Сталлионградские вечера

Глава 9: Кроваво-красный

Лира не хотела вставать. Укрывшись одеялом, она смотрела в окно, за которым летний ветерок теребил сочные, зелёные листья. Маленькие птички радостно щебетали, созывая своих друзей. С улицы доносились звуки просыпающегося городка. Уже звенел колокольчик молочника, кто-то выбивал ковёр, судя по небольшому землетрясению, Мод Пай уже начала работать. Но зелёная единорожка всё равно делала вид, что не замечает ничего. Заказов на сегодня у неё не было, а встречаться с подругами без Бон Бон ей не хотелось.

Пони перевернулась на другой бок и уставилась в стену. Мыслей в голове не было, просто ей ничего не хотелось делать. Она удивлялась, как много в её жизни значила Бон Бон, без неё словно время останавливалось. Да, у Лиры были и другие подруги, но с ними она не могла ругать власть, устраивать вечерний бардак, и трындеть о загадочных двуногих созданиях, что сопровождали Эквестрию на протяжении всей её истории. Роуз не любила политику, Октавия боялась шляться по ночным улицам и искать приключения на круп, Дитзи пугали рассказы об ужасных лысых обезьянах, а Винил Скретч… ну, чем меньше о ней сказано, тем лучше.

План на сегодня оформился сам собой. Дождаться наступления ночи и уснуть до следующего дня, когда можно будет приступить к работе. Но в планы вмешалась физиология. Мочевой пузырь требовал свободы и готовился замочить любого, кто откажет ему в этом. Пришлось вставать и идти в туалет. После облегчения в дело вступило горло, которое потребовало водички, а язык, за компанию, захотел, чтоб водичка была вкусная. Лира решила попить кофе, но он, как назло, закончился. Выругавшись про себя, Харстрингс взяла кошелёк, и пошла в магазин.

В ближайшем магазинчике не оказалось её любимого кофе и пони пришлось идти на рынок. Там её уже поджидала Роуз, которая радостно помахала ей копытом и позвала к себе. Лире страшно не хотелось вести диалог сегодня, но она всё же подошла, ведь с момента отъезда Бон Бон, она почти не общалась с остальными друзьями.

– Здравствуй Лира!

– Привет Рози.

– Ты, наконец, покинула своё сонное царство? Мы уже начали волноваться. Думали, ты заболела.

– Нет, я здорова, – Лира кисло оглядела окружающих, – Мне просто скучно.

– Ты могла бы прейти на – Роуз слегка размяла челюсти, — возвращательновстреательную вечеринку Пинки Пай. Она недавно вернулась из-за границы и сразу устроила праздник. Было весело, танцы, песни, угощения.

– Они даже привезли эту странную штуковину, для приготовления чая, – с милой улыбкой в разговор вступила Лили Вайли, – забавная веешь, только дымит сильно.

Лира хмыкнула, ей не особо было интересно ходить по вечеринкам одной, даже ради заграничной штуковины. Она сама поразилась тому, что с одной стороны у неё много друзей, с другой, без Бон Бон она чувствовала себя совершенно одинокой.

– Эх! – Тяжело вздохнула Лира, – не охота мне ходить куда-то.

Пони переглянулись. Они и вправду нешуточно волновались за подругу, которая уже почти неделю не показывалась на улице. В гости не ходила, заказы принимала на дому, ни с кем не общалась. Да и вид у неё сегодня был заспанный, разлохмаченный с тёмными кругами под глазами и крайне бледной мордочкой.

– Поберегись!!!

Пони упали на землю, закрыв головы копытами. С резки свистом, прямо в тележку с цветами, словно яркая комета влетела серая пегаска с тяжёлой почтовой сумкой. Как только кризис миновал, все стали подниматься с земли и отряхиваться, а Роуз ещё и причитать, ведь неаккуратная Дитзи угробила её дневной запас товара. Сама виновница происшествия, пошатываясь, выбралась из тележки. Её жёлтые, косые глаза катались, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то. Роуз, тем временем, костерила неуклюжую почтальоншу.

Однако Дитзи и не думала унывать, она радостно открыла сумку и достала из неё письмо. Едва увидев имя отправителя, Роуз тут же перестала ругаться. Лили тоже подошла посмотреть и быстро подозвала Лиру. Единорожка уныло и недовольно подошла к ним, но вскоре от её плохого настроения не осталось и следа. Отправителем письма была Бон Бон.

– Письмо от Бони! – радостно пискнула Лили

– Чего ждёте, открывайте! – Лира была в нетерпении.

Пони вскрыли конверт, извлекли письмо и принялись читать.

Здравствуйте мои дорогие. Пишу вам, не знаю, откуда и не знаю, когда. Хочу сразу сообщить, что у меня всё хорошо, жива, здорова, правда, сплю плохо. К сожалению, моё путешествие идёт немного не так, как я планировала, а потому я задержусь на неопределённый срок. Вы, главное, не волнуйтесь. Особенно ТЫ Лили!!!

Лили потеряла сознание и рухнула в объятья подошедшей к ним Винил Скретч, которая увидела собравшихся подруг и решила поздороваться. Она удивлённо оглядела присутствующих, при помощи магии взяла веер и стала обдувать мордашку Лили, чтоб та пришла в себя. Винил поинтересовалось, что тут творится, и, получив ответ, присоединилась к коллективному чтению.

Место, где я сейчас нахожусь, довольно славное, но весьма своеобразное. Тут имеется ряд проблем, которые требуют моего вмешательства. Ничего страшного, просто мелочи жизни. Я уже почти вписалась в местную тусовку и обзавелась несколькими неплохими друзьями. Первый зебра, родом из той же страны, что и наша Зекора, весельчак, балагур, разгильдяй и мой гид всея места, где я нахожусь.

– Ишь ты, уже жеребца себе нашла! – недовольно воскликнула Лира.

– Но, она, же сказала, что он её друг, – Дитзи всё ещё старалась поймать фокус в глазах.

– Так всегда, сначала друг, друг, а потом раз и свадьба, дети и прощай друзья.

Роуз, не отрывая глаз от письма, поставила Лире лёгкий подзатыльник. Единорожка ошарашено поглядела на неё и поинтересовалась причиной, подобного неподобающего обращения. Роуз в ответ указала на абзац письма.

Сразу говорю, что мы только друзья! И не важно, что про нас говорят! А если ты Лира, опять начинаешь устраивать сцены ревности, то, во-первых, держи подзатыльник (Роуз передай ей), а во-вторых, успокойся и не возмущайся! В конце концов, мы с тобой не супруги, а если ты думаешь, что я забуду лучшую подругу, ты грандиозно ошибаешься.

Второй мой друг, очень понравиться тебе Роуз. Она тоже цветочница, очень любит своё дело, я бы сказала, что она на нём помешана. Надеюсь мне однажды удаться познакомить вас, уверена, вы найдёте общий язык.

– Здорово! – глаза Роуз засияли, – надо написать ей, чтоб она захватила семена каких-нибудь местных, редких цветов.

– Ты не отвлекайся, а читай дальше, – Лира взволнованно переминалась с ноги на ногу.

Остальным передаю горячий привет. Винил, передай Октавии, что я всё ещё жду долг, пусть отдаст их Лире.

– Как она догадалась, что я буду это читать? – у Винил очки от удивления съехали на кончик носа.

– Просто передай Тави, что я жду деньги, – ехидно усмехнулась Лира.

А ты, Лира, не обольщайся. Тави должна мне шестьсот тридцать два битса. Если я вернусь и обнаружу на своём ночном столике хоть на один бист меньше, я тебе устрой головомойку. Твоя книга по анатомии человека, сейчас у Бик Макинтоша и если что, он её быстро в топку отправит, соответствующее письмо я ему уже выслала.

Лира выкрикнула протяжное «нет». Остальные пони засмеялись.

В остальном желаю вам удачи и счастья. Постараюсь разобраться со всем как можно скорее и вернуться. Пинки, пожалуйста организуй свою встречательную или ещё какую вечеринку, мне пригодятся хорошие эмоции по возвращению.

– Оки доки локи! – радостно взвизгнула розовая земнопони, сидящая на заборе рядом с остальными.

Пони вздрогнули и удивлённо поглядели на невесть откуда взявшуюся королеву вечеринок. Немного отойдя от удивления, он продолжили читать.

П.С. Лира, передай деньги от Тави мистеру Спрингу за разбитую оранжерею Дитзи. И главное, не говори Дитзи, что это Динки её разбила.

