Пони, который всегда говорит правду

Часть 7 - Пока смерть не разлучит нас

Прекрасная карета из красной древесины неспешно подъехала к входу в замок Кантерлот. Два десятка стражников встали в две шеренги, торжественно встречая достопочтимых гостей. Во главе этого радушного приветствия стоял золотистый единорог, одетый в парадный мундир. Лав неспешно подошел к карете и открыл дверцу, из которой вышла прекраснейшая пара во всей Эквестрии – Принцесса Кейденс и Шайнинг Армор. Гости также были одеты в роскошные костюмы, а их гривы зачесывал искуснейший мастер.

— Принцесса Кейденс, господин Армор, мы так рады вашему прибытию! — Лав низко поклонился и говорил так громко, чтобы его было слышно через торжественную музыку фанфар, — Пожалуйста, пройдемте за мной! Принцесса Селестия ждет.

— Позвольте поинтересоваться, господин Лав, а что моей любимой тетушке понадобилось от меня? – вежливо спросила розовый аликорн.

— Не смею знать, принцесса. Пусть ваша тетушка сама вам расскажет, — ответил глава королевской стражи и направился к вратам замка, — Ах, да, Принцесса Селестия сказала, что желает аудиенции с Принцессой Кейденс, поэтому господину Армору придется подождать в другом месте.

— Что ж, раз принцесса того желает, то я не смею ей перечить, — кивнул Шайнинг, после чего троица пони направилась внутрь замка, проходя между рядами недвижимых стражников.
В одном из огромных залов замка пони разделились. По направлению золотистого жеребца Принцесса Кейденс направилась в тронный зал, а Лав, Шайнинг Армор и группа охраняющих уважаемых гостей воинов свернули к залу для гостей. Богиня любви не раз проходила по огромным и прекрасным залам Кантерлота, но всегда они ее чем-то удивляли. На сей раз Кейденс с интересом рассматривала гравюры и мозаики на потолках, не сбавляя шага. Казалось, на огромных стенах замка могла разместиться вся история древних богинь солнца и луны. Наконец, Кейденс вошла в еще более прекрасный зал, большой красный ковер в котором вел к огромному золотому трону, на котором гостью уже дожидались. Как только розовый аликорн вошел в тронный зал, Селестия встала со своего трона и быстро направилась к племяннице, крепко обняв ее.

— О, моя дорогая Кейденс, сколько лет, сколько зим! Я так рада видеть тебя! – искренне заявила принцесса.

— Я тоже рада вас видеть, тетушка! – ответила взаимностью Кейденс, — Не сочтите за грубость, но мы можем перейти прямо к делу?

— Разумеется, как тебе будет угодно, только не здесь! Пожалуй, нам стоит перейти в более уютное место. Скоро в мою личную гостиную должны подать чай с угощениями. Там мы и поговорим, — приветливо улыбнулась принцесса и, не дожидаясь ответа, вышла из тронного зала.
— До меня дошли слухи, что в Кантерлоте и Понивиле сейчас неспокойно, — начала первой Кейденс, отпивая ароматный чай из чашки, — Говорят, некий террорист очерняет ваше имя.

— Увы, это так, — печально вздохнула Селестия, — Смутные времена настали. Пока моя власть крепка, но разбои и демонстрации стали случаться намного чаще. Но даже это беспокоит меня не так сильно, как…

— Как что, тетушка? – осторожно спросила розовый аликорн, глядя на задумчивую богиню солнца.

— Ох, не бери в голову, дорогая племянница, тебя не должны заботить эти трудности, — вяло заявила Селестия, — У вас с Шайнинг Армором скоро свадьба. Вы станете прекрасной парой. Ты должна думать об этом.

— Как скажете, принцесса, — кивнула Кейденс, не желая допрашивать взволнованную богиню, — Так зачем вы попросили меня срочно прибыть сюда? Происходит что-то серьезное?

— Можно… и так сказать, — еще более подавлено ответила Селестия, — Есть одно дело, которое нам следует уладить. И чем раньше, тем лучше, моя дорогая.

— Правда? Так в чем же дело, тетушка? Пожалуйста, не томите, я помогу вам всем, чем смогу!

— Ох, Кейденс, ты такая милая, — принцесса грустно улыбнулась, — Не волнуйся, тебе ничего не придется делать. Я сама все улажу. Как только Энфорсед и Шайнинг будут здесь, мы приступим.

И не успела богиня любви задать очередной вопрос, как вдруг деревянные двери гостиной резко распахнулись, и из прохода вылетел чудовищно избитый Шайнинг Армор, который с трудом шевелил окровавленной головой. Следом вошли золотистый единорог и несколько стражников, которые тоже были покрыты кровоподтеками, ушибами и порезами.

— И как все прошло? – невозмутимо спросила Селестия, допивая свой чай, хотя было видно, что чашка тихо тряслась в левитационном поле.

— Трое пони мертвы, еще пятеро, включая меня, ранены, — ответил Лав, потирая кровоточащее плечо, — Господин Армор действительно сильный воин.

— Тетушка, что здесь происходит! – в панике закричала Кейденс, глядя на изувеченного единорога, истекающего кровью.

— Прости меня, Кейденс, — тихо произнесла принцесса, резко подтянув к себе аликорна, который перевернул столик, — Я делаю это для всего мира.

Богиня солнца резко выхватила из спрятанных под ковром ножен клинок, выкованный специально для Селестии, и вонзила его в шею плачущей богини любви, которая стала медленно испускать дух. Аликорны были неуязвимы к простому оружию, но оружие, заряженной мощной магией, недоступной для простых смертных, было способно уничтожить могущественное создание. Что и произошло в гостиной.

— Нет! – отчаянно выкрикнул Шайнинг Армор, захлебываясь от крови, — Ты, тварь! За что? За что ты сделала это с ней! Кейденс, нет! Нет!

— Что с ним делать? – спросил Энфорсед, кивнув на убитого горем жеребца.

— Уведите в темницу, — устало произнесла Селестия, откидывая окровавленный клинок, — Хватит смертей на сегодня.

— Как скажете, принцесса, — Лав отдал воинам приказ и те поспешили потащить измученного пони вниз, — Я вам еще нужен?

— Что там насчет этого сбежавшего ублюдка? – аликорн бросила чашку и схватилась за графин с вином.

— Плохо. Он убил еще нескольких патрулирующих стражников за городом. И вот еще что странно…

— Говори живее! – раздраженно кинула Селестия.

— Ваши детективы, которым вы поручили вынюхать все о Спайдере. Он… или оно начало убивать их одного за другим. И не только их, а всех, кто мог видеть или слышать все происходящее. Женщины, дети, даже животные! Он никого не щадит, — невесело ответил Энфорсед, опустив голову.

— Проклятье! – прошипела аликорн, — Прикажи доверенным тебе пони, чтобы пришли и убрались тут. Как сделаешь это, иди к моей сестре. Скажи ей, чтобы сидела в своей комнате.

— Как прикажете, принцесса.

Один из стражников, который осторожно подслушивал у распахнутых дверей, поспешил уйти подальше, как только услышал приближающиеся шаги. Молодой жеребец спешил к покоям принцессы Луны, которая никак не могла уснуть.

— Не могу поверить, что ты нашел себе девушку! – переговаривались двое нелепых стражников, патрулирующих коридоры.

Один из них был тощим и высоким, отчего доспехи были ему великоваты, а второй наоборот – низеньким и толстым.

