Приключение Твайлайт в смежной матрице

Фанфик-Кроссовер. Пони + линейная алгебра + теория графов. Тем кто не проходил линал в вузе, будет ничего не понятно х)

Самое важное слово - Семья

Вышагивать в миру, который тебя отверг - сложно. Сложно настолько, что с каждым шагом, твой разум мечется промеж гнева и боли. И всё же, ты способна их отвергнуть, по крайней мере, на время. Но лишь для того, чтобы познать мир глазами того, кого ты любишь и ненавидишь больше всех на свете.

Принцесса Селестия Найтмэр Мун

Вы не одиноки во Вселенной

После долгого перерыва люди вновь решили высадиться на Луне и отправили туда международную экспедицию. Казалось бы, причём тут пони?..

Принцесса Луна Человеки

Одно из воссоединений семьи

Близится Ночь кошмаров. Самый таинственный и пугающий день в году. Говорят, именно в этот день из тени выходят ужасные чудовища. И истории не лгут. Ужасные чудовища куда ближе, чем многие полагают.

Рэрити Свити Белл ОС - пони Доктор Хувз

Холодный Огонь

Фанфик относится к вселенной фанфика Ксенофилия Главный герой Владислав Летяга закончил противостояние с миром Пандоры, разошелся и сошелся опять со своим табуном. Написал и отослал институту хроноистории отчёт о жизни и устройстве на ПМЖ первого человека в Эквестрии Беллерофонта Михалидиса. После чего организовал из своего табуна отряд Хранителей Эквестрии. А в свободное от дел время - помогает семье Эппл с уборкой урожая. Но наследие Пандоры снова даёт о себе знать. Смертельный вирус именуемый эпидемиологами Холодный Огонь грозит вырваться из пещер горы Кантерлот. И самое странное - куда то пропала Трикси.

Эплджек Зекора Биг Макинтош Другие пони ОС - пони Человеки Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

FoE: Corrupted adve…adve-nnnn-chur…yeee! (Испорченное прику… прик… прик-к-к-люююю-ченне!)

История про одного упрямого земного пони, который любил паровозы, но не имел кьютимарки. Воспоминания о его детстве, работе. И приключения в жизни до и после большой войны.

Другие пони

В будущем всегда идет дождь...

«А что если наша реальность - всего лишь чей-то сон?» Неважно чей это был вопрос, но важно лишь то что мы есть на самом деле. Реально ли то что мы делаем или это просто вымысел. Ведь реальность придуманного мира подтвердить изнутри невозможно. Такие вопросы мучали фиолетовую единорожку в эту ночь. И она найдет свой ответ...

Твайлайт Спаркл Спайк

Диссонанс

Бывает так, что поссорившись с любимыми, мы забываем что-то важное. Будто теряем связь, будто музыка наших сердец уже не звучит в унисон. Это - диссонанс. Но как сделать так, чтобы всё вернулось на круги своя? Через что придётся пройти, чтобы понять простые истины?

DJ PON-3 ОС - пони Октавия

Вечный Одинокий День (The Eternal Lonely Day)

Человеческая цивилизация закончилась 23 мая 2015 года, после того, как все люди превратились в пони. Чем станет человечество годы и столетия спустя?

ОС - пони Человеки

Школа одаренных: Струны ее души

Школа для Одаренных Единорогов им. принцессы Селестии выпустила многих хороших магов, включая всем известную Твайлайт. Но так ли все просто со школой, каждый ученик которой может сломать ткань мироздания всего лишь из-за плохого настроения? Повседневность. Слегка — интриги. Слегка — вероятный конец света.

Другие пони

Автор рисунка: Devinian

Ложное Божество

Почетный Проповедник

 

На этот раз Сильвер не мог не согласиться с Силен Крузом.

– Все не так, как было раньше, Сильвер, – говорил тот. – Все не так.

Они стояли вдвоем на командной палубе и смотрели на сотни огней горящих внизу вокруг Обители.

– Я помню, как мы впервые высадились на этой земле,– продолжал Круз.– Кажется, что это было только вчера.

– А по мне, так с тех пор прошла целая жизнь, – заметил Сильвер.

– Чепуха, – возразил Круз. – Когда ты накопишь побольше опыта, может, чему-то научишься. Доживи до моих лет, и тогда посмотрим, как ты станешь воспринимать течение времени.

