Сталлионградские вечера

Глава 4: Ради красного словца

– Докладываю!  – магическая голограмма бежевой кобылки отложила в сторону полотенце, – на территории действительно есть следы воздействия сильной магии. Нужны консультанты по чёрной магии и в особенности некромантии.

Высокий крепкий единорог, бирюзового цвета с голубой гривой кивнул своему адъютанту и маленькая, хрупкая единорожка, персиковой раскраски приготовилась вести стенограмму разговора. Всё, что докладывал агент необходимо было подробно записать, для дальнейшей работы.

– Магическое воздействие, какого уровня? – уточнил единорог.

– Восьмого, возможно выше, — кобылка огляделась и продолжила доклад, — похоже, что кто-то или что-то проявляет активность в районе населённого пункта Цветково. Причастны к этому власти Сталлионграда или нет, пока точно сказать не могу.

– Как проявляется воздействие? – уточнил единорог.

Кобылка немного помолчала. Она не знала, как ей сообщить о том, что произошло прошлой ночью, чтоб ей поверили. Но, собравшись с мыслями она сказала:

– Восстание мёртвых.

В комнате, помимо начальника разведки и его адъютанта, присутствовали два офицера королевской гвардии. Они командовали легионами, что несли службу подле границ мятежной республики и им были очень интересны новости из-за её границ. Офицеры принялись переговариваться, стенографистка прекратила писать и удивлённо поглядела на голограмму, единорог нахмурился и переспросил агента. Увы, агент подтвердила свои слова о мертвецах. Далее она подробно рассказала историю прошлой ночи о том, как толпа агрессивно настроенных зомби загнала её на крышу сарая.

Закончив отчёт, агент дезактивировала кристалл и её голограмма пропала. Все присутствующие в комнате молчали. Стенографистка переводила взгляд с единорога на офицеров гвардии и обратно, надеясь, что разговоры про восставших мертвецов, это какой-то код, чтоб сотрудникам вроде неё разговор не был понятен. Однако у неё, как у адъютанта начальника разведки, был максимальный уровень допуска, выше имели только генералы и архимаги.

– Это возможно? – спросил один из офицеров, тёмно-серый пегас с седой гривой и шрамом на левом глазу, — Вставшие мертвецы?

– Возможно! – твёрдо ответил единорог, — к сожалению, есть маги, способные призывать духов и оживлять мёртвые тела. Но в таких количествах.

– Коммунисты хотят применить против нас армию мёртвых? – второй офицер, чёрный единорог, вспоминал программу боевой подготовки, в которой не было ни слова про то, как бороться с живыми мертвецами.

– От них можно ожидать всего, что только можно! – единорог отошёл от голографического пьедестала, – Думаю, что они нам ещё покажут.

– Что нам сообщить принцессе Селестии? – спросил пегас.

– Пока дождемся специалиста по некромантии, – единорог нахмурил брови, – Свити расскажет ему про… – он помолчал, – мертвецов.

– Необходимо привести в готовность седьмой легион, –  пегас направился к выходу.

– Нам нельзя спешить, – остановил его бирюзовый единорог, – если коммунисты увидят готовность наших войск, они могут заподозрить активность агентурной сети. Наша группа, работающая в Сталлионграде под прикрытием, и так недавно чуть не провалилась. Из-за инцидента  с ТНХ1138 коммунисты сейчас как на иголках сидят.

– При всём моём уважении к вам, – пегас грозно поглядел на единорога, – я не собираюсь скармливать своих солдат красным зомби. Я хочу, чтоб они были готовы к неожиданностям. Особенно к неожиданностям в виде живых мертвецов!

– Если информация о зомби утечёт, может начаться паника, – осадил товарища чёрный единорог, — сначала мы должны собрать больше информации, потом как-то сообщить её принцессе, и только она будет решать, готовится нам к худшему или нет.

– Он прав, – берюзовый единорог облегчённо вздохнул, – сейчас мы не должны предпринимать никаких опрометчивых решений.

Пегас что-то прошипел про себя, но согласился. Он остался, дабы обсудить текст доклада для принцессы Селестии. Кода им сообщили, что в Сталлионграде происходят какие-то магические аномалии, они и представить себе не могли, что красные будут экспериментировать с запрещённой магией. Оставалось надеяться, что им хватит благоразумия не пускать в ход, продукты своих экспериментов.

Скай Шилд представить не мог, как поведёт своих воинов в бой против мертвецов. Да, пегасы, что служили под его командованием, были сильны, и храбрости им не занимать, но одно дело сражаться с тем, кто чувствует боль и страх и совсем другой с нежитью. Он не знал, как вести бой против столь ужасного противника. Старый пегас многое повидал за свою жизнь и годы службы в армии, но встреча с зомби его нисколько не радовала.

Его товарищ и друг, а также верный сослуживец Брайт Флэш, что командовал магическим  тридцать вторым легионом, также был в замешательстве. Он долго изучал боевую магию, и знал заклинания, способные сносить дома, заставлять кипеть реки и даже ужасных драконов скручиваться от боли, но даже он не мог представить сражения с мертвецами. Сама мысль о подобной битве бросала его в холод. Еще, будучи жеребёнком, он слышал легенды о тёмных, безумных магах, что приводили в движение армии тьмы. В библиотеках, во время обучения в академии, он находил записи о древних, невероятно могущественных силах, что «прибывали во вне» и которым когда-то молились примитивные племена пони, грифонов и прочих существ. Но в этих книгах и легендах не было ни слова, о том, как бороться с ними.

Брайт Монт же был рад, поступившим новостям, хотя и виду не показывал. Да, новость о армии зомби, была шоком даже для него, но он понимал, что от проклятых коммуняк можно ожидать чего угодно. Он на личном опыте убедился в этом, во время боёв за Санкт Питерсхув. Не имевшие магии и возможности наносить удары при помощи пегасов, красные всё равно умудрялись причинять неудобства его армии. Осада этого города похоронила карьеру Монта в армии, благо связи в правительстве позволили ему не вылететь с государственной службы, а перевесить во внешнюю разведку. Теперь он видел прекрасную возможность отомстить красным, за его поражение и позор. Использование сталлионградцами чёрной магии, да ещё и некромантии, это ведь прекрасный повод для вторжения и пропаганды против северо-восточных соседей. Он сомневался, что маги Сталлионграда смогут эффективно использовать подобную силу. Он даже верил в то, что они навредят себе больше, чем Эквестрии. Но торопиться нельзя, надо получить больше информации от агента, и тогда его месть свершится.

---

Закончив доклад, Свити спрятала магический кристалл в тайник, который случайно образовался, при наступлении копытом на гнилую доску в полу. Кобылка взяла щётку для волос и принялась расчёсывать мокрую гриву. Попутно она понюхала свои волосы и поморщилась. Запах от крови мертвяка плохо отмывался. Но потом ей дали брусок хозяйственного мыла, которое воняло так, что запах гниющий крови казался почти духами.

Закончив прихорашиваться, она направилась на улицу. Сегодня намечалось большое собрание жителей деревни, по поводу событий этой ночи. Отставив в сторону выбитую дверь, она покинула домик. Во дворе красовался полнейший разгром, мертвые здорово повеселились тут. Но жаловаться на это ей не хотелось, ибо по деревне, словно король Шторм прошёлся.

Свити двинулась на площадь, где уже собралась порядочная толпа. Пони бурно обсуждали произошедшее, на мордочке каждого выражалось не поддельное беспокойство. У трибуны стоял Иван Хеллсинг, который следил за порядком. Мегафон на фасаде сельсовета молчал, даже если бы его включили, гомон толпы заглушил бы любую песню. Да и не до песен было собравшимся.

На счастье сегодня ночью никто не пострадал. Единственный дом, в который смогли попасть мертвецы, это пустующий на момент нападения дом Свити. Мертвецы бесцельно шатались по округе, а когда над горизонтом показались лучи солнца, они побрели по могилам. Но как, оказалось, так было не всегда.