— Агась! Такая красотка была! – присвистнул тонкий пони, с трудом удерживая свою алебарду в вертикальном положении.

— Была? – поинтересовался толстый.

— Эх, ну, да! Ты же сам говорил, что из-за зебринского проклятья все девушки, которых я поцелую, превратятся в жаб. Уже с третьей кобылкой приходится расставаться.

— Эм, Стик, никакого проклятья нет, я пошутил! – усмехнулся низкий жеребец.

— Оу… — протянул его друг, — Болс, ты знаешь, что ты козел?

— Эй, вы! – запыханный пони подбежал к патрулю, — Живее, идите к покоям Принцессы Луны, смените тамошних дозорных! Скоро должен подойти Лав, задержите его!

— Эм… Энфорсед Лав? – неуверенно промямлил Стик, — Мы простые стражники, а он командир, Эйв.

— Да и к тому же, как мы его задержим? Пригласим на экскурсию по замку? – присоединился Болс.

— Не знаю! Придумайте что-нибудь! Скажите ему, что принцесса в ванне или еще что-нибудь! – уставший жеребец быстро огляделся, — Все, у меня нет времени, нужно скорее бежать к принцессе!

Как только Эйв скрылся за поворотом, патрулирующие стражники уныло вздохнули.

— Мама всегда мне говорила, что работа в страже – не мое. Надо было учиться на парикмахера.

— А еще твоя мама называла меня буханкой, хотя сама с кресла не могла слезть.

— Заткнись, Болс!
На рынке Понивиля скопилась огромная очередь. Эпплы собрали крупный урожай яблок и привезли в центр города пару дюжин бочонков с вкуснейшим сидром. Спайдер сидел в тени дерева, на скамейке, и наблюдал за тем, как горожане быстро пополняют фонды земных пони. В этой же очереди затесалась и серая пегаска, которая надеялась успеть купить пару кружек бодрящего напитка. Гримм наблюдал за ее перемещениями, попутно разглядывая других отдыхающих. За деревьями и головами улыбающихся понивильцев виднелась детская площадка, полная играющих жеребят. Лишь две кобылки демонстративно сидели на качелях, высокомерно глядя на остальных. А на другой стороне улицы находился спа-салон двух сестер-близняшек, к которым Пинки умудрилась дотащить Спайдера пару недель назад. А неподалеку, на другой лавке, расположились две кобылы, одна из которых уселась в совсем уж извращенной позе, выпучив свой живот. Удивительно, но Гримму нравился этот небольшой городок с его дружелюбными и светлыми жителями, которые, казалось, знают друг друга в лицо. Спайдер решил, что если его борьба закончиться, то он проведет остаток своих дней именно здесь. К сожалению, жениться и заводить семью было уже поздновато.

Но вот, наконец, к жеребцу аккуратно подлетела Дитзи Ду, которая балансировала две большие кружки на передних копытах. Единорог поспешил помочь кобыле, зная ее неуклюжесть, и забрал кружки телекинезом, после чего пегаска села рядом с жеребцом.

— Сегодня хорошая погода, — Гримм радостно улыбнулся, глядя на пробивающиеся сквозь листья дерева лучи солнца.

— Да, пожалуй, — согласилась чем-то обеспокоенная пегаска.

— Тебя что-то гложет, Дитзи? – поинтересовался Спайдер, обратив свой взгляд на густоватую жидкость.

— Ну, можно и так сказать, — виновата пролепетала пони, — Просто… ну…

— Говори смелее, здесь все свои.

— Ну… просто ты… вы всегда такой… злой. Вы не позволяете мне или кому-то еще сблизиться с вами и… мне интересно, почему вы… такой.

Улыбка сползла с лица жеребца и тот начал подбирать нужные слова.

— Если вас это задело, то можете не отвечать! Я все…

— Нет, нет, все в порядке, Дитзи, — перебил пегаску Спайдер, — Я уже давно живу в Эквестрии и много дерьма на своем веку повидал. Даже слишком много. И на всем моем жизненном пути кто-то был рядом со мной. Кто-то, кто готов был вытащить меня из передряги. Настоящие друзья. А за мной, словно за магнитом, тянутся неприятности, и страдаю не только я, но и полюбившиеся мне пони. Пони, что множество раз помогали мне, а чем я им отплатил? Нет, быть рядом со мной опасно и я не позволю, чтобы кто-то страдал от того, что идет за мной. Пусть меня бьют, хватают, мучают, мне будет не так больно, если вдруг что-то произойдет с тобой, или с Рэем, или с Пинки. Слишком много хороших пони пострадало из-за меня. Я не хочу увеличивать этот список.

— Оу… — вздохнула Дитзи, — Я и подумать не могла о таком.

— Так, ладно, хватит об этом, — отмахнулся Гримм, — Давай уже попробуем, что же это за знаменитый сидр с фермы Эпплов.

Жеребец сделал несколько больших глотков, после чего удовлетворенно выдохнул, убрав кружку от губ.

— Действительно, неплохо! – кивнул Спайдер, — Особенно учитывая то, что делают его на обычной ферме.

— Некоторые поговаривают, что у Эпплов есть какой-то особый рецепт, — добавила Дитзи, однако быстро отвлеклась от разговора и взглянула на прилавок, — Странно, что на этой распродаже нет Эппл Джек. Обычно она всегда появляется на распродаже товаров со своей фермы.

— И впрямь странно! – выпалила внезапно выскочившая из-за скамейки Пинки Пай, отчего Гримм с испуга перелил на себя сидр.

— Твою мать, Пинки! И давно ты тут сидишь? – недовольно крикнул журналист.

— Да нет, только подошла! О чем болтаете, ребята? – розовая пони высоко подпрыгнула и приземлилась между Спайдером и Дитзи.

— О том, какая ты заноза в заднице, — проворчал Гримм, пытаясь оттереть оранжевое пятно на груди.

— Ох, Спайдер, какой же ты смешной, когда злишься! – расхохоталась розовая пони, — Так чем займемся? Может, пойдем в парк аттракционов? Или в кондитерскую? Или в парк? Или…

— Вы можете развлекаться, девчонки, а я займусь делом, — перебил единорог, вручив недопитый сидр Пинки.

— Какие же у вас планы, Спайдер? — спросила Дитзи.

 - Эппл Джек – единственная носительница элемента, к которой я еще не наведывался, — жеребец взял в зубы сигарету, — Пришло время поворошить ее грязное белье.

— О, Спайдер, не волнуйся! Эппл Джек чиста, как осиновый лист! – заручилась за подругу розовая пони.

— Неделю назад ты так думала и про извращенку Рэрити, и про расистку Рейнбоу Дэш, и про твою любимую Твайлайт Спаркл, которая хочет положить мою голову на плаху. Плохих ты выбираешь друзей, Пинки Пай, — сказав это, Гримм направился к ферме, которую видел, когда в первый раз направлялся в Понивиль, но перед уходом добавил, — И сестра у тебя страшна, как моя смерть!
Ферма крупного семейства Эпплов не была чем-то выдающимся. За городом можно было обнаружить десятки таких же ферм, однако интересны эти земные пони были по другой причине. Эпплы были древним семейством, насчитывающим в данный момент более сотни предков. Эта фамилия застала еще основание Понивиля во всем его великолепии. Спайдер знал, что Эппл Джек может многое поведать не только о своей семье, но и о Понивиле в целом, поэтому он давно хотел попасть на ферму. Наконец, у него это получилось.