Сильвер вздохнул. Он был не в настроении выслушивать очередную поучительную и нудную историю о «старых добрых временах».

– Да, Силен, тогда посмотрим.

– Не пренебрегай моими советами, – сказал Круз. – Может, я и стар, но не глуп.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного, – ответил Сильвер.

– Тогда послушай меня внимательно, Сильвер, – продолжал Круз, наклонившись ближе. – Ты думаешь, я ничего не знаю, но это не так.

– Не знаешь о чем?

– О моем прозвище Тихий, – прошептал Круз, чтобы его не услышал никто из палубной команды. – Я прекрасно знаю, что прозвище дано не из-за привычки говорить тихо, а потому, что никто уже давно не обращает внимания на мои слова.

Сильвер взглянул в вытянутое лицо красногривого пегаса. В гриве уже прослеживалась седина и было видно не мало морщин на лбу, но его глаза, обычно полузакрытые, оставались яркими и проницательными.

– Круз… – начал Сильвер, но Силен не дал ему договорить:

– Не извиняйся, это не твоя вина.

– Я даже не знаю, что сказать, – смутился Сильвер.

– А… Не говори ничего. Разве мы обязаны говорить только то, что желают слышать остальные? Друг мой, я знаю, что в нашем превосходном братстве, как и в Ордене , я только реликвия, обломок давно прошедших времен. Знаешь, я еще помню времена, когда мы сражались без Защитницы. Можешь себе такое представить?

– Боюсь, очень скоро нам всем представится такая возможность, Круз. Близится день открытия Обители, а оттуда нет никаких вестей. Антибиотик Медикалс, даже получив проклятый меч апофеоз, и сейчас не ближе к разгадке этой тайны, чем прежде.

– Апофеоз?

– Оружие, которым была ранена Защитница, – пояснил Сильвер, уже жалея, что упомянул меч  в присутствии Круза.

– О, это должно быть очень мощное оружие, – глубокомысленно произнес Круз.

– Я бы хотел вместе с Дефолтом вернуться к Обители, – сменил тему Сильвер, – но боюсь не сдержаться, встретив Маленькую Спаркл или Хува.

– Сильвер, они же твои братья по оружию, – сказал Круз. – Что бы ни случилось, никогда не забывай об этом. Обрывая связи, мы рискуем навлечь на себя неприятности. Отворачиваясь от одного брата, мы отворачиваемся от всех.

– Даже если они совершают чудовищную ошибку?

– Даже тогда, – кивнул Круз. – Все мы совершаем ошибки. Надо воспринимать их должным образом – как уроки, усвоенные с тяжкими усилиями. Если только это не смертельные ошибки. В таком случае эти уроки усвоит кто-нибудь другой.

– Я не знаю, что делать, – признался Сильвер, склонившись над перилами палубы. – Я не знаю, что происходит с Защитницей, и ничем не могу ей помочь.

– Да, это нелегко, – согласился Круз.– И все же, как говорилось раньше, если ничего не можешь предпринять, не стоит беспокоиться.

– В те времена,Круз , жизнь, вероятно, была намного проще, – сказал Сильвер.

– Да, это точно, – поддакнул Круз, не обращая внимания на сарказм собеседника. – Тогда не было этой чепухи с тайными ложами, и этому выскочке Варриону в голову бы не пришло требовать крови. Неужели мы позволили бы архиваторам обосноваться на славном корабле, писать о нас издевательские стишки и утверждать, что это неприукрашенная правда? Я тебя спрашиваю, куда подевалось былое уважение к Ордену? Все изменилось не в лучшую сторону.

Слушая Круза, Сильвер вдруг удивленно прищурился:

– О чем это ты говорил?

– Я сказал, что все изменилось с тех пор…

– Нет, – перебил его Сильвер. – О Варрионе и архиваторах.

– Ты что, не слушал? А, конечно, не слушал,– пробормотал Круз. – Ну, похоже, Варрион не слишком понравилось, как ты и остальные члены братства вели себя, когда привезли на «Хранителя Эквестрии» раненую Защитницу. Старик полагает, что в расплату за убийства должны покатиться чьи-то головы. Он каждый день разговаривает с Сином и требует, чтобы о происшествии узнала вся флотилия, чтобы семьи погибших получили соответствующую компенсацию, а виновные были наказаны.

– Он хочет нас наказать?