Пока они сидели на крыше рыбацкого сарайчика, Икурварха рассказал ей долгую и офигительную историю. Первое нападение мертвецов произошло две недели назад, после одного конкретного события. Деревня Цветково являлась тихим и мирным местом, пока однажды в ней не произошло кровавое убийство. Кто-то, зачем-то убил целую семью, семью Троакара Хуфа, в результате чего жеребёнок и сошёл с ума. После этого убийства, в деревню нагрянули сотрудники КВБ, однако расследование далеко не продвинулось. После похорон убитых, в туже ночь, они вернулись, а вместе с ними вернулись ещё несколько мертвецов.

Первой жертвой зомби стал пьяный сторож склада. Вначале никто не понял, что произошло, однако во второе нападение, спустя две ночи в зубах мертвецов закончил свою жизнь один из работников теплиц, что задержался на работе дольше обычного. Тогда группа КВБ, что прибыла на расследование, решила разобраться с происходящим и организовала засаду на кладбище. С тех пор их не видели… живыми, а мёртвыми они пару раз появлялись в деревне. С тех пор в окрестностях Цветково было не безопасно находится, раз в две ночи, в деревню совершала паломничество парочка трупов.

Иван Хеллсин вёл их планомерное истребление, благо естественные повреждения тела делали некоторых мертвецов малоподвижными. Однако от зомби из Эквестрийских фильмов они отличались кардинально. Отстрелив или отрубив голову, пони не мог их убить. Без мозгов, головы и большей части мяса, мертвецы продолжали двигаться. Единственным способом их устранения, стало полное сжигание тела, при этом надо  следить, чтоб мертвец не сбежал из костра. Пробовали запирать их в клетке и ждать, пока не поднимется солнце, в надежде, что оно их испепелит. Однако отловить зомби нелегко, но главное, днём зомби падали замертво, а ночью вновь оживали. Кроме того, часть разума они всё равно сохранили и порой пытались устроить живым засады и ловушки. К счастью таких умных упырей было не много.

В таком количестве, как сегодня ночью, зомби ещё не наводняли деревню. Жители и так напуганные до ужаса, сейчас готовы были поддаться самой настоящей панике. Фуникулёр сломан, дирижабли из-за гор уже давно не прилетали, а убийца семьи Хуфов так и не был найден. Паника и напряжение росли. Безумные теории сменяли одна другую. В каждом голосе на площади слышался страх и отчаянье. Наконец глава вышел на трибуну и сказал:

– Товарищи,  попрошу вас, успокоится, связь с Нижними копытами установлена, скоро к нам пребудет группа военных, для ликвидации угрозы мертвецов.

– Как скоро? – донёсся обеспокоенный голос из толпы.

– В течении двух-трёх дней, – ответил глава.

– А что нам делать эти два-три дня? – раздался новый выкрик.

– Главное сохранять спокойствие… – глава не успел закончить, как его прервал новый выкрик.

– Легко сказать!

– Уверяю, тех сил и средств, что у нас есть, хватит, чтоб переждать это время. Все, у кого пострадали постройки, обратитесь к сотрудникам сельсовета, для составления списка, на получение стройматериала.

– Мы что, мертвецов досками пиздеть будем? – крикнул грубый голос, – дайте нам нормальное оружие, а то нас сожрут нахуй!

– Товарищи, уверяю, что ближайшее время нам не стоит опасаться атак мертвецов. После каждой атаки они делают две-три ночи перерыва. Сейчас у нас есть фора…

– Это раньше! – крикнула обеспокоенная кобыла, – раньше они такими табунами не приходили! Вдруг теперь они каждую ночь нас атаковать будут?

– В любом случае, нам необходимо сохранять спокойствие. По ночам строжайше запрещено выходить на улицу. Окна и двери на ночь укрепляйте.

– Как сохранять спокойствие, их не пули, ни огонь не берут? – старческий голос из толпы, задыхаясь прервал главу, – нам маг нужен! Иначе нам эту нечисть не победить!

– Сдаётся мне, маг на нас эту нечисть и наслал! – отвечал ему кто-то.

Свити стояла, молча, пытаясь разглядеть говоривших, однако голоса раздавались то из одного конца площади, то из другого. Она ждала окончание собрания, дабы отдать главе свиток, что передал ей Александр, а также она ждала Иркуварху, который обещал ей помочь с ремонтом двери. Попутно кобылку интересовал дальнейший план властей по борьбе с мертвецами. Её терзали смутные сомнения на счёт судьбы куратора, который вполне мог стать жертвой зубов мертвецов. Хотя в записке говорилось, что он находится под огнём. Тут она вновь вспомнила про странного незнакомца, ошивавшегося на месте встречи. Странно, но в этот раз она даже не смогла представить его образ, в её мозгу получалось лишь аморфное, размытое пятно.

– Привет, как дела? – радостно обратился к кобылке Икурварха.

В зубах зебра сжимал лямку рюкзака, в котором звенели гвозди, из кармашка выглядывал молоток, а из дна торчало остриё отвёртки. На спине он притащил связку досок с лесопилки.

– Ты ещё спроси, что я ночью делала, – усмехнулась кобылка, – я думаю, как и у всех тут.

– Да, – зебра поставил рюкзак на землю, – ночка была насыщенная. Кстати, мыло помогло?

– Ага, теперь дай мне что-то, что поможет от мыла.

Они слегка похихикали и принялись внимательно слушать, о чём говорят окружающие. Окружающие говорили много. Кто-то спорил с главой, кто-то друг с другом, по толпе гуляли слухи и сплетни. Единственное, что объединяло всех, так это страх и не знание, что делать. «Да, напуганные пони везде одинаковы», печально подумала Свити, вспоминая паникующих жителей Понивиля. «Эх, жаль тут нет Твайлайт и её друзей. Думаю, она бы быстро разобралась, в чём дело».

– Да это по любому Александр, – прозвучали знакомые имя и фамилия, – паршивец рогатый! Он не зря отдельно от всех поселился! – кричал кто-то.

– Да нет, – отвечал ему другой голос, – это чейнджлинг постарался!

– А доказательства у вас имеются, – раздался голос Тотеншванца.

– Нет но… – смущенно ответил оклеветавший его, однако доктор не дал ему оправдаться.

– В таком случае, советую вам фильтровать базар, в противном случае, вас ждёт интимная эпиляция и резкое смягчение стула!

– Друзья, — послышался мягкий, взволнованный голос Шоколадкина, – давайте не будет обвинять друг друга! Это нам не поможет!

– Пока не найдут убийц Хуфов, они не успокоятся – крикнула какая-то старушка.

Толпа дружно защебетала по поводу убийства. Раздались возгласы, которые начали обвинять в нападении мертвецов ни кого иного, как Троакара, мол, это он проклятие наслал. Тут же последовали предложения поймать мальца и линчевать его. Иван в корне пресёк подобные идеи, пообещав, что тот, кто тронет Троакара, оставшуюся жизнь будет работать на лекарства, а именно очень не долго. Глава вновь призвал пони к спокойствию, на что получил ответ:

– Как, как нам можно быть спокойными? – слезливая кобылка вышла вперёд, – мы на краю села живём! Вчера всю ночь, ко мне в окно смотрел мой умерший отец! Ещё немного, и я думала, что нам придёт конец! Вдруг эти твари  этой ночью догадаются, что дома можно поджигать? Помните, как они нашего лесника в капкан поймали!

– Да! – крикнул жеребец с забинтованной задней ногой, – топором они орудовать тоже умеют!

Вновь послышался ропот, обвинения и оскорбления. Собрание рисковало превратиться в драку, но выстрел двустволки Ивана привёл толпу в чувство. Участковый взял слово. Его монолог был коротким и предельно ясным. Он не говорил воодушевляющих слов, он коротко и по делу объяснил поням, что они должны сделать сейчас, что они должны делать в будущем и что он с ними сделает, если они попытаются навредить кому-то или податься панике.

Удивительно, но это сработало, гомон успокоился. Глава объявил, что сегодня и завтра будут выходными днями, и это время жители могут потратить на восстановление повреждённого имущества. Собравшиеся стали расходиться по домам, некоторые подходили к столам, стоявшим перед сельсоветом, где его сотрудники вели записи на получение стройматериала, а также на получение продуктов питания. Это была ещё одна противная особенности мертвецов, рядом с ними портилась еда, а растения болели и умирали.

