту – это нормально?

— Да, иначе как бы я вошла в привычный мне поток времени? – резонно заметила Твайлайт. — Так ты можешь рассказать о своем методе разрушения заклятий?

— Я не могу поведать о многом, не хватает знаний, как эти процессы устроены, — покачал головой Алекс, — но могу сказать, что я в состоянии воспрепятствовать, скажем, процессу замораживания единорогом кубика льда. Однако когда вода уже заморожена, я не сумею мгновенно перевести ее в изначальное жидкое состояние, просто чихнув на лед моими частицами с включённым забором энергии.

— О, это неплохо укладывается в теорию, которую сейчас рассматривают придворные ученые! – обрадовалась Твайлайт. Алекс побарабанил пальцами по чашке, где еще оставалось немного теплой воды.

— Так значит ли это, что я могу препятствовать отправке иной версии Твайлайт обратно в будущее?

— Невозможно, — решительно заявила единорожка. — Ты можешь как угодно взаимодействовать с Твайлайт более поздней версии, но матрица работает непосредственно из будущего. Тебя и всю ту материю, что регистрировалась заклинанием для переноса, вытянет в любом случае. И запас энергии, который заклинатель арендует для перемещения во времени, уже находится вместе с тем, кого отправили.

— Как угодно взаимодействовать, значит? Насколько широко?

— Своему двойнику ты ничего не сумеешь передать, как и он тебе, — сразу оговорилась Твайлайт. — Матрица учтет всю материю до мельчайших частиц, включая "твой" объем воздуха, который будет перемешан с воздухом в прошлом. Его конвекция, кстати, и есть причина того, что заклинание затрагивает достаточно обширный объем пространства, и вообще молнии летят, как на танцполе у Винил, — единорожка в ответ на вопросительный взгляд Алекса только махнула лапкой – не обращай внимания, мол, это наши местные замашки. — А вот состояния материи и взаимодействие меж частицами – да, ты сумеешь их изменять. Например, можно пожать своему двойнику копытце, и он преспокойно будет его помнить по возвращении из прошлого.

— Или нанести ему повреждение.

— Э-э… Да, полагаю, такой вариант тоже возможен, — покосилась на Мерсера единорожка. — Тогда это будет просто иной вариант стартовой точки в новой развилке для будущего-тебя. Ничем в сущности не отличается от того, как ты формируешь будущее каждый день, каждую бесконечно малую единицу времени…

— Так, значит, я могу получить из будущего не сами диссипативные структуры, но любого рода изменение этих структур, включая информацию? - уточнил Алекс, выглядя очень серьезным. — Я могу взаимодействовать с ними? Молекулы будущего исчезнут из моего времени, но информация, которую я от них получу...

— Останется при тебе, — закончила за него Твайлайт, одобрительно кивая. – Парадокса не случится — просто станет доступен лишь тот вариант будущего, в котором ты получил информацию, и в итоге она привела к тому, что ты решил отправиться в прошлое. Я же говорю, это предельно лаконичная, но потому гениальная концепция.

— Да уж, — пробормотал Мерсер. — Интересно, значит ли это, что я могу "путешествовать" в эквестрийском времени и телепортироваться так же свободно, как ты призвала меня сюда. Или все же с каждым разом будет повышаться риск какой-то ошибки?

— Откуда у тебя негативные мысли такие берутся? – подивилась Твайлайт, отмечая, что идея просто так ударить будущую-себя казалась все же более дикой, чем озвученное теперь Алексом предположение. Мерсер потянулся, распрямляя спину:

— На самом деле, мне это пришло в голову, когда Лира уточняла, нет ли у меня пробелов в памяти, — сообщил он Твайлайт. — Вдруг электрохимические компоненты сознания и впрямь начали бы сбоить после переноса в другое измерение со своими правилами? Я, скажем, заметил некоторые изменения в работе моего мозга, но они были довольно безвредными… даже в какой-то степени полезными. Не развалился на простейшие частицы по прибытии – уже стоит сказать спасибо вашему Мирозданию, — человек посмотрел куда-то вверх, невесело улыбаясь, после чего провозгласил:

— Мне фантастически, до абсурда повезло, что ряд здешних элементов проявляет по отношению к материи моего родного мира свойства, которые для вашей алхимии не подразумеваются. Ладно, если бы масса элементарных частиц просто отличалась от наших аналогов, но ровно в два раза? – Алекс пренебрежительно фыркнул. — Невероятное совпадение. Стало бы более невероятным только в том случае, если свойства ваших химических элементов были идентичны земным, и я оказался в состоянии абсорбировать ваши органические молекулы, — Мерсер пытливо взглянул на единорожку. — Есть соображения, почему так? Какой-нибудь принцип Гармонии, согласно которому соседние мироздания при зарождении, гм… "убывают" в геометрической прогрессии?

— Эм, нет, — покачала головой единорожка. — Ничего такого я не слышала.

— Теория "предыдущего мироздания", к слову — это ведь не значит, что наша Земля в далеком будущем превратится в Эквус? – внезапно решил уточнить Мерсер. — Это к вопросу о том, почему некоторые представители животного мира идентичны нашим, если не считать различий по ряду параметров.

— О, конечно нет! – удивилась Твайлайт. — Это два отдельных измерения, два временных потока. "Предыдущее" — это лишь значит, что наше мироздание моложе вашего в тот момент, когда мог быть осуществлен перенос, — Спаркл с интересом посмотрела на Алекса. — Он у вас правда совпадает с эквестрийским? Животный мир, в смысле. А как так вышло, что на Земле драконы выдуманы, а обычные звери нет?

— Чтоб на меня винтокрыл снова упал, если я знаю... Ты лучше скажи, что думаешь по поводу изначального вопроса, — напомнил Алекс. — Могу ли я блокировать телепортацию, если уж с прибытием-отбытием гостя из будущего не смогу ничего поделать?

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо мотнула хвостом единорожка. — Если так подумать… когда дело касается телепортации, "Сумеречная зона" препятствовала не только попыткам телепортироваться из нее, но и прибытию туда. Дело в том, что заклинание в качестве меры предосторожности сканирует точку перехода, и если точки прибытия для него "не существует", то оно никуда мага и не отправит.

— Гм… А если телепортироваться в твердый объект, а не в газовую среду?

— Зависит от силы заклинателя. Хороший маг может регулярно телепортироваться и в скальные породы, — припомнила Твалайт данные из учебников, хотя сама всего пару раз пробовала заниматься чем-то таким. — Если места будет недостаточно, твердую материю вытолкнет наружу, как воздух, освободив пространство. А если в точке прибытия есть живое создание, у которого есть магическая аура, то будет выбрана ближайшая свободная точка. Это тоже изящное и хорошо продуманное заклинание, — удовлетворенно кивнула Твайлайт, не без оснований считавшая, что преуспела в этой области магии. Алекс, в свою очередь разыграв на лице мину довольства, усмехнулся:

— Ну, тогда буду считать, что при подобном уровне надежности можно позволить и мне пару раз вмешаться в пространство и время Эквестрии, — резюмировал он, скользнув взглядом по посуде на столе, будто разыскивая среди нее что-то. — Без риска схлопнуть ваше мироздание или устроить все тот же взрыв вашего солнца. Если не рисковать понапрасну с моей методикой отмены заклинаний, разумеется.

— Кстати, так ты мне ее покажешь? – поинтересовалась Твайлайт, пока Мерсер задумчиво разглядывал чистую чашку, что оставалась на подносе.

— Да, но об этом чуть позже. Мне нужна пробирка, — наконец соизволил попросить Алекс, пощелкав пальцами. Не дав Твайлайт сорваться к рабочему столу, он вдруг резко поднял голову:

— Стоп, что насчет отправки предметов в будущее с твоим двойником?

— Не выйдет, — возразила Твайлайт. — Я ведь говорила, матрица учитывает только ту материю, что оказалась перенесена из будущего. Если заклинать себя вместе с куском пола, то в прошлом ты появишься на нем, но с ним же и вернешься обратно. Даже кислород, которым ты дышал "в гостях" у своей прошлой версии, исчезнет из организма! – Твайлайт взяла из держателя последнюю чистую пробирку и в поле телекинеза протянула ее Алексу. Добавила:

— Минута времени — это не только оптимальное время в плане затрат энергии, но еще и ограничение, чтобы разрушение соединений, уже образовавшихся за это время, не навредило твоему организму. За минуту ничего критичного не произойдет.

— А если сделать герметичный… ладно, пока и так неплохо, — сдался Алекс, ловко цапнув двумя пальцами пробирку. — Обойдемся одной лишь передачей информации.

Мерсер приставил емкость к уголку своего правого глаза, немного оттянув кожу на носу единственным "большим" пальцем, и Твайлайт увидела, как в пробирку принялась сочиться вязкая прозрачная жидкость. Заметив на мордочке Спаркл некое подобие брезгливости, Мерсер улыбнулся краешком рта:

— Не стоит пугаться. Это всего лишь мой аналог лакримоза, предохраняющего глаза. Он в принципе не имеет частиц, способных разрушить заклинание, но содержит ряд соединений моего мира. Замешан на основе вашей воды. Если и начинать опыты, то с него, — Алекс взболтал пробирку, потом заткнул ее пробкой, что также была презентована ему Твайлайт. – Если эксперимент пройдет успешно, я попрошу тебя доставить в прошлое еще три уровня тканей: срез обычных клеток, нервную ткань и напоследок, если все пойдет совсем хорошо, нервный узел. Они могут помочь мне в сборе информации, замерить характерный след. Твайлайт, тебе это будет не слишком сложно?

Новый порыв ветра, новая вспышка, и в комнате опять очутились две Спаркл, одна из которых сжимала в гравикинезе пробирку, в точности повторяющую содержимым ту, что успел нацедить Алекс. Новенькая протянула емкость человеку, после чего деловито произнесла:

— Я вернулась. Ты не скучала, прошлая Твайлайт?

— Нисколечки, — хихикнула лавандовая пони. — По всей видимости, не сложно, — обратилась она уже к Алексу, который живо открутил пробку и запустил палец в образец. И вот что любопытно, с едва слышимым ворчанием уровень жидкости в пробирке начал постепенно опускаться… — Если что, по возвращении обратно проверять смысла не будет, если ты своей магией расщепляешь соединения на простейшие. Они в таком виде и вернутся в будущее, а не станут собираться обратно. И так как они будут находиться в своем родном потоке времени, разницы на момент прибытия сюда и обратно никакой не будет. Может измениться состояние системы, но не ее наполнение.

— Да, я уже понял, — сосредоточенно пробубнил Алекс, прикрыв глаза. — Значит, ты использовала заклятье времени для связи меж мирами… Насколько это было сложно в плане затрат энергии?

— В общем случае имеет значение, на какое "расстояние" ты прыгаешь, и чем дальше, тем сложнее. Но у нас были две независимые линии времени, так что нужно было только выделить цельный объект для переноса и выделение магической энергии, которая могла послужить запасом, — вспоминая подробности своего опыта и последовавший за этим, как она думала, грандиозный провал, вздрогнула ученица Селестии. — Ее очень мало в заклинаниях класса Б, но мне удалось накачать ее нужным объемом и сразу же влить в пробой пространственного пузыря. Если бы наоборот посылали с той стороны с "отменой" возврата в ваше родное время, было бы намного проще, но нужен был соответствующий поток магии, чтобы развернуть матрицу, и заклинатель…

Глаза Мерсера загорелись ярчайшим интересом, который не погасила даже вспышка, с которой исчезла будущая Твайлайт и пробирка из руки человека. Передав своей собеседнице "оригинальную" пробирку, Алекс поднялся, зашагал по кабинету, переводя взгляд с предмета на предмет, хотя ни к чему не прикасался.

— То есть ты обманула систему, якобы послав меня в наше "прошлое" и создав классическое условие, что я непременно должен вернуться в ваше "будущее"? Вот оно, — резко произнес человек. — Начал подозревать, еще когда ты сказала, что это модифицированное заклятье времени.

— Ну, в сущности да, я использовала обычное заклинание времени, только поменяла привязки, — пробормотала Твайлайт, удивившись его реакции на сведения, которые она в сущности уже доносила до человека. — И еще оформляла его в виде ритуала для надежности. По-хорошему, в твой мир можно было бы попасть, чтобы потом через минуту вернуться… в случае со шкатулкой я рассчитывала отправить ее на срок куда более долгий. Но ваш бедный магический фон пресекал все мои попытки, вот и пришлось мудрить!

— Раз получилось у тебя, значит, заклинание можно еще как-то доработать. Увидим... – человек потер ладонью правой руки сгиб на месте бывшей кисти левой, торжествующе улыбаясь. — Разузнаю, с чем конкретно имел дело Старсвирл, от этого и буду отталкиваться.

— Я уважаю твой научный интерес и желание вернуться домой, — вздохнула Твайлайт, — но должна предупредить, что пони уже пытались. Не очень охотно, но маги все-таки занимались теорией "предыдущего мироздания". Я лишь оказалась усидчивее прочих, может несколько изобретательнее…

— Спасибо, Твайлайт. Твое замечание принято к сведению, — бесстрастно заявил человек, после чего выразительно посмотрел на единорожку:

— Огромная просьба, Твайлайт. Я понимаю, что тебе не терпится провести какие-то опыты над моим строением и образцами тканей, но ради чистоты моего собственного эксперимента не устраивай никаких исследований до того, как отправишь их в прошлое. Договорились?

— Хорошо, договорились! – повеселела единорожка, закручивая в своем роге заклинание Старсвирла и беря пробирку копытцем.

Она отправила образец по надлежащему адресу и времени – в пробирке осталась лишь половина жидкости, которую Мерсер туда изначально поместил, так как остальной объем смешался с атмосферной влагой. А затем в библиотеке вдруг принялись возникать одна за другой новые Твайлайт числом в три штуки, хотя Мерсер еще не успел подготовить образцы. Все три ее будущие версии просто молча отдавали Алексу свои пробирки, наполненные чем-то переливающимся от тускло-розового до алого, глядя на человека с откровенной грустью и усталостью.

«Теперь-то что? — подивилась про себя ученица Селестии. — Ладно, не стоит загадывать…»

Раз уж она решила использовать заклинание еще три раза – это будущее обязано было наступить, и последствия не казались такими уж страшными… Уж точно не столь тревожащими, как Твайлайт умудрилась напугать сама себя в прошлый раз. Человек тем временем уселся обратно за стол, застыв неподвижной статуей, по его словам "переваривая" информацию, которую послало ему будущее – точнее, изменение свойств, которое могло составлять это послание.

— Так, — наконец произнес Алекс, — будем считать, что базовое представление об этой магии я получил. И хоть тебе еще только предстоит отправить мне эти данные, заранее благодарю, Твайлайт… у тебя в Кантерлоте, часом, нет на примете того, кто поможет мне разобраться в предмете более углубленно?

— Вообще, у нас прямо в Понивилле живет один специалист. Доктор Тернер, — единорожке явно удалось обрадовать Мерсера, так как его лицо вновь расцвело интересом и намеком на улыбку. — Он больше теоретик, но в последнее время увлекся практикой. Переехал сюда с пару лет назад, мол, здесь опыты проводить спокойнее.

Человек с неприкрытым удивлением взглянул на Твайлайт:

— Это по соседству с Вечнодиким-то?

— Ну, в смысле, тут всякие столичные ханжи да члены академии до него не дотянутся, не ограничат полет мысли Тернера, — хихикнула Спаркл. — Они могут быть не слишком приветливы к безродным самоучкам.

— Хм... — задумался о чем-то своем Александр. — Он использует какое-либо... техническое или магическое оборудование для своих экспериментов?

— Разумеется, — удивленно взглянула на него Спаркл. Конечно, она подозревала Тернера в том, что тот задействует какие-то свои хитрые методы — порой ей казалось, что любой разговор с доктором занимает куда меньше на часах Понивилля, чем это казалось его собеседнику! — но все же он был земным пони, которому голыми копытами было бы тяжело соревноваться в областях магии, где преуспели единороги.

— Сделанное собственными руками... я имел в виду, собранное целиком самостоятельно в качестве артефактов, или основанное на элементах, которые можно приобрести среди товаров, которыми пользуются те же столичные волшебники?

— Как я и говорила, Тернер — энтузиаст-самоучка, — улыбнулась Твайлайт, вспоминая царивший в лаборатории чудака-земнопони бардак. — Полагаю, он не гнушается никакими артефактами и приборами, связанными со временем... если может их заполучить. У него, насколько знаю, немало знакомых среди научного сообщества Кантерлота, хоть другие ученые пони его и недолюбливают.

— Вот как, — протянул Алекс, одним глотком допивая остывший "чай" и проводя ладонью по затылку, наверное, демонстрируя этим задумчивость. — Значит, мне и так и эдак понадобятся деньги на оборудование.

— Если тебя беспокоит вопрос финансов на ближайшие несколько дней, можешь поработать у моей подруги, Эпплджек, — сочла нужным предложить Твайлайт, заглядывая в раздел своего списка, посвященный адаптации гостя из иного мира к сообществу пони. — У них с пару недель назад там что-то не заладилось, так что, думаю лишняя четверка копыт… э-э, пара рук не помешает к первому дню осени.

Мерсер уставился на нее с совершенно нечитаемым выражением лица.

— Мне казалось, у вас уже закончили с уборкой урожая.

— Ну, так у нее всегда работа найдется, — озадаченно взглянула на собеседника единорожка. — У нас в городе ремесленники обычно учеников при себе держат да подмастерий из местных, а у Эпплджек в этом плане стабильности нету. То родственники приезжают, то работников нанимает... Ее брат на прошлый сезон повредил ногу, а родичи приехать не смогли, так ЭйДжей решила, что на этот раз сама со всем справится! — Твайлайт хихикнула, вспоминая, каких трудов стоило переубедить упрямую поняшу. — Нам с подругами чуть ли не насильно ей пришлось помогать.

Твайлайт осеклась, когда поняла, что Мерсер даже не подумал улыбнуться. Его морда, до сего момента довольно заинтересованно реагировавшая на слова Спаркл, хоть и не как у пони, теперь была какой-то... постной, выражающей лишь скуку?

— Я сделаю вид, что это предложение являлось шуткой, — ответил он тем же сухим тоном, которым обозначил свое появление на крыльце ратуши. — Ладно, — тут Алекс наклонился вперед, наклонил и голову тоже, с каким-то почти заговорщицким видом глядя на единорожку из-под надбровных дуг. — Со временем и пространством мы немного определились, но есть кое-что даже более важное, что необходимо обговорить в первую очередь...

«О, нет. В который уже раз я ошибаюсь?!» — спохватилась Твайлайт. Она-то ведь полторы недели назад основывалась на словах принцессы о том, что чужак обладает большой силой, но притом отлично умеет ее контролировать, и потому бояться его не следует — где же еще он мог ей найти применение, как у Эпплджек на ферме? Ну, было еще несколько занятий в городе, но для этого понадобилась бы квалификация, которую нуждающийся прямо сейчас в деньгах пришелец не сумел бы получить за один день... Однако чужак внезапно оказался еще и подобием кантерлотского ученого, которого предложение копаться в земле наверняка бы если не взбесило, то обидело уж точно! «Неужели Твайлайт Спаркл окончательно все испортила, вот так сходу оскорбила иномирового гостя?!» — подумала единорожка, даже не заметив, как со звоном лопнувшей струны из ее челки выскочила тонкая прядь, завиваясь вверх. Мысли ее принялись метаться, словно множество маленьких любимцев Флаттершай, прячущихся по своим углам:

«Или тут дело было даже не в моем совете, а во взаимном непонимании терминов? Он ведь время от времени разговаривал довольно открыто, дружелюбно! Да, абсолютно точно следовало научиться его языку, чтобы хорошо понимать Мерсера! А может ли он обучить ее тем же способом, каким научился сам? Наверное, следует попросить принцессу Луну о помощи! Или нет…»

— Музыка Гармонии, — коротко сказал Алекс, переплетя пальцы рук и выставив указательный и большой прямо на нее.

— А? — еще больше растерялась Твайлайт. — А что с ней?

— Скажем так, у меня уже есть опыт в том, чтобы ваш мир воздействовал на мой рассудок, — постучал Мерсер по виску пальцем своей "съемной руки". — Напоминаю, принцесса Луна сумела наладить со мной двустороннюю, хоть и весьма специфичную ментальную связь. Я был в состоянии контролировать ее стабильность, но игнорировать такую угрозу не могу, — недовольно пробормотал Алекс. — Кризалис, мой основной противник, тоже менталист, способный гипнотизировать пони. Если песня связывает вас теми же узами, что использовала Луна, и какие в своих темных делах пользует Кризалис... Она ведь тоже изволила заливаться соловьем, пока была в Кантерлоте, верно? — дождавшись задумчивого кивка единорожки, Алекс поднял вверх указующий перст:

— В общем, если музыка Гармонии задействует те же каналы информации, что и Луна, но при этом у меня в отличие от пони будет возможность как поддаться ей, так и соскочить с этого музыкального крючка — это будет еще одним хорошим аргументом в пользу того, что у меня иммунитет против ментальных атак чейнджлингов. Если же нет, и я пущусь в пляс наравне с остальными пони... — Мерсер в жесте неопределенности поднял-опустил брови, — это станет самым ненормальным днем в моей ненормальной жизни, но я получу повод работать над этой проблемой дальше.

«Так значит, и правда происки Королевы оборотней стали причиной конфликта», — успокаиваясь, решила Твайлайт. Она произнесла голосом, полным сдержанного оптимизма в счет того, что Мерсер забудет о ее неуместном предложении:

— Ментализм довольно неплохо описан, хотя из таких по-настоящему сильных магов сейчас осталась только принцесса Луна... ну, еще можно, наверное, считать Кризалис. Обычным пони это просто не нужно, — покачала головой Твайлайт. — Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть, что Гармония существует на схожих принципах, так как на стандартные практики ментализма она не откликается. Ты можешь внушить пони, что его метка пропала, но для его окружения она будет оставаться прекрасно видна, — Твайлайт вздрогнула, не в силах даже представить, что она пережила бы, если кто-нибудь устроил с ней столь жестокий розыгрыш. Это даже для Рейнбоу было бы слишком. Ее Метка, дело всей ее жизни и отражение души, просто так возьми и однажды утром исчезни... Искоса посмотрев на свой бок, единорожка вернулась к успокаивающим мантрам фактов и тезисов:

— Как я и говорила, известных способов управлять состоянием Гармонии нет. Максимум, что встречается в трактатах того же Старсвирла — это теоретическая возможность отсечь пони от потока магии, который проистекает сквозь него, и, э-э... — тут Твайлайт вспомнила, что в другом измерении магии то ли было с накопытник, то ли не было вовсе, и поинтересовалась:

— Рисунок на спине — это, кстати, твоя Метка? У вас принято наносить их поверх одежды, чтобы было всегда видно?

— Нет, — лаконично отвечал Мерсер.

— Нет? — удивилась лавандовая единорожка. — А что это тогда?

— То, что я считаю важным на текущий момент времени.

«Понятнее не стало», — мысленно вздохнула Твайлайт. Неловким движением Спаркл убрала выскочившую было из гривы прядь, после чего выжидающе посмотрела на Алекса:

— И что вы... ты предлагаешь делать по поводу музыки Гармонии?

— Вызвать это состояние всеобщего танцевального настроения вы принудительно не можете?

— Увы, — неловко улыбнулась Твайлайт, разводя копытцами в стороны.

— Да уж, задачка, — поморщился Алекс, медленно облокачиваясь о стол и постукивая пальцами по лбу. — Вне контролируемой среды ни о какой воспроизводимости результатов опыта и речи не будет.

— Ну... Обычно Гармония объединяет пони по какому-то знаменательному поводу, — осторожно добавила Спаркл. — В это раскресенье праздник Урожая, первый день осени. Может, и произойдет очередной случай...

— О, уже неплохо, — едва заметно улыбнулся Алекс. — Будет мне время подготовиться. Вот ведь в чем дело, Твайлайт, — деловито произнес пришелец, медленно поднимаясь из-за стола. — Как я полагаю, в чистом виде ваши импровизации несценического исполнения — это ровно то, чем они и должны быть, всего лишь модулированные колебания газовой среды. Песни наравне с метками являются лишь "симптомами" Гармонии, суть же ее лежит глубже.

Твайлайт не совсем поняла, с чего это Метка, одна из важнейших вещей в жизни пони, является всего лишь каким-то симптомом, как у простуды или там крапивницы. Даже хотела было немного обидеться — но присмирела, когда Мерсер вновь встал в полный рост.

«Какой он все-таки высокий, — в очередной раз подивилась Твайлайт, давая себе обещание узнать точные сведения об уникальной анатомии пришельца... по крайней мере на тот момент, когда она оставалась стабильной, а не отращивала когти с хвостом и не убегала куда-то по приказу хозяина. – С учетом плотности… Неудивительно, что "Сахарный уголок" недолго продержался под его напором. Алексу достаточно резко встать, чтобы в обычном доме пробить головой потолок...»

— Вероятность того, что ваши песни будут считаны моей нервной системой как-то иначе, вызовут смерть, контроль над разумом и прочие нехорошие вещи, я расцениваю как околонулевую, — Алекс прошелся вдоль стены, посматривая на личные учебники и тома Твайлайт, затем взглянул прямо на нее. — Я имею в виду, что веду беседы с пони уже довольно продолжительное время и чувствую себя прекрасно, истекать кровью из всех отверстий и не думаю. Может, конечно, песня служит инициатором присоединения к ментальной сети, но не более, — будто не обратив внимание на отвисшую челюсть единорожки, он уточнил:

— Кстати, если пони заткнет уши звуконепроницаемым материалом, а потом зайдет в область, где как раз распевают под музыку Гармонии, он подхватит ее или нет? Кто-нибудь вообще проводил подобные исследования?

— Ну и мысли у тебя... — ошарашенно уставилась на него Твайлайт, какой-то частичкой разума отмечая, что вопрос действительно интересный, и следовало бы его проверить. Вот только как, если условия эксперимента будут неконтролируемы? Разве что ходить с заткнутыми ушами сутки напролет, надеясь, что рано или поздно начнут петь другие жители Понивилля…

— Стараюсь, — равнодушным тоном ответил Мерсер. — Ваш воздух, самый обыкновенный с понячьей точки зрения, тоже не больно-то полезен для моего здоровья. Поневоле начнешь задумываться над каждым своим шагом, когда Мироздание изо дня в день пытается убить тебя на самом базовом уровне.

Заметив, что Твайлайт теперь смотрит на него с искренним сожалением, порываясь что-то сказать, человек поднял ладонь:

— Повторяю: не извиняйся. Но если не возражаешь и располагаешь свободным временем, можешь мне кое в чем помочь. Помимо выделения библиотечных книг, я имею в виду.

— О, разумеется! — обрадовалась возможности проявить себя и отвадить спорное, но все-таки чувство вины Твайлайт. — Все, что в моих силах!

— Похвальный энтузиазм, — вновь позволил себе короткую улыбку Мерсер. — Исходя из всего сказанного, полагаю, что не имеет особого смысла заранее проверять, как ваши самая обыкновенная музыка и вербальные кодировки сказываются на мне. Наоборот — аналогично, по аналогичным же причинам, — улыбка Мерсера вновь сменилась хмурой сосредоточенностью. — Хотя насчет того, как наши песенные формы станут на вас влиять, я не могу поручиться. У меня дома такого рода магии не наблюдалось, но это не мешало некоторым произведениям заставлять людей смеяться, плакать, грустить, испытывать приливы вдохновения и потребности в танце... — глаза Твайлайт загорелись было интересом, но Алекс махнул рукой, явно не желая испытывать приступ меланхолии по родному миру:

— Ладно. Физическое воздействие я контролирую в полной мере, и моя алхимия на уровне макромолекул несовместима с вашей. Остается одно — разрушение заклятий. Я не хотел бы нанести вред пони, пусть и таким способом... Твайлайт, надеюсь, ты не против серии экспериментов с тобой в качестве испытуемой?

— Эм, — заколебалась было Твайлайт, озадаченная внезапностью предложения, — ну, это зависит от того, какого рода ожидается эксперимент. Безотсрочно превращаться в кактус мне бы не очень хотелось, придется звать другого волшебника в качестве ассистента, — хихикнула Спаркл, прикрыв губы копытцем.

— Сегодня мы начнем с самых легких, — успокоил ее Алекс. — Ты будешь колдовать базовые заклинания вроде телекинеза, а я стану отменять прогресс на четырех этапах: до применения, сразу после начала творения заклятья, после завершения матрицы и, наконец, после получения ожидаемого результата. После каждого пункта — фиксируем результат по ряду параметров.

— О! — восхитилась его пунктуальности Твайлайт. — Это было бы просто замечательно!

Единорожка была бы не против заодно послушать, что это за песни у людей такие, но и нарушения в работе абсолютно любого заклинания сулило много интересного! Не исключено, что ей при непосредственном участии Мерсера удастся сделать открытие, к которому коллектив научного лагеря еще только подбирался. С экспериментами над собой любимой у ученицы Селестии и вовсе проблем не было; Твайлайт Спаркл частенько испытывала новенькие зелья и даже заклинания, отчего старшая сестра Рэдхарт, наверное, успела обругать весь ее род до десятого колена... Шутка, конечно, Рэд была доброй и (что даже важнее при ее работе) невероятно терпеливой кобылкой!

— Секунду, я подготовлю тестовую зону, — практически пропела Твайлайт, закручивая в роге соответствующую матрицу. Диалог с пришельцем выдался, безусловно, напряженный и не самый простой, но теперь-то в дело вступят принципы Науки, одинаковые для всех разумных созданий. Среди ее дебрей Твайлайт Спаркл потому и старалась затеряться в отрочестве, что Наука всегда была понятна, всегда говорила ровно то, что собиралась сказать, не требовала привязанности — одной лишь самоотдачи... Твайлайт вновь довольно хихикнула. Какой же она была тогда глупой! Все теплые, по-настоящему волшебные моменты ее дружбы с девочками абсолютно стоили всех неудобств, что могли в не лучший день причинить их разногласия.

Когда посередине комнаты возник большой прозрачный пузырь с розовым отблеском, Спаркл в ответ на вопросительный взгляд Мерсера ответила:

— Этот купол не пропускает ничего кроме изображения. Звук, предметы с кинетической энергией выше определенного порога, случайные магические заряды — все рассеется, ничего не выйдет и не войдет. А еще он уберет большую часть магического фона, что важно для чистоты эксперимента! — довольно проинформировала Твайлайт своего новоявленного не то ассистента, не то полноценного коллегу. — Еще что-то, или начнем?

— Для начала проверим, впустит ли он меня, и не разрушится ли от одного прикосновения.

— По идее не должен, — стала прикидывать в уме единорожка. — Он очень устойчив к помехам, так что при дестабилизации заклятий под ним должен остаться на месте. Если что, я просто обновлю матрицу.

— Что ж, хорошо...

Мерсер, специально ступая как можно медленнее, провел "на ту сторону" сначала кончик указательного пальца, а потом и все остальное. Было весьма занимательно наблюдать за тем, как его звучащие иначе чем у пони шаги становились абсолютно беззвучными, стоило человеку завести внутрь сначала одну ногу, а потом и другую. Постояв под куполом, Алекс вдруг испарил из однопалой конечности облачко красных частиц, прямо как на болотах. Подождав еще немного, повторил процедуру. Потом еще раз и еще... Когда Твайлайт уже начала терять терпение, Мерсер покинул купол и резюмировал:

— Кажется, все в порядке. Но тебе еще нужна мера-предохранитель. Есть идеи, как оборвать твое колдовство, если оно будет разрушено мною и начнет угрожать тебе?

— Да, согласна! — аж зацокала на месте от нетерпения Твайлайт. — Отличное замечание! У меня как раз есть хороший регулятор магии, в случае срыва он позволит стабилизировать поток и не допустит угрожающих значений!

Ученица Селестии левитировала с полки еще один ларец, из которого в сиянии ее магического поля выплыло кольцо с кристаллом и, повернувшись вокруг оси, нанизалось на рог Твайлайт.

— Теперь мы можем начать?

— Пожалуй... — замялся Алекс. При этих словах единорожка радостно устремилась к куполу. Мерсер последовал за ней, заявив:

— Для надежности возьмем количество повторов... скажем, сотни для каждого состояния заклинания будет достаточно.

— Сотни?..

Твайлайт будто пыльным хомутом по загривку огрели. Она затормозила копытцами об пол, но все же успела влететь в купол, а потому ее наполовину возмущенный, наполовину испуганный вопль "Сотни повторений?!" для Мерсера должен был остаться совершенно беззвучным — оно и к лучшему, наверное. Высунувшись из-под магического экрана, Твайлайт уже спокойнее поинтересовалась:

— Но... зачем?

Мерсер поднял бровь. Следующее утверждение он выдал таким тоном, словно это была прописная истина, которую требуется объяснять непутевому ученику:

— Для объективности эксперимента важны точно обозначенные условия, повторяемость результата и его воспроизводимость.

— Погоди... — помотала головой Твайлайт. — Повторяемость — это я одно и то же заклинание должна буду четыреста раз наколдовать, выходит?! Но зачем, Селестии ради?

— Твайлайт, — склонившись над ней, произнес человек вкрадчивым тоном, который, по правде говоря, был даже более тревожащим, чем то показное равнодушие, которое он напускал на себя временами. — Сколько, по-твоему, может потребоваться исходов опыта, чтобы сбор данных был достоверен? Или даже так — сколько тебе нужно испытаний нового колдовства, завершившихся успешно, чтобы признать его рабочим и готовым к массовому использованию?

— Одно? — прошептала Твайлайт, прижав ушки к голове. — Бывает, нужно два сделать, а то и три...

На какое-то время установилось молчание. Затем Алекс разогнулся, перекрестив обе руки, пятипалую и "осиротевшую", на своей широкой груди.

— Как вы, пони, вообще дожили до сегодняшнего дня, дискорд побери? — с какой-то непонятной обидой в голосе поинтересовался он.

— Э-э... — окончательно сбитая с толку, Твайлайт рискнула предположить:

— Магия?

— Да, точно, — горько вздохнул Мерсер. — И как я мог забыть?

— Единожды верно составленная матрица будет работать всегда. У любого единорога одинаково, вне зависимости от его возраста, запаса магических сил или... — начала было объяснять Спаркл, но была остановлена Мерсером:

— Как удобно... — Алекс изобразил странный жест, состоявший в потирании основания носа — там, где он плавным изгибом переходил в лоб, — кончиками его тонких пальцев. — Твайлайт, при всем уважении, ты гарантируешь, что твое утверждение останется правдивым, когда мы в качестве новой переменной введем меня - создание, которое исходя из вашей науки в принципе существовать не должно?

— Почему это ты не должен существовать?! — пуще прежнего распахнула на него глаза Твайлайт. Гость из другого мира только развел руками:

— Ладно, ладно, признаю: то, чем мы с тобой собираемся заняться, в большей степени тест, нежели эксперимент. Мы собирались скорее получать данные, а не подтверждать гипотезу, но! — Алекс сделал акцент на противопоставлении, словно между этими понятиями действительно была существенная разница. — Для себя я проверил твой купол лишь 10 раз потому, что я живучий, и если что пойдет не так, все равно выкарабкаюсь. Когда это касается тебя и других пони, я уже не могу быть так уверен!

— Но...

— Представить рабочую идею, повторить много раз и смотреть, идентичны ли результаты — так и работает наука в моем видении, — непреклонным тоном заявил Алекс. — Если мы вторгаемся на территорию людей, если собираемся смотреть, какое влияние процессы моего родного мира способны оказать на вашу магию, то мы будем работать как положено - или не станем работать вовсе, Твайлайт, уж извини.

Единорожка тяжело вздохнула, осознав, что наука параллельного мира уж слишком сильно отличалась от привычной ей. Вспомнить хотя бы слова Алекса о создании микрофона... Раз уж человек собирался использовать свои способности так, как он привык, то ему, безусловно, было видней. Жаль только, что если делать по его правилам, то весь процесс растянется на какое-то баснословное количество времени, плюс в силу магического истощения пострадают другие проекты Твайлайт. «Не так уж Алекс отличается от канцлера», — с грустью посетовала волшебница.

— Хорошо, я согласна, — тихо кивнула Твайлайт Спаркл, горя уже куда меньшим энтузиазмом.

Мерсер, по-видимому, решил подсластить ей полынь, потому что сказал:

— Думаю, мы пока проверим только один ряд характерного заклинания, с которым я уже имел дело, и на сегодня закончим. У меня уже есть информация, которую необходимо обдумать, а тебе еще предстоит четыре раза в прошлое отправлять образцы тканей... Судя по тому, что будущие Твайлайт появлялись все более уставшими, этот скачок во времени затрачивает много усилий?

— Ну, вообще да, — несколько повеселела Спаркл, вдохновленная очередным вопросом человека. — Волшебство само по себе вызывает напряжение всех магических систем, включая гравикинез. Чем больше требуется усилий для колдовства, тем быстрее выматывает и твои мышцы. Не только для перемещения во времени, но и в целом.

— Понятно, — кивнул Алекс. — Сделаю образцы заранее. Если сильно устанешь с проверкой заклинания, можно будет их послать завтра или послезавтра. Эту пару дней они станут сохранять стабильность... Мне нужны ещё три чистые пробирки.

— Посмотри шкаф с лабораторной посудой, нижняя полка, — несколько рассеянно сказала Твайлайт. Она только что ощутила, как в левом ухе у нее раздалось позвякивание колокольчика: обычное оповещение, завязанное на входную дверь. Кто-то переступил порог библиотеки. Твайлайт посмотрела на Алекса, но тот уже самозабвенно гремел пробирками и, кажется, не очень-то возражал, чтобы его оставили с ними наедине.

— Одну секунду, кажется, кто-то пришел, — сообщила Твайлайт, направляясь к лестнице. — Скоро вернусь!

— Не торопись... — донесся ей вслед ровный голос человека. — Это потребует некоторого промежутка времени, минуты две-три так точно. Я стану ждать тебя в куполе.

Что ж, при таком раскладе Спаркл, быть может, и не станет занята вплоть до глубокой ночи, но лучше было снова попросить Совелия присмотреть за залом, а заклинание на входной двери развеять. Филин был не особо разговорчив, однако посетители библиотеки ни разу на него не жаловались — по их словам, в отсутствие Твайлайт Совелий почти всегда мог принести затребованную книгу. А где ему не хватало воображения и способности говорить, например, когда гость просил посоветовать ему что-то по вкусу, выручал Спайк... Твайлайт рассчитывала, что на этой неделе должно было появиться в целом немного посетителей: большинство пони заняты приготовлениями к празднику и уборкой урожая, кто позже за него принимался.

«Интересно, кто бы это мог быть?» — подумала Твайлайт и тут же спохватилась:

«И как гость отреагирует на дрона?!»

С этой мыслью единорожка прекратила неспешно перебирать копытцами и телепортировалась. Появившись внизу в розово-фиолетовой вспышке, выкрикнула:

— Пожалуйста, только не пугайтесь! Я обещаю, что он не опа... — тут взгляд Твайлайт наконец остановился на посетительнице.

«Ох», — пронеслась в голове единорожки одна-единственная мысль.

Пинки Пай заявила о себе громко и, как всегда, жизнерадостно:

— О, привет, Твай! — розовая кобылка подскочила к подруге, ни разу не смущенная ее вскриком. — А ты какими судьбами здесь оказалась?

Твайлайт аж поперхнулась от нелепости вопроса.

— Пинки, это мое место работы и, тем более, мой дом! — не могла не возмутиться Спаркл. Земная пони довольно пискнула:

— Хи, купи-и-илась! Видела бы ты свою мордочку, Твай! А чего я должна была испугаться?

— Э... Да ничего особенного, — пробормотала Твалайт, отводя взгляд от паукообразного существа за спиной Пинки, которое лезло к верхним полкам, едва слышно клацая своими коготками.

— Если уж на то пошло, ты-то зачем пришла? — успокоившись, спросила единорожка. — За книгой, поболтать или по другому делу?

— Я почувствовала значительное колебание Пинки-чувства, — доверительно сообщила ей кондитерша, — как будто в наш город зашла аж толпа из пары сотен новеньких, а потом вдруг собралась в одного, и он оказался где-то неподалеку от твоей библиотеки, Твай! В смысле, у нас последнее время и так новеньких хватает, если считать гвардейцев и других пони из лагеря, но я чую, что сегодня прямо-таки особенный случай, — с воодушевлением оглядевшись по сторонам, Пинки поинтересовалась:

— Ты как, сильно занята? Поможешь мне его отыскать?

— Ну, я вообще-то не одна, — замялась Твалайт, кивая головой в потолок. — Гость у меня. По делам зашел.

— Погоди, — вдруг разом сделалась серьезной земнопонька. — У тебя тот, о ком я подумала?

Твайлайт понятия не имела, о ком могла подумать розовая оторва, славящаяся богатым воображением что в плане организации вечеринок, что в самых неожиданных встречах и действиях. Пинки вдруг сделала кувырок с места, ныряя за читальный стол — наружу осталась торчать лишь ее мордочка, по которой уже расплывалась хитрющая улыбка.

— Твай! — прошептала Пинки. — Тва-а-ай! У тебя, часом, завтра вечером в библиотеке никаких собраний не намечается?

— Эм... нет? — растерялась лавандовая единорожка.

— Тогда считай, что я забила это время на самую потрясную вечеринку, которую только можно вообразить! — Пинки Пай вдруг начала пятиться, быстро-быстро перебирая лапками, практически касаясь пузом пола и явно этим подражая дрону Мерсера.

— Пинки, я не думаю, что завтра лучшее время для... — начала было Твайлайт, понимая, что тот же канцлер Нейсей вряд ли пришел бы в восторг, что его уже на второй день затаскивают в толпу радостно галдящих пони, ровным счетом ничего не смыслящих в науке — а Мерсер и подавно. Но для Пинки Пай это, естественно, не являлось сколь-нибудь весомым оправданием:

— Твай, ты мне должна, забыла? Гордость нашего мира по части вечеринок не должна пострадать! — страшным шепотом пробубнила Пинки, придав своей мордочке самое непреклонное выражение, но тут же вернулась к обычной жизнерадостности поняши:

— Ладно, я пошла! Я отпросилась у миссис Кейк всего на полчаса, — Пинки ткнулась своим пушистым седалищем в дверь библиотеки и, все так же крадучись, задом наперед выбралась наружу. Сунулась было обратно:

— Но я еще верну-у-усь! — выпучила глаза Пинки на свою подругу. — Попомни мои слова!

Пинки Пай пропала окончательно, неслышно затворив за собою дверь, оставив единорожку недоумевать, что теперь могло из этого дела выйти. Уроженка каменной фермы, разумеется, несколько (на долю поистине микроскопическую) присмирела после случая со своим днем Рождения и перестала со столь безумным рвением требовать присутствия всех и каждого на любой ее вечеринке, даже по самому незначительному поводу. Но устроить сюрприз для целого гостя из другого измерения для нее наверняка было делом принципа...

— Совелий! — позвала Твайлайт, одновременно мазнув заклинанием по своему уху, "отключая" его от двери. Несколько секунд спустя раздалось шуршание перьев, и филин вылетел из глубин библиотеки в читальный зал, приземлившись на одной из своих жердочек.

— У? — поинтересовался он, косясь на дрона, что продолжал свое странствие среди книг, изредка начиная издавать ворчащие звуки.

— Будь добр, присмотри за библиотекой, — Твайлайт развернулась и пошла обратно к лестнице. — Я какое-то время буду занята.

— Угу!

«Может, из этого даже что-то получится», — осторожно решила Твайлайт, следуя вверх по лестнице. Слишком уж Алекс был серьезен — не потому ли, что на него повлиял конфликт с участием чейнджлинов? На вечеринке, глядишь, согласно просьбе Ее Светлости развеется да повеселеет, заведет пару знакомств... А знала ли Пинки Пай, что Александр не мог есть торты? Точнее, мог, но потом был вынужден от них избавляться — а такое кощунство взбесило бы розовую поньку даже сильнее, чем просто отказ от ее угощений!

«Возможно, Пинки предусмотрит и такой исход», — решила довериться интуиции подруги Твайлайт, поднявшись наверх. Та еще перед отъездом упоминала, что пироги с яблочным джемом пришельцу уж очень не по вкусу пришлись. Плюс, Пинки Пай по части устроения праздников и в целом веселья была профессионалом, каких поискать... Увидев, как Мерсер уже ожидает под куполом, сидя к единорожке вполоборота и задумчиво разглядывая пробирку, в которой переливался алым уже знакомый образец его уникальных тканей, Твайлайт улыбнулась. Она была довольна, что еще одна неопределенность исчезла из ее пока лишь воображаемого списка проблем.

Снизу раздался какой-то шум, а затем и радостный жеребячий вопль, с которым распахнулась входная дверь в библиотеку:

- АЛЕ-Е-ЕКС!!!

«О, Богиня, — обмерла Твайлайт. — Только не это!»

— Где он?!

— Да тут он точно, вон его паук!

— Они, наверное, с Твайлайт наверху!

Снизу донесся нарастающий топот и стрекотание крыльев, и на лестнице очутилась Скуталу, стремительная, как рыжая и пушистая шаровая молния. Бывшая Меткоискательница едва не сбила Твайлайт с ног, миниатюрным вихрем взлетев по ступеням и, мгновенно оценив обстановку, рванувшись к звукоизолирующему пузырю. Подпрыгнув, жеребушка с разгона врезалась в долговязую фигуру человека и повисла на нем — а Мерсер от неожиданности вскочил на ноги, так сильно дернув рукой, что чуть было не выпустил из нее пробирку. Человек метнулся к противоположной стене, словно уходя от атаки, ломая паркет в виде дубовых колец под ногами. Он резко повернулся и вскинул вторую руку — а Скуталу что-то очень быстро, но для Твайлайт совершенно беззвучно наговаривала ему, возбужденно трепеща крыльями, даже не представляя, какая опасность может ей угрожать!

— Это друг! — взвизгнула Твайлайт, еще даже не успев сообразить, что до Алекса не донеслось ни звука. Наверное, никогда в жизни еще Твайлайт Спаркл не закручивала так быстро отмену ее собственного заклинания.

— Это друг, — воскликнула она снова, — только не волнуйся, мы все здесь друзья!

На этом атака радостно визжащей детворы не окончилась. Подоспело подкрепление: Свити Белль и Эпплблум со всех ног неслись на второй этаж, дабы поприветствовать гостя Твайлайт — а тот так и застыл с поднятыми руками, невидящим взглядом уставившись на Скуталу.

— Девочки, постойте... — велела было Твайлайт, ухватив сестер своих подруг телекинезом. Но она заколебалась, когда услышала, про что пегасочка тараторила Алексу:

— ...и мы бы обязательно сделали тебе открытку! — повинилась Скути. — Хотели с надписью "Поправляйся, Алекс" и кучей блесток, Свити Белль еще цветы покупать на рынок ходила! Но потом начался наш праздник, да Рейнбоу Дэш с подругами вернулась, тоже праздновали! А ты все не возвращался! Мы и того... забыли немножко...

— Твайлайт, пусти нас к другу! — возмутилась Эпплблум, шустро перебирая копытцами в телекнетических оковах единорожки.

— Точно! Пусти скорее, — вторила ей Свити, потешно хмурясь, но довольно смирно ожидая, когда телекинез вокруг ее тельца будет убран.

— К другу?.. — чувствуя себя до крайности глупо, переспросила Спаркл, обрывая заклятье.

Увидев растерянность на лице Твалайт, Свити Белль хихикнула и проскакала к стоящему Мерсеру, поднимаясь на задние копытца и обхватывая его левую ногу. Земнопонька не отставала, повиснув на свободной правой, и Твайлайт осталась стоять в одиночестве, таращась на композицию даже более причудливую, чем при встрече у ратуши.

«Так, стоп, — принялась соображать единорожка. — Когда это они успели познакомиться, если Алекс только утром в город пришел? Лира — это одно дело, но жеребята... Ничего не понимаю!»

— Мы скучали! — прощебетала Свити Белль своим нежным голоском.

— Агась, очень скучали! — поддакнула Эпплблум. — Ее Светлость говорила, что ты эта, в порядке будешь. Мы и смекнули, что ты позже вернешься... А потом мы праздник устроили двойной, так и запамятовали совсем!

— Я уже все ему рассказала! — фыркнула сверху пегасочка.

Эпплблум не ответила. Теперь она с сосредоточенным выражением мордочки жамкала конечность, которую обхватывала — видно, не одной только Твайлайт Спаркл ляжки пришельца почудились даже более мощными, чем требовало прямохождение, к примеру, у минотавров.

— Ого! — земнопонька тыкнула копытцем в бедро, удивленно хихикнув. — Так ты уже и мышцы нарастил, а? Как успел-то?

— Высокоэнергетическая солнечная диета и инопланетный метаболизм пополам с болотной жижей, — пробормотал Алекс, усаживаясь обратно на треснувший в паре мест пол, но все еще держа руки с пробиркой над головой.

«А может ли быть так, что произошедшее в саду у Эпплджек как раз и завязано через знакомство с Эпплблум, а заодно со Свити и Скуталу, на конфликте меж Алексом и чейнджлингами?»

Твайлайт не до конца понимала, что происходит, но не могла не улыбнуться тому, как жеребята повисли у Мерсера на плечах и груди, стоило ему сесть. Дети прижимались щечками к одежде человека, его лицу, затылками — к подбородку, гомоня и перебивая друг друга. Алекс медленно, как в забытьи, опустил руки и вложил пробирку к остальным двум в держатель, непонятно как уцелевший под его ногами и копытцами девочек. Куда более уверенным движением "здоровой" конечности Мерсер взъерошил гриву Скуталу, после чего запустил пальцы в ее вихры и стал нежно почесывать пегаску меж ушей. Скути довольно затарахтела, в то время как Алекс второй рукой аккуратно обнял других двух жеребят, прижимая их к себе — девчонки лишь пищали от радости.

— Вот оно. Конец, — вдруг сообщил Алекс мертвенно-бесцветным голосом. — Затискан до смерти. Задушен отсутствием личного пространства. Что за нелепая смерть, — пробормотал он, и в голосе человека Спаркл послышался намек на дрожь. — Умереть в кристаллическом горении — это героичней как-то смотрелось бы.

— Ну, глупый! — воскликнула Эпплблум. — Что ты такое говоришь?

— Алекс, все хорошо! — едва ли не хором поддержали ее единорожка с пегаской. — Ее Светлость обещала, что такого больше никогда не произойдет, честное слово!

— Эм… — рискнула подать голос Твайлайт. — Алекс, с тобой все в порядке?

Человек, склонившийся над девочками, что угнездились в его объятьях, поднял голову и взглянул на Твайлайт. Улыбка на его безволосом лице вышла какой-то болезненной:

— Наверное? Просто очень странное чувство... что-то на редкость чужое, но в то же время очень знакомое. Этот эмоциональный спектр и раньше был мне доступен, но не в такой запоминающейся комбинации. Я... я... — Алекс вдруг замолчал, посмотрев обратно на девочек. — Как я смогу отблагодарить вас? Вас троих?

— За что? — удивленно поинтересовалась Скуталу, как и Твайлайт, разве что та спрашивала исключительно в своих мыслях.

— Да какие еще благодарности, Алекс, — еще крепче обняла его Эпплблум. — Мы рады, что с тобой все в порядке!

— Мы рады, — эхом повторила Свити Бель и наклонилась, пряча мордашку на груди у Мерсера. Слезы просочились сквозь ее плотно сомкнутые веки. Единорожка промокнула ресницы и шерстку о сгиб пясти, стирая блестящие дорожки с щек. Алекс медленно наклонил голову, уже самостоятельно устраивая изгиб подбородка меж ее ушек. Тихо сказал:

— И я тоже рад видеть вас снова, Меткоискатели.

— А мы уже и не Меткоискатели! — не замедлила похвастаться Скуталу. Алекс поднял бровь:

— Уже нет?

— Мы теперь Метконосцы! — торжественно провозгласила Скуталу, и девочки радостно закивали, на мгновение оторвавшись от предмета своего обожания. Алекс взглянул на Твайлайт, словно ища у нее поддержки, затем вновь обратил внимание на жеребят.

— А в чем разница-то? — осторожно поинтересовался человек, скорее всего, не уловив тонкость языка пони. Девочки не менее удивленно переглянулись:

— Ты ничего не заметил, что ли?

— Сено, так Алекс метки не видит же! — вздохнула Скуталу, отцепляясь от его шеи Мерсера и спрыгивая на пол, бочком влезая в объятия к остальным девочкам. — Вот ведь засада...

— Ой, и правда...

«Он не видит Метки?! — не про себя, а вполне себе вслух ахнула Твайлайт. — Как это вообще возможно? Это не потому ли Алекс называл метки лишь симптомом Гармонии?!»

— Верно ли я понял... — начал было Алекс, но Свити Белль перебила его:

— Да! — воскликнула единорожка, окончательно перестав лить слезы радости. — Мы наконец получили наши Метки!

— Точно! Наконец-то!

Александр быстро моргнул несколько раз, затем осмотрел левый и правый бочок у Свити Белль и Скуталу соответственно — они как раз находились по краям. Человек выдавил из себя нечто, напоминающее виноватую улыбку.

— Это... замечательно. Красивые хоть?

— О-о-очень! — расплылась в довольной улыбке Скуталу.

— Не то слово! Мы потом те нарисуем, как они выглядят, — деловито предложила Эпплблум. — Ну или колдографию покажем, где мы с принцессой Селестией вместе.

— Н-да, — Мерсер почесал в затылке пальцем "съемной" руки, не забывая придерживать локтем жавшуюся к нему Скуталу. — Получается, собрания Меткоискателей больше нет?

Натолкнувшись на непонимающие взгляды девочек, Мерсер описал глазами круг:

— Ну, вы... повзрослели теперь вроде как? Да и штаб у вас, того... под снос ушел.

— Эм, не хотелось бы вас всех прерывать, но... — попробовала было вставиться Твайлайт, но ее речь была с лихвой перекрыта звонким голосом единорожки:

— Вообще-то мы думали помогать другим пони с их судьбой и талантом! — самоотверженно заявила Свити Белль. — Так что у нас уже была пара экстренных заседаний в амбаре, пока Маки не построит новый клуб. Он и яблоню хорошую присмотрел!

— Агась, как раз на днях приняться собирался!

— Все ясно, — усмехнулся Алекс. — Это я и хотел услышать. Девочки, как вам идея прямо сейчас направиться в яблочные акры?

— Ты побежишь с нами на руках, как нёс Бон-Бон? — с азартом вскинула голову пегасочка.

— Даж не думай отпираться! — заявила Эпплблум. — Нам Клауд Чейзер все разболтала, когда на ферму дождевые тучи пригнала!

— А вы хотели бы? — испытующе взглянул на свою маленькую, по всей видимости, поклонницу Мерсер. Та захихикала, кивая головой с пышным бантом:

— Ты еще спрашиваешь, Сэнди!

— Эпплблум, я не... — вздохнул было Алекс, но затем умолк, покачав головой. Подвел черту:

— Ладно, теперь можно и небольшую гонку устроить, раз уж я в форме. У кого-нибудь есть возражения?

— Какую гонку? — не поняла Твайлайт.

— Прокатиться с ветерком?! — воодушевилась пегаска. — Я только за!

— Н-наверное, я тоже хотела бы, — изо всех сил стараясь быть храброй наравне с подружками, закивала Свити.

— Хорошо, что возражений нет, — проворчал Алекс, аккуратно ссаживая жеребят с себя и поднимаясь на ноги. — Я не верю во власть меньшинства. По крайней мере, у себя дома, — тут Мерсер взглянул на ученицу Селестии, которая невольно загородила путь всей компании. — Ладно, Твайлайт, нам пора.

— Алекс, — просяще взглянула на него единорожка, — ты должен рассказать мне про Метки и твое...

— Нет, не думаю, — ровным тоном отвечал Мерсер, прихватив ларец и направляясь к лестнице, так что Спаркл была вынуждена попятиться, уступая ему дорогу. — Я испытываю срочную необходимость заняться земляными работами на ферме "Сладкое яблочко".

— Чего?! — опешила лавандовая единорожка. — Но ты же говорил, что...

— Я передумал. Всего наилучшего, Твайлайт, — остановившись на первой ступени, он вдруг развернулся и кинул взгляд на устроенный им погром. — Я рассчитаюсь за твой пол, как только принцесса Селестия определит мой юридический статус.

— Э... — все еще пребывая в растерянности, Твайлайт пробормотала:

— Да не надо, наверное, я магией сейчас восстановлю...

— А, ну тогда тем более замечательно. Извиняй за беспокойство, — человек принялся спускаться по лестнице, сопровождаемый радостно прыгающими со ступеньки на ступеньку жеребятами.

«Стоит ли за ними идти, чтобы присмотреть? Наверное, стоит, раз уж принцесса писала о такой возможности», — прикусила губу Твайлайт, смущенная столь резким желанием уйти у Алекса. Поколебавшись и внезапно вспомнив, что это вообще-то ее дом, и в нем-то она точно может идти куда вздумается, Твайлайт двинулась вслед за компанией. Внизу их встретил Спайк — он высунулся из подсобных комнат после пронесшихся по библиотеке девчонок, что привлекали к себе не меньше внимания, чем грядущий забег Листопада.

— Доброе утро, — удивленно помахал дракончик троице.

— Привет, Спайк! — хором откликнулись те, хихикая, пихаясь локотками и стараясь ни на шаг не отставать от Мерсера.

— Полемарх, ко мне! — вдруг резким голосом приказал Алекс. Дрон-помощник, до сего момента перевязывавший очередную стопку книг подобием красной бечевки, вдруг с клекотом взвился в воздух — Совелий аж хлопнул крыльями от неожиданности. Весь процесс превращения кисти в четырехлапое создание с мускулистым хвостом повторился вплоть до мельчайших деталей, только на этот раз задом наперед. Когда "лапки" с щелчком втянулись, убрав лишнюю фалангу, Алекс несколько раз сжал-разжал пальцы, закрывая их в слой мягкой розовой кожи. Кивнул:

— Спайк, благодарю за гостеприимство.

— Ну... не за что так-то, но заходи еще, — озадаченно почесал гребень дракончик. — У нас кипяток всегда найдется.

— Увидимся завтра, Твайлайт, — Алекс поднял ладонь своей возвратившейся руки в сторону единорожки. — Или послезавтра, когда ты решишь послать образцы, чтобы я мог по прибытии из прошлого забрать их обратно. Заодно обработаю книги.

С этими словами он подхватил Скуталу под мышками и усадил себе на загривок — а то нагромождение ткани, которое должно было служить человеку капюшоном, вдруг зашевелилось, с голодным урчанием пошло волнами и черно-алыми полосами, обвиваясь вокруг задних лапок и талии пегасочки. Та лишь рассмеялась:

— Ой, щекотно!

— Хорошенько держись за мою шею, — дотронулся указательным пальцем до ее носа Алекс. — Такое вряд ли случится, но если капюшон вдруг порвется и ты слетишь — планируй, как умеешь. У тебя это чудесно получается.

Скуталу радостно закивала:

— Хорошо, я буду стараться!

— Умничка, — похвалил ее Алекс. Откуда-то из-под полов его одеяний высунулись еще два образования, в этот раз куда прочнее и массивнее на вид, поблескивающие на свету. "Щупальца" прозмеились к столу, обхватили пожитки человека, закидывая металлический ящик со шкатулкой и неведомым устройством ему на спину, с недовольным ворчанием убираясь обратно. После чего Мерсер распахнул дверь, ведущую наружу, и уселся на корточки, призывно расставив руки в стороны:

— Ну что, девчонки, не передумали?

— Еще чего! — возмутилась Эпплблум, подбегая к Алексу. Белая единорожка не отставала от подруги:

— Я тоже с вами!

— Ну, тогда поехали... — Мерсер цапнул Эпплблум и Свити в охапку, плотно обхватывая их пушистые тельца под грудиной. Встав, Алекс сделал несколько медленных шагов, но затем, выйдя наружу, ускорился и побежал, мощно отталкиваясь своими странными ногами. Пока Твайлайт колебалась, стоило ли бежать за ним следом, пришелец уже очутился на противоположной стороне улицы, и единорожка пожалела о своей заминке: длинные нижние конечности человека буквально пожирали расстояние, с поистине механической четкостью движений мелькая туда-сюда. Твайлайт ни за что бы не сумела угнаться за ним, не применяя телепортацию! Когда единорожка уже решила закрутить в роге одно из своих любимейших заклятий, Мерсер вдруг прямо на бегу резко согнул ноги в коленях — обувь же его осветилась красноватой вспышкой.

Твайлайт не успела и глазом моргнуть, как человек вдруг оттолкнулся и совершил длинный, захватывающий дух прыжок через соседнее с ним здание... оно было трехэтажным. Полы его темной одежды взметнулись, придавая сходство со всеядной птицей, когда Мерсер достиг высшей точки своей траектории. Сопровождаемый развеселым визгом Скуталу с Эпплблум и радостно-напуганными воплями Свити Белль, Алекс миновал гребень крыши, совсем чуть-чуть не задев его носками стоп, и пропал на той стороне — раз, два и нет его!

Твайлайт застыла на пороге, с ошарашенным видом глядя на дом, за которым скрылся пришелец. Даже лучшие из земных пони не смогли бы повторить такой прыжок! Ну, уж точно не из числа обладающих талантом появляться в самых неожиданных местах, как Пинки... Единорожка уже слышала подобные слухи о пришельце, да кое о чем обмолвилась ее наставница, но одно дело — неясные слухи, которые нужно подвергать анализу и которые наверняка были рождены богатым воображением граждан Понивилля, перепуганных суматохой две с лишним недели назад! А наблюдать самой, вживую... Твайлайт вполглаза осмотрела утреннее движение на улице, которое, к счастью, вблизи от библиотеки в западной части городка никогда не было особо оживлённым. Компания из трех пони неподалеку, скажем так, находилась под впечатлением от увиденного, еще пара кобылок с писком шарахнулась прочь и ускакала, когда чужак пронесся мимо них бодрой рысью.

«Ну, теперь опять слухов не оберешься... Крылья бы не помешали», — в кои-то веки позавидовала единорожка Рейнбоу Дэш. Телепортироваться по городу вслед за Мерсером можно, но не сильно-то эффективно, ибо чужак вряд будет столь любезен, чтобы перемещаться в зоне прямой видимости Твайлайт; теперь, когда он уже сбежал, наткнуться на него в черте города можно было разве что случайно. Попробуй угадай, по какой улице он вздумает бежать, а через какой дом — прыгать... А даже если единорожка сразу отправится на ферму к ЭйДжей, где гарантия, что этому странному разумному не взбредет в голову побежать куда-то еще?

Твайлайт, обернувшись, с унылым видом посмотрела в проем. Алекс так и оставил книги, перевязанные его странной бечевкой — похожей крепилось к радиостанции другое его устройство. И что только Мерсер имел в виду, когда сказал, что "обработает" тома? Не есть ведь он их собирался?

— Твай, что-то случилось? — Спайк, подойдя к единорожке, легонько толкнул ее кулачком в плечо, как всегда заботливый и беспокоящийся о ней. Твайлайт, не ответив, с недоумением осмотрела все перевязи томов, на которые обратил внимание дрон Мерсера. Он что же, всю библиотеку собирался с собой упаковать?! Почему просто не забирать по одной, а после возвращать, беря взамен новую?

— Он убежал, — коротко пожаловалась Спаркл.

— Я вижу, — с поистине хладнокровной невозмутимостью ответствовал дракончик. — Это ведь тот самый пришелец, что и две недели назад? — на всякий случай уточнил Спайк, затем хихикнул:

— Ну, тогда ничего не поменялось, считай. А что произошло-то, что он так резко сбежал?

— Я понятия не имею, — грустно ответила Твайлайт, снимая с рога кольцо-стабилизатор. — И у меня такое чувство, что даже если бы я знала, мне не стало понятней.

Глава 2-2: Что нам стоит дом построить

— ...так ты принцессу Луну тогда тоже не услышал?

— Я, на самом деле, не увидел и не услышал вообще ничего, - покачал головой Мерсер. — Ее Темнейшество хорошо постаралась. Но внезапность столь сильного дождя в мире, где разумные способны контролировать погоду, послужила мне хорошей подсказкой.

— Было б смешно, если ты в бурю так и кричал, кричал, а потом оказалось, что никакой Луны и гвардии там нет! — захихикала Эпплблум. Алекс со вздохом описал глазами круг:

— Да уж. Просто обхохочешься.

— А если этого пузыря магического не было, ты сумел бы нас услышать? — не отставала от подружек Свити Белль.

— Вас сложно не услышать, — фыркнул себе под нос Мерсер. — Я засек бы ваше приближение еще до того, как вы снесли дверь в библиотеку.

— О-о-о! — загорелась азартом пегасочка. — И на каком расстоянии?

— Ну... — тут мужчина выпрямился, подняв голову и прикидывая характеристики. Если сравнивать его стандартное оборудование с возможностями животных, то Алекс Мерсер слышал не намного лучше, а то и хуже средней собаки. В то время как кошка может услышать писк мыши на расстоянии футбольного поля и способна воспринимать частоты в огромном диапазоне, развитый для отслеживания цели делал ставку больше на острое зрение, "вирусное" обоняние и скорость реакции. Плюс, секрет успеха маленьких самодовольных созданий основывался сразу на трех компонентах: ухо-локатор, форма слухового прохода и параметры внутреннего уха. Из всего этого развитый мог похвастаться только третьим. Подобно мурлыкам, у Алекса было намного больше нервных окончаний и даже большее число воспринимающих звук клеток. Если хочется лучших результатов, неизбежно придется залезать во "внешнюю" анатомию, которая у Мерсера была вполне похожей на человеческую в силу необходимости маскироваться...

— Смотря какие модификации установлены на мне в данный момент, — ответил пегасочке Мерсер. — Когда нужно что-то раскрошить, я использую специальные руки-молоты. Дробить камень можно и обычными, но это будет долго и нерационально... С ушами та же история.

Глаза Эпплблум озорно блеснули.

— Я хочу узнать, о чем сейчас на ферме говорит бабуля Смит. Можешь? — вкрадчиво поинтересовалась она. — Ну пожалуйста!

— Подслушивать нехорошо, — наставительно заявил Алекс. — И мы чересчур далеко. Но если вам так уж хочется узнать, что я сделаю, дабы слышать на дальних расстояниях... — жеребята с энтузиазмом закивали, и Мерсер запустил процесс трансформации:

— Тогда я сделаю примерно так, — височные кости его черепа с хрупаньем приоткрылись, обнажая зашевелившиеся под ними тонкие мембраны, разошлись в стороны. Превратив бока головы Мерсера в слабое подобие того, что довелось увидеть Бон-Бон, новоявленные локаторы зашевелились, "нацеливая"Алекса на выбранный источник звуков.

— Жу-у-уть! – не заставила себя долго ждать реакция Свити Белль.

— Круто! – вторили ей Эпплблум и Скуталу.

Алекс Мерсер собрал свой череп воедино и, возвратив на место обычные уши, нырнул обратно в яму — только комья земли полетели вверх. Последние минут двадцать он занимался тем, что вгрызался в грунт буквально как гидра, создавая паз для осадного режима, утрамбовывая почву, придавая колонне устойчивость и с переменным успехом отбиваясь от любопытных кобылок. Те холмы свежевыкопанной земли, что не пойдут на уплотнение стенок, Мерсер собирался отбуксировать в низины сада, в соответствии с его топографическим планом, который приволок Биг Макинтош по просьбе жеребят. Диалог между последним и Мерсером так вообще свелся исключительно к красноречивому молчанию: старшего брата Эпплблум девочки залили таким потоком информации, что тот, растерявшись, даже не стал пытаться понять, кого они с собой на ферму притащили. В любом случае, слухи двухнедельной давности о тощей дряни, что шустро бегает по городу на четвереньках, не очень-то вязались с обликом долговязого незнакомца, укутанного в темную ткань и кожу. Поэтому бордовый понь, почесав копытом в затылке, дал отмашку на проведение работ и даже выдал заранее приготовленные инструменты и доски — как нашептала Эпплблум на ухо Алексу, до этого им все некогда было, ибо последнюю неделю-полторы ее семья была занята сбором урожая. Теперь же, когда большая часть яблок была собрана, Мак собирался за пару дней восстановить штаб бывших Меткоискателей, но вернулся инициатор его сноса…

Увы, идея Алекса уже плотно засела в головах детей, особенно после того, как Мерсер рассказал им о дополнительном функционале, которым их старый клубный дом не обладал. Так что днем здоровяк появился в этой части сада только затем, чтобы собрать яблоки (уже для личного пользования или продажи свежих на рынке) и унести корзины, изредка награждая странную компанию взглядами, в которых недоумение по поводу Алекса смешивалось с доброжелательностью в отношении девчонок. Стоя на одной из неразработанных секций земли, Мерсер искоса наблюдал за старшим пони, который своим забавным говорком тихо общался с сестричкой, отошедшей было в сторону. Наверное, с его точки зрения пришелец на территории "Сладкого яблочка" виделся совершенно неуместным... Тут была территория земных пони, гордящихся своими традициями и честной незамысловатой работой, с обветренными мордочками, крепким телосложением и простецкими прическами, а не всяких там облаченных в одежду чудил, не иначе как из столицы. Но, видимо, Биг Маку было сделано жеребятами внушение относительно того, какие фокусы может выкинуть двуногий, поскольку Макинтош весь день старательно не замечал ни мелькающих когтей, ни странных багровых трубок, заползающих под землю.

— Значица, тебя обманул чейнджлинг, — возвратившись от брата, внезапно спросила-утвердила Эпплблум. Мерсер, притормозив, развернулся в сторону девочек. Покривил губы, но все же нашел в себе силы улыбнуться:

— С чего ты это взяла, Шу?

— Принцесса Селестия сказала, что он подвел тебя под заклинания гвардии, — быстро ответила Скуталу вместо подруги.

— Хм. Ну, тут с ней не поспоришь, — коротко ответил Алекс, надеясь на прекращение этого разговора. Макинтош вновь удалился, относя последние корзины к телеге, а Свити уставилась на Мерсера подкупающим взглядом своих нежных зеленых глаз:

— Алекс, а что с тобой тогда происходило? Куда ты дел свои ноги?

«Дьявол, ну вот опять», — мысленно чертыхнулся развитый. Селестия точно специально обходится лишь общими фразами, пользуясь тем, что Ее Высочеству докучать расспросами пони побоятся — не иначе, чтобы затем посмеяться над Мерсером, который будет вынужден извиваться, как церебральный лишай на сковородке!

— Я собирался сбежать из конфликта на своих условиях, — внимательно посмотрел Алекс на свою маленькую собеседницу. — Знаешь, что такое победа через поражение?

— Э-э… Не-а, не очень, — задумалась единорожка. — В смысле, как можно победить, проиграв? В хуфболе так не бывает, да и в настольных играх тоже…

— Этот случай называется так, потому что ты лишаешься чего-то, может даже очень важного для тебя, но при этом все равно достигаешь своей цели, — ответствовал Мерсер, не собираясь уточнять, что на кону тогда находилась его жизнь. — В конечном счете, я сумел-таки подружиться с Их Высочествами и пони в целом, но расплатиться за это пришлось большей частью моего тела.

Эпплблум посмотрела на Мерсера с сочувствием:

— Эт больно было?

— Ну, для меня-то нет, но вам повторять мой опыт категорически не рекомендую, — хмыкнул Мерсер. — Можешь не переживать, Блум, за эти две недели я сумел наверстать упущенное. Как там в лагере все устроено, можете даже не интересоваться – я все это время проспал. А пока спал — много думал. Составлял планы. Ну и формировал перечень умений, знаний и предметов, которых мне недостает и которыми нужно будет разжиться.

— А, так вот зачем ты сразу потопал к Твайлайт! За книгами же!

Дело близилось к вечеру. Лучи солнца потихоньку вытягивались через листву, само небесное светило готовилось спрятаться за холмами к западу от фермы. Жеребята носились вокруг зоны строительства, периодически затевали какие-то свои игры и кидали нехорошие взгляды на скромные пожитки Мерсера, которые он по привычке приклеил на дерево, повыше от цепких лапок, и снабдил караулом из дрона. Уже в качестве отдельного организма, надо добавить, а не съемной руки, поскольку за день Александр успел несколько раз наведаться в "Сумеречную зону" за партией стройматериалов Улья и двумя батареями, которые он сейчас мог заполучить без ухудшения самочувствия терраформ-колонны.

Утренний же визит к протеже Селестии прошел… достаточно спокойно. Мерсер расчистил очередной участок земли и встал прямо, разглядывая просторы сада. На севере, за просветом между холмами и над верхушками деревьев, по большей части уже избавленных от своей тяжкой ноши, поднимались вдали красочные шпили из дерева и флагштоки, установленные совсем недавно. Войдя в Понивилль уже не на правах инопланетного диверсанта, но открыто, Мерсер только подумал: в честь близкого соседства с принцессами город украсили, или у ксено праздник какой-то намечался? Рынок, через который шагал мужчина, оказался даже более цветастым и запруженным всякими припасами, чем в прошлый раз. Главную улицу города, которую было мельком видно от основного жилого массива вплоть до канавы у реки, наоборот старательно расчищали несколько земных пони – пегасы же развешивали меж зданий транспаранты и связки воздушных шаров. Улыбчивые пони, тянущие небольшие повозки со съестным, и радостно переговаривающиеся пони, что возводили сцену для какого-то представления… Одно можно было сказать точно: отсутствие в непосредственной близости Мерсера пошло только на пользу атмосфере в городе.

Что до реакции аборигенов на появление неведомого чужака, то массовой паники и давки Алекс, к его удивлению, не вызвал. Многие пони при виде Мерсера начинали перешептываться, но закрываться в своих домах не спешили — всего пара-тройка были напуганы достаточно, чтобы ретироваться, остальные же реагировали со сдержанным любопытством либо недоумением, сохраняя дистанцию. Очередная единорожка, на этот раз сине-голубой расцветки, и вовсе окликнула Лиру, желая узнать, в чем, собственно говоря, дело, но передумала подходить, как только пришелец взглянул в ее сторону. Ну… не убежала прочь с воплями, что "двуногая тварь похитила наших соседей и таскает их на себе как боевые трофеи" — уже хорошо. Не исключено, что Мерсера принимали за какого-то странного минотавра, который отчего-то пошел не вширь, а в рост. Две закадычные подруги, на руках у человека и у него за спиной, опять же, выглядели довольными, а не напуганными; Лира и вовсе сияла улыбкой до ушей, что твой маяк, явно наслаждаясь вниманием друзей и просто соседей. Помахала еще каким-то пони из числа знакомых — те растерянно помахали в ответ.

— Слушай, Алекс, — прошептала она Мерсеру на ухо. — Прокатишь и меня завтра на ручках? Мы с Бонни собирались по утру сходить в бакалею...

— Ты вконец обнаглело, млекопитающее! — возмутился Алекс. Затем показательно ворчливо добавил:

— Может, как-нибудь потом. Завтра я занят буду.

— УРА! — завопила Лира, так что трое кобылок-цветочниц, вздрогнув, попятились обратно за свои прилавки.

Мерсер решил еще какое-то время подержаться рядом с Лирой и Бон-Бон. По соседству с первой все-таки было задействовано в большей степени чувство юмора доктора Мерсера, нежели раздражение. На друзей не сердятся, особенно если они могут способствовать восстановлению твоей репутации среди аборигенов, не так ли? Ну и… в конечном итоге, лучше гибель репутации с последующим восстановлением, чем просто гибель. Гибель безыдейная, ошибочная, бессмысленная, которая еще и огорчит разумных, которым есть дело до Александра… Неразлучная парочка могла уберечь Мерсера от подобной ошибки уже в обществе рядовых пони, от влипания в неприятности там, где мутант даже не предполагал их найти. Например, выступить посредниками, как в случае, когда Лира соскочила с плеч мужчины и бодро поскакала узнавать, где находилась в тот момент Твайлайт Спаркл.

Затем пути Алекса и пони разошлись. Лира с Бон-Бон направились куда-то по своим делам, а Мерсер вступил в контакт с персоной, которая была ответственна за его перенос в чужой мир. И вот теперь доктор Мерсер заканчивал свой день тем, что наполнял недра яблоневого сада инопланетной жижей… Неисповедимы твои дела, Вселенная! Мог ли Александр Мерсер полагать во время перевода в команду "Черного света", что через каких-то несколько месяцев станет, будучи уберменшем, в качестве извинения приспосабливать капиллярный эффект и перистальтику, доставляющую охотника в стазисе во внешнюю хризалиду Улья, под детский домик для игр на открытом воздухе? Ну, в контейнере-укрытии он, конечно, не таким уж открытым становиться будет…

«Нет, черт побери. Я и помыслить о таком не мог», — усмехнулся про себя Алекс. По факту дом Меткоискателям разнес не Мерсер, а одна вспыльчивая принцесса, но раз она его восстановить не удосужилась, лишь от имени диархии выделив компенсацию за весь случившийся погром, грех было не потренироваться на поньках! Системы, которые Алекс собирался заключить в их новом штабе, буквально кричали об амбициозности "большой" версии, которую мужчина собирался объявить своим логовом. По сравнению с ним массо- и времязатраты проекта девчачьего штаба, собранного буквально на коленке, казались чем-то совсем незначительным, а потому Мерсер решился на возведение новенького "Клуба неудачников", (прим. Сие есть семерка главных героев романа "Оно" Короля Стива, а также соответствующих экранизаций разной степени качества. Параллели очевидны чуть менее чем полностью: они тоже имели дело с насекомоподобной (в одном из представлений) НЕХ и подвергались нападкам со стороны хулиганов) на удивление легко подавив свою расчетливость.

— Мы не неудачники! — возмутились жеребята, когда Мерсер днем согласовывал с ними проект и вновь неудачно воспользовался оборотами понячьего языка.

— Нет, конечно же нет! — рассмеялся Алекс. — Всего лишь неточность моего произношения. Разве могут неудачники сразу втроем Метки получить?

Мерсер полагал, что говорит абсолютную правду – если уж таким совпадением заинтересовалась Твайлайт Спаркл, случай и впрямь выходил уникальный. Но теперь, спустя день напряженной работы со стороны развитого, жеребята вздумали проверить это его утверждение на прочность… Свити Белль, больше всех переживавшая за состояние тушки Мерсера что две недели назад, что сейчас, довольно вздохнула:

— В любом случае, хорошо, что все закончилось благополучно! И у тебя ноги выросли, и у нас Метки появились, я это имела в виду, — счастливо улыбнулась единорожка. — Мои мама с папой, конечно, были сердиты, когда принцесса сказала, что мы полезли куда не следовало… Но они еще и были очень-очень рады, что мы отличительные знаки наконец получили!

— Ох, а меня так вообще сестрен за уши оттаскала. Сказала, что я полная балбесина, — пожаловалась Эпплблум, невольно прижимая свои пушистые локаторы к голове. — Но потом сразу обняла так крепко, что я дышать не могла! И даж заплакала от радости… Про бабулю с Маком и говорить нечего.

— Да! У меня родители тоже очень рады были! – воодушевленно стрекотнула крылышками Скуталу, после чего весело взглянула на Мерсера:

— А все благодаря тебе, Сэнди! Мы ж после разговора с тобой и принцессой Селестией получили свои метки, я права, девочки?

— Да! А мы ведь тебя даже не поблагодарили, Алекс! — ахнула Свити Белль. — Спасибо тебе огромное!

— Спаси-и-ибо! – девчонки непременно кинулись бы обниматься, но Мерсера уберегло то, что он стоял посередине довольно широкой и глубокой для жеребят ямы.

«Вздумали переложить ответственность на меня, маленькие пони? — ухмыльнулся про себя Алекс, втягивая когти и складывая руки на груди. — О, вы еще не знаете, с кем связались».

— Глупенькие, вы правда думаете, что получили их благодаря мне? — вздохнул Алекс, исподлобья глядя на жеребят. — Эта ваша "Гармония" меня скорее всего даже не видит. Я-то точно ее проявления не воспринимаю... Это целиком и полностью ваша заслуга, можете даже не сомневаться. Разве я объединил вас в спаянную команду и заставил доброжелательно относиться к другим пони, помогать им по мере возможностей?

— Э-э… — засомневалась Скуталу, растерянно переглядываясь с подружками и явно пытаясь найти в них опору. — Но если бы не ты, мы может и не поняли бы, что хотим помогать другим пони… и человекам тоже!

— Агась, — серьезно закивала земнопонька, так что ее бант принялся трепыхаться, словно огромная бабочка. — Если б не ты, мы только к окончанию школы, наверно, метками обзавелись, или ещё чего похуже… Совсем бы не получили!

— Вот ведь упрямицы, — хмыкнул Александр. — Знаете, был случай в истории моей планеты… когда к власти в одной стране пришел очень плохой человек.

— Что, прям очень плохой? — удивилась Скуталу. — А это насколько плохой? Он обзывал других человеков гадкими словами?

— Если бы только это, Скутс…

— Он… воровал? - ужаснулась Свити Белль. Алекс покачал головой, невесело улыбаясь, тронутый ее как всегда милой наивностью.

— Нет. Он развязал большую войну, и тогда… — начал было Мерсер, но умолк, призадумавшись.

«Да, док, загружать маленьких девочек эпизодом истории человечества, когда истребление себе подобных с типично расовой педантичностью было возведено в промышленный масштаб — самое то, в твоем репертуаре», — меланхолично подумал развитый. Он, конечно, с самого начала собирался рассказать об этом иносказательно, да и случай был прямо-таки классический… Но, пожалуй, жеребятам стало бы понятнее, если Мерсер принялся изъясняться в понятиях и лицах их родного мира. Мужчина кашлянул, прочищая глотку от земляной пыли:

— Кхе. Предположим на мгновение, что бизоны и поселенцы Эппллузы так и не смогли прийти к соглашению, — Алекс пренебрежительно махнул рукой, — Например, последние решительно отказались вырубать хоть сколь-нибудь деревьев, чтобы обеспечить свободное передвижение племени.

— Но эппллузианцы добрые! — удивилась Эпплблум. — Мне сестрен сказала, что они с радостью согласились поделиться! Эт ж всяко лучше, чем набеги бизонов!

— Все-таки сделаем такое допущение. Представили?

Дождавшись неуверенных кивков, Алекс продолжил:

— Давайте также договоримся считать, что вождь бизонов неким образом был выведен за рамки конфликта. Пропал.

— Куда? — не поняла Скуталу. Мерсер пожал плечами:

— Да куда угодно. Может, ему неожиданно стукнуло в голову на юг рвануть, в отпуск, — невозмутимо откликнулся Алекс, игнорируя хихиканье девочек. — А может, он приболел и на какое-то время слег в постель. Так или иначе, вожака, который собирался повести стадо бизонов на снос города и прилежащих к нему садов, больше нет. Итак, вопрос: послужило бы его исчезновение разрешению конфликта?

— Ну… да, наверное? – хлопнула ресницами Свити Белль. — Он ведь хотел яблоневые сады вытоптать, а теперь его нет.

— Так у него доча еще была, вроде! — проявила изрядную смекалку Эпплблум. — Мне сестрен рассказывала. Тогда бы она бизонов к городу повела, не иначе!

— Принцессы рано или поздно узнали бы, что поселенцев обижают, — решительно тряхнула челкой Свити — Они прилетели бы и обо всем договорились!

— А вот принцесс мы вообще уберем из этой фантазии, — нахмурился Алекс. — Их участие в получении ваших Меток строго второстепенное было, так что и в этой задачке мы на них обращать внимание не станем.

— Так тогда и не поменялось бы ничего, — развела копытцами Скуталу, с недоумением глядя на мужчину. — В смысле, бизонам все так же мешают деревья, а эппллузианцы по-прежнему не горят желанием их вырубать. Они б так и бодались, пока не захотели бы это прекратить!

— Во-о-от, — указал на нее пальцем Мерсер, одобрительно улыбаясь. — Суть в том, что множество всегда важнее единицы. Один-единственный разумный может оседлать движущую силу истории, возможно, немного изменить ее направление, но коренным образом переломить ее довольно-таки проблематично – а в одиночку и подавно. Вас было трое, я — один, и взаимодействие с вами наладил совсем недавно. И послужил я лишь… — Алекс изобразил пальцем нажатие на спусковую скобу, - поводом для того, что рано или поздно произошло бы без моего участия. Не сложись ситуация в вашу пользу — на моем месте чуть позже был бы иной разумный. И лучшее подтверждение тому, что это ваша заслуга, есть общие черты заполученных меток. Пусть ваши таланты разные — скорость, семейное дело, музыка, но вместе вы – монолит, — с хрустом сжал кулак Мерсер, поднося его к лицу и с торжеством глядя на жеребят. — Отражай метки участие вашего покорного слуги в этой истории, там в качестве фона было бы… Ну, не знаю. Может, лучи наподобие Твайлайт Спаркл. Потому что для меня вы послужили самой что ни на есть путеводной звездой. 

Мерсер не знал, как иначе выразить свое отношение к троице жеребят. В библиотеке он и вовсе был ошарашен, поднял руки, почти как в знаменитом жесте хэнде хох. Он уже оттолкнул Карен в похожей ситуации — личное пространство, дамочка! — но теперь это было последним, что хотелось сделать доктору Мерсеру. Девочки ластились к нему, словно игривые котята, будто ничего ужасного не произошло… Подтверждая, что весь этот ужасный эпизод двухнедельной давности был лишь ошибкой, несчастливой случайностью.

Алекс просто не мог подобрать слов, как описать это чувство. У него никогда не было подобных… друзей, столь искренне переживавших за него? Маленьких поклонниц? Такого рода одобрения? Мерсер-то больше привык к его денежному эквиваленту и пышным церемониям, на которых ему вручали очередную награду за достижения в сфере генетики человека… Теперь он и вовсе был если не конечной точкой человеческой эволюции, то ее тестовой версией, прототипом. Но там, на втором этаже библиотеки, Алекс Мерсер больше ощущал себя тупиковой ветвью.

«Я думал, что способен понять все на свете, — бесцветно подумал Алекс, пока Скуталу цеплялась за его куртку, взбираясь повыше и прижимаясь щекой к скуле Мерсера, щекоча лоб пушистым ухом. — Но как тогда моя жизнь вдруг оказалась таким сюрпризом для меня самого? До сего момента у меня в голове роились миллионы планов насчет этой сверхтехнологичной цивилизации, видения славного будущего, надежды на возвращение домой. Но вот все остановилось. Я понятия не имею, что стану делать в следующий промежуток времени», — посетовал мужчина, и тут же сообразил:

«Или наоборот — знаю слишком хорошо».

Алекс медленно опустил руки, сомкнул левую вокруг единорожки и земной пони, облепивших его. Поглаживая Скуталу по голове правой, сглотнул ком в горле. Все равно что в душе его вдруг принялись трепетать на ветру маленькие огоньки первородного счастья — такое у развитого было на тот момент чувство. Теплый морской бриз, разбивающий волны о белый песок. Кошка, спящая на крыльце под лучами первого весеннего солнца. Шепот листвы в саду... Не это ли и была та самая музыка Гармонии, которая является более чем осязаемой величиной у народа пони и которую люди для себя выдумали? Которую пропустишь через себя — и она не опостылеет и через квадриллион лет? Замечательное место, чтобы перестать бежать по минному полю, отдохнуть… Принять, наконец, что не весь белый свет ненавидит Зевса за один факт его существования.

«Точно старею. Проклятье! — внезапно ожесточившись, подумал Алекс Мерсер. — Я непробиваемое создание, я — теперь своего рода универсальный солдат. Как смела Эквестрия чуть не заставить меня плакать?!»

Он почувствовал себя не единственной сентиментальной, а потому уязвимой фигурой в комнате, когда заметил, как Свити Белль вытирает копытцем намокшие было глаза, а взгляд Твайлайт Спаркл лучится теплом в ответ на развернувшуюся перед ней картину. Теперь Мерсер с похожим одобрением и даже нежностью глядел на притихших было девочек:

— Я просто еще один случай, который подвернулся вам, — окончил свою речь Алекс. — Мы не незаменимы… Один человек служит лишь инициатором запуска процессов, в которых задействовано множество разумных, но не их первопричиной. Хотя, — вновь погрузился в размышления Мерсер, — когда это касается личностей из вашего мира, наделенных великой магической силой, я уже не так уверен в справедливости этого утверждения. Тот же Сомбра… Интересно, не появись сестры-аликорны в вашем мире, как бы тогда развивалась история Эквестрии?

— Не знаю, — задумалась Свити Белль. — Но мисс Черили рассказывала, что когда три наших народа решили объединиться и основать Эквестрию, принцессы Селестии и принцессы Луны еще не было, и пони пришлось справляться самим.

— А, к вам-то это правило точно применимо, — постановил Алекс. — Для меня вы обладаете великой силой, но с Их Высочествами вам не тягаться по части влияния на историю, уж извините.

— Эй! — возмутилась Скуталу.

- Пока что не тягаться, — усмехнулся мужчина, поворачиваясь и готовясь нырнуть обратно в недра садовой почвы. — У вас еще все впереди. Раз уж получилось со мной, то и для других пони тем более сумеете быть чем-то важным, самым непосредственным образом оказывающим влияние на их жизни.

Между тем, появление аликорнов было еще одним вопросом, ответ на который Алекс надеялся получить у Твайлайт Спаркл, но оказался прерван девочками. Могли ли королевские сестры родиться, будучи собранными из генома родителей "естественным" образом — единственно возможным, который признавали пони? Как вообще были устроены понячьи механизмы скрещивания, учитывая, что у аликорнов признаки всех трех рас вполне себе сочетались, не были взаимоисключающими? В Эквестрии современного образца пони живут много свободнее, и у пары земных вполне может родиться единорог или пегас — не сплошь и рядом, но все-таки. И это при том, что у этих "рас" не просто варьируются отдельные параметры, вроде цвета кожи и шерсти, черт мордочки, но имеются целые уникальные системы органов и особенностей строения, вроде облегченных костей у летунов!

Допустим, в хромосомном наборе пони было целых три набора из нескольких сотен генов, по одному на каждую магическую систему — доминантный набор запускал "надстройку", модифицируя анатомию зародыша на каком-то из ранних этапов его развития. Доминантность набора будет определяться... Ну, скажем, тем же аллелизмом, необязательно даже множественным. Для примера, у определенной особи в этих трех наборах имели большинство пары: AA — пегаса, Bb — земного пони, cc -единорога. В результате получим пегаса, который, возможно, еще и станет обладать в среднем повышенной силой гравикинеза на манер земного пони, хотя оба его родителя могли являться обычными крыланами. Пока единороги, пегасы и земнопони жили обособленно друг от друга, в рамках одной расы подавляющее большинство наверняка рождались "своими" в силу скудности генофонда. Те немногие, кому доставались от родителей большинство доминирующих аллелей генов других рас, изгонялись к "сородичам"... или чего похуже, о чем понячьи книжки сейчас не рассказывают.

Так значит ли эта концепция, что если целенаправленно скрещивать все три расы между собой, рано или поздно появится особь со всеми тремя наборами генов, под завязку набитых типами AA, BB и CC? Разумеется, в естественных условиях получить аликорна — это будет даже не выигрыш в лотерее, а одерживание победы в десяти лотереях подряд... А значит, Селестия и Луна либо являлись плодом очередного эксперимента Старсвирла, на сей раз по части евгеники (дьявольски успешного, если уж ему удалось провернуть это два раза подряд), либо... все же сверхудачной случайностью, помноженной на два. В мире людей и не такое бывало… С другой стороны, Ми Аморе Каденция, судя по восторженным россказням жеребят и Лиры о свадьбе, была намного моложе своих "тетушек", и на публике появилась не так что бы давно, от силы лет десять-пятнадцать назад. Гениальный Старсвирл уже пару-тройку тысяч лет как кормил червей, упокоившись в безымянной могиле — выходит, это Селестия втихую баловалась его записями? Или для рождения аликорна нужно было что-то иное, нежели идеальная наследственность... Например, "резервирование" особо широкого магического канала Гармонии, который тот же Тирек успешно отбирал у законных владельцев? А может, и то, и другое? Вообще, не являлись ли все три понячьих народа "вырожденцами", ведущими свой род от аликорнов древности?

Что происходило до эпохи воцарения сестер, пони вообще имели довольно слабое представление, если Мерсер верно понимал. Именно что дремучая средневековая эра — аборигенам она была представлена в основном в виде мифов и сказаний. До Объединения племен так вообще еще более непростые условия наблюдались. Но Мерсер определенно мог сказать, что даже с оглядкой на магию пони должны были пройти через все тот же самоотбор через "одомашнивание", которому подверглись гоминиды вплоть до возникновения Homo Sapiens. Мы не ищем никого кроме людей... Давно известно, что отбор по поведению меняет внешность домашних животных — и наоборот. Стоит начать скрещивать тех же собак по внешнему признаку, например, потешной и любимой миллионами хозяев по всему миру лопоухости, как популяция в среднем становится более спокойной и доверчивой.

Теперь, если сравнить людей и пони с их ближайшими родственниками, высшими приматами и дикими эквиидами, которые здесь давно вымерли, но в культуре местных небольшое место занимают до сих пор... Что можно увидеть? И люди, и аликорны (их пример более показателен, чем у рядовых пони) отдаленно напоминают "детские" версии своих древних сородичей — так же, как одомашненную собаку можно сравнить со щенком волка. Небольшие носы и челюсти (соответственно, более короткая, изящная мордочка), волоокость (у аликорнов так вообще возведено в абсолют), высокие лбы (крылороги в меньшей степени, но все же). У аликорнов в копилку еще шло и облегченное, более чем напоминающее жеребячье телосложение. Из числа поведенческих наклонностей... Ну, все правильно: и у людей, и у пони гораздо больше несерьезности, фантазии и игривости, да и вообще, слишком много "дури" в голове по сравнению что со взрослой особью гомо эректуса, что гирактерия, озабоченных в первую очередь вопросами выживания.

Мерсер не знал точно, как отбор сработал на пони с учетом их магии. Но зато прекрасно помнил, как новейшие исследования доказывали, что у людей в столь комплексных изменениях был виноват один из генов нервного гребня. Мутация, вносящая изменения в развитие зародыша, формируя взрослую особь моложе по виду, доверчивее и улыбчивее, с определенных пор перестала делать носителя легкой добычей и, наоборот, стала давать преимущества! Таким особям стало приятней, а значит проще кооперироваться друг с другом и с остальными членами племени; с внутренних врагов они могли переключиться на внешних и истребить их, распространяя свое влияние и становясь все более жизнеспособной структурой... Да, довольно иронично, что пони, генетически став добрее друг к другу и перейдя от племенного строя к древнейшим государствам навроде месопотамских, пошли дальше — стали еще добрее, только уже на уровне психологии, объединились в монолитную цивилизацию, что позволило эффективно противостоять тяжелым условиям внешней среды вплоть до вымирания каких-то там "ветряных духов". В то время как люди после "самоодомашнивания" и образования нескольких настоящих стран научились и настоящему геноциду... На это могло повлиять еще и то, что народы пони откровенно неважно справлялись с задачами за пределами своей специализации, в то время как люди оставались более-менее универсальны и вполне были способны прожить без кооперации с ненавистными соседями.

Все одно, это было дополнительным мотивом постановить, что пони и люди хоть и были довольно разными, но существовали по ряду более-менее одинаковых законов — не социальных, так биологических. Это было тем, с чем Алекс Мерсер был готов работать... с кем он намеревался водить дружбу, если на то пошло.

«Грех жаловаться. Моя терпимость к… странному на довольно высоком уровне, — подумал Мерсер, прекращая вгрызаться в грунт и отряхиваясь от комьев земли. — Я, как-никак, генный инженер... Мое ремесло буквально заключается в сотворении вещей, что при иных обстоятельствах никогда не должны были существовать в природе. Добрые пушистые ксено и отщепенец вирусного роя, закованный в хитин и ощетинившийся органическими лезвиями, ха», — усмехнулся Алекс. Оглянувшись по сторонам, пришел к выводу, что уже выполнил все намеченные земляные работы.

«Кошкопони и жукочеловек… Взрывоопасное сочетание. Смешать, но не взбалтывать».

Иначе могло произойти... всякое. Спасибо хоть Селестия отнеслась к нему терпимо, как к несмышленышу, что не со зла набедокурил, а просто потому, что не был приучен иначе. Обычные пони, которым наравне с Твайлайт не стали рассказывать подробности случившегося, пока просто не знали, как реагировать на Мерсера... но что будет дальше? Алексу очень не хотелось бы попасть в центр общественного внимания на правах диковинной зверушки, как Дикарь Джон из все того же произведения Хаксли, самого нелепого из всех пророков — и пони бы отнеслись к развитому таким образом, опять же, не со зла, а потому что для них это было бы естественно, в порядке вещей.

«Бр-р. Грех жаловаться, вот уж точно», — зябко передернул плечами Алекс. Толпа гедонистов-потребителей без единой своей мысли — это еще цветочки, могло быть и хуже. Мерсер совсем не шутил, когда опасался, что вирус мог решить покудесничать с хромосомой Y, обеспечивая более легкое внедрение в местный социум. Угораздило же в бабьем царстве очутиться! Не хотелось бы Александру загреметь в общество жесточайшего матриархата, где самки (включая всемогущих сестричек) контролируют немногочисленных самцов наподобие гиен...

Твайлайт поинтересовалась полом Зевса исходя из его коррелляции с моделью поведения, а не просто желая узнать достоверный наравне с остальными факт — ей показалось ненормальным то, что чужак, совсем недавно очутившийся в другом мире, ведёт себя так, словно в полной мере контролирует ситуацию. Значит, в обществе эквиидов пол, что называется, имел значение, разница все же была. Но все же смутные опасения, которые возникли у Алекса еще во время скрытного наблюдения за Меткоискателями, в частности, за по-мальчишески отчаянной Скуталу, не подтвердились: у ксено существовало какое-то подобие равноправия, причем не только в плане военной службы, как уже отмечал Алекс в лагере, но и в быту. Хотя бы потому, что самцы, исходя из увиденного, являли собой полноценных граждан общества, наравне с самками участвовали в повседневной жизни и на манер канцлера занимали видные посты, а не были сведены к роли осеменителей, окруженных толпой подружек.

Любопытно, что никаких иных форм взаимоотношений кроме привычных моногамных парочек, включая женатых, Мерсер за недолгое время пребывания среди ксено не увидел — и все же популяция каким-то образом оставалась стабильной... Все три градации отбора в Эквестрии должным образом не работали! Еще одна загадка. Бездетные пары среди понек наверняка имелись, в том числе нетрадиционные, но должна же была популяция компенсировать большую их часть хотя бы в плане численности потомства! Традиционные-то парочки в этом направлении старались вовсю: один ребенок в семье наблюдался не таким уж частым явлением, обычно жеребят было двое-трое. Но только их было бы явно недостаточно, чтобы перекрыть убыток... Может, их врачеватели искусственное оплодотворение любящих друг друга кобылок практиковали тем или иным методом, своей магией-шмагией, к примеру? Уж в чем-чем, а в перестановке слагаемых пони отлично подкованы; геном отпрысков по желанию не редактируют, но вживить донорский материал всяко способны. Мерсер еще в справочнике пытался вникнуть в этот раздел, но дело счел за не являющееся безотлагательным.

Ну, еще Алекс Мерсер имел смелость заявить, что самцы у понек, может, и не представляли собой дрожащих бесправных ничтожеств на манер кошкообразных Hyaenidae, но они, безусловно… были в некоторой степени феминизированы, если можно так выразиться. Как и мир эквиидов в целом; чем-то он напоминал фантазию девочки-подростка об идеальном обществе. Большинство пони — такие ласковые лапочки, так хорошо воспитаны! Грязная ругань в их языке так вообще отсутствовала... По крайней мере чего-то, что на нее походило, Мерсер от солдат во время схватки даже в самые тяжелые ее моменты не услыхал. И это при том, что те из народа пони, кто посерьезней да пожестче будут, и так уже поголовно в гвардии сидят, стало быть.

«Да, может, в их мире это и закономерный исход событий, как я решил считать — это к вопросу о том, как они умудрились дожить до сегодняшнего дня. Но на мой взгляд, уж слишком пони при всей своей силе, физической и магической, беззащитны, — флегматично подумал Алекс. — Случись что серьезное... Селестия-то теперь наведет шороху, взбудораженная угрозой чейнджлингов, но большинство аборигенов по-прежнему в ус не дует... Прямо как эта троица. Забавные все-таки твари эти пони, — подумал Мерсер, с улыбкой поглядывая на спорящих девочек. — Дети так и вовсе невыносимые милахи».

Хотя отдельные, кхм, личности были достойны упоминания... в не самом положительном ключе. Мерсер-то думал, что в Понивилле главная угроза, если ее так называть, станет исходить именно что от Твайлайт Спакл — асоциальной, а потому наверняка эксцентричной и беспардонной ученой пони, которая тут же полезет Мерсеру копытами в рот с целью инспекции зубов пришельца, бормоча что-то в духе «Великолепный экземпляр, я могла бы поработать с этим, милости прошу раздеваться и на стол для первичного осмотра». Уже приготовился утихомиривать себя: «Спокойней, Алекс. Нельзя калечить и убивать разумных лишь за то, что они не отвечают твоим желаниям. Помни, это не в твоих правилах».

Но нет. Откуда ни возьмись, в Понивилле объявился, с позволения сказать, персонаж даже более невыносимый — главный надсмотрщик за работой интеллектуалов, к числу коих себя причислял Алекс. Выговор у канцлера Нейсея был явно не деревенский, не похожий ни на немного тяжеловесную речь Бон-Бон, ни на теплый мелодичный щебет Лиры, кантерлотки по происхождению; это являлось голосом образованного, хладнокровного и флегматичного горожанина, который свято верит в силу чисел и заверенных печатью бумаг. Читать между строк канцлер наверняка не считал рациональным, сила воображения, судя по его отказу предположить Ястреб летательным аппаратом, была атрофирована годами общения с теми, кто ниже его по лестнице иерархии, и кому можно спихнуть все головные боли калибром поменьше.

Ну, поначалу Алекс Мерсер ударился в полнейшее разочарование, пришел к мысли, что если все эквестрийские академики из числа единорогов Кантерлота таковы, то это станет провалом, абсолютным и безоговорочным. Селестия своих прихвостней, разумеется, может осадить, но вечно торчать на болотах уж точно не станет. Еще два-три дня, и наверняка отправится в столицу, разгребать накопившиеся дела, которые требовали ее и сестры личного участия. А Мерсер на правах управляющего "Сумеречной зоны" останется с целой толпой назойливых и самодовольных рогатых ксено по соседству! Такой себе расклад.

Канцлера Алексу хотелось поначалу цапнуть за шкирку и зашвырнуть куда подальше. Самый эффективный способ избавляться от проблем... Ну, вспышка на Манхэттене позволила выяснить, что эффективность этого метода приближается к 100%, не сработало разве что с атомной бомбой. Еще хорошо, что они не повстречались в самом лагере. Если бы Нейсей, подражая Луне, взялся за изучение карабина М4, искушение сказать «приготовьтесь увидеть нечто, что взорвет вам мозг, уважаемый коллега», после чего посоветовать уставиться в дуло и нажать на скобу, было бы слишком велико. Мерсер также не мог гарантировать, что удержался бы от выкидывания чего-то эдакого, если канцлер начал гадать, к какому виду принадлежит развитый, и обозвал его лысой обезьяной. Спросить «Обезьяна может сделать вот так?», после чего раскрыть свою голову и грудную клетку — это была программа-минимум, которую Мерсер взялся бы отрабатывать.

И все же Алекс удержался от необходимости рукоприкладства либо ответа в тон канцлеру. Во-первых, с подобным сортом разумных Александр Мерсер научился обращаться давным-давно... А ведь в начале карьеры их приходилось терпеть на церемониях и званых вечерах среди по-настоящему умных и интересных людей. Старые недобрые времена... Простая истина: таких увлеченных людей от науки, как МакМаллен, среди совета директоров любой зловещей фармацевтической корпорации (да вообще любой корпорации) даже не меньшинство, а единицы. В свое время Алекс возблагодарил Вселенную за то, что именно МакМаллен руководил центральным, манхэттенским филиалом, куда пригласили работать только недавно доктора, но уже подающего огромные надежды Мерсера. Думал, что нашел идеальное место для трудоустройства, где никто не станет ограничивать его потенциал и где признание найдет его скорейшим образом. Так и было в течение пары лет, в общем-то. Кто же знал, чем в итоге все обернется...

Что касалось наделенных властью людей, подобных Нейсею — в конфронтации с ними Алекс Мерсер умел постоять за себя, хотя и совершенно не любил этого делать. Он успел повздорить и с директором института при Гамильтонском колледже, и с более опытными коллегами по цеху Гентек, что было совершенно отдельным родом растраты мыслительных способностей Мерсера. Где-то к месту приходился банальный, но оттого не менее эффективный страх за свои жизни, когда обидчики понимали, что терпение Алекса не безгранично, и он вполне может пожертвовать благами своей жизни ради того, чтобы навек заткнуть недружелюбную персону. В другом случае пациентом оказывалось легко манипулировать либо провоцировать на нужные Мерсеру действия. В случае ином помогало тотальное игнорирование объекта — уж что-что, а лицо кирпичом доктор Мерсер, будучи завзятым интровертом и самую капельку социопатом, научился строить в совершенстве. Врожденные способности, качества и знания о том, как устроен мир, давали Мерсеру понимание, как думали разумные...

Однако вне всех этих личных коллизий Алекс считал, что наиболее важной компонентой успешности его карьеры является прежде всего беспристрастность в работе и безукоризненное выполнение своих обязанностей. Иными словами, и в новом мире так сходу заводить еще один конфликт Мерсеру было не с руки. Может, ему не суждено было разобраться в магической "науке" пони вживую, но Алексу все еще могло понадобиться экспертное мнение единорогов или их услуги. Зевс всегда успеет пустить в ход более серьезные аргументы, такие как шантаж, угроза физической расправы и многое другое, что подскажет его исключительно богатое, в отличие от канцлера, воображение. Не попробовать для начала более мирные и дипломатичные пути было бы попросту иррационально.

Располагал к этому и аргумент номер два. В противопоставление единорогам Кантерлота, которые по рассказам Лиры славились своим чванством и всячески подчеркивали собственное превосходство, канцлер вел себя не заносчиво, а... скорее, с потешной твердолобостью. И судя по тому, что он стоял во главе этой самой иерархии, Нейсей то ли действительно являлся колдуном высшей категории, то ли (в силу иных причин) полностью удовлетворял сестер. Иначе, осмелься он строить любимую ученицу Селестии, слетел бы с поста быстрее, чем выдал очередное свое "строго по правилам" — Мерсер полагал так.

К существам из народов не-пони (в частности, к неведомому пришельцу) единорог относился с предосуждением, судя из его слов. Но уж по этому поводу следующей встречи с Нейсеем, на этот раз будучи представленным в лицах, Алекс Мерсер не собирался избегать. После стольких лет выгрызания себе места под солнцем в человеческом обществе мужчина был готов есть мелких бытовых расистов и просто недоброжелателей на завтрак. Причем с недавних пор — буквально... И, если уж на то пошло, у Мерсера на примете была еще одна особа, что при других обстоятельствах благополучно отправилась бы в категорию "неприятных", но до которой ему было дело гораздо большее, нежели того стоил канцлер.

— Кстати, девочки, — высунулся Алекс из ямы. — Вы там как, не помирились еще с Тиарой и Спун? Вроде они допекали вас как раз-таки в силу отсутствия меток...

Вопрос застал жеребят врасплох. С удивлением посмотрев на Мерсера, они обменялись парой быстрых взглядов, после чего заметно понурились:

— Нет... — горестно вздохнула Свити. — Мы надеялись, что они над нами не будут больше потешаться, даже на наш праздник их пригласили! А они не пришли...

— Сильвер Спун еще вроде ничего стала, — буркнула Скуталу. — Когда виделись в последний раз, она просто ушла. А Тиара в своем репертуаре, — пегаска сердито насупилась. — "Копирками" теперь нас зовет, говорит, что раз метки в последнюю очередь получали, то у Гармонии их на нас не хватило, так что они одинаковые почти. Ох, дождется она как-нить от меня по первое число!

— Хм... — протянул Алекс, размышляя, стоило ли открывать жеребятам глаза на то, что даже в Эквестрии мог существовать тип разумных, каким не нужен был повод для унижения слабых и просто тех, кто не пришелся им по душе. — Я надеюсь, сами вы так не думаете, девочки.

Возмущенный гомон кобылок послужил Мерсеру лучшим ответом.

— Да ни за что! — воскликнула Скуталу, от избытка чувств подлетая вверх.

— Не-а, и не подумаем! — помотала головой Эпплблум. — Что мы, зря столько времени их получить пытались? Я вот считаю, что наши метки очень красивые! И не одинаковые совсем!

— Точно, точно!

Вся троица с мечтательным выражением мордашек уставилась на свои бока — смотрелось это довольно забавно с учетом того, что для глаз Алекса они оставались пустыми. Мужчина улыбнулся:

— Ну и отлично, — еще немного подумав, Александр имел смелость начать:

— Знаете, ребята, у себя дома я бы сказал, что у вас без привлечения взрослых есть ровно четыре способа справиться с этой напастью...

— Эт какие? — заинтересованно поставила ушки Эпплблум. Скуталу поддакнула:

— Давай, Сэнди, не томи!

— Первый и наиболее очевидный, — протянул Мерсер, выбираясь из ямы и начиная готовить заряд капиллярной облицовки, — вы можете показать свое превосходство. Проще говоря, вбить Тиаре ее претензии обратно в глотку, — Мерсер скосил глаза на остолбеневших жеребят. — Но я так понимаю, что вы намерены такого развития событий избежать.

Свити Белль торопливо, даже несколько боязливо закивала:

— Да! Хорошие пони не дерутся. Мне бы точно этого не хотелось!

— А мне бы хотелось! — фыркнула Скуталу, после чего менее уверенным голосом добавила:

— Наверное. Я не пробовала, но Дэш говорит, что хорошая потасовка с каким-нибудь монстром или чейнджлингами — это прям охвостенно круто.

— Неужели? — прищурился Алекс. — Ну, буду иметь в виду, — развитый аккуратно ввел дозу энергоносителя в материал, создаваемый им. Убедившись в его стабильности, продолжил:

— Способ второй, даже более очевидный: игнорировать Тиару, пока она не переходит к копытоприкладству. Сносить ее выходки и дальше, просто не принимая их на свой счет. Не подходит, так как вы и так уже довольно натерпелись, я прав?

— Да! — возмущенно воскликнула Свити на пару с пегаской.

Эпплблум скривила свое милое личико в мине неприязни:

— Я, канеш, потерплю... У нас еще бабуля с мистером Ричем соглашение заключала, ну, торговать чтобы с ним, а до него еще его батя. Филси Рич — эт папа Тиары, — уточнила она для Алекса, и тут же заворчала снова:

— Но только за-ради сестрен и бабули молчать стану!

— Понятно, — махнул нормальной рукой Алекс. — Третий вариант заключается в том, чтобы уподобиться Тиаре и как-то войти в ее маленький "клуб по интересам". В таком случае она просто найдет себе новую жертву и будет преспокойно ее вместе с вами третировать. Учтите, способ работает далеко не всегда, — завидев вытянувшиеся мордочки жеребят, Мерсер усмехнулся:

— Ясно, самим в амплуа хулиганок вам бы не хотелось выступать.

— Нет, конечно!!! — хором выпалила троица.

— Ценю ваш выбор, — ровно отвечал Алекс. — И, наконец, в-четвертых, вы можете развернуть кампанию по моральному уничтожению противника.

— Чего?

Дети недоуменно переглянулись, после чего стали тихо совещаться меж собой, осмысливая непростое для их юных умов выражение. Наконец, вперед выступила единорожка:

— Э-э... — замялась Свити Белль. — Обзывать в ответ, что ли? Так мы пробовали, немножко только...

— Угадали, но не совсем, — кивнул ей Мерсер. — Очернить ее надо не в ваших глазах, но в чужих. Необходимо выставить Тиару в таком свете, чтобы она и думать забыла о разевании своего рта не только на вас, но и вообще на кого угодно. Как вам такая идея?

Очередной мозговой штурм в исполнении Метконосцев привел к тому, что Скуталу воодушевленно стрекотнула крылышками:

— По-моему, звучит как план!

— Ой, нет, — скуксилась Свити Белль. — Мы как-то однажды пробовали... Мы не нарочно, честно! — повинилась она перед человеком.

— Агась... Если так сделать, этот способ потом всем нам боком выйдет!

— И правда, — Скуталу подозрительно быстро охладела к затее, не иначе как вспомнив одно из приключений жеребят. Мерсер пожал плечами:

— Если все сделать по уму, то на вас это никоим образом не отразится.

— Не-е-е, Алекс, нас не проведешь, — хихикнула Скути. — Мы с этим завязали, правда, девочки? — дождавшись одобрительных возгласов от единорожки и земной пони, она несколько разочарованно спросила:

— Так это что, все? Неужто и в вашем мире на школьных хулиганов управы не найдется? Вы ведь, люди, знатные вроде выдумщики, а?

— Ну, у нас асоциальные элементы пожестче ваших будут, — заметил Алекс, — и меры регулирования конфликтов вровень им подбираются. Что же до средств, применение которых будет оправдано в вашем обществе...

— Ну?! — затаили дыхание жеребята. Мерсер по-заговорщицки понизил голос, усаживаясь на корточки и поманив их к себе:

— Есть еще один метод. Этому способу я был научен давным-давно... — вздохнул Алекс. — Но, к сожалению, из-за не самых приятных событий в моей жизни был вынужден забыть о нем. Ее Светлость при вашем, девочки, участии мне сделала напоминание, потому с вами и делюсь, — смотря в глаза поочередно всей троице, Мерсер с самым серьезным видом заявил:

— Постарайтесь вникнуть в суть вещей, не оглядываясь на следствия. Сделайте вывод и, в случае необходимости, скорректируйте вводные данные.

— Э? — опешила Скуталу. — А при чем тут Даймонд Тиара? Это что-то из ваших с Твайлайт умных словечек, Тиара-то тут при чем?!

— Я ведь упоминал про очень плохого человека? — напомнил Мерсер и, дождавшись от жеребят неуверенных кивков, продолжил:

— Причины поступков разумного существа обыкновенно самые простые, очевидные, — развитый описал глазами круг, не уточняя, что зачастую они очевидны лишь исходя из ретроспективы. — Но поделать мы, люди, ничего с этим не способны. С нехваткой ресурсов, например — мы-то их достать буквально из воздуха не можем, как вы. Никто и не вздумал бы поддерживать плохого человека из моей истории, предоставлять ему власть над сердцами и умами граждан, если его народ не находился в плачевном положении, а важные ресурсы не были давным-давно распределены меж конкурентами. Ну и… там много чего еще было в плане обстоятельств.

— И ты хочешь сказать... — недоверчиво начала было Скути, но умолкла, смутившись. Алекс одобряюще улыбнулся ей:

— У нас первопричина злодейства чаще всего неотвратима, не может быть разрешена иначе, но у вас... все может быть. Я — наглядное тому подтверждение.

— Эт что у Тиары должна быть за причина, раз она такая вредина?! — изумилась Эпплблум. Мерсер скосил глаза на земную пони, ухмыляясь:

— А ты сама посуди, что о ней знаешь. Может, у нее есть какие-то семейные проблемы, и Тиара привыкла вымещать на окружении свою грусть и боль? Может, Даймонд при других обстоятельствах стоило бы пожалеть?Ее мать, скажем так... производит впечатление, — поморщился Алекс, вспоминая эту крикливую особу с самомнением высотой в Эмпайр-Стейт. — И не самое благоприятное.

— У Тиары-то? — задумалась Скуталу. — У нее… полагаю, все хорошо. В смысле, она богата, красива, так чего ж еще желать?

— Так подумать, а чего хорошего? — возразила Свити Белль подруге. — У Тиары из всех пони, с которыми она общается, только папа, который вечно занят, да миссис Рич, строящая из себя не пойми кого! Ну еще старый дворецкий там, и Сильвер, но она-то недалеко от Тиары ушла...

— Еще родители Спун, но они с миссис Рич на остальных пони свысока посматривают, — неожиданно вспомнила Скуталу, хмурясь. — Так и сидят за стенами своих поместий, как сычи, даже на речку купаться не ходят — у них свой бассейн есть!

— Мне и пруда нашего за глаза хватает, — хихикнула Эпплблум. — Я бы уж точно не обменяла вас на особняк с каким-то дурацким бассейном, девочки!

— О, я тоже! — искренне обрадовалась Свити.

— И я, и я! — набросилась на них рыжая. — Метконосцы навсегда!!!

Заметив, как на губах Алекса расползается торжествующая улыбка, жеребята прекратили нежиться в объятиях друг друга, и Эпплблум осторожно поинтересовалась:

— Алекс, ты чавой-то?

— Так значит, вот какую цену заплатила Даймонд Тиара за то, чтобы в будущем стать пони из высшего общества. Отчуждением, — подвел черту Мерсер. — Нельзя сказать, что я удивлен. Случай прямо-таки классический...

«...наравне с бесноватым фюрером», — уже мысленно окончил фразу Алекс. Он вычленил из своих кишок еще одну дозу массы и взвесил на руке тот мешочек с суспензией, которую уже удалось создать. Мерсер-то полагал, что дело сложнее — что Тиара может оказаться нежеланным ребенком, если ее родители ждали наследника мужского пола. Или наоборот, слишком желанным, если с нее сдували пылинки и даже не думали прописывать живительные подзатыльники, таким образом избаловав ребенка. Последняя версия, напротив, вступала в конфликт с поведением матери Тиары, поскольку та вполне могла проявить строгость и требовательность к своему чаду... Вот только, вспомнив ее слова у школы, Мерсер укрепился в мысли, что повод заниматься воспитанием дочери у Спойлд Рич был не самый здравый.

— Хм... Если так, опыт подсказывает мне, что Тиара вряд ли сумеет успокоиться и вести себя по-настоящему достойно, пока не повзрослеет и не встанет на ноги, почувствует себя независимой от семьи, — Алекс многозначительно взглянул на девочек. — Если вы, конечно, в качестве Метконосцев не захотите что-то изменить.

— Изменить? А что нам теперь делать-то? — Скуталу приставила копытце к подбородку, забавно щурясь в раздумьях.

— Я и так сказал несколько больше положенного, — открестился развитый. — Что делать с собранной информацией — решать уже вам.

— Ну, эм... ладно? — растерянно произнесла Свити Белль.

Мерсер пообещал себе, что если у троицы не выйдет самостоятельного примирения с Тиарой, то стоило лично заняться этим вопросом. Маленькая ухоженная кобылка, конечно, была очаровательна в своем юношеском цинизме, но ее выпады стоило прекратить хотя бы потому, что Алекс считал девочек за своих вернейших сподвижниц. Да и на саму Даймонд Тиару, если на то пошло, мужчине было не так уж наплевать. Более властного ребенка Мерсер не встречал за всю свою жизнь! Притом Даймонд не просто ныла, стремясь добиться своего у родителей, но научилась изыскивать уязвимости окружающих и разрабатывать индивидуальный подход к ним. Одна из наиболее эффективных стратегий, между прочим! Обидно было бы, если столь юный талант понес травмы в ходе обмена ударами, которыми станет ее поучать общество — не от троицы, науськанной человеком, так через других пони, которых Тиаре достанет беспечности задеть за живое. Наверное, стоило-таки поговорить с ней по душам...

«Но это обождет», — окончательно решил Алекс. Во-первых, право нанести первый удар дружбомагией принадлежало все тем же Метконосцам, в девичестве Меткоискателям. Порядочности научить нельзя — ее можно только сделать заразительной, почти как с любовью к жизни. Девчонки на эту роль подходили наилучшим образом, так как у них с лихвой хватало и того, и другого. По сравнению с жеребятами Мерсер, никогда не исключающий возможность провести суицидальную атаку, есть не лучший пример для подражания... Во-вторых, как и в случае с канцлером, Александр на тот момент практически не имел веса среди здешнего общества. А вот с миссис Рич станется обернуть его контакты с пони адом и преисподней, если розовой стерве не придется по вкусу отношение двуногого "плебса" к ее дочери... Отложить разговор с Даймонд и впоследствии забыть о его необходимости Алекс боялся в последнюю очередь. Серьезная малявка при случае вцепится в инопланетника как клещ, сама ему обо всем напомнит, раз уж за Мерсером должок числился.

— Ладно, поехали. Аккуратно и не спеша, — Алекс повернулся и извлек из раскрывшейся руки остаток массы, создавая емкость-хризалиду примерно на литр жидкости. Затем примерился и без размаха бросил ее на землю вокруг стержня-подъемника. Состав с ворчанием впитался в грунт. Из ямы пошел резкий металлический запах, который мог ощутить лишь развитый, а вырост массы принялся едва заметно пульсировать. Свити, Эпплблум и Скуталу стояли неподалеку и, выпучив свои любопытные глаза, внимательно смотрели. Мерсер же неторопливо размышлял, пока стенки ямы обволакивала песчано-розовая субстанция, будто бензиновая пленка, растекающаяся по поверхности лужи.

О чем Алекс Мерсер думал? Да о последней на сегодняшний день персоне, которая могла доставить ему неприятности. Проблема в общении с Твайлайт заключалась в том, что Мерсер подсознательно воспринимал ее за кого-то, кто должен иметь развернутое представление в генетике — а Твайлайт знала разве что самые примитивные основы! Селестия предупреждала его, что у понек довольно прохладное отношение к манипуляциям с генами, не предусмотренным природным механизмом скрещивания... Их современная наука просто не подразумевает существование таких возможностей. И вот к такой наивно-идеалистичной по части теории генома Твайлайт заявляется создание, у которого надругательство над этим самым геномом составляет и первую, и вторичную суть... Да еще и не снабженное никакими инструкциями по этой части от Ее Светлости.

Мерсер был вынужден одергивать себя, аккуратно подбирать слова: Алекс сильно сомневался, что был вправе говорить с Твайлайт на эти темы. И даже так умудрился проколоться на вопросах о радиации и Y-хромосоме! Замалчивать пришлось эдак 98% предметов, о которых Алекс изначально собирался побеседовать с лавандовой единорожкой. Мужчине не улыбалось загреметь на веки вечные в Тартар из-за разглашения тайны, да еще и испытывать на себе гнев Солнцеликой за то, что совратил ее любимую ученицу с пути истинного. Хорошо еще, если принцесса лишь введет Твайлайт в курс дела и поведает о том, что на самом деле хранится в самой запретной секции их с сестрой библиотек... Младшенькая бы, глядишь, на месте Селестии отправила бы в ссылку на соответствующее небесное тело не только Мерсера, но и Твайлайт, выбрав подходящую замену из школы для особо одаренных. Чтобы этого не случилось, необходимо было запрограммировать вирус в трех образцах из четырех на самоуничтожение, оборачивание молекулярным мусором практически сразу после того, как они "отзовутся" на временную матрицу, дабы Твайлайт не извлекла никакой крамолы уже из них... Удобная это все-таки штука — использование информации, которая без временной петли появилась бы у тебя только в будущем! Вещь в большинстве случаев несущая больше вреда, чем пользы, отсекающая любые другие варианты будущего, но иногда все же удобная.

Кроме того, Алекс смог продемонстрировать Твайлайт одну из его худших, наиболее жутких особенностей и притом добиться умеренно сдержанной реакции. Надо было сделать так, чтобы Спаркл распространила на свой более деликатный манер информацию, что по соседству с пони теперь живет ходячая мутагенная катастрофа — у нее ведь наверняка станут интересоваться, что это за двуногое создание в библиотеку сегодня заходило! — и, таким образом, психологически подготовила аудиторию. Если произойдет очередное нападение тех же чейнджлингов, и Мерсер будет вынужден использовать свои "особенности", что ж... Пони будут хоть как-то готовы принять это. Хотя так и не поймут, насколько глубоко впитались в людскую породу ненависть и страх, базирующиеся на инстинкте выживания, развившиеся из него в качестве полноценных эмоций, и почему на другой планете это оказался единственно возможный метод процветания, а не, кхм... как это могут воспринимать поньки, просто "дурные манеры".

Вторая проблема была проще и состояла в том, что Мерсер полагал ксено сверхтехнологичными существами, полностью осведомленными о том, как устроено в их мире... да абсолютно что угодно, на самом деле. Алекс рассчитывал, что Твайлайт может выразить их хваленую концепцию Гармонии в числах и формулах, пускай и незнакомых человеку. Но... нет, ничего подобного! От лучшей ученицы Селестии развитый дождался лишь общих фраз из области теорий и концепций. Фактически, у пони с рождения была, что называется, невидимая и неуловимая "третья рука", которую они до определенного возраста не замечали — и в придачу понятия не имели, из чего она состоит!

Фактически, в плане обоснования Гармонии пони находились на том же уровне, что и ученые Древней Греции по части анатомии организма человека. До них в Древнем же Египте, Индии и Китае врачеватели в своих трактатах лишь фиксировали наличие определенных органов и их систем — чего еще нужно, если они, прямо как Метки у пони, наличествуют у всех и каждого, учиться пользоваться ими нет необходимости, работают за редким исключением безотказно? В греческом обществе уже стали появляться отдельные энтузиасты-философы, как Твайлайт Спаркл, которые стали пытаться разобрать принципы, по которым функционируют эти совокупности органов, начали строить причинно-следственные связи. Это... огорчало. Прийти на все готовое Мерсеру не удалось. Необходимо было либо способствовать расширению знаний понек в этом направлении (Алекс понятия не имел, каким образом), либо оставить сию область понячьих наук как бесперспективную, не искать там решение своих проблем вовсе.

В силу указанных двух факторов визит в библиотеку не принес Мерсеру облегчения. Алекс медленно и глубоко вдохнул-выдохнул, подавляя раздражительность. На что он надеялся? Что мог получить, не мгновенное же избавление от всех его головных болей? Развитый, естественно, не собирался вывалить перед Спаркл толстенную кипу своих вопросов, завязанных на магии, и небрежно сказать: «Займитесь этим»... Но он, несомненно, ожидал чего-то большего, нежели пары общих слов да совета, где в городе можно переночевать да заработать битсов.

Твайлайт попросту оказалась в глазах Мерсера самой обыкновенной, доброжелательной и лирической, но поэтому с точки зрения научного поиска скучной пони. Несомненно, как ученый-универсал, который неплохо справляется со всем, за что ни возьмется, она может быть блестяща и понячьей культурой считаться за некое подобие вундеркинда. В ее личной библиотеке каких только томов не было, от математики и понячьей вариации физики до астрономии, теории магического поля, алхимии… Если проблема находится на стыке наук, Твайлайт с радостью возьмется за ее решение, но кропотливо проводить серии опытов, раз за разом подтверждая истинность какой-то версии, она не приучена. И это уже не говоря о том, что специалисту по генетике с ней вообщепрактически не о чем разговаривать. Учитывая то, как ее описывала Лира на пару с Луной... Ну, может, Алекс действительно ожидал встретить в библиотеке как раз-таки беспардонную и более циничную версию Твайлайт, сведущую о методе перезаписи реальности, упомянутом Селестией, и управлении наживую этой их Гармонией. Увы, способной разрешить сходу все проблемы Мерсера особы не было — вместо нее оказалась подающая надежды, но еще неопытная и стеснительная студентка... если ударяться в сравнения, допустим, гуманитарных наук, в которых познания Мерсера были весьма скромны. Для Твайлайт-то они вполне себе естественные, но Алекс все так же ни черта в них не соображал.

«Может, я и несправедлив к ней, — нахмурился мужчина. — Помогла же мне Твайлайт наметить верный курс в плане заклинания времени… пусть и считает, как Селестия, что дело это безнадежно, да и вызывает больше вопросов, чем ответов. Но если я смогу вернуться через минуту после того, как Твайлайт забрала меня в Эквестрию, глядишь, ещё и в эпицентре ядерного взрыва сумею уцелеть, основная-то часть взрывной волны успеет пройти. Если же возвращение станет возможным лишь спустя столько времени, сколько пройдёт в Эквестрии… тогда, конечно, не вариант. Идея вернуться на Землю, где Дана уже умерла от старости, мне совсем не кажется привлекательной».

Как и предполагал Александр после разговора с Луной, развитый и единорожка могли просто оперировать данными на разных уровнях бытия. На Твайлайт не стоило ставить крест хотя бы затем, что другого знакомого ученого-универсала у Мерсера под рукой не было. Кроме того, Спаркл могла познакомить его с нужным специалистом, кем-то вроде этого... Тернера. Еще и на мелкого дракона, чуть ли не единственного на всей территории Эквестрии дружелюбного, у Твайлайт был самый прямой выход. Альтернативный способ телепортации — это не то, что Мерсер собирался игнорировать, пусть он и являлся губительным для разума, а основная доля технологий мутанта базировалась на самой что ни на есть разумной деятельности, пусть и машинной. Любопытно, а нуждался ли организм дракона по большей части не в минералах, лишь в незначительном количестве идущих на укрепление чешуи и костей, но в радиации для синтеза органических соединений, как усваивает УФ-лучи самый обыкновенный меланин? И являлось ли его пламя не пламенем вовсе, а своего рода плазменной горелкой, даже не испепеляющей, но испаряющей любой предмет?

Одно Мерсер знал твердо: растрачивать силы на тысячи вопросов и концепций неразумно, в условиях ограниченности ресурсов — самоубийственно. Важно было точно определить ближайшие задачи и незамедлительно приступать к их выполнению. Что Мерсер станет делать с Твайлайт и ее Помощником Номер Один через неделю — вопрос второй, первый вопрос — чего он добьется сегодня, сейчас. Алекс Мерсер не в состоянии озаботиться проблемой своего возвращения напрямую — значит, нужны промежуточные этапы, "костыли", которыми можно подпереть основной проект.

Например, как этот, с тренировкой на "братьях по разуму меньших". Девчонки затаили дыхание, когда Алекс уцепился когтями за край ямы и, свесившись вниз, осторожно дотронулся до стенки. Ее покрытие перестало отсвечивать, но едва заметное волнение все еще скользило по поверхности, словно там хоронились тысячи и тысячи неведомых крошечных созданий. Мерсер, протянув из живота плетение intestinum, цапнул верхушку выдвижной колонны, легонько поволок ее за собой, но безуспешно: стержень заклинило, как и должно было случиться. Возвратив себе прежний вид, Алекс ударил ладонью о ладонь:

— Готово! — объявил мутант, развернувшись и зашагав к основной конструкции неподалеку. — Ставим на место.

— Ура!

— Ну наконец-то! — нетерпеливо загарцевала на месте Скути. — Сколько ж времени ты возился!

Тут пегаска несколько грешила против истины: работа Мерсера заняла чистых часа два, максимум два с половиной, причем большая часть времени ушла на сборку конструкции не только при помощи технологий вируса, но и с использованием самых обыкновенных инструментов вроде молотка и стамески, дабы у местных была возможность выполнять косметический ремонт. Вся остальная часть дня ушла на разработку, правки, проверки надежности и беготню на болота, где Алекс просто перемахивал через энергетическое ограждение — каждый раз в ином месте, ибо он старался пока что избегать как патрулей, так и лагеря ученых.

Подойдя к будущему штабу Метконосцев, крышу которого накрывала шапка из цельного куска дерна с травой, Александр вернул себе когти гидры, но сделал их куда длиннее и тоньше. Придерживая двумя "рогами" домик за стену, вторую пару он завел под дно, плоское и тяжелое, в которое были встроены несколько высокоточных и не то что бы дешево обошедшихся Зевсу датчиков, контролирующих параметры среды. За то, что дом развалится в когтях развитого, Алекс не переживал: рама была целиком пропитана инопланетным (с точки зрения поней) материалом, по прочностным характеристикам приближая ее к силикатному кирпичу, а хитрая стяжка меж досок укрепила стены. Будто погрузчик, но с помощью обыкновенных физических усилий Алекс приподнял клубный дом и, медленно переставляя ноги, отнес его к яме. Аккуратно водрузил на верхушку колонны — при этом раздалось громкое чавканье, похожее на квак поистине монструозной лягушки, так что жеребята подскочили на месте. Обойдя дом кругом и не обнаружив дефектов, убедившись, что пол совпал с уровнем земли, Мерсер сделал несколько шагов назад. Вне режима осады штаб, затерявшийся посреди яблоневого сада, смотрелся гармонично: Алекс окрасил его в милые девчачьи цвета — нежно-желтый, розовый, салатово-зеленый, да и "экологически чистая" крыша задавала настроение.

— Так, девочки, — Мерсер зашел за угол и приподнял "люк" техотсека, в котором находился нервный узел, управлявший всей конструкцией. — Сейчас подсоединю питание и будем делать окончательную проверку. К непосредственной эксплуатации объекта приступим, так сказать.

Эпплблум широко раскрыла глаза:

— Уже все? Можно будет внутрь зайти?!

— Конечно, Шу, — поднял бровь Алекс. — Почему бы и нет?

— Девочки, вы только меня подождите, я скажу Биг Маку! Он просил ему результат показать! — Эпплблум развернулась и стремглав поскакала по дороге к ферме, куда уходил ее брат с очередной порцией яблок. — Маки! Мак, а Мак!

— А ты куда пойдешь, как наш клуб закончишь проверять? — спросила Скуталу, норовя сунуться в приоткрытую Алексом дыру. Развитый усмехнулся, тихонько отпихивая любопытную жеребушку ладонью.

— Под свой уже дом пойду площадку готовить, — коротко ответил он.

— Что, ночью? — удивилась кобылка. — А как же отдых?

— Я в гостях у Их Высочеств уже на полгода вперед наспал.

— А чего ты не захотел остановиться в библиотеке, как мы тогда предлагали? — не унималась Скуталу.

— Может, ты у меня дома переночуешь? — застенчиво, но в то же время с надеждой и искренней доброжелательностью спросила Свити Белль. — Думаю, папа с мамой согласятся тебя приютить! А утром я приготовлю всем завтрак... — тут Свити призадумалась и помотала головой. — Хотя нет. Мама меня попросила пока не готовить. Папе так нравятся мои блюда, что он съедает все один, и у него потом еще несколько дней зубы черные! Мама говорит, от него соседи начинают шарахаться.

— Ну, маму надо слушаться, хотя бы пока взрослой не станешь, — дипломатично ответил Алекс. — Свити, ты уверена, что я, — он в неопределенном жесте махнул рукой вниз, на свои ноги, — в твоей комнате смогу нормально разместиться, да еще и с тобой вместе?

— Я могу тебе уступить свою койку! — решительно предложила единорожка.

— А сама-то где спать намереваешься?

— Э-э... — замялась было Свити, но вновь нашла решение:

— На летней веранде могу, если нужно будет!

— Значит, тебе нравится спать на открытом воздухе? — хитро прищурился Алекс.

— Не-а, — надулась единорожка. — Мы с сестрой как-то ходили вместе с родителями в поход... Она сопела мне на ухо, потом во сне лягнула, так что я запуталась в одеяле и выкатилась из палатки. Меня всю комары покусали, пока пыталась освободиться и назад спрятаться! Так Рэрити еще и сказала, что это была ужасная ночь, и что она больше никогда-никогда не выедет на природу, потому что у нее тушь потекла!

— Эхма! — разочарованно вздохнула Скути. — Если б не обещала остаться у Эпплблум, могли бы у меня дома переночевать! Папа с мамой снова уехали, как наш с девчонками праздник закончился, так что дом пустой стоит, — тут пегасочка, сощурив один глаз и склонив голову набок, принялась оглядывать фигуру Алекса. — Ты же вроде как по нашим меркам за взрослого считаешься, не? У нас, понимаешь, в доме обязан хотя бы один взрослый быть с жеребятами. Вот ведь дурацкое правило! — сердито фыркнула Скуталу.

— У нас... фух, у нас место как раз в гостиной освободилось! — послышался голосок запыхавшейся Эпплблум. Земнопонька подбежала к остальным жеребятам и, кое-как отдышавшись, пояснила Алексу:

— Бампкин и Флиттер уехали, пока тебя не было! Правда, приехала кузина Джонаголд, но вы вместе уместитесь! Мож быть...

Алекс с улыбкой слушал воодушевленный щебет девочек, параллельно подключая жилы у горловины сервисного отсека и размышляя о том, над чем он теперь вел работу. Дом. Место, которое он сможет назвать своим личным уголком, на ближайшие… не станем загадывать так далеко. Его отбытие на родину могло состояться и через тысячу лет, и (если Мерсер внезапно обнаружит недостающую компоненту заклинания, обеспечивающую возвращение объекта в точку отправления) в ближайшую пятницу. Или как называют ее аборигены, Потницу — на их языке звучало буквально как "День больших усилий перед отдыхом". Поэтому пристанище, где Алекс Мерсер мог бы чувствовать себя в безопасности, проводить особо изощренные опыты и просто восстанавливать свои силы, было необходимо.

Естественно, пока ему хватало пропитания, тело Зевса функционировало без перебоев, те же глаза и не думали слипаться. Мерсер всего только и сделал, что моргнул несколько раз и высосал еще несколько унций суррогата из батареи — последнюю хорошо было уже сменить на свежую. Должно быть, щеки Алекса несколько ввалились из-за внеплановых затрат, но зато ему удалось сжать свой плагиат технологий Улья, огромные пышущие жаром опухоли-хризалиды, в довольно-таки компактный прибор. Может, Алекс чувствовал подобие усталости просто потому, что день выдался богатый... ну, может не на события, так на эмоции, вроде непростого разговора с Селестией, воссоединения сначала со своей поклонницей цвета перечной мяты, а потом и с жеребятами. Если отдых в мирное время необходим, дабы сбросить психологическую усталость, дабы оставаться прежним собой и не огрызаться на своих новых соседей, что ж... Посмотрим. Как знать, доктор Мерсер мог даже выходной в конце недели себе выделить.

В любом случае, практическая сторона дела была крайне простая, и закончить весь проект по части строительства казалось возможным за трое-четверо суток, если дня через два Александру доставят базовую форму. А вот все оборонительные системы, задуманные Мерсером… Нет, не то что бы это являлось невозможным в принципе, просто у Мерсера не было возможности загрести "все и сразу", что в плане доступной биомассы, что битсов. Особенно битсов! Может, стоило взять долгосрочный кредит и выплачивать его в счет пособия, обещанного Селестией? Если, конечно, у понек вообще существовало понятие кредита, и если кто-нибудь захочет предоставить кредит пришельцу без битса в кармане, ремесло которого на эквестрийской бирже труда буквально не существовало.

«Разберемся... Как и утверждал, пойдем от малого, от сиюминутных проблем, — усмирил разбушевавшийся было вихрь мыслей Алекс. — Эту неделю доктор Мерсер решает проблемы по мере их поступления, на следующей в случае необходимости произведет корректировку приоритетов». Задействовав визор, Алекс высветил перед мысленным взором схему, намеченную им еще для принцессы Дня. Следовало убедиться в правильности работы всех деталей, которые содержал штаб девочек, и соотнести их со старшими аналогами, которым только предстояло быть выращенными.

Уровень один — жилое помещение, по совместительству огневая позиция. Ключевой биоэлемент находится на уровне пола; в отличие от норы-ловушки ктенизида, у Мерсера будет не крышка, откидывающаяся в сторону, но массивные челюсти-бронепластины, способные закрываться, чтобы встать в паз нужного этажа и совместно с капиллярным эффектом удерживать цилиндр, выдвинутый из шахты до определенного уровня. У жеребят это — просто небольшие когти-фиксаторы у горловины ямы, без особых изысков — девчонкам-то быть атакованными не было суждено. Ну, Мерсер на это надеялся...

Будучи неподвижными и не находясь под обстрелом, "челюсти" станут потреблять минимум энергии, лишь на поддержание своей стабильности. Полностью закрыв их, предварительно убрав конструкцию под землю, уровень за счет окон-бойниц можно превратить в надежный дот, позволяющий вести огонь на все четыре сектора. Сюда же станут выходить гибкие трубы-артерии телефонной линии и водопровода. Последний лично Мерсеру не нужен, но по факту необходим хотя бы затем, чтобы не бегать каждый раз к водоему. Растворитель, очистка, "инопланетные" реагенты... Александр найдет применение технической воде. Телефоном тоже лучше обзавестись, хоть поньки и имеют аппараты только в общественных местах вроде больницы, гостиницы (по виду напоминала обычный мотель, однако такого понятия ввиду отсутствия автомобилей у ксено не существовало), почты и все той же библиотеки. Мало ли, вдруг нужно будет срочно связываться с Селестией, так придется нестись к ее протеже с целью экспроприации дракона!

Уровень два — мастерская и склад. Алекс уменьшил масштаб, чтобы снизу появился другой этаж. На схеме он был практически пустым, но в реальности Мерсер заполнит его станками и полками, которых нет нужды прятать в подземных залах. Здесь же в качестве биоэлемента можно разместить "станцию подзарядки" для дронов, если Алекс вознамерится держать парочку вне своего тела, и пункт управления вторичными системами вроде подъемника и освещения — такая панель была и у девочек. Помимо всего этого, нужно было выделить место для хорошего сейфа; если большинство пони не шибко-то переживали за свои материальные ценности, то у Александра водилась в неприятелях целая раса жукоподобных диверсантов. Если Мерсер вздумает провести от города нормальные электрические мощности, они тоже станут оканчивать свой путь здесь... Возникнет нужда воспользоваться грузовыми воротами — Алекс просто выдвинет здание на один уровень больше, чем обычно, и бетонная "шайба" превратится в подобие двухэтажного модуля.

Уровень три и ниже — один сплошной биоэлемент. Сердце всей базы, лаборатория, совмещенная с биологическим же реактором, прообразом которого служил куда более примитивный подъемный стержень под штабом девочек. Алекс уменьшил масштаб сразу вдвое, так что стали видны технические ходы и подземные помещения, которые паутиной расползались от днища бетонного цилиндра. Память генерала, который в своё время являлся профессиональным "рейд грантом", будет отличным подспорьем... Тот, кто обходил ловушки рисовых коммуняк, поможет доктору Мерсеру и создать новые, даже еще более безумные. Самый длинный ход станет вести в "Сумеречную зону" и являться главным энергетическим каналом, еще парочка уйдут к реке...

Да, Алекс уже присмотрел место, где он сумеет во всех смыслах окопаться, так что ночью можно было начинать работу. Собрав свои представления об окрестностях города в единую картину, мысленно нарисовав ее за те несколько раз, что он курсировал между лесом и Понивиллем, Мерсер решил, что лучшей позицией станет холм с незначительными вкраплениями скал, что находился между рекой и ее притоком — первая уходила к сумеречной зоне и на юго-запад, второй терялся в Вечнодиком и, скорее всего, выходил из Призрачного ущелья на другой стороне леса. Река — сама по себе уже хорошая естественная преграда... Пегасам на неё плевать, единорогам, Алекс подозревал, тоже. Причём обойти колдуны могли такое препятствие множеством способов, от создания ледового покрова до банальной телепортации! Но земные пони, которые могли бы составлять костяк вооруженных сил Эквестрии и которых в окрестностях больше всего обитало, вынуждены будут либо дожидаться создания переправы, либо форсировать реку своими силами, и все это под обстрелом... Между прочим, холм был еще и отличной позицией, чтобы накрыть артиллерийским огнем весь город. Перелесок же на юге начинался недостаточно близко, чтобы было возможно подобраться к базе незамеченным. На крайний случай, часть деревьев всегда могла быть вырублена и превращена в еще один ряд препятствий.

Алекс Мерсер на полном серьезе собирался превратить Каменистую гряду — так пони, судя по россказням девочек, называли холм, — в гибридную зону, синтез организационных способностей человечества и технологий вируса. В небольшую крепость, способную очень больно огрызаться химией, огнем и хитином во всякого, кто вздумает полезть туда без спроса, кто враждебен и силами хотя бы немного уступает гвардейскому полку. Специально для этого Мерсер обкатал технологию Улья, которую ранее не имел необходимости применять... заодно очистил свою, с позволения сказать, совесть, предоставив девчонкам замену штаба, с которым их связывало столько хороших воспоминаний и коего на пару с Луной Александр умудрился жеребят лишить. Мерсер вышел из раздумий, когда понял, что его дергают за псевдоткань джинсов.

— Так что решил, Алекс? — спросила Свити Белль, доверчиво глядя на своего инопланетного друга.

Мужчина, усмехнувшись, собирался было погладить ее по голове, но вовремя понял, что на него уставились еще две мордашки, и неизбежно пришлось бы уделять внимание и остальным жеребятам. Не так уж плохо, но пока Алекс размышлял о своем, успел подойти старший брат Эпплблум. Биг Макинтош уселся неподалеку, задумчиво поглядывая на Мерсера и столпившихся вокруг него жеребят, пожевывая колосок какого-то местного растения. Не то что бы Алекс всерьез опасался мощного по части гравикинеза пони, но развитый все-таки не был до конца уверен, как здоровяк отреагирует на такую фамильярность по отношению к его младшей сестре... хотя Лира с Твайлайт давали знать, что вполне одобряют проявление ласки к детям.

— Как-нибудь в другой раз, Свити Белль, — пробормотал Мерсер и, встряхнувшись, повысил голос:

— Значит так, юные леди. Тут, — он хлопнул ладонью по стене домика, — все построено на автоматике. Например, за свет отвечает биолюминесцентный источник. Если вы находитесь поблизости или внутри штаба, и наступает темное время суток, он включится сам по себе. Та же история, если вы решили перевести дом в осадный режим, — Алекс прищурился, с незлобивой насмешкой глядя на девочек. — И да, ваши копытца и любопытные носы должны сказать мне спасибо. Штаб не станет опускаться и закрывать ставни, пока в проемах торчит хотя бы одна часть тела любого теплокровного существа.

— Глупый, наши копыта не умеют разговаривать! — хихикнула Скуталу, и ее подруги прыснули со смеха. Мерсер, в очередной раз испытавший сложности с языком ксено и мысленно чертыхнувшийся, поднял бровь:

— Чего смешного-то? Хотите научу?

— А ты можешь?! — вытаращилась на него Эпплблум.

— Не надо! — не на шутку перепугалась Скуталу. — А то они еще тетушкам будут рассказывать, где я была и что делала! Меня так вообще из дома не выпустят!

— Человеческий юмор, — махнул рукой Алекс, хотя проблема заключалась скорее в инопланетной биохимии, чем в несерьезности его предложения.

— А на чем эти твои штуки работают? — полюбопытствовала Свити Белль, указывая копытцем на штаб. — Их тоже нашей едой нельзя кормить, как тебя?

— А... Я еще послезавтра зайду, буду кабель питания к своему дому тянуть до болот. Может и завтра, — прикинул Мерсер. — И вам тоже небольшую ветку кину. Если не станете эти два дня постоянно кататься туда-сюда, встроенной батарейки хватит, — заодно она должна была послужить резервным источником питания на случай... неприятностей. Просто чтобы девочки не остались без тепла, света и вентиляции, пока не решат выйти наружу. Мерсер, поманив жеребят за собой, сунулся в окно, так что троице пришлось заходить внутрь через дверь.

— Так, — Алекс указал небольшой ящичек в углу, который располагался по соседству с техническим отсеком снаружи штаба. — Если откроете панель, увидите розовый кружок. На ощупь должен быть как теплая кожа — это и есть кнопка, которая поднимает-опускает штаб. Давить не надо, просто дотронуться. Кроме того, она является, эм... копытной помпой, — Мерсер раздумывал над тем, как передать понятие "домкрат", но у понек автомобилестроение, как Алекс уже упоминал, развито не было — разве что те два единорога разъезжали на самоходной телеге, остальные ксено на большие расстояния либо ходили пешком, возя с собой поклажу или пассажирскую бричку, либо путешествовали с комфортом, на поездах, морских и речных лайнерах, дирижаблях. Мужчина щелкнул пальцами, привлекая внимание девочек, которые уже активно лазали по домику, осматривая все и вся. Скуталу подскочила вверх, стрекоча крылышками и с удивлением рассматривая кляксу-светильник.

— Если система по какой-то причине перестала работать или сбоит, вы можете поднять штаб вкопытную, — разъяснил Алекс еще одно назначение панели. — Нужно только вместо прикосновения с усилием жать на нее, пока дом не поднимется.

Силенок на это должно было хватить и у одной Свити Белль, слабейшей жеребушки из числа Меткоискателей — клапаны-органоиды подразумевали исполнение тех же функций, что и их аналоги в гидравлических домкратах. И если стандартное обращение с выростом массы подразумевало, что с помощью нервного сигнала нужно было убедить подъемник использовать определенные реагенты и вытянуться, осуществляя свою функцию, то здесь Мерсер призывал на помощь чистую физику. Разве что вместо масла рабочим телом являлась модификация кислородно-питательного желе... Александр сложил ладони вместе, испытующе глядя на жеребят:

— Ну что, кто хочет первой покататься на карусельке?

— Я, чур я!

— Нет, я!!!

— Ладно уж, давайте скопом тогда, — коротко рассмеялся Алекс. — Устроим системе стресс-тест. На счет "три" дотроньтесь до мембраны, а когда опу́ститесь, попробуйте уже при участии помпы вернуться.

Развитый мягко оттолкнулся носками ботинок и спрыгнул в технический отсек. Пока он осматривал контрольный аппарат и делал замеры, дрон на дереве внимательно наблюдал за старшим братом Эпплблум. Тот с любопытством наблюдал за девочками – никакой обеспокоенности жеребец не показал, да и на известия о том, что Меткоискатели куда-то под землю собрались опускаться, бурной реакции с его стороны не последовало. Когда все индикаторы на нервном узле зажглись кровавыми огоньками, Алекс высунулся из ямы по грудь и крикнул жеребятам:

— Три!

— Чего? – удивилась Скуталу — А где раз и два?

— Да какая разница, просто жмем и все!

Желеобразная янтарно-красная субстанция заносчиво булькнула в рукотворных венах, но осталась на месте. В отличие от домика Метконосцев, который, содрогнувшись, принялся медленно "зарываться" под землю. Послышался обеспокоенный голосок Свити Белль:

— Ой, мы движемся вниз!

— Так это нормально же, — резонно заметила Скути. — Алекс это и обещал!

— Гляньте, окна сами по себе затворяются!

Алекс отключился от нервного узла и сложил руки на груди. Все работало как должно. Он с легким оттенком гордости смотрел, как раскладываются ставни и встает на место дверь, образуя со стенами домика аккуратные швы. «Если мне не дано стать волшебником, — с усмешкой подумал Мерсер, — у меня все равно есть будущее в качестве поставщика военных технологий в сфере детских товаров и услуг». Закончилось все тем, что штаб целиком угнездился в яме, затерявшись травяной крышей среди зелени в саду. Отличить его от лужайки было ну очень непросто, пройдешь и не заметишь.

— Кажется, проблем нет, — резюмировал Алекс не то самому себе, не то для брата Эпплблум. — Если верить показаниям, все системы работали без сбоев.

Когда дом выполз обратно — уже куда менее плавными, даже рваными движениями, — жеребята выскочили наружу, уставившись на Мерсера блестящими, полными азарта глазами. Мужчина развел руки в стороны:

— Ну что?

— Кру-у-уть! – вынесли свой вердикт Скуталу и Эппблум. – Свет сам внутри зажигается!

— Да! У нас теперь штаб прямо как тайная комната в подземельях Кантерлота! – довольно согласилась Свити.

— Рад, что вам нравится, — хмыкнул Алекс. Похоже, и впрямь девчонки были по уши довольны, что их "секретный" штаб теперь секретный по-настоящему. Обернувшись к бордовому пони и убедившись, что привлек его внимание, Александр кивком указал на клубный дом. Макинтош не торопясь поднялся на все четыре, приблизился к домику и вдруг боднул головой стену. Затем эквиид пошел вокруг дома, чуть ли не обнюхивая каждый угол и задумчиво пофыркивая.

— Это может затянуться, — несколько виновато сообщила Эпплблум Алексу. – Маки просто хочет убедиться, что все как следует сделано!

«Так, с контролем территории за счет базы все ясно, — решил не терять времени зазря Алекс. — А что там с ближним боем?»

Можно было абсолютно точно сказать, что в Эквестрии его ценность для развитого будет снижена. Да, с одной стороны, в мире говорящих понек Мерсер тоже не переживал за сохранность собственной шкуры — его тело было техническим средством, расходным материалом, а не жизненно важным и притом уязвимым ресурсом. Удар, который у обычного человека вызовет обильное кровотечение, рассечет мышцы и заставит выронить оружие, Алекса лишь заставит поморщиться и направить часть ресурса на регенерацию. Увы... в Эквестрии восполнять здоровье тем лучше, чем дольше Мерсер находился в ближнем бою, не выйдет.

В тех случаях, когда не было возможности подпитываться, или если противник обладал мощными атаками по площади, как гидры и Верховный охотник, Алекс старался держаться от врага на почтительном расстоянии, либо пользуясь хлыстом по образу и подобию копья, либо метая во врага что-нибудь взрывоопасное, либо… старался использовать дальнобойное оружие людей. Однако с единорогами и тем более аликорнами дело обстоит ровно наоборот: они превосходят Мерсера на дистанции, в ближнем бою оставаясь уязвимыми существами из плоти и крови, так как Алекс может разрушить их щиты одной вирусной "вспышкой". Рецептом успеха в таком случае станет отключение фактора телепортации, подавление и навязывание рукопашного боя, ограничение маневров – и как знать, не понадобится ли Зевсу там уже искусство фехтования, плетения вязи атаки и защиты, пробития и парирования, пока в обороне одного из оппонентов не откроется брешь? Навряд ли. Для Мерсера контактный бой станет представлять угрозу, только если оружие врага зачаровано, и мутанта, допустим, мгновенно выведет из строя убийственный разряд тока непосредственно в ткани, перегрузив нервную систему. В любом другом случае Алекс просто зажмёт клинок мышечным усилием и вырвет его из телекинеза врага. Либо просто фагоциты обглодают инородное тело, и у того в магическом поле окажется бесполезный обрубок.

Что же, в таком случае пока следовало делать ставку на защиту от массированного заклинательного огня, защиту, суть которой заключалась в постоянной смене позиции – и делать это необходимо будет с умом. Вдруг Кризалис достаточно искусна, чтобы палить на упреждение, направляя Мерсера куда ей нужно? В столкновении с этим подобием аликорна Александру Мерсеру вообще понадобятся все его козыри. Сила, живучесть, скорость, наведение ужаса на противника, ложные цели, внезапность атак, чуть ли не мгновенная смена стилей боя… Луна большую часть схватки щадила развитого, и в бою против настоящего врага даже один выведенный из игры фактор мог привести к тому, что у Мерсера незамедлительно будет парирован весь его наступательный потенциал.

Вот почему чем больше взаимозаменяемых факторов, разнообразных тактик Александр сможет ввести в игру, тем лучше. Даже тех, в чем его превосходят – атаках на дистанции! Те же минные поля из биобомб — это хорошо, когда противник сам намеревается идти на тебя войной. Но как насчет чего-то более наступательного? Сделать их самоходными, к примеру. Земляная "торпеда" станет передвигаться, взрыхляя верхний слой грунта втягивающимися ножками, похожими на колпаки морской мины… Можно было подсмотреть метод у живущих по соседству с пони собакоголовых, которые передвигались под землей, будто плывя сквозь нее. Это к вопросу о том, что мало придумать интересную концепцию, ее нужно было в полной мере реализовать. Не способен сделать напрямую, ограничен технологически — пользуйся все теми же костылями! Представители нации Алекса еще во время последнего общемирового столкновения лбами разработали модуль самонаведения ракеты на основе голубя и оригинальной сервосистемы (прим. Проект "Органического управления", разрабатывался американцами в годы и некоторое время после Второй мировой. Лулзы в том, что радары тогда уже были неплохими — но электроники для обработки полученной информации и на ее основе корректировки курса еще не было, нужен был разум. Человека в ракету пихать было не сильно целесообразно (хотя нацисты пытались), поэтому янки пробовали использовать специально обученных... голубей. Птыц клевал изображение, соответствующее цели на пластине-экране — сервосистема эти клевки считывала и наводила ракету так, чтобы обеспечить попадание. Проект развития не получил, так как военные не воспринимали его всерьез и денег не особо много на него выделяли, а вскоре в свои права вступила и пресловутая электронщина. А жаль, биопанк рулит!) - как говорится, доктор Мерсер-то чем хуже? Пусть многие любопытные разработки так и не выходят на потоковое производство, но и Зевс тоже существует в единственном экземпляре! Он вполне может обойтись экспериментальными единицами, которые при других обстоятельствах уступили бы более дешевым и менее мудреным аналогам, предназначенным для массового производства, вооружения ими многотысячных армий.

Большой Макинтош тем временем основательно потоптался в штабе, даже довольно-таки тяжеловесно попрыгал на месте, но домик разваливаться отказывался. Вердикт здоровяка оказался настолько лаконичен, что… Ну, Мерсеру он показался достойным быть выбитым в качестве эпитафии на могиле несчастного, который годика через два-три рискнет пригласить Эпплблум на свидание:

— Агась, — одобрительно кивнул он девочкам и, не теряя времени зазря, отправился восвояси. Те с радостным писком бросились в объятия друг друга, после чего, не обращая внимания уже ни на кого и ни на что, залетели обратно в дом. Судя по возбужденному бубнежу, троица начала планировать обстановку из числа того, что они намеревались в штаб упихать.

«Чудно», — подумал Алекс. Модель признана работоспособной и даже отвечающей каким-то там понячьим стандартам качества. Теперь просто нужно было повторить ее с другими материалами, большей защищенностью и куда более серьезным функционалом. Возвращаясь к средствам доставки огневой мощи на расстояние и вопросу, чем Мерсер собирался заняться после того, как возведет "реакторную площадку"...

Окей, Александр проговорит далеко идущие планы у себя в голове, но это вовсе не значило, что он собирался сломя голову кидаться прорабатывать те же дистанционные атаки. И не только потому, что его ограниченных ресурсов не хватит на все и сразу... Мерсер лениво пошевелил ногами в дыре, озадаченный непривычным чувством свободы от миссии, которая непременно ставит на карту судьбу всего человечества. Переживи Алекс каким-то неведомым способом ядерный взрыв, останься он дома — и, вполне вероятно, мутант без какой-то новой глобальной угрозы вроде Грин оказался бы заперт в клетку собственных возможностей. Вынужденный скрываться от бывших сородичей, изобретающий все новые оправдания для сохранения собственной жизни... Пытающийся приткнуться хоть куда-то, где Алекс Мерсер будет полезен именно что в новой ипостаси, а не под очередной своей личиной.

В Эквестрии же, если Мерсер захочет игнорировать угрозу со стороны Кризалис, каждый день может стать для него таким убежищем. Если Александр того пожелает, он просто ляжет на землю и станет отдыхать, чувствуя себя свободным от компромиссов с совестью, неопределенностью, тревожностью... Даже сможет себе позволить пресловутую "растрату усилий". Дома он тоже считал себя хозяином собственной жизни и судьбы, но за полгода работы над завершающей стадией "Черного света" Мерсер почти перестал чувствовать даже те немногочисленные связи, что делали его частью людского общества. Отстранился и от сестры тоже, заключил свою личность в кокон из надежд и страхов, военных тайн и откровенной лжи. Сейчас эта оболочка была разрушена... практически перестала существовать. Доктор Мерсер и понятия не имел, в какой тюрьме находился, пока не оказался на свободе! Здесь он мог позволить себе намного более широкий эмоциональный диапазон без ущерба карьере, личной жизни, чувству собственного достоинства – и это было свойство не только общества, в котором Мерсеру довелось очутиться, но и его новообретенных способностей. Истинная цивилизованность... Свобода от оков.

Итак, Мерсер признавал, что ему, с одной стороны, не обязательно все время торчать в вирусном подземелье, выковывая все новые и новые "костыли" для личного благополучия. Как только Алекс закрепится на береговом участке фронта, он может попробовать нечто иное, пойти туда, куда ему при других обстоятельствах не захотелось бы, всколыхнуть застоявшиеся было чувства... Но у доктора Мерсера все еще оставалось призвание по жизни, которое пони называют "отражением души", и хотя бы в силу этого мужчина обязан был оставаться собранным и объективным — иначе какой из него инженер, суть личность, обращающая знания и природные ресурсы на пользу людям?

Ладно, человек в Эквестрии был всего один, зато разумных обнаружилось немало... но там как пойдет уже. Девочки, безусловно, являлись лучшим, что с Мерсером случалось за последнюю пару месяцев, однако Алекс не считал себя подобием бездомного пса, которому дай вкусность, погладь — и он уже готов за тобой на край света отправиться. В родном мире Мерсеру достало храбрости, боязни за собственную жизнь, способности противодействовать, презрения и других компонентов этого едкого зелья мотиваций, чтобы не плыть послушно по течению, но воспротивиться, пойти наперекор, попытаться хоть что-то изменить. А уж в этом мире сама Вселенная велела быть готовым ко всяким непредвиденным обстоятельствам! Пони — беззлобные симпатяги; властительницы от своих подданных в этом плане не отстают, хоть Луна и способна быть той еще хмурой язвой... Но если завтра в Эквестрии проснется какое-нибудь очередное лавкрафтовское Зло, Мерсеру не улыбалось, чтобы его застукали в чистом поле или в понячьем домишке, гоняющим чаи с той же Лирой или жеребятами. Понькам-то не привыкать безболезненно откатывать последствия за счёт все той же магии, а вот Мерсер в такой ситуации сумеет рассчитывать лишь на себя… Алекс покосился на Скуталу, которая выбралась из штаба и тихо-тихо стала красться к яблоне позади домика, пользуясь тем, что Мерсер опять ушел в свой охеренно богатый внутренний мир. Пегасочка застрекотала крыльями, припадая на все четыре и готовясь к затяжному прыжку, как если бы он был совершен на земной Луне.

— Скуталу! — строго позвал ее Мерсер. — А ну не балуй! У меня там дрон сидит.

— Да бли-и-инский! — разочарованно протянула жеребушка, глазами буравя ящик с карабином на нем, приклеенный в кроне дерева.

— Не жалуйся, — коротко посоветовал Алекс. — Пушки — детям не игрушки.

— Мы не дети! Мы почти взрослые! — возмутилась пегаска, но от дерева все-таки отошла. С победоносным видом указала на свой пушистый бочок:

— Вот! У нас и метки уже есть!

— Ничего не знаю, — фыркнул Алекс, — мне-то их не видно. Уточни у родителей или хотя бы тетушек, можно ли тебе играть с опасными иномировыми механизмами, тогда и поговорим.

— Девчонки, опять он за свое! — пожаловалась Скути, заходя в домик, но в ответ получила лишь хихиканье подруг и их подначки в духе «Ты правда решила, что у тебя выйдет Сэнди обдурить?!»

Мерсер улыбнулся, возвращаясь к мониторингу конструкции подъемника и основательным размышлениям. Полет тоже должен был оказаться включенным в его перечень мер по "бытию готовым" — но так как проект грозил оказаться чересчур сложным, а Скуталу переставала в нем нуждаться, то можно было отложить его в категорию второстепенных. На крайний случай, стоило поискать какого-нибудь особо отчаянного пегаса и нанять его сбрасывать на врага газовые бомбы, в то время как Мерсер носится по земле.

Что до маленькой сорвиголовы, то с получением Метки, судя по расспросам девочек, подъемная сила ее организма начала потихоньку расти, через какое-то время должна была окончательно уравновесить собственный вес пегасочки. Та самая Хранительница пестрой расцветки виделась с жеребятами на празднике и не очень-то деликатно заявила, что рекордов скорости Скуталу однозначно не побить, но как только ее магическое ядро окончательно войдет в силу, рыжая станет очень ловкой и выносливой. Мол, с полетом на короткие дистанции и маневрировании пегаске равных не будет, так что на этом и будет лучше сосредоточиться в плане тренировок.

Скуталу с подружками несколько опечалил факт, что ей не суждено оспорить рекорды своего кумира, так что Дэш была вынуждена спасать положение и предлагать мелкой курс этих самых тренировок при непосредственном участии Ее, Быстрейшей и Крутейшей. Немного отойдя от восторженного визга жеребят, добавила, что сейчас выделить время не может, так как из-за "столичных умников" погодный баланс в окрестностях Понивилля ударился в полнейший разброд и шатание. Но как только — так сразу... Мерсер счел удовлетворительным, что в силу работы терраформера радужная оторва будет занята и на ближайшей неделе не рухнет на мужчину с неба, как пятисоткилограммовая бомба, горя желанием поквитаться за разгромленный "Сахарный уголок". Слишком уж Алексу врезался в голову первый с Рейнбоу Дэш контакт... как и она сама — чуть ли не буквально.

Как Мерсер и постановил, разработку механизмов полета он собирался отложить в долгий ящик. А вот "пушки", на одну из которых облизывалась Скуталу — это другое дело. На текущий момент у Алекса было ровно три способа разойтись с угрозами вровень ему: бежать (наиболее предпочтительный), громко звать на помощь (которая сможет прийти далеко не всегда) или вступить в рукопашную, как Зевс привык, схватку (что было чревато быстрым износом батарей). Вывод — следовало изыскать способы истощить противника на расстоянии, до ближнего контакта, в отдельных случаях даже подавить врага и заставить обороняться.

Человеческое огнестрельное оружие? Сделать его ни разу ни проблема, да и эффективность оно какую-никакую, но имеет — если не в противостоянии гвардейцам, то назло тварям из местного леса. Чтобы собрать ПП Льюти, (прим. Буквально дакка в нашем с вами реальном мире, и даже верить в его способность стрелять необязательно. Очень популярен среди банд Южной Америки. Придуман и воплощен в чертежи одноименным британцем-анархистом (на туманном Альбионе, если что, с контролем за продажей оружия и самообороной чуть ли не строже, чем в Этой Стране) все, что вам понадобится — это схема, лист металла да ряд товаров из строительного магазина. Вопрос целесообразности его применения будет заключаться даже не в том, что в мире говорящих волшебных коняшек максимум огнестрела — это ранить беззащитного гражданского, а то, что надежность таких кустарных и полукустарных поделок станет хромать на обе ноги. Одно дело — экспериментальная единица, затратная в плане ресурсов, но все ещё эффективная и надежная, и совсем другое — когда в разгар боя у тебя в руках может оказаться бесполезный кусок металлолома… С карабином М4 та же история: в копилку проблем добавляется еще и то, что он, как многие образцы блока НАТО, капризничает, когда дело касается качества пороха.

Да, можно создать и более качественные детали, чистый порох, можно создать боеприпасы заводского качества вместо самопала, но для этого либо придется строить завод и причитающиеся ему отрасли — что в одиночку даже для Мерсера в сколь-нибудь приемлемые сроки невозможно, ибо простота технологии вовсе не означает, что ее легко воспроизвести, — либо идти на поклон к той же Твайлайт. Мало того, что созданные единорожьей магией предметы могут иметь пока неизвестные Алексу дефекты и недостатки, их еще и "отменить" запросто можно. Использовать же в качестве материала для боезапаса долю Ястреба, зарезервированную за Мерсером — слишком расточительно, невозобновляемый ресурс... Плюс, Селестия вряд ли будет в восторге, что развитый в обход договоренности при помощи ее ученицы наращивает летальную огневую мощь. Пожурит раз, другой; увидит, что Мерсер к ее просьбам глух, да и потеряет терпение, разом конфискует все вещи, которые в потенциале могут нанести ее подданным вред.