– Так он говорит, – кивнул Круз. – Клянется, что Инг Май Сингл уже отправила в Совет Лордов донесение о ваших действиях на пусковой палубе. По-моему, он ужасный зануда. Когда Поход только начинался, нам не приходилось мириться с подобными неприятностями. Вы сражаетесь и проливаете кровь, и если какие-то идиоты оказались у вас на пути, что ж, значит, им не повезло.

Слова Круза ошеломили Сильвера, и он снова испытал стыд за свое поведение на стартовой палубе. Вина за смерть невинных тяжелым грузом останется в его душе до самого последнего дня жизни, но что сделано, то сделано, и он не собирается тратить время на сожаления.

Но какой бы неприятной ни была проблема с Варрионом, разбираться с ней надлежит Сину. Однако что-то еще в словах Круза привлекло внимание Сильвера.

– Ты что-то говорил о архиваторах?

– Да, от них тоже много беспокойства, как будто у нас мало других проблем.

– Круз, хватит намеков, расскажи, что случилось.

– Ладно, только я не понимаю, куда ты так торопишься, – сказал Круз. – Похоже, что кто-то из писак разгуливает по кораблю и занимается пропагандой против Ордена. Распространяет стишки или что-то в этом роде. Члены судового экипажа повсюду находят эти листки. Называется «Правда – это все, что у нас есть» или что-то такое же претенциозное.

– «Правда – это все, что у нас есть», – повторил Сильвер.

– Да, кажется, так.

Сильвер развернулся и, не говоря ни слова, направился к выходу с командной палубы.

– Все не так, – вздохнул ему вслед Круз.

Было уже поздно, и он устал, но проделанная за неделю работа радовала Пайпера. Каждый раз после тайной прогулки по кораблю, распространив листовки, он возвращался на свой маршрут несколькими часами позже и убеждался, что все копии исчезали. Конечно, часть из них была конфискована членами экипажа, но Пайпер был уверен, что многие листовки попадали в копыта тех, кто должен был услышать его слова.

Проход между пассажирским отсеком и помещениями команды был пуст. Все, кто переживал за здоровье Защитницы, улетели к Обители или собирались в более просторных помещениях корабля. В атмосфере «Хранителя Эквестрии» появились признаки запущенности.

Пайпер шел в свою каюту и повсюду на переборках и дверях замечал выцарапанные знаки Культа Божественных Сестер. У него сложилось твердое убеждение, что, следуя этим указателям, можно прийти к месту тайного собрания верующих.

Верующие. Как странно звучит это слово в эпоху просвещения. Пайпер вспомнил свое посещение храма в захваченном Новом Кантерлоте. Тогда он задумался, а не является ли потребность верить во что-то божественное неотъемлемой чертой их характера? Может быть, пони необходимо во что-то верить, чтобы заполнить пустоту в своей душе?

Один из мудрецов утверждал, что наука уничтожит мир, но не посредством оружия массового уничтожения, а доказательством отсутствия богов. Это знание ожесточит пони, а от сознания, что они остались один на один с равнодушной Вселенной, они могут впасть в безумие.

Пайпер усмехнулся. Что бы сказал этот древний мудрец, если бы мог увидеть, как Эквестрия несет вечный свет знаний в самые дальние уголки планеты? С другой стороны, этот культ Божественных Сестер может считаться подтверждением его слов, доказательством того, что перед угрозой пустоты пони ищут себе новых богов, чтобы заменить стершихся из их памяти.

Пайпер сомневался в божественной природе Дирхов, но литература культа, появлявшаяся с той же регулярностью, что и его листовки, наводила на мысль, что Диархи уже поднялись над миром смертных.

Поэт тряхнул головой, посмеиваясь над собственной глупостью, и стал прикидывать, как можно описать это искусственное обожествление в новых поэмах. Перед ним уже была дверь его комнаты, и, едва притронувшись к ручке, он почуял неладное. Дверь была слегка приоткрыта, и пары аммиака просочились в коридор, но даже сквозь него пробивался знакомый Пайперу всепроникающий запах, который мог означать только одно. В памяти всплыли оскорбительные стишки, прочитанные им Скай Киллер насчет запаха от воинов Ордена. Еще не открыв дверь, Пайпер знал, кто встретит его в комнате.

В голове мелькнула идея пройти мимо, но Пайпер сразу понял, что этот поступок окажется бессмысленным.