Дитзи перестала покачиваться. Её глаза в один миг поймали фокус, а косоглазие исчезло, словно его никогда и не было. Остальные пони замялись, ведь до неё дошла та информация, что ей не предназначалась. Глаз Дитзи задёргался, а дыхание участилось.

– Так это она её разбила! – воскликнула пегаска.

– Дитзи успокойся, – Лили тревожно улыбалась, – вы же уже уладили этот конфликт.

– Уладили! – в белках глаз пегаски проявились кровеносные сосуды, – да я из-за этого с мистером Спрингом поругалась! Скандал же был на весь город! О Селестия! Я же из-за этого опозорилась! Оказывается, он ещё и ни, причём! Я поругалась с таким замечательным пони, а она всё это время молчала!

– Дитзи, чтоб ты знала, – Лира бегала взглядом, выискивая чем можно будет оглушить вспылившую почтальоншу, – Динки очень переживала по этому поводу. Она боялась, что ты её накажешь.

– Ну, естественно! – Дитзи выпустила из ноздрей пар, – я бы её не пустила погулять или в угол поставила бы, ну или максиму отшлёпала бы! Дело чуть до суда не дошло! Ах! Она мелкая гадючка!

Дитзи взмахнула крыльями и взлетела в воздух. За несколько взмахов, она набрала высоту, после чего резко перешла на сверхзвук. Ударная волна оглушила близстоящих пони, выбила окна в домах и повалила несколько деревьев. С одного дома сорвало крышу. Удар дошёл и до замка Твайлайт и в нём зазвенели витражи.  Фенси Пенст удивлённо огляделся и спросил у принцессы дружбы:

– Что это такое?

– Ох, не волнуйтесь господин Пенст, – Твайлайт махнула копытом, – просто почту привезли.

– Экспресс доставка? – жеребец расплылся в улыбке.

– Да, – подтвердила Рарити, сделав глоток кофе, – наша служба доставки самая быстрая в Эквестрии, но не самая точная.

Рарити не могла пропустить приезд столь значимого гостя. Она со слезами, драматическими потерями сознания и молебными тирадами уговаривала Твайлайт позволить ей присутствовать при разговоре. Поскольку лорд Пенст был не против, Твайлат решила не разочаровывать подругу. Рерити надела свой самый лучший наряд и даже нарядила саму Твайлайт, поскольку принцесса, при встрече с лордом, должна выглядеть неподражаемо.

– Что же, – жеребец поставил фарфоровую кружечку на стол, – думаю, мы можем поговорить о деле.

– Конечно, – Твайлат слегка поперхнулась чаем, – вы сказали, что хотели обсудить мой визит в Сталлионград.

– Да принцесса, вы говорили, что лично встречались с генеральным секретарём. Я хотел бы узнать, о чём вы разговаривали.

Твайлайт задумалась. Основное обсуждение взаимодействия стран шло с представителями различных министерств. По сути, от Твайлайт ничего не зависело, она просто доносила до сталлионградцев волю Селестии о готовности к сотрудничеству и рассказывала об идеалах магии дружбы. Разговор с Панцушенко шёл о его недоверии Селестии, и о печати Забвения. Одна мысль о ней заставила принцессу содрогнуться.

– Он говорил, что не до конца доверяет Селестии, – ответила Твайлай.

– Интересно, а он не говорил о причинах этого?

– Ну, они боятся, что Эквестрия может им угрожать. Возможно, они просто боятся Селестию, как лидера.

– Он не высказывался о дальнейшем взаимодействии наших стран?

– Нет. Но мне показалось, что он вполне хочет сотрудничества. Только на выгодных для своей страны условиях.

Фенси понимающе кивнул. Что не говори, а он понимал, что принцесса Твайлайи была профаном в политических интригах. Даже если в их разговоре с Василием и проскочили намёки на военный конфликт или идеологическое противостояние, она могла просто этого не заметить.

– А как вы думаете, – Фенси Пенст внимательно взглянул в глаза принцессы, – каковы дальнейшие перспективы развития наших отношений со Сталлионградом?

Твайлайт задумалась. Она поглядела на Рарити, но та лишь пожала плечами. Принцесса взволнованно бегала взглядом по сторонам. Она вспоминала прошедший визит, встречи, разговоры, в частности с Панцушенко. Но всё в её голове занимали мысли о печати Забвения и, о её мерзейшей мощи. Такую силу нельзя использовать во благо. Если Панцушенко действительно хочет сделать из неё оружие, то Эквестрии будет угрожать большая опасность. С другой стороны, если это сюрприз от Селестии, то сами сталлионградцы в большой опасности. Однако сама мысль о том, что Селестия способна на столь ужасный и низкий поступок, казалась Твайлайт невозможной. О каких отношениях может идти речь, когда обе стороны друг другу не доверяют.

– Я-я, думаю, – принцесса помялась, – перспективы есть, но мы стоим только в начале пути. Пройдут годы, прежде чем мы сможем друг другу доверять, и не боятся подлого удара.

– Вы считаете, что Сталлионград может нанести нам удар, когда мы меньше всего этого ждём? – вопрос премьер-министра был столь неожиданным, что Твайлайт растерялась.

– Нет, нет, нет… нет, – затараторила принцесса дружбы, уронив кружечку, – я не думаю, то они планируют подобное.

– Значит, вы имели в виду агрессию Эквестрии?

От этого вопроса даже Рерити выплюнула кофе, что пила в данный момент. Твайлайт похолодела, она в прицепе не понимала, как реагировать на это. Она ошарашено глядела на Фенси Пентса, который невозмутимо ждал её ответа. Жеребец же прекрасно видел по поведению Твайлайт, что что-то её всё-таки тревожит. Ему крайне не хотелось волновать принцессу, но он должен был выяснить, почему Селестия вдруг переобулась в полёте, начав, готовится к войне.

– А разве есть причины нам нападать на них? – взволнованно спросила Рерити.

– Причин нет, – подтвердила Твайлайт, – почему мы должны на них нападать?

– Уж не думаете ли вы, что Селестия хочет начать войну, просто по собственной прихоти? – Рерити неловко усмехнулась.

– У принцессы нет повода так поступать, – робко сказала Твайлайт опустив голову.

– Полностью с вами согласен.

Фенси Пенст улыбнулся и встал с дивана. Он направился к выходу, где его ждал одетый в костюм дворецкого дракончик Спайк. Кобылки последовали за ним, чтоб проводить гостя. По дороге они пытались выяснить, поему он задавал такие странные вопросы. Лорд отшутился, что, не смотря на свою должность, в последнее время он знает о политической ситуации не сильно много. Ответ их вполне устроил.

Когда повозка Фенси Пенста тронулась, Рерити поинтересовалась у Твайлайт, о чём же таком она говорила с генсеком. Принцесса не горела желанием раскрывать государственные секреты, но с Рарити решила поделиться. Но, для начала она решила собрать всех подруг, поскольку информация такого рода касалась каждого элемента гармонии. Твайлайт чувствовала, что рано или поздно их сила потребуется.

Фенси Пенст анализировал разговор с принцессой. Из её сумбурных оправданий и милых рассказов, он извлёк достаточно информации. Судя по всему, между Твайлайт и Панцушенко что-то произошло. Она рассказала об этом Селестии и та решила принять меры. Оставалось только как-то выудить из принцессы дружбы эту информацию. Но не сегодня. Ему ещё предстоял долгий путь в Кентерлот, где с кабинетом министров должно было пройти обсуждение указа о мобилизации.

Лорд поглядел в окно повозки. Мирные пейзажи провинциального городка, сейчас казались ему зловещей издёвкой. Играющие жеребята, мирно бродящие прохожие, всё это вскоре может исчезнуть в сметающем всё пламене войны. Фенси понимал, что от него сейчас зависит судьба миллионов пони по всей Эквестрии, даже, если ему придётся пойти против самой Селестии, что до последнего момента казалось ему абсурдным.

Богатая повозка проехала по дороге, опоясывающей Понивиль, мимо рынка, рядов жилых домиков. Жизнь тут шла своим чередом. В обстановке мирного существования пони вели свой привычный образ жизни, даже не подозревая, что их ждёт. Продавцы за прилавками предлагали свой товар, трое жеребят пытались соорудить трамплин из досок, старушки мило обсуждали последние новости, четверо кобылок пытались остановить серую пегаску, которая упоённо, при помощи копытокинеза душила жеребёнка с криком:

– Ах! Ты маленькая гадючка!