Есть ли у Мерсера альтернативы? Многообещающая, но не самая простая в плане реализации — оружие, работающее на принципе ускорителя Гаусса. Простая арифметика: на Земле литр углеводородного топлива заключает в себе намного больше энергии, чем самый лучший аккумулятор эквивалентной массы, а потому энергетическое оружие не поступит на вооружение еще лет эдак... сотню, хорошо если не две. Аналогичная история и с экзоскелетами, у тех же уберов вживленный в позвоночник привод лишь сглаживает нагрузку, превышающую определенный порог, и после каждой стычки требует перезарядки. В Эквестрии, наоборот, проблема запасания энергии и скорости ее передачи есть что-то малозначимое... К недостаткам ЭМУ можно отнести довольно высокая сложность проекта, если Алекс вздумает за него взяться. Все-таки познания Мерсера в электротехнике, почерпнутые у пилотов и техников, были достаточно специфичны, чтобы так на лету разбираться в чем-то помимо фирменных схем — и тем более из этих схем собрать блок управления катушками. Ну и никто не обещал, что умелый маг не сможет буквально силой мысли взорвать кристаллы-накопители, установленные на оружии из вполне себе земных материалов.

Но что, если Александру пойти... вширь, в область пресловутых "интересных концепций", а не вглубь? Распространить влияние гибридной зоны на прочие области его мысли, совместить немудреную человеческую надежность с элементами магии, щедро сдобрив полученную смесь биотехнологией вируса?

Итак, как насчет чего-то более экзотического? Происходи действие в его родной Вселенной, и Алекс наверняка задумался бы над использованием пневматики, которая хоть и даст малую начальную скорость (как следствие — небольшую дистанцию применения), но позволит сохранить чувствительную к экстремальным перегрузкам и температурам культуру живых фагоцитов, дорогую в плане затрат на их создание и притом способную прожечь любую броню. В Эквестрии, положим, Алекс сумел бы из своих материалов соорудить подобие пейнтбольной пушки, но работать она станет кое-как — вероятность поломки или клина любого самопала довольно высока.

Напротив, кто запрещает Алексу Мерсеру использовать уже готовые, проверенные годами наработки мистера Кольта? Надо лишь сделать для карабина хитрый магазин, набитый не менее хитрыми боеприпасами. Всего-то и нужно, что помнить: благодаря единорогам имеется возможность заключить в материале свойства, которые ему нехарактерны, как у доспехов гвардии. Например... сжать заклинанием поверхностного натяжения мощную пружину и уместить ее в гильзу, ради долгожительства лишив такого недостатка, как усталость металла. Механизм доведения М4 с капсулой инфовирионов вместо бойка станет обеспечивать разрушение заклинания и высвобождение энергии пружиной. Его возвратно-поступательное движение обеспечит, допустим... схожий пружинный "аккумулятор" в сочетании с самым обыкновенным шатуном. Переработать баланс, ибо Мерсер намеревался вести огонь на бегу, с одной руки на манер контрабандиста — для позиционной войны он собирался использовать иные средства, которые можно спрятать и замаскировать под условным камнем. А если особо хитрый колдун отменит действие заклинаний в инопланетном устройстве, он только и успеет что удивиться, когда все заряды выстрелят по единорогу залпом, единомоментно устремившись наружу из магазина открытого типа!

Для прикрытия своих хитромудрых (Алекс смел на это надеяться) планов и обоснования их для Твайлайт с ее наставницей можно было разработать второй тип боеприпаса, тот самый, который Селестия могла счесть "интересным". Сделать не только летальные заряды, что будут наносить инопланетной плоти поистине чудовищные раны, но и парализующие. Ну, если уж то, о чем болтала Эпплблум о проблеме получения меток, есть незамутненная детским восприятием правда... На таких зарядах, подтверждая несерьезность своих намерений, можно даже устанавливать пружины из местного металла — в то время для фагоцит-зарядов пойдет вполне себе незаклинаемый "изнутри" земной.

Помимо карабина, которому могла предстоять серьезная модификация, у Александра уже имелись вполне рабочие варианты газовых гранат, а также простенькая инфовирион-ракетница. Возможно, стоило разработать более "крупнокалиберные" вариации... А также оптимизировать сбор и разведение Суки, чтобы мутант у себя в закромах мог хранить сразу несколько больших канистр газообразной смеси. Уточнив детали, Александр выяснил, что ядовитая дрянь приживалась плохо: росла где ей вздумается, но непременно в местах, богатых дикой магией. Будучи сорванной, действительно быстро теряла свои свойства, посему из-за общей капризности и нестабильности, а также отсутствия серьезной востребованности колдунами как ингредиент использовалась крайне редко. Следовало навестить одну полосатую ведьму и задать ей пару вопросов, уж она-то точно местные травы привыкла свежими использовать... И выспросить, раз уж Мерсер с понями теперь находился в мирных отношениях, к чему вообще была та встреча на болоте, черт побери?!

Против зверья все того же Вечносвободного лучше всего подойдет не скрывающие солнце дымовые заграждения и карабин, модификация которого в лучшем случае станет издавать сухой треск, но, наоборот, нечто яркое и шумное. Огнемет, например. Дикие звери обычно боятся ревущего, обжигающего шкуру и глаза пламени... Их шерсть легко загорается, хотя когда дело касалось медведя-мутанта с ярко выраженным гигантизмом, Алекс уже не мог быть столь уверенным. Тем не менее, в рамках позиционной войны огнемет был Мерсеру нужен: пусть недружелюбные колдуны способны защитить себя от огня, "отменить" его существование они не будут способны, окажутся в ситуации, когда станет необходимо держать защиту либо отступать. Всего-то и надо, что намешать топливо с вирионами — в момент сгорания они погибнут, но процесс выделения энергии уже будет произведен... Были и другие проекты, которые требовали напалм в его изначальной форме, наиболее очевидным являлся...

— Эпплблум, бабушка просила передать вам, что уходит в город к своим подругам, и ужин... — послышался со стороны дороги чей-то мелодичный голос, быстро умолкнувший, впрочем. Алекс повернул голову. Там стояла земная пони — яблочно-желтая шкурка с более темными хвостом и гривой, а также незамысловатость прически были достаточным поводом, чтобы признать в ней еще одного члена семьи Эппл. Видимо, на ферме у них частенько гостили самые разные родичи, ибо на кого-то из пары кобылок, замеченных две недели тому назад, новенькая действительно не походила... Между тем, пони замерла, распахнув рот и вытаращившись на Алекса.

— Голди! — замахала ей копытцем Эпплблум из окна домика. — Мы здесь!

— И-И-И-И!!! — для паники старшей пони радостный вопль жеребушки послужил спуском, так что она развернулась и умчалась к ферме, вздымая клубы пыли. Алекс задумчиво провел ладонью по шее. Ну подумаешь, торчит из-под земли какое-то чучело с плоской мордой, ни единым местом не походящей на лошадиные черты аликорнов, но столь же высокое... Чего кричать-то сразу? «Недавно приехала, вестимо, вот и не слышала про меня ничего», — решил Мерсер.

— Ты напугал кузину Эпплблум, — сообщила ему с крыльца единорожка, изо всех сил пытаясь сдержать смех.

— Да я вообще ничего не делал, — вздохнул Алекс. — Просто в яме сидел.

— Кажись, Джонаголд решила, что ты сидел угрожающе, - как-то подозрительно перемигиваясь с девочками, известила его земная пони.

— А, — Мерсер широко зевнул, разминая мышцы шеи, — у тебя все равно еще множество кузин, Блум.

— Чего?

«Не оскуднеет ваша семья, если пара-тройка родичей помрет от сердечного приступа, — ухмыльнулся про себя Алекс, возвращаясь обратно к анализу установки (и места, которое он теперь мог занять на немногочисленных полях сражений Эквестрии). — Шутка, разумеется».

С наступательными средствами доктор Мерсер определился — пора было задуматься над вопросом личной обороны. Броня... Органический вариант Зевса уже сам по себе был хорош, но у Александра на уме было еще минимум две задачи, под которые могло пригодиться дополнительное бронирование.

Первая и наиболее очевидная: защита от излучения кристаллов. Оно было мерзким еще и потому, что следовало опасаться наведенной радиоактивности, а не просто держаться подальше от непосредственного источника. Спасибо хотя бы за то, что кристаллы "заряжали" частицами в основном ткани, подверженные быстрому делению, таких как аналог костного мозга развитого, и от патогенов можно было довольно быстро избавиться. От более опасной стороны дуалистской природы этого излучения, работающей по аналогии с гаммой и сильно ударяющей по нервной системе, был призван защитить свинец... Довольно токсичный материал, но, вот же ирония, не идущий ни в какое сравнение с простым нахождением в Эквестрии. Если раньше он воспринимался людьми как панацея, то в новейшее время свинец в антирадиационных укрытиях просто заменяли более толстым слоем бетона. Не вариант: бетонную оболочку такой толщины таскать на себе не представлялось вариантом даже для развитого, так как подвижность упала бы до нуля. С другой стороны, подобие рыцарского доспеха из отдельных свинцовых элементов поверх органической брони вполне можно было себе позволить. И даже так Мерсеру придется увеличивать свою комплекцию, становиться похожим на убера — иначе он попросту не сможет нормально шевелить конечностями из-за обжатия суставов металлом.

Напротив, даже вариант с суперсолдатом не являлся опцией для серьезного боя, особенно если Мерсер вздумает сунуться, к примеру, в тесные шахты, где царит смертельный фон. Если уж там приключится какая история, придется плевать на все, сбрасывать неповоротливый комплект и раздавать пинки по старинке, довольно быстро сходя с ума от радиации.

С работой из-под маскировки проще: Алекс думал создать из грубых волокон сидений, что можно было найти в салоне и кабине вертолета, дополнительную защиту. Если угодно, подобие бронежилета с небольшими одноразовыми пластинами металла по более-менее классической схеме, которые должны были принять на себя первый выстрел заклинанием, если мутанта раскроют. Пресловутый съемный вариант... Возможно, даже заточенный под фигуру пони и спрятанный под имитацией шкурки. Неприятность в том, что Мерсер привык перекидываться быстро, на ходу растворяясь в толпе, — в мире зооморфов эта его особенность грозила стать особенно эффективной, поскольку искать будут здоровенного двуногого, а не рядового поня, — и при таком раскладе обыкновенный бронежилет станет больше помехой, нежели преимуществом.

Если уж на то пошло, Мерсеру было бы куда проще трансформировать свой ОДА в аликорновый, нежели обычного пони — пусть крылороги, включая Селестию, все равно стройнее и меньше Алекса, но пропорции располагали к этому варианту куда больше. Жаль только, что в Эквестрии аликорнов раз, два, три и обчелся (буквально), и сидят они обычно на своей горе, изредка выбираясь на мероприятия подданных. Так что, даже если Алекс создаст в их стиле новый облик без крыльев и рога, даже в самом отсталом захолустье к нему сбежится народ, в лучшем случае приняв за заблудшего аристократа. Слишком уж заметная фигура, да и о предположительном понячьем инстинкте "уважения высоких" не стоило забывать. Придется подтачивать кости, сливать лишнюю массу и ткани в рюкзак за спину, укорачиваться до состояния "а-ля гривус"... Алекс страдальчески поморщился.

«Ох, не сильно нравится мне это название, а ведь прицепилось», вздохнул про себя мужчина. Пора было забыть об этом ярлыке — и о последовавшем за этими мыслями неприятном инциденте. Перевернуть не самую удачную страницу жизни доктора Мерсера, сделав соответствующие выводы и пообещав впредь не повторять старых ошибок... Ладно, пускай это и всего лишь ярлык, Алекс предпочтет говорить "модель, адаптированная для мимикрии под пони". Над более коротким обозначением он успеет подумать, как и о том, какой вариант жилета был более предпочтительным — для понячьей фигуры или для человеческой. Не исключено, что Мерсер сделает какой-то промежуточный вариант.

Так, что можно было сказать о проектах из разряда куда более далеких перспектив? Два слова: активная защита.Реалии боя с использованием магии таковы, что первый удачный выстрел очень редко ставит точку в сражении. Большинство сильных волшебников заклинают на себя монолитный барьер против заклинаний (в отдельных случаях против физического воздействия), который защищает их от атаки с любой стороны до тех пор, пока силы мага не будут истощены, или пока барьер не сломается, потребовав обновить заклинание. Земные пони и пегасы носят броню, которая обеспечивает меньшую защиту открытых участков тела по этому же принципу и требует перезарядки оберегов, но зато позволяет оставаться мобильными и самостоятельными боевыми единицами при отсутствии личных возможностей "магичить" в плане барьеров. Мог ли Алекс, допустим, перед боем имплантировать в свои ткани артефакты по образу и подобию понячьей брони, чтобы поднять свой уровень защиты?

Ну, в общем и целом, мог без проблем, но толку-то... Мерсер не собирался лишать себя такого роскошного и, более того, жизненно необходимого козыря, как разрушение чужих заклинательных матриц. Полезное действие инфовирионов под забором энергии перекрывало все возможные недостатки. Соответственно, и дружественные Алексу магические системы будут сбоить тем сильнее, чем дольше они работают в поле активных способностей Мерсера — тем выше станет вероятность их отказа, или еще чего похуже. Вывод? Если защита себя через фехтование так и останется невостребованной, эти системы нужно было настроить так, чтобы они "встречали" заклинание непосредственно перед ударом, чтобы время их работы в опасной близости от мутанта стремилось к нулю. На Земле точечная высокоинтеллектуальная защита бронетехники все еще считалась снаряжением из разряда экспериментов, не в последнюю очередь из-за дороговизны и сложности... Напротив, в Эквестрии из этой идеи и впрямь могло получиться что-то любопытное. В конечном счете, проблема с невозможностью сопровождения пехотой у Мерсера не возникнет — он-то себя мнил в вопросе боевых действий убежденным одиночкой. Управление танковой колонной под личиной ее командира и оборона Таймс-Сквер не в счет.

Еще к "далеким перспективам обороны" следовало отнести изучение свойств драконьей чешуи. Можно было бы по весне попробовать сбить одну из тварей, раз уж их маршрут миграции пролегал неподалеку от Понивилля, и попробовать сшить себе роскошный огнеупорный костюм! С другой стороны, дракон мог противодействовать собственному пламени и даже раскаленной магме только в том случае, пока не становился бездыханным... Мерсеру все еще нужны были книги о местном животном мире. Может, изучив раздел о драконах, Алекс вообще пришел бы к выводу, что с подобной тварью ему не тягаться, и в случае попытки сбить его чудище обратит свою ярость не только на Мерсера, но и на его добрых соседей. А если даже и нет, на кой вообще прилагать столько сил? Вон, почти под рукой Алекса уже есть один дракон, и даже не очень-то ожидающий внезапной атаки...

Мужчина невесело усмехнулся, повернув голову на северо-восток, в сторону города, куда его занесло еще утром. Думал он подобным образом о Спайке не всерьез, разумеется, но крупица правды в размышлениях Алекса была. Первооткрывательство зачастую связано с убийством и жертвами, те же ученые Третьего рейха просто многократно форсировали процесс изучения человеческих возможностей, утопив его в избыточности и ненужной жестокости. Не воспользоваться результатами их трудов для ученого сообщества означало сделать все жертвы бессмысленными, стать не меньшими преступниками. Да взять хотя бы историю основания государства, которое Алекс привык считать своей родиной! Приплыв на новый континент, европейцы нашли отнюдь не свободные территории, полные неведомых животных и растений, которые можно спокойно изучать. Они заразили множество племен смертельными болезнями, стравили их меж собой при помощи поставок оружия, лишили источников пищи — и только после этого новые земли могли считаться освоенными...

Доктор Мерсер постановил, что не допустит таких действий со своей стороны... вне чрезвычайных обстоятельств. Может, даже не станет разживаться у той упомянутой Лирой кобылки-ветеринара подопытными всех мастей. Он постарается быть как можно лучше, чем мог стать в другом месте и в ином времени. Не только потому, что тот же дракончик, скажем так, в силу своего небольшого размера одноразовый, долго на вивисекционном столе не протянет, и даже не потому, что местные жители не оценят методы гентековца со стажем. Просто, в отличие от обычных людей, Алекс Мерсер теперь мог позволить сочувствию (которым он вполне себе обладал, в отличие от сострадания), одержать верх над целесообразностью, при этом не упустив из рук выигрышные стратегии — как в случае затрат массы на строение для девочек. Все его "зловещие планы" были направлены в первую очередь против Кризалис и ее прихвостней, а также неизвестных пока что Александру угроз. Пони и дружественные им создания врагами человека если и станут, то в самую что ни на есть распоследнюю очередь; здесь огрызки совести доктора Мерсера могли спать спокойно.

Что там у развитого осталось по части припасов? Ремкомплект вертолета... На самом деле, не так уж и нужен: ничего сверхъестественного в чемоданчике не было, являлся он всего лишь расширенным набором ключей, отверток и прочих инструментов, включая газовую горелку. Ястреб — машина слишком сложная, ему нужно плановое обслуживание и регулярная замена частей... В полевых условиях у винтокрыла можно разве что подкрутить пару болтов да приставить на место отвалившийся трубопровод, или заварить дыру в радиаторе, оставленную зениткой. Воскресить систему целиком, не имея запчастей, более чем сложно, для обычного человека и вовсе невозможно...

И еще сложнее будет возиться с двигателем, переделывая его на малые обороты — чрезвычайно хитро и ненадежно, Алекс бы сказал. Факт, который Мерсер не уставал напоминать себе: если он при помощи Твайлайт сделает детали заводского качества из местных материалов, та же Кризалис сможет "отменить" их. Ну, если уж она под любовным стимулятором могла на равных противостоять самой Селестии и одержать верх... Как ни говори, для ходовой части подобная ненадежность была ну совершенно недопустима.

Решение? Да очередной "костыль" же. Турбина двигателя в практически неизменном виде станет крутить генератор — который, в случае необходимости, будет питать кустарный электродвигатель. Карьерные самосвалы Земли на этом принципе работают уже который десяток лет и не жалуются. У Мерсера все равно не было в планах таскать с собой десантный отсек Ястреба, до отказа набитый солдатами, так что занять около половины или вроде того корпуса двигательной установкой было позволительно. Если того потребуют обстоятельства, то Мерсеру и высокие обороты Т-700 могли пригодиться... понятно для чего. Топливо эквестрийского происхождения, как и в случае с огнеметом, можно защитить инфовирионовой присадкой — а вот с корпусом такой фокус не пройдет, так как в металле, расплавленном для придания ему формы, частицы вируса гарантированно погибнут. Необходимо было еще поработать в этом направлении.

У Мерсера, разумеется, уже есть куда более неприхотливые, хотя и требовательные в плане ресурсов машины. К слову, интеллект одной из них вполне можно было бы откомандировать на отслеживание и перехват летящих в Алекса заклинаний, если ему удастся-таки разработать систему динамического отстрела артефактов... Что до применения химер на благо пони, Александр пока не собирался развивать проект дальше мимолетной забавной мысли, что была синтезирована в его полушариях две с лишним недели назад. Единственное, следовало отметить, что поддержание человекоподобной формы "дворецкого" станет более чем расточительно. А вот именно что лишняя рука... Пони отлично и без конечностей тонкой моторики обходятся, но иметь прислужника, который не задает лишних вопросов и вообще не считается за разумное существо, молчаливо выполняя любое пожелание хозяина, для кого-то из них может показаться интригующим предложением. Сыграет Мерсеру на руку и элитарность предприятия: химер-то в его организме было всего пятнадцать, и больше половины за раз мутант точно не собирался выгружать. Если ксено и заполучат его составляющие, то только на определенный срок, и обходиться эта аренда будет в неплохую сумму — почти как в случае с японским Азимо. (прим. По сей день остается одним из наиболее совершенных (читай — которого можно без головной боли содержать дома, где есть ровные полы, а не отправлять бегать по пересеченной местности, как бостонских песиков) человекоподобных роботов. С успехом способен исполнять ряд обязанностей дворецкого. Назван в честь понятно кого, в попытках убить всех человеков замечен не был)

И разумеется, в случае предоставления таких услуг Мерсер будет вынужден разработать соответствующий программный комплекс... Законы робототехники для дронов — пустой звук, вне контроля Мерсера для них имеют значение лишь установленные рамки, в которых придется выполнять задачу. Так что придется смотреть, как дрон станет реагировать исключительно на вербальные команды, причем на понячьем языке — что Мерсер уже делал в библиотеке. Еще проверить кооперацию химеры и пони в условиях полной автономности; установить, в конце концов, защиту "от дурака" или просто неочевидной для человека наивности миролюбивых ксено... И, кажется, Алекс Мерсер знал пони, которая от просьбы быть испытателем "руки-помощника" придет в щенячий восторг — которая позволила бы на себе вообще что угодно человеческое без зазрения совести испытывать, если на то пошло.

Говоря об экспорте вирусных технологий на более низменном уровне... Это уже нужно было кооперироваться с принцессами и их компанией придворных магов. Могли ли пони использовать газовую гранату развитого? Если наладить триггеры подобные тому, что сейчас использовали девочки, выходило, что вполне могли — до тех пор, пока не иссякнет батарейка, питающая систему. Тот же нервный узел мины и близко не лежал с машинным интеллектом, у него контроль намного проще устроен. Если химера — это аналоговый "мозг", то серийные устройства развитого... Ну, это было все равно, что в случае удара молоточком засвидетельствовать ровно то, что ты ожидал: разгибание ноги, рефлекс коленного сухожилия. Или как ухо кошки, что автоматически складывается при неожиданном касании. Интересно, обладали ли понячьи ушки тем же свойством? Мерсер особо на них не покушался, ограничиваясь височным гребнем, хотя соблазн с недавних пор был большо-о-ой... особенно в случае необходимости приструнить Лиру.

В любом случае, триггером необязательно было становиться именно нажатию на диафрагму, как в случае девочек: можно было сделать, чтобы биологические резервуары вируса реагировали на смешивание двух реактивов, что-то в таком духе. Или создать "генокарту", которая позволит запускать устройства уже по факту наличия ее у пони — или наоборот, отключать их, чтобы дружественная единица могла без помех пересечь минное поле.

Напротив, использование Мерсером органики из числа эквестрийской биосферы виделось ему затеей, несущей в себе весьма и весьма приличное число проблем. Очевидное препятствие: в "библиотеке" Алекса имелись лишь гены человеческой расы, включая спящие, плюс разнообразие вирусных вставок, используемых непосредственно для модификации тела, плюс созданные в ходе внутренней самоэволюции гены и отобранные у зоопарка Грин… и все, никаким "переходником" для инопланетных макромолекул развитый не обладал. Ни есть в привычном смысле, ни тем более заражать биомассу нового мира у Алекса не получится — но и воспроизвести домашние аналоги тоже представляется делом крайне сложным! Из животных в распоряжении Мерсера были только инфицированные вороны, служившие улью дежурными падальщиками, да один-единственный кот, которого Мерсер на восьмой день эпидемии с голодухи поймал и съел в зараженном квартале. Из растительности — лишь та целлюлоза, которую активно подъедал церебральный лишайник на улицах города. Если бы Мерсер питался после перерождения чем-то кроме военных, возможно, он был бы в состоянии определить и "запомнить" химический состав того же хлеба и попробовать воспроизвести его формулы... На доске-то Александр хоть сейчас мог нужные последовательности углеводов выписать, но так сходу силой мысли переложить их в свою "внутреннюю" кухню... Увы.

Как ни посмотри, вырастить земную пшеницу так сходу не получилось бы: без цельных образцов генома это грозило стать долгим и мучительным процессом, даже с учетом того, что вирус способен за рамками естественного отбора прогнозировать ошибки и сразу выбирать оптимальный путь. То, что у природы занимает тысячи и миллионы лет, Алекс рассчитывал закончить хорошо если за полгода. Оставалось питаться лишь тем, что доктор Мерсер был способен вырастить из своей плоти — а там, за исключением батареи, не до вкусовых предпочтений было. Развитый оказался исключительно горек на вкус... на взгляд человеческого фильтра восприятия уж точно. И жестким больно — пусть челюсти Алекса оказались способны раскрошить пулю, жевать волокна его мускулатуры было бы сущим мучением. Из всех охотников только Вожак и сумел выдать хоть какой-то прогресс в этом плане. Распаривать церебральный лишай в бульон можно, но не менее бесполезно и невкусно... А если замещать сигнал химерой, то какой тогда вообще был смысл озадачиваться решением этой проблемы?

Мерсер перетерпит, разумеется, лезть на стенку не станет. Хотя Алекс не удержался, сглотнул слюну, пока Твайлайт с удовольствием ела пироженку, то была всего лишь психологическая потребность, как его мысли о необходимости отдыха... Гемоглобиновая сыворотка даст развитому куда больше, чем тост с маслом, а батареи всегда станут обеспечивать его организм стройматериалом, энергией и серой-посредником. Пока Зевс, чуть ли не свесив язык набок, бегал у себя дома от собратьев-мутантов и человеческих вояк, он если и думал о привычной еде, то мельком. В аналогичной ситуации на Эквусе (с поправкой на четвероногость вояк) Алексу максимум хотелось промочить горло. Но стоило вернуться к подобию мирной жизни, как тут же людская натура принялась брать свое, требуя хоть как-то, со скрипом, но следовать знакомому Мерсеру укладу жизни, пусть и распорядку дня, которому он придерживался во время своих отпусков. То же желание сделать перерыв, дать немного отдыха душе и телу... Потребность оставаться прежним Александром Мерсером складывалась не только из образа мыслей, взглядов на жизнь. Мужчине отнюдь не улыбалось становиться равнодушным механизмом наподобие химер, которому все побоку — залил в бак горючий материал, сменил масло, пару тросов затянул, а больше ничего и не нужно.

В конечном итоге... можно было попробовать идти от противного. Игнорируя заветы Грин, Мерсер работает с исходным кодом, с содержанием — форму ему придают уже отдельные системы, воссозданные при помощи этих генетических данных. И именно благодаря структурам, аналогов которых у обычных людей найти невозможно, тело Алекса свободно владеет своей анатомией. Но что, если он обратит внимание на уже завершенную форму,попробует обратить ее вспять, оставив нетронутой суть? Слизь, как известно, состоит из углеводной доли протеогликанов... Дегидрировать и очистить от примесей более вязкий лакримоз развитого, и получится что-то отдаленно напоминающее крахмал. А там, глядишь, и до суррогата хлеба недалеко будет, если снабдить его набором из солей, глюкозы и капельки жиров.

Аналогичным образом стоило поступить и с эквестрийскими живыми организмами, которых нельзя было заразить и подчинить своей воле. Ну как нельзя? Это гидру подчинить невозможно — она есть конструкт Грин, следующий заданной программе. Такое создание с точки зрения наблюдателя абсолютно безмозгло (хотя это далеко не так), не стремится избегать повреждений даже в большей степени, чем охотники, у которых чувство самосохранения практически равно нулю. Напротив, "природные" твари, по эквестрийским меркам считая даже всяких мифологических, таким инстинктом вполне себе обладали. Главное — подобрать нужный стимул при помощи вирусных имплантов, и можно будет добиться ограниченной реакции вроде таксисов, заставляющих самого обыкновенного дождевого червя быстро запоминать нужный маршрут в электролабиринте, не отклоняться от выбранного для него курса.

Чем выше уровень организации существа, тем меньшую эффективность будет иметь такое "аналоговое заражение", но Мерсер и не рассчитывал захватывать контроль над кем-то вроде драконов. Более того, Алексу стоило обратить свое пристальное внимание еще и на самых мелких, примитивных созданий, которые с их изначальным содержанием могли быть использованы так же, как Мерсер собирался разрабатывать активную защиту! Вирусов в Эквестрии не было и быть не могло, но вот бактерии, включая "магические" — это являлось прямо-таки непаханым полем для экспериментов. Ничего кроме излишков тепла Алекс им дать не сможет, но неприхотливая микрофлора вполне сумеет нацедить себе веществ из окружающей среды. Например, если не сблевывать напитки и пищу, которую Мерсер "за компанию" станет употреблять с поньками. Возможно, Алекс даже продуктами их разложения сумеет воспользоваться... Следовало изыскивать не только долговременную пользу от симбиоза с этим миром, но и разовые эффекты. Ставить себе на пользу все и вся — может, какая-нибудь особо хитрая бактерия из здешних экосистем может сработать на развитом как стимулятор, быстро отживающий свое, но приносящий пользу, которую нельзя будет просто так игнорировать!

Мерсер задумчиво посмотрел на яблоневую рощу, а потом и вовсе нахмурился, включив режим концентрации на цели. Один из доносившихся с севера звуков показался ему... нестандартным. Две пары конечностей, однако вместо дробного цоканья, с которым гравитаторы пони на бегу взаимодействовали с землей — достаточно мягкие удары лап. Вес приближающегося объекта... незначительный. Алекс почти сразу же расслабился и стал дожидаться, когда источник этих самых звуков выберется на прогалину. В конце концов, то была еще одна его хорошая знакомая.

— Салют, Ви, — привлек ее внимание Алекс, когда колли выскочила из кустов, уткнувшись носом в землю, и завертела головой, наверное, в поисках своей маленькой владелицы. — Как сама?

— Р-ряф! — довольно отозвалась та, старательно изображая своим хвостом пропеллер, подбегая к мужчине. Мерсер, убрав слизь с руки, потрепал собаку за ошейником:

— О, да неужели?

— Вайнона, ко мне! — донесся все из тех же кустов чей-то звучный голос.

Вот теперь Алекс напрягся окончательно, особенно после того, как колли виновато взглянула на него и потрусила обратно, опустив хвост. Голос, услышанный две с лишним недели назад, в этот раз менее дружелюбный, отчего-то подсказывал мужчине, что на его жизненном пути нарисовались очередные неприятности... И как он мог упустить из виду, что у Вайноны помимо маленькой хозяйки еще и большая имеется?

— Ой-ей, — шепнула Скуталу, после чего пропала в окне. Раздался чавкающий звук, с которым ее копытце впечаталось в панель, и вся конструкция штаба, ворча, стала медленно погружаться в землю. Девочки прильнули к окну; на Алекса они глядели с искренним сожалением. Не хватало только исполнения "Ближе, Господь, к тебе" (прим. Согласно показаниям спасшихся (и фильму Кэмерона), гимн этот был сыгран музыкантами "Титаника") ради подобающей торжественности момента.

— Алекс, крепись, — пискнула Свити, прежде чем ставни затворились, и их новенький штаб окончательно слился с местностью.

«Хьюстон, — недовольно подумал Мерсер, — у нас проблема…»

Время остановилось. Яблоневый сад замер в лучах летнего вечернего солнца, напоминая пейзаж, захваченный кистью художника и воплощенный в ярких формах и цветах. Жужжание пчел и прочих насекомых лишь подчеркивало затишье перед бурей и делало его почти осязаемым. Звук, с которым пшенично-рыжая пони ступила из зарослей на дорожку, что вилась мимо ровных рядов яблонь в дальнем конце прогалины, казалось, давил не только на уши, но и вообще на все уровни мироздания одновременно.

«В левом углу — универсальный, всесторонне подготовленный засланец из измерения вечной войны, созданный буквально в единственном экземпляре для того, чтобы обходить любые системы безопасности либо штурмовать их через раскрытие, — мысленно оценил расклад Алекс. — В углу правом — ходячий детектор лжи и по совместительству один из шести операторов магической аннигиляторной пушки. Что называется, спешите видеть, делайте ваши ставки».

Мерсер выглядывал из паза управляющей колонны, придав своему лицу самый невозмутимый вид, и наблюдал за хозяйкой фермы, что неторопливо шла к нему. Это была пони крепкого сложения, среднего роста и довольно-таки миловидной наружности. Из-под ковбойской (ковпоньской?) шляпы выбивалась пышная светлая грива кобылки, со спины будучи стянутой в хвост, простой и опрятный. Округлое лицо с пятнами-веснушками, казалось, так и просило утопить пушистые щеки в ладонях... если бы не ее пронзительные до дрожи зеленые глаза. Мерсер отряхнулся и кашлянул, сплевывая земляную пыль в кулак. Кажется, он только что выявил причину, в силу которой вокруг дома именно этой Хранительницы не толпятся поклонники, и ведёт она в перерывах между отпинываниями угроз всея Эквестрии жизнь самой обыкновенной земной пони, а не суперзнаменитости. Если уж Мерсера проняло, то среди эквестрийцев одного такого прищура будет достаточно, чтобы всякие нежелательные элементы уползли кто куда, седея на глазах... Могло ли быть так, что его закадычные приятельницы опять все напутали, и Взглядом обладала как раз Эпплджек, а не местная любительница тварей больших и малых?

Ну а если серьезно, восхваление Шестерки могло не иметь места по тем же причинам, из-за которых информационное поле Эквестрии было довольно слабо насыщенно. Нет нужды куда-то торопиться, чудеса есть что-то из разряда обыденного, серьезная конкуренция между представителями одной ипостаси социальной среды отсутствует... Та же чета принцесс за пределы Кантерлота выбиралась не так чтобы часто, но, насколько Мерсер знал, табуны туристов со всего континента поглазеть на всамделишные божества не торопились ехать. Нет склонности к путешествиям, нет "гармонического" таланта, корреллирующего с нужным складом ума — и пони будет выбираться за пределы родного поселения от силы пару раз в год, что твой хоббит.

Это было очень хорошо... Просто превосходно. Может, местные жители и будут знать о живущем неподалеку Алексе, но раз принцесса Дня наказала страже молчать о подробностях тех событий, всей остальной Эквестрии дела уж точно до мужчины не будет, если Александр так и останется вне медийного пространства. А чем меньше обнаружится к Алексу внимания и в целом будет скромнее поток желающих обрести с ним знакомство, тем меньше станет вероятность, что Мерсер в этом потоке проворонит враждебный элемент... Что-то даже более серьезное, нежели Элемент честности, сердитая на Мерсера за разгром ее сада и втягивание девочек в какое-то опасное предприятие. Соловая пони остановилась напротив, неодобрительно глядя на Алекса. Вайнона, сопровождавшая хозяйку, уселась рядом и принялась переводить взгляд с Эпплджек на мужчину и обратно, высунув язык. Драматическая пауза затягивалась, но тут пони изволила-таки заговорить:

— Та-а-ак, — протянула она. — На рынке толковали, что у нас опять кто-то по Понивиллю носится, не разбирая дороги. Я, значица, возвращаюсь домой, вижу на пороге перепуганную Джонаголд, и кого бы вы думали в саду встречаю? Нашего давнего нарушителя спокойствия...

Говорила пони с тем же странным акцентом, что и Эпплблум, в силу которого построение ее фраз казалось несколько грубее, чем могло быть у прочих эквиидов. Кобылка, окинув верхнюю часть Мерсера взглядом, вдруг хмыкнула и заявила:

— А ты, как ни странно, не боишься испачкаться.

— Что? — недоуменно спросил Алекс, но затем позволил себе отвлечься на восприятие со стороны дрона. Результат превзошел все его ожидания: до Мерсера только теперь дошло, что он вообще-то грязнущий, как шахтер после смены в забое, разве что цвет налета был песчано-коричневый, а не угольный. Теперь-то ясно, отчего та желтая паникерша сбежала, только хвост по ветру мотался… А девчонки, предательницы эдакие, ни слова ведь ему не сказали! За время почти трех недель карантина развитый, бывало, порядком пачкался в бетонной пыли, в чужой крови и внутренностях, но необходимость постоянно скрываться и достаточное количество ресурсов вынудили его забыть о чистке традиционным, "ручным" способом, отдав оболочку на содержание встроенной системой маскировки. Неудивительно, что после возвращения в свою изначальную форму Мерсер как-то запамятовал о такой неважной на первый взгляд подробности. А вообще, было ли целесообразно столь прямолинейное замечание со стороны Эпплджек? Алекс вопросительно поднял бровь:

— Чего же страшного в земле? — поинтересовался он.

И правда, что в ней было плохого? Может, доктору Мерсеру самолично редко приходилось копаться в чужих кишках, но, так или иначе, в качестве биолога он был с абстрактной "грязью" на ты. И это уже не говоря про его новейший опыт... Земля — лучший друг разумного, что с точки зрения военного инженера, что со стороны вирусной прошивки. Мутанты хоронятся в логовах, возводя из грунта и биомассы запутанные ходы из улья в метро и обратно, и горе тому, кто посмеет сунуться в эти "туннели смерти" без превосходящей огневой силы. Что до людей, то тут все еще проще: земля позволяет уберечься от Артиллерии, страшной карающей богини войны, спрятаться от ее несущего погибель ока.

Между прочим, сильный колдун-единорог — это с точки зрения Мерсера как раз была равно что гаубица, окруженная силовым полем и снабженная телепортом: может бить с любой дистанции, но в ближнем бою все-таки не так сильна, постарается уйти из-под атаки. С этой логикой Алекс и собирался формировать оборону: минные поля, прочие взрывоопасные гадости, несколько огневых рубежей, чтобы было куда безопасно отступать, истощая силы противника... Прикрывающих-разумных у Мерсера нет и не будет. Каких-нибудь наемников его скромный бюджет не потянет, да и не существовало в Эквестрии военных наемников — так, максимум средства принуждения к порядку, вроде копов да частной охраны у знаменитостей, выставляемой, дабы отгородить их от особо настойчивых и любвеобильных фанатов. Тем не менее, с вводными данными, что располагал Мерсер по чейнджлингам и недоброжелателям из числа рядовых пони, он вполне мог обойтись лишь своими силами, включая дронов. Рассчитывать оборону на противостояние принцессам и вовсе бесполезно — они всю эту землю просто из реальности уберут, и даже вид не станут делать, что так и было. Вот если бы Мерсеру довелось выявить наличие у них ахиллесовой пяты, эдакого "криптонита" для аликорнов... Тогда, вполне возможно, он и в этом направлении бы поработал. Мало ли, вдруг Селестия решит не отставать от своей младшей сестрички, на манер Луны свихнется и перевоплотится в свою искаженную версию. Или если принцесса Ночи вздумает в одностороннем порядке нарушить договор... Навряд ли, конечно. Не той она породы существо, чтобы беспричинно и без колебаний применить к другому те меры, кои она не захотела бы обрушить на себя.

На мордочке яблочной ксено, эмоциональной и сострадательной по своей природе, как раз и мелькнула тень колебания, промедления. Возможно, позиция ее была не так категорична, как Эпплджек желала показать?

— Ну... — она на секунду замялась, будто сама не могла представить, как о дарующей жизнь сущности, основе для талантов множества земных пони, можно хотя бы краем мысли подумать что-то плохое. Впрочем, Эпплджек почти сразу вернулась к своему не самому дружелюбному тону:

— Эпплблум мне растрезвонила, что ты из умников на манер кантерлотских. А это, — она выразительно тыкнула копытцем в Алекса, сидящего по грудь в яме, — с ихним образом уж совсем не вяжется. Так что не обессудь...

Эпплджек многозначительно повела ушами, мол, тут совсем другую картину ожидала увидеть. Решив не тратить время на обдумывание, как именно, по мнению фермерши, Алекс мог проводить время с девочками в саду, Мерсер прикинул: следует ли ему развить успех? Стоит ли самому перейти в наступление, воспользовавшись заминкой Эпплджек? Выдать что-то в духе «Эти предрассудки, что ученый должен быть вечно напыщен, ходить в белоснежном лабораторном халате и пахнуть реактивами, оскорбительны для меня, мисс». Так ничего и не решив в счет недостаточности данных, Алекс только медленно моргнул, ожидая, какое именно обвинение ему предъявит земная пони.

— Ладно, залетный ты наш, ходить вокруг да около не буду, — не заставила себя долго ждать Эпплджек. — Расклад такой. Принцессы нам выплатили неплохую компенсацию, но... все равно неприятно, знаешь ли, — покачала головой старшая кобылка. — Ухаживаю я, понимаешь, за деревцами, каждое по имени знаю, волнуюсь за них, пока в отъезде с Тваей вынуждена брыкать очередного злыдня... Приезжаю обратно, а тут такое. Что делать будем, м-м? — в свою очередь живописно изогнула бровь Эпплджек.

«Это она намекает, что неплохо бы расщедриться на денежную компенсацию уже с моей стороны? — Алекс успел восхититься наглостью четвероногой предпринимательницы, но тут же одернул себя. — Да ну... бред, быть того не может. Не Даймонд же Тиара ей родственницей приходится, в конце концов».

Да, в теории, раз уж элементом Эпплджек была и не Щедрость вовсе, она могла рассчитывать, что Мерсер по справедливости поступит, именно что честно предложит и уплатит цену, какую посчитает нужной. Но исходя из того, что Алекс услышал о своей неприятельнице от девчонок, вероятность этого была околонулевой. Итак, дело абсолютно точно не крутилось вокруг битсов, золотых монет с различным номиналом, но неизменным превышением себестоимости на Земле над их покупательской способностью в Эквестрии... Будет ли достаточно простых извинений — а если недостаточно, как Мерсеру поступить? Стоит ли Александру ответить решительной пикировкой, что он находился в чрезвычайных обстоятельствах, которые его ни к чему перед Эпплджек не обязывают?

Что же, Мерсер абсолютно точно мог сказать, что ему не хотелось бы очутиться на ножах с одной из Хранительниц, национальной героиней целой страны, пусть и населяли ее цветные эквиидоподобные волшебные ксено... Хотя бы из чувства благодарности к Селестии, которая на полном серьезе собиралась приютить ходячую патогенную бомбу (что только усиливало абсурд происходящего, по земным меркам уж точно). Мерсер-то этот конфликт переживет спокойно, как и многие прежде — строго говоря, теперь Александр Мерсер вообще что угодно переживет, вплоть до атомной войны, — но ссориться со старшей сестрой Эпплблум и этим расстраивать веселую, радушную девчушку ему как-то не хотелось. Мужчина две недели назад и так прочувствовал себя достаточно гадко. Поступать так, рвать установившиеся между ним и пони дружеские связи требовала жестокая, как он посчитал, необходимость... Сейчас доктор Мерсер не видел целесообразности в таких действиях. Даже в мире людей дружба и кооперация в целом — это логичная стратегия, оптимум. Теория "одомашнивающего" антропогенеза не даст соврать… Можно было для разнообразия побыть деликатным, а не атаковать безжалостно подначками, высоким слогом или хотя бы дезинформацией, как вышло с Бон-Бон.

«Ну и к тому же... — усмехнулся про себя Александр, глядя в лицо пони. — Нет, ну вы просто взгляните на эту хмурую мордашку. Как можно на полном серьезе с подобным созданием враждовать? Поистине, временами я сам себя удивляю...»

— Что ж, — начал ровным тоном Алекс, складывая на траве перед собой обе руки, чистую пятерню и раздвоенные когти, — боюсь, мисс Эпплджек, все, что я могу вам сейчас предложить — мои чистосердечные извинения. Я немного на мели... немного страдаю от безденежья, — в который раз запнулся на идиоме и вынужден был ее расшифровать Алекс. — А если отрабатывать, то помощь моя вам вряд ли будет с... — быстро собрав манипулятор в привычную дисту, мужчина кивнул на него, про себя отметив, что Эпплджек на странные "фокусы" человека не отреагировала, как и ее брат. — ...с руки. Мои навыки в том, что вы можете назвать алхимией, слишком специфичны, а магией земных пони я, уж извините, не обладаю.

«Ну, если она со своим братцем способна перегнать по части производительности какой-никакой, но все же механизированный конвеер, и не особо при этом запыхаться... — кивнул своим мыслям Алекс, припоминая очередную байку жеребят. — Тогда мне тем более не стоит, только батареи вразнос пойдут. Неудивительно, что у понек технологический прогресс такой себе, если это не касается отдельных областей вроде единорожьих наук да артефакторики. Уберменши, однако!» Заметив, что выражение мордочки блондинки теперь скорее удивленное, чем неодобрительное, Алекс пояснил:

— Я слышал, что земной пони может вырастить на выжженной, мертвой почве цветущий сад за считанные недели. Я, конечно, тоже на кое-какую "магию" в этом духе способен, но глубоко сомневаюсь, что хоть что-то из взращенного мною будет для вас съедобно и поможет мне загладить свою вину. А вместо того, чтобы гравитационным ударом заставить яблоки опасть точно в корзину, не побив ни одного... — Мерсер позволил себе еще одну усмешку, впрочем, совершенно беззлобную. — Ну, у меня это дерево скорее окажется вырванным с корнем и улетевшим за горизонт. Если вас утешит, мне не нравится, что плод чужой усердной работы пострадал, — заключил Мерсер, пожимая плечами. — Еще раз — приношу свои извинения. К сожалению, так получилось.

По всей видимости, его слова возымели действие — между неприязнью Луны во время "форсированных переговоров" во сне и последующим дружелюбно-ровным отношением Бон-Бон Эпплджек теперь находилась где-то на середине шкалы. Ее зеленые глаза смотрели на человека уже не так прохладно, больше задумчиво.

— Хм-м, — неопределенно протянула она. — Ладно-ладно, можешь расслабиться, — вдруг добавила Эпплджек куда более живым тоном. — Я тебя, дружок, прощупать на самом деле думала, какого ты полета птица. Станешь ли отпираться, юлить, захочешь ли откупиться или просто извинишься...

— Неужели? — прищурился Алекс, не сильно-то довольный, что его хотели скрытно зондировать полиграфом, а он, ударившись в эмоции, практически и повелся. — И каковы результаты?

— Так ты все разом сделал! Первый раз не могу сказать ничего определенного, — все еще задумчиво отвечала земная пони. — Хватку теряю, что ли?

— Я тоже задаюсь этим вопросом, — проворчал Мерсер, отвесив себе мысленный подзатыльник. На фоне достоверной информации он мог бы и не размышлять так усердно над мотивами Эпплджек. Если уж агент Дропс нашла в себе силы извинить Зевса, то эта пони тем более обязана была. В конце концов, не так уж типично Эпплджек себя вела, если опираться на мнение девочек. Вышеозначенная особа недоуменно хлопнула ресницами:

— Э?

— Не обращайте внимания, — вздохнул Алекс, про себя решив, что не так уж плохо было, что в дело вновь вмешивались эмоции и, в частности, эмпатия. Разве она не была заслуженной, когда дело касалось Эпплблум? Да пусть даже и ее старшей сестры... Мерсер решил, что такую-то мелочь, как проверку со стороны элемента Честности он способен пережить — по сравнению с переосмыслением своего человеческого "Я" и становлением нечто это и вовсе был сущий пустяк. Вслух же развитый заявил следующее:

— Дело не в вас, это я в вашем мире такой — со всех сторон... — Мерсер хотел было сказать "непутевый", но вовремя выкрутился из необходимости назвать прилагательное, которое можно было бы воспринять в уничижительном смысле, - особенный. Можете не переживать за вашу сестру, в первую очередь от этого страдаю я сам, а не окружающие.

Соловая ксено внезапно улыбнулась, радостно и открыто, и Мерсер почувствовал, как против воли уголки его губ тоже начинают расползаться в весьма простодушной улыбке, совсем не как у человека на пороге тридцатилетия. Он, разумеется, тут же попытался собрать на своем лице более достойное выражение.

— Крхм, — мужчина постучал кулаком по груди, прочищая дыхательные пути и придавая своей речи деловой тон. — Кажется, мы еще не были представлены друг другу, — он коротко наклонил голову, посчитав, что для лица немонаршьего происхождения это станет более чем довольно. — Александр Мерсер. Честь имею общаться с одной из Хранительниц.

— Да чего ж ты так официально-то? — удивилась пони, издав веселый смешок. — Можешь меня кликать просто Эпплджек, ну или ЭйДжей. Эт для друзей больше, но девочки тебя именно что за друга считают, да и Лира о тебе тепло отзывалась. Так что, думаю, большого вреда не будет, — фермерша, будто бы задумавшись, почесала копытцем затылок, сдвинув шляпу почти себе на нос. — Хотя я думала, что это она опять все выдумывает. А все, что Эпплблум говорит, надо надвое делить, сам поди знаешь... Ты уж меня прости, — несколько виновато взглянула она на Мерсера, возвращая стетсон на причитающееся ему место. — Теперь-то вижу, что ты сам, вроде, пони... э, человек недурной. Твайлайт, кажись, упоминала, что ты у нас надолго застрял, на границе болот с Вечнодиким, — припомнила земная пони, после чего протянула мужчине лапку, глядя на него почти с таким же воодушевлением, как в свое время Скуталу. — Будем соседями, значица, сахарок.

«Завести знакомства помимо убежденной фанатки человечества и ее подруги, которую едва не лишил ноги...» — подумал Алекс, глядя на копытце пони, как на очередную инопланетную диковинку. Селестия-то на пару с Твайлайт, наверное, будут по уши довольны, что нелюдимый пришелец более-менее успешно социализируется, но нужно ли это самому Мерсеру? Скорее да, чем нет. Если не обрастать жирком связей и иных информационных каналов, как же доктор Мерсер намеревается обзавестись большим количеством ресурсов для своих далеко идущих планов? Алекс зловеще расхохотался бы, если ему снова предстояла работа с публикой, как в случае с Луной. Дружба с Эпплджек хороша уже тем, что у нее можно без проблем разжиться хорошего качества удобрениями... И она, по всей видимости, достаточно простодушна, чтобы не задавать лишних вопросов и не интересоваться, на кой они, собственно говоря, нужны метису ирландских кровей в таком количестве, если он даже сад не собирается разбивать.

Если же отбросить материальную сторону вопроса, если со стороны чистой душевной организации посмотреть… Мерсер в самом факте знакомства с пушистой блондинкой не видел ничего дурного, даже если принять во внимание ее последнее, совсем уж неформальное обращение-просторечие. В определенной степени доктор Мерсер уважал рабочий класс — он не до конца понимал, как в Эквестрии с этим обстояли дела, но хорошо знал, что дома без приземленного труда десятка тысяч рабочих один ученый не мог бы позволить себе заниматься высокоинтеллектуальной и куда более щедро оплачиваемой деятельностью. Так что... Если уж Эпплджек готова так сходу записать неведомого чужака в приятельские элементы, Мерсеру было не очень-то сложно ответить взаимностью. Поэтому следующие слова Мерсер произнес вполне искренне, пожимая копытце:

— Рад знакомству, Эпплджек. Можешь звать меня Алексом.

Все так же улыбаясь, пони с чувством потрясла предложенную ей конечность. Вайнона радостно гавкнула, знаменуя примирение своей хозяйки с другом жеребят — из-под земли же не донеслось ни звука, все-таки изоляция "бункера" за счет инопланетных материалов оказалась неплоха. Девчонки уж точно посыпались бы наружу, услышь они, что между Алексом и старшей сестрой Эпплблум больше не имеет места конфликт... «Надо им еще перископ туда поставить, — решил Мерсер, — чтобы имели представление о том, что происходит снаружи. Дронов-то у них не будет».

— Ну вот и познакомились, — довольно кивнула Эпплджек. Вероятно, мысли пони тоже возвратились к троице жеребят, поскольку через секунду она интересовалась:

— Так что такой умник, как ты, забыл у нас, на просторах "Сладкого яблочка"? Что решил искать у детей? Ты не думай, — она вновь посмотрела на Алекса с определенной долей сожаления во взгляде, — я на тебя уже не сержусь, что ты их во всю эту заварушку с принцессами и чейнджлингами втянул. Но ты б к Твайлайт тогда шел, не? Она же, вроде как, тебя к нам вытащила, да и ума у нее поболее этих дурашек.

— Ну, сегодня-то я как раз от нее, — заметил Мерсер, кивнув головой в сторону городка. — А что до событий двухнедельной давности... Я сам своего рода жеребенок, так что их компания для меня самой что ни на есть уместной казалась, — заметив неподдельное удивление на мордочке фермерши, Алекс пояснил:

— Не в плане возраста, но в смысле просвещённости вашим миром. Многое из того, что для взрослого пони само собой разумеется, мне в новинку, а с учетом опыта родного измерения... вообще дикостью казалось. Вот и решил, что называется, из первых копыт информацию получить.

«А еще я решил, что дети наиболее безобидны из всех категорий ксено, так что риск станет минимален... Откуда мне, в самом деле, было знать, что творится в головах у взрослых», — подумал Мерсер, но об этом аспекте первого контакта, как и о многих прочих, мутант, разумеется, собирался умолчать. Как же иначе он тогда сможет на добровольной основе привлечь понек к своим зловещим планам? Например... устроить-таки себе нормальный обед. Может, не самый злобный план, но достойный безумного гения в силу трудозатрат. Александр мысленно облизнулся. По его прогнозам, разработка нормальной сервировки из трёх блюд заняла бы у него от года-двух до века. Было куда стремиться... Эпплджек после некоторого раздумья переварила его заявление и усмехнулась:

— Ишь ты, — снова изобразила прищур блондинка. — И как эта троица тебе, оправдала ожидания?

Мерсер отвернулся, пряча улыбку в вороте куртки.

— В полной мере, и даже больше. Они замечательные, - пуская в голос больше тепла, чем изначально рассчитывал, ответил Алекс. Затем все же повернул голову и с самым серьезным видом взглянул на соловую пони:

— Но мое мнение необъективно, знаешь ли. У меня на родине помимо прочих существует мнение, что дети — суть очаровашки ровно до тех пор, пока они не твои, и ты не начинаешь нести за них ответственность.

Эпплджек довольно хекнула:

— Да уж, эти кобылки могут показать себя глупее самой распоследней коровы. Думала, поугомонятся с получением меток, но уж две недели минуло как, и что-то мне подсказывает, что не судьба этому случиться.

— Что-то натворили, пока я отсутствовал? — заинтересовался Алекс. Эпплджек махнула лапкой:

— Понивилль вверх дном перевернули... опять. Балк прослышал, что они как только ни старались метки получить — значица, что-то вроде экспертов в этом деле. Пришел к ним, выдал: работа-то его устраивает, а вот в свободное время он уже все штанги перетягал. Балки — это наш городской силач, — уточнила пони для Мерсера. — А эта троица возьми и ляпни, мол, поднимать одни только штанги необязательно, можно еще что-нибудь попробовать. Балк начал со скамеек в парке и случайных пони, а когда его сумели угомонить, уже принимался было за ратушу, — закатила глаза Эпплджек. — Пара домов не выдержала такого обращения, пришлось заново возводить.

— Весело у вас здесь, — сдержанно отреагировал Алекс, размышляя, насколько развит гравитационный контроль у упомянутого индивида, если из всех поднятых домов развалилась лишь пара, и можно ли использовать это в своих целях. Земная пони хихикнула, жизнерадостно поведя ушками:

— Да не говори, сахарок.

— Что же, у них, кажется, еще есть время, чтобы набраться уму-разуму. Эпплблум как, уже доросла до завываний "Ну сестра-а-а" или посматривания в сторону жеребчиков? — закинул пробную удочку Алекс. Сделал он это из соображений того, что у поней имели место довольно расплывчатые, странные понятия как о психологическом созревании, так и об оном по части физиологии. Согласно орбитальным циклам Эквуса, девочкам было по 9-10 лет — значит, в годах Земли 11-12; возраст Хранительниц же согласно сведениям жеребят составлял от 16 до 19 — в годах Земли 20 и старше, что вполне соответствовало их самостоятельности. И если брать все тех же Меткоискателей, порой они вели себя наивно, Алекс даже сказал бы инфантильно — но в другой момент уже демонстрировали мудрость и рассудительность не по годам… Могло быть и так, что до достижения переходного возраста пони росли медленнее людей, после чего наступало гораздо более быстрое созревание.

Что тут сказать, любили поньки кидаться из крайности в крайность, что молодь, что взрослые... Задав вопрос, Мерсер почти сразу пожалел об этом: вдруг Эпплджек поймет его неверно, и хрупкий, едва воцарившийся между ними мир вновь будет исполосован неприязнью? Твайлайт на даже более безобидный, чистой биологии вопрос из этой области задавала с изрядным румянцем, да и Лира, помнится, едва не умирала от смущения... Выходило, что пони — создания эмоциональные, но в то же время робкие, некомфортно им говорить о подобных вещах.

Хотя, может, дело было еще и в том, что с их точки зрения пони должны были держать ответ перед каким-то подобием инопланетного аликорна. Ну, сейчас такая проблема не стояла, Мерсер-то более чем наполовину под землей был скрыт. Как бы то ни было, Эпплджек отлично поняла, что чумазый пришелец имел в виду, так как мордочка ее тоже потемнела, не от смущения или грязи, но в силу дум о грядущем:

— Да почти уж, — вздохнула Эпплджек. — До бунтарской поры всего ничего осталось, Скуталу так уже двумя ногами в неё ступила. Небеса, помогите мне...

— Ну, ты крепись тогда, — пробормотал развитый, внутренне содрогнувшись от мысли, что нынешние Метконосцы могут стать еще более притягательными для неприятностей на их пятые точки. — Я сейчас.

Алекс решил, что довольно было фантазировать — он и так в прошлый раз напридумывал всяких небылиц разной степени безумия. В любом деле надо начинать с базы... Когда мужчина доберется до книг, которые он в энтузиастском порыве оставил в библиотеке Твайлайт, тогда и сможет сказать что-то определенное и в вопросе онтогенеза его новых соседей. Мерсер соскользнул с поверхности вглубь секции, рассчитывая в последний раз проверить колонну. Его пальцы пробежались по креплениям жил, собранных из волокон церебральной поросли. Проверив давление в биологическом "домкрате" и убедившись, что все находится в рабочем состоянии, Алекс почувствовал, что уровень освещения в цилиндрической яме упал еще сильнее — голова Эпплджек в широкополой шляпе нависла над проходом, там же торчала мордочка Вайноны, с любопытством уставившейся вниз.

— Поднимаюсь, — счел нужным предупредить Мерсер. Пока фермерша отгоняла собаку, развитый показался наружу, будто водопроводчик из люка, подтянулся на руках и, выпрямившись, наконец-то встал в полный рост. Земная пони, завидев возникшую перед ней фигуру, невольно сделала шаг назад, оробев.

— Ох ты ж, — протянула она, теперь смотря на Алекса снизу вверх. — Я и забыла, что ты ростом повыше будешь. Да ты тогда еще и… на четвереньках, считай, бегал.

— Кхм, да, — Мерсер установил обратно маскировочную панель, связанную двумя трубками-венами с устройством внизу. — Значит, если это трио юных приключенцев закроется под землей, и их нужно будет срочно достать — вот, — Алекс, присев на корточки, похлопал ладонью по зеленой траве. — Ты или Мак, подцепляете слой дерна... Показывается диафрагма. И просто нажимаете на нее, как воду при помощи колонки качать, — Мерсер проиллюстрировал свои слова действием. По задумке, наружный блок имел более высокий приоритет, чем установленный в помещении, дабы родичи могли в любой момент расшалившихся жеребят из их убежища выкурить. У себя дома-то Мерсер собирался сделать с точностью наоборот, разблокировать здание и вывести его на поверхность можно будет исключительно изнутри... У девочек в любом случае будет защита от проникновения кого-то кроме хозяев фермы: шахта была замаскирована на славу, и если специально не искать в нужном месте, заметить ее представлялось весьма непростым делом. Вспомнив, что в яблочных садах водилась еще как минимум одна старшая пони, Алекс добавил:

— Хотя тут, в общем-то, и ваша бабушка справится. Здесь важна не сила, а многократное повторение действия.

— Стоп. Погодь-ка... — кажется, Эпплджек начала о чем-то догадываться. — Так они что, сейчас под землей?

Мерсер кивнул и просто ответил:

— Ну да. Они были не против.

— Естественно, они и не подумали бы! Маки мне ни о чем таком не говорил! — несколько нервно воскликнула пони, подбегая к Алексу. — А ну-кась, дай попробую!

Фермерша поначалу жала на инопланетное устройство с опаской, но увидев, что ничего страшного не происходит, а дом с травяной крышей начал выдвигаться из паза, заработала копытцем еще усерднее. Совсем уж Эпплджек расслабилась, выдохнув с облечением, когда автоматические ставни раскрылись, и глазам пони предстала троица жеребят.

— Вы помирились? — с надеждой спросила Эпплблум. Ее подруги, сидя у окна, с боязливым любопытством оглядывали пони, человека и собаку, пытаясь сообразить, что из всей этой встречи получилось.

— Ха, вот так зданьице... — подивилась Эпплджек, окидывая взглядом домик, вылезший из-под земли, будто гидра посреди военной базы. Затем старшая пони тепло улыбнулась Эпплблум:

— Да мы, сестрен, и не ругались вроде.

- УРА! - Метконосцы едва не снесли только что установленную дверь с петель, вываливаясь наружу разноцветным потоком и набрасываясь на Алекса с фермершей.

— Девчонки, полегче! — расхохоталась пони, взъерошив копытцем гриву сестры, которая вместе со Свити вовсю лезла обниматься.

— Спасибо, что не стали его обижать, мисс Эпплджек! — прощебетала маленькая единорожка, трогательно уткнувшись щекой в плечо старшей пони и закрыв глаза.

— Свити, да что я вам, чудище какое?!

— И правда, в этом плане конкурировать со мной сложно... — едва слышно прокряхтел Алекс, отбиваясь от радостно прыгающей на задних лапах колли и Скуталу — пегасочка вновь решила обосноваться у Мерсера на загривке, раз за разом подлетая на своих крылышках до уровня плеч мужчины. Кашлянув, Мерсер обратился к соловой пони:

— Эпплджек, моя работа тут закончена. Вроде бы я все учел, приток свежего воздуха у них под землей есть, водоотвод и прочие системы работают без сбоев, — подумав, мужчина из вежливости добавил:

— Если я могу сделать для вас еще что-то — только скажите.

— А… — хозяйка фермы в жесте неопределенности махнула хвостом. — Ты своей работенкой порадовал девочек, а это главное, как по мне. Ну, они еще метки вроде как приобрели, пока ты поблизости крутился, — замялась кобылка, — но Эпплблум копытом уперлась, подробности не рассказывает и все тут, говорит, тайна государственная, — Эпплджек фыркнула, укоризненно поглядывая на младшую, принявшую самый что ни на есть ангельский вид. — А Ее Светлость вообще заявила, что тут чейнджлинги виноваты. Вот уж не думала, что они снова сунутся... В прошлый-то раз мы им хорошенько надрали хвосты.

— Да! — торопливо закивала Скуталу. — Это очень-очень тайно и секретно!

— Да какая там тайна... — зевнул в сгиб локтя Мерсер — Они просто оказались в нужном месте в нужное время, и получили то, что давно заслуживали, вот и все. Повод только нужен был.

Эпплджек не до конца поняла его утверждение, судя по мелькнувшей во взгляде неуверенности, но восприняла как поддержку, а потому наставительным тоном заключила:

— Мы ведь вам говорили, что рано или поздно получите, как все добрые пони! А дом смотрится неплохо, — сказала она, поглаживая копытцем разноцветную стену и постукивая по ней, засылая внутрь невидимые гравитационные волны. — Хм... Кажись, и впрямь крепок, хотя выбор места для постройки странный. Но раз уж они согласны... — Эпплджек обернула голову к Мерсеру. — Так значит, это и есть ваш метод строительства домов? Люди живут под землей, как алмазные псы?

Алекс вспомнил было, что у него оставался еще один неразрешенный конфликт, на этот раз с разумными из семейства канидоподобных, а фермерша, неверно восприняв его задумчивость, пояснила:

— Ее Светлость, когда с нами о произошедшем речь вела, говорила, что вам тяжко в родном мире приходится, потому вся кутерьма и завертелась. Вы из-за этого строите ниже уровня земли? У вас там климат не очень?

Алексу наконец удалось изловить пегасочку, мельтешащую вокруг. Мерсер сунул барахтавшуюся в его руках Скуталу под мышку, после чего, не обращая внимания на ее возмущенные писки и смех, ответил:

— Зависит от климатической зоны. Но в общем и целом, мы живем в зданиях, не намного отличающихся от ваших. Это всего лишь образец для одного научного проекта, над которым я работаю.

— А, ну ладушки, — наклонила голову вбок пони. — В любом случае, выглядит прилично для чего-то, что строилось так скоро. А как обстоят дела с обогревом?

— Ну, как видишь, они не замерзли, — резонно заметил Алекс, свободной рукой почесывая Скуталу за ухом. — Если внутри есть теплокровные, будет включен прогрев до температуры окружающей среды.

— А если нет этих... теплокровных, — развила мысль Эпплджек. — То есть это, получается, самозакапывающийся погреб? — фермерша немного подумала, после чего доверительно сообщила Алексу:

— Ты вроде говорил, что битсами еще не успел разжиться? Силенок, насколько слышала, тебе не занимать, а я как раз знаю одну строительную бригаду, в которую бы тебя с радостью приняли. Мой брат зимой, бывает, у них подрабатывает, но можно устроиться и на постоянной основе, — тут пони ехидно ухмыльнулась, — если когда-нибудь надумаешь бросить умничать, разумеется.

— Вот такая мысль мне никогда в голову не приходила, — Мерсер замер, выпуская из своей хватки разомлевшую было Скути. Возвращая усмешку, иронично выгнул брови. — Э-э... нет, благодарю покорно. Думаю, я буду, пользуясь твоим выражением, "умничать", пока не… до конца жизни, в общем. Слишком уж люблю узнавать то, чего не знаю, — словно оправдываясь, пожал плечами Мерсер. — И мне еще только предстоит разбираться в вашем мире, а это дело небыстрое.

— Ну, как знаешь... — тут фермершу отвлекла младшая сестра, пожелавшая немедленно узнать, можно ли им закатить в новеньком штабе "праздник примирения", а если можно, стоит ли кого-то в этот самый секретный штаб приглашать из числа посторонних, или он от этого перестанет быть секретным?

Мерсер отошел к яблоне, в ветвях которой он угнездил свое оружие и остатки снаряжения. Разминая спину, Алекс взглянул на дрона, несущего свою молчаливую вахту, и невесело усмехнулся. Был все-таки, как ни хотелось ему не замечать этот порыв, небольшой соблазн отринуть свой прежний образ жизни. Сбросить личину вечно чем-то озабоченного ученого, заглушить голоса машин, побыть наедине с природой. Стать свободным от тревог… Взгляд Алекса упал на грязную псевдорубашку, выглядывающую из-под столь же грязной имитации куртки.

«Ладно, уж в этом-то плане я точно не собираюсь раскрепощаться», — недовольно подумал Алекс. Нужно было наведаться к ручью и привести себя в порядок, не расходуя драгоценные калории зазря. Да и вообще в целом... нет, это не был путь Александра Мерсера. Может, не самый умный, но уж точно самый жизнеспособный обитатель планеты Земля по-прежнему останется рыцарем своего кредо. Он не станет теряться среди толпы (пускай среди четвероногих ксено затеряться и было весьма проблематично вне режима квадропедальной маскировки), растворяться в приземленной рутине и повседневности. Хватит с доктора Мерсера и того, что он стал чуть более дружелюбно относиться к своему окружению. Теперь он мог себе это позволить.

Одна пони из этого самого "круга непосредственной досягаемости", переговорив с девочками и выдав им какие-то наставления, подошла к дереву, а вслед за ней и Вайнона. Эпплджек уселась рядом с Мерсером, жуя травинку и поглядывая наверх, всматриваясь в лицо человека.

— А что, наше Мироздание много чем от вашего отличается? — спросила она.

Развитый покосился на жеребят, потом на соловую пони. Так-то все правильно, они друг с другом не прощались, и официального завершения разговора не было... Тем не менее, Эпплджек отчего-то не торопилась возвращаться к повседневным делам на ферме. Может, просто хотела отвлечься и поболтать, а может, к вечеру уже весь план закрыла, и ей теперь впрямь было любопытно, как в другом мире непохожие на пони разумные живут. Мерсер, издав клокочущий звук, уселся под яблоней, взглянул на спешащее к горизонту солнце. Улыбнувшись, погладил колли, что ткнулась ему в шею своим холодным носом.

— Много чем... кажется, я уже счёт потерял, — наконец соизволил ответить Алекс. — Но в то же время наши миры удивительно похожи.

— И чем же?

— Ну, например, видовым многообразием. Я пока не могу вообразить условий, при которых в условиях естественного отбора могли сформироваться виды, практически идентичные земным... при этом почти вся разница будет заключаться только лишь в их полуразумности, — признался Мерсер. — Как по мне, это уже достаточно странно звучит, — буркнул мужчина, прислоняясь к стволу яблони и складывая ладони на животе. — С этой вашей магией все становится шире и сложнее, так что у меня голова идет кругом.

— Правда что ли? — земная пони, наверное, уже пожалела о заданном вопросе и размышляла над чем-то своим, не особо вникая в ответ Мерсера. Вздохнула, заведя копытце за голову:

— Ладно, приятель, меня учили, что хорошая работа должна быть вознаграждена, — сообщила ему Эпплджек. — А Маки заявил, что ты проделал обстоятельную работу. Так что вот — держи.

На ее копытце вдруг оказался небольшой мешочек, перевязанный шнурком. Судя по тому, как он звякнул — с некоторым количеством золота. Алекс никогда особо не лез в экономику: все эти процессы вроде соотношения спроса и предложения были ему малоинтересны, но доктор Мерсер знал, что валюта — это в первую очередь долговое обязательство. В сверхтехнологичном мире, где золота, как и любых других элементов, навалом, тем более... Возможно ли было, что ценность эквестрийских битсов обеспечивали какие-то уникальные товары, которые просто так сходу заклинанием не получишь?

А если задаться вопросом, к чему Эпплджек решила Алексу деньги презентовать... Она по итогу расспросов сочла Мерсера высоколобым, а потому беспомощным — вот и решила из жалости помочь? Скорее нет, чем да: сказала ведь, что знает о физической силе мутанта, которую, по всей видимости, уважает и считает мерилом хорошего работника. Может, тянула до самого конца, потому что ей самой неловко было, все собиралась успокоить свою совесть в том плане, что уехала в такой ответственный момент, не имела возможности самой разрешить конфликт... Хотя это больше на Твайлайт походило. Или же Эпплджек просто так помочь Мерсеру хотела, по доброте душевной? В мире говорящих понек сию вероятность тоже исключать было нельзя. Алекс еще успел подивиться, как земнопони умудрилась кошель на манер фокусника достать, — в гриве принесла, что ли? — но тут пони вновь подала голос:

— Бери-бери, сахарок, — Эпплджек подкинула мешочек, так что волей-неволей Мерсеру пришлось его ловить. — Будут тебе подъемные на пару-тройку дней, пока не освоишься. В конце концов, принцессы на нашей ферме убыток покрыли с головой...

«Я вообще-то в привычном вам пропитании не испытываю нужды, чтобы на местном рынке покупки делать», — хотел было откреститься мутант, но тут ему на ум пришло одно давнее дело.

— Здесь немного, — резюмировал он, в свою очередь подбрасывая кошель на ладони. Почти сразу Алекс осознал, что он на понячьем языке ляпнул что-то не то: мордочка соловой пони вытянулась, затем она нахмурила брови.

— Ну, знаешь…

И верно, пришелец спалил ей добрых пару акров элитных плодовых деревьев... ну, точнее, наравне с гвардией разгрому способствовал. А теперь человек еще и претензию выставляет, что мало денег дали за восстановление клубного домика жеребят! Мерсер поднял ладонь:

— Эпплджек, у меня иногда возникают проблемы с вашим языком. Я имел в виду, здесь как раз столько, - ударился в распространенные объяснения Алекс, желая спасти ситуацию, — сколько необходимо, и сколько я могу принять, дабы осуществить задуманное, — Мерсер понизил голос, оглядываясь на жеребят, что опять забаррикадировались в домике. — Я не так что бы много знаю о вашей магии дружбы, но есть у нас, людей, золотое правило: если друг проспорил тебе деньги, или в целом ты не уверен, что их заслуживаешь — потрать их не только на себя, но и на него. Или, в данном случае, на его близкого родственника.

Мерсер рассчитывал, что золотишко у него появится хорошо если через неделю-полторы, когда понячья бюрократия разберётся, что такое человек и с чем его едят... Точнее, с чем он их ест, но не суть. А пока такая небольшая сумма очень даже кстати пришлась бы.

— Пособие мне выделят не раньше, чем сюда доставят материалы для дома, — добавил Алекс. — Девочки мне все-таки помогли... Обещал их сводить в кафе, угостить мороженым или ещё чем вкусным.

Яблочная пони вновь улыбалась, так что "веснушки" попрятались в шерстке на ее щеках.

— Хо! — Эпплджек ощутимо толкнула его в бок локтем. — А говоришь, что о магии дружбы представления не имеешь. Как по мне, отличное правило! Самое что ни на есть честное, — выдав такое резюме, кобылка еще немного подумала и жизнерадостно, вероятно, безо всякой задней мысли предложила:

— Хэй, человек, так что, собираешься быть моим другом?

Мерсер посмотрел на нее исподлобья. Есть разница между честностью и самоуважением, скрещенным со взвешенной рациональностью и долгосрочными планами. Но если уж понька сама вот так просто предлагает... «Ну ладно», — мысленно пожал плечами Алекс. В любом случае, дружба с еще одним взрослым инопланетянином, пускай и зооморфным, должна была стать занимательным опытом. Большинство ученых руку бы отдали, чтобы оказаться на его месте. Чем плохо-то, тем более Александр мог эту руку заново отрастить.

— Если ты позволишь числить себя за одного из моих, Эпплджек.

— А чего бы и нет? — охотно согласилась та. — Могу познакомить тебя еще с кем-нибудь из горожан, если хочешь, а то народ тебя пока немного шугается, — хихикнула пони. — Ну и если переночевать пока негде — обращайся, постелим. Койко-место не обещаю, слишком уж ты долговязый, — тут Эпплджек насмешливо улыбнулась, — но крышу над головой обеспечим точно.

В силу обычной вежливости фермерша предлагала или всерьез, Мерсер отказался:

— Рано мне пока еще об отдыхе думать, — вздохнул он. — Много дел. Придется поработать сверхурочно, ночь тоже занята будет. Орудия труда раздобыть, место жительства организовать, снаряжение, рабочую одежду...

— Одежду? — недоуменно переспросила Эпплджек. — А на кой тебе наряды-то нужны? — поинтересовалась она, кажется, несколько разочарованная, что "не боящийся грязи трудоголик" вдруг проявил внимание к этим тряпичным интересам аристократии.

— Рабочая одежда, — терпеливо повторил Мерсер, немного скорректировав звучание. — Вроде касок и роб, которые носят шахтеры. Возможно, с вкраплением металлических деталей. Ты, кстати, не знаешь, где в городе такой индивидуальный заказ могут выполнить?

Зеленые глаза поньки вспыхнули одобрением, но тут же были тронуты глубокой задумчивостью. Вновь окинув взглядом фигуру человека, она протянула:

— Мда, покрой у тебя, конечно, нестандартный будет, и это еще мягко сказано, — тут пони сделала стойку ушами, показывая, что ей неожиданно пришла в голову какая-то светлая мысль. — О, знаю такое место! Ты к Раре загляни.

— К кому-кому? — уловил знакомый, но искаженный ее произношением слог Алекс.

— Рэрити, подруга моя. Она по части нарядов мастер. Пони, так сказать, с заскоками, но дело свое знает, — тут Эпплджек несколько замялась, отводя взгляд и уставившись куда-то за горизонт. — То есть… я, конечно, у нее ничего такого не покупала никогда, ты не думай. Но ее бутик считается лучшим от Эпплузы и едва ли не до Кантерлота, — земная пони вновь посмотрела на Алекса, кивая в подтверждение своих слов. — Шитьем уже занимается, поди, лет десять, даже до того начала, как метку свою получила. Знает такие уловки, каких и в столичных ателье не слыхали. Если кто и сообразит, с какой стороны к тебе подступиться, так это она! На крайний случай схему выкройки составит, а ты потом нужному мастеру отнесешь, — кобылка широко раскрыла глаза, с каким-то притворным ужасом глядя на Мерсера. — Ты, главное, ей в деталях опиши, что желаешь получить. А то Рэр — натура увлекающаяся... Не успеешь оглянуться, как она на твой заказ столько украшений накрутит, что из леса все сороки слетятся.

Выражение мордочки пони было столь живописным, что Мерсер не выдержал и рассмеялся. Эпплджек от него не отставала, в силу заливистости ее смеха, должно быть, припомнив какой-то эпизод из жизни подруги. Что ж... Свити Белль уже расписывала навыки ее старшей сестры, даже обещала замолвить словцо-другое. Но Алексу, признаться, так и не довелось вспомнить о еще одном Элементе в качестве лица, способного предоставить ему какую-то услугу.

— Ну, встречу с ней как-нибудь да переживу... — Алекс поднялся на ноги, с хрустом сцепляя руки в замок и разгибая спину. — Ладно, пойду я. Спасибо за компанию и за совет, Эпплджек.

— Уже уходишь? — высунулись из окна три разом погрустневшие мордашки. Мерсер кивнул:

— Пора, пора. Эволюция по Лэма-ркизз (прим. Ламаркизм, эволюционная теория, противопоставляющая себя дарвинизму. По большей части ошибочна и не работает — СНГшные дети на протяжении нескольких поколений прыгали с гаражей, но летать так и не научились. Однако ни Мерсеру в его выдуманной вселенной, ни некоторым бактериям из нашей с вами вселенной реальной это не мешает...) не ждет бездельников...

— Заходи в любое время, сахарок, — сочла нужным предложить гостеприимная пони. — Мы на ферме всем рады, если только гость не пытается без спросу лопать наши яблоки...

Эпплджек, встав и неспешно потянувшись, с места ударила по дереву задней ногой. Мерсер уже и не думал удивляться, когда от этого телодвижения с ветвей слетело ровно одно яблоко и упало точнехонько в переднюю лапку, подставленную хозяйкой фермы.

— Пинки вообще поначалу считала, что ты — это какой-то новый вид параспрайтов. Так что уж не обессудь, начала я переживать, когда ты в городе пару недель назад расшумелся, — Эпплджек почти любовно осмотрела яблоко и, обтерев его о пушистую шерстку груди, предложила Алексу. — Но теперь-то все в порядке... Будешь?

— А... нет, спасибо, у меня проблемы с усвоением вашей пищи, — Мерсер посмотрел наверх, размышляя, как бы поудобнее взять дрона, чтобы он не попался на глаза Эпплджек — а то пришлось бы и его наличие рядом с девчонками объяснять. За шиворот, что ли, посадить, или пусть к радиоблоку приклеится?

— Любой пищи, не только яблок, — добавил Алекс, не желая расстраивать пони отказом. Кобылка встревоженно моргнула:

— О, ну звиняй тогда. Все так серьезно?

— Пустяки, и не такое переживу, — отмахнулся Алекс. Вспомнив, о чем ему обмолвилась Лира, поинтересовался:

— Эти параспрайты — те еще прожорливые твари, значит? Урожай портят вам?

«Можно токсин какой-нибудь инновационный попробовать разработать, если у ксено проблемы с паразитами, да и нажиться на этом деле. Главное, своих же доброжелателей не перетравить».

— Да если бы! — поморщилась Эпплджек и надкусила сочное яблоко. Мордочка ее просветлела, а развитому только и оставалось, что едва слышно вздохнуть. Сглотнув, пони разъяснила ситуацию:

— Ферме-то они нашей сейчас не вредят, да и вообще редко к пони в гости залетают, но если уж появились — пиши пропало! Жуют все подряд — украшения, фрукты, вывески, книги с картинками... Все, что им покажется красивым и хоть сколь-нибудь вкусным. Хотя еду подчищают в первую очередь, конечно.

— Гм... — многозначительно кашлянул Алекс. Это еще что за зверь такой был? Подобие летающего термита?

— Мои мама и папа как раз их сейчас на юге преследуют! — не замедлила вставиться Скуталу, растолкав подружек и наполовину высунувшись из окна. — Писали, там как раз начался осенний гон параспрайтов, и их рой, бывает, выгоняет из лесов интересные и редкие виды! А вообще они милашки, — вздохнула пегасочка, и Свити согласно закивала. — Я бы такого себе завела, если бы параспрайты не пытались съесть наш город. Посадишь его в клетку, уйдешь гулять, вернешься — а у тебя уже ни клетки, ни дома вообще, зато есть куча параспрайтов!

- Чего? - еще больше впал в недоумение Мерсер.

— А, ты ж с этой напастью не знаком совсем, поди, — снисходительно кивнула Эпплджек. — Ну, если вкратце, они плодятся очень шустро. Как только наедятся вдоволь, сразу выплевывают нового параспрайта, и так пока гон не кончится. Большую часть года спят, но как проснутся — только держись. Еще хорошо, что их можно музыкой отвлечь от еды и за город вывести, а дальше они обычно сами разлетаются, и, э-э-э... Приятель, с тобой все нормально?

- !!!.. - вытаращился развитый на хозяйку фермы. После чего без пяти минут строевым шагом подошел к штабу Меткоискателей и выхватил пегаску из окна, подняв ее до уровня своих глаз. — Скуталу! Сокровище ты мое! Не хотите ли вы с Эпплджек сказать, что залетная букашка, о которой мне говорила Лира, способна слизнуть пирог с тарелки, после чего на ходу произвести новую, полностью сформировавшуюся особь своего вида?!

— Эм... Да-а-а?.. — хихикнула Скути, которую явно развеселил вид человека, взбудораженного открытием.

— Тартарова бездна, — ошеломленно выдохнул Алекс.

Лицо Мерсера все больше вытягивалось; в мозгу его с почти что различимым скрипом проворачивались молекулярные шестеренки вируса. В этом мире существовали натуральные поденки-летающие-мать-их-за-ногу-лангольеры (Король Стив снова с нами, братва! НЕХ из его одноименной повести, представляющая собой шар с зубастой пастью. Тысячи их! Согласно мифологии тамошнего сюжета, пожирают прошедший день, освобождая место для дня грядущего)-трансмутаторы-материи, и ему об этом никто не сказал! Серая, охотник задери, слизь органического происхождения! Доктору Мерсеру был нужен зоологический справочник Эквестрии, сию секунду.

— Скуталу, — пробормотал он, — у тебя сейчас есть возможность связаться с твоими родителями?

— Ну... Могу им написать еще одно письмо! — весело доложила кобылка. — А что?

Хотя нет... Доктор Мерсер передумал нестись сломя голову в библиотеку, дабы забрать оттуда столь желанный фолиант. Возьмет завтра-послезавтра с остальными, как и обещал. А то еще, чего доброго, Твайлайт заподозрит его в каких-то манипуляциях и доложит своей патронессе. Диархии Мерсер о своем "открытии" сообщать пока не собирался, как и пробовать достать тварей через их каналы. Раз уж они не сообщили доктору Мерсеру информацию, в которой он мог быть кровно заинтересован.... Естественно, принцессам это могло не прийти в голову по все той же причине разницы в восприятии. Для них-то параспрайт — обычное насекомое, хоть и не самое приятное, а не квинтэссенция биоинженеринга и технологий в целом. Но Алекс намеревался заодно выяснить, следят ли принцессы за каждым шагом развитого, или в самом деле отпустили его в свободное плавание...

— Юные леди, — обратился мужчина к жеребятам в домике, — я намереваюсь украсть у вас Скуталу. Обещаю, это совсем ненадолго. У кого-нибудь есть возражения?

— А-а... Нет, наверное? — удивленно хлопнула глазами единорожка.

— Лады! — кивнула пони с бантом, и тут же поинтересовалась:

— А нам с вами идти не надо разве?

— Нет, Блум, — Мерсер изо всех сил пытался сохранить ровный тембр голоса, хотя нутро развитого ощутимо потряхивало. — Присмотрите за моим дроном, хорошо? И смотрите не лезьте к остальным пожиткам! Проверю!

— Хорошо! — в унисон кивнули девочки, и Мерсер поднял руки над головой, ссаживая крылатую озорницу себе на шею.

— Каким еще дроном? — растерянно переспросила земная пони. — Ты куда так сорвался-то, да еще и со Скуталу? Поздновато уже...

— Все в порядке, Эпплджек, можем успеть до закрытия! — крикнула пегасочка, забираясь Мерсеру в складки капюшона. — Сэнди шустрый, не как Дэш, но все-таки! Мы мигом обернемся!

— Нужно идти, — сообщил Александр своей новой, как он смел надеяться, подруге, накачивая заряд рывка. — Не смогу ночь провести спокойно, если не осуществлю задуманное. У меня в голове сейчас проносятся такие мысли, что я сам себя пугаюсь! Скоро будем, Эпплджек.

Затем он в багровой вспышке сорвался с места, сопровождаемый радостным лаем Вайноны. Последним, что Мерсер увидел (и услышал помимо довольных визгов Скуталу), прежде чем скрыться за рядами яблонь, была Эпплджек, судя по выражению ее мордочки потерявшая всякую способность соображать, и желтую кобылку, которая подошла к старшей и сочувственно похлопала ее по плечу копытцем.

— Ты привыкнешь, сестрен, — хихикнула Эпплблум.

В это же время Пинки Пай, сопроводив последних довольных покупателей и пожелав всем доброго вечера, через помещения "Сахарного уголка" прокралась наверх, в свою комнату. Там царила тишина, если не считать бормотания сонных близняшек, которых уже должна была уложить спать миссис Кейк. Хотя отдельные ворчливые пони и могли пожаловаться на то, что Пинки слишком шумная, она ни за что не желала бы потревожить покой детей. Но сегодня тишину, эти вечерние и ночные часы, когда кухонное войско отступает на отдых готовиться к завтрашней атаке, Пинки Пай обязана была использовать, чтобы с соблюдением полной секретности подготовиться к по-настоящему крупному делу.

— Гу-у? — удивленно взглянула на нее крошечная единорожка.

— Рядовая Пампкин, вы что тут затеяли в моей комнате? — страшным шепотом потребовала ответа Пинки. — Рядовой Паунд, почему рядовая Пампкин не в койке после команды "Отбой"?

— Агу?

— Хороший вопрос, рядовой Паунд! — мигом покрылась испариной розовая поняша. — Я... Я просто собиралась посидеть одна, собраться с мыслями, вот! Мы не должны посрамить честь нашего мира по части вечеринок, так что я обязана придумать, как...

— Бу-у... — засомневался маленький пегас, недоверчиво уставившись на няню своими карими глазенками. Пинки горячо закивала:

— Да, я знаю, что он всех вас перепугал, но этому есть серьезная причина! — авторитетно заявила Пинки. — Дело в том, что наш гость, как оказалось, не любит пироги с яблочным джемом, и когда в него стреляют из пушек! Если я учту эти ошибки, то непременно... — на лестнице послышались чьи-то шаги, так что Пинки Пай уселась рядом с близнецами, широко улыбаясь и изо всех сил делая вид, что никакого тайного обсуждения тут не велось.

— Пинки, дорогая, ты не видела...- постучав, миссис Кейк заглянула в комнату и обнаружила в ней беглецов. — Ох, Пампкин опять балуется с телепортацией.

Земная пони, тяжело вздохнув, взяла позевывающих близняшек и усадила себе на спину:

— Только их уложила... Ни на секунду ведь отвернуться нельзя! Спасибо, что присмотрела за ними, Пинки.

— Без проблем, миссис Кейк! Я все равно собиралась укладываться спать, вот и пришла в комнату, — сглотнула розовая пони, отчаянно стараясь не переводить взгляд на декоративный рожок у лестницы. — Зачем еще мне сюда приходить, если тут моя кровать, верно? Хе-хе...

— Эм... Уже ложишься? — подивилась кондитерша. — Раненько ты сегодня.

— Да! — Пинки закивала так, что казалось еще немного — и голова сорвется с шеи пони, укатившись куда-то под диван. — Нужно набраться сил, праздник Урожая-то ведь в конце недели уже! Столько всего наготовить и сделать нужно будет!

— Ну хорошо. Тогда — доброй ночи, дорогая!

— И вам, миссис Кейк!

Как только шаги владелицы "Сахарного уголка" стихли, Пинки взлетела на второй ярус, чтобы проведать мирно дремавшего Гамми. После чего спустилась в свой Подвал под Подвалом и начала готовить снаряжение к переброске. Батареи леденцов, ящики аккуратных цилиндров хлопушек со взведенными чеками, мрачно поблескивающие упаковки шариков, галлоны взрывного веселья в лице искристого пунша, подавители шума, очки ночного видения, тепловые кристаллы и ее острый ум — все это в разной последовательности и в разное время отправится в библиотеку по суперсекретному туннелю, о котором даже ее заведующая не была в курсе...

Конечно, завтра кофе для Пинки станет такой же насущной потребностью, как кислород, а мозг потребует даже еще более ударные дозы сахара, чем обычно, но результат того стоил. Человек даже не успеет понять, что его поразило! По правде сказать, Пинки была вынуждена слукавить в разговоре с близняшками: весь этот многоступенчатый план она начала составлять еще неделю назад, по возвращении с севера. Оставалось лишь внести финальные штрихи и оповестить нужных пони, как только гость из другого мира появится в городе. И уже завтра, за три часа до заката, когда жители начнут освобождаться от своих повседневных обязанностей и выходить на улицы, Пинки Пай намеревалась сделать свой ход, обеспечивая решительный прорыв вечериночного фронта. На мордочке розовой пони расцветала зловещая улыбка, которая означала ровно одно:

Пощады не будет.

Глава 2-3: Месть от кутюр

Поздним утром вздорника Рэрити была занята ровно тем, что можно ожидать от владелицы и по совместительству главного мастера бутика "Карусель" — сосредоточенно строчила на швейной машинке. Ее окружало то, что белоснежная пони с гордостью именовала "творческим беспорядком". Невзирая на хаос, абсолютный для стороннего наблюдателя, и совершенно несочетаемый набор вещей, которых можно было обнаружить в ее кабинете, Рэрити прекрасно знала, что где находится. В любой момент она могла вытянуть телекинезом необходимый рулон ткани, схему очередного раскроя или легкий перекус, даже не отвлекаясь от образца утонченности и вкуса, над коим работала.

За дверью, наоборот, кобылку ожидало торжество видимого упорядочения всего и вся: витрины, полные чудес ее модельного искусства, безукоризненная чистота и идеальное сочетание цветов, орнаментов и архитектурных форм — выверенный дизайн бутика, что тоже был разработан лично единорожкой. Обычно Рэрити старалась вносить новые элементы в эту сложную композицию. Те же ключевые предметы гардероба модельер заменяла в выставочном ряду хотя бы раз через пару дней, дабы внимание публики к ее заведению не ослабевало. Но сегодня Рэрити не заботило то, что призрачный смок демонстрировался уже целых четыре дня, совершенно не сочетаясь оттенком с оранжевым платьем-футляром по соседству. Потому что...

Единорожка вздрогнула, едва не пуская стежок вскользь, когда ей почудилось, что исполненные важности речи снаружи бутика стали вестись уже совсем рядом с входной дверью. Впрочем, колокольчик все никак не звенел, оповещая о визите и грозя внести сумятицу в работу Рэрити... Когда несостоявшиеся (судя по затихающим голосам) посетительницы обогнули бутик и стали удаляться, пони лишь с облегчением выдохнула.

...поскольку Рэрити отчаянно желала, чтобы как минимум до вечера этого дня, а лучше до самого конца недели у нее было поменьше клиентов — в частности, ей очень не хотелось видеться с миссис Рич… и, внезапно, Шушайн. Единорожка углядела их за стеклом каких-то пять минут назад, когда выходила в зал за ларцом с драгоценностями, которых в ее "упорядоченном хаосе" недостало. Постоянная клиентка Рэрити остановилась, дабы рассмотреть в большом окне-витрине особо роскошный образец, кюлот с узором из чистейших кристаллов, складывающихся в магический узор, и явно желала поделиться мнением со своей спутницей.

В Шушайн же Рэрити совершенно неожиданно для себя признала одну из кобылок, что находилась среди гостей на званом вечере в Кантерлоте. Земная пони давно сменила манто из искусственного меха высочайшего качества и чалму со страусиными перьями на новый наряд, но общий плотный, "тяжеловесный" будто вторая шкурка стиль одежды чувствовался. Пусть она и была на этот раз выполнена в металлических цветах, замечательно подчеркивающих бирюзовую шерстку пони, а волосы Шушайн были завиты в привычные кудряшки, взгляд у Рэрити был наметан, и она почти сразу узнала особу, которую видела в саду. И чем только Шушайн заслужила билет на это первоклассное мероприятие? Тогда выяснить это не удалось — единорожка так и не успела толком пообщаться с гостьей и выяснить, что та из себя представляет. Как не разговорила она и многих других пони из высшего общества, когда празднование дня рождения Твайлайт внезапно переросло в погром и развеселую свалку.

Вообще, то, что ей среди подруг находиться было порой куда радостней, чем в "первоклассном" обществе кантерлотской знати, неохотно признавала и сама Рэрити. Аристократы тогда присоединяться к заразительному веселью даже не думали — разбежались, будучи возмущенными, а отчасти попросту шокированными энтузиазмом девочек. Хотя некоторые, следуя примеру Фэнси Пэнтса, и заинтересовались "простецким" стилем ее изделия, чем Рэрити не преминула воспользоваться...

Именно поэтому в другое время единорожка ни за что не отказалась бы пообщаться с Шушайн, даже если их первое знакомство не задалось. Рэрити никогда не отказывала себе в возможности обзавестись парой-другой контактов с членами столичного бомонда. Возможно, не слишком ценных, даже эфемерных, но в сумме способных послужить ее репутации добрую службу... Ради того, чтобы приблизить момент появления ее бутика на главной аллее Кантерлота, единорожка героически перетерпела бы хоть сотню, хоть тысячу привередливых клиентов-аристократов в своем салоне, причем каждый из них еще сто тысяч раз станет менять в заказе то, что ему не придется по душе. Шушайн это и вовсе не касалось, поскольку та вела себя вполне мило каждый раз, когда оказывалась в области внимания Рэрити — земная пони не слишком выделялась среди других жителей города.

Однако теперь Рэрити поспешила скрыться в своем кабинете, мысленно вознося мольбу всем десятерым небесам, чтобы эти две важные особы решили пойти куда-нибудь еще. Проблема заключалась в том, что у понивилльского дизайнера, как она считала, катастрофически не хватало времени!

До внепланового закрытия бутика дела шли куда спокойнее — Рэрити бы сказала, что они шли замечательно. Ну, учитывая, что ей было поручено изготовить подвенечный наряд для самой принцессы Каденции, сей акт модельного искусства сразу привлек к единорожке внимание еще какой-то части пони, что о "выскочке из провинции" и знать не хотели. И конечно, модельер расстаралась вовсю для новых клиентов, точно в срок выполняя их пожелания, кои они излагали в длинных и весьма красноречивых письмах, не пожелав лично заехать в бутик, а лишь прислав мерки. Так что двери своей мастерской Рэрити запирала с легким сердцем. Совершенно никаких срочных заказов она не брала и обязательств перед клиентами не имела, а посему отправилась помогать Твайлайт.

До легендарной Кристальной империи их сопровождал Шайнинг Армор, статный жеребец, все такой же высокий и плечистый, каким его запомнила Рэрити по церемонии бракосочетания. Пристально следящая за сплетнями при королевском дворе, Рэрити к ее досаде почти до самого конца не имела понятия, кто же составит пару аликорну Любви... Благодаря то ли высшей должности в гвардии, то ли помощи от диархов Шайнинг умудрялся прикрывать все слухи, которые могли просочиться из дворца, вплоть до предсвадебной недели! Это было просто возмутительно! Но Рэрити брата Твайлайт извинила — даже если она самую крошечную малость дулась на милейшего капитана, по пути в Империю это огорчение вконец развеялось, ибо тот вел себя как заправский джентлькольт. И конечно, трудно было испытывать к Шайнинг Армору хоть какой-то негатив после того, как он со своей обворожительной супругой выступил против беспорядков, что вздумали учудить какие-то пони из числа населения Империи. Расставались все исключительно в самых теплых дружеских чувствах, так что Рэрити в ходе групповых обнимашек на вокзале даже пустила слезу. Принцесса Кейденс, тоже улыбавшаяся сквозь слезы, стояла рядом с мужем и махала вслед их вагону. На аликорне был ее любимый коллар из чудесного солнечного золота, на Шайнинг Арморе — его фирменная аметистовая броня... Вместе такие грациозные... Ох! Хотя королевская чета и выглядела порядком вымотанной, Рэрити не могла в очередной раз не восхититься тому, сколь умопомрачительно красивой получалась пара из Каденции и Шайнинга.

Не менее уставшая единорожка отсыпалась в поезде, насовсем выбравшись из уютной постели купе только лишь в момент, когда они спустя почти трое суток вернулись в Понивилль. А там Рэрити ждал сюрприз: ее маленькая сестренка вместе с подругами наконец получила свою Метку! Волнующий, по-настоящему незабываемый,трогательный момент в жизни каждого пони... У Рэрити он тоже был незабываемым — если белоснежная пони что и хотела изменить, так это то, чтобы ее "тяга к прекрасному" поначалу не тащила кобылку через всю долину в поисках особо редких самоцветов.

Когда они вышли из поезда, вихрь эмоций и приветливых мордочек закружил и понес Рэрити не хуже вспышки спонтанной магии! Единорожка насилу выплыла из этого бурного потока... Сперва нужно было приветствовать маму, папу и даровать Свити Белль самые нежные в мире сестринские объятия, сказать, что для Рэрити она всегда будет ее маленьким вдохновением. Затем — наспех распаковать вещи, дабы в лучших традициях щедрости Рэрити раздать подарки и накупленные в Империи сувениры. Потом отвоевать назад свою спальню, которую Опалесенс в отсутствие хозяйки нахально превратила в ее собственный парк развлечений! И только затем Рэрити позволила себе присоединиться к веселому празднику, на котором было столько пони, что Рэрити заподозрила: неугомонная Пинки Пай умудрилась на этот раз каким-то образом добраться до каждого жителя Понивилля и его окрестностей. И все они смеялись, ели сладости, пили пунш и беспрестанно говорили... Включая, естественно, Свити Белль, которая тем вечером своим звонким голоском уже в сотый раз рассказывала сестре, что она намерена вместе со Скуталу и Эпплблум заняться помощью другим пони с их судьбой и, в частности, Метками.

Лишь ближе к ночи, вернувшись в дом родителей, Рэрити выдалась возможность поговорить с мамой, папой и Свити Белль наедине. Последняя в беседу вставлялась исключительно тихим сопением, прикорнув у бока старшей сестры. Ночевать она тоже согласилась у родителей дома, так и не найдя в себе силы разжать копытца Свити, что даже во сне ясно демонстрировала, как она соскучилась по своей сестренке. Чувство это было самым что ни на есть взаимным, так что уже скоро Рэрити очутилась в гостиной на заправленном диване, пока мама с папой сами готовились укладываться спать. Отец, несмотря на поздний час, делал перед сном свой обычный комплекс упражнений; даже занеся на его счет все прожитые года и двух взращенных дочерей, при нем все еще оставались крепкие мышцы тренированного пони-спортскольта. Мама наблюдала за Хондо Флэнксом и сестрами с лестницы, облокотившись о перила и тепло улыбаясь. Она неспешно распускала свою прическу, фиолетовые локоны которой все еще отменно выглядели и совсем не нуждались в краске. Па, в свою очередь весело пошевелив элегантными каштановыми усами, ловко взъерошил копытом гривы поочередно старшей и младшей кобылок и, пожелав им доброй ночи, отправился наверх. Мама погасила свет. Белая единорожка, счастливо вздохнув, потерлась мордочкой о щеку давно спящей Свити и закрыла глаза. Она вновь была дома, в родном Понивилле со своей любящей семьей. Ничто не могло поколебать уверенность Рэрити в завтрашнем дне.

Завтрашний день наступил, и наутро ужасающий визг огласил предместья бутика "Карусель". Разобрав почтовый ящик, Рэрити с трепетом и шоком поняла, что за время отсутствия единорожки в ее мастерской помимо прочих очутились заказы, которые она просто не имеет права не взять. Самого Фэнси Пэнтса в том числе, едва ли не самого важного пони в обществе Кантерлота! Аристократ в письме свою позицию излагал как всегда мягко, ни в коем случае не требовал, но он не был тем пони, просьбы которого можно было игнорировать. Как и нескольких других кобылок и жеребцов, чьи имена оставались на слуху. А самое ужасное, что крайний срок для пары из этих заказов должен был подойти уже на ближайшей неделе!

Именно поэтому сегодня, как и все последние восемь дней, главная модница всея Понивилля корпела за столом, не позволяя себе отвлекаться на творчество, которое сейчас практически не было задействовано в работе единорожки. Зона ее личных проектов на втором этаже тем более, поскольку в большинстве писем оказались приведены довольно четкие указания, что именно клиенты хотели бы увидеть в своих нарядах. Естественно, с минимумом отклонений!

Рэрити чувствовала себя несколько уязвленной тем фактом, что в "Карусель" обратились не за ее неповторимым видением, но ради престижа. Сразу семеро важных пони пожелали иметь наряд с клеймом мастера, который удостоился похвалы от Фэнси Пэнтса и был приглашен участвовать в подготовке к Кантерлотской свадьбе... Но, разумеется, Рэрити со всей ответственностью подошла к работе, немедленно усевшись за швейную машинку, окружив себя настоящим вихрем из самых разных тканей, выкладок и шелковых нитей. Свити Белль первые дни пробовала было вытащить ее из кабинета, тормоша Рэрити и что-то весело пища про своего нового друга, но старшая пони старалась не обращать на нее внимания. Мягко, но настойчиво модельер выпроваживала сестренку за порог, заявляя, что владелице бутика срочно необходимы тишина и покой, и они непременно сходят вместе в кино или кафе, как только Рэрити освободится. К сожалению, сейчас ей нужно было не вдохновение от общения с маленькой прелестной кобылкой, но усидчивость... Тем более Фэнси Пэнтс должен был очутиться в городке проездом уже послезавтра, намереваясь забрать готовый костюм!

Этим утром работа продвигалась уже лучше, хотя и не шла в сравнение с привычным для Рэрити неспешным, творческим подходом. Пару дней назад она закончила особо ненавистное платье, которое ни за что не стала бы выставлять на витрину. Детали костюма, каждой из которых согласно задумкам Рэрити полагалось бы отражать неординарные чувства и притом оставаться частью единой композиции, исходя из желания Сван Сонг отражали лишь штампованные монологи или показательно кричали об уникальности материалов. Легкое раздражение и скука Рэрити, вынужденной работать в рамках банальнейшей светской темы, вырывались всплесками эмоций, так что целых два раза она портила заготовку и была вынуждена начинать сначала!

Теперь же, когда Рэрити отослала заказ по надлежащему адресу, предмет ее работы помимо практически готового костюма господина Пэнтса был куда более примечателен. Сильвер Фрэймс, будучи кобылой неопределенного возраста, позволяла себе носить блузетки столь же неопределенных форм и оттенков — в саду на ней гармонично смотрелся бледно-желтый комплект с белыми рюшами, поскольку цвета шерстки и гривы земной пони укладывались в категорию "мягкий монотонный". Однако на этот раз кобыла захотела что-нибудь более обтягивающее, в духе циклоидных изгибов трампета, непременно зеленых оттенков. Дополнительные детали она оставила на усмотрение Рэрити, и та успела решить, что широкий пояс прекрасно будет смотреться на новом наряде. Такой всегда придет на помощь миссис Фрэймс, если она вновь захочет сместить акцент на исключительно изящную перевязь для хвоста, говорящую: "от меня зависят множество творческих личностей".

В силу новообретенной частички этой самой творческой свободы настроение Рэрити улучшилось... Вернее, улучшилось бы, если еще и погода не начала портиться! Короткий, но совершенно внеплановый ливень застал ее вчера утром по пути на рынок, тщательно выполоскал шокированную единорожку, смыл только что наложенный макияж и заставил стремглав нестись домой, сушиться и прихорашиваться заново. Да и в целом небо над Понивиллем становилось каким-то подозрительно буйным! Тучи на юге, вблизи Вечнодикого, по вечерам в багрянце заката казались почти угрожающими, и откровенно собирались наступать севернее. Пока еще светило летнее солнце, днем даже жаркое, и погодная бригада Понивилля справлялась, но что будет, когда вступят в свои права осенние грозы?

Исходящую со стороны южного фронта напасть теперь помогали сдерживать и молчаливые красавцы-стражники со стражницами, что обосновались у Понивилля, кажется, на постоянной основе... к удовольствию незамужних местных кобылок и просто повес. Впрочем, для Рэрити проявлять натуру прирожденной сердцеедки ощущалось сейчас последним делом — не только в силу загруженности работой, но и непонятного чувства тревоги, вызванного дикой погодой. Беспокойные мысли отвлекали внимание, мешали сосредоточиться и принимать правильные решения. Ну, правильные решения Рэрити могла предпринимать отсюда исключительно по части нарядов, конечно... Принцессы всем помогут и всех защитят, это было их дело. У сестер служили серьезные пони; это вам не силы местной самообороны, которые максимум помогают пони при эвакуации и организовывают укрытия!

«Гвардейцы сумеют защитить город, как я просила сопровождение у Ее Светлости, ведь так?» — подумала Рэрити. Единорожка вздохнула, нервно дернула ухом и потянула из-за спины веерный декор, выполненный из радужного шелка, но тот вдруг недовольно мяукнул, вырвался из поля телекинеза и мягко спрыгнул на пол.

— Опалесенс? — ахнула Рэрити, обрывая заклинание. — Как ты здесь оказалась, Селестии ради? — поинтересовалась единорожка, обернувшись. Укоризненно добавила:

— Если бы ты заснула, и я стала пришивать твой хвост к платью, это испортило бы всю подкладку!

Кошка, что неслышно пробралась в кабинет, устроившись на полке с искомым материалом и лениво наблюдая за хозяйкой, сердито фыркнула и вышла вон. Когда когтистые лапки мягко простучали вверх по лестнице, Рэрити поправила свою гриву и откинулась на стуле, телекинезом снимая очки. Естественно, отнюдь не плохое зрение было повинно в том, что она чуть не затащила в рабочую зону свою питомицу: линзы в дорогой оправе были нужны лишь затем, чтобы специальным заклинанием контролировать двусторонний стежок. По совместительству очки служили для единорожки своего рода талисманом, эдаким атрибутом мастера, и одновременно — предметом для концентрации. Она-то и начала подводить Рэрити. И раньше случалось, что модельер не могла осадить подруг и распыляла силы на заведомо проигрышные варианты, или забывала пополнить все тот же запас камней... Последний пример, к слову, перестал быть актуальным после заключения договора предприимчимой единорожки с алмазными псами.

В то же время, готовясь к работе очередным утром, Рэрити умудрялась помнить списки всевозможных материалов, которые она намеревалась использовать, и длиннейшие последовательности соединения деталей, поэтому отнюдь не считала, что у нее проблемы с удержанием информации в голове. И за причину снижения работоспособности белая пони держала лишь всю ту же тревожность, что навевала мысли о легкой паранойе...

Логика же настаивала, что с обстановкой вокруг Рэрити все в порядке. Ей просто нужно было отвлечься... Сходить бы в спа, затем поваляться на "рабочей" кровати, съесть мороженое, предаться мечтам о том, что Рэрити может сотворить с новеньким платьем Флаттершай после того, что увидела в Кристальной империи! В приоткрытую Опал дверь виднелся пьедестал — он и то, казалось, сиротливо дожидался момента, когда Рэрити уговорит милую скромницу вновь покрасоваться перед зеркалами. Право, очень жаль, что Рэрити не могла вновь закрыть бутик, дабы безо всяких посетителей в рекордные сроки расправиться с костюмами выходцев из Кантерлота! Заведение единорожки и так простояло больше недели без посетителей... Если так пойдет дальше, о ней начнут забывать! Вместо речей о том, какой она искусный мастер, из Понивилля по всей Эквестрии станут расползаться слухи, что Рэрити теряет хватку, не справляется со своей работой! Какой кошмар! Трагедия!

— Ну же, осталось не так что бы слишком много, — успокоила Рэрити сама себя. — Закончу, и вот тогда я смогу по-настоящему развлечься!

Например, она поработает со своим нарядом на грядущий Гала — ибо Рэрити не допускала даже мысли, что ученица самой принцессы Селестии не сумеет вновь раздобыть билеты на всех девочек. О да, Рэрити обязана будет блистать! Во всех смыслах, дабы затмить прошлый неудачный выход. А какое содействие окажут ей зарисовки, которые модельеру удалось набросать в городе всамделишных кристальных пони, м-м! Рэрити пожевала губками кончик оправы, блаженно прикрыв глаза.

Да, ситуация, в которую ее загнали обстоятельства, определенно не являлась катастрофой, как успела при открытии почтового ящика трагически подумать Рэрити. Единорожка укладывалась в сроки, теперь абсолютно точно не сомневаясь, что талант и воспитанное в себе усердие не подведут мастера. Улыбаясь, Рэрити бросила взгляд на поникен и вешалку по левую сторону. Для костюма Фэнси Пэнтса и вовсе оставалось лишь покончить с котелком. С его новым фраком пришлось повозиться, ибо тот на нестандартный манер расширялся в грудине — ведь жеребцом Фэнси являлся ох каким статным! Невероятно интригующим было то, что на этот раз фрак должен был выставлять напоказ почти на двадцать процентов меньше его безупречной шкурки, чем это делал обычный костюм, что могло свидетельствовать о любовном интересе. А эта крохотная полосочка на изнанке лацкана вполне ясно обозначала, что предметом интереса была некая особа из окружения Фэнси! С другой стороны, котелок себе единорог затребовал самый будничный, без параллельных намеков, с чистыми полями... Что же задумал этот обыкновенно сдержанный и не позволяющий себе излишества в образах аристократ? Хоть и сгорая от любопытства, а еще желания что-нибудь поправить на свой манер в головном уборе, Рэрити намеревалась в точности исполнить пожелания Фэнси Пэнтса, успев сбить жесткую основу. Полностью готовый фрак же располагался по соседству на поникене и, право, не мог не радовать глаз модельера.

Довольная проделанной работой, единорожка подумала: за что бы взяться в первую очередь после заметок для Гала? "Романтический вечер" для себя любимой, "поздравительную открытку" Пинки Пай или юношеский комплект для приключений Метконосцев, идея которого мелькала у нее в голове уже недели три как, а теперь должна была еще и изящно подчеркивать их Знаки отличия? Но пока Рэрити размышляла над столь богатым выбором, колокольчик над входом в "Карусель" коротко звякнул.

Белоснежная пони рывком вышла из мира создаваемых в ее грезах нарядов и очутилась в реальности, безвозвратно погубив весь придуманный ею хитроумный план, который бы заставил бывших Меткоискателей не уничтожать их прелестные комбинезончики хотя бы в течение суток. Едва не застонав от жалости к самой себе, Рэрити окончательно положила очки на стол, встала со стула и направилась к двери. Однако, по привычке вслушавшись в неясные звуки, что доносились из салона, испустившая поначалу тяжелейший вздох Рэрити расплылась в улыбке и с куда большим энтузиазмом ухватилась аурой телекинеза за ручку.

«Новенький».

Владелица "Карусели" давным-давно научилась определять на один только слух, кто заглянул к ней на огонек, и с какой улыбкой стоит появиться перед гостем. На сей раз это точно не была Свити Белль с подружками, которая своим "Привет, сестра!" громко предупреждала о их появлении, что давало Рэрити возможность мгновенно убрать все дорогие материалы и особо ценные заготовки под замок, сведя урон от маленьких ходячих бедствий к минимуму. Тем более это была не Дэш или Пинки, что зачастую в своей неповторимой манере врывались в бутик, словно миниатюрные вихри — было сложно не услышать, что это именно они. Отдельные знакомые Рэрити имели обыкновение стучать, дабы не беспокоить единорожку, если та была занята. Бывалые же клиенты, кто часто захаживал в "Карусель", предваряли свое появление решительным быстрым звяком колокольчика — то были городские модницы и менее многочисленные модники вроде Тайм Тернера или четверки приятелей с Хувенхартом во главе. Последние заходили исключительно в целях обмена опытом...

Напротив, новички в бутик Рэрити входили неспешно, будто осторожный пловец пробует воду передней ногой, прежде чем окунуться в нее целиком. Конечно, временами даже ее профессиональное чутье давало сбой, и клиент удивлял единорожку появлением, как та же Сапфир Шорс, но визиты пони из высшего общества редко становились неожиданностью для Рэрити — не в последнюю очередь потому, что они обычно сразу же громогласно заявляли о себе. Здесь ошибки быть не могло... Наверняка заглянул кто-то из гвардейцев, как позавчера в "Карусель" пришли сразу трое братьев-пегасов, в чинах от капрала до рядового, что получили увольнения и решили пройтись по городским магазинчикам.

Тогда, чуть ли не крадучись влетев через входную дверь, гости остановились на середине бутика. Стражники были явно взволнованы тем, что очутились в заведении, принадлежавшем известной на добрую половину Эквестрии единорожке, что воплощала в себе элемент Гармонии. И, как и прочих новеньких, для Рэрити оказалось очень легко их удивить, преподнести подходящее обновление гардероба и отправить восвояси уже минут через пятнадцать-двадцать, дабы вернуться к заказам. Посему явление еще одного новичка Рэрити восприняла не как очередную помеху, а как избавление, повод еще хоть на полчасика отвлечься от монотонной, хоть и необходимой работы. Новые лица, новые впечатления...

— Иду-у-у, — пропела Рэрити, до конца отворяя дверь и гарцуя наружу. Сознавая, что служит ходячей рекламой своему бутику, элегантная от природы пони строго следовала определенным привычкам, дабы двигаться, говорить и, конечно, безупречно выглядеть таким образом, чтобы оставаться еще более элегантной. Немного стыдясь своих мыслей, она радовалась про себя, когда замечала, что даже покупатели из числа кобылок Кантерлота порой одеты и накрашены заметно менее изящно чем Рэрити... А еще, выходя к очередному клиенту, единорожка с удовольствием осознавала, что и самому придирчивому светскому критику не под силу отыскать изъян в ее броне из косметики, идеально расчесанной гривы и белоснежной шерстки.

Вот и теперь Рэрити вышла из кабинета и, обогнув примерочную, во всеоружии ступила в залу с высоким потолком, тянувшимся от левого крыла бутика до другого. Обведя взглядом воздушные арки перекрытий и выдержав эффектную паузу, модница изволила-таки взглянуть в сторону гостя:

— Добро пожаловать в бутик "Карусель"! — проворковала она, выдав свою самую сияющую улыбку. — Каждый наш наряд уникален, бесподобен и… — тут Рэрити запнулась, — и... и неподражаем...

Это был Он.

Все важные заказы от аристократии, все взятые на себя обязательства в мыслях Рэрити вдруг разом отошли на второй план. Веко на ее левом глазу нервно дернулось, когда единорожка увидела долговязую фигуру — та только сейчас выпрямлялась, кое-как протиснувшись через слишком низкий для нее проем. Хотя существо и не подпирало головой потолок, для Рэрити его темный образ с первого мимолетного взгляда был принят за неспособный гармонично расположиться в зале, неловкий, находящийся не на своем месте. Где же он мог смотреться лучше? Единорожка понятия не имела, но однозначно в каком-нибудь другом заведении, нежели "Карусель"!

— Вы совершили ужасную ошибку! — глаза Рэрити опасно сузились, когда она непреклонно двинулась вперед, опустив голову и прижав уши. Гость, напротив, сделал шаг назад, приподняв лапы до уровня его широкой груди. На морде создания воцарилась гримаса всамделишней паники, когда он быстро сказал:

— Мэм, уверяю вас, что бы ни понарассказывала вам эта троица, оно содержит максимум 20% правды!

Да, это в самом деле был Он. Образец подлинной безвкусицы, нечто в высшей степени фантасмагоричное, нелепое. То был вызов, равного которому единорожка раньше не видела — и которому в его нынешнем виде среди святая святых понивилльской моды точно не было места. И под угрозой изгнания из Эквестрии Рэрити не стала бы выставлять то, что носил ее гость, в салоне "Карусели". С другой стороны, здесь единорожка могла одеть двуногое создание подобающе и в целом позаботиться, чтобы оно выглядело как приличный пони, а не злая насмешка над искусством всех портных, когда-либо проживавших в этом мире! Еще пару мгновений спустя до Рэрити дошел смысл изречения гостя... хотя смысл его единорожка как раз-таки не уловила. Владелица бутика хлопнула длинными ресницами, совсем не по-кантерлотски впав в ступор:

— Э-э... что?

— Что "что"? — подозрительно уставился на нее будущий клиент.

Воцарившаяся пауза была уже не эффектной, а неловкой, так что пони решила вновь перехватить инициативу. Рэрити помотала головой, после чего быстро зацокала вперед:

— Я имела в виду, как можно было так одеться, дорогой мой? — едва не плача, простонала единорожка. — Почти черный оттенок на куртке без низа, на таком казуальном стиле! Кто вам сказал, что это хорошая идея? Покажите мне этого мастера, я лично брыкну его в лицо! — Рэрити, сокрушенно покачав головой, указала копытцем на плечи существа. — Не спорю, ваш фасон вполне подходит фигуре, но кроме цветов здесь еще столько несочетаемых элементов... Заклепки, двойная полоса на рукавах вместо одинарной! Жилет под курткой... О, Богиня! — обойдя гостя, замершего по стойке "все четыре"... ну, насколько это понятие было актуально для двуногого создания, Рэрити воскликнула:

— Накидка при жилете есть, но не используется по назначению! Кто до такого вообще мог додуматься?!

Белая пони закружила вокруг гостя, рассматривая его со всех сторон, тихо причитая, бормоча под нос все новые упреки и раздумывая над тем, исправление каких деталей в этом хаосе имело первостепенное значение. Отметила про себя, что вид новенький имел самый что ни на есть запоминающийся — даже без своего приводящего в трепет одеяния. Рэрити считала себя умеренно высокой кобылкой, но едва доставала клиенту до пояса его грубых брюк... Лицо существа отдаленно походило на морду грифона — с острым клювом-носом, выдающимися скулами, холеное и настороженное. Такое выражение морды он, однако, уже успел променять на предельно лаконичное недоумение, что выражалось лишь в поднятой левой брови.

Что ж, если гость Рэрити в здравом уме решился показаться в таком амплуа на публике, он действительно был обязан понятия не иметь, в чем заключались претензии модельера... Короткая грива, будто оставшаяся от сбритого ирокеза гвардейцев, лишь подчеркивала абсурд его образа. Даже сам по себе элегантный фасон куртки не прибавлял двуногому лишних очков стиля, поскольку все внимание оттягивала на себя россыпь мелких деталей. Рэрити привстала на задние ноги и бесцеремонно потянула на себя плотный рукав, растирая в копытцах искусственную кожу.

— Хм... качество выделки — вполне приемлемое, — объявила пони. — С такой базой можно работать. Немного осветлить бы...

Одно можно было сказать точно: наряд гостя Рэрити являл собой не какой-то походный комплект и тем более не экзотический наряд жителя пустыни. Ну, то есть Рэрити полагала, что двуногий мог являться выходцем откуда-то из южных регионов континента, где одежду носят частенько еще и для того, чтобы защитить от безжалостного солнца мех и чувствительную кожу. Скорее всего, приезжий старался походить нарядом на пони, но потерпел сокрушительное фиаско... И заглянул к Рэрити чужестранец явно не просто так: одежда при нем, несмотря на дикий стиль, была чистой, опрятной, не требовала замены в силу изношенности. Он либо услышал о Рэрити и захотел что-нибудь заказать у не самого опытного по числу лет, но уже многообещающего и известного в самых разных кругах мастера, либо...

— А еще у вас ободок накопытников совершенно не подходит для ключевого цвета изделия, — заключила Рэрити, осмотрев клиента с головы до стрелок и окончив на последних. — Нет, так решительно не годится. Смысл, который вы вкладываете в одежду, противоречит сам себе! Это просто какое-то нагромождение сигналов, белый шум вместо изысканной записи на музыкальной пластинке, что вводит слушателя... или, в вашем случае, наблюдателя в ступор! — единорожка уселась на круп, передними ногами в трагическом жесте обводя высокую фигуру, как бы подчеркивая масштаб случившейся катастрофы. — Дайте-ка угадаю, когда вы прибыли в город, жители понятия не имели, как к вам обращаться, и сторонились вас?

Поколебавшись, гость задумчивым тоном ответил:

— Ну, вы не так уж далеки от истины...

— Чёрный не сочетается одновременно и с серо-синим, и серо-охровым! — наставительно заявила пони. — Как хотите, но один предмет гардероба вам придется убрать: либо жилет, либо брюки. Одним только этим нагромождением темной цветовой гаммы вы издали привлекаете внимание, мой дорогой, и далеко не в лучшем смысле!

— Я... как-то не думал об этом.

— А следовало бы, — укоризненно заметила Рэрити. — Но поскольку вы образумились и пришли к тому, кто способен исправить этот беспорядок, я вас прощаю, — смягчила свой тон владелица бутика. Снова зайдя ему за спину, куда более жизнерадостно пони объявила:

— И да, копия Метки у вас слишком крупная даже с учетом пропорций. Или это ваш ритуальный узор, что-то эдакое?

— Нет, это не Метка... но вы, пожалуй, правы, — кажется, всерьез задумался двуногий. — Привлекает ненужное внимание... Больше, чем я и так привлекаю по умолчанию.

Эквестрийский нового клиента "Карусели" был неплох, хотя и несколько сух — тональность его речи чуть плавала в определенных грамматических оборотах. Рэрити, вдохновленная тем, что представитель незнакомого ей вида довольно позитивно отнесся к необходимости внести изменения в его наряд, пояснила:

— Обычно мы, пони, выставляем свою Метку напоказ как часть нашей общественной жизни, так как она зачастую отражает место, которое мы в ней занимаем. На публичных мероприятиях, напротив, куда большее значение имеет обертка, а не ее содержание, и знаки отличия обыкновенно скрыты всеми видами тканей... Если, конечно, их демонстрация не была задумана как смысловая часть наряда. И если ваш... — Рэрити тяжело вздохнула, но выдавила-таки из себя слово, которым облачение двуногого было просто больно называть, - костюмподразумевает казуальный стиль, разумеется, можете оставить свой знак.

— Гм... — лицо двуногого прорезала тонкая улыбка — возможно, так он желал выразить небольшую долю иронии. — В свое оправдание могу сказать, что довольно сложно оставаться стильным в диапазоне чувств, которыми не владеешь. Какие-то конкретные советы, мэм?

«И правда, не припомню, чтобы Метки были у кого-то кроме пони», — мысленно согласилась Рэрити. Деловитым тоном она начала:

— Перво-наперво, конечно, что-то более простое. Снимем лишние слои ткани и деталей, а дальше будем наращивать так, чтобы смотрелось...

Псевдокожа на плечах гостя Рэрити вдруг зашевелились, пошла странными буграми. В завихрениях темно-красной субстанции, что окутала фигуру, куртка укоротилась, втянулась куда-то за его спину. Туда же отправился и жилет. За какие-то несколько мгновений фигура двуногого вдруг преобразилась, и уже в новой ипостаси он вопросительно взглянул на единорожку:

— Как-то так?

Рэрити с трудом удержала изумленный возглас. Судила она до этого момента исключительно по его габаритам и открытому лицу, посчитав облик своего гостя запоминающимся, но по избавлению от "лишних" слоев это стало даже более очевидно. Создание оказалось довольно крепким, но худощавым — за минотавра его принять было никак нельзя. Избавившись сразу от двух воротников из трех, голова его очутилась на короткой шее, однако заметно более стройной и изящной, чем у представителей народа прямоходящих копытных. Слегка изогнутая спина не горбилась, но будучи облаченной в белую рубашку горделиво устремлялась вверх, составляя единую волнистую линию с серыми, пошитыми из материала нежнее чем в прошлый раз брюками, и начищенной до блеска обуви с более узким носом. Рубашка была лишена любых украшений, так любимых обществом Кантерлота, но сидела великолепно — с элегантностью, достойной индивидуального заказа. Все еще недостаточной, разумеется, чтобы у Рэрити возникло ощущение, будто свой собственный гардероб она сбивала в темном подвале и на ощупь, но фасон чужеземца действительно был хорош, наилучшим образом подходил его вытянутой вверх фигуре. Пони откинула назад копытцем локон своей изысканной гривы, восхищенно и в то же время с сожалением протянула:

— Ах, так вы иллюзионист...

Да, продемонстрированный чужаком трюк был очень похож на волшебство, которое использовалось разве что в сфере развлечений. Это точно не была трансфигурация, когда воля единорога в магическом импульсе разом перестраивает предмет — одежда двуногого именно как бы перетекала в закручивающейся вокруг его тела волне, довольно быстро, но постепенно обретая новую форму. Притом иллюзия была высшей категории, с имитацией материальной оболочки, раз пони довелось прочувствовать текстуру кожзаменителя! Рэрити покачала головой. Вдуматься только, столь высокое качество, но такой бесполезный в плане создания украшений навык! Создание, между тем, повело уже свободными от заклепок плечами:

— Полагаю, мое притворство в какой-то степени можно назвать и магией. Вы чем-то подобным разве не пользуетесь? — он исподлобья взглянул на Рэрити. — Откровенно говоря, я был удивлен, когда обнаружил некоторые привычные мне отрасли жизнеспособными при вашем укладе общества. Разве у вас, пони, магия не способна создать предмет любой сложности, в том числе платья? Я слышал, что иллюзии непопулярны, но все-таки...

— Дорогой мой, — снисходительно посмотрела на него единорожка, — чары хороши разве что для сельской местности, и для вашего же блага я очень надеюсь, что вы не верите, будто в Кантерлоте они помогут вам завоевать расположение пони. Нет, разумеется, каждый год находится прохвост, который полагает себя хитрее всех! Но его неизменно поднимают на смех. Костюм — оттого и костюм, что создан исключительно из чистых материалов согласно воле портного, будь то хоть единорог или земной пони, хоть пегас, — заметив, как взгляд клиента скользит по ряду поникенов и останавливается на кюлоте со следами явного зачарования, модельер добавила:

— Это правда, что я и мои коллеги-маги используем больше камней и волшебных трюков, но мы никогда не опускаемся до подмены. Нужно уметь немного приукрасить действительность, напустить туману, а не врать. Как искушенный зритель разгадает смысл, какой вы намеревались заключить в декоре, так он заметит и попытку обмана!

— Значит, детали моей одежды с точки зрения пони тоже наполнены смыслом, — отозвался двуногий, — и, тем самым, могут послужить препятствием для общения, не так ли?

Рэрити, прежде чем ответить, подошла к одному из выставочных сюртуков и облокотилась на поникен, изящно обернув хвост вокруг задней левой ноги. Подумала, что еще ни разу ей не доводилось разъяснять клиенту самые азы моды, будто обучая совсем юную кобылку — но единорожке определенно нравилось выступать в этой роли, обрисовывая подробности своего ремесла. К сожалению, Свити Белль полноценные уроки у сестры брать не желала и по поводу шитья не выказывала особого энтузиазма... А когда выказывала, то, прости Селестия, лучше бы этого не делала!

— Одежда для нас — это своего рода еще один язык, культурный и социальный способ передачи сигналов, — чувственным голосом сказала Рэрити, проведя копытцем по загривной складке костюма. — Пони от природы эмоциональны, и мы используем ткани, чтобы завернуться в дополнительный саван из знаков — более неоднозначных, более загадочных, чем жесты и мимика. Читать такой ребус на званом вечере и в итоге разгадать, в честь кого или чего гость позволил себе ту или иную деталь гардероба, сказать ему ровно то, что он надеется услышать от окружающих, есть ни с чем не сравнимое удовольствие! — Рэрити довольно зажмурилась, поерзав плечиками. Отдавшись воспоминаниям о ее собственном опыте нахождения в кантерлотском обществе, Рэрити опомнилась, лишь когда поймала взгляд своего визитера, цепкий и выжидающий. Единорожка, попрекнув себя и быстро приведя мысли в порядок, уверенно продолжила:

— Вообще, аристократы хорошо читают наряды, так как учатся этому чуть ли не с рождения, но диалект Кантерлота может оказаться слишком сложен для провинциалов. А для существа из народа не-пони тем более, особенно если вы привыкли носить одежду как повседневное средство! — Рэрити оставила поникен и вновь приблизилась к гостю. — Прежде чем выпустить клиента из бутика, я должна удостовериться, что его костюм говорит именно то, что он хочет сказать, а не что-то другое, чего он и в мыслях не имел. Теперь вы понимаете, чем заслужили такую реакцию с моей стороны?

— Похоже на то, мэм, — пробормотал двуногий. Рэрити закатила глаза, деланно рассмеявшись:

— Ох, прекращайте это, дорогой. Вы заставляете меня чувствовать себя старой кобылой, — глядя на него снизу вверх, показательно надула губы единорожка. — Просто Рэрити! Или мисс Рэрити, если вам угодно.

«Что-то уж очень я разоткровенничалась, ничего о нем не зная», — внезапно подумала владелица "Карусели", глядя в лицо чужестранца. Несомненно, его дикий костюм и самостоятельное исправление большинства его недостатков привело Рэрити в шок, а потом и превосходное расположение духа, однако... Теперь, вглядевшись в почти птичью физиономию, она чувствовала отголосок… какого-то неясного напряжения сродни тому, что тревожило пони на последней неделе?

Нет, правда, если чужак предпочитал иллюзии, значит, он шел к Рэрити не за обновкой? С эквестрийской модой двуногий тем более знаком не был, даже понятия не имел, что определенные детали не только служат украшением, но и несут в себе смысловой посыл... На назойливого поклонника он не походил — исходя из его манеры сдержанно изъясняться, да и на общение в первом лице визитер перейти не торопился. С другой стороны, в поведении его чувствовалось нечто скрытное, как у матерого журналиста!

Произведя быструю ревизию своей совести, Рэрити не припомнила никаких скандалов, в которые она могла влипнуть. Самым сенсационным за последние полгода было разве что ее творческое видение, которое Рэрити не только не пыталась замять, но подчеркивала при каждом удобном случае и пускала слухи о уникальных чертах модельного ряда "Карусели". Может, единорожка слишком нагнетала, вел-то себя двуногий прилично... Чужеземец пытался что-то сказать, но Рэрити уже выпалила, собираясь действовать на опережение:

— Минимализм — это классика, почти всегда выигрышный вариант, и он вам отлично подходит! — единорожка сделала еще один круг вокруг гостя, попутно отметив, что "метку" свою мнимый иностранец предпочел убрать подчистую. Еще Рэрити подумала, что если она волнуется попусту и двуногий заглянул в "Карусель" все же ради обновки, будучи иностранцем отнюдь не мнимым, надо уговорить его сделать такой же костюм, но настоящий, может с парой-тройкой незначительных деталей, что поправит наметанный взгляд модельера. Такой комплект действительно хорошо смотрелся на госте белой единорожки, а ей самой не помешало бы немного практики в пошиве одежды на прямоходящих — на случай, если к ней когда-нибудь зайдет важный представитель такого народа... Кстати о важных персонах!

— Если вы ожидаете от общества пони неформального отношения, стоит закатать рукава выше локтя на полпясти, — хитро улыбнувшись за спиной клиента, Рэрити легонько дотронулась копытцем до белой иллюзорной ткани на его передней лапе. — В вашем случае... примерно до середины плеча будет довольно. На случай формальной же беседы помимо распускания рукавов будет неплохо обзавестись галстуком. Это даст пони окончательное представление о том, что вы в настроении разговаривать строго по делу. Горожане могут обидеться, если визуально открытый для "легкого" разговора гость станет заносчиво строить из себя ну очень важную и занятую персону...

Рэрити припасла эту небольшую, совсем крохотную провокацию, дабы узнать, кто же все-таки очутился перед ней. Если создание имело какие-то эгоистичные мотивы или действительно считало себя кем-то важным, то после этих слов единорожки непременно проявило бы себя... В таком случае аристократа, отчего-то не успевшего заявить о его статусе, можно было умиротворить целым набором заинтересованных взглядов, пустой болтовни и хлопанья длинными ресницами, что имелись в арсенале Рэрити. С тайным воздыхателем издалека та же история, только направлена атака единорожки станет на то, чтобы под любым предлогом поскорее выставить его за дверь. В случае, если двуногий окажется журналистом, он непременно будет пытаться тянуть из нее информацию и дальше, расспрашивая, как Рэрити относится к аристократии, о которой пони отчего-то выразилась не самым лестным образом... Чужак, однако, молчал — звуки издавали лишь его рукава, что со странным ворчанием укорачивались, сгибаясь в точности согласно совету единорожки.

— И такое бывало? — он вновь позволил себе лишь короткую усмешку.

— Ну, бывало всякое, — озадаченная, что ни одно из ее предположений не сбылось, ответила Рэрити. — Титул приезжего изредка ударяет в голову, и новичок особого отношения начинает от понивилльцев ждать...

Рэрити поморщилась, вспоминая свою встречу с Гильдой. Хорошенько разглядев своего гостя за время, проведенное с ним в бутике, она признала, что тот был похож на грифона лишь мимолетно, пусть тоже имел пальцы на передних лапах, и глаза его были меньше, чем у пони. В то же время, не напоминал он и жителя знойной пустыни: окромя пропавшего ныне знака, никаких иных меток двуногий не носил. Ни заметных шрамов, ни мозолей на гладкой и чистой розовой коже... И завершающий штрих: шкура у него на локтях, обнажившихся при закатывании рукавов, была представлена достаточно нежными складочками, не идущими ни в какое сравнение с таковыми у народов, известных суровыми условиями обитания и тяжелым трудом. Единорожка нахмурилась. Или он жил где-то в более цивилизованных областях, или магия гостя Рэрити выходила за рамки иллюзий, либо... либо иллюзии существа распространялись и на его тело тоже. Рэрити махнула копытцем, полагая, что клиент уже успел повстречаться с Пинки Пай:

— Ну, и в целом все эти традиции гостеприимства, прочие тонкости, знаете ли. У вас дома порядки в этом плане отличаются от наших? — с самым невинным видом поинтересовалась Рэрити. — Если бы я прибыла к вам, стал форменный этикет препятствием для общения между пони и вашим народом?

«Вот уж не думаю, что сей господин, имей он какие-то иные мотивы посетить "Карусель", стал бы создавать столь длинную и проработанную легенду, дабы усыпить мою бдительность», — мысленно потерла копытцами Рэрити. Ее клиент отвел взгляд, задумчиво проведя пальцами по точеному подбородку:

— Ну, меня в любом случае заинтересовала бы не ваша одежда или ее отсутствие, а в силу профессиональных интересов всякие особенности биологии и врожденной магии. Каким образом пони способны есть кварцит, например, — тут двуногий вздохнул, опуская руку и перекрещивая ее вместе со второй на груди. — А вообще, по поводу сравнения двух наших видов можно говорить очень много, но здесь в меня стреляли все-таки меньше, чем дома. Так что там и препятствий для взаимопонимания тоже возникло бы больше.

«Да чтобы журналист сам себе перекрывал ходы к отступлению, отвечал так, что это вызывает у его добычи все новые вопросы?!» — недоверчиво подумала единорожка.

— Ох, бедный, — уже вслух сочувственно произнесла Рэрити. Похоже, заглянувшее к ней создание все-таки являлось иностранцем, что остановился проездом в Понивилле и безо всякого иного умысла решил зайти к известному модельеру. И говоря "стреляли", он наверняка имел в виду растерянные глаза, которыми его сопровождали местные жители! Дома же двуногий старался выглядеть модно, цивилизованно на манер пони, но удостаивался лишь града неодобрительных, а может и колючих, презрительных взглядов... Как знать, не считался ли гость Рэрити даже кем-то вроде изгнанника у своего народа, за одно лишь старание походить на их четвероногих соседей? Прямо как Спайки-Вайки третировали эти ужасные грубияны-драконы... Клиент пристально взглянул на Рэрити, затем невесело улыбнулся:

— Вы не подумайте, мой город — это не Тартар и даже не фронтир переселенцев на манер вашей Эпплузы. Все вполне цивилизованно... Хотя по сравнению с социумом пони это скорее грустная иллюзия, всего-навсего мираж. Но это мой дом, — весомо кивнул двуногий. — Если бы он был чуть приветливее к тем, кто всего лишь хочет спокойно жить и в полной мере раскрывать свой талант, я и не думал бы появляться у вас. Да и в целом... ставить в ряд социальную среду людей и пони некорректно, почти так же, как Мэйнхэттен и ваш маленький приятный городок с мирным и дружелюбным населением.

Рэрити вежливо молчала, уже безо всякого напряжения ожидая, что гость еще скажет интересного. И тот сказал:

— Нет, разумеется, определенные изменения нельзя не прочувствовать. Когда собирался в Понивилль, сразу понял, что да, в кои-то веки я поступил правильно. Мой мир словно бы стал полнее, раскрылся... Но это не чувствовалось так, что я сбросил с плеч давящий груз. Скорее, возникло ощущение простора, которого я и дома у себя не замечал. Может, в моем далеком краю народ более неприветлив ввиду недостатка магии, но природа столь же величественна, если не более богата на выдумки. Леса и плодородные болота, пески, полные затаившейся в них жизни, великие каньоны...

— А насколько именно далеко находится ваш дом? — спросила Рэрити, мучительно вспоминая давно забытые уроки географии и некоторые исторически-любовные романы, где действие происходило в Эквестрии прошлого. Единорожка, может быть, и осознала, что ее посетитель не являлся тайным недоброжелателем, но уже не могла — и не хотела перестать задавать вопросы. Значит, он был родом из глухих, по-настоящему диких земель, небогатых по части магических талантов... Но держался чужеземец более чем достойно для пигмея; то, как он говорил, и вовсе казалось больше изречением для себя самого, нежели для Рэрити, чем-то почти поэтическим. Самоназванный "людом" усмехнулся, проведя лапой по короткому загривку:

— Боюсь, мой дом так далеко, что единиц измерения для этих расстояний еще не придумали ни в вашем языке, ни в моем.

— А конкретно у нас вы надолго? Какие-то дела в Понивилле возникли, или отправитесь дальше?

— Ну, как вам уже наверняка поведала ваша... осведомительница, - на этот раз с неприкрытой иронией сказал клиент, — я пришел в город вчера, о делах поговорить успел разве что с Твайлайт Спаркл...

Кутюрье приложила невероятное усилие, чтобы сохранить заинтересованное выражение мордочки, поскольку была совершенно не осведомлена о прибытии столь видной фигуры в город. Кто бы мог, по мнению чужеземца, принести единорожке на хвосте такой вкусный слух? Так, гостя издалека абсолютно точно успела приветствовать Пинки — то-то он так среагировал на "приветствие" уже Рэрити... Еще с ним могла столкнуться Рейнбоу Дэш, ибо та в силу своей неугомонности частенько первой узнавала обо всем, что случалось в пределах Понивилля. Или то была вовсе какая-то пони из числа обычных знакомых Рэрити? Ох, неважно, в любом случае единорожка последние дни общалась со своим окружением исключительно в духе "привет-пока".

— ...обсуждали проблему моего возвращения на родину. К сожалению, пока этот вопрос преждевременен, — продолжал между тем мастер иллюзий. — Я здесь, считайте, надолго… если не насовсем.

«Точно изгнанник... Одинокий, ведомый своими личными представлениями о моде в солнечный край, где его примут и окажут помощь. Право, как это трагично», — вновь преисполнилась сочувствием Рэрити.

— Что касается дел в Понивилле... — будто припомнив важное дело, задумался тот. — Полагаю, лучше начать подготовку прежде, чем мои... недоброжелатели узнают о ней, а не потом, когда у них будет время свыкнуться с этой мыслью. Сказал бы, что пришел к вам, дабы пони больше не разбегались от меня в стороны... Не разбегались больше, чем я заслужил по итогам первого... впечатления, — на этот раз усмешка на морде создания вышла довольно кислой. — Но, откровенно говоря, если бы не ваш взгляд со стороны, я и не подумал что-то менять в своем имидже. И... вот я оказался у вас, — развел чужестранец передними лапами.

«Неужели — свет в конце туннеля? Собирается перейти к делу?» — подумала Рэрити. Умел же двуногий заинтриговать... Если ему не такое уж большое дело было до того, как реагируют на темную фигуру окружающие, зачем вообще гость вздумал почтить "Карусель" своим визитом?

— А что одежда у вас дома означает? — с надеждой на сенсацию спросила Рэрити. Раз уж двуногий пришел, завернутый в иллюзии так, словно они были его народу исключительно привычны, то там и незнакомые Рэрити, самые дикие и необузданные течения моды могли возникнуть! Если бы их переработать, укротить на привычный пони манер... Чужак недоуменно моргнул:

— Ну, очень многое, на самом деле. Культурный образ, защиту кожи, половую... хотел сказать, гендерную самоидентификацию. Эстетику, в конце концов! И прочее. Мои личные имитации — вопрос отдельный.

— Эстетику? Это… обнадеживает, что мы придем к соглашению, — протянула единорожка. Исходя из слов клиента, одежда для "людей" значила действительно многое, играла едва ли не большую роль в их жизни, чем у эквестрийцев — посему, предупреждая возможный конфуз, Рэрити спросила:

— Тогда, если угодно… Что вам показалось наиболее странным и непривычным уже в нашей культуре дресс-кода?

— Мне? Пожалуй... ваша тенденция к простому... к естественному облику, — гость с трудом подобрал слово, отчего его акцент прорезался еще сильнее. — Первопричину, что служит основой такому порядку вещей, мне уже разъяснили, но если бы я вздумал применить эту традицию пони к себе, определенная часть сознания мигом бы взбунтовалась... Хотя я с недавних пор избавился от необходимости в практичной стороне дресс-кода, его имитации все еще при мне. В какой-то мере мое вынашивание одежды можно назвать примитивным, на манер "потому что положено" — это не что иное, как победа традиций и взращенных ими эмоций над разумом. Видите ли, у меня дома есть культурные ответвления, которые относятся к наготе куда более терпимо, но в большинстве общин быть голым на людях является попросту неприличным, сродни позору.

— О, в самом деле? — не на шутку удивилась Рэрити. — Простите, но я никогда не слышала о такой необходимости в одежде... Честно говоря, не понимаю, какой в этом смысл?

Подобные чудны́е традиции ей точно в голову не могли прийти. Вместе с тем, единорожка не могла не отметить, что пока ее гость излагал все эти небывалые для Рэрити сведения, в глазах его светилось оживление. Но стоило пони выразить свой скептицизм, как взгляд двуногого скользнул по Рэрити, и увлеченность погасла.

— У людей было время, чтобы накопить множество традиций, от смешных до ужасных, — нейтральным тоном заключил он.

«Я рада, что не родилась среди этих "людей"», — озабоченно подумала Рэрити. Во всяком случае — не тамошней кобылкой. Подумать только, как должны бояться эти прямоходящие бедняжки выходить на улицу, зная, что в любой момент порыв дикого ветра может сорвать подол и навлечь на их головы бесчестье! Рэрити даже вздрогнула при мысли об этом. Модельер пустилась подробно рассказывать, стремясь отвлечься от неуютных соображений:

— Что же, милый мой, боюсь, у нас вы такого не найдете. Мы носим одежду лишь в тех случаях, когда она является частью униформы, либо как обширнейшую карту намеков и знаков. Конечно, раньше был и практический смысл — земные пони носили перевязи для оружия, плащи магов скрывали множество артефактов и зелий... Но со временем все это было преобразовано в дополнительные виды декора, — улыбнулась она клиенту, который глазами вновь демонстрировал интерес к беседе. — Мы живем в мире ином, нежели наши давние предки, когда фасон наряда диктовали грязь, болезни и… и то, что можно отнести к взаимной неприязни друг к другу. Нет, дорогой, пони давно живут в Гармонии, и то, что мы выбираем в моде и косметике, идет в ногу с этим достижением! — Рэрити патетично воздела копытце к потолку. — Теперь важно лишь то, какое воздействие вы оказываете на того, кто на вас смотрит. И если вас беспокоит собственная нагота, я уверяю, что благодаря моим изделиям каждый клиент "Карусели" обретает полнейшую уверенность в себе! Плюс в точности то впечатление, какое он хочет произвести.

— Я очень рад возможности попасть на прием ко врачу, который лучше знает, что у меня болит, мэм… мисс Рэрити, — поправил себя двуногий с улыбкой, в которой растянулись его тонкие губы. — Но мне, по правде сказать, нужна как раз-таки униформа. Я зашел к вам, поскольку мне необходимо оружие... я хотел сказать, орудие.

Чужак достал откуда-то из-за спины свернутый лист с рисунками, набросанными карандашом, и Рэрити с первого мимолетного взгляда узнала в них что-то, похожее на чертеж выкройки — похожие линии, цифры мерок, подписи... Единорожка с трудом удержалась от того, чтобы телекинезом выхватить схему из рук гостя и, довольно ворча, утащить ее в зону творческого беспорядка, а лучше в свое логово на втором этаже.

— Но платья — это тоже оружие, дорогой мой, — улыбка белоснежной пони сделалась немного хищной, — в достаточно умелых копытцах. И к счастью для вас, я действительно хороший оружейник, — с легким самодовольством добавила единорожка.

Решив, что вконец растянет беседу, если она станет рассказывать, каким образом жесты этими самыми копытцами и мимика становятся частью савана из намеков и знаков, и почему движение ухом с серьгой означает совсем иное, нежели без неё, Рэрити ненадолго умолкла. Да, ей точно нужно было отвлечься, так как беседа со столь экстравагантным клиентом явно воодушевила Рэрити. А его заказ... «Это определенно будет интересно», — подумала кутюрье, и тут же ужаснулась, бросив взгляд на узорные часы под потолком:

— Ох, только посмотрите! Мы разговариваем уже добрых полчаса, а я все держу вас посреди салона! — Рэрити повернулась и спешно зацокала к стене залы. — Давайте-ка поговорим в более подходящей обстановке. Присаживайтесь...

Отодвинув занавес из плотной ткани, Рэрити пролеветировала в зал свой "диванчик для обмороков" и пуф подходящего размера, выкатила чайный столик с подносом, который она обыкновенно держала для постоянных клиентов. Тут же принявшись расставлять пиалы, экстренно подогревать чайник и разливать заварку, Рэрити в совсем уже приподнятом настроении подумала, что дела ее шли и вправду замечательно. Кое-где возникали проблемы, но ничего из того, что нельзя было бы разрешить, исполнившись радостью и удовлетворением от своего мастерства.

— Я буду чрезвычайно рада… — весело начала было Рэрити, но замолчала, увидев, как двуногий замер на полпути к столику, и с каким удивлением он вытаращился на пару поникенов с комплектами декоративных тканевых панно и уздечек на арабийский манер, что ранее находились за стеной полотна. Впрочем, клиент почти сразу "ожил", повернул голову к Рэрити и сказал:

— Мне бы не хотелось отвлекать вас от дел больше, чем я уже потратил вашего времени, мисс Рэрити. Здесь... кажется, довольно много незавершенных проектов, — он указал взглядом на все еще открытый занавес. Единорожка хлопнула глазами:

— Что? О, нет, нет, я редко здесь работаю, — деланно замахала она копытцем, с комфортом устраиваясь на диванчике. — Там, считайте, чулан... Пожалуй, самый стильный и дорогой чулан в Эквестрии, — гордо сказала Рэрити. — Чего там только нет! Вообще-то мне давно пора разобраться со всеми старыми наработками и освободить место...

Хотя, с другой стороны, свободного пространства в Карусели пока что хватало. Но если единорожке действительно выделят здание в Кантерлоте, она смогла бы что-нибудь придумать... перенести в новый салон одни только наисвежайшие образцы... конечно, убедиться, что тамошний управляющий не наведет никакого беспорядка в коллекции... Клиент Рэрити, еще немного помявшись для приличия, кивнул:

— Что ж, тогда — не откажусь, — сказал он, подходя к столику и усаживаясь на пуф, изогнув под острыми углами свои длинные ноги.

— Выпечки?

— Здесь я вынужден отказаться, — покачал головой двуногий.

— Тогда вам придется смотреть, как я устраиваю себе перекус, — хихикнула пони. — Это одна из немногих радостей, которые я могу позволить себе во время работы.

Она взяла себе круассан, добавила в чай дольку лимона и самоочищающейся салфеткой убрала крошки с подноса. Рэрити выжидающе посмотрела на гостя, который одной своей массивной ладонью цапнул пиалу с чаем, а другой все еще сжимал лист бумаги. Подняла свои безукоризненно подведенные брови:

— Итак?

— Прежде всего, я вынужден повторить, — произнес клиент, который устроился на пуфе, немного наклонившись вперед и все еще собственнически удерживая чертеж при себе, — что проект является своего рода униформой. Если такой расклад является для вас неприемлемым, мисс Рэрити, я всегда могу воспользоваться одними лишь вашими советами и отнести наработки к другому мастеру. По правде сказать... — тут двуногий прервался, дабы сделать небольшой глоток чая, — я бы сделал что-то сносное и сам, но мои... компоненты не слишком разбираются в макромеханике. Природа не изобрела ни полноценного колеса, ни платьев... Если, конечно, не считать за таковые оперение птиц и прочую раскраску. Поэтому мне и нужен взгляд со стороны. Предпочитаю довериться профессионалам в той области, которая для меня некритична, и в которой я совершенно не разбираюсь. Просто использовать имитации не хочу — дополнительные траты ресур... — оборвав себя на полуслове и мотнув головой, клиент Рэрити заключил:

— Словом, заверяю вас, что этой схемой никоим образом не хочу оскорбить ваше ремесло.

— Оскорбить? Каким образом, интересно? И почему ваш наряд может стать неприемлемым, если он еще не создан? — удивилась Рэрити. "Люд" возвел глаза к потолку, поджал губы в жесте неопределенности:

— Я подумал, что это предложение может оказаться, как бы сказать... неудачным для довольно известной фигуры из мира моды. Для вас одежда, за редким исключением, украшение, должный случаю аксессуар, который обязан дополнять владельца, а мне нужно то, что отвечает самым низменным целям... Униформа, орудие, средство достижения. Плюс, работа с довольно грубой тканью... — единорожка тихо рассмеялась, и двуногий взглянул на нее вопрошающе:

— Так вас это не потревожит?

— Ох, дорогой, — Рэрити кокетливо повела плечиками, — однажды я по чужим заветам создала линейку нарядов столь ужасных, что едва не стала посмешищем для всея мира эквестрийской моды. Даже успела решить, что лучше бежать из страны, чем пытаться пережить этот позор... — Рэрити качнула в поле телекинеза так и не надкушенным круассаном, будто отгоняя от себя стыдные воспоминания. Глядя чужестранцу в его серо-голубые глаза, доверительно сообщила:

— Вам придется очень, очень постараться, чтобы вывести меня из себя фасоном. Во всяком случае, исковеркать его даже сильнее, чем тот вид, в котором вы ко мне пришли изначально. И конечно, ваше предложение я рассмотрю, если его спорность заключается в одной лишь "низменности", — подняв телекинезом свой чай, белая пони тихонько пригубила. Убедившись, что не было нужды добавлять больше сахара, Рэрити уже вслух добавила, сочтя, что у чужака имели место проблемы с языком эквестрийцев:

— То, что вы называете общим словом "униформа", которую носят представители некоторых профессий, не слишком отличается от первичной схемы даже самого претенциозного смокинга или пиджака. Прообразы костюмов я тоже выполняю из максимально незамысловатых тканей, так что...

Возникла очередная задумчивая пауза, в ходе которой Рэрити помешивала ложечкой чай, от нетерпения потихоньку наращивая темп, а ее клиент размышлял о чем-то своем. Наконец, гость хмыкнул:

— Что ж, я смел на это надеяться, учитывая, кто из ваших близких подруг посоветовал обратиться в "Карусель" за помощью, — отпивая чай, резюмировал он. — Но, все же, следовало убедиться.

— Ох! — воскликнула Рэрити, счастливо цокнув передними копытцами друг об друга. — Ох, и кто же это был? Дайте угадаю... вам Твайлайт Спаркл сказала, ведь так?

Ну, если уж двуногий заходил к лавандовой единорожке, Твайлайт и впрямь была способна посоветовать заведение, в котором внешний вид чужестранца могли привести в порядок — помимо спа, разумеется. Или то была Флаттершай, раз уж гость Рэрити обмолвился про свое увлечение биологией? Пегаска была ужасно стеснительна, личной встрече с новеньким в городе скорее предпочла бы прогулку через дебри Вечнодикого, но по переписке у скромницы было немало знакомых, занимающихся животным миром в самых разных уголках Эквестрии. А если подвести к делу упоминание некой "троицы", очевидно, способной к преувеличению... Флаттершай ведь довольно часто проводила время с Рейнбоу Дэш! Они были хорошими подругами еще до того, как переехали в Понивилль — а Рейнбоу, в свою очередь, обожала водиться с Пинки Пай (и доводить совместными розыгрышами соседей). Пока модельер успела с самодовольством решить, что разгадала эту загадку, в действие вступил ее будущий заказчик:

— Мисс Эпплджек, — коротко ответил двуногий.

- Эпплджек?

Рэрити подавила желание встать и выглянуть в окно, дабы убедиться, что небеса с землей не поменялись местами, а осадки не приняли вид хорошо прожаренного попкорна. Уж кто-кто, а эта земная пони надевала костюмы с пяток раз в год, хорошо если дюжину. В нелюбви прихорашиваться совладелицу "Сладкого яблочка" обгоняла разве что Дэш... Каких же трудов стоило хоть разочек вытащить земную пони в спа-салон! Кутюрье считала, что начала влиять на фермершу самым положительным образом с тех пор, как они сдружились и установили шаткое перемирие меж... непосредственностью последней и манерами Рэрити. Но она решительно не могла вообразить, что же случилось такого непоправимого в этом мире, раз Эпплджек лично отправила кого-то прямиком к ней в копытца, в логово самой "мисс Привереды"!

— Признаться, вам удалось меня заинтриговать, — протянула Рэрити, изо всех сил пытаясь сохранять видимое спокойствие и не ерзать от воодушевления хвостом по софе. — Так что вы хотели, дорогой мой?

«Мне невыносимо любопытно увидеть, что произойдет в следующую минуту», — подумала единорожка, заедая нетерпение круассаном со сливочной начинкой. Клиент одарил хозяйку заведения вежливой улыбкой, а затем протянул ей сложенный лист, испещренный цифрами и карандашными линиями. Быстро схватив зарисовки в ауру, Рэрити развернула их и впилась взглядом в схему, что доверил ей гость "Карусели".

— Это, — сказал он, указывая пальцем на лист, — параметры, которым должна отвечать униформа, которую я хочу приобрести. Если вы сочтете, что сможете выполнить заказ, то у меня будут еще два требования. Первое — работа должна выполняться исключительно из моих материалов. Ни одна посторонняя нитка не может быть использована в изделии. Магию кроме той, что привычна вам для управления инструментами шитья, также применять нельзя ни в коем случае. Второе условие — о проекте не должны узнать посторонние, в том числе...

Слова, произносимые двуногим, превратились в неясный шум где-то на фоне; Рэрити, отщипывая губами крохотные кусочки лакомства, поедала еще и глазами три контурных фигуры. В одной из них легко угадывался ее новый знакомый — две же остальных были подобием худощавого жеребца-пони, в фас и в профиль. Каждая фигура была доверху набита гроздями овальных контуров. В то время как у "люда" они спускались двумя аккуратными рядами с груди на живот, то увеличиваясь, то попарно сжимаясь в размере, у фигур-поникенов овалы прикрывали в основном плечи, грудину и бока. Сколько же их было на образах? Больше десяти, это точно; даже больше, около двадцати, если спереди и сзади подразумевалась симметрия. Зато пересчитать мерки составляло куда больший труд: их было очень много. Хоть и выполненные в понячьих единицах измерения, они были явно перегружены информацией, сделаны настолько подробными, насколько это вообще возможно!

Притом все они касались одного лишь корпуса двуногого и пони — были там мерки с зарисовками, соответствующие положению, когда клиент Рэрити наклонялся, к примеру, а также поворот его туловища наискось. Отдельно наличествовали анатомические рисунки плечевых суставов, устройство волокон их мускулатуры, прописаны углы, под которыми они были способны изгибаться и наклонять кости. Однако дальше корпуса подробности не распространялись; не было даже обозначений стандартных мерок на локтях с пястями и у двуногого, и у пони, привычных Рэрити... «Похоже, этот костюм не подразумевает ни рукавов, ни брюк», — решила единорожка, тут же услышав подтверждение своим мыслям:

— Это... можете назвать это аналогом пластинчатой брони ваших гвардейцев, — сказал двуногий, неспешно допивая свой чай, — но с основой из плотной и грубой ткани. Пластины же брони — жесткие, в моем случае металлические. Обычно их делают прямоугольной формы со скошенными углами, но если вы решите по-другому... Размещать намереваюсь в тканевых же карманах, нашитых на основу, — вновь вытянув длинную лапу, клиент обвел пальцем один из контуров на груди своей нарисованной фигуры. — Здесь указаны области, которые должны быть обязательно прикрыты этими карманами. За пределы областей металл станет выходить уже исходя из того, насколько большие пластины вы сумеете мне организовать, мисс Рэрити...

— А вы, я смотрю, отлично подготовились, — ответила единорожка, втихую дожевав выпечку и запив ее добрым глотком чая. Перед ней была подробнейшая схема, и за четкие указания она мысленно возблагодарила своего гостя. Клиенты с экстравагантными просьбами, робея, могли до бесконечности ходить вокруг да около или, что еще хуже, сами толком не знали, чего хотят... Но почему аналогичную конструкцию ее гость собирался воссоздать и для обычного пони тоже? Хотя, судя по ключевым меркам, не такого уж обыкновенного... Еще и мерки прямоходящей фигуры не чувствовались похожими на создание, что Рэрити видела перед собой! Словно ощутив ее молчаливое вопрошение, повисшее в воздухе, двуногий объяснил:

— На обороте есть все необходимые комментарии, но если вкратце — мне необходимо, чтобы изделие подходило и для моей имитации пони, отвечающей этим пропорциям и размерам. Думал, вам удастся сделать так, чтобы я мог застегнуть молнию... или переставить крепление с одной застежки-липучки на другую, чтобы быстро поменять фасон.

— Ах, так вот в чем загвоздка...

Вот почему для фигуры пони подробной анатомии гость Рэрити не расписывал — потому что она должна была соответствовать привычной для модельера понячьей! И если не обращать внимание на странную худобу, исходящую из мерок... Это и правда могло напоминать схему лат гвардейца. Загвоздка была как раз в том, чтобы переместить пластины, что у двуногого прикрывали только перед (в силу плоского корпуса и сопутствующей ширины плеч — хотя, несомненно, эффект этого был преувеличен в силу иных пропорций "люда") на бока и фас спереди и сзади. Ровно как и обратный вариант... Рэрити, которая почти инстинктивно подняла чайничек телекинезом и долила себе и гостю душистый напиток, всерьез задумалась, стараясь сходу придумать как можно более работоспособный вариант без зачарования, как того хотел клиент. Тот, кашлянув, пошел было на попятную:

— Если это нереализуемо, то, на крайний случай, придется делать два отдельных комплекта, и...

Чужеземец вдруг умолк, медленно повернув голову в сторону лестницы. Мгновение спустя Рэрити расслышала деликатное цоканье коготков Опал, которая спускалась по лестнице. Наверняка рассчитывала поживиться чем-нибудь вкусненьким у трапезничающей хозяйки — либо выпросив у нее, либо, в случае отказа, с видом оскорбленной невинности стащив прямо на глазах у Рэрити.

— Опалесенс, милая, я занята с клиентом, — сделала питомице четкое внушение единорожка, стоило мордочке Опал показаться из-за угла, после чего вернулась к схемам.

К удивлению Рэрити, ни мяуканья с целью привлечь к себе внимание, ни хотя бы мягких шагов Опал так и не раздалось. Когда пони скосила глаза обратно на питомицу, то увидела, что кошка, насторожившись, замерла у входа в залу. Ухоженная наравне с ее хозяйкой шерстка Опалесенс встала дыбом, глаза буравили гостя Рэрити пронзительным зеленым взглядом... Когда люд наклонил голову вбок, в свою очередь внимательно рассматривая кошку, та зашипела и, попятившись, стрелой метнулась вглубь "Карусели". Ее маленькие лапки дробно простучали вверх по лестнице, и в бутике вновь воцарилась тишина — которую не замедлил нарушить гость Рэрити.

— Гм, — только и выдал он.

— Ох, простите, — Рэрити сочла нужным извиниться за поведение питомицы. — Не понимаю, что на Опал нашло... Она обычно очень мила с теми, кто знает, как себя представить! Или хотя бы делает успехи в этом направлении.

— Бывает.

— Как бы то ни было, — Рэрити перевернула лист, быстро вчитываясь в испещренную мелким текстом сторону, — не спешите слишком рано отказываться от идеи, пока я ее хорошенько не обдумала. Я знаю пару-тройку пони, что приходили ко мне с проектами, которые реализовать было еще труднее...

— Отказываться бы не хотелось. У меня уже есть представление, которое я набросал в комментариях. Но нужен специалист, который придумает, как совместить ряд этих идей, — гость коротко повел своей пиалой, как бы указывая ею на белоснежную пони. — Возлагаю свои надежды на вас, мисс Рэрити. Таланты вашего народа — это огромный стол с разносолами, который даже я не в состоянии усвоить за один присест.

Единорожка широко улыбнулась:

— Как же мне не хватало этаких завуалированных комплиментов! Вы это сказали в точности как…

— Как возомнивший о себе невесть что приезжий? — с усмешкой приподнял левую бровь клиент.

— Помилуйте! — ужаснулась Рэрити, мгновенно предположив, что гость мог давным-давно разгадать тот ее небольшой план, но отчего-то не стал подавать виду. — Я, э-э, собиралась сказать, как истинный джентлькольт...

Рэрити крепко стиснула зубы, но в итоге успокоилась, решив, что действия пони могли быть расценены как разумная предосторожность, и по части упрека слова ее нового клиента не ощущались таковыми. Немного помолчав, она дочитала текст, перевернула лист обратно на схемы и заявила:

— Продолжите беседу в том же духе, и я абсолютно точно выставлю вам счет с минимальной оплатой. Возможно, соглашусь работать за один только хороший массаж.

Такая перспектива явно поколебала выдержку двуногого — чего, по правде сказать, в отместку и добивалась пони:

— Мисс Рэрити... — пробормотал он, удивленно вытаращившись на единорожку, — при всем уважении, я не собирался заниматься чем-то в этом роде, я намерен добиваться успеха в своих собственных прикладных областях!

— Шучу, шучу! — тут же рассмеялась пони, довольная тем, сколь незамедлительна оказалась маленькая месть, свершенная ею. — Если серьезно, я и так намеревалась взять с вас, считайте, сумму символическую, поскольку этот проект для меня — весьма интригующий вызов. То, что вы задумали — это чистой воды авантюра, это преступление против основ моды! Вы хоть представляете, на какие ценности замахнулись? — без труда выдержав все еще полный удивления и недоверчивости взгляд клиента, Рэрити пояснила:

— Ключевыми факторами признания наряда в высшем обществе считается, во-первых, то, что зрителю обязана быть предоставлена возможность свободно судить, насколько гармонично переплетаются образы и посылы, какие платье выражает, с тем декором, что отражает качества самого хозяина, образуя единую композицию. Если переборщить с одной из этих ипостасей, сделать в нее чрезмерный уклон, получится нечто ужасное!

«Что поначалу, собственно, и приключилось с нарядами девочек», — вспомнила Рэрити и, зябко поежившись, окончила:

— Во-вторых, окружающие должны оставаться способными разграничить по смыслу эти два декора. А у вас... — Рэрити почти негодующе постучала копытцем по листу. — А здесь будет скрытый ото всех дополнительный смысл, который не проявится, пока того не пожелает сам носитель! На двух отдельных друг от друга, абсолютно несовместимых уровнях — выражение иллюзии пони и отражение вашего минимализма. Хоть их и можно назвать частью целого, если пластины будут перегруппировываться, однако...

Рэрити сокрушенно качнула рогом. Ее клиент, по-прежнему с опаской поглядывая на белую пони, буркнул:

— Это не преступление, это борьба за мою свободу.

— Да, верно, преступлением было бы повернуться ко мне спиной и уйти со столь скандальным материалом, — не очень кстати согласилась Рэрити и тут же, вспомнив об условии чужеземца сохранять молчание и о его вероятном изгнании, поинтересовалась:

— Вы уж меня простите, но я обязана спросить. Это изделие... неким образом станет направлено против ваших... неприятелей?

— Это станет исключительно обороной, защитой. Я не потребую от вас, чтобы вы стали моим союзником еще и в наступлении на... — подняв руку, отбрыкался было гость, но Рэрити не дала ему договорить:

— Ладно, в любом случае, это станет лишь подобием гвардейской униформы. Конечно, я не буду о ней распространяться, как вы того пожелали. Я просто не могу допустить, чтобы кто-то совершил фатальную ошибку и использовал что-то подобное в своем наряде! — патетически заявила Рэрити. — Хотя вряд ли хоть кто-то... э-э-э... минуту, я должна немного подумать.

С этими словами пони левитировала из-за полотна уже свою папку с листами и пару карандашей. Хоть заказ и должен был являться незамысловатой окромя своей конструкции униформой, чем сложнее наряд, тем он более хрупок — и тем горше разочарование, когда натуральные материалы истираются, мнутся, в целом теряют былой лоск. Нужно было сообразить, какие элементы следовало привнести в конструкцию, дабы оставить ее неизменной внешне, но компенсировать сложность... нечто в этом роде. Паутинчатой парчой укрепить соединения на боках... Выведя свой собственный эскиз, Рэрити взглянула на фигуру гостя, мысленно накладывая на нее овалы со схемы и набрасывая на лист первые быстрые штрихи. Да, указанные на листе мерки абсолютно точно были меньше тех, что соответствовали его настоящему телосложению... Неужто новый знакомый единорожки намеревался в будущем серьезно похудеть? Но, кажется, лишнего веса он при себе и не имел! Это станет выглядеть попросту глупо!

«Нет, не пойдет», — внезапно решила кутюрье. Рэрити, хоть и учтя потребность чужеземца в наборе плоских широких карманов, подошла к заданию так, как поступила бы при случае с любым своим дизайнерским проектом. Она представила себя на месте зрителя, который видит ее клиента — думала в первую очередь о том, что обязан увидеть критик. Нельзя было лишь проработать два отдельных образа, один для четвероногого, другой для прямохождения... И использовать ее собственные материалы тоже было нельзя. Здесь на первом месте обязана была стоять функциональность — даже в большей степени, чем у любой униформы, которая обязана выглядеть согласно традиционному шаблону. А значит — эстетика подождет. Больше места под мышками, чтобы "рукав" подходил и для имитации вывернутых под иными углами плеч...

Некоторое время пони размышляла, пока ее гость абсолютно бесшумно потягивал свой чай. Наконец, она левитировала к себе записи чужеземца и еще раз прошлась по его комментариям, дабы убедиться, что поняла все правильно. Да, Рэрити определенно нужно было как-то отвлечься от старых привычек, если она хотела взяться за этот проект. Были необходимы новые идеи.

Или... сделать как раз-таки на ее манер?

Рэрити успела заявить, что смысл, скрытый от глаз окружающих, неприемлем для нарядов пони. Если бы аристократка в разгар вечера сбросила подол платья, ранее закрепленный на крючках, и осталась в чем-то более коротком и лаконичном — это, вероятно, сочли бы полнейшей безвкусицей. Зачем такие ухищрения и притворства, если пони могла изначально носить то, что подразумевала, зачем обманывала свое окружение? Но что, если... если этот вариант не так плох, как модельер однозначно решила?

Что, если Рэрити и сделать ключевой задумкой несовместимость, разность фасонов? Если платье могло бы меняться кардинально благодаря одному-единственному изящному движению... Сейчас смысл отдельных элементов наряда можно было оттенить разве что соответствующим жестом, но думал ли кто-то из эквестрийских модельеров о платье-трансфигуранте? Которое изменяется именно физически, а не магически, разом меняя свою цветовую схему наравне с заключенным в нем смыслом, укорачивая подол или удлинняя рукава, доставая из потайных карманов один декор и пряча в него другой?

Кто-нибудь вообще думал о такой возможности? Рэрити не могла припомнить, чтобы наряды хоть на каком-то званом вечере изменялись иным способом кроме привычного переодевания. А вот сменить на глазах у всех, притом не используя ни крупицы магии... Представить только возможности, которые могла бы дать смена этих завуалированных и не очень чувств, воплощенных в изысканные ткани, на лету! Какой-нибудь красавчик-жеребец делает предложение объекту своего обожания, и той, давно обо всем догадывавшейся и специально подобравшей наряд, даже нет нужды говорить "я ваша"... Одно движение копытцем, и тут же холодная, неприступная крепость окрашивается знаменами торжества, цветами счастья и согласия!