– О! Привет друзья! – Шоколадкин подошёл к Свити и Икурвархе, – вы сегодня сильно будете заняты?

– Ремонтирую дверь, – ответила кобылка, – а так, куда начальник склада пошлёт.

– А посылает он часто, – усмехнулся зебра.

– Пока фуникулёр не починят, я отсюда никуда не денусь. А что, у вас есть какие-то предложения? – агент улыбаясь поглядела на Шоколадкина.

Толстяк улыбнулся в ответ и весело ответил:

– Глава приказал выделить часть продуктов в качестве гуманитарной помощи, я хотел предложить вам выбрать что-то получше, пока всё не разобрали.

– С удовольствием, – ответил зебра, – у меня в холодильнике всё под чистую сгнило.

– Я подумаю, – Свити направилась к главе, – мне сначала надо с главой переговорить.

Она подошла к намеченной цели и поприветствовала его. Глава, как и всегда, не теряя времени, даром осведомился у гостьи, чем может ей помочь. Свити объяснила, что вчера, проходила мимо дома Александра, она замялась, на щёчках её выступил румянец, но она смогла выговорить его фамилию затем продолжила дальше. Кобылка передала главе свиток. Жеребец сорвал печать и прочитал письмо. Он слегка прищурился, немного подумал и позвал кого-то по имени Семён.

Семёном оказался уже знакомый тёмно-синий жеребец, которого Свити встретила по пути к фуникулёру. Он разговаривал с трактирщиком, видимо обсуждал прошедшую ночь, услышав голос начальника, он ударил копытом о копыто своего знакомого и побежал к главе. Глава же, едва его посыльные подошёл, вручил ему свиток и сказал:

– Давай быстро в лес, найди ведьму и передай ей это.

«Ведьма, а ведь Икурварха о ней упоминал. Интересно, что это за ведьма такая?»

– Начальник, может не надо, не люблю я туда ходить, – ответил Семён

– Надо Сеня, надо, –отвечал глава, – давай, чем быстрее доберёшься до неё, тем быстрее вернёшься назад, к своим, – он поглядел в сторону трактира, и пренебрежительно продолжил, – неотложным делам.

Жеребец кивнул в ответ и направился в юго-западный лес. Свити провожала его взглядом и думала о том, а не проследить ли за ним. Если в лесу действительно живёт ведьма, владеющая сильной магией, не может ли она быть причастна к восстанию мертвецов. «Что же это получается»? кобылка напрягла мозг «Неужели глава с помощью ведьмы поднимает мертвецов? Но это же бред! Зачем ему…» Мысли Свити тут же извлекли из памяти реакцию главы на её вопрос про Троакара. Тогда она не знала про его семью и не предала реакции главы большого значения. «Так, Икурварха сказал, что мертвецы появились сразу после похорон семьи Хуфов, надо узнать был ли у них конфликт с главой».

Кобылка догнала уходящего главу и вновь обратилась к нему:

– Простите господин, то есть, товарищ глава, вы можете мне рассказать про семейство Хуфов?

Глава дёрнулся. Он явно не был готов к такому вопросу.

– Послушайте, товарищ Блю Стар, – начал он предельно вежливо, – у меня полно работы, а о семье Хуфов, – он тяжело вздохнул, – о них вам расскажет любой желающий. Они были весьма уважаемой семьёй в деревне и у них было много знакомых. Вы можете спросить кого угодно.

Глава резко развернулся и отправился в здание сельсовета. Свити посмотрела в сторону быстро удаляющегося Семёна. Она сделала шаг вперёд, с намереньем проследить за ним и узнать, про какую ведьму они говорили. Но её окликнул Икурварха. Кобылка понимала, что если она отправится следить за посланником, скорее всего это будет подозрительно. Если бы она не согласилась помочь Ирис и не согласилась на помощь зебры, в ремонте двери, то и можно было бы проследить, а сейчас ей предстояло активно косплеить хорошего знакомого.

Она вернулась к жеребцу и поинтересовалась, как долго они будут ремонтировать дверь. Икурварха клятвенно заверил её, что всё будет сделано быстро, а главное качественно. Попутно он вручил ей пакет с продуктами, которые им выделил Шоколадкин. У самого Шоколадкина работы сегодня было тоже невпроворот. Он раздавал продукты, всем желающим, к счастью его магазинчик, при нашествии не пострадал, только две табуретки сломали.

Зебра не обманул, он быстро оформлял доски в новую дверь. Жеребец реально оказался мастером на все копыта. Кобылке лишь оставалось подавать ему инструменты. Молоток, гвозди, долото, всё по порядку и в обратной последовательности. Работа шла быстро и уверенно. Жеребец не просто пилил доски на лесопилке, он являлся отменным плотником. Половина заборов, наличников, ставней, резных украшений в деревне, сделал именно он. Забавно, что до приезда в Цвеково, Икурварха, даже не знал, как пользоваться долотом, для чего нужен рубанок и что это за предмет таким с милым названием лобзик.

– Как думаешь, – между делом, в ходе беседы, которую пони вели во время работы, обратился жеребец, – Эквестрия нападёт на нас?

– С чего такие мысли? – Свити была несколько ошарашена.

– Селестия, в последнее время ведёт агрессивную политику. Она повсюду распространяет свою идеологию гармонии.

– А чего плохого в гармонии, – кобылка понимала, что в разговоре о политике главное не взболтнуть лишнего.

– Гармония подразумевает покой и не сопротивление, что делает невозможным развитие и приводит к застою. Плюс, буржуи могут не бояться за свою власть.

В голове агента вновь всплыли строки из книги Револьцевой. Безумная земнопони яростно и страстно ненавидела гармонию. «Идеология гармонии подразумевает покой и не сопротивление, что позволяет правящему классу буржуазии и аристократии не опасаться восстания народных масс против их власти. Любое покушение на устоявшиеся традиции пресекается банальными разговорами и дружбе всех со всеми. На деле же это обман и высшая степень лицемерия. Правящий класс продолжает угнетать пролетариат, при этом доказывая угнетаемым, что это не эксплуатация, а взаимовыгодное сосуществование. Кроме того, отсутствие развития приводит к научной, а соответственно технической стагнации». Икурвара, криво и косо, но практически дословно повторял слова из книги. Похоже, что идеологическая обработка населения в Сталлионграде была поставлена на ура, и каждый рабочий знал о тонкостях их идеологии и был до конца уверен в правоте режима.

– Но Эквестрия не вела за последние десять лет завоевательных, да и вообще каких либо воин, – парировала доводы зебры Свити.

– Ну, да, – усмехнулся тот в ответ, – аннексия вождества буйволов, постановка лояльного правителя в землях драконов, ладно, – он махнул копытом, – Кризалис сама напросилась, но вот десять лет назад войска прынцессы устроили тут весёлую резню.

– То, что произошло десять лет назад, это конечно плохо, но резня была итогом бездарного командования королевского легиона, а не прямой приказ принцессы. Ответственный за это командир понёс наказание, – кобылке было не очень приятно говорить о событиях, в которых её страна принимала не самое приятное участие.

– Да, наказали, так наказали, – жеребец случайно ударил молотком не по гвоздю, а по своему копыту, он выпустил из зубов молоток и принялся натужно пытаться подавить рвущийся наружу мат. Немного отойдя от боли, он продолжил, – он же теперь атташе в Новом Мерилэнде. Уверен, он очень страдает от своего наказания. А вообще, – он вновь взялся за молоток, – гармонисты самые коварные ребята на планете.

– Почему ты в этом так уверен? – кобылке этот вопрос был крайне интересен, она искренне хотела понять мотивацию жителей Сталлионграда.

Иркурварха рассказал ей свою историю. Была на южном континенте одна держава, которая не очень дружила с Эквестрией. Однако дотянуться до неё у Селестии не хватало длинны копыт, плыть далеко, да и отсылать к Дискорду на кулички войска желания не было.