Он сделал глубокий вдох и распахнул дверь.

Внутри царил сущий кавардак, но этим комната была обязана своему хозяину, а не постороннему вторжению. Посреди помещения, спиной к двери, как и ожидал Пайпер, стоял капитан Сильвер, превращая своей массивной фигурой комнату в крохотную каморку.

– Привет, Пайпер, – произнес Сильвер и бросил на стол один из его блокнотов.

Пайпер заполнил уже два таких блокнота отрывочными мыслями и наблюдениями и точно знал, что капитану не могло понравиться то, что он прочитал. Для того чтобы понять их нелестный смысл, не надо быть знатоком литературы.

– Капитан Сильвер, – отозвался Пайпер. – Мне стоило бы спросить, чему я обязан удовольствием видеть вас здесь, но мы оба знаем, почему вы пришли, не так ли?

Пегас кивнул, и Пайпер, слушая гулкие удары сердца в своей груди, понял, что воин сдерживается с большим трудом. Состояние Сильвера нельзя было сравнить с бушующим гневом Панч Хува, но в нем ощущалась холодная стальная ярость, способная уничтожить Пайпера без промедления и сожаления. Внезапно поэт понял, сколь грозную опасность навлекла на него вновь обретенная муза и как глупо было надеяться, что его деятельность долго будет оставаться незамеченной. Как ни странно, но теперь, когда все открылось, он осознал, что готов подавить страх и отстаивать свою правоту.

– Почему? – прошипел Сильвер. – Я же поручился за тебя, поэт. Я рискнул ради тебя своим добрым именем, и вот как ты мне отплатил?

– Да, капитан, – ответил Пайпер. – Вы поручились за меня. И вы взяли с меня обещание говорить правду. Я так и сделал.

– Правду?! – взревел Сильвер, и Пайпер мгновенно вспомнил, с какой легкостью копыта капитана сокрушали черепа. – Это не правда, а клеветнический вздор! Твои выдумки читает уже весь флот! Пайпер, я должен бы убить тебя за это.

– Убить меня? Так же, как вы убивали невинных пони на стартовой палубе? – запальчиво воскликнул земнопони.– Таково теперь правосудие Ордена? Вы убиваете всех, кто оказался на пути или сказал нечто, с чем вы не согласны? Если Эквестрия докатилась до такого, я не хочу иметь с ней ничего общего.

Он увидел, как мгновенно испарился гнев капитана, и на какое-то мгновение даже почувствовал к нему жалость, но тотчас прогнал ее, вспомнив кровь и стоны умирающих. Он взял со стола листовку и протянул ее Сильверу.

– Так или иначе, вот то, чего вы добивались.

– Ты думаешь, я этого хотел? – спросил Сильвер, бросая листок на пол и нависая над Пайпером. – Ты с ума сошел?

– Ничуть, мой капитан, – с напускным спокойствием ответил Пайпер. – И за это я должен благодарить вас.

– Меня? Что ты несешь? – удивленно спросил Сильвер.

В его ярости Пайпер заметил проблеск сомнения. Он предложил Сильверу вина, но пегас только покачал головой.

– Вы велели мне продолжать писать правду, какой бы неприятной она ни была, – заговорил Пайпер, наливая себе вина в помятую и грязную оловянную кружку. – «Правда – это все, что у нас есть», помните?

– Помню, – со вздохом признал Сильвер и сел на скрипнувшую под его весом кровать Пайпера.

Пайпер, понимая, что непосредственная угроза миновала, позволил себе облегченно вздохнуть и сделать изрядный глоток вина. Напиток нельзя было назвать отличным, и бутылка давно стояла открытой, но вино успокаивало его расшатанные нервы. Затем он выдвинул из-за стола кресло с высокой спинкой и уселся рядом с Сильвером. Неожиданно капитан протянул копыто за бутылкой.

– Ты прав, Пайпер, я действительно сказал именно так, но никогда не подозревал, куда это нас приведет, – произнес он и отхлебнул прямо из горлышка.

– Я тоже, но так получилось, – ответил Пайпер. – Теперь осталось решить, как нам поступить дальше.