---

Свити шагала, не сводя глаз с Троакара. Жеребёнок, не проявлял признаков возбуждения, он просто бродил по округе. Периодически останавливаясь и начиная вглядываться куда-то. Он не делал ничего необычного, что не могло бы вписаться в поведение лишённого разума пони. Но, с каждым мигом, кобылка чувствовала, что сама сходит с ума. Её страстное желание помочь пони Цветкова в целом и Троакару в частности, наткнулось на банальное незнание, что же ей делать.

Казалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки, но всё рухнуло в Тартар, в один миг. Допросить пойманного вора нормально не удалось. Он всё валил на покойного товарища, а следующей же ночью, на деревню совершила набег толпа мертвецов. Гнилой волной они заполнили склад, разворошили сельсовет, дом культуры и медпункт. Но главное, они осадили опорный пункт милиции. Иван отбивался от них всю ночь, но все его старания оказались напрасны. Пойманный вор покончил с собой, пока участковый был занят. Каким-то образом в его камере оказался нож, которым он и вскрыл себе вены.

Кобылка понимала, что она уже близка к разгадке, но подсказки исчезали одна за другой. Злодей был на два шага впереди неё, и ничтожная, в данной ситуации, победа над ворами, не принесла ей морального удовлетворения. Наоборот. Гибель последнего вора, обрывала ниточку, ведущую к преступнику. Активность мертвецов изменилась, теперь они действовали не как хаотичная толпа, они вполне себе разумно искали вход и пытались его открыть, и даже применяли сторонние средства. Они стали игнорировать дома обычных пони, а целенаправленно атаковали важные для деревни места.

Проблемы были и у друзей. Предательство старых товарищей морально подкосило Икурварху, жеребец был сам не свой, старший по лесопилке даже дал ему неделю отгула, чтоб тот пришёл в себя. После пережитых событий Ирис тоже была не в лучшей форме. Она заперлась в доме и не выходила оттуда уже второй день.

Напряжение витало в воздухе. Пони чувствовали, что над ними нависла страшная опасность. Паники пока не было, но жители деревни принялись превращать свои дома в импровизированные крепости. Окна заколачивались, двери укреплялись, делались запасы продуктов, желательно тех, которые не портятся. Деревня перешла на осадное положение, по периметру принялись возводить забор, дома, расположенные на краю деревни, укреплялись особенно рьяно. Иван вскрыл арсенал пункта и раздал оружие некоторым дружинникам.

Не давали покоя кобылке и кошмарные сны. Странные образы уже начали терзать её и наяву. Возможно потому, что она плохо спала эти две ночи и дремала на ходу. Это очень мешало работе, мысли сбивались и путались, иногда она забывала, зачем сейчас следит за жеребёнком.

Троакар подошёл к медпункту. Там как раз кипели восстановительные работы. Вставляли новые стёкла и укрепляли ставни и двери. Приём пациентов шёл в медицинской палатке, что развернули во дворе. Тотеншванц внимательно следил и за ремонтом, и за оказанием помощи пострадавшим, в результате ночной атаки. Троакар подошёл к одной из медпони, та отвлеклась от писанины, достала коробочку конфет и протянула парочку ему. Жеребёнок понюхал подношение, но не взял его. Тогда медпони аккуратно вложила конфетки ему в рот. Троакар задвигал челюстями, медленно пережёвывая подарок.

– Добрый день, – радостно поприветствовал Свити Тотеншванц, – а вот и наша героиня.

– Вы мне льстите, – широко зевнула она в ответ, – ничего геройского я не сделала.

– Ну, как же. Благодаря вам были пойманы воры.

Кобылка покачала головой. В свете происходящего воры были столь мелкой проблемой, что про нее, и говорить не хотелось. Однако именно это придало жителям деревни некоторого оптимизма.

– Увы, это нисколько не приблизило нас к разгадке тайн живых мертвецов.

– По крайней мере, теперь вас и Ивана ничто не будет отвлекать от дел. Эти двое негодяев в критической ситуации, решили поживиться на чужом несчастье. По мне, туда им и дорога.

Чейджлинг широко улыбнулся, показав свои острые клыки. Свити наклонила голову на бок, глядя на собеседника. Уж больно он спокоен в ситуации, когда каждая ночь может стать последней.

– Вы, кстати, не знаете, почему они хотели обворовать медпункт? – поинтересовалась кобылка.

– Не знаю, возможно, искали дорогие лекарства, – чейнджлинг посмотрел на палатку, – может, хотели украсть жалование наших работников. Возможно, их интересовали наркотические вещества, тот же морфин.

– Моему другу не помешал бы морфин.

– Вы про Икурварху?

– Я это вслух сказала? – кобылка замялась, из-за недосыпа она не всегда могла уследить за речью.

– Я давно говорил, что ему надо взять отпуск, а то работает как проклятый. Не удивительно, что у него проблемы со здоровьем. Могу предложить ему лёгкие обезболивающие, они не столь эффективны, зато не вызывают привыкания. А то гляди, того, ещё наркоманом станет.

– Так вы не знаете, что им было надо? – вернулась к своему вопросу Свити.

– Нет. – Тотеншванц ехидно улыбнулся, – И, скорее всего, уже никто не узнает.

Он направился к палатке. Свити подозрительно смотрела ему в след, но молчала. Подождав немного, она направилась вслед за жеребёнком, который побрёл вдоль берега реки. Кобылка шла поодаль, чтоб не напугать его. Она внимательно наблюдала за его действиями, но чего-то нового, в них не было. Он просто шёл.

Дойдя до края северного леса, жеребёнок ненадолго задержался тут, вглядываясь в чащу. Кобылка остановилась и стала ждать дальнейших действий. Она решила, что если он пойдёт в лес, то ей придётся вмешаться. Однако жеребёнок двинулся вдоль края леса, и Свити просто последовала за ним.

Следующим пунктом был склад. Работники как раз устанавливали на место новые ворота из железа. Склад пострадал меньше всего, но домик, в котором заседал Роттенберг был перевёрнут вверх дном. Сейф валялся на улице, а вокруг него лежали топоры, ломы и прочие приспособления, при помощи которых мертвецы пытались его вскрыть. Старый грифон руководил восстановительными работами. Тут же был и Иван, который объяснял группе плотников, где не складе лучше поставить вышки и как сделать между ними переходы. Склад находился на краю деревни рядом с северным лесом и тут можно было организовать небольшую крепость.

– А! Вот и ты! – крикнул грифон, заметив кобылку, – Что без дела шляешься?

– Товарищ Роттенберг, – Свити зевнула, – давайте обойдёмся без маскарада, ситуация сейчас не та.

Грифон щёлкнул клювом. Он поглядел на работников и сказал:

– Ну, что же, гражданка, начальница, давайте. Надеюсь у вас хорошие новости, потому, что у меня плохие.

– Новостей у меня нет. – Свити плюхнулась на круп, – а вы рассказывайте. Что этим тварям понадобилось на складе?

– А пёс их знает! – махнул когтистой лапой грифон, – они всю ночь мой сейф пинали! Не думал, что мертвецам нужны деньги.

– Может они что-то искали?

– Что у меня можно искать кроме накладных или денег? – крикнул грифон.

– А у вас дома?

Роттенбер опешил от такого вопроса. Было видно, что он сейчас хотел послать её далеко и надолго, но, поскольку всё ещё считал её агентов в штатском, терпел. Он был крайне оскорблён её недоверием.

– Я, перед государством, кристально чист. – прошипел грифон.

– Охотно верю, – устало ответила кобылка.

Она хотел пойти поговорить с Иваном, но ситуация поменялась. Грифон заметил, что пони учётчица и остальные работники отвлеклись и сюсюкаются с Троакаром. Жеребёнок просто бродил по территории склада, те его увидели и решили немного его подкормить конфетками. Что не говори, а местные жалели беднягу. Для таких случаев, как пояснила учётчица, они специально затаривались конфетами, на случай, если он пройдёт мимо. Благо Шоколадкин всегда был готов предоставить лишнюю коробочку. Роттенберг благотворительность не любил, а потому наорал на подручных, отправил их работать, а жеребёнка вытолкал со склада. Свити продолжила слежку, точнее бессмысленные скитания.

