Крушение Надежд

Долгая Ночь

– Я была там, – сказала Немо Бриз, и ее низкий, дрожащий голос был едва слышен в дальних уголках зала. – Я была там, когда Защитница отвернулась от Диархов.

Ее слова исторгли общий вздох ужаса у собравшихся последователей учения Божественных Сестер, к которым недавно примкнула воительница, и все, как один, склонили головы, согнувшись под тяжестью жестокой истины. В дальнем ряду зала пустующего склада на одной из нижних палуб флагмана Защитницы, «Хранителя Эквестрии», Зэд поморщился при этих словах высокой пегаски. Ее никогда бы не взяли в ораторы, но в ее словах звучит непоколебимая уверенность пони, не сомневающейся в своей правоте.

Этой уверенности Зэд завидовал.

Сам он уже много месяцев не чувствовал ничего похожего.

Будучи главным оратором-пропагандистом Шестнадцатой экспедиции, Зэд должен был пропагандировать Эквейстрийские Истины во время Великого Объединительного Похода, убеждая приведенные к Согласию земли в преимуществах эквейстрийского правления и величии Объединенного Королевства Эквестрии. Это была благородная миссия – нести в самые отдаленные уголки непрерывно разраставшегося королевства пони свет разума и знания.

Но в какой-то момент все изменилось.

Зэд не понимал, когда это все началось. Во время войны в Ксенобии? На проклятых землях Пять Шестнадцать? Во время разрушения Аресийской Технократии? Или на какой-нибудь другой войне. Когда-то Зэд был известен как непреклонный проповедник светских идей, но времена изменились, и старый единорог все чаще вспоминал Айса, кристального философа и мага-ученого, который задавался вопросом: почему свет новой науки не проникает так далеко, как поверья религиозных культов?

Монотонная проповедь Немо Бриз снова завладела вниманием Зэда. Высокая и физически развитая, белокурая Немо пришла на встречу в плаще с капюшоном, который она сняла только когда начала выступать, Зэд подозревал, что на эту встречу пегаска пришла, стараясь сохранить тайну своей причастности к деятельности культа от своих боевых братьев и сестер по оружию. Она торопилась и запиналась, проглатывая окончания слов, явно спеша скорее донести страшную правду, которую узнала, до этих пони. Ее моментальный взлет на вершину иерархии культа Зэд объяснял тем, что Немо была капралом в Десятом Отряде Ордена и была особо близка с Защитницей и ее приближенными. Однако это не добавляло ей таланта красиво и правильно выражать свои мысли. В отличии от Скай Киллер...

Скай Киллер – фотограф, проповедник… Святая.

Он вспомнил о своей первой встрече с Киллер, отважной и очень самоуверенной фестралкой, на посадочной палубе перед спуском на поверхность Пять Шестнадцать. Тогда они оба и представить себе не могли, какой ужас ожидает их в Шепчущих Горах.

Вместе с капитаном Сильвером они столкнулись с порождением тьмы, чудовищем, завладевшим телом пегаса Биг Трека. Позже Зэд попытался осознать произошедшее и с головой зарылся в книги в поисках ответа, надеясь выяснить природу жуткого явления. У Киллер такого убежища не было, и она обратилась за утешением к религии – набирающему силу во флотилии культу Божественных Сестер.

Культ, провозгласивший Диархов живыми богами, из разрозненных ячеек быстро превращался в мощное движение, которое, к ярости Защитницы, распространилось словно лесной пожар. И если прежде культ испытывал, так сказать, недостаток в материальных доводах, то в лице Скай Киллер была найдена первая мученица и святая.

Зэд хорошо помнил день, когда своими глазами увидел Киллер, не отступившую перед кошмарным чудовищем, вырвавшимся из врат Тартара, и, более того, заставившую его убраться обратно. Он видел и смертоносное пламя, охватившее Киллер, и ослепительный луч, бьющий из серебряного талисмана в форме королевского герба. Не он один стал свидетелем чуда: его видела Инг Май Сингл, главный астропат флотилии, и еще дюжина солдат. Слухи быстро распространились по кораблю, и за одну ночь Киллер в глазах верующих стала святой, иконой, к которой можно было прикоснуться.

Зэд и сам не понимал, зачем, рискуя быть узнанным, пришел на это собрание, вернее, на службу, религиозную церемонию. Деятельность культа была запрещена, и, если бы о поступке Зэда узнал кто-то из посторонних, его карьере оратора пришел бы конец.

– А теперь давайте задумаемся над "книгой сестер", – продолжала Немо, заглядывая в небольшой томик в кожаном переплете.

Книга напомнила Зэду блокнот из плотной бумаги, столь ценимые Блу Пайпером, погибшим поэтом, автором скандальных стихов. Тех самых, которые, как подозревала Оливия Минт, и привели поэта к гибели.

По мнению Зэда, учение культа едва ли было менее опасным.

– Сегодня среди нас есть новообращенные, – объявила Немо, продолжая свою речь, и Зэд ощутил направленные на него взгляды собравшихся. Несмотря на то, что оратор привык считать своей аудиторией народы целых городов, на этот раз внимание присутствующих его несколько смутило.

– Вполне естественно, что пони, впервые ощутившие потребность поклониться Диархам, задают вопросы, – продолжала пегаска. – Они понимают, что Диархи должны быть богом, поскольку обладают божественным могуществом, намного превосходящим способности любого из пони, но за пределами этого понятия они блуждают во тьме.

По крайней мере, с этим Зэд не мог не согласиться.

– Вот один из наиболее часто задаваемых вопросов: «Если Диархи действительно являются богами, то как Они проявляют свою божественную силу? Мы не видим, чтобы их гнев или благословение спустились с небес, и лишь немногие из нас удостоились чести лицезреть Их лик. Неужели Они не заботятся о своих подданных?». Эти пони не в силах осознать неверность такой постановки вопроса. Воля Диархов прикасается к каждому из нас, и все мы должны возносить Им молитвы. В глубинах тьмы Тартара несокрушимый дух Диархов ведет борьбу с темными силами, которые грозят вырваться и поглотить всех нас. В Кантерлотте Они творят чудеса, способные нести мир и просвещение всему миру, способные воплотить все наши мечты. Диархи ведут нас, учат нас, но более всего – Диархи нас защищают.

– Диархи Защищают! – произнес дружный хор голосов.

– Дорога культа, вера в Божественное слово Диархов – нелегкий путь. Старые истины неумолимо отторгают невидимое и неведомое, но Божественное слово Диархов требует силы воли, чтобы верить в то, чего мы не в состоянии увидеть. Чем дольше мы смотрим во тьму мира, лежащего у наших ног и живем лишь при свете пламени его завоевания, тем яснее понимаем, что лишь божественность Диархов есть единственно верная истина. Мы не ищем Божественного Слова, мы просто слышим его и должны ему следовать. Вера – это не верность знамени, не теория, подлежащая обсуждению, это нечто в глубине наших душ, нечто сложное и неизменное. Божественное Откровение есть выражение этой веры, и, лишь познав Божественное Слово, мы сможем понять путь, предопределенный для нас Диархами.

«Прекрасные слова, – подумал Зэд. – Прекрасные слова, идущие от самого сердца. Хотя немного не понятно, как это все увязывается с действиями Защитницы».

Он видел, что незамысловатая проповедь глубоко проникла в души всех собравшихся. Опытный оратор, обладай он такой же верой, с этими словами мог бы покорить целые народы.

Немо не успела больше ничего сказать, так как из лабиринта коридоров, ведущих к заброшенному складу, послышались звон мечей и чьи-то болезненные крики. Говорившая обернулась и увидела, как с грохотом распахнулась дверь и в помещение ворвалась кобыла, в глазах которой была паника, а левое плечо залито кровью.

Собрание ошеломленно замерло, взгляды присутствующих обратились на Немо, словно та могла объяснить происходящее. Но пегаска находилась в таком же замешательстве, что и остальные.

– Они обнаружили вас! – воскликнул Зэд, осознав, что происходит.

– Уходите быстрее! – закричала Немо набрасывая на голову капюшон и выхватывая из под одежды длинный нож. – Уходите через служебные туннели!

Зэд спешно стал пробираться сквозь перепуганную толпу к тому месту, где стояла Немо. В копытах некоторых верующих тоже появились ножи и старые ружья, и Зэд узнал солдат гвардии. Остальные были членами корабельной команды, и оратор, хорошо изучивший религиозные течения, понимал, что пони в случае необходимости будут отчаянно защищать свою веру.

– Пойдемте, пора выбираться отсюда, – сказала Немо и потащила пожилого единорога к одному из запасных выходов. – Не тревожьтесь, Зэд, – добавила она, заметив беспокойство на лице своего спутника, – Я вас выведу из западни.

Первые выстрелы ударили в потолок, и яркие вспышки осветили стены. Бросив взгляд через плечо, Зэд заметил у входа массивную фигуру воина Ордена в полной броне и с ружье на перевес. При одной мысли о том, что их врагами могли оказаться эти непревзойденные солдаты, сердце Зэда дрогнуло.

Он торопливо устремился вслед за Немо в извилистый боковой коридор, ведущий через несколько бронированных дверей к недрам огромного корабля. «Хранитель Эквестрии» был колоссальным сооружением, и Зэд до недавних пор понятия не имел о существовании этих помещений с голыми мрачными стенами, столь сильно отличавшими их от великолепия верхних палуб.

– Ты знаешь, куда идти? – хрипло спросил он Немо.

Дыхание пожилого оратора вырывалось из груди частыми короткими толчками, а ноги уже дрожали от непривычной нагрузки.

– В машинное отделение, – бросила Немо. – Здесь целый лабиринт складов, подсобок и переходов, и в команде машинистов у нас есть друзья. Проклятье, откуда они узнали об этом собрании? Почему они не оставят нас в покое?

– Потому что боятся вас, – ответил Зэд. – Как и я боялся совсем недавно.

– Вы уверены в этом? – спросила Твайлайт, повелительница Ордена и Защитница Эквестрии.

Ее голос эхом раскатился по обширному залу стратегической палубы «Хранителя Эквестрии».

– Настолько, насколько это возможно, – ответила Инг Май Сингл, главный астропат Шестнадцатой Экспедиции.

Ее лицо казалось изможденным и осунувшимся, и невидящие глаза глубоко утонули в запавших глазницах. Необходимость посылать сотни телепатических сообщений через пол мира отнимала у нее невообразимое количество сил. Помощники астропата, в таких же развевающихся серых балахонах, собрались вокруг своего лидера и беззвучно шевелили губами, словно повествуя об ужасных образах, заполнявших их головы.

– Сколько у нас осталось времени? – спросила Твайлайт.

– Об этом трудно судить точно, как и обо всем, что связано с ветрами магии, – ответила Инг Май Сингл.

– Госпожа Сингл, – холодно произнесла Твайлайт, – точность – это все, что мне от вас требуется, и теперь больше, чем, когда бы то ни было. Направление Великого Похода после таких известий должно резко измениться, и в случае вашей ошибки оно изменится в худшую сторону.

– Моя госпожа, я не могу дать вам точного ответа, но уверена, что уже через несколько дней магические шторма, идущие с юго-востока запрут нас здесь на продолжительный срок времени, – сказала Инг Май Сингл, игнорируя скрытую в словах Защитницы угрозу.

Она не могла видеть ее лица, но ощущала враждебное присутствие воинов Первого Отряда Детей Сумерек, скрывавшихся в тени стратегической палубы.

– Спустя несколько дней мы едва ли сможем сдвинуться с места, не то что использовать двигатели наших кораблей на полную мощность, – повторила Инг Май Сингл. – Наши мысли и сейчас едва пробиваются сквозь губительный ветер, а навигаторы утверждают, что уже сейчас с трудом прокладывают курс флотилии. Мы ничего не можем с этим поделать, последствия катаклизма чуть было не сгубившего саму жизнь, до сих пор создают для нас серьезные препятствия. Боюсь скоро весь Юг скроется во тьме Долгой Ночи.

Твайлайт в гневе разбила копытом полированную столешницу:

– Вы понимаете, что вы говорите? Это величайшая угроза для всего моего Похода.

– Я просто излагаю то, что чувствую, Защитница.

– Если вы ошиблись…

Угроза не была пустым запугиванием – как и всякая угроза, исходившая от Защитницы. Было время, когда гнев Твайлайт не выплескивался столь откровенно, но ярость, звеневшая в ее голосе, доказывала, что те времена давно прошли.

– Если мы ошибаемся, мы готовы ответить.

Так было всегда, и ничего не изменилось.

– А что мои генералы и дорогие друзья? От них есть новости?

– Мы не смогли установить контакт с госпожой Рейнбоу Дэш, – ответила Инг Май Сингл, – и госпожа Луна ничего не доложила о своем походе против Принцессы Каденс и ее Кристальной Гвардии.

Твайлайт коротко рассмеялась и, не скрывая резкого акцента уроженки Кантерлотта, сказала:

– Это меня не удивляет. У Палача Селестии есть голова на плечах, и ничто не может помешать ей преподать урок Каденс. А что с остальными?

– Дорн вернулся в столицу. Генерал Темпест собирается выступить против псов на северо-западе. Остальные командующие продолжают свои кампании.

– Ну, хоть здесь все в порядке, – вздохнула Твайлайт, но тотчас нахмурилась. – А что слышно от Железного Владыки Сталлионграда?

– Прошу меня простить, Защитница, но мы не получили ни одной весточки из Сталлионграда. Мы попытаемся осуществить контакт более примитивными средствами, но на это уйдет несколько месяцев.

– Это ваша недоработка, Сингл. Связь с кузнецами Сталлионграда чрезвычайно важна.

В последние недели Инг Май Сингл передавала множество закодированных телепатических посланий с «Хранителя Эквестрии» к Железному Владыке Айрон Лору. И хотя их содержание оставалось для нее недоступным, окрашивающие их эмоции были совершенно ясны. Что бы ни планировала Защитница, железные кузнецы играли в ее замыслах ключевую роль.

Твайлайт заговорила снова:

– А Шайнинг Армор и Старлайт с Санберстом, они получили мои приказы?

– Получил, моя госпожа, – ответила Инг Май Сингл, с трудом скрывая замешательство. – Ответ лорда Армора, командующего Королевской Гвардией, был простым и ясным. Они уже приблизились к городу-крепости Крайк и начинают приготовления к походу. С нами связалась Старлайт Глиммер и Санберст, они сообщают что получили новости о последних событиях и уже собирают свои силы у Хребта Гидры, чтобы примкнуть к вашим основным войскам.

– А Вайл и его воины? – спросила Твайлайт.

Инг Май Сингл немного помедлила, словно не в силах сформулировать следующий ответ.

– Его послание переполнено выражениями… гордости и повиновения, причем очень сильными, почти фанатичными. Он подтверждает получение приказа атаковать и быстро приближается к Крайку вместе с пятым флотом Ордена.

Инг Май Сингл по праву гордилась своим самообладанием, совершенно необходимым тому, кто должен работать с ветрами магии и темными эманациями Тартара и постоянно держать под контролем свои эмоции, но даже ей не удалось скрыть свое смущение.

– Вас что-то беспокоит, госпожа Сингл? – спросила Твайлайт, словно читая ее мысли.

– Моя госпожа?

– Мне кажется, мои приказы вас тревожат.

– Это не мое дело – проявлять беспокойство или иные чувства, моя госпожа, – безучастно ответила Инг Май Сингл.

– Правильно, – согласилась Твайлайт. – Это не ваше дело, и все же мне кажется, что вы сомневаетесь в правильности моих действий.

– Нет! – воскликнула слепая единорожка. – Но я не могу не ощущать тяжести передаваемых сообщений, не могу не чувствовать груза крови и смерти, заключенного в каждом послании. Передавая их, я словно дышу дымом пожарищ.

– Вы должны доверять мне, госпожа Синлг, – сказала Твайлайт. – Вы должны верить, что все мои шаги предприняты ради блага Эквестрии. Понимаете?

– Понимание тоже не относится к моим обязанностям, – прошептала Инг Май Сингл. – Мой долг в Великом Походе состоит в выполнении воли Защитницы.

– Это правильно, но, прежде чем я вас отпущу, вы должны мне кое-что рассказать.

– Да, моя госпожа?

– Расскажите мне о некой Скай Киллер, – приказала Твайлайт. – Расскажите о той, кого называют святой.

У Оливии Минт до сих пор захватывало дух при виде капитана Сильвера. Воины Ордена являли собой весьма внушительное зрелище, когда маршировали в своих отполированных доспехах, но это не шло ни в какое сравнение с видом воина – особенно Сильвера – без брони.

Обнаженный по пояс, одетый только в светлые армейские брюки и тяжелые ботинки, он был покрыт испариной, и все его внимание было сосредоточено на тренировочном манекене. И хотя лишь немногим архиваторам довелось лично наблюдать за сражающимися воинами Эквестрии, сложилось стойкое убеждение, что эти воины способны убивать голыми копытами с не меньшей эффективностью, чем при помощи ружей или мечей. Глядя, как Сильвер отрывает у маникена одну конечность за другой, Минт легко в это верила. В могучем теле капитана жила такая неистощимая сила, а проницательные зеленые глаза смотрели так сосредоточенно, что кобыле оставалось лишь удивляться тому, что ее все еще удивляет столь совершенное мастерство. Воин Ордена представлял собой живой механизм войны. Словно завороженная, Минт не отрывала от него взгляда, время от времени моргая, чтобы запечатлеть в памяти с помощью магии героический облик капитана в мельчайших деталях.

Рядом с Минт на скамью сел Зэд Коллор и наклонился к ее уху.

– Разве у вас еще недостаточно снимков Сильвера? – спросил он.

Сильвер среагировал на появление оратора и оглянулся на них. Минт ощутила дрожь предчувствия. После окончания войны с Аресийской Технократией прошло слишком много времени, но с капитаном Десятого отряда она смогла провести лишь несколько часов. Как его приближенный архиватор, она понимала, что получила ничтожно малое количество информации о той кампании, но в последние месяцы Сильвер замкнулся в себе.

– Зэд, Минт, – приветствовал их капитан, выходя из тренировочной камеры. – Рад видеть вас обоих, – добавил он, направляясь к своей оружейной.

– Я рад, что пришел сюда, Сильвер, – откликнулся Зэд.

Главный оратор и так был уже немолод, но Минт видела, как сильно он постарел после того дня, когда чуть не погиб в пожаре Архива на борту «Хранителя Эквестрии».

– Очень рад, – повторил Зэд. – Минт была настолько добра, что пригласила и меня. В последнее время я слишком напряженно работал и теперь уже не так проворен, как когда-то. Время движется на крылатой колеснице.

– Цитата? – спросил Сильвер.

– Маленький отрывок, – ответил Зэд.

– Вы оба не слишком баловали меня своим обществом в последние дни, – заметил Сильвер, улыбнувшись единорожке. – Нашли для себя более интересный объект?

– Нет, ни в коем случае! – воскликнула она. – Но нам становится все труднее и труднее передвигаться по кораблю. Из-за указа Сина Хартстрингса, ты, наверное, слышал о нем.

– Слышал, – согласился Сильвер. Он взял в копыта деталь доспеха и открыл баночку с неизменным порошком для полировки. – Но я не вникал в подробности.

Запах полироли напомнил Минт о более счастливых временах, когда она сидела в этой комнате и записывала рассказы о великих триумфах и удивительных местах, но она постаралась прогнать ностальгические мысли.

– Нам предписано находиться только в своих комнатах или в Прибежище. Для того чтобы посещать другие места, требуется разрешение.

– И кто должен выдавать разрешения? – поинтересовался Сильвер.

– Не могу сказать точно, – пожала плечами Минт. – В указе говорится о необходимости направлять заявки в канцелярию Избранного Совета, но, что бы это ни означало, никто не смог добиться никакого ответа.

– Это, должно быть, неприятно, – произнес Сильвер, и от такого обыденного замечания Минт ощутила приступ гнева.

– Конечно неприятно! Мы не в силах описывать Великий Объединительный Поход, если не будем встречаться с его участниками. Мы едва можем на них взглянуть, не говоря уже о том, чтобы поговорить.

– У тебя есть возможность сделать это здесь, – сказал Сильвер.

– Да, безусловно. В вашем обществе я отлично научилась сидеть тихо и не привлекать к себе внимания, капитан Сильвер. Хорошо хоть, теперь вы тренируетесь в одиночестве.

Минт уловила боль в глазах пегаса и тотчас пожалела о своих словах. Раньше она почти всегда заставала его в компании других офицеров – самодовольной чародейки Твинкл, чьи жесткие холодные глаза напоминали взгляд хищника, Неро и ее сестры-близнеца Немо Бориз или собрата по Братству Сумерек – Экономик Дефолта. Но сейчас Сильвер тренировался один. Вышло это намеренно или случайно, Минт не знала.

– Как бы то ни было, – продолжала она, – для нас все стало намного хуже. Никто не желает с нами разговаривать. И мы больше не знаем, что происходит.

– Мы на пороге новой войны, – сказал Сильвер и, отложив доспехи, прямо посмотрел ей в лицо. – Флотилия направляется к месту встречи, где мы объединимся с еще несколькими армейскими группами. Предстоит очень сложная кампания, и, возможно, Защитница просто перестраховывается.

– Нет, Сильвер, – возразил Зэд. – Все совсем не так, и я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не видеть, что ты и сам в это не веришь.

– Вот как? – сердито бросил Сильвер. – Вы считаете, что так хорошо меня изучили?

– Достаточно хорошо, друг мой, – кивнул серый единорог. – Достаточно хорошо. Они давят на нас. Давят все сильнее. Не каждому дано это заметить, но так оно и есть. И ты сам это понимаешь.

– Разве?

– Блу Пайпер, – напомнила ему Минт.

Сильвер поморщился и отвел взгляд, не в силах скрыть огорчения, вызванного воспоминанием о смерти Пайпера, мятежного поэта земнопони, которому он покровительствовал. Блу Пайпер доставлял ему немало неприятностей и раздражал своей несдержанностью, но он был единственным пони, который осмеливался говорить и писать столь необходимую правду.

– Говорят, что он покончил жизнь самоубийством, – заговорил Зэд, не желая, чтобы сожаления Сильвера отвлекли его от поднятой темы. – Но я не знал другого такого пони, который был бы настолько убежден, что все должны услышать его стихи. Он пришел в ярость после кровопролития на посадочной палубе и написал об этом. Он приходил в ярость по поводу многих других вещей и не боялся рассказывать о них. Теперь он мертв, и не только он один.

– Не только он? – воскликнул Сильвер. – А кто еще?

– Литера Голд, эта несносная аристократка-писательница. Говорили, что она стала Защитнице ближе, чем кто-либо другой, и вот она пропала, и я не думаю, чтобы она вернулась в столицу.

– Я помню ее, но вы вступили на скользкий путь, Зэд. Надо быть очень уверенным, чтобы выдвигать подобные обвинения.

Зэд не дрогнул под взглядом Сильвера.

– Я уверен в том, что все, нарушившие волю Защитницы, умирают не своей смертью, – сказал он.

Оратор казался очень старым и хрупким рядом с капитаном, но Минт не могла не испытывать гордости, видя, как твердо он противостоит воину Ордена в споре и говорит неприятные для того вещи.

Зэд помолчал, предоставляя Сильверу время, чтобы отмести обвинения и напомнить о том, что сами Диархи избрали Твайлайт Защитницей, поскольку лишь ей могли доверить распространение Эквейстрийских Истин. Напомнить о том, что любой из Детей Сумерек сотни раз был обязан Защитнице своей жизнью.

Но Сильвер ничего не сказал, и у Минт заныло сердце.

– Обо всем этом я читал столько раз, что сосчитать трудно, – продолжил Зэд. – Например, в «Тирании Крови». Все тираны начинали с устранения тех, кто поднимал голос против. Верховные Лорды Эквестрии в темные века поступали точно так же. Можешь мне поверить, Век Раздора наступил в тот момент, когда умолкли голоса всех сомневающихся, а теперь то же самое происходит и с нами.

– Зэд, я всегда ценил в вас сдержанность ученого, – сказал Сильвер. – Вы взвешивали все аргументы и никогда не пренебрегали ими ради собственных домыслов. Скоро начнется война, у нас и так слишком много врагов, чтобы искать еще новых противников. Это занятие может оказаться очень опасным, и, скорее всего, результат поисков вам не понравится. Я не хочу, чтобы кто-то из вас двоих навредил сам себе.

– Ха! Теперь ты поучаешь меня, Сильвер, – вздохнул Зэд. – Как все изменилось. Теперь ты не просто воин, не так ли?

– Но и вы уже не просто оратор?

– Да, я думаю, ты прав, – кивнул единорог. – Оратор должен пропагандировать эквейстрийские Истины, верно? Он не должен их критиковать или распространять слухи. Но Пайпер мертв, и произошло… кое-что еще.

– Что именно? – спросил Сильвер. – Ты говоришь о Киллер?

– Возможно, – ответил Зэд, качая головой. – Я не уверен, но, кажется, она тоже имеет отношение к этой проблеме.

– К какой проблеме?

– Ты слышал, что произошло в зале Архива?

– Да, там вспыхнул огонь, и Киллер сильно пострадала. Теперь она лежит в коме.

– Я тоже там был, – сказал Зэд.

– Коллор! – предостерегающе воскликнула Минт.

– Прошу тебя, Минт, – обернулся к ней Зэд. – Я знаю, что я видел.

– И что же вы видели?

– Ложь, – ответил Зэд. – Ложь стала реальностью: явилось какое-то чудовище из тех, что порождает тартар. Вместе с Киллер мы каким-то образом вызвали его через врата Тьмы при помощи «Книги Слов Силы». Это была моя ужасная ошибка. Это было… черное колдовство, то самое колдовство, с которым мы так долго боролись все эти годы. Я считал, что черная магия лишь обман слабых, но чудовище появилось в архиве и стояло там точно так же, как я сейчас стою перед вами. Оно бы непременно убило нас, но Киллер встала у него на пути и осталась живой.

– Как? – спросил Сильвер.

– А вот этому у меня нет рационального объяснения, Сильвер, – пожимая плечами, произнес Зэд.

– Хорошо, а как, по-вашему, это случилось?

Зэд обернулся к Минт, и она взглядом умоляла его больше ничего не рассказывать, но старый оратор продолжил:

– Вам удалось уничтожить несчастного Биг Трека только при помощи оружия, но Киллер не имела ни меча ни арбалета. У нее была только ее вера, вера в Диархов. Я… я думаю, что только свет ее слепой веры заставил ужасного монстра убраться обратно во тьму.

Слушая, как Зэд рассуждает о вере и свете Диархов, Минт не выдержала.

– Нет, Коллор, – заговорила она, – этому должно быть какое-то другое объяснение. Даже несчастный случай с Биг Треком не выходит за пределы физических возможностей. Ведь сама Защитница говорила Сильверу, что Треком овладел некий монстр, вышедший из тьмы тартара. Я сама слушала ваши лекции, где говорилось, что черная магия и суеверия затуманивают разум и заслоняют от нас реальность. В этом и состоят наши Истины. Не могу поверить, что оратор Зэд Коллор больше не верит в то что говорил.

– Верить, моя дорогая? – Зэд печально улыбнулся и покачал головой. – Возможно, эта самая вера и есть наибольший обман. В прошлые века философы не раз пытались объяснить механику небес. Один из них высказал предположение, что Вселенная покоится на гигантских кристаллических сферах и управляется огромной машиной, что и обусловливает движение небесных тел. Его осмеяли, заявив, что подобная машина, если бы она существовала, была бы слишком большой и шумной, и каждый мог бы услышать ее работу. На что философ ответил, что все мы родились в этом шуме и так привыкли к нему, что не в состоянии услышать.

Минт присела рядом с Зэдом и обняла его за плечи, заметив с удивлением, что старик дрожит всем телом, а глаза его полны слез.

– Я начинаю слышать ее, Сильвер, – дрожащим голосом произнес оратор. – Я начинаю слышать музыку кристальных сфер.

Минт перехватила взгляд Сильвера, обращенный на Зэда, и увидела в нем работу разума и честность, подмеченные оратором. Воинов королевства всегда учили, что суеверие несет гибель Эквестрии и лишь Истина достойна того, чтобы отстаивать ее в боях.

И вот теперь, у нее на глазах, все менялось.

– Варрион был убит намеренно, – после недолгой паузы произнес Сильвер. – Убит из нашего оружия.

– Гектор Варрион? Командир Королевской Гвардии? – переспросила Минт. – Я думала, он погиб от оружия вражеских воинов.

– Нет, – сказал Сильвер. – Его убил кто-то из наших.

– Но почему?

– Он хотел… Не знаю, наверно, отдать нас под трибунал… за гибель пони на посадочной палубе. Син Хартстрингс с ним не соглашался, Варрион настаивал… И вот теперь он мертв.

– Значит, это правда, – вздохнул Зэд. – Несогласных заставляют умолкнуть.

– И все же кое-кто остался, – произнес Сильвер, и в его голосе прозвенела стальная решимость.

– Тогда мы должны что-то делать, Сильвер, – сказал Зэд. – Мы должны выяснить, что происходит с экспедицией, и остановить зло. Сильвер, мы должны бороться. У нас есть ты, с нами правда, и нет причин, почему бы мы не…

Грохот распахнутой двери тренировочного зала и последующий лязг металла по металлу оборвал речь оратора. На Минт упала огромная тень. Обернувшись, она увидела позади сутулую фигуру Сина, одетого в светлую тунику, отделанную шнуром цвета морской волны. За Сином, советником Защитницы, закрепилось прозвище Кривой, как из-за ужасных ранений, деформировавших его тело, так и из-за способности решать самые запутанные проблемы.

Лицо единорога выражало крайнее недовольство, и, казалось, от всей его фигуры веяло злобой.

– Сильвер, – заговорил он. – Здесь гражданские лица?

– Зэд Коллор и Оливия Минт – официальные архиваторы Великого Объединительного Похода, и я могу за них поручиться, – ответил Сильвер, встав лицом к лицу с Сином.

Син был доверенным лицом Защитницы, и Минт не решалась представить себе, к чему могло привести противодействие подобному пони.

– Капитан, возможно, ты еще не знаешь об указе Защитницы, – сказал Син спокойным тоном, который так не вязался с возникшей между двумя воинами напряженностью. – Эти клерки и писцы уже доставили нам немало неприятностей, и кому, как не тебе, это знать. Сильвер, в этом деле не должно быть никаких послаблений и исключений.

Сильвер продолжал стоять перед Сином. И в какое-то мгновение Минт показалось, что он готов ударить советника.

– Мы все исполняем свой долг в проведении Великого Похода, Син, – сдержанно ответил Сильвер. – Без этих жеребцов и кобыл великая цель не может быть достигнута.

– Штатские не воюют, капитан, они только жалуются и задают вопросы. Они могут писать все, что им угодно, когда война будет выиграна, могут распространять наши Истины среди покоренного нами населения. За исключением этих случаев, они не являются частью Великого Похода.

– Нет, Син, – возразил Сильвер. – Ты неправ, и сам это знаешь. Диархи возвысили Защитницу и создали Орден не для того, чтобы мы погрязли в невежестве. И они послали нас покорять для них мир не для того, чтобы установить очередную диктатуру.

– Диархи слишком далеко отсюда, – сказал Син и, повернувшись к дверям, махнул головой.

В тренировочный зал вошло около дюжины солдат. Минт узнала их форму, но заметила, что на ней не было нашивок гербами гвардейских полков с номерами части. Но лицо одного из солдат было ей знакомо – равнодушное, с золотистыми глазами, лицо телохранителя Литеры Голд. Минт вспомнила, что белого земнопони звали Рапир, и удивилась тому, насколько он рослый и мускулистый. На его обнаженных предплечьях сквозь шерсть виднелись недавно зажившие шрамы, а лицо поражало крупными, почти как у Сильвера, чертами. Он сильно выделялся среди остальных солдат, и присутствие телохранителя сильно уменьшило недоверие Минт к дикому предположению о причинах отсутствия Литеры Голд. Аристократка вряд ли вернулась в столицу.

– Отведите оратора и архиватора в их каюты, – приказал Син. – Поставьте караул и убедитесь, что не осталось никаких лазеек.

Син кивнул и шагнул вперед. Минт попыталась увернуться, но он оказался гораздо проворнее и сильнее чем можно было ожидать от калеки. Схватив ее сзади за шею, он толкнул единорожку к дверям. Зэд добровольно позволил солдатам себя увести.

Син остался стоять между Сильвером и дверью. Если бы Сильвер хотел остановить Сина и его солдат, ему пришлось бы сначала убрать со своего пути советника Защитницы.

– Капитан Сильвер, – окликнул его Зэд. – Если хотите узнать больше, перечитайте еще раз «Тиранию Крови». Вы отыщете там все необходимые разъяснения.

Минт попыталась оглянуться. Из-за спины Сина она сумела поймать взгляд Сильвера, и капитан показался ей загнанным в угол хищником, готовым к атаке.

Дверь с треском захлопнулась, и Минт перестала сопротивляться солдатам, уводящим ее и Зэда к их каютам.

Совершенство

Совершенство. Мертвые алмазники были наилучшим подтверждением совершенства. В великолепном сражении была отвоевана дальняя древняя крепость в Ледяных Горах; всполохи огня раскрывались, словно веера танцоров, и бегущие вслед за ними группы фестралов уничтожали псов, уцелевших под обстрелом. Отряды Детей Ночи захватывали одно помещение за другим, прокладывая путь сквозь толпы отвратительных тварей, наводнивших подземные переходы и длинные галереи крепости, и демонстрировали несравненное воинское мастерство, которому они обучались как дети аристократии ночного народа всю жизнь. Как только солдаты его группы обезглавили последнего серошкурого противника, Соул Найт снял с головы шлем и поморщился от ударившей в нос вони. Псы долгое время владели этой крепостью, и это не прошло бесследно. На потемневших от плесени каменных стенах пульсировали грибковые наросты, а большая часть разграбленных помещений была завалена мусором, доспехами, грубым оружием и гниющими отходами, в кучах которых можно было найти кости и черепа бывших защитников этой твердыни. Все это безобразие покрывал прозрачный купол из чудом уцелевшего горного хрусталя, за которым мерцали холодные огни звезд.

На фоне звездного неба выделялась угловатая вершина горы Крилит – конечная цель их короткого похода. Сквозь горный хребет от захваченной Детьми Ночи твердыни отходили лабиринты переходов и туннелей, которые вели к другим меньшим крепостям и к главной цитадели на вершине Крилит, крепости Северного Ветра, где засели основные силы алмазников. Захват этих древних бастионов, воздвигнутых еще в эпоху до Объединения Трех Племен, был первым шагом к возвращению народам пони этого региона, который они когда-то потеряли.

– Что за вонь?! – раздался голос за спиной Найта. Обернувшись, он увидел капитана Люция, лучшего мастера меча среди всех известных в Эквестрии. Доспехи приятеля были забрызганы черной слизью, а с прекрасного меча капала густая кровь – Грязные животные, когда их убиваешь, у них не хватает мозгов даже на то, чтобы упасть и умереть.