«Как это чувственно и невыносимо романтично», — едва не прослезилась Рэрити, в деталях вообразив подобную сцену. Естественно, то будут строго индивидуальные заказы, и она не станет предлагать такую услугу, пока не выдрессирует новый "двойной фасон" и не излечит его от жеребячьих болезней, пока не установит планку взыскательнейших требований, что выдвигались к модельному ряду "Карусели". Но кому, как не Рэрити, знать, что пони — существа далеко не хладнокровные, и что даже в виде ранних наработок такой концепт произведет эффект взрыва погодной фабрики в Клаудсдейле?!

«Это, — сказала Рэрити себе, едва сдерживая обуревающие ее чувства, — вовсе не скандал, от которого вовек не отпаришь шкурку. Это — просто следующий логический виток моды и потрясающая новинка». Хотя в случае ее нового клиента, конечно, будет попроще организовать переход с одного фасона на другой — хитрым образом перегруппировать нужно будет одни лишь карманы с пластинами...

— Я могла бы использовать ремни для этого, — наполовину продолжая свои мысли, уже вслух заключила Рэрити. Двуногий встрепенулся:

— Ремни? — недоуменно переспросил он. Единорожка кивнула:

— Да, конечно! Это будет, пожалуй, самый лучший способ создать наряд-трансфигурант. Кожзаменитель прочен, притом он хорошо скользит... Одним движением вашей лапы, потянув за кольцо, можно будет перевести его из одного состояния в другое, одновременно накидывая иллюзию пони!

«Понятия не имею, зачем ему это понадобилось, но какой-нибудь там чудак-иллюзионист всяко приспособил бы сей хитрый комплект для своих фокусов», — подумала Рэрити. Даже, пожалуй, Трикси, слишком уж высоко задравшая свою милейшую челку, но обходившаяся в том числе немагическими трюками... и склоками с теми, кто не падал на колени, дабы благоговеть перед ней. Двуногий, поставив пиалу на стол, взглянул на свою переднюю конечность:

— Я предпочитаю обозначать ее вашим словом "рука". Похожа на минотавровую, хоть и не...

— О, разумеется, — торопливо кивнула Рэрити, и тут же пылко вопросила:

— Так вы согласны на такой вариант?

«А как насчет того, чтобы сделать базу "униформы" целиком из ремней, намертво закрепив на них пластины, а не оставлять скользить в петлях на основе?» — любопытствуя, хотела было поинтересоваться Рэрити. Но в последний момент единорожка не рискнула высказать эту идею вслух, так как реакция чужеземца на самые обыкновенные уздечки как минимум озадачила пони. Гость тут же подтвердил ее опасения, пробормотав:

— Ну, неудивительно, что мне такое в голову не пришло... Дурные воспоминания. Но если это станет наиболее оптимальным способом с вашей точки зрения, я конечно, пойду на это. Материал для ремней я вам тоже предоставлю...

— Тогда — решено. Я берусь за этот проект, — почти торжественно заключила Рэрити. — У вас при себе есть образец той ткани, о которой говорили?

— К сожалению, прямо сейчас оригинал мне недоступен. Думал, хорошо, если удастся получить на днях, завтра либо послезавтра, — покачал головой двуногий, затем вытянул вперед руку. Переливаясь алым и черным, из его пясти "выползла" очередная иллюзия, на этот раз с виду напомнившая Рэрити лоскут темно-серого велюра. Сложив ткань-обманку, приезжий разгладил ее длинными пальцами и кивнул:

— Это ее имитация. Как и в случае с оригиналом, телекинез на ней в полной мере не действует, так что рекомендую управляться гравихватом. Не слишком похожа в плане долговечности, но прочие параметры вроде гибкости, текстуры и прочности вплотную приближены к исходнику. Занесу его в ближайшие дни, если вы действительно принимаете заказ, — отчего-то замявшись на несколько мгновений, клиент поморщился и, наконец, спросил:

— Мисс Рэрити, так что насчет оплаты? На какую сумму я смогу рассчитывать?

— А вам насколько срочно? — поинтересовалась Рэрити. Она-то полагала, что раз уж ткань ее новому знакомому доставят только на днях, он мог позволить себе ждать... Двуногий поднял ладонь:

— Не слишком, сейчас это не вопрос счастья и несчастья. Но чем скорее изделие окажется в моем распоряжении, тем, конечно, лучше.

— Посмотрим... — задумалась единорожка. — Послезавтра я сдаю один очень важный заказ, и после мой график станет чуть более... разгруженным. Пошить ваш заказ недолго, дольше его продумать... Давайте так, к концу недели я представлю вам пробный образец, а в начале недели следующей — готовое изделие, — беспечно предложила Рэрити, но затем куда более строгим тоном добавила:

— А насчет того, чтобы нести его к другому понивилльскому мастеру — и думать забудьте. Они, за исключением пары персон, шьют исключительно для рабочих пони, безо всяких изысков, и с подобным не справятся! — в эту фразу Рэрити не думала вкладывать и каплю высокомерия — она лишь констатировала факт. — Вообще, будь это рядовой трудень, я сделала бы все бесплатно, как-никак, это тот еще невиданный вызов. А еще вы меня навели на одну прелюбопытнейшую идею... — зажмурилась от предвкушения Рэрити, затем несколько виновато взглянула на чужеземца:

— Но в силу того, что я загружена работой, попрошу скромную сумму в четыреста бит. Исключительно за сжатые сроки.

Новоявленный клиент "Карусели" не переменился в лице, но по его тону Рэрити враз определила, что оплата и служила причиной заминки в его предыдущем вопросе.

— Здесь есть... определенная проблема, — кашлянул двуногий, обратившись к Рэрити взглядом своих маленьких внимательных глаз. — Как и в случае с материалом, золото поступит в мое распоряжение чуть позже. Мисс Рэрити, если для вас принципиален задаток, вы до начала работ примете обязательную... э-э, должную расписку или что-то вроде этого?

— Долговую расписку? — искренне удивилась белая пони. — Если я правильно поняла, что вы имели в виду... Дорогой мой, ну мы же не на Мэйнхэттене, в конце концов! Вы ведь не собираетесь в ближайшее время покидать Понивилль — сами говорили, ведь так?

— Не собирался, — был вынужден признать двуногий.

— Ну вот и замечательно, — подняла брови единорожка. — Расплатитесь, как придет ваша собственность.

— Значит... Конец недели.

— Именно, — кивнула Рэрити. Пони улыбнулась, полагая, что выдавшийся весьма плодотворным разговор близился к его завершению:

— Нужно обговорить какие-то дополнительные условия?

— А вы их примете? Я, кажется, и так нагрузил вас обязательствами сверх меры, — усмехнулся двуногий в ответ.

— Ну, вы же мой клиент… — Рэрити быстро прикинула варианты, что еще взыскательный чужестранец мог попросить, но, памятуя о том, что желание гостя "Карусели" (почти) всегда закон, добавила:

— Вы всегда правы. Это для начала.

— Тогда я еще раз попрошу не распространяться о заказе. В том числе, откуда вы эту вашу особо любопытную идею взяли, мисс Рэрити — никаких никому даже намеков. Скажите, что сами пришли к такой мысли. Вы согласны?

— Хм... — не желая радикально обрубать эту творческую связь и в какой-то мере присваивать чужую заслугу, Рэрити предложила:

— А как насчет того, что я посоветуюсь с вами, если захочу обнародовать ваше участие, а там видно будет? Это если и произойдет, то не так что бы скоро...

— Приемлемый вариант.

— Тогда мы договорились! — Рэрити, привстав с дивана, протянула переднюю ногу через стол.

— Договорились, — в свою очередь вытянул лапу чужак, легонько смыкая ее на ухоженном копытце, заменяя таким образом гравикинез. Пальцы у него оказались именно что кожные, совсем не жесткие, а будто бы подушечки лап у кота. Коротко встряхнув копытце и закрепив сделку, чужак поинтересовался:

— Я сумею обнаружить вас в бутике через пару дней?

— Несомненно... я буду сидеть здесь безвылазно как минимум до конца недели, — горестно вздохнула единорожка.

— Жаль это слышать, но довольно удобно для меня, — опустив пиалу на стол, двуногий кивнул:

— Тогда благодарю вас за гостеприимство, и... давайте до поры распрощаемся.

— Всего наилучшего. Буду рада видеть вас снова в "Карусели"! — оживившись, бодрым тоном напутствовала его Рэрити.

Люд встал боком, сделал длинный шаг назад, держа за спиной выход из бутика. Лицо создания так и излучало уверенность — кажется, расставался он с Рэрити вполне довольный визитом. Притом чувство это было взаимным! Рэрити вся — от идеально выровненных контуров ее лапок до аккуратнейшей, волосок к волоску, прически — пылала решимостью если не организовать переворот в эквестрийской моде, то устроить ей серьезное потрясение, и воодушевлялась пони этой идеей, стоило ей хоть мельком взглянуть на оставленную чужеземцем схему. Которая со временем превратится в сотни эскизов облачений уже для пони...

— Мисс Рэрити, — двуногий коротко наклонил голову, после чего развернулся и неспешно зашагал к двери.

«И все же, тот рисунок что-то означал для него», — подумала Рэрити, смотря гостю вслед, меж широко расставленных лопаток. Может, то было и не его истинное «Я», как Метка у пони, но несколько... пустовато как-то теперь смотрелось. «Возможно, я слишком уж его застращала, хоть потом и говорила, что узор можно вернуть», — повинилась единорожка. Как знать, не стоило ли ей сделать на заказе небольшую нашивку как знак принадлежности, хоть для "униформы" чужака функциональность и должна была стоять на первом месте? Если что, ее легко можно будет убрать... А клеймо мастера Рэрити в любом случае не собиралась вышивать, исходя из потребности ее заказчика в анонимности.

Но над такими деталями Рэрити подумает чуть позже. Единорожка ознакомилась с затейливым поручением и передохнула от выматывающей, хоть и все еще приемлемой ответственности... По другую сторону стены ее ждала незаконченная работа, единственная цель которой — пробить Рэрити дорогу в кантерлотскую модную коммерцию и сделать общение с аристократами не таким невыносимым. Зэсти Гурман не были нужны ее безумные идеи о платьях-трансфигурантах, и уж тем более ей неинтересна была нежная забота Рэрити о чередовании времени работы и самолюбивой праздности. Ее устроило бы только сданное строго в срок, столь же строгое пальто длинного покроя, демонстрирующее, что Зэсти беспристрастна в своей оценке, и видит Селестия, Рэрити создаст для самого известного кулинарного критика одеяние, причитающееся ее статусу!

Кстати о еде... сначала нужно было прибраться. Удерживая аккуратно сложенный лист телекинезом, Рэрити остальными своими аурами с салфетками быстро протерла поверхность столика и ткань софы, отлевитировала пиалы с тарелочками в сторону кухни и сложила чистую посуду обратно на нижнюю полку. Чайник был очищен и снабжен порцией качественной заварки, готовый встречать уже новых гостей... если они на свою голову вздумают побеспокоить Рэрити. Покончив с уборкой, единорожка привстала с софы, задвинула ее со столиком за полотно и, уложив на спину отрезок волшебной имитации, неспешно процокала вглубь "Карусели", к своему кабинету.

Но чем ближе она подходила к двери, тем скучнее Рэрити казались проекты, которые еще только предстояло закончить... И тем больше ее грыз червячок... сомнений? Нетерпения приступить к многообещающему проекту, который почти жег ауру Рэрити через лист бумаги? Или вовсе тому виной была неясная тревога, отчего-то вновь проснувшаяся в душе единорожки?

Помотав головой, Рэрити вошла в уютную комнату со столь любимым ею беспорядком и множеством шкафов. Иллюзорная ткань была уложена на полку одного из таких, где Рэрити держала особо ценные материалы. Пони быстро осмотрела стол с инструментами, отложила немагические, которые точно понадобились бы ей для нового проекта, а расправленный лист со схемами направила в сторону доски случайных идей. Булавка подхватила добычу единорожки и закрепила ее на самом видном месте, а Рэрити, избавившись от провокационного и столь будоражащего фантазию материала, опустилась обратно на стул. Пони безучастно уставилась в окно, позволив раздумьям прокрасться на ее лицо складочками поджатых губ, суженных глаз. Модельер вгляделась в свое едва различимое отражение, что терялось на фоне разноцветья торговых рядов и павильончиков рынка неподалеку.

«Беспокоиться не стоит. Он далеко не принцесса Селестия, что внезапно пожаловала к тебе в бутик среди ночи, или что-то в этом духе», — сказала себе-в-стекле Рэрити, успокаивая нервы. Но где-то глубоко под сердцем давала знать о себе мнительность: может, владелица "Карусели" как-то опростогривилась перед клиентом, что-то забыла? Не сняла какую-то мерку, так что придется униженно просить его снова зайти в бутик? Так нет ведь — он дал более чем полный набор... И наметанный взгляд Рэрити подмечал, что мерки хоть и не отвечали действительности в плане комплекции существа, но пропорциям — вполне. Что же белоснежная пони в принципе могла забыть, не понять?

Мерные глухие звуки снаружи привлекли внимание Рэрити. Вглядевшись пристальнее, единорожка осознала, что их источником служил ее недавний гость. Выйдя, он каким-то образом стал передвигаться более шумно, и это с учетом того, что его подошвы не издавали привычных для пони звуков... Привстав на стуле, Рэрити отодвинула пышные занавески, которые мешали обзору, и уставилась вправо, едва не прижав к стеклу любопытствующую мордочку. Ей открылся вид на залитую солнцем аллею, возле которой стояла "Карусель", и подходные дорожки. Рэрити внимательно следила, как двуногий прошагал со стороны крыльца и направился к рынку, лавируя меж аккуратно подстриженных кустов. Пройдя чуть дальше, люд остановился, завертел головой по сторонам. Призадумался, уперев передние лапы в бока, озадаченно провел левой ногой... то есть, рукой по своему подобию загривка.

«А все же есть что-то эдакое в таком негорбящемся прямохождении», — подумала Рэрити, вновь смерив взглядом широкую спину чужеземца. Нотка экзотичности вертикального рельефа... Пожалуй, кутюрье могла подчеркнуть такое "устремление вверх" и в нарядах пони тоже: сделать как бы два "поперечных" комплекта одежды, создающих иллюзию, что это два прямоходящих создания стоят рядом друг с другом! Брюки и на передние конечности тоже, что-то в духе ответвления мэйнхэттенской моды... Конечно, гармонично оформить переход меж комплектами для передней и задней пар ног... Рэрити довольно улыбнулась, заглушая свое вновь поднявшее было голову творческое видение — она увидела, каким взглядом смотрят на чужака вновь оказавшиеся неподалеку от "Карусели" миссис Рич и Шушайн. Наверняка это отличалось от того, что несчастный успел ощутить на своей безволосой шкурке, когда он вчера только приехал в город! Теперь, благодаря настойчивости Рэрити, то были взгляды не растерянные и опасающиеся, но любопытствующие — пожалуй, даже заинтересованные!

Да, двуногий, стоило ему избавиться от несуразного нагромождения ткани и псевдокожи, явно не заставил бы пони отводить взгляд и на всякий случай хорониться в переулках. Теперь создание издали смотрелось пускай и по-прежнему высоким, но не в угрожающем, а исключительно в "статном", исполненном достоинства смысле! А это значило, что профессиональный долг единорожки мог считаться более чем выполненным. «Ну, исполненном достоинства, а значит, его возраст... Нет, возраст определить трудновато, — между делом задумалась Рэрити. — Возможно, лет на десять старше меня?» Тусклости в темной гриве ее клиента не было, морщинки вокруг рта и у глаз резко не выделялись даже с учетом бледной кожи... Хотя кто знает, какие возрастные изменения в ходу у людов. Слышала-то про эту расу единорожка в первый раз... Но судя по тому, как он вел себя, чужестранец был не слишком молод; по большей части двуногий оставался спокоен, очевидно, успев повыветрить беспечность из головы. Был он также исключительно вежлив и обходителен — неприметным назвать его было нельзя, но, во всяком случае, он старался быть ненавязчивым. Может, то было еще и потому, что представители некоторых рас поначалу неловко чувствуют себя в новом для них, совершенно незнакомом обществе со своими порядками...

«Ну вот и отлично», — рассудила Рэрити. Спойлд Рич, конечно, далеко не идеальный пример в этом плане, но этикета двуногого единорожке показалось вполне довольно, чтобы обращаться с подобными ей особами из высшего общества! Видя теперь, что незнакомое создание открыто для диалога, земная пони наверняка захочет подойти и узнать про новенького, познакомиться, просветить об особенностях местного бизнеса, пускай и в ее неповторимой манере… А Шушайн заодно уверит в дружелюбии жителей не только Понивилля, но и эквестрийцев вообще. Кстати о недопонимании, Твайлайт ведь тогда просила образцы ткани для... кого-то там по части ее научной работы. Может, ей все еще нужно? Если ученица Селестии выяснила-таки, какими качествами и кто вообще располагает ее вниманием, то Рэрити вполне могла...

Понимание того, о чем она забыла, ворвалось в сознание пони с беспощадностью звонкого жеребячьего крика, который слышался даже на таком расстоянии. Стены и окно "Карусели" приглушали звуки, однако Рэрити сразу узнала голос сестры — та, забываясь, решительно не признавала никакие манеры, что старательно прививала ей старшая пони, и теперь тоже радостно верещала на всю улицу. Бросило в дрожь Рэрити, впрочем, совсем по другой причине.

«Имя!» — ужаснулась единорожка. Она даже не поинтересовалась его именем! Не дала гостю возможности представиться и не спросила сама! Когда единорожка разъяснила, как клиент может к ней обращаться, он наверняка хотел назвать и свое имя тоже, но Рэрити без промедленья накинулась на него, желая поскорее выяснить, каковы его тайные устремления... Уму непостижимо! Что теперь подумают о Рэрити пони и не-пони? Какие слухи поползут о ее "гостеприимстве"?!

Рэрити с ужасом наблюдала за высокой фигурой, до которой единорожка в своем творческом азарте и самонадеянности не удосужилась снизойти таким базовым элементом вежливости, как представлением друг другу — и за второй, много меньшей фигуркой, что шустро скакала к первой. То и вправду была Свити Белль, наверняка возвращавшаяся от своих подружек с ночевки на ферме. Люд же успел малость неловко привстать на одно колено и зачем-то расставил лапы в стороны.

«Пардон, что?!»

Совсем не подходящим леди образом модельер вытаращилась на картину, что разворачивалась снаружи "Карусели". Свити Белль атаковала прямоходящего, с разбегу запрыгнув прямиком в "руки", хохоча и смыкая лапки на его короткой шее. Люд, в свою очередь, крепко обнял юную пони. На морде его блуждала улыбка, которой до этого Рэрити еще не приходилось видеть у клиента — и так не слишком большие глаза его превратились в едва различимые складочки, когда на них принялись наползать скулы. Отстранив жеребенка от себя и что-то наговаривая, гость Рэрити взял мордашку Свити Белль в ладони и принялся нежно гладить ее щечки. Свити же выглядела ужасно радостной, а задние лапки ее подергивались так, словно у единорожки вот-вот начнутся, не приведи солнце, какие-нибудь там судороги от магической чесотки или припадок.

В целом, это не слишком отличалось от того, как лучшие друзья-пони нежатся друг с другом мордочками, но Рэрити сия картина показалась необычной — владелица-то "Карусели" считала жителей юга более скованными в проявлении эмоций, и ее клиент это в какой-то степени подтверждал. Но если гость бутика успел привыкнуть к пони, то... когда успел-то, если недавно приехал? Когда успел подружиться с ее младшей сестричкой, в конце концов? Свити ничего о таком сестре не рассказывала! Хотя Рэрити последние дни не особо и слушала, в рабочих перерывах с куда большим удовольствием вспоминая тот факт, что сестра получила Метку и была удостоена на празднике в ее с подругами честь визитом самой принцессы...

«Минутку», — вдруг сообразила Рэрити. Но если это и был "новый друг" Свити Белль, о котором она пыталась рассказать сестре, значит, он находился в Понивилле уже более недели! Неужели Рэрити не узнала бы о столь видном во всех смыслах клиенте от городских сплетниц? Она ведь не сидела в "Карусели" прямо-таки безвылазно, заглядывала в свой любимый ресторан и кафе, дабы подкрепить силы... выбиралась на рынок за продуктами, в конце концов! Случалось, что перебрасывалась парой слов со своими вестовыми кобылками, но даже Торч Сонг ни слова не обмолвилась о приезжем, всего разговоров и было, что про гвардейцев, будущем празднике да о погоде, которая будто с цепи сорвалась!

Двуногий тем временем разговаривал со своей маленькой приятельницей. Кажется, он о чем-то осведомился у Свити Белль, поскольку та призадумалась, серьезно наморщив свой очаровательный лобик. Потом, вытянув ножку в сторону юга, Свити Белль зачастила, стала что-то объяснять чужеземцу. Тот сделал уточнение, и единорожка кивнула, довольно улыбаясь. И тотчас на морде двуногого появилась иная улыбка — отнюдь не веселая, а предвкушающая, исполненная какой-то мрачной решимости. Люд аккуратно поставил жеребушку на землю и все так же ласково погладил ее по загривку. Отойдя в сторону, махнул рукой, прощаясь — та жизнерадостно замахала в ответ. После чего пространство вокруг чужака с шумом лопнуло, будто хлопушка с красным конфетти, и он устремился в сторону, разбросав в стороны куски дерна и травинки. Миссис Рич на пару с Шушайн, которые до этого наблюдали за общением двуногого и маленькой пони, с недоумением в случае первой и нежностью — у второй, взвизгнув, бросились наутек с перепуганными мордочками. Люд же смазанной красно-серой молнией промчался над землей, будто летя безо всяких крыльев, и исчез где-то за пределами оконного проема "Карусели". Рэрити, фигурально подобрав челюсть с пола, тоже без помощи крыльев выпорхнула обратно из кабинета, кидаясь навстречу Свити Белль.

— Привет, сестра! — та радостно (и впору своей радости громко) возвестила о своем появлении, распахивая входную дверь. — Ты как, уже освободилась? — тут Свити хитро улыбнулась и проникновенно спросила:

— Ну, так что там с Сэнди? Ты ведь обещала сшить ему накидку? Помнишь, я говорила тебе о...

— Накидку? С... сэнди? — поток странной информации обдал кутюрье, словно ведро холодной воды, разом сводящей на нет всю старательно наведенную красоту. — Нет... Он здесь был по... Свити, погоди, ты что, знакома с ним?

Теперь настал черед младшей пони в полнейшем недоумении таращиться на Рэрити. Пытаясь выглядеть более информированной, чем она, как оказалось, была, модельер заторопилась:

— Это тот самый, эм... твой новый друг, да? Так вы, значит, помогали ему знак отличия свой искать, ведь правда? Как ты с подругами хотела оказывать помощь другим пони... Свити, послушай, а как давно ты с этим... Сэндизнакома?

Удрученно вздохнув и закатив глаза, Свити Белль впечатала копытце в свою мордашку, так что звук получился ну очень выразительным.

— Сестра, — это слово кобылка произнесла таким тоном, словно на нее навалились все катастрофы, с которыми Рэрити наравне с подругами имела дело за прошедший год, разом, — кто это, по-твоему, был такой?

— Э-э, люд, заезжий иллюзионист... он мастерски обличье меняет. Возможно, коллега Флаттершай. Но я не уверена, — Рэрити прижала ушки, не зная, что теперь и думать.

— Какой иллюзионист? — возмутилась Свити Белль, от избытка чувств едва не подпрыгивая на месте. — Какая еще Флаттершай?! Мы его первые нашли! Точнее, он нас нашел... И одежда Алекса самая настоящая! Хоть и волшебная. Но при этом не волшебная!

— Стоп, что? — ухватилась за хвост ее самозабвенной болтовни Рэрити. — Как это — настоящая?!

— Да вот так! — наставительно посмотрела на нее младшая. — Не иллюзионист он никакой, у него нашей магии нет. И у него не может быть метки, он их вообще не видит. Это Алекс Мерсер, человек! Человек — единственное число, — пояснила единорожка. — Люди — это его народ так называется! А мы зовем его Сэнди, так что он смешно вздыхает и закатывает глаза, — хихикнула Свити Белль, но внезапно посерьезнела:

— Это он помог нам Метки найти, я ж тебе объясняла! И это из-за него погода дурит. Сэнди теперь там живет, ему то ли газ нужен какой-то на Фрогги Боттом, то ли еще чего! — младшая кобылка показала лапкой в ту же сторону, про которую рассказывала двуногому. Рэрити осоловело моргнула:

— Из-за него, значит, — пробормотала она.

«Так, погодите, — всерьез призадумалась Рэрити. — Ухудшившаяся в Понивилле погода. Отъезд в Империю. Гвардия. Оставшиеся здесь Их Высочества. Троица, про которую говорил этот "человек". Эксперимент Твайлайт...»

Пришелец.

— Нет, подожди, — Рэрити неверяще замотала головой, когда в той наконец сложилась логическая цепочка. — Свити, душа моя... Ты хочешь сказать, что этот милый джентльпони и есть то самое чудище?! От которого я просила тебя держаться подальше, которое изменяется как чейнджлинг, как говорил Шайнинг Армор, и которое перетормошило весь город?!

— Ага! — весело кивнула Свити. — Я ж тебе про это и говорила! И он не чейнджлинг вовсе, это чейнджлинги как раз виноваты, что у Алекса с гвардией стычка вышла! Только ты чур никому не говори, — Свити Белль заговорщицки понизила голос, сверкнув хитрой улыбкой. Кобылка быстро огляделась по сторонам, а потом прикрыла дверь в бутик, что так и оставалась распахнутой после ее эффектного появления. Затем Свити сурово, насколько это было возможно для милашки со столь очаровательной кудрявой гривой, взглянула на сестру:

— Это большой секрет! И вообще, мы теперь все друзья. Человек с принцессами помирился, так что нечего других пони пугать!

— Человек, значит...

Невероятно. За всей этой словесной шелухой, которую чрезмерно занятая Рэрити тренированно пропускала мимо ушей, модельер не заметила, что ее сестричка говорит о действительно важных вещах! Троицей, про которую делал упоминание гость Рэрити, оказались... никакие не случайные пони из города и даже не Рейнбоу Дэш с подругами, но Меткоискатели! И это показалось Рэрити очень странным. Зачем пришельцу из другого мира понадобилось общаться с детьми? А теперь двуногий заявился в "Карусель" под видом обычного клиента, пришел совершенно не таясь...

— Так что Алекс тут у тебя делал? — спросила Свити Белль, отвлекая сестру от ее рассеянных мыслей. — Попросил ему плащ сделать или так, знакомился просто?

— Он делал особый заказ. Подходящий ему костюм, — какой-то частицей разума Рэрити, согласно просьбе пришельца, осталась верной обещанию сохранить в тайне истинное назначение изделия. Уже в следующий момент она переполошилась:

— Вы что, втроем ходили к нему на болото?!

— Не-а, ты не волнуйся! — беспечно махнула копытцем Свити. — Алекс тогда сам к нам пришел. Но он нам сделал новый штаб прямо как у себя на болоте! Я думала, там будут всякие колбы и булькающие жидкости, и пахнуть станет смешно, как у Твайлайт. А он только здоровенные пульсирующие лозы в земле вырастил! Багровые и черные такие, как его мускулы.

Углядев, что на мордочке ее старшей сестры все еще закручивается бурный водоворот эмоций, Свити Белль с опаской поинтересовалась:

— Ты ведь не сердишься, что я опять тебя отвлекла?

— А? — недоуменно моргнула Рэрити. Затем, собравшись с силами, как можно спокойнее добавила:

— Нет, Свити Белль, нет, но... Я все еще буду занята. Пожалуйста, поиграй пока со своими подружками.

— Эхма... — разочарованно вздохнула кобылка. Однако ее зеленые глаза почти сразу загорелись какой-то идеей:

— А можно, я возьму у тебя ту ткань с золотой подкладкой? Для Алекса. Раз уж он у тебя не попросил, я сама сделаю! Он сейчас занят очень, вот и забыл, наверное...

— Да-да, конечно, — рассеянно отвечала Рэрити, но тут же, опомнившись, взвизгнула:

— Ни за что!!!

Свити Белль шарахнулась от сестры, выпучив на нее перепуганные глаза, и Рэрити, устыдившись своего порыва, уже мягче добавила:

— Нет, я дам тебе что-нибудь попроще. И не спорь, Свити Белль, настоящий мастер должен уметь обходиться и малым.

— Ну-у! — разочарованно протянула единорожка, но согласилась на предложенную замену, немедленно пролевитированную Рэрити в дверной проем кабинета. Свити перекинула рулон обычного шерстяного сукна с простым узором через спинку, ни на секунду не переставая болтать о том, что она собирается сегодня делать со Скуталу и Эпплблум, и отдельно о том, какой формы должен быть плащ у этого "Алекса", чтобы не путаться под его быстрыми ногами. В другое время Рэрити порадовалась бы энтузиазму сестрички, но сейчас она тяжело размышляла: если этот двуногий не видел Метки, что само по себе было какой-то небылицей, то зачем девочкам понадобилось делать для него плащ Меткоискателя, теперь уже Метконосца?

«Прекращай выдвигать глупые теории!» — сердито одернула себя пони. Буквально все, что Рэрити успела сегодня подумать про своего нового клиента, не стоило и стоптанной подковы! Она... она должна была обдумать все это. Заново.

— Да, да, это у тебя хорошие идеи появляются, — кивнула Рэрити, запоздало обрадовавшись, что Свити Белль осталась цела и невредима после контакта с пришельцем. — Иди сюда, сестренка. Я хочу одолжить немного твоего вдохновения, ты ведь не возражаешь?

— Пф-ф, глупая сестра, — хихикнула Свити Белль, уже собравшаяся было уходить. Сгрузив рулон ткани, она быстро подскочила к Рэрити и поднялась на задние копытца, обнимая старшую пони. Сестры потерлись щечками, тихо радуясь близости и нежась в ощущении изысканного меха друг друга. Свити Белль, вновь подхватив свою ношу и звонко чирикнув на прощание, ускакала в сторону реки — наверное, собираясь теперь зайти к маме с папой. Рэрити же, только сейчас кое-как оправившись от потрясения, зацокала не в кабинет, а вверх по лестнице.

Ей абсолютно точно нужно было промочить горло.

Зайдя в комнату наверху, Рэрити все еще медленно, будто не до конца осмыслив происходящее, достала из дальнего шкафчика бутылку вина. Налив немного рубиновой жидкости в бокал, пони разбавила ее водой из хрустального графина.

— Мр-р-рау...

Единорожка вздрогнула, едва не упустив бокал из поля телекинеза, когда из-под ее любимого кресла в углу донеслось злобное сопение. Опустив голову, Рэрити углядела там свою питомицу — в тени были видны только ее раздраженные и дико напуганные зеленые глаза.

— Опалесенс, ну куда ты залезла, Селестии ради? Тут может быть пыльно, вылезай! — возмутилась Рэрити. — Он же совсем не злой... кажется.

«Ну еще бы. Я целый час сидела с ним в одной комнате, занимаясь своими идеями и ведя себя как восторженная дурочка, но он не причинил мне вреда... — раздраженно подумала белая пони, глотнув разбавленного вина, подходя к окну. — Ноль агрессии, ноль намеков на недружелюбие. Не таясь он пришел, как же!»

Ну нет, здесь абсолютно точно была некая хитрость, притворство! Рэрити вглядывалась сквозь еще одно свое бледное отражение в грозовой фронт, расползавшийся далеко на юге. Облака сгустились и потемнели, лишь ненадолго оказываясь в первозданном виде, когда под ними вспыхивали каскады молний, едва заметные на таком расстоянии. Рэрити подумала: будь она всамделишным пришельцем из другого мира, стала бы заходить в столь "породистое" заведение так обыденно, будто это бакалея или, чего хуже, лавка зеленщика? Неужели она не обозначила бы сей момент свою эксклюзивность, дабы наладить с Рэрити же контакт и максимально выгодное сотрудничество? Да она, наверное, в таком случае об оплате даже не заикнулась бы, а человек ни словом ни делом не выразил своего неудовольствия! Даже когда ему не дали представиться, довольно грубо перебили, двуногий продолжил общаться как ни в чем не бывало...

«Нет...» — похолодев, внезапно осознала Рэрити. Намеков на его происхождение было более чем достаточно! Теперь, когда единорожка узнала правду, сколько же оборотов из ее разговора с человеком обнажали свое второе, а то и третье дно... И вполне могло оказаться, что Рэрити тоже многое угадала из числа деталей, которые она успела навыдумывать о пришельце. Ведь колдовское создание из другого мира или из самой глухой области Эквуса... Невелика, в сущности, разница, ведь так? Может, вообще сам пришелец не осознал, что Рэрити понятия не имела о том, кто стоит перед ней, вот и вел разговор в подобном ключе?

— Человек обмолвился о том, что понял суть шпильки про заносчивого новичка, но не понял всего остального? — неверяще спросила Рэрити у своего отражения, затем, фыркнув в бокал с вином, пробормотала:

— Что за несусветная глупость...

Рэрити хоть и была провинциалкой по происхождению, но по духу — никогда. И пусть чутье стильной единорожки на этот раз дало сбой, хитрость в действиях пришельца абсолютно точно наличествовала. Так чего он хотел добиться? Рэрити поначалу решила, что с незнакомцем стоит держать ухо востро, затем сочла его рядовым клиентом, пусть и издалека... Теперь же она кристально ясно видела, что не все так просто было с Алексом — в силу замысловатости ли его заказа или того, что он не сказал в самом начале про свое временное безденежье. Человек крепко заинтриговал единорожку, подцепил ее на крючок, чтобы Рэрити точно не вздумала под любым поводом выпроваживать его за дверь в духе "когда битсы появятся, тогда и приходите"! А насчет остального... Наверняка чужак решил, что кутюрье при раскрытии им своей истинной природы либо запаникует, сочтя гостя злобным, грубым и невоспитанным чудищем, каковым он показал себя в самом начале, по прибытии в Эквестрию, либо... либо, наоборот, Рэрити станет чрезвычайно навязчивой, завалит его тонной вопросов о другом мире?

«Он что, в самом деле полагал, что я не сумею вести себя достойно леди? — всерьез обиделась единорожка. — Хотел отделаться от меня поскорее?!»

И действительно, что может быть хуже для эго дамы, когда к ней не проявили должного интереса? Если собеседник (или собеседница) чем-то ее не устраивал, модельер легко могла тем или иным способом от него избавиться, выдумав для того миллион поводов. Но Рэрити никак не могла подумать, что когда-нибудь ее хитрости и методики обернутся против нее же! Да еще и таким образом, что ни одно слово пришельца не могло быть поставлено ему в упрек!

— Ни одно слово... — протянула единорожка, воскрешая в памяти все новые и новые детали ее разговора с чужаком.

Она искала видимый подвох, хоть что-то, к чему можно было придраться — и не находила. Постепенно Рэрити оказалась преисполнена не только раздражением и оторопью, но и восхищением тем, насколько безжалостно, но притом изящно ее одурачили. Переиграли так, что не было сказано ни слова неправды — она сама себя обманула, уверившись в том, что этот двуногий, конечно, далеко не рядовой посетитель "Карусели", но ничего сверхъестественного за сим визитом не стоит. Перед мысленным взором Рэрити возник чертеж, который Алекс оставил для нее, и который расположился на почетном месте в кабинете единорожки. Она, разумеется, была профессионалом, и ни за что не стала бы в отместку саботировать заказ, который уже приняла. Но все-таки...

— Неплохо сыграно, господин человек. Сегодня вам выдался случай ускользнуть, — усмехнулась Рэрити. Наклонившись, она погладила свою питомицу, которая осторожно выскользнула из-под кресла и прокралась к Рэрити, тихонько боднув ее головой в колено. Единорожка кивнула своим мыслям:

— Но он нам еще все расскажет без утайки, верно, Опалесенс? Он, кажется, помог Свити Белль с девочками, но я еще стребую с него причитающееся, даже не сомневайся, моя дорогая. В том числе сведения, что это за одежда такая у него "настоящая"...

Однако сперва Рэрити нужно было закончить котелок и сделать выкройку для пальто Зэсти Гурман. Вечер тоже окажется занят, так как Пинки сообщила единорожке, что сегодняшняя вечеринка будет организована по очень-очень важному поводу, и исключений даже для лучших ее подруг не предусмотрено... Рэрити только вздохнула, считая, что грандиозной вечеринки всего полторы недели назад было достаточно, чтобы удовлетворить ее потребность в веселье, скажем, до конца лета уж точно. Но она все равно намеревалась заглянуть ненадолго, дабы не обижать веселую поняшу. А вот чуть позже, скажем, завтра...

«Я — леди, гордая, как дикий сокол. И просто не могу допустить, чтобы такое коварство осталось без ответа», — решила белоснежная пони. Рэрити запрокинула шею, быстрым глотком приканчивая бокал разведенного вина, словно пила вражескую кровь. Никогда больше пришелец не застанет ее врасплох...

Ни за что Рэрити не появится в следующий раз перед этим "Алексом Мерсером" слабой, несведущей, безоружной.

Глава 2-4: Возвращение к истокам

Алекс Мерсер взмыл в воздух над морковными грядками, в багровом сполохе разом перелетая через них. Прямо по его курсу работали две земные пони, на удивление ловко собирая урожай. Они умудрялись цеплять зубами сразу целые пучки ботвы и старательно перемещали спелые корнеплоды из земли в ящики, укладывая их аккуратными штабелями. Морковь, к слову, была вполне обычной, не сильно-то отличающейся от земной — наверняка тоже поглощала питательные вещества из почвы, а листья и стебли не просто так кустились в солнечных лучах, но напитывались квантами света... и магией.

«Учитывая, какое в краю говорящих зооморфов солнце, — подумал Мерсер, с шумом приземляясь на свободном пятачке земли, перекатываясь для сохранения импульса и тут же вновь отталкиваясь ногами, — я бы ожидал от эквестрийской моркови жутких воплей, когда ее выдирают из земли. Яблоки-бомбы с перепончатыми крыльями, глазастые тыквы, которые будут ухмыляться тебе задолго до превращения в хэллоуинские фонари... Хотя, вроде бы, "магический" сорт тех же яблок Эпплы вполне себе культивируют».

Кудрявая пони с шерсткой насыщенно-желтого оттенка, что высунулась на шум из парника, по соседству с которым Алекс ушел на посадку, служила очередным подтверждением: сельское хозяйство у аборигенов необычно разве что урожайностью и преступно низким числом работников, но не сумасбродностью культур. Кобылка была, очевидно, сильной и искусной в гравикинезе подобно другим земным пони, но она явно не являлась суровым воином тяпки и секатора, закаленным ежедневными сражениями с магической флорой и всепожирающими вредителями вроде, опять-таки, параспрайтов. Напротив, она была деликатным и пугливым созданием — с жалобным писком вжалась в землю, прикрыв голову лапками, когда Мерсер затормозил неподалеку. Вздымая клубы земляной пыли, он перемахнул через теплицу, словно через остов знаменитых нью-йоркских "желтых шашечек".

— Мои извинения! — бросил Алекс себе за спину. В следующий раз стоило взять западнее, сделав крюк вокруг зоны огородов, если Мерсеру снова выдастся случай заглянуть в район рынка. А еще лучше — стоило завязать с привычкой носиться как угорелому и этим шугать туземцев... Вон, Эпплджек уже развитого вчера этим попрекала. С другой стороны, довольно сложно удержаться от того, чтобы сэкономить время, выйдя на крейсерскую, если уж закон соотношения мощности-затраты (прим. Согласно лору Поединка, Мерсер чихает на то, что с возрастанием скорости работ при фиксированном объеме затраты возрастают пропорционально. Проще говоря, в плане энергии он тратит на 10-километровую пробежку почти столько же, как если бы он прошел это расстояние в спокойном темпе) на тебе работает с перебоями, а в руках не нежится разморенная лаской пони. Да и не так уж быстро Мерсер сейчас бегал, на самом деле, всего под шестьдесят миль держал темп — в то время как пик его "направленной эволюции" позволил спокойно накидывать еще сотню сверху. Однако, чтобы развлечь девчонок, было достаточно и бьющегося обычным методом сердца, без челна и сокращающихся сосудов, без сжигания резервов. Но, видимо, все еще недостаточно, чтобы обдурить чувствительный слух кошки Рэрити...

«Ха», — усмехнулся на бегу Алекс, припомнив вчерашний визит к Твайлайт Спаркл. Он-то, заслышав легкие шаги, подумал было, что и у Рэрити имеется свой собственный дракон-прислужник, но то была лишь ее питомица, а не чешуйчатый гибрид раба и младшего брата. «Что, в сущности, зачастую одно и то же...»

Как бы то ни было, теперь Мерсер покидал обитель дружелюбных ксено и, как две недели ранее, намеревался раствориться в окружающих Понивилль лесах и полях. Алекс сиганул через деревянную ограду, бросая взгляд через плечо на разномастные ряды светлых домов городка, будто бы игрушечных, с яркими цветами клумб и высокими узкими окнами. Изначально Мерсер думал познакомиться с их обитателями поближе, заглянуть на тот же рынок, дабы примериться к ценам и между делом ненавязчиво (а потому не привлекая особого внимания властей) поинтересоваться, где найти зебру. Хотя... из денег-то у него был только НЗ, небольшой презент от сестры Эпплблум, который Мерсер намеревался потратить исключительно на девочек. Может, их удалось бы подловить всех вместе уже сегодня... А теперь тем более останавливаться было незачем — если мужчина хотел застать Зекору на месте, ему стоило поспешить. Свити Белль рассказала ему, что с утра полосатая "ведьма" занималась зельями, которые должны были настояться ночью, а ближе к обеду уходила по своим делам — в город, собирать травы или еще куда, и наткнуться на нее можно было разве что случайно.

Кстати о маленькой прелестной единорожке... и о ее старшей сестре. Идя к последней в гости, Алекс мысленным взором еще раз оглядел себя с головы до ног, дабы убедиться, что выглядит он вполне прилично. Мерсер подумал: не сочтет ли особа, сестричку которой Алекс вполне осознанно втянул во всю эту катавасию, что развитый смотрится чересчур небрежно, а потому вызывающе, и не выставит ли Рэрити его пинками за дверь, так и не дав объясниться? Зефирка еще тогда обещала замолвить за своего нового друга пару слов, но черт разберет, что Свити могла о нем наболтать... особенно учитывая, что Меткоискатели еще и дали Селестии заверение на эту тему слишком не распространяться. Хотя, с другой стороны, Рэрити была одной из Хранительниц, а потому ей могли доверить хотя бы часть информации, как поделилась ею Селестия со своей ученицей.

Одним словом, в дверь "Карусели" Алекс просочился, сделав глубокий вдох, словно вновь залетал через дыру от термобарического заряда в улей библиотеки Батлера. Впрочем, как и во время танкового рейда, Мерсер полагал себя готовым к тому, что могло ожидать развитого внутри здания... Узнав получше эмоциональную сторону эквиидов, он в первую очередь опасался повышенного внимания к пришельцу из иного мира, тяжелого артобстрела из глупых и неуместных вопросов. Потому-то Алекс и готовился к затяжному противостоянию, необходимости отвлекать знатока туземной моды от ненужных и попросту вредных для него опций... Ну, раз уж ожидания мужчины по поводу Твайлайт Спаркл не оправдались, и исходя из сказанного фермершей, Рэрити и впрямь грозила оказаться особой самой что ни на есть эксцентричной!

Она таковой и оказалась, но с серьезными оговорками. Пони действительно налетела на Мерсера, как коршун на цыпленка, так что Алекс успел прийти в ужас от того, чем могло быть спровоцировано столь злобное нападение. Его в высшей степени встревожило то, что абсолютно не знакомая девушка... э, пони, так сходу набросилась на Мерсера, чуть ли не выставив предварительно на него палец и заорав на всю улицу. (прим. Схожим образом реагировали на чужаков подменыши из классического ужастика "Вторжение похитителей тел". И да, знаю, в "Рике и Морти" на это тоже отсылка была) Их пути ведь не пересекались раньше, когда взаимопонимание между зооморфными ксено и мутантом еще не было установлено? Алекс не мог припомнить, чтобы именно эта кобылка или ее заведение пострадали в ходе двух его налетов на Понивилль... первый раз – буквально налета. Мерсер даже успел решить, что ему не суждено пережить встречу с Рэрити, как он бахвалился перед Эпплджек. Но, по всей видимости, Свити уже удовлетворила любопытство сестрицы — по просьбе Селестии или с молчаливого одобрения Мерсера, но она за пару недель просветила Рэрити, что инопланетянин не представляет угрозы, так как внимание той сходу захватила одежда развитого. И судя по реакции единорожки, Мерсеру в высшей степени повезло, что он решил оправить рубашку еще прошлым утром... Оставь Алекс свой облик неизменным, и Рэрити, не говоря дурного слова, с порога разнесла бы "преступлению против моды" голову магическим импульсом, а затем прикопала у себя на заднем дворе!

Шутки шутками, но, в конечном счете, Мерсер не зря последовал совету яблочной пони... и не только потому, что Рэрити охотно взялась за сумасбродный по здешним (во всех смыслах) меркам заказ. Единорожка оставила за собой более чем приятное впечатление — во всяком случае, смотрелась она куда взрослее Твайлайт. Было видно, что Рэрити прилагает немалые усилия для того, чтобы двигаться, разговаривать и в целом вести себя под стать центру общественного внимания. Пони была артистична, элегантна, безукоризненно вежлива… если только ее творческой натуре не взбредет в голову, что клиент не отвечает каким-то одним лишь пони ведомым стандартам, и это надо срочно исправлять. Мерсер насмешливо фыркнул про себя, устремляясь вниз по холму. Хоть Рэрити и умудрилась переполошить Алекса не хуже, чем абстрактная магия во время его самого первого контакта с пони, единорожка не оказалась подобием этой мифической "кантерлотской публики", на которую она вроде как должна была походить.

Так что после довольно продолжительного разговора с Рэрити мужчина не чувствовал ни раздражения, ни того, что его драгоценное время было потрачено зря. Изначально Алекс думал, что знакомства с девчонками и Лирой будет для него более чем достаточно, а меж остальными пони и ним лучше будет держать дистанцию... Но если среди эквиидов можно было обнаружить подобных Рэрити деловых личностей, то, пожалуй, Мерсер был бы не против выказать дружелюбие и им тоже, если потребуется налаживать рабочие процессы с пони. Из нелестных черт у своей новой знакомой Алекс отметил разве что некоторую долю стервозности; было понятно, что Рэрити любит себя, считает представителем высшего общества и привыкла ни в чем себе не отказывать. Но, с другой стороны, белая ксено ни в коем случае не была замечена в самолюбовании. Скорее, она не строила иллюзий, в полной мере знала себе цену...

И, судя по ее творениям, слава единорожки была и впрямь заслуженной, а не плодом одних лишь связей и неким образом добытого капитала. Кому-то другому орнамента на стенах заведения Рэрити было бы довольно для приступа эпилепсии, а благодаря разноцветью кристаллов один наряд в ее модельном ряду фонил на ближней дистанции не хуже чернобыльского "ковша смерти"! (прим. Механический хват, внешне похожий на дроппод спейсмаринов, которым разбирали завалы реактора ЧАЭС. По сей день остается одним из наиболее радиоактивных мест в Зоне) Но все же, несмотря на тотальную избыточность, в безвкусице маленькую швею обвинить было сложно. Дело она свое знала очень хорошо... Хотя уж что-что, а на взгляд Алекса декоративное седло с поводами среди ассортимента "Карусели" выглядело максимально неуместно, а подчас и двусмысленно. Но Алекс посчитал, что это было не его делом — а доктор Мерсер предпочитал влезать исключительно в дела, которые касались лишь него и его ближайшего окружения. В конце концов, Рэрити и бровью не повела, когда внутренняя "кухня" ее заведения попалась на глаза клиенту... Значит, подобные вещи не считались в обществе пони чем-то из ряда вон. А всяческие всхрипы четвероногой понячьей моды были последним, что на текущий момент интересовало Зевса.

Что касалось вмешательства пони уже в его моду... Эпплджек своего нового друга предупредила, чем может обернуться визит в "Карусель" — уже хорошо, хоть Мерсер полагал, что справился бы с нештатной ситуацией и сам, сумел бы настоять на своем и переломить позицию оппонента так, чтобы тот решил, будто самостоятельно пришел к сему заключению. Но Рэрити, встретив его в дверях, огорошила мужчину своей претензией и неистовым напором, словно ведром карбоновой кислоты окатила! Напряжение, впрочем, довольно быстро сошло на нет, и в ходе чайной церемонии они довольно легко пришли к соглашению, обговорив все детали. Дежавю, однако, уже второй день подряд Александр Мерсер распивал чаи с говорящими лошадками... Ну да эквииды без этого не могли, по-видимому. А развитому было всяко приятнее смазочную основу слизистых восстанавливать таким вот цивилизованным образом, чем лакать ее из колонки, ручья или, на худой конец, из какой-нибудь там лужи.

В разговоре Мерсер на этот раз практически не играл словами — не было нужды, и так Свити Белль наверняка все разболтала, да еще два обоза сверху насочиняла. Максимум не стал уточнять, что у него дома природе колеса прекрасно знакомы... спросите у любой клетки, снабженной базальной гранулой. (прим. Она же кинетосома, одна из органелл клеток. Буквально молекулярный ротор, приводящий во вращательное движение жгутики всяких там бактерий и не только. Защита от шуток про органический бур, БУРЕНИЕ и ТЕКУЩУЮ ПО ВЕНАМ ЛАВУ активирована) Но именно что для макромеханики провернуть что-то эдакое, разумеется, было бы намного сложнее, чем просто свернуться в клубок и наподобие пушечного ядра разметать позиции врага — и намного затратнее в плане энергии. Потому Алекс и не отбрасывал вариант с дополнительной защитой, адаптированной для мимикрии под пони. Необходимо было использовать "костыли" по максимуму, урезая затраты куда более ценной плоти развитого. Трансмутацию его шкуры со стальными пластинами в ней куда лучше было променять на лишнюю боло-бомбу, что может дать преимущество в критический момент. Рэрити же все эти тонкости было знать необязательно...

Единорожка, в свою очередь, была достаточно искушена в полемике — сравнение изделий за ее авторством с оружием Алекс счел как минимум остроумным. Выходило, что в Эквестрии ты если и надеваешь костюм, то в качестве бронежилета против своих недругов и в целом для придания себе... весомости за счет внушительного вида этой брони, что ли? В общем и целом, Мерсеру не показалось, что Рэрити его где-то обманывает, поскольку та выглядела очень увлеченной. Это явно отличалось от диалога с упомянутыми ею очень важными персонами, в ходе которого швея обязана должным образом повосхищаться каждым предметом их туалета и волочиться хвостом за клиентами, отчаянно пытаясь угадать, что именно они могут одобрить, а что их разочарует, да еще и рискуя вызвать недовольство своими личными инициативами. За счет того, что Рэрити вела разговор с Мерсером весьма живо и откровенно, тот охотно извинил ее вводящее в ступор приветствие и творческие причуды… по большей части охотно.

«Но следующего, кто заикнется, что мне следует заняться прическами, массажем или еще какими девчачьими штуками, я прихлопну. Так и запомню, — твердо решил Мерсер, соскальзывая по обрыву на песчаный берег. — Но не девочек и, так и быть, не Лиру. Им можно».

Ну... вероятно, Рэрити он извинил еще и потому, что она являлась пушистой симпатягой, с которой невозможно враждовать иначе как в шутку, наравне с другими пони... если те не пытаются на полном серьезе Мерсера подстрелить, естественно. Правда, "пушистость" ее являлась несколько иной — если рядовые пони и казались прилизанно-ухоженными, то здесь наравне с принцессами был какой-то другой уровень. Наверняка по стандартам пони Рэрити являлась светской красоткой, но и на взгляд человека... не метафизически бывшего человека она действительно была созданием приятной наружности. На жемчужных единорогов из европейских сказок, что когда-то почитались за образец изящества, швея походила мало — то была прерогатива Селестии с ее тонким станом, хоть крылья и смазывали впечатление. Рэрити тоже была стройна, но далеко не как аликорны, и ее прическа не являла собой полощущееся на ветру цветастое знамя. Сапфировая грива была завита по какой-то понячьей моде — жестко и прямо — и основанием доходила до середины лба, позволяя волосам спадать лишь по одну сторону от рога, будто пробором разделяя шерстку меж ушей. Облик под стать ее творениям и ремеслу в целом — с безупречно чистой шкуркой и копытцами, гладкими, как белоснежный фарфор... Если бы прозвище "Зефирка" уже прочно не закрепилось за ее младшей сестричкой, Алекс, без сомнения, именно так Рэрити бы и окрестил, ибо шерстка Свити Белль отсвечивала легким серым оттенком, будто воск или полированная слоновая кость, а старшая пони была именно что белой. Вдобавок, мягкие, пластичные черты анфаса; подбородок и скулы — изящно очерченные, не строгие, как у Селестии. Большие глаза, в которых светились энергия и ум. Нежная мордочка с чувственной нижней губой...

«Что ж, хорошо еще, что ей хватило понимания и такта не переделывать окончательно мой стиль под пони, а лишь адаптировать его. Ну, и задать вопросы предварительно обсуждению заказа», — подумал Алекс, на некоторое время остановившись у притока реки и задумавшись. Ксено-то в видении Мерсера из-за своего квадропедализма и пышных хвостов вполне адекватно и без штанов смотрелись, но если Рэрити столь же бесцеремонно потребовала бы от развитого снять брюки, оставив лишь верх, как делают исходя из некоторых костюмов в витрине пони... Ну, Алекс наверняка вновь оказался в ступоре, а затем изо всех сил постарался скрыть душащий его дикий хохот. После чего, несомненно, заявил бы решительный протест!

Вообще — грех жаловаться, Зевс еще легко отделался. Из-за любимой куртки, что была его верной напарницей как во время пробежек холодными вечерами, так и двух с лишним недель карантина, конечно, Алекс был немного раздосадован. Но ничего не поделаешь, с волками жить... Мерсеру однозначно было нужно, чтобы пони воспринимали его всерьез — или как минимум не шарахались от высокой фигуры кто куда. А ведь Луна еще тогда, за считанные секунды до известных событий, упрекала развитого в неуместности его одеяния — мог бы и сам начать задаваться вопросами! Поскольку советы Рэрити по части перемен в имидже мутанта вполне удовлетворяли его собственным представлениям об эстетике, Алекс довольно легко пошел на это. Кроме того, он признавал, что в текущих условиях его базовый облик смотрелся... малость неуместно. Мерсеру-то с его системой теплоотвода ни горячо ни холодно при такой толщине маскировочного слоя, но вышло так, что заклинание Твайлайт перебросило развитого из середины осени в позднее лето. Рановато, чтобы начинать строить из себя кочан капусты... Вот возникнет необходимость вновь раздавать оплеухи или хотя бы работать скрытно, тогда Мерсер, пожалуй, и вернется к стилю темных подворотен.

Что касалось его символа... Алекс скосил глаза на закатанный рукав псевдорубашки, поправил отворот и дернул подбородком, разминая кости черепа, втягивая раскрывшейся щелью носа речную прохладу. Он уже и забыл, как капюшон ограничивает поле зрения у обычного человека, с его биполярными линзами, короткой шеей и нехваткой "вирусного" чутья. Раз уж последнее в Эквестрии практически не работало, то и напяливать капюшон имело обоснование разве что в качестве дополнительной защиты от легкого излучения. Может, с этим Алекс справится и сам, но если что — закажет у Рэрити еще пыльник на манер шахтерской робы, либо освинцованный передник или вроде того... Источник другого чувства, которое, наоборот, проявило себя только лишь в Эквестрии, все так же мягко светился красными узорами у Мерсера на спине. Можно было пытаться похоронить его под замещениями сигналов, но Алекс отказывался, дабы искоренить это ноющее чувство пустоты, незавершенности — будто давно сломанная кость в непогоду, — злоупотреблять копанием в своем разуме. Пускай служит напоминанием, что Мерсер, как говорится, не от мира сего, в любой момент может быть призван обратно... То, что пони упорно пытались обозвать его Меткой, Алекс просто переместил на кожу, под имитацию рубашки — оставить лабрис он намеревался не для окружающих, но ради себя.

В измерении четырехногих ксено этот символ, положительно, не мог значить ничего... Здесь, в Эквестрии, пони носят выданное "Гармонией" клеймо восторженно и гордо, с одной стороны, получая его лишь тогда, когда в полной мере осознают свой особенный талант — с другой стороны, один раз и на всю жизнь, каждый день имея возможность лицезреть символ своей, гм... "веры", раз уж понятия не имели, как именно функционирует сей процесс, и подкрепляя эту веру. Действительно чем-то напоминало крещение, только в более сознательном возрасте. Мерсер задался вопросом, можно ли провести параллель в том, что пони, получившие Метку, что называется, оказываются "навеки спасены"? Притом определенный физический способ воздействовать на это состояние все-таки был, проявлял себя как минимум у молоди: Эпплблум еще вчера рассказала ему, что из-за какой-то разновидности цветка-отравителя однажды была покрыта "ложными" знаками отличия с ног до головы, притом болячка напрямую воздействовала на ее навыки и моторные способности! А что насчет переноса меток, их изменения уже у взрослых пони? Может, ответ нашелся бы у травницы, к которой Мерсер как раз направлялся?

Вновь резко оттолкнувшись, Алекс перемахнул через небольшой приток реки и устремился к лесу восточнее своего будущего опорного пункта. Взглянул на небо, прежде чем вбежать под сень деревьев — там со стороны болот плыли непривычные для туземцев, но такие родные Мерсеру "дикие" облака. Под одно такое, ускользнувшее от копыт погодного патруля, Алекс вчера вечером попал со Скуталу. Девчушка совсем не расстроилась, что ее на ночь глядя выполоскало ливнем, да еще и обдало грязью из-под быстрых ног Мерсера — наоборот, она весело смеялась, крепко обхватив шею Алекса передними лапками и подбадривая его задними. Развитый тоже переживал чувство, очень близкое к понятию "счастье". Как и в случае с природой Меток, он много чего не понимал в окружающем его новом мире — впервые в жизни у мужчины не было ничего, кроме его собственной плоти, следующего из нее восприятия того, как работает Вселенная на базовом уровне, кроме его логики, здравого смысла... и его злобы. Последнее было тем немногим, чем Мерсер с энтузиазмом решил поделиться с пони.

«Ну откуда я мог знать заранее, если не знал практически ничего?» — подумал тогда Алекс, чертыхаясь про себя, ссаживая Скуталу на крыльцо почты и кое-как отряхивая хихикающую девчонку, больше втирая грязь в ее рыжий мех, нежели действительно помогая.

Однако чужаки взамен на его жестокость и агрессию, пускай и спровоцированные, оправданные, предложили исключительно доброту и понимание. И теперь Мерсер стоял в полном изумлении посреди этого нового, данного ему несчастливым случаем мира, с маленькой ласковой ксено по соседству. Ну очень странное ощущение... Разумеется, знающий человек скажет, что такая эйфория — всего лишь обманутые ожидания Мерсера по поводу того, что за любой ошибкой непременно последует наказание, но... все же Алекс не думал, что дело было в этом. Как не думал он о причинно-следственных связях в библиотеке Твайлайт, когда его обнимали девочки. И впечатление это вечером того дня закрепила встреча с еще одной в высшей степени дружелюбной пони.

Когда они со Скуталу, перепачканные достаточно, чтобы ввести ту же Рэрити в состояние комы, но недостаточно, чтобы заляпывать все вокруг себя, ввалились внутрь, заведующая почтой уже собиралась закрывать ее. На появление двух взъерошенных чудаков, плечистого громилы и жеребушки, пони отреагировала, как ни странно, с завидным энтузиазмом, осведомившись, верно ли поняла, что понивилльский чемпионат по потасовкам в грязи начался на две недели раньше положенного? Дерпи согласилась немного задержаться и терпеливо ждала, пока Скуталу, от усердия высунув язычок, накарябает послание родителям, присовокупив к нему пару строк уже от развитого. С любопытством поглядывала на Мерсера, но все же не утерпела и начала его расспрашивать о том о сем, излагать уже премудрости своего бытия...

Ну что ж, теперь мужчина абсолютно точно знал, к кому следует в первую очередь обращаться, если потребуется нанимать пегаса для сбрасывания его врагам на головы всякой тяжелой и взрывоопасной гадости. Профессиональный гвардеец на подхвате был бы намного лучшим вариантом, но Алекс сомневался, что сестры-аликорны так запросто выделят хотя бы одного в его полное распоряжение — да и упаси Флеминг от персонального надсмотрщика диархии прямо под боком! Бывалые же погодники и тем более пегасьи студенты-недоучки не подойдут из соображений психологической устойчивости, даром что их услуги заполучить намного проще и дешевле... Нет, однажды МакМаллен пробовал обязать Алекса делиться опытом с чуть менее квалифицированным составом лаборатории, но ничего хорошего из этого не вышло. Уж слишком доктор Мерсер был требователен к навязанным ему "напарникам" и суров к проштрафившимся, и они сбежали... поправка: были переведены на яруса пониже — считай, одно и то же. Еще один довод к пункту "склонность к социопатии" в профессиональной характеристике доктора Мерсера… которую он не считал беспристрастной, учитывая свои натянутые отношения с Дозором, и в полной мере объективным – а теперь уж тем более.

В общем, особо энергично поведя крыльями во время показа Мерсеру колдографий на ленте чего-то, что напоминало человеческий бумажник, Дерпи умудрилась смахнуть объемную бандероль с полки точнехонько на затылок Алексу, который из вежливого интереса наклонился вперед. Горестно всплеснув копытцами, пони с причитаниями кинулась извиняться, хотя переживать следовало больше за сохранность самой посылки... Мерсер же, рассеянно проведя ладонью по прическе и оправив ее, вконец подтвердил взбудораженные ее историей подозрения, что обнаружил неплохую кандидатуру, дабы нанять ее контролировать поле боя канистрами с газом или настоящими фугасами. Дерпи, несмотря на комичный вид, была очень выносливой, а сбрасывать на головы клиентам посылки умела даже на ходу с поразительной точностью! Ненарочной, впрочем — как рассказала ему уже Скуталу на обратном пути, если это все-таки происходило, то Дерпи прилагала все усилия, чтобы загладить вину, и на серую почтальоншу было невозможно сердиться всерьез. Скуталу не хотела и Мерсеру не советовала. Алекс, разумеется, клятвенно пообещал, что тоже сердиться на нее не станет.

«А чего, в самом деле, ворчать», — рассудил он. — За сутки успел познакомиться с еще одной очаровательной блондинкой, и она тоже не подумывает над тем, чтобы сдать доктора Мерсера властям? Не собирается вонзить мне нож в спину? — позволил себе еще одну мысленную усмешку Алекс, унося Скуталу обратно на ферму. — Положительно, сегодня Вселенная меня любит».

Правда, блондинка на этот раз была не мускулистой, а худенькой, словно подросток, со шкуркой серого окраса, изящными крыльями, меткой в виде горсти пузырьков, если верить Скуталу, и раскосыми глазами — по совместительству очередным доказательством того, что сверхтехнологичная цивилизация довольно неплохо может обходиться без генотерапии, и что устройство общества пони весьма совершенно. Исключения же лишь подтверждают правило! Что такое пара в силу разных обстоятельств увечных, больных, нищих эквиидов на регион по сравнению с десятками тысяч таковых на Земле? Подавляющему большинству нуждающихся общество ксено помогало на недостижимом для людей уровне, всячески стараясь облегчить их участь и снабдить занятием по душе. Помнится, когда Алекс еще ползал по городу, отмечал, что все пони были приставлены к какой-никакой работе... Тунеядцев у них, по всей видимости, тоже не было в силу общественного склада ума; зависимые от Короны пони не сидели на пособиях, а совестливо это пособие отрабатывали. Дерпи была как раз из числа таковых — забавная понька закрыла почту и упорхнула, помахав на прощание своему новому знакомому, оставив его переваривать множество новой информации. В частности, диагноз ее являл собой что-то среднее между избытком хромосомы и стандартной олигофренией. Сказала, что пьет какие-то предоставляемые государством зелья, и вуаля: вполне адекватно и разумно себя ведет, хотя по стандартам пони считается даже большей чудачкой, нежели Лира. Вон, милостью врачей совершенно здоровую дочку в гордом одиночестве воспитывает — пегаска успела помимо обсуждения миллиона тем жизнерадостно показать Мерсеру колдографию, где она была в обнимку с Динки на ярмарке.

Итого, невозможность вмешиваться в работу генома пони худо-бедно компенсировали... Весьма недурное местное здравоохранение справлялось с последствиями генетических ошибок, когда это было необходимо. Алекс решил, что доставшийся ему вариант сверхтехнологичной цивилизации будущего определенно был любопытен: не сказать, что будущее это являлось "ржавым", но определенно "приземленным". Вместо несокрушимых межзвездных империй — провинциальная планета, общий застой, в силу магии безболезненная колониальная экспансия и подчинение метрополии единорогов. Роботы (читай — големы) существуют разве что на массовом конвейерном производстве в паре самых крупных городов. В качестве крейсеров-супертранспортников используются тихоходные дирижабли, боевых и вовсе не существует в природе. Еще и какой-то аналог дикого запада существует, где пони обосновались совсем недавно, а потому не успели как следует укротить природу... Может, динамита у них и не найдется, но никто не отменял умозрительное использование пони в качестве литиевой взрывчатки!

Мерсер доставил Скуталу на край фермы и, не дожидаясь Эпплджек, распрощался с ней, намереваясь срезать дорогу до каменистого холма через лес. Тогда Алекс улизнул, дабы не выслушивать очевидные нотации от земной пони — ну как же, двуногий утащил жеребенка незнамо куда в вечерние сумерки, да еще и вернул в состоянии, мягко говоря, неподобающем, так что Скуталу непременно потребовалась бы ванная!

На этот раз, забежав в лес и миновав несколько деревьев, Алекс слегка сбавил обороты и двинулся в темпе легкой пробежки, внося в свой план некоторые поправки. «Гораздо разумнее, — подумал он, — подобраться к этому "элементу случайности" тихо, с безопасного расстояния некоторое время понаблюдать за ней». Селестия ни словом не обмолвилась о Зекоре — возможно, она и не была в курсе ее встречи с развитым? Если Мерсеру действия полосатой травницы почудятся настораживающими, он незамеченным уберется куда-нибудь подальше и предварительно спросит у белого аликорна, избежав еще каких-то неприятностей. Зебра жила практически в чащобе Вечнодикого, а Алекс был, прямо скажем, в натянутых отношениях с его обитателями — если, конечно, не считать довольно спокойную вторую ночь Мерсера в Эквестрии.

А сейчас... Что ж, ему в любом случае было по пути, так как после визита к Зекоре мужчина намеревался заглянуть еще и в лагерь на болотах, дабы протянуть технический туннель и кабель к холму. Двигаться медленнее и осмотрительнее стоило еще и потому, что его дополнительная "броня" была только-только отдана в работу. Может, пони местная природа особо и не трогала, но если Алекс влетит во что-то, способное травануть развитого так, от чего не отмахнешься, будто от Кровотоксина... Ну, то есть создание полновесного герметичного доспеха в текущих реалиях обходилось недешево, если только не таскать его постоянно, а бронежилет Мерсера от всяческой летучей заразы оберегать и не мог, являться он должен был своего рода динамической танковой защитой, рассеивающей урон извне. Бронежилет с пластинами из сплава колтана и алюминия с "вирусным" легированием не будет держать пулю, но Алексу это и не надо! Баллистический урон и осколки неплохо задерживаются одной лишь мускулатурой развитого, в то время как от более крупных снарядов лучше уклоняться. Если же Алекс будет работать в режиме маскировки, в фигуру эквиида полновесный доспех не запихнешь: громоздкая, мешает шкурке и естественным движениям – а вот броник станет хорошей альтернативой. И если Зевса засечет альфа вроде Кризалис, ну или просто постарается какой-то талантливый волшебник, сделает первый выстрел, рассчитывая на элемент неожиданности, то одним импульсом Мерсера не пробьют — благодаря бронежилету у диверсанта непременно будет "вторая жизнь", а то и все девять, ибо попасть по месту поврежденной пластины можно будет разве что случайно, когда Алекс сорвется с места из толпы.

— Сукина Мать... — недовольно пробормотал Алекс, обходя по широкой дуге куст с мясистыми бутонами, выглядящими так, словно были готовы вот-вот лопнуть.

Говоря откровенно, Мерсера не прельщала идея оказаться в подобии костюмчика Грин, где предложенные Рэрити ремни служили для фиксации подопытной, вечно вялой от убойных доз самых разных препаратов, в надлежащем положении для забора крови и прочих физиологических проб. Но если уж это был оптимальный способ... Оставалось надеяться, что Рэрити шутки ради в силу какой-то сверхспособной понячьей интуиции не сообразит ему как раз это — помесь смирительной рубашки и напичканного всевозможными датчиками футуристического комбинезона, с катетерами вдоль позвоночника и блоком управления на сердце. Либо же в силу усталости и рассеянности, так как было видно, что единорожка в преддверии грядущего осеннего сезона зашилась.

«А мог ли, интересно, я при помощи своих персональных технологий такое же дома устроить?» — вновь краешком мысли зацепился за эту давнюю идею Алекс, перепрыгивая через поваленный ствол дерева. Был бы доктор Мерсер способен построить сверхтехнологичную цивилизацию, подобную пони, останься он на Земле? Чтобы уже люди, говоря об осеннем сезоне, абсолютно точно имели в виду пору светских праздников, и готовили к нему наряды, а не начищали до блеска охотничьи ружья или умерщвляли разом 46 миллионов индеек?

Хотя уж что-что, а всякие детские игры со зверушками и другие проблемы, что якобы волновали экологических террористов, этих придатков капиталистической системы по борьбе с конкурентами, были бы одними из последних вещей, что взволновали бы Алекса. К сожалению или к счастью, доктор Мерсер никогда не считал себя не только мизантропом, но и гуманистом. При насаждении этого "Нового мира" сохранение разнообразия биосферы для Алекса, вероятно, не являлось бы приоритетом. Наоборот, стало бы чем-то вроде еще одного фильтра, благодаря которым природа на протяжении миллионов лет истребляет самых тупых и бездарных из своих творений, неспособных приспособиться к изменившимся условиям или банально сбежать куда подальше — Мерсер глубоко сомневался, что он стал бы захватывать все подряд, а не одни лишь наиболее урбанизированные зоны и военные объекты.

Что касается творений из числа тех, кто поумнее, и кто в силу этого способен выбирать, из числа проживающих в этих самых урбанизированных зонах... Не исключено, что захватывать силой никого и не пришлось бы, как и тихой сапой просачиваться в человеческое общество на протяжении сотен и сотен лет. Это у Селестии наверняка не было иного выхода, как долго и методично объединять народы эквиидов, сглаживая разногласия, дробить в силу изначально крепкого общественного сознания нерушимый племенной строй, заново скреплять и объединять... А вот люди вечно грызутся даже меж своих, и взрастить сепаратистские настроения в обществе более чем просто, если на то есть подходящая почва. Главное — перебороть сопротивление действующих властей, мнящих, что лишь им по силам использовать принцип "разделяй и властвуй". Может, если бы доктор Мерсер навел для "Света" лоск, создал достаточно привлекательную обертку… Все-таки вирус на примере охотников — и тем более на примере Зевса, — способен создавать и более "естественные" формы, чем ходячие опухоли, по совместительству кормовые базы штаммов и промежуточные узлы ментальной паутины, уж слишком смахивающие на голливудских мертвяков, хоть и не являющиеся ими по факту.

Интересно, а что сказала бы Селестия при виде рядового приверженца вируса "Красный свет"? Если на то пошло, как в ее понимании должен выглядеть зомби, и с учетом понячьей "магии душ", захороненной под песками времен, обязательно ли пациенту для превращения в нежить знакомиться с таким понятием, как "смерть"? Могло ли быть так, что пони вообще под этим словом подразумевали какое-то другое состояние? Не забыть повидать местную больничку, желательно заглянуть в их подобие морга... Для млекопитающих-то Земли смерть есть наступление дисфункции высшей нервной системы и неспособность в общем смысле противостоять окружающей среде. Невозможность поддерживать и свою внутреннюю среду стабильной, в конце концов... Когда жизненно важные органы отключаются в силу износа, или командный центр перестает отдавать приказы, сложные растворы начинают разлагаться на составные. Останавливаются превращения энергоносителей, клетки, не получая живительных доз окислителя, начинают накапливать токсины. Гравитация перемещает безвольные жидкости туда, где им быть не положено, и откуда их обычно выгонял насос... Как пораженный чумой город оказывается захвачен волной мародерства и саморазрушения, так и десятилетиями скрупулезно отстраиваемая система рушится на глазах.

Алекс точно не знал, как сильно должно разрушиться тело, чтобы перестать быть пригодным для искусства некроманта — однако благодаря Селестии абсолютно точно знал, что нежить перестает разлагаться совсем. Стандартные процессы в таком теле не идут, привычные функции клетки не исполняются, в том числе синтез "основного клеточного источника", как выражаются пони, то есть АТФ, не ведется. Нервных сигналов тоже нет, однако за счет неведомых сил как минимум сокращаются мышцы, а глазные рецепторы способны произвести идентификацию жертвы. Ах да, еще понячьи "зомби" могут хрипеть и в целом издавать звуки... Не бог весть какой характерный признак. Обычный труп тоже может издать звук-другой в силу посмертного сокращения мышц.

Одним словом, с точки зрения Мерсера у эквиидов "живого мертвеца" можно было классифицировать как то, что пони сейчас называли големом — пропитанная метафизической субстанцией материя, которой прописано сохранять форму и действовать по определенной программе. Но все-таки Селестия воздерживалась от подобных сравнений. Якобы "душа" в совокупности с генетическим аппаратом дает материи что-то, что позволяет дифференцировать ее от безобидных (или почти безобидных, если вспомнить дикую големгончую) представителей еврейской мифологии.

В любом случае, Мерсер — тоже своего рода "волшебный" живой мертвец. Сверхтехнологичный, если угодно — может, не до такой степени, как мертвяки этого мира, которые должны были являть собой самоподдерживающиеся вечные двигатели. Но у Алекса тоже клетки снуют не тем образом, как им положено, хотя у них нет видимых механизмов регуляции этого, а энергоносители способны возникнуть из ниоткуда, без внешней подпитки. Чуть ли не мгновенный синтез сложнейших структур... При такой скорости деления клеток теломеры, защитные наконечники хромосом, должны быть истощены чуть ли не быстрее, чем Мерсер скажет "абракадабра". Но у Зевса они остаются стабильны, будто их железобетоном укрепили! А если в силу каких-то причин их ресурс расходуется, то восстановить теломеры — плевое дело... У кого-то другого такие клетки неизбежно выродились бы и превратились в раковые, но у Александра все они точно знают свое место. "Магия" доктора Мерсера гораздо менее заметная, не выдает светопреставления при каждом удобном случае и затрагивает куда более скромные объемы материи, но то, что ярче горящее пламя затухает быстрее — явно не про Зевса. И может, он сейчас скажет невероятно глупую вещь, которую произносили все злодеи, прежде чем бездарно слить все свои достижения, но... "этого не может быть". Чтобы фактор температуры не влиял на молекулы белка и не разделял их на простейшие группы — это нечто из области не науки, а фантастики...

«Мне ли на это жаловаться? Тут все вокруг, включая меня самого, уже есть ожившая научная фантастика», — поморщился Алекс, вспоминая, как сверялся с протоколами "тестового пробега" этой ночью. Если бы Мерсер знал, что съеденные им люди сохранились где-то внутри мозга развитого на глубинном уровне, а не просто в виде участков долговременной памяти, он, может, даже поостерегся бы так глубоко вкручивать в свой мозг адаптированные импланты, выдернутые из сознания Рэнделла… Мало ли, вдруг властный Старик и вовсе очнулся бы, отобрал у Мерсера контроль над его личной платформой?

Поэтому же, узнав, что он способен при помощи химер "поднимать" мертвецов, Алекс особого восторга не испытал — дружественных-то единиц в его коллекции по понятным причинам не водилось. Только военные разного диапазона родов войск и званий, его бывшие коллеги да несколько гражданских, которым в критические моменты не повезло стать комплектом экстренной медицинской помощи. Дело заключалось еще и в конспирации: из числа понек в курсе, что их новый сосед жрет людей, была одна лишь Луна — да и та, кажется, не сообразила, что Алекс не просто какой-то там трупоед, а живьем своих жертв проглатывает, без кетчупа и горчицы. Выгрузить пару людей, которых он невольно притащил с собой в Эквестрию, и держать их взаперти... не вариант. Мерсеру нужны были единомышленники или на крайний случай инструменты, а не озлобленные пленники, да и садистские наклонности Александра не состояли в числе его насущных потребностей. Если то не был его особо отличившийся в плане подстав архивраг, Мерсер предпочел бы расправиться с препятствием и пойти дальше. Поймал — убей, нечего живое существо зазря мучить... Поболтать, опять же, в плане необходимой ему доли социализации Алекс предпочел бы со знакомыми пони, нежели со своими бывшими недругами. Вместо препинаний и бесконечных обвинений Алекс мог бы спокойно поднять нужный "архив" и утащить из чужой головы кусок поинтереснее, адаптировать его под себя. Это уже не говоря о том, что с каждой химерой, выведенной на постоянной основе из его организма, Алекс будет все сильнее сдавать в плане возможностей и контроля. Еще и Селестия, примерно знающая подноготную людей, вряд ли будет в восторге, что Мерсер целую фракцию подобных себе решил в социум Эквестрии привнести. Опять же, здравый эгоизм в плане единоличности контакта с инопланетной расой никто не отменял... Если и множить число сущностей "Света", то лишь в лице охотников, которых можно было попробовать вытащить из тихо тлеющих угольков, не слишком отличающих их от животных вроде того же кота, пойманного в зараженном квартале, и пары съеденных эксперимента ради ворон.

Да, охотники обещали быть не столь удобными и адаптивными, как химеры на родном "железе" тела развитого, но в отсутствии Грин чрезвычайно послушными и все так же способными безжалостно давить грубой силой. Пожалуй, Алекс мог бы создать их и дома, преобразовывая вычислительные мощности химер и "разжигая" при помощи них угольки. Но лишь временно — конфликт оболочек сжигал какой-то ресурс, что был привязан к Разуму улья. Сюда же относился "голод разума" и его исчезновение в Эквестрии, пресловутое изменение в работе мозга. Взамен перемещение в другой мир отобрало у развитого незримый резерв массы — теперь Алекс не мог просто так призвать конечность чуть ли не из воздуха. С охотниками та же история: если создавать полноценного часового, то необходимо было собирать платформу заранее и уже потом вправлять ей мозги. Таким образом, необходимостью являлась опухоль-инкубатор, полный цикл улья, а не одни лишь выбросы вирионов... Это было в любом случае экономнее, чем отрывать от себя куски и посылать их в бой, пусть самоходную руку и куда сложнее выцелить, чем здоровяка-охотника.

Тут дела обстояли, в сущности, как со все той же некромантией — Алекс разобрался в общих принципах, осознал, как это работает, но вся подноготная ему не была известна. Однако мужчину, несомненно, радовало, что в его новообретенных силах существовали закономерности. Пускай их не всегда было легко разгадать, и опирались они на ранее неизученные области знания, но если доктор Мерсер не будет стоять на месте, он станет выведывать все новые секреты бытия новым собой — устанавливать факты, не зависимые от морали и прочих выдуманных людьми величин, как и любые другие законы природы. Максимум выяснится, что вирус — такой во всех отношениях быстрый, поскольку среди пространственного континуума эти частицы живут в ускоренном потоке времени или вроде того, но не потому что "Свет" — это нечто древнее, бесконечно непостижимое и по умолчанию злое, как биотехнологии у пони.

«Ох уж это Вселенское Зло...» — усмехнулся про себя Алекс. Почти столь же необоснованное, как полет воображения людей о том, что искусственный интеллект по определению обязан быть абсолютно по-человечески нетерпимым и параноидальным, так что ни о каком взаимовыгодном партнерстве не может быть и речи. И непременно считающим, что люди — ничтожные низшие существа, достойные лишь служить компостом или, на худой случай, батарейками. Но что такое тот же вирус "Черный свет" и Пария, якобы самая совершенная форма жизни на планете Земля, без людей? Минимум — спящие споры, максимум — всякая зараженная безмозглая живность и созданная из нее биомасса. Да даже, возвращаясь в сферу человеческих небылиц, с любовью поминаемые доктором Мерсером чужие... Разве они совершенный организм, как упоминал в оригинале его собрат по части искусственности и цвету крови? Их максимум — биологическое оружие, которое бездумно увеличивает популяцию в условиях дефицита пищи. Яйца чужих пролежали добрую тысячу или сколько там лет, будучи лишь беспомощными и пассивными хранилищами паразитов! "Идеальный организм" за это время уже давно превратил бы пустынный планетоид в цветущие сады... Чем впоследствии и озаботились люди, пусть и с оговорками. Тихоходка вообще спокойно существует в реальном мире и умудряется переносить все экстремальные условия, что приписываются ксеноморфу, но отчего-то никто не спешит объявить ее совершенным организмом!

У Мерсера же есть большинство необходимых технологий: ресурсов и энергии даже в этой обозримой Вселенной навалом — надо лишь уметь их добывать. Алекс Мерсер первый вступил в сверхтехнологический конгломерат на правах, чем-то похожих на равные, а не безвольной марионеткой наподобие Грин... Значит, и другие люди бы смогли. Чем они хуже доктора Мерсера? Он бы и не подумал придержать технологии вируса лишь для себя, чтобы неким образом править "низшими формами жизни". Мировое господство до смешного неэффективно... Алекс, напротив, не стал бы пытаться перековать все на свой манер, а лишь способствовал естественным процессам — запустил бы процессы изменения общества, как природа раздувает пожары генетических революций. Вирус избавит людей от навязчивых телесных и умственных недугов, подобно тому, как к похожему исходу пришли пони. Страдания будут проявлять себя лишь тогда, когда человек решит, что ему необходимо новое испытание, способное закалить его, сделать лучше... Полная власть самосознания над своей судьбой. Полная осознанность. Полная свобода — и полная ответственность за эту свободу. Это был бы хороший путь, выливающийся в изучение и сотворение своих персональных сообществ, эффективную добычу ресурсов и разумную экспансию... У Мерсера была теория, что дары вируса, предоставленные ему изначально и заработанные по ходу схватки на острове — это ключ к формированию человечества нового образца. А также того, что человечество могло бы оказаться лишь неотеническим молодняком для чего-то большего. Может, если на Земле развитый достаточно отчаялся бы, выдумывая оправдания для сохранения жизни новому себе, он всерьез рассматривал бы даже столь безумную теорию...

«Или же его нарекли бы ответственным за величайшее преступление против человечества со времен третьего Рейха, если доктор Мерсер вдруг проиграл бы, — коротко подумал Алекс, сгибая колени. — Тоже вариант».

Мужчина стоял на полусогнутых ногах, насторожившись, по укоренившейся привычке резко поворачивал голову, фокусируя зрение на неясных тенях окрестностей, различая возможную угрозу. Слух позволял оценить, что рядом никого нет — кроме, разве что, совсем уж мелкого безобидного зверья, шныряющего в зарослях леса. Но в глубине Вечнодикого ситуация могла измениться в любую секунду, а потому сейчас не было места и времени лишним чувствам. Лишним чувствам... И правда, то было одно из редких мест в Эквестрии, где не стоило сосредотачиваться на наслаждении жизнью, а человеку тем более. Эмпатия должна быть оправданной — а перспективы светлого будущего, еще со вчерашнего утра не отравленные мыслями о том, что за его головой непременно придут, с непривычки пьянили Мерсера.

Как следует отсканировав пространство и поняв, что за то время, пока его голова была занята всякой возвышенной чепухой, к идущему на легком ходу Мерсеру никто не подобрался, Алекс потрусил дальше. Первый заход Мерсера в Вечнодикий состоялся много восточнее, где лес больше напоминал континентальную полосу, но у предместий болот растительность выглядела совсем по-другому. Еще более дикой, заросшей, корявой — одним словом, навевающей тревожные мысли. Теперь же, после спуска в лощину, которую упоминала Свити Белль, тени укутали собой все рытвины и овраги вокруг дороги, прозмеились под узловатые корни вывороченных диким ветром деревьев. Темнота приглушила лесные краски, и углядеть показавшийся среди ветвей теплый свет было как минимум неожиданностью для Алекса, пусть его зрение и подстраивалось в сотни раз быстрее.

Прогалина, куда его вывела тропинка, оказалась занята деревом… не настолько впечатляющим, каким была библиотека Твайлайт, но все же массивным и дебристым, чем-то напоминающим непомерно разросшуюся иву. Ее ветви делили между собой побрякивающие на тесемках склянки, а ближе к земле располагались деревянные не то маски, не то тотемы, окрашенные в яркие цвета. Несмотря на общий вид ведьминого логова — для полноты картины не хватало лишь пары понячьих черепов да мрачно каркающего ворона на ограде! — ива как бы излучала свет, рассеивала вокруг себя тьму Вечнодикого. Светились теплом и круглые окна с гостеприимно приоткрытой дверью, ведущей в хижину, что оказалась выдолблена в стволе.

Визит на свою бывшую квартиру отучил Мерсера лезть в любое мало-мальски подозрительное здание, если только оно не было занято врагами, с которыми Алекс намеревался учинить побоище. Так что, как и во время уже третьего своего побега из комплекса Гентек, Алекс выпустил из отдела "боеукладки" дремавшего там Полемарха и повел дрона по широкой дуге к иве. Необходимость озираться по сторонам и одновременно следить за своим подопечным, чтобы тот согласно своей новой "мирной" программе не отклонился от курса и не выдал себя, было не слишком привычно, но Мерсер справлялся. Раза три избежав попыток дрона двинуться по кратчайшему маршруту, Алекс завел-таки его на противоположную сторону дерева, обращенную к подлеску, что выбрасывал к иве щупальца веток и кривых узловатых корней. Там же начинались заросли ягод и странных цветов, цеплявшихся за покрытые мхом камни, словно приглашавшие рискнуть и двинуться по ним к дереву, перескакивая с одного на другой. Мерсер устоял перед соблазном: он не слишком любил открытые и потому хорошо простреливаемые места. В траве же никаких полос из волшебного порошка вокруг дома или чего-то наподобие растяжки Алекс не обнаружил.

Дрон, тихо скрежеща коготками, сунулся к окну. Внутри было еще светлее и теплее, а также довольно влажно, так что под потолком клубился пар. Обстановкой жилище шамана напоминало библиотеку Твайлайт, разве что место многочисленных книг занимали бесконечные пузырьки с настойками и травами. Выточенные в стволе стены казались куда более ветхими и заросшими, а посередине комнаты величественно возвышался пузатый котел, в котором побулькивало какое-то диковинное разноцветное варево. Впрочем, экзотичностью его затмевала хозяйка жилища собственной персоной, что хлопотала по соседству.

Зекора оказалась пластичным, но физически крепким эквиидом, каким ее запомнил Мерсер. На болоте она была с корзиной, полной трав, Алекс — не в лучшей своей форме, но при полном вооружении, исключая тогда еще не опустошенный M249 в схроне. Мерсер почти автоматически отметил поварешку на поясе у лесной колдуньи, сейчас притороченную, будто пистолет в кобуре. Тогда они не знали языка друг друга, но Зекора уже была каким-то образом осведомлена об Алексе... Если выходило, что зелье — это своего рода ритуал, который, в отличие от заклинания единорога, проще в плане употребления и дольше готовится, а также имеет срок годности, то что мешало прихвостням Селестии тем же способом "познакомиться" с развитым, а не устраивать на него охоту? Полосатая травница, прекратив взбалтывать какой-то пузырек из цветного стекла, вылила его в котел, после чего махнула копытцем:

— Входи, прошу, друг дорогой, иль труден станет разговор для нас с тобой, — обратилась она к стене — ровно в ту сторону, где находился оригинал тела Мерсера, а не притаившийся дрон.

Алекс замер, отключившись от дрона. Его раскусили... Уже второй раз выходило, что маскировка развитого подводила его — и это несмотря на то, что Алекс мог поклясться, что он никоим образом не привлек к себе внимания! Или же... его появления попросту ожидали исходя из того, что линия времени являлась неразрывной? Если Зекора практиковала какую-то иную форму заклинания, что демонстрировалось ему Твайлайт... Мерсер прикинул так и эдак, затем поднялся в полный рост, стряхнул какие-то лесные мусоринки с брюк и направился к хижине. Пройдя еще несколько шагов, он покосился на дрона, что замер на стволе дерева, и произвел над ним кое-какие мысленные манипуляции. Нагнувшись, Алекс отворил дверь до конца и протиснулся через узкий проход с улицы в помещение, что кольцом огибало очаг с закипающим котлом. Под ногами развитого скрипнули упругие кольца древесины, наросшие за долгие годы жизни ивы — или же просто в силу неведомых причин гипертрофированные магией. У порога дерево потрескивало, а ближе к середине комнаты размягчалось, заглушая звуки шагов, так что Зекора направилась от котла к полке практически неслышно. Зебра выкатила из бутылки несколько красных ягод и медленно прожевала их; Мерсер почтительно ждал, замерев у входа и опустив руки.

— Смотрю, с соседом новым обошлось, — резюмировала травница, одобрительно кивнув. — Был принят пони ты как гость.

— Гм, — неопределенно ответил Алекс.

— Известно мне, тревожит возвращение в твой дом. Скажу лишь, что непросто оказаться в нем, — заметила полосатая пони, после чего сняла зубами с пояса черпак и принялась мешать им свое варево, отчего оно буквально на глазах стало изменять цвет.

Ничего нового и неочевидного зебра пока не сообщила, но не сказать, что Мерсеру не было любопытно, какое на этот раз чудачество она могла выкинуть. Вполне возможно, что развитый не был видим для ее вариации заклинания — что гость из другого мира сделает, как он себя поведет, рассмотреть для Зекоры было невозможно, но сам факт присутствия Мерсера в определенной точке пространства-времени она умела фиксировать. У этого, впрочем, были еще какие-то ограничения, поскольку тогда зебра могла встретить его где-то еще или попросту отговорить Твайлайт от проведения ритуала... А может, так далеко наперед зебра смотреть была не способна. Шаман зачерпнула из котла тягучей жидкости, уже принявшей однородный ярко-пурпурный цвет, налила ее в свободную склянку и, заткнув пробкой, бархатным голосом продекламировала:

— Чтобы на сторону обратную вернуться, сперва ее необходимо углядеть. И магию чужую, что дика и необузданна, стойко принять и претерпеть, — с каждым словом зебры комнату будто все плотнее окутывал пар из котла, так что Мерсер сощурился, стараясь удержать ее расплывающийся в воздухе силуэт. — Вот так решение твоей беды найтись способно. Вот что искусство прорицанья мне сказало, человек. На этом — все.

Мерсер сам не заметил, как за его спиной хлопнула дверь, и мужчина оказался за порогом со склянкой яркого зелья в руках. Оглянувшись через плечо, Алекс рассеянно повертел емкость в пальцах и пробормотал:

— Ну, спасибо... наверное.

Встреча с полосатой травницей вновь оказалась в высшей степени странной. Хотя, конечно, растерянность Алекса можно было считать признаком неудовлетворения тем, что он должным образом не проконтролировал ситуацию. С другой стороны, кто знает, что с ним произошло бы, попытайся мужчина остаться в доме Зекоры и настаивать, безапелляционно задавая свои вопросы? «Пойду-ка я отсюда, — подумал Алекс, с сомнением глядя на врученную ему отраву, но все же засунул ее меж складок мышц к себе в "багаж". — Зайду в следующий раз, когда пойму, как на эту ведьму стоит реагировать».

Мерсер посадил дрона к себе на спину, отключил в нем режим боевого охранения среднего уровня, который активировался бы, если жизненные показатели мутанта резко пошли вниз. Уже быстрее Алекс двинулся на запад, где еще меньше дневного солнца пробивалось сквозь листву, где в низине болота уже более двух недель царили прохладные сумерки и гуляли дикие магические потоки. Близлежащий лес казался теперь именно таким, каким и был — мрачным, но почти безжизненным и потому невраждебным: всякое зверье оставило "сумеречную зону" и ее окрестности. Вместе с ними вокруг Алекса окончательно перестали витать и мысли о построении Нового мира... После визита к Зекоре в мозгу развитого внезапно воцарилась привычная ясность. Алекс чувствовал, что может отстраниться от инвазии этой "возвышенной чуши" и понять, отчего развитый не стал бы привносить подобную сверхтехнологичность в сообщество людей.

Ну, уж точно не сразу, без многочисленных проверок. Эмпатия должна быть обоснованной... А Мерсер был излишне оптимистичен. Он видел, как хорошо работает "магия" в отношении эквиидов — теперь, изучив четвероногих получше, он знал, как они счастливы, сильны и здоровы, как бесконечно они доверяют друг другу. И Мерсер, глупец эдакий, посчитал, будто достижение всем человечеством того же блаженства — единственный доступный вариант и вопрос самого что ни на есть наикратчайшего времени! Все это необоснованно оптимистичная чушь, потому как если в Эквестрии паранойя действительно теряет свой смысл, то из самого человека ее вытравить будет делом хорошо если ближнего тысячелетия... Взять тот же визит к Зекоре: даже если Мерсеру действительно могла грозить опасность, он был способен заранее определить и взять под контроль силы, угрожающие ему, способен дать отпор благодаря доступу к персональным сверхтехнологиям. Что же мешало Алексу войти в хижину травницы смело, не таясь, не считая тамошнюю среду невыносимой и потенциально опасной?

Кто-то, в частности Свити Белль, скажет, что пони тоже побаивались колдунью, когда она только приехала в город, но на то она и была новым, неизвестным доселе элементом, привнесенным в стабильную систему. В такую, где элементы "нежелательные" не появляются в принципе, где разумные чувствуют, что окружающие если не вконец отказываются их ущемлять, то как минимум не против их персонального счастья. Мало контролировать последствия, мало умения сводить их к минимуму — как говорил Райх, (прим. Вильгельм Райх — австрийский и американский психолог, неофрейдист, один из основоположников американской школы психоанализа, единственный из учеников Фрейдa, развивавший возможности радикальной социальной критики, и вообще еще много заумных титулов и характеристик) жизненная сила требует достойного и осознанного места в человеческих делах. Она проявляется в любви, созидании и поиске знания, а Мерсер, при всей своей сверхтехнологичности, большую часть важных, ценных дел (о которых он говорил Луне) совершал на своем пути, пользуясь не созиданием и даже не добрым словом, а методом старого доброго насилия, привычного рядовым людям града пуль и работы острым клинком, пускай и хитиновым. Ему бы хотелось верить, что хорошая доза ницшеанской анархии необходима, чтобы оздоровить человечество, а правительство сверхлюдям не будет нужно вовсе, в отличие от пони. Верить, что такое общество самоорганизуется, как нейронные схемы Тьюринга в мозгу развитого... Но после становления сверхчеловеком на Земле доктору Мерсеру ничего не попадалось на его пути, кроме зла — вполне приземленного, не Вселенского, но зла. И Алекс осознавал, что он не стал другим, не соответствовал теперь больше миру пони, чем людей. Он... просто остановился, добровольно решил прекратить этот затянувшийся марафон. Александр нашел гавань, в которой ему уже не придется обнажать оружие, где его ничто больше могло не волновать и не трогать. Пони ведь доверяли Зекоре, которая стала частью их социума, и Мерсеру тоже стоило, а не красться в ее жилище подобно вору!

Однако... опасность в Эквестрии все же могла обнаружить себя. Угроза слишком очевидная, чтобы так просто забывать о ней, оказавшись в краю милых и доверчивых ксено. Кто знает, что еще было захоронено в землях Эквуса с древних времен, когда пони были не столь белы и пушисты? Алекс вновь вспомнил об этом, когда питаемый матрицами кристаллов барьер показался среди деревьев. Когда он закончит все приготовления, включая те, что касались этой базы, когда вновь получит полнейший контроль над ситуацией, тогда доктор Мерсер и сумеет по-настоящему расслабиться в краю эквиидов. И может, даже перестанет подозревать... всех, и своих и чужих. Та же Карен — Мерсер ведь полагал, что у нее нет никаких объективных причин работать на кого-то другого, и так глупо подставился. Все эти тонкости человеческого мышления сильно мешали восприятию, а у Алекса были другие насущные проблемы... Карен посчитала его недостаточно порядочным для человека, а он, уже привыкнув иметь дело с чудовищами, не заметил у нее недостаток порядочности. Да что теперь об этом...

В низине было холоднее градусов на пять и заметно темнее, но именно здесь Алекса окончательно прекратили изнурять нервные мысли. Темные щупальца смысла жизни и Всего Такого до Мерсера уже не дотягивались. Даже бойня на авианосце, унесшая жизни по меньшей мере пары сотен людей и вызвавшая истощение всех его сил, отсюда казалась далекой, ненастоящей, будто случившейся на страницах учебника истории, а не лично с Алексом. Быть может, Эквестрия не слишком изменила Мерсера, как он посчитал в кульминации схватки с принцессами, но забота о девочках, добродетельные мысли и регулярное самоубеждение, что все не так уж плохо, определенно пошли мужчине на пользу… Всего за день-полтора в докторе Мерсере скопилось порядочно энтузиазма и настроения творить, а не забиваться в свою нору подальше от окружающего его Дивного нового мира. И сейчас Алекс стоял здесь, возле ворот, уперев руки в бока, с таким чувством, будто почти что вернулся домой, в родную лабораторию. Он и не подозревал, что за эти полтора месяца так соскучился по белым казематам, где все было подчинено его воле... до того момента, как охрана стала встречать своего самого ценного сотрудника шквальным огнем. Забавно, что с надсмотрщиками в местном сосредоточении светил науки у Алекса тоже возникли разногласия, включая их мутировавшие версии. И если на Манхэттене суперсолдаты действительно доставили Алексу проблем, то тут такие "вырожденцы" просто были редкостью, по совместительству отличались набором летных характеристик и питались исключительно гомогенизированными яблоками. К одному из фестралов, что обнаружился на подобии дозорной вышки у основных ворот, Алекс и обратился, желая узнать, какие вообще царят среди самых отчаянных бойцов диархии настроения по поводу развитого.

— А что, уважаемый, — подойдя к стене под перекрестным огнем удивленных и немного настороженных взглядов остальных солдат, нейтрально поинтересовался Алекс, задрав голову вверх, — принцесса Селестия и канцлер на месте?

Новенький стражник — он не был знаком Мерсеру по набору запечатленных образов, — молча скосил на него глаза и некоторое время изучал пришельца внизу, но снизошел-таки до ответа:

— Их Высочества с канцлером Нейсеем заняты. Они отправились внутрь периметра, — тоже достаточно нейтральным тоном сообщил перепончатокрылый. После чего уже более любезно добавил:

— Если желаете, можете подождать их на территории.

— О как, — удивился Александр.

«Это я удачно зашел», — уже про себя преисполнился удовлетворением Мерсер. Судя по тому, как ответил стражник, сразу обе понячьих властительницы вместе с главой Совета озаботились чем-то важным на зараженной территории. Можно было навести шороху и смыться, направившись вглубь периметра к терраформ-колонне! Со стороны базы снова доносился этот терпкий запах, на этот раз едва различимый... Скорее всего, что-то из числа понячьих реагентов, что воспринимались Алексом как сладкое. Но лезть к четвероногим ученым Мерсеру пока не хотелось; сбегутся, и удовлетворяй потом их (и свое заодно) любопытство до самого конца дня. С канцлером Алекс тоже сделал заметку разобраться чуть позже, привычным ему способом. В конце концов, Нейсей — тоже ученый и должен уважать концепцию научного спора. Может, у него этот похороненный под ворохом гербовых бумаг огонек едва теплился, но единорогу должно быть знакомо торжество, когда ты видишь раздосадованные лица своих оппонентов и слышишь их угрюмое бурчание. Алекс уж точно не забыл это наиприятнейшее чувство интеллектуального превосходства — просто на какое-то время заменил его торжеством мрачным, с которым в его руке сминались черепа тех, кого доктор Мерсер считал виновными во всех своих бедах.

А вот оружейную Алекс намеревался посетить уже сегодня. Поглядим, чем там можно поживиться... Белая аликорн заверяла, что по всяким рядовым пустякам можно обращаться к персоналу базы, и видит Линней, доктор Мерсер намеревался воспользоваться этой привилегией. Растрачивать бюджетные деньги на всякие безумные приспособления — это доктор Мерсер любил, умел и практиковал в Гентек с завидной регулярностью. Бэтпони, еще даже не подозревающий, какая угроза нависла над вверенным ему объектом, перемигнулся с остальной стражей и начал было:

— Сейчас мы откроем ворота, и...

— Не стоит, — поднял руку Алекс.

Вряд ли на каменной стене, что окружала базу, была установлена автоматическая система, сбивающая все перелетное. Слишком уж пони ценили жизни всяких случайных птичек-синичек, да даже залетных оборотней, неправомерно называемых Алексом "жуками". Жесткокрылые-то в Эквестрии были полуразумны в большинстве своем лишь из числа наиболее крупных... Ну да, состоящих в вооруженных силах пони учат на совесть, включая их своеобразную осадную науку: против телепортации маги ставят соответствующие ауры-нейтрализаторы, отчего просто так бомбы посылкой через портал не отправишь. А если ворвешься на охраняемую территорию физически, как сейчас собирался Алекс, то тебя, скорее всего, скрутят организованным сопротивлением и окружением. Но все же пони не привыкли воевать с кем-то окромя редких монстров, и располагавшаяся на проходной за воротами охрана максимум забегает в попытках его усмирить. Сразу открывать по нарушителю огонь никто не будет, как поступили бы три полных отряда охранников из числа дозорных, круглосуточно сменяющих друг друга в башне Гентек и на ее периметре, приглядывающих за важными шишками из персонала, спешащими в здание и из него. Ну, то есть Мерсер полагал, что порядки здесь отличаются от гентековских, и намеревался проверить это, пока сестрички с канцлером отвлеклись...

Орать «Эй там, за стеной, расступитесь!» Алекс не стал — просто взял и прыгнул, как собирался изначально. Если в месте его приземления показался бы какой-то пони, Алекс мог частично погасить скорость экраном-вспышкой и уйти в сторону. Однако развитый, взвившись в воздух, никого на конечной точке его траектории не обнаружил, а потому позволил себе отвлечься на Ржавчину, которая уже крепко обосновалась в области за магическим экраном, и на которую в прыжке открылся прекрасный вид. Силовой щит по периметру обеспечивал надежную защиту даже под землей, как считывал Алекс информационные потоки, что исключало большую часть возможностей для прорыва мутантов. С другой стороны, ценность Ржавчины заключалась не в потенциальной возможности создавать чудовищ, а в производительности... Пожалуй, было бы разумно протянуть от центральной колонны кабель и завести его под землю как раз на территории понячьей базы, чтобы гвардия охраняла заодно и вход в технические туннели. Независимый вход можно было устроить и потом, как только получится... уговоритьместного начальника преодолеть ксенофобию и не ставить Мерсеру палки в колеса — например, как-то вредить вне зоны ответственности гвардейцев, что должны были занять нейтральную позицию.

Кстати о них, шныряющих тут и там вокруг гвардейских построек и главного научного здания, а также безмолвными истуканами замерших на постах. Вопреки собственным ожиданиям, Алекс без особого труда готов был смириться с обилием военных по соседству со своей критически важной энергетической установкой. Не в последнюю очередь потому, что на дозорных, с которыми жизнь его сначала заставила смириться в тесном коллективе, а потом приучила разбираться быстро и максимально жестко, пони не походили ни внешне, ни по поведению. Вне постов гвардейцы в большинстве своем были жизнерадостными молодыми парнями и девушками... э, кобылками, специально отобранными для непривычной рядовым пони работы, чем, кажется, весьма гордились. И хотя во время появления среди стражников принцесс, облаченных в их мантию из секретарей, ощущение торжественного фарса и напыщенности становилось чрезмерным, Мерсер не раздражался, не думал, что гвардия как-то способна теперь ему навредить. Пони, в свою очередь, не рванули к развитому с копьями наперевес, хотя их внимание своим шумным приземлением Алекс определенно привлек. Кто-то вскинулся было, но был остановлен более опытными товарищами... А потом Мерсер увидел, что все-таки настроил против себя часть очутившихся на базе разумных. Или, правильнее сказать... канидоподобных.

К вставшему в полный рост Алексу приближалась, чтобы обозначить точнее, целая вражеская делегация. Все трое были в своем "гражданском" виде — по шерстистым бокам хлопали полы расстегнутых жилетов, а не латы. Впереди вышагивала более поджарая и жилистая особь, сразу за ней ковыляли еще двое — одна совсем мелкая, поглядывающая на мужчину с опаской, другая, хоть и была сгорблена, намного больше. Эта дискордова штука оказалась бы ростом почти что с Мерсера, разогнись она как следует! Желтые угрюмые глаза смотрели из-под надбровных дуг, словно фонари среди темных ходов пещеры. От чудовищно непропорционального по меркам собак Земли тела наверняка исходило амбре, накатывающее, словно волна жара... Алекс-то его не ощутил, а вот бронированная пегаска, которая летела вслед за собаками, наверняка желала оказаться где-нибудь подальше, судя по выражению ее нежной мордочки. Морды же гигантских псин словно вышли из какого-то кошмара. Неестественные, выдающиеся вперед челюсти — с огрубевшими губами, сросшимися с нижним рядом зубов, черт побери! На огромных по сравнению с телом передних лапах гнездились когти, мощные и грубые, как обломки породы, на хвосте — разросшийся шипами наконечник, смахивающий на булаву... В броне представители этой расы смотрелись все-таки лучше, а вот их подобие дворянства выставляло свое ужасающее отсутствие гармоничности напоказ... Ну, судя по обилию драгоценных камней против одного жалкого кристалла на ошейнике того стражника, это действительно были высокопоставленные члены стаи.

— Ты! Чужак! — коротко гавкнуло существо, довольно паршиво имитируя язык пони. Затем оно привстало на задние конечности, окончательно перестав опираться на свое подобие рук, и едва не тыкнуло Алексу когтем в грудь:

— Мы искать тебя! Пони говорить, ты быть здесь.

«Объявились-таки», — недовольно подумал Алекс, рассматривая борзого (во всех смыслах) двуногого. Мужчина думал, что если и увидит алмазных псов, то лишь когда решит вновь сунуться в шахты — что с учетом времени, которое необходимо будет потратить на создание защитного снаряжения, являлось делом уж точно не ближайшего будущего. Но вот они сами пришли искать развитого... и, судя по всему, предъявлять ему претензию за посягательство на их территорию. Впрочем, Мерсер их понимал — ну а кто на их месте поступил бы иначе? Понимал ровно таким же образом, как и совершенно обоснованно покушавшихся на его жизнь солдат, на судьбу которых ему столь же обоснованно было наплевать.

— Мы можем устроить вам… — начала было стражница. Пес среднего роста, по всей видимости, самый главный из этих троих, скрежещущим лаем оборвал ее:

— Помолчи, пони! Вы все сказали, теперь говорить мы! — вожак снова обратил свою скошенную голову к Мерсеру. — Мы требуем, чтобы ты выказать удовлетворение! Кроме того, ты пойти с другим из нас. С Фидо, — и он указал на собакоголового охотника, передние лапы которого обкололи стероидами до целого букета патологий печени и отчего-то решили назвать получившееся недоразумение алмазным псом.

— Мы не допустим насилия... — запротестовала стражница, но Мерсер не дал ей окончить.

— Послушайте, уважаемая аборигенная форма жизни, — ровным тоном произнес он, обратившись к псу, — едва ли сейчас подходящее время для того, чтобы идти, э-э… К тому же, я зашел сюда не просто так, а по делам, действительно важным делам. Если я вам так уж нужен, то…

— У нас быть из-за тебя неприятность! — настаивал пес, недовольно прижав уши и обнажив верхние клыки. — Если отказаться, мы так этого не оставить! Будешь враг!

Стражница все-таки ухитрилась вставиться:

— Простите, это не мои слова, но я обязана перевести. Псы обвиняют вас в нападении на одного из членов их стаи и похищении племенного ошейника. Мы его еще тогда вернули, но они привыкли, чтобы за подобные действия отвечали на... каком-то подобие ринга, где сражаются один на один. Он спрашивает, хотите ли вы, чтобы на ринге состоялся бой, который позволит вам стать их другом, или же, в случае отказа, все племя объявит вас врагом.

— Неужели? — поднял бровь Алекс. — И что, чисто в теории, произойдет, если я проиграю? Такой вариант вообще рассматривается?

— Они говорили, что если ваш оппонент, — пегаска указала глазами на самую крупную особь, — выкинет "чужака" за пределы ринга, то вам придется месяц собирать камни, после чего вас освободят и признают выплатившим долг за нападение. Но мы не хотим, чтобы...

Мерсер уже даже не слушал, полностью ввергнутый в ступор абсурдностью ситуации. Сражаться на ринге? Не максимально грязно и жестоко, как Алекс привык, а по каким-то правилам? «Хотел бы я поглядеть, как эти дикари намереваются устроить хоть какое-то подобие честного боя, да еще и с выкидыванием меня из круга», — усмехнувшись, подумал Алекс. Даже если их лапы с натяжкой можно было обозначить как аналог кувалд Мерсера, что толку боксировать с созданием, которое остается невредимым после падения с небоскреба? Какой урон они могут надеяться нанести Зевсу? «Хотя... кошке тоже привычно на лапы приземляться с солидной высоты, но если ее как следует пнуть, приятного для живности будет мало», — посетила Алекса забавная мысль. В любом случае, у суперсолдат были инъекторы кровотоксина в перчатках, а без него Мерсера и новейшая модель тягача Peterbilt, мчащаяся под свои честные восемьдесят миль, с места едва ли сдвинет, когдаАлекс выйдет из режима энергосбережения и как следует уцепится за поверхность. Если же этот питбуль-переросток вздумает использовать на Мерсере когти, способные браться за любую породу, и пробить мышцы развитого, то первый и взвоет, когда фагоциты обглодают ему пальцы. Затраты станут еще более баснословными, но сожрать обитатели "лимфы" способны вообще что угодно, будь то плоть или металл, пластик или бетон. И кажется, самый мелкий туземец исходящую от Мерсера угрозу чуял — стоило губам Алекса исказиться в многообещающей усмешке, как нервничающая псинка спала с морды и попятилась, прячась за спиной своего большего товарища. Тот демонстративно ударил кулаками друг о друга:

— Будем драка, — коротко сказал пес, после чего тоже выставил зубы в усмешке, прищурив глаза:

— Или ты бояться? Только скакать из кустов горазд?

«Слушай, ты, шавка блохастая, — мысленно возмутился Алекс. — Ты не думал, что я могу просто тебе голову выкрутить, как лампочку из патрона?» Может, чтобы алмазные псы отвязались, Мерсеру стоило эдак показательно зевнуть, продемонстрировав разошедшуюся пополам челюсть и зубы, выскочившие из шейного отдела позвоночника? Гвардейцы и так уже осведомлены о том, что Мерсер являет собой самое что ни на есть чудище из ночных кошмаров... Хотя нет. Там, у небольших пристроек возле архаичной, выполненной на манер фантастики еще шестидесятых полусферы центрального корпуса, за перепалкой следили и пони из числа ученых, с которыми Мерсеру еще предстояло наводить связи. Да и их предводитель в сторону двуногого пришельца неровно так дышал; еще сильнее усугублять положение не стоило... пока что. Дрон на спине Алекса заворчал, почувствовав мрачный настрой хозяина, вытянул из-за его шеи когти-пальцы, но Алекс хлопком по плечу согнал химеру ближе к пояснице. Мелкий пес впечатлился увиденным еще больше, даже сделал попытку урезонить своего начальника:

— Ровер, мож не надо? Мы ж не знать, что он...

— Бросай, что он сделать? — отгавкался пес, физиономией больше напоминавший какую-то горгулью со стены европейского собора. — Стража врасплох застал, но это все. Струсил да сбежал, — тут пес визгливо захихикал, уже наверняка прикидывая выгоду от нового временного работника. — Вон какой чистенький. Камня в лапах не держал ни в жизни. Ну ничего, мы научить.

— Агась, чистенький, — хохотнул Фидо, окидывая более высокого Мерсера пренебрежительным взглядом. — Выбрит весь кроме головы. Модник. Твое что, пони уже парикмахером устроить, раз так о твоем пекутся?

Пес не успел даже открыть рот для новой скабрезности, как тяжелый кулак развитого, занесенный скупым и отработанным жестом, устремился вниз, точно в лоб неприятеля. Прямо как алмазному стражнику двумя с лишним неделями ранее, псу ничего не оставалось, как свести глаза в точку и завалиться назад.

— Эй! Так не честн... — попробовал было возмутиться вожак, но секундой позже уже отдыхал рядом со своим подчиненным. Мерсер собирался было нанести и третий удар плашмя, но меньший пес предусмотрительно вскинул лапы над головой, сжавшись и униженно скрутив под себя хвост:

— А я ничего! Я никакой драки не хотеть! — затараторил пес. — Честно, не хотеть!

Подумав, Алекс разжал пальцы и снисходительно махнул рукой:

— Раздражаете, — коротко резюмировал он.

Нет, тут, как ни крути, собаки сами напросились. Александр обещал ведь прихлопнуть следующего, кто поднимет эту тему? Обещал — а доктор Мерсер привык лгать, в том числе самому себе, лишь по поводу действительносерьезных вещей, и Твайлайт он по поводу этого тезиса ни разу не обдурил. Еще и эти жилеты, будто издевка над тем, от чего Алекс избавился совсем недавно... Стражница, охнув, подбежала к обмякшим телам и проверила копытцем пульс, тщательно задерживая дыхание. После чего нахмурилась, взглянула на Алекса в духе "я не одобряю ваши методы", но все же пробормотала:

— Спасибо. Я уже не знала, как их еще угомонить и выпроводить отсюда.

— Обращайтесь, — буркнул Алекс, прикидывая, какие последствия могут быть у этого поступка. Пони, за причинение вреда которым Селестия пригрозила всеми мыслимыми карами, собаки не считались, да и сама стычка по сравнению с произошедшим меж Зевсом и диархией была так, пустяком... Что этим каменнолобым сделается от дружеского тычка? Максимум легкое сотрясение. Если уж не поймут после сегодняшнего, что им с Мерсером не совладать, и отвлекать Алекса по всяким надуманным пустякам не следует, то этим бедным кретинам уже ничего не поможет... Вообще, мстить за поруганную честь именно этой небольшой группы все канидоподобные Эквестрии не должны — жили они разрозненными племенами, хотя, кажется, где-то на юге существовал и небольшой цивилизованный анклав с более-менее привычными механизмами управления. Так что стычка с этой троицей псовых не грозила доктору Мерсеру неприятностями...

— Что, Любви ради, здесь произошло?

«Или грозила? — раздраженно подумал Алекс. — Кого еще нелегкая несет...»

Тут, наконец, от казарм подоспело сборище по принуждению к порядку, и еще издали Алекс заметил среди разномастных гвардейцев фигуру, пожалуй, самую значительную на фоне когда-либо увиденных им понячьих солдат. Да, это точно была важная персона в здешней военной иерархии. Каких-то особых знаков отличия вроде погон жеребец не носил, но броня на нем была другой, более яркой расцветки, массивнее и богаче украшенной. Пони не ведут боевые действия, и у них уже давно не было высших военных чинов в привычном для людей понимании — ни полковников, ни тем более генералов... Максимум капитан, отвечающий за гарнизон определенного объекта вроде королевского дворца, или начальник городской стражи там. Кажется, с кем-то вроде коменданта этой базы Алекс и умудрился наконец войти в близкий контакт. Крупный единорог, белый с гривой синих оттенков, навевающий своей расцветкой эпизод с визитом к Рэрити этим утром, процокал через шагнувших в стороны подчиненных и недоуменно оглядел побоище, что устроил Алекс. Судя по тому, что часть его гривы выбивалась из-под шлема, а не была поставлена заклинанием в ирокез, эквиида оторвали от какого-то другого, более мирной направленности дела, и тому пришлось облачаться в броню кое-как, второпях, а затем стремглав нестись к месту потасовки. Сопровождавшая псов пегаска взвилась в воздух и подлетела к начальнику, принявшись доносить до него суть дела, активно жестикулируя копытцами — и морда единорога мрачнела с каждым ее словом.

«Ну вот, сейчас опять дознание со мной в главной роли начнется», — чуть не застонал от досады Алекс. Ему не было любопытно, как доктор Мерсер на этот раз выберется из очередной переделки, он лишь хотел спокойно заняться своими делами. Увы, но единорог по всем видимым признакам его желания не разделял — шагал теперь к Мерсеру, сурово сведя брови, страхуемый по бокам еще двумя атлетически сложенными гвардейцами с копьями на плечах. Вся троица, подойдя к Мерсеру, хмуро молчала — да и зачем тут слова, когда и без них было видно, что опять мужчине предстояли эти полчаса-час упражнений в изящной словесности. Не повстречал канцлера, так напоролся на его единомышленника-параноидального-безопасника из числа военных!

— Так, давайте уточним, — неожиданно деловито, но все еще с самым что ни на есть мрачным выражением мордочки начал единорог. — Значит, ты и есть тот самый пришелец, который, основываясь на моих предположениях, мог обладать недружелюбием оборотней. Который вступил в конфронтацию с моими пони, имевшими численное и магическое превосходство. Который умудрился поломать моих лучших бойцов в ближнем бою без зачарованного оружия, — было видно, что единорогу стоило все больших усилий не вести речь гневно, судя по тому, как раздувались его ноздри. — Напоследок, угрожал Их Высочествам расправой чуть ли не со всей Эквестрией. И после всего этого ты очутился не в клетке Тартара, а по соседству с моей сестрой в мирном Понивилле, умудрившись выйти из воды абсолютно сухим!

Мерсер понятия не имел, что за жительница Понивилля приходилась этому зарвавшемуся солдатику сестрой, и как на ее жизни отразился весь этот связанный с Алексом бедлам, а потому изначально хотел ответить вежливо, подобно тому, как имел дело с канцлером. Но Мерсер вовремя вспомнил, что академик-то утруждал себя вежливым обращением, а потому на манер строевого пони решил наплевать на условности, ограничившись нейтральным выражением лица.

— Ну да, — сухо ответил Алекс. — У тебя с этим какие-то проблемы, млекопитающее?

Единорог на непривычное обращение не отреагировал, продолжая сверлить Мерсера грозным взглядом. После чего столь же серьезным тоном заявил:

— Я мог бы использовать кого-то с такими навыками. Настроение пройти строевую подготовку имеется?

Алекс удивился настолько, что даже забыл выдать свои становящиеся привычными выражения "Что?" или "А?" Что до единорога, то вся с трудом сдерживаемая злоба мгновенно улетучилась с его морды, и уже безмятежно-весело жеребец обратился к пегаске:

— Ладно, лейтенант, пускай наши врачи позаботятся об этих несостоявшихся ревнителях чести. Осмотрят их, что ли, и зелья против головной боли дадут, — белый единорог вздохнул, магией совершая какие-то манипуляции над лбами пострадавших, где уже набухали роскошные гематомы. — Выздоровеют они в любом случае.

Повинуясь командам пегаски-офицера, другие гвардейцы помогли собакам подняться, отогнав суетливо топчущегося вокруг них мелкого пса. Последний наверняка еще пожалеет, что не догадался выставить всю троицу безвинно пострадавшими перед высоким начальством — сейчас это был бы тактически верный ход. Но алмазные собаки, по-видимому, были столь же сильны, сколь и бесхитростны. В отличие от непривычно способного к лицедейству единорога... Хотя вон, морду кирпичом и остальные гвардейцы держать умели — глядишь, кто-то из них иные состояния мог имитировать. Но неужели все эти обвинительные пляски, ставящие целью заставить Мерсера вновь пережить чувство, что он вот-вот снова окажется по другую сторону гранатомета, были начаты, чтобы предложить ему какую-то там строевую подготовку? Мужчина недовольно нахмурился. Как бы то ни было, остальные пони довольно шустро разбежались и разлетелись кто куда, а единорог остался, явно намереваясь продолжить разговор уже в более дружелюбном тоне. Заметив, что выражение лица Мерсера, напротив, далеко от дружелюбия, единорог коротко рассмеялся, подняв копыто:

— Извини, но как по мне, это стоило того. Это твое кислое выражение лица, в духе "ну вот опять"... Всего на секунду, прежде чем вновь облачилось в маску безразличия, но я успел заметить, — углядев, что Алекс на его фамильярный тон отреагировал, еще больше нахмурясь и подозрительно сощурив глаза, гвардеец несколько виновато произнес:

— Ох, да ладно тебе! Твайлайт сказала, что ты любишь такие фокусы, вот я и решил... Но я-то в них, похоже, не очень силен, да?

— Тьфу, про́пасть! Млекопитающие, вы что, сговорились все? — возмутился Алекс. — Второй раз за неделю на одну и ту же уловку покупаюсь… Точно хватку теряю, — уже тише, исключительно себе под нос буркнул Мерсер.

Этот раз, пожалуй, был по счету даже третьим, когда пони умудрились обвести развитого вокруг копыта. Хотя, с другой стороны, Рэрити-то шугнула Мерсера не нарочно, следуя исключительно своему творческому порыву, а не желанию как-то проверить неведомого пришельца... На крайний случай, утренний эпизод мог быть перекрыт встречей с канцлером, когда уже Алекс демонстрировал свое искусство вождения разумных за нос, пусть для этого и не потребовалось ровным счетом никаких усилий. Высокопоставленный стражник, что-то прикинув, решил уточнить:

— Так ты же только второй день в Понивилле?

— Именно, — недовольно проворчал Алекс.

— Вот тебе и раз, — озадаченно произнес единорог. — Это кто же меня обскакал?

— А... — развитый махнул ладонью на север, в сторону фермы. — Эпплджек постаралась.

— Эпплджек? А, ну ясно, уж она-то могла. ЭйДжей — кобылка серьезная, — кивнул единорог. — Скажет — как отрежет... Я Шайнинг Армор, капитан стражи Кантерлота, — единорог наконец снял шлем, удерживая его в хватке телекинеза, и тряхнул головой, оправляя гриву. Протянул Алексу копыто, улыбаясь:

— Твайлайт мне рассказала, как ты вчера в город приходил. Думал найти тебя, как закончу дела здесь, но ты первый себя обнаружил. И я рад, что ты соответствуешь ожиданиям Ее Светлости. Когда ко мне вбежала охрана, я уж боялся, что твоя встреча с алмазными псами закончится, когда я появлюсь, э-э... куда более серьезным насилием.

Мерсер поднял бровь:

— Над псами или, впоследствии, надо мной?

— Над вами всеми, — усмехнулся единорог, продолжая тянуть копыто. — Так что, будем знакомы?

Мутант кивнул, коротко встряхивая его пясть в жесте добрых намерений:

— Будем. Александр Мерсер, можно просто Алекс.

— Замечательно. Алекс, тебе передавали новости о твоих… э-э, о тех пони, что пострадали в результате стычки с тобой?

«Нет, и мне это не слишком интересно», — подумал Мерсер, но все же ответил:

— Только то, что они выздоровели, как сказала агент Дропс.

— Есть такая, — подтвердил капитан. — Но все же ее сведения несколько опередили действительность. Врачи понивилльской больницы рассчитывают выписать последнего раненого через два дня. Миднайт целую неделю могла питаться только внутривенно. К счастью, все поврежденные органы восстановились как надо, и она еще сумеет иметь детей...

— Да? Хорошо.

Мысли у Алекса в голове блуждали не слишком довольные. «Я не хотел… Мне в спину ударили таранным лучом, и дальше уже ничего было нельзя сделать...» Да к дьяволу, что толку объяснять? Наверняка никакого, Армору и так все известно, он являлся чуть ли не главным военным чином во всем регионе и должен был оказаться в курсе всех событий, даже если все это время пропадал где-то на севере.

— Твое сопротивление диархии, — с сомнением глядя на Алекса, единорог тщательно подбирал слова, дабы донести их смысл до очевидно непонятливого пришельца, — следовало интерпретировать в мирном ключе, в силу вмешательства во все это дело чейнджлингов. Но все же имел место конфликт, сам понимаешь. Было бы неплохо, если ты оправдался хотя бы перед Миднайт.

Значило ли это, что доктор Мерсер должен предложить компенсацию той бэтпони, по которой он в радиоактивном припадке пробил огрызком ноги? И вообще, есть ли в этом смысл, если деньги ему один хрен будет выделять диархия? А может, у Алекса теперь имелись юридические обязательства перед непосредственным начальником пострадавшей? Единорог-то являлся ответственным лицом, не частником, как Эпплджек, которая могла запросто списать должок Мерсера, да еще и от щедрого копыта ему самому золота насыпать... Но, зная пони, Шайнинг Армор куда вероятнее имел в виду все эти моральные дела. С цветами и фруктами там к больной заглянуть, через силу примириться с ней, перетерпеть ее слезы...

— Каждому гвардейцу выражать свои нижайшие сожаления не стану, даже не надейся, капитан, — отрезал Алекс. — Но, возможно, я навещу Миднайт, а позже проставлю остальным твоим парням и кобылкам выпивку, — тут Мерсер огляделся по сторонам, желая убедиться, что никто из гвардейцев за диалогом их босса с пришельцем не следит ушами слишком уж откровенно, и, вздохнув, потер кончиками пальцев переносицу:

— И, раз на то пошло, вашей организации в твоем лице я хотел бы принести извинения.

— Тоже дело, — повеселев, кивнул единорог. — Но ты смог бы еще больше оправдаться в глазах гвардии, если бы стал нашим боевым товарищем. Я не шутил, когда предлагал тебе стать кандидатом, — будто спеша развеять подозрения Мерсера, добавил он. — И честно говоря, я удивлен, что принцессы не предложили тебе поучаствовать в укреплении обороноспособности Эквестрии. У нас как раз такое намечается, раз уж случилось очередное вмешательство чейнджлингов...

— А у вас что, такой дефицит подходящих разумных? — максимально равнодушно поинтересовался Алекс. — Или обстоятельства вынуждают? Слышал, у вас еще и на севере приключилась какая-то нехарактерная для текущей эпохи свара.

«Давай, белёк, — мысленно подбодрил его мужчина. — Раз ты столь же дружелюбный и открытый, как твои сородичи, начинай выкладывать информацию». В его же интересах было выложить все содержание своей черепной коробки добровольно, поскольку рядом с Зевсом срок жизни высокопоставленного офицера обычно стремился к нулю. Шайнинг Армор совершенно обыденно почесал копытом в загривке, тяжело вздохнув:

— Ну, можно сказать и так. Обстоятельства, — признался он. — Мало нам возвращения Империи и чейнджлингов, так еще на горе Арис какая-то дискордщина приключилась. Это город-государство вроде той же Империи, только там гиппогрифы живут, — пояснил Шайнинг для недоуменно приподнявшего бровь чужака. — Вроде бы еще со времен изгнания Найтмер Мун разрыв дипломатических отношений случился. Сейчас там то ли королева, то ли княгиня Нова правит... Точнее, правила, — помрачнел единорог. — Вчера новость пришла — неделю назад рыбаки южного побережья видели над островом неопознанные воздушные корабли. Целый день в окрестностях штормило... А когда буря утихла, и пони набрались смелости отрядить пегасов на разведку, город уже опустел. Ни души не стало, только следы погрома и обнаружились.

— Медленно же у вас вести расходятся, — пробормотал Алекс. Шайнинг Армор довольно охотно выкладывал информацию еще недавно врагу Эквестрии — либо у пони не существовало понятия государственной тайны, если только это не касалось некромантии, либо единорог считал эти данные не такими уж важными. «Да у сверхтехнологичной цивилизации, если на то пошло, вообще все может быть неважным», — напомнил себе Мерсер. Ценными и незаменимыми могли считаться разве что нематериальные величины вроде дружбы, любви и родственных отношений... Капитан с выражением легкой досады на своей вытянутой физиономии пожал плечами, утверждая правоту развитого:

— На юге не без этого. Вне срединной зоны поселения пони — редкость, как и магические средства связи, и почтовые пегасы там редко летают. Если бы не повышенная готовность из-за угрозы чейнджлингов, мы бы, может, и внимания на этот доклад не обратили... Списали бы на стихийное бедствие, как говорилось в письме изначально. В диком океане подобные штормы не редкость, к сожалению...

— И что ваша страна по поводу этих черных винтокрылов (прим. Согласно городским легендам, такими вундервафлями пользуются всякие зловещие правительственные службы. Забавно, но Дозор, буквально зловещие секретные чистильщики чуть ли не с большими чем у правительства полномочиями, пользуются как раз-таки транспортниками более темных расцветок, пусть и не откровенно черными) предпринимать станет?

— Ну, это вообще-то дирижабли были, а не винтокрылы, — удивленно взглянул на собеседника Шайнинг. — Или ты так про свою машину привык говорить? — единорог кивнул в сторону купола-ангара, где ученые по винтикам разбирали "Ястреб". — Ее Светлость велела послать отряды на поиски, но это так, мера профилактическая больше... Корабли ушли под прикрытием магической завесы — искать их можно, но толку будет мало, разве что случайно наткнемся. А вообще — будем создавать оперативные отряды в каждом мало-мальски крупном населенном пункте, чтобы они успевали среагировать прежде, чем эти корабли либо чейнджлинги скроются. А там видно будет. Я сюда затем и приехал, чтобы магов-ветеранов забрать с собой, — Шайнинг качнул рогом в сторону казарм. — Ну и передать командование надо, сам-то я обратно в Империю направлюсь с солдатами. Часть уже отправил утренним поездом, а костяк опытных и долечивающихся уедет отсюда в конце недели. Останется один небольшой отряд профессиональных погодников и большинство зеленых резервистов.

«Ха, вот так подарок», — стараясь не выдать своего удовольствия, подумал Алекс. Да, он был готов мириться с обилием гвардейцев по соседству, но снижение их концентрации — это доктору Мерсеру было только на руку. И, кажется, некоторые изменения и впрямь уже произошли: стражников вроде бы стало поменьше, чем когда Алекс очнулся на разделочном столе у принцесс. У кристаллов с внешней стороны экрана убавилось часовых, вдоль стены безо всякой видимой цели прогуливался лишь один надсмотрщик-офицер... Низшие чины сидели под навесом у казармы и, кажется, вполне наслаждались жизнью. Мерсер успел заметить, как двое кобылок в легкой броне мило шушукались, деля меж собой плитку какого-то армейского рациона на основе зерновой смеси, а не пугливо озирались, каждую секунду ожидая атаки изнутри зараженной зоны.

— Мантикора тебя заешь, капитан, — с досадой в голосе протянул Алекс, решив должным образом повозмущаться. — Ты правда оставишь со мной необстрелянных почти что новобранцев? Уверен, что это разумный ход?

— Ее Светлость заверила, что опасность здесь исходит разве что с точки зрения магических потоков. С такими наши академики справятся, а толп всяких новых чудовищ, как в Вечнодиком, внутри периметра завестись не может, — белый понь указал копытом в сторону восточной стены, за которой в отдалении начинались деревья и заросли, на территории базы ныне вычищенные. — Пускай опыта набираются, обеспечивая безопасность ученых в их походах на ту сторону. Я читал, что в старые времена программа тренировок гвардии вообще включала в себя десятидневный марш-бросок по периферии Вечнодикого. Так что... надеюсь, проблем не будет? — Шайнинг многозначительно взглянул на того, кто неофициально считался главным оператором "сумеречной зоны". Мерсер пожал плечами:

— Не будет. Разве что с желудком самого главного академика.

— Чего? — недоуменно моргнул единорог, после чего несколько подозрительно осведомился:

— А что с ним должно произойти?

— Ну, у канцлера вечно такое выражение морды... — Алекс неопределенно помахал ладонью в воздухе. — Я подумал, может он съел чего.

— А, так ты уже повстречался с Нейсеем? — усмехнулся Шайнинг Армор. — Ну и, как все прошло?

— Никак, он меня не узнал, — разочарованно фыркнул Алекс. — Подумал, что я к лагерю приписан кем-то вроде разнорабочего.

— Что, серьезно?! — неверяще уставился на своего собеседника капитан. — А я все думал, чего он весь вечер туда-сюда рысил да солдат опрашивал! — хохотнул гвардеец, выпуская шлем из хватки телекинеза и поджимая его к груди передней ногой. — Вот так дела... Единорог, пекущийся о спокойствии пони даже более дотошно, чем гвардия, главную угрозу Эквестрии не признал... Решил, видимо, что ты двуногий с юга, — задумчиво произнес белый жеребец. — Там земноводные тоже во всякие рясы облачаются, чтобы лишнюю влагу в пустыне не терять, и шерсть мало кто имеет.

— Ясно, — протянул Алекс, при взгляде на единорога сам не зная почему вновь поминая Рэрити. — Буду знать...

— Так проблем не будет? — еще раз уточнил Шайнинг Армор, вновь становясь серьезен. — Тут ведь не предвидится ничего опасного, кроме дикой погоды да магических аномалий?

— В общем-то, ничего опасного для пони. Кроме вашей магии, которая от моей технологии энергопередачи начинает сходить с ума, разумеется. Если что, дальше оптимальной площади Ржавчина не полезет, это ни в ее, ни в моих интересах, — покачал головой Мерсер, раздумывая, как бы попроще объяснить личности из числа военных балбесов, что творится на подшефной ему территории. Наконец, сказал:

— Сейчас она всего и делает, что пронизывает практически любой грунт и подбирает необходимые ей низшие соединения и набор элементов. Серу, магний и так далее. Для нормальной работы еще нужен ваш гелий, который играет роль окислителя — и за организацию его поставок я должен сказать вам спасибо, к слову. Потом в ходе процессов с участием вашего солнца из всего этого многообразия собираются уже соединения моего мира и используются по моему усмотрению, — тут Алекс без особой необходимости ткнул большим пальцем себе в грудь. — Я как раз планировал наладить канал, чтобы доставлять рафинированный продукт этого синтеза к себе домой. Тут подключусь, а дальше заведу в туннель под землю, и двину его параллельно реке.

— Я, откровенно говоря, понял разве что про гелий, и что ты собрался рыть туннель, — помотал головой Шайнинг Армор, болезненно сморщившись. — Я чего спрашиваю-то... Патрульные утром доложили, что нашли на территории Ржавчины, что в западной части болот, лилию-паразита. Вот и...

«Паразита? — встрепенувшись, мысленно сделал стойку Мерсер. — Я люблю паразитов. Невидимые глазу убийцы, извращающие все, до чего доберутся — мой хлеб с маслом». Вслух же он предельно лаконично поинтересовался:

— Это еще что за зверь?

— Так это и не зверь, — резонно возразил Шайнинг. — Животных-то мы убрали, что не пожелали сами уходить. А это растение магическое, — тут единорог заметно помрачнел. — Вызывает одну из немногих болезней, которые считаются неизлечимыми. Если пони вдохнет ее пыльцы, то через несколько дней одеревенеет, превратившись в новый побег, и спустя лет пятьдесят роста сам начнет сбрасывать цветки. Ужасно мерзкая вещь...

— О-о, — глубокомысленно выдал Алекс. Он, конечно, еще у Скуталу во времена первого контакта интересовался, нет ли среди болячек эквиидов тех, с которыми врачи ничего поделать не могут, но на столь показательный образчик боди-хоррора в светлом мире добреньких пони, конечно, наткнуться не рассчитывал. Впрочем, Мерсер поначалу еще и думал, что Ядовитая сука — лишь сверхтоксичный для человека цветок, а не растительный трансмутатор со встроенным генератором случайности... Алекс, поразмыслив немного, поинтересовался:

— И что пони с этой заразой делают, когда находят?

— Как что? Обычно сразу сжигают. Иногда, если есть возможность, выкорчевывают дерево и отсылают его в столичные институты, — Шайнинг кивнул головой в сторону главного научного корпуса. — Ученые время от времени сделать лекарство от этой лихорадки пытаются, но получается плохо. Разводить ее специально ведь не станешь, чтобы течение болезни наблюдать... — жеребец зябко передернул плечами, очевидно, не испытывая восторга по поводу вещи, о которой он говорил с человеком, но все же через силу улыбнулся:

— Хвала Солнцу, что сама по себе лилия цветет очень редко. Обходимся всего одним заболевшим за пару-тройку десятилетий. Да и выжила зараза разве что в самых глухих и отдаленных местах, вроде этих болот, где пони редко ходят.

— Мда, — хмуро пробормотал Алекс. Мужчина даже думать не хотел, что пришлось бы ему пережить, если те же девочки решили пойти к нему в гости на болота и умудрились вляпаться в подобную дрянь. Конечно, их не пустили бы гвардейцы, но все-таки... Бр-р. Шайнинг Армор, верно истолковав помрачневшую физиономию Алекса, весьма своеобразно решил его подбодрить:

— Это еще что. Ее Светлость говорила, что до рождения диархов один такой цветок мог опустошить целую деревню. Раньше лихорадка была способна передаваться и от пони к пони... Жуткие были времена, — по шерсти единорога вновь пробежала волна, говорящая о полнейшем неприятии предмета обсуждения. — Лилия как раз и считается одичавшим растительным оружием, которое селекционировали земные пони во времена глубокой древности. Но за пару-тройку тысячелетий она, как бы сказать... стала менее агрессивной, более стабильной, что ли. Но вызываемая ею лихорадка так и осталась крайне устойчивой к лечению. А этот росток на Фрогги Боттом из-за твоей, гм... "магии" как-то изменился, так что наши ученые теперь надеются, будто есть возможность из этого изменения выделить лекарство, или вроде того. Я не слишком в этом разбираюсь.

— А, так вот что Их Высочества с канцлером сегодня на болотах забыли...

— Точно, — кивнул Шайнинг. — Хорошо, что они отдали приказ всю местность тщательно обследовать, а то кому-то из гвардейцев в будущем могло очень... очень не повезти, — с досадой покачал головой единорог. — Ее же, когда начинается цветение, и не узнаешь, дерево как дерево, лилия как лилия на воде под ветками, пройдешь мимо и не обратишь внимания! А эта в возраст образования бутонов уже входила, начала бы цвести лет через четыре-пять. Скорее всего, кто-то из числа основателей Понивилля ее на болотах подцепил, да так там и остался.

— Ну, хоть какой-то толк от моего невольного вторжения в ваш мир, — пробормотал Алекс. — Местные жители теперь могут спать спокойно. По поводу этого паразита уж точно…

— Ха, а ведь и правда, — оживился старший гвардеец. — Но ты все же как считаешь: эта область ведь не станет еще одним Вечнодиким? Тут в лесу бывает, что дикая магия скрещивает животных, или новые растения там создаёт. А тут за периметром магия вообще свободная, находит выход в процессах... термических и прочих, как их там.

— Не имею понятия. Я к вашей магии руку не прикладывал, и про лилию эту первый раз слышу, — уже очнувшись от фатализма в мыслях по поводу троицы Меткоискателей, Алекс заметил, желая разнюхать еще какую-нибудь информацию:

— Я бы больше беспокоился не за тех, кого ты намереваешься здесь оставить со мной, а кого уже довелось оставить, капитан. Не страшно было взваливать на хрупкие плечи своей пассии дипломатию с целым народом?

— Ты про Кейденс, что ли? — удивился единорог, но потом решительно возразил:

— Нет уж, Кади справится. Там не все скептично нас встретили, были и такие пони, которые поддержали делегацию Эквестрии. Ну и тетушка ее хорошо натаскала... — хмыкнул белый пони. — Я тут вообще не при делах, всего лишь начальник стражи и, смею заметить, недурной маг.

— Кажется, кому-то повезло с женой? — поднял брови Мерсер.

— Точно, она у меня золото, — тепло улыбнулся единорог. — Познакомились, еще когда Кади вызвалась быть няней Твайлайт...

— Стоп... — подался вперед Алекс. — Погоди, так это Твайлайт твоя сестра?

— Ну да! Я же вроде говорил, разве нет?

— Наверное. Кажется. Так что там в Империи происходит прямо сейчас? — поторопил его Мерсер. Сам он подумал, что родители этой странно разнородной по цветовой схеме парочки сиблингов определенно сорвали джекпот: брат любимой ученицы главной принцессы сам оказался женат на принцессе... Может, то был хитрый план Ее Светлейшества Солнцекрупой, чтобы повязать всю правящую верхушку родством. А может, функционирование своим чередом местной Гармонии... Или же банальное и закономернейшее стечение обстоятельств. Если говорить о людях, девочки подросткового возраста — учитывая, когда Кейденс появилась на публике, была аликорн если не одного возраста с Шайнингом, то не намного старше его, — имеют обыкновение влюбляться в мужских особей, проведя с ними достаточно времени, если те милы и вежливы. Наверное, Шайнинг Армор таким себя и проявил; ведя речь о жене, он казался вполне искренне радостным, в лице не переменился, и вообще ничто не намекало, что брак был осуществлен со злостным расчетом. Капитан, между тем, взялся расписывать для Мерсера обстановку на севере:

— Да так... Не больно-то спокойно в Империи. Большинство кристаллийцев из числа стражей Сомбры нас поддерживает, но у некоторых пони этот мерзавец держал родичей в темницах, — вновь помрачнел Шайнинг Армор. — Мол, если с королем что-то случится, то их семьи станут расплатой за предательство. А Сомбра все еще тут, растворился где-то в снегах, поэтому такие пони боятся иметь дело с Эквестрией.

— И что бы с их семьями случилось? — заинтересовался развитый. Да ладно, неужели этот тиран-самодур был не столь плох, какое впечатление сложилось о нем по слухам, дошедшим до Алекса? Хоть кто-то на Эквусе кроме принцессы Луны имел представление о концепции захвата заложников... Единорог помотал головой:

— Не знаю, и знать даже не хочу. Кристаллийцы говорят, что Сомбра был тем еще выдумщиком по части того, как заставить пони страдать, — понизив голос, сообщил Шайнинг. — То, что Империя оказалась запечатана принцессами, развеяло его обеты... Стерло их из общей матрицы города, но некоторая часть жителей опасается, что Сомбра непременно вернется, и когда это произойдет, пони уже никогда не выберутся из шахт. А кто-то, наоборот, не верит, что угроза все еще существует, — сердито фыркнул единорог, но тут же улыбнулся:

— Но Кейденс попробует убедить всех. Она умеет находить подход к пони. Мое дело, как вернусь, будет обеспечить порядок, ну и помочь восстановить разрушенное. И проследить, чтобы Сомбра чего не удумал, конечно же. В общем, верные пони... и не-пони там нужны, — на этот раз капитан наградил Мерсера взглядом прямо-таки оценивающим:

— Я бы позвал тебя на одно из вакантных мест, но под защитным барьером Империи из-за погодных кристаллов и Сердца такое кристаллическое излучение стоит, что поджаришься за считанные минуты.

— И на кой я тебе сдался, капитан? — вздохнул Алекс, подумав, что в настойчивости организовать гостю из другого измерения достойное место единорог не уступал своей столь же белошкурой начальнице. Мог себе позволить, раз уж ему была известна одна из слабостей стандартной формы Мерсера... Шайнинг Армор терпеливо произнес:

— Ну как же? Я ведь в целом говорил, что был продемонстрирован наилучший результат, который я мог бы вообразить в доставшихся тебе условиях. Ты сумел выработать план сопротивления и осуществить его в труднейших условиях, и вышел из этого испытания не только целым и невредимым... — тут единорог запнулся, наверное, осознав, что к Алексу тогда данные эпитеты были неприменимы. — В смысле, по итогу вернулся к прежней форме, отказавшись и далее враждовать с пони, обзавелся новыми друзьями, — сделал еще один намек на то, что ему известна подкопытная случившегося, Шайнинг Армор. — И раз уж твой мир недружелюбен, я понимаю так, что ты получил в нем превосходную подготовку. Ты способен к быстрому мышлению, не боишься применять силу и притом умеешь ее точно контролировать... Дискорд, думаю, что за один-два спарринга с тобой я научусь большему, чем за пару недель в академии! — усмехнулся белый единорог. — Да и Твайлайт упоминала, как ей кто-то из пони докладывал, что ты вроде как большой специалист по части боевых действий.

«Лира, чтоб тебя на цитоплазму расщепило», — ровно подумал Алекс. Поморщился:

— Не думаю, что из этого будет толк. Военные доктрины Эквуса и Земли несовместимы. Может, вы, пони, и имеете стандарты военной подготовки, но они у вас с точки зрения людей — как у жеребят на спортивном фестивале, — увидев, как на мордочке капитана начинает проявляться ожидаемая мина обиды и недоумения, Алекс пожал плечами:

— С другой стороны, и люди для вас будут выглядеть как толпа идиотов с рогатками и самоуничтожительными наклонностями. Нас много, и успех в военном деле куда меньше зависит от силы отдельной личности. В том числе, у нас магические способности не влияют на звание, до которого ты способен дослужиться... В бою это проявляется ярче всего, — Алекс указал рукой на гвардейца-единорога, который неспешно вышагивал по стене с копьем наперевес. — На Земле даже самый опытный, меткий и храбрый солдат в одиночку — всего лишь вооруженный безумец, которого быстро задавят числом, а не способная телепортироваться огневая точка с персональными щитами. Быть воином у людей значит сохранять холодную голову и не лезть в пекло без численного преимущества, а быть командиром — управлять человеческим разумом, своим и вражеским, — Мерсер кивком обратил внимание Шайнинга на подчиненных ему земнопони, которые укладывали в ящики какие-то брикеты голубого цвета. — Очень многое зависит от логистики... Если устроена доставка припасов и подкреплений, даже находящийся в окружении батальон людей сможет держаться еще очень долго. У нас оборона выгоднее наступления, так как враг не может появиться внутри периметра… если только он не был десантирован с воздуха.

— Интересно, — задумался старший гвардеец. — Так вот почему Ее Светлость тебе это не предложила...

Мерсер кивнул, складывая руки на груди:

— Она хорошо понимает, насколько мы разные. Иные тактики, иные представления о допустимом уроне... Это уже не говоря о том, что из меня выходит плохой исполнитель приказов, а организатор чужой работы — пожалуй, и того хуже.

— А что касательно твоих, ну... личных особенностей в военном деле? — не сдавался Шайнинг Армор. — Принцесса говорила, что ты серьезно отличаешься от прочих людей.

— Самой полезной был иммунитет к большинству видов вашей магии, — отмахнулся Алекс. — Без него все остальные эти "особенности" не добавили бы шансов выстоять против гвардии. А что до того, как они могут послужить вашему делу... Не думаю, что мое умение играючи пробегать по засеянному взрывай-машинами полю вам пригодится, — проворчал Алекс и после паузы добавил:

— У меня имеется склонность это поле перепахивать, взрывая все на своем пути и разлетаясь шрапнелью. Союзникам, если они неподалеку, тоже будь здоров достанется.

«Да и стоило ради такой работенки по ускоренной программе корпеть над дипломом магистра, а потом сдавать докторскую?» — раздраженно подумал Алекс. Когда необходимо выжить, обеспечить безопасность близким тебе людям — это одно, но на постоянной основе таким заниматься... Мерсер пошел бы в армию или еще куда только в том случае, если бы не мог полагаться на свой ум и причитающиеся к нему бюджетные места. Хотя... если Луна в качестве своего сокровенного желания укажет Зевсу на какого-то местного правителя, что начал сильно досаждать сестрам, и скажет "фас", дабы задавить тайком от сестры проблему в зародыше, Мерсер не станет так уж возражать.

«Интересно, а каковы окажутся шансы у пони, выступи в роли такого противника люди?» — задумался Алекс. Он ведь еще в свою первую ночь на Эквусе задавался мыслью, что люди вполне могли бы отнестись к расе мирных зооморфов далеко не самым мирным образом — даже не поднимая весьма паршивый вопрос, на чьей стороне в таком случае полагалось бы выступить Мерсеру... Действительно, что будет, если народ, который на языке эквиидов с подачи хитрюги-Лиры именуется как "многость", вздумает (а Алекс относился к идее того, что пони способны нанести превентивный удар, как к чему-то очень маловероятному, если уж Селестия с самим Зевсом так тянула) атаковать Эквестрию?

Казалось бы, на стороне пони тотальное сверхтехнологическое превосходство... Но все-таки люди были далеко не столь беззащитны перед этими самыми сверхтехнологиями, как изначально думал Мерсер, очутившись в Эквестрии и начиная познавать ее. В силу крайней степени дружелюбия (как оказалось) народа пони и все той же несовместимости военных доктрин человечество имеет шансы одержать победу, скажем, довольно неплохие. Сила людей — в количестве… И готовности идти на любые жертвы, обосновывая это патриотизмом или принуждением, жаждой славы или наживы — неважно. Важно то, что на место одного убитого или покалеченного человека придут десятеро, в то время как у пони всего одна отнятая жизнь — уже кошмарная трагедия. Все народы вне зависимости от их расы и вероисповедания сплотятся против слишком уж зарвавшихся по меркам землян выскочек, как это обычно бывало, и растащат по кускам этот мир... Ну скажите, кто из земных правителей не захочет дешевых ресурсов на нетронутой техногенезом планете и вражеских уникальных технологий, обменяв их на то, что и так есть буквально у каждой страны — часть ее армии? Да, ресурсы в этом измерении своеобразны в силу другой периодической таблицы, но, с учетом открытого портала в Эквестрию, это однозначно будет выгоднее покорения космоса, где один только полёт обходится в безумные суммы, а уж основать где-нибудь на Марсе колонию на самообеспечении как являлось несбыточной мечтой, так и будет оставаться еще добрую сотню-полторы лет.

А что до альфа-особей... Селестия и Луна не смогут быть везде и сразу — это хорошо продемонстрировало столкновение Алекса с младшим аликорном. Может, если судить по чистой магической силе, все три принцессы и равны какой-то там части эквестрийского населения – скажем, половине или около того, учитывая, что до их рождения был необходим круг самых сильных магов, чтобы со значительным приложением усилий двигать небесные тела, а сестрички делают это легко и просто. Но все же, спалит Луна на пару с Селестией и Кейденс, скажем, 180 стран, прежде чем аликорны выдохнутся и падут... Оставшихся двадцати человеческих анклавов, даже самых отсталых и бедных, с лихвой хватит, чтобы обрушить на эти земли кошмар, равного которого пони не видели, и превратить Эквестрию в натуральный мавзолей.

Да, картина, которую рисовал искушенный в памяти военных мозг развитого, вышла бы прямо-таки травмирующей для здешней "песочной пони", (прим. Песочный человек — персонаж западно-европейской мифологии, ответственный за сны. Интересно, что как и Луна, способен быть не только добрячком, но и иметь темную сторону. Алсо, Нил Гейман!) сумей Луна пробиться сквозь аналоговые шумы химер. Огнеметы на подступах к Понивиллю... Кстати, не забыть спросить с принцесс или кого из их приспешников образцы здешней сырой нефти. Шквал систем залпового огня, бьющих по магическому куполу Кантерлота со всех направлений. Толпы до смерти перепуганных четвероногих гражданских. Сотни и тысячи грохочущих железных чудовищ, вздымающих клубы пыли на проселочных дорогах. Миллионы инопланетных солдат, все как один безликие в своих дыхательных масках, затапливающие Эквестрию, словно рой. Крылатые машины, выбрасывающие пузатые парашюты с наводящими хаос в тылу кровожадными диверсантами... Ну ладно, обычные самолеты в Эквестрии не полетят, но всегда можно построить какое-то подобие транспортных суперлайнеров, эдаких "летающих крыльев" нацистов. У пони их роль выполняют укрепленные магией дирижабли, но куда этим тихоходам до функционала, что несут в себе детища людей, выпестованные их фантазией и опытом неисчислимых войн... Утробный вой ковровых бомбардировок, несущих погибель миролюбивым пушистым ксено, в жизни не сделавшим ничего дурного. И, наконец, фирменный шлейф ядерной боеголовки, падающей на особо непокорную крепость пони...

Мерсер еще сутки назад действительно... действительно желал увидеть эту воистину апокалиптическую картину с участием обитателей Эквестрии. На одной конкретной расе эквиидов, сказать точнее — тех, что живут в каком-то подобии ульев и способны маскироваться под другие живые, а то и неживые объекты. Ладно, не надо наступления миллионов солдат и рева тяжелых осадных гаубиц — так хотя бы увидеть, как над жилищем Кризалис вздымается огромное грибовидное облако!

«Да-а...» — Алекс многообещающе ухмыльнулся, ощерив зубы, так что капитан по соседству недоуменно наклонил голову, глядя на него снизу вверх. Но развитый уже вернул лицу расслабленное выражение, притом практически без усилий. Месть — это, безусловно, была одна из лучших вещей, которые изобрел человеческий род, но измотать и лихим кавалерийским наскоком снести врагу голову с плеч, как вышло с Робертом, присвоившим оружейные протоколы Верховного, здесь не вышло бы, так как Алекс имел дело с имитаторами. Охота на подобных Мерсеру не терпит спешки и решений, принятых иначе как трезвым умом. Да, Александру бы хотелось и дальше злиться на Кризалис за то, как она с ним обошлась! Но все же голос мстительного негодования в голове Мерсера умолк. Пусть затих он не до конца, но Алекс знал, что может до поры не обращать на него внимания; почти как с теоретической задачей, когда понимаешь, что ты на верном пути, а всё остальное — частности... К примеру, частность весьма отдаленного будущего: рогатая голова Кризалис потребуется мужчине не размолотой в кашу, но целой и невредимой, чтобы расщелкать все секреты оборотней и использовать их, если затея с параспрайтами вдруг потерпит неудачу. Даже если не обнаружится способа адаптировать механизм заражения для Эквестрии через плоть оборотней, Алекс все равно будет содержать дырявую в стазисе ради длительных исследований, и рано или поздно разберется, как закомпостировать ей мозги. Тех же менталистов в современной Эквестрии раз, два и обчелся — нельзя было просто так пускать череп Кризалис на какой-то там фужер... А темному аликорну Алекс другой подарочек со временем подберет.

— Эм… капитан? Кэп, у нас тут поставка на день задерживается, и советники хотели, чтобы мы… — прервал его размышления голос очередного гвардейца, что спикировал откуда-то сверху. Мерсер поднял голову. В воздухе завис, удивленно глядя на человека, молодой пегас рыже-синей расцветки в их стандартной броне, разве что вензеля на пластинах казались более вытянутыми. Алекс прищурился, узнав в нем одного из стражников, что попали под раздачу в яблочных садах: «А, так это тот самый…» Внезапно глаза пони расширились, когда его тоже настигло понимание. Гвардеец попятился в воздухе:

— Ох, п-простите, — запнулся он. — Я… я не хотел влезать…

— Я сейчас буду, Флэш, — отослал его взмахом копыта Шайнинг, так что этот "Флэш" поторопился ретироваться, нервно козырнув. Что было довольно странно — Мерсер-то с ним в ходе схватки напрямую не сталкивался... Не иначе, гвардеец опасался, что после новой встречи с пришельцем на него опять набросятся сослуживцы, и пегас вновь окажется зверски поколочен, как будто по нему прогарцевал целый эскадрон времен Первой мировой на своих четвероногих товарищах. Шайнинг Армор, проследив за взглядом мужчины, усмехнулся:

— Флэш Сентри, мой четвертый лейтенант. Очень способный летун...

— Полагаю, мне и тут нужно извиняться, — недовольно проворчал Мерсер, скосив глаза на капитана.

— Вот тут можешь не беспокоиться, Алекс, — рассмеялся единорог. — Извинения — это последнее, чего Флэш хотел бы от тебя. Его приятели, что с твоей подачи копытами поработали, и так Сентри завалили извинениями, подарками да сладостями. Буду эту неделю парня гонять, а то на больничной койке он несколько набрал вес... А вообще — хитро придумано, — Шайнинг Армор позволил себе мрачную улыбку. — Настраивать разумных против своих же, я имею в виду. Прямо как чейнджлинг...

— Разделяй и направляй. У меня дома это самая что ни на есть классическая тактика, — нейтральным тоном ответствовал Алекс. — Так я слышал, у тебя с Кризалис тоже счеты имеются?

Спросил Мерсер в основном для того, дабы лишний раз убедиться, что капитан все-таки относится к нему иначе, чем к королеве оборотней. Ожидаемо, Шайнинг болезненно скривил губы:

— Не напоминай... Ее Светлость говорила, что ты теперь против ее дронов оборону намереваешься устроить в своем жилище?

— Разумеется, — весомо кивнул Мерсер. — Теперь у меня нет иного выхода, как считать эту мерзость и ее прислужников врагами. Я не в последнюю очередь из-за нее познал вашу дружбу, но благодарить Кризалис за это не собираюсь.

Шайнинг покивал, и выражение его мордочки отразило глубочайшую, почти артистичную задумчивость. Что ни говори, отсутствие богатых возможностей жестикуляции пони неплохо так компенсировали мимикой... Единорог вздохнул:

— Ладно, неволить по поводу вступления в гвардию не буду, сам понимаешь. Но ты подумай, — сделал последнюю попытку капитан. — Если согласишься, буду только способствовать твоему желанию призвать Кризалис к ответу, а так — уж извиняй... — навряд ли Шайнинг Армор под словами "призвать к ответу" предполагал хоть что-то из того обширного списка, что намеревался испытать на Кризалис развитый, но уж эти карты Мерсер не собирался ему раскрывать. Единорог поднял копыто:

— Так, рассказывай, зачем пришел, и я пойду. Дела, — он многозначительно стрельнул глазами в сторону казарм и тента, солдаты под которым, кажется, уверились, что ничего интересного либо трагичного из столкновения их капитана с пришельцем не выйдет, а потому окончательно потеряли интерес к их диалогу. Мерсер столь же многозначительно кивнул головой вбок, указывая на здание, в котором он еще прошлым утром заподозрил арсенал:

— Откровенно говоря, помимо выкапывания технического туннеля думал стащить что-нибудь полезное по части вашего военного снабжения, — ответил Алекс. — Их Высочества ведь упоминали, что я могу брать все, что захочу?

— Да. Принцесса Луна еще добавила, что если будешь наглеть, разрешает немного побить тебя метлой, — весело осклабился единорог.

— Хм, — едва приподнял уголки губ Алекс. — Рискни, капитан. Я тебя умоляю.

— Так... — Шайнинг телекинезом закинул шлем себе на спину, после чего выжидающе взглянул на Алекса. — Тебе как удобнее — передать необходимые вещи вместе с деталями винтокрыла, по общему списку, который готовят принцессы, или сейчас что-то брать станешь?

— Беспокоить Их Высочества лишний раз не хотелось бы, — подтвердил Мерсер. — Что-то и сейчас в оружейной может найтись. Остальное, включая методы обороны от чейнджлингов или существ Вечнодикого, мы обсудим чуть позже, когда будет что охранять... и чем охранять. Быть может, наши военные доктрины и несовместимы, но по отдельным частностям мы могли бы скооперироваться. Так что, думаю, я еще зайду на днях.

Да, хоть Мерсер в составе эквиидских подразделений действовать эффективно и не сумеет, но какое-никакое взаимодействие с "беспокойными соседями" наладить следовало. Хотя бы затем, чтобы при случае позвать их на помощь — или наоборот, прийти на помощь уже гвардии, если ученые вдруг намудрят с Ржавчиной нечто неуправляемое.

— М-м... Ты имеешь в виду свои личные методы? — решил уточнить Шайнинг. — Например? В общих чертах...

— Пока что начну с простенького, — ответил Алекс, все равно не собиравшийся делать тайну из внешнего периметра своей крепости-лаборатории, поскольку тот всегда будет на виду у любопытствующих. — Убирающиеся в землю осадные щиты против сухопутных бойцов, дабы контролировать территорию, и генераторы тумана против тех, что вздумают колдовать или лететь на манер таранного заклинания чейнджлингов.

Да, было довольно забавно, что недоброжелатели, пожелай они сунуться к Мерсеру в открытую, буквально окажутся на месте развитого — когда помпы бладтокса доставляли ему немало головной боли, делая враждебной территорией целые кварталы и заставляя хорониться в "Абрамсах". Осадный щит же пойдет на пользу не только ради контроля территории, но еще и потому, что обитатели этого мира хоть и были существами наивными, но отнюдь не являлись дураками. Толковый командир вроде Шайнинг Армора быстро сообразит, что раз магия не работает, то надо переходить на что-то более "физическое". Болванка, запущенная мощным импульсом телекинеза, бесполезна против магических барьеров, но алую взвесь легко минует, а потому было необходимо и подобие обычных укреплений... Против таких умников Мерсер уже будет запускать пресловутые земляные торпеды, эдакие биологические "великие панджандрумы", (прим. Продукт сумрачного туманноальбионского гения, по задумке способный расчистить побережье Нормандии до высадки союзников. Являл собой парное колесо со взрывчаткой (привет, Крысавчик!) и примитивными ракетными двигателями по ободу, задававшими крутящий момент. В силу отвратной стабилизации и угрозы детонации от вражеских очередей исход проекта был нэмного предсказуем) которые, петляя, станут превосходным средством отвлечения внимания, но то были детали второго порядка.

— О, — тут глаза единорога загорелись интересом, — это что-то вроде магического щита, но на постоянной основе? Продемонстрируешь?

— Возможно, чуть позже, — покачал головой Алекс. — Сейчас такая полноценная конструкция существует лишь в недрах моей головы. Для ее реализации и нужны материалы Ржавчины.

Мерсер вновь несколько слукавил — он уже выделил после земляных работ, ближе к утру, остаток старой батареи на сборку малого прототипа. Взяв за основу свой ручной щит, Алекс скрестил его с земляным шипом, получив в результате более гладкую и цельную конструкцию с жестким каркасом из кольев, заостренные концы которых торчали из прямоугольной хитиновой плиты почти правильных форм. Выскакивать щиты станут под углом от атакующих, как грани танковой башни, чтобы повысить вероятность рикошета... Алекс, поразмыслив, добавил:

— Думаю, будет неплохо, если потом по каналу проложим еще и телефонный кабель для связи. У меня свои методы для борьбы с прослушкой, а ваши чисто магические системы могут барахлить... Конечно, будет необходима причитающаяся система позывных и паролей.

— Э-э... допустим, — озадаченно произнес капитан. — Ты, кстати, не думал, что устрой ты свою лабораторию здесь — и во всех этих приспособлениях не было бы нужды?

— Вот уж спасибо, обойдусь, — фыркнул Мерсер. — Жить по соседству со своими сородичами я не собираюсь. Ваш подвид, может, и отличается от такового у людей, но слишком уж я их хорошо знаю, чтобы на постоянной основе тут селиться.

— Каких еще сородичей? — не на шутку удивился старший гвардеец. — Твайлайт же одного тебя из другого мира вызволила!

Мерсер вздохнул:

— Ученые, друг мой, ученые. Полагаю, во всех мирах они одинаковы… Да и погода на болотах не лучшая, чтобы здесь обосноваться, — заметил Алекс, взглядом следуя за особо роскошным каскадом молний, что пробегал вдалеке за периметром. Шайнинг Армор пожал плечами, выглядя притом чрезвычайно довольным, что его обозвали "другом":

— Да не так уж тут и плохо, с учетом погодных кристаллов и пегасов. Хотя вчера, говорят, весь день штормило. Ну что, проводить тебя? — вопросительно взглянул он на Алекса. — Скажу нашим тыловикам, что ты свой, да подскажу чего.

— Буду весьма признателен...

Они направились ближе к казармам, где располагалась оружейная и, по всей видимости, какое-то подобие главного склада. Научные сооружения, трубы и коммуникации остались в западной части базы — им на замену пришли готовые к распаковке контейнеры с грузами, множество установок с кристаллами очевидно инженерного назначения, солдаты, или сновавшие по каким-то своим делам, или стоявшие на посту и глазевшие в одну точку. Медицинский блок неподалеку был наготове, посверкивая белыми крестами над входом и привлекая внимание разговором пони в белых халатах, сидевших на крыльце. Командный пункт, откуда руководили всеми работами и откуда, похоже, выскочил Шайнинг Армор, разместился под брезентовым навесом и еще больше загромождал эту картину военного лагеря. В небе кружили пегасы, выполняя какие-то воздушные маневры, а поодаль, ближе к внешней стене, очутился залитый бетоноподобным материалом плац — где под бодрящие окрики офицера коробкой вышагивали земные пони и единороги. Сверкала начищенная броня, синхронно производились выпады копьями — резервисты явно старались, дабы соответствовать ожиданиям высокой администрации, включая аж двух принцесс.

Многозначительно пожевав губами, Алекс зашел вслед за капитаном в арсенал — где Шайнинг уже переругивался с земным пони на проходной. За спиной того виднелась панорама натурального военного склада: полки, аккуратные ряды коробок, стойки с оружием, пара единорогов-сортировщиков и разные другие предметы, живые и неживые, поддерживающие обороноспособность всей этой базы. Перепалка снабженца с его непосредственным начальством затягивалась — насколько развитый уловил, она началась только в силу всё усложняющего присутствия Мерсера. Алекс очень надеялся, что ему не потребуется каждый раз вызывать капитана, потребуйся ему заполучить со склада одну-единственную кружку... Мужчина, миновав возмущенно таращившегося на него земного пони и пройдя в арсенал, не особо слушал, но готовился встревать с объяснениями. По счастью, Шайнинг уже заканчивал что-то сурово говорить непонятливому служаке. В конце концов, издав тяжелейший вздох, пони выписал некую бумагу и вручил ее капитану. Когда единорог, тоже обойдя стойку распорядителя, последовал за Мерсером, тот сказал:

— От пони я такого не ожидал.

— А чего ты ожидал? — полюбопытствовал Шайнинг Армор.

— Зданий веселенькой раскраски всех цветов радуги. На входе раздают не пропуска, а обнимашки. Что-то в таком духе, — сообщил Алекс, скользя деловитым взглядом по полкам. — Но не предельной скупости управляющего складом, предельной же серости казарм и солдат в полной броне, марширующих друг другу в затылок... в хвост то есть.

— Внутри казарм обстановка другая. Индивидуальности хватает, пони как-никак там жить собираются, — признал Шайнинг Армор. — Но когда нужен порядок, мы стараемся оставить лишь цвета диархии.

Цвета диархии... «Мда. Если бы я на полном серьезе согласился, и мне пришлось носить какое-то человеческое подобие того, во что облачены понячьи гвардейцы... То еще зрелище было бы», — усмехнувшись, подумал Алекс, минуя планки с бело-золотой легкой броней, как у бедолаги Флэша и других летунов. Капитан, выйдя вперед, обвел пястью штабеля всякой военной всячины:

— Ну ладно, выбирай. Вот смотри, здесь у нас...

Часть хранившихся на складе предметов была Мерсеру незнакома: фонари, в которых вместо обычных прикормленных светляков перемещались искрящиеся мини-кометы алого цвета, фигурные кристаллы, навевающие мысли о ручных гранатах, металлические крылья с перьями-спицами, выглядящими так, словно они должны были крепиться меж настоящих. Таинственные сундуки, перетянутые цепями и, кажется, пытающиеся самовольно двинуться с места... Но имелось на складе много чего куда более приземленного, хоть и неизменно улучшенного магией. Связки знакомых копий и рапир с самыми обычными на вид наконечниками, способные поражать цель мощным разрядом при касании. Десятки мечей под зубной хват, какое-то подобие метательных кинжалов, угнездившихся в стойках пачками, как стальные букеты. Несколько оружейных шкафов были набиты от одной стенки до другой грозными на вид луками с прилагающимися к ним колчанами. Что намекало на то, как рассчитывал Мерсер, что у пони были средства пробития магических щитов на расстоянии помимо соответствующих заклинаний. Другие шкафы, столь же вытянутые, хранили бело-золотые и серебристые вымпелы, флаги, обернутые вокруг древка, а также множество самой разной конской амуниции: украшенные орнаментами кольчужные попоны, кирасы с оберегами... Среди всего этого великого разнообразия Алекс, задав Шайнингу пару наводящих вопросов, все-таки заинтересовался тем, чем собирался изначально — шокерными копьями. С одной стороны, копье наравне со щитом издревле было отличным средством, чтобы держать подальше от своей нежно лелеемой тушки врагов, не владеющих баллистическим оружием. С другой, Алекс мог позже придумать, как использовать это снаряжение гвардии в качестве расходника...