Кобылку клонило в сон, сердце стучало в голове, а ноги подкашивались. Неудивительно, что она упустила из виду жеребёнка. Оббежав несколько улиц, она выругалась и направилась к дому культуры. Там так же шли восстановительные работы. Группа из пяти упырей ворвалась в здание и перевернула кабинет директора вверх дном. Там не было не одного целого предмета, даже деревянную отделку со стен сорвали. При этом один из мертвецов, выпал из окна кабинета, ведущего в актовый зал, сломал себе все четыре ноги и не смог вовремя вернуться на кладбище, да так и остался валяться на ступенях ДК.

Бель Канто обнаружился в актовом зале, где он топил своё горе в вине. Его помятый пиджак висел рядом на кресле, вокруг валялось несколько пустых бутылок. Рабочие делали вид, что не замечали его.

– Добрый день, – поприветствовала его Свити, но директор не ответил, – вы как?

– Абсолютно никак милочка! Всё кончено! Всё пропало! Я морально уничтожен!

– Вижу, вы пытаетесь сделать это и физически, – кобылка подняла одну из бутылок.

– Вам бы всё шуточки шутить! Дорогая моя, я пони искусства, а о каком искусстве может идти речь, когда по улицам ходят мертвецы, а живые так и норовят тебя ограбить!

– Вы, кстати, не думали, зачем они к вам забрались?

– Мертвецы или эти грязные воры?

– И те и те.

– Ума не приложу! И если эти двое могли покуситься на золотые медали и вымпелы, деньги и оборудование, то что нужно было мертвецам, я без понятия!

– Интересно, что мертвецы напали на клуб, склад и медпункт.

– Про сельсовет и опорный пункт не забывайте.

– Это само собой, но, – кобылка зевнула, – у вас, Тотеншванца и Роттенберга был конфликт с семейством Хувов, а мертвецы стали появляться после их смерти.

– Проклятье! – Бель Канто засмеялся, – Проклятье! Это может быть только проклятье! Как поэтично. Неприкаянные души, ждут отмщения. Их гнев я ярость, воплощаются в армию живых мертвецов, что жаждут справедливости. Лишь когда они достигнут цели, они смогут успокоиться… И то не факт. Это как сюжет для романа ужасов! Вам не кажется?

Жеребец налил в бокал ещё вина и предложил кобылке присоединиться. Свити вежливо отказалась, ей только напиться сейчас не хватало. Бель Канто одним глотком осушил бокал и посмотрел на сцену.

– Вы не думали, что всё это спектакль?

– В каком смысле? – кобылка прервала зевок.

– Такое чувство, что всё это не случайно. Каждое действие, словно срежессировано заранее. Мы с вами, как актёры… даже марионетки, что играют на освещённой сцене, а режиссёр, вместе со зрителями сидит в тёмном зале и наслаждается зрелищем. Всё, от приезда семьи Хув и их смерти. Я чувствую, что эта пьеса куда шире и глубже, чем кажется на первый взгляд.

– Что вы такое говорите? – кобылка потёрла глаза.

– Мне кажется, что всё, что происходит тут лишь первый акт, грандиозного действия, которое мы с вами даже вообразить не можем.

Бель Канто вновь наполнил бокал. Он откинулся в кресле и посмотрел в глаза собеседницы. Свити сосредоточенно ждала что он скажет. Взгляд жеребца из растерянного и пьяно-отстранённого внезапно стал сосредоточенным и издевательским. От этого взгляда ей стало как-то не по себе.

– Дорогая, – Канто сделал глоток, – такие события не вершатся просто так. Это просто подготовка к чему-то большему. Я не знаю к чему, не спрашивайте, но всё-таки грядут большие перемены. Не дай вам судьба жить в эпоху перемен.

Жеребец коварно ухмыльнулся и пригубил бокал. Кобылка почувствовала, что ей не хватает воздуха, в глазах начало темнеть, а в голове медленно, но уверенно нарастал звон. Свити попрощалась с директором ДК и отправилась на улицу. Болтовня Бель Канто повлияла на неё крайне негативно. Она даже забыла, зачем заходила к нему.

Немного постояв у входа, Свити огляделась по сторонам. На площади практически никого не было, только за прилавком магазинчика суетился Шоколадкин. Но говорить с ним у кобылки не было не малейшего желания. Единственная мысль, которая её сейчас занимала, так это куда пропал Троакар. Немного подождав, она решил, что лучше поискать жеребёнка у Ирис. Как раз будет повод навестить её. Так она и поступила, направившись быстрым шагом в сторону домика подруги.

В палисаднике Ирис виднелись засохшие цветы. Рядом с ними лежали лейка, секатор и иные орудия садовода. Похоже, что она пыталась как-то ухаживать за растениями, но чёрная магия, дающая мертвецам жизнь, неумолимо отнимала её у растений. Несчастная пони ничего не могла поделать, кроме как наблюдать за тем, как её цветочные друзья медленно погибают.

Свити вошла во дворик, прошлась по дорожке, присыпанной мелкими белыми камушками и дернула за нить колокольчика. Тоненький звон пронзил округу, сообщая владельцу дома, что прибыл гость. Кобылка подождала немного и снова дёрнула за верёвочку. За дверью послышались робкие шажки и вскоре хозяйка выглянула на свет.

Вид Ирис был по-настоящему жалок. Её грустная, усталая мордочка выражала всю степень тоски, что прочно прописалась в её душе. Стресс, что она пережила, когда лицезрела убийство, гибель цветов в округе, постоянные ночные кошмары, которые так же, как и Свити, не давали покоя цветочнице. Кроме прочего, она чувствовала страх и напряжение, что витали в воздухе, она ощущала на себе ужас, что поселился в сердцах пони и это пугало её саму до мурашек.

– Здравствуй Блю, – Ирис устало, но искренне улыбнулась.

– Привет. Как дела? – Свити размяла шею.

– Грустно, – цветочница потупила взгляд.

Она опустила голову, при этом её звонкий голосок, стал почти писклявым. Свити вздохнула и положил копыто на плечо подруги спросила:

– Ты не видела Троакара?

– Да, – Ирис взволнованно огляделась, – он пытается найти родных.

– А где ты его видела?

– В деревне.

– А конкретней?

– На улице.

Свити зажмурилась и толи застонала, тли засмеялась. Она села на землю и стала протирать глаза. Ирис удивлённо и даже напугано смотрела на подругу. В её головке шевельнулась мысль, что она ответила на её вопрос не так, как надо, но в чём конкретно она оказалась неправа, Ирис не смогла понять. Свити же не хотела сердиться на цветочницу за её глупые ответы, просто ей хотелось уже поскорее закончить со всем этим, но новые и новые проблемы возникали одна за другой.

– Хочешь лимонада? – робко спросила цветочница.

– Наливай, – кобылка встала с земли и с улыбкой вошла за посветлевшей подругой.

Холодный, сладкий лимонад смог остудить разум Свити. С каждым глотком ей казалось, что думать становится легче. В уютной прохладе комнаты, наполненной ароматом комнатных цветов, кобылка решила обдумать то, что она уже смогла узнать. Воры, что грабили деревню действовали явно непросто так. Они игнорировали дома обычных жителей. Несколько раз залазили к Роттенбергу и Бель Канто, так же склад и клуб подверглись их нападению. Они пытались ограбить сельсовет, и даже опорный пункт милиции, залазили в дома главы, Ивана и ещё нескольких пони, в их числе Шпунтиков. Нельзя было забывать и попытку ограбления медпункта. Складывалось впечатление, что они что-то искали, и искали по велению того, кто и натравил нежить на деревню, а может и был причастен к гибели родителей Троакара.

В пользу этой версии говорило и то, что мертвецы чаще всего нападали именно на эти точки в деревне. Последняя атака так и вовсе была каким-то отчаянным актом наконец найти это… «это? Что это?» Не зря, ох не зря мертвецы атаковали опорный пункт, так же, как и не зря в камере арестованного вора оказался нож.

Ирис молча глядела ни подругу. Она даже не прикоснулась к своему стакану. Взгляд, полный внимания и смирения, ожидание откровения. Ирис как будто боялась вспугнуть мысли, что крутились в голове подруги. Замерев в ожидании, она стала напоминать плющевую игрушку.

– Нет, не клеится, – вдруг сказала Свити.

Ирис наклонила голову на бок и удивлённо моргнула.

– Как ты думаешь, – кобылка прекрасно понимала, что задавать такой вопрос Ирис бесполезно, ибо её ум не отличался аналитическими способностями, – по какой причине всё это происходит?

– Чтобы напугать нас, – не задумываясь ответила Ирис.

– Зачем?