И тогда солнцезадая, как большинство сталлионградстких пони называли принцессу, нашла одного милого царя, что жил как раз за углом, а точнее на северном побережье континента и очень удобно граничил с недружественным государством. Организовав посольство к этому царьку, Селестия установила с ним дипломатические отношения и начала его активно вооружать. Военно-промышленные концерны Мэйнхеттена тогда здорово обогатились.

Царёк же, наращивал армию, вооружал их современным оружием, а дабы содержать всё это великолепие, не по-детски угнетал свой народ. Четвёртую армию в мире надо было кормить, да и оружие Селестия предоставляла не за спасибо. Соседняя держава серьёзно опасалась внезапно возникшей на их границе новой военной силы и стала более сговорчивой в отношении с Эквестрией.

Налоги, трудовая повинность, полное отсутствие социального обеспечения, обязательная армейская служба с шестнадцати и до сорока лет, всё это вскоре достало народ. Очень скоро один из теогонистов, организовал в столице протест. Он был тот ещё фанатик и храмовник и милым его вряд ли кто-то назвал бы, но народ пошёл за ним. Мирная протестная акция собралась перед дворцом правителя. На площадь прибыли войска и силой толпа была разогнана. Но на следующий день зебры вернулись, и их было больше, а побоище повторилось. Но на следующий день они вновь собрались в ещё большем количестве. И вновь кровь и боль. Но и это не остановило протестующих, пока на центральную площадь не вышло около ста тысяч зебр. Четвёртая армия в мире стояла напротив, но протестующие сказал: «давайте, стреляйте! Скольких вы ещё готовы убить? Мы всё равно никуда не уйдём»! Армия почувствовала решительность народа и вернулась в казармы. Царёк бежал с семьёй в Эквестрию, прихватив с собой пару сундуков золота.

В стране установилась теократия, не разделяющая идеалы гармонии. Прекрасное оружие эквестрийцев оказалось в копытах религиозных фанатиков. Тогда страна, в которой и жил когда-то маленький жеребёнок Икурвара из бастиона против зла, в одночасье превратилась в империю зла.

На счастье для Селестии, недалеко за углом жил царь Седельной Аравии, у которого как раз была пуста козна и новые кредиты от Эквестрийской Банковской Гильдии, ему пришлись как раз, как и купленное на эти же деньги оружие. Очень скоро запылал пожар войны, которая превратила некогда среднее государство в натуральную дыру. Многие погибли от оружия, голода, болезней, кто-то бежал, кто-то оставался и боролся. Независимость и территориальную целостность отстоять удалось, но половина городов лежала в руинах, а экономику добила установленная торговая блокада от Эквестрии, прощальный подарок солнцезадой.

– Не люблю я политику, – решила соскочить с темы Свити, она всё ещё подозревала зебру в стукачестве органам.

Однако история его государства тронула сердце кобылки. Если у кого и были причины ненавидеть гармонию и Селестию, то у Икурвари они точно имелись. Хотя, как оказалось, он не ненавидел принцессу, в конце концов, с точки зрения управления государством, она поступила мудро. Да, подло, но мудро.

В течении часа дверь была полностью собрана и смонтирована. Она прекрасно смотрелась на фоне почерневшего от времени домика. Кобылка заметила, что стоит полностью обновить обшивку дома, ибо такая красота смотрится очень своеобразно «вы болеете раком, но у вас зубы хорошие».

Икурварха ответил, что с радостью бы помог ей и в этом, если она согласилась остаться в деревне подольше или вообще переехать на ПМЖ. Ведь рабочие копыта всегда нужны, а домик этот вполне ещё подходил для длительного проживания. Был, правда, один нюанс, от ходячих мертвецов надо как-то избавляться. Если исключить их и жизни деревни, то это было самое превосходное место во всём Сталлионграде.

Свити предложила ему помочь с ремонтом заборчика у Ирис, к которой собралась и сама. Скорее всего, цветы бедняжки садовницы погибли от нашествия мертвецов и ей сейчас нужна моральная поддержка. Жеребец с горечью сообщил, что сегодня уже не сможет, он обещал помочь друзьям с ремонтом, также Тотеншванц просил помочь с ремонтом ограды медпункта, которую буквально разнесли в щепки зомби, что носились стадом вокруг него. Помощь с ремонтом также требовалась и прочим жителям деревни, которым Икурвара уже пообещал посодействовать. Да и самому ему нужно было навести порядок во дворе своего домика.

Кобылка очень удивилась, что он с радостью помогает всем, кто не попросит. Икурварха ответил, что на том и держится идеология социализма и сам Сталлионград. Все должны помогать друг другу. На его родине только так и можно было выжить. Это и привлекло жеребца в революционных идеях. Пример Сталлионграда позволил его народу восстать против своего угнетателя. Старший брат жеребца был одним из тех, кто стоял перед царским дворцом, кто сражался в первых рядах с Седельцами, кто боролся за свободу зебр. Если бы он не подался в пираты после этого, может Икурварха бы и пошёл по его стопам. Однако это событие покрыло позором семью жеребца, и он уехал со своей родины.

Он приехал в Сталлионград, который доказал всему миру, что можно построить государство, где все равны, где нет угнетения и несправедливости. Это был маяк, для всех борющихся за свободу. Для жеребца это место стало новым домом, а его соседи и друзья новой семьёй. Несмотря на то, что он видел изнанку этого мира, его истинное лицо: улицы – продолжение сточных канав, а канавы заполнены кровью. И когда стоки будут окончательно забиты, – все вокруг начнут тонуть. Когда скопившаяся грязь похоти и убийств всплеснётся до пояса, все шлюхи и политиканы посмотрят наверх и возопят «Спаси нас!», а он прошепчет «Конечно, я же добрый».

Закончив с ремонтом двери Икурварха направился, дальше помогать пони с восстановлением имущества. Свити двинулась в сторону домика Ирис. Она ярко представляла себе, что бедная цветочница будет вся в слезах, рыдать над погибшими клумбами, что с таким трудом возделывала. Чисто по понячему кобылка жалела убогую.

Как не странно, но во дворе Ирис не оказалось. Свити оглядела масштаб разрушения и поняла, что зомби во двор её новой подруги не входили. Правда цветы, что росли поблизости от забора почернели и склонились к земле, видимо пара мертвяков всё же проходила мимо. Поинтересовавшись у соседей, куда подевалась сама Ирис, кобылка двинулась обратно на площадь. Старый конь, рассказал, что цветочницу, словно пчела укусила. Она начала кричать, что идёт злая пони и побежала спасать свою подругу.

Искать Ирис не пришлось долго, она действительно бегала по площади и всех предупреждала о злой пони. Увидев Свити, она галопом рванула к ней. Накинувшись на неё и свалив с ног на спину Ирис запричитала. Она говорила быстро, путано и непонятно. Единственное, что разобрала ошеломлённая кобылка, так это то, что «идёт злая пони, которая причиняет боль». После безумная цветочница слезла со своей новой подруги, схватила её зубами за хвост и потащила за собой.

– Ирис, прекрати! – воскликнула Свити, – Что ты делаешь?

– Злая пони, – Ирис выпустила хвост подруги изо рта, – причинит боль! Злая!

– Успокойся, – такая рьяная забота очень не нравилась Дропс, – на нас пони смотря!

– Злая! Боль! Злая! – повторяла Ирис, – должна спрятать! Спасти!

Она оббежала подругу и принялась толкать её головой в круп. Удивлённая и смущённая Свити даже не могла сопротивляться и чуть не упала. Она просеменила несколько шажков на передних ногах, а когда её задние ноги вновь коснулись земли, она смогла упереться и остановить безумную пони. Однако убогая и не думала отступать, она встала на дыбы и передними копытами попыталась толкнуть Свити вперёд, это оказалось очень больно.

Свити отскочила в сторону, она бросила сердитый взгляд на Ирис и фыркнула. Её оппонентка продолжала настойчиво трендеть про злую пони. Ирис вновь начала толкать её головой в сторону, умоляя уйти с площади. Кобылка хотела было возмутиться, но вдруг опешила.