Когда-то лицо Люция было безупречно чистым и красивым, что вполне соответствовало духу Детей Ночи. Однако после бесчисленных шуточек на тему, что капитан больше похож на младенца, нежели на воина, Люций обзавелся несколькими шрамами. Теперь ровные изящные полоски образовали безупречную сетку; но, разумеется, ни один вражеский меч не коснулся лица капитана. Люций был слишком искусным мечником, чтобы позволить кому бы то ни было уродовать себе лицо и потому он сделал это сам.

– Надо отдать им должное, они сильные противники, – согласился Найт.

– Какими бы они ни были сильными, биться с ними не доставляет ни малейшего удовольствия, – заметил Люций. – Никакого спортивного интереса.

– Похоже, ты разочарован.

– Конечно разочарован. А ты нет? – спросил Люций и, вонзив меч в выпотрошенный труп алмазника, вырезал на его спине замысловатый узор. – Как можно достичь совершенства, если нам почти не встречаются достойные противники?

– Не стоит недооценивать алмазных псов, – сказал Найт. – Эти животные захватили приведенный к согласию мир и вырезали всех солдат, оставленных для его охраны. У них имеются воздушные корабли и оружие, принцип действия которого нам непонятен, а сражаются они так, словно война для них – это какая-то религия.

Он перевернул ближайший труп массивного самца с бурой шкурой, словно старая древесная кора. Злые желтые глаза все еще были открыты, а морда с выдающейся вперед челюстью сохранила гримасу ненависти. Лишь комок вывалившихся внутренностей подтверждал, что противник мертв. Найт и сейчас еще ощущал, как дрожал его меч, погруженный в живот алмазника, и огромную силу пса, пытавшегося сбить его с ног.

– Ты так говоришь, будто нам надо их понять, прежде чем убивать. Это же просто животные, – сказал Люций и саркастически рассмеялся. – Ты слишком много размышляешь. Это всегда доставляло тебе лишние проблемы, Найт, и только поэтому тебе не удалось достичь таких головокружительных высот, какие ожидают от меня. Нет, от убийства надо получать наслаждение.

Найт уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент в центр управления вошел лорд-командир Айер, и Соул Найт оставил свои соображения при себе.

– Отличная работа, Дети Ночи! – воскликнул Айер.

Благодаря своим заслугам и высокому происхождению лорд Айер фон Карштайн принадлежал к узкому кругу офицеров, приближенных к самой Повелительнице Ночи и ее правому копыту верховному лорду Найт Блайду. Однако Соул Найт не слишком уважал своего командира. Высокомерие Айера было не по нутру воину Детей Ночи, и их взаимная антипатия только усилилась на полях Убийцы во время войны против арахнидов.

Однако предубеждения Найта не мешали Айеру производить впечатление могучего воина, чье величие подчеркивалось великолепными доспехами, так обильно украшенными позолотой, что иссиня-черный цвет Детей Ночи был едва виден.

– Эти хищники даже не успели понять, кто их уничтожил!

Дети Ночи разразились в ответ одобрительными возгласами. Они одержали очередную классическую победу: жестко, быстро и превосходно. Алмазники с самого начала были обречены на гибель.

– Приготовьтесь! – крикнул Айер. – Встречайте нашего повелителя!

Солдаты Детей Ночи проворно очистили главный коридор твердыни от останков недавней битвы и прочего мусора, и все воины, сражавшиеся за вершину Крилит, выстроились для встречи своего командира. В ожидании очередной встречи с любимым предводителем сердце Найта забилось быстрее. Слишком долго Дети Ночи сражались вдали от своего командующего, но теперь сотни Детей Ночи – могучая армия в черных с серебром доспехах – выстроились безупречно ровными шеренгами и замерли по стойке «смирно».

Но при всем великолепии и могуществе воины Детей Ночи были лишь бледным подобием того, кто был лидером и другом каждому из них.

Благородное лицо предводителя Детей Ночи, словно вырезанное из камня и обрамленное гривой волнистых белоснежных волос, вызывало трепет в каждом воине, наполняя сердца гордостью. Блайд Найт был живым воплощением искусства войны и в каждой битве стремился к совершенству с той же страстью, с какой портретист ищет нужный ракурс для превосходного кадра. Один наплечник его черных доспехов был сделан в форме серебряного крыла аликорна – символа Детей Ночи, предмета непреходящей гордости всех фестралов.

Двуглавый Аликорн являлся личной эмблемой Диархов, и только Дети Ночи удостоились чести носить такой же знак, что позволяло воинам Найт Блайда считать себя элитой среди прочих подразделений гвардии. Сегодня на поясе Найт Блайда покачивался меч с золотым эфесом, по слухам, подаренный самой Защитницей в знак близкой дружбы.

По обе стороны от командующего встали его приближенные в экспедиции Детей Ночи: лорд-командир Айер и советница и чародейка Двадцатого Отряда Старлайт Глиммер. Но даже облик этих героев бледнел рядом с высоким фестралом, покорявшим сердца своим обаянием.

Перед выходом командующего в широком коридоре веером развернулся строй герольдов, избранных из резервного отряда молодежи. Этим воинам еще только предстояло стать членами гвардии Детей Ночи, а сегодня торжествующие голоса их серебряных труб возвестили о прибытии превосходнейшего воина Эквестрии. В ответ над рядами воинов, приветствующих возвращение командира в войска, пронесся оглушительный шквал аплодисментов.

Найт Блайд благодушно дождался, пока стихнут копытоплескания. Больше всего на свете Соул Найту хотелось быть на месте этой сверкающей серебром фигуры, хотя он и осознавал, что навсегда останется не более чем рядовым офицером. Само присутствие Блайда наполняло его уверенностью, что он способен достичь большего, если только представится подходящий случай. Его гордость за Детей Ночи усилилась, когда взгляд Найт Блайда охватил всех собравшихся, и темные, сверкающие глаза приветствовали и узнавали каждого воина.

– Братья мои, – раздался мелодичный и звенящий голос Найт Блайда, – сегодня вы показали этим проклятым алмазникам, что значит противостоять Детям Ночи!

В разоренном проходе снова поднялась буря аплодисментов, но Найт Блайд продолжал говорить, и его голос легко перекрывал ликование воинов:

– Командир Айер превратил вас в оружие, против которого не могли устоять алмазники. Совершенство, сила, решительность – эти качества являются определяющими чертами нашего войска, и сегодня вы продемонстрировали их в полной мере. Первая крепость в сети бастионов горы Крилит снова находится под властью Эквестрии, как и многие другие объекты, захваченные алмазниками в Долине Стража в тщетной надежде замедлить наше продвижение. Пришло время довести до конца нашу борьбу против алмазников и освободить от них эту линию обороны на крайнем севере. Вместе с нашей любимой Ночной Владычицей, которая вскоре прибудет к нам на помощь со своей Ночной Гвардией

Дети Ночи напряженно замерли, ожидая оглашения приказа идти в бой во главе с обожаемым командиром и не менее обожаемой Принцессой Луной.

– Но многих из вас здесь уже не будет, – сказал Блайд.

Глубокое разочарование острой болью пронзило сердце Найта. Дети Ночи направлялись к горе Крилит в полной уверенности, что все их силы будут брошены на решительную борьбу с псами.

– Наша армия будет разделена, – продолжал Блайд, мановением широкого крыла отметая вздохи разочарования. – С небольшой частью воинов я присоединюсь к силам Ночной Владычицы и ее армиям в финальном штурме горы Крилит. Основная же часть Детей Ночи отправится на соединение с Шестнадцатой экспедицией нашей Защитницы у города-крепости Стоун Баг. На это имеются приказы Защитницы и вашего командира. Лорд-командир Айер возглавит Детей Ночи в Стоун Баге и будет действовать от моего имени до тех пор, пока я снова не встречусь с вами.

Соул Найт посмотрел на Люция, но не смог определить, что думает мастер меча о новых приказах. В его собственной душе вспыхнули противоречивые чувства: боль потери от скорой разлуки с товарищами и любимым командующим, и радостное предвкушение сражений бок о бок с Детьми Сумерек.

– Прошу вас, лорд-командир, – произнес Блайд и жестом пригласил Айера выйти вперед.

Айер кивком поблагодарил своего лидера.

– Защитница снова попросила нас оказать ей помощь в бою. Она ценит наши достоинства, и мы в очередной раз имеем возможность продемонстрировать свое превосходное умение сражаться. Нам предстоит подавить мятеж, вспыхнувший в Стоун Баге, что стоит близ Черной Пустыни, но нам не придется сражаться в одиночестве. Кроме сил наших сил, Защитница сочла необходимым призвать Дикое Воинство и все полки Королевской и Железной Гвардии расположенные вдоль южных рубежей.

При упоминании гвардейского подразделения, прославившегося своей жестокостью, в рядах Детей Ночи поднялся негромкий ропот.

Айер усмехнулся:

– Я вижу, что многие из вас еще не забыли, что значит сражаться рядом с Диким Воинством. Мы знаем, какой грубой и безыскусной становится война, если ее ведут подобные воины, так что я лишь повторю, что это превосходный шанс показать Защитнице, как действуют избранные воины Ночной Владычицы.

Собрание снова оживилось. Найт прекрасно понимал, что Дети Ночи не упустят возможности показать другим свое боевое искусство. Юлайд возвел гордость в ранг добродетели, и это заставляло каждого воина Детей Ночи стремиться к недосягаемым для других вершинам превосходства.

Экономик Дефолт при встрече на полях сражений в Убийце назвал это чувство высокомерием, и тогда Найт пытался разубедить своего друга, но теперь, слыша вокруг хвастливые выкрики Детей Ночи, он уже не чувствовал уверенности в своей правоте.

– Защитница приказал нам прибыть к месту встречи немедленно! – возвысил голос Айер, чтобы перекрыть оживленные восклицания. – Черная Пустыня расположена далеко от нас, а условия путешествия на сверхскоростях усложнились из-за надвигающихся магических штормов с юга, так что мы должны торопиться. Ударный крейсер «Око Ночи» должен отправиться к месту встречи с экспедицией Защитницы уже через четыре часа. По прибытии мы будем представлять Детей Ночи, а по окончании кампании Защитница не сможет не признать, что была свидетельницей великолепной войны.

Айер отсалютовал Блайду, и командующий Детей Ночи покинул древнюю твердыню под оглушительные аплодисменты.

Услышанные известия ошеломили Найта. Столь значительные силы редко собирались вместе ради мелкого восстания, и ему стало понятно, что враг, поджидавший их за стенами города-крепости, был очень могущественным. Даже радостное предвкушение возможности продемонстрировать свои способности самой Защитнице разбилось о внезапно возникшую тревогу.

– Орден и Дети Ночи, при поддержке всех имеющихся в округе частей Гвардии? Это же четыре полных армии с флотом! – воскликнул Люций, словно прочитав мысли Найта. – Против одного города? Это абсурд!

– Осторожней, Люций, от твоих слов веет высокомерием, – предостерег его Найт. – Неужели ты ставишь под сомнение решения Защитницы?

– Нет, я в них не сомневаюсь, – упрямо заявил Люций. – Но ты-то сам разве будешь отрицать, что это все равно что колоть орехи кувалдой?

– Возможно, – признался Найт. – Однако если Стоун Баг восстал, значит, когда-то город был приведен к Согласию.

– К чему это ты?

– К тому, Люций, что Великий Поход должен был постоянно продвигаться вперед и покорять, и возвращать новые земли пони во имя Диархов. А вместо этого приходится возвращаться и латать прорехи. Я могу только предполагать, что Защитница решила устроить грандиозное сражение с целью показать врагам, к чему приводит мятеж.

– Неблагодарные ублюдки, – бросил Люций. – Когда мы покончим с Стоун Багом, им останется только умолять, чтобы мы приняли их обратно!

– После того, как там поработают четыре армии, – ответил Найт, – не думаю, что за стенами города останется хоть кто-то, чтобы проситься обратно.

– Что с тобой, Найт? – спросил Люций, обгоняя своего товарища. – Неужели ты утратил вкус к битве?

Вкус к битве? Найт никогда не задумывался над этим понятием. Он привык сражаться, доказывая, что он способен на большее, стараясь достичь совершенства в воинском искусстве. Сколько он себя помнил, ему всегда приходилось соперничать с более одаренными и более способными воинами. Он осознавал свое положение в рядах Детей Ночи, но осознание своих возможностей – это первый шаг к тому, чтобы их превзойти.

Наблюдая за уверенной походкой Люция, Найт вспомнил, насколько его приятель-капитан обожает драться. Люций любил войну, не испытывая ни сожалений, ни угрызений совести. Он видел в бою наилучшую возможность самовыражения и бросался в бой, прокладывая кровавый путь в рядах противника своим сверкающим мечом.

– И все же, это беспокоит меня, – пробормотал Найт.

– Что именно? – обернувшись, глядя ему в глаза, спросил Люций.

На лице мастера меча Найт заметил поспешно замаскированное выражение недовольства. В последнее время он, к своему огорчению, все чаще и чаще замечал это выражение на украшенном шрамами лице приятеля. Найт понимал, что самолюбие Люция и его страстное желание подняться на следующую ступень в иерархии Детей Ночи вскоре положат конец их дружбе.

– То, что экспедициям Великого Похода приходится время от времени возвращаться и восстанавливать порядок. Приведение к Согласию должно быть окончательным и бесповоротным.

– Не беспокойся, – усмехнулся Люций. – Как только некоторые из мятежных городов получат хорошую взбучку, с восстаниями будет покончено и Великий Поход продолжится.

Мятежные города… Кто бы мог подумать, что придется услышать эти слова?

Найт ничего не сказал, пытаясь представить огромное количество воинов армии, которые были мобилизованы для участия в этой карательной операции. За вершину Крилит сражались несколько сотен, но в армии Детей Ночи их было более десяти тысяч, и большая часть воинов отправится на подавления мятежа. Только этого отряда хватило бы на несколько военных зон. При мысли о битве, в которой будут участвовать четыре армии, у Найта по спине пробежал холодок.

Что останется от города, по которому пройдут армии Эквестрии? Каким должно быть восстание, чтобы оправдать применение столь грандиозных сил в одном месте?

– Я просто хочу победить, – произнес Найт, сознавая, что его слова звучат неискренне даже для него самого.

Люций рассмеялся, но Найт так и не понял, было ли это согласием или насмешкой.

Заключение в собственной комнате оказалось для Зэда самой мучительной пыткой. Без множества книг, к которым он привык обращаться в зале Архива, оратор чувствовал себя в полнейшей растерянности. Его собственная библиотека, весьма обширная по обычным меркам, не могла выдержать никакого сравнения с несметными сокровищами, уничтоженными пожаром.

Сколько же бесценных и незаменимых фолиантов было уничтожено порождением тартара, которое они с Киллер вызвали со страниц «Книги Слов Силы»?

Потери не поддавались исчислению, и Зэд Коллор с тоской представлял, какими эпитетами наградят его пони будущего. Он уже исписал тысячи страниц отрывками прочитанных текстов, которые только смог вспомнить. Но записи получались слишком разрозненными и неполными. Он понимал, что попытка восстановить все, что было им прочитано, обречена на провал, но не мог отказаться от усилий, как не мог остановить свое сердце.

Его личный долг и смысл всего Великого Похода состоял в накоплении мудрости величайших мыслителей и воинов мира. Кто знает, каких головокружительных высот сможет достичь Эквестрия, опираясь на этот мощный фундамент знаний?

Перо Зэда скользило по бумаге, воспроизводя высказывания философов древней Олении и их споры относительно природы божественности. Конечно, многие могли бы счесть изложение трудов давно умерших пустой тратой времени, но Зэд понимал: пренебрежительное отношение к прошлым ошибкам влечет их повторение в будущем.

В отрывке, который оратор воспроизводил в данный момент, говорилось о непостижимой таинственности ложных богов, и Зэд понимал, что подобные тайны встречаются гораздо чаще, чем ему хотелось бы признать. Все, что он увидел и прочитал после посещения в Шепчущих горах, рассеяло его скептицизм, и он больше не мог отрицать реальность событий, происходивших на его глазах, и не мог не прислушиваться к истинам, которые проповедовала Скай Киллер.

Боги существуют и, говоря о Диархаха, существуют среди нас…

Он немного помедлил, позволяя мысли утвердиться в его голове и укрыть все его существо теплом, словно уютным одеялом. Облегчение, подаренное этой мыслью, показалось Зэду панацеей от всех бед и тревог, беспокоивших его весь последний год. Он улыбнулся, а перо продолжало неистово бежать по бумаге охваченное алой аурой магии, не подчиняясь воле оратора.

Зэд, осознав, что перо двигается по бумаге помимо воли его магии, ошеломленно замер, а затем уставился на лист и прочел появившуюся строчку:

«Ты ей нужен»

Страх холодными когтями сжал сердце, но едва возникло ощущение ужаса, как разум наполнился ощущением любви и доверия. Перед мысленным взором возникли неожиданные образы: Защитница в новых, только что изготовленных доспехах пурпурного цвета, и на ее груди сияет рубиновыми глазами золотой аликорн, словно угольками в печи. Но вот с наплечников Защитницы протянулись страшные когти, а латный воротник разгорелся красным огнем и озарил лицо призрачным демоническим светом…

– Нет! – выдохнул Зэд.

Ужасное видение вызвало в нем неописуемый ужас, но едва оно утвердилось в мыслях, как картина изменилась, и он увидел Скай Киллер, лежащую без сознания на койке в медицинском отсеке. При виде Киллер страхи мгновенно рассеялись, и Зэд ощутил, как любовь к этой молодой фестралке заливает его чистым и удивительным светом.

Он улыбнулся, но тут видение потемнело, и ужасные пожелтевшие когти возникли снова и протянулись к Киллер.

От неожиданно болезненного предчувствия Зэд вскрикнул. Оратор снова перевел взгляд на загадочную строчку и поразился отчаянному зову.

«Ты ей нужен»

Кто-то посылает ему предупреждение: «Святой грозит опасность.»

Управление Орденом – воинами, воздушными кораблями, вспомогательными службами и сопровождавшими экспедиции полками Королевской Гвардии – было поистине титанической работой. А собрать в одном месте в одно время сразу четыре полных армии – практически невыполнимая задача для любого, но не для Защитницы.

«Хранитель Эквестрии» с длинным и острым, как наконечник копья, носом вынырнул из пелены облаков в калейдоскопе огней. Мощное магическое поле, оберегающее от любых угроз, после перехода длительного перехода стекло вниз и растаяло в воздухе. На фронтальной броне «Хранителя Эквестрии» мерцала новая золотая скульптура летящего вперед аликорна, да и весь корабль после победы над Аресийской Технократией изменил облик; цвет слоновой кости, сопутствовавший старым цветам Ордена, сменился блестящей пурпурно-золотой мастью Детей Сумерек.

Через несколько мгновений из штормовых облаков вынырнул другой корабль, он прорвался на чистый участок неба со свойственной его флоту жесткой целеустремленностью. Если «Хранитель Эквестрии» отличался угрожающим изяществом, то этот корабль воплощал прямолинейную жестокость. Весь громадный корпус был равномерно покрыт серой краской, а единственным украшением служил латунный орел на носу корабля. Судно носило имя «Стойкий» и являлось флагманским кораблем пятого флота Четвертой Армии, что охраняла новые границы на юге. Вслед за ним к флотилии Защитницы присоединилось несколько крейсеров меньшего размера и вспомогательных судов, таких же серых и однообразных, поскольку во флоте Четвертой Армии об украшениях заботились ровно столько, сколько требовал устав.

Спустя несколько часов с другой стороны облачного заслона появился резкий силуэт «Огненного Копья», который тоже присоединился к флотилии Защитницы. Сверкающий красно-золотыми цветами Дикого Воинства, «Огненное Копье» был флагманским кораблем Пинкамины Пай, и его простые очертания и тяжелая мощь как нельзя лучше подходили легендарной отваге командира.

Последним во главе небольшой флотилии воздушных кораблей появился «Око Ночи» Детей Ночи и тоже примкнул к колоссальным силам, собравшимся у границы Черной Пустыни. Это судно, черное с серебром, больше напоминало летающий дворец, чем боевой корабль, но внешний вид был обманчив. Орудийные палубы ощетинились сотнями стволов, управляемых прекрасно обученными слугами, которые жили и умирали на службе Детей Ночи. При всей своей излишней нарядности «Око Ночи» был компактной и смертельно опасной боевой машиной.

За всю историю Великого Объединительного Похода столь грозные силы еще ни разу не собирались в одном месте.

До сих пор только Диархи могли мобилизовать подобную армаду, но они оставались в далекой столице, а армии подчинялись Защитнице.

Вот так четыре армии встретились в назначенном месте и обратили свои взоры на город-крепость Стоун Баг.

Сирены, оповестившие о прибытии «Хранителя Эквестрии» к месту назначения, стали для Зэда Коллора сигналом к действию. Промокнув лоб уже влажным носовым платком, он поднялся из-за стола и подошел к дверям своей каюты. Он открыл дверь и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться; в коридоре его встретили недружелюбные взгляды двух солдат Королевской Гвардии в новенькой форме, лишенной всяких знаков отличия.

– Я могу вам чем-то помочь, сэр? – спросил его высокий солдат-пегас со строгим и неприветливым голосом.

– Да, пожалуйста, – ответил Зэд, стараясь придать голосу самое приветливое и мирное выражение. – Мне необходимо пройти на медицинскую палубу.

– Но вы не выглядите больным, – заметил второй стражник.

Зэд хихикнул и, словно добрый дедушка, ласково похлопал солдата по плечу.

– Нет, я не болен, мой мальчик. Речь идет о моем друге. Она очень опасно больна, а я обещал за ней присмотреть.

– Простите, – сказал первый солдат, но его тон исключал всякую просьбу об извинении. – Мы получили приказ от Защитницы никого не выпускать с этой палубы.

– Понимаю, понимаю, – вздохнул Зэд, позволив слезинке скатиться из уголка глаза. – Я вовсе не хотел беспокоить вас, мальчики, но мой друг… Понимаете, она мне почти как дочь. Она мне очень дорога, и, если вы разрешите мне ее проведать, вы окажете неоценимую услугу старику.

– Я не думаю, что это возможно, – сказал стражник, но Зэд уже уловил нотку сочувствия в его голосе и решил надавить сильнее.

– У нее… У нее… Ну, словом, ей осталось совсем немного, и сам Син Хартстрингс мне говорил, что я смогу ее навестить перед… перед концом.

Упоминание имени советника защитницы было с его стороны блефом, но блефом рассчитанным. Вряд ли эти двое солдат имеют возможность напрямую связаться с калекой-единорогом и проверить. Зэд продолжал говорить тихо и ласково, не выходя из роли доброго дедушки и пользуясь всеми профессиональными уловками оратора – точно подобранным тембром голоса, своей старческой хрупкостью и прямым взглядом, помогающим поддерживать контакт с аудиторией.

– А у тебя есть дети, мой мальчик? – спросил Зэд, касаясь ноги стражника.

– Да, сэр, есть.

– Тогда ты понимаешь, почему я должен ее повидать, – продолжал Зэд, рискнув подойти вплотную и надеясь, что правильно оценил своих стражников.

– И вы хотите только пройти на медицинскую палубу? – спросил солдат.

– Только туда, и никуда больше, – пообещал Зэд. – Мне надо только несколько минут, чтобы с ней попрощаться. Вот и все. Пожалуйста!

Солдаты обменялись взглядами, и Зэд с трудом удержался от улыбки. Он их поймал! Первый стражник кивнул, и солдаты расступились, чтобы дать ему пройти.

– Только на медицинскую палубу, старик, – повторил солдат, выписывая пропуск, позволявший оратору пройти на медицинскую палубу и обратно. – Если ты не вернешься в свою комнату через пару часов, я лично притащу тебя сюда.

Зэд кивнул, взял протянутый пропуск и тепло пожал копыта солдатам.

– Вы отличные солдаты, мальчики, – сказал он, всем своим видом излучая благодарность. – Хорошие солдаты. Будьте уверены, при случае я скажу Хартстрингсу о вашем сочувствии к пожилому единорогу.

Он быстро отвернулся, чтобы стражники не заметили вздоха облегчения, и поспешно зашагал по коридору, ведущему на медицинскую палубу. Шаги гулким эхом отдавались в стенах пустынного лабиринта переходов корабля, и с его лица не сходила идиотская улыбка. Когда-то целые города подпадали под чары его красноречия, а теперь он не мог удержаться от ликования, обманув двух простодушных солдат, чтобы выбраться из своей комнаты.

Как же низко он пал.

– Есть какие-нибудь новости насчет Варриона? – спросил Сильвер у Дефолта, когда они проходили через Зал Славы по пути на Совет братства.

Дефолт покачал головой:

– Осколки пули были слишком мелкими. Медикалс не смог даже определить партию. Вряд ли нам удастся найти оружие, из которого был произведен выстрел. Это сделал кто-то из наших – это все, что нам известно.

Зал Славы был полон артефактов, свидетельствующих о бесчисленных победах Ордена. Рыцари привели к Согласию немало земель. Одна огромная скульптура, занимающая почти всю стену, напоминала о тех днях, когда Диархи и Твайлайт бок о бок сражались в одной из первых кампаний Великого Объединительного Похода. Селестия с мечом в копыте разила стройных, одетых в маски чужаков, а Твайлайт и Луна, стоя спиной и с боку от Властительницы Дня, вели бой с десятком врагов.

Неподалеку от статуи Сильвер заметил стенд с конечностями арахнидов из Долины Убийцы. Лапы, гибрид металла и плоти, оканчивались чрезвычайно острыми лезвиями. После возвышения Твайлайт в ранг Защитницы трофеев было собрано не так уж много, большая часть экспонатов принадлежала самой Твайлайт и некоторым величайшим воинам Детей Сумерек.

– Стоит обратить внимание и на архиваторов, – сказал Сильвер. – Они задают слишком много вопросов. Кое-кого из них уже, возможно, убили.

– Кого именно?

– Блу Пайпер и Литера Голд.

– Пайпер! – воскликнул Дефолт. – Проклятье, я слышал, что он покончил с собой, но, конечно, они в состоянии это подстроить. В ложе говорили, что необходимо заставить его молчать, особенно Хув настаивал. Они даже отказались признать это убийством, хотя Хув считал, это все равно как в бою уничтожить врага. А еще они хотели Немо заставить шпионить за тобой и мной. Вот поэтому мы с ней и порвали с ложей.

– Они говорили, как собираются как собираются заставить замолчать архиваторов?

– Нет, – покачал головой земнопони. – Только твердили, что это необходимо.

– Все это недолго будет оставаться тайной, – пообещал Сильвер. – Ложа уже не соблюдает секретности, так что рано или поздно развязка наступит.

– Что же нам теперь делать?

Сильвер отвел взгляд от лица приятеля и посмотрел вдоль коридора, ведущего к месту встречи Братства Сумерек.

– Я не знаю, – сказал он и тотчас жестом крыла предостерег Дефолтом от дальнейших разговоров: за одним из дальних стендов мелькнула чья-то фигура.

– Что случилось? – спросил Дефолт.

– Я не уверен, но, кажется, там кто-то есть, – ответил Сильвер.

Друзья двинулись мимо стенда, ощетинившегося трофейными мечами, захваченными во время покорения Пять Шестнадцать, и старых магических артиллерийских установок – все, что осталось от уничтоженной Орденом армии. Замеченный Сильвером силуэт оказался воином земнопони в доспехах Дикого Воинства.

Сильвер и Дефолт обогнули угол высокой тумбы из орехового дерева и увидели покрытое шрамами лицо воина. Он пристально разглядывал огромный боевой меч, выбитый Защитницей из лап минотавра-наемника.

– Добро пожаловать на «Хранитель Эквестрии», – заговорил Сильвер.

Воин оторвал взгляд от оружия. Покрытое кремовой шерстью, благородное лицо воина выгодно выделяли кроваво-красные цвета его армии.

– Приветствую, – сказал он и в воинском салюте поднял копыто к груди. – Акс, Восьмой ударный отряд Дикого Воинства.

– Сильвер, Десятый Штурмовой Отряд Братства Крыла, – отозвался Сильвер.

– Дефолт, Третий Тяжелых Пехотинцев, – кивнул Дефолт.

– Это впечатляет, – продолжал Акс, окидывая взглядом залы музея.

– Благодарю, – сказал Сильвер. – Защитница всегда говорит, что мы должны помнить своих противников. Если забыть врагов, ничему не научишься.

Он указал на оружие, которое только что рассматривал Акс.

– Где-то здесь хранится и чучело минотавра, которое держало этот меч. Он был ростом примерно с Защитницу.

– У Пинкамины тоже есть коллекция трофеев, – сказал Акс. – Но она оставляет только оружие тех врагов, о которых стоит помнить.

– Значит, всех их помнить не стоит?

– Нет, – твердо ответил Акс. – Нет ничего хорошего в том, чтобы знать своего врага. Единственное, что имеет значение, – это уничтожение противника. Все остальное только отвлекает.

– Слова истинного берсерка, – заметил Дефолт.

Акс с веселой усмешкой взглянул ему в лицо.

– Ты хочешь меня спровоцировать, капитан Дефолт, но мне известно, что говорят о Диком Воинстве в других армиях.

– Мы были на землях Аресии, – сказал Сильвер. – Вы просто головорезы.

– Ха! – снова улыбнулся Акс. – В наши дни не часто услышишь честные слова, капитан Сильвер. Да, мы убийцы и гордимся этим, поскольку мы лучшие в своем деле. Моя госпожа не стыдится того, что она делает лучше других, и я тоже. Хотя, я бы не считал кондитерский талант и прошлое организатора детских праздников за что-то грандиозное.

– Вы прибыли для участия в Совете? – спросил Сильвер, меняя тему.

– Да, я состою советником при своей командующей.

Дефолт иронически поднял бровь:

– Тяжелая работа.

– Иногда, – признался Акс. – Пинкамина последние годы не слишком заботится о дипломатии.

– А Защитница считает, что это очень важно.

– Я тоже так думаю, но каждый по-своему относится к разным вещам, – хохотнул Акси хлопнув Сильвера по наплечнику. – Как честный воин, могу сказать, что и у вашего Ордена хулителей не меньше, чем поклонников. Многие из вас слишком самодовольны.

– У Защитницы высокие требования, – сказал Сильвер.

– Могу тебя заверить, у Пинкамины тоже, – ответил Акс, и Сильвер с изумлением услышал в его голосе нотку тревоги. – Селестия знает, что в некоторых случаях лучше всего предоставить Дикому Воинству заниматься тем, что они делают лучше других. Защитнице тоже это известно, иначе нас бы здесь не было. Может, тебе неприятно будет это услышать, капитан, но, если бы не такие воины, как я, Великий Поход давно бы потерпел неудачу.

– А вот в этом позволь с тобой не согласиться, – сказал Сильвер. – Я не могу поступать так, как поступаете вы.

Акс тряхнул головой:

– Капитан, ты воин Ордена. Если ради победы потребуется убить все живое в городе, ты это сделаешь. Мы должны превосходить своих врагов во всем. Это известно всем. Только Дикое Воинство говорит об этом открыто.

– Будем надеяться, что до такого не дойдет.

– Не слишком уповайте. Как я слышал, этот город будет нелегко взять.

– А что тебе о нем известно? – спросил Дефолт.

– Ничего особенного, – пожал плечами Акс. – Обычные слухи. Что-то насчет религии, говорили о черной магии и о какой-то необычной волшбе, о небесах, которые вдруг становятся красными, о монстрах из тьмы тартара. Старые сказки. Вряд ли Дети Сумерек верят в такие вещи.

– Мироустройство очень сложно, – осторожно заметил Сильвер. – Нам неизвестно и половины того, что в нем происходит.

– Да, мне и самому приходилось удивляться, – поддакнул Акс.

– Оно меняется, – продолжал Сильвер. – Мир изменяется, а вместе с миром меняется и наш Поход.

– Да, – охотно подтвердил Акс. – Так и есть.

Сильвер хотел расспросить Акса, что он под этим подразумевает, но в этот момент распахнулись двери в зале совета.

– Вероятно, скоро начнется созванный Защитницей совет, – сказал Акс, кланяясь обоим капитанам. – Мне пора вернуться к моему генералу.

– А нам пора присоединиться к Защитнице, – сказал Сильвер. – Может, еще увидимся при штурме Стоун Бага?

– Может, и увидимся, – кивнул Акс и отвернулся от стендов, хранящих трофеи былых войн. – Если только от этого Стоун Бага что-нибудь останется после того, как над ним поработают берсерки Дикого Воинства.

Тьма на Троне

Зал Совета стал новым сооружением на «Хранителе Эквестрии». Прежде Защитница проводила заседания и встречи на стратегической палубе, но было принято решение о постройке нового, грандиозного зала для совещаний. Спроектированное Сан Лайном помещение было прекрасно приспособлено для того, чтобы подчеркнуть главенствующую роль Защитницы в Великом Походе и представить ее первой среди равных в глазах всех офицеров.

Со стен зала свисали огромные знамена. Почти все они принадлежали славным подразделениям Ордена, но были и такие, принадлежность которых Сильвер не мог определить. На одном знамени на кроваво-красном поле был изображен череп на фоне скрещенный топоров; на белом поле другого резко выделялась восьмиконечная звезда. Столь мрачная символика немного смущала Сильвера, но он решил, что знамена представляют воинскую ложу, ставшую неотъемлемой частью Ордена.

Однако великолепие архитектурного замысла не могло сравниться с величием самой повелительницы Ордена, которая восседала на громадном базальтовом троне. Рядом стояли Хув и Твинкл, а позади трона стоял Силен. Капитаны были в полном боевом облачении – Хув в блестящей черной броне Первого отряда, Твинкл и Силен – в пурпурно-золотых доспехах Детей Сумерек.

Хув и Маленькая Спаркл посмотрели на подошедших Сильвера и Дефолта, а Силен как-то печально опустил глаза в пол. Размолвка, возникшая между ними во время недавней кампании, пустила уже такие глубокие корни, что скрывать ее стало невозможно. Встретив суровый взгляд Хува, Сильвер ощутил печаль, он окончательно осознал, что светлый идеал их Братства Сумерек окончательно и бесповоротно умер. В полном молчании Сильвер и Дефолт заняли свои места по другую сторону от трона Защитницы.

Когда-то они стояли плечом к плечу на земле, названной ее обитателями Новым Кантерлоттом, и при свете луны, отраженной в воде, Сильвер дал клятву верности духу Ордена.

Казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

– Сильвер, Дефолт, – окликнула их Твайлайт, и Сильвер, несмотря на все, что произошло в последнее время, ощутил прилив гордости при обращении Защитницы. – На сегодня ваша роль – только наблюдать и демонстрировать другим твердость наших намерений. Вы все поняли?

– Да, моя Защитница, – ответил Дефолт.

– Сильвер? – спросила Твайлайт.

Сильвер кивнул:

– Да, Защитница.

Он ощутил на себе пристальный взгляд Твайлайт, но продолжал неотрывно смотреть на высокие двери зала Совета. Створки бесшумно раздвинулись, и из темного коридора появилась кроваво-красная тень.