— Так... копья возьму, для начала штук пять, — опредилился Алекс, затем не стерпел и поинтересовался:

— А они вообще как, имеют смысл, учитывая, что противник способен бить заклинаниями издали и может разорвать дистанцию телепортом?

— Против тех, кто на это способен, компенсируем численностью и заклинательным обстрелом, который позволяет земным пони сократить дистанцию, — просветил его капитан. — В Эквестрии магов и просто волшебных существ, способных разом нейтрализовать магическое снаряжение отряда, что накинулся со всех сторон, не так уж много. И ты, к слову, входишь в их число, — заметил Шайнинг Армор.

— Да, справедливо... — пробормотал Алекс, увидев знакомые по стычке с гвардией кристаллы, способные "призывать" магические оковы. — Это ваше... численное превосходство оказалось довольно кстати.

— Да, но это, как я и сказал, редкость. Обычно гвардия более эффективно действует небольшими группами, — согласился жеребец, явно не понимая, что повезло исключительно Мерсеру, так как Луна распыляла силы и на защиту своих подданных, и непосредственно на сдерживание Алекса. — Я, вообще говоря, размышлял тут, как бы устроить оповещение всех отрядов, если атакующие вновь раскроют себя лишь внутри периметра. Подумываю по твоему примеру обратиться к природной сигнализации, так что…

- Дэвв-илл! Неужели это... — воскликнул пораженный Мерсер, обратив внимание на другую стойку. Он осекся и кашлянул в кулак. Затем, подозрительно сощурившись, обернулся к Шайнингу и спросил:

— Послушай-ка, любезный капитан, как давно пони воевали?

— Э-э... Последний конфликт, способный считаться войной, состоялся около тысячи шестисот тридцати лет назад, — недоумевая, ответил Шайнинг Армор. — А что?

Мерсер указал на аккуратные ряды в дальнем углу комнаты, затем подошел и вытянул снаряжение из стойки, похлопал ладонью по древку, примериваясь к меньшей чем человеку знакомо плотности. Выбросив вниз руку, с лязгом раскрыл металлическую часть. Самцы пони были в среднем раза в полтора меньше человека, и для них-то это являлось полновесным, эм… двуручником, но складную конструкцию и в целом дизайн нельзя было ни с чем не спутать.

— У нас, людей, такое разве что на "больших" войнах и можно было увидеть, — просветил Алекс капитана. — Как часто используете?

— Не слишком, — ответил Шайнинг, приподняв левую бровь. — Зачаровано так, что заточки хватает лет на пять при умеренной работе кромкой.

— Шарнир — тоже зачарован? Узел ненадежности, знаешь ли.

— Да, разумеется...

Мерсер наклонил голову и широко улыбнулся. Он все равно собирался использовать расходники, костыли, более дешевый и легче возобновляемый ресурс до тех пор, пока совсем не прижмет, как во время схватки с Луной, и не заставит его показать-таки свои когти…. во всех смыслах. Или где придется иметь дело с большими затратами энергии и стройматериалов разом, как, например, он собирался прямо сейчас. Так что иметь при себе столь неоценимо важный предмет экипировки однозначно имело смысл!

— Хочу, — безапелляционно заявил Алекс, покачав древко в руках. — Одной пока хватит. Еще штуки две цепных кристаллов. На этом все.

— Ну, что ж… ладно, — абсолютно точно не сообразив, чем обсуждаемый предмет привлек внимание Алекса, произнес Шайнинг, затем обернулся:

— Коллект, мы закончили!

Из арсенала Мерсер выбрался, неся большую часть вещей в руке, связав их жилой, сопровождаемый испуганным взглядом снабженца — тот только сейчас увидел, что на спине двуногого сидит, мрачно посверкивая красным огоньком, какая-то хвостато-когтистая дрянь. Шайнинг Армор хотел было уже попрощаться, но неожиданно вспомнил:

— Постой... А что ты можешь мне сказать про этот твой технический туннель? С чем мы будем иметь дело?

— Туннель как туннель, в поперечнике достаточный, чтобы пролезли мои плечи. Сделаю небольшой лаз прямо в грунте и заведу его в осадочную породу. Из лакримоза и легкого слоя монокультуры будет образовано покрытие стен, насыщаться станет из грунтовых вод...

Шайнинг печально усмехнулся, очевидно, вновь поняв разве что половину, однако все же спросил:

— Насколько сложно постороннему получить доступ в твой туннель?

Алекс моргнул, удивленный, что капитан рассмотрел возможность проникновения в их лагерь по ходу Мерсера, но ответил сразу:

— Совсем не сложно, достаточно вскрыть грунт и верхнюю часть породы в любом месте. Но в этом весь смысл. Как я и говорил, у меня свои методы против прослушки. Я сразу узнаю, если туда полезет кто-то посторонний, и средства для задержания нарушителей у меня есть. Кроме того, я обязуюсь доложить здешнему руководству, если неприятель полезет в вашу сторону...

— Да, это было бы уместно, — кивнул Шайнинг Армор, после чего, улыбнувшись, махнул копытом в жесте прощания:

— Надеюсь, в следующий раз ты мне все покажешь, Алекс. Буду рад видеть тебя снова.

— Буду рад больше не видеться, капитан, — хмыкнул мужчина, — но понимаю, что это маловероятно.

И он отдал старшему гвардейцу честь двумя пальцами — иронический жест, в силу хорошего настроения начисто лишённый привычной доктору Мерсеру серьезности. На этом они и разошлись; Шайнинг Армор отправился по своим делам, а развитый зашагал к шлюзу в магическом поле. Кабель Алекс думал вытянуть либо вместе с понячьими трубами, что уходили на территорию Ржавчины, либо, если удастся, завести его под нижнюю грань магического барьера. Говоря о кэпе, диагноз Мерсера был однозначен: Шайнинг Армор оказался сущим лапочкой... особенно в сравнении с теми офицерами, в мозги которых приходилось залезать Алексу, так что белого единорога было даже немного жаль.

«Бедолага», — ухмыльнулся про себя Алекс, следуя через расступившихся перед ним стражников к проходу на враждебную к пони, на более-менее комфортную для развитого территорию. Если бы она не шпарила огнем, льдом, гравитационными колодцами и другой малообъяснимой чертовщиной... Да, визит пришельца на сию планетку создал отнюдь не райский сад. Что же до главы (пусть и всего на неделю) охраны этой зоны отчуждения — тот даже не подозревал, сколь чудовищную технологию всучил человеку прямо в его загребущие руки. «Как там говорили по этим субботним блокам во времена, когда я был мальчишкой или около того? — подумал Алекс, останавливаясь перед входом в магический шлюз. — А, точно».

— Сила у меня! (прим. Имеется в виду Хи-Мэн с его кэтчфразочкой “I HAVE THE POWER” из одноименного бородатого мультсериала, продававшего игрушки и одновременно читавшего мелким телезрителям не самую дурную мораль. Казалось бы, при чем тут пони?) - с воодушевлением произнес развитый, почти торжественно вздымая добытый им артефакт за древко над головой. После чего, игнорируя все больше пучивших на него глаза стражников, вложил его в перевязь к остальной экипировке, достал из-за спины паука и, вручив ему довольно объемный багаж, как следует размахнулся и запустил дрона в полет за пределы базы. Пускай пристроит все экспроприированное добро в районе "стройплощадки" вместе с карабином и радиостанцией...

Когда Мерсер вновь объявился в предместьях Понивилля, день уже близился к концу, и лучи заходящего солнца рассыпа́лись из-за западных холмов, окружавших городок. Алекс медленно улыбнулся — развитый не расщеплял молочную кислоту и не имел привычного людям механизма усталости, но определенно чувствовал себя вымотанным этим кажущимся бесконечным подземным путешествием, и он был рад вновь увидеть небо. «Ничего, в моем распоряжении будет целая ночь, — подумал Алекс, доставая из-за спины запасную батарею, с недавних пор крепившуюся на его поясе, словно аккумулятор убера. — Передохну в окружении книг...»

Не дойдя до Понивилля с полсотни ярдов, Мерсер уже самостоятельно вспомнил, что он вообще-то только что из-под земли вылез, и пусть развитый уже убрал копательные когти, вид он имел, скажем так, недостойный общества других разумных. Алекс свернул обратно к реке и у замшелых корней какого-то дерева тщательно умылся, вернул имитациям одежды пришедшийся Рэрити по вкусу незапятнанный облик. Пополнил запас катриджей и заодно несколько остудил голову — пил Мерсер медленно, пока не прочувствовал, что смазка заструилась в пазухах его черепа легко и свободно. То было звено сложно устроенной системы чужеродного организма, привнесенное из этого мира... Такое же звено, как пегасы с их погодной холодильной установкой прямо над центром "сумеречной зоны" — звено слабое и на текущем этапе труднозаменимое... Так прямо и не скажешь, что могучая терраформ-колонна, которую Зевс сегодня видел лично, а не мысленно, без поставок от добреньких ксено сначала в разы снизит темпы синтеза, а потом впадет в спячку. Теперь она была не жалким сгустком биомассы в болотной луже, но массивным, высотой с десятиэтажный дом сооружением — хаотичная комбинация громадных жилоподобных структур, соединенных мощными хитиновыми выростами и ощетинившихся многочисленными опухолями, выдыхающими красный пар: архитектура, достойная кисти самого Гигера. Биолюминисцентные полосы, мягко светясь алым, словно габаритные огни, выхватывали из тьмы отдельные детали, но большая часть пика оставалась погруженной в полумрак. Комично противоставленный зловещей темной башне, откуда-то из-за облаков лился поток жидкой радуги, рассеиваясь в воздухе. Побочный продукт? Часть системы отведения тепла для фракционной перегонки газов? Как бы то ни было, в верхнюю часть колонны при помощи какого-то магического завихрения непрерывно подавался очищенный и доведенный до необходимой кондиции гелий — в этом плане свою часть сделки пони выполняли безукоризненно.

Теперь же Алекс надеялся проверить, выполнит ли обещанное Твайлайт Спаркл, пустив мутанта к себе в библиотеку на ночь. Выбравшись на берег и как следует отряхнувшись, Мерсер отправился в путь. Так, бурча себе под нос мотив "Двойного вызова", (прим. Double Dare — американская телевикторина, совмещающая в себе элементы интеллектуального состязания и игрового шоу. Одна из многих, но и одна из наиболее известных, в том числе благодаря кошерной заглавной теме. Интересующимся — милости прошу в поиск ТыТруба) Алекс и добрался до библиотеки — на этот раз без приключений и даже не очень привлекая внимание других пони. Предвкушая очередной мозговой штурм, Мерсер вытянул руку и, заранее наклонившись, взялся за дверцу с рисунком уютно горящей свечи...

Почти взялся. Алекс замер, так и не сомкнув пальцы на резной деревянной ручке. Кто-то ему ведь что-то говорил насчет... библиотеки? или о самой Твайлайт? Прямо на тот момент Александр переживал, пожалуй, наистраннейшее чувство в своей как новой, так и до перерождения жизни, не описываемое никакими словами. Нет, пожалуй, одну параллель Алекс все-таки был способен провести: это казалось все равно, что утром проснуться с каким-то вырезанным у тебя из головы и записанным на кассету у прикроватной тумбочки фрагментом памяти. Причем на ней лежит записка, написанная твоим почерком: "Не смей смотреть, пожалеешь!" Все равно ведь не совладаешь с собой — захочется узнать то, что оказалось скрыто за пеленой таинственной силы, не взирая на последствия включишь проклятую запись... Мерсер выпрямился и вытянул шею, рассматривая светившиеся гостеприимным теплом окна на первом и втором этаже. Оглянувшись по сторонам, Алекс раскрыл носоглотку и глубоко втянул воздух... ничего выдающегося. Слух развитого, рецепторный и "анатомический" — пусто. Инфракрасное зрение тоже ничего подозрительного не засекло — как и положено, следов было ровно два: меньший от дракончика, что находился где-то среди книжных полок, больший у Твайлайт, занятой у себя наверху. Развитый впитывал ровно тот же спектр ощущений, что и вчера, когда все было нормально и спокойно, но теперь...

«У меня ужасное предчувствие», — похолодев, решил Мерсер. Если бы его шкура дозорного сохранила привычный функционал и в Эквестрии, Алекс уже сбежал бы на другую сторону улицы и навел от греха подальше на дерево удар реактивной артиллерии. Задумки Мерсера в далекой перспективе включали и такое, разве что в форме минометного обстрела... Миномет — оружие легкое как в производстве, так и стрельбе, хоть при оптимальном темпе перезарядки и жрет боезапас как не в себя. Нужно будет только снабжать снаряды шлейфом из вирионов для исключения попыток их сбить иначе как столь же "физическими" болванками... Но это все потом, сейчас Мерсеру оставалось лишь одно — как можно скорее ретироваться.

Обычно быстрые ноги казались развитому тяжелее свинца, сознание упрекало в той же недостойной обладателю сверхтехнологий трусости, но Мерсер все равно развернулся и ушел прочь с настолько невозмутимым видом, как только позволяло его мастерство имитатора. «Ну нахер, — внутренне дрогнул Алекс. — Еще, чего доброго, сунусь наверх к Твайлайт, а она там под вечер, когда библиотека уже не принимает посетителей, занята чем-то... да интимным хотя бы, а дверь к себе затворить в силу подростковой взбалмошности забыла. Визгу будет, объясняйся потом перед Селестией, что ничего такого не имел в виду, вторгаясь в личное пространство ее любимой ученицы... Да еще и перед ее братом впридачу. Лучше пойду разыщу Тернера».

Как раз под вечер сей персонаж должен был оказаться у себя дома. С ним тоже надо было держать ухо востро — судя по раздобытым Алексом сведениям, местный исследователь времени и всего причитающегося мог на безобидную просьбу о совете выпалить «Заходи, дорогой!» и утащить несчастную жертву к себе в дом на внеочередную лекцию. В результате которой посетитель благополучно забывал, зачем пришел, а вместо прошедших часа-полтора оказывалось, что снаружи лаборатории минуло все трое суток! Но Тернер являлся экспертом своего дела — а развитый, хоть перед Ее Светлостью и заявил, что игры со временем не рассматривает в силу их ненадежности и неопределенности, теперь уже не был так в этом уверен благодаря рассказу Твайлайт. Посмотрим, что доктор Тернер скажет про возможность принципиально новых открытий в этой области знаний или, наоборот, возможности обнаружить то, что было утеряно... Все опасное и сколь-нибудь заметное Селестия на пару с сестрой давно подчистила, но как знать, не могли ли остаться незадокументированные артефакты в отдаленных уголках этого мира?

— А еще, — задумчиво произнес Алекс, вспоминая про содержимое половины своей брюшной полости, — может, доктор заодно подскажет, что за отраву мне вручила эта полосатая ксено.

Мерсер перешел на быстрый шаг, удаляясь в сторону жилого массива — а Пинки Пай, осторожно прокравшись к окну, неверяще глядела ему вслед. «Но... как?» — прямо-таки кричало выражение ее обычно развеселой и улыбчивой мордашки. Как такое могло случиться? Она ведь продумала самую мельчайшую мелочь, предугадала любой исход! Пинки Пай целые сутки потратила, чтобы случился действительно сюрприз, который гостю из другого мира в самом деле понравился бы! Что могло подвести ее, как-то намекнуть человеку, что в здании его поджидает засада? Тепловые кристаллы? Все они функционировали безукоризненно в подвале, где прятались остальные гости, и уже заклинание-экран Твайлайт убирало поток выдающих это оборудование частиц... Может, виновник торжества каким-то немыслимым образом разглядел через окно замаскированные среди книг хлопушки, которые кинжальным огнем должны были по сигналу изрешетить пространство зала, или спрятанные под шторами самовыстреливающие гирлянды? Запах вкусностей, приготовленных для пони? Да он их даже не чувствовал, а пироги с яблочным джемом до пиршества оказались на всякий случай запечатаны в герметичном ящике! Веко на левом глазу Пинки Пай нервно задергалось, а кончики ее обыкновенно воздушных локонов потихоньку стали опадать, теряя в яркости и непослушности.

— Пинки?

Нет... Ее особый секретный подарок для гостя тоже ничем не мог выдать себя — ни запахом, ни тем более видом! Пинки Пай могла поклясться: она так ловко спрятала его в библиотеке, что человек не мог наткнуться на гвоздь программы, даже вздумай он перерыть все жилище Твайлайт вверх дном — в то время как Пинки могла достать и презентовать чудесный эликсир легко и просто! Не поддается объяснению! Невозможно!!!

— Пинки-и-и! — вновь донесся со стороны двери в подвал шепот, на этот раз более настойчивый. — Так нам уже можно выходить? Ты ведь говорила...

Обернувшись, земная пони увидела любопытные мордочки Скуталу, Эпплблум и Свити Белль, которые стояли в первых рядах и, по плану сражения, должны были героически принять на себя самый тяжелый удар. Пинки Пай поклялась никогда не забывать жертву маленьких храбрых кобылок, но, по-видимому, не суждено было этому случиться... Из-за полки, вторя девочкам, недоуменно высунулся Спайк, до этого старательно изображавший свою обычную библиотечную деятельность:

— Слушай, Пинки, я так и не понял... а зачем вообще все сидят в подвале?

С легким хлопком грива Пинки Пай вернула свою обычную форму и окраску, когда пони широко улыбнулась:

— Потому что это вечеринка с предварительным обретением нужного настроя в подвале, глупенький! — хихикнула она. Затем крикнула в темноту, где, кажется, Рэрити жаловалась на то, что ее против воли запихнули в ужасно пыльное место, где еще и жуткие корни торчат со всех сторон, грозя вцепиться в ее роскошную гриву:

— Ладно, пони, вы ведь уже поняли, каким скучным местом стал бы наш мир, просиживай мы его в подвале заместо того, чтобы устраивать вечеринки? Тогда давайте веселиться! Спайк, зови Твайлайт!

На мордочках пони, что выбирались из лаборатории, весьма отчетливо читалось снисходительно-веселое "ну, это же Пинки" – даже, пожалуй, у бесконечно мягкой в своей оценке Флаттершай. Что, по мнению хитренькой розовой поняши, было весьма удобно в ситуациях, подобных этой... Если кого-то из гостей и терзали смутные сомнения, что все эти причуды были устроены неспроста, они быстро развеялись шумом хлопушек, музыкой и обилием сладостей.

Пинки Пай вновь была весела и наполнена своей неукротимой розовой энергией — никто из гостей и заподозрить не мог, что все прошло не по плану. Но про себя воплощение элемента Смеха напряженно думала: нет, по всей видимости, она сделала недостаточно.

«Это поле битвы осталось за тобой, человек, но войну тебе не выиграть», — и единым мускулом не переменившись в лице, решила земная пони, с шуточками лавируя меж гостями и раздавая им шуточные же леденцы. — Если бы я была хоть крохотулечку больше Пинки Пай, чем являюсь... Если бы я вложила в сегодняшний вечер еще хоть немножечко избыточности, заготовила еще более сложный и хитрый план, все непременно получилось бы, это точно! Может, стоило посвятить в план хоть кого-то из пони? Ну уж нет, тогда человек абсолютно наверняка узнал бы про вечеринку заранее! С другой стороны, для следующей попытки мне точно понадобится немного помощи, если я хочу, чтобы план оказался успешен...»

Пинки едва не споткнулась, имея весьма высокий шанс улететь прямиком в праздничный торт, с которого она в первые секунды праздника поспешила слизнуть шоколадную надпись "Добро пожаловать, Алекс!" Но ее копытца вовремя спружинили, избавив хозяйку от этой липкой, хоть и весьма веселой и вкусной участи. Следующие несколько секунд пони, не будь они заняты вечериночной суетой, имели бы возможность наблюдать редчайшую картину: Пинки Пай замерла на месте.

«О да, — торжествующе и как-то тревожно многообещающе улыбнулась земная пони. — Точно... Как я могла забыть. Пинки, ты такая умная! Сопутствующий ущерб... оценивается как приемлемый. Решено!»

Но об избыточности Пинки Пай позаботится уже завтра. Сегодня же... Шоу должно продолжаться несмотря ни на что, и овации, провожающие распорядителя вечеринки со сцены — единственная концовка, которая была приемлема для Пинки Пай. Посему она и дальше продолжила увиваться вокруг веселящихся пони, следуя своим обязанностям. Но если бы кто-то из гостей в тот вечер прислушался, он различил, как Пинки Пай болтает не только с пони, но и с самой собой:

— Ты выбрал способ разобраться со всем этим по-плохому, пришелец из другого мира, — тихонько пропела себе под нос Пинки, все так же весело улыбаясь. — Твое право. Но клянусь, реванш мой будет триумфален... и на вкус как ананасы, не будь я Пинкаминой Дианой Пай, побирательницей Ризус, королевой Кураж!

Глава 2-5: Множество

Посреди зеленых, еще не тронутых красками осени холмов располагалось понивилльское озерцо, мягкое, голубое, плещущееся на усмиренном, выверенной скорости ветру. Местность напоминала глубокую зеленую тарелку с расписными краями — образ нарушала лишь река, соединенная с водоемом притоком, где частенько устраивали запруду бобры. Текучий поток разреза̀л поросшие вереском холмы и устремлялся на юг, вдоль полосы сочной зелени луга, точно хотел сбежать из этой спокойной обители... Умиротворяющая красота долины казалась еще замечательнее здесь, в месте единения воды, неба и земли. Полуденное солнце уже хорошо нагрело воздух, и у озера царило все еще летнее пляжное тепло, столь любимое местными жителями: троица земных пони устроила заплыв, смеясь и плескаясь в воде. На песчаном берегу, где открывался прекрасный вид на озеро, располагалась зона отдыха. Сейчас обстановка там состояла из пары шезлонгов, большого зонта радужной расцветки, двух пузырьков с лосьоном для ухода за шерсткой и корзины для пикника неподалеку. На покрывале стояли салатницы, тарелка с горой бутербродов, пара кружек и бутылка с филлидельфийским сидром: до появления на прилавках настоящего эппловского нужно было подождать еще месяцок-полтора. Две пегаски оживленно — уж точно в случае одной из них, более яркой и пестрой раскраски, — болтали меж собой:

— Селестия дорогая, да не обязалась ли ты позволить Рэрити накрутить в твою гриву все эти кристаллические финтифлюшки?!

— М-м... А у меня был выбор?

— И то верно, это ж Рэрити, — почесала копытцем в затылке Рейнбоу Дэш. — Ну так что, Шай, — добавила спортивная пони, — и что ты думаешь о жителях Кристальной империи?

— Они промелькнули очень быстро, — коротко ответила Флаттершай. — Сначала нас сторонились, а как к ним снова вернулась кристаллизация и память, мы почти сразу уехали.

— Хотела бы я остаться там еще хоть на недельку, — Рейнбоу завела копытца за голову, мечтательно уставившись в небо, на недавно взбитые ею облака. — Хотя бы турнир посмотреть. А то и участие принять... Вот было б круто, если мы сами ярмарку и устроили для подзарядки кристаллов, как потом вычитала Твайлайт в той книженции! — тут пегаска оценивающе взглянула на свою подругу. — Пошла бы со мной в пару на турнире, а? ЭйДжей за мной не поспеет, а Твайлайт с Рэрити вечно жульничают с их единорожьими фокусами...

Флаттершай вздрогнула, прижимая к себе протестующе пискнувшего Энджела, что дремал у нее в передних лапках.

— Вот уж нет, спасибо!

— Да ладно, не прибедняйся, ты ж можешь, когда захочешь! — хихикнула пегаска, затем пожала плечами:

— Ну, тогда я из гвардейцев кого бы взяла. Там им сейчас весело, подкову ставлю, — добавила Рейнбоу, крылом подцепляя лютиковый сэндвич и смачно надкусывая. Глаза у нее блестели от ленивого удовольствия. — Не то, что у нас: городок махонький в глуши, а везде теперь солдаты, охрана по соседству будто в Кантерлоте каком, никаких тебе приключений. А в империи… там сейчас, глядишь, произойти что угодно может.

— Тебе, может, и весело, — укоризненно ответила Флаттершай. — А кристальные пони, между прочим, с этим ужасом мирились несколько лет в свое время. Ты же видела, в каком они были состоянии, когда мы приехали! Как они прячут глаза, разбегаются в стороны, стоит попытаться заговорить с ними, а если и решаются ответить, то едва шепчут! — поняв, что отмечает у других пони то, чем она занималась большую часть своей жизни, и заметив подрагивающие от смеха плечи Рейнбоу, Флаттершай надула губы:

— Чего смеешься? А если Сомбра в самом деле возвратится из снегов?

— Тю! Тогда Шайнинг Армор с его гвардейцами этого задаваку отлягают, делов-то. Я потому и жалею, что не смогу принять участия.

— Рейнбоу! Ты хоть знаешь, что там были пони, которые открыто высказывались против Эквестрии? Если меж кристаллийцами начнутся разногласия, и Сомбра подгадает как раз такой момент... Ох, даже не знаю! Ты такого развития событий хочешь?

Дэш прищурилась:

— Уж не спрашиваешь ли ты, желаю я в самом деле того, чтобы наши гвардейцы потерпели в Империи поражение, дабы нас опять туда послали порядок наводить?

— Нет, конечно нет. Но для кристальных пони ничего хорошего не выйдет в случае возвращения Сомбры — это я знаю точно, — Флаттершай умолкла, поглаживая довольного кролика, затем добавила:

— И пожалуйста, хватит об этом. Меня Империя напугала — слышать о ней не хочу.

— Эх... — горестно вздохнула Рейнбоу, надевая темные очки и раскрывая отражатель. — Я тебя понимаю, Флаттерс, но принять такой унылый расклад не могу при всем желании.

Этот разговор происходил ровно полторы недели спустя возвращения Флаттершай вместе с остальными девочками из поездки в Империю. Кристальные овечки, которых держали тамошние пони, были, разумеется, чрезвычайно милы, а замок являл собой потрясающий пример архитектуры древности, но все позитивные впечатления перебивала гигантская тень, напавшая на отряд эквестрийцев в городе. А тот момент, когда в тронном зале Твайлайт была вынуждена задействовать какую-то жуткую магию, отчего пол растворился, и из открывшихся мрачных казематов хлынул поток холодного воздуха и тьмы...

«Мамочки!» — подумала тогда Флаттершай. Пегаска едва не плакала, отпуская Твайлайт в катакомбы, опечатанные почти тысячу лет, а фактически даже дольше, если считать, что в них во время своего правления спускался лишь Сомбра. Что же могло за это время поселиться там, во тьме? Какие кошмарные чудовища таились под кристальным замком? Флаттершай пошла бы почти на что угодно, чтобы ей и дорогим для нее пони не пришлось спускаться по этой кажущейся бесконечной винтовой лестнице, но Твайлайт и не собиралась требовать этого от подруги — всего лишь попросила не сдаваться и продолжать искать хоть какие-то следы наличия артефакта снаружи замка, а также постараться разговорить местных жителей. Сама же волшебница с вооруженным отрядом ушла вниз, и ей потребовалось около двух часов — часов, во время которых Флаттершай переживала не что иное, как состояние тихой паники! — чтобы обыскать катакомбы и обойти все их ловушки и опасности, добравшись-таки до Сердца.

Конечно, Твайлайт предварительно утешила подруг… Единорожка заявила, что было бы маловероятно, установи Сомбра в месте, где вообще-то он сам должен был свободно разгуливать, ловушки действительно смертоносные и непроходимые. К тому же темной магией он владел, будучи единственным способным к ней пони на всю Империю, но все же... Вряд ли Сомбра не планировал, что в его казематы мог сунуться какой-то другой маг; тем более, за ним под конец правления пришли сразу обе принцессы. С такими, как он, разумными чудищами осторожность никогда не может помешать! Животные, даже самые большие и свирепые на вид, могут быть разве что сердиты и практически никогда не атакуют всерьез, и Флаттершай всегда находила к ним подход, но с таким в полной мере осмысленным злом не знала, что и поделать. Пегасочка действительно боялась печального исхода, взывая ко всем десятерым небесам, и почувствовала невероятное облегчение, когда Твайлайт с охраной вернулась. Вконец с облегчением Флатти выдохнула, когда вместе с подругами села в состав и покинула этот холодный и не такой уж гостеприимный край.

Да, теперь-то все было в порядке... Флаттершай блаженно потянулась на шезлонге, расправив и вновь сложив крылья, за которыми наравне с другими пегасами тщательно ухаживала. Этот кошмар наконец закончился... Все было хорошо. Ее питомцы были счастливы и здоровы, животные на грядущем празднике первого дня Осени, что как обычно пришелся на самый конец недели, тоже... Эпплджек поспела как раз к его организации и завершению сбора урожая, так что с радушной земной пони Флаттершай после приезда говорила мало, да и у остальных ее подруг накопилось немало дел. Потому предложение Дэш, внезапно опустившейся перед желтой пегасочкой на рынке, стало для той неожиданностью, пусть и приятной:

— Привет, Флаттерс! Слушай, как смотришь на то, чтобы сходить со мной на пляж во второй половине дня? С меня — сидр! — посулила Рейнбоу. Проследив за недоуменным взглядом подруги, направленным в небо, где на юге городские погодники отгоняли прочь очередную сердито громыхающую тучу, Дэш махнула копытцем:

— А, на сегодня по расписанию почти все, с обеда я свободна буду. Да и крылья уже не гнутся, — тихо пожаловалась она.

Сказать такое ревностно следящая за своей репутацией Дэш могла разве что на ухо лучшей подруге. Немудрено: Рейнбоу, пролетая мимо ее коттеджа еще неделю назад, пожаловалась, что по части воздушного климата Понивилль превратился чуть ли не в самый суровый район Эквестрии. Случалось, и раньше Вечнодикий подкидывал сюрпризы, но тут он прямо-таки превзошел все погодные графики, так что Дэш пришлось переделывать остаток сезона вплоть до Забега — а разбираться со всеми этими бумагами и расчетами Рейнбоу терпеть не могла! Сегодня же пегаска обмолвилась, что изначально с ней собиралась пойти Пинки, но после вчерашней вечеринки (устроенной, как это у Пинки Пай иногда бывало, в честь неведомо чего) та серьезно заявила, что планы меняются, и куда-то ускакала. Поэтому Флаттершай закупилась продуктами, накормила своих питомцев, маленьких и больших, расчесала шерсть Гарри, прибралась в доме и... пожалуй, именно сегодня до вечера ее дела были на этом окончены. Энджел захотел пойти с ней — не иначе как изничтожить взятые с собой в корзинке для пикника овощи и салат... Ну как любящая все живое кобылка могла ему отказать? Особенно когда ее так вежливо просили... Ну, вежливо по меркам Энджела.

Флаттершай, запоздало вспомнив, что ей и самой неплохо было бы принести к озеру что-нибудь вкусненькое кроме зелени, снова направилась в город, по пути заглянув к Рэрити и выяснив, что она тоже была страшно занята — что не помешало единорожке вымолить-таки у Флатти завет отдать себя хоть на пару вечеров в полное распоряжение мастерицы зеркал и отражающихся в них тканей. Затем пегаска пошла уже в кафе, дабы взять свои и Рейнбоу любимые сэндвичи и пару сдобных пирогов. Она попрощалась с Савуаром, как всегда любезным с ней, а далее направилась прямо к озеру.

Дэш уже ждала там, обустраивая место для загара. Подлетев к обычно ходящей пешком пегасочке, Рейнбоу спустилась и ласково потерлась затылком о нежно-желтый грудной мех — все-таки с Флатти последние дни она виделась довольно редко. Щечки Флаттершай невольно порозовели, но она счастливо обняла лучшую подругу, отвечая на приветствие. Когда Рейнбоу вдруг решила последовать за ней в Понивилль, сменив жизнь городского пегаса на "наземника" (поначалу с большой неохотой), Флаттершай втайне от Дэш была очень довольна. Ее первые шаги в новом обществе были... ну, скажем, далеки от успеха — несмотря на желание быть доброй ко всем и каждому, Флаттершай становилась весьма застенчива и искала повод увильнуть от близких контактов, когда это касалось пони. С Рейнбоу же, очутившейся по соседству в Понивилле, она вновь могла почувствовать ту дружескую теплоту и близость, что напоминала о беззаботных годах отрочества в Клаудсдейле. И сегодня, с удобством расположившись на лежаке, Флатти собиралась вновь окунуться в покой и забыть о страхе, котором на пегаску нагнала Кристальная империя и ее жуткий правитель... А вот Рейнбоу явно пыталась ее из этого состояния покоя и безмятежности вывести, так как заявила:

— А я вот успела кристаллийцев разглядеть. И если тебе интересно мое мнение — их гвардейцы не чета нашим. Не знаю, что Сомбра с ними своей кристаллической магией-шмагией делал, но они и после возвращения Сердца с памятью, походу, особо не соображали, что от них требуется, — фыркнула Дэш, но все же покровительственно махнула крылом:

— Ну да ничего, глядишь, Шайнинг их натаскает по образцу наших. Вон, в лагере Фрогги Боттом даже погодники все как на подбор! Думаю на выходных, как часть их в город двинет, познакомиться с кем-нибудь, — тут Рейнбоу поиграла бровями, живописно показавшимися из-за стекол темных очков. — Может, тебе в кои-то веки тоже попробовать, а-а?

— Я... я всегда считала, что какой-нибудь не очень хороший пони может воспользоваться моим доверием, как Хранительницы, со стороны Их Высочеств, — настолько спокойно, как она вообще могла в подобной ситуации, сказала Флаттершай, отчаянно краснея. — И так как я неважно умею отличать...

— Какое "всегда", Флаттерс, мы воплощения элементов Гармонии едва ли год! — перебив подругу, вытаращила на нее поверх очков Рейнбоу свои вишневые глаза.

— А если он и окажется хорошим пони, как большинство, я не могу знакомиться с гвардейцем! Что, если я ему понравлюсь, и он будет вынужден оставить службу, чтобы осесть в Понивилле! — лихорадочно принялась сочинять новое оправдание Флаттершай, больше не давая подруге вставить и слова. — Или наоборот, принцесса Селестия снова нас куда пошлет, а стражник будет вынужден остаться там, где несет службу... Знаешь, я думаю, чтобы быть особой пони гвардейца, надо либо жить в Кантерлоте, либо самой являться гвардейцем!

Энджел в "гнезде" из ее лапок демонстративно закатил глаза, и Флаттершай едва удержалась от того, чтобы шикнуть на своего питомца. Естественно, среди пони находились и те, что боялись отношений как таковых — а кто-то просто не желал обременять себя сложностями совместной жизни, которые непременно следуют даже за самой идеальной парой... Наверное, Флаттершай была где-то на середине этих двух позиций. То есть, стражники действительно были красивыми парнями, очень даже завидными ухажерами, но пегасочка навряд ли обнаружила бы в себе достаточно храбрости, чтобы узнать кого-то из них поближе — хотя знала, что казалась окружающим весьма привлекательной, а время от времени получала робкие и не очень предложения. Она не испытывала неприязни к самой идее отношений, вполне могла представить себя в белом свадебном платье, копытце об копытце с каким-нибудь высоким жеребцом или кобылкой. Но Флаттершай никак не давала покоя мысль, что брак — это далеко не одна лишь трогательная и безумно красивая церемония, и к столь кардинальным переменам в своей жизни пегасочка считала себя решительно не готовой... У Дэш-то с такого рода материями никаких проблем отродясь не было. Радужногривая пегаска летала где хотела, водилась с кем хотела — храброй Дэш была во всех ипостасях, разве что за исключением тесных закрытых пространств. Куда там бедной робкой Флаттершай!

— Ну, ты загнула... — малость ошарашенным тоном резюмировала подруга. — Нет уж, дудки, стражницей быть — это... да ну, ерунда же! — поморщилась Рейнбоу. — В смысле, гвардейцы те еще красавчики, тренированные и все такое, но у них драка хорошо если по праздникам приключается, когда пони избыток сидра в голову ударяет! Строго следовать уставу или еще каким правилам, торчать на одном месте до конца смены... Так что академия Вондерболтов, только туда намереваюсь двинуть. А дальше... посмотрим. Глядишь, сходу в основной состав влечу! — тут Рейнбоу задорно рассмеялась и спросила:

— А ты, Флаттершай? Собираешься что в своей жизни менять?

— О! — внезапная смена темы с дружеских подколок на что-то столь серьезное озадачила Флатти. Это было как-то... чересчур взвешенно для извечно энергичной Рейнбоу Дэш — когда та не собиралась хорошо, эдак до самого обеда выспаться, естественно. — Я… Я на самом деле подумывала, не пойти ли мне на следующий год учиться в колледж на ветеринара? Опыт работы у Вечнодикого будет хорошо смотреться в моем прошении. А как выучусь, мне будет проще устроить здесь заповедник, какой… э… ну, знаешь, какой мне хотелось бы, — окончательно смутилась пегасочка. — Доктор Фауна недавно жаловалась, что из-за распределения такого количества зверушек в другие экосистемы она теперь не отказалась бы от лишней пары копыт, так что пора, наверное.

Рейнбоу с ухмылкой склонила голову набок, так что у Флаттершай засосало под ложечкой от ожидания нового подвоха с ее стороны.

— Ну, замечательно! Кажется, у тебя тоже есть какие-то далеко идущие планы. Буду только рада, когда тебе удастся осуществить их.

— Далеко идущие, да… — искоса посмотрела на Дэш пегасочка. – Но, эм… сегодня — сейчас, то есть, я просто смотритель дикой природы при городе. Пока что.

— И что ты планируешь делать в это сейчас - на том же празднике Урожая, Флаттершай?

— Сейчас я просто наслаждаюсь чудесным днем! Нет, правда ведь, чудесный день сегодня, не так ли, Дэши? А он такой благодаря тебе стоит, между прочим! — Флаттершай принялась было петь дифирамбы подруге, надеясь, что похвала отвлечет ту от очередной задуманной колкости, но не тут-то было:

— Ох, да ладно, не увиливай, Шая! Ну не можешь же ты всю жизнь от посторонних бегать и в одиночестве оставаться! — возмутилась Рейнбоу. — Давай, пригласи кого-нибудь потанцевать на грядущий праздник!

— Я не могу! — подалась назад Флаттершай. Нервно завертев головой и всплеснув лапками, она, наконец, определилась с последующим действием: ухватила свою кружку с недопитым игристым сидром и, прядая ушами, залпом осушила ее. Энджел, вконец устав от метаний хозяйки, соскочил с шезлонга на покрывало и, притянув к себе салатницу, с невозмутимым видом принялся уплетать зелень.

— Не вижу никаких сложностей, — отрезала Дэш. — И кто в эту желто-розовую голову вложил, что тебе непременно нужно вконец с кем-то сходиться и за каким-то там гвардейцем в Кантерлот отбывать? Танцевать у нас не запрещено, будь ты хоть... э, да яком дремучим хотя бы! Это же не свадьба, Шай, ничего серьезного! По крайней мере, не настолько, — Рейнбоу наклонилась к подруге и с видом бывалой заговорщицы легонько толкнула ее локтем в бок, вызвав у Флаттершай жалобный писк. — А не хочешь танцевать с парнем — позови кого-нибудь из кобылок. Знаешь, я слыхала, что Мерри Мэй считает тебя интересной. Да и вообще, тебе, Шай, грех жаловаться, природа всеми данными тебя наделила! А ты ими воспользоваться даже разочек не пыталась...

Мысли Флаттершай разбегались, согласные быть занятыми чем угодно, только не тем, о чем говорила Рейнбоу Дэш. Пегаска судорожно оглянулась на пони в озере, придя в ужас от подозрения, что те могли слышать ее разговор с Рейнбоу, но, по счастью, купающиеся были увлечены процессом шуточного утопления друг друга. Флаттершай посмотрела на свою соседку, все такая же красная от смущения, но изобразив на этот раз самое жалостливое и просящее выражение мордашки, на которое любительница животных была способна.

— Рейнбоу, пожалуйста... не надо об этом, — тихо взмолилась пегасочка.

— Ну хорошо, хорошо, как знаешь, — вздохнула ее подруга, как всегда удостоверившись, что переубедить скромную кобылку по части некоторых вещей являлось задачей прямо-таки неподъемной… даже для такой особы, как несравненная Рейнбоу Дэш. Та, заметив, что Флаттершай все еще держится крайне напряженно, смилостивилась и решила спасти положение, переведя беседу на куда менее смущающие темы:

— Так, давай рассказывай, как слетала к родителям, и я сделаю вид, что этого разговора не было... пока что, — пегаска растянула губы в многозначительной усмешке, но Флаттершай была счастлива получить хотя бы такую отсрочку.

— Л-ладно, — сквозь краску шерстки кое-как улыбнулась она. — Ну, мама с папой... они были очень рады, и им было интересно, когда я рассказывала про Империю. Но я говорила без особых подробностей! Они даже захотели туда съездить, как откроют границу, но я их уговорила пока обождать... а то мало ли что.

Несколько часов поездки в бричке, около пятисот холок полета в вертикали, и вот Флатти уже была в жилом районе Клаудсдейла, где Рейнбоу почему-то решала объявиться от силы пару раз в год — в противоположность своей розовогривой подруге, исправно навещающей чету Шай. Тогда, четыре дня назад, был полдень себботы, и среди жилых домов с каждой секундой становилось все оживленнее, так что Флаттершай низко опустила голову, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания. Она пролетела чуть ближе половины квартала, пересекла улицу и, наконец, зашла в тихий, устланный мягким облачным газоном дворик отчего дома, классической пегасьей расцветки и архитектуры, но с ширящимся на манер земных пони рядом овальных окон на втором этаже, где открывалась панорама делового центра и фабрики, выделяющихся на фоне коттеджей. Пегаска, улыбнувшись воспоминаниям, открыла дверь и тихонько шмыгнула внутрь. В ее доме около Вечнодикого было просторнее, но убранство внутри было довольно-таки простым и функциональным в силу того, что гостями Флаттершай частенько становились самые разные зверушки. У мамы с папой, наоборот, весь дом был выдержан в едином стиле и украшен всевозможными декоративными элементами. Дизайн здесь был в духе перьевых облаков; спокойным, умиротворяющим и своего рода возвышенным... если не считать чьих-то личных вещей, валявшихся в беспорядке тут и там.

— А еще... — вздохнула Флаттершай, но в итоге не выдержала и нажаловалась-таки подруге:

— Еще к ним... в гости заглянул Зефир.

В прошлый раз она дала брату достаточно битсов, посчитав, что при аккуратных тратах эти деньги на пару ближайших месяцев избавят Зефира от необходимости клянчить содержание у отца. Папа совсем не умел отказывать, а Флаттершай очень не хотелось, чтобы в обмен на деньги Зефир снабжал его пустыми, а то и вредными советами. Она довольно четко выразила еще во время прошлого своего визита — хотя другие пони, несомненно, нашли бы формулировки пегасочки весьма сдержанными и расплывчатыми, — недовольство тем, что Зефир не пребывает в свободном полете, как положено добропорядочному пегасу. Но, кажется, укоризненные речи сестры так и не возымели действия на младшего члена семьи Шай... Рейнбоу в силу близкого знакомства тоже прекрасно помнила, что из себя представляет "Зеф", так как бросила отражатель, со стоном оттянула вниз свои щеки и пробормотала:

— О-о-о, Богиня... твой неподражаемый братец-недотепа. Ну, тот самый, единственный и по-настоящему неповторимый, который в самом деле считал, что квадратная туча станет новым хитом в облачной моде. Ну, и какой глупостью он на этот раз занят?

— Ну, я надеюсь, ему удалось-таки найти применение своему таланту, — легкий скепсис в голосе Флаттершай не заметил бы разве что глухарь в период брачного токования. — Сейчас он устроился на декоративную стрижку облачного кустарника. Но это, кажется, не слишком помогает... С двух участков его уже прогнали — так он сказал, что пони просто не могут оценить всей глубины его идей! Я пыталась поговорить с ним, и...

Как ни удивительно, в этот раз Зефир потратил совсем немного времени Флаттершай и, сграбастав сестру на прощание и как следует взлохматив ее гриву, с самым беспечным в мире видом отправился в город, оставив пегаску наедине с родителями. Выйдя на крыльцо и сердито (насколько Флаттершай могла) глядя брату вслед, она недовольно пробормотала: «Замечательная попытка, Флатти. Может быть, в следующий раз». А поймав недоуменный взгляд Зефира, брошенный через плечо на ее бормотание, только нервно улыбнулась, пожала плечиками и удалилась обратно в дом.

— Так значит, он снова живет у твоих предков, — подвела итог Рейнбоу, опустив все смягчающие словесные обороты подруги и со своей фирменной прямолинейностью выделив главное.

— Да! — возмущенно воскликнула Флаттершай. — Я правда хотела серьезно поговорить с ним, но он даже слова мне не дал вставить!

Она, разумеется, никогда бы не отважилась сказать такое вслух, но по самоуверенности Зефир Бриз точно превзошел бы Рейнбоу минимум на двадцать процентов, а то и на все пятьсот. Помявшись, Флаттершай с грустью в голосе добавила:

— Но знаешь... жалко его все-таки. Он, конечно, недотепа, но все же мой брат, — здесь Флаттершай с непередаваемым выражением ее нежной мордочки скривилась:

— Хотя маму с папой, которые вынуждены будут терпеть его причуды, жалко не меньше. Ну, то есть Зефир говорил, что на этот раз все непременно получится, и он у них только на недельку... Буду надеяться, что и впрямь.

— Флаттерс, я тебе много раз говорила и ещё раз скажу, — перебив ее, авторитетно заявила Рейнбоу, строго глядя на подругу поверх очков. — Ты должна быть увереннее! И громче — я сказала громче! - чтобы тебя как следует замечали. Не бойся говорить то, что другим может не понравиться — ничего страшного от этого не случится! — Дэш тыкнула копытцем на север, в сторону Клаудсдейла. — Вот взять Зефира — ты б на него гаркнула как следует, и дело с концом! Ну сама посуди, не устраивать же мне каждый раз перепалки с какими-то там задирами, чтобы ты за меня и всех, кто поблизости оказался, вступалась!

Флаттершай жалобно пискнула, закрываясь от подруги крылом.

— Не напоминай! — едва слышно произнесла она. — Мне стыдно за каждый такой случай!

— Да ладно тебе, Шай, ты ж умеешь ставить пони на место безо всякого Взгляда! Немного практики, и станешь такой же крутой, как я! — Рейнбоу поднялась со своего шезлонга, суясь под бок к подруге, обнимая ее за шею и ободряюще встряхивая. Опомнившись, добавила:

— Навряд ли, конечно, но все-таки. Просто не перебарщивай, как после семинара того рогатого, и все будет отлично. Хотя... — тут Рейнбоу Дэш взглянула на нее с лучащимися смехом глазами. — Знаешь, я бы посмотрела, как наша тихоня утрамбовывает Пинки в вазу с пуншем! Жаль, пропустила...

— И-и-ип! — Флаттершай вконец закрылась от откровенно веселящейся подруги крыльями, но все же, даже будучи ужасно смущенной, робко улыбнулась под завесой из желтых перышек. «Рейнбоу Дэш просит кого-то не перебарщивать... Воистину, другого такого случая не представится еще очень долго», — хихикнув, подумала Флатти.

— А ты, кстати, не собираешься в Клаудсдейл? Не навестишь своих родителей? — с хитринкой посмотрел на Рейнбоу сквозь перья нежно-бирюзовый глаз. — Рассказала бы им, как мы помогали Твайлайт и возвращали Империю в общество пони...

— Еще чего, — фыркнула Дэш, мигом отстранившись от пегаски и пряча глаза обратно под темные линзы — не иначе для того, чтобы Флаттершай не заметила, как те принимаются подозрительно бегать. Будто оправдываясь, Рейнбоу добавила:

— То есть, на кой мне это? Родители про мое участие, небось, и так знают! Слава вперед меня летит, а про возвращение Империи разве что ленивый не судачил, — как можно беспечнее махнула копытцем Рейнбоу, и уже спокойнее добавила:

— И вообще, я сейчас погодой занята. Вот.

— Ну хорошо, — кивнула пегасочка, неторопливо складывая крылья. Она не стала интересоваться и уточнять, каким образом Боу Хотхуф и Винди Вислз узнают о подвигах своей дочери, раз уж в газетах были по большей части домыслы — ни журналистов, ни рядовых пони на северную ветку железной дороги пока что не пускали. Зато Флаттершай весело подумала: «Пожалуй, в следующий раз, как Дэши поднимет тему знакомств, напомню ей о родителях». Любительница животных и раньше знала, что Рейнбоу не слишком жалует визиты в дом "предков", но никогда особо не расспрашивала, почему так. Но это определенно казалось пегасочке странным — когда ей случалось застать семью своей подруги детства в доме родителей самой Флаттершай, с которыми те водили дружбу, Боу и Винди казались очень воспитанными и милыми пони... Поразмышлять над этим Рейнбоу подруге не дала, торопясь перевести тему, в точности как сама Флаттершай совсем недавно:

— Да, вот еще, о том, что я пропустила! Слыхала новости о пришельце? — заметив недоуменный взгляд Флаттершай, Рейнбоу нетерпеливо тряхнула разноцветной гривой:

— Ну, о том, которого в результате эксперимента Твайлайт к нам зашвырнуло? — добившись того, что в глазах подруги мелькнула искра понимания, Дэш незамедлительно сообщила ей:

— Пони болтают, он в город заходил! Я перед вечеринкой еще полетала малость, народ поспрашивала, но двуногий уже будто бы ушел обратно в лагерь. Клауд Кикер вообще говорит, что он то ли носился с жеребятами в лапах, то ли жеребята бежали за ним... Ерунда какая-то, — проворчала Рейнбоу, всем своим видом показывая снисходительность к городским сплетницам и их пересудам, и демонстрируя, что она таким занялась исключительно в силу необходимости. — Еще говорят, двуногий на этот раз не в броне ходил, а в каком-то сумасбродном подобии костюма. Съемной она была, выходит, не как у Тэнка...

— Я, честно говоря, особо ничего и не знаю, — задумчиво произнесла Флаттершай. — Королевские зоологи, которые гидру помогали переселять, упоминали, что болота стали непригодны для зверушек как раз из-за магии, какую пришелец там устроил... Ну, эм... ему это принцесса Селестия разрешила. Вот так говорили.

Лесные жители еще сообщали своей заступнице, что видели, как позапрошлым утром двуногая фигура прогуливалась по дороге, которую устроили до болот гвардейские пони. Причем шел иномирец на север, в сопровождении двух кобылок без доспехов гвардии — но это был, пожалуй, максимум сведений, которых Флаттершай могла получить от зверушек. Большинство из них думало простыми мыслями, оттого и язык их был прост, не слишком богат по части информативности... И хоть Флаттершай все же было немного любопытно, чем закончилась вся эта история, новости до нее никакие не дошли: громко о своем визите, как в прошлый раз, пришелец не заявил, а интересоваться слухами кобылка постеснялась, рассудив, что все (и даже больше) узнает от Рэрити во время их ближайшего визита в спа.

— Да? Вот как раз в этой его магии и дело! Ну так слушай, — деловито произнесла спортивная пони. — Флаттерс, у меня есть отличный план, как вынудить этого чудика со мной посоревноваться, если он носа из своего Фрогги Боттом почти не показывает... И думаю, ты можешь мне кое с чем подсобить, — с самой недоброй улыбкой потерла копытца Дэш. — Я тут думаю стащить у пришельца какую-нибудь полезность, что ему нужна, дабы он за мной в погоню бросился. Та груда металлолома, что оказалась перенесена с ним, очутилась под куполом яйцеголовых, так что она отпадает. Но кое-кто из погодников мне нашептал, что за периметром... то, что там образовалось — это совершенно не из нашего мира. Короче, ты должна отвлечь внимание, — почти что требовательным тоном заявила Рейнбоу. — Придешь к воротам лагеря с транспарантом и станешь говорить что-нибудь про твоих зверей, как им плохо от переселения, и жаловаться, что вся эта погодная свалка ужасно сказывается на экологии региона. А я, пока пришелец и гвардейцы соберутся тебя послушать, через шлюз пролечу за периметр, схвачу какой-нибудь там иномировой артефакт или еще чего, крикну "догоняй" и дам деру! Ну, что скажешь?

Желтая пегасочка натурально остолбенела. До сего момента Дэш хватало ума не лезть на ограниченную принцессами территорию... Неужели она и впрямь хотела пойти на такое? Да еще и втянуть в это дело подругу, которая пару раз заходила с командой зоологов в лагерь, а потому злоупотребить ее доверием со стороны гвардейцев? Флаттершай удивленно посмотрела на лазурную пегаску, даже забыв как следует испугаться тому, что Дэш намеревалась вовлечь ее в очередную свою безбашенную забаву. Сама Флатти предпочла бы лишний раз не приближаться к изменившимся до неузнаваемости болотам — уже их пограничная территория, на которой ей довелось побывать, оказалась весьма жутким местом, с беспрестанно сверкавшими в сумерках молниями и доносящимися из-за барьера чужеродными звуками, которые явно нельзя было услышать где-либо в Эквестрии. Кто вообще захочет добровольно туда полезть, тем более ради какого-то там розыгрыша? Но бывалой погодной пони и самая страшная буря, наверное, казалась легкой прогулкой...

— Тебе не кажется, что для таких шуточек еще рановато? — спросила Флаттершай растерянно. — Он поначалу опасался пони, а Пинки его вообще из пушки обстреляла... И я даже предположить боюсь, что он о нас в силу этого подумал! Если ты еще и утащишь у него что-нибудь важное...

— Эй, он первый начал! — резонно, как ей наверняка казалось, возразила Дэш. — В город забежал, устроил переполох этими своими фейерверками! Мне до отъезда пришлось дом консервировать, когда в него наши дурехи-пегаски ломанулись прятаться, повыбивав все окна! А как вернулась, еще и чинить...

— Но первой на него полетела как раз ты, забыла? — нахмурилась Флаттершай.

— Ну… да, было такое... И что?

— А не думаешь ли ты, Рейнбоу Дэш, что сперва стоит с ним познакомиться и показать город, как мы поступили бы с обычным гостем Понивилля? — прищурилась Флатти. — Если бы приехал кто из твоих друзей, погостить при более... нормальных обстоятельствах, мы бы... — пегаска запнулась, сообразив, что в воспитательском запале включила себя в это число — что не слишком соответствовало реальности. Незаметно для Рейнбоу улыбнувшись и подумав "какая же я глупенькая", Флаттершай продолжила:

- Вы водили бы его всюду. Знакомили бы с родными и друзьями, показали город... Узнали его склонности, позаботились о комфортном пребывании в Понивилле. Потому что поступать иначе или как предлагаешь ты — это как минимум негостеприимно.

— Да принцессы уже все по этой части сделали, небось, — с сомнением в голосе протянула Рейнбоу, затем вздохнула:

— Эх, а я ведь просила Ее Светлость до нашего приезда ничего интересного не устраивать! Хотя они, наверное, иначе и не могли...

— Почему бы тебе для начала не спросить о пришельце у Их Высочеств, если тебя это так заботит? Они, кажется, еще не собирались уезжать.

— А, да что спрашивать-то? Они ж не станут заставлять двуногого со мной соревноваться... Ну, может, найду другой способ его расшевелить. У тебя, кстати, никаких идей нет? — без особой надежды поинтересовалась Рейнбоу.

— Нет, и тебе не советую. Но если все же решишься устроить для нашего гостя розыгрыш, позови Пинки, — проинструктировала ее Флаттершай. — Она придумает шутку, которая будет уместна... и, я надеюсь, остановит тебя, если зайдешь слишком уж далеко.

— Ну... пожалуй, — нехотя согласилась Дэш. — Но она ж тоже занята чем-то своим, я ее все поймать не могу! А принцесса Селестия говорила Твайлайт, что этот дылда уже третью неделю на болотах сидит, вот и... — Рейнбоу неопределенно взмахнула копытцами в воздухе и, не найдя подходящих слов, нажаловалась подруге:

— Да еще и все интересное как-то резко кончилось со всей этой работой, что навалилась... Если б не внеочередная вечеринка, я бы уже на тучи со скуки лезла!

— Дэши, в таком случае рассмотри альтернативу, — мягко посоветовала Флаттершай. — Ты пока воздержишься от преследования нашего гостя, а я, если снова пойду в лагерь говорить с биологами, возьму тебя с собой. Тогда ты сможешь спокойно познакомиться с иномирянином и попросить его об одолжении. Вообрази, как скверно ты себя почувствуешь, если украдешь у бедняжки то, что ему так нужно! Заставишь его пережить волнение и даже панику, пока он за тобой бежит...

— Пфе, — буркнула пегаска, недовольно складывая передние ноги на пушистой груди. — Моя совесть будет чиста. Я ж понарошку, сразу ему верну... Ну, как окончательно удостоверюсь, что ему со мной не совладать.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Флаттершай, продолжая вопросительно смотреть на Рейнбоу — надеясь, что ее аргументы были весьма убедительны для горделивой, но безумно храброй и в целом очень хорошей кобылки. Та, недовольно покривив губы, проворчала:

— Ладно, Шай, я подумаю.

— Не подумаешь, а откажешься от своей опасной и недружеской затеи, Рейнбоу Дэш! — вновь строго посмотрела на нее Флатти. — Тебе не приходило в голову, что пришельцу вообще может быть неинтересно за тобой бегать, и он просто нажалуется принцессе вместо того, чтобы лично отбирать его собственность?

— Да ну, как гонки могут быть неинтересными, тем более такой потрясающей летучей мной с этаким шустрым наземником?! — возмутилась Рейнбоу, едва не подскакивая на шезлонге. — Это ж сколько нестандартных, напряженных, а потому потрясных ситуаций может образоваться... Готова поклясться, что двуногому и самому любопытно будет — в его-то мире пегасов нет! Вроде как... Нет уж, я не отступлю, — заметив, что глаза обычно робкой Флаттершай вот-вот начнут метать крошечные молнии, Дэш поторопилась оговориться:

— Ну, тащить у него ничего не буду, ладно уж, но как увижу, здесь или в лагере — сразу в Призрачное ущелье его поволоку, пусть даже не пробует упираться. Имею право! Я его первая встретила... Первая вблизи то есть, Твай-то его только под куполом видела. Но это, в любом случае, завтра вечером... Или уже на выходных возьму свое, как отосплюсь. С меня на сегодня довольно полетов незнамо куда, — Рейнбоу откинулась назад на шезлонге, закинув ногу на ногу и счастливо потянувшись. — Баста.

— Пони ведь точно без тебя справятся? — Флатти обеспокоенно взглянула на небо — в отличие от позавчерашнего чистое, с ухоженными облачками, к каким были привычны жители Понивилля. — Ты, как-никак, одна из лучших летунов.

— Обижаешь, я и есть лучшая! — фыркнула Рейнбоу, но снисходительно помахала-таки копытцем:

— Да расслабься ты, Шай... Мы еще вчера стабилизировали фронт. Так что до потницы я совершенно свободна, с оставшейся мелочью мои ведомые разберутся. А вот завтра... завтра за мной весь день, будем утрамбовывать массив, что создало око бури, обратно в Вечнодикий, распределять его. И не забыть внести побольше влажности в западную зону, чтобы она не смещалась от области конвекции… ы-а-а-а… — тут Дэш широко зевнула и, очаровательно пошевелив мордочкой, совсем уж тихо забормотала:

— Как следует разрядить срединный слой... сформировать проходы...

— Ну ладно, — улыбнулась Флаттершай, заботливо наклоняя зонтик над подругой, которая, как нетрудно догадаться, решила немного вздремнуть. «Да, Дэши явно надо набраться сил», — решила пегаска. И, пожалуй, сегодня Флаттершай тоже немного отдохнет. И даже почти не станет волноваться о своих каждодневных трудах — в отличие от большинства пони, привыкших работать по определенному графику, ее маленьким друзьям уход и помощь могли понадобиться и в выходные, и в любое время суток. Так что ничего страшного не произойдет, если Флатти сейчас имеет возможность потратить вторую половину дня на себя любимую... Может, даже искупается в большом водоеме, а не у себя дома, пока Рейнбоу задремала и не может устроить ничего не подозревающей подруге "безобидный" розыгрыш вроде атаки водяной черепахи. Ох, у Флатти до сих пор шерстка дыбом вставала, стоило ей представить, что Рейнбоу собиралась устроить и о чем она впоследствии обмолвилась с задорным смехом! Еще и троица пони, вылезя из воды и хорошенько обтеревшись полотенцами, ушли в сторону города... Кажется, они были из числа тех, что жили в коттеджном поселке к востоку от Понивилля, но сегодня решили повидать соседей.

«Пожалуй, окунусь ненадолго», — окончательно расхрабрилась Флатти. Она не торопясь привстала с шезлонга, расправила крылья, подставляя их ласковому летнему теплу и вкушая легкий ветерок своими изящными перьями. С чувством вдохнула его дуновение, которое уносило последние волны тумана с гор, раскинувшихся далеко на севере. Крутыми уступами они поднимались к темной громаде центральной вершины, увенчанной сверкающими даже отсюда шпилями Кантерлота. Солнце, дарованное обитавшей там властительницей, сияло в голубом небе, и в его лучах переливались изумрудные травы, крошечные цветы и разбросанные повсюду матовые кружева вьющихся растений. Пегасочка умиротворенно смотрела на объятую полуденной тишиной долину... Но тут кое-что странное привлекло ее внимание.

Нет, то был не звук — нужно было являться фестралом, чтобы услышать его на таком расстоянии, а слуг принцессы Луны, несмотря на их миролюбивый нрав, Флаттершай все-таки немного побаивалась. А уж самой стать их подобием, как болтали понивилльские сплетницы, через укус... ужас, ужас, ужас! Напротив, ее отличное, как у любого пегаса, зрение позволило Флатти увидеть, как на холме по ту сторону реки раздвигается трава. Будто что-то... или кто-то, невидимый в луговых зарослях, довольно шустро и целеустремленно следует параллельно текучим водам, приближаясь к перемычке, что соединяла озеро с рекой. Когда движение в траве вдруг резко, почти на четверть круга изменило направление, и на песчаную косу выскочило что-то темное и суставчатое, у пискнувшей от неожиданности Флаттершай захватило дух: движущийся предмет оказался пауком. Таким большим! И таким... странным?

Правда, "странный" — это было, пожалуй, слишком мягкое обозначение. Пегаска не только не видела подобных существ в окрестностях Вечнодикого — она о таких даже не слышала, решительно не в силах была вспомнить хоть в одном справочнике животного мира Эквестрии описание вида, похожего на этот! У тела существа не было привычного членения на головогрудь и брюшко... Узловатых лапок с коготками было лишь четыре, никаких признаков ротового аппарата, слабо отсвечивал алым единственный глаз. Будто мало этого кошмара для любого ученого пони, занимающегося систематизацией, создание еще и тащило за собой извивающийся мускулистый хвост, на вид полностью голый, не прикрытый даже намеком на хитиновые пластинки! Когда существо подбежало к воде, но вместо того, чтобы приняться за питье, вонзило кончик хвоста в песок и замерло, Флаттершай почувствовала, что вместе с боязнью в ней говорит любопытство. Причем, как это часто бывало при общении со всевозможными зверями, последнее явно начинало одерживать верх... Может, попробовать заговорить с ним? Небольшие паучки, например, полевые сенокосцы, обыкновенно являлись абсолютно неразумными, но крупные виды, те же домовые скакуны и тарантиды вроде Фаззилега были весьма милы… в отличие от своих еще больших сородичей, электроарахнидусов, имевших весьма скверный характер.

— Эм, Дэши... Я отлечу минут на десять, но ты не... — обратилась она к подруге, однако Рейнбоу уже благополучно похрапывала. Решив не тревожить сон пегаски, Флатти наклонилась и погладила своего питомца, нежно перебирая гравикинезом белые ушки:

— Будь зайкой, Энджел, хорошо? Я сейчас отлучусь ненадолго... Там, кажется, новый обитатель леса показался.

Кролик, не отрываясь от неспешного подъедания салата, ответил ироничным кивком, который говорил: "иди, мол, куда хочешь, но если что — пеняй на себя". Флаттершай хихикнула:

— Я буду осторожной, — пообещала она своему любимцу, после чего воспарила в воздух и медленно полетела на юг, к реке.

На середине озера Флаттершай в последний раз оглянулась на пляж и, снизившись над водой, двинулась еще медленнее и осторожнее, от исследовательского азарта с трудом сдерживая дыхание. Не спугнуть бы нового маленького... ну, не такого уж маленького друга — а Флаттершай, несомненно, удастся с ним подружиться! Даже в жутчайшем Вечнодиком встречались создания, вполне охотно шедшие на контакт и порой заглядывавшие к ней в гости... Пегаска как раз и чувствовала воодушевление сходное тому, когда в окно ее коттеджа стучался еще незнакомый, но абсолютно точно дружелюбный лесной сосед: паук не шевелился и в сторону приближающейся Флаттершай не разворачивался, приподнимая в защитном жесте передние лапки. Подлетев совсем близко, Флатти тихо сказала, пощелкивая языком и имитируя этим звуки хелицер:

— Привет.

По неподвижному глазу, возможно, простого типа, было сложно различить, но Флаттершай показалось, что занятое каким-то своим делом существо покосилось на пегасочку. И тут же — отпрянуло, вырвав пульсирующий хвост из земли, засеменило спиной назад, шурша коготками о песок и глухо ворча, будто недовольная кошка. «Ой, я его напугала?» — опечалилась кобылка. Или создание просто не хотело общаться с Флаттершай… Но почему же тогда подпустило ее так близко, а не убежало сразу прочь?

— Ну что же ты, маленький? — Флатти отлетела чуть назад, примиряюще подняв в воздух передние копытца и говоря еще тише. — Обещаю, я не трону тебя...

Куда там! Паукообразное создание, не прошипев дурного слова, рвануло с места и скрылось в траве — только черно-розовый хвост и прозмеился! Флаттершай огорченно поджала губы, поднимаясь выше и наблюдая, как пробегающая по холму волна сопровождает паука, улепетывающего со всех своих четырех лапок — а потому и не паука вовсе, а... какое-то неизвестное пока членистоногое. Помедлив, Флаттершай двинулась следом, стараясь не отставать от существа, но держась на почтительном расстоянии. Она, разумеется, не стала бы навязывать свою дружбу тому, кто так решительно от нее отказался… как, к своему стыду, повела себя Флаттершай на прошлогоднем Гала. Но пегаска хотя бы могла узнать, где обитает новый житель леса, чтобы попробовать завести с ним дружбу чуть позже. Мало ли, вдруг скорпопаучок просто не был сегодня в добром настроении, вот и спешил убежать прочь...

И конечно, Флатти пока что могла наблюдать за его повадками. В частности, четырехног совершенно не боялся воды: у притока, вытекавшего из Вечнодикого, он без колебаний бросился в реку и пропал, оставив после себя лишь возмущение на поверхности. Флаттершай, озадаченно сделав пару кругов, уж подумала, что у паука именно там находится убежище, как у платинки, но тут создание с плеском вылетело на противоположный берег, отталкиваясь от водяной глади хвостом, и с ворчанием кинулось бежать дальше, прыгая уже по многочисленным валунам, даже не подумав отряхнуться. Смахнув с глаз прядь нежно-розовой гривы, Флаттершай с сомнением вгляделась в заросли Вечнодикого за Каменистой грядой, что стали существенно ближе. Да, если существо убежит в лес, знакомство придется отложить... Но пока что хвостатый четырехног двигался по открытой местности, и любопытство вынудило Флаттершай продолжить лететь за ним, чувствуя, как ее сердце пощипывают иголочки нетерпения. Следуя над глиняными тропами, проложенными меж камней водой, она взлетала все выше по холму, пока, наконец, не увидела, как существо скачет прямиком к...

«Здесь поселились алмазные псы?» — не на шутку удивилась Флаттершай. Но она бы узнала о таком от своих маленьких друзей... Действительно, очень странно: в кои-то веки взобравшись на Гряду благодаря своим крыльям, Флатти увидела, как ровно посередине нее, в равной степени удаленные от реки и ее притока, вздымаются клубы земляной пыли. Опустившись вниз и на всякий случай спрятавшись за обломок скалы, Флаттершай почувствовала еще и дрожь, которая сопровождала вырывавшиеся из холма фонтанчики грунта... Именно к эпицентру этих вибраций и странных, каких-то утробных глухих звуков паук и направлялся, мчась во весь опор.

Пока что никакой угрозы видно не было, но усидеть на месте для Флаттершай уже было довольно сложно — пегаске хотелось как можно скорее лететь прочь. Заросли Вечнодикого не так уж далеко отсюда казались ей теперь еще темнее и гуще... Но ведь не зря она гналась за существом вплоть до самой границы с лесом, верно? Дэш была бы храброй на ее месте – уж Рейнбоу-то вообще было без разницы, куда лететь, если это направление отвечало категории "навстречу приключениям". И Флаттершай тоже следовало быть хоть чуточку храбрее, раз уж это касалось ее излюбленной темы... Снова выглянув из-за камня, она увидела, как четырехног подбегает к месту извержения особо крупного пылевого облака и, спружинив хвостом, ныряет прямиком вниз, в темный провал земляного хода! Почти сразу после этого вибрации и шум прекратились.

— Так значит, вот где ты живешь... — с воодушевлением сказала себе Флаттершай. Не иначе, в окрестности Понивилля мигрировала небольшая колония каких-то общественных насекомых, которые селятся под землей. Но чем же — а главное, как именно они питаются? Не через хвост ведь, которым скорпопаук на берегу производил какие-то манипуляции, будто земляная оса яйцекладом? «Это будет занимательно», — подумала Флатти, уже предвкушая, как в ближайшие дни станет наблюдать за колонией, но тут вибрации вернулись с утроенной силой.

Грунт на одном из свободных от камней участков вздыбился. Два острых наконечника, вынырнув из подземного хода, замелькали в воздухе, с невероятной быстротой поочередно вытягиваясь и погружаясь обратно в темноту. Убрав их окончательно, неизвестное создание с шумом пробило земляную "крышу", выставив наружу массивную лапу, вонзило ее в край ямы и подтянулось, волоча за собой тело. Флаттершай рефлекторно прижалась к скале, чтобы не быть замеченной, не в силах оторвать взгляд от появляющегося на свет существа… Больше всего оно напоминало гигантского, непомерно разросшегося мольвурфа темно-красных расцветок. Шея, столь короткая, что казалось, будто голова создания является продолжением тела, крутанулась в хитиновом на вид воротнике, нацеливая на Флаттершай крохотную по сравнению с телом голову, овальную, абсолютно голую и лишенную даже намека на глаза. С сорочьей жадностью гротескный подземный житель принялся скрести землю, собирая ее под себя, а потом...

Громадная фигура распрямилась, окончательно выбравшись из-под земли. Поднимаясь, она становились выше... и выше... и выше, вплоть до третьего этажа понивилльских домов — еще немного, и по части роста его в городе опередила разве что ратуша! Роняя комья земли, существо встряхнуло длинными багровыми щупальцами, тянущимися из его спины в яму, словно канаты, швартующие корабль к пристани, и откинуло голову назад. Пластина в нижней части его головы раскрылась и обнажила... неужели зубы, а не какое-то подобие мандибул?

«Это... их Королева?» — шокированная развернувшимся перед нею зрелищем, подумала Флатти. Так непохожа на своего меньшего сородича... Тихонько отходить назад было, очевидно, бесполезно: это чудище в момент схватит пегаску! В момент взлететь вверх и сбежать по воздуху? Ах, если бы она была такой быстрой и ловкой, как Рейнбоу Дэш! Замереть на месте и притвориться одним из камней? Флаттершай невольно остановилась именно на этом способе защиты: она оцепенела от ужаса, не в силах даже пискнуть, и судорожно оглядывала неведомого монстра. А это был именно монстр, наверняка созданный дикой магией Вечнодикого: он не мог похвастаться не только ухоженной шерсткой или приятными глазу цветами, но и природной симметрией! На его правой лапе находились массивные спаренные когти, которыми он прокапывал себе дорогу — настоящие, острые по кромке и грубые на внутренней грани когти, а не декоративное украшение! На левой же конечности рос сгусток ужасных на вид щупалец с длинными наконечниками и пульсирующим основанием... Они беспрестанно шевелились, создавая впечатление, что монстр нес в лапе выводок змей. И… да, полные восемь холок роста, заставляющего поджилки робкой пегасочки трястись от ужасающей мощи его тела: ширококостного, грязного, перетянутого буграми мускулов под грубой шкурой. Чудовище, до сего момента не издававшее ни звука, выставило в сторону пегаски клешню... и вдруг недовольным голосом проклокотало:

— Мэм! Что бы вы ни сотворили с моим дроном, рекомендую воздержаться от продолжения этих действий!

Флаттершай отпрянула, как если бы она задыхалась, но в тот же момент воображаемая гравихватка отпустила ее горло. Мысленный крик, преисполненный страха, изумления и бессилия, вырвался из ее легких душераздирающим визгом. Нервы Флаттершай не выдержали, и она покачнулась на своих лапках. Ее крылья еще пытались сделать взмах-другой, унося хозяйку от жуткого создания, похолодевшие ноги — передвигать копытцами, дабы как можно скорее бежать прочь... Но мозг пегасочки уже выразил протест нарушению метаболизма, обрывая соединение, и бедная Флаттершай погрузилась в тишину бесконечной тьмы, просто не способная смириться с одной-единственной мыслью:

«Это жуткое чудище разговаривало как самый обыкновенный пони.»

Очнулась Флатти уже на другом берегу — от прохлады, схожей с речной. Энджел успокаивающе поглаживал хозяйку лапкой по щеке, второй поправляя компресс из мокрой тряпичной салфетки у Флаттершай на лбу. Вокруг нарезала круги Дэш, ругаясь от испуга. Заметив, как подруга открыла глаза и принимается слабо оглядываться вокруг, Рейнбоу бросилась к ней:

— Флаттершай?! — выпалила пегаска, хватая Флатти за плечи и как следует встряхивая, чем заработала гневный писк со стороны Энджела. — Шай, с тобой все в порядке?

— Д-д-да... — кое-как выдавила из себя впечатлительная кобылка, но все же переборола слабость, вновь подступившую от чрезмерно энергичных действий Рейнбоу Дэш. — Кажется, да... Ой, мамочки, — простонала Флатти, боязливо оглядываясь. — А где...

— А вон он, — с неприкрытой злобой протянула Дэш, нехорошо прищурившись и указывая в сторону Гряды. — Я тебя еле выцепила, он уже над тобой склонялся!

Приглядевшись, Флаттершай к своему недоверию увидела, как монстр занимается тем же, чем и она совсем недавно: преследует хвостатого паука! Потеряв всякий интерес к пегаскам по другую сторону реки, он медленно, но размашисто переставлял короткие по сравнению с передними лапами ноги, снабженные когтями-опорами — ни ловкости, ни быстроты в массивном теле не наблюдалось, но хоть какое-то движение. Если так подумать, Флаттершай вполне могла бы сбежать при помощи даже ее слабеньких крыльев, а не рассчитывать на помощь своей подруги, извечно выручавшей пегасочку... Создание, уже не связанное багровыми канатами с ямой, размахивало своей лапой-змеевкой, пытаясь ухватить знакомого паука с хвостом, но тот все ускользал, продолжая нарезать круги по холму, вынуждая большого монстра раз за разом поворачиваться всем его массивным корпусом. Флаттершай, почувствовав себя лучше, тоже заозиралась:

— Нам надо сказать...

— Спокойно, Шай! — вскинулась Рейнбоу. — Такая туша ни за что в реку не полезет! С тобой все в порядке? — дождавшись неуверенного кивка, Дэш оскалилась, взмыла в воздух и, ударив копытцем о стрелку другой ноги, заявила:

— Ну, тогда я этому чудищу щас покажу!

— Это не чудище... — все еще не окрепшим голосом попыталась возразить Флаттершай. — Или не совсем. Оно... он говорит... Он обратился ко мне "мэм"...

— Богиня, да ты бредишь! До чего оно тебя довело! — окончательно разъярилась пегаска. — Сейчас я ему накостыляю! Только метнусь за медпони, — Рейнбоу вдруг сообразила, что оставлять впечатлительную подругу валяться на песочке есть не лучший вариант, и как бы нехотя развернулась в сторону города. — Или стражу позвать?! Я сейчас, короче! С Энджелом ты будешь в безопасности! — выдала напоследок спортивная кобылка и, размывшись в след всех цветов радуги, мгновенно пропала за холмом.

— Энджел, со мной все в порядке, правда, — отозвалась Флатти в ответ на требовательный взгляд кролика. Пока ее питомец точными и умелыми движениями растирал хозяйке уши, стимулируя кровообращение головы, вконец очнувшаяся Флаттершай пыталась осмыслить, что же все-таки произошло. Она настолько привыкла иметь дело с самыми разными зверями, знать, как ступают чужие, устроенные совсем иначе ноги, понимать, как смотрят чужие глаза и машут все виды крыльев, от перьевых до сетчатых... Но тут — Флаттершай понятия не имела, перед чем она очутилась! Максимум, на который любительницу животных хватило, это вяло подумать, что дугообразные копательные когти создания могли действовать как хоботок москита, попеременно вгрызаясь в землю. А уж то, как монстр заговорил... Это было поистине странно; такого шока пегаска не испытывала, наверное, никогда в своей жизни. Она ни разу не слышала, чтобы столь жуткое чудовище могло так обращаться к разумному — будто было одним из пони, а не сердитым творением дикой магии, желающим поскорее прогнать чужака со своей территории! Кроме, пожалуй, этого гадкого любителя бесцеремонно покопаться в чужой душе, Дискорда... Ну так он чудовищем и не был, а самым натуральным духом хаоса, квинтэссенцией всей магии неестественного и несочетаемого!

Монстр (или все же нет?) тем временем, кажется, осознал, что бегающего по кругу паука ему все равно не догнать. Двуногий вдруг остановился и грузно присел, складывая нижние конечности и опуская верхние на землю, ради устойчивости раскрыв когти. Создание замерло — а затем верхняя часть его тела как будто надулась и разошлась в стороны, превратилось в подобие жемчужницы, собирающейся отдать свой камень в обмен на корм. Вспухли какие-то ткани, потекли вниз слабые струйки белесой жидкости... Голова существа с хрупаньем выдвинулась вперед и вверх, как улитка из своего домика, оставляя позади себя бахрому связующих мускулов и отсоединившихся вен, уже прекративших источать непонятную субстанцию. Защищенные пластинами плечи опустились вниз, и грубая багрово-серая кожа под ними так же аккуратно раскрылась, выпуская наружу массивные кости с заостренными концами.

«Это его... ключицы?!» — к своему ужасу принялась осознавать Флатти.

Поджарая фигура, увенчанная бывшей головой существа, с невероятной быстротой выскочила из тела и бросилась в погоню, отталкиваясь членистым, смахивающим на чей-то позвоночник хвостом. Поймав скорпопаука за хвост, она схватила бессильно забившееся насекомое и перевернула его на спину, удерживая отчаянно спешащие когтистые лапки. Мелькнул наконечник трехсоставной ключицы, занесенной для удара, будто передняя конечность богомола. То, что сероватая жидкость — это кровь создания, Флаттершай поняла лишь когда костяное жало вонзилось в брюшко паука, разбрызгав ровно такую же субстанцию. Следом пришло понимание, что скорпопаук, вероятно, тоже когда-то являлся частью тела чудища даже более жуткого, чем Флаттершай могла предполагать... Обреченно выдохнув, Флатти в сопровождении напуганного писка Энджела вновь ушла в спасительный обморок.

Когда Флаттершай очнулась во второй раз, никакой стражи и медпони, конечно же, рядом не было. Дэш пометалась и, обнаружив подругу в состоянии нового обморока, решила действовать так, как привыкла — напролом, исключительно своими силами. Сейчас она маневрировала вокруг топтавшегося на месте гиганта лазурно-радужной молнией, атакуя его сзади, из слепой зоны. Голова и кости плеч создания уже вернулись на место, каким-то невероятным образом собравшись воедино с туловищем и не оставив никаких следов после разделения — в затылок овальной головы Рейнбоу Дэш и метила, нанося удар каждый раз, стоило существу запоздало развернуться в сторону только что произведенной атаки.

Будто этого мало, Флаттершай с ужасом поняла, что Рейнбоу додумалась взять с собой кролика, который наверняка пылал желанием настучать по голове злюке, вздумавшему напугать его хозяйку! И теперь Энджел белым комочком метался под лапами неуклюже вышагивающего великана, отважно наскакивая на них и грозя быть растоптанным!!! Взвизгнув, Флатти изо всех захлопала крыльями и бросилась друзьям на помощь, но, перелетев на другой берег, оказалась вновь парализована от страха — и за свою бестолковую подругу, и за питомца одновременно, когда увидела, что произошло дальше. Издавая ворчащие звуки, гигант вдруг резко выбросил клешню вниз и схватил Энджела самыми кончиками когтей, зажав пушистое тельце кролика между ними.

— Эй! А ну не тро... Кья!!! — считанное мгновение спустя среагировала Рейнбоу, но шарахнулась прочь: высоченное образование, выскочившее из-под земли и смахивающее на черно-красный забор, возникло прямо на пути ее копытца, выставив острые наконечники, так что удар пегаски на этот раз цели не достиг. Существо тем временем поднесло Энджела, изо всех сил вырывающегося из хватки и гневно пищащего, к безликой морде. Снова, как тогда, раскрылась пластина, обнажая небольшие прямоугольные зубы, и послышался глухой, будто идущий из бочки голос:

— Прекрати.

Весомо произнеся это, чудище не стало закидывать кролика к себе в пасть или еще каким-то образом покушаться на его шкурку — оно просто опустило его вниз, аккуратно разжав клешню! Энджел, получив долгожданную свободу, естественно, тут же вновь кинулся в атаку, а разрываемая противоречиями Флаттершай сошла на землю, не зная, как реагировать на происходящее. То, как гигант себя вел, решительно не было похоже на чудовищ! С другой стороны, все эти его жуткие метаморфозы... Рейнбоу же поведение существа совершенно не впечатлило, так как задавать вопросы в духе "с каких это пор монстры Вечнодикого научились сдержанности" она не торопилась. А вот оспаривание ее ловкости и способностей лягать с задних ног в полете — впечатлило, еще как...

— Что это было? — вытаращилась пегаска на окруженную трещинами щель в земле, куда благополучно убралась преграда. — Ты что, углядел, куда я собираюсь бить? У тебя глаз спереди нет, так они на затылке?!

Существо развернулось к ней, уже не обращая внимания на беснующегося кролика:

— Удары наносились примерно через равные промежутки времени, целя в одну и ту же уязвимую точку с сохранением вектора атаки. Вклиниться в твой паттерн было не слишком сложно... А теперь послушай, млекопитающее, — недовольно пробасило создание. — Я дал себе... и диархии, если на то пошло, обещание: не трогать пони без действительно серьезной на то причины, — в прорез еще больше приоткрывшихся пластин мелькнули три красных глаза, похожих на таковые у скорпопаука — и в них явно плескалось раздражение. — Но ты прямо-таки настаиваешь, чтобы мое слово было нарушено!

На Каменистой гряде воцарилось молчание. Флаттершай пыталась вникнуть в смысл сказанного — несомненно, то было что-то очень важное! — но из-за лихорадочных мыслей, мелькающих тут и там в уголках ее сознания, не могла определиться, о чем думать в первую очередь.

— Твое слово, говоришь? — наконец подала голос Рейнбоу, скривившись. — Знаешь, что оно для меня значит?

— Полагаю, ничего, — сухо прогудел гигант. — А ты знаешь, что оно значит для меня?

Рейнбоу склонила голову набок, и ее взгляд стал, если таковое возможно, более спокойным и заинтересованным.

— Ну-ну? Давай, удиви меня!

— Мое слово — это единственное, что стоит между вами и ужасами Мироздания людей, намеревающимися прорваться в ваше царство всеобщего благополучия сквозь мой фильтр восприятия, — отчеканило существо, сердито глядя на бесстрашную пегаску. — Мое слово обязывает придерживаться данного принцессе Селестии, которая изо всех сил старалась мне помочь, обещания, и я считаю такую сделку более чем справедливой. Если ты сейчас заберешь этого... Да прекрати ты, вредитель! — возмутился монстр, посмотрев вниз на кролика, который безуспешно пытался вцепиться зубами в массивный коготь на его ноге, напоминавшей ствол дуба в самом преклонном возрасте. — Заберешь это... существо и покинешь мою территорию — и мне не составит труда позабыть про твое ничем не спровоцированное нападение, удержать порядок вещей под контролем. Если же мне придется выпроваживать вас силой, станут возможны... осложнения.

Диархия... Мир неких "людей", а еще разумность и способность к трансформации, пусть и до абсурда жестоким по отношению к себе способом… «Этот "монстр" — на самом деле пришелец, вытянутый из другого мира заклинанием Твайлайт!» — наконец осознала Флатти. Кое-как собрав паникующие мысли в нечто сколь-нибудь логичное, Флаттершай поняла, что именно такое определение соответствует огромному двуногому — именно что с двумя опорными ногами, как и в прошлый раз! Ее Светлость ведь дала понять на встрече с Твайлайт и ее подругами, что между Эквестрией и пришельцем были обсуждены все насущные вопросы... Как же это соотносилось со странными, будто бы имеющими какой-то иной, зловещий смысл речами самого иномирца? Флаттершай вздрогнула, когда Энджела, яростно верещащего, снова и снова бросавшегося на обитателя Фрогги Боттом, что в сравнении с ее питомцем виделся целой горой, ухватили на этот раз щупальца другой его конечности. Медленно подняв брыкающегося кролика к морде, пришелец скрежетнул:

— Вот же неугомонный, — после чего стал поворачивать его так и эдак, осматривая со всех сторон. — Что это за са-тэнн? (прим. англ. satan, дьявол, сатана)

— Стоп, так это ты? - кажется, тоже что-то сообразила Рейнбоу. — То есть вся вот эта туша — это тоже ты сейчас?!

— Я — это я. Человек. Идентифицирую себя за такового, по крайней мере... В этом плане за три недели не слишком многое поменялось, — троица красных глазок вопросительно уставилась на Дэш. — А что, не похож?

Та всплеснула копытцами, вскричав:

— Ты что, издеваешься?!

— А если вот так?

Голова пришельца вдруг пришла в движение схожее тому, что наблюдала Флатти у его шеи и плеч. Защитные пластины окончательно раскрылись, складываясь с боков и под подбородком, на болезненно выглядящей морде засновали стяги и толстые волокна, подозрительно смахивающие на пучки мускулов... Еще несколько мгновений, и пришелец обзавелся короткой темной гривой, покрывавшей светлую кожу, создавая причудливый контраст. Строенные глаза его уже не сияли сердитыми красноватыми отблесками, а гнездились на лице двумя маленькими внимательными островками разума... Дэш, кажется, признала в увиденном нечто, собственнокопытно выгнанное ею прочь из Понивилля три недели назад, так как уши пегаски стали торчком:

— Богиня, ну и разнесло же тебя! — выпалила она, уперев ноги в бока и бесстрашно облетая огромное тело пришельца, таращась на него со всех сторон. — Когда успел только?!

Пришелец нахмурил темные брови, которыми он успел обзавестись вместе с гривой:

— Меня не "разнесло", это конструктивный прирост. И на боках не жир, а резерв массы.

— Ага, творожной! — фыркнула Рейнбоу, явно будучи разочарованной, что шустрый на потеху ей иномирец обернулся чем-то крайне тяжеловесным и неуклюжим. Хотя... его отделившаяся форма, о которой Флаттершай предпочла бы забыть, была весьма быстрой. Спасибо хоть кровь его была иного, чем пони привыкли, цвета. Иначе... «Ох, мамочки, как бы он не рассердился! Зачем же Дэш ему грубит?» — судорожно подумала Флаттершай, медленно-медленно принимаясь идти вверх по Гряде. "Человек" тем временем, удивленно взглянув на Рейнбоу, хмыкнул:

— Мда... А вот ты, похоже, совсем не изменилась, Стеклорезка.

— Чего? — недоуменно посмотрела ему в лицо Дэш, затем тоже нахмурилась:

— Я так-то ведущая местной погодной бригады, а никакой не стекольщик!

— Я временами еще испытываю сложности с вашими именами собственными... — поморщившись, человек опустил взгляд на Энджела, что продолжал свои отчаянные попытки вырваться из живых отростков, довольно крепко опутавших его тельце и лапки. Голосом, в котором слышалось утомление, заявил:

— Сказал ведь — успокойся. Я не причиню тебе вреда, — с этими словами человек вытянул из своей конечности особо тонкое щупальце, подведя его к голове Энджела, однако кролик в ответ все так же сердито клацнул зубками. Флаттершай собиралась привлечь к себе внимание, как можно вежливее попросить вернуть ей любимца, но тут Рейнбоу сама вступилась за кролика:

— Так, ты Энджела-то отпусти! — бесцеремонно потребовала она. — И вообще, зачем Флатти напугал?!

— Он первый начал. И я не нарочно, — невозмутимо прогудел пришелец. — Вообще-то, это ваша подруга сбила все настройки моего дрона и забрела в зону стройки... мисс Рейнбоу. Щиты надо было сначала возвести, мало ли кто полезет... — задумался человек. — Или сперва окопы? А, все равно часть населения умеет летать…

— Окопы тебе еще зачем? — удивилась пегаска. — До миграции драконов еще вся зима!

Гигант с крохотным по меркам своего тела, но теперь более-менее выразительным и эмоциональным лицом махнул клешней, досадливо поморщившись — неважно, мол. Флаттершай молчала, закусив губу; она смотрела на то, как вконец выдохшийся Энджел смирился с участью быть схваченным щупальцами, причем меньшее из них вновь начинало подбираться к голове кролика.

— Ну ладно, — нарушив молчание, сказала Рейнбоу. — Так ты теперь здесь живешь?

Человек кивнул, наклонив голову и рассматривая Энджела — тот замер, когда наконечник щупальца раскрылся, выпуская небольшие коготки и погружая их в шерстку за ушами питома Флаттершай. Когда отростки принялись медленно двигаться, Энджел вопросительно взглянул вверх, на пришельца, но возмущаться не торопился, оттого Флатти и подавила очередной свой порыв метнуться к гиганту. Кажется, он и впрямь трансформировал свое тело подобно чейнджлингу, как упоминал Шайнинг Армор… пусть и намного страшнее. Из чего можно было заключить, что хоть процесс и выглядел весьма шокирующе, таким он был задуман от природы, а потому не должен был наносить вреда существу... Человек добавил:

— С недавних пор намереваюсь.

— А мне казалось, ты собираешься остаться в лагере на болотах, — удивленно и в то же время с насмешкой заметила Рейнбоу. — Гидру ты бы теперь заменил без проблем...

— Меня пытались уговорить.

— Кстати, мистер пришелец, ты зачем от меня тогда в лес слинял? — ехидно подбоченилась Дэш, похоже, не испытывая ровным счетом никакого пиетета перед огромной фигурой. — Так моей крутости испугался?

Чужак недоуменно поднял бровь.

— Вы дышали мне в затылок, так что я не видел иного выхода. И вы, мисс Рейнбоу, не дали мне возможность сделать выбор в пользу пони... за что я вам очень признателен, — движения уголков рта человека, чуть поднявшихся вверх, и прищуренные глаза указывали на истинный уровень его благодарности. — Не знаю, что случилось бы, останься я в городе, не зная ни языка, ни ничего о вас в принципе.

— Не за что, я очень щедрая, — с не меньшей иронией сказала Дэш. — Но не думаю, что чего-то эдакое случилось бы. Твай тогда в Кантерлот пару строк бы направила, а сама тебя стала всей ее кучей-малой из приборов обследовать и узнавать, кто ты таков. А там принцессы уже решали бы, представляешь ты угрозу для Эквестрии или нет.

— Ну... не исключено, — странным тоном отвечал пришелец.

Щупальца-змеи распустили свой клубок и, странным образом перекрутившись, свились в огромную четырехпалую лапу, на которой теперь лежал Энджел. Тот уже сменил гнев на милость и довольно попискивал, когда два самых длинных "пальца" почесывали его пушистую грудку, справляясь, по-видимому, не хуже гравикинеза. Флаттершай неуверенно улыбнулась; кажется, человека действительно нельзя было считать за монстра, несмотря на все ключевые признаки. Вел он диалог вполне цивилизованно, плюс сам факт договоренности с престолом... Любимец пегасочки, опять же, выглядел сейчас вполне довольным близким соседством с гостем из другого мира.

— Так, ладно, — Дэш хитро улыбнулась. — Я так-то собиралась это до выходных отложить, ну да что уж теперь... Ты к тому состоянию, в котором от меня бежал, как быстро вернуться способен?

— Допустим, очень быстро, — покосился на лазурную пегаску человек. — Как только стройка будет окончена, сразу и буду.

— Шикарно! Тогда можешь начинать, потому что с этой минуты ты — мой доброволец в проверке, насколько человеки могут выступать на равных с обитателями Эквестрии, — деловито объявила пегаска. — Конкретно — с лучшей их представительницей, мной! — Рейнбоу взмыла выше и с выражением мордочки "Смотрите, завидуйте" лихо крутанула в воздухе мертвую петлю. — Собирайся, здоровяк, мы с тобой немного пробежимся. Чей представитель первым минует Призрачное ущелье, тот мир и побеждает, стало быть...

— Нет, спасибо, — с удивлением глядя на нее, ответил человек.

— Вот и отлично. Давай, колдуйся на что-то более подходящее для бега, или как ты там трансфигурируешь, и двинули... А ну погодь! — внезапно сообразила пегаска. — Не поняла... Что значит "нет"?! — возмутилась Рейнбоу Дэш.

Человек покачал головой:

— Много дел. Даже слишком много, и все в равной степени важны… и куда менее бессмысленны, чем это соревнование, исход которого не предопределит разве что полный дурак. Извините, но мне пора, — ноги человека пришли в движение, грузно переставляя его бочкообразные стопы, складывая в воздухе когти-опоры и вновь распрямляя их при приближении к земле. Рейнбоу, неверяще выпучив глаза на громадину, удаляющуюся от нее, мигом облетела пришельца:

— Ты куда?!

— Обратно под землю, разумеется. И да, кстати... — с сомнением поглядев на кролика, человек кивнул:

— Надеюсь, ваша подруга знает, что делает, содержа дома этого пушистого скгр-иммэ. (прим. англ. screamer, крикун. Алексом имеются в виду роботы-убийцы из фильма с одноименным названием, своего рода предвестника для куда более хайпового "Терминатора" — точнее, их мелкая разновидность, атакующая из-под земли в прыжке) Я бы на вашем месте как можно скорее сдал его в ветклинику для опытного... хотел сказать, для профилактики. Вдруг он приболел... помешательством каким-нибудь. И для всех было бы лучше, если это средство массового огородного поражения больше не приближалось к...

Человек вдруг умолк и, подняв голову, неотрывно уставился в сторону Понивилля. Отчасти сердито, отчасти недоуменно Рейнбоу стала переводить взгляд с напряженной физиономии пришельца на направление, в котором он смотрел — пока тоже не сосредоточилась, прищурив свои розоватые глаза. Даже разнежившийся Энджел поднялся на широченной ладони человека, озадаченно поводя ушами. Флаттершай же, стоящей ниже по Гряде, видны были лишь складки холмов, а потому она задалась вопросом, что вслух озвучила Дэш:

— Чего ты там увидел-то?

— Хм-м, — многозначительно пробурчал человек.

— А, так это пони, которые с нами купались, — вдруг сообразила Рейнбоу. — К мосту чешут. Быстро они, однако, домой собрались... Ну-ка, слетаю-ка я к ним.

— Вот и ладно. Кстати, вот. Держите этого пог… гм, сорванца, — с этими словами человек протянул конечность с Энджелом к пегаске, ожидающе смотря на нее.

— Э, нет! — замотала головой Рейнбоу, вспомнив о предмете спора. — Ты никуда не пойдешь, пока не удовлетворишь мою претензию! И что значит "предопределит"? Ты что, в самом деле думаешь, будто на раз-два обгонишь меня?! Так я тебе и далась!

Человек молчал с непроницаемым выражением лица — а потом задумчиво улыбнулся, щелкнул клешней, разведя-сведя вместе длинные когти, и пробормотал:

— Так вы мне и… хм. Полагаю, мисс Рейнбоу, у меня созрело предварительное решение этого вопроса. Так и быть, — двуногий снисходительно повел массивными плечами. — Если уж вы так хотите столкнуться с человеческой смекалкой и скоростью, можете заглянуть сюда, — он указал на Каменистую гряду, — через пару дней и попробовать проникнуть на закрытую территорию, которую я здесь обустрою. Думаю, из вас может получиться отличный крэш-тест...

- Как ты меня назвал?! — мигом взбеленилась пегаска, подлетая почти что нос в нос к человеку и вперив в него пылающий яростью взгляд. Тот, кажется, вполне искренне удивился, хоть никаких признаков страха и не выказал:

— А я кого-то кем-то называл? Тогда извините — как и говорил, мой эквестрийский далек от совершенства, когда это касается отдельных частностей, — тут человек поднял свои тусклые глаза к небу, будто крепко задумавшись. — Да... неподходящий элемент матрицы перевода. Снова. У вас-то почти нет движительных кэбов, и соответствующих терминов тоже. Я имел в виду, что этим вы поможете испытать мой периметр на устойчивость к вторжению извне… и ряд других параметров.

— Пф-ф. И зачем мне это? — все еще с подозрением глядя на человека, Рейнбоу скрестила лапки на груди — но Флаттершай видела, как вместо гнева в ее глазах начинает разгораться огонек любопытства и страсти к всевозможным испытаниям своих возможностей. Ответ двуногого попал точно в цель, не оставив Дэш и шанса отказаться от этой странной даже на слух затеи:

— Я многое о вас слышал, мисс Рейнбоу. В том числе то, что ваши способности порой намного превосходят характеристики рядовых пегасов... А я привык рассчитывать на худшие варианты, которые могут достаться, когда это касается моих оппонентов.

— Это да, я элегантнее многих в воздухе и быстрее всех в разгоне на прямой, — не удержавшись, похвалила себя Рейнбоу, приземляясь на лапу рядом с Энджелом и с гордостью расправляя свои крылья. — Но, э… проникнуть на огороженную территорию? Всего-то? — с сомнением спросила Дэш. — Звучит не слишком весело…

— Значит, вы заранее признаете поражение? — скучающим тоном поинтересовался чужак.

— Дискорда с два! — охотно повелась на подначку Рейнбоу. — Я в деле, и не говори, что я тебя не предупреждала по части моей крутости. Смотри, могу ведь камня от камня не оставить... тут. Не знаю, что ты здесь строить собрался.

— Ну и договорились, — как-то чересчур легко согласился пришелец, приходя в движение всем своим массивным телом.

— Стоять! — сорвалась с его ладони Рейнбоу, вновь подлетая к морде человека. — Куда? А извиняться перед Флаттершай кто будет?

«Наконец-то вспомнили и обо мне», — хихикнула про себя Флатти. В другое время пегасочка бы, наоборот, ужаснулась тому, что на ее присутствие было обращено самое пристальное внимание, но сейчас... Рейнбоу вместе с Энджелом, несмотря на скверное начало, вполне недурно пообщалась с иномировым гостем — и, возможно, для Флаттершай тоже окажется вполне терпимо его присутствие, пусть и такое во всех смыслах значительное. Уж выдавить из себя приветствие она всяко сумеет... Может, даже спросит, как отличается природа другого измерения от привычной ей эквестрийской! Флатти очень надеялась, что не все члены животного царства по ту сторону были способны к столь пугающим метаморфозам, как его разумный представитель... Что до человека, то он, повертев головой и отыскав глазами пегаску, будто бы вздохнул и медленно направился к ней.

— О, Шай, а ты уже здесь? — удивилась Рейнбоу. — А мы тут, э-э... — Флаттершай строго взглянула на провинившуюся подругу, и та, жалобно перемигнувшись с Энджелом, поспешила спрятаться за широченной спиной двуногого. — Да мы уже все, больше не деремся! Пока что. А Энджел в полном порядке, вон, глянь на него! Доволен как цербер!

— Мисс, надеюсь, с вами все в порядке? — подойдя, наклонилось над пегасочкой огромное существо, по счастью не заслоняя солнце, а потому жуткое не чрезмерно. - Кажется, это ваше, — двуногий протянул к ней скрученную из щупалец лапу, намереваясь отдать Энджела, выглядящего и вправду весьма довольным. Глаза человека и пегаски встретились — и оба не моргнули.

— З-здравствуйте, — все же более робко, чем изначально хотела, тренькнула Флаттершай. Лицо пришельца вблизи показалось ей строгим, серьезным, с аристократичного характера скулами. Да, точно не стоило заблуждаться из-за его внешнего вида, потому что, судя по манере держаться и договору с самими принцессами, он оказался весьма важной персоной, и довольно таинственной — как, впрочем, и всё, что было связано со случившимся в городе, пока Флаттершай с подругами была на севере.

Человек на ее приветствие промолчал — только глаза его отчего-то расширились и приоткрылся рот. Лапа со скрюченными ветвистыми "пальцами" дрогнула... Затем она раскрылась, высвобождая щупальца, которые принялись отчаянно извиваться прямо перед лицом изумленной пегаски, попутно уронив кролика с не существующей более ладони. Энджел, не ожидавший такой подлости, полетел вниз — по счастью, совсем невысоко, — и шлепнулся своим очаровательным пушистым хвостиком на землю. Взвизгнув, кролик подскочил в воздух, после чего с возмущением в голосе заверещал, грозя вверх кулачком. Флаттершай, переборов ступор, кинулась к нему, успокаивая своего любимца. Человек же развернулся вполоборота и принялся пятиться назад, отвернув голову — насколько ему позволяла короткая шея. Недоумевая, уже встревоженным голосом Флаттершай спросила:

— Простите, но... с вами... — она пытливо взглянула на человека, пытаясь осознать, что послужило причиной такой реакции, — все в порядке?

— Да... да, конечно... — проскрипел человек. Левая нога его, вздрогнув, подогнулась, так что все огромное тело едва не завалилось набок. Обперевшись о клешню, гость из другого мира замотал головой, отчаянно моргая глазами. Что-то с ним было явно не в порядке, и Флаттершай невольно принялась переживать не только за своего любимца, но и за ходячую гору, которой так резко поплохело.

— Что с вами? Вам правда нехорошо? — прижимая довольного Энджела к грудному меху, Флаттершай шагнула вперед, пытаясь взглянуть пришельцу в лицо. Могло ли оно бледнеть от недомогания подобно тому, как шерстка пони была в состоянии передать благополучие ее владельца? Как бы то ни было, выяснить это Флатти не удалось: человек, громыхая когтями, отступил назад еще быстрее, отворачиваясь от нее.

— Все... теперь все в абсолютном порядке... — запинаясь, пробормотал он. — Возможно, просто... Возможно, вы так прекрасны, мисс Флаттершай, что мои глаза не в силах этого вынести, — внезапно проскрежетал человек.

— А? — удивилась пегаска, и тут же, поняв смысл сказанного, покраснела до кончиков ушей. Она, конечно, знала, что многие пони считают ее привлекательной — что только добавляло Флатти нежеланного внимания и смущения, но... что за странная реакция? Тем более от существа, которому и пони-то в новинку? Рейнбоу, которая уже вылетела из-за спины чужака и недоуменно наблюдала за шатающимся человеком, тоже не знала что и подумать:

— Воу, — ошалело выдала Дэш. — Воу! Это, без сомнения, самый странный и неуместный комплимент из всех, что я на своем веку повидала! Ты чего это о себе возомнил, утес ходячий?! — тут Рейнбоу нахмурилась, вновь зависая у лица человека. — Или это у вас, людей, такой хитрый способ избежать извинений? Не выйдет! Давай извиняйся, я не отстану ведь!

— С-секунду... — откликнулся тот, и Флаттершай стало видно, как бокам головы пришельца пробежали знакомые волны трансфигурации. Она уже думала последовать примеру Дэш, взлететь к голове и как следует озаботиться состоянием здоровья существа — хотя бы сделать подвижки в этом направлении, учитывая, что биология пришельца могла быть совсем другой! Посмотреть бы реакцию зрачка на свет… Но тут человек развернулся обратно к Флатти, и пегаска увидела, что его глаза теперь закрыты серыми пластинами, каким-то образом сливающимися с кожей на висках.

— Так... Давайте начнем сначала, — произнес человек, безошибочно наставив в сторону Флаттершай голову. — Вы, я полагаю...

— Это — Флаттершай, — ехидно ухмыльнувшись, внезапно представила подругу Рейнбоу. — Недалеко отсюда, восточнее живет в коттедже вместе со своим зверинцем. Затворница, прям как ты! Ну, и моя лучшая подруга еще.

— Зачем ты сказала, где я живу? — с ужасом прошептала Флатти, мигом вспомнив о только что проявленном к ней внимании со стороны двуногого. Рейнбоу пожала плечами:

— Ты же сама говорила, что я с девочками должна его со всеми знакомить и все показывать, — немножко мстительным голосом отозвалась спортивная пони. — Почему бы с тебя и не начать?

— Рейнбоу!

— Флаттершай? Недалеко? Ну... Тогда, полагаю, привет... сосед, — с какой-то мрачной ноткой в голосе резюмировал человек. Вздохнув, еще до конца не отойдя от его комплимента, но все же спокойнее Флаттершай вновь произнесла:

— Здравствуйте...

— Меня зовут Алексом. Алекс Мерсер, — неотрывно и с прежним неясным напряжением продолжал "смотреть" на нее человек. — Я — Алекс.

— О? — удивилась странному звучанию Флаттершай, впервые услышав имя, которым Рейнбоу, естественно, не спешила поинтересоваться. — Я... рада знакомству. И я рада, что с вами все в порядке после прибытия к нам... Вы ведь здоровы? — уже несколько громче поинтересовалась кобылка.

— Простите. Мне жаль, что я напугал вас, — благополучно проигнорировав вопрос, отвечал двуногий. — Постараюсь в дальнейшем избегать... этого. Также я благодарю вас за колдографии редких представителей животного и растительного мира Эквестрии, с которыми я ознакомился недавно. Натолкнуло на пару интересных мыслей... Они были нелишними, словом.

— Правда? — искренне обрадовалась Флаттершай.

— Вам не нужно их вернуть? — наклонил голову набок Алекс. — Полагаю, вы вложили немало сил в коллекцию.

— О, нет, нет, что вы! Оставьте себе... — весело улыбнулась Флаттершай, и тут же смутилась:

— А... Как вам у нас? Не в плане живой природы, а в целом...

— Не так уж плохо. Я глубоко признателен пони за гостеприимство, — намного спокойнее проговорил Мерсер. — Теперь я... чувствую себя здесь гораздо лучше. Когда прибыл, не знал, чего ожидать и что делать с… ну, вообще со всем. Я никогда не планировал влетать в ваш мир, знаете ли.

Рейнбоу приземлилась на массивное плечо человека и, облокотившись о его воротник, усмехнулась, покровительственно глядя на Мерсера:

— Ха! Значит, поэтому ты столько по окрестностям шатался? Принцессы, вроде как, хотели предоставить тебе возможность самому решать, где и когда друг другу представиться....

— Как и говорил, я принимал во внимание великое множество вариантов, в которых все могло пойти не так, встреться я с Их Высочествами почти сразу.

— А я вот все же думаю... Может, и не в принцессах дело? Ты, часом, специально не дожидался, чтобы я уехала, а потом уже к пони знакомиться полез? — протянула с ленцой Дэш. — Трусишка...

— Рейнбоу! — возмутилась Флаттершай, но в присутствии гостя из другого мира не слишком уверенно. Будь у человека открыты глаза, он наверняка скосил бы их на Дэш — по крайней мере, Алекс в столь же снисходительном жесте поднял брови:

— На моей планете ваши слова трактовали бы как самоуверенность и не преминули ей воспользоваться, не видя иных способов одолеть столь сильного противника, — с явным намеком в голосе произнес он.

— Да вот еще, чепуха полная! — отрезала Рейнбоу, но явно была довольна, сочтя сказанное комплиментом. — Это не самоуверенность, если я в самом деле настолько хороша.

«На моей планете»... У Флаттершай почти закружилась голова от обилия вопросов, которых она могла бы задать пришельцу — а учитывая то, что храбрости у нее достало бы лишь на несколько, выбор представлялся особенно болезненным. Что известно человеку о живой природе — и не известно ей? Да миллион самых разных вещей из другого мира, конечно. Одно появление чужака из-под земли оказалось головокружительной картиной. Хотя, наверное, его магия перевоплощения являлась чем-то из разряда личного, как крылья пегасов, и спрашивать о таком было бы неправильно... Пегасочке в целом было боязно показаться глупой перед персоной, имевшей дело с самими принцессами (пусть она сама общалась с Их Высочествами, и не так что бы редко). Но человек ведь тоже понятия не имел о многом из того, что знала Флаттершай... так ведь? Кобылка задумчиво погладила крылом Энджела, пригревшегося у нее на груди. Ее определенно смутили слова Мерсера о том, что в "мире людей" имеются какие-то нехарактерные для пони "ужасы", посему Флатти еще немного поколебалась, а затем спросила:

— Алекс, скажите... М-м, а почему вы забегали второй раз в город, если так не хотели приближаться к пони? — тут Флаттершай, как это часто бывало, оговорилась:

— Если вас не затруднит нам рассказать, конечно!

— Были необходимы ресурсы, — словно бы неохотно вновь повернул к ней голову человек. — Если бы я так вас сторонился или боялся в случае с Рейнбоу Дэш, я очутился уже на полпути куда-нибудь к серным источникам Эпплузы. Этот крюк дорого бы мне стоил — и стройматериалов, и времени. Поэтому решил действовать в Понивилле с планом по отвлечению внимания.

— Ну, к твоему сведению, план сработал — кутерьму ты навел будь здоров, — рассмеялась Дэш, но тут же посерьезнела:

— Но если пойдешь в "Сахарный уголок", будь с хозяевами повежливей. Они от тебя больше других пострадали, знаешь ли.

На этот совет Рейнбоу человек только клешней махнул, но от пегаски было не так-то просто отвязаться:

— А теперь ты что в городе делал? — с интересом спросила она, опередив куда менее решительную подругу.

— Ничего особенного. По первости — приходил к Твайлайт Спаркл, для начала выяснить, как обстоят дела с моим возвращением домой, и как использовать магию пони в дальнейшем. А вчера заглянул к еще одной вашей подруге, Рэрити, которая каким-то образом преуспела в том, чтобы исправить мой внешний вид. Мне довольно трудно было решить, что... правильнее.

— А, сено, — выдохнула Рейнбоу. — У нашей яйцеголовой я и забыла спросить. Она ж не больно-то слухами интересуется...

— И что Твайлайт вам сказала? — тихонько спросила Флаттершай. — По поводу возвращения в ваш мир...

Сама она подумала, что очень и очень маловероятным являлось, чтобы Рэрити посоветовала человеку форму, в которой он находился теперь. Флатти даже стало любопытно, что за такой безумный наряд раньше был на пришельце, о чем обмолвилась Дэш. Алекс качнул головой:

— Ну, в общем и целом, и принцессы, и Твайлайт — все они оценивают такую возможность как маловероятную. Так что пока намереваюсь осесть здесь, в Понивилле. Потому и намереваюсь окопаться здесь, хотя бы от того же Вечнодикого. Уязвимым я себя не считаю, но лучше быть готовым к тому, что мои консультанты держат за ключевые угрозы...

Дэш после краткой задумчивости, вызванной необходимостью разбираться в словах двуногого, ответила:

— Ты, кажись, слишком перестраховываешься. Пони у Вечнодикого уже с полвека живут, и ничего, а ты тут развел строительство... укреплений или как? Ну ты даешь! Вместо того, чтобы как следует развлечься в...

Рейнбоу попыталась вставить еще какое-то возражение. Однако, не обращая на нее ни малейшего внимания, Алекс добавил:

— Простите, леди, но мне действительно надо идти. Я возвращаюсь, чтобы снова заняться своим домом.

С этими словами человек ступил назад и, грузно повернувшись, зашагал к ходу в земле, из которого ему довелось "приветствовать" Флаттершай. Пока двуногий окончательно не ушел, пегаска окликнула его:

— П-простите! А где сейчас ваш... ну, паучок? Я ведь ему не навредила, правда?

— Нет. Я отключил его, — рассеянно отвечал Алекс, вдруг останавливаясь и принимаясь медленно крутить головой. — И это не паук, а дрон-конструкт. Полезные ребята, когда не хватает рук, или когда они просто не дотягиваются. Всегда поспеют, где что плохо лежит…

— Рук? — удивилась пегаска. На минотавровые конечности клешня со щупальцами человека не были похоже совершенно... Впрочем, Дэш тогда еще небольшого двуногого описывала совсем иначе — может, и руки его отличались? Алекс теперь молчал, и Рейнбоу, слетев с плеча массивной фигуры, раздраженно провела копытцем по гриве и встряхнула головой.

— Вот что с ним прикажешь делать, а?

— Он и правда занят, кажется, — постаралась урезонить подругу Флаттершай. — Гвардейцы отвечают за безопасность лагеря, а он тут решил поселиться, в одиночестве. Алекс говорил про щиты... Может, он собирается себе охрану как у гвардии сделать, но только своими силами?

— Да, но зачем? — недоуменно протянула лазурная кобылка. — Уверена, Их Высочества могли бы его и в городе пристроить! Хм-м, — всерьез задумалась Рейнбоу. — А ведь не лишено смысла... Умница, Шай! — тут она приземлилась по соседству с пегаской и одобрительно толкнула ее в плечо сгибом крыла. — Вот теперь мне точно надо лететь в Призрачное. Как следует размяться и отработать маневры...

— А что я такого сказала? — рассеянно спросила Флатти. — И по-моему, для начала ты хотела как следует выспаться.

— Да, как раз это самое, — опомнилась Дэш. — Ну пока, значит, мы с ним на выходные договорились...

Будто испугавшись, что Алекс может подслушивать, Рейнбоу быстро оглянулась на человека — а тот застыл, как совсем недавно, и даже раскрыл по бокам своей головы какие-то еще перетянутые багровыми связками пластинки, нацелив их в сторону города. Дэш закатила глаза:

— Ну, снова-здорово...

Рейнбоу медленно, не отводя от Понивилля своего зоркого, внимательного взгляда, полетела к отошедшему вверх по гряде человеку и поинтересовалась:

— Колись, чего ты там опять углядел? Как ты вообще с такими глазами хоть что-то видишь?

Мерсер, закрыв пластины, нахмурился и покачал головой:

— Может, мои глаза не столь велики и не настолько хорошо видят, как пегасьи, но в мои генити... — Алекс вздрогнул, открывая было рот — но беззвучно закрыл его. Более сухим тоном продолжил:

— …но помимо прочего, я довольно неплохо замечаю тепловые следы... а диапазон моего слуха способен стать гораздо шире, чем у подобных мне дома существ. И сейчас я слышу, что в городе происходит какой-то беспорядок. В смысле, вы, пони, тоже можете быть довольно шумными созданиями, но это совсем не то, что я последнее время чувствовал, глядя на Понивилль.

— Ох! — разом насторожилась Флаттершай. — Там что-то случилось?

— Что-то шумное, — повторил Алекс. — Пони бегают хаотично, но не кричат. Хлопанье дверей... Еще какое-то хлопанье. Что-то многочисленное. Прыгающее. Смеющееся. Сразу во многих местах.

— Прыгающее, хохочущее и сразу во многих местах? Ты это серьезно? — подозрительно уставилась на него Рейнбоу, но затем наморщила мордочку:

— Я бы сказала, что знаю, что это... или кто это, но мне надо проверить.

— Кстати, неплохая идея, — посмотрел невидящим взглядом на нее, а потом и на Флаттершай Алекс — словно выждал, когда гостьи наконец уйдут с его территории. — Разве вам не нужно позвать стражу, чтобы разобраться с источником проблем в городе, как вы хотели, когда это касалось меня?

— Эй, ты что, подслушивал?! — сердито поинтересовалась Рейнбоу, но затем, кажется, вспомнила, что пришелец просто хорошо должен был различать звуки, и находился он на Гряде совершенно в открытую. Фыркнув, стукнула копытцем себя в грудь:

— И вообще, если там кто-нибудь и нуждается в спасении, я вполне способна помочь сама.

Алекс обдумал ее слова, усмехнулся как-то мрачно и сказал:

— Надеюсь, вы и впрямь способны вынести жильцов из дома престарелых пони, а не поджечь его еще больше, мисс Рейнбоу. Очень надеюсь.

— Там что, пожар?! — аж подскочила в воздухе Дэш, наверняка определяя на небе достаточно "мокрое" облако. — Но колокол-то не звонит! И дыма нет...

Но человек уже закрыл пластины на лице и тяжеловесно наклонился, с шумом осыпающейся земли и вырывающимися из-под его лап клубов пыли скрываясь в туннеле, так что сердитый возглас Рейнбоу ушел в никуда:

— Там вообще-то балкон тогда отвалился, не было никакого пожара! А-а... — разочарованно махнула копытцем Дэш, после чего взглянула на подругу:

— Так, Шай, ты снова на пляж или со мной полетишь?

— Я... Я пойду домой, пожалуй, — оробев, решила Флаттершай.

— Ладно, — кивнула пегаска. — Не думаю, что многое пропустишь. Вроде отсюда как посмотреть, город в порядке... Я тебе потом расскажу. А насчет этого... — Рейнбоу, хмыкнув, указала на холм, по которому принялась растекаться знакомая уже подземная дрожь. — Ты знаешь, без того, что случилось три недели назад, история моего с ним знакомства была бы не такой уж интересной. Как заведет свою говорильню, так довольно нудным типом кажется...

Флаттершай подумала, что ей, наоборот, показалось довольно интересным увидеть настоящего жителя другого измерения, и она не была бы против поговорить с ним еще... хоть Флатти в таком случае и предстояло чуть ли не зайти умом себе за разум, пытаясь сообразить, как бы поделикатнее расспросить Алекса о всех интересовавших пегаску вещах. Уже хорошо, что важный гость над ней сжалился, не прогнал прочь и даже немножко рассказал о своих первых шагах в новом для него мире. Хотя говорил он поначалу с Флаттершай весьма напряженно... причем на ту же Дэш это не распространялось. Являлось ли причиной этому, что человек уже был в какой-то степени знаком с лихой пегаской, или... Или все же он старался не смотреть на Флаттершай, закрыл глаза, поскольку смущался ее красоты не меньше, чем она человека по факту его присутствия? Или то была какая-то одна из особенностей культуры его мира? Щечки нежно-желтой кобылки порозовели в силу стеснительности, щедро приправленной искренним недоумением. Но все же она пожала плечами, довольно спокойно ответив:

— Ничего не поделаешь, Рейнбоу.

— Так-то оно так... Кстати, это правда, что при первой встрече ты сбила какие-то настройки у его "паука", как его там?

— Я... — вздохнула Флаттершай, покачав головой. — Я толком не понимаю, что случилось.

Судя по всему, Рейнбоу проявила любопытство к этому эпизоду; ее вишневые глаза хитро прищурились.

— Ладно, поживем — увидим, — заявила она. — Судя по рассказам пони... да и по его речам тоже, Алекс — определенно чудик. Может, чего интересное и случится. Хотя, повстречай я его раньше принцесс, не знаю, накостылять бы ему захотела или придушить из-за занудности, — усмехнулась пегаска.

Флатти немного поразмыслила, только со сменой категорий выбора на "бежать прочь" или "упасть в обморок".

— Я тоже не знаю, — заключила она, после чего строго, как могла, нахмурила брови:

— И кстати. Дэши, если ты еще раз моего маленького Энджела во что-то подобное втянешь... Рейнбоу Дэш, я ведь и недовольной могу быть, ты сама говорила. Понимаешь меня?

— Десятое небо, Флаттерс, так он сам от меня это потребовал! — возмутилась Дэш, тыча копытцем в кролика. Тот отозвался возмущенным писком, должным означать, что все это было виной пегаски, и только ее! Флаттершай не менее строго взглянула на своего любимца, и тот притих, состроив максимально равнодушную мордочку.

— С ним я тоже дома поговорю, можешь не переживать, — пообещала Флатти, укоризненно смотря на подругу. — Но ты, знаешь, могла ему и отказать. Энджел сам бы через реку ни за что не перебрался.

— Да ты сама попробуй ему отказать! — аж взвыла от досады Рейнбоу. — Я ж потом к тебе приду на ночевку, а проснусь уже без маховых перьев!

Флаттершай вздрогнула, опустив голову и глядя на невинно жмурящегося в сгибе ее лапки кролика. Да, у нее самой временами возникали проблемы с этим. Энджел умел быть... весьма убедительным, и память у него была до-о-олгая. Пегасочка вздохнула, сказав:

— Я понесла Энджела домой. Если тебе не трудно, прибери, пожалуйста, наше место для пикника.

— Что, сейчас? — недоуменно уточнила спортивная пони. Состроив грустную мордочку, пожаловалась:

— Там же приключения... Я хотела сказать, вдруг городу угрожает опасность?

— Ладно, ладно... Но потом обязательно приберись! Не забудь!

— Обижаешь, Шай! — выкрикнула Рейнбоу, в мгновение ока разогнавшись до своей первой крыловой и промчавшись к Понивиллю. Флаттершай же, снова вздохнув, поднялась в воздух и улетела к своему коттеджу, нежно баюкая пушистого любимца в лапках.

Однако просто так забыть обо всем и остаться в стороне, расположиться с книгой у окна в своем уютном домике Флаттершай, конечно же, не сумела. Да, ей было тревожно; те же пони из пригорода ускакали на свою сторону реки явно неспроста! И между прочим, первое, что Флаттершай выучила, переехав сюда, был постулат: «Если пони, живущие рядом с Вечнодиким, бегут прочь — стоит бежать в ту же сторону, что и они, но никак не в противоположную». Но все-таки требовалось узнать, в чем дело. «Будь храброй, Флаттершай», — изо всех сил постаралась убедить себя пегаска, беря с собой аптечку. Как-никак, кобылка была одной из Хранительниц... Вдруг там кому-нибудь прямо сейчас требовалось утешение и помощь? Или вдруг, не приведи Селестия, Дэш опять начудит... Осторожно перебрав содержимое, Флаттершай вложила дополнительную упаковку бинтов и заживляющих повязок, после чего уложила медикаменты в любимую сумку-панно, украшенную светло-зеленым бархатом. Затем, печально вздохнув, Флатти постаралась унять дрожь в задних лапках и вышла за дверь, отправившись в путь.

Улочки Понивилля встретили ее запустением, какого еще не бывало ни перед одним праздником. Связки шариков и флаги одиноко покачивались на ветру, обычно бойкая торговля на рынке вконец прекратилась, а немногочисленные пони, что замечали Флаттершай через окна, торопились захлопнуть ставни. «Мамочки, — боязливо подумала Флаттершай. — Да что же здесь происходит?!» Не находя себе места, она перелетала от здания к зданию, пробовала даже стучать — все попусту! Тут и там виднелись следы устроенного кем-то беспорядка, подобного тому, что устроили пони во время "визита" к ним Алекса: заляпанные стены домов, перевернутые тележки, сбитые почтовые ящики, рассыпанные из лотков фрукты и овощи... Так что, когда Флатти увидела, как за очередным домом скрывается жутковатый, но все же виденный ранее костяной "хвост", перетянутый связками мускулов, она сначала перепугалась, но затем обрадовалась ему почти как старому знакомому.

— Алекс! — воскликнула пегасочка, принимаясь энергичнее махать крыльями. — Обождите, пожалуйста!

Тот почему-то не отреагировал, целеустремленно двигаясь в своей наполовину змеиной, наполовину богомоловой манере — и Флатти с удовольствием подумала, что практически ни один монстр, напади он на Понивилль, не посмел бы приблизиться к ней, пока рядом человек, ибо тот дал бы любому творению дикой магии сто очков вперед. Так Алекс "провел" Флаттершай к центру города, шустро проползая узкие улицы и обходя далеко стороной просторные. В итоге они свернули на широкую круглую площадь, где располагалась ратуша, по случаю грядущего праздника торжественно украшенная. В воздухе витал едва различимый запах сладкой ваты и разряженных хлопушек, и Флаттершай пришла в недоумение, увидев, что территория вокруг ратуши оказалась густо усыпана конфетти. По периметру крыльца же были складированы мешки с мукой, сахаром, цукатами и Селестия знает чем, да в каком количестве! Они громоздились друг на друга, словно камни в стене древнего замка, и мысленно представив себе количество пирогов и едоков, которых можно было накормить при помощи изготовленной из этих ингредиентов снеди, Флаттершай потеряла дар речи. За укреплениями из мешков виднелись чьи-то суровые розовые мордашки, с нахлобученными по самый нос кастрюлями и половниками. Флаттершай насчитала около двадцати пони. Некоторые сидели по двое-трое, выставив наружу шутихи и вспыш-свечи, иные — поодиночке, а одна пони, у самого главного входа, съежилась прямиком за жерлом... пушки Пинки Пай?!

Пока Флаттершай в молчаливом изумлении таращилась на ощетинившееся фейерверками здание, Алекс, тоже самым пристальным образом оглядев строение, развернулся и пополз на север площади, обходя ратушу у стен по широкой дуге. Со всех сторон возвышались фасады домов с чуть ли не заколоченными дверьми, но в одном из переулков Флаттершай углядела пони — прямиком под вывеской магазина "Диваны и перья". Очевидно, предполагалось, что если вам не нужны постельные либо писательские принадлежности или мебель, то делать вам у этого заведения было нечего. Но там, подозрительно выглядывая из-за угла, стояла пара стражников-земнопони — а еще двое, пегасы, замерли на крышах домов. Кроме того, на улице обнаружилась Пинки Пай собственной персоной, выглядящая так, словно кобылка собиралась вот-вот расплакаться! Ее утешающе похлопывала по спине Эпплджек, а перед земными пони зависла Рейнбоу Дэш, крайне эмоционально что-то им наговаривая...

А затем пони увидели приближающегося Алекса. Рейнбоу шарахнулась прочь, ЭйДжей — вздрогнула до самого кончика хвоста... Только лишь Пинки осталась сидеть недвижимо, с потерянным видом и убавившими в яркости кудряшками. Стражники с нечитаемыми выражениями мордочек выступили вперед, поднимая копья, пегасы на крышах взвились в воздух, но тут Мерсер подал голос, останавливаясь и поджимая под себя кости-ноги:

— Свои, — более чистым, не глухим как в его "большом" теле тоном сказал он. — Узнаёте, надеюсь?

— Ого! — подозрительно вглядываясь в лицо человека, воскликнула Эпплджек. — Алекс, я знала, что ты на чей-та такое способен... Но это, как по мне, уже перебор. Смотрится жутковато!

Человек усмехнулся:

— О, ты еще и четверти не видела, маленькая пони.

— Чудесно! — оправившись от первоначального шока и сообразив, что это не монстр, а все тот же ее с Флаттершай новый монстроподобный знакомый, вторила ЭйДжей Рейнбоу. — Мало того, что неповоротливый, так у него теперь уже и вовсе ног нет! — пегаска покружила вокруг Мерсера, представшего в новой ипостаси, после чего заявила:

— Слушай, дылда, ты же говорил, что сильно занят!

— Так и есть, — пожал ключицами Алекс. — Я так-то сперва отправлял дрона, но он донес лишь то, что активность населения резко снизилась. А мысли о том, что ты пропускаешь что-то важное прямиком по соседству, не добавляют концентрации...

— Да лучше б этого своего четырехлапа отослал! — скептически произнесла Эпплджек. — Ты как прополз, половину города, небось, уже вынудил задуматься о переезде из Понивилля... куда подальше.

— Дроны не разговаривают, так что взаимодействие было бы ограничено. У них нет дыхательных мешков, — возразил Алекс. — И сомневаюсь, что меня много кто видел. Большинство ваших сидит по домам, с закрытыми ставнями... Как раз из-за того, что у вас здесь приключилось, — человек покосился на ратушу. — А если и увидели, что с того? Я к ним в друзья не набиваюсь.

Флаттершай, вылетев из-за спины Мерсера, неверным махом направилась к подругам, озадаченно рассматривая Пинки. Розовая кобылка смотрелась уж слишком непривычно-грустной! Бросив взгляд назад, на Алекса, пегаска ничуть не удивилась, когда выросшие из висков пластинки моментально прикрыли его серо-голубые глаза. Что же, если человеку это было нужно... Флатти тихонько поздоровалась, кидая еще один обеспокоенный взгляд на ратушу:

— Привет, девочки. Вы знакомы с Алексом? — тот упоминал лишь о своем визите к Твайлайт и Рэрити, а потому Флаттершай показалось немного странным, что земная пони обратилась к нему как к одному из своих друзей.

— О, здоровеньки, Флаттершай, — тепло улыбнулась ЭйДжей. Затем мордочка ее изобразила усмешку:

— А то, я-то уж точно. Было у нас одно... дельце, — фыркнула земная пони, но тут же подозрительно осведомилась:

— А ты что не летишь куда глаза глядят от этого чудища... хотела сказать, чуда природы? Ну или не падаешь вверх копытцами, на крайний случай?

— Я... Эм... — смущенно пискнула Флаттершай, но тут вмешалась Рейнбоу:

— Так она уже нападалась, — едва сдерживая смех, с ушами выдала подругу Дэш. — Мы сегодня только встретились, я ж сказала! На озере были, а это ходячее недоразумение на Гряде копалось, вот и... познакомились. А потом он вроде как услышал, мол, в городе что-то нечисто — я и полетела проверять.

— А-а, во как... А мы тут с Эпплблум и Маки на рынке были, как пони понеслись. Я их домой сразу отправила, а сама к ратуше, помогать чем. Эпллблум еще хотела со мной, мол, где тарарам, там непременно и Алекс объявится... Как в воду глядела, — ухмыльнулась земная пони.

— Ничего не могу с собой поделать, — протянул Алекс, повернув голову в сторону присмиревших гвардейцев. — Работа такая...

— Да-да, я уже что-то похожее от тебя слышала, умник, — снисходительно махнула копытцем ЭйДжей.

— Ты с ним раньше меня познакомилась, — наконец сообразила Рейнбоу, с выражением крайнего возмущения на мордочке кидаясь к подруге. — Почему не рассказала?!

— Так ты и не спрашивала, все за облаками своими гоняешься! В гости не залетаешь, — несколько обиженно заявила Эпплджек.

«Похоже, Алекс уже плотно общался с пони», — заключила Флаттершай. Для важного по сути и по поведению пришельца Эпплджек не была пустым местом, исходя из того, как они приветствовали друг друга — и вид Мерсер не делал при насмешках земной пони, будто его начищенная до блеска подкова ступила в какую-то придорожную грязь, как могли некоторые жители Кантерлота, а вполне доброжелательно усмехался в ответ. Значит, можно было считать, что и к Флаттершай он отнесся нормально, несмотря на поведение человека по части глаз... странное оно было, конечно. По крайней мере, не такое, как, случалось, было у чрезмерно бойких пони, что не обращали внимания на слишком тихую пегаску, а отдельные, не совсем хорошие, и вовсе пользовались ее робостью. Когда пегасочка задавала вопросы прямо, Алекс вполне исчерпывающе отвечал, а не снисходительно цедил сквозь зубы... Пока Флатти размышляла над странностями характера пришельца из другого мира, а две любящие соревноваться по части упрямства (и всего остального) кобылки дежурно переругивались, человек обернул голову к Пинки. Под его хоть и невидящим, но умудряющимся оставаться пристальным взглядом земная пони мигом пропотела, отчего шерстка на ее висках и шее приобрела темный оттенок.

— П-привет, Сэнди! — хихикнула Пинки Пай, нервно бегающими глазами оглядывая человека с головы до... ну да. — А я-то думала, что у тебя хвост попушистее будет...

— Это еще почему? — отвлеклась Эпплджек, дождавшись-таки речей от замкнувшейся в себе подруги. — Все эти кости да прочие страсти-мордасти вполне в его духе...

— Ну, он вроде как живет в неподходящей ему среде, знает боевые умения и науку одновременно... — принялась объяснять понятную одной лишь ей, как это частенько бывало, шуточку Пинки Пай, но Эпплджек перебила подругу:

— Так, Пинки, хорош! Откуда все эти твои двойники, а, Пинки Пай? Давай токма без утайки! Ты меня того, знаешь.

— Да... Расскажи, что здесь произошло, Пинки? — ласково попросила Флаттершай, приземляясь рядом с расстроенной кобылкой. — Если тебя не затруднит. А... что еще за двойники?

При звуках ее имени человек дернул хвостом и неотрывно уставился на Пинки — а та, сжавшись, принялась источать пот с удвоенной силой, того и гляди мылом покроется! Эпплджек уже вздохнула и, кажется, собралась было объяснить, что ей самой известно, но тут Пинки вымученно улыбнулась:

— Ну... Я тут подумала... — плаксиво произнесла она, — что мне не обойтись без помощи в одном очень важном... для устроения очень важного праздника! Но это был секретный секрет, я не могла ни к кому обратиться... Поэтому я решила, что должна обратиться за помощью к самой себе! Сделать больше Пинки Пай!

- Чего? - опешила Рейбоу на пару с человеком, резко подавшимся вперед.

— Сначала все шло хорошо! — зачастила Пинки. — Я вспомнила легенду о Зеркальном пруде, которую мне рассказывала бабушка. Я бегала по лесу, читала заклинание, и вот, наконец, посреди кучи терновника нашла проход... А потом… — по щеке кобылки скатилась крупная слеза, и Пинки Пай жалобно всхлипнула. — Потом они все отказались от сотрудничества со мной! Решили, что выполнят задание сами!

— Кто? — нежно обняла ее крылом Флаттершай, стараясь утешить подругу. — Ну же, Пинки, не надо расстраиваться... Так это были другие Пинки Пай?

— Да-а-а! — безутешно простонала розовая пони, промокая глаза прямо о гриву Флаттершай. — Я пыталась объяснить новой Пинки Пай, что мне нужно объединить с ней усилия, чтобы учесть все варианты... а она все говорила про веселье, будто вообще не понимала, о чем я! Это словно отпечаток моего таланта, который ни дискорда не знает, как можно себя вести! Но я подумала, что больше моего таланта не будет лишним... А затем я рассказала, как один житель Понивилля уклоняется от веселья, и новую Пинки Пай будто перемкнуло! Она сказала, что никто не смеет уклоняться от Веселья, и стала делать еще больше двойников при помощи себя! А когда я попыталась их урезонить, новые Пинки сказали, что если я противлюсь Веселью, то разделю судьбу виновника торжества! Они меня закрыли в пещере камнем и оставили дожидаться вечеринки, которую они поклялись непременно устроить... — слезы хлынули из глаз Пинки Пай в три ручья, так что Флаттершай невольно подумала, не стоило ли ей помимо аптечки захватить с собой зонтик. — Они восстали против меня! Против своей создательницы!!! Как же та-а-ак...

От столь выдающейся истории призадумались все — даже гвардейцы с Эпплджек, которые должны были уже слышать какую-то ее вариацию. Пинки, всхлипывая в плечо Флаттершай, продолжала свой душераздирающий рассказ:

— Я только теперь сдвинула эту громадину, вернулась в город, а они... Оказалось, они разграбили мой... мое тайное Пинки-секретное укрытие! И все тайники в городе обчистили! Все мои запасы смели, даже пушку забрали! А теперь они еще и захватили городскую ратушу и планируют там свою операцию! Я попробовала войти, сказав, что я тоже копия Пинки, но они меня раскусили и вышвырнули наружу! Засыпалась на вопросе "какие кексики мои любимые"... Надо было отвечать "все", а я стала перечислять! Медовые, черничные, с изюмом, корицей, цукатами, клубничные, со жвачкой... они о существовании некоторых видов даже не знают!

— Э-э... Зеркальный пруд, говоришь? Это что-то новенькое, — присвистнула Рейнбоу. — Может, я и поторопилась, когда утверждала, что все интересное в Понивилле закончилось!

— Ох... — даже не зная, что и сказать, сокрушенно выдала Флатти, продолжая успокаивающе гладить Пинки и обнимая ее. Мерсер, до сего момента с приоткрытым ртом слушавший розовую пони, булькнул что-то невразумительное и вдруг выпрямился, нависая над подругами.

— Подожди, — скрежетнул Алекс, приоткрывая пластины и в изумлении вытаращив свои обычно кажущиеся небольшими глаза на Пинки. — Просто... погоди секунду, пони. Ты решила использовать клонирующий механизм,чтобы сделать что? Без помех устроить какое-то там празднование?! — уже громче, с каким-то надрывом в голосе вопросил он, так что Флаттершай боязливо сжалась.

— Не какое-то! — аж взвилась из ее объятий Пинки. — А самое важное на этой неделе! Я обязана его устроить, иначе... Я даже не знаю, что иначе может произойти!

Эпплджек осторожно вставилась было:

— Пинки, но к фестивалю уже почти все готово...

— Это другое... — мигом потеряла свой запал Пинки, будто воздушный шарик, из которого выпустили воздух. — Как я могу устроить праздник, если не только виновник торжества так активно сопротивляется, но и сама Гармония, кажется, против меня? Что же все так плохо? У-у-у... — Пинки обхватила копытцами свою ушастую голову, раскачиваясь из стороны в сторону. Алекс, подавшись назад, тоже приставил кончик своей левой "конечности" к голове, возбужденно ероша коротенькую гриву. Эпплджек тихо поинтересовалась:

— Эй, умник? Ты как, в норме? Ну, насколько это понятие для тебя применимо... Чего ты так разбушевался-то?

— Чувства, которые обуревают меня прямо сейчас, слишком сложно передать при помощи словарного запаса вашего языка, — безжизненным тоном резюмировал Алекс. Повернув голову к соловой кобылке, совершенно серьезно спросил:

— Слушай, ЭйДжей... а у вас, пони, всегда так? Ну, в смысле, вы правда считаете, что лучший способ бороться с огнем — это больше огня, что микроскопы существуют исключительно для забивания гвоздей, и все вот это...

— Привыкай, сахарок, — улыбнулась земная пони, подходя к подругам и ободряюще потираясь щекой о заплаканную мордочку кобылки. — Это Пинки.

— О-хо-хо... И куда меня только занесла судьба... — тоном, который не так чтобы пылал энтузиазмом, пожаловался человек. — Угораздило же очутиться в мире пушистых цветастых зе-но.

— Да... и не говори, — хихикнув, кое-как улыбнулась Пинки сквозь слезы. — Тебе осталось только отрастить усы да выработать привычку носить летные очки, и будет полный набор.

— Что?

— Что "что"?

Алекс наградил Пинки Пай взглядом, в котором недоумение читалось столь же явно, сколь и подозрительность. Затем он, поведя костяным хвостом, развернулся к гвардейцам, что вновь замерли, внимательно наблюдая за ратушей.

— Так, — теперь уже деловитым тоном произнес человек. — А вы что по поводу всего этого скажете, господа?

— Мы не знаем, что с мадам Мэр и ее помощницами. Они не успели покинуть ратушу, когда она оказалась захвачена всеми этими... Пинки Пай, — с сомнением в голосе отвечал гвардеец, который среди всей четверки, кажется, был за старшего. — Они заявили, что подозреваемые в игнорировании Веселья пони подвергаются обыску и временно задерживаются. И это, как вы понимаете, не больно-то похоже на поведение добропорядочных разумных.

— Могу себе представить.

— Но... захватчики, технически, все еще граждане Эквестрии, а не монстры или... — тут земной пони запнулся на полуслове, покосившись на гротескное тело Алекса, но все же продолжил:

— Пусть даже они и копии всего одного гражданина. Ума не приложу, что в такой ситуации делать. Бить их очень не хотелось бы, а всех переговорщиков они отгоняют мощными зарядами конфетти... — гвардеец кивнул шлемом в сторону ратуши. — А мисс Эпплджек едва шляпу фейерверком не подпалили.

«Так сходу заговорил с гвардейцами, причем как будто на равных!» — удивилась Флаттершай. Она бы сама, наверное, никогда не решилась побеспокоить охрану Их Высочеств при исполнении... Если только те сами не спрашивали ее, как после прибытия человека в Эквестрию. А еще Флаттершай определенно было интересно узнать, что Алекс станет делать и как собирается реагировать на захват городской ратуши сердитыми двойниками Пинки Пай. Как в другом мире решили бы подобную проблему? Могла ли она вообще возникнуть в обществе, кажется, чем-то напоминающее таковое у чейнджлингов, где каждый умел становиться копией кого угодно, только куда воспитаннее, если судить по конкретному представителю? Интересно, если на то пошло, кем Алекс Мерсер вообще являлся — не в плане существования, и так понятно, что он был пришельцем из другого мира, — но чем конкретно он занимался у себя дома? Эпплджек говорила про него "умник", но так много кого называть можно...

«А если... может, он не просто собирался возвести оборону как у гвардейцев, но сам был подобием гвардейца?» — неожиданно подумала Флатти. Тогда понятно, отчего ему было привычно общаться и со стражниками, и с другими пони столичного толка, включая принцесс! Но чтобы узнать точно, Флаттершай вновь придется переступать через свою робкую натуру и спрашивать лично… А если она вздумает устроить с пришельцем из другого мира переписку, когда он живет в какой-то тысяче скачков от города, то пегаску разве что Твайлайт, обожающая письменность во всех ее формах, на смех не поднимет.

Ну, если уж Флаттершай не знала, как поступил бы чужак с его инородным мышлением... А что пегаска самамогла бы сделать, какую пользу принести в этой ситуации? Оказать поддержку друзьям — без сомнения, но у нее ведь был свой собственный аргумент, который Флатти обыкновенно берегла на самый крайний случай! Честно говоря, пегаска не знала, что будет, если это проявление ее таланта вступит в противостояние с талантом уже Пинки, который тем больше прикладывал усилий в проявлении себя, чем сильнее ты ему противостоишь, и рано или поздно настигает, как некогда "пропавшую" Эпплджек. Но если уж это поможет мадам Мэр и ее секретарям, очутившимся в окружении... Флатти, сама не веря своей решимости, тихонько кашлянула, привлекая внимание пони:

— Я могу... Я бы попробовала использовать Взгляд на этих двойниках... — разом смутилась Флаттершай, почувствовав на себе взгляды окружающих, что казались не менее пронзительными, но все же окончила:

— Только чтобы приструнить их. Это нехорошо, использовать Взгляд на друзьях... или на их двойниках, но если необходимо...

— О, точно! Молодчина, Шай! — хлопнула себя копытцем по лбу Дэш — в то время как Алекс стал выглядеть исключительно насторожившимся. — Давай, иди и покажи им! А я внимание их отвлеку, вызову залпы фейерверков на себя...

— Нет, не надо, — внезапно резко подал голос Мерсер. Уже мягче добавил, глядя в сторону:

— Не стоит. Думаю, с вас сегодня уже достаточно впечатлений, мисс Флаттершай. Вы сегодня весь полдень только тем и занимались, что трепали нервы в разговоре с... — тут Алекс вздохнул, насмешливо глядя на Рейнбоу Дэш, - чудилой по вашим стандартам, а тут целое сборище чудиков, притом рассерженных. К тому же неизвестно, каков будет результат. Даже если он не будет являться нулевым... Ну, всякое может случиться, учитывая, что это продукт какой-то клонирующей магии, а не просто ваша подруга.

— Молчал бы уж лучше, — укоризненно посмотрела на него Эпплджек, не забывая, впрочем, насмешливо улыбаться. — Уж когда дело касается жеребят, ты сколько угодно впечатлений готов на них вывалить. Кто позавчера Скуталу в таком состоянии притащил, что ее мало того что отмывать пришлось, так она еще перетормошила остальных девчонок, и я их до полуночи уложить не могла?

— Каюсь, виноват, — подняв брови, показательно кротко прикрыл глаза человек. — Но все же, сработает на копиях этот Взгляд, и они замрут... а дальше-то что?

— Дальше? Ну, наверное... эм...

«А ЭйДжей с Алексом, кажется, в самом деле ладит», — легонько улыбнулась Флаттершай, немного озадаченная, что здесь еще каким-то образом была замешана Скуталу с ее подружками. Ну, если уж пришелец успел познакомиться и с этой... Флатти бы сказала "несносной", не будь она доброй пони, так что предпочла назвать троицу "проказницами". И если Алекс был добр и к ним тоже, что можно было понять из слов Эпплджек, то каким же он являлся "чудилой"? Рейнбоу-то, не собираясь отказываться от своих слов, при намеке со стороны чуткого на ухо Мерсера стала преувеличенно внимательно разглядывать облака и насвистывать одну из ее "полетных" мелодий, а вот Флаттершай посчитала бы, что такая характеристика пришельцу совсем не соответствует! Он был вполне мил и вежлив, если не считать облика, который пони, не знающий его, мог бы посчитать угрожающим и злобным. Почти как Гарри... или даже мантикоры, когда они бывают в добром настроении!

И кажется, пришелец... беспокоился о Флаттершай? Если уж он не хотел, чтобы пегаска напрягала свои силы и рисковала, испытывая Взгляд на проявлениях магии этого загадочного Зеркального пруда... С отважной гвардией Алекс нисколько не боялся иметь дело, но стоило робкой от природы Флаттершай вновь вопросительно уставиться на него, как человек тут же отвел взгляд, вздрогнув, будто опасался смотреть ей в глаза и стеснялся не меньше пегасочки! «Да что с ним такое?» — недоуменно подумала Флатти. Неужто и впрямь ее облик так выводил Алекса из себя, не оставлял его равнодушным? Не зная, как реагировать на подобные мысли, щечки Флаттершай вновь принялся затапливать румянец, так что она отвела взгляд и поспешила вспомнить то, что еще привлекло ее внимание в ходе напряженных размышлений. Ну конечно! Скуталу с девочками. И "отпечаток магии", как говорила Пинки!

— А дальше... — продолжила мысль земной пони Флаттершай, — дальше они спустя какое-то время должны пропасть. Я... Мне кажется, я слышала об этих двойниках. Я однажды забирала девочек после занятий у Твайлайт на ночевку, и они потом мне разболтали, как она тогда занималась магическими… "клонами" или чем-то вроде этого. И они говорили, что в библиотеке находилось две Твайлайт, пока у второй не кончился заряд.

— Значит... Значит, эти ненастоящие Пинки сами исчезнуть могут? — розовая кобылка посмотрела на Флаттершай с такой надеждой, что той даже стало не по себе. – Ну, тогда... — тут Пинки Пай нахмурилась и сердито выпалила:

— Тогда пускай и дальше сидят в ратуше и ведут свое дурацкое совещание, сами к концу дня испарятся! Поделом им! Предательницы...

Флаттершай отчаянно желала не расстраивать только-только обнадеженную подругу, но все же покачала головой:

— Те, что у Твайлайт, были совсем слабенькими. Они существовали минут десять, а затем рассыпались магическим туманом. А эти... Пинки, сколько они уже времени существуют?

— С самого утра, — сразу поняв, в чем заключалась проблема, обреченным голосом откликнулась земная пони. — Я, как свежую выпечку наготовила, сразу в Вечнодикий ушла.

— Это уже часов шесть минимум... Не пойдет, — замотала головой Эпплджек. — Если это и впрямь Вечнодикий постарался, то это какая-то старая и очень сильная магия должна быть. Можем год так ждать — а вот они-то сидеть на месте наверняка не станут! Столько Пинки Пай запросто весь Понивилль с землей сравняют...

— Опять? — поднял левую бровь Алекс. — И что? Я думал, вам привычно его отстраивать после набега... очередного кого-то там.

— Ну, знаешь, сахарок, — едва не поперхнулась Эпплджек, неловко поправляя копытцем шляпу. — Не знаю, какие порядки у тебя там на родине, но мы, пони, если можно избежать разрушений... мы как раз и стараемся их избежать, в общем.

— Я считаю, надо их в таком случае из города прогнать! — вставилась доселе молчавшая Рейнбоу. — Пусть испаряются где-нибудь в другом месте!

— Ага, держи панно шире! Они прискачут в какой другой город и уничтожат уже его! Что тогда о нас пони в газетах напишут? Переложили, мол, проблему с больной головы на здоровую...

— А вот не надо! Никакие наши головы не больные, ЭйДжей!

— Так, ладно. Теперь мне все ясно, — старший гвардеец выудил откуда-то из складок брони пузырек со слабо светящейся голубой жидкостью. Пояснил, занося копыто для броска о землю:

— Я свяжусь с лагерем. Мисс Пай просила повременить с докладом, но надо это заканчивать. Там внутри мадам Мэр с ее секретарями, и мне кажется, они были бы действительно напуганы, попади в такую переделку.

— Не надо! — заволновалась Пинки. — Я... придумаю! Точно придумаю, как этот беспорядок привести в порядок! — тут кобылка бросилась к несколько ошалевшему от такого поворота событий гвардейцу, принимаясь заливать слезами уже его броню:

— Пожалстаненадо, меня сошлют на луну за подстрекательство, устраивание беспорядков и захват административных зданий! Потому что они — это я!!!

— Пинки, милая... успокойся, — подбежав к ней, Флаттершай вновь погладила подругу крылом. — Никто никого на луну посылать не будет. Они не ты хотя бы потому, что являются копиями, да еще и не точными... — мягко и ненавязчиво Флатти постаралась отвести земную пони в сторону, но Пинки цепко держалась за броню стража, и сдвинуть ее с места представлялось возможным разве что вместе с гвардейцем...

— Погоди, любезный, — внезапно наклонился к гвардейскому пони человек. — Вы ведь не хотели бы отвлекать Их Высочества по поводу того, с чем вам положено справляться самостоятельно?

— Допустим, нет, — нахмурился стражник, шерсть на шее которого уже успела порядком промокнуть от близкого контакта с безутешной Пинки. — Но их слишком много, и это не просто пони, а какие-то магические конструкты, если верить мисс Флаттершай. На меня, когда пытался призвать это сборище к порядку, накинулись скопом, повязали и стали тащить внутрь. Еле порвал путы и ускользнул... Согласно инструкции, мне следует доложить вышестоящему офицеру и запросить подкрепления, — гвардеец озадаченно покосился на Мерсера, который испытующим взглядом буравил его мордочку. Осторожно кашлянул:

— Или... у вас что, есть какие-то другие варианты?

— Дайте мне, скажем... минут двадцать. Есть у меня одна мысль... Ее ведь точно зовут Пинки Пай? — человек тыкнул когтем-костью в притихшую земную пони, и обернулся к Эпплджек. — Это, случайно, не сокращение от Пинкамины Дианы Пай? — дождавшись неуверенных кивков как от фермерши, так и остальных пони, человек как-то странно улыбнулся:

— Замечательно. Тебя-то мне и надо!

— А я тебе еще зачем?! — кажется, в самом деле перепугалась Пинки, разжимая лапки и мигом отскакивая от стражника. — Я здесь ни при чем! Я еще даже ничего не успела, честно-пречестно! Ничего еще не было!

— Если эти клоны несут отпечаток твоей магии... это мне как раз и нужно. Эффект случайности, — просветил окружающих Алекс, хотя особо понятнее не стало. Человек развернулся всем своим телом в сторону ратуши, прищуриваясь.

— Я по определению не способен вести переговоров с терро-ризз... Но в этот раз, так и быть, попробуем.

— Переговоров? Бессмыслица какая-то! — отмахнулась Рейнбоу, недобро глядя в том же направлении. — Зачем? Надо их просто отлупить и сказать, чтобы испарялись подобру-поздорову! И мадам Мэр освободили!

— Дэши, но это же наша подруга! — боязливо воскликнула Флаттершай.

— Это копии, так что не считается! Они вон, сами Пинки чуть не поколотили! — отрезала Рейнбоу, но все же в ее голосе чувствовалось сомнение: драться с обыкновенно безобидной Пинки Пай, да еще и множеством таких как она, конечно, пегаске уже приходилось на свадьбе в Кантерлоте, но то все-таки были зловредные оборотни... Эпплджек тряхнула своей пшеничной гривой:

— Да ладно тебе, котелок-то у него варит. Давай хотя б узнаем, что Алекс придумал, всего десяток минут займет. Вы ведь можете еще самую малость подождать? Считайте, теперь я прошу отсрочку, как другая Хранительница, — сказала она старшему гвардейцу, и тот, лишь мгновение поколебавшись, кивнул. Земная пони весомо кивнула:

— Будешь мне должна, Пинки. И принцессам все равно рассказать нужно будет, даже если управимся.

— Ой-ей!

— Ну нет, не стану я ждать, — надулась Рейнбоу. — Если не хотите предоставить мне случай разобраться с этим делом, я полетела за Твайлайт в лагерь. Она вроде туда на конференцию какую-то сегодня собиралась, может, и скумекает чего. Или еще за кем, кто позволит мне копытами помахать, а не вот это вот все... А ты что задумал все-таки? — осведомилась она у Мерсера.

— Появилась одна мысль, сказал ведь, — все так же расплывчато ответил человек. — На основании того, что я слышал... Этот случай, пожалуй, способен послужить благородному делу научного поиска. Я все равно намеревался серьезно потратиться, заслышав имя этой особы, так что… — тут Алекс махнул своей ногой-костью и, игнорируя недоумевающие взгляды пони, направился дальше в переулок, а потом и вовсе скрылся за углом "Диванов и перьев". Рейнбоу Дэш закатила глаза:

— О-о... Все они, ученые, чересчур много болтают о своих идеях! – выпалила она. Рейнбоу поднялась в воздух и улетела на юг, успев напоследок бросить неодобрительно, словно говорила что-то плохое:

— Да! Все вы слишком много думаете!

«Так он ученый, как Твайлайт?» — не успела поинтересоваться у подруги Флаттершай. Наверное, Дэш успела обменяться парой слов с Эпплджек до появления пегаски — земная пони ведь была с Алексом знакома... И да, значит, у нее как раз и можно было узнать ответы хотя бы на часть интересовавших Флаттершай вопросов! Но позже — подлинной загадкой для Флатти стала мысль, как ей теперь следовало поступить, дабы не испортить чужой план. Что же Алекс собирался делать? Ну… если бы он был гвардейцем, как Флаттершай думала изначально, то, наверное, проблему можно было попробовать решить простой демонстрацией силы — но разве тогда Алекс не попросил бы Рейнбоу Дэш остаться, дабы помочь ему в этом? Совсем уж Флатти озадачилась, когда из-за стены магазина принялись доноситься какие-то ворчащие звуки, сходные с теми, что сопровождали Мерсера во время его жутковатой трансфигурации. Ох... Ладно, хотя бы не будет необходимости применять довольно тяжелый Взгляд, тут и без него хватало трудностей. Наверное, достаточно оказалось бы просто находиться поблизости и быть готовой к тому, чтобы, не приведи Селестия, оказать помощь пострадавшим. А также упрашивать Богиню, чтобы двойники Пинки Пай вместе с пришельцем из другого мира не объединили усилия и не сотворили одну сверхбольшую непоправимую глупость... Флаттершай хотела было подойти к углу дома и тихонько попросить у Алекса возможность сопроводить его, если человек пойдет внутрь, но тут ей под бок вновь сунулась Пинки.

— Флаттершай, выручай! Что мне делать? — пожаловалась розовая кобылка. — Если другие "я" настучат Алексу по голове, все станет только хуже! Он будет плохо ко мне относиться, — мрачно пробурчала Пинки Пай. Пегасочка удивлённо вскинула брови:

— Почему? Быть того не может...

— Может. Ты даже не представляешь, как я вляпалась, Шай! Как я смогу устроить вечеринку, если один из гостей не будет хотеть меня видеть? — глаза извечно веселой пони вновь очутились на мокром месте, и Флаттершай, хоть не особо поняв ее беспокойство по поводу Алекса, но не в силах видеть ее горе, поспешила подбодрить Пинки Пай:

— Я была свидетельницей того, как он извинил Рейнбоу, которая настучала Алексу по голове... в буквальном смысле, — деликатно улыбнулась Флатти. — Не думаю, что твои двойники в этом с ней сравнятся.

— Правда? — с надеждой подняла уши Пинки. — Ну, если смотреть на происходящее с такой точки зрения… Ох, а если Алекс не справится, и за дело все же возьмутся принцессы? — обмерла Пинки Пай. — Если они узнают, что я виновата... мне уже хочется сквозь землю провалиться!

Флаттершай вновь улыбнулась, на этот раз сочувственно.

— Мне это знакомо, — Флатти, вспомнив про случившуюся с королевской питомицей неприятность, потупилась было, но ради подруги все-таки отбросила большую часть смущения и твердо сказала:

— Но тут Джеки права, хочешь не хочешь, а рассказывать Их Высочествам придется, даже если справимся сами. Ведь нельзя же, чтобы другие пони пострадали из-за двойников, а может и из-за самого Зеркального пруда в будущем! Лучше пусть будет стыдно за твой проступок, чем в силу того, что из-за тебя другие пони подверглись опасности, правда ведь?

— Э-эх... Верно... — печально вздохнув, Пинки понурила свою кудрявую голову и уселась на землю. Флаттершай, еще раз обняв ее, перепроверила аптечку, а затем обернулась на звуки довольно-таки тяжелых шагов сразу четырех ног. Пинки Пай, распахнув глаза на половину ее мордочки, вытянула было лапку в сторону переулка и открыла рот, собираясь обрушить на барабанные перепонки окружающих, несомненно, полный ужаса и паники вопль, но тут клон заговорил:

— Это снова я. Я – Алекс, — предупредила еще одна Пинки голосом, практически неотличимым от оригинала; можно было разве что отметить, что интонации Мерсера казались не веселыми, а "преувеличенно-бодрыми", словно ему казалось непривычным проявлять столько радости, сколько обыкновенно позволяла себе Пинки.

— О... — замялась Эпплджек, озадаченно глядя на пушистую копию своей подруги, каким-то непостижимым образом всего пару-тройку минут назад представлявшую собой горбящееся чудище, покрытое буграми хитиновых пластин и мышечных связок. – Так ты, значит, их обдурить собираешься, прямо как чейнджлинги это делают? – сказав это так, будто не оказалась слишком уж удивленной, фермерша скептическим тоном добавила:

— Слушай, а они тебе поверят? Пинки Пай они выкинули вон, не посмотрели даже, что она на них похожа…

— Ну, это потому что... Они — это же я! — уже относительно бодро заявила "настоящая" Пинки, с любопытством оглядывая двойника, который вышел не из магического источника, а из-за угла дома – не иначе, дабы пощадить глаза и чувства пони. — Даже еще более... ну, вы знаете, я. А Алекс – не я... Хотя не знаю. Если так посмотреть…

— Они ж следят за нами, — продолжала допытываться у Алекса Эпллджек. – Они что, не поймут, раз в переулок заползло неведомое чудище, а вышла неизвестная им Пинки Пай, то дело нечисто?

— Я в своем мире много кого так дурачил, — как-то чересчур широко улыбнулась… улыбнулся Мерсер в образе Пинки, так что Флаттершай сделалось немного не по себе. – Да, там еще были и толпы людей, в которых было очень удобно затеряться, а здесь сейчас все по домам сидят... Но все же стоит попробовать, — тут он огрубел голосом и махнул конечностью гвардейцам, с удивлением разглядывающим некогда Алекса, но не терявшим бдительности и по части высматривания Пинки у ратуши:

— А если не выйдет — просто известим Их Высочеств и станем наслаждаться шоу.

— Принято, — отсалютовали земные пони копьями, а пегасы в ответ повели крыльями.

— Н-да. Ну, если уж ты так считаешь… Только потом не жалуйся, если весь нос конфетти забит будет!

— Не стану, — почти что как Пинки хихикнул Алекс, мотнув кудрявой гривой. Флаттершай, наконец осмелившись, тихонько приблизилась к человеку и кашлянула:

— Кхм, Пинки… Я хотела сказать, Алекс. Могу… Могу я пойти с вами? Может, кому-нибудь там нужна помощь...

Улыбка на лице Пинки-притворщицы дрогнула, и Флаттершай мысленно кивнула: это точно был Алекс. Несмотря на приобретенные черты пони, на его лице отразились знакомые пегасочке черты: задумчивость, отстраненность… возможно, даже какое-то подобие волнения при появлении Флаттершай.

— Не стоит... — не переводя на нее взгляд, уже не так весело произнес человек. — Пожалуйста, останьтесь здесь, мисс.

— Прошу, — несмотря на то, что пришелец наблюдал за занятым клонами зданием, Флаттершай состроила самое жалостливое выражение мордочки. — Я не стану обузой! Там мадам Мэр... Вдруг с ними могло что-то произойти? Что-то нехорошее... А у меня как раз аптечка при себе!

Флаттершай закусила губу, глядя на Алекса-Пинки, втайне надеясь, что он станет упорствовать, но также и убеждая себя, что пони внутри ратуши могло понадобиться ее участие... «Никакие монстры и неприятности не станут угрозой, если на твоей стороне выступает другой почти что монстр», — напомнила себе Флатти. Человек колебался — похоже, и впрямь не только пегасочке не хватало решимости. Алекс молчал, размышляя... О чем?

— Х-хорошо, — наконец пробормотала "поддельная" кобылка, ощутимо вздрогнув и принимаясь медленно двигаться вперед, возвращая на лицо фирменную Пинки-улыбку. — Но без предупреждения этот ваш "взгляд" не применяйте. Мы договорились?

— Конечно, — со стороны Флатти раздался глубокий вдох, выражающий искреннюю надежду, что ее особое умение и впрямь не потребуется. Пегасочка ступила следом, за неспешно покачивающимся пушистым хвостом, но тут ее опередила Эпплджек:

— Ну, тогда и я с вами, — заявила соловая кобылка, после чего виноватым тоном обратилась к человеку:

— Я тебе, Алекс, доверяю, но Флаттершай одну оставлять не могу, если она туда идет, уж извини.

— Ладно, — уже более охотно кивнул пришелец. — Если все сработает как надо, двойникам Пинки будет все равно, сколько мимо них внутрь пройдет пони. Но пока я говорю — держитесь в отдалении, — с этими словами он чуть наклонил голову вперед, двинулся быстрее и легче, принявшись гарцевать в духе беспечной манеры если не Пинки, то любого жителя Понивиляя в приподнятом настроении.

Самая странная парламентерская делегация, которую только можно было вообразить в Эквестрии, возобновила движение, и с каждым шагом к ратуше Флаттершай становилось тревожнее: она все отчетливее видела угнездившихся за мешками с мукой и прочей снедью многочисленных Пинки, непривычно молчаливых, в едином порыве наставивших наружу всевозможные фейерверки и кухонные приспособления вроде кремовых пистолетов — притом весьма демонстративно. Мордочки их были суровы, голубые глаза нацелены на приближающегося Алекса, словно у стаи древолаков. Флаттершай с трудом сглотнула, стараясь унять дрожь в коленках, но все же покорно шагала вслед за Алексом. Эпплджек боднула ее в плечо, залихватски улыбнувшись, и Флатти ответила слабой улыбкой — но, несмотря на поддержку земной пони, все равно вздрогнула, когда с крыльца донесся грозный окрик:

— Еще шаг, и я стреляю!

Одна из Пинки, с дуршлагом на голове и особо решительным выражением мордочки, и впрямь собиралась открыть огонь — судя по тому, как она примостилась за пати-пушкой, наставив на Мерсера ее жерло. Флаттершай боязливо пискнула и сделала попытку спрятаться за Эпплджек, в то время как человек в образе пони замер, невольно подчинившись приказу.

— Но я не та Пинки Пай, которую вы прогнали, — удивленно заметил Алекс. – Та, которую вы прогнали – вон, в переулке сидит! Так я к вам пройду?

— Э-э... Да, пожалуй, — всерьез задумалась копия Пинки, но тут же передумала, замотав головой:

— Нет, нельзя! Уходи!

— Куда? — весело поинтересовался Алекс, еще немного гарцуя вперед и замирая, когда внимание Пинки вновь оказалось приковано к нему. Копия подозрительно оглядела Мерсера и оставшихся позади него пони:

— Ты, часом, не неправильная Пинки Пай, которая говорит, что она не неправильная?

— Это как?

— Как та, что хотела притвориться правильной и отговорить нас от Веселья, глупая! — сердито протараторила Пинки, и ее товарки за укреплениями согласно закивали. – Мало ли, может, вас теперь две… Хотя нет, ты не особо на нее похожа. А может... а вдруг ты замаскированная под правильную неправильная Пинки Пай?!

— А может, это ты - замаскированная неправильная Пинки Пай? — лаконично поинтересовался Алекс, продолжая улыбаться. – Выглядим мы одинаково.

— Может... — обмерла кобылка-двойник. — Девочки, что мне делать?!

Ее соратницы не отреагировали, продолжая буравить человека прищуренными взглядами. Алекс вновь направился к крыльцу, пока ответственная за пушку Пинки пребывала в состоянии шока, но та вдруг резко отмерла и торжествующе воскликнула:

— Попалась! Я знаю, что я правильная Пинки! — и с этими словами немедленно выстрелила. Грохот и завихрения серпантина заполнили площадь, Флаттершай отчаянно взвизгнула, рухнув на землю, закрывшись лапками и крыльями одновременно, ощутив на своей мордочке горячее дыхание жженого сахара. Что до Алекса, то он стремительно переполз-перетек влево, припав розовым тельцем Пинки Пай к земле, и большая часть заряда из волшебной смеси конфетти, пирожных, флажков, мелких призов и прочих атрибутов любого праздника ушла мимо. Но все же целиком избежать атаки человек не сумел: его подделка мордочки оказалась испещрена разноцветными бумажными кружками, а из розовой гривы торчал праздничный колпак, что при его мигом сосредоточившемся и ставшем непроницаемым Пинки-лице смотрелось... странно.

— Ага, съела?! — обрадовалась Пинки, и другие копии отозвались одобрительным гулом.

— Флаттершай, ты в порядке? — обеспокоенно наклонилась к ней Эпплджек.

— Д-д-да, — стуча зубами, ответила пегасочка, потеряв всякое желание входить внутрь ратуши, но не в силах подняться, а потому и бежать прочь. Мерсер со столь же обескураженным, как у гвардейцев поначалу, выражением морды пробормотал себе под нос что-то невнятное. Затем он помотал головой, отряхиваясь от колпака и конфетти, и коротко чихнул. Тоном, в котором прямо-таки чувствовалось бесконечное терпение, Алекс сказал:

— Но как ты можешь знать, что ты... Так, ладно, кончаем этот цирк, — вдруг сухо заявил он, затем повысил голос:

— Эй, правильные Пинки Пай! Я тоже Пинки, и я здесь вообще-то потому, что нуждаюсь в совете от более мудрых, правильных Пинки. Я здесь по поводу вашего понимания Веселья!

— О, правда? — удивилась Пинки за пушкой, и тут же обрадованно заявила:

— Ну, тогда ты по адресу, странная Пинки! Но мы сейчас заняты другим, твоим некогда заниматься! Загляни где-нибудь через годик.

— Мне всего лишь нужен совет! Ну, насчет устраивания моего личного праздника… До вашего мне и дела нет, не переживай! Так я могу кое-что спросить?

Сзади раздался жалобный писк, и Флаттершай, повернув голову, увидела, как оригинальная Пинки Пай испуганно пучит глаза и зажимает себе рот. Ее магическая копия же казалась озадаченной:

— Ну... Пожалуй! Мы тут все равно не будем заняты, пока Комиссия Пинки не придет к заключению. Что тебя интересует, Пинки?