По дорожке от моста, мирным размеренным шагом к площади направлялась высокая кобыла тёмно-зелёной масти. Она была облачена в тёмно-серое, старое, покрытое заплатами, потёртое платье. Из-под такой же грязно-серой банданы-косынки виднелась длинная чёрная грива. Злобный блеск золотистых глаз, сочетался с надменной улыбкой незнакомки. Гордой осанкой и размеренными движениями она напоминала знатных особ Кентерлота, Свити она даже показалась похожей на известную модель Флёр де Лир. Кобылка оглядывалась по сторонам, словно пыталась издали вглядеться в мордочки жителей, но все, кто видел, её лишь прятали взгляд и продолжали заниматься своими делами. Пони покидали площадь, словно старались избежать встречи с ней. Эта суета только сильней растягивала улыбку на мордочке гостьи.

В кобыле не было ничего необычного инфернального или пугающего, кроме её небрежного вида. Однако за ней следовала какая-то мрачная и пугающая атмосфера. Нечто подобное было, когда в Понивиль приехала Зекора, её тоже все боялись и избегали, а загадочная ведьма обрастала ореолом мрачных легенд. «Стоп! Ведьма! Так может это она и есть! Но какая она ведьма, у неё нет рога, она не может колдовать»?

От мыслей Свити отвлекло назойливое вмешательство Ирис. Беспокойная кобылка со слезами на глазах умоляла её уйти с ней. Она вновь схватила её за хвост и пыталась утащить с собой. Потеряв линию рассуждений и не очень обрадовавшись болевым ощущениям от тягания за хвост и вторжению в личное пространство, агент Дропс пришла в гнев. Она вырвала из зубов Ирис свой хвост и крикнула:

– Да прекрати ты!

– Но злая пони! Она причинит боль! – продолжала испуганно Ирис.

– Я не боюсь боли! Я не боюсь злых кобыл! – Свити заскрежетала зубами, – Я, в отличие от тебя, могу о себе позаботится! И прекрати вести себя как маленькая и раздражать меня тупица!

Глаза Ирис остекленели. Она плотно сомкнула губы и сделала пару шагов назад. О, этот взгляд, Свити помнила его. Тогда она также смотрела на своего, как она считала любимого, который отверг её чувства и посмеялся над ней. Но даже тогда она не была так расстроена и опечалена. Она, пусть и была молодой кобылкой, но знала, что ложь, обман и ненависть в мире существуют. Ирис же была не такой, она привязывалась к любому, кто проявлял к ней внимание и участие. Свити помогла ей с цветами, пила с ней чай, она гуляла и даже сидела с ней на крыше, спасаясь от «молчаливых» пони.

Ирис искренне боялась за своих друзей. Цветы были для неё как пони, и их гибель она рассматривала как великое горе. Также искренне и чисто она переживала и за новую подругу, боясь, что с ней что-то может случиться, и она замолчит навсегда. Так же, как года-то замолчала её мать и все, кто её окружал.

– Ой, это я зря сказала, – растерянно пробормотала Свити.

– Боль, – пропищала Ирис трясущимися губами.

– Ирис я…

– Боль! – закричала кобылка.

Она зажмурила глаза, из которых потоками хлынули слёзы. Ирис резко развернулась и галопом понеслась вдаль от того, кто причинил ей «боль». Свити рванулась за ней, но остановилась, сделав шаг, она обернулась и поглядела на «ведьму». Странная кобыла уже подошла к двери сельсовета и приоткрыла её. На миг она остановилась и обернулась, бросив ехидный взгляд на Свити. Едко улыбнувшись, она скрылась  в проёме двери, а из окна сельсовета тут же выскочила одна из сотрудниц.

Но Свити было уже не до ведьмы, она повернулась в сторону, в которую поскакала Ирис и припустилась за ней. Сначала она направилась к ней домой, но там её не оказалось. Несколько случайных прохожих рассказали, что видели, как цветочница бежала в сторону склада. Кобылка поскакала по указанному направлению, однако на северной окраине деревни след Ирис потерялся окончательно.

Стоя посреди улицы, горе подруга оглядывалась по сторонам. Куда бежать и где искать её она не знала. Понимая, что слабоумная кобылка в таком состоянии может попасть в беду, страх только усиливался. Свити громко позвала её по имени, но та не ответила. Кобылка побежала сначала к складу, потом обратно, потом вновь громко выкрикнула имя пропавшей кобылки.

На зов отозвался начальник склада. Он позвал, как он думал, Блю Стар, дабы отсыпать ей очередного поручения. Свити было маленько не до того, однако она всё равно подошла к грифону. Внезапно он спросил про Ирис. Ошарашенная кобылка даже сначала не поняла, но грифон повторил вопрос. Оказалось, что он знал, куда могла убежать заплаканная полоумная пони. Однако эту информацию, он мог предоставить только за выполнение  поручения. Кобылка, не, долго думая, согласилась.

Он всучил ей коробку с деталями, которую поручил отнести смотрителю фуникулёра. Путь был не близкий, да и не в ту сторону, куда могла бежать Ирис. Но взволнованная Свити схватила коробку и побежала, что есть мочи обратно через деревню, к мосту, потом предстоял не лёгкий путь в гору, а затем томительное ожидание, пока старый, матерящийся жеребец соизволит покинуть свою избушку.

Всучив ему коробку, кобылка кабанчиком метнулась обратно на склад. По дороге она даже не обратила внимания на Икурварху, который хотел поинтересоваться у неё, не хочет ли она перекусить. Не обратила она внимания и на зов доктора Тотеншванца, который вслед ей едко заметил «да, правильно, игнорируй меня»! Ноги заплетались, дыхание сбилось, грудь горела огнём. На губах кобылки выступила пена, в глазах темнело, и гул в голове сравнился по мощности с рёвом жадного Спайка. Но она уложилась в рекордные пятнадцать минут.

Начальник склада был поражён подобной скоростью доставки и милостиво сообщил, куда могла отправиться Ирис. Это случалось не в первый раз, и жители деревни уже давно запомнили, что если Ирис счастлива, она слоняется вдоль теплиц или по тюльпанному полю, если ей грустно, она бродит по окраинам деревни и разговаривает с одуванчиками, если настроение было стандартным, возилась в своём саду, ну а если она была расстроена, то отправлялась в северный лес на кладбище.

Вот куда после прошедшей ночи Свити бы не сунулась, так это на кладбище. Она боялась, что после пережитого, она и на понивильское захоронение ходить не сможет. Но Ирис надо было найти, и очень срочно. Кобылка направилась на север.

Северный лес стоял, подобно мрачной стене, что нависала над путниками, осмелившимися вступить на его территорию. Шелестели листвой деревья со всех сторон, их макушки на века подпирали высь, где-то ручей в тумане бежал под склон. Мрачная тишина сводила с ума. Страха добавляло и то, что Свити страшно измоталась и ноги у неё были словно ватные, кроме того она никак не могла восстановить дыхание. Но с каждым метром кобылка забывала и про усталость и про боль в груди.

Этот лес, словно был копией Вечно Свободного леса. Казалось, что древний ужас, что обитал на земле задолго до появления пони тут проступал из глубины веков. Множественные следы копыт и мёртвая трава указывали на то, что именно этой дорогой в деревню приходили зомби. «Так, нахожу Ирис, извиняюсь перед ней и веду сразу в деревню». Думала про себя Свити. «Или сначала веду в деревню, потом извиняюсь». Она огляделась, на мгновение ей показалось, что за деревьями прошмыгнула какая-то тень. «Нет, сначала нахожу её, бью, а потом всё остальное».

Но вот впереди забрезжил просвет. Кобылка ускорила шаг и даже позволила себе улыбнуться. Каждый пони в Эквестрии знал, что свет, есть добро. Днём не страшно, тепло и красиво. Наступление утра, это победа света над тьмой, добра над злом. Но порой свет в конце тоннеля, означает встречный поезд. Солнце заливало светом округу, но в этом пейзаже не было радости. Покосившиеся памятники из камня или дерева. Могилы, некоторые из которых напоминали воронки. Мёртвым ковром кладбище покрывала чёрная трава. Облысевшие деревья склонили свои изувеченные чёрной магией ветви, которые теперь напоминали лапы ужасных чудовищ. Всё вокруг напоминало инопланетный пейзаж или образ из кошмарного сна. Тут зло не боялось солнечных лучей, оно тут мирно загорало.