– Чтобы мы стали злыми. Когда пони боятся, они злятся. Злые пони причиняют боль друг другу.

– Но зачем? – Дропс удивлённо поглядела на собеседницу, – зачем кому-то делать пони злыми?

– Страх повелевает, – Ирис задрожала, – если ты боишься, ты не думаешь. Испуганными пони легче повелевать.

Довод был достаточно убедительным. В арсенале магов Эквестрии было много заклинаний, замешанных на страхе. Многие тираны прошлого пытались запугать свои народы, дабы заставить их слепо исполнять свою волю. Но кому вдруг понадобилось пугать и порабощать маленькую деревеньку? Что это за странный маг диктатор такой? Или за его действиями, как сказал Бель Канто, стоит что-то большее? Может это и правда, просто разминка, перед грандиозным шоу, что некто готовит.

Но эти мысли тут же отпали. Ирис говорила то, что думала, а думы её были несколько своеобразны. Может и было в её словах зерно правды, но искать его надо долго и упорно. У Свити банально не было столько времени. Ей нужно было что-то, что могло явственно указать или намекнуть на виновника здешних бед. Но игнорировать слова подруги, она не стала.

– И кто же это такой хитрый? – Свити улыбаясь поглядела на Ирис.

– Лабиринт вечных снов.

Ответ её поставил агента в затруднение. Она спрашивала «кто», а не «что». Да и что это за лабиринт такой.

– Можешь объяснить?

– Он сниться мне каждую ночь, – глаза цветочницы бегали из стороны в сторону, – иногда я слышу голос. Он говорит со мной. Говорит, что скоро придёт и все будут счастливы, ведь он придёт. Он зовёт меня с собой, но я не иду за ним. В лабиринте темно и пусто. Там есть огонь, но нет света и тепла от него. Там лишь тени, что некогда зажигали звёзды.

Слова Ирис опять напугали Свити. Они звучали как бред параноика, но это был внезапно осмысленный бред. Складывалось ощущение, что она чётко понимала о чём говорит, только не могла это нормально объяснить.

Внезапно цветочница посмотрела в глаза Свити. Это действие было резким и пугающим. Её взгляд сфокусировался на зрачках подруги. В глазах Ирис проступили слёзы. Она дрожащим голосом пробубнила:

– Блю, пожалуйста, не иди в лабиринт… не иди на зов… огонь не греет, он не светит, он только пожирает… в лабиринте тишина, там только молчание и пепел…

– Ирис, Ирис, – Свити спрыгнула с кресла и подскочила к цветочнице, она аккуратно взяла её передние копыта своими. Ирис всё ещё дрожала и вот-вот готовилась впасть в истерику, – успокойся, я не пойду в лабиринт, не бойся.

– Есть огонь, но нет света, – продолжала Ирис, – только молчание.

– Успокойся, – Свити нежно обняла подругу.

Ирис уткнулась мордочкой ей в плечо и слабо стала хныкать. Свити поглаживала её по спине, сама, не понимая, что произошло. Было ли это порождением слабого ума или откровением, что действительно явилось ей во сне. Кобылка не хотела этого знать, ей просто хотелось, чтоб подруга поскорее успокоилась.

Через некоторое время так и произошло. Цветочница перестала дрожать и хныкать, только тогда Свити выпустила её из объятий. Но далеко отходить не стала, а то мало ли что. Кобылка решила как-то приободрить её.

– Не переживай Ирис, всё скоро закончится, мы найдём злодея и всем будет хорошо, а на сны не обращай внимание. Сосредоточься на реальности. В реальности у тебя есть я и Икурварха. Кстати, надо бы к нему сходить.

– В гости? – Ирис слабо улыбнулась, но в глазах уже виднелись огоньки радости.

– В гости, – подтвердила Свити, – а потом, когда всё закончится, мы посадим у тебя под окнами новые цветы, и их аромат и красота будут радовать всю деревню. А в будущем, нельзя этого исключать, если всё пойдёт хорошо, я тебя со своими друзьями познакомлю.

– Правда? – радость на мордашке цветочницы было сложно описать.

– Правда, правда. Ты им понравишься, они у меня очень добрые и общительные.

– Как здорово. Надо подготовится. Я знаю, что я подарю им на первую встречу.

– Я так полагаю, что какой-то цветок, – усмехнулась Свити.

– Луноцвет, – Ирис просто засияла, словно этот чудесный цветок уже был у неё в копытах.

Её выбор очень порадовал Свити. Она ярко вспомнила, как во время нападения зомби, находясь в стрессовой ситуации, была поражена магической красотой цветка. Наверняка Лили и Роуз просто упадут в обморок, когда увидят это великолепие вживую. Никто, не останется безучастным, когда такое чудо будет творится на его глазах. Единственное, что омрачало этот милый момент, было душное осознание того, что вряд ли она сможет поддерживать отношения с Ирис после выполнения задания. Скорее всего, ей придётся навсегда исчезнуть из её жизни. Такова печальная участь агента, тем более того, кто работает в тылу потенциального противника, а назвать сталлионградцев друзьями, Эквестрия ещё долго не сможет. Но, оставалась надежда на сближение стран, ведь не зря же принцесса Селестия послала Твайлайт на переговоры. Свити верила, что однажды границы между странами приоткроются, и может тогда её друзья из Понивиля, встретятся с друзьями из Цветкова.

Проведя ещё немного времени в гостях, кобылка решила вернуться к своим изысканиям. Поблагодарив Ирис за гостеприимство и убедившись в том, что настроение подруги выправилось, агент Дропс направилась на поиски Троакара. Лишь выйдя из домика Ирис, она услышала звуки гармошки и пение. Доносилось оно с соседней улицы. Решив осведомиться у пони, о возможном местонахождении жеребёнка, она двинулась по направлению пения.

У домика, что находился на углу улицы, выходящей на площадь, она заметила двух жеребцов, сидящих на лавочке под окном. Один разливал по стаканам прозрачную жидкость из бутылки без опознавательных этикеток, второй играл на гармошке, а в форточке окна виднелась морда Шпунтикова. Судя по всему, его жена всё ещё не выпускала его из дома.

Это не пипец, это не пипец, это всё пока что лишь отстой, но не пипец.
Не пипец пока что точно, поживём ещё малец.

Это не пипец, это не пипец, не преувеличивай, а то щас дам в торец.
Расслабляемся и машем, берём с полки огурец.

Не вопи от каждой ерунды (не вопи от каждой ерунды).
Не грузи мне в мозг белиберды (не грузи мне в мозг белиберды).

Это не пипец, это не пипец, всё, что в округе говорят — это не пипец.
Всё уже мильён раз было, всё отстой, но не пипец.

Допев очередной куплет, они распили по стаканчику и уже собирались продолжить. Свити вынуждена была прервать их, она подошла к ограде сада, где располагалась импровизированная питейная и обратилась к присутствующим:

– Доброго дня всем.

– О! Спасительница моя пришла! – Шпунтиков попытался просунуть голову в форточку, но у него это не получилось, – знакомьтесь, это Блю Стар, про которую я вам…

– Да мы её знаем, – отмахнулся жеребец с гармошкой.

– Это она этих двоих воришек изловила, – второй пони наполнял стаканы по новой.

– Ещё благодаря ей Хук Райта в обезьянник кинули и ещё она Ирис от Шепелявого защищала.

– Товарищ Стар, а я много о вас не знаю.

В голосе и глазах Шпунтикова звучали искренние уважение и восхищение. Двое его друзей тоже были не меньше его рады, что местная знаменитость решила навестить их. В последнее время у пони не было поводов для радости, но внезапно нарисовавшаяся незнакомка в один миг наполнила деревню и новыми слухами, и новыми приключениями, и хорошими новостями. Многие уже поговаривали, что странная пони поможет остановить мертвецов, с ворами же получилось. Свити не хотелось рушить надежды местных.

– Спасибо за похвалу, конечно, но мне у вас спросить кое-что нужно.

– Спрашивайте, мы всегда готовы ответить.

– Вы не видели Троакара?

– Да, что его видеть? – пони с гармошкой отложил свой музыкальный инструмент, – ты просто подожди у реки или леса, он сам объявиться.

– Можешь вечером к Ирис прийти, она его словно шестым чувством отыскивает и всегда домой к ночи приводит, – Шпунтиков чуть не упал с табурета, на котором стоял.

– Верно, а тут его не ищи, он к площади не подходит, – продолжал гармонист.

– Что ты врёшь? – тыркнул его копытом в бок пони с бутылкой, – видел я его на площади, бывает он тут. Но редко.