— Интересует с тех самых пор, как я сюда попала, — хихикнул Мерсер-Пинки. — Внимание, вопрос: когда мне праздновать свой день Рождения?

— Что значит "когда"? — удивилась копия Пинки. — В день, когда ты родилась, глупенькая!

— Видишь ли, я так-то из другого мира прибыла. Так что…

— Что, правда?! – вытаращилась на собеседника Пинки за пушкой, и другие Пинки на крыльце тоже проявили какое-то подобие участия.

— Именно так, — весомо кивнул Алекс. – И как мне теперь соотносить наше летоисчисление с вашим основанием Эквестрии? И если две линии времени независимы, то что брать за точку отсчета? — пристально взглянул на лже-Пинки Алекс. — Кроме того, ваш орбитальный цикл длиннее нашего, и сутки тоже. Вести ли мне отсчет по-новому, будто мне двадцать четыре с лишним, а не двадцать девять? А еще я биологически не старею... по всей видимости. Значит ли это, что дня Рождения у меня больше нет? Или вовсе считать за новый день Рождения тот, в который я получил свои способности? Или все сразу?

Мордашки присутствующих пони вытянулись — как многочисленных розовых кобылок, так и у Флатти с Эпплджек.

— Ну-у, эм... — наконец протянула Пинки с дуршлагом на голове, отчаянно почесывая затылок, отчего тот вконец сполз ей на глаза. — Это действительно важный вопрос, и...

— Я за ответственный подход! — жизнерадостно подала голос другая копия, высунувшись из-за ящика с петардами. — Голосую за учет времени, проведенного в Эквестрии с момента прибытия, и переложение его в наши дни! День рождения будет каждый раз в другую дату, а иногда — в другой месяц, но такое празднование будет наиболее точным.

— Абсурд! Нонсенс! — возмутилась другая Пинки, отставляя в сторону здоровенную хлопушку. — Если мы находимся в Эквестрии, то и праздновать надо по-эквестрийски — переложить года другого мира в наши и определить конкретную дату!

— А я считаю... Я считаю, что!... — начала было третья Пинки, но ее голос потонул в хоре других галдящих двойников. Флаттершай даже не успела как следует удивиться, что человек по его словам "не стареет", будто всамделишные принцессы, так как дальше... дальше началась подлинная свалка, ожидаемая от собрания сразу многих Пинки Пай. Розовые кобылки мигом забыли об обязанности нести охранение, бросили импровизированное оружие и повскакали со своих мест, кинувшись к уже разгоравшемуся спору, словно хуфболисты к мячу. Столпившись, клоны принялись ожесточенно выяснять, кто же из них прав, не обращая ни малейшего внимания на еще одну копию в лице Мерсера, который, немного выждав, поманил Эпплджек и Флаттершай за собой. Пони, переглянувшись, двинулись следом... В силу того, что двойники теперь абсолютно игнорировали чье-либо присутствие, к дверям человек направлялся почти что прогулочным шагом — если позволительно говорить так по отношению к существу, что еще недавно передвигалось подобно офиотавру. Вдруг Алекс остановился и, неслышно постукивая копытцами по деревянному полу, потянулся к пушке, брошенной двойником Пинки. Аккуратно подцепив ее, человек взгромоздил устройство себе на спину, с тихим ворчанием каким-то образом закрепив его.

— Любопытный образчик техно-магической арте-лле-рее, (прим. англ. Artillery, артиллерия) - прокомментировал Алекс в ответ на озадаченный взгляд фермерши. — Заберу у них... на всякий случай.

— Да-а, знатно ты их загрузил... — пробормотала Эпплджек, косясь на шумную толпу, и Флатти мысленно с ней согласилась. Сказанное человеком точно было чем-то из репертуара Твайлайт — пегасочка уж точно не могла предположить, что из-за перемещения между мирами даже такая привычная и радостная вещь, как день Рождения, обрастет столь большим ворохом сложностей и аспектов. Мерсер кивнул, тряхнув кудрявой челкой:

— Когда Пинки Пай сказала, что ее копии — это некий слепок с одного лишь ее таланта, я подумал... Если коротко — мне не по наслышке знаком образ мышления, гм, механизмов. Одурачить их обычно можно на раз-два, если нет должного контроля, — наговорил еще больше непонятных изречений Алекс, что при его текущем облике было хоть и привычно, но не слишком уместно в плане содержания. — У меня так было. Машине достаточно лишь переключить задачу, и она с прежним энтузиазмом бросится ее исполнять... Убирать препятствия и зацикливаться на чем-то конкретном — это они любят, — уже по-человечески усмехнулся Алекс, неслышно приоткрывая высокую двустворчатую дверь и проскальзывая в широкий проем. Флаттершай с подругой, немного поколебавшись, зацокала следом.

Пони с пони-человеком вошли в центральную залу, устланную коврами и отделанную полированным деревом. Здесь тоже не было тихо — атмосферой ратуша весьма напоминала то, что воцарилось на крыльце после вопроса Мерсера.

— ...но тут слабые подобия, кажется, и без меня прекрасно справились, — задумчиво добавил Мерсер.

Сдвинув стулья и другие предметы интерьера к стенам, зал ратуши заполняли еще добрых четыре дюжины Пинки Пай, а также привычные уже горы вкусностей и украшений для вечеринок. Клоны стояли и прыгали, сидели или бегали кругами, попутно громко споря — кто-то весело, а кто-то с надрывом, перемежая разговоры взрывами веселого смеха. Рассыпаться на магические составляющие они явно не собирались: Пинки были настолько переполнены энергией, что словно нарочно натыкались друг на друга, чтобы можно было кричать еще громче. Что странно, снаружи никаких признаков этого форменного столпотворения слышно не было — а вот после того, как пони зашли внутрь, на них обрушилась целая какофония звуков, отчего Флаттершай боязливо прижалась к стене. По счастью, подозрительных взглядов со стороны Пинки пегасочка не дождалась, иначе она уже сбежала бы куда подальше... Все копии были заняты друг другом, как оказались поглощены спором "магические" пони на крыльце после слов Алекса.

— Мэра не видать, — деловито огляделась Эпплджек, кажется, успев привыкнуть к тому, что Пинки Пай здесь было слишком уж много. — Может, она у себя в кабинете?

— Да, наверное, стоит проверить... — пробормотала Флаттершай, невольно вслушиваясь в перечисление хитрых и не очень планов, что с сумасшедшей скоростью умудрялись выдавать Пинки — а было там одно предложение безумнее другого!

— ...должны создать искусственный спутник Эквуса, встроить в него трансфигурационный излучатель, запустить его в космос и с орбиты заменить мозги нашей цели на клубничный джем! Тогда он точно не будет в состоянии отказаться и отвертеться от праздника!

— Или наоборот, клубничный джем на мозги!

— Клубничный джем?! Что за чушь!!! Ладно бы яблочный… Мой спутник будет оборудован гигантской пати-пушкой, которая сумеет одним залпом накрывать целый город! Ему просто некуда будет деваться, если вокруг начнется одна сплошная вечеринка!

— Предлагаю объединить усилия еще с какой-нибудь вечериночной пони, чтобы углядеть подход с какой-нибудь другой стороны! Или, на крайний случай, нащупать его!

— Ты с ума сошла?! Предлагать такое!!! У нас все-таки есть своя профессиональная гордость!

— А я могу сделать так, чтобы он попал в больницу, и уже там в палате устроить вечеринку! Если он будет прикован к койке, не сумеет сбежать!

— А у меня, а у меня!..

Флаттершай могла только подивиться разнообразию идей, которые могли прийти в голову всего лишь "слабым подобиям" Пинки. А вот Мерсеру, похоже, слушать трескотню клонов надоело, так как он поморщился, а затем рявкнул хоть и голосом Пинки Пай, но подобно жуткому громовому раскату:

- МАЛЧА-А-АТЬ! СТРОЙСЯ!

Эффект оказался мгновенным — и не только в том плане, что Флаттершай, взвизгнув от ужаса, сжалась в комочек, стараясь казаться как можно более незаметной, и закрылась крыльями. Эпплджек, ошарашенная не меньше, передумала идти к лестнице и встала перед Флатти, защищая подругу от возможной реакции множества Пинки. Те, будто настоящие гвардейцы, получившие приказ, рванули на середину залы и вытянулись по стойке "все четыре" в три аккуратные шеренги. Сразу стало тихо — и в этой тишине на вошедших в ратушу гостей таращилось множество голубых глаз. Это казалось еще более пугающим, чем только что царивший здесь хаос... и даже больше, чем ставший вдруг громким и грубым голос обыкновенно вежливого человека.

— Головы выше! — гаркнула Пинки-Мерсер, приподнимаясь на задние конечности и довольно ловко принявшись расхаживать перед строем клонов, заложив передние копытца назад, к незнамо как остававшейся на ее спине пушке. Со странной улыбкой человек осматривал каждую розовую пони, так что двойники принимались тянуть подбородки еще усерднее, а по вискам их побежали первые капельки пота. Еще одна кобылка, запыхавшись, вылетела из подсобных помещений и с разбегу втиснулась меж крайних Пинки, расталкивая их, провоцируя недовольные вскрики и жалобные охи-вздохи. Алекс обернулся к вдруг возникшему беспорядку и недовольно скривился:

— Рядовая, — тут он резко пристукнул задней ногой об пол. — Встаньте в строй и ведите себя пристойно!

— С-слушаюсь! — боязливо пискнула копия. Мерсер обвел всех собравшихся двойников тяжелым взглядом и уже спокойно сказал:

— Кто здесь главная, отвечай!

— Я! Пинки Пай номер один к вашим услугам, сэр! — доложилась одна из кобылок откуда-то из середины, с виду неотличимая от других Пинки Пай. — То есть, мэм! Мэм, есть мэм! Вы ведь мэм?

— Ты? — переспросил Алекс удивленно, словно изначально рассчитывал, что все Пинки станут галдеть, выясняя старшинство. — А не дезинформируешь ли ты меня, часом?

— Никак нет!

— Замечательно. Пинки Пай номер один, докладывайте — какова ваша задача?

— Нести Веселье! — лучезарно улыбнулась кобылка, затем немного подумала и добавила:

— Или взрывать недругов нашими дружбомагическими лучами разрушения. Хотя на этот раз не вариант, потому что мы готовим праздник!

— Вот как, — человек в образе Пинки на этих словах стал выглядеть еще серьезнее и сосредоточеннее, — Праздник, значит. Доложите, в чем на самом деле заключается проблема, Пай номер один? Я выслушивала доклады снаружи этого объекта, но они лишь породили новые вопросы. Я спрашиваю — отчего эта ваша вечеринка до сих пор не была проведена? — сердито уставился иномировой оборотень на кобылку. — Почему вы до сих пор на объекте?!

— Один из жителей Понивилля положительно не хочет проведения вечеринки, мэм!!! — изо всех сил вытянувшись, едва не завопила Пинки. — Ради успеха операции мы обязаны застать его врасплох, мэм!

— Кого?

Пинки-клон помялась, опасаясь гнева "высокого начальства", но все же едва слышно прошептала:

— Мэм, мы еще не знаем...

— Повторите, — недоуменно моргнул Алекс.

— Мы не знаем! — пискнула розовая пони. — Мы еще только ждем данных! Но, пока мы не узнали, обдумываем планы с учетом того, что гостем может оказаться абсолютно кто угодно из жителей Понивилля! Даже вы, мэм! Мы просмотрели архивы переписи населения, и там...

Пинки еще рассказывала, как здорово они все придумали, но человек уже обреченно прикрыл глаза и приложил ко лбу копытце, каким-то образом трансфигурированное из ключицы. Флаттершай же почти переборола начальный шок, так как все ее чувства говорили, что и на этот раз ничего страшного не произошло. Пегаска чувствовала, как сердце ее начинало биться ровнее.

— Отлично, — голосом, в котором так и лучилась язвительность, заключил человек, но тут же вернулся к прежнему ровному, с проблесками типичного Пинки-веселья тону:

— Так как вы проработали практически все возможные планы — объявляю смену приоритетов. Ваша текущая цель — найти этого кого-то, кому необходимо Веселье. Как только эта задача будет выполнена, сразу приступайте ко второй! Вам все ясно?

— Да! — хором ответили копии, принимаясь оживленно переглядываться — клонам явно пришлось по вкусу, что теперь можно перестать сидеть в одном здании и ради благородной миссии распространения Веселья пойти куда-нибудь еще.

— Итак, объясняю задачу! Искомый объект, в теории, может находиться не в Понивилле, а по всей Эквестрии! — Алекс обвел лапкой круглый зал с многочисленными окнами по периметру. — Необходимо, чтобы вы обыскали как можно большую территорию — и особенно уделяли внимание местам, где Веселья нет и давно не было! Например, самым отдаленным уголкам Эквестрии, где пони не живут уже очень долго!

— А как мы поймем, что перед нами искомый объект? — осторожно вставилась крайняя Пинки слева.

— Когда увидите, наверняка поймете! — отрезал человек, после чего опустился на все четыре и вновь принялся командовать, размахивая передним копытцем:

— Так! Всем на улицу! Строиться, строиться! Поживей! Вам будут розданы устройства, позволяющие... — к нему подошла Эпплджек, безбоязненно ткнув человека в бок, и Алекс наклонил к кобылке голову:

— Да?

— Пс-с, — тихо сказала ЭйДжей, подозрительно косясь на все еще недвижимых Пинки. — Алекс, у тебя тут все схвачено али как?

— Похоже на то, — со скепсисом, но все же согласилась Пинки-пришелец, оглядывая поступившее в ее распоряжение воинство.

— Тогда мы к мэру. Пойдем, Флаттершай...

— Идем, — тихо согласилась пегаска. Алекс и впрямь довольно неплохо справлялся с катастрофой в лице столь многих Пинки — он должен был оставаться в порядке... На крайний случай, быстрый вне своего "большого" тела (как удалось до обморока заметить Флаттершай) человек мог просто сбежать от всей этой розовой массы, так что следовало посмотреть, что стряслось с мадам Мэр...

Каково же было изумление кобылок, когда, войдя в приемную, а затем и в кабинет, они обнаружили чиновницу не только в добром здравии, но и окруженную заботой и вниманием со стороны еще одной Пинки Пай! Мадам Мэр, как оказалось, все это время мирно пила чай со своими помощницами, тихо млея от внимания со стороны Пинки-клона, что услужливо доливала напиток и таскала нужные папки, помогая разбираться в документах. Всего и попросила в обмен одолжить на время перечень жителей Понивилля... Видимо, у копий было такое представление об изоляции. Пинки-оригинал же открыто воспротивилась своим бывшим единомышленницам, вот они ей спуску и не дали... У входа в кабинет мадам Мэр нашлись те же странные кристаллы, что Пинки Пай вчера размещала на своей вечеринке в духе "из подвала на бал" — и что еще более странно, ни мадам Мэр, ни ее секретари ничего толком не заметили! Они искренне недумевали, когда Эпплджек принялась объяснять, что ратуша была захвачена целой розовой толпой, и утверждали, что никаких толп пони слышно не было! Прихватив с собой последнего двойника, кобылки пошли обратно вниз, весьма довольные тем, что с постоянными резидентами ратуши все оказалось в порядке... пускай те и пропустили эти странные события, полагая, что имеют дело с оригиналом Пинки Пай, только еще более чудно̀й, чем обычно.

Когда пони спустились по лестнице, никаких Пинки в зале не было — зато на улице их была целая очередь, изнывающая от нетерпения. А уже скоро, с шумом притопав через весь город, на площади очутилось безголовое тело Алекса — которое, похоже, вполне могло передвигаться самостоятельно! Гигантский подземный монстр, размерами уступающий разве что ратуше, теперь еще и мокрый, покрытый тиной и перепачканный илом (Рейнбоу явно ошиблась в своих прогнозах), произвел неизгладимое впечатление на уже, казалось бы, искушенную публику. И теперь уже Флаттершай пришлось упрашивать Эпплджек и гвардейцев не пугаться, показывать, что она с этой громадиной более-менее знакома, и никакого отношения к урсам она не имеет.

Копии Пинки тоже впали было в панику, даже попытались строиться в пирамиду, якобы затем, чтобы слиться в одного большого двойника и дать отпор чудищу, напавшему на город, но благополучно попадали вниз. На этом их сопротивление и кончилось: Мерсер, не меняя своей Пинки-формы, вместе с пушкой залез в расщелину на месте головы гиганта, и первая же кобылка, которую огромная клешня ухватила за пушистые бока, подняла в воздух и прилепила на спину щупальцами какую-то светящуюся алым и оранжевым конструкцию, заверила остальных, что это «почти так же Весело, как карусель-качалка!» С последующими клонами Алекс обходился схожим образом: ставил на них некое "оборудование", не иначе как для "научного поиска", а затем отпускал на все четыре стороны — чем Пинки радостно пользовались, разбегаясь кто куда и явно рассчитывая в скором времени покинуть Понивилль.

Однако самым удивительным было другое. Вернувшись на свое прежнее место, влившись в верхушку "основного" тела и опять став двуногим, Алекс с каждой установленной на пони, будто гротескная сумка-панно, кляксой будто бы сдувался, худел... в очередной раз изменялся. Его кости постепенно укорачивались, ноги на здоровенных ступнях складывали когти и убирали их куда-то внутрь, туловище переставало напоминать резервуар водонапорной башни... Единственное, что оставалось неизменным в размерах — это голова, даже когда пришелец уменьшился в плане роста почти втрое, а под его руку попала самая последняя Пинки Пай из очереди. Пинки-голова всего лишь заменилась на ту, что была у человека изначально, с неприятным хрустом принявшись обретать прежние черты лица, втягивая куда-то внутрь розовую шерстку и гриву, увеличивая надбровные дуги и приподнимая вверх скулы… В довершение, получившееся в итоге всех этих трансформаций существо не было голым, оно носило сшитую из вполне привычно выглядящих тканей одежду — приталенную рубашку и серые брюки, перехваченные ремнем. Если теперь посмотреть, Алекс вообще ни единым местом не походил на монстра! Флатти успела подумать, что с учетом его способностей вполне можно было ожидать от пришельца умения становиться "цивилизованным" на вид, как он принял вид пони, но тут последняя Пинки Пай возмущенно заверещала, перебирая лапками в воздухе:

— Отпусти! Не надо мне этой гадости, я оригинал!

«Ой, и правда», — опомнилась Флаттершай. Взятая под пузо клешней, что у человека тоже уменьшилась под стать его новому росту, эта Пинки отличалась хотя бы потому, что ее вечно озорные кудряшки не только потускнели, но и начали опадать прямыми локонами.

— О, — кажется, и сам удивился Алекс, опуская настоящую Пинки Пай на землю. — Прости.

— И вообще, я здесь за этим! — Пинки, мрачно насупившись, мигом оббежала человека и подпрыгнула вверх. — Отдай! Это мое! — передние лапки пони вцепились в пати-пушку, которая по ходу трансфомаций переместилась с лопаток на пояс человека. Лихорадочно рванувшись всем телом, Пинки сорвала-таки свое любимое орудие наведения праздничного беспорядка и повезла его прочь, хмурясь и ворча. Немного отойдя от ратуши, обернулась:

— Ты победил и на этот раз, человек, но я еще вернусь! Не будь я... — подняла она копытце над головой, состроив действительно жуткую мордочку, но, помедлив, обреченно махнула лапкой. — Мы еще не закончили, в общем!

Пинки ускакала в сторону "Сахарного уголка", оставив Мерсера неподвижно стоять на крыльце и глядеть ей вслед. С ворчанием и чавканьем его рука, смахивающая на клещи, собралась воедино и стала напоминать вторую, в которой Алекс держал так и не установленную "кляксу" — а также сочетаясь с его лицом в том плане, что тоже облачилась в безволосую кожу. Мерсер провел свободной ладонью по затылку, растерянно пробормотав:

— И что я такого сделал? В смысле да, я виноват, что вломился в вашу пекарню, но я же извиниться собирался... вроде как. Да меня еще там и роскошными химическими ожогами наградили.

— А, не обращай внимания, сахарок, у Пинки порой бывают такие... — вновь подошла к нему Эпплджек. Покачала головой, вздохнув:

— Ну, бывают, в общем. Я с ней поговорю, наверное, — окинув фигуру человека прищуренным взглядом, фермерша заявила:

— Да кстати, я так вижу, у Рэрити ты уже побывал... И как оно?

Человек возвел свои серо-голубые глаза к небу, после чего почти торжественно, с расстановкой заявил:

- Грандиозно.

Эпплджек не могла не рассмеяться, и Флаттершай по соседству тоже улыбнулась. Да, Алекс определенно успел повидать самого известного понивилльского модельера, как он и говорил во время знакомства с Флаттершай и Рейнбоу... начавшегося не самым удачным образом, но все же. Рэрити наверняка поделилась с Мерсером своим видением, и если уж поначалу костюм человека согласно слухам был "сумасбродным", то теперь Флатти абсолютно точно не стала бы его так называть. А помимо одежды...

«Глупая я», — продолжила улыбаться уже в своих мыслях пегаска. Действительно, если гость из другого мира умел превращаться в пони, зачем ему потребовалось бы в виде чего-то ужасного ходить постоянно? Хотя Флаттершай тогда еще и не могла знать, как он выглядел в двуногом оригинале, о котором говорила Рейнбоу... Теперь же она видела, что грива пришельца была не такой уж короткой — в самый раз для его не самой длинной шеи, а цветом волосы человека отлично сочетались с его серо-белым нарядом безо всяких украшений. Задних лап видно не было: из брюк выглядывала обувь из гладко-блестящего темного материала с длинным носом, отчего штанины несколько походили на таковые у передних конечностей пони, частенько облачаемых в накопытники. С некогда огромных передних лап исчезли грязные струпья и мозоли — закатанные рукава открывали лишь мягкую белесую кожу. Больше никаких когтей — только ногти, схожие с минотаврыми, но много меньше, словно отполированные, обточенные и покрытые прозрачным розоватым лаком. Да, вид у Алекса теперь был самый что ни на есть цивилизованный... даже своего рода красивый.

«А ведь он и в таком виде гораздо выше любого пони, даже если тот встанет на задние копытца», — неожиданно сообразила Флаттершай. Только Их Высочества могли бы сравниться с Алексом в этом плане! И эти слова человека, будто он не стареет подобно принцессам… Чем же еще способен будет удивить ее гость из другого мира? Губы Флаттершай снова изогнулись в легкой улыбке, и она подошла чуть ближе, чтобы рассмотреть получше небольшие округлые уши, до сего момента прятавшиеся под защитными пластинами и воротником — но Алекс уже был увлечен разговором с Эпплджек, притом весьма живым: иногда хмурился, иногда улыбался, а то и посмеивался над ее колкостями, вставляя уже свои комментарии. Не желая встревать, пегаска стояла какое-то время в одиночестве, оглядываясь и наблюдая, как город вокруг постепенно оживает: гвардейские пегасы летали меж домов и стучались в двери, оповещая жителей, что опасность (если ее можно было так назвать) миновала, так что скоро в переулках у площади осторожно засновали первые жители. Мадам Мэр разговаривала со стражниками-земнопони, искренне полагая, что случилось какое-то недоразумение... Твайлайт вместе с Дэш почему-то так и не появилась — зато через пару минут у ратуши в сопровождении пары охранников во вспышке телепорта объявился ее брат. После выяснения обстоятельств произошедшего Шайнинг Армор объявил, что принцессы наверняка захотят узнать, что тут стряслось по соседству, и что они скоро будут здесь.

— Тогда я останусь, — заявила Эпплджек, оглядывая разнообразную кладь, что осталась после клонов Пинки на крыльце, — и сообщу Их Высочествам новости. Сколько ты намерен пробыть у пруда, Алекс?

— Пока не знаю. Во всяком случае, я в Понивилль еще сегодня вернусь, нужно, э-э... поговорить с одной личностью. Посмотрю, как пойдут дела.

— Надеюсь, ты не собираешься насоздавать армию уже своих клонов! — с притворной суровостью на мордочке сказал единорог, который по всем видимым признакам тоже имел удовольствие общаться с пришельцем раньше.

— Вот уж нет, благодарю покорно, господин капитан, — фыркнул Мерсер. — Даже если это было бы возможно, одного меня на Эквестрию более чем достаточно. Зачем я, по-твоему, переложил бремя необходимой мне множественности на уже созданных клонов?

— Н-да. Интересно, хватит ли у них заряда, чтобы добраться до окраин Эквестрии, если ты в самом деле этого ожидаешь, — тут Шайнинг Армор сделался серьезен по-настоящему. — Кстати, буду чрезвычайно признателен, если ты больше не потащишь подобное... ну, знаешь, "оборудование" в город, — настойчиво попросил жеребец. — Безусловно, это твое право — идти туда, куда тебе хочется, раз это все еще считается за твое тело, но это определенно уже что-то из разряда связанного с лагерем или с твоим... домом.

— Не надейся, больше такого не повторится. Вы, королевские солдатики, хоть ребята и исключительно симпатичные в своем энтузиазме, но меня не слишком прельщает идея обрастать сопровождением каждый раз, как вознамерюсь погулять, — хмыкнул Мерсер. Он многозначительно покачал в руке последнюю "кляксу", широкие ремни-фиксаторы которой будто сами обвивали его запястье. — Я намереваюсь придерживаться нашего компромисса, знаешь ли... Просто представился слишком уж удобный случай. Обещаю в следующий раз, если подобное произойдет в городе, сразу громко звать на помощь.

— Ну, тогда ладно, — с одобрением в голосе сказал Шайнинг Армор. — Что с оборудованием, которое наше? Нужно тебе сегодня что-нибудь?

— Сегодня — скорее всего нет, — зевнув в сгиб локтя, ответил Алекс.

Последовал обмен любезностями, и на этом разговор меж пони и человеком был закончен. Эпплджек с Шайнинг Армором и мадам Мэр ушли в ратушу, гвардейцы для спокойствия жителей заняли разнообразные посты на площади, а Алекс упрятал сгусток черно-красной материи куда-то себе за пазуху, где он с ворчанием и пропал, никак больше о себе не заявляя. Мерсер вздохнул, возможно, чувствуя себя уставшим после таких объемов магических преобразований, и вдруг уселся на крыльцо, вытянув с помоста длинные ноги. Вновь запустив руку куда-то под одежду в районе своего живота, человек со все тем же непонятным шумом достал нечто, в чем Флаттершай узнала дрона со сложенными на брюшке лапками и хвостом. Тот не шевелился, и Флатти сумела хорошенько разглядеть, что в таком "спящем" состоянии скорпопаук действительно был похож на кисть человека, но с более вытянутыми пальцами, более выраженными узлами суставов и в целом с хитиновым покрытием. Воистину лишняя конечность — Алекс ведь сам упоминал, что дроны действуют там, куда не достают его обычные руки! Человек склонился над своим далеким от привычных для пони "питомцем", к огорчению Флатти вновь показавшись ей занятым. Но они ведь совсем мало говорили... Памятуя о том, каким строгим он внезапно оказался с двойниками, Флаттершай постаралась подойти как можно тише и, выждав немного, робко заговорила:

— Надеюсь, вы не сердитесь на Пинки.

При звуках ее голоса человек замер, но потом, не оборачиваясь, вытянул руку над дроном, нажав пальцем в центр, где сходились сложенные когтистые лапки. Коротко ответил:

— Я — нет. Но не пойму, зачем такое понадобилось.

Человек отвел в сторону одну конечность паукообразного создания. Тонкие косточки двигались относительно друг друга — по заостренному наконечнику пальца-лапки пробежала дрожь, но больше дрон никак не шевелился. Мордочка Флаттершай приняла недоуменный вид:

— Эм, кому?

— Пинки, — человек почти что с остервенением отогнул остальные лапки и распрямил хвост дрона, "раскрывая" его у себя на коленях. — Зачем ей устраивать вечеринку с таким усердием для какого-то жителя Понивилля? Если бы в моем распоряжении был такой баснословный ресурс, как клонирующий механизм...

— Если позволите, для вопроса, касающегося Пинки, это странная формулировка, — тихонько улыбнувшись, заметила Флаттершай.

— М-м, да. Пожалуй, — неохотно согласился Мерсер, глядя на площадь. — Странные вы существа, пони, как ни посмотри.

Флаттершай пожала плечиками:

— Наверное, все мы странные в глазах, не похожих на наши. Мои лесные друзья часто мне это говорят.

«Алекс тоже видит по-другому, хоть и говорит на нашем языке», — напомнила она себе. Притом, должно быть, видел он еще и так, как хотел... Сделать из простых глаз, как у дрона, сложные – то была магия трансфигурации какого-то очень высокого уровня, настолько тонкая, что почти неповторимая. Только чейнджлинги от природы были способны заниматься таким легко и просто, чуть ли не на уровне рефлексов — а прихвостни Кризалис, несомненно, уж очень отличались от пони... Алекс не ответил, но повернул к Флаттершай голову, вновь закрывая глаза серыми пластинками:

— Мы, кажется, в силу присутствия одной радужногривой особы познакомились несколько... сумбурно. Еще раз, вы — Флаттершай, одна из приближенных к диархии Хранительниц, верно?

— Да, это я, — кивнула Флатти, не так уж плохо справляясь со смущением, что охватило ее после слов человека, но все же потупилась. — А... а вы иномирянин, который... которого Твайлайт при помощи своего ритуала призвала сюда, и который... ну, полагаю, может изменяться в размерах прямо как молодой дракон, — тут Флаттершай вновь с интересом подняла взгляд на Мерсера:

— Простите, но вы это, случайно, не как дракон делаете? Конечно, вы очень отличаетесь, но все-таки...

— А драконы на такое способны? — в самом деле удивился пришелец. — Не могу сказать точно. Особое колдовство моего мира, если хотите... которое и не колдовство вовсе.

— Вот и я не могу сказать. Я знаю о многих обитателях Эквуса, но похожий на ваш набор... умений еще ни разу не встречала, — посетовала Флаттершай. — Вы, пожалуй, могли бы считаться за редкость подобно фениксу!

— Да, я заметил по колдографиям и пояснениям на обороте, что вы сведущи в животном мире, — отозвался человек. — И что, находится вашим знаниям применение в обществе, где наличествует всамделишная магия?

— О, конечно! — взволнованно кивнула пегаска. — За Вечнодиким с его дикой магией присмотр не нужен, но следить за порядком в лесных массивах вокруг нам положено. Я, в основном, приглядываю за животными... Еще помогаю с организацией, когда нужно будить их по весне и устраивать на зиму, или по остальным вопросам. И содержу для города птичий хор, — с тихой гордостью сказала Флаттершай.

— Погоди... — странным тоном произнес человек, внезапно перейдя на разговор в первом лице. — Город что, платит тебе буквально за то, чтобы зверье не из числа домашних питомцев оказалось куда-то там пристроено на зиму?

— Таким занимаются сразу многие пони, — покачала головой Флатти. — Это часть наших праздников, посвященных смене сезонов. А я... Я в основном подкармливаю и лечу обитателей лесов. Некоторые зверушки приходят ко мне довольно редко, но я стараюсь...

Флаттершай собиралась было продолжить, но выражение лица Алекса даже без глаз могло читаться как сверхвыразительное — уж по меркам его не самой подвижной мимики точно. Если бы у пегаски вдруг отпали крылья, Алекс, наверное, изумился значительно меньше. Немудрено: в его мире были совсем другие правила, а здесь, в Эквестрии, наверняка мало кто догадался бы изложить пришельцу прописные истины, подобные смене сезонов. Твайлайт могла бы, но даже у нее уйдет немало времени, чтобы рассказать и показать все премудрости жизни пони!

— Прошу прощения, но мне кажется, что представители вашего животного мира слишком много кушать... кхм, — пробормотал Мерсер. — Я хотел сказать, не ожидал, что они здесь живут почти так же беззаботно, как и вы.

— О, а как заведено у вас обходиться со зверями?

— У нас на Земле… — замялся человек. — Не знаю, как бы получше выразиться. У нас в силу отсутствия магии вашего типа не так что бы много места для подобного гуманизма и доброты в целом. Уж по весне мы им точно не помогаем проснуться, да и зимой подкармливаем не везде и не всегда.

— Но... но как же у вас там бедные зверушки переживают морозы?! — ахнула Флаттешай. Человек усмехнулся:

— Если бы только зверушки... Да так и переживают — сами справляются в силу инстинктов. У нас дикая природа предоставлена сама себе. Естественное отбирание хорошо дрессирует популяцию...

— Но... как так можно? — Флатти не слишком поняла, что за "отбирание" имел в виду человек, но ее определенно обеспокоили слова Алекса. Мерсер коротко, будто с надрывом рассмеялся, а под конец отчего-то глухо закашлял. Склонившись над дроном, сказал:

— Разрешите предложить вам на рассмотрение два факта... Два секрета жизнеспособности нашей биосферы, ставших бесполезными с тех пор, как я попал сюда, — вновь кашлянув, проговорил Алекс. — Первое. Дикая природа у нас, э-э… не такая, о которой вы знаете, — он бросил невидящий взгляд обратно на Флаттершай. — Она может быть чрезвычайно опасна для неподготовленного человека, и люди всю свою историю старались от нее отгородиться, создать независимую, искусственную среду обитания... как этим сейчас занят я, — усмехнулся Мерсер, но тут же стал серьезен:

— Второе. На Земле животные не обладают даже частичкой разума, включая наиболее интеллектуально способных... И в силу этого в биосфере ценится не жизнь одиночной особи, а приспособляемость популяции в целом. Потому что, не отвечая требованиям всего одного параметра внешней среды, целый вид может погибнуть за один сезон, и никто не только не придет ему на помощь — никто даже не узнает... Подумайте об этом, мисс.

Вопрос "как так можно?" мгновенно стал риторическим. От представления о жестокости... жесткости, и одновременно — смелости, которой нужно было обладать, чтобы жить на Земле, у Флатти перехватило дыхание. Теперь понятно было, отчего Алекс говорил Рейнбоу, что в состоянии продемонстрировать пони некие "ужасы"... А что, если люди тоже были подвержены этим законам целиком неразумной природы?! Только подумать, что и их животные, и люди сами могут быть как ужасный татцельвурм, что запросто разрушит все на своем пути и с которым невозможно ни договориться, ни поговорить вообще...

Пегасочке было страшно это осознавать… страшно и слишком поздно. Она уже немного познакомилась с Алексом, и определенно рада была видеть, что способный оказаться неизвестно кем пришелец остается цивилизованным, хоть и воспринимает привычный пони мир совершенно иначе — наверное, своего рода снисходительно, если учитывать его слова о животных Эквуса. Тем более, не только Флаттершай посчитала человека достойным общества пони, но и сама принцесса Селестия! А она, со всей ее огромной ролью в истории Эквестрии, ни за что бы не допустила вреда подданным! Флаттершай, немного подумав, как можно мягче заключила:

— Тогда, наверное, хорошо, что вы теперь оказались здесь...

— Да. Просто прекрасно, — буркнул Алекс, кашлянув в кулак еще пару раз. Флаттершай просяще взглянула на человека:

— Не обижайтесь, пожалуйста. Но исходя из ваших слов, в этом мире вам станет житься много лучше...

— С этим можно поспорить.

— Вы ведь уже нашли здесь... друзей?

Алекс помолчал, невидяще смотря на кобылку, затем опустил голову к дрону, просовывая указующий палец под край хитиновой пластины:

— Полагаю, да. Очень верных и в целом замечательных, но мне… трудно сказать, что это я их нашел.

— Почему же трудно? — удивилась Флатти. — А Эпплджек? Разве вы не можете назвать ее своим другом?

— Возможно. Но я всего пару раз говорил с ней. Был слишком занят более насущными проблемами и тем, что находил неприятности.

— О-о, — протянула Флаттершай, решив, что именно поэтому Мерсер столько времени проводил в лагере на болотах. Пегаска ободряюще улыбнулась:

— Ну, вы... не волнуйтесь. Твайлайт, до того как переехала сюда к нам, тоже почти не имела друзей.

— Я не Твайлайт Спаркл, — сухим тоном ответил Алекс.

— Ох, разумеется! — спохватилась Флаттершай. — Я не имела в виду, э-э...

Нет, все же пегаска решила, что она ничего не испортила своей последней фразой. Может, Алекс и реагировал на некоторые вещи порой странно, по-иномировому, но он все еще отвечал достойно обычного пони, не цедил, будто собеседник стал его раздражать... Хотя, несомненно, с Флаттершай он вел диалог более сдержанно, чем с Шайнинг Армором и Эпплджек. Или действительно Алекса утомило его колдовство и события сегодняшнего дня? Мерсер имел слегка усталый вид... Когда человек передернул плечами, сотрясаемый новым приступом кашля, Флатти всерьез обеспокоилась:

— С вами точно все в порядке?

— Небольшие временные трудности, — поднял ладонь Алекс. — Я не могу заболеть в привычном вам смысле.

— А... почему?

Флаттершай всегда уважала чужое желание не говорить, но Алекс ни разу не сообщил ей — ни прямо, ни намеком, что вопросы пегасочки ему опостылели, а потому боязнь стать навязчивой ее не тревожила. Поэтому, несмотря на затянувшееся молчание, она уже не спешила делать жалобные оговорки в духе «Если не хотите, не стоит рассказывать, ничего страшного». И если что, Флаттершай смогла бы поговорить с человеком как-нибудь потом, так как Мерсер обмолвился, что собирается снова зайти в город — и наверняка станет заходить еще, если нашел в Понивилле новых друзей!

— Дома я управлял болезнями, — ответил наконец Мерсер. Флаттершай расцвела улыбкой, заслышав это, и тихонько присела рядом с Алексом.

— Так вы ученый-микробиолог... Это же чудесно!

— Это еще почему? — поднял брови человек.

— Потому что вы разбираетесь в бактериях больше, чем знают об этом другие пони... ну, и люди наверняка тоже, — отважно сказала Флаттершай. — И потому приносите своему виду существенную пользу, делая ваш неприветливый мир лучше, безопаснее и здоровее.

— Я? Ну, да... было и такое, — запнувшись, пробормотал Алекс, а Флаттершай с сожалением подумала, что ему действительно менее комфортно находиться рядом с ней, чем с той же Эпплджек. Человек, очевидно, не привык так запросто болтать с теми, кому сделал комплимент, и кто в свою очередь хвалит его, а потому Алекс чувствовал себя довольно неловко. Осанка у него стала более напряженной, губы немного поджались, и человек явно принялся ворошить свою память, ища, что бы такое сказать в ответ. Но так как при приближении Флаттершай из его головы вылетело все, кроме странной инопланетной науки, то Мерсер на ней и сосредоточился, копаясь вылезшим из кончика его пальца заостренным когтем меж пластинок дрона — пока тот не заработал, шустро зашевелив лапками, и оттолкнулся хвостом, переворачиваясь и падая вниз с коленей человека. Флаттершай затаила дыхание, ожидая, что скорпопаук вновь бросится от нее прочь. Однако существо на нее даже не посмотрело. Строго говоря, оно вообще не таращило на пегаску свой глаз; как и у хозяина, слившаяся с телом мордочка у него на этот раз была закрыта не то роговой, не то хитиновой пластиной. Четырехног прицепился обратно к ноге Алекса и, перебирая лапками, взобрался ему на плечо, поводя хвостом. Затем спустился и пропал в складках одежды на поясе, полыхнув красным отсветом и издав недовольное урчание.

— Ну и создание, — выдохнула Флаттершай.

— Если вы его боитесь, то не стоит, — проворчал Алекс, отряхнув брюки от частиц земли, занесенных дроном, и вставая на ноги. — Дроны не причинят вреда пони, они в первую очередь мои помощники.

— Я вам верю, Алекс. А вы сегодня заняты?

— К сожалению, да, — ответил Мерсер голосом, в котором чего не было, так это сожаления. — Если точнее, мне уже пора.

— Прямо сейчас? О, тогда надеюсь, что мы еще увидимся в городе, — Флаттершай продолжала мило улыбаться, но ее не покидало ощущение, что Мерсер не до конца понял смысл, который Флатти вкладывала в ее слова — хотя ни за что бы не призналась, что ей приятно общество Мерсера. Потому пегаска тихонько добавила, будто оправдываясь:

— Мне было бы интересно узнать, что еще вы изучаете в нашем мире.

— Кое-что серьезное, — сказал Мерсер, отойдя в сторону. И тут его фигура с хрустом, будто лед по весне, принялась покрываться толстыми серыми пластинами! Словно гвардейские латы, они обхватили тело двуногого создания, заковали его в железные обручи кирасы и резкие грани защитных наплечников... Хотя, без сомнения, то был никакой не гладкий металл, выкованный столичными кузнецами, а что-то органическое, испещренное язвочками и другими следами ускоренного роста. Лицо человека осталось свободно, схваченное внизу похожим на виденный ранее воротник, но к Флаттершай Алекс его не повернул и даже толком не попрощался — так и перешел на довольно тяжеловесный шаг, пересекая площадь и направляясь на юг.

«По-моему, он чем-то похож на Пинки», — робко подумала Флаттершай, провожая удаляющегося Алекса взглядом. В смысле, стоит только немного расслабиться и решить, что розовая непоседа сильнее удивить тебя уже не сумеет, как она тут же превосходит все твои ожидания! Флаттершай оробела еще сильнее. У Алекса было не тело, а настоящее оружие — а теперь еще и снабженное броней! Какой пугающий временами друг... но действительнодруг для пони. Когда надо, мужественный и даже грубоватый по отношению к клонам, угрожавшим спокойствию города, но в остальное время являющий собой саму вежливость... И притом довольно привлекательный в своем "цивилизованном" облике.

«Да ладно, Флаттершай!» — возмутилась про себя нежно-желтая кобылка. Неужели из-за кого-то вроде него в ее душе мог бы поселиться этот ярчайший огонек, заставляющий сердце трепетать? Алекс ведь был своего рода странным чудаком, как говорила Рейнбоу — а Флаттершай никогда не замечала у себя каких-то низменных склонностей, например, тяги к странноватым типам!

Низменных ли? Может, это была потребность в компенсации того, что Флаттершай столько лет считала себя потенциальной одиночкой, не желающей и опасающейся сходиться даже с "обычными" пони? Пегаске становилось боязно от одних только предположений — но она не могла выбросить из головы мысль, что тот, кто сам способен изменяться как только пожелает, а потому наверняка обладавший высочайшими стандартами, кажется, тоже посчитал ее красивой — настолько, что боялся лишний раз на нее посмотреть. А это, определенно... стоило хоть какого-то внимания.

— Ну, тогда всего хорошего! — тепло улыбнувшись, непривычно громко для себя попрощалась Флаттершай.

Пегасочка махнула ему вслед копытцем, весело хихикнув, когда увидела, что Мерсер при звуках ее голоса припустил прочь еще быстрее, переходя уже на бег. Подумала: «Мы только сегодня познакомились, так дай себе – и, не в последнюю очередь, ему время, Флаттершай». Очевидно, Мерсер был таким же скромником, как и Флатти, если внимание его касалось особы, что приглянулась человеку... если даже не большим. Однако, если бы гость из другого мира и впрямь попросил Флаттершай о танце, скажем, на грядущем празднике...

Как знать, может, она и не была так уж против.

Глава 2-6: Свой среди чужих

Грот был просторен. Каменные своды, поросшие темным мхом, странными на вид лианами и грибами с фосфоресцирующими шляпками, заставляли единственного посетителя запрокидывать голову, рассматривая потолок, до которого было футов сорок. Оттуда ниспадал поток слабого света — причем единственным отверстием в своде была трещина, откуда выбрался посетитель, ловко и быстро спускаясь по влажному склону. Не иначе, свет давали какие-то испарения здешнего водоема, что оседали на потолке едва различимым налетом… Правда, по части самого волшебного озерца человека ждало разочарование — никакого пруда здесь не было, считай, лужица да и только. Излишек воды небольшим ручьем протекал через эрозию в полу и пропадал среди камней у стены. С противоположной стороны виднелся еще один наполовину заваленный проход, ведущий на север. «Надо будет ознакомиться с местной сетью шахт, — вдруг подумал гость из другого мира. — Конечно, они грозят оказаться не столь полезными, как мои собственные ходы, но все-таки».

Мерсер стоял на берегу, у самой кромки пруда, и задумчиво разглядывал зеркальную поверхность. Он почти сразу понял, что за место эта Пинкамина Диана Пай имела в виду. Через особо густые заросли терновника Алексу уже приходилось пробираться, и еще тогда ему там была необходима броня… которая у Мерсера в силу скудности ресурсов была лишь в форме огрызков, прикрывающих суставы. Сегодня же она была полновесной, тяжелой; направляясь в это место, Алекс облачился в бронированную оболочку заранее, дабы ещё раз проверить, как она работала на марше в Эквестрии. По-прежнему неплохо — хотя все так же наделяла носителя проблемами с маневренностью, ибо распределение масс и подвижность сочленений становились несколько иными. Но защиту, в том числе от радиации, броня обеспечивала выше всех похвал, пусть Алекс и предпочел бы дополнительно поставить меж собой и прудом кованый щит с прорезью из бронированного стекла. Нашлась бы у него сейчас наименее пострадавшая дверь с вертолета... А, и так было неплохо: жжется, но не столь сильно, как могло бы — и тем более не как кристаллическая молния Луны, что разом заставила Мерсера начать чувствовать вкус металла на языке, а его мысли спутаться.

Естественно, ради такого уровня защиты Алексу пришлось лишать себя уязвимой и легко проницаемой оптики. Но так как наблюдения за проводимыми опытами требовали, как ни странно, полноценного наблюдения с хорошей разрешающей способностью, Мерсер не просто укрыл глаза под лобовой броней, а достал один вместе с мозговой химерой и, обжав хитиновой оболочкой потолще, отправил кусочек мозга под самый свод пещеры – подальше, где излучение было не столь интенсивным. В поле зрения "записывающего устройства" все равно проскакивали помехи вроде голубых искорок, темных пятен и мечущихся бликов, будто химере отсыпали щепотку галлюциногена, но оптика держалась достойно. Биологический прибор исправно фиксировал и обрабатывал информацию, наблюдая, как Алекс на протяжении пары часов возится у Зеркального пруда, взаимодействуя с ним всеми известными доктору Мерсеру новейшими методиками.

Получаемые данные казались… не слишком обнадеживающими. Слезная жидкость частично впиталась в посверкивающую гладь пруда, но и только. А когда дело дошло до срезов тканей и простейших нервных узлов, то они остались лежать на поверхности, легко смещаясь в сторону от дуновения сквозняка и никак не тревожа ровную поверхность водоема. Приборы в лице нескольких нервных узлов-распылителей тоже не фиксировали изменений, что бы Мерсер ни пытался делать с прудом. Человек до этого момента сторонился воды, чтобы не показываться в ней — как минимум не видеть свое отражение, поскольку с противоположного-то берега наблюдателю было бы прекрасно видно "двойника" Мерсера. И даже не думал читать "заклинание", очевидно являющееся звуковым кодом для активации этой диковинной аномалии Вечнодикого – другие же слова и сочетания, произнесенные голосом Мерсера, даже озвученные голосом Пинки, ничего не давали. Впрочем, если здесь тоже была причастна эта песнь Гармонии, врожденная понячья способность облекать простейшую ментальную машинерию в слова, то Мерсер и при зачитывании заклинания не сумел бы ничего добиться. Алекс в любом случае не собирался создавать армию своих рабов-клонов под контролем нервных узлов… не только потому, что местные не оценили бы, но и оттого, что клоны на примере Пинки были весьма ненадежными партнерами, да и просто недолговечными исходя из слов желтой пегаски. Но, как и в случае со стимуляторами, которые вознамерился изыскивать Мерсер, можно было попытаться заполучить временный или опосредованный эффект — на иной манер клонирующую жидкость приспособить, так как с местным-то населением она вполне успешно взаимодействовала.

«Что ж, даже если с прудом совсем ничего не выйдет, пусть и из числа того, что я предполагаю сейчас…» — неспешно подумал Алекс, рассматривая себя в пруду сразу с двух точек – искаженно при помощи тепловизора и полноценно благодаря глазу-наблюдателю. — «Ну, этот день все равно можно считать успешным». Удачно подвернувшимися Пинки-клонами воспользовался, хоть и пришлось уже второй раз перебарывать свое эго — которое упорно видело в притворстве такого рода нечто недостойное из-за его квадропедализма, — и смиряться с неизбежностью того, что если понадобится для дела, то Мерсеру придется снова щеголять в обличье пушистой лошадки. «Совсем бы в Эквестрии не оскотиниться», — недовольно подумал Алекс, даже не слишком задумываясь, можно ли было считать этот каламбур намеренным.

Ну, зато об идее собрать ускоритель Гаусса он благополучно позабыл… Действительно, на кой возиться с подобной сложной установкой, если у пони, оказывается, можно раздобыть натуральную пушку, не только сообщающую ускорение снаряду, но еще и посредством какого-нибудь там кварк-глюкозного преобразователя (прим. не ошибка в слове "глюонный", ибо Алекс просто иронизирует над потребностью Пинки Пай в сахаре) способную манипулировать объемом материи? Заряд, которым его окатил двойник, точно был намного крупнее того, что мог поместиться в жерло небольшой по сравнению с человеком пушчонки… Это уже не говоря про самонаводящиеся прямиком в голову праздничные колпаки. Даже если это орудие было сделано на заказ или разработано собственнокопытно Пинки, наличие такой технологии дорогого стоило. Естественно, если там идут манипуляции не только с объемом, но и массой, то есть неприятная перспектива обзавестись вечным двигателем (после чего можно будет смело бросать любые попытки осознать устройство этой вселенной), но все же… «Посмотрим-посмотрим», — мысленно отмахнулся Алекс. Сейчас у него был менее глобальный по части последствий объект для исследования… хотя, определенно, ничуть не менее тревожащий.

Да уж, доктор Мерсер успел много чего повидать и почти смирился, что в Эквестрии многие земные проблемы разрешаются чуть ли не по мановению волшебной палочки, но измерение говорящих лошадок все еще было способно дать ему бодрящий пинок чуть ниже спины. Восхищавшие Алекса научные детали, поначалу казавшиеся красочными игрушками, интригующими подарками измерения сверхтехнологий, становились все более странными и подозрительными. Ладно, контролируемый запрет Планка, превращающий газовую среду черт знает во что, ладно злостные нарушения гармонии Ньютона и Евклида… даже замкнутые сами на себя временные линии, которые возникают исключительно в силу намерения оператора использовать это заклинание в будущем, а потому нарушающие причинно-следственную зависимость. Но теперь Мерсер имел дело с натуральной машиной по производству магических клонов, притом бесхозно оставленной в лесу по соседству!

Ладно. Скорее всего, Зеркальный пруд не был какой-то зловещей субстанцией, пробудившейся в недрах Вечнодикого на манер психомагнетерической слизи. (прим. Имеется в виду НЕХ из второй части «Охотников за приведениями», в том числе способная оживлять Статую Свободы под воздействием направленных мыслей горожан о ней. Берегись, Мэйнхэттен!) По всем видимым признакам, в том числе действиям клонов, эта дрянь была не столь заумна как Ржавчина, она же "церебральный лишайник"… кажется. Она создавала далекие от совершенства копии так, как стремятся к свету растения и как раковина моллюска образует спираль – можно было лишь активировать заранее составленную программу, но не управлять работой пруда иначе как примитивным формообразованием. В то время как Ржавчина тоже способна действовать автономно, самостоятельно выбирая оптимальный режим работы, но может перейти и на "ручное управление", выделяя стройматериалы на заданные структуры вроде хризалид-инкубаторов, облегчающих изменения тканей "осмысленной" рекомбинацией… А вообще, не этот ли водоем имела в виду зебра, говоря, что решение для перехода "на ту сторону" сначала необходимо увидеть, как должен отразиться в воде клонируемый объект? Ну, это ведь была просто магическая клонирующая жидкость, а не портал в параллельные измерения с иными версиями той же Пинки Пай… верно?

«Ну что же, — подумал Алекс, наконец вставая на одно колено. — В данном конкретном случае опасаться не стоит. Предварительный сбор данных произвел же». Порождений Зеркального источника Мерсер ведь не боялся, идя им навстречу… Внушил себе на основании встречи с Зекорой, что Алекс в стези еще одного обладателя сверхтехнологий справится. Серьезно, что супермутанту Земли эти копии сделают, с их-то предельно дурашливым настроем? Максимум могут попытаться связать или нанести определенные повреждения — например, внезапно взорвавшись. «Тоже мне, великая угроза», — подумал Мерсер неодобрительно. Александр один чёрт успел столкнуться с куда более страшным явлением, чтобы на противодействие Пинки-клонам выделять усилий больше, нежели использование навыков пары мастер-сержантов морской пехоты, сносно адаптировав их под язык пони.

Алекс, медленно протянув руку, жесткими подушечками хитиновой рукавицы прикоснулся к глади кристаллической воды, неотрывно следя за своим зеркальным «двойником». Результат коррелировал со всеми предыдущими испытаниями: для Мерсера пруд являл собой сверхгладкую поверхность. Алекс не встретил вообщеникакого сопротивления при попытке сместить руку в сторону – наоборот, пальцы очень охотно соскальзывали, норовя разъехаться в стороны, будто соприкасались с абсолютным эквивалентом льда, только по температуре сродни окружающей среде! И в отличие от камешков с прочей эквестрийской материей ткани Мерсера оставались на поверхности, решительно отказываясь не то что идти ко дну, но даже просто плавать. На поглощение энергии облаком вирионов пруду, аналогично, было наплевать – ничего от этого в режиме его работы не менялось, и что клочок нервного узла, что пальцы мужчины продолжали неслышно скользить по его поверхности.

Алекс почти что ожидал такого исхода – но следовало убедиться окончательно, пусть и ценой жуткого жжения в кончиках когтей, куда более ощутимого, чем временами саднило у мутанта в легком. И нет – уровень интоксикации Ядовитой шуткой не являлся для организма Мерсера тем самым даже более страшным, чем атака розовых клонов, событием. Не более тревожащим, чем радиационный фон… Странно: хотя Алекс был в полном комплекте брони, прошлой ночью набирая в лесу цветы для комплекта газовых бомб — притом его легкое не функционировало, а затем Александр тщательно отмылся в реке, — слабое заражение медленно, но верно проявило себя в виде кашля, когда мужчина вновь принялся активно разговаривать. Алекс уж думал, что это у него, аналогично дрону, после встречи с Флаттершай вторичные настройки личности сбросились до исходных, поднимая пласты застарелой аллергии, но ничего подобного! Пони-то от последствий общения с Сукой избавлялись легко: у них в организме пыльца растения не выживала, а из шкурки преспокойно выпаривалась… А вот у Мерсера откуда-то из недр полезли вполне жизнеспособные споры. Где же, в чем заключалась проблема? Где мог засесть "букет" заболевания, если у Мерсера на момент сбора токсичного цветка не функционировали альвеолы, катриджи исправно снабжали слизистые расходником, а тепловые контуры все это время работали на выход, осуществляя сброс не только тепла, но и в полном объеме излишков солей и оксидов? Что-то не так было с кровеносной системой, с сердцем, которое сейчас работало на пониженных оборотах, экономя ресурс?

Нет… Мерсер ничего не чувствовал. «Поглядим...» — вновь с сомнением подумал Алекс, поднимаясь с колена. Пока интоксикация Алексу не слишком мешала. На крайний случай можно было обратиться за советом в местную больницу, в которую Мерсер хотел наведаться этим вечером… Перестраивать все тело заново каждый раз, когда выдастся случай пообщаться с Сукой, для Алекса в любом случае было "не по карману". Следовало в течение недели понаблюдать и выделить источник симптомов… Но да, заражение Сукой, как и радиацией, было далеко не худшей вещью, с которой Мерсеру за сегодня довелось столкнуться.

— И посмотрел я в бездну, и увидел, что бездна смотрит на меня в ответ, — мрачно прогудел Алекс через приоткрывшиеся щели воротника, отводя взгляд от "двойника" в пруду. Выпластав из-под поясничной пластины пробирку, он зачерпнул ею кристаллическую воду, заткнул емкость пробкой и тщательно загерметизировал в хитиновой оболочке – на пробирку из эквестрийского-то стекла пруд реагировал как положено любой добропорядочной жидкости. После чего тоскливо подумал:

«Застрелиться, что ли?»

Новый день — новые знакомства, да какие! Человеку довелось повстречать сразу трех оставшихся пони из Шестерки. И одна из них вызвала у развитого чувства... скажем прямо, пренеприятнейшие. Теперь Мерсер осознавал, что вчера вечером Флаттершай точно должна была находиться в библиотеке у Твайлайт. Еще когда Алекс только приближался к пегаске, держа на руке ее питомца с замашками камикадзе, он распознал все то же нарастающее чувство скрытой тревоги, выводящее из равновесия давление в недрах головы. А уж когда их глаза встретились, предчувствие ужасных неприятностей возросло миллионократно… Взгляд пегаски нежно огладил мозг Александра, будто стилетом – не нанеся физического урона, но сполна дав почувствовать холод металла и его острейшую кромку. Голова у мужчины вдруг оледенела, словно кто-то раскроил ему череп, а потом накачал его ракетным топливом. Восприятие пространства ненадолго перестало быть трехмерным, превратившись в череду разрозненных пиктограмм в поле зрения…

Мерсер буквально почувствовал себя так, будто заглянул в геенну ледяную, в самый распоследний круг ада.

«Не иначе, доктору Фаусту довелось ощутить нечто похожее, — пришла в голову Алексу отстраненная мысль. – Звезды над головой все ускоряют свой бег, время теряет значенье. Час пробьет, Мефистофель придет, и Фауст будет обречен… Как же деградирует разум человека с годами, если уговорить некогда алчную до знаний личность обменять свою бессмертную душу на каких-то десять лет развлечений и девиц было столь просто! А у меня… у меня пока хотя бы есть силы и возможности искать выход помимо того, в котором было отказано Фаусту».

Алекс раздраженно поскреб короткими когтями лобную пластину. «Вот ведь ебучий случай», — отстранившись от возвышенных мыслей, вполне приземленно выругался он. Угораздило в приступе панической атаки ляпнуть первую же, кажущуюся наиболее правдоподобной для свидетелей версию, что возникла на языке! Нет, доктор Мерсер ни разу не солгал, обозвав кобылку прекрасным созданием. Ещё даже не подозревая, что будет, когда Флаттершай очнется, Мерсер без помех озадаченно рассматривал незваную гостью, от которой дрон почему-то улепетывал так, словно за ним ударный отряд дозорных гнался, и недоумевал, что с ней теперь делать. И Александр мог сказать, что помесь начинающего ветврача, егеря и волонтера в самом деле была мила и очаровательна. Лежа без сознания на земле, закатив большие глаза и вывалив маленький язычок, сложив на груди копытца, Флаттершай напоминала абсолютную квинтэссенцию беззащитности. Светлый окрас шерстки и общая цветовая гамма, опять же… Безукоризненно ухоженные желтые крылья, разметавшиеся в стороны, только подчеркивали хрупкость ее фигуры, а розовая грива создавала с нежной бирюзой радужек, что скоро показалась из-под затрепетавших век, причудливый контраст. Да, умом Алекс понимал, что тут вновь была повинна человеческая психология и выверенные эволюцией винтики в его голове, но когда Флаттершай робко взглянула на огромного пришельца, что приблизился к ней после короткой перепалки с Дэш… Право, Мерсер даже почувствовал себя несколько неловко оттого, что смел напугать это кроткое создание. Ровно до того момента он себя так чувствовал, пока их взгляды не встретились напрямую…

Что Алекс мог по поводу этой ситуации сказать? То, что фирменный прищур Эпплджек в сравнении с самым обыкновенным взглядом Флаттершай – ничто. Может, кому-то другому и показалось бы, что ее улыбка наполнена светом весеннего дня, но стоило пегасочке окончательно прийти в сознание и открыть глаза — и Алексу уже казалось, что она растягивает губы ненамеренно и без теплоты, словно какой-то зловещий идол. Улыбается с мрачным предвкушением… так же, как доктор Мерсер улыбался каждый раз, сталкиваясь с чем-то новым, неизвестным и интригующим.

В его голове, в самом потаенном из закоулков разума Алекса будто очутилась большая дверь… И дверь эта содрогалась от оглушительного набата тарана, что вколачивался в нее, пытаясь сбить засовы и петли. Что-то пыталось ворваться в голову развитого, отчего химеры, на прочие угрозы обыкновенно либо пренебрежительно не реагирующие, либо предлагающие варианты их ликвидации, либо заставляющие Мерсера поглотить раздражитель… Это сложно передать иначе как мысленно, но самым близким аналогом того, что химеры сделали, будет фраза "шокированные, попрятались по темным углам".

«БЕГИ, — в исступлении кричала вся аналоговая прошивка тела Алекса. – БЕГИ БЕГИ БЕГИ БЕГИ».

Мерсер с леденящим предсердье ужасом чувствовал, как порыв бежать прочь, разорвать дистанцию с Флаттершай с нарастающей мощью борется с его собственной волей, стремясь обрести свободу и независимость от носителя, будто вросший ему в лопатку паразит. Дверь на задворках разума была уже словно налитый гноем фурункул, готовый вот-вот лопнуть; чужеродная сила не ослабляла напора, будто морская волна неустанно билась в полуразрушенный мол, все еще старающийся защитить гавань. Наполовину теряя сознание в попытках вновь овладеть собственным телом, Алекс сделал-таки несколько шагов назад, отворачиваясь… И почти сразу затем, как Мерсер выдал свое сакраментальное предположение, спустя незначительное время после того, как он нашел в себе силы разорвать зрительный контакт, рассудок его возвратился в привычный формат мышления. Осталась лишь тревожность, которая распространялась во все стороны на определенном радиусе вокруг Флаттершай, с некоторого расстояния становясь отчетливо различимой. Притом, пока кобылка оставалась без сознания, Алекс не чувствовал и этой слабой ауры – ничего подозрительного развитый не ощутил даже подойдя вплотную, перед тем как Рейнбоу Дэш выцепила свою подругу чуть ли не из-под несуществующего на тот момент носа мужчины! И хорошо, что стремительная пегаска это сделала, невольно оказав Мерсеру услугу… Того и гляди, Флаттершай, очнувшись и углядев нависшую над ней физиономию мутанта, с перепугу включила бы этот свой излучатель на полную мощь, когда его начинают чувствовать уже обитатели этого мира! Что вообще произошло бы, вздумай Флаттершай испытать на Алексе ее полноценный Взгляд?

Однозначно, ничего хорошего! Мерсер с грехом пополам отбрехался перед крылатыми подругами и забился под землю, ошарашенно интересуясь у самого себя, задаваясь этим и другими вопросами: «Что это вообще было?» Параллельно развитый сканировал свои мозги, проверяя целостность рассудка… Выяснил, что если прямой зрительный контакт Флаттершай с дроном начисто сбил последнему настройки и обратил в паническое бегство, то у Мерсера в системе химер "всего лишь" был инициирован каскадный сбой: откат установок на стандартный распространялся не мгновенно, но с конечной скоростью подобно тому, как вне бронированной формы радиация выводила из строя все больше нервной системы Алекса.

Побуждения же, которыми химеры заполонили голову Мерсера, уставившегося в бездонные глаза пегаски… Нет, естественно, химеры не боялись в том же смысле, что и высшие млекопитающие. Но то, что они всеми силами старались избежать неблагоприятного фактора и ради этого готовы были пришпорить своего носителя – сущая правда. Алекс чувствовал себя так, словно еще немного, и он распадется на составные части, причем каждая из них отрастит ложноножки и постарается слинять как можно дальше! Действительно напоминало некий аналог страха из категории, характеризуемой особой чувствительностью — эдакую "дрожь в моих костях", эволюционную фобию. Или же, с учетом того, что для ее активации потребовалось непосредственное воздействие, боязнь взгляда Флаттершай можно было внести в категорию "подготовленных" страхов?

Директор Макмаллен много чего рассматривал в своих проектах, касающихся генетической памяти, в том числе и по части наследуемых фобий… Рассматривал он и влияние, которое можно было оказать на них извне. Утверждал, что медицинский гипноз способен в комбинации с другими видами терапии разве что приглушить симптомы – и то сам пациент обязан будет прилагать немалые усилия, уверять себя, что окружен мощной непробиваемой стеной, за которой никто не сможет давить мыслью и лезть в его душу. Неплохо, но это явно не тот случай. Доктору Мерсеру воображаемый волнорез ничуть не помог бы... Ментальные практики Алекса были основаны на его "вирусной" прошивке, а она при виде оптики кажущейся максимально безобидной пегаски (обязательное условие – Флаттершай должна была оставаться в сознании) почти что была готова сбежать в самоволку. А что произошло бы, останься Алекс глазами в поле зрения кобылки еще секунд на пятнадцать? На полминуты, минуту?

Жуткая перспектива… Александр не знал, что грозит вломиться в его сознание через глаза желтой милашки — огромная перекошенная морда с ментальными щупальцами или какая-то абстрактная сила, начисто лишенная личности – но зловеще-молчаливого упорства вторженца и пытающихся сорваться с цепи химер было достаточно, чтобы решить всеми силами избегать Флаттершай. «Ну, Эквестрия, удружила!» — подумал тогда Мерсер, высовываясь из главной шахты наружу и недовольно глядя на место, где он недавно разговаривал с пегасками. Алекс еще из разговора с Лирой смутно помнил, что воплощение элемента Доброты способна по желанию шпарить из глаз лучом ужаса, прямо как младшая сестра-горгона, но кто же знал, что Флаттершай и в несознательном режиме по мозгам неплохо так способна была наподдать? И Алекс еще, пробудившись обратно к жизни, смел думать в состоянии измененного сознания, что это измерение не настолько враждебно, чтобы постоянно развешивать над развитым все больше дамокловых мечей! Хоть запирайся теперь в своем новом доме и с внешним миром взаимодействуй исключительно держа его на мушке... Вот что теперь Мерсеру прикажете делать с этим новообретенным знанием, по совместительству одной из серьезнейших угроз (если не наибольшей), с которой самый эффективный захватчик за всю историю биосферы Земли сталкивался за свою недолгую новую жизнь?

Нет, на манер Фауста травиться и тем более стреляться Александр не будет – такое развитие событий, безусловно, нереалистично. Для пробития черепной коробки Мерсера нужен либо бронебойный патрон, либо солидный калибр — миллиметров эдак двенадцать, которым Алекс на тот момент не располагал. Хотя, можно просто пальнуть из все еще функционального карабина М4 в глазницу… А, толку все равно будет немного, всего и добьется, что повреждений мозга – которые вызовут разве что помутнение сознания секунд на пятнадцать-тридцать, а затем автоматика передаст контроль над телом обратно возвратившемуся в полушария рассудку. Доктор Мерсер один черт привык устранять проблемы, которые возникают на его жизненном пути, а не бежать от них… в подавляющем большинстве случаев. И проблему с Флаттершай однозначно необходимо было решать. Нет пони — нет проблемы… Свернуть бы ей шею в темной подворотне и утащить в свое логово на вивисекцию, уже безо всякой боязни разбираться, почему имело место такое воздействие. Пони – существа отходчивые, так что наверняка простят Алекса, стоит ему скромно потупиться и заявить «Я больше не буду»… Хотя, с другой стороны, пегаска была частью Шестерки, и это все усложняло. Лучше было устроить несчастный случай, столкнув Флаттершай в реку, предварительно связав крылья и ноги распадающейся минут через пять массой! А после похорон преспокойно эксгумировать труп…

«Поживем – увидим», — мрачно подумал Алекс. Чего уж он точно не собирался делать, так это жаловаться на элемент Гармонии принцессам... и вообще кому угодно. Ни в коем случае нельзя было подавать виду, что Флаттершай оказывает на развитого подобное воздействие. Селестия-то, может, с ее исключительной добротой не станет использовать такой роскошный аргумент, как ментально нависшую над шеей Алекса бензопилу, которая и без вжатого газа способна трепать нервы, но кто-то другой мог этим воспользоваться самым паршивым образом. Мерсер устало потер лицевую пластину, делая шаг назад от пруда и закрепляя пробирку в хитиновой оболочке на поясе. С одной стороны, всяко лучше, раз свидетели ничего не поняли об этой его уязвимости, а с другой… Вот что теперь пони с подачи этой радужногривой подумают? Что инопланетянин суть какой-то извращенец, который к этой высокой по сравнению со своей приятельницей ксено подкатывал? Прознают об этом Их Высочества, которые все еще крутились где-то неподалеку, расхлебывай теперь… Оставалось уповать на то, что в силу дружелюбно-ровного диалога эти две пони о конфузе Мерсера уже благополучно забыли и особо распространяться не станут. Рейнбоу Дэш, Алекс надеялся, точно забыла.

Кстати об этой ветреной сразу во многих смыслах особе, встречи с которой Алекс на этой неделе рассчитывал было избежать. Свалилась-таки лазурная пони Мерсеру на голову, пускай и не искала встречи с развитым специально! Пегаска, еще в первый день умудрившаяся столкнуться с Алексом, оказалась кобылкой весьма дерзкой и острой на язычок – подобных ей людей Мерсер не слишком любил, считая, что в первую очередь стоит развивать свое независимое мышление, а не чувство самомнения… Причем грань между этими двумя величинами оказывалась порой довольно тонка. Так же, как сходу нельзя было понять, мозгов у Рейнбоу Дэш мало или то была действительная храбрость — так сходу атаковать неизвестного противника, являющего собой монструозный шагающий экскаватор. Попробуй у эквиидов разбери, в чем разница…

Однако, подобно другим пони, в силу своей воспитанности (относительной) и все того же квадропедализма Рейнбоу показалась Алексу больше забавной, чем раздражающей, так что он, сохраняя вежливость, дал ей возможность удалиться с территории мутанта с достоинством. Но раз уж она так горела желанием посоревноваться с вторженцем из другого мира… «Что ж, станем считать это шагом в сторону чрезвычайно мотивированного насилия, в чем доктор Мерсер заимел обширный опыт», — предвкушающе ухмыльнулся Алекс в своих мыслях. Левитирующие почти что суперсолдаты в Эквестрии были обыденностью, и если уж один из лучших их представителей собирался залететь на огонек, глупо было этим не воспользоваться. Утилизировать в качестве подопытных, так и быть, Алекс не станет тех, кто не слишком пришелся ему по душе. Но не слишком бессовестно эксплуатировать во имя самых благих целей – это сколько угодно. Как знать, может, и феномен Флаттершай удастся себе на пользу обернуть…

Мерсер после обеда, отойдя от комплексных новых впечатлений, немного подумал и решился-таки сделать вылазку в Понивилль, который вдруг будто разом вымер. Подумал, что в подозрительно притихший город чрезмерно робкая кобылка не сунется, так что шанс повстречать ее снова будет довольно-таки мал… Но, как это обычно происходит, если нежелательная вероятность отлична от нуля, то она в итоге и случается. Естественно, элемент Доброты не смогла оставаться в стороне, так что Мерсер только стискивал зубы, пока пегаска летела вслед за ним, что-то там жалобно пища. Думал: «Иисусе, может, если я буду ее игнорировать, то она сама уйдёт?» Увы, сия тактика не сработала: дошло до того, что желтая пони сунулась вслед за Мерсером в ратушу – совсем уж яростно отказывать ей было бы слишком подозрительно. Алекс и так успел предоставить значительное количество поводов сомневаться в его добропорядочности… Но если бы Флаттершай, попав в засаду Пинки под сенью ратуши, действительно решилась бы применить Взгляд, пришлось бы награждать ее ударом по голове. Или, с учетом обещанной Селестии неприкосновенности пони — за исключением прямой угрозы жизни Мерсера, — моментально ломиться через окно наружу. В голове Алекса невольно роились отвратительные домыслы и предположения: а вдруг Взгляд пегаски на манер "ауры тревожности", распространяемой вокруг нее, в отличие от взгляда обычного ненаправленный? Что, если он достанет Мерсера, даже если Алекс успеет не только зажмуриться, но и выпрыгнуть в окно? Оставалось лишь надеяться, что… ну, «это же безобидные пони». Пусть они и являли собой злостных нарушителей законов природы и вообще жили в подобии трансгуманистического общества, если не считать тотального запрета на местный генотех…

По счастью, все действительно обошлось благополучно. Расправившись с клонами Пинки, человек и пегаска мило поболтали (как она могла считать) на отвлеченные и не очень темы, и Алекс за это время просканировал враждебный организм, особенно его глаза, при помощи всех доступных ему чувств и во всех диапазонах, кроме оптического. Никаких аномалий выявлено не было… Даже с дублирующими методиками распознавания ничего не вышло – то же тепловое зрение Мерсер использовал и при помощи элементов-пластин с индикатором нейтрального уровня, аналогично змеям, и обыкновенный термоскоп на основе фотохимической реакции, как у кальмаров. «Первичное исследование ничего не дало», — подумал Алекс, направляясь к пруду. Следовало продолжить осторожное сканирование организма Флаттершай, если вновь выдастся случай… Возможно, даже рискнуть, напроситься к пегаске в гости… Или, наоборот, пригласить в гости уже ее (ибо крылатый зоолог проявляла неподдельный интерес к природе иного измерения) и в контролируемой среде тайком выяснить границы действия ее взгляда: влияет ли на эффективность легкая завеса вирионов с забором энергии, производит ли подобное действие лишь один открытый глаз и многое другое.

К вопросу о той же бессовестной эксплуатации… Ну, все одно нет худа без добра. Для Мерсера являлось той ещё загадкой, на кой Пинкамине понадобилось ради устройства очередной вечеринки производить армию собственных клонов, и, конечно, он был вынужден на них извести почти всю массу своей "строительной" формы, но бо́льшая часть работ по обустройству подземелий была уже проведена: все важные ходы были прорыты и укреплены основой. Изначально Алекс намеревался развернуть остатки массы в основу для бункера, выкачав из плоти химер. Теперь же он просто через день-другой вырастит ее с нуля, как только набегут стройматериалы из "Сумеречной зоны", а потом развернет и периферийные устройства. Что обойдётся дороже функционирования заранее созданной заготовки, но если все сложится исходя из того, как заверял его Тернер, выгода могла стать куда более ощутимой, нежели траты.

И конечно, не случись этого нашествия розовых недотеп, и доктор Мерсер узнал бы про Зеркальный пруд много позже, уже в ходе исследования подземелий, что залегали от Вечнодикого до северных холмов и тамошних шахт, оккупированных собаками. Немного подумав и проверив хитиновый контейнер на поясе, Мерсер, опустившись на колени, легко оттолкнулся носками хитиновых же "сапог", плюхнувшись ладонями на исключительно жесткую с его точки зрения поверхность. Начальный импульс безо всяких потерь в скорости пронес мужчину на другой конец пруда, и Алекс подумал, что на крайний случай из клонирующей водички вышла бы неплохая альтернатива боди-серфингу, некогда используемого развитым, чтобы сверху ворваться в ряды врагов и не потерять при этом скорости во время приземления. В качестве смазки для сложных сочленений и механизмов Зеркальный источник вряд ли подойдет, поскольку каким-то образом создает для материи Земли твердую основу, непроницаемую преграду, рассеивающую даже самое сильное воздействие. Не забыть проверить, сохраняет ли эти свои свойства жидкость при превращении в лед или газ, и вообще способна ли она к смене агрегатных состояний… Судя по налету на потолке, она к подобным базовым вещам была вполне предрасположена.

Попытавшись во время скольжения разогнуть поджатые под себя ноги и прыгнуть, Алекс предсказуемо потерпел фиаско: без силы трения он будто находился в невесомости, когда при намерении вытянуть руку смещение центра тяжести благополучно сведёт на нет твои усилия. Во время отталкивания от поверхности его ноги просто взбрыкнули в воздухе, и Мерсер, совершив нелепый кульбит, впечатался бронированным лбом в гладь пруда, добившись лишь замедления вплоть до почти полной остановки на его середине из-за сквозняка и сопротивления воздуха.

— Развлекаешься? – донесся со стороны входа в пещеру любопытствующий голос.

Слева, ярдах в десяти вверх по извилистому склону, стояла Твайлайт, с интересом наблюдая за распластавшимся по глади пруда человеком. Мерсер вытянул вбок левую руку и приоткрыл бронированные пластины на ней. С коротким чавканьем к стене пещеры устремился суррогат хлыста. Ворча, он принялся сокращаться, уводя Алекса с середины водоема, где он после всех своих манипуляций дрейфовал бы еще некоторое время, прежде чем набранная скорость прибила его к берегу. Не хватало еще, чтобы Твайлайт вздумала Мерсеру помогать, смахнув его с поверхности силовым барьером или вроде того! Алекс подумал, что в случае использования Зеркального источника для уклонения от атак не должно было возникнуть схожих проблем: жидкость довольно быстро впитается в почву, стоит разлить ее из специально заготовленной емкости, так что у Мерсера как раз будет время ровно на то, чтобы проскользить по "замерзшей" с его точки зрения поверхности и ступить на сухую почву, где изменить вектор движения уже не составит никаких проблем. Поднявшись на ноги, Алекс вытянул руку, в которую с потолка незамедлительно свалился его глаз, заключенный в оболочку. Отвернувшись от пруда, Мерсер приподнял лобовую пластину и позволил органу вернуться на положенное ему место, вновь загерметизировал черепную коробку и развернулся обратно к единорожке, что наблюдала за его манипуляциями с любопытством и недоумением.

— Мисс Спаркл, — громыхнул человек, приветствуя Твайлайт. Та удивленно моргнула – точнее, Мерсеру почудилось, что она моргнула, так как единорожка в поле его восприятия теперь представляла собой набор цветных расплывчатых аур.

— О, ты умеешь говорить без рта?

Алекс постучал когтем по складкам бронированного воротника на плечах, дома выполнявшего в том числе функцию воздухозаборника.

— Легкое, голосовые связки и пара личных изобретений при мне даже под броней. Не слишком мешает.

— Понятно, — задумчиво произнесла пони, но тут же опомнилась:

— Кстати, ты же сам договорился, что просто "Твайлайт", — с веселой укоризной заявила единорожка.

Алекс смотрел, как размытая фигурка "мисс Спаркл" нетерпеливо спускается со склона, как разглядывает искрящуюся в ИК-излучении поверхность источника, как осторожно тянет к ней лапку — словно не веря собственным глазам.

— Хм, а ведь правда, — признал мужчина, выдвигая по бокам головы костяные уши-индикаторы. Коротко дернул ими в жесте отрицания:

— И да, я-то не развлекаюсь, делом занят. А вот ты отчего-то все, гм… веселье пропустила, хотя за тобой аж целая мисс Рейнбоу отправилась.

— О! Ну… понимаешь, я с утра была на симпозиуме в лагере Фрогги Боттом, — принялась было объяснять единорожка и тут же хихикнула:

— У канцлера с этим строго, опоздавшим ход специальное заклинание перекрывает. Дэш, как оказалось, пыталась пробиться… попутно умудрилась начать потасовку со стражниками, которые просто хотели узнать, в чем дело, а затем им пришлось ее утихомиривать. А потом и вовсе про меня забыла, как увидела… — тут от Твайлайт, несмотря на низкую детализацию генерируемого термоямками изображения, отчетливо повеяло смущением, и она пробормотала:

— Ну, неважно.

— Да уж, — хмыкнул Алекс, — эта пегаска – поистине что-то.

— Но с канцлером еще смешнее вышло, — оправившись от мимолетной заминки, продолжила Твайлайт вновь веселым тоном. — Он со мной говорил, изо всех сил пытаясь делать вид, что не понимает, что произошло в пыледельник, прямо как плохой игрок в "Свою рысцу". Упорно называл тебя «тем самым работником лагеря» и интересовался всякими никак не связанными друг с другом вещами, вроде того, не было ли странностей в поведении «тех двух пони», что пришли с тобой, или какое угощение ты предпочел, если заглядывал ко мне в гости. Я, конечно, особо ничего не говорила – а могла бы! Лира ведь сама по себе весьма странная.

— Хм. Вот как?

— Ну, в общем и целом да… Мне так кажется. Но она все равно очень хорошая пони! – торопливо добавила Твайлайт, кажется, не сообразив, что Мерсера в ее словах озадачила совсем другая деталь, и вновь обратила свой взор на кристаллическую поверхность. — Значит, это и есть Зеркальный пруд… До сегодняшнего дня я о нем ничего не слышала. И он тебя буквально внутрь себя не пускает? – Твайлайт безо всякой опаски смочила копытце в зеленовато-голубой воде и повернулась к Алексу. Тот кивнул:

— Да, эффект занимательный. Такого я изначально не предполагал, — признался Мерсер. — Есть что сказать по этому поводу?

— Пока не могу утверждать слишком многое, — мотнула гривой Спаркл. – Но перед тем, как отправиться сюда, я стала искать любые упоминания об этом источнике в старой коллекции Понивилля. Ничего не нашла… А потом наткнулась на тайник в одной из полок! Такое чувство, что ее должен был найти тот, кто уже все перепробовал и от отчаяния полез в самые старые архивные записи! Или просто кто-то очень старательный, – судя по голосу, скромно потупилась Твайлайт. – И угадай, что было в этом тайнике?

— Пас, — поднял ладонь Алекс, будучи, впрочем, весьма заинтересованным, а потому наставив имитацию ушей на собеседницу. – В вашем мире можно предположить все, что угодно, и все равно ошибиться.

— Там был дневник одного из земных пони, которые основали город! – на слух будучи чрезвычайно довольной, поведала единорожка. – Ну, там не было подписи, но то был наверняка земной пони, да и подкова чаще всего именно их обозначает. Похоже, этот кто-то не только занимался исследованием земель вокруг будущего Понивилля, но и в Вечнодикий частенько заходил! В итоге, я нашла там и упоминание о самом Зеркальном источнике, и заклинание, которое могло бы развоплотить двойников раньше положенного срока и отправить их обратно в пруд! Не иначе, у этого кого-то имелся весьма умный друг-единорог, — тут единорожка поморщилась, отчего оранжевый спектр ее глазниц пришел в движение. – Наверное, основатели города умудрились на этой причуде Вечнодикого обжечься, как преуспела в этом Пинки. Так что тебе, Алекс, стоит сказать спасибо, что удалось двойников выпроводить. Не знаю, как бы мы Пинки от такой кучи ее копий избавили…

— Это еще почему? – глухо прогудел Мерсер, складывая руки на груди. Подумал, не этим ли пожелавшим остаться неизвестным автором копытописи являлась личность, что окончила свой путь на болотах в виде дерева-паразита? Ну, раз уж этот пони любил забредать в такую глушь, куда не рисковали ступать остальные переселенцы… Тот дневник, что давала Алексу на ознакомление Эпплблум, тоже содержал сведения об обитателях и явлениях Вечнодикого, но то были ныне общеизвестные факты – судя по более изящному начертанию понячьих закорючек, его вела престарелая глава семейства Эппл, будучи тогда еще молодой кобылкой… Когда Твайлайт подняла на Алекса взгляд, наверняка преисполненный удивления, он добавил:

— Ты ведь только что говорила, что нашла необходимое заклинание? Могла в таком случае и сама спокойно расправиться с этой розовой напастью, ведь так?

— О, а я разве не сказала? – вконец очнулась от невеселых размышлений Твайлайт. – Нет, так-то оно так, но чтобы развоплотить магического клона, нужна достаточно сложная матрица заклинания – не менее сложная, чем для его создания! Клон ведь, в сущности, не сильно отличается от прочих живых существ, пока у него не кончится заряд… — тут Твайлайт обеспокоенно посмотрела по сторонам, будто убеждаясь, что никто не мог стать свидетелем какой-либо неудачи со стороны единорожки. — Нужно было знать, где настоящая Пинки Пай, иначе… не могу сказать точно, что с ней стряслось бы от этого заклинания, но с учетом того, что это Пинки, вряд ли что-нибудь хорошее! Возникла бы необходимость как-то отличить ее среди копий, а это не так уж и просто, знаешь ли, — Твайлайт нервно поднесла копытце к губам, потирая подбородок. — Горожане мне сказали, что они все были такие… ну, знаешь, розовые и шумные!

— Ну, по этому-то поводу можно было не переживать, — проворчал Алекс. Пояснил для мигом поставившей уши торчком Спаркл:

— Пинки Пай с ее двойниками различить оказалось довольно просто... хотя меня от монотонных повторяющихся действий едва не занесло. У нее наблюдался серьезный упадок духа — все никак не могла успокоиться, что не в состоянии провести какой-то праздник. С этой целью клонов и создала.

— Правда? Только вчера устраивала вечеринку, была совсем веселой… — тут единорожка посмотрела на Алекса, и спектр глаз ее округлился.

— О, — выдала единорожка, лишь этим звуком и ограничившись. Не представляй лицо Алекса на тот момент сплошное забрало, в котором соли жирных кислот претерпели трансформацию в разновидность хитина и срослись с черепом, лишенным нижней челюсти, и мужчина недоуменно приподнял бы бровь – так что пришлось обходиться соответствующим положением "ушей". Ну, теперь хотя бы стало понятно, что в библиотеке делала Флаттершай – возможно, вместе с другими пони что-то там отмечала. Правда, для вечеринки в "Золотом дубе" было феноменально тихо, и вообще ничего кроме излучаемой пегаской ауры наружу не просачивалось… «Не знаю, может, еще какие-то безумные традиции пони», — предположил Мерсер. Твайлайт, запинаясь, неуверенным голосом начала было:

— Видишь ли, Алекс, та вечеринка была предназначена для… — но тут же умолкла, замотав головой, так что бледно-голубая в ИК-режиме грива единорожки разметалась в стороны водопадом. Мерсер насторожился было:

— Для чего?

— А, так, — вздохнула Твайлайт, грустно улыбаясь и телекинезом приводя свою прическу в прежнее ухоженное состояние. – Это… было крайне важно для Пинки, одним словом.

— Крхм, — с натугой кашлянул Мерсер сквозь воздухозаборники. «Похоже, придется-таки устроить этой Пинки Пай допрос, пускай и без пристрастия, — недовольно подумал мужчина. – Я не понимаю, что происходит, и мне это не нравится». Вслух же Алекс сказал:

— В любом случае, надеюсь, она больше не станет устраивать погромы... хотя бы по столь странному поводу.

— Да кто бы говорил! Ты-то сам не меньший любитель погромов, — хихикнула Твайлайт, но тут же посмотрела на Мерсера с отчетливо различимой виной если не во взгляде, то в голосе:

— Прости. Мне Эпллджек уже объяснила, что к чему… Что там у вас произошло, и почему девочки на тебя так набросились, — несколько приободрившись, Спаркл заговорила с Алексом с искренней симпатией в голосе – не иначе как одобряя его отношение к троице жеребят. Потом, состроив "грустное" положение ушей, добавила:

— Принцесса Селестия тоже разговаривала со мной. Печально, что твои сородичи довели тебя до такого состояния, что ты чуть было не погиб в... э-э, кристаллическом горении.

— Что было, то было, — пробормотал Алекс, втайне обрадованный тем, что принцесса рассказала-таки своей протеже об обстоятельствах произошедшего (по крайней мере, одну из версий), и это не придется делать самому Мерсеру. — Наш мир далеко не так уж плох, как ты можешь подумать… Хотя отрицать то, что в вашем я получил представление о вещах, по поводу которых дома задумывался хорошо если раз в год, невозможно, — заметив, как глазницы Твайлайт вновь полыхнули радостными оранжевыми искорками, Алекс усмехнулся, кашлянув:

— Кхм. Если хочешь, можешь написать своей наставнице, что благодаря тебе… Ну, я имел в виду, из-за попадания в Эквестрию я понял, что дружба — это тоже своего рода магия. Или вроде этого.

— О, я бы с радостью! Но почему ты сам ей рассказать об этом не хочешь?

— Да я уже, в общем и целом, рассказывал… — махнул когтистой рукавицей Алекс. — Пусть не такими словами и не конкретно в такой форме. И вообще, я все еще работаю над своей новейшей концепцией мировоззрения. Сегодня могу полагать одно, завтра, получив недостающие данные, немного иначе... Даже для меня не так просто обработать весь накопленный родом человеческим опыт в социоэтической сфере и переложить его на реалии, в которых я оказался. Сначала думал, что Эквестрия меня изменила в достаточной степени, чтобы… — Мерсер оборвал себя, с досадой потер заостренный свод лобной пластины, который образовывал его шлем на затылке, и окончил:

— Теперь вот думаю, что остался прежним, просто вновь пребываю в состоянии учиться на своих ошибках. Когда я хлопаю себя по лбу и говорю «каким я был дураком» — никаких проблем, это своего рода одно из моих профессиональных умений. Но когда рядом Ее Светлость, с ее-то выверенным тысячелетиями опыта мнением практически по любому поводу… Как-то уже не то.

— Тогда, боюсь, у меня для тебя плохие новости, — повинилась Твайлайт. — Принцесса Селестия сказала, что хочет поговорить с тобой. Они с принцессой Луной сейчас прилетели в ратушу… можешь подождать неподалеку, они скоро должны будут закончить.

«К чему бы это?» — подумал Алекс, но, коротко вздохнув, согласился:

— Что ж, хорошо. Но чтобы окончательно разобраться с этим источником, в том числе неприятностей… Я, знаешь, выдвинул теорию, что магические клоны являются своего рода работниками (прим. .т.е. роботами) Что они лишь имитируют высшую нервную деятельность, по сути не обладая таковой, как и опытом с глубинными воспоминаниями оригинала... Являются эдаким отпечатком таланта, которым наделяет пони Гармония, – заметив, что Твайлайт явно порывается задать вопрос, Мерсер пояснил:

— В данном контексте работник – существо, примерно соответствующее вашему пониманию слова "голем", параллель с которым я приводил для Полемарха. Хотя отличия, конечно, существенны. У нас данное слово произошло от понятия "тот, кого заставляют работать вместо"… Нет, Твайлайт, — сказал Алекс, с мысленной усмешкой глядя на ученицу Селестии, которая на этих словах человека ощутимо насторожилась, — лично я свои механизмы работать силой не принуждаю, хоть они и намного умнее и "живее" тех целиком искусственных прислужников из железа и кремния, что создают в моем мире люди. У меня с химерами больше своего рода симбиоз, чем работа из-под палки: то я их слушаюсь, то они меня… Скажем, подобно тому, как если бы человек завел птицу, дабы она подчищала хлебные крошки, оставшиеся на столе после завтрака. Все честно: мне необходим чистый стол, а птица рада склевать крошки, рассыпанные на нем.

— О, ясно… Думаю, будет интересно узнать больше о ваших языках, — задумчиво, но все же с отчетливым намеком протянула Твайлайт. Растянув желтый спектр в веселой улыбке, пони сделала-таки оговорку:

— Ну, хотя бы об одном из них. Я не слишком разбираюсь в терминах вашего мира, но могу сказать, что ты не зря упомянул птиц: магический двойник в плане интеллекта схож с магическими же зверями. Хотя его мозг позволяет осуществлять, как ты выразился, "высокую" нервную деятельность, природа его разумности походит на таковую у полуразумных животных, мозг которых устроен слишком просто, чтобы быть способным к осмыслению себя. Видишь ли, Алекс, — единорожка лекторским тоном принялась изливать на Мерсера тонкости уже ее родного мира, — многие наши животные резервируют в совокупности магических полей Эквестрии свою небольшую долю, почти что как пони. Но направляют они ее не на проявление своих магических способностей, но на поддержание своей полуразумности, сохраняют постоянным набор срезов сознания... – тут Твайлайт заговорщицки огляделась по сторонам и, все так же широко улыбаясь, понизила голос:

— Ты только никому не говори, но у меня есть проект, посвященный новому способу создания магического двойника. Теперь, когда основательно над ним поработала, вижу, что вряд ли из этой задумки выйдет что-то действительно грандиозное, но изначально я рассчитывала создать двойника столь совершенного, что он мог бы управлять элементом Гармонии вместо нас с девочками! Представляешь, сколь полезны они были бы в делах, касающихся безопасности Эквестрии?! Даже если тот же Дискорд вновь сумеет обратить нас в свои противоположности, Элементы все равно останутся в рабочем состоянии! А если нет, то пока двойники управляются с элементами, мы, то есть Шестерка, можем действовать отдельно, и наша суммарная польза все равно возрастет! И теперь, если природа Зеркального источника подскажет мне…

Твайлайт продолжала говорить, смотря на Мерсера, будто старательная студентка на преподавателя, ожидающая похвалы – Алекс же глядел на единорожку, мысленно оценивая, не станет ли Селестия поджаривать свою любимицу на медленном огне за подобную ересь, покушающуюся на основы существования Эквестрии в лице ее защиты шестью древними артефактами. Нет, естественно нет – аликорн наверняка вмешается, если мисс Спаркл затронет какие-то по-настоящему запретные темы. Плюс, Мерсер сейчас не видел в "невероятно полезном" плане Твайлайт особого смысла, учитывая, что без причитающихся Элементов шесть молодых кобылок были талантливыми, но все же обыкновенными пони, да еще и уязвимыми без защиты, которую наверняка даровали артефакты. Хотя, если эти "совершенные" клоны будут столь же глупы и легко внушаемы, что можно будет обернуть действие элементов Гармонии в свою пользу… Мерсер пожал плечами, вслух говоря чистую правду:

— Это… кхм, возможно, это и впрямь грандиозная задумка. Но если честно, я не в состоянии ее оценить, так как про подобные вещи знаю не так что бы много. Да и ваш народ, если считать одну лишь Гармонию, тоже…

— Это да, но я отлично могу объяснить теорию магического поля, если ты все-таки заглянешь в "Золотой дуб"! О-о-о, мы ведь столько всего можем обсудить! – воодушевленно зачастила единорожка, но тут же опомнилась, взглянув в сторону кристаллического водоема:

— Ну… Вот так и получается. Кстати, в найденном мною дневнике сказано, что Зеркальный пруд со временем исчез. И эта пещера явно не соответствует описанию, где был источник при основании Понивилля. То место находится почти в двадцати тысячах скачков к юго-востоку, ближе к Замку сестер. Так что он, скорее всего, способен перемещаться по подземным течениям – да и вырастающие поверху заросли терновника окружают пруд неспроста.

— Это ты к тому, что Зеркальный пруд может оказаться располагающим интеллектом уровня клонов, поскольку способен создавать их? – не совсем поверил Алекс, вспоминая, что вокруг руин замка тоже весьма густо произрастали растительные заграждения. Единорожка кивнула:

— Или, быть может, эта магическая субстанция обладает лишь тем срезом интеллекта, которая появляется в момент создания двойника. А когда тот теряет свою форму, то и пруд, соответственно, тоже...

Мерсер окинул безмятежно ровную поверхность водоема подозрительным инфракрасным взглядом и на всякий случай сделал половину шага назад.

— Тогда рекомендую тебе быть осторожной, Твайлайт, — пробормотал мужчина. — На меня-то пруд никак не реагировал, и вообще я сейчас ухожу, а тебе оставаться… Может произойти и такое, что ты думаешь, будто изучаешь живую воду, а вода в это время преспокойно изучает тебя, вникая в суть разумного существа через производство таких вот копий-фантомов.

— Что? – искренне удивилась единорожка. — Но принцессы сказали, что в пруде нет ничего опасного!

Алекс недовольно помотал головой, направляясь к склону, по которому можно было попасть наружу:

— Известная человеческая фантазия, но заставляет задуматься. Был у нас один философ и писатель…

— О, расскажешь? – сразу загорелась энтузиазмом Твайлайт.

— Может, как-нибудь потом, — на ходу неопределенно дернул ушами Мерсер. Остановившись, немного подумал и обернулся, сообщив:

— Тогда вечером я зайду к тебе в библиотеку… если ты не занята, конечно. Проведем обговоренные опыты и поговорим о чем-нибудь еще. Посмотрю наконец книги, в том числе найденную тобой.

— Чудесно, чудесно! – от восторга Твайлайт зажмурилась и затопала передними копытцами о каменный пол пещеры. – Думаю, попытка номер два увенчается успехом!

— Да, номер два, — усмехнулся развитый и, приняв за истину кое-какие соображения, счел нужным извиниться:

— Прости, что тогда убежал, так ничего и не объяснив. Девочки помимо взрыва эмоций подарили мне идею, которую я спешил пустить в базовое тестирование…

— Ничего! – тепло (в плане ИК-излучения тоже) улыбнулась Спаркл. — Мне все равно было чем заняться. Проверяла все виды магии пегасов на вашем алюминии…

— О, кстати, — вспомнил Алекс. – Будь добра, отложи к тем книгам, что набрал дрон, еще и те, что касаются магии полета. Нужно разобраться в теории…

— Можем и перейти от теории к практике, если понадобится! Помимо обговоренных серий опытов, я имела в виду, — от всей ее щедрой души предложила пони, в порыве воодушевления принимаясь елозить хвостом с розово-фиолетовой полосой, но в тепловой индикации кажущимся почти монотонным. — Думаю, сегодня я буду готова к работе ударными темпами!

— Тогда – договорились, — заключил Мерсер. — Увидимся вечером, Твайлайт. Что касается книг — я займу библиотеку где-то до трех часов ночи, скорее всего. Потом уйду… нужно еще покопаться в шахтах, которые я обустраиваю.

— Буду ждать! – счастливо воскликнула единорожка.

«Что ж, неплохо», — вполне удовлетворенный разговором, подумал Мерсер, опять приходя в движение своим нескладным, сейчас больше напоминающим оживший рыцарский доспех телом. Может, Твайлайт серьезно и ошибалась в начале, считая развитого за какого-то "имитатора одиночного", а потому за цельный организм, а не симбиотическую ассоциацию вроде лишайника… Это внешне Мерсер кажется однородным существом, когда на деле являет собой помесь бывшего млекопитающего с микроскопическим организмом – да и то "Черный свет" привнес в основу кучу всего нового, знатно покопавшись в спящих участках генома Алекса и наизобретав свои собственные цепочки. Пускай Твайлайт многого не знает и не понимает… но это справедливо и для очутившегося в Эквестрии человека, верно? Логика доктора Мерсера в оценке ее способностей была верна, но он неверно учитывал исходные данные, посчитав "скучность" единорожки чем-то выбивающимся из нормы: в силу сверхразвитости цивилизации куда более юная особь могла иметь при себе доступ к технологиям высочайшего уровня, однако при этом общий багаж ее знаний будет сравнительно невелик. И теперь Мерсер осознавал, что Твайлайт, так или иначе, была для него наилучшим вариантом из доступных – с тем же умудренным годами Тернером Алекс сумел общаться разве что на базово-философском уровне, исключительно благодаря терпению и дружелюбию экспериментатора… Мерсер было направился обратно к выходу, но тут вновь послышался голос единорожки:

— Ой, Алекс! Пока не забыла… Э-э, кстати о птичках, — Твайлайт у него за спиной как-то нервно хихикнула. — Вот еще что — насчет одной моей… хорошей подруги. Это, наверное, довольно глупый вопрос, учитывая, о ком мы говорим, но… — тут единорожка сделала глубокий вдох и продолжила:

— Ты, случайно, не бои… я хотела сказать, не остерегаешься Флаттершай? – Мерсер замер вполоборота базальтовой статуей, и Твайлайт зачастила, торопясь объясниться:

— Рейнбоу сказала, что ты будто бы избегал ее, и указала… ну, знаешь, вероятную причину этого. И она мне показалась несколько… странной. Вот я и подумала…

Мерсер с трудом подавил нервный кашель. Прямое попадание со стороны Твайлайт... Черт возьми, конечно он побаивался! Даже без оглядки на эмоциональное проявление того вводящего в трепет чувства, которое оказывали на Мерсера глаза Флаттершай… Нужно быть либо полным кретином, либо долбанутым на всю голову, чтобы хоть немного не опасаться такого, способного быть поставленным в один ряд с дыханием Мрачного жнеца. Тот, кому приходилось бывать мертвым, стремился бы избегать сей ужасной судьбы, если находилась возможность ее отвратить, всеми своими силами! Уж доктор-то Мерсер знает, как это плохо. Умирать от превращенной в швейцарский сыр брюшины и ребер, перебитых натовскими "бутылками", умирать мучительно, злясь на себя и всех вокруг, будучи преисполненным отчаянием… Смерть — это полное ничто, абсолютный конец, и любой здравомыслящий, психически здоровый человек, не имей он достаточно серьезной на то причины, будет всеми силами ее избегать. Да, единожды возвращенный к жизни вирусом, тщательно пропитанный этим универсальным консервантом, доктор Мерсер привык возвращаться после "маленьких" смертей – заключавшихся в оторванных руках, размозженной голове, почти разрубленном наискось корпусе — во всех тяжелейших ранах, которые обычного человека прикончили бы с гарантией. Снова, снова и снова он подставлялся под удары, от которых рядовым людям положено шарахаться прочь, спасая свою шкуру. Даже после ядерного взрыва Александру Мерсеру удалось возвратиться к жизни… чего он точно не ожидал — как и оказаться поставленным перед фактом, что на этот раз возвращение состоялось в страну говорящих лошадок.

Но сегодня… Сегодня впервые за целую жизнь доктору Мерсеру казалось, что мужчине не просто угрожала опасность умереть по-настоящему, не найти дорогу обратно из чертогов Жнеца. В очах Флаттершай ему чудился приговор еще более суровый — такой, что не смерть угрожала Александру, но что он сам мог не выдержать жизни, заглянув в эти нежные и трогательные глаза. «А уж этот ее зайцеподобный кролик…» — дрогнув, вспомнил Мерсер. Когда Алексу удалось его угомонить наиболее эффективным оружием, которое он опробовал в Эквестрии, почесушками, питомец Флаттершай превратился в само очарование: ничто больше не намекало, что этот комочек белого меха являет собой зверюгу похлеще своего пайтоновского сородича… (прим. Имеется в виду Убийственный кролик Каербаннога, второстепенный антагонист из расово британской комедии "Монти Пайтон и Священный Грааль". В Этой Стране массам малоизвестен – зато вполне на слуху остается орудие убийства этого чудища, Святая ручная граната, что появлялась в куче самых разных игр и не только) Но Мерсер видел Энджела в действии, и на его опытный взгляд это был не кролик вовсе, а сущее порождение зла – для полноты картины не хватало разве что визга циркулярной пилы, когда зверек открывал свои челюсти, и символа красного солнца на лбу! Дьявол в невинном обличье… прямо как его хозяйка.

«Будь я на Земле, определенно выбрал бы горло как приоритетную цель, — вновь погрузился в мрачные мысли Алекс. — Обойти сзади или с потолка, чтобы не попасть под Взгляд, обхватить ладонью мордочку, предупреждая крик, оттянуть голову немного назад и вонзить пальцы другой руки, обхватывая ими трахею. Или сначала полоснуть одним набором когтей по глазам, а вторым проломить висок… тоже неплохо сработало бы». Мерсер рассматривал бы данные варианты на полном серьезе при иных обстоятельствах — потому что ни добровольно идти по пути Фауста, ни умирать спонтанно, случайно посмотрев в глаза какому-то случайному четвероногому ксено, он не собирался. По крайней мере, не так, чтобы его тело можно было найти. (прим. Мерсер имеет в виду распространенный штамп Голливуда и не только, заключающийся в выживании антагонистов, умерших где-то "за кадром", например, от падения в пропасть. Забавно, что поглощение Мерсера во второй части Хеллером мы самолично тоже не наблюдаем, и при должной фантазии можно вообразить, что Хеллер эти пассы когтями в пустом пространстве делал, а отошедший в сторонку Алекс только посмеивался и брызгал в сторону действа кровушкой...) Но Александр находился уже не на Земле… поэтому он, скрепя сердце, решил попробовать найти другой путь. Это дома у доктора Мерсера смерть – великолепный многофункциональный инструмент. Здесь же, в Эквестрии, в смерти не было ничего хорошего – ни продуктивности, ни надежды на перемены… одна лишь скорбь. Даже если Алекс расправится с Флаттершай "по-свойски" и пустит ее тело на эксперименты, где-то в другом месте обязательно будет таиться другая кошмарная возможность нанести ему вред, и не факт, что действующий по старинке, отказавшийся адаптироваться Мерсер переживет встречу с очередной угрозой мира сверхтехнологий, рано или поздно не приняв окончательное поражение.

«А вот Кризалис все равно получит свое, — напомнил себе Алекс с мрачным удовлетворением. — Рано или поздно, поздно или рано. Она даже не гражданин Эквестрии, и грех этим не воспользоваться, творя с чертовым жуком все, что вздумается». Но да, несмотря на отказ по-тихому прирѐзать Флаттершай, на текущий момент пегаска действительно оставалась самой жуткой вещью из всех, с которыми доктор Мерсер успел столкнуться не только в измерении цветастых ксено, но и, пожалуй, на Земле тоже. Воздействие на него Грин… это тоже не шло ни в какое сравнение — пускай вторжение в его рассудок Матери аналогично осуществлялось против воли Алекса, но ощущалось оно как что-то естественное. Почти как Мерсер впитывал чужие воспоминания, Элизабет загрузила в его мозг и генетическую память новые данные, проявила пленку... Грин точно не была способна выпотрошить развитому мозги, иначе она сделала бы это еще при первой встрече, когда Александр не владел в полной мере своим телом и разумом, да и вообще мало что соображал в силу блокировки памяти.

Так что да – доктор Мерсер всерьез опасался Флаттершай, как предположила единорожка. Скажет ли он Твайлайт об этом? Никогда и ни за что. Лавандовая пони, обеспокоенная тем, что человек застыл темной громадой, глядя куда-то вбок и прижав костяные "уши" к бокам головы-шлема, легонько порыжела спектром на щеках и начала было:

— Алекс, ты не подумай — если я ошиблась, то в твоем случае нет ничего пло…

— Ты правда полагаешь, что я рискнул бы выступить против Ее Темнейшества вместе с гвардией, но боюсь эту тихоню? — перебив ученицу Селестии, безжизненным тоном прогудел мужчина. — Рейнбоу Дэш сказала про меня что-то плохое?

— Нет, ну что ты! – удивилась Спаркл. Мерсер повернул к ней безглазую голову, всем своим небогатым в этой форме ассортиментом индикации выражая недоверие, так что Твайлайт поспешила его успокоить:

— Честно, нет. Просто пожаловалась, что ты превратился, э-э… во что-то очень громоздкое, так что ты не захотел бежать с ней наперегонки. Значит, ты умеешь копать туннели при помощи всего двух когтей? В нашей природе очень редко встречается вращательное движение, как в балтимэйрских механизмах, но примеров возвратно-поступательного — сколько угодно, и я подумала… — Мерсер продолжал буравить единорожку невидящим взглядом, и та выдавила-таки из себя речь, что больше относилась к делу:

— Ну-у… про Флаттершай… Рейнбоу всего лишь обмолвилась, что ты вроде как посчитал ее красивой – еще посмеялась, что в другом мире, мол, Флатти тоже могла бы моделью выступать. Сказала, что ты чувствовал себя неловко в ее присутствии, и я решила… ну, что для тебя это не совсем типично, и… — под конец своей речи единорожка запнулась, и спектр шерстки на ее щеках вконец приобрел рыжий оттенок, но Мерсер не собирался и дальше выслушивать Твайлайт – он, наоборот, рассчитывал, что игнорирование им вопроса намекнет деликатной и временами стеснительной, но весьма проницательной единорожке, что ей лучше не совать нос в это дело.

— Если не сказала плохого – тогда не вижу никаких проблем в том, что я говорил и как действовал, — отрезал Мерсер и резко пришел в движение, повернулся, направляясь к выходу. Сзади донесся жалобный наполовину писк, наполовину шепот:

— Извини! Я… я ничего такого не имела в виду…

Алекс, сделав еще несколько шагов, довольно скоро вспомнил, как он парой дней ранее в схожей манере уже оставлял Твайлайт у себя за спиной. То же грустное недоумение... Уколов выработанной по отношению к пони эмпатии, разумеется, было явно недостаточно, чтобы раскрыть Твайлайт истинную причину случившегося — в отличие от все того же предыдущего случая. Но вполне хватило, чтобы Алекс сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, сделав вдох-выдох. Крайне раздраженно, с оттенком наведенной радиацией гиперчувствительности Алекс подумал: «Я сегодня уйду наконец из этой прокля̀той пещеры или так и буду крутиться на одном месте?» Повернув в очередной раз голову, Алекс увидел, что на щечках Твайлайт все еще отсвечивало повышенное излучение тепла, но казалась единорожка, повесившая голову, еще и искренне расстроенной. Решив, что его недостаток вежливости был ощутимее того, нежели требовала ситуация, развитый принял волевое решение извиниться… так сказать, подсластить Твайлайт пилюлю и в перспективе, возможно, окончательно переключить ее внимание с Флаттершай на иные связанные с Мерсером обстоятельства и инциденты.

— Нет, Твайлайт, это ты меня извини. Я тоже не имел в виду ничего такого... Не собирался выказывать пренебрежение твоим умениям, или чего-то в этом духе, — сказал он, намереваясь озвучить практически то, что Мерсер думал до того, как Твайлайт вспомнила о своей крылатой подруге. — Ты — самая настоящая ученая с точки зрения людей, можешь даже не сомневаться. Учитывая, сколько здесь, в Эквестрии, набросано феноменальных явлений, у вас не выйдет, чтобы наука была самой собою, единым целым, а не суммой каких-то кошмарных с моей точки зрений составляющих. В общем, ты большая молодец и не менее большой талант, — Мерсер пожал плечами, не зная, что тут еще добавить. — В целом так.

По ходу того, как Твайлайт осознавала сказанное Алексом, ее мордашка отчетливо светлела – под конец всякая печаль и тем более смущение испарились с ее спектра начисто. Помедлив, единорожка вдруг сорвалась с места и проскакала к Мерсеру. Подражая Лире, она привстала на задние копытца и обняла Мерсера за узкую сейчас поясницу, прижалась щекой к животу мужчины, не выказывая никакого дискомфорта от того, что он вообще-то был покрыт неровностями жесткой брони.

— Спасибо! — весело прощебетала Твайлайт.

«Легко же заставить пони чувствовать себя счастливой, — хмыкнул про себя Мерсер. – Кажется, признание ученого иномирца за равную для Твайлайт дорогого стоит. Хотя, с учетом ее психологического портрета, а также определенной доли ответственности за то, что я здесь нахожусь… Да, пожалуй, в ретроспективе это кажется более чем ожидаемым». Алекс, медленно подняв руку, аккуратно погладил довольную единорожку по темени, насколько это позволяла жесткая рукавица, но через считанные мгновения попросил:

— Твайлайт, отпусти. Меня сейчас вырвет.

— Ой, извини, — снова виновато пискнула Твайлайт, вскидывая на Мерсера ушастую голову, а потом и разжимая лапки, пятясь от него прочь. – Я… Я тебе плохо сделала? У вас так не положено делать? Я просто думала, ты с девочками…

— Да не в этом смысле, — с отчетливой иронией в движениях костяными индикаторами отвечал Мерсер. — Я просто сейчас должен торопиться. Нужно опорожнить желудок, пока не стали себя проявлять эффекты вторичного поражения…

— Ох, конечно! – посмотрела Твайлайт в сторону источника. — Кристаллическое излучение!

— Да… Потом побеседуем, как договорились, — заключил Алекс, делая несколько шагов назад и кашлем как следует прочищая легкое.

— Хорошо, тогда до вечера! – радостно махнула ему вдогонку копытцем ученая пони.

Мерсер кивнул, развернулся и, присев, с ворчанием взметнулся в воздух, пропадая в каменистом проходе почти под потолком пещеры. Подобно крабу быстро переставляя руки и ноги, пробираясь по извилистому лазу, Алекс неожиданно вспомнил, куда именно он с Твайлайт договорился наведаться этим вечером. Да уж, учитывая, что свой собственный аванпост в этом мире человек намеревался назвать в честь обиталища, где какое-то время проживали версии-предшественники его персонального штамма… Выбравшись наружу, Алекс укрепился в подозрении, что балом в этом мире заправляла беспощадная ирония: являясь производным от староанглиского "Дитз-оик", название форта и соответствующей фамилии буквально переводилось как "Мёртвый дуб". Вот Твайлайт бы удивилась, взявшись за изучение его родного языка, а потом решив заглянуть к Алексу в гости…

Мерсер занес к себе домой пробирку, поместил ее в отсек, выделенный под хранение всяких магических причуд. Потом спустился глубже, на самое дно устроенных им шахт – проблеваться. Все поврежденные соединения будут переработаны на простейшие и пущены в дело заново, некоторый процент материи с наведенной радиоактивностью – захоронен и на всякий случай помещен под наблюдение, чтобы там не зародилось каких-нибудь сумасбродных реакций на стыке продвинутого биоинженеринга и колдовства… или вроде того. Стоило потом поинтересоваться у кладези магических премудростей в лице Твайлайт, имелись ли вообще у пони методики нейтрализации кристаллического излучения, если уж оно для них являлось столь незаметным, как фоновое излучение Земли для людей… Жаль только, что по отношению к само̀й плоти развитого эти методы вряд ли будут применимы.

Затем Алекс, придав себе цивилизованный вид, столь же культурным прогулочным шагом направился в город, добросовестно заглушая свои порывы нестись сломя голову. Твайлайт же просила его очутиться "неподалеку" от ратуши, пока Их Высочества освободятся, что наверняка предполагало некоторое ожидание… Что Мерсера удивило – так это то, что аликорны "прилетели" не своим ходом и даже не попутным телепортом. У средоточения местной бюрократии стояли всамделишные экипажи, виданные Алексом еще в первые дни пребывания здесь, оформленные в уместной для каждой из принцесс стилистике. По обе стороны от закрытых дверей ратуши стояла пара гвардейцев – значит, принцессы и правда засели внутри.

«Не собирались ли они вконец уезжать? — с осторожной надеждой предположил Алекс. — Или же просто решили от болот с шиком прокатиться ради визита на этот фестиваль их подданных?» Мерсер бы предположил скорее первое, нежели второе, но кто этих чудаковатых ксено разберет… Алекс, мысленно согласившись с "мисс Спаркл", решил обождать на крыльце, а не соваться внутрь – принцесс целой страны четвероногих, несмотря на их сверхтехнологичность и приватный разговор, которым они удостоили пришельца из иного мира, необходимо было полагать особами занятыми. Но все же Алекс поинтересовался у одного из единорогов на входе. Тот терпеливо отвечал, что Их Высочества разбирались сейчас с какими-то там документами, и Мерсер, кивнув, отошел в сторону.

«Подождем. Время терпит…» — мысленно заключил Алекс. Поскольку торчать на крыльце подобно еще одному столбу или, что еще хуже, при виде диархов эдак небрежно прислониться к стене было Мерсером сочтено за неудобоваримые варианты, Алекс решил угнездиться на скамейке у окружавших крыльцо зеленых насаждений. Обошел сей предмет садового интерьера, взглянул на него так и эдак, оценивая, сможет ли дерево выдержать его набравшую полноценный вес тушу. Пришел к выводу, что даже если усаживаться максимально осторожно, скамья все равно может развалиться от любого резкого движения мужчины. Хотя, если укрепить ее той же основой, которую загнал Алекс меж досок штаба Метконосцев... Сидеть на земле рядом с незанятой скамейкой было бы все равно глупо.

Временно "улучшив" сидение и уже безо всякой опаски расположившись на нем, Алекс завел локти за спину. Лениво жмурясь на теплом солнце, что уже потихоньку направлялось к горизонту, обвел взглядом площадь. Пони, казалось, вконец справились с очередным из потрясений, коими Вечнодикий щедро снабжал их в течение теплого сезона – весело болтали там и здесь, прогуливались дружными компаниями, спешили куда-то по своим делам, кормили птиц у фонтана… Настроение у Мерсера при виде этой картины воцарилось самое что ни на есть благодушное – не только потому, что он все еще избавлялся от остатков наведенной радиации, потихоньку заполняя желудочную сумку. Не считая внезапного столкновения с Флаттершай, об опасности которой Мерсер и предполагать не мог… его интеграция в общество пони протекала довольно-таки неплохо. Алекс все еще по привычке мог ожидать подлянок (и случай с желтой пегаской подтверждал, что небезосновательно), но эквииды приняли его весьма радушно. Мерсер вполне мог ожидать намного большего числа проблем, но понятие "быть хорошим гражданином" у пони не так что бы отличалось от человеческого… с поправкой на то, что со многими человеческими понятиями вроде финансовых преступлений ксено были знакомы весьма смутно – а вот влезать в чужое личное пространство прямо-таки обожали.

Ну и ладно… Зато благодаря такому короткому поводку меж ним и пони Алекс обзаводился новой информацией и знаниями (пускай временами и вводящими человека в натуральный ступор) буквально каждый день пребывания в Эквестрии. И вместе с тем открывал новые будоражащие разум перспективы — как среди зоологической подборки, что была презентована ему благодаря все той же мисс Убивающий Взгляд. Мерсеру в самом деле было интересно, не обнаружится ли в числе фотоотчетов подобие Левиафана или еще какой-нибудь сущности из бесчисленных тварей мифологии Земли. Таковых среди обитателей Эквестрии, почитавшихся за редкость, не нашлось – зато Алекс приметил едва ли не идеального кандидата для аналогового заражения, который больше смахивал на своих столь же многочисленных сородичей из земной фантастики, научной и не очень, чем на плод воображения каких-нибудь древних греков или там египтян. "Червь-шагатель" (хотя никаких ног у него и в помине не было), согласно написанной очень простым языком характеристике на обратной стороне колдографии, несмотря на размеры имел весьма примитивную нервную систему… Алекс и так рано или поздно узнал бы о его существовании из книг Твайлайт, но емкая выжимка фактов от Флаттершай оказалась действительно полезна, чтобы выделить Червя как одну из приоритетных целей.

Мерсер еще успел задаться вопросом, на что могла рассчитывать Твайлайт Спаркл в плане изучения пришельцами их языка по краткому пособию, составленному ею же – так как без живых носителей, вроде троицы охотно идущих на контакт девчонок, это оказалось бы весьма проблематично, да и подобия Розеттского камня (прим. Стела-ключ с посланием на трех древних языках, благодаря которой была расшифрована письменность египтян, за счет отсутствия начертания гласных (прямо как у староэквийского диалекта в этом фанфике) почти невозможный для понимания без стартового пакета. Это у вас, молодежи, все эти новомодные нейросети позволяют додумывать то, чего нет, а вот в наше время!) у людей просто не нашлось бы, — но тут двери ратуши за его спиной отворились. Алекс и единым отростком кишечника не повел: то были явно не принцессы, хоть веселый щебет одной пони и более сдержанные ответы второй и походили своим контрастом на королевских сестер. Затем кобылки увидели Мерсера, поскольку бодрый цокот гравитаторов первой поутих, и она страшно шикнула на свою подругу. Александр тщательно игнорировал последовавшие за этим признаки того, что к нему подкрадываются сзади — другая же ксено все так же неспешно цокала, идя в открытую. Хоть, как подозревал Алекс, могла она двигаться и абсолютно бесшумно… Больше ни о чем Мерсер подумать не успел, так как первая ксено бросилась вперед, закрывая лапками его глаза.

— Угадай кто! — обрушился на его барабанные перепонки жизнерадостный голос.

— Пушистик, — невозмутимо резюмировал Мерсер, даже не подумав сдвинуться с места. — Липучка ты вечнозеленая.

— То-о-очно! Я это, — охотно согласилась Лира и тут же уточнила:

— Ну, мы то есть.

— Я не липучка, в отличие от некоторых. И вовсе я не зеленая, — буркнула земная пони, в свою очередь поравнявшись со скамьей.

— А, второе поправимо! – легкомысленно махнула копытцем Лира, отпуская голову Мерсера. – Да и первое, поди, тоже. Но сейчас моя очередь!

Пони обошла скамью, запрыгнула на неё и, не говоря дурного слова, влезла Алексу на колени, свесив лапки с одной стороны его ног и свои пушистые ягодицы с другой. Мерсер, вздохнув, опустил левую руку, положив ладонь на темя единорожки и задав трепку ее и так непослушной гриве. Кивнул ее подруге, усевшейся по соседству:

— Привет, Бон.

Агент Дропс взмахнула копытцем, изобразив нечто среднее между обычным приветственным жестом пони и воинским салютом, и улыбнулась совсем не легкомысленной как у ее подруги, весьма сдержанной улыбкой.

— Решился-таки сменить образ? — заметила она. — Выглядит неплохо.

— Да, кстати! – нахмурился Алекс, меняя руку и положив ее на холку разом насторожившейся единорожки. – И я еще смел надеяться, что вы сумеете оградить меня от каких-либо ошибок, когда это касается общества пони... Уж ты-то, Лира, могла тогда и сказать, что я с вашей точки зрения выгляжу почти как огородное чучело! Предательница ты эдакая...

— Я, на самом деле, думала, что у тебя столько одежды, поскольку… Ну, знаешь, традиции другого мира и все такое! – попробовала было оправдаться Лира, жалобно глядя на Мерсера. — Ты ж пришелец как-никак, попробуй разберись.

— Предатель, — сурово резюмировал Алекс, не прекращая, впрочем, поглаживать ухоженную шерстку. — Преда-а-атель. Спроси у Бон-Бон, уж она-то знает про мое отношение к предателям.

— М-м-м… — счастливо прикрыла глаза Лира, когда через пальцы мужчины принялся литься ее шелковистый зеленый мех. – Не понимаю, чего ты так на этом зациклен, даже зная о некоторых особенностях твоего общества. И зачем вам, людям, враждовать и предавать, если у вас там каждый умеет так хорошо за шерсткой ухаживать и в целом обниматься? А ты так вообще, считай, мог бы стать чемпионом мира по обнимашкам, ты знаешь это?

«Что правда, то правда, — подумал Алекс. — Из моих объятий еще никто против моей воли не ускользал. Не считая тех немногих, что воспользовались способом, заключавшимся в самостоятельном прекращении дыхательных процессов, вроде МакМаллена…» Вспомнив, что Лира с Бон-Бон в тот раз уже посещали ратушу с расположившимися внутри Их Высочествами, пусть и по отдельности, Алекс поинтересовался:

— Вы, пони, по какому поводу тут снова объявились?

— Да вот, — хихикнула единорожка. — Ее Светлость вызвала, сказала, что так и не отблагодарила нас за беспокойство и за то, что я вроде как помогла выяснить ход твоих мыслей. Хотя не понимаю, при чем здесь это — ты слишком уж отличался от моих представлений о людях… По крайней мере, поначалу, — игнорируя протестующее покашливание Бон-Бон, Лира радостно выпалила:

— Так что в итоге Ее Светлость обещалась посетить нашу с Бонни свадебную церемонию, как решимся ее организовать! Ну, и подарок там какой-нибудь подарить с остальными гостями.

— О, — Мерсер скосил глаза на обыкновенно спокойную охотницу на монстров, щечки которой тронул легкий румянец. — Ну, тогда поздравляю.

— Рановато поздравляешь, — проворчала смутившаяся пони. – Это все Лира — как узнала, что я... Вот и воодушевилась. Мы и без этого давно вместе живем.

— И кое-кто не хочет перевести наше совместное проживание на официальный уровень! – укоризненно заявила Лира и вновь с восторженным выражением мордашки уставилась на Мерсера:

— Скажи, круто быть женатой на… — натолкнувшись на предостерегающий взгляд Бон-Бон, мятная пони боязливо огляделась по сторонам и подмигнула человеку, — ну, ты знаешь!

Алекс коротко усмехнулся, подумав, что за эту пару дней даже успел в какой-то степени соскучиться по извечному энтузиазму Лиры. Тихо кашлянул:

— Кхем. Могу представить.

— Да что это я все о нас с Бонни! У тебя самого-то как с пони продвигается знакомство?

— Ну… нормально, пожалуй. Ни шатко, ни валко, и в то же время – лучше ожидаемого, — пожал плечами Алекс. — Забавная, знаешь ли, тенденция выходит… я испытываю потребность срочно куда-то бежать, стоит мне познакомиться с очередной важной для моих дел пони, да и неважной тоже. Вот и получается, что я пока не так что бы много и общался с представителями вашего вида.

— Да ладно! – подняла голову единорожка, вытаращившись на Алекса. — Только не говори, что находишь наших девчонок прям уж настолько непривлекательными! Или ты больше по…

— Так, — притворно нахмурился развитый. — А вот эту тему вас, мисс Хартстрингс, я попрошу оставить.

Но, естественно, прервать поток мыслей Лиры, уже поставившей уши торчком, было весьма проблематично:

— Я могу пригласить на чай Менуэтт и познакомить тебя с ней! Мы с ней давние приятельницы, и ты на нее своим появлением произвел прямо-таки неизгладимое впечатление, так что она меня завалила вопросами, — деловито произнесла единорожка, всячески игнорируя обреченный вздох Бон-Бон. — Да и вообще, заходи как-нибудь в гости! Чаю попьём, поболтаем о нашем, человечьем!

— А знаешь что? — ухватился Алекс за относительно давнюю идею. — В выходные, может, и зайду. Или, что вероятнее, где-нибудь под вечер на следующей неделе, если вам будет удобно. Есть одно дельце, и, сдается мне, ты способна с ним помочь…

«Не слишком хорошо все же получилось… Не так уважительно, как могло бы быть, — подумал Мерсер. — Отгрыз, понимаешь ли, Бон-Бон ногу, словесно расшаркался с ней да и забыл о том случае…» Пони все же были слишком добрыми и благовидными существами, чтобы Александр в высшей мере безэмоционально и дальше мог держать мину отстраненности, делая вид, что Алекс забыл о событиях, произошедших за две с половиной недели до этого. Плюс, элементарная вежливость… понятие о том, что для Александра Мерсера значило "быть не самым плохим человеком". Развитый, может, сувенир какой для Бон-Бон подберет или подобное ему более значимое подтверждение того, что ему не наплевать. Или хотя бы хорошие сладости к чаю притащит… Мерсер посмотрел по сторонам — аттракциона из удержания Лиры на коленях для находящихся на площади эквиидов не случилось, как в первый раз, когда он перемещал сразу обеих подруг. Хотя пара четвероногих все-таки поглядывали на человека с недоумением: возможно, были озадачены, что новый резидент Понивилля, выглядящий столь солидно, абсолютно неформально общался с двумя обыкновенными на первый взгляд пони. Убедившись, что не привлекает лишнего внимания, Алекс понизил голос:

— В общем, Пушистик, для тебя будет серьезное задание, если ты за него возьмешься. Точнее, ему должен предшествовать не менее серьёзный вопрос… Послушай, Лира, – строго взглянул на нее Мерсер, — насколько ты заинтересована в получении одной из моих рук?

Едва Алекс произнес эти слова, как Хартстрингс, растекшаяся по его бедрам, мгновенно сосредоточилась. Расслабленные мышцы налились силой, стройное пушистое тело подскочило вверх с коленей, золотистые глаза зажглись неверием, потом – любопытством и азартом. Лира уставилась на его не столь длинные и на этот раз не узловатые пальцы. Быстро моргнув несколько раз, словно затем, чтобы не потеряться взглядом в таинственных изгибах человеческих конечностей и очнуться, единорожка посмотрела Алексу в лицо и церемонно наклонила голову:

— Мастер, — ровно произнесла она, — я счастлива, что вы решились-таки перейти на следующий этап моего обучения.

— Лира, нет, — с ужасом произнесла Бон-Бон, переводя выпученные глаза с Мерсера на подругу и обратно. — Лира, даже не думай!

— Расценю это как «да, заинтересована», — усмехнулся мутант, запуская ладонь себе за спину и незаметно приоткрывая складки поясничной мускулатуры. На ревность или категорическое неприятие со стороны Свити Дропс это было ни единым местом не похоже — больше на ужас от того, что Мерсер собирается потворствовать причудам ее девушки. Тем не менее, Алекс поспешил успокоить земную пони:

— Да расслабься ты, Бон. Пускай сильно не облизывается, это все равно слишком разнится с привычными мне дистальными составляющими…

Вытащив из поясницы своего экспериментального дрона, Мерсер позволил ему взбежать вверх по руке и угнездиться на плече, свешивая хвост за спину человеку.

— А это еще что? – удивилась Лира.

— Это – модификация моего старого изделия, — объяснил Алекс. — Большинство вещей, которые я создаю, не обладает даже подобием интеллекта, а эта… Полемарх, поздоровайся с Лирой. Лира – друг.

Дрон, ворча своим мускулистым хвостом, обвился им вокруг плеча Мерсера и, сложив пальцы в стройный ряд, помахал своим телом, как человек махнул бы ладонью, приветствуя знакомого.

— Оно... Она живая? – Лира, затаив дыхание и елозя хвостом по скамье, придвинула свою мордашку к созданию, ничуть не опасаясь, что оно может на единорожку броситься, и этим сильно отличаясь от Твайлайт Спаркл, впервые повстречавшей дрона. Мерсер же подумал, что вопрос был интересный, даже не касаясь всех этих полумистических таинств некромантии. Определенно, дрон был живым, состоял из его собственной плоти и крови и не имел видовой принадлежности лишь потому, что являл собой перестроенную "на ходу" структуру из отдельных, уже до этого существовавших тканей и органов. В природе, в конце концов, не может существовать бегающих самих по себе частей тел млекопитающих... Рефлекторные сокращения отрубленных частей моллюсков и прочие полуфабрикаты не считаются. В то время как у охотников, вон, тоже нет органов воспроизводства, иная выделительная система и прочие тонкости, но все же они явно более "природные" существа, в куда большей степени похожи на млекопитающих. Оставшись в одиночестве вне экосистемы вируса, охотник будет способен найти альтернативу там, где куда более интеллектуальный дрон сдастся – тварь станет выслеживать добычу самостоятельно, обустраивать лежбища подобно рядовым хищникам Земли. Химера же, управляемая отнюдь не высшей нервной деятельностью, а молекулярным искусственным интеллектом, вне специально разработанной для неё экосистемы (или просто надолго отлученная от носителя) попросту разрядится и, погибнув, наверняка вольётся в Разум улья… как погибнет вне тела обычного человека орган, будучи вырезанным из него.

— Он все еще может быть сложен в дистальную комплектацию, обернут эпидермисом и использован как часть моего тела, если ты об этом, — кивнул Алекс. — Но сейчас дрон намного более автономен, лишен, э-э… базы и не является продолжением моей личности с ее недостатками. Своего рода домашний питомец, в определенных аспектах очень умный, а в других – непроходимо тупой. Ну и конечно, в отличие от привычных вам зверей он не линяет, не ест и не нуждается в отдыхе, и требует лишь подзарядки от внешней батареи, подобно кристаллическому фонарю. В общем, стеснить вас он никак не должен.

— Ты сотворил такое со своей рукой? — наконец подала голос Бон-Бон, поперхнувшись, а Лира тем временем протянула копытце к безликой физиономии дрона, на которой располагался лишь красноватый глаз.

— Можешь погладить его, — доверительно предложил ей Алекс, почти как он советовал сделать это Твайлайт. — Это абсолютно безопасно, уверяю тебя.

Лира послушалась и удивленно хихикнула, заслышав звуки, что принялось издавать паукообразное существо, спиной прильнув к ее копытцу:

— О-о-о-ой, она мурлычет!

— Да. Я запрограммировал этого дрона в том числе на термотаксис-ориентацию — иначе говоря, он теперь умеет ластиться подобно домашнему питомцу, хоть и реагирует в первую очередь на тепло, а не тактильные ощущения. Я намеревался выверить программную оболочку на предмет поведенческих конфликтов с пони… В первую очередь ради этого.

Лира тем временем, недолго думая, гравитатором осторожно ухватила существо и перенесла его на второе свое копытце, так что дрон принялся взбираться по ноге единорожки, по итогу принявшись топтаться на ее плече, а потом и на загривке. Хартстрингс хихикнула, когда длинный мускулистый хвост создания мазнул ее по носу:

— Ну и выдумщик же ты, Алекс! Нет, это, конечно, далеко не твоя рука, но все-таки… — тут единорожка посмотрела на Мерсера самым что ни на есть невинным взглядом. — А этот "дрон" сумеет мне, скажем… массажик сделать?

— ... — вздумал было возмутиться Алекс, но вовремя вспомнил, что Лире он упоминание подобных вещей негласно разрешил. Потому, вздохнув, мужчина поинтересовался:

— А ты уверена, что тебе хотелось бы с подобным конструктом таким образом взаимодействовать? Я его так-то позиционировал как относительно безмозглого помощника, способного оказывать мелкие услуги… Газету там притащить.

— Ну, почему нет? У нас качественный уход за шкуркой и гривой ценится… Вряд ли он сделает хуже, чем я умею прихорашиваться. Кожа у дрона тоже есть, пусть и странная какая-то, да и подушечки помимо коготков в наличии, как в тот раз у тебя на руке, — припомнила единорожка, после чего, удостоив настоящие конечности Алекса мечтательным взглядом, заявила:

— Раз уж ты так противишься отдавать свои пальчики в распоряжение пони, что тебя и Даймонд Тиаре уговорить не вышло, воспользуюсь слабым подобием! Это твое предложение – ведь не какая-то там жуткая шуточка из твоего арсенала? – вдруг с подозрением спросила Лира. У Мерсера расширились глаза: он представил себе совсем иную картину, чем довольно постанывающую Лиру, изысканный мех которой разминали его руки – напротив, веселая единорожка ему привиделась лежащей без сознания на полу, с лицом, полностью закрытым дроном с растопыренными пальцами-когтями, вцепившимися ей в затылок, и шеей, перетянутой удавкой мускулистого хвоста.

— Нет. Уж точно не в твоём случае, — мотнув головой и отогнав видение, ответил Алекс совершенно другим тоном. Зубы Лиры мигом обнажились в хитрой улыбке, и она повернулась к, по-видимому, уже заранее сдавшейся Бон-Бон, беспрекословно заявив:

— Мы берем эту штуку. Верно, Бонни?

Земная пони пробормотала в ответ что-то нечленораздельное, и Алекс поспешил уточнить:

— Сейчас не дам, — покачал головой он. — Вот зайду к вам дня через четыре, в раскресенье, и занесу. Ну, или на фестивале увидимся.

— Только через четыре? — погрустнела единорожка, тут же задумавшись:

— И погоди, ты разве не имел в виду через три?

«Да, да, не забыть сегодня зайти в бакалею, прицениться к здешним продуктам и другим товарам», — уже не слушая, сделал себе еще одно напоминание Алекс. Все-таки раздобытые у яблочной пони битсы пока стоило экономить… Ну, девчонок-то наверняка удастся угостить; Эпплджек ведь говорила, что суммы в кошельке хватит на два-три дня. Но значило ли это, что золото было дано Мерсеру из расчета на трехразовое платное питание? Пони-то в принципе с голоду протянуть ноги не способны, им достаточно на лугу набить кое-какой травой желудок да на солнышке погреться — и порядок. Как вариант – посидеть при луне, которая вместо отраженного света и магии облучает одной лишь магией некого иного типа... «Ладно, разберемся на месте», — решил Алекс. Первостепенной статьей расхода было маленькое пиршество для пятерки жеребят, которых оставалось лишь поймать всех вместе — ну да это проблемой не стало бы, тех же Метконосцев редко когда можно было застать иначе как втроем. И букет для Миднайт, остальное – по остаточному принципу. Если хватит денег, Алекс после ознакомления со здешними ценами еще купит пачку-другую отбеливателя ради нескольких простых соединений и шоколад для Бон-Бон… Ее рогатая подруга теперь вертелась у Мерсера на коленях, пытаясь ухватить копытцем дрона, но тот каждый раз прятался, наподобие краба перемещаясь вдоль спины единорожки назад-вперед и влево-вправо.

— Да стой ты… Алекс! — плачущим голосом заявила Лира. — Хочу эту твою штуку уже сегодня! Отдай его мне!

Мерсеру было не до этого – он, вспомнив про обещание раздобыть для Бон-Бон вкусностей или какой сувенир, окончательно закрыть гештальт по сему вопросу, искоса смотрел на притихшую земную пони. Только сейчас Алекс осознал, что делать такое предложение Лире, учитывая ее сожительство с пони, вместе с которой у Мерсера существовала некая общая тайна, могло показаться… самую малость неуместным.

«Навевает воспоминания, не так ли, агент Дропс?» — вздохнул про себя развитый, и тут же мысленно выругался:

«Доктор Мерсер, безмозглая вы сволочь. Ладно, в случае с Твайлайт были повинны вспышки эмоций — сначала положительных, а во второй раз отрицательных в совокупности с легким радиационным отравлением... Но сейчас-то, сейчас где ваш трезвый рассудок и расчет? Одной половинкой ума жалеете пони за то, что сотворили с ней, а другой в их общий с подругой дом пропихиваете вещь, весьма цинично напоминающую о событиях, воспоминания о коих у Бон-Бон, может, до сих пор нервный тик вызывают несмотря на все старания принцессы Ночи!»

Нет, вряд ли дело дошло до прямо-таки непоправимых психических травм и на понячий манер ПТСР, но все-таки… Луна со своей будущей сообщницей наверняка ментально разговаривала "по душам", и пони в целом прощают своих обидчиков куда охотнее, чем люди — но все же было видно, что Бон-Бон не совсем уж было наплевать на события, что произошли в яблочном саду Эпплов. Пока Лира сюсюкалась с новой игрушкой, Мерсер осторожно приобнял земную пони, так что агент Дропс вздрогнула от неожиданности. Поглаживая ее по плечу, мужчина наклонился к уху Бон-Бон и тихо сказал:

— Прости. Пожалуйста, прости меня, Свити. Мне правда безумно жаль, что я решился на такое.

— Да мы все уже обговорили ведь, — вздохнула Бон-Бон, после чего, подняв кудрявую голову, ободряюще улыбнулась. — Кто старое помянет...

Пони, возвращая тактильный контакт, боднула Алекса головой в плечо, и Мерсер тоже невольно улыбнулся. «Н-да», — подивился он. Все-таки привыкать к реалиям Эквестрии ему предстояло не день и не два. Хоть восприятие эквиидов довольно-таки антропоморфно, они действительно отличались в плане психологии… Сверхтехнологичная она у пони была, не иначе. Если бы тому же Мерсеру после его перерождения кто-то случайно оторвал руки, он абсолютно точно обозлился на этого кого-то, но, по здравому размышлению и примирению, не сильно бы и расстроился – какая разница, если они без последствий отросли заново? Для Алекса-то в силу его изначально человеческой природы до сих пор казалось более важным именно что материальная база ради умиротворения остатков его совести, а вот для пони было достаточно и простых слов, как приняла его честное слово Селестия. Но все же Александр с пустыми руками к этим двум пони не придет, как и к пациентке здешней больницы… Ему теперь, пожалуй, было в определенной степени жаль и ту фестралку. Может, в докторе Мерсере нашлось бы самое мизерное количество эмпатии по отношению к военным, но эта разумная исключительно в силу его ошибки (и потворствующему паранойе Алекса чейнджлингу) едва не лишилась радости стать матерью, и наверняка чувствовала себя ужасно, пока лечилась. К тому же, ее вроде как завтра должны были выписывать… «Вот сегодня под вечер и загляну, и пусть целители даже не пробуют говорить про часы посещения, если они здесь заведены. Встречать по возвращению — это уже для родных и знакомых, не положено мне», — подумал Алекс.

— Так, ладно, — вновь обратил внимание Мерсер на единорожку, кашлянув в кулак. — Кха. Раз уж мы договорились…

Он подставил ладонь под плоскую тушку дрона, который, следуя мысленному приказу хозяина, мигом соскочил с загривка Лиры. Создание сбежало вниз, игнорируя жалобный писк единорожки, и спряталось Алексу за спину, почти незаметно для пони растворившись в складках рубашки.

— Бон-Бон, если не сложно, проследи, чтобы эта хулиганка не использовала дрона для всякой неуместной дури… или чего еще ей в голову взбредет. Я его у вас всего на пару дней оставлю, но мало ли.

Свити Дропс, нахмурившись, взглянула на подругу, которая с самым невинным видом жмурилась, вновь угнездившись пузом на коленях человека.

— Пожалуй, прослежу, — серьезно согласилась она.

— Если что-то пойдет не так, достаточно будет три раза, скажем… цокнуть копытами друг о друга. Такая звуковая команда перезагрузит дрона до исходников и погрузит его в сон, — предупредил подруг Алекс. – А если вам нужно знать что-то еще, мы при встрече потом обговорим детали… Но в целом, вам как рядовым пользователям особые тонкости заучивать особой необходимости нет – дрон какие-то выходящие за рамки своих текущих возможностей команды и ситуации просто проигнорирует. Эта штука не слишком умна.

— Да ну? — очаровательно изогнула брови Бон-Бон. — Ну, тогда Лире эта хвостатая пакость точно подойдет.

— Иди ты... карамель делать, — мятная пони лениво вытянула копытце и ткнула им Свити в пушистый бок, отчего последняя ойкнула и сдвинулась в сторону. Мерсер, хмыкнув, пояснил:

— Не слишком умна в привычном для нас, разумных существ, понимании. Дрон – суть механизм и способен к самообучению. Если он чего-то не знает и игнорирует приказы, можете попробовать показать ему, как это надо делать. И да, к слову о карамели, — подумав, Алекс решил, что для кондитера (по совместительству бывшего секретного агента какой-то непонятно зачем существовавшей службы) этот пример будет довольно актуален. А потому сказал:

— Как я и говорил, можете считать его домашним питомцем, который одновременно способен выступать инструментом подобно… э-э, сельскохозяйственному животному, — использовал Алекс общие слова, не зная, как отделить тех же обладающих примитивным "разговорным" разумом коров и коз от более-менее рядовых эквестрийских животных, одомашненных пони. — Если ты, Бон-Бон, допустим, покажешь дрону, как именно надо мешать патоку для леденцов, а потом прикажешь ему взбить крем, то не надо будет повторять всю процедуру с нуля. Достаточно будет сказать, чтобы он делал это быстрее или медленнее в зависимости от рецепта. Одним словом, — уже обращаясь к Лире, сказал Алекс, — если вы научите дрона спускаться по прямой лестнице, он уже сам будет в состоянии намного быстрее понять, как спускаться по винтовой. И да, он с точки зрения пони абсолютно стерилен, способен к самоочистке и никак не наследит на той же кухне. О, да, еще о поведенческих конфликтах! – внезапно вспомнил Алекс, окидывая подруг пристальным взглядом. — Убедительная просьба — берегите дрона от Флаттершай.

— А что не так с Флаттершай? – не поняла Лира. — А-а, — тут единорожка понимающе кивнула, — она, наверное, решила, что это у тебя питомец такой. Отобрать хоть не пыталась? Шучу я, шучу если что! – рассмеялась Хартстрингс. — Флаттершай очень милая и деликатная пони, я ведь тебе рассказывала про нее, правда?

Увидев выражение лица Алекса, Лира на пару с Бон-Бон не на шутку изумилась:

— Да ладно, быть такого не может! Что, правда отобрать хотела?!

— Как будто нам нашествия двойников Пинки сегодня мало было... – поддержала ее земная пони. — Я уж думала, что Понивилль не способен меня удивить еще сильнее!

— Я тоже задаюсь этим… хм, — пошел на попятную Алекс, припоминая, как что-то подобное он уже говорил Эпплджек.

— А что случилось-то? Ты ее хоть не перепугал? А то знаю… знаем мы тебя! – хихикнула Лира, показательно строго хмуря свои темно-зеленые брови.

— Ну-у… сложный вопрос, — поспешно открестился от разъяснения деталей человек. — И нет, она подобное устроить не пыталась. А вот по части принятия моего дрона за питомца — можно сказать и…

Мерсер осекся на полуслове и повернул голову – потому что за стенами ратуши ему почудился все нарастающий мелодичный перезвон королевских регалий. В следующий момент двери распахнулись повторно, и на крыльцо ступили сразу обе правительницы Эквестрии. В тот раз, перед восходом, когда повсюду еще властвовали тени, не рисковавшие приближаться лишь к озарённым проемам ратуши, Селестия, будто сама источавшая свет, произвела на Алекса сильнейшее впечатление… Теперь, когда тьма не размывала окружение в смутные линии и не создавала с белоснежной шерсткой аликорна разительный контраст, а Алекс хоть немного очухался от одной большой экстремальной ситуации, в которой он пребывал без малого месяц, Селестия будто бы должна была казаться ему созданием самым обыкновенным на вид.

Очевидно, принцессе было малоинтересно, какое впечатление она должна была создать при новой встрече с гостем из другого мира. От ее улыбки вновь веяло теплом и радостью, и Алекс надолго, пожалуй непозволительноперед королевскими особами надолго задержал взгляд на безукоризненном лице принцессы, всматриваясь в точеные изгибы ее мордочки – прежде, чем обратил внимание на плывущие линии ее фигуры и то, как она спускалась по широкой лестнице ратуши. И пожалуй, во всем белом свете нельзя было найти создания, что двигалось столь же уверенно, выверяя каждый шаг и даже на миллиардную долю секунды не задумываясь, что в этих длинных стройных ногах можно запутаться и упасть. Бесконечно величественная в своем могуществе, теперь она напоминала Алексу… пожалуй, казалась завершенным образом того, как мог бы выглядеть абсолютный контроль над своей жизнью и судьбой. И будто этого мало, принцесса Селестия не просто была способна найти себе опору в этом мире — она всегда готова была поддержать других… была способна на это каждое мгновение своего существования.

«Кто бы мог подумать, что автомат управления реальностью, который может игнорировать гамма-кванты, почти по щелчку пальцев создавать поле с разрешением меньше адрона и наживую управлять ядерными реакциями, будет столь красив?» — неторопливо подумал Алекс. Не было сомнений: встреча с богоподобной правительницей действительно оказалась одним из замечательнейших моментов его жизни. Уже второй раз за две личных встречи Алекса охватывал безбрежный…

Нет, не восторг, но абсолютное спокойствие в завтрашнем дне, уверенность, что он при всех допущенных ошибках сумел-таки избрать верный путь. Доктор Мерсер отметил этот постулат как достойный размышления. Если комплекс суждений и поведения Селестии являлся конечной точкой для сверхтехнологичного существа Эквуса, то Мерсеру определенно было интересно узнать, как могла бы выглядеть, вести себя и о чем думать такая вот полубожественная сущность, вышедшая из числа людей. Не обязательно даже с пунцово-аквамариновой расцветкой шевелюры… Только теперь Алекс понял, что напоминает ему грива старшей принцессы, если узор волос Луны символически повторял собой ночное небо — северное сияние! Воистину впечатляющая и, как оказалось, тоже "символическая" прическа: отзвук светила в верхних слоях атмосферы… Развитый моргнул, когда на его ногах зашевелилась единорожка, опустил взгляд на нее и Бон-Бон. Лира, соскочив с коленей человека, тихонько хихикнула:

— Мы пойдем, — шепнула она Алексу, после чего в сопровождении своей неизменной спутницы весело зацокала прочь, не забывая оглядываться и окидывать вдруг разом присмиревшего Мерсера любопытствующим взглядом. Алекс же медленно поднялся со скамьи. Краем глаза проверил, что неподобающего вида не имеет: рукава были распущены, манжеты на них – увенчаны простыми запонками, а галстук создавал безукоризненно плавную линию под цвет брюк, разграничивающую белое поле рубашки. С прической, за которой Мерсер в рабочие будни не так что бы тщательно следил, тоже был полный порядок… Когда одно копытце в золоченой сандалии почти коснулась земли, Алекс поклонился – совсем неглубоко, но за счет своего роста тяжеловесно, а потому, как он надеялся, достаточно внушительно. Едва не щелкнув каблуками, выдал:

— Ваша Светлость... Ваше Темнейшество. Счастлив вновь лицезреть.

— Так уж прямо и счастлив, — донесся из-за спины Селестии ворчливый голос. Позади старшей принцессы ступал сгусток тьмы и лучащейся серебром эфирной гривы… Луна Эквестрийская точь-в-точь будто тень Селестии следовала за ней. В этот раз темная аликорн казалась безупречно ухоженной, как и положено особе королевских кровей, но смотрела на Мерсера с прежней сонливостью в глазах – по всей видимости, проснулась повелительница ночи совсем недавно, а потому недовольно хмурилась и поджимала губы. Или, что тоже нельзя было исключать из уравнения, попросту будучи не в восторге от очередного появления Алекса. Селестия повернула мордочку к сестре:

— Ох, Луна, прекращай, — укоризненно произнесла она, после чего вновь тепло улыбнулась:

— Что ж, доктор, кажется, вы снова нас опередили, — заметив вопрошающий взгляд Мерсера, аликорн со смешком пояснила:

— Успели ввязаться в исключительно странное дело до того, как к нам пришли вести, и мы обратили внимание на пони, которых обязались защищать, я имела в виду.

— Надеюсь, то был последний такой случай, — приподняв кончики губ, повинился Алекс. — Уже обещал капитану, что при следующем инциденте незамедлительно сообщу представителям власти. Я ведь не доставил вам хлопот тем, что распустил двойников по всей Эквестрии?

— М-м… Нет, пожалуй что нет, — с довольно легкомысленным видом повела рогом Селестия. – Поодиночке зеркальные двойники не способны причинить хлопот добропорядочным пони прежде, чем потеряют стабильность и развеются. И это в любом случае станет ценным уроком для Пинки Пай, которая, насколько мне известно, все оттягивала неизбежное, — тут принцесса задумалась, подняв свои светло-пурпурные очи к небу. — Не каждый способен столь легко признать свою ошибку и позвать на помощь более сведущего пони… более компетентного и просто имеющего представление, как справиться со всем объемом работ, не упуская мелочи. Твайлайт, буду надеяться, выучила сей урок.

— Полагаю, так как ни к каким особым последствиям затея Пинки не привела, вы прощаете и ее, — уточнил Алекс. Селестия кивнула:

— Конечно, захват городской ратуши не назовешь рядовым событием, — она понимающе взглянула на Мерсера и, понизив голос, добавила:

— Уж в настоящем тысячелетии точно. Но это сделали клоны с их особым укладом ума, а с них тем более спрос невелик. Все равно что наказывать камешек, на котором ты по своему недосмотру споткнулся. А что касается Пинки Пай – я знаю, она пошла в лес с самыми что ни на есть добрыми намерениями и понятия не имела, что ее копии могут выйти из-под контроля. Вот уж не думала, что Зеркальный пруд вновь покажется на глаза пони...

— Да, насчет Пинки — охотно верю, — пробормотал Алекс, скосив глаза на Луну, которая, не проронив более ни слова, отошла в сторону и принялась в ее духе церемонно разговаривать с гвардейцами, что стояли у экипажа темной принцессы. — Но, Ваша Светлость, что это вообще за образование, Зеркальный пруд? Откуда он тут взялся – и почему не поставлен вами на службу, если на то пошло? – поинтересовался Алекс, надеясь, что Селестия вознаградит его какой-то новой информацией, а не отговоркой в духе «дела давно минувших дней, да и вообще не ваше дело». Белоснежная аликорн вздохнула:

— Старый, на самом деле, знакомый, отголосок нашего с сестрой эксперимента... Давно заброшенного. Одно из многих напоминаний о прошлом, — Мерсер было решил, что он и впрямь не дождётся на этот раз никакой конкретики от Селестии, но царственная пони изволила-таки добавить:

— Я многое решила бросить, когда покидала наш с Луной замок. То, что могло причинить вред нашим маленьким пони, и самые ценные образцы нашей коллекции – да, забирала все без колебаний, но слишком уж было тяжело и находиться там, и брать с собой вещи, служившие постоянным напоминанием. А что до Зеркального пруда… Скорее всего, ему со временем надоело оставаться в лаборатории — насколько подобной субстанции вообще может "надоесть" пара сотен лет. Вот он и просочился в грунтовые воды, осел в глубинах Вечнодикого. Пускай же в лесу и останется. Там ему будет спокойно…

«Все-таки не так уж я был неправ, когда думал, что здешний лес есть кладбище провалившихся экспериментов на манер зоны отчуждения», — сообразил Алекс, внутренне похолодев и решив как минимум не отбирать частицу пруда, что он приватизировал для экспериментов, насовсем. Еще не хватало, чтобы этот чертов Солярис самолично нагрянул через грунтовку к доктору Мерсеру в гости проверять, куда делся его незначительный объем. Или же, с учетом небольшого стока в пещере, жидкость являлась самовосстанавливающейся? Базирующейся своим "информационным клонирующим полем" в воде самой обыкновенной, пребывая магической сущностью лишь в определенной зоне, в фиксированном объеме? Надо было проверить, не начнет ли взятый из пруда образец довольно быстро терять свои уникальные свойства, подобно сорванному цветку Суки… Пока Алекс размышлял, принцессу уже миновали думы о не самых приятных воспоминаниях, и она решила вернуться к изначальной теме разговора:

— Да, и я рада, что вы поговорили с Шайнинг Армором. Хорошо, что у вас, доктор, появляются новые знакомые подобно Лире… и Бон-Бон тоже, — Селестия посмотрела вслед парочке, что успела свернуть с площади на боковую улицу, затем несколько лукаво взглянула на Мерсера:

— Хотя, конечно же, вы отказались от предложения нашего капитана. А он, между тем, все еще уверен, что под его руководством вы сумеете достичь большого успеха…

— Успеха я достигал и раньше, — нейтральным тоном отвечал Алекс. — Но вот в военном деле… иначе как ценой своего… и чужого, если на то пошло, здоровья и даже жизни не выходило, — Мерсер пожал плечами и поднял брови, словно говоря "какой уж я есть". — Мои методы не слишком подходят для вашего мира – этот мой главный аргумент вряд ли изменится, не говоря уже о прочих тонкостях.

Пока Алекс говорил, черты белого лица Селестии почти незаметно приобрели более печальное выражение, вроде того, как когда человек и аликорн вели разговор о некромантии.

— Понимаю, — мягким, грудным тоном отвечала она, приковывая внимание Мерсера.

«Это замечательное, открытое создание, ни единым местом не похожее на земных политиканов…» — подумал Алекс, немного озадаченный, чем могла быть вызвана грусть принцессы, если она, в сущности, не услышала от Мерсера ничего нового. Но да – если уж у солнечного аликорна было припасено сочувствие даже к такому типу, каким себя Алекс видел в глазах Луны (не слишком по этому поводу, впрочем, переживая), то впечатление, которое производила на развитого Селестия, было более чем оправданно. В ее присутствии Мерсер чувствовал себя будто какая-то холодная мокрица, выползшая из-под камня и озаренная солнечным светом, нежданно показавшимся обитателю сырости и мрака не обжигающе-непривычным, но явлением чудесным. Алекс подумал, что дело было не только в контрасте с тем, что могли бы при таких же обстоятельствах сотворить с Мерсером люди… Образ мыслей Алекса о принцессе теперь чем-то напоминал ему тот, что был свойственен пони, той же Лире и жеребятам, которые поведали чужаку свои представления о диархии понячьего народа. Селестию любят все подданные без исключения, потому что она подобно все тому же всепрощающему божеству любит всех своих подданных. Она всем дарит тепло, и пони не требуют от нее удовлетворения каких-то своих нужд, но, наоборот, готовы на все ради нее, хотя до полноценных религий и вознесения молитв дело не доходит. И пусть в человеческом социуме отношение к подобному принцессе созданию могло отличаться, она, несомненно…

«Какую команду мы могли бы составить вдвоем на Земле! — внезапно подумал Алекс. – Глядишь, создали бы новый мир без спонтанных страданий, войн и болезней за какую-то пару сотен лет». Мерсер бы занялся "технической" стороной вопроса, а Селестия взяла на себя сопутствующую философию и убеждение людей быть меньшими говнюками, чем они могут являться — то, чем она занималась вплоть до воцарения в крае эквиидов Гармонии. У нее хватало в избытке всего, чего не было для подобных вещей у доктора Мерсера, хоть это никогда не мешало ему вполне достойно проживать свою жизнь: обретенная в течение долгих лет мудрость, сострадание, а не одно лишь сочувствие, ни на чье другое не похожее понимание справедливости. Кашлянув, Алекс очнулся от пространных рассуждений и добавил:

— Но, как и говорил, я намереваюсь работать в том числе над тем, чтобы отдельные мои методики стали более подходящими для пони.

— Замечательно. Полагаю, несмотря на ваш отказ, встреча с Шайнингом оказалась полезной?

— Определенно, — улыбнулся Алекс.

— Этого следовало ожидать, — немного повеселела крылато-рогатая пони. Она кивнула, указывая мордочкой куда-то в область груди Алекса:

— Вижу, вас уже просветили по поводу нашего форменного этикета. Что ж… так как вы, доктор, даже за сим отношением демонстрируете, что готовы влиться в наше общество, не вижу никаких причин, чтобы не вручить вам это, — тут Селестия материализовала из золотистого пламени свернутый в тубу пергамент и покачала документом в воздухе. — Пока вы были у Зеркального источника, в Кантерлоте сошлись-таки во мнении, кем вас можно числить. Во времена, когда эту форму выдавали чаще, чем раз в сотню лет, с вашей стороны получение не являлось бы рутиной – было необходимо пройти ряд опросов и тестов за авторством специально сформированной комиссии. Но раз уж у нас были чрезвычайные обстоятельства, я выступила в качестве заверителя, — поведав о своем непосредственном участии, аликорн вручила документ Алексу, уже вполне одобряюще улыбаясь. С какой-то долей торжественности в голосе она добавила:

— Поздравляю, доктор. Теперь вы – резидент Эквестрии.

Александр, развернув свиток, внимательно просмотрел текст. То была не какая-то разновидность привычного паспорта, а нечто вроде договора, на манер "Предъявитель сего обязуется соблюдать законы и распоряжения, взамен ему гарантируется следующее, и т.д. и т.п." Притом ожидаемая им графа с подписью Мерсера в тексте отсутствовала, а внизу помимо нескольких закорючек неизвестных Алексу эквиидов (кроме понивилльского мэра, что обнаружилась в их числе) стояли вензеля лишь одной из принцесс. Тёмной аликорн чем-то подобным не было нужды заниматься, или она просто не захотела поучаствовать в данном предприятии, уже заключив с Мерсером один договор, пускай и негласный... Подняв глаза на старшую принцессу, Алекс опасливо подумал, не требовалось ли от него сей момент падать ниц, готовиться целовать краешек селестиного копытца или на худой конец преклонить колено подобно тому, как выражают свою лояльность перед диархией местные разумные формы жизни? Нет, он абсолютно точно не стал бы следовать таким неудовлетворительным для его стандартов порядкам, на худой конец попробовал бы найти альтернативу и надеялся на великодушие солнечной пони… Но, судя по всему, подобного и не требовалось: Мерсер ведь не гражданство получал, а, считай, временное удостоверение, подвод пришельца из другого мира под юридическую базу Эквестрии. Селестия в ответ на взгляд мужчины добавила:

— Пособие сможете получать либо в ратуше, либо почтой, если обзаведетесь пропиской для местного отделения. Вам будет приходить 1000 бит ежемесячно по первым числам, то есть начиная с этого раскресенья.

Алекс тихонько откашлялся, одновременно прочищая легкое от спор и маскируя волнение: он мысленно оценивал свои будущие финансовые возможности. Тысяча золотых монет на Земле стоят недешево, но в мире Эквиидов из расчета на месяц это было не так что бы много, если выделенная Эпплджек сумма позволила бы среднему пони сытно прожить два-три дня. Однако, учитывая, что Алекс не питается в привычном для млекопитающих смысле и не нуждается в арендных выплатах, сумма была вполне достойная, в самый раз, чтобы не чувствовать себя неудобно: если бы Селестия лично передала Алексу кошель с первой суммой, он бы, не моргнув глазом, моментально упрятал его за пазуху и начал бы прикидывать, на что стоит потратиться в первую очередь. Сейчас же Мерсер, сворачивая пергамент, лишь подумал с полнейшим удовлетворением: «Интеграция разведчика-засланца в целом прошла успешно. Можно переходить к фазе два… сразу, как только придумаю ее». Алекс, поднеся свиток к груди, вновь изобразил поклон и сказал — не подразумевая ни малейшей полуправды:

— Ваша Светлость, приношу вам столь искреннюю благодарность, которую не способен облечь в слова.

Со стороны принцессы Луны донеслись приглушенные, но вполне недвусмысленные звуки – темная аликорн совсем не по-королевски сделала вид, будто ее сейчас вырвет. Селестия закатила было глаза, но оставила выходку сестры без комментариев, сказав:

— Рада, что смогла помочь, доктор. Кроме того, прошу вас принять вот этот набор, — еще одна серия вспышек золотистого света, и Селестия пролевитировала к Алексу небольшой по сравнению с тубой, но объемный в поперечнике пенал. Спросила, пока Алекс открывал деревянный ящичек:

— Вы ведь уже знакомы с эликсирами связи?

— Да, слышал о них, — подтвердил Мерсер, обнаружив внутри пятерку склянок с виданной ранее магической жидкостью, испускавшей ровный голубой свет. – Полагаю, это на случай…

— Да, на случай самых разных чрезвычайных обстоятельств, — довольно улыбнувшись, кивнула Селестия. – Лучше вылить содержимое в самую обычную воду, но если время не терпит, можно и просто разбить пузырек об пол. Если же вам необходимо будет связаться со мной или Луной в обстоятельствах самых обыкновенных – напишите письмо и отдайте его Твайлайт или Спайку. Я уверена, он с радостью вызовется вам помочь, и как только мы сумеем, разберемся и с вашей просьбой.

— Понял, Ваша Светлость, — серьезно отвечал Алекс, покоренный резонностью предложения Селестии. — Буду использовать их только в крайнем случае.

— И последнее, — явно собираясь подвести итог, объявила Селестия. – Насколько мне стало известно, вы решили обосноваться на Каменистой гряде. Так что сегодня вечером вам доставят туда бетонную основу, слитки из материалов вашего мира и движитель… Если только вы не хотите, чтобы наши пегасы отбуксировали его куда-то еще.

«О, а ведь оперативно в Эквестрии желания исполняются», — с умиротворенным видом подумал Алекс. Только недавно сетовал на отсутствие дополнительной прослойки между окружающей средой и тщательно оберегаемым органическим носителем доктора Мерсера, как принцесса исполнила-таки свое обещание… Теперь в первую очередь нужно было завербовать Твайлайт и при помощи какой-нибудь магической высокотемпературной переплавки отлить набор пластин для брони, а если объемы металла, отведенного на остальные проекты, позволят, то заодно и шлем. Можно было взять за образец экипировку все тех же злейших врагов развитого, солдат Дозора, если уж Алекс намеревался использовать защиту головы в сочетании со своим биологическим тепловизором… Алекс пробормотал, говоря больше для самого себя, будто подводя черту – с крупнейшим объектом, худо-бедно связывавшим Мерсера с Землей, оказалось покончено:

— Значит, ваши академики за эту пару дней все-таки разобрали "Ястреб".

— На самом деле, они возятся с вашей машиной уже вторую неделю. Это случилось бы гораздо быстрее, если наши ученые периодически не интересовались его определенными компонентами, что задерживало весь процесс, — несколько смущенно ответила принцесса. — Если бы я учитывала лишь свои интересы, мне понадобилось лишь несколько чанов для переплавки, а также ночь в мастерской… И все было бы уже готово.

— Никаких претензий, Ваша Светлость, — поспешно поднял ладонь Алекс. Как же он сразу не сообразил: Селестия ведь если не курировала связанные с пришельцем проекты, то осуществляла за ними надзор! Отвлеченную фразу Александра она могла принять и на свой счет… Мерсер, кашлянув и преодолев неловкость, сказал:

— Кхм. Да, в таком случае было бы очень хорошо, если движитель и все остальные материалы были доставлены на Гряду.

— Чудесно. Тогда… — Селестия взглянула в сторону площади, на которой пони с любопытством и почтением разглядывали королевские экипажи, а также самих принцесс и по совместительству человека, очутившегося в непосредственной близости от них. – Тогда стоит полагать, что этот милый город более не нуждается в нашем с сестрой присутствии, и пришло нам время до поры распрощаться, — Селестия слегка наморщила свою мордочку: вид у нее опять-таки был не слишком счастливый, и Мерсер, не подавая вида, вновь оказался озадачен вопросом – что послужило причиной смены настроения принцессы? Сам факт отъезда, если о нем теперь велась речь? Но здесь Селестия, кажется, занималась ровно тем же самым, что ожидало ее в Кантерлоте – работой на благо общества эквиидов… Не слишком понимая, что он еще может сказать напоследок в подобной ситуации, а потому все еще чувствуя себя непривычно неловко, Алекс пробормотал:

— Значит… Отбываете уже сейчас. Я... предполагал что-то подобное.

— Действительно, мы с Луной сделали все, что от нас требовалось… в подобной непростой ситуации, – сказала Селестия несколько погрустневшим голосом. Затем белая аликорн участливо взглянула на Алекса:

— Есть ли у вас, доктор, какие-то вопросы, которые мы могли бы обсудить перед отправлением? Возможно, вам необходимы какие-то материалы кроме тех, что были перенесены из вашего измерения?

— На самом деле, я подготовил список, который намеревался предъявить пони из лагеря, — Мерсер завел руку за спину и спрятал ящичек с эликсирами в боеукладку, взамен доставая свернутый в трубку и облаченный в хитиновый «пенал» лист бумаги. – Хотел уточнить, могу ли я заказать что-то подобное? Я подумал, чего-то из этого перечня в распоряжении снабженцев может не оказаться…

— Однако, — удивилась Селестия, быстро пробежав глазами по предложенному ей листу и углядев там что-то, Мерсеру казавшееся скучной обыденностью.

— Это ведь не слишком обременит академиков и диархию в целом? – несколько напряженно, в тайне ожидая подвоха, поинтересовался Алекс, однако Селестия тут же махнула копытцем:

— Нет, что вы! Это совсем не дорогие и не редкие материалы, если вы думаете, что в этом отношении они отличаются от аналогов в вашем измерении, — довольно точно угадала его мысли Селестия, издав веселый и в то же время по-королевски деликатный смешок. — Но список, определенно… своеобразный. У меня сразу возник с десяток вопросов, зачем именно вам понадобятся эти предметы и вещества… но, так и быть, дам вам возможность удивить нас если не конечным, то промежуточным результатом, доктор, — уже спокойно, будто снисходительно относясь к заскокам ученого не-пони, заявила Селестия. Еще немного подумав, она посмотрела Алексу прямо в глаза:

— Если в лагере Фрогги Боттом кто-то поинтересуется относительно материалов или оборудования, говорите, что на все получили разрешение от диархии, — сказала она негромко. — Я распоряжусь. И… напоследок у меня есть к вам одна просьба.

Селестия вновь как-то печально вздохнула. Нет, ее грусть все же была делом рук не самого Мерсера, мужчина почти был уверен в этом — акцент в тональности смещался на сам факт отбытия, на понячье выражение "перед следованием в пункт назначения"... Но все же сердце у Александра невольно екнуло – принцесса Селестия уже получила от местных жалобу на пришельца или вроде того? Может, Алекс до икоты перепугал кого-то из числа жеребят, пока носился по городу, и маленьких ксено теперь мучают кошмары? Не хотелось бы разочаровывать принцессу по части совсем уж откровенных пустяков, самому прослыть мелочным и злобным по этой части… Мерсер подал голос:

— Да, Ваша Светлость?

— Постарайтесь, пожалуйста, завести дружбу с канцлером Нейсеем, — внезапно изъявила свою просьбу Селестия. — Он хотел бы повидаться с вами, дабы… дабы прояснить возникшее между вами недоразумение и обговорить кое-какие вопросы. Конечно, ваше дело, принимать приглашение или нет, но мне бы не хотелось, чтобы ваши отношения с персоналом лагеря Фрогги Боттом были отличны от ровных, сквозили недоверием и даже враждой. Это только усложнило бы работу – а она у вас, ученых, и без того непроста.