– Я и сам еще не знаю, – признался Сильвер. – Я думаю, ты незаслуженно оскорбил всех рыцарей Ордена. Учитывая обстоятельства, в которых мы тогда оказались…

– Нет, – прервал его Пайпер. – Вы, рыцари Ордена, во всех отношениях стоите выше нас, простых пони, и требуете к себе уважения. Но уважение надо заслужить. Ваша нравственность должна быть безупречной. Вы должны быть не только выше границы между добром и злом, но и не опускаться до серых областей неопределенности.

Сильвер печально усмехнулся:

– А я думал, что лекции по этике – работа ораторов.

– Ну, наш дорогой Зэд в последнее время несколько удалился от дел, не так ли? – заметил Пайпер. – Я признаю, что совсем недавно примкнул к рядам праведников, но я знаю, что поступаю правильно. Более того, я знаю, что это необходимо.

– Ты так уверен в этом?

– Да, капитан. В это я верю крепче, чем во что бы то ни было за всю мою жизнь.

– И ты продолжишь это распространять? – спросил Сильвер, поднимая пачку исписанных листков.

– Капитан, а на этот вопрос имеется правильный ответ?

– Существует, если ответишь честно.

– Если смогу, – сказал Пайпер, – то продолжу.

– Блу Пайпер, ты навлечешь беду на нас обоих, – сказал Сильвер. – Но если у нас не останется правды, мы превратимся в ничто, и если я запрещу тебе высказываться, я стану тираном.

– Так вы не собираетесь запрещать мне писать и не отсылаете обратно в столицу?

– Надо бы, но я не буду этого делать. Но ты должен сознавать, что этими поэмами ты навлек на себя гнев могущественных пони. Они будут требовать твоей высылки, а может быть, и хуже. Начиная с этого момента ты находишься под моей защитой, – сказал Сильвер.

– Вы считаете, что мне потребуется защита? – спросил Пайпер.

– Определенно, – заверил его Сильвер. — Я знаю минимум десять тысяч пони, которые с радостью спустят с тебя шкуру и скажут, что так и было.

Пайпер сглотнул вязкий ком и выпил еще вина, осознавая всю степень угрозы нависшей над ним.

– Мне сказали, что вы хотели меня видеть, – сказала кай Киллер. – Могу я узнать – зачем?

– Ах, моя дорогая Киллер, – откликнулся Зэд, поднимая голову от еды. – Входите, прошу вас.

После того как она целый час бродила по пыльным проходам зала Архива, Киллер обнаружила оратора в столовой на нижней палубе. По словам одного из его коллег, еще остававшихся на корабле, старик целые дни проводил в Архиве, пропуская назначенные лекции – хотя, надо заметить, что желающих его услышать было не так уж и много, – и игнорируя приглашения сослуживцев присоединиться к ним за обедом или ужином.

Дефолт предоставил ей самой разыскивать единорога – его миссия закончилась, едва они ступили на борт корабля. После чего капитан отправился на поиски Сильвер Винда, чтобы вместе с ним снова вернуться к Обители. Киллер ничуть не сомневалась, что он расскажет своему приятелю о том, что видел неподалеку от ступеней храма, но ей уже было все равно, кто еще узнает о ее новой вере.

Зэд выглядел ужасно: глаза ввалились и покраснели, а лицо стало серым от усталости.

– Вы не слишком хорошо выглядите, Зэд, – сказала она.

– То же самое я мог бы сказать и о вас,– ответил Зэд.– Вы похудели, а вам это не идет.

– Большинство кобыл были бы польщены этими словами, но ведь вы послали капитана Ордена не ради того, чтобы комментировать мой аппетит, не так ли?

Зэд рассмеялся и отодвинул книгу, которую пристально изучал до ее прихода.

– Вы правы, я не за этим хотел вас видеть.

– Тогда зачем? – спросила она и села напротив. – Если причина в том, что вам рассказал Пайпер, то лучше не тратьте зря слов.

– Блу Пайпер? Нет, я уже давно с ним не разговаривал, – ответил Зэд. – Это Оливия Минт зашла меня навестить. Она и сказала, что вы стали ревностным агитатором в пользу культа Божественных Сестер Диархов.

– Это не культ.

– Нет? А как вы назовете это новое течение?

Киллер ненадолго задумалась.

– Новая вера.

– Умный ответ, – заметил Зэд. – Если вы согласитесь мне помочь, я хотел бы больше узнать об этом.

– Правда? Я-то думала, что вы вызвали меня сюда, чтобы попытаться объяснить ошибочность избранного пути и отговорить от следования моей вере.