Еще до того, как увидеть высокие стены амбара, единорог прошел мимо огромных по территории яблочных садов. Сейчас яблок на деревьях не было – все пошло на сидр и прочие угощения. Было просто поразительно, как же нескольким пони удалось собрать столько плодов. Пони говорили, что у Эпплов были весьма необычные способы срывать яблоки.

Но вот, наконец, журналист прошел всю длинную сельскую дорогу и добрался до симпатичного заборчика, окрашенного белой краской. За этим забором виднелся вместительный амбар, а рядом с ним более скромный по габаритам двухэтажный дом. Где-то за амбаром раздавались звуки режущей пилы и удары молотка. Спайдер зашел на территорию Эпплов и пошел в сторону громких звуков.
Как вскоре выяснилось, двое пони ремонтировали забор, судя по всему сломанный взбесившимся быком. Работа была почти окончена, оставалось лишь прибить последнюю доску и покрасить починенное звено. Гримм предпочел не дожидаться конца работы и быстро направился к работягам. Первым журналиста заметил жеребец с непропорционально большими глазами, которые, казалось, вот-вот вылетят из глазниц. Пони бросил пилу и подбежал к кобыле в шляпе с большими полями, начав что-то нашептывать ей на ухо. Как только пони стали шептаться, Гримм ускорил свой шаг, однако не застал разговора. Единственное, что услышал жеребец, было слово «к бабушке», что ни о чем не говорило единорогу. Странный пони не стал говорить с гостем и побежал куда-то в дом. Оранжевая кобыла же напротив, сама подошла к Спайдеру. 

— День добрый, дружище! Какими ветрами на нашей ферме? – с присущей деревенским пони задорностью произнесла оранжевая кобылка.

— Скажем так, знакомлюсь с местной культурой, — ответил Гримм, — Как я понимаю, вы знаменитая Эппл Джек, верно?

— Так точно, приятель! А кто же ты такой? – с интересом спросила Эппл Джек.

— Вам не приносят свежие сводки новостей? – удивленно сказал Спайдер.

— Ну, я, это, сейчас никуда не выхожу, так что я не в курсах, чего там в мире делается, — замявшись, ответила кобыла, взволнованно посмотрев куда-то за плечо журналиста.

Единорога заинтересовала взволнованность собеседницы, и он оглянулся. Все было в порядке, Спайдер заметил лишь, как от одного из окон на втором этаже дома кто-то отошел и резко зашторил его.

— Какие-то проблемы? – без особого энтузиазма спросил жеребец.

— Что? Да не, просто устала чутка, — вяло улыбнулась Эппл Джек.

— Что ж, тогда, надеюсь, вы будете не против ответить на несколько простых вопросов, — Гримм вытащил из сумки блокнот с карандашом.

Это действие и вовсе выбило пони из колеи.

— Слушай, приятель, мне сейчас некогда! Работы много, понимаешь? – протороторила кобыла.

— Неужели? Вы собрали урожай. Разве у вас должно быть много работы? – не унимался журналист.

— Тебе надо уйти отсюда! – чуть подтолкнула Эппл Джек Спайдера к выходу, — Если тебе так нужно, мы можем поболтать чуть позже! Но сейчас тебе правда пора!

— Убери от меня свои копыта! – раздраженно произнес Гримм, грубо отбросив от себя оранжевое копыто, — Я свалю тогда, когда посчитаю нужным! А пока что давай сядем и…

— Эппл Дзек!

Из дома выскочил новый жеребец, который также не отличался красотой. Зубы парня были кривыми и чересчур большими. Настолько большими, что верхние резцы лежали на нижней губе, не в силах уместится во рту.

— Эппл Дзек, обед! Бабуска наготовила куцю всего и не хоцет, стобы все остыло до твоего плихода! – мерзко прошепелявил жеребец.

Оранжевая пони бросила обеспокоенный взгляд на гостя, после чего, не сказав ни слова, пошла к входной двери.

— Бабуска сказала, стобы твой плиятель тозе засел к нам! – продолжил пони, презрительно глянув на бледного жеребца.

— Он уже уходит! – поспешила заверить своего братца Эппл Джек.

— Ты сто, хоцес посполить с бабуской? – чуть ли не провизжал гадкий Эппл.

Было видно, что эти слова сильно напугали кобылу, и поэтому она обреченно махнула Спайдеру копытом, сказав идти следом, вновь направившись в дом.

— Сраные деревенщины, — проворчал единорог, медленно плетясь за хозяевами фермы.
Внутри дома царила отвратная атмосфера. Воздух был спертым и в нем воняло потом, навозом и еще какой-то непонятной мерзостью. Коридоры были тесными и темными, лишь несколько свечек на стеллажах обеспечивали проход светом. Внутри было на удивление тихо. Только в столовой были слышны тихие переговоры, звон металлических столовых приборов по керамике и чавканье. Эппл Джек со своим братом ввели Гримма в просторную столовую, где за длинным, обставленным разнообразной пищей столом сидело, по меньшей мере, два десятка пони. И почти все эти пони были невероятно уродливы. Помимо физических аномалий, некоторые домочадцы были косоглазыми, кто-то пускал слюну в свои тарелки, а кого-то даже пытались накормить более развитые братья и сестры. Именно в этом месте зловоние стало практически нестерпимым.

Эпплы с недоверием и даже опаской стали рассматривать нового гостя. Длиннозубый паренек притащил стул из другой комнаты и приставил его к одному из дальних краев стола, пригласив журналиста за стол. Спайдер со встречным скепсисом осмотрел семейство и неспешно присел за стол, после чего перед ним поставили тарелку и столовые приборы. Наконец, все присутствующие уселись на своих местах и воцарилась гробовая тишина. Ее нарушало лишь сопение заляпанных слюной и соплями умственно отсталых пони. Через пару минут напряженного молчания раздался новый звук. Тихий скрип, медленно приближающийся к столовой. В комнату вошел большой и крепкий жеребец, который вез перед собой насквозь проржавевшую инвалидную коляску со сморщенной, тощей и лысой старухой, шерсть которой уже давно выцвела. Жеребец подвез старую кобылу к другому краю стола и устроился на стуле рядом с Эппл Джек.

— Спасибо, Биг Макинтош, ты такой милый мальчик, — протянула старуха, повернув свою сморщенную голову в сторону бордового жеребца.

— А-агась, — коротко ответил Макинтош, откинувшись на стуле.

— Чего же вы сидите, детки? – прохрипела кобыла, — Кушайте! Вам всем надо набраться сил.

После этих слов пони жадно накинулись на еду, опрокидывая пищу на стол и пол. Некоторые даже не брали столовых приборов, а ели прямо с копыт, размазывая еду по своим мордам. Спайдеру же с самого начала не нравился запах этих блюд, поэтому он и не думал к ним притрагиваться. Старуха же, не в состоянии сама поднять копыта, ела с копыт все того же Биг Макинтоша, который сидел к кобыле ближе всех.

— Эппл Джек, ты не хочешь познакомить нас со своим новым другом? – спросила парализованная пони после короткой трапезы.

— Он мне не друг, бабушка, — виновато ответила съежившаяся кобыла.

— Не смей мне врать, мелкая шлюха! – взвизгнула старуха, заставив других Эпплов прекратить жрать, — Думаешь, я не видела, как ты мило болтала с этим чужаком? Думаешь, я не знаю, как ты хочешь прыгнуть в койку к любому встречному ублюдку? Шлюха! Такая же шлюха, как и твоя мать!