– Это кода? – удивился гармонист.

– А когда нет никого, бывает приходит.

– Так там сейчас никого и нет, а что-то его не видно.

– Там сейчас Шоколадкин, а также в клубе и в сельсовете пони полно, я же сказал, что он туда приходит, когда там никого нет.

– Ладно, я тогда пойду у речки его подожду, – прервала препирания Свити.

– Можешь ещё на горе поискать, – посоветовал гармонист, – он иногда к фуникулёру ходит, видимо ухать хочет. Я бы уехал, если бы он не сломался.

– Да не сломан он! Сколько можно повторять! – Шпунтиков почти сумел просунуть голову в форточку.

– Почему вы так думаете? – Свити насторожилась.

– Дорогая моя, – голос жеребца наполнился гордостью, – мой особый талант, это ремонт и создание всяких механизмов. Если бы эта жестянка и вправду бы сломалась, я бы первый там оказался и уже ремонтировал её. И жена моя не помещала бы…

– Кстати, на счёт неё! – крикнул гармонист, прерывая бахвальство друга.

– Это ещё что тут творится?

Старшая по теплицам как раз приближалась к дому. Она ускоряла шаг и выражение на её мордочке не сулила ничего хорошего ни мужу, не его друзьям. Жеребцы мгновенно сорвались с лавочки и, перемахнув через забор, ускакали вдаль. У Шпунтикова такой роскоши не было, ему оставалось только умолять супругу не сильно его стукать. Свити решила не мешать любимым разговаривать и как только старшая скрылась за дверью, кобылка двинулась дальше по делам, делая вид, что не слышит мольбы, доносящиеся из дома.

«А если фуникулёр действительно не сломан, то получается его специально не запускают. Видимо не хотят, чтобы кто-то лишний сюда пришёл, или наоборот не сбежал. У кого есть такая возможность? Только у главы. Но зачем это ему? Чего он добивается?» Свити уверенно шагала вперёд, погружённая в размышления. Она чувствовала, что картина начала складываться, ей удалось обнаружить нужные пазлы, но пока не удавалось их собрать. Не хватало всего нескольких деталей. С другой стороны, вполне возможно, что действиям главы есть рациональное объяснение. Ей следовало обсудить свои мысли с кем-то.

Тут кобылка вышла из раздумий и обратила внимание на то, что идёт не далеко от дома Икурвархи. Постояв несколько мгновений, она решила всё-таки зайти к другу. Возможно ему удастся подкинуть ей умную мысль, да и не мешало бы проверить, как у него дела.

Дверь оказался не заперта и даже чуточку приоткрыта. Свити вошла в дом и сразу направилась в спальню. Хозяин дома был именно тут. Он лежал на животе, поперёк кровати и грустно глядел в стену. Завидев гостя, жеребец приподнял голову и слегка улыбнулся.

– Привет, рад тебя видеть, – тихо сказал он.

– Ты не заболел? – кобылка сострадательно поглядела на друга.

– Нет, я здоров, – жеребец опустил голову и вновь уставился в стену, – впервые чувствую себя таким здоровым.

– Точно всё в порядке?

– Да, просто… просто… эх!

– Рассказывай, – Свити села рядом на кровать, – лучше излить ту боль, что не даёт тебе жить, тогда будет лучше.

– Думаешь?

Жеребец с интересом поглядел на подругу. Свити улыбнулась и кивнула в ответ. Её позитивный настрой слегка приободрил Икурварху. Он сел на кровати и принялся рассказывать. Часть истории своей жизни он уже успел озвучить при знакомстве с ней, так что жеребец сразу перешёл к сути.

– Знаешь, когда мой старший брат стал пиратом, я задумался. Что должен делать я? Мне не хотелось кому-то вредить, не хотелось быть бандитом. Я отправился в путешествие и после долгих скитаний, я осел здесь. Увы по иронии судьбы, я сразу вляпался в криминальную историю.

– Так значит твоё прозвище у воров не просто дружеское приветствие?

– Да, честно, признаюсь. Аслу и Шайнрок, сначала показались мне вполне нормальными ребятами. Я тогда даже и не думал, что они жулики. Увы, но я оказался втянут по глупости в преступление. Мне светил вполне реальный срок, но так как я был введён в заблуждение, меня пожалели. Друзья мои за сотрудничество со следствием так же отделались лёгким наказанием. Им удалось убедить суд, что основную вину на себе несёт проклятый Джавдат… хотя объективно это так. С тех пор мы поклялись не ввязываться в сомнительные дела. Увы, похоже блеск золота для них оказался сильней, чем дружеские узы.

Икурварха замолчал. Свити заметила, что на уголках его глаз засверкали робкие слезинки. Ему действительно было тяжело, но увы, она не могла этого ощутить. Ей было жалко друга, в конце концов этих двоих он знал дольше её и наверняка их связывали многие воспоминания.  К сожалению, она никак не могла облегчить его страдания. Пусть их общение и было вполне приятным и даже дружеским, но всё-таки они были знакомы не так давно.

Кобылка хотела ещё немного времени провести с ним, попытаться найти способ поддержать его в столь сложное для него время, но ей нужно было ещё найти Троакара. Все её мысли были сосредоточены на жеребёнке и том, что он является ключом к тому, что происходит в деревне. Она попрощалась с другом и отправилась на улицу.

За дверью её уже поджидал, непонятно, как узнавший, что она тут, Иван. Участковый поинтересовался, как у неё здоровье и чем она занимается весь день. Кобылка пояснила, что считает Троакара ключом к разгадке здешней тайны, и уже несколько дней пытается понять, есть ли в действиях жеребёнка какая-то система. Она поделилась своими измышлениями на тему того, что он может служить источником для мага, который наложил проклятье. Если удастся найти эту связь, то можно будет положить конец, творящемуся кошмару.

Участковому эта мысль показалась интересной и даже очень правильной. Он честно признался, что кобылка не первая, кто задумался об этом. Ещё Александр пытался отыскать магическую связь убийства семьи Троакара и нашествием мертвецов, но он не сильно преуспел на этом поприще, а если маг единорог ничего не смог сделать, то земным пони и соваться не стоит.

Кобылка ударил себя копытом по лбу. Новость о том, что она зря потратила несколько дней заставила её кровь вскипеть. Сейчас ей очень хотелось встретить Шепелявого, чтобы оторваться на нём от всей души. Она даже хотела сразу направиться в сторону воровской малины, но передумала. Все мысли, всё недовольство кобылки можно было прочитать на её мордочке, и Иван чётко уловил её чувства. Участковый понимал, что ей надо было рассказать об этом раньше, но, как-то было не до того.

Делать было нечего. Свити поняла, что единственное правильное решение в данной ситуации, это пойти и выпить чего-то, да покрепче. Ей было всё равно чего, лишь бы из её головы вылетели все дурные мысли.

Она и Иван отправились на площадь в трактир, участковый тоже был не против пропустить стаканчик успокоительного. Всю дорогу кобылка костерила себя за недальновидность. В столь стрессовой обстановке она никак не могла разглядеть всю картину целиком и всё время сосредотачивалась на ненужных деталях или ошибочных ходах. По идее, ей следовало сразу, как она добилась расположения Ивана, узнать у него все подробности дела, но последовавшие за поимкой воров события спутали ей все карты. При этом нельзя было забывать и об основном задании, которое медленно, но верно становилось делом десятым.

Атмосфера в трактире была на редкость свежей. В воздухе не стоял густой кумар, запаха алкоголя так же не витало, вокруг были тишина и покой. Все завсегдатае посетители сейчас были заняты укреплением домов. Редкие покупатели брали совсем немного спиртного и закуски и сразу шли по делам. Трактирщик был такими делами явно не очень доволен. Он и так производил впечатление грубого и сурового пони, а сейчас Свити видела в нём своё отражение, в злобных глазах жеребца читалось ярое желание кого-нибудь отдубасить.

– О! – трактирщик окинул взглядом гостей, – граждане начальники пожаловали.

– Здорова Рава, – в голосе участкового не было не единой эмоции, – есть чего в наличие?

Жеребец хмыкнул, потом презрительно поглядел на идущую рядом с Иваном кобылку и ответил:

– Бадяга местного разлива. Извиняй начальник, привоза не было.

– Мне шестидесятку, а гостье четвертак.