– Ничего подобного, моя дорогая, – заверил ее Зэд. – Вы можете полагать, что обязаны хранить свои убеждения в самых дальних уголках сердца, но они все равно обнаружатся. Когда дело касается преклонения, мы становимся очень любопытными существами. Те вещи, что оказывают влияние на наше воображение, влияют и на нашу жизнь, и на характер. А потому надо быть крайне осторожным в выборе объекта поклонения, поскольку мы становимся похожими на тех, кому поклоняемся.

– И как вы думаете, кому мы поклоняемся?

Зэд с опаской посмотрел по сторонам и вытащил листок бумаги, в котором она немедленно узнала одну из листовок, которую сама распространяла по кораблю.

– Вот именно в этом я и хочу просить вашей помощи. Я прочитал этот текст несколько раз, и, должен признать, меня заинтриговало его содержание. Знаете… после тех событий в Шепчущих Горах… я не мог спать и тогда решил закопаться в книги. Я думал, если пойму, что с нами произошло, то смогу найти логические причины.

– И вам это удалось?

Он улыбнулся, но Киллер заметила, что в его улыбке сквозили отчаяние и усталость.

– Сказать честно? Нет, не удалось. Чем больше я читал, тем отчетливее сознавал, насколько далеко за годы поношения религии мы ушли от деспотического духовенства. К тому же, чем больше я читал, тем яснее понимал, что вырисовывается какая-то определенная структура.

– Структура? Какая же?

– Смотрите. – Зэд обошел вокруг стола, сел рядом с фестралкой и разгладил помятый листок. – Текст повествует о том, что Диархи жили среди нас не одну тысячу лет. Правильно?

– Да.

– Ну вот, а в древних текстах – в основном это полная чепуха, старые сказки и устрашающие легенды о кровопролитиях и варварских обычаях – я обнаружил кое-что, соответствующее этой теме. Сияющие белое и темное существа появляются не в одном тексте, и, как я должен признать, эти герои очень похожи на тех, кто описан в этом тексте. Не могу сказать, какая польза от подобного открытия, но мне хотелось бы узнать о нем больше.

Киллер не знала, что ему ответить.

– Взгляните сюда, – продолжил Зэд, пододвигая и поворачивая книгу. – Этот текст написан на одном из древних наречий единорожьего рода, но я никогда не встречал его раньше. Я смог разобрать несколько отрывков, но текст довольно сложный, и без знания нескольких корневых слов и правил образования грамматических окончаний его почти невозможно перевести.

– А что это за книга?

– Я уверен, что это «Книга Слов Силы», хотя и не имел возможности поговорить с Трикси Луламун, большим знатоком в этой области, чтобы удостовериться в этом факте. Если я прав, то эта книга может оказаться копией, подаренной Защитнице самой госпожой Луламун.

– А почему это для вас так важно?

– Разве вы не помните, какие слухи ходили об этой волшебнице? – спросил Зэд. – Ведь она тоже поклонялась Диархвам, почитая их как богов. Как я слышал, Трикси и ее воины, еще до переформирования особого отряда в научный, сокрушали врагов Эквестрии наравне с Орденом, а затем сооружали грандиозные памятники, восхваляющие Диархов и навязывали веру в них, как в богов.

– Я помню такие слухи, но ведь это только слухи, и ничего больше?

– Возможно. А вдруг это правда? – Глаза Зэда загорелись при мысли о возможности нового исследования. – Что если эта чародейка – ни больше, ни меньше как приближенная к самим Диархам – посвящена в тайну, к которой мы, смертные, еще не готовы? Если до сего момента мои исследования верны, эта книга может рассказывать о рождении божества. Я должен знать, что это означает!

При мысли об открывающихся возможностях сердце Киллер забилось сильнее. Неопровержимое доказательство божественности Диархов, представленное Зэдом, высоко поднимет статус культа Божественных Сестер Диархов, и тогда новая религия распространится по всему миру.

Зэд увидел отражение этих мыслей на ее лице.