Генерала Пинкамину Диану Пай Сильвер видел и раньше, но до сих пор его поражала чудовищная физическая мощь. Покрытая шрамами и боевыми отметинами кобылица была высокой, почти доставала до плеча Защитницы, но была гораздо плотнее и крепче, а ее большие плечи наводили на мысль о том, что долгое время ей приходилось возить на себе тяжелые грузы или же дробить камни. На изуродованном шрамами лице были едва заметны глаза, прикрытые тяжелыми веками. Длинная, темно-розовая грива была уложена на левый бок открывая дыру на месте правого уха. На земнопони сияла бронзовая броня с тяжелыми металлическими пластинами поверх кольчуги, делавшая ее похожей на воительницу из древних легенд. На боках висело по два коротких меча.

Сильвер слышал, что до того, как она возглавила Дикое Воинство, Пинкамина угодила в плен к зебрам во время Великой Войны, и ее полосатые хозяева что-то с ней сделали, что сломало Пинкамину и насильно заставляли земнопони биться на аренах в их империи за океаном против других рабов-пони, пока она не подняла восстание гладиаторов и не смогла бежать на корабле Диархов, прибывшими за ней в дерзкой вылазке в стан врага.

Сейчас, глядя на повелительницу Дикого Воинства, Сильвер склонен был верить этим историям.

Советник Пинкамины, Акс, сопровождал свою грозную предводительницу, и его суровое, покрытое шрамами лицо казалось безмятежно спокойным по сравнению с отягощенным вечно клокочущей яростью лицом пони.

– Твайлайт! – громыхнула Пинкамина – Как я посмотрю, Защитница встречает свою подругу по-королевски. Неужели теперь я твоя подданная?

– Пинки, – невозмутимо откликнулась Твайлайт, – я рада, что ты смогла к нам присоединиться.

– Неужели ты думала, что я пропущу веселье? Ни за что на свете, – ответила Пинкамина.

Вторая делегация, сияя серебром и золотом, вошла через вторые двери. Айер во всем своем великолепии прошествовал через зал, а следом за ним – отряд фестралов Детей Ночи со сверкающими мечами, чьи доспехи мало чем уступали роскошной броне их командира.

– Защитница, верховный лорд Найт Блайд свидетельствует вам свое почтение, – официально и с большим достоинством произнес Айер. Сильвер отметил про себя, что со времени последнего разговора с Защитницей старый фестрал улучшил свои дипломатические навыки. – Он заверяет вас, что его неотложное дело скоро будет окончено, и он сам к нам присоединится. Я уполномочен говорить от его имени и командовать Детьми Ночи в его отсутствие.

Сильвер перевел взгляд с Пинкамины на Айера и в очередной раз убедился в существовании неприязни между этими двумя пони. Разница между Детьми Ночи и Диким Воинством была велика настолько, насколько это вообще возможно. Воины Пинкамины сражались и одерживали победы благодаря неудержимой прямолинейной мощи, а Дети Ночи довели до совершенства свое умение разделять силы врага и последовательно их уничтожать.

– Госпожа Пинкамина, – с поклоном произнес Айер, – для меня это большая честь.

Земнопони не снизошла до ответа, и Сильвер заметил, как напрягся оскорбленный Айер, но дальнейшей эскалации напряжения помешало прибытие в Зал Совета последней делегации, приглашенной Защитницей.

Генерал Пестеленс, командующий силами девятого полка Королевской Гвардии, самой многочисленной из армий Эквестрии, вошел в сопровождении отряда воинов, одетых в потемневшие от времени бронзовые доспехи. На броне самого Пестеленса тоже не было никаких украшений, кроме медного черепа, символа девятого полка, прозванного Армией Мертвых, прикрепленного к наплечнику. Его длинное лицо покрывала серая шерсть, зеленые глаза поблекли и ввалились в глазницы, а рот и горло закрывал массивный ворот из металла.

Капитан девятого полка шел рядом со своим генералом, и Сильвер, узнав старого знакомого, не смог удержаться от улыбки. Капитан Рецент Кнов сражался вместе с Детьми Сумерек еще в те времена, когда они были малочисленной личной гвардией Защитницы в Великой Войне. Благодаря своему непоколебимому кодексу чести и прямому, честному характеру этот уроженец Кантерлотта завоевал дружбу многих воинов в Ордене Защитницы.

Капитан девятого полка поймал взгляд Сильвера и слегка кивнул в знак приветствия.

– С прибытием нашего друга Пестеленса, – заговорила Твайлайт, – собрание в полном составе.

Защитница встала с трона и спустилась с возвышения в центр зала. В этот момент огни немного потускнели, рог Твайлайт окутал мягкий пурпурный свет и перед собравшимися возникла проекция городских стен, кварталов, бастионов цитадели и огромного дворца регента.

– Это, – сказала Твайлайт, – подробный план города-крепости Стоун Баг. Запомните его хорошенько, поскольку здесь будет твориться история.

Рапир шел по сумрачным коридорам «Хранителя Эквестрии» быстрым шагом, сгорая от нетерпения, словно пони, спешащий на долгожданное свидание. За последние несколько месяцев его мускулистое тело еще больше увеличилось, словно он подхватил вирус какой-то быстротекущей формы гигантизма.

Но в процедурах, которым его подвергали медики Защитницы, не было ничего ужасного. Теперь его тело изменялось так, как хирурги не смогли бы добиться при всем желании. Рапир ощущал, как новые органы преобразуют его скелет и мышцы в нечто столь совершенное, что он пока с трудом мог себе представить. И это было только начало.

Рапир был одет в новый белый костюм, поскольку доспехи уже были малы для его быстро растущего тела. Обнаженный клинок мерцал в его копыте. Мастера Ордена были готовы переделать броню, как только тело примет окончательную форму, а пока Рапир тосковал по привычной тяжести доспехов. Как и он сам, доспехи должны родиться заново и превратиться в нечто, стоящее внимания Защитницы и ее избранных воинов. Рапир понимал, что еще не достоин занять место в их рядах, но он уже нашел свою нишу в Ордене Детей Сумерек. Он мог ходить там, где не должны были видеть рыцари, действовать так, как они не имели права поступать, и проливать кровь в тех случаях, когда рыцарю надлежало выступить в роли миротворца.

Для подобных дел требовался особый пони – способный и без излишков совести, и Рапир идеально подходил на эту роль. Он убил не одну сотню пони, действуя по приказу дома Сервиториев, и еще больше убил до того, как его, бывшего солдата, а позже наемника, поймали и сделали телохранителем аристократки. Но по сравнению с той смертью, которую он нес сейчас, все это были мелкие и незначительные делишки.

Рапир вспомнил восхитительное ощущение начала новой жизни, возникшее в тот момент, когда Син Хартстрингс поручил ему уничтожить мятежного поэта Блу Пайпера.

Дуло пистолета прижалось к дрожащему подбородку летописца, и его мозги разлетелись по потолку тесной и захламленной комнаты. Маггард не сразу позволил грузному телу поэта рухнуть на ворох окровавленных листов.

Зачем потребовалось убивать Пайпера, Рапира не интересовало. Советник говорил с ним по поручению самой Защитницы, а Рапир поклялся в вечной верности Защитнице еще в проклятых болотах у Шепчущих Вершин, когда протянул ей свой меч.

Позже, то ли в награду, то ли во исполнение собственных замыслов, Защитница убила его бывшую хозяйку, Литеру Голд, за что Рапир был благодарен ей до гробовой доски.

Что бы ни задумала Защитница, Рапир перевернет небо и землю, лишь бы выполнить ее волю.

А теперь ему приказали сделать нечто удивительное.

Он должен убить святую.

Зэд кончиком копыта выбивал на своем подбородке барабанную дробь и одновременно пытался сделать вид, что он имеет полное право находиться в этой части корабля. Рабочие палубы в оранжевых комбинезонах и офицеры-артиллеристы в желтых мундирах беспрестанно сновали мимо, пока оратор нетерпеливо ждал своих помощников. Выданный ему пропуск он леветировал перед собой.

– Ну же, ну, – шептал Зэд. – Где же ты?

Связавшись с Немо Бриз и пони из культа Божественных Сестер, он сильно рисковал, но ему больше не к кому было обратиться. Минт не верила в Божественных Диархов, и, говоря по правде, Зэд и сам не был уверен в правоте учения, но знал: тот, кто послал ему странное видение об опасности, нависшей над Скай Киллер, надеется на него и ждет активных действий. О том, чтобы обратиться за помощью к Сильверу Винду, не могло быть и речи, поскольку появление капитана не могло остаться незамеченным, а вот пегаске или кому-то из культа проникнуть на медицинскую палубу было бы гораздо проще.

– Оратор, – прошипел кто-то над его ухом, и Зэд едва не вскрикнул от неожиданности.

Худощавое лицо Немо Бриз излучало мрачную решимость. Рядом с ней стоял еще один пони, не из Ордена, одетый в комбинезон команды технической службы.

– Капрал Немо, – с облегчением вздохнул Зэд. – Я не был уверен, что вы сами сможете прийти.

– У нас не слишком много времени, не хотелось бы, чтобы кто-то заметил наше отсутствие, но в вашем послании говорилось, что Скай Киллер грозит опасность.

– Так и есть, – подтвердил Зэд. – Смертельная опасность.

– Откуда вам это известно? – спросил второй пони.

Немо раздраженно дернула щекой

– Извините, Зэд, это Лейв, он из культа, но его все еще терзают сомнения, касательно угрозы, нависшей над Скай Киллер.

– Я просто знаю, – сказал Зиндерманн. – Я видел… не знаю… Было видение. Она лежала на кровати, и кто-то хотел причинить ей зло. Я ни дам умереть не виновной.

– Видение! – выдохнул Лейв, до которого дошла какая-то запоздалая мысль. – Вы поистине один из избранников Диархов.

– Нет, нет, – прошептал Зэд. – Ничего подобного. А теперь идемте, у нас мало времени, надо торопиться.

– Куда мы идем? – спросил Лейв.

– На медицинскую палубу, – ответил Зэд и показал пропуск. – Мы должны попасть на медицинскую палубу.

На поверхности карты, повисшей над головой Твайлайт, проявились стратегические рисунки и линии атак и обороны врага. С каждой секундой план становился все подробнее и сложней, а на лице Твайлайт расцветала довольная улыбка творца, демонстрирующего свое лучшее творение.

Твайлайт подняла ногу к плану боя, словно поддерживая его, как атлант что держит небо в старых легендах.

– Это Стоун Баг, – повторила она, – город-государство, приведенный к Согласию восемь лет назад усилиями Двадцать седьмой экспедиции.

– Они что, не довели дело до конца? – фыркнула Пинкамина.

Твайлайт метнула на нее грозный взгляд:

– Да, некоторое сопротивление имело место, но последние остатки агрессивных группировок были уничтожены семь лет назад.

Место старого сражения, расположенное чуть дальше от города, вспыхнуло над красным огоньком.

– В те времена орден архиваторов еще не был навязан экспедициям Советом Лордов, но в городе был оставлен значительный контингент гвардейских сил.

– Значит ли это, что Истины не были приняты? – спросил Айер.

– Пестеленс? – Твайлайт повернулась к земнопони и жестом предложила ему взять слово.

– Четыре месяца назад девятый полк получил из Стоун Бага сигнал о помощи, – сказал Пестеленс. – Сигнал был слабым и старым. Мы смогли получить его только потому, что один из кораблей, следовавших с флотилией на базу у Акхура, спустился низко к земле, чтобы укрыться от бури. Судя по давности сигнала и учитывая время, которое потребовалось для передачи, можно предположить, что послание было отправлено около двух лет назад.

– Что в нем говорилось? – спросила Пинкамина.

В ответ изображение города развернулось в большой плоский экран. Сначала он был непроглядно черным, но вот на экране появилось пятно, и Сильвер увидел лицо – лицо кобылы, освещенное желтым огоньком свечи – единственным источником света. Несмотря на плохое качество сигнала магической передачи, несложно было понять, что кобыла испугана: глаза широко раскрыты, дыхание частое и прерывистое. На лбу поблескивает испарина.

– У нее на воротнике эмблема Двадцать седьмой экспедиции, – заметил Дефолт.

Кобыла настроила талисман, при помощи которого вела запись, и в Зал Совета хлынули звуки: треск пламени, отдаленные крики и звон стали.

– Это революция, – заговорила кобыла искаженным помехами голосом. – Открытое восстание. Эти пони, они… отвергли… отвергли все. Мы пытались объединить их, мы считали, что Певцы Силы – это… какое-то примитивное суеверие, но мы ошиблись, это реальность. Капитан Мал лишился разума, и теперь он с ними.

Внезапно кобыла оглянулась на что-то за пределами экрана.

– Нет! – отчаянно закричала она и открыла огонь из ружья, которого до этого не было видно. Яркие вспышки выстрелов осветили помещение, и что-то непонятное ударилось в стену после того, как она выпустила все пули. – Они напали ночью и теперь подбираются все ближе. Они знают, что мы здесь… Я думаю, что уже осталась одна…

Кобыла снова повернулась к экрану:

– Здесь творится какое-то безумие, полное безумие! Я прошу помощи, хотя и не надеюсь пережить этот ужас. Пришлите кого-нибудь, любого, лишь бы остановить…

А затем в уши ударил пронзительный вопль. Кобыла схватилась за голову и провыла что-то нечленораздельное. Изображение задрожало и рассыпалось, потом мелькнули отвратительные детали, от которых леденела кровь: обезумевшие глаза кобылы, разорванная плоть, каменные осколки и разверстая пасть с окровавленными зубами. Изображение исчезло.

– После этого со Стоун Багом больше не удалось связаться, – произнес Пестеленс, нарушив воцарившееся молчание. – Астропаты в городе либо перешли на сторону бунтовщиков, либо погибли.

– Прозвучавшее имя «Мал» означает капитана Мала, губернатора, оставленного управлять городом от имени Эквестрии. В его обязанности входило укрепление Согласия и искоренение традиционных религиозных структур, составлявших основу общественного строя местного населения. Если он стал соучастником мятежа, как говорится в этом послании, значит, его уничтожение является одной из первых наших задач.

Сильвер только представил, что снова придется сражаться с населением, официальный правитель которого стал предателем, и тотчас ощутил неприятный озноб. Посмотрев на Дефолта, он понял, что сходство предстоящей войны с кампанией в Пять Шестнадцать не ускользнуло и от его друга.

Магический экран вновь вернулся в трехмерное измерение и снова превратился в план предстоящей битвы.

– Культурный и религиозный центр региона, его нервный узел, находится здесь, – сказала Твайлайт, и участок, где был показан один из северных кварталов города стал увеличиваться. – Это район Хора. Отсюда поступил сигнал бедствия, здесь, в здании, известном как Дворец Регента, должен был находиться и Мал со своей командой. Несколько штурмовых групп захватят все стратегически важные объекты, а когда город будет под нашим контролем Согласие будет восстановлено. В первой атаке будут принимать участие комбинированные силы всех подразделений при поддержке големов Сталлионграда и отрядов Королевской Гвардии.

– Почему бы просто не разбомбить город? – спросил Айер.

Тишина, воцарившаяся после его слов, показалась оглушительной.

Сильвер ожидал, что Защитница сделает выговор Айеру, посмевшему усомниться в правильности решений Защитницы, но Твайлайт лишь снисходительно кивнула.

– Потому что эти пони – преступники, а если уничтожать преступников издали, кто-нибудь обязательно выживет. Если мы хотим раз и навсегда покончить с этой проблемой, придется запачкаться и во время одного решительного сражения уничтожить всех сразу. Это не так элегантно, как привыкли действовать Дети Ночи, но для меня главное не красота, а быстрая и эффективная победа.

– Да, конечно, – согласился Айер, качая головой. – Подумать только, как слепы эти глупцы, что не видят реальности мира.

– Не тревожьтесь, лорд-командир, – произнес Панч Хув, спускаясь по ступеням тронного возвышения, чтобы встать рядом с Защитницей. – Скоро мы разъясним, насколько ошибочен выбранный ими путь.

Сильвер, удивленный уважительным тоном Первого капитана, искоса взглянул на него. Вся предыстория отношений Детей Сумерек с командиром Детей Ночи пестрела доказательствами того, насколько сильно Хув презирал высокомерного Айера.

Что же изменилось?

– Пестеленс, – продолжила Твайлайт, – твоя задача – вступить в бой с основными силами противника на севере. Учтите, что враг вряд ли отступит, даже перед вашими солдатами.

Изображение в воздухе сменилось со схематичного плана атаки вновь на подробный план города. Это был большой город с многотысячным населением, состоящий из множества различных зданий, от просторных особняков и вилл до обширных жилых комплексов и нагромождений производственных построек. Красивые бульвары и широкие улицы рассекали город во всех направлениях. Основная часть населения, видимо, была сосредоточена в густонаселенных жилых районах и на многочисленных фабриках.

Западная окраина города на плане была выделена особенно ярко; она представляла собой настоящую сеть оборонительных рубежей и бункеров. Противоположная сторона города-крепости прилегала к отвесным скалам горного кряжа – естественный рубеж, надежно охраняющий город от классической наземной атаки.

К несчастью для города Стоун Бага, Защитница не собиралась проводить классическую наземную атаку.

– Похоже, что значительные силы сосредоточены именно на этих рубежах, – сказала Твайлайт. – И я уверена, что у них отличные укрепления и артиллерия. Многие из этих сооружений были построены после приведения этого города-государства к Согласию для защиты нашего правительства. Это значит, что укрепления построены нами, и они очень прочные. Овладеть рубежами защиты и разрушить фортификацию – нелегкая задача, к тому же, нам не много известно о вооруженных силах за стенами.

– Я принимаю этот вызов, Защитница, – заявил Пестеленс – Мой полк привык сражаться в таких условиях.

Изображение сменилось, и в воздухе появилось другое сооружение – живописное нагромождение арок и шпилей, с десятками боковых ответвлений, сплетающихся в замысловатый лабиринт, окружающий массивный центральный купол из полированного камня. Главное здание города, великолепный дворец, казавшийся драгоценной брошью на нарядном платье Стоун Бага

– Дворец Регента, – восхищенно произнес Айер.

– И твои солдаты должны овладеть им, – сказала Твайлайт, – вместе с Диким Воинством.

Сильвер снова уловил злобный взгляд Аера, брошенный в сторону Пинкамины. Лорд-командир не мог скрыть своего отвращения от перспективы сражаться бок о бок с этим варварским войском. Пинкамина, если и заметила недовольство фестрала, никак на него не отреагировала.

– Во дворце, вероятнее всего, находится сам Мал, – продолжала Твайлайт. – А потому для нас это один из важнейших объектов. Дворец должен быть взят, правительство города уничтожено, капитан Мал – убит. Он предал нас, так что я не намерена брать его живым.

Наконец экран явил странное нагромождение каменных построек к востоку от Дворца Регента. Для неискушенного взгляда Сильвера все это казалось набором церковных шпилей, башен и целых соборов, поставленных друг на друга в течение многих столетий.

– А это Храм Искупления, и его будут атаковать мои Дети Сумерек, – сказала Защитница. – Скорее всего, мятеж имеет религиозную основу, а Храм Искупления представляет собой центр духовных сил. Согласно донесениям восьмилетней давности, этот оплот языческой религии должен был быть разрушен в первую очередь. Предполагается, что Храм сохранился до сих пор, и верхушка религиозных сил должна находиться там. Это еще одно место вероятного нахождения Мала, так что и в этом случае я требую полного разрушения, и никаких пленников.

Впервые Сильверу довелось заранее увидеть поле боя, на котором предстояло сражаться. Храмом Искупления, вероятно, будет нелегко овладеть: это массивное и сложное сооружение представляло собой многоуровневое здание со множеством укромных мест, где враги могли без труда спрятаться. Задача таила в себе множество опасностей.

Вот почему Защитница направляет туда собственную армию. Она знает, что ее воины смогут выполнить задание.

План города на изображении стал быстро уменьшаться и вскоре превратился в геофизическую карту местности.

– Подготовка к основной операции подразумевает уничтожение воздушного поста наблюдения в семи километрах от города, – сказала Твайлайт в заключении. – Как только мятежники останутся без связи и без воздушной поддержки в лице группы легких крейсеров и сторожевых судов, начнется вторжение. Отряды первой волны будут высаживаться в десантных кораблях и на крыльях, вторая волна должна остаться в резерве. Надеюсь, все поняли, что потребуется от ваших воинов.

– У меня имеется один вопрос, Твайлайт, – произнесла Пинкамина.

– Говори, – разрешила Твайлайт.

– Зачем с такой тщательностью планировать вторжение, когда все можно сделать одним массированным ударом?

– Ты возражаешь против моих планов, Пинки? – настороженно спросила Твайлайт.

– Конечно, возражаю, – бросила земнопони. – У нас здесь четыре армии, железные големы, множество боевых кораблей, и все на один город. Надо обстрелять его из всех имеющихся орудий, а чудом уцелевших добить, чтобы не мучались. Тогда посмотрим, у кого потом еще хватит духу продолжить восстание. Но нет, ты хочешь, чтобы мы уничтожали мятежников по одному, да еще предлагаешь вылавливать главарей, словно мы собираемся сохранить этот город. Мятеж зреет в пони, Твайлайт. Избавься от пони, и любому восстанию придет конец.

– Госпожа генерал, – рассудительным тоном заговорил Айер, – вы не приняли во вни…

– Придержи язык, когда находишься среди старших! – оборвала его Пинкамина. – Я знаю, что думают о нас Дети Ночи, но не ошибись, принимая откровенность за глупость. Попробуй еще раз заговорить со мной без моего разрешения, и я тебя измельчу до фарша и испеку с тобой пирожки!

– Пинки!

Голос Защитницы прокатился под сводами зала, и командующая Дикого Воинства нехотя отвлеклась от Айера.

– Ты не слишком дорожишь жизнями своих воинов, – сказала Твайлайт. – И уверена в правильности только одного – твоего – способа ведения войны, но это не значит, что ты вольна поступать так, как тебе заблагорассудится. Я Защитница, я командир всех и всего, что имеет отношение к Великому Походу. Твой сброд будет сражаться согласно моим приказам. Понятно?

Пинкамина коротко кивнула, а Защитница повернулась к Айеру:

– Лорд-командир Айер, ты здесь находишься не среди равных, и твое присутствие на этом военном совете стало возможно лишь благодаря моему доброму к тебе отношению, но оно быстро переменится, если ты и дальше станешь вести себя так, словно за твоей спиной стоит Луна в компании с Найт Блайдом, готовые с тобой нянчиться.

Айер быстро восстановил самообладание.

– Конечно, моя госпожа, я не хотел никого оскорбить. Я ручаюсь, что мои Дети Ночи будут готовы к атаке на пост наблюдения и к захвату Дворца Регента.

Твайлайт перевела тяжелый взгляд на Пинкамину.

– Дикое Воинство будет готово, Защитница, – пообещал Акс.

Делегации потянулись к выходам. Акс что-то негромко говорил Пинкамине, а Айер напустил на себя еще более важный вид, стараясь восстановить пошатнувшееся реноме. Пестеленс тоже направился к выходу вместе со своими сопровождающими, и Сильверу показалось, что на губах старика промелькнула удовлетворенная улыбка.

Твайлайт повернулась к Хуву:

– Проследи за подготовкой катера для полета на «Огненное Копье». Надо разъяснить Пинкамине истинную цель этой кампании.

Затем она, даже не взглянув в сторону Сильвера и Дефолта, направилась прочь из Зала Совета в сопровождении Панч Хува, Силеном и Твинкл Спаркл.

– Весьма поучительно, – заметил Дефолт, оставшись наедине с Сильвером.

Сильвер устало улыбнулся.

– Я видел, как тебе хотелось, чтобы Пинкамина ударила Айера

Дефолт рассмеялся, припомнив, как его первая встреча с Айером в долине Убийце чуть не закончилась дракой.

– Как жаль, что мы не можем вместе с Защитницей посетить «Огненное Копье», – сказал Дефолт. – Там будет на что посмотреть. Твайлайт объясняется с Пинкаминой. Интересно, о чем они будут говорить?

– А в самом деле, о чем? – поддакнул Сильвер.

Сильвер сознавал, что слишком многого не знает, но стоило ему мысленно посетовать на свое невежество, как он вспомнил слова Зэда, сказанные в тот момент, когда его уводили солдаты.

– Деф, нам еще надо подготовиться к бою, я бы хотел, чтобы ты за этим проследил. Похоже, в Стоун Баге будет жарко.

— Понимаю — отозвался Дефолт. – Храм Искупления. Проклятое нагромождение. Вот что получается, когда у пони имеется бог, вместо мозгов.

– И передай Шилду, чтобы они с Немо поторопились по скорее закончить все свои дела. Если нам придется штурмовать Храм Искупления, мне хотелось бы иметь при себе его отделение.

– Конечно, – кивнул Дефолт. – Иногда мне кажется, что я больше никому не могу доверять, кроме тебя, Немо и Шилда. А чем ты собираешься заняться?

– Мне еще надо кое-что перечитать, – ответил Сильвер.

Жертвоприношение

Куда бы ни шла Трикси, ее постоянно сопровождали тени. Трепещущие шептуны стали ее непременными спутниками; невидимые существа не показывались на глаза посторонним и предпочитали клубиться в ее тени. Но сейчас они упорхнули от Трикси и укрылись в темных углах зала, построенного из камня по образу и подобию жертвенника в Обители, где старая жрица перерезала ей горло.

Скрытое в глубине «Хранителя Эквестрии», помещение храмовой ложи было темным и жарким, потрескивающий костер посреди пола служил единственным источником света. От пляшущих языков пламени по стенам метались причудливые тени.

– Моя Защитница, – произнесла Трикси. – У нас все готово.

– Хорошо, – ответила Твайлайт. – Чтобы достичь этого, нам пришлось заплатить немалую цену, Трикси. И ради нашего блага, а главным образом – ради твоего собственного блага, пусть наши усилия будут оправданны.

– Так и будет, Защитница, – заверила ее Трикси, ничуть не обеспокоенная прозвучавшей угрозой. – Наши союзники с нетерпением ожидают откровенного разговора с вами.

Трикси нагнулась над костром, и пламя отразилось в ее розовых глазах и в арихалковом черепе на навершии посоха.

Трикси была уверена, что все сделала правильно, и все же она помедлила. Общение с существами Тартара всегда грозило неожиданностями, и, если вдруг ожидания Защитницы не оправдаются, дни третьей из командующих Двадцатого Отряда точно буду сочтены и никто ее в этот раз не воскресит.

Колоссальная фигура Защитницы, казалось, заполняла собой все помещение ложи. Сегодня Твайлайт надела доспехи цвета обсидиана, присланные в подарок самим гранд-мастером Сталлионграда. Комплект был прислан в знак подтверждения союза с технократией Сталлионградской Республики, и, хотя цвет ее не соответствовал цветам Ордена, броня значительно превосходила любые другие доспехи как прочностью, так зачарованиями и красотой. Рубиновые глаза золотого аликорна смотрели с нагрудника в танцующее пламя, а с левого наплечника на ногу до самого стального накопытника Защитницы спускалась золотая лапа невиданного чудовища с четырьмя пальцами увенчанными длинными когтями. Трикси слышала, что эти когти посредством магического изменения формы способны спуститься на копыто и могут служить в качестве когтистой конечности, упрощая владению оружием и превращая ногу пони в руку, и чародейке не хотелось ощутить эти когти на своей шее.

Трикси подняла магией лежавшую рядом с костром книгу, выпрямилась и стала осторожно перелистывать страницы, пока не дошла до сложной таблицы символов.

– Все готово. Я могу начать, как только совершится жертвоприношение.

Твайлайт кивнула.

– Адепт, входи, – приказала она.

Спустя мгновение в помещении воинской ложи появилась сгорбленная и закутанная в мантию фигура адепта Регула. Представитель Сталлионграда почти полностью состоял из механизмов, что для элиты его общества было в порядке вещей. Под мантией скрывалось тело, состоящее из сверкающей бронзы, стали и гибких шлангов. Даже лицо, если его можно так назвать, представляло собой совокупность стекла, кости и металла, заключавшие в себе разум и языковой аппарат существа, что когда-то носило гордое имя пони. Лишь сложный симбиоз магии и технологии поддерживал жизнь в этом существе.

Регул привел с собой хрупкую Инг Май Сингл; астропат ступала с опаской, а ее уши постоянно двигались, словно она старалась уловить каждый звук в мрачной комнате.

– Здесь очень необычно, – заметил Регул скрипучим, словно железо по стеклу, голосом.

– Адепт, – обратилась к нему Твайлайт, – ты представляешь здесь Сталлионградскую Технократию. Великий Поход нуждается в помощи ваших кузнецов и механиков, и они должны войти в наше новое сообщество. Ты уже предложил мне свои услуги, и теперь пришло время узнать цену этой сделки.

– Защитница, – отозвался Регул, – я полностью в вашем распоряжении.

Твайлайт кивнула.

– Продолжай, Трикси, – сказала она.

Трикси шагнула мимо Защитницы и устремила взгляд на Инг Май Сингл. Несмотря на то, что единорог-астропат была слепа, она содрогнулась, словно взгляд резанул по живому. Она отступила к самой стене и попыталась проскользнуть мимо Трикси, но чародейка прошептала фразу на неизвестном астропату языке и Инг Май Сингл сковали невидимые путы и подтащили к огню.

– Она сильна, – произнесла Трикси. – Я чувствую ее силу.

– Она лучшая из всех моих астропатов, – сказала Твайлайт.

– Значит, ваш выбор верен, – одобрительно кивнула Трикси. – Важна не только сила, но и ее значение. Жертва не будет принята, если не представляет собой ценности для дарителя.

– Нет, прошу вас! – крикнула Инг Май Сингл и забилась в невидимых путах, как только до нее дошел смысл прозвучавших слов.

Твайлайт шагнула вперед и бережно взяла ее за подбородок своими новыми когтями. Кобыла замерла, оставив попытки освободиться. Она приподняла ей голову так, что, будь астропат зрячей, она смотрела бы ей прямо в глаза.

– Вы предали меня, госпожа Сингл, – сказала Твайлайт.

Инг Май Сингл всхлипнула, с дрожащих губ сорвались невнятные возражения. Она попыталась отрицательно мотнуть головой, но Твайлайт крепко держала ее за подбородок.

– Нет смысла это отрицать. Мне уже все известно. После того, как вы рассказали мне о Скай Киллер, вы послали кому-то предупреждение, не так ли? Скажите мне, кто это был, и я сохраню вам жизнь. Попытаетесь сопротивляться, и тогда ваша смерть будет более мучительной, чем вы можете себе представить.

– Нет, – прошептала Инг Май Сингл. – Я уже мертва. Я знаю это, так что убейте меня, и покончим с этим.

– И вы не ответите на мой вопрос?

– В этом нет смысла, – вздохнула высокая единорожка. – Отвечу или нет, вы все равно меня убьете. Если у вас и хватает сил скрыть свою ложь, то ваш соучастник ничего не скрывает.

Твайлайт медленно кивнула, словно нехотя принимая тяжелое решение.

– Тогда нам больше нечего сказать друг другу, – печально произнесла он и отвела ногу-руку назад.

Когти с размаху вошли в грудь Инг Май Сингл, лезвия пропороли сердце и легкие и, красные от крови, вышли из спины.

Трикси кивком указала на костер. Твайлайт подняла тело Инг Май Сингл над ямой, и кровь потекла в огонь.

Капли крови зашипели, и помещение затопил горячий и мощный поток предсмертных чувств астропата: страх, боль и ужас предательства.

Трикси, опустившись на колени, стала тщательно выводить на полу символы, приведенные на страницах книги: восьмиконечную звезду, обведенную тремя кругами, стилизованный череп и клиновидные руны древнего, давно забытого языка Тьмы.

– Тебе уже приходилось делать это раньше, – заметила Твайлайт.

– Много раз, – подтвердила Трикси. – С их помощью я могу слышать голос своего повелителя, а к этому голосу наши союзники относятся с уважением.

– Они пока еще не союзники, – возразила Твайлайт, опустила ногу-руку и позволила телу Инг Май Сингл соскользнуть с когтей, которые затем втянулись обратно к основанию копыта.

Трикси пожала плечами и стала нараспев читать текст из книги "Слов Силы". Низким гортанным голосом она обращалась к силам Тартара и просила их прислать своего представителя.

Несмотря на ярко пылающий костер, в комнате потемнело и стало заметно прохладнее. Ледяной ветер прорвался из невидимого отверстия, принося с собой пыль давно минувших столетий, и каждый его вздох говорил о падении империй, и каждое дуновение рождало ощущение безвременья, вечности…

– Все так и должно быть? – спросил Регул.

Трикси, улыбнувшись, молча кивнула, а ветер становился все холоднее, и шептуны в углах задрожали от неведомого ужаса – они чуяли, что приближается нечто древнее и чудовищное. На стенах комнаты сгустились тени, но не пламя почти погасшего костра отбрасывало их. Наконец ударил, словно хлыстом, и раскатился по ложе пронзительный хохот.

Регул со скрежетом развернулся всем своим железным корпусом, стараясь определить источник звука, и его мертвые глаза непрерывно вращались, не в силах сфокусировать зрение в наступившей темноте. На стенах и потолочных балках появился морозный иней.

Твайлайт стояла неподвижно, а вокруг нее шипели и метались тени, неясные голоса доносились отовсюду и ниоткуда.

"Это тебя твой народ называет Защитницей"?

Трикси кивнула в ответ на вопросительный взгляд Твайлайт.

– Да, это я, – сказала Твайлайт. – Я Защитница Объединенного Королевства Эквестрии и главнокомандующая Великого Объединительного Похода. А кто говорит со мной?

"Я Зуранон Кел", – ответил голос. – "Привратник Тени".

Все трое поспешили в недра «Хранителя Эквестрии», к выложенным плиткой помещениям медицинской палубы. Зэд спешил изо всех сил и, несмотря на затрудненное и болезненное дыхание, все ускорял шаг, чтобы спасти святую от страшной участи.

– А что вы ожидаете увидеть, когда мы придем к вашей святой, оратор? – спросила Немо Бриз, беспокойно проверяя короткий меч, спрятанный под плащом с капюшоном.

Зэд вспомнил маленький медицинский бокс, где они с Оливией Минт проводили долгие часы у постели неподвижной Киллер, и ненадолго задумался.

– Я и сам точно не знаю, – признался он. – Но уверен, что ей необходима наша помощь.

– Я лишь надеюсь, что усилий хрупкого пожилого единорога, молодой воительницы Ордена с мечом и механика из обслуги железных големов с пистолетом, будет достаточно, чтобы отвести беду.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Зэд, спускаясь по широкой винтовой лестнице, ведущей вглубь корабля.

– Ну, я просто удивляюсь, как вы собирались сражаться, если Скай Киллер действительно что-то угрожает. Нас ведь ожидает нечто опасное, не так ли?

Зэд остановился, не только ради того, чтобы ответить пегаске, но, и чтобы перевести дух.

– Тот, кто послал мне предостережение, вероятно, надеялся на мою помощь, – сказал он.

– И вам этого достаточно? – удивился Лейв.

– Лейв, оставьте его в покое, – попросила его Немо Бриз.