— Так, какого хрена тут происходит? – не выдержал Гримм, резко встав из-за стола.

Следом за ним встал и бордовый жеребец, который был на голову выше самого журналиста.

— Тише, Биг Макинтош, тише! Присядь! На этот раз мы простим этого невежественного чужака, — сказала бабушка, успокоив разгневанного пони, — И впрямь, откуда же тебе знать о нашей славной семье. Сядь и я тебе все расскажу.

Раздраженный единорог осмотрел лица уродливых пони, полные недоверия, после чего сел обратно на стул, молча подав знак начинать рассказ.

— Наша семья живет на этих землях уже сотни лет. Я была еще маленьким несмышленым жеребенком, когда родители со своими братьями и сестрами решили основать здесь ферму. Было тяжело, но все же мы построили все то, что до сих пор называем своим домом. И все было прекрасно, пока отец не познакомился с одной городской девчонкой! Эта тварь совратила простого и доверчивого жеребца, утащив его в большой город. А еще позже они сыграли свадьбу. Тогда-то отец и пошел по грязной дорожке. Стал пить, колоться и превратился в полную сволочь! Когда он вернулся домой со своей женой и сыном, никто из нас его не узнавал. Он был расколот распущенной городской жизнью. И его ребенок, мой братец, был совершенно не похож ни на кого из Эпплов.

Все мы были в гневе, но приняли этого скитальца. Я наивно полагала, что теперь все наладиться, что папа помириться с мамой, чье сердце было разбито, но этого не произошло. Эти твари задумали обокрасть нас и умчать еще дальше, к сияющему Лас-Пегасу! И та ночь стала кульминационной!

Меня, как и других детей заперли в спальне, а взрослые выволокли папу с его женушкой на улицу и стали избивать их до смерти. Городская шлюха быстро подохла, но отец все равно был Эпплом, а потому никакие побои не могли его убить. Тогда дядюшка и придумал нашу традиционную казнь – ублюдка заколотили в деревянном гробу и бросили его в ближайшее болото. И если гроб делали качественно, то жертва умирала от недостатка кислорода. Если же нет, то она захлебывалась болотной жижей. Прекрасный урок.

— Это, конечно, очень познавательно, но…

— Не смей пелебивать бабуску, цюзак! – прошепелявил один из Эпплов, заставив Гримма замолкнуть.

— В общем, новорожденная змея отправилась вслед за папашей, и в нашей семье воцарилось спокойствие. И дядя, возглавив наш небольшой коллектив, ввел несколько правил, которые мы блюдем и по сей день. Во-первых – каждый член семьи обязан помогать своему родичу, не взирая на рамки закона или морали! Во-вторых – никто из Эпплов ни в чем не должен быть притеснен, у нас все равны! И, наконец, самое главное правило. Наше семейство обязано сохранять кровь Эпплов чистой! Поэтому у нас строжайше запрещены любовные отношения с чужими пони! Лишь только с членами семьи, — закончила свою мысль старуха, начав громко и мерзко кашлять, — И, как видишь, чужак, мы живем многие годы по этим догмам, сохраняя мир и спокойствие! Я сама родила от одного из своих братьев несколько чудных детишек! А когда они выросли, то тоже занялись тем же.

— А, теперь понятно, почему вы все такие уродливые сукины дети! – не стесняясь произнес жеребец, еще больше разозлив собравшихся за обедом пони.

— Но, в семье не без урода, — продолжала дряхлая кобыла, не обратив внимания на оскорбление, — Повезло же мне родить такую блядь, как Смит! С самого своего рождения она доставляла лишь хлопоты! Она, видите ли, считала наши обычаи дикими и ускакала в Понивиль, где ее обрюхатил какой-то щенок! Ее дочь была и того хуже! Тоже расставила копыта перед каким-то ублюдком и родила эту сопливую девку Эппл Джек! Перед тем, как отправить эту потаскуху на дно болота, ее старший брат исполнил свой долг и в итоге у нас появился Биг Макинтош, который весь в своего отца! А вот сейчас к нам приходишь ты, чужак, и пристаешь к Эппл Джек! Я не позволю, чтобы наш род снова оказался заклеймён позором!

— Слушай, мумия доисторическая, мне нахер не нужна ваша Эппл Джек! Можете раскопать своих дедов и дрючить ее их омертвевшими членами, мне плевать! Я журналист, меня интересует лишь информация, — Гримм прикурил, после чего продолжил, — И сейчас мне хватит информации на целый томик о деревенском быдле!

— Да че ты се позволяешь, сучий выродок! – басисто проревел жеребец, почти начисто лишенный шерсти.

— Ты очень грубо себя ведешь, чужак! – злостно заявила парализованная кобыла, — Тебе следует успокоиться!

— Бабушка, пусть он уйдет! – отчаянно вскрикнула Эппл Джек.

— Молчи, мелкая дрянь! С тобой я позже разберусь! – шикнула старуха, — А сейчас пусть мальчики уведут чужака в его комнату!

— Спасибо за гостеприимство, но я ни секундой дольше не собираюсь оставаться в этом клоповнике! – стоило только жеребцу развернуться к выходу, как вдруг он уперся в дуло дробовика, который держала тощая кобыла.

— Думаешь, я позволю тебе рассказать всему миру о наших семейных обычаях? Нет, ты отправишься за остальными чужаками! – криво улыбнулась сумасшедшая бабка, — Отведите его в комнату.

В следующую секунду пони с ружьем с силой ударил единорога прикладом в затылок, отчего тот завалился на пол. Последнее, что увидел Спайдер перед тем, как провалиться в беспамятство – это встающих со стульев Эпплов, которые окружали жеребца.
Вечерело. Солнце неспешно закатывалось за горизонт, уступая место луне. Было прохладнее, чем днем, и ветрено, но погода была вполне пригодна для прогулок. Пегасы обещали, что луна сегодня будет особенно большой и яркой. Это играло на копыто Эпплам, чья ферма не освещалась светом Понивиля. Ночь на ферме обещала быть бурной – все готовились к праздничному мероприятию. Эппл Джек собирались выдать замуж за Биг Макинтоша, которого готовили к этой ночи очень долгое время.

Со свадьбой у Эпплов также было много обычаев. Свадебная церемония должна была проходить в точности, как самое первое бракосочетание между родственниками: в амбаре, под ночным небом, с обилием яблочных блюд и выпивки. Спайдер вставил пару палок в колеса «бабушки», которая затеяла церемонию еще неделю назад. Во всяком случае, вокруг фермы ходило несколько уродливых пони, вооруженные ружьями. Этим Эпплам не хотелось пропускать праздник, но никто не смел противоречить трухлявой старухе. Незваного гостя оставили в одной из спален на верхнем этаже и поставили за запертой дверью охранника, который успел прихватить со стола небольшой бочонок сидра.

К часу ночи приготовления были почти закончены. Старуха, которой всячески помогал Биг Маки, проверяла, все ли в порядке и готово к празднику. Кобылам было велено приготовить Эппл Джек к обручению, а жеребцам расставить блюда на столы в амбаре. Жизнь кипела и бурлила. Лишь серый единорог лежал без сознания на грязном матрасе. Лежал и видел терзающие душу сны.
Молодой жеребец бежал сквозь густую растительность, утопая по колено в грязи. Назойливые корни и ветки, словно щупальца глубинных монстров, лезли в лицо и под копыта. Особо надоедливые преграды единорог обрубал своим мачете. Пони давно сбился со следа, но продолжал бежать вперед, игнорируя опасность. Он до сих пор пребывал в состоянии шока и смятения. Наконец, единорог наткнулся на новую зацепку. Клочок ткани висел на шипастом суку, но при близком рассмотрении выяснилось, что это оторванный клочок кожи.