– Мисс Киллер, – снова заговорил он, – всю мою сознательную жизнь я занимался пропагандой правдивых сведений об Эквестрии, и я горжусь проделанной мною работой. Но что если мы распространяем неверные идеи? Если вы правы и Диархи на самом деле боги, значит, существо, увиденное нами в горах, представляет собой гораздо более страшную опасность, чем мы можем себе представить. Если оно действительно было злым духом, то мы как никогда раньше нуждаемся в таких божествах, как Диархи. Я понимаю, что слова не могут сдвинуть горы, но они могут привести в движение народные массы – история знает тому примеры. Пони всегда охотнее сражаются и умирают во имя слов, нежели ради чего-то другого. Слова формируют мысли, возбуждают чувства и приводят к действиям. Они убивают и оживляют, калечат и исцеляют. Миром правят слова. Если профессия оратора меня чему-нибудь и научила, так это тому, что пони слова – священники, проповедники и мыслители – играют в истории более значительные роли, чем военные лидеры или государственные деятели. Если мы сможем доказать существование богов, я даю слово, что ораторы огласят эту истину с самых высоких трибун всего мира.

Киллер с открытым ртом слушала, как Зэд переворачивает ее мир с ног на голову: этот почтенный единорог-проповедник мирских истин говорит о богах и вере? Глядя в его глаза, она поняла глубину сомнений и кризиса личности, пережитого со времени их последней встречи, увидела, как много он потерял за несколько прошедших дней и как много обрел.

– Можно, я посмотрю,– попросила она, и Зэд развернул книгу перед ее глазами.

Текст был написан клинообразными значками, и строчки шли не горизонтально, а сверху вниз. Киллер моментально поняла, что не сможет помочь в переводе. Но некоторые элементы почему-то казались ей знакомыми.

– Я ничего не могу прочитать, – сказала она. – О чем здесь говорится?

– В том-то все и дело, что я и сам не могу сказать точно, – ответил Зэд – Я могу понять отдельное слово, но трудно понять смысл без грамматического ключа.

– Я видела это раньше, – сказала Киллер, внезапно вспомнив, почему значки показались ей знакомыми.

– Едва ли, Киллер, – покачал головой Зэд. – Эта книга десятилетиями пылилась в Архиве. Не думаю, чтобы кто-то прочел ее после того, как она сюда попала.

– Не стоит от меня отмахиваться, Зэд, я точно видела похожие надписи раньше.

– Где?

Киллер сунула руку в карман и нащупала катушку пленки из разбитого фотоаппарата. Затем она поднялась со стула.

– Соберите свои записи, и давайте встретимся в Архиве через тридцать минут.

– Куда вы уходите? – спросил Зэд, захлопывая магией книгу.

– Хочу получить то, на что вам будет интересно взглянуть.

Твайлайт открыла глаза и увидела над собой небо, затянутое облаками дыма, вдохнул застоявшийся воздух, пропахший химикалиями.

Запах был знакомым. Она оказалась в самом начале.

Она лежала на неровном плато, присыпанном черной пылью, а впереди виднелся вход в тоннель давно выработанной шахты. Осознав, что она оказалась вновь у подножия измененных Жеребячьих гор, Твайлайт ощутила болезненный укол отчаяния.

Дым далеких литейных заводов и неумолчный гул, доносившийся из глубоких шахт, наполняли воздух, и тоска по красоте родного края сжимала сердце в тиски.

Твайлайт оглянулась в поисках Сандейса, но, видимо, ярость бушующего в недрах Кантерлотской Горы урагана не затронула ее старого товарища.

Путешествие сюда оказалось не таким безмолвным и мгновенным, как остальные перемещения по загадочному царству. Силы, правящие в тартаре, позволили ей заглянуть в будущее, и оно оказалось не слишком радостным. Злобные твари и отвратительные монстры захватили власть над огромными территориями, и пони впали в уныние.

Могущество славных армий Эквестрии было сломлено, Ордена неодолимых рыцарей королевства расслоились и распались на отдельные группы, воины превратились в бюрократов, писцов и чиновников, пони влачили бесславное существование, не имея ни высоких целей, ни амбиций.

В этом мрачном будущем народы пони не имели сил противиться диктаторам и бороться против режима, установленного Селестией. Ее наставница превратилась в божественный труп, медленно гниющий в гробнице, который не чувствовал боли своих подданных и не заботился об их судьбе.

По правде говоря, уединение в пустоши было почти приятным, пока мысли продолжали кружиться в безумном водовороте гнева и возмущения. Твайлайт пыталась справиться с силами, далеко превосходящими ее способности, и снова утратила контроль. Ради обещанного могущества она продала своих друзей и теперь вернулась туда от куда начала.