– Нет, будь я проклят, если оставлю! – взорвался Лейв. – Все это слишком серьезно, и мы можем попасть в нешуточную беду. Киллер, она же, святая, правда? Тогда почему сила Диархов не может ее уберечь? Почему для этого нужны мы?

– Лейв, Диархи действуют через своих доверенных слуг, – пояснила Немо. – Недостаточно просто верить и ждать божественного вмешательства, чтобы привести мир в порядок. Диархи указали дорогу, и нам самим предстоит воспользоваться шансом и выполнить Их волю.

Зэд прислушивался к разговору этих двоих, и его тревога возрастала с каждой секундой.

– Не знаю, смогу ли я на это пойти, госпожа Немо, – сомневался Лейв. – Мне трудно решиться, на такие радикальные действия.

– Мы на верном пути, Лейв, – настаивала Немо. – Диархи не одобрят если мы бросим невинную пони в беде, святая она или нет.

– Не знаю, как насчет Диархов, но здесь явно не обошлось без дьявольских сил. Я хочу и дальше копаться во внутренностях голема, а этому быстро придет конец, если нас поймают на какой-нибудь глупости.

– Пожалуйста! – прервал их Зэд, ощущая почти физическую боль в груди от тревоги за Киллер. – Надо идти! Что-то ужасное, злое подкрадывается к ней, и мы обязаны его остановить. У меня нет более убедительных аргументов. Простите меня, но вы должны просто довериться мне.

– Почему я должен вам верить?! – взорвался Лейв. – Вы не дали мне для этого ни единого повода. Я даже не знаю, зачем я здесь оказался!

– Послушай меня, Лейв, – заговорил Зэд своим самым убедительным тоном. – Когда ты проживешь такую же длинную и сложную жизнь, какая досталась мне, ты убедишься, что вся она сводится к единственному моменту – моменту, когда пони раз и навсегда понимает, кто он такой на самом деле. Этот момент настал, Лейв. Станет ли он для тебя предметом гордости в будущем, или ты будешь сожалеть о нем всю оставшуюся жизнь? Забудь о сомнениях и иди вперед!

Пони обменялись взглядами, затем Лейв вздохнул:

– Надо бы поразмыслить над этим, ну да ладно, давайте поспешим, чтобы спасти положение.

Зэд испытал огромное облегчение, и боль в груди немного утихла.

– Я горжусь тобой, Лейв, – сказал он, – и благодарю. Твоя помощь нам необходима.

– Благодарить будете, когда мы спасем святую, – сказал Лейв и стал спускаться по лестнице.

Они миновали несколько палуб, пока не добрались до створок, украшенных изображением кубка, оплетенного двумя змеями. С тех пор как на борт «Хранителя Эквестрии» были доставлены последние раненые, прошло уже несколько недель, так что стерильные сияющие коридоры, выложенные плиткой, и сверкающие сталью кабинеты казались пустынным лабиринтом безликих комнат.

– Нам сюда, – указал Зэд на один из коридоров.

Он столько раз навещал Киллер до запрета на передвижения по кораблю, что без труда ориентировался во владениях медиков. Немо и Лейв молча следовали за оратором и настороженно оглядывались, каждую секунду ожидая появления того, кто может помешать их планам. Наконец, все трое остановились перед ничем не примечательной белой дверью, на которую указал Зэд.

– Будет лучше, если мы войдем первыми, оратор, – предложила Немо.

Зэд кивнул, попятился от двери, а увидев, что его спутники достали свое оружие. Лейв присел на корточки перед самой дверью и кивнул, чтобы тот отодвинул створку.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и Лейв, выставив перед собой пистолет, ворвался внутрь. Немо с мечом наготове метнулась следом, поводя острием лезвия слева направо в поисках врагов, и Зэд приготовился услышать оглушительный залп.

Но ничего подобного не произошло, и он осмелился открыть глаза и уши, которые он зажал копытами. Оратор не знал, радоваться ему или опасаться самого худшего. Вдруг они опоздали?

Повернувшись, он заглянул за дверь и увидел так хорошо знакомую по предыдущим посещениям маленькую чистую палату. Киллер неподвижно, словно манекен, лежала на кровати, а на лице застыло страдальческое выражение. Трубки двух капельниц тянулись к ее передним ногам, а в изголовье кровати попискивал аппарат контроля жизнедеятельности организма. Через монитор прибора тянулась волнистая линия.

Если не обращать внимания на абсолютную неподвижность, Киллер выглядела точно так же, как и в последний раз, когда Зэд видел ее.

– Может, и не стоило так врываться, – произнес Лейв. – Похоже, мы успели вовремя.

– Мне кажется, ты даже слишком прав, – сказал Зэд, глядя на появившегося в дальнем конце коридора золотоглазого Рапира с обнаженным мечом в копыте.

"Ты известна нам, Защитница Твайлайт", – сказал Зуранон Кел и его шепот разнесся по всему залу." – Говорят, что ты та, кто мог бы нам пригодиться. Это правда?"

– Возможно, – ответил Твайлайт, ничуть не смущенная странностью ее невидимого собеседника. – Трикси утверждает, что твои хозяева способны дать мне силы для достижения победы.

"Победа", – прошептал Зуранон Кел. "– Абсолютно бессмысленное понятие в масштабах вселенной. Но, да, мы можем предложить тебе достаточную силу. Ни одна армия не сможет устоять перед тобой, ни один смертный не сумеет тебя победить, и любые амбиции будут оправданы, если ты принесешь нам клятву верности."

– Это только слова, – сказала Твайлайт. – Покажи мне что-нибудь ощутимое.

"Власть," – прошептал Зуранон Кел, и звук его голоса скользкой змеей обвился вокруг Твайлайт. – "Тьма предлагает власть. Для Хозяина Тьмы нет ничего невозможного".

– Для Хозяина Тьмы?! – воскликнула Твайлайт. – Ты напрасно тратишь время, бросаясь такими словами. Они меня не впечатляют. Я уже знаю, что твой "Хозяин" нуждаются в моей помощи, так что давай говорить откровенно или покончим с этой игрой.

"Твоя Селестия", – продолжил Зуранон Кел, и на краткий миг Трикси почудился оттенок беспокойства в его голосе. Подобные существа не могли ожидать сопротивления со стороны смертного, даже такого могущественного, как аликорн. – "Она занимается делами, в которых ничего не смыслит. Ее грандиозные замыслы в подземельях горы, которую вы называете Кантерлоттом, вызвали бурю в тартаре, и она грозит взорвать его изнутри. Тебе должно быть известно, что нам нет дела до ваших владений. Они для нас прокляты. Мы предлагаем могущество, которое поможет тебе занять ее место, Защитница Твайлайт. С нашей помощью ты сможешь уничтожить всех своих противников и сесть на трон Селестии. Мы предоставим тебе власть над Вселенной. Взамен мы хотим лишь одного: чтобы ее действия прекратились, и ты заняла ее место".

Вкрадчивый, свистящий шепот невидимого собеседника звучал очень убедительно, но Трикси заметила, что Твайлайт остается равнодушной к его посулам.

– Что мне в этой власти? Ты понимаешь всю грандиозность такого предприятия? Мир будет расколот, и брат пойдет против брата. В распоряжении Селестии останутся ее армии и армада флота. Сможете ли вы противостоять такому противнику?

— "Темный Бог повелевает силами любой реальности. Все, что создает твоя Селестия, мы уничтожаем по его приказу. Если она навязывает сражение, мы исчезаем из виду, а когда она начинает накапливать силы, мы наносим удар из темноты. Превосходство моего владыки так же неизбежно, как течение времени и смертность плоти. Разве бог не повелевает скрытой от твоих глаз силой тартара, Защитница Твайлайт? Разве не они по своей воле погрузили тартар в темноту?"

– Так это сделал твой бог? Зачем? Он ослепил мои армии!

"Это было необходимо, Защитница. Темнота ослепила и Селестию, и это соответствует нашим планам, равно как и твоим. Селестия мнит себя повелительницей магии и жаждет выявить своих противников, но мы быстро расстроим ее планы. Если потребуется, ты сможешь послать сообщение через бурю ветров магии и даже сможешь совершить перелет, Защитница Твайлайт, поскольку мы в состоянии не только принести тьму, но и восстановить свет.”

– Так значит Селестия остается в неведении относительно того, что происходит?

"В совершенном неведении", – подтвердил Зуранон Кел. – "Итак, Защитница Твайлайт, ты убедилась, какой силой мы обладаем и что готовы тебе предоставить. Тебе остается только дать свое согласие, и сделка состоится".

Твайлайт молчала, словно взвешивая свой выбор, и Трикси ощутила растущее нетерпение существа из глубин тартара.

Наконец Защитница заговорила:

– Я вскоре брошу свои армии против города Стоун Баг. Это будет первым этапом нового Великого Похода. Здесь я должна решить кое-какие проблемы и намерена разобраться с ними своими силами.

Прежде чем продолжить, Твайлайт пристально посмотрела на Трикси.

– Когда я покончу со Стоун Багом, то принесу свои обязательства в обмен на могущество, обещанное твоим богом. Но никак не раньше. Мои армии должны самостоятельно пройти сквозь огонь этой войны, поскольку только в этом случае они превратятся в мой сверкающий клинок, направленный в сердце Селестии.

Свистящая волна холода прокатилась по залу от могучего вздоха Зуранон Кела.

"Мой повелитель принимает твое условие", – сказал он немного погодя. – “Ты сделала правильный выбор, Защитница Твайлайт.”

Ледяной ветер, прилетавший вместе со словами существа из царства тьмы, задул еще сильнее, и его равнодушная жестокость была равносильна убийству невинной жертвы.

Обжигающий холод охватил Трикси, и она вдохнула его, прежде чем ощущение исчезло, и неестественная тьма в воинской ложе стала рассеиваться, уступая место свету костра.

Существо тартара исчезло, и бездна напоминала о себе лишь болью где-то в самой глубине души.

– Наши усилия были не напрасны, Защитница? – спросила Трикси после того, как выпустила из груди долго сдерживаемый воздух.

– Нет, – ответила Твайлайт и посмотрела на бездыханное тело кобылы в сером балахоне. – Игра стоила свеч.

Затем она повернулась к Регулу:

– Адепт, я хочу, чтобы главный кузнец узнал обо всем, что произошло. Я не могу связаться с ним напрямую, так что тебе придется взять быстрый корабль и отправиться в Сталлионград. Если это существо говорило правду, ты не потратишь на путешествие много времени. Владыка Железа должен провести чистку в своем ордене и приготовиться к новой роли в Великом Походе. Передай, что я свяжусь с ним, как только наступит подходящий момент, и что я жду от вас единства.

– Конечно, Защитница. Все будет исполнено.

Регул повернулся к выходу, и тут заговорила Трикси:

– Мы долго ждали этого события. Старлайт с Санберстом будут в восторге.

– Двадцатому еще предстоит выиграть собственные битвы, Трикси, – резко ответила Защитница. – Если этих двоих постигает неудача и армии Шайнинг Армора вмешаются в борьбу, все это будет бесполезно. Так что прибереги свое ликование до тех пор, пока я не сяду на Золотой Трон.

При виде телохранителя Литеры Голд у Зэда упало сердце. Каждый шаг этого пони приближал смерть, и Зэд проклинал себя за то, что так долго добирался до палаты Скай Киллер. Его медлительность погубила святую, а может, и всех ее защитников тоже.

Лейв широко распахнул глаза, увидев массивную фигуру убийцы. Он быстро повернулся к пегаске поигрывающей мечом в предвкушении доброй схватки:

– Бриз, хватай ее, скорее!

– Что? – изумилась Немо. – Она подключена ко всем этим приборам. Нельзя просто взять и отключить все это. Да и к тому же, убийца всего лишь один...

– Не спорь, – прошипел Лейв. – Действуй быстрее, у нас гости, и гости нежеланные.

Затем Лейв обернулся к Зэду:

– Ну, оратор? Это и есть тот единственный момент, когда мы должны осознать самих себя? Если это так, то я уже сожалею, что связался с вами.

Зэд ничего не смог ответить. Рапир заметил их, и на лице бывшего телохранителя медленно расплылась улыбка, заставившая единорога похолодеть.

«Я убью вас всех, – говорила эта зловещая усмешка. – Убью не спеша».

– Не трогай ее, пожалуйста, – прошептал Зэд и сам поразился тому, насколько жалкими были его слова.

Ему захотелось убежать, скрыться где-нибудь подальше от этой страшной улыбки, предвещавшей долгую, мучительную смерть, но ноги словно налились свинцом и приросли к полу. Зэд понял, что не в состоянии шевельнуть ни одним мускулом.

Из палаты выскользнул Лейв, за ним – Немо Бриз с неподвижной Киллер в копытах. Зэд заворожено уставился на капли, набухающие на концах оборванных трубок капельницы. Он не в силах был отвести взгляд и все смотрел, как капельки набухают, потом отрываются и падают на пол, растекаясь при ударе в маленькие лужицы.

Лейв поднял пистолет и прицелился в голову Рапира.

– Не подходи, – предостерегающе произнес он. Земнопони даже не замедлил шага, лишь зловещая усмешка стала шире.

Немо Бриз, прижимая к груди Скай Киллер, медленно отходила к выходу с медицинской палубы, не сводя тяжелого взгляда с убийцы. Ей очень хотелось стереть эту мерзкую ухмылку с его рожи, и сейчас она проклинала свое решение послушать Лейва и отступить.

– Проклятье, бегите отсюда, – прошептала она. – Скорее!

Лейв махнул головой Зэду, чтобы тот уходил за Немо, и сковавшее оратора оцепенение рассеялось. Рапир уже был от них не более чем в десяти шагах, и Зэд понял, что кровопролития не избежать.

– Стреляй в него! – крикнула Немо.

– Что?! – воскликнул Лейв, бросая на пегаску отчаянный взгляд.

– Стреляй, – повторила Немо. – Убей его, пока он не убил нас.

Лейв посмотрел на приближающегося Рапира, кивнул и дважды нажал на курок. Громыхнули выстрелы, и по коридору прокатилось эхо. Стена за спиной Рапира взорвалась фонтаном осколков. Только убийцы на прежнем месте уже не было.

Зэд вскрикнул и отскочил к Немо, а Рапир выскочил из бокса, в котором укрылся за мгновение до выстрелов. Теперь в его копыте тоже был пистолет, который трижды вздрогнул, изрыгнув три ярких вспышки.

Зэд снова закричал и схватился копытами за голову в предчувствии жуткой боли, когда пули вопьются в его тело, разорвут внутренние органы и выйдут из огромных ран на спине…

Но ничего подобного не произошло, и Зэд услышал лишь удивленный возглас Лейва, который тоже отшатнулся и изумленно замер с открытым ртом.

Рапир все так же стоял на своем месте, и его мускулистая нога сжимала пистолет, наставленный прямо на них.

В жерле ствола бесконечно медленно раскрывался цветок белого пламени, а немного впереди в воздухе висели две пули, неторопливо поворачиваясь вокруг своей оси.

Пока Зэд удивленно таращился, из дула пистолета Рапира показался заостренный кончик третьей пули, и тогда оратор в недоумении повернулся к Лейву. Механик из обслуги титанического голема пребывал в таком же замешательстве.

– Что же это такое? – выдохнул Лев.

– Я… н-не знаю, – заикаясь, промямлил Зэд, не в силах оторвать взгляда от застывшей перед ним картины. – Может, мы уже мертвы?

– Нет, оратор, – произнесла за его спиной Немо Бриз. – Это она.

Зэд почувствовал, все его тело словно онемело, и лишь сердце продолжало колотиться, угрожая проломить грудную клетку. Он обернулся; Немо Бриз стояла в конце коридора и крепко прижимала фестралку к груди. До сих пор Киллер не подавала никаких признаков жизни, а теперь ее глаза были открыты и полны ужаса, правая нога вытянута вперед, и серебряный аликорн, вплавленный в ее копыто, сиял мягким внутренним светом.

– Киллер! – закричал Зэд.

Но едва ее имя сорвалось с дрожащих губ, как глаза святой закатились, и нога бессильно свесилась вниз. Зэд рискнул оглянуться на Рапира, но та сила, которая спасла им жизнь, до сих пор удерживала убийцу на месте.

Зэд сделал глубокий вдох и на негнущихся ногах побрел по коридору. Голова Киллер лежала на груди Немо, и фестралка снова была так же неподвижна, как и весь прошедший год. От этого зрелища Зэду захотелось плакать.

Он поднял копыто, дотронулся до ее гривы и лица, оказавшимся очень горячим.

– Она спасла нас, – с благоговением произнесла Немо.

– Я думаю, что ты права, – сказал Зэд. – Я думаю, что ты совершенно права.

Лейв, пятясь, подошел к ним, снова держа убийцу на прицеле.

– А что будем делать с ним? – спросил он.

Зэд оглянулся на Рапира.

– Оставь его. Нельзя, чтобы его смерть оставила кровь на копытах святой. Вряд ли культ выиграет оттого, что вторым деянием святой станет убийство. Если уж мы намерены учредить новую церковь во имя Диархов, она должна проповедовать всепрощение, а не кровопролитие.

– Вы уверены? – усомнился Лейв. – Он снова попытается ее убить.

– Значит, нам надо обеспечить ей безопасность, – сказала Немо. – На борту «Хранителя Эквестрии» много последователей культа, и мы сумеем ее спрятать до тех пор, пока святая не поправится. Вы согласны, оратор?

– Да, это именно то, что нужно, – кивнул Зэд. – Спрячьте ее. Берегите ее.

Обитель Зла

Сильвер уже довольно давно не заходил на стратегическую палубу, поскольку после сооружения Зала Совета она почти лишилась своего прежнего значения. В любом случае, от членов ложи до него дошел негласный приказ о том, что он и Дефолт больше не считаются приближенными Защитницы и не могут выражать мнение Ордена.

Платформа пустынной стратегической палубы нависала над оживленным залом капитанского мостика, и Сильвер, склонившись над перилами, наблюдал за старшими офицерами «Хранителя Эквестрии», которые обсуждали операцию по уничтожению очередного врага у них на пути.

Воины девятого полка и Дети Ночи уже десантировались на поле боя, а значит, враги Защитницы уже гибнут. Невозможность присоединиться к товарищам по оружию и разделить с ними опасности боя раздражала и сердила Сильвера. Ему хотелось бы сейчас оказаться на этой бесплодной скале рядом с братьями, тем более что, по словам Дефолта, Соул Найт был в их числе.

Дети Сумерек и Дети Ночи в последний раз встречались во время войны против Аресийской Технократии, и теперь братская дружба была официально восстановлена командующими обеих армий и неофициально – их воинами.

Сильвер тосковал по тем временам, когда вместе со своими товарищами был занят в обсуждении прошлых или грядущих кампаний. Чувство товарищества придавало ему сил и уверенности, и он понял это только теперь, когда остался в одиночестве.

– Я скучаю даже по твоим рассказам о «лучших временах» и глупым шуткам, Круз, – прошептал Сильвер с печальной улыбкой.

Наконец он отвернулся от капитанского мостика и развернул клочок бумаги, обнаруженный под потертой обложкой «Тирании Крови».

Не в первый раз он прочел строки, написанные торопливым мелким почерком Зэда Коллора на листке из записной книжки:

"Даже Защитница, возможно, не достойна твоего доверия. Ищи храм. Он должен быть в таком месте, которое когда-то было сердцем всего Великого Похода".

Сильвер не забыл слов, сказанных Зэдом, когда Син выдворял его из тренировочного зала, и отыскал книгу на пепелище зала Архива. После несчастья, повергнувшего Скай Киллер в коматозное состояние, большая часть Архива все еще лежала в руинах.  Слуги и члены команды постарались спасти как можно больше книг, но даже теперь Сильвер, не будучи заядлым книгочеем, испытывал грусть при мысли о бесценных сокровищах разума, погибших в пламени.

«Тиранию Крови» он отыскал без труда, словно книга дожидалась его. Раскрыв ее, Сильвер обнаружил оставленную Зэдом записку.

Капитан толком не знал, что ищет, поскольку сама мысль о том, что на борту «Хранителя Эквестрии» может находиться храм, казалась ему смехотворной, но Зэд, заклиная его найти книгу и вложенную в нее записку, говорил абсолютно серьезно.

Он должен быть в таком месте, которое когда-то было сердцем всего Великого Похода.

Сильвер оторвал взгляд от строчек и осмотрел стратегическую палубу: приподнятая платформа, где Защитница проводила совещания, ниши по краю, где Дети Сумерек стояли в почетном карауле, и высокий стальной купол. Вдоль стен из-под потолка свисали почти неразличимые в полумраке знамена всех отрядов Ордена. Заметив среди них знамя Десятого, Сильвер приветствовал его ударом копыта по нагруднику доспехов.

Если где-то и билось сердце Великого Похода, то именно на стратегической палубе «Хранителя Эквестрии».

Сейчас здесь было пусто, но не только отсутствие пони рождало ощущение тоскливой заброшенности. Стратегическая палуба была отвергнута, и вместе с ней были отвергнуты проповедуемые некогда идеалы. На смену им пришло нечто темное и непонятное.

Стоя в центре стратегической палубы, Сильвер ощутил боль в груди, но она никак не была связана с его физическим состоянием. Ему потребовалось немного времени, чтобы заметить нечто необычное, чего здесь не должно было быть: запах, слабый, едва различимый, но явно присутствующий в воздухе.

В конце концов, Сильвер узнал запах, это был ладан, приторный и навевающий воспоминания о горячих сухих ветрах, напоенных горьковатыми ароматами трав. Исключительное обоняние позволило Сильверу различить еще какие-то ароматы, смешанные с запахом ладана, и направление, откуда они проистекали. В надежде отыскать источник запаха он прошелся по стратегической палубе. Где же он раньше мог слышать этот аромат?

Обострившееся обоняние привело его к знамени Седьмого Отряда, которым когда-то командовал Силен Круз. Неужели старый пегас использовал знамя для какой-нибудь ритуальной церемонии?

Но нет, запах казался слишком сильным, чтобы распространяться от ткани. В воздухе теперь четко ощущался запах горящего ладана. Сильвер отвел знамя от стены и ничуть не удивился, обнаружив за ним темное отверстие прохода, ведущего в лабиринт тоннелей, пронизывающих внутренности «Хранителя Эквестрии».

Существовал ли этот проход в те времена, когда на стратегической палубе собирались члены братства? Сильвер был уверен, что нет.

Ищи храм, – вспомнил он слова Зэда, нагнулся, поднырнул под знамя и прошел в тоннель, позволив тяжелой ткани снова закрыть проход за его спиной. Запах ладана явно шел отсюда, и благовоние сгорело недавно, а может, горит и сейчас.

Внезапное воспоминание заставило Сильвера схватиться за копытоять боевого ножа. Ему стало ясно, где он обонял этот запах раньше. Шатры обитателей Пять Шестнадцать благоухали этим ароматом, и, несмотря на обилие других более мощных запахов, он проникал в ноздри и навсегда запечатлелся в памяти.

В переходе было совершенно темно, но усиленное зрение Сильвера позволило рассмотреть короткий, недавно проложенный коридор, упиравшийся в сводчатую дверь. На ее металлической поверхности были высечены непонятные знаки. Хотя это была всего лишь дверь, Сильвер ощутил неестественный трепет. Он… испугался того, что мог за ней обнаружить, и чуть не повернул обратно.

Осознав собственный испуг, Сильвер яростно тряхнул головой и решительно двинулся вперед. Но тревога не только никуда не делась, но с каждым шагом становилась все сильнее. На двери на уровне глаз висел искусно выточенный череп, но не это зловещее украшение, а сам факт его наличия заставлял Сильвера чувствовать себя не в своей тарелке. Что-то в свирепом оскале мертвой головы выдавало жестокого убийцу, говорило о радости кровопролития и стремлении к беспощадной резне.

Сильвер отвел взгляд от оскаленного черепа и обнажил боевой нож. Пегас вдруг поймал себя на том, что испытывает сильное желание вонзить лезвие в любого, кто окажется за дверью.

Распахнув створки, он перешагнул порог.

Его взгляду открылось просторное помещение бывшего склада, переделанного таким образом, что трюм стал напоминать подземную каменную пещеру. Двойной ряд скамей тянулся вдоль стен, исписанных непонятными знаками и словами. С потолка свисали черепа с пустыми глазницами, скалившие зубы в злобных ухмылках. Сильвер подошел ближе, и они стали легонько раскачиваться, а из глазниц потянулись тонкие струйки дыма.

У дальней стены стоял низкий деревянный стол. В широкой чаше, украшенной резьбой по всей поверхности, темнели бурые разводы, в которых Сильвер по запаху определил запекшуюся кровь. В небольшом углублении рядом лежала толстая книга.

Было ли это помещение храмом? Он вспомнил множество флаконов и бутылочек, расставленных в храмовой пещере Шепчущих Гор.

То место выглядело совсем иначе, но вызывало схожие чувства.

Внезапно в воздухе что-то прошелестело, словно неразборчивый шепот, и Сильвер обернулся, выставив перед собой нож.

Он был один, и все же шепот над ухом был слишком отчетливым, и Сильвер готов был поклясться жизнью, что перед ним кто-то стоит. Он сделал глубокий вдох и медленно обошел комнату, держа наготове нож на тот случай, если таинственный шептун все же проявит свое присутствие.

На скамьях он обнаружил лишь лоскутки разорванной на ленточки ткани и вернулся обратно к столу, который, как догадался Сильвер, должен был служить алтарем. Сильвер внимательно осмотрел книгу. Ее кожаная обложка потрескалась от старости и местами почернела от копоти.

Сильвер нагнулся и кончиком ножа открыл книгу. Текст был написан угловатыми значками, и строчки располагались на странице вертикально.

– Трикси! – воскликнул Сильвер, вспомнив, что точно такие же символы были нанесены на мантию проклятой ведьмы.

Неужели это и есть книга «Слов Силы», из-за которой, по словам Зэда, в Архиве возник пожар? Оратор клялся, что книга помогла какому-то монстру вылезти из тартара, после чего и начался пожар, но Сильвер видел только слова.

Как могут слова нести опасность?

Едва эта мысль оформилась в его голове, как Сильвер удивленно мигнул – знаки на странице задрожали и стали меняться. Символы неизвестного пегасу наречия превратились в жесткие знаки современного языка Эквестрии, потом изогнулись в элегантный шрифт высшего хорсика и продолжали меняться, трансформируясь в буквы тысячи неизвестных Сильверу языков.

Ему пришлось крепко зажмуриться, чтобы избавиться от неожиданно возникшего головокружения.

– Что ты здесь делаешь, Сильвер? – раздался над его ухом знакомый голос.

Сильвер стремительно обернулся, но обнаружил, что он по-прежнему один в пустом храме.

– Как ты осмелился обмануть доверие Защитницы? – послышался тот же голос, и снова из-за спины, но на этот раз возникло ощущение присутствия чего-то материального.

Медленно повернувшись, капитан увидел стоящего у алтаря Дефолта.

– Ложись! – закричал Найт, и ветвистая молния прошла над его головой, закончившись черно-белыми взрывами на голой стене небесной цитадели. – Найтмер Рэд и второе отделение, за мной! Всем остальным отделениям оставаться на позиции и ждать приказа к выступлению.

Найт побежал, не сомневаясь, что Найтмер Рэд и ее солдаты следуют за ним по пятам к укрытию в ближайшем переходе. Небесный пост наблюдения – огромное, похожее на орган сооружение из башен, куполов и узких переходов – парило на мощных антигравитационных заклятьях в десяти километрах от Стоун Бага, и все наружное пространство небесной крепости освещали вспышки от выстрелов могучих кораблей Детей Ночи и легких сторожевых катеров мятежников.

Атака на пост наблюдения проходила плохо. Внезапности не получилось. Корабли врага словно ожидали атаки и вовремя отошли за пределы досягаемости орудий тяжелых кораблей и теперь наносили точечные удары по слишком не поворотливым гигантам и сбивали катера с подкреплениями для абордажной группы Найта. Уже два из десяти линкоров горели и медленно выходили из боя. Полу механические, полу магические огневые точки беспрестанно осыпали Детей Ночи, прорвавшихся внутрь крепости градом снарядов, но две сотни фестралов продолжали классическую атаку, целью которой был штурм бронированных створов восточного дока поста наблюдения. Захват дока дал бы атакующим преимущество над защитникам летучей крепости, запирая тех в каменном мешке и лишая тех возможности, как сбежать, так и получить подкрепления от сторожевых кораблей и их экипажей.

Найт соскользнул в выбоину в стене, и орудийный снаряд тотчас выбил осколки камня из стены рядом с ним. Найтмер Рэд и ее воины, укрывшись за щитами от осколков и снарядов, попадали на пол. Все они были ветеранами, много лет служили в армии и в самом страшном сражении чувствовали себя как дома. Найт знал, что рядом с ним лучшие воины Детей Ночи.

– А они были готовы к нашему приходу, верно? – спросила Найтмер.

– Они должны были знать, что мы вернемся, чтобы восстановить Согласие, – сказал Найт. – Кто знает, сколько времени они готовились к нашему возвращению.

Найт выглянул из-за края укрытия и отметил, что на всех заранее распределенных позициях видны его солдаты. Вот что значит подготовка Детей Ночи! Они согласованно занимают позиции и наносят тщательно скоординированные удары, а боевые группы передвигаются по коридорам цитадели, словно фигуры по шахматной доске.

– Капитан Рецент Кнов из девятого полка рапортует, что он вышел на позицию, – раздался в талисмане связи голос Айера. – Покажите им, как надо воевать!

Солдатам девятого полка было приказано занять позицию у западных причальных доков, и Найт не мог не усмехнуться, представив себе, как его старый друг Рецент Кнов упорно ведет своих воинов к цели под орудийным огнем. Непреклонную волю к победе он ставил гораздо выше всех тактических уловок. «Что ж, каждому свое», – подумал Найт, обнажая свой меч.

Столь простая тактика не устраивала Детей Ночи, считавших, что война – это не просто убийство врага, а тонкое искусство.

– Найт на позиции, – доложил он. – Все подразделения готовы.

– Выполняйте приказ! – поступила команда.

– Вы слышали лорда Айера! – крикнул Найт. — Вперед, Дети Ночи!

Воины ответили дружными возгласами, отделения поддержки открыли огонь из магических и пороховых ружей, и Найт с Найтмер Рэд выбрались на край кратера. Сражение можно было сравнить с неоднократно сыгранным спектаклем: каждое из подразделений двигалось в совершенном согласии с остальными, тяжелые орудия обстреливали вражеские позиции, штурмовые отряды устремились вперед к цели, а тактические отделения заняли позиции прикрытия.

Магические орудия противника разворотило взрывом, и в морозный воздух взлетела туча осколков стали и камня.

Мимо Найта со свистом пронесся увесистый снаряд, ударил в створы ворот и оставил на поверхности металла раскаленную вмятину. За первым снарядом последовала второй, потом третий, и наконец, створы прогнулись внутрь. В мертвенном голубом свете ламп скрытых под потолком Найт заметил блеск серебряных доспехов Айера, лорд-командир устремился к наметившейся пробоине, подняв огромный магический молот, от которого во все стороны с треском рассыпались искры.

Молот обрушился на покореженные створы, бело-голубая вспышка, словно зигзаг молнии, осветила все вокруг, раздался, оглушительный грохот, и ворота рухнули. Как и подобает командиру, лорд Айер первым во внутренние помещения. Вслед за ним вбежал Найт.

Внутри крепости темноту нарушали только вспышки оружейного огня и искрящиеся кабели, вырванные из гнезд взрывной волной. Глаза Найта, наделенные от рождения д=возможностью видеть в темноте так же хорошо, как и днем, быстро рассеяли мрак, но через разрушенные двери наружу вырвался теплый воздух, быстро превратившийся в клубы белого пара. И вот тогда Найт впервые увидел своих противников.

Они были одеты в черные доспехи, несли на себе громоздкие рюкзаки, соединенные толстыми кабелями с тяжелыми ружьями. На пластинах брони виднелся серебряный орнамент – возможно, просто украшение, возможно – схема сигнальной цепи.

Лица врагов закрывали капюшоны с единственной красной линзой напротив одного глаза. Под куполом крепости находилось не меньше сотни солдат противника, они скрывались за грудами разбитого камня и мебели. Под прикрытием такой баррикады противники образовали сильную оборонительную линию и, как только Айер со своими воинами вошел внутрь, открыли огонь.

Мятежные солдаты ответили залпами рубиновых лучей, заполнив все пространство красным горизонтальным ливнем. В Найта попало сразу три луча, один в грудь, второй по ногам, а третий угодил точно в шлем, но зачарованная от большинства магических атак броня выдержала, а в местах попаданий образовались небольшие обгорелые отметены.

Найтмер Рэд упорно продвигался вперед, прикрываясь от лучей сильно побитым щитом. Айер шел по центру, и каждый удар его молота разил мятежников насмерть. От удара стальной головы молота раздробленные тела с переломанными конечностями взлетали высоко в воздух. Интенсивность вражеской стрельбы немного ослабела, и Дети Ночи устремились вперед, заливая ряды противника ответным огнем. Обстрел прорвал линию обороны, и воины ринулись в образовавшиеся проходы, чтобы пустить в ход свои мечи.

Найт трижды выстрелил из пистолета по движущейся черной фигуре, и один из врагов развернулся и упал после того, как заряд угодил ему в шею. Воины Найтмер Рэд заняли позиции на остатках баррикады, и под прикрытием их огня Айер с несколькими избранными воинами вновь двинулся вперед.

Найт убивал врагов тщательно выверенными выстрелами и ударами меча, сражаясь так, как должен сражаться воин из Детей Ночи. Каждый удар нес смерть врагу, а каждый шаг был продуманным и точным. Инкрустированные серебром доспехи позволяли игнорировать огонь противника, а отсветы выстрелов на полированном шлеме делали его похожим на героя из древних легенд.

– Мы овладели входом в башню! – прокричал Айер, как только последний из мятежников был обезглавлен безупречным ударом одного из фестралов. – Девятый полк докладывает о серьезном сопротивлении противника. Взорвите внутренние двери, и мы закончим за них работу.

Воины с зарядами взрывчатки бросились к дверям внутреннего перехода, и Найт сквозь грохот стрельбы услышал серию взрывов. Он опустил меч и, воспользовавшись краткой передышкой в сражении, огляделся по сторонам.

У его ног лежало мертвое тело, в черных доспехах зияли трещины, а прикрывающий лицо капюшон был разорван. Замерзшие капли крови драгоценными камнями рассыпались вокруг головы, и Найт, опустившись на одно колено, отбросил с лица обрывки ткани.

Шерсть на голове воина была на голо выбрита, а темная кожа была покрыта белыми татуировками, повторявшими рисунок на его доспехах. Единственный невидящий глаз, взирал с мертвого лица. Найт не мог представить существо, обладающее достаточной силой, чтобы принудить пони отказаться от принесенных клятв в верности Эквестрии.

Но от поисков ответа на этот вопрос его отвлек глухой раскат взрыва, разрушившего внутренние двери. Выбросив из головы мысли о мертвеце, Найт снова занял место рядом с Айером, а лорд-командир, подняв огромный молот, ринулся в центральный зал. Соул Найт бежал рядом со своими боевыми братьями, зная: что бы ни приготовили для них мятежники, никакое оружие не может сломить волю к победе, ведущую вперед Детей Ночи.