Рава Блан, отставит в сторону стакан, который протирал с усердием старателя, что моет песок на прииске. Он быстро достал две бутылки с прозрачной жидкостью, на одной была нарисована цифра шестьдесят, а на второй двадцать пять. Трактирщик откупорил их и налил содержимое в стаканы.

Иван копытокинезом тут же взял толстый гранёный стакан и одним глотком осушил его. Трактирщик небрежно пододвинул гостье её порцию и с издёвкой посмотрел прямо в заспанные глаза кобылки. Она даже на мгновение задумалась, а стоит ли пить это. Свити вопрошающе поглядела на Ивана, тот жестом копыта попросил повторить. Рава тут же налил ему ещё неизвестной жидкости, и эта порция моментально исчезла во рту участкового.

Кобылка осторожно взяла стакан и понюхала его. Сильный запах алкоголя защекотал её ноздри, но она удержалась, чтобы не чихнуть. Она сделала глубокий выдох и залпов влила в себя питьё. Вкус оказался вполне сносным. Дурманящие пары тут же ударили ей в нос и в голову, но это был очень приятный удар. Сонливость и тяжесть в голове как копытом сняло. Свити помотала головой и поглядела на трактирщика.

– Всё нормально? – спросил её Иван.

– Ты бы ей ещё бутылочку молока заказал, – усмехнулся Рава, – ты ей лучше своего дай попробовать.

– Ей шестьдесят градусов будет перебор, – участковый отодвинул стакан.

– А я не про самогон, а про твоего! – трактирщик засмеялся как идиот.

Кобылка с недоумением поглядела на Ивана. Тот лишь закатил глаза. Рава Блан продолжал смеяться, как будто изрёк опус-магнум комедии разговорного жанра. Стало понятно, что эта была какая-то пошлая шуточка.

– Не смешно, – буркнула кобылка.

– О! оно ещё и говорить умеет? – деловито воскликнул трактирщик.

Присутствующих отвлёк звук открывающейся двери, в проёме которой показался Бель Канто. Жеребец с недовольным взглядом прошагал к барной стойке. Иван поглядел на директора клуба и спросил его:

– А твоё появление в подобном месте, не повредит твоей репутации? – в голосе участкового звучала явная издёвка.

– Эй! – возмутился Рава Блан, – не наезжай на моего постоянного клиента.

– С каких пор он стал твоим постоянным клиентом?

– Как вся хуйня началась, – трактирщик ухмыльнулся, – в последнее время ещё и единственный.

Директор положил на столешницу несколько монеток, Рава Блан сгрёб их и тут же поставил гостю полный стакан. Бель Канто мрачно поглядел на дно стакана, тяжело вздохнул, взял его копытокинезом и произнёс:

– Докатился, пью самогон.

– Можно подумать, только самогоном можно напиться до свинского состояния, – съязвила Свити.

– Истину глаголешь, манда с ушами, – трактирщик смеясь наполнил стакан Бель Канто, как только он его опустошил.

Кобылка была не очень довольна, подобным обращением, но трактирщик на это не обратил внимание. Он принялся разглагольствовать о сложившейся ситуации. Он ругал главу, Ивана, бандитов Туза, жителей деревни, ведьму и всех, кого он мог вспомнить. Складывалось чувство, что он вообще ничего не боится. Любой, про кого он начинал говорить, крылся матом и обвинялся во всех бедах деревни. Участковый не обращал никакого внимания, на потоки злословия, как будто всё сказанное его не касалось. Он полностью был погружён в свои раздумья.

Кобылка решила поступить по примеру Ивана и попытаться поразмыслить на случившимся. Однако она даже не успела напрячь извилины, как в трактир вошёл Степан. Посыльный главы оглядел присутствующих, подошёл к стойке, взял бутылку, выставленную трактирщиком и уселся в дальний угол, не говоря ни слова.

– Так вот! – Рава Блан вновь обратил на себя внимание, – чувствует мой круп, что наш глава, нас всех погубит, – произнёс он это явно для нового гостя, наверняка, чтоб тот передал его слова главе.

– Не стану отрицать, – Бель Канто слегка оживился, – именно его бездействие довели нас до сегодняшнего состояния.

– Готов заклать свой хер на отсечение, что это его дружок Александр во всём виноват, никогда не доверял этим с елдаками во лбу. Глава его сюда пригласил, ещё и участок выделил отдельный, чтоб не мешал никто. А ты Ванька, ещё и всех от него отгоняешь. Запомните мои слова, магия, это зло!

– Для тебя всё зло, что ты не можешь обратить себе на ползу, – Иван опёрся на стойку.

– А я и не отрицаю. Зачем считать что-то хорошим, что для тебя бесполезно. Все эти технологии, магия, коммунизм, всё это для меня бесполезно, а значит вредно.

– Ты по аккуратней, – прервал его участковый, – а то пойдёшь как антисоветчик.

– Можно подумать это хуже, чем погибнуть в зубах мертвецов. В конце концов, где эта наша советская власть? Почему тут до сих пор нет войск? Да, потому, что им плевать на нас!

– А может власти просто не знают, что тут происходит, – вступила в полемику Свити, – связи то нет.

– В любом случае, давно бы заподозрили что-то неладное!

С этим доводом кобылка спорить не стала. Мысль о том, что правительство Сталлионграда до сих пор не хватилось того, что одно из их поселений перестало выходить на связь. Но так далеко она не хотела думать, сейчас нужно было решать вопрос с мертвецами, и как можно скорее.

Мысли метались в голове Свити со скоростью пули. Она вновь пыталась сложить все кусочки пазла, но общая картина ускользала от неё. Казалось, что ответ лежит на поверхности, но он скрывался в мутной пелене непонятного. Ей не хватало какой-то мелочи, чего-то очевидного.

Дверь вновь скрипнула и в трактир вошёл Шоколадкин. Рава Блан поглядел на внезапного посетителя с таким выражением на морде, что казалось он сейчас схватит метлу и вышвырнет его вон. Продавец немного помялся, он потоптался на месте, но всё же рискнул продолжить движение. Участковый, заметив возмущённый взгляд трактирщика, поглядел на вошедшего жеребца.

– А ты говоришь у тебя посетителей нет, вот их сегодня сколько.

– Что мне толку от посетителя, который не пьёт, – Рава поглядел на Свити и злобно улыбнулся, – а вот ты пьёшь.

Кобылка недоумённо оглядела окружающих, и сосредоточила взгляд на трактирщике. Тот тут же взял бутыль, из которого наливал Ивану и наполнил её стакан. Все мысли о деле тут же отпали и сейчас она задавалось вопросом «что за нах…»?

– Рава, ты уверен? Её же с локации унесёт, – участковый даже как-то сострадательно взглянул на спутницу.

– Милочка, на вашем месте, я бы не стал это пить, – испуганно обратился к ней Шоколадкин.

– А ты жиробас, не на её месте, так что завали амбразуру! – рявкнул Блан, так, что продавец сжался.

– Я не буду это пить! – воскликнула кобылка.

– Это не надо пить, это надо проглатывать, – шепнул ей Иван.

Единственный, кто явно показывал свою солидарность с кобылкой, был Шоколадкин. Бель Канто смотрел явно с интересом, в его глазах виднелся садистский огонёк. Интерес виднелся в глазах и Ивана, и Степана, второй так вообще оживился и не сводил глаз с кобылки.  Морду Равы исказила зловещая ухмылка, ему явно хотелось увидеть, как посетительницу будет штормить.

Свити хотела категорически заявить, что не станет ничего пить, но почем-то не могла ничего высказать. Ей хотелось сохранить трезвую голову, но тут она осознала, что и так уже выпила, не выспалась и к тому же страшно устала. Терять было уже нечего, да и душа требовала разрядки. Ей хотелось выть, смеяться, кричать и петь, а такие желания могли воплотиться только под мухой.

Тяжело вздохнув, агент Дропс сосредоточилась, взяла стакан и попыталась выпить содержимое. Вначале она ничего не почувствовала, но постепенно её гортань начала гореть. Пары алкоголя ударили ей в нос. Кобылка поперхнулась, самогон брызнул у неё из ноздрей. Она резко выдохнула и попыталась отдышаться, но горло словно парализовало. Тем не менее часть самогона оказалось в её желудке.

Рава засмеялся и принялся протирать стойку, забрызганную кобылкой. Шоколадкин достал коробочку конфет и торопливо протянул их Свити. Ему вторил Иван, который сообщил ей, что надо закусывать. Кобылка схватила несколько шоколадных пирамидок и с жадностью начала их жевать. Приятный, терпкий вкус шоколада несколько изменил её ощущения. Отдышавшись и вытерев с мордочки слёзы и сопли, кобылка спросила Шоколадкина:

– Ты ко мне пришёл?