Поражённая открывшимся видом Свити Дропс даже не могла пошевелиться. Апокалипсический пейзаж пленял и завораживал своей ужасающей… нет не красотой, не было в лексиконе пони такого слова, чтоб описать это. Это было что-то уродливое, искореженное, изувеченное, надругательство и насмешка над красотой, её полная противоположность.

Пони замерла на месте, она не смела даже дышать. Первой её мыслью, что шевельнулась в голове, была идея о том, что надо развернуться и возвращаться в деревню. Однако едва представив, что глупая цветочница останется в этом месте одна, да ещё в расстроенных чувствах, кобылка всё-таки решилась и крадучись направилась вперёд. Шла она медленно, постоянно оглядываясь, порой останавливаясь и вслушиваясь в гробовую тишину.

Постояв несколько мгновений, она позвала Ирис по имени, но ответом ей было лишь заунывное завывание ветра, что перечислял имена похороненных тут. Кобылка вновь двинулась вперёд. Она шла по покрытой трещинами тропинке, петляющей между провалившимися могилами. Путь вёл через небольшую рощицу, деревья в которой своими корявыми ветвями закрывали беспомощное солнце, создавая мрачную тень, в которой клубился зеленоватый туман.

Вдруг до настороженного уха Свити донёсся посторонний звук. Это был голос, голос живого, разумного существа. От неожиданности она даже опешила. В этом жутком, инородном месте, голос другого существа, обыденный в других обстоятельства, сам казался чем-то неестественным. Этому пейзажу была под стать лишь мертвенная тишь, но не как не песня, которую напевал кто-то.

Эх! Яблочко, ты моё спелое,

А вот кобылка идёт, шёрстка белая.

Шерстка белая, а шкурка ценная,

Может, дашь чего? Будешь целая!

До ужаса знакомый шепелявый голос доносился откуда-то со стороны одинокого холма, на вершине которого возвышалось искорёженное старое дерево. Свити мигом оббежала холм, сразу за которым располагался овраг, в который местные скидывали всякий кладбищенский мусор. Тут и была обнаружена Ирис. Испуганная цветочница жалась к старому деревянному надгробию, пытаясь не сводить глаз, с сиреневого грифона в клетчатой кепке.

Свити остановилась и удивлённо оглядела присутствующих. Грифон, расправив крылья, ходил из стороны в сторону, словно гипнотизируя Ирис. Он подошёл поближе к ней и спросил:

– И что ты тут делаешь?

– Боль… – продолжала всхлипывать Ирис, – слова ранят, хочется замолчать.

Шепелявый хищно ухмыльнулся. Он обошёл пони по кругу и, приблизив свой клюв вплотную к её уху, сказал:

– Ну, так и молчи, а я покажу тебя то, что ранит больнее, – после он похотливо засмеялся.

Страх, что навивало окружение, тут же улетучился. Внутри Свити всё закипело от злости. Она принципиально не любила когда обижают слабых и беззащитных. Кобылка набрала побольше воздуха в грудь и что есть мочи рявкнула:

— Шепелявый, сука, а ну отошёл от неё!

Грифон аж подскочил на месте и мгновенно выполнил команду. Он отошёл на безопасное расстояние и начал оглядываться по сторонам, ища того, кто кричал. Тут его взгляд пал на Свити, которая насупившись злобно смотрела на него. Едва поняв, что кроме неё тут нет никого, грифон тут же насупился в ответ. Он опять подошёл к Ирис и взял её за гриву.

— Отойти от неё? – спросил он.

— Я сказала, отошёл от неё, а то… — начала было Свити, но грифон перебил её:

— А то, что? – он поднёс к горлу пони коготь.

«И правда, а что дальше»? Вдруг возник в мыслях у пони интересный вопрос. «Что мне ему противопоставить»? Программа подготовки агентов была нацелена на групповое взаимодействие. Некоторых агентов тренировали на одиночные действия, однако, для сражения с грифонами на равных требовались не только знания, но и некоторые природные дары, такие как крылья или рог. Противник, тем временем уловил сомнение кобылки. Издав надменный смешок, он направился навстречу к незваной гостье.

Эх! Яблочко, да с голубикою,

Подходи буржуй, глазик выколю!

Напевал Шепелявый, попутно выпустив острые когти, проходя мимо сломанного каменного надгробия, он провёл ими по камню. На поверхности надгробия остались следы, а когти угрожающе сверкнули. Яростный пыл Дропс начал остывать, перед глазами вновь всплыл образ пони, что пали от когтей грифонов.

Ирис заёрзала, она явно чувствовала, что сейчас с Блю произойдёт что-то нехорошее, но как это нехорошее предотвратить, она не понимала. Грифон приближался к иностранной гостье продолжая напевать:

Глазик выколю, второй останется,

Чтоб глядел говно, кому кланяться!

Он замахнулся лапой на Свити и чуть не распорол ей горло. Благо пони отскочила назад, но Шепелявый, взмахнул крыльями, и взлетев на пару метров, спикировал на неё. Свити сделала резкий рывок в сторону, и когти противника впились в мёртвую землю. Издав сдавленный, недовольный рык, от того, что добыча ускользнула, он начал медленно обходить Свити полукругом. Пони также шла, стараясь не позволить ему покинуть область её зрения.

Шепелявый сверкнул серыми глазами и кинулся на свою жертву. Кобылка мгновенно решила дать бой. Она встала на дыбы и, зажмурившись, ударила копытом наотмашь. Она прекрасно понимала, что атаковать грифонов в лоб для пони практически бесполезно. У этих ребят было слишком много поражающих факторов, таких как передние лапы и клювы. В академии много рассказывали, как во время первых небесных воин, когда грифоны впервые вторглись на Эквус, храбрые, но предельно упёртые пегас совершали героические атаки в лоб и гибли пачками, падая на землю кровавыми ошмётками. Грифонов необходимо было атаковать либо со спины, либо издалека, для первого у Свити не было крыльев, для второго рога. Для земнопони бой с грифоном в девяноста девяти процентах случаях оканчивался глубокими рваными ранами, большой кровопотерей и мучительной смертью.

Перед глазами кобылки пролетела вся жизнь. Учёба в школе, поступление в академию, первое задание, первая самостоятельная операция, всё это вспомнилось ей в этот миг. Первый день в Понивиле, знакомство с Лирой их вечерние прогулки, поиски следов людей, танцы на вечеринках Пинки. «Неужели это никогда не повторится? Как же Лира, как же мои друзья? Они ведь, даже не узнают, что со мной случилось! Простите меня, я подвела вас… Я подвела Эквестрию»! Буря страшных дум только усиливалась, не думая утихать. «А что же теперь будет с Ирис? Она же теперь свидетель! Кто её защитит?»

Сильный удар копытом. Мордочку обдало воздухом. Прямо перед глазами что-то зловеще просвистело. В тело словно воткнулись тысячи иголок, а внутри всё заледенело. На какой-то миг пони почувствовала легкость, и даже чувство невесомости. Но не было нестерпимой боли, ни чувства слабеющих мышц, она вновь встала на все четыре копыта. Открыв глаза, она испуганно поглядела перед собой.

Шепелявый распластался на земле, широко раскинув лапы, крылья и зажмурив один глаз. Простонав что-то, он, шатаясь, поднялся на лапы. Прикоснувшись к подбитому глазу, он взвыл от боли, после чего зарычал. Разразившись матерной тирадой, он грозил кобылке, что жестоко изнасилует её, потом освежует, а потом опять изнасилует. Однако в голосе его как-то поубавилось уверенности.

Пони была искренне поражена тем, что смогла победить грифона. Она даже почти не почувствовала удара копытом. Судя по всему слова «не смотри, что тощ», были не про Шепелявого. Но расслабляться было не время, вдруг ей просто повезло, да и враг готовился к новой атаке. Грифон не стал кидаться на неё, а быстро подбежал и попытался ударить лапой. Уйдя от удара, совершив разворот, кобылка ударила его копытом по затылку, и враг кубарем покатился дальше.