Найта и его воинов окутали облака пыли, поднятой взрывом, и несколько мгновений понадобилось для того, чтобы пыль улеглась а зрение вернулось к фестралам.

Дети Ночи оказались в самом сердце небесной крепости Стоун Бага.

Найт резко остановился. Он внезапно понял, что информация о сооружении, полученная перед боем, оказалась неверной.

Сооружение не являлось постом наблюдения, это был храм.

Лицо Дефолта осунулось приобрело мертвенный оттенок, видимый даже через густую шерсть, а вокруг горящего желтого глаза собрались морщины шрамов. В безгубом рту поблескивали острые гниющие зубы, а в центре лица пролегли две глубокие раны. На виске была вырезана восьмиконечная звезда, и ее точная золотая копия украшала черные доспехи.

– Нет! – воскликнул Сильвер и попятился от этого ужасного призрака.

– Ты отступник, Сильвер, – прошипел Дефолт. – Ты предатель.

Иссушающий ветер унес слова Дефолта и дохнул в лицо Сильвера запахом гниющей плоти. Едва пегас вдохнул эти ядовитые миазмы, перед его мысленным взором встали видения разоренных, заброшенных земель, заваленных остовами проржавевших машин, словно скелетами вымерших чудовищ. На горизонте гигантским засохшим цветком высился город, а из его смятых и обгоревших лепестков поднималась колоссальная центральная башня, утыкавшаяся в тяжелые темные тучи.

Тучи и дым застилали солнце, и с небес доносился гулкий хохот Бога Тьмы. Никогда еще Сильверу не приходилось видеть картины такого всепоглощающего запустения, и ему захотелось закричать во весь голос.

Это неправда. Этого не может быть. Он не верит в призраков и видения.

Ярость придала ему сил. Он заставил себя отвести взор от умирающего мира и внезапно обнаружил себя летящим по Вселенной от одной звезды к другой. Он видел, как взрываются солнца, и пылающее звездное вещество вытекает в бездну. Над ним нависла зловещая громада красной звезды, словно огромный, ужасный, жгучий глаз. Из этого глаза непрерывным потоком вылетали подобные титанам монстры и целые флотилии, заливающие Вселенную потоками крови.

Из кровавых рек поднялись языки бушующего пламени и стали уничтожать все на своем пути, оставляя лишь бесплодную, почерневшую пустыню.

Может, это видение безумного ада, куда попадают после смерти грешники? Сильвер припомнил красочные описания из «Тирании Крови», дикие фантазии, мрачные суеверия.

– Нет, – раздался голос Дефолта, – это не галлюцинация сумасшедшего. Это будущее.

– Ты не Дефолт! – закричал Сильвер, тряхнув головой, чтобы избавиться от свистящего шепота.

– Ты видел неизбежную гибель реальности.

Сильвер увидел Детей Сумерек, охваченных неистовым безумием, изливавшимся из огненного глаза, одетых в черные доспехи и окруженных кривляющимися бесформенными существами. Он заметил Хува и саму Твайлайт – огромную, черную как ночь кобылицу, которая крушила целые миры своими демоническими когтями.

Это не могло быть будущим. Это какое-то искаженное, бредовое представление о будущем.

– Ты ошибаешься.

Видение объятой пламенем Вселенной рассеялось, и Сильвер попытался зацепиться взглядом за что-то устойчивое, что могло бы уверить его в невозможности воплощения ужасной картины. Но он снова летел и падал, и образы перед внутренним взором расплывались, пока он не открыл глаза и не обнаружил, что находится в Архива. Здесь, в окружении книг, которые упрощали бытие до понятий формальной логики и оставляли безумие запертым в жестоком эпосе язычников, Сильвер на мгновение почувствовал себя в безопасности.

Но и здесь что-то было не так. Книги вокруг него загорались, истинные знания планомерно уничтожались, чтобы народ оставался в невежестве и не мог постичь истины. На полках не оставалось ничего, кроме огня и пепла, а едва Сильвер попытался спасти гибнущие книги, огонь перекинулся и на него. Он старался уберечь от пламени мудрость древних времен, но его ноги покрылись волдырями и почернели, и плоть стала отваливаться от костей.

Музыка сфер. Механизм реальности, невидимый, но всеобъемлющий…

Едва пламя прогорало, как с выжженных мест на Сильвера начинали пялиться из клубящейся бездны тьмы глаза темных сил. Чудовищные существа, скачущие среди трупов, рогатые головы и блеющие козлиные морды, извращенные бессмысленными уловками Бога Тьмы. Раздутые монстры, истекающие гноем и зараженные личинками, поглощали мертвые звезды; покрытый медной броней гигант испускал бесконечный воинственный клич, сидя на троне из черепов, а в серебряном городе, построенном из лжи, бездушные черные маги приносили в жертву миллионы невинных жизней.

Сильвер заставил себя оторваться от этого безумия. Вспомнив слова, которые он бросил в лицо Твинкл Спаркл у ворот Обители, он снова громко прокричал их:

– Я не склонюсь ни перед каким храмом и не признаю существование духов! Я чту лишь чистоту Эквейстрийских Истин!

В следующее же мгновение его снова обступили каменные стены мрачного храма и напоенный ладаном воздух. Сильвер глубоко вздохнул. Сердце у него бешено колотилось, а голова кружилась.

Но он не ощущал страха, а только гнев.

Приходящие в этот храм обрекают всю расу пони темным силам, невидимо клубящимся в бездне тартара. Возможно ли, что это те же самые силы, что поразили Биг Трека?

Те самые, которые едва не убили в корабельном Архиве Зэда Коллора?

Сильверу стало плохо при мысли, что все его знания о тартаре оказались ложью.

Ему говорили, что там нет никаких богов.

Ему говорили, что в тартаре нет ничего, кроме бессмысленной, ненаправленной энергии.

Ему говорили, что Вселенная слишком бездушна для мелодрамы.

Все, что ему говорили, оказалось ложью.

Гнев придал ему новые силы, и Сильвер ринулся к алтарю, захлопнул старинную книгу и защелкнул медные застежки на обложке. Но даже закрытая книга источала ужасное стремление. Мысль о том, что книга может таить в себе хоть какую-то опасность, еще несколько месяцев назад рассмешила бы Сильвера, но, несмотря на весь ужас и бредовость всего увиденного и услышанного, он не мог не доверять собственным чувствам. Пегас схватил книгу, зажал ее под крылом и направился к выходу из храма.

Закрыв за собой дверь и проскользнув под знаменем Седьмого Отряда, Сильвер снова оказался в пустынном сумраке стратегической палубы.

Зэд оказался прав. Сильвер услышал музыку сфер, и она оказалась кошмарной песней, повествующей о разложении, резне и гибели всей Вселенной.

Сильвер был абсолютно уверен, что ему предстоит заставить ее умолкнуть.

В центре главного купола цитадели возвышалась широкая ступенчатая пирамида, составленная из огромных каменных блоков, подобных которым Найт ни где не встречал. Каждый блок был вырезан из какого-то здания, и на многих еще сохранились различные архитектурные детали – резьба, часть фриза, горгулья или даже отдельные статуи, самым странным образом выступавшие из общего фона.

У подножия пирамиды сгрудились мятежные солдаты, отчаянно сражавшиеся в ближнем бою с закованными в бронзовые доспехи воинов девятого полка. Сражение велось без всяких правил, и искусство войны уступило место мучительной жестокости банальной резни.

Найт перевел взгляд с развернувшейся у подножия битвы на самую вершину пирамиды, где яркий свет кружился и метался вокруг фигуры тощего земнопони, напевающем тоскливую мелодию так, что ее было слышно даже сквозь шум битвы.

– В атаку! – взревел лорд Айер.

Он ринулся вперед, словно наконечник копья, а фестралы образовали вокруг него смертельно опасные крылья. Найт выбросил из головы мысли о странном музыканте и помчался вслед за командиром. Он прикрывал его спину и уничтожал врагов, пытавшихся окружить группу.

Дети Ночи присоединялись к сражению у подножия пирамиды. Вскоре рядом с Айером Найт заметил и Люция, клинок мечника сверкал, словно пойманная звезда.

Неудивительно, что Люций быстро занял позицию рядом с командиром; он лишь подтверждал свое стремление подняться по ступеням служебной лестницы и занять место рядом с Айером как лучший воин Детей Ночи. Найт рубил мечом направо и налево.

Для борьбы с мятежниками не требовалось большого мастерства, а только сильное копыто и желание победить. Пробиваясь сквозь ряды защитников в черных доспехах, Найт вскоре взобрался на первую ступень пирамиды.

В перерыве между двумя ударами Найт бросил взгляд наверх и увидел бойцов девятого полка, карабкающихся к фигуре на самой вершине пирамиды. Впереди виднелся знакомый массивный силуэт Рецента Кнова. Старинный друг Найта неутомимо взбирался наверх со столь знакомым мрачным упорством. Даже в пылу сражения Найт испытал радость от очередной встречи со своим названым братом. Рецент продолжал стремительно подниматься к вершине, явно намереваясь атаковать сияющую фигуру, по-видимому, командующую битвой.

До сих пор лицо единорога закрывали длинная грива, но тут пряди отбросило, словно порывом ветра, и Найт увидел, что на вершине пирамиды стоит кобыла. Ее белые шелковые одежды медленно развевались, словно щупальца какого-то морского чудовища

Даже сквозь грохот боя Найт слышал ее пение под аккомпанемент криков умирающих и звона стали.

Кобыла воспарила над пирамидой, удерживаясь явно не магией, а звуковой волной от пения. Горло пони не способно было производить подобные звуки. Они следовали один за другим, пронзительные ноты сталкивались, соединялись, переплетались. Казалось, что ее песня разрывает границу реальности, и вот уже камни с вершины пирамиды поднялись в воздух и начали по спирали подниматься к самому куполу.

Найт не мог отвести от странной кобылы глаз, но вот на поверхность мелодии всплыла одна диссонирующая нота и зазвучала в бешеном крещендо. В тот же момент взрыв снес часть пирамиды, и массивные каменные блоки запрыгали в потоках света. Пирамида содрогнулась, камни посыпались вниз на Детей Ночи, убивая и калеча многих.

Грохочущая лавина камней пронеслась мимо Найта, сметая фестралов и солдат девятого полка, и Найт увидел окровавленное лицо Рецент Кнова.

Он пробрался по поверхности разрушающейся пирамиды к щели, в которую упал Рецент, наклонился и, вцепившись в наплечники доспеха, вытащил своего товарища на поверхность.

Найт увидел, что земнопони серьезно ранен, и отнес его подальше от поля битвы. Рецент лишился одной ноги, оторванной выше колена, а часть грудной клетки и правое плечо были раздроблены. Густая кровь стекала по помятой броне и застывала бурыми потеками, а в живот воткнулись острые каменные осколки.

– Найт! – заскрежетал зубами Рецент, скорее от злости, чем от боли. – Это Сирена! Мятежники призвали к себе на службу этих мерзких тварей! Не слушай ее.

– Держись, брат, – ответил Найт, – я вернусь за тобой.

– Только убей ее, – бросил ему вдогонку Рецент.

Найт взглянул наверх и увидел, что Сирена переместилась ближе, направляясь к Детям Ночи. Глаза закрыты, лицо безмятежно спокойное, конечности раскинуты, словно она призывала воинов в свои объятия, и жуткая песня лилась из ее горла.

Каменные блоки вокруг фестралов снова стали подниматься в воздух. И вдруг Найт увидел, как песнопение чудовищной кобылы оторвало от земли одного из фестралов от земли – капитана Дарк Эрроу, знаменосца Детей Ночи. Его доспехи дергались и прогибались, словно разрываемые невидимыми когтями, и вскоре блестящие пластины, сорванные песней смертоносной Сирены с тела, рухнули вниз.

А затем развалился на части и сам Дарк Эрроу: кровь вырвалась из артерий на его горле, влажно блеснули позвонки у основания черепа, и оторванная голова запрыгала по осыпающимся склонам пирамиды…

Пока умирал Эрроу, жестокая красота пения, которое, как казалось Найту, предназначалось ему одному, полностью захватила капитана. Диссонирующие ноты говорили одновременно о красоте и смерти, об удивительном мире, который придет, едва он отдастся на волю мелодии и позволит ей завладеть его существом. Война тотчас закончится, и ненависти не останется даже в воспоминаниях.

Не слушай ее.

Найт сердито хмыкнул, небольшой арбалет оказался пред ним, и он выстрелил. Теперь за пением почти не было слышно даже звуков боя. Нарезной болт ударили в защитную некую силовую оболочку, окружавшую Сирену, и засверкал вспышкой серебряного света. Все больше и больше Детей Ночи и воинов девятого полка поднимались в воздух, и акустическое воздействие обезглавливало их или разрывало на части. Найт понимал, что потребуется совсем немного времени, и превосходство атакующих будет потеряно.

Оставшиеся в живых мятежные солдаты уже перегруппировались и теперь карабкались вверх по пирамиде вслед за Детьми Ночи. Найт увидел, как Люций в окружении врагов орудует мечом, и вокруг него кружит алая стена брызг крови и внутренностей.

Решив, что Люций вполне способен о себе позаботиться, Найт стал подниматься, стараясь отыскать безопасный путь в хаосе, учиненном Сиреной. Впереди блеснуло серебром, и Найт узнал доспехи Айера, сверкавшие, словно маяк, в лучах магии Сирены. Лорд-командир с яростным воплем преодолевал последние ступени пирамиды, и Найт поспешил догнать его.

Сирена раскинула вокруг себя сверкающее покрывало, и, когда Айер ринулся сквозь него, световая оболочка стала непрозрачной, превратившись в молочно-белую пелену. Арбалет Найта уже опустел, так что он отбросил бесполезное оружие, взялся обоими копытами за копытоять меча и устремился вслед за командиром в пелену света.

Громогласные вопли Сирены в тот же момент заполнили его мозг и, едва капитан прорвался сквозь пелену света, возросли до оглушительного крещендо.

Айер стоял на коленях, потеряв молот, а над ним уже склонилась Сирена. Она простерла копыта перед собой и окатывала Айера волнами энергии, настолько сильной, что стало видно движение воздуха.

Доспехи Айера начали вибрировать и коробиться, шлем треснул, и из-под него брызнула струйка крови, но лорд-командир все еще был жив и не собирался сдаваться.

С криком «За Эквестрию!»  Найт бросился вперед.

Сирена заметила его и небрежным движением копыта швырнула на землю. От сильного удара шлем раскололся, и на мгновение весь мир для капитана наполнился смертельно опасной красотой ее пения. Зрение вернулось к Найту в тот момент, когда Айер кинулся вперед. Бросок Найта на короткое мгновение отвлек от Айера внимание Сирены, и мелодия ее песни всего на один миг обратилась на него.

Но этого короткого мига хватило командиру Детей Ночи.

Глаза Айера сверкнули огнем, рот распахнулся в яростном крике, вобравшем в себя всю его ненависть и отвращение к врагу. Но затем рот растянулся еще шире, и крик перешел в пронзительный вой. Найт от этого ужасного звука, не успев подняться, снова опрокинулся навзничь, выронил меч и зажал копытами слишком чувствительные уши. В звуковой атаке, исходящей от Айера, не было призыва к прекрасной и милосердной смерти, а только оглушительный и мучительный вопль.

Волна немузыкального крика ударила в Сирену и неожиданно рассеяла ее чары. Она открыла рот, чтобы запеть новую песню восхваления смерти, но крик Айера обратил ее музыку в унылую погребальную панихиду.

Звуки скорби и боли наслаивались друг на друга, и Сирена под их тяжестью упала на колени. Айер закончил свой крик и, протянув копыто, подобрал оброненный Найтом меч. Сирена уже корчилась от боли, ее обличье кобылы земнопони начала таять в воздухе, словно это был мираж, обнажая под собой нечто ужасное. Лицо кобылы передернуло, сквозь шерсть проступила чешуя и жаберные пластины у основании шеи. Тело скрючивалось и сжалось, меняясь на глазах. Окружающая световая завеса стала слабеть по мере того, как Сирена теряла контроль над мелодией.

Айер сумел преодолеть и звук, и свет. Широкий меч в его хватке только один раз сверкнул серебром, и голова Сирены слетела с плеч.

Песня, наконец, оборвалась.

Найт приник к потрескавшейся поверхности камня, глядя, как Айер победным жестом поднимает меч, и никак не мог осознать, что же сейчас произошло на его глазах.

Ужасные мелодии Сирены все еще звенели в его ушах, но он тряхнул головой, чтобы избавиться от них, и недоверчиво уставился на своего командира.

Айер обернулся к Найту и бросил рядом с ним меч.

– Отличный клинок, – сказал он. – И благодарю за своевременное вмешательство.

– Как?… – только и смог произнести Найт

– Сила воли, Найт, – сказал Айер. – Это было лишь проявлением силы воли. Да и что может сделать мяуканье этой твари с такими воинами, как мы?

– Наверно, ничего, – ответил Найт, принимая протянутую Айером ногу, чтобы подняться.

Весь зал перед ними внезапно погрузился в полную тишину. Выжившие мятежники в момент гибели Сирены попадали на землю и, рыдая, катались из стороны в сторону, словно дети, лишившиеся родителей.

– Я не понимаю… – начал Найт, видя, что воины девятого полка уже начали прочесывать помещение.

– Найт, тебе и не надо ничего понимать, – сказал Айер. – Мы победили, и только это имеет значение.

– Но что вы сделали?…

– Я всего лишь убил врага, – сердито бросил Айер. – Это понятно?

– Понятно, – кивнул Найт, хотя, по правде говоря, понять столь неординарную способность своего командира он мог не больше, чем принцип передачи телепатических сообщений астропатами через направленные ветра магии.

– Уничтожьте всех оставшихся вражеских солдат, – отдал приказ Айер. – А потом необходимо обрушить цитадель на землю.

С этими словами он повернулся и стал спускаться с пирамиды, приветствуемый восторженным криком своих подчиненных.

Найт подобрал свое оружие и посмотрел на развернувшуюся перед ним картину победы. Солдаты девятого полка, как и Дети Ночи уже перегруппировались, и он поспешил спуститься к раненому Реценту Кнову.

Капитан девятого полка сидел, прислонившись спиной к основанию пирамиды, его грудь тяжело поднималась, и Найт понял, что только крайним напряжением воли Кнов удерживает себя в сознании.

– Найти, ты жив, – произнес Рецент, едва он спустился с последней ступени.

– Вроде того, – ответил Найт. – Вот не знаю, можно ли то же самое сказать о тебе.

– Ты о чем? – фыркнул Рецент. – Это пустяки, были у меня раны и потяжелее. Попомни мои слова, парень, я поправлюсь и буду учить тебя новым приемам в тренировочной камере раньше, чем ты успеешь почистить свой доспех.

Несмотря на все странности прошедшей битвы и тяжелые потери, Найт не смог удержаться от улыбки.

– Рад снова тебя видеть, Рецент, – сказал он, наклоняясь и прикладывая свое копыто к протянутому копыто Рецента. – Очень много времени прошло с тех пор, как мы сражались бок о бок.

– Согласен, мой названый братец, – кивнул Рецент. – Но у меня возникло такое чувство, что до окончания этой кампании нам представится еще немало возможностей.

– Вряд ли, если ты будешь и дальше так нарываться. Тебе нужен врач.

– Чепуха, братец, тут много тех, кому помощь хирурга сейчас нужнее, чем мне.

– Ты никогда не научишься признавать, что тебе требуется помощь? – с улыбкой спросил Найт.

– Нет, – согласился Рецент. – Это ведь не в обычаях девятого, не так ли?

– Будем считать, что я этого не знаю, – уклончиво ответил Найт и, несмотря на протесты Рецента, махнул крылом полевому медику Детей Ночи. – Вы для меня слишком варварский полк, чтобы можно было что-то понять.

– А вы – компания примерных школьников, которых внешний вид заботит больше, чем достижение цели, – сказал Рецент, возвращаясь к обычной перепалке, заменявшей им приветствия.

Капитанов-побратимов связывало слишком многое, и они слишком часто спасали друг другу жизнь, чтобы позволить формальностям и мелким различиям между их подразделениями разрушить их дружбу.

Рецент указал копытом себе за спину, на пирамиду:

– Ты убил верещащую тварь?

– Нет, – ответил Найт. – Это сделал лорд-командир Айер.

– Айер? – усмехнулся Гарро. – Вот уж не ожидал от этого старикашки такого. Что ж, если он сумел ее одолеть, значит, кое-чему научился с тех пор, как я его видел в последний раз.

– Я думаю, что ты прав, – сказал Найт.

Отвращение

Сильвер обнаружил Панч Хува на смотровой палубе, огромный купол которой выступал над верхней декой «Хранителя Эквестрии». Прозрачные стеклянные панели ловили свет заходящего солнца. Под куполом было тихо и темно, обстановка располагала к размышлениям, и Хув смотрелся здесь инородным телом. Его бурлящая энергия и мощь наводили на сравнение с запертым в клетку зверем, готовым наброситься при первой возможности.

– Сильвер, – заговорил Хув, как только тот вошел в зал. – Ты вызвал меня сюда?

– Да, я.

– Почему?

– Верность, – коротко ответил Сильвер.

Хув презрительно фыркнул:

– Тебе незнакомо значение этого слова. Ты никогда ее не проявлял.

– Так, как это сделал ты на ступенях Обители?

– А, – вздохнул гигант-земнопони, – так вот о чем речь. Не вздумай читать мне нотации, Сильвер Винд. Ты не смог сделать того шага, который сделали мы ради спасения Защитницы.

– Возможно, я единственный, кто смог остановиться.

– И что тогда? Ты позволил бы Защитнице погибнуть, лишь бы не признавать, что в мире есть силы, недоступные твоему пониманию?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать произошедшее в Обители, – сказал Сильвер, раздосадованный потерей контроля над беседой.

– Тогда зачем ты пришел? Мне пора готовить к бою воинов, и я не желаю тратить время на пустую болтовню.

– Я позвал тебя, потому что хочу получить ответы на вопросы. Об этом, – сказал Сильвер и бросил на пол книгу, которую забрал из храма.

Хув наклонился и поднял книгу. В копытах Первого капитана она казалась маленькой, словно один из блокнотов Пайпера.

– Так теперь ты еще и вор, – бросил Хув.

– Не смей говорить мне таких вещей, Панч Хув. По крайней мере, до тех пор, пока не предоставишь ответы. Я знаю, что Трикси устроила против нас заговор. Она украла у оленей-экзодитов апофеоз и привезла его Рекорд Рэду. Мне это известно, и тебе тоже.

– Ты ничего не знаешь, Сильвер, – усмехнулся Хув. – Все, что происходит в рамках Великого Похода, делается во благо Эквестрии. У Защитницы есть план.

– План? – переспросил Сильвер. – И в этот план входит убийство невинных пони? Гектора Варрион? Блу Пайпера? Литеры Голд?

– Ты про архиваторов? – рассмеялся Панч Хув. – Ты в самом деле беспокоишься об этих жалких червях? Это же мелочь, Сильвер, они не заслуживают нашего внимания. Это Совет Лордов пытается навязать нам разных чиновников, чтобы задерживать нас и разрушить наше стремление завоевать этот мир.

– А Трикси? – спросил Сильвер, стараясь не давать воли своему гневу. – Почему она оказалась на «Хранителе Эквестрии»?

Хув в одно мгновение пересек зал наблюдений.

– Это не твое дело!

– Это мой Орден! – воскликнул Сильвер. – И потому это касается и меня.

– Больше не касается.

Сильвер ощутил, как в нем растет волна гнева, и угрожающе расправил крылья. От Панч Хува не укрылась его напряженность.

– Хочешь разрешить наш спор, как принято у воинов?

– Нет, Хув, – сквозь зубы ответил Сильвер. – Что бы между нами ни произошло, ты все еще мой брат по оружию, и я не стану с тобой драться.

– Ах да, братство, – кивнул Хув. – Это была благородная идея, но я уже пожалел, что вовлек тебя в братство. А кстати, если бы дело дошло до кровопролития, неужели ты надеялся со мной справиться?

Сильвер не стал отвечать на его насмешку.

– Трикси все еще здесь? – спросил он.

– Трикси находится на флагманском корабле в качестве гостя, – сказал Хув. – И тебе лучше бы не забывать об этом. Если бы ты присоединился к нам, когда была такая возможность, ты бы получил ответы на свои вопросы. Но ты сделал свой выбор, Сильвер, так теперь и живи с ним.

– Хув, ложа принесла в наш Орден, а может и в другие полки гвардии тоже, какое-то зло, что-то из тьмы тартара. Это зло погубило Трека и овладело Редом. Трикси лжет нам всем!

– И использует нас, верно? А еще Трикси манипулирует нами и готовит судьбу, которая хуже смерти? – насмешливо сказал Хув. – Тебе слишком мало известно. Если бы ты осознал величие замыслов Защитницы, ты бы умолял нас принять тебя обратно.

– Так расскажи мне, Хув, и, может, я попрошусь обратно. Когда-то мы считали друг друга братьями, и мы снова можем ими стать.

– Ты веришь в это, Сильвер? Ты откровенно дал понять, что не согласен с нами. По крайней мере, именно так сказал Дефолт.

– Ради моего Ордена, ради Защитницы я всегда могу изменить свое мнение, – ответил Сильвер. – Но только пока и вы согласны на это.

– Однако ты никогда не сдашься, не так ли?

– Никогда! Не сдамся, пока дух Ордена находится под угрозой.

Хув покачал головой:

– Мы лишь потому оказались в таком затруднительном положении, что личности вроде тебя не соглашаются идти на компромисс.

– Хув, компромисс может означать только нашу гибель.

– Постарайся забыть об этом, пока продолжается нынешняя кампания. После Стоун Бага все кончится.

– Я ни о чем не забуду, Хув. И я отыщу ответы на свои вопросы, – пообещал Сильвер и отвернулся от своего бывшего друга.

– Если ты выступишь против нас, ты проиграешь, – предостерег его Хув.

– Может быть, – ответил Сильвер. – Но другие тоже поднимутся против вас.

– Тогда они тоже погибнут.

– Благодарю за то, что вы все собрались, – произнес Зэд, удивленный и немного испуганный большим количеством пришедших. – Вы пошли на немалый риск ради нашей встречи.

В надежде услышать слова святой, ошибочно полагая, что она очнулась, верующие со всего корабля собрались в темной ремонтной мастерской, где повсюду виднелись потеки смазки и слова заглушались шипением трубопроводов. В толпе Зэд видел пони из команд техобслуживания титанических големов и прочих боевых машин, членов команды флагмана, персонал охраны и даже несколько солдат Королевской Гвардии. Вооруженные новейшими ружьями воины охраняли входы в мастерскую, и их присутствие служило печальным напоминанием об опасности, нависшей над последователями учения Двух Сестер.

Такое оживленное собрание не могло остаться незамеченным, и Зэд понимал, что необходимо как можно скорее уговорить пони разойтись, пока их не обнаружили, но сделать это так, чтобы не спровоцировать открытого восстания.

– До сих пор ваши собрания не привлекали внимания в силу их небольшой численности, но такое количество пони обязательно заинтересует командование, – продолжал он. – Не сомневаюсь, что в последнее время вы слышали немало странных разговоров, и, надеюсь, вы простите меня за желание уберечь вас от заблуждений.

Слухи о чудесном спасении Киллер быстро распространились по всему кораблю. Об этом шепотом говорили чумазые работяги; со скоростью эпидемии слух охватил весь штат архиваторов и достиг ушей многих офицерских чинов экспедиции. Вслед за известием о способностях святой поползли разного рода вымыслы и самые фантастические выдумки, невероятные истории о вернувшихся пулях и самой Селестии, якобы говорившей непосредственно со святой, чтобы указать путь Ее народам.

– Что со святой? – раздался голос из толпы. – Мы хотим ее видеть!

Зэд поднял ногу:

– Святая, к счастью, жива. С ней ничего не случилось, но, к сожалению, она по-прежнему спит. Кое-кто из вас слышал, что она очнулась, но, должен вас огорчить, это не так.

В мастерской поднялся возмущенный гул. Зэд лишал их желанной надежды, и пони рассердились. Оратор был вынужден вспомнить свои речи в приводимых к Согласию землях, когда, используя профессиональные уловки и приемы ораторов, провозглашал Эквестрийские Истины.

Теперь ему придется применить те же самые методы, чтобы дать этим пони надежду.

– Святая все еще спит, это верно, но на один короткий миг она очнулась от дремоты и спасла мне жизнь. Я видел, что ее глаза были открыты, и я знаю, что она вернется к нам, когда мы будем больше всего в ней нуждаться. А до тех пор мы должны соблюдать осторожность, поскольку во флотилии есть силы, готовые уничтожить нас за нашу веру. Сам факт, что нам приходится собираться тайно и полагаться на вооруженных солдат ради собственной безопасности, лишнее тому подтверждение. Син Хартстринг лично посылает воинов, чтобы положить конец встречам последователей учения Двух Сестер. Уже погибли пони, и их кровь на копытах Ордена. Блу Пайпер, да упокоит Селестия его душу, первым осознал опасность, исходящую от необузданных воинов Ордена, и не успели мы опомниться, как их копыта протянулись к нашим шеям… Когда-то я не мог поверить в святых. Я приучил себя воспринимать только логические выводы и научные факты, а религию и суеверия отбрасывать прочь. Чудеса религии казались невозможными, считались выдумкой невежественных пони, старавшихся понять и объяснить свой еще не познанный мир. Понадобилась жертва святой, чтобы я осознал свое невежество. Я видел, как защищают Диархи, но святая показала мне не только это. Диархи защищают тех, кто в них верит, но кто защитит самих Диархов?

Зэд позволил вопросу повиснуть в воздухе.

– Мы защитим! – воскликнула Немо Бриз, проталкиваясь через толпу вперед и поворачиваясь лицом к слушателям.

Зэд сам попросил эту пегаску смешаться с толпой и тщательно проинструктировал ее, когда и что сказать. Основной приём ораторов — усиливать впечатление от своих слов.

– Мы должны защитить Диархов, поскольку больше никто этого не сделает, – сказала Немо и обернулась к оратору. – Но для этого мы должны остаться в живых, верно, оратор?

– Да, – ответил Зэд. – Вера, которую обрело наше братство, вызвала такой страх у высшего руководства флотилии, что они пытаются нас уничтожить. И я уверен, среди них имеется враг Диархов. Мы должны жить, чтобы противостоять этому врагу, когда он полностью себя проявит.

Предостережение оратора вызвало в толпе гневный и тревожный ропот.

– Друзья мои, – продолжил Зэд. – Опасность, грозящая нам, велика, но святая с нами, и ей требуется убежище. Мы оставим это убежище в тайне, а вам следует внимательно наблюдать за знаками и самим оставаться в безопасности. И расскажите всем о ее спасении.

Немо вернулась в толпу и стала убеждать всех вернуться на свои рабочие места. Слова Зэда принесли этим пони некоторое успокоение, и они начали постепенно расходиться. Глядя им вслед, Зэд не мог не задуматься, все ли они переживут грядущие дни.

Галерея Легенд, словно позолоченный хребет, проходила по всей длине "Ока Ночи". Крыша над ней была прозрачной, и все пространство освещалось сиянием далеких звезд. По обеим сторонам стояли сотни статуй – героев Детей Ночи с драгоценными камнями вместо глаз и суровым, испытующим выражением лиц. Говорили, что достоинства будущего героя можно определить по тому, как долго он сможет идти по Галерее Мечей и выдерживать неумолимые взгляды статуй.

Найт сознавал, что не может считать себя героем, он был просто рядовым офицером, который старался как можно лучше исполнять свой долг. Но, войдя в Галерею, тоже не опустил головы. Командиры отделений и отрядов из давно минувших времен смотрели на него, а он вспоминал их имена и подвиги, известные каждому воину Детей Ночи и почитаемые каждым. Памяти павших братьев-воинов были посвящены целые отсеки «Ока Ночи», но любой из фестралов мечтал, чтобы его подвиги были увековечены именно здесь.

Найт не надеялся, что его жизненный путь найдет отражение в Галерее Легенд, но был полон решимости сделать все возможное, чтобы стать достойным такой чести. Даже если высокая цель казалась недостижимой, к ней стоило стремиться.

Айер, стоявший перед резной статуей лорда-командира Коссара, погибшего во время кампании при Урее, обернулся раньше, чем Найт успел к нему подойти.

– Капитан Соул Найт, – заговорил Айер, – тебя не часто можно увидеть в этом месте.

– Это не в моих привычках, командир, – ответил Найт. – Я стараюсь не нарушать покой павших героев.

– А что же привело тебя сюда сегодня?

– Я бы хотел поговорить с вами, если вы мне позволите.

– Ты мог бы с большей пользой потратить это время на заботу о своих воинах, Найт. В этом лучше всего проявляются твои способности.

– Я польщен вашими словами, командир, но есть кое-что, о чем я хотел у вас спросить.

– О чем именно?

– О смерти Сирены.

– Вот оно что. – Айер снова посмотрел на возвышающуюся перед ним статую, и та ответила ему холодным немигающим взглядом. – Она была сильным противником, хотя и совершенно порочным. Но эта порочность и питала ее силы.

– Я хотел бы знать, как вы ее убили.

– Капитан, ты говоришь так, словно находишься в обществе равного себе.

– Командир, я видел, что вы сделали, – не отступал Найт. – Этот вопль, это… не знаю, это какая-то сила, о которой я раньше никогда не слышал.

Айер поднял ногу:

– Я могу понять, почему ты задаешь эти вопросы, и мог бы на них ответить, но будет лучше, если ты все увидишь своими глазами. Иди за мной.

Найт последовал за своим командиром, и они прошли через всю Галерею Легенд, затем свернули в узкий боковой проход, все стены которого были увешаны свитками летописи. На длинных полосках были тщательно записаны все прошлые деяния воинов Детей Ночи, и новички, прежде чем вступить в ряды этого славного воинства, должны были заучивать описания славных сражений.

Дети Ночи не только хранили память обо всех своих триумфах, они пропагандировали эти знания, поскольку совершенство воинских качеств было достойно всеобщего почитания.

– Тебе известно, почему я боролся с Сиреной? – спросил Айер.

– Почему?

– Да, капитан, почему?

– Потому что так должен поступать каждый из Детей Ночи.

– Объясни.

– Наши герои воодушевляют всех, шагая впереди. Остальные воины Детей Ночи, вдохновленные их примером, идут следом. Они способны на это, поскольку наша доктрина диктует нам вести сражение настолько искусно, что они не чувствуют себя уязвимыми, сражаясь на острие атаки.

– Превосходно, капитан, – улыбнулся Айер. – Надо вменить тебе в обязанность инструктировать новичков. А ты сам мог бы воодушевлять других, идя впереди?

В сердце Найта вспыхнула неожиданная надежда

– Конечно! Если мне представится возможность, я буду рад повести других. Но я не думал, что вы считаете меня достойным этой роли.