«О, нет, я от визита отказываться не собираюсь, абсолютно точно еще наведаюсь в лагерь, и не раз, — с мысленной усмешкой подумал Мерсер. — Но я буду начеку. Предупрежден – значит вооружен. Хотя, конечно, полагал, что канцлер довольно скоро поймет, что его надули… но открыто обвинить меня в чем-то ему будет довольно проблематично». Недоумевая, Алекс подумал: не печалилась же Селестия оттого, что оставляет Мерсера по соседству с ее подданным, наделенным определенным уровнем власти, который довольно открыто выражал свою неприязнь? И хоть Эквус куда более снисходителен к разумному, чем Земля, не могла ведь принцесса ожидать, что абсолютно все встретят здесь Мерсера с распростертыми объятиями – пускай большинство пони и есть существа исключительного дружелюбия? Селестия, к тому же, обязана была знать канцлера намного дольше Алекса, потому изначально могла предполагать его реакцию, а не узнавать ее в последний момент перед отбытием... Было бы странно, не окажись королева-пони осведомлена о взглядах Нейсея по части ксено, ведущих свой род от иныхмифических и не совсем существ. То, как сказала об этом Селестия, смутило мужчину, а потому он уточнил:

— Понимаю так, Ваша Светлость, вы осознаете, что Нейсей увидел в моем появлении угрозу?

— Да, хотя он и не сказал мне об этом прямо. Но, проведя на моем посту столько лет, любой пони, даже самый невинный и доверчивый, рано или поздно начал бы понимать невысказанное, — слабо улыбнулась принцесса. — Канцлер счел себя не вправе заявлять открытый протест, однако последовательное игнорирование такого рода неприятных инцидентов может вызвать реакцию… пускай и не прямую, но негативную. Мне через каких-то пару минут улетать, а вам оставаться, доктор. Если вы считаете, что изучение магии возможностями иного мира способно дать плоды, нормализация ваших отношений с канцлером была бы нелишней, и...

— Все-то ты, дорогая сестрица, ходишь вокруг да около… Я сама ему все скажу про Нейсея, — неожиданно послышался холодный голос младшего диарха.

Во время этой краткой беседы Луна маячила где-то на периферии зрения, не собираясь встревать в диалог – вероятно, подтверждая ее искреннее нежелание иметь дело с Мерсером, который принес ей и в целом диархии столько неприятностей. Алекс подавил недостойное желание разозлиться на Луну и отплатить ей той же монетой, проигнорировав королевскую особу. Они с принцессой Ночи и так являлись квитами, ничем друг другу не были обязаны кроме обговоренного: из помощи и вреда получилось нечто среднеарифметическое, так что и особого отношения ждать не стоило. И если уж Луна решила что-то сообщить доктору Мерсеру, он ее, так и быть, выслушает… Селестия подняла безукоризненно ухоженные брови:

— Эм, Луна… — начала было старшая принцесса, но ее сестра столь выразительно уставилась на нее, что Селестия почти сразу со вздохом сдалась:

— Ну хорошо, хорошо. Так мы договорились? – вновь обратилась она к Александру.

— Конечно, — подтвердил мужчина. Старшая диарх не наказала Мерсеру ничего из тех пределов, в которых он сам не намеревался действовать, и Алекса совершенно точно воодушевило, что по части определенных вещей и явлений мысли Селестии совпадали с его собственными, но следующая фраза принцессы все же стала для Мерсера неожиданностью:

— И знаете, в целом… Знаю, вашему складу разума это может быть непросто, но попробуйте хоть немного пожить спокойно, прежде чем решитесь на серьезные перемены в своей жизни. Это лишь мой вам дружеский совет, — с этими словами Селестия расправила белоснежное крыло, в доверительном жесте тронув развитого за плечо самыми кончиками перьев. — Постарайтесь остаться таким – счастливее, чем вы могли бы стать при иных обстоятельствах.

«Это она после моего разговора с Твайлайт посчитала, что я все же собираюсь быть помешанным на возвращении домой? – подумал Мерсер, вздрогнув от ее прикосновения и невольно подавшись принцессе навстречу. — Или дело в сравнении с тем, каким бы я мог стать на Земле, не попади в Эквестрию? Но… полагаю, я и дома был бы весьма счастливым человеком, а здесь тем более. Для того, кто считает доктрины прагматизма отнюдь не пустым звуком, даже превращение на манер Грегора (прим. Грегор Замза — главгерой "Превращения" Кафки. Канонычный пример того, как рядовой сабж, исекайнувшись, не попытается воспользоваться новыми возможностями (и это при том, что за ним в новой ипостаси не гонялись отряды Дозорных или просто бывшие сограждане с вилами и факелами, ибо те сделали вид, что такая трансформация – "это норма!"), а просто в ступоре лежит на кровати, сосредоточившись на новых же недостатках, и умирает. Алсо, забавно, что большинство иллюстраторов изображают обновленного Грегора в виде таракана, которые на манер Мерсера способны жить (какое-то время) без головы…) в чужеродный организм вполне способно быть расценено как занимательный и полезный опыт… особенно если альтернативой становится расстрел прилетевшей на черном вертолете командой зачистки. А уж возможность очутиться в мире всамделишней магии и радужных единорогов… ну, пегасов то есть, по сравнению с неизбежным исчезновением во вспышке атомного взрыва, и вовсе сущие пустяки. Сколько же всего нового здесь можно открыть, изучить и приспособить под себя!»

— Я попробую, Ваша Светлость, — вполне искренне сказал Мерсер.

— Тогда желаю удачи, — одобрительно прикрыла глаза Селестия, — в новой главе вашей жизни.

— Спасибо. И всего вам доброго.

Селестия кивнула с улыбкой на устах, но в глазах ее все же чувствовалась какая-то непонятная тоска. «Предательство она мне уготовила, что ли, и уже считает за списанный материал? – выдвинул совсем уж абсурдное предположение Алекс, вознамерившись было почесать в затылке и тут же одернув себя. — Ничего не понимаю…» Еще поразмышлять над этим у Мерсера не получилось, так как Селестия повернулась к сияющему своим фирменным кирпичом морды гвардейцу, а Луна, отойдя в сторону, сухим тоном позвала Алекса, даже не глядя в его сторону:

— Нам нужно поговорить.

Мерсер, вздохнув, приблизился к принцессе – и успел заметить, обходя ее, как за посеребренной россыпью звезд гривой на роге аликорна тускло вспыхнул свет единственного огонька. Что же… Если Луна в самом деле озаботилась средствами от прослушки, Алекс надеялся, что снаружи звуковой фон станет забит их мнимым разговором о всякой необязательной чепухе, ибо полное молчание для той же Селестии стало бы более чем подозрительно. И судя по тому, как расслабились черты мордочки Луны, в ее поведении минутами ранее все-таки была определенная доля показного недовольства исключительно для сестры. Но все же принцесса несколько хмурилась – может, была недовольна тем, что Мерсер перенаправил часть вопросов исключительно любознательной Твайлайт на Ее Темнейшество, взять тот же ментализм... Как бы то ни было, начала Луна издалека, посмотрев в сторону, куда ушли Лира и Бон-Бон:

— Ты помирился с агентом Дропс, — будто обвиняя мужчину в чем-то, выдала Луна.

— Да. Могло быть и хуже, — намереваясь разом отмести ее претензии, прищурился Алекс. – Будь у меня по ходу той схватки время, мог бы забить Бон-Бон до смерти ее же собственной ногой.

Глаза темной принцессы расширились, затем ее мордочка посуровела пуще прежнего:

— Это не было смешно ни в едином аспекте.

— А кто вам сказал, что это очередная человеческая шутка? – фыркнул Алекс, но все же вздохнул и смиренно пробормотал:

— Можете мне не верить, Ваше Темнейшество, но мне… теперь мне действительно горько от осознания того, что я причинил боль этой пони. Я скорее… ну, не знаю, выколю себе глаза, например, чем вновь подниму на нее руку.

— А на пони, что тебе не знакома?

— А на не знакомую… всякое может быть, — пробормотал Алекс, махнув ладонью. — Вот если она меня всерьезразозлит, что будет той еще задачкой, если говорить о пони… — тут Мерсер вопросительно взглянул на повелительницу Ночи. — Итак, вы хотели мне что-то сказать?

— Да. Как раз о пони, что мог бы тебя разозлить.

— О канцлере? – Алекс приподнял левую бровь. — Не думаю, что с ним возникнут проблемы. При первой встрече я дал ему возможность уйти с миром, сохранив лицо… во всех смыслах. И даже не стал развенчивать его заблуждения касательно винтокрыла и меня самого. Разве это не доказательство того, что я выдержан достаточно, чтобы не поднимать руку на кого бы то ни было из вашего народа?

— Так же, как ты был выдержан, прикинувшись этим генералом и заранее подготовив целый яблочный акр в качестве поле боя?

«Гривусом, что ли?» — недоуменно подумал Алекс и тут же, вспомнив, недовольно подумал, что кто-то другой определенно посчитал бы всю эту связанную с клонами тематику подходящей событиям, произошедшим сегодня в обед. А вот Мерсер об этом даже не задумался... С глаз долой, из сердца вон – так он отнесся и к своей далеко не самой умной идее в плане становления Рэнделлом, и совсем уж идиотской затее, что проскочила в его полушариях еще до этого. Но, очевидно, Луна-то тот случай и не думала забывать, в отличие от своей куда более деликатной старшей сестры… «Вот так всегда, — мрачно подумал развитый. – Вроде бы сносно адаптируешься к непривычным условиям, заводишь новых знакомых… Но стоило один раз заговорить непочтительно с представителем верховной власти измерения, в которое довелось попасть, стоило всего однажды повестись на авантюристскую дурь в голове, подкрепленную тем, что я как на иголках сидел еще до того, как очутился в Эквестрии, и начать давить принцесс словесным напором и провокациями – все, чувствуешь себя каким-то недостойным их общества прокаженным. Хотя… для меня-то это состояние, пожалуй, самое что ни на есть естественное».

- Дэмне-йжжн, (прим. Damnation, одна из вариаций ругательства «Проклятье» в английском) - кашлянув, с нотками досады проскрипел Алекс. — И долго вы ещё собираетесь мне это припоминать, Ваше Темнейшество?

— Столько, сколько потребуется, — куда более живо усмехнулась Луна. Мерсер кисло улыбнулся в ответ:

— Спасибо, Ваше Темнейшество. Думаю, это пойдет мне на пользу.

— Не за что, — не моргнув глазом, отвечала принцесса Ночи. – Это сестра моя любит выбирать максимально теплые слова и кружить за дюжину скачков словесными плетенами, но не я… так что слушай. Канцлер Нейсей не просто испытывает к тебе неприязнь, — в ответ на наклоненную вбок голову Мерсера принцесса взяла паузу, а затем уточнила:

— Точнее, так было в самом начале. Теперь же, когда он выяснил твою… опосредованную связь с некромантией, он точно не станет разглашать эту тайну и исправно будет способствовать тому, чтобы остальные академики не начали проводить таких параллелей, не лезли в дебри твоей биологии, — непреклонно, будто зачитывая обвинение, говорила Луна. — Но Нейсей довольно тонко намекнул нам с сестрой, что лучше будет от тебя избавиться. Кроме того, канцлер теперь внушает остальным академикам мысль, что ты можешь быть чрезвычайно опасен для пони по целому ряду других причин.

«Ну, не так что бы он был неправ…» — подумал Алекс, мигом становясь серьезным:

— Значит, вот почему Нейсей так свято верит во всевозможные запреты и своды законов, и в целом не сильно дружелюбен к другим расам, имеющим меньше контроля над магией, — заключил Мерсер. — Он – один из немногих, имеющих представление о знаниях, которые способны ввергнуть ваш мир в хаос.

— Да, и поэтому тоже. Главы ученого Совета в силу должности почти всегда получали информацию об этом знании, чтобы выявить первые признаки сих зловещих открытий и не дать им распространиться. Человек, — внезапно обратилась Луна к Мерсеру по термину, способному быть употребленным разве что в плане метафизики, — позволь быть с тобой откровенной. Если не убедишь Нейсея в том, что никоим образом не угрожаешь пони, то он не только сделает так, что каждый сотрудник в лагере станет жаждать избавиться от тебя ради торжества науки. Он может еще и затронуть… истины, которые знаю о тебе я – и которые, очевидно, тебе совсем не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение, поскольку тогда у моей сестры не будет иного выхода, как реагировать. Ты представляешь себе эту картину?

Удивленный Мерсер глядел прямо в лицо принцессе, пристально смотревшей на него, но через секунду уже злорадно оскалился.

— А я-то надеялся, что сейчас, в Эквестрии, до меня наконец-то никому нет дела, никому от меня ничего не нужно... – пробормотал он, постепенно возвращая лицу прежнее сдержанное выражение. Затем решительно помотал головой:

— Никаким пони я не угрожаю. По сравнению с тем, что я устроил на Земле, здесь мой след в истории вашего вида ничтожен.

— Ты привлекаешь чужое внимание, а для в полной мере знающего разумного и недоверие, в силу одной только своей природы, — возразила Луна. – Твой скептицизм мне известен, но моя сестра ничуть не преувеличивает опасность некромантии. Тебе, почти как современным академикам, тому же Нейсею, которому мы годы назад только-только рассказали про существование сей магии, это древнее знание наверняка кажется архаичным. Замшелым антиквариатом, предрассудком... Но знай же: в нашем Мироздании все зашифровано. Коли знаешь тайный шифр — знаешь и саму суть вещи. Многие шифры были открыты и переложены в более простые и изящные заклинания, дабы верой и правдой служить нашим маленьким пони, но по сей день остаются и те, что скрыты за пеленой неведения. И если знаешь сии наиболее сложные шифры, из числа тех, на которые откликается душа, будешь способен и захватить над нею контроль, переиначить на свой манер. Когда-то, на заре образования Эквестрии, наши предки имели дело с чародеем, который мог собрать из десяти пони послушного и в высшей мере ужасающего слугу, всего лишь звякнув своими колокольчиками в нужной последовательности… — видимо, поняв, что довольно ироничным являлось то, что она сама до поры считалась еще одним из мифов древней Эквестрии, Луна с невеселой усмешкой добавила:

— И хоть лично мы с сестрой того не застали, уверяю, это вовсе не детские сказки, как теперь считают наши подданные, а чистая правда.

— Я не могу отрастить себе когти, всего лишь хлопнув в ладоши. И двигаться без моторного аппарата, пусть даже простейшего типа, не способен, — несколько упрямо отвечал Алекс, раздумывая, не имела ли в виду младшая аликорн манипуляцию реальностью через какую-нибудь там теорию квантовой спутанности. — Мне нужны соответствующие конструкции и источник энергии, и последнее — это отнюдь не чьи-то "души", а органические молекулы, способные эту энергию запасать в большом объеме.

— С нашей точки зрения разница не слишком большая, — пробормотала принцесса Ночи. — Уверь: простейшая волшба из некромантии, связующая кости и способная заставить скелет двигаться — есть почти что самый обыкновенный телекинез с привязкой к конкретным объектам. Ничего из ряда вон здесь нет… Если, конечно, извинить то, что источником либо проводником энергии станет выступать не волшебник, творящий заклинание, но заключённая в ловушку душа, — судя по тому, как потемнела ее мордочка, Луна вела речь о действительно мерзкой вещи. Искоса она взглянула на развитого:

— Да, ты слишком сильно отличаешься, иначе с тобой бы не было у нас разговора. Но, взяв за основу заклинание разрушения некросвязки, прерывающее поток энергии, нам удалось выследить тебя по сим "переносчикам", способным передавать информацию друг другу. И канцлеру Нейсею определенно не пришлось по вкусу, что в Эквестрии теперь поселилось целое облако таких частиц... А также их разумный представитель.

— Все… забудьте про вашего любимого канцлера, принцесса, я решу вопрос с ним в ближайшие день-два, — пообещал Алекс, мысленно хмыкнув при виде того, как дернулась Луна на этом его произношении — то ли потому, что Мерсер обозвал Нейсея "любимым" принцессы, то ли оттого, что "решение проблемы" вполне могло заключаться в ее поедании. Тем не менее, Алекс пояснил:

— Обещаю, что будет отдан приоритет цивилизованному диалогу. В Эквестрии я способен позволить себе вещи и методы, какие в принципе не мог рассматривать в моей реальности, и еще миллиард других вещей. Справедливо, впрочем, и обратное…

«Жаль, что параспрайты, скорее всего, не успеют прийти. Пихать состав без предварительных испытаний в высшее "магическое" млекопитающее не есть предусмотрительно, — добавил про себя Мерсер. — Ладно. Вот выработаю формулу, тогда и посмотрю, что можно сделать. В самом деле утащить какое-нибудь мелкое зверье у доктора Фауны, что ли? Ну да, еще в пыледельник думал, что делать этого не стоит, но все ж таки опыт намечается довольно безобидный, нанести непоправимого вреда канцлеру не должен, да и подопытным мышам тоже... По крайней мере, я и Стратег рассчитываем на это».

— Хорошо. Раз так… — Луна вновь зажгла кончик своего рога знакомым призрачным пламенем, предупредив Алекса:

— Сделай вид, что ничего не чувствуешь.

Во вполне функциональный, хоть и более жесткий карман брюк Мерсера прокрался легкий холод – а затем там вспух небольшой объем какого-то гладкого материала. Алекс узнал в нем еще один стеклянный пузырек – не иначе, то был еще один эликсир защищенной связи.

— На случай, если что-то произойдет уже по части нашей договоренности или иных вещей, коих ты пожелаешь оставить в тайне от моей сестры, — пояснила принцесса. — Мы, Луна Эквестрийская, не желаем, чтобы беда стряслась до того, как ты исполнишь наше повеление.

Алекс сосредоточился мыслями на небольшой емкости, перекатывая ее волной имитации под внешне неподвижной одеждой, подводя стекляшку к косой мускулатуре и пряча еще глубже в недра своего организма. Могла ли то быть ловушка, заготовленная Луной? Алекс проиграл в уме возможный сценарий: Мерсер в случае экстренной ситуации бросит эликсир на пол, и магический взрыв сотрет все следы того, что он облажался, в радиусе пары сотен футов – вместе с любыми намеками на то, что Луна имела с развитым какие-то тайные договоренности. Нет, вряд ли: может, аликорны и весьма могущественные создания, способные почитаться за мелкие божества, но мужчина на месте Луны посчитал бы весьма удобным иметь неподалеку разумного, способного отменять почти что любую магию в определенном радиусе от себя, который считается обязанным ей. Так что Луна если и вздумала бы ликвидировать Мерсера, то уже после того, как он исполнит-таки ее желание. Или, что куда вероятнее, после его исполнения человек и аликорн придут к молчаливому соглашению игнорировать друг друга отныне и навсегда... Но, все же, на крайний случай стоило неким образом проверить эликсир Луны, прежде чем решиться на его использование. Алекс просто молча кивнул в ответ, взглянув в сторону Селестии – насчет ее-то дара таких вопросов у Мерсера не возникло. Ну, так и тайны общей у них двоих не было... если не считать обстоятельств столкновения двух миров, что оказались утаены от рядовых пони. Старшая принцесса говорила с кем-то из солдат, как Луна совсем недавно — выглядела она совсем уж болезненно напряженной, и Александр, подумав, решился-таки задать терзавший его вопрос, раз уж обстановка была конфиденциальной:

— Ваше Темнейшество, не сочтите за дерзость… но что стряслось с вашей сестрой?

— А что с ней приключилось? – удивленно спросила Луна, в свою очередь озадаченно смерив Селестию взглядом своих сапфировых глаз.

— Она, как бы сказать… — замялся Алекс, — словно в воду опущенная?

— Зачем кому-то держать мою дражайшую сестру в воде? – поразилась принцесса Ночи, совсем уж ничего не понимая. Алекс поморщился:

— Я хотел сказать… В том смысле, что она кажется куда мрачнее… менее веселой, чем обычно. Я не слишком часто видел Ее Светлость, но обыкновенно она излучала уверенность в себе, сдержанную силу, свет… доброту ко всем и каждому, в конце концов. А здесь...

— Все это у нее и так на месте, — прищурившись, отвечала Луна, как-то странно глядя на Алекса. — Но сестра мне проспорила соблюдение диеты с того дня, как мы вернемся в Кантерлот. Припоминаешь, как ты изволил очнуться ото сна?

Мерсер едва не разбил себе лицо ладонью, заменив сей отчаянный жест простым подергиванием плечами и жуткой гримасой, должной изображать рвущийся наружу смех. А он-то думал… не знал уж, что и подумать, в итоге сведя все к очередному готовящемуся предательству. Помнится, Алекс во время прошлой встречи величал Селестию подобием античной богини… «Да уж, она точно пришлась бы к пантеону одной древней цивилизации, боги которой являлись большими любителями попировать», — улыбнулся Алекс. Уже по одной только вырезанной фотографии, которую ему показывали девчонки, можно было начать подозревать, что старшая аликорн неравнодушна к выпечке и сладкому! Хотя, если так посмотреть, на ее фигуре это пристрастие не особо и сказывалось, метаболизм-то у аликорнов все же должен был разниться с обыкновенным понячьим. Может, по стандартам аликорнов Селестия обязана была являться если не мускулистой подобно Луне, но еще стройнее, чем являлась?

— Еще и увидела все те запасы, что натащили к ратуше двойники Пинки Пай, — между тем продолжала Луна, с усмешкой наблюдая за реакцией человека. – Пони не успели их до конца убрать, когда мы прилетели, так Селестия чуть слюной не захлебнулась, — добавила младшая принцесса, мечтательно и в то же время как-то жутковато улыбаясь. — Ох и отыграюсь же я на ней…

— А Ее Светлости это прямо-таки необходимо? Она, вроде бы, и так вполне обворожительная особа, – Луна принялась вглядываться в лицо Алекса с выражением даже более подозрительным, чем на перечислении эпитетов, которыми он сопроводил ее старшую сестру, и развитый поднял брови. – Что? Я не только крушить умею и создавать всякие безумные биологические причуды. У людей тоже существуют понятия об эстетике.

Принцесса Ночи вдруг разом помрачнела, сжимая губы в тонкую линию. Голосом, в котором чувствовалась вся ледяная пустота космических пространств – а считая то, что действие происходило в другой Вселенной, здешний космос вполне мог оказаться холодным, — она заявила:

— Только не говори, что кое-кто влюбился в мою сестру.

Хорошо, что мутант на пару с четвероногой принцессой все еще был, по всей видимости, прикрыт заклинанием от прослушивания – поскольку Алекс всерьез опасался, что его легкое извергнет-таки возмущенный громоподобный вопль «ЧТО?!» Но нет, Мерсер скорее ужаснулся: «Боги, неужели Рейнбоу и принцессам успела донести, что пришелец являет собой какого-то озабоченного ублюдка?» Считанные секунды понадобились Алексу, дабы понять, что случай с Флаттершай, очевидно, здесь не при чем, и его панические мысли не имеют достаточного обоснования. Потому Мерсер тихо спросил:

— Почему?

— Это у тебя нужно спрашивать, — по-прежнему холодно отвечала Луна. — Но я полагаю, что она была одной из тех немногих разумных, что отнеслись к тебе с добротой несмотря на твою природу. В конце концов, сестра моя, пускай и при помощи той троицы непосед, спасла твою жизнь, отговорив от ухода в небытие — и посему ты как минимум благодарен ей. Но то, как ты говоришь о Селестии, все эти твои ужимки перед Ее Крупейшеством… Как по мне, вывод напрашивается сам собой: ты влюблен в нее.

Коктейль из чувств, которых породило предположение Луны, на время вновь парализовало мыслительную деятельность Алекса и затормозило его реакцию: желание поперхнуться от возмущения граничило со здоровым смехом, искреннее удивление — с презрительной улыбкой… А затем Александр Мерсер всерьез задумался, мысленно представляя образ Селестии вблизи него, как видел мужчина ее вживую совсем недавно.

«Н-да. А ведь был момент, когда я ненавидел ее по-черному, до самой глубины души. От любви до ненависти, как говорится...»

Да, определенно, Алекс и после "шоковой вербальной терапии" со стороны младшей сестры Селестии (и даже после того, как та отобрала у него победу, приструнив микроволновым лучом) все еще находил аликорна красивым созданием – оставившим такой сильный отпечаток в его подкорке, что Мерсеру даже не приходилось оглядываться на диарха, дабы поверить в достоверность своей памяти. Большие нежно-аметистовые глаза сияли арктической чистотой, по сравнению с которой почти серые радужки Мерсера, должно быть, казались болотными лужицами. Белая кожица носа, где шерсть была столь коротка, будто отсутствовала вовсе… Алекс подумал, что до сих пор и представления не имел о том, какой должна быть настоящая кожа: не назовешь же так те легко протирающиеся и обвисающие оболочки, что носят люди для защиты от внешней среды, а развитый – дабы походить на них внешне? А сама шерсть, эта идеальная, без единого выбивающегося волоска поверхность цвета молочного золота… Девчонки из числа небезызвестной троицы были теми еще пушистыми милашками, но у Мерсера, благодаря им (и Лире) удовлетворившего свою потребность в тактильных ощущениях на годы вперед, чуть ли руки не сводило от соблазна хоть раз дотронуться до Селестии, провести ладонью по ее спине — а потом хоть потоп, хоть в окоп дышать горчичным газом. Губы… тонкие губы аликорна напоминали мужчине нежные лепестки роз, напоенные теплом летнего солнца.

Да, Селестия была невероятно красива: телосложение на манер античных статуй, пластичные, покрытые изысканным слоем жирка мышцы, крылья, будто сложнейшая воздушная резка из баснословно дорогого белого мрамора, играющая бликами при каждом движении… Но притом принцесса ни единым местом не была притягательна. Одни только более ярко выраженные, чем у рядовых пони, зооморфные черты разом сводили на нет любые намеки на соблазнительность... не считая разве что желания потрепать ее по холке, будто всамделишную домашнюю зверушку. В плане восприятия Алекса — по большей части человеческого, — Селестия выглядела, без оглядки на ее красоту и прочие отмеченные Мерсером достоинства, как... Даже сразу и не скажешь, своего рода помесь крылатого эльфа с жеребенком земной лошади, иным в плане размеров и пропорций, и андроидом-биомеханоидом, запрограммированным быть безукоризненно вежливым, а потому относящимся ко всем вокруг с добротой. По крайней мере, обниматься Мерсеру с таким созданием точно не хотелось, в отличие от тех же девочек и Лиры — и дело было не только в испытываемом по отношению к Селестии уважении, разнице в статусе и ее практически безграничной по меркам людей силе. Да, Селестией можно восхищаться – ее облик, без всякого сомнения, впечатляющ. На нее можно – и в какой-то степени нужно при определенных условиях, — равняться в плане мышления. Но, несмотря на по-человечески выразительную мордочку, в глазах Алекса она была не более привлекательна, чем какая-нибудь там европейская охотничья порода навроде благородной борзой. Грациозна, стремительна, красива, довольно-таки умна — но средний человек не станет воспринимать ее иначе как выверенный искусственным отбором охотничий инструмент, безупречно исполняющий свою роль, как вариант – домашнего любимчика.

«Наверное, так и должна выглядеть настоящая богиня: ею можно восхищаться, но ни в коем разе не возжелать, пытаться сделать своей и только своей», придя к определенным выводам, подумал Алекс. Тот же Мерсер, пускай не совсем человек, но и думать не собирался в таком ключе о Селестии, пока ему об этом не сказала Луна. «Любовь? Неплохая попытка, Ваше Темнейшество, — хмыкнул про себя Алекс. — Скажите доктору Мерсеру, что он должен теперь сутками таскаться за старшей принцессой по пятам, жалобно поскуливая и надеясь, что она еще хоть на секундочку озарит его своим светом, и я рассмеюсь вам в лицо... Этой мокрице понравилось тепло, но обитать она привыкла все же в сумерках». Смеяться над Луной мужчина не стал – вместо этого сделал небольшие вычисления, под удивленным взором принцессы для верности загибая пальцы, а затем подвел итог:

— Максимум на 32,7 процента.

Тут пришел черед уже Луне впадать в ступор. Вглядевшись в ее вытаращенные глаза, Алекс неуверенно кашлянул:

— Кхем. Не знаю, как у пони с их магией дела обстоят… а у нас, людей, любовь – не какая-то высасываемая чейнджлингами эфирная субстанция, а понятие своего рода метафизическое, многогранное, и — если верить нашим маэстро психологии, (прим. Конкретно здесь имеется в виду Эрих Фромм — пожалуй, одна из наиболее просвещенных личностей, способных пояснить за предмет обсуждения Луны и Мерсера) - складывающееся из ряда полновесных величин, как-то: забота, ответственность, уважение и полнота знания. Учитывая, что доминирует среди заявленных условий лишь третий параметр, а остальные по отношению к Ее Светлости весьма и весьма незначительны, резюмирую: сделанный вами вывод несостоятелен, Ваше Темнейшество.

Принцесса Луна смотрела на Мерсера – Алекс смотрел на нее в ответ, загнав обратно в поры едва не сбежавшую по виску капельку пота. Ему пришла в голову жуткая мысль: что остановит самодержавную правительницу, если она шутки ради захочет распустить в Кантерлоте подобные слухи о пришельце и ее сестре? Ну… разве что уважение ко все той же сестре и нежелание обидеть ее, но и только. И никто не обещал, что Луна не могла подложить свинью исключительно Мерсеру, заявив, что любовь-то его безответна… Алекс возблагодарил все божественные сущности, в которых он не верил, разом, что принцессы не останутся торчать в Понивилле еще дискорд знает сколько, а уезжают буквально сейчас… Настолько сближаться с диархией он не планировал – ещё, чего доброго, придворные с подачи мстительной принцессы Ночи примут иномирца за какой-то аналог, как там его... Распутина, увивающегося вокруг их государыни, и из самых патриотических чувств будут пытаться Мерсера отравить, застрелить и утопить! Не обязательно в таком порядке.

Но вот Луне надоело играть в гляделки с Мерсером, при всей невозмутимости лица коего переживающего одну мысль страшнее другой, и, пытливо вытянув голову вперед, несколько обиженно заявила:

— Я была абсолютно уверена, что уж эта-то провокация точно сработает.

Алекс, мысленно выдохнув, взглянул на принцессу с некоторой долей снисхождения:

— Будучи менталистом, вы можете быть хороши в лицедействе, Ваше Темнейшество, но я – во всех отношениях профессионал по этой части. Необходимо что-нибудь более серьезное, дабы ощутимо вывести меня из душевного равновесия… По крайней мере теперь, когда меж нами заключен мир.

— Например? – кажется, несколько заинтересовалась Луна, приподняв темную бровь.

— Например… — вздохнул Алекс, — сойдет, скажем, мой единственный способ добраться до виновников случившейся трагедии, спасти от уничтожения целый город и мою сестру. Который вопреки нулевым шансам на успех пытается сбежать, а его мелкие сошки в высшей мере назойливо пытаются преградить мне дорогу. Да, пример неплохой.

— Хм, — всерьез задумалась принцесса, явно осознавая, что Алекс изволил поделиться с нею историей из своего недавнего прошлого. — Так значит, ты просто ее сильно уважаешь? – вдруг спросила аликорн, возвращаясь к прежней теме. — И тебя не беспокоит, что Селестия стоит выше в плане устройства общества, стоит над тобой и способна распоряжаться твоей судьбой?

— Ни разу, — безо всяких колебаний ответил Алекс. — Ученые только и делают, что ругаются друг с другом, обладая в большинстве своем самовлюбленным и просто вздорным характером. Ну и в целом… думаю, не надо рассказывать, что мы те еще чудаки. Над нами нужен хороший если не приказчик, то управленец… или просто самая большая и авторитетная кошка, чтобы пасти остальных, — усмехнулся Мерсер, увидев выражение мордочки Луны, когда он вновь употребил непривычную пони словесную конструкцию. «Я потом эту авторитетную личность довел до самоубийства, но опустим подробности», — подумал Алекс, но все же окончил свою речь:

— Мне не привыкать учитывать мнение того, кто мудрее и опытнее меня. И меня помимо нашей договоренности связывает только одна клятва — следовать своему здравому смыслу настолько, насколько это возможно и уместно, — вспомнив слова, которые он говорил Хартстрингс перед тем, как выйти из штаба Меткоискателей, Алекс поморщился:

— Я бы и не подумал тогда прислушиваться к Селестии, не отвечай сложившаяся ситуация этим моим жизненным установкам… в приемлемой степени — достаточной, чтобы до меня могли достучаться еще и девочки. И если печальный опыт, полученный в том мерзком эпизоде, и научил меня чему-то новому, то лишь одному — не давать клятвы… обещаний, исполнить которые не в моих силах. Так что вы, принцессы, а также канцлер и пони в целом можете быть уверены, что я стану относиться к добропорядочным гражданам Эквестрии так, как требует понятие достойного поведения у меня дома. В этом даже не сомневайтесь.

Луна казалась впечатленной его речью — чего Мерсер отнюдь не собирался добиваться, но нормализация отношений со всей правящей верхушкой и шаги в сторону прекращения странного подобия "холодной войны", что сквозила меж человеком и Луной во время их встреч, были не такими уж бессмысленными задачами. Аликорн была храбра, изобретательна, решительна и, в отличие от многих пони, довольно неплохо умела вписываться в экстремальные ситуации, с которыми в ранние годы ее с сестрой правления наверняка сталкивалась изрядное число раз… а теперь еще и Мерсер добавки накинул. Да, ей можно было присудить пару-тройку тысячелетий относительного времени, но психологически крылато-рогатой лошадке казалось хорошо если тридцать — она находилась на пике своей эффективности. Исходя из всех этих факторов, Луна тоже могла оказаться полезной… Вдобавок к этому, вступать в конфронтацию с могучим полубожеством, да еще и имеющим на тебя компромат, всегда чревато. Это уже не говоря о том, что Луна Эквестрийская подобно своей старшей сестре являлась весьма обаятельным созданием, и Алекс теперь чувствовал себя в определенной степени неудобно, что всей своей дурной мощью пробил по ее рогу.

— Вот и прекрасно, — спокойно отвечала Луна, которая казалась довольной… пусть ее истинное лицо довольно быстро и скрылось под прежним сосредоточенным выражением. Она коротким мановением рога развеяла невидимый купол-звукоподавитель, или что она там еще наколдовала, и повысила голос, обернувшись к Селестии:

— Сестра, за сим мы можем отправляться.

Диархию провожали все пони, что в это время очутились на площади: стоило принцессам расположиться в их экипажах, как старавшиеся быть как можно менее навязчивыми ксено несколько сгрудились и принялись помахивать лапками, всячески выказывая одобрение и верноподданические чувства. Селестия вместе с Луной отвечали им улыбками и ответными взмахами, покуда богато украшенные брички не поднялись в воздух и не тронулись в сторону Кантерлота, довольно быстро растворившись за мимолетными облаками. Мерсер, улыбнувшись кончиками губ, тоже коротко махнул ладонью. «Надеюсь, увидимся еще не скоро, — подумал он. — Отбыли, наконец, оставив этот тихий городок в моем полнейшем распоряжении… Можно теперь немного расслабиться, черт побери! Закрыть глаза, откинуться назад, впервые за долгое время ощутить, как позвоночник касается спинки если не кресла, то парковой скамьи… Но это позже, да, все позже». За оставшийся световой день Мерсеру было необходимо как минимум успеть в больницу, потом идти в гости к Твайлайт, а до нее еще… «Да, вот к нему и направлюсь прямо сейчас», — определился Алекс. Зайдя в один из неприметных узких переулков, мужчина окончательно прочистил желудок и прикрепил слив позади пояса на место запасной батареи. Врученный Селестией документ Мерсер пока собирался нести в руках, завернув его в чистую хитиновую оболочку-пенал – в таком виде и отправился в не столь далекое путешествие на север города.

Путь к уже знакомому дому не занял много времени. В этот раз не пришлось узнавать дорогу и отбиваться от любопытствующих эквиидов, так как Мерсер после встречи с принцессами имел вид самый что ни на есть деловой… Забавный элемент их культуры, но довольно удобный: стоит нацепить на себя галстук или еще какие подобающие конкретному случаю гардеробные финтифлюшки, как пони уже и не вздумают подходить к тебе с местными аналогами "легких" разговоров. Ну, по крайней мере, большинство из них – Лире-то его наряд ничуть не помешал кинуться к инопланетному другу… И Алекс глубоко сомневался, что для той же Рейнбоу Дэш какая-то там полоска ткани на шее двуногого станет преградой, если пегаске взбредет в голову еще как-то с ним потягаться и с разгона впечатать все четыре копытца Алексу в спину, разом снеся мутанта в ближайший дом. И для другой пегасочки, с которой Мерсер совершенно неожиданно для себя встретился, пожалуй, тоже – поскольку стоило Алексу постучать в дверь и, ожидая ученого, обернуться, принимаясь оглядывать окрестности, как в прихожей послышался хаотичный шум перьев. Затем дверь отворилась, и за спиной Мерсера послышался певучий голос:

— О-о-ой, привет, Алекс!

Мужчина обернулся значительно быстрее, чем если бы на пороге его встретил доктор Тернер собственной персоной. Но все равно появление новой знакомой стало для него неожиданностью:

— Дерпи? А ты-то здесь зачем? — в полной растерянности спросил Алекс, но тут на него налетело чудо с серыми перьями, и Мерсер решил, что этот чрезвычайно важный вопрос бытия обождет. В последние несколько дней бодрствования доктор Мерсер заполучил больше объятий, чем... сказать "за всю жизнь" стало бы бессовестным преувеличением, но этак месяца за четыре жизни на Земле, когда он разругался с Карен и все больше оказывался поглощен работой над Черным светом, дрязгами с коллегами и своей прогрессирующей тревожностью – вполне правдоподобно. Почтовая пони, зависнув над землей, с радостным писком обхватила Алекса копытцами под грудиной, ластясь мордашкой в шею своего нового, как она несомненно считала, друга.

— Ничего себе, а ты сегодня чистый! Пахнешь не землей и яблоками, а розовым и умными мыслями! – выдало милейшее создание, озадаченно вытаращив на Мерсера свои раскосые глаза и все так же прильнув к его груди.

«Ну, статистика, пусть даже и объятий — вещь полезная, а посему ее следует всячески закреплять…» — усмехнувшись, подумал мужчина. Алекс приобнял Дерпи в ответ, взъерошил шерстку чуть выше ее поясницы, предусмотрительно не залезая руками в область натяжения летательных мышц.

— Привет, умница, — наградил он Дерпи доброжелательным взглядом и переключил внимание на второго пони, который неслышно возник в проеме. Вытянув шею и передние ноги в струнку, будто вышколенный британский дворецкий, перед Алексом возник доктор Тернер собственной персоной.

— Я предполагал, что вы вновь захотите посетить мою скромную обитель, доктор Мерсер, — сдержанным тоном поведал он, поправляя копытцем галстук-бабочку на шее, в силу этого имея довольно официальный вид. — Но никак не мог определиться со временем. Посему решил — как всегда…

— Ой, так ты с доком уже знаком? – удивилась пегаска. – Ты к нему в гости пришел?

С этими словами Дерпи взлетела чуть выше, угнездившись в сгибе руки Алекса и обхватывая его лапками уже за шею, благополучно вытесняя исследователя "времени и всего причитающегося" из поля зрения его визитера. Мерсер кивком подтвердил сказанное ею:

— Выдался случай познакомиться.

— А что ты намеревался делать после того, как поговоришь с ним? — вдруг спросила крылатая пони, тряхнув водопадом нежно-желтых локонов.

— Э-э… думал заглянуть еще в пару мест в городе, — растерянно ответил Алекс, вертя головой в безнадежной попытке разглядеть предмет своего интереса через серые перья и шевелюру блондинки.

— В городе? У-у! — восторженно прогудела Дерпи. — Тогда не хочешь ли потом вместе со мной и доком пойти в бар к Берри веселиться? Или, если ты еще не готов так плотно общаться с пони, — неожиданно серьезно добавила пегаска, — у нас в Понивилле есть премилое кафе неподалеку отсюда, которое по вечерам остается тихим.

— Вместе с вами? – перевел Мерсер подозрительный взгляд с нее на доктора, невозмутимую физиономию которого ему удалось-таки разглядеть, повернувшись боком. — Я вам двоим сейчас, случайно, не помешал?

Алекс выдал эту осторожную гипотезу исключительное собственного успокоения ради – хотя ученый пони никак не отреагировал ни на вероятность, что в их с Дерпи потенциально совместное проведение вечера способен встрять иномирец, ни на то, что пегаска к Мерсеру вообще на руки залезла… Не столкнись Алекс предварительно с похожим отсутствием ревности со стороны Бон-Бон, вполне нейтрально относившейся ко многим причудам Лиры, и легкость, с которой Дерпи грозилась изменить их планы на вечер ради Мерсера, случайно забредшего на огонек, явно грозила бы еще шире раздвинуть его представления о дружелюбии ксено! Хотя… Дерпи ведь тоже можно было считать чудачкой по стандартам пони – с точки зрения Мерсера-то в той или иной степени чудны́ми являлись вообще все эквииды. А может, Тернер с Дерпи являлись всего лишь добрыми приятелями? Серая пегаска отрицательно замотала головой, улыбаясь:

— О, нет, что ты! Я как раз уходить собиралась, только на секундочку залетала. Мне еще Динки сегодня отправлять на ночевку к подругам, — при упоминании дочурки почтовая пони заулыбалась еще веселее. — А вот потом уже буду свободна.

— А, ну понятно, — пробормотал Алекс, сгибая колени и аккуратно опуская кобылку на землю. — Не могу, Дерпи. Другие дела не терпят отлагательств… — заметив, как разом погрустнела мордочка пони, Алекс, вздохнув, добавил:

— Потом еще увидимся. Я, скорее всего, завтра на почту зайду… Если у меня не будет официального места жительства, ведь смогу как-то получать письма и посылки, верно?

— Ну конечно! – закивала пегаска, с интересом направив уши вперед. — Можешь оформить на себя ящик и отметить его на нашей карте окрестностей Понивилля.

— Ну и замечательно. На мое имя уже первого числа должен первый пакет прийти…

— Поняла! Я передам Парселу, в эти выходные он должен разносить! — тут пони вспомнила, что у нее еще оставались дела, и поднялась обратно в воздух. — Ну все, я полетела!

Невозмутимая мина на лице земного пони сменилась широкой улыбкой, когда он провожал свою, по всей видимости, все-таки подружку — которая, подлетев к Тернеру, ласково потерлась мордочкой о его собственную на прощание. Теперь жеребец был похож на ту личность, которую Алекс застал в этом доме вчерашним вечером: помимо приветливой улыбки, вздернутые вихры гривы, лучистые глаза и открытое доброе лицо очень молодили Тайм Тернера — хотя, если не влезать в тонкости понячьего онтогенеза, доктор Мерсер назвал бы его скорее своим ровесником. А если влезать — кажется, пони дряхлеть начинали значительно позднее, чем было уготовано людям без всяких там косметологических припарок… Детей они тоже в среднем позднее заводили, так что Тернеру могло быть не только в районе двадцати пяти, максимум тридцати понячьих лет, но и все сорок.

— Мальчики, пока-а-а! – помахала на прощание Дерпи, после чего благополучно затерялась среди домов Понивилля, по дороге едва не наткнувшись на уличный фонарь. Тернер с эдаким мечтательным видом поглядел ей вслед, но потом кашлянул, обернулся к Алексу, и его лицо вновь приняло сосредоточенное выражение. Пони был довольно-таки худощав, одет в предельно минималистичный костюм в лице пресловутого галстука-бабочки с воротником и этим отдаленно походил на Нейсея — но отнюдь не распространял вокруг себя атмосферу канцелярского ужаса, в отличие от единорога. По правде говоря, Тайм Тернер в целом не то что бы производил впечатление прислужника alma mater, даже без учета его четвероногости... Но Мерсер с отщепенцем кантерлотского научного сообщества уже познакомился и выяснил, что он вполне соответствует его собственным представлениям об ученых, а потому кивнул как равному:

— Доктор.

— Доктор, — церемонно кивнул Тайм Тернер в ответ и тут же поинтересовался:

— Ну что же, коллега, по какому поводу вы навещаете меня, презренного методолога, вот уже второй день подряд?

— Все зонды были благополучно запущены, — с удовольствием потянувшись, заявил Алекс.

— Великие гарцующие скакуны! – переполошился земной пони, мигом растеряв всю свою напыщенность. — Как, уже на следующий день?!

Их прошлый разговор выдался весьма продуктивным и, что удивительно, практически не вызвавшим у Мерсера шок. Алексу максимум довелось подивиться, что Тернер не оказался единорогом, и задуматься, не использовал ли он в своих опытах какие-то фокусы земных пони, например, гравитационное замедление времени. Еще у доктора нашлось по части погружения человека в ступор какое-то странное и малопонятное для Мерсера учение, которое выдвигало теории, ровно противоположные местной версии относительности Эйнштейна — согласно ему, путешествовать во времени можно было не только набирая скорость в заданной системе отсчета, а просто оставаясь на месте.

Но, несмотря на пару огрехов, знакомство прошло успешно. Пусть подобно среднестатистическому пони (включая, как оказалось, его девушку) для модели поведения Тернера лучшим определением было "забавный чудак", доктор умел не только жизнерадостно болтать, но и слушать – а также становиться серьезным, когда это было необходимо, и потому он искренне заинтересовался проблемой Алекса. Если Мерсер что и ценил в своих коллегах, так это умение быстро вникать в суть вещей… А Тайм Тернер как раз относился к числу немногих разумных, способных схватывать на лету все – или почти все.

Земной пони практически мгновенно вытащил Мерсера из кокона формализма, и последовавшее за этим вчерашнее обсуждение протекало весьма бурно. В частности, узнав об уникальном характере информационной передачи через вирионы Мерсера и проверив их на каком-то странном приборе, напоминающем будильник с двумя антеннами вместо чашек звонка, Тернер посоветовал использовать, гм… "временной след", которым располагал Алекс после демонстрации Твайлайт, для поиска на территории Эквестрии каких-либо ныне забытых артефактов, связанных со временем. Мол, на свой манер пони такую акцию провести не могли, так как все лежавшие "на поверхности" тайники древних времен давным-давно были разграблены принцессами, кантерлотской академией наук и немногочисленными авантюристами, подобравшими все оставшиеся крошки с "барского стола" подчистую. Те же старые храмы и цитадели, что оказались спрятаны много лучше, оставались невидимы практически для любых методов магического дистанционного обнаружения – так что необходимо было либо искать крайне скудные намеки в архивах и библиотеках, указывающие на их местоположение, и проводить там археологические раскопки, либо скитаться по лесам и подземельям Эквуса лично, заглядывая под каждый камень в надежде наткнуться на забытое сокровище…Чем можно было заниматься бесконечно долго, так как суша Эквуса хоть и была меньше суммарной площади обитаемых континентов Земли раз этак в три с половиной, но все ещё оставалась слишком велика, чтобы надеяться на случайность.

Услыхав резонное замечание Мерсера, что человек не обладает и не будет обладать достаточными ресурсами, чтобы засеять своим информационным полем бо́льшую часть Эквестрии — даже оккупируй Алекс все здешние болота и заставь Клаудсдейл работать на одно лишь производство гелия! — Тернер беспечно посоветовал своему "собрату по разуму" завести знакомство с пони, которая не просто принимала случайные совпадения как жизненную данность, но чуть ли не умела ими управлять благодаря своему врожденному таланту. Якобы доктор уже просил ее о помощи в ряде опытов с теорией временной вероятности, которую "Пинкамина Диана Пай" ему охотно оказывала. На вопрос Алекса, что это вообще за пони такая, Тайм Тернер как-то странно посмотрел на мужчину и спросил: «А вы что, с ней еще не знакомы? Она для вас еще не…» После чего доктор немного помялся и пробормотал: «Ладно, сами все увидите». Что определенно дало Алексу пищу для размышлений и подозрений низкого уровня… Ну, сегодня Мерсер благополучно и убедился, что его подозрения были не так уж беспочвенны. Пинки Пай оказалась весьма… странным существом. Мерсер до сих пор терялся в догадках, отчего розовая пони так накинулась на него — не в духе Рэрити, но все-таки. И Алекс абсолютно точно не имел понятия, как (и о чем) он стал бы разговаривать с Пинкаминой, случись их встреча в обстоятельствах менее… экстремальных.

Вчера ночью, посетив Тернера и несколько скептически отнесшись к его совету, не привыкший полагаться на случайность Мерсер размышлял в том числе над этой проблемой — а также над тем, чем сумеет Пинки ему помочь. Допустим, эта неизвестная пони сходу назовет десяток мест, в которых доктору Мерсеру стоит начать свои поиски… А если нет? Сам по себе Алекс разорваться не мог – точнее, мог, но существенно понижая эффективность отдельных единиц, а потому отправлять ценных дронов за тридевять земель Алекс не собирался. Значит, оставалось использовать более массовые, но пассивные нейроузлы, способные распространять поисковые треки вирионов в определенном радиусе от себя… Если один из таких "маяков" засечет интересующий Алекса отклик – а благодаря Тернеру развитый дополнил временной след еще несколькими возможными нетипичными вариантами! – то нейроузел испустит сигнал и иссохнет, потратив всю находившуюся в запасе немногочисленную энергию, так что станет известно направление и расстояние, в котором следовало искать, с приличной точностью.

Однако все еще оставалась актуальной проблема рассылки этих маяков-разведчиков. С учетом того, что транспортная инфраструктура у пони была развито весьма слабо, отправить нейроузлы поездом или, на худой конец, с почтовыми пегасами во все концы страны вышло бы не только затратно в плане массы, но и малоэффективно: такая доставка охватила бы лишь давно обжитые регионы, где уже точно не могло найтись ничего, что заинтересовало бы Алекса. Решив пораскинуть мозгами над этой проблемой чуть позже, Алекс подумал, что необходимо будет заглянуть в замок Сестер… Еще пробираясь мимо на вторую ночь пребывания в Эквестрии, Мерсер наткнулся на эти приметные руины у каньона и заподозрил, что там могло найтись что-нибудь любопытное. Теперь визит в старое жилище принцесс тем более был оправдан: если, согласно его с Тернером совместной задумке, Алексу доведется полезть в место, некогда нафаршированное древней магией, то давно заброшенная цитадель стала бы неплохим тестовым прогоном того, как Мерсер умел справляться с подобными вещами. А сегодня Селестия и вовсе обмолвилась, что в замке могли остаться какие-то мелочи с ее точки зрения, о которых принцесса и думать забыла!

И помимо этого, сегодня в обед случилось… Ну, случилась Пинки Пай, сходу решившая проблему Алекса – пускай и не нарочно. Забавно, но доктор Тернер, самозабвенно поглощенный возней в своей лаборатории, даже не осознал, что город оказался под осадой – только подруга и сумела отвлечь его от работы, рассказав, что стряслось в Понивилле. И верно: кому может быть интересно очередное нападение, будь то существо из Вечнодикого или атака магических клонов? Только дилетанты обращают внимание на вещи, что могут отвлечь от процесса познания всего и вся! В этом отношении доктор Тернер умудрился превзойти своего коллегу из другого мира, который, не утерпев, пополз-таки в Понивилль выяснять, что стряслось. Ну, у Алекса хотя бы имелось оправдание: во-первых, ему-то подобные инциденты были в новинку, а во-вторых, был получен приемлемый результат…

— Вам повезло, — выслушав Алекса, резюмировал земной пони. — Теперь, друг мой, можно ждать результатов не пару лет, а какой-то месяц… может быть, два.

— Да уж… Капля удачи в море невезения, — усмехнулся мутант, аккуратно прислоняясь к стене дома Тернера и складывая руки на груди. Словно пытаясь оправдаться в глазах своего четвероного коллеги, добавил:

— Так сложились обстоятельства, и я совсем не против был ими воспользоваться. Потому что для ученого, как известно…

— …окромя признания нет ничего лучше дармовых возможностей, в том числе возможности использовать чужие наработки ради своих собственных, — понимающе улыбнулся Тернер, кивая.

— Крхм, абсолютно верно, — кашлянув, вернул ему улыбку Алекс. — Надеюсь, моя маленькая авантюра сработает.

— Я тоже на это надеюсь. Я бы сказал, что рассчитываю на это, так как сегодня утром наконец разобрался с зельем, которое вы мне принесли, — увидев искреннейшую заинтересованность во взгляде Мерсера, Тернер предупреждающе поднял копытце:

— Ну, то есть я полагаю, что разобрался. Методы прорицателей никогда не отличались особой точностью… На них стоит обращать внимание лишь для того, чтобы примерно обозначить верное направление действий, которые ты намереваешься произвести в будущем. Конечный же результат может существенно отличаться от предполагаемого, — пожаловался земной пони, обернув голову назад, будто высматривая переданную ему вчера Алексом склянку. — Но это зелье… Чем больше накачивать его магией в процессе употребления, тем дальше оно станет раздвигать пределы достоверности. А вот где взять столько магии… пока что не знаю. Ну-у, разве что просить принцесс…

— Вот оно что, — сощурился развитый. — И как зелье способно мне помочь, на ваш взгляд? Вы ведь говорили, что с точки зрения вашего мира я существую во времени и пространстве, но для наблюдающего за временем пони остаюсь невидимкой, практически как для Гармонии.

«Пойдут ли принцессы на помощь такого масштаба, если считают направление бесперспективным? – одновременно с этим подумал Алекс. — Хм… Если только еще сильнее увязать в долгах перед Луной. Как-нибудь придется ее уламывать, тут одним преподнесенным угощением к чаю, как намереваюсь поступить с Бон-Бон, не отделаешься. Хотя-а, в случае Ее Светлости…»

— Полагаю, Зекора хоть и не могла увидеть вас собственной персоной, но замечала последствия ваших действий, отражающиеся в одном из вариантов целостной временной картины, — довольно уверенно сказал Тайм Тернер. — Из этого она сделала вывод, что зелье при определенных обстоятельствах может вам помочь, — пока Алекс размышлял, насколько это предположение совпадало с его собственными, и не в силу ли этого произошла та встреча на болоте, Тернер состроил на мордочке серьезно-задумчивую мину:

— Еще один кусочек большой головоломки. У комплексных задач пространства-времени обычно размытые и сложновоспроизводимые обстоятельства, а уж когда в них вмешивается перехлест с пространством другого измерения… Даже могущественный Старсвирл занимался этой темой с большой неохотой. Хотя, согласно некоторым историческим свидетельствам, он добился в этом сравнительного прогресса. И если при помощи вашей сети маяков мы найдем что-то помимо этих самых свидетельств, например, заброшенную лабораторию или хотя бы один из артефактов, которые использовал Старсвирл, это может стать основой для решения вашей задачи, — тут ученый вновь повеселел. — О да! Тогда дела пойдут отлично.

— Ну… Твайлайт говорила, что он мог выпнуть в альтернативное измерение каких-то своих врагов, побывав в Кристальной империи, — тоном, не очень-то разделяющим оптимизм четвероногого академика, добавил Алекс. – А не в мое собственное или его подобие. В какое-нибудь там "последующее".

— Да, она рассказывала мне, как приехала, — согласился Тайм Тернер, кивая лохматой головой. — Это упоминание – пожалуй, самое свежее и наиболее достоверное, учитывая, что в абсолютном исчислении Империя моложе Эквестрии немногим более тысячи лет. И как раз это… и еще пара прелюбопытнейших экспериментов с материей вашего мира, которые я провел за сегодня, внушает надежду, что именно в этом направлении нам удастся достигнуть наибольших успехов.

— А? – совсем уж растерялся Алекс. — Какая мне польза от альтернативного измерения, если я и из этого-то сбежать не могу? Там могут быть шансы и того меньше, если уж меня Твайлайт модифицированным заклинанием времени перенесла сюда, а не… "туда", — Мерсер неопределенно махнул ладонью куда-то в сторону.

— Пользы? Ровным счетом никакой, — спокойно ответил доктор, поглядывая на Алекса с хитринкой в его голубых глазах. — До тех пор, пока вам не понадобится возвратиться обратно в мир Эквуса, переждав в его альтернативной версии. Пойдёмте выпьем чаю, коллега, — Тернер вдруг развернулся и направился внутрь своего жилища, поманив Мерсера за собой передним копытцем. — Не стоять же нам все на пороге, как вчера.

«Умеет заинтриговать, зооморф непарнокопытный… Ну вот, теперь опять чаи с говорящей лошадкой распивать. Ни дня без этого…» — с усмешкой посетовал Алекс, но все-таки двинулся вслед за пони, прикрыв за собой дверь.

— Если только ваше чаепитие не растянется надолго, доктор, — сделал оговорку Мерсер, припоминая, что при пересечении порога этого дома возникает угроза потерять счет времени. — Есть еще место, которое я сегодня должен посетить до закрытия…

— Никаких проблем!

К удивлению Алекса, Тайм Тернер повел человека не в гостиную и даже не на кухню, а прямиком в свою более чем сполна, как оказалось, укомплектованную лабораторию, которую жеребец упоминал еще в прошлом разговоре. Внутренности дома ученого оказались вполне обыкновенными, не слишком примечательными, хоть Алексу пока и не с чем было особо сравнивать – он всего и видел, что максимально вычурное убранство магазина Рэрити, библиотеку да порядком развороченную Мерсером пекарню… Самодельный дом Меткоискателей так и вовсе не считался. Но вот что-что, а пристройка-гараж, куда мужчина протиснулся через обшитую металлом дверь, произвела на него впечатление: комната под потолок была заставлена кучей разных приборов и явно была пропитана духом электрофикации, в чем остальных пони можно было уличить крайне редко. С другой стороны, развитый словно оказался в лавке старьевщика среди всего антикварного хлама, который заведения с более-менее длительной историей выставляют напоказ как доказательство продолжительности своего существования… Бесчисленные хронометры самых разных точностей, единиц измерений и, кажется, многомерности только усиливали сходство. Не иначе, дело заключалось в том, что четвероногие академики не использовали ускорителей частиц, лазеров огромной мощности и прочих приборов, в понятии человека необходимых для изучения субатомной физики, поскольку ксено привыкли иметь дело с такими вещами "напрямую" — потому большинство устройств и оставались совершенно неизвестного для "простого смертного" в лице Алекса Мерсера назначения.

Доктор Тернер, подойдя к какому-то агрегату, в котором навряд ли можно было распознать обыкновенный кипятильник, повернул кран и наполнил две аккуратные чашки водой, исходящей паром. Мерсер же предпочел держаться подальше от механизмов, часть из которых шумела, сыпала искрами и разряжала в потолок крошечные молнии. Он приблизился к рядовому на вид письменному столу с многочисленными кипами бумаг – и тут же, не успев даже мимолетным взглядом узнать их содержание, отвернулся от записей доктора, дабы ненароком не заразить их спорами Суки, пусть в крайне незначительном объеме и на считанные десятки минут. Тернер удивленно взглянул на согнувшегося в приступе кашля человека:

— Вы не приболели, друг мой? – обеспокоенно спросил ученый. — У меня есть экстракт чабреца, могу добавить вам в чай… Перегретый настой свободных радикалов и танина прямо-таки создан для поддержания здоровья!

— Просто горячей воды, — покачал головой Алекс, наконец прикрепляя хитиновый пенал со свитком к поясу, подальше от емкости с желудочным смывом. Земной пони сделал финт ушами:

— Ох, точно. Моя оплошность, совсем забыл…

Тайм Тернер уселся в кресло со стальным каркасом и сетчатым сидением, но, по-видимому, вполне удобное для его пушистых боков. Мерсер же сел прямо на пол, дабы их глаза находились на одном уровне. Земной пони передал ему небольшую, понячьих размеров чашку, которую Алекс принял обеими руками, грея кончики пальцев. Вздохнув, Мерсер прикрыл глаза, мимоходом размышляя над тем, какие слова он мог бы сказать фестралке, с которой ему сегодня еще предстояло встретиться. Жеребец понимающе взглянул на своего собеседника:

— Непростой выдался день?

— А? – приоткрыл глаза Алекс, затем покачал головой:

— Нет, не сказал бы. Далеко не самый контрпродуктивный. Даже если не считать встречи с Пинкаминой, вон, свидетельствующий о признании резидентом Эквестрии документ от принцесс получил, — тут Мерсер опустил руку и похлопал ладонью по емкости на поясе, повторяющей формой и размерами свиток пергамента.

— О, отличная новость! – искренне обрадовался Тернер, но вдруг призадумался и несколько виноватым тоном спросил:

— Так о чем это мы говорили?

— О том, как мне способно помочь "альтернативное" по отношение к Эквусу мироздание.

— Точно! – едва не подавился чаем земной пони и уже спокойнее продолжил:

— Точно. Суть в том, уважаемый коллега, что та же попытка Старсвирла "переписать" реальность изменением прошлого, без создания параллельного Мирового пути хоть и не широко, но все же известна в ученых кругах. Считается она также исключительно бесперспективной и, более того, способной нанести непоправимый вред… — тут ученый хитро улыбнулся, что явно намекало на одну из причин, по которой он оставался для кантерлотской академии своего рода изгнанником – добровольным, конечно, и поддерживающим контакты со своими друзьями, но все же изгнанником. Тернер азартно махнул передней ногой, наставляя на Алекса копытце с "примагниченной" к ней чашкой:

— И вот тут, коллега, начинается самое интересное! В чем мы выиграем, если с отсрочкой отменим результирующее преобразование, которое получили, изменив какой-либо элемент прошлого?

— Ну… Полагаю, ни в чем, если в итоге все вернется на круги своя, — вспомнив терминологию и темы, которую они затрагивали в прошлый раз, предположил Алекс. – Такой опыт будет иметь не более чем академический интерес.

— Именно! Наш опыт не будет иметь никакого практического значения… для пони.

— Я не совсем понимаю.

— Ну, смотрите. Твайлайт рассматривала ваше родное, предыдущее мироздание, и альтернативное, как две никак не связанные величины, не способные вам помочь – первое в силу отсутствия магии, необходимой для того, чтобы отменить возврат согласно модификации заклинания скачка, второе… Ну, действительно, что для рядового пони, что для Их Высочеств кажется, что толку перемещаться между Эквестрией и какой-то ее другой версией нет – если скакнуть в альтернативное мироздание, из него ровно так же нельзя будет возвратиться к вам домой. Просто потому, что там, согласно всем исследованиям, магический фон беднее эквестрийского, и найти выход станет еще более невозможно. Да и вообще нельзя точно утверждать, что там происходит, если в другом мире есть магия, но Гармония отсутствует! – заявил Тернер и вдруг нахмурился. — Может, тамошнюю магию невозможно облечь в матрицы. Может, обитатели этого мира для взаимодействия с магией вынуждены принимать иные формы, как способны преобразовывать наших животных дикие магические источники! Как бы то ни было, пони окажутся на месте первооткрывателей и станут испытывать проблемы – а значит, и вы тоже, доктор.

— Тогда зачем мне туда перебираться, пускай и на время?

Тайм Тернер озарил Алекса блаженной улыбкой учителя, которого порадовал наипреданнейший ученик:

— Затем, друг мой, чтобы переждать момент, в котором реальность Эквестрии окажется перезаписана на ту версию, где вы не были призваны Твайлайт Спаркл, и не быть стертым из этой самой реальности.

Предположение было не такое уж дикое, ведь Алекс вместе с Селестией уже обсуждали подобный вариант – после чего одна лавандовая единорожка поспособствовала тому, чтобы Мерсер стал расценивать игры со временем как вариант, все-таки потенциально стоящий риска, который он мог нести в себе. Но все же первой мыслью, которую собирался озвучить Алекс, было уже потихоньку становящееся привычным "Что?" — и лишь затем Алекс спросил, пристально глядя на доктора:

— Разве я не пропаду и в другой реальности тоже, если перезапись реальности эквестрийской все-таки будет осуществлена?

— Вполне невероятно, — спокойно отвечал Тернер, потягивая чай. – Там не просто другие свойства химических элементов, не другой их набор, как в вашем мире… Видите ли, у каждого альтернативного мироздания уникальная магическая структура. Наша магия не может туда проникнуть — как и наоборот, — не будучи предварительно измененной. Импульс формирования обновленной временной линии, не будь он нарочно преобразован, вас попросту не достанет. Таким образом, два события, оригинальное и переписанное, будут соответствовать одному в альтернативном – в нем вы и сумеете укрыться.

— Но что будет дальше?

— А дальше… Это пока всего лишь предположение, — сделал непременную оговорку земной пони, — но на основании того, что я знаю о природе времени – а я знаю немало, уж поверьте скромному мне! – вы сумеете вернуться в эквестрийское Мироздание и запустить там временной ритуал, чтобы возвратиться в ваш родной мир! Два несвязанных потока времени вполне позволяют такое допущение... После того, как причина вашего нахождения в Эквестрии окажется перезаписана, с точки зрения заклинательного круга попросту некого будет возвращать, и для того, чтобы очутиться дома, вам уже не понадобится никакого магического фона в вашем мире – концептуально это можно трактовать так, словно вы никуда из своего мира и не пропадали! – торжествующе объявил Тернер. Взяв небольшую паузу, добавил:

— Все, что останется пони, ответственному за эквестрийскую реальность – переписать ее обратно, вернув развитие событий, в котором вы оказались выхвачены с Земли. В итоге, наше прошлое никак не изменится, а действительным станет будущее, в котором вы попали в альтернативное Мироздание и не вернулись, навсегда исчезнув с нашей оси.

Мерсер ничего не сказал и сидел с окаменевшим лицом; он был и одновременно безумно рад, что специалист своего дела сумел найти потенциальное решение парадокса, из-за которого Алексу грозило пожизненное нахождение в Эквестрии, и растерян – поскольку самый реалистичный из вариантов возвращения подразумевал, что Александр будет вынужден предварительно учиться выживать в эпицентре ядерного взрыва… Тайм Тернер, по уши довольный реакцией мужчины и, по-видимому, не сильно нуждавшийся в многочисленных словесных расшаркиваниях и благодарностях, сказал:

— Вот что такое Время, доктор. Оно капризно, ненадежно и, как бы это странно для вас ни звучало, недолговечно. Однако, когда изволит-таки приоткрыть свои тайны разумному, становится невероятно гибким инструментом, позволяющим найти выход из самой безнадежной ситуации.

— Возможности магии… впечатляют, — выдохнул Алекс.

— Мне жаль, что в этой лаборатории было употреблено сие заплесневелое средневековое слово, — улыбнувшись, с напускным недовольством протянул Тернер. — Время по своей природе задумано так, чтобы в нем не было никакой мистификации. Оно, если позволите, суть прямая антитеза волшебству наших единорогов – подчиняет своему течению все сущее, но не подчиняется само их воле. Возможным является лишь выбрать нужный тебе поток и влиться в него, но не направить его куда-то еще… С математикой и логикой у времени намного больше общего, нежели с любой из современных магических дисциплин.

— Для того, кто не слишком разбирается в науке такого уровня, разница между ней и магией не слишком велика, — вторя Луне, возразил Алекс. Земной пони весело фыркнул:

— Что ж, — сказал он, — во всяком случае, я наметил сценарий для решения вашей проблемы, будучи по определению не способным использовать магию в том смысле, который вкладывают в нее единороги. Признайте за мной хотя бы эту заслугу.

— Признаю̀, — с готовностью улыбнулся Алекс, но тут же нахмурился:

— Но… Даже если мои разведчики обнаружат какую-то технологию, оставшуюся с древних времен и способную переместить в альтернативное Мироздание, сработает ли на мне этот способ?

— Естественно, как и в случае с моими догадками, потребуются многочисленные проверки метода и, скорее всего, его адаптация под вас, — сказал Тернер, задумчиво кивая. — Обнадеживает то, что ваш случай уникален. Вы не видите метки, ибо Гармонии до вас дела нет… Пони абсолютно точно пришлось бы претерпевать определенные изменения, чтобы даже не дышать, есть и пить в альтернативном Мироздании, но просто существовать там, быть чем-то кроме фиксированного объема вакуума без всякого намека на горсточку вероятностных волн. А вот с вами, возможно, сработает и прямая материализация в альтернативной Эквестрии. Если же не выйдет с одной ее версией… ну, всегда можно попробовать с другими, — пожал плечами ксеноученый. — Нам, пони, есть из чего выбирать... Это ваш мир, лишенный магии, нанизан на Последовательность в гордом одиночестве, а альтернативных отражений-соседей нашего чрезвычайно много – хотя, насколько современная наука полагает, их все же не бесконечное количество.

— Да, кстати об отражениях, — вспомнил Мерсер. — Я сегодня как раз был у пруда, откуда полезли двойники Пинки, и задумался было…

Но окончить свою фразу Алексу не довелось: лаборатория вдруг осветилась небольшой вспышкой белого света. Заискрили до боли знакомые по чаепитию с Твайлайт разряды – на этот раз совсем слабые и не с такой интенсивностью разбрасывающие все вокруг. Еще пара секунд, и над головами собеседников возник… лист бумаги, испещренный чьим-то аккуратным почерком. Который принялся опускаться, совершенно обыкновенным для бумаги образом кружась в воздухе, будучи подхваченным порывами расширившегося воздуха. Алекс поднялся с пола и попятился на полусогнутых ногах, не сводя с листа прищуренного взгляда — Тайм Тернер же и не думал соскакивать со своего сиденья. Притом выглядел пони не более взволнованным, как если бы письмо доставил самый обыкновенный почтальон! Поставив кружку на стол, доктор ухватил послание из какого-то иного времени копытцем на лету и вчитался в ровные строки… И тут же его деловитое выражение мордочки исчезло, уступив место замешательству и какой-то непонятной досаде.

— Это… — пробормотал он, после чего поднял принявшиеся суетливо бегать туда-сюда глаза на Алекса. — Доктор, не ждите меня. Считайте, я срочно кое-куда отбыл. Подробностей разгласить не могу, но это исключительно важно. До скорой встречи!

С этими словами Тернер, не отпуская письмо, выскочил-таки из кресла, быстро прогарцевал под массивный шар со множеством не то антенн, не то медных катушек, что располагался в дальнем конце лаборатории. Земной пони дернул пару рычагов на цилиндрическом агрегате, опутанном множеством проводов, отчего раздался свистяще-писклявый звук, наложенный на размеренный гул какого-то огромного кривошипа. Шар осветился разноцветными огоньками, и по глазам Алекса резанула куда более ослепительная вспышка, отчего мутант шарахнулся прочь, к стене, закрывая лицо рукой и едва не разломав ни в чем не повинный стол Тернера. В следующее мгновение, когда глаза Мерсера отсеяли излишек реакции сетчатки, мужчина обнаружил, что остался единственной живой душой в лаборатории: земной пони исчез, не оставив после себя ни прощальной записки, ни клубов дыма, как положено хорошему иллюзионисту.

— Тернер? – осторожно вопросил в пустоту Алекс. — Доктор, вы еще здесь?

Никто не ответил. В доме теперь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем многочисленных хронометров. Мерсер для порядка выждал минуту, но хозяин лаборатории так и не объявился – то ли использовал какую-то телепортацию не единорожьего типа, то ли… черт его знает, может, вовсе дезинтегрировал себя.

— Мда. Ну, хоть кто-то из знакомых изволил сам от меня сбежать, а не наоборот, — проворчал Алекс, отряхивая брюки, ставя едва не смявшуюся в его ладони кружку на стол и, еще раз оглядевшись по сторонам, протискиваясь обратно сквозь дверь. — Оригинальный способ выпроводить засидевшегося гостя из дома, ничего не скажешь.

«Дискорд меня побери, — уже про себя подумал Алекс. — Это он ведь всерьез говорил про возможность спрятаться в альтернативном измерении, ведь так? Звучало убедительно с учетом той теории, что он успел выдать, но все равно как-то... Считай, броситься головой вперед в омут, о котором тебе известно разве что со слов кого-то другого... в тот же Зеркальный».

Еще немного подумав, Алекс заключил: «Селестия рисковать перезаписью своего родного Мироздания точно не решится… Ладно, про пруд в другой раз спрошу. У меня и так теперь достаточно информации, чтобы ее обдумать… и времени, прежде чем клоны Пинки наткнутся хоть на что-то ценное».

В том числе, Алекс хотел было задаться вопросом «куда это так срочно слинял Тернер», но, немного подумав, оставил эту затею. Куда пропал Тайм Тернер – неважно, это было исключительно его дело… Если это было что-то важное для Мерсера, квадропедальный ученый наверняка рассказал бы об этом Алексу. Развитый на сегодня уже выполнил норму преумножения сущего без необходимости… про ту же принцессу Селестию достаточно всяких небылиц навоображал.

— Ха, — коротко усмехнулся Мерсер. То, что принцесса станет грустить исключительно из-за того, что была охоча до тортов всех видов и наполнителей… Использовал он образ Селестии для завершения "интенсивных переговоров" с ее сестрой, опять же, исключительно шутки ради... Нет, всерьез о таком Алекс стал бы думать в очередь самую что ни на есть распоследнюю, пусть уже в значительной степени и привык к наивности и добросердечности обитателей этого мира. Мерсер невольно задумался: не могло ли приключиться чего-то похожего, такого недопонимания с прочими эквиидами, которых он встретил на своем новейшем пути?

«Пф-ф, ерунда... Нет, конечно», — уверенно подумал Алекс, выходя из дома земного пони и отправляясь в сторону рынка, наносить визит замеченному ранее трио цветочниц. Мерсер контролировал полноту собираемой им информации… А если развитый из нее сделает какой-то не совсем правильный вывод, и на его пути вновь возникнет препятствие — что с того? Очутившись в Эквестрии, доктор Мерсер каждый день открывал для себя что-то новое, и наверняка среди его находок еще будут неприятные, как в случае с Флаттершай. Александр Мерсер найдет способ расправиться с преградой; разворачиваться при виде очередной такой, маячащей прямо по курсу, его не устраивает… В конце концов, Зевс – лучший адаптант из когда-либо созданных биосферой Земли, способный и ломиться напролом, и течь, как поток, огибая стены, которые одним ударом не снести. На худой случай, их можно попросту перепрыгнуть… И если за одним заграждением обнаружится еще одно, Алекс вскарабкается и на эту стену. Потом – снова… И снова… И снова – потому что, как логически невозможно доказать отрицательный ответ, так и Алекс Мерсер никогда не устанет скакать по метафорическим стенам. "Залежи возможностей" этого мира, которые он предвкушал еще во время знакомства с девочками, могли оказаться устойчивы к разработке и, более того, нестабильны — но даже леденящий страх перед Флаттершай развитый тоже одолеет, съест и пересоберет под свои нужды, создаст из него что-то иное. Сделает ещё одним своим трофеем — как то, что осталось от прочих его неприятелей.

И, возможно, воспользовавшись обретенным в Эквестрии опытом… всего лишь возможно, что в случае, когда на пути доктора Мерсера теперь встанет что-то агрессивное, Алекс для начала попробует с ним договориться.

И это не трусость, черт побери, чем бы это ни было.

Глава 2-7: Песнь заката

В потницу Эпплджек проснулась, как это обычно бывало, с первыми лучами солнца. Как следует размявшись и ополоснув мордочку в умывальнике, пони направилась вниз, совершать вылазку в обитель бабули Смит — на кухню, откуда в пору уборки урожая доносились самые изысканные и многообразные яблочные запахи. Обычно бабушка была не прочь посплетничать за завтраком (и потискать щеки любимых внуков), но этим утром личное внимание с ее стороны отсутствовало. Глава семьи Эппл целиком погрузилась в приготовления к грядущему празднику и заготовке снеди из собранного урожая, так что бедолага Мак, попытавшись урвать себе немного вкусного самого по себе яблочного теста, нарвался на угрожающие жесты поварешкой. Бабуля Смит, не разжимая зубов, несколько шепеляво, но ясно дала понять, что в данный момент любой посетитель с титулом ниже диарха крайне ей мешает. Решив не искушать судьбу, Эпплджек подкрепилась теплой овсянкой с тостами, что предусмотрительно оставила им бабуля Смит, и ретировалась — вместе с Маки при посильной помощи Блум сортировать яблоки. Этим нехитрым, как наверняка показалось бы городским жителям, делом Эпплджек была занята вплоть до обеда, после него – собирала свежие яблоки, дабы отвезти их в Понивилль и продать тем соседям, которые заскакивали после работы на рынок, прикупить на выходные фруктов.

И вот теперь Эпплджек направлялась домой, сопровождаемая своей радостно гавкающей спутницей и сладкой истомой в мускулах, напоминающей кобылке, что очередной день был прожит не зазря. «Хорошо поработали», — подумала Эпплджек, довольно кивая. Идеально подобранная комбинация сортов яблок, придающая сидру Эпплов его неповторимый вкус и аромат, начала заполнять погреба фермы. Процесс этот обыкновенно растягивался на пару недель, причем уже в грядущий пыледельник отбором станет заниматься лишь бабуля Смит с Эпплблум, а ее старшая сестрица с братом встанут на беговую дорожку, ибо каждая партия яблок должна будет провести в темноте трое суток и три часа, не больше! Потому как шкурка "дозревших" плодов оказывалась покрыта особым родом диких дрожжей, который Твайлайт отчего-то обзывала «грибами» — что странно, так как у них не было ни шляпок, ни вообще какой-либо видимости, — и запускала процесс естественного брожения, которое продлится еще месяц. Самый лакомый и скорый на порчу сидр из первой партии, по заведенной бабулей Смит традиции, достанется добрым соседям Эпплов, жителям Понивилля и прилегающих к нему земель… Остальной пойдет в погреба и на прилавки магазинов, по большей части тех, что принадлежали Филси Ричу.

Но до отгрузки ему готовой продукции было еще порядочно времени, и так как никакой лихорадочной спешки в делах не намечалось, члены семьи Эппл могли посвятить вечера отдыху, развлечениям и своим личным делам. Маки, кажется, хотел довести до ума платформу, которую они собирали для участия в параде Урожая. Брат все порывался наравне с Метконосцами внести в обговоренный с мэрией образ изменения – несомненно, он, как и Эпплджек, предпочел бы создать что-то более смахивающее на яблоко, но в этот раз жребий определил им початок кукурузы, что тоже занимала немалую территорию посевов "Сладкого яблочка". «Ну, раз уж дом для этой троицы не пришлось заново возводить, пускай развлекается», — со смешком подумала Эпплджек. Что касалось ее младшей сестрички с подругами, то их времяпровождение казалось вполне привычным; репья в хвостах у жеребят с появлением Меток ничуть не убавилось, и девочки чуть ли не каждый день выдумывали для себя очередные затеи, от забавных до попросту абсурдных… Разве что направлены были эти затеи теперь не только на шустрых кобылок, но и на остальных жеребят без метки, что не могло не взволновать воображение соловой пони. Да и на взрослых пони, если учитывать случай с Балком, тоже! Но пока забавы Метконосцев не слишком выбивались из череды злоключений, предшествовавших осознанию их таланта, так что Эпплджек могла вздохнуть с облегчением. «Да-а, — улыбнулась пони, завозя на территорию фермы пустую тележку из-под яблок. — Пока все в порядке. Доброе лето выдалось…»

По правде говоря, Эпплджек не могла припомнить, что какое-то лето в Понивилле выдалось худым. Нет, конечно, случались всякие неприятности, но теплый сезон в Эквестрии неизменно оставался хорошим — а текущий, пожалуй, особенно хорошим с учетом того, что ее младшая сестренка наконец-то обзавелась долгожданной Меткой. «А лето-то все, кончается уже», — неожиданно вспомнила Эпплджек. Пегасы должны были еще не скоро пригнать холодный фронт, а с учетом воцарившейся по соседству с городом погодной катавасией и вовсе непонятно когда и в каком виде, но теплых дней в распоряжении пони оставалось не так что бы много. А потому Эпплджек, решив очистить после трудового дня свою шкурку не под душем, а в пруду, спросила:

— Эгей, Вай, купаться пойдешь?

— Тяф! — довольно подтвердила колли, замахав хвостом.

Эпплджек завела телегу в амбар и, стараясь не потревожить бабулю Смит, что дремала в кресле-качалке на крыльце, зашла в дом за полотенцем. «Мда, и правда, зря на девчонок наговариваю», — усмехнувшись, признала она. Жеребята не оказались на прошлой паре недель причастны к высвобождению могущественного духа Хаоса или кого-то подобного – уже событие, достойное вознесения хвалы Богине… Хотя принцесса потом и заверяла рассерженную на сестру Эпплджек, что Дискорд освободился бы в любом случае, так как этот паршивец за минувшие полтора или около того тысячелетия успел скопить достаточно сил, чтобы вырваться из каменной темницы самостоятельно, так что девчонки просто стали последней каплей. Хорошо еще, что Эпплблум со своими единомышленницами не умудрилась очутиться в Кристальной империи… Эпплджек, конечно, никуда бы ее не пустила, но ей и впрямь становилось не по себе от мысли, что маленькая Блум, желая «помочь сестрен в ее приключениях», могла, скажем, забиться куда-нибудь под сидение или в грузовой вагон, незамеченной доехать прямиком до края вечного снега! Что, если бы она была вынуждена скрываться в поезде, голодая и замерзая, пока ничего не подозревающая Эпплджек ехала в комфортном купе все эти три дня?!

А на севере, между прочим, не просто можно было затеряться в снежном буране, оголодав и замерзнув – еще и король Сомбра лично выкарабкался из-подо льдов, дабы "поприветствовать" эквестрийцев прямо на входе в его владения! Причем кристальные пони утверждали, что Сомбра в свое время такие бесчинства чинил, что по сравнению с его "развлечениями" тайком надкусить торт, везомый на кантерлотскую выставку десертов, и не преступлением вовсе было, а баловством, недостойным никакого внимания. Ну, в такое оказалось легко поверить – особенно взглянув в налитые злобой зеленые глаза, сочащиеся фиолетовой аурой… Эпплджек ну очень сомневалась, что с подобным существом будет возможен разговор. Да даже Флаттершай, ратующая исключительно за мирный подход и способная договориться с драконом раз в пятьсот больше нее самой, была в ужасе от появления бывшего правителя этих земель! О каких переговорах может идти речь, если Сомбра немедленно атаковал неизвестных ему пони, вытягивая в их сторону теневые щупальца, или чем он там намеревался обволакивать кобылок?

«Ну, то есть собирался атаковать…» — поморщилась Эпплджек, направляясь по тропинке меж опустевших ныне грядок к пруду. Пинки Пай, как это с ней временами случалось, посетило озарение, и она сделала то, что казалось непосильным даже Флаттершай: убедила Сомбру отступить, всего лишь сказав ему пару слов! Еще и затмение приключилось, лишь усиливая недоумение всех пони — как оказалось, произошедшее в силу определенных событий на просторах "Сладкого яблочка"… Как бы то ни было, после угрозы Пинки тьма с горящими глазами не удостоила бегство пони даже каплей своего темного внимания, и уже сама сбежала в сторону ледяной пустоши. В силу этого розовая непоседа почти что успела обзавестись персональным витражом в Кантерлоте… И Эпплджек не могла не задуматься: может, какие-то из связанных с этим событий так повлияли на Пинки, что она озаботилась "серьёзнейшей проблемой", неожиданно проявившей себя вчера?

Ну нет ведь, Пинки не задрала нос — наоборот, от восхваления себя в привычной веселой манере отказалась… Последний раз эту неистовую настойчивость в организации праздника кобылка проявляла разве что на свой прошлый день Рождения. Что же могло произойти, чтобы Пинки обратилась к такому настрою? Эпплджек вчерашним вечером удалось-таки изловить подругу, которая с насупленным и крайне подозрительным видом шныряла меж понивилльских домов, вертя некогда кудрявой головой на все четыре оборота. Пинки Пай в ее текущем состоянии отлично вписывалась в тот образ: обиженная на лучших подруг пони, убедившая себя в том, что они ей больше не нужны, и пытающаяся как-то с этим жить. Эпплджек тихо и спокойно завела разговор с Пинки, при виде фермерши попытавшейся нырнуть в ближайшие кусты. Все-таки вняв словам земной пони, Пинки Пай хлюпнула носом и кинулась ей на шею, заливая соловую шерстку слезами. Ничего вразумительного из сбивчивого рассказа подруги про ее "прямую обязанность" и "дань традициям" Эпплджек не поняла – разве что по несколько приподнявшимся кудряшкам пони и тени улыбки, возникшей во время объятий с фермершей, сообразила, что в этот раз Пинки уж точно не считает ЭйДжей за причину расстройства, да и остальных подруг, кажется, тоже.

В конце концов, стоило Эпплджек заикнуться, что на свете точно существуют дела, в которых Пинки Пай тот еще мастак, и если какой-то очень специфический вид вечеринки у нее провести не выходит, то в этом нет ничего страшного, как Пинки отпрянула от подруги. Серьезно взглянув на нее, розовая поняша сказала: «Я абсолютно-точно-прочно со всем этим справлюсь, ЭйДжей! Мне просто нужно еще самую малость времени на подготовку!» После чего исчезла во всех тех же кустах столь стремительно, будто вечериночную пони распылило по ветру. Эпплджек лишь покачала головой. Пытаясь понять Пинки Пай, вопросов обыкновенно возникало куда больше, чем ответов.

Да, конкретно в этом случае она кондитершу, кажется, понимала: та сейчас мыслила в схожей с Эпплджек манере «хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». Плюс, что-то там по части профессиональной гордости Пинки… Но если дело идет столь тяжело, не лучше ли положиться на друзей? Уж этот-то урок владелица "Сладкого яблочка" выучила, пусть и с неохотой. Эпплджек, может, выбившейся из сил розовой пони совет какой дала, если та подробно рассказала бы, в чем заключалась загвоздка! Хотя, если здесь был случай как у Твайлайт… В смысле, в ходы-то Сомбры ученица Селестии направилась в сопровождении лишь пары-тройки стражников, решительно отказавшись брать с собой подруг, что наперебой предлагали свою помощь. Мол, там может прийтись тяжко, но только Твайлайт будет способна распутать магические козни Сомбры. Оглядываясь назад, Эпплджек признавала, что решение это и впрямь было мудрым. Остальные пони лишь путались бы под ногами у волшебницы — особенно вечно неспокойная Рейнбоу Дэш. Хотя Рэрити, быть может, и не мешала бы вовсе, так как чуть ли не все проведенное в Империи время потратила на любование тамошней архитектурой и прочими блестяшками, стоило с них сползти снегу, растопленному погодными кристаллами...

Посмеиваясь про себя над манерами аристократки сельского пошиба, Эпплджек вошла под сень ежедневно холимых ею деревьев. Неторопливо приближался вечер, в яблоневом саду постепенно затихали птицы – сперва те, что помельче, самые суетливые и звонкие. Ветер прекращал шуметь в перелеске, стеной окружавшем кукурузное поле, на котором еще лежала ботва… Скоро в вечерние сумерки вылетят светлячки, и можно будет устроить посиделки на крыльце, с чаем и фруктовым пирогом. Все-таки Эпплы чаще занимали вечера у себя на ферме, дабы отдохнуть в кругу семьи, пока остальные жители Понивилля по завершению рабочего дня бегали по городским кафе, ресторанчикам и просто наведывались друг другу в гости. Никого вокруг, лишь благословенная эквестрийская природа с ее дарами да самые близкие друг другу пони… ну, и еще собака. Эпплджек свистнула, подзывая Вайнону, убежавшую куда-то за холм с одинокой яблоней — на него частенько поднимался Большой Маки, дабы развалиться под деревом и поглазеть на закат. Эпплджек иногда составляла ему компанию, и знала, что с тамошней высоты за деревьями можно было разглядеть реку, над крутыми берегами которой вздымались не только часовая башню и ратуша, но и крыши домов Понивилля, угнездившегося посреди бескрайних зеленых просторов... Одним словом, с этого холма открывался особо картинный вид на долину, некогда избранную семейством Эппл своим новым домом.

Правда, здоровенный котлован и многочисленные рытвины в сотне-другой скачков от фермы, как вчера успела решить Эпплджек, положат конец наблюдению за умиротворяющим окрестным пейзажем. Утренним так уж точно, ибо располагалось это нагромождение земли, темнеющее, будто язва или еще какая пакость, на другой стороне реки, прямиком со стороны поднимаемого Селестией солнца. Когда новый сосед Эпплов, вылезший три дня назад буквально из-под земли, этим утром вновь наведался в гости, Эпплджек поинтересовался-таки, что он на том берегу устроил – на что человек отвечал, что за ночь успел привести Гряду в приличный вид. И правда: взойдя на холм, Эпплджек увидела, что "раны" в земле и впрямь затянулись, и испещренный скалами холм почти вернулся к своему прежнему виду. Разве что по округе его теперь возникли какие-то темные продолговатые пятна.

— А там что? — окликнула Эпплджек человека, уже намеревавшегося уходить. – Ну, там, ближе к реке? Огибает Гряду, будто забор какой.

Двуногий обернулся и поднял голову, недоуменно глядя на земную пони на холме.

— А, — человек вдруг осознал, о чем кобылка вела речь, и неопределенно хмыкнул:

— Так это и есть забор. Частокол.

— Частокол? — переспросила Эпплджек, затрудняясь предположить, какой эмоциональный оттенок несло слово с подобным старым произношением.

Пришелец махнул длинной передней лапой, повысив голос, чтобы ей было лучше слышно:

— Изгородь, если хочешь. Живая… Мне было необходимо сделать ограду, которая сможет противостоять натиску понячьей толпы и проникающему воздействию.

— Э-э… Какому-какому воздействию? — удивилась Эпплджек. — А насчет толпы – ты это серьезно, что ли?

Она внимательно вгляделась в куда менее рельефную морду человека, которая не отличалась особой выразительностью – а потому было непросто сообразить, шутит двуногий или пытается скрыть правду. А если принять во внимание совершенно неподвижные уши, незнакомый с человеком пони вполне мог решить, что пришелец вечно бесстрастен и флегматичен... Но, так как гость из другого мира не проявил уже виданных Эпплджек ранее ужимок и гримас, ограничившись коротким кивком, пони сделала вывод, что он был вполне серьезен.

— Именно так, — отвечал двуногий.

— Долго же тебе ждать такого случая придется, — фыркнула Эпплджек, понятия не имея, что должно произойти, чтобы сразу многие пони решили нагрянуть к человеку в гости, да еще и против его воли. – У нас разве что коровы так могут понестись, да и они-то к Вечнодикому не приближаются.

— Значит, Рейнбоу Дэш будет просто счастлива найти очередной источник насмешек, — подняв брови, ответил пришелец. — Дескать, этот двуногий недоумок опять какой-то странной и скучной дурью мается. Но лучше уж предстать дураком в глазах пары разумных, чем допускать местных жителей… да и много кого еще до моих технологий. Очень уж вы, пони, любите в чужое личностное пространство залезать без спросу.

Спокойная убежденность Алекса в том, что его интересы важнее пересудов Рейнбоу и городских сплетниц, позабавила Эпплджек и даже заставила ее проигнорировать то, что пришелец упрекал пони во вторжении в какое-то там "окружение личности". Хотя говорил он об этом, опять же, довольно-таки спокойно, без укоризненных или хотя бы насмешливых ноток в голосе, а потому вряд ли Мерсер имел в виду что-то плохое. Алекс развернулся и бодрой рысью ускакал по своим делам, а Эпплджек только вновь посмеялась про себя: прическа у гостя из другого мира на ее взгляд, конечно, была чудно́й, что сверху и сзади было особенно заметно. Совсем короткая темная грива, не спадающая на шею, контрастирующая с непременным белым воротником, опять напомнила Эпплджек и не гриву вовсе, а головешку! Опять – в смысле, и вчера тоже, поскольку когда Алекс объявился на ферме в первый раз, это не было заметно из-за его копания в землице… А в самый первый раз, во время его покушения на собственность семьи Эппл, Мерсер вообще на себя-сегодняшнего походил ну очень отдаленно, прямо как в начале нашествия клонов Пинки.

Зная об этих особенностях пришельца, сперва Эпплджек отнеслась к рассказу брата, кто и зачем пришел к ним на ферму, несколько скептически. Мало того, что чужак оказался на манер Гильды воришкой, что само по себе понивилльцам было в диковинку, так он еще и знатно поцапался с гвардией! Такой погром устроил, что хоть Маки и успел до возвращения сестры малость прибраться на уничтоженных насаждениях, но там разве что затухающих костерков магического пламени не хватало. Как тут было не вспомнить атаковавших Кантерлот чейнджлингов, сходство с которыми у иномирянина отмечал братец Твайлайт… Если учитывать слова Ее Светлости, здесь тоже гвардейцы понятия не имели, с чем им предстояло столкнуться. И при таком раскладе "человек" вполне мог оказаться беспардонным задавакой, пускай ему и удалось договориться с принцессами о мире! «Коли так, интересно, зачем он на самом деле притопал к жеребятам в гости?» — подумала Эпплджек. Не мог же заносчивый двуногий, по словам Блум считающий себя учёным, в самом деле тратить свое "чрезвычайно ценное" время на постройку клубного дома взамен разрушенного? Как следует покумекав, Эпплджек и решила на всякий случай проверить "человека" на предмет его истинных намерений.

Однако оказалось, что Мерсера совершенно не взволновал довольно холодный прием со стороны владелицы фермы. Ни лихорадочно юлить, ни просто впадать в замешательство, вызванное встречей с Эпплджек, он не торопился. Конечно, выдал длинное и мудреное рассуждение — без этого, видать, грамотеи на манер Твайлайт и в другом мире не могли обойтись, — но притом вполне искренне извинился. И хоть Алекс предпочитал щеголять в своем двуногом подобии костюма, с Эпплджек он после удара по стрелкам разговаривал, считай, как с равной, на манер Филси Рича. А с жеребятами так вообще возился безо всяких церемоний, пускай и в более сдержанной манере, чем привыкли пони! Девочки, опять же, от здоровенного пришельца были в полном восторге и искренне считали его своим другом…

Так что, поведя ушами, Эпплджек решила и далее не препятствовать их общению, не найдя для того никаких особых причин. Безусловно, земная пони успела удариться в панику по поводу участия Блум во всем этом деле, возблагодарив небеса, что среди переполоха, воцарившегося из-за совместных усилий Мерсера с чейнджлингом, жеребята остались целы и невредимы. Но принцесса Селестия еще на прошлой неделе заверила ее, что с Алексом они все обговорили, и по своей воле вредить пони он абсолютно точно не станет. «Ну, с Сомброй договориться вряд ли вышло бы, но с еще одним жутковатым капризом природы вполне получилось, — заключила Эпплджек, как следует рассмотрев замершего на дереве ручного паука, которого Алекс оставил охранять свои вещи перед тем, как сбежать со Скуталу. — Не у нас, так у сестры с подружками. Все нормально должно быть. Вон, на болотах по соседству с его прибамбасами из другого мира целая делегация роголобых встала лагерем и не жалуются».

"Сэнди" спустя три дня как раз и зашел что-то поправить из числа его тамошних "изделий", которые он запихнул в новое воплощение штаба Меткоискателей. Человек, поздоровавшись с Эпплами и потрепав радостно подскочившую к нему Блум по плечу, вполне благосклонно позволил ей ткнуться мордочкой в ладонь, а затем обговорил с младшим членом семейства знакомые только им одним детали. После чего выудил из-за спины хитрую комбинацию пластин, каких-то линз и маленьких округлых зеркал, будто выкрученных из телескопа или вроде того... или какого другого научного аппарата.

Эпплджек, отвлекшись от сортировки яблок, едва не расхохоталась, представив, как единороги в лагере Фрогги Боттом гонятся за шустрым человеком, ругаясь, упрашивая отдать прибор и швыряясь ему вдогонку колбами и прочими стекляшками, которые можно было заметить дома у Твайлайт. Соловая пони решила, что по виду всех этих блестящих штуковин Мерсер с домом-погребом провозится немало времени – но все же позволила себе ненадолго отвлечься и пойти посмотреть, не собирается ли пришелец устроить в яблоневом саду чего-то эдакого. Однако Алекс лишь проделал в травяной крыше клуба отверстие, срезав небольшой клочок дерна. После чего он воткнул туда эту самую конструкцию, установив ее наподобие биноклей, что были в распоряжении туристов на набережной Мэйнхеттена – а штаб вдруг вытянул наружу пару тонких жгутов и в мгновение ока затянул "бинокль" под землю, разве что сыто не рыгнув! Мерсеру всего и оставалось, что закрыть проплешину в травяном покрове, вернув дерн на место.

Да уж... Несмотря на восторг Эпплблум, определенные черты пришельца из другого мира все еще казались ее старшей сестре если не жуткими, то странноватыми. "Магия" человека была какой-то... именно живой, что ли? В смысле, более "живой", чем тот смысл, который вкладывали в нее земные пони. Плюс, стоило Эпплджек завести речь об этих летающих обжорах, как Алекс весь встрепенулся – да так и сбежал со Скуталу на загривке! Тот же дрон, которого Эпплджек углядела в кроне дерева, не слишком казался чудищем, да и Свити Белль на пару с Эпплблум ей все разъяснили, но все же Алекс…

Раздумья Эпплджек о человеке прервались, когда из-за деревьев послышался чей-то все нарастающий визг. Кобылка подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть нечто рыже-лиловое и радостно верещащее, что на дикой скорости промчалось в направлении пруда.

«Низко летит, дождь гонит», — машинально подумала земная пони, признав в размытом силуэте какого-то лихого пегаса. В следующее мгновение Эпплджек сообразила, что сегодняшним вечером никаких дождей не предвиделось, сам пегас казался слишком мал, чтобы таскать тяжелые дождевые тучи… Да еще и шерсть у него была подозрительно знакомых расцветок! В эту секунду Эпплджек настигло озарение, и она скорее убежавшей куда-то в сторону Вайноны рванулась вперед – туда, где раздался поистине грандиозный всплеск. Пребывая в ужасе от того, что могло произойти со Скуталу при столь стремительном приземлении, пускай и в воду, кобылка яростно ударяла задними копытцами о землю, заставляя ноги нести ее еще быстрее. Совершив длинный прыжок через пригорок, она устремилась дальше, в низину на задворках яблоневого сада. Совсем скоро Эпплджек догнала ее любимица, загнанно пыхтящая и совершенно не понимающая, отчего хозяйка взяла такой разгон с места. Фермерша тоже на бегу терялась в лихорадочных догадках: как, где, почему жеребята устроили себе такое развлечение? Они и раньше строили трамплины самых разных материалов, конструкций и степени надежности, но сколь высок должен быть трамплин, чтобы Скуталу взяла на нем такой разгон?! А если это не затея жеребят… Ну нет, даже Рейнбоу, вроде как пообещавшая пегасочке помочь с развитием ее способности к полету, не была бы столь беспечна, чтобы бросать Скуталу в пруд! По крайней мере, не на излете…

Эпплджек, наплевав на слетевшую в кустах сначала шляпу ее любимого фасона, а затем и полотенце (отлично знала, что их подберет Вайнона), выскочила на берег пруда, из которого семейство Эппл брало воду, если поставок пегасов вдруг недоставало. В мордочку ей ударил прохладный легкий ветерок, который шелестел листвой в окрестностях водоема. Но вода остыла бы только к ночи, а потому вечером здесь вполне можно было застать кого-то из обитателей фермы – и веселый смех маленькой пони, плещущейся в воде, вроде как должен был заставить Эпплджек догадаться, что приводнение Скуталу вышло благополучным. Но все же кобылка панически крикнула, затормозив у самой кромки воды и готовясь в любой момент броситься в воду, на помощь жеребушке:

— Скуталу?! Скуталу, ты как там, цела?!

— Э? – пегаска развернула голову в сторону источника звуков, стрекоча крыльями в воде. Кое-как приструнив непослушную гриву, так и норовящую мокрой челкой закрыть ей глаза, Скуталу признала в кобылке сестру подруги и недоуменно ответила:

— Да цела я, цела конечно! Чего нет-то?

— Ох, — с облегчением выдохнула соловая пони, едва поборов искушение брякнуться на круп, дав волю подгибающимся лапкам. Подозрительно взглянула на Скуталу:

— Точно все в порядке? Крылья хоть себе не помяла?

— Да нет же, в порядке я, говорю! – фыркнула пегаска, теперь уже настороженно поглядывая на Эпплджек и отплывая ближе к середине пруда. Большой Макинтош, все этой время пытавшийся прикинуться корягой, еще первее Скуталу догадался, что после испуга сестра вполне может начать ругаться, а потому старался как можно тише скрыться под водой, выкрутив шею из плавательного круга. Но для уже становившегося бдительным взгляда Эпплджек его потуги, конечно же, не остались незамеченными. Кобылка сурово сдвинула брови и вопросила, шныряя глазами с одного берега пруда на другой:

— Так, что здесь происходит?

— Мы, э-э… купаемся просто. А что, не видно что ли? – сделала попытку изобразить невинность Скуталу, но на элементе Честности такой дешевый фокус если и сработал бы, то только если ей составили компанию подружки. Перед тройным воздействием мордочек Метконосцев даже Эпплджек устоять было крайне тяжело…

— Ну-у… Я летать теперь могу… Немножко, — сделала еще одну попытку Скуталу, с надеждой глядя на Макинтоша – но тот перед грозным ликом сестры безмолвно продолжал строить из себя корягу, так что Скуталу оказалась предоставлена самой себе.

— Да неужели? – пуще прежнего нахмурилась земная пони. – Немножко – это с такой скоростью лететь, будто ты с кантерлотского плато навернулась? Давай-ка без всей этой полуправды, Скутс. Ты меня знаешь!

— Нам Сэнди помогает! С полетом, – тут же прекратив сопротивление, с головой сдала виновника Скуталу. – Мне, то есть, — быстро уточнила она, пугливо взглянув на Эпплджек.

— Алекс?! – сердито уточнила она. «Так и думала, что он что-нибудь да устроит! – уже про себя подумала фермерша. — Ну, не слишком об этом думала, он все-таки приличным пони, в смысле человеком, казался... Да и с двойниками Пинки все мирно разрешил... но это уже другое дело!»

— Где он? Уж я ему уши пооткручиваю! – решительно мотнула гривой Эпплджек. — Это у людей что, забава такая – детей своих за тридевять земель бросать?!

— Да ты успокойся, Эпплджек! – кажется, всерьез перепугалась за своего иномирового друга Скуталу. Еще сильнее застрекотав крылышками, она невысоко выпрыгнула из воды, как бы желая продемонстрировать, что уши-ноги у жеребенка на месте, и вообще она находится в полном порядке. Эпплджек недоуменно моргнула – на груди у Скуталу мелькнули какие-то темные полосы, зарывшиеся в мокрую шерстку.

— Во, гляди! – горделиво пискнула Скуталу, соскользнув обратно в воду и подняв тучу брызг. — Алекс меня сейчас раз десять так бросал, и ничего не случилось! Говорил, что статистика – вещь первостепная… перво… Важная, короче! А потому ему надо больше одного измерения. И я почти что сама летала!

— Час от часу не легче! – обреченно вздохнула Эпплджек. — И долго вы этим занимаетесь?

— Да уж час.... э-э, я хотела сказать, полчаса как!

— Замечательно! – пони исподлобья взглянула на своего братца, отчего обыкновенно невозмутимый Макинтош нервно сглотнул. – Мак, ты чего Алекса не остановил?

Увидев, как земной пони, чуть ли не по глаза скрывшийся под водой, начинает стричь ушами, нерешительно бормотать себе под нос и вообще явно пытаться найти оправдание своему бездействию, Эпплджек поторопила брата:

— Ну, чего молчишь, словно ботвы в рот набрал? – тут фермерша замерла, озаренная мимолетной догадкой, и недоверчиво взглянула на Макинтоша. — О-о-о… Так он и тебя в пруд через половину сада бросал, что ли?

Брат виновато улыбнулся, признавая-таки свою оплошность:

— Агась…

— Биг Мака – да, через треть только, а меня почти что через весь, — не замедлила похвастаться Скуталу. — И на Мака оба узла потребовалось! Алекс все продумал, — Скуталу вновь выскочила из воды, на этот раз стараясь зависнуть в воздухе подольше, и тыкнула в непонятную крестообразную перевязь, что обхватывала ее тельце под грудиной. — Вот, смотри! Мы в порядке были бы, даже если Алекс чу-у-уточку промахнулся. И Алекс сказал, что он вообще никогда не промахивается, если цель неподвижна!

— Жеребцы… — фыркнула Эпплджек, неодобрительно поглядывая в сторону Биг Мака. Ох уж эта извечная самцовая солидарность в поисках приключений на свой хвост! Кто ж мог подумать, что она и на представителей других миров распространяется? Не иначе, Алекс, не особо задумываясь о последствиях, предложил Скуталу имеющую только для него одного смысл мудреную затею, если уж он прилепил на жеребенка очередное устройство, как на клонов Пинки… А Мак заместо того, чтобы отговорить, только поддержал — с условием, что его возьмут в компанию, не иначе! Решив, что с обоими великовозрастными балбесами она разберется чуть позже, Эпплджек поманила пегаску к себе:

— Ну-ка, Скут, плыви сюда. Что это на тебя налеплено? – добавила пони, мысленно прикинув расстояние, которое преодолела по воздуху жеребушка, если она умудрилась перелететь с одного края фермы на другой. Увидев, как Скуталу медлит, направляясь к берегу, закатила глаза:

— Давай плыви, тебе-то я не буду уши крутить! Как вы вообще до такой опасной забавы додумались?

— Не надо Алексу уши крутить! Он все правильно сделал, все рассчитал! – почти что с вызовом взглянула на старшую пони Скуталу, выбравшись на берег. – Ну, он так сказал, когда ставил… А это – какой-то там узел! Как дрон у Алекса, но не дрон! – охотно принялась объяснять пегаска, горделиво выпятив пушистую, но сейчас слежавшуюся от воды грудку. — Тяжело самую малость, но я все равно держусь на поверхности. Я сильная! И выносливая буду, так Дэш говорит!

Пока Скуталу вдохновенно описывала свои "подвиги", не иначе как позаимствовав стиль изложения у одной лазурной пони (тоже временами еще той балбесины), Эпплджек на всякий случай внимательно осмотрела жеребячье тельце на предмет переломов или хотя бы ушибов – после чего обратила внимание на странный темный нарост, приклеившийся меж передних лапок Скуталу. Подумала, что предположила верно: образование с посверкивающей посередине красной точкой-рубином и вправду было похоже на то, чем Алекс нагрузил двойников Пинки. Только гнездился темный то ли живой, то ли не живой вовсе "жилет" не на спине пегаски, а прямиком в нижней части грудной клетки, обхватывая Скуталу над плечами и с боков.

— А додумались – это потому что Рейнбоу Дэш со мной сегодня утром летала, и на выходные обещала, но потом сказала, что не сможет часто! – наконец дошла до сути Скуталу, разом погрустнев. – Сказала, что у нее дел много, и вообще скоро зачисление в кадеты Вондерболтов состоится, и ей нужно еще усерднее тренироваться. Хотя она сказала, что ей тренировки эти и не нужны вовсе…

Из кустов наконец-таки выскочила Вайнона, держа в зубах шляпу и порядком запылившееся полотенце, почтительно предложила их хозяйке, но та любимицу проигнорировала. Эпплджек переживала все нарастающее чувство тревоги — уверенности в том, что она забыла нечто очень-очень важное. Ее замешательство продолжалось до тех пор, пока встревоженный взгляд кобылки опять не наткнулся на старшего брата – и сердце Эпплджек пропустило еще один удар.

— Погодь… Маку оба этих узла потребовались? Еще один есть? – отчаянно пытаясь выдумать невинное разъяснение своим мыслям, пробормотала фермерша. — А где… где Эпплблум?

— Ну, готовится к полету, — моргнув, недоуменно ответила Скуталу, глядя на земную пони так, будто ответ на этот вопрос был сам собой разумеющимся. – Она все эти разы прям за мной и летала…

— У нее же нет крыльев! – ужаснулась Эпплджек. — Она не пролетит такое расстояние!!!

— Обижаешь, Эпплджек! Сэнди умный, он с Блум на новое место убежал, поближе, откуда Мака запускал, — беспечно помотала головой Скуталу. — Меня он, считай, через весь сад бросал почти что, я ведь говорила! А с ней не было такого.

— Вайнона, искать!!!

Колли, бросив шляпу и полотенце, гавкнула два раза, устремляясь вперед – это был сигнал, что она сходу вышла на след маленькой хозяйки. Эпплджек поскакала за собакой на восток, твердо пообещав себе не сбавлять цены на то, что Мерсер до сей поры обращался с жеребятами вполне подобающим образом. Это ж надо что удумал! Выскочив из яблоневой рощи, Вайнона с Эпплджек очутились на дороге, что проходила мимо фермы к городу. На другой ее стороне, вверх по пологому склону, где начинались обычные деревья, в лучах вечернего солнца отбрасывала длинную тень не менее долговязая фигура – и с ее стороны доносилось бормотание, смысл которого отнюдь не обнадежил Эпплджек:

— Поправка на ветер… Вес объекта двадцать семь фюу-нтофф с пятнадцатой долей… Дистанция… Сопротивление профиля. Погрешность потери стабильности центровой массы. Плотность местного воздуха…

— Ну, Алекс, давай уже! – послышался звонкий голосок младшей сестры Эпплджек, в котором явно прослеживалось нетерпение.

— Не торопи, Блум. В твоих же интересах все хорошенько проверить…

— А ну стоять! – гаркнула земная пони, выдохнув про себя с облегчением. Успела-таки! Человек замер, так не успев ничего предпринять, с вытянутой вперед и вверх левой рукой и заведенной себе за голову правой. Последняя оказалась изменена: ладонь раскрылась, и удлиненные пальцы обхватывали тельце Эпплблум под мышками, торча на манер рогов гигантского жука. Похоже, Алекс и впрямь не чувствовал боли – даже вчера, когда его тело вдруг оказалось вообще не похоже на себя-прежнего, лишившись сразу многих частей, на поведении человека это никак не сказалось… Разве что на манере передвижения. Не иначе, этот пришелец, не обращающий никакого внимания на возможность покалечиться и способный легко и просто избавиться от "ран", которые он сам же себе и наносил, эту свою беспечность и на жеребят переложил! Блум, завидев Эпплджек, выпучила глаза, но потом наклонила голову вниз, к уху тоже замершего от неожиданности человека:

- Хьйю-ззтон, - оглушительным шепотом произнесла она какое-то непонятное свистяще-ворчащее слово, — у нас проблема…

— О, еще какая! – многообещающе-сердито взглянула на пойманных с поличным балбесов Эпплджек. — Алекс, ты что здесь такое с девчонками учудил? – пони двинулась вперед, но все же менее решительно, чем могла бы; опасалась, что Мерсер немедленно запустит Блум в полет, или же эта его угрожающая клешня сожмется на боках сестры сильнее положенного… Алекс скосил глаза влево-вправо, словно проверяя, не бежит ли на шум еще кто из семьи Эппл, затем вновь уставился на земную пони:

— Эм… — человек казался несколько смущенным ее появлением. — Ничего выдающегося, на самом деле. Мы тут, знаешь, все прикладной баллистикой балуемся... Начальный угол всего лишь сорок два и пять четверти, — непонятно зачем добавил он, будто пытаясь оправдаться перед Эпплджек, хотя ей эти цифры ни о чем не говорили. Пони непреклонно топнула перед собой копытцем:

— Ничего не знаю, быстро положил мою сестренку на землю!

— ЭйДжей, так ты ведь меня все время так в пруд бросаешь! – попробовала было вставить слово Эпплблум. Некогда пышный бант ее совершенно растрепался и повис мокрой тряпочкой, шерстка жеребенка тоже была порядком вымочена в воде, что говорило о прочих успешных падениях в пруд... По счастью, дутые наплечники не полопались и все так же были надеты на лапки Блум, но Эпплджек уж точно не собиралась разрешать сестре и дальше так рисковать собой:

— Я это делаю, находясь в воде, а не где-то у реки, за кучей деревьев, в которые врезаться можно! – возмутилась соловая пони.

— Да ладно, сестрен! – закатила глаза жеребушка. — Это не опаснее, чем прокатиться на Диком Синем Спидстере или облачной ракете.

— Вообще ни разу не успокоила!

— Она была в безопасности, как и Скуталу. Ну, и Макинтош пару раз для проверки, — поддержал маленькую спорщицу Алекс, поднимая ладонь левой руки в жесте, похожем на примирительный. — Я довольно хорош в бросании всякого, и последствий…

— Мы не всякое! – одернула его земнопонька, хихикнув и ударив Алекса лапкой по темной шевелюре.

— Нет, естественно, — хмыкнул человек, опустив руку-клешню и потрепав "обычной" ладонью довольно зажмурившуюся Эпплблум за ухом. – Вы — милые пушистые зе-но, а этого уже достаточно, чтобы определить ваше существование как что-то небывалое по стандартам моей планеты, — тут он развернул жеребенка пузом к Эпплджек и указал на темный нарост, в точности повторяющий тот, что оказался на груди у Скуталу. — Расслабься, Эпплджек, у нас все точно. Нет, правда, у меня все под контролем, — поспешил заверить ее человек, увидев явный скепсис на мордочке пони. — Во-первых, я бросал пони по такой траектории, чтобы они угодили ровно в пруд. Скуталу, конечно, не считается, но она самостоятельно прилагала усилия, чтобы продлить полет в горизонтальной плоскости… И даже если на пути объекта возникло какое-то непредусмотренное препятствие, включая поверхность земли, то сработало бы мое устройство, — Мерсер тыкнул пальцем в красноватую отметину, выглядывающую из пластины, будто тайком подсматривающий глаз. — Оно же давало торможение при заходе в воду. Полет и планирование в этом мире выходят так себе, но при вашей плотности газов разовая вспышка-рывок обеспечит гашение скорости до приемлемой величины... Большинство моих устройств я использую сам, так что тебе не стоит переживать, что я нацепил на твою сестру что-то непроверенное.

Всю эту короткую лекцию Алекс выдал тоном разумного, абсолютного уверенного в правдивости собственных слов, так что Эпплджек даже немного поколебалась. Однако пони быстро решила, что с сестренки на сегодня было довольно рисков, пускай ее предыдущие "полеты" и были удачными.

— Ты мне зубы-то не заговаривай, — отрезала Эпплджек. — Сказала ведь, положь ее – значит отпускай!

Земная пони двинулась вперед, принявшись взбираться на вершину пригорка, но замерла, как только увидела, каким взглядом Эпплблум смотрит на Мерсера. Тем самым, когда она понимала, что возмездие за шалость будет неотвратимо, но была не в силах удержаться от того, чтобы совершить ее! Усмешка, которую человек вернул Блум, тоже не предвещала ничего хорошего.

— Отпустить, говоришь?

— Алекс… — Эпплджек вперилась в него своим самым суровым взглядом, немного сгибая задние ноги и готовясь сбить человека с ног. — Алекс, даже не думай!

В следующее мгновение двуногий завел руку обратно себе за голову и резким движением послал Эпплблум в полет, прямиком за кроны яблонь, так что жеребушка только и успела, что весело завизжать напоследок. Вайнона с радостным лаем ускакала вслед за маленькой хозяйкой, в то время как ее старшая сестра, взвизгнув уже от испуга, еще считанные доли секунды разрывалась между двумя действиями: броситься вслед за сестрой обратно к пруду, или накинуться уже на Мерсера, дабы наградить его профилактическим подзатыльником прежде, чем быстроногий человек сбежит. Хотя, учитывая его рост, бить Эпплджек смогла бы разве что в прыжке… Либо бить в пах или открытый живот человека, что даже в таком случае было как-то чересчур. В итоге, решив, что Блум улетела далеко, и ее падение все-таки могло быть остановлено "узлом", Эпплджек развернулась обратно к Мерсеру, негодующе раздувая ноздри – виновник-то был с ней буквально по соседству, только копытце протяни! Человек с непроницаемым выражением его плоской физиономии сделал было шаг назад, но вдруг, хитро изогнувшись, обманным маневром скакнул вперед и вбок, резко изменив направление, а затем припустил за Вайноной и Эпплблум.

— Врешь, не уйдешь! – крикнула земная пони, кидаясь следом. Мерсер, обернувшись на бегу, выпалил:

— Да ладно тебе, Эпплджек! Как будто не знаешь, что младшие братья и сестры затем и существуют — чтобы у тебя были маленькие копии себя, которые можно искажать и третировать как тебе вздумается… — добавил человек тоном, нисколько не походившим на запыхавшийся, но, заслышав донесшийся сзади яростный рык, побежал еще быстрее. Все еще недостаточно, чтобы выносливая земная пони от него отстала – и у Эпплджек под конец этой небольшой гонки затеплилась было надежда, что она настигнет человека, но тот вдруг рявкнул:

- Эй там, в воде! Спасайтесь, она идет!

После чего Алекс каким-то невероятным образом умудрился прыгнуть, одновременно поджав под себя свои длинные ноги и сложившись в довольно компактный клубок. Бешено крутясь, будто опрокинутая набок юла, он устремился ввысь и пропал – а спустя считанные мгновения со стороны пруда раздался бултых раз эдак в пятьдесят превышающий тот, что был вызван Скуталу.

— Ты все-таки бросил мою кроху-сестренку! — с бессильной обидой на то, что человек все-таки ускользнул, прокричала Эпплджек, подбегая к водоему. – Ну все, теперь пощады не жди!

Представшая перед нею картина весьма напоминала погром, которым Мерсер уже отличился на территории "Сладкого яблочка". Поваленных деревьев на этот раз не было – зато приземление Алекса вызвало столь чудовищный всплеск, что обыкновенно чистый пруд теперь являл собой почти что болотце, мутное и илистое, на поверхности которого плавали ошметки водорослей! Всех, кто находился на тот момент в воде, разбросало в стороны и прибило к берегу, включая Вайнону. Большой Маки неплохо плавал даже без круга, но бороться с неистовой волной, вызванной падением Алекса, наверняка было бессмысленно. Скуталу так и вовсе с совершенно обалдевшим видом лежала на берегу, порядком испачкавшись в иле и распластав лапки с крыльями… Пегаска выплюнула изо рта воду, фыркнула, чихнула и, вдруг разом вскочив на все четыре, радостно взвизгнула:

— Это было просто потрясно!!!

Эпплджек не видела в случившемся ничего потрясного – в отличие от Блум, которая вторила подружке, радостно хихикая. Выбравшись на берег, она принялась очищать от водорослей свою гриву. Биг Мак тоже довольно хохотнул, но под пристальным взглядом сестры умолк и погреб к ней, наверняка собираясь вылезти. Кроме этого движения все еще неспокойную воду ничего не взрезало, что привело земную пони в недоумение: куда запропастился человек, если он до сих пор не вынырнул? Вряд ли пришелец успел так быстро доплыть до берега и ретироваться еще до того, как к пруду вернулась Эпплджек…

— Где Алекс? Куда он подевался? — сердито поинтересовалась фермерша. Тут она вспомнила о том, что младший член семьи Эппл недавно в возмутительно небезопасной манере летал по воздуху, а потому пони озаботилась немедленной проверкой:

— Эппблум, ты не ушиблась хоть? Только честно!

— Сестрен, мне уже целых десять! — надула губки младшая пони. — Не надо за мной так сильно приглядывать! У меня Метка даже появиться успела, а ты опять за свое!

— Надо, раз ты позволяешь Алексу такое с собой делать! – Эпплджек направилась к Блум с твердым намерением убедиться, что ее любимая сестричка нисколько, даже самую малость не пострадала. — У тебя, между прочим…

Большой Маки, к тому времени подплывший совсем близко, с подозрительно хитрым выражением его обыкновенно спокойной мордочки встал на дно пруда, а затем вдруг вскинул копыта, хорошенько окатив Эпплджек мутной водицей. Та, едва успев отвернуть голову, аж слов не могла найти от возмущения:

— Ах ты… — кобылка, в свою очередь, шагнула на мелководье и ударила по воде копытцами, в отместку посылая тучу брызг на Макинтоша. Земной пони, хмыкнув, не остался в долгу, так что теперь уже грива Эпплджек потемнела, изрядно вымокнув, а челка почти что сползла ей на нос. Весело залаяла Вайнона, считая все это безобразие началом какой-то новой игры, одобрительными возгласами ей вторила Эпплблум, явно решившая поставить в этом противостоянии на брата, но вдруг что-то темное пробилось сквозь воду – не слишком быстро, но близко к берегу и весьма внушительно из-за своих размеров. Разогнувшись, Алекс встал в воде по пояс, с усмешкой глядя на пони, от неожиданности прекративших возню, но судорожно вдыхать не торопился. Человек оказался не меньше них испачкан в иле и свисающих с его плечистой фигуры водорослях, а то и грязнее. «Та образина, которая к нему вчера в город притопала, тоже что ли на дне реки хоронилась?» — успела недоуменно подумать Эпплджек. Мерсер, утерев лицо ладонью, что уже приняла "обыкновенный" вид, подал голос:

— Гравитационный удар и с жидкостями работает, а? Неплохо, — тут Алекс наклонился вперед, погружая руки в воду. — Но оцените-ка этот трюк, маленькие пони.

Сложив ладони обеих рук, человек переплел тонкие пальцы меж собой и сделал какое-то резкое движение, отчего из его сцепленных конечностей вырвался тонкий, но очень шустрый поток воды, окативший Скуталу. Та взвизгнула от неожиданности и с прямо-таки написанным на мордочке огромным воодушевлением кинулась обратно в пруд, мстить.

— Как ты так сделал?! — мигом оживилась Эпплблум.

— Магия человеческих рук, — с улыбкой отвечал Алекс, пытаясь закрыться от Скуталу, что обходила его по широкой дуге, изо всех сил брызгаясь водой при помощи своих крылышек.

— Я тоже так хочу! — пискнула сестра Эпплджек, с надеждой глядя на человека. Но она тут же уточнила:

— В смысле, не изо рта, но чтобы плеваться!

— Это ты себе что, рот в руке устроил? — вытаращилась на гостя из другого мира Эпплджек. Тот отрицательно помотал головой:

— Зачем же? Просто относительно герметичное обжатие двумя плоскостями и резкое сокращение объема. И если вы подобное можете сделать при помощи гравикинеза, Блум, то мне способ неизвестен, — пожал плечами Алекс, после чего выстрелил водяной струей уже в сторону младшей пони. Эпплблум, рассмеявшись, принялась уворачиваться, но свалилась обратно в пруд. Макинтош подгреб к ней, цапнул сестричку зубами за хвост и, пятясь, поволок ее по мутной воде — а Блум, хохоча и изо всех сил молотя лапками, старалась уплыть в другую сторону. Что до Эпплджек, то она с совсем уж беспомощным видом уставилась на беззаботную (и по уши извозюканную в иле) компанию.

— Вы вот веселитесь, негодники, а у меня чуть сердце в стрелки от испуга не ушло! — Эпплджек сделала еще одну попытку пробудить в них муки совести, но ответом ей послужил лишь новый взрыв смеха. Фермерша насупилась.

— Ну вас всех, — уже из последних сил сдерживая растущую на мордочке улыбку, пробормотала она.

Спасая положение, Эпплджек отошла в сторону и, подняв изрядно загрязнившуюся шляпу, нахлобучила ее по самый нос, чтобы баловники не решили, что и в следующий раз так легко отделаются. Подчеркнуто мрачным тоном земная пони скомандовала:

— Так, а ну вылазьте и бегом мыться! Весь пруд перебаламутили, — после этих слов Эпплджек наградила Алекса еще одним неодобрительным взглядом и добавила:

— Опять грязь развел, как со Скуталу, а мне убираться...

— Глупая ЭйДжей портит все веселье, — насупившись, пробормотала Эпплблум, на пару с отряхивающейся Вайноной взбираясь на берег.

— Твоя сестра нисколь не глупа, Эпплблум, — человек, медленно переставляя свои длинные ноги и загребая ими водоросли, тоже вышел из пруда. — Она лишь старается о тебе заботиться, а потому переживает по поводу, когда другие бы не стали.

— А у тебя ведь тоже сестра есть, правда? — внезапно вспомнила Скуталу, подбегая к своему иномировому другу и горделиво выпячивая грудку уже в его сторону. От Эпплджек не укрылось, как лицо человека дернулось после вопроса жеребушки, но отвечал он весьма теплым тоном, сказав:

— Младшая. Я тоже заботился о ней... как мог.

— Так ты от нас к ней потом уедешь? — погрустнела сестра Эпплджек.

— Вот в этом плане я точно не буду загадывать, Блум, — человек привстал на одно колено перед Скуталу и вытянул руку — после чего ремни-отростки на теле жеребушки разжались, и нарост соскользнул с ее груди в ладонь Мерсеру, немного сочась водой. Алекс довольно кивнул:

— Но могу сказать, что еще пару месяцев я абсолютно точно стану находиться в Эквестрии. А дальше… далее тоже не возникнет установленного факта моего отправления домой, лишь увеличится вероятность на благополучный исход этого события. Да и то, я подозреваю, не так что бы значительно. Такие вещи не терпят спешки, как и наука в целом. У меня дома то, что рядовому гражданину кажется чудесным, необыкновенным открытием, чаще всего вызревает годы, а то и на протяжении долгих десятилетий...

— О, ну если ты останешься на пару месяцев, то, может, и на три, а то и на пять! — энергично предположила Скуталу. — Тогда ты и на день Согревающего очага бы попал! Это наш самый чудесный праздник, мы в этот день дарим друг другу подарки, украшаем дома и все такое! На него-то ты останешься ведь, правда?!

— Мы расстроимся, если ты не останешься! — состроила жалостливую мордашку Эпплблум, когда человек поднялся и направился уже к ней. Мерсер, сняв с жеребенка "оковы" устройства, ободряюще похлопал ее по плечу:

— Не думай об этом, Блум. Ты ведь пока не думаешь о том, что с тобой будет, когда ты станешь как твоя бабушка?

— Я стану как бабуля Смит?! — ужаснулась земнопонька, но потом весело тряхнула головой:

— Ну, у меня в ее возрасте Метка теперь хотя бы будет! А то мы уж боялись, что и к старости пустобокими останемся...

Эпплджек даже хихикнула, но вновь обрела серьезный вид, когда человек в сопровождении жеребят подошел к ней.

— Мою сестру больше в такое не втягивай, Алекс, — потребовала она, грозно (насколько это позволял ей почти что вполовину меньший рост) уставясь на двуногого. — Скуталу, знаешь ли, сейчас сама планировать может, а у Эпплблум и такого нет!

— Эй, ты ведь так не сердилась, узнав, что они первыми со мной повстречались, верно? — развел руками человек.

— Потому что там чейнджлинг отличился, а здесь ты сам все устроил!

— Но мои системы исключительно надежны... в конкретных условиях.

— Значит, девчонки простудятся на таком ветру! — не сдавалась Эпплджек. — Вон с какой скоростью летали — аж у меня в ушах до сих пор свищет!

— Да брось ты, — хмыкнул Алекс, с ворчанием запихивая пару "узлов" куда-то себе за спину. После чего показательно смиренным тоном обратился к хозяйке фермы:

— Я обещал Скуталу, что отнесу ее на станцию. Надеюсь, не стесню вас, если подожду ее.

Эпплджек смерила чудака-пришельца испытующим взглядом. Длиннющие брюки его сочились жидкой грязью и превратились чуть ли не в лохмотья, от вида которых Рэрити, наверняка этот фасон и посоветовавшая, наверняка уже валялась бы в глубоком обмороке. Да и верхняя половина человека выглядела не лучшим образом, если учитывать его желание зайти в город. Почти как в пыледельник, только одежды на нем теперь было вроде как поменьше, а плечи Алекса опутывала вязь водорослей, которые он неторопливо счищал, когтя своими слишком уж утонченными для быка-минотавра "руками"... Земная пони вздохнула, усмехнувшись про себя.

— Ты хоть тоже вымойся у нас, чего опять тащиться в Понивилль в таком виде, — фыркнула Эпплджек, скосив глаза на брата, который выбирался из воды последним. Мерсер, подняв брови, хотел было сказать что-то в ответ, но пони и слушать не собиралась еще больше его оправданий, а потому развернулась в сторону фермы, копытцем подталкивая хихикающих жеребят. Проворчала себе под нос:

— И что у тебя за "гениальная" такая идея была, что опять девчонки понадобились?

— А... У меня ресурсы на двойников Пинки оказались потрачены, — Алекс помедлил, но затем все-таки двинулся вслед за Эпплджек и его маленькими единомышленницами, судя по тому, как размеренно зашумели сзади его лапы. — Пока в течение этих суток копятся новые, решил немного отвлечься и устроить исследование в рамках парочки сторонних проектов. Вчера довелось разговаривать с Твайлайт, вот и вспомнил...

— Алекс, еще когда мы впервые повстречались, думал над тем, как помочь мне с полетом! — радостно перебила его Скуталу. — Хотя мне теперь помощь и не нужна особо, просто тренироваться надо... А Рейнбоу Дэш сказала, что надо сосредоточиться на движущей вперед силе, как я на скутере катаюсь! Мол, подъем со временем придет, этому даже Флаттершай сама научилась! Дэш меня сегодня держала, но пока она занята, мне и слабенькое бросание Алекса сгодится.

— Ну, спасибо... — донесся сзади голос человека, разобиженный не иначе как притворно.

— Ты тоже крут, Сэнди, — хихикнула пегасочка, — но с Рейнбоу тебе уж никак не сравниться! Извини.

— На правду не обижаются, — неожиданно ввернул дельную мысль Алекс. — В общем и целом все верно — я, после того как мы с Твайлайт вечером болтали, хотел набрать данных о базовой методике полета в вашей атмосфере. Попросил Скуталу мне помочь... Естественно, Эпплблум тоже захотела — разве мог я ее обделить?

Старшая пони состроила непреклонную гримасу, поджав губы.

— Если снова пытаешься убедить меня в своей правоте, то зря. Сколько бы раз ты ни пробовал, скажу одно: больше я Эпплблум так рисковать собой не дам!

— Эпплджек, ну я ведь уже не... — потешно-сердито взглянула на сестру Блум, обернув к ней мордочку — но, увидев что-то у Эпплджек за спиной, хихикнула и умолкла. Старшая пони, принявшись подозревать нехорошее, сама обернулась на ходу — но натолкнулась лишь на невозмутимые физиономии ее брата и человека, следующих за кобылками.

— Я не собираюсь ничего пытаться или пробовать. Если вы не в состоянии довериться мне, мисс Эплджек, значит, не заслуживаете, чтобы чудеса прогресса добрались до вашего народа, — заявил Алекс голосом, который так и сочился иронией. — Придется мне свернуть мои исследования...

— Да не, ты-то иди, получай удовольствие, — буркнула Эпплджек. После чего, отвернувшись, зацокала дальше, пробормотав:

— Быть может, поломаешь во время своих забав пару раз ноги, и это излечит тебя от пустоголовости, когда представишь, что это могло с Блум произойти.

Какое-то время пони и человек шли по тропинке молча. Вдруг, когда насаждения яблоней вокруг расступились, открывая вид на дом и прочие сооружения фермы, Алекс мрачным тоном посетовал:

— Видимо, из меня и впрямь неважный ученый получается.

— Почему? — отважившись вновь посмотреть назад, удивленно спросила Эпплблум. — Ты говоришь прям как Твайлайт — так, что понятно хорошо если половину!

— В том-то и дело. Мой наставник, желая заставить меня объединиться с младшими работниками, говорил, что если ученый не способен обосновать свою теорию простыми словами и убедить в собственной правоте личность, которая особо не смыслит в предмете его работы, значит, он и не ученый вовсе, а профан… Принцип Ока-мма и все такое, — тут Мерсер весьма красноречиво пожал своими широкими плечами, будто и не особо ожидал, что его иномировые словечки поймут. — Ну, выходит, он был прав. С советом дирекции я еще научился справляться, но они имели хоть какое-то представление о предмете, который привыкли измерять в денежных единицах...

— Ты это что, хочешь сказать, я глупей этой вашей дирекции? – притормозив, развернулась Эпплджек, уже откровенно недружелюбно зыркнув на человека. Алекс, удивленно посмотрев на нее, мотнул головой:

— Как можно? Я ведь признавал, что ты отнюдь не глупа, Эпплджек. Просто каждый хорош в своей области знания. Мне очень жаль, я был не в праве судить насчет рамок дозволенного для твоей сестры, — повинился человек. — Если у вас в семье заведено, что нужно каждый день подстилать матрац у подножия лестницы на случай, если Эпплблум, будучи здоровой и крепкой земной жеребушкой, споткнется и улетит вниз уже без моего участия, не вижу причин оспаривать ваши порядки.

— Нет! Не надо! — в ужасе пискнула младшая пони. — Алекс, не давай моей сестре идеи!!!

Пегаска расхохоталась, вообразив такую картину, и чуть сама не упала на землю, дрыгая от смеха лапками. Ей вторил своим басом Большой Маки, в то время как Блум, едва не плача, умоляюще глядела на сестру — Алекс же смотрел на Эпплджек со столь честным выражением морды, будто и впрямь говорил эту чушь на полном серьезе. Земная пони хотела было возмутиться, но не могла не представить вид жилища семьи Эппл, где все острые углы были обложены мягкими подушками, а пол устлан матрацами — притом сама Блум чудилась ее старшей сестре привязанной к кровати, чтобы ненароком не свалиться с нее во сне. Уж это было бы чересчур... Верно? Не выдержав, Эпплджек рассмеялась и, про себя все-таки признав, что ее маленькая сестренка уж точно не настолько маленькая, а с учетом обретения Метки и подавно, поторопила жеребят:

— Давайте топайте, сорванцы! А вы, балбесы, лишнего не думайте — я все еще на вас сердита! — обратилась она уже к жеребцам, обыкновенному и иномировому. Те, ожидаемо, среагировали в своей привычной манере, то бишь с молчаливым ехидством...

Эпплджек загнала девочек в душевую кабину на заднем дворе, сняла шляпу и открыла воду. Распутав бант сестры и повесив его на крючок, чтобы как следует промыть ее гриву, следующие несколько минут Эпплджек приводила нежную жеребячью шерстку в подобающий вид, поливая, растирая и, как могла, удерживая сразу обеих непосед на месте. Потом выпроводила их наружу — девчонки, даже не отряхнувшись, мигом прыснули в дом, оставляя за собой мокрые следы и не обращая ни малейшего внимания на требования земной пони для начала обсохнуть, — и затащила под душ Вайнону, которая приняла головомойку от хозяйки с куда большим достоинством.

Выпустив питомицу, Эпплджек отдала деревянную кабинку уже в свое распоряжение. Фермерша распустила оба хвоста, присела на задние копытца и передними стала возвращать своей соломенной гриве былую чистоту. Прохлада влаги обтекала ее мускулистое тело, смывая накопившийся за день пот, ил из пруда и налипшие мелкие травинки. Эпплджек довольно фыркнула и, задержав дыхание, подняла голову, подставляя мордочку потоку воды. Как следует прочистив глаза и ноздри, пони цапнула зубами щетку с длинной ручкой и принялась растирать свою спину. Вода уже не лилась ей в уши, и Эпплджек сумела расслышать, как Маки с Алексом обменивались короткими фразами — а потом и увидеть, когда она повернула голову и взглянула на парней. Человек стоял, сложив руки на груди, оглядывая окрестности и что-то спрашивая у Макинтоша. Сквозь шум воды доносились лишь обрывки его речи, и они, к удивлению земной пони, касались урожайности эквестрийской почвы! Мак некоторое время размышлял, потом кивнул и, неожиданно развернувшись, ушел восвояси. Эпплджек, подавив желание озадаченно почесать в загривке, перекрыла воду, забрала все оставшиеся после нее и Эпплблум аксессуары и вышла наружу. Когда Алекс вопросительно взглянул на нее, мотнула головой в сторону кабинки, достаточно просторной, чтобы вместить в себя человека — по горизонтали уж точно.

— Залезай давай, чудик.

— Спасибо, Эпплджек, — кивнул тот, после чего коротко поинтересовался:

— Без обид?

— Без обид, — вздохнула соловая пони, кажется, окончательно смирившись с фактом дружбы Эпплблум со здоровенным пришельцем, который так запросто пренебрег ее безопасностью... в понимании старшей сестры уж точно. Подумав, хозяйка фермы уточнила:

— Но только если пообещаешь Эпплблум так больше не бросать. Это, знаешь, все-таки чересчур.

— Не бросать? Запросто, ЭйДжей, — с непробиваемым выражением морды кивнул человек — что не могло не взволновать фантазию земной пони, у которой уши встали торчком от мысли, что Алекс мог сделать с Эппблум помимо бросания ее через треть или около того яблоневого сада. Но прежде, чем кобылка решила вытребовать себе еще какие-то конкретные условия, Мерсер шагнул в кабину, склонив голову под душевой насадкой, и Эпплджек в молчаливом удивлении вытаращилась на него.

Алекс стоял под потоком воды, деловито ероша пальцами свою гриву; глаза его были закрыты, широкая спина немного горбилась, с небрежно расставленных ног сочился смываемый ил и прочий мусор. Теперь, не тревожась за угнездившуюся в клешне человека Эпплблум, пони сумела заметить, что если в пыледельник одежда Алекса была явно массивнее и чуднее — хоть под коркой из налипшей земли разглядеть было довольно проблематично, — то сегодня она вновь соответствовала поведению человека, облаченного просто и со вкусом. На Мерсере были знакомые по вчерашнему дню брюки и весьма простая рубашка с закатанными рукавами, безо всяких расфуфыренных узоров и рюшей, что можно было ожидать от пони, что недавно побывал клиентом Рэрити. И Эпплджек определенно могла сказать, что то, как вода обтекала все эти ткани, омывая безволосое тело и убирая грязь... скажем так, приковывало внимание деревенской пони. Да любой пони на такое обратил бы внимание, если на то пошло! Мерсер, заметив ее вытаращенные глаза, в течение последней пары минут недоуменно держал одну бровь приподнятой и, когда Эпплджек прыснула в копытце, наконец не утерпел:

— Что?

— Звиняй, Алекс... — фермерша уже едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться в полный голос. — Ты уж больно смешно смотришься. Ладно, одежду перепачкал, но прямиком в костюмчике под душ вставать — это ж надо до такого додуматься! Никогда еще о таком не слыхала... Кантерлотцы, застукай они тебя в этом виде, стали бы городскому собранию строчить кляузы, дабы запретить тебе въезд на плато, не иначе!

— Удачи им с этим, — фыркнул Мерсер, наклоняясь и начав обеими ладонями оттирать брюки. — Моя одежда — это, считай, ваша шерсть. Ты бы не стала ее сбривать перед тем, как принимать душ, не так ли?

— Ну уж нет! — подивилась очередной выдумке человека Эпплджек. — На кой мне это?

— Вот и я о том же, — Алекс закрутил кран и, привстав на одну ногу, как следует потряс второй, смахивая излишек воды. Добавил, осторожно выбираясь из деревянной кабинки, не собираясь пачкать обувь в мокрой земле с травой:

— И мой гардероб особо не постираешь, просто очистить его куда проще.

Стараясь не ступать в натекшие лужи, человек взмахнул руками, отряхивая их — после чего по его телу будто пробежала волна, поднимая одежду и вновь собирая ее аккуратными складками. Алексу оставалось только поправить воротник рубашки, который от такой "магии" на потеху Эпплджек встал торчком. Земная пони, подавив смешок, отошла чуть в сторону, тоже принявшись отряхиваться. Мерсер, окончив приводить себя в порядок, посмотрел за холмы — туда, куда клонилось вечернее солнце, окрашивая небо в розовые и оранжевые тона. Взглянув уже на дом, в котором скрылись девочки, Алекс неторопливо поинтересовался:

— Так, и где эта юная любительница полетать?

— Кстати... о полетах. Я слышала, ты успел заключить с Рейнбоу какое-то пари? – вспомнила Эпплджек слова Дэш, которая не замедлила похвастать, застав подругу на рынке, что намеревается устроить в выходные налет на место, обустраиваемое двуногим в качестве жилища. — Тогда я на твоем месте была б поосторожней...

— Хм-м, не сказал бы, что это пари, — неопределенно повел головой Алекс. — Скорее, разовое сотрудничество на основе взаимной выгоды.

— Еще того хуже! — вздрогнула Эпплджек, представив, какие плоды могли бы дать совместные усилия не только Мерсера и гвардейцев, но и Рейнбоу в придачу, не уедь она вместе с подругами.

— Да ничего страшного, — махнул рукой человек, сохраняя на лице подозрительно равнодушное выражение. — Первый шаг моей программы — окопаться в местном обществе, в прямом и переносном смысле, чтобы всякие вредители вроде чейнджлингов не могли сковырнуть. А Рейнбоу уж очень хотела узнать, на что я способен... — после недолгого размышления Алекс добавил:

— Все одно лучше, чем бежать с ней наперегонки через какое-то ущелье, отлично зная, что она в любую секунду может разогнаться до первой звуковой и мгновенно оставить меня позади. Мы оба выиграем от моего варианта.

— Кто что выиграл? – заинтересовалась Эпплблум, отворяя окно кухни и высовывая из него свою любопытную мордочку. Затем она, состроив печальное выражение ушей и всячески выражая досаду, сообщила человеку:

— Алекс, прости, но Скуталу останется ужинать! Бабуля ее усадила... Мы отпирались как могли!

— Э? — удивилась Эпплджек, так как не могла припомнить, чтобы Скуталу сегодня давали разрешение остаться на ночевку. — А она разве не опоздает на поезд?

— Не опоздаю, — вкрадчиво сказала пегаска, высовываясь по соседству с Эпплблум и с надеждой глядя на Мерсера, — если ты со мной не пойдешь, а побежишь. Тебе ведь это не сложно будет, правда, Алекс?

— Ну да, ну да, отпирались они... Как же, — пробормотал человек, пристально уставясь на жеребят, что с самым невинным выражением мордочек глядели на иномирового друга. — Маленькие хитрые пони. Ладно уж, подожду... Время еще есть, — тут Алекс похлопал по деревянной стене дома ладонью и, сложив руки на груди, прислонился к ней. Эпплджек строго взглянула на мигом спрятавшихся обратно (и радостно перемигнувшихся) жеребят, а потом, недоуменно, и на человека — тот замер, уставившись в сторону западного хребта долины, что проступал из вечернего тумана, поднимавшегося с лугов и полей.

— Так... А ты заходить будешь или как? — помедлив, спросила земная пони. — Чего на улице-то торчать? Ужинать, конечно, не выйдет, но Твай вроде как говорила, что ты воду нашу пьешь...

Мерсер скосил глаза на фермершу:

— Дозволяете, мисс Эпплджек?

— Спрашиваешь, — фыркнула кобылка. — Мы, Эпплы, в гости зазря не приглашаем, а я тебя уже, если помнишь, приглашала.

Алекс, что-то прикинув в своей больно уж мудреной голове, кивнул:

— Ладно. Кипятком, так и быть, себя побалую, — с этими словами человек отодвинулся от стены. Заметив недоуменный взгляд своей собеседницы, он усмехнулся:

— Все никак не могу собраться с силами и обзавестись кипятильником.

— Чего ж ты так?

— Денег, не считая тех, что остались для девчонок, не будет до раскресенья. А лагерных обитателей, — человек указал самым коротким и массивным своим пальцем за спину, на юго-запад, — я уже в других областях порядочно обнес. Плюс, еще по гостям последние три дня ходил, там заправлялся.

— Так ты б заработал! — резонно предположила Эпплджек, подняв брови.

— Я и работаю. Но сейчас — исключительно над своими проектами.

— Все вы, городские бездельники, так говорите, — ехидно улыбнулась Эпплджек. Кобылка перехватила свою гриву и хвост все еще немного мокрыми лентами и, обходя угол дома, копытцем поманила Мерсера за собой — заводить только недавнего знакомого через кухонную дверь было бы как минимум негостеприимно. Пони бросила бант сестры и одну из своих многочисленных шляп под навес, в корзину для стирки. Затем Эпплджек процокала по каменной дорожке к крыльцу родового дома Эпплов — архаичному, но добротному особняку с покатой крышей, что был виден каждому, кто заходил в ворота "Сладкого яблочка". Она распахнула обе створки двери, приласкала тут же сунувшуюся хозяйке под ноги Вайнону и, убедившись, что широкоплечая фигура благополучно проникла через малость низкий для нее проем, зашагала на кухню. Эпплджек с удовольствием вдохнула запах морковного рагу, доносившийся еще в прихожей. Войдя, пони обнаружила, что жеребята уже заняли свои табуреты и, весело болтая, с аппетитом уплетали плоды кулинарного таланта бабули Смит.

— Эпплджек! Может, хоть ты расскажешь мне, как прошла встреча с этой вашей ужасно мокрой и глубокой водой? — обернулась к ней глава семейства, озадаченно (и немножко подслеповато) хлопая глазами. — Клянусь моими отложенными подковами, я вообще не понимаю, о чем эти две пигалицы стрекочут!

Не желая ни сочинять небылицы, ни тревожить пожилую кобылу понапрасну, Эпплджек замялась:

— Ну, понимаешь ли, Ба...

— А это еще кто с тобой? — пуще прежнего удивилась бабуля Смит, завидев в проеме двуногую фигуру, что неторопливо исследовала глазами кухню.

«Хорошо еще, что Алекс не предупредил о своем появлении, а то Ба непременно кинулась бы накрывать почетное убранство для нового друга семьи», — подумала земная пони. Она даже приготовилась перехватить бабушку, если та вздумает с порога потчевать гостя своим фирменным пирогом; кобылка помнила, что Пинки еще перед поездкой в Империю обмолвилась, что пришельцу лучше не предлагать выпечку, тем более с яблочным джемом — мол, не оценит. Бабуля Смит тем временем, выйдя из-за стола, пристально оглядела ноги человека и радостно всплеснула ушами:

— Бернт Оак! Экий ты пройдоха! — тут старенькая пони весьма бодрой походкой прогарцевала к человеку, лицом впавшему в абсолютное недоумение, и стукнула его в колено копытцем, будто закадычного приятеля. — Как ты вырос! Чего ж в гости-то не заходишь?

— Э-э... — человек продолжал разглядывать бабушку Эпплджек, словно диковинный артефакт из другого мира. — Мэм, боюсь, вы обознались.

— Хм-м… — задумалась бабуля Смит, подняв-таки голову и прищуренным взглядом уставившись в лицо Мерсера. — И правда! Этот молодчик на задние копыта вставал лишь когда дерево валил, да и помельче был. Я ж его помнила, ещё когда… О! — тут салатовая кобыла, шагнув вперед, прикусила зубами ткань на колене вздрогнувшего человека и, сплюнув, разочарованно объявила:

— Так это у тебя и не шерсть даже, а штанцы! Ох уж эта мне современная мода… А ты-то тогда кто такой будешь, милок?

— Он — гость, — Эпплджек мягко, но настойчиво сдвинула бабулю Смит от Мерсера, прихватив ее за подгрудок. — И Алекс не станет долго рассиживаться, Ба, просто чаю выпьет. В смысле, воды горячей! Заварки ему не надо.

— А, ну ладно, — на удивление легко согласилась глава семьи Эппл, позволив сопроводить себя обратно к столу. — Ее Сиятельство что-то такое говорила. Какие-то там Алеки-калеки мимо нашей фермы должны были пробегать…

Мерсер, отодвинув в сторону один из табуретов, уселся прямо на пол, диковинным образом сложив ноги и настороженно поглядывая на бабулю Смит, но девочкам по другую сторону стола кивнул с улыбкой. Эпплджек расположилась по соседству, облизнулась и потянула к себе кастрюлю с морковным варевом, после усердной работенки в течение дня намереваясь наложить себе порцию побольше. Эпплблум же, быстро взглянув на бабушку, которая сунулась в буфет за особо большой кружкой для Мерсера, вдруг соскочила с табурета и, обогнув стол, передвинула свою тарелку прямиком на место перед Алексом.

— Эпплблум, хорошие пони не встают из-за стола прежде старших, — заслышав-таки ее топоток, укоризненно сообщила бабуля Смит, направляясь уже к плите. — иль без их разрешения!

— Я и не вставала, Ба, — хихикнула земнопонька, огибая Вайнону, что недоуменно склонила голову набок. — Я просто пересаживалась!

С этими словами она запрыгнула Алексу на колени и, устроившись поудобнее меж его ног, как ни в чем не бывало принялась доедать рагу. Пока Эпплджек пыталась призвать сестру к ответу за совсем уж откровенную бесцеремонность — кто лезет обниматься, допустим, не в ходе дружеских посиделок в кафе, а во время самого будничного приема пищи?! — и грозно таращила на жеребушку глаза, пожилая кобыла наполнила кружку кипятком, взяла ее обратно в зубы, направляясь к гостю. Опустив ее перед Мерсером (а также по невнимательности потеряв на черенке вставную челюсть), бабуля Смит погладила по уши счастливую младшую Эппл по голове и, довольная видимым "порядком", отбыла на свой край стола. Мерсер же таращился на выданный ему столь оригинальным способом напиток не менее пристально, чем Эпплджек на сестру. Смутившись, соловая кобылка собралась было предложить человеку махнуться кружками — хотя она-то ещё не собиралась приступать к десерту, — но Мерсер вдруг двумя пальцами снял вставную челюсть и отложил ее на край стола. Затем, коротко подняв-опустив брови, взял в ладонь саму кружку, так что Эпплджек, хмыкнув, сочла необходимым вновь уставиться на младшую пони.

— Что? — Эпплблум невинно посмотрела на сестру. — Колени Алекса, между прочим, не менее удобны, чем лучший образец из витрины "Диванов и перьев"!

— А покуда у него руки свободны — даже более… — недовольно пробормотала Скуталу. — Я тоже, между прочим, хотела!

— Тебя и так Алекс сегодня повезет!

— У, вредина!

— А ты — жадина!

— Ну-с, пошла тепленькая… — совершенно не обращая внимания на это безобразие, с удовольствием в голосе произнес Алекс, отпивая горячей воды. Эпплджек тяжело вздохнула, но, улыбнувшись про себя, решила ничего не говорить — в том числе то, что Мерсер своим отношением совершенно разбалует ее сестру. Некоторое время кухня была наполнена только звуками трапезничающих пони и не-пони: бабуля Смит, шамкая, прихлебывала свой чай, Мерсер почти бесшумно "заправлялся" порцией кипятка, жеребята заканчивали греметь ложками, Эпплджек только начинала.

— Ну так что, чем занят был, как с Пинки разобрались? — с удовольствием прожевав очередную порцию моркови, негромко поинтересовалась Эпплджек. — Помимо этих твоих забав с девчонками, я имела в виду.

Некоторое время Алекс молчал. Коротко выдохнув, будто бы неохотно ответил:

— Ничем выдающимся… С утра в лагерь ненадолго заходил. А вчера еще — в вашу больницу, — поморщился Алекс. В ответ на недоуменные и даже обеспокоенные взгляды Эпплджек и жеребят, включая Блум, что задрала голову, прижавшись спинкой к животу человека, Мерсер пояснил:

— Знакомился в том числе с вашим персоналом. Хотел узнать, что нужно для разрешения применять мои знания об устройстве живых организмов на пони. Литература там… Теперь, когда Ее Светлость пожаловала мне временные документы, с начальным уровнем не будет проблем, — не слишком понятно выразился человек.

— Ох, наша больница… — вновь очнулась бабуля Смит. — Какие там очереди — не протолкнуться, скажу я вам! Ну, то есть были весной двадцать шестого года от основания Понивилля, когда к нам торговцы с восточного побережья занесли галоп… Ноги больных так уменьшились, что целых две недели никто почти не был в состоянии засеивать поля, а наша семья чуть было не упустила сезон яблоневой завязи! А эти клаудсдейльские балбесы ещё претензию выкатили, что у них из-за Понивилля весь график поливов в тартар улетел…

— Какое ещё разрешение-то? — тихо поинтересовалась Эпплблум, пока Скуталу была вынуждена слушать очередную историю главы фермерского семейства. — Ты ж, вроде, только этим и занят?

Эпплджек захотела уточнить в основном потому, что ей довелось увидеться на рынке и с Флаттершай, и та между делом упомянула, что напугавший ее вчера пришелец был вроде как сведущ в медицине. Притом Шая сегодня показалась соловой кобылке какой-то особенно задумчивой; она, глядя куда-то вдаль, тихонько хихикнула и сказала, что Алекс ее очень смущался, а под конец так вообще убежал… Опомнившись, Флаттершай жутко покраснела и пропищала, будто понятия не имеет, что на нее нашло, и что она никогда-никогда не стала бы так бесстыдно обсуждать поведение пони и не-пони – а Эпплджек не знала, что и думать по этому поводу. Фермерша просто не могла представить себе ситуацию, чтобы Мерсер всерьез смутился. Он, наоборот, создавал о себе впечатление пони, который сполна защищен как от робости, так и всяких надуманных обид!

А если Алекс разбирался в медицине, то тем более, ибо те же доктора понивилльской больницы служили хорошим примером. Сама Эпплджек ну очень уж редко являлась их пациентом, но, случалось, водила к ним упирающуюся младшую сестричку — а бабуля Смит так и вовсе знала всех врачей наперечет. И потому Эпплджек ведала, что трудящихся этого толка, немалую часть времени интересующихся своим окружением только с точки зрения того, как у него внутри что устроено, было ну очень сложно забодать... Если, конечно, дело не касалось главы семейства Эппл – тут даже Мерсера, кажись, малость ошарашило ее приветствие. Эпплджек тепло улыбнулась любимой бабушке, продолжавшей вдохновенно излагать свою историю пегаске, обхватившей лапками голову и с самым несчастным видом уткнувшейся подбородком в стол. Но если учесть, что речь шла о Флаттершай, самой готовой стать ниже травы, чтобы ненароком не привлечь к себе чуточку больше внимания, дело выходило странным. «Сами с этим разберутся, пока спрашивать не буду, — решила честная пони. – Вот Алекс поинтересуется – тогда и скажу…»

— Так то́ я на себе и причитающихся устройствах свою "магию" применяю, — отвечал ей Мерсер. – И как раз поэтому… Словом, не факт, что поблизости от меня никто никогда не пострадает, пускай и случайно. Слишком уж я притягиваю всякого рода неприятности, — хмыкнул человек, поведя свободной рукой в воздухе. — Думал, было бы полезно иметь при себе набор ваших лекарств, чтобы в случае необходимости оказать помощь и без лишнего риска передать раненого уже более… квалифицированному объекту.

Помолчав, он добавил:

— Конечно, для допуска потребуется и умение применять их. Кое-какие медикаменты и оборудование у вас тоже содержатся в запирающихся шкафах и учитываются строже, так что… — человек, умолкнув, пошевелил губами и склонил голову к заскучавшей было у него в ногах Эпплблум. Взъерошив захихикавшей поньке гриву, как следует растрепав ее, с улыбкой докончил:

— Ну, неважно.

— Ха, ну ясно. Дело полезное, — кивнула Эпплджек, вновь берясь за ложку. — А теперь куда пойдешь?

— Сейчас — в город. Провожу Скуталу и ещё в пару мест заскочу, — ответил человек, задумчиво покачивая воду в кружке. — А ближе к ночи… думал, откровенно говоря, забраться подальше в лес, в эту вашу местную достопримечательность, развалины крепости. Ещё одна ночь уж точно уйдёт на выращивание нужных структур…

— В замок Сестер?! — воскликнула Эпплблум, едва не выплюнув остаток моркови на стол. — Там же Тень обитает!

— Кто? — не понял Алекс.

— Пони Теней, — усмехнулась Эпплджек. – Про замок Их Высочеств всякое болтают — мол, видели еще со времен основания Понивилля, как в развалинах духи мечутся, да музыка страшная доносится. А Ба мне рассказывала, что если принцесса Селестия на луне Найтмер Мун заточила, то не вся ее магия из Эквестрии могла испариться. Вот она в месте своего исчезновения и бродит теперь.

— Мне не попадались упоминания о таком в литературе, которую я смотрел у Твайлайт, — произнес человек, скосив глаза на фермершу и прихлебывая воду из кружки. Кобылка пожала плечами:

— Так это и не небеса весть какая важная новость. Считай, наша старая местная байка, чтобы держать жеребят подальше от Вечнодикого… Ну, самых бедовых из них, которых опасность повстречаться с обитателями леса не испугает, — фыркнула земная пони, подмечая, с каким интересом насторожились ушки Скуталу и Эпплблум. — Была я там с девчонками, как пошли Элементы доставать. Местечко ночью мрачноватое, но заброшенное… только ветер в руинах гуляет.

— Думай, что мелешь, Эпплджек! Никакие это не байки вовсе, — возмутилась бабуля Смит. — Когда мы были молодыми кобылками и делали наши первые стежки на одеяле, Эппл Роуз пугала меня этой историей! Еще ее пра-пра-пра-прабабка со стороны отца, что торговала с фестралами яблочным повидлом, писала в своем дневнике, что однажды приехала в Холлоу Шейдс – а покупателей-то нет, и дома стоят пустые! Точно говорю, их Пони Теней поглотил! В газетах писали, что эти, с перепонками на крыльях, куда-то всем городом снялись и уехали разом, и даж дело какое-то в Ванхувере открыли, но какой пустоголовый пони станет этим газетчикам верить? А потом там поселилась твоя, Эпплблум, четвероюродная сестра, Эппл Блоссом. И вот она говорит, что по ночам…

Бабуля Смит вновь с ушами погрузилась в свои думы о многочисленных родственниках и подругах детства, а Мерсер с Эпплджек обменялись понимающими взглядами. Впрочем, чутье пони быстро вынудило ее переключить внимание на подозрительно затихших жеребят:

— Так это что… — на мордочке самой младшей из Эпплов расцветала широкая улыбка. — Значит, нам можно в замок Сестер сходить, раз там ничего страшного и нет вовсе?

— Еще чего! Сестрен, тебе что, в лесу опять потеряться захотелось? А если вздумаете пойти, ты, Эпплблум, останешься без сладкого! — отрезала соловая пони. Удовлетворившись разом помрачневшей мордашкой сестры, вновь обратилась к человеку:

— В общем, вряд ли ты найдешь чего интересного, Алекс. Там, считай, одни развалины.

— Это мы еще посмотрим... — странным тоном проговорил человек. – Хорошо, что не сунулся без соразмерной подготовки. Кажется, следует приложить больше усилий, чем я изначально рассчитывал…

В данный момент никто, взглянув на Алекса, не мог бы сказать, что люди безэмоциональны: рот Мерсера был чуть приоткрыт, верхняя губа, приподнявшись и обнажив ровные белые зубы, азартно подрагивала. Если так посмотреть, морда человека не слишком отличалась в плане подвижности от понячьей — у него разве что разрез глаз был у́же… Может, Алекс просто не считал необходимым демонстрировать большую часть своих эмоций? Ну и да, некоторых привычных пони вещичек ему все же не хватало, вроде подвижности ушей… Эпплблум упоминала, что какое-то время Мерсер демонстрировал свое настроение в точности как пони, но как он это делал при помощи небольших округлых ушек, "прилипших" к голове, Эпплджек не понимала. Внезапно лицо человека выдало его прежнее "серьезное" выражение, и Алекс кивнул:

— Ты толковая пони, Эпплджек. Снова выручаешь меня там, где не ждал.

— Да будет тебе, сахарок, — в который раз озадаченная его реакцией, усмехнулась кобылка. Смущенная, она перевела взгляд с Мерсера на окно сбоку от человека – и увидела, как в листве у загороди что-то блестит в лучах заходящего солнца. Солнечный зайчик тут же пропал, а Эпплджек еще некоторое время вглядывалась в кроны яблонь, после чего пробормотала:

— Ты ж сам спросил… Не пойму, как ты умудряешься относиться ко всякой ерунде столь серьезным образом? С параспрайтами какими-то дурацкими понёсся…

— Что поделать, таким уж меня жизнь дома воспитала, — кашлянув, бодро отвечал Алекс. — А у вас – само Мироздание велело. Ваша цивилизация, несмотря на ее молодость по сравнению с моей, технологически крайне стара, так что некоторые знания оказались потеряны… Кто знает, может, и в замке Сестер найдется чего. Не забытый Их Высочествами артефакт, так какая-нибудь загадочная вредоносная сила, способная быть пойманной мною в ловушку познания лишь на самом базовом уровне… пока что, — добавил Алекс, выпивая оставшуюся воду и отставляя кружку в сторону. — Ну да ничего. Предупрежден – значит, к бою готов...

— А может, ты все-таки в замок с нами пойдешь? С тобой-то мы наверняка в безопасности будем, правда ведь? – Эпплблум, доевшая со своей товаркой рагу и ожидающая, когда бабуля Смит начнет подавать пирог к чаю, просяще взглянула на человека. Эпплджек нахмурилась:

— Вот уж нет! Алекс, не вздумай их с собой в лес тащить!

— Не вздумаю. Прости, Блум, — Мерсер аккуратно погладил по голове жеребушку, развернувшуюся мордочкой к нему. — Я знаю, что вы очень храбрые и шустрые кобылки, но даже я не знаю точно, что могу там встретить и куда залезть.

— Ну А-а-алекс, — вкрадчиво протянула Скуталу, соскакивая со своего табурета и подбегая к человеку, кладя передние лапки ему на колени. — Возьми меня хотя бы! Я ж ведь крута, правда? Я буду у тебя прямо как Хамдрэм для Могучих пони! – заслышав хихиканье Эпплблум, пегаска сердито взглянула на нее. — Да не в этом смысле! Я стану не под ногами путаться, а помогать!

— Эх ты, Растрепа… — коротко усмехнулся Мерсер, пальцами другой руки ероша гриву Скуталу. Пегаска надула губы, но отворачиваться и не подумала:

— Я не Растрепа!

— Еще какая, ха.. ха-кха-кха-ха-а… - человек вдруг зашелся в кашле, быстро прикрыв ладонью рот. Мигом ссадив пискнувшую Эпплблум и отодвинув Скуталу, Алекс отполз в угол кухни, зажимая нижнюю половину лица руками. Он сгорбился, скрывая свою физиономию еще и коленями длинных ног, а левую руку сунул куда-то себе за спину.

— Так! Неужто молодежь болеет? – очнулась бабуля Смит, до этого размышлявшая над чашкой чая. — Сейчас мы тебя вылечим! Эпплджек, милая, а куда делись мои зубы?

— Ты чего, и правда заболел? – удивилась пони, вспомнив, что Алекс ходил в больницу якобы за чем-то помимо разрешения на зелья, или вроде того. Только ведь недавно совершенно здоровым казался… Жеребята обеспокоенно уставились на своего иномирового друга, как и Вайнона, оторвавшаяся от своей миски в углу:

— Алекс, ты как?

Мерсер не отвечал. Вместо этого достал из-за спины баллончик с треугольной насадкой, которую он приложил к нижней половине своей морды, быстро оторвав от нее ладонь. Разогнувшись, Алекс медленно и глубоко вдохнул непонятное лекарство – и тут же черты его лица стали менее напряженными, разгладив морщины. Но в целом вид, который принял человек, не радовал – казался Алекс уставшим… и даже более чем уставшим, нездоровым.Но вот человек мотнул головой, пряча ингалятор за спиной, и бледная кожа его щек вновь порозовела, принимая естественный вид… Насколько это было возможно для существа, которое вроде как было способно принимать чуть ли не любой облик на манер чейнджлинга. Алекс поднял ладонь, обращаясь к обеспокоенным пони:

— Все в порядке. Уже был у ваших врачей, выписали средство, чтобы снимать симптомы… нахождения в вашем мире.

— Да? – подозрительно осведомилась Эпплджек, но не нашла, к чему бы придраться в словах Мерсера. — Уж в чем-чем, а в медицине я тебе советом помочь не смогу, сахарок. Тем более в твоей, так что сам смотри.

— А, так вот они где! Сейчас, дружочек, сейчас… Мы тебя быстро на ноги поставим, — бабуля Смит, обрадовавшись находке, ухватила со стола вставную челюсть и, развернувшись, неспешно процокала на выход из кухни. — Где тут был мой саквояж…

— Всенепременно, Эпплджек, — пробормотал Алекс, даже немного с опаской глядя вслед пожилой кобыле и поднимаясь на ноги. — Выйду-ка я… подышать вашим воздухом. Жду тебя, Скутс.

— Алекс, а пирог? – удивилась Эпплблум.

— Да не может он наши пироги есть, балда!

Прежде, чем Алекс успел добраться до прихожей, задняя дверь распахнулась, и на кухню зашел Большой Маки — уже без хомута, с немного лоснящейся от влаги шерсткой. Бывало, Макинтош по вечерам делал обход живности, что обитала на ферме, но что-то подсказывало Эпплджек, что в этот раз он задержался исключительно по какому-то вопросу Алекса… Подозрения кобылки лишь укрепились, когда жеребцы обменялись понимающими кивками. Затем Алекс удалился-таки на крыльцо, а Мак первым делом шагнул к чайнику и вдоволь напился горячей воды прямиком из носика. Бабуля Смит, заплутав среди вещей в своей комнате, выглянула обратно и, обрадовавшись появлению внука, переключила свое внимание на него – заодно подала уже отужинавшим пони яблочный пирог и заварила новую порцию чая. Эпплджек же взяла свой кусок и вышла из дому, дабы составить компанию ретировавшемуся от бабули пришельцу — и при случае узнать, что же они такое с Маком затеяли. Из ее-то старшего брата вытянуть более пары слов частенько являлось довольно сложной затеей…

Алекс стоял у арки декоративной ограды, что окружала южную сторону дома, прислонив к ней руку и барабаня пальцами по металлу. Когда кобылка поравнялась с человеком, тот в ответ на вопросительный взгляд Эпплджек, жующей пирог, усмехнулся:

— Твой брат — неплохой малый, — счел нужным сообщить Мерсер.

— М-м-м, — подтвердила Эпплджек, усердно работая челюстями.

— Но не слишком разговорчивый.

— Раньше Маки был более охоч до разговоров. Но как повзрослел, решил, видать, что и болтовней тоже поле не вспашешь, — прожевав кусок вкуснейшего пирога, хихикнула Эпплджек. После чего она скосила глаза на пришельца:

— Тебе с ним, все же, удалось потолковать.

— Просто перебросились парой слов… Озвучили некоторые проблемы. Ну, я уж точно, — хмыкнул Алекс. — По крайней мере, твой братец меня выслушал. Было видно, что он размышляет, но я до конца не уверен, по моему вопросу или о чем-то другом.

Эпплджек с аппетитом докончила фирменное лакомство бабули Смит и, утерев мордочку сгибом пясти, подняла голову, ухмыляясь.

— И о чем же ты его столь, э-э… безрезультатно опрашивал?

— Всего понемногу касательно моих планов на будущее. Как быстро можно на определенных ваших продуктах раскормить соответствующие виды зверья, или как эти самые продукты выращивать, например…

— Хо! – удивилась Эпплджек. — Так ты, значит, все-таки не только у принцесс сидеть на шеях собираешься.

Мерсер пожал плечами, складывая руки на груди. Слова Эпплджек, совсем недавно адресованные бабуле Смит, он произнес подчеркнуто безмятежным тоном:

— Ну как тебе сказать…

Что правильнее было истолковать как «стану продолжать умничать, но уже над зверьем». Да уж, Алекс своим привычкам изменять явно не собирался… Ученому такие вещи наверняка были бы интересны. Ну, то есть Мерсер явно смотрел на привычные эквестрийцам вещи шире, и много чему собирался найти применение на свой манер, если уж он на полном серьезе заинтересовался земледелием и животноводством… Момент показался Эпплджек вполне подходящим для шуточки, а потому она радостно заявила:

— Что ж, сосед, буду только рада, если ты и впрямь фермером решишь заделаться! Как весна наступит, заходи – семенным фондом поделимся. И вообще паре хитростей научим, как что лучше устроить!

Алекс вздрогнул, причем непонятно было, сделал он это ради наигранного жеста, или предложение кобылки все-таки застало человека врасплох.

— За рекомендацию спасибо, но нет, — пробормотал он. – Не знаю точно, как у вас, а у меня дома есть ровно три вещи, которые фермер может сделать с плодами своего тяжкого труда: расширить собственные владения, прокутить в течение зимы или отложить на случай неудачного года… или чего-то еще. Я никогда не собирался иметь свой надел земли, да и транжира из меня неважный... А уж фермер какой бы из меня получился… тут и говорить нечего, — тут Алекс как-то мрачно насупился, складывая руки на груди. Эпплджек коротко рассмеялась, решив, что ее замечание человек все-таки воспринял всерьез.