Гримм был наслышан о таких мерзких и жестоких тварях, как чейнджлинги. Среди подобных ему контрабандистов ходило множество слухов и историй о том, как эти твари утаскивают ничего не подозревающих жертв в свои норы, а о том, что они в итоге делают с пони, слухов витало еще больше. Ни одна их этих баек ничуть не пугала жеребца, но сейчас, когда после очередной разведки Гримм обнаружил лагерь разоренным и опустевшим, эти истории казались чистым кошмаром.

Спайдер остановился возле огромного дерева, переводя дух. Солнце нещадно жгло голову даже сквозь густые кроны Вечнодикого леса, сырая земля буквально проваливалась под копытами, а в воздухе то и дело проносились толстые москиты и слепни. Отдышавшись и стряхнув с разодранной рубахи сползших с дерева насекомых, Гримм побежал дальше. За высокой травой и мельтешащими тенями была видна небольшая поляна, которые были щедро раскиданы по всему лесу. Спайдер, не задумываясь, выскочил на просторное место и ужаснулся.

Один из аномально высоких дубов почти полностью оброс гигантским муравейником с сотнями проходов и звеньев. Эта отвратная конструкция была полностью сделана из какого-то серого закаменевшего вещества, а также укреплена множеством разорванных на куски обитателей Вечнодикого леса. Куда ни глянь, всюду виднелись торчащие из вещества кости, волосы, а где-то и целые конечности. И все, в том числе и трава на поляне, были залиты литрами тухлой крови и кусками других существ. Среди самых свежих жертв различались вспоротые и разорванные коллеги Гримма. Рядом с изуродованными и изжеванными пони лежало множество оборудования, которое находилось в рюкзаках и сумках бедняг. Одной из этих вещей был ранцевый огнемет, с большим и громоздким топливным баком.

Гримм мог пребывать в смятении еще долгое время, если бы не мерзкий визг, раздавшийся из глубин адского улья. Черная склизкая тварь с окровавленной мордой медленно вылезла из дыры, издавая утробное рычание. Было ясно, что следом за ней появятся и другие. И, смотря на эту дикую, полную первобытной жестокости тварь, Спайдером овладела неконтролируемая ярость. Жеребец гневно вскричал и остро заточенное мачете со свистом отрубило монстру половину морды, отчего та мгновенно сдохла. Когда чейнджлинг был мертв, Гримм бросил клинок рядом с трупом и схватился за огнемет, как можно быстрее осваивая его работу. Вскоре вся поляна затряслась под бегущими из под земли тварями, которые намеревались разорвать незваного гостя на куски. Но им было не суждено это сделать. Улей вспыхнул, словно спичка, под струей пламени. Болезненный визг раздался по всему лесу и объятые пламенем монстры стали спешно покидать свой дом. Обмазанные той же огнеопасной жижей, что и муравейник, твари никак не могли потушить на себе огонь. Некоторые падали, принимая свою страшную смерть, но большинство продолжало отчаянно кататься по земле, сбивая пламя. Но никто не смог выжить.

Около сорока минут спустя все было кончено. Улей почти полностью был уничтожен, огонь не распространился на остальной лес, а поляна была завалена сотнями обугленных тел монстров. Лишь серый единорог стоял посреди этого океана смерти и наблюдал за скорчившимися в агонии чейнджлингами. Стоял и думал о тех, кто еще этим утром общался с ним за бутылкой пива. Думал о том, как же легко потерять жизнь.
— Эй, Оранж, у тебя есть че нить выпить, — спросил один из патрулирующих пони у своего братца.

— Прости, приятель, я и сам ниче не захватил, — с сожалением ответил второй, — Поди ка ты к Рэду! Он, вроде как, самогон втихаря от бабушки бодяжит.

— Он че, совсем ебнутый? – удивленно ахнул первый Эппл, — Если бабушка узнает, то Биг Маки ему копыта в задницу запихает!

— Да ты че? Разве он станет лупить своих? – жеребцы продолжили патрулировать вместе.

— Еще как! Он же ш любимый внучок бабушки! Если она скажет ему сожрать младенца, то он проглотит его целиком! – чуть тише заявил Эппл, — Робби-младший как-то рассказал мне, че его батя трахался ночью с мамкой. Ну, они там кряхтели, охали, все такое, и бабушке эта херня не понравилась. Позвала она, значит, Макинтоша и сказала ему, чтоб он успокоил этого ебаря. И знаешь, че он сделал? Ворвался в спальню, оттащил Робби от девки и одним ударом ему яйца с членом нахер отшиб!

— Ебанутый мужик! – кивнул Оранж, — Тока и делает, че ходит с бабушкой, да выполняет ее приказы. Не бухает, не веселиться, а тока ходит и исполняет.

— А еще и говорит ток свои агась, как какой-то…

Тираду Эпплов прервал громкий шум за ближайшей голой яблоней. Сначала парни просто остановились, как вкопанные, после чего первый осмелился пойти и проверить. Он подготовил ружье и, медленно подойдя к дереву, вдруг резко выскочил, нацелившись на цель, которой не оказалось. Пони почесал затылок и, еще раз убедившись, что все в порядке, решил вернуться к своему брату.

— Да нет тут ниче, прия…

Жеребец остолбенел. Его брат лежал на земле со вскрытым горлом, а рядом с ним стоял пони в черном грязном плаще, в левитационном поле которого висел окровавленный нож.

— Че за ху…

Не успел Эппл договорить, как в его открытый рот влетел длинный нож, который отсек голову вплоть до нижней челюсти. Когда оба пони оказались мертвы, незнакомец в плаще и цилиндре вытянул из омертвевших копыт Оранжа заляпанную кровью винтовку и направился в сторону дома, откуда уже раздавалась музыка.
Двое пони одиноко стояли в тихом коридоре, оперевшись на ружье, как на трость. Точнее, это было полтора пони – из шеи одного крупного тела торчала маленькая лысая голова со своей небольшой шеей. Во время одних из многочисленных родов ожидалась двойня, однако в итоге получился лишь один жеребец с недоразвитым сиамским близнецом на шее. И, по злой иронии, крупный жеребец, который и управлял телом, просто напросто не развивался в умственном плане. Разум получил лишь недоразвитый братец. В итоге мелкая голова с писклявым голоском приказывала голове большой, словно животному. Но, несмотря ни на что, Эпплы приняли уродливого двухголового пони в семью. Точнее, бабушка приняла.

Тишину в коридоре на втором этаже резко нарушили ворвавшиеся гуляки. Это были двое Эпплов – жеребец и кобыла, которые быстро шли куда-то вглубь дома, обмениваясь по дороге страстными поцелуями.

— Еб твою мать, Вилли, Пилли, какого хера вы тут забыли? – удивленно спросил прибывший пони, вытерев слюну с губ.

— Мы сторожим этого мудака из Понивиля, — прохрипела маленькая голова, — Бабушка сказала, че после свадьбы мы его утопим в болоте, как и других до него.

— Пилли, детка, надеюсь ты не забыл зарядить свой ствол? – глумливо произнесла кобыла, получив в ответ лишь ничего не значащее мычание.

— Кажется, нет, — заговорил недоразвитый жеребец за брата, — Чего вы сюда приперлись?