Он устоял на ногах, но от удара в глазах помутилось. Свити была разочарованна, этот враг знал только две тактики, атаковать в прыжке и атаковать бегом. Да, для простых пони он может быть опасен, но для того, кто прошёл курс самообороны, а уже для подготовленного агента, он был небольшой разминкой. Пони тяжело вздохнула и направилась к грифону. Тот, как ошпаренный, отскочил в сторону. Он встал в боевую стойку и издал грозный рёв. Свити даже вида не подала, что это шоу произвело на неё впечатление. От её уверенности грифон вновь отпрыгнул назад. Однако остатки гордости в нём взяли верх, и он вновь попытался атаковать её. Собрав последние силы, он совершил стремительный прыжок. Кобылка же, решила проверить на нём трюк, которому её по пьяни обучила Эпплджек. Она резко припала к земле, а когда грифон оказался над ней, она так же стремительно подскочила, благо мышцы земнопони позволяли проделать такие кульбиты, и сбила его с траектории движения. Дальше всё произошло почти мгновенно. Резко начав неконтролируемое пике головой в землю, грифон получил мощный удар задними ногами в живот.

Он отлетел метров на пять, после чего пропахал ещё пару метров землю. Скрутившись от боли, он даже кричать не мог. Да, таких личностей как Шепелявый Свити знала прекрасно, хватало их и в Эквестрии. Ребята с раздутым самомнением, не представляющие из себя ничего, слишком тупые, что быть мозгом предприятия, и слишком слабые, чтоб быть мускулами. В банды таких набирали для количества, как расходный материал или как мелких шестёрок. Брали они в основном наглостью и количеством. Законопослушные граждане боялись что-то противопоставить наглым молодчикам и часто шли на их условия стараясь избежать конфликта. Слов они не понимали, но прекрасно понимали язык силы. Если цель оказывала сопротивление, порой их не спасало даже численное превосходство. Шепелявый был как раз из таких, против душевно больной Ирис, он был страшным противником, против агента Дропс, он был никто.

– Исчезни падаль, – грозно сказала пони.

Грифон, едва, восстановив дыхание, ковыляя, побежал прочь, выкрикивая проклятия своей обидчице. Кобылка провожала его победоносным взглядом. Она прекрасно понимала, что с ним предстоит ещё немало встреч и скорее всего он будет не один. Но сейчас ей было плевать на горе-бандита.

Собравшись с духом, Свити подошла к ошеломлённой Ирис. Кобылка не знала с чего начать разговор. Просить прощения у кого-то было не меньшей сложностью, чем сражение с противником, особенно, если этот кто-то видит и чувствует мир по-иному.

– Ирис, я… – Свити осеклась, цепочка диалога в её голове рухнула, – понимаешь ты… – и вновь мысль ускользнула от Свити.

Цветочница хлопала своими большими, заплаканным глазами, глядя на неё. Ирис явно ждала, что в итоге скажет её, так называемая подруга.

– Понимаешь, я немного перенервничала, – «жалкое оправдание» – ты… я понимаю, ты хотела мне помочь, защитить, но пойми, я взрослая кобылка. Плюс вчерашнее происшествие. Я хочу понять, что происходит в вашей деревне, чтоб прекратить это. Эта пони, она может знать, в чём причина того, что произошло. Мне надо с ней поговорить. Если я во всём разберусь, я смогу сделать так, что твои друзья больше не будут страдать. Никто в деревне не будет страдать.

Ирис ничего не говорила. Она явно поняла, что Свити пыталась донести до неё, но не этих слов она ждала.

– Я обидела тебя. Я не должна был так резко поступать, но пойми, я не привыкла общаться с тобой. Возможно, если ты дашь мне второй шанс, я смогу всё исправить. Но я прекрасно пойму, если ты не захочешь со мной общаться ведь я… – кобылка опять осеклась, – я – «ох! Как же это сложно»! – это я злая пони!

Свити печально склонила голову. На душе было паршиво, она даже извиниться нормально не смогла. И не удивительно, если она с кем-то ссорилась, то первыми с ней мирились её друзья, а если она ссорилась с Лирой, то их общие друзья их мирили. Когда в Понивиле появилась принцесса дружбы, пони перестали пытаться сами наладить отношения. Сейчас принцессы дружбы под боком не было и оставалось надеяться на то, что Ирис согласится хотя бы вернуться в деревню.

От тяжёлых дум её отвлёк лёгкий тычок копытом в нос. Свити немного опешила, она отпрянула назад, насупив носик, плотно сжав губки и сведя на нос взгляд. Ирис стояла перед ней с протянутым копытом, она ласково улыбалась, а глаза её дружелюбно блестели.

– Ты не злая пони, – сказал Ирис, – ты глупая пони.

«Кто бы говорил». Усмехнулась про себя Свити. На душе тут же посветлело, радость от того, что ей удалось извиниться, согрела сердце кобылки. Да, извинение было неловким и неуклюжим и не будь Ирис душевнобольной, скорее всего оно бы не произвело эффекта. Но кобылка не думала об этом, она думала о том, что «хорошо то, что хорошо кончается». Так же она подумала о том, что надо бы покинуть это страшное и неприветливое место.

Путь назад занял меньше времени. Шли быстро, уверенно, плюс дружеская беседа позволяла сократить расстояние. Ирис рассказывала, какие прекрасные цветы когда-то рослее в этом лесу, но с тех пор, как начались нашествия мертвецов, они почти все погибли. Но кобылка верила, что однажды они вновь зацветут между деревьев и лес вновь наполнится жизнью и голосами её друзей. Ведь, как выразилась она, это закон жизни, это её суть и смысл.

Свити были приятны такие рассуждения, ведь сама она была очень позитивной пони. Ей очень понравился взгляд, пусть и душевнобольной, но очень доброй пони на мир. Красочная картина, что жила в уме Ирис притягивала соей простотой и в тоже время идеально выверенной проработкой. Простые истины, что многие пони, особенно в крупных городах упускали из виду.

На краю деревни их встретила целая толпа пони, которую возглавляла старшая по теплицам. Они очень удивились, увидев мирно общающихся и весёлых Свити и Ирис. На вопрос иностранки, куда они собрались, старшая честно ответила, что они собрались бить её. На удивлённый взгляд Свити, она ответила, что новость о доведении до слёз всеобщей любимицы быстро разлетелась по деревне и многие пони изъявили острое желание наказать того, кто посмел это сделать. К счастью для всех и особенно для самой Свити, эта надобность отпала.

Однако кобылка быстро среагировала и рассказала, что произошло на кладбище. Ирис объяснила всё по своему, но в целом подтвердила её слова. Жеребцы и кобылы, что собрались на суд Линча, выслушав всё, пришли в бешенство. Они и раньше недолюбливали наглого и хамоватого грифона, а теперь вход в деревню ему был заказан.

Но на расправу с хулиганом Свити решила не соглашаться. Она поинтересовалась, не покинула ли ведьма деревню и, судя по помрачневшим мордочкам присутствующих, она всё ещё была тут. Решив всё-таки поговорить с ней, кобылка уверенным шагом направилась на площадь. Несмотря на явный страх, Ирис увязалась в след за ней, клятвенно пообещав, что не станет мешать.

Искать ведьму долго не пришлось, она как раз выходила из трактира. В правой седельной сумке её виднелся большой пузырь с мутной жидкостью. Едва Свити появилась на площади, как кобыла остановилась и поглядела в её сторону. Ведьма улыбнулась и медленно направилась к выходу из деревни.

– Постой…! …те! – окликнула её Свити, ускорив шаг, Ирис робко засеменила за ней.

– Вы меня зовёте? – спросила ведьма, оглянувшись.

– Да, – кобылка остановилась и оглядела незнакомку, в близи она показалась ещё выше, –простите, но я хотела бы с вами поговорить.

– Я вас знаю? – кобыла приподняла одну бровь.

– Меня зовут Блю Стар, я приехала из-за границы, – представилась Свитти.

– Ах, да, – ведьма поглядела на своё копыто, – мне о вас глава рассказал. Сказал, что вы уж больно любопытная.

«Хоба! Тоесть он её предупредил или просто обмолвился обо мне»?