– Я и не считаю, Найт. Ты рядовой офицер, и ничего больше, – промолвил Айер, разбивая хрупкую надежду Найта на предложение проявить отвагу в качестве лидера и героя.

– Я сказал это не для того, чтобы тебя оскорбить, – продолжал Айер, прекрасно понимая, что уже нанес оскорбление. – Такие фестралы, как ты, играют в нашем воинстве очень важную роль. Но я – избранник Найт Блайда. Наш повелитель отметил меня и поднял до того положения, которое я сейчас занимаю. Он посмотрел на меня и обнаружил те качества, которые необходимы командиру Детей Ночи. А посмотрев на тебя, не обнаружил этих черт. Вот потому, будучи избранником Найт Блайда, я понимаю свои обязательства так, как ты, капитан Найт, их понять не можешь.

Айер привел его к просторной лестничной площадке, с которой винтовая лестница спускалась в отделанный белым мрамором холл. Найт узнал один из входов на медицинскую палубу, куда несколько часов назад доставили раненых воинов из битвы за пост наблюдения.

– Я думаю, что вы недооцениваете меня, лорд-командир, – сказал Найт. – Но для блага моих солдат я должен знать…

– Для блага твоих солдат мы все готовы на жертвы, – сердито бросил Айер. – И для избранных эти жертвы очень велики. И главная из них – это сознание, что победа важнее всего.

– Командир, я не понимаю.

– Поймешь, – ответил Айер и повел его через золоченую арку в центральный медицинский блок.

– Книга? – переспросил Дефолт.

– Книга, – повторил Сильвер. – Это улика. Трикси находится на корабле, мне это точно известно.

Сумрачное помещение закопченного после пожара в зале Архива было одним из немногих оставшихся на «Хранителе Эквестрии» мест, где Сильвером, вспоминая долгие разговоры с Зэдом, еще чувствовал себя как дома. Он уже несколько недель не встречался с оратором и только надеялся, что пожилому единорогу ничего не грозит и что он не пал жертвой Сина и его безликих солдат.

– Наверно, его скрывают Хув и все остальные, – предположил Дефолт.

– Как же мы до этого дошли? – вздохнул Сильвер. – Я готов отдать жизнь за Хува, за Силена и за Твинкл тоже, и уверен, они бы сделали для меня то же самое.

– Сильвер, мы не можем на этом остановиться. Должен же быть какой-то выход. Мы можем снова собрать братство или, по крайней мере, убедиться, что Защитница в курсе того, что затевает эта змея Трикси.

– Что бы это ни было.

– Да, что бы это ни было. Гость ложи или нет, но ей не место на нашем корабле. Разгадка должна быть в ней. Если мы отыщем Трикси, мы можем рассказать Защитнице обо всем, что происходит, и покончить с этим.

– Ты в самом деле в это веришь?

– Не знаю, но это не удержит меня от попытки.

Дефолт обвел взглядом помещение, притронулся копытом к обуглившимся книгам и полкам.

– Почему ты настоял на встрече в этом месте? Здесь пахнет, как у погребального костра.

– Потому что сюда никто не приходит, – ответил Сильвер.

– И почему бы это? Такое приятное местечко!

– Деф, оставь на время свои насмешки. Когда-то Великий Поход должен был нести просвещение в самые дальние уголки планеты, а теперь он боится знаний. Чем больше мы узнаем, тем больше возникает вопросов, а чем больше спрашиваем, тем больше понимаем, несмотря на все нагромождения лжи. Те, кто пытается нас контролировать, боятся книг.

– Оратор Сильвер, – рассмеялся земнопони, – ты меня просвещаешь!

– У меня был хороший учитель, – сказал Сильвер и снова вспомнил о Зэде и о том, что все знания и понятия, которым он привык верить, оказались настолько непрочными. – Дело не только в том, что Ордену грозит раскол. Меняется все: философия, идеология, даже религия – абсолютно все. Зэд говорил, что Темным Временам Эры Раздора и Объединительных Войн как раз предшествовала эпоха всеобщей слепой покорности. Мы многого добились с тех пор, но возможно наша слабость кроется в нашей силе.

Дефолт повернулся и положил копыто на плечо своего друга.

– Послушай, скоро нам предстоит идти в бой, и, по донесениям от девятого полка Четвертой Армии, во главе вражеских войск стоят какие-то монстры, которые убивают криком. Эти существа стали нашими врагами не потому, что они читали не те книги или что-то в этом роде. Они наши враги потому, что так сказала Защитница. Давай на время забудем обо всем. Надо идти и сражаться. Это немного прояснит обстановку.

– А ты уже знаешь, входим ли мы в состав штурмовой группы?

– Защитница уже назначила отряды, входящие в штурмгруппу, и мы там есть. Похоже, что мы войдем и в состав общего наступления.

– Вот как? И это после всего, что произошло?

– Я тебя понимаю, но дареному коню в зубы не смотрят.

– Ну, по крайней мере, Десятый Отряд будет со мной.

Дефолт покачал головой:

– Не совсем так. В штурмгруппу назначены не целые группы, а несколько разных отрядов.

– Почему?

– Потому что ей нравится удивленное выражение твоего лица.

– Деф, будь хоть немного серьезнее.

Дефолт пожал плечами:

– Защитнице виднее. Сражение предстоит не из легких. Нас выбросят прямо над городом.

– А как насчет Третьего Отделения?

– Ты их получишь. Все равно Шилда, по-моему, невозможно удержать на месте. Ты же его знаешь: если бы его оставили на корабле, он бы тайком пробрался на катер в ящике для снарядов. В этом он похож на тебя: хорошая драка помогает ему прочистить мозги. После Стоун Бага все встанет на свои места.

– Хорошо. Я чувствую себя гораздо лучше, когда спину прикрывают друзья.

– Похоже, тебе и в самом деле требуется помощь, – усмехнулся Дефолт.

Сильвер тоже не смог удержаться от улыбки, но причиной была не столько шутка Дефолта, сколько то, что, несмотря на все неприятности, Деф остался таким же, каким был – пони, которому можно доверять, и другом, на которого можно положиться.

– Ты прав, Деф, – сказал Сильвер. – После Стоун Бага все должно пойти по-другому.

Центральный медицинский блок сверкал стеклом и сталью кабинетов, примыкающих к круглому помещению главной лаборатории. В одном из них в ожидании подготовки к погребению стоял резервуар с растерзанным телом капитана Эрроу, и при виде его Найт ощутил, как по спине пробежал холодок.

Айер миновал лабораторный зал и по выложенному плитками коридору прошел в раззолоченный вестибюль, где главенствовало огромное мозаичное изображение победного боя Найт Блайда на вершине горы Олимпии, где верховный лорд-командир, несмотря на множество тяжелых ранений, одолел коварного мага-пророка оленей.

Айер поднял копыто и нажал на один из цветных камешков, украшавших пояс величественного фестрала, а затем отступил назад, поскольку мозаичное панно отошло от стены, открыв освещенный проход и ведущую вниз винтовую лесенку. Айер, сделав знак кожистым крылом Найту следовать за ним, начал спускаться. В отличие от остальных помещений «Ока Ночи», здесь не было никаких украшений, а голубоватое сияние, как увидел Найт, исходило снизу, словно источник света находился под лестницей. Дойдя почти до конца лестницы, Айер обернулся.

– Вот, капитан Найт, здесь ты получишь ответ на свой вопрос, – произнес он.

Голубое свечение исходило от высоких, до самого потолка, прозрачных цилиндров, стоящих вдоль стен комнаты. Каждый цилиндр был наполнен какой-то жидкостью, а в ней плавали неясные тени. Одни отдаленно напоминали силуэты фестралов, другие были похожи на отдельные части тела и органы. Центральную часть комнаты занимали лабораторные столы, заставленные оборудованием и приборами, о назначении которых Найт мог только догадываться.

Он прошел вдоль ряда цилиндров и с отвращением поморщился, увидев, что некоторые заполнены раздувшейся плотью, едва помещавшейся между стенок.

– Что это? – спросил он у Айера, ужасаясь виду чудовищных колб.

– Боюсь, что моих объяснений здесь будет недостаточно, – ответил Айер и прошел к проему, за которым открылась еще одна комната.

Найт последовал за ним, внимательно вглядываясь в содержимое цилиндров. В одном он обнаружил тело, сложением напоминавшее молодого фестрала, но это был не труп, а, скорее, еще не родившееся существо с расплывчатыми и не до конца сформировавшимися чертами лица.

В другом цилиндре заключалась голова с огромными фасеточными глазами, как у невиданного насекомого. Приглядевшись внимательнее, Найт с тихим ужасом заметил, что глаза не были вживлены в голову, поскольку нигде не было ни одного шрама, а сам череп имел соответствующие им очертания.

Их здесь выращивали.

Найт подошел к последнему цилиндру в ряду и в нем увидел колоссальный мозг с дополнительными долями, выступавшими как опухоли, и с отходящими от него гибкими трубками, по которым подавалась жидкая суспензия.

В следующей комнате было очень холодно, и вдоль стен выстроились металлические шкафы. На мгновение Найт задумался об их содержимом, но затем понял, что совершенно не хочет этого знать, поскольку воображение уже нарисовало ему разнообразные уродства и мутации. В центре комнаты стоял один хирургический стол, но достаточно большой, чтобы на него можно было уложить любое существо. Над столом с потолка свешивался набор всевозможных хирургических инструментов.

На поверхности стола располагались аккуратно вырезанные полоски мускульной ткани. Над ними склонилась, облаченная в медицинский халат и резиновые накопытники Старлайт Глиммер, орудующая в темной массе плоти скальпелями и иглами, парящими в поле лазурной магии.

– Госпожа Глиммер, – окликнул ее Айер. – Капитан хотел бы узнать о ваших достижениях.

Старлайт подняла голову, и на ее длинном интеллигентном лице, обрамленном фиолетовыми волосами появилось выражение крайнего удивления. Глаза чародейки казались несколько неподходящими ее лицу – большие и темные, словно зрачки полностью заполнили их, скрыв белок и голубую радужку.

– Вот как? – сказала Старлайт. – А я и не знала, что капитан Солу Найт принадлежит к ваше           уважаемой компании.

– Он не принадлежит, – бросил Айер. – Пока, по крайней мере.

– Тогда почему он здесь?

– Мои собственные изменения вышли наружу.

– А, понимаю, – кивнула Старлайт.

– Что здесь происходит? – решительно спросил Найт. – Что это за место?

Старлайт приподняла одну бровь:

– Выходит, ты видел результаты усиления твоего командира, это так?

– Он стал псиоником, как и мутанты из скаллийских пещер? – спросил Найт.

– Нет, нет, нет! – рассмеялась Старлайт. – Ничего подобного. Способности лорда-командира явились результатом трахеоимплантации в сочетании с небольшим изменением в его коде ДНК. Сила лорда Айера кроется в метаболических и химических процессах, а не в изменении психики или разума.

– Вы внесли изменения в его ДНК? – выдохнул шокированный Найт. – Это же нарушение закона о исследованиях… Я ясно помню, что Совет Лордов и Диархи запретили все исследования в области магической и научной геноинженерии... Если кто-нибудь узнает, чем вы здесь занимаетесь…

– Не надо быть таким наивным, капитан, – прервала его Старлайт. – Как ты думаешь, по чьему приказу мы продолжаем работу?

– Нет! – не унимался Найт. – Ни лорд Найт Блайд, ни Ночная Владычица не одобрили бы…

– Вот потому я и решил тебе все показать, капитан, – сказал Айеру. – Ты помнишь зачистку скаллийских пещер?

– Конечно, – ответил Найт.

– Так вот, наш повелитель видел, чего достигли скаллианцы при помощи химических и генетических манипуляций, направленных на усовершенствование физического строения и развития уникальных способностей мозга. Найт, лорд Блайд имеет большие планы относительно Детей Ночи. Мы не можем остановиться и почивать на лаврах, пока наши товарищи одерживают свои тусклые победы. Мы должны постоянно стремиться к совершенству, но мы первыми достигли того уровня, когда даже Орден перестал удовлетворять высоким стандартам лорда Найт Блайда и требованиям Защитницы. Чтобы достичь новых высот, мы должны меняться. Мы должны эволюционировать.

Найт попятился от операционного стола.

– Луна в лице лорда Найт Блайда нашла совершенного воина, и Дети Ночи должны быть созданы по его образу и подобию. К этому идеалу мы должны стремиться. А брать за образец стремление к совершенству расы чужаков – это омерзительно.

– Омерзительно? – повторил Айер. – Найт, ты смел и дисциплинирован, и твои воины питают к тебе уважение, но тебе недостает воображения, чтобы представить, к чему может привести наша работа. Ты должен понять, что превосходство Ордена имеет гораздо большее значение, чем нравственная щепетильность.

В этом смелом заявлении прозвучало такое высокомерие, какого изумленный Найт еще не замечал в характере Айера.

– Найт, если бы не твое случайное присутствие при гибели Сирены, ты никогда бы не получил такой возможности, – продолжал Айер. – Ты должен понять, какие перед тобой открываются возможности.

Найт твердо посмотрел на лорда-командира:

– Что вы имеете в виду?

– Теперь, когда тебе известно, что мы пытаемся сделать, ты, возможно, захочешь стать частью будущего, а не оставаться просто одним из рядовых офицеров.

– Здесь не обойдется без риска, – заговорила Старлайт, – но я могу сотворить чудеса с твоей плотью. Я могу превратить тебя в более значительную фигуру, я могу помочь тебе приблизиться к совершенству, о котором ты грезишь.

Найт смотрел на двух существ, стоявших перед ним. Оба они были избраны Диархами и лордом Найт Блайдом, и оба были прекрасными образцами неустанного стремления к совершенству, как в войне, так и в магии, как и подобало Детям Ночи.

Затем он понял, что очень, очень далек от совершенства, как эти двое себе его представляют, и впервые обрадовался своему недостатку, если это действительно был недостаток.

– Нет, – сказал он, пятясь. – Это… неправильно. Разве вы сами не понимаете?

– Что ж, хорошо, – ответил Айер. – Ты сделал свой выбор, и он меня не удивляет. Будь по-твоему. Теперь ты можешь уйти, но я приказываю никому не рассказывать о том, что ты здесь увидел. Возвращайся к своим воинам, Найт. Стоун Баг сулит нам тяжкие испытания.

– Да, командир, – ответил Найт, безмерно радуясь возможности покинуть эту комнату ужасов.

Найт отдал честь и выбежал из лаборатории, чувствуя на себе взгляды заключенных в огромные колбы существ.

Уже оказавшись под ярким светом ламп медицинской палубы, он понял, что его испытывали.

Выдержал он это испытание или провалился – это уже совсем другое дело.

Предательство

– Тридцать секунд! – прокричал Шилд, но его голос был едва слышен в реве двигателей десантного катера, огненной стрелой падающего на землю.

Сильвер бросил взгляд на освещенных красноватым светом воинов и попробовал представить, как они будут выглядеть в глазах жителей Стоун Бага, когда начнется атака, – воинами другого мира, солдатами из преисподней.

– Мы видим нашу посадочную площадку? – спросил Сильвер, стараясь перекричать шум.

Шилд связался с пилотом, и после минутного молчания ответил:

– Немного сносит! Мы попадем в цель, но не в самый центр. Ненавижу эти штуки! Куда лучше штурмкатера! Бронирование лучше и двигатель мощнее!

Сильвер ничего не ответил. Он едва расслышал Шилда, поскольку капсула уже летела в плотных слоях атмосферы и рев двигателей стал просто оглушающим.

Последние минуты полета прошли в оглушительном реве, и Сильвер не видел врага, с которым ему предстоит сражаться, и не имел возможности контролировать свою судьбу до тех пор, пока капсула не ударится о землю.

Шилд был прав, предпочитая десантироваться со штурмкатера, да и любой другой на его месте выбрал бы исключительную точность посадки этих летательных аппаратов, а не такой головокружительный спуск с неба на землю, какой предстоял им в устаревшем десантном катере.

Но Защитница решила, что высадка будет осуществляться десантными катерами, которые сразу же вернутся на флотилию, и на то – Сильвер не мог не признать – была своя причина, поскольку тысячи солдат, внезапно ворвавшиеся в гущу защитников, могли нанести гораздо больший моральный урон. Сильверу только осталось дождаться того момента, когда десантный катер ударится о землю и привязные ремни отстегнутся.

Он крепче сжал сове магическое ружье и в десятый раз проверил меч. Он был готов к бою.

– Отделение, осталось десять секунд! – крикнула Немо.

Но уже через секунду катер ударился с такой силой, что голова Сильвера резко дернулась назад. Внезапно грохот стих и стало темно.

Первого врага Люций убил, даже не сбившись с шага.

Доспехи противника были словно из стекла – такие же блестящие и прозрачные, и лезвие его алебарды тоже выглядело стеклянным. Лицо прикрывал прозрачный щиток со свинцовой вставкой на месте рта, украшенной имитацией зубов из треугольных драгоценных камней.

Люций выдернул свой окровавленный меч из тела врага, и солдат рухнул на землю. Над ним высилась резная мраморная арка, казавшаяся розовой в утренних лучах солнца, а вокруг еще не улеглись облака пыли и мусора, поднятые стартовавшим десантным катером, из которой только что выпрыгнул Люций.

Перед Люцием простирался Дворец Регента – удивительный и огромный каменный цветок с высоким изогнутым шпилем в центре, похожим на разворачивающийся каменный лепесток.

Позади Люция, на площадке перед северным входом во дворец, с грохотом приземлялись десантные капсулы. Первый катер распахнул створки, и из залитой красным светом кабины появился Древний Райвелирион поводящий своими пушками в поисках возможной цели.

– Дети Ночи! – заорал Люций. – Ко мне!

Он увидел, как внутри дворца блеснуло разноцветное стекло и на каменных панелях холла что-то мелькнуло.

Дворцовая гвардия отреагировала на внезапное ошеломляющее нападение, но не так, как ожидал Люций. Они не вопили и не просили пощады. Они не убегали и даже не замирали на месте, оцепенев от шока.

С громогласным военным кличем жители Стоун Бага устремились на врага, и Люций рассмеялся, радуясь встрече со стойким противником. Он опустил свой меч и побежал им навстречу, а за ним следом ринулись фестралы.

Им противостояли около сотни солдат в сверкающих доспехах. Они выстроились в линию перед атакующими, опустили свои алебарды и из наверший древка ударили шары пламени.

Воздух вокруг Люция наполнился обжигающими магическими снарядами, несколько вонзилось в наплечник и поножи. Чтобы защитить голову, он поднял ногу с мечом, и иголки зашипели на сверкающем лезвии. Каменные плиты у входа, куда попадали огненные шары, обгорели и начали трескаться.

Рядом с Люцием упал один из Детей Ночи, у него расплавилась нога, а живот взорвался дымящимися внутренностями.

– Совершенство и Смерть! – закричал Люций и ринулся сквозь ливень огня.

Дворцовая гвардия и Дети Ночи сошлись вплотную, и словно миллионы окон разбились в одно мгновение. Пронзительный визг ружей-алебард смешался с лязгом и клацаньем оружие фистралов.

Первым же ударом меча Люций разрубил древко алебарды и разорвал горло противостоящего ему солдата. Невидящие глаза уставились на него, из рассеченной шеи хлынул поток крови, а Люций, чтобы острее прочувствовать гибель врага, сбил с него шлем.

Люций совершил пируэт на одной ноге, увертываясь от удара алебарды, развернул копытоять меча стукнула по лицевому щитку врага и со злостью обнаружил, что стеклянная броня выдержала удар. Стражник только отшатнулся, и тогда Люций, перехватив меч другой ногой, нанес колющий удар в щель между пластинами на поясе противника, чувствуя, как клинок прожигает тело врага насквозь.

Эти стражники явно старались замедлить продвижение Детей Ночи, ценой жизни выгадывая драгоценные минуты ради чего-то более важного в глубине дворца. Как ни наслаждался Люций битвой, видом крови, едким запахом горящей плоти, пронзаемой мечом, и барабанным боем собственных сердец, он понимал, что непозволительно дарить защитникам даже несколько лишних секунд.

Он ринулся вперед, прорубая дорогу мечом. Люций вел в сражении, словно в замысловатом танце, партию победителя, а его врагам оставалось только умирать. Воины дворцовой стражи падали вокруг него, орошая каменные плиты своей кровью, и Люций радостно смеялся.

Сопротивление не ослабевало, и Люцию приходилось торопиться, пока дворцовая стража не получила подкрепление, чтобы остановить их продвижение.

– Отделение Два! Отделение Пять! Перебейте всех здесь, а потом следуйте за мной!

Дети Ночи догнали Люция у пересечения нескольких проходов, и там их встретил перекрестный огонь. Мастер меча осторожно выглянул из-за угла и увидел разлившееся прямо во дворце обширное озеро. Столб воды низвергался из отверстия в центре колоссального гранитного купола, а луч розового света, падающий вдоль струи, заставлял вспыхивать многочисленные сверкающие радуги.

Со дна озера, занимавшего почти все пространство под куполом, стали подниматься островки, и на каждом виднелись нелепые бело-золотые домики.

В сводчатый зал навстречу фестралам вбежали сотни дворцовых стражников. Они с плеском пересекли вброд водное пространство – глубина оказалась примерно по половине тела – и заняли позиции позади домиков. Большинство солдат противника были в таких же стеклянных доспехах, как и те, что погибали за спиной Люция, но среди них мелькали и другие, в роскошных латах из сияющего серебра. А кое-кто из защитников носил одеяния из длинных развевающихся шелковых лент, которые при каждом движении трепетали вокруг них, словно дым.

Райвелирион вошел в сводчатый зал следом за Люцием. Его пушки дымились на плечах, а похожие на дроконьи лапы, конечности были покрыты по локоть кровью.

– Они сосредоточили здесь немалые силы, – бросил Люций. – Где носит этих треклятых дикарей Пинкамины?

– Вероятно, нам придется взять дворец собственными силами, – ответил Райвелирион низкимголосом, донесшимся из самой глубины железного тела.

Люций улыбнулся – перспектива посрамить Дикое Воинство доставляла ему немалое удовольствие.

– Древний, прикройте нас. Дети Ночь, открыть огонь и вперед! Отделение Два, держитесь рядом!

Древний Райвелирион вышел из укрытия, и вокруг него взметнулась яркая волна пламени. Из пушки на плече вырвалась струя густого сизого дыма и из пушки вырвалась струя голубого пламени.

Этот грандиозный залп оплавил почти все каменные островки в искусственном озере, и вместе с обломками в воду попадали изувеченные и окровавленные тела защитников дворца.

– Вперед! – закричал Люций, но Детей Ночи не надо было подгонять.

Они прошли такую тщательную подготовку, что каждый воин знал свое место в сложном плане сражения под перекрестным огнем.

Отделение ринулось в зал. Лицо Люция осветилось жестокой радостью. Он пошел в атаку, а грохот битвы и жажда убийства подпитывали его ярость и тело.

Совершенство смерти вошло в город Стоун Баг в неистовой какофонии огня.

К южной стене дворца прилепилось странное сооружение, которое выглядело словно какой-то паразит органического происхождения. Этот раздувшийся полужидкий нарост принадлежал скорее растительному сообществу, а нисколько не походил на искусственное сооружение. Светлый мрамор пронизывали темные прожилки, а многочисленные зубцы висели, словно перезревшие фрукты. По обилию мраморных мемориальных досок, отмечавших уход из жизни лучших и знатнейших горожан, можно было догадаться, что сооружение являлось священным местом.

Мемориал, называвшийся Домом Песен, был посвящен музыке, при помощи которой боги пробудили мир ото сна.

И еще этот объект был целью Дикого Воинства.

К тому моменту, когда первые катера Дикого Воинства, круша камни и разбрасывая осколки мрамора, не приземлились, а врезались в площадь, весть о начале вторжения уже распространилась по городу. В утреннем воздухе поплыла странная мелодия, призывавшая жителей покинуть дома и вооружаться. Едва Сирены на зубчатой стене часовни затянули песнь на погибель захватчиков, солдаты близлежащих казарм схватились за оружие.

Печальные и протяжные песни собрали на улицах горожан и повели их на бой.

Ударным отрядом Дикого Воинства командовал капитан Шарпэй, и, выскакивая из горящего катера, он ожидал увидеть обученных солдат, о которых Пинкамина говорила на инструктаже, а вовсе не тысячные толпы стенающих горожан, запрудивших площадь. Они шли сплошным потоком и были вооружены тем, что нашлось в их домах. Но опасность крылась не столько в оружии, сколько в огромном количестве пони, готовых сражаться и умирать, и ужасной песне, прославлявшей смерть.

– Дикое Воинство, ко мне! – крикнул Шарпэй и навелпороховое ружье на приближающуюся толпу.

Воины обступили своего командира и тоже подняли оружие.

– Огонь! – скомандовал Шарпэй, и первые ряды защитников Стоун Бага полегли, как трава под косой, но задние продолжали напирать, перешагивая через трупы своих сограждан.

Живая масса подступала к воинам, словно весенний разлив. Расстояние между ними стремительно сокращалось, и Дикое Воинства, оставив ружья, взялись за мечи и топоры.

В глазах приближающихся врагов Шарпэй видел нерассуждающую ненависть, и ему стало ясно, что сражение скоро превратится в резню.

Если Дикое Воинство в чем-то и превосходило другие армии Эквестрии, так это в резне.

– Проклятье! – выругался Шилд. – Пилот погиб, а мы похоже во что-то врезались.

Сильвер с трудом открыл глаза. Узкая полоска света пробивалась из трещины в корпусе катера, но и этого освещения оказалось достаточно, чтобы понять, что он цел.

Его здорово тряхнуло при ударе, но обошлось без сколько-нибудь серьезных травм.

– Отделение, отзовитесь! – потребовал Шилд.

Воины третьего отделения стали поочередно выкрикивать свои имена, и Сильвер с облегчением выдохнул, выяснив, что никто серьезно не пострадал. Он отстегнул привязные ремни и перекатился по стенке катера, поскольку та воткнулась в землю и замерла под неестественным углом. Сильвер сдернул со стеллажа свое ружье и выбрался наружу через пролом в оболочке.

Выйдя на свет, Сильвер увидел, что искореженный корпус катера почти наполовину погребен под обломками. Обойдя место крушения, Сильвер понял, что катер, подитый случайным поподанием противника, застрял между массивных зубцов стены Храма Искупления, примерно в двух десяткых метров над поверхностью земли.

С левой стороны высились живописные шпили гробниц, чьи балюстрады были украшены статуями, а справа простирались величественные кварталы города, розовеющие в лучах рассвета. Со своего места Сильвер смог различить и необычный каменный цветок дворца, и западные оборонительные укрепления, прорезавшие ландшафт грубыми шрамами.

Со стороны дворца послышалась стрельба, и Сильвер понял, что Дети Ночи и Дикое Воинство уже вступили в бой. Выстрелы раздавались и внизу, где подразделения Детей Ночи сражались в лабиринте между усыпальницами и статуями, заполнявшими все пространство между башнями.

– Нам необходимо отыскать путь вниз, – сказал Сильвер своим воинам, выбравшимся из разбитого катера.

Немо с оружием наготове вышла вперед.

– Дурак-пилот, наверно, не заметил этот домишко, – проворчала она.

– Похоже, что так, – согласился Сильвер.

В то же мгновение он увидел, как еще один катер, с горящим хвостом, отскочил после удара о башню, перевернулся и понесся к земле в туче обломков.

– Наши воины гибнут, – горько заметил он. – Кто-то должен за это ответить.

– Эти катера разваливаются на ходу. Высадка произведена довольно паршиво, – сказал Шилд, глядя вниз на территорию храма.

Между башнями огромных усыпальниц в полнейшем беспорядке лепились друг к другу гробницы и часовни. Тут и там уже поднимались густые клубы дыма и сверкали вспышки взрывов.

– Нам нужно найти место, чтобы перегруппироваться, – сказал Сильвер и вызвал по каналу магиковолновой связи Дефолта. – Деф, это Сильвер. Где ты находишься?

Ответом ему был только треск помех.

Сильвер окинул взглядом Храм Искупления и внимательнее вгляделся в одну из башен, стоящую вплотную к стене. Каждый ее этаж украшали колонны, вырезанные в виде загадочных чудовищ, а верхушка была срезана – вероятно, в результате еще одного неудачного приземления десантного катера.

– Проклятье! Деф, если ты меня слышишь, пробирайся к башне у западной стены, у которой сбита верхушка. Там перегруппируемся. Я иду к тебе.

– Есть что-нибудь? – спросил Шилд.

– Ничего. В канале одни помехи. Что-то нам мешает.

– Думаешь, это башни?

– Нет, это что-то другое, повыше, – возразил Сильвер. – Но надо идти. Давай уж как-нибудь спускаться с этого проклятого забора.

Шилд кивнул и обернулся к своим воинам:

– Воины, ищем спуск! Ни кто не летит! Не хватало еще чтобы нас перебили в воздухе.

Сильвер перегнулся через зубцы, а бойцы, выполняя приказ командира, разбрелись по стене, высматривая спуск. Сильвер рассмотрел среди вспышек огня миниатюрные фигурки Детей Сумерек, сражавшихся с воинами в черных доспехах. Он с досадой отвернулся.

– Сюда! – закричала Немо. – Здесь есть лестница!

– Отличная работа! – похвалил его Сильвер и поторопился к нему.

Действительно, позади высокой обветшавшей статуи древнего воина внутрь стены уводили ступеньки из песчаника.

Проход, судя по всему, обветшал раньше, чем был достроен, – ступени, едва намеченные, сплошь покрывали трещины и выбоины.

– Спускаемся, – приказал Шилд. – Немо, веди нас.

– Да, сержант. – ответила Немо и шагнула в полумрак тоннеля.

Сильвер и Шилд последовали за ней по узкому проходу, скребя по стенкам наплечниками массивных доспехов. Лестница спускалась на десяток метров, и перед взорами пегасов открылась широкая низкая галерея.

– Стена-то, выходит, почти пустая, – заметил Шилд.

– Катакомбы, – догадался Сильвер, показывая на вырубленные в толще песчаника ниши, где виднелись истлевшие останки, кое-где прикрытые обрывками ветхой материи.

Галерея имела плавный наклон, и чем глубже спускались штурмовики третьего отделения, тем чаще встречались погребальные ниши. Иногда они располагались несколькими ярусами, что делало их похожими на соты.

Внезапно Шилд резко повел головой, поднял меч и шагнул вперед.

– Шилд?

– Мне показалось, я что-то услышал.

– Позади нас точно никого нет, – сказал Сильвер. – Идем дальше, но будьте настороже. Это могло быть…

– Движение! – закричала Немо.

– Немо! – рявкнул Шилд. – Доложи! Что ты видела?

Немо помолчала.

– Я не знаю. Но, что бы это ни было, его уже нет.

В темных нишах лежали лишь гнилые кости. Сильвер понимал, что впереди нет никакого врага, только могилы жителей города.

– Ну, мы видели что там точно ни чего нет, – сказал Шилд. – Вперед, будьте бдительны, но не шарахайтесь от тени. Вы же рыцари  Ордена!

Отделение ускорило шаг, и воины постарались выбросить из головы мысли о засаде. Они быстро прошли мимо черных ниш.

Галерея вывела их в огромный зал, и Сильвер догадался, что он занимает практически всю толщину стены. Единственным источником света оставались тонкие лучи солнца из редких отдушин, что падали на какие-то глыбы.

Сильвер разглядел саркофаг из черного гранита, окруженный статуями коленопреклоненных пони; их головы были опущены, а ноги скованны цепями. Вокруг саркофага на стенах висели каменные резные панели, на которых пони совершали воинские обряды.

– Немо, вперед! – скомандовал Шилд. – Отыщи нам путь вниз.

Сильвер подошел к саркофагу и провел копытом по крышке. Она тоже была покрыта резьбой, изображавшей фигуру пони, но, как он понял, это не могло быть точным портретом лежавшего внутри покойника, поскольку на лице не было ничего, кроме треугольных глаз, обозначенных кусочками цветного стекла.

Снаружи, из Храма Искупления, донеслось пение. Однообразная скорбная мелодия плыла над башнями и проникала сквозь толщу камня.

– Сирена, – горько произнес Сильвер. – Они сопротивляются. Надо спешить.

Дворцовые стражники в серебряных доспехах начали летать.

Окруженные ослепительно белыми энергетическими разрядами, бескрылые пони взмывали в воздух над головами атакующих Детей Ночи и осыпали их похожими на листья сверкающими лезвиями, вылетавшими из оружия, прикрепленного к запястьям.

Люций успел увернуться от первого залпа, откатившись по полу, но серебряный стражник спикировал на двух воинов из второго отделения, и его лезвия, с ужасающей легкостью рассекая доспехи, обезглавили двух фестралов.

Люций бросился в воду и обнаружил, что она доходит ему только до колена. Поверх его головы в Детей Ночи продолжали лететь залпы магического огня из ружей-алебард, но фестралы неуклонно продвигались вперед и истребляли врагов с привычными им сноровкой и умением. Необычный облик защитников дворца не мог внести сумятицу в ряды Детей Ночи и отвлечь от необходимости прикрывать товарищей. Многие воины Детей Ночи уже были под потолком и кружили там с мечами наготове, старясь сблизиться с верткими врагами в ближнем бою. Рядом с Люцием упал фестрал с пробитой серебряным лезвием головой, и кровь окрасила воду в багровый цвет.

Люций понимал, что серебряные воины слишком проворны, чтобы бороться с ними обычными методами. Значит, придется действовать иначе.

Один из серебряных стражников подлетел так близко, что Люций смог рассмотреть сложный узор на его латах: тонкие золотые нити, словно вены, покрывали доспехи на груди и ногах, и такой же орнамент украшал лицо.

Стражник спикировал, словно чайка, и выпустил с запястья яркое лезвие. Люций отбил атаку мечом и высоко взлетел навстречу врагу. Стражник попытался увернуться, но дистанция оказалась слишком мала. Одним взмахом меча Люций с треском разрубил доспехи и отсек летуну голову. Из разрубленной шеи хлынула дымящаяся струя крови, а поверженный противник обрушился на Люция.

Люций рухнул в воду как раз в тот момент, когда все Дети Ночи добрались до зала. Залпы ружейного огня опустошили островки, и воины неутомимо истребляли оставшихся защитников. Стражи дворца стали отступать, но это ни в коей мере не было похоже на бегство. Пятясь, они собирались в плотный круг. Множество солдат в стеклянных доспехах уже недвижно лежали на полу и в воде, побуревшей от крови.

Магические пушки Райвелириона ударила по рядам защитников в шелковых лентах, и от смертельного заряда их не уберегла даже сверхъестественная скорость. Все пространство зала превратилось в поле боя. Упал еще один серебряный стражник, точный удар меча пронзил его сердце.

Третье отделение сгруппировалось вокруг Люция, а он, по-волчьи скалясь, предвкушал убийство серебряных стражников.

– Они отступают, – сказал он своим воинам. – Не отставайте от них ни на шаг. И не медлите.

– Поступило донесение с площади, из отделения пять, – сказал сержант Серентир. – Дикое Воинство сражается рядом с Храмом на северной стороне.