– Да, я слышал, что ты искала Троакара и хотел сказать, что видел, как он шёл с Ирис в юж…

– Уже не надо, – перебил его кобылка, – этот след ведёт в никуда.

– Хочешь попробовать новую теорию? – Иван выпил ещё и даже бровью не повёл, – можешь обращаться ко мне, я многие рассмотрел.

– Смотритель херов! – Блан, усмехнулся, – всё теоретизируете, теоретизируете, а результата ноль! Ладно, хоть воров поймали, и на том спасибо. Но вот то, что мертвецов до сих пор не усмирили, это просто пиздец. Не говоря уж о том, что не можете раскрыть убийство целой семьи. Подумать только, трёх пони замочили, а наша милиция нас не бережёт.

Иван подхватил Блана за грудки копытом и перетянул его через стойку. Тот сразу понял, что ляпнул лишнего. Всё-таки было что-то, чего Рава боялся, и это был разозлённый, особенно разозлённый им, Иван.

– Может тогда подключишься к нашему расследованию? – спросил Иван, – в качестве наживки, например.

– Думаю я оставлю это профессионалам, – благоразумно ответил трактирщик.

– Так мне это всё надоело, – кобылка соскочила со стула и двинулась к выходу, – я иду домой, отосплюсь или…

Внезапно толи алкоголь, толи озарение ударило ей в голову. Словно что-то щёлкнуло, как будто ей подкинули нужный кусочек пазла. Агент стояла как вкопанная, не смея пошевелиться, словно боясь спугнуть умную мысль, посетившую её голову.  Все внимательно поглядели на кобылку, Иван даже спросил у Блана, не отравилась ли она.

– Вы сказали трёх пони? – робко спросила Свити.

– Что? – трактирщик понял, что спрашивает она его, но не мог понять о чём.

Кобылка дрожа обернулась и поглядела в глаза трактирщику.

– Вы сказали, что убили семью из трёх пони.

– Ну да, – трактирщик непонимающе усмехнулся, – ты же тупая пробоина их убийство расследовала.

– Николай и Раиса Хув, а третий кто?

– Их дочь, – вступил в разговор Бель Канто, – старшая сестра Троакара.

– А как их убили? – всё так же дрожащим голосом продолжала спрашивать кобылка.

Директор клуба вздрогнул и побледнел, у него перед глазами вновь встала картина залитых кровью комнат. Иван и Рава переглянулись и участковый ответил на вопрос:

– Им перерезали горло.

– Запряг кровавую тройку, – прошептала агент.

Все удивлённо поглядели на неё. На вопрошающий взгляд участкового, она тут же начала объяснять. Всё время, что она занималась этим делом, ей был доступен минимум информации, она довольствовалась слухами и сплетнями. Все говорили о Николае или о Раисе, а также Троакаре, но вот про дочь никто не упоминал. Это было не удивительно, ведь она задавала пони конкретные вопросы, а про сестру Троакара она в принципе не знала. Но самое главное было не это, она точно знала, что есть свидетель произошедшего.

– Жеребец, запрягший кровавую тройку! – воскликнула Свити.

– Я слышал, так Ирис говорила, – Иван, как показалось кобылке, начал что-то понимать.

– Да, вот именно! – крикнула она, – Ирис подрабатывала у них домработницей! Она могла быть там в тот день и видеть, что тогда произошло.

– Юродивая? – воскликнул Шоколадкин.

– То есть весь тот бред, что она несла про кровавую тройку, это не бред? – суровое выражение морды участкового сменилось растерянным, – её надо срочно найти!

– Где она? – Свити скакала на месте, готовясь сорваться в любую точку деревни.

– Так, это у теплиц, где ей ещё быть? – тараторил Шоколадкин, – или дома.

– Скорее сначала к ней домой, а потом к теплицам! – скомандовал Иван.

Участковый и Свити выскочили из трактира и кинулись к домику Ирис. Они неслись по улице, вздымая клубы пыли. Краем глаза кобылка увидела, что Степан, покинувший трактир раньше их, стоял у сельсовета и рассказывал главе, то, что услышал в их разговоре.

В дверь цветочницы они стучаться не стали, Иван с ходу выбил её. Однако дома её не оказалось. Свити и Иван тут же кинулись к теплицам. Тут у них возникла небольшая проблема. Улицы, ведущие к теплицам, были забаррикадированы, а заборы, выходящие к ним, так же были укреплены. Выход на запад практически отсутствовал, осталась лишь одна дверь, которую заперли на несколько замков. Пока их отпирали, к Свити и Ивану подбежала странная птица, которая передвигалась с невероятной скоростью. Вскрикнув «Бип-бип», птица загорелась жёлтым огнём и превратилась в Тотеншванца.

Чейнджлинг рассказал, что к нему прибежал Бель Канто и просил найти их. Директор клуба выскочил из трактира и встретился со старшей по теплицам. Он рассказал ей о том, что узнал и поинтересовался, не видела ли она Ирис. Старшая, разумеется ответила, что видела, как Ирис и Троакар шли в южный лес.

Иван и Свити дружно выкрикнули матерную тираду и понеслись со всех ног в южный лес. По улицам деревни уже носились пони, которые из уст в уста передавали новость о внезапном свидетеле. Все удивлялись и искренне негодовали, как так они не предали значения словам цветочницы. Свити и Иван скакали к мосту, за которым раскинулся южный лес, со стороны которого вальяжно шагала фигурка зелёной пони.

Это была ведьма. Она деловито вышагивала по дороге. Её мордочку украшала надменная ухмылка. Свити и Иван проскакали мимо неё, попутно кобылка встретилась с ведьмой взглядом. Та улыбнулась ей ещё шире и пошла дальше в деревню.

– Куда она могла направиться? – спросила Свити.

– Не знаю! У неё тут на каждой полянке тут друзей полно!

Они метались по лесу, пытаясь отыскать след Ирис. В какой-то момент даже разделились и потеряли друг друга. Тут Свити начала чувствовать головокружение, слабость и тошноту, во рту стоял противный привкус травы, а тело жгло словно огнём. Решив, что это последствия выпитого, кобылка продолжила поиск. Однако вскоре она не смогла ровно идти и присела у толстой берёзы.

Кобылка пыталась отдышаться и успокоиться. Адреналин медленно покидал её кровь, а мозг приобретал возможность анализировать. Она огляделась, из-за выпивки всё было размытым, крутилось и двигалось, словно в замедленной съёмке. Тем не менее она узнала эту местность. До слуха Свити начала доноситься песня, колыбельная, это был голос Ирис. Или это была галлюцинация.

Кобылка встала и направилась на голос. С каждым шагом она всё больше и больше узнавала местность. Странное ощущение страха нарастало в груди, необъяснимое чувство холодило и жгло одновременно. В какое-то мгновение Свити услышала голос ведьмы, словно где-то далеко, она смеялась. Но этот звук, оказался лишь очередной галлюцинацией, такой же, как и колыбельная.

Свити ступила на широкую поляну. Эта была та самая большая поляна, с деревом, цветущим красивыми белыми цветами. Но сейчас она выглядела по-другому. По всей траве виднелись сотни бледных, белых бутонов. В них Свити узнала луноцветы. Несмотря на солнечный день, она раскрылись и светились своим призрачным сиянием. Их свет нещадно подавляло солнце, но они светили, раскачивались без ветра, словно звали кого-то. Несмотря на то, что была уже середина дня, на них выступила роса, блестевшая как слёзы.

Кобылка осторожно ступала по поляне, боясь наступить, хотя бы на один цветок. Гул в голове нарастал, зрение теряло фокус, тело пронзала слабость, но кобылка всё равно продолжала идти. Она шла туда, где виднелся странный, неестественный багровый свет. Звуки исчезли, солнце померкло, Свити остановилась на месте, у края того места, где цвели забрызганные алой кровью луноцветы.

Ирис лежала в траве. Грустные застывшие глаза холодно сверкали в свете солнца. Кровь, вытекшая из пореза на горле, впиталась в землю, окропила собой траву и предала серебристым бутонам луноцветов тревожное свечение. Свити села рядом с ней. Тьма в её глазах сгущалась, образ подруги исчезал. Последнее, что она запомнила, это дикий, душераздирающий вопль, что вырвался из её горла.