— Слушай, браток, нам с моей подружкой надо бы где нить уединиться, смекаешь? – пони стал быстро осматриваться.

— Вот, блядь, сраные извращенцы, — хохотнул Вилли, — Соседняя комната свободна. Смотрите, тока не запачкайте там все и до свадьбы уладьте свои дела.

— Спасибо, брат, я твой должник! – недолго думая, парочка вбежала в комнату, захлопнув дверь.

— Вот ведь дают, — пробубнил недоразвитый брат, — До церемонии, значится, минут двадцать, а они кувыркаться побежали! Молодые дурачки, если бабушка их не застанет к началу свадьбы, то заставит сожрать их порции торта жопой. Да, Пилли?

Пони издал какой-то утробный звук, в очередной раз выпустив изо рта густую слюну, которую не стал вытирать.

— Да, им не поздоровится, — не успел Вилли закончить свою мысль, как вдруг за дверью раздался громкий удар, — Твою ж мать, че это за херня! Пилли, быстрее отпирай дверь! Чего там творит этот ебаный чужак!
Гримм очнулся с адской головной болью. Единорог тихо простонал, после чего неспешно встал с ржавой кровати. Спайдер схватился копытом за затылок, проверяя, течет ли кровь. К счастью, кровотечения не было. Когда Гримм пришел в себя и вспомнил о случившемся, то стал бегло осматривать скудный интерьер спальни. Стены с облезшими обоями, старый грязный шкаф с воняющим бельем, пустая тумбочка у кровати и заколоченное наглухо окно. Вот и все, чем радовала импровизированная камера заключения. Отвратительная вонь объяснялась полным отсутствием какого-либо туалета. Спайдера совсем не порадовала сложившаяся ситуация.

— Твою мать, я теперь недели три буду отмываться от всех вшей, что были в этой сраной комнате, — прошипел Гримм, пройдя на середину комнаты.

Тут единорог обнаружил еще одно нелепое упущение не блиставших умом тюремщиков. Сумка со всем содержимым все еще висела на плече жеребца. К сожалению, револьвер Гримм оставил в старой хижине, у которой недавно разгорелось ожесточенное сражение между мафией и Орденом соловья. Рэй обещал, что из-за моря привезут новый, но случится это только через несколько дней. В любом случае, единорог намеревался выбраться со злосчастной фермы.
— Твою ж мать, че это за херня! Пилли, быстрее отпирай дверь! Чего там творит этот ебаный чужак!

После этих слов большой брат, вновь издав бездумное мычание, принялся неуклюже открывать дверь большим потертым ключом. Спустя почти минуту дверь была открыта и пони ворвались в комнату, где первым делом обнаружили отсутствие пленника на кровати. Опрокинутую тумбочку с вытянутым выдвижным ящиком они не успели рассмотреть, так как огромной силы удар этим самым ящиком мгновенно сломал челюсть Пилли, который схватился копытом за окровавленное лицо.

— Твою ж мать, Пилли, стреляй в этого ублюдка! – болезненно провизжал Вилли, после чего большой брат стал покорно наводить оружие на цель.

Увидев это, Гримм яростно схватил одну из деревяшек от разбитого ящика и вонзил ржавый гвоздь в глаз Вилли, вместе с тем толкнув его всем весом на стену, которая не выдержала такого напора и проломилась под двумя с половиной пони.
— Какого хера! – испуганно вскрикнул внезапно нагрянувший жеребец, слезая со своей любовницы.

Спайдер же не обратил внимания на крик новых лиц. Еще пару раз ударив безмозглого Эппла в лицо, единорог бегло осмотрел пол в поисках винчестера, который лежал неподалеку.

— Не дай ему схватить сраный ствол! – не переставала визжать уродливая голова на шее, корчась от боли.

Пилли кивнул и крепко схватился за заднее копыто вставшего противника, заставив журналиста вновь упасть. Похоже, застрявший в голове кусок металла совсем не смущал жеребца.

Спайдер гневно зашипел и, собравшись с силами, ударил свободным задним копытом мерзкого Эппла, выбив ему глаз окончательно, и освободился из хватки. В следующую секунду Спайдер уже держал в левитационном поле ружье, которое незамедлительно направил на своего врага. Однако вместо оглушающего выстрела оружие издало лишь раздражающий щелчок.

— Ты его даже не зарядил, дебил! – злостно выпалил единорог и с силой ударил винчестером, как дубинкой, по уже порядком помятой голове большого брата. Пилли окончательно провалился в забытье, даже не пытаясь что-либо сделать. Тем не менее, Вилли, тяжело дыша, продолжал в панике оглядывать комнату в поисках спасения.

— Пилли! Вставай, приятель! Вставай же, братишка! Встань! – отвратительным голоском пищала голова.

— Ох, ну и мерзкий же ты говнюк, — пробубнил Гримм, переворачивая труп на спину.

— Постой, я же…

Единорог не стал слушать причитания недоразвитого пони и, без особого сожаления, раздавил головку Эппла треснувшим прикладом винчестера, забрызгав маленьким мозгом весь пол.

Двое любовничков же продолжали в оцепенении лежать на кровати, глядя на шокирующую сцену. Журналист перевел дух, после чего обернулся к деревенщинам.

— Где ваша сраная бабка? – только и спросил жеребец, перед тем, как уйти.
Две уродливые кобылы бегали вокруг одной вполне симпатичной, начесывая ей гриву и подбирая идеально подходящее платье. Молодым девчонкам уже не терпелось отправится в амбар, в отличие от опечаленной Эппл Джек. Кобыла послушно сидела на стуле, глядя на себя в зеркало и вяло соглашаясь с советами своих сестер.

— Знаешь, Эппл Джек, тебе грех на что-то жаловаться! – говорила одна из сестер, — Биг Маки отличный жеребец, один из лучших! С ним ты будешь, как за скалой!

— Вот, вот, тебе следует послушать ее! – вмешалась вторая, — Несмотря на то, что ты нам не совсем родня, Эппл Джек, мы тебя любим и ничего дурного не посоветуем! У вас с Маки будут чудесные детишки, которые будут гордостью нашего рода!

— Ох, уже все собираются в амбаре! – возбужденно крикнула одна из кобыл, глядя в окно, — Пора заканчивать приготовления и идти!

— Ой, ты только посмотри, кто это там уходит к садам? – еще одна сестра также подошла к окну и показала копытом на быстро удалявшуюся фигуру.

— Небось один из патрулирующих! Вечно эти недотепы тащат эти глупые наряды с чужаков, что копают под нас. Не забивай голову всякой чепухой, лучше помоги Эппл Джек.

На разговоры о необычной фигуре обратила внимание даже несчастная невеста. Однако ее интерес быстро сошел на нет, как только она услышала игру на гитаре и прочих музыкальных инструментах, которые Эпплы делали по своим собственным чертежам. Сестры помогли кобыле встать со стула и они медленно пошли к выходу из дома, даже не обратив внимание на какое-то тарахтение на втором этаже.
Свадебная церемония начиналась. Многочисленные Эпплы, нарядившись в потрепанную праздничную одежду, рассаживались по расставленным вдоль стен скамьям, стол позади скамей был заставлен блюдами, а священник, который также являлся членом семьи, уже был готов встречать жениха и невесту.

Первыми в зале появились Биг Макинтош и иссохшая старуха в инвалидном кресле, которую также с трудом одели в платье. Макинтош занял свое законное место у пьедестала, а бабушка, в сопровождении своих внучат, в последний раз осматривала амбар.