– Просто у вас тут такие дела творятся, что мне хотелось бы узнать поподробнее, чем это может быть вызвано.

– Магия, – ведьма ответила крайне издевательски, – чем же ещё?

– Это понятно. Я просто хочу узнать, почему тут творится какой-то дурдом…

– Почему какой-то, – перебила её кобыла, – самый лучший в стране. И почему простая туристка с таким рвением пытается помочь местным? Вы не шпион часом?

В надменности и царственности данная особа могла соперничать с самыми знатными аристократами Кентерлота. Она чувствовала своё превосходство над Свити и это чувство буквально пьянило её.

– Я слышала, что вас зовут эквестрийская шпионка. Необычное прозвище, есть причина?

– Шутка одного жеребца, – отмахнулась Свити, – лучше расскажите…

– Почему я вам должна что-то рассказывать, — усмехнулась кобыла, – вы не милиционер, я не на допросе. Просто распускать сплетни я не собираюсь.

– Но вас называют ведьмой, я думала, что вы могли бы помочь в решении данной проблемы или посоветовать что-то? Или вы как-то причастны к этому?

Ведьма захохотала. Голос её был громкий, а смех высокомерный и искренний. Она сверкнула своими золотистыми глазами и наклонилась, приблизившись к мордочке собеседницы.

–Ведьма говорят? – она хмыкнула, – шутка одного жеребца. А о моей причастности к ночным происшествиям судачат многие. Но ведь это только слухи? – издевательски спросила кобыла.

Свити не знала, как ей реагировать. Эта особа явно что-то знала или делала вид, что знает. Тут ведьме на глаза попалась Ирис. Цветочница испуганно жалась к своей подруге, но не убегала. Глаза ведьмы вспыхнули, рот искривился в порочном подобии улыбки.

– А кто это у нас тут? – она двинулась к Ирис, цветочница же попятилась назад, дрожа как осиновый лист, – гули, гули, гули… – дразня подзывала её ведьма.

– Злая, ты злая, Блю хорошая, но глупая, – отвечала дрожащим голосом Ирис.

Ведьма оскалилась, и Свити была готова поклясться бородой Дискорда, что это был самый страшный оскал, что она видела. Нет, в нём не было ничего некрасивого или мерзкого, не было клыков ил змеиного языка, отвратительной слюнный, но общий ореол, что окружал эту кобылу, её взгляд, её действия, да она могла напугать Кризалис в темноте. Подавив внезапный страх, Свити вклинилась между Ирис и ведьмой.

– Позвольте! – возмущённо воскликнула кобылка, – я не позволю вам обижать её!

– У вас это получится лучше? – ехидно спросила ведьма.

– Что? – кобылку, словно молнией ударило, – откуда вы…? То есть! Что вы себе позволяете? И вообще, не впутывайте посторонних в наш разговор!

– Оу! Ну, вы сама посторонняя, – засмеялась ведьма, начав ходить вокруг Свити, – и впутались в чужие дела.

– Я хочу помочь! – возразила кобылка, но ведьма прервала её, резко прижавшись к ней.

– Не надо лезть туда, куда не надо лезть, – улыбаясь прошипела она, приближая свою улыбающуюся мордочку к мордочке Свити, словно стремясь поцеловать её. Но губы ведьмы прошли мимо губ ошарашенной кобылки, слегка задели шёрстку на её щеке и словно признание в любви, шепнули в ушко, – агент Свити Дропс.

Кобылку просто парализовало от ужаса и удивления. Она замерла, отпрянув от ведьмы, с широко открытыми глазами, опущенными ушами и прижатым к груди передним копытом. Ведьма, радостно скалясь, отошла от неё и громко засмеялась. Она быстрым шагом двинулась к мосту, на прощанье, обдав собеседницу язвительным, ядовитым взглядом и ещё раз улыбнувшись. Свити же стояла как статуя, глядя в след удаляющейся кобыле.

– Полагаю, она сказала тебе то, что ты не ожидала услышать? – вывел из ступора кобылку голос Икурвархи.

– Злая пони, – ответила ему Ирис, – она напугала Блю. Друзья говорят, что Блю не должна подходить к злой пони.

– Да, – Икурварха улыбнулся и поглядел в след ведьме, – к ней так просто не подойдёшь. – Он глубоко вдохнул, выдохнул и сказал, – Эх! Вот это кобыла!

– Она, что, тебе нравится? – удивлённо спросила у него пришедшая в себя Свити.

– О, да, – жеребец тряхнул гривой, – красивая, сильная и вся такая, такая… в общем охренеть!

– Каждый сходи с ума по своему, – подвела итог кобылка, следя за фигурой тёмно-зелёной пони на другом берегу реки, которая вскоре скрылась в лесу.

– Блю, – Ирис положила копыто на спину подруге, – пошли домой. Друзья хотят пить. Ты хочешь пить? У меня есть чай.

– С печеньками? – осведомился Икурварха.

Ирис улыбнулась ему и кивнула. Их общая подруга, проглотив комок в горле, согласилась, что чай, это хорошо. Так они и поступили. День близился к концу и пони расходились по домам. Полив цветы в саду Ирис, все трое уселись в беседки на заднем дворе. Чай, как и печенье, оказались восхитительны, но ум агента не мог насладиться ими в полной мере. «Откуда она знает моё настоящее имя»? Мысли о ведьме оплели разум Свити, они буквально сводили её с ума. Она не слушала, что говорил Икурварха, который рассказывал очень интересную историю о том, как помогал ремонтировать крыльцо в одном доме и как хозяин дома случайно навернулся с порога. Она пропустила мимо ушей слова Ирис про уход, за орхидеями и тем, что на болоте растёт очень красивый цветок.

Когда солнце коснулось верхушек деревьев, гости побрели по домам. Памятуя о прошлой ночи, Свити было как-то боязно оставаться одной и оставлять одной Ирис. Однако жеребец убедил её, что дверь в домике цветочницы крепкая, а ставни надёжно запираются. Так же он рассказал, что новая дверь в домике Свити выдержит штурм мертвецов, а ставни, пока она бегала за Ирис на кладбище, он ей повесил. «И когда он всё успевает»? Но даже эти благие вести не успокоили пони агента. Её мозг разъедали мысли о ведьме. С ними она шла до дома, в них она провела вечер и с ними она легла спать.

Спала она крайне плохо, всю ночь её терзал безумный смех тёмно-зелёной пони, ей казалось, что золотые глаза глядят на неё через окно, несмотря на то, что оно закрыто крепкими ставнями. Ей казалось, что ведьма где-то рядом, следит за ней и ждёт. Вскоре мутный мир вокруг оформился в психоделическую картину Цветковского кладбища. Чёрная стена уродливых деревьев, небо неестественных цветов, словно затянутое маслянистой плёнкой, ни звёзд не луны, красная лысая земля. И вот, над лесом возвышается чёрный образ единорога, словно облачённого в броню, на облике чёрной морды тускло сияют красные глаза, изогнутый рог, растущий как будто из носа твари, сияет потусторонним светом и вот… надгробья начинают шататься, земля дрожит, могилы проваливаются и из чёрных ям показываются мертвецы. Они реву, падают, в надежде вернуться в землю, частью которой они стали, противясь надругательству над законами природы и собой. Но неведомая сила заставляет их в конвульсиях подыматься и зовёт куда-то. Движимые яростью и терзаниями, они зловонной гнилостной волной надвигались на Свити, а огромный чёрный образ нависал над ними, словно кукловод, ведущий в бой армию марионеток.

Кобылка почувствовала, как в её плоть вонзились зубы, как лопнула шкура в месте укуса, и порвались мышцы. Невыносимая, чудовищная боль парализовала её тело. Свити взвыла от боли, она беспомощно наблюдала, как её разрывают на части, она визжала и молила о том, чтоб потерять сознание. Но милостивое забвение не наступало, а мертвецы всё сильней вгрызались в её плоть и только красные глаза становились всё ярче.

Сквозь вой мертвецов, хруст ломаемых костей и собственные визги она услышала два странных слова, произнесенных неестественным потусторонним голосом:

— ИГНИС ФАТУМ!!!