– Я этого не допущу, – негромко произнесла Твайлайт.

Едва она договорила, как опять раздался крик воронов, заставивший ее вскочить на ноги. В мертвых землях Эквестрии будущего не могло выжить ни одно живое существо, и Твайлайт надоела эта погоня во тьме.

– Покажитесь! – крикнула она, потрясая в воздухе копытом и добавив раскатистый боевой клич.

Ее призыв не остался без ответа; крик стаи стал приближаться, и Твайлайт почувствовал, как в ней снова зреет жажда битвы. Она почувствовал вкус крови во время схватки с Преторианскими гвардейцами и теперь была не прочь еще раз сразиться с врагами, хоть это и будут громадные птицы.

Вокруг мелькали неясные тени, и Твайлайт повторила боевой клич:

– TWILIGHT! TWILIGHT!

Тени отделились от темноты и превратились в стаю воронов с черным оперением. Птицы кружили над ней. Присмотревшись, Твайлайт узнала вожака стаи– она разговаривала с ним после первого пробуждения в тартаре.

– Кто ты такой? – спросила Твайлайт – Только без обмана!

– Друг, – произнес ворон приземляясь перед ней.

Птичий силуэт задрожал, стал расплывчатым, и по нему пробежали полосы золотого света. Ворон начал меняться, тело его стало увеличиваться, пока не приобрело форму пони, а ростом не сравнялось с самой Твайлайт.

перья на голове на  растворилась, открыв розовую шерстку, а глаза, словно два розовых огня, зажглись на месте черных глаз птицы. Грива розов-желтых волос ниспадал до земли, а на теле перья сменились белым с золотом одеянием. Широкие, розовые крылья раскрылись в приветственном жесте, и Твайлайт открылось лицо, знакомое и родное.

– Каденс! – воскликнула она. – Неужели это ты?

– Да, Твайлайт, это я, – ответила Каденс, и аликорны обнялись.

– Как? – удивилась твайлайт – Ты тоже при смерти?

– Нет, – ответила каденс. – Я жива. Твайлайт, ты должна меня выслушать. Мне было нелегко добраться до тебя, и у нас очень мало времени. Тебя стерегут слишком могущественные заклинания, и каждую секунду, что я провожу здесь, дюжина верных мне магов умирает, чтобы оставить переход открытым.

– Не слушайте ее, Защитница! – раздался еще один голос, и Твайлайт, обернувшись, увидела, как из зева шахты выходит Сандейс. – Это ее прихода я пытался избежать. Это оборотень из Тартара, промышляющий чужими душами. Он жаждет завладеть вами, чтобы вы никогда не смогли вернуться в свое тело. И тогда вы обратитесь в прах.

– Она лжет, – бросила Твайлайт. – Твайлайт, ты меня знаешь, я твоя Каденс. А кто она? Или это он? Разве это Сандейс? Винд Сандейс мертв.

– Я знаю, но в этом месте не все заканчивается после смерти.

– Это верно, – согласилась Каденс. – Но неужели ты доверишься мертвецу, а не мне? Мы скорбим по твоему другу Сандейсу, но его нет с нами. А эта самозванка даже боится открыть свое подлинное лицо!

Каденс наклонила голову, увенчанную длинным витым рогов в сторону Сандейса. Затем она прикрыла глаза и что-то негромко сказала властным тоном. Сандейс закричал, и из его глаз вспышкой магния брызнул серебристый свет.

Твайлайт сощурилась от ослепительного света. Теперь перед ней стояла не воин и не воительница Ордена, а мелкая голубая кобыла-единорог с белой гривой и нервно бегающими глазами.

– Трикси?! – воскликнула Твайлайт.

– Да, Защитница, – призналась чародейка вернув над собой самообладание. Длинный багровый шрам на ее шее уже начал бледнеть. – Я пришла к вам в образе Сандейса, чтобы легче было объяснить вам, что необходимо сделать, но все время, пока мы странствовали по этому царству, я не сказала ничего, кроме правды.

– Не слушай ее, Твайлайт, – предостерегла Каденс. – Будущее всего мира зависти от тебя.

– Это верно, – сказала Трикси, – поскольку Селестия намерена покинуть нас ради своего обожествления. Твайлайт должна спасти Эквестрию, потому что Селестия этого не сделает.