— Тини, подойди сюда, дорогой, — прохрипела старуха, подзывая одного из уродливых жеребцов.

— В чем дело, бабушка? – обеспокоенно спросил подошедший пони.

— Я сказала, чтобы на столах стояло пять бочонков с сидром, — раздраженно отметила кобыла, — Так объясни мне, почему тут их всего три?

— Но, бабушка, стол весь заставлен! Здесь некуда ставить еще два бочонка! – стал отчаянно оправдываться жеребец.

— Ох, Тини, ты же знаешь, как я не люблю, когда все идет не так, как было задумано! Особенно в такой день, — прошипела старая кляча.

— Нам его наказать, бабуска? – вмешался мелкий зубастый жеребец.

— Да, не помешает.

В следующую секунду двое Эпплов повалили своего брата на пол, несколько раз ударив того копытами по туловищу.

— Не надо пачкать пол! Вытащите его на улицу, после чего оставьте ему три зуба, чтобы он знал, как я расстроена! – сотрясая складками посеревшей кожи, проворчала старуха.

Как раз в этот момент в амбар вошла и Эппл Джек, в сопровождении своих сестер. Не обращая внимания на мольбы наказанного жеребца, старуха медленно покатилась поближе к пьедесталу, гордо глядя на жениха с невестой.

— Дорогие братья и сестры, — начал свою проповедь священник, дождавшись, когда Эппл Джек встанет напротив Биг Маки, — Мы собрались здесь, чтобы обвенчать этих двух прекрасных пони, которые дадут нашей семье новое поколение. Так давайте же…

Вдруг торжественную речь прервал звук двух выстрелов, раздавшихся за дверями амбара. Все собравшиеся со страхом стали смотреть на раздвижные ворота, ожидая хоть чего-то. И они дождались. В амбар ворвался один из жеребцов, что вытаскивали провинившегося сервировщика на улицу. Шея парня была прострелена насквозь и он просто инстинктивно бежал вперед, захлебываясь кровью. Когда пони пересек добрую половину амбара, то упал замертво и следом за ним внутрь вошел единорог, удерживая в левитационном поле заляпанную кровью винтовку.

— Вечеринка отменяется, — громогласно заявил Гримм, — А вот охота на ведьм объявляется открытой!

— Какого хела ты тут забыл, сланный кусок…

Не успел парнишка договорить, как получил крепкий удар прикладом в челюсть, которого хватило, чтобы пони потерял сознание.

— Поначалу я считал вас просто сумасшедшими деревенщинами, — продолжил Спайдер, неспешно направляясь к алтарю под взгляд испуганных Эпплов, — Но теперь я понимаю, что вы, мать вашу, чертовы убийцы и извращенцы! И именно поэтому вы все не выйдите из этого амбара! Кроме Эппл Джек.

Гримм взглянул в сторону напуганной кобылы и жестом указал ей бежать к дверям.

— Забирай отсюда всех детей и уходи куда подальше!

— Ни за что! – злостно крикнула Эппл Джек, — Ты… ты чудовище! Ты убил моих братьев! Я… я не позволю тебе трогать мою семью!

— Ты с ума сошла? – непонимающе ответил единорог, — Они же сраные безумцы! Ты здесь, пожалуй, единственная адекватная пони и ты защищаешь этих ублюдков?

— Это моя семья! И я люблю их, какими бы они не были! – чуть ли не в слезах прокричала кобыла, — И если ты намерен их убить, то стреляй и в меня тоже!

— Уйди, блядь, немедленно! – разгневанно закричал журналист, держа всех пони под надзором.

— Биг Макинтош, хватай ее! – вдруг выкрикнула старуха, и в следующую секунду крепкий жеребец без колебаний схватил свою сестру за шею, сильно сдавив ее, — Понятия не имею, как ты выбрался, чужак, но если тебе настолько не безразлична эта сучка, то бросай оружие. Сейчас же!

Нависло напряженное молчание. Спайдер глядел через прицел на Биг Макинтоша, который укрывался за кобылой, как за щитом, одновременно все сильнее сдавливая ей горло. Остальные Эпплы тихо следили за действиями Гримма, боясь спровоцировать жеребца. Спустя минуту напряженной тишины, Гримм, наконец, принял решение.

— Да пошло оно все, — прошипел Гримм и, прицелившись в Макинтоша прямо через плечо Эппл Джек, Спайдер спустил курок.

Как и ожидалось, пуля прошла насквозь через мягкие ткани кобылы и застряла в жеребце, который отпустил упавшую на пол кобылку. Разгорелась паника и Эпплы стали в страхе бежать к выходу, однако единорог быстро нашел решение. Он резко развернулся к воротам и выстрелил в одну из масляных ламп на стене, отчего та разбилась и разлила горящее горючие по полу. Те пони, что были ближе всех к выходу, мгновенно оказались окутаны пламенем, остальные же рванулись искать другой путь. Все, кроме старухи и Биг Макинтоша, который быстро оклемался от ранения.

— Биг Макинтош, убей этого чужака, немедленно! – бешено выкрикнула бабка.

— А-агась, — коротко ответил жеребец и быстрым шагом направился к противнику.

Спайдер, недолго думая, стал покрывать приближающуюся угрозу огнем, однако это ни к чему не привело. Пули врезались в кожу Биг Маки, однако эти раны не останавливали его. Жеребец даже не издал ни одного звука. Когда патроны закончились, пони был уже в паре метров от журналиста. Гримм удивленно осмотрел своего врага и тяжело вздохнул.

— Твою ж мать, из чего ты сделан? – только и произнес ошеломленный пони перед тем, как отпрыгнуть от тяжелого удара Эппла, которые оставил приличную вмятину на деревянном полу.

Несмотря на то, что Биг Макинтош просто напросто истекал кровью, он упорно надвигался на Спайдера, который начинал терять контроль над ситуацией. В конце концов, единорог все таки получил удар в корпус, от которого Спайдер отлетел к столам с едой, перевернув их.

Тем временем половину амбара уже охватил огонь. Копны сена, которыми было щедро закидано все помещение, вспыхивали, словно спички, отчего пламя распространялось лишь сильнее. Несущие балки стали обваливаться и часть потолка упала на паникующих пони, прихлопнув их, словно мух. Некоторые же все таки находили лазейки и убегали в сторону садов, откуда они уже не возвращались, как и патрулирующая охрана. Даже старухе повезло выбраться и она медленно перетаскивала колеса своего кресла по рыхлой земле. Гримм и Макинтош остались одни.
Быстро поднявшись на копыта, Гримм оглянулся. Над головой пылал огонь и амбар мог развалиться в любой момент. Впрочем, крупный Эппл не обращал на это никакого внимания и сосредоточенно следовал поставленному приказу. Поняв, что в открытом бою у него нет шанса, единорог стал бегло перебирать в голове идеи. Ответ пришел внезапно. В ближайший стог сена были вонзены прочные на вид вилы, которые, видимо, кто-то забыл убрать, что в очередной раз говорило о безалаберности здешних пони. Ловко увернувшись от очередного удара, Гримм рывком приблизился к стогу и резко выдернул оттуда вилы, которые в следующую же секунду вонзил в грудь напирающего жеребца.