— Обижаешь, — улыбаясь, покачала она головой. – Пускай ты и пришелец, уверена, я бы сделала из тебя фермера за месяц! С учетом проблем, которые могут доставить твои возможности — за полтора, — бодро сообщила соловая пони, затем добавила:

— А зимой… Ну да, зимой мы работаем не так что бы много, больше по желанию. Но знаешь, если…

— Все это очень хорошо работает в вашем мире, — несколько упрямым тоном произнес Алекс, давая понять, что шутка исчерпала себя, — но все же — нет. Мое занятие меня вполне устраивает. У вас, Эпплджек, земледелие есть часть естественного устройства общества, так как все три расы не могут прожить без кооперации… Строго говоря, и у нас без труда фермеров и рабочих долго не протянешь, но люди все же более самодостаточны. Отсюда бо́льшие риски, но в моем мире себялюбивая наука двигает общество вперед все же более эффективно, чем дружба. Всегда и вовеки, в дни славных побед и тяжких поражений, презирая отчаяние и сражаясь с бедствием, машина науки неустанно творит и разрушает на благо всех людей, не делая между ними различий, — эту длинную речь Мерсер выдал весьма вдохновенным голосом, отвернувшись, сцепив руки за спиной и глядя куда-то вдаль. — Наука – самая могущественная вещь на свете, для которой по определению не существует непреодолимых препятствий… И я уже слишком ее распробовал, чтобы заниматься чем-то менее амбициозным и… э-э, — человек осекся, оборачиваясь назад к Эпплджек, скептически поднявшей брови. Вздохнув, он в извинительном жесте поднял ладонь:

— Прости. Не хотел принижать твое ремесло, если я это сделал, ЭйДжей.

— Да я и не обижаюсь, — дружески повела ушами кобылка. Она встала на задние копытца и облокотилась на ограду по соседству с человеком, после чего поинтересовалась:

— Что такое вообще происходит в вашем мире, раз у вас.... так? Что ты аж с гвардией решил схлестнуться? Ее Светлость, конечно, упоминала, что у вас там жизнь по сравнению с нашей не сахар… Но открыто Их Высочествам вызов бросать, будто злыдень какой – это, как по мне, перебор! Особенно учитывая, что ты на злодея ну ни разу не похож… эм… — тут настал черед Алекса скептически поднимать брови, и пони, решив быть честной до конца, все же сделала оговорку:

— По характеру я имею в виду, а не тем, как твоя магия смотрится! Ну и то, что ты сходу в окрестностях Понивилля "окопаться" решил, хоть и подружился с пони… Сказывается какой-никакой печальный опыт, а?

К удивлению соловой кобылки, Алекс ответил сразу же, не беря время на раздумья:

— Мой мир отличается прежде всего тем, что там нужно очень постараться, чтобы найти человека подобной твоей удивительной честности, Эпплджек, — сказал Мерсер. — Многие из моего рода предпочли бы на твоем месте смолчать и оставить подозрения при себе, дабы не навлекать себе на голову беды.

Эпплджек не совсем поняла, при чем здесь какие-то абстрактные "беды". Однако первую часть речи человека она сочла подобием комплимента, а потому несколько смущенно провела копытцем по загривку:

— Так было не всегда…

— Эй, — насмешливо взглянул на нее Алекс, — это моя фраза!

Пони хихикнула, пусть и не могла припомнить, когда Мерсер уже говорил что-то подобное. Двуногий же, вздохнув, подытожил:

— Тебе там вряд ли понравилось бы.

— О?

— Более терпимые к неправде пони были бы, наверное, вполне довольны увиденным. Лира так точно… — человек мельком улыбнулся, вспомнив про свою самую большую, если не считать жеребят, поклонницу. — По-разному на Земле обстоят дела — есть места плохие, есть не самые дурные. С нашим обществом… в целом, так же.

— Погодь… У вас там что, среди людей одни притворщики да врали на манер чейнджлингов? – начала что-то подозревать соловая пони. Мерсер отвечал довольно легкомысленным тоном:

— Нет, далеко не все являются столь злостными и недружелюбными лгунами. А вот я некоторое время назад как раз имел дело с нашими… гм, "чейнджлингами" — и людьми, способными ударить тебе в спину, и существами наподобие ваших монстров, но много свирепее и опаснее, — недобро усмехнулся Алекс, обнажая зубы. — Скажем так, до встречи со всей этой дружной компанией я не являлся таковым… не считал себя слишком уж плохим человеком, — Алекс склонил голову, словно это заявление нуждалось в подтверждении. — На всем моем жизненном пути я старался игнорировать что-то столь переменчивое, как порывы сердца. Я просто давал объективную оценку и решал, что нужно, что правильнее… справедливее, умнее сделать в данный момент, — вновь как-то по-злому усмехнувшись, Мерсер взглянул на свою собеседницу:

— Угадай, Эпплджек, что я счел за наиболее правильный выход из ситуации, если ваш… то есть, чейнджлинг этой вашей королевы Кризалис, затесавшийся в гвардию, устроил ровно то, что его аналоги пытались сделать со мной в родном мире?

У Эпплджек перехватило дыхание. Какая муха Алекса укусила, что он вдруг решил преподнести дело так, будто произошедшее — лишь жеребячьи игрушки? Кобылка попыталась сформулировать мысли, которые вертелись у нее на языке, и при этом не обидеть человека. Выходило, что когда чейнджлинг подбил Алекса заклинанием, тот предпочел забыть о знакомстве с жеребятами, начав считать пони врагами? Об этом Эпплблум отказывалась говорить старшей сестре? Так ничего и не придумав, соловая кобылка мягче, чем изначально намеревалась спросить, поинтересовалась:

— Но ты ведь дал обещание больше не вредить пони?

Алекс едва заметно кивнул:

— Может, в моем мире не каждый разумный может поручиться словом за свои действия, но я привык быть честным с теми, кто еще не успел мне навредить. Или не слишком угрожающе надо мной нависает всей мощью его организации.

— Э-э… Ну, это, кажись, правильно…

— Но даже если бы не заключал с Ее Светлостью соглашения, согласно которому я могу оставаться другом народу пони, не думаю, что сумел бы повторить то, что произошло в ваших яблочных акрах, — отрицательно покачал своей темной макушкой Алекс — Слишком уж теперь я вас хорошо знаю.

— Кажется, твое появление в Эквестрии дало какие-то плоды на поприще перевоспитания? – со смешком поинтересовалась Эпплджек. — То-то я смотрю, Твай такой довольной была, как вчера с тобой поговорила…

— Ну, если она это воспринимает таким образом, в том числе как свою заслугу – пускай, — махнул рукой в ответ Алекс. — По крайней мере, я теперь не боюсь… не слишком переживаю, как в первые дни, что нечто невообразимое и неконтролируемое упадет с неба и прибьет меня. С вами можно дружить, пусть у пони много чего и кажется мне странным. Например, одомашненные пчелы… в смысле, в большей степени одомашненные, чем мы занимаемся этим на Земле, чуть ли не подчиняющиеся вербальным командам. Подружиться с пчелами для производства вольт-джема... Хм, — тут Мерсер задумался, приложив указующий палец к губам. — Натравливать на моих врагов пчел из рук… Нет, не так, натравливать на врагов электрических пчел из рук!

— О-о-о, опять ты за свое, — закатила глаза кобылка. — Ты явно не собираешься отправляться домой с пустыми руками, а? Ну или с пустой головой, на крайний случай.

— Обдумываю, какие ваши предметы и явления могли бы найти применение дома, не без этого, — легко согласился Алекс. — Но пока что меня в большей мере занимает функционирование здесь. Что до остального, выбор слишком велик, и из-за этого многообразия я временами чувствую себя полным невеждой… Приходится выбирать.

— И что же ты намерен выбрать для начала?

— Ну, я и так уже начал с того основного, в чем я хорош — биологии, алхимии… — пожал плечами Алекс и добавил, хмыкнув:

— Курс практической ботаники и зоологии, если это можно так назвать. Собственно, потому к Макинтошу и обратился.

Слегка склонив голову, Эпплджек некоторое время смотрела на Мерсера. Потом, подперев левой лапкой голову, быстрым движением хвоста очертила плавный изгиб и тут же задумчиво убрала копытце от подбородка. Интересно, чувствовал ли Алекс в Эквестрии то же самое, что и она в детстве, когда намеревалась вернуться в Понивилль из далекого и оказавшегося не таким уж уютным Мэйнхэттена?

— А ты бы вернулся домой прямо сейчас? Если бы мог это сделать буквально в любой момент, я имела в виду.

Взгляд Алекса стал отстраненным.

— Ну… Если бы у меня была возможность не только вернуться на Землю, но и чуть позже снова попасть в Эквестрию, я бы нырнул в портал не раздумывая. А если путешествие было бы в один конец… Полагаю, я сделал бы тот же самый выбор, но чувствовал себя как змея, которая пытается вползти в сброшенную кожу. Сходу бросать весь опыт, что я здесь приобрел, бросать новых друзей, бросать знания, которые я гипотетически мог бы приспособить под себя и захватить в качестве багажа… — Мерсер поглядел на Эпплджек и усмехнулся. — Да, с точки зрения философии это – весьма примечательная дилемма. Но мне, можно считать, повезло, — произнес Алекс весьма довольным тоном. — У меня нет иного выхода, как сначала ждать результатов, а потом кропотливо вникать в них. Так что и другими, сторонними делами могу заниматься весьма неторопливо. Хотя, если мое положение стало действительно плохо, мог бы определенным образом и ускориться... Но сейчас, по-моему, в этом нет необходимости.

В вечерней тишине выдал длинную трель самый первый и самый бойкий сверчок. Алекс размышлял о чем-то своем, а Эпплджек, проследив за ходом его мыслей, подумала, что человек мудреными словами выразил весьма простые и знакомые каждому доброму пони мысли о дружбе. «Моей сестренке что-то такое уж точно знакомо», — улыбнулась соловая кобылка, припоминая, как Эпплблум строчила послание принцессе после того, как ее очередная (и совсем уж заполошная) попытка обрести свою Метку привела к очередному же переполоху в Понивилле. Вторя мыслям Эпплджек, из дома донесся голос земнопоньки, а вслед и ее подруги, которая живо обсуждала с Блум их чрезвычайно важные жеребячьи дела на завтра. Дверь отворилась, за спинами человека и фермерши раздался бодрый перестук маленьких копыт – а Алекс, прикрывшись сгибом локтя, вдруг чудовищно широко зевнул, расставив челюсти под каким-то запредельным углом. На мгновение Эпплджек даже показалось, что часть его зубов, содрогнувшись, полезла вперед из-под губ, что выглядело… внушительно.

— Ладно, спасибо за гостеприимство, ЭйДжей, — кивнул Мерсер, разминая свои длинные ноги, и обернулся. — Время, Скуталу, время!

— До завтра, Скут! Не забудь — встречаемся на платформе, как приедешь! Будем принимать Бэбс, как положено Метконосцам, — радостно помахала копытцем Эпплблум, провожая подружку. Затем она обратилась к человеку:

— Пока, Алекс! У нас, кстати, на следующей неделе с пыледельника школа начнется... Придешь к нам, как урок рассказа-показа будет? Мы на нем обычно делимся, кто как лето провел, вот и...

— О-о-о, точно! — обрадовалась Скуталу, подбегая к Мерсеру. — Придешь ведь? Мы всем про тебя расскажем! Ну, то расскажем, что Ее Светлость разрешила...

— А у вас и такой урок есть? — поднял бровь Алекс. – Вы, так посмотрю, меня намереваетесь эксплуатировать совсем уж безжалостно, маленькие пони…

Он ухватил весело подпрыгнувшую в воздух пегаску и, ловко развернув ее в сторону, куда смотрел сам, опустил себе на загривок. Когда Скуталу сомкнула передние лапки вокруг шеи человека, он улыбнулся краешком рта:

— Посмотрим.

Ответом Алексу служил восторженный писк обеих девчонок, а Эпплджек подумала, что с учетом того, сколь недружелюбен был родной мир человека с его людьми-чейнджлингами и монстрами... Ну, неудивительно, что он так привязался к детям и потакал их шалостям. Кобылка припомнила просьбу Ее Светлости о том, что должна со снисхождением отнестись к иномирцу, который на грани истощения работал несколько дней подряд, боясь сомкнуть глаза. О том, что чужак оказался один в месте, которое должно было казаться ему не менее чужим — потому столько времени и прятался, сражаясь со страхом непривычного и неизвестного... Теперь фермерша понимала, что Алексу пришлось даже более тяжко, чем пони, которые столкнулись с ним в схватке — он-то был совершенно один, без единого товарища, на копыто которого можно положиться. Не считая этих его жутковатых узлов да дронов, которых и питомцами-то назвать было нельзя.

Кобылке впервые пришло в голову, не одиноким ли по-прежнему чувствует себя Алекс в новом для него мире, даже подружившись с пони? Он на Эквусе один такой – а если Эпплджек правильно поняла, еще и в своем человеческом роду один-единственный, – и у него здесь нет ни дома, ни родных... А ведь Эпплджек еще удивлялась, что Алекс так долго не решался пожать ее копытце, когда соловая пони предложила ему стать друзьями! «Не иначе, поверить не мог, что его неизбежное одиночество будет так скоро нарушено, — решила фермерша. — Долго же до меня доходило... Пони, которая привыкла видеть неправду, положено быть более наблюдательной!» Мерсер тем временем выслушивал Скуталу, что-то увлеченно нашептывающую в небольшое ухо человека. Вздохнул:

— Скуталу, это не имеет смысла. Я механизм лишь отчасти, и тем более не интэ-септо. И вообще, разве ты уже сегодня не достаточно налеталась?

— Пожалуйста, Алекс! — скуксила умильную мордашку рыжая пони.

— Ну хорошо, хорошо... — усмехнулся человек, разводя в стороны свои длинные руки. Довольно строгим голосом он произнес:

— Предстартовая подготовка. Кормщик, проверьте закрылки и предкрылки, — затем Алекс как-то странно, дергано повел головой, отчего из загривка его вырвались темные путы, мигом обвившись вокруг тельца пегаски. Та, нисколько не напуганная, столь же строгим взглядом осмотрела ладони человека слева и справа от себя, и сказала лишь одно непонятное слово, растопыривая свои маленькие крылья:

- Чиек. (прим. Check, "проверено", короткое извещение о готовности)

— Накопительный блок? Генератор?

- Чиек-чиек.

— Запуск движителя... Структурная целостность в пределах нормы, запас топлива — половина, но скоро дозаправимся, — Мерсер чуть наклонился вперед, правую ногу, наоборот, выставляя назад и опираясь на нее. — Подтвердите готовность.

— К взлету готова! — с восторгом в блестящих от предвкушения глазах доложила Скуталу.

— Я тоже так хочу!!! — пожаловалась Эпплблум, от избытка чувств едва не подпрыгивая в дверном проеме. — Я в пыледельник в руке ехала, а Скуталу так уже который раз катается!

— В другой раз, Блум. Надо успеть, пока вечерний поезд не отчалил, — махнул ей рукой человек. — Даю давление в катапульту и снимаю с тормоза... Мы готовы к взлету.

— Поехали!!! — взвизгнула Скуталу, еще крепче обнимая Алекса за шею. Не успела Эпплджек как следует испугаться, что пришелец намеревается на полном серьезе полететь — да еще, как он говорил, лишь на основе только что собранных данных, каким-то непроверенным иномировым способом! — как Мерсер совершил рывок с места и побежал прочь, к воротам фермы. Всего и разницы было с ранее виданным Эпплджек, что он теперь зачем-то изображал руками крылья, наклоняя их на поворотах.

- Реэд Крау, ложимся на курс 1-6, условия прием... — что там еще Алекс говорил на ходу для пегаски, расслышать было нельзя, потому как скорость человек развивал порядочную, и за ворота фермы выбежал с изрядной проворностью. Хихикнув и обернувшись, Эпплджек увидела, как на произведенный человеком шум из дома выглянула бабуля Смит. Пожилая кобыла удивленно посмотрела на Эпплблум, все еще немного дувшуюся и скрестившую лапки на груди, затем спросила:

— Эпплджек, а твой друг что же, ушел, так и не опробовав мой сироп от кашля? — сощурившись и приложив копытце ко лбу, глава семьи Эппл вгляделась во вздымающиеся на дороге клубы пыли и заключила:

— О, так он и не ушел, а со Скуталу прям убег... Эх, резвится молодежь, — довольным тоном заключила бабушка Эпплджек. — Где мои шестнадцать лет… Вот во время посевной, устраивали мы, бывало, на этот манер плуговые гонки!

Рассказ бабули, как следует устанавливать плуг, чтобы точно обойти своих соперников в каждый из месяцев весны и на разных почвах, а также особо захватывающий случай с перехлестом двух гонщиков был непривычно кратким, но вполне исчерпывающим, и мигом привел младшую пони в хорошее настроение. Эпплджек, развеселившись еще больше, погладила сестричку по голове и спровадила ее домой, а сама направилась затворять ворота фермы.

Когда соловая пони установила засов на положенное ему место, до нее донесся особо пронзительный и радостный визг Скуталу — оборвавшийся шумом от приземления чего-то массивного, но мигом возобновившийся и постепенно затихающий. Подумав, Эпплджек решила, что Мерсер вместе со своей спутницей проигнорировал мост и особо длинным прыжком перескочил через ручей, что протекал через северные акры и время от времени подвергался нападкам речных бобров, желающих обустроить плотину и там. Фермерша, естественно, выдворяла сердито пищащее зверье прочь — не хватало еще, чтобы ручей широко разлился по окрестностям и превратил верхнюю часть сада в подобие угодий, что возделывают болотные пони! Решительно кивнув и пообещав себе и дальше не давать спуска грызунам, Эпплджек углядела по эту сторону ворот, у себя под ногами, отпечаток в земле — узкий и длинный, но глубоко впечатавшийся в землю, будто обладатель следа весил добрых полторы тысячи подков. Уж чем-чем, а гравикинезом, способным оказывать такое воздействие, Алекс точно не обладал...

Кобылка снисходительно фыркнула, разворачиваясь обратно к дому. «Странный Сэнди малость, спору нет, да и колдует совсем не так, как мы привыкли», — подумала Эпплджек. Но сосед из человека выходил не то что бы дурной — да и пони, если на то пошло, тоже, несмотря на его двуногость, отсутствие хвоста и дикую историю о похождениях в другом мире. Так что Эпплджек теперь не слишком волновалась по поводу того, в какие неприятности Алекс успеет вовлечь ее младшую сестру за то время, что будет оставаться их соседом — на пару месяцев, а то и дольше, как говорил человек. И может, фермерша изначально отнеслась к Мерсеру с предосуждением, решив ему устроить маленький "экзамен на честность", но она все-таки собиралась в дальнейшем строить общение с Алексом исключительно исходя из того, как он себя поведет при встрече. А поведение у человека выходило вполне себе достойным — был он далеко не пустомелей, словами просто так не разбрасывался... Хотя, конечно, Алекса временами заносило, почти как Твайлайт. Притом копытами, руками то есть, Мерсеру было привычно работать если и меньше, чем головой, то запачкаться он не боялся вообще ни разу. Да и в целом, не робкой дюжины он был, если уж дал отпор гвардии и как ни в чем не бывало из этого противостояния вышел! В жеребятах, опять же, Алекс души не чаял...

Эпплджек коротко усмехнулась, оглядываясь через плечо в сторону дороги, где скрылся человек. Ну и да, ляхи у Мерсера, в отличие от других прямоходящих, будь здоров были — на бегу мощно работали, даром что оставались вечно закрыты тканью. И пусть все тем же гравикинезом Алекс не обладал, соловая пони подозревала, что своими ногами он ствол самой крепкой яблони передавить запросто был способен. Так что Эпплджек, может, даже подумала бы о том, чтобы малость приударить за здоровенным пришельцем, раз уж Алекс остался в Эквестрии на весьма продолжительное время...

...будь он кобылкой, разумеется. Человек своей взвешенностью действительно временами напоминал главу какого-нибудь почтенного семейства, умудрённую опытом — пускай вроде и был моложе, чем обыкновенно обзаводились семьей пони. Плюс, Эпплджек понятия не имела, как выглядели человеческие кобылки — плечи у человека и так были у̀же минотавровых, морда щеголяла более точеной челюстью... Хотя последняя была оттянута вниз, так что особо и не поймешь. Но сегодняшний случай с Эпплблум и Скуталу лишний раз подтвердил слова Твайлайт о том, что Алекс является жеребчиком — пускай не по крови, но по духу. Так что… «Увы, ничего не выйдет, — вновь усмехнулась фермерша. — Чего нет, того нет». Ну, то есть у Алекса-то как раз было, а Эпплджек предпочла бы, чтобы не было... А если он умел достоверно превращаться и в человеческую кобылку, как продемонстрировал на примере Пинки Пай — ну, это было все ж таки не совсем оно самое!

Игривые мысли разом исчезли из головы соловой пони, стоило легонько покрасневшему кончику ее уха дернуться в сторону яблонь — тех, что произрастали к северу от ворот. Эпплджек замерла, повернув голову, и пристально уставилась на деревья. Звук треснувшей веточки ну никак не мог быть вызван ветром, который если и налетал на ферму своими дикими порывами, то уж точно не летним вечером... Помедлив, Эпплджек двинулась к деревьям. Теперь она была абсолютно уверена, что тот отблеск среди листвы ей не почудился, пусть никаких других звуков оттуда не донеслось, да и рассмотреть что-нибудь постороннее в темно-зеленой мозаике было решительно невозможно. Подойдя к яблоням, пони немного задержалась, выбирая наиболее подозрительную из них, а затем приложила копытце к стволу.

И, естественно, она моментально узнала этот отзвук; такой, будто спелые плоды сгрудились в одном месте вместо того, чтобы быть развешанными по кроне дерева. Даже та земная пони, что вовек не занималась уборкой яблок, мигом бы сообразила, что здесь и сейчас он не должен был раздаваться. А уж та, которая была знакома с единственной и неповторимой Рейнбоу Дэш, обожающей наблюдать за жертвами своих розыгрышей откуда-нибудь неподалеку, и подавно... Не размениваясь на просьбы показаться на глаза по-хорошему, Эпплджек развернулась и коротко брыкнула яблоню левой задней ногой. Зашуршало, затрещало — и вот из кроны прямо перед фермершей свалился пушистый розовый клубок.

— Ай, — коротко пожаловалась Пинки, уткнувшись затылком в траву и задрав все четыре копытца к небу.

От элемента Смеха и по совместительству одного из лучших понивилльских кондитеров можно было ожидать чего-то подобного, но Эпплджек все равно была удивлена:

— Опачки, — фермерша наклонила голову к мордашке нежданной гостьи. — Помяни дискорда… Пинки Пай! Не потрудишься объяснить, что ты у нас на ферме забыла, да еще в такой час, когда ты обычно в городе веселишься?

Розовая пони молчала, лежа на спине и уставясь куда-то сквозь подругу. С шеи ее свисал бинокль — так это его линзы блестели в лучах солнца! — и вконец выпрямившиеся локоны обыкновенно воздушной, кудрявой гривы Пинки. Не меняя своего положения, кобылка безжизненным тоном произнесла:

— У меня ничего не выходит, ЭйДжей. Я не способна выполнить свою прямую обязанность.

Еще когда Эпплджек не была знакома с Пинки столь хорошо, как их сблизил приезд Твайлайт, фермерша имела довольно случаев убедиться в том, что розовая кобылка являлась самой настоящей душой компании и была способна поднять настроение даже самому хмурому пони. Приехав откуда-то из предместий Лас-Пегасуса, кудрявая девчонка мигом влилась в сообщество Понивилля и все эти годы оставалась источником улыбок и энергичного настроения местных жителей — а потому слышать от нее столь категоричное утверждение было ну очень в диковинку. Эпплджек никак не думала, что Пинки так быстро сдастся с этой ее "особой" вечеринкой, когда еще вчера утверждала совсем обратное! Но, дабы предупредить оказию, соловая пони уточнила-таки, приподняв брови:

— Не выходит что?

— Все! — всхлипнула Пинки. Одинокая слеза скатилась по ее лбу и спряталась в челке, лежавшей теперь в траве прямо, будто резиновый шланг. — Я не знаю, какие варианты мне еще придется испробовать. И у меня начинают появляться уж совсем нехорошие мысли, ЭйДжей… Подсунуть ему кекс с кристаллической начинкой, затащить бессознательного в подвал и устроить сюрприз силой... Там и место как раз освободилось после нашествия двойников. Так он ведь к выпечке даже не подумает притронуться!

— Кто?

Пинки обреченно вздохнула, укоризненно смотря на подругу, будто коря ее за недогадливость, притом умудряясь смотреться так, даже будучи перевернутой! Но все же розовая кобылка пробормотала:

— Алекс, кто ж еще?

— Стоп, что? — удивилась Эпплджек — и тут же от досады едва не уткнула свою мордочку в копытце. Озарение настигло ее, будто с гор вдалеке схлынул утренний туман, и пони заметила то, что все это время громадой маячило у нее перед глазами, прямиком на западе. И как она не обратила внимания! «Мда, тертлснэпа-то я и не приметила», — подумала соловая кобылка. Она уж и запамятовала со всеми произошедшими событиями, что Алекс — это, фактически, новый житель Понивилля... пусть он и намеревался жить совсем уж на окраине. Да и вообще, Эпплджек на момент знакомства с ним пони не было в городе! Или была, если уж Алекс только в пыледельник с болот первый раз выбрался? Ох, неважно, Эпплджек в любом случае показалось, что Мерсер в окрестностях давно крутится, недели три как — так что он, считай, обжился уже... в какой-то степени. Надо было ещё тогда заметить, как Пинки вдруг удумала держать всех в подвале, что тут что-то нечисто! Но Эпплджек не придала этому значения, наравне с остальными гостями сочла, что то была очередная фирменная забава Пинки Пай.

— Да-а... — глубокомысленно протянула хозяйка фермы. — Поздновато уже приветственную вечеринку справлять, не думаешь? — вглядевшись в бесстрастную перевернутую физиономию Пинки Пай, Эпплджек нахмурилась:

— Погоди-ка... Пинки, ты ж всегда нас предупреждаешь, как собираемся кому сюрприз устроить!

— Прости, Эпплджек, я не могла, — горше прежнего вздохнула Пинки Пай. — Только Твайлайт предупредила... Я даже принцессе Селестии не сказала, отчего на самом деле пошла к Зеркальному пруду! И это не потому, что вы так ненадежны и непременно проговоритесь... — тут Пинки, мотнув лапками в воздухе, развернула свою голову к воротам, умудряясь при этом сохранять вертикальное положение. В сторону, куда убежал человек со Скуталу, пони взглянула одновременно жалобно и сердито:

— Просто Алекс слишком хорош, из кого-нибудь да вытянул бы информацию, что, почем, когда, где и с каким наполнителем! И даже когда я соблюла все меры предосторожности, ничего не вышло... Я по губам видела, как Алекс говорил — он опять уйдет из города! Опять все мои труды насмарку… — тоскливо прошептала Пинки. — Хорошо, если утром вернется... Да я его и утром сегодня подловить пыталась, а торт и ныне там. В обед нашлось небольшое окно с подходящим временем... Но потом и это время вышло! Возможность иссякла, покинула меня! Он все предусмотрел, предугадал каждый мой ход! Стоит в моей голове возникнуть идее о вечеринке, как Алекс своим умным-преглупым мозгом уже вычисляет, где я собираюсь ее провести, и просто не приходит туда… Как мне справиться со столь могучим неприятелем, если мне даже Пинки-чувство здесь не помощник?

— Э-э... — поколебалась Эпплджек. — А с чего ты решила, что он знает? В смысле, о той же готовящейся у Твайлайт вечеринке? Мы ж ему не говорили, сами не знали... Да и Алекс не шибко много с пони болтал, все по своим делам бегал... кажется.

— Я рада, что ты шутишь шутки даже в такой печальный день, Эпплджек, но сейчас мне кажется, что ты попросту смеешься надо мной, — пробормотала Пинки, шмыгая носом. — Он не зашел в библиотеку, хотя явно собирался! Передумал в самый последний момент просто оттого, что хотел подразнить меня... И вообще, ты не видела в подвале, а я все видела.

— Ну-у-у... Может, я и не была в курсе, если в подвале сидела, но зато прекрасно знаю, что Алекс... Ну, знаешь, такой, - понятия не имея, как точно передать свое впечатление словами, Эпплджек просто махнула копытцем в сторону, куда убежал человек со Скуталу, прямо как после разговора о параспрайтах. — Если Алекс идет в одну сторону, то ему в другую неожиданно сорваться — плевое дело. Если, конечно, решит, что там что-то более важное находится... Ученые, они, э-э... увлекающиеся. Твайлайт, например... сама ведь знаешь!

В потускневших глазах Пинки Пай блеснул огонек надежды — а Эпплджек вдруг сообразила, что как-то не приняла во внимание возможность того, что Мерсер все же догадался о задумке розовой пони — только не сразу, а лишь вчера. Действительно, из разговоров Пинки-клонов (да и самой Пинки) можно было навоображать всякое... Значит, Алекс лишь притворялся удивленным, когда устроительница вечеринок по завершению всей этой истории с двойниками пообещала, что еще возьмет реванш? Ну нет, вряд ли! Уж Алекс-то наверняка заявил бы об этом своем знании, открыто попросив Пинки прекратить... Пинки Пай явно думала что-то противоположное, так как мордочка кобылки вновь помрачнела, и она тихо сказала:

— Не верю. Я скорее поверю в то, что Алекс — специально отправленный из другого мира захватчик-вторженец, созданный для искоренения вечеринок в любой форме и уничтожающий выпечку магическими импульсами из глаз… Он даже с моими двойниками договорился и себе на пользу их обратил, а это о чем-то да говорит.

— Пф, ну тут-то Алекс вообще ни при чем! — фыркнула Эпплджек. — Не он же на тебя двойников науськал, те сами против тебя пошли!

— Я уже не так в этом уверена... — печально произнесла розовая пони. Глаза ее вновь намокли, и вообще было видно, что Пинки, даже стоя на голове, пребывает в самом серьезном расстройстве чувств. Эпплджек вздохнула и, немного помедлив, сказала:

— Послушай, сахарок. Я знаю, Алекс казался недовольным, когда узнал, что ты сделала клонов всего лишь для "какой-то там" вечеринки...

— Вот видишь… Он открыто противится моим усилиям, ЭйДжей! — возмущенно изрекла Пинки, несколько повысив голос. Затем она испуганно округлила глаза:

— А может, он даже не вторженец, а нечто худшее... Вдруг его особый талант — это как раз избегание вечеринок? Может, он генерирует вокруг себя особое антивечериночное поле? Если бы я только могла его отключить... Где только рубильник он прятать может, интересно? — сузившиеся зрачки Пинки забегали из стороны в сторону вровень тому, как лихорадочно принялись скакать ее мысли. — Если бы я могла проникнуть... Может, у него дома? Или на болоте... Может, эта его колонна и есть главный излучатель! Если я выведу ее из строя…

— Пинки Пай! — строго проговорила Эпплджек, привлекая к себе внимание розовой пони. — Алекс, хоть и делает это по-свойски — очень башковитый малый, и он прекрасно об этом знает. И, по-моему, его задевает за живое, когда какие-то серьезные в его понимании вещи не почитают всерьез. Но я буквально сегодня с ним общалась, и вот что тебе скажу: Алекс отнюдь не против повеселиться. Он может и шутить, и улыбаться... Сено, он позволяет детворе называть себя "Сэнди"! — Эпплджек хихикнула, вспоминая, как недовольная мина на лице человека боролась с улыбкой, стоило Скуталу в очередной раз произнести его сокращенное имя. — И ты говоришь, что при всем этом он настолько сильно дает тебе отпор, что бы ты ни пробовала? Ты и так уже много усилий приложила, и все впустую — посмотри на себя! Не пора ли опробовать мой способ?

— Тогда, получается, я в тупике, — невозмутимо заметила Пинки и, разом взбрыкнув всеми четырьмя лапками, перевернулась со спины на ноги. — Я только и делала, что пробовала всевозможные способы. Я и Меткоискателей, Метконосцев в смысле, вперед себя выставляла, но даже это не сработало… Если Алекс способен, как ты говоришь, на Веселье, то почему ни одна форма магии Смеха на него не действует? — тут Пинки Пай развернулась и, вздохнув, понуро зацокала к воротам:

— Я пойду, ЭйДжей... Некоторые тупики бывают весьма интересными, потому что за ними секреты прячут. Но тут, похоже, ничего не получится... Я не хотела, но Алекс меня вынудил. Придется использовать более радикальныеметоды — такие, что мы оба рискуем оказаться сбитыми с ног. Но это мое призвание... — тут Пинки замерла на месте и встала вполоборота к подруге. В помутневших глазах ее читалась такая тоска, что Эпплджек невольно вздрогнула. — Мое призвание и мой город. Я еще выйду победительницей из этого противостояния, вот увидишь... даже если мне не суждено будет увидеть результат моих трудов. Не будь я Пинкаминой Дианой Па...

— Да нет же, Пинки! — помотала головой Эпплджек, мысленно браня подругу за ее упрямство. Решительным шагом земная пони прошла к Пинки Пай и посмотрела ей прямо в глаза:

— Я имела в виду, что ты все его перехитрить стараешься да переиграть с этими твоими сюрпризами! Но ты ведь ни разу не пробовала сказать Алексу прямо, верно? — розовая кобылка недоуменно моргнула, и Эпплджек, посчитав ее реакцию хоть за какой-то успех, продолжила:

— Пинки, уж если остальные твои способы не сработали, то быть честной, как по мне — это лучшее решение. Просто спроси у Алекса, что бы он хотел видеть на празднике в честь своего прибытия в Понивилль, вот и все!

— Глупенькая ЭйДжей, — печально усмехнулась Пинки, закидывая бинокль на ремешке себе обратно за спину. — Какая же это Приветственная Вечеринка-Сюрприз, если виновник торжества о ней будет знать? Весь смысл как раз в том, чтобы это был сюрприз! Такой, чтобы даже Алекса застать врасплох...

— Ну, знаешь... — недоверчиво посмотрела на подругу Эпплджек, недоумевая, куда делась та вечно озорная Пинки, неистощимая на выдумки. — Разве не в твоих, Пинки Пай, силах удивить гостя из другого мира? Устроить ему сюрприз, даже если он будет знать о том, что вечеринке быть? Сено, да ты даже Кренки Дудла смогла развеселить, а это едва ли проще было!

— Ну, то было совсем другое де... — закатила глаза Пинки Пай, но вдруг, замерев, округлила их чуть ли не до состояния чайных блюдец. Кобылка, сделавшись разом совершенно неподвижной, выдавила из себя ровно один звук:

— О.

Розовая пони, подняв лапку к голове, как-то машинально стряхнула с прямой челки крошки земли с травинками. И неожиданно - пуф! - ее грива приняла свой обычный, схожий с роскошнейшей порцией сахарной ваты облик. Хвост Пинки Пай закрутился не хуже пропеллера Вайноны; мордочка кобылки медленно, будто не веря своему счастью, расплылась в широченной улыбке, а затем пони бросилась Эпплджек на шею, крепко-крепко обнимая и оживленно тараторя:

- Ну ка-неч-на!!! Спасибо-спасибо-спасибо! Джеки, ты лучшая, ты знаешь это?! — Пинки Пай звонко хлопнула себя копытцем по лбу, а затем, надежности ради, еще разок. — Как я сама не догадалась? Уж я ему такой сюрприз устрою! — хитро прищурила глаза кобылка, награждая малость опешившую Эпплджек многозначительным взглядом. — А ведь у меня, считай, все готово уже было! Но для прикрытия, конечно же, предложу ему временное перемирие! Алекс ведь в замок собирался после того, как в Понивилль заскочит, правда ведь? — дождавшись осторожного кивка от Эпплджек, Пинки еще раз стиснула подругу в своих пушистых объятьях и отскочила прочь. — Шикарно! Как раз время есть, чтобы подготовиться! Теперь-то все будет так, как нужно-о-о!

С этими словами Пинки Пай ринулась прочь, волоча за собой по воздуху бинокль. Распугав первых светлячков, что брызнули из-под ее копыт прочь из травы, она розовым метеором перескочила через ограду и была такова, оставив Эпплджек недоумевать среди живых огоньков.

— И чего я такого сказала?

Глава 2-8: Гордость и предубеждение и зомби

Алекс Мерсер бодрым шагом двигался через вечерний Понивилль, будучи укомплектованным двумя запасными батареями на пояснице и на треть целой в недрах своей грудной клетки. Последнюю он намеревался вскорости потратить и заменить на свежую — как только Мерсер углубится в лес, ему потребуется подкрепить силы, спустить материалы на более комплексную перестройку... Когти вместо левой руки все равно могли пригодиться в замке Сестер. И конечно, за плечами и в "боеукладке" у Алекса располагалось некоторое количество оборудования, которое он тащил вместе со свертком для Рэрити. К ней Алекс теперь и направлялся — в библиотеке, куда Мерсер заскочил по дороге со станции, не оказалось ни Твайлайт, ни Спайка, а филин на вопрос мужчины лишь неопределенно угукнул.

Поколебавшись, Алекс решил, что ничего страшного не случится, если он оставит письмецо Селестии на столе в читальном зале, сопроводив его запиской. Все-таки в послании аликорну не было ничего такого, что заставило бы Мерсера передавать трактат строго из рук в копыта. Всего лишь первое, в некоторой степени пробное извещение о том, что пришелец на короткий промежуток времени покидает Понивилль... Пускай Селестия говорила о необходимости таких писем весьма дружеским тоном, пункт этот был прописан в документе о присвоении Алексу статуса резидента отдельным пунктом, а потому считался требованием, а не рекомендацией. Вполне справедливым, как считал мужчина. То была забота и о пришельце (поскольку запас хода Мерсера был ограничен, а пополнить его в дороге подобно местным жителям Алекс мог разве что попросив прислать батарею почтой), и о коренных обитателях Эквестрии... Мерсеру самому-то не улыбалось впасть где-нибудь в укромном уголке в спячку и начать, допустим, отравлять все вокруг себя серой. А если такого не будет — попробуй Зевса найди и приди к нему на помощь, если он за собой магического следа или вроде того не оставляет, может быть найден разве что на ближней дистанции при помощи модифицированного заклинания некросвязки!

По крайней мере, теперь не приходилось бежать для дозаправки на болота... да еще и с радостно повизгивающей Скуталу в качестве штурмана. Мужчина изначально думал, что ради батарей и другого заплечного скарба он будет вынужден возвратиться на Гряду после рейса с жеребушкой, но Алекс уложился в срок. Единственное — оставленная за "живой изгородью" девчонка порывалась забраться на нее и перелететь на другую сторону... Мерсеру однозначно следовало устроить стенд-предупреждение по соседству с почтовым ящиком, а еще несколько табличек на периферии с особо выразительными символами по образу и подобию человеческого "Осторожно, мины!" и "Не влезай — убьет!" На самом-то деле структуры, которые Алекс потихоньку продолжал возводить, в подавляющем большинстве были нацелены на захват живьем без нанесения критического урона, но незваным гостям это знать было совершенно ни к чему. Было справедливо и обратное: некоторые "безобидные" системы вроде ограждения могли не только препятствовать наземному перемещению и защищать от обстрела, но и брать эффектом неожиданности: выскакивать из-под земли на территории форта, разделяя вторженцев на малые группы и блокируя наглецов-одиночек вроде Рейнбоу Дэш. А в экстренных случаях либо по команде и вовсе расчленить незадачливых агрессоров, нанизать их на шипы...

Как ни посмотри, Мерсер сказал Эпплджек правду: устроить что-то подобное с пони Алекс теперь был способен очень и очень навряд ли. Хотя бы потому, что четвероногие ксено (уж жители Понивилля точно) с каждым днем казались Мерсеру все большими симпатягами, совершенно не заслуживающими того, что Алекс устроил считанные полчаса спустя как решил, что ему не помешал бы отпуск и в целом немного покоя. В смысле, Алекс едва не переубивал гвардейцев к чертовой матери и уже собирался забрать с собой принцесс, но помимо такого... досадного огреха именно этим Мерсер теперь и занимался — находился в состоянии относительного покоя. И это вовсе не значило, что он намеревался оставить свои изыскания и подготовку ко всякого рода особо крупным и древним неприятностям, что могли выскочить в Эквестрии с внезапностью радиоактивных осадков после атомного гриба. Просто Мерсер теперь вел себя менее параноидальным образом... и да, он находил время для чего-то более простого, благоприятное воздействие чего на Земле не принимал во внимание, и что заставляло его на какое-то время позабыть об опасностях этого мира окончательно.

«Ее Светлость была бы довольна, узнай она про мои успехи. Может, и впрямь узнает, если Эпплджек поделится историей с Твайлайт, а та изволит настрочить принцессе докладную. А вообще — действительно такое чувство, что я оказался в подобии сказки или детского мультфильма... Нет, не того, что изначально создавался для рекламы игрушек, — припомнил Алекс, заводя ладонь за спину, дабы удостовериться, что ручное оружие массового поражения, притороченное к батареям, во время забега со Скуталу не отвалилось и никуда не пропало. — Учитывая, что тот лес вкладываемым в название смыслом схож со здешним, как его называют пони... Да уж, Понивилль — тихое, мирное и безмятежное место. Но как только просыпаются Меткоискатели...» (прим. Мерсер обыгрывает вступление бородатого канадского мультсериала "Еноты". Доставляет проработкой и неоднозначностью персонажей, а временами и "серой" моралью (в хорошем, а не J-12 смысле), что есть чрезвычайная редкость для телевизионных продуктов тех лет — а также кошерной закрывающей темой "Run with us" за авторством Лизы Луид (Локхид?) - с улыбкой подумал мужчина. После чего, вспомнив насупившуюся после его проступка мордочку Эпплджек с чудными веснушками, Мерсер усмехнулся про себя:

«Да даже если бы не эта троица, ученому все равно полезно иметь в друзьях фермера. Может напомнить, что в мире существует место для более приземленных вещей. Ха. И сколько биомассы с единицы площади определенного грунта в течение сезона можно снять, это тоже стоящее знание».

К досаде Алекса, девчонки заставили его вновь поднять в памяти не только светлые чувства к кому бы то ни было, но и изначально важное знание, которое в Эквестрии отошло на второй план. А именно то, что встреча с Даной, возможность узнать, все ли с ней в порядке, откладывается на довольно значительный промежуток времени. Сердце Алекса сжалось на этом вопросе Скуталу, как и его челюсти, но поднявшие было голову тревожность и недоверие оказались усыплены мужчиной довольно быстро.

«Ничего... — подумал в тот момент Алекс, убирая нейроузел со Скуталу, доверчиво глядевшей ему в лицо. — Шансы на возвращение весьма неплохие. Причем если возвращение и состоится, то вовремя». А учитывая, как выразилась Лира насчет того, что дружба с единственным человеком способна перерасти в манию, зависимость... На Дану, и так натерпевшуюся по вине братца всякого за последние три недели относительного времени, было бы нечестно вешать еще и такую обузу, верно? Последний месяц Алекс Мерсер только и делал, что брал по необходимости — пора было подумать о том, чтобы хоть немного давать от избытка... И если уж мужчина не собирался все свои мысленные усилия бросать на переживания по поводу невозможности сию секунду вернуться к сестре, на девочек свое раздражение и грусть он выплескивать тоже не собирался.

А уж ярость бессилия, которая вновь взбурлила в недрах души Алекса во время посещения больницы, тем более. Наоборот, возня с девчонками, сопутствующая полетным испытаниям, послужила Мерсеру в качестве неплохой терапии, чтобы задушить это пламя и умерить гнев без посещения соответствующих курсов. «Не думал, что подобная этой терапия станет вещью, что вообще когда-нибудь станет мне необходима», — хмыкнул Алекс, с удовольствием принимая от Скуталу прощальные обнимашки, ероша гриву хихикающей пегаски и подсаживая ее в вагон поезда. Махая рукой вдогонку разноцветному составу, кисло подумал:

«С этой перепончатокрылой... Да, теперь я наблюдаю иронию... всю иронию произошедшего. Гвардейцы оказались во всем этом светопреставлении на моем месте — в той незавидной участи, которую я предположил для себя исходя из замысла принцесс. Я думал, что у Селестии и Луны планы внутри планов насчет меня, и живым лучше им не даваться, а гвардейцы... Ну, если бы мне удалось прикончить Луну тем ударом, им определенно стоило бы избегать попадания в мои когти живьем».

Коротко вздохнув и направившись к выходу с платформы, Алекс уже в более позитивном ключе подумал:

«Что ж, такого печального развития событий абсолютно точно не повторится. Если кто-то из местных и пойдет против меня толпой, хера с два снова полезу гидре на рога. Не выйдет с ними договориться — буду теперь спокойно сидеть за частоколом и отстреливаться...»

Но извиниться перед Миднайт, конечно, стоило — потому Алекс сутки назад и отправился на рынок, продавцы на котором уже потихоньку начинали закрывать лавки и разбредаться кто куда, заниматься своими вечерними делами. Мерсер довольно быстро убедился, что "нейтральный" образ, утверждённый Рарити, работал как положено: в отличие от его первого захода в Понивилль, лоточники теперь не мялись, не пучили глаза и в целом не старались убраться подальше за прилавки, а обращались к Алексу почти так же, как если бы на их товар обратил внимание самый обыкновенный покупатель из числа пони. Также Мерсер выяснил, что торговаться в Эквестрии — а для пони торговаться было привычным делом, если это не касалось оптовых закупок по заранее обговоренной цене, — будучи человеком, есть весьма нехитрое ремесло. Достаточно встать чуть ближе к эквииду, желательно заслоняя вечернее солнце, и, хмуро сведя брови, многозначительно молчать, периодически издавая недовольные ворчащие звуки. Трое из четырех продавцов, которых Алекс выбрал в качестве подопытных объектов, при этом подходе довольно быстро прекращали беспечно нахваливать свой товар, таким образом выгораживая завышенную цену, терялись и начинали эту самую цену сбавлять. Может, если бы мужчина постоял у них "над душой" подольше, сделали бы скидку до вполне приемлемых величин... Итого, Алекс получил очередное подтверждение тому, что рост для среднего обывателя-пони играл не самую последнюю роль — не иначе как с оглядкой на царствующих аликорнов.

На цветочницах, которые шли финальным этапом ознакомительной программы, Алекс эту свою новую тактику испытывать и не подумал. Они, казалось, и без простейшего психологического давления были готовы рухнуть в обморок, от одного только особо громогласного чиха, изданного Алексом... Милейшие, хоть и изрядно пугливые барышни некоторое время колебались, завидев, что пришелец направляется к их лоткам: наверное, панически размышляли, стоит ли с жалобным писком бежать прочь, или же будет достаточно вывесить табличку "закрыто" перед самым носом чужака. Но в итоге долг все же пересилил боязнь неизвестного, и две розовые кобылки, перемигнувшись, вытолкали к клиенту вперед третью, бежевую с пышной гривой темно-малиновых оттенков, изо всех сил упирающуюся передними копытцами.

Роузлак была либо самой храброй, либо, наоборот, самой покладистой из числа троицы, раз уж позволила отдать себя на растерзание огромному пришельцу и даже пролепетала стандартное приветствие в духе "добро пожаловать, чего изволите". Дабы малость снизить накал страстей, Алекс опустился на одно колено и спокойно заговорил со сжавшейся пони о сути дела. Ожидаемо, кобылка начала потихоньку оттаивать, стоило Алексу заговорить о сфере ее профессиональных интересов — а уж когда мужчина упомянул, что преподнести букет он собирался одной особе в качестве извинения... Тут заинтересованно насторожили ушки даже Лили с Дейзи, наверняка успевшие раза по три попрощаться с закадычной подругой. Роуз окончательно оживилась, принявшись вкратце объяснять особенности местного цветоводства — которое для пони в силу съедобности товара оказалось чем-то вроде изготовления кулинарных скульптур и всяких претенциозных тортов на заказ. Тут вам и эстетика, и вкусы на манер коробки конфетного ассорти, и заключенный в этих вкусах и внешнем виде сакральный смысл, почти как у понячьей одежды... Под конец вставилась Лили и, картинно вздохнув, заявила, что ее совсем не удивляет, раз Мерсер собирается перед кем-то извиняться. Потому как реакция кобылок объяснялась именно тем, что они успели впечатлиться с рассказов их подруги: «Кэррот Топ про вас тако-о-ое наговорила!»

— Уверяю вас, Алекс, — весело щебетала Дейзи, ловко и быстро сворачивая своими копытцами букет, — ромашки-шестицветы наилучшим образом подходят для извинительного жеста. Их мягкие оттенки олицетворяют искренность, а нежный, деликатный вкус отразит ваше сожаление...

— А если произошедшее было пустяком, невинной шуткой, то у нас имеется фантомная незабудка, которая добавит в букет острые, озорные нотки! — вторила подруге Роузлак. Лили не оставалась в долгу:

— Могу показать вам несколько видов фиалок, если вы желаете придать...

Пони все продолжали говорить, выдавая даже ту информацию, которую Мерсер и не думал запрашивать, и он решил не выбирать вовсе, положившись на опыт Роуз и ее партнеров по бизнесу. Что до итоговой цены за букет странного растения-мутанта, каждый лепесток в соцветии которого имел свой оттенок и ровно отсвечивал мягкой аурой, то она показалась Алексу вполне приемлемой, далеко не запредельной, как у десертных скульптур на Земле — пускай те и были более трудо- и времязатратными в плане изготовления. По итогу, кроме цветов Мерсер отбеливатель не купил, как изначально собирался, и в бакалею не пошел. Зато со слов торговцев получил представление о сумме, которую получил от Эпплджек... Там оставалось вполне достаточно золота, чтобы устроить пирушку на пять маленьких персон, состоящую исключительно из сладкого. Еще и после нее что-нибудь да осталось бы, но в раскресенье у Алекса намечалась первая "гуманитарная посылка" от диархии, так что можно было особо не переживать. За сим Мерсер, перехватив букет поудобнее, отправился в здешнюю больницу...

Троица женственных ксено, уже вполне дружелюбно и без испуга помахавших Алексу на прощание, натолкнула его на мысль, которая мелькала еще во время устройства домика Меткоискателей в яблочных садах — и очутившись в здешней больнице, Мерсер таки проверил ее на прочность. А именно, каким образом пони умудряются сохранять свою популяцию стабильной, учитывая их соотношение полов? Численное доминирование одного пола над другим в биосфере Земли есть не такая уж большая диковинка... В Эквестрии все довольно цивилизованно, если можно так выразиться, а у Мерсера дома сражается все и вся; не люди друг с другом, так нейроны меж собой в одной голове. Противостояние генов не есть исключение, и занимающие одну нишу X и Y частенько пытаются выдавить друг друга из ядра. Причем изначально виноваты в этом безобразии, как правило, самцы — в один прекрасный день их хромосома Х в результате мутации обзаводится геном, согласно которому, к примеру, начинается производство белка, токсичного для любой гаметы, в которой содержится Y. А значит, потомство такого самца будет получать только пару ХХ, и всегда (или почти всегда) оно будет представлено одними лишь самками — которые тоже несут в себе ген, имеющий угрожающее преимущество перед остальными, ведь он способен распространяться обоими полами!

Такое хромосомное противостояние, как правило, краткосрочно в масштабах образования видов, и может привести к двум исходам. Номер раз: в противовес зарвавшемуся гену возникает другой ген-антагонист, который нейтрализует действие первого — что в перспективе может привести к накоплению генетических модификаций в женской половой хромосоме и как раз-таки к образованию нового вида. Номер два: перекос выравнивается за счет трех градаций отбора — проще говоря, баланс восстанавливается за счет элементарной математики, количеству потомства, которое способны принести особи в изменившихся условиях, и "зараженная" популяция оказывается задушенной...

А вот на длинной, этак в тысячу лет дистанции преимущество X способно привести к сокращению численности и вымиранию всего вида. Пони же с этим живут много дольше и горя не знают! Старшая сестра Рэдхарт ни разу не казалась встревоженной тем, что к ней в гости заглянула личность, по чьей вине в заведении очутилось дюжин эдак пять стражей — и смущенной, когда Алекс задал вопрос про эту особенность воспроизводства эквиидов, Рэд тоже не показалась. Возможно, белая пони была немного удивлена, что пришелец сходу проявил подобный интерес, но так как Мерсер использовал специфическую лексику и, возможно, был заранее отрекомендован Селестией, Алекс не был принят за какого-то проходимца или, того хуже, извращенца. Рэд предложила Мерсеру чаю и в ходе последовавшей за этим беседы вела себя в силу профессиональной этики (а также непробиваемости, выработанной за годы работы с четвероногими пациентами всех категорий, возрастов и степеней дурачества) куда спокойнее, чем Твайлайт и тем более Лира.

Итак, в двух словах: в текущем соотношении полов среди пони была виновата магия. Причем истоки данного вида волшебства являлись еще одним утерянным знанием, достоверно не были известны... Да и не особо они Алексу были интересны — какая разница, виноватым окажется какой-то скорбный разумом единорог-волшебник, захотевший истребить представителей своего пола по принципу "все кобылки моими будут", или тут постаралась земнопони-мужененавистница, заразившая воду на всем континенте? Или "всего лишь" кто-то из экспериментаторов еще древнее Старсвирла дошутился... Может, и вовсе понячья раса была поставлена в условия дефицита самцов, чтобы вывести из породы эквиидов новый вид, аликорнов — причем с воспроизводством на стабильной основе, а не пару особей в несколько тысяч лет, так что Старсвирл лишь использовал чужие наработки. А может, и впрямь была верна версия с безумным колдуном-эгоцентристом (независимо от пола), и аликорны являлись лишь побочным продуктом борьбы двух хромосом, одна из которых тысячелетиями угнетала другую.

Гораздо более интересным являлось то, что пони со всем этим делали теперь. Если раньше, после Y-катастрофы и до неустановленного времени (хотя Алекс подозревал, что то был период, когда было навсегда покончено с некромантией) пони ради сохранения темпов воспроизводства позволяли существовать гаремам, или, если вернее переводить с их языка, табунам, то сейчас они если это и вспоминали, то явно как что-то неприглядное. Еще Лира при первой встрече упоминала, что с браком в старые времена что-то не ладно было... В современной же Эквестрии полигамии среди ксено, как Мерсер и предположил при более тесном знакомстве с населением Понивилля, не было и не предвиделось. А учитывая, что пони были довольно наивны и в большинстве своем трепетно относились к чувствам других, то, возможно, среди них не имели места даже те исключения, что предполагаются для определенных регионов Земли.

Теперь Алекс отчетливо видел ошибку в гипотезе, которую он вывел из общения с зеленой единорожкой: пони были не слишком ревнивы по сравнению с людьми лишь в том плане, что у них рамки допустимого были несколько шире человеческих — вот и все. Для любой кобылки состоять в отношениях и при этом весьма личным образом обниматься со своим знакомым нормально — причем не только ее избранник не подумает ревновать, но и этот самый знакомый и мысли не допустит, что в объятьях с обнаженной кокеткой есть что-то... эдакое. Он просто будет очень рад встрече с хорошей подругой; и из-за воспитания, и в силу специфического, отчасти задействующего инстинкты полового поведения. Это у Мерсера во время обнимашек с Дерпи зашевелились нехорошие мысли: «А не подумают ли про меня чего дурного?» В то время как серая пегаска с доктором и в гриву не дули...

Из довольно беззубой книги по обществознанию, раздобытой вечером у Твайлайт, Алекс только и выяснил, что пони "живут с теми, кого любят". В ретроспективе выходило, что так у ксено и было заведено, лучше и не скажешь! Кто бы мог подумать? Загадка сохранения популяции была элементарна... была бы, если Селестия совсем недавно не заверяла Мерсера, что биотех в Эквестрии находится под запретом! Алекс-то думал использовать этот аргумент для канцлера — мол, любой пони по умолчанию повинен в том, чем занимается Мерсер каждый день умышленно, балуясь генетическими манипуляциями. Но все оказалось еще смешнее... Кто бы ни стоял у истоков этой "анти-Y" магии, его усилия пошли по известному месту, так как эквииды обратили это "проклятье на понячьем роду" себе во благо! Именно это волшебство, если верить Рэдхарт, позволяло единорогам творить уже свою магию, по описанию смутно схожую с редукционным делением, или же мейозом... Однако производилось оно не на клетках с полноценным набором хромосом, а вполне себе на гаметах! Нет, а что? Генить у уже сформировавшегося живого организма "незыблема", ее мы трогать не будем (разве что в рамках полноценной трансфигурации всего объекта в кактус или любой другой предмет), а вот измываться над половинкой генокода, которую нам любезно предоставила мать-природа — это сколько угодно!

Естественно, тут были свои тонкости, не позволяющие сведущему человеку придираться совсем уж злостно. Мерсер-то творил подобные вещи умышленно, играясь с молекулярным скальпелем и расставляя ловушки в спящих последовательностях благодаря вирусу — а эквииды, подражая природе, отдавали все на волю случая, трансфигурируя две случайные яйцеклетки в зиготу. Причем, как говорила Рэд, на манер полученной естественным путем зиготы искусственная могла не прижиться, и в целом для получения результата могло понадобиться не два и не три раза, почти как у людей. Но факт оставался фактом: искусственное оплодотворение в Эквестрии практикуется повсеместно и позволяет двум кобылкам завести детей — притом это будет ребенок не от стороннего донора семенного материала, а прямой генетический наследник обеих самок!

Оглядываясь назад, Алекс понимал, отчего он не заметил признаков этого в Понивилле. Потому что он не доверил задание химерам — понадеялся на человеческое восприятие, которое замыливает глаза привычными стартовыми условиями! Вот самец и самка, окруженные жеребятами — однозначно, привычная моногамная пара, здоровая ячейка общества. А вот две самки, тоже окруженные жеребятами — притом исключительно девочками. Наверняка это две подруги, выгуливающие свое потомство вдали от мужей... верно? У Мерсера-то подобное выставлялось напоказ вне специальных заведений довольно редко — нужно было оказаться в нужном месте в нужное время... В Эквестрии же было достаточно просто выглянуть на улицу.

Установленный факт: большинство эквестрийских кобылок были бисексуальны, воспринимали как возможных партнеров не только самцов, но и своих коллег по хромосоме. Выкусите, три градации!

Вот так и получалось, что в Эквестрии существовало две разнородные популяции, причем в большей рождались исключительно девочки. Однако самцы из меньшей популяции все еще могли скрещиваться с потомками фем-семей, пополняя ряды "традиционалистов", так что генетическое разнообразие никуда не испарялось. В среднем, один жеребенок в привычной Алексу семье служил заменой своему отцу, одна из девочек — матери... Остальные кобылки, если они наличествовали среди детворы, либо компенсировали ту долю населения, что предпочитала семейной жизни одиночество или просто не имела желания заводить детей, либо находила себе пару среди "бессамцовой" популяции, где темпы воспроизводства были существенно ниже.

Да... было довольно иронично, что такая незыблемая вещь, как три градации — основанные на еще более базовой вещи, статистике! — летела в тартар, потому что вопреки всем привычным Алексу законам биологии его родного мира в Эквестрии самки млекопитающих, лишенные внимания самцов, тоже были способны давать потомство, причем не являющееся их клонами! Это... это было диковинное подобие гибридогенеза — опять же, для высших млекопитающих, черт побери! Если бы понячьим генетикам удалось нарастить темпы скрещивания за счет скачка качества приживаемости, цивилизация пони вполне могла бы обойтись вообще без самцов — но это, конечно же, показалось бы пони крайне неэтичным развитием событий. Как и наоборот, довести долю мужского населения, составляющую около 15%, до положенных 25-33 — тут либо возвращайся к прежним недобрым временам, либо практикуй массовое искусственное оплодотворение от доноров... А эквестрийские кобылки, может, и являлись лапочками, но при возможности выбирать наверняка предпочли бы воспитывать детей, похожих на их избранниц. Наверняка именно так Дерпи и обзавелась дочкой, прежде чем разойтись с какой-то пони и познакомиться с Тайм Тернером. Или же первопричина была более печальна... смертельные исходы при определенных обстоятельствах у пони крайне редко, но все же случались. Ну, и донорство все же никто не отменял — на тот случай, если Дерпи хотела иметь детей и притом была не против являться матерью-одиночкой. В любом случае, дефектный ген у ее дочери себя не проявил — просто повезло, что он был подавлен либо вытеснен доминантным, или в случаях подобных этому понячьи доктора все-таки выбирали более подходящий образец? Мерсер предположил бы скорее первое, так как в сверхтехнологичном мире массовая евгеника, пускай и на столь базовом уровне, была бы способна вызвать немалые потрясения в обществе — Алекс считал так. Да и про табу на манипуляции отдельным геном забывать не стоило…

Мерсер все слушал и слушал бы рассудительную пони, которая обещала провести его со скорым вечерним обходом к пациентке, и строил уже собственные умозаключения. Но когда его настиг очередной "сучий" приступ кашля — из-за которого Алекс уже подумывал о перестройке своего тела с нуля! — белая кобылка мигом приняла серьезный вид, достала из ящика свежую карточку и принялась опрашивать Мерсера на предмет симптомов. Очевидно, в понимании эквиидов термин "сестра милосердия" обозначал более высокий уровень квалификации — эдакое подобие главной медицинской сестры, для занятия должности которой необходимо соответствующее высшее образование. Не слишком натянуто, учитывая, что пони болели не так что бы часто, и персонал районной больницы численностью был довольно мал. Плюс, многие болезни, которые на Земле подразумевали бы прохождение определенного курса лечения, в Эквестрии искоренялись много проще: пони выпивал соответствующее зелье и на утро вставал уже бодрым и полным сил.

Одно такое зелье Рэдхарт и всучила Алексу, залив его в емкость, выбрасывающую содержимое на манер репеллента. "Огнепаровой состав" так-то был предназначен для употребления внутрь и лечения у пони всяческих сезонных простуд — но, как оказалось, в летучем виде он мог резко поднять температуру атмосферной влаги, смешавшись с нею, а потому и воздействовать на Шутку, угнездившуюся в легких человека, и выпарить ее. Зелье всего лишь надежно подавляло симптомы заболевания, которое у пони еще никогда не встречалось (даже не могло встретиться в силу врожденного иммунитета), а не искореняло источник, и потому Рэд категоричным тоном посоветовала обратиться к "настоящему" доктору. Но уж это Алекс точно не собирался делать... Копаться в недрах своего организма — такое он не собирался позволять и ученым за предводительством Нейсея, что тут говорить про местных врачей.

«Будем мониторить очаг заболевания дальше. Рано или поздно он проявит себя... На самый крайний случай пересоздам основные системы тела и посмотрю, в чем заключается разница», — без тени сомнения решил Алекс, после чего, подбросив баллончик с респиратором на ладони, усмехнулся про себя:

«Н-да. Я-то думал, что это обычному человеку среди пони в "наморднике" и защитных очках придется ходить, но... Вот и я уже без чего-то подобного обойтись не могу, пускай и не на постоянной основе. Точнее, до той поры, когда выясню, где угнездилась эта зараза».

Потом в больнице начался вечерний обход, и в ходе него... ну, случилось то, что случилось. По крайней мере, Рэд оказалась достаточно обходительна, чтобы не донимать расспросами помрачневшего Мерсера, а выдать ему пару медицинских пособий из своей коллекции и сказать, на что стоит обратить внимание, если Алекс собирается через неделю-другую получить удостоверение понячьего аналога военного санитара — того, кому одобрено применение медицинской помощи, включая экстренную, и готовка некоторых простых составов из готовых компонентов. В окрестных деревеньках проживало как минимум по одному такому пони, а если у местных приключалось что-то более серьезное — пострадавшего фиксировали и везли в Понивилль... Но, конечно, подобные инциденты случались довольно редко, так что увиденные в больнице "лечащие" кристаллы, хирургические инструменты и наркоз от простого, вроде местного аналога хлороформа, до более сложных соединений использовались не то что бы часто.

Все еще кипя от негодования, Алекс направился в библиотеку — заведующая коей тоже оказалась малость расстроена. Только повод был другой: с презентованными ей образцами вируса не вышло ничего интересного, так как все они "испортились", запрограммированные Мерсером на самоуничтожение по временному следу. Но Твайлайт довольно быстро повеселела, когда Алекс вкратце пересказал-таки ей ключевые идеи "Соляриса". Единорожка, хихикнув, заметила, что краткое содержание романа определенно напоминает ей события трехнедельной давности — когда существо, не имевшее опыта общения с расами кроме своей собственной, пыталось наладить контакт с пони...

Еще Твайлайт помимо базовых знаний о структуре английского языка заинтересовалась человеческим обществом подробнее тех максимально общих слов, что были переданы ее наставницей и Лирой. Мерсер, пожав плечами, заявил, что люди в силу многообразия культур и сложности общественного устройства зачастую сами не понимают (либо не хотят понимать), как все это работает и умудряется не скатываться в полный хаос. Но в целом, если Твайлайт хочет получить представление о тех же Соединенных Штатах, ей стоит обратить внимание на самих пони, только с поправкой на ограниченность ресурсов и замену некоторых структур на земные аналоги — ту же дружбомагию на монополию принуждения к порядку, а принцесс — на семьи, в течение многих поколений толкающихся подле государственной кормушки... Подумав и вообразив подобную картину в сочетании с тем, что она слышала ранее, Твайлайт осторожно предположила, что люди должны быть очень-очень храбрыми и стойкими существами, если продолжают жить на своей планете и даже кое-как облагораживать ее, занимаясь "немагическим" прогрессорством. Алекс, усмехнувшись, мысленно с единорожкой согласился.

Тем же вечером наконец-то пришло время перехода от теории к практике. И Алекс определенно мог сказать, что на экспериментах с фазовым сдвигом сначала его лакримоз, а потом и структуры вплоть до целой химеры (в качестве подопытного опять выступил Полемарх) отлично показали себя. Деградации вроде той, что могла вызвать проблемы с памятью, фазовое перемещение не вызывало и, согласно всем прогнозам, должна была оставаться эффективной не только лишь в первые разы. И конечно, было приятно, что у плоти Алекса оказалась возможна привязка к системе гравитационных постоянных измерения пони, так что после телепортации (как и отправки в прошлое) дрон не очутился где-то в космосе, на предыдущей позиции планеты. Хотя, учитывая, что это не Эквус вращался вокруг мини-звезды, а все было ровно наоборот... Ну, любое движение относительно, так что и движение понячьей планетарной системы в целом могло оказать влияние.

Кроме того, Алексу удалось развеять свое давнее заблуждение — может, магического следа Зевс и не оставлял, так что его нельзя было обнаружить на значительном расстоянии, однако технологии вируса отнюдь не являлись аналогом малозаметности класса "стелс" для знающего волшебника. Оказывается, Луна поначалу не обращала внимания на зарытые им среди яблонь сюрпризы лишь оттого, что притворялась, будто не замечает их... На просвет магического потока частицы инопланетной материи становились видны, словно темное пятно в кристаллической пластине. Весьма стоящий аргумент для того, чтобы во время маскировки таскать на себе бронежилет-трансформер от Рэрити! И да — радиационный фон этих самых кристаллов можно было нейтрализовать магией, но, во-первых, убрать наведенное излучение из плоти Мерсера этим методом не вышло бы. А во-вторых, носимый рядом с Мерсером амулет, дающий эффект антирадиационного щита, с учетом применения его способностей неизбежно начал бы деградировать! Странно, но с Ядовитой Шуткой такого эффекта не наблюдалось. Наоборот, поле инфовирионов эффективно выполняло роль "магического консерванта", не давая пыльце растратить свой угрожающий потенциал раньше активации соответствующей мины или гранаты. Узнай Алекс о недолговечности Шута до непосредственной встречи с Ее Темнейшеством, и он, пожалуй, отказался бы от использования этого нелетального реагента, заменив его на что-нибудь свое, более убойное...

Так или иначе, постоянно в Кристальной империи, фонящей как обнажившаяся активная зона реактора, Алексу не удалось бы сидеть — слишком уж развитый стал бы зависим от волшебства единорогов, не говоря уже о поставках чистых батарей. Даже Шайнинг Армор высказывал свой скепсис по этому поводу... Его, как оказалось, сестрица после разговоров на всю эту полураспадную тему вспомнила о влиянии излучения на химер Алекса и его нейронную деятельность в целом. Лавандовая единорожка, не имея представления об ассоциации химер с внутренними органами, которую предположил Мерсер, самостоятельно выдвинула и обосновала гипотезу на основе ментализма Луны, что отношения человека и химер были схожи тому, как разумный производит другие рефлекторные акты вроде дыхания и моргания. Пока ты не сосредотачиваешь на этом свое внимание (или, в случае с дыханием, ты попросту спишь), действия будут выполняться в оптимальном режиме. А вот уже "задумавшись", подключив к процессу сознание... Алекс впечатлился, и еще какое-то время человек и пони вели беседу на тему, отчего Мерсер не может по примеру других созданий Эквуса, не являющихся пони, увидеть их метки.

Под конец дискуссии, продлившейся где-то до половины второго, Твайлайт окончательно устала, сонно ткнулась мордашкой Алексу в плечо и, пожелав ему доброй ночи, ушла к себе наверх, спать. Мерсер же уселся просматривать книги, отобранные Полемархом и самолично рогатой умницей — включая дневник неизвестного исследователя окрестных земель. Небольшой отрывок о замке Сестер там был, но про Тень или устроенное в развалинах гнездо каких-то других чудищ этот основатель Понивилля ничего не писал... Может, намеревался вернуться к изучению развалин чуть позже, да так и не вернулся с болот. Ближе к утру Алекс, помня разрешение Твайлайт, прихватил с собой пачку особо интересных книг и тихо выскользнул из библиотеки, а затем направился в свой новый дом. Вспомнив, посетовал, что не успел поинтересоваться у мисс Спаркл, как именно относилась Гармония к клонам, если тех по мозгам уместно было сравнить с магическими зверями, и нельзя ли использовать двойников для выяснения, что такое Гармония на самом деле... И да, в следующий визит стоило притащить несколько колталюминиевых слитков Твайлайт для переплавки. Единорожка довольно легко, даже с энтузиазмом согласилась помочь Алексу в этом деле, как только город отпразднует наступление первого дня осени... Календарного, естественно — мероприятия по смене сезонов, включая стряхивание листьев с возмутительно обленившегося "одомашненного" леса к северу от Понивилля, будут проходить еще неделю-другую, что в любом случае оказывалось быстрее, чем менялась погода на Земле.

И вот теперь Алекс направлялся к пони, продукт швейного мастерства которой в сочетании с магией другой его знакомой единорожки намеревался использовать далеко… далеко не для формирования эстетического образа. С получением доли разобранного до последнего винтика "Черного ястреба" проблем не возникло, как и с затаскиванием ее под землю — Мерсер, придя ранним утром на Гряду, обнаружил едва ли не большее количество материалов, на которое рассчитывал, включая относительно целый движок с периферийной системой. Все было упаковано в деревянные ящики соответствующих размеров... зачем-то с навесными замками, а не просто забитое гвоздями.

Рядом не оказалось кого-то из стражников-охранников, и Алекс, заподозрив неладное, направился за разъяснениями в лагерь (по совместительству — стянуть тамошнее подобие микроскопа и реформировать его зеркала и линзы в перископ для девчачьего штаба). Шайнинг Армор заверил человека — очень решительно! — что с момента доставки никто не вскрывал ящики, иначе пони мигом об этом узнали бы, и вручил Алексу ключ. Похоже, обеспокоенный судьбой иномирового груза, вроде как способного нанести вред в руках кого-то кроме его изначального владельца, капитан решил перестраховаться и наложил на ящики своеобразное заклинание сигнализации. Правда, единорог благополучно забыл сообщить об этом Алексу, хотя бы чиркнув записку... Так что, вздумай Мерсер вскрывать ящики своим наиболее действенным методом (уничтожением их целостности и проделыванием лишних отверстий), и вполне возможно, ему на голову во вспышках телепортов свалилась бы команда захвата, о чем он и сообщил Шайнингу. Единорога вероятность этого изрядно повеселила, хоть и заставила задуматься, а потом и признать оплошность — не один только Мерсер временами забывал, что ксеноморфная раса не в курсе каких-то банальных с точки зрения его родного мира вещей. Так что Алекс вновь разбежался с капитаном в атмосфере, как Мерсер полагал, взаимопонимания и сугубо дружеской этики. А уж учитывая, что развитый боевых офицеров еще относительно недавно и за собеседников-то не держал, а проглатывал сходу, не дав огласить завещание, то тем более...

Поправив груз за плечами, Алекс миновал "общественный" квартал неподалеку от ратуши, где помимо нескольких кафе располагался аж целый ресторан — в котором, если верить вывескам, человек на выделенное ему пособие мог обедать, только если бы он ел раз в месяц, а то и через два. Мужчина быстрым шагом пересек площадь, на которой предвкушали свои законные выходные пони всех мастей и завивок гривы, разминулся на мосту с чьей-то телегой и очутился в меньшей части города, что образовалась вдоль дороги на восток, к Додж-сити и городам побережья. Здесь находился небольшой жилой массив, пресловутый мотель, пара развлекательных заведений и рынок, который кроме великого разнообразия веганского питания предлагал и продукты животной среды, вроде меда, рыбы, яиц со всеми их производными и много чего другого. Один из последних продавцов за таким "белковым" лотком резко ускорился, прикрывая лавочку — не иначе почувствовал в глазах проходящего мимо пришельца весь беспросветный мрак космоса... Встряхнув головой и отогнав "психологический" голод, Мерсер решительно приблизился к знакомому бутику, который и впрямь напоминал исполненный помпезности аттракцион, взялся за ручку и толкнул дверь. Та жалобно скрипнула и немного прогнулась, но открываться перед клиентом "Карусели" все-таки не спешила.

«Однако, — моргнув, подумал Алекс. — Что, и этой барышни тоже дома нет?»

Мерсер постучал, выждал какое-то время, затем постучал еще раз, но ему так никто и не ответил. Заприметив в витрине слева от двери движение, Алекс не утерпел и сунулся-таки в освещенное изнутри окно — но то была лишь питомица Рэрити, которая при виде мужчины зверски выпучила на него глаза и вздыбила шерсть, что твой палласов кот. (прим. Под этим названием (данным в честь первооткрывателя вида) за бугром известен манул. Погладь поню-манула, сцуко! Погладь!) На вопрос Алекса «Ну, чего уставилась?» маленькая хищница, отдаленно напоминающая свою земную "персидскую" версию, издала злобное шипение и, медленно пятясь назад, растворилась в недрах магазина. Мерсер же только растерянно провел ладонью по шее.

«Ну вот... А говорила, что безвылазно в бутике сидеть станет», — посетовал он мысленно. Рэрити, учитывая ее загруженность, либо выскочила минут на двадцать по своим делам, либо... Ну, она могла уйти и надолго — в гости к еще какой-нибудь рисующейся пони, или Рэрити вовсе с той же Твайлайт ускакала решать очередную проблему дружбы. Может, стоило оставить сверток на пороге "Карусели" с запиской, как Алекс поступил с письмом Селестии? Пони чужое вряд ли тронут, но имелась возможность на всякий пожарный оставить в качестве охраны дрона — не у самой посылки, ясное дело. Рэрити-то с этой тварью, в отличие от Твайлайт, знакома не была и, обнаружив паукообразную дрянь на пороге своего дома, могла с оглушительным визгом ускакать за подмогой... Или самостоятельно вмазать каким-нибудь ударным заклинанием; если верить девчонкам, боевой и панический режимы у белой волшебницы чередовались по настроению. Если же оставить Полемарха в листве, а в крепости Сестер снимать текущую конечность... Мерсер оценивающе взглянул на раскидистое дерево по соседству с "Каруселью" как раз вовремя, чтобы заметить движение в его кроне — а потом и услышать радостный жеребячий голос:

— Алекс! Приве-е-ет!

— О, — тот наконец углядел среди листвы мордашку юной пони, весело улыбающуюся своему другу. — Привет, Свити. Не рассчитывал встретить тебя здесь... да еще и на дереве.

— Почему это? Мы со Скуталу частенько на него лазаем! — хихикнула единорожка. Затем она вдруг клюнула головой вперед, выскакивая из кроны дерева и устремляясь к земле:

— Алекс, лови меня!

- Крэпп!!! (прим. англ. crap, дерьмо, хрень, чертовщина и в целом выражение паршивости ситуации) - не на шутку перепугавшись, выпалил Мерсер, бросаясь вперед с вытянутыми руками. Естественно, режима концентрации на цели достало, чтобы перехватить жеребушку еще в полете и начать сгибать руки, дабы погасить ее скорость не слишком резко. Но все же поступок Свити изрядно взбодрил Алекса, занятого своими мыслями, и будь он прежним собой, человеческое сердце наверняка ударилось бы в лихорадочную скачку. Мерсер, выдохнув, перевернул смеющуюся девчонку и, держа пушистое тельце на вытянутых руках, строго уставился на нее:

— Свити, ты каким местом думаешь? А если бы я стоял чуть дальше и не успел подбежать?

— Делов-то! — легкомысленно мотнула кудрявой челкой единорожка. — Мы уже втроем так падали! И не только такпадали...

«И правда, здешняя-то детвора, да и не только детвора, покрепче человеческой будет», — вспомнил Алекс. Стоило ли ему переживать, что Свити Белль может нанести себе вред, упав с такой высоты — с учетом того, что совсем недавно Мерсер ее подружек в полет запускал схожим образом? «Ну, я-то был абсолютно уверен, что нейроузел сработает как надо, а здесь...» — недовольно подумал Алекс, но затем всерьез погрузился в размышления. Взвесив все за и против, человек отметил-таки свою ошибку:

«Да... Мак-то на своем примере удостоверился, а Эпплджек нет, и дозволения я у нее не спрашивал — вот и перепугалась... прямо как я сейчас. Непорядок», — вздохнул Мерсер, осознавая, что он и впрямь малость переборщил, благоволя удальству жеребят. Что ж, в следующий раз абсолютно точно стоило поставить их опекунов в известность, прежде чем забирать девчонок на что-то по здешним меркам экстремальное... Хотя эта троица и без участия человека прекрасно справлялась с первостепенной задачей Меткоискателей — доводить до белого каления их сестер и взрослых в целом.

— Больше так не делай... Если только я не нахожусь в непосредственной близости, — вздохнул Алекс, прекрасно понимая, что две другие поньки все растреплют соратнице, и та абсолютно точно захочет пережить что-то похожее. — Неудачно упадешь — хорошо, если отделаешься трещинами в ребрах.

— Ну Алекс, ты-то хоть мне не запрещай! — закатила зеленые глаза единорожка. — Я по деревьям сто раз взбиралась! А на это — вообще все пятьсот...

Фыркнув, мужчина аккуратно погладил довольно пискнувшую кобылку за ухом, устраивая ее в сгибе руки:

— Глупенькая пони. Ты вообще в курсе, что лишь первичным копытным разрешается лазать по деревьям? Да и у вас биологически уже далеко не эйоц-энн... (прим. Эоцен — геологическая эпоха, характерная появлением прототипов современных видов млекопитающих. В частности, к этому периоду относятся ископаемые наиболее раннего предка земной лошади — который больше всего напоминал... белку)

— Ну-у! Вовсе я не глупая! — надула губки Свити Белль, но потом, улыбнувшись, деликатно ткнулась мордашкой ему в щеку, по-своему приветствуя Мерсера. Тот почувствовал некоторую долю смущения; может, эквииды являлись общественными созданиями и были более предрасположены к тактильным контактам (включая их самцов), но Мерсер все равно ощутил себя неуютно, подозревая, что вокруг было кому глазеть.

Однако же... ради Свити Белль Алекс, пожалуй, мог бы попробовать отбросить предрассудки, в очередной раз пересилить себя. Как бы Алекс ни старался не выделять среди троицы милейших девочек откровенную любимицу, он не мог игнорировать тот факт, что самая младшая из Меткоискателей обладала каким-то просто запредельным уровнем очарования. Будь Свити земным ребенком — и она наверняка являла бы собой излюбленный человеческими матерями образ "маленькой принцессы", кроткой и нежной... А еще вполне способной за компанию со своими более озорными подружками ухнуть в грязь прямиком в ее кружевном платьице. Поколебавшись еще пару секунд, Мерсер аккуратно прошелся носом по атласной щеке единорожки в ответ. Свити Белль искренне обрадовалась:

— О-о-ой, ты теперь здороваешься совсем как друзья-пони!

— Цени, — серьезно взглянул на нее Алекс. — Только ради вас троих.

— Подожди... Так это я получается что, последняя что ли? — притворяясь, вновь умилительно поджала губы Свити Белль. — Ты со Скуталу и Эпплблум уже пару дней так обходишься, раз мы виделись в последний... — начала было единорожка, несомненно позаимствовав эту укоризненную манеру из арсенала старшей сестры, которая временами проявляла-таки черты эксцентричной особы. Но уж в случае со Свити никакие особые осторожности соблюдать не было нужды — а потому Алекс просто рассмеялся и легонько потрепал кобылку по ее пушистой щеке.

— Ну что ты... Наоборот — ты, считай, первая, на ком я практикую этот ваш ритуал, — заметив, как Свити Белль принялась жмуриться и довольно попискивать, Мерсер вздохнул, но перенес-таки ладонь чуть ниже, на шею, а затем и пушистую грудку маленькой прелестницы — имитируя то, как пони ластились затылком о плечи и солнечное сплетение лучших друзей. Поинтересовался, не в силах сдержать улыбку:

— Ну-с, так как поживает моя любимая Зефирка? Готовишься к школе или все по деревьям лазаешь?

— Мама с папой думают, что готовлюсь... — беспечно повела ушами Свити, наслаждаясь почесыванием ее шубки. Затем, опомнившись, она раскрыла свои зеленые глаза и, наклонив голову вбок, просительно взглянула на мужчину:

— Только ты им не говори, хорошо? Не скажешь ведь?

— Буду нем, как покойник, — поднял брови Алекс, оскалившись и состроив жуткую физиономию. Испугавшись поначалу, Свити осознала, что это было какое-то своеобразное человеческое выражение, и вновь рассмеялась. Хотя Александр на ее месте не слишком бы радовался, так как с его-то способностями мертвецов вполне можно было разговорить... Мерсер, возвращаясь с единорожкой на руках обратно к освещенному крыльцу, снова огляделся и, намереваясь еще немного подождать, спросил:

— Так что ты здесь, да еще и на дереве забыла? Я думал, ты чем-то подобным обычно с подругами занимаешься.

— Я хотела высмотреть, не идет ли Рэрити! — сообщила ему Свити деловитым тоном. После чего, с хитринкой скосив глаза на Алекса, добавила:

— Сестра нам обещала помочь с особым проектом...

— О, Рэрити должна скоро подойти? — оживился мужчина. Мысленно же Алекс вздрогнул — он даже представить боялся, какую на этот раз проказу вздумали состряпать Меткоискатели, если уж сумели подключить старшую сестру Свити Белль... Единорожка радостно кивнула:

— Ну да! У нее время немножко посвободнее стало... Рэрити сказала, что у нее главные заказы разгрузились или вроде того! Обещала скоро вернуться.

— Замечательно. У меня тоже к ней дело... Не помешаю вам, только отдам Рэрити материал и парой слов с ней переброшусь, — Мерсер кивнул головой назад, на стянутый проволокой темный сверток, притороченный за его плечами на манер палатки или одеяла походника. Свити же уставилась в противоположную сторону, на дорогу, что шла от реки, после чего радостно воскликнула:

— А вот и она!

Обернувшись, Алекс имел возможность наблюдать довольно загадочную процессию, что шествовала в вечерних сумерках. Первой шла хозяйка заведения, располагавшегося за спиной мужчины — притом гарцевала пони, будучи на этот раз не в своем "естественном" облике, а облаченная в искристо-голубую шляпку и дюжину голубых же лент, перевязанных вокруг пястей ее ног и горделиво выставленной вверх шеи. Рэрити самозабвенно болтала со своим спутником... который представлял собой гору разноцветных коробок, семенящую на коротких лапках и изредка пытающуюся вставить в речь единорожки что-то свое. Что именно пыталась сказать неизвестная сущность, различить было нельзя из-за шумоподавления всего картона, что окружал ее, но то был явно не голем по типу бостонских роботизированных платформ-грузовозов. Мерсер бы скорее предположил, что чешуйчатые лапки принадлежат еще одному его недавнему знакомому...

«Та-а-ак, — прищурившись, подумал Алекс. — Значит, у Рэрити все-таки имеется свой дракон-прислужник, как я предполагал ранее. Причем это все тот же Спайк... Причина? Возможно, его Твайлайт в помощь своей подруге отрядила, пройтись по каким-то иным городским модным бутикам и отнести покупки. Хотя... я не уверен. Твайлайт относится к дракончику больше как к брату и вряд ли стала бы его отдавать в эксплуатацию кому-то другому — это ее прерогатива. Плюс, единорогу вполне удобно самостоятельно левитировать предметы, хоть это и затрачивает определенное количество усилий и концентрации... Ладно, неважно».

Алекс очень вовремя сообразил отставить свои рассуждения в сторону — потому что в следующее мгновение Рэрити увидела, кто стоял у крыльца ее заведения. Единорожка вздрогнула, и последовавшая за этим трансформация из веселой, общительной пони в холодную и неприступную леди была столь стремительна, что Алекс моргнул несколько раз, подозревая у себя обман зрения. Белая кобылка ускорилась, надвигаясь на Мерсера зловеще и неотвратимо, вперив в него взгляд своих голубых глаз, вновь безупречно подведенных карандашом, тенями и прочими элементами боевой раскраски — в которой Александр Мерсер разбирался не больше, чем дозорный в продуктах экспериментов ученых, что находились под его охраной. Развитый переглянулся со Свити, надеясь вызнать у младшей сестрички Рэрити какую-то подсказку, однако жеребушка была занята тем, что страдальчески закатывала глаза. Свити Белль все равно собиралась что-то сказать Алексу — но хозяйка бутика уже подошла к человеку с его любимицей на руках. Выдержав театральную паузу, пони заявила:

— Алекс, вы меня огорчаете.

Возникла еще одна пауза, в процессе которой Мерсер удивлялся тому, что он опять мог сделать не так. Вроде одет развитый был теперь нормально — насколько это являлось возможным для прямоходящего, попавшего в среду четвероногих ксено. А может, Алекс не произвел какого-то действия, которое ожидалось бы от собеседника Рэрити исходя из ее сегодняшнего одеяния? Ну, особый поклон там отвесить или на понячий манер танцевальное па изобразить... Но Рэрити-то теперь знала, что пришелец из другого мира в подобном не разбирался, да и неоткуда ему было взять это знание, верно? Потому должна была отнестись к Мерсеру снисходительно... Так ничего и не сообразив, Алекс коротко поинтересовался:

— Прошу прощения?

— У вас какая-то феноменальная способность заставать даму врасплох! — с точно отмеренной долей возмущения в голосе пожаловалась Рэрити. — Мало того, что вы утаили от меня подкопытную своего визита в прошлый раз, так сегодня заявились именно когда мне выдалось на полчасика отлучиться! И Свити еще смеет утверждать, что люди не обладают магией...

— Сестра, ну я же говорю тебе... — начала было младшая пони, но Рэрити остановила ее величественным жестом копытца:

— Свити Белль, моя дорогая маленькая затейница, ты прекрасно знаешь мое мнение на этот счет. Нет, правда, Алекс как вам только удается так точно подгадать момент? — покачала головой Рэрити, продолжая с укоризной глядеть на Мерсера. — Не будь я так недовольна — могла бы искренне восхититься этим вашим умением!

«Работа такая — заставать врасплох и превосходить ожидания, — совершенно не понимая, что происходит, растерянно подумал Алекс. — Хотя у ксено проделывать это со мной удается не хуже, а то и лучше». Когда они заканчивали довольно-таки долгую беседу, Рэрити перешла от стиля "здесь мы делаем так, а здесь — категорически не так, как вы!" к рассмотрению вполне приемлемого плана работ, учету всевозможных пожеланий клиента и в целом довольно мягкой, не лишенной понячьего обаяния беседе. Но сегодня единорожка вновь смотрела на Алекса почти что строго, как в самом начале посещения "Карусели", а ее царственная осанка явно намекала на главенствующее положение — и это несмотря на то, что собеседник кобылки был вдвое выше... Ситуацию несколько разрядил Спайк: он притопал-таки прямиком к крыльцу бутика, сгрузил все коробки на площадку перед дверью и, выдохнув, утер со лба испарину — хотя уж чего было сложно ожидать от существа, способного купаться в магмовых озерах, так это наличия потовыделительной системы. Указывая на покупки Рэрити когтем и бормоча себе под нос цифры, Спайк быстро пересчитал коробки. Затем дракончик развернулся к замершим друг напротив друга собеседникам:

— О, привет, Алекс!

Мерсер рассеянно поднял ладонь, а Спайк перевел сделавшийся чуть ли не обожающим взгляд на первую городскую модницу, с гордостью доложив:

— Все на месте, Рэрити! Я проверил.

— Ох, Спайки, снова ты меня выручаешь! — чарующим голосом проворковала пони. — Будь другом, поможешь разложить все это в салоне? Свити Белль, помоги ему и покажи, что куда, — тут единорожка довольно быстро сменила тон на тот, который не предполагал каких-либо возражений, и выразительно посмотрела на сестричку:

— И вообще, поговорите-ка немного внутри, пока я здесь решаю вопрос, стоит ли продолжать работу в такой атмосфере взаимного недоверия.

— А? — Спайк озадаченно взглянул на Алекса, очевидно недоумевая, при чем здесь человек и чем тот успел провиниться перед белоснежной кобылкой. — Ну, хорошо... В смысле, конечно, Рэрити!

Спайк с видимой неохотой оторвал глаза от накрашенной мордочки пони и направился обратно к горе "модных" коробок — столь же неохотно и Свити Белль покинула объятия Мерсера, цапнув зубками пролевитированный ей ключ. Детвора понимающе переглянулась меж собой и тяжело вздохнула, но безропотно принялась разбирать завал у крыльца.

«Та-ак, мне опять чудится всякая белиберда, или здесь что-то эдакое есть?» — подумал Алекс, несколько подозрительно глядя вслед дракончику, что скрылся за дверью с коробкой, в которой можно было предположить шляпную... Если забыть о том, что Рэрити вполне была способна создать целый гардероб, от кончиков копыт и до макушки — притом гардероб совершенно уникальный. Впрочем, врач обыкновенно не идет лечиться к самому себе, а пользуется услугами другого специалиста, так что Рэрити вполне могла баловать себя предметами и чужого ремесла... Кроме того, могли там находиться и не изделия вовсе, а какие-то особо дорогие и редкие ткани.

— Итак, Алекс, что вы можете сказать в свое оправдание?

— Э-э... Я извиняюсь, но разве я что-то от вас утаил, мисс Рэрити? — мужчина решил уточнить деталь, показавшуюся ему странной. В смысле, у Мерсера за душой было полно тайн разной степени секретности и гадливости, которые он точно не стал бы рассказывать каждому встречному-поперечному, включая пони... особенно пони! Но ему казалось, что в рамках диалога с единорожкой он никак особо словами не играл, и в целом Алексу не требовалось проявлять чудеса изворотливости, так как Рэрити в ее расспросах показала себя вполне деликатным созданием. Да и интересовали ее в основном предметы культурной составляющей! Но теперь оказывалось, что... Мерсер все еще не мог своим умом дойти, что это было за "что". Рэрити тем временем закатила глаза:

— Ох, полно вам, Алекзандер... Не притворяйтесь, у вас это слишком уж хорошо выходит.

Мерсер недоуменно взглянул на нее, но потом нахмурился, заподозрив, что все происходящее было какой-то странной шуткой на эквиидский манер.

— Мисс Рэрити, вы можете мне не верить, но я решительно не понимаю, в чем суть вашей претензии.

— В том, как вы не сообщили мне, что являетесь пришельцем из другого мира, естественно! — почти трагическим голосом воскликнула пони. — Или вы имеете смелость утверждать, что ничего такого не было? Что вы не сделали вид, будто не являетесь кем-то примечательным?

— А? Но я... — вконец запутавшись, на пару мгновений впал в ступор Алекс. — Но... я ведь и есть пришелец из другого мира. Единственный, насколько мне известно. Разве я когда-нибудь утверждал обратное? — резонно, как ему казалось, поинтересовался мужчина. Рэрити в ответ на его вопрос недоуменно хлопнула ресницами, но тут же деланно рассмеялась:

— То есть вы, Алекс, хотите сказать, что и не представились по этой же причине? Не потому что хотели скрыть от меня, что приходитесь родом из другого мира, а потому что... я не знаю, поскольку имя — это тоже что-то неважное и совсем не примечательное?

«Гм, а ведь и правда». Неожиданно мутант вспомнил, что этот аспект знакомства в прошлый раз ускользнул от него из-за творческого запала единорожки. Усмехнувшись, Алекс подумал про себя:

«Данная особь неподражаема. Это вообще-то мне стоило обидеться, что она поторопилась не спросить имя клиента... А тут она обижается, что я ей не напомнил, или что? Не пойму...» Может, Мерсеру тоже следовало высказать какую-нибудь претензию в духе "в этот раз вы соизволили-таки поинтересоваться моим именем"? Но нет — разумеется, это было бы излишним... Рэрити наверняка обиделась бы или страшно сконфузилась, или и то, и другое. А потом броник, который она намеревалась создать для Алекса, развалится в самый неподходящий момент... Ну и вообще, словесно, а не умственно доминировать над существом, не являющимся ребенком, было не так уж весело — случай с Луной не даст соврать. Уместно использовать разве что для того, чтобы вывести превосходящего оппонента из себя, спровоцировать его, обнажить уязвимую точку... Подумав, что маленькой творческой пони такие причуды были вполне простительны, но не желая прямо называть ее чудачкой, Алекс замялся было:

— Ну... честно говоря, не придал этому особого значения. Мы довольно быстро перешли к делу, да и вы вели себя довольно, э-э... уверенно, как положено мастеру своего дела. Меня все устраивало, и я думал, что у вас тоже не было претензий к нашей манере общения.

Рэрити выглядела такой же уверенной в себе и в непоколебимости своего статуса обманутой невинности, но в ее глазах Алекс заметил беспокойство. Совсем чуть-чуть.

— Допустим... — протянула единорожка. — А как же то, что вы согласились выпить у меня чаю так, будто знакомы с нашими традициями, и вообще для вас это исключительно привычное дело? Твайлайт сообщила мне, что для жителей другого мира это может стать чуть ли не ядом... Вы скрытно поколдовали над кружкой, так как не хотели показаться мне прибывшим откуда-то извне Эквуса, не так ли?

— Скорее всего, Твайлайт оговорилась, — мотнул головой Алекс. — Либо, уж извините, вы не совсем корректно восприняли информацию, что она давала. Я отказываюсь от заварки лишь затем, чтобы хозяин не переводил ее на меня. Не чувствую ее вкуса, но пить могу спокойно, — Мерсер хмыкнул про себя, вспомнив довольно-таки странные и спорные с человеческой точки зрения украшения, которые открылись ему перед чаепитием с единорожкой, и добавил:

— У вас, мисс Рэрити, меня отвлек... ну, знаете, "чулан" вашего заведения, прежде чем я сообщил об этой особенности. А привередничать и просить специально заменить чашку...

— А как же так получилось, что вы поняли мой намек насчет... что гости нашего города изредка начинали вести себя заносчиво? Вы ведь поняли и все остальное тоже? — куда более торопливо спросила Рэрити, перебив Алекса. Тот пристально взглянул на единорожку:

— Понял остальное — что?

— Но как же... — будь она человеком, Рэрити наверняка досадливо-растерянно всплеснула бы руками, а так она изобразила своеобразный жест ушками и нервно переступила передними копытцами. Словно пытаясь лихорадочно отыскать еще одну претензию, которую можно было бы предъявить развитому, несколько плаксивым голосом единорожка возмутилась:

— Нет, правда, почему вы сразу не сказали, кто вы такой?!

— Так я ведь и сказ... Хм.

Мерсер, оборвав себя на половине слова, перевел взгляд на "Карусель", где он недавно беседовал с самой элегантной пони из числа воплощений элементов Гармонии, и принялся воскрешать в памяти этот визит. Спайк, ранее с интересом прислушивавшийся к выволочке, что устроила Алексу Рэрити, и тоже, по-видимому, мало что соображавший, взглянул на человека и с виноватым видом развел лапками в стороны. Затем дракончик позвал Свити Белль — они все никак не могли определиться, что делать с чрезвычайно большой коробкой, которую благополучно заклинило в дверном проеме: пытаться и дальше толкать ее или сдать назад, дабы попробовать занести другим боком. Завершив погружение в узел-воспоминание на пороге, который сейчас перегородила особо крупная покупка жемчужной модницы, Мерсер был вынужден признать, что он действительно ни разу не обмолвился о том, что являлся пришельцем из другого мира... Но в чем же здесь была проблема? Реакция Рэрити на определенные факты его биографии и особенности культуры была вполне ожидаема, как и упоминание того, что Мерсера дома прессовали все же больше, чем в Эквестрии, или по поводу прямой, а не опосредованной необходимости в одежде... И, наконец, того, что троица Меткоискателей рассказала владелице бутика, кто таков из себя этот...

«Оу».

Багаж Рэрити, наконец-таки сдавшись, с шумом влетел внутрь помещения, так что всего и можно было заметить, как в дверном проеме скрывается хвост бедолаги Спайка, не успевшего разжать лапки. Визг Свити Белль, истошный вопль кошки и, кажется, грохот завалившейся пары поникенов — все эти звуки наложились друг на друга и послужили спусковым крючком к реакции Алекса на оформившуюся у него в голове мысль: мужчина почти что хрюкнул... Александр предпочел бы сказать, что он фыркнул от смеха. Естественно, он быстро задавил хохот, даром что опешившая мордочка Рэрити всколыхнула в Алексе желание рассмеяться еще сильнее. Но улыбку Мерсер уже не был в силах сдерживать, так что он провел рукой по лицу, прикрывая глаза:

— О-о, каким же дураком я способен быть... Что за самонадеянность, — не скрывая иронии в голосе, пробормотал развитый. — В самом деле полагать, что всем, кого я встречу на моем пути, непременно будет до меня дело... Ложные симптомы. Пациент скорее мертв, чем жив...

Алекс вновь едва не дал волю здоровому (насколько эта характеристика была применима для ходячего биологического оружия) смеху. Выходило, что тогда они с Рэрити на пару только и делали, что путали друг друга... не говоря при этом ни слова неправды и воспринимая речь собеседника исключительно в своей трактовке. Стоило исключить фактор знания владелицей бутика происхождения ее клиента, как весь разговор представлялся чуть ли не в совершенно ином свете! Так вот что Мерсеру пыталась нашептать интуиция, скрещенная на самом глубинном уровне с химерами, при первой встрече с Шайнинг Армором — капитан озвучил как раз то, что подумала о человеке Рэрити! Следовало прислушаться, произвести оценку вероятностей, но Мерсер никак не думал, что машинный интеллект потребуется для того, чтобы разобраться в чем-то столь... бытовом.

Белая пони, кажется, тоже сделала определенные выводы, так как глаза единорожки расширились — и вовсе не потому, что в ее безупречном (как Рэрити наверняка считала) во всех отношениях заведении усилиями детворы воцарился хаос. Помедлив еще немного, кобылка осторожно поинтересовалась:

— Погодите... это все потому, что вы думали, будто я имею представление о вас? А я думала, что вы думали... — Рэрити осеклась и взглянула на Алекса с радостью догадки — и одновременно с каким-то странным сожалением в голосе спросила:

— Так вы не знали, что я подумала о вас как о жителе Эквуса?

— Уверяю вас, что у меня и в мыслях не было скрывать свое происхождение, — кивнул Мерсер, окончательно успокоившись. — В вашем мире я уже столкнулся со случаем, когда было достаточно молчать и поддакивать, чтобы обстоятельства обернулись в мою пользу... Но системно надеяться на подобное — увольте. Так можно рассчитывать, что победа в любом случае будет твоя, даже если... — Алекс хотел было озвучить промелькнувшую в голове смутную ассоциацию о закономерностях передачи из рук в руки волшебных жезлов, что досталась ему от одного из морпехов-желторотиков, но решил, что Рэрити такое будет малоинтересно и малопонятно. Да и Мерсеру, если на то пошло, тоже — оттого Алекс пожал плечами, вздохнув:

— Ну, неважно.

— И вы вовсе не насмехались надо мной, а считали мастером своего дела... — протянула единорожка, а затем изобразила эмоцию, которая совершенно не соотносилась с ее словами: в схожей Свити Белль очаровательной манере надулась, поджав губы. Мерсер позволил себе легкую улыбку — ему пришло в голову, что Свити абсолютно точно брала у сестры уроки... пусть и совсем не в тех областях, где рассчитывала маленькая швея, да и не столь старательно. Но у жеребушки впереди были еще годы переходного возраста, а затем и окончательного взросления — так что, если Скуталу и Эпплблум не сманят ее окончательно на "пацанскую" сторону моды (зачастую состоявшую в тотальном пренебрежении оной), Свити Белль вполне могла превратиться в подобие роковой красавицы, которую строила из себя Рэрити... Разве что грива младшей единорожки стала бы выглядеть иначе, чем полосы цвета чистейших сапфиров — сейчас она у Рэрити была завита прежним образом, но уложена под головным убором несколько по-другому, эффектно прикрывая угол правого глаза. Пони еще какое-то время размышляла, а затем, увидев тень улыбки на лице Мерсера, вздохнула:

— Ох, прошу, не зубоскальте, Алекс. Радоваться здесь абсолютно нечему. Вы совершили, пожалуй, еще больший проступок, — огорошила его новой претензией Рэрити. — Заставили меня почувствовать себя глупой пони... уже целых два раза! — жалобно протянула единорожка. — Я-то думала, удастся в обмен на то, что закрою глаза на вашу странную...

Тут решительность Рэрити в ее поведении и словах наконец-то пошла на убыль. Было видно, что единорожка несколько смутилась, так как она умолкла и некоторое время была погружена в тяжкие размышления, наморщив лоб. После чего, отведя взгляд в сторону, кобылка пробормотала:

— Полагаю, я все же должна принести извинения. Кажется, я далеко не столь щедрая пони, какой считаю себя... и в придачу не столь умная.

Из раскрытой двери осторожно высунулся Спайк со Свити Белль, боязливо посматривая на хозяйку бутика. Алекс, пользуясь тем, что Рэрити продолжала стоять хвостом к крыльцу и старательно не замечала признаков небольшого погрома, что случился позади нее, пару раз повел глазами в сторону — мол, "давайте наводите порядок, а я задержу ее сколько смогу". Мелкие террористы выдохнули с облегчением, неслышно убрались внутрь и, как надеялся Мерсер, ради своего же блага занялись растаскиванием признаков беспорядка по темным углам. Алекс же вновь переключил внимание на помрачневшую пони, рекомендовав:

— Не переживайте, Рэрити. Я в любом случае много глупей, раз решил, что факт моего прибытия из другого мира очевиден для любого эквестрийца... А уж учитывая, что мы находимся на планете, где существует несколько десятков разумных видов, включая прямоходящих, и подавно, — Мерсер усмехнулся, вновь скосив глаза на крыльцо бутика. — Конечно, у меня есть некоторое оправдание — я-то рассчитывал, что как минимум Зефирка все про меня вам расскажет...

— Прошу прощения, Зефирка? - удивилась Рэрити.

— О... — несколько виновато взглянул на нее Алекс, после чего постучал пальцем по виску:

— Не сочтите за дерзость — это я, еще не зная вашего языка, дал Свити Белль такое прозвище у себя в голове. Ваши действительные имена были несколько... сложноваты для моего фильтра восприятия.

— Дерзость? — пуще прежнего удивилась кобылка, выразительно поднимая бровь. — Ну, не думаю, что здесь есть какая-то проблема. Насколько мне стало известно, Свити и ее подруги вас обожают...

Алекс прикрыл глаза, чувствуя, как уголки его губ почти что против воли развитого вновь начинают разъезжаться в стороны. Что ни говори, а отчасти незнакомое, отчасти подзабытое со времен жизни с Даной ощущение нежной, по-детски трогательной привязанности было исключительно приятно. Вопрос обзаведения собственным потомством был одним из последних предметов бытия, что волновали доктора Мерсера на Земле, но все же... Кажется, теперь Алекс был в состоянии понять, отчего люди позволяют себе жертвовать остальными аспектами своей жизни ради детей — понимал Мерсер сейчас это не только умом, исходя из чистой теории, но и переживая сей опыт на практике. А она, как известно, великий учитель...

— Полагаю, это взаимно, — не скрывая улыбки, пробормотал Алекс. — Эта троица способна расстрогать и камень.

— Свити Белль мне рассказывала... действительно рассказывала все это, — будто не обратив внимания на его фразу, произнесла Рэрити. — Но я не придала этому значения... Я была совершенно поглощена заказами! — уже в более извинительной манере пожаловалась кобылка. — Не отрывалась от работы, даже когда Понивилль заполонили двойники Пинки Пай! А сегодня утром приезжал за своим заказом Фэнси Пэнтс... Представить боюсь, какое впечатление он составил бы о Понивилле, если поддельные Пинки вылезли из-под его новенькой шляпы, беспрестанно крича "Веселье, веселье!"

Рэрити сникла окончательно — наклонила голову, помрачнела... Алекс решил было, что стоит вновь сформулировать оправдывающее единорожку утверждение, пускай на этот раз и максимально общими словами — не мог же Мерсер допустить, чтобы единорожка потеряла нить разговора и ретировалась в бутик, внутри которого при попустительстве человека шло экстренное заметание следов! Однако Рэрити вдруг встрепенулась и перетекла в прежнюю "независимую" позу столь естественным образом, что заставила Алекса предположить, будто расстройство пони было гениально сыгранным жестом, а не действительными чувствами. Переступив точеными лапками, ленты на которых лишь подчеркивали их изящество, единорожка подошла ближе к Алексу и уставилась ему в лицо из-под полей шляпы:

— Так выходит, у вас на планете действительно поживает всего один разумный вид?

— Да. Хотя культурно разные народы людей порой и отличаются так, будто мы родом с разных планет, — подтвердил Мерсер.

— И вы, значит, представитель этого самого единственного разумного вида из другого мира... Алекс, — белая пони изобразила наигранную задумчивость, прикрыв губы краешком копытца. — Что ж... Полагаю, я рада наконец-то оказаться знакомой с вами... как положено.

То, что Мерсер являлся представителем "того разумного вида", было не слишком достоверно без подобающих случаю уточнений, но в разговоре с кобылкой, не являющейся Твайлайт Спаркл, мужчина не собирался углубляться в тонкости терминологии. Прежде, чем Алекс решил, предполагает ли фраза Рэрити необходимость вновь расшаркиваться с ней, единорожка подала голос:

— Возможно, я бы и сама догадалась, если продолжила рассказывать вам об особенностях нашей моды и того, что я вам могу посоветовать, — задумчиво произнесла кобылка, — а не начала воображать, что вы журналист или кто похуже.

— Журналист? — недоуменно переспросил Алекс и тут же нахмурился, припоминая подробности того разговора. — Погодите... Рэрити, вы хотите сказать, что полагали, будто я не просто живу на Эквусе, но и пришел к вам за... интервью?

— Не совсем, — позволила себе тонкую усмешку пони. — Просто когда я узнала, что вам привычно закрывать себя иллюзиями, но при этом вы зачем-то пришли ко мне за обновкой, я решила, что можно ждать какого-то подвоха, — ровно сообщила она, в эдакой покровительственной манере поглядывая на Алекса.

— Значит… — Мерсер растерянно огляделся по сторонам. — Значит, все последовавшие после этого фразы были предназначены для проверки, нет ли в моем появлении... чего-то эдакого?

— Разумеется.

— Ну, знаете...

Человек умолк, почувствовав себя окончательно растоптанным. Мало того, что Александр сам себя обманул и запутал, положившись на то, что его появление анонсировала Свити Белль, так еще и ее сестрица оказалась куда хитрее, чем Мерсер полагал! Алекс-то думал, что единорожкой движет исключительно женское любопытство и порыв узнать больше про необычного клиента — ведь не каждый же день к ней заглядывают существа из других миров, верно? Мерсер еще тогда проникся к Рэрити если не уважением, то почитанием ее за достойное лицо — так как счел белую ксено весьма взвешенной и адекватной личностью, пусть и не лишенной определенной доли эксцентризма. Но только теперь, в эту секунду прозрения, человек осознал, что маленькая ксено могла представлять собой нечто большее, нежели одну лишь симпатичную мордашку, светящуюся от творческого энтузиазма и милого понячьего чудачества. И конечно, в настоящее время Рэрити в точности соответствовала возрасту, который можно было присудить ей, переведя эквестрийские года в человеческие — было сложно полагать иначе, взглянув в сапфировую глубину строгих, требовательных глаз! Наверное, бурный мыслительный процесс отдаленно, но отразился-таки на лице Мерсера, так как единорожка сжалилась над ним — поспешила улыбнуться и куда более дружелюбным тоном сообщить:

— Но, конечно же, я удовлетворяла и свое любопытство тоже! И хотела удостовериться, что не предложу вам ничего неподобающего, — кобылка легкомысленно мотнула завитым хвостом. — А как только поняла, что вы не из числа пони, что разносят на хвосте сплетни и слухи... Мне, если на то пошло, до сих пор любопытно, как у вас обстоят дела с модой, учитывая вашу способность... ну, знаете, превращаться, - красноречиво взглянула на человека Рэрити. — И кроме того, вы совсем недавно обмолвились про разнообразие культур у вас дома...

— Если вы предвкушаете, что сможете почерпнуть из моих знаний какие-то невообразимые течения моды, вынужден вас, Рэрити, огорчить, — коротко покачал головой Алекс. — Большинство людей, до которых добрались блага цивилизации, снуют по улицам наших городов в нарядах, близких к общепринятым фасонам, да и расцветкам зачастую тоже. Всякие дикие образы на манер хвоста павлина или подобия фотофорных полос можно увидеть разве что на не менее диких вечеринках и карнавалах.

— А? Но... как же ваша универсальная ткань, которую вы используете? — Рэрити вновь казалась удивленной — и немного разочарованной. — Неужели она не находит у вас применения? Не выражает полет фантазии людей? Право, в это сложно поверить! С такими возможностями...

— Как я и говорил, мое "колдовство" — отдельный случай. У прочих людей нет ни возможности, ни особой на то потребности.

— Нет, я, конечно, подозревала, что это, как бы сказать... ранний образец, подходящий не для всех и каждого, раз уж ваша ткань со вчерашнего вечера начала протираться, распадаться на несколько клочков... — вздохнула Рэрити, сокрушенно поведя спиральным рогом. — Но все же... Я, естественно, успела с ней ознакомиться прежде этого, раз уж вы меня предупреждали, — уточнила Рэрити, заметив на лице человека невысказанный вопрос. Затем она поинтересовалась:

— Алекс, а дольше ваши одеяния умеют оставаться целыми? Вижу, с комплектом, в который я видела вас облаченным во вздорник, все в порядке.

Мерсер недоуменно моргнул, но пояснил-таки, сочтя, что для швеи было бы естественно заинтересоваться подобным:

— Моя одежда недолговечна лишь в отрыве от меня. Она начинает распадаться, когда кончается заряд, отведенный на поддержание ее стабильности.

— И как? Есть ли возможность увеличить время, которое отведено костюму отдельно от вас? — невинно поинтересовалась Рэрити, хотя ее хвост коротко дернулся на этих словах.

— Ну, в теории... небольшой пластины в подкладке хватит на месяц, — вздохнул Мерсер, прекрасно осознавая, что Рэрити теперь будет выпытывать у него, почему развитый не сделал броник самостоятельно — и это притом, что он в прошлый раз уже и так выдал единорожке все, что мог, не приоткрывая занавес глубинных секретов своего организма! Но все же обстоятельный подход заставил Мерсера задуматься и сделать непременное уточнение:

— Если "ткань" окажется порвана, то, конечно, этот срок существенно снизится из-за ее восстановления.

— Порванный материал зарастет самостоятельно? Хм, стоило догадаться, — впервые широко улыбнулась Рэрити, после чего радостно заявила:

— Чудесно! Тогда вот мое вам предложение, Алекс: я, так и быть, прощу вас за то, что вы поставили меня в исключительно глупое положение. Но только если вы позволите что-нибудь сотворить с вашей личной... не знаю, как это правильно называть, но пусть будет "магией". Вы ведь способны придать ткани любой облик, верно?

«О», — коротко подумал Алекс, не сказать что бы сильно удивленный. Так вот что маленькая хитрая пони собиралась вытянуть из пришельца в обмен на недоразумение, что приключилось в прошлый раз. Но в этом плане у нее с Мерсером образовался паритет... Наверняка Рэрити пыталась узнать об этой возможности Алекса и у Твайлайт, но лавандовая единорожка не могла сказать слишком многое — либо с подачи Селестии могла, но сочла это более закрытой темой, чем остальные слухи и новости, сопровождавшие пришельца. Это все же "магия" и все такое, а потому не то тайна, не то что-то личное для Мерсера... «Может, прямо сейчас выдать ей, что предмет ее интереса — вроде как струпья? — подумал Алекс, оценивающе глядя на хозяйку бутика. — Мигом отобьет у нее желание связываться... Проблема в том, что и со мной тоже, а мне еще броник получать». Пони, сосредоточенно ожидавшая вердикт Мерсера, вкрадчивым голосом добавила:

— Конечно же, Алекс, я использую полученные наработки не для одной лишь себя. Я создам эксклюзивный образ и для вас, который вы в любое время сможете воплотить в вашей ткани. Такому импозантному молодому... э-э, человеку не пристало все время... Вы ведь молоды, не так ли? — вдруг уточнила Рэрити, вопросительно уставясь на Алекса — не иначе подозревая, что между ними могло возникнуть еще какое-то недопонимание.

— Для моего текущего состояния возраст — понятие несущественное, — усмехнулся Алекс, складывая руки на груди. — Но да, у себя дома меня можно было снабдить этой характеристикой.

«И правда, даже к кризису трех десятилетий только-только начинал подбираться, — добавил про себя Мерсер, не гнушаясь мысленной иронии. — А мне, по всем видимым и косвенным признакам, бояться такого и вовсе не стоит. Это всякие там чистокровные млекопитающие с годами только дряхлеют и теряют смысл жизни. А я буду становиться только быстрее, умнее и сильнее. И прожорливее...» Вслух, понятное дело, Алекс ничего такого не сказал, а лишь пробормотал, вздохнув:

— Да, я могу задавать форму своей одежде, пусть и не контролирую каждую ее частицу. И, откровенно говоря, меня вполне устраивает мой текущий облик, вами же, Рэрити, и рекомендованный. Я не сомневаюсь в безупречности вашего вкуса...

В противоположность своей речи, Алекс на этих словах представил себя после творческих экспериментов Рэрити походящим на торт, так что он едва задавил новый всплеск неуместного веселья. И пусть даже единорожка выдумала бы для него что-то вполне удобоваримое, даже до омерзения официальное, или вздумала бы реконструировать "старый" облик развитого с неизменно торчащим воротником, Алексу подобное было не только неинтересно, но и не нужно, а потому он окончил:

— ...но, к сожалению, у меня есть более приоритетные проекты. Время мое распланировано если и уступая вашему в плане насыщенности событиями, то не так что бы сильно.

— Ученые вечно озабочены проблемами нашего мира, вечно спешат, не правда ли? — тонко улыбнулась Рэрити, ничуть не показавшись Алексу разочарованной отказом. Кажется, она наконец обратила внимание на поклажу у Мерсера за спиной; отойдя чуть в сторону, единорожка подняла брови, завидев притороченные к спине Алекса батареи и инструменты:

— Так посмотрю, и сегодня куда-то торопитесь? О, — пони заинтересованно наклонила голову. — Да вы, я вижу, принесли мне обещанный материал? Тот, который пойдет на замену вашей "волшебной" ткани, которую вы и сами не хотите использовать, и другим давать не собираетесь?

— Ну... да, — Мерсер, поколебавшись, завел руку за спину и достал сверток с притороченным к нему мотком расщепленных нитей, а также медной проволокой и парой ремней безопасности, которые должны были покрыть запросы Рэрити в кожзаменителе, иммунном к магии. — Это вам. Затем я сюда и... — Мерсер умолк, когда единорожка приблизилась к нему, телекинезом снимая шляпку.

— Алекс, — проворковала она, просяще глядя на человека, — позвольте быть с вами откровенной. Ваша ткань не подчиняется магии, но притом способна к произвольной трансфигурации. Это, не побоюсь этого слова, уникальнейшее сочетание... и мне очень хочется заполучить ее в свое распоряжение хотя бы на самый крохотно малый промежуточек времени. Или хотя бы прежде, чем что-то подобное раздобудут ваши... коллеги из лагеря, которые наверняка занимаются материалами из другого мира, — единорожка выразительно стрельнула глазами на юго-восток, в сторону "Сумеречной зоны", и продолжила:

— Это не потребует ни неумеренных затрат вашего времени, ни усилий — я обещаю... Можем заняться этим после того, как я закончу ваш маленький проект. Или попозже, когда вы немного разгрузите свои чрезвычайно важные дела! И чего бы я на вашем месте не стала делать — так это отказываться, не зная, что еще я способна вам предложить...

Белая пони сделала пару шажков и встала совсем близко к человеку, так что Алекс мог сполна убедиться, что она выше ростом, чем средняя кобылка — не как Флаттершай, безусловно, но тем не менее. В прошлый раз Мерсер был слишком озадачен поведением кружащей вокруг него швеи, но теперь он видел, что затылком Рэрити вполне могла достать до его пряжки ремня... В то же время ее мордочка чуть ли не упиралась Алексу в пах — а потому очередное вмешательство в его личное пространство Мерсер воспринял несколько более болезненно. Но все же, мысленно вздохнув и решив сделать очередную скидку на образ жизни маленьких пони, Алекс согнул ноги в коленях и наклонился, когда Рэрити поманила его копытцем.

— Если уж вы слышали обо мне, пусть и от Эпплджек, то должны знать, что я располагаю весьма недурственными связями в Кантерлоте. Я знаю там пару пони, — многозначительным тоном прошептала единорожка Алексу на ухо, — волшебников-аристократов, которые создают поистине уникальные артефакты. И уверяю, те совсем не чета казенному имуществу, которым располагают пони в лагере Фрогги Боттом. Эти господа работают только с проверенными клиентами, включая самих принцесс... А я слышала, вас интересуют подобные вещи.

— Неужели? — Алекс начал медленно распрямляться, словно с его плеч сняли тяжелый груз. — Возможно... действительно интересуют.

— Если вам интересно — я всегда могу познакомить вас с нужными пони, как соберусь в столицу на очередной показ мод или званый вечер. В таких вещах личное участие стоит больше, нежели письмо...

— В самом деле? – произнес Мерсер с деланным бесстрастием. И тут же кивнул, соглашаясь:

— Что же, это было бы уместно... весьма полезно для меня. В перспективе.

Рэрити триумфально улыбнулась, а Мерсер подумал, что с единорожкой определенно стоило держать ухо востро. Пускай она и была воплощением Щедрости, но как минимум умела сдавать козыри по нарастающей... а еще могла казаться откровенной лишь затем, чтобы человек пошел у нее на поводу. Но, во-первых, риски здесь в любом случае были неизмеримо меньше, чем те, с которыми Алекс привык иметь дело во время манхэттенского карантина. Во-вторых, Мерсеру стоило пробивать все возможные каналы — хотя бы на тот случай, если "переговоры" с канцлером не выгорят, и Алекс останется в Понивилле на правах отщепенца научного сообщества, каковым оставался Тайм Тернер. А в-третьих...

Ну да, белоснежная пони хоть и оказалась той еще хитрюгой, но все еще была по-своему обаятельной милашкой. Даже несмотря на то, что ее стрижка чем-то напоминала о земной лошади... В смысле, у Рэрити-то длинные пряди выходили из макушки достаточно жестким гребнем, в то время как у большинства пони шевелюра мягко спускалась по обе стороны головы и меж ушами — но больше в облике единорожки ничего лошадиного не было. Да и не лошадиный это даже был атрибут, а просто... Выглядело малость странновато, будто ирокез панка — что тоже было неверно хотя бы потому, что голова у Рэрити была не выбрита, а покрыта тонкой нежной шерсткой. «Хм. Да какая разница, — мысленно пожал плечами Алекс. — Каждый сходит с ума как хочет, а по стандартам пони это наверняка вовсе абсолют нормы... Если бы у меня дома я вел дела с компетентной женщиной-ученым, притом панком или вовсе предпочитающей бриться налысо, я по первости удивился бы, конечно, но и слова в возражение подобной с моей точки зрения странности не ввернул. Хотя сравнивать Рэрити с человеческой женщиной не менее странно и некорректно». Так или иначе, лучшим доказательством того, что внешность была не слишком важна за пределами первого впечатления, а предпочтение стоило отдать словам и поступкам, было то, что Алекс не испытал никакого неприятия, когда Рэрити напомнила о себе, уточнив:

— Значит, вы согласны на эту еще одну небольшую сделку?

— Предположим, что так.

— Ну и замечательно! — хихикнула пони, после чего зажмурилась, весело прядая ушами:

— Алекс, дорогой мой, это будет просто чудесно! Тогда... увидимся как и договаривались, ближе к раскресенью, чтобы вы могли посмотреть пробный образец, — единорожка развернулась было влево, но вспомнила, что Мерсер до сих держал в руках причитающееся ей. Пони кивнула:

— Ох, да, конечно же.

После чего, никак не выказывая опасения по поводу ткани из другого мира и не боясь испачкать шерстку, Рэрити цапнула зубками сверток и перекинула ворсистую материю через спину — не иначе, помнила о том, что предоставленные Алексом предметы почти что невозможно левитировать. Не скрывая своего веселья, Рэрити легким шагом прогарцевала ко входу в "Карусель", телекинезом ведя за собой шляпку, и помахала ею Мерсеру:

— До скорой встречи!

От дверей послышался короткий топоток — то наверняка были Спайк со Свити, разбегавшиеся по своим углам, дабы там старательно начать делать вид, что они ни в коем разе не подслушивали. Что до Мерсера, то он к концу разговора сохранил больше серьезности, чем Рэрити (или, если единорожка притворялась, просто предпочитал не делать вид, будто он беспечен), и не прекращал оценивать ситуацию — а потому он уточнил, напоследок поинтересовавшись:

— Надеюсь, наша основная сделка не пострадает из-за... всех этих случившихся меж нами недоразумений?

— О? — удивилась Рэрити, но тут же отмела это подозрение легким взмахом переднего копытца. — Ну что вы! Сестры милосердные, конечно же нет! Я еще в самом начале сказала, что я "недовольна", а не "злюсь" или "обижена". Если бы я на вас разозлилась, то еще после разговора со Свити Белль догнала бы вас, вернула в "Карусель", отдала чертеж и выкинула бы вас с крыльца вон.

Сказано это было со все той же милой улыбкой, и когда Рэрити скрылась за дверью, Алекс ощерил зубы — впрочем, эта мина на его лице в этот раз была отнюдь не злобной или предвещающей единорожке неприятности. «Да-а, а я ведь за прошедшие полгода и забыл, что женщины способны быть замечательно острословными... оказывается, не только человеческие», — с небольшой долей сожаления подумал он. В смысле, Рейнбоу тоже этим успела отличиться, но с ее стороны то была скорее бравада, причем, как Алекс подозревал, далеко не самоироничная. К тому же, от Рейнбоу Дэш ожидать чего-то подобного было бы в высшей мере логично — в отличие от всей из себя утонченной Рэрити... которая вполне могла исполнить обещанное, раз уж не постеснялась на глазах у публики втоптать в грязь какого-то там придворного, что посмел отвергнуть ее заигрывания на балу в Кантерлоте. «Хотел бы я на это посмотреть, — коротко рассмеялся Алекс. — То еще, наверное, зрелище было». Тут Мерсер вспомнил, что с учетом случившегося ровно сутки назад пора для хорошего настроения выдалась неподходящая, и улыбка сошла с его губ. Сразу после этого в бутике заходили чьи-то ноги, а затем дверь вновь отворилась, и послышался негромкий веселый голос Рэрити:

— Да-да, я знаю, что обещала. Но так вышло, что Алекс упорствовал, а потому задержал меня чуть дольше, нежели я рассчитывала. И мне еще нужно помочь Свити Белль... Ты ведь знаешь, сколько у меня в последнее время дел, мой дорогой, — с этими словами она выпроводила на крыльцо Спайка, который вместе с жеребушкой все это время старательно не подавал признаков жизни в бутике. Рэрити вручила растерянно уставившемуся на нее дракончику какой-то цветастый кристалл, после чего потерлась щекой о его мордочку и удалилась обратно в бутик, мурлыкнув на прощание:

— Пока, Спайки!

Дракончик поглядел на захлопнувшуюся дверь, потом на драгоценный камень. Вздохнул, протирая его о шкурку, будто сочное яблоко, почти что любовно осмотрел подарок — а затем смерил все еще стоявшего неподалеку от крыльца Алекса малость недружелюбным взглядом.

«Не почудилось», — коротко резюмировал Мерсер. Так вот оно что было... Дракончик, кажется, и впрямь оказался беззаветно влюблен в белую единорожку — что являлось закономерным, учитывая, что он с рождения жил среди пони и наверняка примерял на себя их стандарты красоты и всего причитающегося. Только теперь, установив этот кажущийся достоверным факт, Мерсер задумался: а как у пони обстояли дела с межвидовыми связями, учитывая, что разумных рас наличествовало больше одной? Лиру-то сахаром не корми — дай Алекса хоть с какой-то ее подругой познакомить... ну да озорная единорожка, пожалуй, была способна почитаться за особый случай. По части однополых-то союзов пони были не просто терпимы, а считали их абсолютной нормой, естественной деталью устройства общества, которую обсудить на публике не сложнее, чем привычный Мерсеру брак между женской и мужской особью. «А... Да какая разница, — мысленно пожал плечами Алекс. — Все равно межвидовые браки наверняка есть большая редкость, в пределах Эквестрии же ксено иных видов проживает не так что бы много по сравнению с численностью пони. Да и у Спайка, пожалуй, имеет место лишь нежная детская влюбленность, привязанность, которая пройдет годам эдак к... хотя, учитывая, что драконы взрослеют даже медленнее, чем пони...»

«Вот ведь рогатая манипуляторша!» — внезапно осознал Алекс, резко поменяв характер мыслей. Весьма опосредованным образом, но Рэрити выставила Мерсера виновным в том, что она не исполнила какое-то свое обещание дракончику! Это человек, понимаешь ли, лишил Спайка удовольствия лишнюю пару минут общаться с предметом его обожания... Что не было такой уж неправдой, учитывая, что Алекс о точном времени своего прибытия не извещал. «Отомстила так отомстила за то, что заставил "почувствовать себя глупой", — не в силах действительно сердиться на Рэрити, с усмешкой подумал Алекс. — Жуткая вендетта, ничего не скажешь... Очередной чудовищный удар по моему самолюбию — почувствовать себя подлецом, что отобрал конфету у ребенка. Не знаю, что он там услышал, стоя вместе со Свити Белль под дверью, и какие выводы сделал...»

Наверное, стоило развернуться и пойти своей дорогой — поскольку Мерсером обыкновенно не двигала примитивная необходимость перед кем-то оправдываться и доказывать подобные этому тезисы, не являющиеся фундаментальными. Но, пожалуй, лишняя пара минут разговора с несчастным влюбленным, отвергнутым ради беседы с каким-то проходимцем, не повредила бы, дабы устранить возможные осложнения... С той же Твайлайт, которой дракончик приходился почти что младшим братом, Алексу еще предстояло работать и работать. Мерсер чуть натянуто улыбнулся и кивнул подбородком в сторону Спайка.

— Что, свидание прошло не по плану?

Дракончик вздрогнул и резко повернулся к двери.

— О, Селестия, да тихо ты! – испуганно прошептал он, отходя подальше и приближаясь к Алексу. — Вдруг Рэрити услышит?

— Извини, что так получилось, — маскируя улыбку за предплечьем, утирающим губы, сказал Мерсер. — Я, вообще-то говоря, намеревался просто отдать Рэрити материал для пошива и тут же удалиться.

— Да ничего особенного, — смущенно оглядываясь в этот раз и на Алекса, и на дверь, отвечал Спайк. — Я... там, э-э... Просто было одно небольшое дело к Рэрити... Честно, ничего особенного! — не желая распространяться на эту тему, маленький дракон заторопился и поспешил выразить Алексу благодарность:

— Спасибо, что дал время навести порядок! Ну, пока мы со Свити его наводили... И одновременно — ты это время отнял. Э-эх, — вспомнив, опять огорчился паренек. Не придумав, как реагировать на фактор, являющийся одновременно и причиной, и следствием, Спайк вздохнул, пожав чешуйчатыми плечиками:

— Ну ладно, ничего не попишешь. Чем ты перед Рэрити-то провинился, что она так долго тебе выговор делала? — он вдруг взглянул на человека искоса, вновь с некоторой долей подозрения. Алекс, так и не расслышав никаких возмущенных криков Рэрити и сочтя, что порядок был наведен вполне удобоваримый, а потому идти на выручку Свити Белль смысла нет, оторвался от созерцания бутика и коротко ответил:

— Только тем, что существую.

— Это как? — удивился Спайк.

— В прошлый мой визит случилось небольшое недопонимание. Я искренне полагал, что Рэрити про меня в курсе, а она заработалась и приняла меня за один из ваших двуногих видов... — выдал не слишком подробную версию Алекс, решив, что этого будет довольно. — Вот она поначалу и решила, что я нарочно дурил ей голову.

— А-а, — с видимым облегчением кивнул Спайк. — А я-то думал, может, ты ее обидел как...

— Полагаю, Рэрити можно задеть, но по-настоящему обидеть ее нужно постараться, — неопределенно покрутил кистью в воздухе Мерсер. — Признаюсь, идя поначалу в бутик, я думал, что необходимо будет со всем соглашаться, иначе в лучшем случае польются слезы, обвинения в неблагодарности и прочие нелепые...

— Ты это про Рэрити? — перебил его Спайк, сердито уставившись на человека. — Она совсем не такая, как ты ее пытаешься изобразить! Она самая замечательная пони на всем белом свете... — мечтательно произнес дракончик, но затем опомнился и кашлянул в кулак, вновь сурово посмотрев на Мерсера. Тот, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Но потом оказалось, что эксцентризм составляет лишь изюминку ее работы, а не верховодит всем. Рэрити — очень чуткий и практичный мастер, — Алекс, пожалуй, сделал этот вывод больше для самого себя, нежели для Спайка. И, чуть-чуть помолчав, с усмешкой добавил:

— И, определенно, девушка... пони, которая умеет добиваться своего.

— О... — дракончик сначала удивился, а потом и смутился, что так резко напустился на пришельца — который вовсе и не собирался задевать его возлюбленную. Затем Спайк осознал:

— Так вот почему ты с ней про какую-то сделку говорил! А чего такого особого она у тебя добивалась-то, если не секрет?

— Немногое. Моя "магия", если называть ее так, вроде как может помочь ей... А швейное искусство и знакомые Рэрити должны помочь мне.

Спайк нахмурился, вновь погрузившись в свои ревнивые грезы, а Мерсер, хмыкнув, снисходительно покачал головой:

— Ты-то сам, друг мой, вместо того, чтобы меня подозревать, не собираешься проявить себя? — бесстрастно спросил Алекс. — Не думал настоять на своем, когда Рэрити тебе отказала? Со всей вежливостью, разумеется... Мог бы спросить, когда следует прийти в следующий раз по этому же вопросу. Зачем же так молча уходить, разом сдавшись?

Дракончик удивленно хлопнул глазами раз, другой. Вмиг растеряв свой задор, Спайк потупился и пригладил когтистой лапкой зеленый гребень на своей голове. Треугольный кончик его хвоста непроизвольно дернулся.

— Как же я с Рэрити так... настою на своем? — пробормотал он, несколько растерянно глядя в лицо Алексу. — Она очень известная пони, целое воплощение элемента Гармонии... Она очень крутая пони! Ну, в смысле, не как Рейнбоу Дэш, но... А я-то только помощник Твайлайт... Звучит не так круто. Да еще и... — проделав серьезное усилие, но Спайк признал-таки, вздохнув:

— Она, наверное, считает меня маленьким... Но она — мой друг! И она говорила, что очень гордится мною, — с занявшим свое законное место упрямством в голосе заявил дракончик. Мерсер вдохнул — и медленно выдохнул.

— Парень, ты вообще о чем говоришь? — несколько насмешливо спросил он. — Ты — дискордов устойчивый к вулканическим температурам ящер, способный едва ли не по щелчку когтя вымахать размером с мэйнхэттенскую башню и плеваться то ли горючей смесью, то ли вообще плазмой. И при таких вводных данных будешь утверждать, что ты не есть буквальное воплощение слова "круто"? Знаешь, — тут Александр согнул ноги, опускаясь на корточки и внимательно глядя в глаза Спайку, что все равно остались уровнем ниже его собственных, — моя цивилизация далеко не примитивна, но по нашим стандартам ты вполне сошел бы за небольшое грозное божество...

Алекс еще вчера вечером узнал от Твайлайт, что у маленьких драконов и впрямь существовал (что жители Понивилля, к их сожалению, выяснили слишком поздно) своеобразный защитный механизм. Не способный похвастаться крепкими семейными узами, драконий молодняк зачастую был беззащитен перед нападками более крупных и наглых особей — а потому, обнаружив особо богатые запасы драгоценностей или другого необходимого им ресурса, который нельзя было освоить за один присест, юный дракон сталкивался с необходимостью хотя бы на время защитить его от чужого посягательства... И пусть в биосфере Земли у тех же земноводных существовали не менее причудливые способы самозащиты, вроде протыкания своими отравленными ребрами боков и обороны ими от хищников, Мерсер не мог в очередной раз подивиться максимализму эквестрийской природы. Спайку такая точка зрения тоже доставила недюжинное удивление, но и радость тоже.

— Что, серьезно? — малость недоверчиво, с промелькнувшим в глазах воодушевлением спросил он.

— Ну, как я и говорю, представитель моей цивилизации — не совсем объективный наблюдатель, так как у меня дома нет генерации биомассы с подобной скоростью... Не считая меня, конечно. А вот драконов у нас абсолютно точно не водится — живых, а не выдуманных, — кивнул Алекс. — Но даже с учетом этих факторов, согласись, твоя характеристика звучит вполне внушительно. Я скажу больше — определенная часть людей буквально молилась бы на тебя, попади ты в мой мир...

— Как это — молились? — озадаченно переспросил Спайк. — Кто?

— Да эти... — поморщился человек, махнув рукой. — Приверженцы Толлк-иэнн или кого еще из этой братии... Рулевики, в общем.

— Чего-чего?! — совсем уж ничего не понял дракончик. Мерсер, осознав, что интуитивно собранное им из двух понячьих интонаций слово, кажется, все-таки не имеет хождения среди эквиидов, вздохнул и принялся объяснять:

— Те, которые собираются вместе и воображают, что переживают эпические приключение. Мне девочки рассказывали, что у вас подобная забава тоже имеется, и я, мол, был на кого-то там из нее похож.

— А, так ты про "Огров и подземелья" говоришь? — наконец сообразил Спайк, и тут же испуганно прикрыл лапкой рот, принявшись озираться по сторонам, будто сказал что-то плохое. Мерсер, недоуменно подняв бровь, заключил:

— Словом, если Рэрити не впечатляют эти твои характеристики, то я уж не знаю, что ее еще может в этом мире удивить. Конечно, всегда можно уповать на время, которое следует дать отношениям, дабы они расцвели, но... — поняв, что вновь разводит дискуссию чуть ли не на пустом месте, Алекс выдал последний, и, возможно, единственно дельный в подобных вещах совет, универсальный для всех возрастов:

— А вообще, делай что хочешь, только не слишком уж сильно расстраивайся, если результат вдруг не будет соответствовать ожиданиям. Я, вон, старше тебя, но тоже временами совершенно не могу понять этих млекопитающих... особенно женского пола. Особенно — по части предательств...

— Э-э... А ты сам разве не млекопитающее? — Спайк ожесточенно почесал коготками гребень, что-то вспоминая. — Свити Белль вроде как упоминала, что ты приматом или еще кем у себя дома считался... Да у тебя в придачу ни клюва, ни чешуи не видать!

«А мальчишка далеко не глуп, не зря в библиотеке живет», — удовлетворенно хмыкнул Алекс, полагая, что не напрасно развитый еще тогда обозвал себя "жукочеловеком". Не дель торовский мимик, (прим. Мимики — разросшиеся до совершенно неприличных размеров жуки-мутанты из фильма Гильермо дель Торо, который надмозги Этой Страны всрато озаглавили именно как "Мутанты". Запоминаются тем, что имитируют человека — правда, способны они это делать исключительно издали и в потемках, ибо эффект достигается заворачиванием в крылья наподобие плаща и прижатием к голове передних лап, которые образуют маску, напоминающую весьма стремное человеческое лицо...) конечно — все-таки общее расположение органов и их систем осталось прежним... Но все же функционал довольно сильно изменился наравне с биохимией и бесчисленным множеством других тонкостей. Один генофонд чего стоил: активировались неиспользуемые гены, доставшиеся в наследство от старых ветвей, горизонтальным переносом оказались записаны новые последовательности... «Да можно вообще "за" и "против" не искать, тут всего одного аргумента хватит, — отстраненно подумал Алекс. — Чертовски сомневаюсь, что мог бы скрещиваться со своими бывшими сородичами... в привычном смысле». И пусть Александр Мерсер считал, что человеческая модель восприятия была куда важнее мешанины генов (даже несмотря на все многочисленные имплантации, установленные в эту модель), здесь он предпочел согласиться:

— Был им когда-то. Но теперь я — синтетическая форма жизни, химера. Симбиоз органики с информационной пылью, — увидев, до какой степени округлились зеленые глаза, уставившиеся на него, Алекс усмехнулся:

— Или, проще говоря, у меня теперь малость больше общего с рептилиями, нежели с млекопитающими. Ну, зависимость генити от внешних условий, в том числе и температуры, знаешь ли...

— О... — Спайк определенно этого не знал, но среагировал вполне благосклонно:

— Ну, тогда здорово! — весело улыбнулся он. — Значит, нас, не-млекопитающих, теперь в городе целых трое!

— Есть еще и третий? — заинтересовался Алекс.

— А... — Спайк махнул лапкой в сторону одного из мостов, что вел на другую сторону реки. — Это старина Магни, морской ящер. Ну, он вообще-то в городе не живет, просто иногда заплывает в гости, когда ему рыба опостылевает... речной жемчуг там на обмен приносит, а торговцы ему вкусности всякие дают. Болтун — страшный! — хихикнул дракончик. — Говорит, что от родни сам уплыл, но те небось его сами подальше сплавили, с его-то болтовней! Реки да озера для морских змеев, считай, дом престарелых... — тут Спайк умолк и, на манер заговорщика вновь оглядевшись по сторонам, с надеждой взглянул на человека. — Слушай, Алекс... Я тут все собирался попробовать, э-э... ну, знаешь, пойти в это самое приключение в подземельях. Но пока не могу найти себе напарника, да и искать времени особо не было с этой поездкой... — дракончик вздохнул, после чего, заметив как минимум озадаченный наклон головы Алекса, заторопился, объясняя:

— Там, понимаешь ли, довольно длинные правила, и Твай как раз такое любит, но ей вроде как не слишком нравятся все эти махания мечом. А ты ж вроде как она, читать тоже любишь? — Спайк хлопнул блестящими от энтузиазма глазами. — Может, как-нибудь зайдешь к нам в гости, и попробуем начальную кампанию пройти на двоих?

Мерсер сдержал смешок — и желание снисходительно потрепать маленького, но весьма ответственного и смышленого ассистента Твайлайт по голове.

— Прости, никогда не пробовал. Да и не собираюсь... Вряд ли из моего участия в подобном мероприятии выйдет что-то путное, — максимально смягчив "понячий" тембр своего голоса, отказался Алекс. — Предсказываю, что это случится из-за недостатка воображения. Не смогу воспринимать все эти цифры чем-то большим, нежели просто... числами. Вот если бы ты мне предложил поучаствовать в экспериментах по телепортации, которую предоставляет твое пламя...

— Э-э... А это не опасно? — благоразумно уточнил Спайк, не иначе как умудренный опытом жития по соседству с "мисс Спаркл".

— Не должно быть.

— Ну, если тебе что-то такое нужно, лучше для начала спроси у Твайлайт, — рассудил дракончик, после чего дружелюбно улыбнулся:

— Но если что — я готов помочь!

— Значит, к ней как-нибудь потом и обращусь... — будучи вполне удовлетворенным данным ему обещанием, сказал Мерсер. Вспомнив, зачем Алекс вообще сегодня появлялся в библиотеке, он добавил:

— Да, к слову. Насчет помощи — я там в "Золотом дубе" оставил письмо для Ее Светлости... Сможешь сегодня отправить?

— Никаких проблем, — преисполнившись важности, заявил Спайк. — Прямо сейчас и отправлюсь тогда!

— Ну и отлично... — взглянув в сторону рынка, окончательно погрузившегося в вечерние сумерки, Алекс пробормотал:

— Уже довольно темно. Дойдешь до библиотеки сам, или тебя проводить?

— Эй, я не только что из яйца вылупился! — хихикнул дракончик. — Да и в Понивилле у нас довольно светло по ночам.

— И то верно, — признал Мерсер, вспомнив о том, что это ему предстояло устремиться в темноту, что расстилалась за пределами города, а Спайку-то это не грозило. Распрямившись обратно, Алекс повернулся в сторону, где пролегал его старый — времен еще первых дней нахождения в Эквестрии, — маршрут. Спайк махнул ему лапкой вслед:

— Доброго вечера, Алекс!

— До встречи, — с этими словами Мерсер потихоньку начал разгоняться. Сходу вылететь в темноте на что-то опасное или враждебное он не опасался; даже если обитатели леса не имеют тепловых следов, как те создания, которых Алекс намеревался встретить по дороге к замку, развитый их легко распознает и остановится. Изменить форму хромопротеиновых пигментов, изрешетив и так уже модифицированную сетчатку палочками с иной контрастностью фотонного определения — для развитого то была чрезвычайно простая процедура, которую Мерсер провернул еще в первый день, дабы вернуть своим глазам оптимальный режим восприятия местного спектра... Девчонки отлично помогли Мерсеру сбросить пар, циркулировавший в его нервах после вчерашнего визита в больницу, но Алекс решил, что стоило-таки выплеснуть его излишек окончательно. А потому необходимо было найти себе жертву, почти как Зевс расправился с солдатами, которые имели глупость атаковать его после похищения Даны...

Конечно же, тут была замешана не одна лишь эмоциональная, но и практическая сторона вопроса. Доктор Мерсер в его теперешнем состоянии и обстоятельствах, в которых он очутился, считай, шагу не мог сделать без нее... Как Алекс и утверждал, было необходимо учиться работать чисто, избегая надобности пожертвовать той же рукой, подставив ее под удар — потому что в Эквестрии являлось далеко не установленным фактом, что конечность удалось бы отрастить через считанные секунды. Да, оторвать развитому руку ничуть не проще, чем голыми же руками снять колесо у автомобиля, да еще и на ходу. Новая мускулатура Александра была чрезвычайно плотна и более-менее защищена в плане уязвимых точек, и вызвать повреждения внутренних органов под нею без мощного проникающего действия было в высшей мере сложно, а кости являлись много более прочными, чем обычные человеческие, и на сжатие, и на дробящее действие. Но и мелкие по стандартам развитого повреждения выматывали энергоресурс ничуть не хуже... В условиях, когда у Мерсера не было незримого резерва (как и возможности устроить себе перекус прямо на поле боя), вкусить победу и подавиться ею, сделав пирровой, было двумя большими разницами. С учетом вероятности столкнуться с ранее невиданной магией, жизненно необходимо было выходить из боя максимально невредимым, а не превращаться по его окончанию в дымящуюся развалину.

И разумеется, стоило помнить, что Алексу теперь было нужно порядка двадцати секунд на разогрев до полноценного боевого состояния... Вряд ли оно понадобилось бы Мерсеру в замке, раз уж шестерка элементов Гармонии преспокойно бродила по развалинам, которые могла облюбовать в качестве гнезда какая-то действительно опасная магическая тварь вроде урсы. А вот в случае с многочисленными мелкими сошками, теми же древолаками, двадцатисекундный фактор вполне мог играть свою роль: нужно было рассчитывать на то, что Алекс сумеет расправиться с ними в своем обычном состоянии, если кто из местных царьков по типу Кризалис натравит на Мерсера своих прислужников — а затем, раскочегарившись, Зевс атакует основную цель.

И если Эквестрия чему и научила доктора Мерсера, так это тому, что если правила игры оборачиваются против тебя, пора менять игру, в очередной раз адаптироваться. В начале Алекс думал, что на этой планете... то есть, в этом измерении обоняние ему вовсе не пригодилось бы — а уж идентификация отдельных ароматов, когда они сливались в единый букет, и подавно. Но вот еще одна поправка: некоторые эквестрийские материи можно было распознать по простейшим веществам, как Алекс определил содержание бериллия в здешнем воздухе. Аналогичным образом Мерсер выследил и ту пару древолаков, что послужили мерой отвлечения внимания для гвардейцев диархии — так как смолы, источаемыми тварями, были чрезвычайно богаты летучими соединениями эквестрийского углерода, включая простейшие.

Так что сегодняшним вечером Мерсер, раскрыв носоглотку и вытянув голову вперед, уже медленнее следовал по лесу в поисках подходящих подопытных. Громкие звуки волков не привлекали, а наоборот отпугивали, если верить представителям фермерского семейства, так что и дальше ломиться сквозь чащу развитый прекратил... Алекс еще не до конца осознал паттерны поведения здешних големов, но определенная логика в действиях тварей имелась; поначалу они среагировали на ранее невиданного, но очень шустрого вторженца на их территорию как положено обыкновенным псовым — преследуя добычу, только с намерением прогнать ее. Чуть позже, распознав, что Алекс не пони и не имеет ни привычных магических откликов или чего-то в этом роде, ни запаха, древолаки уже воспринимали Мерсера как что-то подобное им, а потому отнеслись к мужчине равнодушно-пренебрежительно. Но после того, как Алекс изловил пару, может, в их коллективной памяти чего и отложилось...

Вышло нечто среднее: небольшая стая, на след которой напал Мерсер, встретила человека настороженно, принялась рассредотачиваться, дабы взять Алекса в круг, но атаковать деревяшки не торопились. Девять особей, все размером с матерого вепря... Мерсер, хрустнув суставами шеи, запустил процесс регенерации левой руки в когти. Те не выскочили на месте пальцев почти что мгновенно, взрезая плоть и пронизывая ткани черно-красными волокнами, стремительно развиваясь из тех невидимых станций синтеза, что находились в каждой клетке развитого. Наоборот, плоть сползла вниз по удлинняющейся костяной основе медленно, тягуче, будто капли крови, сочащиеся с кончиков пальцев. Алекс завел трансформированную конечность чуть назад и вверх, сразу после этого немедленно бросившись в атаку.

«Будем считать, что если эти заготовки для поленниц повредят мягкие покровы, я проиграл», — обозначил условия эксперимента Мерсер.

Первого голема, который с рычанием бросился ему навстречу, Алекс попросту обезглавил, ударив когтями наотмашь. Обычному человеку нужно приложить недюженную силу и умение (а еще быть везунчиком), чтобы разом перерубить все сухожилия и позвоночник в шее, да еще и у подвижной цели, но для развитого это был самый простой и быстрый способ избавиться от противника. Если только им не выступал охотник – у этих тварей и шея была много мощнее человеческой, и рефлекторно они все ещё могли задеть подобравшегося слишком близко развитого, даже будучи обезглавленными... Пусть у древесного волка и не было нервной системы, возможно, его "поле информационного управления" базировалось все же в голове, так как тело сделало еще один скачок и, вздрогнув, осыпалось ветками, почти как если бы на землю рухнуло млекопитающее. Древолак по соседству прыгнул, целя раззявленной пастью с зубами-колышками в плечо, но Мерсер уже повел руку-химеру обратно вверх, ударяя существо тыльной стороной ладони, мощным ударом заставил его подлететь в воздух еще выше — и, тут же как следует замахнувшись, вновь обрушил когти вниз, разрубая взвизгнувшую тварь надвое в пояснице.

«Пять секунд».

На Алекса бросились одновременно уже три существа, гневно ворча. Мужчина краем глаза заметил четвертое проворное тело вместе с пятым, ощетинившимся ветками на спине и вперившим горящие зеленые глаза в чужака, который смел зайти на территорию, охраняемую големами. Алекс отреагировал молниеносно, уйдя от такой массированной атаки прыжком с последующим пируэтом — таким, что ступни развитого врезались в ствол ближайшего дерева. Пока существа были дезориентированы тем, куда из их окружения пропал незваный гость, Алекс сделал отскок, закручиваясь в воздухе — и располосовал представителя одновременно и флоры, и фауны Эквестрии. Тварь на три глубочайшие борозды в своем теле все-таки среагировала, предпочтя "издохнуть", хотя в отличие от существ из плоти и крови, наверное, после таких ранений вполне могла бы продолжать двигаться и атаковать. Второй древолак, что бежал примерно в том же направлении, откуда атаковал Мерсер, попытался напрыгнуть сбоку и укусить человека за бедро — но Алекс встретил его пинком, буквально вбив угловатую морду противника в тело. Чудовище с треском и скрежетом отпрянуло, и, неуклюже переступив лапами, рассыпалось на составляющие.

«Десять секунд».

К этому времени оставшиеся волки все-таки успели сориентироваться, развернуться и атаковать. Первого Алекс привычно встретил когтями, схватив ими существо за голову, сдавливая и разламывая деревянный череп в щепки — но, не успев отбросить еще шевелящую лапами тушу в сторону, подметил нового врага, который бросился к человеку по широкой дуге, заходя сбоку. Тем временем Алекс успел освободить когти и прошелся быстрым росчерком по лапам третьего зверя, который притормозил было, завидев "гибель" уже которого там на очереди собрата... Вернее, Мерсер собирался сделать этот росчерк быстрым: "стреноженный" волк рухнул на землю, воя и скрежеща, а когти Мерсера оказались зажаты между его немаленьким телом и подкосившимися задними лапами. Выдернуть конечность при силе развитого не составило никаких проблем — а даже если и составило бы, то волк все равно спустя пару мгновений развалился бы, перестав являть собой достаточно плотную структуру! — но на это ушла лишняя доля секунды. В которую благополучно вписалась тварь, которая скакала обманным маневром: воспользовавшись крохотной заминкой, волк прыгнул, и Алекса промелькнула мысль, что ни распрямить в ударе чересчур длинную для такой дистанции и высоте прыжка ногу, ни перенаправить удар когтей вбок он не успеет.

«Пятнадцать секунд».

Мерсер бросился в сторону, рывком уходя от атаки — и едва успел выставить перед собой когти, чтобы сразу две твари не вцепились ему в плечи, каждая со своей стороны. Крошились о лезвия древесные зубы, лихорадочно вгрызались в землю сухие лапы: вставшие на дыбы древолаки изо всех сил пытались задавить человека, повалить его на землю — но конечно же, у них ничего не выходило. Проблема заключалась в том, что последний волк никуда не делся, затормозил и прыгнул вдогонку — и уж на этот-то раз Мерсер точно бы не отвертелся... Для вспышки, способной разбросать врагов по окрестностям, Мерсеру понадобились бы обе руки, а сосредоточившись на враге либо позади себя, либо спереди, Алекс непременно допустил бы хоть один слабенький, но все еще укус до своей нежной имитации кожи.

Решение пришло мгновенно, но одобрена оказалась лишь его вторая версия. Сначала Мерсер хотел было лягнуть тварь сзади ногой, но, сочтя риск потерять опору из-за наседавших спереди древолаков неприемлемым, Алекс метнулся правой, "обычной" конечностью к грузу у себя за спиной. Схватившись за обвитое жилой древко, Мерсер рванул его вниз, тут же резко останавливая руку и за счет набранного импульса раскрывая хорошенько наточенное лезвие. И тут же, начиная уклонение — инструмент вверх и вбок, ударить рабочей плоскостью прямиком по виску древолака, мощным ударом сбивая его с траектории! Создание как раз собиралось вцепиться Алексу зубами в область лопаток — не иначе хотело повалить, как следует встряхнуть и поволочь за шкирку прочь из леса, чтобы неповадно было всяким чужакам соваться в заповедное место.

Плоский кусок металла разом изменил эти или еще какие установки в программе биомеханоида, своротив ему морду на сторону, так что брызнула смола. Боком увернувшись от мелькнувших в воздухе когтей, Алекс уже спокойно (в действительности весьма резко) шагнул назад, обернувшись на бесновавшихся в считанных сантиметрах от его лица древолаках, которые без точки опоры завалились мордами вперед. Чтобы быстрыми, энергичными ударами уже режущей кромкой инструмента добить их, а потом и тварь с покоробленной пастью, Мерсеру вполне хватило оставшегося времени.

«Двадцать секунд».

— Вот и первое боевое применение, а? — пробормотал Алекс, качнув импровизированное оружие в руке. Голос его немного дрожал от непривычного азарта скоротечного боя, и он стиснул зубы, оставшуюся часть фразы проговорив мысленно:

«Выкрутился-таки... Не думал, что стану радоваться возвращению к подобному досугу».

На самом деле, разгадка сделавшегося разом приподнятым настроения Алекса была проста: разваливать эти самоходные поленья было куда веселее, чем людей — даже задорнее, чем колоть обычные дрова, так как земные чурбаны не могли дать сдачи... если не считать случаев, когда они прилетали в лицо неуклюжему работнику. В Нью-Йорке-то ничего хорошего, а тем более веселого, в использовании когтей не было — хлестала кровь из перебитых артерий, вываливались из половин тел потроха с их содержимым, разводилась сопутствующая грязь... Про головы, превращаемые строенными лезвиями в костяную нарезку вперемешку с мозгами, выглядящими будто начинка арбуза, в который попала разрывная пуля, и говорить не приходилось. Убивая людей, покушавшихся на его жизнь, Александр Мерсер колебался не больше, чем при встрече с древовидными обитателями этого леса, но то была, скорее, работа... тяжелая и грязная, исполнение которой иначе как вынужденным, остервенелым назвать было нельзя. К тому же, там наличествовала самая что ни на есть прямая опасность умереть — Мерсер до самого конца точно не знал, каковы пределы его живучести. А в случае с древолаками — так... баловство, чтобы проверить конкретные условия, отточить рефлексы да спустить пар. Все равно что дружеская тренировка.

Только партнеры по дружескому спаррингу вряд ли были рады ему так, как почувствовал себя Алекс. Мерсер, заметив движение, скосил глаза на древолака с отрубленными передними ногами. Тот все еще оставался жив — если для подобного существа понятие "жизнь" было применимо в той же мере, что и к млекопитающим, — и пытался уползти прочь, вяло скребя задней половиной конечностей. Но зеленый огонь под его кустистыми бровями-листьями затухал, и Мерсер, приблизившись к голему, с досадой покачал головой:

«Н-да, не прикончил с гарантией. Но все равно фатально вывел вражескую единицу из строя, считай — норматив сдан, — решил Алекс, занося ступню над головой подергивающейся твари. — Даже как-то непривычно добивать выжившего, а не оставлять на закуску... в буквальном смысле, дабы поправить целостность своего организма».

Алекс так и замер с поднятой ногой. Медленно скользнув глазами по окрестным кустам, он полностью сосредоточился на своих ощущениях. Волк уже без оказания помощи развалился на запчасти, а Алекс, твердо угнездившись в земле обеими нижними конечностями, готовый в любой момент сорваться с места, подключал к первичному зрению тепловую картину окружающего мира. У него возникло крайне знакомое чувство, что за развитым кто-то наблюдает! А в прошлый раз, не придав значения вероятности, что где-то в тенях может обретаться третья заинтересованная сторона, Мерсер вместе с Луной довел ситуацию… известно до чего.

Вновь позволить случиться чему-то подобному Алекс не мог, и потому в руку ему прыгнули две небольшие капсулы с инфовирионным составом. Мерсер размахнулся и забросил их в разные концы поляны. Капсулы немедленно сдетонировали, распылив взвесь и закрыв окрестности красным туманом с поглощением энергии. Теперь Алекс не менее внимательно слушал: не ломанется ли кто через лес, побоявшись, что алое марево развеет его маскировку под условный куст?

Ничего выдающегося не случилось. Продолжали свою перекличку ночные птицы, шумел в кронах деревьев прохладный ветерок, и ровным счетом ничего не намекало, что кому-то из пони и не-пони достало храбрости проследовать за Алексом прямиком в лес. Мерсер, взглянув на небо и не углядев там особо подозрительных облаков, с которых мог свисать радужный хвост, неуверенно хмыкнул. Мужчина наклонился и поднял инструмент-универсал, обтер его вместе с органическими лезвиями о траву и, сложив рабочую плоскость, приторочил обратно к батареям. Затем, немного подумав, вконец снял весь свой багаж, высосал остаток батареи и медленнее, чем привык, обратил внешние покровы в броню, выставив вдобавок к термоямкам пару простых глаз в низу лобной пластины. В запутанных коридорах крепости вряд ли можно было разминуться с угрозой так же оперативно, как на открытом пространстве, и гарантированно не получить выстрел в упор, а потому живучесть была предпочтительнее мобильности.

— И не смейте тут воскресать и по следу за мной идти! — проскрежетал Мерсер напоследок веткам и корягам, рассыпанным по опушке.

Заменив батарею на свежую, Алекс водрузил полегчавший "набор походника" обратно на загрубевшую спину и продолжил свой путь к юго-восточной окраине леса. Во времена первого знакомства с эквиидами Мерсер сделал крюк, выйдя на западную равнину, но сегодня путь этот лежал напрямую к каменистому ущелью, из которого вытекал левый приток реки. Через час-полтора быстрой ходьбы Алекс оказался у такой естественной преграды. Мерсер, покрутив головой, сверился со своей мысленной картой и направился в сторону скалистого мыса, сразу за которым должны были располагаться руины древней крепости.

Берега ущелья заросли каким-то растением, напоминающим земной лозняк. Пробравшись через него, Алекс увидел силуэт замка, темнеющий в ночи — и подвесной мост, явно не выглядящий как что-то, способное пережить доброе тысячелетие. Кто знает, не обустроил ли его кто-то из современников Понивилля, тот же неизвестный исследователь или его единомышленники? В южной-то части природного рва можно было увидеть вполне себе каменный мост, пусть и изрядно потрепанный, но все еще добросовестно ведущий к замку... Мерсер пошел вдоль обрывистого берега, рассматривая то, что осталось от постройки. Возможно, раньше твердыня стилем (в том числе стройными башнями) была похожа на Кантерлот, но белая краска если когда-то и придавала резиденции сестер "возвышенный" вид, то давно отслоилась — сейчас по серым, выщербленным природой стенам карабкалась свежая зеленая растительность и множество мелких деревцев, способных выжить в тонком слое почвы, что наслоилась на каменные постройки.

Алекс немного замедлился, проходя мимо каменных ступеней, которые начинались около моста из веревок и досок и уходили вниз, в обрыв. Немного поразмыслив об их назначении, счел, что то был проход куда-нибудь в пещеры на этой стороне оврага, а потому интереса для Мерсера он не представлял. Вряд ли принцессы были настолько глупы, занимаясь постройкой замка, что сделали столь очевидный и удобный лаз туда, откуда можно безо всяких проблем забраться в подземелья самой крепости, вроде как предназначенной для сдерживания проникновений извне... Да и за водой они вряд ли слуг на этот манер посылали, если можно было при помощи того или иного вида колдовства обеспечить ее источник прямиком в замке, даже если водоносный слой находился слишком глубоко.

Проверять более-менее современный, но кустарный мост на способность выдержать тушу развитого Алекс не собирался, а потому, кивнув самому себе, взял разбег и мощно оттолкнулся. Ноги перенесли его через не такое уж широкое ущелье. С шумом приземлившись, Мерсер стал подниматься по холму, доставая из-за спины сигнальную ракетницу и снаряжая ее свежим патроном. Старые Алекс истратил, обстреливая гвардейцев Луны, но, судя по ночным испытаниям, ему удалось подобрать оптимальный состав из реагентов, что удалось раздобыть в лагере... Напротив, карабин Алекс с собой брать не стал: если в замке и водилось чего из разряда паранормальщины, то на такое с куда большей вероятностью подействовали бы инфовирионы, а не пули. Конечно, у Алекса имелось еще четыре штуки газовых гранат вдобавок к двум истраченным, но нажать на курок и накрыть врага целевым залпом в любом случае будет быстрее, чем метать заряды — все равно, обычной ладонью или раскрытой при помощи вспышки. Затем уже можно будет бросать ракетницу на пол, освобождая руку, и делать ею все возможное для поимки наглеца... И, в конце концов, Алексу было много спокойнее, когда он имел возможность просунуть в щель двери первее себя какое-никакое, но огнестрельное оружие, дабы в случае чего подавить возможную засаду на другом конце коридора. Наследие и своего личного, и чужого многолетнего неприятного опыта...

Алекс поднимался по широким ступеням к приоткрытой двери. Главный вход, если то был действительно он, выглядел довольно скромно по сравнению с теми же европейскими дворцами на Земле. Никакой помпезности: проем располагался низко, из декора — пускай бо́льшая его часть могла попросту развалиться, — лишь пара небольших камней по разные стороны от ворот, которые уже даже не фонили. Алекс, стараясь ступать тише, прислонился к левой створке и взял ракетницу наизготовку. На опережение все вокруг забрасывать гранатами он не собирался хотя бы потому, что визор в этом мире не работал, и Мерсеру самому нужно было видеть хоть в каком-то спектре, однако применение дымовых завес при штурме Алекс предусмотрительно поднял в памяти. Естественно, его нужно было малость адаптировать... Да и вообще, для Мерсера больше подошли бы соответствующие тактики танковых подразделений, а не пехотных — ставка не на численность, а на два или больше бронированных объекта, которые обмениваются мощными выстрелами до тех пор, пока удачное попадание не выведет врага из строя.

«Ну, вперед, — выдохнув, подумал Алекс, маленькими красными глазками оббежав лес, что темнел в ночи вокруг замка. — Уже хорошо, что иду один... не надо страховать напарников и умолять их не следовать правилу "давайте разделимся". (прим. Коронная фраза Фреда из олдфажной команды Скуби-ду, при залезании во всякие ебеня проворачивающей этот троп с завидной регулярностью. А вообще, один из самых заезженных приемов голливудских и не только ужастиков) Хотя... химерам можно — и нужно».

— Полемарх, — тихо скрежетнул Алекс из недр хитинового воротника. — На разведку.

Насекомообразный дрон выпластал свои когтистые лапки из-под пластины брони на спине, будто детеныш суринамской жабы. С ворчанием спрыгнув на пол, он тихонько шмыгнул в приоткрытую дверь, оказавшись в довольно большой зале. Зрение самоходной конечности, безусловно, не могло тягаться с орлиным, но благодаря дрону Алекс углядел слабое движение в конце вестибюля — и больше ничего. Уже мысленно отдав приказ дрону лезть вверх по одной из колонн, подняв ствол ракетницы, Мерсер надавил на створку и протиснулся внутрь.

Источником движения, как Алекс и предполагал, являлись новые и довольно предсказуемые обитатели замка, любящие всякие укромные места — пауки. От земных конкретно этот вид отличался размерами, типичными больше для тропических регионов, и поблескивающей в ночи "пентаграммой" на брюшке. «Малые электроарахнидусы, или же звездные пауки», — вспомнил данные из справочника Алекс, проследив взглядом за парой существ, расположившихся в углу фойе, под поваленными колоннами. По стандартам магической живности Эквуса твари были безмозглы и примечательны разве что тем, что парализовали залетевших к ним в паутину столь же безмозглых жертв-насекомых не ядом, а электрическим разрядом. Их крупные сородичи, что водились в джунглях и горной местности, были куда более опасными, да еще и способными аккумулировать электричество в своей паутине, а не просто заставлять ее светиться в ночи! Эти же, размером немного меньше ладони, для разумного существа считались почти что безвредными, хоть перепуганный паук и мог немного тряхнуть неосторожного пони током.

Но все же Алекс предпочел бы обойти их стороной. Доктор Мерсер, наученный горьким опытом манхэттенской вспышки, собирался быть осторожным и по возможности держаться от гипотетической угрозы подальше — неизвестно было, сколь большой ворох проблем подтянется за одной-единственной мелкой неприятностью. Хотя с неприятностями крупными всё равно приходилось разбираться самому, зачастую — вступая в ближний бой... Именно поэтому Алекс шел по погруженному во тьму вестибюлю медленно и сгорбившись, обратив когти левой конечности ладонью к направлению, куда двигался — чтобы была возможность резко ударить снизу вверх любую напасть, что вздумает кинуться на него из-за ближайшего поворота.

Александр, продолжая держать проход на другой стороне под прицелом ракетницы, вышел на середину залы, чутко вслушиваясь в тихое завывание ветра среди руин. Он повернул голову к каменной на вид конструкции, напоминающей модель звездной системы с отсутствующими планетами. Согласно словам Твайлайт, именно здесь хранились элементы Гармонии — оригинальный вид которых просто так, не проявив должных личностных качеств, получить было нельзя... Странно: зачем принцессе Селестии, если она покинула замок, оставлять столь ценный ресурс посреди Вечнодикого? Хранить их здесь было безопаснее, чем где-нибудь в Кантерлоте? Ладно, Элементы имели вид каких-то невзрачных шаров, но не могла ведь принцесса решить, что за тысячу лет абсолютно любое живое существо, намеренно или случайно забреди оно в покинутую крепость, пренебрежительно фыркнет и пройдет мимо, а не попытается уволочь постамент к себе, сад там вместе с садовыми гномами украшать?

Место, опять же, для хранения ну крайне странное. Алекс бы еще понял, если Элементы валялись где-нибудь в самом отдаленном подвале замка вместе с остальным столь же неприметным скарбом, но оставлять их буквально на входе? Ясное дело, хочешь спрятать что-то хорошо — спрячь это известно на каком месте, но все же... Единственный вариант развития событий, который был хоть сколь-нибудь логичен с точки зрения Алекса — то, что Элементы здесь и находились все время в качестве символа власти диархии. Любой, кто был удостоен чести ступить под эти своды, тут же лицезрел могущественные артефакты, а затем следовал в тронный зал на аудиенцию — и если Алекс полагал верно, исходя из симметричной структуры крепости прежнее место правления Эквестрией должно было располагаться не слишком далеко и как раз на линии симметрии, где-то за лестницей с левым и правым пролетом, что смутно виднелась через настежь распахнутые ворота фойе... Пожалуй, именно в тронный зал следовало наведаться в первую очередь. Мерсер изначально полагал, что интересные ему места могут выдать кристаллы, но в замке Сестер был на удивление чистый радиационный фон, как и в окрестностях замка. Никаких признаков горячих пятен, не было и подозрительных тепловых или иных следов... Если лаборатория сестер находилась в одной из разрушенных башен, подобно тому, как делали единороги древности, Мерсеру еще и предстояло изрядно покопаться в завалах.

«Ну нет уж», — внезапно подумал Алекс, раздраженно мотнув головой. Не могла Селестия оставить здесь Элементы так же, как в прежние времена — это означало бы, что принцесса либо глупа, либо дань традициям затмевает у нее здравый смысл. А Ее Светлость, между прочим, несмотря на все прожитые годы, казалась далеко не закостеневшей в своих мыслях... Да и в целом, она являлась совсем не глупой особой. Значит, в этом ее действии был какой-то смысл или обстоятельства, которые Мерсер пока просто не понимал... Алекс, вновь мысленно сравнив постамент с моделью звездной системы, задумчиво дотронулся до одной из его ветвей с ложем для артефакта. Поддавшись любопытству, мужчина надавил на импровизированный рычаг. Тот жалобно скрипнул, и Алекс, разве что самую малость опасаясь разрушить что-то, что могло являться артефактом само по себе, усилил напор...