– До сих пор?!

– Похоже, что им приходится отбиваться от доброй половины населения города.

– Ха! Они справятся! В таком деле Дикарям не нужна помощь, – насмешливо заметил Люций, не скрывая чувства собственного превосходства.

Во всей Вселенной не нашлось бы ничего, что могло бы сравниться с этим чувством, и, чтобы оно не исчезало, Люций должен был сражаться с достойными противниками и утолять жажду убийства.

– Мы будем пробиваться к тронному залу, – сказал он. – Райвелирион, вы прикроете тылы. отделение два, следуйте за мной. Всем искать Мала! А если не сумеете действовать быстро, присоединяйтесь к девятому полку!

Его воины отреагировали на приказ одобрительными возгласами и вслед за Люцием устремились к центру дворца.

Каждый из них жаждал убить Мала и вывесить его голову на воротах на обозрение всему Стоун Багу.

И Люций был уверен, что именно он добудет голову предателя.

Опустевшее «Око Ночи» было объято тревожной тишиной, роскошные покои погрузились в сумрак, а в длинных гулких коридорах изредка встречался только обслуживающий персонал. На корме был слышен негромкий перестук двигателей, и временами корпус содрогался от гула маневровых дюз. Все корабельные команды заняли свои места, все противовзрывные створы закрылись, и не нужно было быть капитаном гвардии, чтобы по этим признакам догадаться: на судне объявлена боевая тревога.

Но Соул Найт смущал один факт: у мятежников не имелось крупного флота, а тот что был уже уничтожили.

Корпус «Ока Ночи» скрипнул, и Найт ощутил дрожь под ногами. С того самого момента, когда произошла выброска штурмовой группы, корабль постоянно находился в движении, и это давало еще больше оснований для подозрений.

Ведь если верить плану проведения военных действий, который был озвучен накануне, кораблю Найт Блайда предписывалось произвести высадку второй волны десанта после взятия дворца и Храма Искупления. «Око Ночи» не должно было двигаться.

Единственной причиной движения корабля после высадки штурмовой группы мог быть спуск на низкую отметку для подготовки к бомбардировке. И Найт, обзывая себя параноиком, все же решил самолично выяснить, что происходит.

Он торопливо зашагал к оружейным палубам, стараясь держаться подальше от таких парадных залов, как Зал Легенд или великолепная колоннада Зала Памяти. Найт выбирал те переходы и помещения, где его присутствие могло остаться незамеченным и существовала малая вероятность встречи с кем-нибудь из знавших его людей.

Найт сказал Райвелириону, что отказывается от почетного места в штурмовой группе ради чести заменить павшего в бою капитана Эрроу, старшего офицера штаба Айера. Он заявил о своем желании передавать приказы с корабля на поверхность, но прекрасно понимал, что эта уловка довольно скоро будет раскрыта.

Он спустился на нижние палубы корабля окольными путями, держась подальше от тех мест, где он мог повстречаться с Детьми Ночи, и зашагал к машинному отделению. В помещениях нижних палуб обычно обитали лишь слуги и механики, обеспечивающие работу судна, и Найт мог надеяться, что пройдет там никем не замеченным.

Скоро вокруг Найта сомкнулась темнота, а под эстакадой, на которой он остановился, на многие сотни метров простиралось машинное отделение. Над машинной палубой располагались оружейные отсеки, где под прикрытием массивных, бронированных корпусов покоились колоссальные орудия, способные сровнять с землей целый город.

– Приготовиться к загрузке орудий, – раздался монотонный голос.

Найт ощутил, как корабль снова повернул.

Найт поднялся до середины металлической лесенки в дальнем конце темной эстакады, и перед ним открылся бескрайний простор орудийной палубы. Это было колоссальное помещение под сводчатым потолком, которое тянулось по всей длине корабля. Краны, шипя гидравликой, загружали орудия, поднимали снаряды величиной со взрослого пони из оружейных погребов через противовзрывные люки. Артиллеристы, грузчики, палубные рабочие трудились не покладая копыт.

Каждое орудие обслуживалось десятком пони, изо всех сил налегавших на толстые цепи и рычаги. Слуги беспрестанно снабжали рабочих водой, а старшие артиллеристы бдительно наблюдали за соответствием снарядов калибрам пушек.

При виде этой бурной деятельности подозрения Найта окончательно превратились в уверенность, и он ощутил приступ ярости. Кого они намерены обстреливать? Бомбардировка Стоун Бага, когда там находятся тысячи солдат Эквестрии, выглядела бы преступным идиотизмом, но… Факт остается фактом: орудия заряжены и готовы обрушить всю свою яростную мощь на город внизу.

Пони, обслуживающие орудийную палубу, скорее всего, даже не знали, где они точно находятся и в кого собрались стрелять. В глубинах корабля существовали замкнутые общины, и вполне возможно, что эти пони не имели ни малейшего представления о планах командования.

Найт поднялся до конца лесенки и вступил на орудийную палубу. Нависавший над ней высокий сводчатый потолок придавал помещению сходство с величественным собором, посвященным разрушительному могуществу. Услышав за спиной чьи-то шаги, Найт обернулся и увидел подошедшего земнопони, со знаком старшего стрелка на одежде.

– Капитан, – обратился к нему артиллерист, – что-то не так?

– Нет, – ответил Найт. – Я здесь только ради того, чтобы убедиться, что все идет по плану.

– Могу вас заверить, господин, что приготовления к бомбардировке проходят в соответствии с полученными инструкциями. Бомбы будут загружены до того, как подготовится вторая волна десанта.

– Бомбы? – переспросил Найт.

– Да, капитан, – кивнул земнопони – Все артиллерийские орудия заряжены зажигательными магическими бомбами "Синего Пламени", как указано в нашем боевом приказе. Мы должны будем сбросить их сразу же после того, как госпожа Защитница применит сове колдовство на местности внизу, для предварительной зачистки.

– Синее Пламя... Зачиста местности..., – произнес Найт, с трудом сохраняя самообладание.

– Капитан, все в порядке? – поинтересовался артиллерист, заметив изменившееся выражение его лица.

– Все отлично, – солгал Найт, испытывая доселе неведомое чувство – дрожь в подгибающихся ногах. – Ты можешь вернуться к своим обязанностям.

Артиллерист кивнул и удалился, направляясь к одному из орудий.

Синее Пламя… Оружие массового поражения...

Это ужасное оружие находилось практически под запретом, и только Защитница или сами Диархи могли санкционировать его применение.

Каждый снаряд после детонации выпустит настоящий вихрь плазменного огня, который сожжет все живое в городе, на который его обрушат.

Его командование собирается убить все живое в городе и за его пределами.

И тут же Соул Найт совершенно ясно осознал, что в этом преступлении замешаны не только Дети Ночи. При всей разрушительной мощи Синего Пламени, Защитница хочет обрушить мощь магии аликорна на местность внизу, а это значит, что преступление, которое вот-вот свершится будет в сто крат сильнее, чем просто сожжение до тола целого города.

Найт вдруг ощутил себя очень больным и слабым.

По причинам, о которых Найт даже не пытался догадываться, Защитница намеревалась одним ударом уничтожить почти треть своих воинов, и сделать это так, чтобы точно никто не уцелел.

– Я должен предупредить их, – прошептал Найт и побежал на пусковую палубу.

Власть Силы

На стратегической палубе было темно, лишь магические знаки, нанесенные краской на обсидиановый пол, сверкали во тьме мертвенно зеленым светом. Вместо боевых знамен Ордена на стенах теперь висели стяги воинской ложи. Старые флаги были сняты вскоре после отправки штурмовой группы на захват города, и значение этого жеста было совершенно ясно: принадлежность к ложе для Детей Сумерек теперь стала главной. На приподнятой платформе, с которой Защитница обращалась к офицерам своей флотилии, появился аналой с постоянно лежащей на нем книгой "Слов Силы".

Защитница восседала в центре сложного магического круга, прикрыв глаза тяжелыми веками, нашептывая себе под нос слова на тайном наречии и творя магию за пределами понимания смертных умов. Столь сложное и многоуровневое плетение, что вырисовывалось перед ней в магическом спектре видения, было столь же совершенно, сколь и ужасно. Заклинание, древнее и запретное, способное убить саму жизнь.

Изумрудно-зеленый свет исходящий от круга и магических знаков, которые Защитница нарисовала лично, очерчивал края ее доспехов и отражался от рубиновых глаз аликорна на поверхности нагрудника. Из бесконечных донесений, поступающих на ее личный талисман связи, Твайлайт знала, что все идет по ее плану.

Рядом с Дворцом Регента на площади собрались тысячи пони, солдаты Эквестрии ружейным огнем и мечами уничтожали плохо вооруженных горожан, и по улицам уже текли реки крови.

Сам дворец еще не получил видимых повреждений, и лишь несколько поднявшихся столбов дыма свидетельствовали об ожесточенных боях Детей Ночи с дворцовой гвардией.

Гибели капитана Мала осталось ждать недолго, хотя судьба мятежного правителя Стоун Бага совершенно не заботила Защитницу. Этот мятеж просто предоставил Твайлайт повод избавиться от тех, кого она считала неспособным в силу различных причин принять участие в ее великом походе на Кантерлотт.

Твайлайт, открыла нездорово блестевшие глаза, подняла голову и взглянула на подошедшую Трикси Луламун.

– Трикси, – строго произнесла она, – еще не все проблемы решены. Прошу не отвлекать меня по пустякам от работы.

– Пришли известия из Кристальной Империи, – ничуть не смутившись, сказала Трикси.

Тени шептунов льнули к ней, вились под ногами, цеплялись за фолиант заклинаний, висевший у нее на поясе

– Каденс? – сразу заинтересовавшись, спросила Твайлайт.

– Она еще жива, – ответила Трикси, – но не потому, что Палач Селестии плохо старалась.

– Каденс жива, – фыркнула Твайлайт. – Тогда она может представлять для нас угрозу.

– Нет, – заверил ее Трикси. – Хрустальные Башни разрушены, а тартар до сих пор содрогается от мощнейшего заклинания, при помощи которого Каденс спаслась вместе с последними своими сторонниками.

– И снова она вышла сухой из воды, – проворчала Твайлайт. – Куда она сбежала?

– Пока неизвестно, – признала Трикси. – Но где бы она ни была, псы Селестии ее выследят.

– И тогда она или присоединится к нам, или погибнет где-то в неизвестности, – задумчиво произнесла Твайлайт. – Подумать только, сколь многое зависит от нескольких личностей. Каденс была одним из самых опасных противников, таким же грозным, как сама Селестия. А теперь у нее нет выбора, кроме как следовать за мной до конца. Если Найт Блайду удастся переманить Луну, после учененной ей резней в Империи, на нашу сторону, победа обеспечена.

Твайлайт небрежным жестом указала на вспышки далекой битвы, разыгравшейся где-то внизу.

– Местные верят, что на них обрушилась божья кара, и в какой-то степени они правы. Я распоряжаюсь жизнью и смертью. Разве это не божественная власть?

– Капитан Сильвер, сержант Шилд, капрал Бриз, рад видеть вашу троицу, – приветствовал их сержант Хорст, присев в одном из обветшавших склепов какого-то старейшины Стоун Бага. – Мы пытаемся связаться с каждым отделением. Все они разбросаны по разным местам. Высадка десанта прошла крайне неудачно. Катера давно должны были выйти из эксплуатации, а нас засунули в эти развалюхи, большая часть из которых просто рухнула где-попало.

– Тогда попытаемся организовать все сначала, – сказал Сильвер.

Беспорядочный огонь велся со всех сторон, так что Сильвер счел небесполезным тоже укрыться в каком-нибудь склепе. Отделение сержанта Хоста рассредоточилось поблизости. Они держали оружие наготове и время от времени отгоняли мелкие группы мятежников от своих позиций. Шилд и воины его отделение поспешили присоединиться к ним.

Их противники были одеты в старинные доспехи черненого серебра и вооружены странным оружием, напоминающим старые скорострельные арбалеты. После многочисленных индивидуальных схваток среди гробниц Дети Сумерек из разных отделений не могли отказать врагу в героизме.

– У нас есть неплохое укрытие, которое мы сможем удерживать довольно долго, – заговорил Шилд. – Надо собрать здесь все отряды, какие сможем, а потом нанести массированный удар.

Подошедший Дефолт послал своих воинов к солдатам Хоста, а сам присел в укрытии рядом с Сильвером.

– Силли, что же тебя так задержало? – спросил он, насмешливо ухмыляясь.

– Нам пришлось спускаться с самого верха стены, – ответил Сильвер. – А где твои воины?

– Повсюду, – сказал Дефлолт. – Часть пробивается к этой башне, но некоторые отделения отрезаны противником. Храм Искупления, как мне кажется, охраняли элитные войска. У них здесь полно оружия, а некоторые древние на вид устройства действуют весьма эффективно.

Сильвер кивнул, и Дефолт продолжил:

– Ну, по крайней мере, в этой башне чисто. Я поручил Варру и Хосту устроить на нижнем этаже командный пункт, и мы некоторое время сможем удерживать эту позицию. В Стоун Баге находятся еще три сводных отряда наших армий, и в небе остальные Детей Сумерек ждут своей очереди. Так что нет необходимости…

– Но противники пока хозяйничают на всей территории, – перебил его Сильвер. – И они могут нас окружить. Здесь разветвленная сеть катакомб, скорее всего, неплохо известная местным, враг может ею воспользоваться, чтобы окружить нас. Это их территория. Мы должны нанести удар как можно скорее. Мы штурмовая группа, и наша задача – выбить противника из укрытий.

– Каких укрытий? – спросил Дефолт.

– Из башен усыпальниц, – пояснил Сильвер. – Мы будем атаковать их одну за другой. Штурмовать, уничтожать всех, кого там обнаружим, и двигаться дальше. Будем продвигаться, преследуя противника по пятам.

– Большая часть штурмовой группы собрана, капитан, – доложил Хост.

– Отлично, – ответил Сильвер и выглянул из укрытия, чтобы обозреть местность.

Усыпальница, где они засели, располагалась в низине между стеной, с которой спускались воины Сильвера, и башней – грубым каменным цилиндром, украшенным строгими лицами, высеченными на его поверхности. Дюжина темных арок в основании гробницы обеспечивала вход и прикрытие.

Множество подобных усыпальниц было разбросано по всей территории между башнями, статуями благородных мертвецов города и руинами часовен.

Сильвер показал на башню напротив их укрытия:

– Как только мы соберем достаточно воинов для полноценной атаки, мы ударим туда. Хост, начинай осматривать усыпальницы вокруг, чтобы обеспечить нам хороший старт, и поставь несколько солдат на первом этаже для прикрытия. Лучше с тяжелой огневой поддержкой, если есть.

С восточной стороны послышалась стрельба, и вскоре Силвер определил силуэты рыцарей Ордена и отличительные знаки пятого отделения Второго отряда. Все больше воинов собиралось возле их укрытия для перегруппировки, и каждому из них по пути приходилось драться в поединках между могилами.

– Это не просто место для захоронения мертвых, – сказал Сильвер. – Что бы ни происходило в этом городе, все начиналось здесь. Ожесточенное сопротивление объясняется их религиозностью. Мы ведь атаковали их храм, святыню.

– Ничего удивительного, что они посходили с ума, – с грустью в голосе поддержал его Дефолт. – Все безумцы обожают своих богов.

Рычаги «Грозового Ястреба» чутко реагировали на любое движение, и катер все норовил вырваться из-под контроля Найта и сорваться в пике. Капитан обладал лишь самыми элементарными навыками управления этой новой моделью боевого корабля, кроме того, его обучение пилотажному мастерству проходило в плотных слоях атмосферы – тогда требовалось всего лишь опуститься к самой поверхности, чтобы десантировать группу воинов или открыть огонь по врагам. Сквозь бронированное стекло рубки Найт мог видеть темный силуэт Стоун Бага на фоне выходящего из-за него солнца. Где-то у самой кромки сверкающего полукруга лежал город, в котором сражались его боевые братья и воины еще трех армий, не зная, что их уже предали.

– «Грозовй Ястреб», назовите себя, – раздался голос в талисмане связи  корабля.

Это означало, что он находится в радиусе безопасности «Ока Ночи» и наблюдатели с крейсера определили его как возможную цель. Если повезет, он сможет выиграть несколько мгновений до того, как операторы приведут в действие башенные орудия, и эти секунды позволят увести похищенный катер как можно дальше от «Ока Ночи».

– «Грозовй Ястреб", назовите себя. – Безразличный голос повторил приказ, и Найт решил, что надо притормозить и откликнуться, чтобы ввести в заблуждение операторов фрегата.

– Капитан Соул Найт, направляюсь со срочным донесением на «Огненное Копье».

– Ждите подтверждения.

Найт понимал, что подтверждения он не дождется, но каждая секунда давала возможность оторваться подальше от «Ока Ночи» и приблизиться к земле.

Он послал «Грозового Ястреба» вперед со всей скоростью, которую смог выжать из двигателей. Прислушиваясь к шипению статических разрядов на канале связи, Найт еще лелеял безумную надежду на то, что ему каким-то образом поверят и позволят продолжать путь.

– «Грозовй Ястреб», остановитесь и немедленно возвращайтесь на «Око Ночи», – раздался приказ.

– Не могу, «Око Ночи», коробку передач заклинило, – ответил Найт.

Это была дешевая уловка, но и она могла подарить еще несколько драгоценных секунд.

– Повторяю, остановитесь немедленно…

– Пошел к Дискорду, – бросил в ответ Найт.

Он проверил навигационный экран, убедился, что погони пока еще нет, и направил «Ястреба» вниз, к Стоун Багу.

– «Гордость Луны» еще в пути, – объявил Райс, старший палубный офицер «Ока Ночи». – Хотя навигаторы клялись, что учли все возможные трудности, лорд Найт Блайд еще не скоро до нас доберется.

– Он послал какие-нибудь известия о своей миссии? – спросил стоявший за его спиной Айер.

– Связь пока еще очень плохая, – нерешительно произнес фистрал, – но то, что мы услышали, звучит не слишком ободряюще.

– Тогда нам придется полагаться на наше отличное командование и превосходство Детей Ночи, – сказал Айер. – Воины других армий могут быть более жестокими или энергичными, скрытными или упрямыми, но ни один не может похвастаться совершенством Детей Ночи. Не важно, что нас ждет впереди, мы ни перед чем не отступим.

– Конечно, командир, – кивнул Райс, и тут панель управления перед ним вспыхнула предупредительными огнями. После недолгих манипуляций с пультом он обернулся к Айеру: – Лорд-командир, возможно, у нас возникла проблема.

– Не говори мне о проблемах, – отмахнулся Айер.

– От оператора кормовой башни только что пришло сообщение о «Грозовом Ястребе», который направляется к осожденному городу.

– Это один из наших?

– Похоже, что так, – согласился Рйас, склонившись над пультом. – Вот, пришло подтверждение.

– Кто его пилотирует? – резко спросил Айер. – На полеты к земле не было дано ни одного приказа.

– По результатам последней связи с «Грозовым Ястребом» получается, что это капитан Соул Найт.

– Найт?! – воскликнул Айер. – Проклятье, он как бельмо у меня на глазу!

– Это точно он, – сказал Райс. – Вылетел на «Грозовом Ястребе» с пусковой палубы, держит курс к поверхности.

– Куда именно он направляется? – спросил Айер. – Только точно.

– К Стоун Багу, – ответил Райс.

Айер усмехнулся:

– Он пытается их предупредить. Можно подумать, это имеет какое-то значение. Я считал, что мы сможем его использовать, но он оказался слишком упрям, а теперь вбил себе в голову, что он герой. Райс, пошли за ним несколько перехватчиков. Его нужно сбить. Дополнительные осложнения нам сейчас ни к чему.

– Да, сэр, – кивнул Райс. – Перехватчики будут готовы через две минуты.

Минт отжаламагией мокрый лоскут ткани и положила его на лоб фистралки. Больная стонала, дрожала и размахивала крыльями и ногами, словно отбивалась от какой-то невидимой угрозы. Ее шерсть выцвела, и теперь выглядела как у мертвой.

– Я здесь, – сказала Минт, хоть и не была уверена, что в состоянии комы Киллер может ее слышать.

Она не понимала, что происходит со Скай Киллер, и от этого чувствовала себя совершенно беспомощной.

Минт сама не смогла бы назвать причину, по которой отправилась в странствие по кораблю вместе с Зэдом и коматозной Киллер. По размерам «Хранитель Эквестрии» был соизмерим с настоящим городом, как и все другие корабли класса "Защитник",  и в нем оказалось достаточно места, чтобы спрятаться.

Они сменили уже несколько мест обитания, и, где бы они ни появились, ремонтники в пропитанных маслом робах или чумазые рабочие машинного отделения всегда готовы были предоставить безопасное убежище, поделиться едой и водой и почитали за счастье хоть краешком глаза взглянуть на святую. В настоящий момент все трое скрывались в корпусе одного из двигателей – огромной пустой трубе, которая обычно была заполнена горящим топливом, разгоняемой огромными поршнями. А сейчас двигатель остановили для ремонта, и труба превратилась в укромное и тайное, несмотря на колоссальные размеры, убежище.

Неподалеку от импровизированной постели Киллер спал Зэдн, укрывшись тонким одеялом, и никогда еще пожилой единорог не выглядел таким уставшим. Щеки его ввалились и обвисли, а ноги стали костлявыми и тонкими.

Один из рабочих, обслуживающих двигатели, благоговейно приблизился к тому месту, где на груде одеял и одежды лежала Киллер . Этот высокий и мускулистый, обнаженный по пояс жеребец земнопони смиренно опустился на колени на значительном расстоянии от постели святой.

– Мисс Оливия, – почтительно произнес он, – не нуждается ли святая в чем-то еще?

– Нам нужна вода, – ответила Минт. – Побольше чистой воды. И еще Зэд Коллор просил бумаги.

Глаза рабочего блеснули интересом.

– Он что-то пишет?

Минт уже пожалела о своих словах.

– Он записывает тезисы для выступления, – ответила она. – В конце концов, он все равно остается оратором. А если вы сможете отыскать какие-нибудь медикаменты, это было бы просто здорово. У нее начинается обезвоживание.

– Диархи ее сохранят, – с тревогой в голосе, но твердо сказал рабочий.

– Я уверена, что они ее сохранят, но мы должны оказать им всю возможную помощь, – ответила Минт, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали слишком снисходительно.

Воздействие одного лишь присутствия коматозной Киллер на членов корабельной команды производило сильное впечатление. Ее появление превращало сомнения и колебания многих пони в незыблемую веру в божественность далеких Диархов.

– Мы постараемся все достать, – сказал рабочий. – У нас имеются свои пони на складах и в медицинских пунктах.

После этого, протянув грязное копыто, он дотронулся до одеяла Киллер и негромко пробормотал молитву Диархам. После его ухода Минт тоже шепотом прочитала собственную, довольно небрежную молитву. В конце концов, Диархи намного реальнее всех так называемых богов, с которыми сталкивался Великий Объединительный Поход.

– Избавь нас, Селестия, – негромко произнесла она, – от всех этих напастей.

Единорождка грустно опустила голову и внезапно затаила дыхание: Киллер шевельнулась и открыла глаза, словно пробуждаясь от глубокого сна. Минт медленно, боясь спугнуть это чудо, наклонилась над постелью и взяла ногу подруги в свои копыта.

– Килли, – ласково прошептала она, – ты меня слышишь?

Киллер широко раскрыла рот и издала ужасающий вопль.

– Ты уверен? – спросил капитан Рецент Кнов из девятого полка Четвертой Армии Смерти, прихрамывая на недавно имл=плантированный протез ноги.

Гироскопы еще не срослись с его плотью, востановленной лечебной магией, и, к немалому разочарованию капитана, ему не позволили принять участие в высадке штурмовой группы второй волны десанта. Капитанский мостик «Верного», как всех прочих кораблей Четвертой Армии, был открыт со всех сторон, поскольку Пестеленс не признавал никаких излишеств и украшений.

Само помещение представляло собой голый каркас, подвешенный в недрах корабля, где под потолком, словно металлические внутренности, висели кольца охладительных труб. Дежурная команда в полном составе склонилась над информационной панелью. По лицам воинов пробегали синие и зеленые блики резкого света.

– Уверен, капитан, – ответил офицер связи, заглядывая в экран с бегущей строкой текста, который был перед ним. – Приписанный к флоту Детей Ночи «Грозовой Ястреб» входит в зону нашей ответственности.

Рецент подошел ближе и сам посмотрел на показания пребора. Да, это действительно был боевой десантный катер модели «Грозовой Ясреб», идущий вблизи «Верного» и преследуемый звеном перехватчиков.

– Пахнет неприятностями, – заметил земнопони. – Разверни корабль на курс перехвата.

– Да, капитан, – ответил офицер, ловко развернулся и потянулся к рычагам управления.

Через пару мгновений взвыли двигатели, и тяжелые поршни заходили в маслянистой темноте, окружавшей капитанский мостик. «Верный» накренился и начал угрожающе разворачиваться навстречу приближавшемуся «Ястребу».

Крик Киллер, словно раскат грома, вырвал Зэда из объятий сна, и оратор подскочил на своем убогом ложе, чувствуя, как сильно его сердце бьется о ребра.

– Что?… – только и смог он произнести.

Увидев, что святая, вытянувшись в струнку, сидит на постели и кричит, а Минт пытается уложить ее и успокоить, Зэд поспешил выбраться из-под одеяла. Киллер продолжала буйствовать, словно безумная, и он бросился на помощь Минт, попытавшись обнять обеих кобыл.

Когда его копыта коснулись шерсти Киллер, он тихо вскрикнул от боли – ее тело дышало чудовищным жаром – и хотел было отдернуть копыта, но его ноги будто приклеились к ее телу. Зэд взглянул в лицо Минт, и по его прекошенному выражению понля, что и с ней происходит то же самое.

Перед взором итераторединорога все поплыло, затем стало вовсе темно, и старик снова испуганно вскрикнул, опасаясь сердечного приступа. Но тут перед его внутренним взором стали мелькать мрачные, пугающие образы, видения истинного зла атаковали его, и Зэд бросил все свои душевные силы на то, чтобы сохранить собственный рассудок.

Смерть накрыла все вокруг черной развевающейся мантией. Зэд видел, как ее щупальца коснулись изящного бирюзового личика Оливии Минт, и черты единорожки расплылись, словно истлели.

В воздухе метались тени, разрушавшие все, к чему бы ни прикоснулись. Зэд закричал, увидев, как плоть сползает с костей Минт, затем посмотрел на свои ноги, и они начали гнить прямо у него на глазах. Шкура и расползлась, обнажив отвратительно белые кости.

Все исчезло так же внезапно, как и появилось, смерть отвернула от них свое лицо, и Зэд снова увидел убежище в чреве корабля, ничуть не изменившееся с тех пор, как он прилег, надеясь воспользоваться несколькими свободными часами для сна. Оратор отшатнулся от фистралки и с одного взгляда понял, что Минт пережила те же, что и он, видения.

Зэд приложил копыто к груди, чувствуя, как учащенно стучит его старое сердце.

– О нет… – простонала Минт. – Пожалуйста… Что это?…

– Это предательство, – внезапно произнесла Киллер неожиданно сильным и звучным голосом. Затем повернулась к Зэду. – Это предательство, и оно совершается в эту минуту. Ты должен сказать им. Зэд, расскажи им все!

Вдруг глаза Киллер закатились иона упала в объятия рыдающей Минт.

Найт сражался с системой управления «Грозовым Ястребом». Сполохи красного света освещали рубку – перехватчики висели у него на хвосте, пронзая небеса огнем из спаренных автопушек.

Саул бросил машину в крутой вираж, и небо с землей поменялись местами.

Из кормовой части катера послышались глухие удары, и Найт едва не выпустил из копыт сильно дернувшиеся рычаги управления. Он прибавил скорости, и двигатели в ответ жалобно взвыли, но все же увели «Ястреб» с линии огня преследователей. Скрежет в хвостовой части известил Найта об отказе одного из двигателей. Кабина осветилась предупредительными огнями аварийного табло.

Злобные огоньки, обозначающие истребители на тактическом дисплее, заметно увеличились.

Талисман связи снова ожил, и Найт протянул копыто, чтобы его выключить. Смерть висела у него на хвосте, и надежда предупредить товарищей таяла с каждым мгновением, так что тратить время на пререкания со своим потенциальным убийцей совершенно не хотелось. Но вдруг он услышал знакомый голос, и копыто замерло на пол пути.

– «Громозой Ястреб», вы вошли в зону ответственности «Верного». Назовите себя.

Узнав голос своего побратима, Найт чуть не закричал от радости.

– Рец? – произнес он. – Это Соул. Рад слышать твой голос, братец!

– Найт? – переспросил Рецент Кнов. – Во имя бедер Луны, что происходит? Эти истребители хотят тебя сбить?

– Да! – рявкнул Найт.

Он снова резко развернул «Грозовой Ястреб», и теперь приближающий ся Стоун Баг оказался под ним. Флотилия Четвертой Армии превратилась в мелькание сверкающих огней на фоне аллеющего неба.

Найт выжимал из двигателей все возможное, и тут снова раздался голос Рецента:

– Почему? И отвечай скорее, Соул. Они тебя вот-вот достанут!

– Это измена! – закричал Найт. – Все это измена! Нас предали. Флот готовится бомбардировать город с нашими товарищами Синим Пламенем.

– Что? – переспросил Рецент, и в его голосе отчетливо прозвучало недоверие. – Это же безумие!

– Поверь мне, – настаивал Найт. – Я понимаю, это дико звучит, но ты мой названый брат, и я прошу тебя поверить. Прошу, как никогда еще ни о чем не просил! Клянусь жизнью, я не лгу тебе, Рец.

– Я не знаю, Соул…

– Рец! – в отчаянии закричал Найт. – Канал связи между кораблями и войсками на поверхности заблокирован, и если я не смогу предупредить наших братьев, все наши друзья будут обречены!

Капитан Рецент Кнов не мог отвести взгляда от шипящего узла свзяи, словно ждал от него подтверждения словам Найта. Рядом на тактическом экране мерцала извилистая линия траектории «Грозового Ястреба» и еще несколько точек, обозначающих перехватчики. Опыт подсказывал капитану, что у него осталось в лучшем случае несколько секунд, чтобы принять решение, а все его существо кричало о невозможности того, что он только что услышал.

И все же… Соул Найт был ему названым братом, они обменялись клятвами верности на кровавых полях сражений Великой Войны, стоя плечом к плечу в бою. Они оба пролили кровь в той неудачной жестокой войне, в которой погибло так много их товарищей по оружию.

Эта дружба и клятвы верности много значили для Рецента, а кроме того, он знал, что Соул Найт никогда ничего не преувеличивал и никогда не лгал. Ему трудно было даже представить, чтобы его побратим погрешил против истины, но его сообщение о готовящейся бомбардировке десанта казалось бредом.

В голове Рецента царило смятение, и он проклинал себя за нерешительность. Но тут его взгляд упал на двуглавого аликорна, когда-то очень давно вырезанного Найтом из дереве и подаренного Реценту в знак вечной дружбы, и капитан Армии Смерти принял решение.

Найт начал потихоньку снижать «Грозовой Ястреб», приготовившись сбросить скорость, и включить воздушные тормоза, готовясь к резкому снидению к самой земле.

Взглянув на тактический экран, он увидел, что истребители идут с обеих сторон от «Ястреба» и готовы взять его в клещи. Настал критический момент.

Найт резко сбросил газ и включил тормоз.

Ремни безопасности врезались в грудь, и все же он чуть не ударился головой о стекло кабины, которая в тот же момент осветилась ослепительными вспышками. «Ястреб» содрогнулся. Найт услышал удары по корме и почувствовал, что теряет контроль над машиной.

Яростный крик вырвался из его груди. Те, кто решил предать его братьев и сестер по оружию, победили, и все старания оказались напрасны. За стеклом рубки полыхнули языки пламени, и  Найт ждал неизбежного взрыва, несущего смерть.

Но взрыва не последовало.

Он в изумлении снова взялся за рычаги управления. Это потребовало значительных усилий, но ему удалось выровнять курс. На тактическом дисплее царила полная неразбериха.  Взрыв все-таки произошел, и колоссальный. Найт не видел истребителей, но при такой интерференции они могли быть где угодно, даже борт о борт с его кораблем.

Что же случилось?

– Солу, – произнес печальный голос, и Найт понял, что это названый брат не дал ему погибнуть. – Можешь спускаться, истребителей больше нет.

– Нет? Как это?

– «Верный» сбил их по моему приказу, – сказал Рецент Кнов. – Скажи мне, Соул, я правильно поступил? Если ты меня обманул, значит, я вынес приговор нам обоим.

Найту захотелось рассмеяться. Он жалел сейчас только о том, что не может стиснуть побратима в объятиях. Он понимал, что Рецент Кнов за последние несколько мгновений принял самое тяжелое решение в жизни. Он проявил невероятное доверие и действовал согласно кодексу чести.

– Да, – произнес он. – Ты был прав, поверив мне, мой друг.

– Скажи мне – почему? – спросил Рецент.

Найт попытался найти для друга самые искренние слова, но понимал, что никакие уговоры не смогут облегчить тяжесть предательства. Вместо ответа он задал вопрос:

– Ты помнишь, что сказал мне когда-то о столице?

– Да, мой друг, – вздохнул Рецент. – Я сказал, что и в наши дни она уже была древней.

– Ты говорил о том, что создали Диархи, – продолжил Найт. – Они создали гармоничный мир там, где раньше не было ничего, кроме варварства и жестокости. Ты говорил о шрамах, оставленных Тремя Объединениями и Темной Эпохой, о ледниках, укрывавших вечную гору, и о прекрасных лазурных шпилях, пронзающих небо.

– Да, – согласился Рецент, – я это помню. Диархи обосновался на этой древней горе и с нее начали строить свою Эквестрию. Ради этого я и сражаюсь – для того чтобы победить тьму и оставить эту прекрасную Эквестрию в наследство потомкам.

– И все это хотят предать, мой друг, – сказал ему Найт.

– Я не позволю этому произойти, Найт.

– И я тоже, брат, – поклялся Найт. – Но что ты теперь будешь делать?

Рецент помедлил. Этот вопрос подразумевал выбор – на чью сторону ему встать, – и это решение заняло все его мысли.

– Я доложу на «Око Ночи», что сбил тебя. Взрыв прикроет обман на время, достаточное, чтобы ты успел добраться до наших.

– А потом?

– Необходимо предупредить остальных наших друзей о происходящем. Только Защитница могла решиться на такое, но даже она не начала бы эту кампанию без того, чтобы не склонить на свою сторону кого-то из своих старых приятелей. Дорн или Кровавый Ангел никогда бы не отреклись от Диархов, и если я смогу вывести «Верного» из этой заварушки, я могу привести их сюда. Привести их всех.

– А ты сможешь это сделать? – спросил Найт. – Защитнице скоро все станет известно о нас.

– У меня есть некоторый запас времени, пока не возникнут подозрения, а потом против меня обратится вся флотилия. И почему так получается, что тот, кто встает за правое дело, должен погибнуть?