Острые пики глубоко вошли в тело Биг Макинтоша. Любой другой пони на его месте давно бы испустил дух, но этот жеребец был очень силен. Пусть и с меньшим напором, но Биг Маки не останавливался. Даже не пытаясь извлечь вилы из тела, он тянулся к Гримму, который удерживал противника на расстоянии, не отпуская рукоять вил. В конце концов Эппл резко ударил копытом по древку, с легкостью разломав крепкую древесину, что лишило Спайдера преимущества. Но это не остановило единорога. Журналист, не долго думая, проскочил под летящим на него копытом и, оказавшись сзади своего врага, вонзил обломанный черенок в заднее копыто Макинтоша. Этот удар заставил жеребца свалиться на пол, ибо острый конец палки вошел в плоть на удивление глубоко.

Как только Биг Маки был обездвижен, Гримм поспешил искать выход из проклятого амбара, который готов был развалиться с минуты на минуту. Благо, в стене рядом с алтарем зияла большая дыра, выломанная сбежавшими Эпплами. Рядом же с алтарем с трудом вставала и Эппл Джек, которая болезненно потирала плечо. Но, заметив полуживого брата, который избавлялся от инородных предметов в своем теле, кобыла забыла о боли и подбежала к Биг Макинтошу, игнорируя огонь и дым. Спайдер не слышал, о чем они говорят, но было видно, что Эппл Джек безуспешно пыталась помочь брату встать на копыта. Когда же горящие доски и балки полностью окружили их, кобылка крепко обняла Биг Маки, уткнувшись в его плечо. И, перед тем как этих пони окончательно завалило пылающими обломками, Макинтош также обнял свою сестру, не проявив ни капли страха. Лишь грусть. Но единорог уже не видел этого. Он спешно покинул амбар и, откашлявшись, бегом отправился искать зачинщицу всего этого кошмара.
Старуха отчаянно передвигала колеса инвалидного кресла, задыхаясь от усталости. Несмотря на то, что она хотела затеряться среди яблонь, дорога привела ее к водоему, бывшему некогда озером. Сейчас же это было мерзкое болото, от которого несло гнилью и мусором. Небольшой причал давно сгнил и был укреплен кое-как. Одно лишнее движение, и эта конструкция рухнула бы в густую жижу. Старуха остановилась, переводя дух. Она проехала всего ничего, но почтенный возраст лишил ее всех сил. Кобыла притормозила рядом с пирсом, где лежали несколько таких же сгнивших гробов, которые поросли мхом и цветами. И для дряхлой кобылы было полной неожиданностью услышать голос того, кто только что убил большую часть ее семьи.

— И далеко ли ты собралась, старая тварь? – спросил запыханный Гримм, оттирая лицо от копоти.

— Я… ты… — старуха потеряла дар речи, — Но я ведь сказала Биг Макинтошу, чтобы…

— Он сдох, — грубо прервал кобылу единорог, — Как и Эппл Джек. Я не хотел ее смерти, но она сама выбрала сгореть вместе со своим твердолобым братцем.

— Неужели ты что-то сделаешь безобидной старушке? – кобыла стала медленно уезжать назад, на пирс, подальше от жеребца.

— Нет, у меня не хватит смелости трогать безобидных старушек, — кивнул Спайдер, — Вот только передо мной стоит старая мерзкая язва, которая должна была сгнить в земле еще сто лет назад!

— Если ты сделаешь это, то моя семья тебя не оставит! – зашипела мерзкая кобыла.

— От твоей семьи почти ничего не осталось, — усмехнулся Спайдер, подойдя к пирсу, — Ты сама обрекла их на это. Ты и твой гребаный папаша, который превратил стародавний род в семью ублюдков-мутантов.

— Не смей так о говорить о моем отце! Ты и копыта его не стоишь, сраный чужак, — разгневалась бабка, — Род Эпплов – лучший род! Чистейший из всех существующих!

— Уже нет, тварь, уже нет, — как только жеребец произнес это, левитация выдернула одну из опор пирса и тот, издав громкий треск, провалился в болото, которое стало медленно засасывать сырую древесину в свои пучины. Старуха же стала в панике хлопать копытами по липкой жиже, кидаясь ругательствами и криками. Но это продолжалось недолго, темно-зеленая дрянь утащила иссохшее тело, которое волновало водную гладь пузырями с кислородом еще несколько секунд. Когда все закончилось, Спайдер тяжело вздохнул и устало поплелся к выходу, поглядывая на столб дыма в небе.
Грифон сидел в широком кресле, наслаждаясь мраком и тишиной. Лишь умиротворяющий лязг точильного камня о клинок эхом раздавался по комнате. Чувствовавший себя обманутым, бедолага наслаждался последними мгновениями одиночества, ведь он знал, что скоро к нему придут с вопросами. Так и случилось.

Большая дверь шумно распахнулась и в комнату вошла сиреневая кобыла в окружении двух грифонов. Единорожка была крайне недовольна и, увидев мрачного хозяина комнаты, быстро подошла к нему.

— Что ты натворил, Фолкен! – крикнула Твайлайт, глядя в холодное лицо грифона, — Ты хоть представляешь, что ты натворил?

— Знаю. Даже лучше, чем кто-либо другой, — ответил инквизитор, не переставая точить свой меч.

— Фолкен, это измена! – уже тихим, но не менее злобным голосом сказала единорожка, — Ты убил своего товарища!

— Он был мне не товарищ, — без сожаления ответил Фолкен, — И не инквизитор.

— С чего бы вдруг? – допытывалась Твайлайт.

— С того, что он поставил свои взгляды выше чести. За всю историю своего существования Инквизиторы поддерживали лишь одни истинно верные правила – правила чести, — грифон отложил оружие и нахмурился, — Инквизиторы – не какие-то там убийцы, которым можно показывать, кого убивать. Мы – судьи и палачи! И прежде чем избавиться от кого-то, мы смотрим сами, что этот кто-то из себя представляет! И только после этого выносим приговор. Это один из законов чести, который не может оспорить ни один другой указ. Мы не убиваем безоружных, не бьем в спину и не терпим предателей! Поэтому я не изменник. Кайт нарушил правила чести и поплатился за это!

— Нельзя постоянно следовать чести, Фолкен, — возмутилась Твайлайт, — Принцесса Селестия никогда не прикажет сделать чего-то плохого! И ты должен подчиняться ее законам!

— Да неужели, — презрительно произнес Фолкен, одарив кобылу пронзающим взглядом, — Я видел такие вещи, которые вы и в кошмарном сне представить не сможете. И эти вещи происходили под чутким руководством вашей любимой принцессы, мисс Спаркл. Если Инквизиция теперь обязана подчиняться принцессе, то мне больше нечего в ней делать. Оул, Скайларк, вы со мной?

От столь неожиданного вопросы грифоны замялись, затрудняясь ответить суровому командиру.

— Чудно, — кивнул Фолкен и быстро направился к дверям, прихватив свой меч.

— И куда же ты собрался? – недовольно крикнула фиолетовая пони, глядя вслед грифону.

— Подальше от королевских подстилок, вроде вас, Твайлайт, — не останавливаясь ответил Фолкен.

Несмотря на то, что верховный инквизитор Спаркл обвинила Фолкена в измене, ему никто не стал мешать уйти. Грифоны прекрасно знали, насколько глубоко кобыла оскорбила их командира, однако они не желали становиться врагами короны. Слишком жесткоие были времена, чтобы наживать новых врагов. Поэтому оставшиеся члены Инквизиции мрачно смотрели, как отважный воин уходит прочь, разочаровавшись в идеалах тех, кого считал братьями и сестрами.