Со скрежетом не смазываемого на протяжении десятилетий механизма ветвь сдвинулась — и тут же дернулся строенный "подсвечник" уровнем выше, да и каменные диски у основания и на середине постамента стали подозрительным образом подрагивать. Выходило, что это был именно что механизм... И Алексу определенно было любопытно, чего ради он был встроен в пускай и держащий на себе грозные артефакты, но все еще обыкновенный, не снабженный никаким особым декором постамент. Что именно в нем скрежетало? «А ну-ка», — подумал Мерсер, опускаясь на корточки, временно кладя ракетницу на пол и протягивая руку за спину.

Размеренные, величественные звуки органа, донесшиеся откуда-то из темных глубин замка, мигом заставили Алекса позабыть про свой исследовательский азарт и схватиться обратно за рукоять пистолета. Он быстро — но очень четко, — мысленно проговорил наиболее правдоподобные версии, согласно которым из тысячу лет как пустовавшего замка могла доноситься подобная зловещая мелодия. Забытый Селестией музыкальный артефакт? Хотелось бы, но рассказанная Эпплджек легенда навевала куда менее оптимистичные версии... Алекс проверил, легко ли приоткрывается пластина под его ребрами, и поставил в очередь загрузки гранату с более убийственным содержимым. Раз уж его так с порога оповещали о присутствии в замке чего-то кроме безмолвного камня и столь же молчаливых электропауков — делать было нечего. Алекс захватил с собой маленький арсенал не для того, чтобы сбежать при первых намеках на что-то странное. Уж что-что, а сбежать развитый всегда успеет... С одним-то проказливым призраком, облюбовавшим это место, и тем более со случайно забредшим на огонек пони, вздумавшим довольно профессионально сыграть на органе, Зевс справится.

— Полемарх, вперед, — тихо скомандовал Алекс, направляясь к проему на противоположном конце залы. — Сохранять дистанцию.

Следующий зал был уже, занимая этажа три в высоту, и оказался в более приличном состоянии, нежели практически уничтоженный вестибюль. Здесь же стали проявлять себя остатки былой роскоши: угадывались следы мозаики среди травы и цветов, что выросли в грунтовых наветриях, по обе стороны от выбитого витража бесшумно покачивались транспаранты королевских сестер, золотистый и темно-голубой с серебряной нитью. С галереи на другой стороне спускались пресловутые два пролета лестницы с изгрызенными временем перилами. В обе стороны из залы расходились широкие сводчатые коридоры — из тех, что были справа и доносились отголоски торжественных песнопений "короля инструментов". Мерсеру пришлось послать дрона в два коридора, прежде чем найти оптимальный путь к источнику звуков; некоторые комнаты были завалены, а другие располагались в совсем отдаленных частях замка. Потом Алексу, миновавшему коридор с почти не тронутыми временем картинами на стенах, что изображали понячьих великосветских дам и представителей гвардии, довелось наткнуться на массивную винтовую лестницу, которая уводила на нижние уровни крепости — куда Мерсеру абсолютно точно не хотелось соваться так сходу, если бы не необходимость разобраться с неизвестным шутником.

Музыка продолжала играть все то время, что Мерсер спускался вниз. Следовательно, был шанс, что поглощенный своим занятием призрак или иная потенциально враждебная сущность не может одновременно наблюдать за Мерсером и даже не знает, что он тут... Либо, наоборот, знает о его присутствии и заманивает человека поглубже в замок. Выйдя в коридор, Мерсер почти вдавил спусковую скобу, когда семенящего впереди него дрона вдруг едва не уволок в стену резко повернувшийся элемент пола, вместе с куском кладки выскочивший из своего паза! Создание, следуя программе, при таком признаке опасности мигом рвануло прочь, извернулось в воздухе и ловко приземлилось на лапки и согнутый хвост — а Алекс уже, не говоря дурного слова, вгонял инструмент в расщелину, не давая каменной пластине вернуться на положенное ей место. Так как заточенный металл (притом еще и зачарованный на прочность) не оплавило, не пробило током и вообще никаким образом не покоробило, Алекс сунул внутрь уже свои когти. Если уж материя измерения пони не вызывала в бывшей обители мощной магии какой-то защитной реакции, то Мерсер тем более станет представлять собой слепое пятно для здешних охранных систем!

Что до Полемарха, то его запуск, возможно, был вызван исключительно нажатием на пластину пола: в стене оказался маленький кристалл, шестеренки и несколько чрезвычайно мощных пружин, будто у заводного механизма — который, пожалуй, и рядового пони легко мог бы запустить в воздух... Тысяча лет без утраты упругости металла — неплохие показатели. Мерсер окончательно выломал кусок стены из его оси и заглянул в образовавшийся проем, но ничего интересного там не обнаружил: просто опустевшая ныне комната по соседству с коридором, судя по остаткам мебели — жилая, скорее обслуги принцесс, чем их приближенных.

Озадаченно почесав оборотную сторону шлема, решительно не в силах понять, зачем принцессам понадобилось обустраивать такую "вертушку" именно в подвале, Алекс приторочил свой первый трофей в виде зачарованной пружины за спину и продолжил путь. Оставшуюся часть пути Мерсер и его четырехлапый напарник проделали на удивление без приключений — больше никаких ловушек на пути развитого не встретилось, и даже пол не думал разверзнуться у него под ногами. Двигаясь мимо факелов в подставках, изображающих более грубые аналоги понячьих ног, Мерсер сделал еще один поворот и осознал, что орган, исходя из интенсивности звучания, мог находиться в какой-то паре десятков метров, буквально в одном из ответвлений коридора, куда вышел Алекс!

Заметив идущий из одного проема слабый голубой свет, Мерсер вжался в стену и начал максимально осторожно и внимательно приближаться к нему. Ни одна часть его организма сейчас не была "разогрета" — все-таки на каждый шорох врубать режим максимальной боеготовности было бы чересчур. Тем более в Эквестрии, где, как Алекс во время визита к Зекоре убеждал себя, паранойю следовало вытравить из подкорки — хотя бы бо́льшую ее часть. Мерсер посчитал, что умения обращаться со средствами, которые он захватил с собой, достанет для эффективного противодействия тому, что будет ждать его в следующей зале... Ровно до тех пор мужчина так думал, пока засланный по потолку дрон не заглянул в комнату, и Мерсер не осознал, что место перед органом пустовало.

Да, это была внушительных (особенно для подвального помещения) размеров комната с неплохо сохранившимися драпировками, чем-то напоминающая театр в миниатюре — такие же ложи или смотровые окна на втором этаже, такие же воздушные арки. Но "театр" этот обходился не только без зрителей, но и без главного исполнителя. Ближе к стене находилось возвышение, по обе стороны которого стояла охрана: стилизованные статуи пегасов, больше смахивающие на земных лошадей, держащие на манер алебард массивные подсвечники. А за всем этим... Там, у дальней стены, орган собственной персоной затмевал своей громадой все увиденное ранее в замке Сестер. Напоминающие своим массивом сложенный веер, истекали музыкой трубы, и в ритм им орган самостоятельно нажимал клавиши, приводя в движение меха. Маленький голубой огонек висел в воздухе, неверным светом озаряя подставку, на которой была разложена папка с бумагами. Они были испещрены полосами стана с числами и крошечными пометками нотной азбуки пони — Мерсеру, впрочем, не была знакома и человеческая, — однако сиденье перед органом пустовало.

«Этот плазмоид – и есть призрак, или орган полностью автоматический? — подумал Алекс. — Наверное, мог активировать его тем, что прошелся по какой-то пластине, как дрон вызвал вращение стены. Предназначен, чтобы отпугивать незваных гостей? Впрочем, нет... существует и еще один вариант. Ауры телекинеза не видно, так что…»

Мерсер снял курок ракетницы со взвода и сунул ее себе за спину. Если он имел дело с возможностями, которые Алекс подозревал, лучше было показаться с более весомым аргументом — так и безопаснее для себя, и убедительнее. Приоткрыв пластину, Алекс выбросил в свою бронированную ладонь светящуюся янтарным огнем капсулу и взвел ее, активировав нейроузел. После этого оторвался от стены и, тяжело и медленно ступая, зашел в залу, остановившись на ковре с нотами по ободу.

— Невидимка! — громко проскрежетал Мерсер сквозь торжественные переливы звуков, отводя руку с начавшей угрожающе ворчать гранатой чуть назад, готовясь к броску. — Покажись! Или растворю лизис-катализатором тебя и всю эту комнату.

Орган продолжал гудеть на последней ноте своей литургии тьме и полуночи; после слов Алекса единственная клавиша все еще оставалась нажатой. Но вот и она обрела долгожданную свободу, и почти одновременно с этим под треск электрических разрядов на сиденье возникло существо, в целом напоминающее рядового эквиида — но оно все же было выше и несравнимо могущественнее обычного пони. Не говоря уже о том, что оно обладало и крыльями, что были спокойно сложены за спиной, и длинным темным рогом одновременно. Таким набором характеристик среди народа пони обладало считанное количество особей, а потому ошибиться было невозможно: сама младшая диарх с поистине королевским достоинством развернулась на сидении, мирно сложив передние копытца перед собой. Брови ее были приподняты в удивленной мине:

— Ты всегда начинаешь общение с чем-то неизвестным с угроз?

— Мои извинения, Ваше Темнейшество, — коротко повинился Алекс, деактивируя гранату и запихивая ее обратно в поясницу. — У меня возникли сомнения по поводу дружелюбия того, кто может… и не прекращал при моем приближении оставаться невидимым.

— Ну, — положение ушей принцессы сменилось с озадаченного на ироничное, — теперь ты изволишь понимать, отчего мы почитали тебя за угрозу... И канцлер тоже продолжает — хоть ты и заверяешь, что не несёшь никакой опасности нашим маленьким пони.

— Хм, — Мерсер хотел было ответить принцессе "туше", но, не найдя в своем словарном запасе схожего по смыслу выражения у пони, коротко усмехнулся:

— Не жалуйтесь, Ваше Темнейшество, — взяв соответствующую фразу Луны из их приватного разговора, с аналогичной иронией в голосе отвечал Алекс. — Я и так пообещал себе, что в следующий раз попробую договориться с вероятной угрозой. Иначе я не говоря ни слова взорвал бы устройство, окатив вас апоптозным секретом.

— Неужели? В первый раз ты не атаковал меня так сходу, а тоже предпочел договориться... пусть и в весьма своеобразной манере.

— Да, — кивнул Мерсер. — Потому что изначально с подачи девочек не считал вас с Ее Светлостью откровенными врагами. Полагал все происходящее скорее недоразумением, недопониманием... Больше хотел прощупать ваши возможности и решить исходя из реакции, как действовать дальше. А вот здесь, — Алекс кивнул шлемом в сторону умолкнувшего органа, — судя по рассказам местного населения, вполне была способна твориться подлинная дискордщина, и притом откровенно враждебная.

— Ах, кажется я понимаю, отчего понивилльцы говорят так, — принцесса тоже взглянула на орган. Лицо аликорна изобразило легкий намек на грусть, и печаль на ее ушастой и в целом миловидной мордочке неожиданно показалась Алексу чем-то изначальным, древним, как сияние небесного тела, воплощением которого можно было считать Луну. Это грустное серебристое мерцание обозначало тысячу лет, отделяющую принцессу от современности; не иначе, возвращение в дом, из которого она была изгнана, пробудило в глубине души Луны тщательно захороненные воспоминания и не менее глубоко укоренившуюся боль. Но если нахождение в замке Сестер доставляло ей неприятные чувства, зачем принцесса появилась здесь — и именно сейчас, когда в замок наведался человек?

— Итак... — пробормотал Алекс, вытягивая "обычную" конечность в сторону и подставляя ладонь. — Чем обязан, Ваше Темнейшество?

Дрон соскочил с потолка, падая Алексу в руку, и поспешил скрыться у него за спиной. Если уж здесь объявилась принцесса Луна, засад абсолютно точно можно было не опасаться. Ничего особо зловещего в замке не было, все это являлось деревенскими байками старшей Эппл. Кто-то из пони когда-то зашел поиграть на органе, а остальные перепугались и сбежали... Что Луна здесь поздним вечером, без свидетелей попытается прикончить развитого, Алекс тоже не переживал — хотя бы потому, что это неизбежно вызовет вопросы у Селестии, а отмазки по типу "Мерсер сам напал" будут ну очень натянутыми. Королева-пони ведь знает, что Мерсер не настолько глуп, чтобы провоцировать аликорнов после всего случившегося. Конечно, Луна всегда может выдать ей их маленькую общую тайну, таким образом попытавшись оправдаться, но если уж Селестия получила письмо Мерсера... «Ах, так дело в нем», — понял развитый. Так как в теперешнем состоянии он не мог выражать свои чувства иначе как жестами и интонацией, озарение не отразилось на лице Мерсера, и Луна, коротко усмехнувшись, спросила:

— Сам-то как думаешь?

— Ну... — Алекс пожал плечами, но рискнул-таки озвучить свою догадку:

— Полагаю, если бы вы желали навестить ваш дом раньше, вполне могли сделать это самостоятельно. Не делали вы этого из-за дурных воспоминаний или в силу иных причин, например, наличия повода, наша встреча здесь вряд ли является совпадением. И я глубоко сомневаюсь, что вы решились потратить свое личное вечернее время на простого... пускай и не очень-то смертного, но лишь потому, что так желали видеть его спустя какие-то сутки спустя нашей последней встречи. Значит, мое письмо было прочитано диархией много быстрее, чем я рассчитывал, и теперь вы, возможно, желаете лично проследить, не найду ли я в замке что-то забытое, но нужное вам. Или что-то, что по мнению диархии не моего ума дело.

Луна одобрительно кивнула, поднимаясь со своего места. Она мановением рога растворила партитуру в знакомом бледном пламени, после чего загасила огонек, напоминавший более холодную версию того, которым Селестия освещала палатку. В наступившем сумраке стройная темная фигура принялась медленно спускаться с возвышения, что смотрелось... довольно-таки пугающе.

— Вы, положительно, не растеряли за эти прошедшие сутки своего ума, доктор, — внезапно в "уважительном" понячьем лице выразилась Луна, но продолжила обычным тоном:

— Селестия забрала многое из нашего замка. Но были среди моих вещей и такие, о которых она не имела понятия. Так что, коли удастся обнаружить что-то из сего числа, я у тебя их отберу.

— Я предполагал такое, — хмыкнул Алекс, рассчитывая, что при нем в любом случае останется опыт, который он получит при вмешательстве в магические системы, если здесь действительно осталось что-то ценное для Луны. Кивнув в ответ на вопросительный взгляд принцессы, добавил:

— Так-то я намеревался вернуть найденное по первому требованию. Все-таки вы с Ее Светлостью — непосредственные владелицы этого места, и вы все еще находитесь в добром здравии. Частично мотив моего письма в том и заключался, чтобы меня не обвинили в завладении чем-то, что представляет ценность для диархии, — признавшись в этом, Алекс вкрадчиво поинтересовался:

— И вы, конечно же, не скажете, где именно находятся эти ваши ценности?

— Нет, естественно, — усмехнулась принцесса в ответ. — Какой же тогда в этом интерес?

— Разве вы не опасаетесь пропустить ночное дежурство, ожидая, пока я до них докопаюсь?

— До поры ночного сна еще около часа, — по-настоящему тепло улыбнулась Луна, глядя куда-то вверх и в сторону. — Времена изменились много больше, нежели я изначально полагала. Пони куда меньше остерегаются тьмы, и немалое число из них если не ведет ночную жизнь, то до глубоких вечеров гуляют, не запираются с таким остервенением в своих жилищах, — от сравнения былых времен с современностью в речи принцессы вновь стал проскальзывать кантерлотский слог, но тут она вздохнула и тише окончила:

— Мне нравится это время. Кто же мог знать, что если б прождала я еще тысячу лет, получила свою долю внимания безо всякого учинения насилья... — пробормотала принцесса. Спокойно она взглянула на Мерсера, подойдя ближе к нему:

— Так что, полагаю, более чем успею. Не думаю, что ты здесь задержишься много дольше. Дерзай, человече.

— Вы полагаете? — переспросил Алекс, недоумевая, что заставило принцессу решить так. Луна кивнула:

— Здесь осталось не так что бы много примечательных мест. Пока ты шел сюда, я немного ознакомилась с замком. Состояние нашего с сестрой дома даже хуже, чем... — тут Луна замялась, будто собиралась сказать что-то крайне неприятное, но окончила предложение по-иному, все тем же спокойным тоном:

— Весьма плачевно.

— О, — Алекс принял к сведению возможность того, что Луна могла подгадать время его прибытия в замок. — Так значит, за мной все же наблюдали в лесу... Какое-то время. И это были вы.

— Я удивлена, что ты не побежал домой, когда заподозрил это.

— Подумал, что рядовой чейнджлинг вряд ли сумеет трансфигурировать себя в прозрачный воздух и спокойно висеть у меня над головой, — Мерсер указал пальцем в потолок. — Это, насколько мне известно, даже для них было бы чересчур. А для мага, который хорош настолько, что способен сделать себя абсолютно невидимым... Ну, от него вряд ли получилось бы оторваться на бегу домой. Пришлось бы в любом случае принимать бой...

— Кстати о бое, — несколько повеселевшим голосом сказала Луна. Она вдруг обошла Алекса стороной и, подняв бровь, уставилась человеку за спину. Недоуменно вопросила:

— Зная тебя, я не удивилась, когда ты попросил у Шайнинг Армора образцы оружия, которое используют гвардейцы... Но разбивать големгончих лопатой? Я вижу, ты все еще способен удивить нам, гость из иного мира.

— А что тут такого удивительного? — фыркнул Мерсер. — Знали бы вы, Ваше Темнейшество, сколько назначений имеет у меня дома малая пехотная лопата в условиях военного конфликта... Ну, для ваших-то подданных она близка к обыкновенной, но все же.

— И сколько?

— Достаточно. Универсальная вещь, как раз под стать мне, — Мерсер достал из-за спины инструмент, уж очень напоминающий таковые у блока НАТО, разве что чуть крупнее размером, и раскрыл его — Алекс все равно намеревался опять использовать лопатку как "щуп" для сования во всякие подозрительные проемы и углубления. Добавил, искоса глядя на Луну через прорези лицевого щитка:

— Самоокапывание для защиты от взрывов — самая базовая функция. Остальные зависят лишь от обстоятельств и воображения пользователя. При помощи МПЛ можно и могилу для павшего товарища устроить, и врага в ближнем бою зарубить, и еду на ней приготовить... и так далее, и тому подобное.

Луна быстро моргнула несколько раз, проявляя беспокойство, но затем ее мордочка обрела прежний сдержанный вид:

— Умом я понимаю, но все же представлять, что у вас такие вещи есть скучная обыденность, непросто, — сказала она, посмотрев на внушительные когти на левой конечности Мерсера. — И не могу не думать о том, что ты делал подобное и с живыми существами тоже, а не одними лишь големгончими. Значит, именно так ты сражался в своей "обычной" форме?

— Просто оттачивал рефлексы и тренировки ради старался не повредить свою шкуру, — Мерсер небрежно похлопал рабочей плоскостью саперки по не менее лопатообразной ладони, из которой выходили когти добрых пары футов в длину. — Дома в боевой обстановке я несколько… меньше переживал за сохранность собственной оболочки, и вокруг меня было куда больше взрывов.

— Что ж, найти тебя в любом случае было несложно, — проворчала Луна. — Даже без взрывов достаточно было лететь на звуки учиняемого насилия...

«Хм-м», — задумался Алекс. А ведь он еще раньше думал над тем, чтобы выпросить у сестричек демонстрацию их боевых навыков... Луна-то на его собственные возможности налюбовалась вдоволь, да и сама неплохо поколдовала, но и человек, и аликорн в силу различных обстоятельств более-менее сдерживали себя. Но если нужно будет вывести противника из строя физически... Шайнинг Армор обмолвился, что был бы не прочь испытать свои способности в дружеском спарринге, но Мерсер примерно представлял, по какому сценарию там будут разворачиваться события и чем все закончится. Если же устроить что-то подобное с Луной...

Проблема будет заключаться в том, что противостоять аликорну на равных, очевидно, не выйдет без сдачи козырей, которые Алекс намеревался сохранить в тайне. Воистину, видит око, да зуб неймет: аликорн уязвима в ближнем бою за счет способности Мерсера разрушать защитные экраны, но попробуй до этого ближнего боя доберись, если Луна может спокойно летать в небе и обучена телепортации! Пожалуй, сражайся Мерсер с Луной на полном серьезе, и общая концепция не слишком бы отличалась от того, что произошло на территории фермы. Тут все зависело от того, сколько у Александра времени на подготовку, сколь обильными ресурсами для засеивания поля боя он располагает и может ли Луна летать в паре миль от земли, постреливая по мутанту энергетическими лучами. Поэтому Мерсер решил оставить этот вопрос — у него и так наклевывалось испытание, ради которого не нужно будет тратить прорву ресурсов и прилагать все возможные усилия хотя бы для того, чтобы банально выжить... Алекс собирался было развернуться и направиться к выходу, но, вспомнив, указал лопатой на орган:

— Значит, вы пронаблюдали это учиняемое насилие и полетели вперед меня. Осмотрели замок и оставшееся время играли на органе, который простоял здесь более тысячи лет. Это тоже артефакт, раз он так хорошо сохранился?

— Разумеется, — легко согласилась Луна. — Вещи, созданные или часто используемые сильными магами, способны пролежать тысячи лет неизменными, коли нарочно не воздействовать на них разрушающими заклятьями и другими воздействиями.

«Это внушает надежду», — подумал Алекс. Вслух же он поинтересовался:

— Тогда... он вам еще будет нужен, или вы не обидитесь, если я как-нибудь потом утащу к себе хотя бы его часть?

Луна некоторое время молчала. Затем, вздохнув, отвернула голову и ровным тоном произнесла:

— Даже спрашивать не буду, зачем он тебе понадобился. Можешь забирать.

— Подозреваю, что за этим кроется какая-то история, — произнес Алекс, подходя ближе к органу. Мужчина опустился на одно колено, заглядывая под панель с клавишами, и спросил:

— Почему вообще он стоит в подвале, а не в каком-то из парадных залов?

— Потому что кое-кто всегда любил розыгрыши, в то время как я любила сей инструмент, — хмыкнула Луна, переступая копытцами за спиной у Мерсера. — И этот кое-кто решил объединить наши пристрастия. Замок полон потайных ходов для прислуги и стражников, и Селестия как-то решила, что было бы неплохо связать их в единое устройство... Результат ее трудов перед тобой.

— Минуту, — обернулся к ней Алекс. — Ваше Темнейшество, вы хотите сказать, что та дверь-стена в коридоре, в которую я едва не попался, контролируется... — Мерсер указал лопатой на клавиши, — отсюда?

— Можешь не интересоваться насчет каждого конкретного прохода, — махнула копытцем Луна. — Я уже сама забыла, где залегают многие из них, и Селестия, могу поклясться, тоже.

— Но почему тогда весь замок не был наполнен одним лишь хлопаньем дверей, или что еще отсюда можно контролировать?

— Сие имеет место потому, что большинство этих тайных проходов можно активировать лишь тогда, когда пони встают на соответствующий постамент, разумеется, — Луна подняла голову, отгородившись от человека своей звездной гривой, не иначе как предаваясь воспоминаниям. — Здешний прием тогдашний правитель Седельной Арабии еще долго не мог забыть...

«Подозреваю, хороший координатор за органом мог бы устроить немало неприятностей противнику, сумей он прорваться в замок, — решил Мерсер, поднимаясь на ноги. — Защитники, выскакивающие буквально из-под пола или "лезущие из этих чертовых стен"… (прим. Мерсером имеется в виду фраза из все тех же "Чужих", конкретно из эпизода засады ксеноморфов на ничего не подозревающих морпехов в помещениях атмосферного процессора. И да, вы знали, что сиквел — отчасти аллюзия на войну во Вьетнаме? Так что фраза эта — считайте, олдфажная версия мема "Джонни, они на деревьях". Что тоже суть олдфажный мем, ну да ладно…) Возможно, изначально именно так и задумывалось. Но поскольку во времена аликорнов Эквестрия была уже куда более спокойным местом, чем в древности, сестры использовали тайники разве что для розыгрышей. Ну, еще фаворитов или фавориток там в свои спальни водить, если у них такое было в порядке вещей... или выпечку с кухни таскать, в случае Ее Светлости уж точно».

— Понятно, — отвечал Алекс, на этот раз уж точно направляясь к выходу. — Я пойду... Нужно кое-что проверить.

Принцесса ночи кивнула.

— Я поищу себе что-нибудь перекусить. Если тебе вдруг понадобится наша высочайшая помощь — можешь звать, и мы услышим. Подсказок мы давать не будем, но подстрахуем на случай, если вновь начнешь чего-то бояться.

«Перекусить? Откуда здесь еда?» — недоуменно подумал было Мерсер, но Луна уже исчезла во вспышке голубого света.

— Эй! Боязнь и разумная предосторожность — разные вещи, — недовольно добавил Алекс вслух, будучи почти уверенным, что принцесса в каком-то другом месте ухмыляется, довольная, что она смогла уязвить мужчину.

Мерсер, повторяя свой недавний маршрут, добрался до винтовой лестницы и поднялся в зал-разделитель, а затем вернулся к парадному входу. Для пробы Алекс, как и собирался, сначала вогнал в расщелину меж полом и постаментом лопату, и лишь затем, надавив плечом, завел под него когти. Устройство с ложами для элементов Гармонии еще некоторое время сопротивлялось, кряхтя наподобие каменного изваяния, но в итоге все же сдалось под напором развитого и опрокинулось набок, сломав-таки одну ветку. Мерсер, изучив массивное основание, улыбнулся про себя.

«Так-так... — подумал он. — Не зря я все-таки сомневался». По оси постамента располагался поворотный механизм, который выглядывал из основания пазом с характерной зубчатой насечкой. И это было вполне достаточным обоснованием для того, чтобы решить, будто данное устройство изначально находилось не на входе в замок, а в каком-то ином месте — там, где располагалась вторая часть механизма. В фойе же ничего подобного в полу не наблюдалось... То, что прообразы Элементов очутились тут, было лишь трюком по отвлечению внимания Селестии. Может, и сами эти каменные кругляши являлись обманками, так что, если кто-то из охотников за сокровищами навещал-таки замок Сестер и утаскивал "элементы", Селестия наведывалась в свой старый дом эдак раз в столетие и просто подкладывала на опустевший постамент новые. А к Шестерке истинные артефакты, скажем, автоматически телепортировались из другого, много лучше сокрытого места... Хотя, с другой стороны, это так же могло означать, что Элементы были способны и "сбегать" из копыт неподобающего владельца, но тому же Дискорду вполне удалось заграбастать их себе на весьма продолжительный срок. Или, единожды полученные из секретного хранилища, артефакты уже никуда не исчезали, а оставались обычными украшениями, пускай и способными творить могущественное колдовство, в придачу не работающими с кем-то кроме Хранительниц?

Подумав еще немного, Алекс пришел к выводу, что сейчас у него было больше шансов обнаружить родное место постамента, нежели разобраться в принципах работы Элементов, не обладая притом способностью творить понячью магию... Если не считать за таковую возможность разрушать ее, высасывая энергию. Итак, где Элементы или их подобия могли находиться изначально? Возможно, в обсерватории, раз уж это напоминало модель звездной системы. Но уцелевшие башни таковую напоминали крайне отдаленно, поэтому вариант следовало отодвинуть на последнюю позицию, если Мерсер решится-таки устроить раскопки. Еще одно предположение — там, где содержались иные артефакты: личные хранилища сестер либо их лаборатория. И, наконец, оставалась возможность вновь рассмотреть вариант их демонстрации где-то в качестве символа власти. Проверить это было бы легко — вряд ли в королевском дворце можно пропустить что-то столь примечательное, как тронный зал.

Мерсер, порядку ради опрокинув несколько поломанный пьедестал обратно на пол (и надеясь, что его не придется тащить через весь замок на его законное место для активации какого-то механизма), проскользнул обратно, в следующий зал, где взошел на галерею. Там развитый, взглянув поверх остатков помутневшего стекла, уставился наружу. Последние лучи заходящего солнца давно растворились в стихии младшей принцессы, и замок был окутан мягкими тенями, вместе со светом луны превратившими руины в подобие хребта и прочих костей гигантского чудища. Неудивительно, что маленькие пони сторонились этого места, особенно по ночам... Человек настроил фокус глазок, не так уж хорошо видящих по сравнению с его обыкновенными – век у них, чтобы щуриться, не было.

«А вот, кажется, и он», — решил Алекс, сфокусировавшись на массивной части постройки, что обладала сводчатым потолком, пускай и порядком разрушенным. Находилось помещение прямо по курсу, за подобием внутреннего дворика с непомерно разросшейся растительностью и остатками парковых скульптур. Кажется, в лучшие для замка времена к тронному залу можно было пройти через левое и правое крыло… Может, раньше они относились к младшей и старшей принцессам соответственно, но теперь это возможно было предположить разве что по некоторым гобеленам, а также транспарантам в зале, разделяющим его на две половины — прочие элементы декора и повседневности, характерные для каждой принцессы, оказались утрачены либо погребены под обломками. Мерсер, бросив последний взгляд на коридорную залу, со звоном разбитого стекла выпрыгнул наружу, приземлившись в одичавшем саду. Его Алекс миновал быстро, почти ожидая, что растения зашипят у него под ногами, источая убийственные ароматы на манер Суки, или полезут из зарослей ловчими челюстями подобно венерианской росянке. Безумное переплетение лиан и плюща, поднимающееся по стенам крепости, лишь усиливало ассоциацию с чем-то тропическим, а потому наполненным ядом и неисчислимыми опасностями... Но все же Алекс добрался на ту сторону сада без приключений — всего и обнаружилось движения, когда из зарослей выпорхнуло несколько каких-то ночных птиц. Мерсер, оттолкнувшись от земли и ухватившись за наиболее надежный выступ, еще одним прыжком вскарабкался на самый верх, подбираясь к разлому в крыше, частично выполненной из стекла.

То действительно оказался тронный зал — и к удивлению Мерсера, он пострадал много сильнее тех помещений, которые развитому приходилось видеть в замке. Тут и там лежали обломки обрушившихся перекрытий, многие элементы имели характерные повреждения, будто рядом с ними взрывались снаряды, засыпая все шрапнелью... Но все еще можно было заметить какой-никакой сохранившийся декор, в том числе богатую мозаику на полу, что имитировала ковровое покрытие и была расписана в том числе символами диархии. Более-менее сохранились и троны на возвышении в дальнем конце зала — в отличие от стены, у которой они разместились. Возможно, раньше меж двумя гобеленами в цветах сестер располагался изысканный витраж, но теперь там зияла огромная рваная дыра, в которую задувал ночной ветер, покачивая изорванные стяги.

Рядом с сиденьями, служившими атрибутами власти диархии, неожиданно обнаружилась темная аликорн. Луна с прежним отголоском печали во взгляде смотрела на декоративный балкончик, что находился меж лестницами, не иначе служивший для выступлений обеих сестер перед подданными. Поглощенная своими мыслями, принцесса обратила внимание на Алекса лишь после того, как Мерсер тяжело спрыгнул вниз, ломая каменную плитку у себя под ногами. Луна скосила глаза на развитого, но ничего не сказала. Вместо этого почти что демонстративно укусила сочное яблоко, вместе с остальными держа его в телекинезе — а яблоки эти, мягко говоря, не смахивали на продукты, пролежавшие на кухне замка тысячу лет! — и вновь с хлопком исчезла, оставив Мерсера в одиночестве.

— Мистика, — пробормотал Алекс и уже мысленно добавил:

«Либо и впрямь мистические практики здесь применялись даже на кухне, для лучшей сохранности замораживая продукты во времени, либо Луна захватила утренний с ее точки зрения перекус с собой и нагло врет. Предполагаю первое, так как врать в таких мелочах не есть рационально, никакой реакции с моей стороны не вызовет. Хотя-а... Разве что желание лично ознакомиться со здешней кухней на предмет "бытовых" артефактов».

Мерсер внимательно осмотрел главный зал крепости, включая троны, на предмет тайных переключателей и ходов — и даже обнаружил нечто похожее за троном младшей принцессы. С трудом, но выдрав-таки кусок стены прямо с сиденьем, Мерсер к своему разочарованию обнаружил, что ход этот вел наружу, за стены замка в еще одну бывшую парковую зону, что располагалась ближе к уцелевшему каменному мосту. Алекс, вернув конструкцию на место, кое-как поправил несколько покосившийся трон младшей принцессы. Уповая на то, что Луна больше сюда не вернется (а если вернется, то не станет слишком уж возмущаться), мутант, так и не обнаружив ничего примечательного и сколь-нибудь напоминающего паз для постамента Гармонии, вздохнул и направился к главным дверям зала. Кажется, пришла пора использовать оставшиеся четыре инфогранаты, разместив их в разных концах замка и понадеявшись, что вездесущие сквозняки разнесут облако по всем тайным закоулкам, помогут Алексу обнаружить что-нибудь эдакое...

Очередной участок каменной мозаики перед самыми дверьми оглушительно скрипнул, стоило Мерсеру наступить на него.

Мужчина замер. Дабы убедиться, что ушные щели не подводят его слух, Алекс убрал ногу и вновь наступил в то же место. Скрип повторился — такое можно было бы ожидать от деревянного паркета, но от гладкого цельного камня... Мерсер, ступив уже обеими ногами, немного попрыгал на месте. Тайная панель не сдвинулась, но и издавать подозрительные звуки не перестала. Возблагодарив Вселенную за то, что магия не сохранила конкретно этот тайный механизм безупречным во всем, а только лишь одну его работоспособность, Мерсер присел на корточки и стал внимательно изучать пол в этом месте. Один краешек фрагмента мозаики на какой-то миллиметр углубился под тяжестью развитого — удивительно, но другой при этом выглядел таким же незыблемым и монолитным, как и остальные! Создавалось впечатление, будто здесь не просто камни были подобраны и вытесаны столь искусно, что не отличишь, но зазор между ложной панелью и настоящим камнем составлял считанное количество атомов... Заранее будучи согласным на разочарование, если этот ход вел на кухню для неслышного проноса в тронный зал выпечки между приемами, Мерсер постучал саперкой по кажущимся незримыми стыкам и, отставив лопату в сторону, занес над головой бронированный кулак.

Чтобы выломать обе панели, потребовалось несколько ударов: как оказалось, направляющие тоже были выполнены из прочного камня, убирались в стенки уходящего вниз квадратного колодца и не были снабжены видимым механизмом отпирания. В случае чего сестры могли бы раздвинуть заслонки обычным телекинезом, не опасаясь, что кто-то другой обнаружит тайник по остаточному следу… разве что кроме умозрительной "магии сохранности", будь она неладна — но ее присутствие в замке виделось Алексу во многих других местах тоже, так что ориентироваться по ней колдуну-диверсанту было бы крайне сложно. Но за свои усилия и траты калорий Алекс был вознагражден; сунув голову в проем, он обнаружил на самом низу полости нечто, напоминающее шестеренчатый штырь, на который можно было насадить постамент с элементами Гармонии. Да и габариты тайного "колодца" в поперечнике вполне подходили для размещения в нем механизма, ответственного за содержание важнейших артефактов в сохранности. В принципе, расположение их было не лишено логики — добраться до них с целью использования сестры могли быстро, что было бы сложнее, размещайся Элементы в каком-то хранилище за семью печатями. Да и воспользоваться ими мог лишь "достойный", так что эксплуатация не по назначению по большей части исключалась...

Мерсер, прихватив свою верную спутницу, зацепился когтями за край пролома, а потом и вовсе спрыгнул вниз. Удостоверился, что ему не показалось: металлическая конструкция не просто торчала из пола, но находилась на платформе — которая к тому же была передвижной, так как из-под нее уходили во тьму уже металлические направляющие. Алекс, покрутив движущее устройство в разные стороны, но ничего этим не добившись, направился вдоль рельсов, во тьму, которую не освещала даже яркая эквестрийская луна. Сейчас он находился между уровнем земли и подвальными помещениями, в своеобразной "вентиляции"... Только она была достаточно просторной, чтобы отвезти постамент с Элементами в какое-то другое место.

Уже совсем скоро Алексу встретилось разветвление, но мужчина продолжил неспешно следовать за металлом, даже не вздумавшим окислиться за все эти годы. Пока все было спокойно. Согласно пространственному ориентированию развитого, он уже миновал сад, в беседках которого наверняка тоже располагались ныне заваленные тайные проходы, и ступил под парадную часть замка. Затем коридор вильнул чуть правее, и Алекс краем глаза заметил на стыке пола и стены туннеля смотровое отверстие. Ничего интересного Алекс там не обнаружил: как и положено вентиляции, тайный ход шел параллельно одному из коридоров, чуть в стороне от него. Конкретно в этом размещалось несколько наборов понячьего доспеха — притом были они совершенно глухими и лишенными подвижности, в отличие от образцов гвардии. Возможно, раз уж Селестия не изволила забрать их с собой, то были скорее декоративные образцы, но Алекс подумал, что неплохо было бы забраться в этот коридор дорогой для "простых смертных" и изучить броню повнимательнее.

Заметив впереди отблески знакомого голубого света, Мерсер досадливо покачал головой. Принцесса ночи опередила его и здесь... Александр, не таясь, быстро миновал остаток пути и приблизился к проему, как оказалось — в стене не такого уж маленького округлого помещения, что располагалось где-то в левом подуровне замка, вероятно под одной из его основных башен. И, оглядев комнату, Алекс пришел к выводу, что сестры (либо их наставник, если это помещение изначально принадлежало ему) все-таки следовали традициям единорогов прошлого: и впрямь устроили лабораторию в башне... правда, в самом ее основании, так что попасть сюда можно было только из системы тайных туннелей, либо же телепортацией.

Да, это действительно была лаборатория, пусть в ней и не осталось почти ничего, что намекало бы на это. Селестия хорошо подчистила тайное убежище, оставив лишь некоторые книги в библиотечных шкафах, которые сейчас перебирала принцесса Ночи, да пустые емкости всех форм и назначений на столах, но все же... витало с точки зрения Алекса в воздухе нечто неуловимое, не доступное взгляду, сразу дающее понять, что когда-то здесь творили могущественную магию, единственное назначение которой — разительно менять жизнь того, кто применяет ее, в тех или иных аспектах. По-другому блестело стекло лабораторной посуды, иначе залегали в углах тени, разгоняемые шариком-плазмоидом Луны, и даже тишина, воцарившаяся в помещении, как только смолкли тяжелые шаги Мерсера, звучала совсем не так. Ни тебе тихого гула ветра, прогуливающегося в коридорах замка, ни перестуков маленького камешка, сорвавшегося откуда-то сверху — полное отсутствие посторонних звуков, почти осязаемая многозначительная тишина.

Возможно, то было свойство самого помещения, дабы по соседству в обитаемых частях замка не могли расслышать последствия какого-нибудь не особо удачного эксперимента. И да, здесь было исконное место могущественных артефактов, раз уж тут обрывались направляющие — может, сестры и не использовали элементы Гармонии в своих опытах постоянно, но определенно предпринимали попытки их изучения... как знать, и модификации тоже? Луна, лично заставшая эти времена (а потому наравне с сестрой вполне способная представлять ценность для совместных исследований развитого и Тайм Тернера), телекинезом вложила древний фолиант обратно к остальным, взяла следующий и сухим тоном сказала, уставившись в книгу:

— Не думала, что при твоей осторожности ты сунешься в туннели, не позвав предварительно меня.

«Ну конечно, — с недоверием в мыслях усмехнулся про себя человек. — По какой причине вы, в самом деле, могли думать, что вирусный мутант отлично чувствует себя в подземельях, где устраивают логова его меньшие сородичи, раз он в Эквестрии первым делом решил ради сохранности своих технологий закопать их ниже уровня земли».

— Хм-м, — уже вслух неопределенно проворчал Алекс, подходя к одному из лабораторных столов, опуская на него руку и принимаясь инспектировать вещи, что были разложены на нем. Искоса он посмотрел на принцессу Ночи. Несмотря на вроде бы установившееся в прошлый раз перемирие меж человеком и аликорном, поведение Луны все же оставалось неоднозначным. Она продолжала демонстрировать попеременно то настрой, который можно было с натяжкой именовать дружеским, то, как сейчас, достаточно прохладное отношение. Может, Луне просто не понравилось то, что развитый застал младшую принцессу в момент проявления слабости, пробуждения печальных воспоминаний, что настигли ее в тронном зале? Помедлив, Алекс рискнул поинтересоваться:

— Ваше Темнейшество?

— Да?

— До меня дошли сведения, что вы поднимали вопрос существования параллельных измерений, продолжая дело своего наставника, — отчасти утвердительно, отчасти вопрошающе сказал Мерсер. — Значит, вы занимались в том числе этим направлением... здесь?

— Тебе об этом поведала Твайлайт? — подняла на него глаза аликорн.

— Об опытах вашей сестры — да.

Луна с аппетитом хрустнула очередным тысячелетним плодом, достав его из всполоха призрачного пламени — самой подходящей пищей для не менее древней принцессы. Резюмировала, качнув головой с длинным изящным рогом:

— В этом замке ты не найдешь ничего из связанного с этим.

— Досадно, — сипло вздохнул Мерсер сквозь прорези воротника. — Могу я поинтересоваться, ради чего проводились эти изыскания? Не думаю, что Эквусу грозит... или грозил новый ледниковый период, так что было необходимо искать место для массового переселения. Тем более, что вы с сестрой как раз делали все, чтобы искоренить любые разногласия меж пони и не-пони, и нашествие этих ледяных духов вряд ли могло начаться вновь.

— Уж ты-то можешь легко ответить на этот вопрос. Или жажда познания считается за достаточно веский повод, только если она имеет хождение среди людей? — подняла брови Луна. — Мы были совсем юны и амбициозны... И мы были прилежными ученицами, так что считали, что продолжить исследования нашего наставника — дело, не подлежащее сомненью.

— Значит, здесь имел место чисто академический интерес... — протянул Алекс, но все же осмелился предположить, поощряя аликорна продолжить ее речь:

— Или все же в этом было и что-то практическое?

— Конечно, мы еще и хотели посмотреть, как живут пони, не похожие на нас. Возможно, чему-нибудь научиться у них... Селестия уж точно никогда не брезговала учиться на чужом примере, — хмыкнув, подняла глаза к потолку принцесса. — Быть может, привнести что-то свое и в их жизнь тоже. Но мотивом, что главенствовал пред всеми остальными, всегда оставался поиск первопричин всего. Старсвирл выяснил, что наше мироздание можно считать главенствующим, так как остальные от него... — тут Луна произнесла специфическое слово, которое можно было перевести с понячьего языка как "отслоились", но с временным подтекстом. — И, естественно, нам было в высшей мере любопытно, что служило причиной сему порядку вещей. В какой момент разветвилась наша мировая ось, если на ее предыдущем сегменте не было ничего сколь-нибудь похожего? Почему Мироздание так устроено? Отчего все произошло? — тут принцесса аккуратно закрыла книгу, на обложке которой был изображен неизвестный Алексу знак, дезинтегрировала ее в незримое хранилище и спросила:

— Вы, люди, имеете представление о том, как возникло ваше Мироздание?

— Точной и доказанной уверенности у нас нет, — махнул рукой Алекс, так и не найдя ничего интересного среди антикварных емкостей и странных аналогов человеческих приборов, которые оставались на лабораторных столах. — Какое-то время главенствовала чистая теория Большого взрыва... — заметив усмешку Луны, Мерсер пожал плечами:

— Да, люди так называют это явление, и взрывать все нас не устраивающее мы любим, но никакой двусмысленности здесь нет, уверяю вас. Мы считаем, что до появления Мироздания не было ничего — ни энергии, ни его частного проявления, массы. И времени как такового, соответственно, не существовало... — пробормотал Алекс и, обойдя принцессу, занял ее место у одного из книжных шкафов. — А потом, в единый момент не-существования времени, Мироздание зародилось, расширившись подобно взрыву. Сейчас мои собратья дополняют эту теорию... Полагают, что существует принцип космического отбирания Вселенных, похожий на наш принцип естественного, природного отбирания. Как на нашей Земле выживают самые приспособленные, закрепляя определенные черты на протяжении поколений, так и Мироздание родилось лишь одно, с определенным, наиболее подходящим набором постоянных... Та же масса элементарных частиц.

— Вот как? — кажется, всерьез удивилась аликорн. — Интересная закономерность.

— У нас многие предметы в разных областях наук проявляют схожие закономерности, — объяснил Алекс, в силу любопытства беря фолиант, который Луна сочла недостойным своего внимания. — Золотистая спираль встречается не только в умах людей и в геометрии, но и в природе — в раковине улитки, в биологических циклах... Может, у нашего Мироздания даже был предок, который передал ей удачные черты — которые в итоге и закрепились. У вас же все несколько иначе... привычное мне естественное отбирание если и существует, то в ином виде. Наоборот, у вас приживаются разные вариации одного и того же...

Мерсер, узнав в книге древний и менее актуальный аналог той, которую он брал у Твайлайт по теме алхимии, вернул том на место. Подумал, что узнал еще один весомый повод уважать Селестию... ну, и Луну уж тогда заодно: сверхразвитые существа не сосредотачивались на исправлении недостатков мира на свой манер и даже не отдалялись от него, сочтя "простые" вещи недостойными себя, но продолжали спокойно работать, осознавая, что всегда будет возможность расширить границы познания, и спектр проблем, доступных для решения, всегда будет разрастаться. Как и в случае с недостижимостью математического предела, невозможно достоверно знать абсолютно все, а потому бессмертное существо не должна волновать проблема, что однажды ему просто нечего будет делать в этом мире... Мужчина, соотнеся слова принцессы с рассказом Тайм Тернера, повернулся к аликорну:

— А что, если я осторожно предположу, что Зеркальный пруд — это часть вашего с сестрой проекта по созданию перехода в другой мир? Насколько мне стало известно, попасть в параллельные измерения так просто нельзя, необходим своего рода преобразователь для магии...

— Предполагать ты можешь что угодно, — выразительно повела ушками принцесса. — Но ты как всегда прозорлив, человек.

— Значит, вы научились делать цельные, пусть и не столь умные, копии пони — слабые подобия их талантов... — пробормотал Алекс, складывая руку и когти у себя на груди. — И пусть магический клон — это еще не изменение под стандарты параллельного мира, но то, что вы сумели добиться этого в полностью автоматическом режиме, уже суть большое достижение.

— Да, сие есть так, — с легким оттенком гордости согласилась Луна. — Пруд есть первообраз реформатора нашей магии в ту, что позволила бы влиться в поток альтернативного Мироздания, создать иную версию себя с сохранением не просто воспоминаний, но и разума с душою в целом.

— Изменить форму, оставив неизменным содержание, — Алекс немного наклонил шлем вбок. — Непростая задача. И каковы были успехи?

Мордочка Луны, кажущаяся более воодушевленной, чем обыкновенно при встречах с человеком, вновь сделалась постной. Достав буквально из воздуха на этот раз банан, аликорн изволила слопать только лишь его кожуру, после чего заявила:

— Ничего путного так и не вышло, хоть поначалу мы рассчитывали на успех. В магии трансфигурационного преобразования были действительно хороши гиппогрифы... Ее Сиятельство Арис помогла нам, — лицо аликорна тронула тень улыбки. — Я с ней была очень дружна тогда. Стоило ей узнать, что меня более нет на Эквусе, оборвала все дипломатические отношения с Эквестрией... А сейчас их народ пропал вовсе, — вздохнула принцесса. — Я даже не успела слетать к... — тут Луна умолкла и, досадливо качнув рогом, отвернула голову.

«Горделива, обладает по-королевски непреклонной волей, но при этом умна, храбра, а порою, если смотреть по отношению к подданным, и нежна… не лишена привязанностей и в целом напоминающих человеческие чувств», — подумал Алекс, решив, что эта оговорка была обусловлена все же желанием принцессы выговориться перед тем, с кем ей уже доводилось вести речь более-менее откровенно, а не намерением слить развитому какие-то ложные сведения и заложить информационную бомбу. В целом, Луна производила впечатление хорошего человека, пускай и четвероногого. Может, она в прошлом и пыталась в состоянии измененного сознания единолично узурпировать трон, плюс представлялась способной при желании разорвать Алекса на кусочки силой мысли и сжечь получившийся винегрет с расстояния в пару-тройку миль, но... Пожалуй, не Мерсеру было судить Луну — с его-то недолгой, но чрезвычайно кровавой военной карьерой и даже большими возможностями истребления себе подобных. Принцессы-то к созданию биологического оружия даже в самом наикрайнейшем случае не стали бы прибегать... Луна, между тем, все же продолжила начатое:

— Арис поделилась со мной знаниями ее династии, но этого было недостаточно. Тогда Селестия решила искать помощи у мастеров Кристальной империи, — заметив, как Мерсер склонил голову уже в другую сторону и пристально смотрит на нее, Луна расценила жест как вопросительный и добавила:

— Империя знаменита своими уникальными кристаллами, которые реагируют на душу пони и ее настрой. Больше на всем Эквусе в таком количестве они нигде не растут. Сестра нашла мастеров, которым вскорости собиралась отправить портал на доработку... — сообщила принцесса и вновь умолкла. Алекс, выждав некоторое время, напомнил о своем присутствии:

— И что было дальше?

— Дальше? — с ноткой досады в голосе переспросила Луна. — Дальше к власти в Империи пришел Сомбра, и нам там стали не рады. Потом Империя оказалась заточена во льдах, и Селестия изредка возвращалась к этому проекту в одиночестве, пока я молчаливо начинала гневаться на нее, что и на сей раз жители Эквестрии приписывают лавры спасительницы одной лишь ей, а не принцессе, которая являет себя только в темное время суток.

— И где этот портал находится сейчас? — сомневаясь, что ему стоит говорить что-то утешающее, негромко спросил Алекс.

— Там, где и прежде — стоит где-нибудь на задворках лаборатории в Кантерлоте, — Луна вдруг расправила крылья, потягиваясь. Вновь сложив их, аликорн уже более спокойным, даже исполненным сдержанного оптимизма голосом постановила:

— Может, мы с сестрой и вернемся к нему вновь. Вместе, как в старые добрые времена. Но Селестия абсолютно точно не станет посылать портал в Империю, как намеревалась, пока там неспокойно, — заявила она, с явно читающимся намеком глядя на Мерсера. — И тем более — пока Сомбра обретается где-то на свободе.

«Я хотел бы увидеть это устройство», — собирался было сказать Мерсер, но промолчал. Нужно было многое обдумать, прежде чем делать такие заявления. Например, если Зеркальный пруд в самом деле являлся прототипом преобразователя для модуля перехода, то для Алекса портал стал бы являть собой физически непроницаемую преграду... И, пожалуй, все-таки стоило обдумать возможность посетить Империю. Если верить Твайлайт, ледяной плен длительностью в тысячу или около того лет для жителей Империи занял поистине ничтожный промежуток времени, так что те самые мастера должны были остаться в живых. Радиационный фон там, конечно, был изрядный… Может, не как кристаллическая молния Луны, но все же достаточный, чтобы поляризировать шёрстку у особой породы пони, на протяжении долгих поколений выработавших это свойство. Но если рассчитывать лишь на краткую поездку... «Закрыться своей органической броней, плюс свинцовый доспех поверху… держать снаружи погодного купола запас свежих батарей и отрядить пони пару раз в сутки подкидывать их мне», — начал было размышлять Алекс, попутно вспоминая, что у клонов Пинки метки ему тоже не удавалось разглядеть. Значит, их физические тела полностью удовлетворяли Гармонию, и сестры и впрямь могли приблизиться к тому, чтобы регулировать эту понячью характеристику, переиначивать ее на манер другого мира для полноценного перехода... При этом не затрагивая пресловутой "души", которая каким-то образом включала и сформированную ДНК эквиидов, а потому была священна и неприкосновенна. Луна, углядев глубокую задумчивость в позе человека, не вытерпела и уточнила:

— Ты ведь понимаешь, что шанс попасть домой из мира, не-главенствующего на Оси, будет максимум равен эквестрийскому?

Алекс спокойно кивнул. Пока он не собирался сообщать диархии о разговоре с Тайм Тернером — тот, если бы счел нужным, вполне мог настрочить письмо принцессам самостоятельно. Тем более, самый реалистичный вариант возвращения подразумевал помощь принцесс или другого могущественного мага... Но Александр сомневался, что земной пони, будучи чистокровным ученым, не пожелает впечатлить своих правительниц и вздумает разбалтывать подробности только что начатого проекта вместо демонстрации конечного результата — или хотя бы какого-никакого промежуточного. Тернер хоть и являлся болтуном, но далеко не находкой для шпиона, да и с Кантерлотским научным обществом отношения имел далеко не самые тёплые.

— Думаю, так и есть, — прогудел Алекс, ничуть не соврав. Луна недоуменно моргнула длинными ресницами:

— Полагаешь, что Корона что-то скрывает от тебя за сим направленьем? Иль ты надеялся в замке найти нечто, о чем не в курсе были мы с сестрой?

— Что? — не меньше принцессы удивился развитый. Помотал головой:

— Я ни в коем случае не надеялся раздобыть информацию или приспособления, относящиеся конкретно к перемещению в другие миры. Скорее думал, что обнаружу здесь, э-э... — Мерсер обвел бронированной рукой ныне порядком опустевшее пространство лаборатории, — емкости... Я хотел сказать, автоклавы, в которых изготовлялись и содержались существа, которые теперь свободно бродят по лесу.

— О, нет. Такое не входило в перечень интересов нас с сестрой, — на корню зарубила его старую версию о происхождении обитателей Вечнодикого Луна. — Сие есть происки дикой магии... Помнишь, вчера я говорила о том чародее? — Алекс кивнул, и принцесса окончила:

— То был Грогар, химеролог и некромант глубокой древности. Он создал этот вид магии прежде, чем тьма окончательно его поглотила. И то, что ты можешь лицезреть в Вечнодиком, есть часть его наследия, которая была сочтена не столь злокозненной как некромантия. Некоторые монстры вовсе умудрились стать довольно полезными для пони... Потому и упоминания о Грогаре еще существуют, как и сами его творения.

«Грогар, значит. Еще один мертвяк, которого подобно Старсвирлу следовало бы поднять из могилы и заставить ответить на пару-тройку неудобных вопросов», — усмехнулся про себя Алекс. На некоторые из них Мерсер мог попробовать отыскать ответ и самостоятельно, конечно... Вряд ли этот Грогар был каким-то образом знаком с земной мифологией — скорее походило на совпадение низкого уровня. Во-первых, в биосфере Эквуса и Земли были и разночтения: от вымышленных тварей, которых в культуре народов Земли отродясь не существовало, до некоторых существ, схожих по смыслу названием, но представленных совершенно иными образцами животного мира. Во-вторых, логика теплокровных млекопитающих... Навряд ли разумное хордовое, в каком бы оно мире ни жило, намереваясь скрестить льва и скорпиона, вздумало бы приделывать ядовитый хвост не на место хвоста львиного, а вместо... лап, скажем.

«Всяких сумасбродов вроде Дискорда в расчет не берем», — поправил себя Алекс. К слову, не этот ли Грогар создал и Дискорда тоже? У того ведь спокойно уживались черты целого ряда генетически разнородных существ… Хотя, насколько Алекс слышал от своих знакомых, массовых смертоубийств Дискорд не устраивал, что можно было бы ожидать от по-настоящего древнего творения некроманта — привносил дух хаоса в жизнь разумных именно что хаос, беспорядок и сумятицу (что забавляло его до крайности), но не резню. Ну да этим и современное эквестрийское зверье, включая самое кровожадное на вид и являющееся потомками изначальных творений Грогара, не способно было похвастаться.

— Мда... Откровенно говоря, мне непросто воспринимать существование подобных этому Грогару персон иначе как умом... и по факту личного знакомства с целыми двумя такими особами, — признался Алекс. — У меня дома личности аналогичного размаха и возможности задавать направление истории — персонажи именно что детских сказок и мифов. Хотя... случались некоторые деятели и вживую.

Так как Луна не выказала интереса, Мерсер не стал распространяться на эту тему, тем более что в жизни этих реальных исторических фигур тоже было полно вымысла, граничащего с мифами. Все же пусть и не прямых свидетелей, но проживших много дольше любого земного историка принцесс-аликорнов у людей не было. «Не мне ставить его в качестве дурного примера по аналогии с Грогаром, — мысленно хмыкнув, подумал Алекс. — В конце концов, Нерон был богом... а я пока только учусь».

Содержимым книжного шкафа, а также инспектированием его древесины и стены позади на предмет тайных ниш Алекс занимался еще минут десять. Луна, вместо того, чтобы исчезнуть во вспышке света, как она уже проделывала два раза, молча ждала, не торопя и не подгоняя. Наконец, в опустевшей лаборатории не осталось ничего, что могло заинтересовать развитого, и Мерсер искоса посмотрел на аликорна. Ему показалось странным, что Луна продолжала наблюдать, словно ожидала от мужчины каких-то определенных действий. Значит, здесь было еще что-то особое. Но что? Может, Алекс наоборот упустил что-то базовое, очевидное?

Мерсер повернул голову в сторону тайного туннеля, откуда выходили рельсы-направляющие. Аликорны наверняка могли спокойно телепортироваться в свою обитель научного поиска, но все же... Наверное, они — или изначально Старсвирл, — все же предусмотрели возможность сквозного прохода. Еще раз осмотрев стены, не желая лупить кулаками по каждому сегменту и подвергать себя опасности быть похороненным в фундаменте окончательно рухнувшей башни, Алекс достал из поясницы вирион-гранату и "запалил" ее, дабы она источала похожую на красноватый туман взвесь постепенно, а не выбрасывала ее разом во вспышке давления. И спустя еще немного времени увидел, как клубы дыма увлекает за собой сквозняк, подтверждая теорию о том, что в лаборатории было сквозное сообщение с помещениями крепости. Луна за спиной мужчины хмыкнула — то ли разочарованно, то ли довольно, после чего зацокала подальше от багровой субстанции и телепортировалась, напоследок осветив лабораторию короткой вспышкой.

Алекс приблизился к менее совершенному (или более прохудившемуся за давностью веков), чем в тронном зале, ложному сегменту пола, являющего собой потайную дверь. Располагался он под одним из столов — туда и сочились завихрения инфовирионов. Привычно подцепив тайную панель лопатой, а затем выдрав ее при помощи когтей, Мерсер сунул голову в образовавшуюся дыру. Проход оказался много ниже и теснее того, по которому сестры могли передвигать постамент с Элементами, и еще больше своего предшественника напоминал канал подвода кабелей или вентиляции. Мерсеру пришлось вставать на все четыре, протискиваясь туда, а бронированные плечи — вытягивать вперед, кое-как сводя их на груди. Алекс молча спрыгнул вниз и, быстро вслушавшись — не шумит ли в туннеле чего подозрительное? — заскользил по каменной трубе, стараясь действовать как можно тише.

Алекс пропустил несколько разветвлений, двигаясь только вперед, в направлении правого крыла замка. Некоторые туннели резко уходили вверх, в жилые и не только помещения, пара вела, очевидно, за периметр замка или на остатки его крепостных стен — Мерсер же решил пройти основной ход до конца, рассчитывая, что с точки зрения симметрии на противоположной стороне может найтись что-то интересное вровень лаборатории. Туннель, резко изогнувшись, вдруг завел мужчину в тупик, но Мерсер несколькими ударами выбил очередную ложную стену. Обтесанные камни выпали из положенных им пазов и полетели куда-то вниз, но шума падения мутант так и не дождался.

Алекс осторожно выглянул наружу — и убедился, что ход привел его во вторую круглую башню, каменную трубу метров пятнадцать в диаметре. Правда, на этот раз ни пола, ни потолка в помещении видно не было: их скрывала тьма столь непроглядная, что Мерсер невольно ощутил себя комком пищи в желудке, запертым меж двумя диафрагмами. По мере того, как простые глаза подмечали больше деталей, Алекс убеждался, что в это помещение вели и другие пути. У верхней границы тьмы располагалось несколько прямоугольных отверстий подобно тому, из которого высовывался развитый — были они заняты парой-тройкой летучих мышей, а потому наверняка сообщались с поверхностью. Вверху и чуть в стороне от Мерсера темнела массивная решетка, и под ней неосвещенным выступом нависал цельный кусок скалы с вырезанными в нею ступенями, словно Алекс оказался глубокой ночью в каньоне. Мысль о том, что башня была построена вокруг этой далекой от стабильности структуры, казалась абсурдной... Мерсер убедился в том, что здесь все было не так просто, стоило его глазам сфокусироваться на окончании "скалы" — там на специальном постаменте в луче зеленого света возлежало нечто, напоминающее каменную скрижаль.

«А вот это уже интересно», — подумал Мерсер. Алекс ощутил прилив какой-то маниакальной радости, завидев образец тайного знания, который все еще не был (но, вполне вероятно, будет) экспроприирован Луной. Он высунул из туннеля плечи, а потом и свои передние конечности. Проверив стены на предмет возможности цепляться за них — вроде в этом отношении все было в порядке, от камней вполне добросовестно отлетало мелкое крошево, — Алекс окончательно выбрался наружу, надежности ради вгрызаясь в опору не только рукой, когтями и ногами, но и двумя отростками щупалец, что полезли по другую сторону от его "боеукладки". Медленно и надежно переставляя все опоры, Мерсер стал подниматься наверх, обдумывая способы, которыми эта комната способна убить его, если Алекс заденет какие-то незримые триггеры. Летучие мыши избрали это место своим домом... Их наверняка было больше, просто основная часть стаи вылетела на охоту в наступившие сумерки — а значит, система отслеживания угрозы не должна была быть слишком чувствительной. И слишком убийственной тоже, так как иначе никаких летучих мышей, проникших через развалины в недра замка, здесь бы не обнаружилось — гибель сородича точно заставила бы полуразумных тварей искать новое пристанище. Может, падение во тьму и не отправит Мерсера в небытие. Возможно, тьма есть просто массивный портал, который лишь заключит незваного гостя за решетку в подземельях замка? Все-таки во времена юности Селестии и Луны уже не было такой жестокости, которой мог бы похвастаться древний социум пони... Но все равно, следовало оставаться бдительным. Может, Алексу в будущем довелось бы сунуться в лаборатории, которые принадлежали как раз к более древним, бескомпромиссным временам.

Да, это будет (и была сейчас) весьма интересная интеллектуальная задача, которая требовала проверки глубины понимания логики ксеноморфного вида, да еще и в аспекте его владения магией, позволяющей делать такое, о чем раньше Мерсеру и думать не приходилось. Теперь нужно было смотреть на знакомые вещи с совершенно иных позиций. Мерсер еще раз взглянул наверх. Конкретно здесь казалось невозможным закрепить дрона на потолке и попробовать утянуть скрижаль, не приближаясь к ней по скале, на которой могли быть расставлены основные триггеры… Для подобной ситуации, пожалуй, следовало подумать о создании дрона летающего. До полета методом развитого, пускай и с помощью Скуталу, в этом мире быле еще далеко, но если использовать что-нибудь из арсенала эквиидов… По соседству с плотью Мерсера, управляющей полетом, понячий наполовину магический механизм вряд ли проживет долго, но может успеть принести пользу.

Алекс обстучал саперкой основание скалы и, убедившись, что она не собирается мгновенно рухнуть вниз или попросту дезинтегрировать прикоснувшийся к ней материал, медленно забрался на холодный камень, продолжая цепляться отростками intestinum за стену. Подумал: что следовало делать в первую очередь — ломать решетку и сплошную стену за ней или хватать книгу? Вполне вероятно, что так запросто сделать себе проход не получилось бы: довольно хлипкая на вид решетка могла оказаться зачарована на неразрушимость, и просто так сбить замок было нельзя… Но если Мерсер сейчас начнет расплавлять преграду фагоцитами с забором энергии через вирионы, не исчезнет ли предмет его интереса? Если сестры полагали, что из тайных туннелей в эту башню могут попасть лишь они, а взломщик будет пытаться забраться через "парадный" вход, вполне возможно. Так что предстояло сначала попробовать выцепить каменную книгу, а лишь затем ломиться наружу – и при этом пережить систему безопасности, которая наверняка активируется после взятия артефакта кем-то посторонним.

Мерсер, осторожно подергав замок на решетке, выпустил наружу дрона, посадил его на металл и достал так и не использованную лизис-гранату, закрепляя ее рядом с замком. Затем, удерживая в кончиках когтей капсулу с инфовирионами, активировал ее и стал медленно двигаться вперед, гоня впереди себя алую взвесь и продолжая вытягивать щупальца все дальше из брюшины – чтобы долю секунды спустя после того, как скрижаль окажется у Мерсера в руках, броситься назад, к решетке, даже если пол под ногами Алекса внезапно исчезнет, и ему не от чего будет отталкиваться. Последний метр подъема по ступеням Мерсер преодолел особенно неспешно, согнув колени, постукивая лопатой по камню перед собой. С вершины башни донесся писк летучих мышей и шорох перепончатых крыльев, но Алекс не обратил на них ни малейшего внимания – оно было целиком приковано к скрижали, на которой в зеленом свете были видны шипы, торчащие из обложки, и символ, напоминающий обжатое зубцами солнце.

Подойдя к постаменту вплотную, так и не добившись от хранилища артефакта какой-то защитной реакции, Александр выпрямился, набрал в легкие побольше токсичного воздуха и положил инфогранату прямо под держатель каменного фолианта, дабы она окуривала скрижаль и предупреждала ее телепортацию. После этого Алекс, сжав-разжав когти, нацелился на сам артефакт. Готовясь в любой момент схватить его и отпрыгнуть прочь, Мерсер потянулся к скрижали лопатой, собираясь немного изменить ее расположение. Когда даже покачнувшийся охраняемый предмет не вызвал обрушения скалы или чего-то в этом роде, Алекс решил, что с него уже было достаточно нежностей и любезностей. Он резким движение подцепил артефакт когтями, начиная втягивать щупальца у себя за спиной и одновременно мощно отталкиваясь своими бронированными ногами…

Алекс оттолкнулся ровно настолько, чтобы пролететь жалкую пару сантиметров – а потом неимоверное давление на каждую клеточку его тела вовсе распластало его по ступеням в скале, которая принялась ощутимо подрагивать. Через секунду настала очередь щупалец — Мерсер почувствовал, как его "страховочные тросы" оказались вырваны из своих гнезд и принялись растягиваться, перекручиваемые со страшной силой, а потом вовсе лопнули у самой поясницы мужчины и исчезли в бездонной пропасти.

«Перегрузка. Минимум 200g», — коротко подумал Алекс, чувствуя, как из сочленений его брони начинает сочиться суррогат крови, так что белесые капли мгновенно растекались тонкими блинчиками по скале, которая уже начала покрываться сетью трещин. Мерсер, с огромным трудом отрывая ставшие вдруг неподъемными конечности, полз вниз по ступеням, даже когда его заменители глаз помутнели и вытекли наружу. Когда же Алекс почувствовал, — и увидел благодаря дрону, как с его спины соскальзывает, трескаясь, запасная батарея, как рвутся крепления у пистолета и зачарованной пружины… Вопрос, что спасать в первую очередь, даже не стоял. Александр, приложив немалое усилие, бросил лопату, завел руку за спину и перехватил ракетницу, позволяя источнику энергии остаться позади себя. Земной металл был уникален и слишком ценен, чтобы без колебаний пожертвовать им, а батарея, может, и пригодилась бы Алексу прямо сегодня, дабы залатать наносимые ему теперь повреждения, но в отличие от металла ее можно было сгенерировать заново, в сколь угодно большом количестве. Было бы время…

Складывалось впечатление, что этого самого времени у Мерсера теперь не оставалось. Развитый спокойно переживал ускорения и свыше 200g, но все они были краткосрочными, обрывающимися сразу после того, как его стыкующийся позвонками, конструкцией подобный белозубкам хребет и в целом прочнейший опорно-двигательный аппарат гасили эту перегрузку. Сейчас же Мерсер чувствовал себя так, будто на него наехал гусеницей танк – причем возможности кое-как подставить руки и выжать эти менее пятидесяти тонн, выбравшись из-под дробящего веса, у Зевса не было. Но, как Алекс заметил еще в самом начале, дрон его текущее состояние не переживал. По счастью, у решетки (а то и вдоль округлых стен) оставался небольшой пятачок пространства, свободного от усиления гравитации! Не иначе, дабы не обрушить примыкающую к тайной комнате стену замка – прямо как начала крошиться и с шумом соскальзывать вниз скала позади развитого. Именно потому, что дрон оказался в порядке и не прекращал обволакивать инфовирионами решетку, которую сейчас прожигала янтарными сполохами граната, у Мерсера не создалось впечатления, что здесь он и погибнет, сорвавшись во тьму.

Через несколько секунд, неуклюже переваливаясь, Александр добрался до решетки и, не выпуская книгу из когтей, с болезненным хрипом вдохнул воздух, в котором особо не нуждался, один черт используя его в этом мире разве что для частичного охлаждения и частичного же забора атмосферной влаги. Он зацепился кулаком с ракетницей за решетку и, подтянувшись, вытащил из аномалии нижнюю половину своего тела. Хвала всем богам, в которых Мерсер не верил, сама скрижаль не оказалась источником перегрузки, и гравитационное пятно не последовало за Алексом, так что он мог подняться на ноги и опереться о решетку. Здесь же прекратилось обрушение скалы, бо́льшая часть которой исчезла в черном провале, не издав напоследок ни звука.

Алекс коротко выдохнул, мысленно оглядел себя на предмет повреждений. Он немного погоревал о той части кишечника, которая оставалась у него, и которую Мерсер благополучно утратил в пропасти – на восстановление этого важного органа, в том числе отвечающего за нормальную генерацию фагоцитов и население ими бывших лимфоузлов, должно было уйти немало калорий. Но в целом… пожалуй, потери были не так уж велики, учитывая первый опыт. Все-таки Мерсер выбрался из передряги относительно целым, да еще и не с пустыми руками! Но, конечно, необходимо было подумать о более прочной перевязи для предметов, которых стоило носить с собой Алексу. Возможно, таскать их все под пластинами брони — только вот с массивными батареями такой фокус вряд ли пройдет... Вновь облегченно вздохнув, Алекс сунул ракетницу в недра своего живота и ухватился рукой за порядком оплавившуюся створку решетки, отворяя ее. Избитые гравитационной нагрузкой, но все еще мощные мышцы заработали, разрушая очередную ложную стену, и уже скоро Мерсер при помощи дрона осторожно выглянул наружу, всматриваясь сквозь клубы каменной пыли в помещение.

— И ради чего я рисковал упасть во тьму? – спросил он, ничуть не удивившись, когда увидел по другую сторону принцессу Ночи — которая на этот раз уплетала невесть откуда взявшийся ананас, откусывая его сочную мякоть прямо с кроющим листом.

— Мой ментальный гримуар, — отвечала Луна, отвлекаясь от книги, которую она левитировала перед собой, и поворачиваясь к человеку. — Одна из первых его версий. Но я им очень гордилась…

— Да, я заметил. Исходя из… торжественности окружения. И внушительности меры, которая была избрана для защиты, — пробормотал Алекс, оборачивая голову назад и на всякий случай сканируя в тепловом спектре зеленый ореол света, который так никуда и не пропал после присвоения им скрижали. Развитый внезапно подумал, что если он являлся в определенной мере устойчивым к менталистике Луны, имея возможность связываться с ней только лишь через аналоговую связь химер, но был беззащитен перед Взглядом Флаттершай… Выходило, раз желтая пони тоже воздействовала напрямую на химер, затапливая их информационные каналы машинной "паникой", то и у Флаттершай в голове сидело что-то подобное?

«Эх, вскрыть бы ей мозги…» — Алекс вновь с иронией в мыслях пожалел, что не способен действовать привычными для Гентек методами, но тут же одернул себя:

«Будет тебе… Девчонка сама по себе мила и безобидна — даже не осознает, что является угрозой для меня, если исходить из того, как она строила свою речь. Раз уж постановил, что с грядущими не столь откровенными угрозами для начала будем пытаться говорить, то и с ней действовать станем более тонко». Пока Алекс приходил к этому умиротворяющему заключению и протягивал передние конечности в дыру, намереваясь просочиться наружу, Луна подошла к развитому и телекинезом вывела скрижаль меж когтей Мерсера. Тот недовольно взглянул на принцессу:

— Что, даже взглянуть не дадите?

— Не стоит, — коротко постановила темная аликорн, после чего подняла брови:

— Вам было так уж тяжело, доктор Мерсер? Сила тяжести всего-то увеличилась в 240 раз. А если бы вы упали, то лишь оказались скованы трансфигурирующимися цепями и завязли во тьме, дожидаясь моего прибытия... Если бы вы являлись жителем нашего мира, конечно. А так — просто распластались бы по дну.

— Уверены? – вновь обернулся Алекс, с некоторой опаской заглядывая в черный зев подножия башни. — Я не видел дна пропасти, а сейчас еще и не чувствую плоти, которая улетела в нее. Не успел отдать ей приказ на разложение… Только химеру и вытянул. Я, конечно, потом все равно проверю, капсул пару штук попробую туда скинуть…

— Ты и не увидишь дна, — задумчиво произнесла Луна, подходя еще ближе к отверстию, проделанному мужчиной. — Не чувствуешь? Странно.

— Именно так… — Мерсер скосил на нее дронов глаз, теперь являвшийся последним уцелевшим. Помедлив, хмыкнул:

— Ваше Темнейшество, не будете ли вы столь любезны отойти? Я тут вылезать собирался, а места для меня требуется несколько побольш…

— Что произошло между тобой и Миднайт? – неожиданно ровным тоном поинтересовалась Луна.

«Что?» — в свою очередь недоуменно подумал Алекс, но тут же подавил желание хлопнуть себя по лицевому щитку:

«Да твою ж… Мог бы и догадаться, что мышепони наверняка поведала своей госпоже о том, что я к ней в гости заглядывал – в докладе или во сне, на самом деле, неважно, — кисло рассудил Мерсер. — По крайней мере, Луна честно спросила, в лоб. Могла бы начать издалека и приняться меня спрашивать всякую чушь, мол, «вы, доктор, сегодня несколько более грустным кажетесь, задаете меньше вопросов, это не похоже на вас»… вместо того, чтобы прямо сказать, что я в очередной раз переживаю за свою жизнь и безопасность, и нетипичное поведение Селестии меня нервирует».

— Вы уверены, что сейчас подходящее время и место? – со скепсисом пробормотал Алекс, кивая головой себе под ноги – которые еще стояли на достаточно малом участке скалы, который остался после обрушения.

— По-моему, самое что ни на есть подходящее, — все тем же спокойным тоном сказала Луна – но Мерсеру совершенно не понравился взгляд, которым она наградила Мерсера. — Я хотела, чтобы у нас был спокойный разговор, без помех. Рассказывай. Почему Миднайт не хотела говорить со мной об этом, не давала подробностей?

Алекс уперся рукой и когтями о края разлома, делая вид, что неуверенно постукивает по камню пальцами – ноги же он в это время медленно сгибал в коленях, готовясь уйти с линии огня, мощным прыжком скрываясь за стеной. Что-то странное и тревожное было во взгляде Луны… И дело заключалось даже не в том, что Алекс почувствовал легкий холодок энергетического голодания – его-то как раз еще не было, пускай тело Мерсера было существенно повреждено, а свежих батарей не предвиделось, пока развитый не доберется до дома. Почему Луна могла так остро среагировать? Ничего ведь особенного из этой встречи не вышло… если только не считать очередное посягательство на самоуважение Мерсера.

Алекс думал об этом быстро, но по-настоящему глубоко и серьезно. Воспоминание, которое он предпочел задушить при помощи возни с девочками, снова задвигалось в недрах головы развитого, врываясь в его мысли. То был долгий, утомительный даже для него день, насыщенный множеством всяких событий, так что неудивительно, что сам Мерсер среагировал достаточно остро… Все-таки его человеческому сознанию было непривычно, что для эквиидов подобные напасти — скажем, массовая атака сумасшедших клонов, — являлись не более еженедельными приключениями, бодрящими кровь. По итогу этих скорых раздумий, Алекс, если можно так выразиться, смирилсяс тем, как Луне стало что-то известно про его встречу с Миднайт — что-то, способное быть воспринятым принцессой в негативном ключе. Раз уж меж принцессой Ночи и развитым уже случались весьма откровенные разговоры, стоило заверить ее, что Мерсер не собирается скрывать от диархии чего-то враждебного по отношению к пони.

— Между Миднайт и мной ничего такого не произошло. Наоборот, мы… помирились, — скривился Алекс, почти что с душевной болью вспоминая, как отреагировала мутировавшая пегаска на его появление. Летучепони при виде двуногого пришельца в дверях ее палаты удивилась и даже насторожилась, конечно, но после разговора с Алексом расцвела, показалась ему такой солнечной (даже несмотря на ее преимущественно ночной образ жизни), удалой и жизнерадостной… Для Мерсера такое поведение вновь казалось неправильным – его так запросто прощали, что это даже немного пугало, хотя определенно принесло человеку и радость тоже. Но то, что произошло потом, вернуло Александра Мерсера с небес на землю, напомнило ему о том, что даже в Эквестрии ласковый свет солнца – всего лишь иллюзия, возникающая за счет рассеивания лучей в газовой атмосфере, за куполом которой царит вечная и беспросветная ночь. Напомнило, что даже несмотря на то, что пони его простили, а сверхтехнологичность их цивилизации позволяла откатить почти любой негативный исход в ноль, последствия все равно оставались... пускай и не относящиеся к категории материальных.

— А не рассказывала вам Миднайт… — Алекс поколебался, все еще решая, не стоило ли немного приврать, заимев шанс показаться Луне скрытным или вовсе недобросовестным чужаком… или поступить так просто назло докучливому аликорну. Решив, что уж точно не тогда, когда за спиной у Алекса находился гравитационный колодец, который вел непонятно в какие места и состояния бытия, Мерсер докончил:

— Не рассказала она, возможно, потому, что это касалось личного. Как вышел от Миднайт, встретился с ее… особенным пони. Началось время посещения, тут он и зашел, а я-то пораньше с сестрой Рэдхарт заскочил. И он… — Алекс мрачно фыркнул себе под несуществующий нос. — Нет, вы не подумайте, Клауд Скиппер не был в ярости, не оскорблял меня, не требовал какого-то возмещения того урона, что я нанес его возлюбленной. Я ему тоже пару слов в качестве извинения сказал, а он просто посмотрел на меня эдак с сожалением, разочарованно, будто я неразумный жеребенок или вроде того… Сказал, что все понимает насчет чейнджлинга и первопричины моих действий, но разговаривать со мной не хочет и не будет, и зашёл в палату.

— И что ты?

— А что я? – сердито глядя на Луну, насколько это позволял абсолютно неподвижный лицевой щиток, переспросил Алекс. – Я… я снова почувствовал себя паршиво. Привык, знаете ли, встречать последствия лицом к лицу, брать на себя ответственность, но здесь… — мужчина досадливо махнул бронированной рукой. — Было бы куда проще, если Скиппер после моей попытки примириться начал бы кричать на меня, обвинять... Я бы, может, просто взял его за глотку и процедил что-то в духе «никогда не смей повышать на меня голос, животное, иначе я приду к Миднайт и закончу начатое, а тебя заставлю наблюдать».

— Ты бы это сделал? – холодно поинтересовалась Луна.

— Что, исполнил угрозу? Из эгоистичной прихоти нанес бы вред невинному существу, перед которым только что извинялся? — буркнул Алекс. — Нет, разумеется. Профессионал обязан придерживаться стандартов... Я этого белька всего лишь припугнул бы. Но тут я сам был вынужден сдерживать себя, чтобы не выкрикнуть Скипперу вслед какое-то бессмысленное обвинение, будто изменчивый муж, от которого уходит жена – который сам чувствует себя виноватым, но никогда в этом не признается. Омерзительное чувство, скажу я вам.

— Какой муж? – озадачившись и несколько сбив свой "угрожающий" настрой, хлопнула ресницами Луна. — Куда уходит?

— Да какая, в самом деле, разница… — на этой фразе голос Алекса сорвался-таки, и он, отвернувшись, умолк. Добавил, вороша когтями каменную пыль на пробитой стене:

— По крайней мере, Миднайт меня простила — узнав, что я пришел в больницу еще и потому, что хочу научиться помогать пони и исправлять нанесенный вред, простила даже более охотно, чем я рассчитывал. Ей понравился букет, и проводила она меня с радостью... кажется, неподдельной.

— Значит… — медленно сказала Луна, глядя на Алекса уже больше задумчиво, чем пристально, — ты почувствовал себя "паршиво"?

— Представьте себе — да, — пожал плечами Алекс, будучи не слишком уверенным, что его жест смотрится в узком проломе иначе как комично. — Я и раньше знал, что у моих врагов есть близкие, родные и любимые люди… Домашние питомцы на крайний случай – те, кому мои жертвы небезразличны. Но когда они превращались в истекающие кровью куски мяса, для меня это было абсолютно неважно. Скорбящие по ним родные были далеко — рядом со мной находился только враг, который изо всех сил пытается меня прикончить, и все остальное было побоку... – Мерсер вновь поиграл внушительными когтями, скрежеща ими по камню. — Скиппер, пожалуй, стал первым, кому удалось заставить меня согнать с глаз эту пелену, пускай последствия в вашем мире и вылились всего-то в одного разобиженного кольтфренда… Вроде бы, какое мне до него дело – но из-за этого пони я ощутил-таки себя мерзавцем, а я не люблю этого. В идеальном мире… или близком к идеальному вроде вашего, единственное, чем я был бы готов пожертвовать и не чувствовать себя от этого плохо – это самим собой. Своей свободой. Своей жизнью. Это единственная жертва, на которую человек в абсолюте имеет право. Да и то, если учитывать те связи, которые он успевает построить до… — Алекс прервал себя, сжав кулак, и медленно выдохнул:

— Наверное, я слишком размяк. Или просто все еще нахожусь в процессе адаптации к нетипичным для себя условиям, вот и несу всякую чушь. Как бы то ни было, — Мерсер наклонил голову вбок, вновь сосредотачиваясь на Луне, — не понимаю, отчего вы сделали акцент на этом эпизоде, принцесса. Ничего особенного там не случилось. Лично я думал, будто вас сильнее взволнует, что из-за меня клоны Пинки Пай разбежались по всей Эквестрии.

Принцесса еще некоторое время глядела на своего собеседника, с головы до ног закованного в органическую броню. После чего Луна сделала несколько шагов назад и, наконец, растворила "ментальную" скрижаль, окончательно похоронив надежды Алекса добраться до ее содержания. Уже более располагающим к себе тоном аликорн сказала:

— Ты действительно лучше некромантов глубокой древности, за которых я могла изначально принять тебя. Никогда бы не подумала, что существо, которое поедает себе подобных заживо и способно овладевать частицами их души, станет обладать подобным самоконтролем… и чувствами живых тоже.

Алекс замер на секунду – и тут же принялся плавно, но очень решительно вылезать наружу, стараясь не делать никаких намеков на то, что он приготовился к… Алекс надеялся, что все-таки не неизбежной схватке. Ум доктора Мерсера метался между паникой, решительностью и разочарованием. Одна из самых сокровенных его тайн вышла наружу… Луна все-таки пришла к выводу, что человек не просто привык в боевой обстановке стервятничать, не питается одной лишь плотью своего врага, но и в его черепной коробке копается. И что теперь? Она это Мерсеру сказала лишь затем, чтобы и дальше делать вид, будто ничего не произошло? Или собирается и дальше наблюдать за Зевсом, сочтя его все-таки достойным дружбы с пони даже несмотря на такое? По мнению самого Алекса, для стороннего наблюдателя полагаться на то, что моральный компас вирусной симбиотической ассоциации, любящей реанимировать трупы и жрать людей, смотрит в нужном тебе направлении, было заранее ущербной затеей... Но если Луна все-таки считает Мерсера за отработанный материал и задумывает против него что-то нехорошее, пусть и в отдаленном будущем, с какой целью она призналась в этом своем знании? Тогда принцесса и говорить об этом не стала, верно? Выдумала бы другую причину или на крайний случай объяснилась в наивной понячьей манере «нет, ничего такого, просто захотелось поговорить о том, что ты чувствуешь».

«Если бы я повел себя иначе при встрече с Миднайт, дал волю раздражению и рукам, может, здесь бы мой путь и окончился», — внутренне похолодел Алекс. Принцесса просто долбанула бы его таранным заклинанием в упор или, на случай уклонения, снесла бы развитого вместе с частью стены — а Мерсер, даже самую малость задетый аурой гравитационного колодца, завалился бы назад, во тьму… Дискорд разберет, что черная мгла сделает с развитым, но тот как минимум стал бы представлять легкую мишень для дальнейшего обстрела. Притом, если бы Александр успел среагировать на закручивающееся заклинание, сумел избежать первого выстрела, за ним неизбежно последовали бы и другие — а Мерсер уже оказался несколько потрепан... И даже если бы ему чудом удалось сбежать из замка Сестер живым, следом имела бы место столь же неизбежная конфронтация с диархией. Теперь-то Алекс понимал, отчего аликорн последовала за ним этим вечером. Как же хорошо он понимал! Пока Алекс мягко, неслышно ступал по полу, смещаясь в сторону от линии огня, которая могла бы снести его обратно в башню, и думал, есть ли возможность обратить знание Луны вспять, принцесса вернулась к книгам. Последних вокруг оказалось великое множество, так как Мерсер и его четвероногий неприятель оказались в самой настоящей библиотеке, пускай и заваленной всевозможным хламом и камнями из прохудившегося свода.

— Когда мы встретились в первый раз, в твоих словах действительно было очень мало лжи, не так ли? – поинтересовалась Луна, будто бы не замечая всех этих телодвижений Алекса, уставившись в очередную книгу. — Все то, что ты говорил о себе в качестве генерала, относилось и к тебе тоже… Ментально он "с недавних пор" есть часть тебя.

Мерсер, отойдя в сторону, замер посреди библиотеки угрожающей громадой темно-серого базальта. Подумал, что принцесса вряд ли могла бы догадаться исходя из одного лишь его тогдашнего лицедейства. А вот по совокупности факторов, вроде использования чужих навыков… Конечно, Алекс мог попробовать все объяснить тем, что вирус сделал его во всех отношениях "сверхспособным", да и не проявлял Мерсер каких-то особых навыков, составляя впечатление эрудированного человека с уклоном в биологию… Разве что Луна сделала такой вывод исходя из его боевых навыков – паттерны движений не только конструировались Мерсером самостоятельно с самого момента окончательной трансмутации в том грязном переулке, но и заимствовались у других людей… То, как Алекс вел себя этой ночью в замке, вполне могло закрепить подозрения Луны. «Полагаю, больше ничего сделать нельзя», — обреченно подумал Алекс. Вслух же он коротко скрежетнул:

— Да.

— Ты можешь сказать, что из себя представляют те, что оказались осколками тебя?

— Это… сложно объяснить словами, — пробормотал Алекс, все еще настороженно сведя на аликорне фокус тепловых ямок, как и поле зрения дрона, что выглядывал у развитого из-за плеча. — Я — как бы… — Алекс хотел было перевести на язык пони термин "нить накаливания", но вспомнил, что аналогичные осветительные элементы если и встречались в больших городах, то были сконструированы на основе тонких кристаллических пластинок вроде тех, что на Земле встречались в старых вакуумных лампах. Потому Мерсер переиначил сравнение:

— Это нечто вроде рассредоточенного разума. Словно угольки в костре, который имеет наибольшую яркость там, где ветер раздувает пламя. Мой разум, уголь в самом центре костра, горит в одиночестве, но подпитывается и общим жаром. А время от времени огонь перекидывается и на другие угли, пусть они горят далеко не так ярко. Не уверен точно, — пробормотал Алекс, решив, что если уж его вынудили рассказывать тайную подноготную, то это следовало сделать качественно, чтобы Луна не решила, будто он все выдумывает. — Но думаю, если бы я мог выделить Старика из этой общей массы, он стал гореть самостоятельно, ничуть не завися от меня. Хотя, возможно, он и не подумал бы удивиться, сколько времени прошло с тех пор, как "заснул": мои текущие воспоминания могли бы дополнить его недостающие… Я не уверен. Впрочем, неважно…

Луна смотрела на Алекса так, будто ей было сложно поверить в услышанное – либо она сомневалась, что разум человека либо пони был способен вынести такое и остаться в пределах нормы. Аликорн, захлопнув книгу, из которой вылетело облачко пыли, пробормотала:

— Это… не похоже на то, как привязка души описывалась в наших запретных текстах, — словно нарочно обратив внимание на то, какой напряженной была поза человека, принцесса легонько улыбнулась:

— Отвадьте свои переживанья, доктор. У нас, конечно, при первой встрече с вами изначально проявилось чувство, будто мы встретили высшее зло. Но думается нам теперь, после того, как мы узнали вас получше, нас и настоящая некромантия вряд ли испугает, — задумчиво сказала крылато-рогатая пони, подъедая остаток ананаса.

— Принцесса Луна, — упрямым тоном начал Алекс, — по-вашему, я плохой человек?

Мерсер сделал крохотный шаг вперед. Затем еще один, и еще – пока он почти что не навис своей бронированной тушей над принцессой народа пони, которая меланхолично жевала сочную мякоть и спокойно взирала в "лицо" угрожающей фигуры, изрисованной потеками гемосуррогата.

— Потому что, если вы и вправду думаете, что я плох и недостоин жизни в силу ваших… натянутых отношений с генитикой, в которой я мастак, то вы не видели настоящего зла, — угрюмо прогудел Алекс. Заметив сморщившуюся мордочку Луны, он хмыкнул:

— И я не об этой треклятой некромантии сейчас говорю, а о том, что… — Мерсер вздохнул, припоминая, как он уже обсуждал с принцессой, что правитель в мире людей из нее выйдет такой себе, но там-то контекст был про вынужденное жертвование союзниками… Так что он продолжил свою речь:

— О том, что я лично видел и переживал в памяти высшего военного руководства — такое, о чем проницательные и должным образом информированные люди на Земле догадываются, но предпочитают не говорить об этом. Либо говорить, но весьма опосредованным образом… — Алекс коротко повел рукой в сторону севера, жестом подкрепляя слова:

— Ваш Сомбра — просто мелкий пакостник по сравнению с "тиранами" моего мира, старомодный злодей-недоучка из какой-нибудь оперы или иной театрализованной постановки. У меня дома истинное зло делается совсем иначе – его творят спокойные люди в деловых костюмах и кителях, которые собираются в светлых кабинетах, обитых атласом и редкими породами дерева. В то время как я сражался с отдельными военными подразделениями, они, принцесса Луна, раздают смерть оптом, целым народам, без страсти, без гнева, вообще без каких-либо эмоций… почти что. Единственная эмоция, которая ими движет, есть страх перед будущим. И, вот же парадокс, хаос, который они надеются предотвратить в этом будущем, еще не свершившийся, а те преступления, что они совершают в настоящем ради предупреждения будущего — реальны…

По мере того как Мерсер говорил, голос его звучал все тише, так что под конец он почти бормотал себе под отсутствующий нос.

— Если бы я мог показать вам действительные образы, а не в вашем варианте восприятия через химер, вы бы поняли, что то, что случилось со мной, далеко не самое плохое, что могла бы предложить Земля… плохое с точки зрения пони. Мы-то пока обойтись не способны без зла, которое самое что ни на есть необходимое. Те же кристаллические взрывай-машины – это сущий пустяк, их активировали пару раз по особым случаям. Их существование, как бы это парадоксально ни звучало, предотвращает еще большее зло…

Луна молчала, доедая пучок листьев, которые остались от соплодия. Наконец, она телекинетической аурой аккуратно утерла губы, измазанные в сладком соку, и вновь позволила себе короткую улыбку:

— Понимаю. Думаю, понимаю, как никакой другой пони.

— Ну да, конечно… — кисло усмехнулся Алекс, полагая, что он может позволить себе немного язвительности, раз уж Луна напугала развитого едва не до активации боевого режима. — Вы сами — некогда изменник и несостоявшийся узурпатор. Не вам меня судить и все такое.

Она сощурилась:

— Я считаю, что это вполне справедливо. Мне и раньше представлялось, что ты довольно… "ненормален" по меркам наших маленьких подданных, так что это новое знание о тебе не дает ничего особенного… до тех пор, пока ты не начнешь совсем уж откровенно проявлять черты некромантов прошлого. И, полагаю, ты все же отличаешься от них слишком сильно, чтобы когда-нибудь проявить эти черты.

Алекс молча кивнул и улыбнулся у себя в мыслях, непримиримо оскалив зубы.

— По понячьим меркам на Земле вообще очень мало нормальных, — развитый продолжал пристально фокусироваться на Луне всеми оставшимися у него спектрами чувств, но поза Мерсера стала менее напряженной. — Хотя то же самое можно сказать и про пони с точки зрения людей, — уже более веселым тоном сообщил он, хрипло усмехнувшись. — У вас все более-менее понятно и однозначно – обитатели этого мира те еще общительные и ласковые симпатяги, и с отдельными их представителями все обращается в развеселый цирк, уж извините, цирком. Взять все то же недавнее нападение двойников… А у нас хорошие парни бьются за зло, в то время как злодеи рядятся в одежды добродетелей, и каждый уверен, что правда на его стороне. Но кто бы что о себе ни думал, перед ликом смерти все делались равны... до тех пор, пока не появился я.

Аликорн ничего не ответила на слова пришельца. Она лишь немного понурила голову, и Мерсер решил, что необходимость прямо сейчас расценивать ее как противника выглядела излишней… кажется, и впрямь так.

— Значит, ничего не меняется? – спросил Алекс, складывая руки на груди, выставив из этого переплетения внушительные когти.

— Да. Полагаю, наше соглашенье все еще сохраняет силу. Я не услышала от тебя, что ты изволишь его оборвать. И может ты… – тут голос Луны дрогнул, делаясь внезапно неуверенным. Алекс молчал, не зная, что тут еще можно ответить – и не собираясь отвечать, пока не обзаведется всей полнотой информации, которую ему намеревалась выдать принцесса. Аликорн вздохнула, но все же окончила свою речь:

— Может, ты и далеко... далеко не самый лучший пони, но ты хороший человек. И мне… мне не жаль, что ты до сих пор существуешь, а не погиб там, в яблочных акрах. Хоть так, наверное, было бы проще для всех нас.

Алекс многозначительно кашлянул:

— Если честно — мне тоже нисколько не жаль, что я существую. И, пожалуй, это взаимно, если говорить о вас, принцесса – что вам не довелось погибнуть там.

Раздражение Мерсера по поводу того, что Луна подняла всю эту тему, погасло, сменившись удивительным чувством облегчения. «Да… Не думаю, что она стала бы такое говорить лишь для того, чтобы успокоить меня, — подумал мужчина. — Луна просто изначально не поднимала бы этот вопрос». Алекс поднял голову, вглядываясь в достаточно узкий коридор с высокими (и изрядно изъеденными временем) сводами, куда он попал из тайной комнаты. Он прошел мимо Луны к одному из деревянных столов, осматривая длинные ряды библиотечных шкафов, наполненных книгами разной степени сохранности. Уже хорошо, что представляющие наименьшую ценность фолианты вряд ли были зачарованы на совесть и за минувшее тысячелетие обратились под открытым небом в горстки пыли и плесени, так что необходимость перелопачивать тонны литературы, совершенно не вызывающей у Алекса интереса, отпадала… «Надо будет рассказать об этом месте Твайлайт, — решил развитый. – Она и больше моего в здешнем каталоге поймет, да еще имеет и время, и желание копаться во множестве древних томов… причем, если найдет что полезного, непременно поделится им со мной. Но через лес она наверняка будет опасаться ходить… Впрочем, она считается сильной волшебницей, а ради уникальных книг так тем более на край света будет готова отправиться».

— Честно говоря, я немного обеспокоилась, когда увидела, что твой катализатор начал разъедать стену прямо со мной по соседству, — вдруг сообщила Луна. Она стояла у проделанного Алексом разлома и светила в него своим рогом – возможно, убирала мощные чары, давным-давно наложенные принцессой на это тайное хранилище, ныне стараниями Алекса опустевшее. Скосив глаза и заметив недоуменное положение головы Мерсера, она пояснила:

— Ты же говорил, что способен растворить целую комнату.

— Боюсь, я блефа ради несколько преувеличил действительность. Эта гриен-эйд не настолько мощная, — пробормотал Алекс, не собираясь добавлять, что для выжигания всего помещения фагоцитами потребовалась бы минимум половина его тела, как во время той несчастливой встречи в яблоневых садах.

— Вот как… Ну что ж, в любом случае впечатляет, — кивнула Луна, отходя от проема. – Когда я создавала сие тайное укрытие, рассчитывала, что внутрь сумеет забраться разве что дракон — а при его появлении у нас с сестрой были бы куда серьезнее проблемы, нежели похищение моего гримуара. И если ваш катализатор в совокупности с переносчиком способен на то же разрушение магической защиты, которое дает драконово пламя… ваши возможности действительно впечатляют, доктор. Даже по нашим с сестрой меркам.

— Да вы это, пожалуй, говорите каждому, кто сумел не умереть при встрече с вами в первые три секунды спарринга, — фыркнул Алекс, вставая на одно колено и рассматривая пол сбоку от другого шкафа. Вроде бы никаких следов, свидетельствующих о том, что секция должна была смещаться в сторону, здесь не обнаруживалось… Однако, если судить по внешнему виду данного крыла замка, слишком уж удобным было это место для организации еще одного тайного прохода – как и за шкафом напротив, и еще за одной парой далее по коридору, сделанными одновременно для симметрии и маскировки тайника среди многих. Но за какими именно капитальными полками скрывалась ниша, если она действительно наличествовала здесь? «Можно попробовать выворотить все четыре шкафа, — подумал Алекс. — Правда, не факт, что при разрушении ложного настоящий проход не будет перекрыт более капитально или вовсе не исчезнет, растворившись в стене». Подметив факт, который показался ему интересным в речи Луны, Алекс спросил:

— Получается, что в случае с драконом и повышенная гравитация с проваливающимся полом была бы бесполезна, если дракон устойчив к ней и к тому же способен летать? Полагаю, вы могли бы устроить иную меру безопасности, дабы перекрыть эту уязвимость…

— Как я и говорила, на атаку дракона я изначально не рассчитывала. Зато против нашей сестры это было бы весьма полезно, — тихо хмыкнула Луна. — Надобно придумать что-то более солидное и грозное, нежели проваливающийся пол, дабы Селестия решилась-таки оторвать свои королевские фланки от земли и взлететь.

— Хм, — коротко отозвался Алекс, посчитав, что раз он не является родичем правящей семьи, то и реагировать на подобную фамильярность требовалось сдержанно. После чего мутант решил, что самый опасный участок библиотеки он, скорее всего, уже прошел – все-таки ценные фолианты должны были оставаться в покое и сохранности, а не под перегрузкой в 233g, будь она что краткосрочной, что постоянной! — а потому можно было немного расслабиться и поковыряться среди руин. Если энергии вдруг не стало бы хватать, Алекс просто разберет оставшуюся пару газовых гранат и доберется до дома, что называется, "на парах". Ассимилировать ради энергии какую-то часть тела не хотелось бы — конечно, к Гряде можно было вернуться, передвигаясь и без руки, и на манер триподов из творчества Уэллса, но восстанавливать цельные части заново обошлось бы дороже, да и встречи со всякими лесными тварями на обратном пути никто не отменял… Луна, приблизившись к Алексу, переступила серебряными регалиями у него за спиной и елейный тоном сообщила:

— Нет, правда, возможности ваши действительно впечатляют. Мне кажется, доктор, вы недооцениваете свои сильные стороны – и то, что мы, пони, тоже способны их ценить. Вы прошли испытание в бою и продемонстрировали отвагу. Вы способны взять на себя инициативу и рискнуть многим. У вас есть ум, хотя иногда вам недостает… информации – но вы уже скорректировали свое поведение в этом. Неплохие предпосылки, чтобы принести пользу диархии... когда-нибудь, возможно, и на посту гвардейца высокого ранга.

— Весьма остроумно, Ваше Темнейшество. Весьма и очень, — решительно заявил Алекс, ведя рукой вдоль шкафа, интереса ради пытаясь сдвинуть его в сторону. Мало ему было незамысловатой шуточки Эпплджек и уже более серьезных предложений от Твайлайт и ее братца, так теперь еще и сама принцесса Ночи подключилась к этому марафону… Мерсер, отходя назад и осматривая шкаф целиком, не сдержался и решительно мотнул шлемом:

— Я ведь именно за этим и познавал ваш мир — чтобы торчать у входа в солнечные покои, оберегая покой вашей сестры тем, что не стану давать подданным зайти внутрь и узнать, какой по счету торт она там съедает.

— Так-то оно так, но это может стать первым шагом к новой должности. А со временем вы, доктор, даже сумеете возглавить оборону столицы, если Шайнинг Армор с Кейденс все-таки осядут в Империи, – сказала Луна уже серьезным тоном, но ее глаза так и лучились насмешкой.

— Этого только не хватало! – буркнул Алекс, которого затянувшаяся шутка о его трудоустройстве начинала потихоньку раздражать. — Подчиненные меня живьем съедят, да и не только они… Кто захочет доверить свою жизнь и здоровье существу из другого мира, которое не только не владеет ни одной формой эквестрийской магии, но и наоборот, разрушает ее? Да еще при этом ответственно за такой важный объект, как Кантерлот… Я, наверное, мог бы вбить в особо дерзких ваших гвардейцев послушание, но вам с сестрой вряд ли понравятся известные мне методы.

— Плохо же вы думаете о наших маленьких пони, доктор, — пробормотала Луна. Улыбка в ее глазах погасла, и принцесса отвернулась. Алекс же, окончательно уверившись, что конкретно за этим шкафом должно было находиться что-то еще, судя по очертаниям западной части крепости, подумал, что ему было бы неплохо завести знакомство с кем-то вроде историографов Эквестрии – на случай, если очередное заброшенное строение, в которое Алексу доведется сунуться, будет иметь способность совершенно беспричинно схлопнуть магией какой-нибудь его туннель. Есть же у пони археологические сообщества, которые подобными вещами занимаются, верно? «Хм, — подумал Алекс. — Завтра иду к Нейсею — вот заодно поинтересуюсь у кого-нибудь еще из числа Совета, или у самого главы, если все пройдет гладко». Тем временем Луна, заметив странное поведение Мерсера, изволила вновь обратить на него свое царственное внимание. Аликорн с удивлением глядела на развитого, который единственной "нормальной" рукой, не желая повредить когтями книги, принялся хватать фолианты из шкафа и, прижимая их к груди, переносить на свободные читальные столы. Но уже через пару таких рейсов до Алекса дошло, что этот метод далек от продуктивности, а потому он отрядил себе в помощь Полемарха – тот обвился хвостом вокруг жилистого запястья конечности-оружия и принялся исполнять функции обычной ладони.

— Книги, — глубокомысленно заметил Алекс для Луны. — Твайлайт мне не простит, если они пострадают.

— Пострадают из-за чего?

— Из-за того, что я собираюсь проделать здесь новый проход, разумеется, — мысленно усмехнувшись недогадливости аликорна, отвечал Мерсер. – За этим шкафом определенно имеется что-то интересное.

— Не надо! – совсем не по-королевски торопливо воскликнула Луна. Она процокала к нескольким стульям, сваленным у стены библиотеки – более удобные для пони пуфы что, оказались съедены молью? – и, придирчиво осмотрев несколько, выбрала один, казавшийся абсолютно непримечательным. Затем принцесса Ночи подошла к столу, на котором Алекс уже успел разложить несколько десятков томов разной степени сохранности, и телекинезом водрузила резной предмет мебели неподалеку, для верности еще подвигав его туда-сюда копытцем. Вдруг Луна ухватилась своей регалией за деревянную спинку и резко повела ее назад, будто бы опрокидывая стул – а тот с механическим скрипом зацепился ножкой за какую-то скобу, отчего та немедленно полезла из пола. Разом пробуждая все дремлющие во тьме библиотеки сквозняки и заставляя раскрытые книги зловеще зашелестеть страницами, шкаф содрогнулся и разъехался в стороны, открывая проход в тайную комнату. Мерсер повернул голову к принцессе:

— Вы говорили, что подсказок не будет.

— Ну, ты же в любом случае прошел бы здесь, — Луна повела рогом в сторону темного помещения за стенами библиотеки и, ничуть не опасаясь, быстрым шагом миновала проем.

Рассудив, что после того, как туда столь смело зашла принцесса, ему вряд ли будет грозить что-то опасное, Алекс передумал бросать вперед себя для проверки камешки и последовал за своей сообщницей. В следующий раз стоило хорошенько осматривать помещения на предмет тайных пазов, а не одних только проходов… Если уж принцессы предусматривали возможность прохода для "простых смертных", а не объявлялись в тайных комнатах одной лишь телепортацией, почему бы не пользоваться этими проходами? Может, то были вовсе и не ловушки для незадачливых взломщиков, а ходы для особо доверенных слуг – Мерсер, несмотря на некоторую "приземленность" аликорнов по сравнению с земными владыками, все же сомневался, что принцессы самостоятельно занимались уборкой своих личных помещений.

Особенно таких, как это – явно предназначенное для отдыха сразу обеих властительниц Эквестрии, судя по двум витражам, выполненным в соответствующих темах и цветах. В основной части библиотеки давно прохудилась крыша, пускай магия продолжала защищать книги на протяжении тысячелетия от тех же диких дождей Вечнодикого, но здесь все сохранилось еще лучше. Мягкие пуфы на полу, софа в стенной нише, почти что нетронутые временем шелк и занавеси на стенах, столик с парой бокалов… И постамент с книгой посередине комнаты, рядом с которым остановилась Луна.

— Наши старые записи, — с отчетливо различимой ностальгией протянула аликорн, левитируя со стойки довольно объемную книгу с золотыми оттисками на переплете. — Тогда мы вели их совместно, преступающими в ночь вечерами, подобными этому — когда Селестия собиралась отходить ко сну, а я только просыпалась.

Мерсеру оставалось лишь мысленно вздохнуть, увидев, как лежащий так запросто, а не по оси гравитационного колодца артефакт растворяется в голубом пламени, ускользая из его загребущих рук и... ну да, щупалец видоизмененного кишечника пока что в его организме не водилось. «Опять мне самое ценное не досталось, — посетовал про себя мужчина. — Ну да ладно. Зато панель органа уж точно моей будет, раз Луна его в незримое хранилище не упаковала сразу. Установка контроля магических переключателей с детекторами наличия – тоже хорошо…» Алекс пробежался взглядом дрона по корешкам книг в шкафу и приблизился к витражам на другой стороне стены. К удивлению Алекса, сквозь стекло ему удалось рассмотреть северо-западные рубежи крепости – и это при том, что развитый не мог вспомнить, чтобы рядом с башней в этой части крыла находились такие окна! Так что Мерсер направился к выходу в библиотеку, намереваясь провести свой собственный эксперимент, пока Луна зачем-то обстукивала копытцем пол рядом с небольшой горкой пуфов.

Алекс прошел мимо обломков статуи, изображавшей стилизованного эквиида — на этот раз целого аликорна, судя и по обломкам крыльев, и рогу на голове, — и вышел на балкон-беседку. Наверное, в прежние времена здесь было бы уютно расположиться с книгой не только пони, но и человеку, и слушать перестук дождевых капель… Мерсер посмотрел наружу, а затем высунулся по пояс, для надежности вгрызаясь в щербатый камень когтями, осматривая дроном все вокруг. С западной стороны, между стенами замка и обрывом, кажется, раньше находилось какое-то подобие оранжереи, но теперь там виднелось лишь запустение в виде остатков каменных построек, а также схожее с внутренним двориком темно-зеленое под светом луны буйство деревьев, папоротников и лиан. В тенях поблескивали огоньками люминесцентных меток какие-то ночные цветы, тихонько позвякивали на ветру обломки стеклянных стен… Алекс смерил взглядом неплохо сохранившуюся чашу фонтана, после чего уцепился за стену, вылез наружу и двинулся вбок, в сторону парадного направления замка. Как и ожидалось, на месте предполагаемых витражей оказалась та же серая каменная кладка, что и в любой другой точке крепости…

«Взять их себе, что ли, в качестве смотровых окон? – подумал Алекс, постукивая тыльной гранью когтя по камням, за которыми должны были располагаться витражи. — Маскировка, что ни говори, отличная. А даже если они не маскируются одной стороной под камни, а просто проецируют изображение снаружи… Все равно удобно, пока не вмешаются мои информационные поля. Только Луна может быть против, — вспомнил Мерсер. — Судя по реакции на шкаф, она хотела оставить комнату в неприкосновенности. Ну, посмотрим…»

Алекс вернулся той же дорогой, уже быстрее переставляя обе ноги и руку – и увидел, как из тайного прохода выглядывает принцесса Ночи, с озадаченным выражением мордочки хрустя морковкой. Рядом с собой Луна левитировала небольшой золоченый не то кубок, не то вазу на подставке, наполненную этим корнеплодами.

«Точно говорю, мистика. Может, еще на местную кухню заглянуть, как изначально думал?»

— Наверное, здесь было очень красиво, прежде чем Вечнодикий захватил местность, — поглощенный своими мыслями, не совсем в тему заметил Алекс, спрыгивая обратно на пол библиотеки и отряхивая руку от каменной крошки.

— Сестра моя была бы рада тебя слышать, — дожевав морковь вместе с хвостиком, сообщила ему Луна. — Она была просто влюблена в этот замок. Прежде чем я...

Горе Луны выразилось лишь в вырвавшемся у нее вздохе, но акцент в тоне принцессы прослеживался довольно явно, именно что на месте, о котором она вела речь. «Вот оно что, — подумал Алекс. – А я-то думал, почему в тронном зале будто пара артиллерийских снарядов рванула». Так значит, было вполне вероятным, что замок не просто оказался подвержен влиянию времени, но и был потрепан в схватке между сестрами... Если так подумать, то Селестия вряд ли стала бы мгновенно бить по Луне дружбомагическим лучом смерти лишь из-за того, что та не пожелала опускать свое небесное тело, до последнего старалась бы образумить непутевую сестрицу. В который раз Алекс задумался, демонстрирует ли Луна эти чувства и говорит ли слова искренне, подобно остальным пони, или делает это нарочно, собираясь добиться от Алекса какой-то осмысленной реакции? Мерсер-то судит со своей человеческой точки зрения, согласно которой обманывать могут все, всегда и во всем – потому что в голове каждого человека кроются тайные мысли, планы, устремленья, и они могут никак не считаться с благополучием других. Человек извечно мечтал отправиться навстречу новому: иным странам, континентам, планетам… В случае Алекса Мерсера – целому новому измерению со своими законами природы. Человек двигается вперед, считая дома все скучным и уже давно изученным — но при этом так до конца и не познаёт собственной души, даже предположить не способен, что в ней стоит что-то поправить, в то время как пони… пони, познав Гармонию, никуда особо и не хотят отправляться, если только это не составляет сокровенную суть их таланта и уклада ума, как у родителей Скуталу. Но пускай Луна тоже пони, просто большая и умудренная веками, она, как-никак, мастер-менталист, умом более близкий к человеку, как предположил Алекс во время первой встречи с аликорном. А потому вопрос, не лжет ли Луна каждую секунду общения с Мерсером, был так же естественен, как дыхание. Ну, продолжай Алекс дышать в его родном мире… Словом, следовало рассматривать каждый частный случай, стараясь не обобщать, как вышло бы с обыкновенной пони.

— Вам не стоило ради… расспросов приходить в место, если оно причиняет вам боль, Ваше Темнейшество, — поколебавшись, выразил свое чрезвычайно важное мнение Алекс.

— Нет, стоило, — все еще грустно, но улыбнулась Луна, окончательно выходя из тайной комнаты. — Пусть я и… совершила ошибку, сочтя, что для разговора с тобой необходимо будет встретиться именно на территории замка.

Похоже, то была правда — боль и мучительное чувство вины, которое переживала Луна, были похожи на настоящие. Принцесса решила перетерпеть эти негативные чувства, но встретиться-таки один на один с пришельцем, как она выяснила, способным уж совсем на манер некроманта ковыряться в чужой душе… В целом, Алекс не осуждал Луну – он хорошо понимал, что это была не личная неприязнь и опасения того, что их сделка может выйти принцессе совсем уж боком в свете открывшегося обстоятельства… или не только личное, но и забота о государстве.

— Все мы совершаем ошибки, — сказал Алекс, наклоняя голову и кивая подбородком, что был сейчас представлен верхней челюстью, укрытой кромкой лицевого щитка, в сторону тайного прохода. – Нашлось что-то интересное?

— Ничего из того, что мы не рассчитывали найти, — фыркнула Луна, качнув чашей со свежими корнеплодами в поле телекинеза. — Будешь смотреть что-то еще – не забудь повторить мой жест со стулом и убрать его. Я рассчитываю, что комната сия останется нетронутой, — выразительно посмотрела она на Алекса, после чего исчезла, подняв легкую завесу из книжной и не только пыли.

— Ясно. Витражи отпадают, — с некоторым сожалением пробормотал Алекс и, немного наклонив корпус, протиснулся обратно в скрытую гостиную сестер. Тщательно обыскав комнату, Алекс распознал разве что намек на тайный лючок в том самом месте, где изволила топтаться принцесса Ночи. Затем Мерсер, решив-таки ознакомиться с книгами в здешнем шкафу повнимательнее, нашел том, который его заинтересовал: копытописный сборник, посвященный элементам Гармонии! Первых строчек, посвященных обнаружению артефактов, что были "привязаны к личностным качествам душ пони", в "источнике могучей магии" было достаточно, чтобы захватить внимание мужчины. Мерсер, твердо решив зрительно отсканировать текст, пока его не отобрала внезапно появившаяся Луна, подошел к постаменту и разложил на ней небольшую книжку – в которой явно содержалась сухая выжимка, а не бесконечные стенограммы экспериментов над этими шестью оберегами. Еще раз вчитавшись в титульную страницу и по первости не найдя в ней никаких скрытых смыслов и посланий, Алекс, предвкушая новое уникальное знание, перевернул ее…

Сборник манускриптов полыхнул ослепительной вспышкой, так что Мерсер, быстро отступив назад, подумал было, что к нему заявился какой-то очередной путешественник во времени – или, может, то собиралась появиться сама Луна, отправившаяся ненадолго в прошлое, дабы предупредить получение человеком знания об Элементах? Однако же отличия были: свет, единожды вспыхнув, продолжал гореть довольно ровно, исходил откуда-то из книги и при этом не шелестел занавесями на стенах тайной комнаты. Алекс окончательно убедился, что здесь что-то не так, когда его ноги заскользили по полу, и развитый стал против своей воли быстро приближаться к постаменту.

Мерсер рванул назад, выдавая всю доступную силу, заключенную в его мышцах с установкой ограниченного энергопотребления – одновременно мутант выплюнул, будто косточки винограда, оставшиеся две гранаты из-под брони поясницы точно в центр вихря излучений. Уже цепляясь когтями за своды тайного прохода и упрямо наращивая скорость, Алекс краем глаза дрона увидел, как в закрывшем все красном тумане книга изволила-таки подавиться одной гранатой и, вспыхнув в последний раз, бессильно упала обратно на постамент. Но останавливаться Мерсер не собирался; его крайне обеспокоило, что какой-то случайный журнал исследований только что пытался проглотить мужчину.

«Этот внешне благополучный мир как-то перенасыщен опасностями, на мой человеческий вкус, — лихорадочно подумал Алекс, неуклюже затормозил на повороте и, едва не вписавшись в библиотечный шкаф на другой стороне, вновь кинулся бежать. — Здесь даже книги пытаются меня убить!»

Мерсер с грохотом проломил балкончик библиотеки, вываливаясь наружу – сейчас ему было не до церемоний. Шумно приземлившись, увернувшись от особо крупного куска каменной кладки, который свалился вслед за развитым, Алекс быстро посмотрел наверх, в зияющий провал в стене замка. Рой озлобленных книг оттуда вылетать не спешил, но Александр на автомате сделал еще несколько шагов назад.

«Все, никакого визита на кухню и на дно тайного отсека башни, — решил он. — Пора уходить… на первый раз хватит — истратил всю боеукладку подчистую, потерял запасную батарею, в установленной осталось всего ничего… только на обратный путь и хватает, хорошо хоть с учетом меньшей мобильности брони. Потом, если что, вернусь за этой книгой. Надеюсь, ее система защиты все-таки сдохла… Но прямо сейчас мне это проверять не хочется».

Рядом с Мерсером в хлопке телепортации возникла Луна, так что Алекс чуть не шарахнулся прочь, увидев вспышку схожую с той, что подстерегала его наверху. Но все же он сдержал себя, всего-то развернувшись в сторону вероятной угрозы и отведя когти назад. Принцесса Ночи удивленно взглянула на своего недавнего собеседника:

— Что стряслось?

— Одна книга из вашего личного собрания попыталась меня прикончить, — буркнул Алекс, вновь поднимая голову на развороченную стену библиотеки. – Впрочем, ничего необычного.

Луна прищурилась:

— Каким это образом, хотели бы мы знать? В нашей с сестрой комнате не содержалось никаких магических томов, чреватых этим.

— Каким образом? Еще один гравитационный колодец или вроде того, — Алекс недоверчиво покосился на Луну глазом дрона, который взбежал у развитого по конечности-химере и вновь занял место на его плече. – Только я захотел с ней ознакомиться…

— Ах вот как, — на мордочке аликорна отразилось понимание, после чего она подняла брови:

— Ты ведь разместил книгу на нашем читальном подножии, ведь так?

— Да. Или вы хотите сказать, что опасность исходила от самого постамента? – начал что-то подозревать Алекс. На что вообще могла среагировать подобная система? На приложенную книгу, на ее раскрытие или на сам фолиант, но с учетом наличия рядом пользователя? Но в таком случае она и не должна была активироваться для Мерсера, который отличался от пони и ментально, и с точки зрения структуры материи, так что…

«Если только слезы… эквестрийская вода в пазухах и в качестве основы для слизистой», — вдруг припомнил Алекс. Однозначно стоило удалять их предварительно залезанию в какое-нибудь старинное подземелье, дабы лишний раз не тревожить ловушки, снабженные какими-то детекторами движения материи. И еще – опустошать картриджи перед встречей с каким-нибудь враждебным волшебником, ибо Алексу совсем не улыбалось, чтобы вода меж стенок его костей вдруг трансфигурировалась, скажем, в расплавленное золото... или сразу во взрывчатку. И как Мерсер только изначально не догадался? Ну, человеческое восприятие, все дела… Конечно, даже умелому волшебнику будет сложно провернуть такой трюк, учитывая, что объект трансфигурации забит помехами плоти Алекса, облегающей его, но все же нельзя было исключать такую вероятность. С эквестрийским воздухом в единственном легком та же история, но там Алекс изначально собирался на случай чего-то поистинеэкстремального складывать воздушный мешок, а на его место заталкивать вторую батарею.

— Истинно так, — отвечала ночная принцесса, тоже поднимая голову и с неудовольствием разглядывая новую дыру в стенах замка, которую проделало не течение времени, а двуногий пришелец. – А я уж и забыла… Теперь-то подобные артефакты – чуть ли не обыденность, — пробормотала Луна, но, заметив, как Алекс всем своим бронированным видом демонстрирует недоумение, изволила пояснить:

— Пони сейчас используют схожее заклинание, дабы красочно воспроизводить содержание всяческих историй. Однако ж мое с сестрой творение не в пример совершеннее, — с ноткой гордости добавила Луна. – При помощи подножия мы могли разыгрывать описанные в книгах сценарии для конкретных условий, примерно определять исход некоторых опытов еще до того, как соберемся воплотить их в жизнь… Я надеюсь, ты от испуга не порушил там все? – подозрительно уставилась она на Алекса. Тот неопределенно пожал плечами:

— Только лишь скормил этой книге гранату-нейтрализатор. В комнате еще могло стать несколько более пыльно... Возможно, потребуется заново наложить заклинания сохранности, если вы хотите и дальше сохранять этот тайник относительно нетронутым. И да, — вынужден был признаться Алекс, — я несколько спешил, в очередной раз спасая свою жизнь, так что не успел закрыть проход.

— Я разберусь, — вздохнула принцесса, раскрывая крылья и поднимаясь в воздух, совсем не похожим на птицу образом взлетая к пролому. Мерсер покосился в сторону леса, в котором ему почудилось какое-то чересчур громкое копошение:

— А я… пойду, наверное, — пробормотал Алекс, решив втихую скрыться на случай, если устроенный им беспорядок совсем уж не удовлетворит Луну. А если повреждения все же оказались несущественны... «Эту подставку, пожалуй, можно Твайлайт притащить, если диархия в лице принцессы Ночи возражать не станет, — подумал Алекс, разворачиваясь и быстрым шагом направляясь к обрыву. — Кажется, весьма полезная вещь будет для милой лавандовой грамотейки».

Да, Алекс сейчас не тащил с собой в логово ничего материального, но из пробега по "тестовому полигону" он вынес для себя несколько важных уроков. Очевидно, что для батарей и прочего оборудования стоило выстрадать переноску надежнее, чем из обычной жилы. Возможно, закрыть все броней меж тепловых контуров на спине и в районе поясницы… Что до начинки этого отсека, перед походом в подобное место надо было иметь более одной запасной батареи — три, а лучше четыре. В этом мире ведь могло случиться что-то за рамками ожидаемого, и случиться запросто! И определённо, стоило и сегодня оставить одного-двух дронов (лишних сегодня у Алекса, впрочем, все равно бы не нашлось) на базе – как на случай известно чего, так и для того, чтобы в случае необходимости позвать на помощь пони, а может и самостоятельно притащить дроном батарею… Сегодняшний случай опять-таки не считался, так как дрону пришлось бы целых два раза подряд пробираться через лес, рискуя наткнуться на какую-нибудь мантикору, что вздумает поиграть с юрким существом. Дрон, как-никак, не слишком функционален по сравнению с основным массивом тела развитого; одну мантикору, положим, сумеет убить содержимым лимфоузла, еще одну – когтями или удушающим хвостом, но на запах крови вполне могли сбежаться сородичи крылатых львов или еще что похуже… Приходилось рассчитывать на доставку тела своим ходом прямо сейчас.

«Так мало! – подумал Алекс, заново проверяя резерв и подбегая уже вплотную к обрыву. — Придется экономить…» Мерсер только собрался затормозить, дабы вслушаться в лесные тени, что начинались по ту сторону ущелья, когда снова услышал шорох и треск ветвей, на этот раз более отчетливый.

«Мало мне приключений в замке… еще бы прямо в такой неподходящий момент на меня из Вечнодикого ломанулась какая-нибудь здоровенная тварь», — успел подумать Алекс, когда массивное тело вылетело из лозняка, круша на своем пути мелкие деревца. Мощно оттолкнувшись, оно прыгнуло через овраг, так что Алекс был вынужден рывком уходить в сторону, дабы не попасть под гигантские корявые лапищи. Это был древолак, раз в пять превосходящий в росте тех, с которыми Мерсеру уже доводилось иметь дело. Тварь, прямо-таки источающая из себя растительные испарения, затормозила всем своим массивным телом о землю, оставляя за собой прогалину в траве и чуть ли не целые отвалившиеся поленья, затем тяжело поднялась и припала головой обратно к земле, не сводя с Алекса взгляда пылающих зеленым огнем глаз.

— Спасибо за оперативность, Мироздание, но та мысль была чисто риторической, — пробормотал Алекс, медленно переступая ногами назад. Бежать? Не факт, что при его-то размерах чудище не сумеет настигнуть развитого — а дальше момент для удачной атаки будет упущен, если Алекса схватят пастью и попробуют начать жевать… А если разогреваться, то Зевс довольно быстро сожжет весь оставшийся резерв, так и не успев добраться до противоположных окрестностей леса, и придётся-таки посылать за добавкой не такого уж эффективного на открытом пространстве дрона.

«Упрямые, сволочи», — обиженно подумал про себя Алекс, все так же неспешно начиная поднимать когти, намереваясь завести их себе за голову. Он ведь предупреждал этих гибридов волка, елового пня и такой-то матери, что им не стоит следовать за развитым… Но нет – големы за время, проведенное Мерсером на руинах крепости, все-таки отошли от потрясения, объединились в одну большую версию себя и снова пустились в погоню. Похоже, сегодня Алексу судьбой было уготовано добраться до дома с половиной от числа функциональных рук, а то и без них вовсе… Мерсер остановился с занесенными над головой когтями, сфокусировав зрение дрона на твари, что уже крадучись, не в пример своим меньшим сородичам аккуратнее приближалась к развитому. Вполне возможно, она могла попытаться уйти из-под атаки Алекса, а потому нанести удар стоило с умом, на упреждение либо с коррекцией курса, по которому распространялись зерна кристаллизации… Земляной шип должен был справиться, одним ударом разорвав существо на отдельные поленья и коряги – прочностью-то корпуса древолаки, кажется, похвастаться не могли.

— Обожди, — донесся до слуха Мерсера голос принцессы Ночи.

Луна, выпорхнув из библиотеки, спустилась вниз и зависла меж развитым и огромным големом – а тот, изначально среагировав на появление аликорна с рыком и прижатыми ушами-ветками, вдруг замер, с шумом втягивая деревянной мордой воздух. Затем существо принялось медленно подбираться к принцессе. Та никак не отреагировала на угрозу быть атакованной древолаком-переростком; могла себе позволить, являясь могущественным магом, в любой момент способным укрыться за щитом или вовсе телепортироваться с глаз врага ему же за спину… Покрытое мхом и молодой порослью чудище подошло совсем близко и, подняв морду, вытянуло ее к Луне – но та так и не отодвинулась. Когда Алекс уже решил, что дальше последует неизбежный укус, и деревянные челюсти схватят лишь сомкнувшийся от вспышки воздух, древолак ткнулся "носом" в грудь Луны, довольно скрипя. Та улыбнулась – и обняла морду чудовища передними копытцами!

— Он… оно помнит вас? – оправившись от первоначального удивления, поинтересовался Мерсер.

— Моя сестра создала его, но я всегда уделяла големгончим больше внимания, — тут Луна поморщилась, отдернув копытце, и осмотрела пясть за пределами накопытника, повернув ее перед глазами. – Правда, в те времена они состояли из тесаного камня и кристаллов, так что посадить занозу было довольно проблематично. Совсем одичал, бедолага, — тут Луна вновь ласково потрепала морду существа, на этот раз действуя осторожней, одними лишь облаченными в серебро копытцами.

— Но… это ведь просто големы, верно? – решил уточнить Алекс. – Не думал, что они способны демонстрировать привязанность подобно собачьей. Он, конечно, не прыгает вокруг вас подобно щенку, но все же…

— Они — множественный голем-симбионт, если говорить точнее, — просветила его Луна, поднимаясь на голову существа и начиная ворошить растущие там пучки травы. — А насчет привязанности… Научился со временем. Он служил нам верой и правдой не одну сотню лет, охраняя предместья замка.

«Я не просил помогать мне», — хотел было упрекнуть ее Алекс, но смолчал: во вмешательстве Луны скорее оказалось повинно исключительно ее желание повидаться со старым "другом", который довольно скрежетал и скрипел деревом, будто столетний сруб на ветру, и махал куцей метелкой-хвостом. Поэтому Алекс, коротко вздохнув, сказал:

— Спасибо, Ваше Темнейшество. Доброй вам ночи, — с этими словами Алекс обошел вновь недобро уставившегося на него древолака по широкой дуге и приблизился к обрыву. Прежде, чем Мерсер взял разбег, Луна окликнула его:

— Ты закончил?

— Да, на сегодня закончил, — тут Алекс обернулся, пускай ему было достаточно повернуть одного лишь дрона у себя на плече, чтобы взглянуть на принцессу. Помедлив, он начал:

— Луна, я... – человек тут же исправился, оборвав себя и вернувшись к прежнему формальному обращению:

— Ваше Темнейшество.

Принцесса, облокотившись о массивное ухо древолака, выжидающе посмотрела на него:

— Да?

— Мне жаль.

— В смысле – из-за нашей с сестрой тайной комнаты? – будто в самом деле не понимала, о чем развитый вел речь, невинным тоном спросила Луна. — Можешь не переживать, мы не обнаружили там ничего непоправимого после очередной твоей… паники.

— Нет, не за комнату, — пробормотал Алекс. — За все.

Луна молчала – Алекс же подумал, что он в любом случае не преступает через свое утверждение, адресованное Луне в их некогда общем "механическом" канале связи. Мерсер не извинялся, лишь вновь информировал принцессу, что ему жаль и что он предпочел бы избежать того конфликта, что имел место между пришельцем и Луной. Пусть и более… искренне, наверное. «Засадить колдующему аликорну кулаком в рог, вероятно, практически то же самое, что пнуть девушку в пах, — с досадой подумал Алекс. – Приятного мало с учетом плотности нервных окончаний».

Наконец, углубившаяся в какие-то свои мысли Луна встала на все четыре копытца. Длинный рог ее осветился аурой колдовства, и через считанные секунды прямо на голове у древолака раскрылась светящаяся грань портала, схожего с тем, что использовал Нейсей. Принцесса Ночи вновь взглянула на Мерсера, улыбнулась краешком рта и коротко ответила:

— Я знаю.

Словно грациозная черная пантера, Луна зашла в портал, и тот растворился среди ночных теней, погрузив макушку древолака обратно во тьму. Тварь еще некоторое время сверлила развитого крайне недружелюбным взглядом зеленых огоньков, но потом, фыркнув, развернулась, сдала назад для разгона. Затем гипертрофированный голем прыгнул обратно на лесную сторону ущелья, залез в кусты и, раздвигая молодую поросль деревьев, заскрипел куда-то по направлению к центру Вечнодикого.

«Все. Пора домой, — подумал Алекс, в свою очередь перепрыгивая через овраг и беря чуть правее. — Мне тоже пора…»

Выбрасывая назад землю носками бронированных ступней, развитый потрусил назад. Обратный путь, по счастью, оказался пустынным и неинтересным: лес, поваленные деревья и деревья растущие, валуны… Лишь единожды Мерсер повстречался со знакомым ему местным аналогом василиска, способным чуть ли не за одно мгновение обратить в карбонатную породу любую ткань, заключающую в себе соединения углерода. Пони таких тварей не использовали в медицине, наверное, только лишь из-за своевольности зверья: снять проклятие с тяжелораненого и обращенного в камень для безопасной транспортировки пони мог только еще один кокатрис. Мерсер не уделил зашипевшей пакости должного внимания, пробежав мимо, но вскоре поблизости раздались гулкие шаги какого-то довольно крупного зверя, и Алекс поспешно нырнул за дерево, притаившись. Вступать в схватку сейчас было не в его интересах. Медленно водя по сторонам инфракрасным визором, Алекс так и не дождался момента, чтобы можно было распознать обитателя леса – зато вполне дождался времени, когда существо убралось с дороги развитого.

А потому для Мерсера, с самого своего перерождения преуспевавшего не только в открытых атаках на всевозможные угрозы, но и в благополучном избегании оных, стало полной неожиданностью, что уже на подходе к понивилльской окраине леса он угодил в засаду. И пусть вероятный противник никак не обозначил себя за такового – он не выскочил из кустов, не материализовался за спиной развитого и прочее в этом духе, а спокойно ожидал Алекса на лесной прогалине! – Мерсер все равно ощутил леденящую атмосферу смертельной опасности. Вокруг Алекса и его оппонента воцарилась та самая тишина зыбкого покоя, что уже считанные мгновенья спустя сменяется канонадой кинжальных залпов и ожесточенной ответной перестрелки, в которой доли секунды решают всё.

Нет, безусловно, ощущение смертельного холода можно было списать именно что на ледок, что все больше подтачивал внутренности Алекса — энергетический резерв которого оставался уже где-то на донышке. Но все же открывшаяся перед Мерсером картина была слишком абсурдна, чтобы не заподозрить подвох! Даже в Эквестрии местное общество, да и понячий мир в целом, подчинялись определенным законам природы – которые если и нарушались, то лишь потому, что в действие вступали более высокие инстанции, регулирующие их! А здесь…

Прямо посреди прогалины располагался довольно богато выглядящий резной стол, и за ним сидела, закинув одну заднюю лапку на другую, Пинки Пай собственной персоной, с независимым видом поглядывая на Алекса – та самая пони, что способствовала нашествию на Понивилль своих же розовых клонов! Притом розовая кобылка была облачена в какое-то подобие красного военного кителя с эполетами, который был явно велик ей, а в кудрявой шевелюре пони располагался головной убор, напоминающий полицейскую фуражку. Мерсер слышал, что у эквиидов в крупных городах водились крайне немногочисленные службы охраны правопорядка — но он глубоко сомневался, что тамошние работники на своих фуражках носят маленький понячий череп вместо кокарды там или, на худой конец, герба диархии! Хорошо еще, что под стилизованным оскалом не обнаружилось перекрещенных костей, иначе бедовая пони наверняка стала бы вызывать поистине странные ассоциации с нацистской Германией… Которые только подкреплялись бы тем, что на столе перед ней лежало нечто, напоминающее табельное оружие! И пусть при более внимательном рассмотрении дроном Алекс признал в "оружии" всего лишь кондитерский пистолет, то был поистине странный и напрочь лишенный хотя бы эквестрийской логики набор характеристик. Алекс бы, наверное, бочком-бочком обошел бы розовую чудачку стороной и встал бы на свой прежний курс, но тут Пинки подала голос:

— Садись, зе-но, - повелительным тоном произнесла она, похлопывая лапкой по столу перед собой. — Договариваться будем.

Алекс несколько отмер, услышав знакомое слово. Он, конечно, применял его вслух по отношению к пони, такое действительно случалось, пусть и не часто – но Александр никак не мог рассчитывать, что уже его так обзовут! Оглядевшись по сторонам и не найдя ни оптических, ни тепловых следов других эквиидов поблизости, Мерсер подозрительно (насколько он мог это сделать без костяных "ушей") уставился на Пинкамину Диану Пай:

— Кто, я?

— Ну не я же, — хихикнула розовая пони. – Ты у нас в гостях, а не мы у тебя, — с обескураживающей логичностью добавила она веселым тоном, но тут же вновь посерьезнела:

— Мы должны обсудить с тобой крайне важный вопрос. Так что садись и готовься принимать мои условия.

Алекс еще некоторое время изучал суровую мордашку розовой устроительницы вечеринок. Он чувствовал, что здесь кроется нечто большее, чем ее понячьи чудачества, кривляния и проявления всевозможных эмоций, по чрезвычайно важному мнению человека излишние даже для эквестрийцев. Но чувство это было слишком переплетено с состоянием шока и изумлением, только что испытанным Алексом, и он не мог сейчас подвергнуть происходящее рациональному изучению. Особенно – на опустевший бак, который было бы неплохо поскорее залить трифосфорной кислотой в качестве горючки, стройматериалами и местной серой… Поэтому Мерсер, как и собирался, боком обошел Пинки Пай и, бросив на нее последний подозрительный взгляд, направился прочь. Пробормотал сквозь воздухозаборники:

— У меня нет времени на твои игрища и костюмированные представления, пони.

— Ну ладно, иди… — донесся у Алекса из-за спины голос с показательной ленцой в тоне. — Ты ведь хочешь, чтобы я ненароком вспомнила про твою самую важную тайну, верно?

«Что это? Примитивный блеф? – невольно замедлив шаг, принялся обдумывать последнюю ее фразу Алекс. — Но ради чего? Или все же действительное знание? И вообще, о какой конкретно из моих тайн идет речь – не той ведь, в знании которой только сегодня призналась Луна? Быть того не может…» Окончательно остановившись, Мерсер повысил голос, с тихим лязгом поигрывая когтями и думая, не снести ли этой самоуверенной пони с разворота голову:

— И что же это за тайна такая?

«Нет, нельзя действовать на основе непроверенных данных, — решил Алекс, поворачивая дрона в сторону Пинки. — Во-первых, уж пропажу воплощения-то элемента Гармонии диархия заметит, пускай и… такого. А во-вторых, рядовая пони – далеко не Луна, навряд ли хладнокровно сумела бы сберечь тайны, подобные моим, в секрете. Скорее, она бы уже неслась докладывать все той же диархии… Значит, эта "тайна" скорее касается чего-то другого. Но чего именно?»

— Мне правда нужно проговаривать это вслух? – участливо произнесла Пинки Пай и вновь похлопала лапкой по столу, будто ненароком подвинув другое копытце к своему "оружию". – Садись. Говорю же, нам есть что обсудить.

Мерсер еще некоторое время постоял столбом в прогалине, не решаясь войти обратно под сень деревьев на другой ее стороне. Наконец, он развернулся, подошел к столу и грузно опустился напротив Пинки, усевшись прямиком на землю. Кивнув челюстью-подбородком в сторону своего оппонента, недружелюбно буркнул:

— Ну?

Пинки пожевала губами, попеременно моргая обоими веками – создавалось впечатление, что она изо всех сил удерживала себя от того, чтобы не выпалить в ответ какую-нибудь легкомысленную фразочку в духе "подковы гну". Но затем розовая пони выдохнула и спокойным голосом резюмировала:

— Я предлагаю тебе временное перемирие, зе-но. Ты не станешь больше уклоняться от приветственной вечеринки, дабы я могла спокойно ее провести, а взамен я обеспечу тебя подобающим уровнем Веселья.

Алекс брякнулся бы филейной частью тела (хотя на текущий момент момент она была не менее каменно-твердой, чем все остальные покровы) на землю, не сиди он уже на ней – смятение, опять воцарившееся в его мыслях, было слишком уж сильно. С его воображаемых глаз будто спала пелена конфетти, заряженная развитому в голову одним из клонов Пинки Пай. Только теперь он вспомнил, что в самые первые дни девчонки рассказывали Зевсу об этой традиции местных, еще когда Алекс у них в старом, ныне почившем штабе гостил! Почему, как, что случилось с этим знанием? Мерсер не мог припомнить, чтобы до сегодняшнего момента в его голове наблюдалась какая-то завеса, туманящая воспоминания, хоть чем-то напоминающая то состояние измененного сознания, которое он переживал дома после потери памяти! И когда Алекс Мерсер в прошлый обед повстречался с Пинки и ее многочисленными двойниками, он, казалось бы, должен был сразу провести подобную ассоциацию, но… нет, ничего подобного не случилось. Все еще не веря данным в недрах своей головы, подозревая в них навязанные воспоминания вроде тех, что загрузила ему Грин, Алекс пробормотал:

— Погоди, пони… Ты хочешь, сказать, что ту вечеринку, ради которых ты насоздавала клонов… тот праздник ты для меня хотела устроить?

— Ну, ты слишком уж профессионально уклонился от нашей встречи в первый раз, — кобылка пожала плечами, тряхнув бахромой эполетов. – Так что я решила, что стоит сразу перейти к более действенным мерам. Никогда не понимала, почему единороги не используют в начале самую сильную атаку...

— Был еще и первее случай?!

— Неважно, — Пинки махнула лапкой, после чего взяла в нее пистолет и откинула его крышку, весьма показательным образом вытаскивая наружу цилиндрическую тару, полную свежего крема. Со смачным звуком вогнав контейнер обратно, будто обойму пистолета боевого, Пинки Пай пристально взглянула на Мерсера:

— Тебе, Алекс, дана роскошь, доступная лишь считанному количеству разумных. У других гостей нашего города я бы и спрашивать не стала, хотят ли они присоединиться к празднеству в свою честь. Ты – можешь выбирать. Так что выбирай… или добровольное присоединение к вечеринке, или использование твоей тайны против тебя.

— Да что за тайна-то? – совсем уж растерявшись, потребовал объяснений Алекс.

Крайне неохотно, морща свою розовую мордашку, но Пинки огласила-таки обвинение:

— Ты, пока я была в отъезде, смел нарушить Пинки-клятву.

«Лира растрепала, не иначе, — быстро подумал Мерсер. – Предательница. Ну, я ей устрою! Или то были девочки? Могли и сболтнуть ненарочно…» Между тем, Пинки Пай с удивительной точностью угадала мысли развитого даже без человеческой мимики – хотя те, наверное, были достаточно очевидны:

— Нет, — помотала она головой. – Пони из числа твоих знакомых мне ничего не доносили. Я всегда сама узнаю́ про то, что кто-то нарушил мою Клятву... Рано или поздно, но узнаю. Итак, ты готов хотя бы временно объединить усилия со мной? – оценивающе взглянула на него кобылка, опуская пистолет обратно на стол. — Возражения не принимаются. Никакая причина не может быть сочтена достаточно уважительной, чтобы отменить приветственную вечеринку в Понивилле! Отстрочить – возможно, но ты и так уже превысил все допустимые сроки.

Алекс наклонил голову вбок, буравя Пинки Пай множественным взглядом термоямок. Решительно не понимая, отчего розовая пони придает этой Клятве такое значение, поинтересовался:

— И как же ты намереваешься использовать эту "тайну" против меня в случае, если я откажусь?

— Поверь, ты не хочешь это узнать, зе-но, — ухмыльнулась Пинки. Непреклонным тоном она заявила:

— Я, так и быть, готова закрыть глаза на нарушение Клятвы. Но ты должен принять участие в вечеринке-сюрпризе, которую я наметила сразу после фестиваля Урожая. Так или иначе, это произойдет.

— Староват я для сюрпризов, не думаешь? – пробормотал Алекс. Что-то ему подсказывало, что эта пони и впрямь не отстанет от него, пока не получит желаемого… Ее решимость в плане использования непроверенной магической машины по созданию клонов – как оказалось, прототипа адаптатора для перемещения в иные миры, — мягко говоря, настораживала. А сломать Пинки Пай ноги, чтобы отбить у нее охоту (и возможность) и дальше преследовать Мерсера, не представлялось возможным – так как Селестия весьма недвусмысленно выразилась насчет подобных акций членовредительства. И да, Алекс уже уставал это признавать, но даже Пинки Пай, с учетом ее даже больших по стандартам пони чудачеств, слабом знакомстве с Алексом и сумбурности ее текущего наряда, была довольно милой на вид особой, по сути, не сделавшей человеку ничего плохого – так что Мерсер бы трижды подумал, прежде чем решился обидеть кобылку. Да и не требовала она от человека, скажем прямо, ничего невыполнимого… Хотя по напыщенности ее речи в начале диалога и впрямь можно было предположить, что в лесу ведутся переговоры между расами двух миров, и итогом их могло стать нечто небывалое. Виновница всех более-менее значимых торжеств в Понивилле – теперь-то Алекс понимал, отчего знакомые ему пони рассказывали о Пинки Пай такое! - изволила удивиться, вытаращить на Мерсера глаза и выпалить, оставив на время этот напыщенной тон:

— Вот еще! Это кто ж тебе такое в голову втемяшил? Вечеринки – они для всех возрастов! Правда, когда я организую праздник в нашем доме престарелых, включаю музыку помедленнее… но и только!

— Твое предложение в любом случае несостоятельно, маленькая пони, — пробормотал Алекс. – В смысле, предложение обеспечить меня "Весельем" в обмен на согласие. Мне вполне хватает эмоций, которые я получаю от общения со своими новыми друзьями и знакомыми. Иногда даже с избытком…

Пока Пинки возмущенно хватала ртом воздух и дергала головой, так что фуражка начала сползать из ее гривы на нос, Мерсер подумал, что неплохо было бы в свете ожидаемого события рискнуть… ну, то есть, в рамках эксперимента испытать опосредованное взаимодействие Зевса с понячьими веществами и соединениями — его более сложный вариант, чем при поиске древолаков по запаху. «Не выгорит с МЭФ — просто вылью получившуюся бурду и, так и быть, вверю свою судьбу в копытца Пинки… — прикинул варианты Алекс. – Устрою себе законный выходной, как еще в пыледельник над возможностью этого раздумывал. А если выгорит – глядишь, можно будет и из канцлера добыть информацию… Больше информации, чем ту, которую стоило бы вытянуть из него по итогам успешного примирения. Оставшихся суток-полторы должно хватить на отработку формулы».

Да и с самой Пинки Пай, если на то пошло, можно было небольшую услугу стребовать в обмен на содействие… Хотя Мерсер не представлял, каким образом он противодействовал розовой пони. Что ей мешало устроить вечеринку, не предупреждая об этом развитого? Может, в Пинки Пай внезапно заговорил здравый смысл, и она решила, что в темноте, без предупреждения обрушивать залп конфетти вместе с криками "Сюрприз!!!" на кого-то, кто умеет взрываться при малейших признаках опасности, есть не самая разумная идея?

Как бы то ни было, раз уж Пинки сама дала повод, провозгласив открытыми "переговоры"… Алекс Мерсер с военной точки зрения очутился в реалиях, чем-то напоминающих Первую мировую, где рукопашная все еще чего-то стоила, а вместо затяжных окопных противостояний имело место длительное сидение под щитом. Автоматическое скорострельное оружие в лице самых лучших магов встречается редко, большинство понячьих гвардейцев-единорогов по характеристикам больше напоминают траншейные винтовки, в то время как артиллерия в лице заранее заготовленных артефактов и ритуалов стоит особняком… Более-менее самостоятельно отлить какую-нибудь простенькую пушчонку Мерсер был способен легко, но сделать ее надежной и боеспособной удалось бы разве что при серьезных вкраплениях магии, прямо как в орудии Пинкамины. Ракетное вооружение – тем более: слишком сложное, в гордом одиночестве у Мерсера выйдет воплотить его, скажем… лет через пятьсот спокойной работы, когда Алекс отработает все сопутствующие циклы производства и найдет аналоги недостающим патентам — специалистов по тонким системам среди военных инженеров ему на зуб всего пара штук попалась. Так что – только артиллерия, те же минометы. Можно было бы попробовать ввести на практике хитрости схожие с тем, что Алекс намеревался задействовать в обрезанном карабине: допустим, заклинание уменьшения снаряда… Даже если противник, обрадовавшись, разрушит эту магическую матрицу, ядро просто "раздуется" раньше времени, и на врага понесется чугунный шар размером с автомобиль!

— Я, так и быть, соглашусь на твой… ультиматум, пони, — протянул Алекс, наклоняясь вперед к мордочке Пинки Пай, глаза которой радостно блеснули. — Но только если ты свою пушку…

— Что и требовалось ожидать от зе-но… - разочарованно буркнула Пинки, мигом надувшись. Кобылка помотала головой, причем фуражка каким-то невероятным образом умудрилась не свалиться с кончика ее челки, упруго закачавшейся туда-сюда, будто рыбацкое удилище.

— Не пойдет. Я мою пушку обменяю на что-то важное, только если понадобится подарок одной из моих сестёр на ПСС! Или на что-нибудь не менее чрезвычайное.

— Мда, — глубокомысленно протянул Алекс. — Это, вне всякого сомнения, неимоверно важная для меня информация... Но конкретно твое орудие мне не требуется. Зато… я был бы не прочь располагать информацией о том, где ты ее достала, а еще лучше — как она работает.

— Ты требуешь от меня раскрыть секреты Праздничной Пушки? – будто не веря, что Алекс осмелился сказать это вслух, пуще прежнего выпучила глаза из орбит розовая пони. Мерсер кивнул:

— Девчонки сообщали мне, что в Понивилле такого не найти. Я, конечно, лично в вашу лавку розыгрышей, фейерверков и всевозможных приколов не совался, но мне…

— Ты забываешься, зе-но! – повысила тон кобылка, перебивая Алекса и разом вскакивая со своего стула, опираясь передними лапками о стол, так что теперь уже она нависала над Мерсером. — Ты требуешь передать секрет моего священного орудия в свои иномировые лапы?!

— В руки, — спокойно поправил ее Алекс. – И не требую, а прошу. Но это мое первое и единственное предложение. Других не будет.

Пинки некоторое время всматривалась в лицевой щиток Алекса – и тот не был уверен, что если его голова сейчас не была лишена хоть какой-то мимики, мутанту удалось бы сохранить бесстрастное выражение… даже несмотря на все его искусство притворщика. Уж слишком выразительной была мордочка розовой пони… «Ручаюсь, инструктора в форте Детрик приняли бы ее в свои ряды с распростертыми объятьями, — подумал Алекс, натурально опасаясь пошевелиться и спровоцировать ксено. — Конечно, если бы они забыли о том, что Пинки суть чужеродный организм, который по всем инструкциям положено пристрелить, а потом сжечь». В итоге Пинки, не отрывая глаз от лицевого щитка Алекса, медленно подняла копытце к голове, водрузила фуражку на положенное ей место и, резко откинувшись назад на стуле, радостно сказала:

— Договорились!

— Что, серьезно? – не на шутку удивился Мерсер. Он-то еще пару секунд назад думал, что Пинки Пай откажется, но хотя бы отстанет от него с этими ее вечериночными причудами, однако кобылка довольным тоном подтвердила:

— Абсолютно серьезно! Дам я тебе один контактик, можешь не переживать.

— Хорошо, — мысленно выдохнув, Алекс поднялся на ноги и, поколебавшись, спросил у пони, которая слезала со стула, попутно закинув кондитерский пистолет себе на спину:

— А что от меня теперь требуется-то?

— О, да! Значит, получается… — тут Пинки Пай задумалась, что-то там прикидывая и высчитывая в своей розовой голове, после чего объявила:

— В раскресенье, ровно в 10 часов утра, ты поступаешь в мое распоряжение, и я иду знакомить тебя с горожанами! Ну, с теми, что могут хотеть с тобою познакомиться – и должны быть знакомыми с тобой, вроде госпожи мэр и других наших важных пони! А дальше – как пойдет…

— Гм... – удивился и воспротивился Алекс, рассчитывавший, что его позовут ближе к вечеру. Но затем он подумал:

«А из этого может выйти толк, раз уж здешняя ксено своего рода гидом выступит! И раньше следовало с тем же мэром городка, гм... поручкаться и переброситься чем-то большим, нежели одним только напуганным взглядом, когда я с Твайлайт знакомился». Но все же, довольно легко согласившись с утверждением Пинки, Мерсер порядку ради (и имея определенные личные планы на утро) сложил руки на груди, собираясь по-быстрому сторговаться:

— В двенадцать.

— В одиннадцать, — смилостивилась Пинки Пай и, нахмурив брови под фуражкой, заявила:

— У нас к часу уже шествие праздничное начинается! Больше скинуть не могу, как ни проси.

— По рукам, — подтвердил Алекс, что заставило розовую пони радостно взвизгнуть, метнуться к мужчине и обхватить его лапками за пояс. Прежде, чем Алекс успел сообразить, как ему реагировать на подобное выбивающееся из образа, который отыгрывала Пинки, поведение, кобылка мигом отпрыгнула в сторону, подхватила упавший пистолет и ломанулась через лес к городу, так и оставив стол со стулом торчать посреди прогалины. Мерсер же, поборов желание буркнуть себе под нос что-нибудь нецензурное, махнул рукой и направился своей дорогой. К Эпплджек стоило наведаться, с учетом выработанной с Пинки договоренности, ближе к рассвету — сейчас пони уже наверняка спали… Не следовало вытаскивать добрую хозяйку из постели и требовать у нее задуманное.

«Да-а-а… справлюсь», — мысленно зевнув от подбирающейся "ледяной" усталости, подумал Алекс. Он поставил себе цели минимум на окончание этой и целиком ближайшую неделю… А если Зевс их себе обозначил — он доберется до пункта назначения, даже если препятствия будут всеми силами ему... препятствовать. И недоброжелатели его, даже одолев Мерсера, получат лишь отсрочку — которая будет становиться все меньше и меньше, поскольку с каждым новым разом развитый станет возвращаться лишь сильнее… адаптированнее…

«А я ведь так и не поинтересовался у Пинки, что это на ней был за прикид – и в честь чего», — сонно подумал Алекс, пробираясь через редеющий лес и начиная загребать ногами землю. Его организм знал, как избавиться от боли при помощи элементарной фильтрации сигналов в нервной системе, и Мерсер мог бы спокойно продолжать двигаться с ранениями, которые обычного человека гарантированно сделали бы нетранспортабельным без дозы обезболивающих, но от необходимости иметь энергию для этого самого движения встроенный искусственный интеллект (в количестве аж 14 условных единиц) не избавлял.

«Не хочется разбирать орган-другой либо руку на запчасти, — сам себе пожаловался Алекс. — Только не сейчас! Я уже так близко…»

Мерсер продолжал двигаться, поскальзываясь на склонах и переходя на более быстрый шаг там, где местность была более-менее ровной. Человеческая часть его мыслей окончательно начинала путаться, как под самый конец схватки с диархией. Скорректировать курс направо или налево? Да… кажется, направо на два градуса, вниз по широкой полосе лиственных деревьев. Алекс пробился сквозь заросли терновника, понятия не имея, как Пинки прошла здесь быстрее него – хотя она вполне могла выбрать обходной путь, в то время как развитый-то шел напролом… Вот ручей, который Алекс пересекал, идя в замок Сестер. Или нет? Он-то шел от реки, а притоки в большую воду обыкновенно впадают, так что Мерсер скорее шел вдоль какого-то ручья, а не поперек. Они все так похожи…

«Я начинаю теряться в этом проклятом лесу, — с ожесточением констатировал Алекс. Он заглушил часть отделов мозга, сейчас потребляющего много энергии "вхолостую", после чего споткнулся, едва не улетел вниз по обрыву и с трудом предупредил свое падение, уцепившись когтями за поваленное поперек оврага дерево. Подтянувшись на нем, прерывисто сипя воздухозаборниками и озираясь дроном, сидевшим у него на плече, Мерсер посмотрел вниз, в воду ручья, который оказался более полноводным и быстрым, нежели Алекс изначально решил.

«А! Так это и есть небольшой приток северо-восточной окраины леса – тот, который сливается с омывающим Гряду. Теперь все, что мне требуется, это следовать по течению…» — успел решить Алекс, но тут же едва не хлопнул себя ладонью по лбу, отказавшись от этой затеи только ввиду дефицита энергии:

«Тупица, тупица! У тебя же есть дрон, в котором этой энергии хватает. И это уже далеко не середина леса с его опасностями… Еще немного – и покажется самая опушка».

— Давай, пошел! – скрежетнул Алекс, сгоняя Полемарха со своего плеча и словесным, и ментальным понуканием. – Принеси батарею!

Мерсер, проследив за тем, как мускулистый хвост скрывается в кустах, на четвереньках стал подбираться по стволу к краю обрыва. Внизу журчала и шелестела вода. Все, что развитому оставалось сделать – это переждать в неподвижности время, пока Полемарх сбегает к форту и вернется обратно с батареей… Алекс уже был почти у цели, когда у него закололо внутри грудной клетки, в легком, причем ощущение это очень быстро переместилось вверх по трахее, а затем проявилось в жабрах-воздухозаборниках сиплым кашлем. Сразу после этого руки Алекса ослабели, и оказалось, что даже для сверхчеловека округлое в поперечнике дерево – достаточно ненадежная опора. Нога скользнула по мокрому стволу, и хотя Мерсер судорожно попытался удержаться, сотрясаемый приступом кашля, он сорвался-таки вниз, в прохладную воду быстрого потока.

«Я в реке, — равнодушно подумал Алекс, опускаясь на дно, чувствуя, как вода холодит сочленения брони. – Пускай река сама несет меня...» Нет, конечно, сплавиться подобно подрубленному дереву у Мерсера не получилось бы – выталкивающая сила здесь была в два раза меньше, чем на Земле, а Алекс и в домашней-то водичке плавал не лучше топора. Но зато теперь требовалось прилагать хоть сколь-нибудь меньше усилий, чтобы неспешно двигаться вперед, перебирая руками по дну.

Мерсер еще некоторое время полз в воде, пока батарея окончательно не иссякла, после чего был вынужден отключать основные системы, чтобы организм не стал поедать сам себя. Последней и запоздалой мыслью Алекса была досада, что стоило не посылать самого Полемарха, а изъять его резерв и кое-как доковылять до дома. «Эх, глупо… нерационально», — переходя в бессознательное состояние, пожаловался развитый, прекращая загребать руками камешки и вяло отмечая, что над ручьем нависло что-то темное и массивное, но не светящееся в тепловом спектре. Может, если бы Мерсер не остановился поговорить с Пинки, ему хватило энергии для концентрации, чтобы принять лучшее решение. Да что теперь об этом… Оставалось лишь дожидаться возвращения дрона, который в любом случае найдет основной массив тела хозяина.

Когда Алекс очнулся, он понял, что нечто все еще нависает над ним – осознал развитый это еще до того, как тепловые ямки вновь принялись улавливать местный аналог ИК-излучения. И это определенно было что-то массивное и угрожающее: Мерсер вдруг понял, что думает именно о злом великане, готовом вот-вот схватить развитого в огромный кулак, и даже ощущает рядом его присутствие. Ему стало трудно дышать, его покинули только-только возвращающиеся силы, зато обострились чувства. Быстро расконсервировав тепловизор, он взглянул на источник угрозы и увидел, что ошибся: тот был маленьким, меньше развитого. Зато помещение, в котором очутился мутант, было просторным, и со всех сторон Алекса окружали тепловые следы мелкого и не очень зверья, которое тихо, но встревоженно перекликалось меж собой. Один такой небольшой след сидел у него на груди, и сквозь чувство тревоги Мерсер услышал еще чей-то обеспокоенный голос, в котором на этот раз угадывались слова:

— Вам… Вам лучше?

Заслышав этот голос, Мерсер резко передумал снимать шлем, возвращая себе привычные глаза, и в целом трансформировать покровы обратно в привычную человеческую кожу вместе со всем причитающимся. Он медленно приподнялся на руках, усаживаясь на деревянном, как оказалось, полу, так что "след" поспешил с недовольным писком соскочить у Алекса с груди. Сзади переместилось что-то крупное, и сдвинувшаяся в сторону громада влезла в поле ИК-зрения, наклонилась к меньшему существу и что-то пробурчала ему на ухо.

— Конечно же нет, Гарри! – укоризненно произнес певучий голос. — Алекс, вы ведь в порядке, правда? – куда более радостным и оживленным тоном продолжила его собеседница. — Вы, э-э… выглядите так, будто ходили в опасное место. Вы ходили в Вечнодикий лес? Я… я могу вам хоть как-нибудь помочь? У вас не было…

— Прошу прощения, что побеспокоил вас, — пробормотал Алекс, подбирая дрона, ждущего его на полу по соседству так, как ждал бы камень. – Я в порядке. Спасибо, что вытащили из воды. Мне нужно идти. Доброй ночи.

С этими словами Александр развернулся, кое-как отыскал по тепловой конвекции распахнутую дверь и удостоверился, что дрон самостоятельно закрыл глаза пластиной, как того требовала подпрограмма – это было логично, иначе Полемарх сюда просто не сунулся, а сбежал бы прочь — а затем, нагнувшись, вышел вон, быстрым шагом направляясь к себе домой. Флаттершай проводила двуногого пришельца взглядом, полным недоумения.

— Он ведь не может сердиться на нас за то, что ты его вытащил, правда, Гарри? – спросила она медведя. Тот заворчал что-то неопределенное и потер лапой поясницу – Алекс оказался ну очень тяжелым для существа своих и так немаленьких размеров. Флаттершай тихим голосом успокоила своих любимцев и отослала всех спать – включая Энджела, который, сидя у пришельца на каменно-твердой груди, бдительно наблюдал за Алексом все время, пока Флаттершай пыталась ему помочь – или хотя бы понять, как ему можно было помочь. Затем пегасочка насухо вытерла пол, на котором осталась вода и немного земли с водорослями, что зацепились за роговую оболочку гостя из другого мира. После этого она вытерла полотенцем свою шерстку, намереваясь утром принять душ – та несколько пострадала от возни с Алексом, искупавшимся в холодном ручье... да и сама Флатти успела этим же отметиться. Наконец, подлетев к двери, в которую ушел широко зевающий Гарри, так и позабывший ее прикрыть, Флаттершай некоторое время всматривалась во тьму, в которой растворился странный посетитель. Потому что то, что произошло сегодня ночью… было поистине странно.

Сначала сладко посапывающую Флатти разбудили выдры. Пара ее водных любимиц, проживавших в норе под мостком, растолкала сонно пищащую хозяйку и затараторила, что и их тоже разбудило большое темное что-то, которое сначала скреблось о берега ручья, но потом замерло так, будто тонуло! Пересилив страх перед неизвестным, кобылка решилась-таки посмотреть, кто на этот раз прибился к ее коттеджу… кто-то темный, да еще и ночью, когда вокруг все было и так темным и страшным! Пони спустилась на первый этаж, оглядела мирно похрапывающих питомцев, взяла зубами фонарь и, стараясь цокать как можно тише, вышла на улицу. Подойдя в сопровождении выдр к мостику (исконные обитатели которого боязливо прятались за не менее пугливую хозяйку, но отставать не смели), Флаттершай наклонилась над ручьем, освещая его прозрачные воды…

Увидев неподвижно распластавшуюся по дну фигуру, Флатти взвизгнула и, благополучно выронив фонарь, самым-пресамым громким и пронзительным из своих писков позвала на помощь своего не менее "самого-пресамого" помощника – Гарри. Конечно, Флаттершай могла и ошибаться, но ей все же казалось, что если долговязая темная фигура и могла принадлежать кому-то из знакомых ей пони и не-пони, то Алексу. Флатти сама, дернувшись туда-сюда вдоль берега, отважилась и сунула лапки в прохладную воду, попытавшись ухватить человека за его руку, но тот оказался прямо-таки неподъемным! Лишь при помощи Гарри, рычащего от натуги, Мерсера удалось вытащить из пруда на берег. Флаттершай быстрым окриком затребовала фонарь обратно, так что выдры немедленно бросились доставать его из воды, и, торопя Гарри, уже не столь уверенным тоном попросила перевернуть человека на спину… потому что, откровенно говоря, в его нынешнем виде она не была уверена, где у человека спина. Он опять был весь покрыт броней, которую Флатти так и не успела хорошенько рассмотреть, да и ночь теперь была на дворе… А еще Алекс был на этот раз покрыт бело-серыми потеками из числа тех, что не успела смыть вода! Белесые спекшиеся следы будто капли дождя на стекле выбегали из трещин, прочертивших его панцирь, и если это было то, что Флаттершай думала, она не могла возблагодарить Богиню за то, что кровь Алекса не была красной. Десятое небо, ужасным, должно быть, являлось бы зрелище! Где же Мерсера так покалечило? Неужто он один-одинешенек, да еще ночью ходил в ужасный Вечнодикий лес?! А теперь, обессилев от ран, человек едва выбрался из него, едва не утонув в каком-то дурацком ручье!

Флаттершай, немного поколебавшись, приложила пушистое ухо к пластине на груди человека. Пульс не читался, как и дыхание.

Перепуганная, кобылка обхватила лапками и приподняла тяжелую голову, намереваясь очистить рот человека от тины, если она закрывала дыхательные пути – но не обнаружила под треугольной пластиной хоть чего-то, что напоминало бы рот, наличие которого у Алекса еще недавно было вполне очевидно. Намереваясь сделать хоть что-то (и понятия не имея, как в таком случае выполнять искусственное дыхание), Флаттершай быстро сказала медведю перегнуть человека животом через колено – что тот с огромным трудом, но проделал-таки. И вода действительно вылилась… по обе стороны шеи человека, из складок его панциря, обхватывающего шею, будто намотанный в несколько слоев шарф!

Совсем уж не понимая, что ей делать, пребывая почти что в панике, Флаттершай сказала Гарри тащить пришельца в дом. К тому времени из коттеджа, перебуженные ее криками, стали выглядывать другие питомцы Флаттершай. Белки зажгли свет, и пегасочка метнулась в помещение, намереваясь быстро проверить аптечку. У нее ведь была пара зелий для пострадавших в воде… Но куда заливать их? Подействуют ли они вообще на человека?! «Может, нам следует позвать на помощь Твайлайт», — промелькнула у кобылки быстрая мысль. Уж единорожка-то должна была общаться с Мерсером, определенно что-то о нем знала и помогла бы, если случилось что-то серьезное! А весь вид пришельца говорил именно об этом!

И вот когда Гарри, кряхтя от натуги, затащил внутрь безвольное тело Алекса, волоча его за плечи, а Флаттершай звала на помощь самых быстрых из своих знакомых птиц, в распахнутую дверь вбежало еще одно создание, которое тут же перепугало ее питомцев. Дрон! Когда паукообразное создание подскочило к Алексу, все так же неподвижно лежащему — ничуть ее, Флаттершай, не испугавшись на этот раз! – кобылка даже успела обрадоваться. Это существо наверняка пришло на помощь своему хозяину! Хотя, конечно, способ, который избрал паукоскорпион, был… той еще странностью. Дрон притащил на себе продолговатый предмет, цилиндрический с вытянутыми окончаниями, оболочкой напоминающий все ту же броню Мерсера, но с несколькими рядами красных огоньков на поверхности. Дрон метнулся хвостом в область шеи человека, отчего пластины в районе его пояса приоткрылись, а затем, вытянув когтистые лапки и очень напоминая этим руку Алекса, подтолкнул цининдр к образовавшемуся отверстию, в котором проступали связки мускулов. Мерсер издал какой-то не то стон, не то хрип, и предложенный ему предмет живенько втянулся внутрь. После чего тяжелые пластины аккуратно сложились вновь, будто надкрылья жука!

Теперь же Алекс как ни в чем не бывало поднялся и ушел, снова держась таким образом, будто чувствовал себя не в своей кормушке, и Флаттершай искренне не могла понять, отчего было так. Она что-то сделала неправильно? Ладно, если бы у людей были другие традиции в общении друг с другом… но, кажется, Алекс довольно хорошо ладил со всеми знакомыми ему пони! И кроме того, судя по словам Твайлайт, человек был вполне искренен, когда сделал Флаттершай комплимент — так как поначалу ответил поинтересовавшейся по просьбе подруги единорожке довольно резко, в том духе, что ей не следует совать свою мордочку туда, где обретались вещи из разряда личного.

Флатти, легонько порозовев щечками, затворила дверь, все еще пребывая в раздумьях, но намереваясь пойти спать дальше. Нет, правда, сколько же вопросов вызывал пришелец… Взять хотя бы сегодня: как он оказался именно здесь, у коттеджа — в самом деле ли желал Алекс выйти к месту, где закономерно надеялся как можно скорее получить помощь, или забрел "в гости" к Флаттершай случайно, судя по его реакции? Что с ним произошло в лесу, опять же, Алекс так и не пожелал объяснить! Хотя, возможно, повел он себя так оттого, что человек был вновь смущен при встрече с Флаттершай… Да еще и пришел он в себя прямо у объекта его симпатии дома, если действительно набрел на коттедж случайно! Поразительно: Алекс, наверное, много где был, раз не боялся идти в Вечнодикий лес, много что видел – как в плане природного разнообразия, так и просто интересных мест, — но при этом опасался лишний раз заговорить с Флаттершай! Кобылка тихо хихикнула, поднимаясь по лестнице в свою спальню, где уже наверняка вовсю храпел Энджел. А может…

«Может, мне самой попробовать с ним поближе познакомиться, раз уж Алекс такой робкий?» — допустила невероятно храбрую для себя мысль Флатти, и тут же, изо всех сил преодолевая смущение и стараясь оправдать саму себя, решила:

«О, знаю! Просто нанесу ему завтра дружеский визит, принесу выпечки к вечернему чаю. Все-таки мы, считай, соседи. Просто немного поговорим… Ничего особенного! Заодно и познакомимся получше».

Невероятной добросердечности пони забралась под одеяло, легонько погладила сонно пискнувшего Энджела и, удовлетворенная принятым решением, довольно быстро уснула вновь – так и не узнав, что первыми мыслями пришельца, очутившегося за порогом ее дома, были «нет», «абсолютно точно нет» и «с Алекса Мерсера на сегодня хватило впечатлений, чтобы иметь дело еще и с ней».