– В этом заключается одна из Эквейстрийских Истин, – ответил Найт. – А ты справишься с управлением корабля, когда все откроется?

– Справлюсь, – заверил его Рецент. – Это будет непросто, но большая часть команды – стойкие уроженцы столицы и окрестностей, и они будут на моей стороне. Те, кто этого не сделает, погибнут.

В работе левого двигателя «Ястреба» послышались сбои, и Найт понял, что долго корабль не продержится.

– Я должен спускаться на землю, Рецент, – сказал Найт. – Не знаю, сколько еще «Ястреб» сможет оставаться в воздухе.

– Тогда пора попрощаться, – ответил Найт, и его голос был полон обреченности.

– В следующий раз мы с тобой встретимся только в Кантерлотте, – произнес Найт. — Сходим в бар и выпьем столько сидра, сколько в нас сможет влезтью.

– Если мы встретимся, братец.

– Обязательно встретимся, Рецент, – пообещал Найт. – Клянусь именем Ночной Владычецы.

– Пусть тебе сопутствует свет Селестии, – отозвался Рецент, и связь прервалась.

Несколько мгновений назад Соул Найт был на грани гибели, но теперь забрезжила надежда предотвратить ужасные последствия измены Защитницы.

Вот что означала Эквестрийская Истина, и Найт, наконец, это осознал.

Она означала надежду. Надежду на мир, надежду на будущее.

Найт в последний раз пришпорил гибнущий «Ястреб», взял курс на Дворец Регента и понесся к сердцу Стоун Бага.

Гробница Смерти

Отсек нижней палубы до отказа был забит пони, пришедшими послушать слова апостола святой. Апостол – так его теперь называли, и это вселяло в Зэда уверенность, что даже в эти смутные времена ему посчастливилось остаться пони, к словам которого прислушивались. Да, это отдавало тщеславием, но все же… Когда обстоятельства выходят из-под контроля, каждый пользуется тем, что ему доступно. Слух о его предстоящем выступлении быстро разлетелся по «Хранителю Эквестрии», и Зэд беспокойно оглядывал помещение, надеясь, что это известие дошло только до гражданских лиц и архиваторов. Вооруженные солдаты охраняли подступы к отсеку, но ему было понятно, что в случае нападения Ордена или измененных армейцев, подчиняющихся Хартсрингсу, никому из присутствующих здесь не удастся остаться в живых.

Все они сильно рисковали, но Киллер достаточно ясно дала понять, что Зэд должен поговорить с пони, донести до них слова Диархов и рассказать о готовящемся предательстве, о котором она узнала из видений.

Сотни выжидающих лиц смотрели на него, и Зэд, прочистив горло, с импровизированной платформы, построенной из пустых ящиков, оглянулся через плечо на наблюдающих за ним Минт и Киллер. Чтобы слова долетели до самых дальних уголков зала, на трибуне был установлен примитивны микрафон, но Зэд был уверен, что поставленному голосу оратора и магии, усиливающей голосовые связки не нужны никакие технические усилители. Но все же громкоговоритель был необходим, выступление могли услышать те, кто не имел возможности прийти на собрание, и техники сумели подключить портативный микрофон к общей системе связи корабля.

Слова Зэда должна была услышать вся флотилия.

Он улыбнулся собравшимся и отпил воды из стоящего на трибуне стакана.

Перед оратором расстилалось море нетерпеливых лиц, жаждущих услышать слова мудрости. Что же он им скажет? Зэд опустил взгляд на листок, исписанный заметками, которые приходили ему в голову во время скитаний по недрам корабля. Затем он снова оглянулся на Киллер, и ее улыбка согрела ему сердце.

Зэд еще раз посмотрел на свои записи, но слова показались ему банальными и пустыми.

Он скомкал листок в плотный шарик, уронил на пол и тотчас ощутил одобрение фестралки, от которого кровь быстрее побежала по венам.

– Друзья мои, – заговорил он. – Мы живем в странное время, и сейчас происходят события, которые поразят вас, как поразили меня. Вы пришли услышать слова святой, но она попросила меня обратиться к вам, рассказать об увиденном ею и о том, что должны делать кобылы и жеребцы истинной веры.

В голосе оратора прозвучала некоторая таинственность и вместе с тем сожаление об ужасных известиях, которые ему предстоит обнародовать.

– Защитница изменила Эквестрии, – отчеканил он и замолчал, позволяя неизбежным возгласам недоверия и гнева заполнить зал.

Голоса пони поднимались и затихали, словно морские волны, но Зэд не мешал бурлению толпы, точно зная, в какой момент надо будет продолжить выступление.

– Знаю, знаю, – произнес он немного погодя. – Вы считаете, что это немыслимо, и совсем недавно я бы с вами согласился. Но это правда. Святая показала мне свое видение, и оно наполнило мою душу смертельным холодом. Я смотрел на распаханные войнами поля, чувствовал ветер, обдирающий плоть с костей, видел обращенные к небу глаза пони, которые могли только мечтать о мире, любви, справедливости. Я вдохнул воздух, и он имел привкус крови, друзья мои. В нем был запах разлагающихся тел мертвецов, которых мы сочли своими врагами, и за что? За то, что они не захотели стать частью нашего постоянно воюющей страны? А может, они видели дальше, чем мы? Возможно, потребовался свежий взгляд со стороны, чтобы увидеть то, чего мы уже не способны узреть.

Публика притихла, но Зэд видел, что многие пони все еще считают его безумцем. В толпе было множество верующих, но не все. И если почти каждый мог принять божественность Диархов, то лишь немногие были в состоянии смириться с фактом предательства Защитницы. Мало у кого укладывалось в голове, как можно отвергнуть, предать таких великих правительниц.

– Когда мы отправлялись в так называемый Великий Поход, его целью было нести свет и знания в дальние уголки мира, и какое-то время так оно и было. Но, друзья мои, взгляните на нас сейчас – когда в последний раз мы принесли другим что-либо, кроме убийства? Мы приносим с собой самые разнообразные способы лишения жизни: изматывающие осады и противостояния в грязных, мокрых окопах, когда небо разрывается от артиллерийских обстрелов. И пони, ведущие нас, ненамного лучше! Что можно ожидать от цивилизаций, когда их встречают Воительница, Кровавая Убийца, Кривой? Они видят солдат, одетых в доспехи залитые кровью невинных, марширующих под жестокую музыку гремящих ружьями и мечами. Какая цивилизация могла бы принять нас без сопротивления?

Зэд почувствовал, что настроение толпы переменилось, и понял, что возбудил их интерес. Теперь пора было затронуть чувства.

– Взгляните, что мы оставляем после себя! Множество мемориалов в честь кровопролития!

Загляните в Зал Совета, где в светлых залах выставлены на всеобщее обозрение кровавые орудия войны, подивитесь их жестокой красоте, пока они ждут своего часа. Мы смотрим на это оружие с любопытством, но забываем о том, сколько жизней на счету этих инструментов смерти. Мертвые не могут говорить с нами, они не в силах вместе с нами просить о мире, а тем временем память о них теряется и исчезает. Несмотря на ряды могил, несмотря на все триумфальные арки и вечные огни, мы забываем павших, поскольку боимся вспоминать, что они сделали, и при этом не оглянуться на себя.

Во время выступления Зэд ощутил, как его переполняет удивительная энергия, слова лились свободно, и каждое из них срывалось с губ словно помимо его воли, как будто рожденное чужим, более красноречивым талантом.

– Уже почти три десятилетия мы ведем войны в разных землях и до сих пор не усвоили их уроков. Нам следует учиться у павших, поскольку они были главными свидетелями сражений. Только им ведом ужас и неизбежный провал любой войны. От поколения к поколению мы передаем эту болезнь, поскольку не слышим предостережений тех, кто пал жертвой воинской гордыни, алчности или искаженной идеологии.

Начиная с передних рядов, а затем по всему залу прогремели дружные аплодисменты, и Зэд представил, что и на других кораблях, где могли слышать его речь, произошло то же самое.

На глазах оратора выступили слезы, а голос растроганно задрожал.

– Пусть павшие на полях сражений возьмут нас за ноги и поделятся с нами самой драгоценной истиной: не надо войны, пусть будет мир!

Люций ворвался в помещение, которое, скорее всего, являлось тронным залом. Мозаичный орнамент на полу представлял собой сложный узор, и казалось, будто при движении по полу пробегает рябь. В противоположном конце зала сверкнула вспышка выстрела, но Люций успел укрыться за огромным клавесином, и лишь осколки мозаики окатили его с ног до головы.

Вокруг него, заполняя все пространство центральной башни Дворца Регента, гремела космическая музыка. Подвески хрустальных люстр поблескивали и вибрировали в такт какофонии идущего внизу сражения. Все помещение было заставлено инструментами, и за каждым сидел единорог, выводящий на странных инструментах заунывную музыку, играющую в аккомпанемент пению Сирен. Трубы огромных органов уходили ввысь под лучи молочно-белого утреннего света, еще выше висели десятки позолоченных колоколов, а вдоль стен стояли ряды бронзовых клеток с бритоголовыми хористами, выводящими мелодию слепого благоговения.

Струны музыкальных инструментов подергивались и переговаривались в такт лязгу мечей и ружейной стрельбе, а когда пуля угодиал в боковину органа, из его труб вырвались резкие диссонирующие ноты. Интенсивность битвы увеличивалась, наполняя воздух запахом горячего металла и смерти, и музыка соперничала с канонадой, становясь все громче и яростнее.

Люций ощутил, как оглушительные звуковые волны вливают новые силы в его тело и каждая пронзительная нота, каждый прогремевший выстрел усиливают жажду крови.

Он осмотрелся, осторожно выглянув из своего укрытия. Люций уже чувствовал приближение усталости, но радовался, что так быстро удалось проникнуть в сердце дворца. Прежде чем попасть в тронный зал, Детям Ночи пришлось прокладывать дорогу через ряды защитников, тысячами убивая воинов в серебряных и черных доспехах.

Из своего укрытия Люций увидел, что находится позади возвышения, на котором спинкой к нему стоит величественный золотой трон, инкрустированный изумрудами и окруженный кольцом пюпитров с толстенными томами партитур.

Чей-то выстрел попал в одну из книг, и над троном взмыла в воздух стая белых страниц.

В противоположном конце тронного зала многочисленные стражники окружили высокого единорога в золотых доспехах с целым набором труб и похожих на громкоговорители устройств, торчащих из-за спины. Сквозь бурю серебристого огня Люций увидел, что из боковых коридоров навстречу Детям Ночи выбежали новые отряды дворцовой гвардии.

– Им нельзя отказать в храбрости, – пробормотал он под нос.

Мечи рассекали доспехи, рассыпая снопы искр, дождь из серебряных лезвий разносил в щепки корпуса музыкальных инструментов, за которыми укрывались воины. Одержимые музыканты гибли один за другим, и с яростным визгом рвались струны.

Но музыка по-прежнему плыла под сводами тронного зала.

Люций оглянулся на своих бойцов. Один из фестралов упал, немного не добежав до укрытия, серебряные иглы пронзили его череп насквозь. Тело лязгнуло доспехами о мозаичный пол рядом с Люцием. Из всего отделения осталось всего трое воинов, и те оказались отрезаны от своего командира.

– Древний Райвелирион, вперед! – крикнул Люций в талисман связи. – Прикрой меня! Тактическое отделение, собирайтесь за троном и отвлекайте дворцовую стражу! Совершенство и Смерть!

– Совершенство и Смерть! – откликнулись Дети Ночи и с привычной слаженностью устремились вперед.

Тела воинов в серебряных доспехах, разрубленные на части, замертво падали на пол. Стражники в стеклянной броне, расстрелянные и окровавленные, опрокидывались на разбитые инструменты. Умирающие музыканты конвульсивно дергались, все еще пытаясь играть, хотя их конечности превратились в дымящиеся обломки костей.

Дети Ночи, отделение за отделением, залп за залпом, продвигались вперед сквозь смертоносный ливень из лезвий и сражались так, как надлежало сражаться солдатам лучшего воинства Эквестрии.

Люций, покинув укрытие, ринулся в круговорот огня. Серебряные иглы застучали по доспехам.

Позади бронированный корпус Райвелириона врезался в нагромождение барабанов и колоколов, а когда железный воин открыл огонь из своих магических пушек, к оглушительному треску и звону добавился вой магического синего огня. Стражники-акробаты в развевающихся шелковых лентах отскакивали и увертывались от мечей и проносящихся в воздухе фестралов с ловкостью танцоров и отсекали воинам противника конечности своими почти невидимыми клинками.

Отряд воинов в стеклянных доспехах сомкнутым строем атаковал фестралов, выставив перед собой алебарды, но устоять против организованной контратаки Детей Ночи у них не было ни единого шанса. Отшлифованное мастерство, с которым фестралы вели сражение, обеспечивало преимущество в вихре огня, смерти и музыки, заполнившем тронный зал.

Люций пригнулся и зигзагами под огнем побежал навстречу воину в золотых доспехах. Лезвие его энергетического меча вспыхнуло яркими искрами, отметая иглы и осколки.

Доспехи его противника казались древними и были украшены не менее изысканно, чем у лорда-командира Детей Ночи. В пурпурном поле телекинеза воин держал длинное копье, от обоих концов которого расходились смертельно опасные гармонические волны. Люций поднырнул под удар, отступил на шаг в сторону и сделал выпад, нацелив клинок в живот соперника.

Копье с неожиданной для Люция невероятной скоростью перевернулось, и мощный акустический удар отбросил меч раньше, чем тот успел коснуться цели. Люций отпрыгнул назад, а трубы, укрепленные на спине золотого воина, исторгли убийственную звуковую волну. Огромный участок мозаики пола сдуло, словно плитки были не каменными, а бумажными.

Один из стражников упал у ног Люция с оплавленной дырой в груде после прицельного залпа Райвелириона, затем кто-то из фестралов подрубил ноги второго воина, и тот осел на пол.

Дети Ночи рвались вперед, на помощь своему командиру, но Люций жестом остановил товарищей – это был его личный бой. Он запрыгнул на пьедестал трона, и утренний свет, льющийся из-под купола, резко очертил силуэт золотого воина.

Смертоносное поющее копье устремилось к нему, и Люций, пригнувшись, потянулся вперед всем телом, попытавшись провести колющий удар, но чистая высокая нота изменила направление меча, и клинок нырнул вниз, воткнувшись в пол. Пока Люций вытаскивал меч, копье метнулось к нему, и музыкальное лезвие моментально деформировало сине-серебряные доспехи.

Вокруг бушевало сражение, но мастеру меча было не до него – Люций был уверен, что сражается с предводителем восстания.

Только капитан Мал мог окружить себя такими бесстрашными стражниками.

Люций развернулся, уходя от очередного удара, и оказался позади Мала. Он рубанул мечом по трубам и громкоговорителям. Сверкающее лезвие меча с легкостью рассекло металл, и Люций ощутил жестокую радость.

Но тут из разрубленных труб вырвался громогласный рев, и мощная звуковая волна вышвырнула Люция с помоста.

Удар был такой силы, что броня треснула, и музыка беспрепятственно проникла внутрь доспеха. Люций ощутил, как ее могущество чистейшим незамутненным потоком вливается в его тело. Словно сама его кровь запела, обещая громкую славу и безграничное господство музыки, света и всепрощения…

Люций чувствовал музыку в своей душе и знал, что она нужна ему, нужна, как ничто другое в жизни.

Он взглянул вверх и увидел, что золотой воин легко спрыгнул с тронного возвышения, а по воздуху, словно по воде, расплывались волны музыки и обещаний.

– А теперь ты умрешь! – крикнул Люций, отдаваясь во власть песни смерти.

Потом они назовут это место мавзолеем смерти. Никогда еще Сильвер не испытывал такого сильного отвращения, как при виде этого пространства. Даже подножие Шепчущих Гор, где болота извергли из своих глубин мертвецов, не был столь отвратителен.

Шум битвы звучал адской пронзительной музыкой, поднимавшейся до безумного крещендо, а зрелище было еще хуже. Мавзолей смерти был заполнен множеством полуразложившихся тел, покрытых гнойными язвами.

Башня, в которой сражались Дети Сумерек, внутри оказалась больше, чем выглядела снаружи, из-за углубленного пола. В образовавшуюся яму и были сброшены трупы. Это было похоже на гигантскую пиршественную чашу, поднесенную самой Смерти. Над ямой возвышался железный склеп, измазанный кровью, с идущими по кругу надписями, а конек склепа венчала статуя отвратительной твари – массивного осминогоподобного существа, с десятками глаз и щупалец, который отбирал души праведных, а остальных швырял в небо, где они должны были тосковать вместе с Утраченными Детьми.

На черном щупалце чудовищного божества восседала маленькая Сирена, и от ее резкого пения у Сильвера вибрировали нервы, а ноги и крылья пронзали вспышки острой боли. Яму окружали сотни мятежников. Побуждаемые пронзительной песней смерти, они бросились навстречу воинам Ордена, стреляя на бегу.

– Вперед! – закричал Сильвер.

Еще до того, как он сделал следующий вдох, враги уже были рядом. Через множество арок пегасы бросились в башню и, едва завидев врага, бросились в рассыпную. Сильвер успел сделать несколько быстрых, и стороны сошлись в жестокой схватке.

В башню ворвались свыше двух тысяч Детей Сумерек и амфитеатр усыпальницы превратился в арену безудержной резни, подобную той, что царила на аренах цирков древней Римании.

– Держитесь рядом, плечом к плечу, и продвигайтесь вперед! – кричал Сильвер, слабо надеясь, что его воины услышат этот призыв.

Каждый мятежный солдат, широко открыв рот, завывающим голосом вторил песне Сирены, и шум стоял непереносимый.

В напирающей толпе врагов Сильвер расчистил небольшое пространство, и Шилд, следуя по пятам, пытался расширить его своим мечом. Стратегия и воинское мастерство утратили всякое значение. Сражение превратилось в жестокую и кровопролитную рукопашную схватку не на жизнь, а на смерть.

У подобного противостояния мог быть только один исход.

Сильвером овладела тоска. Не вид крови и зрелище множества смертей – он и раньше видел все это в избытке, – а бессмысленная расточительность этой войны повергла его в уныние. Эти пони, которых он убивал… Их жизни ведь что-то значили. Они могли принять Истину и помочь в создании общества, где чрасы пони вновь были бы едины, и мудрость Диархов вела бы их в полное чудес будущее. Вместо этого вероломный правитель обманом превратил их в фанатичных убийц, обреченных на смерть во имя ложных идей.

Пони гибли, и гибли напрасно. Это никак не соответствовало целям Эквестрии.

– Дефолт! Отбрось их назад и расчисти немного места, чтобы можно было поднять оружие.

– Силли, это легче сказать, чем сделать! – откликнулся Дефолт, и кроме его голоса Сильвер услышал резкий треск костей.

Оглядевшись, капитан увидел, как несколько вражеских воинов набросились на одного из солдат Детей Сумерек. Тот все еще пытался поднять меч окровавленными, перебитыми ногами, но вскоре солдат исчез под массой тел. Сильвер развернулся и плечом врезался в толпу врагов. Многие дрогнули под его напором, но остальные норовили запрыгнуть на спину, пули и клинки застучали по доспехам.

С яростным криком Сильвер рассек доспехи и тело ближайшего противника, и тот, падая назад, на секунду освободил место. Этого Сильверу было достаточно, чтобы направить на врагов пистолет. Оружие выплюнуло в толпу несколько пуль, превращаяпони в окровавленное месиво из плоти и осколков доспехов.

Быстро сменив обойму, Сильвер снова повел огонь по мятежникам, пытавшимся спихнуть рыцарей в огромную открытую могилу. Дети Сумерек, воспользовавшись освободившимся пространством, усилили натиск и устремились вперед.

Тональность песни Сирены изменилась, и Сильвер почувствовал себя так, будто ему в спину впились ржавые когти. Он пошатнулся, и враги облепили его со всех сторон.

– Немо! – крикнул Сильвер, стараясь перекричать неимоверный шум. – Уничтожь Сирену!

– Прошу меня простить, Защитница, – неуверенно произнес Син, отвлекая Твайлайт, сосредоточенно творящей высшую магию. – У нас произошла небольшая неприятность.

– В городе? – не поднимая головы, спросила Твайлайт.

– На корабле, – ответил Син.

Твайлайт раздраженно взглянула на своего советника:

– Объясни.

– Главный оратор, Зэд Коллор…

– Старый Зэд? – удивилась Твайлайт. – И что с ним стряслось?

– Похоже, что мы недооценили его, моя госпожа.

– В каком смысле, Син? – спросила Твайлайт. – Он же совсем старик.

– Да, он стар, но может представлять собой угрозу, с какой мы еще не сталкивались, моя госпожа, – продолжил Син. – Теперь он стал лидером, вернее, апостолом, как его называют. Он…

– Лидером? – прервала его Твайлайт. – Лидером чего?

– Многих пони флотилии: гражданских лиц, корабельных рабочих и последователей культа Божественных Диархов. Он только что произнес речь, в которой призывал их противостоять нам. Он утверждал, что мы развязываем ненужные войны и задумали изменить Эквестрии. Мы пытаемся выяснить, откуда поступил сигнал, но в любом случае оратора там уже давно нет.

– Поня-ятно, – протянула Твайлайт. – С этой проблемой надо было разобраться до Стоун Бага.

– А мы вас в этом подвели, – признал Син. – К пацифистским лозунгам оратор добавил изрядную долю религиозного пыла.

– Это меня не удивляет, – сказала Твайлайт – Зэд потому и был выбран служить в моей флотилии, что мог в чем угодно убедить самую раздраженную толпу. Такое дарование, да еще религиозный пыл действительно делают его опасным противник.

– Они верят в божественность Диархов, – добавил Син, – и в то, что мы совершили предательство.

– Такая уверенность может оказаться заразительной, – пробормотала Твайлайт. – А вера – это слишком мощное оружие. Син, мне думается, что мы недооценили потенциал, которым может обладать пони, даже гражданское лицо, если он во что-то верит.

– Что прикажете сделать, моя госпожа?

– Мы не смогли вовремя предотвратить угрозу, – признала Твайлайт. – Ее следовало уничтожить тогда же, когда мы разбирались с Варрионом и самыми беспокойными архиваторами. А теперь это отвлекает мое внимание от грандиозного мероприятия, которое пока находится в весьма уязвимой стадии. Нам не избежать бомбардировки.

Син виновато опустил голову.

– Защитница, Зэд и его приспешники будут уничтожены.

– Значит, в следующий раз, когда я о них услышу, они будут мертвы, – заявила Защитница.

– Все будет сделано, – пообещал Син.

– Глупец! – хриплым от раздражения голосом бросил Мал. – Разве ты не видел этого города? Чудес, которые собираешься уничтожить? Это же город богов!

Люций, все еще оглушенный мощным акустическим ударом, сбросившим его с тронного помоста, вскочил на ноги. Он был уверен, что песня смерти звучала только для него одного. Он ринулся в атаку, но Мал отбил его выпад и, защищаясь, поднял копье.

– Это город моего врага! – смеясь, крикнул Люций. – И только это имеет значение.

– Ты глух к музыке сфер. Я слышал гораздо больше, чем ты, – сказал Мал. – Возможно, тебя это огорчит, но я слышал голоса богов. Я слушал их песню, в которой они в своей мудрости проклинали этот мир.

Люций рассмеялся единорогу в лицо:

– Думаешь, меня это беспокоит? Все, чего я хочу, – это убить тебя!

– Боги пели о том, что приносят в этот мир ваши Истины! – пронзительно крикнул Мал, и его голос был полон презрения. – Они несут страх и ненависть. Я тоже был глух к музыке, пока боги не открыли мне пути к забвению. Теперь мой долг – положить конец вашему Походу!

– Попробуй, – ухмыльнулся Люций. – Даже если ты перебьешь нас всех, придут другие, придут сотни тысяч, и твой город превратится в пыль. Твое маленькое восстание окончено, только ты этого пока еще не понял.

– Нет, фистрал, – ответил Мал. – Я выполнил свой долг, я заманил вас в этот котел. Моя работа выполнена! Все, что мне осталось, – это пролить кровь во имя Темного Бога.

Мал бросился в атаку и провел серию искусных выпадов, заставив Люция отступить назад, но мастеру меча приходилось сталкиваться и с более опытными противниками и одерживать над ними победы. А песня смерти до предела обострила его восприятие, и Люций видел каждое движение противника еще до его начала. Песня струилась в его жилах и воздействовала на непонятном Люцию уровне, но он прекрасно сознавал, что никогда раньше не сталкивался с подобным явлением.

Люций обрушил на Мала град ударов, заставляя отступить, и, хотя его противник успешно защищался, каждый удар оказывался все ближе к цели.

Отблеск страха в глазах Мала наполнил душу Люция жестоким ликованием. Музыкальное копье испустило последний протяжный вопль и разлетелось на осколки под ударом клинка.

Мастер меча ударил с разворота, обхватив рукоять обеими ногами, и вонзил оружие в золотую грудь единорога, пронзив доспехи, и грудную клетку, и внутренние органы.

Поверженный, но еще живой Мал упал на колени, бессильно шевельнул губами, и из его рта хлынула кровь. Люций резко повернул меч, наслаждаясь хрустом ломаемых ребер.

Затем он поставил ногу на тело поверженного врага, освободил меч и торжествующе замер над убитым мятежником.

Вокруг Дети Ночи добивали оставшихся стражников дворца, но после смерти Мала песня в крови Люция затихла, и он потерял интерес к битве. Мечник повернулся к трону, ощущая странную тоску о покинувшей его тело музыке.

Он стоял за спинкой трона и не мог видеть сидящего на нем. Но странное устройство перед троном, похожее на чудовищно сложный часовой механизм, продолжало работать.

Люций обогнул трон и взглянул в остекленевшие глаза музыканта-единорога.

Его голова держалась на тонком лоскутке ткани, а ребра из разорванной груди торчали острыми осколками. Однако из грудной клетки пони, что должен был умереть, все еще текла кровь и исходили хриплые звуки, словно единорог пытался дышать, а переломанные копыта все еще давили на клавиши у подножия странного механизма.

Без Мала музыка стала звучать фальшиво, отрывистые аккорды просто гремели невпопад. Эти звуки не шли ни в какое сравнение с чудесными мелодиями, которые подпитывали Люция энергией во время боя с Малом.

Внезапно ощутив приступ неудержимой ярости, мастер меча взмахнул клинком и превратил устройство в кучу обломков. Музыкальный аккорд перешел в протяжный предсмертный стон, потрясший каменные лепестки дворца, а потом растворился в воздухе, словно забытый сон.

Музыка Сфер оборвалась, и для Стоун Бага умолкли голоса богов.

Сильвер отчаянно отбивался от толпы стражников, пытавшихся пронзить его своими сверкающими алебардами, но тут чудовищный грохот сотряс башню, несколько смутив противника и ослабив его натиск. Позади Дефолт организовал линию огня, и залп из ружей ударил по черному мавзолею смерти. Немо Бриз прорвалась к Сирене и нанесла один единственный удар мечом. Сирена, словно подстреленная птица, упала со статуи. Ее последний отчаянный крик пронзил пространство, а тело, скатившись с крыши склепа, тяжело ударилось о резные камни цоколя.

– С ней покончено! – раздался в талисмане связи голос Немо, несколько удивленной легкостью победы над Сиреной.

– Кого мы потеряли? – спросил Сильвер.

Ряды вражеских солдат заметно поредели после гибели Сирены, но Сильвер подозревал, что дело не только в смерти твари. Что-то изменилось в общей обстановке в городе, хотя он еще и не понимал, что именно.

– Большую часть второго отделения, – ответил Дефолт, – и множество других воинов. Мы не узнаем точно, пока не выберемся отсюда, но есть кое-что еще…

– Что такое? – спросил Сильвер.

– Хост доложил, что пропала связь с флотом. Нет никаких сигналов, словно «Хранитель Эквестрии» бесследно исчез.

– Это невозможно, – сказал Сильвер, оглядываясь в поисках знакомой фигуры Хоста.

Он отыскал сержанта на краю погребальной ямы и торопливо направился к нему. Дефолт, Немо и Шилд последовали за ним.

– Возможно или нет, но именно так он мне и сказал, – добавил Дефолт.

– А как насчет связи с остальными группами? – спросил Сильвер, присаживаясь рядом с Хостом. – Как насчет дворца?

– Тут нам повезло больше, – отвечал Хост. – Я смог докричаться до капитана Сворда из Дикого Воинства. Похоже, что он остался единственным старшим офицером. Они все еще бьются с наружи. Там происходит ужасная бойня, погибли тысячи горожан.

– Святая Селестия! – воскликнул Сильвер, представив себе, что значит «бойня» в понимании Дикого Воинства, сотни трупов и реки крови, текущие по улицам Стоун Бага – А они могут связаться с кем-нибудь на флоте?

– Капитан, для этого у них слишком заняты копыта, – ответил Хост. – Даже если они и могут связаться с «Огненным Копьем», вряд ли будут передавать что-то для нас. Я узнал от капитана Сворда только то, что они убивают врагов голыми копытами.

– А что во дворце?

– Ничего. Я не сумел связаться с капитаном Люцием из Детей Ночи. С первого же момента, когда они вошли во дворец, со связью стало твориться что-то невообразимое. Иногда удавалось услышать какую-то музыку, но ничего больше.

– Тогда продолжай вызывать девятый полк. С ними высаживались полевые астропаты и отряды связистов. Нам необходимо установить связь с флотилией

– Я пытаюсь, сэр, но все это не слишком обнадеживает.

– А мы-то думали, что на этом все закончится, – проворчал СИльвер. – Однако Стоун Баг не собирается сдаваться после гибели своих правителей. Может, солдаты Сворда правы и нам придется уничтожить всех жителей до последнего? Сюда пора спускать вторую волну десанта, а если не удастся связаться с Защитницей, эта кампания может чересчур затянуться.

– Я попытаюсь наладить связь, – сказал Хост.

– В первую очередь надо связаться с остальными частями штурмгруппы, – приказал Сильвер. – Мы оказались отрезанными. Надо пробиваться к дворцу на соединение с Диким Воинством или Детьми Ночи. Оставаясь здесь, мы не дождемся ничего хорошего. Только предоставим мятежникам шанс нас окружить.

– Здесь еще полно вражеских солдат, – заметил Дефолт.

– Значит, будем пробиваться с боем. Мы не сможем овладеть городом, если будем сидеть и ждать новой атаки.

– Согласен. В западной стене я видел ворота. Оттуда легче всего добраться до города, но и это будет тяжелая работа.

– Отлично, – одобрил Сильвер.

– Это ловушка, – сказала Минт. – Ловушка, и больше ничего.

– Возможно, ты права, – согласился Зэд.

– Конечно, я права! – воскликнула Минт. – Син уже пытался убить Киллер. Его наемник чуть и вас не убил, помните?

– Очень хорошо помню, – кивнул Зэд. – Но подумай, какая представляется возможность! Там будут тысячи пони, и они ничего не сделают на таком большом собрании. А может, нас и вовсе не заметят.

Минт раздраженно отвернулась от Зэда, проклиная упрямство старого единорога. Разве не он несколько часов назад рассказывал сотням пони о вероломстве Защитницы? А теперь хочет оказаться вместе с не в одном помещении?

Их разбудил один из корабельных рабочих, который молча вложил в дрожащее копыто Зэда свернутый листок бумаги. Обменявшись тревожными взглядами с Минт, оратор прочел послание. Это был декрет Защитницы, предписывающий всем архиваторам и гражданским лицам собраться в главном аудиенц-зале «Хранителя Эквестрии» для того, чтобы разделить с руководством триумф победы над Стоун Багом. Еще в нем говорилось о возникших, к большому огорчению Защитницы, разногласиях между Орденом и летописцами экспедиции. Столь великодушным жестом Защитница намеревалась развеять все страхи, которые возникли в результате этого непреднамеренного отчуждения.

– Она считает нас законченными идиотами, – настаивала Минт. – Неужели она действительно считает, что мы клюнем на такую приманку?

– Син очень хитер, – рассудил Зэд, свернув листок и бросив его на постель. – Его больше нельзя считать обычным воином. Он пытается обнаружить нас и полагает, что ни один из архиваторов не откажется от подобного предложения. Если бы я был не так щепетилен, я мог бы им восхищаться.

– Тем более не стоит лезть в этот капкан! – возмутилась Минт.

– А вдруг все это искренне, моя дорогая? – спросил Зэд. – Вообрази, мы могли бы узнать обо всем, что происходит в городе.

– Зэд, «Хранитель Эквестрии» – огромный корабль, и мы можем прятаться очень долго. А потом вернется Сильвер и защитит нас.

– Как он защитил Пайпера?

– Это нечестно, Зэд, – ответила Минт. – Сильвер мог бы помочь нам покинуть корабль, как только флотилия выйдет покинет Стоун Баг.

– Нет, – раздался голос за спиной М\инт, и спорящие обернулись к Скай Киллер.

Она снова очнулась, и Минт давно не слышала, чтобы ее голос звучал так сильно. Киллер выглядела лучше, чем когда-либо после ужасного происшествия в Архиве. Видеть ее здоровой, разговаривать с ней после долгой болезни Минт было еще непривычно, и она тепло улыбнулась подруге.

– Мы пойдем, – сказала Киллер.

– Ты уверена? – удивилась Минт. – Килли…

– Да, М=инти, – прервала ее Киллер. – Я уверена.

– Это ловушка.

– О, не надо быть провидцем, чтобы это понять, – засмеялась Киллер, и Минт показалось, что ее смех звучит несколько принужденно и не совсем искренне.

– Но они нас убьют!

Фестралка улыбнулась:

– Да, убьют. Если мы и дальше будем прятаться, нас рано или поздно выследят. В корабельной команде много верующих, но у нас есть и враги. Я не допущу, чтобы церковь Диархов погибла таким образом. Она не должна сгинуть в безвестности из-за убийства трех маленьких пони.

– Ну, мисс Клилер, – неестественно весело произнес Зэд, – теперь вы говорите точно как я.

– Киллер, они могут когда-нибудь нас найти, – сказала Минт, – но зачем же облегчать им задачу? Зачем идти прямо в лапы Защитницы, если можно прожить немного дольше?

– Потому что ты должна понять, – ответила Киллер. – Ты должна понять сама. Эта судьба, это предательство, все это слишком велико, чтобы мы могли понять, не будучи очевидцами. Поверьте, друзья мои, я говорю правду.

– Но теперь это не вопрос веры, не так ли? – заметил Зэд. – Теперь…

– Теперь настало время перестать думать, как архиваторы, – прервала его Киллер. Меинт заметила, как в глазах подруги вспыхнул свет и разгорается все ярче с каждым словом. – Эквестрийские Истины умирают. Мы сами убедились в этом еще в  Пять Шестнадцать. Нам осталось или погибнуть вместе с ними, или следовать за Диархами. Этот мир слишком прост, чтобы мы могли в нем скрыться, и Диархи не в состоянии осуществить свою волю через пони, которые даже не знают, верят они или нет.

– Я пойду с тобой, Скай Киллер, – сказал Зэд, а Минт вдруг поняла, что и сама кивает в знак согласия.